Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     (С)Перепечатка   и  распространение  материалов  только  с
разрешения автора. Рассказы зарегистрированы в РАО.
     © Copyright Диана Мирзоян. Таганрог, 1992-1998
     Email: migtv@online.taganrog.ru
     Оригиналы этих рассказов расположены на странице
     http://www.halyava.ru/elenamig/FANT.htm
---------------------------------------------------------------




     Кругом все  сверкало. Свечи  заливали холл жарким светом. Вокруг
переливались радугой  блестящие подвески хрустальных люстр. Мраморные
ступени  лестницы блестели, натертые воском. В кремовую штукатурку стен
строители добавили слюдяной крошки, и сейчас, под светом  многих свечей
кусочки слюды пускали зайчики. Зайчики и радуга отражались в драгоценных
ожерельях, надетых на шеи дам, и  тихо светились золотые нитки  люрекса в их
платьях.  Все было готово к началу Бала. Никогда еще мне не было так хорошо.
Я была весела и спокойна. Мое Бальное платье  было умопомрачительным, его
пышные кружевные юбки  совсем мне не мешали, наоборот, в этом платье я
чувствовала себя королевой предстоящего Бала.  Мои драгоценности радовали
меня, я получала наслаждение от прикосновения к моим рукам  тонких
белоснежных перчаток. Мои прекрасные Бальные туфли рождали во мне
желание поскорее начать кружиться по залу, и приподнимая края юбок,
показать всем какие красивые у меня сейчас ноги. Это смешно,  но это было так.
Я без ложной скромности понимала что очень, очень красива и затмеваю
многих девушек на этом Балу. И не просто красива. Я была ГОТОВА. В этом
понятии заключается все - моя ухоженность от кончиков волос до кончиков
пальцев, мой Бальный наряд, который не подведет меня ни при каких
обстоятельствах, мои ожерелья, оттеняющие красоту кожи, и мое несокрушимо
победное настроение. Я чувствовала, что Бал принесет мне такую удачу, о
которой давно мечтают все, кто из года в год наполняет Бальный дворец. Один
раз в жизни позволено участвовать в этом Балу. На Балу определяется кто и
какое место будет занимать в этой жизни, кто и какую получит судьбу. И я
знала, да просто знала, что мне уготована самая увлекательная и прекрасная
судьба, судьба достойная избранных.
     Бал должен был вот-вот начаться. Я нетерпеливо пританцовывала  на
скользких мраморных ступенях. Предчувствие начала Бала горячило мне кровь,
и заставляло дрожать колени. Я хотела поскорее начать танцевать. Вот-вот:
     - Дорогая, ты знаешь, у меня настоящая авария:
     - Мама? Что у тебя случилось?
     - Да вот: У меня начал отрываться каблук!
     - Ну и что? Ты же не будешь танцевать сегодня?  Постарайся
поменьше ходить, подожди меня на скамеечке.
     - Я хочу посмотреть на Бал, я всю жизнь хотела посмотреть как ты
будешь танцевать на своем Балу жизни!  Ты не можешь мне такое
говорить:.
     - Мама:. Ну не расстраивайся! Ну что я-то могу сделать? Ведь тебе не
где взять другие туфли.
     - Но ты можешь сбегать наверх, принести мне клей. Я подклею каблук
и все будет нормально.
     - Наверх? Куда - наверх?
     - На третий этаж. Там, я знаю, есть мастерская электрика. Он должен
быть там обязательно. У него наверняка есть какой-нибудь
резиновый клей. Я заклею каблук, и до начала Бала он немного
схватиться. Я осторожно пройду в Бальный зал и буду стоять в
уголке, смотреть на тебя. А к концу Бала он приклеится совсем.
Сходи наверх, доченька, принеси мне клей!
     - Мама! Как  я могу сейчас уйти?! Ведь Бал  сейчас уже начнется! Я
могу опоздать к Торжественному выходу!
     - Да что ты волнуешься? Две минуты сбегать туда и назад! Я же не
могу сама пойти, мне придется разуться.
     - Ладно:
Я поняла, что спорить с мамой у меня не получается. "Привили - таки уважение
к старшим - невесело улыбаясь подумала я, - чем ее переспоривать, лучше и
правда быстро сбегать за этим  чертовым клеем"
Я стала подниматься наверх. Широкая мраморная лестница была
освещена только  на первом этаже. Выше было темно. Сюда достигал только
рассеянный свет  снизу. Мне стало немного не по себе. Я подняла повыше
юбки, чтобы не наступать на  них. Стуча каблуками,  я пробежала по второму
этажу и поднялась на третий. Огромный холл верхнего этажа Бального дворца
был пустым и темным. Дубовый паркет на полу скрипел, тихо шелестел под
ногами тонкий слой пыли.
     По периметру холл окружали сплошные ряды темных дверей. Я
огляделась. Из под  одной двери пробивался слабый лучик света. Я осторожно
подошла к ней. Меня  охватили страхи и дурные предчувствия. Я боялась
заходить к незнакомому мужчине  в комнату, да еще в таком открытом наряде.
Но, нужно было спешить, Бал мог  начаться в любую минуту. Я толкнула дверь.
В маленькой каморке, усыпанной  обрезками кожи, кусочками проводов, среди
разбросанных радиодеталей и  коробочек со всякой нужной мелочью, на
высоком вертящемся табурете, перед  захламленным столом, сидел
широкоплечий черноволосый парень, и ковырялся в  каком-то раскрытом
приборе. Он поднял голову и искоса взглянул на меня.
     - Чего надо? - не слишком вежливо осведомился он. Я немного
осмелела. Он явно не собирался на меня нападать.
     - Здравствуйте! Скажите, у вас есть резиновый клей? Чтобы им можно
было заклеить  каблук? - он посмотрел на меня некоторое время, наверное
размышляя, выгнать меня сразу, или все-таки снизойти до ответа. Наконец он
принял какое-то решение.
     - Искать надо. Садись -  парень придвинул ко мне второй табурет.
     - Мне бы поскорей, а то Бал сейчас начнется.
     - Танцуешь сегодня?
     - Да, танцую. Мне бежать надо. Может я сама поищу этот клей?
     - Садись - он еще раз кивнул на табурет,- я  найду тебе клей, но
сначала я закончу с  прибором. Парень снова склонился над столом.  Я постояла
немного в дверях. Видно было что он и правда не будет искать клей, пока не
закончит свою работу. Бал вот-вот мог начаться, я со страхом прислушивалась,
боясь услышать снизу аккорды Торжественного выхода. Но пока звуки музыки
не доносились до меня. Я поняла, что еще немного времени у меня есть, и
решила подождать. Осторожно приподняв юбки, я дошла до табурета, стараясь
поменьше прикасаться к грязному полу своими белоснежными туфлями. Перед
табуретом я  нерешительно остановилась, не решаясь сесть на него. Проверить
насколько он грязный мне не позволяли мои белоснежные перчатки.
     - Чистый он, садись, не бойся! - вдруг сказал хозяин мастерской.
Я опустилась на табурет. Голова у меня немного кружилась. Я сильно
нервничала, сидела как на иголках, каждую секунду ожидая начала Бала. Он все
не начинался, и это меня успокаивало. С другой стороны, я краем сознания
понимала, что задержка с началом выглядит подозрительно. Что-то было не так,
и я не могла понять - что. Хозяин мастерской спросил как меня зовут, где я
живу, кто мне пошил такое красивое платье.  Я отвечала ему словно в полусне.
Он все возился со своим прибором, а Бал все не начинался. Я потеряла
ощущение времени. Мне казалось, что я сижу в каморке уже очень долго. Но
парень не проявлял беспокойства. Он неторопливо заканчивал свою работу.
Однажды мое нетерпение настолько усилилось, что я вскочила со стула,
собираясь бежать вниз, махнув рукой и на клей, и на маму. Но черноволосый
парень спокойно сказал, что уже почти закончил работу, и что  сейчас будет
искать для меня клей.  Я прислушалась. Музыки слышно не было. Мама с
оторванным каблуком ждала меня внизу. Я подумала, что уже долго просидела
здесь, и  уходить теперь, не доведя дело  до конца, будет просто глупо. Наконец
парень, вытерев перемазанные чем-то руки, протянул мне наполовину пустой
тюбик с резиновым клеем. Я схватила его, не заботясь больше о белизне моих
перчаток,  скороговоркой поблагодарила  его, и выскочила наружу. В холле по-
прежнему было темно. Я кинулась к лестнице, и побежала вниз, перескакивая
сразу через две ступени.  Сердце предсказывало мне беду, я с ужасом
представляла, что Бал уже в самом разгаре, что я потеряла свое место, и мне
теперь нужно будет на ходу изменять рисунок своего танца, чтобы вписаться в
строгий и продуманный распорядок Бальных фигур. Я приостановилась на
верху пролета и оглядела холл первого этажа. В лицо мне ударил яркий дневной
свет. Он лился из распахнутых дверей Дворца.  В холле никого не было. Свечи
погашены, тишина. Я внезапно осознала страшную и горькую истину: УЖЕ
УТРО! БАЛ ДАВНО КОНЧИЛСЯ! Ноги мои подкосились, я села на ступеньку.
Я же знала! Я же знала, что будет беда! Почему я себе не поверила?! Бал
кончился, я не получила своего места в жизни, я не получила свою судьбу! Я не
знаю, что делать дальше! Что мне делать?!
     Потом я немного успокоилась. Нужно найти кого-нибудь. И, наверное,
мне подскажут,  что делать дальше. Я не могла быть единственной,
пропустившей свой Бал. Наверняка были такие случаи и раньше. Служители
Дворца должны о них знать. Я подняла голову и остолбенела.  Мой
замечательный Бальный наряд превратился в строгий брючный костюм. Значит,
Бал действительно кончился для меня. Я встала и спустилась в низ. Дворец был
огромен. Он тянулся на большое расстояние и вправо и влево. Нужно обойти
его и найти Служителей. Я пошла по коридорам. По бокам высились
здоровенные резные двери. Все они были закрыты. Вдруг из-за одной двери до
меня донеслось строгое и красивое пение большого хора. Я осторожно оттянула
тяжелую створку и заглянула внутрь.
     В огромном зале  пел многотысячный хор. В центре стоял Дирижер в
черном фраке и,  размахивая тонкой палочкой, задавал тон и ритм пения. По
периметру зала высились хоры, на которых разместились  молодые мужчины и
женщины. У каждого из них были  листочки с партитурой. Они вдохновенно
пели, не сбиваясь, и не фальшивя. Вдруг с самого верха кто-то замахал мне
рукой. Я вгляделась. Там пел симпатичный молодой парень. Он махал мне
рукой, указывая на единственное свободное место на хорах, рядом с собой.
Я зашла в зал и осторожно стала добираться до него. Певцы недовольно
морщились, когда я заслоняла им Дирижера, однако сам Дирижер
неудовольствия от моего появления не выказывал.
Наконец я добралась до верха. Я стояла в неудобном месте, в самом угу,
почти под потолком зала. Парень повернулся ко мне, и на минуту прекратив
петь сказал:
     - Привет, Диана! Я тебя ждал.
     - Ты меня знаешь? - поразилась я.
     - Знаю, -  кивнул он. - Я специально оставил свободное место рядом с
собой.  Я знал, что ты придешь. Я не могу долго говорить, у нас мало времени.
Бери вот эту партитуру и пой вместе со всеми.  Если мы будем петь хорошо, то
постепенно будем переходить все ниже, все ближе к Дирижеру.  Мы можем
даже оказаться в  самом низу, в ряду избранных. - Он улыбнулся мне и снова
запел, внимательно следя за Дирижером.
     Я  посмотрела на партитуру. Она состояла из нескольких цветных
листков,  расчерченных косыми линиями, и расписанных непонятными
значками. Я ничего не смогла прочесть в ней. Мое и без того кислое настроение
стало еще хуже. Надо попробовать петь вместе со всеми. Я прислушалась к
мелодии. Она походила на церковные песнопения. Достаточно сложно, но кое-
как запомнить ее я могла. Но со словами дело обстояло совсем плохо. Я не
понимала ничего  из того, что пели окружающие. Язык казался совсем
незнакомым,  я не могла даже приблизительно повторить его слоги. Откуда все
знают этот язык? Бал! Вот причина всего! На Балу каждому было определено
его место, розданы партитуры, расписаны слова.  Теперь только от них зависело
как они будут исполнять свою партию. А я:. Я пропустила Бал. Я занимаю не
свое место. И этот парень, добрая душа, не может помочь мне. Впрочем, у меня
был выход. Можно было просто открывать рот, и делать вид, что я пою со
всеми. Так можно было притворяться всю жизнь. Но, конечно, навсегда
остаться на самых задворках.  Мне стало смешно, и одновременно
отвратительно такое существование. Быть паршивым бараном в общем стаде -
это не для  меня! Лучше я совсем уйду, буду искать свою собственную дорогу.
     Не говоря ни слова, я стала пробираться к выходу из зала. Мой
улыбчивый сосед, с сожалением посмотрел мне в след, не  прекращая петь. Я
посмотрела в его глаза, и на минуту у меня мелькнула мысль плюнуть на все, и
остаться с ним. Как-нибудь переживу, зато родная душа будет рядом. Но через
минуту я поняла, что не вынесу такой жизни.  Скоро, очень скоро я пожалею о
своем решении остаться.  Нужно уходить. Я побрела из зала. Дирижер не
обернулся, когда со скрипом распахнулась резная дверь, и я вышла в коридор.
Вот и холл. Двери Дворца по-прежнему открыты.  С улицы льется
режущий дневной свет. Я спустилась  по  ступеням крыльца. Пронзительно
засвистел ветер, сбивая мне на лицо волосы.  "Ух, ты, холодно!" Я покрылась
гусиной кожей.  "Осень на дворе, оказывается:" Внезапно я обнаружила, что
на мне надета серая осенняя курточка. "Это уже что-то - подумала я, - не
пропаду!". Я подняла воротник и поглубже засунула руки в карманы. "Куда
идти, то? Где искать свое место? А может,  я всю жизнь буду искать его? И так
никогда и не найду? Кто знает, что мне суждено:.  Ведь я умудрилась
пропустить свой Бал: А может моя судьба сама найдет меня?  Назад дороги
точно уже нет. Поэтому - вперед,  а там разберемся!"

Диана Мирзоян.
Таганрог, 1996,
октябрь.




