ом рукаве Галактики - Рукаве Стрельца, и уже вышли из контролируемой нами области пространства. Движутся они все так же по прямой и, вероятно, скоро затеряются в галактическом ядре. Поэтому наш экземпляр становится уникальным: едва ли когда-нибудь еще мы встретимся со столь загадочным объектом... если только повелители сверхоборотня не захотят сами посетить нас, после установления контакта. - Согласен, - кивнул Сергиенко. - Добавлю, что возраст материальной оболочки, кокона сверхоборотня, по оценкам УВМ равен трем миллиардам лет. Не знаю, каким образом столь сложно организованная материальная система, как сверхоборотень, может сохраняться три миллиарда лет! И если он действительно создан очень давно... - Все-таки создан? - переспросил кто-то в зале. - А что, это противоречит вашей точке зрения? - в свою очередь спросил Сергиенко, вызвав легкий шумок. - Жить сверхоборотню так долго - если вы считаете его живым существом - не дадут элементарные законы термодинамики. Ни одно живое существо не способно поддерживать функции саморегуляции и непрерывную память не то что три миллиарда лет, но даже несколько тысяч. По-моему, это бесспорно. - Не тычемся ли мы в застарелые истины, как кроты в попадающиеся на пути камни? - спросил тот же человек, и Диего наконец узнал Забару, своего спасителя, который вытянул его в последний момент из "кинозала" сверхоборотня. - Недаром говорят: истина - это заблуждение, длящееся столетие; заблуждение же - это истина, просуществовавшая минуту. Формирование оболочки сверхоборотня может не соответствовать дате его рождения или постройки. Это первое. Второе: оборотни по всем признакам, несмотря на гигантские возможности, всего лишь автоматы с запрограммированным детерминатором действий, или автоматические хранилища информации, отвечающие определенной цели создателей. Но не кроется ли именно здесь дефект в нашей человеческой, антропоцентрической логике? Мы не боги и можем многое не видеть. Вспомните Тартар... Крепенько мы там споткнулись, пока "серые призраки" не помогли подняться и не растолковали, что необъяснимое на планете еще долго будет оставаться необъяснимым для нас. "Не в бровь, а в глаз, - подумал Диего, одобряя речь Забары. - Сколько зубов мы сломали об тайну Тартара, пока не помогли нам совершенно чужие мыслящие существа, которых мы, кстати, принимали за коренных обитателей Тартара. Теперь появился сверхоборотень, новая тайна, новая встреча с неведомым, а объяснения нет. Есть десятки гипотез, каждая из которых отражает лишь уровень знания ее создателя, и ничего больше... воз и ныне там. Сколько раз попытки объяснить поступки сверхоборотня с точки зрения здравого смысла заводили нас в тупик? А если он - гость из такой области пространства, где все иное: физика, логика, психология, этика, если вообще там существуют подобные понятия?.." Сергиенко задумался на минуту, никто не нарушал ломкой тишины, потом сказал: - В принципе я с вами согласен. Самая горькая истина лучше самого приятного заблуждения. В отношении сверхоборотня мы тоже можем заблуждаться... какое-то время. Однако, мы снова ушли в сторону от основной темы. Итак, мы разобрали фильм, снятый Виртом внутри оборотня. Что же показал оборотень внешним наблюдателям? А вот что. Ученый поколдовал над пультом, и виом отобразил колоссальное здание, сложенное из многотонных на вид, грубо обработанных каменных блоков, цветом напоминавших ярко-желтый сфен. Здание было сработано явно нечеловеческими руками, все в нем было вытянуто в высоту: узкие и высокие окна, невероятно узкие - человеку не пройти - проходы-щели между колоннами, какие-то ниши, складывающиеся в странный асимметричный узор... И все же впечатление грубой и зримой мощи, величия говорило об уровне его создателей, и люди в зале невольно прониклись симпатией к этим неведомым существам, схожим с людьми в строительном творчестве. Диего не успел рассмотреть здание как следует: изображение сменилось. Теперь это была часть горного пейзажа - несколько скал, язык ледника, корявые деревья, похожие на земные пинии. Пейзаж сменился гигантским механизмом, состоящим из вращающихся решетчатых колес, рычагов, валов и грубых, на заклепках, металлических башен. За механизмом следовал еще пейзаж, с озером. По озеру ходили желто-оранжевые волны, и один раз мелькнуло чье-то длинное и черное, как затонувшее бревно, тело. Снова конструкция: плавные линии, изящные обводы, пересечение и переход друг в друга геометрических фигур, создающих впечатление гармонии. Странный город, состоящий из одних толстых стен, напоминающий сверху лабиринт. Город был полон бочкообразных существ, таскавших в приземистых колясках груды коричневых параллелепипедов. "Кирпичи", - усмехнулся про себя Диего. Густой черно-зеленый лес, проткнутый во многих местах снежно-белыми шпилями... Виом погас, но все продолжали рассматривать пустую стену, не сразу освобождаясь от груза впечатлений. Сергиенко, щурясь, оглядел аудиторию и хмыкнул. - Эффектно, не правда ли? А ведь я показал всего лишь сотую часть того, что преподнес нам сверхоборотень, и далеко не самое грандиозное и непонятное. Вот, например, полюбуйтесь. Люди увидели фиолетово-черный, блестевший, как полированный металл, круг, на котором располагалась до жути странная, отталкивающая своими пропорциями, и в то же время завораживающая взор фигура: конус, сложенный из натеков лавы, поросший "пухом" мелких светящихся деталей, от которых рябило в глазах; этакий космический левиафан непонятного происхождения и назначения. Казалось, от фигуры исходит проникающий в мозг будоражащий взгляд, всеподавляющая, повелевающая, непреодолимая сила, отчего у зрителей невольно возникло желание спрятаться за какой-нибудь "крепостной" стеной. Виом свернулся в светящуюся нить и погас. - Необыкновенное впечатление, верно? Лично у меня всегда возникает впечатление, будто я вижу застывшее в хищном повороте тело, оглядывающееся через плечо... Последняя картина, показанная оборотнем, еще одна загадка. Вполне вероятно, что это разумное существо, жившее очень и очень давно, может быть, миллионы лет назад. - Уж не своего ли бывшего хозяина показал сверхоборотень? - пробормотал Диего Пинегину. - А может, и настоящего? Пинегин с удивлением посмотрел на товарища. - А что, идея стоящая. Подари. - Не возражаю. Сергиенко в это время заканчивал сообщение. - Последней своей трансформацией, - а все, что вы видели, не что иное, как материальные воплощения, а не просто изображения, - сверхоборотень показал, что обладает огромным информационным запасом. Выводы комиссии, занимающейся проблемой оборотня, я уже сообщил: он, очевидно, предлагает обмен - информацию на свободу. И, может быть, это единственный критерий истины, который нам доступен. Сергиенко отошел от пульта, задумчиво сошел с возвышения. Кто-то кашлянул в тишине зала, слабо прозвенел звонок чьего-то индивидуального вызова. - А почему он взорвался? - подал голос один из присутствующих на конференции работников планово-экономического комитета. - Он не взорвался, - покачал головой Сергиенко. - Просто хотел вырваться в космос, создав векторный ТФ-канал, взрыв - вторичный эффект его броска. Кстати, на все эти действия нужна колоссальная энергия, расходовал ее сверхоборотень много, и сейчас, на наш взгляд, переживает энергетический голод. В связи с чем он стал менее опасен и исследования его следует ускорить. Для многих отраслей науки он является ценнейшим кладом, отрицать этого нельзя. Вот и все, что я мог сегодня сообщить. На вопросы ответят сотрудники Института, непосредственные исследователи оборотня. - У меня вопрос к Диего Вирту, - сказал бронзовый от загара физик-универсалист. Диего молча поднялся. - Каким образом вам удалось выбраться из оборотня? - Не знаю, - ответил Диего. УГЛУБЛЕНИЕ ТУПИКА Диего сошел с пластолитовой дорожки на траву и быстро разулся, надеясь, что его никто не видит. Но тревожился он напрасно: в этот поздний утренний час веселые желтые дорожки, соединяющие отдельные здания Деснянска, были пусты - работа в учреждениях, институтах и на предприятиях города начиналась в восемь утра, и в девять редкий пешеход спешил к таймфагу или на стоянку такси. От центральной станции таймфага Диего шел пешком, не прибегая к услугам транспорта. По пути встретил всего двух человек: серьезного молодого человека примерно шести лет от роду, который, заметив взрослого, опрометью кинулся в спасительную тень кустов, и древнюю старушку, подозрительно оглядевшую незнакомца. Трава приятно холодила ступни, и Диего с наслаждением окунулся в древние запахи нагретой земли, травы и леса. Хотелось продлить удовольствие сколько возможно, забыть обо всех обязанностях, идти по траве, обходя стволы елей и сосен, и вспоминать полузабытые детские игры, товарищей по школе, ушедшее в прошлое детское единение с природой, слепое доверие к ней, граничащее с восторгом... Диего не был слишком чувствительным, сентиментальным, но и рационалистом не был. Работа в погранслужбе многому его научила, в том числе бережно хранить в памяти прошлые радости, печали и переживания... и прошлые тревоги за жизнь близких друзей и людей совсем незнакомых, но землян, братьев по духу и крови, из-за которых работа пограничника, связанная с обеспечением безопасности работы первопроходцев, косморазведчиков, стала единственно важной и стоящей. Правда, Диего давно тянуло перейти на работу к безопасникам, хотя назначение и цель погранслужбы и отдела безопасности в общем совпадали. Но одно дело - наткнувшись на опасное препятствие, обойти его, дав возможность Даль-разведке и всем ученым переднего края науки следовать своим курсом без потерь, и другое - изучить препятствие и уничтожить или блокировать его до лучших времен... На окраине города Диего остановился. Перед ним, почти полностью скрытый кустами черемухи и сирени, стоял дом Грехова, выполненный в стиле древнерусского зодчества: три резные башенки, центральное строение с двускатной крышей и две низкие пристройки, светлые, все с резными стенами и высокими окнами с резными же наличниками. Похоже было, что вместо обычного светопластика все строение сделано из древесины - материала столь редко употребляемого во второй половине двадцать второго века, что Диего невольно прикинул ущерб, нанесенный строителями лесу. Диего хмыкнул, критическим взглядом прошелся по ансамблю - все было безупречно, гармонировало с окружающим лесным великолепием, и стал обуваться. "Лесопарковая зона, - подумал он с непонятным самому себе сожалением. - Древние Брянские леса... Единственное, чего здесь не хватает - реки". Но подойдя к дому вплотную, Диего увидел, что выстроен он на крутом речном обрыве, невидимом ранее из-за лесной стены. Пограничник мысленно развел руками и шагнул в дверь. Габриэля он нашел в центральной комнате, три стены которой служили окнами видеопласта, а четвертая - виомом связи. Пахло настоянной на солнце древесиной, смолой и цветами. Грехов сидел на корточках перед полутораметровым хрустально-прозрачным шаром, в котором Диего узнал масштабную модель Галактики. Одет Габриэль был в шорты, сетчатую майку, хорошо загорел. Взглянув на вошедшего, он стремительно встал, и улыбка преобразила его тонкое, немного сумрачное лицо. - Диего! Вот это сюрприз! - Здравствуй, Ли, - улыбаясь в ответ, сказал Диего, и они обнялись. - Дом у тебя - высший класс! Возьму и перееду к вам из своего Заозерска. Правда, мелькнула мысль, - Диего смущенно взъерошил волосы, - что напрасно ты извел столько деревьев... - Понятно. - В глазах Грехова вспыхнули и погасли веселые огоньки. Он прошел на середину комнаты. - Это все сделано из сухостоя, так что отбрось свою экономику и подсчеты. Проходи, садись. Полины нет, сегодня она дежурит. - А где сын? - Где ж ему быть - в яслях, конечно. Каждый день забираем вечером. Оставайся до вечера, сам увидишь. - А что, и останусь. Я как раз сегодня свободен от всех обязательств. Кстати, Полина все там же? - Оператор форм-стана металлокомплекса. Соку хочешь? - Еще как! - закатил глаза Диего. Грехов засмеялся, подошел к стене, открыл бар и достал четырехугольную бутылку и бокалы из мерцающего малиновым огнем стекла. - "Северный букет", - прочитал Диего. - Хорошо живешь! - А почему я должен жить плохо? - Грехов наполнил бокалы и поднял свой. - За встречу? - За встречу. И за отсутствие тревог. Диего выпил терпкий, пузырящийся, кисловатый напиток и поставил бокал рядом на низкий столик. Грехов, помедлив, выпил тоже и расположился напротив, на ворсистом толстом ковре. - Рассказывай. Никакой фальши в поведении Габриэля Диего не заметил. Заместитель начальника отдела безопасности выглядел, как и прежде, спокойным, уверенным в себе человеком. Почему же Пинегин говорил о нем с сожалением? - Я слышал, ты уходишь из Управления, - тихо сказал Диего. - Это правда? Грехов задумчиво погладил ковер. - Правда. Диего несколько секунд рассматривал его лицо, потом опустил голову, скрывая вздох. - Причину ты мне, конечно, раскроешь? - Как-нибудь потом... Ну, как вы там, справляетесь? Диего собрался с мыслями, затем принялся за неторопливое повествование. Времени до вечера у него было достаточно. - Так, - сказал Грехов, когда он закончил, и это его "так" отозвалось в душе Диего эхом грусти: любимое слово Сташевского... - Возникли две проблемы, - Диего встал и обошел прозрачный шар, внутри которого плыли золотистой пылью мириады звездочек. - Первая: оборотень задал вопрос и надо решить, что ему ответить. Вторая: нельзя ли попытаться вызволить из плена всех похищенных им людей? Ведь я встречался с Батиевским вполне реально, без всяких там штучек с видеоконтурами и голографическими копиями. - Это еще вопрос. Разве ты не знаешь, что такое гипноиндукция? Или наведенная галлюцинация? - Но вся встреча записана на кристалл. И потом, ты тоже встречался с серым человеком, а он-то не менее реален, чем Батиевский. - Не знаю, - подумав, ответил Грехов, - не уверен. Странные встречи, что еще можно сказать. Сколько вы уже возитесь с ним? - "Вы", - усмехнулся Диего. - В основном не мы, а ученые. Около полугода... до взрыва. И месяц после. - Ну вот. А узнали - с комариный чих. Может быть, дело не в том, что сверхоборотень не хочет вступать в контакт, а в том, что мы не можем уяснить себе его желания? - Не знаю, - сказал теперь уже Диего. - Одни гипотезы, ты прав, ни одного мало-мальски пригодного факта. Я был на полигоне после своей неудачной вылазки, ничего нового. Оборотень лежит черной горой, и никаких реакций. Энтузиасты бьются с ним, бьются, но... - Псевдоинтеллект, - пробормотал Грехов неизвестно в чей адрес. - В конце концов ученые размотают и этот клубок. Ты же знаешь Сергиенко - настырный мужик и умница. Кстати, его мнение о том, что сверхоборотень - автомат для сбора информации, совпадает с моим. - А кто тогда серый человек? Робот-служитель? - с иронией заметил Диего. - Автоматический уборщик, ассенизатор и так далее? - Почему бы и нет? - Да я не возражаю. - Диего щелкнул пальцем по шару и прислушался к его тонкому звону. - "Серого призрака" бы сюда, а? Слетать за ним на Тартар и... Он-то уж разобрался бы, кто такой сверхоборотень. Отрешенное лицо хозяина вдруг изменилось. Он встал и уставился на огоньки в толще хрустальной сферы. - Знаешь, хорошая мысль!.. Диего взглянул на него с удивлением. - Что ты на меня так смотришь? - очнулся Грехов. - Ладно тебе. Я сморозил глупость, а ты ее развиваешь. Давай лучше... - внезапно Диего краем глаза заметил какое-то движение, обернулся и увидел Полину. Она молча смотрела на них с порога, и глаза у нее были большие и черные, такие же бездонные, как у мужа. Лишь тревогу скрывать они не могли. Горизонт накренился, стремительно побежало навстречу гладкое поле полигона с черным эллипсоидом сверхоборотня в стороне от недостроенных зданий нового исследовательского комплекса. - Тише, черт! - сердито сказал Пинегин. - Сплошь лихачи в вашем погранотряде. Диего, сидящий слева от него, посмотрел на пилота и улыбнулся. Шебранн даже бровью не повел, продолжая ввинчивать пинасс в пространство, словно огромный штопор. Они приземлились возле вновь отстроенного купола энергостанции, окруженного цепью защитных решеток. Пинегин мельком посмотрел на гору сверхоборотня в полукилометре, прищурился на низкое голубоватое солнце и направился к лифту. Диего и, Шебранн шагали следом. В командном зале полигона было удивительно тихо, светло и просторно. Трое человек в голубом что-то обсуждали возле плоского, расчерченного координатной сеткой экрана. Еще трое сидели за пультом вычислителя, похожие в эмканах связи на застывших рыцарей. Остальные - в основном молодые ученые и инженеры, представители разных научных дисциплин - работали у стендов и пультов, не нарушая тишины. Зал был во многом похож на зал Центра дальней космосвязи. Один из работающих у вычислителя снял эмкан, Диего узнал Торанца. Начальник погранслужбы пригладил волосы, подошел к ним и, жестом указав на группу пустующих кресел в углу зала, первым направился туда. - Я вызвал вас вот по какому поводу, - сказал он, почесав свой длинный нос. - Сверхоборотень, как это ни досадно, не хочет "разговаривать". Вернее, он не хочет разговаривать так, как хотим мы. Возможно, он и говорит с нами, - все эти "стеклянные" окна со звездами, радиогудение, вспышки и тому подобное, - но мы его не понимаем. Все попытки ученых исследовать его со всех сторон в последнее время терпят провал. Оборотень закапсулировался и не подпускает к себе никого, а роботов он просто уничтожает. Прибывшие переглянулись. Торанц кивнул. - Именно уничтожает. Скачок плотности гравиполя - и роботы плывут, превращаются в слитки металла. Многие институты пробовали на нем свою технику, тактику и стратегию. Отдача мизерная. - Мы в курсе дела, - сказал склонный к прямоте Пинегин. - Да, конечно. - Торанц не обратил внимания на реплику. - Вы больше других принимали участие в поисках сверхоборотня, знаете его слабые и сильные стороны. Что, по-вашему, заставит его раскрыться? Что нужно сделать? Мы не оставляем попыток освободить похищенных людей, хотя ученые и сомневаются в успехе. - Не готовится ли оборотень к новой попытке освобождения? - сказал Пинегин, подумав. - Вы же помните, в системе Кси Голубого Колодца они ушли несмотря на плотнейший силовой заслон. - Сейчас он никуда не уйдет. - Торанц поморщился. - Универсалисты разгадали способ его передвижения в пространстве - это необычный по исполнению ТФ-прокол. Ну и окружили его вдобавок к силовым полям еще и зеркальным ТФ-экраном. - До взрыва? - спросил Шебранн. - Конечно, иначе он, накопив энергию, ушел бы. - Было мнение, что оборотень будто бы задал вопрос, - сказал Диего, - мол, существует возможность обмена: я вам интересующую вас информацию, вы мне свободу. - Проверили и это. - Торанц вздохнул. - Как ни мудрили лингвисты - ничего, как об стенку горох. - Ситуация! - пробормотал Пинегин. - Надо подумать. В это время к ним робко приблизился молодой оператор связи. - Кто из вас Диего Вирт? - Я, - обернулся Диего. - Вас запрашивает Земля. Диего недоуменно пожал плечами. - Земля? Может, Грехов? Вызов рабочий? - Нет, личный. Диего извинился и прошел вслед за оператором к пульту. Виом ввел его в дом Грехова, но вызывал его не Габриэль - Полина. Диего никогда не видел на ее лице такого выражения: боль и растерянность отражались в нем, как облака в воде. - Диего, - сказала она тихо. - Почему ты не отговорил Габриэля? - От чего?! - с изумлением спросил Диего. - Он улетел на Тартар. - Улетел на... - Диего замер с открытым ртом. - Ах ты, черт возьми!.. Извини, Поль... Но ведь это была только шутка - о "сером призраке"! Так он улетел на Тартар? Когда? - Сегодня утром к Тартару ушел "Риман". Диего машинально посмотрел на часы, перехватил взгляд Полины и покачал головой. - Честное слово, я не знал, что он собирается на Тартар. Странно, что он полетел сам, там же работают безопасники... спецы из его отдела, мог бы дать задание им... - "Впрочем, не мог, - подумал Диего. - Если он полетел на контакт с "серым призраком", то не вправе был рисковать ребятами, не посвятив их в свои планы. А посвящать он никого не стал, даже меня..." - Верни его, Диего. Он столько раз... - Она хотела сказать "был на грани гибели", но не сказала. - Он уже не сможет нести нагрузки, какие нужны для вашей работы. Я не врач, но знаю. - Я полечу за ним. - Диего отвел глаза. - Кстати, он мне сказал, что уходит из Управления, так что полет к Тартару - его личная инициатива, ни о каком задании не может быть и речи. Я полечу за ним, Поль. Грехова молча кивнула, зная, что Диего сделает все, чтобы выполнить обещание, и разговор прервался. - Ну, что там? - подошел к пограничнику Пинегин. - Я видел Полину. А где сам Габриэль? - Ушел на Тартар, - хмуро сказал Диего. - Хочет предложить "серому призраку" исследовать сверхоборотня. Вернее, это я так думаю, у нас с ним был разговор недавно. Когда пойдет очередной грузовик к Тартару? - Он ходит раз в месяц, - только и сказал изумленный Пинегин. - Узнай в космоцентре, может, пойдет кто-нибудь вне графика? ТАРТАР Тихий, постепенно затухающий свист коснулся слуха. Это означало, что корабль вышел из таймфагового режима и включились разгонные двигатели, сообщающие трансгалактическому кораблю скорость, близкую к световой. Или наоборот - гасящие эту скорость. Диего шевельнул рукой, прислушался и медленно встал. Прошел к виому, включил. Корабль подходил к окутанному розоватым туманом шару. Кольнуло тревогой сердце. "Тартар! - понял Диего. - Прыжок, равный одному сну, - и ты на Тартаре... Сташевский остался здесь навечно, Грехов оставил треть жизни... и вернулся. Что это - безрассудство? Потеря реальных представлений о своих возможностях? Нет, Габриэль всегда рассчитывал свои шаги, наверное, рассчитал и теперь. На что же он надеется?" Из-за горба планеты вынырнула серебристая искра - Станция, стала медленно расти. Нет, после того памятного сообщения "серого призрака", когда он открыл людям положение вещей на планете, исследования Тартара не прекратились. Просто люди стали осторожнее в выборе средств исследований. Станция осталась на орбите. Менялись экипажи, техническое оснащение, теории и мнения ученых, одно оставалось неизменным - жизнь Тартара. Молчаливо высились черные массивы Городов, плавали в дымной атмосфере планеты гигантские "паутины", скапливаясь иногда в колоссальные "паутинные" поля... "Что дали нам прошедшие четыре года? - думал Диего, глядя на приближающийся выпуклый диск Станции. - Научились ли мы не нарушать покой Городов так, чтобы "паутины" не обращали внимания на наше присутствие? И остались ли на Тартаре "серые призраки"? Вдруг ушли уже, установив контакт с цивилизацией Тартара?.. Впрочем, если Габриэль прилетел сюда, то "призраки" не ушли, уж замначальника-то отдела безопасности обязан знать это... А я не знаю. Словно вычеркнул Тартар из жизни, отрезал от своей судьбы. - Диего оценивающе посмотрел на свое отражение в боковом зеркале каюты. - Почему? Неужто боюсь?" Корабль остановил движение совершенно незаметно. "Классные пилоты!" - Диего бросил взгляд на близкий, жемчужный в свете звезды щит планеты и покинул каюту. Пассажиров было всего трое: сам Диего и двое ученых, судя по эмблемам на рукавах - врачей-универсалистов. Пограничник удивился, в его бытность на Станции не нуждались в специалистах-медиках, пропустил врачей вперед и зашагал в центральный командный зал спутника-базы, все больше волнуясь - не опоздал ли? Зал почти пустовал. Главный виом показывал каменистую пустыню, редкую цепочку пальцеобразных скал, пятнистое темно-зеленое небо; видимо, на поверхность Тартара был опущен зонд с видеокамерой. У пультов управления сидели люди, ушедшие с головой в работу, и Диего по ассоциации вспомнил центр управления полигоном: обстановка и там, и здесь была стандартной. Навстречу пограничнику встал из кресла грузный, краснолицый человек с крупным носом и толстыми губами. Маленькие глазки беспокойно обшарили гостя, не узнавая, потом вдруг блеснули радостью, и Диего улыбнулся в ответ. Это был начальник погрангруппы Станции Свекольников. - Сколько лет! - пророкотал он, пожимая руку Диего громадной волосатой лапой. - Сначала Грехов, теперь ты. Уж не с инспекцией ли? - Есть тут одно дело... Кстати, где Грехов? - Там, - кивнул Свекольников на центральный виом. - Это передача с его танка. Вероятно, Диего переменился в лице, потому что Свекольников поспешил его успокоить: - Не беспокойся, мы давно уже не даем себя в обиду. Иначе зачем я здесь? Научились и защищаться: от "паутин", любопытников и синих чистильщиков. Видишь, какая чистая передача? Никаких искажений! А вспомни связь четыре года назад... Диего вспомнил, и призрак взрыва танка Сташевского снова встал перед глазами. Нападения любопытников, гравистрелков, чистильщиков, "паутин", взрывы, гибель друзей... ничего он не забыл... Диего усилием воли вернулся к действительности и повторил: - Значит, Грехов на Тартаре? Свекольников усмехнулся. - Он здесь собрал всех своих орлов и целую неделю пытался связаться с "серыми призраками". Испробовал все средства, десятки вариантов передач, но так ничего и не добился. - Зачем же вы пустили его вниз? - грубовато бросил Диего. - Я бы на твоем месте не пустил. - По-моему, командует здесь он, - слегка обиделся Свекольников. - Я всего лишь исполнитель его приказов. - Хорошо, хорошо. - Диего оглянулся на ряд пультов, отыскивая свободные кресла. - Мне нужно связаться с ним. Пошли, посидим, расскажешь, что у вас нового. Они уселись лицом к виому, и Свекольников неторопливо и методично, в своем обычном стиле, пересказал Диего новости Станции. За четыре года, прошедшие с тех пор, как Грехов и Диего покинули Тартар, многое изменилось. Ученые нашли способы защиты от излучения "паутин", охраняющих Города, научились не мешать странной деятельности Городов. Значительно пополнились знания о физической природе многих странных образований на поверхности планеты, расширились возможности людей по исследованию недр Тартара, его удивительной флоры и фауны... - Но до самостоятельного контакта с цивилизацией Тартара нам еще ой как далеко! - вздохнул Свекольников. - Да и таинственную природу "серых призраков" мы не постигли. Пробовали и сами с ними связаться, информативно такой контакт многое бы дал, ведь их культура опередила нашу на миллионы лет! Но никаких эмоций с их стороны! За все время "призраков" наблюдали всего три раза. По-моему, лишь Габриэлю и везло на контакт с ними, после него они вообще перестали обращать на нас внимание. Кстати, зачем Грехову понадобился такой срочный контакт с "призраками"? Он что-то говорил насчет этого, но так туманно... Диего с минуту размышлял, потом сказал: - О сверхоборотне что-нибудь слышал? - Как-то в разговоре ребята упоминали об этом. Кажется, он охотится на людей? - Их было десять, одного поймали, остальные путешествуют через Галактику. Странно, неужели вам не передают сводки важнейших событий? Свекольников виновато заерзал в кресле. - Передают, конечно. Видимо, я пропустил. Свободного времени почти нет, ты же знаешь службу пограничника. - Знаю. - Диего вздохнул. - Покой нам действительно только снится... А Грехов прилетел сюда, чтобы уговорить "серого призрака" исследовать вместе с нами сверхоборотня. Нашим ученым он оказался не по зубам, тебе знакома эта ситуация по Тартару. Они помолчали. Свекольников искоса посмотрел на твердое лицо Диего, порывался что-то сказать, потом наконец проговорил: - Обязательно прослушаю сообщение о сверхоборотне... А Диего вдруг отчетливо понял ход мыслей Грехова, почему тот решился на столь дерзкий шаг - вызов "серого призрака". Серый человек... серый человек в сверхоборотне и "серый призрак"... Нет, дело не в названии, конечно, но сущность... Реликтовая форма разума - цивилизация "серых призраков", и загадочный сверхоборотень - тоже реликт, по одной из гипотез ученых. Не было ли между ними точек соприкосновения? Пусть даже в глубоком прошлом, сотни веков назад?! - Ай да Габриэль! - пробормотал Диего, поднимаясь. - Ну, что ж, давай мне с ним связь. Виом, все так же показывающий панораму скал с плывущими между ними белыми дымками, вдруг превратился в белое облако и свернулся в радужную нить. - Седьмой, седьмой, - тотчас же подал голос оператор связи у пульта контроля. - Почему прекратили передачу? Седьмой... "Серые призраки" разговаривать не хотели. Ни одна из серий программы контакта, запущенных Греховым, их не заинтересовала. Не помогли и прямые встречи, когда оперативники Шелгунова по командам наведения со Станции выходили на "призраков" лоб в лоб. "Призраки" легко избегали столкновений, исчезали, неутомимо занимаясь своей таинственной деятельностью возле Городов. На пятый день пребывания у Тартара терпение Грехова истощилось. Он распустил группу Шелгунова и занялся проблемой сам. Вниз на Тартар его доставили парни Свекольникова, с уважением отнесшиеся к своему единственному пассажиру. Габриэль нашел, Шелгунова в машзале базы и без всяких предисловий сказал: - Александр, мне необходимо спровоцировать черное извержение. Поможешь? Глаза, Шелгунова, всегда внимательные и добрые, сузились. - Ты думаешь, что... - начал он. - Да, - кивнул Габриэль. - "Серый призрак" наверняка примчится к этому месту. Он не договорил, что сам он в это время выйдет из-под защиты - единственный способ обратить внимание "призрака" на себя. - Авантюра, - сказал наконец, Шелгунов, и непонятно было, осуждает он решение Грехова или одобряет. - Хотя, если это нужно для дела, я готов. Но все ли ты рассчитал до конца? Грехов отвернулся, помолчал. - В случае неудачи тебя дисквалифицируют. - Он искоса посмотрел на товарища и встретил его спокойный взгляд. - Но риск, я считаю, оправдан. Хотя, с другой стороны, официальную санкцию на этот эксперимент нам никто не даст. - Ну, это-то понятно, - улыбнулся, Шелгунов. - Вероятно, даже в случае удачи нам крепко достанется, как ответственным лицам, но если заместитель начальника отдела рискует без оглядки, то что делать подчиненному? Грехов хотел сказать, что он уже не замначальника отдела и вообще не состоит в отряде спасателей, но передумал. Видимо, Пинегин не распространял эту новость по секториату, надеясь, что Грехов вернется, и эта мысль вызвала у Габриэля горькую усмешку. К десяти утра в танк загрузили антигравитационный генератор и нейтринный прожектор - то и другое было необходимо для проведения негласного рискованного эксперимента с вызовом черного извержения. Но перед этим Грехов с трудом доказал начальнику наземной базы Молчанову целесообразность применения этого оборудования (истинной причины, естественно, он не сообщил), выслушал получасовой инструктаж и, как мог, ответил на вопросы свободных от дежурств пограничников базы, не знающих, куда деть свою неуемную энергию и профессиональную готовность к рискованным операциям. Шелгунов тоже выдержал осаду на высшем уровне, и на базе так никто и не узнал, какой сюрприз подготовил Грехов Тартару. Экипаж занял места, и тяжелая машина взяла курс на Ущелье Чужих Следов. Именно в этот момент Диего Вирт входил в центральный зал орбитальной станции, главной базы исследователей Тартара. - Не делаем ли мы ошибку? - негромко сказал Габриэль, когда "Мастифф" подходил к отвесной стене скал. - Я ведь не просчитывал вариантов последствий эксперимента. Думал он в это время о другом. - Может быть, - помедлив, ответил Шелгунов. - Конечно, для всей планеты черное извержение меньше, чем булавочный укол, но кто знает, чем оно грозит аборигенам даже в малом масштабе. По некоторым данным, черное извержение - явление нежелательное для Тартара, нечто вроде аварийной ситуации, и очень редкое: я наблюдал его всего один раз, да и то в записи. - Я тоже один, - пробормотал Грехов, вспоминая, как они мчались когда-то в танке прочь от страшной черной струи, ударившей из-под земли в сотне метров. - Если ты не уверен, что затея удастся... - Шелгунов покосился на помрачневшего Грехова. - Я понимаю, - ответил тот. - Выглядит это мальчишеством, но риск, повторяю, оправдан. Контакт с "серым призраком" необходим всем, он может полностью прояснить ситуацию со сверхоборотнем на полигоне Марса. Загадка его не решена до сих пор, и я очень надеюсь, что "призрак" нам поможет. Понимаешь? Не длинный, мучительный путь к истине, копание в фактах, аналогиях, поиск новых методов исследования, а мгновенный прыжок к вершине, всего один прыжок. - Штурм и натиск, - без улыбки произнес Шелгунов. - Извини, Габриэль, но раньше я знал тебя не таким, и как руководителя, и как человека. Кстати, я знаю и то, что ты ушел из Управления. - Знаешь? - Петр сообщил мне об этом две недели назад, когда ты только собирался на Тартар. Он не скрывал сожаления, надеется, что решение твое не окончательное. Но я не осуждаю тебя, ты знаешь. Так что мы сейчас равны в ответственности, не бери на себя больше, чем сможешь вынести. - И многие знают?.. - Здесь только я один. Разговор с шефом был строго конфиденциальным. Грехов долго молчал, глядя на плывущий мимо ландшафт. Вспоминал Сташевского, Диего, лицо Полины, когда он сказал ей, что летит на Тартар. Думал о словах Шелгунова. Потом проговорил: - Понимаешь, Саша, человек смертен, и самое плохое, что иногда он смертен внезапно. Поэтому мне стало позарез необходимо узнать тайну сверхоборотня, это мучит меня так, словно жизнь моя зависит от ее разгадки. Шелгунов промолчал, отключая автоводитель и берясь за ручное управление. Вскоре перед танком распахнулись мрачные ворота Ущелья Чужих Следов. Грехов надел сверкающий зеркальный балахон скафандра, посмотрел на третьего члена их маленькой группы - тот продолжал работать как ни в чем не бывало, - и перевел взгляд на водителя: - Я заметил, вы передаете панораму на Станцию? Это обязательно? - Строжайшим образом! Приказ начальника погрангруппы Свекольникова. - Они переглянулись с улыбками. - На базе видят то же, что и мы - подстраховка. - А нельзя на время передавать не весь круговой обзор, а только часть панорамы? - Понял. - Шелгунов поколдовал над пультом. - Ущелья они не увидят. Пойдешь один? - Возьму лишь робота, будет тащить генератор и