ся, стоило кому-то из Гильдии боевых магов завести речь о власти. Однако пора и возвращаться. Как бы ни хотелось Кларе продолжить поиски (а такой курган просто не может быть единственным), надо помнить, что два выторгованных у козлоногих дня уже скоро пройдут. Совет должен вынести вердикт. Мир или война. Стоять насмерть - или бежать, забыв обо всем. Обо всем? И о мальчишке Кэрли тоже?.. Дьяволы и преисподняя, что же будет, если этот мир достанется "путейцам"? А что, если Кэрли ранен, валяется где-то в грязной лачуге, если уже не похоронен в общей могиле, то есть раздет алчными мортусами и заброшен в грязный, наспех откопанный ров?.. Равнодушие и забывчивость у Клары имели свойство сменяться приступами бешеной активности. "Времени осталось немного, но я отыщу тебя, стервец!" Она никак не могла понять, что Кэрли не из тех, кому "вечно двенадцать". x x x Фесс понимал, что Император мешкать не станет. Но никогда не мог и помыслить, что до такой степени. Роскошный походный шатер повелителя Империи был пуст. Император даже не ночевал в нем, хотя Вольные плотным кольцом окружали полог. Фесс отправился искать местечко посуше - моросивший дождь к ночи усилился, понемногу превращаясь в ливень. Войско готовилось к ночлегу. Легионы разбили палатки, окопали их и сейчас, судя по всему, предвкушали, несмотря на дождь, более-менее спокойную ночь. Вместо этого на самом краю лагеря, где особенно густо, несмотря на прохудившиеся небеса, пылали костры, - где-то там внезапно началось шевеление, тьма дрогнула, потекла вперед, через контрвалационную линию дальше, к укреплениям предмостья. Луну закрывали тучи, и лишь, до предела напрягая глаза, Фесс разглядел двинувшиеся вперед шеренги. Первое чувство оказалось горькой обидой. Император начал сражение, а он, Фесс, болтается по лагерю, не имея никаких приказов! - Что такое, центурион? - он ухватил пробегавшего мимо солдата за короткий мокрый плащ. - Атака, не вишь, че ли? - грубо оборвал его легионер. Лагерь менялся точно по волшебству. Словно из ничего, из пронизанной холодными дождевыми струями тьмы возникали правильные шеренги манипул. Без привычного рева буксинов, без зычных команд легионы пошли в атаку. Пронесся порыв холодного ветра, косые плети ливня резанули лицо Фесса; воин крякнул, одернул плащ и, не теряя времени, побежал вперед. Если он не нужен сейчас Императору, он пригодится легионерам. Это был очень хороший план. Император не сомневался, что башня Кутула не поддастся никакой осаде. Ее можно было взять только внезапным натиском - натиском, который самим магам бы показался нелепым и безнадежным. Император скомандовал атаку, когда се и в самом деле никто не ожидал. Ни один из баронов ничего не знал - только легаты имперских войск. Ничего не сказал Император и Фессу. Странный парень.., и кто знает, можно ли ему до конца доверять? Кто знает, не смотрит ли его глазами - даже без его ведома - кто-то из волшебников Семицветья?.. Император оставил в роскошном шатре все фамильные доспехи, включая меч. Перед боем он облачился в обычную броню легионера с вытесненным василиском на груди. Пусть панцирь не выкован гномами, сейчас важно как можно дольше продержать магов в неведении, где он сам. Зачем жечь идущие на приступ легионы, если можно решить все дело одним ударом? Сейчас он как мальчишка радовался бушующей осенней непогоде, холодные струи ливня, просачивающиеся под плащ, казались более надежной зашитой, чем сталь. Многие боевые заклятья - он знал - требуют особого состояния четырех стихий. Да и файерболы не слишком-то хороши, если метать их в жидкую осеннюю грязь. Император с немногочисленной свитой затерялся на самом переднем краю атаки, возле контрвалационной линии. Его окружала лишь стража Вольных - как всегда, бесстрастных и молчаливых - да командиры легионов с посыльными. Герои мельинской битвы - Аврамий, Сулла и прочие - повели свои когорты вперед. Они уже имели опыт схваток с магами. Опыт, которого не было больше ни у кого. Стоя на самом краю земляного вала (ничего больше отрыть, конечно же, не успели; громко названная "контрвалационной", линия осады являла собой лишь кое-где намеченные рвы и валы), Император смотрел на шагающие колонны. Обычно легионеры приближались к стенам "черепахой", тесно сбив щиты; сегодня же, напротив, они наступали без всякого строя, славно толпа восставших мужиков-лапотников, - естественный шаг, если вспомнить судьбу павших у Кожевенных ворот в Мельине. Шеренги приближались к предмостному укреплению. Тьма все сгущалась, на западе погасли последние отсветы заката, затянутое низкими дождевыми облаками небо было темно, словно выходное облачение Его преосвященства архиепископа, но легионы Империи умели биться и в полной темноте. "Сейчас маги, конечно же, в панике вскакивают с теплых постелек, - злорадно подумал Император, не обращая внимания на срывающиеся со шлема частые дождевые капли, - В недоумении и растерянности бегут по местам, гадая, что же такое задумали их враги? Без осадных машин, без катапульт легионы идут в атаку, словно перед ними расстилается голое поле, в дальнем конце которого их ждет лишь нестройная толпа ополченцев какого-нибудь варварского западного племени". Первые ряды штурмующих докатились до края рва, а укрепления оставались молчаливы и безгласны. Ни звука, ни огонька. И никаких следов активной магии. По уже сложившейся привычке Император погладил белую латную перчатку на левой руке. "Она не подведет. Она выручит. Не знаю, чем потом потребуется расплачиваться за ее помощь.., но я готов. Жизнь одного человека - слишком ничтожная цена победы". В глубокий, но лишенный воды ров полетели фашины. Шестой легион постарался. Он вышел из лагерей полностью экипированным, захватив даже вязанки хвороста, которые сейчас и пошли в дело. Самые жадные до драки - или самые отважные, - не дожидаясь, пока загатится ров, метали вниз веревки, скользя по ним с ловкостью танцующих на вантах пиратов Внутренних Морей. Маги по-прежнему бездействовали. Манипула за манипулой четко, как на учениях, сбрасывала фашины в ров. Воины ловко менялись, не теряя даром ни секунды и ни на миг не останавливаясь. Те же, кто успел спуститься в замощенный камнями ров, уже лезли вверх по противоположной стене, ловко цепляясь стальными крюками-кошками за выступы и неровности кладки; несколько человек уже одолели ров и теперь, точно бессмертные, примеривались забросить якорьки на гребень стены. Кажется, в башне Фиолетовых проснулись только сейчас. Император уловил тревожное тепло, хлынувшее из камня в перстне; накатила мгновенная дурнота. Так. Игры кончились, волшебники поняли, что это не имитация атаки, это самый настоящий штурм, и решили больше не мешкать. - Вперед, - негромко скомандовал Император своей свите. Настало время узнать, в самом ли деле полученный им подарок настолько ценен. Два десятка человек мгновенно затерялись в бушующем у стен укрепления людском море. В простых доспехах, ничем не отличавшихся от обычных легионерских, они пробиралась вперед, и только очень опытный глаз сумел бы, преодолев завесу ночи, обнаружить их в этом кажущемся хаосе. ...Ров был уже завален в десяти местах, первые смельчаки карабкались на стены, словно из ничего появлялись узкие штурмовые лестницы - одно звено вставляется в другое, в него - третье, и вот уже готов осадный снаряд, вот он уже приставлен к стене, и живая, закованная в сталь нитка начинает подниматься по нему вверх. Легионам не всегда требовалось тратить время на сооружение десятков и сотен штурмовых лестниц. ...А маги все еще что-то готовили. Император чувствовал стягивающиеся силы, чувствовал гнев ветров, разъяренных всаженными в их незримые бока шпорами, чувствовал гнев пламени, ярящегося в подземных горнах; огонь и ветер сливались сейчас воедино, готовые к смертельному удару. Из мрака наверху свистнули первые стрелы, выпущенные скорее всего в никуда, - что, наконец-то проснулась охрана? Где они были до сих пор, интересно знать?.. Зазвенела сталь - взобравшиеся на стену схватились с немногочисленными защитниками. Неужели все так просто? Словно в учебнике военного искусства. Внезапная ночная атака в дождливую погоду, расхлябанная, забывшая свой долг охрана.., как хотелось бы в это поверить!.. Император и его свита оказались у ворот. Собственно говоря, это были не ворота, а днище подъемного моста. Слева и справа легионеры с ревом, отбросив осторожность, лезли и лезли вверх по приставным лестницам. "Попробуем", - Императора охватывала какая-то неистовая лихость, казалось, он сейчас способен в одиночку справиться со всей Радугой. Тяжелый мост из добротных дубовых брусьев, окованный многочисленными стальными полосами, закрепленный в гнездах на чудовищных засовах, казался несокрушимым. Здесь потребовался бы не один день работы самого мощного тарана. Император поднял левую руку. Ну, таинственный подарок, подарок Тьмы и Хаоса, подарок Смерти и Разрушения, вот теперь пришел черед проверить тебя по-настоящему!.. Императору почудилось - вся его кровь, все жизненные силы покинули мышцы, сердце, легкие, бурлящим потоком устремляясь к сжатому левому кулаку. Собственная кровь представилась ему обрушившейся на берег всесокрушающей волной - волной всесжигающего пламени, волной, поднявшейся до неба, поглотившей луну и звезды, испепеляющей сам небесный свод; и он, словно в молодецком кулачном бою, изо всех сил выбросил левую руку вперед, целясь в фигурное сплетение железных полос прямо перед его глазами. ...И тотчас же закричал от нестерпимой боли. Стремительной ледяной змеей она рванулась вверх к левому плечу. Император пошатнулся - со всех сторон его тотчас подхватили руки Вольных. Глаза уже ничего не видели, он чувствовал, как его поднимают над землей и несут прочь из боя, в тыл... Фесс видел, как это было. Разумеется, он не стал отсиживаться в лагере, когда начался приступ, Никто не отдавал ему никаких команд, он оказался предоставлен самому себе и постарался использовать эту свободу как можно лучше. Он был возле самых ворот, когда увидел расчищавших путь Вольных. Потом увидел Императора - солдатские доспехи не помогли, породу и осанку не спрячешь под заемным железом, - увидел и едва не отшатнулся. Сила Императора обжигала. От природы чувствительный к магии, Фесс сейчас оказался словно в пылающем костре. Он невольно зажмурился, но и сквозь сжатые веки видел огневеющее человеческое сердце, что гнало сейчас по жилам не кровь, а кипящий огонь. Белая латная перчатка, диковинный дар, принесенный самим же Фессом, напротив, показался тусклым и слабым. Какое-то волшебство он в себе содержал, конечно же, не без этого, но не столь же всесокрушающее!.. А потом словно рухнула невидимая плотина. Фессу показалось - вся кровь Императора разом пришла в движение. Жилы на левой руке вздулись. Кожа лопалась, вены обращались в диковинное и страшное подобие подрукавных самострелов, что использовал сам Фесс, - вырвавшись из плоти, жилы извергали сейчас поток жидкого огня. Белая перчатка словно бы растворилась, пламя миновало ее, и тугой кулак ударил прямо в ворота. Подъемный мост окутался дымом. Горело все - камень, железо, дерево, даже грязь под ногами; раздробленные на мелкие куски, створки повалились под ноги торжествующим легионерам, что, обгоняя повелителя, с боевым кличем ринулись в пролом. Мелькнули какие-то смутные тени в жалком свете факелов, мелькнули, чтобы тотчас же быть втоптанными в окровавившийся камень. Солдатская волна захлестнула укрепления, и теперь требовалось не сколько истреблять защитников, сколько брать в плен, Дрожа от ужаса, Фесс прислонился к стене. Сделав свое дело, магическое пламя быстро угасало. Магия крови. Страшная, потайная, наполовину запретная даже в Долине магия - тем более такая. Фесс не мог узнать ни одной знакомой связки, ни одного узла сплетения стихийных сил - словно ребенок, полагаясь на инстинкт, а не на разум, соткал в одночасье такую паутину, что ее теперь не распутать и всей Академии с самим Архимагом в придачу. Так, значит, тот ночной гость... Фесс почувствовал дурноту при одной мысли о том, кем может оказаться эта тварь. Нет, нет, только не это! Неужели он своими руками вручил Императору то, что погубит весь этот мир?!. Вот теперь Фесс и в самом деле горько пожалел, что он недоучка. И что так мало знает о магии крови. Как, кстати, и о Хаосе. Внезапный магический удар Императора, чувствовал Фесс, нарушил какие-то уже сложившиеся планы осажденных магов. Даже здесь, за пределами стен, ощущались их растерянность и ужас. Неистовый выброс Силы смял и разметал их собственные многомудрые построения, и теперь всеуничтожающее заклятье предстояло плести снова. Легионеры заняли уже все башни и стены. Арбалетчики, заняв позиции наверху, принялись считать болтами вражеские бойницы. И вовремя. Озаряя мрачным алым светом башни, ров и стены, на волю вырвался первый файербол. Вот вперед и вниз метнулась ветвящаяся плеть голубой молнии, и кто-то, угодивший под нее, взвыл в агонии, Маги, кажется, сообразили что к чему. Ясное дело, сейчас на стены выгонят всех учеников, едва-едва только научившихся лепить огненные мячи и пускать с рук молнии. Солидным, серьезным чародеям нужно время. Едва ли они отважатся на фокусы с Силами Земными - башня нужна им целой и невредимой. Защитить же заклятием ее и развернуть безданную пропасть под ногами штурмующих - на это едва ли хватит сил даже у главы Фиолетового Ордена. Нет, скорее всего это будет нечто менее глобальное, но более действенное... Впрочем, летящие через ров огненные ядра и стрелы, какие-то зубастые черные чудовища, бесшумно скользящие на широких крыльях и падающие сверху на головы и плечи штурмующих, небезуспешно начали прореживать их ряды. Среди солдатских плащей замелькали белые накидки нестроевиков, тех, чьей обязанностью было выносить раненых из боя. Все больше и больше магов появлялось на стене, несмотря на ураган стрел, которыми их осыпали арбалетчики Суллы. И вес больше и больше легионеров падало, бессильно выронив оружие. Несколько молний ударили в ров, но тут, похоже, магия спасовала перед плохой погодой - мокрый хворост лишь шипел, не загораясь. Фесс отбросил колебания. Что бы там ни было, он присягал и не отступит от данного слова. Даже если Императору помогают сейчас все силы Хаоса. Былой воин Серой Лиги ужом скользнул вперед, Пока его товарищи пытаются атаковать в лоб, он зайдет сзади - нельзя же допустить, чтобы они погибли зря!.. А тем временем Вольные, тащившие Императора на руках прочь из боя, внезапно остановились. И повернули назад. - Повелитель ранен! Лекаря! Немедля!.. Император узнал голос капитана своих стражей. Вольные отличались молчаливостью, но уж если говорили... Правда, омерзительная тошнота и головокружение отступали. Одежда под латами стала вся теплая и липкая: Императора с ног до головы покрывала его собственная кровь. Однако больше она уже не текла. - Стойте! - возвысил он голос. Голос остался прежним - тяжелораненый не смог бы так говорить. - Назад.., все назад! Маги опомнились.., и пока они не... Вольные повиновались. Они всегда скрупулезно исполняли приказы. Император сорвал перчатку с левой руки. Кисть выглядела так, словно в нее разом было всажен добрый десяток ножей. Каждую жилу, вплоть до самых мелких, пересекал поперечный разрез, сейчас уже покрытый темно-багровой коркой запекшейся крови. Император вновь ощутил кипящую внутри Силу. Демоны и преисподняя, будь что будет, он пойдет вперед! Он не оставит своих солдат умирать, прикрывая его! Все стены вокруг башни Кутула уже расцвели настоящим фейерверком огней. Понятно. Маги делают свое дело. Может быть, они даже смеются. Ничего, скоро улыбаться им станет и вовсе нечем. Возле ворот он уже шагал сам. За спиной Императора разворачивались запасные легионы - Восьмой и Шестнадцатый; наконец-то продрали глаза баронские дружины. Эти медленно, в беспорядке подтягивались к месту боя. - Повиновение Империи! - услыхал Император. Граф Тарвус изящно поклонился повелителю. С головы до ног закованный в вороненую сталь, он возглавлял немалый отряд. - Остальные дружины на подходе, мой Император. Прикажи нам атаковать - легионеры, похоже, боятся этих новогодних шутих. - Граф небрежно кивнул в сторону полыхающей огнями стены. - Хорошо! Вы смените Шестой легион, - коротко кивнул Император. И, понимая, что Тарвус ждет еще каких-то слов, добавил: - Я не забуду вашей услуги, граф... - Повиновение Империи, - вновь поклонился тот. Потрепанные манипулы Шестого легиона забросили щиты за спину. Разномастные, диковинно вооруженные, в причудливых доспехах - каждый ленный властитель старался перещеголять соседа, - баронские дружины выдвигались вперед. А Император послал назад приказ готовиться Первому легиону. x x x Фесс не стал мешкать или состязаться в меткости с мальчишками, метавшими из бойниц файерболы. В привычной, хоть и мокрой насквозь куртке ночного воина он стоял, прижавшись к холодному камню у подножия стены. Ее подошва содержалась в отменной исправности - суперинтенданту крепости следовало отдать должное. Фесс выхватил из рукава тонкое шило, вогнал в едва заметную щель между камнями. Подтянулся, повиснув на одной руке, достал второе шило. Воткнул. Подтянулся вновь... Он карабкался по обращенному к реке фасу крепости. Отсюда не ожидали атаки, да и то сказать - подобраться по узкому обрыву смогли бы очень немногие. Оставалось надеяться, что и наверху охрана не слишком многочисленна. Фессу не хотелось отмечать свой путь трупами раньше времени. ...Когда он добрался до верха, руки уже изрядно ныли. Хорошо еще, что откованные гномами иглы входили в щели, точно горячий нож в масло. Фесс скользнул в бойницу. Вырвал из-за спины притороченную там глефу. Никого.., никого?.. Ослепительная вспышка перед самыми глазами. Холод наваливающегося заклятья - обездвиживающего, вяжущего по рукам и ногам. Такое ему не перебить, если только... Раскаленная ярость плеснула в голову. "Нет уж, гады, второй раз вы меня не возьмете!" Ослепленный, он только и сумел, чти кувыркнуться с каменного парапета вниз, во внутренний двор крепости. x x x - Мой повелитель, я уже краснею от стыда. - Тарвус повернулся к Императору. - Дружины баронов... - Бегут, как трусливые овцы! - не выдержал легат Навкратий. Дружинники дрогнули, едва только в их рядах лопнул первый файербол. Для них не потребовалось больше никаких заклятий. Несмотря на то что ров был уже почти завален и в изобилии имелись осадные лестницы, никто из атакующих не дерзнул ступить на фашины. С многоголосым воем ужаса они отхлынули назад, толкаясь и давя упавших в узком проходе ворот. Немногие смельчаки оказались мгновенно сметены - по рву заметался голубоватый светящийся вихрь, налетан на людей, он рвал их на куски, так что окровавленные руки и ноги летели по воздуху за десятки шагов. Правда, выбраться из рва он не смог тоже - очевидно, маг не владел искусством этой атаки на расстоянии. Отход превратился в бегство; хорошо еще, что дружинники отхлынули вправо и влево, не опрокинув и не смешав ряды подступавших легионов третьей линии. Однако даже здесь, на предмостном укреплении, был слышен издевательский хохот с высоких стен. Император поморщился. Ничего иного он не ожидал.., но в то же время не ожидал, что баронское войско побежит так скоро. Впрочем, пусть их. Силы магов тоже не беспредельны. Чем больше и чем ярче окажутся файерболы, летящие в спины бегущим баронским дружинникам, тем легче станет сменяющим их легионерам. Черная крылатая тень рухнула с высоты так внезапно, что ничего не успели сделать даже отточенные рефлексы охранников-Вольных. Собственно говоря, никто ничего не понял, когда граф внезапно и резко махнул мечом-полутораручником, махнул с легкостью, небывалой для этого оружия. У ног Императора забилось обезглавленное тело, широкие крылья усеяны почти футовыми остриями - непонятно, как тварь ухитрялась держаться в воздухе. - Прошу прощения, повелитель, она забрызгала ваши сапоги. - Тарвус продолжал играть даже сейчас, на поле боя. - Благодарю, граф. - Императору все же стало не по себе. - Этого я тоже не забуду. Но как же ваш отряд? За него вы тоже намерены краснеть?.. - Есть ли смысл посылать его на убой? - Граф элегантным движением стер с клинка темно-фиолетовую кровь и отбросил испачканный кружевной платок. - Мне кажется, повелитель пошлет в решающую атаку свои легионы. У меня семьсот тяжеловооруженных пехотинцев, обученных приемам штурма. Хочется верить, что они будут нелишними. Император молча кивнул. x x x Падение оглушило Фесса, однако он знал, что делает. Этот тип заклятий способен действовать как прикрытие, когда кувырком летишь с высоты. Не шевелясь, он скорчился на мокрых камнях, руки бессильно раскинуты. - Эгей, да это Серый! - услышал он. Лица коснулась теплая волна - над головой плавал шарик золотистого света. - Осторожнее, братья!.. И вновь - толчок магии. Кажется, они не поддались на его уловку. И теперь намеревались спеленать как следует, на всякий случай. - Да дохлый он, ужель не видишь? - пробасил кто-то. Пахнуло - смесь пива и лука. - А вот это мы и проверим сейчас... - проскрипел третий голос, донельзя неприятный. Фесс прыгнул, короткий клинок его глефы хищно свистнул. Раздался хряск, словно мясник со всего размаха вогнал свой секач в свиную тушу. Нелегко оказалось проделать это, когда валяешься на земле, будучи еще наполовину оглушенным. Рядом грохнулось чье-то тело; Фесс бросился наутек - нужно хоть какое-нибудь прикрытие! Кажется, он ухитрился сунуть голову в осиное гнездо, излюбленная тактика Серой Лиги не сработала, и теперь за ним начнут охоту все не занятые на стенах маги Фиолетового Ордена. И значит, опять вступит в силу древний закон - убивай, потому что иначе убьют тебя. Закон, давно забытый в Долине. Фесс обогнул угол четырехэтажного здания - все окна освещены. Рядом гостеприимно распахнул пасть широкий люк в подвал - очевидно, устроенный, чтобы можно было сгружать припасы внутрь прямо с телег. Недолго думая, Фесс метнулся туда. "Ох и прописал бы мне Патриарх за такое проникновение во вражескую цитадель", - отчего-то вдруг подумал он. Внизу царил полумрак, горели неяркие факелы - Фесс заметил, что они не давали ни дыма, ни копоти, скорее всего их тоже питала магия. Не теряя ни секунды, он ринулся вглубь, лавируя между грудами каких-то мешков и ящиков. Вот еще одна дверь. Узкие ступени ведут вверх. Нет, туда нам пока не надо. А это? Неприметный проход, перекрытый массивным железным шитом. Петель не видно, скорее всего поднимается скрытым механизмом. На ступенях - пыль. Мокрые следы Фесса отлично видны - он сейчас нарушал все заповеди Лиги, одна из которых гласила: "мокрому следует прятаться среди мокрых же, а не сухих". Будь у него чуть больше времени, он постарался бы последовать этому разумному совету, но только не теперь. Очевидно, никто никогда не стремился сделать эту железную дверь потайной. Фесс наудачу потянул за торчащую из стены рукоять - железная плита со скрипом поднялась. Он скользнул в стылую черноту - и плита тотчас же сама рухнула у него за спиной. Нельзя сказать, что это его особенно напугало - случалось сиживать и по трое суток в подобных подземельях, пока не удавалось разобраться с гирями, рычагами я противовесами. Выждав несколько мгновений, пока глаза привыкали к темноте, Фесс двинулся вперед - вниз по старым-престарым, стертым ступеням. Ступени стерты - так что же, тут много ходили? Зачем, куда, для чего? За его спиной раздался вопль, но не ярости, а скорее отчаяния. Что-то звякнуло - как будто в железную дверь разрядили арбалет от бессильного бешенства. "Что это значит, интересно?.." Долго задерживаться наверху и искушать судьбу Фесс не стал. Кто знает, что найдется в арсенале магов. Он торопливо шагал вниз. Виток, виток, виток. Лестница змеей обвивалась вокруг столба, сложенного из грубых каменных глыб. Он пошел вниз. За спиной - мертвая тишина; звуки боя как отрезало. И тишина эта очень не нравилась Фессу. На пятнадцатом витке лестница превратилась в грубое подобие кое-как облицованного камнем прохода. Ступени исчезли. И так - еще десять витков. Исчез и столб, обратившись в кое-как обтесанный скальный монолит. Пахло пылью и затхлостью. Наконец спуск кончился. Под ногами Фесса лежала массивная каменная плита с грубо откованным кольцом. Похоже было, что его делал человек, едва-едва знакомый с кузнечным ремеслом. Фесс остановился. Что же это за штрек, куда он попал из самого обыкновенного подвала, заполненного мешками с мукой и другими запасами? Едва ли Орден хранит здесь свою сокровищницу. Конечно, можно было предположить, что башня много раз перестраивалась и какие-то подземелья стали просто не нужны, но в это слабо верилось. Радуга не отличалась наивностью, равно как и стремлением даром расшвыривать деньги. Делать нечего. Используя глефу как рычаг, Фесс попытался поднять плиту. Если этим ходом никто не пользовался, плита должна была просто намертво врасти в пол, и тогда останется только повернуть назад... Однако камень поднялся неожиданно легко. Снова - холод и темнота. Еще более глубокая и потаенная, чем на лестнице, хотя и туда, само собой, не могло пробиться ни единого лучика света. Под камнем оказались бревна. Толстенные, древние, очевидно, пропитанные чем-то оберегавшим их от гниения. Ход превратился в узкую щель - казалось, спускавшиеся сюда когда-то протирали его собственными боками. Даже ловкий и тощий Фесс едва не застрял. Ноги внезапно провалились в пустоту. Пришлось вбивать костыль и спускаться по веревочному поясу. Фесс уже гадал, какова глубина этой пропасти и есть ли у нее вообще дно, когда достиг наконец пола. Здесь, в этой тьме, не помогало даже зрение родившегося в Долине. Фесс ощупью двинулся вдоль стен - их подпирали деревянные столбы. Он не мог припомнить, чтобы подземелья хоть где-нибудь строились подобным же образом. Под ногами что-то подозрительно захрустело. Из бездонных внутренних карманов мокрой куртки он добыл небольшую масляную лампочку в железном кожухе. Засветил ее. Великие силы!.. Он стоял в самом центре настоящего кладбища. Пол был устлан человеческими костяками. Десятки, сотни черепов мгновенно уставились на Фесса пустыми глазницами. А в середине обширного подземелья на исполинских деревянных колодах покоился каменный гроб таких размеров, что в него спокойно можно было уместить трех-четырех Фессов. Бока саркофага покрывали древние грубо выцарапанные руны; Фесс понимал их смысл с пятого на десятое, но и его почти как ножом резанула мощь запечатавшего саркофаг старинного заклятья. Здесь была использована магия крови - та же самая, которую пустил в ход Император наверху. Оставалось только задаться вопросом, кто же тут похоронен? - Им не прорваться, мой повелитель. - Легат Клавдий, командир Первого легиона, в знак особой торжественности и искренности своих слов опустился на одно колено. - Ров завален, но в Восьмом и Шестнадцатом легионах большие потери. Маги бьют нас на выбор, как хотят, и при этом им не нужна какая-то особо сильная магия. Хватает простых огненных стрел. Доспехи от таких защищают плохо. - А эти дармоеды, баронские прихвостни? - прорычал Навкратий. - Вперед гнать гадов! Пусть собой закрывают легионы, хоть какая-то польза будет! - С этим успеется, - холодно сказал Император. - Они станут сопротивляться, а и не намерен устраивать тут гражданской войны, Навкратий. Нет. Сделаем по-иному. Граф, мне нужна ваша пехота. Клавдий, поведешь Первую когорту своего легиона. Фибул, Навкратий, - все резервы в дело. Вольные, за мной! Последней команды, конечно же, не требовалось. Башня Фиолетового Ордена являла собой сейчас поистине феерическое зрелище. Все стены полыхали огнями. Каскады файерболов, водопады молний, высверки ледяных стрел и копий, а поверх всего этого - кружащие черные крылья выпущенных из зверинцев или сотворенных силой заклятий тварей. Все пространство перед рвом было завалено телами. Башни предмостного укрепления горели, кирпич плавился и тек вниз огненными ручейками, разбрызгивая фонтаны зеленых искр. Несмотря на это, арбалетчики Суллы продолжали посылать стрелу за стрелой в бойницы напротив. Легионеры Первого, Одиннадцатого и Восьмого легионов пятились, прикрываясь щитами. Они выполнили приказ, они завалили ров, но подняться по лестницам сил уже не было. Правда, в отличие от баронских дружинников, скованные дисциплиной и выучкой, солдаты регулярных войск не бежали. На сей раз Император не таился. Знамя с василиском плыло высоко над плечами Вольных; левый кулак в белой латной перчатке сжат, словно в готовности отразить внезапный магический удар. Он направлялся прямо к громадному подъемному мосту, куда больше и шире, чем в передовом кронверке. - Повиновение Империи, мой господин, это небезопасно, - хмыкнул Тарвус, ни на шаг тем не менее не отставая от Императора. Император не ответил. За ними тяжело топала панцирная пехота графа, с головы до ног закованная в доспехи; следом спешила отборная Первая когорта - сплошь ветераны, прошедшие не одну битву. Разумеется, их заметили. Стремительный пламенный взблеск - Император выбросил вверх левую руку, и огненный заряд разбился о белую кость латной перчатки. Она словно бы притягивала к себе вражескую магию, дробила и рвала ее, обращая в ничто. Тарвус невольно присел. - Однако, мой повелитель... Император не ответил. Перед ним вновь были ворота - еще более прочные, еще более мощные, чем в кронверке. Здешний мост казался настоящей громадой. Похоже, он был сделан из настоящего камня. Ни единого слабого места. - А теперь мы посмотрим, чья возьмет, - вырвалось у Императора. И вновь, как и в прошлый раз, чудовищная судорога выплеснула из лопнувших вен кровь, обращенную в жидкий огонь. Императору показалось, что его рука сейчас способна пронзить и дерево, и железо, и камень; клуб огня ударил в серое каменное брюхо моста, обращая его в груду дымящихся обломков. Но разбуженная ярость требовала и требовала выхода. Опешившим легионерам и пехотинцам Тарвуса казалось, что из руки Императора сейчас извергается пламя. Его поток ворвался в темный тоннель, вдребезги разнес внутренние ворота, достиг подножия самой башни... Боль уже почти погасила сознание, когда среди зыбкого, ирреального хаоса Император вдруг увидел две высокие полукруглые створки, откованные из черного металла, металла, выплавленного отнюдь не в земных горнах. Странный герб Кутула - шесть сломанных стрел, безуспешно пытавшихся пробить черно-фиолетовый щит. Кровь Императора ударила в эту дверь с такой яростью, словно этот миг должен был стать последним в его жизни и оставалось только одно - отомстить врагам. Металл Кутула сам был защищен сильными чарами. Императору показалось - он видит развертывающиеся перед ним панорамы Хаоса, чудовищной пляски миров, видит вторжение жутких, непобедимых никакой магией титанов Хаоса в пределы населенных жалкими смертными слоев Реальности, видит каких-то еще более ужасных существ, появляющихся из-под земли, где они долго, очень долго ожидали своего часа; врата башни Кутула словно предостерегали его - мы нечто большее, чем просто вороненая сталь, мы много большее, чем вороненая сталь, подожди, постой, остановись!.. Но справиться с болью можно было только одним способом: сломить преграду, после чего Императора ждало спасительное забытье. И он, ломая уже не врага - себя, почти разрывая собственное сердце, заставил огненный кулак войти, вплавиться в плоть последней преграды и, сокрушая ее, открыть, проложить Путь. Он и сам не успел понять, отчего это прозвучало именно так: "Путь". Он просто знал, что дорога его легионам открыта. И со спокойной душой потерял сознание. Просто от потери крови. Фесс вздрогнул. Там, наверху, кто-то нанес магический удар поистине всесокрушающей Силы. И притом Силы абсолютно нечеловеческой. Никогда еще Кэр Лаэда не слышал и уж тем более никогда не сталкивался ни с чем подобным. Это было словно зимняя гроза, словно молния, внезапно рухнувшая с чистого неба.., нет, не срабатывало ни одно из привычных сравнений. Это просто было нечто совершенно, абсолютно неведомое. И потому особенно страшное. Фессу вдруг очень захотелось оказания в Долине. Подальше от всех этих приключениев, как говорила порой тетя Аглая, будь они трижды неладны! Масляная лампочка несколько раз мигнула, хотя никакого ветра в подземелье не было и в помине. А потом Фесс услыхал странный скрежет из-под крышки саркофага. В следующий миг воин уже карабкался вверх по веревке. Слепой ужас погнал его прочь. Мужество, стойкость - все обратилось в пыль перед этим отвратительным скрежетом. Там, в каменном гробу, оживала бестия, перед которой Фесс не смог бы устоять, даже будучи настоящим магом. Оставалось только бежать. x x x - Вот и славно, вот и хорошо, - не уставая, твердил Кицум, - Выбрались, и хвала богам, хвала силам здешним и нездешним, и небу хвала, и звездам, а больше всего - тебе, Сеамни! Уже все в бродячем цирке называли Агату ее настоящим именем. И - откровенно побаивались. Оставаться в Хвалине никто не захотел. Магов много, уничтожить одну, пусть даже важную, башню Арка, пусть даже со многими магами из числа сильнейших и даже самим Верховным еще не значило победить весь Орден и уж тем более не значило взять верх над Радугой. И вот добытый где-то Кицумом фургон трясется по ведущей на юго-восток дороге. Троша сидит на козлах, братцы-акробатцы и Еремей - заклинатель змей дуются в кости, время от времени опасливо поглядывая на Агату, Таньша спит, а Нодлик, как всегда, визгливо ругается с Эвелин. Словно ничего не изменилось... Хотя, конечно, нет. Изменилось. Нет больше постылого ошейника. Добыт Иммельсторн... Агата поперхнулась, поймав себя на том, что произнесла имя святыни своего народа на диалекте хумансов. Что такое? Что случилось с ней?.. Или и в самом деле прав был Гейнебис, легендарный король-воин, что приказывал казнить всех Дану, побывавших в хумансовом рабстве?.. Агате стало не по себе. ...Как только они выбрались из города и она немного пришла в себя, Кицум забросал ее вопросами. Она отвечала односложно, больше отмалчивалась. Агата знала теперь только одно - ей следует добраться до затерянного в болотистых джунглях последнего убежища своего народа. Путь туда мог занять целые месяцы, но что для нее теперь время?.. К тому же поползли слухи о каких-то неурядицах в Империи, о распре Императора с магами... Все это хорошо. Пусть хумансы и дальше режут друг друга. Когда сюда придет победоносная рать Дану, ее воинам придется пролить меньше крови. Все, что Агата сказала Кицуму - единственному, с которым она вообще разговаривала, - ей надо попасть на юго-восточный рубеж Империи. Старый клоун тотчас же согласился. - На юг так на юг. Нам же лучше. Там потеплее-то будет, на побережье... А тебе. Сеамни, надо небось в Бросовые земли, так по этой дороге вернее всего доберешься. Лучше через Пустоземья идти, чем через восточные королевства. Там-то твои уши ох как многим могут не понравиться!.. Агата молчала. Пусть старик говорит все, что взбредет ему в голову. С обретенным Деревянным Мечом она уже не расстанется. Агата смастерила себе кожаную петлю, наглухо заклепав ее на собственном запястье, и все сокрушалась, что нет времени остановиться и сделать настоящую, обшитую той же кожей цепь, чтобы забрать у нее Меч можно было бы, лишь срубив всю кисть. Сперва фургон тащился по Мельинскому тракту, однако затем Кицум решил свернуть еще круче на восток. Клоун знал такие дороги, о которых забыли, наверное, даже старожилы тех мест. День сменялся ночью, в двух небольших городках они дали представления. Агата оставалась сидеть в фургоне, неподвижная и безгласная. Поднимающаяся повсюду тревога ее мало волновала. Почти не прикасалась она и к еде, молча мотала головой, несмотря на все уговоры Кицума. Достаточно она давилась хумансовой отравой. Лошадки бежали бодро, дороги, что отыскивал Кицум, оказывались безопасными, а народ в городках и деревушках - достаточно щедрым. Так прошла целая неделя. Неделя, за которую на дыбы встала вся Империя. И, наверное, Сеамни Оэктаканн была единственной, кого это ничуть не беспокоило. x x x - Какое убожество! - с отвращением сказал Сидри Дромаронг. - Подумать только, и здесь Каменному Престолу предстоит провозгласить начало такого великого дела!.. - Ты прав, ты прав, почтенный Сидри, - с готовностью согласились два его собеседника. Былой спутник Кан-Торога и Тави щеголял в новеньких доспехах, изукрашенных искусной гравировкой и даже самоцветными камнями, - парадное одеяние, конечно же, не боевое. Борода его была тщательно расчесана и умащена благовониями. Два его сотоварища - в доспехах попроще, но тоже достаточно богатых - подобострастно внимали каждому его слову. Герой Подгорного Племени Сидри Дромаронг, вернувший в родную юдоль Драгнир, Алмазный Меч, принимал это как должное. Они стояли в огромной пещере, бывшей когда-то руслом подземной реки, проложившей себе путь в толщах мягкого известняка. Ни любимого гномами гранита, ни иного привычного им камня. Увы, здесь, в изгнании, было не до возведения роскошных чертогов. Каменный Престол довольствовался малым, строя одну за другой кузни и плавильни. Ненасытная Империя требовала железа, сырого железа в крицах - как можно больше! Однако иного места, чем эта карстовая пещера, они найти так и не сумели. Все прочие залы оставались лишь жалким подобием покинутых под Хребтом Скелетов. - Значит, решено - это будет здесь, - повторил Сидри. Задумчиво почесал бороду и крикнул куда-то через плечо, чтобы несли факелы и светильни. В пещере закипела работа. Появившиеся из узких ходов десятки молодых гномов принялись крепить к стенам железные кольца, выметать скопившийся на полу песок, выстилать бережно сохраненными и в изгнании царскими коврами высокий белый выступ в дальнем конце пещеры, очень похожий на трон, Вскоре, однако, появился и настоящий трон. Пыхтя и надрываясь, резную каменную глыбу тащила двадцатка самых сильных гномов. После долгих усилий им удалось водрузить его на известковый уступ. Сидри и его спутники, до этого наблюдавшие за работами и покрикивавшие на молодых, приумолкли, склонив головы в знак почтения к святыне. Каменный Престол гномы дотащили до западных гор, несмотря ни на какие трудности и лишения. Древний трон их царей, реликт славных времен, когда их рати хаживали далеко на восток и юг, к берегам теплых морей, возвращаясь с богатой добычей, когда войны случались с орками, гоблинами или Дану, а о людях никто не слыхивал и слыхом. В годы наивысшего расцвета RhaBsizgar Oorunn, Подгорного Племени, был сотворен Самоцветный трон. Сидри не лгал Кану и Тави, когда говорил, что драгоценные камни из убранства трона ушли на уплату выкупа. Они действительно ушли - но ушла мелочь, по меркам гномов. Ожерелья сверкающих адамантов, алых, как кровь, Ardat!, синих, как море, Urtonn, голубых, как небо, Vigafatt. Рубины, сапфиры, аквамарины, топазы и прочее ведомое