     Я - Алена, светловолосая девчонка с короткой стрижкой, в джинсах и
тельняшке. Сегодня мы с ребятами играем в одном кабаке на выезде из
города. Я, к вашему сведению, бас - гитаристка по специальности, и
когда мне предоставляется случай сыграть где - нибудь пару вещей, то
это лучшее проведение времени для меня, вот и сегодня предстоит
такой приятный вечер. Стою я с одним знакомым музыкантом, болтаю о
том - о сем, вдруг, какая - то мадам вплывает в нашу комнату, песню ей
надо заказать. Уставилась  на нас. И вдруг она меня узнала. Да как
набросилась с комплиментами, как начала расспрашивать о том, о сем.
Да еще и мужа привела. Да потом меня потянула к столику, где
собрались восемь жирных морд вкушать честно заработанный ужин.
     Ну, началось, еле удалось вырваться. Я, к вашему сведению, еще и
диктор одной из городских телекомпаний, и у меня есть два разных
имиджа. Один для работы - эффектная, элегантная дама с серьезным
видом и правильной речью, на высоченных каблуках, другой, это я, как
она есть. То - есть я, без капли косметики и в штанах, преимущественно
в джинсах. Обычно в таком виде меня никто не узнает, что очень удобно.
Можно заниматься своими делами без опаски услышать о себе пару
новых интересных историй. Но с этой мадам произошла осечка: она
меня узнала, чем испортила мне весь вечер. Я теперь не смогу на сцену
выйти, потому что ее спутники, и сама эта мадам на меня вылупятся и
уважать перестанут. Да они на меня пальцами показывать будут когда
поймут, что я в ресторане не кушаю а играю. Безобразие -  диктор го-
родского телевидения подрабатывает  в кабаке! В принципе, мне
глубоко безразлично их мнение, но необходимо поддерживать
репутацию телекомпании. Разве объяснишь этим крутым бизнемсенам,
что у человека могут быть и другие радости кроме еды, машины и
сотового телефона? "Ладно, - думаю, - сорвалось, вот незадача. Здесь
мне больше делать нечего, придется ехать домой и спать ложиться." Я
перед ребятами извинилась и пошла на остановку.
     На улице ветер, холодно, все вокруг обледенело, дорога блестит как
зеркало, звезды сверкают на черном небе. Фонари как всегда не горят.
Подъехал мой любимый, единственный трамвай, спасение мое. Захожу
я в него, а там собственной персоной Оленька Поляковская, мой
сослуживец и близкий друг моих родителей. Едем мы, я пытаюсь
тактично отвертеться от вопросов откуда я так поздно еду. Вдруг, слышу
я, рядом с нами старушка с мужиком ругается. Тихо ругается, но мне
страшно стало. Оля ничего не замечает, а у меня на такие вещи слух
особенный. Стоят они, тихо говорят, а вокруг них аж воздух дрожит от
напряжения. Я украдкой посматриваю на них. И вдруг поняла я что
старушке грозит опасность. Мужик этот обещает ее придушить на месте.
У бабки зубы стучат от страха, но она доказывает что-то свое. У меня
мороз пошел по коже, чувствую, что добром это не кончится, милицию
надо вызывать. Но что я милиционерам скажу? Что сейчас произойдет
убийство? У меня ни фактов, ни доказательств никаких нет. Я даже не
слышала из-за чего они  ругались. Вот трамвай на повороте
остановился, водитель пошел стрелку переводить. А мужик этот вдруг
вышел через открытую дверь, хоть и не остановка еще. Трамвай все
стоит. Старушка вдруг тоже за этим мужиком из трамвая выскочила,
догнать, наверное, его решила. Кругом многоэтажки, народу никого.
Скрылись они оба в темном дворе. У меня сердце упало. Надо бежать к
телефону, "02" звонить, да страшно мне. Темень на улице, холодно, до
дома далеко, трамвая потом может не быть, да и телефон работающий
трудно найти.
     Так, в сомнениях, я и доехала домой. Чай заварила, сижу, телевизор
смотрю, а на душе совсем гадко. Все думаю: "Что можно было в такой
ситуации предпринять?" Наконец не выдержала, оделась, на улицу
вышла. Под ногами ледок хрустит, ветер промозглый под куртку лезет.
Такую погоду я не переношу, но на этот раз даже не замерзла.
Ближайший телефон можно найти на углу нашего квартала. Добежала
до него, а там трубка срезана. Посмотрела я на него выразительно, но
ничего не сказала. Ну, ладно, настроилась я на долгий поиск и наметила
маршрут. Сперва нужно было на Площадь. Прибежала, но там все
телефоны оказались немы и глухи. Дальше решила идти по улице, там
несколько будок должно быть. Темень в страшная, но ближе к
центральным улицам все больше фонарей работает. Коммерческие
магазины отсвечивают витринами, пошел мелкий колючий снежок.
Город. покрылся сверкающей  снежной пудрой, стал какой - то
нереальный. Вдруг, вижу, оцепление поперек улицы стоит. Омоновцы
перегородили дорогу и никого не пускают. А по улице на стальных
конструкциях тянут грузовую баржу. Вся черная, бока обросли
ракушками и водорослями. Странно, что баржу тащили по суше, в
сторону, противоположную морю, и совсем странно, что двигалась эта
громадина почти без шума. В попыхах я даже не подумала к омоновцам
обратиться за помощью, свернула в переулок, сетуя, что дорогу
загородили. Наконец в одном из дворов нашелся работающий телефон -
автомат. Я скорей накручиваю номер, в трубке треск, шипение,
слышимость гадкая. Ну да ладно, телефон милиции всем известен,
промахнуться трудно. И вот слышу, в трубке говорят :"Але", и больше
ничего не слышно. "Я, - кричу, - вас не слышу, я должна рассказать что в
трамвае было!" И рассказала. Вроде бы в трубке адрес спросили. "Я,-
кричу, - не знаю эту улицу, только показать могу. Это там, где трамвай
поворачивает! Позвоните Ольге Поляковской, может она точно скажет!"
Я кричу так, а сзади народ собирается, торопят меня. Откуда их, чертей,
столько набралось? Ночь на дворе, а они все звонить хотят. Холодно
мне стало, домой пора.
     Я, вроде бы, выполнила свой долг, больше ничего не могу для той
старушки сделать. И пошла я назад, спать ложиться. Утром только
умылась, Димка пришел. А Димка у меня чудо - высокий, синеглазый
брюнет. Прибежал он ко мне, волнуется, спрашивает почему я посреди
ночи звоню? Про какое убийство рассказываю? У меня настроение
испортилось. "Так я тебе дозвонилась? - говорю, - мне в милицию надо
было. Как я к тебе попала, если я "02" набирала?" Он смеется, говорит:
"Понятия не имею!" Пошли мы с ним вдвоем к следователю. А
следователь такой мужчинка молоденький, умненький. "Да, - говорит,-
нам уже сообщили, нашли старушку убитую на улице. Вам необходимо
поехать с нами на место происшествия, показания дать." Приехали мы
на поворот этот несчастный. Оперативная группа уже работала там,
фотографии делали.
     Бабульку   убрали,  только  мелом  очерченное  место  осталось.
Рассказала я все  что  знаю,  следователь  мне  руку  пожал,  и
спровадить  пытается.  И  Димка  вроде  бы  пытается меня домой
отправить, а сам норовит остаться. Не понравилось  мне  это,  я
уперлась:  "Не  поеду  без тебя, куда ты, туда и я!" Сдался он:
"Ладно, - говорит,- оставайся. Я хочу только посмотреть  что  у
старушки  в  квартире."  И  следователь,  как  ни  странно,  не
возражает. Злится, а молчит почему - то. Начинаю я понимать что
дело тут не чисто. Следователь с Димчиком не общаются почти, но
кажется мне, что они давно знакомы. Поднялись мы в  квартиру  к
бедной  старушке,  и  начали  они  вещи пересматривать. Эти два
голубчика все разбрасывают, ни  на  чем  не  задерживаются,  но
сразу  видно  что  они  что  -  то ищут. Бумаги как увидели так
вцепились в них, друг у друга вырывают.
     Тут уже я не выдержала. "Рассказывай, милый - говорю, - Что тут
происходит?" Ну, Димулька у меня не злой, любит меня сильно, он и
рассказал, что участвует в одном дельце, не совсем законном, но
которое обещает принести много - много баксов. "Малыш, ты даже не
представляешь сколько там проворачивается денег! Можно выхватить
хороший кусок для нас!" Я смотрю на него и думаю: "Чего тебе не
хватает, Димулечка? Ты же у меня умный как черт, программист
классный, работаешь в хорошей фирме. Зачем же ты в эту гадость
полез?" Обидно мне стало что Димка со мной не посоветовался. Да
теперь уже поздно говорить, советы дают когда их просят. Димка у меня
умный, а умный человек всегда найдет куда себя пристроить. И
переживать теперь бесполезно, нужно думать как выпутаться побыстрее
из этого положения и не пострадать. Тут и следователь подошел, сел,
руки повесил, глаза пустые. "Не нашел я ничего..." -  говорит. Паренек
плакать готов. "Я, - говорит,- все на карту поставил. Если дело не
выгорит, мне долго не жить." А потом говорит: "Я бы душу Дьяволу
продал, лишь бы он помог мне сейчас." А Димчик на него смотрит и
говорит: "Я бы тоже." И сразу воздух побелел и загустел как кисель,
квартира раздвинулась, стенки ее качнулись и пропали в тумане. И
явился ОН собственной персоной.
     Возник ОН совершенно бесшумно, просто появилась огромная туша,
висящая в воздухе на уровне наших глаз. Это было чудище с телом
слона. Хобот скручен наподобие улитки, ног нет, внизу живот зарос
бахромой из ножек, вроде сороконожки, склизкой, шевелящейся. Глаза
прищуренные, с завитком,  напомнили мне глаза дракона с картинки
китайской книжки. Слон был внешне не очень страшный, но исходил от
него такой черный ужас, что ни пошевелиться, ни сказать ничего не
можешь, и даже мысли как будто замерзли в голове. Я застыла,
потрясенная. "Апокалипсис. Апокалиптический слон!" - это была первая
моя мысль. Следователь очухался и начал храброго из себя строить.
"Вы, - говорит,- Дьявол?" Слон молчит, только глазищами уставился на
него. Мужику страшно, но отступать теперь не хочет. "Я отдам вам душу
после смерти, если все получится, и я стану богатым!"- сказал он. По
коже слона пробежала дрожь, и воздушной волной вынесло к
следователю листок бумаги с каким - то текстом. "А чем подписывать?" -
спросил следователь. Слон снова дрогнул и тонкое шило вонзилось в
пол рядом с этим болваном. Подписал он кровью листок. Слон повернул
глаза и на Димку уставился. Я в ужасе  что - то пискнула, но слова
застряли у меня в горле... Димчик  мой берет шило, палец накалывает и
отпечаток делает на листке. Я как будто в пустоте оказалась. Стало мне
все безразлично, и даже совсем не страшно. То, что он сделал уже не
исправишь, только и остается повернуться и уйти. "По - моему ты
переборщил!"- сказала я Димке, - Ты у меня очень умный, я тебя уважаю
за это, но нельзя же быть настолько умным, чтобы душу бессмертную
Дьяволу продавать!"
     Разочаровалась я в Димке, такая жадность противна моей натуре. А он,
в возбуждении, даже не смотрит на меня. Ждет, наверное, что сейчас
деньги с неба посыпятся. И тут самое интересное случилось. Берет этот
слон мерзкий, и нарушает свое слово. То есть обоих, парня того и Димку,
в себя втягивает, разворачивается и начинает куда - то двигать. Они
даже крикнуть не успели. От удивления у меня челюсть отпала. "Стой,
сволочь,- говорю, - ты же договор нарушаешь! Куда раньше времени их
забрал?!" Шальная мысль остановить слона пронеслась у меня в голове.
Кинулась я за ним и попыталась за что - нибудь уцепиться. Дотронулась
до него и чувствую, что рука моя погружается внутрь слона, а назад не
выходит. Я хочу руку вытащить, дергаюсь изо всех сил, но слон и меня
вместе с ними засасывает! Когда поняла я, что не смогу вырваться, об-
идно мне стало до слез: я - то душу свою не продавала! Но сделать
ничего было нельзя, втянул он меня. Я оказалась заживо погребенной в
туше слона.
     Жуткое отчаяние охватило меня. Что я наделала?!  Мне показалось, что
меня живую, брыкающуюся уложили в могилу. Крышка гроба
захлопнулась, навсегда отрезав меня от света. Я вышла из жизни, я -
живой мертвец. Но настоящему покойнику наградой - покой, а меня ждет
что-то ужасное... Несправедливо! Как он мог так поступить со мной?! Но
как можно применять слово "справедливость" к Дьяволу? Все
разрушительные страсти, которые бурлили у меня в душе, и которые я
собиралась выплеснуть на это безжалостное чучело, не имели выхода, и
теперь терзали меня, не утихая, а усиливаясь. Слон медленно плыл над
городом. Изнутри он оказался прозрачным, как стекло. Я не могла
пошевелиться, но видела все что происходит снаружи. Как мне хотелось
вырваться!...Как я сейчас хочу этого!... Как я всегда буду хотеть  этого!
Разве вы можете это представить? Самая страшная боль - душевная.
Отныне и навечно пребудет она со мной. Самая страшная кара: хотеть и
знать, что это нвозможно. Каждое желание разбивается об мертвый
ответ - "нет". Не можешь ничего... никогда... А в душе ревут ураганы
страстей и бушуют смерчи - смерчи обиды, ненависти, злобы, которая
рождается от бессилия и зависти, которая порождает  обиду. Отчаяние,
которое сменяется приступами такой страшной тоски, что лучшим
выходом было - бы наложить на себя руки... Но по иронии судьбы мне
теперь не доступно даже это.  Даже смерть - избавительница всех
страдающих не придет ко мне, потому, что я УЖЕ умерла. Какое
страшное наказание - оставить человека один - на один со всеми его
страстями и чувствами!  Наверное, это и есть ад. Я знаю о том, что где -
то рядом со мной страдает Димка и следователь, но  беспомощна как
младенец. И даже надежды, просто надежды у меня нет, потому, что
меня НИКТО не спасет. И НИЧЕГО нельзя исправить... И это НИКОГДА
не кончится... Безысходность...
     Мы проплывали над городом и мне все было видно: людей, дома,
деревья. Слона же никто не видел. А мы были вмурованы в его тушу как
мухи в янтарь. И вдвойне было обидно, не только от того, что Дьявол
оказался таким подлым, но главное от того, что это НАВЕЧНО...

Диана Мирзоян
г. Таганрог, 1992 г.




     Во время полета в космосе всех, кто не занят делом, одолевает смертельная
скука.  каждый пассажир преодолевает ее по своему. На пассажирских
лайнерах для этого создано максимум приспособлений. Всевозможные
компьютерные  гипнотические  реальности в которые можно погрузиться на
любое время, стереофильмы, которые, собственно говоря фильмами не
являются, а являются теми же искусственными реальностями, но в них можно
поучаствовать физически, давая нагрузку телу. Библиотека, бассейн,
гимнастический, игровой и танцевальный залы... Совсем другое дело когда
летишь в грузовом корабле. Там развлечений нет и каждый выкручивается как
может. Мужчина и женщина, которые зафрахтовали корабль, не особенно
скучали. Они летели на незнакомую планету, где должны были основать
первое поселение с правом монопольной заготовки чудесного голубого леса
этой планеты. Они уже дали ей имя взамен сухих цифр, присвоенных
изыскательным отрядом. "Гаяна"- вот как она будет называться",- решила
женщина, и мужчина одобрил имя. Так они летели, занимая свое время
планированием своего будущего дома и своей жизни. Но они были не
единственными пассажирами на этом корабле. Старик в инвалидном кресле
тоже по своему тратил время. Он, как мужчина, не мог занять себя вязанием
или шитьем, ни рисовать, ни сочинять музыку он не умел, а писать на бумаге
казалось ему слишком скучным. И он разглагольствовал. Долгое время он
говорил сам с собой, разъезжая по туннелю, ведущему в трюм. Но через
несколько дней старик обнаружил, что люк в трюм не закрыт. И тогда он стал
обращаться к безмолвным рядам законсервированных  роботов, которых
молодая пара взяла с собой на Гаяну. Проходя по коридору можно было
слышать его гулкий голос, разносящийся по трюму. Команда только пожимала
плечами, а супруги улыбались, видя такое чудачество. "Вот послушайте,-
говорил старик,-возьмем, к примеру, такую проблему, как бездомные животные.
Как ни странно, их до сих пор много в земных городах. Ну не важно откуда они
берутся, но факт тот, что они есть. А все началось с того, что перестали топить
котят! Это, видите ли, позорно и негуманно. Но вот подумайте что ждет этих
котят, когда их выбрасывают на улицу! В конце концов они все - равно
погибают. Но сколько мучений от голода и холода у них впереди! И это
называется гуманным!? -горько спросил старик.- А возможность попасть под
колеса или гусеницы ваших механических собратьев? Хотя вы все андроиды,
кроме тебя вот." Он щелкнул по единственному полностью железному роботу.
Потом повернулся и поехал в обратную сторону. "А дети? А больные и
дебильные дети, которых до сих пор рождается много. Так вот, их тоже не
усыпляют а растят! Представляете? - он обвел своих  слушателей взглядом. -
Они предпочитают оставить живое существо мучиться пять, десять, двадцать
лет, прежде чем оно все - равно умрет! А могли бы еще в младенчестве
усыпить и избавить от страданий." Он помолчал. "Да за такие речи на Земле
меня бы посадили в тюрьму, как преступника. Или вот преступники. Вот
человек случайно совершил убийство. Так они засовывают его в какую-то
машину и заставляют  почувствовать на себе ужас несчастной жертвы,
раскаяние и что - то там еще. После этого выпускают, но человек всю жизнь
продолжает казнить себя. Изверги! Разве можно лишать человека забвения?!
Да после такого наказания проще самому повеситься! Да-а-а, вот вам и
гуманная система! А все потому, что все стали слюнтяями, нет больше
твердой руки! И, главное, что и на новой планете будут такие же порядки...
Понял меня, железноголовый?!" Он стукнул по железному роботу. Стеклянные
зрачки робота тихо мерцали. Кибер внимательно слушал, анализировал и
запоминал...


     Cемьдесятчетвертый сладко спал в своем боксе и не подозревал, что над ним
сгущаются тучи. Резкий звонок вернул его к действительности. Выбравшись из
мягкого  откидного кресла, он с наслаждением потянулся, разминая огромные
мускулы, и нажал  кнопку переговорной.
     - Семьдесятчетвертый, - произнес он.
     - Долго просыпаешься,- раздалось в ответ,  - Поедешь на  космодром,
расчистишь пять квадратных километров к северу от седьмого сектора. Пни
выкорчуй, бревна оттащи к складу. Все понял?
     - Да. Кто дал приказ?
     - Распорядитель.
     Защелкнув дверь личного выхода, семьдесятчетвертый с места взял
хорошую скорость и покатил к еле видному отсюда пятнышку космодрома.
Строго говоря, космодромом это место еще не стало, но день за днем киберы -
пильщики расчищали в лесу площадку для него, киберы - рабочие вбивали в
землю длинные шила - сваи и заливали арматуру толстым слоем спец - бетона.
Работа спорилась, и семьдесятчетвертый остановил пилы, когда солнце уже
было в зените. "Нужно поесть"- подумал он, и собрав сучья, ветви и листья,
измельчил их, и порцию за порцией отправил в рот. Пока шла реакция,
семьдесятчетвертый разглядывал окрестности. Кругом простирался светлый,
без подлеска лес, в его окраске преобладали голубые оттенки. Кибер смутно
чувствовал окружающую красоту. Эта планета была вся, словно ворсом
покрыта лесами, изрезана узкими, но ошеломляюще глубокими чистыми
реками. Кибер повернулся в сторону Дома. Под горячим ливнем сверкающих
солнечных лучей, Дом казался каплей росы, дрожащей на дымчато - голубом
ковре. Сейчас там царили шум и суета - ждали гостей. Сегодня к вечеру
должен был прийти звездолет торгового флота Федерации - забрать партию
прекрасной Гаянской древесины и доставить двадцать человек - первых
строителей будущего Гаянского мегаполиса. Становилось жарко. Каска,
прикрывающая голову и шею семьдесятчетвертого, раскалилась, и он
поспешил уехать с росчисти под деревья. "Если я закончу работу до прихода
звездолета, то хозяин будет доволен." - подумал он. Вокруг лежало большое
количество готовых бревен, которые нужно было отвезти к складу. Кибер
нагнулся. Ниже колен, там, где его мускулы переходили в широкую и
устойчивую гусеничную площадку, находился маленький ящичек. В нем,
особым образом сложенная, лежала магнитная цепь. Она представляя собой
змею из вплавленных друг в друга звеньев. Первое звено было заряжено
положительно, затем звено из гибкого диэлектрика, и следующее звено,
заряженное отрицательно. Дальше снова шел диэлектрик и все соединение
повторяли. Соприкоснувшись, заряженные звенья намертво прилипали друг к
другу, и захлестнутую цепь можно было разделить только испарив диэлектрик
лазером. Семьдесятчетвертый осторожно вытащил ее, и держа цепь подальше
от своих металлических частей, принялся обматывать ей бревна.


     - Распорядитель, эй, Распорядитель! - высокий голос Хелены эхом
отозвался в оранжерее. Она стояла, склонившись над прекрасным розовым
кустом и трогала пальцами землю. Ей было жарко - сквозь круглый прозрачный
купол солнце грело очень ощутимо. Цветы явно имели голубоватый
оттенок."Вот тебе и белые розы,- подумала она,- Они мутировали. Жаль, мне
так хотелось иметь земные цветы в нашем доме."
     - Хозяйка, я примчался по первому вашему зову! Обернувшись Хелена
увидела что Распорядитель стоит в позе влюбленного рыцаря, прижав обе руки
к тому месту, где у людей находится сердце. " Ну и комедиант!"- подумала она,
но гнев ее пропал и она рассмеялась.
     - Как давно  вносили удобрения в эту почву? - спросила она.
     - Не знаю, хозяйка, этим занимается Берта.
     - А чем же занимаешься ты? Нагнись и посмотри: земля совсем сухая,
распылитель выключен, а дом весь покрыт потеками от прошлого дождя!

     - Простите, хозяйка, я накажу Берту, я говорил ей, что нужно помыть крышу.
     - Ты можешь наказать ее, но я сейчас накажу тебя. Ты пойдешь сейчас и
помоешь весь дом.
     - Весь!? - Распорядитель театрально схватился за голову.
     - Весь. Всю полусферу,- повторила она внимательно глядя на него, - И
бросай ломать комедию, мне вовсе не смешно. Распорядитель стал по стойке
"смирно".
     - Да, хозяйка,- бесстрастным голосом произнес он.- Разрешите? Он легким
движением  поправил ее сбившийся фартучек и согнул руку бубликом,
приготовившись проводить ее до лестницы.
     " Однако его трудно смутить,- с удивлением подумала Хелена, - Кто знает на
сколько он умен. Наверняка это самый умный кибер из всего комплекта, что мы
взяли с собой. И как чутко он угадывает настроение! Неприятно знать, что
какая - то железка читает твои мысли. Нет,- поправилась она,- мысли он не
читает, но здорово угадывает эмоции. От него ничего не скроешь."
     Она с неприязнью посмотрела на Распорядителя, но, вспомнив сколько ему
предстоит сейчас помыть, снова рассмеялась, уже на лестнице.
     - Леночка, что тебя так рассмешило? - на втором этаже их встретил хозяин
дома. Он улыбаясь смотрел на жену.
     - Я наказала Распорядителя, и он будет мыть сейчас весь дом. Представь
себе, Игорь, все цветы в оранжерее почти засохли. Если я туда не загляну,
никто и не подумает включить распылитель!
     - Ну, не сердись на него, Леночка, это всего - лишь кибер, он же глуп как
пробка. Может быть он решил, что ты хочешь иметь сушенные цветы? Игорь
показал рукой на Распорядителя, с безучастным видом стоящего неподалеку.
     - Напрасно ты так думаешь!- запротестовала жена.- Быть может рабочие или
пильщики с трудом соображают, но этот,- она тоже указала на Распорядителя,-
все понимает. Он даже может подлизываться.
     - Ну это ты преувеличиваешь,- Игорь улыбаясь погладил жену по руке.
     - Ты мне не веришь? - удивилась Хелена, - Я тебе расскажу вечером как он
вел себя в оранжерее. Сейчас - то вид у него как у младенца, он просто не
хочет с тобой связываться. Игорь недоверчиво посмотрел в сторону робота.
Тот стоял, глядя перед собой совершенно бессмысленными глазами.
     - Ну ладно, Леночка, отпусти со мной этого умника, я пойду роботов загонять
в боксы, а крышу пусть помоют девочки.
     - Нет - нет, девочки мне нужны на кухне.
     - Тогда я пришлю кого - нибудь из рабочих. Согласна?
     - Хорошо,- согласилась Хелена,- Только он,- она кивнула на кибера,- пусть
работает как вол, он провинился.
     -Я ему не дам пощады, можешь не волноваться. Игорь поцеловал жену в лоб
и начал спускаться на первый этаж.
     Дом, который чуть не пришлось мыть Распорядителю, выглядел как
половинка   огромного хрустального шара, лежащего основанием на земле. Он
делился на три горизонтальных уровня или этажа. Третий этаж занимала
оранжерея и множество всевозможных подсобных помещений. На втором
уровне располагались жилые комнаты. Центр занимала большая комната - зал
и гостиная. В перспективе, в ней должны будут собираться много людей по
вечерам, но пока она пустовала. Длинный полукруглый коридор проходил мимо
всех жилых комнат, возвращаясь в ту - же гостинную. Из всех  жилых комнат
заняты пока были только две. В одной расположились Хелена и Игорь, а
другую занимал пожилой дядя Игоря, который прилетел с ними на Гаяну,
потому что оставался единственным родственником Игоря на Земле. На
первом этаже  располагались гараж, ангар, кухня, прачечная, и множество
установок  автономного жизнеобеспечения. Внизу же находились восемьдесят
крошечных боксов для киберов, в которых роботы отдыхали ночью и когда не
было работы для них. В боксе робота ждало высокое аммортизационное
кресло. Как только кибер опускался в него, то сразу засыпал, давая отдых
измученному телу и мозгу. Мозг был самым уязвимым местом у роботов этого
типа. Он нуждался в ежедневном отдыхе, как и человеческий. Иногда
случалось так, что в искусственном мозге происходили непоправимые сбои, но
это бывало нечасто. Такой робот мог работать с большой нагрузкой пятнадцать
     - двадцать лет, после чего пластиковые мускулы приходили в негодность. Тогда
кибера просто усыпляли. Если его мозг был в хорошем состоянии, то по
желанию хозяев, кибера переделывали в  садовника, сторожа, и так далее. Он
работал еще пять - шесть лет, после чего его отправляли на  переработку. В
свое время это вызвало много протестов среди чувствительных и жалостливых
людей. Киберы были так похожи на живых существ. Разве можно убивать
живое существо только за то, что оно повредилось в уме? Появились даже
специальные общества в защиту киберов. Другая сторона породила
молодежные банды, которые развлекались тем, что вылавливали киберов,
спешащих по делам и выводили их из строя. Но скоро киберы заполонили
города, стали обычным явлением. К ним привыкли как к необходимой мебели в
доме, и страсти утихли.
     Игорь и Хелена взяли с собой восемьдесят новейших роботов, включая
Распорядителя, девочек, рабочих и пильщиков. Самыми примитивными были
пильщики. Они могли только пилить лес и перетаскивать тяжести. Рабочие
могли делать все, но повиновались только прямому приказу, или программе,
заданной на ближайшее время. Девочки представляли собой
многофункциональных роботов, задуманных и созданных как гейши. Мужчины,
предпочитающие с женщинами не связываться, держали их в своих домах. Это
привело в бешенство все женское население Земли, но поделать ничего было
нельзя. Запреты не давали результата, начала процветать подпольная
торговля гейшами. Мужчины уперлись, не желая расставаться с послушными
любовницами, и большинство женщин закрыли на это глаза. В конце - концов,
"девочки" ничего для себя не просили, а с улиц практически исчезли
проститутки. Но высокий интеллект "девочек" можно было использовать не
только по прямому назначению. Их стали брать в дома для поддержания
порядка и чистоты, помощи хозяйкам на кухне, присматривать за детьми,
стирать, и т. д. "Девочки" делали это лучше, чем простые автоматы, которые
применялись раньше. Кроме того, они имели эстетичный вид, который можно
было менять по желанию хозяев, и не имели ни одной металлической части.
Хелена выбрала десять гейш самой разнообразной внешности. Нужно было
поддерживать порядок в огромном доме, ухаживать за киберами. Хелена
учитывала, что к ним прибудет целая орава проектировщиков, строителей и
ученых, которые проживут в их доме довольно долгое время. Кроме того
"девочки" были потенциальными солдатами. У каждой из них в комплекте было
личное оружие, были навыки обращения с тяжелыми  дезинтеграторами,
привезенными на всякий случай. До сих пор на планете не встречались
крупные хищники, но бояться нужно было не только их. Множество космических
пиратов бороздили окраины известного космоса. Они нападали на колонистов,
грабили их, терроризировали. Часто случалось, что планету открывали пираты
и занимали ее задолго до официальных колонистов. Тогда приходилось вести с
ними настоящую войну. Такая приветливая планета, как Гаяна, конечно не
могла не привлечь к себе внимание, и Игорь только удивлялся почему их до сих
пор не побеспокоили. Как только на новых планетах появлялись первые города,
туда  устремлялись всякого рода мошенники, аферисты, преступники,
отщепенцы, все те, кому нужен был простор для своих действий, и кого
стесняло недремлющее око закона. Несколько лет жить в новых городах могли
только бесстрашные люди, пока, наконец, космопол не вылавливал, а большей
частью распугивал джентельменов удачи, и они разлетались по другим
планетам. Поэтому такой неприступный дом и орава киберов были просто
необходимы Хелене и Игорю.
     Надзирал же за всеми роботами Распорядитель. Распорядители были
созданы для богатых домов, и использовались как мажордомы. Объем работ,
который мог выполнить Распорядитель, был не под силу обычному, даже
молодому и здоровому человеку. Они успевали следить за всем в доме и были
очень умны. Даже умнее некоторых хозяев. Но к ним относились так же, как и к
другим киберам, предпочитая считать их тупыми и безропотными слугами.
Распорядители тоже могли менять внешность. Когда Игорь и Хелена улетали с
Земли, высшим шиком считался Распорядитель с внешностью невозмутимого,
уверенного в себе человека в элегантном костюме и шикарных очках. Но на
Гаяне Распорядителю пришлось бы бегать по трем этажам, на большие
расстояния в лесу, бывать в местах работы пильщиков, и ему решили придать
форму стального цилиндра с металлическими ручками и ножками. Верхняя
часть туловища  поворачивалась вокруг своей оси вместе с руками и глазами.
Больше всего  распорядитель напоминал большую металлическую сосиску.
Сейчас он носился по всей округе, подгоняя медлительных киберов, и его
писклявый голос далеко разносился в душном воздухе.



