с точки зрения землянина. Уэ-Уэтеотль, одетый в красивый индейский костюм, украшенный нагрудной пекторалью, был, как обычно, невозмутим. Никита красовался в спортивном костюме "а ля адидас" - так выглядел его магический защитный "скафандр", и лишь Дадхикраван как был сгустком живого огня в форме гуманоида, так им и остался. Толя йе сказал ни слова после того, как открыл глаза, но все четверо почувствовали его пробуждение и оглянулись. - Доброе утро, Наблюдатель, - рассеянно сказал Никита, покусывая травинку. - Как самочувствие? Такэда почувствовал какой-то подвох, скрытый интонацией голоса Сухова, поэтому ответил не сразу: - Лучше не бывает. Здравствуйте. - Встав, он отвесил поклон старым знакомым. - Насколько я понимаю, цы у вас дома, Тааль? Маска уже не нужна? Жрица храма Науатль тряхнула роскошными черными волосами, бархатисто рассмеялась. - Не нужна, землянин. И если бы Посланник не был занят, я отблагодарила бы его всеми доступными мне способами. А пока я - его рабыня до скончания веков. - Не переигрывайте, Мать, - гортанно, с металлическими модуляциями, произнес Уэ-Уэтеотль. - Этические нормы землян и хаббардианцев совпадают не по всем пунктам, поэтому вашу благодарность тоже надо делить на три. Тааль не обиделась, только сверкнула глазами. - До встречи, маги. Надеюсь, скорой. Исчезла за стеной травы, скрывающей откос берега. - Где Ксения? - спросил Толя и тут же увидел ее: девушка шла по песчаному берегу реки, останавливаясь и окуная в воду то руку, то ногу. По лицу ее, уже не безучастному, а скорее задумчивому, бродила легкая - не улыбка - тень улыбки. Такэда проглотил ком в горле. - Как она?.. Никита, взгляд которого потеплел, налился сиянием печальной нежности, ответил после долгой паузы: - Тааль вернула ей часть ментальной ауры, часть личности, но это лишь сотая доля ее интегрального "я". - И все же... поразительно! Значит, та Тааль, которую мы украли... соединилась с этой? Как? - Вас интересует физический процесс? - учтиво спросил Уэ-Уэтеотль. - Или психологический? - Об этом потом, - очнулся Сухов, подошел к Толе вплотную. - Оямыч, здесь мы наконец расстаемся... не перебивай, - отклонил он попытку Такэды вставить слово. - Дело даже не в том, что дальнейший Путь заказан обычному человеку, пусть и защищенному диморфантом. Тебе действительно туда не пройти. Может быть, не смогу пройти и я, псиэнерганг, паранорм и почти маг, овладевший транслокацией и гипервоздействием. Но главное в другом, главное - уберечь Ксению, и сделаешь это ты. Такэда снова Попытался возразить, однако с удивлением обнаружил, что заикается, став косноязычным. - Н-но как же... я Ксения... уберечь... - Не только уберечь, - в глаза Никиты на миг вплыла тоскливая усталость, - но и попытаться вернуть ей кое-какие черты, "рассыпанные" по личностям женщин в других хронах. Уэтль поможет тебе, сделай, что сможешь. И Толя проглотил остальные возражения, хотя мир для него вдруг потерял краски, солнце померкло, а над головой нависла черная тень недобрых предчувствий. - Прощай, Наблюдатель. Они обнялись. - Не прощай, а до встречи, - ворчливо заметил Толя, чувствуя себя так, будто остался голым. - Ни пуха... - К черту! - улыбнулся Никита. Бросил взгляд на Ксению, поколебался немного, Но порыв прощания сдержал. Дадхикраван, скользнул к нему, расплылся зонтиком-беседкой, охватывая Сухова со всех сторон, миг - и оба они исчезли. - Идемте, Наблюдатель, - проговорил Уэ-Уэтеотль, направляясь к девушке, которая смотрела на них снизу, подняв брови, будто силилась понять, что здесь происходит. Такэда суеверно сложил пальцы обеих рук, прочитал в душе заклинание из двух слов: "Желаю удачи!" - и шагнул за магом. - Он обиделся, - сказал Дадхикраван, когда они отмахали сотни три хронов и остановились отдохнуть в одном из тающих - распадающихся по причинам просачивания Хаоса - миров. - Ты его не знаешь, Отшельник, - не согласился Никита. Прежде чем выйти из "струны" хроносдвига, он пролоцировал район будущей остановки и точно знал, что неприятных сюрпризов не будет. - Такэда знает, когда можно обижаться, а когда нет. Дадхикраван, струясь от движения, сделал себе лыжи и прокатился по снежной равнине; мир этот вымерзали скоро должен был превратиться в ледяной ком. Никита понаблюдал за ним, но примеру не последовал, только поймал голой рукой несколько снежинок, падающих из серой пелены над головой. Дадхикраван вернулся. - Нас ищут. Я ощущаю дрожь Веера. Сухов тоже чувствовал вибрацию Шаданакара, поэтому промолчал. Когда темпорал, разрушив Лестницу Шаданакара, превратился в живое существо, обладающее свободой выбора и волей, долгое время все те, кто пользовался системой хроносдвига - игвы, раругги, хаббардианцы, наблюдатели, исполнители разного ранга, да и сами демономаги пребывали в шоке, потеряв вдруг возможность свободного передвижения по Вееру, а также связи с другими хронами. Однако мощный конструкторский потенциал, которым обладали цивилизации, подчиненные игвам, был в конце концов задействован, чтобы решить проблему масстранспортировки. К моменту похищения Ксении из Гашшарвы демономаги еще не закончили разработку своего собственного темпорала, зато успели создать психронолокаторы, способные засечь по "дрожи" Веера координаты продавливания потенциальных барьеров магами или машинами типа жругров. Поэтому при переходе надо было страховаться, зондировать хрон, хотя транслокация и отнимала уйму энергии. - Да, наделали мы с тобой шороху, приятель, - пробормотал Никита. Слабо улыбнулся, поймав ответный пси-импульс Дадхикравана, смысл которого укладывался в слегка перефразированный стих Некрасова: "Дураков не убавили в Веере, но на умных тоску навели". - Даже Люцифер, создатель твой, не допер бы до такого. "Мне нравится жить, как живете вы, люди. Теперь у меня двое создателей: Люцифер и вы, Посланник". - Тогда трогаем дальше... сынок... конек-горбунок. Дадхикраван, излучил согласие пополам с недоумением - юмор он понимал не всегда, - и перешел в состояние закона, диктующего волю данному слою Веера. Невидимая, неощущаемая и нефиксируемая никем стена потенциального энергоинформационного барьера, разделяющего хроны, послушно протаяла под напором извне или изнутри - как посмотреть, - вобрала в себя два суперпакета информации и выплюнула их в соседнем хроне, время в котором текло "под другим углом". И еще раз, и еще, и еще... Мир, в котором "правил бал" маг-творец, близкий по психофизическим данным Никите и его друзьям, почти венчал правое крыло лестницы Шаданакара, то есть по развитию располагался в конце эволюционной кривой. Существа, освоившие его и подвергавшиеся перестройке в соответствии со своими замыслами, начинали свой путь на одной из планет, близкой по параметрам Земле. Именно на ней и остановились Дадхикраван и Сухов, магические радары которых однозначно указали на присутствие в хроне - и на планете - сил, которые, могли быть идентифицированы только как пучности магического поля. Иными словами, здесь жили те самые творцы высоких технологий и обладатели знаний, деятельность которых, по словам Кларка, неотличима от деятельности магов. Помня отказ одного из таких магов - лемура Итангейи, - Никита решил не сразу предлагать хозяевам участие в проекте "ограничения Люцифера", а сначала посмотреть и почувствовать, чем они дышат и о чем мечтают, однако ему не дали времени на анализ местной жизни, пусть и не с целью интриги или недобрых намерений. Ибо мир, куда они попали, был миром разумных насекомых. А именно - пчел. Конечно, прокол хронобарьера мог забросить их в любую область следующего хрона, в том числе в космос, в недра звезды или планеты, в газовую туманность и прочее, но Дадхикраван, во-первых, тоже владел транслокацией, а во-вторых, помнил, где были установлены когда-то его "нервные узлы" - станции хроносдвига. Эту планету, напоминающую райский сад, что издали, что вблизи, он помнил тоже и высадил наездника, Сухова, на опушке леса, опоясывающего долину с одним из городов, построенных пчелами. - Кислород! - недоверчиво сказал Никита, втянув носом воздух. - Кислородно-азотная атмосфера! Нормально! А запахи - с ума сойти можно! - Лично для вас, - меланхолически заметил Дадхикраван. - В мои времена здесь был другой состав газов. Видимо, те, кто живет здесь, знали о нашем появлении и соответственно подготовились. - Но тебе ведь атмосфера не нужна никакая. - А я и не играю главную роль, я конь, вы всадник, да к тому же еще не простой - Посланник, посвященный Пути. Каждый маг почтет за честь принять такого гостя у себя дома. Никита вспомнил, как "встретили" Посланника на Земле, передернул плечами и забыл обо всем, завороженный пейзажем. Лес, у стены которого они вылупились из "струны" хроносдвига, лесом назвать было трудно, скорее - гигантским цветником. Его деревья, по сути, были цветами всевозможных форм и расцветок, красота которых не поддавалась описанию. Лес этот изливал музыку запахов, переливался всеми цветами радуги, пел и светился. Смотреть на него не отрываясь, получая никогда не испытанное наслаждение, можно было долгое время. Голова закружилась. Сухов, отвел глаза, прошептал: - Наркоэстетика! Дадхикраван, который не испытывал подобного экстаза, выдал пси-импульс, переводимый, как пожимание плечами. - Странно, что на вас, людей, так действует простое визуальное наблюдение. Предназначение всех этих форм и радуг сугубо утилитарное - привлечь внимание насекомых для опыления цветов. Никита улыбнулся. - А вот тут, дружище, позволь с тобой не согласиться. В чемв чем, а в созерцании красот есть особый смысл, не подвластный расчету и анализу в стиле рацио. Дадхикраван не стал возражать. Сухов перевел взгляд на город, сооруженный разумными пчелами, и снова замер. Перед ним раскинулся архитектурный шедевр, равного которому он не встречал ни на Земле, ни в других мирах Веера. Эстетический эффект потрясал! Создатели города владели не только законами пропорций, золотого сечения и золотого вурфа, но и законами глубокого воздействия формы, цвета, перспективы, сочетаний и тончайших переходов на психику созерцателя. Город был возведен не людьми и не для людей, но красотой его и гармоничным совершенством ансамбля мог не залюбоваться только слепой. - Сказка! - прошептал Никита. - Расширьте диапазоны видения, - посоветовал Дадхикраван. - Электромагнитный спектр не отражает всех красот города. К тому же он многомерен. Пчелы - я их называю эльфами - увлеклись фантомологией, и большая часть города, как подводная часть айсберга, видна лишь самим создателям. Никита сосредоточился, расширяя сферу своих паранормальных чувств, и по мере включения новых диапазонов сверхвидения, город раскрывал перед ним свои новые эстетические эффекты, передать которые человеческий язык был не в состоянии. Последней ступенью совершенства города, его "башенной структурой" была вакуумная "пена" - почти неуловимое мерцание сложнейших энергетических переходов, воспринимаемых как нечто непостижимо прекрасное, ускользающее от понимания и полного восприятия. Сухов смог выдержать это переживание всего несколько секунд. Эхо обратной связи обрушилось на него волной тоски, горя и боли, и лишь ценой полуобморока ему удалось успокоиться и справиться с бунтом-человеческого "я". - Гиибель была права, - прошептал он, поддерживаемый Дадхикраваном, - во мне слишком много от человека... - Я не вижу в этом ничего плохого, - ответил бывший темпорал. - К тому же вы до сих пор не раскрыли все свои резервы и не использовали всю глубину родовой памяти. Ваш потенциал никому не известен, и не этот ли факт пугает Великих игв? Уже очень давно по Вееру бродит легенда о грядущем пришествии Избавителя: вот, мол, придет Избавитель и освободит мир от скверн, пороков, адских сил и ненависти. Не о вас ли речь? Сухов невольно засмеялся. - Не увлекайся, Отшельник, я не Бог и не столь тщеславен, как Великие игвы, да и герой - вынужденный. - Он помрачнел. - Мне бы вернуть Ксению... а я пока не вижу средств, как это сделать. Соберу Семерых, а там посмотрим. Как называется этот Город Всех Городов? - Никак. Я имею в виду - на человеческом языке. Можете называть его Эльфгард или Дримтаун, или еще как-нибудь, не имеет значения. - Пусть будет Эльфгард. Что ж, идем к твоим эльфам-пчелам? Интересно, как они выгля... - Никита не закончил. Рядом, в нескольких шагах, проявилась вдруг из воздуха серебристо-прозрачная конструкция: трехметровый одуванчик, вплавленный в красивой огранки бриллиант. С тихим чистым звоном бриллиант превратился в ансамбль ничем с виду не скрепленных кристаллов поменьше, образовав нечто вроде ниши с сидениями. - Это явно не пчела, - изрек Никита. - И не эльф. Летательный аппарат? Такси, хочешь сказать? И будто откликаясь на его слова, бриллианто-одуванчик превратился в... такси! В обычную, земную, вернее, российскую, машину "Волга" тридцать третьей модели, с оранжевым фонарем на кабине. - Ага! - сказал Сухов. - Я угадал. Конечно, лучше бы это был вертолет или... - он не договорил. "Волга" быстро, но плавно трансформировалась в земной - опять же российский - вертолет серии "К" со сплошь застекленной кабиной и сдвоенным винтом. - Не тратьте времени, - посоветовал Дадхикраван, развеселясь. - Это универтер, Машина Всех Машин. Конечно, в понимании нормального землянина. Она может трансформироваться в любую машину или устройство, способное работать в любых хронах в любом заданном режиме. По сути, это совершенный фантомат с неограниченным запасом функций. Единственное ее ограничение - непричинение вреда кому бы то ни было. - То есть в оружие она не превращается. - Никита хотя и был потрясен, но не будучи технарем, особого восторга не испытывал. Только пожалел, что эту Машину Всех Машин - универтер не видит Такэда. - Когда-нибудь и человечество доведет свою технику до такого совершенства... если не вымрет. Ты поедешь со мной или доберешься своим ходом? - Вы тоже могли бы добраться своим ходом, Посланник. - Дадхикраван помолчал. - Но, коль уж за нами прислан экипаж, будем вежливыми. Вертолет поплыл, как восковая фигура от пламени пожара, преобразовался в полусферу с двумя креслами, в которых уместились путники, и "мигнул" - то есть исчез и проявился уже в другом месте. Видимо, город эльфов-пчел был оборудован системой пси-считывания и исполнения желаний гостей, потому что за немногие секунды после их прибытия вокруг вырос целый квартал земного города в стиле архитектуры конца двадцатого века: высотные дома - алюминий, стекло, сталь, бетон, невесомые виадуки, геометрически правильные строения вдоль проспекта, шеренги лип и тополей. - Русский квартал, - хмыкнул Никита, озираясь. - Новый Арбат... М-да! - Вы подумали о родине, и вам обеспечили комфортные условия. - Я это понял. - Ностальгия резанула острым ножом по сердцу, заставила прикусить губу, оживила воспоминания, потянула цепь ассоциаций. Чувствуя закипающие слезы, с удивлением прислушиваясь к буре в душе, Никита с громадным трудом заставил себя сосредоточиться на действительности. Подумал: слаб человек! Не пора ли переходить на иную энергетику? Или это влечет за собой перестройку психики? Уэтль и Зу-л-Кифл ведь почему-то сохранили гуманоидную форму... Что-то изменилось вокруг. Сухов очнулся. "Новый Арбат" исчез, вокруг высились здания совершенных форм, гармонично перетекавшие друг в друга. И от их созерцания в душе начинала звучать музыка. Впрочем, они сами были застывшей музыкой и поэзией, смотреть на них хотелось долго-долго... Никита вышел из транса с помощью Дадхикравана. Напротив, в метре от светящейся поверхности улицы, висел тихо гудящий дымно-золотистый шар размером с колесо автобуса. Вернее, не дымный и не шар - рой! Это были хозяева города, его строители и жители. Пчелы. Сухов разглядел одну из них: пчела больше напоминала земного шмеля, отличаясь от последнего разве что расцветкой - все оттенки желтого и золотого - и более крупными размерами. - Мы приветствуем Посланника в нашем мире, - раздался в голове Никиты приятный рокочущий бас. - Для определенности можете называть нас Магэльфом, хотя наше настоящее имя не переводится на человеческий язык. Я, как часть Магэльфа, уполномочен обеспечить контакт-общение на любом уровне. Желает ли Посланник, чтобы я принял форму, приятную для контакта? Никита заколебался было, но Дадхикраван успокоил его: "Не тратьте энергию на многодиапазонную связь, вам надо отдохнуть. Для наших целей достаточен медленный обмен информацией". - Я понял, - отреагировал шар на эту пси-реплику и превратился в атлетически сложенного человека, закутанного в оранжево-красную, с черной каймой, тогу. Процесс этот длился доли секунды, но Никите ничего не стоило его уловить. Сначала шар плавно растекся в подобие человеческой фигуры; пчелы роились, не стояли на месте, однако форму держали точно. Затем возникла "кожа" - каркас из насекомых оделся в розовобелую пленку какого-то поля или окрашенного газа. И последней возникла длинная красно-оранжевая накидка - тога, наподобие тех, что носили древние римляне. - Хотите отдохнуть? Мы реализуем любые условия. - Земные, - после некоторых колебаний решил Сухов, зная, что Дадхикраван в отдыхе или в каких-то особых условиях не нуждается. "Римлянин" сделал приглашающий жест, и в серебристо-золотой стене ближайшего здания открылась дверь, образовав нечто вроде волнистого пандуса. - Здесь вы найдете все, что пожелаете. Понадоблюсь - зовите. "Римлянин" расплылся в шаровидный рой, который лентой втянулся в Машину Всех Машин, и та метнулась вдоль улицы - если свободное между зданиями пространство можно было назвать улицей, - исчезла. Никита проводил ее взглядом, вопросительно посмотрел на Дадхикравана. - Я пройдусь, посмотрю их планету, - сказал тот. - У них много интересного. Позовете, если что. Сухов тряхнул отросшими волосами, соглашаясь, и поспешил к двери в предоставленные ему апартаменты. Рай! Так Никита охарактеризовал дворец, предназначенный для Посланника. В нем было все, чтобы удовлетворить любые запросы землянина, создать ему комфортные условия для отдыха и развлечений. В том числе сауна с громадным бассейном, несколько роскошных спален, музыкальный салон, спортзал, парикмахерская, где его побрили и постригли, ресторан и бары на любой вкус, обслуживаемые живыми с виду людьми - хорошо оформленными, до сенсомоторных реакций, иллюзорными призраками. Никита уже успел забыть, что на Земле все это существует в натуре. Сначала он пугался внезапно появлявшихся барменов и официантов, потом увлекся игрой и окончательно расслабился. А спустя два часа после сауны и блаженства со стаканом фруктового коктейля в баре у мини-бассейна, его потянуло в спортивную часть здания, где он заметил прекрасно оборудованный танцзал. Сердце забилось сильней, когда на сцене объявился оркестр, сильно смахивающий на тот, под музыку которого он когда-то танцевал в театре. Мышцы напряглись, ноги сами вынесли Никиту в центр зала. "Не сходи с ума, - проговорил кто-то недовольный в душе. - За тобой наверняка наблюдают". "Не смеши, - огрызнулся второй "я". - Кому это нужно - наблюдать за мной? Танец необходим мне так же, как и воздух. Он вызывает едзе, как сказал бы Такэда, - не просто чувство, а сверхчувство, приоткрывающее тайну бытия. Понял?" - "Так ведь если зрителей нет, перед кем ты будешь выпендриваться?" - "Во-первых, не выпендриваться, а танцевать, а во-вторых, мне это нужно самому". И Никита послал мысленный призыв оркестру