енно изумителен: не такой сладкий, как знакомые мне версии, с кисловатым привкусом лесных ягод и тонким ароматом цветов. - Йох! Поехали! - решительно сказал Мэсэн, когда я покончил с третьей кружкой его божественного утреннего пойла. - Путь неблизкий, а дело - хлопотное. Он запряг в телегу своего кошмарного "свинозайца", и мы отправились в путь. - Страшный все-таки у тебя зверь! - искренне сказал я, припоминая вчерашнюю расправу с разбойниками. - Такого в лесу встретить - невелика радость... - Куптик, что ли? Да ну тебя, Ронхул! Эти звери - самые безобидные создания! Они боятся не только людей, а вообще всего, что движется, даже питуповxix. Просто я его хорошо выдрессировал. - весело объяснил он. - А что делать, когда такая жизнь? - А кто такие "питупы"? - поинтересовался я. - Питупы - это наш сегодняшний обед - если повезет. - беззаботно ответил Мэсэн. - Толстые глупые птицы, которые с перепугу сами падают в руки хорошему охотнику... - Не говорящие, часом? - встревожился я, вспомнив своего приятеля Бурухи. - Да ну тебя, тоже мне сказал! - Ухмыльнулся он. - Говорящие - это только птицы Бэ, других говорящих птиц здесь нет... Слушай, так ты что, вообще ничего не знаешь? - Почти ничего, - вздохнул я. - По крайней мере, ничего такого, что могло бы мне здесь пригодиться. Может хоть ты меня просветишь? - А я-то думал, что ты меня будешь развлекать, - огорчился он. - Ладно, давай так: сначала ты расскажешь, как живут демоны, а на обратной дороге я буду языком молоть. Сообщу тебе все, что захочешь. - Ладно, - согласился я, - могу и рассказать. Дурное дело нехитрое! Часа два я трепался, не закрывая рот. Получился этакий дикий коктейль из воспоминаний детства и последних страниц славной истории Тайного Сыска9. Это звучало так нелепо, что я сам себе не верил - а ведь говорил чистую правду, словно поклялся на Библии с утра пораньше. Мэсэн слушал меня, затаив дыхание. Сначала он то и дело перебивал меня недоверчивыми репликами типа "врешь небось", "ну, не заливай!" - но потом совершенно добровольно прекратил свои комментарии: очевидно, понял, что ТАКОЕ придумать никому не под силу. Наконец мой бенефис подошел к концу: телега остановилась: почва под колесами к этому времени стала уже такой топкой, что даже могучий "свинозаяц" не смог тащить нас дальше. - Хорошо ты рассказывал, - мечтательно сказал Мэсэн. - Знал бы заранее - сам бы демоном родился! Ну да чего уж теперь жалеть: дело сделано... Ладно, пошли. Попробую тебя удивить. Я подумал, что лучше бы не надо, но промолчал: все равно ведь удивит, даже если специально стараться не будет... Мэсэн, тем временем, достал из телеги целую кучу хлама: сначала на свет божий была извлечена давешняя дубина, потом - круглый металлический шлем, похожий на казан для плова, и ветхая шапка из толстого войлока. Шапку он тут же напялил на свою кудрявую голову, сверху водрузил "казан" - вид у него при этом стал совершенно идиотским! Напоследок он вывалил на траву огромные сапоги, столь уродливые и бесформенные, что я их почти испугался. - Надень, - великодушно предложил он, - у тебя вон какая красота на ногах. Не убережешь. Это же болото! Я все взвесил и понял, что он прав. Мои мокасины были мне дороги не только как память о доме: ни летать, ни, тем более, ходить босиком я не умею. Я быстро переобулся, удивляясь тому, что не поместился в один из этих чудовищных сапог целиком, и мы занялись пешей ходьбой по болоту. Сделав несколько шагов, я понял, что мой приятель оказал мне неоценимую услугу: ноги увязали почти по щиколотку. Я заметил, что у самого Мэсэна была совершенно особая - нелепая, но идеально подходящая для данных условий походка: он шел короткими шагами, высоко поднимая ноги, чуть ли не касаясь коленями подбородка, но очень быстро, так что каким-то чудом не успевал увязнуть. Создавалось впечатление, что он весит раз в пять меньше, чем я, так что земное притяжение не очень-то над ним властно. Я попробовал скопировать его манеру ходьбы - не могу сказать, что очень удачно, но через некоторое время я заметил, что ноги проваливаются уже не столь глубоко. - А теперь стоп! - жизнерадостно скомандовал Мэсэн. Я послушно остановился. - Что, пришли? Он кивнул и указал пальцем вперед. - Видишь кочки? Вот под кочками они и сидят. Хорошие взрослые грэу, худые и голодные - из таких получаются самые лучшие дерьмоеды! Бэу тоже ничего, но их сначала надо дрессировать: очень уж глупые, все норовят земли нажраться, а потом от дерьма нос воротят. Впрочем, для себя я всегда оставляю бэу: их гораздо меньше, поэтому мне все завидуют... - Еще бы, - с сарказмом сказал я, - как такому не позавидовать! Мэсэсн с энтузиазмом закивал. Он абсолютно не уловил моей иронии - оно и к лучшему! - И как ты их будешь ловить? - С любопытством спросил я. - Сейчас увидишь... Только держись в стороне и помалкивай: у тебя же нет шлема... - А это обязательно? - встревожился я. - Как тебе сказать... В общем-то, совершенно необязательно - если только ты не собираешься поохотиться на грэу. Любезно подарив мне сие объяснение, Мэсэн - я глазам своим не поверил! - принялся лупить дубиной по своему шлему - не снимая его с головы, можете себе представить! Он выдерживал какой-то своеобразный ритм, от которого мне стало не по себе: почему-то начало подташнивать, да и голова тут же заныла, словно ко мне вернулось давно позабытое похмелье - сколько можно-то?! Сам Мэсэн, судя по всему, чувствовал себя просто великолепно: он еще и пританцовывать начал, так увлекся! Ближайшая к нам кочка, тем временем, зашевелилась. Только сейчас я понял, что на ней сидело трое существ, очень похожих на дерьмоеда, которого я видел вчера во дворе у Мэсэна - правда, они были повыше и гораздо тоньше. Грэу, как он их величал, были голые, безволосые, с блестящей кожей цвета хаки, они сливались с темным мокрым грунтом и такой же темной растительностью - неудивительно, что я не сразу их углядел. "Мимикрия называется", - насмешливо подумал я и внутренне содрогнулся, поскольку вдруг осознал, какая невероятная, непреодолимая пропасть отделяет меня от того мальчика, который когда-то узнал это мудреное слово в средней школе, на уроке зоологии, по которой у него всегда были пятерки - да уж, вот это, я понимаю, достижение... Грэу, тем временем, неторопливо брели навстречу Мэсэну. Я заметил, что в своих тонких, свисающих почти до земли, руках они сжимали дубинки - не такие огромные, как у моего приятеля, но все-таки вполне внушительные. Впрочем, судьба Мэсэна не вызывала у меня ни малейшей тревоги: я отлично помнил подробности "великой битвы" с разбойниками, а эти несчастные болотные жители с длинными тощими телами и паучьими конечностями выглядели куда более жалкими и беспомощными, чем наши вчерашние недоброжелатели. Они были похожи на больных обезьян: такие же человекообразные и длиннорукие, но при этом напрочь лишенные обезьяньей жизнерадостности и тяжелой, но мощной природной энергии, которой обладают только звери, не испорченные длительным общением с человеком и иногда - годовалые дети, выросшие на природе. А грэу показались мне вялыми и апатичными, как старые обитатели обедневшего захолустного зоопарка. Наконец, один из них добрел до Мэсэна и несколько раз огрел его своей дубиной по голове. Удар был не слишком сильным, хотя для головы, не защищенной шлемом, такие испытания явно противопоказаны. Что касается Мэсэна - он и бровью не повел, а ответил своему оппоненту полной взаимностью: пустил в ход свое грозное оружие. Грэу тут же свалился к ногам победителя. К моему величайшему изумлению, его товарищи не пустились наутек. Они по очереди подошли к Мэсэну и обменялись с ним некоторым количеством ударов. Через минуту на земле валялись три неподвижных тела, а Мэсэн с довольной улыбкой повернулся ко мне. - Йох! Унлах! Вот так я ловлю грэу! - гордо сказал он - ну прямо Геракл, только что одолевший Гидру! - Круто, - уважительно сказал я. И тактично поинтересовался: - А почему ты позволил им бить тебя по голове? Ты же легко мог увернуться! - Ха! Конечно мог, - согласился он. - Но в том-то и вся хитрость, чтобы не уворачиваться от их ударов - если хочешь добыть больше одного грэу зараз. Если бы я увернулся от первого грэу, его приятели тут же удрали бы обратно в болото. А так они видели, что мы с их сородичем беседуем, значит все в порядке... "Беседуете"?! - изумился я. - А мне показалось, вы просто лупили друг друга дубинами по голове. - Ты не поверишь, Ронхул, но таким способом они разговаривают! - Мэсэн одарил меня снисходительной улыбкой, обнажив желтые, но крепкие зубы, заостренные, как у зверя. - И я знаю их язык. У грэу не слишком сильный удар, и они немногословны, поэтому их вполне устраивает такой способ общения. Но долгий разговор с ними мало кто выдержит! Думаешь, зачем бы я стал надевать на голову эту тяжеленную дрянь? Я и шапки-то не люблю носить: голове тесно... - И о чем вы говорили? - растерянно поинтересовался я. - Грэу поздоровался, а потом спросил меня, чего мне нужно, - невозмутимо объяснил Мэсэн. - А я честно сказал ему, что пришел за ним, чтобы отвести его туда, где много еды - дальше он не смог слушать, как видишь. С остальными я говорил о том же... Ничего, к ночи оклемаются, черепа у них крепкие! Пошли, поможешь мне допереть их до телеги... Я затем тебя и позвал на охоту: трудно одному троих утащить, а туда-сюда ходить неохота. С этими словами Мэсэн подхватил двух бесчувственных грэу - по одному в каждую руку - и неторопливо пошел назад. Теперь его ноги то и дело погружались в зыбкую почву чуть ли не до колена, а длинные конечности его жертв волочились за ним, вычерчивая причудливую колею. Я с отвращением посмотрел на темное грязное тело, которое мне предстояло тащить на себе. Больше всего на свете мне хотелось все бросить и смыться - но деваться было некуда. Мэсэн был моей смутной надеждой быстро добраться до загадочных Вурундшундба, которые, в свою очередь, были моей еще более смутной и драматически единственной надеждой вернуться домой. Я окончательно запутался в паутине собственного производства, сотканной исключительно из многочисленных надежд... Одним словом, у меня не было выбора - или мне так казалось! - поэтому я стиснул зубы и схватил в охапку мерзкую тварь. К моему величайшему удивлению, от тела грэу исходил тонкий аромат каких-то неизвестных специй, совершенно не похожий на звериную вонь, или даже на запах вспотевшего человеческого тела. Это была хорошая новость. Впрочем, меня поджидал и неприятный сюрприз: грэу весил несколько больше, чем мне бы хотелось. Промычав "но пасаран!" сквозь стиснутые зубы, я кое-как приподнял его с земли и поволок по следам Мэсэна. Следующие полтора часа были чуть ли не самыми ужасными в моей жизни: я пыхтел, хрипел, чертыхался, потел, как борец на ринге, то и дело ронял бесчувственную тварь на землю, но все-таки допер тяжеленную тушу до телеги - до сих пор не знаю, как мне это удалось. Мэсэн смотрел на меня со снисходительной улыбкой: он-то, гад, даже не запыхался! - Да, они тяжелые, - сочувственно сказал он, - а на вид и не скажешь.. Это потому, что не гадят никогда: все, что сожрали, при них остается. Хорошо еще, что ты демон: обыкновенный человек его нипочем не дотащил бы! - Ты-то двоих уволок! - завистливо сказал я. - Так то я, - Мэсэн пожал плечами и просто пояснил: - Я же этим всю жизнь занимаюсь. Это мой хлеб... Кстати о хлебе: пока ты там возился, я-таки поймал питупа. Так что живем, Ронхул! Знал бы ты, как я их жарю: обмазав глиной, чтобы ни капли жира не утекло. Эх, теперь поскорее бы до дома доехать!.. Его здоровый оптимизм оказывал на меня самое благотворное воздействие. На какое-то мгновение я поверил, что загадочный питуп, запеченный в глине, действительно способен сделать меня счастливым - и гори все огнем! Потом я, конечно, вспомнил, что мы так и не поискали путь к Вурундшундба, и решил, что сегодня нам уже будет не до того. Я слегка приуныл, но надо отдать должное Мэсэну: с тех пор, как мы встретились, меня перестали терзать приступы депрессии, больше похожие на официальные дружеские визиты в ад. Мои беды, конечно, оставались со мной, но рядом с этим неунывающим дядей они казались вполне преодолимыми. Мы уложили свою добычу в телегу. Я с удовольствием переобулся: тяжеленные болотные сапожищи к этому моменту вызывали у меня тихую, почти сладкую ненависть. Я забился в дальний угол телеги, подальше от начинающих шевелиться грэу. Мэсэн же невозмутимо уселся прямо на одно из тел, как на большую жесткую подушку. Зубастый "свинозаяц" прекратил обгладывать симпатичный колючий кустик, состояние которого к этому моменту было более чем плачевным, и мы наконец-то поехали. -Ты обещал рассказать мне об этом мире, - напомнил я Мэсэну. - Ну, обо всем мире я не так уж много знаю, - беспечно признался он. - Мне это ни к чему... А вот об этой земле - запросто! Я объездил весь Альган - от Грэнг Пастпта до Кейр Шантамонта. - Таонкрахт все время говорил "Альган, Альган". Дескать, он Великий Рандан Альгана, и все такое... Альган - это государство? - спросил я. - Альган - имя этой земли, - авторитетно заявил Мэсэн. Немного подумал и добавил: - Вообще-то, Альган - часть Земли Нао. Нао - большая земля, поэтому ее поделили на три части, и каждая часть как-то называется. Здесь - Альган. А еще есть Эльройн-Макт и Шантамонт, и в каждой из этих областей до хрена всяких местечек. Всех и не упомнишь, я ведь не путешественник - так, езжу по своим торговым делам от замка к замку, да иногда еще на ярмарку в Бондох, на берег залива Шан... - А Земля Нао - это материк? - спросил я. Вообще-то, у меня не было уверенности, что мой наставник поймет слово "материк", но он понял. - Нет, - он покачал своей лохматой головой, - материк называется Мурбангон, это кто угодно знает... А Земля Нао - часть Мурбангона. Кроме нее есть и другие земли, в том числе и земля, принадлежащая Вурундшундбам, которых ты ищешь. Но я там никогда не был... - А кто тут у вас самый главный? - полюбопытствовал я. - Как это - кто?! Урги, ясное дело! - заявил он. - И Сох, конечно - до тех пор, пока выполняют волю Ургов... - Ну, это понятно... А есть тут самый главный человек? Таонкрахт, например, хвалился, что он - самый главный в Альгане. - Оно так - до поры, до времени, - неохотно подтвердил Мэсэн. Чувствовалось, что к Таонкрахту у него какие-то личные претензии - за партию дерьмоедов тот с ним не расплатился, что ли? - Эта пучеглазая задница, Таонкрахт - Великий Рандан Альгана, - продолжил он. - Это значит, что когда кто-то из альганцев нарушает волю Ванда, Таонкрахт должен приехать к непокорному и огреть его своей метлой. - Как это - метлой? - опешил я. До сих пор мне казалось, что метла - это примитивное орудие труда, приличествующее разве что дворникам - и старомодным ведьмам, которые используют ее, чтобы посетить вечеринку на Лысой горе... - А то чем же! Страшная, скажу тебе, штука - метла Рандана! От нее память отшибает посильнее, чем от плохого огня! И обычно навсегда... Так что он не совсем зря похвалялся... - А кто такой Ванд, волю которого нельзя нарушать? - Ну, он-то как раз и есть тот самый "главный человек" в Земле Нао, о котором ты спрашивал, - охотно объяснил Мэсэн. - Говорят, он ничего мужик: вспыльчивый, но отходчивый. Не знаю, я с ним никогда не виделся, хотя дерьмоедов в его замок возил, и не и раз, - важно добавил он. Очевидно, считалось, что это очень круто... - Понятно, - кивнул я. - Значит, есть этот Ванд, который "самый главный", есть Великий Рандан Таонкрахт... - Не только он, - перебил меня Мэсэн, - их трое. В каждой земле есть свой Великий Рандан, а кроме них в каждой области есть Эстер xx. - А это что за должность? - Эстер тоже следит за тем, как выполняется воля Ванда, - неопределенно пояснил он. - А чем, в таком случае, Эстер отличается от Рандана? - удивился я. - Ничего себе! Ну ты сказанул! - восхитился Мэсэн. - Как это - чем?! У Рандана - метла, у Эстера - лопата. - И что он проделывает с помощью своей лопаты? - заинтересовался я. - Копает? - Нет, не копает. Если Эстер трахнет своей лопатой какого-нибудь беднягу, тот оцепенеет, и будет стоять, как вкопанный, целый день, а то и дольше - это смотря, как огреть! - коротко хохотнул Мэсэн. - Ну, в общем, их боятся немного меньше, чем Ранданов: по крайней мере, дураком не станешь... А есть еще Пронтыxxi. Этот может стукнуть ложкой по лбу - тоже неприятно! Но от Пронта легко отделаться: накормил его хорошим обедом, и порядок! Они так и живут: ездят из замка в замок, их там кормят до отвала... О, а вот мы и приехали! - Но я еще ничего толком не понял, - жалобно возразил я. - Потом, потом! - отмахнулся Мэсэн. - Сначала - обед! Мэсэн быстренько запер в сарае вяло упирающихся болотных жителей, которые как раз начали приходить в себя и теперь активно страдали ностальгией по родине. Потом он извлек откуда-то из таинственных недр телеги здоровенную тушу питупа - я сразу узнал его: точно таких же птиц я видел во дворе Таонкрахта, они клевали кашу и чью-то горемычную задницу, заодно - и устремился на кухню. В течение часа я клевал носом у стола: вся эта эпопея с охотой на грэу здорово меня вымотала! Наконец в комнате появился Мэсэн, грохнул на стол здоровенное блюдо, на котором лежал обещанный питуп, запеченный в глине - он был несколько меньше страуса, но гораздо крупнее индейки. Шеф-повар радостно провозгласил: "Йох! Хваннах!" - и ударил ребром ладони по твердой корочке. Куски глины разлетелись в разные стороны - один из них я чудом успел поймать в нескольких миллиметрах от собственной рожи. Потом мне в нос ударил упоительный аромат. - Я забираю себе задницу! - безапелляционно заявил Мэсэн. - Нет возражений? Я растерянно помотал головой. Он тут же разломил тушу на две более чем неравные части: мне досталось крылышко, хозяину дома - все остальное: очевидно считалось, что птица состоит исключительно из задницы и крыльев... Впрочем, я не возражал: размеры этого самого крылышка превосходили мои самые смелые представления о большой порции... - Слушай, может еще разик съездим на болото? - весело предложил мне Мэсэн на следующее утро. - Понимаешь, какое дело: маловато у меня грэу. Я меньше чем с десятком торговать не еду. А так наберем их побольше и поедем искать твою Быструю тропу - по дороге я и торговлей займусь... Зачем делать одно дело, когда можно сразу два? Мне не слишком понравилась эта идея, но я как-то не решился возразить: я был чересчур сонный, чересчур сытый... и, если совсем уж честно, не слишком спешил расставаться с Мэсэном, общество которого делало меня убийственно спокойным и почти равнодушным к собственной судьбе. Как и следовало ожидать, одной экспедицией на болото дело не ограничилось. На следующее утро Мэсэн бодро сказал: "ну, еще штук шесть поймаем - и хватит!" Потом он снова и снова повторял, что "маловато будет". Некоторые походы вообще не приносили результатов: насколько я понял, грэу неплохо умели прятаться от незваных гостей, так что иногда Мэсэн понапрасну лупил дубиной по своему идиотскому шлему несколько часов кряду. Однажды мы забрели в самую глубь болота и поймали одного бэу - точную копию дерьмоеда, который жил во дворе у Мэсэна. От грэу он отличался только телосложением: те были высокими и худыми, а бэу - более приземистым и коренастым. Я жил как во сне: долгие неторопливые поездки в тряской телеге и такие же долгие прогулки по болоту, регулярные физические нагрузки, обильная еда, ранние побудки - как, оказывается, мало надо человеку, чтобы забыться! Ежедневные незамысловатые беседы с моим новым приятелем не могли меня встряхнуть - я настолько отупел от такой жизни, что почти не воспринимал информацию, которую получал от Мэсэна, просто складывал ее в самый дальний сундук, пылящийся в одном из темных углов моей пассивной памяти. Время от времени я сам рассказывал ему какую-нибудь историю, и сам себе не верил: эти изумительные события никак не могли происходить со мной - начинающим охотником на дерьмоедов, подающим, впрочем, большие надежды... Я обзавелся новыми привычками - пугающе быстро, как всегда. Отвар из лесных трав по утрам - я уже не мог без него обходиться, совсем как когда-то без кофе, а потом - без камры10! - сытный ужин перед сном, который действовал на меня, как хорошее снотворное: никаких сновидений, заставляющих мучительно сжиматься сердце, только блаженная темнота и безмолвие... Я уже не морщился от необходимости выносить горшок и оставлять его под деревом, на радость вечно голодному дерьмоеду: эта процедура стала для меня чем-то очень обыденным - все равно, что нажать на хромированную кнопку и спустить воду в кабинке общественного туалета. Я без содрогания смотрел на зубастого Куптика, который при близком знакомстве оказался похож не столько на "свинозайца", сколько на помесь бобра с бегемотом - более того, я начал кормить его из рук пучками бледной болотной травы, и он жрал ее с таким же аппетитом, как и окровавленную конечность несчастного разбойника, гибель которого в свое время потрясла меня до глубины души... Я окончательно отказался от романтической идеи, что любой живой человек должен ежедневно принимать душ, решительно расстался со шмотками моего пучеглазого "благодетеля" Таонкрахта и переоделся в кожаные штаны и меховой жилет, такие же, как у Мэсэна - он великодушно разрешил мне проредить его скудный гардероб... Одним словом, я вполне обжился в мэсэновской хижине, и в этом было что-то пугающее. Так прошло дней десять, а то и больше - честно говоря, я сбился со счета. Но однажды ночью я проснулся - совершенно самостоятельно и внезапно. Создавалось впечатление, что в глубоких недрах моего организма сработал некий таинственный будильник. - Все! - сказал я вслух, и поначалу сам не узнал свой голос. - Пора выбираться отсюда, дружок! Потом я разыскал белоснежную рубаху из таонкрахтовых сундуков, отправился во двор и битый час стирал ее в бочке с питьевой водой с пугающим меня самого остервенением. Покончив со стиркой, я разделся и вымылся сам - собственное тело я тер с такой же необъяснимой яростью, которая только что обрушилась на рубаху. Мне показалось, что .я здорово подкачал мускулы, перетаскивая контуженных грэу - более того, я даже умудрился слегка растолстеть, чего со мной прежде не случалось - ни при каких обстоятельствах. - Боров, - сердито сказал я себе, - смотреть на тебя тошно! Разумеется, я здорово преувеличивал, но иногда стоит перегнуть палку: для профилактики... Я надел мокрую рубаху на такое же мокрое тело - мне почему-то показалось, что вместе им будет веселее сохнуть - вернулся в дом и решительно отправился на кухню. Переступил через Мэсэна, спящего между окном и печкой на толстенной стопке меховых одеял, и начал крутиться перед огнем: у меня были все основания полагать, что так мы с рубахой быстрее высохнем. Мэсэн тут же учуял, что на его заповедной территории объявился чужой, проснулся и изумленно уставился на меня. - Ты чего, Ронхул? - ошалевшим со сна голосом спросил он. - Проголодался? - Сохну, - лаконично ответил я. - А где ты намок? - он окончательно растерялся. - Я не намок. Я рубаху постирал, - невозмутимо объяснил я. - Зачем? Ночь во дворе! - Я знаю, что ночь, - равнодушно откликнулся я. - Что делать: она была грязная, как я не знаю что, а утром я должен уходить. - Куда уходить? - А ты забыл? Немудрено: я и сам чуть не забыл, - сердито сказал я. - Мне нужно найти этих, как их там... Вурундшундба. Ты обещал поискать для меня Быструю Тропу. Впрочем, это не так уж важно: не найдешь "быструю", пойду по обыкновенной. Как-нибудь доберусь... - Эк тебе приспичило! - Мэсэн неодобрительно покачал головой. - Я как раз собирался отправиться на ее поиски, денька через два-три... Может подождешь? - Нет, - твердо сказал я. - Я ухожу сегодня утром. Это решено. Он окончательно проснулся и теперь рассматривал меня так внимательно, словно мы только что встретились. - Ладно, - неожиданно кивнул он, - решено, так решено. Что ж ты сразу не сказал, что тебя по-настоящему надо? - А разве я не сказал? - удивился я. - Нет, - невозмутимо ответил Мэсэн. - Ладно уж, сейчас поедем. Дай хоть горячего попить! - Я и сам не откажусь, - улыбнулся я. Через полчаса мы пили традиционный душистый отвар, закусывая его комками янтарного меда - со слов Мэсэна я уже знал, что здесь нет никаких пчел, а мед собирает некий таинственный зверь Юпла xxii: каким-то образом высасывает его из сердцевины растений и прячет в дуплах, а некоторые нахальные люди вроде моего приятеля периодически разворовывают его запасы. Я даже видел издалека черный хвост этого диковинного зверя - крупный и мощный, как хвост какого-нибудь доисторического ящера, но пышный и мохнатый, как у лисицы - разглядеть все остальное мне так и не удалось: зверь поспешно скрылся в зарослях. Мэсэн объяснил мне, что юплы не трусливы - поскольку они гораздо сильнее всех своих потенциальных противников - но разумны и нелюдимы: они попросту не любят заводить новые знакомства... - Все, поехали, - решительно сказал я, отставляя в строну здоровенную кружку. - А может добавки? - тоном змия-искусителя предложил Мэсэн. Я упрямо помотал головой: с момента пробуждения у меня в заднице сидело здоровенное шило, и оно казалось мне настоящим благословением! Больше всего на свете я боялся, что мне опять удастся расслабиться. - Ладно уж, - обреченно вздохнул он, - экий ты торопыга! - Потом на его лице появилось ангельское выражение, и он решительно сказал: - Можешь оставить себе мою одежду, Ронхул. У меня ее не так много, чтобы раздавать всем желающим, но мне будет приятно знать, что в моих штанах ходит демон! - Спасибо, - искренне сказал я. Мне показалось, что он оказывает мне неоценимую услугу: кожаные штаны и меховой жилет куда лучше приспособлены для долгого путешествия, чем наряды, которыми снабдил меня Таонкрахт - к тому же, я постирал только рубаху, которая была отличным дополнением к моему новому гардеробу, а все остальные вещи находились в плачевном состоянии. - А таонкрахтово шмотье оставь здесь, - с фальшивым равнодушием предложил Мэсэн. - На кой оно тебе - в лесу-то? Я тут же понял, что меня склоняют к неравному обмену, и улыбнулся: мне захотелось его подразнить. - Вещи, конечно, дорогие, - нерешительно протянул я, - а потом махнул рукой: дескать, была-не была! - Ладно уж, мне тоже будет приятно знать, что ты ходишь по лесу в белом и сиреневом, назло этому пучеглазому эстету и его дурацким законам. - Ну! Так я потому и хочу разжиться твоим нарядом! - жизнерадостно подхватил Мэсэн. Он так расчувствовался, что предложил: - Если хочешь, можешь даже сапоги забирать! - Это те, в которых я ходил по болоту? - осторожно уточнил я. И вежливо отказался: - Спасибо, не надо. Мои ботинки не годятся для охоты на грэу, но ходить в них по твердой земле - одно удовольствие! - Как знаешь! Он так искренне обрадовался, услышав мой ответ, что мне захотелось отказаться от всего остального, и уйти от него голышом - чтобы этот невероятно хозяйственный парень был счастлив. Но бродить по чужому миру без штанов - это было свыше моих сил, так что я взял себя в руки. Наконец мы сели в телегу и поехали - на сей раз не к болотам, а в обратную сторону - туда, откуда Мэсэсн привез меня к себе в гости. - А как ты будешь искать Быструю Тропу? - с любопытством спросил я. - А я не буду ее искать, - ухмыльнулся он. - Чего искать-то, если я знаю, где она! - Как это? - опешил я. - А вот так! - отрезал он. - Но ты говорил... - Знаешь что, Ронхул? - Мэсэн уставился на меня с обезоруживающей улыбкой. - Я живу тут один - уже очень много лет. Порой привезу себе бабу, бывает. Но долго они не задерживаются. Я их сам прогоняю: как ночь проходит, так морду становится видно, а если она еще и лопотать начинает... А мужики ничем не лучше, только от них еще и удовольствия никакого, только пожрать норовят! Мне тут словом перекинуться не с кем: ты же сам видел, какой здесь бестолковый народ! Каждый знает полтора десятка слов и при этом едва понимает, что они значат... Хурмангара, что с них взять! Да еще и отупевшие от неправильного огня... Есть еще Сох, они ребятки толковые, даже слишком, но им запрещено заводить приятелей вне своей касты. А хозяева соседних замков с радостью покупают у меня дерьмоедов, но чтобы выпить в моей компании и язык почесать - ни-ни! Я - не их поля ягода, сам понимаешь... Одним словом, я подумал, что не будет большой беды, если ты погостишь у меня несколько дней. Вот и наговорил тебе с три короба. Смешной ты, Ронхул - а еще демон! Сам шел по Быстрой тропе, и сам же у меня спрашивал, как ее найти... Я подумал, что надо бы рассердиться. но сердиться на этого парня было совершенно невозможно! Его признание вызвало у меня не гнев, а искреннее сочувствие. - Ну ты и хитер, - вздохнул я. - А я-то хорош! - Не злишься на меня? - обрадовался Мэсэн. - Вот и правильно! - Я сам виноват, что дураком родился, - честно сказал я. - Слушай, а как так вышло, что я шел по Быстрой Тропе и ничего особенного не почувствовал? Никакой скорости, и вообще... - А что такого особенного ты должен был почувствовать? - удивился он. - Пока идешь по Быстрой тропе, ничего не чувствуешь. Вот когда через несколько дней оказываешься там, куда по другой дороге до седых волос брести будешь, тогда и понимаешь, что к чему... Я по этой тропе за полдня во все окрестные замки успеваю заехать. Альганцы знали что делали, когда строились: все до единого вдоль Быстрой тропы осели! - он умолк и неожиданно спросил: - Может поедем обратно? Погостишь еще немного: какая разница! Нескольких дней тебе жалко, что ли? Ты же с этой Быстрой тропой целый год времени сэкономишь... Я упрямо помотал головой. - Мне действительно надо делать ноги, дружище. Я сегодня вскочил среди ночи с таким чувством, что рехнусь, если немедленно не отправлюсь в путь. - С причудами ты, как все демоны! - снисходительно сказал он. - А хочешь - пошли со мной! - великодушно предложил я. - Сам же говорил, что многого не видел - вот и посмотришь. Опять же, со мной веселее, чем с твоими драгоценными дерьмоедами - разве нет? - Так-то оно так, - растерянно протянул Мэсэн, - только как же я все брошу? У меня дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу... Что ж - пропадать всему? Да и зачем мне куда-то ехать? Дел у меня никаких там нет, а на баловство время тратить жалко... - Как знаешь, - вздохнул я. - Мое дело - предложить. Мне стало грустно и немного смешно: Мэсэн был чертовски похож на людей, среди которых прошла большая часть моей жизни: когда к ним в дверь стучится единственный и неповторимый шанс начать все сначала, тут же непременно выясняется, что у них "дом, хозяйство, полный сарай дерьмоедов на продажу" и совершенно нет времени на всякое "баловство"... Остаток пути мы молчали: все было сказано, даже немного больше, чем все. Я не очень-то хотел оставаться в одиночестве, но твердо знал, что мне нужно уходить. Судя по всему, Мэсэн тоже не очень хотел оставаться в одиночестве, но он твердо знал, что никуда со мной не пойдет. Все было решено - о чем еще говорить? Наконец Мэсэн прикрикнул на своего "свинозайца", тот послушно остановился и тут же принялся пережевывать круглые ярко-красные листья ближайшего кустарника. Я спрыгнул на землю и вопросительно уставился на своего проводника. - Да вот она, твоя тропа, - неохотно сказал он, указывая на узкую тропинку, едва различимую среди высокой травы, - не бойся, не обманываю. Если пойдешь налево, уже в полдень снова будешь пьянствовать в гостях у своего приятеля Таонкрахта... Да погоди ты, я сам знаю, что он тебе даром не нужен, - отмахнулся он от моих попыток возмутиться. - Ступай направо: сам не заметишь, как окажешься в Эльройн-Макте, а там, глядишь, и до Вурундшундба твоих ненаглядных рукой подать... Погоди-ка еще минутку! Он долго рылся в куче хлама, который равномерно покрывал дно его телеги. Наконец извлек оттуда чудовищный нож топорной работы. Я узнал его: это был наш военный трофей, извлеченный из-под лохмотьев раздавленной разбойницы. Мэсэн несколько секунд вертел его в руках, искренне любовался этой "драгоценностью", потом решительно протянул его мне. - На, держи, Ронхул. Нельзя бродить по этим лесам совсем без оружия, будь ты хоть тысячу раз демон! У него был такой торжественный вид, словно он вручал мне величайшее сокровище всех времен и народов: какой-нибудь заколдованный меч, или что там положено вручать великим героям в особо торжественных случаях... Мне не очень хотелось становиться владельцем этого некрасивого громоздкого предмета, да еще и отнятого у покойницы. Но я не мог обидеть Мэсэна: судя по всему, этот прижимистый дядя только что совершил жест неописуемого великодушия. К тому же он был прав: бродить по этим лесам без оружия было бы совершенно непростительной глупостью! Поэтому я постарался изобразить на своем лице максимальную степень благоговения, на которую только способны мои послушные лицевые мускулы, и принял подарок. - Спасибо, дружище, - я сам удивился собственной искренности. - Прощай, - добавил я после томительной паузы, которая явно собиралась затянуться надолго. - Прощай, если не шутишь, - эхом откликнулся Мэсэн. И тут же почти злорадно спросил: - Как же ты выкрутишься в дороге без дерьмоеда? - Ничего, - легкомысленно отмахнулся я, - обойдусь как-нибудь! - В мешок, что ли складывать будешь? - сочувственно спросил он. - Еще чего! - возмутился я. - Да ты что, Ронхул! - обалдел он. - А если Хинфа за тобой прийдет? - Ему же хуже! - гордо ответствовал я. Мэсэн укоризненно покачал головой, но так и не предложил мне взять с собой одного из многочисленных дерьмоедов, добытых, между прочим, нашими совместными усилиями. Очевидно, его хозяйственная жилка взяла вверх: грех такое добро отдавать совершенно бесплатно первому попавшемуся демону! Впрочем, все к лучшему: меньше всего на свете мне хотелось путешествовать в сопровождении какого-нибудь болотного грэу... Я спрятал разбойничий нож за пояс кожаных штанов, не удержался от ехидной ухмылки в собственный адрес - вот к чему иногда приводят детские мечты стать Робин Гудом! - накинул на плечи сложенное вчетверо одеяло, доставшееся мне от Урга, развернулся и пошел по Быстрой тропе, в магическую силу которой до сих пор не очень-то верил... Глава 5. Альвианта Дюэльвайнмакт Я довольно быстро смирился с обрушившимся на меня одиночеством. Если честно, оно оказалось скорее приятным, чем нет, как свежий ветер, которого поначалу опасаешься - вдруг продует! - а потом просто с удовольствием подставляешь ему разгоряченное лицо, больше не беспокоясь о последствиях. Впрочем, свежий ветер тоже имелся в моем распоряжении - сколько угодно свежего ветра, хоть ложками его жри! К счастью, мой рацион не ограничивался одним только ветром: общение с Мэсэном пошло мне на пользу. Теперь я знал, как искать во мху мелкую умалу - круглые желто-оранжевые плоды, покрытые изысканными черными пятнышками. Эти шедевры ботанической каллиграфии в сыром виде походили на холодную жареную картошку, а в запеченном были сладкими и сытными, как сырный пирог. Я был в курсе, что утолять жажду лучше всего кислым соком бледно-розовых плодов, в изобилии облепивших высокие раскидистые кусты с темной до черноты мелкой листвой, которые Мэсэн называл "ху-ху" и задумчиво добавлял, что "по-правильному" они называются как-то иначе. Я уже мог безошибочно находить деревья, в дуплах которых хранился мед - по тонкому сладкому цветочному аромату, вполне доступному даже для моего обоняния. Я даже знал, как вести себя, если хозяин меда - огромный чернохвостый зверь юпла поймает меня с поличным: Мэсэн утверждал, что надо вежливо извиниться, и тогда юпла уйдет восвояси, не причинив тебе никакого вреда. Я был почти уверен, что смогу поймать жирного питупа - если мне здорово приспичит пожрать мяса. Впрочем я здорово сомневался, что стану охотиться: мясо же еще и готовить надо... Одним словом, я был совершенно уверен, что не пропаду в этом лесу, даже если так и не научусь лазать по деревьям, на верхушках которых таилась большая часть местных деликатесов. Эта уверенность настолько притупила мое чувство голода, что я воспользовался своими полезными знаниями только когда разноцветные солнышки уже одно за другим поползли к горизонту, да и то скорее из чувства долга перед собственным организмом. Когда пришла ночь, я с удовольствием обнаружил, что темнота меня совершенно не пугает, скорее наоборот. Я вдруг почувствовал себя настоящим ночным существом - одним из желтоглазых хищников, которые, по словам Мэсэна, иногда встречались в лесах Альгана, но никогда не нападали на людей - поскольку всемогущие Урги запретили им это, еще в те времена, когда жили на поверхности земли, а потом просто забыли отменить запрет... Спать мне не хотелось, хотя я поднялся на ноги задолго до рассвета. Так что я шел, не останавливаясь, и не давая себе труда удивиться, что темнота каким-то образом не мешает мне ориентироваться в пространстве. Я-то действительно почти ничего не видел, но мои ноги каким-то образом сами знали, как не свернуть с тропы - чего же еще! Когда небо над верхушками деревьев начало становиться светлее - робко и нерешительно, словно оно потеряло часы и не было уверено в том, что утро действительно наступило - я внезапно понял, что зверски устал. Огляделся по сторонам в поисках подходящего укрытия. Ничего похожего на укрытие я так и не обнаружил, поэтому просто сделал шаг в сторону от дороги: там рос густой кустарник, который показался мне вполне приемлемым местом для отдыха. Я на четвереньках заполз в самую гущу ароматного месива тонких ветвей и мелких алых листьев, с удовольствием убедился, что мое тело не причиняет особого вреда растениям, а они, в свою очередь, не собираются колоть меня в бок какими-нибудь острыми сучками, завернулся в одеяло Урга и тут же уснул - так быстро, словно мой сон был торопливым убийцей, а не тактичным, вкрадчивым, немного медлительным гостем, к ежедневным визитам которого я привык... Спал я, судя по всему, недолго: когда я выполз из кустов, ни одно из солнышек еще не добралось до зенита. Но чувствовал я себя великолепно - настолько, что довольно спокойно отнесся к тому факту, что умывание мне пока не светит: никакими ручьями тут, к сожалению не пахло. Ночью я не заметил, что рельеф местности разительно изменился. Я каким-то образом умудрился забрести в горы и не запыхаться на подъеме - вот это, я понимаю, чудо! Горы, обступившие меня, были невысокими, их мягкие очертания слегка напоминали Карпаты - такие же округлые и лесистые. Тропа, по которой я шел, убегала куда-то вверх. Я послушно пошел по ней, а уже через несколько минут заметил, что спускаюсь - этого не могло быть, тем не менее, именно так и обстояли дела. Короткие подъемы то и дело сменялись короткими спусками, и до меня наконец-то начало доходить, что смутное бормотание моих немногочисленных информато