излучатели. Пока я буду их устанавливать, сдай назад от Ущелья, под скалу. - В таком случае ты окажешься вне защитного пузыря. - Ничего, я ненадолго, едва ли "паутины" почуют меня так скоро. Уверен, что "призрак" после извержения пойдет на контакт. То, что они не отвечали на наши вопросы со Станции, еще ни о чем не говорит, они могли просто не вникать в смысл наших предложений или вообще не обращать внимания на надоедливых соседей. Извержение заставит их узнать причины нашей настойчивости. Шелгунов молча встал, заставил третьего члена экипажа надеть скафандр, надел сам и снова сел. - Иди, - сказал он. - Я подстрахую. Ни пуха, ни пера... - К черту! Грехов накинул капюшон, выбрался из кабины в грузовой отсек, задействовал робота, похожего на индийского бога Шиву, скомандовал ему взять двухметровый тор генератора антигравитации, излучатели частиц, и вылез в сумеречный день Тартара. ЧЕРНОЕ ИЗВЕРЖЕНИЕ Модуль падал вечность. Диего со злостью посмотрел на широкую спину пилота: ему казалось, что тот медлителен, как коала. На самом деле с момента старта от Станции прошло всего немногим более двух минут, а они уже пронзали атмосферу Тартара, направляя полет в сторону плато Спокойствия. В рубке десантного когга находилось всего три человека: пилот, сам Диего и пограничник из отряда Свекольникова Зубавин. Все трое были облачены в скафандры, и поэтому лиц товарищей Диего не видел, зато нет-нет да и вспоминалось ему лицо Грехова, упрямое и задумчивое, жесткое или улыбающееся... Когг содрогнулся, некоторое время шел по спирали, - каруселью закрутилась недалекая коричневая поверхность плато, - потом выровнялся. - Магнитная воронка, - раздался в наушниках голос пилота. - До цели три минуты. Посадка по ранжиру? - Аварийная, - отрывисто бросил Диего. - Есть, - безразличным тоном отозвался пилот. В нескольких километрах от вертикального гребня Кинжального Хребта Диего наконец заметил исследовательский танк. Он был накрыт слоем "паутин" возле группы тонких свечеобразных скал, стоял спокойно, но Зубавин удивленно воскликнул: - "Паутины"? Паша, видишь? Здесь их никогда не было. И почему танк стоит без защиты? Пилот кинул руку на пульт, когг отозвался на это быстрым скачком в воздухе. Мелькнули скалы, "паутины", встала дыбом поверхность плато, и движение разом оборвалось. - Есть финиш, - буднично сказал пилот. Диего покрутил головой, нашел танк (они сели всего в сотне метров от него) и первым выбрался из рубки. Недоумевающий по поводу такой спешки Зубавин последовал за ним. Они были уже у "Мастиффа", - Диего заметил распахнутый люк, змеящийся из люка кабель, - как вдруг в двухстах метрах от них, в устье близкого ущелья раскололась твердь плато и ввысь взметнулась гигантская черная струя. Толчок бросил людей на землю; грохот небывалого явления был так силен, что пробил звукозащиту скафандров, и Диего даже схватился руками за шлем: ему показалось, что скафандр лопнул. Второй толчок был сильнее первого, Диего, не успев сгруппироваться, налетел на скалу боком. Все же на ноги он встал, морщась от звукового урагана, бушующего над ущельем. Вокруг стали падать крупные обломки скал, грозя похоронить под собой и танк, и людей. Кто-то в машине, видимо, сообразил включить защитное поле, и камнепад прекратился, вернее, камни стали падать на зонтик силового поля и скатываться за границу защищенной территории. Земля тряслась так сильно, что трудно было сделать шаг. Диего включил антиграв, оторвался от скалы и направил полет вокруг растущего черного фонтана. - В танк! - крикнул он, надеясь, что его услышат. Но Зубавин и без приказа сориентировался и нырнул в люк шелгуновского "Мастиффа". А Диего, чувствуя, как от грохота подступает к горлу дурнота, все же попытался отыскать в этой свистопляске Грехова. Он не сомневался, что именно Габриэль и является виновником черного извержения. Впереди треснула почва, из образовавшегося кратера с воплем плюнул в небо еще один черный гейзер. Диего закричал в ответ от боли в ушах, земля под ним встала дыбом, отколовшаяся многотонная глыба увлекла его за собой в растущий кратер. Вторая плита вспорола склон холма, на который взобрался танк, ударила его в пузырь силового поля и отбросила от кратера. Диего ушел от брызнувшего из-под земли заряда каменного щебня, вывел регулятор мощности антиграва на максимум и тут наконец увидел Грехова. Тот висел в воздухе чуть поодаль от созданного им вулкана. Рядом плавал двухметровый металлический тор - генератор антигравитации. Внизу, под скалой, ползал многорукий робот-погрузчик, устанавливая излучатели частиц. - Габриэль! - крикнул Диего. Грехов метнулся в сторону, тотчас же новый заряд черного вещества выстрелил из-под земли в том месте, где он только что висел. Как всегда при черном извержении, к месту происшествия примчались отряды "паутин", пытаясь остановить развитие необычного "холодного" вулкан