в бок защитникам нескольких баррикад, но сейчас они отступили даже там, отхлынув к кораблям. За дело взялись их собственные стрелки, и двое храбрецов-гвардейцев, бросившихся очертя голову к застывшим у пирсов галерам, распростёрлись среди вражеских тел, пробитые навылет тяжёлыми арбалетными стрелами, от которых не спасали никакие доспехи. Полковник Эберт с трудом сдержал порыв своей разношёрстной армии. Доселе он менял одного за десятерых, если не за двадцать и намерен был как можно дольше удерживать это соотношение. Вновь воспряли духом лучники-ополченцы, возвращаясь на свои места и вступая в перестрелку с корабельными арбалетчиками. Гвардейцы перестали метать стеклянные и глиняные фляги со взрывающейся смесью, сберегая ценный боевой припас. Однако в гавань непрестанно входили новые и новые корабли, так что у пирсов уже не хватало места, и новые отряды спешили с одной галеры на другую, перебегая по опущенным мосткам. Замешательство имперцев длилось недолго, и, не имея чем парировать невиданное оружие защитников Скавелла, они привели наконец в действие магию. Зло и тонко завыл ветер, задувший, казалось, сразу со всех сторон. Небо мгновенно потемнело, словно присыпанное пеплом. От дальних горизонтов помчались обез- умевшие тучи, в несколько мгновений обращаясь из мирных белых кучевых столпов в налитые иномировой чернотой чудовищ, среди которых замелькали алые языки молний. Сильный, порывистый шквал бросил в лица защитников Скавелла пригоршни едучего песка, погнал назад их стрелы, норовя сбить колючую их тучу наземь. Струйки этого невесть откуда взявшегося песка сливались, свивались, превращаясь в подобие длинных тонких копий, навылет пробивавших даже стены домов. Плотные ряды запиравших выходы из порта "Белых Слонов" и гвардейцев должно было смести в один момент, и смело бы, если бы не спешно собранные аррасские маги. Полковник Эберт не погнал их метать молнии в черно-зелёные галеры. Волшебники встали на пути посланной вперёд вражьей магии, и это получилось у них гораздо лучше. Как известно, начавший первым магический поединок проигрывает в тринадцати случаях из двадцати.Окончившие Академию Высокого Волшебства в Ордосе не были настоящими боевыми магами в полном смысле этого слова. Но одно они знали твёрдо и умели грамотно применять - знаменитый принцип "кольца", слияние сил чародеев. И сейчас они поставили на пути убийственных песчаных копий надёжный заслон. Тучи внезапно брызнули кровяным дождём. Тяжёлые, густые капли. Запах самой настоящей крови. Чародеи ударили все вместе, сливая воедино силу своих стихий - алый дождь вбил летучий песок в пирсы и мостовые. От столкнувшихся сил яростно бросилась на сушу вскипевшая в бухте вода, забурлила под сотнями бегущих ног. Ветер не стихал, дул всё сильнее: маги Клешней отнюдь не соглашались считать себя побеждёнными. Фесс помнил Арвест. Помнил жемчужную тучу, висевшую тогда над кораблями захватчиков (зелено-алыми, в отличие от зелено-чёрных), помнил удар истинной некромантии, вышибившей разом жизнь из посмевшего атаковать Белого волшебника. Он знал, что перед нападавшими тоже стоят какие-то барьеры, они тоже отчего-то стараются победить силой оружия, а не магии. Но если они служат Сущности, какие могут стоять перед Ней преграды, какие ограничения? Между какими опасностями , пытается пройти Она?.. Фесс понимал, что понять это необходимо. Если враг владеет магией такой мощи, то ему нет нужды посылать в бой армии и флотилии. Достаточно одного чародея, который просто приказывает всей вражьей армии умереть в один момент. Над мачтами застывших галер воздух задрожал и начал сгущаться. Переливаться, чуть светиться тем самым, знакомым некроманту жемчужным отсветом. Мертвенным, словно фонарь в костистой руке скелета, сопровождающего тебя в первой прогулке по Серым Пределам... .. Работаем, работаем, Фейруз. Мы не должны стесняться или чувствовать угрызения совести. То, что мы делаем, - необходимо, как необходим всякий труд. Других назовут героями и победителями, наш удел - людской страх и отверженность, наступающие, как только они начинают понимать, чем на самом деле мы занимаемся. Смотри на меня, брат, мои руки не дрожат, хотя они покрыты горячей кровью невинных бессловесных существ. Человек растит скот, кормит и поит, заботится и охраняет, чтобы потом хладнокровно вонзить нож в горло. Забить, разделать - и съесть. Отвратительно, правда? Но так поступают все, от мала до велика, и никому не придёт в голову мысль отказаться от мяса. Это необходимо, чтобы жил людской род. То, чем занимаемся мы, - то же самое. Мы убиваем, чтобы жил наш род. И потому не бойся крови, текущей по нашим пальцам. Мы просто никого не пытаемся обмануть. Мы не стараемся выглядеть лучше, чем мы есть. Мы правдивы. Мы некроманты. Смерть стоит рядом с каждым из нас каждый день, каждый час. Это наша работа - стоять с ней рядом, удерживая под локоть. Придёт время, и ты поймёшь меня, брат. Если мы с тобой переживём этот день. ...Отбив первый магический приступ Клешней, аррасские маги осмелели. Кольцо они не разорвали, и, едва вызванный ими дождь покончил с насланными песчаными копьями, защищавшие Скавелл чародеи сами перешли в наступление. Фесс ничего не мог сделать. Ни остановить их, ни защитить. Его собственное заклятье, его гримуар ещё были далеки от завершения, а потратить скопленные крохи Силы, чтобы сберечь волшебников? Вот ты и снова судишь, кому жить, кому нет, некромант. Я могу и буду судить. Потому что только так я могу исполнить свой долг. Не мешай мне, совесть. Отойди в сторону. Потом можешь мучить меня, сколько вздумается. Но сейчас - отойди. Кошки мяукали всё громче, всё отчаяннее, метались вдоль крепкой эграды... Бедняги. Вам снова выпало платить своими жизнями за тех, кто вас кормил и поил. Немножко нечестно, но разве честен лекарь, режущий невинное животное в попытках найти лекарство для больного ребёнка?.. Бой вспыхнул, разгораясь с новой силой. Линия защитников Скавелла растягивалась, воины Клешней старались обойти баррикады, потому что там, где они пускали в ход тарань-, начинали греметь взрывы гранат султанской гвардии. Там, где защитников оттеснили чуть вглубь, имперские воины занялись уже знакомым Фессу по Ар-весту делом - поджигали всё, что только могло гореть. Сейчас некромант видел и понимал: имей Арвест ещё несколько дней, чтобы приготовиться к отпору, - исход сражения был бы совсем иным. Магия Клешней оживала, и Фесс ощущал, насколько она близка его собственному искусству. Чистая, незамутнённая магия Смерти. Доведённая почти до абсолюта. А его заклятье всё ещё не готово... На галерах вновь пустили в ход катапульты, отвечая на летящие навстречу атакующим взрывающиеся смеси. Катапульт было много, и били они метко. Требушеты тоже старались, и одна галера начала медленно погружаться - но остановить армаду это, конечно, не могло. Каменные ядра крушили стены, дома с жалобными предсмертными стонами рушились, словно игрушечные, осколки розового и белого мрамора взлетали на десятки локтей; защитникам пришлось отступить, выходя из-под обстрела. Камни падали густо и часто, и то там, то здесь, сражённый ими, падал человек. Наёмники ругались на чём свет стоит и орали, требуя идти в атаку - сколько можно ждать, пока нас всех не перебьют, что ли? Орали в ответ и сотники, требуя держать строй и "не дёргаться, мать, мать, мать!..".Линия голубых и алых доспехов продвинулась вперёд. Маги Арраса попытались отразить рушащийся на Скавелл Гибельный каменный ливень, но в это время жемчужная Туча над галерами сгустилась окончательно и чародеи Империи Клешней нанесли свой собственный удар Фессу почудилось, что он наяву видит пепельно-серый, словно из огребального праха, кнут, что поднялся Над палубами и мачтами. На миг некромант с презрением подумал, что враги, похоже, не способны к истинно отвлеченной магии, им нужно обязательно придать ей какой-то знакомый облик - но тут призрачная плеть со всего размаху хлестнула по берегу, и там, где прошёл кон-Чик хлыста, вверх рванулись фонтаны земли, битого камня, обломков стен, размётанных баррикад - и всё это Жуткое варево щедро оказалось приправлено человеческой кровью. От края до края порта широкой дугой пролегла полоса вспаханной земли, заваленной бесформенными обломками. Дома рухнули, баррикады и завалы разметало, не успевшие отступить люди просто исчезли, так, что не осталось даже и тел. Туча потускнела, посерела, опустилась почти к самым Мачтам, словно отдав все силы. Воины Клешней взвыли, будто голодные зомби, и опять надавили на оборонявшихся. Теперь им почти ничего не мешало. Отбиваясь длинными пиками, сомкнув щиты и держа строй, дисциплинированные сотни "Белых Слонов" сумели не потерять строя и отойти выше по улицам, ко второй и третьей линиям баррикад. А вот ополченцев полегло очень много. Мало кто успел вовремя отступить, мало кто имел, подобно опытным наёмникам, звериное чутьё на опасность, только и позволявшее выжить в непрерывных сражениях на границе Змеиных лесов. Но теперь две тысячи тяжело вооружённых латников полка "Белых Слонов" и сорок сотен султанской гвардии пытались удержать троекратно сильнейшего врага, получившего наконец свободу манёвра. Линия защитников растянулась, в бреши пришлось двинуть ополченцев - и там-то они как раз и не выдержали. Фесс видел, как это произошло. Неумело отпихиваясь колами и копьями, отмахиваясь выданными из скавеллского арсенала мечами, ополченцы попятились перед свистящим ураганом начищенной стали. Косы имперцев крутились, с шипением рассекая воздух. Подтянулись лучники - тоже в тяжёлых шипастых доспехах, и их стрелы собирали сейчас обильную жатву - мало кто из ополченцев имел добрый доспех, большинство довольствовалось простыми щитами. Строй нарушился, кто-то выскакивал вперёд, теряя плечо соседа, кто-то падал, вопил, раненный, хватаясь за товарищей и умоляя, чтобы его не бросали. Всего этого оказалось достаточно. Бойцы Клешней пробились сквозь копейный частокол, заплатив немалую цену, но всё же пробились. Самый первый из них воспользовался метко пущенной стрелой, сразившей высокого ополченца, вокруг которого сбивались кучей остальные защитники - алый доспех вдруг бросился вперёд прямо на целящиеся в него наконечники копий, взлетела коса, отбивая отчаянный, но неумелый выпад, и обратным движением состригла чью-то голову. В бока дерзкому имперцу грянуло сразу три копья, панцирь не выдержал, тело задёргалось, насаженное на почерневшие от крови древки, но было уже поздно. Одним броском не меньше десятка имперцев врезались в ряды ополченцев косы так и замелькали; каждый их удар распарывал от плеча до поясницы. Кто-то из гвардейцев заметил опасность и, не мудрствуя лукаво, просто швырнул глиняную фляжку с огненным зельем прямо в гущу сражающихся - обычное для профессионала пренебрежение чужими жизнями, даже жизнями своих. Полтора десятка султанских воинов, растянувшись цепью, встретили натиск набегающих следом за разорванными взрывом имперцев, и какое-то время казалось, что им удастся удержаться - бой шёл равный, и воины Клешней падали куда чаще, чем султанские храбрецы. Но бежали с галер новые и новые отряды лучников, что припадая на одно колено, ловко разряжали своё оружие почти в упор. Стрелки - защитники Скавелла не оставались в долгу, однако всё-таки цепь гвардейцев не выдержала. Ни один из них не отступил, все легли на ковёр вражеских тел, но ведь погибнуть, пусть даже со славой, отнюдь не значит победить... Сражение переместилось дальше от моря, в глубь Скавелла, где разрушений было меньше, а баррикад и ловчих ям куда больше. Уперлись насмерть пришедшие в себя ополченцы, подошла на подмогу резервная сотня "Белых Слонов", и на какое-то время могло показаться, что удача вновь поворачивается лицом к защитникам города. Но так только казалось. Теперь имперцы во многих местах на флангах теснили по-прежнему упрямо защищавшихся наёмников. Они прорывались прямо сквозь дома, выламывая двери и окна, кое-где просто прошибая стены - они до сих пор тащили с собой и не бросали тараны. Многие из "Белых Слонов" оказались в окружении. Парируя эту угрозу, Эберт потратил вторую из четырёх резервных сотен, однако шаг за шагом защитникам города приходилось отступать. И все понимали - когда сражение развернётся в чистом поле, воины Клешней просто задавят всякое сопротивление числом. ...Работаем, Фейруз. Не смотри по сторонам, братишка. Аррасцы отступают, я знаю. Наши друзья гибнут. Мы бездействуем. Потому что у нас хватит силы только на один удар. Потом - потом я сам пойду драться на скользкие от крови улочки Скавелла, городка, где я бы с удовольствием попил, поел, может, даже, забыл на время, кто я такой и каким путём иду. Если мне не останется ничего другого, буду как в Арвесте - брать силы у умирающих. Страшно. Но ничего не поделаешь. Они, конечно, засекут это. И тогда... А, впрочем, что говорить? Работам, Фейруз. Осталось уже немного... ...Маги Клешней не собирались отсиживаться в глухой обороне. Фесс не знал, остался ли кто-то в живых из чародеев Арраса, во всяком случае, когда по несчастному Скавеллу вновь хлестнула серо-призрачная плеть, сопротивления она не встретила уже никакого. Вновь взлетали в воздух обломки стен и перекрытий, стропила взмывали, точно птицы, падая и вонзаясь в землю громадными копьями. Плетъ не разбирала, где свои и где чужие. Злой магии, пришедшей с черно-зелёными кораблями, были безразличны судьбы сражавшихся за неё. Там, где ополченцы подались назад особенно сильно, линия защитников сломалась. Бросая оружие, люди побежали, словно зайцы от стаи гончих. В прорыв немедля бросились свежие силы, кто-то умело дирижировал имперскими солдатами, совершенно безжалостно, но умело. Фесс почувствовал, как дрожат его руки. Поток солдат в голубых шипастых доспехах достиг окраины Скавелла. Выплеснулся из города и, не тратя времени на добивание убегающих (да и то сказать, едва ли их можно было догнать - страх, что называется, приделал крылья к ногам), стали окружать всё ещё сопротивляющихся наёмников и гвардейцев. И тогда некромант увидел выступившего вперёд Императора. Правитель Мельина был каменно-спокоен, и на лице бестрепетно шагавшей рядом с ним Сеамни отражался такой же безмятежный покой, словно они оба пришли к какому-то очень важному для них обоих решению. За ними, держа шаг и ровняя строй, угрюмо маршировали прямоугольники ополченского резерва - тех, кого так упорно муштровал Император в остававшиеся у него неполных три дня. Он старался не напрасно. Сперва имперцы даже не обратили внимания на эту угрозу. Навстречу мерно шагающим шеренгам выдвинунесколько десятков лучников - над головами защитников Арраса поднялись деревянные щиты. Император, наверное, выгреб все запасы из арсеналов города. Конечно, люди падали, но строй не нарушался. Уцелевшие просто перешагивали через убитых и раненых. Бежали, стреляя на ходу, и лучники-ополченцы; их было гораздо больше, и имперские стрелки отступили в замешательстве. Маги Клешней либо не пришли ещё в себя после второго удара своей плетью; а может, Императора защищала белая перчатка? Император резко вскинул меч, и его люди перешли на бег. Длинные колья опустились - с диким рёвом, рванувшимся из сотен и сотен глоток, ополченцы бросились в атаку, и было в этой атаке нечто от того безумия, с каким легионы славной Мельинской империи шли на приступ башни Кутула. И - показалось это Фессу, что ли? - в высоко поднятой руке Сеамни Оэктаканн мелькнуло что-то, напоми-йающее тень Деревянного Меча. Две рати сшиблись, и не копья даже - колы - живо доказали своё преимущество перед более короткими косами Клешней. Земля мгновенно покрылась кровью и растоптанными трупами. Имперские воины напрасно надеялись на крепость доспехов. Тяжёлые колья застревали между шипов, соскальзывали к уязвимому горлу, давили, мяли, рвали - дикая схватка вскипела и погасла, потому что нескольких сотен имперцев, дерзнувших встать на пути этой атаки Императора, просто перестали существовать. На плечах дрогнувших и показавших спины имперцев люди правителя Мельина ворвались обратно в Скавелл, гоня врага к порту. Фесс ощутил касание холодной и чистой эльфийской магии, видел взлетевшие выше крыш окровавленные обрубки в рассечённых доспехах из панцирей морских чудовищ, и понял, что Сеамни Оэктаканн тоже привела в действие ту память о Деревянном Мече, что навсегда впечаталась в самое существо бывшей Видящей. Воспряли духом вымотанные боем наёмники и гвардейцы. Враг заколебался, он столкнулся с чем-то совершенно непредвиденным. Казалось, ещё немного - и он в панике бросится бежать, забыв о том, что победа была уже почти у него в руках. Жемчужная туча над бесчисленными мачтами галер вскипела, словно от несдерживаемого гнева. Дико мечущиеся по небу облака, показалось Фессу, стали оборачиваться знамёнами марширующего призрачного войска. Зло, пришедшее в Скавелл, поняло, что надо действовать и что победить одной только сталью ему сегодня не удастся. И как раз в этот момент Фейруз уронил покрытые кошачьей кровью до самых плеч (признак неумения выполняющего обряд ритуального мучительства) руки и тихо проговорил: - Кошки кончились, Великий Мастер... Фесс замер. Гримуар подошел к концу. Настало время уже ему показать пришельцам, что их путь на восток не будет устлан розами. Новые, свежие сотни имперцев текли навстречу уже начавшим уставать защитникам города. Порыв ополченцев Императора выдыхался естественным образом, он просто захлёбывался в крови - и тех, и других, потому что, даже погибая, ополченцы захватывали с собой не меньше врагов. Правда, остриё их удара продолжало продвигаться - потому что людей вели Император и Сеамни. Мощь Деревянного Меча обнаружила себя, теперь жди в гости маски, но Фессу было уже всё равно. Это его холм, его бой и его война, и больше он не отступит. ИНТЕРЛЮДИЯ 24 Громадный коричневокрылый сокол снижался стремительно, вспарывая, словно ножом, редкий на такой страшной высоте воздух. Разумеется, ни один обычный сокол сюда бы залететь не смог. Вокруг изогнутых, подобно луку, могучих крыл плясало алое пламя, не в силах повредить существу, падающему на мир Эвиала, точно на добычу. Клюв птицы открылся, из него вырвался яростный клёкот - могучий сокол видел кипящую внизу битву и словно вспоминал себя, тот день, когда вражеские галеры почти точно так же врывались в гавань его крепости, его Хединсея. Как хотел бы он броситься в битву! Вновь услыхать свист чужой стали, вновь ощутить упоение боем и тёмную радость победы, когда к ногам валится пронзённый твоим мечом враг! Проклятый закон. Проклятое Равновесие. Проклятая участь бога, который не в силах поступать по-божественному!.. Сокол видел гораздо больше, чем любой другой участник битвы. Он видел весь путь, который проделали черно-зелёные галеры, видел ту силу, что бросила их в бой, и едва мог сдержать клокочущую в груди ярость. Старый враг, отыскавший новые пути. Те пути, перекрыть которые он, Новый Бог, сам не в состоянии. Нелепость!.. Проклятие Древних, или кто там установил этот глупый закон, такой же глупый, как запрет магам одного поколения убивать друг друга! Он видел и тот ужас, что ждал своего часа близко, близко к реальности Эвиала. Видел жуткую ухмылку на гротескной морде чудовища... и тоже не мог убить его собственноручно. Насколько же более свободен он был, когда сражался с Молодыми Богами, вытаскивая из "вечной" темницы своего друга!.. Он видел и два корабля, быстро приближавшихся к месту побоища. Две фигуры, застывшие в одинаковых позах подле бушпритов. Эти женщины могли бы стать сестрами, если б не стали смертельными врагами. Они обе почувствовали, что происходит, и не могут остаться в стороне. Сокол вновь закричал - от бессильной ярости. Сложил крылья и камнем рухнул вниз, обманывая себя неистовством полёта. Глава тринадицатая ВСЕ ПОРОГИ СХОДЯТСЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ) Пришёл наш час, Фейруз, - негромко произнёс некромант. Он стоял над забрызганной кровью магической фигурой, стоял, покачиваясь, словно в трансе. Он всё сделал согласно классическим правилам своего волшебства. Он закончил Тёмный обряд. Железо и огонь доставили столько мук, что сейчас бы хватило упокоить дюжину изобилующих зомби и скелетами погостов. Он бросил последний взгляд на дрожащую изломанную линию боя, что вновь поползла к окраинам Скавелла, глянул на заполненную чужими кораблями гавань,вздохнул - время для него словно остановилось. Испачканная кровью рука плавно опустилась, словно задёргивая занавес за прежней жизнью. Странно на первый взгляд, не раз и не два пускал он в ход заклинания некромантии, но никогда ещё не стягивал в кулак такие силы. Даже когда разбирался с "проклятой" деревней в Леснь Кантонах, когда бился с костяным драконом, когда останавливал Дикую Охоту в сумеречном Нарне. Он знал, что судьба позволит ему нанести только один удар. И этот удар должен стать последним. В середине, там, где битва сровняла Скавелл с землёй по-прежнему наступали Император и собравшиеся вокруг него люди; порыв остальных ополченцев уже угас, они медленно пятились назад. Маги Клешней наконец-то обратили внимание на дерзкую кучку. Они, разумеется, почувствовали присутствие чужой волшбы, не поддающейся их собственным чарам. Почувствовали и решили, судя всему, покончить с этим одним ударом. Падают секунды, словно капли жертвенной крови в широкую пламенную чашу. Отсчитываются мгновения чьих-то жизней, которым выпало сгореть в незримом пожаре. Потому что готовые столкнуться заклятья обращались к куда более высоким материям, чем огненные шары или грозовые молнии, обычное оружие стихийных чародеев. Ладонь Фесса, завершая круг, коснулась окровавленной земли. Сам некромант опустился на колено, склоняя голову - не пред неизбежным, но отдавая дань последнего уважения этой земле, на которой сейчас предстояло разверзнуться тому самому аду, которым так любили пугать всех служители Спасителя... Пора. На несколько мгновений поле битвы окутала мёртвая тишина, словно под действием смертоносного заклинания первыми стали гибнуть звуки. Фессу уже доводилось пользоваться силой умирающих. Достаточно вспомнить Арвест. Тогда смерти одного-единственного воина хватило, чтобы остановить почти девять десятков солдат Империи Клешней. Кто знает, может, сегодня тоже придётся прибегнуть к подобному. Но сплетённое им заклинание поистине можно было считать самым изощрённым и действенным из всего им сделанного. Фесс магическим зрением воспринял прокатившуюся навстречу имперским полкам невидимую волну, в ней изгибались и ломались очертания домов, улиц, людей; некроманта вдруг охватил ледяной холод, словно со всех сторон задул пропитанный липким морозом ветер. Мир вокруг него менялся, и менялся быстро - выцветали краски, небо становилось бесцветно-серым, море - почти неотличимым от неба над ним. И высоко-высоко, от серого моря до серого неба, поднялись вдруг исполинские Врата, протянувшиеся из бесконечности в бесконечность. Врата, которые Фесс столько раз видел в своих снах, которые описывались в бесчисленных трактатах по некромантии. Воображаемые, но реальные. Ничего не значащие, но важнее их нет ничего. Врата, отделяющие мир живых от мира мёртвых - но не просто область Упорядоченного. Серые Пределы каким-то образом лежали и рядом, и бесконечно далеко. Некромант отворял врата в запретный мир. Отворял посреди яркого дня, открывал не для своего астрального двойника, отнюдь! И потрясённые люди, ещё миг назад сражавшиеся насмерть среди полуразрушенных, частично горящих домов, замирали в ужасе, опуская оружие и вглядываясь в небеса. Они видели свою судьбу, судьбу каждого, кто живёт и кто обречён умереть. Видели бесчисленные силуэты ушедших, и каждый волшебным образом узнавал своих, собственных родителей, детей, сестёр, братьев, жён, любимых.. Каждый видел молчаливые шеренги призраков застывших со сложенными на груди руками. Глаза теней были закрыты, ушедшим они не нужны. Фессу казалось, он только что вскрыл острым ножом собственную грудь, его кровь хлещет фонтанами во все стороны и с каждой каплей её уходит частичка жизни. Врата упрямо тянули его прочь, створки норовили хлопнуться - их удерживала сейчас только сила некроманта, проделанное им чародейство, совершённое злодейство, убийство невинных бессловесных существ. Некромант жертвовал своим собственным посмертием, чтобы только остановить вторжение. А потом шеренги призраков вдруг поплыли вперёд, понеслись над головами сражавшихся. Ледяной ветер сделался нестерпимым, это на самом деле было дыхание из глубины страны мёртвых, хотя, конечно, никакой "страны" там никогда не было. Фесс смотрел сейчас в такие бездны, куда до него не заглядывал, наверное, ещё ни один человек. Что он там видел, не способны передать никакие слова. Ужас, таящийся там, непредставим. Слабый человеческий разум старается не вспоминать о нём. А потом катящаяся из Серых Пределов волна Силы захлестнула берег мира живых. Её видел только Фесс, но вот то, что эта Сила творила, видели все, кто только мог видеть. Из ушей, глаз, носа воинов Империи Клешней начинала хлестать кровь. Уже не воображаемая, а самая что ни на. есть настоящая, горячая и красная. Вспухали, вздувались и лопались перезревшими дынями щёки. С треском ломались суставы, челюсти падали под ноги бьющимся в агонии! людям. Распухающая плоть ломала даже шипастые панцири, и каждая щель исходила сейчас кровью и гноем. Чудовищное жертвоприношение, когда десятки тысяч душ расставались со своей телесной оболочкой. А Фесс обратился к Великой Шестёрке, предлагая принять его долг и вернуть его Силу - силу обычного некроманта. Защитники Скавелла кто бросился наутёк, кто, оцепенев, выпученными глазами смотрел на кошмарную гекатомбу. Салладорец был бы, наверное, доволен. Глаза тысяч и тысяч были обращены сейчас на застывшего некроманта - земля, где он стоял, вся пылала красным, и над головой Фесса винтом уходил в небо столб чёрного дыма - единственный чёрный росчерк в сделавшемся серым мире. И оцепеневшим людям казалось, что с воздетых рук некроманта стекают вниз нескончаемые потоки крови. А врата всё не закрывались, лилась и лилась в мир страшная истребительная Сила, и - чувствовал Фесс - глубоко-глубоко под слоями Реальности зашевелились иные сущности, пробуждённые к жизни этим потоком и нескончаемыми эманациями мук и предсмертной агонии - Тёмная Шестёрка обжиралась, но даже она не могла пожрать всё до конца. Фесс гнал волну смерти дальше и дальше к заполнившим порт кораблям, где, он знал, засели маги Клешней, где было сердце явившегося сюда зла. Ему нужно было покончить с ними раз и навсегда, и он тянул, тянул, словно сам из себя - сломанную живую кость. И натолкнулся на отчаянное сопротивление. Его неведомые противники тоже были сильны. Они быстро поняли, что происходит и чем это им грозит. В ход пошло их собственное чародейство, и было оно, пожалуй, ничуть не слабее использованного некромантом. Рядом возник Император - доспехи в отметинах от чужих клинков, покрытые кровью, - но чужой. Правитель Мельина поднял левую руку, готовясь привести в действие латную перчатку. Почему он оказался здесь, что подумал - Фессу осталось неведомо. Наверное, решил помочь, решил, что настал момент, когда соломинка готова таки сломать спину верблюда... За Императора цеплялась Тайде, безоружная, тень Деревянного Меча исчезла бесследно, рот Дану раскрылся в немом крике - словно она пыталась от чего-то остеречь некроманта. Слишком поздно. Заклятья столкнулись. Император резко сжал левый кулак, перчатка извергла из себя поток огня... но пламя словно бы натолкнулось на стены невидимой клетки. Отдача швырнула Фейруза в сторону, как котёнка, бросила наземь Тайде, даже Император упал на одно колено. Фесс не пошатнулся, но и он не сумел ничему помешать. Заклятье его врагов пыталось возвести непробиваемый барьер между чарами некроманта и армией Клешней Завоеватели уже не думали о победе, они помышляли только о бегстве и спасении собственных жизней и пытались опустить завесу - завесу иномирья, разделяя Эвиал подобно тому, как были отделены от всех прочих земель моря и континенты, оказавшиеся под сенью Западной Тьмы Заклятье Императора оказалось последней каплей. Фесс едва успел понять, что происходит - Императора и Тайде внезапно словно окутал туман, плотный и белесый. Фесс видел, как яростно рванулся Император, стараясь пробиться назад, туда, где кипела битва, где сражались его ополченцы - правитель Мельина не помышлял о бегстве с поля боя. Слишком поздно. От столкновения чудовищных сил и заклятий пришло в действие их собственное заклинание, предназначенное отправить Императора и его Тайде домой, обратно в Мельин. Император ещё успел один раз в отчании броситься на стенку плотного туманного пузыря, прежде чем пузырь, оторвался от плоти Эвиала и стал таять, не устремляясь в небо и не уходя под землю, а словно бы растворяясь в Межреальности. Затряслись самые глубинные слои, основания Эвиала. Закрытый мир никогда ещё не знал таких потрясений. У него отнимали его добычу.Резкая боль в сердце. Фесс ощутил, словно где-то неподалеку - неподалеку для мага, разумеется, не для обычного человека - в ближней реальности Эвиала ожила и с яростью бросилась на и без того ослабленные прутья своей "клетки" неведомая тварь, та самая, кого Император и Тайде называли просто Зверем. Наверное, его в тот же самый миг ощутили и магк Клешней. Ощутили, но сделать ничего не могли - их заклятье всё ещё боролось с чарами Фесса, и хотя все сошедшие на берег солдаты Империи были мертвы, наступление и не думало останавливаться. Фесс внезапно и с ужасом ощутил, что у него уже нет сил держать врата открытыми. "Последнего усилия" не получалось. Но и маги врага закрыть врата не могли. Возведённая ими преграда медленно отступала, вот она уже оказалась посреди галер первого ряда... По земле прокатилась судорога. Судорога, ощущаемая всеми, не только магами. С треском ударились борта галер. Клетка Зверя готова была вот-вот лопнуть. Клара Хюммель не сходила с носа корабля. Ногти боевой волшебницы впились в ладони, но она даже не чувствовала боли. След Кэра кончался, погоня кончалась. Они были очень близки к цели, близки, как никогда! Грандиозный флот, собравшийся на подступах к какому-то ничем не примечательному городишку, Клару ничуть не пугал. В конце концов она - маг Долины, и горе тем, кто попытается встать на её пути. Кто тут сражается и за что - Клара догадалась достаточно быстро. - Похоже, нам не придётся даже идти на запад, - повернулась она к своим спутникам. - Тьма сама явилась к нам. Это её флот. Пытаются высадиться на берег. - Мы... ударим? - двинулась вперёд Тави. Глаза её разом вспыхнули. Валькирия тоже проворчала что-то одобрительное, поглаживая эфес. Клара задумчиво покачала головой. - Прежде чем возникла мысль о нашем походе, мы заключили некую сделку. Подписалась под ней я, вы здесь совершенно ни при чём. Мне надо добыть Мечи, понимаете? А ещё раньше я обещала Аглае - лучшей и единственной подруге - найти и притащить домой живым и по возможности невредимым её также единственного племянника. Кэра Лаэду. Того самого, кто хранит Мечи. Так что прежде, чем бросаться в битву, желательно бы сдержать слово. Как вы думаете, друзья? - Слово боевого мага больше его жизни, - серьёзно кивнул Раина. - Сперва надо добыть Мечи. Кэр - приложится Клара кивнула. - Распорядись, чтобы спустили шлюпку. Ждать нас не надо. Как только Мечи окажутся у нас... - Думаю, тогда нас найдут, - заметила Раина. - А я, если честно, надеялась, что... - Что Мечи помогут нам справиться с Тьмой? - спросила Тави - Разумеется, - кивнула валькирия - Я б не стала недооценивать силу Той, что способна привести такую армаду.. - Мы с самого начала так и хотели - обратить Мечи против Тьмы, если сам Кэр не может этого сделать, - пожала плечами чародейка. - Я надеюсь, что наш наниматель всё-таки не сразу сумеет явиться за Мечами. В конце концов, в мир-то он спуститься не может! Помните? Все помнили. - Так что нечего бояться, - заверила всех Клара. - Кирия, вы считаете, что Кэр отдаст Мечи добровольно? - осторожно поинтересовалась Раина. Клара сделала иеопределённое движение бровью. - Скорее всего нет, - проговорила она. - Я склонна верить, что он - Разрушитель, что он подпал под власть этой самой Западной Тьмы. Я не знаю, на чьей он сейчас сражается стороне, думаю - на стороне тех, кто пытается высадиться на берег. Если это так, наш долг - его остановить. Если у него Мечи... то справиться с ним будет нелегко даже для меня, даже с помощью всех вас. Кроме того, если он одержим этой тёмной силой, с ним может оказаться опасно даже и говорить. Как правильно заметила Раина, силы Тьмы нельзя недооценивать. Я пока ещё не решила, как именно мы станем действовать. Как говорится, "по обстановке". Я бы осторожно и аккуратно усыпила Кэра, забрала бы подальше от всей этой суеты и тау попыталась поговорить уже более спокойно Но, повторяю, всё решим на месте... ...Они высадились на берег в некотором отдалении от города, где кипела битва. Раина несколько раз с каким-то непонятным подозрением покосилась на коричневокрылого сокола, пронесшегося чуть ли не над их головами, но птица улетела, и валькирия выбросила её из головы - Туда, - показала Клара. "Ничего необычного я не вижу", - думала Клара. - Все, как и должно быть в тылу сражающегося и, похоже, терпящего неудачу войска. Тащатся легкораненые, угрюмо несут на плащах тяжёлых; тут же непременные женщины и детишки, верно - из того самого города, где кипит бой. Никто не преградил им дорогу, никто не задал вопроса, что они, собственно говоря, делают в тылу сражающейся армии, отряду Клары попадались исключительно ополченцы, которым вообще уже не было ни до чего дела Клара косилась в сторону плотно сгрудившихся в бухте галер, она чувствовала чужую магию, и эта магия ей очень не нравилась. Но это потом, потом, если здесь Кэр и он на самом деле Разрушитель... И, как это обычно бывает, не успев подумать о несносном мальчишке, она тотчас увидела его. На небольшом холмике. Стоящим в середине правильного пятиугольника - линии на земле, неглубокие канавки, сейчас заполняла дымящаяся кровь. Вокруг разбросаны какие-то чёрные комки и комочки - Кларе пришлось вглядеться, прежде чем она поняла, что это тела мёртвых котят и кошек. Кэр застыл с воздетыми руками, и от него сейчас тянуло такой гибельной, такой убийственной силой, что Клара невольно закрылась рукой. Он стал истинным некромантом, подумала она. Истинным Разрушителем. Что же он делает? Ведь эта магия запретна . можно спорить с Игнациусом, но она всё равно запретна, ядовита и вредоносна. Клара не могла в один миг разобраться в том, что за силу привел в действие некромант. Ей приходилось сталкиваться дважды с подобными случаями, когда её нанимали короли и волшебники обычных миров - справиться с поднявшими восстания "Властителями Смерти" и "Повелителями Ночи", как выспренне именовали себя эти злобные гильдии. Но тогда она не увидела ничего, кроме армий оживлённых мертвецов, с которыми не стала даже и драться. Боевой маг не тот, кто устраивает вселенские катаклизмы, он наносит точные рапирные уколы. Она тогда не стала сражаться с легионами Нежити. Просто уничтожила главарей. Правда, если верно всё, о чем толковали Мегана и Анэто, то Разрушитель сейчас должен помогать вторгшейся армаде, а не защитникам города. Кэр же располагался позади линии сражения, однако не похоже было, что хоть кто-то из обороняющихся этим хоть сколько-нибудь озабочен. Он на их стороне? Он сражается против той самой Тьмы, которой, как все были уверены, он ныне принадлежит?Отряд Клары сжался, выставил клинки, прикрывая ей спину. Невдалеке двигались отряды уже настоящих воинов, и скорее всего так им тут стоять просто не дадут. - Я должна с ним поговорить, - быстро бросила Клара. - Ни во что не ввязывайтесь и близко к этому холму тоже не подходите! Это опасно. Для всех, кроме меня. Она быстрым шагом двинулась к холму. Рубиновая шпага почти до половины выдвинулась из ножен. - Самым разумным будет сейчас дать как следует по голове этим, с галер, - проворчала ей вслед Раина. А уж потом говорить с мастером Кэром... Клара понимала, что это, возможно, не самый плохой вариант. Но, с другой стороны, она видела, что дело защитников города плохо. Едва ли им удастся выдержать эту концентрированную атаку. Даже если в бой вступит она, Клара. Она, как всесторонне подготовленный боевой маг, прекрасно знала, как важно выбрать место и время первого удара. Западная Тьма выбрала и, несомненно, имеет сейчас все преимущества. Разумнее ей, Кларе, не вмешиваться. Сделать дело - и отступить Изучить обстановку. Не дать эмоциям взять верх над знаниями. Она кинется защищать погибающих сейчас - и потерпит неудачу, в результате которой погибнет в тысячи раз больше других людей, ничуть не хуже тех, кто бьётся и умирает прямо сейчас. Для истинного боевого мага выбора тут не существует. Можешь защитить - защити. Не можешь - отступи, выжди должное время и нанеси ответный удар. Так полководец, спасая армию, оставляет позади арьергард прикрывать отход, осознанно жертвует людьми, потому что знает - поступи он иначе, жертв окажегся несоизмеримо больше. Клара видела - некромант поглощён каким-то поистине страшным заклинанием. Прерывать его - смертельно опасно. Но с другой стороны - ждать особенно тоже нечего. Прищурившись, Клара покосилась на застывшие у пирсов галеры Сильная магия. Пожалуй, с таким пришлось бы повозиться даже ей, Кларе. Может, Раина была не так уж не права? Ударить один раз в полную силу, разорвать этот порочный круг равновесия (похоже, ни Кэр, ни его противники не могут взять верх), - и потом, когда мальчик сумеет выйти из своего заклятья... Внезапно решившись, Клара быстро выдернула рубиновую шпагу из ножен. * * * Сильвия, в свою очередь, приближалась к месту сражения. Поход в Ордос отнял много времени и сил, но всё оказалось напрасно - Клара вновь ускользнула прямо у неё из-под носа. Сам город Сильвии понравился. Академия немедленно напомнила ей о родном Арке, хотя, конечно, свободы тут было не в пример больше. Быть может, в других обстоятельствах она бы и задержалась здесь подольше, но... Как решила, гак я исполню, твердила она себе. Как решила, так и исполню, и никто не может навязывать мне свою волю. След Клары она отыскала легко. Пустив в ход совсем немного безобидного чародейства, купила место на корабле, направлявшемся на восток. И, без всяких приключений прокружив какое-то время по Морю Призраков, побывав и в Салладоре, и в Аркине, Сильвия в конце концов почти настигла мятежницу Хюммель. Это были поистине спокойные дни. Никто не пытался говорить с ней, Сильвией, никто не посылал ей видений и пророческих снов. Она почти забыла, что оказалась в самом центре кипящей схватки, и бездумно наслаждалась видом бескрайнего моря вокруг. ...Грохочущую впереди битву она почувствовала тоже. И тоже насторожилась, но в отличие от Клары до Западной Тьмы ей не было никакого дела. И наконец-то, наконец Сильвия была уверена, что Клара Хюммель от неё не ускол