Ирина Юрьева. Фэнтези --------------------------------------------------------------- © Copyright Ирина Юрьева Email: hal@galore.tomsk.ru Date: 31 Jan 2001 --------------------------------------------------------------- КОБОЛЬД. - Еще та работенка! - со злостью подумала Люси, сметая в одну кучу хлебные корки, огрызки костей и куски овощей. - Свиньи свиньями! Впрочем, чего от них ждать... Устав слушать попреки отца, причитания матери и рев трех младших сестер, вечно просящих есть, Люси бросила дом и сбежала, не думая, как станет жить. Разве можно пропасть, если ты молода? "Трибунал чистоты" вряд ли мог упрекнуть Люси в том, что она как-то связана с древними расами. Из девяти внешних признаков "satanos rubinos", проклятой крови, в ней не было ни одного, а блестящее золото кос позволяло причислить себя к "brilliant soul", избранной касте Сияющих. Но, оказавшись на улице, Люси узнала, что светлые волосы - вовсе не пропуск в мир избранных. Чтобы попасть в монастырь обедневших потомков Сияющих, нужно иметь восемь грамот, в которых написано, кто твои предки. А если их нет, то свидетельством может стать форма ушей, пальцев, разрез глаз... Всего этих признаков было семнадцать, и Люси из них подходил лишь один: цвет волос. Аудитор, к которому Люси пришла, едва только взглянув, заявил: "Не бывает Сияющих с носом, похожим на клубень, руками крестьянки и бедрами шлюхи." Когда же она попыталась ему доказать, что ее кровь чиста, он велел помолиться Святому за это великое благо, которое ей дозволяет жить, не опасаясь огня и меча. Люси очень надеялась, что привлечет взгляд кого-то из знатных вельмож, разъезжающих в темных каретах, однако ошиблась. Спустя пару дней ее взял к себе стражник, который стоял в карауле у главных ворот. Через месяц его сменил некий торговец. Потом еще был старый булочник... Харт, рыжеусый громила, любивший подраться и выпить, сманил Люси бросить " дрянной городишко". Прослышав, что лучше всего платят тем, кто готов добывать сколы, темно-пурпурные камни, которые воины из "Трибунала" используют вместо мечей, борясь с нечистью, Харт вместе с Люси подался в поселок старателей. Сказки о том, что заветные сколы рождаются в страшных местах, где полно разной погани, мало его волновали. Харт просто не верил в нечистую силу, как раньше не верил в Святого. Его взяли, так как людей не хватало, а Люси пошла работать в трактир. Очень скоро она убедилась, что темные слухи о шахтах - совсем не легенда. За несколько месяцев в штольнях два раза случился обвал. Скоро Люси уже сожалела о глупом решении ехать за Хартом. - Скопить бы деньжат да смотаться! - не раз приходило на ум. - Только как? Был один способ, старый, как мир. Люси знала, что если рискнет, то получит хорошие деньги. В поселке работали только мужчины, из женщин здесь кроме нее были две поварихи и прачка по имени Кесси. Все три были замужем и не встречались с чужими мужчинами. Древний закон "Трибунала" предписывал не допускать к шахтам шлюх, дабы не осквернять непотребством священные сколы. - Их можно понять, ведь вокруг столько капищ, - сказал ей хозяин трактира, когда Люси прямо спросила, к чему эти строгости. - От алтарей мелких духов до полуразрушенных храмов. Пока еще нечисть молчит, потому что ее усмирили молитвами, но может вновь пробудиться, разрушив нам шахты. Грех пагубен людям, но сладок для погани. - Лучше уж спаивать тех, кто работает в шахтах? - ехидно спросила его Люси. - Люди должны хоть немного расслабиться, - с гордой улыбкой на круглом румяном лице сообщил ей трактирщик. - Займись-ка немытой посудой, красавица. "Ишь ты! Должны расслабляться и сыпать свои деньги в твой карман!" - гневно подумала Люси, швырнув груду мисок в котел с разогретой водой так, что та полилась через край. - В чем-то он прав, - заметила Кесси, когда Люси с ней поделилась. - Места у нас странные. - (Кесси была из соседней деревни.) - В лесу полно необычных существ. Но вообще-то они ничего, с ними можно поладить. Они даже могут помочь, если их не гонять почем зря амулетами и заклинаньями. Я тоже верю в Святого, которого чтит "Трибунал", но, идя в лес, беру молока, чтобы вылить на камушек. Только ты уж не болтай, чтобы мне не лишиться работы. - Я стану немой! - поклялась Люси, даже не зная, насколько ей верить словам Кесси. - А почему он, трактирщик, сказал, что "грех сладок для погани"? - Так ведь они любят девочек, - фыркнула Кесси. - Болтают, что дух не придет к скромной девушке, но он непрочь позабавиться с той, у кого нет отказа. У нас полно сказок о детях, рожденных от них. Потому-то в поселке старателей нет грешных женщин. Рассказ охладил. Мысль о встрече с таким существом испугала. В деревнях, забытых Святым, могли много болтать про ублюдков, рожденных от нечисти. В ее родном городке мать ребенка, чей облик в себе содержал пять, (не девять!) особенных признаков "satanos rubinos", сразу казнили на площади "за осквернение крови". Ей было чего испугаться, и Люси долго тянула с решением. Но блеск монет оказался сильнее всех страхов. Она осторожно вела себя, чтобы сберечь тайну. Нечисть... Харт... И "Трибунал чистоты"... Все они представляли опасность, и Люси старалась почаще молиться Святому, просить его помощи, чтобы он был ей надежной защитой. Она постоянно ходила теперь на вечерние службы и даже купила два крошечных скола, потратив на них все, что ей удалось отложить на работе в трактире. - Рехнулась? - спросил ее Харт. - Помолчи, или я расскажу о твоем богохульстве кому надо! - сразу обрезала Люси. - Тот, кто почитает презренный металл выше сколов, хранящих от погани, сам служит нечисти! Харт ошалело взглянул на подружку, стараясь понять, где она набралась таких слов, но смолчал, не стал больше ее попрекать. Он смирился с внезапно проснувшейся верой, не зная, что Люси живет двойной жизнью. Мужчины, с которыми Люси встречалась, совсем не стремились к огласке, нутром понимая, что краткий часок, за который они заплатили, потом может выйти им боком. (Закон "Трибунала" карал всех участников этой "распутной игры".) Деньги Люси хранила в лесу, в потайной ямке, чтобы никто не узнал о них. Каждый раз, вынув мешочек, она ощущала прилив жаркой радости. Чтобы никто не украл кошелек, Люси трижды читала молитву, которую Кесси доверила ей по секрету. Молитва была непонятной, невесть на каком языке, но подруга клялась, что она безобидна и действенна. Пол был чисто выметен и отмыт. Люси, уже сполоснув руки, вынула тряпку, которой всегда протирала столы, когда вдруг ощутила спиной чей-то взгляд. Обернувшись, она удивленно взглянула на юношу за крайним столиком. Он улыбнулся в ответ, словно бы приглашая подсесть. Это было не слишком обычно, старатели редко пытались заигрывать с ней прямо здесь, где любой мог увидеть их и донести. Да и Харт был достаточно скор на расправу. Но юноша вел себя так, словно был не в рабочем поселке, а в городе. Люси считала, что знает всех, кто жил у шахт, но его она видела в первый раз. Парень, в сравнении с Хартом, казался совсем еще мальчиком, Люси дала бы ему лет 15-16, не больше. И он был совсем не похож на рабочих, которые жили поблизости. Легкий загар, покрывавший лицо, кисти рук и открытую шею подростка, был светлым и ровным, как будто его жизнь текла не в поселке добытчиков сколов, а в дальнем поместье, под сенью высоких деревьев, где солнце не жжет, а ласкает. Черты незнакомца смутили ее еще больше, чем странная выходка юноши. Они казались живой иллюстрацией "к списку семнадцати пунктов, которые могут помочь распознать в человеке потомка Сияющих". В городе, жадно следя за каретами, Люси пыталась увидеть такое лицо через окна из тонкой слюды. Мысль о том, что она его встретит в обычном трактире, казалась кощунственной. И вместо "нежной гармонии света и радости, мощной волной заливающей сердце от встречи с Сияющим" взгляд незнакомца в ней вдруг пробудил непонятное чувство тревоги. Должно быть, его порождал вопиющий контраст между обликом юноши и обстановкой трактира. К тому же... Люси вдруг поняла, что сразило ее. Сочетание в облике юноши признаков "brilliant soul" и... "satanos rubinos", жуткий эффект от слияния несовместимого! Люси, как многие люди, считала, что "черный цвет глаз и волос" - лишь метафора, символ кромешного мрака, в котором рождается нечисть. Вот темно-каштановый, с чуть красноватым отливом, оттенок встречался не раз, как и карий цвет глаз. А теперь Люси лично могла убедиться, что "черный цвет" вовсе не выдумка. В первый миг ей захотелось покрепче сжать сколы на тонкой цепочке, ее талисман против нечисти. Но страх внезапно отхлынул, исчез, уступив место жгучей волне любопытства. - Прости, я совсем не хотел испугать тебя, - с взрослой, немного циничной усмешкой сказал молодой человек. - Я смотрел на тебя, когда ты мыла пол. Ты красивая... А я один, я не знаю почти никого в этих шахтах. К тому же здесь все откровенные хамы... А ты... Ты другая... Совсем не похожа на них, на старателей. Думаю, ты можешь быть даже доброй... Ко мне... Говорил он, слегка запинаясь, как будто робея, но пристальный взгляд черных глаз с узкой белой чертой, отделяющей нижнее веко от мрака зрачка, был пронзителен и... Люси даже не знала, как можно назвать жутковатую смесь чувств, которую он выражал. Юный мальчик из избранной расы Сияющих просто не мог так смотреть! Молодой человек улыбнулся смущенной улыбкой, слегка покраснел, и то странное чувство, которое он вызывал, вдруг пропало. Должно быть, оно объяснялось контрастным смешением признаков двух рас, враждебных друг другу, а так же не слишком привычным строением глаз. (Люси слышала, что полоса белка между цветной оболочкой и веком - знак лживости и эгоизма.) - Откуда ты взялся здесь, мальчик? - с немного вульгарной насмешкой спросила она, постаравшись скрыть страх. - Разве "brilliant soul" бывают в трактирах? - И где же ты видишь Сияющих? - в тон ей ответил подросток, взъерошив рукой копну черных волнистых волос. Жест был странно двусмысленным. То ли так юноша прятал смущение, то ли хотел подчеркнуть роковой цвет, который был должен закрыть ему доступ в мир избранных. - Кто ты такой? - вновь спросила его Люси. - Я к вам приехал неделю назад. Я ваш новый писец, - сказал юноша. - Мне поручили вести учет сколов, добытых здесь. - Что-то не верится! - (Люси слыхала от Харта о чем-то подобном, однако представить подростка на этой работе ей было достаточно трудно.) - Не слишком ли ты зелен, мальчик? - Я вовсе не так юн, как кажется. Мне девятнадцать, - с насмешкой сказал молодой человек. - До приезда сюда я работал в скриптории монастыря, где освоил пять шрифтов и три языка. Я умею не только копировать книги, но так же вести подсчет дани, расписывать виды работ и вести учет разных товаров. Я был самым лучшим из всех, кого там обучали. - Понятно, - согласно кивнула в ответ Люси. Она поверила юноше, несколько слов объяснили ей все. Люси было нетрудно понять, как обидно ему, человеку, который бы мог далеко пойти, вдруг оказаться в заброшенном жалком поселке по воле того аудитора, что объявил: "Знаки "satanos rubinos" слишком проявлены, чтобы позволить вам жить среди нас. Направляю вас в дальний поселок вести учет сколов." - Ты нравишься мне, - сказал юноша. - Знаешь, Сибилла, мы в чем-то похожи... - Чего? - изумленно спросила его Люси. - С кем это ты говоришь? - Я? С тобой, - слегка дрогнувшим голосом жестко сказал молодой человек, посмотрев ей в глаза. - Вообще-то меня зовут Люси, - ответила Люси, почувствовав, как кожа вдруг начала покрываться мурашками. - Это неправда. Твои волосы - как золотой дождь, а значит, тебе нужно имя Сияющей. - Я Люси. - Нет, ты Сибилла. Сейчас. Лишь для меня. - Хорошо, - согласилась она, не совсем понимая, зачем. (Ей польстило то, что сказал юноша, да и само имя ей показалось красивым, вполне подходящим для "brilliant soul".) Когда он, как будто случайно, коснулся ее руки, Люси внезапно смутилась. Писец, появившийся здесь непонятно откуда, был так непохож на людей, окружавших ее! Он один понимал ее тягу к изысканной жизни Сияющих... Чувствовал, как мерзко быть среди тех, кто не стоит тебя... Он умел понимать ее скрытую боль... Он был очень красив... Он безумно притягивал Люси! Как будто поняв, что творится с ней, юноша встал со скамьи. - Выйдем, Сибилл? - спросил он ее так, как будто бы знал, что она не откажет. И Люси, как будто в тумане, забыв, что ей нужно закончить уборку, что вредный трактирщик поймет, для чего она скрылась с мальчишкой, что кто-то расскажет про странную выходку Харту, что юноша ей ничего не сказал о деньгах, пошла следом за ним... - Это надо же быть такой дурой, связаться неведомо с кем! - повторяла она, возвращаясь домой. - Наплести можно все, что угодно, а ты потом мучайся, где же здесь правда, а где ложь. Внезапная тяга, толкнувшая Люси к мальчишке, пугала сама по себе. То, что Люси его повела на поляну в лесу, не спросив, сколько он ей заплатит, казалось достаточно диким. Она бы могла объяснить это вспышкой негаданной страсти, желанием ближе узнать человека, который был мало похож на тех, с кем она виделась раньше, но... Что-то здесь было не так! Люси очень хотелось сейчас рассказать обо всем Кесси, прачке, чтобы та осмеяла дурацкие страхи: - Подумаешь, новости! Как обозвал тебя "brilliant soul", так ты и раскисла. Ах, имя? Поди до того, как приехать сюда, постоянно глазел на какую-то Сиблу. Девица ходила молиться в тот храм, где его обучали, а он пускал слюни! А здесь, как увидел тебя, так решил испытать, что к чему. Сделал все, что хотел с тобой вместо нее, да дрожал поди, словно собачий хвост! Но пришлось бы тогда объяснять, что, оставшись вдвоем, необычный подросток повел себя так, словно это она была маленькой девочкой, вдруг оказавшейся с ним рядом... Он с ней обращался, как... - С дурой, которую можно легко разыграть! Люси много дала бы за эти слова... - Как тебя называть? - Кобольд, дух шахт. - Не следует этим шутить! - Почему? Разве в мире есть что-то, над чем мне нельзя посмеяться? Я Кобольд. - Заткнись! Ты совсем не похож на дурацкого гнома! - Неужто? Я древний старик. У меня сейчас нет бороды, потому что я сбрил ее, а горб упрятал при помощи чар... И ей вдруг стало жутко, она почему-то поверила. Юноша был непохож на дух шахты, но ей показалось, что он не лжет. Взгляд... Взгляд любовника не был восторженным взглядом подростка, так мог смотреть лишь человек, знавший жизнь, испытавший достаточно боли, утративший веру в людей. - Я тебя не люблю, - сказал он Люси, когда она отшатнулась. - Но вовсе непрочь провести с тобой время. Придешь еще раз? - Не приду! - раздраженно ответила Люси, шнуруя корсаж непослушными пальцами. - Ладно, не злись. Я вообще не могу полюбить. Никого. А ты мне все же нравишься. Я буду ждать. Завтра. Здесь. В то же самое время. - Они любят девочек... Дух не придет к скромной девушке, но он непрочь позабавиться с той, у кого нет отказа... У нас полно сказок о детях... "Ну нет! Ни за что не пойду с ним еще раз! - подумала Люси, сжимая два скола на тонкой цепочке. - Ведь ты мне поможешь, Святой?" - Знаешь новость? - спросил Харт, пинком распахнув двери дома. - У шахт будет новый хозяин. Святой! - Это как? - удивленно откликнулась Люси, на миг перестав резать хлеб. Вообще-то ей было без разницы, чьи сколы он добывает, но жизненный опыт учил: лучше честно ему подыграть, чем отведать потом кулаков. Блеск глаз, быстрая речь и развязность движений уже подсказали, что он прямиком из трактира, где здорово принял. Пока Харт еще ни о чем не спросил, но хозяин ведь мог и сказать ему, с кем ушла Люси средь белого дня. - А вот так! - повалившись на стул, громко выдохнул Харт. - Говорят, "Трибунал" давно жаждал прибрать все к рукам, но владельцы трех шахт упирались, а тут помер главный хозяин. Наследник, пацан, порешил, что не стоит себе портить кровь. Ну и сплавил ему, "Трибуналу" свою долю! Вот! А за ним и другие! Сечешь? - Нам-то что? - задала вопрос Люси, почувствовав, что ей везет. Либо глупый трактирщик ему ничего не сказал, либо то, что влетело в одно ухо Харта, пока он был трезв, улетело в другое. Он явно не думал о наглой измене подружки, его волновал "Трибунал". - Ничего! - ухмыльнулся Харт. - Здесь ожидается крупная чистка! Хотелось бы верить, что мне ничего не грозит. А порядочки будут иные... Не вынесешь даже крупицы распроклятых сколов. Контроль, чтоб ему провалиться! - А ты хоть один раз принес сюда камень?! - со злостью вскричала она, поняв, что Харт дурачил ее. - Сам таскал с шахты сколы, а мне не давал ничего?! Скот! Подлец! Харт вдруг громко заржал и сгреб Люси в охапку. - Не дергайся, детка! Мое - что твое! Бабе знать ни к чему, где хранится сокровище, но тратить будем вдвоем. Я смогу, я потом одурачу... Еще наберу этих штучек... Ведь "Триб" хоть и свят, но кретинов там тоже довольно. Ты помнишь, как я говорил две недели назад, когда мы еще толком не знали об этой проклятой продаже, что сгинул учетчик? Писец? Тот дедуля, который работал всегда? - И? - спросила Люси, почувствовав, как замерло в груди сердце. - Вот то-то, что: "И!" - фыркнул Харт. - Там заместо дедка теперь "кобольд"! - Кто-кто?! - Да сопляк из столицы. Полнейший кретин! Я таких идиотов не видывал! - А-а-а... Почему же он Кобольд? Харт вновь засмеялся: - Да этот пацан, как приехал, стал так задирать нос, что слова ему не скажи! Всю неделю трещал про каких-то там пять языков и скир... спир... скириторий. - Скрипторий? - Ага! А потом вдруг решил посмотреть, что мы делаем в шурфе, не прячем ли сколы в каких-нибудь "тайных местечках". Взял, да и полез с нами. И с непривычки, а может, от слишком большого ума, потащился вперед да свернул в боковой тупичок. Мы, понятно, и думать забыли об этом придурке, а он вдруг как там заорет: "Кобольд! Кобольд! Нечистый дух!" Ну мы, понятно, к нему, а пацанчик уже мокрый и весь трясется. "Я видел! - кричит. - Видел эти глаза!" С той поры и зовем его "кобольдом" между собой. Поняла? - Ну еще бы, - согласно поддакнула Люси, почувствовав резкую слабость. Ее необычный любовник был тем, кем назвался. Харт явно приврал, когда ей расписал, как он трясся. Возможно, красавчик немного струхнул в шахте, но не утратил достоинства. Зная о прозвище, данном ему после вылазки в шахту, он начал бравировать им. Парню явно понравилось дразнить ее, пробуждая мистический страх. - Люси, скоро гулянка! - прервал размышления Харт. - "Трибунал чистоты" будет то ли святить, то ли даже крестить шахты, чтобы прогнать погань. А потом - праздник для всех. Люси, слышишь меня? Будем вместе плясать! Говорят, что уже привезли море выпивки. Да и еда будет просто от пуза. Бесплатно, для всех рудокопов! - Понятно, - опять повторила она. - Что-то ты слишком квелая, - недоуменно сказал Харт, слегка встряхнув Люси. - Да так, нездоровится. Лягу сегодня пораньше. - Ну ладно уж, дрыхни. Она была рада, что Харт ей поверил на слово и больше не стал докучать. Пряный запах мохнатых цветов, покрывавших кустарник, пьянил. Растянувшись на мягкой, уже порыжевшей от солнца траве, Люси словно забыла о том, что пора уходить. Ей совсем не хотелось опять возвращаться в поселок, готовить еду и выслушивать новости Харта. За несколько дней он совсем опротивел ей, хотя рассудок подсказывал, что расставаться с ним рано. Ведь новый любовник не обещал ничего, он встречался с ней просто от скуки, не зная, куда себя деть... Но ей нравилось с ним развлекаться. Их встречи имели какой-то особенный привкус греха, не сравнимый ни с чем. Он имел над ней власть, этот Кобольд. С ним рядом Люси словно теряла рассудок. Его неприкрытый цинизм, совершенно не свойственный юности, ее пугал и притягивал. Четкий барьер между Светом и Злом для него был как будто размыт... Кобольд не бунтовал против расовых норм "Трибунала", он просто не брал их в расчет. Парень знал жизнь Сияющих так, словно сам был одним из них. И в то же время он знал почти все про Отверженных, тех, кто сумел избежать костра, но был лишен права жить меж людей. Кобольд мог быть пугающим духом и сказочным принцем в одном лице, только не скучным писцом, обреченным вести учет сколов в рабочем поселке. Была ли она влюблена? Да, наверно, ее чувство было бы можно назвать этим словом. Ведь Люси с него не брала денег и приходила по первому зову, рискуя устроенной жизнью... А ради чего? Люси честно пыталась понять это, и не могла. - Хочешь праздник? Такой, о котором никто из старателей даже не слышал? - спросил Люси Кобольд. Слова, разогнав полусладкую дрему, напомнили, что ей пора возвращаться к реальности. - Очень хочу! - усмехнулась она, поднимаясь с травы и втыкая упавшую шпильку в тугой жгут волос. - Только, милый, я буду с другим мужичком. И кутить весь поселок сбежится, не только такие, как ты! - Ошибаешься, - чуть прикусив стебель тонкой травинки, сказал Кобольд. - Я не пойду к штольне в день освящения. Этот молебен - огромная глупость, цена за нее будет слишком большой... Люси, громко зевнув, потянулась. - Не надо дурацких пророчеств... Терпеть не могу, когда ты начинаешь вдруг умничать. Я вот возьму и уйду... Насовсем. Будешь тут развлекаться один. - Никуда ты не денешься, Сибилл, тебе не уйти от меня, - с неприятной насмешкой сказал молодой человек. - Знаешь что? Ровно в полночь я буду тебя ждать у свертка, ведущего в лес. Мы пойдем на "гулянку божков", на старинный языческий праздник в честь Духов. Воздушных, земных, водяных. Да, забыл... Еще огненных. - Ха, размечтался! Я верю в Святого, ношу сколы и соблюдаю законы... - Которые вам навязал "Трибунал чистоты"? - Ты сегодня достал меня, Кобольд! - вставая с земли, недовольно заметила Люси. - Тебе никогда не хотелось нарушить привычный запрет? Узнать некую тайну? - спросил ее юноша, снова обняв, чтобы Люси не вырвалась. - Нет, не хотелось! - А может быть, праздник - предлог? Я хочу быть с тобой в эту ночь, потому что мне мало коротких встреч... Мы пойдем к старым развалинам храма, где будет гулянка для местных, а после уйдем в чащу... Я и ты, только вдвоем, до утра... Соглашайся, Сибилла! И ей... Захотелось пойти. - Да я ведь не одна живу, - быстро сказала она, чтобы разом пресечь разговор на опасную тему. - И что? Ведь терлиск растет всюду. Нарви листьев, сделай отвар и налей, кому нужно. Проспит до утра, не заметив, что ты уходила... - Ну да! А потом я вообще не вернусь? - Почему? - Я слыхала о шабашах больше, чем ты полагаешь! Он чуть усмехнулся и, разжав объятия, выпустил Люси. - Боишься? Возьми с собой скол-кинжал. Нечисть не любит такого оружия, верно? - А кто мне его даст, кинжал? Скол, который годится для лезвия, стоит безумные деньги! - Тогда остается одно: вверить мне свою жизнь, - рассмеялся любовник. - Ведь если я Кобольд, то я не позволю обидеть подружку, с которой пришел. Впрочем, решай сама, я устал уговаривать... И Люси вновь ощутила, что хочет пойти. Да и нет... Нет и да... Настроение Люси качалось подобно доске на веревках, скользящей по воздуху вверх-вниз, вверх-вниз. Полет этих безумных качелей сбивал ее с толку, изматывал, не позволял сделать выбор, решиться на что-то. Спас Люси приход Кесси, прачки. - "Гулянка божков"? Это наш местный праздник, - сказала подруга, - который справляют в лесу деревенские жители ближних поселков. Они избегают старателей, так как считают добычу камней-сколов главным грехом перед духами. Это не тайные службы для нечисти, а развлечение. Музыка, танцы, различные игры, пирушка. И сказки про духов, живущих в лесу. И старинные песни. Я тоже пойду туда. Люси поверила Кесси, подружки решили идти на "гулянку" вдвоем. Возвратившись из шахты, Харт выпил отвар из терлиска, посетовав, что Люси льет слишком много воды в вино, и захрапел. Люси, встретившись с Кесси в условленном месте, пошла вместе с ней к свертку, где их был должен ждать Кобольд. При мысли, что парень, увидев двух женщин, откажется с ними пойти, у нее холодело внутри. Люси даже не знала, что больше пугает ее: оказаться у старых развалин в лесу или вовсе туда не попасть. Этой ночью должно было что-то случиться! Любовник слегка удивился, увидев, что Люси идет не одна, но не стал проявлять недовольства. Он явно понравился Кесси. "Красавчик! - шепнула она Люси так, чтобы парень не слышал. - Тебе повезло!" То, что Кобольд не вызвал у прачки мистических страхов, ее успокоило. Кесси должна была знать, как суметь отличить человека от нечисти. Они шли долго. Поляна, к которой они подошли, оказалась не слишком большой, а развалины древнего храма похожи на груду обычных камней, в беспорядке наваленных кем-то. Они не будили ни страха, ни радости. Камни как камни! Не будь на поляне толпы разодетых крестьян, Люси бы не поверила, что здесь должно совершиться какое-то таинство. У костерков, разожженных у самых камней, суетились какие-то люди, звучал рожок, жарилось мясо. Смешки, шутки, возгласы, песни... Все было обычным, ничто не могло испугать. Их пустили в кружок, дали хлеба, налили вина, оно сразу ударило в голову. Скоро Люси вообще перестала жалеть, что пришла. А потом начались танцы, Кесси пошла в хоровод. Люси тоже хотелось плясать, но любовник ее удержал. - Посмотри на них, - вдруг сказал спутник, кивнув на крестьян. - Они здесь веселятся, не думая, что совершают какой-то грех. А "Трибунал чистоты" был бы рад изничтожить их всех за "гулянку". Не важно, что старый обряд стал игрой, простым поводом вместе попить, погулять, поплясать... - Ну и что? - удивленно спросила его Люси. - Все разговоры о проклятой крови для этих крестьян пустой звук. Им неведомо, что людям нужно травить тех, кто чем-то на них не похож. Для них зло - это град, бьющий хрупкие всходы, мороз, мор скота... И им хочется как-то задобрить тех духов, которые могут помочь. Песней, пляской, простым подношением в виде стекляшки, куска хлеба, ленточки. Ведь Святой слишком далек и возвышен, его не волнуют такие дела... - Нам-то что? - недовольно заметила Люси. (Ей очень хотелось плясать, а любовник не думал об этом, он явно решил почесать язык.) - Да ничего. Мы живем, полагая, что если мы следуем правилам, то нас не тронут. Мы рвем контакт с теми, кто в чем-то отличен от нас, обрекая его на смерть... Разве нам важно, что это наш друг, брат, возлюбленный или ребенок?... - Ты что, перебрал? - перебила его Люси. (Ей показалось, что в длинной, не слишком понятной тираде скрывается некий подвох.) - Скол - тот знак, по которому мы различаем своих и чужих. Это наша защита и наше оружие... Признаки "satanos rubinos" - только начальный этап в этой жесткой системе отбора. Системе, которая нас отвлекает от истины... Девять особенных знаков присутствия Зла и семнадцать отличий Добра... Ищи их у себя и других, чтобы мир стал простым и понятным... - Кончай нести чушь! - прервала его Люси. - И хватит пить, дай сюда эту кружку! - Ты любишь монеты? - как будто не слыша ее, спросил спутник. - Ведь любишь? А ты бы могла разделить золотой на две части так, чтобы у плоских кусочков осталась одна сторона? Без другой? Не получится, да? Так и в жизни! Нет "brilliant soul" без "satanos rubinos". Они едины, одно переходит в другое... Чудовища вовсе не там, где их ищут, они меж Сияющих... Все безупречно красивы, изысканны, очень воспитаны... Тело с душой - словно две стороны на монете... Ты думаешь, здесь настоящие шабаши? Здесь жрицы вымерших культов? Нет, все они в высшем кругу, среди "brilliant soul", Сияющих... Юные девушки, чей облик может служить образцом всех семнадцати признаков, чей род уходит корнями в глубь прошлых веков... Люси не поняла, когда Кобольд успел так набраться, что сам перестал понимать бред, который нес. Нервный блеск глаз, дрожь в тонких руках, пот, покрывший виски, очевидно давали понять, что он был не в себе. Люси вдруг захотелось вернуться в поселок, однако она понимала: тащить через лес его будет не слишком легко. "Хорошо еще, что с нами Кесси, вдвоем с ней мне будет попроще," - мелькнула случайная мысль. Парень просто уже не стоял на ногах. - Давай сядем, чуть-чуть отдохнем, - убеждала его Люси. - Все хорошо... Сядем рядом... Сюда, на корягу... Послушаем, что там поет местный хор... Под фанфары рожков исполнялась какая-то песня о смелом герое, которому духи стихий разрешили второй раз прожить свою жизнь, помня все, что с ним было. - Счастливец! Ему даровали мечту всех живущих! Он вновь пришел в мир, зная, как поступать! Он знал каждый свой шаг! Знал, кто друг, а кто враг! Знал, что будет с ним завтра, чего ждать ему через год! И он знал свою смерть! - Идиотство! - сквозь зубы сказал спутник, стиснув плечо Люси. - Нет, мечта каждого, - быстро ответила Люси, не слишком-то вдумавшись в смысл. - Если бы только этот тупица, придумавший песню, побыл в его шкуре, то понял бы: новая жизнь не подарок, а тяжкий груз... Знание - это огонь, выжигающий радость... Ты больше не можешь жить так, как другие. Ты знаешь, чего стоят дружба, любовь, верность принципам... Помнишь, что плата за верность - насмешка и смерть... Всюду ложь, лицемерие, догма... И ты идешь в мир, неся груз озлобления против людей, зная, что самый главный закон - твоя прихоть, твое удовольствие, так как закон и обычные нормы морали - удобная ширма для тех, кто желает тобой управлять, оставаясь в тени... Люси стало действительно жутко. В мужчине, сидящем с ней рядом, уже ничего не осталось от юного мальчика, так привлекавшего Люси. С ней рядом был странный, чужой, обозленный на мир... Человек? - Может, ты вправду Кобольд, дух шахт? - севшим голосом тихо спросила его Люси, чувствуя, как сердце падает вниз, превращаясь в холодный ком льда. - Не зови меня Кобольдом, я человек, - усмехнулся мужчина, не глядя на Люси. - Такой же, как ты. Просто я знаю то, чего мне нельзя знать... - Я... Не верю тебе, Кобольд. - Эдгар... Мое имя Эдгар. - Зачем ты дурачил меня, говоря, что ты дух шахты? - Так... Захотел поиграть в две игры: в любовь Кобольда с девушкой и... Эдгар вдруг замолчал. - Кто такая Сибилла? - спросила его Люси, чувствуя, как его руки смыкаются крепким кольцом вокруг талии. - Лучше забудь о Сибилле, она... Монстр под маской Сияющей. А ты другая. Ты добрая, Люси? И я тебе нравлюсь? Ты хочешь опять быть со мной? Прямо здесь, в лесу? Люси совсем не хотела. Желание, раньше толкавшее к Кобольду, сгинуло. Она не верила ни одному слову Эдгара, она боялась его еще больше, чем прежде. Сейчас Люси много дала бы за то, чтобы все было лишь страшным сном, а она бы спала в своей комнате, с Хартом. Однако они были среди шумящей толпы. - Пойдем, Люси, - сказал Эдгар, крепко ее обнимая за талию. - Пойдем в лес. Он стоял на ногах очень крепко, как будто совсем протрезвев. Впрочем, был ли он так пьян, как ей показалось? Быть может, он просто играл? Притворялся? Хотел что-то выяснить? Люси, поняв, что не может сбежать, покорилась. - В последний раз! Лишь бы вернуться в поселок живой! Он не Кобольд, он псих! - пронеслось в голове, когда Эдгар повел ее в чащу. - И пусть мне поможет Святой! - Скажи, Люси, ты хочешь вернуться назад, в большой город? Жить в собственном доме? Иметь лошадей и карету? Служанку? - спросил Эдгар, гладя ее по бедру. - Я? Хочу. Надо быть полной дурой, чтобы не захотеть, - равнодушно откликнулась Люси. Ее страх немного утих, но и радости не было. Что-то ушло, растворилось, рассыпалось после нелепых признаний любовника. Он перестал волновать, стал таким же, как все остальные мужчины, которых она знала. В эту проклятую ночь он настолько ее измотал своей страстью, что Люси смотреть на него не могла. - У тебя есть какие-то деньги? - спросил Эдгар. - Деньги? Откуда? - зевнув, безразлично промолвила Люси, хотя внутри вся напряглась. (Вопрос ей не понравился. Очень.) - Купи на них сколы. На все. Сколько сможешь. До вечера этого дня. Лучше крупные камни, чем "крошку"... За них скоро будут давать сумасшедшие деньги. Приехав в столицу, ты выручишь в десять раз больше, чем вложишь. - Ага! Так и буду возиться я с этим добром! Делать мне больше нечего, - с сильной досадой ответила Люси. - С чего это ты озаботился, как мне потратить мои гроши? - Ладно, не трать. Но потом не жалей, - сказал Эдгар с насмешкой, вставая с земли. - Пойдем, пока не совсем рассвело, а то хватятся. Ты ведь живешь не одна? Когда Люси вернулась домой, Харт еще спал. (Отвар не подвел.) Торопливо раздевшись, она прилегла на кровать, но сна не было. Сколы... Зачем Эдгар это сказал ей? К чему они Люси? Как их продавать? И кому? Деньги - все-таки деньги, а камни... За них ведь пристукнут! Зачем Эдгар ей посоветовал так поступить? Чего он от нее хочет? Вдруг он решил жить с ней дальше? Создать настоящую семью, растить детей? Она не любит его, но законный брак лучше сожительства... Грамотный муж лучше чернорабочего... Да и наличие черт высшей расы... Конечно, парнишечка с придурью, но Люси быстро прочистит ему мозги... Родит пяток ребятишек, так он и забудет, как умничать! Надо продать сколы тем, кто заплатит за них настоящую цену, и сразу купить себе дом с огородом... А мужа пристроить в богатую лавку купца! Или нет, он найдет себе место писца у кого-то из "brilliant soul"... А лучше всего, если Эдгар сумеет пробиться туда, в "Трибунал чистоты". Он же вырос при храме, ему повезет... А вдруг... Вдруг он не хочет жениться на Люси? Вдруг Эдгар задумал ограбить ее или просто убить, чтобы взять камни? Целый мешок золотых у писца с шахт? Сомнительно и подозрительно! Несколько сколов? Нормально! Тот, кто близок к шахтам, не может не красть. Да, он все просчитал, подлый Кобольд! Но Люси не дура, она не позволит... Ее мысли стали мешаться. Еще бы немного - и Люси заснула, но тут заворочался Харт и пришлось вставать. Грея на маленькой печке еду, застилая постель, убирая посуду, Люси не думала, что она делает. Позже, идя на работу в трактир, она как-то сама не заметила, когда свернула к дорожке, ведущей в лес. Только у ямки с деньгами Люси опомнилась. - Ну, от судьбы не уйдешь, - прошептала она, вынимая заветный мешок и... Сделала то, что советовал Эдгар. Ругая себя, она все же пошла к лавке рядом со складом, купила один скол размером с мизинец, еще два поменьше и кучку "дешевенькой" "крошки", раздробленных мелких камней. Возвратившись домой, Люси вшила три камня в подол нижней юбки. Пурпурную мелочь она пересыпала в узкий мешочек, который подшила к корсажу, туда, где крепилась шнуровка. Закончив, она ощутила огромную слабость. (Сказалась бессонная ночь.) - Я чуть-чуть отдохну и пойду в трактир, - вяло скользнула последняя мысль, прежде чем голова прикоснулась к подушке, и Люси рухнула в бездну бездумного сна. Разбудил Люси резкий толчок, кровать словно встряхнуло. Еще не совсем понимая, где явь, а где сон, Люси села. Все в комнате было как прежде, вот только посуда, стоявшая раньше на полке, рассыпалась по полу. - Что происходит? Кто здесь? - громко крикнула Люси, однако никто не ответил, она была в доме одна. Люси стало тревожно. Поправив одежду и волосы, она стремительно вышла из дома. Вокруг была тишина. Впрочем, судя по солнцу, старатели были еще в шахтах. - А я должна быть в трактире, - подумала Люси. - Ну надо же мне так заспаться! Трактир был закрыт. Медный тяжелый замок удивил ее даже сильнее, чем полный покой пустых домиков. - Это еще что такое? - растерянно гладя на дверь, размышляла она, пока вдруг до нее не дошло, какой был день. Причет "Трибунала" с утра должен был освятить шахту. Харт ведь не раз говорил о продаже! - С утра в шурфе будет молебен, потом мы пойдем добывать "освященные" сколы, а вечером - праздник. И Люси все проспала! Нет, конечно, не все, праздник был впереди, но ей тоже хотелось взглянуть на причет "Трибунала", разряженный в бархат, хотелось услышать молитвенный хор, прославлявший Святого, коснуться священного шара на шелковом тонком шнурке... Этот шар вынимали достаточно редко, во время особенно важных молебнов. Считалось, что если простой человек прикоснется к нему, то Святой защитит и очистит его душу. Люси за всю свою жизнь только дважды видала шар, но полагала, что он должен быть привезен к шахтам. Было уже слишком поздно, но Люси решила пойти к шурфу. Может, удастся узнать что-нибудь интересное? Шум толпы, крики, стенания были не слишком похожи на праздничный гомон... - Обвал! Всех засыпало... - После такого толчка это не удивительно... - Сколько себя помню, это впервые... - Не нужно им было туда лезть... Пусть сколы священны, но нечисть, живущая в шахтах, не любит молитв... - Их теперь не достанешь... Туда не пробиться... Засыпан весь шурф... Целиком... - Невозможно!... Такого не может быть!... - Сами проверьте... Понять, что случилась беда, мог любой. Пробираясь сквозь эту толпу, Люси даже не знала, кого расспросить, но отдельные реплики ей помогли постепенно понять, как все было. С утра, пока Люси спала, все собрались у шурфа. Сначала была очень пышная служба для тех, кто пришел к шахтам. После нее "Трибунал", а вернее, три главных священника, стали спускаться вниз. Следом за ними пошла группа лучших работников, избранных, чтобы извлечь наверх первые сколы, добытые для "Трибунала". (Был странный слушок, что они обнаружат огромный скол, такой, каких не бывает, размером со стол из трактира.) Спуск прошел легко, но когда началась служба в штольне, кому-то послышался гул... Рудокопы, которые знали, чем это грозит, попытались сказать, что шум - это плохой знак, однако служители культа Святого не стали их слушать. Рабочие вовсе не жаждали быть обвиненными в ереси и связях с нечистью, но кое-кто осторожно отполз назад и начал лезть наверх... Когда посыпались камни, они рванули из шахты, забыв о могуществе бога... Потом содрогнулась земля. Содрогнулась так, как никогда раньше, и штольня рухнула. Вся! С верху до низу! Люди из шахты твердили: "Расчистить завал?! Камни начали сыпаться в самом низу... Невозможно пробиться сквозь слой такой толщины!" Разумеется, кто-то уже опустился на несколько метров вниз и безуспешно пытался пробиться сквозь глыбы... Несли кирки, бадьи для мелких камней, молотки... Отказаться пробиться вглубь было опасно, "Трибунал" не простил бы такого, но люди не верили, что их попытки помогут... - Они все мертвы, те, кто был внизу... - Мы не пробьемся... - Да, кобольды вряд ли вернут тех, кто смел угрожать им молитвой Святого... - А ведь из трех шахт эта - самая лучшая, те две дают только четверть камней... Люси вдруг ощутила холодную дрожь. - Эдгар знал... Знал, что шахта должна рухнуть... Знал даже время крушения... Эдгар причастен к тому, что случилось! - мелькнуло в мозгу. - Он обязан мне все объяснить! Только где мне найти его? Люси с огромным трудом начала выбираться из громко шумящей толпы. Она знала, где главный склад сколов. И ей было трудно представить, что там нет надежной охраны. Они не посмели бы бросить сокровища, чтобы пойти посмотреть, что творится у шахты... Возможно, и Эдгар там, с ними... Ведь он не любил "разный сброд", как презрительно звал