     Игорь уже защелкнул последний бокс, когда примчался Распорядитель,
который что - то нес в руках. Игорь увидел, что это - местное животное, которое
питалось, общипывая низко висящие веточки и листья. Игорь и Хелена
называли их <козочками>.  Козочка была мертва. Игорь не поверил своим
глазам. Шея животного была свернута, поперек спины тянулось несколько
рваных страшных ран.
     - Посмотрите, хозяин, я нашел ее в лесу. Она лежала на дорожке, ведущей
на   космодром. Я подумал, что лучше принести ее вам.
     Сердце Игоря сжалось: " Настал конец спокойной жизни - подумал он, - В
лесу появились хищники, а может и двуногие незванные гости!" Он еще раз
осмотрел козочку, раны показались ему странными, как - будто их нанесли
бензопилой. "Возможно  взбесился кибер, нужно их всех проверить."
     - Скажи, Распорядитель, на земле были следы рядом с ней?
     - Были следы гусениц, хозяин.
     - Это ничего не значит, пильщики ездят на космодром этой тропой...
     - Сколько у тебя роботов сейчас на работе в лесу?
     - Все уже дома, хозяин, только Френк моет крышу.
     Игорь глянул наверх. Кибер - рабочий Френк ползал по куполу и вытирал его
специальным очистителем. "Нет, он не слезал оттуда пока я был на улице."
Игорь пошел вдоль стены дома с одинаковыми рядами личных выходов боксов.
Распорядитель  семенил рядом, останавливаясь тогда, когда останавливался
хозяин.
     - Ладно, - сказал Игорь,- Ты сейчас соберешь всех киберов в боксы, кроме
девочек, и начинай тестирование их мозгов. Двух девочек держи в готовности
для возможной обороны дома. Когда закончишь тестирование, доложишь мне о
результатах. Игорь повернулся и пошел на кухню предупредить Хелену о
возможной опасности.
     Ближе к вечеру воздух сотряс рев двигателей звездолета, а полчаса спустя у
дома опустились флаеры. Из них вывалила целая толпа мужчин разного
возраста и национальностей. Игорь встретил их у порога, и все вошли в дом.
Хелена, запыхавшаяся, взволнованная вышла к гостям.
     - Хелена, познакомься, это Кит Джефферсон, капитан звездолета "Линда".
Это моя жена, Хелена.
     Невысокий светлоглазый человек в форме командира космофлота любезно
поклонился Хелене.
     - Очень приятно познакомиться, - произнесла она, - вы первые гости за
четыре месяца, что мы провели здесь. Я очень соскучилась по людям, поэтому
так волнуюсь. Сейчас я покажу вам комнаты, где вы будете жить, а через три
часа мы соберемся на ужин в столовой, все перезнакомимся и поговорим.
Согласны?
     - Согласны, - ответил за всех капитан Джефферсон.
     - Тогда идите за мной на второй этаж, - сказала Хелена, и побежала вверх по
лестнице.
     - Похоже, что командование перешло к моей жене, - произнес Игорь,
поднимаясь по лестнице.
     - Ну, что ж, я не против,- улыбнулся капитан Джефферсон,- уж очень
командир симпатичный. Вы не обижаетесь на меня, Игорь? Игорь был
разумным человеком, и поэтому ответил так:
     - На правду не обижаются. Моя бедная жена уже целую вечность не
слышала комплиментов.
     - Ну, теперь недостатков в них не будет. Правда мы с экипажем пробудем
здесь не долго - улетим, как только закончится погрузка древесины.
     - Кто же останется старшим группы? - встревожился Игорь.
     - Я сейчас вас познакомлю с ним. Это итальянец Адриано Пачини.
     - Итальянец?
     - Да, очень редкая национальность, и к тому - же Пачини ухитрились
остаться  чистокровными итальянцами, ни разу не смешав свою древнюю
кровь. Он хороший парень, очень уживчивый.
     - Я надеюсь у него тяжелая рука? Здесь у нас нет полицейских, а ребята все
разные...
     - Не беспокойтесь, Игорь,- сказал капитан, - Они все проходили
психологические тесты и специальную подготовку. Так, что никаких эксцессов
быть не должно.
     Через два часа гости начали собираться в столовой. У Хелены было уже все
готово: столы расставлены и накрыты, разряженные гейши сновали туда -
сюда, заканчивая последние приготовления. Сегодня Хелена их загоняла, и от
перегрузок кожа у них стала розовая, как у поросят. Адриано Пачини взял на
себя роль души общества. Он подвел Хелену к группе, что собралась в левом
углу зала.
     - Познакомьтесь, это наши проектировщики: Джон, Бенджамин и Матиуш, три
неразлучных друга. По их проектам построены города на Стеке, Клиссе и
Панде...
     Хелена очень заинтересовалась тремя друзьями. О них слышали все, кто
родился на цивилизованных планетах, и у Хелены было о чем расспросить
трех друзей. Постепенно в разговор втягивалось все большее количество
людей, и скоро все уже смеялись беззлобному юмору неутомимого Пачини.
Вскоре гости перешли к столам и принялись за праздничный ужин. Сегодня
Хелена была на гребне успеха - все хвалили ее кулинарные способности и вкус
в сервировке стола. В честь знакомства на столе появились различные наливки
и земная водка. Настроение быстро поднималось, зазвучала музыка и бедным
гейшам пришлось отплясывать все танцы без передышки. Их побледневшая
кожа, снова стала розоветь. Под потолком плавали толстые клубы дыма от
разномастных сигарет, папирос и трубок, наполненных разнопланетными
сортами табака. Наконец началась медленная песня на английском языке, и
большая часть народу повалилась на диваны, чтобы передохнуть. Уставший
Игорь откинулся на спинку мягкого кресла, и, держа сигарету в руке, с
интересом смотрел как Хелена танцует с итальянцем Пачини. Игорь немного
выпил, и его мысли тянулись медленно и прозрачно.
     - Хозяин, - сзади него вдруг оказался Распорядитель, - я выполнил задание.
     - Где это ты пропадаешь? - лениво поинтересовался Игорь, - я бы все боксы
обошел за час - полтора.
     - Все давно готово, я только ждал удобного момента, чтобы побеспокоить
вас.
     - Какие результаты проверки?
     - Я проверил всех, кто был в боксах. Все в норме. Но я не проверил гейш,
рабочего Френка, себя, и пильщика номер 74. Игорь удивился:
     - Разве Френк все еще моет крышу? Распорядитель промолчал.
     - Семьдесятчетвертый находится на космодроме, - начал он снова, - Смею
заверить вас, хозяин, что я не давал распоряжений по расчистке территории.
Значит, он работает по вашему приказу.
     - Я не посылал никого на космодром, сегодня день профилактического
осмотра  пильщиков.
     - Тогда, очевидно он вышел сам, так как приказ о его выводе не
зарегистрирован. Он расчистил уже почти четыре квадратных километра леса,
и продолжает работать. Он пилит все подряд и корчует пни. Я думаю, что он
сошел с ума, вырвался из бокса, и уже есть в наличии его первая жертва.
     - Какая жертва? А, ну да. Ну ладно, возьми с собой гейшу, и пойдите
выключите этого болвана, пока он не облысил всю планету. - Игорь
ухмыльнулся, довольный шуткой. - Да загоните Френка домой, а то он до ночи
будет возиться.
     Берта и Распорядитель быстро шли по темной лужайке перед домом.
Голубая трава шуршала у них под ногами. Гейша сразу направилась к дорожке,
ведущей на космодром, но Распорядитель остановил ее.
     - Не торопись, Берта, мы должны кое - что захватить с собой. бери его за
ноги, отнесем его подальше в лес. Но Берта в ужасе остановилась, не в силах
сделать ни шагу. Перед ней лежал изувеченный кибер - рабочий Френк, весь
облитый сладковатой жидкостью, вытекающей из разорванных сосудов. Почти
человеческий мозг Берты среагировал на увиденное мощной волной ужаса,
замкнув ее логические цепи и давая телу  противоречивые команды. Она не
замечала, что Распорядитель уже несколько секунд пристально смотрит на
нее.
     - Бедная девочка,- произнес он,- тебе так плохо, сейчас я помогу тебе. Он
резко выбросил вперед руки, пытаясь схватить ее за шею. Но Берта отпрянула
от него и побежала. Тяжелый Распорядитель не мог тягаться с ней в скорости.
Она успела бы вбежать в дом и поднять тревогу, но рассудок отказал ей, и
длинноногая Берта понеслась к лесу. Она натыкалась на деревья, ветви
исхлестали ей лицо, повредив один глаз, и Распорядитель, обладающий
ночным зрением, скоро настиг ее, загнанную, потерявшую направление...


     Распорядитель спокойно стоял в углу зала, ожидая когда его заметят.
     - Ну как, все прошло нормально? - поинтересовался Игорь, поднимаясь с
места.
     - Хозяин, я должен кое - что сообщить вам.- Распорядитель чуть склонился
вперед и раскрыл глаза пошире, изображая волнение, - Нам не удалось его
выключить. Он погнался за Бертой и убил ее в лесу. Я не смог его остановить.
Кроме того, - Распорядитель еще подался вперед, - Он был возле дома - на
лужайке лежит мертвый Френк !
     Игорь нахмурился.
     - Выключи музыку. - приказал он пробегавшей мимо гейше.
     - Минуточку внимания, господа! - Все с интересом повернулись к нему, но
увидев серьезное лицо хозяина, насторожились, разговоры стихли.
     - Что случилось, Игорь? - спроcил капитан Джефферсон.
     - Я хочу попросить всех не выходить некоторое время на улицу. Сегодня
утром у нас сошел с ума пильщик. До сих пор он не представлял опасности для
людей, но сейчас убито несколько роботов, один рядом с домом. Прошу всех
быть внимательными, придется закрыть все выходы... Мне так неудобно из - за
этого происшествия... Смею просить желающих помочь мне провести завтра
облаву на сумасшедшего - одному мне будет нелегко с ним справиться.  Игорь
с надеждой посмотрел на гостей.  С места поднялись несколько человек, в том
числе капитан звездолета и итальянец Пачини. Они обступили Игоря, пытаясь
подробнее расспросить его о происшествии с роботом, и о завтрашней облаве.
Хелена потихоньку подошла к мужу и взяла его за руку.
     - Давайте не будем портить праздник, - сказала она, - Я приглашаю всех
танцевать, а кто желает, может снова вернуться к столу. Этот сумасшедший
робот до утра никуда не сбежит...
     - Как скажете, мадам, - желание женщины - закон! - сказал Пачини, и первый
пригласил темнокожую гейшу на танец.
     - Игорь, - прошептала Хелена на ухо мужу, - Я ужасно хочу спать. Когда мне
можно   будет уйти?
     - Иди в спальню, гости поймут тебя.
     - А ты?
     - Мне нужно еще немного побыть здесь. Распорядитель проводит тебя, а я
скоро приду. Он поцеловал жену в лоб, а потом, убедившись, что никто не
смотрит, и в губы. Хелена улыбнулась и ушла. Распорядитель выскользнул в
коридор следом.
     Обсудив с Джефферсоном и Пачини детали предстоящей облавы, Игорь
попрощался с гостями и отправился в спальню. Он шел по мягкому покрытию
пола, расслабившись и насвистывая. Завтрашний день обещал быть
интересным: с утра облава на пильщика, потом погрузка звездолета, которая
продлится почти целый день, вечером прощальный ужин, и старт корабля.
Останется время на обсуждение с Адриано планов на ближайшее будущее, и
более подробное знакомство с каждым членом его команды. Появились  новые
заботы. Нужно будет как можно быстрее провести осмотр и мелкий ремонт всех
роботов. Команда Пачини будет пользоваться его роботами, и значит нагрузка
на них резко увеличится. Да, жизнь затворника кончилась. Теперь он с утра и
до позднего вечера будет занят, не будет сидеть дома. Хелене придется
поскучать. Ну ничего, полгода она выдержит, а как только наметятся контуры
нового мегаполиса, сюда хлынут переселенцы, и жена заведет себе подруг и
знакомых. А может и кого - то, совсем малюсенького! Игорь улыбаясь своей
шутке, толкнул дверь спальни.
     Под потолком, медленно поворачиваясь, висело тело жены. Глаза закрыты,
а заломленные назад руки, подтянуты почти к самой шее, и вокруг этой белой
шеи, впиваясь в нее и утопая в ней, вилась магнитная цепь, она обвивала и
руки, а другой ее конец был защелкнут за металлическую конструкцию потолка.
     Игорю показалось, что он бредит. Его взгляд скользил по высокому лбу
Хелены, по вспухшей шее, по магнитной цепи, по заломленным рукам. "Без
лазерного резака ее не снять" - вскользь подумал он. И вдруг взгляд его
задержался на туфельках Хелены, они покачивались в метре от пола. Тут
страшный факт дошел наконец до его сознания. Игорю показалось, будто
сверху упала стальная балка и оглушила его...Очнулся он уже в коридоре. Он
сходил за резаком, с трудом переставляя тяжелые, непослушные ноги,
положил тело на кровать и долго сидел рядом, отвернувшись. Потом тяжело
поднялся и побрел в гостиную.
     Люди одевались молча. Каждый достал личное оружие и проверил его.
Также молча все спустились на первый этаж и подошли к боксам. Игорь вывел
каждому по киберу - пильщику. Люди взобрались на их площадки, собираясь
использовать роботов как самоходки и живые щиты. В тишине прогрохотала
дверь грузового склада, и цепочка киберов с людьми выехала под ночное небо
Гаяны.
     Семьдесятчетвертый возился с большим неповоротливым пнем. Его корни
на много метров уходили в глубину. Кибер пытался выкорчевать пень, то
поддевая его и толкая вперед, то обхватив руками, тянул назад. Работа была
почти закончена, оставалось лишь разделаться с пнем, да отвезти к складу
последнюю партию бревен. Увлеченный работой кибер не заметил как среди
деревьев замелькали лучи прожекторов, и на росчисть выскочил
Распорядитель. Прежде, чем его превратили в горсточку пепла, пильщик еще
успел удивиться и закрыть реактор руками...
     Когда дядя Джерри проснулся в свое обычное время, он был удивлен тем,
что никто не принес ему кофе и чистое полотенце. Немного подождав, он
оделся и выкатил свою коляску за порог. Он ожидал увидеть множество людей,
но вокруг было тихо и пусто. По мягкой ковровой дорожке, он проехал длинный
коридор, ведущий в гостинную и остановился на пороге.
     В центре комнаты, на сдвинутых столах, весь опутанный аппаратурой для
поддержания нужной температуры, лежал гроб, один из тех что есть в
хозяйстве космического корабля для печальных случаев. Он был осыпан
голубыми цветами Гаяны и розами из оранжереи Хелены. В изголовье стояла
стереография молодой женщины. "Хелена" - с ужасом понял Джерри. По
разные стороны гроба, в торжественных позах стояли Распорядитель и одна из
гейш.
     - Что это значит? - хриплым шепотом произнес Джерри, - Хелена умерла?
     - Умерла, сэр, - ответил убийца.
     - Как это произошло? Что могло случиться? - Джерри весь обмяк в своей
каталке. Он уже почти точно смог сказать что произошло как только взглянул на
Распорядителя. И все - таки, когда кибер заговорил, волосы Джерри встали
дыбом.
     - Это было быстро, почти безболезненно, сэр. Теперь она в безопасности.
Никто и ничто больше не ранит ее, не заставит страдать. Я делал все так, как
вы меня учили. Она устала от гостей, от музыки, у хозяйки болела голова, она
стерла туфлями ноги. Этих ее мучений я уже не мог вынести. Я  понял, что
должен помочь ей, и помог. Вы довольны мной, сэр?
     Распорядитель стоял, низко склонившись над бедным Джерри, который
совсем сполз с кресла, почти теряя сознание. Горечь от того, что он косвенно
виноват в смерти Хелены переполняла его. Взгляд Джерри внезапно наткнулся
на стереографию, он быстро закрыл глаза и застонал. Наконец он произнес:
     -Я не ждал этого. Вдруг старик вздрогнул и посмотрел на Распорядителя. Тот
внимательно его разглядывал. Джерри попытался схватить рычаг управления
каталкой, но крепкая рука робота уже держала его за плечо. Другая рука не
торопясь обвилась вокруг шеи и стала сжимать ее. Старик не мог и не хотел
сопротивляться, мысленно он уже попрощался с жизнью, и хотел, чтобы все
побыстрее закончилось. Внезапно сжимающая рука стала горячей, потом ослабла
и отпустила. Раздался слабый стук об пол. Все, что осталось от кибера, жалкой
кучкой лежало на полу.  В дверях, с лазером в руках, стоял Игорь.

     - Я  пришел вовремя? - спросил он. Джерри только кивнул головой.
     - Значит это сделала проклятая железная болванка. - Игорь помолчал.- как
же я  раньше не замечал, что он псих!
     Игорь закрыл лицо руками, чтобы скрыть слезы, закипевшие на ресницах, а
Джерри подумал: " Не вини себя, сынок, ты тут не причем. Это я, один только я
виноват во всем..." Внезапно и резко заныло сердце. Джерри испугался и
схватился за грудь. "А ведь я долго не протяну" - пронеслось в мозгу у старика.
Игорь уже справился с тем, что считал слабостью, и спокойно сказал:
     - Я  уезжаю, дядя. Лечу на Землю. Если хотите, могу вас взять с собой.
     - А дом? Как же дом? - удивился Джерри.
     - Я оставляю дом и роботов проектировщикам. Мне все это больше не
нужно.
     - Что же ты будешь делать на Земле?
     - Не знаю, дядя. Может поступлю в службу по уничтожению дебильных
роботов. -  Игорь усмехнулся.
     - Ты уже можешь шутить, значит - пережил, - сказал Джерри.
     - Я  сам не знаю, шутка ли это. Может быть так и сделаю, как сказал, мне
теперь все - равно чем заниматься, дядя. - Игорь посмотрел на фотографию
Хелены. - Без нее мне ничего не интересно.
     -Я тебя понимаю, сынок, - произнес Джерри, - мне нужно подумать, ты дашь
мне время на это?
     - Конечно, дядя, у тебя есть час на размышления. Я  буду собираться. -
с этими словами Игорь вышел из столовой.
     Джерри медленно покатил коляску по ковровой дорожке. У себя в комнате он
не остановился, а продолжал задумчиво, словно в полусне, кружить по
помещению. Иногда он останавливался, и неуверенно дотрагивался до того
или иного предмета. Когда через час Игорь зашел в его комнату, то застал
дядю сидящим лицом к окну. Глаза его были закрыты, а руки спокойно лежали
на подлокотниках. Дядя Джерри тихо умер во сне. Несколько минут спустя,
грузовой корабль класса "Бегемот" уносил в космос команду, груз древесины,
два гроба и одного потрясенного мужчину.

Диана Мирзоян
г.Таганрог
3.05.1998 г.


     Никто так и не понял откуда появились монстры. Может быть они
прилетели на Землю из космоса. А может быть, развелись здесь, на Земле.
Вывелись как новая мутация, благо поводов для нее было предостаточно.
Однако скоро стало понятно, что среди нас живет другая раса, которая по
многим показателям гораздо лучше и жизнеспособнее нас, людей. Тогда
вспыхнула война. Коренное население планеты не хотело вымирать и оставлять
старушку Землю чужакам. Мы стали бороться с монстрами. Но с ними
оказалось очень трудно справиться. Война получилась хаотичная и
беспорядочная. Монстры жили уже во многих крупных городах мира. Обычные
методы ведения войны против них не годились. Тут скорее была работа для
подразделений федеральной безопасности. Их стали арестовывать, а потом и
просто отстреливать, как бешеных псов. Тогда монстры провели несколько
быстрых штурмов, и захватили власть в самых крупных городах мира. Они
установили там, что-то вроде оккупационных зон, и навели там свой, по-своему
неплохой, порядок. Оттуда монстры стали диктовать условия. Они заставили
землян упорядочить боевые действия. Обе стороны создали специальные
подразделения воинов. И именно воины продолжали вести эту войну, истребляя
друг - друга, но, не втягивая в сражения  мирное население. Там, где монстров
еще не видели, люди жили почти как и раньше, по принципу "меня это не
коснется". О монстрах ходили самые разные слухи и их боялись, но мало кто
верил, что монстры появятся их городе. Там, где монстры захватили  власть, и
основные посты управления, люди постепенно привыкли к ним, и
приспособились к своему новому положению низшего сословия. Однако в
пограничных районах стычки между воинами людей и монстров по-прежнему
были яростными и кровавыми. Впрочем, война потихоньку стихала сама собой.
     Я настаивала на том, чтобы взять с собой побольше еды, оружие, но меня никто
не хотел слушать. Пассажирка считает, что лучше остановиться и перекусить по
дороге, в какой-нибудь деревне, и там же заночевать. И еще - она хочет ехать на
машине. Самоубийца! Мне предстоит перевезти ее через пограничные районы,
там, где воины людей и воины монстров убивают друг - друга без
предупреждения, а она хочет ехать на машине. Я воин людей и лучше знаю как
поступать в таких случаях. Хоть я и недавно закончила учебку, но кое-что
умею. Надумали, тоже мне, выезжать из безопасного места. Однако Пассажирке
и ее мужу нужно было попасть в столицу. Мне удалось уговорить их ехать через
опасную зону тайком, на товарняке. Но взять с собой автоматы они  отказались
наотрез и запретили брать оружие мне. Посчитали, что имея при себе автоматы,
они скорее спровоцируют нападение монстров. Я подчинилась, скрипя зубами.
Я не стала им говорить, что в любом случае, при встрече с воином монстров, я
буду сражаться с ним. Ехать нужно было всего несколько часов. Самым
разумным было не сходить с поезда до конца пути. Но меня опять никто не стал
слушать. Пришлось сделать остановку в одном из сел. Пассажирка и ее муж
считают, что в селе безопасно, патрулей монстров здесь нет, можно
попроситься заночевать у кого-нибудь в доме. Не могут ради своей
безопасности пожертвовать удобством. Я стала нервничать. Темнеет уже. Скоро
могут появиться воины монстров, которые совершают ночные вылазки.
Пришлось серьезно поговорить с Пассажиркой. Объяснила я ей, что если она
ошибается насчет безопасности этой деревни, и монстры засекут нас здесь, то
бой будет, хочет она этого или нет. Я поклялась убивать монстров при любой
возможности. А раз они едут  мной, то и им придется сражаться, потому, что
никто не поверит, что они мирное население, а не воины. Я еще мстительно
напомнила, что они запретили мне брать автомат. Они приуныли. Видно было,
что испугались. Я нашла и раздала им железные прутья, они поворчали, но
прутья взяли,  проверила свои когти на руке. Когти достались мне при
необычных, и можно сказать фантастических обстоятельствах, и с тех пор,
всегда были при мне,   но на монстрах их я еще не испытывала и не была
уверена, что они сработают. Пассажирке удалось договориться насчет ночевки с
хозяином маленького флигеля. Флигель был без удобств, но чистенький. Едва
мы успели поесть и сложить посуду, как дверь сильно толкнули. Следующим
ударом ее вышибли внутрь. На пороге стоял воин монстров. Он был один. Я в
первый раз видела монстра так близко. Он был очень красивый: ярко-белые
волосы до плеч, длинные крепкие ноги в  джинсах, широкая грудь, сильные
руки. Мы все вскочили.  Пассажирка с мужем попятились, а я перехватила
железный прут поудобней. Я не испытывала к чужому воину ненависти. Он
очень похож на человека. К тому же, он очень красивый. Но между нами не
может быть мира. Мы накинулись на него все вместе. Монстру было не нужно
оружие. Он обладал неимоверной физической силой, а наши удары железными
палками, как будто совсем не чувствовал. В общем, прутьями ему ничего не
сделаешь, если не попасть по голове. А этого он не давал сделать, виртуозно
защищаясь. Так получилось, что во время схватки Пассажирка с мужем отошли
назад, оставили меня одну сражаться с ним. Я даже решила, что они просто
сбежали, бросили меня. Но это меня волновало мало, главное было прикончить
монстра. Я не знала, что воин монстров может сделать со мной - убьет или
просто покалечит? Но я собиралась его убить. Я полоснула его когтями.
Полуметровые, заточенные как бритвы когти превратили ему одежду в лапшу,
но не смогли прорвать ему кожу, даже не поцарапали его. В ответ монстр
поймал рукой мой прут и толкнул меня. Я упала спиной на пол. Сквозь туман в
ушибленной голове, я видела, как  он подошел, и остановился  передо мной,
расставив ноги. Я решила, что он выбирает каким способом меня прикончить. Я
лежала на полу без оружия, одна. И тогда я вдруг, сама не знаю почему, скинула
туфлю, подняла босую ногу, и нежно погладила ступней его мужское
достоинство,  выпирающее через джинсы. Он растерялся. Обмяк. В серых
глазах появилось выражение, как у подростка на первом свидании. Мне его
стало жалко. Он такой красивый, а с женщинами дерется, вместо того, чтобы...
Женщины его явно не баловали своим вниманием. Если бы я была с ним
наедине... Но тут Пассажирка с мужем одновременно накинулись на него сзади,
и со всей силы стали лупить по голове и плечам железными прутами. Он
остался лежать на земле, а мы собрали манатки и кинулись к железной дороге.
Через некоторое время мы снова ехали в товарном вагоне, а я вспоминала
белобрысого монстра. Мне было не то, чтобы жалко его - ведь он монстр, враг
людей. Просто... я чувствовала себя  виноватой. Я ведь поступила с ним подло.
Обезоружила нечестным приемом, хотя хотела не этого. Пассажирку тошнило в
углу вагона. Муж успокаивал ее. А что они думали - война это игрушки?
Стучали колеса. За открытой дверью проносились темные купы деревьев.
Теплый ветер шевелил мои волосы. В эту ночь в первый раз в моей голове, как
бы произнесенная со стороны,  прозвучала странная мысль: "хочешь убить
врага - полюби его".
     Утром мы приехали в столицу. Ох, опасно мне здесь находиться. Монстры здесь
создали что-то вроде оккупационной зоны. Впрочем, тех людей, которые не
участвовали в войне,  монстры не трогали. Просто чужаки захватили основные
посты управления города, а люди жили как низшее сословие. Ну, что ж, я
довезла Пассажирку до места. А у меня есть особое задание в этом городе. И
вдруг у меня начались схватки. Черт! Я и не знала, что уже такой срок. Живот
был совсем маленький, а женские дела кажется только недавно закончились.
Вот время летит незаметно! Ну, значит пора. Пассажирка испугалась, когда
поняла, что со мной происходит. Даже всплакнула украдкой. Жалеет меня,
наверное, глупая. Я
прежде всего воин, а потом уже женщина. Нашли мы какой-то медпункт, и там
у меня родилась девочка. Роды прошли быстро и почти без боли. Так, два раза
схватило и все. Придется  оставить дочь в больнице. Мне с ней возиться
некогда.  Но Пассажирка, которая почему-то не ушла, хоть я и довезла ее до
места, а осталась ждать,  вдруг засмущалась, подошла ко мне, и попросила
девочку оставить ей. Они с мужем не могли иметь детей. Я подумала и
согласилась. Так девчонке будет лучше. А меня ждет дело. Но чувствовала я
себя очень плохо. Я так ослабела после родов, что не могла сама передвигаться.
Хотелось спать. Хорошо, что в больнице мне предоставили койку на три дня.
Потом меня выписали вместе с дочкой. Я подумала, что нужно было покормить
ее самой, хоть раз: и отдала ее новым родителям. Потом я переключилась  на
свое задание.  Я облюбовала центральный дворец культуры. Там в холе было
много народу, а на кожаных диванах можно было сидеть хоть целый день, не
привлекая внимания. Здоровье у меня всегда было хорошее. Заживает все как на
кошке. Боль давно прошла. Но от слабости я качалась. Я сидела и думала, как
мне приступить к своему заданию. Роды совершенно выбили меня из колеи.
Прежде всего, мне нужно восстановить силы. Потом раздобыть автомат или
хорошую пушку. Где их можно взять? Потом мне нужно найти и заманить в
ловушку монстра, которого я должна устранить. Как это сделать? Нужно было
продумать все заранее: Но: Это мое первое серьезное задание. И хоть я
наделала ошибок, я  его выполню.  Только: как? Я подняла голову. Кучка
хорошо одетых людей расположилась в холле не далеко от меня. Видимо, здесь
назначена какая-то важная встреча. Да, это не люди! Монстры! В двух шагах от
меня, стоял  улыбающийся монстр. Тот самый, важный, который был мне
нужен. На ловца и зверь бежит! Черт! Я ничего не успела придумать. Кинуться
на него сейчас и прикончить этого монстра? Но как? Из оружия при мне были
только когти. Я не могла сейчас драться. Я смотрела на красавца-монстра, и
лихорадочно обдумывала  ситуацию. Может, сказывалась слабость, но мне
хотелось плакать. Ну почему все монстры такие красивые? Почему все они
мужчины? Почему война с ними идет так вяло, и монстры без боя берут один
город за другим? Почему сама война превратилась в отдельные
террористические акты, а воины в террористов? Неужели люди подсознательно
хотят сдаться монстрам и жить под их контролем? Почему так мало воинов
среди людей? Почему этот монстр улыбается? Почему у меня дрожат руки и
ноги? Я вскочила с дивана и бросилась перед монстром на колени. "Я прошу у
вас помощи, - сказала я дрожащим голосом, - я только что родила ребенка. Он
умер. У меня нет средств к существованию. Мне негде преклонить голову.
Помогите мне, пожалуйста". Монстр повернулся ко мне. Окинул меня взглядом.
"Ты очень красивая" - сказал он, продолжая улыбаться. Остальные монстры
прекратили меня рассматривать и продолжили разговор. Монстр провел рукой
по моей щеке. Я не отпрянула от него. Наоборот, я сначала стыдливо опустила
ресницы, а потом бросила на него выразительный взгляд. "Я постараюсь
сделать для тебя что-нибудь" - сказал монстр. Прежде всего, он накинул на мои
голые плечи свой здоровенный пиджак, который укрыл меня почти до колен.
Когда встреча закончилась,  он посадил меня в свою машину и отвез в какое -
то административное здание. Там, модно одетая девушка - секретарь выписала
на мое имя пластиковую кредитную карточку. Как все предсказуемо! Сначала
прокатить на машине, потом, конечно, - ресторан, потом он повезет меня в
гостиницу... Начитался, наверное, земных романов... План действий у меня пока
вырисовывался только один. Остаться с монстром наедине и прикончить его. Но
как? Руки у меня до сих пор слегка дрожали, и сама я чувствовала себя как
после долгой болезни. Меня то и дело кидало в пот. А ведь он очень, очень
сильный. И мои когти, мое единственное сейчас оружие, против монстров были
бессильны. Монстр отвез меня в свою шикарную квартиру,  и я с удовольствием
искупалась в мраморной ванне, смывая грязь и усталость. Потом мы поехали
ужинать. Мы сидели за столиком и на нас с завистью глазели молодые девушки,
доходы родителей которых, позволяли им ужинать в одном ресторане в высшей
расой - монстрами.  Все эти девушки душу бы продали за такую возможность,
какая представилась мне. Да только я использую свою возможность по-другому.
После ужина мы вернулись к нему в квартиру. Время поджимало, а я до сих -
пор не придумала, как же его убить. Нож, конечно, не годится. Любой нож по
сравнению с моими когтями просто тупая железная полоска. Огнестрельное
оружие достать было негде. Ядовитые вещества тоже. Нервные точки монстров
были мне неизвестны. Хороший удар по затылку выведет его из строя, а может
и убьет. Только сил на такой удар у меня не было. Монстр повел меня в
гостиную, усадил в огромное мягкое кресло. Опустился на пол рядом со мной.
Он снова улыбался. Его улыбочка лишала меня душевного равновесия,
необходимого для его убийства. "Ты очень красивая - снова сказал он - как же
получилось, что ты оказалась на улице?" "Разве монстров
интересуют дела людей?" - спросила я. "Не очень хорошее название дали вы
нам. - ответил он. - Монстры! Разве мы монстры? Монстр - это нечто страшное,
опасное. Я правильно перевел это слово? Я кивнула утвердительно. А мы
просто другая раса. Для людей мы не опасны". "Разве вы не убиваете людей?"
"А разве люди не убивают нас?" - горячо спросил он. Я удивилась - монстр
проявляет чувства? "Люди защищают себя от истребления, а свою планету от
нашествия!" "Люди очень плохо защищают свою планету от нашествия. Если
бы мы смогли договориться, то жертв было бы гораздо меньше. Но террористы
не дают войне закончится".
"Эта война закончиться только полным истреблением одной из рас". "А может
быть, она закончится слиянием двух рас? Ведь ты пришла просить моей
помощи. А почему? Может быть, мы не такие уж и страшные?" "Мне не к кому
больше обратиться" - прошептала я. Он приподнял мою голову за подбородок и
заглянул мне в лицо. Я опять была готова заплакать. Почему я стала такая
слезливая? Неужели это роды так на меня подействовали? Мне было жалко его.
Мне было жалко себя. Ничего не могло с нами быть хорошего. Наша встреча
могла закончиться только гибелью одного из нас. Но он истолковал мои слезы
по-своему. "Наши воины убивают ваших воинов, - сказал монстр, - а среди них
есть прекрасные женщины. Такие, как ты. Но воины не знают того, что может
дать человеческая женщина. А я знаю. И никогда уже не откажусь от этого".
     Двое суток мы не входили из его квартиры. Монстр выключил телефон, засунул
подальше пейджер. Сколько в нем было нежности! Он играл на мне, как на
музыкальном инструменте. Я иногда еще вспоминала, что должна убить его. Но
во мне что-то сломалось. Я не могла убить этого монстра. Я влюбилась в него!
И что мне теперь делать? Нужно решаться сейчас, иначе я скоро уже не смогу
даже уйти от него. Наконец служебные дела все-таки вытащили монстра из
постели. Он улыбнулся мне белозубой улыбкой, сказал, что скоро вернется, и
уехал. Я приняла ванну, оделась, привела себя в порядок.
В первый раз я осталась одна в его квартире. Я подошла к письменному столу и
открыла ящики. В одном из них на самом верху лежал хороший пистолет. Я
мрачно улыбнулась. Почему он не попался мне на глаза раньше? Я вытащила
пистолет и переложила его под подушку. Потом я скинула подушку на пол, а
пистолет бросила обратно в ящик стола. Не могу! Тогда я взяла сумочку.
Проверила когти. Они были в полном порядке. Подумав, сунула в сумочку
кредитную карточку. Я должна вернуться домой.  Спустившись по широкой,
покрытой ковром лестнице я вышла на улицу. Мое самочувствие было
отличным. А вот на душе скребли кошки. Что мне делать? Кто я теперь? Я
больше не воин, это ясно. Но кто же я? Солнце светило мне в лицо, высушивая
слезы, бегущие по щекам. Я пошла через площадь, чтобы затеряться в толпе,
выходящей из соседнего супермаркета. Вдруг за моей спиной завизжали по
асфальту шины, хлопнула дверца. Я задрожала. Монстр догонял меня.
"Подожди! - закричал он, - Не уходи! Останься, прошу тебя! Пожалуйста..." Я
ускорила шаг, боясь остановиться. Он бежал за мной через площадь, я побежала
тоже. Если он догонит меня, если только возьмет меня за руку... Я никогда уже
не смогу уйти от него. Вдруг раздался глухой удар, закричали люди. Я
обернулась и увидела грузовой фургон. А под его колесами, в пыли, руку моего
монстра с нежными, длинными пальцами. Оторопев, я остановилась. Мне
пришлось зажать себе рот обеими руками: Какая ирония судьбы! Я ведь
выполнила свое задание: Он умер из-за меня:  И  откуда-то, как будто со
стороны прозвучала в моем сознании фраза, которая так потрясла меня в
первый раз: "Хочешь убить врага - полюби его..."

Диана Мирзоян.
7 августа 1998г.
Таганрог.


     Я посмотрела вперед. Дорога была сносной, хотя, возможно, дальше, вне поля
моей видимости, она готовила мне неприятные сюрпризы. "Идти, или нет?" -
задумалась  я. С одной стороны, погода отличная, только что прошел дождь, и
прибил всю пыль,  неделями держащуюся в воздухе. Свежесть окружающей
природы так и манила пройти эту остановку пешком. С другой стороны, этот
дождь, очистивший воздух от грязи, развел неимоверную грязь на тротуаре, и
поход после дождя в незнакомом районе мог превратиться из приятной
прогулки в божью кару, и окончиться промокшими и грязными туфлями,
сетованиями на окружающий мир, и грустными мыслями о своей собственной
глупости, и сравнениями себя с некоей бабой, которая, не имея хлопотов от
домашних, купила себе порося, для ощущения полноты жизни.
     Наконец я решилась идти, понадеявшись на доброе ко мне отношение
сил высших и счастливый случай. Но, как обычно бывает, на бога надейся, а сам
не плошай. Ровно через полпути дорогу перегородила огромная лужа, края
которой утопали в жирной и мягкой грязи, плавно переходящей в размокшие
газоны с обоих сторон. "Ничего, прорвемся! - с энтузиазмом подумала я, -
сейчас я пройду  сначала через газон к обочине, обойду по бордюру эту
замечательную грязнючую лужу, а потом, таким же макаром, вернусь назад, и
продолжу свой путь к остановке трамвая уже по суху!". Сказано-сделано. Я
бодро свернула в сторону и направилась к дороге. Однако, прогулка по бордюру
оказалась не столь приятной, как я  рассчитывала. Бордюр весь выкрошился от
старости, и был крайне неровный. Поэтому мои многострадальные ноги все
время подворачивались, чему способствовали мои  попсовые туфли, на
выгнутой высокой платформе.  Мучаясь и чертыхаясь, я  прошла по бордюру
метров десять, и решила, что пора возвращаться.  Лужа справа уже почти
закончилась, зато газон, через который мне предстояло перейти, чтобы
добраться до тротуара, был мокрый и грязный. Настроение мое падало с каждой
минутой. "Ну, что ж, -мрачно решила я, - назвался груздем - полезай  в кузов! Я
решила, что пойду пешком дышать свежим воздухом, и буду идти и дышать!" С
этими словами я решительно залезла в самую грязь, и вдруг услышала
за своей спиной мелодичное гудение. Обернувшись, я увидела очень красивую
зеленоватую машину, одну из тех, в которых разъезжают новые русские. В
машине сидел и призывно махал мне рукой представитель этого нового класса.
Он мило улыбался и гостеприимно распахнул дверцу машины, указывая на
мягкое сиденье рядом с собой. Первым делом я внимательно всмотрелась в
лицо хозяина машины. Нет, я его не знаю. А раз не знаю, то и садиться в
машину не буду. Не даром меня мама учила в детстве к чужим дядям в машину
не садиться. Я повернулась и сделала еще несколько шагов по грязи. За спиной
снова запел сигнал. Я подумала "Ну чего прицепился? Не видит, что ли, с кем
дело имеет? Нашел себе девочку, тоже мне..." Потом я вспомнила, что на мне
надеты мои знаменитые джинсы в дырочку. Эти джинсы были предметом
зависти подруг, которые облазили все рынки в поисках подобного. Не буду же я
им говорить, что эти  дырчатые штаны я купила в Second Hand'е, за тридцатку.
Эти штаны могли бы помочь некоторым молодым особам составить состояние,
являясь одновременно и сетью и приманкой. Ах, сколько на счету этих штанов
было улова, в виде  разнообразных владельцев автотранспорта и просто
богатеньких буратино... Но так уж устроена жизнь, драгоценность обычно
достается тому, кому совершенно не нужна. Я пользоваться уловом, регулярно
доставляемым мне этими штанами,  желания не имела.
     Гудок запел снова. Новый русский махал рукой, и медленно ехал рядом,
не теряя надежду заполучить меня в виде пассажирки. Тут  мне на ум пришел
мой старый спор с братом, который с тоской в глазах утверждал, что в наше
время, ни одна девушка, не устоит против приглашения "подвезти" на шикарной
машине, и приводил в пример знакомого полковника, который хоть черта мог
уговорить сесть к нему в жигули. "А дальше - дело техники..." - говорил мой
брат.  Я ему возражала, приводя в пример себя, однако брат недоверчиво качал
головой, может, не веря моим подвигам, в этом плане, а может, не считая меня
девушкой, которую стоит упорно уговаривать? Кто знает...
     Гудок пропел свою мелодию еще раз. "В конце концов,- думала я,- вот
этот же гражданин думает, что меня стоит уговаривать, пусть даже причиной
этому мои волшебные штаны... И вообще, сейчас он убедится, что я совсем не
собираюсь поддаваться его уговорам... И вообще,- думала я, выдирая туфель из
раскисшей глины, - даже если я  сяду к нему в машину, это еще не значит, что
для хозяина это кончится чем-нибудь приятным... И вообще, -  думала я,
сворачивая к дороге, и с облегчением плюхаясь на чистое сухое сиденье, -  кто
же в наше время будет шлепать по грязи пешком, когда такая "карета у
подъезда?"
     Мы с новым русским с интересом разглядывали друг-друга. По
видимому, он остался доволен, и рванул с места, попутно нажав кнопочку
магнитолы. "Куда вам, девушка?" - спросил он меня. Мне было далеко. Но я
прекрасно понимала, что наша идиллия не продлиться столько, сколько надо,
чтобы добраться до места. "До куда подбросите" - сказала я честно. Он
удивился. "А если подробнее?"- спросил он снова. "В сторону Октябрьской" -
ответила я. Помолчав немного, он сказал "Девушка, где я вас видел?" Я
прекрасно знала где он меня мог видеть, и от души надеялась, что он так и не
вспомнит этого. Терпеть не могу получать незаслуженные комплименты и
раздавать автографы. Но ему я сказала "Может я на  кого-нибудь похожа?" Он
промолчал. "Давай на "ты"?" - предложил он. "Давай" -  согласилась я. "Как тебя
зовут?" - задал он очевидный вопрос. "Анна" - соврала я. "А я - Андрей" -
повеселел он. "Так, что, Анна, поедем пить шампанское?" - взял он быка за рога.
"Нет, - отказалась я, отлично понимая, что это начало нашего длинного
торможения, но надеясь, что я успею доехать хоть до вокзала, - я не пью
шампанское". "Ну, так поедем пить пиво, сок, что ты хочешь, то и будем пить!"
     -  он начал понимать, что разговор будет трудным, но пока еще надеялся, что
все будет по - его. "Я не могу сейчас, спешу" - ответила я.  Он немного
помолчал. "А если мы встретимся в другой раз?" - вкрадчиво спросил он. Я
быстренько повернула кольцо камушком вниз, и как бы невзначай положила
руку с тонким обручем на пальце, на усыпанный кнопочками подлокотник. "А
как ваша машина называется?" - спросила я. Мне и вправду было интересно.
"Мерседес, 600" -  ответил Андрей. "Ой, как здорово, в первый раз еду на такой
классной машине!" -  воскликнула я и это тоже было правдой. "Так, понятно, ты
замужем..." - он наконец заметил кольцо. "Да." - сказала я ему, хотя мужа в
наличии не имелось, а был любимый парень, да и тот уже неделю был за
границей. Он немного подумал, и решил поговорить со мной по душам. "Зачем
ты мне врешь? - спросил он, -  тебе еще наверное, восемнадцати нет, какой у
тебя может быть муж?". Теперь  уже удивилась я. Он, что, делает мне
комплимент, или вправду думает, что мне нет и восемнадцати?  Посмотрев
внимательно в его обиженные глаза, я поняла, что он действительно
заблуждается. "Есть, мне больше восемнадцати" - вздохнула я. "И муж
отпускает тебя одну так поздно?" - язвительно заметил он. "Разве восемь часов
это поздно?" - спросила я. "Но, ведь ты же не домой идешь? Я угадал?  Значит,
возвращаться будешь еще позднее!" "Ну и что, у меня дела". "А как же муж? Он
придет домой с работы, голодный, а жены дома нет, ему даже есть никто не
положит!" - снова съязвил он. "Сам себе положит..." - легкомысленно
отмахнулась я. Новый русский поперхнулся. Он ошарашенно поглядел на меня
и надолго задумался, не переставая, впрочем, ехать в нужную мне сторону.
Наконец крамольная мысль  как-то  уложилась в его сознании и он смог
продолжать разговор. "Значит у вас с мужем свободные отношения?" - спросил
он. "Можно сказать и так" - ответила  я. Тогда он решил зайти с другой
стороны. "Ну, муж, это конечно, хорошо, но ведь жизнь одна... Можно
позволить себе небольшие развлечения, немного развеяться, не все же время
скучать..." "Мне не скучно. - ответила я. И немного подумав, добавила - пока".
"Нравиться мне это "пока"..." - буркнул он. Он  замолчал, а я стала думать
можно ли мне как-то объяснить ему, что жизнь моя до предела насыщена
событиями, и не только днем, но и ночью. Можно ли соскучится  при такой
жизни? "Значит, пока тебе не скучно,- снова вступил в разговор Андрей, - а
когда станет скучно,  начнешь развлекаться?" Я, честно говоря, для себя этот
вопрос еще не решала. "Очевидно, да" - сказала я ему, а сама подумала, что это,
наверное случиться со мной лет в восемьдесят, не раньше. Однако я заметила,
что Андрей резко изменился, настроение его ухудшалось с каждой минутой, он
мрачнел. Я внимательно посмотрела на него. На его лице ясно читалось все то,
что происходило в мозгу. Вот он думает о том, что дома его ждет молодая жена.
А если ее, жену,  то-есть, вот так же на улице снимут, и спросят, что она будет
делать, когда с мужем ей станет скучно, а она и скажет в ответ, что когда он ей
надоест, она начнет искать себе развлечения... А потом он подумал, что может
он уже ей начал надоедать... Да и признаки того, что она скучает, налицо...
Дальше мы ехали в гробовом молчании. Андрей мучался ревностью. Однако
вылилась она отнюдь не на его жену, а почему-то на меня. "Тебе, что, на
трамвае влом  было ехать?" -  вдруг спросил он. Я вытаращила глаза. Разве не
он долго добивался того, чтобы я села к нему в машину? Разве я к нему
напрашивалась? Потом мне стало смешно. "Я и хотела ехать на трамвае. Просто
шла до остановки" -  сказала я ему. Он снова замолк. Наконец он взял себя в
руки и немного  повеселел. "Я тебя высажу на вокзале, - сказал он, мне потом
нужно сворачивать, о'кей?". "Ладно:" - сказала я, - хотя мне страшно не
хотелось после такой машины пересаживаться в трамвай. Наконец Мерседес
мягко остановился. Я с сожалением приоткрыла дверцу. Но на последок мне
захотелось немного поправить наши  отношения. Зачем  расставаться врагами?
"Я надеюсь, что не слишком вас разочаровала?" - церемонно спросила я. "Я
человек без комплексов, не обижаюсь:"  - улыбнулся новый русский. На этом
мы и расстались. Тут и трамвай подошел. Я рванула на остановку, придерживая
сумку рукой. А воздух все-таки после дождя был чистый.




     22.02.1997
Диана Мирзоян,
г. Таганрог.


     В зале заседаний Совета Звездной Федерации воцарилась напряженная тишина.
<Таким образом, - продолжал Координатор Совета по Восточному Сектору, - нет никаких
сомнений, что политика Струк дестабилизирует обстановку, подрывает мир и
спокойствие всех планет Звездной Федерации. Правительство Струк вступило на
скользкий путь раскола, что угрожает экономической и политической стабильности, с
таким трудом налаженной членами Совета, и особенно его уважаемым Председателем.
контрабандисты уже обратили внимание на благоприятную ситуацию и желание Струк
обзавестись собственным оружием. На подлете к Системе Струк был выловлен грузовик
с новейшим оружием "А", которое засекречено, и представление о существовании
которого, имеют далеко не все планеты - члены Федерации. По утверждению Струк,
оружие им нужно для самозащиты, но на Струк никто не собирается нападать, и я твердо
уверен, что правительство Струк враждебно Звездной Федерации, и в ближайшее время
следует ждать агрессии, подлого нападения на планеты - члены Федерации."
Координатор обвел тяжелым взглядом зал. "Таким образом, я думаю, что нельзя
медлить, а следует нанести упреждающий удар по системе Струк, и подавить заразу в
зародыше, пока она не пустила корни." В зале стояла мертвая тишина. Даже те, кто спал
все заседания напролет открыли глаза и крутили головами. Слишком важный вопрос
решался, слишком страшным могло быть решение. Члены Совета медлили высказывать
свое мнение. Координатор продолжал: "Я знаю, что Струк - это не абстракция, а звездная
система, которая служит домом миллиардам человек. Но помните, что мы не
обыкновенные люди. Мы вершим судьбу Федерации. Нам должны быть чужды ненужная
жалость и гибельные  сомнения. И лучше превратить в пыль одну звездную систему, чем
развязать руки агрессору, который уничтожит ваши планеты, ваши дома, и которого
потом трудно будет остановить даже ценой затяжной, опустошительной войны."
     После трех суток непрерывных дебатов решение было принято. Оно гласило:
"Немедленно отрядить к системе Струк космический десантный флот в составе корабля -
матки, и 10 носителей суперсистемы "А", с целью нанести молниеносный превентивный
удар, и прекратить существование звездной системы Струк как таковой".


     Опальный Адмирал записал первые слова на матрицу кристалла и задумался. Он
никогда не был силен в речах и докладах, поэтому и не ожидал, что ему будет легко
писать мемуары. Он и не стремился к красоте описаний, только хотел донести до людей
правду - как все было на самом деле. Ради этой цели он, Опальный Адмирал, которого
все звали здесь просто "Старик", ценой своей жалкой пенсии добыл у случайно
залетевшего сюда торговца кристалл памяти и начал работу. Когда он еще только искал
возможность добыть кристалл, то ночами, в тайне от всех, снова и снова вспоминал
вслух давние события. Он знал что нужно рассказать, кого нужно обвинить а кого
защитить. Но когда пришла пора диктовать начисто, обнаружил что слова не идут с
языка, правильное хронологическое изложение событий мешает пониманию тогдашней
ситуации, а если пускаться в разъяснения, то часто следствие расскажешь раньше
причины. Старик вздохнул, погладил кошку по кличке Воровка, которая мурлыкая,
устроилась у него на коленях, и сказал: "Ну, что ж, попробуем снова."


     "...Тогда мы все ждали войны. Звездная система Струк с двойной оранжево - белой
звездой вышла из состава Звездной Федерации. Они объявили об этом на одной из
сессий Совета и покинули зал. Кажется их делегация была тут же арестована за измену,
но правительство Струк осталось непоколебимым. Хуже того, Струк объявила о создани
Независимого Содружества Систем и призвала объединиться всех недовольных
нынешним Советом. Координатор рвал и метал. Совет Федерации был в его власти, но
общественное мнение благосклонно восприняло отделение Струк: свободный дух
переселенцев и колонизаторов еще бродил среди населения планет. Многие планетные
правительства считали себя вправе объявить свою самостоятельность не только от
Федерации, но и от собственной Системы. Тогда и поползли первые слухи о
предполагаемом нападении системы Струк на окраины Федерации. С каждым днем слухи
обрастали все новыми страшными подробностями. Средства массовой информации
способствовали распространению слухов, передавая их с формулировками "как нам
стало известно" и "по непроверенным пока данным". Источник слухов оставался в тайне.
Это упрямое обвинение Струк в предстоящем нападении все - таки взбудоражило умы.
Даже самые трезвомыслящие люди начали колебаться под напором все новых и новых
"фактов", подтверждающих воинственные намерения Струк. Выяснить правду было
невозможно. Выход на средства массовой информации Федераци был закрыт для Струк,
как только та объявила об отделении. Через новые пограничные посты проходили только
товары, но те, кто мог что - нибудь рассказать подвергались настоящим преследованиям
и арестам. Все это стало известно уже потом, а тогда, подавшись напору слухов и веря
СМИ, мы в армии ждали приказа о выступлении против кровожадной Струк. Для меня вся
эта история началась с вызова на Землю, в святая святых - административный комплекс
Федерации. Двое суток прошли в томительной неизвестности, в это время шло закрытое
заседание Совета, и я чувствовал, связь между моим вызовом и заседанием".


     Адмирал Сенклер открыл глаза. Он вспомнил, что находится в защитной капсуле, а это
значит, что эскадра только - что закончила нуль - переход. Еще двадцать минут по
инструкции следовало находиться в капсуле, а затем необходимо было заняться
текущими делами, которых в этом переходе было слишком много. Адмирал Сенклер
пользуясь минутами вынужденного отдыха, по - удобней устроился в капсуле. И сразу же
рой неотвязных мыслей овладел им. Мыслей, которые не давали ему покоя с того самого
момента, когда его вызвал к себе министр Обороны Федерации, или как его называли
между собой солдаты "Военный министр". "Мы знаем вас как верного, преданного
Федерации человека, - говорил министр, - Именно вам, Адмирал Сенклер, Совет
Федерации поручает эту важную задачу. Мы верим, что ваш опыт и ваше чувство долга
помогут вам справиться со всеми трудностями, которые возникнут в вязи с выполнением
данной операции. Со всеми, Адмирал. - значительно повторил министр, - Именно от вас,
Адмирал, зависит секретность и успех этого дела. От вас зависит судьба Федерации. - он
помедлил, - Не буду скрывать, что ваша судьба напрямую связана с успехом операции. В
случае удачи вас наградят Пурпурной Звездой, всех участников операции представят к
правительственным наградам. В случае же каких - либо осложнений, - министр снова
помедлил, - Всех вас ждут неприятности." Сенклер не мигая смотрел на министра. "Я
выполню все что необходимо для блага Федерации!" - ответил он. "Суть вашего задания
в следующем, - министр включил информполе огромного черного стола и на нем
цветными огоньками высветилась карта Федерации в районе системы  Струк, - Вы
должны выйти в расчетную точку и применить оружие на поражение. Неуспеха быть не
может. У нас единственный шанс и он должен быть реализован. Для выполнения
операции вам придается корабль - носитель типа "соты", оборудованный системой "А".
Идите же, адмирал, и в ваших же интересах чтобы все прошло быстро и благополучно."
Сенклер пошел тогда после кабинета министра прямо в ближайший бар и вышел оттуда
только через сутки.
     Сенклер взглянул на часы. Пора было выбираться из капсулы. Первым делом нужно
навестить штурманов. В этом полете все было подчинено сохранению строгой
секретности задания. Штурманы, знающие место назначения, были изолированы от
остальной команды, весь полет они находились в помещении, охраняемом двумя
дюжими особистами. Все черновики и записи по прокладке курса тут же уничтожались.
Пилоты получали уже готовую программу, которую им оставалось только ввести в
компьютеры. Механики, программисты, медики, повара, и другая обслуга огромного
корабля, как и офицеры, которые должны были применить оружие, были уверенны, что
полет имеет целью испытания и проверку мощности нового оружия в пустынных районах
космоса.
     Дверь, ведущая в помещение штурманов, легко отъехала в сторону. Три человека, с
нашивками штурманов, вытянулись перед Адмиралом. "Вольно, можете садиться" -
произнес Адмирал. Он внимательно оглядел помещение и разложенные на терминале
карты: "Я надеюсь, что вы уже просчитали погрешность выхода из  подпространства, и
уже приступили к прокладке курса?" Старший штурман - маленький черноволосый
человечек в мешком сидящей форме - поднялся и приготовился отвечать: "Сэр, я должен
сообщить вам, что у нас неприятности." Сенклер вопросительно поднял бровь. "По
неизвестным причинам эскадра сильно отклонилась в подпространстве, и мы вышли
наружу далеко от расчетной точки, - продолжал старший штурман, - Мы вышли в
неизвестном нам космосе. Сейчас мы пытаемся определиться, и уже близки к
завершению этой работы. Но на прокладку дальнейшего курса потребуется много
времени. За неимением готовых карт - схем и финиш - программ. Мы выступаем сейчас в
роли исследовательского корабля, нам придется составить первые трасс - карты для
этого района." Маленький штурман замолчал, наклонив голову. На лицо Адмирала
Сенклера медленно возвращалась краска. "Как вы можете объяснить причины резкого
отклонения корабля от расчетной точки?" Сенклер без тени жалости смотрел на
старшего штурмана. "Я думаю, сэр, причиной этому - малоизученные свойства
подпространства. Мы не ученые, это их дело объяснять подобные вещи. Все мы знаем,
что такие вещи случаются время от времени. Во всяком случае, я беру на себя
ответственность утверждать, что ошибки в расчетах не было. Я сам проверял программу
два раза." Маленький человек поднял глаза и твердо выдержал жестокий взгляд
Адмирала. "Вам придется давать объяснения трибуналу, по возвращении с задания. А
сейчас назовите мне минимальный срок расчетов нового курса с максимальной
точностью!" "Трое суток, сэр" - робко вступил в разговор один из штурманов. "Даю вам
двое суток на расчеты. После этого эскадра снимается с якоря, - сказал Сенклер, - И
постарайтесь, чтобы ошибок больше не было!" Сенклер повернулся и пошел к двери.
"Вам так не терпится проверить мощь нашего оружия, сэр?" Адмирал Сенклер вздрогнул,
остановился, краска снова сбежала с его лица. Этот вопрос ударил его в больное место,
он сам чувствовал, что находится на грани истерики. Он бросил затравленный взгляд на
троих людей застывших перед ним. Маленький штурман выжидающе смотрел на него.
"Не вашего ума дело, штурман, - грубо сказал Сенклер, - Не добавляйте себе проблем!"
Сенклер вышел из каюты. Наружная охрана заняла свои места.


     Эскадра замаскировалась в кольце астероидов, опоясывающих звезду на большом
расстоянии от двух маленьких планет, бегающих друг за другом по одной и той же орбите
вокруг маленького солнца. Сенклер обходил корабль, пытаясь вернуть себе душевное
равновесие выполнением повседневных обязанностей. Экипажу и офицерам обслуги
был дан выходной, и каждый коротал время как мог. Никто из людей не задавался
вопросом куда они летят. Они были военными, и потому приказы не обсуждали. Часто
проходя по коридорам корабля Адмирал Сенклер думал: "Как повели бы себя эти люди,
узнай они, что летят расстреливать звездную систему с населенными планетами?" Ему
казалось, что они возмутятся, может быть даже взбунтуются. Сам он изо всех сил
убеждал себя, что исполнение воинского долга снимает с него страшный грех
уничтожения целого куска Вселенной. И что особенно страшно - из головы не выходил
маленький штурман. Сенклер мог бы поклясться, что тот знает цель их полета.
     Адмирал зашел в обзорный отсек. Как на всех военных кораблях он не был особенно
большим. Но сейчас там столпились почти все свободные от вахты офицеры. Они
разгадывали окружающее корабль кольцо астероидов и две маленькие быстрые
планетки. Оказалось что в этой звездной системе теплилась жизнь. И жизнь вполне
развитая, о чем свидетельствовали обзорные экраны. Маленькие мерцающие точки,
кружащиеся вокруг планеток не оставляли сомнений, что это спутники связи, а точки
побольше, курсирующие по системе не могли быть никем иным, как межпланетными
кораблями. Адмирал остановился посмотреть вместе со всеми. Офицеры почтительно
приветствовали его. Сенклер взмахом руки дал понять, что официоз необязателен и все
вернулись к экранам. "Как же разведчики не обнаружили этих аборигенов? - думал
Сенклер, - Хотя мы в неизведанном районе. Но кто они: затерявшиеся переселенцы, или
новая расса? Пожалуй, это открытие, даже сенсация." И в то же время, Адмирал отлично
понимал, что никто и никогда не узнает про эту новооткрытую жизнь, по причине
секретности их полета. Когда - нибудь потом ученые своим ходом доберутся до этой
планетной системы, или аборигены сами доберутся до Федерации. "Во всяком случае,
лет 200 - 300 у аборигенов есть, пусть развиваются спокойно. Хотя, порядка ради, я все
же составлю рапорт для Военного министра."


     Лу брел по раскаленной каменистой пустыне. В поле его зрения попадали окружающие
камни, фиолетовое небо и собственные усохшие, обоженные солнцем руки. Его мысли
были ясными и четкими, какими всегда бывают у прошедших Великое испытание. И
теперь, когда его мысли были свободны от жадности, зависти и честолюбия, он отдавал
себе отчет, что Ва именно та женщина что нужна ему. Он женится на ней и ради нее
откажется от своего "я" и навеки с ней соединится. Очень скоро он подтвердит свое
решение в присутствии самых уважаемых членов рода. Потом будут оформлены
документы и произойдет Слияние. Он и Ва станут одним высшим существом, две
половины которого, сохраняя автономию передвижения, обретут эмоциональную,
психическую, физическую и умственную зависимость друг от друга. Они получат право
принимать ответственные решения, иметь детей и занимать важные посты в иерархии
общества. А пока он был юношей без прав и обязанностей, но через несколько часов он
выйдет из пустыни испытаний взрослым мужчиной.
     На входе в село, у развилки его ждала Ва. Она сидела на обочине дороги,
прислонившись головой к могучему дереву Ор, которое по поверью исполняет желания.
Ва истекала кровью, которая сочилась из израненной груди и живота. "Лу, любимый,
родной мой, я ждала тебя, я не могла умереть не дождавшись тебя..." - шептала Ва,
зажимая раны руками. Из глаз ее текли слезы от боли и страха, но на губах светилась
улыбка торжества. "Видишь, я все еще живу - это Ор помогает мне..." Лу бросился перед
ней на колени, стал покрывать мокрое лицо поцелуями, пытался приподнять Ва и
понести. Но каждое движение причиняло ей боль. "Послушай меня, - продолжала она, -
Пока я могу говорить. Пока ты был в пустыне  испытаний разразилась война с Юлой. Я
не знаю кто первый начал. В селении сейчас враги, не ходи туда, а то погибнешь тоже."
"Ва, милая Ва, - быстро зашептал он, - Ты не умрешь, ты не бросишь меня, я люблю
тебя, сейчас придет доктор, ты выздоровеешь, я не могу без тебя жить!" Он плакал, сам
не замечая этого. "Кто это сделал?! - закричал он, - Кто?" "Никто, Лу, - прошептала Ва, -
они просто бросали звездочки. Меня уже не спасти. Спасайся ты. Пусть ты будешь жить,
Лу, я люблю тебя..." Ва умерла, но Лу до темноты просидел с ней, пытаясь согреть
мертвое тело, не веря, что это конец.
     Наступила ночь. Лу похоронил Ва под деревом Ор. Никто не помешал ему - дорога
оставалось пустынной до самого горизонта. Лу задами пробрался до своего дома. В
селении царила суматоха. Солдаты Юлы, расположившиеся было на ночлег, получили
срочный приказ покинуть селение и двигаться дальше на город Оми. Военные машины
озаряли пустые дома светом фар, завывали сирены. Лу поднял с земли связку
смертоносных лезвий, расположенных по кругу так, чтобы во время полета торчать в
разные стороны. Это была звездочка, одна из них убила Ва. Лицо Лу перекосила
жестокая улыбка. Он завел пружину и лезвия тихо завибрировали. Теперь они готовы
впиться в любое живое тело, остановившее полет звездочки.
     Ру пугливо озираясь выскочил из военного грузовика. Его часть покидала разоренное
селение, но он не мог уехать не повидав друга детства. Когда - то они познакомились с
Лу в детском лагере на Юле. Несколько летних сезонов крепко подружили их. Потом
несколько раз родители привозили Ру в гости к родственникам на Пулу, и он летал в
гости к Лу. После окончания лицея Лу прилетел к ним в на Юлу с туристической путевкой.
У них было много общего, и два мальчика с планет - сестер чувствовали себя так, будто
они братья. Потом межпланетные полеты стали для семьи Ру не по карману, и друзья
только переписывались. Ру копил деньги на билет, чтобы прилететь на свадьбу друга,
которая должна была состояться через полгода. Но прилететь на Пулу Ру пришлось
значительно раньше и не по своей воле. Была объявлена всеобщая мобилизация и Ру
оказался в первой партии солдат, полетевших на Пулу. Их часть дошла до селения, где
жил Лу. Теперь Ру был одержим одной мыслью - увидеть друга, убедиться что он жив,
объяснить Лу, что он по - прежнему не считает себя его врагом, что он не хотел, что он не
виноват.
     Добравшись до знакомого домика Ру потянул дверь на себя. Лу поудобнее перехватил
тяжелую звездочку. Он готов, он отомстит за Ва. Звездочка совершила плавный полет и
превратила в лоскуты то, что было лицом глупого солдатика, одетого в ненавистную
форму ополченцев Юлы. Когда месть свершилась, Лу подошел к исковерканному телу и
тихо сказал: "Я не виноват. И ты не виноват." И в бессильной ярости застонал, закусив
губы и вырывая волосы, проклиная тех, кто все это затеял.


     Адмирал Сенклер просчитывал всевозможные варианты развития событий при
выполнении их суперсекретного и страшного задания. Он делал это регулярно, не только
для того, чтобы исключить провал или не дай бог не рассекретить операцию, но и для
того, чтобы занять сознание и отвлечься от самопоедания. Он знал, что это плохо, но
ничего не мог поделать с собой. Тогда, после визита к Военному министру, он сутки
провел в баре. Потом был слишком занят работой. И вот теперь, во время вынужденного
простоя, каждая лишняя минута открывала дорожку для черных мыслей. Сенклер
чувствовал раздвоение. "Я все делаю правильно." - думал он. "Я Адмирал, но для
Военного министра я простой исполнитель, послушный солдат. Так и должно быть.
Именно за это меня и выбрали. За мою безотказность и за то, что я не задаю вопросы.
Но я не знал, что мне предстоит ТАКОЕ. Я лечу убивать в мирное время, я убийца, и я
делаю соучастниками всех, кто находится на борту корабля. Но я  солдат! Я должен
выполнять приказы! Наверное нужно было бы  отказаться с самого начала." Сенклер
представил что было бы, если бы он сказал там, в кабинете Военного министра: "Я не
могу взять на себя этот грех." "Но я не представлял себе, что это так тяжело сделать. Я
был как заторможенный. А теперь уже слишком поздно, слишком поздно..."
     Он сидел и как завороженный смотрел на мерцание его рабочего стола, где были
составлены таблицы первоочередных дел. От этого занятия его оторвал осторожный стук
в дверь. "Войдите" - отозвался Адмирал. На пороге показался первый пилот корабля.
Адмирал с неприязнью посмотрел на него. Ему всегда не нравилась манера первого
пилота цеплять на китель все заработанные им за службу знаки отличия и юбилейные
медали. Но никто не мог поспорить, что первый пилот быстро соображал и быстро
действовал в бою. Сейчас его лицо было хмурым. "Разрешите доложить, - произнес
первый пилот, - В окружающей нас системе возникла чрезвычайная ситуация. Эта жизнь,
что мы обнаружили, эти аборигены системы, они кажется начали межпланетную войну.
Экипаж взволнован, офицеры требуют вмешаться, и используя право сильного,
предотвратить бойню, которая может произойти. Сейчас все собрались в кают -
компании, Мы просим вас, Адмирал, выйти и объявить свое решение." Он замолчал и
склонил голову.
     Некоторое время Сенклер продолжал смотреть в его макушку, потом поморщился. Эта
неожиданная неприятность взволновала его гораздо сильнее, чем ему хотелось.
Сенклер, как и все остальные офицеры из стандартного курса истории знал что
локальные межпланетные войны всегда заканчивались гибелью всех враждующих
сторон. Происходило это из-за опережающего развития оружия, перед психологией. Он
не сомневался, что этих бедняг, осмелившихся поднять друг против друга боевые
корабли ждет то же самое. Как поступить сейчас у него не было никаких сомнений -
предоставить аборигенам самим решать свои проблемы, и не заботясь об их
дальнейшей судьбе, следовать своим курсом. Так велел долг и это было правильно. Но
на душе у него вдруг стало слишком тяжело. Он даже не попытается остановить
самоубийц, затевающих межпланетный конфликт. Это бесполезно, не в силах одного
корабля чужаков сделать это. Но как объяснить это взволнованным офицерам, которые
ждали сейчас его решение? "А никак я не буду объяснять свои действия - ожесточенно
думал Адмирал, поднимаясь в лифте, - Я  не обязан отчитываться в принимаемых
решениях перед экипажем. На борту эскадры я Бог и царь."
     И оказавшись перед морем вопрошающих глаз он начал с того, что впаял по 24 часа
гауптвахты всем, кто находился в данный момент в кают - компании, бросив боевые
посты. Потом приказал закрыть обзорные экраны и запретил заниматься
несанкционированными наблюдениями. Потом, не давая никому опомниться, Сенклер
объявил, что эскадра будет продолжать выполнять задание без отклонений от графика и
курса. Иными словами, аборигены представлялись сами себе. Он покинул кают -
компанию провожаемый гробовым молчанием офицерского состава.


     "... Как я тогда мучился, - вспоминал Старик, - Они меня буквально презирали. Смешно
сказать, но мы перешли на уставные отношения. Формально мне все подчинялись, а
реально я не слышал ни одного слова, кроме "Да, сэр, нет, сэр". А я вынужден был
сохранять хорошую мину при плохой игре. Мое обязательство перед Военным министром
связало мне руки. А может я просто не умел мыслить гибко? Слишком фанатично
подчинялся приказу? Я  до сих пор не могу понять как надо было говорить с ними."
     К вечеру вторых суток Сенклер вышел из каюты, где он прятался от осуждающих
взглядов солдат, которым уже было известно о его поступке в кают - компании. Он еще
раз обошел основные узлы корабля - носителя: столовую, кают - компанию, машинный
отсек, каюту программистов, казармы обслуги, рубку, и еще и еще раз получал полные
презрения взгляды и подчеркнуто - вежливое, спокойное, как с идиотом обращение.
     Оставалось зайти еще на офицерскую палубу и в штурманскую и обход корабля -
эскадры был бы завершен. Конечно имелись еще и собственно корабли эскадры -
подвижные модули, носители страшного оружия, но попасть в подвижные модули было
невозможно. Они были вложены в тело корабля - матки как спички в ячейки пчелиных
сот, из - за чего такой тип эскадры и получил название "Соты". Их расконсервация
произойдет только в расчетной точке, тогда обслуга системы "А" перейдет на подвижные
модули, отведет их от корабля матки, расставит по заданным точкам, и начнет
бомбардировку одного из солнц системы Струк гравичастицами. Перегрузка массы
солнца приведет к взрыву сверхновой, и в дальнейшем, к превращению звезды в белого
карлика. Вот только увидеть все это не удастся населению пяти планет системы Струк.
Да и существование самой эскадры будет зависеть от скорости их улепетывания от
готовой взорваться звезды.
     Сенклер так и слышал за своей спиной короткое бранное слово, которое приклеилось
к нему прошлым вечером. И которое произносилось так тихо, но отчетливо каждый раз
как он входил в помещение, наполненное офицерами. Целые сутки он пытался пробить
лед в отношениях с экипажем, но это было невозможно. У Адмирала слезы блестели в
глазах, когда он поднимался в штурманскую. "Сами хороши, - думал он, - летите
расстреливать своих же собратьев! Но ведь они же не знают этого, - вспомнил он, - боже,
а что будет, когда узнают? Ведь когда система Струк окажется в пределах видимости
обязательно кто - нибудь узнает ее и без карт - схем. Для кого - то она - родной дом, у
кого - то там друзья и родственники! Да меня просто выбросят в открытый космос! Я
настолько увлекся самокопанием, то забыл о безопасности и секретности задания. Никто
не должен узнать об истинной сути полета до конца миссии. Значит придется
воспользоваться услугами этих собак особистов."
     Сенклер прошел мимо двоих представителей этой славной породы и очутился в
помещении штурманов. Старший штурман сидел склонившись на распечаткой
вычислений и казалось дремал. Однако при приближении Сенклера сразу вскочил и
отрапортовал. "Вольно" - произнес Сенклер. Он был в таком состоянии, что ему
требовалось нормальное общение хоть с одним человеком. Поэтому он разрешил
старшему штурману сесть и сам присел на твердую кушетку. Некоторое время они
смотрели друг на друга. "В каком состоянии работы по расчету нового курса?" - спросил
Адмирал. "Мы практически закончили расчеты, Адмирал" - ответил штурман. "Я что - то
не вижу двух других штурманов. Где они?" - строго спросил Сенклер. "Я отпустил их
отдохнуть. Они в спальне. Мы двое суток не отходили от терминалов, сэр." "Ладно, -
произнес Сенклер, - Я  разрешаю всем вам отдохнуть сутки как только программа для
пилотов будет готова и проверена."
     Воцарилось молчание. "Сэр, - вдруг сказал старший штурман, - Я знаю что у вас
неприятности." Сенклер сразу обозлился и ушел в себя как ракушка раковину. Ему стало
стыдно, что и в этой изолированной каюте знают о его позоре. "Откуда у вас информация
о событиях снаружи вашей каюты? Кто распространяет слухи и как они могут проходить
через охрану на ваших дверях?!" Старший штурман с веселым интересом смотрел на
своего Адмирала. "Дорогой Адмирал,- произнес он, - Я  не скажу вам откуда у меня
информация. Если хотите я отвечу за это перед трибуналом. Но сейчас мы одни.
Пожалуйста, скажите мне, какое решение вы приняли?" "Что вы знаете?" - Сенклер уже
не мог сердиться, он слишком устал нервничать, и поэтому говорил спокойно. Ему вдруг
стало все равно, и захотелось облегчить душу перед этим маленьким морщинистым
человеком. "Я знаю что мы в обитаемой системе, которая к тому же на грани
уничтожения. И в наших силах не допустить этого." "Да не в наших это силах! - закричал
Сенклер,- Это под силу только хорошо организованной экспедиции, с учеными,
лингвистами, врачами, ну и конечно военными. Мы не можем этого сделать! А кроме того
мы потеряем время, нарушим график и сорвем нашу операцию!" "Пожалуйста, не надо
кричать. Я с вами не спорю, просто пытаюсь вас понять..." Маленький штурман
успокаивающе положил руку на плечо Адмиралу. "Вы считаете, что не в силах помешать
трагедии? Но будет ли ваша совесть спокойна если вы даже не попробуете этого
сделать?" Сенклер опустил голову. "Мы сорвем операцию" - тихо сказал он. "А стоит ли
вообще проводить эту операцию?" - совсем тихо пробормотал старший штурман.
Сенклер вдруг поднял голову и твердым взглядом посмотрел на него. "Я  солдат и
должен выполнять приказы. Но вы, старый, мудрый человек, что вы мне посоветуете
делать?" Штурман помолчал. Потом сказал: "Искушение подталкивает меня
посоветовать вам мою точку зрения, сказать вам что вы не правы. Но вам и только вам
держать ответ перед вашей совестью. Поэтому могу только сказать: не слушай никого,
мальчик, поступай так как сочтешь нужным, так, чтобы не на кого было потом свалить
вину, кроме как на самого себя. Ты в полном ответе перед всеми и самим собой. Тебе и
принимать решения..."


     Когда Адмирал Сенклер вышел из каюты штурманов, первое, что он заметил, это
усилившаяся неприязнь к нему. Но как ни странно, сейчас это не произвело на него
такого гнетущего впечатления как раньше. Он вышел от штурманов с готовым решением.
Решением, которое он принял сам. Поэтому он сразу пошел в рубку и взял в руки
микрофон общей связи. "Внимание всем постам! - начал он, - Говорит Адмирал Сенклер.
Через пять минут эскадра снимается и начинает маневры с целью подойти вплотную к
одной из населенных планет этой звездной системы. Мы берем на себя миссию
попробовать остановить межпланетный конфликт двух народов напугав их мощью своих
орудий. Может быть совместный испуг и общий враг заставят их забыть о вражде и
временно объединиться, а потом нашей задачей будет объяснить обоим правительствам
гибельность их предприятия. Я объявляю пятиминутную готовность всем службам.
Отсчет пошел". Адмирал положил микрофон в гнездо. И вдруг динамки донесли до него
какой - то гул, похожий на шум прибоя и топот одновременно. И Сенклер понял, то это
экипаж эскадры одобряет его действия, ему кричат "УРА!" В рубку ворвались пилоты,
офицеры обслуги орудий, даже некоторым солдатам удалось пробраться внутрь.
Сенклеру пожимали руки, хлопали по спине, что - то говорили. Он не слышал, он был
просто счастлив.
     Через пять минут эскадра уже развернулась, демаскировав себя, и на максимально
возможной для планетарных скорости летела к ближайшей планетке. Снова были
открыты обзорные экраны и свободны от вахты люди имели возможность любоваться
оранжевым солнцем и двумя крошками - планетками, совсем маленькими, почти
астероидами. Когда половина пути была пройдена наблюдатели вдруг обратили
внимание на то, что военные корабли аборигенов вдруг перестали курсировать между
планетами, а заняли определенный порядок вокруг планеты, которая неслась по своей
орбите на четверть суток впереди другой. Это было необычно. Вызвали Сенклера и он
как раз успел увидеть как из носовых орудий корабликов вырвались энергетические
импульсы и устремились к поверхности планеты. Потом эти импульсы стали повторяться
через каждые тридцать секунд. Люди на корабле - матке с ужасом увидели как
поверхность планеты обуглилась, потом покраснела и стала светиться как раскаленный
шар. Корабли развернулись и стали уходить ко второй планете. Но они не успели
пролететь даже половину пути. Чудовищной силы взрыв разнес раскаленную
поверхность планеты на куски и ее середина выплеснулась огромным горящим озером и
клубами раскаленного газа. Этот газ и магма были сразу - же размазаны по орбите
центробежной силой, корабли - убийцы исчезли в нем даже не вспыхнув. Через две
минуты горящий газ достиг второй планеты. Она вошла в огненное озеро цветущей а
вышла из него кусочком светящегося угля.




     На корабле был траур. Многие и многие из офицеров сидели в баре. Солдаты
валялись в казарме на койках. Пилоты закрылись в своих каютах. Штурманов выпустили
из заточения, но они не радовались своей свободе. Даже самые прожженные, самые
жестокие вояки, даже подонки, которые отбывали заключение, отрабатывая в обслуге
реактора на военном корабле, все были подавлены и угнетены. Гибель двух планет,
высокоразвитых цивилизаций, вышедших в космос, которая произошла у них на глазах,
когда, казалось спасение уже близко, перевернула души этих людей и самого Сенклера.
"Многим из нас уже не быть военными, - думал он, - Многие станут пацифистами, многие
сопьются. Ну а я? Я наконец научусь думать своей головой, а не быть послушной
машиной в руках идиотов - политиков."


     "... Как вы могли, - говорил Старик, - Как вы могли господин Военный  министр,
господин Председатель Совета Федерации, господин Координатор, господа депутаты, как
вы могли обречь на ту же судьбу, что постигла эти две планеты, целых пять беззащитных
планет? Неужели власть вас лишила разума? Неужели это ваша страшная месть за то,
что они отказались лизать вам пятки? Вы все маньяки! И слава космическому богу, что я
не стал игрушкой в ваших вонючих руках. Я приказал отстрелить подвижные модули
прямо в центр маленького оранжевого солнца, где они благополучно и сгорели, не
причинив вреда никому из живых. Вы продались дьяволу. Мне страшно думать, что и я
мог быть с вами заодно. Но ваш единственный шанс так и не был реализован. Мне не
страшна та ссылка, на которую я был обречен и в которой я живу. Я уже стар, мой час
близок. Но я не умру пока весь мир не увидит ваше истинное лицо. Эти мемуары не
дадут и вам спокойно умереть в своей постели в почете и цветах. Вас будут проклинать
как чуму, вас закидают камнями. Не только за то, что вы собирались сделать. Но и за то,
что вы воспитали своих преемников, которым также плевать на нас, как и вам. Люди, я
хочу вам сказать, не верьте сказкам про национальные интересы! Все войны
развязываются чтобы делать деньги. Грязные вонючие кредитки, ради которых погибает
цвет человечества. А все остальное является только замазкой для ваших мозгов.
Думайте сами, не давайте себя одурачить! Не верьте сказкам о кровожадных соседях,
которые готовы напасть на вас, и поэтому вам нужно напасть первыми. И если в воздухе
опять запахнет войной, знайте: кто-то приготовился превращать вашу кровь в свои
деньги!"


Last-modified: Thu, 20 Aug 1998 18:46:58 GMT

Оцените этот текст: