ь". Он бросил батоны  на  пол  и  вынул
нож. Его телохранитель щелкнул вторым. Очередь подалась  назад,  закричали
женщины. Никита кивнул на рыдавшего от боли и злости "заложника":
     - Не жалко? Я ему ухо оторву.
     Вожак заколебался, потом сделал жест друзьям - уходим, мол.
     Сверкнул глазами:
     - Ну погоди, паскуда, мы тебя встретим!
     Компания удалилась с шумом и бранью, едва не сорвав дверь  с  петель.
Кассирша лепетала слова  благодарности,  вытирая  слезы,  очередь  шумела,
восхищалась, осуждала и спорила* Никита взял хлеб  и  вышел  из  булочной.
Компания ждала его у соседнего дома.
     Сухов направился прямо к ней, чувствуя, как напряглись мышцы живота и
в  звезде  на  плече  запульсировало  холодное  пламя.  И  столько  в  его
решительный походке было целеустремленной ярости, что пятеро не отважились
затевать драку, поспешили перейти на другую сторону улицы.
     Опомнился  Никита  только  у  ворот  во  двор  дома.  Прислушался   к
ощущениям: плечо дергала тонкая, как укол ледяного  шприца,  боль.  Звезда
пыталась языком боли что-то сказать владельцу, но тот  ее  не  понимал.  В
Хабаровске  она  заговорила  впервые,  Как  ни  берегся  Сухов,   как   ни
осторожничал, все же во время тренировок не раз получал удары по  плечу  с
пятном Вести, однако она на это никак не реагировала, словно понимая,  что
"беспокоят" ее случайно,  не  целенаправленно.  И  вот  Весть  проснулась,
проснулась  в  тот  момент,   когда   Сухову   понадобилась   концентрация
психической энергии и воли. Не это ли шаг к диалогу? Нельзя ли  попытаться
воздействовать на нее предельным напряжением сил и мысленного приказа?
     Никита даже остановился, оценив идею, но по зрелому размышлению решил
повременить с экспериментом. Риск был велик и следовало застраховаться  от
неожиданностей: подождать Толю и разбудить звезду под его наблюдением.
     Федор Полуянович был дома один, сказав, что жена ушла к соседке:  они
дружили семьями уже лет десять. Полюбопытствовал:
     - Володя, мы тут со старухой гадаем: вы  террористы  или  спортсмены?
Если первые - значит, готовитесь что-то взорвать в Хабаровске, хотя ума не
приложу, что у нас можно взрывать, кроме казино "Бомонд". Если  спортсмены
- значит, тренируетесь к чемпионату мира по каратэ.
     - Террористы, - улыбнулся Никита.
     Федор Полуянович улыбнулся в ответ. Постояльцев  своих  он  уже  знал
достаточно хорошо, чтобы составить о них свое мнение, но  любопытства  все
же пересилить не смог.
     - То-то, я вижу, вы какие-то странные приемы изучаете... А  серьезно,
Володя?
     - Долго объяснять, дядя Федя.  -  Сухов  разделся  и  прошел  в  свою
комнату. - Вообще-то я акробат, а борьба - это хобби.
     Федор  Полуянович  с  уважением  посмотрел  на  атлетическую   фигуру
постояльца.
     - То-то я вижу, мышцы накачаны не по-борцовски. А  ваш  друг  сказал,
что вы танцор.
     - И это правда - танцевал в балете.  -  Никита  пригласил  хозяина  в
комнату. - Проходите, дядя Федя:
     - Да нет, это я со  скуки,  -  замахал  руками  Федор  Полуянович.  -
Надоело с книгой на диване валяться. А ваш друг кто?
     - Инженер, электронщик.
     Хозяин поцокал языком.
     - Я думал - художник. Станет иногда и по часу  картины  разглядывает.
Или вот давеча на снег смотрел.
     - Это в традициях япон...  -  Сухов  остановился.  Не  то,  чтобы  он
побоялся проговориться, хотя они с Такэдой и решили  поменьше  говорить  о
себе, но вопросы Ивлева вдруг перестали ему  нравится.  Вспомнился  термин
Толи - вселение. Уж не вселился ли  в  старика  кто-нибудь  из  т_е_х,  из
группы СС? Впрочем, ерунда! Старик действительно заскучал.
     - Созерцание картин требует ума и вкуса, -  добавил  Никита,  искусно
меняя тему разговора. "Как и танец", - добавил он мысленно.
     - Да это уж конечно, - пробормотал Федор Полуянович. - Извините,  что
напал так сразу, с порога. В шахматишки не перекинемся?
     - С  удовольствием.  -  Никита  собирался  лечь  спать  пораньше,  но
отказать старику не решился. В зеркале прихожей отразилась его физиономия,
и танцор задержал на ней взгляд. Твердые губы,  сосредоточенный  взгляд  -
лицо человека озабоченного и сильного.
     Надо же, как изменили его обстоятельства!
     Отражение вдруг заколебалось, кивнуло и снова успокоилось.
     Никита даже глаза вытаращил, потом качнул головой -  привиделось.  Но
заноза в душе осталась: подсознание сработало не зря, что-то изменилось  в
окружающем мире, сдвинулись невидимые колеса судьбы, и над будущим  Сухова
нависла тень...
     Несколько дней он старался никуда в свободное время не ходить, даже в
магазины,  проверял  надежность  своих  ощущений.  И,  как  оказалось,  не
напрасно.
     Сначала в дом  Ивлевых  заявился  некий  незнакомец,  представившийся
другом Сухова. Поскольку танцор остановился у Ивлевых под именем  Петрова,
Федор Полуянович ответил, что Суховых  у  них  отродясь  не  проживало,  и
осведомился, с кем имеет дело.
     Мужчина - лет пятьдесят - вдруг сделал вид, что не понимает, как сюда
попал,  начал  озираться  с  изумленным  видом,  бормотать  что-то  насчет
головной боли и, извинившись десяток раз,  ушел  в  полной  растерянности.
Федор Полуянович передал Сухову этот разговор в лицах, с юмором, и  Никита
даже посмеялся вместе с ним, хотя в душе у него все сжалось. Не надо  было
иметь семи пядей во лбу, чтобы определить вселение. Функионеры СС вышли на
Хабаровск, а это означало, что они не поверили  в  гибель  танцора  и  его
друга исключили свои поисковые системы.
     Стиснув  зубы,  Никита  продолжал  ходить   на   тренировки,   утроил
осторожность, заставил работать интуицию и нервную систему сверх нормы.  И
- о чудо! - утомляться он стал  меныцг.  Словно  сами  собой  подключились
резервы  организма,  при   обычной   жизни   дремлющие   в   неподдающихся
сознательному управлению "акку муляторах".
     Ни  молодежных  шаек,  ни   бандитских   групп,   ни   профессионалон
преступного мира, работающих в одиночку, Сухов уже  не  боялся  поверив  в
свои силы, может быть, чересчур рано и с изрядной  долен  самоуверенности.
Но тем не менее, эта уверенность отразилась в его облике:  фигура  танцора
стала внушать уважение, скрытую силу, так что многие  инциденты  удавалось
тушить просто взглядом Преобразилась и его походка. Если раньше он  ходил,
как танцор и гимнаст, чуть ли не на пуантах, привыкнув к  мелкому  шагу  с
вытянутым вперед носком, то теперь шаг его стал широк, стремителен упруг и
гибок, так что даже по  снегу  он  шел  почти  бесшумно  и  ловко,  словно
собираясь прыгнуть в любой момент.
     Второй "звонок" прозвучал в четверг двадцать девятого  ноября,  когда
Сухов  возвращался  поздно  из  АПР,   где   занимался   фехтованием   под
руководством Зленского. Автобус шестого маршрута  был  почти  пуст,  ехали
всего человек шесть: две женщины, старик, пара - юноша и  девушка,  и  сам
Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней - танцор насчитал
восемь душ - и со гнала с передних сидений  женщин,  предложив  и  парочке
поискать другие места.
     Парень не стал  рисковать,  встал,  чтобы  пересесть,  но  кто-то  из
компании толкнул девущку на сидение.
     - А она посидит с нами.
     Драка началась  мгновенно  и  так  же  мгновенно  закончилась:  парню
врезали по затылку дубинкой, и он упал.  Девушка  закричала,  бросилась  к
нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:
     - Сиди,  не  то  и  тебе  достанется.  Полежит  и   очухается,   неча
кулаками-то махать.
     И в это время в действие вмешался Сухов.
     - Отпустите их.
     - А ты кто такой? - огрызнулся тот, что был с  резиновой  мидццейской
дубинкой. - Родственник? Или переодетый омоновец?
     Никита молча подошел к лежащему ничком парню,  потрогал  затылок  под
шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.
     - Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.
     Он действовал так уверенно и спокойно что это подействовало на  ребят
отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица,  приятельница
лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с  кулаками
на парня с дубинкой:
     - Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил...
     Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так
как не верил, что кто-то может ударить  девушку.  Та  упала,  замолчав  на
полуслове.
     - Ты тоже хочешь получить? - хрипло сказал парень, крутанув дубинку в
руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.
     - Подонок, - сказал Сухов  одними  губами  и  выхватил  из  сумки  за
плечами бамбуковую палку, которую использовал на  тренировках  в  качестве
меча.
     Компания бросилась на него вся разом... и откатилась с воплями.  Двое
получили удары по рукам, еще двое - по лицу.  И  лишь  парень  с  дубинкой
остался на ногах, отбив удар. Оскалив зубы, он стоял в  позиции  защиты  и
медленно вращал дубинку. Глаза его светились.
     Сухов вздрогнул,  встретив  этот  горящий  взгляд.  Вспомнился  вожак
"десантников" СС в парке: у того тоже был такой взгляд - полный  угрозы  и
силы. Неужели это "свита Сатаны"?! Непохоже, хлипки больно. Скорее,  снова
вселение. Но тогда как точно выбран момент!
     Парень прыгнул вперед, дубинка в его руке превратилась в черный веер,
Никита с трудом парировал несколько быстрых и точных выпадов, понимая, что
в мастерстве фехтования уступает этому дьяволу с глазами убийцы. И  в  это
время водитель автобуса решил вмешаться в схватку.  Он  резко  затормозил,
так что вся компания попадала между сидениями и в проходе, и  выскочил  из
кабины с монтировкой в руках.
     - А ну прекратите! Головы посшибаю!
     И сорвиголовы прекратили бузу. Глаза вооруженного  дубинкой  погасли,
он схватился за голову, с недоумением глянул вокруг, но  его  потянули  за
рукав, и компания сунулась к выходу. Никита со вздохом облегчения  опустил
свой бамбуковый "меч", только теперь ощутив боль в  местах,  где  по  телу
прошлась дубинка вселенного.
     - Спасибо вам. - проговорил юноша, держась за голову. Девушка помогла
ему подняться, хотя ей досталось не меньше, бросила благодарный взгляд  на
спасителя. Набросилась на приятеля:
     - Говорила, давай останемся, нет же не  послушался,  пока  голову  не
проломили. Это же телохранители Дадуева, не понял, что ли? Я узнала двоих,
а тот, с дубиной, и вообще милиционер, он тоже с ними...
     Они сошли.
     Напряжение спало.
     - Спасибо и вам, - пробормотал Сухов водителю.
     - Не за что, - ответил тот  мордатый,  несимпатичный  с  виду.  -  Мы
делаем одно дело.
     Сухов доехал  до  своей  остановки,  сошел  и  долго  смотрел  всле..
автобусу, вспоминая лицо и тон водителя, с которым тот говори.; "мы делаем
одно дело". Кто же это был?
     Еще с полчаса Никита смотрел на звезды, ни о  чем  особом  не  думая,
пока не стала отчетливой мыслью догадка: их нашли!
     Такэда приехал второго декабря, похудевший и усталый, но все такой же
невозмутимый и обманчиво флегматичный. Однако, узнав о стычках  танцора  с
неизвестными "бандформированиями", помрачнел.
     - Они запустили ЦРУ...
     Никита невольно усмехнулся, переодеваясь после душа; Толя нашел его в
раздевалке ЦРБИ после тренировки.
     - Ну и зверинец! Сплошной фашизм: СС. ЧК, СД, теперь ЦРУ. Что еще нас
ожидает?
     - ЦРУ - это почти то же  самое,  что  и  ЦРУ  в  Штатах:  центральное
разведуправление, то есть система разведки и слежки.
     Подручные Денницы запускают ее в потенциально опасных для них хронах,
чтобы выяснить количество магов. В нашем хроне ЦРУ до сих пор не работала.
Земля не считалась опасной для  замыслов  Люцифера,  скорее,  наоборот.  В
общем, меченый, пора уходить отсюда.
     Никита застыл, вдев руки в рукава рубашки.
     - Куда уходить? На Луну, что ли? Ты серьезно?
     - Нет, пошутил.
     - Только-только начало что-то получаться - снова в бега...
     Может быть, обойдется?
     - Не обойдется. Кит. И ты еще не готов.
     Никита оделся, и они вышли на улицу. Было два часа дня, но  казалось,
будто уже наступил  вечер:  серая  пелена  туч  опустилась  на  город,  не
пропуская солнечный свет. Мело. Редкие прохожие торопились по своим делам,
и никто не обращал внимания на друзей.
     - Где был на сей раз?
     - Где меня не ждали, - туманно ответил Такэда. -  В  том  числе  и  в
Москве.
     - Ксению видел?!
     - Нет... нельзя было, за ней тоже пущена ЦРУ, так что  я  не  рискнул
связываться с ней. Поискал Книгу Бездн и смылся.
     Никита погас.
     - Ты уверен, что она существует? А если мы ее все равно не найдем?
     - Я уже говорил о вариантах. Один из них - первыми напасть на след СС
и выяснить, как они попадают в наш хрон. Конечно, лучше  бы  найти  Книгу,
риска в сотни раз меньше.
     Пару остановок решили пройти пешком,  поговорить  без  свидетелей,  а
потом зайти в кафе пообедать.
     - И все-таки как она выглядит, Книга? Ты  что-то  говорил,  но  я  не
понял.
     - Она может выглядеть,  как  угодно:  книгой,  кассетой,  кристаллом,
камнем, любым предметом. Главное, что она содержит информацию  о  входе  в
хроноскважину. - Такэда помолчал. - И не только  о  входе.  Но  не  каждый
сможет ее прочитать. Есть мнение, что Книга за  время  скитаний  по  Земле
потеряла большую часть информации,  рассеялась  по  другим  книгам  черной
магии.
     Никита хмыкнул.
     - Тогда зачем ты ее ищешь?
     - Потому что у меня другое мнение. Я думаю, что срок в  десять  тысяч
лет, на который она была заколдована "страшным проклятием", уже  истек,  и
Книга начала свободное хождение, расшатывая стабильность нашего хрона. Где
она появляется - начинаются национал-фашистские конфликты, войны, геноцид,
массовые болезни, разгул терроризма и  бандитизма,  низменных  страстей  и
религиозного фанатизма. К сожалению, я  не  успел  закончить  всесторонний
компьютерный анализ, но кое-что посчитают: Книга сейчас находится  у  нас,
на территории Лиги, а точнее - или на границе Афганистан-Таджикистан,  или
в Карабахе, там снова неспокойно, или в Чечне. А путь по бывшему СССР  она
прошла быстро: начала с Москвы, через страны Балтии и Югославию  пришла  в
Молдову, потом в Абхазию, Карабах, Грузию, Таджикистан.  Вероятнее  всего,
там она и застряла.
     Никита скептически скривил губы.
     - Это  не  более,  чем  твои  предположения.  Не   может   же   Книга
передвигаться сама.
     - Кто знает, - пожал  плечами  Такэда.  -  Может  быть,  у  нее  есть
владелец, а может, она способна передвигаться.
     Сухов от неожиданности поскользнулся, но, сделав пируэт, Удержался от
падения.
     - Шутишь!
     - Если бы.
     Кафе называлось "Веселый Роджер", и  кормили  здесь  прилично  Никита
съел харчо и отбивные,  Такэда  -  буайбесс  и  жареную  рыбу.  За  столом
разговаривали мало, больше смотрели за входящими  посетителями.  Одеваясь,
Сухов спросил:
     - Что, прямо сейчас и поедем?
     - Дня через два.
     - А может, отобьемся?
     Инженер поднял на друга скептический взгляд.
     - Чем, бамбуковыми мечами? Тебе повезло  в  автобусе,  что  вселенный
имел при себе лишь дубинку, а не настоящий меч или пистолет. Применил  бы,
не задумываясь.
     Никита зябко передернул плечами.
     - Таких инструкторов, как Иван, мы уже  не  найдем.  Зленский  вообще
уникум. Видел бы ты, что он делаете холодным оружием Он владеет всем,  что
колет, режет или рубит, не говоря о меча и саблях.
     - Тут ты, к сожалению, прав,  Зленского  я  тебе  не  заменю.  "Сечей
Радогора" владеет только он. Придется  просить  его  дать  на  время  свод
приемов и правил, отреставрированных и  доработанны  еще  его  учителем  -
историком Бельцовым. Кстати, тоже великим фехтовальщиком. Но Зленский  его
превзошел. Он уже определил параметры твоего личного меча?
     - Нет... не знаю... мне он ничего не говорил. Что за параметры И  что
такое "сеча Радогора"? Слышу второй раз.
     - Вечером расскажу. Я пошел по делам, а ты поглядывай по сторонам, не
расслабляйся. ЦРУ не ошибается дважды.
     Такэда заявился домой в двенадцатом часу ночи, и Никита едва  сдержал
нетерпение, чтобы не атаковать инженера вопросами с порога.
     Обстоятельный Такэда хотя и заметил горящий в  глазах  танцора  огонь
любопытства, но  к  беседе  приступил,  лишь  приведя  себя  в  порядок  и
насладившись горячим  чаем  с  малиновым  вареньем  которым  угостила  его
хозяйка. Переодевшись в халат, инженер сделал себе  еще  чаю  и  с  чашкой
уселся в кресле, рядом с торшером.
     - Давно такого кайфа не испытывал! - Покосился на устроившегося рядом
Сухова. - Как плечо? Все по-прежнему? - Он имел в виду звезду.
     Никита выпростал из-под халата  руку.  Пятиконечная  "родинка"  Вести
переместилась на самый верх плеча, "съев" три из четырех родинок  в  форме
цифры семь. На  ее  фоне  семерки  стали  зеленоватый,  еле  заметными,  и
походили больше на девятки.
     Такэда покачал головой, задумываясь о своем.
     - Что, плохо? - поинтересовался Никита.
     - Как тебе  сказать...  Весть  словно  намекает  на  что-то.  Видишь,
семерки твои вроде бы уже  не  семерки,  а  девятки.  А  цифра  девять  по
Пифагору - не только символ высокого знания, но и символ равнодушия.  Если
звезда  накроет  и  четвертую  родинку,  последствия  могут  быть   самыми
плачевными.
     - Для кого?
     - Для  тебя...  меня...  для  всех.  Человеку,  отмеченному  четырьмя
девятками, откроется истина, но сам  он  при  этом  станет  немилосердным,
жестоким и презирающим всех остальных людей.
     - Со мной этого не произойдет.
     - Кто знает? Хотя с другой стороны, может, действительно, как говорят
японцы, дайгэн дзедзю-но ками нарэ ни ари?
     - Переведи.
     - Божество великой мощи в тебе самом.
     - Да что ты, право,  -  обиделся  Сухов.  -  Сбиваешься  на  какие-то
траурные речи. Что будет,  то  и  будет.  Ты  обещал  рассказать  о  "сече
Радогора" и о мечах.
     - "Сеча Радогора" -  это  всего-навсего  комплекс  боевых  приемов  с
мечом, которым владел легендарный славянский богатырь Радогор. Славяноведы
раскопали  несколько  эпизодов  в   исторических   хрониках,   в   которых
описывается бой Радогора с превосходящим  по  численности  противником,  а
потом этим занялись основатели русских воинских  искусств.  Руки  бойца  с
мечами в технике "сечи" движутся по сложным  траекториям  и  почти  каждое
движение - удар! А если учесть, что классный боец наносит  от  четырех  до
десяти взмахов за секунду...
     - Здорово! - выдохнул Никита: у него горели глаза.
     Такэда кивнул.
     - Это точно. Ну, а  мечи...  ты  читал  саги,  сказания,  былины  или
чей-нибудь богатырский эпос?
     - В глубоком детстве, хотя люблю их и по сей день.
     - Тогда вспомни - у каждого героя был свой меч.  Например,  У  короля
Артура - Экскалибур, у Фергуса - это  уже  исландские  саги  -  Каладболг.
Известен меч Мухаммеда, обладающий магической силой, меч Нуаду -  один  из
талисманов ирландских племен оогини Дану, мечи Зигфрида  и  бога  Сусаноо.
Упоминаются  в  сказаниях  мечи  истинной  веры,  разящие,  и  даже  мечи,
предотвращающие столкновение. Но самый  уникальный  -  меч  древнерусского
богатыря  Святогора.  Едва  вытащенный   из   ножен,   он   уже   колеблет
пространство,  словно  дает  знать:  берегитесь!  По  легенде   он   может
удлиняться чуть ли не на много верст, раздваиваться и  даже  размножаться,
корректировать силу и точность удара... - Такэда прервал  речь,  отхлебнув
чая. Потом сказал, будто ни к кому не обращаясь. - Найти бы этот меч...
     Никита глубоко вздохнул и засмеялся.
     - С таким мечом нам и СС не страшна. Только где его взять?
     Инженер не ответил, продолжая изучать чашку с чаем и  поглядывая  при
этом украдкой на перстень с черным камнем, внутри которого загорался и гас
желтый чертик. Перстень предупреждал, что по их следу идут слуги мрака,  и
ждать их материального воплощения осталось недолго.
     Вожаки "свиты Сатаны" оказались хитрее, чем думал Такэда Он был  прав
- здесь, на Земле, боевики СС, да  и  любой  другкоманды,  вынуждены  были
следовать  законам  данного   хрона,   позволявшим   в   широкой   степени
пользоваться силой магии, но он вполне могли обойтись и тем, чем  владели:
вселением или внедрением, особенно если знали, кого и где искать.
     Прибежище беглецов они  вычислили  уже  через  два  месяце  а  затем,
пользуясь  доступом  к  каналам  российского  министерств:   безопасности,
подкинули  РОМБ  -  региональному  отделению   министерства   безопасности
"легенду" о шпионах некоей иностранной державы Сухове и Такэде, работавших
в Москве и переехавших в Хабаровск, чтобы замести следы.
     Поскольку информация исходила сверху, из столицы, ей поверили, к тому
же проверка установила, что характеристики "погибших" в Москве  танцора  и
инженера совпадают с приметами поселившихся в Хабаровске господ Петрова  и
псисады, и отдел контрразведки местного РОМБ  решил  не  ждать  команды  и
захватить шпионов своими силами.
     Их взяли на рассвете, тихо, быстро, без шума, профессионально.
     Спящие в дальней комнате Федор Полуянович и Мария Ильинична ничего не
услышали. Так же тихо был произведен и обыск, который конечно,  ничего  не
дал.
     Обвинение в "государственной измене"  зачитали  Никите  сразу  же  по
прибытии в контору РОМБ на Краснофлотской, на что он,  переживший  двойной
стресс: сначала подумал, СС! накрыли!.. потом увидел под  дулом  пистолета
удостоверение сотрудника безопасности, - пробормотал равнодушно:
     - А на большее фантазии у вас не хватает?
     Его допрашивали час,  выложив  все  козыри  с  похоронами  двойников,
частыми поездками Такэды и поспешным бегством, а Сухов все  никак  не  мог
решить, рассказывать правду или нет.
     Через час в кабинет, где допрашивавши танцора, вошел тучный  здоровяк
с погонами подполковника, кивнул вставшим  сотрудникам,  обошел  стул,  на
котором сидел Сухов, разглядывая его заплывшими глазками.
     - Молчит?
     - Как партизан.
     - А второй  наплел  там  с  три  короба.  -  Подполковник  глянул  на
встрепенувшегося Никиту. - Будто бы им угрожает смертельная  опасность  от
какой-то террористической организации - СС... и будто бы уже были  жертвы,
эти "эсэсовцы" убили двоих...
     - Только фашистов нам не хватало, - улыбнулся старший из сотрудников,
блондин с выгоревшими бровями. - Надо же - эсэсовцы в наше время!
     - Так что, танцор? - обратился подполковник к Сухову. -  Как  же  это
тебя угораздило? Говорят, ты и акробат,  и  балетный  солист,  зарабатывал
неплохо,  и   вдруг   вербуешься   иностранным   разведчиком!   Захотелось
приключений? Или хорошей жизни по японскому образцу?
     - Толя... Тоява  рассказал  вам  правду,  -  угрюмо  буркнул  Никита,
чувствуя облегчение, что не надо врать и изворачиваться - Только СС -  это
не фашисты, а похуже, это аббревиатура организации  под  названием  "свита
Сатаны".
     Трое сотрудников  засмеялись,  подполковник  продолжал  изучать  лицо
танцора. Бугристое лицо его ничего не выражало.
     - А каратэ ты занялся, конечно же, для защиты от этих... из  "свиты",
так?
     - Да, - кивнул Никита. - Только не харатз - россдао.
     - Ну да, ты же патриот, - кивнул здоровяк.
     Безопасники снова засмеялись.
     - Смешно, - скривил губы Сухов. - Честно говоря, я был лучшего мнения
об умственных способностях эмбистов. Ведь вам ничего  не  стоит  проверить
факты, и все станет на свои места. Я мог бы рассказать то же, что и Оямыч,
но   позволю   себе   лишь   один   вопрос,   зачем   вражескому   агенту,
инженеру-электронщику, вербовать акробата и танцора? Какие тайны он  может
выведать с его помощью? Военные? Экономические? Политические? Спортивные?
     Или хореографические? Бредятина!
     - Разберемся. - Подполковник снова обошел стул Никиты.  -  Хватит  на
сегодня. Его - к напарнику, в сундук.
     - Но ведь они... - запротестовал было блондин.
     - Посидят до вечера вместе, - отрезал  подполковник  и  оглянулся  на
пороге.
     Никиту мороз продрал по коже - во  взгляде  начальника  контрразведки
сверкнул злой огонь, как выстрел из темноты. Такой взгляд мог быть  только
у боевика СС.
     - Поздравляю, - прохрипел Сухов, глядя на закрывающуюся дверь. -  Вы,
ребята, еще не знаете, что такое вселение?  Веко  ром  времени  узнаете...
когда будете судить начальника.
     Сотрудники отдела переглянулись.
     - Странный ты шпион, Сухов, - задумчиво проговорил блон  дин.  -  Или
очень хитрый или...
     - Второе, - вздохнул  Никита.  "Сундук",  в  который  отвели  Сухова,
оказался нормальной комнатой с душем и  санузлом,  разве  что  без  особой
мебели - две кровати одна над другой, два стула, стол,  полка  с  десятком
книг -  да  с  зарешеченным  окном.  Такэда  уже  находился  там  сидел  с
скрещенными ногами на стуле и созерцал Стену с  репродукцие  Айвазовского:
море, гора, парусники.
     - Позиция номер один - синсокан, - прокомментировал Никита. - Угадал?
Или ты занимаешься медитацией?
     Такэда не ответил, продолжая сидеть в такой позе  еще  минуту,  потом
соскочил на пол гибким кошачьим движением, оглядел танцора.
     - Били?
     - Что? - растерялся Сухов.
     - Обычно интеллигентов бьют, и те раскалываются.
     - А-а... тебе, значит, это испытание  не  грозило.  Ну  и  что  будем
делать, стратег? Положение совершенно идиотское.
     Такэда быстро нанес три удара один за другим: рукой-ногойрукой,  -  и
Никита так же быстро их заблокировал, продолжая разговаривать и  оставаясь
с виду рассеянным и ленивым.
     - Суй-но-ката, - пробормотал инженер. - Ты добрался уже  и  до  Воды?
Молодец.
     - Стараюсь.
     - Как ты думаешь, зачем нас поместили вместе?
     Никита вспомнил взгляд подполковника, изменился в лице.
     - Что? - Такэда был внимателен. - Показалось что-то?
     - Начальник - такой  широкий  и  выпуклый  со  всех  сторон  бугай  -
вселенный!
     Инженер сел, задумался, кивнул.
     - Вот и ответ. Тем, кто нас подставил, нет нужды собирать  компромат,
разворачивать следствие, проверки и анализ, им  надо  нас  просто  убрать.
Физически. Они вселятся в тюремщиков и придут по наши  души.  Может  быть,
уже сегодня.
     От этих простых слов, сказанных хладнокровно и уверенно, спину Сухова
охватил ледяной озноб. Однако он уже научился сдерживать порывы и  эмоции,
сказывался физический и психический тренинг.
     - Мы с ними справимся?
     - Не знаю. С одним, в крайнем случае, с двумя.
     - А если попробовать "разбудить" Весть?
     Такэда покачал головой, глянув на плечо  танцора,  заколебало:  снова
покачал головой.
     - Рано. Не выдержишь.
     - Я уже...
     - Ийе, - твердо сказал Толя, и Никита опустил голову, хорош зная этот
тон. Ийе означало "нет".
     Через минуту он вдруг вспомнил.
     - Толя, а твои вещи при тебе? Не отобрали?
     Такэда понял.
     - Индикатор и рацию? - Он показал перстень - внутри камня подрагивают
оранжевый пятиугольник - и достал из карман портсигар.
     - А что если дать знать этим твоим друзьям, что мы в опасности?
     - Вряд ли это что-то даст. Рация по-моему не имеет  связи  с  другими
хронами, она работает в пределах нашего хрона, как ретранслятор...
     - Откуда ты знаешь? А если нет?
     - Я все  же  немножко  Копенгаген  в  таких  вещах.  Для  преодоления
потенциального барьера между хронами требуется огромная энергия,  а  объем
портсигара слишком мал для нужной концентрации.
     - А наши приятели из СС тоже пользуются такими рациями?
     - Может быть. Во всяком случае, связь они должны иметь.
     Плюс контейнеры для нешения оружия. Помнишь дипломаты десантников?
     - А оружие - те самые копья, стреляющие холодом?
     - Не холодом. - Такэда подумал и улегся на кровать.  -  Это  какое-то
физическое поле, высасывающее энергию атомных и молекулярных связей.
     - Черт с ним, наши пистолеты не менее надежны. У меня идея.  -  Сухов
понизил голос. - Если ты прав, и дипломаты -  всего  лишь  контейнеры  для
ношения оружия, то парни СС должны  знать  выход  в  наш  хрон.  Что  если
захватить сейчас вселенного, когда они придут за нами, и выведать у  него,
где выход?
     Такэда засмеялся, тихо и мелко.  Никита  всего  второй  раз  в  жизни
видел, как смеется инженер.
     - Чего ржешь? - рассердился он. - Это единственный шанс.
     Такэда еще некоторое время смотрел на него, улыбаясь,  и  во  взгляде
его читались одобрение и надежда.
     - А ты воин, однако. - Помолчал. -  Донесение  о  нашем  положении  я
отправил. Но не уверен, что получу ответ.
     - Так  какого  рожна  издеваешься?  Должен  быть  выход  и  из  этого
положения.
     - Единственный выход там, где для человеческого  ума  нет  выхода.  -
Инженер снова улыбнулся, заметив растерянность друга. - Это не  я  сказал,
известный философ. Но он как в воду глядел.
     Садись, отдохни, индикатор покажет, когда начнется кутерьма.
     Никита пожал плечами, походил из угла в угол камеры и залез на вторую
койку. Его порыв к борьбе почти угас,  навалились  усталость,  отчаяние  и
чувство безнадежности. Такэда подал голос  спустя  четверть  часа,  словно
разговаривая сам с собой:
     - Добро и зло... древняя формула бытия человеческого... Добро  обычно
спит, а Зло действует, действует, действует, пока  не  переходит  какой-то
предел, способный разбудить социум, и тогда появляются люди, борющиеся  со
Злом активно... люди боя. Они никогда не приближаются в достаточной мере к
стороне, на которой сражаются, они всегда посередине, и  от  того  вдвойне
несчастны. Ибо зачастую презираемы теми, за кого воюют, и ненавидимы теми,
против кого воюют.
     Никита промолчал. Через минуту Такэда заговорил снова:
     - Вот бы выяснить, кто или что и когда положили на Земле начало Злу и
Предательству? Или такими нас создала природа?
     - Не всех, - не удержался от реплики Сухов.
     - Не всех, - согласился Такэда. - Но слишком многих. Добро и зло... и
мы посередине... не боишься?
     - Быть презираемым? Не боюсь. Кто нужно, тот оценит. - Никита подумал
о Ксении. Он не верил, что уже через  час-два  может  умереть.  -  Помнишь
притчу Конфуция? "Некто спросил: "Правильно ли говорят, что за  зло  нужно
платить добром?" Учитель сказал: "А чем же тогда платить за добро? За  зло
надо платить по справедливости".
     - Конфуций был прав, а может быть, знал, что справедливость - один из
двух высших законов Веера.
     - А каков второй закон?
     - Толерантность.
     - А-а... терпимость, что ли?
     - Да, если понимать его упрощенно. Но ты растешь, мастер  ты  хороший
ученик. Жаль только, что учиться нам уже некогда.
     - Ничего, учиться можно вечно и в любых условиях.
     - Вечно... Ничто не вечно в нашем мире, кроме, может быть дружбы.
     - Разве этого мало? - Никита переборол  отчаяние  и  чувствовал  себя
лучше. Пришло ощущение чьей-то огромной теплой ладони  погладившей  спину,
плечо,  голову,  словно  кто-то  невидимый  одобрял  его   мысли.   Весть?
Проснулась Весть?
     Он прислушался к себе, но плечо молчало, лишь мурашки теплой струйкой
всшершавили кожу от плеча до шеи. И все же это был сигнал Вести...
     За ними пришли в час ночи. Хозяева были так уверены в себе что пришли
вдвоем: здоровяк-подполковник и  его  заместителя  в  штатском,  чернявый,
горбоносый, со  спортивной  выправкой  В  руках  подполковник  нес  черный
дипломат.
     Арестованные переглянулись; оба уже встали  и  расположились  по  обе
стороны стола.
     - Не вмешиваться,  -  приказал  подполковник  охраннику  в  коридоре,
закрывая дверь.
     В тот же момент Такэда метнулся к  нему,  а  Никита  в  подкате  -  к
чернявому: они решили начать первыми, так было больше шансов уцелеть.
     Конечно, их противниками были уже не просто люди, знающие свое  дело,
тренированные и готовые к  непредвиденным  осложнениям,  память  и  знание
вселенных подняли их  профессионачизм  на  порядок  выше,  но  все  же  их
физическая  оболочка  осталась  прежней,  как  и  реакция,   и   сила,   и
психофизические кондиции.
     Вселенный в подполковника  ответил  на  прыжок  соперника  мгновенно,
однако тело подполковника отреагировало с запозданием;  ему  было  уже  за
пятьдесят пять, сказывался и возраст, и отсутствие  должного  тренинга,  и
лишний вес. Такэда выбил из рук здоровяка дипломат и  тут  же  без  замаха
снова ударил...
     Чернявый зам был проворней шефа и успел вытащить пистолет, но и он не
был  в  прежней  жизни  достаточно  натаскан  на  оперативную  схватку,  и
полусекундного его колебания хватило Никите на проведение приема.
     Радиус поражения подката - три метра, от  него  почти  нет  спасения,
уйти можно только высоким прыжком или встречным падением.  Но,  во-первых,
бой происходил в помещении,  а  во-вторых,  заместитель  не  встречался  с
родером как профессионал-оперативник.  Никита  достал  его  с  первого  же
подхвата.
     И все же это был не конец.
     В обычном  бою  от  таких  ударов,  какие  нанесли  Такэда  и  Сухов,
противник давно отключился бы, но вселенные  имели  возможность  заставить
тела хозяев работать  на  пределе  черного  шлейфа,  то  есть  на  пределе
физико-биологических возможностей, не  считаясь  с  риском  автотравмы,  и
превратили  тела  безопасников  в  роботоподобные,   не   боящиеся   боли,
накаченные чудовищной силой машины. Вселенным не надо  было  заботиться  о
последствиях такого боя, им был важен результат, а что станет  с  теми,  в
кого они вселились, не имело значения.
     Схватка  продолжалась  еще  некоторое   время.   Вот   когда   Никите
понадобился опыт  россдао,  позволявший  сражаться  с  любым  противником,
использовать не только свою силу, но и его промахи.
     Танцор сражался яростно и вдохновенно, вдруг осознав, что борется  за
жизнь не только свою, но и Толину, и Ксении, и мамы, и  других  людей,  не
подозревающих, что творится на свете. И шансов отыграться он чернявому  не
дал, выбив пистолет и раз за разом посылая его на пол.
     У  Такэды  была  другая  задача.  Он  понимал,  что  долго   они   не
продержатся, и маневрировал так, чтобы завладеть дипломатом, где наверняка
находилось  оружие  гостей,  с  помощью  которого  можно  было  превратить
пленников в ничто,  в  облачко  газа.  И  он  достиг  своей  цели,  свалив
подполковника под стол, так что тот не мог выбраться оттуда сразу.
     Дипломат не открылся. Он не открывался  ни  на  щелчки  пряжками,  ни
после нажатия кнопки на замке, ни от  ударов  -  тяжелый,  мягкий,  теплый
наощупь, кажущийся живым. В  нем  угадывались  мощь  и  угроза.  Казалось,
внутри прячется кто-то живой и вот-вот выскочит, превращаясь в монстра...
     Сухов понял затруднения друга почти сразу. Крикнул:
     - Отвлеки их, я попробую!
     Такэда бросил ему дипломат и "принял" обоих,  заметался  между  ними,
как молния. Он знал, что если пустить в  ход  пистолеты  эмбистов,  значит
тяжело их ранить, если не убить, а им и так придется несладко после  ухода
вселенных.
     Никита целых две секунды стоял над дипломатом, вслушиваясь в себя,  в
грохот сердца и гул крови, а потом резко ткнул плечом в  лоснящуюся  шкуру
кейса, прокричав натужно внутрь звезды:
     - Открывай!
     Ответом была бесшумная белая вспышка, резанувшая по глазам -  изнутри
глаз - и отозвавшаяся болью во всем теле: показалось, что всю кожу от ушей
до пят ошпарили кипятком! Но сознание  Сухов  не  потерял.  Время  как  бы
застыло, замедлилось в тысячи раз, и застыли сражавшиеся рядом, все трое -
в падении, из них лишь Такэда - в контролируемом.  В  следующее  мгновение
Сухов знал, как открыть дипломат, вернее, транскоф, трансфизический кокон,
как и то, что в нем находится.
     Охранник, прислушивающийся к шуму в камере с  заключенными,  выдержал
несколько минут, потом, после особо сильных ударов, треска  и  звона,  дал
тревогу и открыл дверь. Его взору открылась устрашающая картина разрушения
и беспорядка.
     Стол и стулья  были  разломаны,  верхняя  койка  сброшена  на  пол  и
покорежена, санузел разгромлен, а на месте окна с решеткой зиял провал без
единого осколка стекла, в который ветер задувал космы снега с улицы.
     Начальник отдела подполковник Суржиков  лежал  ничком  у  окна  и  со
стонами порывался встать. Его заместитель майор Кендадзе  стоял,  шатаясь,
возле кровати и непослушной рукой пытался выстрелить в окно из  табельного
пистолета. Судя по их состоянию, можно было подумать, что они  попали  под
горный обвал. Остолбенев, охранник смотрел на разгром  безумными  глазами,
пока не при  бежала  тревожная  смена.  "Шпионы",  взятые  прошлой  ночью,
ушли...
     Профессиональные разведчики или преступники никогда не  вернулись  бы
домой после побега из тюрьмы, однако Такэда и  Сухов  были  дилетантами  и
поэтому надеялись, что погоня ринется сразу на вокзал и в аэропорт,  а  не
по их домашнему адресу, и не обманулись в ожиданиях.
     Пробежав  в  одних  костюмах,  без  пальто  и  шапок,  в  пургу,  два
километра, они остановили какого-то сумасшедшего частника, не побоявшегося
взять раздетых пассажиров, и тот подвез их к дому за  четверть  часа.  Еще
столько же ушло на сборы и объяснения с хозяевами, а потом наступил  черед
"аллюра три креста" в неизвестном направлении,  пока  Такэда  не  объяснил
начавшему терять терпение Сухову, куда они бегут. Путь их лежал к  Виктору
Борисовичу Зленскому, у которого была машина  -  бежевая  "сотка",  как  у
Никиты когда-то. Черный дипломат-транскоф Сухов нес сам.
     Зленский их появлению в половине третьего ночи не  удивился,  как  не
удивился и просьбе одолжить машину на пару дней. Красилькикову он верил, а
тот верил Такэде, следовательно, все было в порядке вещей.
     В три часа ночи беглецы выехали по юго-восточной магистрали в сторону
Советской Гавани, понимая, что если объявлен их розыск, дороги могут  быть
уже перекрыты. Но что-то не сработало у РОМБ, а  может  быть,  эмбисты  не
захотели  привлекать  милицию  и  ГАИ  к  своим  делам:   последний   пост
автоинспекции на выезде из города машину беглецов не остановил.
     И с этого момента началась для них  жизнь,  состоящая  из  переездов,
перелетов, коротких остановок, стычек с разного рода группами,  многие  из
которых, наверное, не имели никакого  отношения  к  СС,  зализывания  ран,
заметания следов и бегства в ночь.
     Новый  год  встречали  на  Сахалине,  январь  и  февраль  провели  на
Камчатке, март и апрель - в Энмелене, на Чукотке.  Но  ЦРУ  засекла  их  и
здесь, и тогда Такэда предложил бежать в Японию, тем более, что у него там
были родственники и друзья по отцу. Никита, ни  на  день  не  прекращавший
тренировок, неистово  Изучавший  приемы  россдао  по  книге,  которую  дал
Красильников, а искусство фехтования по трактату Зленского, не возражал, и
в мае  они  бежали  в  Японию,  воспользовавшись  безвизовым  проездом  из
свободной экономической зоны Хоккайдо-Кунашир.
     Однако и в Японии они не задержались: по их следу шли уже не  техники
ЦРУ и не вселенные, за ними вел охоту один из прайдов "свиты Сатаны", уйти
от которого на Земле было невозможно. Встреча беглецов  и  охотников  лишь
оттягивалась, но это не могло длиться вечно.
     Из Японии их маршрут вел на Тайвань, оттуда  на  Филиппины,  потом  в
Индонезию и Бирму. Каким образом им удавалось  перебираться  из  страны  в
страну без  международных  ооновских  паспортов,  Никита  не  задумывался,
переложив эту заботу на плечи Такэды,  поэтому  лишь  Толя  знал,  что  им
кто-то помогает. Кто именно - не имел понятия и он сам.
     В Бирме Никите повезло: в одной из частных школ тайбо  в  Читтагонге,
где они  остановились  -  спасало  знание  английского  -  он  три  месяца
занимался под руководством замечательного мастера Тхе Квотаи, усвоив ранее
не дававшиеся общие тонкости боя - четкий ритм, чувство дистанции, чувство
времени, правильное дыхание, а главное - правильное распределение  энергии
ци, внутренней энергии организма.
     Из Бирмы "свита Сатаны" погнала их через Индию в  Оман  и  Саудовскую
Аравию, потом в Египет - всего на две недели, - затем  пришлось  переплыть
Средиземное море и путешествовать по Европе, отменившей границы. И наконец
спустя почти год, устав от постоянного  напряжения  и  бешеной  гонки,  от
постоянных  тренировок  и   забот   о   хлебе   насущном   -   приходилось
подрабатывать, где придется, - прибыв в Финляндию, Никита взбунтовался.
     Они остановились в Котке, на  берегу  Финского  залива,  в  гостинице
"Киттиля", и, стоя у окон номера, выходящих к заливу, Сухоз сказал Такэде,
вытиравшему волосы после душа:
     - Все!
     - Что  все?  -  осведомился  инженер,  по-отечески  любуясь  поджарой
могучей фигурой танцора.
     - Все, хватит. - Никита повернулся к другу. - Бегство наше закончено.
Я и так, не стремясь к этому, объехал полмира, даль нейшее  путешествие  в
том же темпе - излишне.
     - Но нас догонят и убьют!
     - Может, да, а  может,  и  нет.  -  Сухов  выдержал  пытливый  взгляд
инженера абсолютно спокойно. - Во-первых, я постиг главного:  цель  любого
учения - преодоление себя и лишь потом  обстоятельств.  Во-вторых,  у  нас
есть транскоф... дипломат СС, полный тайн. Кстати, мне кажется, именно  он
наводит на нас нюхачей "свиты", излучая нечто, некое поле, по которому нас
пеленгуют.
     Никита умолчал о том, что несколько раз пытался открыть дипломат,  но
у него ничего не вышло. Видимо,  открывался  он  только  при  определенн