Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Олег Дивов
     Origin: http://mitridat.bos.ru
---------------------------------------------------------------

                    РОМАН





    ... Раньше он гонял чертей  - теперь изгоняет бесов. Уволенный из десанта
по   инвалидности,  капитан  Причер  вернулся  в  строй  армейским священником.
И  однажды судьба забросила его на планету, где по небу летают крокодилы, а
под ногами течет эликсир  бессмертия..  И  ни  малейшего  шанса выбраться
живым.  Затерянная в джунглях военная база, ожидающая неминуемого конца, -
воистину место, забытое Богом. Предыдущий  священник  здесь  просто сошел с
ума. Так что же - время молиться?..






     За информацией касательно  загробной жизни, будьте добры, обращайтесь к
ближайшему  священнику,   пастору,  раввину,   мулле  или   любому   другому
аккредитованному представителю Господа. Спасибо за звонок на Небеса.
     Из Роберта Шекли

     Саботаж  (фр. sabotage)  - 1)  намеренный  срыв  работы путем открытого
отказа  от  нее или умышленного  ее невыполнения; 2) скрытое противодействие
осуществлению чего-либо.
     Словарь иностранных слов




     На орбитальной станции  капитан Причер весь  извелся,  ожидая  шаттл  с
Кляксы.  Его  так  и подмывало зайти  в сортир, отстегнуть  протез, вытащить
заветную  флягу   и   как   следует  вмазать.  Когда  объявили,   что  шаттл
задерживается,  капитан  с  облегчением вздохнул  и  почти  бегом  припустил
выполнять задуманное. Тут-то его и окликнул знакомый голос.
     Причер  неохотно  оглянулся. Капитан  сохранил характерные  бронебойные
повадки, с головой  выдающие  офицера  десантного  подразделения, только вот
знаки  различия  у него  теперь  были совсем  не те,  что прежде,  а на  шее
предательски светился белый воротничок.
     -  О-па!  - удивился  такой  же громила, но  с  майорскими  звездами  в
петлицах. - Ты чего, в контрразведчики заделался?
     - Сын мой! - хмуро сказал Причер. - Сдается мне, в прошлую нашу встречу
ты бы поостерегся хамить другу и учителю.  Но сегодня я  тебя  прощаю... Как
насчет исповедаться?
     В  результате длительной приватной  беседы о  духовном Причеру  здорово
полегчало,  и на  борт  шаттла он  вступил с благостной  улыбкой. Окружающие
почему-то отказались разделить его восторги. Для начала Причера вытолкали из
кабины экипажа и  отняли дымящее кадило, чем весьма  капитана обидели. Потом
выяснилось, что пассажиры все сплошь одержимы бесом и очень нервно реагируют
на  попытки окропить  их святой  водой. Больше  всех  орал какой-то  молодой
лейтенант, но мигом заткнулся, когда Причера на него стошнило.
     Короче  говоря, на главную  военную  базу  Кляксы  капитан  Причер  был
доставлен с комфортом - его уволокли под руки два сержанта из "эм-пи". *
     *МР (military police) - военная полиция.  (Здесь и  далее, кроме  особо
оговоренных случаев, примеч. авт. )

     - А еще священник! - возмущался командир шаттла ему вслед.
     В камере  гауптвахты  Причер  ощутил, что  может  держаться на ногах, и
воспрянул духом.
     - Ну, кто  тут первый на расстрел?! - осведомился  капеллан, расправляя
плечи. - Давай сюда, живьем оприходую!
     - А как насчет по шее? - поинтересовались откуда-то из угла.
     - Легко! - обрадовался  капеллан. - Я же говорю - давай сюда.  И по шее
тебе  достанется,  и  в рыло, и куда ни попроси. Милости  просим  к раздаче!
Подходи по одному! Чует мое сердце - всеми тут без различия обладают кровь и
убийство,   хищение   и    коварство,    растление,    вероломство,   мятеж,
клятвопреступление, расхищение имуществ, забвение благодарности, осквернение
душ,  превращение полов, бесчиние браков,  прелюбодеяние  и распутство!  * А
посему, грешники, - ко мне!
     *Премудрости Соломона, 14: 25  (неканонич. ). Далее по тексту цитаты из
Библии,  которыми  оперирует  капитан  Причер,  не  комментируются  и  никак
специально не выделяются. И так видно.

     - Слышь, batiushka, нy  кончай  же шуметь! - попросили из угла, на этот
раз куда более миролюбиво.
     - Русский, что ли? - прищурился капеллан.
     - Угу.  - На дальней  койке  сел усатый толстяк в драной  тельняшке.  -
Старшина Кронштейн, ракетный  катер  "Ненормальный", командир правого борта.
Выпить есть?
     - Так уж и "Ненормальный"? -  усомнился капеллан,  подходя  к усатому и
присаживаясь рядом.
     - А какой же  он еще, раз тринадцатый  номер!  Может быть такой номер у
боевого  судна?..  Ого!  Да  ты  целый  капитан!  Виноват,  сэр.  Больше  не
повторится.
     -  Фигня, - отмахнулся  Причер, закатывая штанину. Он отстегнул протез,
извлек из него пластиковую флягу со скотчем  и небрежно бросил искусственную
голень на соседнюю койку. - Угощайся, сын мой. Na zdorovie!
     - Благодарствуйте, святой  отец. - Кронштейн основательно приложился  к
горлышку, крякнул и вытер усы. - Вещь! Из-за нее, родимой, и сидите?
     - Вроде того. Сам-то за что здесь?
     - Да в сержантском баре с вашими гомосеками подрался.
     - Чего так?
     - А чего они гомосеки?
     - Не понял?
     - Сами же только что говорили - превращение полов...
     - Ну,  это так, цитата.  Когда написано-то было! - отмахнулся Причер. -
Библия книга суровая, но справедливая, там эпизоды есть, в которых праведнее
многих прочих оказываются блудница да мытарь. Помнится, и с геями не все так
просто...  -  Капеллан пустился  в рассуждения,  и  фляга  как-то сама собой
уговорилась  до  дна.  Ее  место  неожиданно заняла другая, возникшая  будто
ниоткуда, уже одним своим внушительным объемом радующая душу. В зарешеченном
окне смутно угадывались чужие звезды, далеко на болотах  истошно взвизгивала
какая-то дрянь.
     -  Эх,  хорошо  бухаем!  - радовался  Причер.  -  Спеть, что  ли? Давай
какую-нибудь вашу, русскую!
     - Запросто. Эту знаете? - И Кронштейн затянул басом:
     Не could preach the Bible like a preacher
     Full of extasy and fire.
     But he also was the kind of teacher
     Women would desire!
     - Так это ж прям про меня! - восхитился Причер.
     Ra-Ra-Rasputin, Lover of the russian Queen!
     Под  такую песню выпивка потекла буквально рекой. Причер легко запомнил
текст,  и,  когда  начали  петь  по  третьему  разу,   в  окне  задребезжало
раскоканное пуленепробиваемое стекло. Особенно капеллану нравилась фраза "Не
could preach the Bible like a preacher" - он хватал с койки отстегнутую ногу
и начинал бить себя пяткой в грудь.
     - Эй, вы, там! - надрывались в коридоре. - Молчать, задержанные!
     - Сам заткнись, сопляк! Еще раз вякни, отпущение  грехов  раком  будешь
вымаливать! Приди только ко мне на исповедь!
     После такой угрозы полицейский резко присмирел.
     - А вот эту... - предложил Кронштейн.
     Moonlight and vodka
     Takes me away.
     Midnight in Moscow
     Is sunshine in L. A....
     - До  чего же у вас, русских, песни душевные... * -  вздохнул капеллан,
прижал к груди свой протез, обнял его и горько заплакал.
     *Дабы  не нарушать авторских  прав, уточним: спетые персонажами русские
народные песни больше известны в исполнении "Boney M" и Chris De Burgh.

     Утром  в   камеру   вошел  здоровенный  бугай-"эм-упи"  с  сержантскими
нашивками и изукрашенной синяками распухшей мордой.
     - Вставай, алкаш пархатый, - сказал он  Кронштейну. -  За  тобой мичман
Харитонов приехал.
     - Рановато, - удивился Кронштейн, натягивая порванный китель. - В поход
собираемся, что ли?
     - Ты куда сейчас? - спросил капеллан.
     -  На базу, наверное. Знаете - плавбаза  "Свободно Плавающая  Тревога"?
Знатная коробка. На вид  баржа баржой, а с одного залпа авианосец топит.  Не
наш, конечно, ваш. Наши-то покрепче будут.
     - Слушай, шовинист густопсовый! - разозлился сержант. - Идешь или как?!
Твой мичман, наверное, уже под стол упал...
     - Харитоша норму знает,  - отмахнулся  Кронштейн. - В шесть утра он еще
как  огурчик.  Вот к  обеду... Ну,  святой отец, благослови  на дорожку раба
Божьего. Кто его знает, увидимся ли еще.
     Причеру вставать было  лень, тем более  - без  ноги. Он просто  сел  на
койке  чуть  прямее. Но  в  капеллане  произошла  вдруг  какая-то  перемена,
неуловимая внешне,  однако до того разительная, что Кронштейн подтянул живот
и встал смирно, а хмурый сержант глупо вытаращился.
     -  Благословляю тебя,  сын мой, - произнес капеллан  глубоким и  полным
значения  голосом. - И  властью, данной мне Святым Престолом,  отпускаю тебе
все будущие грехи, проистекающие из сути твоей службы. Ты  выполняешь святую
миссию - защищать невинных. А потому - еще раз будь благословен. Коли трудно
придется - вспомни: "Господь  - свет мой  и спасение мое: кого мне  бояться?
Если  ополчится против меня  полк,  не убоится сердце мое; если восстанет на
меня война, и тогда буду надеяться". Иди же с миром.
     - Брр-р... - поежился Кронштейн. - До костей пробирает. Спасибо. Век не
забуду.
     -  В  какую  дырку  ему  ваше благословение, святой  отец?  -  процедил
сержант. - Он же чистый фашист. И даже не католик...
     - Мальчик, - лениво сказал  Причер. - Во-первых, я хоть и неправильный,
а все-таки целый капитан. А  во-вторых -  окстись. Господь всякую хулу долго
терпит, но потом так шандарахнет, что мало не покажется. Может, даже и  моей
карающей десницей. - С этими словами Причер взвесил на ладони протез.
     - Виноват, сэр, - потупился сержант. - Извините.
     - Пошли, милашка! -  усмехнулся Кронштейн и хлопнул  сержанта по  заду.
Тот схватился было за  дубинку, но под взглядом капеллана передумал и только
горестно вздохнул.
     - А пожрать мне дадут? - крикнул Причер сержанту вдогонку, но ответа не
удостоился.
     Минут  через пять  явились  и  за Причером. На  этот раз пришел  другой
"эм-пи", но тоже сержант и тоже почему-то с разбитой физиономией.
     -  Вставайте,  господин  капитан, -  сказал  он. -  Полковник  за  вами
адъютанта прислал.
     - А  я думал,  позавтракать успею, - нахмурился  капеллан,  пристегивая
ногу.
     - Да зачем вам наша баланда, сэр? В офицерской как раз накрывают.
     - Отлично! Слушай,  малыш, что-то я хотел спросить... Да! Как у русских
плавбаза называется?
     - Большой многофункциональный боевой корабль "Тревога", сэр.
     - Ну и хохмач этот ракетчик! - усмехнулся Причер.
     - Который с вами сидел? Он не  ракетчик, сэр. Он  корабельный психиатр.
Только, разрешите доложить, похлеще любого сумасшедшего...
     На выходе с гауптвахты капеллана поджидал улыбающийся лейтенант - слава
Богу, не тот, которому Причер испортил мундир на шаттле.
     - Поздравляю  с успешным  прибытием, святой  отец! Командир базы желает
вам доброго утра и приглашает к столу.
     -  М-м... Он как вообще - ничего? - осторожно  спросил Причер. - Ну,  в
смысле - насчет того, что я...
     - Никаких  проблем, ваше преподобие. Он скорее обрадовался. Это хорошо,
говорит,  что  новый  капеллан нормальный мужик.  Прошлый-то наш был того...
Строгий.
     - Я не строгий, - обнадежил лейтенанта Причер. - Я справедливый.
     - Да  мы  наслышаны.  Здесь,  на Кляксе, много народу служит, так что и
бойцы попадаются ваши, и просто так - прихожане. Говорят, талант у вас...
     Тут в небе  кто-то оглушительно  пукнул. Капеллан  в  изумлении  поднял
голову, но лейтенант схватил его за локоть и дернул назад, на крыльцо.
     - Твою мать! - воскликнул он. - Снова летят!  И, кажется, со снижением,
чтоб их... Ой, простите...
     - Ничего. Это что такое?
     -  Драконы на новое пастбище  кочуют. Опять  весь плац уделают, мать их
так... Извините, святой отец, вырвалось.
     Причер  обалдело  глядел  вверх.  Отправляя на новое место службы,  ему
всучили кучу файлов про фауну Кляксы, но он в них, конечно же, не посмотрел.
Зато  теперь своими глазами увидел, что такое знаменитые местные  "драконы".
Растопырив  короткие  лапы, по небу медленно  дрейфовала  стая  невообразимо
раздувшихся  тупорылых  крокодилов.  От гулкого  пуканья  заложило  уши.  На
асфальт начали шлепаться зеленые вонючие кляксы, полетели  брызги. Лейтенант
предусмотрительно затащил остолбеневшего Причера за дверь и прикрыл ее.
     Естественно,  у  Кляксы было официальное  название. Еще считалось,  что
Кляксой ее прозвали за своеобразную форму единственного материка. Но сейчас,
глядя,  во что превращается  территория  базы, Причер  в этом  усомнился.  У
болотных  крокодилов,  как  у  любого  травоядного  животного,  невообразимо
длинный  пищеварительный  тракт  и страшно  много кишечных  газов.  Крокодил
ползает по болоту и  жует водоросли,  а когда съедает все, попросту зажимает
анальное   отверстие,   снабженное   мощным  сфинктером.  Постепенно   зверя
раздувает, он поднимается в воздух и  летит с попутным ветром к новому месту
прикорма. Когда  ему приходит время снижаться... Ну,  теперь Причер  увидел,
как именно он стравливает избыточное давление.
     - Почему их на подлете не отгоняют? - удивился капеллан.
     - Простите, сэр?.. Их вообще-то сбивать положено.
     - За что?!
     -  Да вы послушайте... - Лейтенант  красноречиво ткнул пальцем. С улицы
доносился характерный гул коврового  бомбометания. - Теперь всю базу часа на
два парализует. А как еще с ними бороться?
     -  Ну и обленились вы  тут! - пробормотал капеллан. - Всего-то и надо -
пару истребителей да кусок  сети. Маскировочная и та сойдет. Загрести  стаю,
как  неводом, протащить ее вокруг базы -  пусть себе дальше летит.  Сбивать?
М-да... Хорошенькое решение. Ладно, а почему тогда  сирены  не было? Это  же
какая-никакая, а угроза с воздуха.
     -  Зенитная батарея на профилактику  встала - ну, под  это дело  решили
купол  главного радара  почистить,  а то он весь зас... В смысле  -  грязный
очень. Короче, там у них обесточено сейчас.
     - Погоди! Всего одна зенитная батарея?!
     - Вторую ржавка на той неделе съела.  Наверное, какой-то мудак немытыми
руками за стволы хватался, черт его дери.  Ой, простите, снова  вырвалось. А
ржавка - это вы знаете, наверное, - вирусная коррозия.
     - Господи, чем я тебя  прогневил?! - возмутился Причер. -  Куда ты меня
засунул, идиота грешного, кретина недоделанного?!
     -  Вообще-то  в очень приличное место, сэр, - сообщил лейтенант. - Не с
людьми  воюем,  а  охраняем   разработки  полезных  ископаемых  от  давления
биосферы. Чистая и почетная работа.
     - Спасибо, утешил, -  хмыкнул капеллан. - Мне в одном таком же чистом и
почетном месте ногу по самое колено  оттяпали. Шурую  по  грязище, никого не
трогаю,  тут  высовывается  мерзость какая-то...  Левую башку я ей, понятное
дело, отстрелил, а она меня правой - чик! И готово. Уравняла счет, зараза. В
итоге я победил два-один, но что-то мне от  этого выигрыша  по  сию  пору не
радостно. Ну чего, потопали?
     - Даже и  не думайте. Я джип  вызову, - сказал лейтенант. - Сейчас если
пешком идти - не отмоемся потом. Ох, мать-перемать... Извините, святой отец.
     - Да расслабься ты, наконец! - рявкнул капеллан. - Что я, по-твоему, не
человек? Тоже  могу... э-э... Выразиться, когда надо.  Сказано же:  "Крепкое
словцо,  вовремя и  к  месту  произнесенное, облегчает душу.  Частая  ругань
лишает ругательство  смысла. Примечание: ругань не сделает карты хорошими, а
ветер попутным".
     - Это из Писания? - благоговейно млея, спросил лейтенант.
     - Это из Джека Лондона... Сынок! - процедил капеллан.



     Перед  офицерской  столовой  трудилась  дезинфекционная команда  -  без
малого  взвод  солдат  в  комбинезонах  химзащиты  отмывал   следы   пролета
крокодильей  стаи.  Причеру  на  миг показалось,  что  даже  сквозь  наглухо
загерметизированные маски  он  слышит  приглушенную ругань.  Хотя сам бы  он
сейчас  с удовольствием  залез  в  скафандр  -  вонища  на территории стояла
невообразимая,  а  теперь  к  ней  добавился  едкий   аромат  патентованного
средства, убивающего все известные науке микробы.
     - Ну, ваше преподобие, с  боевым  крещением! - приветствовал  капеллана
полковник. - Согласитесь, под такой экзотической бомбежкой вы еще не бывали.
     -  Все лучше,  чем тонуть  в  навозной  яме, -  парировал  капеллан.  -
Господин  полковник,  капитан Службы  поддержки Причер  в ваше  распоряжение
прибыл.
     -  Вольно, капитан, вольно... Присаживайтесь, разделите  нашу  скромную
трапезу. Знакомьтесь -  майор Джефферсон,  мой заместитель по тыловой. Майор
Виллис,  военная  полиция. Майор  Лурье,  начальник  ПВО и  воздуха, это  по
милости его раздолбаев мы  вынуждены завтракать в такой... э-э... богатой на
запахи обстановке.  И наконец, главный по разведке майор Кэссиди, ваш бывший
подчиненный и давний  почитатель.  Остальные не  смогли  прийти, они  сейчас
дерьмо  на  территории  разгребают.  Но  тоже,  смею вас  заверить,  офицеры
достойные и вполне богобоязненные.
     -  Мир  вам, господа, - сказал  Причер, по  очереди пожимая  всем руки.
Кэссиди он заговорщически подмигнул - мол, заходи, когда сможешь.
     -  Мира у нас тут хоть отбавляй,  - заявил, жуя, Виллис из "эм-пи", - а
вот мирского смирения явно не хватает. Сплошь и рядом грубость и нетактичное
поведение, хулиганские выходки, немотивированная  агрессия. И если бы только
среди  рядового состава!  Младшие офицеры  распоясались дальше некуда.  Да и
некоторые старшие...  -  Виллис  явно  хотел одарить  Причера  красноречивым
взглядом, но,  видимо,  для  первого  раза постеснялся. - Пьянство,  ругань,
хамство на каждом шагу...
     "Ой, как стыдно", - мелькнуло у Причера в голове. Он принял у официанта
поднос  с  завтраком,  быстренько   про   себя  возблагодарил   Господа   за
ниспосланную пищу и начал есть. Пища оказалась вкусная - наверное, в отличие
от начальника военной полиции, Господь на Причера не дулся.
     -  Кончайте нудить, Виллис, -  бросил  полковник. -  Хоть капеллана  бы
постеснялись - что он о нас подумает?
     -  Пусть знает, куда  попал, - не унимался Виллис. - Пусть  отдает себе
отчет в том, с кем ему придется работать. Вчера спустилось с орбиты двадцать
человек  отдыхавшей  смены.   Лейтенант  Мерфи  уже  на  поверхность  сошел,
простите, весь в блевотине. После  чего вместе с  экипажем шаттла  учинил  в
офицерском  баре дебош, и  теперь мы вынуждены аж до следующего борта сверху
перебиваться без  виски  -  оно  просто  кончилось. Двое молодых  героев  из
команды  нашего  уважаемого  майора  Кэссиди  ночью  скрытно пересекли  зону
берегового охранения и купались  в море. Теперь  они лежат в санчасти, очень
гордые  своим подвигом, и раньше  чем к следующей неделе не  протрезвеют. Вы
знаете, святой отец, какие в здешнем море бактерии? Ничего,  узнаете. Та-ак,
что у нас еще новенького...
     - Может,  хватит?  -  спросил  полковник.  - Аппетит  отбиваете  своими
нравоучениями. Можно подумать, сами в море никогда не лазили.
     - Если кто-то забыл, могу напомнить,  что даже  приближаться к воде без
респиратора запрещено,  - вкрадчиво  сказал Виллис. - Еще могу сообщить, что
силы  "эм-пи"  ограничены  и  мы  физически  не можем каждый  Божий выходной
растаскивать  на себе по койкам почти тысячу  человек. И ладно бы они просто
надирались. Они же все как один великие юмористы! Эксцентрики, черт их дери!
Простите,  капеллан, вырвалось.  Чей-то  лифчик  на  флагштоке -  это я  еще
понимаю. Все мы были когда-то молоды и всячески демонстрировали неуважение к
устоям. Это-то проходит. Но когда у борделя выставляется пикет с требованием
снизить цены на  обслуживание и угрозой объявить  безвременный  мораторий на
половую жизнь...  В конце концов,  у нас тут  не университетский  городок, а
военная  база.  Я  уже  не говорю  о том,  что мичман Харитонов  завел  моду
передавать с территории  порта  сигнальным  прожектором нецензурные  стишки.
Причем наши бедные связисты обязаны по регламенту всю его матерщину заносить
в  журнал, что они  и делают... А посмотрите на  этого русского клоуна  Эйба
Кронштейна...  -  Тут  Виллис  неодобрительно покосился на  капеллана  уже в
открытую.
     -  Кстати, я  хотел спросить, -  перехватил  инициативу Причер.  - Если
Кронштейн психиатр,  то почему  всего лишь  старшина?  Он  не  может быть по
званию ниже лейтенанта. Его что, разжаловали?
     - Да никакой он не старшина, - усмехнулся полковник.
     - Я и говорю - клоун, - удрученно вздохнул Виллис и налил себе молока.
     -  Перестаньте,  Виллис. Мы все отлично знаем Эйба  Кронштейна. То, что
"Тревога" до сих  пор не сошла  с ума  оптом и в розницу,  исключительно его
заслуга. Ну почему ему нельзя позволить себе  маленькую вольность - одолжить
у старшины китель и закатиться в сержантский бар? Может, это вы ему надоели.
Созерцать вашу постную физиономию по вечерам отнюдь не большое удовольствие.
А  вот насчет  ситуации вокруг публичного  дома вы правильно заметили. Такие
выходки  уже  смахивают  на  сознательный подрыв боеготовности.  Кстати, мне
пришел  запрос  из  Службы  поддержки  -  волнуются,  отчего  доходы  упали.
Признаться, я  оказался в легком замешательстве. Не докладывать же им, какой
у  нас  бардак  насчет  борделя  приключился...  Святой  отец,  -  полковник
обернулся  к Причеру,  - вы  эту  проблему возьмите на  заметку,  а?  Может,
повлияете как-нибудь на людей.  Пока Служба поддержки  не  вспомнила, что вы
здесь  ее  старший  по званию, и  не додумалась поручить вам разбирательство
официально.
     Причер кивнул.
     - Случай не психиатрический,  - обнадежил его Кэссиди.  -  Парни  всего
лишь валяют  дурака.  Я знаю, кто у них зачинщиком. Один из  моих  деятелей,
который сейчас лежит в санчасти. У него деньги кончились, до получки далеко,
а в долг просить гордость не позволяет. Ну, он и выдумал акцию протеста.
     -  Вы меня так утешаете, будто я в этой истории главный пострадавший, -
заметил  Причер.  -  Честное  слово, хоть я и прохожу  с девицами по  одному
ведомству, но тут мои взгляды с руководством Службы поддержки расходятся.
     - Ах,  ну да!  -  вспомнил Кэссиди. - Как же, как же. "Гусары денег  не
берут", и все такое прочее. Слыхали.
     - "Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно  тело
с нею? Ибо сказано: два  будут одна плоть",  - обрадовал собравшихся цитатой
капеллан.
     Некоторые из сидящих за столом заметно передернулись.
     -  Я  всегда относился к  борделям как к  необходимому злу,  и не более
того, - сказал Причер твердо. - Даже не потому, что  покупать чужую плоть  в
принципе  грешно. И не в том дело,  что я уже пять лет как священник. Вы мою
человеческую точку зрения поймите. Неприятно мне платить за секс, и все тут.
Чересчур  горькая точка в  конце удовольствия.  Все  равно что  напиваться с
единственной целью - помучиться от похмелья. Только при грамотном  обращении
с алкоголем можно неделями  ходить в состоянии  легкой эйфории. А  грамотное
обращение  с  блудницей  приведет лишь  к тому, что  она в тебя  влюбится  и
однажды скажет, мол, плата ее унижает.  Ты вытащишь ее из  борделя, повесишь
себе  на шею...  С таким  же успехом можно  было  найти  обычную женщину и с
самого начала не платить.
     -  Где  вы   тут  найдете  обычную  женщину?  -  поморщился  Виллис.  -
Крокодилиху разве что...
     -  Я и не буду искать ее здесь.  Я найду ее  на  Земле, когда  выйду  в
отставку и сложу духовные полномочия.
     -  Капитан Причер очень принципиальный, - ввернул  Кэссиди. - Я  вам не
рассказывал, как он из принципа однажды чуть в дерьме не утонул?
     - Ты  лучше расскажи, как  у меня  один  молодой  лейтенант бегал зимой
вокруг бронетранспортера. Повышал температуру окружающей среды  путем трения
своего тела о воздух, - напомнил Причер.
     Кэссиди тут же уткнулся носом в тарелку.
     -  Удивительно,  -  вступил  в  разговор  молчавший  до  этого  тыловик
Джефферсон.  - Смотрю на  вас, святой отец, и поверить не могу, что  вы  - и
вдруг святой отец.
     - Не похож? - хмыкнул Причер.
     -  Очень даже похожи.  Чувствуется в  вас  этакая...  Внутренняя  сила.
Только как-то  странно. Потерять на службе ногу и все равно вернуться, уже в
образе  армейского  священника... Простите,  конечно, может  быть, это очень
личное. Но за что вы так любите вооруженные силы?
     - Я  не  люблю  вооруженные  силы, -  покачал  головой  Причер. -  Но я
потомственный  солдат  и чересчур хорошо знаю,  до чего  военные  ранимые  и
незащищенные люди. Все это  наше ухарство, весь  этот доморощенный мачизм...
Элементарная защитная реакция. Как и вообще склонность к разрешению вопросов
насильственным путем,  которая, собственно, и  приводит  человека  в  армию.
Каковая склонность происходит от неуверенности в себе...
     -  Вы  это  Кронштейну  объясните,  когда  он  из  похода  вернется,  -
саркастически  посоветовал  Виллис.  -  Чтобы  больше  к моим  гомосекам  не
цеплялся.  Пусть  наконец-то уверится в себе и избавится от тяги к  насилию.
Тьфу! Как  других таблетками потчевать  и аутотренингу  учить,  так  это  он
всегда готов. А в собственных проблемах разобраться - фигушки.
     -  Я, например,  вообще  к  насилию  не  склонен,  -  сообщил начальник
"воздуха" Лурье. - Получается, я в себе уверен?
     - Это неосознаваемая склонность, - объяснил Причер. -  Вам кажется, что
вы не склонны, а на самом деле...
     - Да я на самом деле не склонен, кого угодно спросите.
     - Понятно, - кивнул  полковник. -  А я-то, дурак, удивляюсь - почему на
всей  территории дерьма  по  колено?! Это потому, что майор Лурье  пацифист.
Крокодилов ему жалко. Еще одна  такая дурацкая ситуация - заставлю поднимать
истребители. Ясно?
     - А керосин?! - взвился Лурье.
     -  А  чтобы  не  тратить попусту  горючее, возьмите  и  обеспечьте  нам
бесперебойную работу ПВО.
     - Тогда выбивайте в штабе корпуса третью батарею...
     - Вот это люди,  - вздохнул  полковник.  -  Вот это  офицеры. Прямо  не
оперативное командование, а обоз какой-то. Знаете, а ведь наш старина Виллис
недалек от истины. Грубость и нетактичное поведение на Кляксе превратились в
образ мыслей и стиль несения службы. Ничего, дорогой мой господин Лурье, я и
эту заявочку молча съем. И не такое кушали. Но когда в очередной раз со всех
сторон  попрет...  Вы слышите,  Лурье?  Когда  снова  нас  обложит,  вы  мне
организуете  все.   И  батареи  стрелять  будут  обе,  и  керосина  окажется
неиссякаемый источник. А если нет...
     - Виноват, господин полковник,, сэр.  Я и не думал вас оскорбить,  сэр.
Сегодня к двадцати часам будет  восстановлена полная  боеготовность, включая
резерв  горючего,  сэр.  Я  просто  хотел  отметить,  что третья  батарея, о
необходимости которой...
     -  О третьей батарее забудьте, - оборвал майора полковник. - Штаб ее не
даст. А горючее откуда возьмете?
     Лурье бросил короткий взгляд на Джефферсона. Тот довольно ухмыльнулся.
     - Его как раз сейчас воруют, - объяснил тыловик. Он посмотрел на  часы.
- Уже,  наверное, украли. Не беспокойтесь, воруем не  мы. Русским нужен свой
неучтенный резерв, ну,  они и договорились с каким-то пройдохой на скважине.
А мы у русских по-честному займем до следующей поставки. Вы не против, сэр?
     Полковник равнодушно хмыкнул;
     - Повезло нам с флотом, -  сказал  он. - Если нужно что-то спереть или,
наоборот, промотать и разбазарить - зови русского.  А у  нас он  всегда  под
боком.  Кстати,  о русских.  Точнее, о  позорных выходках  и непотребствах в
русском стиле. Виллис, слушайте приказ.  Я понимаю, вам тяжело приходится, и
тем  не  менее -  все  силы  на  борьбу  с  мичманом  Харитоновым.  Никакого
попустительства антиобщественному  поведению. Довольно пьяных безобразий.  У
нас теперь опять есть священник - и  как мы будем смотреть ему в глаза, если
не сможем призвать людей к порядку?
     Офицеры,  словно  по команде,  уставились  на Причера. Капеллан скромно
потупился и чуть ли не покраснел.
     - Все, я объявляю! - Полковник несильно треснул  по столу кулаком, стол
зашатался.  - С этого утра  база  на Кляксе обрела  страх Божий, ум, честь и
совесть.  Если в ближайшее время  здесь  не  устаканится нормальная  военная
атмосфера, тогда  я  сам  займусь  насаждением  уставного регламента.  А  вы
знаете, что бывает, когда я за это дело берусь. У меня вся база строем будет
ходить. И  в кабак,  и в бордель,  и в казарму баиньки. Плюс учебная тревога
ежесуточно. Совершенно внезапно, за час до подъема. И пожарная через ночь, с
реальным  тушением мусоросжигателя. Так-то.  Все  позавтракали? Задачи ясны?
Тогда свободны, господа. А вы, святой отец, не торопитесь, кушайте. У меня к
вам еще несколько вопросов.
     Офицеры  поднялись  из-за  стола и, раскланявшись с  Причером,  гуськом
направились к выходу.
     - Между  прочим! - вспомнил полковник. -  Майор Кэссиди,  на минуточку!
Послушайте,  святой  отец,  по  боевому  расписанию  вы подчиняетесь  майору
Кэссиди.  Это нормально? Не  будет возражений?  Я понимаю, между вами не все
так просто, как кажется...
     Причер  обернулся  к двери.  Кэссиди,  внешне храня  уставное  каменное
спокойствие,  глядел на своего  некогда  командира  и  учителя.  И  капеллан
увидел,  какой  жгучий  интерес  кроется  за  этой  безразличной  маской.  А
действительно, каково это - попасть  под  начало к офицеру,  которого  ты во
время оно то гонял вокруг "броника", то заслонял собой от гибели?
     - Я капитан  и инвалид, -  просто сказал Причер.  -  А господин Кэссиди
майор и лучший мой ученик. Его компетентность не вызывает у меня ни малейших
сомнений. Как  и  его  право  отдавать  мне приказы. Какие  тут  могут  быть
возражения? Тем более  что майор наверняка загонит  старика Причера на  пост
связи, чтобы тот под ногами не путался. Полковник вопросительно посмотрел на
Кэссиди. - Святой отец прибедняется. - Кэссиди позволил себе легкую усмешку.
- Компетентность... э-э...  "старика Причера", как  он  изволил  выразиться,
чересчур высока, чтобы  зарывать  ее  в местную  почву.  Командиры десантных
разведрот, пусть  они  и  святые  отцы  по  совместительству,  на дороге  не
валяются.   Поэтому  в  новом   боевом  расписании  капитан   Причер  пойдет
тактическим  координатором.  Это   его  коронная  дисциплина  -  оперативное
взаимодействие на уровне роты. А в случае моей гибели капитан переводится на
заместителя начальника разведки. Соответствующий рапорт  уже  должен быть  в
канцелярии, господин полковник, сэр.
     Теперь  полковник  с  немым  вопросом в глазах повернулся к  капеллану.
Только  цена вопроса  здорово возросла. У Причера  остро  кольнуло в  груди.
Такого доверия от Кэссиди он не ожидал.  Да и вообще  ни  от кого. Сказав "я
инвалид",  Причер вовсе  не  кокетничал.  Он к кокетству  не был склонен - в
отличие от решения вопросов насильственным путем.


     Некоторое  время полковник молча  изучал  новообретенного  священника и
разведчика, да так  внимательно,  будто  пытался взглядом прорентгенить  его
насквозь.
     -  Хорошо,  - сказал он наконец.  - Идея мне нравится, но...  В  общем,
считайте, майор, что ваш рапорт принят к рассмотрению. Постараюсь с решением
не затягивать. Благодарю вас, свободны.
     Кэссиди отсалютовал  полковнику, незаметно подмигнул  капеллану и исчез
за  дверью. Полковник  размышлял, барабаня пальцами по столу. Причер давился
кашей и терзался сомнениями.
     - Какие теплые взаимоотношения у вас в  управлении,  -  пробормотал он,
стараясь заполнить чрезмерно затянувшуюся паузу. - Дружеские. Это хорошо.
     -  Не   лукавьте,  отче.  Скажите  уж  прямо  -  неуставные  отношения.
Панибратские. Ничего удивительного. Давно воюем бок о  бок, а ротации кадров
нет.  Тут  хочешь  не хочешь, а  подружишься. Даже с  этим занудой Виллисом.
Моралист  несчастный.  Сначала  распустил своих  гомосеков так,  что  дальше
некуда, а теперь  удивляется - чего  это их обижают? А почему, спрашивается,
их не обижать?  Когда тебя на "губу" волокут два здоровенных лба с дубинами,
все  нормально.  Дело  житейское...  -  Полковник не удержался  и  хихикнул,
здорово Причера смутив. - А вот когда эти самые лбы у тебя за  спиной глазки
друг другу строят... Тьфу!
     -  А  что значит  -  нет  ротации кадров?  - поинтересовался  капеллан,
отодвигая  поднос и наливая себе кофе. -  Здесь же сплошные  джунгли. Та еще
мясорубка должна быть. Сам не угробишься, так съедят.
     - Я про управление бригады. Пятый год ни одной царапины. - Полковник не
очень ловко перекрестился, видно было, что отвык. -  Рядовой-то состав мрет,
конечно. Лейтенанты иногда  гибнут, священника потеряли...  Кстати,  вы не в
курсе, что с ним конкретно?
     - Служба поддержки такие случаи не афиширует. Умереть на боевом посту -
сколько  угодно,  а  с ума сойти -  недостойно.  Мне  сказано  было  просто:
тронулся мужик. А  у тебя, мол, капитан, психика устойчивая, десантная,  вот
ты и дуй на Кляксу...
     - Это  все от запаха.  - Полковник отвернулся к маленькому грязноватому
окошку,  за  которым  смутно  угадывалась неторопливая  армейская  жизнь,  и
тоскливо вздохнул. - Вас-то как, не коробит?
     - Помнится, Кэссиди намекнул, что  я однажды в  дерьме чуть не  утоп, -
заметил Причер не без гордости.
     - Да  при  чем  тут  дерьмо!  - отмахнулся  полковник.  - Я  про  запах
джунглей. Выйдете - принюхайтесь. Он тут повсюду. Как будто крысу дохлую под
фуражкой таскаешь. Запах гниения. Тяжелый, давящий,  въедается во все. Запах
смерти. Думаю, этот-то запашок вашего предшественника  и доконал. И  меня он
рано или поздно доведет до психушки.  А замены нет.  Понимаете, Причер,  нет
замены!  Вы  говорите  -  где  ротация  кадров?  А  хрен ее знает,  куда она
подевалась.  Чтобы прислали  человеку замену, его нужно  убить или  свести с
ума. Никто не  хочет  на Кляксу. Открещиваются  любыми доступными способами.
Противно  им на Кляксе.  Опасно  тут для  жизни, да еще  и воняет. А знаете,
когда  вонять перестанет? Через месяц примерно, когда  ветер  переменится. С
моря  погонит галлюциногены,  я отдам приказ  ходить  в намордниках.  И  еще
недели две мы будем задыхаться в масках. Но от вонищи зато отдохнем. И когда
снимем маски, поначалу нам этот запашок  амброзией покажется. Только едва  я
вспоминаю,  что  вдыхать  эту  амброзию  мне до  самой  пенсии...  А  именно
восемьсот  шестьдесят  четыре  дня...  И  терпеть,  что  мой  личный  состав
потихоньку трогается, а я -  вместе с  ним. Вы знаете,  что  в джунглях  уже
видели  чертей?  Да-да,   чертей.   Зеленых  таких,  чешуйчатых...  Тьфу!  В
препоганое местечко занесло вас, отче. Одно слово - биогенная аномалия.
     - Мне  выбирать  не  приходится, - вздохнул  Причер.  -  Я  ведь тоже в
каком-то    роде...    э-э...    аномалия.    Единственный    одноногий    в
Военно-Космических.  Пусть  и  не  совсем  настоящий,  но  все-таки кадровый
офицер. Превеликим чудом в строй вернулся. Если бы не папа...
     - Римский?! * - изумился полковник.
     - Мой.
     - А-а... - Полковник на миг задумался и тут же  просиял. - Естественно!
Конечно!  Трехзвездный генерал от инфантерии  М.  - Дж. Причер-младший,  сын
адмирала М.  - Дж. Причера. Просто как-то в  голову не пришло, что вы из тех
самых Причеров. Как же меня  ваш папаша дрючил в Академии! Так он живой еще?
Ой, простите, это я от удивления.
     -  Ничего.  Живой. И по-прежнему  зверствует у себя на  кафедре. Это-то
меня и спасло - его же по старой памяти весь Генштаб боится.
     - Я их понимаю. Ну ладно, Причер. Шутки в сторону, веселье по боку. Как
у вас с подвижностью?
     - Так себе... - признался капитан.
     - А именно?
     *  Типично  русская  игра  слов, невозможная  в американском  языке, на
котором  говорят  персонажи  (их  "pope"  и  наш  "папа"  не  эквивалентны).
Очередная попытка  автора намекнуть, что  не стоит  воспринимать эту повесть
чересчур серьезно. А то были уже прен-цен-ден-ты...

     - Ну... Километров  двадцать  с полной  выкладкой еще  пробегу, а потом
либо останавливаться и  полчаса на  замену демпфера в протезе,  либо...  Ну,
будет  очень  больно  тому,  что осталось от ноги. Демпфер  запасной у меня,
конечно, есть.  И  еще  - ногами драться неудобно, равновесие  не то и  удар
слабоват. У меня, как назло, толчковая правая.
     - Я же  просил: шутки в сторону. Двадцать километров с полной выкладкой
и без протеза не всякий одолеет. То  есть  подвижность вполне уставная.  Это
хорошо.  С  особенностями боевых  действий  на Кляксе  ознакомлены?  Воздух,
почва, тэ-тэ-ха" местной фауны и все такое?
     Тэ-тэ-ха (ТТХ) - тактико-технические характеристики.

     - Никак нет, - честно признался капитан. - Виноват.
     - Стыдно, - заметил полковник.
     - Виноват, - повторил капитан с очень искренним смущением в голосе.
     - Завтра у нас что? - задумался полковник.  - А,  воскресенье. Надеюсь,
завтра мы послушаем капеллана Причера?
     - Разумеется! Естественно!
     - Между прочим, на  органе у нас играет не кто иной, как майор Кэссиди.
Не пожалеете. Исполняет несколько топорно, зато от души.
     - Знаю. Это я его учил, - гордо заметил Причер.
     -  Не  удивлен.  Итак,  поскольку  завтра  воскресенье,  то  я  оставлю
капеллана в  покое. А вот в  понедельник  к двенадцати ноль-ноль  капитан...
Заметьте,  не капеллан,  а капитан  Причер явится  ко мне сдавать  зачет  по
особенностям  тактической разведки  в  местных  джунглях. И не  дай  Бог,  -
полковник угрожающе потряс  указательным  пальцем, - капитан Причер забудет,
на  сколько  метров  с   сантиметрами  плюется  чешуйчатый  псевдозавр   при
температуре воздуха сто и болотной воды девяносто три*. Ага?
     * Градусы Фаренгейта. Примерно 38 и 34 по Цельсию соответственно.

     "Ой, худо мне придется", - подумал Причер, а вслух бодро рявкнул:
     -  Есть явиться на зачет в  двенадцать ноль-ноль понедельника, господин
полковник, сэр!
     - Между нами, капитан Вы только не подумайте, что я выдумал этот зачет,
потому  что мне  вожжа под  хвост попала. Или, допустим, меня  очень волнует
реакция генерала М. - Дж. Причера,  если он увидит вас уже без обеих  ног...
Ерунда. Просто когда в очередной раз попрет... Разведке туго  приходится без
тактического  координатора,  Причер.  Иногда  из-за  его  отсутствия  гибнут
хорошие парни. А в штате таковой  не обозначен.  Так что на зачете  я вам ни
малейшей  оплошности не  спущу. Облажаетесь - милости просим в священники. В
попы  армейские обыкновенные.  Проявите  знание  предмета -  станете  у  нас
местным рыцарем-храмовником. Интересует?
     -  Я  прямо  не  знаю, как и  благодарить  вас, сэр.  Такое  доверие...
Постараюсь оправдать,  сэр, -  бормотал  Причер, донельзя  смущенный.  Нынче
утром  его смущали все, кому не лень. - Простите, сэр, а что значит - "когда
попрет", сэр?
     -  Когда  попрет?  Не  хочу портить  вам удовольствие -  сами  увидите.
Поверьте, вы это обязательно заметите. Это будет очень хорошо видно, Причер.
     Это невозможно не заметить - когда оно попрет. Честное  слово, мало вам
не покажется. И вообще, допивайте свой кофе  и отправляйтесь принимать храм.
Надеюсь, там все на месте. Если что, вызывайте тыл - помогут... - Полковник,
кряхтя,  поднялся из-за стола,  и Причер, который поспешно вскочил, увидел у
него  на  левом  бедре  кобуру  с тяжеленным  штурмовым  бластером.  Тут  до
капеллана  дошло  -  такие  же мощные  агрегаты  были  у  всех  майоров.  За
завтраком. В столовой.  У  всех. Причер эту особенность  заметил, еще  когда
начальники служб выходили на улицу, но, видимо, пять лет с белым воротничком
притупили его чувство опасности. А вот теперь  капеллану стало малость не по
себе.
     "Будем  надеяться, что "оно" не  попрет сегодня,  - подумал  Причер.  -
Кажется,  сегодня  я  еще  не  совсем  готов к тому,  чтобы перло  и  лезло.
Интересно, а я вообще готов? Принципиально? В паладины, в крестоносцы, чтобы
в одной руке Книга, а в другой меч... Мне это надо? "
     И вдруг с легким благоговейным  ужасом почувствовал  - не надо. Все еще
очень хочется, но уже совершенно не надо.



     Бригадный храм  оказался  в превосходном  состоянии, как  новенький,  -
свежепокрашенная камуфлированная железобетонная коробка снаружи и очень даже
приличная церковь внутри. На одной  из скамеек дрых  тыловой сержант. Причер
тихонько  к  нему  подкрался,  набрал  полную  грудь  воздуха  и  рявкнул  у
безобразника  над ухом:  "Со  святыми  упокой!  Раз-два!  "  Сержант  мешком
грохнулся на пол  и изобразил позу "вспышка спереди" - тело в струнку, пятки
развернуты, нос в ладони.  Наверное,  ему приснилась ядерная  бомбардировка.
"Крыса тыловая, - констатировал Причер с  глубоким удовлетворением.  - А ну,
джамп! " Тыловая крыса на удивление  резво прыгнула вверх прямо из положения
лежа,  проорала  в  воздухе "двадцать  один, двадцать два...  "  и  на  счет
"двадцать три"  выдала четкое и  красивое приземление -  хоть сейчас  вдевай
крысу в парашют - и за борт. "Здрасьте, пожалуйста! - удивился Причер. - А я
ведь  тебя  не  узнал...  "  Сержант  десять  лет  назад  служил  у  Причера
механиком-водителем командирского  транспортера. Капитану с сержантами особо
цацкаться  не позволял устав, но  капеллану было на это глубоко  наплевать -
Причер  сгреб боевого товарища  в охапку и чуть на радостях не задушил. "Что
же  ты,  негодяй?  Десантник  -  и в  каптерщики подался? "  -  "А  я теперь
ограниченно годный,  сэр. Компрессионка  у меня" - "Зачем тогда  прыгал? " -
"Со скучился... " - "Ладно, признавайся,  все  здесь  разворовали  или  хоть
что-то  осталось? " - "Да  что  вы, сэр! Полный комплект.  Тут  и украсть-то
нечего...  " Причер не  глядя подмахнул бумаги и ласково, но твердо выставил
сержанта  за  дверь. Ему  не  терпелось  "прочувствовать" свой  новый  храм.
Ощутить атмосферу.  В  каждой  церкви она своя, неповторимая.  Особенно  это
заметно в таких  вот  типовых "помещениях для  отправления  культа",  внешне
схожих до мельчайших  подробностей. Как тут служили, так здесь и будет. Если
воистину служили,  тогда в стенах  "помещения" рождается  неповторимая  аура
благолепия - мягкий и уверенный покой. А если всего лишь отправляли культ...
Понадобится  время, чтобы эту  ауру  создать.  Общими усилиями  священника и
паствы -  только так, вместе,  - намелить "помещение", напитать его чистой и
бескорыстной  любовью к  Господу, которая превратит  железобетонный  ящик  в
настоящую церковь. А там глядишь - пошла в разные стороны  невидимая  теплая
волна, и человеку становится хорошо уже за добрую сотню шагов до здания. Он,
может быть, с  донесением мимо  пробегал,  а  мысли  невольно  обращаются  к
духовному, и сотворит боец про себя немудреную  молитву -  ерунда, пусть  на
бегу...
     Причер встряхнулся  всем  телом, выходя  из  транса.  Хороший,  теплый,
уютный храм. Добрый. И не поверишь, что прежний капеллан под занавес карьеры
превратился в воинствующее непонятно что с инквизиторскими  замашками. После
таких  в атмосфере церкви остается неприятный... Звон. Надрыв. Будто слышишь
краем  уха, как  вибрировал  голос проповедника.  Слуги  Божьего, постепенно
теряющего  человеческий  облик. Запах джунглей, говорите, уважаемый господин
полковник?  Интересно,  где тот  капеллан служил до Кляксы. Причер шагнул  к
ближайшему  окну,  поднял светомаскировку  и  открутил задрайки. Уплотнитель
прихватило, но Причер толкнул раму как следует - окно распахнулось.  Капитан
высунулся наружу  и  шумно  втянул носом  воздух. Джунглями не пахло вовсе -
пахло  дерьмом. Крокодильим. Причер нюхнул еще и сморщился. Ой, не дерьмом -
просто-таки говнищем воняло с легкой примесью дезинфекции. "Тоже не подарок.
Обязательно помолюсь за бедного своего предшественника. Нужно  будет местных
порасспросить, что он был за человек. Человек  и священник. Так я для себя и
не  решил этот  вопрос:  кем  проще  быть  - хорошим человеком  или  хорошим
пастырем. Из чего следует, что пастырь я, прости Господи, хреновый".
     Со стороны моря донесся гудок - давала отвальные "Тревога", отправляясь
за сотню миль отсюда кромсать надвигающуюся  на  побережье  волну оранжевого
планктона. Капеллан  бросил взгляд на часы и  захлопнул окно.  "Все,  хватит
прохлаждаться, пора работать.  Двери на засов. Капеллану  Причеру приказываю
обживать  храм. Быстро разбросать  по  местам личные вещи -  и  вперед. Свои
грехи замаливать, просить за братьев по оружию... А сколько народу  помянуть
нужно!  И  гордыню свою неуемную воздушно-десантную - лбом об пол! Тут  люди
второй  месяц не  причащались,  не  исповедались,  а ты, гад,  в тактические
координаторы рвешься! С понедельника уже готов!  В воскресенье парням грешки
отпустишь,  а  в  понедельник  воевать  побежишь? Милости  просим,  господа,
погибайте  с чистой совестью?!  А ведь это тебе  их  отпевать придется, тебе
лично!  Забыл,  негодяй,  когда  разведке  тактический  координатор  позарез
нужен?!  Когда наши  по площадям  долбят, а  разведка на этих самых площадях
застряла, вот когда! Хорош гусь,  ничего не скажешь! И полковник тоже хорош,
змей-искуситель. Почуял, что слаб ты в вере, и давай совращать... Точно лбом
об     пол!      Этим      самым     тупым      десантно-штурмовым     лбом!
Командирско-разведротным!..  Между  прочим,  нужно еще  завтрашнюю проповедь
обдумать  как следует. Ладно,  с Божьей помощью  все  успею.  А как капеллан
Причер отстреляется, тут и для капитана Цричера работенка найдется. И никуда
ведь от капитанской доли  не денешься, никуда.  Так я для себя этот вопрос и
не решил, кем проще быть - обычным священником  или военным  священником. Из
чего опять-таки следует, прости Господи, что священник я хреновый... "
     Причер  взвалил на  плечо  баул  с личными вещами и  тяжело  потопал  к
боковой  дверце, за которой  скрывалась малюсенькая  квартирка -  его  новое
жилище.   Типовое,  лишенное  излишеств,   казенное,  но  все-таки  донельзя
настоящее.  Как все в армии. И  хоть  ты  тресни, на расслабленной гражданке
ничего подобного нет.


     Суббота прошла  без  происшествий.  Капеллан  успел  сделать  все,  что
планировал, и даже  сверх того. Он побывал на  командном пункте и тщательным
образом расспросил Кэссиди о том, чем и  как на  Кляксе занимается разведка.
Узнал, что означает загадочная фраза "когда  оно попрет",  но не  особенно в
разъяснения  поверил. Выходило, со слов  Кэссиди, нечто феерическое,  против
чего  весь  опыт  службы Причера  на  "кляксообразных"  планетах  восставал.
Наслушался  вдобавок  местных  сплетен. Затребовал  из  библиотеки кое-какие
файлы.  Зашел  в  арсенал  и  получил  на  руки  комплект  брони,  рюкзак  с
"джангл-выживалкой", оружие  и боеприпасы. Надавил  слегка  на  кладовщика и
выцыганил  себе вдобавок к бластеру  дальнобойную лазерную "пилу" - кургузое
такое  ружьецо, которое здесь  отчего-то  не  жаловали.  "Я  же разведка,  -
объяснил  Причер.  -  Это вы,  пехтура,  любите взрывными долбить  с  адским
грохотом. Мне воевать  нужно тихонечко, чтобы вжик - и нету дряни. А  то, не
ровен час,  родственники  погибшего  толпой набегут". - "Здесь дрянь  всегда
толпой лазает, - сообщили ему. - Хоть шуми, хоть не шуми. Когда попрет, сами
увидите".
     Капеллан  от  души  поблагодарил кладовщика за  то,  как  искренне  тот
пытается его,  капеллана,  запугать. Но,  вернувшись  на  квартиру,  тут  же
занялся подгонкой снаряжения. И очень правильно сделал.
     Поперло в  воскресенье на рассвете. Сначала Причер по простоте душевной
решил,  что  это  обещанная   полковником  учебная   тревога  -  "совершенно
внезапная, за час до подъема". Нажал кнопку подключения внешнего микрофона и
обалдел. По всему периметру базы шла  такая массированная пальба, какой он в
жизни не слышал.
     - Вот и накрылась моя проповедь... -  пробормотал капеллан и  потянулся
за протезом.
     На командном пункте в  самом центре  собранной  и деловитой неразберихи
восседал полковник. Морщась и иногда зажимая уши. Вид у  него  был помятый и
невыспавшийся.
     - Вовремя вы, падре, - сказал он Причеру.  - Эй, Кэссиди! Разведка! Где
ты  там, отзовись, мать  твою! Извините, святой отец. Кэссиди! Тебе капеллан
нужен? Поможет он тебе?
     - Мне уже сам Господь не поможет! -  крикнул откуда-то сзади  начальник
разведки. - Все, отзывайте  спасателя, пока и его не съели! Кончился  первый
взвод! Остальные выбрались, а первый - кончился!
     - Спасательному  транспорту немедленно  разворот!  Значит,  так, святой
отец. Будьте добры,  смотайтесь  на периметр. Там  в  шестом секторе ротного
заплевали,  а  у меня  сейчас замены нет.  Примете командование. Задача ваша
простая  - чтоб все  стреляли. Куда стрелять  -  увидите. Давайте, бегом. То
есть не  бегом, а машину возьмите какую-нибудь. Любую,  кроме  моей. На моей
там написано... В общем, действуйте.
     "Ну, помоги мне. Господи! " -  подумал  Пример, а вслух рявкнул: "Есть,
сэр! " -  и  кинулся на  улицу  к  машинам.  Первым  делом он  наткнулся  на
командирскую  амфибию,  у  которой  поперек  кормы  было крупно  нацарапано:
"Полковнику никто  не пишет". Вокруг нее в организованном  беспорядке стояли
джипы. Пример  запрыгнул  в  ближайший,  врубил навигационную систему, нашел
шестой сектор и дал с места полный газ. Езды до шестого предстояло мили две,
не меньше.
     В  плане  военная  база  на  Кляксе  представляла  громадную   подкову,
выдающуюся от  линии воды  глубоко в джунгли.  Креатиновая шахта, на местном
жаргоне -  "скважина", примостилась на самом берегу, вокруг  нее был  разбит
шахтерский лагерь, и все это хозяйство  охватывала почти вкруговую, закрывая
собой,  база  с  хорошо  укрепленным  периметром. Со стороны  океана шахтные
постройки смыкались с портовой зоной, откуда  ходили  транспорты к плавучему
космодрому.  Здесь  было  относительно  безопасно.  Пешее местное  зверье  к
морю-океану  ближе  чем на сто шагов не подходило; всякая  летающая  пакость
тоже держалась лесов и болот. Порт чисто по-земному обнесли бетонным молом и
таким  образом защитили от джунглей. А  с оранжевым планктоном, который имел
обыкновение накатывать на берег  и в  него  вгрызаться,  поедая на  ходу всю
органику,   расправлялась  "Тревога".  Она   же  прикрывала   и   космодром.
Первоначально  его  чуть было не построили на  суше, но  вовремя передумали.
Военные едва-едва справлялись с обороной шахты, не хватало им еще нескольких
квадратных миль зоны ответственности для  полного счастья. Причер не ошибся,
когда  в разговоре с командиром базы предположил, что  на Кляксе должна быть
"та  еще  мясорубка".  Не   ошибся  в  принципе.  Только  занизил   масштаб.
Основательно  занизил. Теперь ему предстояло  узнать,  как здесь  рубятся на
самом деле.



     Над  периметром стояло зарево. С  высокой  бетонной стены так  отчаянно
палили   вперед  и   вниз,  что  казалось,  будто  вся  она   содрогается  в
эпилептическом припадке. Там, наверху, шло безостановочное сложное движение,
и  только  стационарные  автоматические  пушки  выглядели  в  этой  кутерьме
островками хотя бы относительного спокойствия. Их всего лишь трясло. А  люди
вокруг так и мельтешили.  Причер увидел ведущий на стену транспортер - рядом
стоял грузовик боепитания,  с него градом сыпались зарядные  ящики.  Капитан
запарковал джип  поодаль,  чтобы  тот не помешал разворачиваться  громоздкой
машине тыловиков, бросился к транспортеру, запрыгнул на ленту, и его понесло
вверх. Над ухом  просвистела  скинутая  со  стены пустая коробка,  потом еще
одна.
     Наверху  оказалось по  щиколотку скользкой зеленой слизи. Двое  солдат,
перемазанных этой гадостью с  ног до головы, ухватили Причера за бока и, как
пушинку,  отшвырнули в  сторону. Не  ожидавший такого приема капитан неловко
упал на груду упаковочных ящиков, развалил ее до основания и заскреб ногами,
пытаясь встать. Еще одна  могучая рука сцапала  его за шиворот, выдернула из
ловушки  и отставила подальше.  Транспортер  заскрипел -  оглушительно  даже
сквозь  грохот  канонады  - и  начал  выхаркивать на  площадку новые  порции
боеприпасов.
     Причер  обернулся к  непрошеному  спасителю  -  им  оказался  еще  один
донельзя  замызганный  солдат  в  массивном комбинезоне-погрузчике.  Из  его
правой руки так и хлестала кровища. Фонтанировала. "Гидравлическая жидкость,
- мелькнуло у  Причера в голове. - Сколько же они услели патронов истратить,
если у этого от натуги привод разорвало?! "
     - Отойди! - проорал боец. - В сторону, в сторону!
     - Где старший?!
     - Там! В сторону!
     - Где "там"?! Я новый ротный! Капитан Причер!
     - Очень хорошо, сэр! А теперь в сторону, сэр! Ой...
     Причеру  чувствительно  въехали  твердым  пониже  спины.  От  удара  он
поскользнулся и снова упал - на прилетевшее твердое.
     - Я  же сказал  - отойди!  -  Ослабевшей  правой  рукой  солдат  придал
капитану  вертикальное положение,  а левой одновременно задвинул  куда-то за
спину прилетевший контейнер. - Зашибут! На краю старший,  на краю! Лейтенант
Тэйлор!
     - Спасибо! - хмуро бросил  Причер  и поспешно удалился "на край", туда,
где у бортика, обрамлявшего стену, рассредоточились стрелки.  Капитану вдруг
стало жарко. Он не пробыл на стене и двух минут, а уже совершенно оглох и...
э-э... "Офонарел, - подсказал себе Причер. - Ничего, привыкну".
     Под ногами чавкало и хрустела пластмасса. Вдоль линии стрелков пробежал
солдат,  толкающий  нечеловеческих  размеров скребок.  Перед  собой он  гнал
мутную волну слизи и плавающих в ней опустошенных пластиковых обойм. Капитан
проводил "мусорщика" взглядом и понял,  что самое  время брать себя в руки и
выполнять поставленную задачу.
     -  Эй! - крикнул Причер, вклиниваясь между  двумя  стрелками. - А где у
вас... - И тут язык капитана прилип  к небу.  Он увидел, что творится внизу,
под стеной.
     Оттуда перло. По искусственно созданной равнине, отделяющей непролазную
зеленую  чащобу  от  периметра,   сплошным  потоком  шло  кошмарное  зверье.
Потрясающее зверье, будто из фантастического кино про мезозой с палеозоем. В
совершенно невероятном количестве. И  мало того, что оно  шло, так оно еще и
плевалось какой-то мерзостью, обильно летевшей через головы  солдат. Недаром
бортик  слегка  отгибался вперед - издали звери не  доплевывали, а вблизи им
приходилось завышать  траекторию.  И  все-таки  как  минимум  десятая  часть
плевков  достигала   цели   -  бойцам  на  стене   то  и  дело   приходилось
уворачиваться. Все они были в защитных масках, но подставляться тем не менее
не желали. Причер их понимал.

