Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
    © Copyright Сергей Викторович Кузнецов, перевод
    620067, Екатеринбург, ул. Уральская, 60 - 68. Тел.41-18-47.
    E-mail: sergsmith@dialup.mplik.ru
---------------------------------------------------------------



     Ой, пришла!.. Я не ждал.
     Я поел чесноку.
     Я не ждал - как же так?
     Я не знаю...
     Что же делать теперь?
     Я не знаю, братва,
     Я не знаю, не знаю, не знаю...
     Значит, сексу не будет.
     Целоваться ведь как?
     Значит, сексу не будет,
     Не будет, не будет...
     Что же делать, братва,
     Я не знаю теперь,
     Я не знаю, не знаю, не знаю...
     Этот запах предательский
     Выест глаза...
     Этот запах предательский
     Выдаст меня,
     Выдаст, выдаст меня, это точно...
     Я не знаю сейчас,
     Что мне делать, братва,
     Я не знаю, не знаю, не знаю...
     Может плюнуть на все?
     Завалить ее враз,
     Трахать, трахать, а вдруг?.. Я не знаю...
     Я не знаю, братва,
     Что мне делать сейчас,
     Я не знаю, не знаю, не знаю...
     Вот, ушла, покрутив у виска...
     Боже, что это значит?
     Как мне жить без нее?
     Я не знаю, братва,
     Я не знаю, не знаю, не знаю...

                               25 августа 1996 года




     Сегодня я понял - все сбылось!!!
     Не зря, ой не зря я боялся...
     Стеклянные глаза разбились...
     Язык деревянный сломался...
     Ты говоришь, ни в чем не виновата?
     Я не слышу. В ушах моих - вата...

                              Ну что ж, постоим под дождем!
                              Пока промокнем, подождем...
                              И разойдемся кто куда,
                              Чтобы не встретится
                              НИ - КО - ГДА...

     Лица не скроет отчуждения вуаль...
     Ударь еще больнее! Ну, ударь!
     Говорят, о двух концах остры ножи,
     Но я спокоен, а ты дрожишь...
     Быть может, потому пишу стихи я,
     Что поэзия - та же стихия...

                               Ну что ж, постоим под дождем!
                               Пока промокнем, подождем...
                               И разойдемся кто куда,
                               Чтобы не встретится
                               НИ - КО - ГДА...

     Тормозных колодок свист и скрежет...
     Где же ты, счастье? Где же?..
     Этот дождь. Этот ветер. Ненастье.
     Это - счастье, да-да, это счастье!..
     Я, как и прежде, окрыляюсь неудачами...
     Катитесь к черту все с машинами и дачами!..

                                                  21    октября
1988 года.



     Что бы я не сделал и что бы не сказал,
     Мне кажется, за мною
     Всегда следят глаза, -
     Чтобы я не сделал и чтобы не сказал,
     Всегда за мною следят глаза.

                          А глаза - чужие, странные...
                            Ба!     Да    они    ж,    наверно,
чужестранные!
                            И тут меня осенило...
                            Да это же, братцы, шизофрения...

     Психику я не нарушал -
     Она сама меня нарушила...
     Разве стена имеет глаза?
     Или же только уши?
     И вдруг я услышал:"Идиот!
     Стена имеет даже рот!"

     А глаза такие страшные,
     Сверлят буравчиком стены домашние.
     Мой язык прилипает к губе...
     Так это же, братцы...КеГеБе-е-е!

     Я прощаюсь с родными и близкими.
     Я поднимаю руки и сдаюсь,
     Но как, пораженный, стоял до этого,
     Так и стоять остаюсь...
     Стоять - не сидеть. Постою. Это классно,
     Что у нас в Союзе гласность!

     18 января 1988 года




     Мне всучили награду плебея,
     Медаль патриота "Вру не краснея".
     Как я упивался своею закваской
     И как напивался какой-то - тьфу! - краски.
     Но даже и пьяным я был очень горд,
     Что за спиною не крылья, а горб...
     В голове было пусто, в карманах - тоже,
     Что стало видно по глупой роже...

     Под знаменем нашим, красным как рак,
     Стою угловато, круглый дурак...

