неваюсь, что треть присутствующих, как и я, члены партии. В научных институтах от этого трудно уклониться. Всем кажется, что надо действовать столь же решительно, как сейчас действуют немцы и чехи. Голосование состоится уже около полуночи. При этом оказывается, что из собравшихся первоначально 360 человек почти все пропотели в душном зале до конца. Окружная комиссия все бдит и собрание не торопит. Результаты голосования: отставной майор получил 223 голоса, то есть избран уже в первом туре. Женщина-физик собрала 178 голосов. За педагога подано -- 50, за сатирика -- еще меньше. "Самовыдвиженец" на последнем месте. Разрешалось голосовать за двух и более кандидатов -- поэтому сумма голосов больше 360-ти. Уходим с собрания оживленные и довольные. Шутка ли? Избрали кандидатом исключенного из партии, открытого оппозиционера властям! 2 февраля 1990 г. Пару недель назад состоялось "вторжение" молодчиков из "Памяти" на собрание прогрессивной писательской организации "Апрель", проходившее в Центральном доме литераторов (ЦДЛ). Это -- несложно: вход в него охраняет одна пожилая дама. Проникнув в зал заседаний, агрессоры через мегафон стали выкрикивать: "Жиды, убирайтесь в Израиль" и грозили следующий раз придти с автоматами. (Репортаж в последнем номере "Огонька"). Вообще-то говоря, это -- жалкая кучка шпаны: несколько десятков человек, но настораживает явное попустительство милиции. Из ЦДЛ этим молодчиков в конце концов вывели, но тут же отпустили. В ответ на требование литераторов "Апреля" возбудить уголовное дело районный прокурор заявил, что у него нет данных о вторжении какой-либо организации в ЦДЛ. Наверное надо представить официальную бумагу за подписью директора дома и с печатью... Говорят, будто в Ленинграде, на колоннаде Казанского собора вывешивали адреса евреев. (Сколько? Для такого огромного города? Наверное -- "утка") и по всей стране пущен слух, что 5-го мая (в день печати) будут еврейские погромы. Лично я убежден, что это блеф. В России реальной почвы для антисемитизма нет. Евреи, благодаря заботе нашей партии, не занимают никаких командных позиций в Государстве. Однако если в политической борьбе возьмут верх консерваторы и власти будут попустительствовать, то озлобленную текущими экономическими трудностями толпу можно натравить на кого угодно, лишь бы дать выход ее агрессивности. Впрочем, левые силы начали консолидироваться. В радикальной печати и на состоявшихся последние два дня во дворце спорта "Измайлово" многотысячных собраниях-встречах с лидерами радикалов происходящее справедливо названо появлением фашизма в СССР. На 4-е февраля назначен общемосковский антифашистский митинг. 8 февраля 1990 г. 4-го числа, в ответ на провокацию "Памяти" в ЦДЛ, в Москве состоялась гражданская манифестация. По официальным данным милиции в ней участвовало около 200 тысяч человек. Манифестация была направлена также против консерваторов, стоящих, -- как это всем ясно, -- за спиной "Памяти", и адресована открывавшемуся 5-го числа пленуму ЦК. Меня в Москве не было. Ходили Лина и Инна. Собирались к 12-ти против входа в Парк Культуры и шли во всю ширь Садового кольца до площади Маяковского (движение транспорта было перекрыто). Потом по улице Горького на Манежную площадь. Шествие заняло 2,5 часа. Народ на тротуарах и в окнах домов приветствовал манифестантов. Митинг проходил буквально на глазах участников пленума, разместившихся в гостинице "Москва". Выступали: Ельцин, Попов, Афанасьев и другие лидеры радикалов. Евтушенко читал стихотворение, клеймящее "Память". Судя по рассказу Лины, милиции было мало и вела она себя корректно. И площадь, и улица Горького ниже Моссовета были отлично радиофицированы -- слышно было каждое слово. По всему видно, что была дана команда не препятствовать, а даже содействовать манифестации. Интересно, кем она была дана? Теперь о пленуме ЦК, весьма расширенному по составу. Принимали "платформу" к 28-му съезду партии. По телевизору не показывали, но все выступления (похоже, что без купюр) печатали в "Правде". Проект платформы был роздан делегатам. Горбачев сделал краткий вступительный комментарий к ней. Судя по нему, платформа достаточно радикальная. Было заявлено о необходимости отмены 6-й статьи Конституции ("Партия будет бороться за то, чтобы быть правящей, но путем завоевания доверия масс") и о возможности многопартийной системы. Горбачев предложил провести прямые тайные выборы на съезд партии, сократить вдвое численность ЦК и не избирать в него функционеров Государства высокого ранга. Одновременно вполне недвусмысленно было сказано о целесообразности введения в стране президентского правления. Прения начались резкими протестами консервативно настроенных делегатов, но после выступления секретаря парткома Ижорского завода круто изменили свой характер. "Голос масс" прозвучал угрожающе: уже несколько месяцев никто на заводе в партию не вступает, а более 100 человек из нее вышли. 6-ю статью -- отменить! За многопартийность и радикальную реформу в КПСС! Предлагает нынешний ЦК от проведения выборов на Съезд отстранить, а избрать здесь же, в основном из приглашенных, специальную комиссию для организации прямых выборов делегатов съезда. Статистика 30-ти первых выступлений, которые я терпеливо вычитал в "Правде" явно в пользу Горбачева (23 против 7). Резко выступал Ельцин, а бедняга Лигачев вертелся ужом: поминал деструктивные силы в партии (очевидно, Ельцин) и вступался защищать от них Горбачева... Заключительные слова его выступления о том, как он хочет работать, заставляют его даже немного пожалеть. Они означают: "Сдаюсь, сдаюсь, только не гоните!"... Обсуждение проблемы с отделение литовской компартии происходило за закрытыми дверями. Опубликовано лишь весьма умеренное и краткое решение. Намерение литовцев осуждается (не одобрять же его!), но их приглашают повременить с реализацией этого намерения до съезда, на который прислать своих делегатов. Очевидно имея в виду, что на съезде может быть принят новая структура КПСС -- такая, что литовским коммунистам можно будет оставаться в ее рядах, не рискуя потерять поддержку своих граждан. В целом, Миша очень успешно провел этот раунд борьбы со своими противниками. Заняв президентскую должность, он возьмет на себя всю власть и всю ответственность за экономику, межнациональные отношения и все прочее. Достанет ли у него решимости и ума, чтобы справиться со всеми проблемами? Не уверен. Однако посмотрим... Известия 21 февраля 1990 г. Несомненно, в связи с участившимися манифестациями напечатана статья Владимира Лакшина "Крик над площадью". Как всегда -- умная и гуманная. Вот некоторые отрывки из нее: "У журналистов вошло в моду говорить, что среди других дефицитов опаснейшим является дефицит власти. Но, по-моему, есть еще более грозный дефицит в обществе, наблюдаемый на каждом шагу сегодня: дефицит добра. Именно так можно попросту определить то, что округляют в расплывчатом словосочетании: рост социальной напряженности. Социальная напряженность -- это и есть не что иное, как энергия зла: недовольства, раздражения, наконец, взаимной ненависти разных социальных и национальных слоев и групп, да и просто людей друг к другу... ...Власть не должна быть бессильной перед злом, но людям прежде всего надо натренировать себя на терпимость, взаимоуважение, на добро. И не так уж важно, кто принесет более заметную лепту добра в наш недобрый мир, -- церковь ли, чтение ли книг, театр и кино, семейное воспитание или школа. Знаю только, что без быстрого прогресса культуры с одними политическими требованиями все большей свободы, смахивающей на анархию, и одними экономическими требованиями одежды и колбасы, без культуры духовной -- мы пропали... не затем ли дан был нам опыт трех русских революций, не считая восстаний и бунтов прошлых столетий, чтобы мы больше ценили идею Великой Эволюции, как определил в письме Сталину 1930 года свой идеал Михаил Булгаков. Всегда находятся горячие головы, люди нетерпеливые, жадные на скорые перемены. Но беда та, что истинно глубокие изменения в народной жизни, сопровождаемые изменениями в психике и нравах, происходят медленно. К "рыцарям нетерпения", психологически точно охарактеризованным Ю. Трофимовым в его романе о народовольцах, примыкают честолюбцы, готовые всякий раз начать историю с нуля, лишь бы покрасоваться во главе бунтующих масс... ...Хочется воскликнуть: остановитесь! Все это опьянение романтикой митингов с экстремистскими речами, шествий, способных сорваться в насилие, воздетых кулаков, слома, взрыва уже было не однажды и вело только к одному: смуте, крови, диктатуре и колючей проволоке. Лучше попробуем -- история дала нам шанс -- пожить по-человечески, цивилизованно: обсуждая, а не выкрикивая зажигательные призывы, чтя едва пробившиеся, нежно-зеленые ростки демократии, уважая только еще складывающиеся справедливые законы и мирную жизнь, радея о созидании, а не об одном азартном перераспределении ранее созданного..." Я очень уважаю Владимира Яковлевича, знаком с ним, даже решаюсь считать себя его другом. Но, видимо, он ни разу не был на манифестациях демократов, собирающих главным образом либеральную интеллигенцию. Там нет "воздетых кулаков", слома и угрозы "сорваться в насилие" (что может подтвердить московская милиция). Эти манифестации и есть цивилизованное волеизъявление народа, точнее -- его лучшей, просвещенной части, способной (благодаря телевидению) цивилизованно увлечь за собой и большинство сограждан. 23 февраля 1990 г. Идет сессия Верховного Совета СССР. По вечерам, в записи показывают репортажи из зала заседаний. Но интерес к ним явно упал. (Хотя обсуждаются важнейшие законы: о собственности, о земле, о Федерации). Народ окрестил дебаты на сессии "говорильней". И справедливо. Ввиду отсутствия фракций в нашем "парламенте", каждый выступающий снова повторяет уже высказанные аргументы "за" или "против" -- то ли стараясь уговорить аудиторию, то ли себя показать на телеэкранах. Законы о собственности и земле не приняты, а отправлены в комиссии "для доработки". Холостой ход! 4 марта -- выборы на Съезд Народных депутатов РСФСР и в местные Советы. В отличие от прошлых выборов, даже сейчас, за 10 дней до выборов царит полная тишина и апатия. Никто не знает имен кандидатов, коих великое множество. По Москве в каждом избирательном участке (а это всего-то около 3-х тысяч избирателей) будет баллотироваться 6--7 кандидатов на Съезд Народных депутатов, 5--6 человек -- в Моссовет и 2--3 человека -- в райсовет (при том, что выбрать в каждом случае нужно лишь одного депутата). Никаких избирательных плакатов, ни агитации за кандидатов на этот раз нет. Их слишком много! (Голосование списками кандидатов от общественных организаций на этом уровне не производится -- только индивидуально). В интересах равенства условий предвыборной кампании, запрещено использование для целей агитации средств предприятий (как денежных, так и технических), равно как средств общественных организаций и частных граждан. Каждый кандидат получает от избирательной комиссии 50 рублей и... делай с ними что хочешь. А что на эти деньги сделаешь? Встречи с кандидатами в школах и клубах объявляются на канцелярских бланках. Хотя их и расклеивают по микрорайону, но замотанные жизненными трудностями граждане пробегают мимо, не читая. В результате на такие встречи приходит по нескольку десятков человек. Телевидение в стороне (оно общесоюзное). Говорили, что будут расклеены официальные плакаты с фотографиями, краткими биографиями и программами кандидатов, но пока что их нет. Находящиеся еще у власти партийные органы от проведения этой избирательной кампании явно устранились. ...Народ разуверился во всем. Настроение гнусное. Магазины по-прежнему пустуют, особенно промтоварные. Все скупают ("бегство от денег!"). Доверие к возможности оздоровления экономики -- на нуле. Цены растут. Предприятия всеми правдами и неправдами стараются урвать побольше и дать поменьше -- работать никто не хочет. Народ озлоблен на экономистов, которые в печати все обсуждают разные модели и пути преодоления кризиса. А тем временем элементарная бездеятельность (в связи с ожиданием своей ликвидации) или прямой саботаж аппарата распределения наращивают экономические трудности. Говорят, что повсеместно обнаруживаются переполненные склады с дефицитными товарами, которые не поступают в продажу. Тысячи товарных составов (по слухам) стоят неразгруженными, и железные дороги бедствуют от нехватки порожняка. Закупленное по импорту не на чем доставить в Союз и развезти по его огромной территории. Надо бы передать это дело в руки торговых кооперативов -- они бы справились. Но, опираясь на дремучую неприязнь народа, местные власти изо всех сил стараются ликвидировать кооперативы. Худые времена! Естественно, что на этом фоне лавиной нарастает эмиграция, в первую очередь дельной молодежи, утратившей надежды и опасающейся воцарения хаоса. Настроение портится даже у меня. В возможности, способности и намерения Горбачева я верю все меньше. Он -- хитер, но мелковат для стоящих перед ним проблем. И недостаточно решителен. Надо бы его менять, но не на кого. В Верховном Совете появился и проявился целый "букет" блестящих умов. Это -- потенциальные новые лидеры страны, но на сегодняшний день им не хватает авторитета -- по инерции связанного у нас (в массах) с возглавлением партии. Единственная конкурентоспособная фигура -- Ельцин. Но он, на мой взгляд, как серьезный политический деятель стоит не многого. Обличитель, смутьян, вожак толпы -- это да. Руководитель огромной страны, особенно в тяжелейший момент коллапса ее экономики -- вряд ли! Между тем он рвется (и имеет неплохие шансы) стать президентом России. Если на этом посту, вместо помощи и сотрудничества, он начнет борьбу с Горбачевым за влияние, ничего хорошего ожидать не следует... Боюсь, что Борис переоценивает значение своего успеха на мартовских выборах. Эти 90% -- результат "протестного голосования" -- против КПСС. (В недалеком будущем единодушные клики многотысячных толп на митингах: "Ельцин, Ельцин!" смогут усилить его самомнение и, как следствие, конфронтацию с Горбачевым. Хотя и они, эти клики, будут носить протестный характер -- антипартийный, потом антигорбачевский). Глава 4-я. Программа "500 дней". Ельцин против Горбачева 26 февраля 1990 г. Манифестация на Садовом кольце Вчера одержана немалая, на мой взгляд, виктория демократических сил Москвы. Еще 4-го числа во время митинга на Манеже было объявлено, что на 25-е назначены аналогичные митинги демократических организаций и фронтов по всей стране в поддержку радикальных сил на республиканских и муниципальных выборах (25-е -- последнее воскресенье перед ними). Дня за три до этого Верховный Совет Союза принял обращение к гражданам с призывом на этих митингах не допускать эксцессов и провокаций, а также проводить их только там, где будет разрешено местными властями. Специальное постановление Совмина СССР возложило особую ответственность за эти мероприятия на правоохранительные органы и войска МВД. По городу, -- а как потом выяснилось и по всей стране, -- стали распространяться панические слухи. Говорили, что в Москву отовсюду съезжаются "боевики", что стягиваются войска, что больницы и даже морги очищены для приема жертв ожидаемых беспорядков. В школах и детских садах детей и родителей предупреждали о нежелательном пребывании в этот день на улице -- возможны перестрелки! В учреждениях и на предприятиях парткомы убеждали сотрудников не принимать участия в митингах. По радио и телевидению было зачитано обращение всех творческих союзов с призывом не участвовать, -- не давать повода для провокаций. Явно давили на интеллигенцию, запугивали ее. Накануне вечером в программе "Время" на телевидении выступил наш новый министр культуры, Николай Губенко, и говорил о том, что мы еще не научились пользоваться свободой и это, порой, может приводить к очень прискорбным последствиям. Мне было жаль его. Призывать прямо к неучастию в митинге он не мог, но смысл его выступления сводился именно к этому. В той же программе показали обращение по ленинградскому телевидению руководителя их народного фронта опять же с призывом не участвовать. На целый день 25-го по центральному ТВ была объявлена программа завлекательных западных кинофильмов. Таким образом были приняты все доступные властям меры, чтобы запугать (или отвлечь) народ... И, надо признать, кампания имела некоторый успех. Оно и понятно -- после Тбилиси, Баку и Душанбе! Московские телефоны в субботу вечером "не остывали". Шел обмен мнениями, сведениями, слухами. Родители умоляли своих взрослых детей не ходить на митинг. Дети -- тревожились за родителей, если среди них находились "отчаянные головы". Но, в основном, пожилая публика, особенно евреи, была напугана. К примеру, наша одинокая соседка не только уговаривала нас с Линой не ходить, сообщая "точные сведения" о том, что в больницах расконсервированы запасы донорской крови, но и сама на целый день 25-го ушла в своей приятельнице-русской (в нашем же доме) опасаясь погромов, обещанных на этот день. Впрочем, кампания запугивания имела и обратный эффект. Она раззадорила молодежь. Один из приятелей моего сына сказал ему: "Я идти не собирался, но раз так стращают -- пойду". Вообще, в отличие от прежних митингов, молодежь в возрасте до 30-ти лет составляла на этот раз большинство манифестантов. Очаровательна, к примеру, была группа анархистов, человек в сто. С черными знаменами, с транспарантами: красными буквами на черном фоне, с какими-то значками и повязками на обнаженных головах. И все юные-юные, моложе 20-ти. И очень решительные! Но начну по порядку. К 11.30 мы с Линой и Инной Черновой приехали на Октябрьскую площадь, где у входа в гостиницу "Варшава" встречались сотрудники ИНЭОС'а. Их собралось человек 30--40. Среди них один из заместителей директора Института и Ученый Секретарь. Были еще двое коллег, приехавших из Казани и один -- из Киева. У соседнего дома другая группа, судя по виду, тоже ученых, ратовала в защиту следователя Гдляна, воевавшего с Лигачевым. На их плакатах, исполненных на обратной стороне каких-то графиков и таблиц, красовались немудрящие призывы, обыгрывавшие фамилию их подопечного, вроде такого: "ВзГДЛЯНем правде в глаза!" По другой стороне улицы, из другого выхода метро тоже тек поток людей в сторону Парка. Чуть дальше оба потока сливались, заполняя всю ширину магистрали перед мостом через Москву-реку. Вскоре после 12-ти, дождавшись запоздавших, подошли ко входу в Парк Культуры и мы. Здесь уже собралось 100--150 тысяч человек. Аналогичный предварительный митинг (в месте сбора) шел в это время на Смоленской площади. Говорят, что там было втрое больше народу, а общее число манифестантов милиция оценивает в полмиллиона человек. В соответствие с намеченным планом, после накопления на своих сборных пунктах обе колонны должны были двинуться навстречу друг другу и сойтись для основного митинга на Зубовской площади. В конце предварительного митинга у Парка стали зачитывать список кандидатов на Съезд Народных депутатов РСФСР, за которых рекомендует голосовать объединение всех демократических движений -- "Демократическая Россия". Список длинный: по 33 районам Москвы, а в каждом районе -- несколько избирательных округов. Примечательно, что когда стали читать этот список (предупредив, чтобы приготовили чем записать) над громадной толпой воцарилась совершенная тишина. Здесь были только заинтересованные люди! Потом постепенно, без давки они стали втягиваться в колонну, направлявшуюся к Зубовской площади. И там во время главного митинга стояли спокойно. Но не безразлично! Тем ораторам, кто понравился, аплодировали горячо. Потом так же спокойно расходились. Милиции было не много -- только по тротуарам очень широкого в этом месте Садового кольца. Впрочем, неподалеку от кольца, в переулках стояли автобусы, полные милиционеров и грузовики с солдатами. (Это мы видели уже когда шли с митинга). Военной техники не было. Зато великолепной оказалась техника "громкоговорения". На стреле очень большого подъемного крана, на высоту 6-го этажа был поднят мощнейший рупор диаметром метра полтора -- два. Он так чисто и мощно усиливал речь, что каждое слово ораторов было прекрасно слышно всем манифестантам, заполнившим Садовое кольцо от Крымского моста до Смоленской площади. Дисциплинированность собравшихся и поддержка ими организаторов митинга ярко проявились, например, в том, что в ответ на просьбу не курить полумиллионная толпа два часа не курила! И не сорила! Когда расходились, мостовая была практически чистой. Вел митинг опять Попов, главная тема выступлений -- выборы. Почти все говорившие высказывали поддержку Горбачеву при условии, что он будет решительно двигаться дальше, "несли" КПСС, поддерживали идею президентского правления при условии прямых выборов Президента народом. О 6-й статье Конституции уже не говорили -- вчерашний день! Речь шла о многопартийности и о праве КПСС на существование, об ее вине и ответственности... Но я не буду вдаваться в подробности выступлений -- они более или менее очевидны, а вместо это запишу здесь тексты нескольких десятков (из многих сотен) плакатов, находившихся в нашем ближайшем окружении. Пожалуй, они -- лучшие документальные свидетельства переживаемого нами момента истории, поскольку это -- чистая самодеятельность. Вот они: Монополия КПСС -- причина напряженности! Доколе? За Советы без реакционеров и шовинистов! Опять доброго царя? Конституцию Сахарова! КПСС -- хребет административно-командной системы. Референдум -- нужна ли КПСС?! Вся история коммунизма -- это обман, грабеж, насилие, кровь и пот рабов, нищета, бедствие, обожествление негодяев и невежд. КПСС -- политические наркоманы! К ответу! Верхушка КПСС пойдет на новые преступления, чтобы удержать власть. СССР -- тюрьма народов! Свободу всем народам СССР. Только сами народы свободным волеизъявлением должны решать как им жить. Коммунизм -- на свалку истории! ПодТАССовки -- вне закона! У нашего Егорки всегда отговорки! (Это об Егоре Лигачеве) КГБ = Гестапо Речи как снег, а дела как сажа! Михаил Сергеевич, травля Гдляна и Иванова приближает Вас к краху. Ленинская утопия стоила 50 миллионов человеческих жизней. Может быть хватит экспериментов? Чтоб из перестройки вышел прок, давай рынок и левый блок! 6-ю в музей; Егора -- за ней! КПСС -- это хомут на шее народа! Свободной хочу жить в свободной стране. КПСС -- не для честных людей! Коммунисты, не учите нас жить! Михаил Сергеевич, остановитесь -- вы нарушаете правила движения! Советы без коммунистов! "Верх позора и безобразия -- партия у власти защищает своих мерзавцев" (Ленин) Гдляну и Иванову -- 3 часа свободного эфира! Партия обещает -- народ нищает. Аппарат, мы задыхаемся от твоих автомашин. Нам выбирать президента, а не съезду! КПСС, верни народу, что украла -- власть, землю, свободу! Люди, где правда? Мы похожи на экстремистов?! Ельцина -- в президенты РСФСР! Два плаката по соседству оказались четверостишьями: Если прошлым застоем доволен и рад, Наших трудностей бремя Не вали на евреев. Ты сам виноват, господин бюрократ! Прощай, печатью заклейменный Мир бюрократов и рабов. Кипит наш разум возмущенный Фальшивым раем партбогов. Митинг получился, я бы сказал, какой-то величественный. Народ сознавал свою силу. Его не сумели запугать! Пожалуй, главным в этом митинге было именно это радостное чувство достоинства и сопричастности к чему-то большому и важному! 27 февраля 1990 г. Перечитал записанное вчера на митинге на Садовом кольце, в том числе надписи на плакатах и задумался. "КПСС -- это хомут на шее народа!", "КПСС -- не для честных людей!", "К ответу!" И так далее. Большинство надписей клянет КПСС. А между тем, я уверен, что по крайней мере треть митингующих -- члены партии. Зачем они здесь и почему не протестуют, когда ораторы всячески честят их (и мою) партию? Оглядываюсь -- не вижу ни одного обиженного или искаженного злобой лица. Напротив, -- все веселы и довольны. Не нахожу среди собравшихся и тех въедливых старух, которые в судилище так называемого "актива" при райкоме партии с нескрываемой враждебностью допрашивали меня зачем ехать в Париж, когда я было собрался туда по приглашению Лидии Григорьевны. Толпа явно солидарна с ораторами. И явное большинство в ней составляют интеллигенты. Я вступал в партию в 43-м году, 20-летним, искренне верующим юнцом, рвался на передовую. Но почти все вокруг -- заметно моложе. Как они оказались в партии? Очень многие вступили, когда поверили в очищение хрущевской оттепели, захотели стать ее активными участниками. Многих, уже спустя годы искусно ставили в безвыходное положение, заставляли вступать. Вспоминаю, как я был поражен, увидев однажды (лет 6 назад) в объявлении о ближайшем партсобрании нашего Института, что мы будем принимать в партию Андрюшу М. Ему было тогда едва за 40. Талантливый ученый, очень достойный человек, альпинист, конечно же все понимающий. Я знал его еще аспирантом, знал, что он относится ко мне с уважением и потому спросил -- зачем? Он смущенно ответил: "Коготок увяз -- всей птичке пропасть". Я -- понял: Директору и создателю нашего Института В. А. Энгельгардту было уже за 80. Он выбрал Андрюшу своим преемником. С общего одобрения назначил заместителем по научной работе и... конечно же получил от горкома партии (наверное, через Президиум АН) разъяснение, что его, ученого с мировой славой, еще можно было терпеть беспартийным во главе большого академического Института, но это вовсе не означает... Такие же условия, но уже на уровне секретаря райкома ставились при утверждении заведующих лабораториями... Стажировки молодых ученых в зарубежных научных центрах были необходимы для ликвидации отставания нашей науки, порожденного еще гонениями на генетику. Здесь уже рядовой инструктор райкома объяснял, что стажировка вряд ли будет успешной (а следовательно, характеристика из райкома -- положительной) , если стажер не будет защищен от чуждого влияния партбилетом... Так расставлялись ловушки, из которых не было другого выхода, кроме согласия на полное научное и жизненное крушение. Но кому бы от этого была бы польза? Впрочем, бывало и другое (на менее просвещенном уровне). Вспоминаю Мишу Толстых -- молодого человека, превосходного механика, которого я сам нашел для Института, познакомил с конструкциями импортных ультрацентрифуг и передал в его руки наблюдение за использованием и текущий ремонт всего парка этих весьма сложных и дорогих машин. Отношения у нас были дружеские. В один прекрасный день он попросил у меня рекомендацию в партию. Я очень удивился и опять спросил -- зачем? (Выгоды от этого у него не могло быть никакой -- платили ему по максимуму). Он вполне искренне ответил, что хочет быть в курсе и активно участвовать в общественной жизни Института. И действительно, через год его выбрали в партбюро, где он осуществлял своеобразную миссию рабочей совести даже при обсуждении вопросов, -- особенно организационных или конфликтных, -- научная сторона которых для него была недоступна. Наверное так было всюду. Последние десятилетия КПСС принимала в свои ряды не единомышленников и добровольцев (если не считать активных карьеристов). Она вела свое плановое пополнение строго соблюдая заданные пропорции: ученых и рабочих, мужчин и женщин, молодежи и людей среднего возраста. Райком спускал разнарядку в первичные организации. Партбюро намечало очередную "жертву". Секретарь бюро приглашал ее для доверительной беседы и сообщал, что "есть мнение" о том, что приглашенному пора подать заявление о вступлении. Отказаться из принципиальных соображений даже в последние годы означало поставить крест на всех планах своего "роста" и наверняка попасть под очередное сокращение штатов. Разыгрывать из себя простачка -- еще не готового или не достойного было бесполезно ("нам виднее"). Уклониться удавалось лишь придумав себе какие-нибудь тайные грехи или пороки. Так, что подавляющее большинство людей, состоящих сегодня в 20-миллионной партии -- скорее жертвы, чем злодеи. Даже карьеристов из их числа я бы лично не стал относить к последней категории, хотя, наверное, уклонился бы от того, чтобы подавать им руку при встрече. Думаю, что основная масса членов партии, особенно на производстве, понимают свою принадлежность к ней как некое дополнительное обязательство в отношении количества и качества своей работы. И совершенно равнодушны к партийной идеологии. На сегодняшний день только очень тонкий слой партийных функционеров высшего ранга, стариков был замешан непосредственно в кровавых преступлениях сталинской эпохи. Бoльшая часть нынешней верхушки партийной иерархии повинна лишь в приверженности партийным нормам и традициям, в прилежном следовании воле и примеру своего начальства. Думаю даже, что многие из них стараются сделать лучше для народа (как они это понимают), не забывая, конечно, и о своих "законных" привилегиях и вознаграждениях за эти старания. Если же вспомнить о тех молодых ребятах из идеологического отдела МК партии, которые проводили описанный мной в конце прошлого года районный семинар секретарей первичных организаций, то оказывается, что и в довольно высоких сферах партаппарата уже есть люди совсем иных, не традиционных взглядов на современность. Таким образом анафема, искренне провозглашавшаяся на нашем митинге в адрес КПСС, имела на самом деле в виду преступления ее главарей, уже сошедших или сходящих с политической сцены. А также закрепленное многолетней традицией право партийного аппарата командовать всей трудовой деятельностью и даже личной жизнью граждан огромного государства (записанное для надежности еще и в 6-й статье Конституции). Но включение в такое недифференцированное понятие КПСС миллионов ее ни в чем не повинных членов крайне несправедливо, а главное лишает страну и ее руководство перспективы использования организационной структуры партии, ее всеохватность, централизацию и дисциплину для эффективного проведения в жизнь нового курса на местах, о чем я писал ранее. Надо бы провести справедливое и персональное разделение ответственности. Может быть сначала устроить некий публичный суд над недавней преступной практикой главарей партии. (Я бы не уподоблял его Нюрнбергскому, поскольку идеология коммунизма при всей своей утопичности, в отличие от фашизма, вполне человечна). Затем провести еще одну, -- но уже с совсем иных чем некогда нравственных позиций, -- чистку партии, ее коллективное покаяние (вспомнился фильм Абуладзе) за грехи наших вождей и наш грех послушания и поклонения им. Вернуть партии право снова стать авангардом -- на этот раз коренной перестройки жизни страны, предоставить ей возможность заново завоевать доверие и уважение сограждан! Кстати это вернуло бы и самоуважение еще многочисленным рядовым партийцам старшего поколения, для которых обличение прошлых преступлений партии (как единого целого) сделало бессмысленной всю честно прожитую трудовую жизнь. Такое очищенное самоуважение позволило бы этим людям принять и поддержать перестройку как продолжение их прошлого труда и преданности Советскому государству. 2 марта 1990 г. Наметилась явная конфронтация радикальных демократов с Горбачевым. На недавнем обсуждении в Верховом Совете проекта Закона о президентском правлении некоторые из заведомо прогрессивных депутатов решительно выступили против скоропалительного установления такого правления. Они настаивали на том, что сначала следует разрешить все спорные вопросы федеративного устройства Союза и лишь потом решать вопрос о президентском правлении, причем не на Съезде или в Верховном Совете, а путем всенародного референдума. С нескрываемым раздражением наш лидер в своей речи перед телекамерами высказывался в адрес "Межрегиональной депутатской группы", которая инициировала этот спор. Создавалось впечатление, что он ненавидит эту непокорную группу депутатов. Между тем, она могла бы стать его опорой в перестройке, пожелай он с нею сотрудничать (что вовсе не значит во всем соглашаться). Все более ясно вырисовывается, что наш Мишутка стремится к абсолютной личной власти и понимает под демократией только то, что поддерживает его планы. На чрезвычайном Съезде Народных депутатов, который уже назначен на 12 марта он, вероятно, будет избран Президентом СССР. 9 апреля 1990 г. Давно не записывал впечатлений о политической жизни. И -- неохота. Как-то неясно, куда все идет. Ограничусь перечнем важнейших событий за этот месяц. 1. Горбачев в Президенты избран, но не очень убедительно -- набрав лишь около 60% голосов от списочного состава Съезда. При том, что выборы были практически безальтернативными. 2. Он назначил Президентский совет из 15-ти человек. Около трети -- люди, на мой взгляд, достойные (Яковлев, Шаталин, Шеварнадзе...) Примерно столько же -- из "правого" лагеря. Остальные -- середина. Армия, КГБ, МВД и иностранные дела представлены своими министрами. Некое внепартийное "Политбюро". 3. КПСС явно идет к расколу или самороспуску. 28-й съезд партии перенесен на июль. До этого будет созвана всероссийская партийная конференция. Ее делегаты будут и делегатами съезда от России. В областях, -- одна за другой, -- проходят массовые митинги населения, добивающиеся смещения местного партийного руководства -- секретарей обкомов или целых бюро. 4. На выборах Народных депутатов РСФСР в Москве, Ленинграде и, видимо, еще в нескольких крупных городах демократические объединения одержали внушительную победу. Зато партаппарат, на этот раз организовавшись, добыл себе мандаты на безальтернативных выборах в провинции. Там основная масса избирателей, особенно по деревням, еще не восприняла возможности выбора, и, в силу многолетней традиции, послушно голосует за единственную кандидатуру партийного секретаря или местного начальника. Состав Верховного Совета РСФСР, вероятно, будет лучше, чем Совета Союза, но не вполне радикальным. В столичных Советах к власти пришли демократы. 5. Верховный Совет СССР принял основные законы: о земле, собственности и аренде. На подходе -- закон о социалистическом предприятии, о налогах и новый закон о кооперации. Закон о печати задерживается где-то в кабинетах. Уж больно пресса и телевидение "достают" аппаратчиков. 6. В Закавказье и Средней Азии волнения притушены, но обострилась ситуация с Литвой. На республиканских выборах убедительную победу одержал народный фронт "Саюдис". 11 марта Верховный Совет Литвы принял решение о выходе из состава СССР. После чего все повисло в воздухе. Съезд Народных депутатов, естественно, объявил это решение незаконным. Его отмену Горбачев поставил условием начала переговоров об отделении Литвы. Тем временем Верховный Совет спешно принял Закон о порядке выхода республик из Союза. Что само по себе есть великое достижение! Закон вполне демократический, предусматривающий переходный период длительностью в 5 лет после принятия соответствующего решения на референдуме в республике -- не менее, чем двумя третями голосов ее избирателей. В переходный период должно быть спокойно осуществлено разделение государственного имущества, предприятий, миграция и обустройство населения. Литовцы надеялись на немедленное признание Западом их независимости и ошиблись -- их признала только Австралия. Ситуация в Центральной Европе после падения коммунистических режимов настолько осложнилась, что миру сейчас важнее всего сохранение стабильности -- в том числе и внутри СССР. Известия 17 мая 1990 г. Статья всемирно-известного физика-теоретика, друга А. Д. Сахарова Виталия Гинзбурга "С кем вы, демократы?" Статья большая, на 4,5 колонки, очень интересная и потому заслуживает несколько более подробного, чем обычно цитирования. Она начинается так: "Тревожно... Тревожно на душе. Тревога -- лейтмотив в разговорах между знакомыми и незнакомыми. Год назад, в мае 1989 года, настроение было другое. Только что закончились выборы Народных депутатов СССР, шла подготовка к их 1-му съезду, было ощущение начала новой эпохи, новой жизни. Прошедший год -- год редкий по насыщенности событиями: три Съезда Народных депутатов и сессии ВС СССР, исторические события в Восточной Европе, забастовки, рост преступности, межнациональные конфликты в стране, кризис в КПСС, рождение новых партий и организаций, переход к президентской форме правления, Литва. И, быть может, главное -- нет перелома в экономике, и видны черные тучи на горизонте. Отсюда беспокойство и даже страх, ведь ломать -- не строить. В условиях явного ослабления Центральной власти и лишь становления местных Советов, на фоне пустых прилавков и полной безнаказанности хулиганствующих элементов страна легко может быть ввергнута в бездну..." . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . "...Хочу коснуться двух исходных вопросов: во-первых, какова цель перестройки, к чему хотим прийти? И, во-вторых. По какому пути двигаться к намеченной цели?.. Цель, к которой привержены очень многие (и я в том числе), назовем их демократами, такова: создание современного, цивилизованного и демократического общества. Речь идет об обществе, в котором соблюдаются положения Всеобщей декларации прав человека, материальный уровень жизни достаточно высок, а социальная справедливость в максимальной мере обеспечена. Можно назвать такую систему гуманным, демократическим социализмом... по сути же имеется в виду, по крайней мере на первом этапе нечто довольно близкое к обществу, существующему, скажем, в Швеции... А средства, пути достижения цели? Не будем даже обсуждать гнуснейший тезис: "Цель оправдывает средства". Хочу защитить лишь скромное утверждение о том, что верность демократическим целям в принципе вполне совместима с компромиссами и даже временными отступлениями при учете реальной обстановки, от демократических идеалов. Поясню это на примере введения у нас президентского правления. Еще за несколько месяцев до 3-го съезда М. С. Горбачев не считал такой путь целесообразным, но бурное развитие событий сделало введение президентского правления делом срочным и необходимым. Мне это кажется очевидным, но, главное, так считали Горбачев и его "команда". А значит все, кто "за Горбачева", за его политику перестройки, должны были бы его поддержать, но не тут-то было. Для введения поста Президента далеко не все было подготовлено, нужно было бы раньше принять ряд законов и положений регламентационного характера. А выбирать Президента необходимо было бы, скорее не на Съезде, а всенародным голосованием. Правильные аргументы, взятые сами по себе и рассматриваемые абстрактно, в рамках формальной логики. Но абсолютно неверные в обстановке цейтнота, перед лицом опасности с разных сторон. Думаю, что уже сейчас, всего через два месяца после выборов Президента, достаточно ясна правильность принятых решений. А ведь они буквально висели на волоске, и в значитель