Date: 07 Oct 96
From: Dmitry Mokeev
Newsgroups: fido7.su.books
Сто лет здравствуйте, любезнейший All!
А что, кто-нибудь еще читает такую глупость, как толстые
журналы? Судя по тиражам - нет, у нас одних библиотек - 50 000
публичных, 50 000 ведомственных, а у самого массового "Нового
мира" - 21 000 тираж. Их них - 5 000 соросовских.
Пошел вот надысь в библиотеку, притащил этого добра за
1996 год полный дипломат - любопытно (не мне ли одному?) все ж,
чем они живут. Коли чего не заметил - просьба поправить.
Прежде всего, поправели наши журналы здорово. Оттуда и начнем.
***
В художественном отделе как-то ничего особого не
приметилось - в основном критический реализм, довольно скушно.
Хотя вот Солженицын есть. Любопытнее прозы - публицистика,
благо, это пол-объема журнала: Аверинцев, Кублановский - ценю,
еще многие. Одним словом - вполне последовательно проводимый
православный правый консерватизм: долой низкопоклонство перед
Западом, даешь Третий путь, давить либералов, все в геене
будете гореть огненной и так далее. Сие не особо удивительно -
кто у нас "Образованщину" и "Наших плюралистов" первым
напечатал? Надо сказать, это приятно. И позиция, и сама
возможность такой позиции - давно пора бы отбить консерватизм у
коммуняк.
Рецензий немного, и в основном - очень краткие, хотя лит.
критика часто весьма доброкачественная.
***
по сравнению с прошлым годом стала скучновата, а ведь в
1995-м можно было любой номер от корки до корки читать.
Хорош только Чарльз Буковски в 2'96 - американский
Венечка. Больше что-то ничего не вспомню.
***
Сильны, конечно, прежде всего прозой: "Трепанация черепа"
и "Чапаев и Пустота" - уже это одно очень неплохо. В этой части
- последовательные постмодернисты, что иногда (скучные Шаров,
Слаповский, Буйда и иже с ними) совсем не остроумно и потому -
утомляет. С "Трепанацией" (No1) Сергея Гандлевского дело ясное
- лучшая проза года, а вот с Пелевиным (No4,5) сложнее...
Задолбал его буйный будизм. Но любопытно. В первой части - a la
"Мой век, мои друзья и подруги" и "Роман без кокаина" - даже
весело, а потом, как мы уже и говорили, пошел жанр "говна
самовар". Пелевина несет: дурдом, новые русские, просто Марии,
японцы. Странно, что отсутствуют программисты. Вероятно, они
подразумеваются. Главное, пустышкой я его уже обзывал (хотя
Димми Тимченко почему-то утверждал, что творчество Пелевина
непусто - дык, смотри хоть заглавие), но теперь приходится
брать слова обратно - всегда можно отговориться, что так оно и
было задумано автором (опять же см. заглавие). Ну и хрен с ним.
Кроме прозы, очень хороши краткие рецензии - самые
многочисленные и быстрые. Лит. критика тоже есть хорошая.
Маргинальные жанры, типа "Дневник писателя" не особо радуют.
Между прочим, в каком-то номере была довольно большая
подборка стихов надежды русского рока (как бы не несбывшейся,
это ее реггей... старые вещи - на порядок лучше, в новых - его
нет) Ольги Арефьевой ["* - ковчег"]. На бумаге, честно говоря
не очень смотрится, но сам факт...
Публицистика выражена слабо, наблюдаются метания между
постмодерном и правой новомирской позицией (член редколлегии
Масарский пишет прямо по Солженицыну). Но здесь в общем-то не
очень четко. Они во времена перестройки социализму с
человеческой рожей все же сочувствовали, это немного осталось.