     А сколько же было разных иллюзий!
     Да вышли с водою в открытые шлюзы!
     Мы оказались пешками в игре,
     Деревянными пешками при шахматном дворе.
     Какие тут к черту правила игры -
     Последняя пешка на месте туры.
     Все та же пешка - в роли короля,
     Свои же фигуры рубит зазря...

     Под знаменем нашим, красным как рак,
     Стою угловато, круглый дурак...

     Стало горько, что живем несладко.
     Шли к изобилию, да вышла накладка.
     В обноски одеты сиротские детки, -
     Остатки-то сладки, да объедки - едки!
     Когда экономика зашла в тупик,
     Система рушится с поднятием фиг...
     Если ногами стоим на обломках,
     Значит, есть в механизме поломка...

     Под знаменем нашим, красным как рак,
     Стою угловато, круглый дурак...

     13 декабря 1988 года



     Я шел по проспекту, бродяга бездомный,
     ревниво смотрел на большие дома,
     и думал с отчаяньем, что город - огромный,
     а мест в нем свободных - нема...
     Вот Дом книги, а вот - Дом одежды,
     где нет ни книг и ни одежды сроду,
     только нет нигде Дома надежды...
     Зато есть классный Дом моды!

     Мне не нравится этот город,
     но теперь мне не выбирать:
     в этом городе я родился,
     значит, в нем мне и умирать...

     Ваш чертов город я с детства знаю,
     но до сих пор он мне не знаком:
     с домами, которые всегда запирают,
     и ртами, которые всегда под замком,
     с дорогами, которые от грязи липки,
     с руками, к которым прилипла печать,
     этот город возник по ошибке,
     как будто бы пьяной бабой зачат...

     Мне не нравится этот город,
     но теперь мне не выбирать:
     в этом городе я родился,
     значит, в нем мне и умирать...

     Я мог бы уехать хоть в Сан-Франциско,
     но и этот вариант - нулевой,
     рабским клеймом - штамп о прописке,
     и не в паспорте - на коже живой.
     Друзья и соседи - тесные стены,
     закрыт потолком, как гробовой доской,
     но под кожей пульсируют вены -
     движению противопоказан покой!..





                 Вере Павловне снится странный сон:


      Синим кобальтом покрыт небосклон,
      На нем из желтого кадмия круг,
      И изумрудные травы вокруг - целый луг...

      Чудное пение божественных сирен
      Манит, завлекая в сладкий плен,
      Но, захочешь уйти не дадут:
      Красные тени стоят там и тут - ждут...

      Вернись скорей, Вера Павловна!
      Вернись назад, Вера Павловна!
      Вера Павловна, вернись скорей,
      Вернись назад, в мир людей!

      Выстроены в ряд хрустальные дворцы,
      В них сидят взаперти их творцы,
      А из слоновой кости замки
      Вырастают как грибы-поганки - из ямки...

      Ах, а это!? Куда не ступи,
      Вместо асфальта - золотой настил!
      Но, захочешь уйти, - не дадут:
      Красные тени стоят там и тут - ждут...



     Кто предписал для всех один закон?
     Кто предсказал, что делать не надо?
     Закон для всех похож на загон,
     В который кнутом загоняют стадо.

     И те, что всегда толпятся у трона,
     Те, что несут подол красной мантии,
     Сами придумали для нас закон,
     Листая учебник по хиромантии.

     Каждый - художник, и каждый - поэт,
     Каждый - философ, и каждый - мечтатель,
     Каждый - талантлив, но, наконец,
     Каждый - поэт, но не каждый - творец...

     Цепляясь конечностями за бесконечность,
     Боги - даже те, кто с верой не знакомы,
     И каждый в себе культивирует вечность,
     Каждый живет по своим законам...

     Но я виноват - я нарушил код...
     Я виноват - я убил в себе святого...
     Я погубил себя в двухтысячный год
     От Рождества Христова...



     Недолги были наши встречи,
     Но до сих пор живет во мне
     Твое лицо в прощальный вечер,
     Твое лицо в ночном окне...
     Прости! - ты заклинала про себя.
     Шептали губы при луне.
     И я простил. Но не тебя.
     Твое лицо в ночном окне.

     Я весь в черном. Ты вся в белом.
     На моем теле раны, нанесенные мелом.
     На твоем теле раны, нанесенные углем,
     Но, слившись в сером цвете, мы умрем...

     Уже прошло немало лет...
     Передо мною, как во сне,
     Встает единственный твой след,
     Твое лицо в ночном окне.
     Рукой смахнула ты слезу.
     Прощай! - сквозь боль сказала мне.
     Теперь я в поездах везу
     Твое лицо в ночном окне.

     Недолги были наши встречи,
     Но до сих пор живет во мне
     Твое лицо в прощальный вечер,
     Твое лицо в ночном окне...



     Жизнь большого города - огни...
     В них - его рождение и... гордость...
     А я уже считаю дни...
     Уходит молодость... Уходит молодость...

     Я провожал надежды как цветы
     На могилы проходящих лет...
     Есть только неосуществимые мечты...
     Осуществимых - в мире нет!..

     Где живут тебя любившие?
     Где они?.. Где их дома?..
     Холодные... Чужие... Бывшие...
     Жизнь маленькой деревни - тьма...



     В пригородной электричке
     Как сильно бываешь рад,
     Когда заметишь по привычке
     Чей-то мимолетный взгляд...

     И на душе опять светло...
     Забываешь о грязной погоде...
     Только бы людей к тебе влекло,
     И тогда не страшны все невзгоды.

     А потом ты идешь по дорожке,
     Наступая на мутные лужи,
     Говоря: "Ты ошибся, Сережка,
     Здесь ты никому не нужен..."



     Шла проститутка по бульвару
     С безумно влюбленным вдовцом.
     Впервые ее тело было не товаром,
     А голова была не продавцом.
     Он сказал, что полюбил ее серьезно.
     Он сказал, что захотел на ней женится.
     Она не верила. Зажить безслезно -
     Такое не могло ей даже сниться.
     Такого отношения к своей особе
     Она не знала с самого детства...
     Лишь к ненависти, ко вражде и злобе
     Ее учили с малолетства...

     Но со звоном разбивались слезы,
     Падая на камень мостовой,
     Когда он говорил, даря ей розы:
     "До гробовой доски я - твой!"
     После слов шутник хваленый
     Начал обнимать ее неистово,
     И иссяк родник соленый -
     Единственное, что в ней было чистого.

     Глупый день прошел и ночь настала.
     Радость перешла в тупую боль.
     Насыщенная влага - в состояние кристалла.
     Глядите! На дороге - соль!..



     Всю жизнь нести тяжелое бремя.
     Нести... А потом упасть...
     Мы живем, убивая время,
     Но и время убъет нас...

     Но сколько бы не осталось лет,
     Сколько - праздничных дат,
     Вместе с тобою мы встретим рассвет,
     И вместе с тобою - закат...

     А если я раньше умру, то что ж,
     Не надо, не плачь! Тише!
     Я стану водой, которую ты пьешь,
     Воздухом, которым ты дышишь!..


     Временами мучает изжога
     От прочитанного всего,
     Иногда устаешь от чужого,
     Хочется - своего...

     Кесарю - кесарево, богу - богово,
     А мне - всего-то ничего,
     Пусть бездарного, пусть убогого,
     Но, все-таки, своего...

     Я не Лермонотов, не Пушкин,
     Я блотной поэт Кукушкин...

     Иногда устаешь от чтения -
     Жизнь кипит там и тут,
     И требуется максимум терпения -
     Прочесть очередной талмуд.

     Жизнь - интереснейшая книга,
     В сотни раз интересней всех книг,
     Написанных когда-либо
     И пишущихся в этот миг.

     Я не Лермонтов, не Пушкин,
     Я блотной поэт Кукушкин...

     И я, ненаписанная книга,
     Строчки рук поднимаю вверх:
     Я либо не пишу стихов, либо
     Вырвываю оголенный нерв...


Last-modified: Wed, 21 Jan 1998 06:22:05 GMT

Оцените этот текст: