ушку. Первое, что видит очнувшийся ИНТЕРПОЛовец -- это горящие угли моих глаз -- и дуло собственной "Беретты", глядящее ему в лоб. -- Вот теперь и поговорим... покойничек! -- сообщаю ему я. -- На себя посмотри! -- огрызается он. Это плохо. Раз огрызается, да еще и шутит -- то быстро его "расколоть" не удастся. А времени у нас нет. Или он просто еще не понимает, что с ним случилось? Думает, я с ним шутки шутить буду? Они с такими, как мы, не церемонятся -- и мы с ними не станем! -- Речь сейчас не обо мне. Эли, не трогай пока своего! Смотри только, чтоб не выкинул чего,-- я коротко бросаю взгляд в ее сторону и тут же вновь сосредоточиваюсь на своем подопечном.-- Тот твой приятель по-русски говорит? -- Нет. -- Очень хорошо. Эли, закусывай спокойно. Приятного аппетита. -- Спасибо. -- No! No! Please, no!.. Голос захлебывается; хриплый, булькающий вздох, негромкий стон; отчаянная багровая вспышка -- и расползающееся чернильное пятно; исходит дымкой, истончается... Все. -- С ним -- все. А у тебе есть шанс. Понял? -- Упырем сделаете? -- кривая усмешка. Вот только губы у тебя дрожат. Дрожат ведь? Да, я тебя понимаю! С бандитом или даже с маньяком- психопатом, приставившим тебе нож к горлу, есть хоть какой-то шанс договориться. Уговорить, подкупить, обмануть, отвлечь внимание, выбить нож... В конце концов, и бандит, и психопат -- тоже люди. А вот с вампиром, с живым мертвецом... Я хорошо вижу тот кромешный мрак животного ужаса, который уже подступает к горлу этого парня! К горлу... Мой острый ноготь почти ласково касается шеи ИНТЕРПОЛовца, и тот дергается, как от укуса. -- Поверь, это -- ни с чем не сравнимо! Уж я-то знаю. Это стоит жизни, парень! Неужели ты не хочешь... Молчит. Ладно. -- Можно и по-другому: это когда нож входит тебе в кишки, медленно проворачивается... Черт, самому противно -- хотя я, казалось бы, уж ко всему должен был привыкнуть! Но на войне все средства хороши. Мне нужна информация -- и я ее добуду! Если понадобится -- буду резать его на кусочки! Вот только времени на это может не хватить. -- Поверь, мне очень не хочется это делать -- я ведь вампир, а не садист -- но ты можешь просто не оставить нам выхода. Пожалуй, я начну с того, что у тебя в штанах. Да, от этого ты можешь умереть -- но не сразу, далеко не сразу! Я сделал вид, что лезу за ножом. Пока -- только вид. Но если он будет упрямиться... Парень отшатнулся, вжался спиной в стену, инстинктивно пытаясь отодвинуться от меня подальше. -- Нет... не надо! Пожалуйста! Все! Сломался. Он мой. Быстро, однако. Я думал, он покрепче окажется... -- Хорошо. Я могу не мучать тебя. И оставить тебя в живых. Даже не делать живым трупом. Но для этого ты мне должен кое-что рассказать. Мертвецы, они, знаешь, бывают довольно любопытны. -- Как я могу верить тебе на слово? И не говори мне, что мертвые не лгут! -- Ты прав. Лгут. Но у тебя нет выбора. Тебе придется поверить и ответить на мои вопросы -- или умереть. Умереть такой смертью, которой я и врагу не пожелаю! Я тебя даже целовать не стану -- слишком много чести. Ну так как? -- Что ты хочешь знать? -- с трудом выдавил он. Хорошее воображение у парня. Небось, как представил себе, что может сделать с ним оживший покойник... -- Во-первых: почему ты так хорошо говоришь по-русски? -- Потому что -- русский! -- он даже фыркнул. Вот, мол, какой вампир недогадливый попался! Ничего, пусть расслабится немного -- посмотрим, как тебе понравятся следующие мои вопросы. -- Ты работаешь в ИНТЕРПОЛе? -- Да. -- В подразделении "Z"? Пауза. -- Да. Ага, значит, и до нас эта зараза добралась. Очень интересно! -- Вас придали в помощь майору Жану Дювалю? -- Откуда ты?!. -- Можешь не продолжать. Следующий вопрос, и постарайся хорошо подумать, прежде чем ответить: почему вы нас просто не убили? Зачем мы вам нужны? На этот раз пауза была куда более долгой. -- Они... они хотят вас изучить. -- Они? -- Исследовательская группа при подразделении "Z". Я не знаю подробностей,-- парень заспешил, словно боясь, что я ему не поверю.-- Знаю только, что это какой-то секретный международный проект. Минимум, семь стран. ИНТЕРПОЛ -- это "крыша", а кто там всем заправляет на самом деле -- не знаю! Честное слово, не знаю! Мы -- только исполнители. Мы ловим таких, как ты -- и передаем ученым. Я не знаю, что они с вами делают! Клянусь, не знаю!.. -- кажется, у него начиналась истерика, так что пришлось слегка хлестнуть его ладонью по щеке. ИНТЕРПОЛовец пришел в себя почти сразу. Осекся на полуслове, мотнул головой, словно отгоняя наваждение, покосился на меня, отвернулся. -- Курить будешь? -- почти дружески осведомился я, доставая сигареты. Он только судорожно кивнул. Я дал ему прикурить, прикурил сам и подождал, пока он сделает несколько затяжек. Надо спешить, но сейчас нельзя было перегнуть палку. Это ж надо, я -- в роли вампира-следователя! Кто б раньше мне сказал... -- И много наловили? Таких, как мы? -- поинтересовался я небрежно. -- У нас в городе -- двоих. И еще двоих малолеток отсюда забрали. Сволочи! -- неожиданно окрысился он, на миг забыв о себе.-- Детей-то -- за что?! Жечь таких, как ты, надо! Осиной! Каленым серебром! -- Вот и жгли бы. Как брат Жан. Недоуменный взгляд. -- Ну, майор этот. Жан Дюваль. Он так и делает. Он нас убивает. Это, по крайней мере, честно. Он -- нас; а мы -- его, если достанем. А вы?! Он промолчал. -- Никогда не задумывался, зачем они нас исследуют? Эликсир бессмертия ищут? Лекарство от рака? Или что-то другое? Молчишь?! -- теперь уже завелся я.-- Хочешь верь, хочешь нет -- а сюда я шел, чтобы помочь им, этим детям! Упокоить! Они просили; потому что сами -- не могли! А теперь ваши "ученые" опыты на них ставить будут! На детях -- опыты! Ты понял?! На мертвых детях! Куда их повезли?! Говори!!! -- Исследовательский центр... при институте... институте биохимии. -- Знаю. Где там этот центр? -- Экспериментальная лаборатория. Закрытая. Корпус номер семь. Самый дальний. За забором. -- Понял,-- видел я это здание когда-то, издалека. Так вот, значит, что там...-- Теперь: что можешь сказать о майоре Жане? -- Ну... Короткая тревожная вспышка на самом краю сознания. То самое чувство опасности, которое столь хорошо развито у нас, вампиров -- да и кое у кого из людей. Я прыгнул с места, как сидел -- прыгнул, упал, поспешно откатился в сторону. Очередь была на пол-магазина, от души. Чтоб наверняка. Полтора десятка серебряных пуль. Не среагируй я вовремя -- со мной было бы все кончено. Но пули не пропали даром. Я видел, как дергается в смертной агонии тело ИНТЕРПОЛовца, как сползает на пол, оставляя на стене кровавый след. Я сдержал слово. Не мы убили тебя -- свои. Я не стал стрелять в ответ -- просто швырнул в узкий прямоугольник входа трофейную гранату. От грохота разом заложило уши, но я все же расслышал чей-то отчаянный крик. Вот только всех их граната навряд ли уложила -- так что, как опомнятся -- жди ответного "гостинца"! -- Эли, тут есть другой выход? -- Нет. Вот это влипли! Прорываться наружу? С умирающим капитаном -- не прорвемся (да и без него -- сомнительно), а бросить его здесь... Да, я убийца и вампир -- но своих я не бросаю! Черт, что же делать?! -- Мы влипли, Влад? -- Да, Элис. Но мы выберемся! Мы обязательно выберемся! Главное -- очень захотеть! Главное -- поверить!..-- я уже сам плохо соображал, что говорю ей, а на глазах уже каким-то образом оказались трофейные инфракрасные очки. Вампирское ночное зрение, помноженное на достижения техники -- какое-никакое, а преимущество! А то внутренний взгляд забирает уж слишком много сил. Ну-ка, ну-ка, осмотримся... Мягкая пульсация серого и зеленоватого, видимость -- как сквозь толщу воды, но предметы видны куда отчетливей, чем даже при моем зрении. А это что за странный квадрат на полу -- отсвечивает бледно-лиловым, переливается?.. Никак люк? Как же я его раньше не заметил?! Не вампир, а слепая тетеря! Нет, тетеря -- она глухая... А, не важно! Я явно перестарался -- так что крышка люка едва не осталась у меня в руках. -- Элис, быстро -- хватаем капитана -- и ноги! Туда, в люк. Винтовку не забудь -- пригодится! -- Влад! Он совсем плох! Как бы он... -- Выдержит! Держись, капитан, уже недолго осталось! За шиворот сыпятся целые пласты многолетней пыли, подошвы скользят на влажных скобах. Колодец теплоцентрали. Вот это повезло! Каким-то чудом спускаем вниз капитана, и я задвигаю крышку на место. Вовремя. Гулкие раскаты выстрелов. Палят явно наобум, боясь сунуться внутрь. Но это ненадолго. Над головой -- толстые, пышущие теплом трубы в блестящей изоляции, с торчащей из стыков стекловатой. Сгибаемся в три погибели, ползем по узкому тоннелю. Ничего, потерпи, капитан! Сейчас мы найдем другой колодец, выберемся отсюда -- и Эли сделает все, что нужно... -- Влад...-- я едва расслышал голос капитана.-- Чего у тебя руки такие холодные? Непонятно, бредит он, или нет. А ведь мы и вправду все еще "замороженные"! -- На Деда Мороза тренируюсь. Он слабо улыбается. -- Со мной все, Влад. Бросайте. Отхожу я. Спасибо... за все. Мы с Эльвирой обмениваемся короткими взглядами, и я киваю. Осторожно опускаю капитана на пол. -- Нет, капитан. Не дадим мы тебе уйти просто так. Мы обещали. Так что приготовься к рождественскому подарку: поцелую Снегурочки! -- А что, скоро Рождество? -- Да. Твое рождество. Второе. Ну что, готов, Василий? -- Как пионер, блин,-- сил на улыбку у него уже не осталось. Я отступаю на шаг назад, и Эльвица, встав на колени, склоняется над капитаном. Сейчас я почти завидую Василию. Испытать такое еще раз... За это действительно можно отдать все! Отдать жизнь. Как раз в тот момент, когда мы втаскивали бесчувственное тело капитана в найденный наконец колодец, в дальнем конце тоннеля блеснул свет фонаря. Поздно, господа! -- злорадно ухмыльнулся я, водружая поверх люка кстати подвернувшуюся бочку с засохшим цементом.-- Ариведерчи! Еще увидимся! Дверь подвала была заперта, но я просто как следует пнул ее ногой, и висевший снаружи замок, отчаянно кракнув, с лязгом отлетел в сторону. Несколько вытертых ступеней, дверь подъезда. Вот оно -- бледнеющее ночное небо, усыпанное умирающими блестками предрассветных звезд. Мы успеем! Мы должны успеть! Мы успели. Это, конечно, была не моя прежняя квартира -- старая хибара на окраине города, купленная мною за бесценок пару лет назад. Но светозащиту здесь я установил не хуже, чем в моем старом убежище, а удобства... хрен с ними с удобствами! Тут вся "жизнь" летит под откос... "Твой скорбный труп не пропадет!" -- пробормотал я, укладывая в гроб тело капитана и закрывая его крышкой -- ритуал все-таки надо соблюдать! Гроб (не тот, из которого я восставал, другой, поплоше) хранился тут в кладовке еще с тех времен, когда я только оборудовал это убежище. Тогда я отсыпался в нем днем, в подвале, дабы не мотаться на дневку через весь город. Конечно, на машине можно было бы обернуться быстро, но я еще до Приобщения недолюбливал автомобили, и в итоге за всю свою "посмертную" жизнь так и не научился их водить. Зря, конечно -- но есть некоторые привычки и предубеждения, против которых мы бессильны. Я покосился на окровавленную серебряную пулю в углу. Ее мы извлекали из капитана каминными щипцами -- ничего более подходящего не нашлось. Направился к кровати. -- И никакого секса! -- строго заявил я плотоядно воззрившейся на меня Эльвице.-- Спать! Нам завтра предстоит трудная ночь. -- Так-таки никакого? -- наивно захлопала своими длиннющими ресницами Девочка Эли. Ну что ты с ней будешь делать?! 2 На краю обрыва, за которым вечность, Ты стоишь один во власти странных грез. И, простившись с миром, хочешь стать беспечным, Поиграть с огнем нездешних гроз. Группа "Ария", "Ангельская пыль". Два тела на ложах из прозрачного студня. Пригашенные лампы под потолком. Зеленоватый сумрак. Так выглядит мир сквозь прибор ночного видения. Откуда я это знаю? Не важно. Негромкое жужжание. Лицо. Склоняется. Где-то я уже видел это лицо, видел, видел... Черты лица смазываются, разглядеть его никак не удается. Как всегда. Как всегда?! Значит, это уже было? Было, и не раз? Не раз... раз... раз... Эхо звоном отдается в ушах. Тот, что погружен в студень, не может ни видеть, ни слышать. Он -- не здесь. Откуда я это знаю? Где я? Кто я? Это я лежу на студенистом ложе? Или кто-то другой? И кто лежит рядом? Кажется, женщина. Я хочу посмотреть, но не могу. Не могу повернуть голову. Почему? Ведь я же гляжу со стороны! Почему я не могу просто повернуть голову и посмотреть? Почему?! Может быть, потому, что у меня нет головы? Нет тела? Кто же я?! Шепот в ушах (в ушах?!). Тот человек, что стоит над ложем, с кем-то говорит. Голос серый, с отливом в голубизну, на другом конце -- антрацит. Слова смазываются, плывут; краски тоже смазываются, словно пьяный художник мазнул... нет, не так. Раздолбанный магнитофон тарахтит, тянет, жует пленку -- наверное, садятся батарейки. -- ...по сценарию? ...хорошо. Результаты совершенно не... штампы! заезжено! За что вам платят? За такие деньги могли бы... сценарий и пооригинальнее! Вам... фантазии? надо... Шепот, шелест, скрип иглы по запиленной пластинке. Другой голос. Темный пурпур, прожилки фиолетового, уход в багрянец. На самом краю -- чернота хриплых трещин. -- ...необходимы узнаваемые стереотипы. ...в книгах, фильмах. Иначе -- отторжение. Нет базы... достраивать картинку... достоверности. Ведь конечный результат вас вполне устраивает? -- Да, вы правы. Хорошо... Голоса уплывают, комнату заливает молочной мутью, быстро переходящей в промозглую сырость болотного тумана, серую мглу, и вокруг смыкается чернота могилы... x x x Некоторое время я лежу с открытыми глазами. Темнота не мешает. Я знаю, что снаружи -- вечер. Уже почти стемнело. Еще чуть-чуть -- и... Я снова был там. В этом сне. И снова сон не хотел отпускать меня, он еще жил во мне, я еще слышал шелестящие голоса, видел погруженное в студень тело. На миг мне показалось, что стоит сейчас повернуть голову -- и я наконец увижу... Искушение было слишком сильным. Я повернул голову -- и провалился в два изумрудных колодца, раскрывшихся мне навстречу. -- Ты опять был там? -- Да, Элис. (Откуда она знает?!!) -- И я -- тоже. -- Ты?!! -- Я. Это уже не в первый раз. Только раньше я не говорила, потому что почти ничего не помнила. А теперь... Я знала, что ты рядом -- но я не могла повернуть голову и посмотреть. -- И я -- тоже! Значит, это ты -- на том, втором ложе; как и я, залитая в студень? -- Да, Влад. Знаешь, иногда мне кажется... мне кажется, что там лежим мы-настоящие. В коме. Там мы, наверное, очень хотели жить -- и на пороге смерти мы создали себе этот мир, это посмертное существование -- чтобы уйти сюда насовсем, когда врачи устанут бороться за нашу жизнь. Там мы еще живы -- но это ненадолго. Она помолчала. -- Когда я думаю об этом -- мне становится страшно, Влад. -- Почему, Эли? -- Потому что я боюсь, что когда мы умрем там -- здесь тоже все кончится. Навсегда. -- Ну, здесь мы уже умерли,-- наигранно усмехаюсь я.-- Но даже если ты и права, и все это -- побег от смерти, то когда наши настоящие тела там умрут, мы останемся здесь. Нам просто перестанет сниться этот сон. -- Я очень на это надеюсь Влад,-- Эльвира серьезна, как никогда.-- Но еще больше я боюсь другого. Я боюсь, что там мы очнемся. И жизнь вновь станет серой и скучной. Как раньше. Как у всех них. А это все окажется только сном... Вот как? Девочка моя, ты убежала от жизни -- сюда, ко мне; и теперь боишься вернуться? Вот это -- действительно страшно! Я не стал говорить ей о своих подозрениях. Я очень надеялся, что это все же сон, видение; может быть -- прорыв в какую-то другую, невероятно искаженную реальность. Кто знает, на что способна извращенная, уже не человеческая психика не-мертвого? Сон разума рождает чудовищ. А сон чудовища?.. Но если Эльвира все-таки права, и все это не просто сны -- то там нас отнюдь не лечат, отнюдь не пытаются вернуть к жизни. Этого она может не бояться. Все гораздо хуже. Там на нас ставят какой-то эксперимент. Там нас ведут по сценарию, в конце которого может ждать только одно... Так что пусть уж лучше все это окажется просто сном, кошмаром для вампиров. Кошмаром, которым мы пытаемся отгородиться от самих себя! Да, отгородиться, защититься! Потому что если на самом деле мы лежим там, то все, что происходит здесь -- сон, иллюзия! Все это -- чей-то идиотский сценарий, безумный эксперимент... Но ведь тогда на нас нет вины, нет ничьей крови! А это значит... это значит, что мы, сами того не осознавая, хотим, чтобы кошмар оказался реальностью, встал между нами и нашей истерзанной, умирающей совестью, ее останками! Но рано или поздно совесть умрет в нас окончательно. И тогда мы проснемся. Проснемся здесь. Или... "Еще немного -- и я просто сойду с ума," -- мысль была на удивление трезвой и отстраненной. x x x -- Ну, ребята, у вас и шутки! Вы б еще и крышку заколотили! Так же и задохнуться, блин, можно... Эли не удержалась и хихикнула. Крышка со стуком упала на пол, и капитан Прохоренко сел в гробу, являя собой живую (ну, скажем, условно живую) пародию на воскрешенного Лазаря. Встает из гроба Лазарь, оглядывается по сторонам, и заявляет: "А вы, блин, кто такие? Почему здесь собрались? А ну-ка, предъявите документики!" Вовремя капитан проснулся! Еще немного -- и мы с Эльвирой утонули бы в дебрях психологии и самокопания, а там и до съехавшей крыши -- рукой подать. Сумасшедшие среди вампиров встречаются куда чаще, чем среди людей. Взять хоть ту же Безумную Нищенку. Да и "нормальные" вампиры -- не такие уж нормальные на самом деле. Пережить собственную смерть -- не шутка! Посмотрю я на вас... -- Вы чего это в потьмах сидите? Та-а-ак. Кажется, сейчас придется объясняться. Я выбрался из кровати и щелкнул выключателем. Капитан сидел в гробу растрепанный, небритый, с синюшными трупными пятнами на лице, и ошалело моргал. -- С Днем Рождения, Василий! -- Спасибо... Только я зимой родился, в январе! -- То ты в первый раз родился. А сегодня -- во второй,-- как ребенку, объяснил ему я. -- А, ты в этом смысле... Нет, он действительно ничего не понял! -- Посмотри на свою рану. -- А...-- он осекся. Выбравшись из гроба, скинул заскорузлый от крови милицейский китель, сорвал продырявленную рубашку. Оторопело ощупал живот, колупнул ногтем корку засохшей крови... -- Это... как это?! Даже шрама нет! -- он замолчал, прислушался к себе.-- И не болит ничего! Только сушняк жуткий, как с бодуна. И жрать хочется. Не, ну вы, блин, даете! Колдуны, блин! По небу летают, раны лечат...-- капитан умолкает и некоторое время пытается вспомнить какое-то слово.-- Экстрасенсы, да? Ну я не знаю, как вас и благодарить! Вы ж меня прямо с того света... Я ж теперь по гроб жизни...-- Василий споткнулся о гроб, в котором провел ночь, глянул себе под ноги -- и резко умолк. Нет, правду надо говорить сразу -- какой бы страшной она ни была. Если отложить объяснения на потом -- будет только хуже. Я уже открыл было рот, но Василий снова опередил меня -- резво шагнул к примостившемуся в углу комнаты ветхому буфету, заглянул внутрь... -- О, да у вас тут вино! Ребята, можно глотнуть? Вы не подумайте, я не алкаш какой-нибудь, но такой сушняк... Вино -- это исключительно для интерьера. Точнее -- для случайных гостей. Должна же у человека в доме водиться хоть одна бутылка вина! Вдруг угощать кого-то придется? Я в этом смысле всегда гордился своей предусмотрительностью. Сами-то мы, вампиры, вина, понятное дело... И снова меня опередили. На этот раз -- Эльвица. -- Конечно! -- мило улыбнулась она капитану, продемонстрировав белоснежные клыки -- но Прохоренко не обратил на них внимания. Одним движением выдернув пробку, он жадно припал к бутылке "Каберне". Черт, вот ведь оно! Жадно глотающий "Каберне" капитан. Подносящая к губам бокал Эльвица. Там, на банкете у Ахметьева. Подносящая к губам, делающая глоток, другой... ВАМПИРЫ НЕ ПЬЮТ ВИНА! Вампиры вообще ничего не пьют и не едят, кроме крови! Неужели и она, и капитан... -- Эльвира, а скажи-ка мне, тогда, на банкете -- когда ты пила вино -- что ты почувствовала? -- Ой, мне понравилось! А то мальчишки на вечеринки обычно всякую дрянь импортную покупали, а дома мне вообще не разрешали... -- А я тебе никогда не говорил, что вампиры не пьют вина? -- Нет. А что? -- изумленно распахнутые изумруды. -- Да нет, ничего. Забудь, ерунда все это... Вот так. Она не знала! И капитан не знает -- вон уже полбутылки выхлебал -- и ничего с ним не делается! И не сделается. Значит, главное -- поверить? Поверить -- или изначально не знать и быть уверенным? Да! Именно так! И тогда нет ничего невозможного -- скользить по лунному лучу, растекаться туманом, гасить лазерные прицелы, глушить радиотелефоны, пить вино, как при жизни, и получать от этого удовольствие... Что еще?! Что?! Что мы еще можем?!! Голова кругом идет... голова... кругом... как во хмелю... во хмелю... Я молча шагнул к капитану, отобрал бутылку. В этом нет ничего особенного. Это -- просто вино. Раньше я любил сухие вина. Хоть то же "Каберне". Что мешает мне выпить его и сейчас? То, что я вампир? Чепуха! Эльвира -- тоже вампир; и капитан. Да и по цвету это похоже на кровь, и пьянит совсем как... Терпкий, давно забытый вкус. Глоток, другой... Я отрываюсь от бутылки. Я сделал это! Я поверил, я убедил себя, я смог!!! И что же дальше? В чем еще я могу убедить себя? Что мне теперь говорить капитану, а что -- нет? А если... если не говорить ему, что он -- вампир?!! -- эта мысль настолько поразила меня, что я застыл с бутылкой в руке посреди комнаты, словно застигнутый солнцем горный тролль. Застигнутый... солнцем... Нет, слишком рискованно. Самовнушение -- это здорово, но есть и банальная физиология. Физиология вампира. Восставшего мертвеца. Проклятого. Ему нужна свежая кровь, нужна чужая жизнь, чтобы сделать ее своей. А стоит капитану выйти на солнце... Или это тоже -- условности?!! Тоже -- вопрос веры, знания? Или НЕзнания?! Что, если... Нет, слишком рискованно! -- ...Хлебни еще, Василий. То, что я тебе сейчас скажу, на трезвую голову лучше не слушать. Да и на пьяную тоже. Я достал сигареты и присел на край кровати. x x x -- Проклятье! Блин! И что же я теперь жене скажу?! Начальству?! -- капитан мерял шагами комнату, как угодивший в клетку зверь. Убеждать его пришлось долго, но в конце концов, после нескольких весьма впечатляющих демонстраций, он все-таки поверил. -- Ты им ничего не скажешь. Их для тебя больше не существует. И тебя для них -- тоже,-- я чувствовал, какую боль мои слова причиняют капитану, но нарывы надо вскрывать сразу. Я не собирался ему лгать.-- Забудь. Знаю, что не сможешь, но -- забудь. У нас есть дело. И не говори, что тебя не спрашивали! Ты мог выбрать смерть -- насовсем. Но ты выбрал месть. Ты ведь еще хочешь достать тех ублюдков? Того лейтенанта ИНТЕРПОЛа, который тебя убил? -- Да! -- капитан резко остановился. Его взгляд был подобен удару пули. -- Тогда надо спешить. У нас мало времени. Ночи сейчас короткие, и к тому же за нами охотятся. -- Это мы еще посмотрим, кто за кем, блин, охотится! -- ощерился Прохоренко.-- У тебя оружие есть? -- Есть,-- я тоже оскалился в ответ. Таким мне капитан нравился куда больше.-- Кое-что здесь, а кое за чем еще придется заехать. Должны успеть. Там, в шкафу -- одежда. Переоденься. И умойся. А то вид у тебя, прямо скажем... -- ...Краше в гроб кладут,-- закончила за меня Эльвица. Да, кладбищенский юмор -- штука заразная! ГЛАВА IV. ...AND JUSTICE FOR ALL!* Вновь и вновь я вижу сон: Кровью залит горизонт, И земля в огне на много миль. Шесть минут до часа "X", Небо скоро рухнет вниз, Ветер всех развеет, словно пыль! Время убивать... Группа "Ария", "Дух войны". 1 ...Дверца сейфа заскрипела так, словно специально задалась целью поднять на ноги даже мертвых: ржавчина зубов крошится о сиреневое стекло, вот-вот готовое пойти изломами трещин. Ну и ладно, мертвые нам не помеха, а живые, авось, не услышат. Оба пистолета были на месте, завернутые в заскорузлые от засохшего за эти годы масла тряпки. Главное -- не перепутать: "парабеллум" -- с обычными пулями, а вот в "ТТ" -- аргентум. Кажется, так. На всякий случай проверил. Нет, не забыл, однако, все верно. Теперь -- запасные обоймы: четыре к "парабеллуму", две к "ТТ". Все, что есть. Серая паутинка шороха. Это там, на лестнице, ведущей в подвал. "Если это Бессмертный Монах -- то прямо сейчас и проверим, насколько он бессмертный!" -- зловеще усмехнулся я, передергивая затворы на обоих пистолетах... ...Когда панический топот ног стих, я направился к другому выходу. x x x _______________________________________________________________ * В ДАННОМ случае -- "...И справедливость для всех!" (Вариант: "...И правосудие для всех!") (англ.) (название альбома группы "Metallica" за 1988 г.). _______________________________________________________________ Такси поймали здесь же. Все равно этим тайником я больше не воспользуюсь, а до моего убежища отсюда достаточно далеко. Транспортировать же капитана через полгорода по воздуху мы не собирались: силы нам еще потребуются -- и во время самой операции, и потом, когда настанет время уносить ноги. Вот тогда и полетаем! Водитель благоразумно не стал интересоваться содержимым тяжелых спортивных сумок, которые мы загрузили в багажник. Возможно, он и отказался бы нас вести, но было уже поздно -- и он это прекрасно понимал. Не надо было останавливаться. Несколько раз я перехватывал голодный взгляд Василия, так и сверливший мясистый загривок водителя. А неплохо держится капитан! Другой бы уже сорвался! Он ведь еще до Приобщения немало крови потерял... Здесь. Мы остановились за два корпуса до объекта. Ни к чему обнаруживать себя раньше времени. Интересно, ожидают ли они нападения? Очень хотелось надеяться, что -- нет; но рассчитывать всегда надо на худшее. Я огляделся внутренним взглядом. Зеленовато искрят воздушные потоки, спиралями закручиваясь вокруг молчаливых институтских корпусов. Вокруг колышется другая, темная зелень с янтарными вкраплениям -- это шепчутся между собой старые клены. В вестибюле ближайшего здания угадывался серый контур дремлющего вахтера. Редкие лазурные линии немногих задействованных электропроводов, неслышимый, едва ощутимый отсюда зуд бегущего по ним тока. Красиво! И все чисто. Поблизости никого нет. Прежде чем перейти на обычное ночное зрение, оборачиваюсь. Такси уже и след простыл... нет, не простыл еще -- вот она, медленно гаснущая флюоресцентная дорожка. Рядом -- двое. Пурпур и темный, переходящий в бурый, багрянец. Элис и капитан. Все, хватит! На это уходит слишком много сил. -- Пошли. Останавливаемся у предпоследнего корпуса, в зыбкой, скрадывающей очертания тени деревьев. Трепещут, шелестят под теплым ветром кроны старых кленов, тянут к нам ладони-листья, словно пытаясь о чем-то предупредить. Спасибо. Я знаю, вы с нами -- а не с теми, кто ставит опыты на мертвых детях! Может, еще свидимся. Сухое вжиканье расстегиваемых молний. Масляные щелчки вставляемых в гнезда магазинов. Злорадный лязг затворов. Они тоже дождались своего часа! На миг меня захлестывает ощущение, что где-то, когда-то это уже было, было! Где? когда? со мной? с нами? Не помню. Волна накатывает и уходит, оставляя лишь чувство ущербности, невозможности вспомнить. Ложная память? Что-то из прошлой жизни? Из предыдущих инкарнаций? Из того, другого мира, где лежат под пригашенными лампами два погруженных в студень тела? Может быть. Сейчас это уже не имеет значения. Ничто больше не имеет значения. Nothing else matters! -- Возьми, капитан,-- протягиваю ему инфракрасные очки,-- у тебя пока с ночным зрением не очень. Значит, так: мы взлетаем, убираем охрану у входа, потом переносим тебя через ограду. Внутрь ты входишь через парадный вход, мы -- через окна. И запомни: не жалеть никого! Невинных там нет. Они-то нас уж точно не пожалеют. Все. Мы полетели. -- Ни пуха! -- К черту! С Эльвирой уже все оговорено. Земля, качнувшись, уходит вниз; в лицо упруго ударяет ветер. Мимо проносятся размазанные тени кленов, сливаясь в одну стремительно улетающую назад полосу. Сейчас я сам -- такая же размазанная тень, темная молния, оживший кусок мрака... You'll see a darkness into my eyes; I am a horror of crazy night!* Безумное, разметанное небо в переливах алмазной пыли. Желтый мистический глаз луны притягивает, манит. Нельзя. Не сейчас! Навстречу прыгает ломаная линия ограды. Ослепительная лазурь, нарастающее гудение -- проволока-то у них под током! Когда это я успел перейти на внутренний взгляд?! Не важно. Почти невидимые нити сторожевых лучей проваливаются вниз. Ловлю поперечный поток и пускаю свой шершавый сиреневый шепот по его искрящему бледной зеленью краю: -- Эли! Выше! Она услышит. Я знаю! Откуда? Не важно. Крона послушно расступается, принимая меня в себя. Мир смещается обратно, обретая нереальную четкость очертаний. Успеваю заметить темный вихрь с пурпурной сердцевиной, исчезающий в листве дерева по другую сторону от ворот. Мгновение назад я сам выглядел точно так же. Так, где наружная охрана? Ага, вот один отливающий фиолетовым серебром силуэт, другой. Встопорщенные, ощетинившиеся металлом. А глубоко внутри -- пульсируют комочки черного страха. Они еще не знают -- но предчувствуют. Они настороже, они... Всего двое? Нет. Третий... четвертый. За корпусом, с другой стороны. Сюда долетает лишь его слабый отсвет. А вот здание прощупать не удается -- густое переплетение лазурных линий режет глаза, надежно скрывая от взгляда содержимое корпуса -- получше маскировочной сети! Хотя в окнах свет не горит. Странно... Однако, пора. Медлить нельзя. Времени у нас -- до рассвета. И надо еще успеть вернуться. На миг я позволяю своим глазам вспыхнуть раскаленными углями. Короткий взгляд в сторону Эльвиры -- и изумрудный высверк в ответ из _______________________________________________________________ * Ты увидишь тьму в моих глазах; Я -- ужас безумной ночи! (англ.) _______________________________________________________________ приютившей ее кроны. До сих пор не могу привыкнуть к этим ее зеленым звездам!.. Ладно, вперед. Мгновенное смещение. Листья разом обретают твердость камня, бритвами секут лицо. Плевать! Корпус заваливается набок, небо -- дыбом, звезды -- врассыпную. И лишь совиный глаз луны остается прежним. Удар. Упругий всплеск в ушах, разлапистый хриплый вскрик наждаком скребет по натянутым нервам. Миг неподвижности и сдавленной тишины. Клыки сами находят жилу. Пьянящее безумие сладостным потоком вливается в меня; я пью его силу, его жизнь, я делаю их своими! Я чувствую его отчаянный ужас, незаметно сменяющийся тоской обреченности, покорностью судьбе, и вот уже -- гибельным восторгом, последним, смертным блаженством уходящего от поцелуя не-мертвого! О, если бы я сам мог испытать это вновь, наяву, а не в тех других, столь редких снах!.. Сны... Ты знаешь, я завидую тебе, парень! Честно. Завидую еще и потому что это -- последнее, что ты чувствуешь! Я бы тоже хотел уйти -- так. Рывком прихожу в себя -- и с неожиданной ясностью понимаю, что все мы -- мы, вампиры -- наркоманы. И наш наркотик -- не кровь. Хуже. Много хуже. Наш наркотик -- смерть. Собственная ли, чужая... Ладно, проехали. Сейчас -- не время для рефлексии. Мы здесь не за тем. Внутренний взгляд. Ухватываю картинку целиком, тут же вычленяя важное. Наружных охранников осталось двое. Эльвица уже "сделала" ближайшего -- его силуэт на глазах блекнет, растворяется, исчезает. Да, именно так это выглядит, когда мы выпиваем из человека жизнь. Одного надо оставить капитану -- чтобы потом не отвлекался. ...Когда я поднялся, закончив связывать последнего охранника -- "клиента" для Василия -- я встретился с ней взглядом. -- Знаешь, Влад,-- в ее голосе неожиданно прозвучала такая тоска, что меня невольно пробрал озноб,-- мне кажется, еще немного -- и я не выдержу. И попрошу тебя всадить мне осиновый кол в сердце. Кровь, все время кровь и смерть, ночь за ночью... И так -- всегда, целую вечность?! Я не выдержу, Влад, я сойду с ума! Это же ЛЮДИ! Черт! У нее "ломка"! Запоздалая -- и оттого еще более страшная, чем у меня в свое время. Проклятье! Как не вовремя... Отвечай же скорее, дубина, труп ходячий! Вспомни, что говорил тебе Генрих! Только жестко, жестко -- как ладонью по лицу, с размаху! -- Ты сама знала, на что шла, Эльвира! Я тебя предупреждал! Помнишь? Так что теперь не жалуйся! Распустила сопли? Кол в сердце хочешь?! Будет тебе кол! Вот только разнесем на хрен этот гадюшник -- и пожалуйста! А можешь на солнце выйти. Знаешь, как горят вампиры? Хочешь попробовать?! -- Влад... ты... ты что...-- она в ужасе отшатнулась. Отчаянная обида плескалась в ее изумрудных колодцах, грозясь вот-вот вырваться наружу.-- Это же... это же подло, Влад -- то, что мы делаем! Это же все равно... все равно что воевать с детьми, или с калеками! Уж лучше бы она меня ударила! -- Мы не воюем с ними. Мы их просто едим. Как скот. -- Влад... но это же люди! ЛЮДИ! Мы ведь и сами были людьми! Опомнись! -- Опомнись -- и что?! Что, я тебя спрашиваю?! Возьмем по пистолету и на счет "три" всадим друг другу по серебряной пуле в сердце?! Или будем загибаться в каком-нибудь подвале, воя от голода и сходя с ума -- как твои "крестники"? Да?! Она молчала, потупившись. Кажется, ее понемногу отпускало, она приходила в себя. Я шагнул к ней, обнял за плечи, заглянул в глаза. -- Ты ведь хочешь быть со мной? Быть не такой как все? Купаться в звездном свете, скользить по лунному лучу, видеть мир таким, каким его видим мы? Хочешь, я научу тебя растекаться туманом? Хочешь? -- Да, Влад! Хочу! Я люблю тебя, я счастлива с тобой, я... мне нравится быть вампиром, но... если бы можно было никого не убивать! Мне страшно, Влад! Я схожу с ума от запаха крови, я наслаждаюсь, когда пью из них -- но потом приходит отрезвление! Это... это как наркотик, Влад! (Ну да, несколько минут назад я думал о том же!) Я не хочу превращаться в зверя, убийцу-наркоманку! Я только сейчас это поняла! Я не хочу больше убивать их -- пусть они сами бандиты, убийцы -- но они же беззащитны перед нами! Так чем мы лучше их? -- Ничем, Эли. Ничем. Мы хуже. Только те, к кому мы пришли сегодня, не беззащитны. Они запросто могут убить нас. Они уже убили многих таких, как мы! -- Я понимал, что мы теряем драгоценное время, но я должен был убедить ее, помочь окончательно прийти в себя, вытащить на поверхность ту прежнюю Эльвицу, которая... Иначе она действительно погибнет! Прямо сейчас.-- Ты помнишь, что такое получить серебряную пулю? Так вот, здесь у них серебра на нас хватит с лихвой, я его чую! И серебра, и других сюрпризов. Не обольщайся, что мы так легко сняли охрану -- внутри нам придется жарко!.. Ну что, согласна сыграть с ними на равных? Не побоишься? А потом... потом мы обязательно что-нибудь придумаем! Обещаю тебе, Эли! Думаешь, меня никогда наизнанку не выворачивает от того, что нам приходится делать? Думаешь, мне легко? Держись девочка! Мы прорвемся! Все будет хорошо... Я понимал, что несу чушь, что "хорошо" уже не будет никогда, что никакого выхода, никакой надежды для таких, как мы, не существует -- но в тот миг я сам верил в то, что горячо шептал ей на ухо. -- Ты обещаешь, Влад? -- Да, я обещаю! -- потом ты поймешь, что я лгал для твоего же блага, но это будет потом, потом, а сейчас...-- Мы что-нибудь обязательно придумаем! Верь мне! А сейчас... там твои "крестники", Элис! И другие наши. Им не дадут уйти насовсем. Они будут мучать их годами, изучать, исследовать... Там те, кто охотится за нами! Это уже настоящая война. Война на равных. Мы должны это сделать, Элис! -- Да, Влад, ты прав. Мы это сделаем. Но потом... ты обещал! -- Да, я обещал. А сейчас... -- ...А сейчас стойте, где стоите! Нет, ну это ж надо -- такого и в кино не увидишь! Парочка сентиментальных мертвецов! Продолжайте, продолжайте обниматься -- так я вас обоих одной пулей упокою, ежели что. А насчет серебра ты был прав, упырь -- его у нас хватает. И все остальное найдется! Так что стойте спокойно, не дергайтесь -- если хотите еще немного... Голос режет сверкающей бритвой, бьет по голове тяжким обухом, темно-синим эхом отдается в ушах, уходит, возвращается. Опять! Всего лишь на несколько минут мы потеряли бдительность -- и снова влипли! На этот раз, похоже, крепко. "Заморозка" не поможет, нас прекрасно видно и без инфракрасных приборов -- а даже если я уйду в туман, они убьют Эли! Да и поможет ли уход в туман от серебра? А у них наверняка и еще кое-что припасено! -- ...а вы, ребята, осторожнее. Обойдите их. "Сбруя" готова? Забирайте у них оружие и вяжите. Обоих вместе! Вот ведь ушлые покойники пошли -- скоро на танках заявляться начнут! Вампиры на танках? Это мысль! Жаль, поздно подсказал. Ничего, если выберемся... Внутренний взгляд. Один -- у меня за спиной, с автоматом в руках. Держит нас на прицеле, ни на мгновение не расслабляется. В магазине автомата тускло блестит аргентум. Не соврал. Еще четверо обходят справа и слева, в руках у них переливаются золотом какие-то хитрые плетенки. "Сбруя". А ведь из такой действительно не выберешься! Откуда-то я знаю, что "сбруя" и туманом утечь не даст. Что-то есть в ней такое... сверхъестественное, не от мира сего! Это что ж такое должно быть, чтоб вампиру показаться сверхъестественным?! Но это все не главное. Главное -- откуда взялись эти... группа захвата? Почему я их проворонил? Ага, дверь, ведущая в корпус, приоткрыта. Оттуда выглядывают еще двое. Прикрытие. Черт! Телекамеры! Как же я их раньше не заметил? Понадеялся на внутренний взгляд -- а он, родимый, в электропроводке, как в масксети, увяз! А камеры -- вот они, их и моим обычным зрением видно! Выходит, они за нами с самого начала наблюдали?! Видели, как мы их людей убирали -- и на помощь не пришли?! Вот, значит, как. Мы, значит, по их мнению, нелюди, убийцы-кровососы (что, в общем, правда) -- а они?! Они сами?! Бессильная злоба копится где-то внутри, бурлит, но я понимаю, что ничего не могу сделать. Не успею. Даже с моей реакцией. И мне остается только крепче обнимать Эльвиру, словно пытаясь защитить ее, закрыть собой, растворить в себе, спрятать... Темно-б