играть то, что он хотел слышать. Музыка зазвучала почти тотчас же, музыканты поначалу фальшивили, небыстро подстроились под внутреннюю мелодию самого танцора, хранившего в памяти все ритмы, и Сухов отдался власти танца. Когда он закончил - на пределе, как танцевал всего два раза в жизни, - кто-то захлопал в ладоши. Не один - двое: Дадхикраван (его "аплодисменты" были рождены пси-передачей) и "римский император", ансамбль пчел-эльфов, часть разумного сообщества пчел по имени Магэльф. Как они вошли незаметно, и почему Никита-их сразу не почуял, осталось загадкой. - Вы большой мастер. Посланник, - с уважением сказал Магэльф. - Ваш танец производит неоспоримо сильное впечатление. Сухов, успокаивая бурное дыхание, поклонился. - Рад слышать. Извините, я оставлю вас на четверть часа, приму душ. Встретимся в зеленом баре, если не возражаете. Через двадцать минут они сидели в баре, из пола которого рос бамбук и фикусы. Дадхикраван уже успел мысленно поделиться с Никитой впечатлениями своего туристического похода по планете пчел-эльфов, и Сухов невольно ему позавидовал: бывший темпорал получил пусть и не соответствующее человеческому, но истинное наслаждение от созерцания ландшафтов, многие из которых были созданы искусственно. Вспомнилось: "Чтобы подняться выше, ищите более умного собеседника и более сильного соперника". Магэльф и представлял собой такого собеседника - исключительно простую по принципу построения, но с громадным количеством подвижных элементов, гибкую, многосвязную, разумную систему. Рой из многих триллионов "клеток", в то время как мозг человека был на три-четыре порядка проще. Никита вдруг понял, что он находится внутри этой системы, а не вовне, как ему представлялось. "Римский император" не был собеседником в прямом смысле этого слова, со своим запасом знаний и свободой решения он отражал лишь желание Посланника соблюсти человеческие нормы общения. Не более того. - Вы правы, - наклонил голову хозяин. - Мы знаем причины и цели вашего появления. Но и нам, чтобы вынести решение, требуется нечто вроде общего согласия и сопоставления предлагаемой вами задачи со шкалой наших "пчелиных" ценностей. Для вас, населяющих срединные слои Веера, может быть, неизвестно, что Большая цель требует или Большой веры или Больших знаний. Мало того, Большая цель требует ответственных решений и многих жертв, а ее достижение не всегда компенсирует затраты. Мы, коллективный архонт данной вселенной, вплотную подошли к пределу технологического совершенства и способны конструировать любые миры. - Значит ли это, что вы... отказываетесь? - Будьте терпеливей. Да, мы подошли к вершине технологической стадии прогресса, Машина Всех Машин - универтер хорошо иллюстрирует этот факт, не так ли? Мы овладели магией, то есть мыследействием, не с помощью Веры и магических формул, требующих других физических законов, а с другой стороны эволюционной стрелы - когда творящему известно все о данном объекте или процессу. "Римлянин" помолчал и закончил просто: - Мы - знаем. Но... пойдем с вами. Никита прерывисто вздохнул, слабо улыбнулся в ответ на взгляд Магэльфа. - Камень с души... извините, если я реагирую слишком эмоционально. - Не стеит извинений, вы человек, сын своей расы. - Да, я человек. - Сухов понимал, что рой пчел говорит без всякой задней мысли, но от иронии не удержался. - Благодарю за напоминание. Могу я узнать причину вашего согласия участвовать в проекте, который не гарантирует компенсации затрат? - О да, - кивнул "римлянин". - Точнее всего эта причина, вернее, комплекс причин, выражается на человеческом языке двумя словами: скука и любопытство. Никита хмыкнул. - Для нас эти слова взаимно исключают друг друга. Но я понял. Спасибо за согласие. И за гостеприимство. А мы идем дальше. Ждите сигнала. - Посланник, не обольщайтесь нашим согласием, вы можете не успеть пройти весь Путь. - Почему?! - Никиту словно по голове обухом ударили. - Разве вы не владеете каналом связи с общим полем информации Веера? Разве вы не Посвящены? Никита надменно вскинул голову и опустил, покраснев до корней волос. Сказал глухо: - Посвящен... но выход в эйдос для меня пока опасен. Если бы я мог выйти на другую энергетику... - Мы знаем, что вам мешает, но вряд ли наще сочувствие поможет тому, кто решает только наполовину. Мы согласны соединиться с магами-архонтами других хронов... если вы закончите Путь. А чтобы доказать наше расположение, позвольте сообщить вам то, что нас тревожит. Первое и самое главное: вы не состоялись как Посланник. Наш футур-прогноз, адекватный видению будущего Веера почти на сто процентов, отрицает стабилизацию Веера Миров с вашим участием. - Что это означает? - Лишь одно: ваша миссия закончится провалом. Что не удивительно - человек не предназначен для роли Посланника-мага, даже если он паранорм. Прарда, шанс есть. Ничтожный, но есть. Второе, что нас тревожит: освобождение темпорала, превращение его в конечное существо с неким количеством степеней свободы, привело к резкой десинхронизации слоев-хронов. Иными словами, темпорал служил не только лестницей Шаданакара - системой масстранспортировки и связи между хронами, - но и своеобразным каркасом, вернее, упругим "позвоночником", связывающим "пластины" Веера. "Позвоночник" выдернули... - Ясно, - хрипло выговорил Сухов. - Не исключено, что Дадхикравану придется вернуться на место во имя спасения Шаданакара. Хотя возможный другие варианты. - Ясно. - И третье: Люцифер может выйти из хрона, в котором заперт стенками закона, созданного прошлой Семеркой, в любой момент. Что он сделает, когда выйдет, мы рассчитать не можем. Его религия - ум, чистый интеллект, не замутненный эмоциями и инстинктами, - она не знает милосердия. В принципе, наша - тоже ум, но мы гораздо ближе к живущим рядом, в том числе и к людям, чем к Люциферу. Мы знаем, что такое поле сострадания, позволяющее надеяться на такой же ответ. Удачи вам, и поторопитесь. Никита встал. - Спасибо за пожелание. Я тороплюсь. Дайте последний совет. Вы - пятый из Семерых, где искать шестого? - Если сможете - "выше" нашего хрона. - Причина скепсиса? Почему "если сможете"? - Потому что, во-первых, где-то рядом находится Дигм, хрон одного из Великих игв - Гагтунгра. Кстати, он, как и мы, существо, достигшее всеохватного знания, дающего ему власть над природой. Как и то существо, равное ему по мысли и мощи, которое может присоединиться к нам и живет в соседних хронах. Где именно, мы не знаем. Во-вторых, где-то недалеко - или невысоко? - Веер кончается, каким-то образом соединяясь сам с собой, с начальным хроном, хроном Люцифера. Как и где - мы тоже не знаем, нам это знание было необязательно. Но путь туда, в "горные выси" Шаданакара, опасен настолько, что не поддается никакому анализу и прогнозу. Теперь вы знаете все. Никита поклонился "римлянину", подошел к Дадхикравану.. мерцающему живым огнем. - Ну что, дружище? Не все так просто с твоим освобождением, как мне казалось. Ты идешь со мной дальше? - Если Магэльф прав, то мы ничего не теряем при любом исходе дела. Кроме жизни. А жизнь есть информация, перетекающая в эйдос опять же при любом исходе дела. Я иду. - Тогда прыгай "вверх". До свидания, Магэльф. Дадхикраван послушно прорвал пленку потенциального барьера между мирами, и они вышли в соседнем хроне. Когда Никита всей своей сферой гиперчувств объял мир, в котором они очутились, ему показалось, что тот ему снится. Соседний с миром эльфов-пчел хрон представлял собой, самое натуральное земное дерево, такое, как секройя или эвкалипт, только гигантских размеров! По внутренней оценке Сухова, диаметр дерева достигал сотни километров, а высота не поддавалась никакому измерению. Судя по эху, оно уходило вниз и-вверх на многие тысячи, если не миллионы, световых лет! Из какой почвы оно росло, какие соки его питали, не знал и сам Дадхикраван, который с изумлением обнаружил, что не помнит подобного мира. Дерево не росло в пустоте, его окружала плотная и вполне годная для дыхания атмосфера. Сила тяжести, прижимающая живущих на нем существ чуть под наклоном к вертикали, вернее, к оси дерева, почти равнялась земной. Освещалось же оно кольцом светящейся плазмы диаметром в три-четыре сотни километров: светился под влиянием каких-то процессов и сам воздух. Этот плазменный кольцевой шнур, охватывающий дерево, дающий свет и тепло. скользил снизу вверх с двадцатичасовым циклом, и, таким образом, рассвет в этом мире наступал от "корней", а закат означал исчезновение "светила" за "кроной" дерева. Кольцо света следовало за кольцом, весь ствол колосса был окружен этими скользящими кольцами, и со стороны вся конструкция, наверное, представляла удивительное зрелище. А потом Никита разглядел то, что окружало дерево за пределами человеческого зрения, и ахнул: таких деревьев было много! Хрон, в котором они оказались, был л_е_с_о_м, а не отдельным деревом! В этом мире не было ни планет, ни звезд, ни пустоты, ни галактик - только бесконечный, удивительный, невозможный, с точки зрения землян, колоссальный лес! - Кто же сотворил такой мир? - прошептал Сухов. - Я! - ответил кто-то рядом гулким, сверхнизким басом, так что качнулось дерево, на котором стояли прибывшие маги. Никита вздрогнул, огляделся. Они с Дадхикраваном стояли на серой морщинистой поверхности - коре гигантского сука, ответвившегося от мощной колонны дерева совсем недалеко, в сотне метров. Ствол дерева не ощущался стволом, он казался оплывшей, неровной, с гигантскими вздутиями и провалами, наростами и дырами, серо-зеленой стеной, нависавшей над головой и терявшейся в дымке верхнего горизонта. По этой стене, представляющей собой толстую кору дерева, на которой росли не то Колонии грибов, не то кустарники, можно было свободно подняться вверх или спуститься вниз, на другие ветви. Никого на ней Никита не увидел. И, лишь перейдя на паранорм-зрение, разглядел рядом с деревом фигуру гиганта. Намеренно подчеркнутым движением положил руку на рукоять меча. Гигант - рост неизвестен, все, что ниже пояса, скрывается в "вечерней" дымке атмосферы, туловище, поперечником всего лишь раза в два меньше диаметра дерева, тускло отсвечивает мириадами острых игл - не был похож ни на человека, ни на какое-то другое существо, и все же имел кое-какие человеческие пропорции, пусть и доведенные до гротеска: "руки", "туловище", "голову". Глаз, подобных человеческим или звериным, у него не оказалось, однако Никита почувствовал его взгляд, тяжелый, пристальный, изучающеиронический. "Это Гагтунгр, - просигналил Дадхикраван в пси-режиме. - Но этот хрон не принадлежал ему. Видимо, он создал новую структуру в порядке эксперимента, ведь он, как и Магэльф, тоже увлекся фантомологией". - Не хватайтесь за оружие, Посланник, - пророкотал Гагтунгр: частоты его пси-диапазона лежали почти за пределами восприятия Сухова, и казалось, что голос Великого игвы доносится издалека. - Это невежливо, вы находитесь в моих владениях. Никита покачал головой, не выпуская меча. Второй рукой достал инферно. - Понятно, - сказал Гагтунгр. - Собственно, я уже выяснил, что хотел. Гиибель действительно недооценила вас, как и Даймон, отчего и потеряла часть сущности. Я мог бы потягаться с вами, не взирая на игрушки в ваших руках, но это требует определенного расхода энергии, времени и напряга, а я ленив. Вас же и без меня достанут... хотя не завидую тем, кто это сделает. До встречи, Посланник. Если она состоится. Гигант исчез. Ни вспышки, ни грохота, ни шороха, словно выключили телевизор. Демономаги по своим владениям ходили бесшумно. - Идем дальше, - сквозь зубы проговорил Никита, унимая дрожь в пальцах. Начинать драку ему не хотелось, к тому же он знал, что Гагтунгр прав: рано или поздно их достанут. Не застали бы врасплох, а там - кому повезет... И все же - почему он не напал?.. Они проскочили Дигм - прежний мир Гагтунгра, если верить Дадхикравану, который помнил свое пребывание в этом хроне, - не встретив ни одной живой души. Разглядывать красоты Дигма не стали, да и разглядывать в общем-то было нечего. Гагтунгр, вволю насытившись экспериментами со своей вселенной, нечаянно "зажег" ее время и, не справившись с тушением, ретировался в соседний хрон, чтобы продолжать свои "исследования" там. Для чего ему понадобилось превращать тот мир в чудовищный лес, знал только он сам. "Горение" времени к моменту появления в Дигме Дадхикравана и его всадника привело к почти полному вырождению пространственно-временного континуума, и бывшая вселенная Гагтунгра представляла собой колоссальной протяженности - на миллиарды парсеков! - уродливые соты, пересечение множества изогнутых, физически плотных поверхностей и плоскостей. Следующий за Дигмом хрон, как ни странно, не подвергся нападению Великого игвы, а также не был разрушен Хаосом, хотя его и затронула болезнь пространственных искажений, не позволяющая сомневаться в прямом просачивании Хаоса. Местность, где, продавив стенку хронобарьера, Дадхикраван отпустил Сухова, с виду принадлежала, планете: холмистая равнина в пятнах растительности, с восемью реками, текущими в гигантский провал диаметром вето километров, с горами на горизонте, с белым небом, в котором угадывались контуры какого-то сооружения. На самом деле этот мир был весь - на сотни и тысячи световых лет - такое же переплетение и пересечение поверхностей и плоскостей, как и в хроне Гагтунгра, но не мертвое - наполненное движением и жизнью. Никита уже попривык к разнообразию условий в Мирах Веера, но удивляться и восхищаться не устал. Этот мир, имевший не четыре измерения, а гораздо больше - около сотни, не мог его не заворожить. И это едва не погубило обоих, поскольку Дадхикраван считал, что Посланник видит и чувствует не меньше, чем он, и не предупредил о появлении нового действующего лица, вернее, лиц. А именно: Гиибели на жругре. Великий игва, потерявший в Гашшарве половину сущности, но оставшийся в живых благодаря многомерности бытия, не был настроен на переговоры или соревнования по ироническим пикировкам. Во-первых, потому что тщеславие его было уязвлено: ему бросил вызов простой смертный, землянин, пусть паранорм, но даже не игва. Во-вторых, психика его была нарушена: половина Гиибели, много десятков его "я", была уничтожена Суховым, и восполнить потерю было уже невозможно. В-третьих, Посланник добрался почти до конца Пути и был Посвящен, что давало ему статус не только офицера или мага связи, но и Избавителя, о котором складывались легенды во многих Мирах Веера. И, в-четвертых, он стал серьезным противником. Бой демономага с Посланником и его конем начался и закончился в несколько мгновений, причем помимо воли и сознания Сухова. Реагировать, включать экстрарезерв и паранорм-концентрацию приходилось в условиях дефицита времени и маневра, когда первый удар был нанесен врагом практически неожиданно, "из-за угла" времен и пространств, поэтому отразить его без потерь Никита не смог. Шумовой, многодиапазонный, энергоинформационный удар по психике и внутренней чувственной сфере был так силен, что вызвал у него ощущение "красного коридора" - если пользоваться спортивным термином. Некоторое время - около шести миллисекунд - он буквально продирался сквозь кроваво-черную пелену боли и бессилия, преодолевая шок. Если бы Гиибель повторила удар или выстрелила из шиххиртха, все было бы закончено, однако Дадхикраван не дал демону этой возможности. Пси-заклятие Гиибели не подействовало на него так, как на Сухова, по сути, Дадхикраван был сгустком энергии, обладающим разумом и волей. Поймав частотные и фазовые характеристики заклятия, он ответил Гиибели направленной волной, в противофазе, сбив его "с дыхания". Гиибели пришлось защищаться, а за это время - семь-десять миллисекунд - Сухов успел прийти в себя и взяться за меч. Бой продолжался еще несколько десятков миллисекунд. Гиибель отбросила Дадхикравана в пространственный выверт, силовой кокон, откуда он выбрался не сразу. Сухов уничтожил жругра, подпитывавшего демона и пытавшегося атаковать Посланника мощными выплесками излучений. Гиибель нанесла еще один ударзаклятие, усилив его мощь: ландшафт вокруг места поединка мгновенно потек, превратился в желеобразный пласт вещества, вскипел, начал испаряться. Сухов ответил своим ударом, использовав меч в качестве пси-щита, но отразить весь информпоток, проникающий в мозг, уничтожающий память и сознание, не смог. Правда, досталось и Гиибели, претерпевшей структурную перестройку и потерявшей часть иномерных "я". Последними действиями обоих руководили уже глубинные структуры психики, подсознание и генная память. Гиибель спустила на противника своего "пса", эмпуса, биоэнергетического вампира, обладавшего невероятной силы способностью выкачивать и поглощать энергию из любого существа. Сухов ответил выстрелом из инферно. Бой закончился спустя три четверти секунды после начала. Великий игва Гиибель перестала существовать как личность, окончательно перейдя в форму поля чистой информации, добавив общему информационному полю Веера Миров свои знания. Никита же еще долгих три секунды слепо сражался с эмпусоми неминуемо погиб бы, не вмешайся в схватку некто, обладавший не меньшей магической мощью, чем Гиибель. Он низверг эмпуса - тварь не имела конкретной формы и для человеческих глаз представлялась бы в виде пульсирующей, студенистой, все время меняющей объем и количество "щупалец", медузы - в такой же выверт, пространственный "мешок", из которого только что вылез Дадхикраван, перерубил последнее "щупальце" - многомерный канал связи, по которому эмпус продолжал высасывать душу Сухова, - и помог Посланнику подсоединиться к эйдосу. Никита успел вдохнуть "глоток" пси-энергии эйдоса и лишь потом окончательно потерял сознание, вернее, повернул его - сознание - в глубь своей израненной психики и родовой памяти. В другом лечении он не нуждался. Сделав доброе дело, неожиданный помощник перекинулся с Дадхикраваном парой наносекундных массивов информации и, пообещав навестить Посланника, исчез. Дадхикраван, оглядев поле боя, подхватил застывшего с мечом в руке землянина, перенес его в другой район хрона, не затронутый страшным гипервоздействием демона, накрыл силовым колпаком, не пропускающим пси-излучение. Запеленговать их после этого не смог бы уже никто. Никита возвращался, из дальних далей своей памяти, как усталый путник возвращается домой из долгих странствий, с радостью узнавая знакомые места, удивляясь новым деталям пейзажа, отвечая на приветствия приятелей, вглядываясь в лица с надеждой узнать родных и близких. Возвращение было долгим и множественным: одновременно он открывал двери сразу сотен родных домов, встречают сотни добрых улыбок отцов и матерей, превращавшихся по мере движения в дедов и бабушек, в прадедов, в прапра... Но Никита не жалел о частых остановках, ибо каждый раз в него вместе с нежностью и любовью вливалась порция энергии, очищающая мозг от шлаков собственных эгоистических желаний и привнесенных извне какой-то темной силой таких же темных стремлений. И наконец наступил момент, когда он вынырнул из бездны прошлого в миг настоящего, не чувствуя ни рук, ни ног, ни тела, слабый, как новорожденный. Кто-то склонился над ним, колеблющийся, будто пламя костра, но не обжигающий, распространяющий вокруг флюиды дружелюбия и участия. "С возвращением, Посланник, - прозвучало в голове тихое приветствие. - Вы в порядке?" И Никита вспомнил; кто это и что произошло. Вскинулся: - Эта твар