показалось странным? ГЛУМОВ. В ней все странное... КАММЕРЕР. Ну, давай-давай, включи. Прочти еще разок, только внимательно, с самого начала, с шапки. Ну? ГЛУМОВ. "Только для членов Президиума..." Как это понимать? КАММЕРЕР. Ну? Ну? ГЛУМОВ. Вы дали мне прочесть документ высшей конфиденциальности... Почему? КАММЕРЕР (медленно и едва ли не вкрадчиво). Как ты заметил, в этом документе есть лакуны. Так вот, теплится у меня надежда, что, когда придет твое время, ты по старой памяти, по старой дружбе эти лакуны мне заполнишь. (Длинная пауза.) Вот так-то выглядит вся правда. В той ее части, которая касается тебя. Как только я узнал, что в Институте Чудаков они занимаются отсортировкой, я сразу наладил всех вас туда, одного за другим, под разными идиотскими предлогами. Это была просто мера элементарной предосторожности, понимаешь? Чтобы не оставить противнику ни малейшего шанса. Чтобы быть уверенным... Нет, уверен я и так был... Чтобы знать совершенно точно: среди моих сотрудников только люди... (Пауза.) У них там агрегат... якобы для выявления "чудаков". Они пропускают через него всех посетителей. На самом деле машина эта ищет так называемый зубец "Т" ментограммы, он же "импульс Логовенко". Если у человека имеется годная для инициирования третья импульсная система, в его ментограмме проявляется этот растреклятый зубец "Т". Так вот, у тебя этот зубец есть. (Длинная пауза.) ГЛУМОВ. Это же ерунда, Биг-Баг. (Пауза.) Вас водят за нос! (Пауза.) Это же провокация! Они просто хотят вывести меня из игры! По-видимому, я узнал что-то важное, только сам пока не понимаю, что именно, и они хотят меня убрать... Это же элементарно! (Пауза.) Вы же знаете меня с детства! Я прошел тысячи медкомиссий, я - самый обыкновенный человек! Не верьте им, Биг-Баг! Кто вам дает информацию?.. Нет, я не имя спрашиваю... Подумайте, откуда он все это может знать? Он же наверняка сам из этих... Как вы можете ему верить? (Кричит.) Не во мне же дело! Я все равно уйду! Но они вот таким же манером без единого выстрела расстреляют весь КОМКОН! Вы об этом подумали? (Пауза. Упавшим голосом.) Что же мне делать? Ведь вы наверняка придумали, что мне теперь делать... КАММЕРЕР. Послушай. Не надо так расстраиваться. Пока еще ничего страшного не произошло. Что ты так раскричался, словно к тебе уже "ухмыляясь, приближаются с ножами"? В конце концов, все ведь в твоих руках! Не захочешь - и все останется, как есть! ГЛУМОВ. Откуда вы знаете? КАММЕРЕР. Да ниоткуда я ничего не знаю. Я знаю столько же, сколько и ты. Ты же читал только что... Третья импульсная - это же только потенция, ее ведь нужно инициировать... Потом начинается это самое... восхождение от уровня к уровню... Хотел бы я посмотреть, как они это сделают с тобой без твоей воли! (Пауза.) ГЛУМОВ. Да. (Истерически смеется.) Ну и нагнали вы на меня страху, шеф! КАММЕРЕР. Это ты просто не сообразил. ГЛУМОВ. Я попросту удеру! Пусть-ка они меня поищут! А найдут, станут приставать... Вы им скажите, что я им не советую! КАММЕРЕР. Вряд ли они захотят со мной разговаривать. ГЛУМОВ. То есть? КАММЕРЕР. Ну, видишь ли, мы для них не авторитет. Нам теперь придется привыкать к совершенно новой ситуации. Не мы теперь определяем время бесед, не мы определяем тему... Мы вообще потеряли контроль над событиями. А ситуация, согласись, небывалая! У нас на Земле, среди нас, действует сила... и даже не сила, а силища! И мы ничего о ней не знаем. Вернее, знаем только то, что нам разрешают знать, а это, согласись, едва ли не хуже, чем полное незнание. Неуютно, а? Нет, я ничего не могу сказать плохого об этих люденах, но ведь и хорошего о них пока ничего не известно! (Пауза.) Они знают о нас все, а мы о них - ничего. Это унизительно. Сейчас каждый из нас, кто соприкасается с ситуацией, испытывает чувство униженности... Вот нам предстоит подвергнуть глубокому ментоскопированию двух членов Всемирного совета - только для того, чтобы восстановить, о чем же это там шла речь во время исторического собеседования в "Доме Леонида"... И заметь, ни члены Совета, ни мы этого ментоскопирования не хотим, оно унижает нас всех, а деваться некуда, хотя шансы на успех, как ты сам понимаешь, менее чем проблематичны... ГЛУМОВ. Но у вас же есть своя агентура среди них! КАММЕРЕР. Точнее, не "среди", а около. "Среди" - это мечта. Причем, боюсь, недостижимая... Кто из них захочет помогать нам? Зачем это им? Какое им до нас дело? А? Тойво! (Длинная пауза.) ГЛУМОВ. Нет, Максим. Я не хочу. Я все понимаю, но я НЕ ХОЧУ! КАММЕРЕР. Страшно? ГЛУМОВ. Не знаю. Просто не хочу. Я - человек, и я не хочу быть никем другим. Я не хочу смотреть на вас сверху вниз. Я не хочу, чтобы уважаемые и любимые мною люди казались мне детьми. Я понимаю: вы надеетесь, что человеческое во мне сохранится... Может быть, у вас даже есть основания на это надеяться. Но я не хочу рисковать. Не хочу! (Пауза.) КАММЕРЕР. Что ж... В конце концов, это даже похвально. Конец документа 20 ................................ Я был уверен в успехе. Я ошибся. Все-таки я плохо тебя знал, Тойво Глумов, мой мальчик. Ты казался мне более жестким, более защищенным, более фанатичным, если угодно. И наконец, несколько слов об истинной цели этого моего мемуара. Мой читатель, знакомый с книгой "Пять биографий века", уже догадался, наверное, что цель эта состоит в том, чтобы опровергнуть сенсационную гипотезу П. Сороки и Э. Брауна, будто Тойво Глумов, еще будучи на Гиганде Прогрессором, попал в поле зрения люденов и был опознан ими как свой. Будто тогда же был он ими превращен, переведен на соответствующий уровень и заслан ко мне в КОМКОН-2 в качестве не столько даже соглядатая, сколько дезинформатора и мизинтерпретатора. Будто на протяжении пяти лет он только тем и занимался, что подогревал в КОМКОНе атмосферу охоты за Странниками, интерпретируя каждый неверный шаг, каждый просчет, каждую небрежность люденов как проявление деятельности ненавистной сверхцивилизации. Пять лет водил он за нос все руководство КОМКОНа-2 и прежде всего, конечно, шефа своего и покровителя Максима Каммерера. А когда люденов все-таки удалось разоблачить, он разыграл перед доверчивым Биг-Багом последнюю душещипательную комедию и вышел из игры. Полагаю, что каждый непредубежденный читатель, не знакомый с построениями Сороки и Брауна, дочитавши меня до этого места, пожмет плечами и скажет: "Что за чушь, какая странная у них идея, она же противоречит всему тому, что я только что прочел..." Что же касается читателя предубежденного, читателя, который раньше знал Тойво Глумова только по "Пяти биографиям", то я могу посоветовать ему только одно: постарайтесь взглянуть на предложенный вам здесь материал беспристрастно, не надо подсыпать перчику в проблему люденов, сделавшуюся сегодня уже несколько пресной. Слов нет, история Большого Откровения содержит много "белых пятен", но я со всей ответственностью утверждаю, что к Тойво Глумову эти пятна никакого отношения не имеют. И со всей ответственностью я заявляю, что все хитроумные построения П. Сороки и Э. Брауна - это просто легкомысленная чушь, очередная попытка взяться правой рукой за левое ухо через-под левое колено. Что же касается "последней душещипательной комедии", то я только об одном жалею, только за одно кляну себя и по сей день. Не понял я тогда, старый толстокожий носорог, не сумел предощутить, что вижу Тойво Глумова в последний раз. ................................ ДОКУМЕНТ 21 Свердловск, "Тополь 11", кв. 9716 М. Каммереру Биг-Баг! Сегодня меня посетил Логовенко. Беседа продолжалась с 12.15 до 14.05. Логовенко был очень убедителен. Суть: все не так просто, как мы это себе представляем. Например, утверждается, будто период стационарного развития человечества заканчивается, близится эпоха потрясений (биосоциальных и психосоциальных), главная задача люденов в отношении человечества, оказывается, стоять на страже (так сказать, "над пропастью во ржи"). В настоящее время на Земле и в Космосе обитают и играют 432 людена. Мне предлагается стать 433-м, для чего я должен прибыть в Харьков, в Институт Чудаков, послезавтра, 20 мая, к 10.00. Враг рода человеческого нашептывает мне, что только полный идиот способен отказаться от такого шанса - обрести сверхзнание и власть над Вселенной. Этот шепот мне удается заглушить без особого труда, ибо я - человек непрестижный, как Вам хорошо известно, и не терплю элиты ни в каком обличье. Не скрою, что впечатление от последней беседы с Вами запало мне в душу гораздо глубже, нежели мне хотелось бы. Крайне неприятно ощущать себя дезертиром. Я бы не колебался в выборе ни секунды, но я уверен абсолютно: как только они превратят меня в людена, ничего (НИЧЕГО!) человеческого во мне не останется. Признайтесь, в глубине души и Вы думаете то же самое. Я не поеду в Харьков. За эти дни я основательно все обдумал, и я не поеду в Харьков, во-первых, потому, что это было бы предательством по отношению к Асе. Во-вторых, потому, что я люблю мать и высоко почитаю ее. В-третьих, потому, что я люблю своих товарищей и свое прошлое. Превращение в людена - это моя смерть. Это гораздо хуже смерти, потому что для тех, кто меня любит, я останусь живым, но неузнаваемо отвратным. Спесивым, самодовольным, самоуверенным типом. Вдобавок еще и вечным, наверное. Завтра я вслед за Асей улетаю на Пандору. Прощайте. Желаю Вам удачи. Ваш Т. Глумов 18 мая 99 г. Конец документа 21 ................................ ДОКУМЕНТ 22 КОМКОН-2 "Урал - Север" РАПОРТ-ДОКЛАД No 086/99 Д а т а: 14 ноября 99 года. А в т о р: С. Мтбевари, инспектор. Т е м а 081: "Волны гасят ветер". С о д е р ж а н и е: разговор с Т. Глумовым. Согласно Вашему распоряжению воспроизвожу по памяти мою беседу с бывшим инспектором Т. Глумовым, происшедшую в середине июля с. г. Около 17 часов, когда я находился в своем рабочем кабинете, раздался видеофонный вызов, и на экране появилось лицо Т. Глумова. Он был весел, оживлен, шумно меня приветствовал. С тех пор как я видел его в последний раз, он слегка пополнел. Последовал примерно такой разговор. ГЛУМОВ. Куда девался шеф? Я пытаюсь связаться с ним весь день, и без всякого толку. Я. Шеф в командировке, вернется не скоро. ГЛУМОВ. Очень жалко. Он мне позарез нужен. Я бы очень хотел с ним поговорить. Я. Сделай письмо. Ему перешлют. ГЛУМОВ (поразмыслив). Долгая история. (Эту фразу я помню точно.) Я. Тогда скажи, что ему передать. Или как с тобой связаться. Я запишу. ГЛУМОВ. Нет. Мне непременно лично. Больше ничего существенного сказано не было. Точнее, я не помню. Хочу подчеркнуть, что в то время я знал о Т. Глумове только то, что он уволился по личным обстоятельствам и убыл к жене на Пандору. Именно поэтому мне не пришло в голову выполнить самые элементарные действия, а именно: зарегистрировать разговор; установить канал связи; поставить в известность Президента и т. д. Могу добавить только: у меня сохранилось впечатление, будто Т. Глумов находится в помещении, освещенном естественным, солнечным светом. Видимо, в этот момент он находился на Земле, в восточном полушарии. Сандро Мтбевари Конец документа 22 ................................ ДОКУМЕНТ 23 Президенту сектора "Урал - Север" КК-2 Д а т а: 23 января 201 года. А в т о р: М. Каммерер, начальник отдела ЧП. Т е м а 060: Т. Глумов, метагом. Президент! Мне нечего Вам сообщить. Встреча не состоялась. Я прождал его на Красном Пляже до темноты. Он не явился. Конечно, не составило бы труда отправиться к нему домой и подождать его там, но мне кажется, это было бы тактической ошибкой. Ведь он не имеет целью морочить нас. Он просто забывает. Подождем еще. М. Каммерер Конец документа 23 ................................ ДОКУМЕНТ 24 КОМКОН-1 Председателю комиссии "Метагом" Комову Г. Ю. Мой Капитан! Препровождаю тебе два любопытных текста, имеющих прямое отношение к предмету твоего нынешнего азарта. ТЕКСТ 1. (Записка Т. Глумова, адресованная М. Каммереру.) Дорогой Биг-Баг! Я кругом виноват. Но готов исправиться. Послезавтра, 2-го, ровно в 20.00 НЕПРЕМЕННО буду дома. Жду. Гарантирую лакомства и обещаю все объяснить. Хотя, как я понимаю, особой необходимости в этом пока нет. ТЕКСТ 2. (Письмо А. Глумовой, адресованное М. Каммереру, вместе с запиской Т. Глумова.) Уважаемый Максим! Он попросил меня переслать Вам эту записку. Почему он сам не послал ее Вам? Почему просто не позвонил Вам, чтобы назначить свидание? Ничего этого я не понимаю. Последнее время я вообще редко его понимаю, даже когда речь идет о самых, казалось бы, простых вещах. Зато я знаю, что он несчастен. Как и все они. Когда он со мной, он мучается скукой. Когда он там, у себя, он обо мне тоскует, иначе он бы не возвращался. Жить так ему, разумеется, невозможно, и он должен будет выбрать что-то одно. Я знаю, что именно он выберет. Последнее время он возвращается все реже и реже. Я знаю его собратьев, которые и вовсе перестали возвращаться. Им больше нечего делать на Земле. Что касается его приглашения, то, конечно, я рада буду Вас увидеть, но не рассчитывайте, что он будет. Я - не рассчитываю. Ваша А. Глумова Разумеется, Каммерер пошел на свидание, и, разумеется, Т. Глумов не явился. Они уходят, мой Капитан. Собственно говоря, они ушли. Совсем. Несчастные, и оставив за собой несчастных. Человечность. Это серьезно. Как все это не похоже на те апокалиптические картины, которые мы рисовали друг другу четыре года назад! Помнишь, как старик Горбовский, хитро улыбаясь, прокряхтел: "Волны гасят ветер..."? Все мы понимающе закивали, а ты, помнится, даже продолжил эту цитату с видом многозначительным до кретинизма. Но разве поняли мы его тогда? Никто из нас не понял. И теперь, мой Капитан, когда они ушли и не вернутся больше, мы все вздохнули теперь с облегчением. Или с сожалением? Я не знаю. А ты? Твой Атос 13.11.202 года. Конец документа 24 ................................ И ПОСЛЕДНИЙ ДОКУМЕНТ Максим! Я ничего не могу сделать. Передо мной расшаркиваются в извинениях, меня уверяют в совершенном уважении и сочувствии, но ничего не меняется. Они уже сделали Тойво "фактом истории". Я понимаю, почему молчит Тойво, - ему все это безразлично, да и где он, в каких мирах? Я догадываюсь, почему молчит Ася, - страшно сказать, но ее, видимо, убедили. Но почему молчите Вы? Ведь Вы любили его, я знаю, и он любил Вас! М. Глумова 30 июня 226 года. Нарва-Йыэсуу Как видите, я не молчу больше, Майя Тойвовна. Я сказал. Все, что мог, и все, что сумел сказать. © Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий, текст, 1984 Редактор: Владимир Борисов Корректор: Владимир Дьяконов