***
Загадочное явление. Проза и публицистика - это
тянитолкай, сошлись, что называется волна и камень, стихи и
проза, лед и племенная политика как орудие революции. В
публицистическом отделе выступают: какой-то философ из Аграрной
партии, Кара-Мурза с группой товарищей (все - из "Нашего
современника"!), профессор из нашей яростно марксистской
Плешки. О чем пишут, понятно: славься, община, за народный
социализм, страну губят гарвардские мальчики, сохраним
Рассею...
А проза такая (может быть, нерепрезентативно, но взял
номера со знакомыми именами). В. Кантор. "Крепость". Сюжет (а
остальным можно и пренебречь, стиль - величина бесконечно
малая) двояк, но в общем таков:
а) старая еврейская революционерка, вернувшись в 1926
году из Аргентины, тогда же невинно страдает от шовинистической
политики ВКП(б), прозябает в безвестности, вокруг нее
разворачивается некая несчастная любовная интрига, затем она
умирает и попадает в рай (подробно описано по Моуди), потому
что она как коммунистка хотела много добра людям.
б) вторая линия - прямо из Достоевского: русский хулиган
из антисемитских соображений устраивает небольшой погром -
кидает кирпич в окно учителю литературы, верней, в кроватку его
ребенка, но, по чистой случайности, убивает (не до конца,
кажется) не малютку, а его дедушку. После чего этот новый
Смердяков представляет учителю Иваном Карамазовым (здорово с
соседушкой по номеру Кара-Мурзой аллитерирует) невинного
еврейского мальчика. Правда, с ума сходит не мальчик, а его
тетя - дочка революционерки, но это не суть важно.
А "Крепостью" роман называется тоже не спроста, там
философическое рассуждение есть: в Европе "крепость" - оплот,
сооружение, охраняющее свободу, а у нашего Даля наоборот:
первое значение этого слова - документ о крепостном состоянии.
Прощай, немытая Россия, короче.
Далее. Заметки Семена Файбисовича. Кто не знает, это
неплохой художник-фотореалист, рисует по фотографиям разных
алкашей, демонстрантов и прочую нечисть. Мне, кстати, нравится.
Заметки - о тех же вечнопьяных русских мужиках.
Далее. Не помню кто. "Похороните меня за плинтусом".
Бабушка любит внучека, но странною любовью - любит таскать его
по врачам (см. "Про мимозу"), называть говном и грозится забить
насмерть ногами. Почему-то хэппи-энд: мама забирает мальчика от
бабушки, а та с тоски копыта откинула. Совсем плохо.
Далее. Фридрих Горенштейн. "Куча". Как обычно у
Горенштейна - философическое произведение. Куча - это понятие
древнеегипетской математики, аналог нашего Х (икса),
неизвестная, в нашем контексте - серая человеческая МАССА. По
Горенштейну оказывается, что египтяне знали понятие
иррационального числа и называли его "долги" - гм-гм, иксово у
Горенштейна с математикой, замечу. Также подчеркивается, что
по-древнеегипетски "куча" будет "хуа". Вот этой-то ху.вой кучей
представляется одному математику, едущему в провинциальный
райцентр, вонючая Россия. Математик падает в канаву, ломает
ногу. Кругом - ему встречается множество русских говнюков.
Единственный луч света в темном навозном царстве -
интеллигентный, умный и скептический истопник, совсем не
русский, естественно. Символизируя невозможность положительного
действия в этой стране, математик так никуда и не попадает.
Примеров худ. литературы, не вышитой по этой канве мне в
"Октябре" не встретилось. Хотя возмущает даже не это, а
загадочное соседство под оной обложкой с нашими современниками.
К чему бы это?
В каком-то из номеров напечатаны несколько стихотворений
Алины Витухновской. Неплохо. Узнаваемо, по крайней мере:
посткубофутуризм, переходящий в эдакую цветаевскую разухабистую
ритмичность, а размер вот даже не понял какой. Хотя это ни о
чем не говорит, я в размерах и не разбираюсь. Что это?
-/-/--/-
/--/--/
Лит. критики и обзоров - почти нет.
***
Тоже вполне загадочное издание. С одной стороны, главред
и первый заместитель - нетаящиеся коммуняки, есть статьи
Зюганова и Руцкого, с другой, Шафаревич, Кожинов и Глазунов -
антикоммунисты, как я понял, а последний вроде даже за Ельцина
на последних выборах агитировал.
Проза - в основном историческая, в стиле Пикуля и
Иванова. Много сочинений про октябрь 93-го и 5000 погибших
тогда невинных мучеников свободы, про танки, стрелявшие по БД
термическими снарядами и отважный прибалтийский ОМОН. До конца
дочитать хоть что-нибудь у меня не получилось, поэтому сразу
переходим к публицистике.
Из номера в номер печатаются мемуары Ильи Глазунова
"Россия распятая" и трактат "Масонский заговор против России.
1731-1995."
"Россия распятая" до жути похожа на воспоминания Дали
("ИЛ" года три назад): неподъемным для журнала объемом,
царственным тоном, осознанием своего первопроходчества, даже
любовью к старым мастерам. Смешно.
"Заговор" - безграмотная вещь. Автор никак не может
остановиться и записывает в масоны всех исторических лиц, кроме
Сталина, Николая II с семьей, Распутина (критика Распутина -
критерий масонства) и почему-то Родзянки (хоть "масоны его
контролировали"). Масонами оказываются Милюков, Ленин и все
вплоть до Горбачева, даже Шульгин с Пуришкевичем. Однако.
Шафаревич "Была ли перестройка акцией ЦРУ?" Нет,
отвечает. Найдите 10 отличий от новомирского мейнстрима. Хотя
какая-то двусмысленность у него все же есть. В самой постановке
вопроса, что ли? Не пойму.
Кожинов "Сталин, Хрущев и госбезопасность" - а вот это
стоит почитать хотя бы из-за фактов (в этой части он не врет?)
А о замысле... честно говоря, я так и не понял, куда он клонит.
В остальном - сплошная паталогия. Лит. критика и рецензии
в обычном понимании этих слов - отсутствуют.
Либерализм представлен <=> питерскими журналами. Это пока
не дочитал, видно только, что "Нева" опускается до того, что
пускает на свои страницы детективы и фантастику (даже
переводную) и единственная (!) позволяет себе спорить с другими
изданиями (с Немзером и "Сегодня"). Впрочем грубо и довольно
неумно. Такой полемики (в смысле, не неумной, а между изданиями
- сейчас не хватает, то есть ее вообще нет.
"Звезда" - орган адогматического либерализма - сильно,
почти столичный уровень. Но с московской новой правой не
почему-то тоже не спорит. А жаль, было бы поучительно почитать.
Кстати, почти в каждом номере "Звезды" печатается Борис
Парамонов. Беспринципный кайф!
***
А вообще, этот разговор кому-нибудь нужен?
С пожеланиями отсутствия всего самого худшего,
Dmitry
Newsgroups: fido7.su.books
RealName Дмитрий Антонов
Hello Dmitry!
DM> "Октябрь". Загадочное явление. Проза и публицистика - это
DM> тянитолкай, сошлись, что называется волна и камень, стихи и
DM> проза, лед и племенная политика как орудие революции.
DM> Примеров худ. литературы, не вышитой по этой канве мне в
DM> "Октябре" не встретилось.
К примеру был там практически весь Михаил Левитин. Уже за
это только журнал можно и нужно чтить. Именно с публикаций в
"Октябре" и началось мое знакомство с творчеством главрежа
театра "Эрмитаж", (впрочем, о чем говорить, судя по ориджину,
ты сам как бы оттуда) вылившееся в пылкую любовь ко всему
лит-теат тв-ву. Правда, в одном номере с "Плутодрамой" его
кажется, шло что-то из серии "боевик для НР", но тут уж всякий
волен выбирать.
Мелькали там и прочие неплохие фенечки: "Не плачь,
казачка" Нонны Мордюковой, например, или "Мелочи прото- и архи-
иерейской жизни", труды Деникина, наконец...
Newsgroups: fido7.su.books
DM> Пошел вот надысь в библиотеку, притащил этого добра за 1996 год
DM> полный дипломат - любопытно (не мне ли одному?) все ж, чем они живут.
DM> Коли чего не заметил - просьба поправить.
DM> "Новый мир". В художественном отделе как-то ничего особого не
DM> приметилось - в основном критический реализм, довольно скушно. Хотя
DM> вот Солженицын есть.
Солженицын, Астафьев -- с этой стороны. Очень хорошие
рассказы Буйды в N8. Там же крайне занятные стихи некоего
Карасева -- Былины сего времени. Занятно тем, что канонический
блатной сюжет излагается следующим стихом: "После заключения я
прибился к молодым ребятам, промышлявшим поиском икон и прочей
старины, вдруг ставшей в наше время товаром красным. Делом
этим я занялся не оттого, что объелся белены, -- обрыдло сидеть
за кражи." Попробуй это пропеть, прозавывать без интонаций.
Получается весьма интересно, гораздо лучше тут же печатающегося
Померанцева.
И как-то странно, что ты совсем не отметил Липскерова "40
лет Чанчжоэ". Музыка там просто великолепная -- такую
мультимедиа написал ;-) Особенно рождение ветра.
DM> Любопытнее прозы - публицистика, благо, это пол-объема журнала:
DM> Аверинцев, Кублановский - ценю, еще многие.
Кублановский? Сорри. Марина Новикова уж на что неименитая,
но значительно умнее.
DM> Одним словом - вполне последовательно проводимый православный правый
DM> консерватизм: долой низкопоклонство перед Западом, даешь Третий путь,
DM> давить либералов, все в геене будете гореть огненной и так далее.
Это Кублановский в единственном числе. От Аверинцева ты
подобного не услышишь, он все больше о серьезном.
DM> Сие не особо удивительно - кто у нас "Образованщину" и "Наших
DM> плюралистов" первым напечатал? Надо сказать, это приятно. И позиция,
DM> и сама возможность такой позиции - давно пора бы отбить консерватизм
DM> у коммуняк.
Новый Мир на этой позиции находится с момента назначения
Залыгина главным. А сейчас в этом же
(либерально-консервативном) направлении работает и "Сегодня",
частично -- Коммерсантъ, иногда -- Знамя.
DM> Рецензий немного, и в основном - очень краткие, хотя лит.
DM> критика часто весьма доброкачественная.
Очень убедительная, хотя и не блестящая открытиями, статья
Костырко "О критике вчерашней и "сегодняшней". По следам одной
дискуссии." С вялыми возражениями Роднянской. Кстати, то ли из
этой статьи, то ли откуда-то еще я выяснил, что
Курицын-сукин-сын таки упер у меня идею о классике
постмодернизма Солженицыне. Это не ты проболтался, часом? ;-)
DM> "Иностранка" по сравнению с прошлым годом стала скучновата, а
DM> ведь в 1995-м можно было любой номер от корки до корки читать.
Угу. Вялая какая-то.
DM> Хорош только Чарльз Буковски в 2'96 - американский Венечка.
В 1'96. Но он и в 95 печатался там же.
DM> Далее. Заметки Семена Файбисовича. Кто не знает, это неплохой
DM> художник-фотореалист, рисует по фотографиям разных алкашей,
DM> демонстрантов и прочую нечисть. Мне, кстати, нравится. Заметки - о тех
DM> же вечнопьяных русских мужиках.
Файбисович теперь подрабатывает колумнистом в "Итогах".
Best wishes Mike Tyukanov
Last-modified: Mon, 28 Apr 1997 09:17:49 GMT