     - Матерь Божья! - потрясенный до глубины души, воскликнул Причер.
     - Срань Господня!  -  поправили его сзади. Причер  оглянулся. Там уже в
другую сторону удалялся "мусорщик", по-прежнему гоня волну.
     Пушечная турель  справа тяжело подалась вперед и  начала  долбить прямо
вниз.  Солдаты,  как  по  команде,  шагнули  к  бортику  вплотную  и  опасно
перевесились через  край. Тут  же  кто-то истошно  завопил,  выронил оружие,
повалился в зеленую лужу  и  принялся по ней кататься, зажимая руками  лицо.
Значит,   ядовитый  плевок  разъел  защиту.  На   пострадавшего  моментально
напрыгнули  двое  соседей,  не без труда  разжали ладони,  содрали  маску  и
плеснули в глаза  белой пеной. "Четко работают, - оценил Причер. - Молодцы".
Он перекрестился и вслед за стрелками тоже сунулся вперед.
     Звери  были  очень  разные, от совсем больших  до  совсем  маленьких. И
отнюдь не  все умели  плеваться. Но  все они лезли  вперед, и под стеной уже
образовался солидный курган  из бурой пузырящейся биомассы. Микроскопические
пульки  бластеров разрывали  зверей на мелкие  клочки,  из-под  стены просто
хлестало живым мясом. Но мяса этого уже набралось достаточно,  чтобы по нему
карабкались, скользя,  довольно крупные и  очень зубастые экземпляры.  И  на
место каждого изничтоженного тут же пер следующий.
     Они были уже близко.  С тупым  упорством лезли на стену,  И некоторые -
это  было видно  -  легко  запрыгнули бы  на край, окажись у них под  лапами
надежная опора.
     Как завороженный, Причер созерцал невероятную картину.  Весь его боевой
опыт не стоил здесь ничегошеньки. Он просто такого никогда не видел. Поэтому
и поверить не смог, когда ему в общих чертах рассказали. Но теперь...
     Прямо в глаза летел  ядовитый плевок.  "А  вот  и тот самый  чешуйчатый
псевдозавр,  - подумал капитан, машинально уклоняясь. - Ну, я тебе сейчас...
" По кургану взбиралась целая компания дряней, отдаленно напоминающих  то ли
ожившую белую горячку, то  ли просто кенгуру  в зеленой чешуе. Капитан засек
среди гадов своего обидчика и выстрелил.
     Причер  не  кривил душой  и  не  выпендривался,  когда  требовал себе в
арсенале  "пилу".  Разведчики  действительно не  любят бластеры, это для них
слишком шумное и чересчур мощное  оружие. Стрелял Причер из него  в основном
на тренажах,  и  рефлекс на  выхватывание бластера у него не  был наработан.
Достать  эту  пушку он мог  только  сознательно. Чтобы,  допустим,  взорвать
бетонную стену  или выкопать танковый капонир. Поэтому совершенно машинально
капитан забросил руку за спину, красивым движением извлек лазерное ружье и -
вжж-жик! - развалил "кенгуру" на  две  совершенно равные  половинки, левую и
правую. Очень довольный собой, убрал "пилу" на место и  собрался  было  идти
принимать командование. Но тут его в который раз схватили за шкирку.
     - Зачем?! -  рявкнул  капитану в лицо какой-то плечистый  мордоворот. -
Какого черта?! Крыша едет?! А ну, выкинул свой ножик, живо! За борт его!
     Ошарашенный,  Причер молча  сунул  громиле под нос рукав  с капитанской
нашивкой. Знаки различия у него на  лобовом щитке шлема давно уже  заляпало.
Слава Богу,  Причеру еще вчера  успели  объяснить, что плевки активны лишь в
полете  и секунду-другую  после  разрыва. Так  зверье  поганое защищается от
собственной ядовитости.  А то ведь захочешь  соплю во рту погонять  - и каюк
тебе. Или сплюнешь и разотрешь - гуляй потом без ноги...
     - Так вы на замену?! - Плечистый заметно обрадовался.
     - Так точно! Капитан Причер!
     - Очень приятно, лейтенант Тэйлор! Эй, парни! Дольки оставьте  в покое!
Капитан, прошу за мной. Смотрите.
     Причер снова перевесился через бортик.
     - Следите за дольками, капитан! Еще секунд десять, не больше...
     "Дольки", то  есть половинки разваленного  Причером  "кенгуру",  начали
трансформацию  раньше, секунд через пять.  Их вдруг стало корежить  изнутри,
они  заворочались,  как живые, и  вдруг - Причер  едва  вниз не свалился  от
изумления  -   действительно   ожили.   Невообразимым  образом  вывернувшись
наизнанку, каждая из "долек" превратилась в жизнеспособного зверя. Левая - в
уменьшенную  копию плюющегося  "кенгуру", а правая  - отчего-то в небольшого
болотного  крокодильчика. Причем "кенгуру" тут же бодро двинулся  к стене, а
крокодил погреб на животе обратно в джунгли.
     - Нехорошо так... - с трудом выдавил Причер. - Нехорошо... Мне же никто
об этом... Ни полслова...
     - Правильно! - сообщил Тэйлор. - Закон такой!
     - Какой?!
     -  Вы бы для начала кончили новорожденных, капитан! Это  тоже вроде как
закон!
     Причер вытащил бластер, примерился и  грохнул сначала "кенгуру", потом,
секунду помедлив, - уползающего крокодила. Против  крокодилов, травоядных  и
поэтому безвредных, Причер ничего не имел. Они  ему  даже в какой-то степени
понравились. Но раз говорят, что закон...
     -  Теперь  вы понимаете,  отчего я  перед  вами  не извинился, господин
капитан, сэр? - Тэйлор непочтительно уткнулся шлемом в капитанский налобник,
но  зато  стало  можно  разговаривать  не срывая голос.  И еще  -  отключить
радиосвязь. Так, на всякий случай, от лишних ушей. У офицеров это называлось
"перейти на командирскую волну".
     - Оставьте, Тэйлор. Я все понял. Слушайте, Бог с  ним, с вашим законом,
потом расскажете. Доложите обстановку.
     - Активных  ружей  сто тридцать  восемь.  Потери  ранеными  двенадцать,
убитых нет. Автоматика сектора в норме. С боеприпасами пока что полный ажур,
как  заказываем,  так и привозят. Основная проблема - то, что доперло уже до
стены. Видите,  приходится висеть на бортике. Тяжело от  этих соплей вонючих
уклоняться. Через полчасика  люди устанут  отскакивать, реакция снизится,  и
потери резко возрастут. А даст ли полкан воздушную поддержку - это вопрос.
     - Почему вопрос? - удивился Причер. - Не  может  не дать! Ему же самому
конец настанет, если джунгли хлынут через стену!
     - Ну... Верно. Не дать не может. Вопрос, когда именно даст. В последние
два раза мы только на дедлайне воздуха допросились. Чего?
     Это Тэйлор обернулся к подскочившему  сержанту. Они  быстро  обменялись
репликами, причем Тэйлор в основном кивал, а сержант жестикулировал. Наконец
Тэйлор кивнул в последний раз, сорвал с груди офицерский мобильный терминал,
протянул сержанту и взмахом руки отпустил его.
     - Без меня  справятся, -  объяснил он Причеру. - Я ему говорю - код мой
знаешь? Ну, сам  и подписывай. По большому счету я тут на фиг не нужен. И вы
тоже, сэр. Одно слово - крепость. Отступать-то некуда. Вот солдатики и воюют
не за совесть,  а  за страх. Поэтому их и не  жалеют ни хрена.  Аж до самого
дедлайна.
     - Я хотел узнать - а какой он у вас?  -  спросил Причер. И тут же понял
ответ.  Судя по  увиденному им,  эффективно оборонять  сектор могло  человек
девяносто, никак не меньше. Значит, треть роты. должна выйти из строя, чтобы
к  людям  пришли на помощь. "А чего ты хотел,  капитан-капеллан?  Есть такое
слово "армия", сынок".
     - Критическая отметка  сотня ружей. Меньшим числом  сектор  не удержишь
чисто физически.
     "Матерь Божья! И вправду треть.  Но  почему? Почему уже  сейчас  нельзя
подогнать бомбер и залить все вокруг периметра напалмом?  То ли я чего-то не
понимаю, то ли что-то здесь не так".
     - Керосин весь растащили, - доверительно сообщил Тэйлор. - Суки. Напалм
еще  в позапрошлый  раз извели. Кое-как приноровились  выхлопом истребителей
прижигать  гадов,  а  теперь  и горючка  почти  на  нуле.  Потому  и  гробят
солдатиков.
     - Есть у них керосин, -  вспомнил Причер разговор в столовой. - Сегодня
точно должен быть.
     - А-а... - Лейтенант только рукой махнул. - Вы это... Вы командование у
меня принимаете или как, сэр?
     -  Уже принял. Здесь больше нет офицеров? Тогда давайте так - вы берите
на  себя левую часть сектора, а я правую. Сейчас, только сводку посмотрю.  И
еще... Я вам обещаю. Как только останется сотня бойцов, я начинаю паниковать
и требовать поддержки с воздуха. Посмотрим - вдруг у меня получится?
     - Ни хрена у вас не получится, господин капитан, сэр, - от души брякнул
Тэйлор и поспешно  удрал. Причер  вздохнул,  присел  на  корточки,  чтобы не
поймать  шальную  "соплю", и  склонился  над  своим  терминалом.  Сводка  не
радовала.  У  соседей творилось  примерно то же  самое  - обезумевшее зверье
накатило курган  из своих ошметков аж  на полстены  и  лезло дальше. Кое-где
начались отказы  автоматики,  в  некоторых секторах потери  личного  состава
выглядели значительными. Радовало  одно - не  было убитых, только обожженные
ядовитой  слюной.  "Кончившийся"  первый  разведвзвод пока  что  для порядка
числился  пропавшим без вести.  Именно эта  группа, ушедшая  ставить датчики
слежения  за  десятой милей, засекла  начало  кошмарного нашествия. На  свою
беду, разведчики не смогли  обойти волну зверья  с фланга и угодили в мешок.
Последний  рапорт от  взводного  по  голосовой  связи  звучал примерно  так:
"Патронов ноль... гады прут... как жаль, что  нет рядом обожаемого господина
полковника,  нам  его  здесь  чертовски  не  хватает...  мы  тут  крокодилов
разбудили, их в небе туча... отзывайте спасателя, он все равно сквозь них не
пробьется...  ото, да я уже один...  "  Задумавшись  о  судьбе  разведчиков,
Причер невольно вспомнил, как ему откусили ногу, и зажмурился. А потом встал
и пошел направо руководить.
     -  Эх,  человече,  милостию  Божьей прими  оружие  и щит,  если у  тебя
противники  злые!  - выкрикнул  он свой любимый  боевой  клич, перевешиваясь
через  бортик.  Зверье было уже совсем рядом,  и капитан принялся стрелять в
оскаленные морды. Следующий час  сохранился у него в памяти довольно смутно.
Причер  осыпал нападающих  бластерными  пулями  и воинственными  библейскими
текстами,  подбадривал  солдат, лично оказал помощь  двоим раненым, принимал
донесения от  Тэйлора и  палил,  палил, палил... Сектор потерял еще двадцать
человек обожженными, заклинило одну пушку, начались перебои  с боеприпасами.
Занимался  день,  с  болот шальным  ветерком  понесло  крокодильи  стаи,  их
расстреливали зенитки, и все, что от крокодилов оставалось,  градом сыпалось
оборонявшимся на головы...
     В какой-то момент стенка чуть не  дрогнула. Самые  рослые из нападающих
уже  щелкали зубами над бортиком, и  солдаты, уклоняясь,  начали отскакивать
назад.  Из-за  этого огонь  поослаб, к громилам  подтянулась  мелюзга, и  на
участке,  где смыкались зоны ответственности Тэйлора и Причера, образовалась
свалка.  Звери  лезли  на  бортик  уже  не  по   мясу,  а  друг   по  другу.
Секунда-другая,  и они посыпались бы на  площадку, где бестолково  толпилась
растерянная оборона. Стрелять из бластера  по толпе с дистанции  меньше трех
футов бессмысленно  - это уже  зона ударной  волны,  ты прикончишь двух-трех
гадов,  и сам  полетишь  вверх  тормашками.  А  гадов-то  добрая сотня,  вот
остальные тобой и закусят...
     Причер  очень  вовремя  почувствовал,   что  слева  нелады.  Оглянулся,
испугался -  на полном  серьезе  - и  едва-едва успел  исправить  положение.
Заорав с перепугу "Пр-р-ресвятая Дева!!! " так, что  его голос  перекрыл шум
пальбы,  капитан  рванул  из-за  спины  лазер  и  наотмашь  шваркнул  лучом,
пообру-бав все инородное,  что  торчало  поверх  бортика.  Усилиями  "пилы",
слопавшей в  бешеном импульсе  верных  пол-аккумулятора,  количество  зверья
через  десять  секунд должно было  удвоиться.  Но  зато  теперь  бойцы могли
вернуться на свои места. "По местам! - крикнул Причер. -  С Божьей помощью -
огонь! " И стрелки дружно прыгнули к бортику.
     Это было нелегко,  но сектор держался.  Причер все  чаще посматривал на
терминал - не пора ли  взывать о  помощи, -  и тут помощь  явилась откуда не
ждали.  Из  джунглей.  Волна  атакующих  начала  выдыхаться.  Почуяв  скорое
избавление  от  мук,  стенка  дружно  взвыла  и принялась  отстреливаться  с
удвоенной силой.
     Так  прошло еще минут двадцать, а потом  наступление кончилось. Вообще.
Только одинокий и, видимо, совершенно дурной зверь, смахивающий отдаленно на
муравьеда  с рогами, бодал увлеченно бортик на стороне Тэйлора.  Бодал, хотя
запросто мог бы и перепрыгнуть - так высоко поднялся "бруствер".
     Причер отстегнул маску и с  непривычки чуть не задохнулся.  Из-за стены
несло плохо сготовленным  мясом  самых  разнообразных видов  - пережаренным,
недоваренным, передержанным  в специях  и просто тухлым. "Как же они все это
убирают? - подумал Причер. - Или само рассосется? Дурак я, конечно,  что еще
на  Земле не просмотрел материалы, прилетел сюда  полным  чайником.  Хотя...
Зато интересно".
     Муравьеда лупили прикладами по рогам со словами: "Беги домой, придурок,
ведь застрелим! " Тэйлор сидел на бортике, хохотал и подначивал солдат взять
зверя с собой  в казарму. "Приручите, он вам яйца нести станет, чем  плохо -
каждое утро во-от такая глазунья? "
     - Он правда яйца несет? - спросил Причер, подходя.
     - Нет, - вздохнул Тэйлор. - Увы, нет.
     При  виде  капитана  солдаты  на  миг.  посерьезнели,  но,  поняв,  что
застраивать их  никто не собирается, опять расслабились.  Все  уже поснимали
шлемы,  многие расстегнули  броню. А  на  лицах  бойцов светилось  выражение
безоблачного мальчишеского счастья, какое бывает только  после тяжелой драки
в  У  старых опытных  солдат,  знающих  истинную  цену  таким  минутам.  Это
молодняк, переполненный  адреналином, подолгу не может отойти от горячки боя
-  прыгает, машет  руками, орет, задирается,  требует море выпивки  и  голую
бабу. "Старики" другие. Они глубже.
     - Дурацкая планета. - Тэйлор  снял  перчатку и взъерошил  слипшиеся  от
пота светлые волосы. - Никто яйца не несет, все размножаются  почкованием. И
что мы с  этого имеем? А то, что элементарная яичница в "офицерке" стоит как
бутылка виски. Соскучился по яичнице - слов нет. Ох, тишина-то какая...
     Причер   снял   шлем  и  прислушался.   Действительно,  тишина   стояла
невероятная.  Даже буханье  пустых  ящиков,  которыми  по-прежнему швырялись
полуживые от усталости "грузчики", не портило впечатления. "И этого  тоже на
гражданке нет", - подумал капеллан.  Вспомнил, что он по-прежнему капеллан и
ему скоро читать заупокойную по погибшим разведчикам. От души пожалел заживо
съеденных. И все равно не очень расстроился.
     - Сегодня выпьем.  -  Это Тэйлор придвинулся к Причеру и заговорщически
ему  подмигивал.  -  Я  угощаю,  господин  капитан.  Обмоем нашу героическую
оборону.  И  вступление  в  должность.   Вы  теперь  хоть  и  временный,  но
полноценный ротный шестого сектора - у вас даже прозвище есть.
     - Какое еще прозвище? - удивился Причер.
     - Иоанн  Креститель,  - сообщил  Тэйлор.  - Только,  чур,  на  ребят не
сердитесь.  Они что видят,  о  том и поют. Очень  уж  вы  лихо словом Божьим
оперируете. Почти так же ловко, как "пилой".
     Причер вспомнил неприятный эпизод, когда звери едва не перевалили через
бортик,  и  свой отчаянный  зов  о  помощи, обращенный  к Матери-заступнице.
Поблагодарил он Деву потом или нет? Весь этот бой  капитан бормотал себе под
нос, а то и выкрикивал в полный голос молитвы. Но это было другое - призыв к
святым  укрепить  хиленькие человечьи  силы,  поддержать  решимость.  А  вот
сказать  конкретное  спасибо  Той,  к  которой  Причер  всегда  был  душевно
неравнодушен... "Не могу сейчас. фальшиво выйдет. Я опустошен, выжат, у меня
даже кончики пальцев от слабости дрожат. Вечером. Вечером... "
     -  Между  прочим, меня  на самом деле  зовут Джон, - сказал  Причер.  -
Только ни малейшего сравнения с Крестителем я не выдерживаю...
     - Нам  и такой сойдет, - заверил его  Тэйлор. - А я Боб. Очень приятно.
Эй, вы чего там? Осторожнее, укусит еще...
     - Он устал, бедняга, -  сказали ласково в толпе солдат. Причер заглянул
за бортик. Муравьед сидел на задних лапах, как большая собака, и живым умным
глазом рассматривал  своих  недавних  противников.  Пасть  его  была  слегка
приоткрыта, из нее свисал неожиданно широкий,  совсем не муравьежий, розовый
язык. Даже не верилось, что еще совсем недавно эта  зверюга лезла  на рожон,
одержимая неведомым бесом.
     Пискнул терминал.
     - Отбой? - спросил Тэйлор.
     - Отбой, -  кивнул Причер  с  легким сожалением.  --  Рановато,  да?  -
согласился  Тэйлор. - Посидеть бы еще. Эй,  господа  военные! Ну-ка, врежьте
как  следует этой животине! Которая яйца не  несет!  Прогоните  ее отсюда  к
едрене матери! Пусть обратно в лес убирается... По загривку ее, за рогами! У
нее там слабое место!
     Из-за бортика раздалось обиженное вяканье. Солдаты дружно рассмеялись.
     - Наконец-то... Во как улепетывает! Эй, ты больше не приходи! А то ведь
на самом деле застрелим!
     - Надо было метку ему поставить.
     - Я т-те поставлю!
     - Да нет же! На рога привязать фигню какую-нибудь яркую. Чтобы в  толпе
видно было...
     Причер снова заглянул за бортик.  Муравьед потешно съезжал  на брюхе по
скользкому кургану.
     - Понятия не имею, зачем я это делаю, - сказал капеллан и потянул из-за
спины "пилу". - Чего  притихли? Не бойтесь, я не убийца.  Я  ему  просто рог
один  слегка  подрежу.  Рога костяные, он  ничего  и не почувствует.  У-упс!
Готово. Вот и метка. Вдруг еще в джунглях повстречаемся...
     -  Загляденье  просто,  как  вы  стреляете,  - заметил  Тэйлор. - Между
прочим,  мы  в  джунгли  не ходим.  Не  положено.  Ах да, вы же новенький...
Извините, сэр.
     -  Я  в джунгли пойду,  - сказал  Причер  жестко. - Обязательно  пойду.
Сердцем чую, там меня ждет масса открытий.
     - Да кто ж вас пустит...
     - Там  в  глубине  черти лазают, - сообщил один  из солдат.  - Зеленые.
Разведчики видели.
     -  Чертей  -  отставить,  -  вяло приказал  через  плечо  Тэйлор.  -  С
суевериями и алкоголизмом мы боремся. Слушайте, господин капитан, да плюньте
вы на  эти джунгли. Ничего там хорошего. И потом,  вы  у нас  теперь надолго
застряли, сэр. Ротного сильно покалечило, может, и не вернется.
     - Простите, но я  тоже не вернусь, Тэйлор. Я ведь не пехотный офицер. Я
всего лишь новый гарнизонный священник.
     - Черт побери! Ой,  извините...  - Тэйлор от изумления даже  с  бортика
соскочил и  встал  навытяжку.  Более того, он  поспешно нахлобучил на голову
шлем.  Солдаты за его спиной  как-то все  подобрались и теперь  ели  Причера
глазами. Вытаращенными глазами. Восхищенными.
     - А  в  джунгли  я  выберусь. С  разведкой.  Я  ведь  по  специальности
разведчик.  Вернее, когда-то был. Пока меня  там  не  покалечило слегка... -
Причер  почувствовал, что  скорее оправдывается, чем рассказывает. Наверное,
ему подсознательно хотелось остаться в шестом  секторе  ротным. "Атавизмы  и
рудименты, - подумал он. - Не  далее как вчера  я понял, что  больше не хочу
воевать. А сегодня пострелял - и будто заново родился. Сорок раз прочтешь за
это "Отче наш" и столько же "Богородицу", Лазарь ты хренов".
     -  Господин капитан,  сэр... Ваше  преподобие...  - Тэйлор  по-прежнему
тянул руки по швам. - Разрешите обратиться?
     - Обращайтесь, господин  лейтенант... сын мой, - в том же  духе ответил
Причер, стараясь как-то сбить патетику момента.
     - Позвольте узнать,  допускает  ли  ситуация  отпущение грехов  личному
составу шестого сектора, господин капитан, сэр?
     -  Э-э...  Тэйлор, - осторожно  сказал  капеллан.  -  Расслабьтесь,  а?
Конечно, допускает.  Только не надо мне  этой... Строевой  подготовки.  О, я
придумал. Лейтенант Тэйлор!
     - Я, сэр!
     - Приказываю вам принять командование ротой охраны шестого сектора!
     - Есть, сэр!
     - Ну и отлично. С этого момента я для вас не капитан  и не начальник, а
просто  святой  отец. Только  между прочим,  когда наградной список на своих
людей подготовите,  сбросьте  мне  копию. Я  прослежу,  чтобы  в  канцелярии
бригады к нему отнеслись повнимательнее.
     - Спасибо... - пробормотал Тэйлор.  - Так как насчет отпущения  грехов,
святой отец? А то мы ведь столько зверья наколошматили сегодня...
     - Да это  вообще  не  грех, -  утешил лейтенанта Причер. -  Это  просто
самооборона. Недаром  сказано - милостию Божьей  прими  оружие и щит, если у
тебя противники  злые, глядят на  тебя во  все глаза,  как волки на овец,  и
хотят тебя пожрать внезапно...
     - Простите,  святой отец,  -  заявил  Тэйлор  очень  твердо,  -  но  вы
ошибаетесь. На Кляксе все с точностью до наоборот. Мы здесь не обороняемся.
     - То есть? - удивился Причер.
     - Это они от нас обороняются, - объяснил Тэйлор.



     Все  необходимые  после боя  формальности  Причер  уладил дистанционно,
через свой мобильный терминал. Очень уж ему не хотелось являться на доклад к
командованию  базы  в  состоянии  полного  душевного  раздрызга,   с   кучей
неприятных и глупых, наверное, вопросов на устах. Поэтому капитан для начала
принял  душ, переоделся в  чистое, а потом  добрый час  простоял  у  алтаря.
Приведя мысли в относительный порядок, он уселся за компьютер  и долго читал
справку по флоре и фауне  Кляксы. Посмеялся над ученым  названием  давешнего
рогатого муравьеда - "муравьед рогатый".  Вспомнил,  что  пора  обедать, и с
черного хода посетил офицерскую столовую, где его с  радостной готовностью и
неким  даже   подобострастием  накормили.  Вероятно,  шестой  сектор   успел
растрепать на всю базу, какой герой и симпатяга новый священник. В обеденном
зале шумно  беседовали  и  громко чавкали, Причер на кухне пил кофе  и  тихо
радовался, что его не ищут.
     Оказывается, искали. Точнее,  деликатно подсматривали.  Выйдя за дверь,
Причер  наткнулся на джип  - тот самый, который  позаимствовал у  командного
пункта.  В  машине  сидел   давешний  сержант-тыловик,  бывший  десантник  и
подчиненный.
     - Здрасьте,  господин капитан. Принимайте  технику, - обрадовал Причера
сержант, выбираясь из-за руля. - Вот здесь распишитесь в получении.
     - Мне же не положено... - удивился Причер.
     - Очень  даже положено. Вы же, извините, пожалуйста, ограниченно годный
по  статье би-два. Согласно параграфу... забыл  какому, если  расстояние  от
квартиры  офицера до  зоны ответственности  по боевому расписанию  превышает
милю... Короче говоря, ваше преподобие, не трендите, а ставьте закорючку.
     -  Ща как  дам  в  ухо!  -  пообещал  Причер,  внимательно  разглядывая
приходный ордер. - Признавайся, стервец - чья команда насчет машины?
     -  Не могу знать, господин капитан, сэр! Вроде бы лично  начальник тыла
майор Джефферсон распорядился. Господин капитан, сэр.
     - А раньше машина кому принадлежала?
     - Майору Джефферсону, господин капитан, сэр. Причер закусил губу, чтобы
не расхохотаться.  Сейчас, при ярком  свете, видно было, что  джип  порядком
заезжен. "Вот  она, тыловая доброта. С  одной стороны  - начальник капеллана
облагодетельствовал, с другой - на новую тачку пересядет".
     -  Вы за нашего шефа не беспокойтесь,  господин капитан, сэр, - неверно
истолковал выражение лица Причера  сержант. - Майор Джефферсон уже с утра на
новой ездит. Вы  ему,  можно сказать, подарок сделали. Прибежал на склад, аж
глаза светятся, кричит - гип-гип-ура, капеллан сослепу  мою развалюху угнал!
Пусть теперь сам с ней и... Ну, вы поняли, господин капитан, сэр.
     - Ладно. - Причер расписался и полез в джип. - Ты это... Я ведь тебе  в
ухо не двинул за сниженную лексику, верно?
     - За какую, сэр?
     - За панибратский тон при разговоре со старшим по званию. Так что давай
отрабатывай  должок. Напалм  есть на складах?  А? Не слышу ответа. Только не
вздумай мне тут невинную барышню изображать, я  же тебя,  пройдоху, насквозь
вижу!
     - Ничего я не изображаю...  А напалм еще в позапрошлый раз  кончился. И
не будет его долго. Грузовик только через месяц ждем.
     - Почему? - коротко и всеобъемлюще спросил Причер.
     - Перерасход,  - так же коротко ответил  сержант. - Джунгли жмут.  Сами
понимаете, им наши, графики не указ.
     - А живая сила, она что, из грязного белья самозарождается?
     - Не понял, сэр?
     - Я говорю: напалм на Кляксу строго по графику поступает, а солдаты - в
любом количестве?
     -  Не-ет...  -  Сержант даже улыбнулся, так Причер его удивил. -  Да вы
что, святой отец, да откуда? Еще парочка таких наездов, как сегодня, здесь и
бойцов-то не останется. Пополнение тоже на  грузовике придет. Главное,  чтоб
мы  продержались.  Раньше-то перло  раз в месяц, ну два. А теперь дней через
десять-одиннадцать. И двоиться они, гады, начали.
     "Нервный  я стал, -- подумал капеллан. - Все заговоры  мерещатся. А тут
просто бардак и положение близкое к критическому. Нормальная армия".
     - Того и  гляди  стену одолеют,  а  тогда  крышка  нам,  -  не унимался
сержант. - Одна надежда - по плану эвакуации все уцелевшие отходят к порту и
лезут  на "Тревогу".  Хотите совет,  господин капитан?  В  обход Устава,  по
старой дружбе?
     - Ну?
     -  Если  зверье ломанется  через  стену, бросайте все,  хватайте  любую
машину, хоть полковничью, и катите к порту. На  территории мы как в западне.
Эту  волну не удержишь, когда она идет по ровному месту. Никаких шансов. Кто
замешкается на минуту, не выберется. Так что бросайте все  и спасайтесь. А я
вам местечко на борту забью, гарантированно.
     Причер отчетливо скрипнул  зубами.  Теперь ему хотелось дать сержанту в
ухо на полном серьезе.
     - Сколько наших берет "Тревога"? - спросил капитан преувеличенно ровным
тоном. План эвакуации он, естественно, просмотреть не успел. А надо было.
     - Порт  сначала принимает гражданских со скважины. Они  уходят на своих
баржах, занимают их целиком. Потом грузимся мы -  к русским. Все управление,
лазарет,  те  зенитчики,  которые  успеют  Добежать,  и  процентов  двадцать
стрелков. Больше просто не выживет.
     - Я спрашиваю предельную загрузку. Ты должен знать.
     - Это и  есть  предельная загрузка. Только  она не понадобится. Разуйте
глаза,  командир.  Вы же видели сегодня,  как оно прет  в  скользкую  горку.
Теперь  представьте,  как оно  скачет по сухому. И прикиньте, что на  одного
нашего с ружьем будет минимум десяток тварей с зубами и соплями...
     Сержант очень старался быть убедительным.  Знал, что  капитана  Причера
голыми  эмоциями не  пробьешь.  А  капеллана  Причера он  в  упор  не видел.
Действительно,  какой  ему  смысл  давать  советы  капеллану   -  чужому   и
непонятному человеку?
     -  Даже  вы,  сэр, не  подстрелите  десять  тварей за одну  секунду,  -
заключил  сержант.  -  А  сколько  будет  случайных  попаданий...  Нечаянных
выстрелов из бластера в упор... Нет, сэр, дохлый номер. Даже на наших с вами
Черных Болотах такого  не было.  Помните, когда  мы  на полпути  транспортер
доломали?
     - Не "мы доломали", а ты доломал!
     - Ну,  я...  Вы тогда  еще "пилой" отмахивались, когда у  нас "кувалду"
заело...
     - Допустим, у тебя заело!
     - Ну, пусть у  меня. В любом случае здесь-то  "пила"  не спасет, они же
двоятся. Хорошо еще, черти из джунглей не выходят пока.
     - Зеленые такие, чешуйчатые?
     -  Слышали уже? Вот страсть, наверное! Не-ет, если периметр не удержим,
это  будет  гибель,  сэр.  Верная  смерть. Извините,  что-то  я разболтался.
Господин капитан, сэр.
     "До чего же мне  нужен толковый советчик! -  мучился Причер. -  Который
давно сидит на Кляксе и  хорошо владеет  ситуацией.  Кэссиди? Если  бы... Он
мыслями там, в  джунглях, со своими разведгруппами. А того, что творится под
самым носом, скорее всего, не замечает. С кем  бы мне поговорить по душам? А
кстати... "
     - Русский пароход у нас  на  боепитании состоит? - деловито осведомился
Причер.
     - Естественно,  сэр. Он вообще по документам проведен будто не русский,
а наш. Только команда ихняя, типа наемники. Так налоги меньше.
     - Значит, ты можешь выяснить, на какое число у них дозаправка заказана?
     - Да я и так  знаю, сэр. Это ж не секрет. В пятницу утром они вернутся.
К вечеру  освободятся и начнут сходить на берег. А вам кто из русских нужен?
Мичман Харитонов небось?
     Причер задумчиво почесал в затылке.
     - Нет,  - сказал он. - Мичман  Харитонов пока не нужен.  Честно говоря,
сам не знаю, для чего мне эти русские. Но ты о моем вопросе - никому, понял?
     Сержант подобрал живот и вытянулся в струну.
     -  Я  -  могила,  сэр. И вообще... В  вашем распоряжении, сэр.  В любое
время. Только прикажите. Любая услуга. Вы меня знаете.
     -  Знаю,  -  кивнул   Причер.   -  А  ну,  признавайся-в  контрразведку
по-прежнему стучишь?
     - Есть  маленько. -  Сержант виновато  опустил глаза. - С  ними же  как
связался, потом не отвяжешься.
     - Кто у них на базе главный?
     - М-м... - сержант окончательно потупился. - А вам очень надо?
     - Фамилия,  в принципе, роли не играет. Но хотелось бы на будущее иметь
представление, что он за человек. Вдруг гнида какая-нибудь.
     - Он хороший человек! - горячо воскликнул сержант. - Вы  его совсем еще
не знаете, но это настоящий офицер, почти как вы.
     -  Хороший,  говоришь...  -  Причер  задумался. -  Ну-ну.  Пока  сам не
попрошу, на меня не капай. Договорились?
     Сержант заметно побледнел.
     - Да как вы могли такое подумать, господин капитан... Да я за вас...
     -  А вот когда попрошу - капнешь, - заключил Причер. - Ну, благодарю за
информацию. Тебя подбросить?
     -  Спасибо, не надо. - Сержант,  утомленный задушевной беседой, полез в
карман  за  платком.  -  Я  лучше  на  кухню  заверну,  кофейком  офицерским
побалуюсь. Вы это... Благословите, что ли, меня, а? Господин капитан, сэр...


     Кэссиди сидел в кабинете  начальника разведки, положив ноги на стол,  и
дымил сигарой.
     -  Присаживайтесь, святой  отец, - сказал он, не  меняя  позы.  - С чем
пожаловали?
     - С вопросами. - Причер уселся в кресло напротив.
     - Ну-ну. - Кэссиди  выпустил в потолок  несколько сизых колец. - Только
постарайтесь своими вопросами  не  доконать мое  пищеварение. А то  господин
полковник и так из меня все печенки вынул.
     Причер вздохнул. Кэссиди молча курил и ждал. Капеллан горбился в кресле
и тоже молчал. В кабинете вдруг стало очень неуютно.
     - Хорошо! - не выдержал Кэссиди.  - Вас,  конечно, интересует, почему в
файлах по  местному  зверью нет информации о том, что оно "двоится".  Почему
нет данных о масштабе атак на периметр.  Еще вам очень хочется  знать,  куда
подевался напалм. Все? Ах да, про чертей! Зеленых таких, чешуйчатых. Которые
в глубине джунглей, за десятой милей. Так?
     Причер снова вздохнул, на этот раз очень жалостливо.
     -  Докладываю по пунктам, - сказал  Кэссиди. -  Двоиться зверье  начало
примерно месяц назад. Приблизительно в то же время  атаки пошли гораздо чаще
и на порядок мощнее, чем раньше. Вот  куда делся весь напалм, а потом и  все
реактивное   горючее.   Хотя  сейчас   керосина  натащили  со  скважины,  на
пару-тройку проходов хватит. Зарядов для бластеров и пушек у нас достаточно.
Недостаточно личного состава. Уже сейчас людей мало.  А  дальше будет только
хуже.  Все  эти  наши горести и несчастья господин полковник весьма подробно
описал  в  роскошной  панической  депеше  хозяевам  планеты.  Но  даже  если
концессионер  нам  и  поверит, грузовик от этого быстрее  не полетит.  Нужно
продержаться еще месяц. А что касается чертей...
     - Можем поговорить как люди? - перебил Причер. - Без Устава?
     - Естественно. - Кэссиди снял ноги со стола и положил на него  локти. -
В чем проблема, Отходняк?
     - О-о... -- Причер возвел глаза к потолку. - Кэс, умоляю, забудь ты эту
отвратительную кличку. Я все-таки духовное лицо. Теперь.
     - Принято. Так в чем дело, Джон?
     -  У тебя была масса возможностей рассказать мне, что звери двоятся. Но
ты этого не сделал. Почему?
     - Закон такой.  -  Кэссиди  хитро прищурился. --  Ладно,  не  обижайся.
Действительно закон. Ему всего месяц, но он правильный. Согласись,  когда ты
это увидел - обалдел? Челюсть отвисла?
     - Допустим, - сознался Причер.
     -  Никто  не  верит, -  сказал  Кэссиди  тихо и как бы  виновато.  - Мы
специально для донесения  концессионеру распилили  нескольких псевдозавров и
засняли  весь процесс. И знаешь, сами как-то до  сих - пор... Короче говоря,
на слово  никто не  верит.  Непременно решит  попробовать  и  шарахнет -  не
"пилой",  так еще  чем-нибудь  режущим. Тогда  и придумался ритуал:  новичок
должен  собственными глазами  увидеть,  как оно...  И насколько  это опасно.
Рефлекс вырабатывается, скажу я тебе, отменный.
     - И насколько это опасно?
     - Если срубить голову или лапу отрезать - ничего сверхъестественного не
произойдет.  Средних размеров  зверюга  новую  голову  отращивает  минут  за
пять-шесть...
     - Голову?  -  переспросил  капеллан. - Это  как? Там  же мозг!  Этот...
Главный, основной, которым думают. Головной!
     -  Может, он им больше  жить не  мешает? - предположил  Кэссиди. -  Или
переехал куда-нибудь в другое место...
     - Аж завидно, - хмыкнул Причер. - Сам бы не отказался.
     - Лапа побыстрее отрастет, минуты  за три, - продолжал Кэссиди. - А вот
если  покромсать все туловище,  как  рулет его нарезать, тут-то и начинается
шоу. Псевдозавра я  рубил лично  на шесть частей. Выросло три его  маленькие
копии, два кроко-дильчика и один муравьед. Все попытались удрать в болото  -
сообразили, гады, что  ростом не  вышли. Ученых  сюда надо, конечно.  Только
ведь съедят их...
     - В файлах, которые выдали мне, про регенерацию сказано четко  - "нет",
-  задумчиво протянул Причер. -  И  мозги у зверей  находились на положенных
местах,  один  в  башке,  другой в заднице. А  ведь исследовательская группа
забила немало животных. И на запчасти разбирала их.
     - Этим файлам шестой год. Приспособилось зверье.
     - Ничего себе "приспособилось"!
     - Из нас с тобой в училище за те же пять лет сделали офицеров. Скажешь,
мы не приспособились?
     -   Мы  не  научились  отращивать   себе  новые  конечности.  -  Причер
выразительно  хлопнул себя по брючине; раздался глухой пластмассовый звук. -
А про головы  я  вообще  молчу.  И  рассыпаться на  крокодильчиков - тоже не
научились.
     -  Так мы  же люди,  - веско сказал Кэссиди. - Послушай, Джон, это  все
очень   занимательно   и  щекочет  воображение,   но  у   нас   на   сегодня
одна-единственная задача. Удержать периметр. А если по-простому - остаться в
живых  и защитить скважину. Стоять до упора,  пока  ученые  не  разберутся с
креатином. Просто стоять.
     - Или загонять шахтеров  на  их  баржи,  самим грузиться на "Тревогу" и
уходить в море. Пока опять не поперло, вдвое сильнее, чем прежде.
     -  Это  говорит  священник  или офицер? - Кэссиди  прищурился вновь.  -
Священника  я еще  могу понять,  он же не в курсе,  что  к  русским  все  не
поместятся...
     -   Челночными  рейсами  до   космодрома.  Сгрузить  часть   народа   в
космодромные  склады,  тогда места  на  воде  хватит всем. Если гонять  одну
"Тревогу", это можно сделать за сутки. А если использовать еще и  шахтерские
баржи...
     - Очнись, Джон, - попросил Кэссиди  очень мягко.  - Мы  не можем уйти с
материка. Просто не можем.
     -  Извини,  Кэс,  но я утром  держал  периметр.  И теперь мне отчего-то
кажется, что  очень даже можем. Если не должны. А креатин  пусть добывают из
шельфа. Бросят прямо рядом с космодромом плавучую буровую - и качают.  Чтобы
отгонять планктон, хватит той же самой "Тревоги" за глаза и  за  уши. Потерь
таких  не  будет, понимаешь? Ненормальных. Жалко  ведь  людей, нельзя так  с
ними! Сколько у нас сегодня обожженных? Двести?
     - Под  триста. И человек  двадцать нужно отправлять домой, здесь  их не
починишь. Джон, я все понимаю. Но это не в нашей власти.
     - А в чьей тогда? - спросил Причер едко. -  Во власти Кляксы? Послушай,
Кэс,  ты меня удивляешь.  Прямо у тебя под носом  происходит чудо. Настоящее
чудо.  И  оно может  иметь лично для  тебя самые неприятные последствия. Оно
майора Кэссиди элементарно  слопает.  А  ты  думаешь,  как  бы  продержаться
месячишко, пока сюда не подвалит грузовик с более  мощными пушками, напалмом
и прочей  дребеденью. Только вот  как ты запоешь, когда джунгли пойдут таким
валом, что все твои пушки захлебнутся? Или зверье покроется шкурой,  которую
напалм не возьмет?
     - Откуда знаешь?! - в легком ужасе пробормотал Кэссиди.
     -  Предполагаю. Если  чудо началось, его  не остановить.  У  чуда  свои
правила игры. Знаешь, что мне сказал  один толковый парень на стене? Что это
не  мы от  джунглей обороняемся,  а, наоборот, они от нас. Разуй глаза, Кэс!
Пять-шесть лет назад здесь  лазало  обыкновенное  болотное  зверье.  Мы  его
видели  кучу на других тропических мирах. Да оно  и на Земле примерно  такое
же. У него есть мозги, желудок, сердце, кровеносная система... Кэс, дружище,
ты кромсаешь его  на шесть частей, и  что получается? Шесть жизнеспособных и
сообразительных  особей трех разных видов! Это истинное  чудо, Кэс! И поверь
мне, священнику  и офицеру, -  если уж  оно  задалось целью опрокинуть нас в
море...
     - Ты здесь вторые сутки, - сказал Кэссиди тоскливо. - А я второй год...
     - Ну и дурак! - сделал четкий вывод Причер.
     - ... так вот ты посиди здесь с мое, а  потом уже изображай оракула,  -
резюмировал Кэссиди. - Но ведь чудо, Кэс!
     -  Чудо, -  легко  согласился  Кэссиди.  -  И  я очень  надеюсь, что на
грузовике  прилетит несколько авторитетных  биологов. Которые нам расскажут,
как с этим чудом бороться. Лишь бы их не съели...
     -  Так,  -  сказал  Причер,  отдуваясь. -  Хватит.  Упорен  ты в  своих
заблуждениях похлеще Фомы  неверующего.  Так  упорен, что  даже  меня  почти
убедил.  В одном  - может, действительно  имеет  смысл  дождаться  биологов.
Сдаюсь. Но только по этому вопросу.
     - У-у... - Кэссиди тихо взвыл и трагически закрыл лицо руками.
     - Потерпишь еще немножко, Кэс? - спросил Причер участливо.
     - У-у... угу... - донеслось сквозь плотно сжатые пальцы.
     - "Двоение" и резкое усиление атак начались примерно месяц назад.
     - Угу...
     - Кэс, что тут у вас произошло?  Что-то должно было произойти. Не может
быть такого, чтобы зверье с бухты-барахты начало показывать чудеса к идти на
приступ огромными толпами.
     Кэссиди выглянул из-за своего укрытия и тупо уставился на Причера.
     - А  чего  тебе надо?  - спросил  он.  -  Вспышку  активности  местного
светила? Изобару какую-нибудь аномальную?
     - При чем тут  изобара?  -  Причер начал  тихо  закипать.  - Джунгли не
изобару грызут, а нашу стену.  Кстати, - поправился он, - изобара тоже... Не
без греха. Когда идут серии запусков с  плавучего космодрома, гидравлический
удар  должен быть тот еще. Океан его целиком не погасит.  Так что изобара...
Слушай,  Кэс, не  сбивай  меня с толку. Что здесь произошло?! - Причер ткнул
пальцем в столешницу. - Здесь! Что?!
     - Ни-че-го.
     - Совсем никаких событий?
     - Почему? Зверье поперло как никогда раньше.
     -  Так  прямо само по себе и поперло? На  этот раз Кэссиди не  взвыл, а
застонал. В полный голос.
     - Капитан  Причер,  - сказал он. - Не издевайтесь над начальством.  Ему
хреново,  оно целый взвод потеряло в джунглях. Ему  знаешь как стыдно? Лучше
бы я сам там загнулся!
     - Ты когда последний раз был на исповеди, Кэс?
     - Нет! - отрезал Кэссиди. - Не смогу. Честное слово, Джон, я для тебя и
на органе сбацаю, и поднос  с причастием держать буду, и все, что  угодно. А
вот  исповедаться  - только не  тебе. Извини. Ты ведь людям  душу  наизнанку
выворачиваешь. Уж лучше к психоаналитику. Там хотя бы ожидаемый результат за
свои деньги. А с тобой бесплатно и очень больно. Кстати,  был я  на исповеди
два месяца назад. Как раз черти в лесу завелись... Или нет, когда черти, это
уже  твой предшественник  с ума сходить начал. Именно от них, родимых.  И  я
грешным делом побоялся к нему соваться. Значит, месяца три не исповедовался.
Все, отстань. Не пойду к тебе.  Не пойду.  Эх, жалко, психоаналитик на Землю
удрал, сука трусливая, нестроевая...
     - А что еще за черти? - небрежно поинтересовался капеллан.
     - Да  бегает  какая-то  погань  зеленая.  Человекообразная.  Далеко, за
десятой  милей. Я  сначала  решил,  что просто  с океана дунуло - нанюхались
парни  морского  воздуха,  и   все  дела.  А  потом  смотрю  на   монитор  -
действительно  черти.  Ну, кто-то  из моих деятелей  святому отцу на  них  и
пожаловался. А  у святого отца - хрясь!  - и сам понимаешь что. Раз двадцать
ко мне приставал  -  возьми  да возьми  его в джунгли. Решил один на  один с
чертом  схлестнуться.  Послал  я  его  подальше.  Ка-ак он  меня понес! Мол,
сволочь, отступник,  на исповедь не ходишь, ну и все такое  прочее. В общем,
пошел  вон,   на  порог  больше  не  пущу.  Я  даже  расстроился.  Он   ведь
какой-никакой, но все-таки священник был. Только очень уж сумасшедший. Звоню
Кронштейну,  говорю: выручай. Тот,  естественно, в бутылку лезет  -  мол,  я
русский офицер  и  не имею права встревать в ваши американские дела. Ну, тут
уж  ему лично полковник напомнил, кто на Кляксе  хозяин. Кстати,  Джон, ты с
русскими здесь поосторожней. Это они только с виду такие хорошие. А на самом
деле у них идеология: очень здорово, что НАТО платит нам жалованье, - мы ему
за это при  каждом удобном  случае  жопу показывать будем. Очень большую, на
все полученные деньги... И не ухмыляйся, я не шучу, а цитирую радиоперехват.
Да, про  Кронштейна!  Священник  за  ним до  самого  порта  гнался.  И  пока
капеллана  на  Землю не отправили,  бедняга Эйб на базу -  ни  ногой.  Тоже,
наверное... Расстроился. Вроде меня.  Ох, Джон, как вспомню -  так вздрогну.
Думаешь, почему у  тебя комната заново  окрашена? Он  Библию разодрал  и  из
страниц обои сделал. Это мы потом узнали,  конечно. После того, как он атаку
отбивать полез. В одно прекрасное утро. Как раз зверье штурмовать нас пошло,
а  капеллан -  на  стену.  Без  защиты,  в  одной  сутане. Приволок  на себе
здоровенный крест - сколотил из двух скамеек.  Запрыгнул на бортик и да-авай
нечистую силу пугать... Уф-ф-ф...
     - А меня в джунгли пустишь? - неожиданно спросил Причер.
     Кэссиди растерянно умолк.
     - Сейчас  ведь там не опасно,  - заметил  капеллан. -  В  ближайшие дни
зверье будет накапливать силы. Что ему какая-то разведгруппа? Верно?
     - Если бы  я не знал, кто у нас на базе  контрразведчик,  я бы подумал,
что это ты, - медленно произнес Кэссиди.
     - А кто у нас контрразведчик? - оживился капеллан.
     - Обойдешься.
     - А если окажется, что мы без его помощи отсюда не выберемся?
     - Тебе-то чего беспокоиться? Ты по эвакуационному плану на  периметр не
идешь. Твоя задача  - выводить в порт личный состав отдела Службы поддержки.
Конкретно - руководить погрузкой блядюшника.
     - Кэс, ты забыл, что ли, с кем разговариваешь?
     Кэссиди бросил полный надежды взгляд на часы.
     - Десять минут,  -  сказал он. -  Еще десять минут ты меня  изводишь, а
потом я ухожу на командный. И попробуй только сунуться туда за мной. Пока не
сдашь полковнику зачет...
     - Тогда я смогу выйти в джунгли?
     - Ну чего ты там забыл?!
     - Я разобраться хочу, - сказал Причер твердо. - Я хочу выяснить, почему
мне так  неймется побыстрее сделать отсюда ноги. Поэтому сначала я просмотрю
журнал оперативного дежурного  за последние...  Ну, месяцев  шесть. А  потом
выберусь  в  джунгли. И в том и в другом  мне понадобится твоя помощь.  Твой
первый взвод отпеваем через двое суток, так?
     Кэссиди хмуро кивнул.
     - Прочитаем ребятам достойную отходную - и я пойду.
     -  Поздновато  будет,  -   слабо  возразил  Кэссиди.   -  Джунгли   уже
зашевелятся.
     - А и  хрен  с  ними.  Пусть шевелятся.  Так  даже лучше. Кэс, ты же не
хочешь, чтобы я полез туда в одиночку?
     - Еще чего! Шантажист! Не хватало нам тут одного сумасшедшего капеллана
- другой объявился! Во вторник иди. Послезавтра утром. Так уж и быть, включу
тебя в  список. Учти, пойдешь  в  роли чемодана. Никаких фокусов, подчинение
старшему группы полное.
     -  Спасибо. Но возможно, мне  понадобится еще  один выход, чуть  позже.
Именно когда зашевелятся джунгли.
     - Джон, ты хуже танка. Что ты со мной делаешь?
     -  Всего лишь  пытаюсь  достучаться  до  того  Кэссиди,  которого  знал
когда-то. Парень, ты просто  устал. Расслабься. Предоставь  все мне.  Только
немного помоги и чуточку не мешай. Договорились?
     - Угу...
     -  Последний  вопрос.  Почему  ты  так  уверен,  что база  на  материке
необходима? Почему нельзя запустить плавучую буровую?
     - Помнишь Черные Болота?
     Причер  зябко поежился.  Черные  Болота  чуть  не стоили  ему  жизни  и
воинского звания. Но  он добился-таки  своего  - армия оттуда ушла, разорвав
контракт  на оборону.  Причер  терпеть не  мог,  когда армия  ввязывалась  в
коммерческие  предприятия.  Обычно  это  плохо  кончалось  -  военные   либо
по-дурацки гибли, либо  разлагались, напрочь забывали, что они  военные, и в
итоге  гибли  еще более глупо. Именно с Черных Болот Причер вывез полезную в
жизни привычку: оказавшись на новом месте службы, первым делом выяснять, кто
тут резидент армейской  контрразведки.  И еще  поклялся  бежать сломя голову
отовсюду, где армия  продалась монополиям.  Конечно,  это  был лейтенантский
максимализм.  Дослужившись до капитана,  Причер уяснил: монополиям продалось
все на свете, а не только армия. Даже Церковь, такая внешне  независимая, на
самом деле играла  с корпорациями в сложную  многоходовую  игру. Вместо того
чтобы  бить в  лоб,  предпочитала обыгрывать. Хотя могла бы запросто предать
анафеме... Да тот же  самый креатин.  Заявить,  что  он от лукавого, - и все
дела. Была проблема  - не стало  проблемы.  С креатином  вообще дело темное.
Ничего еще пока не доказано, а носятся с ним дальше некуда. До того носятся,
что даже Кэссиди напоминает про Черные Болота. А этот намек означает простую
и страшную вещь:  хозяева шахты, истинные  ее  хозяева, готовы ради креатина
посылать   людей  на   смерть   толпами.  Потому   что  деньги  вложены,  но
дополнительных   вливаний  не   будет.   Никаких   инвестиций,  пока  земная
фармацевтика не потребует оптовых партий высокоочищенного креатина. Пока что
она довольствуется  партиями  опытными.  И  весьма  осторожна  в  прогнозах.
Значит,  концессионер-разработчик  будет любой ценой  оборонять  шахту.  Это
потом, когда акции  взлетят до  небес, можно  будет  потратиться  на буровую
платформу. А пока что...
     - Кэс, я правильно тебя понял? Здесь Черные Болота номер два?
     - Здесь хуже. - Кэссиди усмехнулся одной  стороной рта.  - Только учти,
строго  между нами. Как  на  исповеди. В общем, полкан вовремя подсуетился и
теперь держит несколько процентов акций. Если вся эта затея с креатином себя
оправдает...
     - ... Господин полковник улетит отсюда на  собственной яхте, - заключил
Причер. - Ой-ой-ой, какой тяжелый случай. Не завидую я нам.
     -  Честно говоря, у меня  тоже предчувствия  не  ахти. Но согласись, на
Кляксе идет такая серьезная игра, что  на свечи  просто нельзя  скупиться. А
вдруг креатин и вправду окажется эликсиром жизни? Бессмертие! Заманчиво - а,
Джон?
     - Да на  фига  оно,  бессмертие?  - буркнул Причер. Машинально, даже не
задумываясь.
     - То есть как - на фига?!
     - Ну, что ты с ним будешь делать?
     - Хм...  - Кэссиди на миг  задумался. -  Для  меня  это  реальный  шанс
дослужиться до  генерала. Так-то  я  просто не успею. А очень хочется. Чтобы
звездочек - четыре штуки! Отличный начальник Генштаба из меня получится.
     Причер озадаченно почесал в затылке.
     -  Ладно,  можешь  не принимать  в  расчет  мои честолюбивые  мечты,  -
разрешил Кэссиди. - Да и кто я для гарнизонного капеллана Причера - так, еще
одна заблудшая овца, хе-хе...
     - Ерничать только не надо, угу? - попросил гарнизонный капеллан.
     - А вот полковник тебе не  по зубам. По некоторым данным, полкан вбухал
в акции  все,  что  у  него  есть.  Дом  свой и тот заложил.  Он тебя за эту
скважину  крокодилу  в  жопу  вобьет и с попутным  ветром  на  другой  конец
материка отправит.
     - М-да... -  Причер  раздраженно  скрипнул  зубами.  - Прямо хоть  папе
звони...
     - Римскому? - с уважением спросил Кэссиди.
     -  Ага... Понтифик спит и видит,  как я ему звоню в кабинет. По сто раз
на дню кардиналов дергает -  а  не объявлялся ли такой  военный  священник с
истинно церковной  фамилией?..  * Конечно, не  римскому  папе. Моему.  Вдруг
придумает что-нибудь?
     Preacher (англ. ) - проповедник.
     Кэссиди разочарованно цыкнул зубом.
     - Извини, Джон, но твой папа здесь не справится. Не  такие  деньги сюда
вложены,  чтобы  их  перевесил  один-единственный  генерал.  Пусть  и  очень
свирепый.
     - Сам знаю, - от души признался Причер. - Ладно, Кэс. Надоели мне умные
разговоры. Хочу вина.  Хочу  бокал чего-нибудь легкого и розового. И хорошую
книгу. И сигару. Спасибо, Кэс, не буду я тебя больше мучить. Спасибо...
     -  Сигару, -  на, -  Кэссиди  выдвинул ящик  стола  достал запечатанную
коробку и толкнул ее в сторону  Причера, -  забирай.  А насчет  вина даже не
знаю.  У  нас и  виски-то  не  осталось -  негодяй  Мерфи  с  собутыльниками
выхлестал. А  еще летчик  называется... Слушай! Есть вино! У тебя. Не меньше
тонны должно быть на складе.
     - Гораздо меньше. По описи сто тридцать пять литров, - возразил Причер.
     - Как? - изумился Кэссиди.
     - Сколько есть, столько есть. Но шутка твоя неудачна.  - Причер ощутимо
посуровел. - Если  священник  начинает  стаканами  хлестать причастное вино,
значит, он уже меньше чем наполовину священник.
     - Джон! - благоговейно выдохнул Кэссиди.  - Что же  такое получается...
Значит, этот  козел,  твой предшественник... Прости,  Господи! Этот...  твой
предшественник... сожрал  как  минимум пятьсот литров  причастного  вина  за
неполный год! Матерь Божья! То-то мы его в баре никогда не видели!
     -  Может,  он  его  вместе с  твоими  разведчиками  пил?  - невозмутимо
предположил Причер. - Откуда и черти пошли - зеленые такие, в пупырышках?
     -  В чешуе. Да  нет, Джон,  я  же  их сам  видел. А  я причастное  вино
употребляю  только   в  установленных  Церковью  дозах.  В  остальное  время
исключительно пиво и виски.
     -  Мы  выпьем сегодня немножко?  Пусть не  виски,  так пива.  Лейтенант
Тэйлор обещал угостить. Ведь тебе нужно расслабиться, Кэс.
     - Если Тэйлор  угощает, мы точно расслабимся. Забавный парень. Вроде бы
очень  набожный.  А  ведь  капеллана с его крестом  вниз головой со стены на
транспортере  спустил.  И вслед  ему  орал,  что  будет  нещадно  бороться с
суевериями и алкоголизмом.  В  том  числе  и  среди  духовенства...  Хорошо,
капеллана внизу грузчики  скрутили - а  то  был бы у  нас в строю лейтенант,
преданный анафеме!
     -  Я  себе  представляю...  Какой  бардак!  -  Причеру  очень  хотелось
рассмеяться, но он вдруг почувствовал себя  неимоверно усталым. Сил  хватило
только на мягкую улыбку. Именно такую, какая приличествует священнику.
     - Это ты еще в наш бардак не заходил! - оживился Кэссиди.
     - И не зайду.
     - Джон,  признайся, ведь не может быть такого, чтобы ты ни разу в жизни
не был с проституткой.
     - Майор Кэссиди, вам давно уже пора на командный.
     -  Скажи, Джон,  ну какой смысл принимать духовный  сан,  если ты и так
святее всех святых? Ни разу!.. А?! Ни разу!..
     -  Кэс,  придержи язык.  Я  же  потом  лоб  разобью  - болтологию  твою
замаливать.
     - Слушай, Джон... - Кэссиди подался через стол к Причеру и заглянул ему
в глаза.  - Ну мы играли в добрых католиков,  да. Еще на  Черных Болотах это
началось.  С твоей фамилией ты  просто  не мог в это  не играть. А  мне было
интересно - и мы с  тобой играли. Не валяли дурака, ни в коем случае, но и в
попы  не собирались. Просто старшему  офицеру  положено  читать отходную  по
своим погибшим. Мы это делали хорошо,  с душой. Люди обращали  внимание, как
мы это умеем  делать. Слушать нас полюбили. Задавали  вопросы,  как будто мы
настоящие священники, - и мы что-то объясняли им. Ладно, почему бы и нет? Мы
разговаривали с тобой о духовном, читали книги, пытались что-то понять... Но
у  тебя оставалась все та же тяжелая рука, и ты был, извини, что  напоминаю,
Джонни  Отходняк. А теперь... Двое суток  не прошло - вся база знает, что ты
Иоанн Креститель. Не  хлопай  глазами, я  же разведчик. Джон, в тебе  всегда
была скрыта колоссальная  сила. И ты всегда любил Господа так, как мало кому
дано.   Ты  его   правильно  любил.  Ты   его...  м-м-м...  понимал.  Нечего
отмахиваться.  Понимал.  Чувствовал. Но...  Джонни, между нами... Только  не
обижайся! Ну какой, ну какой из тебя священник?!
     - Какой есть, - скромно ответил Причер. - Честное слово, я стараюсь изо
всех сил.
     - Зачем тебе это понадобилось, Джон?!
     -  Я просто очень хотел вернуться в строй, - сказал Причер. - И вот - я
здесь. Ты против? Ты ждал чего-то другого?
     - Не знаю, - потупился Кэссиди. - Не понимаю...
     - Когда поймешь -  заходи,  обсудим. -  Причер встал,  сунул за  пазуху
коробку  с сигарами, шагнул к выходу из кабинета, но все-таки  остановился у
двери.
     -  Не бойся, не на исповедь зову,  - бросил он  через  плечо. -  Честно
говоря, я бы и не стал тебя исповедовать. Слишком много ты знаешь. И слишком
многое из того, что знаешь, хочешь рассказать мне. Именно на исповеди. Чтобы
не было утечки. Старик Причер, конечно, священник никакой, но парень честный
и Бога не обманывает. И утечки не  допустит. Сам подумай, Кэс, - ведь только
мне такого искушения не хватало для полного счастья... А  вдруг ты носишь  в
себе тайну, от которой зависит жизнь всей базы, и не подозреваешь об этом? И
как я  тогда должен поступить? То-то  же. Ладно, вечером увидимся. Не забудь
принести копию журнала-оперативного дежурного за...
     - За последние шесть  месяцев.  Попробую.  Извини, Джон. Что-то я... Ты
прав - устал, наверное. Прости, я лишнего наговорил.
     - Все одно душе легче. - Причер на секунду замялся на пороге. Он знал -
Кэссиди ждет красивого завершающего жеста. Сидит и ждет, хватит ли у Причера
наглости  одарить его прощальным  благословением.  После всего сказанного. И
какое  решение сейчас  ни  примет капеллан,  все равно  выйдет  пятьдесят на
пятьдесят, что поймут его неправильно. Кэссиди признал свое поражение. Как в
старые добрые времена -  признал, что Причер  сильнее духом, умнее,  быстрее
соображает, глубже заглядывает в суть вещей.  Признал себя  ведомым,  только
уже  не  при лихом  командире  по прозвищу  Джонни Отходняк, а при каком-то,
прости  Господи, гарнизонном  попе. Для очистки  совести  как  следует  попа
заплевал - не хуже чешуйчатого псевдозавра  -  и все-таки сдался. Но Кэссиди
был бы плохим разведчиком, если бы сдался без подвоха. И сейчас Причер может
изобразить из себя духовное лицо - и окажется, что он просто  индюк надутый.
С таким же успехом  Причер  тихо  уйдет  - выяснится,  что  он, высокомерная
зараза, отказал в участии смиренному прихожанину.  Или все наоборот. И нужно
держать в уме, что  проникновенный  вопрос  "Ну какой  из  тебя священник? "
вообще может  оказаться наглой  и циничной  провокацией. Этакой проверкой на
наличие паразитов в сознании....
     Причер  поступил  как  истинный пастырь. Он  просто  кивнул и  вышел за
дверь.



     Первым, кого Причер увидел в офицерском баре, оказался  Эйб  Кронштейн.
На  этот  раз  психиатр  красовался  в  парадном  черном  кителе  с погонами
капитан-лейтенанта.  Выглядел  он  в  этом  наряде,  грузный   и   поддатый,
чрезвычайно внушительно.
     Рядом  с  психиатром  сидело  нечто,  словно  призванное  оттенить  его
великолепие. Далеко  не могучей комплекции, светловолосое и какое-то забавно
взъерошенное, облачено оно было в совершенно  неуместную  здесь,  на Кляксе,
невзрачную русскую пехотную форму.
     - Сюда, отче!  - заорал Кронштейн, вскакивая из-за столика и размахивая
для вящей заметности фуражкой. - Милости просим!
     Нечто  в пехотном  на эти телодвижения не  отреагировало никак.  Крепко
зажав в кулаке  стакан,  оно  глядело  куда-то  мимо  жизни.  При  ближайшем
рассмотрении глаза его оказались чуточку  навыкате, что придавало всему лицу
выражение легкой обиды и удивления.
     -  Ну садитесь же! - Кронштейн подскочил к Причеру  и с завидной  силой
ухватил его  за  локоть. - И никаких  возражений, никуда я  вас  сегодня  не
отпущу, тут же поговорить не с кем вообще!
     - Да я  вот... э-э... -  начал было Причер,  мучительно  соображая, что
могут  означать   две   звезды   на   погонах  индифферентного   Кронштейном
собутыльника.
     -  Тэйлор не  пришел еще,  - сообщил Кронштейн. - Не удивляйтесь, мы  в
курсе.  Наслышаны.  Прямо  сейчас  и  поздравим вас  с боевым крещением. Эй,
военный! Танкер, мать твой! Еще горючего сюда! И много!
     - А  вас что, в поход не взяли? - только и смог пробормотать увлекаемый
к  столу  Причер,  который наконец-то догадался: с  Кронштейном  сидит целый
двухзвездный генерал - или, как это у русских называется, генерал-лейтенант.
     - Да мы вернулись уже!
     - А-а... А я проспал, наверное. Как-то вы быстро.
     - Да тут с космодрома серия пусков была. Так разворошили атмосферу, что
весь планктон сдуло к едрене матери! Ураганище! Врезало, блин, как из пушки!
К  югу отсюда джунгли  прибрежные  легли на  фиг! До сих пор  не разогнутся.
Адмирал лютует,  грозится на транспортников в суд подать - у него фуражку за
борт  сдуло...  Ну,  садитесь  же.  Будем  отмечать.  Сначала  ваши  подвиги
отдельно, потом нашу удачу вообще.
     -  Так штормило,  что могло не поздоровиться?  -  с деланным пониманием
спросил  Причер,  останавливаясь   у   столика  и  думая,  что   неплохо  бы
представиться генералу как  подобает. Генерал,  он даже в стельку пьяный все
равно  генерал  - это Причер, генеральский сын и внук, знал не понаслышке. А
тут  еще  генерал  союзнической  армии - проявишь сдуру  неуважение, отвечай
потом за международный конфликт...
     - Штормило знатно,  - гордо заявил Кронштейн. - Видали и хуже, но реже.
Жаль, тут ваших супертоннажников нет. Линкоров там, авианосцев.
     -  Зачем?  - удивился Причер,  изучая  русского генерала.  Какой-то  он
был... Подозрительный. Хотя кто его знает, что у них за генералы.
     - Посмотреть,  как тонут!  - сообщил Кронштейн и  радостно заржал. - Да
садитесь же, Причер! Эй, военный! Где наше топливо? Майкл,  очнись! Погляди,
кого  я привел!  Настоящий  святой  отец, едрит твою! И мужик  боевой, между
прочим!
     "Нет, это не генерал", - подумал капеллан. У него отлегло от сердца, он
присел к столу и буркнул "Здравствуйте ".
     - А кто тут не мужик? - уныло поинтересовался  "генерал". - Одни мужики
повсюду. Твари непобедимые. И невыразимые.
     С  этими словами  он  припал к стакану.  Капеллан  отметил,  что пиво у
"генерала" какое-то странно  бледное.  И  отдувался  "генерал" после глотка,
будто что-то другое пил. После чего снова уставился в пространство.
     - Не  обращайте внимания, Причер, - посоветовал Кронштейн.  -  У Майкла
припадок фантомной боли. Саднит ампутированный романтизм. Да, прошу любить и
жаловать - прапорщик Воровский. Человек на самом деле выдающийся, творческая
личность, при этом не зазнайка, свой в доску, лучший друг мичмана Харитонова
и все такое прочее. Ага, вот и пиво... Ну-ка, отче, глоток отпейте и давайте
сюда ваш бокал.
     Причер, не  очень  понимая,  чего  от  него  хотят,  все-таки  послушно
отхлебнул   и  подвинул  бокал   Кронштейну.   Тот  воровато  оглянулся,   с
изумительной ловкостью извлек  из-за  пазухи тускло блеснувшую флягу и щедро
плеснул капеллану в пиво какой-то прозрачной жидкости.
     - Это что? - спросил капеллан, машинально переходя на шепот.
     -  Это то, чего тут не подают. - Кронштейн повторил ту же  операцию над
своим бокалом,  спрятал флягу  и хитро подмигнул. - И не  смогут  вплоть  до
ближайшего грузовика.
     Причер тупо уставился в бокал. Потом нагнулся и понюхал.
     -  М-да, - сказал он.  - "Горе тем,  которые храбры пить вино  и сильны
приготовлять  крепкий напиток... "  Может,  сразу вызвать "эм-пи"? Или лучше
прямо санитаров...
     - Почему? - На этот раз пришло время удивляться Кронштейну.
     - Я думаю, нам сейчас будет плохо.
     - Коллега Причер! Нам сейчас будет исключительно хорошо!
     Причер, не отрывая глаз от бокала, медленно перекрестился.
     - И это человек, с которым  мы на киче выдули почти литр! - укоризненно
покачал головой Кронштейн.
     - Откуда?  Моя  фляжка  рассчитана всего лишь  на полтораста, больше  в
протез не влезет.
     - А у меня что, с собой не было?..
     - Не надо  "эм-пи", - подал голос Воровский. -  Здесь  от нормальных-то
мужиков не продохнуть. А если что, так я вас к себе отвезу.
     И опять загадочно умолк.
     - Все слышит! - восхитился Кронштейн. - О своем думает, а что ему  надо
-   слышит.  Одно  слово,  творческая  натура.  Ну,  святой  отец,  давайте.
Вздрогнем!  За боевое крещение. Во всех, мягко говоря, смыслах. Подключайся,
Майкл.  Приобщись  к  благодати.  Когда  ты  в  последний  раз  поддавал  со
священником? С ними пьется, я тебе доложу, потрясающе. С гражданскими так не
засосешь.
     -  Ладно,  уговорили,  -  вздохнул Причер.  Поднял  бокал,  чокнулся  с
русскими, быстро сотворил про  себя  молитву,  сделал  осторожный  глоток  и
замер, прислушиваясь к ощущениям.
     -  Сейчас  вставит, - пообещал  Кронштейн. - Вы еще отхлебните. Бояться
нечего, честное слово. Это ж не отрава, а эликсир жизни все-таки.
     - Эликсир жизни у нас под ногами течет, - пробормотал капеллан. -  Если
верить ученым, конечно.
     - А вы как, верите?
     - Не  знаю...  -  Капеллан глотнул вторично  и  мысленно  согласился  -
действительно, не полная  отрава.  Просто нечто противное на вкус, с крепкой
сивушной отдушкой.
     Причер слыхал, что русские это пьют, но не очень представлял - как.  И,
главное, зачем.
     -  Я в Господа верую, - сказал  капеллан  грустно.  -  Угодно ему будет
шарахнуть по людишкам таким чудовищным соблазном - значит, шарахнет. Значит,
время пришло  испытать нас по-крупному. Вы  только не подумайте, Эйб,  что я
какой-то там безвольный фаталист... Слушайте, а ведь правда, вставляет!
     - Еще  бы!  Ну-ка,  по  глоточку! Na zdorovie! Третий  глоток проскочил
легче, и  капеллан наконец-то понял - не как русские  пьют такую гадость, но
зачем.
     - А  какова официальная  точка  зрения  Ватикана  на креатин? - спросил
психиатр.
     -  Понятия не имею. По-моему,  она еще не сформулирована. А что  это вы
вдруг?..
     - Да как вам сказать... Просто  одно дело всякие присадки к лекарствам,
регенерирующие кремы...
     -  Я сам таким  кремом  пользуюсь  ежедневно, - перебил  капеллан. - Вы
хотите  знать, что  скажет  Церковь,  если  прогнозы насчет  эликсира  жизни
сбудутся?  Так? Какова будет  реакция  Святого  Престола на то,  что  любой,
доселе проходивший по категории "простых смертных"...
     - Станет простым бессмертным, - заключил Кронштейн коротко и ясно.
     - Я, честное слово, не  знаю, - сказал Причер кротко. - Понимаете, Эйб,
у нас субординация такая же, как в армии. Будет распоряжение насчет креатина
- доведут до каждого священнослужителя в части, его касающейся.
     - И  вы  обязаны  будете  распоряжение  выполнять?  - спросил психиатр,
щурясь  на  капеллана сквозь полупустой бокал. - Претворять,  так сказать, в
жизнь строго и последовательно?
     -  Хм-м...  -  Причер  задумался,  выискивая  для   ответа   правильные
выражения. "Священник, он в чем-то как генерал, - мелькнуло в голове. - Даже
нетрезвый все равно священник. А Кронштейн,  язва  такая, естественно, хочет
получить от  меня  сугубо личное,  человеческое мнение. То-то он сам из себя
постоянно обычного человека разыгрывает... Психиатр".
     - А вот я... - неожиданно вступил в разговор Воровский, о существовании
которого собеседники просто забыли. - А я на днях  видел бабу с во-от такими
сиськами!
     Капеллан ошарашенно уставился на прапорщика.
     - Все нормально, Майкл,  - сказал Кронштейн. - Все в  порядке. Ситуация
под контролем.  Не  обращайте внимания, Причер. Вы  продолжайте.  Мне  очень
интересно.
     -  Обойдетесь. - Капеллан выпил еще  немного и  почувствовал явственный
прилив душевных сил. - Ничего я вам не скажу, Эйб. Наверное, я  сам для себя
еще ничего  определенного не  решил. Да и  потом... Какое  именно бессмертие
даст человеку креатин  -  если  даст  его  вообще, конечно?  И  что  считать
истинным  бессмертием  -  вы  над  этим  задумывались когда-нибудь? Вы  хоть
представляете  разницу  между  понятиями  "сознание" и  "душа"? А?  Вижу, не
представляете.  А  это серьезный вопрос. Нужно будет  вам как-нибудь  лекцию
прочесть на эту тему. Да и не только вам.
     - А вы проповедь закатите!
     - Да легко. И "закачу", как вы выразились.
     - Ну, за это и накатим... За первое выступление капитана Причера в роли
капеллана Причера! Я  в  смысле  - официально, с высокой трибуны. Так-то  вы
настоящий капеллан. Ну, поднимем и сдвинем!
     - А кто-то сейчас раздвигает... - заметил Воровский глубокомысленно, но
с соседями чокнулся.  Капеллан выпил, обнаружил, что  бокал пуст, и небрежно
отодвинул его на край стола.
     - Эй,  военный! Дозаправщик! - тут же  отреагировал Кронштейн. - Правым
галсом - на сближение, бегом!
     К столику метнулся официант с подносом.
     - Вы бы потише, а? - попросил он, сноровисто меняя емкости. - И так все
заведение на вас таращится. Задолбали уже с собой приносить и распивать.
     Воровский свою посуду отдавать и не подумал - официант  просто  вынул у
него из пальцев освободившийся бокал и воткнул на его место полный.
     - Замечания офицерам? - осведомился Кронштейн вкрадчиво.
     -  Просто  другим обидно, - хмуро сказал  официант.  -  Если водки хоть
залейся, так лезьте на свой пароход и жрите. Тут-то зачем?
     - И залезем, - пообещал  Кронштейн с угрозой в голосе. - И  зальемся. А
потом зальется  слезами  безутешная мама одного умника, который любит давать
полезные советы. Думаешь, мы просто так в вашем поганом кабаке сидим? Мы тут
чтобы культурно и без эксцессов. Обстановка, понял? Мягкая и располагающая.
     - Ну-ну,  -  хмыкнул  официант.  -  Мне-то  что,  мое  дело  маленькое,
подай-принеси.  Только старший  говорит, если  увижу среди  русских  мичмана
Харитонова, вызову  "эм-пи" мгновенно.  Старший нервничает очень  с тех пор,
как  тут лейтенант Мерфи  погулял. Так что учтите, господа  офицеры,  я  вас
чисто из уважения предупредил.
     - Уважение - это правильно, - сообщил Воровский.
     - К вам не относится, - тихонько буркнул официант и испарился.
     - Что он там булькнул? - Кронштейн проводил официанта тяжелым взглядом.
- Наверняка гадость какую-нибудь. А действительно, Причер! Давайте-ка еще по
одной дернем - и на нашу коробку? Экскурсию вам устроим.
     - А мне потом  обоих на себе  тащить?  - оживился  Воровский.  - По сто
двадцать кэгэ на каждое плечо? Или ты грыжу вправлять умеешь?
     -  Ерунда,  вахтенных матросиков позовешь. - Кронштейн достал  флягу. -
Ну-с, готовьте посуду, святой отец.
     Причер  отпил немного пива, двинул бокал  к  Кронштейну  и  с интересом
спросил:
     - Вы каждый раз, вернувшись из похода, так лихо керосините?
     -  И в  промежутках тоже. А как без этого?  Страшно же.  Вы бы  видели,
Причер, какая  гадость  оранжевый планктон.  Ты его напалмом  херачишь, а он
тебе  в это время борта прогрызает. Допустим, "Тревога" ему не  по зубам, не
какая-нибудь банка консервная американская, но все  равно каждый раз оторопь
берет. Я  вам так  скажу,  Причер. -  Кронштейн подвинул капеллану  бокал  с
адской  смесью  и  заглянул  прямо  в глаза.  -  Если  б меня  попросили это
сволочное явление природы охарактеризовать, я бы назвал его "желчь планеты".
Мы на  море  не  с планктоном  боремся,  Причер. Мы со  всей Кляксой  воюем.
Разгоняем ейную кислую отрыжку. Которая,  если до  базы доползет, выжжет тут
все начисто.
     - Тэйлор тоже говорит, что не  мы от джунглей защищаемся, а они от нас,
- вздохнул капеллан, принимая бокал.
     - А вот я... - вступил прапорщик Воровский. Причер и Кронштейн будто по
команде оба к нему повернулись - от  неожиданности. - А  я тут на днях видел
бабу с во-от такими сиськами!
     И победно оглядел собеседников.
     Кронштейн помотал головой, будто отгоняя назойливую галлюцинацию.
     - Никак не привыкну,  - сказал он.  - Каждый раз он меня  подлавливает.
Расслабься, Майкл, все нормально. Все под контролем. Отдыхай.  Так  что  там
насчет джунглей, святой  отец? Ах да. Не мы  от  них, а они  от нас?  Ничего
удивительного  -   все  умные   люди  так  говорят,  Причер.  Batiushka  наш
корабельный  то  же самое  утверждал, пока  не снюхался. Отличный был мужик,
как-то упустил я его...
     - Снюхался?
     - Угу.  Он, бедняга, когда  понял, чего  мы  тут наколбасили,  пошел  к
адмиралу. Сами понимаете, безрезультатно. Начал по  своему начальству депеши
слать. Те -  разберемся, мол, служи пока.  И тишина. Он с горя депресснул и,
вместо  того  чтобы со мной  пообщаться, начал  втихаря  гулять  по открытой
палубе без маски. Нюхнет свежего  морского воздуха - и вроде легче ему. А  я
как-то  поздно догадался, что  происходит, - у него уже  зрачки были во весь
глаз. Ну и пошел наш batiushka на списание. Дома лечится сейчас. Давайте-ка,
Причер, употребим. Есть тост. За укляксенных Кляксой на  фиг. За  всех, кому
этот мир отомстил. За лучших  из нас.  Потому что сволочь разная  живет тут,
богатеет,  ни о чем  не  задумывается и в  ус  не дует, а нормальных военных
совесть зажирает почище всякого планктона.
     - Хватит, Эйб, - попросил капеллан. - Не грузите меня хотя  бы сегодня.
Я  и  так  вкопался в  здешние проблемы по самые по уши. Давайте выпьем, как
полагается, за память тех, кто не вернется домой. Я, например, пью за первый
разведвзвод.
     -  Ладно, -  согласился Кронштейн. -  У нас тоже... Хватает.  Тогда  не
чокаясь. Ну!..
     Они выпили, за столиком воцарилось молчание - каждый  что-то вспоминал,
- и Причер  вдруг понял: сидят они  на  островке  спокойствия посреди океана
буйного  веселья.  В баре стоял невообразимый гвалт,  ревела музыка,  кто-то
возле  стойки отплясывал нечто экзотическое, облаками плавал табачный дым...
И  женщины  тут были,  ярко  одетые и накрашенные, попавшие в офицерский бар
непонятно  как, против  всех правил  - им полагалось находиться  на  рабочем
месте,  в  борделе,  - но  господа  офицеры, видимо,  давно  похерили разные
заскорузлые   правила,   которые   просто   глупо  было  соблюдать  на  этой
неправильной планете,  где  по  небу  летают  крокодилы,  а  море испаряется
галлюциногенами... Бар  обрушился на Причера и  крепко придавил - оказалось,
что  Кронштейн и его  меланхоличный  приятель занимали на  самом деле  очень
много  места  и до  этой минуты будто стеной отгораживали капеллана от всего
лишнего.
     - Давайте  и  правда  к  нам,  Причер,  - сказал  Кронштейн,  вовсе  не
задумавшийся, а внимательно за капелланом наблюдавший. - Часика на  два-три.
Потом вернемся.  А  то  сейчас Тэйлор заявится  со своими.  Пусть уж он  без
вашего участия напразднуется вдосталь, подустанет - а  тут  и  вы. Тяпнете с
ним по стакану, и все дела. Ага? Я же вижу - хреново вам здесь.
     - Наверное, так будет лучше,  - кивнул Причер. - Хоть  посмотрю на  эту
вашу... Коробку.
     -  Правильное  решение.  Эй, танкер!  Флагман отваливает! А-а,  ты  уже
здесь.  Молодец. Значит,  слушай.  Придет  ваш Тэйлор,  будет искать святого
отца.  Скажешь,  мы  капеллана  забрали  ненадолго,  часикам  к  одиннадцати
вернемся. Осознал? Тогда свободен. Да, пиво на счет Тэйлора запиши.
     - Почему на счет Тэйлора? - запротестовал капеллан. - Я свое оплачу.
     - Да расслабьтесь  вы! -  улыбнулся  Кронштейн,  вставая и  лихо  вешая
фуражку  на  затылок.  -  Тэйлор  сегодня проставляется.  Думаете,  он  чего
задерживается?   Роту    принимает   мужик.    Шестую   гвардейскую,   имени
Капеллана-Со-Стены-Вниз-Головой,  а  также  Ордена Иоанна Крестителя, хе-хе.
Везет Тэйлору на священников. Легко они его находят.
     - Ёрник вы и богохульник, Эйб, - сказал Причер от души.
     - Есть маленько,  - легко согласился Кронштейн.  - Отпечаток профессии,
наверное. Майкл, подъем! И  кильватерным строем на выход. Я лидирую, а то не
протолкаемся ведь.
     - У меня найдется чем протолкаться, - грозно сообщил Воровский.
     - Только не  сегодня, - попросил Кронштейн и двинулся вперед, раздвигая
животом толпу.
     На улице  оказалась  тропическая, хоть глаз  отстрели,  ночь.  Дежурное
освещение выхватывало из черноты  куски  пространства, жизненно необходимого
для несения службы,  но за  границу желтоватых пятен  соваться отчего-то  не
хотелось.  Вдалеке переливалась огнями,  как рождественское  дерево, шахтная
вышка.  Немного  правее  набухло  в  портовой зоне  четко  очерченное, будто
сплюснутое, зарево,  и где-то  высоко  над  ним  мерцали  красные огоньки на
мачтах "Тревоги".
     - Нам туда,  - сказал Кронштейн, тыча пальцем в красные звездочки. - Мы
без машины, оно и к лучшему. Прогуляемся ножками. Вы как, Причер?
     -  Элементарно. -  Капеллан  всей  грудью  вдохнул  пропитанный запахом
джунглей  воздух,  после  спертой  атмосферы  бара  показавшийся очень  даже
свежим.  Да, здесь  отдавало сельвой - просто в первые дни Причер с  отвычки
этого не  почувствовал. Сейчас  он вспомнил,  что  очень скоро ему  в сельву
идти, и подумал, что неплохо бы  восстановить старые рейнджерские навыки - в
частности,  умение  различать  оттенки  запаха  джунглей. Только сначала  не
мешало бы спросить  у Кэссиди, какой оттенок что значит тут, на Кляксе. "Да,
ведь  Кэс тоже  обещал  зайти  в  бар и,  может быть, принести информацию, о
которой  я  просил. А  послезавтра  у меня полевой выход с разведгруппой - к
этому  времени  нужно быть абсолютно  свежим.  Значит,  ни в  коем случае не
перебрать сегодня. Ни в коем случае".
     - Я  просто забываю все время,  что  у вас нога,  -  извиняющимся тоном
сообщил Кронштейн.
     -  Забываете -  и  отлично. Лучше запомните,  что мне  сегодня не стоит
надираться.
     - Как прикажете, святой отец. Насильно спаивать не  будем.  Слушайте, а
может, правда, найдем тачку какую-нибудь? Их тут полно.  Американцы - чистые
дети, мать  их  -  технику  не  ценят, бросают где попало. Грех не  стырить,
правда,  Воровский?  Ой...   Виноват,   господин  капитан,  сэр.  Больше  не
повторится. Ха-ха! Извините, Причер. Я вас уже за русского держу.
     - Это комплимент, наверное? - улыбнулся Причер. - Ладно, пойдемте.
     -  А  можно  и  стырить,  - задумчиво  произнес Воровский.  -  Наказать
разгильдяев.  Во-он как раз джип стоит. Видите, пьяный валяется? А справа, в
тени, машина.
     - Только не при мне, - сказал Причер твердо.
     -  Ему нельзя воровать, балда  ты! -  объяснил  Кронштейн прапорщику. -
Десять  заповедей, понял?  Все  десять  ему нельзя. Пить,  курить,  ругаться
матом, предлагать  взятки  материально ответственным  лицам...  Все, Причер,
все! Ну, я же пошутил.
     - В следующий раз надеру уши, -  пообещал капеллан, ставя Кронштейна на
ноги.
     - Сто двадцать кило на одной  руке, - оценил Воровский. - Неслабый жим.
Завидую. И правда, давайте пешком.
     Причер достал из кармана сигару.
     - А еще я где-то читал, будто священники  не пьют и не курят, - заметил
небрежно Кронштейн, оправляя китель.
     Видимо,  психиатра спьяну  потянуло  на  подвиги.  Или  он неуютно себя
почувствовал,  болтаясь  в  воздухе, и теперь  показывал,  что все равно  ни
капельки  громилы-капеллана  не  боится.  Во   всяком  случае,  так  Причеру
показалось. Но, во-первых, он совершенно не хотел с Кронштейном ссориться, а
во-вторых, на этот раз тот съязвил мимо цели.
     - Вы, милейший, отстали от жизни лет на триста, - улыбнулся Причер. - В
Ватикане  один  кардинал  недавно вообще  женился.  Новая мультикатолическая
политика  -  быть  к  рядовым  верующим  ближе.  Кто  насколько  в состоянии
выдержать.  Я, например, делю с паствой тяготы армейской службы. Все,  какие
подвернутся!  Напр-раво  и нал-лево! Ибо много трудов предназначено  каждому
человеку,  и тяжело иго на  сынах  Адама со дня исхода из чрева матери их до
дня возвращения к матери всех!
     -  Та-ак, уже вставляет... -  пробормотал Кронштейн,  на  всякий случай
отходя от капеллана подальше.
     Причер раскурил сигару, выпустил клуб дыма и сказал:
     - Заповеди  ничего не запрещают, ясно? Они рекомендательного характера.
На  личное усмотрение каждого.  Не любишь Господа - нарушай. Только потом не
жалуйся. Захочу  уродом стать, мерзавцем и  отбросом человеческим - всю базу
разворую на хрен.  Но это ж только до смерти будет мне веселье, понимаете? А
потом? А душа? Ей-то за что вечно мучиться? За то, что я при жизни был урод,
мерзавец  и отброс человеческий? Да и жизнь-то будет короткая и глупая.  Ибо
сказано: "Если кто обращается от праведности ко греху, Господь уготовит того
на меч". Так на фига?!
     - Вставило! - констатировал психиатр, обнял прапорщика за хрупкое плечо
и зашагал к порту.
     Причер шел  позади,  дымил  сигарой,  хмурился и трезвел.  Русские вели
между собой  непонятные  разговоры.  "А  помнишь, Майкл, как мы  с тобой  на
Сигме-Ф?  "  - спрашивал  Кронштейн. "Смутно", -  отвечал  Воровский. "А  на
Мосту? " - "А на Мосту тебя вообще  не было! " - "Как будто тебя  было! "  -
"Еще как было! Мы там с капралом  фон Йена просто-таки до квадратных глаз...
" На  краю  портового  зарева  вспыхнула  раздражающе  яркая  белая  точка и
принялась  моргать.  "Вот  и  Харитоша! -  обрадовался  Кронштейн.  - Знатно
харитонит.  Ты  разобрал  это  слово,  Майкл?  Только  вслух  не  произноси,
капеллана не  расстраивай. Слу-у-шай! А Стожары  помнишь? Ты же как раз  там
впервые озвучил свою хохму про бабу с сиськами! " - "Да, Стожары -  это было
сильно. Лучше уже не будет".
     Причер слушал беседу  русских  и думал  о том,  какой  же должен стоять
невероятный бардак в их звездных колониях, если эти раздолбай здесь себя так
ведут. Вспомнилась фраза полковника "Все на борьбу с  мичманом  Харитоновым!
".  Портовый сигнальный прожектор  все  не унимался, но  что  именно он  там
выписывает, Причер не считывал принципиально. И так было ясно - что.
     -  Эйб! -  позвал  капеллан.  -  Вы меня  как-нибудь  с  вашей  местной
знаменитостью познакомите? Хотелось бы взглянуть хоть издали.
     - С какой  именно? - обернулся Кронштейн. - У нас тут состав  звездный.
Просто команда мечты. В какое мурло ни харкни - герой.
     - Не знаю, как вы своих ранжируете, но для нашего штаба самый кошмарный
жупел - мичман Харитонов. Уж как его поносят...
     - Так он и есть чистый жупел! - хохотнул Воровский.
     -  Да  уж, - кивнул  психиатр.  - Представьте,  святой отец,  стоим  мы
как-то,   общаемся   на  отвлеченные   темы.   Спорим,   можно  сказать.   Я
неопровержимыми фактами давлю - и что б вы думали? Хлопает, стервец, меня по
плечу и говорит так  саркастически:  "Ну конечно  - чему мы, геи, можем вас,
евреев, научить?! "*
     *Убежденный  гетеросексуал  и  неубедительный интернационалист,  мичман
Харитонов имел крайне  смутное представление не  только о геях,  но даже и о
гоях (примеч. Евгения В. Харитонова).

     - Ничего не понял, - признался капеллан.
     - Ну, так я и думаю - на фига вам? Все равно ничего не поймете.
     - Я не понял даже, с кем вы говорили. С каким-то геем...
     - Полундра!!! - неожиданно взвыл Кронштейн.
     - В тень! - глухо скомандовал Воровский, прыгая к краю освещенной зоны.
Кронштейн и  Причер метнулись за  ним  и  утонули  в кромешной ночи. Точнее,
упали в  нее -  четко  по границе  света  и  тьмы  проходил  высокий бордюр,
отсекающий проезжую часть от тротуара.
     В темноте загремело и посыпалось.
     - Blia! - высказался Кронштейн.
     - Ouch! - отозвался Причер.
     - Лежать! - приказал Воровский непререкаемым тоном. - Падре, где вы?
     - По уши в помоях, вот где... Ну и увалень вы, господин Кронштейн, мать
вашу за ногу и за щеку - прости. Господи!
     - Тихо! Едет!
     Послышался рокот  мотора.  Причер,  не  зная, что и думать,  на  всякий
случай затаил дыхание.
     Мимо на большой скорости прошла длинная восьмиколесная бронемашина.
     - Отбой тревоги! - разрешил Воровский. - Личному  составу заправиться и
сказать мне спасибо.
     -  Почему  это  тебе?  Кто  первый  увидел?!  -  возмутился  Кронштейн,
выбираясь из кучи мусора на  свет. Вид он  имел крайне импозантный -  на его
густо усыпанном  значками, пуговицами и другой парадной бижутерией кителе не
повисло  разве  что  использованной   туалетной   бумаги.   Зато  бывших   в
употреблении презервативов имелось целых два.
     - Хорош! - восхитился Причер,  встряхиваясь, будто искупавшийся пес. На
бетон  дороги посыпалась  всякая  дрянь.  -  Красота.  Знаете,  Эйб,  я даже
передумал вас бить.
     -  Это ваши  долбаные  американские  мешки  для мусора,  -  пожаловался
Кронштейн.  -  И ваши бездарные американские  мусорные баки,  в  которые  вы
складываете  долбаные  американские  мешки.  Оно  же   все  соплей   навылет
прошибается!
     -  Ну да,  естественно!  -  Причер  щелчками  сбивал с куртки  налипшие
обертки от конфет. - За русским мусорным баком, как я понимаю, можно от пули
укрыться.
     - Зависит от боеприпаса, - сказал Воровский.
     Он нашел  в  помойке  старую  замызганную  обувную щетку  и  теперь  ею
отряхивал Кронштейна, благо китель у того был черный.
     - Чего-о? - переспросил капеллан.
     - Я однажды неплохо укрылся именно за русским мусорным баком, - сообщил
Воровский.  - Именно  от пули, девятимиллиметровой  пистолетной. Слава Богу,
этот патрон не был рассчитан на пальбу по мусору.
     Кронштейн начал хохотать.
     - Издеваетесь? - спросил Причер с надеждой в голосе.
     -  Да  нет... -  Кронштейн помотал головой. - Просто очень хорошо Майкл
насчет пальбы по мусору...  Вы  не  поймете. Русский фольклор.  В общем, наш
Майкл когда-то по молодости лет служил в полиции.
     - Час  от часу  не легче. Слушайте, вы... Русские фольклористы. Что это
было-то?
     -  Адмирал наш  проехал, вот что. А у него - забыли? -  фуражка смертью
храбрых утонула.
     - Чего-то мне уже не хочется к вам в гости... - пробормотал капеллан.
     - Да ну вас,  падре! - всерьез расстроился  Воровский.  - Какая ерунда!
Все,  пролетела мимо тень  покровителя,  угроза  миновала. Адмирал теперь до
утра с вашим полканом в карты резаться будет,
     - Еще меня искать начнут для компании... - задумался Кронштейн.
     - Ты ж на вахте!
     - А начальству какая разница?
     - Тогда на гауптвахте!
     - Спасибо! Чует мое сердце, именно на киче и будем ночевать...
     - Ребята, да сколько угодно!  У меня там водка, спирт, бренди, девчонок
с узла связи позовем! - обрадовался Воровский.
     - У  вас на  гауптвахте? Именно у  вас, господин прапорщик? - осторожно
поинтересовался Причер. Капеллан чувствовал,  что еще одна подобная  русская
штучка - и у него начнется тихое умопомешательство. Он к такому не привык.
     Всплыло из  глубин подсознания  и стремительно разбухло  до  нескромных
размеров мучительное желание выпить.
     -   Хотите  водки,  Причер?  -   спросил  Кронштейн,  углядев,  видимо,
наметанным глазом, что состояние психики капеллана близится к пограничному.
     - Все  хотят, -  решил за всех  прапорщик.  - По  глотку, и  ускоренным
маршем в порт.
     Водка  обожгла  горло, Причер закашлялся, но  почти сразу  почувствовал
себя  более  адекватно. Кронштейн  с Воровским отпили из фляги  так просто и
естественно, словно там была вода. Даже не поморщились.
     -   Эх,  вас  бы  на  Черные  Болота...  -  вздохнул   капеллан   почти
благоговейно.  - Пакость тамошнюю разгонять.  Признайтесь, господа, вас  все
живое боится? Я, например, уже почти боюсь.
     - Планктон нас не боится, - сказал Кронштейн.
     - И адмирал, - добавил Воровский. - К сожалению.
     - А кстати, Причер, что там культивировали, на этих болотах знаменитых?
Боевую активную органику?
     - Семечки, - отрезал Причер. -  Не могу сказать, извините. Коммерческая
тайна.
     -  Военная тайна, - поправил Кронштейн. - Сюда бы эту вашу органику. На
планктон натравить. Да и на джунгли заодно. Ладно, потопали.
     - Ну что вы такое городите,  Эйб! -  возмутился капеллан, пристраиваясь
сзади  и  доставая новую  сигару  взамен утерянной  в  куче  мусора. -  Сами
говорили совсем недавно, как мы тут наколбасили.
     - Если уж  колбасить, так до победного конца. А то, понимаешь, нарушили
равновесие, вздрючили биосферу, восстановили против себя...
     - Это еще не факт. Это пока так, предположения. Вы что, вообще, биолог?
     - Я в некотором роде ветеринар. Рога обламываю,  копыта отшибаю, хвосты
накручиваю... Говорят, на грузовике целая  комиссия летит. Биологи, зоологи,
экологи...
     - Так пусть они разберутся и скажут. Вдруг мы чего-то не понимаем.
     - Они вам скажут... Их кто нанимал? Концессионер. Разуйте глаза, святой
отец.
     Впереди  показались  ворота  порта.  Стало  заметно  светлее -  русские
электричества не жалели.
     - Думаете, комиссия посмеет отрицать, что на  Кляксе  за последние годы
произошли  невероятные изменения? - не унимался Причер. - Считаете,  биологи
закроют глаза на здешние чудеса?
     - Им  закроют, Причер. В каждый глаз  по платиновой кредитке - и привет
горячий.  Потеря  зрения  гарантирована.  А  может быть еще  веселее  -  нам
объяснят,  что эти чудеса с биологической точки  зрения фигня  на палочке. И
будем мы  тут  гнить,  пока не вылезет из моря настоящее чудо размером в две
"Тревоги". Слишком многое поставлено на карту, Причер.
     "То  же  самое  говорил  Кэссиди,  -  вспомнил  капеллан и потупился. -
Просто-таки слово в слово.  Он  надеется, что нам  объяснят - никакого  чуда
нет. И одновременно боится обмана".
     - Креатин, уважаемый,  - это вам не активная органика, - ехидно сообщил
Кронштейн. -  На которую у  нас, между прочим, давно уже разработан отменный
клопомор.
     -  Да не было  на  Черных Болотах  никакой  органики! -  почти закричал
Причер.  -  И  армия  оттуда  ушла, коммерческие структуры теперь с  охраной
возятся! Через двадцать... нет, уже девятнадцать лет я вам скажу, что именно
там выращивали. Если доживу, конечно.
     -  А вот  я, между прочим, -  сказал Воровский тихонько, - видел тут на
днях бабу...
     - С во-от такими сиськами! - хором рявкнули все трое.
     - Стой, кто идет! - крикнули от ворот.
     - С во-от такими сиськами!!!
     - Стой, стрелять буду!
     - Я т-те щас  стрельну!  - пообещал Кронштейн. -  Я  тебе, юноша, та-ак
стрельну! Через  сто  гробов  в центр мирового равновесия!  То  есть прямо в
личный файл. Тебя после моего  снайперского выстрела даже в буйное отделение
не положат - усыпят сразу на фиг с перепугу...
     - Здравия желаем, господин капитан-лейтенант!
     - Это правильно.
     - Здравия желаем, господин прапорщик!
     - Тоже ничего.
     - Здравия желаем, господин... э-э... посторонний!

     - Хорошее звание  - а,  Причер? Это,  парни, никакой не  посторонний, а
святой отец.
     - Так я и говорю - посторонний в тридцатиметровой зоне.
     - Майкл, объясни ты им!
     - Это святой отец, - скупо подтвердил Воровский.
     - А допуск у святого отца есть?
     Из будки у ворот появились двое флотских устрашающих размеров, в полном
боевом и с  жуткими свиными рылами  вместо лиц.  "Респираторы,  -  догадался
Причер. - До моря еще верных полмили, но  здесь  даже  в безветренную погоду
все носят фильтры. Ох, и куда меня занесло... "
     - Может, я  пойду? - спросил  он робко,  искренне надеясь,  что его  не
отпустят. Водка гуляла по жилам, хотелось добавить, и особенно хотелось  еще
побыть рядом с этими странными, но такими симпатичными  людьми. "Спиртное, -
напомнил  себе  капеллан.  -  Это  не  совсем  мои  желания,  их провоцирует
алкоголь.  Сказано:  печь  испытывает  крепость  лезвия  закалкою; так  вино
испытывает сердца, гордых - пьянством... А если абстрагироваться? Попытаться
трезво?  Ну?  Хочу  идти  дальше.  Забраться  на  пароход,  который  русские
почему-то зовут "коробкой", и там  добавить. Соотечественники от меня никуда
не  уйдут, да  и надоели они, честно говоря.  Хорошие люди,  правильные,  но
скучные".
     -  Никуда вы  не пойдете, -  распорядился  Кронштейн строго. -  То есть
пойдете,  но  с нами. Время детское  еще.  Значит,  так, парни.  -  Психиатр
развернулся к дневальным внушительным фасадом, расправил плечи и упер руки в
бока. -  Во-первых, запасной  респиратор сюда. Потом  отдадим.  А во-вторых,
насколько  я  помню,  у  вас  на  следующей  неделе  плановое  обследование.
Предупреждаю - это шантаж. Ну?
     Дневальные переглянулись, и один скрылся в будке.
     -  Вы  нас  неправильно поняли,  господин капитан-лейтенант,  -  сказал
другой. - Мы же не вые... ваемся...
     - Не хватало еще!
     - ... а просто напоминаем, что могут быть неприятности. У всех.
     -  Ладно,  кончай баланду  травить,  -  вступил Воровский.  -  Открывай
калитку.  Вянете  тут  со  скуки, цепляетесь к  людям...  Я  тебя,  военный,
запомнил. И ты у меня тоже запомнишь это свое "стрелять буду".
     - Виноват, -  буркнул дневальный.  - Больше не повторится.  Ну  честное
слово, господин прапорщик.
     Его  напарник  принес  респираторную  маску  и  неуверенно  протянул ее
вперед, то ли  Кронштейну, то  ли просто так, вообще. Психиатр маску забрал,
подошел к Причеру и сказал:
     - Не бойтесь, я нежно.
     Действительно почти нежно, очень аккуратно натянул респиратор капеллану
на физиономию, отошел на шаг, полюбовался творением своих рук и сообщил:
     - Ну и рожа! Никогда бы не подумал, что священник.
     Причер счел за лучшее промолчать. Дышать в респираторе было трудновато,
не то что  в "наморднике" пехотной  натовской  выживалки.  Капеллан подумал,
что, может быть, мусорные баки у русских и отменные, но фильтры  им явно  не
удаются.
     У  Кронштейна и  Воровского  маски были  с собой,  в  карманах.  Причер
русских от души пожалел - все-таки большая часть их  службы проходила либо в
закрытых помещениях с принудительной  фильтрацией воздуха, либо  с такой вот
неудобной   штуковиной  на   лице.  Тут  поневоле   запьешь.   Он   вспомнил
"снюхавшегося" русского batiushku и помолился за него. "Безумный мир, бьющий
в  первую очередь  именно  по  священникам... Наверное,  это знак.  Напрасно
земляне сюда  влезли,  да  еще и  так нагло, железным сапогом. Что же  здесь
будет  со  мной?  Справлюсь  ли?  Откроются ли  мне  тайны  планеты,  тайны,
порождающие чудеса, и выстою ли  я перед лицом этих тайн? Укрепи, Всевышний,
раба своего... "
     - Обувь почистить не забудьте, господа, - напутствовал их дневальный. -
Пожалуйста.
     -  Сюда,  Причер, -  позвал Кронштейн,  подходя к  какому-то  ящику,  в
котором не без  труда  угадывалась механическая  щетка, правда, навороченная
дальше  некуда, вроде  тех, что  ставят  в  переходных тамбурах  орбитальных
шаттлов.  -  Вставайте на  этот  коврик  и ботинки суйте по одному  вон в ту
дырку. Больно не будет. Чистую ногу - на другой коврик. Ага, правильно.
     - Прямо как на шаттле, - сказал Причер.
     -  Так  оттуда и позаимствовали. Наша штатная была еще лучше,  удобнее,
только на  нее полгода назад бронетранспортер случайно  упал. Хорошо, летуны
мужчины пьющие, к казенному имуществу относятся философски, без пиетета.
     - А к чему такие строгости? У нас даже на входе в штаб ничего подобного
нет...
     -  И у кого зенитную  батарею ржавка сгрызла?  Так-то, Причер.  Давайте
сюда, руки мыть. Я понимаю, у НАТО на складах зенитных батарей много...
     - Только  на Кляксу их  возить далеко  и накладно, -  заключил  Причер,
обрабатывая  руки.  -  Ладно,  не тратьте  попусту  сарказм. Надеюсь,  чтобы
попасть  на  борт  "Тревоги",  мне  не  придется через  какую-нибудь  камеру
сгорания проходить?
     - Нет, что вы, там просто бактерицидная лампа.
     - Это та, после которой две недели перхоть по всему телу, особенно ниже
пояса?
     - Мы же не будем раздеваться... Так, Майкл, готовы.
     -  Тогда  за  мной! -  скомандовал  Воровский. - И  хватит  демократии.
Патрулям не отвечать, незнакомых встречных не приветствовать. Сам разберусь.
Всех арестую на хрен. Задолбали наглеть, дети ржавчины. Ну, левой!
     - Может,  тебе  еще песню изобразить? - поинтересовался Кронштейн.  - У
нас со  святым отцом крепко спитый дуэт. А ну-ка, Причер, вспомните, как вас
в училище дрючили...
     И на весь порт немузыкально рявкнул:
     - One mad girl from Sascartoon!..
     - One mad girl from Sascartoon! - подхватил капеллан.  Он действительно
вспомнил, как это было в училище. Нормально было. Давно только.
     - Да тихо вы! - умоляюще крикнул прапорщик.
     - Eat her out with a silver spoon!!! * - радостно заключил  психиатр. -
Слушай, прапор, а хочешь, мы строевым  пройдемся? Два капитана, блин... Ишь,
раскомандовался, коп поганый!
     *"Одна ненормальная из Саскатуна сама себя имела серебряной ложечкой" -
традиционная американская строевая песня-речевка.

     - Спасибо, обойдусь. И не надо обгладывать  мою солдатскую  косточку, -
попросил Воровский серьезно, устремляясь вперед.  - На ней и так мяса  почти
не осталось.
     - Писатель! - с уважением прогудел Кронштейн сквозь маску, оборачиваясь
к Причеру. -- Во как метафорами шпарит!
     -  Секундочку, - попросил капеллан.  -  У  меня уже окончательно ум  за
разум  заехал. Давайте расставим  все по полочкам. Есть прапорщик Воровский,
да?  Пехотный  воррэнт-офицер в вашей  сугубо  флотской организации, что уже
само  по себе  бред.  К  тому  же, насколько  я  понял,  начальник  портовой
гауптвахты.  Это из серии  "час от часу не легче". А  по совместительству он
еще   и   писатель.  Надеюсь,   известный?  Культовый?  Эйб,  объясните  как
профессионал  - я  рехнулся  или  надвигается делириум тременс? А может,  вы
просто надо мной издеваетесь? Так и скажите, я не гордый, посмеемся вместе.
     - Майкл! - крикнул психиатр вырвавшемуся далеко вперед Воровскому. - Он
не верит, что ты писатель!
     - Подумаешь! Я сам не верю! - отозвался Во-ровский.
     -  Майкл  -  военный  писатель,  - непонятно объяснил  Кронштейн. - Был
раньше полицейский, но там за это мало платили.
     - Кажется, у меня травит респиратор, - уныло сообщил Причер.
     - Ну-ка, стойте, - распорядился Кронштейн. Он придирчиво осмотрел маску
капеллана, подергал ее туда-сюда  и спросил  с не  очень-то  приятной  чисто
психиатрической интонацией: - А почему вы так думаете?
     - Потому что я  совершенно косой.  Все, что  я наблюдаю вокруг  себя  -
контейнеры  вот, погрузчики, - блестит. Под ногами бетон удивительно чистый,
прямо-таки стерильный.  На столбах ни одной перегоревшей лампочки, - доложил
Причер с деланным спокойствием. - А  прапорщик  Воровский служил писателем в
полиции, но там ему за это мало платили, и он нанялся писателем на внеземную
базу... 0-ох, человече, против вина  не показывай  себя храбрым, ибо  многих
погубило вино!
     - Водки хотите? - участливо  спросил Кронштейн. - Немного осталось, как
раз на поправку душевного здоровья.
     - Хочу, - согласился капеллан тоскливо.
     -  Я  не  знаю,  как  у вас... Майкл,  погоди,  не  спеши!  -  попросил
Кронштейн,  доставая  флягу.  -  А  у   нас  в  Империи  каждая  организация
прикармливает себе писателей. Конечно, должностей таких  нет.  Но писатели -
есть. Если отбросить груз  стереотипов, не так уж глупо это. Писатель должен
знать предмет, о котором сообщает публике. Вы представьте, какой будет ужас,
если,   например,   детективы  начнут  придумывать  тоскующие   от  безделья
домохозяйки!  Кто  станет читать  такую муть? Что может написать,  допустим,
историк  о  трудовых буднях простых русских террористов? Или  специалист  по
паукам - о  войне эльфов с орками? Было  время, я слышал,  когда палеонтолог
мог запросто  соорудить  книжку  о межзвездных  полетах  и  она  становилась
бестселлером. Нет уж, спасибо, больше мы такого не кушаем.
     Причер так  жадно  присосался к  фляге,  будто  там  была не  водка,  а
пресловутый креатин после официального признания его эликсиром жизни.
     - Научились!  - одобрил  Кронштейн.  -  Ну,  пойдемте. И не  пугайтесь.
Чистота у нас действительно  непревзойденная, только ничего  удивительного в
этом нет - порт все-таки. Мореманов хлебом не  корми,  дай медяшку надраить.
Условный  рефлекс,  иначе  ржавеет все  моментально  - вода же  рядом. А тут
водичка не то что земная, она хоть дурью испаряется, а коррозионные свойства
у нее ого-го! Кислота,  блин. На "Тревогу" поднимемся,  вы вообще обалдеете,
там  можно  палубу вместо  операционного  стола  использовать.  То  есть  не
хотелось бы, конечно, - я так, для примера.
     - Никогда бы не подумал... - Капеллан сказал это просто из вежливости и
тут поймал себя  на том, что действительно -  никогда бы не подумал. Недаром
его так  поразил царящий в порту образцовый  порядок. Глядя на своих русских
собутыльников, особенно на Кронштейна, Причер склонен был предположить нечто
с обратным знаком. Да и репутация у этого народа была, в общем, не ахти.
     - Вы уясните,  святой отец, простую вещь. Средний американец до сих пор
сжигает за год в три  раза  больше топлива,  чем немец. И в пять раз больше,
чем русский.  Всем  миром вас пытаются от этого расп... дяйства отучить  - и
фиг чего  выходит. Поэтому  вы  ничего беречь  не умеете.  И о  последствиях
задумываться не  научились. Как дети, право слово,  поломалась игрушка -  на
помойку ее, папа новую купит. Естественно, зачем вашим зенитчикам  руки мыть
- ну,  слопает ржавка батарею к чертям... Ну, пролетят крокодилы, засрут всю
базу. Ну, микрофлора из крокодильего дерьма в бетон впитается. Зато солдатам
будет чем заняться - химией эту самую микрофлору глушить. А химии у нас тоже
вагон,  двести  бочек!  У  нас всего до  жопы! У нас  только  с  нормальными
взрослыми  мужиками  дефицит  образовался -  на  всю базу  от  силы  десяток
человек,  спасибо,  на  днях  еще  одного  прислали,  некоего  Причера...  А
остальные,  блин,  подростки.  Так, пацанва. Стрелять-то  научились,  только
соображать не научатся вообще никогда.  Поэтому у вас, Причер, -  вы уж меня
извините  -  жуткий  бардак,  неорганизованность,  бездумное  разбазаривание
всего,  что под руку подвернется,  и, простите великодушно, такое бесстыдное
воровство, какого, наверное, даже в итальянской армии нет!
     "Если  нужно что-то спереть  или,  наоборот, промотать и  разбазарить -
зови  русского", -  вспомнил  капеллан пренебрежительную  фразу  полковника.
"Похоже,  мне  настала пора,  как говорит  Кронштейн,  избавляться от  груза
стереотипов.  Только  вот что они с  писателями  своими вытворяют  -  такого
модернизма я все равно не понимаю".
     - Зато у нас писатели свободные люди, - огрызнулся Причер.
     -  У   нас  тоже  свободные.  Далеко   не  все  такие,  как   Майкл,  -
прикормленные.  Но,  поверьте  мне,  почти  все хотят  такими  стать.  Чтобы
заведомо качественный продукт  читателю предлагать  и иметь благодаря  этому
устойчивые   продажи.   Ведь   сами   посудите   -  лучше   всего   отражают
действительность специалисты в узких областях!
     - То есть?
     -  Ну,  возьмите, например,  этого вашего  американского  классика, как
его...  Буховский? Быковский?  Который  писал  исключительно  про  е... лю с
некрасивыми  бабами и алкоголизм. Так он,  между прочим, знал, о чем  пишет.
Всю жизнь тренировался. Поэтому и вышло так убедительно.
     Капеллан представил  себе, какая у американского классика была нелегкая
судьба, и прямо-таки затосковал.
     -  А  кому  хочется, чтобы  о  сфере  его жизненных интересов  написали
какую-нибудь ерунду? -  разорялся Кронштейн. - Из-за  этого профессиональные
сообщества  и  поддерживают  своих авторов. И потом, вы не думайте,  что все
как-то жестко и зарегламентировано. Просто есть  литература, рассчитанная...
Да  хотя бы на психиатров. Там все жанры, от  маньячного боевика до женского
романа,  но  это  пишут  наши  люди!  Коллеги,  из бывших  или  до  сих  пор
практикующих,  и,  конечно,  психиатры читают  именно их. Потому что если уж
обрисован сумасшедший эротоман, так он правильный сумасшедший. А если описан
нормальный человек,  так он  не полный  идиот.  И  ты не будешь хихикать над
ошибками автора и  впечатление от книги получишь хорошее, на все заплаченные
деньги.  Наш  Майкл,  например,  вообще   фантаст.   Но   фантастику   писал
специальную, для полицейских. А теперь вот для военных.
     - И как его на Кляксу занесло?
     -  Прикомандировали,  -   сказал  Кронштейн   просто,  будто  о  чем-то
разумеющемся,  Причер  даже  невольно  поежился.  -  От Главного  имперского
политуправления. Чтобы впечатлений набирался. Ну, он тут пообжился слегка, в
пару  рейдов  сходил,  а потом спрашивает  адмирала -  чего  это  я  Морфлот
объедаю? Вон, у  вас начальник гауптвахты до сих  пор  не назначен... Честно
говоря, Причер, адмирал о киче поначалу и  не задумывался - на фига она нам?
-  но  здесь обстановка  такая  разлагающая  оказалась...  Сами посудите,  в
открытом  море из люка высунулся  - через пять минут уже поддатый,  а  через
пятнадцать вообще в дугу! Так что сажать в холодную нашлось кого, и с каждым
днем  все больше.  Надо было офицера с боевого  дежурства снимать  и  на это
непутевое хозяйство  ставить.  И тут Майкл  сам  предложил.  Адмирал  его на
радостях прямо расцеловал. Ну что, рассеял я ваши сомнения?
     - Насчет сомнений - не очень, - признался капеллан, -  но хоть какая-то
логика появилась. А то  я и вправду  решил, что  фильтр подтравливает. Но до
чего  же чисто в порту! И как аккуратно все! Жаль,  я обстановку на плавучем
космодроме спьяну не разглядел, меня "эм-пи" уже ждали, скрутили  тут же и в
катер...
     - Ржавеет ваш космодром, вот и вся обстановка. Скоро развалится.
     - Пессимист вы, Эйб, - вздохнул Причер.  - И националист оголтелый. Что
не в России сделано, все хрупкое и разваливается...
     -  А  кто  не русский,  тот  дурак! - крикнул  издали,  уже с  портовой
"стенки",  Воровский, который, по своему обыкновению,  молча подслушивал.  -
Эй, такси! Троих до борта!
     Капеллан подошел к Воровскому и глянул со "стенки" вниз. На безмятежной
глади  стоял,  как  приклеенный,  большой  красивый открытый  катер.  Пилот,
облаченный  в  жутковатый  на  вид  русский боевой  скафандр,  торговался  с
прапорщиком.  "Вчера  еще  было  по пятьдесят  граммов  с  носа,  -  говорил
Воровский. - Не позорь нас хоть перед гостем, жила!  " - "Я сегодня  от шефа
такого натерпелся, что уже по  сто, - непреклонно отвечал пилот. - А если он
вернется совсем злой и вообще убьет меня -  что ж, так и помирать не выпивши
русскому матросу? "
     - Не убьет! - пообещал Кронштейн. - У нас и без того некомплект.
     -  Короче, мое  последнее  слово - четыреста  в два  конца, - предложил
Воровский. - Или пятьсот, но я на тебя обиду затаю.
     - Можете  вызвать дежурный бот и вообще ничего не платить, - подал идею
пилот.
     - У нас гость, -  сказал Воровский строго. - Почетный гость  имперского
морского флота. И мы не намерены везти его на какой-то шаланде под загробные
рыданья.
     -  Из-за  меня  сплошные  трудности  сегодня, - вздохнул  Причер.  - Да
вызовите вы бот, в самом деле. И вообще не люблю я всякой ненужной роскоши.
     - Зато мы любим, - усмехнулся Кронштейн. Воровский спустился по лесенке
к самой воде и что-то втолковывал пилоту, тыча пальцем в сторону Причера.
     - Ладно, грузитесь, - сказал пилот. - Раз такое дело...
     - Какое дело? - шепотом спросил Причер Кронштейна.
     -  Ну, вы  не  забывайте, Майкл все-таки  неплохой фантаст. Воображение
развито. Наплел чего-нибудь.  - Психиатр  взялся  за поручни и с неожиданной
для грузной фигуры истинно флотской лихостью сбежал по лесенке вниз.
     Причер спустился осторожно, памятуя,  что  не моряк и форсить ему вовсе
не обязательно.
     - Пилотку снимите, - только и успел ему посоветовать Кронштейн, сам уже
без головного убора.
     Катер издал приглушенный свист, развернулся буквально  "на пятке" и так
рванул с места,  что  Причер  невольно вспомнил  последний  в своей  карьере
боевой  орбитальный  сброс.  А потом он наконец-то  понял, куда  именно  они
несутся, и ему стало уже не до эмоций - капеллан впал в ступор.
     И  из  глубины  порта,  и даже с причальной стенки  плавбазу  "Тревога"
разглядеть толком было невозможно.  Она просто  оказывалась не видна  в силу
невероятных   размеров.  Гигантское   образование,   занимающее  без  малого
пол-акватории  порта, выглядело  чем  угодно,  только  не  кораблем.  Скорее
высотным зданием.  Чтобы  заметить теперь  красные  огоньки  на  мачтах,  по
которым приятели ориентировались в дороге, голову пришлось бы запрокинуть до
хруста в позвонках. Если бы Причера все время не отвлекал Кронштейн со своей
болтовней, капеллан  еще смог бы, наверное,  оценить, как плавбаза с  каждым
шагом все больше смахивает на библейского Левиафана. Но теперь...
     "Тревога"  даже  не  поражала  воображения.  Она  ему  не  поддавалась.
Вообразить такую штуку было просто нереально - сначала нужно было ее увидеть
воочию и сказать "ой! ".
     - Ой! - сказал  Причер, и пытливо наблюдавший за его реакцией Кронштейн
расслышал возглас изумления даже сквозь завывания ветра в ушах.
     - Ничего  коробочка?! -  обрадовался психиатр.  -  Год  сюда  тащили! И
полгода собирали! Полета рейсов только на обшивку!
     -  Деньги! -  крикнул  Причер.  -  Я лишь сейчас  понял!  Какие деньги!
Вбуханы  в  этот проект с  креатином!  На  базе не так заметно!  И  шахта не
впечатляет! А вот это!.. Да-а!
     - Вы точно пьяный были на космодроме! Там уже все понятно! Сразу!
     - И хорошо, что пьяный! И сейчас выпью, если дадите! Уж очень страшно!
     - Дадим, еще как дадим! Ух, поддадим! Гуляем, Причер!
     - Гуляем! - согласился капеллан.
     На  борт  гостей  забрасывали  лифтом. "А оплата проезда?  " -  спросил
пилот. "А  по  факту!  " - успел  ответить Воровский - и троица стремительно
вознеслась  к небесам,  аж  дух  захватило, Причеру даже опять  пришли на ум
десантные аналогии. При непосредственном  контакте  "Тревога" ощущалась даже
не монстром,  а полным  монстром.  Трудно было поверить,  что  такая  махина
вообще способна двигаться и к тому же воевать.
     Вахтенный офицер подъехал  встречать прибывших на электрокаре. От борта
до палубных надстроек оказалось верных ярдов сто.
     - Это  что  у нас?  - прогудел офицер  внешним  динамиком  скафандра. -
А-а...  Здравия  желаю,  падре.  Ишь,  вы  какой... Внушительный. Ну,  добро
пожаловать на борт. Капитан-лейтенант, будьте любезны!..
     Кронштейн  подскочил  к  офицеру,  между  ними  завязался  разговор  на
приглушенных  тонах. Воровский взял капеллана под руку  и  уверенно повел  к
растущему из палубы небоскребу.
     -  Что вы там  наболтали пилоту?  - спросил Прйчер.  - Ничего ужасного,
надеюсь?
     - Я сказал - вы натовский контрразведчик.
     -  О-о... - Капеллану уже надоело быть ошарашенным,  и он почувствовал,
что слегка злится.
     - У нас такие контакты только приветствуются.
     - Святая простота... - буркнул Прйчер, глядя на прапорщика сверху  вниз
и  борясь с  отнюдь не христианским  желанием  отвесить  "писателю-фантасту"
крепкий отеческий подзатыльник.
     - Вам же только удобнее выйдет!  - искренне  заявил Воровский. - Завтра
весь порт будет знать, кто вы такой, - сможете тут ногами двери открывать.
     - А потом  я случайно узнаю русскую военную тайну, и ваша контрразведка
меня еще более случайно утопит. Ненароком так.
     - Никогда! - отмахнулся Воровский.
     - Ну, точно гуляем! - Их догнал Кронштейн.  - Есть  добро от вахтенного
офицера  на  психоактивные  действия. И  не  беспокойтесь,  Прйчер,  мы  вас
своевременно вернем в кабак.
     -  Слушайте, Эйб, ваш юродивый приятель додумался сказать пилоту, что я
из контрразведки!
     -  А  разве это  не  так? -  прищурился Кронштейн. Совершенно непонятно
было, шутит он или нет.
     - И вовсе я не юродивый, - обиделся Воровский.
     Прйчер на секунду задумался, потом вознес глаза к небу, испросил у него
снисхождения к этим несчастным и  успокоился.  Впереди маячил люк  в  стене,
рядом с ним блестела ярко начищенная табличка.
     - Момент, - сказал Кронштейн, возясь с задрайками люка.
     Прйчер  шагнул к табличке - это оказалась памятная доска  с надписью на
трех языках..
     "17  мая  24... 1 года,  -  прочел капеллан, - здесь при попытке спасти
утопающего судового библиотекаря старшего матроса Семецкого трагически погиб
водолаз Лукьяйнен".
     Прйчер оглянулся. Ничего в окружающем безумном  мире не изменилось.  До
борта "Тревоги" по-прежнему было верных сто ярдов.



     -  Господин  полковник,  капитан  Службы  поддержки  Причер  по  вашему
приказанию...
     - Присаживайтесь, святой отец.
     Причер осторожно сел.  Даже на второй день после воскресного  загула  у
него  слегка прихрамывало чувство равновесия. Да и  некоторые другие чувства
тоже. А совесть - та просто болела, как ушибленная.
     Полковник, небрежно  пощелкивая клавишами, глядел  в  монитор. Какие-то
документы  он там  перелистывал. "Может, личное дело мое раздобыл? - подумал
капеллан. -  Да  вряд  ли. Даже  в  Службе поддержки на  военных священников
только  короткие  справки есть с самыми общими данными. А главный мой  файл,
который в канцелярии Министерства обороны, он по форме "ноль" закрыт, с того
самого  дня,  как я  на  курсы общевойсковых капелланов записался. Пастве не
положено знать о пастыре больше, чем он сам захочет рассказать".
     -  Не  вижу, - сказал  полковник, не отрываясь от  монитора. - Нет,  не
вижу. А, святой отец?
     - Простите, сэр?
     - Плана мероприятий не вижу. Обедать уже пора, а плана нет.
     Причер  счел  за  лучшее  промолчать.  Только  лицом  выразил  глубокое
сочувствие проблемам господина полковника.
     - Все подразделения  и  службы  подали еженедельные  планы  мероприятий
согласно установленного  распорядка, -  гнул свое  полковник. - И  теперь мы
знаем, чем они будут заниматься. Вот, глядите. У тыла полная инвентаризация.
Ха-ха.   Ну-ну...  У  связи  профилактика  главного  передатчика,  частичная
перекладка  кабелей  и  диагностика  спутниковых  стволов.  Разведка  -  два
тренировочных полевых выхода  в условиях, максимально  приближенных... М-да,
куда уж максимальней.
     "Два тренировочных  выхода?  Это  как понимать?  -  мысленно  поразился
капеллан.  -  Однако,  занятная  у господина  полковника  бухгалтерия.  О-о,
кажется, я понимаю. По  документам база  сейчас в  режиме пассивной обороны.
Положение  вроде  и сложное, но  оно  ни в коем  случае не должно  выглядеть
катастрофическим. Хотел бы я поглядеть, как оформлен погибший разведвзвод".
     - Пехота и артиллерия -  совместные учебные стрельбы ежедневно. Военная
полиция  -  беседы  со  злостными  нарушителями  и  три  внеплановые  ночные
облавы...  - Тут полковник на миг отвернулся от монитора и коротко  глянул в
сторону Причера. - Ночных. Три. Ну а ПВО будет ремонтировать вторую зенитную
батарею...
     - Чего там ремонтировать, когда батарею ржавка съела, -  ляпнул Причер,
не подумавши. - Чистой воды очковтирательство.
     - Во  как! - восхитился полковник, снова утыкаясь  в монитор. - Ну надо
же!  А я-то думал... Святой отец, простите за нескромный вопрос, сколько лет
вы в армии?
     -  Семнадцать,   -  ответил  Причер  недоуменно.  -  Если  не   считать
кадетского...
     -  У-у...  Это  сколько  же вам  годков-то?  В  душе  Причера  вскипело
агрессивное и неукротимое желание немедленно проявить грубость и нетактичное
поведение  к  старшему по званию,  но внешне он остался невозмутим и  кротко
сообщил:
     - Тридцать два, сэр.
     На самом деле капеллану уже исполнилось тридцать три, но в ответ должна
была  раздаться идиотски  глубокомысленная  фраза "О!  Возраст Христа!  ", а
этого маразма Причер страсть как не любил.
     - А разве не тридцать три? - удивился полковник.
     - Никак нет,  тридцать два, сэр,  -  сказал Причер, мысленно  завязывая
узелок на память:  два раза в глаза человеку нагло соврал - отмолить сегодня
же по всей строгости.
     - М-да, до возраста Христа пока еще не дотянули...
     "Кретин, - подумал капеллан. - Но главное - что за вожжа тебе под хвост
попала? Наверное, русскому адмиралу в карты проиграл... "
     -  Взрослый дядя,  офицер...  -  нудил полковник.  -  Военный до  мозга
костей.  Сам  все  знает,  сам  все  делает,  никакого  контроля  за ним  не
требуется.  А  плана  мероприятий  -  нету. Это  как  же  понимать, господин
капитан?
     Причер  наконец-то  ощутил  некоторое  облегчение  и  расправил  плечи.
Командир  всего-навсего хотел  получить  от  него  дурацкую,  ни  к  чему не
обязывающую  писульку.  Но в том-то  и  дело, что  подавать ее  капеллан был
действительно не обязан.
     -  Простите, сэр, - сказал он осторожно, - но ведь священник приписан к
базе, и не более того. У меня свое начальство. И я ему как положено...
     - Это вам так кажется,  святой отец, - перебил капеллана  полковник.  -
Правильно кажется, но всего  лишь  кажется. Помимо того, что вы капеллан, вы
еще  и  старший офицер Службы поддержки. Ага? Ну  и руководите своим  личным
составом, будьте добры.
     - Это как? - У Причера отвисла челюсть.
     -  Без  фанатизма и брезгливости, - дал ценный  совет полковник.  - Ваш
предшественник   отлично   справлялся.   Беседы   о   духовном.   Постановка
театрализованных действий. Ну там, всякие тематические вечера...
     "А  не  слишком  ли много вы на  себя  берете, сэр?! "  -  чуть было не
выпалил Причер.
     -  Девицы  ведь тоже люди, - обрадовал капеллана полковник. -  Вы  с их
начальницей  еще  не  разговаривали? Вижу, что  нет. А  зря. Вы  чем  вообще
занимались вчера, святой отец?
     - Знакомился  с обстановкой, сэр, - опять соврал Причер. На  самом деле
он в понедельник с раннего  утра  интенсивно замаливай воскресные  грешки, а
потом... Ну, потом капеллан действительно попробовал в  пару интересных мест
пробраться, дабы оценить, как там дела, да только ему не дали.
     - Попытка несанкционированного проникновения  на территорию шахтерского
городка -  это  теперь  называется  "знакомился  с  обстановкой"? -  спросил
полковник. - Хм...  А  на артиллерийские  склады вы зачем полезли? У вас нет
вообще такого ощущения, святой отец, что вы очень до хрена на себя берете?
     Причер ошарашенно молчал.
     -  Мне  сначала  показалось, что вы наш человек,  - сообщил  полковник,
наконец-то  удостоив Причера  прямого  откровенного  взгляда. -  А теперь  я
просто  не знаю, что  думать.  Внешне вы свой  в Доску. И командир отменный,
шестой сектор до сих пор под впечатлением ходит. Но что  там у вас внутри...
Не червь ли сомнения - а, святой отец?
     - Простите, сэр?..
     - Вы  какой-то удивительно недоверчивый, святой отец. Вместо того чтобы
спросить у опытных людей, пытаетесь все потрогать руками. Убедиться лично. А
смысл?  Вам  что,   врут  на  каждом  шагу?  Сомневаюсь.   И  к   чему   это
демонстративное  братание  с  русскими? Водки захотелось  - так  придите,  я
налью...  Чисто  по-дружески. Побеседуем, обсудим интересующие вас проблемы.
Что, сложно вам к командиру в гости зайти?
     - Да нет... сэр.
     - Короче, зря вы так. Вам  работать нужно.  Служить.  Культ отправлять.
Жаль,  конечно, что  воскресная проповедь  сорвалась,  но  тут  уж  никто не
виноват,  зверью  наш  распорядок  не  указ.  А,  допустим,  прием  желающих
исповедаться  вы могли бы и с сегодняшнего дня организовать. Люди устали, им
нужно с  кем-то  поговорить,  излить душу  - и  кто поможет? Священника нет,
психоаналитик, гад, полгода как сбежал. Договорился с  Кронштейном, симулянт
проклятый,  закосил под  шизофреника... Короче говоря, выручайте базу, отче.
Вы  нужны нам позарез. Бросайте  свои детские шалости и начинайте трудиться.
Мы обязаны  продержаться до прихода грузовика. Любой ценой.  Скважина должна
качать, база должна стоять. На благо всего человечества. У нас тут миссия...
Простите за высокопарность, почти святая.
     -  Вы  тоже  мечтаете стать  бессмертным,  сэр?  - неожиданно  для себя
поинтересовался капеллан. Вроде не хотел, а само вырвалось.
     - А вы - нет?! - На лице полковника отразилось искреннее удивление.
     - Простите, сэр, а зачем вам бессмертие?
     -  То есть  как - зачем?! Оно  ведь бессмертие,  так? Чтобы не умирать,
естественно, - вот зачем!
     - А-а... - протянул капеллан глубокомысленно.
     - Что-то я вас не понимаю, святой отец, - сказал полковник вкрадчиво. -
Совсем не понимаю. Или у вас есть какие-то... э-э... руководящие указания на
этот  счет?  -  Полковник,  видимо,  ужаснулся  своей  догадке,  потому  что
физиономия его вытянулась.
     Судя  по  всему,  полковник очень  хотел  стать  бессмертным,  да еще и
настричь как можно больше купонов со своих акций.
     -   Нет-нет!   -   Причер   даже   боль   почувствовал  от   того,  что
одним-единственным неудачным вопросом причинил такие страдания человеческому
существу.  Пускай неумному и  корыстному, но все равно - человеку. - Никаких
указаний. Меня вообще не инструктировали, сэр. Просто сказали - поезжай туда
и служи. Ничего больше.
     Полковник судорожно вздохнул.
     - Вы бы действительно как-нибудь зашли ко мне... На чашечку  кофе, - не
без труда выдавил он. - Посидели бы, поболтали. А?
     - Ну, когда разберусь с делами...
     - И отлично! И  замечательно!  А с русскими вашими приятелями,  умоляю,
поосторожнее! Это я уже как командир говорю.  Там шпион на шпионе. Втираются
в доверие  моментально. Один  этот  их Кронштейн  чего стоит...  Они  вообще
обнаглели невероятно - живут на наши деньги, а воевать не хотят. Представьте
себе,   только   что   транспортникам  иск  вчинили!   У   них,  видите  ли,
гидродинамическим  ударом  на сто  тысяч  имущества за  борт сковырнуло.  Вы
представляете, какой  это  должен  быть толчок, чтобы  их  дредноут хотя  бы
покачнулся? Да он космодром  протаранит и не заметит. Одну-единственную стаю
крокодилов попросили  сбить -  так нет, мы в поход собираемся. Разгребай тут
потом...  Сами через сутки  возвращаются  - и ну права качать. А вся  эта их
придурь, весь этот мичман Харитонов - уверяю вас, святой отец, исключительно
для отвода глаз. Сосут из НАТО денежки и в ус не дуют, саботажники!
     Причер  невольно  призадумался  -  в словах  полковника  имелось  некое
рациональное  зерно.  Русские действительно на  поверку оказались  совсем не
такими идиотами,  какими их принято было считать. Но в  то же время, в то же
время...
     - Я буду внимателен, - пообещал капеллан.
     - И  план мероприятий мне, будьте  любезны. Есть правила игры -  верно,
святой отец?  - Полковник заговорщически подмигнул.  - Мы  их  оба прекрасно
знаем. Так давайте не будем  вставать в позу. Что вам, трудно? Вдруг  явится
из Генштаба инспекция, а у нас не все документы оформлены. И мне достанется,
и вам  тоже, сначала  от прямого начальства, потом  от  концессионера. Глупо
ведь так подставляться - ага?
     - Я только одного не понимаю, - признался  капеллан. - Как  вы себе это
видите - священник присылает  вам план, а там написано... м-м... - Причер на
секунду  задумался.  -  Ну,  предположим.  Такого-то  числа  в   гарнизонном
публичном   доме  силами  личного   состава   Службы   поддержки   под  моим
художественным руководством  будет поставлено театрализованное представление
"Раав  -  блудница  из  града  Иерихона".  По  окончании спектакля  всеобщая
радостная  е... ля. Плановая, так сказать, оргия с буфетом  и фейерверком. И
подпись - гарнизонный капеллан Причер. Это же бред какой-то! Я уж молчу, что
святотатство.
     - А  вы  не  пишите  "капеллан",  пишите "капитан", - сказал  полковник
серьезно. - И  между  прочим,  никаких  оргий.  Наш публичный дом  структура
военная и  безобразиями не занимается.  Нормальный  оздоровительный секс  по
утвержденным  санитарно-гигиеническим  нормам...  Как  вы  сказали?  Раав  -
блудница? По-моему,  что-то  похожее  у  нас уже  было. В  прошлом году.  Вы
знаете, отче,  зайдите-ка в архив  канцелярии  и скачайте тематические планы
вашего предшественника. Так проще будет. Ох, странный вы какой-то, ей-богу.
     - Я служил в мобильных частях, на переднем крае, - пробормотал капеллан
извиняющимся тоном,  не  зная,  плакать ему  или  смеяться.  - Там  не  было
проституток. Только бойцы.
     - Ну, здесь тоже, как вы могли убедиться, самый что ни на есть передний
край. И шлюхи наши те еще бойцы. А вот бойцы иногда ведут себя как последние
бляди. Тридцать  пять рыл  к  утру понедельника - на гауптвахте! Безобразная
драка с военной полицией. Личный джип майора Виллиса полдня искали - а он на
крыше штаба  валяется! Как  его туда  закинули, ума  не приложу. И  опять на
главном  флагштоке чьи-то грязные  трусы. Уймите их, святой отец!  Повлияйте
как-нибудь, а? Думаете, я просто так перед вами плачусь? Если бы!
     - Это что, шестой сектор постарался?
     -  Да  нет,   у  Тэйлора  дисциплина  что  надо.  Тихо-мирно  заблевали
солдатский бар, побили немного посуду и утопали в казарму спать.  За этих  я
спокоен. Если  зверье  когда-нибудь перейдет стену,  я хотел бы оказаться  в
шестом.  Хоть  какой-то  шанс... Что вы так  смотрите,  отче? Да, я и  такую
возможность допускаю. А чего вы хотите? Счастья для всех разом и чтоб никого
не убили? Бессмертие

стоит жизней.
     "Бессмертие  стоит жизней, -  про себя повторил  капеллан.  -  Сурово и
очень верно. Только нужно ли оно, такое? Не знаю".
     - Разрешите идти?  - спросил он. - Да, я дам объявление в  сети,  чтобы
уже  со  среды  приходили  к  исповеди  полегоньку.  Ох, мне еще разведвзвод
отпевать... Ну и в воскресенье полноценная служба. Заходите послушать.
     - Скажите речь, отче.  Закатите нам такую проповедь, чтобы душа пела. В
общем,  сделайте что-нибудь. - Полковник вдруг  сунулся  вперед через  стол,
ухватил руку Причера и неловко ее чмокнул. Тот перекрестил  лысеющую макушку
командира и даже невольно умилился.
     - Спасите нас, отче, - сказал полковник, заглядывая капеллану в глаза с
собачьей преданностью. - Вы же видите, база держится из  последних сил. Люди
надрываются физически и почти уже сломлены морально. Помогите им выстоять.
     - Вы отпустите меня сегодня в джунгли? - спросил Причер,  чувствуя себя
гнусным шантажистом.
     - Я пущу вас куда угодно, хоть  в свой банковский сейф, только сделайте
что-то для поднятия боевого  духа. Вот, считайте,  я вам исповедался.  Самый
тяжкий грех военачальника - неверие в победу. Разве  не так? Мой это грех, я
им страдаю.
     - "Господь крепость жизни моей", -  процитировал капеллан. -  "Кого мне
страшиться? Если будут  наступать на  меня злодеи,  противники  и враги мои,
чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут".
     - Сами не падут,  -  уныло сказал полковник.  -  Хрен от  них,  зверей,
такого дождешься.
     За стеной еле слышно взвыла сирена, на столе ожил динамик.
     - Внимание, база.  Малая воздушная, - буркнул голос дежурного ПВО. - До
ста единиц  с  юго-запада. Не  исключен прорыв ограниченной численностью над
четвертым сектором. Караулу четвертого  принять меры к отражению.  Химзащите
приготовиться.
     Вдалеке принялась долбить зенитная батарея.
     - Я же говорю, - вздохнул полковник. - Сами они, гады, не падают...


     Причер лег  животом  на  бортик,  поглядел  со  стены  вниз  и  спросил
изумленно:
     - Опа! А где?
     - В землю ушло, -  сказали ему. - Всосалось.  А чего вы хотите, полтора
суток. Утром сегодня уже ничего не было.
     Гигантский  вал трупов, опоясывавший базу, исчез почти  бесследно. Так,
корочка  бурая далеко внизу подсыхала,  и все.  О минувшем побоище напоминал
разве что циклопический бурелом вдалеке, на который уже потихоньку наползали
джунгли - молодая поросль уверенно пробивалась сквозь поваленные стволы.
     -  Прах к  праху, -  буркнул Причер.  - Круговорот  веществ в  природе.
Впечатляет.
     - Главное - убирать не надо, - заметил старший группы.
     Причер,  закусив  под  маской  губу,  вспоминал,  что было  про  период
разложения  в файлах  по местной фауне. "Да нет, все равно нереально. Полный
распад  за  полтора суток?  Ха-ха,  слуга покорный. Не разложилось оно,  а в
почву ушло. Именно - всосалось. Точнее, было всосано. С жуткой силой. Что-то
мне прямо как-то неуютно. Допустим, я туда сейчас наступлю, а  оно и меня...
Всосет. С довольным чавканьем. Ладно, отставить фантазии. Думать. Думать".
     Техники опустили вниз транспортер боепитания. Никаких ворот в периметре
не предусматривалось, за  стену можно было только десантироваться - либо  на
тросе, либо так, по-детски, на заднице.
     - Пошли, - махнул  рукой старший. - Капитан Причер, вы предпоследний. И
еще раз прошу, будьте осторожны. Пожалейте мои лейтенантские звездочки.
     - Для начала  я пожалею свою капитанскую  шкуру, - пообещал капеллан. -
Ее и так мало осталось.
     Потеряв   целый   взвод,   Кэссиди    благоразумно    ограничил    зону
разведдеятельности пятью милями, а задачи - восстановлением системы датчиков
обнаружения, потоптанной  атакующей волной, и минированием проходов. Группа,
сутулясь под тяжестью ящиков со взрывчаткой, полезла через осклизлые завалы.
Осклизлые,  потому  что   мертвые  деревья   тоже  постепенно   разлагались,
превращались в жижу,  которую  - в этом Причер не сомневался -  очень  скоро
поглотит земля. Под ногами, когда они касались почвы, хлюпало.
     Вплотную к джунглям лежащие стволы пока еще сохранились более или менее
твердыми.  Уяснить, какие деревья подрубило  из пушек со стены, а какие само
зверье повалило, было довольно трудно. Причер  внимательно оглядел несколько
стволов  потоньше,  с себя  примерно  в  обхвате,  и  все  они  оказались не
отстреленными, а выкорчеванными. Корневая система у деревьев была смешанного
типа - относительно тонкие  пряди, стелившиеся по земле,  рвались, но мощные
стержни,  уходившие  куда-то  в  невероятную  глубь, оставались целы. Только
согнулись, будто резиновые. Если бы по деревьям не прошлись ураганным  огнем
пушки, они бы наверняка так, лежа, и продолжали жить.
     И тут уже начиналось шевеление  - повсюду  мельтешила какая-то мелюзга.
Ползающая,  бегающая, прыгающая, низколетающая, она  вовсю точила поваленные
деревья, ковырялась в  перегное и жрала друг друга.  Среди мелких  и крупных
насекомых попадались  даже крошечные  животные. Слишком маленькие еще, чтобы
понимать,  какую  опасность  таит  в  себе  крепость  неподалеку. Осажденная
крепость.
     - Отстаем, сэр, - напомнил замыкающий.
     - Момент! - Причер нагнулся к одному  из стволов, пострадавшему  меньше
других. Достал нож, легонько  ткнул - и правда, дерево  было свежим, налитым
соками.  Тогда капеллан присел на корточки и в  упор пригляделся к странному
участку коры.
     Никакая это  была не кора.  Причер шевельнул ножом, поддевая чешуйчатую
зеленую шкуру, но та  отделяться от ствола и  не  подумала.  Капеллан сделал
надрез, приподнял лезвием кусок - под шкурой была обнаженная древесина, и  к
ней от шкуры тянулись белые тонкие нити.
     - Приросла, да? - спросил Причер замыкающего.
     - Конечно,  сэр.  А  что такого? Ой, да,  вы же новенький. Естественно,
приросла. Здесь все какое-то... Однообразное.
     "Армия - единственное место, где слово "однообразно" значит "правильно,
хорошо", - подумал капеллан.  - Однообразно, значит. К чему прилипло, к тому
и приросло. Мертвое  прилипло к  живому и ожило, нашло свое место. Ну чудо и
чудо".
     - Ладно, пойдем, - сказал он замыкающему. - Ты давно здесь, рядовой?
     - Шестой период, сэр.
     - Почти три года? Что так долго?
     -  Да, сэр, подзастрял я  тут. Льготу накапливаю,  хочу  в  университет
поступить вне конкурса.
     - Дело  хорошее...  Слушай,  рядовой, так с  самого начала было?  Чтобы
шкура к дереву прирастала?
     - Честно, сэр? - Рядовой вдруг перешел на шепот. - Не замечал...
     -  Кончай  шептать! - раздался в наушниках голос старшего.  - Тоже мне,
тайну великую открыл. Не  было такого раньше, господин капитан. В  последний
год отмечаем.  Докладываем  по команде. Толку, сами понимаете,  никакого.  А
наше  дело маленькое, знай себе чудеса наблюдай. Вы  чего отстали так? Все в
порядке?
     -  Да-да.  - Капеллан  прибавил  шаг,  насколько  это  было возможно  в
буреломе. Зелень вокруг поднималась выше, местами попадались уже полноценные
вертикально стоящие деревья, до  кромки джунглей  осталось ярдов двадцать. -
Это  я  задержался.  Просто  кусок  шкуры  на  поваленном  стволе  увидел...
Догоняем.
     -   Странно  еще,  что  у  них  руки-ноги  отстреленные  к  стволам  не
прирастают. - Старший хмыкнул. - Скоро, видимо, начнут. Ох! Скользко  как...
Осторожней здесь, ребята... А впрочем, господин капитан, никакого особенного
чуда тут нет. Креатин же повсюду. Живительная влага. В  почве шесть сотых, в
деревьях четыре, в тканях животных, по-моему, две.
     -  Полторы,  -  вспомнил  Причер.  -  Но  это  данные  пяти-шестилетней
давности. И тогда вроде бы ничего ни к чему не прирастало.
     - Не отстреливали, вот  и не прирастало.  Тогда  здесь тишь-гладь была.
Если, конечно,  далеко  от  базы не уходить. За третьей милей  уже  хищников
полно. Да и на второй хватает.
     - На человека нападают? В файлах об этом как-то туманно...
     - Крупные  рептилии - легко. Они ведь соображают плохо,  да и  зрение у
них так себе. Ну и тащат в рот все, что шевелится. Кричи ей потом из желудка
-  мол,   несъедобный  я  для  тебя,   дура  слепая...  А   кто  помельче  и
сообразительней,  тот на  нас вообще  кладет  с прибором. Чует,  что  мы  из
другого  теста. Кстати, и  травоядные  людей не боятся. Мы  тут  разгуливали
когда-то, не  поверите, будто по Центральному парку. Идешь, и ни одна зараза
в  твою  сторону даже не обернется. Настолько мы  здесь чужие - ужас. Не наш
мир. То-то они в конечном итоге  против людей вызверились...  Через недельку
поднаберут  силенок,  так  каждая мелочь пузатая  опасна  станет.  А  сейчас
красота, гуляй не хочу. Главное -  с  непривычки на жабу не  нарваться. Жабу
видели? Как она языком на десять ярдов стреляет и целого псевдозавра - хрум!
Только в файлах жаба не  страшная.  А  в  натуре, ей-богу, -  обосраться про
войну.  Одна радость, в атаку на  периметр не ходит. Точнее, может, и ходит,
но  не поспевает - малоподвижная. Тупая, подслеповатая...  Сволочь. Я  одной
такой прямо в глотку из подствольника жахнул - вот это было ух!
     - Пыталась вас языком достать? - предположил капеллан.
     - Как же! Не такие мы дурные - точно, парни?
     - Зачем тогда стреляли?
     - Не понял, сэр.
     - Я спрашиваю, лейтенант,  зачем стрелять  в того,  кто не представляет
угрозы?
     - Хм... Разрешите  не отвечать, сэр? Честное слово, если вам  доведется
увидеть  эту жуть в  реале...  Так, группа, внимание! Начинаем делиться... -
тут  старший  хохотнул,   подумав,  наверное,  о  "двоящемся"  зверье,  -  и
разворачиваться! Господин капитан, давайте ко мне. Третьим будете.
     Джунгли стояли перед  группой высоченной  стеной, и  все стволы ярда на
два-три  от земли были  покрыты  шкурой-чешуей.  Здесь толпа  животных перла
напролом,  обдирая  бока,  нещадно затаптывая  слабых,  и  между  некоторыми
деревьями еще виднелись пробитые звериной лавой проходы, сейчас почти совсем
заросшие, едва заметные.
     - Хорошие  дырки,  -  оценил  старший. - Быстро  пойдем.  Если повезет,
углубимся  мили на три. А хотя бы и на две - тоже праздник.  Вперед, господа
дыролазы. Вы знаете, что делать.
     Следующие несколько часов Причер лез по чащобе с тридцатью килограммами
взрывчатки   на  горбу,  поминая  в  душе  всех  святых,  но  тем  не  менее
восстанавливая подзабытые  навыки. И  как  раз в  ту минуту,  когда  джунгли
окончательно  перестали давить на нервы,  а  внутри  образовался  даже некий
эмоциональный  подъем,  впереди  наметился   легонький  просвет,  и  старший
объявил:
     -  Доползли.  Здесь привалим слегка - и  за  работу.  Господин капитан,
зрелищ не желаете?
     С  этими  словами  он  бесшумно  нырнул в  редеющие  заросли.  Капеллан
избавился  от  ящика с  минами, помог  разгрузиться взмыленному  рядовому  и
последовал за старшим.
     Заросли  выходили  к небольшому  болоту.  Старший  залег  на  берегу  и
рассматривал окрестности в бинокль. Причер устроился рядом.
     В болоте царила полная идиллия. Чавкая, хрустя и пукая, по нему ползало
стадо крокодилов  особей в двадцать. На мелководье у дальнего берега паслись
четверо  псевдозавров,  двое побольше,  двое поменьше. Они ловкими  плевками
сшибали в воду густо роящуюся мошкару - каждая  мошка с  кулак  размером,  -
подбирали  ее  и,  запрокидывая  головы,  заглатывали,  не  жуя.  Причем  те
псевдозавры,  что покрупнее, время от  времени  скармливали по  мошке-другой
маленьким, у которых стрельба влет шла менее продуктивно. "Семья", - подумал
капеллан.
     Один из малышей вдруг споткнулся - наступил,  видимо, на дне в ямку - и
бултыхнулся  носом  вниз.  Большой  псевдозавр тут же опустил  голову, мягко
ухватил зубами  детеныша  за загривок, поднял и  бережно  поставил на  ноги.
Маленький,  жалобно  пища, уткнулся ему носом  в живот, а родитель  принялся
ласково оглаживать его передними лапами.
     - Есть! - сообщил удовлетворенно старший. - Как по заказу. Видите ствол
раздвоенный? Три деления влево. Полюбуйтесь.
     Причер достал  бинокль и взял три деления влево от раздвоенного ствола.
Ничего особенного там не было.
     - Ну? - спросил он.
     -  Вы увеличение  сделайте поменьше, где-нибудь до  восьми. А контраст,
наоборот,   до   упора.   И   попробуйте  взгляд   расфокусировать.  Как  бы
периферическим зрением.
     - Знаем этот фокус, сами выдумали... Ну? Ой...
     - Ага! - обрадовался старший. - Что, господин капитан? Хорошо бы сейчас
"кувалду" ручную? Да с подствольником!
     - Вы совершенно правы, в файле она не страшная, - пробормотал капеллан.
     На  другом берегу из кустов торчала  невероятных размеров жабья  морда.
Точнее, морда хамелеона-рекса, но от этого менее жабьей она не выглядела. Не
подскажи  старший Причеру, как  на чудовище правильно глядеть, капеллан вряд
ли  обнаружил  бы  его.  Потому  что  на  морде   был  талантливо  нарисован
здоровенный кусок  джунглей. Только  слегка приоткрытая в чудовищной ухмылке
пасть  слегка  демаскировала  хищника.  Да  и  то вроде  бы  даже  внутри ее
проступал камуфляжный раскрас.
     - С ума сойти! Она же с казарму размером...
     -  Срань Господня в  чистом виде! - отрапортовал  старший, и Причер ему
богохульство простил.
     - "Кувалдочку", а? - настаивал старший. - Да с подствольничком!
     -  Зачем? - не отрываясь  от бинокля,  спросил  Причер. - До жабы ярдов
триста. Что она нам сделает?
     - Как прикажете, святой отец. - Впервые старший дал  понять, что знает,
с кем имеет дело. - Вам, наверное, виднее. Ну, тогда  ждите бесплатного  шоу
ужасов. Минут через пять.
     Причер сначала не понял, что старший имеет в виду. А потом оторвался от
бинокля, и у него защемило сердце. К жабе шел ее обед. То самое трогательное
семейство псевдозавров, не  подозревая об опасности, медленно приближалось к
дальнему берегу. Прямо жабе на язык.
     - Нет, -  сказал  Причер твердо.  - Вот  этого не  будет.  Они такие...
Славные.
     - Когда  пасутся за три  мили  от нашей  стенки,  -  ввернул старший. -
Впрочем, понимаю. А "кувалды"-то нет! С подствольничком...
     -  Так  вы  позволите? - спросил Причер, выдергивая из-за  спины верную
"пилу".
     - Легко. Действуйте, господин капитан.
     -  Я ей  только язык слегка прижгу, - объяснил Причер, выставляя "пилу"
на минимальный разряд. - Чтобы отвалила.
     В наушниках засопели - сзади подполз рядовой.
     - Разрешите?
     - Тащись,  любопытный, - хмыкнул  старший. -  Сейчас нам святой отец на
"пиле" навскидку сбацает. Ходят слухи, он по этому  инструменту чистый  Бах.
Кстати, о музыке...
     - Просто целиться не надо, -  раскрыл древний секрет мастерства Причер,
небрежно ткнул "пилой" в сторону жабы и выстрелил.
     Лазерное ружье издало  короткий  змеиный  шип, над  болотом  проскочила
бледно-зеленая молния и вонзилась жабе в пасть.
     Хамелеон  испустил  вопль,  от которого у людей  завяли уши,  крокодилы
попытались  дружно  нырнуть, а  маленький псевдозавр  снова  упал.  Чудовище
подалось назад, потом вскочило, оказавшись рос том аж в две казармы, и  лихо
развернулось на месте.
     Тут  уже  попадали  взрослые псевдозавры, намеренно  - над  болотом  со
свистом махнул длиннющий зазубренный хвост. Горбатая туша на слоновьих ногах
окатила болотную гладь мощной струей помета, снова рявкнула  и ломанулась  в
чащу.  Раздался мощный удар - вероятно, перепуганный зверь впаялся головой в
соответствующее  по  габаритам  дерево.  От  нового  вопля  уши  Причера  не
пострадали - капеллан наконец-то дотянулся до тумблера внешнего микрофона.
     Кусты и тонкие деревья на дальнем  берегу шатались, как  во время бури.
Из болота торчали головы псевдозавров,  всех четырех, и Причер дорого бы дал
за то, чтобы видеть сейчас их морды.
     - Это было "кстати о  музыке",  - донесся по радио страдальческий голос
старшего. - Я как раз хотел сказать про микрофоны, а вы меня перебили.
     - Ну, извините.
     - Ничего, ерунда. Здорово стреляете, отче.
     - Так я говорю - целиться не надо.
     - Да я знаю, что не надо. Кэссиди объясняли учил даже, только у меня не
получается.
     - Не целиться?
     - Попадать... Ладно, господа,  внешний звук уже можно включить.  Живой,
солдат?
     - Так точно, господин лейтенант.
     - Доволен?
     - Не то слово! Ух! Господин лейтенант, сэр.
     - Тогда иди - разогревай пайки. Обедаем - и за работу. Святой  отец, вы
когда в последний раз имели дело с заглубленными датчиками?
     - Год назад, - ответил Причер, с довольной улыбкой на губах разглядывая
болото. Там уже восстановилась  недавняя идиллия. Псевдозавры метко плевали,
крокодилы упоенно жевали, сверху в прогалину светило желтое ласковое солнце.
     "Прямо райский уголок, - подумал капеллан. - Неужели люди пришли сюда,.
чтобы  его  уничтожить? Ох, зря мы это  делаем. Сказано ведь - не доставляют
пользы сокровища неправедные... "
     - Правда же избавляет от смерти, - произнес капеллан вслух.
     - Что? - переспросил старший.
     - Да так, - отмахнулся Причер. - Вырвалось.




     Исповедовать Причер  умел.  У  него это как-то  само выходило - поймать
эмоциональную волну человека  и легкими, незаметными толчками направить душу
к  очищению.  За  что  капеллана  отдельно уважали  военные  психоаналитики,
сидевшие  на жестком  окладе и  потому сверхурочную  работу не жаловавшие, -
Причер частично брал на себя их потенциальную клиентуру.
     Увы,  с Кляксы  психоаналитик удрал, и теперь уже  Причеру  приходилось
отдуваться за двоих. Истомившийся без душевного  разговора военный люд так и
ломился в исповедальню, дабы  расстаться с тем,  что Причер про себя называл
"грешки армейские стандартные". Капеллан, по укоренившейся привычке честного
служаки, с каждым работал в полную силу, помогал  и утешал, и, когда очередь
грешников  наконец  иссякла, почувствовал  себя как  выжатая тряпка. Прикрыл
глаза,  прислонился затылком к стене, замер  на жесткой скамье в малюсенькой
каморке и  понял, что  выходить в храм сейчас  не  будет,  а просто  немного
посидит, расслабится.
     Ничего ужасного ему выслушать не  пришлось, грешки здесь  действительно
водились  исключительно стандартные, но слишком уж много набежало страждущих
от них избавиться. А  крикнуть из-за двери что-то  вроде "Эй,  там, скажите,
чтобы больше не занимали! " Причеру в голову не пришло. Сказалась, наверное,
мольба командира базы "повлиять на людей". Ну, он и влиял, как умел. Повлиял
и выдохся.
     Дверца  соседней  кабинки  хлопнула, и низкий,  с выраженной хрипотцой,
голос произнес:
     - Здравствуйте, святой отец. Хотелось бы поговорить.
     Причер с подавленным стоном уселся прямо.
     - Простите, - сказал он, - а там много еще народу?
     - Больше никого.
     - Вы  не  могли бы  сделать  мне  одолжение?  Пойдите закройте наружную
дверь. И возвращайтесь, конечно.
     - Уже закрыл, святой отец.
     "Парню когда-то  чинили глотку, -  безошибочно  определил  Причер.  - И
капитальный был ремонт.  Крепко  досталось бедняге. Между прочим,  что это у
него за акцент? Едва заметный, но есть.  Чуть ли не русский. Да ну, русскому
нечего делать в нашем храме. Просто ему, наверное, и лицо тоже латали. Вот и
квакает теперь. Прямо скажем - не позавидуешь".
     - Хорошо, - сказал Причер.  - Я слушаю тебя, сын мой. Открой свою душу,
и...
     -  Похоже,  я утратил  веру, святой  отец,  - перебил  его  хриплый.  -
Потерял. Совсем. О чем и прибыл доложить.
     В  голосе хриплого читались глумливые нотки.  "Или  это кажется мне?  -
подумал капеллан. - Ну, послушаем".
     - Как же это произошло, сын мой?
     -  Не перебивайте, будьте  добры.  Понимаете...  Хм...  Тяжелее,  чем я
думал. Бросать  вам в лицо такое... обвинение. - Голос хриплого посерьезнел,
но не ослаб, напротив, отчетливо налился силой.
     -  А  ты не  обвиняй,  - посоветовал капеллан.  - Просто рассказывай. С
самого начала.
     -  Хм... С начала?  Что ж,  это мысль. Я из совершенно  обычной  семьи.
Родители  ходили в церковь по воскресеньям, как все нормальные люди. Брали с
собой меня.  В  общем,  я  с детства привык к  тому, что есть  Бог и он меня
любит. И я его любил. Уж было за что. За обещание вечной жизни в раю, если я
буду себя хорошо вести.
     - И как ты сейчас к этому относишься? - ввернул Причер.
     -  Как  к большой  ошибке, -  твердо  сказал  хриплый.  - Меня поманили
наградой. Будь  хорошим,  и воздается тебе. Так  все говорили - мама,  папа,
священники. Ну, я старался. Грешил, конечно, не  без этого.  Но потом всегда
молил  о  прощении  и  пробовал  свои грехи  компенсировать. Верил,  что моя
праведная жизнь  будет  оплачена потом, там, после - вы  понимаете?  Хм... А
почему, собственно, я не должен был верить? Это же нормально. Все верят, и я
со  всеми.  Что  я, хуже  других?  К  тому же  меня  постоянно  в  этой вере
укрепляли.  Закрепощали.  В школе,  в  училище, потом уже в  войсках,  рядом
всегда был святой отец. И чего уж там врать-то - мне от его присутствия было
легче жить и  хорошо себя вести. Я всегда чувствовал,  что  Бог - он  здесь,
рядом, смотрит на меня  глазами священника. Фиксирует  мои  удачи и промахи,
короче, сводит дебет  с кредитом. О-о, у меня неплохая  кредитная история! Я
действительно старался быть добрым  христианином. А потом... - Хриплый вдруг
запнулся.
     Причер  секунду выждал и даже рот открыл, чтобы  подключиться, затянуть
собеседника  в русло схемы, разработанной специально  для таких  случаев, но
тот словно уловил это его желание.
     - Видите ли... - прохрипел он. - На самом деле хорошо, что не видите. И
не увидите теперь. У меня были серьезные  ожоги. Во всю грудь, да еще и лицо
зацепило. Понадобилось много усилий, чтобы  остаться в  строю. И конечно, не
хватало денег сделать пластику. Такие  шрамы...  Даже невеста сбежала. И тут
появились  снадобья  с  креатиновыми  присадками. Еще  экспериментальные.  Я
подрядился в  испытатели, взятку дал, чтобы попасть в группу добровольцев. И
представьте, кожа стала почти как новенькая. А потом выяснилось,  что в один
прекрасный  день креатин может дать гораздо больше. Сделать меня вечным. Нас
всех. Даже вас!
     "Понесло  болезного",  -  устало  отметил  капеллан.  Разобрать  тонкие
интонации  покалеченных  голосовых связок было непросто,  но Причер все-таки
услышал -  хриплый съезжает в истерику. Скорее всего, специально накручивает
себя, чтобы обрушить на капеллана обещанные с самого начала "обвинения".
     Не так-то  это просто для человека, выросшего  в  насквозь христианском
обществе, - священника обвинять. Причер хриплому даже  посочувствовал., Он в
общем  и целом представлял себе,  что  будет дальше.  И тяжко переживал, что
случай такой запущенный.
     -  Сделать бессмертным все человечество!  - почти  выкрикнул хриплый. -
А?! Каково? Вам не страшно, отче? А  ведь должно быть  страшно! Это же такая
бомба под веру. Под  самое основание!  Ладно,  вы просили  меня излагать  по
порядку... Докладываю. Поначалу разное думали про креатин - вдруг утка? - но
мне лично не было резона сомневаться. Я-то знал совершенно точно - он творит
чудеса.  Креатин,  а не  Бог  ваш, понимаете? И  тут  я неожиданно  прозрел.
Оглянулся назад  и увидел,  что  всю  свою жизнь  вел себя  как  слепец. Как
последний тупица!
     "Тупица  и есть, - подумал  капеллан.  - Что ж  мне с  тобой делать-то,
заблудшая  душа?  Хорошо  беднягу  мама  с  папой  воспитали. Торгаши  были,
наверное.  Коммерсанты. Это  ж  надо умудриться -  Богу  душу  продать! Хоть
диссертацию пиши. А случай,  между прочим, не такой  уж  редкий должен быть.
Материалу,  наверное, хоть  отбавляй. Просто я  раньше  как-то  об  этом  не
задумывался".
     -  Меня  нагло использовали! -  Хриплый действительно начал обвинять, и
Причеру  стало  окончательно неловко  его  слушать.  -  Обольщали наградой в
необозримом будущем, после смерти! Но зачем она мне такая, если смерти может
просто не  быть?  Если  награда  -  совсем  рядом?  Оказывается,  бессмертие
достижимо  при  жизни!  Безо  всяких  нудящих попов,  без  этого постоянного
самоограничения  во всем... Без денежных пожертвований, между прочим, - о-о,
церковь хорошо  пошарила в моем  кармане, не сомневайтесь, отцы умеют  доить
паству. Только на свой счет не принимайте, я это так, в общем...
     "И на  том  спасибо, -  мысленно кивнул Причер. -  Слушай,  шел  бы  ты
восвояси, а? Ну  чего попусту  задираешься? Не буду  я с тобой  работать. Во
всяком случае, не сегодня. Устал".
     - И, короче  говоря,  прозрев, я  подал рапорт о переводе  на Кляксу. Я
хотел воевать за креатин. И сейчас  хочу. Биться.  Лишь бы все сбылось. Если
получится, каждый из  нас станет вровень с  вашим Богом. Каждый сам окажется
Богом,  понимаете?  Хм-м,  вряд  ли...  Вы  не   можете  представить  своими
зашоренными поповскими мозгами, какая это вещь - бессмертие! Вы тоже служите
за место  в раю.  Но... Это же глупо теперь!  Просто глупо!  Прозрейте и вы,
святой отец. Подумайте, ведь  если все  станут бессмертны, зачем,  для  чего
нужен  будет  ваш Бог? Ему  просто нечего  окажется предложить людям! Ему...
Вам! Корпорации "Святой Престол Лимитед"!  Закрытому акционерному  обществу.
Наглухо закрытому для  простого смертного. Ловко соблазняющему  нас, глупых,
перспективой быть принятыми  в  лоно  Божье!  Тьфу!  А  какие  гнусности  вы
заставляли нас творить именем Его! Ничего, мы больше не ваши. Мы скоро будем
сами  по  себе и каждый  себе Господь. Как вспомню...  Я принимал  участие в
полицейских операциях, нас гоняли на  усиление. И мне приходилось стрелять в
людей,  представляете?  Ой,  да откуда вам...  А капеллан  потом  говорил  -
ничего, дети мои,  вы  сделали все  правильно,  Господь  простит. Только мне
плевать, что он  там простит, ваш  милосердный Господь. Главное, я не прощу.
Ни  себе, ни ему  - за  то, что  нес  смерть  от его  имени. Богоматерь! Ха!
Гробоматерь, вот она кто!
     - Молчать! - взорвался Причер. - Молчать сопляк!
     - О-о, вы это умеете - затыкать рты!
     -  Изыди, с-сатана, - прошипел капеллан,  яростно  крестя  то  себя, то
скрытого за тонкой стенкой богохульника. - И вон из храма Божьего, вон!
     -  Ну  что ж... -  В хриплом  голосе снова прорезались глумливые нотки,
теперь совсем откровенные. - Я умолкаю.  Я хотел только поговорить. Сказать,
что  власти вашей  скоро  придет конец.  И послушать, как вы заорете.  Хм...
Получилось.  Что  и следовало доказать. Я  просто вижу  сейчас, как вы там в
соседней душегубке скрипите зубами и корчите рожи. Больше всего на свете вам
хочется вытащить  меня отсюда и изуродовать. Но вам  запрещают ваши правила.
Вы раб. Вы добровольно стали им. Так сказать, подписали контракт на рабство.
И  теперь выполняете условия.  Потому что  иначе -  пшик!  - и  нету  вечной
райской жизни.
     Причер  у  себя  в  каморке  обессиленно  уронил  лицо  в  ладони.  Ему
действительно хотелось вышвырнуть наглеца из храма  вон,  нанеся ему попутно
увечья, как минимум - средней тяжести. Ужас как хотелось.
     -  Освободитесь,  святой  отец!  -  воззвал  хриплый.  -  Вы  такой  же
обманутый,  как и я был когда-то. Прозрейте! Бог  - ничто, креатин  - все. А
открыли креатин люди, те самые простые смертные.  Кто же  они, как не  боги?
Хозяева судьбы. Зачем вы лгали, что человек без благословения свыше не может
ничего? Он может что угодно!  Что захочет! Он всемогущ по-настоящему - а  не
ваш  эфемерный дедушка с  бородой.  И  между прочим, я скажу, зачем  вы  нас
оболванивали. Это просто жажда власти. Глупая жажда власти, ничего больше. И
один  большой обман,, который,  может,  не раскрылся бы никогда,  если бы не
креатин. Но теперь - все! Теперь  люди будут свободны. А  вы... Вам  остаток
жизни придется  отмаливать  свою ложь. Ничего,  времени хватит,  у вас  тоже
вечность на носу.  Вы же  не сможете устоять перед соблазном. Знаю  я вашего
брата.  Других  удерживать попы молодцы, а  сами... Попомните эти мои слова,
когда  возьмете  в  руки ампулу  с эликсиром бессмертия. И  пусть вам станет
наконец-то стыдно за вранье, которым вы пичкали доверчивых людишек. Стыдно -
навсегда. Навеки, ха-ха-ха!!! - Хриплый рассмеялся просто-таки сатанински. -
Ладно, мне пора.  А вы  подумайте,  святой  отец. Понимаю, вам очень хочется
узнать, кто именно  вас так легко вывел на чистую  воду. Ну... Хм...  Почему
нет? Допустим, мичман Харитонов.
     Хлопнула дверца.
     Причер  корчился  на  лавке,   перебарывая  самое,  наверное,   сильное
искушение  в жизни -  рвануться,  догнать, удавить.  "Ничего-о... -  стучала
молоточками в виски  подленькая  мысль. - Найду гада. Поймаю. Будет  тебе...
Гробоматерь. В полный рост".
     Для   очистки  совести  капеллан  продержался  аж  целых  пять  секунд.
Пробормотал детское заклинание "Готовы  или нет - я иду" и  пулей вылетел из
исповедальни.
     Храм  был  пуст. Только  наружная  дверь,  еще  не  до  конца  закрытая
доводчиком, подтверждала - здесь действительно кто-то был.
     Причер ощутил  щекой чей-то  взгляд и резко обернулся,  готовый бить  и
сокрушать.
     Нет,  это просто статуя Девы Марии глядела ободряюще на  своего верного
слугу.
     - Я раньше  и не  замечал, какая  у тебя неповторимая  улыбка, - сказал
Причер статуе, расстегивая сутану  и  чувствуя, как  трясутся руки. Хотелось
немедленно припасть  к ногам Девы  и попросить  утешения, но  не  было  сил.
Капеллан оглянулся  на дверь,  за которой скрылся искуситель, и  погрозил ей
кулаком.
     - Слабаки несчастные, - сообщил Причер неведомо кому, медленно стягивая
с плеч рабочую одежду  священника. - Как же это  было-то... Прямо  к случаю.
Во! Оцените, сукины дети! Вы говорите:
     "Тщетно служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления Его
и ходили в  печальной одежде пред лицем Господа  Саваофа? И ныне мы  считаем
надменных счастливыми - лучше  устраивают себя делающие  беззакония, и  хотя
искушают Бога, но остаются целы". Но боящиеся Бога говорят: "Внимает Господь
и слышит  это, и пред лицом Его пишется памятная книга  о боящихся Господа и
чтущих имя Его"... Нате вам, господа военные. Получите, распишитесь!..
     Капеллан медленно шел  по проходу, ему вдруг потребовался яркий уличный
свет. Распахнуть дверь, вдохнуть полной грудью зловонный местный воздух и...
возрадоваться жизни.
     -  Значит,  фиксирует промахи и удачи... -  бормотал Причер.  - Дебет с
кредитом  сводит...  Истинно  так!  Будет  тебе  кредитная  история,  торгаш
вонючий!

     Статуя глядела ему вслед уже не ободряюще, а слегка укоризненно.
     - Внимание, база! Малая воздушная, - сообщил динамик. - Двести единиц с
запада. Большая вероятность прорыва над третьим сектором.  Караулу  третьего
принять меры к отражению. Химзащите  приготовиться. Личному составу третьего
укрыться, все  помещения герметизировать,  воздушные контуры замкнуть вплоть
до особого распоряжения. Выполнять.
     Капеллан раздраженно  фыркнул,  развернулся  и  направился к  лестнице,
ведущей  в подвал.  Храм стоял  в третьем секторе - одном из тех, что раньше
прикрывала  злосчастная  вторая  зенитная  батарея.  Нужно  было  немедленно
проверить герметичность здания и поставить систему  очистки воздуха в  режим
замкнутой циркуляции.  На пару  часов минимум.  Пока химзащита не  разгребет
дерьмо.
     В том, что дерьма окажется по уши, капеллан не сомневался.


     Большой  флагшток  перед  штабом украшала крокодилья  туша.  Насаженная
ловко, будто на вертел. Носом вниз, хвостом вверх. А  посреди главного плаца
стоял народ, и  что-то происходило. Причер свернул, подъехал ближе  и увидел
еще одного мертвого  "дракона".  Из-под лопнувшего брюха  покойника  торчала
корма  новенького  джипа.  Неподалеку  ждала "техничка"  и  скучала  бригада
механиков. Тут же околачивалась пара дневальных с баллонами моющего средства
на  спинах  и здоровенными  виброшвабрами  в  руках.  Чуть  поодаль  замерла
платформа для вывоза мусора, на ее капоте дрых какой-то тип в камуфляже.
     Непосредственно  место   происшествия   украшали  собой  трое   старших
офицеров, причем один - тыловик Джефферсон - весь изодранный и в пластырях.
     - Очень  сложно, да? -  наседал он на Лурье.  - Как  воровать  для  вас
керосин,  так  майор  Джефферсон!  А  как  на  липовом  протоколе  закорючку
нарисовать - так кто угодно, только не майор Лурье, ага? Чистеньким остаться
хотите?!
     - Было предупреждение о малой воздушной? -  огрызался Лурье. - Нет, это
я спрашиваю - было?
     - Ну спокойнее же, господа, спокойнее... - бубнил Виллис.
     -  Как  я машину  под  списание  подведу,  если  он протокол  не  хочет
визировать?!
     -  Что значит - не хочу?! Да  я права не  имею! Совсем уже  освинели  -
такое  ЧП  замять! Это всей базе урок, господин майор! И мне  плевать, какие
будут последствия лично для вас! Пусть все поймут  раз и навсегда: когда ПВО
говорит укрыться,  следует  укрыться!  Хоть ты  майор,  хоть  генерал,  хоть
Господь Бог! Лежать и бояться!
     - Короче, я вас спрашиваю-вы подписывать будете?
     - Нет, это  я спрашиваю -  какого  хрена  вас  понесло в третий сектор,
господин майор?
     - А не ваше дело, господин майор!
     - Да ну! А какое же тогда мое дело? Что - пропустить над базой две цели
без объявления тревоги?! Была малая  воздушная или нет, господин Джефферсон?
Была! В журнале оперативного зафиксировано! А хоть и журнал сотрите - у меня
свидетелей тысяча человек! Ясно вам, господин мошенник?!
     - Только без рук! Только без рук, господа офицеры!..
     -  Господин майор! - позвал  один из  механиков,  непонятно к  кому  из
майоров  обращаясь.  -  У  нас   тут  пришел  вызов  в  шестой.   Может,  мы
быстренько?..
     - А ну, сгинули все! -  рявкнул Лурье. - Вон туда,  в тот угол плаца! И
там стоять! Ждать команды!
     Механики  быстро запрыгнули на  свою "техничку"  и покатили в указанном
направлении.  Дневальные  принялись будить  мусорщика. Тот  дрыгал ногами  и
злобно шипел.
     - Ну  поймите  же, Лурье,  этот  протокол  никто не  увидит!  -  умолял
Джефферсон. - Просто нужно как-то машину закрыть!
     -  Вы  ее  уже...  Закрыли  к чертовой  матери.  Повезло,  что сами  не
закрылись  навеки.  Это  ж  надо!  У него  отчетность,  а у меня?  Служебная
халатность! Которую я должен собственным  кодом заверить!  Как  мог на  вашу
тачку свалиться "дракон", если я не объявлял тревоги, - ну как?!
     - Ну, летел... И упал! Что он, сам по себе упасть не может?
     - Без  моего  приказа -  не может! Тьфу! Я в  смысле - здесь не  может!
Пусть он в болото сам по себе падает! А в моей зоне ответственности - только
сбитый! Вот  как  этот! Что доказано  наличием  пробоин! Раз  сбили, значит,
тревога была!  Раз была  тревога  -  так какого  хрена  вы,  господин майор,
поперлись  в закрытый  сектор?  А раз поперлись,  так сами  и  отвечайте!  И
липовые протоколы ваши я подписывать не намерен!
     - Допустим, пробоины у зверя  от ручного бластера, - вступил  Виллис. -
Караул постарался.
     -  А  кто  дал команду  стрелять караулу?!  -  У  Лурье от  негодования
сорвался голос.
     - Лучше б не давали,  - буркнул в сторону Джефферсон. - Летела  бы себе
животина мирная, безвредная,  никого не  трогала. Ну, насрала  бы, допустим,
мне  на  голову.   Ничего,  я  бы  пережил  как-нибудь.  Противно,  зато  не
смертельно. И без такой порчи имущества.
     - Не  имею права! - заявил Лурье, гордо расправляя плечи.  -  Права  не
имею, ясно вам?! Задача у меня. Чтоб ни одной дряни над базой!
     - Помнится, стояла ваша батарея на профилактике - и все было нормально.
И дряни летали себе, и воздушную  не объявляли, и техника оставалась цела...
Он  же  новый  совсем,  джип-то, поймите!  Вообще нехоженый! Двадцать тысяч,
мать-перемать, крокодилу под хвост! Вы что, хотите, чтобы эти деньги, да еще
в трехкратном размере, на мне повисли?
     - А вы  не  ездите,  когда объявлена воздушная! - сообщил Лурье с явным
удовольствием. - Сидите тихо и  ждите отбоя, а я уж позабочусь, чтобы вам на
голову не срали и уж тем более не падали на нее!
     - Короче, Лурье, сволочь вы последняя.
     - Только без рук, господа! Я вам не позволю...
     -  Знаете,  Джефферсон,  лучше  б  он  вас задавил  на  хрен!  Нет,  вы
поглядите, Виллис, каков фрукт! Чудом ведь живой остался и еще хорохорится -
ну скажите, Виллис!
     -  Не  чудом,  а реакция  у меня  хорошая. Полсекунды бы еще - и  хлоп!
Всмятку! А может, это вы меня убить хотели, Лурье?
     - Чего-о?..
     -  Того-о! Чтобы  некому было пролить свет  на ваши  собственные темные
делишки!
     - Это какие же у меня делишки-то, а, господин майор?!

     - Я кому сказал - без рук!
     На этот раз  окрик Виллиса был по делу - Лурье с Джефферсоном и вправду
начали опасно жестикулировать. Тут-то, к счастью, рядом притормозил Причер.
     -  Мир вам, дети мои! - провозгласил капеллан  с таким сумрачным видом,
что оба майора сочли за лучшее придержать конечности.
     - Здравствуйте,  падре! -  воскликнул  радостно Виллис, избавленный  от
необходимости  растаскивать  собственноручно  двоих  заместителей  командира
базы. - А мы вот... Тут. Вот.
     - Святой отец! - воззвал Джефферсон.  - Вас-то  нам и надо!  Войдите на
пять  минут  в  комиссию  по  списанию  техники!  Вместо  Лурье.  А  уж  моя
благодарность...
     - Не имеет  права, - мгновенно среагировал Лурье. - У  него  подчинение
неподходящее. Он формально вообще как прикомандированный.
     - Действительно не имею права, - кивнул Причер. - Извините.
     -  Так  что  не фига радоваться,  -  сообщил  Джефферсону  Лурье.  -  И
давайте-ка прикроем дискуссию. Все, стоим, ждем полковника.
     - А может, не надо? - попросил Джефферсон тоном нашкодившего мальчишки.
- Ладно, хрен с вами,  я виноват. Признаю. Ну  и  хватит. Подведу машину под
аварию в  прошлом  месяце. Задним числом. Правда, у  меня  там и без нее уже
пять единиц  набежало... Ничего, извернусь. Раз  вы такие  принципиальные. В
общем,  господа офицеры, топайте по своим делам. А за  материальную помощь и
моральную  поддержку  спасибо вам  охренительное. Невыразимое.  Патетическое
спасибо, я бы сказал. Ну? Давайте, валите отсюда.
     - Ни-ког-да!  - отрезал Лурье. - Будем стоять. Полковник уже едет.  И я
потребую,  чтобы  был составлен приказ  по базе. Соответствующий - ясно вам,
Джефферсон?
     Джефферсон поискал  глазами  хоть  одного  сочувствующего, не  нашел  и
потупился.
     - Чуть не убило по вашей милости - и на меня же приказ, - буркнул он. -
Ну-ну. Будет вам в следующий раз керосин ворованный.
     - Жить захотите - достанете, - уверенно заявил Лурье.
     - Это наезд?! - обрадовался Джефферсон, воинственно подтягивая рукава.
     - Не от меня. Из джунглей будет вам наезд.
     Причер разглядывал  крокодила  на флагштоке.  Тот подергивал  лапами  и
пытался жевать стальную трубу, пронзившую его  насквозь,  отчего  сползал по
ней все ниже и ниже.
     Из пасти зверя тонкой стуйкой текла кровь.
     - Он живой, что ли? - спросил капеллан.
     -  Да так,  серединка на  половинку, - оглянулся на крокодила Лурье.  -
Ничего, полчасика еще протянет. Красиво сел, ага?
     - Надо дострелить. Что за живодерство?
     - Полчаса  еще протянет, - сказал Лурье жестко. -  Мы  полковника ждем.
И... Не мешали бы вы нам, святой отец, а? У нас тут, видите ли, демонстрация
протеста. Скандала хотим. Международного.
     Причер  молча  вытащил  из-под  сиденья бластер  и  направил  ствол  на
крокодила, целясь в голову.
     Лурье сделал шаг и встал перед капотом, мешая выстрелить.
     - Не валяйте дурака, святой отец, - сказал он. - Я вам это запрещаю как
заместитель командира базы. Уберите пушку.
     - Какого хрена, сын мой? -  поинтересовался капеллан ровным голосом;  и
не думая опускать ствол.
     - А такого, чтобы этот кошмар увидел полковник. Я хочу  довести старика
до  белого каления.  Поймите, святой  отец,  у  меня  осталась  только  одна
батарея.  Я  половину  базы  физически не  могу  прикрыть.  А  у  русских на
"Тревоге" вся надстройка  в старых "Вулканах",  которые гарантированно берут
любую воздушную цель с десяти миль. Когда  старик увидит это, - Лурье дернул
головой  в  сторону крокодила  на  флагштоке, -  с ним будет  истерика. И он
перестанет с русскими  цацкаться. Заставит взять на себя три  наших сектора.
Они же нарочно не хотят стрелять,  им одно удовольствие видеть, как мы тут в
дерьме и крови тонем! Уберите пушку, капитан Причер.  Это приказ. Я  тоже не
живодер. Мне просто надоело, что мы беспомощны перед угрозой с воздуха.
     Причер  медленно  опустил  бластер.  Позади  раздался облегченный вздох
майора Виллиса.
     - Благодарю, святой отец. - Лурье кивнул. -  А чего  это вы злой такой?
Не обедали?
     - Да так... Прихожанин один нахамил.
     - Сочувствую. У всех сегодня нештатные ситуации.
     -  Скажите,  майор...  -  Причер  глядел  под  ноги,  чтобы  не  видеть
крокодила. - А что, сбивать их с курса никакого способа нет?
     -  Только пулей. Конечно, теоретически  можно  поднять несколько машин,
загрести стаю неводом и оттащить  в сторону. Но повторяю, это чистая теория.
И потом, вы же знаете, как у нас с топливом для истребителей.
     - И почему, - ввернул Джефферсон.
     - И почему же? - оскалился Лурье.
     -  Потому что  кое-кто с самого начала решил  стаи  расстреливать. Ну и
толкнул на сторону половину наличного запаса керосина. За ненадобностью.
     Лурье поглядел в чистое небо и протяжно зевнул. Вышло это у него как-то
неожиданно зловеще - Джефферсон на всякий случай опять подтянул рукава.
     - Хотел бы я знать,  - сказал  Лурье тоскливо, - кому тут можно толкать
керосин...
     -  Русским  за   водку!  -  предположил   Виллис  и  деланно  хохотнул,
приглашающе  оглядываясь.  Увы,  желающих  поддержать   шутку  почему-то  не
нашлось.
     - У них столько водки нет, - отмахнулся Лурье. - Да и топлива  они мало
жгут,  там  всего-то  пара  коптеров  морской  разведки. Хотя...  Тоже  ведь
перерасход у людей, сами недавно доставали, еще и на нашу долю.
     - Кстати, а мы-то чем с ними расплачивались? - спросил Виллис.
     - Да ничем.
     - Просто заняли, - объяснил Джефферсон. - Чисто по-дружески.
     Причер рассматривал  свои  ботинки  - а то его  все тянуло поглядеть на
агонизирующего крокодила и дострелить-таки беднягу.
     - Раз у нас такие отношения, что ж они чисто по-дружески наши оголенные
сектора не прикроют? - вполне логично поинтересовался Виллис.
     - Да  адмирал  у  них... Редкостный морской  козел,  - сказал Лурье.  -
Знаешь, бывают морские волки, а иногда случаются  козлы. Борода и фуражка, а
между ними больное самомнение, и ничего больше. Я с ним пытаюсь договориться
с того самого дня, как мои шлимазлы вторую  батарею угробили. А он в ответ -
мол, "драконы"  прямой угрозы для жизни не  представляют, сбивать их  считаю
нецелесообразным. И все.
     - И правильно, - буркнул Причер.
     -  Простите,  святой  отец, на вас когда-нибудь падал  с  трехсот футов
двадцатифунтовый шмат крокодильего навоза?
     Причер  в силу личной правдивости чуть было не объяснил, что однажды на
него уронили пушку-трехдюймовку и  с  тех  пор ему все по фигу, но  решил не
зарабатывать неуместную для священника репутацию фантазера и просто спросил:
     - Вы это адмиралу говорили?
     -  Еще  бы! Только вы не догадаетесь,  что он  предложил  в ответ. Этот
умник посоветовал нам осушить ближайшие с подветренной стороны болота. Чтобы
стаи начинали снижение не над самой базой, а дальше.
     Причер на секунду задумался.
     - А неплохая ведь идея. При здешней розе ветров...
     Лурье уставился на Причера как на надоедливого ребенка:
     - В теории, святой отец.  Действительно,  стаи  идут практически всегда
одним и  тем же  курсом. С минимальным отклонением. И зона их  приземления -
вон, с крыши штаба видно. Но вы прикиньте, сколько будет стоить засыпка этих
болот. Миллион.
     - А постоянная чистка территории - дешевле? - парировал капеллан.
     -  Дешевле  всего, - сообщил Лурье  веско, - зенитные  снаряды.  Даже с
учетом  доставки   на  Кляксу.  Вы  не  пытайтесь  возражать,  святой  отец,
бесполезно. Все посчитано. Все посчитано давным-давно.
     - А сколько крокодилов было выбито за эти годы, кто-нибудь посчитал?  -
не менее веско, как ему показалось, спросил Причер.
     Джефферсон   фыркнул,  Виллис  расплылся  в  ухмылке,  Лурье  продолжал
внимательно  разглядывать  капеллана,  будто  заподозрив  в  нем   тщательно
скрываемую, но наконец-то прорвавшуюся душевную болезнь.
     -  Крокодилов тут до жопы, - сказал  наконец  Лурье. - Их можно сбивать
пачками  хоть каждый день. Они  вон  там, на  той оконечности  континента, -
Лурье ткнул пальцем себе за спину, - родятся и вон туда, на тот конец, - еще
тычок,  в  противоположном  направлении, - летят  всю  жизнь. Куда мейнстрим
гонит,  туда  и  летят.  Долетают  как раз к моменту, когда  пора умирать от
старости...
     - Спасибо, я эти файлы читал, - перебил Лурье капеллан.  - Только в них
ни слова о том, откуда крокодилы берутся. А о том, что органов размножения у
этих животных почему-то не обнаружено, - очень даже много слов.
     - И что?
     -  Пока не  знаю. Но  вам не  кажется, господа  офицеры,  что  в  таком
загадочном мире стоило бы вести себя поосмотрительнее с местной фауной?
     Лурье демонстративно огляделся.
     - Джунгли  как  джунгли, -  сказал  он.  - Ничего особенного. Вы  ведь,
насколько мне известно, много служили именно на таких планетах, святой отец.
Вам  ли  не  знать,  как  трудно  что-то  сделать  с  джунглями.  Ты  в  них
вгрызаешься, а они тебя в это время грызут. Стоит на  миг отступить, они уже
вернулись, все по  новой заросло, и пакость разная лазает  как  ни  в чем не
бывало.
     -  Я не знаю, - капеллан потупился, - но  мне кажется... По-моему, этот
мир только похож на другие. А на самом деле он удивительно хрупкий.
     Тут уже в голос захохотали все трое майоров. - Да уж! Хрупкий! - Виллис
даже в ладоши захлопал.
     -  Ладно,  хватит  над   святым  отцом  издеваться,  -   сказал  Лурье,
отсмеявшись.  -  Ему по  долгу службы положено  задумываться  о  философских
вопросах - да,  падре? Глубинные проблемы бытия  и все  такое.  А мы простые
смертные  и решаем  простую  задачу. Даем на-гора креатинчик. Между  прочим,
господа, я слышал, на Земле в  элитных барах уже предлагают с  ним коктейли.
Бокал - за тысячу! Креатина  микроскопическая добавка, а бегаешь  потом  всю
ночь как заведенный. Ну и не только бегаешь, сами понимаете...
     - Я себе представляю, - хмыкнул Виллис. - Разврат, мордобой, вождение в
нетрезвом  виде,  нарушения  общественного порядка.  И  за жопу  особенно не
возьмешь - богатенькие. Имели дело. Почему я, думаете, в армию перевелся?
     -  У кого  чего  болит...  - пробормотал Лурье. Крокодил  на  флагштоке
принялся ворочаться и хрипеть. Причер сморщился.
     - Во дает! Будто тоже креатину нажрался! - восхищенно сказал Лурье.
     - Можно на прощание один бестактный вопрос? - обратился к нему Причер.
     - Конечно. Слушайте, падре,  я вас  не того...  Не обидел? Выглядите вы
неважно.
     - Не  беспокойтесь,  меня  обидеть  трудно,  -  буркнул  Причер, а  сам
подумал,  что после сегодняшнего эксцесса  с  мичманом Харитоновым весьма  в
этом сомневается.  Ему  уже  хотелось самого  Лурье  пристрелить на  пару  с
несчастным крокодилом. - Вопрос такой.  Зачем вам креатин? Что он значит для
вас лично?
     Лурье достал грязноватый платок и медленно промокнул вспотевший лоб.
     - Хм... Бессмертие. Возможное бессмертие, - произнес он медленно. - Да.
     - А для чего вам бессмертие? Что вы с ним будете делать?
     -  Ну, это же элементарно,  святой отец, - улыбнулся Лурье. - Я надеюсь
остаться  навсегда таким, какой  есть  сейчас. Тридцать  три  года.  Возраст
Христа,  между  прочим. Никакой старости. Если откровенно, не люблю старых и
дряхлых. Они меня  раздражают.  Гляжу  на  них  и думаю - неужели  и  я  сам
когда-то буду такой? Вот, наверное, и весь ответ.
     -  А я  перетрахаю столько баб, сколько мне  смертному и не  снилось! -
сообщил Джеффер-сон. - Миллиард! Честно! Ну, люблю я их.
     - А я... - вступил было Виллис.
     - А тебе наконец-то хватит времени переловить всех негодяев до единого,
- перебил его Джеффер-сон. - Ты  представь, коп, какая  это должна быть жуть
для бессмертного - пожизненное заключение без права на помилование!
     - Что я, по-твоему, рехнулся? -  всерьез обиделся  Виллис. - Дослужу до
пенсии, уволюсь и буду путешествовать. Наконец-то увижу мир. Всегда мечтал.
     - До  пенсии? - Лурье  что-то соображал.  - Между  прочим, а  когда  же
должен наступать пенсионный возраст у бессмертного? Допустим, ты в семьдесят
уволился - и что, корми  тебя потом,  тунеядца,  до второго пришествия? Эдак
вся экономика полетит к чертям собачьим!
     - Если правильно работать с фондами... - начал Джефферсон.
     - Спасибо,  господа, вы  мне очень  помогли, -  сказал  Причер грустно,
завел двигатель и тронул джип с места.
     Лурье, все  еще стоявший перед капотом, уступил  машине дорогу.  Причер
отъехал  ярдов  на двадцать, свернул к выезду с плаца  и вдруг опять  рванул
из-под сиденья бластер.
     Не сбавляя  ходу  он произвел два выстрела  по  висящему  на  флагштоке
крокодилу. Одну пулю в головной  мозг, другую в  крестцовый. Выжал до отказа
газ и унесся в направлении порта.
     Крокодил в последний раз дернулся и затих, теперь уже мертвее некуда.
     - Снайпер, - заключил Виллис.
     - Бывают морские козлы,  - произнес Лурье с  ненавистью,  - а случаются
еще и церковные. Пацифист  сраный. Философ хренов. "Зачем  вам  креатин? " -
передразнил он капеллана. - Надо, понял?!



     Яростно топча педаль газа,  Причер  гнал машину в сторону моря. Попутно
капеллан пытался убедить себя, что  не может быть на базе заговора, имеющего
целью свести его, капитана Причера, с ума. Не того полета крокодил.
     Но с какой тогда  стати  вполне  приличные  военные, офицеры, постоянно
изображают перед ним придурков? Заняться им больше нечем?
     Или это страшный  знак  того, что  люди на уровне бессознательного чуют
приближение неотвратимой гибели? Причер о  похожих массовых феноменах читал,
но в жизни, слава  Богу, ничего подобного не видел. И не хотел бы увидеть на
Кляксе. Не  хватало  еще таких метафизических намеков  на то,  что  прикидки
капеллана относительно судьбы базы верны.
     "Следующую атаку мы,  скорее всего, отобьем.  А  потом  либо эвакуация,
либо  конец. Бесславный и,  главное, ну  такой  бессмысленный! Прямо хоть со
стыда дезертируй. Только на мне, в отличие от некоторых, целых две присяги".
     Капеллан почувствовал,  что сейчас во что-нибудь врежется,  и остановил
машину.  Вытащил  из "бардачка" сигару,  закурил и  попытался  хоть  немного
успокоиться. Не вышло.  Он был совершенно выбит из колеи.  В  ушах отдавался
голос хриплого, перед глазами стояла безобразная сцена на плацу.
     Просто  невообразимая  сцена.  Два  человека,  облеченных  колоссальной
властью и ответственных за  судьбы множества  бойцов, готовы  были на полном
серьезе подраться из-за  совершеннейшей ерунды. Вроде  и не верится - а  вот
он, бьющий в глаза факт. Неужели они и вправду такие?
     Не  станут  же  старшие  офицеры -  люди  образованные, просвещенные  -
разыгрывать перед  скромным гарнизонным  капелланом целый спектакль!  Причер
вспомнил,  какими  увидел их  впервые, за завтраком  в  столовой. Перед  ним
предстала армейская  элита.  Битые  службой  мастера, для  которых  личные и
боевые качества человека превыше чинов  и должностей. Опытные профессионалы,
знающие, когда можно слегка обойти букву Устава, но уважающие его дух. И еще
- взрослые люди, способные относиться к  себе со здоровой иронией. Они тогда
все до единого  понравились ему.  Даже зануда Виллис, который так артистично
зануду из себя изображал.
     Причер знал таких военных  и любил их всем сердцем. Прожженные  дядьки,
видевшие  множество смертей,  умели каждый  отпущенный им  день проживать со
вкусом,  словно он  единственный.  Пусть это  будет  не День благодарения, а
всего    лишь   "парково-хозяйственный    день"...   Вспомнилось,   как   на
приснопамятных  Черных Болотах  молодой  Кэссиди, тогда еще лейтенант, стоял
(лежал, если честно)  дежурным по  парку  техники  - а мимо его  палатки  уж
больно лихо, с понтом он тоже боевая машина, пронесся  малый саперный тягач.
Кэссиди  одним  прыжком оказался на  улице, заорал своему механику: "Заводи!
Покажем этой мандавохе, как надо ездить! " - и парк добрый час оставался без
присмотра, зато саперы потом по собственной инициативе бутылку принесли.
     Ну не могли такие  люди,  хоть  ты тресни, столь легко и  непринужденно
рыть себе яму! Настолько  презирать союзников, чтобы не договориться с  ними
об  огневом  взаимодействии!  Загадочным образом промотать  громадный  запас
реактивного топлива и потом  уродовать  стрелков  на  периметре! В последнюю
секунду увернувшись от  верной  гибели,  едва  отдышавшись,  не помолившись,
устроить  грызню вокруг раздавленного  джипа!  И  клыками волчьими,  когтями
тигриными  держаться  за   Кляксу.   Прозакладывать  души  и  головы   идолу
бессмертия. Даже не реального, а  пока что совершенно мифического! Тут нужен
был серьезный  мотив,  и  Причер,  как мог,  пытался  уяснить, в  чем же  он
состоит.
     Увы, на данный момент  самой  мощной и  относительно логичной выглядела
мотивация человека, назвавшегося Харитоновым. То ли вконец запутавшегося, то
ли слегка ненормального. Русского ортодокса, поимевшего наглость за каким-то
совершенно непонятным хреном припереться в мультикатолический храм  и обдать
помоями ни в  чем не повинного  священника.  Но  это хамло -  скорее  всего,
больное на голову  - хотя бы имело в оправдание  своего отступничества некую
богоборческую  теорию  ("Потому  и  имело,  что   больное!  "  -  подумалось
капеллану). А что же у других? Так, мелкие  страстишки. За которые настоящие
люди и офицеры на верную смерть не пойдут.
     Или пойдут?!  При  таком раскладе даже господин полковник с его пакетом
акций  за  пазухой  и  твердым  материальным  интересом  гробить подчиненных
выглядел в глазах капеллана более-менее ничего.  Понятно, во всяком  случае.
Он хотя бы за деньги.
     "А  может,  именно ты, Причер,  главный  дурак во  всей  этой  истории?
Превратился  за пять лет  священничества в благодушного  добрячка-идеалиста.
Так долбился об пол лбом, что вбил себе в голову, будто вокруг чистая утопия
под  названием  "Плохих  людей  нет". А зло  вовсю  подтачивало души. И даже
явилось лично,  в  концентрированном  виде,  приняв облик хриплого  мичмана.
Отодрало тебя, прямо скажем, как конный варвар пешую  монашку. А ты, паладин
фигов, рыцарь-храмовник кастрированный, только зубы стиснул! Слышь, капитан,
не пора ли активно воспротивиться злу? "
     Но как?! Крест сколотить из двух скамеек, вскарабкаться на крышу  храма
и там самолично распяться на фиг. "Блестящая идея, господин капитан. Главное
-  свежая  и оригинальная. Предыдущий ненормальный  священник  до  нее самое
чуть-чуть не додумался".
     Выпить и забыть. Весьма заманчивый вариант. Успешно апробированный моим
русским  коллегой, чтоб он  был  здоров. "Вдвойне  плагиат - наш  ведь  тоже
керосинил неслабо".
     Как достучаться до людей? Как объяснить,  что  главная  война на Кляксе
идет в душах  самих военных?  Убивая изнутри, выжигая дотла человеческое. Да
подавитесь  вы  своим  креатином,  будь  он  проклят!  Не  в  нем  же  дело!
Предположим  - "чисто  в  теории",  как любит говорить  Лурье, - вам удастся
вырвать  его у Кляксы и  остаться в живых. И наши славные алхимики-биохимики
действительно сварят  из  него эликсир жизни. А  вы подумали,  господа, КОМУ
ИМЕННО ЭЛИКСИР ДОСТАНЕТСЯ?
     Не-ет, я не полный идиот и не  намерен уверять вас, будто  он  окажется
исключительным достоянием толстосумов и их прихвостней. При капитализме  так
дела не делаются.  Что там бормотал Лурье -  "экономика рухнет"? Дурак,  она
поднимется  на  невиданную высоту! Даже я,  далеко  не гений, знаю, как  все
организовать. Вас элементарно посадят на иглу. Вожделенный эликсир почему-то
окажется с дискретным эффектом. Алхимики скажут - простите, ребята, иначе не
получится.  Одна  инъекция, допустим, в год. И придется  вам  остаток своего
бесконечного  века  зарабатывать на эту  самую бесконечность. Пахать широким
фронтом. Биться за жизнь до усеру, аки гвардейская дивизия имени Сизифа.
     Но то еще цветочки будут. Так, сугубо техническая проблема.
     А о душе вы, ребята, подумали?
     А  ну  как  вас,  полубожков  бессмертных,  индюков надутых, возьмет за
глотку  и  слегка  придушит  загадочный  психологический  феномен   "синдром
Кляксы"?
     Капеллан выплюнул изжеванную сигару,  повернул  ключ зажигания  и резко
сорвал джип с места. Успокоиться не получилось, он только больнее разбередил
себе  душу. И  мысленная обличительная  речь  все  никак  не  шла  к финалу.
Наоборот,  "синдром  Кляксы"  пришелся  очень  кстати  - некоторые  туманные
соображения тут же оформились в конкретные слова.
     "Посмотрите на персонал нашей героической военной базы, - думал Причер.
-  Тут  будто  все добровольно  надели  шоры.  Гибель  накатывается  на базу
волнами, но после каждой они встают, отряхиваются, считают потери и говорят:
ничего, эта еще маленькая была, вот грядет седьмой вал, и тогда уж нам точно
крышка! Они уверены, что их пытается раздавить не какое-то зверье, а планета
в целом. Они уже поклоняются ей. Им страшно увидеть в  ее противодействии  и
чудесах промысел  Божий - и они скорее  готовы стать язычниками,  поклоняясь
Кляксе.  Потому что языческому идолу можно смело дать по морде,  когда он не
хочет отрабатывать дары.
     Они  почувствовали  это первыми. Но если  через  сколько-то  лет каждый
отдельно взятый человек, ранее  поклонявшийся тому, сему, пятому,  десятому,
вдруг обретет для себя  единственную в мире  высшую ценность - бессмертие...
Кем он станет? Чем он  будет? В том-то и фокус, господа, что вы превратитесь
в  нечто  совершенно  иное.  Принципиально.  У  вас   будет  другая  мораль,
измененная этика, новые приоритеты. И скорее всего,  нынешний Бог вам больше
не понадобится. Ни в облике Троицы, ни как абстрактный  Высший Разум, ни как
простая  человеческая  любовь - к  другому  человеку, например.  Вы обретете
нового  Бога,  единого  и  неделимого,  одного  на  всех.  Супербога,  очень
жестокого,  сурово наказывающего за задержку  Очередного жертвоприношения, -
свое бессмертие.
     Только готовы ли вы к этому, господа простыв смертные? "
     "Не готовы! " - ответил на собственный вопрос Причер  и буквально через
пару секунд чуть было не устроил лобовое столкновение с большой командирской
амфибией.
     Водил Причер средне, как нормальный  американец, и  это его уберегло от
неприятностей. Вздумай капеллан уйти в сторону "переставкой", он бы на такой
скорости точно перевернулся, и  бедолаге  Джеф-ферсону пришлось бы списывать
уже  два   джипа.  Но  оба  потенциальных  участника  дорожно-транспорт-ного
происшествия  для начала  со всей дури влупили  по  тормозам,  а  потом уже,
замедлившись, провели маневр расхождения. Машина Причера осталась без левого
зеркала, амфибия отделалась небольшим сколом краски.
     На какой-то миг запах  паленой резины  забил  все остальные, и  малость
ошалевший капеллан  совершил ненароком  открытие  - вокруг  чудовищно воняло
дерьмом,  кровью,  перегноем  и  дезинфекцией,  но   он  уже,   оказывается,
притерпелся.
     - Стоять! - приказало радио голосом полковника. - Отставить гонки, мать
вашу! Что вам тут, Гран-при Монте-Карло?! А ну, ко мне!
     Причер,  выдумывая  на  ходу   подходящую   отмазку,   сдал   задом   к
остановившейся амфибии.
     - Куда летим? - поинтересовалось радио уже более миролюбиво.
     - В публичный дом! - выдал капеллан первое, что пришло в голову.
     - Скорее уж на кладбище. Ну-ка, выйдем. Причер хотел представиться, как
положено, но полковник, не слушая доклада, сунул ему руку.
     - Вы чего такой взъерошенный, святой отец?
     - Да так... Устал немного.
     - Понимаю. Слышал, вы приняли какое-то неестественное количество народу
сегодня. Благодарю за службу.
     - Рад стараться, господин полковник, сэр.
     -  Вы уж  не перетруждайтесь, берегите себя, - сказал полковник чуть ли
не ласково. - Что ж, неплохая идея - заглянуть  в бордель с устатку!  Ха-ха,
шучу. Слушайте,  - он  понизил голос, - строго между нами, что  там на плацу
творится, а?
     - На майора Джефферсона подбитый "дракон" упал. Машина всмятку.
     - Уж это-то я знаю, - отмахнулся полковник. - Они договорились или как?
     - Похоже, нет, сэр. Майор Лурье очень воинственно настроен.
     Полковник тяжело вздохнул.
     - В гроб  они меня  вгонят, -  пожаловался  он. -  Сейчас Лурье  начнет
требовать на Джефферсона приказ по базе. Приковать  нарушителя, так сказать,
к позорному столбу. А знаете для чего? Маленькая личная месть. Стоял  как-то
господин майор Лурье  дежурным по базе. Решил  прогуляться,  лично проверить
службу войск. Забрел в хозяйство Джефферсона, сунулся в бокс с транспортными
машинами. Ну, там, как обычно, в первом ряду стоит рабочая группа, во втором
резерв. И  Лурье от великого ума  говорит -  а  чего  это  у  вас  машины не
сцеплены? Вдруг  пожар  в  боксе? Как вы будете резерв спасать,  он  же  без
пусковых аккумуляторов. Ну-ка, быстренько,  сцепили  задний ряд  с передним.
Чтобы в случае чего рабочими машинами вытянуть резервные... Смекаете?
     - Бред! - восхитился Причер. -  Знаю я эти транспорты, коробочки такие.
Они же с толкача безо всяких аккумуляторов за милую душу заводятся.
     -  Пра-авильно...  Ну,  солдатикам - что?  Приказ  дежурного  по  базе.
Накинули тросы. Лурье ушел  очень довольный и устраненный непорядок в журнал
дежурного  записал. Вот,  мол,  я какой правильный офицер. А буквально через
полчаса является в бокс заспанный  водила - про сцепку, естественно, ни сном
ни  духом.  Садится в машину,  дает  по  газам... Резервная, к  которой  его
присобачили, стоит, между  прочим, на второй передаче. Так что она мгновенно
заводится, прыгает вперед,  да ка-ак даст ему  под  зад своим баллистическим
носом!
     - Станция питания, - кивнул понимающе Причер. - Висит справа на корме в
большом ящике.
     - Совершенно верно. Знаете матчасть. Отменный, доложу я вам, генератор.
И цена  соответствующая  - четыре тысячи. Джефферсон  очень хотел эту  штуку
повесить на Лурье, чтобы тот впредь попусту не умничал. Я, конечно, запретил
ему,  но  и  без того скандал получился совершенно  отвратительный.  А Лурье
теперь мстит  тылу.  Строго в  пределах своей компетенции,  если  можно  так
выразиться.
     Тут полковник заглянул Причеру в глаза и тоном заговорщика спросил:
     - Как вы считаете, это нормально?
     - Меня на Кляксе многое удивляет, - уклонился от прямого ответа Причер.
     - Меня тоже, - доверительно сообщил полковник.
     -  Позвольте  неприятный вопрос?  -  решился  Причер.  -  Что  у  нас с
русскими?
     - А что у нас с русскими? - удивился полковник.
     - Я тут нашел в архивах тэ-тэ-ха "Тревоги"...
     -  Откуда  вы  только  взялись  такой любопытный, святой отец? -  Голос
полковника ощутимо похолодел.
     - Из Службы поддержки, сэр. Просто мне показалось... Допустим,  русские
не хотят нас от угрозы с воздуха защитить - ладно, их  личное дело. Я сам-то
не  очень  уверен, что это нужно.  Но когда на  базу  идет зверье по  суше -
русским ничего не стоит накрыть эту волну ракетным залпом.
     - Им - ничего, концессионеру - полмиллиона.
     Некоторое  время Причер молча переваривал ценную финансовую информацию,
только глазами хлопал.
     - Что, сотня-другая  обожженных не стоит таких денег? - пробормотал  он
наконец. -  А если  жертвы?  Потом, вы  помните, какой  цейтнот  случился  в
прошлый раз? Звери чуть было не перешли стену.
     - Они не перешли  ее, - сказал полковник жестко. - В чем, между прочим,
и  ваша  личная  заслуга.  Не хотел  раньше  времени  говорить,  но вы  даже
представлены к награде. Еще вопросы, святой отец?
     -  Да,  -  кивнул  Причер с упорством  обреченного.  - За представление
благодарю вас, сэр. Последний вопрос. Концессионер на грани банкротства?
     - Кто вам это сказал, капитан?!
     -  Он набрал под  будущий эликсир  жизни  огромные кредиты, но  планета
начала отбиваться от нас,  и  все  средства  ушли  на оборону?  - гнул  свое
Причер. - Теперь нет денег, чтобы стрелять, а кредиторы  не дадут больше  ни
цента, потому что мечтают перехватить концессию?
     - Я спрашиваю  - кто  вам  это  сказал,  капитан?!  - шипел  полковник,
наливаясь кровью.
     - А самое важное - чтобы о бедственном положении базы не узнал Генштаб,
ведь  поднимется  скандал,  произойдет  утечка   информации,  да  и  вообще,
отступать уже некуда, слишком далеко все зашло...
     В недрах амфибии проснулась рация - командира базы вызывал истомившийся
на плацу Лурье.
     - И, короче  говоря, - заключил  Причер, - мы тут погибнем  ни за  хрен
собачий,  разработка  остановится,  а  через  двадцать  лет,  когда  истечет
контракт,  планету  возьмут под себя  кредиторы, и все  начнется  по  новой.
Верно, господин полковник? И не беспокойтесь вы так, честное слово, это  моя
личная  версия, никто мне ничего  не говорил. Просто я на своем  веку дважды
вваливался в похожие мясорубки. И вырваться было совсем  не просто. Но  если
поднапрячься - можно.
     -  Версия, значит... Шли бы вы, капитан, с этой версией... В  публичный
дом!!! - сорвался полковник.
     -  Есть,  господин  полковник,  сэр! - рявкнул  Причер,  вытягиваясь  в
струнку и щелкая каблуками. - Разрешите выполнять?!
     Полковник, ни говоря ни слова, полез в амфибию.
     - Слушаюсь, - сообщил  капеллан спине полковника. Уселся в джип,  завел
мотор  и  очень  медленно  покатил  в  прежнем  направлении  - отнюдь  не  к
публичному дому.


     Портовая охрана капеллана опознала мигом.
     - Здравия желаем, святой отец! - донеслось из-под маски. - Вам кого?
     - Капитан-лейтенанта Кронштейна, если можно.
     -  Попробуем. - Один  из охранников скрылся  в дежурке. У русских  была
закрытая  система  коммуникации,   выйти  на  которую   с  базы  мог  только
оперативный  дежурный.  Если  офицеры  НАТО  не  расставались  с  мобильными
терминалами, то русские,  вспомнил Причер, выбираясь  за ворота порта,  даже
раций  с  собой не брали. Такие  вот союзнички.  В кабак наш ходят, даже  на
гауптвахту  натовскую  иногда попадают,  а  прослушки боятся все равно.  Чем
очень расстраивают  отделение электронной разведки. Которое должно было,  по
идее, комфортно  сидеть  на базе,  приборами  обставившись,  и  за  русскими
шпионить. А вынуждено  оказалось нормальной  боевой работой  заниматься - по
джунглям лазать и датчики слежения расставлять.
     - У него прием сегодня!  - крикнул из  дежурки  охранник. - До позднего
вечера! Хотите оставить сообщение?
     - Не хочет, - раздался из-за ворот знакомый голос. - Незачем. Сегодня я
буду Кронштейн.
     Ворота  откатились  в  сторону,  за  ними стоял  улыбающийся  прапорщик
Воровский и делал приглашающие жесты.
     Охранники  возбужденно  затараторили  по-русски.  Воровский напыжился и
произнес  короткий монолог, секунд  на тридцать, от  которого охрана впала в
ступор.
     - Может, не надо? - спросил Причер.
     - Еще как надо! - заверил его прапорщик. - Я же вижу.
     Деморализованная охрана, неодобрительно мотая головами, расступилась.
     - Загоняйте машину, чтобы перед воротами не отсвечивала, -  скомандовал
Воровский.  - Сюда, в отстойник. Потом чистка  обуви - и  милости просим  на
поправку здоровья. Давайте, падре, вперед.
     Причер секунду поразмыслил, вздохнул  и подчинился. Самочувствие у него
сейчас  было  на  уровне использованного  носового платка,  и рюмочка-другая
пришлась бы очень кстати.
     "Да и куда мне идти-то? - подумал капеллан, заводя машину на стоянку. -
Некуда. И не к кому".
     - Правильное решение! - поддержал капеллана Воровский, когда тот загнал
машину на парковку и потопал к знакомой уже механической щетке.
     - Вы что, специально меня караулили? - спросил капеллан подозрительно.
     Воровский в ответ только фыркнул.
     -  Виноват,  господин  прапорщик.  Строго  не  судите -  день  безумный
выдался, скоро на людей кидаться начну.
     - Оно заметно. Вы меня,  падре, извините, но на  вас  просто-таки  лица
нет. Так  что  военно-полевая  психиатрия в лице  доктора  Кронштейна, ввиду
занятости по службе выступающего сегодня в моем скромном лице...
     - Слушайте, а ведь у  вас совсем нет  акцента! - восхитился Причер. - Я
раньше не обращал  на это внимания и только сейчас догадался почему - потому
что акцента действительно нет! И у Кронштейна тоже нет. Как так?
     -  Больной, не перебивайте! Ну-у,  я  такую роскошную  тираду  закатить
хотел,  а  теперь  мысль  потерял. Нет акцента.  Конечно, нет!  Как  бы я  с
акцентом попал на натовскую базу? Пришлось устранить.
     Что, почистились? Тогда держите намордник, облачайтесь - и за мной.
     Воровский  шагнул  в  узкую неприметную щель между рядами  контейнеров,
Причер  не  без труда  протиснулся за ним. Двигались  они, предположительно,
вдоль  портового  забора, куда-то влево,  но  вскоре  прапорщик начал делать
финты,  ныряя  в  боковые  проходы,  и уставший соображать  Причер  перестал
отмечать направление.
     - Так что,  если бы вы  недостаточно  чисто изъяснялись по-американски,
вас не пустили бы сюда? - спросил Причер.
     - Естественно. У нас даже матросы - да вот дневальные у ворот хотя бы -
без акцента говорят. Конечно, они знают слов двести  от силы, но зато верное
произношение чуть ли не в подкорку вбито.
     - И зачем?
     - У вас какое гражданство, Причер?
     - Ну, Соединенных Штатов, - ответил капеллан в легком недоумении.
     - А у нас - Российской империи! - сообщил прапорщик так гордо, что даже
подрос немного. Плечи расправил, наверное.
     - И чего? - окончательно растерялся Причер. - Разницу не чувствуете?
     - Если честно - не очень.
     - Да и хрен с вами,  -  милостиво  разрешил  Воровский и опять свернул.
Причер  тупо  повторил его маневр.  Стало  заметно  светлее - наверное,  они
подобрались к самому краю лабиринта. - И за воротами нам запрещено по-русски
болтать, - сказал прапорщик,  осторожно  выглядывая из  коридора  на свет. -
Только американский.
     -  А  что ж вы  пару  минут назад с охраной?..  -  подловил  Воровского
капеллан.
     - Я в порту  стоял, - отрезал прапорщик. - Ну,  пришли. Сейчас короткая
перебежка,   и  окажемся  непосредственно  в  моей   уютной  психиатрической
клинике...  -  Он еще  немного  повертел  головой,  оглядываясь. -  Та-ак...
Крупных хищников не обнаружено, мелких вроде бы  тоже. Значит, падре,  я вам
дверь открою, а вы ныряйте. Ну, за мной!
     Они  выскочили  из  коридора,  пробежали  рысью  пару  дюжин  шагов  по
открытому  месту  и  оказались  у  неприметной  двери  в стене  приземистого
длинного здания. Воровский мазнул по замку невесть откуда появившейся  в его
руке  карточкой  и  рванул дверь  на  себя. Капеллан  впрыгнул в открывшийся
темный  проем, обнаружил фута через три  стену и так об нее приложился лбом,
что увидел звезды.
     Дверь  за   спиной  захлопнулась,  тихо  зашипела  прокладка,  лязгнули
стопора.
     Причер стоял  в  кромешной тьме,  схватившись обеими  руками за голову,
приглушенно ругаясь и чувствуя себя полным кретином. Окончательным.
     Когда звезды в глазах перестали мерцать,  капеллан  попытался выяснить,
куда же  его забросила  нелегкая армейская  судьба. Обшаривание  руками дало
неутешительный результат. Причер  находился  в каморке площадью около десяти
квадратных  футов.  Помимо внешней двери, здесь  имелась  еще  одна, ведущая
неизвестно  куда  и,  естественно,  тоже  с  магнитным  замком. Над  головой
нащупался плафон, на  стене - что-то вроде  контрольной  панели.  "Аварийный
тамбур,  -  понял  капеллан.  - Но почему ничего  не  работает? Двери-то под
током, открываются".
     "Потому  и  не  работает,  что для  тебя  приготовлен!  "  -  услужливо
подсказал внутренний голос.
     "Выходит, меня... э-э... поймали? " - ужаснулся капеллан.
     Перед глазами  пронеслась фантастическая картина - русские  захватывают
базу.  Начинают,  как  водится,  с  нейтрализации  гарнизонного  священника.
Врачей,  поваров и священников в таких случаях не убивают, это портит имидж.
Затем и устроена была  провокация  в  храме  - чтобы  капеллан  сам  приехал
разбираться,  искать  этого...  Харитонова.  А  Воровский  его  за  воротами
поджидал, ручки потирая. И  крокодил на машину Джефферсона не случайно упал!
Его  русские  сбили!  Знали,  что  будет  скандал,  на плацу  соберется  все
руководство  базы - там  его и накроют!  Ракетой! Один Кэссиди останется, он
сейчас дежурным стоит. Ему  и скажут: будешь выкаблучиваться, так  мы твоего
дружка закадычного Причера на медленном огне зажарим. А не  сдашься, тебе же
хуже - огневая мощь  у  "Тревоги"  вполне достаточная. В общем, спасайся кто
может - объявляем Кляксу доминионом Российской  империи. Креатин теперь наш,
бессмертие только для русских!
     "Как  же вы меня задолбали своим помешательством на бессмертии, господа
хорошие!  Стою,  развлекаюсь, глупости себе на потеху выдумываю,  так даже в
них это бессмертие дурацкое лезет! "
     Причер в темноте рассмеялся, но как-то натужно.
     То  ли  потому,  что  его  действительно  утомил  всеобщий  психоз   на
креатиновой почве, то ли из-за общей нервозности обстановки.
     Ведь  действительно попался.  Классический прием  - захват на  доверии.
Шуточки-прибауточки вещь хорошая, но какую ерунду могла себе вообразить  про
натовского священника русская контрразведка в лице Воровского и Кронштейна -
а что, очень похоже! - Причеру даже задумываться не хотелось.
     Светящиеся цифры на часах показывали,  что  время  к ужину.  "Сколько я
тут? - подумал капеллан. - Минут пять, не больше, а уже  весь извелся. Нервы
лечить надо. Обязательно попрошу у Кронштейна таблеточку какую-нибудь. Сразу
после вербовки.  Интересно, как  они со мной поступят?  Шантаж? Да не на чем
меня взять, кажется. Ну, раздолбай. Ну, пьянь. Ну, без пяти минут саботажник
- так это еще доказать надо, у меня такое намерение до  сих пор  в голове не
оформилось  - даже просто как намерение. Хотя делать что-то придется.  Иначе
сожрут... Эй,  Причер! Отставить панику. Чего ты вбил  себе в голову,  будто
погибнешь  здесь?  Не  так   уж  стопроцентно  база   обречена.  Может,  еще
обойдется... Ладно, если не шантаж, то что? Деньги? Зачем мне деньги, у меня
папа генерал и недвижимость фамильная. Угрозы?  Ага, запугали одного такого.
Пытки? Ерунда, Господь терпел  и нам велел.  Я хоть и  бывший, но десантник,
отключаться от боли умею. Хм-м... как же они решили под меня подкопаться? "
     Тут Причер вспомнил, что, если верить слухам, русские когда-то достигли
больших  успехов  в  разработке психотронных систем, превращающих человека в
зомби,  и  слегка  затосковал.  Провести   остаток  жизни   агентом  русских
спецслужб, не осознавая этого, показалось ну совсем обидно. Даже  авантюрную
жилку в характере не потешишь. Собираешь информацию, отсылаешь шифровки  - и
никакого тебе морального удовлетворения. Кошмар.
     А  может,  просто  химией  накачают  и  допросят? Но какими  секретными
данными  возможно разжиться у простого капеллана? Не-ет,  если химия,  тогда
вкатят  укол  для  расслабления  воли  и  дадут  гипнотическую  установку  -
например, полковнику шею свернуть. За что тебя потом свои же посадят.
     Ужас.
     Щелкнул замок  внутренней двери. Причер от неожиданности  подпрыгнул, а
еще через секунду - заслонился рукой от яркого света.
     -  Извините,  падре, выхо...  О,  черт!  Да  тут же лампочка накрылась!
Проклятье!
     - Вы  как больше любите, господин Воровский? - спросил Причер  утробным
голосом  очень голодного людоеда. - Сапогом по нижней части тела или кулаком
по верхней?
     - Падре! - взмолился прапорщик. - Не знал! Вот вам крест! Ну, заходите.
Хватит конспирации, начинаем операцию.
     -  Зачем  все  это было,  а? - поинтересовался капеллан,  выбираясь  из
тамбура  и  оглядываясь  в  поисках  солдат с автоматами  или Кронштейна  со
шприцем.  Никого   тут  не  оказалось,  только  пустой  длинный   коридор  с
зарешеченными дверцами камер. Гауптвахта, точь-в-точь как натовская.
     - У меня главный вход просматривается. Вам это надо?
     - Сами говорили, я тут смогу двери ногами открывать...
     - Пока не стоит, - загадочно сообщил Воровский.
     - Хорошо, ну а вы-то почему за мной не вошли?
     - А как ребята тогда придут?
     - Какие еще ребята?!
     - Ну... Разные. И девчонки тоже.  Что им, через аварийку лезть? Нет уж,
падре. Между обычной пьянкой и конспиративной пьянкой очень большая разница.
Обычная у меня  тут почти  ежедневно.  Начальство уже привыкло.  А  если  мы
прятаться начнем, могут быть сделаны далекоидущие выводы. Понятно?
     - Трудно было заранее объяснить... - буркнул капеллан.
     - Да вы сами меня с толку сбили расспросами про акцент! Я и забыл. А за
лампочку отдельно извините. Понервничали?  Ничего, сейчас  подлечимся. Сюда,
прошу.
     Они зашли в небольшой уютный кабинет. Причер увидел мягкий  диван и без
приглашения уселся. Воровский колдовал над дверцей сейфа.
     -  Вот,  собственно, мое  рабочее  помещение, - сказал  он. - А  вот  и
рабочая жидкость!
     На  столе появилась внушительная канистра. За  ней  стаканы  и нехитрая
снедь.
     -  Эту  рабочую  жидкость лучше  не закусывать, а сначала  запивать.  -
Прапорщик выставил на  стол пару бутылок  лимонада и небрежно прикрыл дверцу
сейфа. - Значит, вам будет вполне привычно. Американцы, по моим наблюдениям,
закусывать  учатся  долго  и  мучительно.  Сказывается,  наверное,   разница
культур. Пока одни гоняли  по  степи коров,  другие  в  поте лица выдумывали
радио, телевидение и  периодическую систему элементов.  Поневоле  закусывать
начнешь.
     "То-то вы так падки до американских денег - потому что своей закуски на
всех не хватает! " - подумал,  но не сказал Причер. Он все еще был очень зол
на  Воровского и даже  соображал,  не  устроил  ли тот ему "темную" нарочно,
исходя из далеко идущих коварных планов.
     Прапорщик  тем  временем ловко разлил  по стаканам  "рабочую жидкость",
оказавшуюся совершенно прозрачной и какой-то странно невесомой на вид.
     - Это что? - опасливо спросил капеллан, принимая свою дозу.
     -  Это  он! - радостно выпалил прапорщик и уставился  на Причера, будто
ожидая, что тот сейчас завизжит от восторга. - Он самый!
     - М-м?..  -  Капеллан поднес стакан  к  носу и  осторожно нюхнул. Потом
заглянул в него.
     - Да  спирт!  -  не выдержал  прапорщик. -  Настоящий  оружейный спирт!
Артиллерийский, для протирки оптических осей!
     Причер оторвал глаза от стакана,  внимательно поглядел  на Воровского и
сказал:
     - Да пошли вы все в жопу!
     И немедленно выпил.
     Последующие несколько минут из памяти капеллана выпали напрочь. А когда
сознание  немного  прояснилось, то  обнаружил он  себя на том же  диване,  с
початой  бутылкой  лимонада в  руке, дымящейся  сигарой  в зубах и радостной
улыбкой от уха до уха.
     Более того, он говорил!
     -   Понимаете,   Воровский,   я   провожу   небольшое   социологическое
исследование...
     -  Как  они  вас  заездили, падре! -  возмущался прапорщик, разглядывая
капеллана и удрученно качая головой. - Ну, уроды!
     - Всем задаю один и тот же вопрос...
     - Буквально пару дней назад вы были в отличной форме!
     - Зачем вам бессмертие?
     - У вас, извините,  конечно, стали пустые глаза, падре. Но выход есть -
мы их сейчас зальем!
     - Ну зачем вам бессмертие?
     - Между первой и второй перерывчик не более двух минут тридцати секунд!
     - Ну что вы будете делать с этим гребаным бессмертием?!
     - Давайте, падре. Na zdorovie!
     - Вы же элементарно не умеете им пользоваться! - выпалил капеллан и так
лихо тяпнул полстакана спирта, будто всю жизнь в русской армии прослужил.
     Запил дозу лимонадом, пыхнул вкусным сигарным дымом и спросил:
     - А почему между первой и второй именно две с половиной минуты?
     Спросил  и   понял,   что  это  уже  говорит   совсем   другой  Причер.
Умиротворенный, расслабленный, добрый. Просветленный. Все ему было по фигу -
даже мичман Харитонов, в  поисках которого он, собственно, здесь и оказался.
Воспоминание о хриплом провокаторе больше не терзало душу. Подумаешь!. Мало,
что ли, в армии придурков?  Зашел один, покуражился,  да и хрен  с  ним. Как
говаривал  персонаж  древнеамериканского  эпоса "Двадцать две  уловки воина"
мудрый индейский вождь Йоссариан - если тебя что-то бесит, притворись, будто
это прикол... "Так вот зачем русские пьют спирт! - догадался капеллан. - Ай,
молодцы! Только они, как правило,  не  умеют  вовремя  останавливаться. А  я
сейчас возьму и остановлюсь. Ну, еще разок, может быть, выпью - и все".
     - Это  я у адмирала  подцепил, - сказал Воровский.  - Две  с  половиной
минуты  - полная  готовность  нашего главного калибра. Захватил  цель, нажал
пуск, хлопнул  стакан за помин ея души, перекрестился, закусил. В  это время
идет  перезарядка и захват следующей цели. Нажал пуск, выпил, перекрестился,
бросил на зуб колбаски - и так далее, пока цели не закончатся.
     - И на сколько целей хватает адмирала?
     Воровский завел глаза к потолку.
     - На прошлой неделе была небольшая тренировка... Так, в шахматы играли.
Правда, мы пили  водку, а не спирт. Но зато после каждого хода - по двадцать
пять  граммов  на лицо.  Классическая дегустационная норма.  Где-то  ходу  к
тридцатому я уже соглашался на ничью, но адмирал потребовал, чтобы противник
дрался. И на сорок третьем влепил мне мат. Так и разошлись.
     Капеллан припомнил, как играют в шахматы, и заметил:
     - Что-то долго вы.
     - Сами  попробуйте! - обиделся  Воровский. - Под конец  вообще доски не
видно ни  хрена, а он говорит - долго! И  кронштейны всякие мешаются, советы
дурацкие под руку дают: лошадью ходи, лошадью...
     Причер благодушно рассмеялся:
     - Это шутка была, прапорщик.  Точнее - доктор. Отлично вы меня  лечите.
Спасибо.
     - Еще  по  одной! -  обрадовался  Воровский.  Третья  проскочила совсем
замечательно.
     - Спирт - второе гениальное изобретение русских после колеса, - сообщил
Воровский, слегка отдышавшись.
     -  Вы чего, прапорщик,  совсем уже...  того? - обиделся за  американцев
Причер.
     - Больной, с вами проводят курс смехотерапии!
     - А-а... Ладно. Ха-ха. Так нормально?
     - Для начала сойдет.
     - Кстати, о спирте, - вспомнил капеллан. - Могу пополнить ваш словарный
запас  современного  американского.  Есть  у  нас  такое выражение  - "пошел
по-русски". Это когда человек в глубоком продолжительном запое. Не слыхали?
     - Мы самая легендированная нация на свете, - гордо сообщил Воровский. -
Евреи и те отдыхают.
     - Так керосинить надо меньше.
     -  М-да?  Это русский,  что  ли, поп  оформил  за  неполный  год  тонну
казенного винища? Причер от изумления аж подпрыгнул.
     -  Спокойнее, больной, -  посоветовал  Воровский.  -  Не  надо  попусту
напрягаться. Просто иногда я подслушиваю всякий пьяный кабацкий бред.
     - Не мог я вам такой ерунды наговорить, - буркнул капеллан удрученно.
     - А при чем тут вы? Это тыловики болтали. Кажется. Забыл уже кто.
     -  И  всего-то  полтонны...  -  Капеллан не  собирался защищать  своего
предшественника, он просто терпеть не мог, когда искажали факты.
     Воровский щедрой рукой плеснул ему спирта.
     - Держите, - сказал он, протягивая капеллану стакан. - И утешьтесь хотя
бы  тем,   что  в  русском,  например,  ни  одной   поговорки,  связанной  с
американцами, нет. Хотя попили вы нашей кровушки изрядно.
     - Сами виноваты. Ваши претензии на мировое господство...
     - О-о! Чья бы корова мычала!
     - Насколько я помню историю, уважаемый, - сказал Причер назидательно, -
только  ядерное сдерживание  уберегло мир от  красной угрозы.  А кто  сделал
первую бомбу? И от кого? От вас же!
     -  Расскажите  это морпехам*, падре! Если б мы  по-быстрому не сперли у
вас технологию, вы бы нас этой бомбой и приложили... А согласитесь, землянам
повезло  с географией.  Я  вообще-то парень  не  религиозный, но  в том, что
Россию и  Америку разделяет океан, вижу  промысел Божий. Вплоть до появления
ракетных средств доставки Атлантика мешала нам схлестнуться.
     *"Tell your story to  marines" -  американская сленговая  форма, аналог
русского "хорош лапшу на уши вешать", "расскажи это кому-нибудь другому".

     - Хорошо сказано! - оценил идею Причер.
     - Иначе остались бы от вас рожки да ножки!
     - Это еще как посмотреть...
     -  Агрессор  всегда  проигрывает,  -  заверил  прапорщик.   -  Доказано
практикой. Мы бы вас шапками закидали и фуфайками загоняли. Кто с дубиной на
Русь придет, тот с дубиной в жопе и уковыляет. Так давайте же выпьем, падре,
за нерушимую дружбу  наших  великих народов!  Русский  и  американец  братья
навек!
     Четвертая доза пошла идеально. Прапорщик закурил, положил ноги на стол,
выпустил клуб дыма и сказал:
     - Допустим, я знаю, для чего мне пригодилось бы бессмертие.
     Причер  от неожиданности чуть не проглотил сигару. Он, конечно, помнил,
как  приставал к Воровскому с  "социологическим опросом". Но после  третьего
стакана его уже радовало, что прапорщик от ответа уклонился. ан нет. Похоже,
на Кляксе вопрос бессмертия задевал и волновал каждого. Ничего удивительного
- оно тут буквально под ногами текло.
     - Вы  правы,  уважаемый падре, -  говорил Воровский,  задумчиво глядя в
потолок. - Большинство людей очень хочет бессмертия и при этом совершенно не
понимает, зачем  оно. Хочет просто из-за  страха неминуемой  смерти.  Но что
люди будут делать с этим даром, если получат его... Изменятся ли они...
     - Изменятся! - сказал капеллан твердо. - Я думал об этом сегодня.
     - С  точки зрения священнослужителя?  - Воровский, полулежа  в глубоком
кресле, сверкнул хитрым глазом.
     - Ну? - Капеллану почудился в этом вопросе какой-то подвох, он даже сел
прямее.
     - Вы  сколько лет при воротничке? Пять с лишним? И раньше были набожны?
- допрашивал Воровский.
     - Набожен - это чересчур, но, в общем, да... Интересовался.
     -  Как  вас занесло  в  священники,  падре?  То есть  мотивы  ваши  мне
известны, вы сами рассказывали. А чисто по жизни - как это произошло?
     -  Да если честно, родители все устроили, -  усмехнулся Причер. - Когда
меня по инвалидности списали.  Я  мог, конечно, на штабную  работу пойти, но
это был дохлый номер - характером не вышел, манеры неподходящие, да и вообще
закалка не та. Короче,  засел дома. Пенсию  изничтожаю, и душу свою  заодно.
Пью, в общем.
     - Пошел по-русски, - напомнил прапорщик.
     - Да  уж. Как вспомню, до сих пор стыдно. Ко мне иногда  мама заезжала,
старалась поддержать, а я каждый раз то  в слезах, то в блевотине... Фу. Ну,
мама  не  выдержала,  рассказала  отцу,  как я загибаюсь.  Тот пошел в отдел
условно годного  резерва,  треснул кулаком  по  столу  - что же вы, говорит,
сволочи, делаете?!  Мальчишка всего себя армии отдал, а  вы, как только  ему
какая-то падла ногу откусила,  - капитана в зубы и на  пенсию? Хотите, чтобы
он в двадцать семь лет спился и руки на себя наложил? Кстати, недалек был от
истины. Я совсем вкус  к жизни утратил.  Поначалу  Господа молил  - подскажи
что-нибудь, укрепи, помоги, - только без толку. Чересчур себя жалел. Господь
таких обычно игнорирует. Чтобы получать свыше ответы, нужно грамотно ставить
вопросы.  "Милый Боженька, почему так херово жить без ноги и не отрастишь ли
ты мне новую?! " - это, честно говоря, не вопрос, а розовые сопли атеиста.
     - А как правильно? - мягко спросил Воровский.
     - Хм... Сказал же Моисей: "Избери себе жизнь, чтобы жить".
     - Это вопрос?
     -  Это  ответ. Ну  и, короче,  в один прекрасный день  приходит ко  мне
папуля.  Заявляется  ни  свет ни заря,  да  ка-ак  начнет  костылем  бутылки
колошматить!  Не признает расхлябанности  в  людях,  одно слово  -  генерал.
Спасибо, меня  не  отдубасил, вспомнил, наверное, что  с  инвалидами воевать
нехорошо, и вообще - солдат ребенка  не обидит.  Бар разнес и ушел. Только я
успел за пивом смотаться, гляжу - сообщение: вызов в штаб Службы  поддержки.
А  там - опыт работы с личным  составом? Ну, имеется... По общей  психологии
зачем курс  прослушал? Так командиру  полезно... Чем вообще занят?  Бухаю...
Назад в армию хочешь? Есть вакансия на ускоренных курсах полевого капеллана.
Если  святые отцы  решат, что годен, шесть месяцев отучишься  - и в строй. Я
говорю - ребята, да какой  из  меня капеллан?! Мне в ответ: не придуривайся,
священники, с которыми ты служил,  подтверждают - нормальный падре хреновней
занимается,  десантника  изображает.  И  особисты  тебя  рекомендуют  крайне
положительно. Вот, собственно, и  вся история. Уф-ф... Знаете,  Воровский, а
вы  умеете  правильно   слушать.  Вовлеченно.  Прямо   исповедник.  То-то  я
заливаюсь...
     На слове  "заливаюсь"  глаза капеллана обратились к  канистре - видимо,
рефлекторно.
     -  Интересная  у  вас  профессия, -  задумчиво  произнес  Воровский.  -
Совмещающая элементы служения и  власти. Очень  похоже  на литературу, если,
конечно, относиться к ней серьезно. Допустим, падре, достанься вам это самое
бессмертие - вы бы так и остались священником?
     -  Я  был бы должен, - сказал  Причер убежденно. - Вы не представляете,
что  начнется,  если   креатин  действительно   окажется   эликсиром  жизни.
Бессмертие - такая адская вещь...
     - Не очень укладывается в церковные догмы?
     -  Дело  не в догмах  вообще.  Тут  сложнее во  сто крат. Не  вредно ли
физическое бессмертие душе - вот в чем проблема. Расскажу как-нибудь. Просто
это долгий разговор, целая...
     - Проповедь, а? Ну и закатите проповедь. "Кто-то мне это уже говорил, -
вспомнил Причер. - Только кто именно? "
     -  Чтобы люди знали вашу  точку зрения, -  продолжал Воровский.  - А то
чего вы мучаетесь в одиночку. Пусть у них тоже ежики под черепом побегают.
     - Дельная мысль, - согласился капеллан. - Я подумаю.
     - Адская штука, говорите? - Похоже, Воровский сейчас размышлял вслух. -
И вправду, есть в бессмертии какая-то бесовщина. Повторяю, я  не религиозен.
Но чует  мое  сердце, что  вечность  рано или  поздно  убивает. В общем,  на
бессмертии  я не  настаиваю. Однако зачем мне подошла бы  очень-очень долгая
жизнь - предполагаю. Интересно вам?
     - Давайте уж,  - согласился  Причер  обреченно. - Хоть умного  человека
послушаю. Задолбали дураки - прости. Господи!
     - Видите ли, падре, я довольно спокойно воспринимаю себя  как писателя.
И не  в восторге от своих текстов. Каждый раз,  просматривая вышедшую книгу,
остаюсь  недоволен.  Это в общем-то нормально, потому что я вполне осознанно
учусь писать. Учусь делать это как можно лучше. Но  есть смутное подозрение,
что жизни моей короткой не хватит, дабы научиться писать так хорошо, как мне
хотелось  бы.   Достичь...   Ну,   не  совершенства,  это   понятие  слишком
относительное.  Но  чего-то  достичь. Увы, падре, я не гений.  Они  способны
выстреливать  поразительные тексты,  опираясь на недостаточный  опыт.  А мне
приходится всего добиваться годами. Техника-то оттачивается быстро, а вот то
неуловимое, знаете, что  отличает хорошую книгу от обычной... Чтоб оно было,
нужно  жить.  Копить личный  опыт,  подглядывать за людьми,  впитывать новые
впечатления.  У меня лежат проекты  трехлетней, пятилетней давности. Лежат в
черновиках, потому что я пока не могу с ними справиться. Задумки  хорошие, а
простейшего  жизненного багажа  не  хватает. Не знаний, не наблюдений, а уже
другого,  совсем другого... Просто возраста. Тебе должно быть не тридцать, а
сорок, чтобы ты мог справиться с такой-то задачей. Ты должен ощущать себя на
сорок.  Ничего  проблемка,  да?  Поэтому я с определенной надеждой гляжу  на
креатин.
     - А зачем это вам? - спросил Причер.
     - Не понял. - Воровский сел прямо и взялся за канистру. - Между прочим,
вы тоже умеете слушать, падре. Вот, блин, встретились два исповедника.
     - Не без этого. Я хотел задать глупый вопрос - что вы получаете взамен?
Кроме денег и известности, конечно.
     -  Да какие  в  фантастике  деньги... -  улыбнулся Воровский,  разливая
спирт.  Улыбнулся немного устало, видимо,  "исповедь" далась ему  нелегко. -
Так,  на прокорм. Что же  я получаю...  Знаете,  падре,  бывают удивительные
моменты.
     Подходят  люди и  говорят: мы  прочли  вашу книгу и  получили  огромное
удовольствие,  спасибо  большое. А ты думаешь - надо  же, эта мышиная возня,
которую мы называем жизнью, все-таки может иметь смысл. И оказывается, смысл
моей жизни - глубинный,  потаенный, который  вдруг открылся мне через улыбки
читателей,  -  в  том,  чтобы им,  моим  читателям,  стало  хорошо! Каким-то
совершенно незнакомым людям я принес радость. А теперь гляжу в их счастливые
лица  и так  этим счастьем  наслаждаюсь - без  спирта пьяный. Впрочем, спирт
тоже не помешает... Держите.
     Причер  с  благодарным кивком принял стакан, покрутил его  в пальцах  и
сказал:
     - Понимаете, я к многим тут приставал с этим вопросом про бессмертие. И
вы, прапорщик,  единственный пока  что  на  Кляксе  человек,  которому я без
сомнений дал бы эликсир жизни.
     - Польщен. Но, честно говоря, очень хорошо, что распределять эликсир не
в вашей компетенции.
     - Вы редкая язва, прапорщик.  Да, не в моей компетенции. Но может быть,
в моей власти. Может быть.
     - О-о,  так у  вас страхи?  -  спросил  Воровский голосом Кронштейна. -
Ночные кошмары? А в постель мочитесь?
     Причер даже не рассмеялся - заржал.
     - Na zdorovie, господин капитан!
     - Na zdorovie, господин прапорщик!
     И стало  хорошо.  Началась ерундовая добродушная  болтовня  "за жизнь",
байки и анекдоты. Потом в кабинете появился третий, правда,  не Кронштейн, а
какой-то  дежурный по пирсу, а может,  по кранцу, или что там еще у флотских
бывает на берегу. Дежурный сказал, что ребята пока задерживаются, а девчонки
наводят марафет  и скоро будут  здесь.  Посетовал,  что сам  на посту,  и  с
удовольствием помог  собравшимся употребить очередную порцию  спирта,  после
которой хорошо стало вообще. Совершенно. Вплоть до момента, пока разомлевший
и утративший бдительность Воровский не спросил:
     - И чего вы, падре, так вцепились в этот сраный креатин?
     Капеллан  пару  секунд глупо  моргал - вспоминал,  наверное, что  такое
креатин и с чем его едят, - и вдруг побагровел.
     -  Да  не я  в него  - он в  меня вцепился!  - заорал  Причер, потрясая
кулачищами.  -  Ко  мне  все  лезут  с  этим  вонючим  креатином  и долбаным
бессмертием!  Хотят  вечности  и  боятся ее!  А что б вы думали -  вечность,
мать-перемать! Не говно крокодилье! Вот и лезут - думают, утешу! Да хрен! Не
утешения им надо, а п...  дюлей!..  Во что вас  бить еще,  продолжающие свое
упорство?! Вся голова в язвах, и  все сердце исчахло!.. Чье сердце?  Мое! Ну
не могу  я,  Воровский,  понимаете, не могу  в одиночку на себе  такую  ношу
тащить! Помогите хоть кто-нибудь!
     - И поможем! - согласился Воровский, поспешно наливая еще.
     Уже затемно к  стенке подошел дежурный бот с "Тревоги". По трапу наверх
медленно поднялся усталый капитан-лейтенант.  Услышал какой-то шум, наклонил
голову, да так и замер, оставив ногу на ступеньке.
     Со стороны  портовой гауптвахты доносился  нестройный и, судя по всему,
пьяный  в  соплю  хор.  Голосов на дюжину.  Капитан-лейтенант  прислушался и
разобрал слова:
     Капитан на этой шхуне -
     Джон Кровавое Яйцо.
     Словно жопа крокодила
     Капитаново лицо!
     Дай-дай-дай-дай!
     Не дам, не дам!
     Дай-дай-дай-дай!
     Не дам, не дам!
     - Эй! Ну-ка,  стой! -  крикнул Кронштейн  вниз  собравшемуся отваливать
Мотористу. Спустился обратно, сел в бот и сказал: - Лучше я сегодня посплю.



     Вызов  разбудил Причера  на  рассвете. Капеллан спросонья  не  разобрал
сигнала, решил, что боевая  тревога, и чуть не упал с  кровати. Оказалось, у
него опять проблемы с вестибулярным аппаратом. И еще много с чем.
     - Дальняя связь, господин капитан, - сказал дежурный связист.
     - А?! - только и смог произнести капеллан.
     -  Капитана  Причера  просит  дальняя связь,  -  повторил связист, едва
заметно  улыбаясь. -  Подключение  через десять  минут.  К нам  на командный
пойдете или я на вас переброшу?
     - Ага! - сказал Причер.
     - Понял, - кивнул связист, расплылся-таки в улыбке и исчез с монитора.
     Капеллан, шатаясь, встал.  До подъема оставалось  всего ничего, поэтому
он  направился  в душ. Процедура немного  прояснила  сознание -  достаточно,
чтобы возникло зверское желание опохмелиться.  Причер мысленно погрозил себе
пальцем, выпил несколько стаканов минералки и... Совершенно окосел. Пришлось
сунуть голову под струю холодной воды.
     Случись этим утром прапорщику  Воровскому оказаться в гробу, он  бы там
перевернулся раз двадцать.
     Ругаться-то у Причера  легко выходило,  само собой,  а вот подключить к
терминалу дешифратор... Разъемы  не соединялись, пальцы били  мимо клавиш. И
все-таки,  ценой невероятных усилий,  через десять минут Причер  был готов к
связи и даже отдаленно  напоминал человека. На священника-то он, конечно, не
тянул.
     - Доброе  утро, сын  мой, -  сказал  шеф  отдела колоний,  появляясь на
мониторе.  - Извини, что так рано, мы тут немного со  временем напутали. Ну,
как устроился?
     -  Устроился  нормально,  ваше  святейшество,  приступил  к  выполнению
служебных обязанностей, готовлю первый отчет, - отчеканил Причер.
     - Мы уже получили... отчеты, -  мягко улыбнулся шеф. - Похоже, сын мой,
ты развил очень  бурную деятельность. Недели  не прошло,  а на тебя  уже две
жалобы. Фантастика.  Мы все просто  сгораем от любопытства - кому  же ты так
крепко прищемил хвост?
     - И что доносят? - не удержался Причер. - Как обычно - пьяница, бабник,
взяточник?
     -  Да  в том-то  и дело, сын мой,  что  странное  доносят.  Смутьян ты,
оказывается.  Пацифист.  Ведешь  разлагающую  антимилитаристскую пропаганду.
Плюс манкируешь прямыми служебными обязанностями.
     - Догадываюсь, кто это писал, - хмыкнул Причер.
     - Нет, сын мой, не догадываешься, - сказал шеф с  нажимом - так,  чтобы
Причер точно догадался: контрразведка.
     - Странно... - искренне удивился Причер.
     - Не странно, а плохо. Ты кому-то всерьез перешел дорогу и сам этого не
заметил.  Давай-ка  рассказывай,  что там у вас  творится.  С  точки  зрения
военного рассказывай.
     Причер   на   миг   замялся.  Очень   ему  не  хотелось  прямо  так,  с
бухты-барахты,  говорить правду  о  своих ощущениях.  Он  действительно  еще
недели не пробыл на Кляксе. Ему  могли элементарно не  поверить. Вот просиди
он тут годик, тогда... "Блажен муж, который не ходит на  совет нечестивых, и
не стоит на пути грешных,  и не сидит в  собрании развратителей", - напомнил
себе капеллан. - Если буду мямлить, получится,  я всю эту шайку  во  главе с
полковником выгораживаю. Нет уж! Ну, с Богом".
     - Базу  надо эвакуировать,  -  сказал Причер твердо. - Клякса оказалась
недостаточно  изучена, теперь  это выходит боком - военным в первую очередь.
Концессионер вгрызся в планету,  располагая недостаточной информацией о ней.
И армия подмахнула договор об охране, тоже не вдаваясь в подробности. Теперь
мы за это расплачиваемся. Вы цифры потерь смотрели?
     - Я знаю, что вы держите оборону... - начал было шеф.
     -  Минуту,  -  перебил  капеллан. -  Вас  наверняка  снабжают неполными
данными. Лучше я быстро доложу, как тут все на самом деле.
     - Мне кажется  или  ты  действительно немного того...  пьян, сын мой? -
спросил шеф, вглядываясь в изображение своего подчиненного.
     - Это помехи, ваше святейшество! - очень натурально  обиделся Причер. -
Вы у меня тоже немного плаваете.
     - Ну-ну, - сказал шеф неуверенно. - Хорошо, я тебя слушаю.
     Доклад Причера  занял  минут пятнадцать.  За  это  время  шеф перебивал
капеллана лишь  дважды, сентенциями,  мало относящимися к  делу:  "Надо было
тебе в особисты идти" и "То, что русские без священника, - это интересно, ты
бы с  ними  поработал, а? "  В  ответ  на  первое  замечание Причер  резонно
заметил,  что в контрразведку одноногих не берут, а на второе -  что русские
тут  какие-то вконец  расхристанные  и  обращать их  в католичество  боязно,
побить могут.
     - Я понимаю, -  заключил  Причер,  -  что мои  выводы  звучат  довольно
сомнительно,  но у  вас должен  быть  на  базе  осведомитель. Попросите  его
подтвердить  хотя бы  объективную  информацию.  Пусть  Доложит, какой  здесь
бардак.
     - Кстати, почему ты до сих пор публичный дом не проинспектировал? У них
выручка снижается постоянно, мне финансовый отдел уже прямо тонзуру выел!
     -  Да времени  не было! - почти крикнул Причер. - База еле  держится  -
какие тут блудницы?!
     - Выражения у  тебя,  сын  мой... Не блудницы, а личный состав. Хорошо,
успокойся. Мы  понимаем твою  озабоченность. Будет назначена  проверка. А ты
пока готовь плановый отчет. И  держи себя в руках. Тебя специально направили
на тяжелый участок, памятуя о  твоих высоких  моральных и боевых  качествах.
Помни об этом. Постарайся оправдать доверие. Будь благословен, и до связи.
     -  Короче,  покойся  с  миром,  капитан   Причер!  -  сказал   капеллан
потемневшему монитору.
     Переполз со стула на кровать и моментально отрубился.
     - Вы почему такой хмурый, святой отец? - участливо спросил полковник.
     -  Работал,  -  сухо ответил  Причер. - Служил.  Они столкнулись  возле
столовой. После вчерашнего разговора капеллан ждал от командира чего угодно,
только  не   улыбки.   А   вот   не   угадал.   Полковник  так   и   лучился
доброжелательностью.
     - Это замечательно,  -  обрадовал капеллана полковник. - В смысле - что
служите.  Я вам скажу,  чисто по-дружески, люди очень довольны. Ничто так не
очищает душу, как исповедь у настоящего боевого капеллана, такого, как вы.
     Причер только хмыкнул. Час назад  он  отпел по полному чину сгинувший в
джунглях  первый разведвзвод, основательно вымотался, и на пустые  разговоры
его как-то не тянуло.
     Например, совершенно не хотелось напоминать полковнику, что приглашение
на  отпевание  тот  своевременно  получил.  И  мог  бы,  в  общем-то,  чисто
по-дружески заглянуть,  постоять  рядом.  Если  вдруг забыл, что ему это  по
уставу положено.
     - Да я и сам подумываю к вам на исповедь прийти, - говорил полковник. -
Только разберусь с делами - и сразу!
     Капеллан  явственно  представил  себе,  как  будет  сидеть  после  этой
исповеди по уши в полковничьем вранье: - "Как в говне - прости, Господи! " -
и от омерзения чуть не перекрестился.
     - Жалко, конечно, что вы вчера так  и не  доехали до публичного дома, -
блеснул знанием обстановки полковник. - Но я понимаю, вы были утомлены.
     "Отстань, а? - подумал капеллан. - Ну чего тебе стоит? "
     - Собственно,  я  тоже вчера  был  не в  лучшей форме. Простите  мне ту
беседу на повышенных тонах. Хорошо?
     -  Конечно, конечно, -  согласился  Причер. - Наверное, у вас создалось
впечатление, будто я лезу не в свое дело...
     -  Именно  так,  святой отец!  Впечатление.  Между  прочим,  зачем  вам
понадобился  журнал оперативного дежурного?  Что такое  крамольное вы в  нем
надеетесь раскопать? Журнал как  журнал. Если, конечно, не  считать матерных
стихов от мичмана Харитонова, чтоб его...
     -  Надо  будет  подчистить,  - ловко  парировал капеллан,  стараясь  не
обращать внимания на сосущее ощущение где-то под ложечкой. "Неужели  Кэссиди
проболтался? Но как  он мог?!  Журнал оперативного -  не шуточки.  Серьезный
документ. Особенно для  тех,  кому  не положено  в нем рыться. Уел ты  меня,
господин полковник,  уел". - Подчистить? Хм... Придется,  наверное"  Уж если
это советует капеллан...
     - Почему нет?  - Причер через силу улыбнулся. Гнусненько так - мол, все
мы человеки, да еще и военные.
     - Хорошо, учтем ваше мнение. Спасибо за поддержку в деликатном вопросе.
О, вспомнил!  Что  ваше начальство, святой  отец? - Полковник заговорщически
подмигнул. - Как прошла беседа по дальней?
     Тут  Причер  не выдержал  и разозлился. Надоело ему  быть в отбивающих,
захотелось разок хорошо подать. Крученым.
     -  Начальство? Хвалит, - заявил  он гордо. - Говорит, такого количества
доносов на  тебя  еще никогда не было. Значит,  правильно служишь.  - Причер
оценивающе  глянул  на  полковника, будто раздумывая,  открыть  ему страшную
тайну  или  нет, и  добавил,  понизив  для  внушительности голос:  -  Вы  же
понимаете,  господин  полковник,  бесовщина  терпеть  не  может,  когда   ей
наступают  на  хвост.  Начинаются  провокации,  ложные  обвинения,   попытки
всячески священника  ошельмовать.  Это  самый  верный  признак того,  что на
вверенной пастырю территории  нечистая  сила  распоясалась. - Причер  уже на
законном основании, без стеснения, осенил себя крестом.
     Полковник от изумления даже рот приоткрыл. Судя по всему, командир базы
уже  утвердился в  мысли,  что  новый капеллан человек  негибкий  и упертый,
короче говоря - дурак. А дураки так не шутят.
     - Там,  -  Причер  ткнул  перстом  указующим  в  небо,  -  расследовали
прискорбный случай с моим предшественником и сделали надлежещие выводы. Есть
мнение, что с ним все не так просто, сын мой!
     - О, Боже! - только и сказал полковник, заметно бледнея.
     -  В общем, мне  даны  совершенно  четкие указания, - Причер уже шептал
полковнику на ухо, - не ослаблять давления!
     - Вот как! - ошарашенно выдохнул полковник.
     - И  если противодействие окажется серьезным,  мой  участок  возьмут на
епископский контроль.
     -  О-о!..  - Похоже,  выдуманное  Причером  словосочетание "епископский
контроль" произвело на господина полковника неизгладимое впечатление.
     - И не исключено,  что  сюда пришлют  кого-нибудь  на усиление! - добил
жертву Причер.  - В  более высоком чине.  Конечно, я надеюсь  справиться без
помощи извне. Вы же понимаете, такие случаи не украшают анкету священника...
     -  О  да!  Понимаю! - шепнул полковник,  кивая. Что такое  "усиление" и
"анкета", он действительно  хорошо понимал. - Послушайте, святой отец! Нам с
вами  этого  совсем не  нужно,  правда?  Так  вы  только  прикажите -  любое
содействие! Любое! Помощь людьми, техникой...
     Причер  с  трудом удержался  от  хохота.  Помощь техникой  в  борьбе  с
нечистой силой - это было мощно. По-военному.
     - Спасибо! - Он крепко сжал руку полковника. - Думаю, обойдемся, но все
равно - спасибо. Рад найти в вашем лице  доброго христианина  и верного сына
Церкви. Сами знаете, как трудно приходится священникам на этой планете. Ценю
ваше отношение и постараюсь, в свою очередь...
     "Господи, что я несу! Тормози, Причер, пока совсем не заигрался".
     - Благословите,  святой отец!  - потребовал добрый  христианин и верный
сын Церкви, преклоняя колено.
     Из-за припаркованных  у  столовой машин за происходящим  наблюдал майор
Виллис. Лицо начальника военной полиции исказил благоговейный ужас.
     - Ты чего прячешься, коп? - толкнул его сзади Лурье. - В засаде?
     - Гляди... - только и смог выдавить Виллис.
     - Мама! -  пробормотал Лурье,  выглянув из-за его.  плеча. - Чтоб меня!
Совсем полкан сбрендил.
     - Может, придуривается?  - с надеждой в голосе спросил Виллис. - Мы  же
договаривались: капеллан - вне игры.
     - А капеллану  об этом сказали?! - поинтересовался Лурье саркастически.
- Ну, послал черт священничка!  Алкоголик  хренов.  Вдруг ему как  раз очень
хочется влезть в наши дела и упасть в долю?
     - Да откуда он знает?!..
     - Откуда, откуда... Это я виноват, наверное, - сделал неожиданный вывод
Лурье. - Помнишь, что вчера на плацу Джефферсон нес?  Какие намеки капеллану
делал? Ч-черт, сильно я тыловика прижал с этим джипом поганым - а зря. Пойду
сейчас же перед ним извинюсь!
     - Как полковник  мог пронюхать, что я интересуюсь журналом оперативного
дежурного? - спросил Причер.
     - А ты вообще побольше лезь куда не надо, -  посоветовал Кэссиди. - И с
русскими бухай почаще.  Таким колпаком  накроют  -  задохнешься. У господина
полковника это дело серьезно поставлено.  Он же  лично  перед концессионером
отвечает за промышленный шпионаж. В смысле, за его пресечение.
     - Ты уверен, что не проболтался?
     -  Обижаешь,  Джон.  Я  просто  взял,  зашел  по  сети  и  качнул  этот
злосчастный журнал.
     - Использовав свой личный пароль, естественно...
     - А как еще, через твой, что ли? У меня полный допуск.
     - Очень уж все сложно получается.  - Причер возвел глаза  к  небу. - Не
вяжется с образом  уважаемого господина полковника. Заходил ты,  а претензии
сразу мне. Ну не может он быть такой ушлой бестией. Дурак ведь патентованный
- ты посмотри, как бездарно служба войск поставлена.
     - Я бы попросил! - повысил голос Кэссиди.
     - Бездарно, - повторил капеллан. - Техника разбазаривается, отношение к
ней  безобразное.  Материальная  часть вообще ненормально  изношена. Оборона
построена тупо, в лоб. Разведка занимается сугубо тактическими вопросами...
     - Я бы еще раз попросил!..
     - По  безобидным крокодилам  из зениток  лупят, - гнул  свое Причер.  -
Вечером по территории не пройдешь - боишься на пьяного наступить. Солдаты  и
"эм-пи"  взаимно озлоблены, скоро друг в друга  стрелять начнут.  Это  разве
служба войск?
     - Ты что-нибудь выжал из журнала? - перебил Кэссиди.
     -  Ничего,  -  вздохнул Причер.  -  Я грешил  на  шахту,  но она качает
ритмично.  И   серии   пусков  с  космодрома   никак  на  атаки   зверья  не
накладываются.  Впечатление  такое, что джунгли  просто  накапливают силы  и
потом выплескивают их на нас. Припадки активности джунглей -  словно  кашель
планеты, ты понимаешь? Клякса нас выхаркивает, как инородное  тело. База  ей
будто кость в горле. Это конечно, просто гипотеза...
     - Тоже мне гипотеза! Аксиома.
     - Тогда зачем мы здесь? Чтобы нас в итоге съели.
     - Но  креатин  ведь, Джонни,  - произнес Кэссиди  почти благоговейно. -
Креатин, понимаешь Как мы уйдем? Куда денемся? Нам тут сидеть  еще лет пять,
а то  и  шесть.  Потом,  даст  Бог,  начнется промышленная добыча,  появятся
деньги, сельву просто выжгут на фиг, угроза исчезнет...
     - Выжгут... -  повторил  капеллан,  -  Именно что выжгут.  И  не  будет
никакого  креатина.  Угробим целый  мир  по собственной тупости,  да  еще  и
впустую угробим.
     - Как это - не будет креатина? - удивился Кэссиди.
     - Да так, еще  одна гипотеза. Ты пойми, Кэс. На Кляксе творятся чудеса.
Естественно предположить, что, если под землей  течет  эликсир жизни, чудеса
впрямую на него завязаны. Нужно просто это доказать. Вся база, до последнего
кашевара, воспринимает Кляксу как единый организм. Особенно с тех  пор,  как
звери  начали "двоиться", -  тут уж  все  сомнения  отпали. Почему мы должны
считать, будто это бред и армейские суеверия? Да может, так оно и есть!
     - И чего ты хочешь добиться?
     - Мы драпанем отсюда с  лязгом и скрежетом. Только  пятки засверкают, -
пообещал капеллан. - Обязательно пойду еще раз в  джунгли  и возьму с  собой
пробник, наберу  образцов. Придется как-то  просочиться на  скважину,  в  их
лабораторию.  И химик, конечно,  понадобится,  чтобы сделать анализ. У  тебя
есть связи в шахтерском городке?
     - Представь  себе,  нет.  Только  не удивляйся,  но  это  действительно
закрытая территория.
     -  Ты что,  вообще  никого  из  их  персонала  не знаешь?  -  поразился
капеллан. - Быть не может!
     - Они наружу просто  не высовываются. А нам внутрь нельзя, там, куда ни
плюнь,  сплошная  коммерческая  тайна.  Полковник,  конечно,  туда  заезжает
регулярно, с управляющим совещается - но каждый раз в одиночку.
     -  Может, через  транспортников подкопаться? Мы  ведь без лабораторного
анализа ничего не поймем.
     -  Джонни, через месяц здесь будет грузовик, битком  набитый биологами.
Потерпи. Они все выяснят. На фига тебе эта самодеятельность?
     -  А если  мы  не продержимся месяц? - спросил  Причер. - Что  тогда? С
чудесами не шутят,  Кэс. От таких чудес, как здешние, надобно драпать во все
лопатки. Ты уж мне поверь, компетентному специалисту.
     -  Опять свое  заладил... -  Кэссиди  отвернулся и  нервно  забарабанил
пальцами по рулю.
     Они  сидели в машине начальника  разведки  -  так  распорядился Причер,
ставший после разговора с  полковником  болезненно подозрительным. Он больше
не  намерен  был  откровенничать  в служебных  помещениях базы,  пока  их не
прозвонили на  "жучки".  Кэссиди пообещал украсть для  капеллана  сканер, но
глаза у  него  при  этом  были странные. Он  явно заподозрил, что у  Причера
развивается паранойя.
     - Хорошо, - сказал Кэссиди после недолгого раздумья. - Я подумаю насчет
скважины. В штабе конечно, есть план строений городка, только не уверен, что
там обозначена лаборатория. А уж каким образом у них слежение организовано -
просто тайна за  семью печатями. Значит, придется вдоль забора ходить вполне
предметно,  с техникой. Которую тоже  стырить  надо  для  начала.  И вообще,
как-то это  слишком  похоже будет  на диверсию. Если нас  поймают... Уф-ф-ф.
Понимаешь, Джон, нравятся мне почему-то майорские звезды. Ну очень нравятся.
Не хотелось бы остаться без них.
     - Чего это нас поймают?! - обиделся Причер. - Когда это было, чтобы нас
с тобой ловили?
     - Короче говоря, подбиваешь ты  меня на какое-то мутное, странное дело,
- заключил Кэссиди. - Как всегда.
     - Почему странное? Я просто хочу разобраться, что тут происходит и  как
к этому относиться.
     - Да какая разница? - вспылил Кэссиди. - В любом случае  нужно периметр
держать! Знаешь, Джон, я после нашего  последнего  разговора  много думал. И
если честно, мне твоя позиция ну совсем не понятна. Ты считаешь, тут слишком
опасно?  Согласен.  Ненормально  опасно?  Ну да.  Но  отступать...  Тебе  не
кажется, что это именно тот случай, когда армия обязана стоять насмерть? Как
на  нас Земля посмотрит,  если мы  отсюда свалим? Креатин  же! Надежда всего
человечества! Мечта!
     - "Поклонение идолам,  недостойным именования, есть начало и  причина и
конец  всякого  зла", - сообщил Причер. - Да ничего  мы не  знаем толком про
этот твой  креатин!  Может, он нас всех погубит! А ты, значит, намереваешься
за него голову  псевдозавру в зубы сунуть?  Кэс, дружище,  не поддавайся! На
Земле очередной массовый психоз, но мы-то с тобой умнее!
     - Не уверен, что мы настолько умнее, Джон.
     -  Ты погляди,  какое  бешеное  сопротивление,  да  еще и с  настоящими
чудесами! - воскликнул Призер - Вдруг это промысел Божий?
     -  Откуда тебе знать? Джон,  я был с  тобой согласен,  когда мы бросили
Черные  Болота.  Глупо  загибаться  из-за  коммерческих  интересов  какой-то
сволочи. Но тут все серьезнее во сто крат. И  я повторяю - мне твоя  позиция
не по душе. Есть такое ощущение, что ты превышаешь свои полномочия.
     - Это как?!
     - Да очень просто. Насколько я понимаю, задача капеллана - поддерживать
бойцов.  А не  разлагать  их, что  ты проделываешь, например,  со мной. И со
многими другими - не удивляйся, я знаю. Ты смущаешь людей и даже пугаешь их.
Хватит,  Джон. Прошу  тебя как заместитель командира базы - хватит.  Извини,
конечно, но некоторые офицеры считают, что твои действия неприятно пахнут. И
выводы могут быть очень серьезные.
     - Ты говоришь так, будто согласен с этими... офицерами.
     - Хм...  Я  так, предупредил по старой  дружбе. Но если тебя интересует
мое личное мнение -  что ж. Ты слишком  далеко зашел.  Давно известно, что у
господина Причера особый пунктик. Он повернут на сохранении личного состава.
Свои бойцы, чужие - по фигу, главное - влезть в самую кашу, пусть даже через
голову командования, и  всех до одного переспасать. Раньше мне казалось, что
это  вполне достойный  офицера и  простительный комплекс. Невинный  даже. Но
сейчас он у тебя разросся до настоящей паранойи.
     -  Ты же знаешь, - усмехнулся Причер,  надеясь обратить  происходящее в
шутку, - Клякса в первую  очередь бьет по священникам. Башню им сворачивает.
Вот я и...
     - Завязывай мутить  воду, Джон.  Мы  выполняем  боевую  задачу.  Держим
периметр. Есть объективная  реальность - скважина должна выкачивать креатин,
мы обязаны ее прикрывать. Все остальное - лирика.
     - Я понял,  -  сказал капеллан печально. - Ты  тоже  готов продать свою
бессмертную душу  за сомнительный шанс обрести  бессмертие физическое. Ну...
Бывает. Когда  ты на этом  пути умрешь  - заметь,  сугубо физически и крайне
болезненно, в зубах большой зеленой местной твари...
     - Джон,  а  ведь  ты трус,  - сообщил Кэссиди очень  ровным голосом.  -
Извини, конечно, но  очень похоже. Мне  просто в голову раньше не приходило.
Ты же боишься.
     - Боюсь, конечно, - легко согласился  Причер.  - А по-твоему,  инстинкт
самосохранения на капелланских ускоренных курсах ампутируют? У меня вроде бы
все на  месте. Кроме  ноги, естественно.  Так-то  я нормальный священник, со
всеми делами.
     - Ты боишься креатина, Джон. Тебе  страшно до  усрачки - а вдруг он  на
самом деле может  дать людям бессмертие? В какую жопу тогда  полетят все. те
годы, что ты корчил из  себя праведника? Место в раю зарабатывал. И все зря.
Ведь каждый человечишка станет вровень с Богом. Каждый. Просто так.
     Причер крепко зажмурился, чтобы не ляпнуть в ответ что-нибудь столь  же
глупое и несправедливое.
     -  Больно, да?  -  спросил  Кэссиди. - Никакой  ты  не праведник, Джон.
Просто трус  и саботажник.  Как тебе удавалось столько лет  меня обманывать,
ума не  приложу. Слепой я  был. Ты умеешь слепить людей, очаровывать их.  Ну
конечно, ты же у нас такой необыкновенный! Всех любишь, обо всех заботишься!
А  на самом-то деле... Эх, Джон! Мы ведь дважды из-за тебя срывали контракты
на охрану. Из-за тебя одного! Как только начинало всерьез  пахнуть  жареным,
ты  принимался  интриговать,  стучал  в контрразведку,  устраивал  почти что
бунты. Хочешь сделать  это и здесь? Я... Просто не знаю. Я, наверное, мешать
тебе не  буду,  хотя  бы в память  о том,  сколько ты для меня  сделал. Но и
помогать не смогу. Понимаешь, не смогу.
     Причер тяжело вывалился  из джипа и встал к Кэссиди спиной. Его  слегка
шатало. Похоже, он эмоционально  надорвался, отпевая погибших разведчиков, и
теперь был просто не в силах ни слушать Кэссиди, ни возражать ему.
     -  Черт возьми,  я  мог  бы  быть уже подполковником, если б  мы  тогда
остались  на  Касселе! -  вспомнил  застарелую обиду Кэссиди.  - Но  ты меня
уговорил! И остальных всех уболтал, трепло! Да-а, языком ты умеешь работать!
     Причер в ответ только зубами скрипнул.
     -  Меня тошнит  от  одной мысли, что  я  шел на поводу у твоих позорных
мальчишеских  страхов,  -  говорил Кэссиди, глядя  в приборную  доску.  - Не
хочешь креатина? Так вали отсюда, не сражайся за  него. Закоси под дурку или
дай себя прижечь слегка, когда попрет в следующий раз, - хотя нет, это будет
слишком жестоко, ты и  так инвалид. О! Уйди в запой! Отличная мысль, как раз
в твоем стиле. А я уж похлопочу, чтобы полковник списал очередного капеллана
без лишних разговоров, - да ему и не привыкать. И отправляйся преспокойно на
Землю ближайшим грузовиком.  Только вспомни эти мои слова, когда возьмешь  в
руки ампулу с лекарством от смерти. Которое мы отвоюем у Кляксы. Отвоюем без
тебя. Очень прошу, вспомни. Ладно?
     - Я иду в джунгли сегодня? - спросил Причер хрипло, не оборачиваясь.
     - Да хоть в жопу, - милостиво согласился Кэс-сиди. - Ты уже в списке. Я
теперь и пальцем не шевельну, чтобы  изменить  хоть что-то.  Господи! Кто бы
мог подумать - Джон Причер боится! Его душит жаба из-за того, что люди могут
стать бессмертны! Он готов  на  что угодно, лишь бы  мы ушли с Кляксы! 0-ох,
какая же ты сволочь, Отходняк! Трусливая сволочь!
     Этого Причер уже  не расслышал. Он  ушел, точнее,  уковылял через плац.
Идти   было  очень  трудно  -  у  капеллана  почему-то  зверски  разболелась
отсутствующая нога.



     Только  доехав до храма, Причер сообразил, как ему теперь  действовать.
Выход придумался  не лучший,  но,  кажется,  единственно возможный. Капеллан
перекрестился и ввел в мобильный терминал фамилию сержанта-тыловика.
     Бывший подчиненный обнаружился в  помещении столовой  - наверное, опять
сидел на кухне и баловался офицерским кофе. Пришлось возвращаться. У черного
хода в столовую они с сержантом и встретились.
     - Здрасьте, господин капитан! - обрадовался  сержант. - Ну, как машина,
ездит? Вы, если что, тут же ко мне.
     -  Уже  "если что", - сказал  Причер. - Только не  с  машиной. Выручай,
боец.
     - Слушаю, - напрягся сержант.
     - Я сейчас выхожу в джунгли с разведгруппой. Сможешь за  полчаса добыть
мне пробник из комплекта биозащиты?
     - Не вопрос. А зачем? Ой, извините, я из чистого любопытства.
     - А затем, что, когда я уйду, ты стукнешь на меня в контрразведку.
     - Та-ак. -  Сержант удрученно  сдвинул пилотку на  одно ухо и почесал в
затылке. - Началось.
     - Значит,  ты скажешь  - этот  ненормальный капеллан опять за  каким-то
хреном полез в джунгли, да еще и пробник ему нужен  был. Пробник я, конечно,
достал, но закралось мне в душу сомнение...
     - Какое? - тут же озаботился сержант.
     - Ну... - настал черед задуматься Причеру. - Да  ты сам прикинь - зачем
вообще капеллан ходит по джунглям,  к  тому  же  с  пробником? Ты много  раз
видел, чтоб я биозамеры проводил?
     - Кажется,  однажды видел, - вспомнил  сержант. - Или  тогда не пробник
был у вас? Точно, это придура была.
     - Чего-чего?
     - Да  бинокль геодезический, С ним все  равно никто работать не  умеет,
поэтому его солдаты и зовут так - придура. Берет офицер бинокль,  говорит  с
умным  видом: мол, я пошел во-он тот холмик  мерить, а сам за кусты  - и  ну
себе дрочить.
     - Какие тайны открываются!  - поразился капеллан. - Смею тебя заверить,
мне для  мастурбации геодезический  бинокль не требовался. И между прочим, я
умел  его использовать  по  назначению. Хотя это  действительно  сложно и не
всякий знает как. Ладно, ты... Придура! Задачу понял?
     - Так точно. Хреновые наши дела - а, господин капитан?
     - Выполнить сможешь?
     - Легко. Ну, господин капитан, пора собирать манатки, да? Я же знаю, вы
попусту не  дергаетесь.  Кстати,  помните, я  вам место  на "Тревоге" обещал
забить? Так уже  сделано. Чуть  жареным  запахнет  -  дуйте  в  порт. Охране
скажете,  что  от  меня  к  прапорщику  Воровскому. Его  вызовут,  он  все и
организует. Этот прапорщик  у них  по боевому расписанию  на погрузке стоит,
так что  сами понимаете, ему кого  угодно на борт забросить -  раз  плюнуть,
хоть крокодила. Вообще золотой мужик, даже странно - русский ведь...
     - Ты, главное, сделай, что я прошу, - сказал капеллан, пряча улыбку.
     -  Считайте,  уже сделано, - вздохнул сержант.  -  Вам-то ничего, а мне
знаете как  противно  на вас стучать?! Прямо ножом  по сердцу. Благословите,
что ли, по такому случаю?
     - Тебя - запросто, - согласился Причер.


     Джунгли  и  вправду зашевелились. В  предыдущий  выход  Причер старался
осторожнее ступать, дабы не задавить  какую-нибудь мелюзгу.  А теперь  впору
было  самому уворачиваться, чтобы с ног не сбили. Уже  в полумиле от базы на
лужайках  паслись травоядные экземпляры  ростом капеллану по  плечо. Хищники
пока  еще особо  не вымахали,  но  одному  четвероногому  досталось-таки  от
Причера по загривку прикладом. Нечто, внешне смахивающее на помесь барсука с
лягушкой,  вынырнуло  из   чащобы   и  пристроилось  к  группе  разведчиков,
двигавшейся по звериной тропе. Некоторое время оно  семенило рядом, деловито
обнюхивая  ботинки  капеллана,  а потом  вдруг попыталось цапнуть и едва  не
откусило клипсу.
     -  Ну  вот, начинается, -  вздохнул  старший  группы,  когда  существо,
обиженно подвывая, скрылось за деревьями. - Пару дней назад эта дрянь на нас
и не поглядела бы. Вы осторожненько, святой отец. Не отходите далеко.
     Причер и не отходил. Он двигался в хвосте группы, тащил свою долю груза
- расширяли  минные заграждения, -  совал пробник во  все, что  представляло
интерес, и  аккуратно метил  на ходу  образцы.  Увы, экспресс-лаборатория  в
рукоятке  пробника не была настроена на креатин. Несколько лет назад,  когда
пробник калибровали, никому  и  в голову не  приходило, что найдется  умник,
который  вздумает  оспорить  результаты  стационарной  экспертизы  и  заново
провести замеры.

     Капеллан шел и втайне надеялся, что  на него еще кто-нибудь нападет. Он
оказался  совершенно  не  готов  к  атаке  со  стороны  "барсука"   и  чисто
рефлекторно треснул зверя по шее, чтобы тот  отстал. А ведь Для анализа были
просто  необходимы живая плоть  и  кровь. Но  от  одной мысли,  что придется
наброситься  на  какое-то ни в чем  не повинное животное  и вырвать  из него
кусок мяса, капеллану  становилось дурно. Судя  по  всему,  он  окончательно
превратился  в  армейского  священника  -  человека, способного  кромсать  и
сокрушать, но только настоящего врага и в честном бою.
     Вчера он  мог бы  набрать сколько угодно образцов из подбитых над базой
крокодилов,  но, увы тогда  мысль о новой экспертизе  еще  не  оформилась  в
голове  капеллана.  Теперь  он  клял  себя  за  тупость  последними словами.
Всего-то и нужно было - встретить туши у  мусоросжигателя,  подальше от глаз
начальства. Мусорщики, конечно, разболтали бы  но...  Чем разведчики  лучше?
Солдат  вообще  трепло  и сплетник, у  него жизнь  такая, слишком мало в ней
радостей.
     -  Ишь,  пашет!  -  донеслось  спереди.  -  Смотри,  рога  не  обломай,
бульдозер!
     - Один уже вроде обломал - видишь, короткий. Корни  гигантского  дерева
увлеченно подрывал рогатый муравьед. Вывернув  голову, вспарывал почву между
корнями  то одним, то другим рогом и образовавшуюся траншею проходил языком.
С чавканьем и  причмокиванием. Видно  было,  что животному хорошо.  Оно даже
хвостом   махало  совершенно  по-собачьи.  Обернулось  на   миг   в  сторону
разведчиков, признало их малоинтересными и принялось дальше копать.
     -  Здорово,  крестник!  -  сказал  Причер.   Муравьед,   будто  признав
капеллана, оторвался от своего увлекательного занятия. Один  рог  у него был
немного  короче другого. Совсем, немного - отрос с того  дня, как Причер  по
нему "пилой" шваркнул.
     Капеллан присел на корточки и осторожно протянул к зверю руку.
     - Э! - сказал издали старший. - Отставить! Вы что?
     Муравьед  руку  спокойно обнюхал.  Причер  заглянул  в  вырытую  зверем
траншею - там ползала какая-то фигня наподобие гусеницы.
     -  На, лопай.  -  Капеллан подобрал фигню  и протянул ее  муравьеду  на
раскрытой ладони. Тот подумал, высунул язык и деликатно "гусеницу" слизнул.
     - Братание с  противником, - произнес старший неодобрительно. - Зверь в
каждом из нас. Ну, и дальше что?
     - Да ничего.  - Причер  скормил муравьеду еще пару  "гусениц". - Может,
через несколько  дней он мне в  глотку вцепится.  А  сейчас  что, пообщаться
нельзя с животиной? Вы глядите, какая ласковая.
     Муравьед  потерся  носом  о  перчатку  капеллана.  Тот  достал складное
мачете, выщелкнул лезвие, и вырезал одним махом из-под  корней большой кусок
дерна. Мелкой живности внизу оказалось видимо-невидимо.
     Зверь уткнулся мордой в ямку и зажрал так, что бока заходили ходуном.
     - Ку-ушай, лапушка, - умилился капеллан.
     -  Группу   задерживаете,  господин  капитан.   Я  понимаю,  это  очень
интересно...
     -  Иду, иду. - Причер не  удержался, огладил на прощание  муравьеда  по
холке,  встал  и занял свое  место  в  строю. Группа тронулась.  - Извините,
лейтенант.  Уж  больно  много  я  наколотил зверья  всякого  за свою  жизнь,
короткую и глупую.  Вот, пробивает  теперь иногда.  Комплекс вины.  Жалость,
стыд и все такое прочее.
     - Людей жалеть надо, - посоветовал старший.
     -- Это вы кому? - поинтересовался капеллан небрежно.
     - Ой. Виноват, святой отец. Простите.
     --  Бог  простит,  -  пообещал капеллан. -  А  я  даже  и не  обиделся.
Священнику обижаться вообще не положено.
     - И как, получается?
     -  Научился, - честно ответил  капеллан,  но  на всякий случай мысленно
обозвал себя лицемером и  прочел короткую молитву. Тут же вспомнился русский
провокатор,  на которого Причер  точно обиделся, если не сказать хуже. "Ну и
денек  был  вчера!  Хорошо, что  меня  Воровский  напоил. А  то  бы  я точно
кому-нибудь грехи отпустил в грубой  и нетактичной форме.  Хотя положено мне
было вместо пьянки безобразной обратить лицо и душу к Господу  и так обрести
утешение... Только не мог я,  просто не мог. Сколько раз меня жизнь мордой в
помойку тыкала, и  всегда я через обращение к Нему очищался и успокаивался -
а тут вдруг переклинило. А значит, что? А значит, хреновый я священник - вот
что".
     -  Расходимся  по квадратам! -  донеслась из наушников  команда.  - Что
делать,  вы  знаете, -  И короткое  напутствие:  - Если кто-то опять  вместо
радиовзрывателя включит на мине сенсорный... Да, со всеми бывало. Я понимаю,
там тумблер неудобный. И сама мина дурацкая. И в почву здешнюю она не встает
-  кто бы спорил.  Но если  опять  найдется  лопух, который  включит  не тот
взрыватель, - то  Бог  его, конечно, простит.  А вот я  -  урою!  О, кстати!
Святой   отец!   Благословите-ка   господ   военных  на  постановку  минного
заграждения! Чтобы взрыватели не путали...
     Причера хлопнули по плечу. Он повернулся к замыкающему и обомлел.
     - Я думал, отстанет, -  сказал замыкающий. - Даже прогнать его хотел. А
потом решил, что не стоит. Как-то с ним веселей.  Собака будто. У  меня дома
собака. А у вас?
     На тропе сидел рогатый муравьед.


     - А  чем я его  кормить буду? - спросил  Тэйлор. -  Наша  жратва ему не
пойдет, метаболизмы несовместимые.
     - Я кое-какой живности нарыл из верхнего слоя почвы. - Капеллан показал
небольшой пакет. - На полчаса-то  точно  хватит. Забыл, дурак, тонкие зонды.
Сейчас  принесу,  возьму  у  него пробы, он и не  почувствует  ничего.  Ну и
спустим его обратно за стенку.
     - За стенку... - Тэйлор упоенно чесал  муравьеда за ушами, тот не менее
упоенно ловил кайф. - Так мы тебя и спустили за стенку, на погибель верную.
     Сгрудившаяся вокруг командира  отдыхающая  смена шестого  сектора  тихо
стонала от восторга.
     - Вы уж извините, лейтенант, мне просто негде его спрятать. Не вести же
через всю базу в храм. Да и нельзя собаку в церковь.
     -  Соба-а-ку...  -  проворковал  Тэйлор.  -  Правильно, собаку. Вылитый
собарик - да, парни? Ласковый.
     - Не сходите с  ума, - посоветовал капеллан. - Это он сегодня ласковый.
Когда  джунгли попрут, у него тоже  крыша съедет. Короче, я побежал. Вернусь
мигом. И спасибо большое, Тэйлор. У меня ведь тут друзей...
     - Целый пароход, - проявил осведомленность Тэйлор.
     - Так, я ушел, - сказал Причер и поспешно крылся.
     Когда  через  полчаса  капеллан  вернулся в  казарму  Шестого  сектора,
муравьед уже основательно разжился движимым и недвижимым  имуществом. У него
имелись будка с подстилкой, кормушка, санитарный лоток, ошейник и поводок.
     - Мокриц всяких глушит, как из пушки, - доложил Тэйлор. - Не лопнул бы.
     - Да я принес-то всего ничего, - ошалело пробормотал Причер, глядя, как
богато животина устроилась.
     - Вопрос питания  мы решили,  жратвы завались.  А если он действительно
свихнется, когда  джунгли  попрут, так мы его в  будке  на это время запрем.
Все-таки из-под патронов ящик, ему не по рогам.
     - Еда-то откуда?
     - Топ-секрет. Ладно, только для вас. В подвале  слегка пошуровали. База
ведь по всем правилам должна стоять  на  бетонной подушке  толщиной в четыре
фута?
     - Ну...
     - Хер! От  силы фут, представляете?! Я в армии  давно,  так что разного
воровства навидался,  но такого... Хотя нет худа  без добра - легко до почвы
добрались. А там этих самых мокриц и червяков полно.
     -  Всего  один фут... - повторил капеллан. - Ну, правильно,  бетон ведь
тоже привозной. Сэкономили на транспорте.
     - Я  это  давно  подозревал. У нас  и периметр  слабее, чем положено, -
сказал Тэйлор.  -  А раз стенка тонкая, значит,  и фундамент говно.  Знаете,
святой  отец, чего я  больше  всего опасаюсь, когда прет? А того, что в один
прекрасный  день  придется  русских  просить  об   огневой  поддержке.  Даст
"Тревога" пару залпов - и завалимся мы на хер вместе со стенкой.
     - Русских можете не опасаться. На их  услуги денег  нет. Мне  полковник
сказал.
     -- Русских всегда  можно опасаться, - авторитетно заявил Тэйлор.  - Они
ведь  в  состоянии  и  бесплатно  стрельнуть.  От  широты  загадочной  души.
Кронштейн говорит, им уже обрыдло смотреть, как мы тут загибаемся.
     -  Будем  надеяться, они  еще немного  потерпят, - заметил Причер.  - И
вообще когда  прет, им обычно не до нас. За день до атаки из джунглей с моря
накатывает планктон, разве нет?
     -  Тоже  заметили?  Головастый  вы,  святой  отец.   Правильно,  Клякса
наступает сразу по всем фронтам. Но расстояние для "Тревоги" не помеха. У их
ракет дальность ого-го. Главное, чтоб было кому нажать кнопку.
     - А потом выпить, перекреститься  и закусить, - вспомнил Причер рассказ
Воровского. - Ладно, подержите вашего... питомца. Чтобы не дергался.
     -  Да чего его держать  -  нажрался и  спит,  неблагодарная скотина,  -
сказал   Тэйлор  ласково,   но  муравьеда  приобнял.  -   У-у,   тварь   моя
бессмертная... Давай, иди к папочке.
     -  А вы  сами  как к бессмертию относитесь?  -  лениво  спросил Причер,
осторожно  прикладывая наконечник зонда к шкуре муравьеда. Спросил и  тут же
себя  обругал,  потому  что  задал вопрос  машинально,  по  приобретенной за
последние дни привычке. Тэйлор был капеллану симпатичен, и очень не хотелось
испортить  о  нем  впечатление,  услышав в  ответ какую-нибудь  банальность.
Тупостей  и  глупостей  капеллан наелся уже досыта. Разве что Воровский  его
порадовал нестандартным подходом  к теме, но то ведь был писатель, не совсем
обычный человек...
     - Может, люди добрее станут, - предположил Тэйлор.
     - Добрее? - удивился Причер, не сводя глаз пробника. Зонд  легко прошил
шкуру  муравьеда теперь потихоньку вытягивал  материал  для замера! Муравьед
вел себя индифферентно - дрых.
     - Так ведь ценность жизни возрастет. Кому захочется, допустим, на войну
идти, если впереди  целая вечность, а  тут  шлепнут тебя  -  и тю-тю, отжил.
Конечно, целые  страны между собой давно не воюют,  но вспомните  про всякие
массовые  выступления, полицейские операции сдерживания...  Поймал резиновую
пулю глазом - и готов. А бессмертному нужно беречься, у  него ведь,  сколько
ни  проживи,  все  еще  впереди. Поэтому люди и добрее будут. Ну, если не  в
глубине души, то хотя бы внешне. Корректнее, спокойнее. Мне так кажется.
     - Интересно, - согласился Причер. - Та-ак, зверюга, мы почти закончили.
Слушайте, Тэйлор, отправили бы вы его  обратно в джунгли, ей-богу. Наверняка
уже по всей базе слухи ползут.  Явится сейчас какой-нибудь не в меру ретивый
дежурный офицер  наподобие  Лурье и муравьеда  нашего  просто  застрелит.  В
порядке устранения непорядка.
     - Вы, кажется,  через шестой сектор  шли,  - напомнил Тэйлор гордо. - В
шестом  и раньше  доносчиков  не было, а  теперь уж  точно  не будет.  А что
касается нашего славного особиста...
     - Это точно? - Причер поднял глаза от пробника в легком удивлении.

     - Что  Лурье  представляет на базе  контрразведку?  Да  он  сам  меня и
вербовал  пару лет  назад. Поэтому  в  шестом нет доносчиков. Я тут  главный
стукач. Мы с бывшим нашим ротным варианты прикинули и решили, что так  будет
правильно. Каждую неделю  вместе садились и роскошные стучалки  писали. Если
до пенсии доживу, пойду в фантасты, как Воровский. Нести  х... ню в массы. У
меня после этой переписки  с контрразведкой опыт  бреда  в письменной форме,
скажу без ложной скромности, богатейший.
     - Отважный вы человек, Тэйлор.
     -  Это  я к вам еще  на  исповедь  не  приходил.  На  самом  деле  трус
редкостный. Поджилки трясутся, вот и куражусь. Ну что, получилось?
     - Вроде  бы. -  Причер убрал  зонды  и  легонько,  чтобы не  разбудить,
похлопал дремлющего муравьеда по раздутому боку. - Спасибо вам большое.
     - А благословить? - спросил Тэйлор, делая обиженное лицо.
     - И меня! И меня! - принялись канючить толпящиеся вокруг бойцы.
     - В очередь, сукины  дети! - приказал Тэйлор. - Извините, святой  отец.
Не можете - не надо. Видно же, замотались вы.
     - Ерунда,  справлюсь, - отмахнулся Причер. - Это мой долг,  и не скажу,
что обременительный.  Приятный. Только давайте  на  самом  деле в очередь...
Дети мои.
     Тэйлора  и еще нескольких  бойцов Причер  благословил как  положено, от
души, а потом ему вдруг пришла в голову неожиданная мысль и начала свербить.
Капеллан механически  исполнял  обряд, а сам старался не  бегать  по казарме
глазами, выискивая кое-что. "Лурье, Лурье, - стучало в  висках. - Очень  мне
подозрителен  господин Лурье.  Не хочу я иметь  дела с господином Лурье.  Не
верю я господину Лурье ни на грош, и все тут".
     И когда все желающие получили благословение, усталый капеллан достал из
набедренного кармана запасную обойму для пробника.


     Легок на помине, майор Лурье ждал  Причера  у  выхода  из  расположения
шестого сектора.
     - Собачку ребятам подарили? -  спросил он. - Хорошее дело. Ничто так не
поднимает боевой  дух, как  теплая, домашняя атмосфера в казарме. Особенно в
условиях осажденной крепости,
     - Чем могу служить, господин майор? - церемонно осведомился капеллан.
     - Может, ко мне в машину сядем?
     - Спасибо, у меня своя.
     -  Да мы никуда и не едем. Просто сядем, поговорим. Давайте, капитан. А
то  с вами  страшновато  общаться,  когда вы стоите.  Не  замечали? Очень уж
внушительно левое плечо выдвигаете. Будто врезать собираетесь с правой.
     "Знал  бы ты, как я бью на самом деле...  "  - хмыкнул мысленно Причер,
немного сожалея, что не  может  прямо  сейчас продемонстрировать майору свое
искусство. Лурье бы он за милую душу угостил и с левой, и с правой... Ноги -
для начала.
     -  Я уже  шестой год  никого  не трогаю, -  честно признался  капеллан,
забираясь в джип майора. - Пожалуй, и забыл, как это делается.
     - Не  лукавьте,  святой  отец,  -  усмехнулся  Лурье,  садясь рядом.  -
Десантные комбо  вбиваются в бойца на  уровне рефлексов. Другие навыки - да,
они забываются со временем. Но их просто нужно освежать. Правда?
     - Вы о чем? - сделал удивленные глаза Причер.
     -  Об  умении работать  с  биопробником, например.  Прибор сам по  себе
несложный,  но  обращение  с  ним предполагает твердую руку. Вы  никогда  не
задумывались,  капитан,  как  неожиданно  много  в  войсках  такой  дурацкой
техники?   Словно   конструкторы   издеваются   над   пользователем.    Один
предохранитель  на  штурмовом  бластере  чего  стоит.  Или  клавиша  выброса
аккумулятора у "пилы".
     -  Есть такой момент,  - согласился Причер. "Болтай, болтай,  - подумал
он.  -  Знаем  вашу манеру,  вас этому  учат. Только ты,  дорогой,  подобные
задушевные разговоры  лучше  с солдатами-первогодками  затевай.  А со  мной,
наверное,  не стоит. Могу ведь  и разозлиться.  Хотя...  Ты,  майор,  сам не
знаешь, до какой степени нужен мне".
     -  А  все почему?  - спросил  Лурье, с хитрым  прищуром уставившись  на
капеллана. -  Не  знаете? Докладываю. Банальная коррупция! Кто больше других
откатил "Ю-Эс Вооружению", тот и получил военный заказ!
     -  Ну  надо  же!  -  воскликнул  Причер.  Ему  удалось  довольно  точно
скопировать  интонацию  полковника, который нечто подобное выдал, когда  ему
капеллан "открыл глаза" на отсутствие второй зенитной батареи.
     -  Печально, но  факт. - Лурье  глубокомысленно кивнул.  -  Однако  это
проблемы,  касающиеся  нас с  вами,  так сказать,  косвенно.  Худо-бедно  мы
научились воевать с  тем,  что нам подсовывают. Выхода  другого  нет. А есть
вещи  и посерьезнее.  Лежащие...  э-э...  в сфере наших прямых интересов  на
ближайшую перспективу.
     - Можно попроще? - взмолился Причер.
     -  Можно,  -  согласился  Лурье.  -  Безобразия  на   Кляксе  творятся?
Безусловно.  Обстановка  критическая?  Несомненно.  Так что же  вы, капитан,
думаете, это никого, кроме вас, не волнует?
     - Ну... - Причер поймал себя на том, что  ему нравится валять  дурака -
какой-никакой,  а отдых. Только  время утекало, драгоценное  время. Пока они
тут с Лурье разыгрывали  спектакль -  там, за периметром. Клякса накапливала
силы для новой атаки.
     -  Зря вы так думаете, капитан! -  сообщил Лурье столь удрученно, будто
Причер его своей недальновидностью глубоко уязвил. - Кругом  люди, все хотят
жить. Но, видите ли, капитан Причер оказался  самый умный. Он повсюду лазает
и добывает информацию. Добывает молча, тайно, втихую. Странное поведение для
такого опытного военного. Еще и священника. Можно я вас слегка обижу, святой
отец? Вы  не  самый  умный  на базе. Тут достаточно  офицеров, с которыми вы
вполне могли бы поделиться вашими подозрениями. И офицеры рассказали бы вам,
как обстоят дела.
     - И как обстоят дела? - эхом отозвался Причер.
     -  Плохо.  Концессионер  так  мощно  откатил  коммерческому  управлению
Министерства обороны, что нас тут скорее  живьем закопают, чем  отзовут. И в
Генштабе тоже хорошо забашляли. Поэтому информация об  истинном положении на
Кляксе  умело  фильтруется.   Вы  можете  сколько  угодно  тормошить  Службу
поддержки  -  там  скорее  решат,  что  вы тоже  сбрендили,  как  предыдущий
капеллан. А даже если забеспокоятся, так отката  и  на них хватит.  Понятно?
Для  полной  ясности картины скажу вам по  секрету -  биологи, которые якобы
летят   сюда   на   грузовике...   Нет  там   никаких   биологов.   Отправка
исследовательской  группы  задержана  по  неким  объективным причинам. Ищут,
наверное, специалистов посговорчивее. Ну, все ясно?
     - Но что-то ведь можно сделать? - вполне искренне спросил капеллан.
     - Да как вам сказать...
     - Уж скажите как есть.
     -  Насколько  мне  известно,  капитан, вы один  из  тех  немногих,  кто
понимает современные функции армейской контрразведки, - сказал Лурье,  глядя
в сторону. - Осознает ее задачи в изменившемся мире.
     - Надеюсь, - кивнул Причер.
     Лурье повернулся к капеллану и правдоподобно изобразил в глазах тоску.
     -  Обычно над особистами в лучшем случае насмехаются, - пожаловался он.
- Говорят,  раз нет врагов,  значит, нечего бояться. Но ведь  это  глупость!
Во-первых,  пусть  бывшие  враги  теперь союзники, но  остались их разведки,
которые по-прежнему тянут лапы к нашим технологиям. Да, это больше похоже на
промшпионаж, но все равно опасно! А во-вторых, появились новые угрозы. И для
того   чтобы  адекватно  осознавать   их,   требуются   специальным  образом
подготовленные и особо уполномоченные люди.
     - Разумно, - снова кивнул Причер, готовясь выслушать затяжной монолог и
надеясь,  что  выдержки У  него  хватит. Он  снова  чувствовал себя каким-то
неожиданно, чрезмерно  усталым, и это начинало капеллану надоедать. Выжимала
из Причера все соки проклятая Клякса.
     -  Типичный случай - база  на  Кляксе, - вещал Лурье.  - Что  мы видим?
Неразрешимый  внешне  Убок  проблем.  На планете творится  какая-то  научная
фантастика, явно  угрожающая  жизням людей. Но  доказать ничего не получится
из-за  круговой поруки наверху. Так  кто  разрубит  этот узел? Лишь тот, кто
независим. Кому наплевать на интересы концессионера и продажных генералов из
министерства. У кого свое начальство, достаточно влиятельное для того, чтобы
поставить на уши самого министра и убедить его назначить гласное официальное
расследование.   Правильно  я  говорю?   Правильно.  Не  хватает   ерунды  -
доказательств. Прямых  вещественных доказательств того, что  Клякса меняется
на глазах и намерена уничтожить  базу. Увы,  как раз  реального  материала у
этого человека нет. Так вот по-глупому  вышло. Понимаете, когда его внедряли
на базу,  никому и в голову не  пришло,  как может  измениться  ситуация. Но
биогенная аномалия решила по-своему. И человек оказался заперт тут вместе со
всеми  остальными. А  среди  тех немногих,  кто ходит в  джунгли, не нашлось
достаточно  смелого  военного, который решился бы помочь. К тому же кое-кто,
непосредственно связанный с концессионером, опутал базу сетью осведомителей.
Так что приходится быть крайне осторожным. Печально - да, капитан?
     -  Тоскливая история,  -  согласился  Причер.  -  И  зачем  вы  мне  ее
рассказали?
     - Понимаете, какая штука, капитан. Есть мнение, что вмешательство людей
нарушило естественное равновесие  на планете. Да об этом  вся  база говорит!
Особенно с тех пор, как звери начали "двоиться". Хорошо бы посмотреть, что с
ними  происходит, да  и вообще  с  окружающей  средой.  Но  для  этого нужны
грамотно взятые биопробы. Если обнаружатся серьезные изменения - вот и будет
вам  искомое  доказательство.   Веский  повод  для  расследования.  Скважину
законсервируют,  войска  с  материка  отзовут.   Пришлют   сюда  полноценную
исследовательскую группу - пусть  себе работает с космодрома, уж его русские
прикроют как-нибудь. Всего-то и нужно - пробы добыть. Если в них окажутся не
сотые, а десятые доли креатина - этого уже будет достаточно.
     -  Вы  тоже  думаете, что  все упирается в креатин? - Причер машинально
сделал акцент на "тоже", в чем немедленно раскаялся.
     - Конечно! - Лурье так и подпрыгнул на сиденье.  - Да я просто убежден.
С какой еще  стати  местные  животные стали бессмертны? Они наверняка залиты
креатином по самые глаза!
     - Так уж сразу и  бессмертны? - по привычке среагировал капеллан. Слово
"бессмертие", он уже слышать не мог спокойно.
     -  Хорошо, пусть не индивидуально бессмертны, а в более широком смысле.
Это могло произойти только из-за резкого выброса  креатина с глубинных слоев
наверх, в воду и почву. Падре, имея на руках образцы, мы убьем двух зайцев с
одного выстрела! Неужели не понимаете?
     - Чего? - Причеру стоило большого труда  сохранить глуповато-удивленное
выражение  лица.  Он,  кажется,  догадался,  к чему  Лурье  клонит, и теперь
мучительно размышлял, как ему дальше быть.
     - Инвестиции, Причер!  На Земле в  креатин поначалу слепо уверовали,  а
потом, когда дела у биохимиков пошли ни шатко ни  валко, интерес поутих. Все
сидят  и ждут  прорыва. Так  вот  он,  прорыв!  Мы предъявим  неопровержимые
свидетельства того, что  Креатин  и есть  эликсир  жизни!  Акции  взлетят до
небес, сюда закачают  столько денег, сколько потребуется,  чтобы навести  на
Кляксе порядок. Я всегда говорил, что база на материке - ошибка. Думаете мне
очень нравится "драконов" отстреливать? Да побойтесь Бога, святой отец!
     -  Сами его побойтесь, - хмуро  посоветовал капеллан. - И между прочим,
если  вам  так нужны биопробы, могли бы их  сами взять. Помнится, тут  вчера
пара крокодилов валялась. Один дохлый, второй не очень...
     -  Ну не вышло,  Причер!  - взмолился  Лурье. --  Я  же  вам на  чистом
американском  сказал -  у  полковника глаза  и уши  повсюду.  За мной следят
постоянно!
     - Так что же  мы решили? - спросил Причер. Без особого выражения, будто
к себе обращаясь. - Что же мы решили...
     - Удостоверение показать? - деловито осведомился Лурье.
     - Не надо. Мне уже намекнули, что вы тут не одним воздухом заведуете.
     - Кто?!
     Вместо  ответа капеллан выразительно поднял глаза к небу. В зависимости
от своих амбиций Лурье мог расшифровать  это  как угодно,  вплоть до прямого
указания Причеру от папы римского.
     -  Ладно,  но  я  все-таки  должен  подтвердить  свои  полномочия,  так
положено... - Лурье полез за пазуху и принялся там копаться.
     Причер сунул руку в карман, нащупал две обоймы с пробами и закусил губу
в  раздумье. Ничего он еще не  решил.  "Входите  тесными вратами, потому что
широки  врата  и  пространен путь, ведущие в  погибель,  и многие  идут ими;
потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их",
-  напомнил  себе  капеллан. -  Ну, Причер,  готов войти  тесными вратами? А
других потащить за собой - тоже готов? Ох и будет же тебе  за это... Укрепи,
Господи, руку мою! "
     -  Глядите, - сказал  Лурье, предъявляя жетон  подполковника  армейской
контрразведки.
     - Держите, - в свою очередь сказал Причер, протягивая обойму.
     - Прекрасно, святой  отец! -  Лурье  почти вырвал образцы у капеллана и
упихал обойму глубоко  под куртку, наверное,  в  тот потайной карман, откуда
вытащил  жетон.  -  Замечательно.  Смею  вас  заверить,  это просто  так  не
останется.
     - О да! - сказал Причер в сторону.
     -  Вы  увидите,  как  мы  умеем  быть  признательны, -  прояснил  мысль
контрразведчик.  -  А  теперь  мне  пора.  К  сожалению,  здесь  всего  одна
химлабо-ратория,  и подобраться  к  ней  непросто, но  за  сутки-другие я  с
анализом справлюсь. А тогда уже -  надеюсь!  -  будет  о чем доложить  моему
руководству. И машина  закрутится! Капитан, вы молодчина! Готовьте дырку для
ордена. Ну...  -  Лурье схватил  Причера за  руку и  мелко ее  потряс. -  До
свидания!
     - Удачи, - вяло сказал Причер, выбираясь из джипа.
     Лурье завел  двигатель и  так топнул по педали, что все четыре колеса с
визгом провернулись, оставив на бетоне черные следы.
     -  Готовьте дырку... -  пробормотал  капеллан, глядя вслед  удаляющейся
машине. - Для вздрючки. Ну, Причер, кажется, обратной дороги нет!
     Через полминуты  тронулся и джип капеллана. В привычном уже направлении
- к порту.
     - А капитан-лейтенант  Кронштейн в ваш офицерский бар пошел! - крикнули
Причеру вместо приветствия у ворот.
     - Ну  и  видок!  Голая  внешность без  малейшего намека  на  внутреннее
содержание, -  поставил  диагноз Кронштейн. -  Здравствуйте,  Причер.  Что с
вами?  Беса гоняли? После спирта бывает. А я тут в модели заделался. Позирую
для картины забытого классика "Опять водка".
     -  Сознавайтесь,  Эйб, - сказал  Причер,  усаживаясь за столик напротив
психиатра и движением  руки отгоняя бойца с подносом. - Вы совсем в жопу или
прикидываетесь?
     - Да я ни в одном глазу! Но позитивная динамика прослеживается. Так что
если у вас ко мне дело...
     - Дело, - кивнул Причер. - Уберите флягу, Эйб. Хотя бы временно.
     - Хорошее слово - "временно". Чувствуется в  нем какая-то... Позитивная
динамика.
     -  Пьяный... - вздохнул капеллан. - Опять вы  пьяны, Эйб. А мне позарез
нужна ваша помощь!
     Кронштейн слегка распустил  узел галстука, расстегнул  верхнюю пуговицу
на белоснежном воротничке и сказал:
     - Погодите тогда. Я сейчас для протрезвления дерну чуток, и поговорим.
     С этими словами он припал к горлышку фляги и забулькал.
     "Ну, все, - подумал капеллан. - Был моряк, да сплыл".
     Кронштейн шумно  вдохнул, завинтил флягу,  сунул ее в карман, отхлебнул
немного пива и вдруг глянул на Причера совершенно ясными глазами.
     - Полчаса можете пользоваться,  - сказал он  вполне трезвым  голосом. -
Здоровья мне это не прибавит, но чего не сделаешь для клинически нормального
человека.  До  чего  же  меня  зае... ли  сумасшедшие, Причер!  Впору самому
нейролептиков  нажраться. Увы,  я слишком хорошо  знаю, какая это гадость...
Ну, в чем проблема?
     - Вы извините, что я к вам обращаюсь, - начал капеллан, - но понимаете,
сам я не местный...
     - Да я вообще с  Земли!  - сообщил Кронштейн. - Короче, Причер. Что вам
достать?  Кроме  ядерного  заряда  можем  все.  Гарантирую  как  официальный
дистрибьютор компании  "Воровский и другое  ворье". Только ядерный заряд  не
просите - нету.
     - "Тревога" очень большой корабль, - сказал робко капеллан. - Ну  очень
большой.
     - А вы наблюдательный, Причер! Надо же - заметили...
     - Так я и подумал - вдруг там химическая лаборатория есть?
     Кронштейн странно двинул шеей, как будто ему по-прежнему жал воротник.
     - Есть лаборатория, - согласился он. - Большая, многопрофильная, на все
случаи  жизни. Хошь - геном модифицируй, хошь - самогонку очищай. Только она
без реактивов, да еще и опечатана. А то бы мы давно прямо на борту коньячный
завод  открыли.  Ладно,  не  слушайте,  вру.  Там  оборудование  сложное,  а
оператора  нет.  В чем дело-то, Причер?  К вашему  сведению,  вся  эта херня
имеется на скважине.
     Причер сунул руку в карман, вытащил сжатый кулак и на мгновение раскрыл
его перед Кронштейном.
     - Знакомо? - спросил он.
     -- Не-а, - помотал головой психиатр.
     Как ни странно, у Причера от этого признания стало немного спокойнее на
душе. Скажи Кронштейн:  "А как  же, это обойма  от пробника!  ", - капеллан,
пожалуй,   раздумал  бы  иметь  дело  с   русским.   Нынче   любой  чересчур
осведомленный  человек вызывал  у Причера неприятную ассоциацию с господином
майором-подполковником Лурье.
     - Я ходил сегодня в джунгли и набрал образцов. Почва, растения, кровь и
ткани животных. Теперь нужно выяснить,  каково  в  них процентное содержание
креатина. Не исключено,  что эта обойма скрывает разгадку всех местных тайн.
Странного поведения животных - в первую очередь.
     - Тут наша лаборатория и  не помогла  бы,  - сообщил  Кронштейн.  - Для
анализа  потребуется очищенный креатин,  а он только  на  скважине и есть. И
лаборант нужен сильно пьющий. Или очень жадный. Что у них тоже в наличии.
     - Видите, Эйб, как я правильно сделал, что Обратился к вам!
     - А я-то тут при чем? - Кронштейн  хитро сощурился, и капеллан отметил,
что глаза у психиатра действительно трезвые и очень внимательные.
     - У меня такое ощущение, что кое-кто знает на базе все ходы и выходы. И
если я очень - обратите внимание, очень! - этого кое-кого попрошу, он сможет
провести анализ.
     - Ну и просите, - бросил Кронштейн безразлично, придвигая к себе пиво.
     -  Эйб, умоляю! Сделайте, а? Я не знаю, что предложить вам  в уплату, -
сами придумайте. Могу за вас долго  и искренне молиться.  А  могу по кумполу
навернуть кого-нибудь.
     - Это ведь грех, Причер, если по кумполу-то...
     - Кто тут священник? - спросил капеллан.
     - Шучу. Ладно, давайте ваши таинственные образцы. Быстро надо?
     - А вы не догадываетесь?
     -  Хм...  Меня  как-то  больше  занимает,  что вы будете  делать, когда
получите   результаты.  Если   получите,   конечно,  -  я   ничего  не  могу
гарантировать.  Тут  Воровский   не   поможет,  нужно   будет  другую  фирму
подключать,  "Агентство  мелких  пакостей  Кронштейна",  а  у  нее случаются
осечки, уж больно задачи деликатные...
     - Я в вас почему-то очень верю, Эйб, - сказал Причер искренне.
     - Литров  пять  спирта,  -  размышлял  Кронштейн  вслух,  легкомысленно
подбрасывая на ладони обойму. - И дело  в шляпе.  Если  не поймают.  А  если
поймают? Еще литров десять.
     - Образцы спрячьте! - жутким шепотом потребовал капеллан.
     - Что? Ах да, конечно. Вот, они уже исчезли. Не беспокойтесь, Причер, в
случае чего я их проглочу.
     - Все-то вам шуточки!
     - Работа тяжелая, - вздохнул Кронштейн. - Одной водкой  не поправишься,
требуется еще крепкая доза  соленого морского  юмора...  Между  прочим,  эти
придурки на скважине  креатин в  выпивку подмешивают! Говорят,  после такого
коктейля можно  пахать две смены кряду без устали. Вы в  курсе, Причер,  что
там людей некомплект? Как  только джунгли  всерьез поперли, добрая  половина
работяг с перепугу разорвала контракты и ломанулась на орбитальную станцию с
первым  же шаттлом. А там месяц ждала грузовика. И странная штука - никто из
беглецов на Земле не  озаботился дать разоблачительное интервью... Постоянно
голову ломаю - чем именно им рты позатыкали?
     - Что вообще творится вокруг скважины? Я пытался туда пролезть, но меня
"эм-пи" остановили.
     - Правильно остановили, у вас допуска нет.
     - Как будто у вас есть!
     -  У меня есть спирт!  -  заявил Кронштейн гордо. -  А там, за забором,
ничего   особенного.  Сотня   вечно  пьяных   напуганных  рабочих.   Десяток
менеджеров, тоже  напуганных  и пьяных.  Еще десяток поддатых  специалистов,
трясущихся  от  страха.  И  несколько человек  секьюрити, абсолютно трезвых,
потому   что  они   уже  собственной  тени  боятся.   Временами  к  главному
управляющему заезжает ваш полковник, и они вместе бухают. Нормальная рабочая
обстановка для дальней колонии, обороняющейся от агрессивной среды, - вам ли
не знать?
     - Сами мы  ее создали, эту среду!  -  Причер в сердцах чуть  не треснул
кулаком по столу, но вовремя удержал руку, жалея казенное имущество.
     - Я и такую возможность допускаю, - согласился Кронштейн. - Так, может,
по  маленькой,  а,  Причер?  За  победу  разума  над  глупостью,  которая  в
необозримой  перспективе  должна наступить  хотя  бы  по закону вероятности!
Давайте, падре. Вы явно нуждаетесь в транквилизаторе. А анализ я вам сделаю,
честное  слово. Конечно, если не возникнет,  как  говорят  у  нас на  флоте,
обстоятельств непреодолимой силы.
     - А-а, давайте! - махнул рукой Причер. -  Помирать,  так хоть поддавши.
Один  хрен   -  неправедно   вино,   неправеден  царь,  неправедны  женщины,
несправедливы все сыны  человеческие, и  все дела их  таковы, и  нет  в  них
истины, и они погибнут в неправде своей!
     - Внушает! - оценил цитату Кронштейн. Словно по мановению руки Причера,
к столику подскочил официант, и перед капелланом образовалась кружка пива.
     - Уважают вас, - удовлетворенно отметил Кронштейн. -  Люблю, когда моих
друзей уважают. Ну-ка, я вам сейчас накапаю... Вот так. Приняли!
     -  Приняли!  - кивнул Причер,  опрокидывая в рот смесь пива с водкой, и
даже  отвратительный вкус  русского  народного  пойла  сейчас  показался ему
вполне приемлемым.
     Кронштейн назвал  его  "другом".  О Причере ничего подобного  так давно
никто не говорил, что он теперь с психиатром и реактивного топлива выпил бы.




     В  воскресенье утром храм оказался  набит битком. Пришла вся отдыхающая
смена, даже те,  кому  сейчас полагалось спать после ночи в карауле. Усталые
лица, но просветленные ожиданием.
     "Они  ждут  чуда. Они  надеются,  что  я  сделаю им  хорошо, -  подумал
капеллан,  стоя  за   кафедрой.  -  С  ними  очень  давно  не  разговаривали
по-человечески. А  я, негодяй,  сейчас на них обрушу свои  личные  сомнения.
Попрошу вместе со мной  задуматься.  Страдать попрошу. Искать  выход. Но что
поделаешь? Да ничего не поделаешь...  Человек пятьсот,  не меньше, буквально
стены трещат.  А  остальные слушают по  трансляции.  Вся  база внемлет моему
слову. Это большая удача. Во  всяком случае, если меня через полчаса скрутят
"эм-пи" и засунут в Шаттл, я смогу быть уверенным, что сделал на Кляксе  see
возможное. С Богом, капеллан! "
     - Основной трагизм жизни - это трагизм смерти, - сказал Причер.
     По рядам слушателей прокатился вздох. В первом ряду напрягся полковник.
     - Мы, военные, глубоко понимаем  трагедию  смерти, ведь нам столь часто
приходится наблюдать ее вблизи. Кладбищем становится для нас весь мир, когда
мы  опускаем в  могилу своих  товарищей.  А советы окунуться  в повседневные
заботы,  разговоры  о том, что время нас излечит... Это так же бессмысленно,
как напиться до бесчувствия. Смерть не вытравить из памяти.
     Зал вздохнул снова. "Давайте, примерьте это на себя, вспомните, как оно
бывало, -  подумал капеллан. - Даю секунду. Так,  поехали  дальше.  Вроде бы
получается".
     - Хотим мы того или нет, все мы смертны. И смертны те, кто  нам дорог и
близок. Увы, физическая смерть неустранима. Но  тем не менее в  каждой  душе
человеческой  живет  неуемная   жажда  жизни,  бесконечного  совершенства  и
могущества. Всю  свою  историю  наша цивилизация идет к тому, чтобы продлить
жизнь человека, и  мы достигли многого на этом пути. Но в конечном итоге все
усилия разбиваются об одну проблему - неотвратимости смерти.
     Представьте себе, что вас приговорили к смертной казни, но отсрочили ее
исполнение на месяц и Отпустили вас домой. Ужасная  ситуация, не  правда ли?
Но ведь мы все в  таком положении! Для одних приговор исполнится раньше, для
других позже.  Но  суть  от этого не меняется. Все  мы смертники,  причем  в
буквальном, точном смысле этого слова...
     Причер  дал  себе   и   залу  короткую  передышку,   вгляделся  в  море
внимательных  глаз и понял  -  есть контакт.  Его услышали  и будут  слушать
дальше.  А значит, от него уже ничего не зависит. Он просто должен говорить.
Правду. И будь что будет.
     - Говорят, что нормальному, здоровому  человеку несвойственно думать  о
смерти, не замечать ее неумолимого приближения. Ошибка. То, что мы принимаем
за  непоколебимое  душевное  здоровье,  на  самом  деле  обычный  самообман.
Человек, лишенный  веры в Господа,  только через создание всяческих  иллюзий
спасается  от  кошмара  осознания  истинного  своего   положения.  Положения
обреченного на  казнь! О,  иллюзия! Она успокаивает  и  убаюкивает, на самом
деле обманывая и обольщая!
     Нам  могут возразить  - а чем  лучше  ваше положение религиозных людей,
ведь и вы те же смертники?  Между тем существует  колоссальная разница между
атеистом и верующим  в их отношении к жизни  и смерти.  Для верующего земное
существование  - прелюдия к будущей полноценной и гармоничной  жизни. Смерть
для него - лишь переход от одной, низшей стадии жизни, к другой, высшей. Для
атеиста  земная  жизнь  -  все.  Поэтому  смерть  для  него -  непреодолимая
трагедия, обессмысливающая всю его  жизнь.  В этом  парадоксе самый  ужасный
кошмар атеизма: жизнь - все, и смерть превратит ее в  ничто, в бессмысленную
возню. Для  верующего же трагедия  смерти преодолевается радостным сознанием
бессмертия. И от  этого земная Жизнь приобретает огромный и глубокий смысл -
подготовки к вечной жизни.
     Это  великое знание, дети мои. Никто так  не мотивирован  дышать полной
грудью, проживая  жизнь земную, как верующий. Ведь он должен суметь из сырой
глыбы  природной данности  большим трудом, длительным  подвигом высечь,  как
скульптор, прекрасное человеческое лицо. Воспитать  в себе духовную личность
и  наполнить  ее  тем  бессмертным   содержанием,  которое  приобщит  его  к
Вечности....
     "Помедленнее, - напомнил себе Причер. - Ты  ни в коем случае не  должен
их  гипнотизировать.  Они  должны  расслышать  каждый  тезис и  иметь  время
сравнить его с личным опытом. Они должны осознать".
     -  Так  почему  мы  жаждем бессмертия?  - почти  выкрикнул  капеллан  и
почувствовал,  как весь зал тянется к нему,  - неподвижные  внешне  люди  на
самом  деле  стремились  прикоснуться  к священнику.  -  В сущности  говоря,
ненасытное стремление жить и есть неосознанная жажда бессмертия. Мотивы этой
жажды коренятся в самой глубине человеческой  души. Это и  неутомимая  жажда
познания, и потребность в непрестанном творчестве, и  просто глубокая любовь
к живой человеческой личности. Пребывая здесь, - Причер ткнул себя пальцем в
грудь,  - в наших физических телах, мы не успеваем реализоваться  полностью.
Ведь душа человеческая внутренне  бесконечна, и потому для раскрытия всех ее
возможностей нужна вечность, то есть бессмертие души.
     Жажду  познания не  утолить  за  одну-единственную жизнь.  И творчество
неразрешимо  и   беспредельно.   Наконец,   самый  очевидный  мотив  желания
бессмертия - любовь. Умереть, когда любишь, и  умереть навеки, безвозвратно,
-  это необыкновенно больно. Здесь мы можем сослаться на признания атеистов,
отрицающих Бога, но обладающих опытом живой, самоотверженной и чуткой любви.
Именно  на  атеистов, у которых под влиянием смерти  горячо любимых  близких
людей зарождалась  вера  в их бессмертие! Такие  атеисты, отрицая бессмертие
умом,  в то  же  время энергично утверждают  его всем  сердцем,  всей  душой
своей!..
     Зал  начало  потихоньку  трясти.  Причер  действительно  изо  всех  сил
старался не загипнотизировать людей, но  он  все-таки акцентировал некоторые
слова и фразы -  и неплохо "завел"  паству. Вброшенный капелланом безмолвный
вопрос  лег на  измучившую  людей  здесь,  на Кляксе, неразрешимую проблему.
Теперь  настала  пора  отвечать.  Единственно  правильным  образом.   Спасти
заблудших, убедить колеблющихся.
     "Готовы  ли  они? Кажется,  да.  Сейчас  будет  самое  важное.  Хочется
надеяться,  что в Военно-Космических по-прежнему не спят на лекциях по общей
физике. Если люди хоть что-то помнят, это большая подмога".
     -  Как люди военные, все мы реалисты,  -  сказал Причер доверительно. -
Наше  ремесло чересчур  серьезно, чтобы принимать  на  веру голые теории. По
этой же причине нам доподлинно известно, что  ни  одна элементарная частица,
ни одно поле, ни один вид энергии, раз возникнув, не исчезают бесследно. Они
продолжают  существовать,  меняя  лишь   форму   и   состояние,   непрерывно
трансформируясь.
     На   этой  основе  построен  и  известный  нам  всем  закон  сохранения
организации. Сегодня мы  понимаем материю  как  единство вещества, энергии и
организации. И  ни одна из этих частностей не может обращаться  в нуль,  что
означало бы потерю материей одного из ее функциональных свойств. Превращение
в нуль - фикция, реальная только с позиции абстракции  науки. Таким образом,
полное уничтожение  чего бы то ни было невозможно. Поэтому не-у-нич-то-жим и
человек!..
     По  залу  прошло  шевеление.  "Давайте,  хорошие  мои,   вдумайтесь!  -
взмолился  Причер. - Поймите, что  вы от рождения бессмертны. Осознайте, что
иначе и быть не может".
     -  Человек  сохраняется по  той же формуле!  - заявил Причер  жестко  и
директивно. Зал в ответ сдержанно взвыл от восторга. - Конечно,  не как тело
хомо   сапиенс,  а   в   потенции.  Сохраняется  код  материальной  системы,
образовывавшей до момента  гибели организм  человека. Тут  все  понятно, да?
Отлично,  дети  мои. Но  вот вопрос - а  насколько жестко запечатлено в этом
коде  наше  сознание?  Не случится ли  с ним чего  после распада физического
тела?  Вопрос болезненный, ведь для  человека  самое дорогое -  его  личное,
индивидуальное сознание, то, каким он  ощущает  себя. Медицина говорит - да,
это возможно.  Тело  и  душа,  сома  и психика  неразделимы. А  значит,  раз
сохраняется  код  организации  системы,  образовывавшей  тело, тогда  в силу
неразрывности сомы и психики должно сохраняться и человеческое сознание!
     - Ух ты! - донеслось откуда-то с задних рядов.
     - Но в  каком именно смысле  оно сохраняется? - спросил капеллан, пряча
улыбку. - Что останется от психики, сознания, а говоря по-христиански - души
каждого из нас после физической смерти? Ну, так давайте вместе  разберемся -
а что  такое  психика,  сознание  или  душа человека?  В  чем  отличие  мира
телесного или материального от мира психического или духовного?
     Душа - носитель и источник наших чувств, желаний, представлений, мыслей
и так далее. То есть  проявлений  самой жизни в  индивидуальности  человека.
Следует понять разницу между человеческим "я" самой душой и ее проявлениями.
Чувства,  мысли акты  воли  имеют временную форму, они возникают и исчезают.
Совсем иной  характер имеет "я", то есть душа человека. У нее нет  временной
формы,  она вечна. Чувства и мысли всего  лишь  проявления  нашего  "я". Они
возникают, лишь  когда существует "я" которое осознает  их как  свои  -  мое
желание, моя радость, моя  идея... Таким  образом, "я" стоит выше каждого из
своих проявлений и  остается  свободно от времени. "Я" - сверхвременно, а не
только  сверхпространственно, как его  проявления, всегда имеющие  временную
привязку. Учтите: неподвластность человеческого "я", или души, времени - это
не  какое-то отвлеченное умозаключение  или  гипотеза. Это  факт  наблюдения
душевной  жизни  человека.  Из  всех  заблуждений  человеческого  ума  самое
парадоксальное - как мог дойти  человек  до материализма, до отрицания души,
ибо "душа"  это и есть наше "я",  это мы сами в  сокровенной глубине  нашего
существа!..
     Причер внимательно оглядел зал. "Зацепило, -  подумал он.  - Никто даже
не кашлянул. И главное, они не просто слушают, а думают, размышляют вслед за
мной. Отлично.  Только господин полковник как  с  самого первого моего слова
насупился,  так до сих пор  брови и не поднял. Чует, к чему дело идет. Прямо
жаль мне его".
     -  Итак, мы есть и мы будем! - сказал Причер,  вызвав  в зале очередной
дружный вздох, на этот  раз не изумленный, а полный удовлетворения. -  Какая
же  именно  форма  бессмертия  ожидает нас?  Большинство  людей, верующих  в
бессмертие,  видит  его  как  сохранение теперешнего  их  сознания,  которое
образовалось  в течение  их  жизни.  Назовем  такое  сознание  "простейшим",
договорились? Да и как его  называть еще? Ведь оно сформировано  на  чувстве
обособленного  "я",  на  врожденном  эгоизме,  интересах   и   потребностях,
определяемых   злобой  дня  и  борьбой   за  лучшее   место  под  доступными
человечеству солнцами. Собственно, поэтому мы так цепляемся за  него. Да  мы
скорее  готовы отказаться  от загробной  жизни  вообще,  если нам  не  будет
гарантировано  сохранение  этого   маленького,  ограниченного,  примитивного
сознания! Но зачем оно нам такое в загробной жизни?! Нет, вы  мне ответьте -
зачем?  Оно  попросту для этого дела не подходит!  Какая может  быть  вечная
жизнь с таким, извините, огрызком вместо полноценного сознания?..
     Зал хохотнул, и капеллану стало окончательно  ясно: он  может  выиграть
этот бой. Если кто-то где-то в дальнем углу и задремал после ночи в карауле,
Причер его присутствия  не  чувствовал.  А  вот добрую волю сотен людей,  их
искреннее  желание приобщиться к таинству  -  ощущал.  И значит, нужно  было
просто досказать все до самого конца. До точки.
     - Так зачем требовать,  чтобы  наше "простейшее" сознание отправилось с
нами  в вечную загробную  жизнь? -  спросил он.  - Неужели вы  думаете,  что
вечная жизнь за гробом есть тупое и нудное продолжение земной жизни со всеми
ее мелочными заботами и ограниченностью интересов и потребностей?
     Конечно, нет! Поэтому и желание затащить с собой в царство вечной жизни
свое  "простейшее"  сознание,  на  взгляд  Церкви, все  равно  что  младенцу
отказаться становиться взрослым из боязни утратить тождество своей личности.
Да, "простейшее" сознание есть,  по  существу,  младенчество нашей  души. Мы
ведь  договорились не  понимать  под душой только обычное сознание,  которое
занимает  в ней отнюдь  не  большое  место, это скорее верхний слой душевной
стихии. Уверяю  вас, человек вполне  может стать взрослым,  в корне изменить
свое "простейшее" сознание, этот верхний слой  души,  сделав его проводником
Божественной   жизни.   И   с   новым,  взрослым  сознанием,   непохожим  на
"простейшее", человек способен обрести Жизнь Вечную.
     Отсюда и  необходимость еще здесь, во плоти, подготовить себя для жизни
в  потустороннем  мире.  Для жизни  в новых условиях, абсолютно непохожих на
известные  нам  миры,   где   обыкновенно  царствуют   злоба,   ненависть  и
зоологический принцип борьбы за существование. Поэтому  цель  и  смысл жизни
телесной  -  подготовка  к  жизни  вечной, приобретение  нового,  совершенно
необыкновенного сознания.  Но взрастить  его в  себе  возможно только  через
таинство, чудо освобождения от духовной слепоты и глухоты, от того духовного
паралича,  в  котором  пребывает  наше  "простейшее"  сознание.  Измениться!
Измениться к лучшему!.. - С  этими  словами капеллан, сам  того  от  себя не
ожидая,  протянул  руки в зал, и тот, будто единый  организм,  качнулся  ему
навстречу.
     - Если сможем, мы  будем другими! - воскликнул  Причер, воздевая руки к
небу, будто  показывая  дорогу,  и  в  голосе  его  звенела  уверенность.  -
Очистившись, изменившись к лучшему, мы подготовим  себя  к продлению жизни с
новым  сознанием, непохожим  на то, которым мы  пользуемся в этом  мире.  По
большому счету человек  живет  трижды.  Первая  ступень -  непрерывный сон в
утробе матери, когда он, прозябая в сумерках одиночества, создает тело себе.
Вторая - чередование сна  и бодрствования, когда человек живет личной жизнью
и  вступает  в общение с другими людьми  в лучах  света, озаряющих  ему  мир
явлений.  И наконец, третья  ступень -  вечное  бодрствование,  когда  жизнь
человека переплетается с духовной  жизнью других людей  для  высшей жизни во
Всевышнем Духе, в котором созерцается сущность всего преходящего.
     На первой ступени из зародыша развивается тело. На второй  пробуждается
дух и  может создать новый орган - новое сознание, о  котором мы  только что
говорили,  для  ступени  третьей. И наконец,  в  загробном мире  развивается
божественное  начало, которое  заложено в душе  каждого человека.  Переход с
первой ступени на вторую - рождение, со второй на третью - смерть. Но еще на
второй ступени божественное  иногда  раскрывается в душе в отдельные моменты
предчувствий, интуиции, прозрений. Это - потустороннее существование, темное
пока  для нас и  ясное как день  для  душ,  которые достигли третьей ступени
бытия.
     Надеюсь, вы заметили  аналогию между развитием  тела  в утробе матери и
развитием души  в течение жизни человека, когда душа создает новый орган для
жизни после смерти. Этот  орган - "новое  сознание". Мы говорили, что только
чудо может освободить нас от духовной слепоты, от того духовного паралича, в
котором  пребывает  наше  обычное,  "простейшее".  Да, здесь  требуется чудо
благодати  Божией, и  христианство как раз учит о том,  как  приобрести  это
новое,  совсем  другое, невероятное, но доступное  человеку сознание,  чтобы
войти в Жизнь Вечную...


     Причер как  раз прилег,  но  отдохнуть  ему не дали  -  в  комнату  без
разрешения ввалился  майор Лурье.  Лицо  особиста  украшали громадные темные
очки.  Двигался  он  немного  скованно,  заметно  припадая  на  обе  ноги  и
перекосившись на один бок.
     -  Вы  чего вытворяете, капитан?! -  рявкнул Лурье. - Полковник рвет  и
мечет. Хотел  сам к вам подойти,  да побоялся -  уж больно, говорит, хочется
этого Джордано Бруно доморощенного за шкирку оттаскать!
     Причер сел на кровати, потер глаза и спросил:
     - Что у вас с лицом?
     - Ночью пьяные кругом валяются, - сквозь зубы процедил  Лурье. - Идешь,
спотыкаешься, падаешь... Не уходите от темы, капитан! На хрена это было?
     - Вы  о  проповеди?  - спросил Причер.  -  Да  ничего  особенного. Так,
напомнил людям простейшие христианские догмы.
     - Ах, догмы?! Это какой же саботажник их выдумал?!
     - Вы, майор, говорите, да не заговаривайтесь, - посоветовал капеллан. -
Вам  тут  не  офицерский  бар,  а гарнизонный  храм.  Поберегите свою  душу.
Бессмертную.
     - А вы, капитан, - Лурье наставил на капеллана палец, что далось ему не
без труда, - думайте, кому Угрожаете!
     - Да я и  не угрожаю. -  Причер  снова лег. - Взаимоотношения с Богом -
личное дело  каждого. Отрицаете бессмертие души - пожалуйста. Ваша проблема.
Так и проживете в страхе до самого конца.
     - Мне бояться нечего, -  заверил капеллана  Лурье.  - Пусть боится тот,
кто  устроил  подрывную акцию. Это же надо  додуматься - неразумной солдатне
подбросить такую идею!  Да вся база  сейчас только об одном и  говорит  - на
хрена мы тут погибаем, если нам еще жить и жить?!
     -  Правильно.  Не  погибать  надо,  а  к  вечной  жизни  готовиться,  -
согласился Причер.
     - Вста-ать!!! - заорал Лурье. - Смирно, капитан!!!
     Причер  очень медленно поднялся  с  кровати и более-менее смирно  перед
майором встал. Даже без обуви капеллан оказался почти на голову выше  Лурье.
И угрожающе выдвинуть левое плечо он, естественно, не забыл.
     -  Они же кретины, Причер! - сбавил  тон Лурье. - Неужели вам, офицеру,
это непонятно? Солдат в массе своей туп, прямолинеен и исключительно глуп! И
если  вы  кидаете  ему  одну-единственную  новую  идею,  он тут  же  за  нее
хватается! А если эту идею еще как следует разжевать...
     - Им эту идею, как вы  изволили выразиться,  "кинули" еще  в  начальной
школе, - буркнул Причер. - Они просто забыли, что бессмертны.
     - Всегда я подозревал, что от попов одни неприятности!
     - Ну-ну...
     - Но вы, капитан, просто бедствие какое-то!
     - Вы образцы-то на анализ отдали?
     - Не ваше дело! Короче, Причер, я пришел с официальным предупреждением.
Еще одна такая выходка, подрывающая боеготовность,  -  и собирайте  вещички.
Полковник уже  сегодня хотел  вас  сгоряча  арестовать  как  саботажника.  Я
отсоветовал. Пообещал, что вы на следующей проповеди  успокоите людей. Вы же
сделаете  это, а,  капитан?  Вам же не  хочется угодить  под  трибунал? И не
надейтесь на заступничество Службы поддержки - мы устроим так, что вас мигом
лишат сана, и пойдете вы  под суд не капелланом, а  простым капитанишкой! За
трусость и саботаж!
     - Да чего вы беситесь так? - спросил Причер миролюбиво. - Что я сделал?
     - Формально,  может быть, и ничего. А по сути... Капитан, ну зачем?! Мы
же с вами буквально вчера договорились о сотрудничестве! С какой стати вам в
голову   взбрело   устраивать   из   обычной   проповеди  антимилитаристскую
пропаганду?
     - Не было такого, - сказал Причер твердо.
     -  В  общем, второго предупреждения не последует.  Ясно  вам? И  будьте
добры, вплоть  до особого распоряжения ограничьте свои перемещения  по базе.
Максимум до столовой и обратно. В противном случае...
     - А если попрет?
     --  Из  боевого  расписания   капитана   Причера  уже  вычеркнули.  Как
ненадежного. Вот чего вы  добились своей дурацкой самодеятельностью. Кстати,
терминал ваш где? Давайте сюда. Он вам больше не понадобится.
     "Похоже, моя проповедь на самом деле имела успех, - подумал капеллан. -
Не  ждал я такой бурной реакции. Ну... Решился же  входить тесными  вратами?
Они перед тобой, Причер, милости просим".
     - Вольно,  капитан,  -  процедил  Лурье  и  вышел  было,  но  в  дверях
задержался. - А муравьеда вашего сраного я застрелил! - сообщил он с видимым
удовольствием.
     Причер крепко зажмурился и до боли сжал кулаки.


     Примерно через полчаса в дверь осторожно поскреблись.
     - Ну, кто там еще? - недовольно буркнул Причер, на самом деле сгорая от
любопытства.
     - Реанимация! - провозгласил знакомый голос.
     - Милости прошу, Эйб! - обрадовался Причер. Вот уж кого он не ждал, так
это Кронштейна.
     -  Слушайте,  а  это ничего, что  я по  вашему храму лазаю?  -  спросил
Кронштейн,  входя в  комнату  и  извлекая из-под кителя  немаленькую плоскую
емкость.
     -  Уже ничего.  После мичмана Харитонова нашему  храму  все  равно. Он,
считайте, под бомбежкой побывал.
     - Какого Харитонова? - удивился психиатр, оглядывая комнатушку.
     - Да заходил один урод.  Говорил с русским акцентом, назвался  мичманом
Харитоновым. Правда, теперь я думаю, что это был какой-то провокатор.
     -  Если с русским акцентом -  точно  ваш.  Стаканы где, Причер? Не вижу
стаканов.
     - Да нету меня...
     - О, эта вечная американская расхлябанность!
     Ладно,  я водку принес, ее и из горла можно. А обложили вас,  Причер. У
входа  в  храм "эм-пи"  стоят. Повезло,  что  я знаю  пару специальных чисто
психиатрических фокусов для таких ситуаций... Домашний арест, а?
     - Почти.
     - Ну, пейте.
     - А может, не надо?
     - Надо, Причер,  надо.  - Кронштейн вытащил  из  кармана  пару  сладких
питательных батончиков. - Говорю как врач. И закуска есть.
     - За что пьем-то?
     -  За  то, Причер,  что база  на  ушах  стоит. Капеллан сделал изрядный
глоток, прикрыл глаза, подождал секунду-другую, отдышался и спросил:
     - Точно на ушах?
     -  Если  до  нас  докатилось, значит,  точно.  -  Кронштейн  отобрал  у
капеллана  флягу  и  в  свою очередь  глотнул.  - Уф-ф-ф...  А действительно
сильная  проповедь была.  Я,  например,  прямо-таки глубоко задумался.  Чего
таращитесь? Уже и послушать нельзя вашу трансляцию?
     - Да можно, конечно...
     - А вообще, Причер,  зараза вы  редкостная. Почему  не сказали, что ваш
Лурье тоже в лабораторию на скважине попрется?
     - Как-то в  голову не пришло,  - смутился капеллан. - Извините.  Это вы
его по морде двинули?
     - Там много народу было,  - ответил  Кронштейн уклончиво. - Решили, что
кто-то  из  местных секьюрити  крадется, ну и  устроили  ему "темную"  аж до
потери сознания.  А потом гляжу - Лурье! И обойма  с биопробами  в  кармане.
Стыдно, Причер, двойную игру учинять. Не по-товарищески.
     - Да у него не те образцы! -  воскликнул Причер.  - Извините, Эйб, ради
Бога, что так получилось, но вы просто не понимаете...
     -  Очень даже  понимаю.  Чего  тут не понять-то...  Почва  обыкновенная
земная,  еще  какой-то  цветок  типа  рододендрона,  а  также  кровь и ткань
человеческие. У себя, что ли, брали?
     - Угу, - смущенно признался капеллан. - В казарме зона отдыха, цветочки
всякие... Ну, я и...
     -  Думаю, Лурье снова пойдет на скважину этой ночью - если не побоится,
конечно.  Не  очень-то  приятно, когда  тебя сначала огнетушителем по  балде
угощают, а  потом  через  забор  перекидывают. Хотя  он вряд ли помнит такие
подробности.
     - А-а... А зачем ему опять туда идти?
     - Так анализ проводить! Я ему свою обойму в тот же карман сунул, пустую
уже, естественно. Что делать-то собираетесь, Причер?
     - Понятия не имею. Дайте еще хлебнуть.
     Причер выпил, утерся рукавом и сказал с тоской в голосе:
     -  Я  угодил  в  жуткую  ловушку,  Эйб.  Фактически мое  провокационное
выступление сегодня -  это  так, лебединая  песня,  чтобы  совесть  потом не
заела. Лурье сказал мне страшную вещь. Он уверен, что если в пробах окажется
хотя бы десятая доля процента креатина...
     - Процент. Один процент.
     - Мама родная! - ужаснулся капеллан.  -- Тогда  все пропало. Мы  просто
уничтожим Кляксу. Эйб, вы  догадываетесь, что планета не отдаст нам креатин?
Он  ведь ее кровь! Я сейчас лежал, прикидывал, чем все  закончится, и теперь
просто  убежден в этом. Клякса будет сражаться до последнего вздоха, а потом
умрет - и все. И ничего не будет.  Ни креатина, ни этого удивительного мира,
который  по какой-то  прихоти  создал  Господь.  Ради  призрака  физического
бессмертия человечество растопчет  Кляксу и не получит в итоге ничего, кроме
огромного  заряда ненависти на  будущее. Так  обмануться  в  самых низменных
своих животных ожиданиях - это даром не проходит...
     - Вам обед сюда принесут? - деловито спросил Кронштейн, глядя на часы.
     - Что? Вроде бы нет. В столовую я могу...
     -  Значит, вы  сейчас больше  не пейте. Через  полчасика идите обедать,
потом  возвращайтесь в храм под бдительное око военной полиции -  и тогда  я
вас отсюда выведу.
     - И куда  мы  пойдем?  -  В  голосе  капеллана  прорезалась  абсолютная
безнадега.
     - Та-ак... - Кронштейн испытующе глянул  на Причера и сунул  ему в руки
флягу.  -  Еще пару  глотков  все-таки  примите  для  укрепления духа.  Куда
пойдем... Да хотя бы к Майклу на кичу. Посидим, может, что и придумаем. А не
придумаем - так нажремся. У меня сегодня выходной.
     - У меня, кажется, тоже, - хмуро заметил Причер и припал к горлышку.



     Разбудила Причера чудовищная ругань на незнакомом языке.
     -  Перестаньте,  Эйб... -  пробормотал  капеллан сонно - Не  в  казарме
все-таки.
     "Кстати,  а где?  " - подумал он, но решил, что  мысль несвоевременная,
перевернулся на другой бок и упал с кровати.
     "Странно, в моей комнате с этой  стороны вроде  бы  стенка... Неужели я
опять на  гауптвахту загремел?  - с  легким ужасом подумал Причер. - Да  нет
больно уж низко падать было. Ну и где мы тогда? "
     "А ты глаза открой, умник! " - посоветовал внутренний голос.
     "Щас! - усмехнулся Причер. - Высплю, сколько по уставу  положено, тогда
и открою. Вот, Эйба только заткну... "
     - Слушайте, Кронштейн, вы не могли бы потише?! - рявкнул капеллан уже в
голос и с неудовольствием  почувствовал,  что  начинает  на  полном  серьезе
просыпаться.
     В  незнакомом  языке  прорезались  смутно  узнаваемые слова. И  вправду
ругательные.
     "Идиш, - догадался Причер. - Ладно, считаю до трех, и если этот русский
не уймется, то получит адекватный ответ. Интересно, как будет "поцелуй  меня
в задницу" по-латыни... Эй, военный,  может  быть, все-таки открыть глаза  и
прояснить обстановку?  Давай  просыпайся. Не  убудет от  тебя.  Слышишь, как
человек  волнуется. И море,  кстати, волнуется тоже. Почему море? Мы что, на
"Тревоге"? Ну естественно,  мы же  туда и ехали. В порт. Кажется.  Вроде  бы
ехали, и, кажется, в порт. Зачем? За водкой, наверное. Зачем еще можно ехать
к русским? У русских обязательно должна быть водка. Им положено".
     Кронштейн перестал ругаться, но принялся неприятно подвывать.
     "Почему  я  так  крепко пью? - думал  Причер. - Капеллан может  немного
выпить,   но   надираться  вдрызг  ему   просто  нельзя.  Что   за  дурацкая
саморазрушительная  тяга  к  алкоголю?  Отчего  моему  бессознательному  так
хочется при каждом удобном  случае уронить в грязь достоинство святого отца?
Может,  оно чует,  что я самозванец?  Ну действительно,  какой я  священник?
Хреновый, вот какой... Прав, наверное, был Кэссиди, игра это все. Гнать меня
нужно с должности. Но тогда ведь из действующей армии погонят тоже.  Посадят
в   каком-нибудь  задрипанном  штабе   за   компьютер,  документы  по   сети
перекидывать. И  я точно сопьюсь. Ведь было такое, спивался  уже.  Замкнутый
круг. Порочный круг. Ох, несчастный я человек".
     - Ну в чем дело, Эйб? - спросил Причер, по-прежнему не открывая глаз. -
Что вы  там в  вокале  упражняетесь?  Голова раскалывается? У меня тоже. Эка
невидаль...
     - Вы  гляньте за борт, у  вас не только  голова расколется! - отозвался
Кронштейн. - Валяется, понимаешь...
     - И что может быть такого страшного за бортом? - хмыкнул Причер.
     - Жопа там! Ну, послал Господь собутыльника! Как я  сразу не догадался,
что вы алкоголик...
     - Господа  отставить. А  насчет  алкоголика  - на себя  посмотрите. Кто
предложил нюхнуть морского воздуха, чтобы догнаться?
     - Кто, кто... Вы же и предложили!
     - Я?!  - возмутился Причер. - Догнаться?! Да я вообще  не знал, как это
тут делается! - Капеллану стало так обидно от несправедливого обвинения, что
он принялся тереть руками слипшиеся веки. Уже  не для прояснения обстановки,
а дабы поймать наглеца Кронштейна и надрать ему уши.
     - А кто тогда? Мичман Харитонов, что ли?!
     - Да этот ваш русский поц белобрысый, вот  кто!  Как  его...  Начальник
портовой гауптвахты. Который в армейском ходит, в зеленом.
     "Как  же  мы напились,  что  я  забыл  фамилию  этого парня? -  подумал
капеллан, и его охватил  такой ужас, какого он  не знал давненько. -  И  что
вообще  было вчера?  Хорош  оказался  глоток  морского  воздуха,  ничего  не
скажешь... "
     - Прапорщик  Воровский? - Кронштейн вроде бы задумался. - Не-ет, он еще
до этого жениться ушел.
     - Жениться? - не понял капеллан.
     - Ага. Достал из кармана гранату,  снял кольцо  и понес  его  в бордель
какой-то Джулии. Точно, жениться.
     - От гранаты кольцо? Ничего себе пальчик у барышни...
     - Да нет, это же так. символ... Кстати, вам понравилось. Вы еще сначала
все порывались  их  обвенчать.  Только когда  узнали, куда  идти, сказали  -
отставить, не буду. Что  у  вас  такое  связано травматическое с  публичными
домами - а, Причер?
     - Слишком много шлюх исповедовал, - огрызнулся капеллан. - Ну а дальше?
     - Дальше вставайте. Хватит трепаться, делать что-то  надо. Время десять
уже.
     - Десять?!  -  Причер  рывком  сел  и  разлепил-таки  глаза. Их  тут же
защипало. Кое-как проморгавшись, капеллан огляделся. - А-а, так это сон... -
пробормотал он и снова лег.
     - Хотелось  бы!  - Кронштейн сплюнул и  что-то еще  добавил,  опять  на
каком-то полумертвом языке - Вам обстановку доложить, господин специалист по
выживанию?
     - Сколько угодно.
     -  Аккумулятор  сдох.  Топлива  ноль.  Соответственно  навигационка  не
работает,  определить  местонахождение не представляется возможным.  Спереди
море, позади джунгли,  направо-налево пляж.  Жрать нечего,  пить  нечего. Из
наличного снаряжения два респиратора и один стакан.
     - Какой еще стакан? - лениво спросил Причер. Ему было приятно спать, он
любил интересные сны.
     -  Хороший  стакан.  Водку пить.  Так называемый  "стакан  русский",  о
семнадцати  гранях. Настоящее  стекло. Редкая вещь, особенно на Кляксе. Мой,
наверное. Я как раз такой год  назад вашему полковнику  в карты проиграл. Ну
вставайте же, Причер! Вы тут главный от сухопутных войск - так расхлебывайте
кашу...
     Капеллан  тоскливо  вздохнул,  снова  открыл   глаза  и  обомлел.  Сел,
огляделся  вторично и обомлел совсем. Если это был не  сон,  тогда Кронштейн
ситуацию оценил правильно. Емким словом "жопа".
     Причер  сидел  на   полу  между  диванами  в  заднем  отсеке  армейской
командирской  амфибии. Складная  крыша  машины была  убрана,  и  похмельному
взгляду открывалась  со всех  сторон настолько  безрадостная обстановка, что
впору заплыть подальше в  море, вконец окосеть от психоактивных испарений  и
спьяну утопиться.
     Спереди море, позади джунгли, направо-налево пляж. Точно жопа.
     Кронштейн, облаченный в картинно разодранную  на спине тельняшку, сидел
на капоте  машины,  к  Причеру  спиной, тихо  постанывал  и  раскачивался из
стороны в сторону. Руками он деликатно рвал на себе волосы.
     - Выберусь из этой передряги - брошу  пить, - хмуро сказал  Причер, все
еще не  очень веря своим  глазам и  втайне надеясь,  что от такого страшного
обета морок растает.
     Кронштейн прекратил  нытье  и с большим  сомнением во взоре на  Причера
оглянулся. Под левым глазом психиатра лиловел внушительный фингал.
     - Как выбираться-то намерены? - спросил он.
     -  Думаете, нас не ищут? - Причер,  кряхтя, поднялся на ноги и проделал
несколько гимнастических  упражнений. В глазах  потемнело, в боку  закололо,
капеллан  бросил это  дело и  присел на диван. Тем  не  менее больная голова
немного прояснилась.
     - А чего вы,  собственно,  разводите  панику,  Эйб?  -  поинтересовался
Причер. - Вытащат нас.  Даже если не хотят, так по уставу обязаны. Шутка ли,
двоих  офицеров  потеряли...   Найдут  и   вытащат.  Конечно,  вздрючка  нам
обеспечена - на всю жизнь запомним. Но точно не посадят, здесь и так воевать
некому. В общем, расслабьтесь, Эйб, и получайте удовольствие.
     - Не похоже, чтоб нас искали, - сказал Кронштейн, снова отворачиваясь к
воде. - Я проснулся больше часа  назад. И ничего обнадеживающего ни на море,
ни  в воздухе. Две тонны железа на берегу засечь - минутное дело.  Ну  и где
спасатель?
     - Значит,  базе пока  что  не  до нас...  - бросил  небрежно  Причер  и
похолодел.
     - Вот именно, - будто услышав его мысли, поддакнул Кронштейн.
     - Та-ак... - Причер посмотрел  на часы. -  Если опять поперло...  Атака
начинается обычно на рассвете.  В прошлый раз управились к полудню. Вы  тоже
стрельбы не слышите, да, Эйб? Далеко же нас унесло. Ладно, посидим несколько
часов, не развалимся.
     - Причер, вы на Кляксе, - сообщил Кронштейн.
     - И?..
     - Погода безветренная  - видите, прибой еле-еле  шлепает. Так что дурью
от воды тянет, но не очень. Это,  конечно,  хорошо.  Только если недолго. Мы
сейчас вроде как похмеляемся. А часом позже начнем снова пьянеть. И развезет
обоих по старым дрожжам, уважаемый отче, смею вас  заверить, просто в жидкое
говно. У вас и так, по-моему, легкая постнаркотическая амнезия.
     - Но вы же сказали - респираторы...
     - А я думаю - имеет ли смысл вообще их надевать?
     - Эйб, вы в морду хотите? - спросил вкрадчиво Причер. -  Или для начала
по шее? Хватит загадок - в чем дело?
     Кронштейн  издал  булькающий  звук,  напоминающий  одновременно смех  и
рыдание.
     - Да  что  происходит?! - возмутился Причер. Встал, легко прыгнул через
борт машины, подошел  к Кронштейну и посмотрел  в  том же направлении,  куда
вглядывался психиатр.
     -  Рыжеватый  такой отсвет,  -  подсказал  Кронштейн.  - Если  сами  не
заметите,  так поверьте  моряку - у меня на  него глаз набит. Планктончик...
Кушаньки захотел, родимый.
     Причер с хрустом почесал затылок.
     - И сколько еще?.. - спросил он.
     -  Часа  полтора.  К  сожалению,  пляж  узкий - эта дрянь  легко  учует
джунгли.  Значит,  минут  за  пятнадцать-двадцать  она  до  них  доползет  -
незабываемое  зрелище, уверяю вас, просто свихнуться можно от  ужаса, у  нас
человек десять... М-да... Ну и  начнет  вгрызаться. На километр,  а то  и на
два. Нажрется, к вечеру откатится в море.
     - От машины что-нибудь останется? - деловито спросил Причер.
     Кронштейн усмехнулся, но все-таки постучал костяшками пальцев по капоту
амфибии.
     - Сомневаюсь. Видели, у "Тревоги"  борта в лохмотьях?  Это же планктон,
он тупой. Пока сообразит, что жует несъедобное, пока отвалится -  миллиметра
два обшивки на фиг. А местами и все пять...
     -  Вот  это  плохо,  Эйб.  Допустим,  волну  планктона  мы пересидим  в
джунглях. Но если разъест машину, спасателям будет труднее искать нас.
     - Я так и знал, что вы это скажете. - Кронштейн печально кивнул.
     - А что я сказал? - в очередной раз удивился Причер.
     - Вы хоть представляете себе, что это значит - прятаться в джунглях? Вы
не поняли  еще, что  мы между  Сциллой и Харибдой? Там же  зверье. Нас через
минуту слопают.
     - Зато не больно, -  отрезал Причер. -  Хрясь  - и готов. Между прочим,
зверье тоже жить хочет. Оно будет уходить от границы планктона в глубь леса,
и мы вслед за ним. На безопасном расстоянии и от Сциллы, и от Харибды.
     - Не  знаю, как насчет Сциллы,  а Харибда, - Кронштейн  ткнул пальцем в
море,  - иногда выбрасывает  такие... э-э... протуберанцы метров на  сто. Мы
когда в  последний  раз  гоняли  эту  дрянь, несколько  отстреленных  кусков
вынесло  под  самый борт - почему его и поело. Так вот, неожиданно  планктон
учуял  на полубаке наблюдателя и прыгнул вверх. Дохаркнуло почти до мостика,
а парня вообще с головой накрыло. Я потом бедного матросика полвахты спиртом
отпаивал...
     - Значит, уйдем еще глубже, - философски рассудил капеллан. - И вообще,
Эйб, вы  меня утомили своим  нытьем.  А  еще  моряк!  Разнюнились  как баба,
честное слово!
     - А что делать-то? Господу вашему ненаглядному хвалу возносить?
     - Сказано было.  Господа -  отставить! Что делать...  Сухопутные войска
слушать,  ясно? Джунглей  он, видите  ли,  испугался...  Кто  вчера  напевал
постоянно  себе  под нос "Дембелю  все по х... ю"? Просто  задрал меня  этой
дурацкой песней,  до  сих пор  у самого в голове крутится! Дембель!  Русский
матрос!   Гроза   всего,   что   шевелится!  Тьфу!   Салага  вы  и  дристун,
капитан-лейтенант Кронштейн, вот кто!
     -- Спасибо на добром слове, отче, - вяло сказал Кронштейн.  - Сто херов
вам в рот и якорь в сраку...
     -  Что-что? -  переспросил  капеллан с  деланной  небрежностью. Он  уже
перебрался через борт обратно в машину и теперь возился с задним сиденьем.
     Кронштейн подумал и сказал:
     - Нелепое стечение обстоятельств... Так и гибнет цвет офицерства. Какие
только гады  морские  ни разевали пасть на старину  Кронштейна - кто  бы мог
подумать, что суждено ему в итоге быть сожранным распоясавшейся биомассой...
     - Нас с  вами это не касается, - отрезал Причер. Он  наконец-то откинул
диван,  и  взору  его  открылся  солидного  объема  рундук.  -  Мы  не  цвет
офицерства. Мы в лучшем случае перегной. Та-ак... Вот уроды!
     - Это точно, - согласился Кронштейн. - Уроды мы с вами, отче.
     Из кормового отсека  донесся утробный  рык.  Кронштейн вяло  оглянулся.
Причер сидел на корточках возле откинутого сиденья, вполоборота к психиатру,
и строил опухшим с похмелья лицом страшные гримасы. Впечатление было  такое,
что Кронштейн окончит свой жизненный путь в  зубах не какой-то там биомассы,
а вполне конкретного военнослужащего.
     - Извините,  Джон, -  сказал Кронштейн. -  Но я просто выхода  не вижу.
Хоть под занавес  немного поплакаться... Мне ведь профессия расслабляться не
дает. Психиатру надобно быть свежу и оптимистичну.
     -  Капитан-лейтенант  Кронштейн,  -  процедил  Причер  сквозь  зубы.  -
Слушайте приказ. Боевой  приказ. Десять  минут  вам на приведение  нервов  в
состояние, предусмотренное Уставом. После чего подгонка снаряжения - и делай
как я. Выполняйте.
     - Что подгонять-то? Стакан граненый?
     Вместо  ответа  Кронштейн  схлопотал  чем-то увесистым  по  физиономии,
свалился с капота и пропал из виду.
     - Ото!  - удивился он, валяясь  на песке и разглядывая,  чем же его так
приложили. Это оказался плоский  заплечный ранец камуфляжной расцветки - Что
за снасть такая? Откуда?
     -  Откуда, откуда... - донеслось из машины. - Я же говорю, уроды! Здесь
должно быть штатно полных четыре комплекта. А в наличии только два, и оружия
нет. Если выберусь...
     -  И брошу  пить... - подсказал  Кронштейн, садясь и потирая ушибленное
лицо.
     - ...  то  за  четыре  разбазаренных бластера  кто-то  мне  ответит!  -
пообещал капеллан. - А ракетница сигнальная? Ну зачем, ну на хрена?!
     - Элементарно, - сообщил Кронштейн. - Это ж армия, Причер. Полковник на
смотрах только свою машину не проверяет. Из нее и надо красть.
     - Вы  хотите сказать...  - Причер высунулся из-за  борта и  поглядел на
Кронштейна с неподдельным изумлением. - Быть такого не может.
     - Да его это машина, его. Сами посмотрите, там написано.
     Причер  не поверил, выбрался  наружу, обошел машину с тыла и замер.  На
корме было нацарапано:
     "Полковнику никто не пишет".
     - А ему правда никто не пишет? - тупо спросил Причер.
     -  Скорее  наоборот.  Глубинный смысл изречения в  том,  что  многовато
стукачей на базе.
     - Только этого не хватало... - пробормотал капеллан.
     - Угу. Готов  поспорить:  о том, что мы  вышли в море, старый хрыч знал
уже минут через десять.
     - А?  -  Причер  был  настолько  ошарашен  своим  Укрытием,  что  намек
Кронштейна толком не расслышал и совершенно не понял. - Слушайте, Эйб может,
я на самом деле алкоголик? Машину  командира угнать  - это ж надо до  такого
докатиться...
     - Скорее уж доплыть. Эй, отче, я все не дождусь  ответа - что за снасть
вы мне так деликатно вручили?
     -  Выживалку.  Давайте  напяливайте. Причер  уселся на  песок,  закатал
штанину  "парадки"  и отстегнул  свой протез. С тоской поглядел на  короткую
розовую культю ниже  колена.  "Говорят, если  креатин  оправдает надежды,  я
смогу отрастить себе ногу. Просто взять и отрастить. Серия инъекций - и бац!
- нога сама растет.  Печень восстанавливается, алкоголем потраченная. Легкие
чистенькие, будто не курил никогда. Только совесть не регенерирует. Совесть,
господа хорошие, ничем не  починишь. Залатать ее можно богоугодными делами и
молитвой, а рубцы все равно - вот они. И зачем, спрашивается, новый организм
человеку  с  такой  совестью?  Жить-поживать,  дальше ее  уродовать?  А  что
случится, когда на  ней  живого места не останется, сплошные рубцы? Что  это
будет за человек - с такой совестью? И человек ли вообще? "
     Он  достал  тюбик  крема,  растер  немного  по  культе  и  принялся  ее
массировать. Несчастная конечность  провела  больше суток в  протезе. Еще не
смертельно,  но ввиду предстоящего рейда по джунглям нужно хоть как-то  ногу
поддержать. Слабое место. Причер давно наработал  себе рефлекс -  куда бы он
ни  шел, что  бы  ни собирался  делать, всегда  в кармане должен быть крем и
запасной  демпфер  к протезу.  Благо, ни то, ни другое  этот самый карман не
тянет. И  все-таки  очень плохо,  что он  не отстегнул искусственную  голень
прежде, чем упасть. "Надо же было так  напиться... Понятия не  имею, сколько
нам идти. А может, и бежать. По весьма  пересеченной  местности. Крейсерская
скорость амфибии  на воде  десять узлов. Возьмем худший  вариант и допустим,
что заправка была полная.  Выходит, по вчерашней безветренной  погоде уплыть
мы могли где-то на полсотни миль.  Реально, конечно, меньше. Но сквозь такую
чащобу  и десять миль - подвиг.  Если сразу не съедят... Отставить "съедят",
капитан! Отставить... Ты ходил в джунгли уже дважды, и все было великолепно.
Просто ты был вооружен и поэтому ничего не боялся по умолчанию. Ну, и теперь
не будешь трусить. Просто осторожнее себя веди, и все дела".
     - И как я это на себя надену? - раздался из-за машины голос Кронштейна.
     - На голое тело, - буркнул Причер. - Вас что, не учили?
     - На какую, позвольте спросить, его часть, этого тела?
     - Она же безразмерная...
     - Кто - она?
     - Уф-ф-ф... Ну ладно, идите сюда, покажу.
     Появился  Кронштейн, с виду уже не  подавленный, а очень злой. Ранец он
брезгливо нес на вытянутой руке.
     - Могу  повесить  на  хер,  - сообщил  он.  - Больше никуда не налазит.
О-о... Извините, Причер. А я и забыл совсем, что у вас... М-да.
     Это  Кронштейн увидел, что  у Причера левой ноги гораздо  меньше, чем у
него.
     - Ерунда, - сказал капеллан. - На скорость не ияет. Ну, в чем проблема?
     Кронштейн молча бросил ранец на песок.
     -  Не обучен, - признался  он.  - Образование  не то. Я ж  с факультета
шканцев и комингсов.
     -  Вы  с факультета Кронштейнов, - вздохнул Причер,  подтягивая к  себе
"выживалку".  -  А   кто  вчера  распинался  -  мол,  снаряжение  вероятного
противника знаю досконально...
     - Это Воровский, - сказал Кронштейн. Не очень уверенно сказал.
     -  Он-то  знает... - согласился Причер. -  Граната у него как  раз наша
была. Я едва-едва  "Credo" успел  прочесть, а он уже на  место чеку вставил.
Без кольца...
     - А говорили - не помню, не помню...
     - Теперь вспомнил. Кое-что. Лучше бы не вспоминал - позор такой... Сюда
глядите,  вы,  необученный...  Видите  -  шнур?   Все  обучение  сводится  к
энергичному рывку за него.
     Пф-ф-ф!  Ранец стремительно раздулся, превратившись в мешок галлонов на
двадцать. Причер расстегнул какой-то замок, открылась широкая горловина.
     - Вытаскивайте.
     Кронштейн опасливо запустил руку в  мешок, что-то там нащупал и потянул
на себя. Мешок оторвался от песка.
     - Резче, -  не глядя посоветовал Причер, возясь с протезом.  - Вы прямо
как новобранец. Хм, давненько у меня таких не было...
     Кронштейн  рванул, и в  руке у него оказалось нечто вроде комбинезона с
пристегнутыми высокими ботинками и капюшоном.
     - Экая, понимаешь... - сказал  психиатр, разглядывая добычу,  - снасть.
Продукт высоких американских технологий.
     - Раздевайтесь и лезьте внутрь. Потом найдете клапан на  пояснице,  она
сама подгонится.
     - А ботинки?
     - Хватит придуриваться. Будто не знаете, тут все с  громадным допуском.
Обувь держит ногу с восьмой по одиннадцатую.
     - И ничего я не придуриваюсь. - Кронштейн осторожно положил "выживалку"
под  ноги, взялся  за свою тельняшку  и  потянул  ее  было через голову,  но
полосатая рубаха вдруг лопнула по всей спине.
     -  А вы  так,  в  одном  белье,  сюда  и  приплыли?  -  невинным  тоном
поинтересовался  Причер, глядя  на  психиатра, сокрушенно обдирающего с себя
лохмотья русской военно-морской традиции.
     - Фуражка еще в машине валяется, - сквозь зубы процедил Кронштейн.
     - Ну-ну... - Причер встал и полез в машину за вторым ранцем.
     -  Чего  "ну-ну"?  Сходите  разок  в поход  на  планктон, будете  тогда
объяснять русскому моряку, как ему себя вести в увольнении на берег...
     - Ладно, не обижайтесь. Кстати, планктон уже хорошо видно. Долго еще?
     Кронштейн обернулся к морю.
     - Около часа.
     Сплюнул  и, кряхтя, принялся запихиваться в "выживалку". На поверку это
оказался не  комбинезон, а  почти  скафандр, и  Кронштейн моментально в  нем
запутался.
     - Помогите, а? - попросил он миролюбиво.
     На утряхивание Кронштейна, застегивание, обхлопывание и временами  даже
взбалтывание за шкирку ушло минут пять.
     - Теперь берете себя за яйца! - командовал  Причер. - Куда полезли?! Не
буквально же! За излишек в паху. Так,  подобрали. Стойте, я вам плечи дерну.
Тихо,  это не  больно. Живот втяните хоть  самую  малость. Стопу в подпятник
уприте. Яйца  на месте? Не  эти, настоящие. Там обжать  должно  -  мягко, но
уверенно. Нечего ржать. Голову откиньте немного...
     -  Да  ладно,  Причер... -  ныл Кронштейн. - Да  хватит уже,  нормально
все... Ой, щекотно! Ой, не надо!
     - Еще  как  надо! Теперь  стойте не шевелясь. - Причер  что-то на поясе
комбинезона  дернул,  и "выживалка",  до  этого  пухлая  и мятая,  свисающая
непонятными комьями, вдруг преобразилась.
     - Ого! -  сказал  Кронштейн,  прислушиваясь  к ощущениям. Он даже глаза
прикрыл. - Bay!
     Теперь на  психиатре  сидело как влитое камуфляжное одеяние,  сплошь  в
карманчиках с  зализанными клапанами. Незащищенными  остались  только лицо и
кисти рук. Грузный и, чего  греха  таить,  не  по-военному рыхлый  Кронштейн
неожиданно приобрел вполне подтянутый и даже местами боевой вид.
     - Комфортно? - спросил Причер, невольно улыбаясь.
     - Супер! Прямо как в нашем походном скафандре. Даже лучше.
     - Ха, еще бы! Вы же этот скафандр с натовской выживалки сдули  внаглую.
Один в один. Только он  у вас движения сковывает,  тяжелее раза в  полтора и
шьется на фиксированный размер.
     - Только он у нас  еще пулю держит, - огрызнулся Кронштейн. - И дешевле
вдвое.
     - Это если по себестоимости.
     -  Чего  по  себестоимости?  Откуда вы  знаете? Пулю  он  что, тоже  по
себестоимости держит? Бронебойную четырнадцать и шесть на ста метрах?
     - Ой,  не могу! Ой,  держите  меня!  "Кувалду"  он  держит!  На  триста
тридцать ярдов!  Ой, мама, помираю!  Эйб, в  вас  когда-нибудь  из "кувалды"
стреляли?
     - В меня из такого стреляли, что вам и не снилось!
     - Это из чего же?!
     - Не скажу! - отрезал Кронштейн и задрал нос.
     -  Из бластера в вас стреляли. Точнехонько в голову, - заключил Причер.
-  Ладно, держите  перчатки,  сами  подгоните, тот  же  принцип.  А  тут,  в
нагрудном, карта. Изучите ее быстренько.
     - Чего карта? - хмуро спросил Кронштейн, надевая перчатки.
     -  Чего  в  карманах  лежит. - Причер мигом  сбросил мятую  "парадку" и
белье,  расстегнул свой ранец, вытряхнул  комбинезон  и  принялся сноровисто
одеваться. Даже протез ему не мешал нисколечко. Видно было, что этот человек
в  "выживалке" если и  не родился, то много времени провел. На все про все у
него ушла положенная по уставу минута.
     Кронштейн делал  вид,  что сосредоточенно читает карту, а на самом деле
подглядывал.
     - А гадить как? - спросил он вдруг.
     -  Там все  расстегивается. - Причер нагнулся,  подобрал свой  парадный
китель, с откровенным сожалением его оглядел и начал обдирать многочисленные
значки, нашивки и орденские планки.
     - А потом что, снова подгонять?
     - Зачем?  -  удивился  Причер.  - Она  же  вас запомнила, выбивалка-то.
Подгоняются каждый  раз заново  только ботинки,  иначе уж  больно  неудобно.
Видели, там отдельные клапаны есть?
     - Ну все у них предусмотрено... - буркнул Кронштейн себе под нос.
     - ... У вероятных противников, - ласково подсказал капеллан.
     - Я этого не говорил. Это Воровский говорил.
     -  Извините, Эйб, именно вы. Прапорщику Воровскому никто не  противник,
он с гранатой  в кармане ходит. Между  прочим, вы не интересовались  - зачем
она ему?
     - Похмеляться, - хмуро сказал Кронштейн.
     - Э-э... Извините, не понял.
     -  Да что вы все извиняетесь... Ну,  граната на  случай, если опять  не
нальют. Он как-то утром заходит в бар и просит  интеллигентно налить на  два
пальца. Бармен ваш тупой говорит - не положено, рано еще. А Воровскому через
всю базу на какое-то совещание топать надо было. И он  на полпути сообразил,
что не дойдет без опохмелки. Ну,  ушел. Через  пару минут вернулся, попросил
стакан воды., Сел за столик,  воду на пол выплеснул, из кармана - гранату, и
в  стакан ее.  Чеку выдернул, стакан с гранатой на край стола  отодвинул. На
самый край. Вертит кольцо на пальце и говорит  задумчиво так - мол, пока мне
не нальют, буду тут сидеть. А там, глядишь, что-нибудь тяжелое  и гусеничное
мимо проедет...
     - И?.. - только и смог выговорить Причер.
     -  Ну,  и  налили ему.  Эти  ваши гомосеки из  "эм-пи", которых  бармен
вызвал.
     - А он?
     - А что он? Выпил, чеку обратно вставил и пошел себе на совещание.
     - А они?
     - Кто?
     - Ну... Полицейские.
     - Так и они выпили. И тоже пошли. По своим делам.
     - А... А арестовать?
     - Кого? Воровского? Да конечно, сколько угодно.
     - Слушайте, Эйб... - Причер помотал головой. -  Опять вы  мне лапшу  на
уши вешаете!
     -  Да  почему  же? Ваши  сообщили в  порт,  оттуда  патруль  на  машине
прикатил, Воровского догнал  и  на  совещание  его отвез.  Он  почему шел-то
пешком через базу - с похмелья боялся за руль сесть.
     -  М-да...  -  Причер задумался.  -  Теперь  я  понимаю, как  мы  здесь
оказались. Почему нас сразу никто из моря не  выловил. Потому что за забором
порта начинается зона ответственности русских...
     - Вы это скажите адмиралу  Улезло,  он вас утопит,  как котенка. В  его
зоне ответственности что  попало не болтается. В порту даже говно не плавает
- боится.
     -  Тогда объясните мне, каким образом вот это... - капеллан  ткнул себя
пальцем в грудь,  а  на Кронштейна просто  злобно глянул, - говно умудрилось
выйти в море?
     -  Элементарно, Причер. На стыке базы  и шахтерского  городка в  заборе
есть дырка. Через нее ваши солдатики купаться бегают, когда  деньги на бухло
кончаются. А работяги со скважины уж тем более. Ну, мы эту дырку и расширили
слегка. Протаранили.
     Причер сжал было  виски ладонями,  но только  хлопнул себя по наушникам
шлема-капюшона.
     - Какой идиотизм! - простонал он. - Ведь на каждой машине стоит маяк! И
личные датчики... И радары обзорные включены постоянно... Такое впечатление,
будто нам дали уплыть нарочно!
     -  Это вас  не похмелило  еще,  -  улыбнулся  Кронштейн сочувственно. -
Нездоровая  подозрительность  налицо.  Ладно,  минут  десять-пятнадцать  тут
поторчим, как  раз в норму  придете.  А  меня,  кажется, по новой  забирает.
Ничего уже не боюсь, готов хоть в джунгли, хоть  к черту на рога. К зеленому
местному черту.
     - Хорошо, -  сказал Причер. - Вы это... Привыкайте  к выживалке пока. А
мне надо... Надо сосредоточиться.
     -  Я  понимаю,  -  кивнул  психиатр.   -   Давайте  молитесь.  Глядишь,
пригодится. Шепните там и за меня пару слов.
     - А сами?..
     - Да не привык как-то,  - вздохнул Кронштейн. И вообще... Ну, с другого
я факультета!



     Лес  оказался  сумрачным,  тихим  и  удивительно безжизненным.  Могучие
стволы,  хитросплетения   лиан,  зеленый  полог  над   головой  -   это  все
присутствовало, как  и  положено  в  джунглях.  А вот  того безостановочного
животного шевеления повсюду, которым знамениты  тропические чащобы, не было.
Причер глядел по сторонам во все глаза, но не заметил даже насекомых.
     - Интересно, что тут едят, - пробормотал он себе под нос.
     -  Чего? - переспросил  идущий  позади Кронштейн.  Точнее, не идущий, а
продирающийся - так плотно здесь все росло. - Ни хрена  не слышно из-за этих
масок дурацких!
     - Подключите внешний микрофон, - посоветовал капеллан. - Слышать будете
вдвое  лучше,  чем  просто  голыми ушами.  А  со  мной  вообще-то и по-радио
можно...
     - Постойте-ка. - Кронштейн достал "карту" и принялся ее изучать. - А-а,
ишь оно как... Все равно ни звука.
     - Тишина вокруг просто гробовая.
     - Ой! Надо же, слышу вас. Так что вы сказали, Причер?
     - Если застрянем тут надолго, придется что-то  есть. А что?! У нас же с
местной флорой и фауной несовместимость.
     - Судя  по  этой  карте,  я  тащу  на  себе  не  меньше  десяти  фунтов
концентрированной жратвы плюс солидный запас воды в таблетках. Да и вы тоже.
А кстати, зачем нам тут застревать? Вы же не собираетесь,  я надеюсь, топать
пешком до базы?
     - Вдруг придется... Ладно, полезли дальше. Как вы думаете, планктон уже
на берегу?
     - Пора бы... Вот почему и тишина - зверье все попряталось.
     -- Или на базу ушло, - заметил Причер, ныряя под низко висящую лиану. -
В гости. Э! Отставить! - Почему?  - удивился Кронштейн.  Причер обернулся на
характерный  щелчок выбрасываемого лезвия и не ошибся  - психиатр  занес над
лианой  мачете. Достал он эту складную живопыру из набедренного  кармана так
сноровисто,  будто всю жизнь прослужил не  на русских  судах, а в  натовской
пехоте. "Ох и не прост же ты, голубчик", - подумал капеллан.
     - Не стоит попусту ножом размахивать, - мягко сказал Причер. - Что вам,
нагнуться сложно?
     - А вы думаете, легко - с таким-то брюхом?
     - А не фига было отращивать.
     -  Я  не  нарочно.  - Кронштейн  сложил  мачете,  сунул  на  место,  и,
демонстративно пыхтя, кое-как под лианой пролез. - У меня обмен веществ.
     - Веществ? Хм... Обмен вещей у вас. На выпивку.
     -  У нас когда  batiushka был, мы  вместе  в  тренажерный зал ходили, -
сказал Кронштейн, игнорируя подначку. - Жалко мужика, не уследил я за ним...
Ну  а  как он снюхался, я тоже что-то затосковал и  бросил эту  физкультуру.
Слушайте, Причер,  а  чего  вы  так боитесь-то  всего? Уже веревку  какую-то
волосатую рубануть нельзя. Она ж дерево!
     - А вдруг у нее тоже...  обмен  веществ? -  Причер  осторожно раздвинул
тонкие высокие стволы и углубился в заросли чего-то, отдаленно напоминающего
гипертрофированный  папоротник.  - Вы ее ножом, а она вас -  зубами. Кстати,
старайтесь идти след в след.
     - Попробую, - смиренно пообещал Кронштейн. - Это очень поможет, если на
зверя наткнемся?
     - Мы  еще долго не  наткнемся. Я не слышу абсолютно ничего. Похоже, тут
даже мошкара не летает.
     - А все-таки?.. Как высунется псевдозавр...
     - А я ему в морду, - лениво сказал Причер. -  Очень  удобно, он как раз
человеческого роста. Стоп! Это что?
     Со стороны моря донесся тяжелый стон. Многоголосый.
     - Деревья плачут, их едят. - объяснил Кронштейн.
     - Плачут?
     -  Мы  однажды  выгнали планктон  на берег, и микрофоны  взяли такой же
звук. Планктон, он шипит и чавкает  - слышали,  как суп закипает? - примерно
то  же самое. А это деревья.  Пойдемте  дальше, Причер. Мы  все  еще слишком
близко.  Я в последний момент оглянулся -  планктона очень много. Широченная
полоса.  Если не ошибаюсь, нам придется углубиться минимум на два километра.
А если ошибаюсь, так на все три.
     -  Ну-ну...  -  Капеллан опять вклинился в  заросли. "Довели  мы бедную
Кляксу до  ручки,  - подумал он. -  Пожирает  несчастная  самое себя. Хотела
против нас планктоном  оборониться - и на тебе... А все-таки, что же я делал
вчера? Какой это был день недели? Не воскресенье ли, часом? "
     - Отвратное местечко... - бурчал позади Кронштейн. - А какой чудовищный
вонизм! Причер, у вас нос не закладывает?
     - Сельва не любит чужих. Потому и воняет. Отпугивает.
     - Я понял - это шутка! - радостно объявил Кронштейн.
     - Не  совсем.  Опытные люди  - вроде меня,  например, - в сельве  дышат
через фильтр. Опустите Рычажок за правым ухом.
     - Хм... Спасибо.
     - А еще сельва умеет  ждать, - сообщил доверительно Причер. -  Идешь по
ней,  идешь,   ничего  не  происходит,  и  вдруг  почва  начинает   легонько
пружинить... Вот прямо как сейчас. Стой! Просвет впереди. К чему бы это?
     - Болото. С крокодилами.
     "Пронеси,  Господи! "  -  мысленно взмолился  Причер,  а  вслух  сказал
только:
     - Типун вам на язык.
     - Да они улетели, наверное.
     - Это еще хуже! - выпалил Причер. Ему тут же стало мучительно стыдно за
мелькнувшую  где-то на  окраине  сознания  очень дельную, но донельзя подлую
идею, и он прикусил губу.
     - Почему?
     - Заткнитесь, а? - попросил капеллан. - Думать мешаете. Ну, с Богом!
     Причер  двинулся  вперед,  и   уже  через  минуту  стена   папоротников
кончилась, оборвалась, словно обрезанная. Очки  маски поляризовались - здесь
было гораздо светлее, чем в лесу.
     Стон за спиной усилился. Одна жизнь пожирала  другую, и  жертва кричала
уже в полный голос.
     - Ну, что там у вас? - спросил Кронштейн нетерпеливо. - В землю вросли?
Я могу обойти сбоку? Причер! Вы живой вообще?
     Капеллан шагнул в сторону,  выпуская спутника из  зарослей. Подвинуться
вперед он не  мог.  Впереди,  буквально  в полушаге, начиналась топь.  Ярдов
пятьсот болота.
     И   повсюду  раздутые  щетинистые  туши,  уже  готовые  оторваться   от
буро-зеленой поверхности. Чуть ли не сплошным ковром болото покрывали эдакие
дирижабли с лапками, пытающиеся стартовать.
     Ближайший  крокодил  лежал от  Причера на расстоянии протянутой руки. С
выражением на морде. Капеллан готов был поклясться, что в круглых выпученных
глазках отразилось страшное напряжение.
     -  Нелегко  дается взлет рожденному  ползать, - неестественно спокойным
голосом заметил Кронштейн.
     - Бедненький... - сказал Причер крокодилу.
     - Мне тоже нас очень жалко, - согласился психиатр.

     - Да перестаньте вы ерничать, Эйб. Честно говоря, у меня слезы на глаза
наворачиваются...
     -  У меня  тоже. Вы по  сторонам поглядите. Как мы эту хренову  трясину
обойдем? Я, например, краев не вижу. А надо дальше  уходить, дальше. Эх, нам
бы  на ту сторону и под самые деревья! Через  болото планктон не сунется, он
начнет его до дна выедать, ужрется и притихнет...
     На другой стороне болота красовалась еще  одна стена папоротников, а за
ней, чуть дальше, взмывала к небесам другая стена, высоченная, из деревьев.
     - Придумайте же  что-нибудь, Причер! - взмолился Кронштейн. - Не стойте
так, столбом!
     -  Да чего тут  придумывать...  - вздохнул капеллан тоскливо. - Вы  как
сказали,  что   впереди  болото  с  крокодилами,   выход   сам   придумался.
Герметизируйте костюм и наддуйте его, только самую малость.
     - Плыть?! По этой...  Нереально,  Причер, засосет  же  на фиг! И потом,
среди этих...
     - Они травоядные, Эйб. Совершенно безобидные звери.  Коровы болотные. А
еще...  А еще они умрут максимум через  полчаса. Неужели вам  их  не  жалко?
Ветра же нет!!! - Капеллан  вдруг сорвался на крик. -  Нет  ветра, понимаете
вы,  мать  вашу?! Деревья! Стеной!  Тут  не  дует! А когда  планктон деревья
сожрет!  Потянет легонько с моря!  Они все равно подняться толком не успеют!
Их прижмет  к  зарослям на другой  стороне!  Понятно?!  -  Капеллан  схватил
Кронштейна за грудки, точнее, за нагрудные карманы и основательно встряхнул.
     - Истерика? - то ли спросил, то ли констатировал психиатр.
     Причер мгновенно отрезвел, поставил Кронштейна на ноги и севшим голосом
сказал:
     - Извините. Сорвался. Жалко их очень.
     - У вас когда-нибудь было домашнее  животное, Причер? - поинтересовался
Кронштейн участливо.
     - Откуда... Мечтал кота  завести, когда  на  пенсию выйду. Здоровенного
такого, мохнатого, наглого. Теперь уж не мечтаю.
     - Почему?
     - То,  что мы сейчас будем  делать, - полное безобразие. Я и так зверья
набил за свою карьеру более чем достаточно. А уж после сегодняшнего...
     - Ногу вам тоже не человек откусил.
     - Лучше бы человек! - заявил Причер очень твердо.
     Прибрежный лес уже не стонал. Он выл как сирена воздушной тревоги.
     - Насколько я знаю. Церковь отрицает наличие у животных души... - начал
было Кронштейн,  и Причер сообразил:  психиатру очень страшно.  У него  тоже
истерика, просто тихая.
     - Главное, что  Церковь не отрицает наличия  души у человека!  - сказал
Причер тоном приказа-И поступать аки последняя скотина человеку не к лицу. А
мы... В общем, герметизируйте  костюм. Знаете как? Выполнять. Быстро. Теперь
дайте-ка я наддую его правильно.  Ну, готово. Упадете - не утонете.  Воздуха
на полчаса,  его лучше поберечь, так что прыгать будем  очень быстро и очень
аккуратно.
     - Прыгать?.. - тупо спросил Кронштейн.
     - У  них  спины  плоские,  -  сказал  капеллан.  Крик погибающего  леса
надвигался, становясь просто невыносимым - не столько для ушей,  сколько для
нервов. И  тут  Причер  расслышал  какой-то  фон.  Не  то  чавканьр,  не  то
клокотание.
     - Это планктон, Эйб?
     Психиатр  в  ответ  кивнул,  и  Причеру   вдруг  стало  жалко,  что  за
светофильтрами  масок не видно глаз.  Он был бы  рад сейчас утешить спутника
взглядом.
     -  Ладно, - сказал Причер. - Если  навернетесь, обратно на спину лезьте
только  с  кормы.   Одной   рукой  за   заднюю  лапу,  другую  на  хвост,  и
подтягивайтесь.  Травоядный-то он травоядный, а челюсти ого-го. Как вцепится
своими роговыми пластинами - не вырветесь. Ну, за мной!
     И, не дожидаясь ответа Кронштейна, повернулся и прыгнул.

     Плавучесть и устойчивость  у  "наддутого"  крокодила  оказались те еще.
Капеллан в "выживалке"  сам тянул  фунтов на триста, да плюс ускорение... Но
зеленая чешуйчатая туша шелохнулась едва-едва. Под ногами оказалось твердо и
надежно,  адаптивные подошвы ботинок словно  присосались к  рубчатой  спине.
Плоский  ее  отрезок  был  шириной  с  письменный  стол,  а  в  длину  футов
семь-восемь,  и это еще попался не самый крупный в болоте экземпляр. "А ведь
может получиться! "
     - Извини, парень, - сказал Причер крокодилу. - Но иначе никак.
     Высмотрел следующий "островок" и прыгнул снова.
     Зверье лежало очень плотно, и найти подходящую точку для приземления не
составляло никакого труда. Разве что  иногда приходилось использовать чью-то
спину для разгона, делая по ней два-три шага, - и все проблемы.
     Крокодилы экзекуцию сносили молча. Их, бедняг, сейчас волновало  только
одно - не разжать случайно анус.
     Капеллан  прыгнул раз  десять  и  остановился  поглядеть,  как там  его
спутник.
     - Вы чего? - спросил Кронштейн. Он оказался совсем рядом.
     - Молодчина, Эйб! - похвалил капеллан. - Так держать.
     Он  прыгнул опять и почувствовал: что-то переменилось.  Крокодилья туша
под ним опасно покачнулась и серьезно просела.
     -  Быстрее,  Причер! - раздалось из-за спины. -  Ради Бога,  поспешите!
Отрываются!
     Словно  в  подтверждение слов  Кронштейна  раздалось  громкое "чмок", и
ближайший зверь подпрыгнул  над  поверхностью  болота. На  целый  фут. И так
завис, потешно растопырив лапы.
     Капеллан поразился размерам "наддутого" крокодила. Летящая на  высоте в
полмили, болотная корова выглядела скорее забавно, но сейчас... Зверюга была
огромна. Шкура на неимоверно растянувшемся брюхе казалась полупрозрачной.
     - Если  мы  тут  угробимся,  я вас  на  том  свете зае... у! - пообещал
Кронштейн.
     - Сам дурак! - отозвался  Причер. - За мной!  Теперь  они скакали,  как
путающие след зайцы, - судорожными  рывками из  стороны в сторону, выискивая
тех зверей, что еще лежали на зеленой глади болота. Один за другим крокодилы
поднимались   в  воздух,  и  сорваться   с  такого   экземпляра  можно  было
элементарно. Противоположный  берег приближался, но и  выбор  становился все
труднее.  А  потом  его не  оказалось  вовсе. И  немножко  подуло  с моря  -
вероятно, уже "кончался" прибрежный лес.
     Капеллан балансировал на объекте, болтающемся сразу  в трех измерениях,
и собирался перескочить на такой же.
     -  Пронеси,  Господи!  -  воскликнул  Причер.  Бац!  Он  уже  в  прыжке
сообразил,  что  не  удержит  равновесия, и  нашел  выход -  приземлился  на
четвереньки. Кое-как  встал, прыгнул опять... Бац!  "Надо же,  получается! И
осталось всего ничего,  меньше сотни ярдов.  Лишь бы  они не поднялись выше,
тогда, если упадешь в трясину, наверх не выберешься".
     - Делай как я, Эйб!
     - Полундра! - заорали сзади.
     Причер  весь  сжался,  ожидая  услышать  громкий  всплеск. Если  бы! Не
плеснуло - шибануло так, словно в болото ухнул средний танк.
     Капеллан оглянулся и  почувствовал,  что очень не  любит Кронштейна. Ну
просто  совсем  не любит. Даже  чересчур не любит  - во  всяком случае,  для
священнослужителя.
     Крокодил,  с  которого  сорвался психиатр, торчал из  болота под острым
углом,  рылом в  небо, как беременная зенитная ракета. В  его правую  заднюю
лапу   мертвой  хваткой   вцепилась  человеческая  рука.  Больше  ничего  от
Кронштейна на поверхности видно не было.
     Причер разинул  было рот, дабы  высказаться о редкостной акробатической
ловкости  русских  моряков,  и вдруг  ощутил,  что плавно  уходит  вверх.  С
перепугу  он бестолково забегал  на  четвереньках по спине крокодила, чуть с
нее не сверзился и замер, тяжело дыша и борясь с накатывающей паникой. "Его"
крокодил взлетал. Да  и соседние  тоже. Лишь заякоренная Кронштейном зверюга
глядела выпученными глазами в недосягаемые для себя небеса.
     "Это  как же болото засасывает, если бедолага  Кронштейн до сих пор  не
может  выбраться?  -  подумал капеллан. -  Значит, нельзя падать.  Ни в коем
случае  невозможно  свалиться  вниз.  Но  что  же  делать?  Успеют крокодилы
подняться хотя  бы над папоротниками или нет? Хватит ли ветра с моря,  чтобы
отлететь от болота?  И главное сейчас - удастся ли Кронштейну  вскарабкаться
на своего зверя? Как бы им помочь... Обоим".
     Причер  лег  на  живот  и сполз  к  крокодильему  загривку,  так  чтобы
дотянуться  до  передней  лапы.  Достал из  кармана бухточку  троса,  быстро
вывязал скользящую  петлю, набросил ее на лапу и затянул. Осторожно встал на
колени,   размотал  трос,  расстегнул   на   свободном  его  конце  складную
мини-кошку. Крокодил перетянутой  лапой  нервно дернул,  неимоверным образом
вывернул один глаз, уставившись себе за спину, прямо на Причера, и несколько
раз судорожно моргнул.
     - Извини, - сказал Причер.
     Кронштейн  лез-таки  из болота  -  над поверхностью возник  облепленный
тиной шлем. Ну  и мат послышался соответствующий,  что как-то даже капеллана
приободрило. До цели было всего ничего, футов двадцать, координация движений
у  Причера всегда имелась отменная, так что он уверенно забросил  кошку... И
не попал.
     -  Держитесь,  Эйб!  -  крикнул  Причер.  - Сейчас  мы  вашего  скакуна
заарканим!
     С третьего  раза трос обмотался-таки  вокруг крокодильей морды,  Причер
несильно дернул, затягивая петлю, и принялся осторожно тянуть. Он не боялся,
что  тоненькая веревочка порвется,  ему страшно  было себя в болото сдернуть
излишне  мощным  рывком   и  оказаться  болтающимся  на  тросе  промеж  двух
взлетающих  крокодилов.  Потому что и Причеров  "скакун"  очень уверенно шел
вверх,  и  Кронштейнова  "лошадка"  начала  полегоньку  выволакивать  своего
наездника  из  трясины.  Чем только  мешала  ему.  Кронштейн, как его учили,
забросил вторую руку  на хвост крокодила и теперь лез по ребристой шкуре, но
зеленый живой дирижабль с нарушенной центровкой взлетал под крайне неудобным
углом.  Психиатр  взбирался  на  несколько  дюймов  и  тут же  на две  трети
дистанции сползал. Ему до сих пор, несмотря  на  яростную  ругань,  так и не
удалось взобраться на круп зверя.
     Причер сосредоточенно подтягивал "дирижабли" один к другому.
     Кронштейн не менее  сосредоточенно выкарабкивался из трясины  и даже не
ругался больше-дыхание берег.
     И тут дунул  легонький ветерок. Не прямо с моря. Под  углом. Взлетевшую
стаю  тихонько повело  к краю болота  с небольшим  смещением  на  север -  в
сторону базы.
     - Эйб, быстрее! - крикнул Причер. - Кажется, есть шанс!
     Кронштейн в ответ только пыхтел.
     - Все нормально будет, дракоши мои хорошие, - бормотал Причер, стягивая
крокодилов вместе.  - Сейчас  мы из вас спарку построим, Эйба вытащим, и все
нормально будет...
     Ветер  усилился и забрал чуть севернее. Стая, которая уже поднялась  на
десяток футов  выше, чем застрявшие в нижнем эшелоне  "оседланные"  бедняги,
медленно  отползала курсом  на  норд-ост.  Один  из  крокодилов  прошел  над
Кронштейновым  "драконом", и тот на мгновение даже приоткрыл рот - вероятно,
раздумывая,  не вцепиться ли  соплеменнику в лапу, авось вытянет. Но до лапы
оказалось  далеко, а  хватать  гладкое раздутое пузо -  бессмысленно. Самому
Причеру  пришлось нагнуться, иначе бы  его этим пузом тюкнуло по макушке. Он
бы и третьего крокодила с удовольствием заарканил, да нечем было.
     Деревья на  берегу стали  значительно  ниже,  они  почти  сравнялись  с
папоротником. Их подъедали снизу.
     "Спарка" уже сошлась  вплотную. Причер выбрал на тросе слабину и опасно
свесился  вниз,  прикидывая, как сцепить крокодилов за  передние лапы, - так
вышло бы надежнее. Но что лапа - морда-то второго крокодила оказалась в паре
футов  ниже.   Стягивать   зверей  по  горизонтали  получилось,   а  вот  по
вертикали...  Причер очень  боялся, что петля,  захлестнутая у крокодила  за
несуществующими  ушами  и  держащаяся  на  честном слове, вдруг соскользнет.
Тогда не останется никаких шансов добраться до Кронштейна и выдернуть его из
болотного плена.
     И тут психиатр капеллану помог. Он все-таки справился. Громко  хлюпнуло
-  Кронштейн вырвал  из  трясины ногу и закинул ее  крокодилу на  хвост. Тот
начал-таки подниматься, и  Причер свесился еще ниже, примериваясь с тросом к
его лапе.
     В этот момент из болота высвободилась последняя конечность Кронштейна.
     Крокодил скакнул вверх.
     И со всей дури, точнее - подъемной  силы, пусть и ослабленной увесистой
психиатрической тушей, - отоварил капеллана носом по забралу.
     Причер  коротко  вякнул, кувыркнулся через  голову и ухнул вниз, на всю
слабину троса, слава  Богу,  предусмотрительно обмотанного  пару раз  вокруг
локтя.
     "Спарку"  рвануло  и  крепко  приложило  боками. Крокодил,  вокруг  шеи
которого  намертво  затянулась  петля, издал первый  за  всю  эпопею звук  -
тоненько обиженно пискнул.
     Случись  ему  вместо  этого  от  неожиданности  пук-нуть,  все  четверо
невольных каскадеров навернулись бы в болото, и после этого на их дальнейших
приключениях можно было бы поставить большой жирный крест.
     - Где вы, Причер? - орал  испуганно Кронштейн. Он лежал грудью на крупе
своего "дракона", обхватив ногами основание его хвоста. - Где вы?
     Крокодилы наконец-то стали набирать  высоту, двигаясь  вдогон улетающей
стае.
     А на приморском берегу с хрустом пошел ложиться папоротник.
     Кронштейн не  без усилия  отцепился от  крокодильего  хвоста,  медленно
прополз немного вперед и опасливо глянул в просвет между боками "спарки".
     Там смыкались два раздутых борта дирижаблей, но кое-где щелочки были.
     -  Мама  родная...  -  пробормотал  Кронштейн.  Капеллан  болтался  над
взбаламученной Кронштейном пузырящейся зеленой поверхностью и  не подавал ни
малейших признаков  жизни.  Одна  его рука,  крепко схваченная  за  развитый
налокотник  "выживалки" двумя витками троса, была  вздернута к небу,  другая
безвольно висела.
     -  Причер...  -  несмело  позвал  Кронштейн.  -  А,  Причер?  Очнитесь,
пожалуйста.
     В наушниках  тихонько потрескивала  статика.  Кронштейн  поглядел,  как
лежит поперек спины крокодила туго натянутый трос, и подумал, что угодил тот
весьма удачно  - Причерова  "дракона" не валит  на  корму, а своего психиатр
легко мог отцентровать собственным весом. Кронштейну очень хотелось вытащить
капеллана наверх, но он боялся, что  тогда "спарка" встанет на  дыбы. Сейчас
кроко-• дилы держались ровненько, голова к  голове, с ерундовым  креном
на  правый  борт, где  висел Причер. Если не  догоняли  стаю, то  хотя бы не
отставали от нее, просто шли не так высоко.
     Но  уже выше уровня папоротников. Еще бы пересечь  болото, долететь  до
них, а там и спрыгнуть можно  - стволы упругие, спружинят.  Да и "выживалка"
штука крепкая, поломаться  не даст. Отчасти поэтому Кронштейн не беспокоился
за руку Приче-ра.  Ничего  с  рукой  сделаться  не могло, костюм  все усилие
принял   на  себя  и  распределил.  А  вот  что  у  капеллана  с  головой...
Шлем-капюшон выглядел немного деформированным. - Причер! Ну очнитесь же!
     Нет  ответа.  Кронштейн  бросил короткий  взгляд  в  сторону  берега  и
поспешно отвернулся. Прибрежного леса  больше  не существовало. Вместо  него
была оранжевая волна, из которой местами торчали  верхушки деревьев. И волна
эта медленно ползла вперед, к линии болот, уничтожая на ходу папоротник.
     Наверху стаю начало относить  уже почти на чистый  норд.  Вероятно, она
вошла в какой-то другой воздушный поток, дующий выше. "Так и лететь бы прямо
до самой базы", - подумал Кронштейн, стараясь не вспоминать, что побаивается
высоты. То есть, стоя на без малого стометровом мостике "Тревоги", он  ее не
боялся совершенно, а  вот когда при поступлении на военную  службу  пришлось
участвовать в обязательном по такому случаю орбитальном сбросе...
     "И вообще, - утешил  себя Кронштейн, - если долететь до базы, там могут
запросто сбить. Полкан  когда-то случайно под бомбежку  попал,  и до сих пор
ему любой свободно летящий над головой предмет об этом напоминает. Дерьма он
на  территории  не любит  -  ха-ха...  То  есть, конечно, дерьмо  мало  кому
нравится, но уважаемый  господин полковник не  любит дерьма конкретного - со
свистом раздирающего воздух при падении с большой высоты... "
     - Причер... Вы живой? Да отзовитесь же. Господа Бога душу мать!
     - Господа - отставить... - слабо и невнятно донеслось снизу.
     - Ура! - воскликнул Кронштейн. Он слышал Причера через внешний микрофон
-  похоже, маска  грамотно передала энергию  удара  на весь шлем, но в итоге
капеллану разломало там электронную начинку. - Рука в порядке?
     - Рука-то да. А морда, кажется, не очень. Что это было, Эйб?
     - Крокодилом стукнуло,  - очень понятно  объяснил Кронштейн. - Повисите
еще минутку, отдохните, и я вас попробую вытащить.
     - Хороший отдых, ничего не скажешь, -  пробормотал капеллан. Голос  его
был искажен, и, судя по  всему,  не только  из-за  наличия  маски.  -  Прямо
санаторий для инвалидов Военно-Космических Сил. Извините, Эйб, но я ни хрена
не понимаю. Где мы?
     - Мы летим на крокодилах...
     - А-а, с детства обожаю это дело!
     - Причер, заткнитесь. Нас  по  пьяни занесло далеко от базы,  на  берег
моря.  Шел планктон,  мы  от него  удрали в джунгли. Наткнулись  на  болото,
прыгали по спинам крокодилов...
     - Все! Помню. О-о... Да, помню, и даже больше, чем хотелось бы! Знаете,
Эйб, вы там не дергайтесь, я сам вылезу. А то опять  упадете, ищи вас потом.
Да-а, идет планктончик. Сильное зрелище. Вам, наверное, еще лучше видно.
     - Я в  ту  сторону  из  принципа  не смотрю.  -  Кронштейн  пошарил  по
карманам,  достал  моток  троса, мачете,  выдвинул  из  рукоятки специальные
кусачки - только ими этот трос и резался - и отхватил от  бухты  пару концов
метра  по два. -  Причер, вы  пока  не суетитесь, а  то, не ровен час,  наши
драконы раком встанут, тогда  я точно свалюсь. Дайте минуту,  я тут изображу
такелаж кой-какой.
     - Ну-ну, - хмыкнул Причер. - Время молиться.
     -  Вот и молитесь на здоровье. - Кронштейн медленно и осторожно сползал
на край плоского  участка  крокодильей спины, туда, где торчала,  упираясь в
бок  "напарника",  короткая  толстая когтистая лапа.  И  совсем  рядом,  как
нарочно, - лапа другого зверя.
     - Хорошая идея, - сказал Причер.
     - Правда? - обрадовался было Кронштейн, заглядывая вниз, но тут понял -
это Причер о другом. И точно, капеллан что-то забубнил себе под нос.
     Кронштейн  хмыкнул  и  принялся связывать  лапы между  собой,  придавая
"спарке" недостающую жесткость  конструкции.  Затянул хитрый морской  узел и
уже гораздо  смелее прополз  к передним  лапам. Крокодилы  один  от  другого
размерами  почти  не  отличались,  так  что и  с  передними их  конечностями
проделать такой же трюк оказалось несложно.
     - Порядок! - крикнул психиатр. - А вас точно не нужно тянуть?
     Вместо  ответа  раздалось пыхтение, очень напоминающее  то,  с  которым
совсем недавно лез из болота сам Кронштейн. Прошла буквально минута, и из-за
правого борта импровизированной летающей платформы выглянула голова Причера.
Кронштейн охнул. В  районе ушей шлем капеллана был покрыт  мягкими складками
камуфляжной обтяжки. Значит, он весь растрескался.
     - Что -  красавец?  - спросил  Причер. Судя по звуку, губы у  него были
разбиты  вдребезги  и  стремительно  опухали.  Капеллан  заполз  на  правого
крокодила, "спарка" качнулась и наконец-то  встала  совершенно ровно. Причер
упал на спину, раскинул в стороны руки и блаженно потянулся.
     - Ужас, что  там,  под  нами, -  сказал капеллан.  -  Гляньте  за борт,
оцените. Хотя вы же флотский, видели это светопреставление не раз.
     - Да,  как-то не хочется. А  хорошо мы поднялись! Метров на полтораста.
--  Кронштейн поглядел вслед уходящей  стае.  -  Жаль, за ними не получится.
Все-таки в сторону базы.
     - Не получится? - Причер сел и бросил взгляде том же направлении. - Да,
там,  похоже,  какое-то  местное  воздушное течение.  Ладно,  норд-ост  тоже
неплохо. Вообще-то нам не о  полете надо думать, а о безопасном приземлении.
Угадайте, что будет, если наша  сладкая парочка сядет  в центр болота. Какое
это приятное место, вы теперь знаете. И как выбираться на берег?
     - Вы же придумаете, - сказал Кронштейн уверенно.
     - Я-то придумаю,  - согласился Причер, - слава тебе.  Господи, обошлось
без сотрясения мозга. Только  сможем ли мы эту придумку реализовать... Вы по
деревьям лазали когда-нибудь?
     - М-м?.. - удивился Кронштейн.
     - Так, отложим  это.  Вопрос номер  главный.  Вы натовский боевой  язык
знаете хоть немного?  Потому что  я вашего  не знаю вообще. Понимаете,  Эйб,
есть  такое мнение, что  через полчасика  я дар речи  потеряю окончательно и
надолго. Очень уж морду разносит.
     -  Знаю я ваш  язык, не  беспокойтесь, -  отмахнулся  Кронштейн. - Знаю
хорошо. Ну-ка, давайте попробуем отстегнуть маску, посмотрим, что там у вас.
     -  Зачем? Да  ее  потом и  обратно-то не  наденешь. Все нормально, Эйб,
переломов нет, кровь не течет нигде, просто один большой синячище.
     - Откуда  вы знаете,  больной,  что  переломов  нет?  - поинтересовался
Кронштейн сварливо. - Вы же наверняка лица не чувствуете!
     -  О-о, уже  "больной"! Расслабьтесь,  доктор. С моим опытом  получения
ударов по морде...
     - Причер, я, конечно, психиатр, но все-таки в  первую очередь военврач.
И  к тому  же  по  базовой  университетской  специальности  хирург.  Давайте
посмотрим.
     - Это как - по базовой? - откровенно тянул время капеллан.
     - Ну... Четыре курса хирург, а потом уже, с пятого, на психиатрию.

     - Так вы еще и недоучка, Эйб?
     - Как это - недоучка? - возмутился Кронштейн.  - Кончайте  херню гнать,
Причер,  снимайте  маску!  Все  психиатры  так  готовятся,  это общепринятый
порядок,   четыре   года   по   классической   врачебной   дисциплине,   год
специализация. Там больше года и учиться-то нечему.
     -  Там - это  в  душе  человеческой? - спросил  Причер  очень кротко  и
смиренно.
     - Убью  на  фиг! - рявкнул Кронштейн. -  В  какой еще, мать ее, душе? В
мозгах, чтоб их,  в  мозгах ваших перекошенных! В нервах, узлами завязанных!
Больной, приказываю маску снять!
     -  Успокойтесь,  Эйб. Я  действительно  сейчас не могу  этого  сделать.
Останусь вообще без шлема - какой я после этого боец? Выберемся в безопасное
место, тогда да. Все, закрыли тему.
     Кронштейн вздохнул и отвернулся.
     -  Надо же  - летим,  -  пробормотал  он. -  На  крокодилах! Кто бы мог
подумать...
     - Повезло, - буркнул Причер. - Военная смекалка выручила. Бывает.
     Вдалеке  -  уже  вдалеке -  планктон стекал в болото. Прибрежной сельвы
больше  не  существовало,  поэтому  открылся  замечательный  вид  на  океан.
Чистенький, без планктона.
     Кронштейн пошарил в карманах,  достал монокуляр и принялся разглядывать
в него берег.
     - Машину, похоже, съело подчистую,  - сообщил  он. -  Достанется нам от
полкана на орехи. Капеллан уныло кивнул.
     -  А  вы знаете,  Причер, что  в отчетах  первой экспедиции на Кляксу о
планктоне ни слова?
     Еще кивок. Вероятно, капеллан уже не мог говорить.
     -  Я  копался  в  архивах,  сам пытался разобраться,  что же  на Кляксе
неправильно. Оказалось, планктон  возник только на второй год, когда геологи
пробились к  креатиновому слою и начали потихоньку качать. Планктон внезапно
накатил  на берег  и  слопал  половину  лагеря  с экспериментальной  буровой
заодно. И  тогда  же зверье начало  проявлять агрессию, до этого  оно вполне
мирное было,  тихое.  Лазало себе по джунглям, на людей ноль  внимания.  Ну,
естественно, концессионер заключил  с  армией  контракт  на  оборону.  Через
несколько месяцев тут оборудовали небольшую базу. И пару катеров привезли. А
еще годом  позже начали отстраиваться всерьез  и  забросили  сюда  по частям
"Тревогу". Ну а дальше вы  в курсе  - постоянные атаки, внезапно открывшаяся
способность животных к регенерации, потом  вообще "двоение". М-да. Поэтому я
вашу позицию насчет креатина хорошо понимаю. Очень хорошо. Слышите?
     - Я только с-с-час в-с-спомнил, Эйб, - отозвался  Причер. -  У мен-ня и
прав-в-да  была ам-м-незия из-за  этих  п-р-клятых  м-рс-ских  исп-р-ний.  А
т-перь я все п-м-ню.
     - И биопробы, и Лурье, и проповедь вашу блестящую?
     - Угу.
     -  А как мы надрались у Майкла на киче, решили, что нам все по фигу,  и
пошли в офицерский бар, тоже  помните?  Между прочим, это  ваша идея была  -
машину полковника угнать!
     - Угун-н-м.
     - Как бы вас  после всего этого за дезертирство не  посадили, - блеснул
редкой  деликатностью и тактичностью Кронштейн. - У ваших мерзавцев подлости
хватит.  Ой, простите, не  хотел...  -  Это  Причер сунул психиатру под  нос
бронированный кулак.
     Кронштейн окинул взглядом небо над головой, лег на спину и заложил руки
за голову.
     - Какие же мы придурки! Целую планету капитально поломали, - сказал он.
- Нарушили  баланс. И еще кажется мне, что, как только от скважины затребуют
полную мощность,  все поломается окончательно. В точности как  вы  говорили.
Клякса будет  драться за свою кровь до  последнего.  Унести  бы отсюда ноги,
пока не началось... И вообще - ну его в жопу, этот креатин, а?  Как думаете,
Причер?
     - В-вы  ш-што ж-же, - со слабо различимым из-за плохой дикции ехидством
выдавил капеллан, - н-не х-хотите с-с-стать бес-с-смертным?
     - И  никогда не  хотел, - сказал Кронштейн  твердо. -  И  никому бы  не
посоветовал. Это я вам как психиатр говорю.



     Под вечер они набросили лассо на верхушку  дерева, заякорили крокодилов
и с большим трудом освободили их от пут. Настрадавшиеся  "драконы" мгновенно
взмыли в небеса и скрылись с глаз. Спуск  с дерева превратился  в  настоящий
подвиг,  особенно  для  Причера,   у  которого  от  удара  вышел   из  строя
интегрированный в маску прибор ночного видения.
     Утром капеллан был-таки  вынужден маску снять,  и Кронштейн, увидев его
вдребезги разбитое лицо, чуть не  прослезился. Он долго ругал Причера на чем
свет  стоит,  но тот  лишь  молча  отмахивался.  Кое-как  прожевав несколько
таблеток концентрата, Причер сверился по компасу и повел Кронштейна к базе.
     Джунгли  были  мертвы.  Наверное,  все,  что  могло  представлять  хоть
какую-то опасность, ушло изничтожать пришельцев. Только безобидные крокодилы
ползали  по  болотам.  И  дважды Причер  успевал  вовремя  заметить страшную
"жабу"-хамелеона.
     Ближе к полудню Кронштейн вдруг насторожился.
     - Слышали? - толкнул он Причера. - Слышали или нет? Вроде бабахнуло.
     Капеллан неопределенно шевельнул плечом.
     -  Очень похоже на наш главный калибр, - сказал Кронштейн. - К  чему бы
это, Причер? Не знаете?  Так я скажу - к финалу. Интересно  будет поглядеть,
кто же выиграл...
     Больше они в тот  день  не  разговаривали - Причер не мог, а  Кронштейн
впал в  меланхолию.  А на  третьи  сутки пути они  увидели человека. Весь  в
гладкой  зеленой  лоснящейся  чешуе,  он сидел на  берегу тонкого  ручейка и
неспешно  жевал  что-то,  отдаленно напоминающее банан.  Целая  связка таких
плодов валялась у его ног.
     Кронштейн сначала перепугался,  а Причер даже ухом не повел. Перешагнул
ручей, присел на корточки перед человеком и принялся его рассматривать.
     Человек продолжал  жевать. У  него были  глаза  рептилии и  не  хватало
гениталий,  а так  -  нормальный  военный,  даже  черты лица вполне читаемы,
несмотря на то что в чешуе.
     Кронштейн опасливо приблизился к чуду местной природы, глянул и сказал:
     -  Провалиться  мне  на  этом месте, если  в  прошлой  жизни  он не был
сержантом Бурцем  из  вашей тактической  разведки.  Я  с  этой рожей однажды
подрался, вот и запомнил.
     "Время? " - отсигналил рукой Причер.
     - По-моему, год назад не вернулся из джунглей.
     Причер встал. Экс-сержант оторвал от связки очередной плод, очистил его
и совсем по-человечески швырнул кожуру в ручей.
     "За мной", - подал знак Причер, и они пошли дальше.
     Вскоре   начали  попадаться  животные  посерьезней  крокодилов.  Клякса
восстанавливала  поголовье  - непонятно только для чего.  То ли просто чтобы
жить, то ли для следующего удара по людям. На Причера с  Кронштейном молодая
смена внимания пока что не обращала.
     На  пятый  день  лицо  у капеллана  мало-мальски  зажило,  и  он  начал
понемногу говорить. Даже шутить пытался, но как-то все невпопад.
     - Да  не переживайте  вы, Причер! - пытался его подбодрить Кронштейн. -
Ничего они с вами  не сделают. А если попытаются - так вы еще не знаете Эйба
Кронштейна! Наша  фирма  нажмет на все педали и  не даст  в обиду смиренного
борца за  христианские идеалы. Вы  еще до архиепископа  дослужитесь, или как
это у вас там...
     - Хорошо,  что  здешняя мошкара  человечиной  не  питается,  -  отвечал
капеллан. - А то досталось бы мне без маски-то.
     Через неделю они вышли к базе.
     Периметра у базы не было. Торчали отдельные покосившиеся куски защитной
стены, и не более того.  Сквозь обломки  бетона  активно  прорастали молодые
деревца. Между уцелевшими строениями бродило разнокалиберное зверье.
     Еще  исчезли  ограда  шахтерского городка  и  заграждение вдоль  порта.
Вероятно, атакующая волна повалила все, что могло упасть.
     И ушла куда-то "Тревога".
     -  Где же наша  коробка?  - занервничал  Кронштейн.  - Вот это  фигово,
Причер. Вот это, прямо скажем, некрасиво получается.
     - Главное, чтобы провиантские склады уцелели. Тогда выживем, -  проявил
здоровый оптимизм капеллан. - А если узел связи не развалился,  хоть сегодня
дадим сигнал на орбиту, и вас подберут.
     - Что значит "вас"?
     - А я еще подумаю.
     Чем ближе они подходили к базе, тем серьезнее выглядели разрушения.
     - Точно я говорю, это  был наш  главный калибр,  - бубнил Кронштейн.  -
Взяли  чуток в сторону и  подломили стенку. Теперь  разорится имперский флот
вам компенсацию выплачивать.
     - Вряд ли это промах, - просветил его капеллан. - Стенка некондиционная
была. Сама навернулась, от ударной волны.
     - Но вы-то скажете, что нормальная!
     - Эйб, у вас в кармане универсальная рулетка. Можете промерить обломки,
потом доложите, какой они толщины...
     - Отличная идея! - Кронштейн сразу повеселел.
     - А вы, однако, патриот! - усмехнулся Причер.
     - Да вы тоже, - заметил Кронштейн.
     - В общем, мы оба замечательные парни, - заключил Причер.
     До развалин периметра оставалась сотня  шагов, когда  чей-то  усиленный
наружным динамиком "выживалки" голос крикнул:
     - А вот и покойнички!
     Кронштейн от  неожиданности  присел.  Да и  Причер,  чего  греха таить,
машинально встал в боевую стойку.
     Кронштейн рванул из кармана монокуляр.
     - Мать моя женщина! - заорал он. - Да это же Тэйлор!
     Причер достал  свою подзорную трубу и увидел, что на крыше штаба кто-то
радостно скачет и машет руками.
     - Давайте  сюда! -  кричал  Тэйлор.  - Не бойтесь,  зверье не  кусается
больше!
     "Покойнички"  рысью  добежали  до  штаба,  вскарабкались  на  крышу  по
пожарной лестнице и упали в медвежьи объятия лейтенанта.
     - Вы чего по радио не отвечаете? А с лицом у вас что случилось?
     -  Да по морде огреб, в шлеме поломалось все, а у Эйба... Кронштейн! Ну
как можно случайно задеть этот тумблер?! Или вы нарочно?
     - Ладно вам,. Причер, хватит  придираться, веткой зацепило, наверное. А
что там за труп валяется?
     - Да это ваш. Мичман Харитонов в чистом виде.
     - Где?! -  Причер моментально вспомнил обиду, нанесенную ему  мичманом,
прыгнул к лежащему на крыше бойцу,  упакованному в русский флотский скафандр
с откинутым забралом шлема, и схватил его за грудки.
     - Не взбалтывать! - пискнул обиженно Воровский.
     -  Тьфу! -  Капеллан  опустил  прапорщика  на место.  -  Какой  же  это
Харитонов?
     - Натуральный, - сказал Тэйлор. - В жопу с раннего утра.
     -  Я  Абрама  жду,  -  сообщил Воровский  в пространство  заплетающимся
языком.  - Он  вернется  обязательно. И  священник  ваш  тоже  вернется,  он
хороший. Не переживайте, ребята, все будет зае... сь.
     Озвучив  это  запоздавшее   пророчество,  он   сладко  зевнул  и  снова
отрубился.
     -  Ну, как  тут было?  - спросил  Кронштейн  у Тэйлора. -  Много народу
того?..
     - Ерунда, никого. Только обожженные.
     - Не может быть! Это как?! - поразился капеллан.
     - Да очень просто. Мы на рассвете  одну атаку отразили, тут вторая, еще
страшнее. Чудом отмахались, кое-где звери уже через стенку перелезли. Глядим
-  зарядов  для пушек кот наплакал, истребители  топливо пожгли, на бойца по
четыре магазина. Стоим, переглядываемся, вашу проповедь вспоминаем, думаем -
какого хрена, собственно говоря?! Ну чего мы тут забыли? И тут еще атака, да
такая, что тушите свет. Ка-ак ломанулся народ к порту - и конец обороне. Мой
сектор постоял еще, конечно, потом я гляжу - все бегут, ну, думаю, значит, и
мы бежим. А  звери  друг по другу лезут,  на  стенку  вскарабкались и внутрь
хлынули. Мы к воде жмемся, кто успел, на баржи забрался, думаем - конец, вот
она, жизнь вечная!  -  Тэйлор  хохотнул. - И  тут с чистого  неба на  зверей
ракеты как  посыплются!  Бабах!  Шандарахнуло  -  натуральное землетрясение.
Фундамент - хрясь! - и в  клочья. Я  же говорил вам, говно фундамент. Стенка
рассыпалась, будто печенье,  это просто дико  повезло нам, что вовремя с нее
ушли,  так  бы точно  накрылись. Звери уцелевшие волной  по базе - туда!  До
болот  добежали,  развернулись - сюда! Все, что  можно,  посносили, скважину
затоптали  -  и  обратно в джунгли! И  тишина... Только слышно, как у нас  в
штанах  булькает.  Ну, потом  челночными  рейсами  на  баржах  добрались  до
космодрома. Ох, хорош  там сейчас муравейник! Такие дела. Причер обессиленно
присел.
     - Устал, - сказал он. - Дико устал.
     - Есть хотите? - забеспокоился Тэйлор. - Медикаменты нужны?
     - Погодите, дайте отдышаться.
     - У нас стресс, - объяснил Кронштейн, садясь рядом с Причером. - Десять
минут - не трогать.
     - Слушаюсь, - сказал Тэйлор и отошел в сторонку.
     - Ну и как вам эта хохма, Причер?
     - Да никак.
     - В смысле?
     - Устал я, Эйб. Действительно устал. Слушайте,  пока не забыл. Откройте
мне страшную тайну, - попросил капеллан. - Не темните больше. Кто такой этот
ваш мичман Харитонов? Где его найти? У меня к нему пара вопросов есть.
     -  Причер,  я  же  давным-давно  совершенно   ясно  сказал:  жупел  ваш
Харитонов.
     - Не мой, а как раз ваш.
     -  Уже не  наш.  Он общий.  "Мичман Харитонов"  -  это  неустановленный
военный в состоянии тяжкого алкогольного опьянения. Как правило, совершающий
неуставные  действия. Местный  фольклор, понимаете? Я еще самого  Харитонова
застал, когда сюда приехал. Отличный, кстати, парень был.
     -  Погиб? -  посочувствовал капеллан. Он больше не  сердился на мичмана
Харитонова.
     - Зачем погиб? Уволился.  Выслужил квоту для поступления в университет,
стал,  по  слухам,  неплохим  филологом. Самое  забавное, Причер, что  он  и
натворить-то на Кляксе ничего особенного не успел. Только  один раз блеванул
спьяну вашему  полковнику на мундир. Забирал какого-то загулявшего матроса с
натовской кичи  - тут  полковник  заходит.  Женька как  его увидел... Так  и
началась легенда. А в общем-то, все из-за Воровского.  "Эм-пи" привыкли, что
его среди ночи не  докличешься, и если найдут посреди базы пьяного русского,
то волокут до утра к себе.
     - Бардак, - заключил Причер.
     - Он самый,  - согласился Кронштейн. - А с другой стороны - видите, кто
нас тут дожидается? Все тот же Майкл. Ну золото, а не человек.
     - А я? - подал издали голос Тэйлор. - Тоже, между прочим, сам вызвался.
     -  Оба хорошие,  - утешил его  Причер. - Так это что,  вы  тут застряли
из-за нас с Эйбом?
     -  Держите карман шире. Я  всего-навсего охраняю казенную недвижимость.
От кого  -  непонятно, но охраняю.  А вас уже в погибшие  записали.  Засекли
личные маяки на берегу моря, прямо в волне планктона, буквально за минуту до
того, как они замолчали.
     - Вот это да... - восхитился Причер, - И вы поверили?
     - Если б поверил, меня бы здесь не было.  Совсем разуверился, когда мне
полковник отдал  секретный приказ на случай, если  двое, паче чаяния, выйдут
из леса.
     - И что же за приказ?
     - Так секретный! Не скажу. Не имею права. Хотя если вы мертвые...
     - Дохлые мы! Протухшие уже! Давай, колись! - потребовал Кронштейн.
     -  Ну,  раз  такое дело... Арестовать обоих.  Вас,  господин Кронштейн,
извините,   как  русского  шпиона,  а  вас,  святой  отец,   за  саботаж   и
дезертирство. При сопротивлении - огонь, и можно не церемониться.
     - Допрыгались, - заключил Причер.
     - Ничего не понимаю, - помотал головой Кронштейн. - Тогда Майкл что тут
делает? Как вы меня будете арестовывать у него на глазах?
     - А я не знаю, что он здесь. - Тэйлор добродушно улыбнулся. - Он где-то
в порту засел.  Прячется  там  и  джунгли  пеленгатором  щупает,  ищет  маяк
капитан-лейтенанта. Адмирал у вас тоже... Недоверчивый оказался.
     - И как он меня отсюда вытащит?
     - У  него  катер  спрятан. Катером до "Тревоги",  она вокруг космодрома
ходит. И ищи вас потом свищи.
     Кронштейн обернулся к капеллану, уныло созерцающему джунгли.
     - Ну чего, саботажник? - спросил психиатр.
     - Ну чего, шпион? - отозвался капеллан.
     - Я спрашиваю, делать-то что будем?
     - Тэйлор! Что делать-то? - перевел стрелку капеллан.
     - Ой, не знаю... - замялся лейтенант. - Сами посудите  -  если я вас не
арестую,  то как вы с планеты выберетесь?  Такой, блин, парадокс. Неделю уже
над ним голову ломаю. Слу-ушайте, хотите  приятную новость? В общей суматохе
майор Лурье  огреб прикладом  по  черепу. Диагноз  - сотрясение мозга второй
степени.
     - А некоторые еще говорят, что Бога  нет! Постигла майора  суровая кара
за нашего муравьеда!
     - Бог точно  есть,  - согласился  Тэйлор, - потому что кто, если не он,
направил мою руку?
     Причер осмыслил услышанное и сказал:
     - Вот, я вроде бы священнослужитель, весь  такой христианский гуманист,
а ни капельки вас не осуждаю.
     Кронштейн, заложив руки за спину, ходил  вокруг распластанного на крыше
тела прапорщика Воровского.
     - Причер, а Причер! - позвал он. - А ну его на хрен! Сдавайтесь мне!
     - Это сильно, - оценил Тэйлор.
     - То есть? - не понял капеллан.
     - Я в  курсе  ваших  дел.  Знаю,  что вы  ни  в чем  не  виноваты. Могу
свидетельствовать в вашу  пользу. Биопробы те самые у меня припрятаны - тоже
факт  серьезнейший.   Короче,   поедемте  со  мной  на  "Тревогу".  Мы   вас
залегендируем  под русского моряка и переправим на Землю. А там уже приватно
с   американскими  спецслужбами  договоримся.  И  тогда  всякие  обнаглевшие
полковники будут  вам  до  скончания  века задницу  вылизывать.  Мы  еще  из
капитана Причера такого героя сделаем - ого-го!
     -  Вы в каком звании,  капитан-лейтенант? - задал Причер нелогичный, но
на самом деле очень разумный вопрос.
     -  Да  капитан  я, только  сухопутный. Но  психиатр  настоящий, честное
слово.
     - Поменять бы вас на этого ворюгу Лурье! - мечтательно произнес Тэйлор.
- Чтобы наш контрразведчик был порядочный мужик.
     - Спасибо, Эйб, - сказал Причер. - Но я родине присягу давал.
     - При чем тут ваша присяга? Никак вы ее не нарушите.
     -  Это  уж  мне  виднее. А храм-то стоит, господа! Снаружи вроде совсем
целехонек. Схожу-ка я посмотрю, что там внутри.
     С этими  словами  Причер  встал на ноги,  подошел к  лестнице - и начал
спускаться вниз. Скрылся было из виду, потом неожиданно высунул голову из-за
кромки и сказал  с  мягкой улыбкой  - во всяком случае, именно так прочитали
выражение покрытого ссадинами лица капеллана Тэйлор и Кронштейн:
     - Спасибо вам большое, друзья!
     И исчез.
     - Ну и  что с ним  делать? -  Тэйлор  негодующе всплеснул  руками. - Вы
подумайте, Эйб, -  как я его арестую? Застрелиться  проще. Да  он фактически
нас всех спас. Мы же были чистые звери. А капитана всего-то раз послушали, и
вдруг стали на людей похожи. Засомневались, дрогнули - и уцелели.
     Кронштейн задумчиво пинал тяжелым башмаком спящего Воровского.
     -  Может,  вы его  в  плен  возьмете? - неуверенно предложил Тэйлор.  -
Подкрадетесь сзади, тюкнете по затылку...
     - Ага,  тюкнул  один  такой, потом  всю жизнь на костылях шкандыбал. Вы
сами-то как, решились бы? То-то же. Вас когда сменят?
     - Завтра уже.
     - Мне  нужно  как  можно скорее  вернуться  на Землю. -  Кронштейн пнул
Воровского  сильнее. - Там  я  смогу  хоть что-нибудь для  Причера  сделать.
Похоже,  он  считает, что  с честью выполнил свою миссию и теперь его судьба
исключительно в руках Господа. Так  и десять лет за  дезертирство схлопотать
недолго.  Плюс сколько у вас  положено  за  саботаж. Нетушки. Я его  вытащу,
Тэйлор, попомните мое слово.
     - Это замечательно, но как я-то с ним?..
     - Как, как...  - Кронштейн так засандалил прапорщику  ногой в бок,  что
тот  в  своем  бронескафандре заметно  отъехал по  крыше в  сторону,  но  не
проснулся все равно. - Ой, м-мать! Больно! Уй-е...  Да никак! Придете завтра
к  нему  в  храм, зададите вопрос  -  святой отец,  вы  хотите, чтобы я  вас
арестовал  и  препроводил наверх? А  он вам ответит  - сын мой, поступай как
должно.
     - И я его арестую... - упавшим голосом подвел итог Тэйлор.
     - А кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в  дом  свой,
дабы он не  сделал робкими сердца братьев  его, как его сердце! -  выпалил в
сердцах Кронштейн. - Вор-ровский! Подъем!
     - Это кто сказал, господин капитан-лейтенант?
     -  Забыл,  -  признался   Кронштейн.  -  Но  лично  я  убираюсь  отсюда
немедленно.  Потому что  еще  пара  минут, и мне  захочется,  чтобы  вы меня
арестовали вместе с этим блаженным! А это уже  при моей-то профессии  чистая
робость сердца. Ничего-о, я Причера вытащу! У  меня на вашего  Лурье, вдрызг
проворовавшегося, чемоданы  компромата!  И на господина полковника...  И  на
всех остальных...
     -  Капитан-лейтенант Кронштейн! - деревянным голосом произнес Тэйлор. -
Вы арестованы по подозрению в шпионаже. Будьте любезны, руки вверх!
     Кронштейн в изумлении обернулся. Тэйлор  молча  сурово глядел на  него.
Тогда  Кронштейн  вразвалку шагнул  к  лейтенанту,  даже  не  удосужившемуся
поднять  бластер,  и  крепко  въехал ему  нотой  под наушник  шлема.  Тэйлор
повалился навзничь, выронив оружие.
     -  Ах  ты,  зараза!  -  сказал  Кронштейн  с  восхищением.  -  Упорная,
сообразительная зараза! Не мытьем, так катаньем!
     - Вырубил? - спросил Воровский совершенно трезвым голосом.
     -  Ненадолго. А ты хорош гусь! Валяешься  тут, водкой пахнешь... Ладно,
побежали  к храму.  Попробуем  скрутить капеллана и с собой  увезти. Рискнем
здоровьем. Как ты думаешь, сильно  он нам наваляет, если сразу не спеленаем?
-
     -  Забить  не  забьет,  но вломит капитально, -  предположил Воровский,
легко вскакивая на ноги. - И уже в руки не дастся.
     - Я не верю, что он доживет до трибунала. А ты?
     - Его просто застрелят, -  сказал  Воровский. - Завтра же, прямо здесь.
Вместо замены прилетит Виллис - и грохнет беднягу. И лейтенанта за компанию,
чтобы  не болтал. Спихнет все на зверей.  Это я  тебе как бывший полицейский
автор говорю.  Если б святой отец простых военных раком поставил, у него был
бы шанс. А вот организованная преступность...
     - Тогда побежали.
     А в это время в храме Джон Причер с выражением полного умиротворения на
изуродованном лице что-то сокровенное безмолвно рассказывал Богу.


     Москва, 1998, 2001.



     Проповедь  капеллана  Причера  о бессмертии построена  на фрагментах  и
отдельных  тезисах  из труда  русского богослова и церковного историка Б. С.
Ба-кулина "Бессмертие души с точки зрения опытной психологии".
     С чувством  глубокого удовлетворения автор посвящает эту  повесть  всем
бессмертным героям русской и нерусской фантастики - особенно тем, бессмертие
которых  обернулось  тупым,  нудным  и бессмысленным  продолжением их земной
жизни.

Last-modified: Sun, 25 Aug 2002 05:17:53 GMT

Оцените этот текст: