Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     Ордена Трудового Красного Знамени
     ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР МОСКВА --1973
     © Воениздат, 1973
     OCR: Alx27
---------------------------------------------------------------


     Начало пути
     Комиссар Красной Армии
     На Кубани. Год 1918-й
     В боях на Северном Кавказе
     Главком северокавказских войск
     В Крымской республике
     Положение осложняется
     Путь на север
     Вперед на Киев!
     Опасность с юга
     Многодневное сражение
     Далее медлить нельзя!
     Никопольский плацдарм
     Мятежный Кронштадт
     Антоновщина
     Верно Родине служить!




     В   восемнадцати   верстах   севернее  города  Ромны  Сумской   области
раскинулось большое украинское село Хмелев. Здесь 6 июля (24 июня по старому
стилю)  1897  г. у  Федора и  Мокрины Федько  родился  второй  сын. Мальчика
назвали Иваном.
     Дед Ивана  Федько  после  отмены  крепостного  права получил всего пять
десятин земли. Когда дед  умер, надел перешел в совместное владение  сыновей
Якова  и  Федора. Семьи братьев ютились вместе в  старой  отцовской хате под
соломенной крышей. Жизнь была трудной.  В поле  от темна до темна работали и
взрослые и  дети, но  земля  с трудом  могла  прокормить два  многочисленных
семейства.
     Федора призвали  на действительную  военную  службу и угнали  в далекий
Петербург.  Стало  еще  труднее.  Малолетний  Ваня,  проводив мать  в  поле,
оставался  за  хозяина в  доме: топил печь,  ухаживал за скотиной,  подметал
двор, сторожил на лугу гусей.
     На несколько дней  поселилась радость  в. хате,  когда с военной службы
возвратился отец, но  вскоре  опять  потянулись  беспросветные  крестьянские
будни.
     В Петербурге Федор Ксенофонтович  не  раз слышал от товарищей писарей о
привольной жизни в Бессарабии. Рассказы эти крепко запали в память. Все чаще
задумывался  отставной казачий писарь о переезде. И наконец  решился. Продав
брату  свой пай земли, Федор с семьей осенью 1904 г. навсегда покинул родное
село.
     В  молдавском  уездном городке Бельцы он  устроился рабочим на казенном
спирто-водочном заводе. Ване пошел восьмой год. Отец определил его в местную
начальную  школу.  Рослый  и крепкий  парнишка выделялся  среди  сверстников
своими  способностями.  У   Вани  появилось   много  друзей,  которым  он  с
готовностью помогал постигать  школьную премудрость. Родители и учителя были
довольны мальчиком.
     Казалось, жизнь на  новом месте налаживается, но  неожиданно  на  семью
Федько   обрушилось   несчастье.   Отец  Вани,  не   терпевший  произвола  и
несправедливости,  вступился  за   одного  рабочего,  незаконно   уволенного
управляющим  с завода. Немедленно последовала  расправа: Федор Ксенофонтович
получил  расчет  и  в  придачу характеристику  "неблагонадежного".  С  такой
аттестацией на  работу в Бельцах нечего было и рассчитывать. Семья снялась с
места и переехала в город Сороки на Днестре.
     С  большим трудом Федору Федько удалось устроиться  рабочим на  паровую
мельницу. Хозяин  оказался ярым черносотенцем. Он грубо оскорблял рабочих  и
даже  избивал  их. Федор Ксенофонтович  заступался за  других, но и себя  не
давал в  обиду. Однажды он схватился с  самодуром хозяином  и  замахнулся на
него гаечным  ключом.  Черносотенец  выскочил  из мельницы,  бормоча угрозы.
Опять увольнение, опять поиски работы...
     Несмотря  на  частые  переезды   и  постоянную  нужду,  родители   Вани
стремились  дать ему образование. Везде, где бы он ни учился, в числе первых
учеников называли Ивана Федько. В 1911 г. Ваня с похвальным листом  закончил
в городе Комрате местную школу.
     В Комрате  Иван  Федько  впервые  услышал  о Григории Котовском,  о его
борьбе с жандармами, помещиками и  другими  угнетателями  трудового  народа.
Впечатлительному  подростку  хотелось  походить  на  Григория   Котов-ского,
которого  он  в  воображении  наделил  чертами  героев  прочитанных  книг --
Дубровского, Тараса Бульбы, Овода.
     В начале 1913 г. семью Федько снова постигло  несчастье. Отец, неудачно
упав с брички, когда лошади  понесли,  сломал руку и  повредил  позвоночник.
Требовалось длительное лечение, а за лечение надо  было платить. Несчастье в
одиночку не ходит. Тяжело заболела мать. На Ванины плечи легли все заботы.
     Выручил старший брат Степан. Он в то время работал  в Кишиневе столяром
на мебельной фабрике. "Приезжайте ко  мне,  как-нибудь перебьемся", -- писал
он.
     Ваня  перевез  семью  в Кишинев. Поселились  временно у  Степана.  Отец
поднялся, но физическим трудом заниматься не мог. В Бендерах  в  земстве ему
предложили  должность  писаря. Он согласился и  вскоре,  в который уж раз, с
женой  и младшими сыновьями переехал туда. Братья Степан и  Иван  остались в
Кишиневе.
     Ване пришлось по душе кишиневское ремесленное училище, которое готовило
столяров-краснодеревщиков    и   одновременно   давало    неполное   среднее
образование. Он успешно выдержал экзамены и был принят на второй курс. Юноша
по-прежнему   много   читал,    но   теперь   он    увлекался    сочинениями
писателей-классиков  и  военной  литературой.  Произведения   Л.   Толстого,
Тургенева,  Герцена,  Чернышевского оказали большое влияние  на формирование
мировоззрения  Ивана  Федько,  воспитывали  в  нем  любовь  и  сострадание к
трудовому народу, чувство ненависти к угнетателям,  к самодержавным порядкам
царской России,
     С  увлечением, ночами напролет Иван читал книги об Отечественной  войне
1812  года,  восхищался ее героями,  подолгу разбирался  в планах  сражений,
воображая себя  то Багратионом, то Кутузовым. В этот  период он основательно
проштудировал труды прусского военного теоретика Карла Клаузевица, по словам
В. И. Ленина, "одного из самых глубоких писателей по военным вопросам". Тяга
к военной науке, проявившаяся у юного Федько накануне  первой мировой войны,
осталась  у него  на  всю  жизнь.  Видимо,  сказывалась  природная  "военная
косточка".
     На  последнем курсе  училища Иван  Федько  подружился  с  однокурсником
Кузьмой Дзюбой и  его  старшим  братом Николаем,  слесарем  железнодорожного
депо.
     Николай  был  связан  с   нелегальным  марксистским  кружком,   которым
руководил  бывший   политический   ссыльный   Лаврентьев.  Вскоре  Иван   по
рекомендации  друга   стал  посещать  собрания  кружка.   Здесь  он  впервые
познакомился  с "Манифестом Коммунистической партии",  о некоторыми работами
В.  И.  Ленина,  большевистской  газетой "Правда".  Все  это  расширяло  его
революционные познания, облегчало понимание происходящих событий. В мае 1915
г.    Иван    Федько    с    отличием    окончил    училище    и    поступил
столяром-краснодеревщиком на мебельную фабрику местного богатея Балабана. На
фабрике  он  близко   сошелся   с   рабочими,  среди  которых  нашел  немало
единомышленников,  так  же, как  и  он,  недовольных  существующим  режимом,
кровопролитной империалистической войной.
     Иван жил один.  Брата  Степана в  самом  начале  войны мобилизовали  на
Черноморский  флот,  и  теперь  он  служил машинистом  на  крейсере  "Прут".
Нелегальный  кружок распался:  многих кружковцев  одели  в серые  солдатские
шинели и отправили на фронт, а Лаврентьева арестовала полиция.
     Оставаться в  Кишиневе  было  опасно. Осенью Ваня отправился в Бендеры.
Приехав  к отцу, он  сразу же  взялся за  продолжение образования. Без труда
сдав экзамен, юноша  поступил в пятый  класс реального училища. Однако долго
учиться не пришлось. Россия изнемогала от войны, которой, казалось, не будет
конца.  Все острее чувствовались военные неудачи,  все  больше  появлялось в
городах искалеченных  в кровавой бойне  людей. В тылу проводились все  новые
мобилизации,  военное министерство доскребывало  последние  людские резервы.
Дошла очередь и до восемнадцатилетнего реалиста Федько. В призывной комиссии
ему предложили сдать экзамен  на  звание вольноопределяющегося 2-го разряда.
Он сдает экзамен и 31 декабря 1915 г. зачисляется на военную службу.
     Солдатчина  нарушила  все планы  Ивана  Федько.  Учеба отодвигалась  на
неопределенное  время.  Надо  было служить  "верой  и правдой"  ненавистному
"самодержцу  Всероссийскому...".  С  раннего  утра,  натянув  гимнастерку  с
погонами, окаймленными витым трехцветным кантом, вольноопределяющийся Федько
занимал место в строю  на правом  фланге  своей роты.  На  плацу  Бендерской
крепости новобранцы до  изнеможения маршировали,  учились  ружейным приемам,
кололи  штыками соломенное чучело,  бросали в цель учебные гранаты-болванки.
Над  вытоптанной  площадью  допоздна  густо  висла  ругань  и грубые  окрики
унтер-офицеров.
     Иногда  Ивану после утомительной муштры  выпадал случай  побывать дома.
Это были незабываемые часы. Мать старалась его угостить, отец расспрашивал о
службе,  младшие  братья рассказывали о своих школьных делах.  Время  летело
быстро,  истекал срок увольнительной, и Иван, тепло распрощавшись с родными,
бежал в крепость.
     Молодой вольноопределяющийся легко усваивал солдатскую науку. Вскоре он
стал  одним из лучших в полку стрелков, внешне выглядел как  бывалый солдат.
Офицеры  относились  к   Федько  сдержанно-настороженно.  Они   видели,  как
новобранцы,  в большинстве своем неграмотные  забитые крестьяне, тянулись  к
вольноопределяющемуся, жадно ловя каждое сказанное им слово.  О Федько стали
поговаривать  в штабе,  не  раз  Иван ловил  на  себе  косые неодобрительные
взгляды  начальства  и   полкового   священника.   Командование,  напуганное
проникновением  революционных  идей  в армию, склонно  было  видеть в каждом
свободомыслящем солдате большевистского агитатора. Над головой Федько начали
сгущаться  тучи, но  тут  новобранцев спешно  перевели  в Тирасполь.  Обычно
новобранцев  оттуда  направляли  на фронт,  сформировав  из  плохо обученных
солдат маршевые роты.
     Однако  Иван  Федько  на   фронт  попал  не  сразу.  Начальство,  желая
избавиться   от   неблагонадежного   вольноопределяющегося,    распорядилось
отправить его в 1-й запасный пулеметный полк в Ораниенбаум.
     В середине апреля 1916 г.  Иван прибыл к месту службы. Началась  новая,
волнующая  жизнь.  Рядом  был  рабочий  Петроград.  Он  бурлил  революционно
настроенными массами, бастовал, требовал улучшения жизненных условий, хлеба,
конца войны.
     В  первомайские дни пулеметчики  1-го запасного полка несли  на  улицах
Питера патрульную  службу. События  развертывались перед их  глазами. Многие
солдаты  мысленно были на стороне рабочих. Как-то  Иван Федько, вернувшись в
казарму, обнаружил  в шинели листовку. Очевидно,  кто-то в  толпе сунул ее в
карман солдата. Листовка призывала к окончанию войны, свержению самодержавия
и    освобождению   народа   от   гнета   капитала.    Подпись   "Российская
социал-демократическая  рабочая  партия" внизу  небольшого  розового  листка
взволновала  Ивана. Сразу  возникла  мысль пустить листовку  по  казарме. Он
сунул листовку в карман соседней шинели... Через несколько дней  Федько  был
приятно  удивлен. Листовка обошла  взвод и  вернулась к нему.  Она была  вся
измятая,  потертая, но ее еще  можно  было  читать.  Иван, не  долго  думая,
подклеил ее, расправил и пустил во второй взвод...
     Пулеметное  дело Иван Федько усвоил отлично. Материальную часть  знал в
совершенстве. Он мог разобрать и собрать "максим" с завязанными глазами.  На
боевых  стрельбах точно определял на  глаз дистанции  до целей, поражал их с
первой очереди.
     9 июля 1916 г. Ивана Федько произвели в ефрейторы, а 20 июля  отправили
в действующую  армию, в 420-й  Сердобский полк Юго-Западного фронта.  Войска
фронта под командованием талантливого генерала А. А. Брусилова в этот период
развивали   успешное  наступление   на   позиции   австро-германских  войск,
осуществив знаменитый прорыв, получивший впоследствии название брусиловского
прорыва.
     С  первых  же  дней  пребывания  на  фронте Иван  Федько  показал  себя
находчивым  и храбрым солдатом. Он смело  поднимался  в  атаку, решительно и
умело действовал штыком  в рукопашных схватках. Сотни километров  прошел  со
своим полком, преследуя отступающего противника,  в одном из боев  был легко
ранен.
     В конце октября наступление, не поддержанное войсками соседних фронтов,
выдохлось.  Снова  началось  окопное сидение. Дожди, сырость, холод донимали
солдат-фронтовиков.    Недовольство   кровопролитной   войной   усиливалось.
Большевистские агитаторы в  окопах разъясняли солдатам антинародную сущность
империалистической войны, самым  верным средством избавления от нее называли
революцию. Иван Федько не был еще большевиком, но уже  всем сердцем принимал
их идеи.
     За  годы  войны царская армия  потеряла  большое количество офицерского
состава.  Необходимо   было   срочно  пополнить  офицерский  корпус.  Власти
вынужденно разрешили допустить способных унтер-офицеров и  солдат  на низшие
офицерские  должности.  В тылу повсеместно  формировались школы  прапорщиков
военного времени. Так Иван Федько в конце 1916 г. попал в 4-ю Киевскую школу
прапорщиков.
     Наступил 1917 год. Февральская революция  смела самодержавие.  Киевские
трудящиеся вышли на улицы с красными знаменами.  В школе прапорщиков  читали
приказ  No 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов от 1 марта
1917  г.  В  нем  говорилось  об  организации выборных  комитетов в  частях.
Отменялось прежнее титулование офицеров.  Иван  Федько  с  радостью встретил
революционные перемены.
     24  июня 1917 г. начальник школы перед  строем юнкеров  прочел приказ о
производстве их в прапорщики.
     Незаметно пролетел  отпуск среди  родных  в Бендерах.  Наступила пора с
головой  окунуться в гущу событий.  Новенькие золотые  погоны  на плечах  не
радовали новоиспеченного  прапорщика: он твердо знал,  что ему не по  пути с
контрреволюционным  офицерством,  ненавидящим  революцию. Иван  понимал, что
наступает время,  когда должна решиться  судьба  России,  судьба  революции,
когда пролетариату потребуются его военные знания и фронтовой опыт.
     Летом  1917 г.  Иван Федько прибыл  к новому месту  службы  --  в  35-й
запасный пехотный полк, который был
     расквартирован в  приморском городе  Феодосии. Его назначили командиром
взвода в украинском батальоне.
     В   новой   должности   прапорщик   Федько  быстро  освоился,  солдатам
понравилось его  душевное обращение и  уважение к ним. Он чутко  относился к
нуждам  рядовых,  был  внимателен  к  их просьбам.  Вскоре молодого  офицера
солдаты украинского батальона избрали членом полкового комитета.
     Иван Федько уже около  двух лет был душой с большевиками.  Разделял  их
взгляды, проводил всюду большевистскую линию, но в партии  не состоял. После
избрания в полковой комитет он понял, какое доверие оказывают ему солдатские
массы, понял, что его место в рядах партии  большевиков, что только будучи в
ее  рядах, он сможет отдать сполна свои силы и знания  делу рабочего класса,
делу революции. В конце  июля  1917  г. большевистская  полковая организация
рассмотрела его  заявление и  приняла И. Ф.  Федько  в партию,  с которой он
навсегда связал свою жизнь.
     Полковая   партийная   организация   поручила    Ивану   Федько   вести
большевистскую  агитацию  среди  солдат  35-го запасного  пехотного полка  и
других частей  гарнизона Феодосии. Часто можно было видеть прапорщика Федько
на  солдатских  митингах, собраниях  рабочих  и матросов.  Вместе со  своими
товарищами Демьяненко  и Филонюком  он давал  достойный отпор  соглашателям,
националистам, анархистам. Он  призывал  трудящихся,  солдат  и  матросов  к
борьбе за пролетарскую революцию, за дело Ленина, большевистской партии.
     В августе 1917 г. прапорщика Ивана Федько, которому  шел двадцатый год,
солдаты избрали командиром батальона.
     25 октября  в Петрограде одержала победу социалистическая революция. В.
И. Ленин  провозгласил Советскую власть.  Эта радостная  весть разнеслась по
всей необъятной России, докатилась и до Крыма. Повсюду  партии разного толка
начали определять свое отношение к социалистической революции, к  Советскому
правительству. Страна разделилась  на  два противоположных лагеря. Поднимала
голову и группировала силы контрреволюция.
     В  Крыму  татарские  буржуазные  националисты  объединяли  вокруг  себя
различные контрреволюционные группировки для  борьбы  с Советской властью. С
фронта    возвратился    реакционный    мусульманский     корпус.    Царские
офицеры-монархисты  формировали  ударные батальоны. Украинские  националисты
создавали  свои  отряды. Анархисты  разных  мастей тоже  сколачивали  боевые
группы.  В этой  сложной  обстановке  крымские большевики  начали  усиленную
борьбу за народные трудовые массы.
     Центром революционного движения в  Крыму был Севастополь. В нем  уже 16
декабря  1917 г. власть  перешла в руки  большевиков.  Меньшевиков и  эсеров
разогнали.  Председателем Военно-революционного  комитета  стал  известный и
популярный  среди моряков  революционный  деятель  Юрий  Петрович Гавен  (Ян
Дауман).
     В  Симферополе  сосредоточились   силы   контрреволюции,  возглавляемые
крымско-татарским националистическим правительством.
     Активно  действовали   феодосийские  большевики.   Городская  партийная
организация  решила  провести  2  января  1918  г.  митинг во  дворе  казарм
Виленского  полка.  Надо  было  подготовить  массы  к  выборам  делегатов  в
городской Совет.
     К  11 часам утра 2 января во  дворе казарм начал  собираться народ. Шли
рабочие, солдаты и матросы, гимназисты. Прибыли на митинг  и  четыре офицера
от  эскадронцев.  Так   назывались   солдаты  мусульманского  кавалерийского
корпуса.
     Митинг открыл прапорщик-большевик Иван Федько. Он сразу поставил вопрос
о  провозглашении  Советской  власти в  Феодосии  и создании для  ее  защиты
Красной гвардии. Это  предложение было встречено рабочей и солдатской массой
с  ликованием.   Однако  представители   эскадронцев  заявили,  что  они  не
уполномочены решать вопрос о власти, и покинули митинг.
     Один из  офицеров связался по телефону  со штабом эскадронцев и  вызвал
конников  для  разгона  митинга.  Связист  Т.  Селямон, слышавший  разговор,
выскользнул  из помещения, протолкался  к  Федько  и  сообщил ему о  замысле
эскадронцев.
     --  Товарищи! --  обратился к собравшимся Федько. --  Эскадронцы  хотят
напасть на митинг и разогнать нас! Не допустим этого!
     С  разных  сторон  послышались  негодующие  возгласы.  Федько   призвал
рабочих, солдат и матросов к оружию.
     Через несколько  минут  замки с дверей  арсенала валялись  на земле, во
двор выкатили станковый пулемет.
     В это  время  к воротам казарм  подскакали эскадронцы.  Рабочий Пименов
пытался  не пустить  их  во  двор,  но  на  его  голову  опустился клинок...
Завязался бой. Иван Федько, не колеблясь, возглавил эту неожиданную схватку.
Эскадронцы отступили со двора на улицу, начали окружать казармы...
     Федько подозвал к себе матроса-большевика Петра Грудачева:
     -- Петро,  собирай людей, пробивайся  на улицу,  обойди  эскадронцев  и
ударь по ним с тыла!
     Командир  взвода   Иван  Котов  перелез   со   своими  солдатами  через
казарменный  забор  и  открыл огонь по  наседавшим эскадронцам.  Им  удалось
задержаться только у Белого бассейна и дачи Голицына на окраине города.
     Так  была  одержана  первая победа  над силами контрреволюции.  Будущий
советский полководец И. Ф. Федько выиграл свой первый бой.
     Иван  Федько  понимал, что  этим  столкновением  борьба  за  учреждение
Советской  власти в Феодосии не закончится. Надо было  немедленно  принимать
необходимые   меры.   Не  теряя   времени,   Федько   переформировал   плохо
организованную  вооруженную толпу в отряд,  разделенный  на  взводы  и роты.
Опасаясь     вторичного    нападения    эскадронцев,    командир    приказал
красногвардейскому отряду занять круговую  оборону,  а сам, оставив за  себя
Петра Грудачева, поспешил на почту. Связь с Севастополем действовала. Федько
дозвонился до Севастопольского ревкома, доложил о  создавшейся  обстановке и
просил прислать поддержку.
     Второго же января большевики Феодосии образовали штаб Красной гвардии и
Военно-революционного   комитета,   председателем  которого  избрали   Ивана
Федоровича Федько.
     Кончился день.  Надо было  обеспечить безопасность  города. Иван Федько
принял решение отбросить эскадронцев подальше от Феодосии. Красногвардейский
отряд разделился на  две группы, и они дружно ударили по врагу. В результате
эскадронцы были отброшены за пределы города. К ночи фронт протянулся от дачи
Голицына  до  дачи  Суворина.  На  флангах  красногвардейского  фронта  было
установлено по одному станковому пулемету.
     Прошла тревожная ночь. Утром эскадронцы начали наступление. Весь день 3
января сводный революционный отряд отражал атаки конников. Федько не покидал
цепи красногвардейцев. Положение осложнялось.  Кончались патроны. Эскадронцы
подтягивали свежие  силы. Однако  защитники  Феодосии держались  стойко. Они
верили, что севастопольские товарищи не оставят их в беде, и не ошиблись.
     4  января  в   Феодосийский   порт  из  Севастополя   прибыл  миноносец
"Пронзительный".  Его  направил  на помощь феодосийцам  Ю. Гавен.  На  берег
высадился  десант   матросов,  возглавляемый   решительным  и   мужественным
командиром  Алексеем  Васильевичем  Мокроусовым.  Вслед  за  "Пронзительным"
подошли миноносцы "Фидосини" и "Калиакрия".
     Ознакомившись с положением, А.  В. Мокроусов направил в Севастопольский
ревком телеграмму: "Город в руках рабочих.  За городом  окопались около  300
эскадронцев. Принимаем  меры, чтобы водворить порядок. Необходимо выслать 25
ящиков  русских патронов, 25 французских и 15 австрийских, 1 горную пушку, к
ней снаряды, 1 аэроплан" {ЦГА ВМФ, ф. Р-182, оп. 1, д. 1, л. 44.}.
     Иван  Федько и Алексей Мокроусов понимали, что,  до  тех  пор,  пока не
будет надежно прикрыта  железнодорожная ветка  Джанкой --  Феодосия,  городу
постоянно будут угрожать контрреволюционные  части  эскадронцев.  Необходимо
было разгромить их главные силы, занимавшие Джанкой.
     Для  обеспечения  этой  операции  Петр  Грудачев  по  приказанию  штаба
Сводного революционного отряда с группой рабочих выдвинулся в  район станции
Ислам-Терек  и  разобрал  железнодорожный путь.  Рельсы  были  погружены  на
платформы и увезены в Феодосию.
     Обеспечив безопасность города, Сводный революционный  отряд совместно с
моряками  Мокроусова  двинулся  на  Джанкой.  Эскадронцы  не  ожидали  такой
дерзости  от  большевиков.  Они  даже  не  выставили   на  окраинах  Джанкоя
охранения. Сводный отряд внезапно ворвался в Джанкой, часть эскадронцев была
перебита,  остальные захвачены в  плен.  Только  отдельным всадникам удалось
удрать в направлении Симферополя.
     Так большевики Феодосии на  неделю раньше, чем в  других городах Крыма,
установили Советскую власть в городе и его округе.
     Настала короткая передышка.  Надо было браться за устройство  городских
дел, укреплять Сводный революционный отряд.
     Из    Симферополя    приходили   вести    об   усиленной    активизации
контрреволюционных  сил. Стало  известно, что некий  капитан Орлов  сколотил
офицерский  батальон.  Начальник  штаба  контрреволюционных  крымских  войск
полковник   Макухин  формирует  из   татар-пехотинцев  полк  "Уриэт".  Части
реакционного мусульманского корпуса занимают важные в операционном отношении
населенные  пункты  и  города.  По  всему  было  видно,  что  контрреволюция
готовится к решительной схватке с защитниками Советской власти.
     Перед  Феодосийским  военно-революционным  комитетом  стояло  множество
неотложных  вопросов, которые требовали быстрейшего  разрешения,  а  тут еще
возникло   новое  непредвиденное   осложнение.  В  Феодосийский  порт  вошли
транспорты  с солдатами,  возвращающимися  в  Россию  с Кавказского  фронта.
Тысячи солдат заполнили улицы города. Они тут же открыли торговлю. Продавали
винтовки, патроны, пулеметы и даже пушки. Офицеры, пользуясь этой сумятицей,
вели антисоветскую агитацию, рассчитывая при помощи не искушенных в политике
солдат свергнуть  в Феодосии Советскую  власть. Особенно  офицеры ополчились
против председателя Военно-революционного комитета прапорщика Ивана Федько.
     Началась борьба  за солдатскую массу. Феодосийские большевики  собирали
митинги,  разъясняли  солдатам  сущность   Советов,  рассказывали   о  вожде
революции   В.   И.   Ленине,    разоблачали   контрреволюционные    замыслы
подстрекателей-офицеров.
     Иван Федько,  не обращая внимания на угрозы,  целыми  днями находился в
порту, встречал прибывающие  транспорты с солдатами. Он понимал,  что бывшие
фронтовики  в силу привычки продолжают слепо  верить начальству,  понаслышке
знают о ленинских декретах и бурных событиях в центральных  областях России.
Вместе с Федько агитационную работу среди солдат вели большевики Демьяненко,
Грудачев, Михалько, но агитаторов явно не хватало.
     В  связи с  обострившимся положением  на  Дону отряд  А.  В. Мокроусова
спешно   отправился  сражаться  с  войсками   казачьего  атамана   Каледина.
Обстановка  в  Феодосии  стала  складываться  в  пользу  контрреволюционного
офицерства,  которое  склоняло  солдат  к  переходу  на  службу  Центральной
Украинской Раде. В сфабрикованной  фальшивке Федько обвинили  в том, что  он
якобы натравливает солдат  на офицеров и  насаждает анархию.  Иван Федорович
вынужден был ненадолго покинуть  Феодосию.  Он отправился в  Севастополь  за
помощью.




     Из  Севастополя   Иван  Федько  возвратился  с  мандатом  комиссара  по
формированию  подразделений  Красной Армии.  Он снова  был  избран  в  Совет
рабочих  и  солдатских депутатов, в состав  исполкома Совета  и одновременно
председателем Военно-революционного комитета.
     Надо было прежде  всего разгромить остатки контрреволюционных элементов
и установить твердый революционный  порядок в городе. 22 февраля 1918  г. И.
Ф. Федько  подписал декрет,  в  котором говорилось, что Военно-революционный
комитет для укрепления  Советской власти и ведения борьбы с  контрреволюцией
во всех  ее проявлениях  не остановится ни перед какими решительными мерами,
вплоть до применения вооруженной  силы  {ГАКО,  ф.  Р-1027, оп. 1, д. 1,  л.
459.}.
     После издания этого  декрета  революционные отряды  Феодосии  вместе  с
рабочими и портовыми  грузчиками разоружили остатки  частей 5-го Кавказского
корпуса. Были обезврежены несколько бандитских и анархистских шаек.
     Комиссар И. Ф.  Федько энергично взялся за формирование отрядов Красной
Армии.  В  Феодосии  и в  ближайших населенных  пунктах производилась запись
добровольцев. Однако то  и  дело  возникали трудности.  Отдельные  командиры
существовавших  в Крыму красно-гвардейских отрядов с недоверием относились к
идее  организации  Красной Армии, не понимали огромного  значения регулярной
вооруженной  силы для Советской  республики.  Находясь в плену  местнических
тенденций,  они   всячески  противились   переформированию  полупартизанских
отрядов в организованные армейские подразделения. И  таких отрядов оказалось
немало. Централизованного руководства ими не существовало.
     Некоторые командиры отрядов  доходили  до того, что считали свой  район
"автономным"  и  даже   запрещали  другим  отрядам   появляться  на  "своей"
территории.  Из-за  этого иногда происходили недоразумения  и  столкновения.
Такое  столкновение произошло  между карасубазарским  отрядом Пешехонцева  и
владиславовским отрядом Малиманова.  Для  разрешения конфликта потребовалось
вмешательство штаба феодосийской Красной гвардии.
     Серьезный   конфликт   произошел   между   алупкинским    и   ялтинским
красногвардейскими  отрядами.  К  этому  делу руку приложили анархистские  и
белогвардейские элементы. В урегулирование отношений между отрядами пришлось
вмешаться севастопольскому отряду.
     Такое положение играло только на  руку контрреволюции, и поэтому задача
формирования отрядов и частей Красной Армии имела первостепенное значение.
     Комиссар  по  формированию отрядов Красной  Армии  И. Ф. Федько  прежде
всего  реорганизовал  феодосийский  красногвардейский отряд,  предполагая  в
недалеком будущем развернуть  его в  регулярный полк Красной Армии,  а также
выделить из него людей, необходимых фронту.
     Во   второй   половине   февраля   Федько  докладывал  Севастопольскому
военно-революционному комитету:  "...В распоряжении военной комиссии имеется
300 человек Красной гвардии, 50 конных и  4 пулемета. По  первому требованию
смогут быть отправлены  200  человек и 2  пулемета. На  Дон  послано в отряд
Мокроусова 80  человек. На румынский  фронт и Дон  в  настоящее время отряды
формируются, сформировать можно до 500 человек" {ЦГА ВМФ, ф. Р-183,  оп.  1,
д. 34, л. 35.}.
     По Феодосии и ее окрестностям расклеили воззвание к солдатам, рабочим и
крестьянам  с призывом вступать в  Красную Армию. Это воззвание, подписанное
И. Ф. Федько, сыграло большую роль. Благодаря авторитету, который имел И. Ф.
Федько  среди  трудового  люда Феодосии, в комиссию  по записи  добровольцев
являлись все  те, кому была дорога революция и Советская власть. Сюда пришли
железнодорожники  станции Сарыголь,  рабочие  табачной  фабрики, мукомольной
мельницы, портовые  грузчики, матросы торгового флота, солдаты разных полков
5-го  Кавказского  корпуса,  задержавшиеся  в  городе  по  разным  причинам.
Особенно много записалось в ряды формирующегося  отряда Красной Армии солдат
35-го  пехотного полка, в котором начинал свою службу прапорщик Иван Федько.
Солдаты  знали его  как верного  защитника  Советской  власти,  верили ему и
охотно шли за ним.
     Вновь   сформированный   отряд   постепенно  креп   и   превращался   в
организованное,    дисциплинированное    подразделение     Красной    Армии.
Возглавляемые  опытным  командным  составом   из  фронтовиков,   350  хорошо
обмундированных, вооруженных  и обученных бойцов  представляли  определенную
силу.  Отряду был  придан  самодельный бронепоезд,  па  платформах  которого
стояли четыре морские пушки.
     Сформированный  отряд  Красной  Армии  был   назван   1-м  Черноморским
феодосийским  отрядом.  Командиром его  стал И.  Ф. Федько, помощником И. К.
Михалько -- рабочий судостроительного  завода "Наваль",  стойкий большевик и
надежный товарищ.
     18  февраля 1918 г. австро-германская армия, нарушив условия Брестского
мирного  договора,  вторглась  на  территорию  Советской  республики.  Совет
Народных Комиссаров во главе с В. И. Лениным 21 февраля 1918 г. издал декрет
"Социалистическое  отечество в  опасности!".  В этом  декрете, в  частности,
говорилось: "1) Все силы  и средства страны целиком предоставляются на  дело
революционной  обороны.   2)   Всем  Советам  и  революционным  организациям
вменяется в обязанность  защищать каждую позицию  до последней капли  крови"
{В. И.  Ленин.  Военная переписка  (1917--1920). М., Воениздат,  1957,  стр.
26.}.
     С  получением  декрета  Военно-революционный  штаб  Севастополя  принял
постановление об обороне Крыма.  В середине  марта 1918 г. австро-германские
оккупанты и гайдамаки заняли Николаев.  Феодосийский ревком решил не ожидать
подхода   кайзеровских  войск  к  Перекопу,  а  направить  1-й  Черноморский
феодосийский отряд к Николаеву.
     Во  второй  половине  марта отряд  погрузился в вагоны и двинулся через
Джанкой, Александровск на фронт.  На станции Снигиревка в 30 км от Николаева
эшелон  остановился.  Федько  со своим помощником Михалько решили разведать,
что делается в городе. Старожил Николаева И. К. Михалько вызвался возглавить
разведчиков.  Командир,  подумав,  согласился.   Пожимая  на  прощание  руку
помощнику, Федько посоветовал:
     -- Только ты там,  Иван Кириллович, поосторожнее.  Не увлекайся. Береги
себя.
     Михалько, скупо улыбнувшись, ответил:
     -- Сам понимаю. Не беспокойся, Иван Федорович.
     Возвратился из разведки Михалько 22 марта. Вести
     были   добрые.   Оп  сумел  договориться  с   подпольной   организацией
большевиков,  с  Союзом металлистов и  с Союзом бывших фронтовиков  об общем
выступлении против оккупантов и гайдамаков. Сигналом начала восстания должен
был служить орудийный выстрел с феодосийского бронепоезда.
     -- Какими силами располагает противник? -- спросил И. Ф. Федько.
     Два  полка  пехоты,  два  бронепоезда,  а  вот  сколько  артиллерии  --
разузнать не удалось.
     А что имеют повстанцы? -- допытывался молодой командир.
     Немного оружия и революционный подъем. Очень верят в наш отряд.
     Раз верят,  будем действовать! Внезапность решает успех  восстания,  --
отрубил Федько. Отряд и бронепоезд  двинулись к Николаеву. Остановившись  па
станции Водопой, феодосийцы начали готовиться к наступлению на город.
     В полдень с бронепоезда раздался орудийный выстрел. Его услышали даже в
центре города.  Рабочие,  моряки, бывшие фронтовики  начали восстание. И. Ф.
Федько двинул свой отряд вперед. Бойцы, вливаясь в улицы  города, уничтожали
оккупантов  и  соединялись  с  восставшими.  Повстанцы  окружили  солдатские
казармы,  вместе  с  бойцами-феодосийцами  выбили  оккупантов  из  флотского
экипажа, и  только  в  штабе  немецкого командования,  который размещался  в
Лондонской  гостинице, враг  продолжал сопротивляться.  К  семи часам вечера
город был в руках повстанцев и феодосийского отряда Красной Армии.
     В бою  за  город у  противника отбили  исправную радиостанцию. Отыскали
матроса-радиотелеграфиста.  В эфир  полетело  сообщение: "Всем,  всем, всем!
Повстанцы при поддержке отряда Красной Армии заняли Николаев..."
     Три дня,  с 22  по  25  марта,  город  находился  в руках  повстанцев и
феодосийских красноармейцев. К вечеру  25 марта оккупанты и действовавшие  с
ними заодно отряды украинских националистов, получив подкрепление из Одессы,
перешли в наступление.
     Многократное  численное превосходство  противника  и  угроза  окружения
вынудили отступить мужественных защитников Николаева.
     По приказу  И. Ф. Федько отряд  с боями отошел  к станции Водопой,  под
прикрытием артиллерийского огня бронепоезда погрузился в вагоны и двинулся в
направлении Снигиревки.
     Боевые  действия   под  Николаевом  сыграли  свою  положительную  роль.
Продвижение немецких оккупационных войск временно приостановилось: противник
приводил в порядок потрепанные части. Командование отрядов Крас-
     ной  Армии  получило возможность  подтянуть к фронту  свежие  силы  для
прикрытия херсонского направления.
     Однако И.  Ф. Федько  было  ясно,  что  немцы не  остановят дальнейшего
наступления  с целью  захвата Крыма. Надо  было спешить  и прежде оккупантов
оказаться на подступах к Крыму.
     Действительность подтвердила предположения Ивана  Федоровича. Оккупанты
переправились через Днепр и несколькими колоннами двинулись на  Мелитополь и
Перекоп.
     С  передовыми  немецкими   частями  феодосийский  отряд  И.  Ф.  Федько
столкнулся  у  станции Акимовки,  южнее  Мелитополя. Черноморцы  совместно с
местным отрядом Красной гвардии под  командованием Г. А. Кочергина несколько
дней удерживали станцию.
     Георгий  Анатольевич  Кочергин,  участник первой  мировой  войны,  член
партии  большевиков  с  1917   г.,  оказался   надежным  помощником,   умело
руководившим обороной занимаемого его отрядом участка.
     Немцы наседали крупными силами. Командиры отрядов на  совещании оценили
обстановку и  решили  отойти.  Отряд  И.  Ф. Федько отошел  южнее, к станции
Сальково, и занял оборону на ее подступах.
     Оккупанты,  не  ожидавшие  встретить здесь сопротивления, остановились.
Воспользовавшись замешательством противника, группа  разведчиков во  главе с
Петром  Грудачевым  разобрала  железнодорожный  путь  перед  станцией.   Тем
временем артиллеристы заняли удобные огневые позиции.
     С  утра  следующего  дня немцы и  гайдамаки  при  поддержке бронепоезда
начали наступление на Сальково. Черноморский феодосийский отряд отбил атаку,
а   артиллеристы  повредили  вражеский  бронепоезд.  Успешный  исход  боя  с
регулярными  немецкими частями породил  у красноармейцев уверенность в своих
боевых  возможностях. Отряд отразил  еще несколько атак, и только на  третьи
сутки командир приказал отходить к Сивашу.
     На   пути   от   Николаева    к   черноморцам   присоединялись   мелкие
красногвардейские  отряды  и  группы,  и  уже  на  подходах  к  Крыму  отряд
насчитывал  около  двух с  половиной  тысяч  штыков. В отряд  вступило много
румын, китайцев, поляков, сербов. Это были надежные бойцы-интернационалисты,
которые стойко дрались за Советскую
     власть. Пришло  время реорганизовать  отряд  в регулярный  полк Красной
Армии. Перед вступлением в Крым  отряд получил наименование 1-й Черноморский
революционный полк Красной Армии.
     По приказу Севастопольского военно-революционного штаба обороны Крыма к
Перекопу и Чонгару стали стягиваться войска со всей Северной Таврии. Полевой
штаб обороны Крыма  разместился  в Джанкое. И. Ф. Федько вызвали в штаб  для
участия в разработке плана обороны полуострова.
     Крымский фронт,  протянувшийся от Херсона до Геническа, делился  на два
участка. Перекопским командовал  коммунист  Кассесымов, сивашским --  И.  Ф.
Федько.
     За   Чонгарским  полуостровом  занял  позиции  1-й  Черноморский  полк.
Железную дорогу и мост прикрывал  бронепоезд. Приданный  полку кавалерийский
отряд  вел разведку. Несколько  местных  красногвардейских отрядов  занимали
вторую линию обороны.
     На  Перекопском перешейке занимали позиции части,  отошедшие с Украины.
На левом фланге участка оборонялся конный отряд Матузенко. На валу окопались
бойцы евпаторийского отряда. Здесь  же  расположилась артиллерия. Пулеметная
команда и рота бойцов-интернационалистов прикрывали переезд через вал.
     18  апреля  1918  г.  началось наступление  оккупантов  на  перекопские
позиции. Одновременно  немецкие части попытались  проникнуть в  Крым и через
Чонгарский полуостров.  Однако здесь они  успеха не  имели. 1-й Черноморский
полк с приданными  отрядами  отразил все атаки.  Командовавший этим участком
фронта И. Ф. Федько почти неотлучно находился на передовой,  воодушевляя бой
цов  своим спокойствием и  бесстрашием. Отличный пулеметчик, Иван  Федорович
время от времени  ложился за пулемет и  метким огнем прижимал  к земли  цепи
противника.
     К  вечеру первого дня наступления  немцам и гайдамакам все  же  удалось
потеснить  защитников Крыма  на  перекопском  участке, овладеть  перекопским
валом, а наутро следующего дня развить наступление на Армянск.
     19 апреля оккупанты  уже были  в Армянске. Положение частей, защищавших
Крым, резко осложнилось.
     Командующий  сивашским  участком  фронта  И.  Ф.  Федько  во  избежание
окружения  отдал приказ своим  частям  отойти  к Джанкою.  Но закрепиться  в
районе  Джанкоя  не удалось.  Сбитые  с перешейков красногвардейские  отряды
отступали в глубь Крыма по разным на-правлениям. Единого фронта не стало.
     Разрушив  железнодорожные   пути  и  стрелки,  1-й   Черноморский  полк
последним отошел к станции Колай (Азовское), где и закрепился.
     В   эти   дни   Севастопольский   военно-революционный   комитет  отдал
распоряжение об образовании Крымского Восточного фронта. Командующим фронтом
был  назначен  И.  Ф.  Федько. В его  подчинение переходили все  вооруженные
отряды, находившиеся в Джанкое, Владиславовне, Керчи и Феодосии.
     Новый  командующий Крымским Восточным фронтом видел залог успеха прежде
всего  в   твердой  революционной  дисциплине   и  организованности.  Федько
потребовал первым делом навести порядок в подчиненных ему частях.
     --  Наша  главная задача, --  объяснял  он командирам,-- задержать  как
можно  больше  сил  неприятеля в центре  Крыма,  чтобы  выиграть  время  для
эвакуации Симферополя и организации обороны Севастополя.
     С утра 21 апреля  артиллерия  1-го Черноморского  полка  и  бронепоезда
начала   обстрел  станции  Джанкой.  Двинулась  вперед   пехота.   Оккупанты
предприняли контрнаступление, пытаясь обойти с фланга красноармейские части.
Исход боя мог  решить  резерв,  но  в  нужный  момент резерва  на  месте  не
оказалось:  вопреки  приказу  командующего  один  из  отрядов,  составляющий
резерв,  самовольно включился во  фронтальное наступление на Джанкой. Удачно
начавшийся бой не принес успеха. Красноармейские части фронта вынуждены были
отойти назад, к станции Колай.
     Несколько дней 1-й Черноморский полк  стойко оборонялся  от  наседающих
кайзеровских войск. Своим  упорством  в  бою полк показывал  другим  отрядам
пример  отваги  и  мужества.  И только  когда стало  известно, что оккупанты
подошли к  Старому  Крыму, Федько приказал отходить вдоль железной  дороги к
Сейтлеру. Это  было единственным  правильным решением,  так как немцы, заняв
Старый Крым, могли без труда взять защитников Колая в кольцо.
     У станции Сейтлер командующий  вновь организовал оборонительный  рубеж.
Из  Феодосии  подошло  подкрепление --  300  человек. Возобновились  бои  на
Крымском Восточном фронте, но силы  были  не равны: 1-й Черноморский  полк и
другие отряды отошли к Владиславовке.
     29 апреля 1918 г.  пал Севастополь. И. Ф. Федько приказал своим  частям
отходить на Керчь.
     К концу апреля  кайзеровские войска захватили почти  весь  Крым. Только
Керчь  и  небольшая   часть  Керченского  полуострова   оставались  в  руках
красноармейских отрядов. Сюда оккупанты  стягивали крупные силы. Стало ясно,
что 1-му Черноморскому  полку  и  нескольким присоединившимся к нему отрядам
Керчь не удержать... Темной весенней  ночью несколько  морских транспортов с
бойцами и имуществом фронта  на борту отошли  от причалов  порта. В Азовском
море они взяли курс на Ейск. Последние  защитники Крыма готовились к  боям с
контрреволюцией на Кубани.




     1 мая 1918 г. корабли с  защитниками  Крыма вошли в Ейский порт. Жители
Ейска  тепло  встретили прибывших  бойцов.  Решено было  дать красноармейцам
кратковременный отдых.
     Ивана Федоровича  Федько  пригласили  в  Ейский горком партии. Там  его
подробно   информировали   о  военно-политической  обстановке   на   Кубани.
Рассказали  о  том,  как  в  начале апреля  рабочие Краснодара  совместно  с
красноармейскими    отрядами   разгромили    белогвардейские    корниловские
формирования  и отбросили их от города.  Сам генерал Корнилов в этом бою был
убит   осколком   артиллерийского   снаряда.   Вступивший   в   командование
Добровольческой армией генерал Деникин отвел потрепанные  полки  в  Сальские
степи и  принялся за переформирование белогвардейских частей для продолжения
борьбы с Красной Армией.
     А   что  происходит  на  германском  фронте?  --  поинтересовался  Иван
Федорович.
     Оккупанты в  настоящее время  заняли Таганрог и движутся к  Ростову, --
ответил секретарь горкома.
     Пока  1-й  Черноморский  полк  отдыхал  и пополнялся новыми бойцами,  в
организации военной  работы  на  территории  Донской,  Кубанской  и  Терской
областей,  Черноморской  и  Ставропольской  губерний  и  Дагестана произошли
изменения.
     Согласно декрету Совнаркома  "Об учреждении  военных  округов" от 4 мая
1918  г.  был образован  Северо-Кавказский  военный округ (СКВО) с центром в
Ростове  {См.  Северокавказцы в  боях  за Родину.  М., Воениздат, 1966, стр.
31.}.
     Военными  комиссарами  округа  стали К.  Я.  Зедин -- матрос-большевик,
участник штурма  Зимнего  дворца,  и  А.  Г. Селиванов,  известный  на  Дону
казак-большевик. Военным  руководителем  Северо-Кавказского военного  округа
назначили  бывшего генерала царской армии,  перешедшего на службу  Советской
власти, А. Е. Снесарева.
     Андрей   Евгеньевич   Снесарев   получил   блестящее  общее  и  военное
образование,  знал  14  иностранных языков.  Не  раз  отличался  в  боях  на
германском  фронте  в  первую  мировую войну. Генерал  Снесарев  пользовался
любовью  и  уважением  солдат,  которые  в  сентябре  1917  г.  избрали  его
командиром 9-го стрелкового корпуса. Добровольно вступив в Красную Армию, А.
Е. Снесарев энергично взялся за порученное ему дело  по  организации военной
работы в округе.
     8 мая немецкие оккупанты и белогвардейский отряд генерала  Дроздовского
захватили Ростов. Ростовский  и Сулинский  отряды Красной Армии,  героически
защищавшие  город,  отошли за Дон,  к  Батайску. На этом рубеже  образовался
ростовский  участок  Северо-Кавказского   фронта  под  командованием  П.  Г.
Родионова.   Правительство  Донской  советской  республики,  эвакуировав  из
Ростова архивы и ценности, переехало в Царицын.
     12  мая 1918 г. Высший Военный Совет  приказал войскам  СКВО остановить
дальнейшее продвижение оккупантов как  в глубь Донской области -- на путях к
Царицыну,  так и в пределы Северного Кавказа. Ответственность за  выполнение
этого  приказа  возлагалась   на  военного  руководителя  Северо-Кавказского
военного округа А. Е. Снесарева.
     В указании Высшего Военного Совета местным Советам  Донской и Кубанской
областей  об организации  отпора германским  оккупантам  от 14  мая 1918  г.
говорилось:   "...Все  боевые  распоряжения  военрука   Снесарева   подлежат
безусловному и немедленному исполнению. Все местные власти, работая в полном
контакте между собою,  должны прилагать  все усилия к  облегчению разрешения
сложнейшей задачи, возложенной на военрука Снесарева, собирая,  устраивая на
местах рассеянные и еще не сорганизованные отряды и направляя их в районы по
указанию названного военного  руководителя" {ЦГАСА,  ф. 3, оп. 1,  д. 16, л.
290.}.
     Вскоре 1-й  Черноморский  революционный  полк  выступил  на  ростовский
участок  фронта.  Погрузившись  в  эшелон,  полк  проследовал  через станицы
Староминскую, Уманскую и Павловскую. К этому времени оккупанты снова перешли
в наступление и заняли Батайск.
     Командование СКВО  под Батайск  направило 1-ю  Внеочередную  дивизию  в
составе  Выселковского,  Петропавловского,  Интернационального стрелковых  и
одного кавалерийского полков. В  подкрепление  им спешил  и 1-й Черноморский
революционный полк И. Ф. Федько.
     У станицы Михайловской полк встретился с частями Добровольческой армии.
Бойцы спешно выгрузились из  вагонов  и вступили в бой  с деникинцами, чтобы
отбросить  их от железной дороги. Над степью гулко раскатывались винтовочные
залпы, частили пулеметные очереди.
     В  ходе  боя выяснилось, что 1-й Черноморский полк ведет бой на  фланге
боевых порядков деникинцев, начавших повторное наступление  на Кубань. И. Ф.
Федько решил незамедлительно использовать это благоприятное обстоятельство и
ударить  "добровольцев" по неприкрытому флангу. Удар был нанесен так умело и
стремительно,  что  белогвардейцы,   потеряв  управление,  бросая  оружие  и
снаряжение, оставили Михайловскую.
     Не  задерживаясь  в занятой  станице,  И.  Ф.  Федько  обрушился  всеми
наличными  силами  на  крупную  железнодорожную  станцию  Крыловскую.  После
упорного сопротивления "добровольцы" отошли, оставив богатые трофеи.
     На станции Крыловской бойцы 1-го Черноморского полка захватили склады с
зерном,  гурты скота,  вагоны, несколько паровозов и много другого  военного
имущества.
     Иван  Федорович Федько знал, в каком  затруднительном продовольственном
положении  находятся рабочие  Москвы  и Петрограда.  По своей инициативе  он
сформировал на  занятой станции шесть эшелонов с  зерном и четыре  состава с
рогатым  скотом  для рабочих  Москвы.  Сопровождать  составы командир  полка
поручил своему другу комиссару И. К. Михалько.
     Перед отправкой эшелонов  И.  Ф.  Федько подошел к комиссару и, подавая
ему  запечатанный конверт, сказал: --  Дорогой Иван Кириллович,  постарайся,
чтобы это  письмо дошло  до Владимира Ильича.  Я  тут описал Ленину,  как мы
воюем за Советскую власть, и прошу прислать нам по возможности  боеприпасов,
обмундирования  и  медикаментов. --  Не  сомневайся,  Иван  Федорович.  Твое
поручение выполню. Только бы мне добраться до Москвы, -- ответил комиссар.
     26 мая 1918 г. командующим войсками Северного Кавказа был назначен Карл
Иванович  Калнин, член  партии  большевиков с 1904 г. До  назначения на  эту
должность К. И. Калнин во главе 3-го  латышского стрелкового  полка воевал с
войсками  генерала Каледина  на Дону  и гайдамаками  на  Украине. С этим  же
полком  Калнин  в  начале  1918  г.   прибыл   на  Кубань,  где  сражался  с
корниловцами.  Несколько  месяцев  К.  И.  Калнин  командовал  1-й  колонной
северокавказских войск.
     Ивана  Федоровича  Федько   назначили  командиром   3-й  колонны  войск
Северо-Кавказской  Красной  армии.   В  состав   этой  колонны  входили  1-й
Черноморский   революционный   полк,   2-й   Северо-Кавказский   полк    под
командованием  Д.  П.  Жлобы,  Ейский  революционный  стрелковый  полк   под
командованием  И. Л. Хижняка, Тимашевский стрелковый полк М.  П.  Ковалева и
Приморско-Ахтарский стрелковый полк во главе с П. К. Зоненко.
     3-я  колонна  войск И. Ф. Федько имела задачей прикрыть железную дорогу
Тихорецкая  --  Царицын  от  основных сил  Деникина.  Силы  же Деникина были
немалые. Воспользовавшись тем, что Красная Армия занята борьбой с немцами на
ростовском направлении  и на Тамани, генерал Деникин в районе донских станиц
Мечетинской и  Егорлыкской  сформировал  5  пехотных,  8  конных полков и  6
артиллерийских батарей. Общая численность белогвардейских частей доходила до
9 тыс. штыков и сабель. В  полках Деникина было много офицеров.  Кроме того,
"добровольцы"  рассчитывали на помощь отряда донских  казаков численностью в
3,5 тыс. человек при восьми орудиях.
     Первое столкновение с деникинцами  произошло у станции  Песчанокопской.
18 июня  И.  Ф.  Федько с  группой штабных командиров и  подразделением 1-го
Черноморского  полка  прибыл   на   станцию,  чтобы  лично  ознакомиться   с
обстановкой.    Песчанокопская   находилась    на    стратегически    важной
железнодорожной ветке Тихорецкая -- Царицын. В селе с таким же названием был
сформирован большой отряд самообороны, который посменно нес охранную службу.
     Ознакомившись  с  организацией  обороны села,  И.  Ф.  Федько  пришел к
выводу, что плохо  обученные бойцы,  располагающиеся  вокруг села  в  наспех
вырытых окопчиках, деникинцев не сдержат. Надо было срочно укрепить оборону,
чтобы не допустить врага к железной дороге.
     Запросив у К. И.  Калнина  подкрепление,  И. Ф. Федько  принял  решение
проехать на северо-запад, в район Среднего Егорлыка, и разведать, нет ли там
белогвардейских  частей.  Иван Федорович  оставил  за  себя  заместителя  --
Георгия Кочергина, а сам  во главе  подвижного отряда  из  пяти  автомобилей
"фиат" двинулся по пыльной проселочной дороге.
     Разведка едва не закончилась трагически. В селе Лежанка, неподалеку  от
Среднего   Егорлыка,  колонна   автомобилей   неожиданно   была   обстреляна
винтовочным и  пулеметным  огнем.  В селе располагались белогвардейцы. Чтобы
колонна не  могла повернуть  обратно, белые  быстро  заградили  узкую  улицу
бричками, бревнами и  бочками. Из-за плетней в машины полетели гранаты. Одна
из   них   разорвалась   под   командирским  "фиатом".   Машина  загорелась.
Белогвардейцы подбирались все ближе, надеясь захватить разведчиков в плен.
     Только хладнокровие и сообразительность И. Ф. Федько спасли отряд. Иван
Федорович  с шофером  своего  "фиата"  вскочили  в  кабину  второй  машины и
направили ее  в  открытые  ворота  одного  из дворов.  За  ними  последовали
остальные. Прыгая по  огородам и канавам, сокрушая плетни и изгороди, четыре
"фиата"  вырвались  в степь  и,  набирая  скорость,  понеслись  к  своим.  В
Песчанокопскую прибыли поздно вечером.
     Этот случай послужил хорошим уроком для И.  Ф. Федько. Молодой командир
с  тех  пор стал  уделять  организации  разведки особое  внимание. Ночью  на
станцию   Песчанокопскую   прибыл   из   Тихорецкой  Тимашевский  полк   под
командованием  М. П.  Ковалева. Не ожидая подхода  других полков -- Ейского,
Ахтарского и  Староминского, -- которые  по  приказу главкома К.  И. Калнина
двигались к Песчанокопской,  И. Ф. Федько приказал Тимашевскому полку занять
рубеж у  станции  Развильной  и во  что  бы  то ни стало  удержать  ее. Полк
двинулся   на  Развильную,   но  вскоре   стало  известно,  что  ейчане  под
командованием  И.  Л. Хижняка,  действовавшие стремительно  и напористо, уже
захватили станцию.
     Ивана  Лукича Хижняка, уроженца города Ейска, коммуниста, хорошо  знали
на Кубани как способного  и храброго командира.  За несколько дней до взятия
Развильной Ейский полк под командованием И. Л. Хижняка под  Шаблиевкой отбил
шесть ожесточенных атак офицерских полков Деникина.
     Во время борьбы  за Песчанокопскую  красноармейским частям  приходилось
нередко отвлекаться на операции по уничтожению всевозможных анархистствующих
отрядов и банд.
     П. М.  Давыдов,  участник  боев за  Песчанокопскую  и  Тихорецкую, ныне
генерал-майор в отставке, рассказывает:
     "В Песчанокопской я  впервые встретился с  Иваном Федоровичем Федько. С
первого взгляда он  произвел на меня хорошее впечатление.  Не смутила  и его
молодость. Я понял, что передо мной человек с твердым характером, толковый и
рассудительный.
     Узнав  о  численности  прибывшего  со  мной   отряда,  Иван   Федорович
информировал меня об обстановке в районе Песчанокопской.
     -- По сообщению командующего 10-й  Красной армией К. Е.  Ворошилова, --
сказал  Федько,  --  из   Царицына   вырвался  эшелон  с  бандой  анархистов
количеством  150 человек. Командует анархистами некий Петренко.  Они  хорошо
вооружены  стрелковым  оружием  и  гранатами.   Необходимо  их  задержать  и
разоружить.
     Я обдумал план разоружения банды.  Приказал железнодорожникам разобрать
рельсы,  как только  бандитский  эшелон втянется  на  станционные  пути.  На
станции  скрытно  расположил  отряд  в тысячу  бойцов,  а  на  площади  села
сосредоточил кавалерийский эскадрон.
     Едва только эшелон  подошел к станции, анархисты  высыпали из вагонов и
пьяной шумной ватагой  повалили в село грабить жителей. Тут-то и встретил их
эскадрон. Бандиты  бросились  обратно,  но на станции попали под огонь моего
отряда. Эшелон уйти не мог:  железнодорожники уже  стянули рельсы с полотна.
За разоружение банды атамана Петренко отряд получил  благодарность  от Ивана
Федоровича Федько".
     Потерпев  неудачу у  Развильной,  деникинцы  создали  сильную группу из
пехоты и  конницы и повели наступление в направлении Песчанокопской. Станцию
и  село  защищали только отряды самообороны  и мелкие  тыловые подразделения
красноармейцев.  Тимашевский  полк все  еще находился  в районе  Развильной.
Белогвардейцам  удалось  сбить  с  позиций  отряды  самообороны  и  овладеть
Песчанокопской.
     С возвращением Тимашевского полка  И.  Ф. Федько  принял решение выбить
деникинцев из села. Разведка захватила пленных: двух  офицеров и юнкера. Они
рассказали, что Песчанокопскую занимают офицерские пол-
     ки  генералов  Дроздовского   и   Боровского.   Белые  были   настолько
самоуверенны, что даже не выставили у села боевого охранения.
     Федько оживился.
     -- Надо непременно воспользоваться беспечностью офицеров! -- воскликнул
он. -- Они не ожидают активных действий с нашей стороны и поплатятся за это.
Немедленно готовьте полк к атаке! -- распорядился он, обращаясь к  командиру
полка Ковалеву.
     На  рассвете Тимашевский полк стремительно  атаковал село. Офицеры были
ошеломлены. Многие  из них бежали в нижнем белье. Преследование продолжалось
до Среднего Егорлыка.
     В полдень к отступавшим белогвардейцам  подошло подкрепление -- конница
генерала  Эрдели. Дроздовцы оправились  от ночного  потрясения и совместно с
конницей перешли в контрнаступление.  Канонада стала  перемещаться в сторону
Песчанокопской.  Упорно  сражались  обе  стороны. Кое-где  дело доходило  до
рукопашных  схваток.  Однако  численный  перевес  и  подошедший  из Торговой
бронепоезд  помогли  белым  оттеснить  красноармейцев.  С большими  потерями
деникинцы овладели селом, а к вечеру и станцией Песчанокопской.
     Получив приказ главкома К.  И. Калнина о прикрытии  станции Тихорецкой,
И. Ф. Федько стянул  в Белую Глину  войска 3-й  колонны. Здесь  были Ейский,
Ахтарский, Тимашевский пехотные полки, Песчанокопский и Белоглинский отряды,
подошла сюда и часть отряда  Д. П. Жлобы. На защиту Белой Глины встало почти
все  население  села призывного возраста. Общая  численность советских войск
достигала 10 тыс. бойцов.
     И. Ф. Федько организовал  оборону  села.  Лично проверил, как окопались
бойцы,  где  расположены  пулеметы,  указал место резерву,  проверил наличие
боеприпасов. Очень сожалел о  том,  что  в его распоряжении  не было  отряда
конницы, а  также бронеавтомобилей. И.  Ф.  Федько  технике придавал  особое
значение и верил в ее могущество.
     В ночь на 6 июля деникинцы подошли к хутору Христко. Здесь их встретили
сильным ружейно-пулеметным  огнем бойцы отряда Жлобы  и  1-го Ейского полка.
Белогвардейцы  вынуждены были остановиться. Другие  деникинские части начали
обходить  Белую   Глину  с  севера   и  юга.   Используя  массу   кавалерии,
белогвардейцы обложили село с трех сторон.
     По  приказу  главкома К. И.  Калнина командир 3-й  колонны  войск И. Ф.
Федько  распорядился отводить полки сначала  к Ново-Покровской,  а  потом  к
Тихорецкой.
     Прибыв в  Тихорецкую, И.  Ф.  Федько обратился  с просьбой к  деповским
рабочим  отремонтировать  трофейные машины.  Рабочие дружно откликнулись  на
просьбу красного командира и в течение нескольких дней привели в порядок три
бронемашины  "остин" и  двенадцать  грузовиков  "фиат". Прощаясь и благодаря
рабочих, И. Ф. Федько сказал:
     -- Спасибо,  товарищи! Из этих машин мы организуем подвижный  отряд. На
грузовики поставим "максимы" и будем беспощадно бить белых.
     Впоследствии этот автоотряд И. Ф. Федько  умело использовал там,  где в
бою создавалась критическая ситуация.
     Предстояли 6ои за Тихорецкую.  Главкому  К. И. Кал-нину доложили о том,
что   противник  подтягивает  к  Тихорецкой  три  пехотные  дивизии  и  одну
кавалерийскую. На подходе  к Тихорецкой Марковский офицерский пехотный и 1-й
конный офицерский полки.
     Учитывая   создавшееся   положение,   главком   К.  И.   Кал-нин  отдал
распоряжение И. Л. Сорокину перебросить с  ростовского  участка одну дивизию
для защиты  Тихорецкой,  но Сорокин, которому были  свойственны анархические
замашки,  не  выполнил приказания  и  этим  облегчил  деникинцам  борьбу  за
Тихорецкую.
     В  ночь па 14  июля Деникин двинул свои  войска  на  Тихорецкую.  Заняв
станицы  Терновскую  и   Порошинскую,  деникинская   1-я   пехотная  дивизия
устремилась  к  Тихорецкой.  В это же  время конная дивизия генерала  Эрдели
двинулась в обход с задачей перерезать железную дорогу Ростов -- Кавказская,
что   она  и  сделала,   заняв  Новолеушковскую.  3-я  пехотная  дивизия  от
Ново-Покровской  наступала  на  юго-восточную  часть  железнодорожного  узла
станции Тихорецкой, а 2-я пехотная  -- от Успенского обходила красных с юга.
Таким образом,  деникинцы  наносили удар по  Тихорецкой с трех  направлений.
Наступление белых разворачивалось стремительно.
     В боях  за Тихорецкую подвижный автомобильный отряд И. Ф. Федько сыграл
решающую роль. В тот  момент,  когда конница генерала Эрдели начала окружать
Тихорецкую,  тесня  цепи  Черноморского  революционного  полка, И. Ф. Федько
повел навстречу  врагу свой подвижный автоотряд. Обрушив пулеметный огонь на
конные  лавы белых  и внеся  замешательство  в их ряды, И.  Ф.  Федько начал
преследование неприятеля.
     Противнику  не удалось  сомкнуть  кольцо  окружения вокруг  Тихорецкой.
Получив  сообщение о  неудаче конницы, генерал Эрдели бросил на этот участок
артиллерийскую  батарею.  Деникинские  артиллеристы  ударили  по  подвижному
отряду.  Один из снарядов попал в машину, в которой находился  И. Ф. Федько.
Осколками он был ранен в  обе ноги. Пришлось отряду отойти, но боевую задачу
он выполнил.  Отбив вражескую конницу, отряд обеспечил отход красным частям,
защищавшим Тихорецкую.  Ординарец  И. Ф. Федько Иван  Израенко  отвез своего
командира в Екатеринодар и поместил в госпиталь.
     Пока И. Ф. Федько находился на излечении, произошли следующие события.
     15 июля 1918 г., на следующие сутки после сдачи  деникинцам Тихорецкой,
в  Екатеринодаре  состоялось заседание ЦИК  Северо-Кавказской республики. На
этом заседании главком К. И.  Калнин просил  ЦИК освободить его от должности
главкома,  а  вместо него  назначить  И.  Л.  Сорокина.  Однако этот  вопрос
оставался  нерешенным. Постановили  попытаться отбить Тихорецкую у Деникина.
Это  вызывалось  необходимостью  восстановить  связь  с центром  по железной
дороге Тихорецкая -- Царицын.
     Ростовский  боевой  участок фронта, возглавляемый И. Л. Сорокиным, к 27
июля 1918  г.  оказался  на  фланге  успешно  продвигающихся  на  юг дивизий
Деникина. К. И. Калнин  приказал И. Л.  Сорокину сосредоточить все  наличные
силы  и  нанести  удар по  Тихорецкой.  Одновременно  с  этим  переходили  в
контрудар на Тихорецкую и советские войска, прикрывающие Екатеринодар.
     Несколько  дней  продолжались   ожесточенные  бои   в  районе   станицы
Кореновской  и  Выселок.  Белогвардейский  гарнизон  Кореновской  был  почти
полностью уничтожен войсками  4-й колонны А. В. Мокроусова. В то же время из
Екатеринодара на Динскую  и Кореновскую  повели  решительное наступление 1-й
Советский Кубанский кавалерийский, Екатеринодарский пехотный полки,
     кавалерийский полк Воронова  и другие вновь созданные отдельные отряды.
Они в  упорных  боях отбросили деникинцев от Динской, заняли Пластуновскую и
подошли к Кореновской.  Гарнизон  Платнировской был зажат в тиски с севера и
юга. 3-я пехотная деникинская  дивизия с трудом вырвалась из  этих тисков и,
понеся большие потери, отошла  на  Бейсугскую. 1-я колонна А. С. Троцевского
подошла к Выселкам, но  в самый решительный момент боев была снята Сорокиным
со  своего  участка и  направлена к Екатеринодару,  в резерв.  Это  ухудшило
состояние  войск  участка,  и  они   приостановили  дальнейшее  продвижение.
Преступная нераспорядительность Сорокина  была на руку Деникину. Сам Деникин
о сражении в районе Кореновской сказал, что его армия была на краю гибели.
     В боях под Кореновской и Тихорецкой отличились войска, возглавляемые Г.
А. Кочергиным и А. В. Мокроусовым.
     В ночь на 28  июля конники  группы  Г. А. Кочергина  подошли  к станции
Тихорецкой.  Внезапное появление  красной кавалерии вызвало панику не только
среди передовых белогвардейских частей, но и среди чинов деникинского штаба.
Если  бы в  этот  момент  Г.  А.  Кочергин  получил  небольшую поддержку  от
Сорокина,  Тихорецкая оказалась бы  в  руках советских  войск.  Но  этого не
произошло.  Пока  Г.  А.  Кочергин  ждал  подкрепления, Деникин  подтянул  к
Тихорецкой казачью конницу -- и красным конникам пришлось отступить.
     А.  В.  Мокроусов,   разгромив  части  3-й  пехотной  дивизии  генерала
Дроздовского  у  Кореновской,  перешел  в наступление  на Платнировскую. 4-я
колонна А. В. Мокроусова смела на своем пути  белогвардейские части и заняла
Платнировскую. В этом бою деникинцы потеряли треть боевого состава.
     Однако бои  под Кореновской, Выселками, Платнировской и  Тихорецкой  не
дали  положительных  результатов.  Деникин  сумел  удержаться на  занимаемых
рубежах. Советские войска в первых числах августа  1918  г.  заняли оборону,
прикрывая Екатеринодар  по линии  Новотатаровская, Динская, Старокорсунская,
Некрасовская, Усть-Лабинская, Ладожская.




     Отказавшись  от  отпуска  после  госпитального  лечения,  И. Ф.  Федько
возвратился  в строй в то время, когда развернулись бои за Екатеринодар. Еще
не расставшись с костылями, он вступил  в  прежнюю  должность начальника 3-й
колонны войск.
     11  августа  3-я  пехотная дивизия  белых атаковала  части  4-й колонны
советских войск А. В. Мокроусова в районе станицы Усть-Лабинской.
     1-я  конная  дивизия  генерала Эрдели  и 1-я пехотная  дивизия генерала
Казановича  устремились  на  Екатеринодар.  В районе станицы  Пашковской они
столкнулись с  советскими  войсками прикрытия. Главные силы к этому  времени
были уже отведены  на левый берег Кубани. Несмотря на малочисленность, части
прикрытия  героически  отбивали  натиск  белогвардейцев.  Станица Пашковская
несколько  раз  переходила из рук  в руки.  Наконец в  ночь  на  17  августа
деникинцы заняли Екатеринодар.
     Во второй половине августа  1918 г. советские войска Северного  Кавказа
отходили от Екатеринодара в трех направлениях: 1-я колонна А. С. Троцевского
-- на станицу Некрасовскую, 2-я -- П. К.  Зоненко -- на село Белое и станицу
Филипповскую,  3-я  и  конная  группа   Г.  А.  Кочергина   --   на  станицы
Бжедуховскую, Белореченскую. 4-я колонна А.  В.  Мокроусова после  успешного
боя  с  деникинцами  в  районе  станицы Усть-Лабинской  отошла  в  восточном
направлении. Войска Таманского отдела отошли на Новороссийск.
     Вместе   с   отходящими   советскими   войсками   перебазировалось   из
Екатеринодара   в   Армавир  и  правительство  Северо-Кавказской   советской
республики.  Положение  сложилось  тяжелое,  особенно  для Таманской  армии,
которая   оказалась   отрезанной   от   войск  Северо-Кавказской   советской
республики.
     Только незаурядные способности и твердые решения командующего Таманской
армией  Ивана Ивановича Матвеева {Матвеев Иван Иванович родился в 1879 г. на
Украине.  Действительную службу  отбывал на  Черноморском  флоте. В 1914  г.
снова был призван на  флот. В 1918 г. вступил в Красную  гвардию и возглавил
4-й Днепровский отряд.  Этот отряд успешно дрался с немецкими оккупантами на
Украине  и  в  Крыму.  В  мае  1918  г.  И.  И. Матвеев  прибыл  с отрядом в
Новороссийск. Здесь он пополнил свой отряд добровольцами и переименовал  его
в  4-й  Днепровский  полк.  Из  Новороссийска  Матвеев  ушел  на   Таманский
полуостров,  где  дрался  против  58-го  германского Берлин  ского  полка  и
мятежников. Потом принял Таманскую армию и совершил с ней знаменитый поход.}
спасли армию от окружения и  уничтожения. Он  сумел пробиться из  окружения,
совершить  героический  марш  по  побережью  Черного  моря   и  17  сентября
присоединиться  к главным  силам советских войск Северного  Кавказа в районе
станицы Дондуковской {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1, д. 1, л. 145.}.
     В  этом походе главную и самую тяжелую роль пробивного тарана выполняли
войска  1-й  колонны Таманской  армии Епифана  Ивановича Ковтюха,  одного из
способнейших  и  решительных  командиров  Таманской  армии  {Ковтюх   Епифан
Иванович, уроженец  станицы Полтавской (ныне Красноармейская, Краснодарского
края). До Октябрьской революции -- офицер старой армии. В период гражданской
войны награжден  тремя  орденами Красного Знамени.  В  Красной Армии занимал
должности от командира роты до командарма.}.
     Двигаясь в голове  Таманской армии, 1-я колонна под командованием Е. И.
Ковтюха столкнулась под Туапсе с меньшевистскими войсками. Под покровом ночи
1 сентября 1918 г. таманцы  скрытно подошли к позициям противника и внезапно
атаковали их. Сбив  меньшевистские  части,  Е. И.  Ковтюх  занял город,  а 2
сентября двинул свою конницу через Ходыженский перевал на Белореченскую.  Но
белогвардейцы  под   командованием  генерала   Покровского   успели   занять
Белореченскую  и, таким образом, снова преградили путь 1-й колонне таманцев.
Е. И.  Ковтюх подождал подхода главных сил Таманской армии. Дружным натиском
они  отбросили   белогвардейцев  от  Белореченской  и   двинулись  далее  на
северо-восток.  Весь дальнейший  путь также проходил с боями,  и  наконец 17
сентября  передовые  части таманцев  встретились  с основными  силами  войск
Северного Кавказа в районе станиц Дондуковской, Курганной, Михайловской {См.
В. Т. С у х о р у к о в.  XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге
(1918--1920 гг.). М., Воениздат, 1961, стр. 99-100.}.
     Армейский   комитет  постановил   реорганизовать   прибывшие  в   район
Белореченской части,  привести их в порядок и занять  оборону по реке Белой.
Комитет  созвал  совещание  командиров  частей. На  этом  совещании  приняли
решение образовать  Белореченский военный округ. Командующим округом избрали
Г. А. Кочергина, во енным комиссаром округа -- большевика III. М. Аскураву.
     С  первых дней командования 1-й колонной И. Ф. Федько столкнулся с явно
подозрительными действиями главкома И. Л. Сорокина. В середине  сентября  И.
Ф.  Федько стало известно, что в районе станиц Черниговской  и Пшехской идут
кровопролитные бои с белогвардейцами частей Таманской армии И.  И. Матвеева,
которая пробивается на соединение с главными силами советских войск.
     -- Это недалеко от Белореченской, надо помочь товарищам! Но почему  нет
от главкома приказа? -- негодовал И. Ф. Федько в кругу своих сослуживцев.
     Когда же наконец  приказ был получен, возмущению  И. Ф. Федько не  было
предела.
     -- Да  что же это такое? Не  верю своим глазам!  А ну прочти  мне  этот
приказ, -- обратился он к своему адъютанту Ивану Израенко.
     И тот прочел:
     -- "Предлагаю отвести полки колонны в станицу Невинномысскую..."
     Вместо  того  чтобы  выручить из беды таманцев, приказывают  отступать.
Нет, не будет этого! -- твердо сказал И. Ф. Федько. Ему было тяжело решиться
на этот шаг.  Он привык выполнять приказы  безоговорочно, но этот приказ был
явно преступным.
     Федько немедленно связался с командующим Белореченским  военным округом
и изложил свои сомнения.
     -- Конечно, наступай. Надо помочь таманцам, --  решил Георгий Кочергин,
и Федько перешел в наступление.
     Бойцы горели  желанием  соединиться с  таманцами,  помочь им в неравной
борьбе  с  окружившими их  деникинцами.  Артиллерийский  и пулеметный  огонь
полков 1-й  колонны И. Ф. Федько прижимал к земле "добровольцев", а бойцы со
штыками  наперевес  неудержимо  двигались  вперед.  17  сентября  в  станице
Дондуковской  бойцы  1-й  колонны,  в  числе  которых  были  и  бойцы   1-го
Черноморского революционного полка,  соединились с  прославленной  Таманской
армией. Так И. Ф.  Федько выручил из  беды боевых товарищей  -- таманцев, но
нажил себе врагов в лице главкома Сорокина и его приспешников.
     Командующий Таманской армией И.  И.  Матвеев  горячо  благодарил И.  Ф.
Федько и Г. А. Кочергина.
     17  сентября  1918  г.  в  станице  Дондуковской  состоялось  совещание
командиров частей Таманской армии и полков, пришедших им  на помощь. В своем
вступительном   слове  командарм  Таманской   И.   И.  Матвеев   указал   на
необходимость  укреплять  в  частях  дисциплину,  а  также  на   возможность
улучшения снабжения боеприпасами и продовольствием.
     На совещании  начальник штаба  Таманской армии  Г. Н.  Батурин  объявил
приказ частям о переходе в наступление па Армавир.
     К концу  сентября 1918 г. советские войска Северного  Кавказа  занимали
оборону по  рекам  Кубани  и  Лабе. Войска под  командованием И. И. Гайченца
располагались  по правому  берегу реки Кубани  по  линии  Успенское, Овечка,
Невинномысская.  Войска Армавирского фронта под командованием И. П.  Гудкова
обороняли  левый  берег  реки  Кубани   от  села   Успенское   до   Армавира
включительно.  Войска  Белореченского  военного   округа  Г.   А.  Кочергина
оборонялись  по реке  Лабе от Курганной  до Майкопа. В  составе  этой группы
войск была 1-я колонна И. Ф. Федько.
     Общая численность  войск  на  250-километровом фронте по рекам Кубани и
Лабе достигала 80  тыс.  бойцов, не считая ставропольских и  терских отрядов
{ЦГАСА, ф. 108, оп. 1, д. 100, лл. 10, 29. 2}.
     4 октября 1918 г.  член Всероссийского ЦИК  Ян  Полу-ян возвратился  из
Москвы в  Пятигорск. В  этот  же день он  выступил с докладом  па сессии ЦИК
Северо-Кавказской  советской республики.  Было  принято  решение о  создании
Реввоенсовета  Красной армии Северного Кавказа в составе председателя Я.  В.
Полуяна, членов --  М. И.  Крайнего,  С. В. Петренко, И. И. Гайченца и И. Л.
Сорокина.
     7   октября   Реввоенсовет   Северного   Кавказа   обсуждал   директиву
командования  Южного фронта  от  24  сентября 1918 г.  о  наступлении  войск
Северного  Кавказа  на  Батайск,  Ростов.  Однако за  две  прошедшие  недели
положение на фронте изменилось, и теперь надо было принимать другое решение.
     И.  И.  Матвеев  считал,  что  в  создавшихся  условиях  целесообразнее
наступать на северо-запад, на Кавказскую, Тихорецкую. Армавир  был  уже взят
26 сентября войсками Таманской армии.
     И. Л. Сорокин и его сторонник И. И. Гайченец выдвинули другой план. Они
предложили ударить  на Ставрополь,  а в случае  неудачи  отходить  на Святой
Крест. Другой группой войск предлагалось развить наступление на георгиевском
участке,  в  направлении  Прохладная, Моздок.  Такое  предложение  ставило в
тяжелое положение войска Северного Кавказа.
     Сорокин вел  себя  на заседании  Реввоенсовета вызывающе. Он  не терпел
возражений  и  резко  отвечал на  замечания,  хотя они  были  убедительны  и
справедливы.  С  помощью  своего  приспешника  И.  И. Гайченца  ему  удалось
протащить свой план боевых действий.
     Между  тем после  освобождения  Армавира  командование Таманской  армии
начало готовить части для наступления в направлении Кавказская,  Тихорецкая,
с тем чтобы очистить  всю Кубань от белогвардейцев {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1, д.
1, л. 145.}.
     Войска 1-й колонны И. Ф. Федько укрепляли позиций по реке Лабе, имея на
правом   фланге   тесное   соприкосновение   с   частями  Таманской   армии,
закрепившимися  на   рубеже   Армавир,   Андреево-Дмитровка,   Михайловская,
Курганная.
     Обстановка   сложилась  так,  что   надо  было   немедленно   развивать
наступление  в  направлении  Кавказская,  Тихорецкая,  однако  план Сорокина
вступил в действие.
     7 октября командующим Таманской  армией и Белореченским военным округом
был  вручен приказ  Реввоенсовета,  которым предписывалось  таманские войска
немедленно  направить   в  Невинномысскую   в   распоряжение  Реввоенсовета,
остальные войска отвести на  линию Ахметовская, Упорная,  Урупская, Армавир,
закрепившись там возможно прочнее.
     Получив этот приказ, командующий Таманской армией И. И.  Матвеев  решил
выехать в Пятигорск. Он был  не согласен с главкомом и  отводить таманцев не
собирался.
     Перед отъездом Матвеев  решил повидаться с Кочергиным и  Федько. Друзья
старались отговорить его от поездки в  Пятигорск  и  советовали приступить к
выполнению приказа, хотя у них тоже на душе было тяжело.
     Сорокин объявил  Жлобу вне  закона  за отход на Царицын, может объявить
вне закона и нас, если мы не выполним его приказа, -- сказал Г. А. Кочергин.
     И все-таки я  докажу  членам  Реввоенсовета,  что Сорокин не  прав,  --
твердо ответил Матвеев.
     Распрощавшись с друзьями, И. Ф. Федько  отправился к своей  1-й колонне
войск, чтобы отвести их  с занимаемого рубежа обороны по реке Лабе  на новый
рубеж по реке Уруп. Не выполнить приказа Реввоенсовета он не мог, так как им
и так  был  недоволен Сорокин  за  помощь, которую он  в  свое время  оказал
таманцам.
     9 октября  И.  Ф. Федько получил сообщение о  том,  что  по  требованию
Сорокина арестован Кочергин.  Матвеев  также  не возвратился.  Очевидно, над
друзьями нависла опасность.
     Федько   встретился   с   заместителем   командующего   армией   Марком
Васильевичем Смирновым. Командиры решили ехать в Пятигорск  выручать друзей.
В  Реввоенсовете поговорили с Я. В. Полуяном и М. И. Крайним,  убедили их  в
том, что арестовывать Г. А. Кочергина не
     было надобности. И хотя Сорокин настоятельно  требовал его расстрела за
невыполнение приказа, Реввоенсовет  принял решение снять Г. А.  Кочергина  с
занимаемой должности и  назначить  его  командиром  кавалерийской сотни.  Но
судьба И. И. Матвеева оставалась неясной.
     Через  некоторое  время  И.  Ф.  Федько узнал  потрясающую  новость. По
требованию Сорокина  командарм героической Таманской армии И. И. Матвеев был
расстрелян.
     Это  известие  возмутило  И.  Ф. Федько до  глубины  души.  Он  не  мог
сдержаться и в беседе со своим заместителем Иваном Богдановым сказал:
     --  Нелепая,  чудовищная  смерть. Могли снять с должности,  отправить в
распоряжение  Реввоенсовета фронта, но расстреливать без суда и следствия --
произвол, вопиющая несправедливость!..  {См. Н.  Кондратьев.  На линии огня.
М., Политиздат, 1964, стр. 40.}
     Преступления Сорокина на этом не кончились. 21  октября 1918 г. Сорокин
приказал  своим сторонникам  в Пятигорске  оцепить  гостиницу "Бристоль",  в
которой  размещался  ЦИК  Северо-Кавказской советской республики, арестовать
председателя  ЦИК  А.  А.  Рубина,  секретаря  крайкома  М.   И.   Крайнего,
председателя  фронтовой   ЧК   Б.   Рожанского,   уполномоченного   ЦИК   по
продовольствию С. А. Дунаевского и расстрелять их.
     Адъютант Сорокина выполнил преступный приказ...
     Когда это  стало известно, почти весь командный, политический и рядовой
состав заявили о своем возмущении и потребовали расследования преступления.
     Комиссар   Шалва  Аскурава   созвал  в   Армавире  совещание  фронтовых
большевиков, которые  заявили  о  необходимости созыва чрезвычайного  съезда
Советов для решения вопроса о главкоме Сорокине.
     2-й   чрезвычайный  съезд  Советов   Северного   Кавказа   состоялся  в
Невинномысской.  Сюда  съехались делегаты частей  северокавказских советских
войск. Съезд принял решение объявить бывшего главнокомандующего Сорокина вне
закона, как изменника и предателя Советской власти и революции...
     Далее в решении говорилось: "Съезд назначает на место Сорокина временно
главнокомандующим революционными войсками  Северного  Кавказа  тов.  Федько,
которому предписывается ЦИКом немедленно вступить в свои обязанности сего 27
октября. Все приказы, издаваемые по революционным войскам  от Реввоенсовета,
исполнять,  проводить  в  жизнь   только  за   подписью   следующих  членов:
Председателя Реввоенсовета тов. Полуяна  и Главкома тов. Федько" {Борьба  за
Советскую   власть   на  Кубани  в  1917--1920  гг.  (Сборник  документов  и
материалов), стр. 299.}.
     На  основании  решения  2-го  чрезвычайного  съезда  Советов  Северного
Кавказа  1  ноября  1918  г.  был объявлен  приказ  Реввоенсовета  Северного
Кавказа.
     "Реввоенсовет  на  основании  постановления  2-го  чрезвычайного съезда
Советов  Северного  Кавказа,  состоявшегося  27.10  сего  года,  доводит  до
сведения всего командного состава  и  товарищей бойцов революционных войск и
советских  учреждений Северо-Кавказской  республики, что  командующим  всеми
войсками Республики вместо объявленного  2-м чрезвычайным съездом вне закона
Сорокина  назначен начальник  первой  колонны советских  войск тов.  Федько,
каковой  и вступил с того же числа в исполнение своих обязанностей"  {ЦГАСА,
ф. 244, оп. 1, д. 1, д. 121.}.
     Преступник,  бывший  главком  И.  Л. Сорокин,  30 октября  был задержан
кавалерийским  полком  таманцев под  командованием  М.  В.  Смирнова. Штаб и
личный конвой Сорокина разоружили и вместе  с  бывшим  главкомом водворили в
ставропольскую  тюрьму.  Здесь  1  ноября  1918  г.  Сорокин  был  застрелен
командиром 3-го Таманского  полка  1-й  Таманской  пехотной  дивизии  И.  Т.
Вы-сленко.
     И. Ф. Федько был  доволен тем, что при нем оставался его верный товарищ
и друг  Ш. М. Аскурава.  Реввоенсовет назначил  Шалву  Аскураву,  одного  из
активных участников организации 2-го чрезвычайного  съезда Советов Северного
Кавказа в Невинномысской, политическим комиссаром при новом главкоме.




     Ко времени  вступления  И. Ф.  Федько  в  должность  главнокомандующего
войсками Северного Кавказа шли бои за Ставрополь.  Еще 24  октября Таманская
армия под командованием Марка  Васильевича Смирнова по железной дороге  была
переброшена  в  район  Невинномысской,  откуда  27 октября  начала  успешное
наступление на Ставрополь.
     28  октября таманцы вступили  в Ставрополь. Население  города  радостно
встречало своих освободителей.
     За  освобождение Ставрополя Таманская армия была награждена  ВЦИК РСФСР
Почетным революционным Красным знаменем.
     Успехи советских войск Северного Кавказа в районе Ставрополя вызвали  у
Деникина  тревогу.   Обнаружив  уход  таманцев  из  Армавира,  белые  начали
наступление на южном участке фронта. Вначале они овладели Армавиром, а затем
Невинномысской.
     Советские  войска,  оборонявшие  Армавир, отошли  в  район Ставрополя и
заняли  оборону у  станицы Татарки  фронтом  на  юг. А  войска,  оборонявшие
Невинномысскую,-- кавалерия Г.  А. Кочергина, -- не получив поддержки, после
кровопролитных  боев  с  конницей генерала  Покровского  и казачьей дивизией
Шкуро 6 ноября отступили в район Александровского.
     Главком И.  Ф. Федько понимал,  что Г. А. Кочергин не  сдержит  натиска
двух кавалерийских дивизий, наступающих совместно с двумя пехотными полками,
и поэтому приказал кавбригаде  Ивана Кочубея  и кавалерийскому  полку  Якова
Балахонова поддержать конницу Г. А. Кочергина, но они не сумели сделать это.
     Несмотря  на  неудачу  в  районе  Невинномысской,  войска,  оборонявшие
Ставрополь  с северного  направления,  успешно отбили  наступление  2-й, 3-й
пехотных  и  2-й  Кубанской  кавалерийской дивизий  с  огромными  для  белых
потерями.
     Управление   войсками    Северного   Кавказа   осложнялось   проводимой
реорганизацией.  Еще  до начала боев за  Ставрополь  молодой  главком  И. Ф.
Федько понял, что трудно управлять отрядами  разной численности, не имеющими
армейской организации. Он внес в Реввоенсовет предложение о переформировании
отрядов в полки  и  дивизии. Реввоенсовет одобрил  предложение И. Ф. Федько.
Одновременно с  реорганизацией  требовалось укрепить в частях дисциплину,  а
также  усилить  влияние коммунистов  и  авторитет  комиссаров.  Было  решено
организовать в ро-
     тах  батареях  и эскадронах  партийные ячейки, развернуть  политическую
работу во всех подразделениях.  Верный  помощник И. Ф. Федько Шалва Аскурава
энергично взялся за это дело.
     Реорганизация войск  Северного  Кавказа  проходила  не  всегда  гладко.
Реввоенсовет  зачастую  не знал количества, места формирования и численности
стихийно сформированных местных добровольных отрядов.
     Реввоенсовет Северо-Кавказской советской республики вынужден был отдать
приказ,  которым  категорически  запрещалось  формирование  новых  войсковых
частей  без  ведома  и  надлежащего  разрешения   отдела  формирования   при
Революционном военном совете.
     В то  время некоторые из командиров считали,  что важнее воевать, а  не
заниматься вопросами  политической работы.  Однако И.  Ф.  Федько,  управляя
боевыми  операциями па фронте, одновременно проводил переформирование частей
и  уделял  большое   внимание  политработе,  привлекая   к  этому  и  других
командиров.
     По распоряжению И. Ф. Федько для усиления Таманской армии 4 ноября 1918
г. ей  был передан 1-й Интернациональный полк, получивший наименование 10-го
Таманского пехотного полка.
     Главком И. Ф. Федько потребовал усилить партийно-политический аппарат в
частях. Политический  комиссар  Таманской  армии  Л.  В.  Ивницкий  провел в
подразделениях регистрацию  коммунистов. Там, где не  было партийных  ячеек,
приступили к их созданию.
     Важную   роль  в   организации  и  проведении  партполитработы  сыграла
армейская   газета  "Известия   Советско-Таманской  армии".  В  ней  активно
выступали политработники, командиры и бойцы.
     В  результате  реорганизации  войск Северного  Кавказа  создалась  11-я
Красная  армия. Она  состояла  из четырех  пехотных  и одного кавалерийского
корпусов,  по Две  дивизии  в  каждом  {17  ноября  1918  г.  постановлением
Реввоенсовета   Каспийско-Кавказского  отдела  Южного   фронта  Реввоенсовет
Северного  Кавказа  был  упразднен.  Образовался  Реввоенсовет 11-й  Красной
армии. И. Ф. Федько назначался временно исполняющим обязанности командующего
11-й армией и членом Реввоенсовета (ЦГАСА, ф. 194, оп. 1, д. 4, л. 3).}.
     Ожесточенные бои за Ставрополь  продолжались 15 и 16 ноября. Недостаток
боеприпасов  не  позволил  таманцам  удержать  город.  К  вечеру  16  ноября
противник занял Ставрополь.
     18 ноября 1918 г. в штаб  Таманской армии в Старо-Марьевском прибыл  И.
Ф. Федько. Выехав на бронепоезде  в сторону станции Спицевки и ознакомившись
с  местностью,  Федько  разработал план  наступления на Ставрополь. Согласно
плану 2-й полк Таманской  пехотной дивизии сбил белогвардейцев, и они начали
поспешно  отходить к селам  Московское и  Донское и к  реке Терновке. Другие
полки  2-й  Таманской  дивизии   за   сутки  продвинулись  вперед  на  шесть
километров. Полки  1-й Таманской пехотной дивизии также продвинулись вперед,
отразив настойчивые атаки белых.
     Однако положение частей Таманской армии оставалось по-прежнему тяжелым.
Начальник  2-й Таманской  пехотной  дивизии И. Т. Яровский  доносил  в  штаб
армии,   что  "люди  мерзнут  в  степи   под  дождем,  голодают,   так   как
продовольствия достать негде" {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1, д. 36, л. 405.}.
     Успешно начавшееся наступление было приостановлено.
     С   20  ноября  1918   г.  все   войска,   находящиеся   на  территории
Ставропольской  губернии,  переходили в  подчинение  командующего  Таманской
армией. Образовался Ставропольский фронт.
     23 ноября 1918 г. командующим Таманской армией и Ставропольским фронтом
стал возвратившийся  из госпиталя Е. И.  Ковтюх, политкомиссаром  --  Л.  В.
Ивницкий,  его  помощниками --  В.  Я. Киселев  и Н. И. Законов, начальником
штаба Г. Н. Батурин {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1, д. 8, л. 12.}.
     К  этому времени войска Ставропольского фронта находились на линии: 1-я
Таманская  пехотная  дивизия  и  часть  3-й  Кавказской   пехотной  дивизии,
отошедшая из-под Армавира, под командованием Д. А. Пимоненко занимали правый
берег реки Калаус от  села Николина Балка до  хутора Шведина; 2-я  Таманская
пехотная дивизия И. Т. Яровского  -- от моста по правому берегу  реки Калаус
до хутора Щукино.  В  районе Петровское сосредоточилось  подразделение И. П.
Гудкова.
     Предполагая  в ближайшее время возобновить  наступление на  Ставрополь,
командующий 11-й армией  Л. Ф. Федько приказал  командующему  Ставропольским
фронтом пополнить пехотные полки Таманской армии и довести их численность до
4 тыс. человек в каждом.
     Чтобы  выполнить  этот  приказ, командование Таманской  армии провело в
Ставропольской  губернии  мобилизацию мужчин до 40-летнего возраста. 10 тыс.
человек были распределены по полкам Таманской армии.
     В связи с прибытием нового пополнения  25 ноября  1918 г. командованием
войск  Северного  Кавказа  было  написано  воззвание  к командирам и бойцам,
подписанное И. Ф. Федько.
     "Товарищи  бойцы,   --   говорилось   в   этом   воззвание-близок   час
окончательного разгрома контрреволюционных банд Деникина. Генералы и офицеры
чувствуют  приближение  своей  гибели  и  напрягают  последние  усилия, дабы
сломить революционную армию, но это им не удастся.
     Началось разложение в рядах врагов Советской власти.
     В   Терской   республике   контрреволюционные   банды   разбиты  нашими
революционными  войсками, целые казачьи полки,  уничтожив своих  офицеров  и
генералов, перешли  к нам. Командующий  кадетскими терскими войсками генерал
Майстуров застрелился, десятки станиц сдают оружие, нами заняты самые важные
пункты: Прохладная, Моздок и Нальчик. Последние остатки войск контрреволюции
на Тереке подняли красные знамена  и признали Советскую власть. Наши  войска
соединились с владикавказскими советскими войсками..."
     Заканчивалось воззвание словами:  "Товарищи бойцы! Еще один напор  -- и
контрреволюция   на  Северном   Кавказе  будет   сломлена.  Вперед,  славные
революционные бойцы! Вперед к победе, ни шагу назад!" {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1,
д. 34, лл. 13, 14.}.
     По  плану командующего  11-й армией И. Ф. Федько части  Ставропольского
фронта должны были начать наступление на участке Николина Балка, Петровское,
Донская Балка с  задачей  отбросить противника в район  села Кугульта, хутор
Грачевский.
     Перед тем как начать наступление, И.  Ф. Федько приказал Е.  И. Ковтюху
создать  четыре маневренные группы. Из 1-й  Таманской пехотной  дивизии было
соз дано две группы, из 2-й также две.
     Реввоенсовет  11-й  армии  для  поддержания  морального  духа  таманцев
прислал  Е. И.  Ковтюху из  Пятигорска  телеграмму за  подписью председателя
Реввоенсовета Я. В. Полуяна. В этой телеграмме говорилось,  что войска южной
группы 11-й армии продвигаются на Кизляр, на соединение с 12-й армией, и что
скоро измученная,  голодная  и  раздетая Таманская армия получит необходимую
помощь {ЦГАСА, ф. 244, оп. 1, д. 32, л. 16.}.
     И.  Ф.  Федько решил начать наступление утром 26  ноября. Однако  Е. И.
Ковтюх, учитывая недостаток боеприпасов,  сообщил, что начать наступление 26
ноября невозможно. К тому же на  рассвете 26  ноября белогвардейцы потеснили
1-ю Таманскую пехотную дивизию, и ей пришлось оставить Петровское. В связи с
такой обстановкой Е. И. Ковтюх  просил И. Ф. Федько  отложить наступление до
подвоза на фронт боеприпасов и медикаментов.
     К вечеру этого же  дня войска  Ставропольского фронта получили  74 тыс.
винтовочных патронов.
     В  ночь на  27  ноября Е.  И. Ковтюх двинул  таманцев на  Петровское. В
результате  ожесточенного  боя   село  было  занято.   Противник   отошел  в
направлении села Константиновское. Таманцы переправились через реку Калаус и
начали преследование белогвардейцев.
     К вечеру 27 ноября полк под командованием М. П. Ковалева, выйдя в район
Константиновское,  захватил  штаб  белогвардейского корпуса.  Командир этого
корпуса Врангель спасся бегством.
     Между  тем  на  участке  2-й  Таманской  пехотной дивизии в  районе сел
Донская  Балка и  Сухая  Буйвола  разгорелся упорный бой. Завидную стойкость
показал 5-й Таманский пехотный полк под командованием Ф.  И. Беличенко. Этот
полк  не только  сдержал  натиск превосходящих  сил врага, но  и заставил их
отойти.
     Испытывая  сильный  нажим таманцев на  свои  фланги,  белогвардейцы  28
ноября сосредоточили около  шести полков конницы и атаковали  Петровское.  К
этому  времени  у  защитников  Петровского снова  иссякли боеприпасы. Бойцам
приходилось отбиваться  от наседающего врага штыками, прикладами. Только это
обстоятельство  заставило  таманцев  отойти  за   реку  Калаус  и   оставить
Петровское.
     К вечеру части 2-й Таманской пехотной дивизии закрепились на рубеже сел
Сухая Буйвола и Донская Балка. Несмотря  на отход, настроение у бойцов  было
бодрое. Они не пали духом и только сожалели о недостатке боеприпасов.
     5  декабря  белогвардейцы   перешли  в  наступление   на  левом  фланге
Ставропольского фронта. Удар  обрушился  на полки 1-й и 10-й боевых  колонн.
Особенно  жестокий бой  разгорелся под  селом Бешпагир.  Противник стремился
любой ценой обойти фланги обороняющихся  полков, но таманцы  стойко отражали
атаки деникинцев. В самый напряженный момент, когда уже победа склонялась на
сторону  противника, в бой  вступил  кавалерийский  отряд  Я.  Ф. Балахонова
{Балахонов Яков Филиппович  родился в 1895  г.  в семье  кустаря-колесника в
станице  Баталпашинской  (Черкесск). В  1915  г. был  призван  в  армию, где
окончил школу прапорщиков.  В 1917 г. Балахонов вернулся с фронта домой, а в
марте 1918 г. вступил в Красную гвардию и партию  большевиков. В Армавире он
сформировал 2-й Кубанский революционный полк и с ним принимал участие в боях
с  белогвардейцами.  В  январе 1919  г.  назначен начальником 4-й стрелковой
дивизии. После переформирования 11-й армии командует 1-й стрелковой бригадой
33-й Кубанской дивизии, потом 3-й кавбригадой  и 5-й кавдивизией. Умер Я. Ф.
Балахонов в 1935 г. в Москве. Похоронен  в Черкесске.}. Стремительной атакой
красные конники смяли белогвардейскую кавалерию. Таманцы, видя  успех Я.  Ф.
Балахонова,  опять поднялись  в  атаку,  со  штыками наперевес двинулись  на
неприятеля и отбросили его от Бешпагира.
     В  течение  5 декабря  на  правом  крыле Ставропольского  фронта бои не
прекращались. Белые превосходящими силами потеснили  части таманцев. За село
Покровское  бои шли несколько дней. Оно  переходило  несколько раз  из рук в
руки, но в итоге таманцам пришлось его оставить.
     Отходившие части 11-й армии наносили  противнику ощутительные  удары. И
это при  полном недостатке боеприпасов,  продовольствия и обмундирования. По
сохранившимся сведениям, армейские  запасы 11-й  армии на 17 декабря 1918 г.
имелись  на  складах  в  следующих количествах: орудийных снарядов  -- 2104,
винтовок  --  2100, патронов  ружейных  --  33  405,  ручных  гранат --  90,
пулеметов разных --  53,  пулеметных  лент --  242 {ЦГАСА, ф. 108, оп. 1, д.
493, л. 32.}.
     На действующее орудие приходилось  около 10 снарядов, ружейных патронов
-- по одному на винтовку. Многим  бойцам патронов вообще  бы  не хватило.  С
таким наличием боеприпасов начинать наступление было невозможно.
     8  декабря  Реввоенсовет  Каспийско-Кавказского  отдела  Южного  фронта
назначил командующим 11-й армией бывшего  астраханского губернского военкома
Крузе.  И. Ф. Федько  назначался его помощником и  членом Реввоенсовета 11-й
армии.
     Когда И.  Ф. Федько доложил вновь назначенному командующему о состоянии
армии,    о   трудном    положении   с   боеприпасами,   продовольствием   и
обмундированием,  бывший  полковник  царской  армии  Крузе пожал  плечами  и
заявил, что при таких обстоятельствах он не сможет командовать армией. И. Ф.
Федько  сразу сделал заключение не в пользу своего начальника. И он оказался
прав: не прошло и  месяца, как Крузе был  отозван Реввоенсоветом с должности
командующего и назначен инспектором по  формированию  резервов 11-й армии. В
конце  лета 1919 г. Крузе изменил Советской власти и  перебежал к  белым. На
должность командующего 11-й армией приказом Реввоенсовета от 12 января  1919
г. был  назначен Михаил Карлович Левандовский. Ранее он проявил себя в  боях
за  Грозный   и   Владикавказ  талантливым  организатором,  опытным  военным
специалистом.  Ему  верили  бойцы,  и   он  пользовался  среди  них  большим
авторитетом {Левандовский  Михаил  Карлович  -- один из выдающихся советских
полководцев периода  гражданской  войны.  Родился  3 мая  1890 г.  в станице
Николаевской Терской губернии в семье  фельдшера. Окончил  реальное училище,
затем   --   Владимирское   военное   училище.   После  Великой  Октябрьской
социалистической  революции, вернувшись  в Терскую республику,  Левандовский
добровольно  вступил  в  Красную  Армию и был  назначен командующим войсками
Терской республики. Вел борьбу  с белогвардейцами-бичераховцами.  В сентябре
1918 г. назначен военным комиссаром Терской республики. 12 января 1919 г. --
командующим  11-й армией. С июля 1920 г.  Левандовский командует 9-й армией,
которая  громила десант  Врангеля  на  Кубани.  В  1921  г.  он  назначается
помощником  командующего  войсками Северо-Кавказского военного округа, позже
занимал должность главного инспектора военных учебных заведений  республики,
командовал  Закавказским,  среднеазиатским  военными  округами  и  отдельной
Краснознаменной армией. Умер в 1938 г.}
     И.  Ф.  Федько   стал  надежным  его  помощником.  Самые  ответственные
фронтовые задания М. К. Левандовский поручал Ивану Федоровичу.
     Положение 11-й армии все ухудшалось. Все реже на фронте стреляли орудия
и пулеметы. Бойцы  поштучно считали патроны.  Все чаще приходилось  отбивать
неприятельские атаки штыками.
     11-я  армия  совершала героический поход через  калмыцкие степи и вдоль
побережья Каспийского моря к Астрахани.
     В январе 1919 г. И.  Ф. Федько проверял  состояние отходящей армии.  Он
приехал в село Промысловку, расположенное в дельте Волги, на пути проходящих
частей. Здесь он  увидел голодных, оборванных,  изнуренных тяжелым переходом
бойцов.  Не  зная  отдыха,  Иван Федорович посещал  многие части,  налаживал
отправку больных  в  госпиталь, собирал выздоравливающих и  направлял  их  в
пункты формирования новых подразделений. Разъезжая по районам сосредоточения
войск, он  выступал на митингах, объясняя  командирам и бойцам, почему  11-й
армии пришлось отступать в таких неимоверно тяжелых условиях,  вселял в  них
надежду в конечную победу Красной Армии над врагами революции.
     Постоянные поездки по суровой безводной степи в стужу и бураны, ночевки
в кибитках  и в  переполненных  больными  хатах  подорвали его здоровье. Все
видели,  что  И.  Ф.  Федько нуждается  хотя  бы  в  коротком отдыхе.  Когда
сослуживцы советовали ему  посидеть  и  поработать  в  штабе, он  недовольно
отмахивался и говорил:
     --  Не  время  сидеть за  столом.  Армия  в походе.  Везде  нужен  глаз
командарма или его помощника.
     А армии действительно приходилось трудно.
     "...Степь,  посыпанная  тонким  слоем  снега,  как  черный хлеб  солью,
вздымалась однообразными, как морские волны, песчаными бурунами...
     До  самой линии горизонта тянулась страшная дорога  отхода Одиннадцатой
армии. Красноармейцы,  советские работники, рабочие и крестьяне,  покинувшие
свои  хаты,   брели   то  поодиночке,  то  небольшими  кучками.   Измученные
бескормицей,  жаждой  и тяжелой  песчаной  дорогой, кони с  трудом  волочили
повозки,  забитые до  отказа людьми, заваленные  разным, часто никому уже не
нужным хламом,  который постепенно сбрасывался  с них. То, что могло гореть,
сжигалось, давая скудное тепло, а больше всего смрадного дыма.
     Люди  еле передвигали ноги:  идти больше  не хватало сил,  остановиться
нельзя --  замерзнешь.  Дырявые  шинели, женские  шали, разноцветные одеяла,
рваные отрепья гимнастерок  и френчей покрывали коченевшие на холодном ветру
тела. Некоторые  с  трудом, будто тяжелую  ношу, тащили на плечах  винтовки,
другие за штыки волочили их по земле. А когда угасали последние остатки сил,
винтовки как будто наливались свинцом и выскальзывали из их рук...
     Путь отступления к Астрахани был устлан  брошенным имуществом, оружием,
железными остовами повозок  и  грузовиков, многочисленными  трупами лошадей.
Чем  дальше в  степь, тем все чаще встречались никем не  зарытые  и  еще  не
обглоданные  пи  степными  волками,  ни  вороньем  трупы  людей,  замерзших,
выбившихся из сил,
     сваленных мучительной  голодной  или  тифозной  смертью"  {Л. Дегтярев.
Шагают миллионы. М., Воениздат, 1958, стр. 377.}.
     Заболел в  одну  из своих  поездок  и  И.  Ф. Федько.  Его свалил  тиф.
Адъютант Иван  Израенко отвез  больного в один  из  астраханских госпиталей.
После  длительного  лечения  И. Ф.  Федько  стал  на  ноги. Могучий  молодой
организм победил смерть.
     В это время  в Астрахани  был член  Реввоенсовета Каспийско-Кавказского
фронта Сергей  Миронович  Киров. И. Ф.  Федько прибыл  к нему.  С. М.  Киров
благодарил бывшего командарма  11-й армии  за  спасение и вывод к  Астрахани
большинства  ее  частей.  Потом  он  посвятил  Федько  в   дела   армии.  Из
разрозненных  частей 11-й  армии  Реввоенсовет Каспийско-Кавказского  фронта
сформировал  33-ю стрелковую и  7-ю  кавалерийскую дивизии, формируется 34-я
стрелковая дивизия, предназначенные для 12-й армии.
     В конце беседы С. М. Киров рассказал о сложившейся тяжелой обстановке в
Крыму и на Украине и предложил Федько как  украинцу, начинавшему там  боевую
деятельность, отправиться на юг.
     И. Ф.  Федько со  своими боевыми  друзьями  Георгием Кочергиным, Иваном
Подвойским, Иваном  Израенко немедленно выехал через Москву  в  район боевых
действий на Украине.
     Побывав   у  заместителя  Председателя  Реввоенсовета  Республики  тов.
Склянского,  И.   Ф.   Федько  получил   предписание  убыть  в  распоряжение
Украинского Советского правительства.
     Из  Москвы  И.  Ф.  Федько с  друзьями выехал в  Харьков. Наркомвоенмор
Украины назначил его членом Реввоенсовета Крымской армии.




     Штаб Крымской Красной армии размещался в Симферополе. Командовал армией
известный герой гражданской войны, человек  большой силы воли, решительности
и мужества -- Павел Ефимович Дыбенко.
     П.   Е.   Дыбенко   был   активным   участником   Великой   Октябрьской
социалистической  революции. Балтийский матрос-электрик, член большевистской
партии  с  1912  г., руководитель революционного  флотского подполья в  годы
царизма,  в  дни  подготовки Октябрьского  вооруженного восстания  возглавил
Центральный Комитет Балтийского флота  (Центробалт). Выполняя указания В. И.
Ленина, он на рассвете 25 октября 1917 г. руководил посылкой боевых кораблей
из Гельсингфорса в Петроград  в распоряжение Военно-революционного комитета.
Организовал  отряды революционных  балтийцев  и командовал этими  отрядами в
боях   против   контрреволюционных   войск  Краснова,  Керенского,   защищая
революционный  Петроград.  II Всероссийский  съезд Советов,  состоявшийся  в
октябре 1917  г.,  по предложению В.  И. Ленина избрал матроса Павла Дыбенко
членом первого Совнаркома -- Народным комиссаром по морским делам.
     Хорошим  помощником  командующего  был  начальник штаба  Крымской армии
коммунист Сергей Иванович Петренко (Петриковский).
     Политотдел    Крымской    армии    возглавляла    выдающийся    деятель
Коммунистической партии Александра Михайловна Коллонтай.
     Работая рука об руку с П. Е. Дыбенко, С. И. Петренко и А. М. Коллонтай,
Федько многому от них научился, многое узнал.  Новые друзья  рассказывали  о
Владимире Ильиче Ленине, которого хорошо знали, о подпольном дореволюционном
периоде деятельности большевистской партии.
     Член  Реввоенсовета  Крымской армии  И.  Ф. Федько оказался незаменимым
помощником П.  Е. Дыбенко.  Забывая  порой  о еде  и  отдыхе, И.  Ф.  Федько
занимался
     непосредственно   вопросами  мобилизации,   сколачиванием   частей,  их
обучением,  снабжением продовольствием и  боеприпасами.  Будучи одновременно
заместителем  командующего  Крымской  армией,  И.  Ф.  Федько  инспектировал
фронтовые части и руководил обучением резервных полков.
     Положение в Крыму  весной 1919  г, было напряженное.  Деникин развернул
наступление на Донбасс, рассчитывая впоследствии прорваться в глубь Украины.
4  мая  белые  заняли Луганск. 7  мая  1919  г.  В.  И. Ленин телеграфировал
уполномоченному  Совета Обороны на Южном фронте  Л. Б.  Каменеву: "Абсолютно
необходимо,  чтобы Вы лично,  взяв, если  надо, на подмогу Иоффе, но  только
проверили  и ускорили, но и сами  довели подкрепление к Луганску и  вообще в
Донбасс, ибо  иначе нет сомнений, что катастрофа будет  громадная  и едва ли
поправимая. Возьмите себе, если надо, мандат  от Киевского  совета  обороны.
Мы,  несомненно,  погибнем, если  не  очистим полностью  Донбасса в короткое
время" {В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 307.}.
     В  самом   Крыму   деникинцы  занимали   восточную   часть  Керченского
полуострова и крепко держали его в своих руках, как плацдарм для наступления
и овладения всем Крымским полуостровом. Еще с ноября 1918 г., после ухода из
Крыма германских  оккупационных войск, деникинцы остались на крымской земле.
Рабочие  и  крестьяне   Крыма  неустанно   вели  партизанскую  войну  против
белогвардейцев.  Особенно чувствительные удары  по белякам  наносили красные
партизаны Евпаторийского района, время от времени появляясь из каменоломен.
     В марте  1919 г. в Севастополе  началась  всеобщая стачка под  лозунгом
восстановления Советской власти. Деникинцам при помощи войск Антанты удалось
подавить стачку. Однако  это не спасло белогвардейцев.  30 апреля 1919 г. из
Севастополя ушли последние суда  Антанты,  и в город вступила Красная Армия.
Белогвардейцы, отступая к Феодосии и Керчи, сумели задержаться на  перешейке
Керченского полуострова, организовать фронт  от  Феодосийского залива на юге
до Арабатского залива у деревни Ак-Манай  (Каменское) на  севере. Этот фронт
держался благодаря  огневой  поддержке  англо-французских  кораблей, которые
базировались в Феодосийском и Керченском портах. Корабли Антанты  выходили в
Азовское море, в Арабатский или Феодосийский заливы и оттуда из дальнобойных
орудий  вели  огонь по наступающим  частям  Красной  Армии. Так  как  ширина
перешейка не  превышала 20  километров, огневые налеты  вражеской артиллерии
были довольно эффективными.
     При  помощи  союзников деникинцы построили поперек перешейка  три линии
окопов полного профиля, много блиндажей, ходов сообщения, пулеметных гнезд и
все это прикрыли несколькими рядами колючей проволоки. Укрепления деникинцам
помогали  возводить  французские  военные   инженеры.   Зарывшись  в  землю,
деникинцы  ожидали благоприятного  момента для начала наступления  в глубину
Советского  Крыма.  5  мая  1919  г.  Д. И.  Ульянов  послал  приветственную
телеграмму в  Совнарком  РСФСР по  поводу провозглашения  Крымской Советской
республики.  "Провозглашая  создание  Крымской  Социалистической Республики,
правительство  Крыма  обращается  с  коммунистическим  приветом  к  братским
социалистическим республикам России, Украины,  Венгрии,  Баварии и Литвы,  а
также  ко  всему  международному коммунистическому пролетариату  и  выражает
полную решимость бороться в тесном союзе со всеми советскими республиками до
полного торжества  мировой коммунистической революции. Правительство  твердо
уверено,   что   близок   день,   когда   на   развалинах   залитого  кровью
капиталистического   мира  III  Интернационалом  будет  воздвигнуто  царство
свободного  труда"  {Гражданская  война  на  Украине.  Т.  II.  Киев, изд-во
"Наукова думка", 1967, стр. 9.}.
     Ульянов Дмитрий Ильич (1874--1943)--младший брат В. И. Ленина, активный
деятель  Коммунистической партии. В 1917 и в начале  1918  г.,  до оккупации
Крыма немцами, работал в газете "Таврическая правда", в январе -- марте 1918
г. издававшейся в  Севастополе, а потом в Симферополе. В 1919  г. был членом
парткома и ревкома в Евпатории, а затем заместителем председателя Совнаркома
Крымской  ССР. В 1920  г.  принимал  участие  в  организации  разгрома войск
Врангеля  и  в восстановлении Советской  власти  в  Крыму.  После  окончания
гражданской войны -- на руководящей работе в органах здравоохранения.
     Деникинцы,  обосновавшиеся на  Керченском  полуострове, не  чувствовали
себя спокойно.  Неустанную борьбу с  ними  вели под руководством большевиков
красные  партизаны,  базировавшиеся в Старо-Карантинских  и  Аджи-мушкайских
каменоломнях. В  ночь  на  23  мая  1919 г.  партизаны  организовали  боевую
операцию  по захвату Керчи. Однако сил оказалось недостаточно, и операция не
осуществилась.
     С  целью проверки боевого состояния войск И. Ф. Федько в  мае выехал на
ак-манайские позиции.  Командующий  Крымской  армией  П.  Е.  Дыбенко  перед
отъездом ему сказал:
     Иван   Федорович,  этот  участок  пополнился   свежими  частями  белых,
переброшенных  с Кубани и Дона.  Мне  кажется, что  именно  оттуда деникинцы
начнут  наступление. Так  что  необходимо  обратить  серьезное  внимание  на
состояние наших укреплений и боевой дух красноармейцев.
     Понимаю, Павел  Ефимович.  Приложу  все  усилия  и сделаю  все от  меня
зависящее, -- ответил Федько.
     Прибыв   на  ак-манайские   позиции,   Иван   Федорович  прежде   всего
познакомился  с командным и политическим составом. Убедившись, что командиры
и  политработники  полны  боевого  энтузиазма,  Федько  выехал  на передовые
позиции. Здесь он приказал углубить и замаскировать окопы.
     --  Если  появятся  корабли  Антанты  в  Арабатском  заливе  и   начнут
артиллерийский  обстрел,  -- объяснял  Федько обступившим  его бойцам,  -- в
глубоких окопах можно
     отсидеться, а вот в таких, вырытых наполовину, вряд ли уцелеет голова.
     Бойцы с ним соглашались и с охотой брались за лопаты.
     Будучи  отличным  пулеметчиком,  Федько  тщательно  проверил  установку
пулеметов, знание своих обязанностей номерами  расчетов и продемонстрировал,
как  надо  знать  материальную часть пулемета, чтобы не растеряться в бою  и
быстро устранить задержку. Заместитель командующего армией вызвал  удивление
и  восхищение  пулеметчиков,  несколько  раз  разобрав  и собрав  пулемет  с
завязанными глазами.
     Побывал И. Ф. Федько и  в  Севастополе.  Осмотрел  укрепления  внешнего
пояса обороны  города. На батареях ознакомился с крепостными  сооружениями и
дальнобойными  орудиями.   Посетил  4-й   Заднепровский  советский  полк   и
Севастопольский коммунистический батальон.
     На  нескольких  полевых  выходах  Федько  проверил,  как   командиры  и
политработники   знают  топографию,   читают  карту  и  докладывают  по  ней
обстановку. На тактических учениях Федько добивался от командиров быстрого и
правильного решения боевых задач.
     Линию  фронта  у  деникинцев занимали несколько  кубанских  пластунских
батальонов,  пешие сотни  донских казаков, сводный Крымский офицерский полк,
юнкера  Екатеринодарского военного училища. На левом фланге фронта, у Черной
Балки  располагался  конный чеченский  полк,  а  на  правом,  у  Ак-Маная,--
драгунский   полк.   Со   стороны  советских   крымских   войск   деникинцам
противостояли 1-й особый Крымский советский  полк, 3-й Таврический советский
полк,  5-й  и 6-й Заднепровские  советские полки. Кавалерии почти  не  было,
только один кавалерийский  дивизион Якова  Можняка располагался  у Феодосии,
находясь  в резерве.  Был еще эскадрон Гаврилова.  Полки  Крымской советской
республики  были малочисленны и утомлены  постоянным  пребыванием на  боевой
линии.
     Кроме частей,  занимавших фронт, в Крыму были и другие  красноармейские
части.  В Севастополе располагался  4-й  Заднепровский  советский  полк.  На
охране  западного  Черноморского  побережья стоял партизанский отряд  П.  И.
Тарана.   В   районе   Херсона,   охраняя   тыл   Крымской  Красной   армии,
сосредоточивался 2-й Крымский советский полк. В резерве армии состояли 1-й и
2-й Советские ударные полки.
     Создавались  и  новые   части.  В  Симферополе   был   сформирован   из
добровольцев  1-й  Интернациональный полк; в Севастополе -- коммунистический
батальон;  в  Сейтлере   --  добровольческий  батальон;  в  Карасубазаре  --
отдельная рота. Кроме  того, по приказу командования Черноморского флота для
обороны побережья  от Перекопа до  Керчи  начали создавать отряды с  главной
базой в Севастополе.
     К  концу  мая  1919 г.  положение  советских  войск в  районе  Донбасса
настолько  ухудшилось,   что  В.  И.  Ленин  телеграфировал  в  Киев  X.  Г.
Раковскому:  "Повторяю  свою  просьбу дважды в неделю  телеграфировать мне о
фактической помощи  Донбассу" {В. И.  Ленин. Полн. собр. соч.,  т.  50, стр.
324.}.
     В   районе   Донбасса   силы  советских   войск  значительно  подорвало
выступление против Советской власти  петлюровца Григорьева, объявившего себя
"атаманом Херсонщины и Тавриды". Его банды  заняли значительную территорию в
Херсонской и Екатеринославской губерниях и отвлекли  немало советских  войск
из района Донбасса.
     Воспользовавшись  выступлением  Григорьева  и  успехами  белой армии  в
Донбассе,  крымские  белогвардейцы  начали  активные действия  на Керченском
полуострове. Сначала  они  развернули наступление от Черной Балки на Дальние
Камыши.  Несмотря  на то что  их поддерживала  артиллерия  с союзных  судов,
наступление успеха не имело. Тогда белогвардейцы  нанесли  удар по  участку,
занимаемому  3-м  Таврическим  советским  полком,  но  и  здесь  были отбиты
ружейно-пулеметным огнем красноармейцев.
     Неудачная попытка  прорвать  фронт крымских советских  войск  заставила
белогвардейское  командование  начать  перегруппировку  сил  и  подтягивание
резервов.
     В штаб  Крымской  армии поступали сообщения о подготовке белыми мощного
наступления.
     И. Ф. Федько выехал для руководства войсками на Керченский фронт.
     По  данным   разведки   стало  известно,  что   против   участка   5-го
Задненровского советского полка белые сосредоточивают конницу.  И. Ф. Федько
сделал вывод, что именно в этом месте противник будет  наносить удар с целью
прорыва фронта. И он не ошибся.
     Командир  полка  по  совету И.  Ф. Федько предпринял  контрманевр.  Как
только загрохотала  деникинская артиллерия, он отдал распоряжение командирам
батальонов  пропустить  наступающих в  тыл  и  затем сомкнуть фронт.  Так  и
сделали. Конница  деникинцев,  проскочив  линию обороны 5-го  Задненровского
полка,  оказалась  у  него  в  тылу.  Батальоны полка  сомкнулись,  и  враги
оказались в кольце. Пулеметчики соседнего 3-го Таврического полка открыли по
деникинской  коннице  убийственный  огонь.  Когда  конные  лавы  белоказаков
значительно  поредели, на  них  двинулся  кавалерийский эскадрон  Гаврилова.
Только незначительной  части вражеских  кавалеристов удалось проскочить цепи
заднепровцев и ускакать к своим позициям.
     Через  несколько  часов противник  попытался  еще  раз  прорвать  фронт
крымских  красных  войск.  Пользуясь ночной темнотой, чеченский  деникинский
конный полк обрушился на цепи 1-го особого Крымского советского полка. Белые
атаковали правый фланг полка и проникли в его тыл. Развивая успех, чеченский
полк устремился к Дальним Камышам. Однако их здесь встретил полковой резерв.
Добровольческий комсомольский батальон своевременно открыл пулеметный огонь.
Белогвардейцы понесли большие потери.
     Чтобы отбить  у деникинцев охоту к дальнейшим  вылазкам,  И. Ф.  Федько
решил  нанести  ответный  удар.  Сосредоточив  3-й  Таврический,  1-й особый
Крымский  полки   и  сводный  батальон  2-го  Крымского  полка  на  участке,
занимаемом 3-м  Таврическим полком,  И. Ф. Федько пошел на хитрость. Отменив
обычную артиллерийскую  подготовку  перед  началом наступления, он  приказал
полку тихо приблизиться к окопам противника и затем внезапно атаковать.
     На этом участке  фронта  со  стороны  белых  занимали оборону кубанские
пластуны.  Они  не выдержали штыкового удара  красноармейцев и  отступили на
вторую  оборонительную позицию.  Вся  первая  линия окопов  противника  была
занята бойцами 3-го Таврического полка.
     Деникинцы не хотели смириться с  таким  положением. Корабли  Антанты из
Феодосийского  залива  открыли  по  позициям 3-го Таврического полка сильный
артиллерийский огонь, а деникинцы под его прикрытием крупными массами пехоты
перешли в контрнаступление. Завязался упорный бой. К  белым подходили свежие
подкрепления, а у И. Ф. Федько резервов не было. Совсем недавно  из Крымской
Красной армии для участия  в ликвидации банд Григорьева были направлены  два
батальона 2-го Крымского полка. Они следовали в район Херсона в распоряжение
К. Е. Ворошилова, который командовал в то время военными силами Харьковского
военного округа и возглавлял борьбу с бандами Григорьева.
     Несмотря   на   героическое   сопротивление   красноармейских    частей
Керченского фронта,  белогвардейцы медленно  продвигались  в глубь Крымского
полуострова...
     К концу мая в Таврии было покончено с бандами  Григорьева, но деникинцы
по-прежнему  стремились к  захвату Донбасса. К. Е. Ворошилов 27 мая 1919  г.
телеграфировал  из  Харькова  в  Совнарком  Украины: "Сложившаяся обстановка
Донбассфронта  требует немедленного  введения надежной  кавалерийской части,
испытанной  в  боях с донскими казаками,  каковой является  кавполк  особого
назначения  Медведева... Просим принять все меры к  скорейшей присылке,  так
как положение фронта отчаянное. Славянск эвакуируется" {Гражданская война на
Украине, т. II, стр. 90--91.}.
     28 мая В. И.  Ленин телеграфировал Раковскому:  "Совет Обороны двадцать
шестого  сего  мая постановил немедленно двинуть из Харькова поголовно  всех
рабочих на защиту  Луганска. Исполнение этого постановления выполнить  Вам в
кратчайший срок... В таком темпе победить нельзя.  Усильте работу. Отвечайте
немедленно" {В. И. Ленин. Военная переписка (1917--1920), стр. 134.}.
     В то время, когда Советское правительство и  Красная Армия всеми силами
и  средствами  отстаивали Донбасс, в Крыму шла реорганизация Крымской армии.
Так как  П.  Е. Дыбенко руководил основными операциями частей Крымской армии
против   банд   Григорьева  на   участке   фронта   от   Александровска   до
Екатеринослава, вся организационная работа легла на плечи его заместителя И.
Ф. Федько.
     Для Крымской армии положение складывалось весьма сложное. С Керченского
полуострова  упорно  наседали  деникинцы.  В районе  Донбасса  белогвардейцы
стремились выйти  в глубокий тыл  Красной  Армии,  направляя главный удар на
Харьков. В случае выхода деникинцев в  район Екатеринослава возникала угроза
отрыва Крымской армии от советских войск и от Советской России.
     4  июня  1919 г. состоялся приказ Реввоенсовета  Республики  о создании
12-й  и 14-й армий  в связи с расформированием  Украинского фронта. Согласно
приказу части  2-й Украинской  армии объединялись в  14-ю армию, 1-я  и  3-я
Украинские  армии объединялись в 12-ю  армию РСФСР {См. Гражданская война на
Украине, т.  II, стр. 122.}. Командармом 14-й  армии Реввоенсовет Республики
назначил К. Е. Ворошилова.
     8  июня  14-я армия  начала наступление  против войск  Деникина. Войска
крымского  направления  повели  наступление на Бердянск.  Эту  группу  войск
возглавил И. Ф. Федько.
     Выехав  по  поручению Военного совета Крымской  армии в  Мелитополь, он
принимается  за   организацию   укрепления  района   Бердянск,   Мелитополь.
Начальником этого боевого участка Федько назначает  своего испытанного друга
Г. А. Кочергина.
     Задача войск Мелитопольского укрепрайона состояла в том, чтобы прикрыть
железную дорогу Мелитополь -- Джанкой от налетов шкуровской конницы.
     Вскоре  в   районе   Большого  Токмака   разведка  обнаружила  разъезды
белогвардейской   конницы.   Большой    Ток-мак   защищал    один   батальон
красноармейцев. Через несколько  дней  у Большого Токмака появились основные
силы  шкуровцев.  Казаки  перестраивались  в  боевые  порядки  для атаки.  В
батальоне в  это время был  И. Ф. Федько. Он принял  на  себя командование и
приказал батальону занять оборонительные позиции.
     --  Стрелять по коннице только залпами, причем подпустить ее как  можно
ближе,  -- приказал  он  командирам.  Его  присутствие  в батальоне ободрило
красноармейцев. Они верили в своего командира. Многие знали И. Ф. Федько еще
по 1918 году.
     Умелое  руководство  боем  и  четкая  организация  системы  ружейного и
пулеметного  огня  сыграли  свою  роль:  шкуровцы  были  отбиты от  Большого
Токмака.
     Уезжая   из   батальона,   И.  Ф.   Федько   наставлял   командиров   и
красноармейцев:
     -- Хорошо обученная пехота не  может  быть смята конницей. Огонь пехоты
для конницы гибель, а залповый -- тем более. Помните об этом, товарищи.
     Ивану Федоровичу надо было ехать  на Ак-Манайский фронт, где  деникинцы
при поддержке англо-французского флота снова начали активные действия.
     Белогвардейцы ставили своей целью  вклиниться в оборону частей Крымской
армии и выйти в тыл Ак-Манайскому фронту. Учитывая уроки поражения у Дальних
Камышей,  они  высадили  в  Коктебельской  бухте  десант  под  командованием
генерала  Слащева и повели наступление  в обход правого фланга Ак-Манайского
фронта. Несмотря на упорное сопротивление, сдержать натиск превосходящих сил
противника частям Крымской армии
     не  удалось.  Стремясь  избежать  окружения,   советские  полки  начали
отходить  на  Владиславовну и далее на северо-запад вдоль железной дороги на
Джанкой. Направление на Старый Крым оставалось открытым.
     Конечной  целью  белых  являлось  занятие  Симферополя и  всего  Крыма.
Первоначальный    замысел   окружения   частей   Крымской   Красной   армии,
действовавших на Ак-Манайском фронте, деникинцам осуществить не удалось.  И.
Ф. Федько  своевременно  отвел полки в район  Джанкоя. Тогда  генерал Слащев
двинул  основные силы  десанта на Старый Крым, рассчитывая в короткое  время
достичь Симферополя.  Однако выполнить  это оказалось  не  просто. В  районе
Старого  Крыма  слащевский десант  столкнулся со Старокрымским отрядом Петра
Грудачева. Этот  отряд небольшой численности имел в  своем составе стойких и
преданных  Советской власти  бойцов. Коммунисты,  комсомольцы  и  активисты,
советские  работники  составляли  его  основу.  Отряд  из  150 человек смело
вступил  в бой с десантниками Слащева  и  задержал их  продвижение к Старому
Крыму.  Только  когда бойцы  израсходовали  боеприпасы, Петр  Грудачев отвел
отряд к Грушевке, где снова организовал оборону.
     Отходя  с  боями,  Старокрымский  отряд  все  время  пополнялся  малыми
партизанскими группами. Подошли и присоединились партизаны из  Карасубазара,
Щебетовки, Судака и других населенных пунктов.  Отряд  вырос до 300 человек.
Возросло сопротивление  слащевцам.  Пять дней белые упорно рвались вперед, а
Симферополь был еще  далеко. И здесь деникинцы  не выполнили  своей  задачи.
Внезапному  захвату Симферополя  помешали упорство и стойкость отряда  Петра
Грудачева.
     Тем временем основные  силы Крымской Красной армии временно закрепились
у Джанкоя.
     Осуществляя  руководство Крымской  армией,  И. Ф. Федько уделял  особое
внимание группе войск,  отошедшей с Ак-Манайского  фронта. Эта группа должна
была задержать  деникинцев и не дать  им возможности  захватить  Джанкой.  С
оставлением  Джанкоя  войска  Крымской Красной  армии,  находящиеся в  южных
районах  Крыма, в  Севастополе  и Симферополе,  лишились единственной  линии
железной  дороги, которая  соединяла  их с  основными силами Красной  Армии,
действующими на юге Украины.
     И.  Ф.  Федько  принял  решение  нанести  по  деникинцам  контрудар.  В
последних числах июня  под прикрытием  бронепоезда "Роза Люксембург" красная
пехота  двинулась в  направлении  станции  Колай  (Азовское).  На  подходе к
станции завязался ожесточенный  бой, который продолжался весь день. К вечеру
станция  Колай  была  занята  частями  Крымской армии. Таким  образом,  было
выиграно время для эвакуации частей Крымской  армии и  военного имущества из
южной части Крыма и Симферополя.
     Вскоре  И.  Ф.  Федько организованно вывел части  Крымской армии  через
Перекоп и Чонгар на просторы  Таврии, не дав возможности Деникину закупорить
Крымскую армию на полуострове и уничтожить ее.
     Важную  роль  в  защите  Крыма  сыграл  мелитопольский  боевой участок,
созданный И. Ф.  Федько.  Этот  участок,  возглавляемый  Г.  А.  Кочергиным,
надежно  прикрывал  подступы  к перешейкам  Крыма.  Белогвардейская  конница
генерала  Шкуро, неоднократно пытавшаяся  прорваться  к  перешейкам, не  раз
получала  достойный  отпор  частей  мелитопольского  боевого  участка.   1-й
Мелитопольский добровольческий  коммунистический, 2-й  Советский полки,  3-я
Крымская  бригада   и  бронепоезд  "Роза  Люксембург",  входившие  в  состав
мелитопольского боевого участка,  с  честью выполнили свой  долг  по  защите
подступов к  Крыму на линии  Новоспасское, Молочанск, Большой Токмак. Они не
допустили шкуровскую конницу к железной дороге Джанкой -- Александровск.
     Приведя  в порядок  части  Крымской  армии  и  соединившись  с  частями
мелитопольского боевого участка,  И. Ф. Федько двинул их к  Днепру. В районе
Каховки и  Никополя армия  переправилась через Днепр и расположилась  на его
правом берегу.




     Наступление  войск  Деникина  на Донбасс  и Украину в  марте продолжало
развиваться.  Несмотря на  упорное сопротивление  советских армий, некоторые
города, такие, как Луганск, переходили по нескольку раз из  рук  в руки, и в
конечном счете деникинцы продвигались в глубь Украины.
     В середине июня  1919 г. 14-я Красная армия вела оборонительные бои  па
мариупольском  направлении.  Де-никинцы  заняли  Большой  Токмак  и угрожали
перерезать  железную  дорогу Мелитополь --  Бердянск. Гуляй-Поле  и  станция
Пологи   переходили  из   рук  в  руки,  но  в  конце  концов  были   заняты
белогвардейцами.  В  районе Славянска  части  14-й  армии  оставили  станцию
Барвенково. Деникинцы угрожали Изюму.
     Временный и ненадежный союзник Красной  Армии  Махно  в  столкновении с
белой конницей генерала Шкуро понес поражение и самовольно снял свою бригаду
с  фронта.  Он отвел ее в тыл,  в направлении Знаменки, удалившись от фронта
почти  на 100 километров. В образовавшуюся брешь  деникинцы бросили  крупные
силы, угрожая охватом флангам 13-й и 14-й армий.
     Для улучшения  тяжелой обстановки  на  участках 13-й и 14-й армий К. Е.
Ворошилов  21   июня   1919  г.  приказал  мариупольской   группе  Кочергина
выдвинуться на  линию железнодорожной магистрали  Славгород -- Александровск
--  Мелитополь  и  упорно оборонять занятые  позиции.  Одновременно  другими
ударными  группами предполагалось  нанести решительный  удар  в  направлении
Синельниково и овладеть им. По замыслу К. Е.  Ворошилова эти действия должны
были затруднить  деникинцам  наступление  в направлении  Харькова,  а  также
предотвратить охват флангов 13-й и 14-й армий.
     Однако деникинцам 24 июня все же удалось овладеть Харьковом.
     Вот  в  такой  сложной обстановке Крымская Красная армия, отбиваясь  от
деникинцев,  проводила  свое  переформирование.   Надо  было   вести  бои  и
формироваться. К 1  июля  1919  г. Крымская армия образовала из своих частей
Крымскую  советскую  дивизию. В  приказе войскам Крымской  советской дивизии
говорилось:  "Согласно  приказу  по  14-й  армии  No   75  и   постановлению
Реввоенсовета    Республики   части   бывшей    Крымской    Красной    армии
переформировываются  в  Крымскую  советскую  дивизию,  номер  коей будет дан
полевым штабом РСФСР. Начальником дивизии назначен я -- Павел Дыбенко.
     Заместителем моим назначается тов. Федько..."  {ЦГАСА, ф.  1489, оп. 1,
д. 417,  л. 3.}. Этим же приказом предусматривалось формирование бригад и их
штабов. Махновцы, которые не ушли с Махно, были распределены по бригадам.
     Во  время реорганизации  Крымской Красной  армии в  Крымскую  советскую
дивизию положение  на  деникинском  фронте все больше осложнялось.  10  июля
деникинцы заняли Скадовск, Каховку, Никополь, Александровск.
     Около  Одессы  и   Очакова   постоянно   дежурили   французские   суда,
обстреливающие побережье.
     Крымская советская дивизия, занимая оборону по правому берегу Днепра от
Херсона до Екатеринослава, отбивалась от  наседающего противника  с востока.
Правый ее фланг, который подходил  к  Днепровскому и  Бугскому лиманам,  был
неприкрыт,  а там в любой момент мог высадиться сильный  деникинский десант.
Когда же  советские  войска оставили Екатеринослав, нависла опасность  удара
противника и по ее левому флангу.
     Начальник Крымской  советской дивизии  П.  Е. Дыбенко  для  обеспечения
своего  левого  фланга решил нанести удар по Екатеринославу  и отбить его  у
врага.  Начальником  екатеринославского  боевого  участка  Дыбенко  назначил
своего заместителя И. Ф. Федько.
     Сосредоточив  на  подступах к  Екатеринославу  несколько  стрелковых  и
кавалерийских  полков  с  артиллерией,  И.   Ф.  Федько   повел  решительное
наступление  на   город   и  15  июля  1919  г.   выбил  белогвардейцев   из
Екатеринослава.
     Деникинцы не хотели смириться с этим.  Подтянув свежие полки, усилив их
артиллерией,  они  повели  упорное  контрнаступление  на  Екатеринослав.  На
окраинах,  а затем  и в самом  городе разыгрались ожесточенные  схватки. Бой
продолжался  целые сутки. В  конце концов  Федько принял  решение  отойти от
Екатеринослава и занять прочную оборону для  защиты  левого фланга  Крымской
советской дивизии на рубеже реки Мокрая Сура.
     В  Екатеринославе, как и  в других городах, деникинцы  учинили зверскую
расправу над  пленными  и не успевшими  уйти с частями дивизии  партийными и
советскими работниками.
     Во  время  отхода  дивизии  от  Екатеринослава  на новые оборонительные
рубежи И. Ф. Федько был назначен временно  исполняющим должность  начальника
Крымской советской дивизии {ЦГАСА, ф. 199, оп. 3, д. 185, л. 93.}.
     Верный принципу активных действий, И. Ф.  Федько отводил части с боями.
Он  то  на  одном,  то  на  другом  направлении  наносил  ощутимые удары  по
деникинцам и, пользуясь  их замешательством,  отводил полки на промежуточный
оборонительный рубеж. В районе Дудчан, между Херсоном и Никополем,  одной из
рот 8-го Задне-провского полка внезапным ударом были заняты Лепетихи Малая и
Большая, Кайры и  Нижний  Рогачик.  Деникинцы,  ошеломленные  этим  налетом,
позорно бежали, оставив победителям два орудия со снарядами и много пленных.
31 июля  у  села Веселое в упорнейшем бою  части Крымской  советской дивизии
разбили деникинцев и заняли Николайполь, Александровну и Григорьевку.
     1  августа 1919 г.  командующий  14-й  армией сообщил  телеграммой, что
Крымской советской дивизии  присваивается нумерация 58-й стрелковой дивизии.
И. Ф. Федько утверждался начальником дивизии. Командирами бригад назначались
А. Шишкин, Л. Маслов, Г. Кочергин {ЦГАСА, ф. 1489, оп. 1, д. 46, л. 3.}.
     Фронт 58-й  стрелковой дивизии проходил по  правому  берегу  Днепра  до
устья  Мокрой  Суры. У Херсона  держал оборону  517-й  стрелковый  полк  под
командованием  Тарана.  В районе Берислава 520-й  полк  Моисеенко  не  давал
деникинцам   возможности  переправиться  через   Днепр.   Выше   по   Днепру
располагались 522-й полк Карпенко и части 3-й бригады Г. Кочергина.
     В  тылу  58-й  стрелковой  дивизии   было  неспокойно.  Действия  флота
интервентов способствовали успехам белогвардейцев. 47-я стрелковая дивизия с
трудом удерживала Одессу и прилегающий к  ней район. 44-я стрелковая дивизия
вела беспрерывные бои с  петлюровцами в районе Сарн. 45-я стрелковая дивизия
отбивалась от врага в районе Вапнярка, Ямполь.
     Почти  на  всей территории, занимаемой этими  дивизиями, бесчинствовали
банды различных атаманов и "батек".
     На  стратегически важном  направлении Воронеж,  Курск деникинцы развили
решительное наступление, нацеливая основной удар на Москву.
     Владимир  Ильич Ленин 10 августа 1919  г. пишет члену Совета Обороны Э.
М.  Склянскому:  "т. Склянский!  Мне нездоровится,  пришлось  лечь.  Поэтому
ответьте с посыльным. Опоздание наступления  в  Воронежском направлении (с 1
августа  по  10!!!)  чудовищно.  Успехи  Деникина  громадны.   В  чем  дело?
Сокольников говорил, что там (под Воронежем) у нас  в  4  раза больше сил. В
чем же дело? Как могли мы  так прозевать? Скажите главкому, что так  нельзя.
Надо обратить  внимание  серьезно. Не послать ли в  РВС Южного фронта (копия
Смилге  ) такую  телеграмму: Шифром.  Совершенно  недопустимо  опаздывать  с
наступлением, ибо это опоздание  всю Украину отдаст Деникину и  нас погубит.
Вы  отвечаете за каждый  лишний день и даже час проволочки  с  наступлением.
Сообщите   тотчас   Ваши  объяснения  и   срок,  когда,  наконец,  начинаете
решительное наступление.
     Предсовобороны Ленин"  {В.  И. Ленин.  Поли. собр.  соч., т.  51,  стр.
33--34.}.
     В.И.  Ленин  требовал  более  энергичных  действий войск Южного фронта,
которые бы отвлекли часть сил деникинцев, рвавшихся к Москве.
     После энергичного вмешательства В. И. Ленина опасность прорыва фронта в
районе Козлова и удара на Москву была предотвращена. По прорвавшейся коннице
Мамонтова с воронежского и саратовского участков фронта были нанесены мощные
контрудары.
     24 августа части 9-й армии заняли Борисоглебск
     Но если положение в  районе Воронежа и Курска выправлялось,  на Украине
обстановка  оставалась  по-прежнему  очень  тяжелой.  С   востока   напирали
деникинцы,  с  запада  --  белополяки,  с юго-запада  --  войска  директории
(петлюровцы), в тылу буйствовали разномастные банды.
     Еще  9  августа  В.  И.  Ленин  в  телеграмме  тов.  Раковскому  писал:
"Политбюро  Цека  просит сообщить  всем ответственным  работникам  директиву
Цека: обороняться  до  последней  возможности, отстаивая  Одессу и  Киев, их
связь  и связь их с  нами до последней капли крови. Это вопрос о судьбе всей
революции. Помните,  что  наша помощь недалека"  {В.  И.  Ленин. Поли. собр.
соч., т. 51, стр. 33.}.
     Войска 12-й армии из последних сил сдерживали напор деникинцев, которые
рвались к  Киеву. Для 58-й стрелковой дивизии создавалась  угроза окружения.
Белые  уже заняли Знаменку и Апостолово. Начдив  И. Ф. Федько  решил быстрым
маневром отрезать вырвавшиеся вперед части противника  от его главных сил  и
разгромить их. Для выполнения этого  замысла  начдив стянул  части дивизии к
Новому Бугу. Специально  выделенные подразделения из района  станции Аджамка
начали  демонстративное  наступление  на  Знаменку,  а главные силы  дивизии
нанесли  удар  но  врагу в  обход  Знаменки. Достигнутый успех задерживал на
некоторое время продвижение деникинцев в этом районе.
     Для объединения действий 45, 47 и 58-й дивизий  командующий 12-й армией
в  середине  августа 1919  г. своим  приказом образовал  Южную группу армий.
Командующим группой назначался начдив 58-й Федько. Но  создание Южной группы
фактически  произошло формально. Связи  между дивизиями  не  было. Деникинцы
отрезали  окончательно  группу от  основных сил  Красной Армии,  действующих
севернее  Киева, заняв  Елизаветград, петлюровцы заняли Умань и Христиновку,
потеснив правый  фланг  45-й дивизии.  Бойцы 3-й  бригады  58-й дивизии  иод
влиянием махновцев в районе Долинской вышли из повиновения своим командирам.
2-я бригада в это время  отходила  на Братское севернее Вознесенска.  Херсон
был занят противником. Часть  гарнизона Николаева переметнулась к махновцам.
Верные Советской власти части защищали город, сражаясь с бандами по дороге к
Одессе.
     Вот в такой сложной обстановке И. Ф. Федько думал, как вывести из этого
хаоса не только 58-ю, но 45-ю и 47-ю дивизии, входящие в Южную группу войск,
на соединение с основными силами Красной Армии, действующими на Украине.
     Новый командующий группой  войск решил  прежде  всего навести порядок в
Николаеве. А  в  городе  на вокзале  прихвостень Махно  матрос-анархист Щусь
созвал  митинг, на котором  уговаривал красноармейцев переходить к Махно. И.
Ф.  Федько  с А. В. Мокроусовым и адъютантом Иваном  Израенко  отправились к
месту  сборища.  Туда же  прибыли Н.  И.  Подвойский, Н.  И.  Ефимов,  М. С.
Лепетенко,  С.  П.  Урицкий.   Митинг  был  в  разгаре.  Стоя  на  платформе
бронепоезда, Щусь, кривляясь, говорил:
     -- Куда же  вас, братишечки, ведет этот Федько? Зачем вам бросать ридну
матку Украину? Федько и комиссары ведут вас на верную гибель! А останетесь с
нами  --  вам  полная  свобода! Нет  ни комиссаров, ни коммунистов.  Ставьте
своего Федько к стенке и айда до нас!..
     Ему  не дал закончить А.  В. Мокроусов.  Вскочив на ту же платформу, он
обратился  к  враждебно настроенной толпе. Его  спокойный  и уверенный голос
зазвучал над головами слушателей:
     -- Товарищи красноармейцы! Что  вы слушаете махновских прихвостней? Они
же  заодно с  деникинцами!  Вспомните,  как махновцы  открыли фронт белым  и
пустили их в наш тыл!..
     Толпа гудела. Послышались одобрительные крики:
     -- Давай! Давай! Мокроусов, мы тебя знаем! Так их!..
     А Мокроусов продолжал:
     Что касается товарища Федько,  то он --  человек проверенный,  прошел с
нами  не одну сотню  верст.  Вспомните Крым,  Северный  Кавказ, да и тут  па
Украине мы давали белым прикурить под его командованием...
     Так он же из офицеров! -- кричали неугомонные.
     Это  правда, -- отозвался Мокроусов, -- офицер, но из трудового народа.
Наш  командир  Федько  из рабочих  и  сам  рабочий.  А этот... --  Мокроусов
повернулся в сторону Щуся, но того уже на платформе не было.
     Мокроусов крутанул головой и крикнул:
     Видели, Щуся  нет, как ветром сдуло! А почему? Потому, что  он  вам тут
все брехал. Почуял, что красноармейцев не обманешь.
     Смылся! Смылся гад! Долой махновцев! -- понеслось из толпы.
     Тут попросил слова И. Ф. Федько. Толпа зашумела:
     -- Дать высказаться начдиву!
     Махновцы,  которые  стояли  среди красноармейцев,  стали протискиваться
ближе  к платформе.  Их вид  был явно угрожающим. У многих на поясах  висели
гранаты, в руках анархисты держали винтовки и револьверы. В любой момент мог
раздаться провокационный выстрел.
     Несмотря  на такую  обстановку,  Федько подошел к  краю  платформы. Его
спокойствие  и уверенность  отрезвляюще  подействовали на  людей.  Раздались
крики:
     -- Тише, братва! Товарищи, тише! Дайте высказаться начдиву!
     Махновцы тоже закричали:
     --  Нехай  говорит последнее  слово  перед  смертью!  От  нас никуда не
денется!
     Еще  когда только начал говорить А. В.  Мокроусов, Семен Урицкий и Иван
Израенко незаметно покинули  митинг и  бросились  со всех ног в расположение
батальона связи.
     Рассказав  командиру батальона Левинсону  об обстановке на митинге, они
вместе с ним построили красноармейцев и повели  батальон  на выручку  своему
начдиву и товарищам.
     Батальон  подошел  к  вокзалу, когда  Федько еще  говорил. Его  твердый
уверенный голос гремел над притихшей толпой:
     Товарищи,  мы бьемся за  правое  дело! Мы выполняем указания  Владимира
Ильича Ленина, который хочет счастья трудовому народу. И хоть я из офицеров,
но я -- столяр, немало гнул за верстаком спину на мебельной фабрике, работая
на капиталистов.  Мне  известно, как  добывается рабочим кусок хлеба. А куда
вас  зовут  эти  махновцы? Грабить и убивать крестьян  и  рабочих, таких  же
тружеников,  как вы?! Мы в  трудном положении, этого никто  не  скрывает, но
скоро подойдут к нам сорок пятая  и сорок седьмая дивизии. Мы объединимся, и
нам не будут страшны ни деникинцы, ни вот эти самые махновцы! --  Он показал
рукой вниз, но у платформы не было уже пи одного бандита. Бойцы кричали:
     Правильно! Верим Федько! За Советскую власть! Долой махновцев!
     Неожиданно толпа начала расходиться, и только тогда Федько заметил, что
вокзальную  площадь оцепил батальон связи, готовый к решительным действиям в
любую  минуту.  Так  была   сорвана  попытка  махновцев  разложить  гарнизон
Николаева.
     Семен  Петрович Урицкий за  находчивость и спасение  командования  58-й
стрелковой  дивизии  постановлением  РВС Республики  был  награжден  орденом
Красного Знамени.
     В районе станции Долинской  дело обстояло  гораздо хуже.  Там  махновцы
уговорили  красноармейцев 3-й  бригады переметнуться  к ним. Они  арестовали
комбрига  Г.  А. Кочергина, многих командиров и политработников, обезоружили
часть красноармейцев.  Однако Г. А. Кочергину и некоторым командирам удалось
бежать.
     Во второй бригаде Л. Маслова махновцы арестовали несколько  командиров,
работников штаба, но им также удалось избежать бандитской расправы.
     Подверглась налету и батарея  Емельяна Горишнего, которая располагалась
у Берислава. Однако батарейцы успешно отразили махновцев.
     17 августа 1919 г. И. Ф. Федько получил от  РВС Южной группы приказ  об
обороне  Николаева.   В  случае  оставления  Николаева   дивизии   следовало
удержаться  на  западном  берегу Буга  и на линии  Новая  Одесса, Витязевка,
Ново-Украинка.
     Тяжелый отход с боями от Днепра 58-й дивизии измотал ее  личный состав.
Переполненный махновцами  и другими  бандитами Николаев защищать становилось
все труднее.  Со стороны Херсона  напирали  деникинцы, стараясь пробиться  к
Одессе  и  захватить  ее.  Николаев  представлял  своеобразные ворота, через
которые лежал путь на Одессу. Удерживать  фронт по  правому  берегу Бугского
лимана  на  линии  Варваровка,  Новая Одесса  и  далее  на  северо-запад  до
Ново-Украинки  протяжением  свыше  60  километров,  имея ненадежный, кишащий
бандами тыл, было сложным делом.
     Одессу   защищала  47-я  дивизия  Лагофета,   но  она  была   настолько
обескровлена, что едва справлялась со своей задачей.
     Было  над  чем  задуматься.  Под Киевом также  дела  обстояли  неважно.
Деникинцы заняли Черкассы. 14-я армия с трудом сдерживала врага.
     До  последней  возможности  И. Ф. Федько удерживал Николаев. Но генерал
Слащев, сгруппировав у Николаева большие силы, повел решительное наступление
на город. Героически сопротивлялись бойцы 58-й дивизии, однако они вынуждены
были отойти на правый берег лимана, оставив врагу Николаев.
     Перед  отходом по распоряжению И.  Ф. Федько  из Николаева вывезли  все
военное  имущество  и  ценности,  принадлежащие  Советской  власти.   А  что
невозможно было  эвакуировать  --  бронепоезда, склады  боеприпасов и другое
военное имущество, -- уничтожалось.
     На  западный  берег  широкого  Бугского  лимана  переправлялись сначала
обозы,   гурты  скота,  беженцы.  Затем  двинулись   боевые   подразделения.
Обеспечивал переправу  Интернациональный  полк, в котором сражались  поляки,
китайцы, венгры, латыши и бойцы других национальностей. Боеспособность этого
полка была очень высока.  Единственный  Варваровский мост, по  которому  шла
переправа, обстреливался артиллерией деникинцев,  но стрельба была неточной.
Когда  переправа  уже заканчивалась,  к  мосту  прорвалась офицерская  рота.
Навстречу  ей двинулась  рота  польских коммунистов. Противники  сошлись  на
середине  моста. Завязалась  жаркая  рукопашная  схватка.  Она  продолжалась
недолго. Коммунары польской роты не пропустили офицеров на  другой берег, но
много  бойцов полегло в бою.  Только одиночки сошли с  моста,  когда офицеры
побежали обратно.
     Переправа  закончилась. Противник упорно  стремился к мосту. По приказу
начдива  командир  батареи  особого  отряда  Кривошеев  несколькими  точными
залпами разбил  Варваровский  мост, лишив деникинцев возможности дальнейшего
продвижения. Теперь по всему фронту 58-ю  дивизию отделял  от  врага широкий
Южный Буг. Можно было собраться с силами и продумать дальнейшие действия.
     18  августа командующий  12-й армией приказал войскам Южной группы (45,
47  и 58-й дивизиям)  закрепляться на занимаемых  позициях. Этим же приказом
командующим Южной группой войск утверждался И. Э. Якир.
     Федько  полагал  своей главной  задачей не дать  возможности деникинцам
переправиться через Южный  Буг. Для  этого оп  усиливает варваровский боевой
участок 520-м полком 3-й бригады, в селе Николаевке располага-
     ет  кавалерийский  эскадрон  для   связи  с  частями,  действующими   у
Варваровки. В селе Малая Корениха расположился один стрелковый  полк с двумя
орудиями.
     Учитывая  удобное  место для  наведения противником понтонного моста  у
Малой  Коренихи,  Федько ставит  полку задачу бдительно  наблюдать  за левым
берегом Буга и не допускать переправы деникинцев. В районе  Новой Богдановки
начдив  установил  кавалерийские   заставы,   на   которые  возложил  задачу
поддерживать связь с частями, занимающими район Русской Косы. Кроме того,  в
близлежащих  районах  пехотным  частям было приказано  выставить  сторожевые
заставы. Один батальон пришлось выслать  в район Ландау для борьбы с бандами
восставших немецких колонистов.
     И.  Ф.  Федько с удовлетворением воспринял  известие о назначении И. Э.
Якира командующим Южной  группой  войск. Нового командующего на фронте знали
как  решительного  и  твердого  военачальника. Федько теперь  мог  всю  свою
энергию направить на управление дивизией.
     После сдачи Одессы деникинцам 47-я дивизия с тяжелыми боями отступала в
район,  занимаемый  58-й  дивизией.  И. Ф.  Федько оказал  начдиву  Лагофету
срочную поддержку и преградил деникинцам, которые шли по пятам 47-й дивизии,
путь  к Николаеву  с запада.  Остатки  47-й дивизии  влились  в состав  58-й
дивизии, образовав  сводный отряд,  который в дальнейшем переформировался во
2-ю бригаду 58-й дивизии.




     20 августа 1919 г.  войска  Южной  группы  12-й  армии получили  приказ
Реввоенсовета Южной группы о  переходе на север. В этом приказе говорилось о
тяжелом  моменте,  который переживала  Советская Украина:  "...Тяжелая  наша
борьба  с многоликим  и  многочисленным  врагом.  Кроме  Деникина,  Петлюры,
поляков,  открытых  врагов наших,  есть  еще много, выдающих  себя на словах
друзьями  рабочих  и  крестьян,  а  на  деле  разлагающих,  предающих   дело
трудящихся масс,  -- махновщина и прочая  батьковщина.  Каждый красный  воин
должен сознательно, серьезно  относиться к своему  делу, делу жизни и смерти
рабочих и крестьян Украины...
     ...Южной группе предстоит совершить боевой переход походным порядком по
местности,  занятой отдельными бандами, и, продвигаясь на север, соединиться
с нашими северными товарищами, спешащими нам на помощь из Киева...
     ...Вперед,  бойцы,  нам  не страшны  жертвы, не страшен враг, наше дело
рабоче-крестьянской Украины должно победить. Вперед, герои! К победе, орлы!"
Такими призывными словами заканчивался этот приказ.
     Реввоенсовет  Южной  группы  разработал  план  похода.  По плану каждой
дивизии указывался маршрут движения, 58-я  стрелковая  дивизия И.  Ф. Федько
составляла правую колонну войск. Совместно с ней действовала 47-я стрелковая
дивизия.  В левую колонну входили две  бригады 45-й стрелковой  дивизии  под
общим командова-нием  Г.  И. Котовского,  имея задачу отражать противника  с
запада.
     Центральная колонна состояла из резерва 45-й дивизии,  сводного отряда,
организованного  из  партийного и советского актива города Одессы,  и  тылов
45-й дивизии. РВС  Южной  группы  находился  в центральной колонне,  которой
командовал И. И. Гарькавый.
     Все три колонны советских войск имели своей боевой задачей продвигаться
в направлении Умани и  там соединиться, чтобы дальнейшее движение продолжать
вместе.
     К началу выступления войск Южной группы под Киевом шли ожесточенные бои
с деникинцами, рвавшимися к городу.
     Одесса,  Вознесенск,  Черкассы, Переяслав,  станция Помошная  были  уже
заняты белыми. На линии Жабокричь, Крыжополь действовали петлюровцы, далее к
югу -- румыны.
     Незадолго  до  выступления 58-й дивизии в поход в  ней побывал член РВС
Южной группы Владимир Петрович  Затонский.  В.  П. Затонский был душой всего
перехода. Он не  только  посещал  дивизии  группы,  но  бывал  и  в  тыловых
подразделениях, организуя и налаживая партийно-политическую работу. Выступая
на  митингах, он  разъяснял бойцам  цели и  задачи похода, воодушевлял их  и
призывал переносить временные лишения, которые они терпят.
     Реввоенсовет войск Южной группы правильно наметил маршрут  отхода  всех
трех дивизий, направив их  по проселочным и шоссейным дорогам, в стороне  от
крупных  железнодорожных  узлов  и  станций.  Это   не   давало   противнику
возможности  быстро сконцентрировать  большие  силы  своих войск  и  нанести
сильный удар по группе или окончательно закупорить ее в "мешке".
     Исходя из указаний Реввоенсовета,  командир 58-й ди-визии  И. Ф. Федько
присоединил  к своей дивизии  остатки  47-й  и  из района Голта  двинулся по
правому берегу  Южного  Буга в направлении Умани. 45-я дивизия  одновременно
выступила из района Бирзулы. В приказе от 30 августа 1919 г. начдив подробно
расписал  задачи  всем подразделениям, разделив  дивизии  на две  колонны. В
правую,  которой  командовал А. В. Мокроусов,  были  включены 520-й и  522-й
полки. Колонна А.  В. Мокроусова  обеспечивала  части  дивизии от внезапного
нападения  деникинцев   с  востока  и   северо-востока.  Левая  колонна  под
командованием  Л.  А.  Маслова  состояла из 1-го крестьянского  полка,  3-го
легкого  артиллерийского  дивизиона, комендантской  команды  и  гарнизонного
батальона. Обеим колоннам точно указывалось время  выступления  их  частей и
порядок  движения.  Впереди  колонн  шел  авангард под командованием бывшего
начдива  47  Лагофета  из  подразделений  416-го и 418-го  полков.  Создавая
колонны, И.  Ф. Федько руководствовался  учетом сил возможного противника. С
востока был более сильный враг -- деникинцы,  с  юго-запада угрожали банды и
могли появиться петлюровцы. Авангарду было  приказано обеспечить колонны  от
внезапного нападения возможного противника на пути движения. Для этого И. Ф.
Федько  приказал Лагофету  выслать  пешую  и  конную  разведку  по  маршруту
движения авангарда.
     Первая  стычка  с  противником  произошла  в  районе  Голованевска.  По
разведывательным данным, там  и  в  селе  Покатилово  располагалась  дивизия
петлюровцев.  И.  Ф.  Федько  приказал  А. В.  Мокроусову  внезапным  ударом
опрокинуть неприятеля.
     Подойдя к району расположения неприятельской дивизии, начальник  правой
колонны А. В.  Мокроусов с ходу начал наступление на Голованевск. Петлюровцы
были ошеломлены внезапным появлением красных и, не  оказывая организованного
сопротивления, в панике  начали отступать. Почти весь  гарнизон Голованевска
был пленен. В числе пленных оказался  и сам комендант. Когда А. В. Мокроусов
допросил  коменданта,  тот  подтвердил,  что  действительно  в  районе  села
Покатилово располагается петлюровская дивизия. А. В. Мокроусов по приказу И.
Ф. Федько  немедленно  обрушился всеми  силами на  село  Покатилово и  нанес
дивизии противника  сильное  поражение.  Петлюровские  вояки  рассеялись  по
разным  направлениям.  Путь  для  дальнейшего  продвижения  58-й дивизии был
открыт.
     Южная группа  войск успешно продвигалась  на север, но  и  противник не
терял времени. 30 августа стало известно об  оставлении советскими  войсками
Киева.  Неутешительной  была  и разведсводка:  в районы Умани  и Христиновки
подтягивались  две дивизии петлюровцев.  В этот же район подходили передовые
части конного  корпуса генерала Шкуро. Из колонн дивизии поступали сообщения
о частых стычках  с бандами разных мелких атаманов  и отдельными махновскими
бандами.
     Возникла  проблема:  что  делать  с беженцами, которых становилось  все
больше  и  больше  и  которые  затрудняли  боевые  действия  дивизии? Тысячи
крестьянских  семей на  телегах с домашним скарбом стали тяжелой обузой  для
боевых частей. Однако  И. Ф. Федько приказал командирам частей  беженцев  не
бросать, а, наоборот, помогать им чем можно  и защищать их от врагов.  И. Ф.
Федько  находил  время и  появлялся  среди  беженцев.  Он  успокаивал людей,
интересовался, как  им помогают бойцы.  Особенно  участливо  он  относился к
ребятам, которых было немало в обозах беженцев.
     Чем  ближе  58-я  дивизия  подходила к  Умани,  тем  компактнее  начдив
стягивал  части. Две дивизии петлюровцев на  пути -- не шутка. Их  надо было
бить твердым кулаком.
     1 сентября 1919 г.  начдив И. Ф.  Федько  изложил в  приказе по дивизии
план  наступления  на Умань. Каждый полк  и отдельное подразделение получили
конкретную боевую задачу.  Первой начать наступление утром 2 сентября должна
была колонна  А.  В.  Мокроусова,  за нею  -- вторая  колонна Л. А. Маслова.
Кавалерийская особая  группа  должна была скрытно  обойти  город,  повредить
телеграфную линию  и уничтожить мост  у  Россоши. Подразделения бывшей  47-й
стрелковой дивизии составляли резерв.
     2 сентября  полки 58-й  дивизии двинулись  в  наступление. Петлюровцы с
дальних дистанций  открыли артиллерийскую пальбу.  На  ближних  подступах  к
городу усилился  ружейный и пулеметный огонь. Начдив И. Ф. Федько, видя, что
в лоб  овладеть  Уманью не удастся, приказал А. В. Мокроусову обходить город
справа, а Л. А. Маслову -- слева. С фронта демонстративно наступал резерв. В
решительный  момент боя петлюровцы услышали  стрельбу  в районе Христиновки,
куда прорвалась особая  кавалерийская группа. Предположив, что у них  в тылу
большое   соединение   советских   войск,   петлюровцы  дрогнули   и  начали
откатываться на  северо-запад, где они попали под пулеметный огонь обошедших
Умань частей первой колонны.
     Победа  была  полной.  Население  Умани с  радостью  встретило  красных
бойцов.  Полки 58-й дивизии  вступали в город по главной улице. День выдался
солнечным, и тротуары были заполнены горожанами. На многих домах развевались
красные   флаги.   Городские  большевики  организовали  митинги.   Это   был
всенародный праздник.
     Подразделения  58-й  дивизии, расположившись в Умани, приводили себя  в
порядок,   оградив   город   боевыми   заставами.   Была  объявлена   запись
добровольцев.   Молодежь   охотно  вступала   в   ряды  дивизии,  пополнение
распределялось по полкам.
     Но  передышка  длилась недолго.  Уже 3 сентября  И. Ф.  Федько приказал
разбить противника севернее Умани. В приказе ставилась задача правой колонне
А. В.  Мокроусова совершить налет на Тальное и уничтожить банду Павловского.
Другим отрядам надлежало занять  Христиновку -- крупный населенный  пункт  и
железнодорожную станцию  северо-западнее Умани. Левой колонне Л.  А. Маслова
предстояло  содействовать  правой  колонне  в занятии  Христиновки.  Овладев
районом Умани и  Христиновки, 58-я стрелковая дивизия продолжала движение на
север в общем направлении на Киев.
     Разбитые  части  петлюровцев  отходили  через  Володарку  и  Сквиру  на
северо-запад.  Деникинцы  сконцентрировали  свои  войска  на  линии  станция
Попельня,  Фастов,  Белая Церковь. Район Киева занимался  частями 15-й и 7-й
дивизий  Добровольческой  армии.  В районе  Новограда-Волынского,  Житомира,
Василькова оперировали  галицийско-украинские националистические  войска.  В
рай-
     оне  Олевска с  запада  наступала  бригада  поляков  под  командованием
Листовского. Со всех  сторон  надвигались враги.  Надо  было  торопиться,  и
начдив И. Ф. Федько решил ускорить продвижение 58-й стрелковой дивизии.
     12  сентября  войска 58-й дивизии  получили  приказ начать  решительное
наступление  на Сквиру и Белую  Церковь. В  приказе начдив  предусмотрел все
мелочи и подсказал командирам, на что следует обратить особое внимание. Так,
начальнику  правой   колонны   А.  В.   Мокроусову   он  приказал   взорвать
железнодорожные мосты  между Фастовом и станцией  Попельня, особое  внимание
уделив  522-му  полку,  боевые  порядки  которого   находились  под  угрозой
флангового  удара  противника.  Начальнику  левой колонны Л. А. Маслову  при
движении  на Сквиру начдив  рекомендовал иметь  походное охранение по  линии
реки Россь и со стороны Володарки.
     В результате  дружного наступления колонн 58-й стрелковой дивизии  были
заняты Белая Церковь и Сквира.
     Части 3-го галицийского националистического корпуса, защищавшие Сквиру,
понеся  ощутительные  потери, отошли  на  Казатин  и  Житомир. 58-я  дивизия
захватила  600  пленных,  7  исправных орудий, 14 пулеметов и много  другого
военного   имущества.  Нажим   58-й   стрелковой  дивизии  на  этом  участке
способствовал  успеху  45-й дивизии, действовавшей  в 50 километрах западнее
Фастова. 44-я  дивизия тем временем форсировала реку Тетерев  и двинулась на
Житомир.
     13  сентября между  всеми  дивизиями Южной  группы установилась прочная
связь. Но в этот же день пришло и печальное известие о гибели 30 августа  на
поле боя начдива Николая Александровича Щорса.
     В  оперативной сводке  командования Южной группы  войск от  15 сентября
1919 г., подписанной  И. Э. Якиром,  говорилось: "Части Южной группы сломили
упорное сопротивление противника на линии железной дороги Фастов -- Казатин.
Противник наголову  разбит,  отступает к  Казатину и Житомиру.  Частями 45-й
дивизии целиком захвачен в плен Полтавский  полк противника, захвачено много
пулеметов, десять орудий. Продвижение вперед продолжается".
     Теперь, когда дивизии Южной группы войск соединились с основными силами
Красной Армии,  в частности с 44-й дивизией  в районе  Радомысля, можно было
общими силами наступать на Киев, в котором хозяйничали деникинцы.
     После  тяжелого  похода,  проделанного дивизиями Южной группы войск  от
Черного  моря,  предстояло  без  передышки  помочь  частям  Красной   Армии,
наступающим с севера, овладеть столицей Украины.
     История этого  героического похода,  совершить  который  смогли  только
поистине  преданные  Советской  власти,  Коммунистической  партии  и   идеям
революции  бойцы, была  вскоре после  его  окончания  изложена  в  докладной
записке командования Южной группы войск, датированной 18 сентября 1919 г.
     Записка приводится в сокращении:
     "Южная   группа  войск   12-й   армии  образовалась   при   трагических
обстоятельствах.
     Несмотря   на  многочисленные  телеграфные  донесения  начальника  45-й
дивизии  о  необходимости отвести войска  45-й  и других соседних дивизий на
север  вовремя, т. е. пока неприятелем еще прочно  не отрезаны пути железных
дорог,  и восстановить  уже теряемую  связь упомянутых  дивизий с остальными
войсками 12-й армии, от  командующего  армией и от  правительства Украинской
Советской  Социалистической Республики были получены  в ответ  неизменные  и
категорические  приказания  не  отводить  войска  и  держаться   на  прежних
позициях.
     Приказания эти были выполнены. Войска 45-й дивизии оставались неизменно
на своих  позициях от Вапнярки до  Днестра и по  Днестру.  47-я  дивизия, не
оконченная  формированием,  еще  плохо  организованная,  без боевого  опыта,
лишенная  конского  состава,  осталась  в  Одессе,   а   58-я  под  натиском
превосходящих сил белых  отступала  с позиции  на  позицию, защищая  сначала
Николаев, а затем Одессу со стороны Николаева, занятого неприятелем.
     Упомянутые три  дивизии пропустили все  сроки и все возможности  отойти
нормальным образом  на север и были  отрезаны с тыла по всем железнодорожным
путям, занятым с одной стороны (Вознесенск -- Помошная) белогвардейцами, а с
другой -- (Вапнярка -- Жмеринка -- Казатин) -- петлюровцами.
     Мало  того, Киев оказался сданным, и, куда  уведены из него войска, где
проходит новый фронт 12-й армии, дивизиям группы не было известно.
     В  это время белогвардейцы,  пользуясь неоспоримым господством на море,
предоставляемым  им  Антантой,  подвезли морем к  Одессе  солидный десантный
отряд  около  3000 солдат всех родов оружия, который под защитой огня своего
флота, бомбардировавшего город и железную дорогу, высадился у Люстдорфа.
     ...47-я  дивизия была  бессильна против  флота  и  десанта  и  оставила
Одессу, потеряв при этом больше половины своего состава.
     При  таких  обстоятельствах  было  создано   объединенное  командование
войсками 12-й  армии, оказавшимися отрезанными и окруженными неприятелем  на
Юге.
     ...Реввоенсовет в составе командующего Южной группой войск тов. Якира и
членов  тт.  Яна,  Затонского,  представителя  из  Киева  и  Голубенко  взял
управление  в свои, руки, создав  единый командный центр для всех отрезанных
войск, т.  е.  для 45-й, 58-й и оставшихся частей 47-й дивизии. Реввоенсовет
окончательно оформился в Бирзуле, куда отошли войска и штаб  из Одессы после
занятия ее белогвардейцами.
     На должность начальника штаба Южной группы войск  Реввоенсовет  привлек
тов. Немитца, бывшего командующего Черноморским флотом.
     Обсудив положение,  Реввоенсовет  22  августа 1919 г. принял  следующее
решение:
     1)  Несмотря на  кажущуюся безнадежность стратегического  положения  --
окружение   неприятелем,  сделать   решительную  и   организованную  попытку
пробиться  на север сквозь  неприятеля, на  соединение с отходящими из Киева
войсками 12-й армии или с 44-й дивизией, если место ее фронта обнаружится.
     2)  Так как железнодорожные  пути как западные,  так и восточные заняты
настолько прочно неприятелем, что выбить его пет возможности, то пробиваться
на север  грунтовыми  дорогами сначала с  линии Голта, Бирзула,  Вапнярка на
Умань, Христиновку, а  затем на Белую Церковь  и в направлении, где отыщутся
наши войска.
     3)  На пути движения  предстоит  встретиться сначала с  бандами  Махно,
Заболотного,   Зеленого  и  других,  сплошь  занимающими  все  районы  между
железными дорогами, а потом у Умани и дальше со значительными силами Петлюры
и, вероятно, белых войск.
     4) Одновременно, отходя с прежних позиций у Вап-
     нярки,  придется  арьергардными  боями  сдерживать  натиск  наседающего
неприятеля,  наблюдая  в  то  же  время  за  противником, занявшим  Одессу и
остающимся в тылу отходящих войск".
     Реввоенсоветом Южной группы  войск были сформированы  из добровольцев и
коммунистов несколько боевых частей.
     С большими трудностями,  но все же удалось организовать большой гужевой
обоз, на  который погрузили самое необходимое для похода -- снаряды, патроны
и  возможное  количество продовольствия. Ценности Одесского народного  банка
вывезли на автомобилях, имевших запас горючего на треть предстоящего пути.
     30  августа  1919 г.  войска  группы  начали  600-километровый поход на
север, а к 17 сентября общая цель операции была достигнута.
     ...Сейчас перед Южной группой войск стоят задачи: занятие Житомира (эта
операция уже выполняется) и затем операция по освобождению Киева...
     12  декабря  1934 г. в статье, напечатанной в  газете  "Правда", бывший
командующий  Южной  группой войск И. Э. Якир  так  вспоминал о походе  войск
группы на север:
     "...45-я дивизия была окружена со всех сторон так же, как части 58-й  и
остатки 47-й дивизий. Им пришлось вместе пробиваться на север в составе  так
называемой Южной группы. Командование этой группой было вверено мне. Членами
Реввоенсовета были товарищи Гамарник и Затонский.
     Всякое  руководство из  центра  прекратилось. Находящийся в  нескольких
сотнях километров в тылу на севере Киев был занят врагом.
     Здесь  начинаются первые славные дела Южной группы. Нужно было  решить,
стоит ли прорываться на неведомый север, на  соединение с далекими северными
красными братьями,  или  оставаться здесь, на юге, -- партизанить, отстаивая
свои поля, свои хаты.  Этот  вопрос решался  всей  массой дивизии,  всеми ее
бойцами.
     Второе решение  улыбалось больше. Трудно было сказать  в первую минуту,
как  поведут себя некоторые  командиры и  вожаки,  если  будет  отдан приказ
двинуться на север. Требовались решимость, быстрота в действиях.
     Чтобы  каждый  красноармеец  понял свою  задачу и проникся волей  к  ее
выполнению,  была  издана и распространена  "Памятка бойца  Южной группы". В
живых, образных словах эта "Памятка" звала к выдержке, к испытаниям, звала к
новым тяжелым боям, звала на север. "Памятка" говорила:
     "Северные братья, ведомые  большевиками, на соединение  с  которыми  мы
идем, неизменно одерживают и будут одерживать победы. Бьется за освобождение
могущественный   класс  пролетариев,  его  ведут  большевики.  Он  освободит
угнетенное большинство, он неизменно одерживает и будет одерживать победы на
своем боевом пути. Он придет на выручку окруженной  врагами Южной группы. Он
поможет нам снова  отнять  у  помещиков  землю и  передать ее крестьянам. Он
отнимет снова фабрики и заводы у капиталистов".
     На   очень  и  очень   многих  "Памятка"  (ее   писал  тогдашний   член
Реввоенсовета  Южной  группы товарищ  Гамарник)  оказала  огромное, решающее
влияние.
     Нужное настроение было создано, части сколочены, и движение началось.
     Оторвавшись  от  железной  дороги  в районе  Бирзула --  Балта, дивизия
двигалась  между  двумя  железнодорожными линиями, по наиболее, казалось бы,
невероятному для противника  маршруту. Это движение продолжалось 28 суток --
28 суток непрерывных неизменно  победных боев с деникинскими, петлюровскими,
галицийскими отрядами.  Причина  побед  естественна:  мы двигались  сплошной
группой,   компактным   кулаком,   нас   встречали   растянутыми   линейными
построениями, рассыпавшимися при первом же ударе. Связь двигавшейся группы с
другими  красными  частями  была совершенно  утеряна.  Не  было  ни  верного
направления движения,  ни ясности того, что ждет нас на ближайшем севере. Мы
не знали, где мы найдем своих, не имея возможности хотя бы по радио нащупать
как-нибудь свой штаб. Тем не менее дивизии продвигались,  не останавливаясь,
на север.  Наши потери  были невелики.  В  то  же  время велики были отвага,
выдержка,   готовность,  если  нужно  будет,   умереть   в   любой   момент.
Стремительность нападения частей группы вызывала  растерянность  и панику во
всех  частях противника, встречавшихся на пути. В этом переходе 45-ю дивизию
вел командир ее Гарькавый. Справа в той же группе двигалась 58-я  дивизия во
главе с Федько.
     Через двадцать с  лишним  суток маленькая полевая радиостанция  приняла
слабые,   едва  уловимые   волны,  посланные  такой  же   дивизионной  нашей
радиостанцией.
     Лишь на двадцать восьмой день движения  маленькая  радиостанция дивизии
услышала  свою  соседку.  Мы  сговариваемся с  ней,  сговариваемся со старым
боевым товарищем, с командиром 44-й дивизии -- Дубовым. Дубовой  показал нам
направление на Житомир и сам двинулся нам навстречу.
     Уверенно,  бодро 45-я и 58-я дивизии продолжали свое движение, и уже на
третьи  сутки  мы  связались  со своими.  Нечего  и  говорить о  том,  какой
радостной  была  встреча: восклицания, слезы,  объятия  встретившихся  после
большого перерыва старых друзей -- бойцов 44-й и 45-й дивизий.
     Коренастый, плотный, со свисающими вниз  запорожскими усами Гарькавый и
мощный бородатый Дубовой только крепко пожали друг другу руки. Слез не было,
но волнение было велико.
     Тогда, в сентябре 1919 года, мы воочию убедились в том,  что у Деникина
тыл гнилой.
     Южная  группа  вырвалась   из  окружения.  Она  увидела  шаткость  тыла
противника, ей ясно  было,  что стоит только повернуть на Киев,  и Киев, эта
кажущаяся твердыня белых, падет".




     Перед наступлением  на Киев командующий Южной группой войск И. Э.  Якир
приказом от 20 сентября 1919  г. поздравил дивизии Южной  группы с  успешным
завершением похода:
     "Реввоенсовет  Южной группы  поздравляет доблестные части 45-й,  58-й и
47-й дивизий, совершивших с боем героический поход от берегов Черного моря и
Днестра к берегам Днепра,  соединением с северными братьями,  объявляет всем
красным  бойцам  группы  --  красноармейцам и  командирам  --  революционное
спасибо  за  проявленные ими  сознательность,  дисциплину  и  верную  службу
Красному знамени рабоче-крестьянской революции..."
     Прорыв Южной  группы войск  к  Киеву на соединение  с основными  силами
Красной  Армии  вызвал смятение в стане деникинцев.  Пресловутый  "поход  на
Москву" затягивался,  а  тут  еще  неудачи на  Украине.  В  бессильной злобе
белогвардейцы жестоко  расправлялись с  непокорными крестьянами,  рабочими и
красноармейцами.  Бесчеловечную   жестокость  деникинцы  проявляли  во  всех
захваченных ими городах.  Так, в Екатеринославе беляки  производили по всему
городу массовые аресты по  малейшему подозрению. В рабочем районе  Чечелевка
свыше  1000 рабочих,  женщин,  подростков  было  арестовано  и треть  из них
расстреляна.  За первые  четыре  дня  пребывания деникинцев в Екатеринославе
было расстреляно свыше 3000  человек. В  Харькове деникинцы установили белый
террор  по  отношению к рабочим  и советским  работникам.  Полтора дня трупы
казненных висели на фонарных столбах.
     Не  уступали  в  жестокости  белогвардейцам  и  петлюровцы.  В Жмеринке
гайдамакам  потребовался  машинист,  чтобы  вести  поезд.   Добровольцев  не
нашлось. Тогда петлюровцы устроили  облаву на железнодорожников. Задержанный
ими машинист наотрез  отказался вести петлюровский  эшелон. Гайдамаки тут же
расстреляли  его,  а  труп  повесили  на семафоре. Но  и это  не  поколебало
железнодорожников. Ни один машинист не взялся помогать националистам.
     Подобные действия деникинцев и их союзников -- петлюровцев  и махновцев
открывали глаза обывателям, которые раньше верили лживым обещаниям  Деникина
и Петлюры  установить твердый  правопорядок на  Украине. Далекие в  недавнем
прошлом от политики люди начинали симпатизировать большевикам и поддерживать
их в борьбе с контрреволюцией.
     Во многих местах на территории, захваченной деникинцами и петлюровцами,
по инициативе и под  руководством коммунистов создавались краснопартизанские
отряды.  То  в  одном,  то  в  другом  районе  появлялись  воззвания   штаба
повстанческого движения, призывавшие трудящихся к борьбе с белогвардейцами.
     И трудовой народ  -- рабочие и  крестьяне живо  отзывались на  подобные
обращения.   В   Полтавской,   Екатеринославской,   Николаевской,   Сумской,
Черкасской, Черниговской, Киевской и других губерниях ширилось сопротивление
белогвардейцам и националистическим бандам.
     В  Киеве,  где  уже  чувствовалось  приближение  войск  Красной  Армии,
положение  было  шаткое.  Киевская  буржуазия   торопилась  распродать  свое
движимое и  недвижимое имущество и уехать  на  Кавказ или на Дон. Все газеты
пестрели объявлениями  о продаже домов,  мебели и других ценностей. В городе
наступил голод. Газета "Киевское эхо" сообщала: "Вчера снова резко поднялись
цены   на   хлеб  и   продовольственные  продукты.   Хлеб  почти  совершенно
отсутствует, масло  сметанное -- 400-- 500 руб., огурцы -- 80 руб.  десяток,
мясо -- 220--250 руб. фунт, гусь -- 1200--1500 руб. штука".
     Деникинский тыл трещал по всем  швам. На фронте также дела  обстояли не
блестяще.  Петлюровцы  пока  еще  удерживались  в  районе  Ходорово.   После
освобождения  Житомира частями  44-й дивизии  противник начал отступление  в
направлении Бердичева и Казатина.
     Учитывая создавшуюся  обстановку, командующий Южной  группой И. Э. Якир
18 сентября 1919 г. приказал войскам  начать действия по  освобождению Киева
от  деникинцев.  Этим  же приказом  И. Э. Якир назначил своими заместителями
начдива  45 Гарькавого и начдива 58  Федько.  Дивизиям ставились  конкретные
задачи и указывалось направление движения.
     По  сведениям  разведки, предпринятой до начала наступления,  в  районе
Киева находились  42-й пехотный  Якутский полк,  1-й и  2-й  сводные  полки,
гвардейский сводный  полк, рота  добровольцев  из киевских гимназистов и два
бронепоезда. Общая численность войск белогвардейцев достигала 3000 штыков.
     Начдив 58 Федько  решил сконцентрировать все силы дивизии на главном --
васильковском  --  направлении,  чтобы  оттуда нанести удар  по  деникинцам,
оборонявшим Киев с  юго-запада. Выполняя приказ  начдива,  полки  и  бригады
дивизии   начали  перегруппировку,  занимая  исходное   положение  в  45--50
километрах западнее Киева. Дивизионный обоз спешно подтягивался в Радомышль.
     Левее 58-й дивизии должны  были действовать части 44-й дивизии, которые
потеснили  петлюровцев  от  Житомира  к Коростеню,  правее -- 45-я  дивизия,
перерезавшая железную дорогу Житомир -- Фастов в районе станции Степок.
     20 сентября И. Ф. Федько созвал совещание командиров частей, на котором
объявил конкретные задачи завтрашнего наступления.
     1-я бригада должна была окружить, а затем занять железнодорожный узел в
Фастове, двум другим бригадам предстояло достичь Василькова.
     Как  и   было  запланировано  Реввоенсоветом  Южной  группы,  войска  с
рассветом  21 сентября перешли в наступление. Задуманный охват левого фланга
деникинцев,  защищавших  подступы к Киеву в  районе  Фастова,  был  блестяще
осуществлен 1-й бригадой  при поддержке  3-й бригады.  Обойдя Фастов с южной
стороны, красноармейцы расшатали фронт деникинцев, которые прикрывали Киев с
юго-запада. 2-я бригада Маслова сбила  с оборонительных позиций лучшие части
Деникина и обратила в бегство 1-й гвардейский полк.
     И. Ф. Федько находился при штабе 2-й бригады, помогая  комбригу Маслову
с наименьшими потерями выполнить поставленную задачу.
     В этот же день  21 сентября 1919  г. командующий Южной группой войск И.
Э. Якир докладывал командующему 12-й армией:
     "Согласно приказу части  58-й дивизии перешли в решительное наступление
на Фастов -- Киев по всему фронту. У Юрово нами сбит и обращен в бегство 1-й
гвардейский полк, взяты трофеи. Части 45-й дивизии, за  исключением бригады,
занимающей  участок  Ивница  --  Ходорков --  Корнин,  двигаются  в киевском
направлении в резерве  наступающей 58-й дивизии" {ЦГАСА,  ф. 335, оп. 1,  д.
10, л. 57.}.
     Однако,  получив первые  чувствительные  удары от  частей  Южной группы
войск, деникинское командование не думало сдавать Киев. Сдача Киева была для
них не  только  стратегической,  но и политической катастрофой.  Деникинские
войска, наступающие на Москву, узнав о  потере  Киева,  могли  усомниться  в
успехе предпринятой авантюры. Поэтому Деникин приказал удерживать Киев любой
ценой. Бои ожесточались.
     Село Бородянка  на железной  дороге  Коростень  -- Киев  несколько  раз
переходило  из  рук в  руки  и все же осталось  за  бойцами  58-й стрелковой
дивизии.
     Начальник  оперативного отделения штаба 58-й  стрелковой дивизии  С. П.
Урицкий 22 сентября к вечеру сообщил:
     "Вчера лихим  налетом 517-го  полка была захвачена  Бородянка и мост на
деревню  Филиповичи,  причем было  захвачено  2  пулемета и пленные.  Белые,
получив подкрепление, при помощи интенсивного орудийного огня принудили наши
части оставить мост. В настоящее время в районе Бородянка -- Филиповичи идет
артиллерийская перестрелка и железнодорожный мост переходит из рук  в  руки.
518-м  полком занято  Хмельное, 519-м полком  --  Копылово.  Из  захваченных
документов выясняется, что в районе Бородянки обороняются  3  батальона 15-й
дивизии  (командир полковник  Крылов)  и  2--3  батареи.  По  дополнительным
сведениям,  вчера  при  занятии  Бышева  нами  захвачено:  одна  подвода  со
снарядами, 4200 русских патронов  и две подводы белья и вещей..." {ЦГАСА, ф.
1489, оп. 1, д. 77, л. 79.}.
     Оказали деникинцы упорное сопротивление и на юго-западном  направлении,
в районе Фастова, на рубеже  реки Ирпени. Комбриг Мокроусов, развивая маневр
по  охвату  Фастова,  встретил на пути в  районе  Ясногородки крупную банду,
которая не только приостановила продвижение  бригады на север, но  и грозила
окружением. Мокроусов,  отбиваясь от деникинцев  и  махновцев,  вынужден был
приказать своим частям организовать стойкую оборону.
     23 сентября в оперативной сводке штаба 58-й  дивизии говорилось: "После
ожесточенного боя занята станция Фастов и  взято  много  трофеев. Мокроусов,
отбросив  бандитов,  включился  в  общее наступление  и  выдвигает  части  в
направлении  Большая   Кожуховка  --  Васильков.  Настроение  красноармейцев
бодрое. Население встречает красные войска восторженно.
     На участке  2-й  бригады  после  попыток  деникинцев отбить наступление
полков бригады на их оборонительные позиции комбриг Маслов обходным маневром
в районе  Бородянки заставил отойти противника" {ЦГАСА, ф.  1489, оп. 1,  д.
77, л. 82.}.
     Если на фронте дела шли с переменным успехом  и  части дивизии все-таки
продвигались  по направлению к Киеву, то в тылу Южной группы подняли  голову
многочисленные  банды.  Полки,  находящиеся  в резерве,  не  могли  провести
широкую операцию по ликвидации банд различных "батек".
     Начдив 58 И. Ф. Федько, не  приостанавливая действий на фронте, выделил
специальные силы для уничтожения банд на территории, занимаемой дивизией.
     Полки  2-й  бригады выполнили  возложенную на  них задачу,  уничтожив и
разогнав бандитов. Все три бригады дивизии к 26 сентября вышли на линию реки
Ирпени и по правому  ее берегу организовали  прочный оборонительный рубеж от
местечка Корнин до станции Ирпень в непосредственной близости от Киева.
     В  эти дни всему  личному  составу  войск  Южной  группы было объявлено
постановление  Совета  Обороны  от 1  октября  1919  г.,  подписанное  В. И.
Лениным:
     "Совет  Рабоче-Крестьянской Обороны  в заседании  от 1  октября  с.  г.
постановил:
     5Наградить славные 45 и 58 дивизии за геройский переход на соединение с
частями XII армии почетными знаменами революции.
     6Выдать  всей  группе  за  этот  переход, как  комсоставу, так  и  всем
красноармейцам, денежную награду в размере месячного оклада содержания.
     Председатель Совета Рабоче-Крестьянской Обороны В. Ульянов (Ленин)" {В.
И. Ленин. Военная переписка (1917--1920), стр. 204.}.
     Бойцами овладел наступательный  порыв.  Самым популярным лозунгом  стал
лозунг "Даешь  Киев!". За этот поход начальник 58-й дивизии И. Ф. Федько был
награжден орденом Красного Знамени.
     2  октября  1919 г. войскам 12-й армии  последовал приказ  о переходе в
решительное наступление на Киев.
     45-й и 58-й дивизиям и другим войскам левобережной группы, а также 44-й
дивизии предстояло  осуществлять  прежнюю  задачу. Южной  флотилии надлежало
выдвинуться к устью  реки Десны для  обстрела Киевской гавани  и обеспечения
переправы кавалерии в районе Пуховка, Новоселки.
     Второе наступление на Киев готовилось тщательно и продуманно. Командиры
дивизий  и  других  частей,  наступающих  на  Киев,  организовали  детальную
разведку сил противника.
     5 октября 1919 г. в  Радомышле  И. Ф. Федько подписал приказ по войскам
58-й стрелковой дивизии: "Товарищи красноармейцы и командиры!
     Военно-Революционный  Совет  Республики  за  славный  Украинский  поход
наградил нашу дивизию боевой наградой -- Красным знаменем труда.
     Объявляя в приказе о высокой награде,  поздравляю героев красноармейцев
и командный состав с полученной наградой!
     Рабочие и крестьяне Советской России, награждая  нас,  верят в  то, что
славные  части 58-й дивизии,  получив боевой  приказ  перейти в  решительное
наступление против врагов рабоче-крестьянской власти, сметут все преграды на
своем пути к освобождению Украины от ига  помещиков  и капиталистов, залогом
чего и служит эта боевая награда.
     Итак, товарищи, с подпой верой в победу, с развернутым Красным знаменем
вперед на Киев, Полтавщину, Екатеринославщину и Таврию!
     Под это  Красное  знамя пойдут восставшие рабочие  и крестьяне Украины.
Вперед к победе!" {ЦГАСА, ф. 1489, оп. 1, д. 216, д, И,}.
     4  октября 1919  г. Реввоенсовет 12-й армии расформировал Южную  группу
войск. 45-я  стрелковая  дивизия переходила в  резерв командующего  Западным
фронтом.  58-я дивизия  передавалась в подчинение командующего правобережной
группой войск.
     Однако боевая задача  оставалась  прежней -- решительное наступление на
Киев.
     10  октября 1919 г. в  штабе 58-й стрелковой  дивизии было получено  от
разведотдела донесение, что в Киеве вспыхнуло восстание. Между деникинцами и
повстанцами идет бой. На  левом фланге противник под  натиском красных войск
отходит на рубеж реки Ирпепи.
     Начдив И.  Ф.  Федько решает  немедленно  воспользоваться благоприятной
ситуацией и отдает приказ 58-й дивизии двинуться на Киев и Фастов.
     Бой  шел в течение всего  дня 10 октября. В результате боевых  действий
определились значительные успехи. 3-я бригада вновь  заняла Бышев, где 522-й
полк вел упорный  бой с усиленным батальоном  Кабардинского полка, в составе
которого  имелась  сводная  офицерская рота.  Полк  разгромил  противника  и
захватил  100 винтовок, 10 000 патронов и 60 пленных. 518-й полк 2-й бригады
занял с  боем Копылов и успешно продвигался на Бузово. 517-й полк принудил к
сдаче в  плен офицерскую  роту. За 10  октября было захвачено несколько  сот
пленных.
     В  этот же день Днепровская речная флотилия совершила набег на Киевскую
гавань.  Бронепароходы  "Верный",  "Арнольд", "Пролетарий"  и  "Мандельштам"
подошли  к  Киеву  и  обстреляли гавань. Неожиданный  обстрел  с тыла посеял
панику среди деникинцев.
     Бои за  Киев продолжались до 14 октября. В этот день бронепоезд "Память
18 сентября"  пробился  к Киеву. При  его огневой поддержке в город вступили
2-я и 3-я бригады 58-й стрелковой дивизии. Содействовали успеху 58-й дивизии
и корабли Днепровской речной флотилии, которые держали под обстрелом окраины
города, примыкавшие к Днепру В  городе разгорелись ожесточенные уличные бои.
Белогвардейцы цеплялись за  каждый  квартал, за каждый дом, но часы  их были
уже сочтены.
     Бои за Киев не  окончились 14 октября, они продолжались и на  следующий
день, хотя почти весь город  был уже в руках  58-й  стрелковой  дивизии.  15
октября  И. Ф.  Федько  в приказе по дивизии и частям, взаимодействовавшим с
ней,   предостерегал  командиров  и  бойцов   о  возможной  попытке  беляков
отчаянными усилиями выбить красные части из города.  Противник действительно
предпринял такую попытку, но был отбит артиллерийским огнем.
     На   рассвете   16   октября  начались  бои   за   овладение  станциями
Киев-Пассажирский и Киев-Товарный.
     Окончательно Киев был  очищен от деникинцев  частями  Красной Армии  17
октября 1919 г.
     В  этот  памятный  день  на  фронте  13-й  и  14-й  армий  развернулось
ожесточенное сражение, положившее начало перелому в  борьбе с деникинцами на
центральном направлении,  которому В. И. Ленин придавал исключительно важное
значение.
     "Если  возьмем Орел,  --  писал  В.  И. Ленин  20 октября,--  работу не
ослаблять, а  вдесятеро  усилить,  ибо без этого мы не  победим, а остановка
наступления  для  нас смерть"  {В. И. Ленин.  Полн. собр.  соч., т. 51, стр.
65.}.
     20 октября советские войска освободили Орел, 24-го -- Воронеж и, прочно
захватив инициативу в свои руки, погнали деникинцев к югу.
     10  ноября  1919 г.  И.  Ф.  Федько получил  предписание  Реввоенсовета
выехать на учебу в  Москву в Академию Генерального штаба Рабоче-Крестьянской
Красной Армии.
     Перед  отъездом  начдив  обратился к бойцам  58-й стрелковой  дивизии с
прощальным приказом:
     "Согласно  предписанию  Реввоенсовета  12-й армии  за  No  2022  я сдаю
вверенную мне дивизию вновь назначенному начальнику 58-й  стрелковой дивизии
тов. Княгницкому. Сдавая дивизию, выражаю благодарность командному составу и
красноармейцам за верность делу защиты Революции. Глубоко  уверен, что вновь
назначенный  начальник дивизии тов.  Княгницкий поведет вас к новым  победам
над врагами Революции. Этому залогом  послужит  полученное дивизией  Красное
знамя  за южный переход.  Вперед,  на  новые  победы,  красные  командиры  и
красноармейцы 58-й  дивизии,  на новые победы и последние решительные бои  с
вековыми нашими врагами!" {ЦГАСА, ф. 1489, он. 1, д. 217, л. 13.}.
     И. Ф. Федько уехал в академию. 58-я стрелковая дивизия  еще целый месяц
вела бои  за столицу  Украины  Киев, временно  оставленный  частями  Красной
Армии, а 16 декабря 1919 г. окончательно овладела Киевом совместно с другими
дивизиями  Красной  Армии. Столица Украины с  этого  времени навсегда  стала
советской.




     27  ноября  1919  г.  Иван  Федорович  Федько   приказом  по   Академии
Генерального   штаба   Рабоче-Крестьянской  Красной   Армии   был   зачислен
абитуриентом для поступления в академию.
     2 декабря,  после  сдачи  вступительных экзаменов,  он  стал слушателем
младшего курса и приступил к учебе.
     Около   шести  месяцев  И.  Ф.  Федько   упорно  овладевал  тактикой  и
стратегией. За это время на фронтах республики  произошли большие изменения,
и особенно на юге.
     Ставленник Деникина белогвардейский генерал  Врангель, обосновавшийся в
Крыму,  стремился  вновь овладеть  Донбассом  и  Кубанью.  Англо-французские
империалисты   возлагали   большие   надежды   на   этот   очередной   поход
контрреволюции на  Страну  Советов. Выйдя из Крыма и продвигаясь к Донбассу,
Врангель  тем  самым угрожал бы  тылу Красной Армии  и  облегчал белополякам
борьбу с советскими войсками на Западном фронте.
     29 июля  1920  г. союзнический военный комитет  в  Версале одобрил план
наступления белогвардейцев против Красной Армии.
     "Военные   действия  против  Красной  Армии...  могут  быть   облегчены
наступлением  частей  генерала Врангеля, которым мы  должны  оказать широкую
материальную поддержку"  {История  гражданской  войны  в  СССР.  Т.  5.  М.,
Госполпт
     издат, 1960, стр. 160.},-- решили тогда члены комитета.
     И Врангелю действительно была оказана широкая поддержка. При содействии
Франции Румыния передала Врангелю вооружение,  которое  было оставлено на ее
территории русской армией во время первой мировой войны. Снабдили Врангеля и
Англия с  Францией из  своих резервов  танками, самолетами и  другим военным
имуществом.
     Укреплены были все подступы к Крыму.  К концу мая 1920 г. боевой состав
армии  Врангеля достигал  27  316 штыков и  4560  сабель.  В армии  было 108
орудий, 630  пулеметов, 24  бронеавтомобиля, 12  танков, 4 бронепоезда и  24
самолета {См. И.  С. Короткое. Разгром  Врангеля. М.,  Воениздат, 1955, стр.
31.}. Техническое оснащение врангелевской армии и ее  подготовку В. И. Ленин
оценивал так:
     "...В  Крыму Врангель  собирал все больше  и больше  своих сил,  у него
войска состояли почти сплошь из офицеров, это делалось в надежде  на то, что
при первом  же  благоприятном  моменте удастся развернуть эти силы, лишь  бы
только за ним пошли крестьяне.
     Врангелевские войска снабжены пушками, танками, аэропланами  лучше, чем
все остальные армии,  боровшиеся в  России.  Когда мы боролись  с  поляками,
Врангель  собирал свои силы..." {В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т.  41, стр.
358,}.
     Несмотря  на указание в директиве командования фронта от 13 мая 1920 г.
"не выпустить Врангеля из Крыма", командование 13-й армии не приняло должных
мер   по  сооружению   оборонительных  позиций  на  возможных   направлениях
наступления врангелевцев.  В  результате  Врангелю удалось вывести армию  из
Крыма и развить наступление на территории Северной Таврии.
     Утром 6 июня 2-й армейский корпус генерала Слащева высадился с кораблей
в районе  Кириловки  на  побережье Азовского моря  и  двинулся на север,  на
Мелитополь. Создавалась угроза с тыла войскам 13-й армии, которые находились
севернее  Сиваша. Для обеспечения слащевской операции и отвлечения  внимания
командования 13-й армии в этот же день к  порту Хорлы в Каркинитском  заливе
подошли  два  врангелевских  парохода и начали  обстрел берега, демонстрируя
высадку десанта. Командование  13-й  армии своевременно не разгадало замысел
врангелевцев и распылило свои силы по обе стороны Перекопского перешейка.
     Кавалерийской  бригаде управления  формирования  и  комплектования  1-й
Конной  армии  и 138-й  бригаде  46-й стрелковой  дивизии  пришлось оставить
Мелитополь.
     Одновременно  с морскими десантами  начал боевые действия 1-й армейский
сводный корпус врангелевцев на Перекопском  перешейке. Полки 46-й стрелковой
дивизии сдерживали натиск крупных  сил противника в районе  Ново-Алексеевки,
пытаясь отбросить их обратно в Крым. Упорные бои  завязались на  участке 3-й
стрелковой дивизии  южнее Каховки.  Однако превосходящие силы  врангелевцев,
поддержанные  танками,  бронемашинами  и  большим  количеством   артиллерии,
потеснили  46-ю и  3-ю  стрелковые дивизии.  Об их упорстве  и  героизме  на
перекопском направлении Врангель впоследствии писал в своих мемуарах:
     "Танки  и   броневики   двигались   впереди   наших  частей,  уничтожая
проволочные заграждения. Красные оказывали отчаянное сопротивление. Особенно
упорно дрались латышские части. Красные артиллеристы, установив орудия между
домами в деревнях  Преображенка и Перво-Константиновка, в упор расстреливали
танки. Несколько танков было разбито..." {И. С.  Коротков. Разгром Врангеля,
стр. 61.}.
     Отважно  сражались  и красные летчики. На  старых, изношенных аппаратах
они не только оказывали  врангелевским летчикам стойкое сопротивление, по  и
часто  побеждали их.  А  своими  дерзкими  бомбежками  уничтожали  десантные
корабли и живую силу противника.
     Об   этом   ярко  свидетельствуют   воспоминания   участника   боев  на
врангелевском фронте в 1920  г.,  ныне генерал-майора, Ивана Константиновича
Спатареля, бомбившего десант генерала Слащева.
     "Летим над морем. Внимательно слежу, не  появится ли на горизонте цель.
Вот она! Далеко впереди вижу растянувшиеся в кильватерную колонну корабли и,
как  условились,  три  раза  покачиваю  крыльями.  Сразу же сбавляю  обороты
мотора. Перестраиваемся. Теперь группа вытягивается в цепочку по одному.
     Начинаю снижение, чтобы  первый удар нанести внезапно, с  малой высоты.
Идем  прямо  на  караван.  До него  осталось  недалеко.  Корабли  уже  можно
сосчитать -- один, два, три...  восемь! Становится жарко.  Хорошо, что струя
встречного ветра освежает лицо.
     Вот -- головной, самый большой  пароход.  Палуба его забита  пехотой. В
нескольких  местах  засверкали вспышки  пулеметных  очередей.  Слышу  глухие
потрескивания фюзеляжа. Значит,  есть  попадания... Целюсь  по  капитанскому
мостику и сбрасываю первую бомбу. Вторую спускаю на судно, идущее в середине
кильватера, и круто разворачиваюсь влево.
     То,  что  происходит  внизу, на  море,  радует.  Пароходы  беспорядочно
расходятся в  стороны.  Но  никакие  маневры их не спасут.  Для  того  мы  и
перестроились в цепочку  по одному,  чтобы каждый летчик смог быстро выбрать
себе цель и с ходу атаковать. Захаров, Гуляев, Соловьев и Васильченко только
что сбросили бомбы. На кораблях и  рядом с ними  вздымаются фонтаны взрывов.
Один  пароход окутался белым облаком пара. Видимо, бомба угодила в  машинное
отделение...
     Набираю высоту для второй атаки. Скаубит идет по  кругу за мной. Теперь
по  нас  стреляют  не  только  из пулеметов,  но и ведут  залповый  огонь из
винтовок. Оглядываюсь. Какая радость -- все самолеты целы, никто не подбит.
     Во вторую атаку заходим не  с  юга, а с запада. Внизу уже не караван, а
беспорядочное скопление пароходов. Над ними висит черное облако дыма.
     Снова  целюсь  по  тому самому большому пароходу.  На  его  капитанском
мостике  теперь  не видно  ни одного человека.  Пулеметы противника  строчат
непрерывно. Но сейчас они  вряд ли  достанут меня своим огнем: высота тысяча
метров. Поточнее прицеливаюсь и одну за другой опускаю за борт две бомбы.
     Осматриваю  группу. Все  пять аэропланов,  сомкнувшись "гусем", идут за
мной. Соловьев выбрасывает руку и тычет большим пальцем вверх:  мол, здорово
поработали" {И. К. Спатарель. Против черного барона, М., Воениздат,
     1967, стр. 91-92.}.
     Сдерживая рвущихся на просторы Таврии врангелевцев, войска 13-й армии к
8 июня вели бои на степных, не оборудованных в инженерном отношении позициях
в 50--60 километрах южнее Каховки.
     3-я бригада 2-й кавалерийской дивизии П. Е. Дыбенко в ночь  на 10  июня
совершила   лихой  набег   на  Ново-Михайловку.  Незаметно  для   противника
кавбригада подошла к селу и стремительно атаковала расположившийся  там штаб
чеченской  дивизии белых.  Это было  так неожиданно для врага, что весь штаб
дивизии во главе с генералом Ревишиным был пленен красными конниками.
     25 июня 1920 г. Реввоенсовет 13-й армии докладывал В. И. Ленину:
     "Взятый  нами в плен 10  июня на Крымском фронте боевой генерал Ревишин
заявил: а)  обмундирование,  орудия,  винтовки,  танки,  шашки врангелевские
войска получают главным образом от англичан, а потом от французов; б) с моря
обслуживают Врангеля английские крупные суда и французские мелкие".
     Несмотря на  частичные  успехи войск  13-й  армии,  ей все  же пришлось
отступить. К 12 июня Латышская и 52-я стрелковые дивизии занимали позиции по
правому берегу  Днепра  от Ольговки до Берислава; 15-я стрелковая дивизия  и
группа  начальника 3-й  стрелковой дивизии (3-я  стрелковая дивизия, 85-я  и
124-я стрелковые бригады), образовавшаяся во время отступления, укрепились в
районе Большой  и Малой Белозерок. 15-я стрелковая дивизия сосредоточивалась
в  районе  Васильевки.  138-я  бригада 46-й  стрелковой  дивизии  сдерживала
наступление десантного корпуса генерала Слащева севернее Мелитополя.
     Летом 1920  г. Советская республика вновь переживала тяжелый момент. 13
мая  В.   И.   Ленин,  выступая  на   рабоче-красноармейской  конференции  в
Рогожско-Симо-новском районе Москвы, говорил:
     "В настоящий момент мы  вынуждены опять бросить клич: "Все для  войны".
Все организации, и  профессиональные, и  партийные, должны сейчас отдать все
свои силы  на  помощь  героической  Красной Армии"  {В.  И.  Ленин.  Военная
переписка, стр. 239.}.
     В это тяжелое  время  слушатель  академии  И.  Ф. Федько подает  рапорт
начальнику  академии   об  отправке  его  на  фронт.  Командование  академии
удовлетворило просьбу начдива и направило его на Юго-Западный фронт.
     5 июня  1920  г. в Александровске (Запорожье), где в то время находился
штаб  Юго-Западного  фронта,  И.  Ф. Федько получает приказ  по войскам 13-й
армии No 321, подписанный заместителем командующего  Юго-Западным фронтом Р.
П. Эйдеманом и членами  РВС -- Берзиным и Зулем:  "Начальник 46-й стрелковой
дивизии  тов. Саблин освобождается от занимаемой должности  и  назначается в
распоряжение  командарма  14.  Бывший  начальник  58-й  стрелковой  дивизии,
слушатель  Красной  академии  Генерального  штаба  тов.  Федько  назначается
начальником  46-й стрелковой дивизии..."  {ЦГАСА, ф. 198,  оп. 3, д. 721, л.
162.}.
     Не  задерживаясь в штабе  фронта,  И. Ф. Федько  выехал в Михайловку, в
штаб дивизии, и 14 июня вступил в командование 46-й стрелковой дивизией.
     К  моменту вступления  И.  Ф.  Федько  в  новую  должность командование
Юго-Западного фронта разрабатывало  план наступательной операции по разгрому
врангелевских войск,  вырвавшихся из Крыма. Для этой  цели  в район действий
13-й  армии были переброшены  с  Кавказа конный  корпус Д. П.  Жлобы  и 40-я
стрелковая дивизия.
     Правобережная  группа советских  войск располагалась  на правом  берегу
Днепра от Херсона до Никополя.
     В составе этой группы были Херсонский отряд из 1000 бойцов, Латышская и
52-я стрелковые дивизии. Главные их силы  находились в районе  Берислава.  В
районе Никополь, Янчекрак, прикрывая Александровск, располагались  частя 3-й
стрелковой  дивизии и  85-й стрелковой бригады. Далее  на  восток,  в районе
Орехов, Пологи, занимали  оборону 46-я  и  15-я  стрелковые дивизии и  124-я
бригада 42-й  стрелковой дивизии  (эти силы  были  объединены в  группу  под
командованием начдива  46 И.  Ф. Федько). От станции  Верхнетокмак  до  села
Берестовое держала  фронт  40-я  стрелковая  дивизия. Восточнее Бердянска, в
районе Ново-Васильевска, запасная кавалерийская бригада упраформа 1-й Конной
армии  вела  борьбу  с  махновцами, взаимодействуя с  двумя  бригадами  42-й
стрелковой  дивизии. Конный корпус Д. П.  Жлобы  сосредоточивался  в  районе
Цареконстантиновки и Верхнетокмака.
     По  замыслу  командования  13-й  армии решено было разгромить  в первую
очередь Донской корпус генерала Слащева и отбить Мелитополь. Для этой цели в
районе станции Верхнетокмак, Берестовое, Поповка была создана ударная группа
в составе  конного  корпуса Д.  П. Жлобы, 2-й  кавалерийской  дивизии  имени
Блинова и 40-й стрелковой дивизии. Начало наступления намечалось на 28 июня.
     Для   улучшения   обстановки   на   фронте  46-й   стрелковой   дивизии
приказывалось в кратчайший срок овладеть населенным пунктом Большой Токмак с
прилегающим  к  нему районом и по занятии  его продолжать наступление  вдоль
восточного берега реки Молочной в направлении на Мелитополь.
     Начдив  И.  Ф.  Федько,  понимая,  что  предстоит  встречное  сражение,
разъяснил   командирам  бригад  и   полков,  что  генерал  Слащев  развивает
наступление в  северо-восточном направлении. Его корпус своим  левым флангом
стремится  выйти в район Большого  Токмака, а правым -- к Ногайску на фронте
шириной до 70 километров.
     -- По сведениям нашей  разведки, -- излагал обстановку И. Ф. Федько, --
двадцатого июня  части корпуса Слащева наступали двумя  группами: одна -- из
четырех  пехотных  полков  с  невыясненным   количеством  кавалерии   и  при
двенадцати орудиях -- движется  в направлении  Инзовки; другая -- около двух
пехотных  и  двух  кавалерийских полков  при трех  бронемашинах  --  идет  в
направлении Черниговки.  На фронте  дивизии противник  ведет себя  пассивно,
высылая лишь конные разъезды в нашу сторону.
     В приказе 46-й  стрелковой дивизии  от 22  июня  1920  г. И. Ф.  Федько
поставил задачу дивизии --  не  допустить продвижения противника на Орехов и
Пологи.
     До  начала общего наступления дивизий  13-й армии и  ударной группы  из
района Большого Токмака на  Мелито-поль  46-я  стрелковая дивизия сдерживала
натиск левофланговых частей 2-го корпуса генерала  Слащева. Беспрерывные бои
за населенные пункты  в  районе, занимаемом дивизией, не стихали ни днем, ни
ночью.
     Накануне  общего   наступления  И.  Ф.  Федько  в   развитие  директивы
командарма  приказал  137-й  и 135-й бригадам скрытно  продвинуться ночью  в
направлении  Большого Токмака с таким расчетом, чтобы к 4 часам утра 28 июня
быть  в  4 километрах северо-восточнее села,  а  с  рассветом  стремительной
атакой выбить противника  и занять Большой Токмак. Этот  приказ  начдива был
выполнен.
     В  бою  за Большой  Токмак отличился полк Петра  Грудачева.  Сам  П. А.
Грудачев в этом бою был ранен в грудь, но,  сделав перевязку,  в решительный
момент   появился   в   цепи  штурмовавшего  полка.  Бойцы,   воодушевленные
присутствием командира полка, рванулись вперед и овладели селом. Однако 46-й
стрелковой дивизии закрепить  этот успех  не  удалось. Белогвардейцы  спешно
подтянули дроздовскую дивизию,  которая  при поддержке нескольких бронемашин
перешла  в контратаку и заставила бригады  46-й стрелковой  дивизии оставить
Большой Токмак.
     28 июня  в  полдень перешла в наступление ударная группа. Кавалерийские
полки конного  корпуса Д.  П.  Жлобы, насчитывавшие 6685  конников  при  115
пулеметах и  24  орудиях,  решительным натиском прорвали  фронт противника и
углубились  в его  тыл.  У Верхнего  Токмака и Черниговки  жлобинцы  разбили
Гундоровский  офицерский  и  7-й казачий полки  Донского корпуса,  захватили
много пленных и начали развивать успех в юго-западном направлении.
     Одновременно  перешли  в наступление и другие войска  13-й армии.  40-я
стрелковая  дивизия  двинулась  на Николаевну, рассчитывая  в  случае успеха
выйти к побе-режью Азовского моря в районе Ногайска. Дивизия И.  Ф. Федько с
приданными  ей  частями  вновь,  возобновила  бои  за  Большой  Токмак.  3-я
стрелковая  дивизия вела  бои в районе  Михайловки, направляя удар основными
силами на Мелитополь. В то же время  правобережная  группа  войск  в составе
Херсонского  отряда,   Латышской   и  52-й  стрелковых  дивизий  не   смогла
форсировать  Днепр  и  свое  наступление  отложила  на несколько  дней. 42-я
стрелковая  дивизия  находилась в резерве 13-й  армии в  районе  Гуляй-Поля,
одновременно ведя борьбу с махновскими бандами.
     Таким  образом, замысел  командования 13-й  армии -- окружить, а  затем
уничтожить врангелевские войска в Северной Таврии -- не осуществился. Белые,
оправившись  от первого  удара, перегруппировали свои силы и сумели отразить
атаки частей 13-й  армии, которые  действовали рассогласование по времени  и
месту ударов и недостаточно решительно.
     Конный  корпус  Д.  П.  Жлобы,  одержав  первый успех в районе Верхнего
Токмака  и Черниговки, продолжал продвигаться вперед и  вышел на  рубеж реки
Юшанлы. Врангелевцы, опасаясь быть отрезанными от основных своих сил, срочно
перебросили  в этот район  до 4000  кавалеристов и  несколько бронемашин. Их
поддерживали 12 самолетов. Завязались упорные бои, которые продолжались двое
суток.
     Уклоняться от ударов авиации наша  кавалерия не умела. Красные конники,
обстреливаемые  с  воздуха, несли большие потери.  Вражеские бронеавтомобили
появлялись то в  одном,  то в  другом  районе  сражения,  ведя  беспрерывный
пулеметный огонь. Это  поставило корпус в весьма  затруднительное положение,
однако Д. П. Жлоба все еще пытался пробиться к Мелитополю. Наконец в колонии
Лихтенфельд  врангелевские  броневики,  а затем  и  большие  массы кавалерии
прорвались к  расположению штаба корпуса. Прорыв был настолько  неожиданным,
что  управление дивизиями корпуса  вскоре нарушилось. На отдельных  участках
красные бойцы, будучи в окружении, оказывали врангелевцам сопротивление,  но
оно носило неорганизованный характер. Корпус  понес  значительные потери,  и
только дивизия имени Блинова, которой командовал П. Е. Дыбенко, сумела выйти
из окружения в относительном порядке.
     Группа начдива 46 И. Ф. Федько пыталась выправить положение и облегчить
участь конного  корпуса Д. П. Жлобы.  2 июля стрелковые  бригады возобновили
наступление, и  137-я  заняла  Вальдорф  и  Нижний Куркулак, оттянув на себя
некоторое  количество врангелевских  сил,  однако  это не  повлияло  на  ход
событий.  Уничтожить корпус  генерала  Слащева  и  овладеть  Мелитополем  не
удалось.
     Командарм 13  Р. П. Эйдеман  доложил об этом командующему  Юго-Западным
фронтом А. И. Егорову.
     Остатки  конного  корпуса Д.  П.  Жлобы  вскоре были  сняты с  фронта и
отведены в тыл на переформирование.
     Неудавшееся  наступление  левобережной   группы  войск  13-й  армии  на
Мелитополь   показало,   что   врангелевские   войска   представляют   собой
внушительную  силу  и  создают  реальную  опасность  для  советских   войск,
действующих на польском фронте.
     По инициативе В. И. Ленина Центральный Комитет партии  10 июля  1920 г.
обратился  ко  всем  партийным организациям с письмом, в котором говорилось:
"Центральный  Комитет призывает  все  партийные организации  и  всех  членов
партии,  все  профессиональные  союзы  и  все  вообще   рабочие  организации
поставить на очередь  дня  и  немедленно принять меры  к усилению  борьбы  с
Врангелем" {История гражданской войны в СССР, т. 5, стр. 161.}.
     В июле же в Москве состоялся пленум ЦК партии, обсудивший вопрос борьбы
с   Врангелем.   На   пленуме    присутствовали   заместитель   председателя
Реввоенсовета  Республики Э.  М. Склянский, член Реввоенсовета Юго-Западного
фронта  И. В. Сталин, главком С. С. Каменев и начальник полевого штаба П. П.
Лебедев. Было принято решение усилить Крымский фронт рядом воинских частей и
технических единиц.
     В.  И.  Ленин,  придавая особо  важное значение Крымскому фронту, лично
контролировал выполнение принятого решения.
     Одним  из  важнейших мероприятий Реввоенсовета Республики было создание
2-й Конной армии.  В приказе войскам Юго-Западного фронта No 1307 от 16 июля
1920 г. говорилось:
     "Из  1-го  конного  корпуса  Жлобы,  2-й  кавалерийской  дивизии  имени
Блинова, 16-й  кавалерий ской дивизии, 4-й и 5-й кавалерийских  бригад, 40-й
стрелковой  дивизии образовать  Конную армию  с присвоением  ей наименования
"Вторая Конная армия  РСФСР" {"Военно-исторический журнал", 1967, No 4, стр.
25.}.
     Реввоенсовет фронта назначил начдива О. И. Городовикова командующим 2-й
Конной армией, отозвав его из 1-й Конной армии. Городовиков  прибыл в  район
Волновахи,  где формировалась армия,  и  немедленно  включился  в  работу по
сколачиванию частей. Формирование 2-й Конной армии проходило в очень трудных
условиях. Вот как пишет О. И. Городовиков об этом в своих воспоминаниях:
     "При формировании  2-й  Конной  армии, которая  немедленно должна  была
вступить в бой, я столкнулся с огромными трудностями.
     Ощущался большой недостаток  в  конском составе  и  конском снаряжении.
Имеющиеся лошади  были  сильно утомлены  и нуждались  в  длительном  отдыхе.
Конское снаряжение, оставшееся от бывшей царской  армии, сильно истрепалось.
Не хватало  артиллеристов. Не  было достаточного  числа хотя бы  элементарно
подготовленных командиров.  Почти  полностью  отсутствовал  штабной аппарат.
Надо сказать, что  на протяжении всего своего существования 2-я Конная армия
не имела настоящего штаба. Из расформированного  штаба конного корпуса Жлобы
штабных  работников подобрать не  удалось. Приходилось штаб армии  создавать
заново.  В  штабе  армии  наблюдалась  большая  текучесть.  Составленный  из
случайных  людей,  штаб  не  мог  наладить  работу,  тем  более  в  условиях
маневренных  действий,   свойственных   коннице..."   {О.   И.  Городовиков.
Воспоминания. М., Воениздат, 1957, стр. 129.}.




     К исходу июля 1920 г. части и соединения левобережной группы 13-й армии
занимали позиции  южнее  линии  Александровск,  Орехов,  Пологи. Далее линия
фронта  проходила  вдоль  железной  дороги Пологи  --  Бердянск,  упираясь в
побережье Азовского моря.
     Против 3, 40, 42, 46-й  стрелковых дивизий и  частей  2-й  Конной армии
действовали  конный  корпус  генерала  Морозова,  части  стрелкового корпуса
генерала Кутепова, марковская и корниловская пехотные дивизии.
     В ходе  июньско-июльских  боев армия  Врангеля  понесла весьма ощутимые
потери. Расчеты "черного барона"  на пополнение своих обескровленных дивизий
за счет мужского  населения Северной Таврии  не оправдались. Крестьяне всеми
силами  уклонялись  от  призыва  в  белогвардейскую  армию.  Не  помогали  и
насильственные мобилизации.
     Тогда Врангель решил пробиться через  Донбасс на Дон и Кубань, где, как
он  полагал,  казачество только  и  ждало удобного  момента,  чтобы  поднять
восстание против Советской власти. Белогвардейское командование одновременно
планировало высадить  крупный  десант  генерала  Улагая  сразу в  нескольких
пунктах кубанского побережья Азовского моря.
     С  целью  обеспечения  этой   операции   Врангель  25  июля  предпринял
наступление  на   александровском  и  ореховском   направлениях.  Располагая
численным превосходством  в  коннице,  белые  уже  в первый день наступления
заняли Орехов и крупный населенный пункт Жеребец.
     Командарм  Уборевич, опасаясь ввода в  прорыв  больших сил  противника,
особенно конницы, приказал командованию 2-й Копной армии с рассветом 26 июля
нанести контрудар по врангелевцам в направлении на Жеребец, Орехов.
     3-й стрелковой дивизии ставилась  задача удерживать свой правый фланг и
утром  26  июля нанести удар по противостоящим ей  частям марковской дивизии
белых.
     Начдиву  46  И.  Ф.  Федько  с  приданной  дивизии  бригадой  курсантов
надлежало наступать главными силами на Орехов и частью сил на поселок Вторые
Копани в 10 километрах южнее Орехова.
     Утром 26 июля И. Ф.  Федько двинул  бригады  в наступление. Преодолевая
ожесточенное сопротивление белогвардейцев, 137-я  бригада ворвалась  в  село
Омельник и закрепилась в нем. Намечался тактический успех.
     Федько на взмыленной лошади появлялся то на одном, то на другом участке
боя. За начдивом неотступно  следовала группа штабных командиров, которые по
его  указанию   мгновенно  устремлялись  туда,   где   обозначалась  заминка
наступления.
     Развивая  успех,  полки  бригады  продвинулись к селу  Преображенское в
непосредственной  близости от Орехова,  но  овладеть им  не смогли, так  как
противник   получил  свежее   подкрепление.  На  этом   наступление  бригады
приостановилось.
     136-я  бригада за первую половину  дня  потеснила кутеповцев  и  заняла
хутор Блюменфельд  и Малую Токмачку, но Орехова достичь не смогла: противник
опять подтянул резервы. 138-я бригада  к  исходу для заняла хутор Работино и
вышла к железной дороге. Однако здесь она была остановлена огнем бронемашин,
которые эффективно поддерживали пехоту и конницу противника.
     Как  никогда  потом, досадовал  молодой  начдив на то,  что его дивизии
своевременно не было придано технических средств усиления!
     В  бою отличились  конники  дивизии. Находясь  на  правом фланге фронта
наступления дивизии, кавалерийский  полк  отразил все  попытки врангелевской
конницы обойти боевые порядки красной пехоты и ударить ей в тыл.
     Приданная дивизии  бригада  курсантов петроградских командных  курсов в
этот день в бою  не участвовала. Начдив хотел по возможности избежать потерь
будущих красных командиров,  так нужных  фронту. Курсанты  весь день 26 июля
находились  на марше. Выступив утром из района Гуляй-Поля, курсанты к вечеру
достигли восточной окраины Малой Токмачки, где и остались в резерве начдива.
     2-я  Конная армия согласно приказу Реввоенсовета фронта  у села Жеребец
остановила  продвижение  дроздовской  дивизии  и нанесла  ей ощутимый  урон.
Дивизии  2-й  Конной  закрепились   севернее   села  Жеребец,  не  пропустив
врангелевскую конницу в образовавшийся  прорыв между  46-й и 3-й стрелковыми
дивизиями.
     К концу первого  дня  боев  в районе  Орехова Врангель  сконцентрировал
значительные  силы, рассчитывая  именно  в этом месте  осуществить  прорыв в
Донбасс.
     На  46-ю стрелковую  дивизию  и  бригаду  курсантов  пришлась  основная
тяжесть сдерживающих боев.
     Подошел к концу первый день  сражения,  но на отдельных участках фронта
схватки продолжались и ночью.
     И  все   же  благодаря  стойкости  красных  бойцов  и  командиров  была
ликвидирована непосредственная угроза прорыва врангелевцев к Александровску.
Своевременный ввод в сражение 2-й  Конной армии О. И.  Городовикова позволил
остановить врага. Противнику удалось лишь несколько продвинуться к северу. В
линии фронта образовался выступ в направлении Александровска, представлявший
собой опасный  плацдарм для последующего  броска  войск "черного  барона"  в
сторону Донбасса.
     Учитывая  это, советское командование  решило не допустить  дальнейшего
продвижения  врага и  ликвидировать  всю  его  группировку в районе  Орехов,
Жеребец, Камышеваха.
     Для  осуществления этого  замысла  командование  фронта  приказало  2-й
Конной армии с рассветом 27 июля перейти в решительное наступление и разбить
врангелевцев  в  районе  Жеребец,  Камышеваха,  46-й  стрелковой  дивизии  с
бригадой курсантов -- овладеть Ореховом, а 42-й стрелковой дивизии -- занять
Большой Токмак.
     В  ночь  на  27 июля  начдив  46  И.  Ф.  Федько расположился со  своим
немногочисленным  штабом  в   деревне  Ново-Карловка.   Изнуренные  зноем  и
беспрерывным  боем, мертвым  сном  заснули люди  и  лошади. Зловещая  тишина
окутала темную пыльную степь. Лишь изредка шепотом переговаривались часовые,
да в  одной из глиняных крестьянских хат красноватым  светом  мерцал тусклый
огонек коптилки. Федько с начальником штаба и комиссаром  составляли  боевой
приказ.
     Под утро работа была  закончена. Ординарцы, негромко  звякая в  темноте
снаряжением,  торопливо седлали  лошадей и отправлялись  с приказом в  части
дивизии, расположенные неподалеку.
     Основной  удар по врангелевцам, занимавшим Орехов, должны были  нанести
136-я и 137-я стрелковые  бригады.  На 138-ю бригаду возлагалось обеспечение
левого фланга своих наступающих соседей.
     Бригаду курсантов  И. Ф.  Федько  опять оставлял в  резерве  с  задачей
держать связь с  ближайшим начдивом  Конной  армии и выдвигаться  в  сторону
хутора  Андреевка,   в  трех   километрах  южнее  Орехова.  Двум   приданным
бронепоездам И.  Ф. Федько  приказал  огнем своей  артиллерии  содействовать
занятию частями дивизии Орехова.
     Едва наступил рассвет 27 июля, как бой вспыхнул с  новой силой. Начался
второй  день сражения  за Орехов. 137-я бригада двинулась на Преображенское,
но столкнулась с  упорным сопротивлением дроздовцев.  Однако  через  полтора
часа  красная  пехота опрокинула врага и заняла село.  Вслед за этим бригада
ворвалась  в Орехов.  К 12  часам город  был очищен  от  беляков.  В  Орехов
вступили бойцы 137-й и 136-й бригад. Врангелевцы настолько поспешно оставили
Орехов,  что не  успели увезти исправный  самолет.  По тем временам  это был
ценный  трофей.  138-я  бригада,  действовавшая  на  левом  фланге  дивизии,
перерезала дорогу Орехов -- Сладкая Балка южнее города.
     В то время  когда бригады  46-й стрелковой  дивизии вели бои за Орехов,
2-я  Конная  армия  нанесла  удар  в  направлении Камышевахи  и Фисаки.  Под
натиском дивизий 2-й Конной армии врангелевцы начали  отступать на юг. Чтобы
приостановить дальнейший  отход,  они были вынуждены снять некоторые  части,
действовавшие  против   46-й  стрелковой  дивизии,   и  тем  самым  ослабили
сопротивление  в районе Орехова.  Таким образом,  2-я Конная  армия  оказала
существенную помощь 46-й дивизии по овладению Ореховом.
     Второй  день  упорного  сражения перевалил  за  середину. Как та, так и
другая  сторона выдохлись.  Требовалась  хотя  бы  небольшая  передышка.  Но
врангелевцев  выручила техника  и  подошедшая в  район боев конница.  Связав
действия  2-й Конной  армии превосходящими  силами,  врангелевцы  в 19 часов
силою до 1000  сабель при поддержке  авиации нанесли удар по  стыку 136-й  и
138-й  бригад.  Создалось трудное положение. Самолеты врангелевцев  с низкой
высоты обстреливали  и бомбили  позиции красных бойцов.  К  22  часам  белым
удалось оттеснить  полки 138-й  бригады к  хутору Работино. Командиры  штаба
дивизии  настойчиво  предлагали  бросить  на  этот  участок  фронта  бригаду
курсантов,  но  начдив  И.  Ф.  Федько не согласился с  этим. Он  приберегал
курсантов для более тяжелого момента, и не ошибся. Орехов пока  был в  руках
бойцов 137-й бригады. Здесь фронт оставался незыблемым.
     Дорогу  Орехов  -- Александровск также надежно прикрыли 137-я бригада и
подразделения бригады курсантов.
     Врангелевское   командование,   подтянув  свежие   силы,  вновь  повело
наступление  на Орехов.  При поддержке броневиков противник к исходу 27 июля
овладел городом,  сломив  героическое сопротивление бойцов  137-й  бригады и
курсантов, которые несколько  раз поднимались в контратаки против дроздовцев
с   пением  "Интернационала".  Однако  Орехов  недолго  находился   в  руках
врангелевцев. После полуночи  курсантская  и 137-я  бригады  46-й  дивизии с
пением  "Интернационала"   ворвались  в  Орехов   и  выбили   оттуда  "цвет"
врангелевской  армии  --  дроздовцев.  Белые  отошли  на  юг  от  Орехова  и
закрепились на ночь на позициях.
     Остаток ночи на 28 июля на фронте дивизии прошел относительно спокойно.
Но начдив И. Ф. Федько не смыкал глаз. Его встревожило донесение разведчиков
о том, что Орехов обходит крупная кавалерийская группа белых.
     После  мучительного раздумья и короткого совещания с комиссаром  Федько
приказал командирам частей, занимавших Орехов, оставить город. Начдив сделал
это  вынужденно,  под давлением  обстоятельств.  Бой  ослабленных  бригад  в
окружении  со  свежими кавалерийскими  резервами противника не  сулил ничего
хорошего.
     Дивизия  в  порядке   отошла  на  линию  населенных  пунктов  Омельник,
Новоселица, Богатый, восточнее Орехова.
     Отступая, бойцы не падали духом.  "Ничего,  -- говорили  они, -- завтра
снова будем в Орехове".
     С раннего утра  28  июля  возобновился  бой за Орехов.  Федько приказал
сводной курсантской бригаде, наступавшей с юго-востока, к концу дня овладеть
городом. Начдив твердо надеялся, что стойкая и боеспособная бригада, в рядах
которой было много коммунистов  и комсомольцев, сумеет выполнить возложенную
на нее задачу.
     Соседи оправа -- 3-я стрелковая  дивизия совместно  с 21-й  кавдивизией
2-й  Конной  армии  и 45-й  бригадой  15-й  стрелковой  дивизии  --  вели  с
переменным успехом тяжелые бои с марковцами на рубеже реки Конки. 16-я и 2-я
кавдивизии  2-й Конной  армии  сражались  с  конницей  противника  в  районе
Камышевахи, северо-западнее Орехова.
     Соседи  слева  успеха  не  имели.  42-я стрелковая  дивизия  отходила к
востоку от Большого Токмака. 40-я  стрелковая дивизия под давлением Донского
корпуса врангелевцев также отходила на новые позиции.
     К  8  часам  утра 137-я  бригада  при  поддержке  кавалерийского  полка
продвинулась  к селу Преображенское, но на рубеже балки Ореховой врангелевцы
вынудили  залечь цепи наступающих красноармейцев. Одновременно кавалерийский
корпус генерала  Бабиева обрушился  на  2-ю кавалерийскую дивизию 2-й Конной
армии  и к полудню выбил  ее из села Жеребец. Белоказаки продолжали  теснить
малочисленную 2-ю дивизию на восток, создавая  угрозу охвата правого  фланга
137-й  бригады. А когда конница  генерала Бабиева вышла  на высоты  севернее
деревни Омельник, начдив  И. Ф. Федько приказал  комбригу 137  прикрыть свой
правый фланг кавполком и начать отход на восток.
     Тем  временем  136-я  бригада,  наступая  на  восточные   окраины  села
Преображенское и Орехова, потеснила врангелевцев  к окраине Преображенского.
Здесь перед  ней встала завеса артиллерийского  и пулеметного огня,  который
противник  вел из окопов  и  нескольких броневиков. Произошла заминка. Через
некоторое время полки бригады возобновили атаку и,  обойдя  Преображенское с
севера, овладели селом. Однако из-за отхода 137-й бригады оголился ее правый
фланг. Пришлось отойти на восток, оставив Преображенское.
     Сводная бригада курсантов, начав наступление  одновременно  с бригадами
46-й  стрелковой  дивизии,  к  полудню  достигла  станции  Ореховской.  Враг
оказывал  упорное  сопротивление, но  курсанты неудержимо  двигались вперед.
Здесь, в который уже раз, они столкнулись с лучшей врангелевской дивизией --
дроздовской.  Действия сводной  курсантской бригады  представляли  серьезную
угрозу белым. Они опасались обхода. Поэтому против  курсантов  врангелевское
командование  на  участке,   занимаемом   дроздовцами,  сосредоточило  много
артиллерии, пулеметов и броневиков. Оплошным огнем встретили они наступающие
цепи  курсантов.  Первая  их  атака  захлебнулась.  Они  отошли  в  исходное
положение. И в этот момент в сводную бригаду курсантов  прибыл  начдив И. Ф.
Федько. Весть  о  приезде  начдива  моментально  облетела все подразделения.
Курсанты начали готовиться к решительной атаке. А когда со штыками наперевес
они  двинулись  вперед и в своих рядах  увидели начдива,  который  возглавил
атаку, курсантами овладел небывалый подъем  духа. С возгласами "За Ленина!",
"За  партию!",  "За Советскую  власть!"  курсанты устремились на дроздовцев.
Теперь уже их не могли остановить ни пулеметный, ни артиллерийский огонь, ни
яростные  контратаки  дроздовцев.   Бой  за   станцию  окончился  рукопашной
схваткой. Дроздовцы отошли на окраину Орехова.
     Начдив И. Ф. Федько понимал, что этот успех надо  немедленно развивать,
и  приказал   атаковать  город.  Курсантские  полки  двинулись  к  городским
окраинам.  Здесь снова  разгорелся  бой.  В самый напряженный  момент, когда
казалось,   что  атака  вот-вот  захлебнется,   в  боевых   цепях  курсантов
взметнулось Красное знамя. "Ленинские юнкера", как их называли  врангелевцы,
как один, ринулись  вперед,  и шум боя перекрыли мощные звуки революционного
гимна: "Вставай, проклятьем заклейменный,  весь мир голодных и рабов..." Это
произвело  на  дроздовцев  потрясающее  впечатление.  Они дрогнули и  начали
отступать, бросая свои позиции. Город Орехов квартал  за кварталом переходил
в  руки  сводной  курсантской бригады. До  глубокой ночи  продолжался  бой в
городе. Наконец к часу ночи он был полностью освобожден, и курсанты вышли на
западную окраину Орехова. Задача командования была выполнена.
     Эта  победа  досталась  курсантам не  дешево. Много будущих  командиров
молодой  Красной  Армии погибло  в  жестоких боях.  Случалось, что  в ночных
уличных боях белым  удавалось пленить  тяжелораненых курсантов,  когда город
переходил из  рук в руки. Озлобленные  стойкостью и напористостью курсантов,
врангелевцы не щадили их.
     С.  Т. Федоров в своей  брошюре  "Бои  за  Орехов" рассказывает со слов
очевидца тех памятных событий:
     "К раненому курсанту подбежал  офицер, ткнул его носком сапога в лицо и
грубо крикнул:
     -- Ты кто?
     Собрав последние силы, раненый ответил:
     -- Я курсант. -- Закрыл на секунду глаза, затем  с ненавистью  крикнул:
-- Убивай, гадина! Коммунисты умеют умирать!
     Упал,  обессиленный.   Выстрел   белого  гада  прервал   молодую  жизнь
героя-курсанта...
     В  тот   момент,  когда  сводная  бригада  курсантов,  выполняя  приказ
командования,  начала  отход  на  Вербовое,   Петропавловку,  в  Орехов  под
усиленным конвоем белых входила группа пленных курсантов.
     Их было шестнадцать человек. Многие из них были в крови. У некоторых --
тяжелые ранения.
     Курсантов  привели  на  центральную  улицу,  которая сейчас  называется
улицей Ленинградских курсантов, и ввели в дом одного из местных богачей.
     Что происходило там в течение ночи, неизвестно. Но утром 30 июля, когда
занялась заря и курсантов  снова вывели на улицу, их нельзя было узнать. Это
были живые трупы.
     Курсантов привели к куче  лопат, предусмотрительно заготовленных ночью,
и приказали рыть себе могилу.
     Молча принялись курсанты  за  работу. Когда яма была готова  настолько,
что из  нее были видны  только головы  и плечи работающих, из  ямы  полились
звуки международного пролетарского гимна.
     Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!..
     -- Заткнись! Молчи, сволочь! -- неслись крики озверелых палачей.
     Это есть наш последний И решительный бой... --
     смело пели курсанты.
     Выстрел белого  офицера, убившего  в  яме одного из курсантов,  прервал
пение.
     Раздалась команда:
     -- Вылезай! Раздевайся!
     Первым выбрался из ямы высокий, стройный курсант.
     Быстро  сбросив  с  себя  одежду,   стал  лицом  к  востоку,  навстречу
всходившему солнцу, и крикнул:
     --  Товарищи!  Это  наш   последний   маршрут!   Умрем,   как  подобает
коммунистам!
     Быстро сбросили одежду остальные курсанты.  Все стали на краю ямы лицом
к востоку.
     -- Стреляйте, гады! -- закричал высокий курсант. --
     Расстреляете нас, но мировой революции...
     Грянул залп,  прервавший его слова. На краю могилы остались лежать тела
убитых курсантов. Палачи начали сбрасывать их в яму и закидывать землей.
     Их  было  шестнадцать.  Кто  они,  эти  безвестные  герои?  История  не
сохранила  нам всех  имен. Мы знаем  шесть из  них,  курсантов Петроградской
инженерной школы: Лившиц, Орлович-Волк, Туленков, Тененен, Болтов, Кильч.
     Слава  героям!   Вечная  память   молодым  бойцам,  показавшим   пример
исключительной  стойкости и мужества  перед  лицом озверелого  врага,  перед
лицом  смерти,  отдавшим  свою  жизнь  за  дело  трудящихся,  за   торжество
коммунизма  во  всем  мире!" {С. Т.  Федоров. Бои за Орехов. М.,  Воениздат,
1939, стр. 28--29.}
     29 июля врангелевцы,  подтянув подкрепления с  других участков  фронта,
вновь  повели наступление  на Орехов  и  Преображенское.  Сказался перевес в
численности противника: беляки вновь ворвались в Орехов. Сводная курсантская
бригада, не поддержанная  резервами, истекая  кровью,  оставляла  противнику
квартал за кварталом. Вот в этот момент и удалось врангелевцам взять  в плен
нескольких  тяжелораненых  курсантов,  о  судьбе  которых  рассказал  С.  Т.
Федоров.
     Сводной курсантской и  137-й бригадам  пришлось  отойти от  Орехова  на
полтора километра к юго-востоку.
     Отступали ночью.  В  колоннах  было  тихо.  Курсанты  вспоминали  своих
товарищей,  которые  остались,  тяжело  раненные, лежать на  улицах  города.
Каждый думал, что с ними. Каким пыткам подвергнут их дроздовские офицеры?
     О  действиях   сводной  курсантской  бригады  в   приказе  по   войскам
Реввоенсовета Юго-Западного фронта говорилось:
     "Бригада московских и  петроградских курсантов,  прибыв на Юго-Западный
фронт в конце июля  сего года,  за сравнительно короткое  пребывание  свое в
составе  фронта обнаружила в боях против армии Врангеля доблесть и мужество,
присущие наиболее стойким частям Рабоче-Крестьянской Красной  Армии"  {О. И.
Городовиков. Воспоминания, стр. 135,}.
     И. Ф.  Федько очень сожалел о том,  что  в результате плохо отлаженного
взаимодействия   сводную  курсантскую  и  137-ю   бригады   своевременно  не
поддержала 2-я Конная армия,  которая находилась в  самый напряженный момент
боя  за  Орехов поблизости.  Она  занимала село  Жеребец  и приводила себя в
порядок после ожесточенных боев с конницей генерала Бабиева.
     К  утру 30 июля начдив 46-й стрелковой дивизии  И.  Ф.  Федько в районе
Пологи,  Петропавловка  привел  свои  части в  порядок.  Сводная курсантская
бригада  расположилась  в  Петропавловке,  имея  своей задачей  прикрыть  от
противника левый  фланг  46-й  стрелковой  дивизии  и  железнодорожный  узел
Пологи.
     Однако  положение на фронте  продолжало осложняться. В  районе Большого
Токмака  врангелевцы   прорвали  фронт  соседней  42-й  стрелковой  дивизии.
Несмотря на ухудшающуюся ситуацию,  в  ночь на 1 августа сводная курсантская
бригада  по  приказу командования  13-й армии была  передана  в распоряжение
командующего 2-й Конной  армией О. И.  Городовикова и  переброшена  в  район
Омельник, Орехов, где она совместно с дивизиями 2-й Конной армии должна была
наносить удар по Орехову.
     6 августа  части 13-й  армии после  кровопролитного боя снова  овладели
Ореховом.
     Врангелевцам не  удалось  в  июле овладеть  Александровском, но  они не
отказались от своего замысла и продолжали стягивать  силы на александровском
направлении. "Черный барон" рвался к Донбассу и на Правобережную Украину.
     Командование 13-й армии приняло решение отрезать вражескую группировку,
действующую  на  александровском  направлении, от  основных  сил  в Северной
Таврии и затем уничтожить ее. Иероним Петрович Уборевич 7 августа 1926  г. в
приказе  No  337 поставил  четкие задачи дивизиям, входившим  в состав  13-й
армии:
     "--  Командарму  2-й  Конной,  разбив  противника в  районе Васильевка,
Эрестовка,   продолжать   энергичное   преследование   в  общем  направлении
Михайловна -- Кал-га, обходя укрепленную линию Большой Токмак -- Мелитополь,
стремясь уничтожить живую силу противника.
     Комгруппой  т.  Федько  --  частями  46-й   и  42-й  дивизий,  развивая
энергичное наступление, концентрическим ударом в  кратчайший срок  захватить
Большой Токмак.
     Начдиву   40-й   --   продолжать  энергичное   наступление  в  западном
направлении в  полосе между реками Молочная и  Крульман,  обеспечивая  левый
фланг группы т. Федько и поддерживая с ним тесную связь".
     Таким  образом,  войска  13-й армии должны  были  взять александровскую
группировку  противника в клещи  с  двух  сторон.  Все  теперь  зависело  от
четкости   действий   командиров,  штабов,   уровня   подготовки  частей   и
подразделений к предстоящему наступлению. В частях  была развернута массовая
политическая работа, комиссары не  покидали мест  расположения батальонов  и
полков. Красноармейцы горели желанием скорее покончить с  белогвардейцами на
юге Левобережной Украины.
     Начдив  И. Ф.  Федько наметил начало наступления  своей группы ночью  с
таким  расчетом, чтобы под покровом темноты сблизиться  с  противником, а  с
рассветом атаковать его позиции.
     Утром 8 августа 1920 г. завязались бои на подступах к Большому Токмаку.
46-я стрелковая  дивизия накатывалась вал за  валом на этот  крупный опорный
пункт врага, но овладеть им не смогла. Белогвардейцы хорошо укрепили село, а
оборонительные позиции занимала наиболее  боеспособная  в  войсках  Врангеля
корниловская  дивизия.  К   тому  же   40-я  стрелковая   дивизия,  выполняя
поставленную ей задачу -- обеспечить действия группы  Федько,  отрядила лишь
часть своих  сил на поддержку войск, штурмующих Большой Токмак, а главные ее
силы действовали на второстепенном направлении.
     Не достигли желаемою успеха и другие соединения 13-й армии. Бои на всем
фронте  приобрели затяжной  характер.  К  середине  августа боевые действия,
предпринятые советским  командованием против армии Врангеля в районе Большой
Токмак, Мелитополь, прекратились.
     Но еще предстояла  дальнейшая борьба, к которой усиленно готовились обе
стороны.




     Еще 20 июля 1920 г.  В. И. Ленин подписал обращение правительства РСФСР
к населению Российской и Украинской республик с изложением внешней  политики
Советского государства  и  призывом  к решительной  борьбе  с белополяками и
Врангелем.
     В  этом  обращении  В.  И.  Ленин   напоминал  трудящимся  о  поддержке
Великобританией  Врангеля  и  о  тех  дипломатических   ухищрениях,  которые
предпринимал лорд Керзон для защиты своего наемника.
     В. И. Ленин писал:
     "Великобританское  правительство  не  впервые  проявляет свой интерес к
барону Врангелю  и Крыму.  11  апреля,  когда  красные войска,  разгромившие
Деникина,  готовились  перешагнуть   через   Крымский  порог,  чтобы  добить
врангелевские  остатки  деникинской  армии,  лорд Керзон выступил  с той  же
веткой мира в  руках и предложил нам полную капитуляцию Врангеля и его войск
на  условии  амнистии.  Мы  согласились  и  по  настоянию  великобританского
правительства немедленно приостановили наступление. После этого лорд  Керзон
немедленно изменил условия  и  вместо  капитуляции Врангеля  стал говорить о
нашем невторжении в пределы Крыма.
     Тем  временем военное и морское  министерства Великобритании  энергично
работали над вооружением и снабжением врангелевских войск. Результатом этого
согласованного  сотрудничества Керзона, Черчилля  и Врангеля  явилось  новое
наступление  белогвардейских  войск  в   начале  июня  из  Крыма  на  север.
Совершенно  очевидно,  что  наступление  барона  Врангеля, для которого лорд
Керзон  просил перед тем амнистии, являлось  намеченным по плану дополнением
наступления белогвардейской Польши  и было, следовательно,  продиктовано  из
того же  лондонского  центра.  А теперь,  как если бы  в  прошлом ничего  не
произошло,  великобританский  министр иностранных  дел снова  предлагает нам
отказаться от наступления на Врангеля и готовится устраивать своего наемника
на части российской территории".
     Обращение В. И. Ленина заканчивалось призывом:
     "Будьте на страже,  красноармейцы,  рабочие и  работницы,  крестьяне  и
крестьянки! С глубоким стремлением к миру и  братству всех народов,  но и  с
глубоким недоверием  к мировому империализму мы  с удвоенной силой сожмем  в
руке наш революционный меч. Борьбу  за ограждение, утверждение и процветание
нашей социалистической Республики  мы доведем до конца против всех врагов, и
вместе с  тем мы поможем польским рабочим и крестьянам освободиться от своих
польских и чужестранных угнетателей.
     Вперед, до полного разгрома белогвардейских врангелевских банд!
     Вперед, против буржуазно-шляхетских насильников Польши!
     Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная Армия!
     Председатель Совета Народных Комиссаров
     В. Ульянов (Ленин) Другие подписи...
     Москва. Кремль. 20 июля 1920 г." {Гражданская война на Украине. Т. III,
стр. 291--292, 294.}
     Кроме  этого  обращения по  поручению  В.  И.  Ленина  в июле  1920  г.
Центральным  Комитетом  партии  были разосланы два  циркулярных письма  всем
партийным  организациям  страны.  В  этих  письмах  Коммунистическая  партия
сосредоточивала внимание  трудового  народа  социалистической  республики на
опасности, которая нарастала со стороны Врангеля.
     В первом письме говорилось:
     "...В  самый тяжелый  момент  борьбы  русских  и украинских  рабочих  и
крестьян с польской  шляхтой  генерал Врангель  ввел  свои  войска  в  самые
плодородные уезды Украины и пытается ныне  прорваться  на Дон. Его  движение
уже нанесло неисчислимый вред Советской республике. Каждый даже  временный и
незначительный успех врангелевских мятежников грозит еще большими бедами.
     ...Далее медлить нельзя! Врангель должен быть уничтожен, как уничтожены
были Колчак и Деникин!
     ...В  ближайшие  дни  внимание  партии  должно  быть  сосредоточено  на
Крымском фронте! Мобилизованные товарищи, добровольцы должны направляться на
юг. Каждому  рабочему, красноармейцу должно быть разъяснено, что победа  над
Польшей  невозможна без победы  над Врангелем. Последний  оплот генеральской
контрреволюции должен быть уничтожен!" {История гражданской войны в СССР, т.
5, стр. 162.}
     Во   втором   циркулярном  письме  ЦК  партии  давалась  характеристика
врангелевским войскам и объяснялись причины  временных неудач частей Красной
Армии на врангелевском фронте:
     "По   нашим  сведениям,  вокруг  Врангеля   собралась  группа  опытных,
отчаянных головорезов-генералов, которые ни перед чем не остановятся.
     Солдаты  Врангеля сколочены в  части великолепно,  дерутся  отчаянно  и
сдаче в плен предпочитают самоубийство.
     Технически  войска  Врангеля  снабжены  лучше  наших,  подвоз с  запада
танков, бронемашин, самолетов, патронов, обмундирования продолжается до сего
времени, несмотря на заявления Англии о прекращении подвоза.
     Слабость наших  войск, дерущихся против  Врангеля, состоит в  том, что:
во-первых,  они разбавлены военнопленными  --  бывшими  деникинцами, нередко
перебегающими на сторону противника, и, во-вторых, они не получают из центра
ни группами, ни одиночками добровольцев или мобилизованных коммунистов.
     ...ЦК  обязывает  вас  усилить  массовую  агитацию  в  духе  настоящего
циркулярного  письма  и  незамедлительно  организовать  регулярную  отправку
коммунистов на Крымский  фронт, хотя  бы в ущерб другим фронтам" {См. И.  С.
Коротков. Разгром Врангеля, стр. 62--63.}.
     Обращение В. И.  Ленина и циркулярные письма  ЦК партии, разосланные по
его указанию по всей стране, сыграли  решающую  роль в укреплении  Крымского
фронта.  2 августа  Центральный Комитет  партии вынес  решение  о  выделении
врангелевского фронта в самостоятельный фронт.
     В  течение  августа части Красной Армии, действующие  на  врангелевском
фронте, получили значительное  пополнение. В их  ряды вливались добровольцы,
коммунисты  и комсомольцы, откликнувшиеся на призыв В.  И. Ленина, на призыв
Центрального  Комитета  Коммунистической партии.  Вливаясь  в  ряды  полков,
бригад и дивизий Красной Армии, они цементировали  состав бойцов, объединяли
вокруг  себя  беспартийную массу  и  делали ее более боеспособной, разъясняя
истинные  цели  борьбы  советского  народа  против  белополяков и  Врангеля.
Коммунисты и комсомольцы  отличались высокими  морально-боевыми качествами и
завидной стойкостью. На них в первую очередь опирались командиры и комиссары
частей.
     На основе директив Центрального Комитета партии и личных указаний В. И.
Ленина на  врангелевский фронт только в августе  было направлено  959 членов
партии. На  фронт  шли  и  ответственные  работники. Например,  Черниговский
губком  КП(б)У  в  августе  направил  в  действующие части фронта 70 человек
партийных работников. Профсоюзы  Украины выделили из своих рядов  для фронта
5385 человек.  Горячо откликнулись на призыв комсомольцы  России  и Украины.
Только  РСФСР  послала на  командные курсы  2000  молодых  парней.  Комсомол
Украины  дал  фронту  свыше  1000  юношей.  Это далеко  не  полный  перечень
пополнений рядов Красной Армии в августе, накануне общего наступления против
Врангеля.
     Укрепление врангелевского фронта не ограничивалось пополнением людскими
резервами.  В  Северную  Таврию направлялись новые войсковые  части, оружие,
боеприпасы, обмундирование  и другое военное  имущество, а также необходимая
техника. В середине сентября 1920 г.  войска Красной Армии  на врангелевском
фронте  насчитывали 38400  штыков,  более  7000  сабель,  288 орудий разного
калибра, 1067 пулеметов, 40--45 самолетов и 6--7 бронепоездов.
     Кроме   этого,   решением   Реввоенсовета   Республики   на   основании
постановления ЦК РКП  (б) с 21  сентября  1920 г.  создавался Южный фронт. В
него  входили  6-я и  13-я  армии  и  2-я Конная армия. С  23  октября фронт
пополнялся 1-й Конной армией и с конца октября  --  4-й армией {См.  История
гражданской войны в СССР, т. 5, стр. 193.}.
     По указанию В. И.  Ленина и Центрального Комитета партии укреплялось  и
командование Южным фронтом.
     8   сентября   Владимир   Ильич   Ленин  написал  записку  Председателю
Реввоенсовета Республики:
     "...Не  назначить ли  Фрунзе  комфронтом против  Врангеля  и  поставить
Фрунзе тотчас. Я  просил  Фрунзе поговорить с Вами поскорее. Фрунзе говорит,
что изучал  фронт Врангеля,  готовился  к этому фронту, знает (по  Уральской
области) приемы борьбы  с  казаками" {В. И.  Ленин. Поли. собр. соч., т. 51,
стр. 276.}.
     Вскоре  выдающийся пролетарский  полководец  М.  В.  Фрунзе  вступил  в
командование  Южным  фронтом. Членами Реввоенсовета  фронта  были утверждены
известный  партийный работник  Сергей Иванович  Гусев и венгерский коммунист
Бела Кун.
     27  сентября  М. В. Фрунзе  прибыл  в  Харьков,  где  располагался штаб
фронта.  В  первом обращении  к  бойцам  и  командирам  командующий  фронтом
призывал  вырвать  у врангелевцев  наступательную инициативу и  в кратчайший
срок разгромить врага. М. В. Фрунзе писал:
     "...Эту задачу нам придется разрешать в тяжелой обстановке разного рода
недочетов и нехваток.
     Это  известно и всей России, напрягающей последние усилия, чтобы помочь
фронтовикам. И тем не менее мы ее должны разрешить.
     Врангель должен быть разгромлен, и это сделают армии  Южного фронта {М.
В. Фрунзе. Избранные произведения. Т. I, М., Воениздат, 1957, стр. 348.}.
     Ко времени вступления М. В. Фрунзе в  командование фронтом  его  войска
состояли из 6-й армии с основным штабом в Кременчуге, полевым -- в Бериславе
(68-я бригада войск  внутренней охраны республики, 15-я, Латышская, 51,  52,
1-я стрелковые дивизии).
     Все дивизии  2-й  Конной  армии  находились в  резерве фронта в  районе
станции Апостолово. 13-я  армия действовала двумя  группами по обоим берегам
Днепра.
     22 октября 1920  г. в состав Южного фронта  вошла  вновь сформированная
4-я  армия  (23-я,   30-я  стрелковые,   сводная   курсантская   дивизии   и
Интернациональная  кавалерийская бригада).  Армия  сосредоточилась в  районе
севернее Александровска.
     7-я  кавалерийская  и  9-я  стрелковая  дивизии  находились  в  резерве
командующего фронтом.
     46-я  стрелковая дивизия И. Ф. Федько,  входящая  в состав левобережной
группы  13-й  армии, в период июльско-августовских боев продолжала выполнять
прежнюю задачу по прикрытию александровского направления, действуя совместно
со  2-й Конной  армией и 3-й стрелковой дивизией А.  Д. Козицкого. Благодаря
взаимодействию  конницы  и  пехоты,  оказавшим противнику  стойкое  и  умело
организованное сопротивление, Врангелю не удалось прорваться в Донбасс.
     Много хлопот врангелевцам причиняли рейды 2-й Конной армии по вражеским
тылам.  Известный  рейд  О. И.  Городовикова  из  района Васильевки в  район
каховского  плацдарма  на расстояние  свыше 150 километров заставил Врангеля
перебросить туда конно-пехотную группу под командованием генерала Калинина с
задачей  окружить и уничтожить  дивизии 2-й  Конной  армии. Однако благодаря
распорядительности командарма и мужеству всего личного состава армии замысел
врангелевцев был сорван. 2-я Конная армия, громя тылы неприятельских частей,
благополучно вышла в район, занимаемый дивизиями 6-й армии.
     Во второй половине сентября 1920 г. Врангель, сосредоточив большие силы
на  александровско-ореховском  направлении,  снова  перешел  в  наступление.
Особенно сильный  напор  врага  испытали  46, 23  и 3-я  стрелковые дивизии.
Начдив 46 И. Ф. Федько, информируя об обстановке начдива 3  А. Д. Козицкого,
писал 19 сентября:
     "Части  нашей  дивизии  с  самого  утра  ведут  сегодня  упорный  бой с
противником в районе Веселое. Со стороны противника введены в бой корниловцы
и черноморский кавалерийский полк".
     Натиск  врангелевцев был настолько силен, что 23, 46 и  3-й  стрелковым
дивизиям,  несмотря  на  высочайший героизм  бойцов  и командиров,  пришлось
оставить  Александровск  и  отойти  к станции Синельниково. Однако  и  здесь
дивизии не могли  закрепиться. 22 сентября дроздовцы захватили Синельниково.
Создалась  угроза  прорыва  фронта  и  охвата Екатеринослава  с востока. Для
устранения  прямой  угрозы  прорыва врангелевцев  на  Правобережную  Украину
командование  13-й  армии  создает ударную  группу  в  составе 46-й  и  23-й
стрелковых  дивизий.  Командиром  этой  группы назначается начдив  46  И. Ф.
Федько. Взаимодействовала с группой 9-я кавалерийская дивизия.
     После незначительной перегруппировки сил группа войск И. Ф. Федько  при
поддержке  9-й  кавдивизии обходным  маневром 23 сентября овладела  станцией
Синель-
     никово  и   отбросила   врангелевскую   дроздовскую  дивизию  в   район
Славгорода.  3-я  стрелковая дивизия в это время отбивала попытку марковской
пехотной  дивизии  переправиться  через Днепр у  Павло-Кичкаса.  После  этих
событий  на синельниковском  участке  фронта боевые  действия ограничивались
стычками местного значения.
     29 сентября М. В. Фрунзе телеграммой докладывал В. И. Ленину обстановку
на фронте:
     "Положение  на фронтах  характеризуется упорным стремлением противника,
очевидно прекрасно  осведомленного о наших планах, разрушить их путем ударов
в направлениях наших группировок. Движение к Донецкому бассейну рассматриваю
именно  так.  Предполагаю со своей стороны, впредь  до окончания  подготовки
общего наступления нанести ряд коротких  ударов. Завтра вызываю в  Кременчуг
командармов 6-й, 1-й и 2-й Конной. Переход в общее  наступление  зависит  от
времени подхода 1-й Конной" {Цит. по кн.: И. С. Ко ротков. Разгром Врангеля,
стр. 173,}.
     Успех группы  И.  Ф. Федько  у Синельниково,  3-й стрелковой  дивизии у
Павло-Кичкаса,  9-й  кавдивизии,  совершившей  рейд  на  станцию  Розовку  и
нанесшей врангелевцам ощутимый  удар, а также победа 9-й  стрелковой дивизии
на  мариупольско-волновахском направлении в корне изменили положение на всем
фронте.
     М. В. Фрунзе 6 октября телеграфировал В. И. Ленину:
     "Положение на  фронте за истекшие пять дней резко изменилось к лучшему.
Угрозу  Донбассу  можно считать  ликвидированной.  В  попытках  сломить нашу
Юзовскую  группу противник определенно понес крупные  потери  и  значительно
расстроил основу своей востгруппы -- Донской корпус" {Цит. по кн.:  И. С. Ко
ротков. Разгром Врангеля, стр. 174,}.
     Однако, несмотря на постигшие белогвардейцев неудачи, они не отказались
от  ранее  намеченных   планов.  Теперь  Врангель  перенес   все  усилия  на
северо-запад. Он поставил своей  целью в ближайшее время переправиться через
Днепр и овладеть значительной частью Правобережной Украины,  а также выйти в
тыл каховской группировке советских войск и уничтожить их.




     В начале октября 1920 г.  началась энергичная подготовка к решительному
наступлению советских войск в Северной Таврии. Продолжалось усиление  Южного
фронта  новыми  частями и  соединениями. 4 октября В.  И. Ленин распорядился
перебросить  1-ю Конную армию на Южный фронт.  Местом сосредоточения дивизий
1-й Конной был определен район Берислава  на правом  берегу Днепра, напротив
Каховки.
     Во 2-ю Конную армию прибыл вновь  назначенный командарм  Филипп Кузьмич
Миронов.  О.  И. Городовиков оставался  его  заместителем.  46-я  стрелковая
дивизия сосредоточивалась южнее  Екатеринослава, находясь в  резерве фронта.
Она должна была явиться основой создаваемой ударной группы. И. Ф. Федько был
назначен  командиром  этой  группы. В  группу входили  46-я и 3-я стрелковые
дивизии, бригада курсантов, 85-я стрелковая бригада и кавалерийская бригада.
     Сильные  бои на  участке  Хортица развернулись 6 октября 1920  г. Здесь
марковская пехотная дивизия начала переправу через Днепр, потеснив части 3-й
стрелковой  дивизии.  Вслед  за марковцами  форсировали  Днепр  корниловская
пехотная и Кубанская кавалерийская дивизии, которые двинулись к Никополю.
     Группа  И. Ф. Федько получила приказ ударить  по врангелевцам с севера.
2-я Конная армия должна была прижать беляков к Днепру и затем уничтожить их.
Завязались  упорные многодневные бои,  в результате  которых  враг  не  смог
развить продвижения в глубь Правобережной Украины и был остановлен на рубеже
Чумаки, Никольская, Журавка, Шолохово, Апостолово, станция Ток.
     В  дальнейшем  частями 2-й Конной армии и  группы И. Ф. Федько, а также
частями  левого  фланга  6-й армии противник был  окончательно разгромлен  и
отброшен на левый берег Днепра.
     Заднепровская операция Врангеля потерпела крах. Три кавалерийские и две
пехотные дивизии врангелевцев были разбиты наголову.
     Ударная группа И. Ф.  Федько в разгроме  врангелевцев  сыграла решающую
роль. В  то время когда марковская дивизия,  переправившись на правый  берег
Днепра,  потеснила  передовые  части 3-й стрелковой дивизии,  И.  Ф.  Федько
двинул  46-ю  дивизию во  фланг  марковцам, а кавбригаде  приказал совершить
обход противника с запада и прижать его к Днепру. Одновременный нажим с двух
сторон  вынудил противника  отступить к  Хортице.  И.  Ф.  Федько не смутила
надвигавшаяся  ночь. Он навязал марковцам  бой,  окружил  их  и  отрезал  от
основных врангелевских сил.  В этом ночном бою у  Хортицы марковская дивизия
потерпела  полное  поражение.   Были  захвачены  сотни  пленных,  весь  обоз
марковской дивизии,  большое  количество трофеев, а самым значительным  было
то,  что  в  штабе дивизии  обнаружили оперативный  план  Врангеля,  который
раскрывал замысел главного удара белых.
     И. Ф. Федько немедленно отправил захваченный план в штаб Южного фронта.
М. В. Фрунзе, ознакомившись с ним, приказал 2-й Конной армии нанести удар по
тылам конницы  белых.  Командующий 2-й Конной  армией Ф.  К.  Миронов и  его
заместитель   О.   И.   Городовиков,   лично   возглавив   дивизии,  нанесли
сокрушительный удар по коннице белых и отбросили ее на левый берег Днепра.
     В  приказе  армиям  Южного фронта  No 505 от 19 октября  1920 г.  М. В.
Фрунзе писал:
     "...Отмечаю особо доблестное поведение частей  46-й и приданных ей 85-й
бригады, 3-й дивизии, кавбригады т. Кицюка и бригады курсантов,  которые под
общим командованием  начдива 46  тов.  Федько первые расстроили план  врага,
смяв дружным ударом  Марковскую дивизию,  создав этим угрозу александровским
переправам  противника  и  отвлекши  на  себя  часть  сил,   предназначенных
противником    для    дальнейшего     развития     успеха     в     решающем
никопольско-грушевском направлении.
     ...В  итоге  боевых действий  за это  время  мы  добились определенного
перелома в  общем  ходе борьбы.  Инициатива  у  врага вырвана,  ему  нанесен
крупный   материальный   ущерб,  обеспечена   возможность  нанесения  нашего
ответного и решающего удара. Начало  разгрома  положено: теперь остается его
завершить.  Нет ни малейшего сомнения в том, что  это будет  нами сделано  и
сделано в кратчайший срок..." {М. В.  Фрунзе. Избранные произведения, т.  I,
стр. 383.}.
     Разгромив врангелевцев  на  правобережье Днепра,  части  Южного  фронта
приступили к ликвидации белогвардейцев в Северной Таврии.
     Группа начдива  46  И.  Ф.  Федько после  одержанной  победы продолжала
движение на юг.
     За  искусное руководство  боевыми  операциями на  Южном фронте и личную
храбрость  и  мужество  И.  Ф. Федько  позже  был награжден  вторым  орденом
Красного Знамени. В приказе Революционного Военного Совета Республики No 190
от 5 июня 1921 г. говорилось:
     "Награждается  вторично  орденом   Красного  Знамени   начальник   46-й
стрелковой дивизии тов. Федько за храбрость, мужество и искусное руководство
действиями  дивизии  в боях на врангелевском  фронте,  результатом коих были
разгром марковской дивизии противника и закрепление  за нами после боев 28 и
29 октября  1920 года никопольского плацдарма,  явившегося исходным этапом к
полному  разгрому  войск Врангеля" {В. Рожко. Доблестный командарм. Кишинев,
1967, стр. 41.}.
     В конце  октября 1920 г.  М. В. Фрунзе поставил перед командованием 2-й
Конной  армии  задачу  навести переправы  через  Днепр  в  районе  Никополя,
отбросить  врангелевские войска с левого берега Днепра  в районе переправ  и
создать  плацдарм  для  наступления  по  линии  населенных  пунктов  Большая
Знаменка, Днепровка, Ивановское.
     Группа И.  Ф.  Федько передавалась в оперативное  подчинение 2-й Конной
армии.
     Одновременные действия частей 6-й армии с Каховского плацдарма и группы
И. Ф. Федько с никопольского поставили Врангеля в затруднительное положение.
Его войска под натиском дивизий Красной  Армии начали постепенный  отход  из
районов Северной Таврии на юг.
     Накануне начала наступления войск Южного фронта в Северной Таврии И. Ф.
Федько  разослал  в  соединения  и  части  ударной группы  боевой приказ.  С
присущей   ему  обстоятельностью  командир  группы  информировал  командиров
пехотных частей  об обстановке на  фронте. В приказе ставилась боевая задача
частям  группы  и   особенно  подчеркивалась  важность  поддержания  четкого
взаимодействия с кавалерийскими  дивизиями 2-й Конной армии.  И.  Ф.  Федько
лично проконтролировал, как подчиненные ему командиры уяснили боевой приказ.
В полевой штаб группы поступали донесения о широко развернутой комиссарами и
политработниками агитационно-разъяснительной работе в подразделениях.
     В памяти бойцов частей ударной группы еще не улеглись живые впечатления
от встречи с Председателем ВЦИК Михаилом Ивановичем Калининым, который
     7сентября прибыл  на  поезде  "Октябрьская  революция" в  район  боевых
действий  2-й Конной армии и  ударной  группы Федько. В это время части 46-й
стрелковой дивизии находились в  районе  Никополя и  готовились совместно со
2-й Конной армией к форсированию Днепра. И. Ф. Федько, несмотря на занятость
частей,  собрал  свободные  от работ  подразделения, а также  находящуюся  в
резерве 138-ю бригаду  в Никополе  для встречи  с  М.  И.  Калининым.  138-я
бригада и свободные части 136-й утром 8октября стройными рядами, с оркестром
и  пением  революционных  песен, подошли к Народному  дому в  Никополе,  где
раскатистым  красноармейским  "ура"  приветствовали  Всесоюзного   старосту.
Выступая перед красноармейцами 2-й  Конной армии и  46-й стрелковой дивизии,
М. И. Калинин сказал:
     "Товарищи! Я приехал  к вам из Первой Конной армии. Она дала слово, что
в течение ближайшего времени Врангель будет сброшен в Черное море, а красные
бойцы  отдохнут после долгих трудов  в цветочном Крыму.  Я думаю, что  бойцы
Второй  Конной армии не отстанут от своей старшей сестры -- Первой  Конной и
вместе отдохнут до начала весны в Ялте" {В. В. Душенькин. Вторая Конная. М.,
Воениздат, 1968, стр. 165.}.
     Согласно приказу командующего Южным  фронтом М. В. Фрунзе  главный удар
по  врангелевской  группировке  в  Северной  Таврии  наносился с  каховского
плацдарма силами  6-й армии и 1-й  Конной армии. 2-й Конной армии и  ударной
группе И. Ф. Федько надлежало прочно удерживать  занятую  местность на левом
берегу Днепра,  а с началом наступления частей 6-й и 1-й Конной армий начать
решительное продвижение на юг.
     29  и 30 октября развернулись боевые  действия на  правом фланге Южного
фронта.  Одновременно  с  началом наступления  правофланговых  войск  Южного
фронта начали действия и  войска левобережной 13-й армии. 2-я Конная армия с
приданной ей группой И. Ф. Федько перешла в энергичное наступление.
     Врангель  предпринял  контрманевр  на участке  наступления  2-й  Конной
армии.  Для  этого он использовал свою  маневренную конницу, которая не  раз
выручала  "черного барона"  в  критический момент. И  на этот  раз  неполный
белоказачий корпус обрушился на 16-ю  кавалерийскую дивизию 2-й Конной армии
и на одну из  бригад 3-й  стрелковой дивизии и потеснил их. Создалась угроза
срыва успешно развивающегося наступления.
     Положение спас  И.  Ф. Федько. Имея  большой опыт  борьбы  с  вражеской
конницей,  он знал, как не любят белоказаки  контратак с разных направлений.
Именно  этот  тактический   прием  применил  командир   ударной  группы  при
ликвидации  прорыва белой конницы. И.  Ф. Федько разделил свои наличные силы
на  две  части,  которые  ударили  с  двух  направлений  по  флангам  белых.
Врангелевцы  сначала  приостановились,  а затем поспешно  стали откатываться
назад, к своим главным силам.
     Наступление советских войск продолжало шириться по заранее  намеченному
плану. 31 октября 1920 г. 1-я Конная армия вышла в район станции Сальково на
железной  дороге  Мелитополь  -- Джанкой, угрожая путям  отхода противника в
Крым.  Врангель отказался от  обороны  в  Северной Таврии  и приказал  своим
войскам спешно выходить за Чонгарский мост. Войска Южного  фронта,  нанесшие
противнику серьезное поражение в Северной Таврии, прочно оседлали перешейки,
заперев остатки войск Врангеля в Крыму.
     В тот же день приказом М. В. Фрунзе 46-я и 3-я стрелковые дивизии  были
выведены  из подчинения  2-й Конной армии  и включены  в  состав  4-й армии,
двигавшейся во втором  эшелоне  наступавших советских войск. С этого времени
полки дивизии в боевых действиях не участвовали.
     На территорию Крыма 46-я стрелковая  дивизия вошла уже после ликвидации
остатков белогвардейских войск. Штаб дивизии расположился в Севастополе.
     14  декабря  И. Ф. Федько  получил предписание Реввоенсовета 4-й армии,
которым ему предлагалось передать дивизию тов. Грушецкому и выехать в Москву
для продолжения образования в Академии Красной Армии.
     В тот же день И. Ф. Федько написал приказ по 46-й стрелковой дивизии, в
котором он прощался с бойцами и командирами:
     "Товарищи   командиры  и   красноармейцы!   На  основании   предписания
командарма я и начштадив отзываемся  в центр. Покидая доблестные ряды бойцов
46-й дивизии, вписавших много славных страниц в историю революционной борьбы
с  врагами нашего Социалистического  отечества, выражаем благодарность всему
комсоставу и красноармейцам за совместную боевую работу.
     Твердо  уверены, что воспитанная в боях славная 46-я дивизия,  нанесшая
смертельный удар последнему врагу -- генералу Врангелю, будет и в дальнейшем
служить грозой врагам Революции" {ЦГАСА, ф. 1426, оп. 2, д. 582, л. 528.}.
     12  января  1921  г. Иван  Федорович  Федько  был  зачислен  слушателем
академии.




     Гражданская война победоносно завершилась. Покончив с последним оплотом
Антанты -- врангелевской армией, Советская республика в 1921 г. приступила к
строительству фундамента социалистической экономики.
     Стало   возможным  перейти   от  вынужденной  меры  времен  иностранной
интервенции и гражданской войны -- политики  военного коммунизма -- к  новой
экономической политике.
     Но  партия и правительство  хорошо  понимали,  что победа в гражданской
войне   не   гарантирует   республику  от   нового  вооруженного   нападения
империалистов.
     22 декабря 1920 г., выступая с докладом о  деятельности Совета Народных
Комиссаров на VIII Всероссийском съезде Советов, В. И. Ленин говорил:
     "Мы можем теперь с гораздо большей уверенностью и твердостью взяться за
близкое  нам,  необходимое  и  привлекающее  нас  к   себе  давно  уже  дело
хозяйственного  строительства,  с  уверенностью, что  так легко  сорвать эту
работу, как  прежде, капиталистическим хозяевам не  удастся. Но, разумеется,
мы должны быть начеку. Мы ни в коем случае не можем сказать, что от войны мы
уже гарантированы. И этот недостаток гарантии состоит вовсе не в  том, что у
нас  нет  еще формальных  мирных договоров.  Мы прекрасно знаем, что остатки
армии Врангеля  не уничтожены, а спрятаны не очень  далеко  и находятся  под
опекой и  под  охраной  и  восстанавливаются  при  помощи  капиталистических
держав, что белогвардейские русские  организации  работают усиленно над тем,
чтобы попытаться создать снова те или иные воинские части и вместе с силами,
имеющимися у Врангеля, приготовить их в удобный момент для нового натиска на
Россию.
     Поэтому  военную готовность мы  должны сохранить во  всяком  случае. Не
полагаясь на нанесенные уже империализму удары, мы свою Красную Армию во что
бы то  ни стало  должны  сохранить во  всей боевой готовности  и  усилить ее
боевую  способность..."  {В.  И.  Ленин.  Полн.  собр.  соч.,  т.  42,  стр.
130--131.}.
     И действительно, империалисты  продолжали  искать  новые  формы  борьбы
против  Советского  государства.  Отказавшись от  открытой интервенции и  не
возлагая надежд на  очередного ставленника-белогвардейца,  недруги Советской
России начали действовать замаскированным способом.
     В. И. Ленин, открывая  8 марта 1921 г. X съезд партии, подчеркивал, что
"их  (империалистов, --  И. О.)  военные действия  против нас  приняли форму
менее военную, но в некоторых отношениях более тяжелую  и более опасную  для
нас" {В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 43, стр. 4.}.
     Говоря о "более тяжелых и более опасных формах" военных действий, В. И.
Ленин имел  в  виду  организацию агентами  империализма  кулацких  восстаний
внутри страны, поддержку ими контрреволюционных банд и  организацию новых, а
также засылку из-за рубежа вооруженных отрядов.
     Весной   1921   г.   эсеры,   опираясь  на  кулацкий   "Союз  трудового
крестьянства",  организуют кулацкие  восстания  в  Тамбовской  губернии  под
руководством  Антонова,  в  Поволжье --  восстание "чапанов",  в  Сибири  --
ишимское,  на Кавказе --  ганджинское, дагестанское,  чеченское.  Вспыхивали
мятежи на Кубани, на Верхнем Дону. На  Украине подняли голову атаман Тютюник
и остатки махновцев. В Средней Азии оживилась деятельность басмачей.
     Однако  самым   опасным   для   молодой  Советской   республики  явился
кронштадтский контрреволюционный мятеж, начавшийся 1 марта 1921 г. Кронштадт
представлял собой грозную  крепость с находившимся в  ней военным Балтийским
флотом. Наступила весна, началось таяние льда в Финском заливе. Лед с каждым
днем становился тоньше. Это затрудняло действия  частей Красной Армии против
мятежников. Надо было как можно скорее  подавить мятеж: мятежники надеялись,
что,  когда растает  лед,  к  Кронштадту, подойдут  им  на  выручку  корабли
Антанты,  отторгнут Кронштадт от  Петрограда  и  сделают  его трамплином для
начала  наступления на  Советскую Россию.  Об  этом  свидетельствуют  многие
факты.
     В.  И. Ленин  в речи при  закрытии X съезда  РКП (б)  16 марта 1921  г.
указал на причастность Антанты к кронштадтскому мятежу:
     "С начала марта ежедневно вся западноевропейская печать публикует целые
потоки   фантастических   известий   о  восстаниях   в  России,   о   победе
контрреволюции, о бегстве Ленина и Троцкого в Крым, о белом флаге на Кремле,
о потоках крови на улицах Петрограда и Москвы, о баррикадах там же, о густых
толпах рабочих, спускающихся  с  холмов  на  Москву для свержения  Советской
власти, о переходе Буденного на сторону бунтовщиков, о победе контрреволюции
в целом ряде русских городов, причем фигурирует  то один, то другой город, и
в общем было перечислено чуть  ли не  большинство губернских городов России.
Универсальность  и  планомерность  этой  кампании  показывает,  что  в  этом
проявляется какой-то широко задуманный  план всех  руководящих правительств"
{В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, стр. 123.}.
     Далее Владимир Ильич продолжал:
     "...Это  показывает,  что  враги,  окружающие нас,  потеряв возможность
провести  интервенцию,  рассчитывают  на  мятеж.  И   кронштадтские  события
показали связь  с международной буржуазией"  {В. И. Ленин. Поли. собр. соч.,
т. 43, стр. 125--126.}.
     Владимир  Ильич  предупреждал,  что мятежники,  возглавляемые  эсерами,
белогвардейцами  и  анархистами, используют всевозможные  лозунги для обмана
трудящихся, вплоть  до  революционных лозунгов, но  в конце  концов проведут
свою  контрреволюционную линию, чтобы вырвать из  рук рабочего и крестьянина
те  завоевания,  которые  ему  дала   Великая  Октябрьская  социалистическая
революция.
     Коммунистическая  партия  и  В.  И.  Ленин  приложили  все  усилия  для
скорейшей ликвидации  кронштадтского  мятежа.  В  те дни  проходил  X  съезд
партии. В помощь частям Петроградского гарнизона решено было выделить  около
300 делегатов во главе с К. Е.  Ворошиловым. Кроме того, решили восстановить
недавно расформированную 7-ю армию. Командующим этой армией назначался М. Н.
Тухачевский. Ему были  подчинены все  войска Петроградского военного округа.
По зову партии  в  Петроград начали  прибывать  добровольцы  -- коммунисты и
комсомольцы из  Киева, Харькова, Смоленска, Пскова, Рязани, Калуги,  Москвы,
Нижнего Новгорода и других городов. Только  за 12 и  13 марта в Южную группу
войск,  возглавляемую  К. Е. Ворошиловым, было направлено  свыше 600 человек
коммунистов.   На   подавление  мятежа   отправлялись   видные   военные   и
военно-политические деятели.  Среди  них были А. С. Бубнов, В. П. Затонский,
М.  Л.  Рухимович,  Г.  Л. Пятаков,  М. С. Урицкий,  Я. Ф.  Фабрициус, А. И.
Седякин, Е.  С. Казанский, Г. Д.  Хаханьян, П.  Е. Дыбенко,  В. К.  Путна  и
многие  другие. В числе  добровольцев  был и слушатель Академии Генерального
штаба РККА Иван Федорович Федько, отпросившийся на подавление кронштадтского
мятежа.
     Вот что пишет Климент Ефремович Ворошилов в своих воспоминаниях о силах
сторон ко времени его приезда в штаб 7-й армии:
     "Рано утром 12 марта поезд  с делегатами прибыл  в  Петроград. Прибыв в
штаб 7-й армии, от ее командующего мы узнали следующее: силы мятежников были
значительными  как по количеству личного состава, так  и  по  артиллерии. На
фортах и кораблях в Кронштадте  имелось около 150 орудий калибра от 3 до  12
дюймов, более  100  пулеметов.  Всего в  крепости, на фортах и судах было 18
тыс.  солдат и  матросов.  По  имевшимся  в  штабе  армии  данным, мятежники
располагали большим количеством  боеприпасов, кроме винтовочных патронов, но
ограниченными   запасами   топлива   и  продовольствия.   Политико-моральное
состояние их неустойчивое.
     Командование 7-й армии ко дню нашего  приезда  в Петроград  располагало
такими силами: в Ораниенбауме  находились  32-я  бригада  М. Рейтера,  167-я
бригада Н.  Боброва  и  187-я  бригада  И. Федько,  сведенные  в дивизию под
командованием П. Дыбенко. В это же время в район Ораниенбаума прибывала 27-я
Омская дивизия. Ее головная 79-я бригада,  возглавляемая  Г.  Д. Хаханьяном,
уже разгрузилась, на подходе была 80-я бригада (командир бригады Р. И. Сокк,
начальник штаба И. Ф. Дашичев), 81-я  бригада опаздывала к намеченному сроку
и в расчет при  подготовке операции  пока  не  принималась. Одновременно шло
сосредоточение  артиллерии, главным  образом крупных калибров, бронепоездов,
укомплектование   частей  красноармейцами,   начальствующим  и  политическим
составом,  а  также вооружением.  В снабжении войск отмечались  значительные
перебои. Политико-моральное  состояние некоторых частей  вызывало тревогу. В
этом  отношении  Северная  группа  войск, объединявшая  в  своем  составе  в
основном  курсантские  школы  и  курсы, была более устойчивой" {Они  живут в
памяти народной. Сборник. М., изд-во "Советская Россия", 1969, стр. 104.}.
     К. Е. Ворошилов правильно оценил политико-моральное состояние некоторых
частей Южной и Северной групп Красной Армии.
     Несколько  дней  спустя И. Ф. Федько  с  утра находился в  штабе  187-й
стрелковой  бригады,  которой он командовал. Там же  находился  и  начальник
дивизии  Павел   Ефимович  Дыбенко.  По   телефону  Дыбенко  сообщили,   что
Кронштадтский  полк  снялся  с места расположения  и  двинулся в  Петроград.
Очевидно,  в нем изрядно поработали  агитаторы  контрреволюционеров, и  полк
отказался участвовать в наступлении на Кронштадт. Узнав о таком чрезвычайном
происшествии,  И.  Ф. Федько  вместе  с комиссаром  полка  сели на  коней  и
поскакали  догонять полк.  За ними  поспешил и  батальон  курсантов. Обогнав
колонну  враждебно настроенных бойцов,  И. Ф. Федько  и  комиссар спешились.
Выйдя на дорогу, комбриг И. Ф. Федько поднял руку и крикнул:
     -- Кронштадтцы, стойте! Сложить оружие! Вы окружены курсантами!
     Этот повелительный тон отрезвил  дезертиров,  и они  начали  складывать
винтовки на обочину дороги. Полк строем вернулся в казармы. В этот же день в
полку  было  произведено  расследование.  Организаторов позорного  похода на
Петроград отправили в трибунал, а большинство  красноармейцев, понявших свою
ошибку,  снова  вооружили.  Красноармейцы  Кронштадтского  полка тут  же  на
митинге дали слово кровью искупить свою вину перед Советской властью.
     Устранив  неполадки,  комбриг  187 И. Ф.  Федько  расположил  части  по
районам  с  учетом  кратчайшего  пути для  занятия  исходного  положения  на
предстоящее наступление.
     На 15 марта части бригады располагались следующим образом: полк особого
назначения  --  в Ораниенбауме,  Отдельный стрелковый  Кронштадтский полк  в
Лимузи --  Куккузи,  516-й  стрелковый  полк занимал район  Большая Ижора --
Сагомилли {ЦГАСА, ф. 1627, од. 1, д. 4, л, 22.}.
     16  марта 1921 г. И. Ф.  Федько получил приказ по сводной дивизии Южной
группы 7-й армии, в котором говорилось:
     "Мятежный   черносотенный   Кронштадт    наполняется    белогвардейским
офицерством из Финляндии. Продовольствие отсутствует. У  противника началось
разложение. Сторожевое охранение  несется небрежно. Северной и Южной группам
совместным  и   решительным   ударом  приказано  овладеть  мятежным  городом
Кронштадтом..."
     Дальше П.  Е. Дыбенко  подробно  указывал  командирам бригад  порядок и
направление движения.
     "Наступающим частям, -- писал он,  -- соблюдать полную тишину, точность
и стремительность движения,  не допуская остановок.  Двигаться колоннами или
резервными строями, переходя к рассыпному строю лишь в случае действительной
необходимости,  так как иначе сохранение  направления  будет затруднительным
для  действий в  городе. При каждой  колонне иметь людей, хорошо  знакомых с
городом. При наступлении -- единый клич "Вперед!". Отступления быть не может
-- умереть, но  победить. В городе с  мятежниками  ни  в  какие разговоры не
вступать,  арестовывать  и направлять  в тыл, в распоряжение  тов.  Саблина.
Город  к  7  часам 17 марта должен быть очищен от  мятежников..." {ЦГАСА, ф.
1627, оп. 1, д. 11, л. 7.}.
     В свою очередь комбриг И. Ф. Федько в  приказе по бригаде детализировал
боевые  задачи  каждой  части  и  подразделения.   Начало  наступления  было
назначено  на 2 часа 40 минут 17 марта. Удар по мятежникам следовало нанести
с юго-восточного  направления. По замыслу  операции полк особого  назначения
сосредоточивается на исходном рубеже у купален севернее станции Ораниенбаум,
наносит удар  на Петроградскую пристань и овладевает юго-восточной  окраиной
города. В  случае успеха продвигается  в  направлении  Макаровской  площади,
очищая   город  от   мятежников.  По   овладении  указанным   районом   полк
стремительным ударом овладевает Военной Гаванью. 561-й  полк наступает вслед
за  полком  особого  назначения  двумя  батальонами  и  содействует  ему   в
решительной  атаке.  Третий   батальон  атакует  мол,   овладевает  Угольной
площадкой  и  всеми  своими  огневыми  средствами  обеспечивает левый  фланг
штурмующей  колонны.  Далее  в  приказе  следуют  указания  отряду  моряков,
Кронштадтскому полку, вспомогательным подразделениям {ЦГАСА, ф. 1627, оп. 1,
д. 4, л. 23.}.
     Участие  бригады  И.  Ф. Федько в  штурме  Кронштадта  хорошо описал Н.
Кондратьев:
     "И вот наступила ночь штурма. В 2 часа 45 минут из штурмовой колонны на
Кронштадт была выслана ударная группа -- триста бойцов  и четыре  пулеметных
расчета. Ее повел коммунист комбат Николай Степанов.
     Комбриг Федько с начальником штаба Семеном Урицким шли в шеренге 561-го
стрелкового полка. Густой туман  рассасывал лед.  В сапогах вскоре захлюпала
вода.  Федько  заметил: когда мятежники ощупывают залив  прожекторами, бойцы
невольно  пригибаются и что-то сердито шепчут.  Не курят и не разговаривают.
Царствует затяжная, тревожная тишина. И  комбригу и всем,  кто идет  с  ним,
хочется  поскорее  проскочить мокрый,  покрытый трещинами  и полыньями  лед.
Где-то  сейчас  ударная  группа  Николая  Степанова,  не   потеряла  ли  она
направление в этом тумане?
     Федько  ускоряет  шаги.   Тишину   разрывают  винтовочные   выстрелы  и
пулеметные очереди. Две красные ракеты врезаются в мутное небо и рассыпаются
алыми  угольками. И становится легче на сердце -- ударная  группа зацепилась
за берег у Петроградских ворот.
     ...Полк  развертывается в  цепи, и по ним прокатывается  команда: "Шире
шаг! Шире шаг!"
     Но  никто  не  шагает. Все бегут на слепящее  пламя разрывов. И комбриг
бежит вместе со  всеми.  Скорей бы, скорей  зацепиться за твердую землю! Лед
кажется  бесконечным. Слева  встает  высокий столб  огня и  осыпает  ледяным
крошевом и студеной  водой. Стонут раненые, кричат тонущие"  {Н. Кондратьев.
На линии огня, стр. 77--78.}.
     Успешному наступлению способствовала тщательно проведенная разведка. 16
марта разведка  7-й армии обнаружила у Петроградской пристани  не менее пяти
пулеметов и два легких орудия. Разведчики установили, что  пороховые погреба
в крепости  охраняются  отрядом моряков с пулеметами  численностью  около 50
человек,  а весь  гарнизон  Кронштадта насчитывает примерно  20 000 человек,
которые настроены воинственно.
     17 марта разведсводка  сообщала подробности  борьбы  за крепость частей
187-й бригады. "В 5 часов 42 минуты, -- отмечалось  в разведсводке, -- части
бригады,    развивая   наступление,   достигли    Кронштадта   и    завязали
ружейно-пулеметный бой с противником на подступах к  городу с  юго-восточной
стороны. В 6 часов 5 минут  частями 32-й бригады заняты форты No 6 и  No  7,
после чего бойцы ворвались в город и завязали бои на улицах Кронштадта. В  5
часов 10 минут наша артиллерия открыла огонь по фортам и судам противника.
     ...Погода  ясная, тихая, легкий утренний заморозок. В 8  часов 30 минут
части  187-й  бригады  ворвались  в  Кронштадт. Противник  оказывал  упорное
сопротивление  и  пытался остановить наступательный порыв ураганным огнем  с
линейных кораблей, что ему и удалось с полком 187-й бригады, который  был на
пути к Военной Гавани. К 14 часам полк 187-й бригады, который  был на пути к
Военной  Гавани,  ведет  бой  на  улицах  Кронштадта.  Часть мятежников  под
прикрытием артогня с  линейных кораблей  уничтожает  корабли..." {ЦГАСА,  ф.
1627, оп. 1, д. И, лл. 8--9.}.
     Однако не все подробности вместились в разведсводку. Когда полк особого
назначения подошел к долгожданному берегу и двинулся  на Угольную  площадку,
И. Ф.  Федько  был  в  его  боевых  цепях. Подошедший 561-й полк помог полку
особого  назначения овладеть почти всей территорией  пристани. И. Ф.  Федько
немедленно  развернул свой штаб на Угольной площадке. Мятежникам не хотелось
оставлять пристань. Они, еще  надеясь сбросить  красные полки снова на  лед,
начали  методические  контратаки. Одна  за другой  их  густые  цепи  шли  на
красноармейцев.  Ураган  огня  обрушился  на  пристань и  Угольную площадку.
Четыре ожесточенных атаки отбили  красные бойцы. И. Ф. Федько  все время был
среди   бойцов.   Подоспевший  Кронштадтский  полк   вовремя  обрушился   па
мятежников.  Он  действительно  искупил  кровью свою  вину  перед  Советской
властью, оказав существенную помощь полку особого  назначения и 561-му полку
в тяжелый момент боя. Когда  захваченная  территория была закреплена,  полки
187-й бригады  двинулись  в город.  Тяжелый  кровопролитный бой  произошел у
Петроградских  ворот  крепости. Однако  натиск 187-й  бригады  был настолько
силен,  что  мятежники вынуждены были оставить свои позиции и  откатиться  в
город. Со  всех сторон  на  Кронштадт наступали войска  7-й  армии. Они  все
плотнее сжимали кольцо. Теперь мятежникам не было выхода. Оставалось одно --
сдаваться.
     18 марта  Кронштадт был  полностью  очищен  от мятежников.  Кое-кому из
главарей мятежа удалось бежать в Финляндию. Л. В. Никулин, бывший в те дни в
Кронштадте,  впоследствии в своей  книге  "Тухачевский"  приводит  запись из
своего дневника:
     "18 марта  мы были в Кронштадте в те  часы, когда еще не было полностью
сломлено сопротивление  и форт Риф  прикрывал  отход  мятежников на  финский
берег.
     Вот что я тогда записал:
     "Ораниенбаум. 18 марта 1921 года. Утро.  Здание станции. Над вывеской с
названием станции -- большая круглая дыра -- пробоина  от снаряда. У станции
--  мобилизованный  транспорт:  тощие  крестьянские  лошадки, запряженные  в
дровни, жуют солому. В подвальном  этаже  получают наряд на "транспорт". Мои
спутники -- генштабист из Москвы и кинооператор с аппаратом и треножником.
     Усаживаемся   на  дровни.  Обогнув  станцию,   спускаемся   на  лед  --
кронштадтский лед. Полозья хлюпают по  мокрой снежной каше. По этому  льду в
прошлую ночь шли атакующие цепи. Первая  черная дыра  во  льду  от  тяжелого
снаряда. Полынья метра два в поперечнике окрашена с краю  в темно-коричневый
цвет -- ледовая братская могила.
     Навстречу  из  Кронштадта  идут матросы, участники боя. Ведут  под руки
раненого товарища. Изредка грохочут орудия.
     - Кто стреляет?
     - Риф.
     - Смотрите, -- говорит генштабист.
     Я  вижу на  льду  трупы,  здесь  полегла цепь.  Снаряд  положил  восемь
человек.  Первый  с  краю -- ближе всех  к нам. Маскировочный  халат сброшен
судорожным движением, шинель расстегнута и винтовка в вытянутой к Кронштадту
руке. Еще трупы... Ветер шевелит листки каких-то воззваний, газет,  здесь же
валяются  патронные  сумки,  обрывки  пулеметных  лент.  Живые  ходят  среди
мертвых, собирают оружие, но живых здесь меньше, чем мертвых...
     Наконец  берег.  Часовенка.  Здесь  был   первый  наблюдательный  пункт
ворвавшихся в город частей...
     Мы   в  городе.  Двухэтажные   дома,  казармы,  пакгаузы.  Снег   усеян
расстрелянными патронными гильзами...
     ...Бессонная  ночь в общежитии.  Утром 19  марта  приходим  в гавань. С
пропуском коменданта Кронштадта Павла Ефимовича Дыбенко поднимаемся по трапу
па линкор "Севастополь". Непривычно выглядит красноармейский караул у трапа.
Арестованные   матросы  ходят   по  палубе...  Угрюмые   взгляды,   усталые,
заострившиеся  лица.  Все  как дурной  сон"  {Л.  Никулин.  Тухачевский. М.,
Воениздат, 1963, стр 144-- 145.}.
     Участник  боев  за  Кронштадт  ныне  генерал  армии  Иван  Владимирович
Тюленев, который хорошо знал Ивана Федоровича Федько, вспоминает:
     "237-й стрелковый  полк  уже участвовал в наступлении на Кронштадт, но,
потеряв много людей, не достиг своей цели. Его сняли с передовой и, пополнив
новыми бойцами, оставили в Ораниенбауме.
     ...Когда наметилось новое, решительное наступление  на Кронштадт, 237-й
полк включили в состав Южной группы войск.
     Учитывая  серьезность  предстоящей  операции,  в  полк  прибыл  Климент
Ефремович  Ворошилов.  Он  выступил  с  яркой речью, призвав бойцов проявить
героизм и первыми ворваться в Кронштадт.
     Здесь же Климент Ефремович представил меня как нового  командира полка,
сказав,  что я -- из  Конной  армии и  не  раз водил конные полки  в  атаку.
"Надеюсь, --  сказал К. Е. Ворошилов, -- что и  ваш полк  под  командованием
Тюленева успешно выполнит поставленную ему задачу по освобождению Кронштадта
от мятежников" {И. В. Тюленев. Через три войны.  М., Воениздат,  1960,  стр.
114.}.
     На  237-й  полк Тюленева и приданный  отряд  петроградских  коммунистов
легла ответственная задача: овладеть  фортами Кроншлот,  Константин  и  Риф.
Захват  этих  фортов  красноармейцами отрезал мятежникам пути отступления  в
Финляндию.  16  марта  во  второй  половине  дня  Иван  Владимирович Тюленев
произвел рекогносци-ровку. Наметил рубеж наступления и направления  движения
частей.  Весь день шла  артиллерийская  дуэль между  мятежниками и батареями
Красной Армии.  Наступление должно было  начаться в ночь на 17  марта. И. В.
Тюленев в своей книге пишет:
     "Ночью 17 марта полк и отряд питерских рабочих  спустились на лед. Весь
личный состав  был одет  в  белые маскировочные халаты. Роты,  наступавшие в
первом эшелоне, получили  штурмовые лестницы.  Кроме  того, в каждом  взводе
имелись доски и веревки для преодоления проломов во льду.
     Последние  дни  перед   штурмом  началась  оттепель,  снег  таял,  вода
разливалась  поверх  льда.  Кто-то  из  вражеских  лазутчиков  пустил  среди
красноармейцев слух,  что мятежники разбили  лед  вокруг Кронштадта. Но  это
никого не остановило. Вопрос о штурме был решен.
     В  ряды  полка   влились  делегаты   X  партсъезда,  которые  вместе  с
красноармейцами шли в первых рядах на штурм крепости.
     Ночь была ясной. Один из командиров недовольно заметил:
     -- Луна, шут ее дери, сегодня некстати...
     Вдалеке   чуть   заметно   вырисовывались  темные  линии  фортов.  Цепи
приближались к ним без единого выстрела.
     Внезапно по льду заскользили  яркие лучи прожекторов. Стало  светло как
днем. От  артиллерийских вспышек словно загорелся  снег  --  такой  слепящий
красный отблеск разлился по всему заливу.
     Крепость, опоясанная черным дымом, засыпала наступающих снарядами.
     Но  уже  усилился артиллерийский обстрел  крепости и с  нашей  стороны.
Волнами проплыли по небу самолеты-бомбардировщики...
     Бой  разгорался все сильнее и к  утру достиг наивысшего напряжения" {И.
В. Тюленев. Через три войны, стр. 116.}.
     После разгрома кронштадтских  мятежников в штабе коменданта крепости П.
Е.  Дыбенко произошла встреча командиров соединений  и  частей, штурмовавших
Кронштадт. Здесь были К. Е. Ворошилов, И. Ф. Федько, И. В. Тюленев и другие.
     Вот как об этом рассказывает Иван Владимирович Тюленев:
     "Временное командование Кронштадтской крепостью было возложено на П. Е.
Дыбенко. Старейший матрос Балтики,  прекрасно  знающий  военно-морское дело,
участник штурма Зимнего  дворца, руководитель и военный комиссар  Балтфлота,
вожак краснофлотских  масс  в  дни Февральской  и Октябрьской  революций, он
энергично приступил к установлению порядка в Кронштадте.
     И  вот мы сидим с ним рядом в штабе, его  товарищи: Иван  Федько, Семен
Урицкий, Юрий Саблин, я. Павел  Ефимович Дыбенко делится с  нами  последними
сведениями о мятежниках:
     --  Основная  их масса  осталась  в  городе.  Они  сознают  вину  перед
Советской  властью и обещают честным  трудом искупить свое  преступление. Но
часть мятежников и матерые контрреволюционеры убежали  в Финляндию.  Жаль!..
Кое-кто   из  этих   негодяев   хотел  взорвать  линкоры   "Севастополь"   и
"Петропавловск", уже  заложили  под орудийные башни пироксилиновые шашки, но
старые моряки поймали преступников. Команда "Севастополя"
     арестовала  своих   офицеров   и  отправила  в  Петроград  радиограмму:
"Сдаемся". А утром 18 марта сдался и линкор "Петропавловск"...
     Федько, обращаясь ко мне, пошутил:
     Это ты, Тюленич,  упустил  негодяев.  Нужно было во что бы то ни  стало
отрезать им путь отступления в Финляндию.
     Да, это правильно, -- согласился я.  --  Но, как говорится,-- выше себя
не прыгнешь. Не удалось, к сожалению, схватить Козловского и Петриченко.
     Силенок не хватало!.. -- поддразнивал меня Федько.
     Ты,  Иван Федорович, на Тюленева  не нападай, -- сказал Дыбенко. -- Кто
первым занял форт Кроншлот? Его 237-й  полк. Вряд ли нам с тобой  удалось бы
так  быстро  занять  Петроградские ворота и Угольную площадку,  если бы полк
Тюленева не ворвался в Кроншлот  и  этим не отвлек на себя силы мятежников с
нашего направления.
     За  дружеской  беседой мы  долго засиделись у Дыбенко" {И.  В. Тюленев.
Через три войны, стр. 119--120.}.
     Кронштадтские  дни  остались   надолго  в  памяти  победителей.  Решили
сфотографироваться. Многие герои Кронштадта были награждены орденом Красного
Знамени,  в  том  числе  и  комбриг  187  Иван Федорович Федько.  В  приказе
Реввоенсовета Республики по  личному составу  No 140 от 24  апреля  1921  г.
говорилось:
     "...Награждается третий раз орденом  Красного Знамени: комбриг 187 тов.
Федько -- за  проявленную храбрость  и  самоотверженную напряженную  работу,
выполненную  им при взятии крепости  Кронштадта и  по проведению  главнейших
операций,  в  результате  коих красные войска  одержали победу  над мятежным
Кронштадтом" {ЦГАСА. Приказы РВСР за 1921 г., стр. 269.}.
     После подавления мятежа все слушатели Академии  Генерального штаба РККА
возвратились  в Москву для продолжения  учебы.  Вместе со  всеми вернулся  в
академию и Иван  Федорович Федько. Он с  прежней  настойчивостью и упорством
засел за  изучение  военных  дисциплин, твердо  решив окончить  академию,  в
которую возвращался уже не первый раз.




     Кулацкое антисоветское  восстание  в  Тамбовской  губернии,  получившее
название по имени своего главаря эсера Антонова -- антоновщина, вспыхнуло па
почве недовольства продразверсткой.
     Владимир  Ильич Ленин 16  марта 1921 г.  при закрытии X съезда  РКП (б)
говорил:
     "Мы не будем скрывать, что  крестьянство имеет  глубочайшее основание к
недовольству. Мы пойдем  на более обстоятельные объяснения и  скажем, что мы
сделаем все, что в наших силах, чтобы это положение уничтожить, чтобы больше
считаться с условиями жизни мелкого хозяина" {В. И. Ленин. Полн. собр. соч.,
т. 43, стр. 120.}.
     Восстание, руководимое Антоновым, охватило довольно большую территорию:
Тамбовский, Моршанский, Борисоглебский, Кирсановский и Козловский уезды. Сам
Антонов,  будучи одно время  начальником  уездной  милиции, обосновавшись  в
городе Кирсанове, прибрал к своим рукам всю власть и организовал поначалу из
кулацких элементов небольшой  отряд. Под лозунгом "Долой продразверстку!" по
указанию   эсеровского   подпольного   так  называемого   "Союза   трудового
крестьянства" он начал расправляться с  советскими работниками, коммунистами
и  комсомольцами. К апрелю 1921 г. Антонову удалось сколотить в отряды около
50  000  человек.  Всю   эту   массу,   состоявшую  из   кулаков,  обманутых
крестьян-середняков,  недобитых  белогвардейцев  и  прочих  врагов Советской
власти, атаман разделил на две армии.
     Бандиты  действовали  отдельными  отрядами  от  50  до  нескольких  сот
человек. Банды были очень подвижны, и борьба с ними доставляла немало хлопот
советскому командованию. Тамбовское  эсеро-кулацкое восстание перерастало  в
серьезный  конфликт.  Несмотря  на  то  что  против  антоновцев  действовали
некоторые  части Красной  Армии, отряды частей особого  назначения, милиция,
восстание не затухало, а охватывало все новые и новые территории.
     Антонов  торопился.  Он  знал,  что  Советская  власть   постарается  в
кратчайший  срок  облегчить  положение крестьянства  и тогда действовать ему
будет труднее.
     Так оно и было. 9 апреля В. И. Ленин  сделал доклад о продовольственном
налоге на собрании секретарей и ответственных представителей  ячеек  РКП (б)
Москвы и Московской губернии.
     В. И.  Ленин  разъяснял:  "Разверстка в свое  время  была неизбежна,  а
теперь  нам необходимо  было изменить продовольственную  политику, т. е.  от
разверстки перейти к налогу. Это, несомненно, улучшит положение крестьянина,
это,  несомненно,  даст ему возможность рассчитывать  точнее, определеннее и
увереннее на то, что все  те свободные излишки хлеба, которые у него  будут,
он  сможет   пускать   в  обмен  хотя  бы  на  предметы  местной   кустарной
промышленности.  Вот  почему  такая экономическая политика Советской  власти
является необходимой" {В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 43, стр. 156.}.
     Это решение  о  переходе  к  продовольственному  налогу выбивало  почву
из-под ног руководителей антисоветских мятежей. Однако рассчитывать  на  то,
что изменение  продовольственной политики  приведет к уменьшению бандитизма,
было  нельзя.  Надо  было  одновременно с  политическими  мерами  решительно
применить  и  военную  силу  для полного уничтожения бандитских очагов,  и в
первую очередь разгромить Антонова.
     Советское правительство отдало распоряжение  Красной Армии в кратчайший
срок ликвидировать повстанческую армию эсера Антонова.
     Для  выполнения этой задачи  в мае  1921  г. была  создана  полномочная
комиссия ВЦИК  во  главе  с  председателем  Тамбовского губисполкома  В.  А.
Антоновым-Овсеенко --  видным военным  и  политическим  деятелем -- и  вновь
назначенным  командующим  войсками, расположенными  на территории Тамбовской
губернии, М.  Н.  Тухачевским.  Эта комиссия имела большие  полномочия.  Она
могла  проводить   любые  мероприятия,  которые  способствовали   скорейшему
уничтожению бандитизма. По ее указаниям весь  район, охваченный бандитизмом,
был  разбит  на  участки.  Каждый  боевой  участок  имел  свою  политическую
комиссию, в которую входили секретарь  уездного комитета партии, начальник и
комиссар участка, начальник ВЧК и прокурор. Эти комиссии также имели большие
права.  Они  могли самостоятельно на  месте  рассматривать дела  и  выносить
смертные  приговоры за  бандитизм.  В  район  действий  банд  Антонова  были
подтянуты свежие части Красной Армии  -- стрелковые и кавалерийские, а также
бронепоезда. В районе  города Кирсанова  действовала одна  из  кавалерийских
бригад  15-й  сибирской  кавалерийской   дивизии,  которой  командовал  Иван
Владимирович Тюленев. Подошли сюда же кавалерийские бригады Г. И. Котовского
и М. П. Ковалева.
     В эти дни решительной подготовки  к ликвидации антоновщины в штаб войск
Тамбовской  губернии прибыл из  Академии  Генерального  штаба РККА слушатель
Иван  Федорович Федько.  Он  считал,  что  такие  важные  боевые действия на
Тамбовщине требуют опытных командиров, и подал рапорт о командировании его в
район  боевых действий. Начальник академии А.  Е. Снесарев  удовлетворил его
просьбу.
     Прибыв  в  Тамбов, И.  Ф.  Федько  принял участие  в  разработке  плана
ликвидации  антоновщины.  По  плану  все  районы, служащие  бандитам  базами
снабжения,   занимались  сильными   гарнизонами,   а  для  преследования   и
уничтожения  банд   выделялись  кавалерийские   бригады.   Кроме  того,   по
предложению  М.  Н.  Тухачевского  формировался  особый подвижный  отряд.  В
инструкции, написанной М. Н. Тухачевским, говорилось:
     "...Выделить  особый надежный и  сильный  отряд,  который  должен иметь
целью непрерывное преследование и наседание  на  банду, должен не давать  ей
нигде останавливаться и отдыхать, а тем более комплектоваться.  Словом, этот
отряд должен присосаться, как пиявка, к своей банде и не должен давать ей ни
сна, ни отдыха, ни возможности сорганизоваться"  {Л.  Никулин.  Тухачевский,
стр. 153.}.
     И. Ф. Федько тут же припомнил успешные  действия своего  автоотряда под
Тихорецкой  в 1918 г., где он  окончательно пришел к заключению, что  против
маневренного противника надо создавать именно автоотряды, так как только они
способны упреждать врага и наносить ему внезапные удары.
     Мысль  о создании  автоотряда для борьбы с бандитской конницей Антонова
не покидала Федько. А пока что он должен был выехать из Тамбова в Кирсанов и
вступить  в  командование  1-м  боевым участком. Штаб  участка  размещался в
Кирсанове, городе, где родился Антонов.
     Прибыв в штаб участка,  И. Ф. Федько ознакомился  с обстановкой, созвал
совещание командиров  и политработников, на котором рассказал  им о способах
борьбы с  бандитами  и  обратил  особое  внимание  на  важность  привлечения
крестьян на свою сторону  путем агитации  и  разъяснения  им  новых  законов
Советской  власти  об  отмене   продразверстки  и   введении  продналога,  о
развертывании кооперации.
     Широкая  разъяснительная  работа  армейских политработников  дала  свои
плоды.  Декрет  о переходе от продразверстки к  продналогу пришелся по  душе
крестьянам.  Даже  самые  темные   из  них  начали  понимать,   что  главари
антоновских банд обманывали их и вместо борьбы "за свободную торговлю"  вели
неприкрытую контрреволюционную  борьбу с Советской  властью, ловко играя  на
продовольственных  затруднениях  в стране. Постепенно от  кулацко-эсеровских
группировок начало откалываться  даже середняцкое  крестьянство,  и бандитам
все  труднее   становилось  комплектовать   свои  банды  и  обеспечивать  их
продовольствием.
     Между тем  советское  военное командование усилило нажим на  бандитские
шайки.  Кавалерийские  бригады  вели   маневренные  бои  в   разных  районах
Тамбовской губернии,  однако трудно было  угнаться  за бандитами. Они хорошо
знали  тамбовские леса и постоянно меняли  своих коней в деревнях. Крестьяне
боялись бандитов и беспрекословно выполняли их требования.
     И. Ф.  Федько  послал  свои соображения  о создании  автоотряда  М.  Н.
Тухачевскому.
     Командующий  одобрил  предложение  начальника 1-го  боевого  участка  и
обещал всемерную поддержку в деле формирования летучего автоотряда.
     Пока формировался автоотряд, И. Ф. Федько не приостанавливал ни на один
день  борьбы  с  группировками Антонова. Бандиты еще были  сильны. Некоторые
банды  достигали  большой  численности.  11 мая  штаб  1-го боевого  участка
получил сведения о том,  что  в районе Линовка, Богословка замечена банда до
1000  конных  при трех пулеметах.  И. Ф.  Федько  тут  же  приказал  бригаде
комбрига  Дмитренко,  действовавшей в том  районе, найти  банду и разбить ее
{ЦГАСА, ф. 633, оп. 1, д. 139, л. 16.}.
     Но  несмотря на  то что банда была  обнаружена и  окружена,  ей удалось
вырваться. Комбриг Дмитренко, зная, что части 14-й кавбригады занимают район
Верхпе-Спасского,  начал  теснить банду  в  северо-западном  направлении. Не
приняв открытого боя, эта  бандитская группировка устремилась на юго-восток,
в направлении Инжавино. И. Ф. Федько приказал перерезать путь отхода банды и
не допустить прорыва ее на  восток. По  приказу  И.  Ф.  Федько  422-й полк,
занимающий  село  Турки,  севернее  Балашова,  срочно  передислоцировался  в
Инжавино. 1-й батальон  443-го полка, находящийся в селе Умете, подтянулся в
Кирсанов.  В селе Турки остались  некоторые части 148-й  бригады  с  задачей
обеспечить  от  бандитских налетов  село и взять под охрану  железнодорожную
линию Турки  -- Балашов. Для  борьбы с  мелкими бандами  был создан  летучий
отряд на подводах. Для обеспечения участка между Кирсановом и Инжавино И. Ф.
Федько  рассредоточил по главным дорогам 20-й  кавалерийский  полк.  В самом
Инжавино начальник участка  приказал создать подвижный  отряд  из  батальона
1-го полка, для которого снарядили 100 подвод. Этот подвижный щит, по мнению
И. Ф. Федько, должен был закрыть бандитам отход на  восток или юго-восток --
в Балашовскую губернию {ЦГАСА, ф. 633, оп. 1, Д. 139, л. 20.}.
     И. Ф. Федько  придерживался своего принципа: воевать не только оружием,
но  и  словом. В эти  горячие дни  боев он не забывал  напоминать в приказах
командирам о необходимости проведения  агитации среди населения. Вот один из
его приказов:
     "Приказ No 015/опс. Кирсанов. 23.5.1921 г.
     Антоновское повстанческое  движение  в  большинстве районов  Тамбовской
губернии изжило себя  как  определенное политическое  течение, а  перешло  в
форменный  бандитизм,  направленный  не  только  против  коммунистов,  но  и
крестьянства вообще, в результате чего замечается среди населения охлаждение
к Антонову.
     '    Продналог,   свободный   товарообмен    и   целый   ряд   декретов
Рабоче-Крестьянского   правительства,   направленных  на   улучшение   жизни
трудового крестьянства,  выбили  из-под  ног  антоновщины  идейные  лозунги,
каковыми эсеровская партия поддерживала повстанческое движение. В настроении
крестьянства  наступил перелом  в  пользу  Советской  власти.  Крупные банды
Антонова начинают распыляться...
     ...Каждый командир, красноармеец должен быть  агитатором по  укреплению
Советской  власти  на местах, памятуя, что  здесь, в  темной забитой деревне
Тамбовской губернии,  бороться необходимо с бандитизмом не  только винтовкой
как средством принуждения, по и средством убеждения -- агитацией" {ЦГАСА, ф.
633, оп, 1, Д. 139, л. 26.}.
     В то  время как командир  15-й  Сибирской кавалерийской дивизии  И.  В.
Тюленев  громил  банду Карася  в районе  села Кочетовки  и  уничтожал другие
бандитские  отряды  на  территории  Липецкого  уезда,  а  Григорий  Иванович
Котовский, прибыв со своей  бригадой в  Моршанск, обрушился на антоновцев на
севере  Тамбовской  губернии, Иван Федорович  Федько  закончил  формирование
автоотряда и готовился к решительному разгрому  бандитов.  В автоотряде было
шесть грузовиков с двумя пулеметами "максим" на каждом и легковой автомобиль
"паккард" с пулеметом "кольт", приспособленным для кругового обстрела. Таким
образом, отряд был не только подвижнее конницы, но и обладал большой огневой
мощью.
     Нужда в таком отряде была велика. Командование  выражало неудовольствие
действиями  кавбригады   Дмитренко.   Тысячная  группа   бандитов,   которую
преследовала бригада, сумела все-таки проскочить на восток и в первых числах
июня  сосредоточиться  в районе Аркадака. Следуя  по  пятам банды, Дмитренко
вышел в район 25 километров  восточнее Аркадака и возобновил поиски банды. В
ото время кавбригада Г. И.  Котовского  прибыла в район села Две Сестрицы, в
23  километрах юго-западнее Ртищево, имея своей дальнейшей задачей перейти в
район города Ртищево. По данным разведки, преследуемая банда обосновалась  в
районе  Колено,  Ивановское,  Кондратовка, в  20 километрах восточнее  места
расположения кавбригады Дмитренко.
     Командующий войсками  Тамбовской губернии  М. Н.  Тухачевский  приказал
Федько  перебросить  свой  автоотряд в  район предполагаемых  столкновений с
основной группировкой  Антонова. Было  установлено,  что  Антонов со  своими
лучшими  полками  стремится  соединиться   с  группой,  которую   преследует
кавбригада Дмитренко.
     Избежав встречи с кавбригадой Г. И. Котовского, Антонов расположился на
отдых в районе села Две Сестрицы. Здесь его и настиг автоотряд И. Ф. Федько.
Зная,  что  антоновцы  отдыхают, И.  Ф.  Федько  решил  напасть  на бандитов
внезапно. Произошло это днем. Грузовики, вооруженные пулеметами, ворвались в
село  с разных  сторон.  Бандиты опешили. Думая,  что  они окружены  большим
отрядом броневиков, бросились укрываться в хаты, часть побежала в лес. Банда
была  рассеяна,  но не уничтожена.  И. Ф.  Федько  очень сожалел о том,  что
вместе с автоотрядом не было конного подразделения.
     Разрозненная  крупная банда  Антонова  двинулась  в  обход  Ртищево  на
восток. Автоотряд  И.  Ф.  Федько неотступно  преследовал бандитов и наконец
настиг их  у села Елани. Сюда же  подходили кавбригады Г. И. Котовского и М.
П. Ковалева.
     В  селе находились несколько антоновских полков численностью около 3000
человек. И. Ф. Федько, как и в первом случае, рассчитывал на внезапность. Но
здесь бандиты не разбежались, а оказали сопротивление. Укрывшись в домах, за
оградами, они открыли сильный ружейный  и пулеметный огонь по машинам. В это
время в село  вошла конница М. П. Ковалева. Бандиты побежали. Атаман Антонов
ускакал под прикрытием личной охраны. Трехтысячная группировка бандитов была
разбита, а остатки бросились удирать в направлении села Бакуры. Автоотряд И.
Ф.   Федько,  наскоро   заправившись   горючим,   возобновил   преследование
антоновцев.  Село   Бакуры  И.  Ф.  Федько   решил  атаковать  одним   своим
автоотрядом, не  ожидая подхода конницы. Установив,  что бандиты  успели уже
отдохнуть и  готовятся к выступлению, И. Ф. Федько двинул машины на  большой
скорости  по улицам села. Шум моторов  переполошил  бандитов. Они побежали к
лесу. Пулеметчики автоотряда  в упор расстреливали бегущих. Но все  же часть
бандитов укрылась во дворах, за  изгородями, в хатах, сараях и оттуда новела
ружейный  огонь по машинам. С  колокольни в центре села застрочил бандитский
пулемет. Пришлось И. Ф.  Федько  вспомнить свою  специальность  и взяться за
"кольт". Он только попросил шофера вывести машину
     на удобное  место. Когда  водитель занял удобную позицию, И.  Ф. Федько
первой  же  очередью  уничтожил  вражеского  пулеметчика.  Вскоре  в  Бакуры
подоспели красные конники  и выбили  из села  бандитов.  Они разбежались кто
куда. Сам Антонов и на  этот раз избежал плена. Только через некоторое время
стало  известно,  что  Антонов с  остатками  банды появился  в  районе  села
Чернышеве на реке Ворона.  Но там  его настигли части свободной группы И. П.
Уборевича. 10 июня 1921 г. И. П. Уборевич докладывал командованию:
     "В результате действий группы с 28 мая по 9 июня основное ядро Антонова
разбито и рассеяно. Последние  остатки  этого  ядра в составе  150  человек,
оборванных и  без патронов, к 9 июня находились в районе леса западнее  села
Дербен, расползаясь группами по ближайшим деревням. Сам  Антонов, раненный в
голову в Чернышевском бою, с группой приближенных бросил остатки своего ядра
и в ночь на 8 июня скрылся в неизвестном направлении...
     ...Группе тов. Федько приказано  ликвидировать остатки банд  и выловить
самого Антонова" {ЦГАСА, ф. 235, оп. 2, д. 77, л. 22.}.
     Разгром  основных  сил Антонова  еще не означал  прекращения  борьбы  с
бандами.  Для окончательной ликви-дации  мелких банд привлекались части 1-го
боевого  участка  во  главе с И.  Ф.  Федько.  Хотя  с объявлением  амнистии
раскаявшимся  бандитам  и  изменением продовольственной политики в  сознании
крестьян Кирсановского и других уездов Тамбовской губернии и наступил резкий
перелом в пользу Советской власти, однако на территории Тамбовской  губернии
еще  оставались  отдельные  банды,  которые  теперь  занялись  исключительно
грабежом и жестокими расправами с крестьянством.
     Выполняя приказ  командования, И.  Ф. Федько  разделил  всю территорию,
занимаемую  1-м  боевым   участком,  на  отдельные  районы,  соответствующие
волостям,  в  которые  назначил постоянные  гарнизоны. Начальники гарнизонов
ежедневно  докладывали начальнику участка  об  обстановке  на местах.  Таким
образом, И. Ф. Федько был постоянно информирован о событиях в губернии и мог
правильно распределять свои резервы в случае необходимости срочной поддержки
того или иного гарнизона.
     В соседних губерниях также содержались воинские гарнизоны, чтобы лишить
бандитов свободы маневра.
     Такой  метод борьбы с мелкими бандами вполне себя оправдал. Антоновщина
резко пошла на убыль, хотя ее атаман еще  не  был обезврежен.  Несколько раз
Антонов оказывался в окружении красных конников, но с поразительным везением
уходил из кольца.
     А Ивану Федоровичу пришло время возвращаться в академию.
     В  декабре 1921 г. И. Ф.  Федько в  третий раз  за год переступил порог
Академии Генерального штаба.
     И.  Ф.  Федько  с  головой  ушел  в  теорию военного  искусства,  а  на
Тамбовщине не прекращалась борьба с остатками антоновских  банд.  Этим делом
занимались конники Г. И.  Котовского и войска ВЧК. Конники  Г. И. Котовского
блестяще выполнили хитро  задуманную операцию  по разгрому банды  ближайшего
помощника  Антонова  атамана   Матюхина.  На   этом  фактически  закончилась
ликвидация бандитских шаек в самом центре России.
     И наконец 24 июня 1922 г. в селе  Нижний Шибряй были обнаружены главарь
эсеровского кулацкого движения Александр Антонов и его родной  брат Дмитрий.
Чекисты  окружили  избу,  в которой  скрывались  бандиты,  и  предложили  им
сдаться. В ответ братья-бандиты открыли  но  чекистам огонь  из  маузеров, а
затем выскочили  из избы и побежали к лесу. В перестрелке  с  окружившими их
чекистами Антонов и его брат были убиты.
     29 июня 1922 г. в газете "Правда" сообщалось:
     "ТАМБОВ. 24 июня, после двухчасовой перестрелки сотрудников Тамбовского
Отдела  ГПУ   с  известным   руководителем  бандитско-эсеровского   движения
Антоновым  и  его  братом Дмитрием,  оба бандита  убиты...  Крестьяне горячо
приветствовали сотрудников ГПУ, убивших Антоновых" {Л. Никулин. Тухачевский,
стр. 154,}.




     В первый мирный  год  после гражданской войны,  в год образования Союза
Советских Социалистических Республик, слушатель  Академии Генерального штаба
РККА И. Ф. Федько успешно закончил дополнительный курс.
     13  февраля  1922  г. ему  вручили  предписание начальника  академии  с
приказом явиться в распоряжение командующего войсками  Московского  военного
округа для получения назначения.
     На  следующий  день И. Ф. Федько был  уже  на месте, а  через несколько
часов на свет появился приказ: "Сего числа в должность начальника и военкома
18-й Ярославской  стрелковой  дивизии вступил" {ЦГАСА,  ф. 33358, оп.  1, д.
172, л. 39.}.
     Потянулись   дни  упорной,  кропотливой  работы.   И.  Ф.   Федько   от
командования Московского военного округа получил  указание в кратчайший срок
наладить боевую и политическую подготовку в прославленной  18-й  Ярославской
стрелковой дивизии, полки которой за воинскую доблесть, стойкость и мужество
были награждены Почетными революционными Красными знаменами.
     Осенью  1922  г.  Красная  Армия начала  переходить  па территориальную
систему  комплектования. Одной  из первых  на эту систему  переводилась 18-я
Ярославская стрелковая дивизия. Она становилась как бы опытной лабораторией,
где должны были испытываться вводимые новшества.
     И. Ф. Федько отлично понимал ответственность, которую на него возложило
командование.  Он знал, что его ожидают трудности, и вместе с тем  был горд,
что именно ему доверили эту работу.
     Сущность  территориально-милиционной  системы   комплектования  Красной
Армии  состояла  в  сочетании  кадровых  войсковых  соединений  и  частей  с
территориальными формированиями.
     Значительно сокращенная после гражданской войны, Красная Армия не могла
в мирное время  обеспечить прохождение двухгодичной службы всему контингенту
призывников.  Поэтому было  признано целесообразным  создать территориальные
войсковые формирования, укомплектованные  постоянным кадровым составом  лишь
на 10--15%. В территориальные части  прибывали граждане  призывного возраста
на кратковременные учебные  сборы, а  остальное время действительной  службы
продолжали работать  на своих предприятиях или  в сельском  хозяйстве. Такая
система была  выгодна  народному хозяйству, к  тому же и расходы  на  одного
бойца, проходящего службу в  территориальной части, были значительно меньше,
чем в кадровых войсках.
     Прибыв в управление, И. Ф. Федько незамедлительно отправился по  полкам
дивизии.  Он хотел  своими глазами посмотреть полковое хозяйство,  проверить
уровень  боевой  подготовки командного  и  рядового состава, ознакомиться  с
постановкой    политико-воспитательной   работы,   побывать   на   собраниях
коммунистов и  комсомольцев.  Нужно было проверить, как обмундированы  и как
питаются  бойцы.  Начдив составил  обширную  программу  действий.  Такой  уж
характер был у нового командира дивизии.
     Инспектируя 52-й  стрелковый полк, И.  Ф.  Федько  заметил,  что личный
состав  административно-хозяйственной  службы  полка  мало  времени  уделяет
боевой  подготовке. Он  тут же сделал  внушение  командиру полка и  приказал
начать систематические занятия по боевой подготовке со всем  хозяйственным и
административным составом.
     Из 52-го стрелкового полка И.  Ф. Федько отправился в поездку по другим
полкам. В одном  из  полков  на  занятиях  по  пулеметному  делу  он показал
пулеметчикам,  как  нужно  знать материальную  часть  пулемета,  чтобы  быть
отличным пулеметчиком.  Он с завязанными  глазами разобрал замок пулемета, а
потом так  же уверенно собрал его и вставил на место.  На красноармейцев это
произвело  сильное  впечатление, и многие из них загорелись  желанием  знать
пулемет так же, как начдив.
     Не  прошел  И.  Ф.  Федько и  мимо  кухни.  Тщательно проверил суточную
раскладку  продуктов, попробовал  щи  и  кашу,  в  столовой  поинтересовался
чистотой  посуды. Потом  попросил  командира полка провести  его  в  клуб  и
библиотеку.  Обнаружив, что в библиотеке  мало  произведений  В.  И. Ленина,
настоятельно  порекомендовал пополнить фонд  политической литературы. Там же
обратил  внимание  командира  полка  и  библиотекаря  на   малое  количество
сочинений писателей-классиков. Перед отъездом из полка И.  Ф.  Федько провел
инструкторско-методические  занятия  с  младшими   и  средними  командирами.
Спокойный  товарищеский  тон указаний, простота в обращении  с подчиненными,
доступность и  отличное знание идейного дела расположили  к  новому  начдиву
всех Командиров и бойцов дивизии.
     В  интересах  укрепления боеспособности  дивизии И.  Ф.  Федько наладил
крепкие   связи   с   местными   советскими,   общественными  и   партийными
организациями,  которые  охотно  удовлетворяли   его  просьбы,  связанные  с
обеспечением нужд дивизии.
     Всюду  и  везде,  как  среди командиров и  бойцов, так и в отношениях с
представителями  местных  властей, начдив 18-й  Ярославской придерживался  в
основе своей дея-тельности лозунга: "Верно Родине служить!".
     Летом дивизия готовилась  к  участию  в  больших осенних маневрах.  Все
подразделения  усиленно занимались, не  считаясь со временем.  Лагерный сбор
начдив  И.  Ф.  Федько  провел вместе с  личным составом, присутствуя то  на
одних, то на других полевых занятиях.
     10 сентября 1922  г. И. Ф. Федько в приказе по дивизии писал: "Товарищи
красноармейцы,   командиры,   комиссары   и   политработники  славной   18-й
Ярославской стрелковой  дивизии!  Сегодня  дивизия  приступает  к выполнению
возложенной на нее  серьезной  задачи. Все  летнее лагерное время, как и все
части  сокращенной Красной Армии, дивизия употребила на усиленную учебу. Эта
учеба должна дать силу и  мощь Красной Армии. Теперь  же, на маневрах, будет
видно,  насколько  не напрасно  было  потрачено  время,  труды командиров  и
старания  самих красноармейцев  в  эти летние  месяцы  обучения бойца. Видно
будет, насколько успели те и другие части дивизии подучиться, насколько одни
далеко ушли  вперед в  деле военной учебы, насколько  другие отстали в этом.
Маневры  явятся испытанием для всех"  {ЦГАСА, ф. 25883, оп.  3, д.  1490, л.
25.}.
     Далее  в  приказе  начдив И. Ф. Федько  разъясняет  красноармейцам, что
сознательность каждого бойца,  дисциплина,  выносливость,  точное выполнение
приказов командиров  помогут  добиться  успеха, указывает  на  необходимость
помощи товарищам в тяжелом походе,  призывает бережно  обращаться с оружием,
согласованно действовать с другими родами войск.
     Заканчивался приказ строгим предупреждением:
     "Вы знаете, что значат для крестьянства разрушения, причиненные  в  дни
войны сельскому хозяйству. Будьте  к нему бережливы  и не  допускайте других
делать хотя бы малейшие хищения или поломки.
     Всякую попытку  в этом  направлении приказываю  беспощадно  пресекать и
виновных предавать военно-революционному трибуналу" {ЦГАСА, ф. 25883, оп. 3,
д. 1490, л. 25.}.
     На  маневрах 18-я  Ярославская  стрелковая  дивизия  обратила  на  себя
внимание командования  Московского военного  округа и  действия ее  получили
хорошую оценку. И. Ф. Федько был доволен: дивизия выходила на первое место в
округе. Особенно четко и  слаженно на маневрах  работали штаб и все  тыловые
службы.  Строевые  подразделения  дивизии  тоже  не подкачали.  Слаженность,
маневренность, взаимодействие  с другими  родами  войск  характеризовали  их
действия.
     На XIII  Ярославском губернском съезде Советов начдив 18-й  Ярославской
стрелковой дивизии выступил с докладом. И. Ф.  Федько рассказал делегатам  о
большой   военно-политической   работе,   которую   проделал   командный   и
политический состав  дивизии  во  время  лагерных сборов  и  на  проведенных
маневрах.  Доложил  о  состоянии политического  воспитания красноармейцев, о
ликвидации  среди  них неграмотности,  об организации  клубов,  библиотек, о
бытовых условиях личного состава  дивизии. Закончил свой доклад И. Ф. Федько
заявлением: "Подводя  итог работе  дивизии  за  истекший  год,  можно  смело
сказать, что год учебы прошел с революционным порывом, большим напряжением в
работе и превратил  дивизию в могучую и грозную силу. Если перед нами  снова
встанут испытания,  то 18-я Ярославская стрелковая дивизия оправдает доверие
Республики Советов" {ЦГАСА, ф. 33358, оп. 1, д. 73, лл. 60-61.}.
     На  16-й объединенной губернской  конференции РКП (б) 19 марта  1923 г.
Иван  Федорович  Федько  был  единодушно   избран  делегатом  на  XII  съезд
Коммунистической партии.
     В  этом же году произошло  еще  одно событие  в жизни И. Ф.  Федько. Он
женился на студентке Ярославского медицинского института Зинаиде Буралковой.
     Однако  Иван  Федорович недолго  продолжал службу в  дивизии. 25 апреля
1924 г. был получен приказ, которым И. Ф. Федько назначался командиром 13-го
стрелкового корпуса в Средней Азии.
     Сборы были недолги. Зинаида Михайловна наотрез отказалась оставаться на
старом  месте  и  решила  сразу ехать с  мужем, Как  ее  ни уговаривал  Иван
Федорович  окончить  институт и уж  потом ехать к нему, она не  согласилась.
Упаковав скромные пожитки, молодая чета выехала к новому месту службы.
     В то время в Средней Азии еще продолжалась борьба войск Красной Армии с
басмачами. Для И. Ф. Федько вновь началась полоса боевых походов. Вновь надо
было искоренять  бандитизм. Опять поездки, бессонные ночи, опасность со всех
сторон.
     И. Ф. Федько имел большой опыт борьбы с  бандитами, но здесь, в Средней
Азии,  были  другие  условия,  другие  люди.  Сказывалась  близость  границы
иностранных  государств,  в  которых  свили  прочное гнездо враги Советского
государства  --  империалисты. Через  границы  на  территорию  Средней  Азии
врагами   засылались  всевозможные   хорошо   вооруженные   банды,   которые
систематически снабжались из-за рубежа оружием, людьми, военным снаряжением,
боеприпасами. Тут  было над чем подумать, и И. Ф. Федько  прежде всего решил
изучить  истоки басмаческого движения  и  избрать метод борьбы с  басмачами,
отвечающий местным условиям.
     В этом деле хорошим помощником ему оказался командующий Среднеазиатским
военным округом Михаил Карлович Левандовский.
     По  совету  М.  К. Левандовского И. Ф. Федько  предпринял  упорядочение
вооружения частей, действующих против  басмаческих банд.  Для этого пришлось
частью заменить и перераспределить по  полкам ручные  и станковые  пулеметы.
Преследовалась  цель  облегчить  бойцам  смену  позиций, а  также  устранить
разномастность систем оружия в дивизиях. Пулеметы "кольт" на треногах решено
было заменить пулеметами "максим" на колесных  станках, довести  численность
ручных  пулеметов  в  каждой дивизии  до  178  единиц.  Поскольку  пулеметов
"максим" не  хватало, стрелковые дивизии  вооружились  пулеметами "кольт", а
кавалерийские получили "максим"  и ручные  пулеметы "льюис" {ЦГАСА,  ф. 895,
оп. 1, д. 433, л. 21.}.
     Затем И. Ф. Федько  занялся  внутренней реорганизацией частей корпуса с
целью улучшения их подвижности и взаимодействия между собой и другими родами
войск. Особое внимание командир  корпуса обратил  на деятельность агентурной
разведки, так как считал ее очень важным звеном в борьбе с басмачеством. Для
улучшения работы агентурной разведки  И. Ф. Федько расформировал разведчасть
штаба  корпуса  и всю работу сосредоточил в руках  особого  отдела.  В своем
приказе от 22 июля 1924 г. No 369 И. Ф. Федько разъяснял:
     "В обстановке борьбы с  басмачеством одним из главных  способов ведения
разведки противника является агентурная разведка. До настоящего  времени вся
тяжесть  ее в Восточной Бухаре  лежала почти целиком на агентурном  аппарате
разведчасти штаба корпуса,  который благодаря своей налаженности, правильной
постановке  работы,  энергии   и  добросовестному  отношению   к  делу  всех
сотрудников давал своевременные и точные сведения о противнике, чем оказывал
ценную услугу нашим частям. Пользуясь агентурными данными, наши части не раз
нащупывали и наносили  весьма сокрушительные удары шайкам восточнобухарского
басмачества.  В деле сведения численности  басмачества с нескольких тысяч  в
прошлом  до тысячи  джигитов в  настоящее время немалая  заслуга агентурного
аппарата штаба корпуса.
     В настоящее время агентурный аппарат передан органам особого отдела. От
лица службы объявляю  благодарность всему составу  разведчасти штаба корпуса
за их  плодотворную  и напряженную  работу и уверен, что  впредь  агентурный
аппарат будет па должной высоте, а  личный состав проявит максимум  энергии,
отваги, сил  и настойчивости при выполнении  своей  ответственной  работы  и
совместно с действующими частями в кратчайший  срок доведет  дело ликвидации
басмачества до желанного конца" {ЦГАСА, ф. 895, оп. 1, д. 435, л. 70,}.
     Занимаясь   реорганизацией   частей   корпуса,   И.   Ф.    Федько   не
приостанавливал  ни на  один час  борьбы с  отдельными басмаческими бандами,
которые еще действовали па территории Бухары.
     В   эти  горячие  дни  на  имя  И.  Ф.   Федько  поступила  выписка  из
Постановления РВСР No 177 от 27 июня 1924 г.:
     "Награждаются...
     В четвертый раз орденом Красного Знамени:
     Командир XIII стрелкового  корпуса Федько Иван Федорович  -- за отличия
по  руководству боевыми  операциями  с  мая по июнь  1921  года против  банд
Антонова.
     За заместителя Председателя РВСР член  РВС СССР --  Уншлихт" {ЦГАСА, ф.
4, од. 3, д. 2177, л. 180,}.
     В  сентябре  1924 г. 2-я сессия ЦИК СССР приняла историческое решение о
преобразовании  Узбекистана  и  Туркменистана  в  самостоятельные  советские
социалистические республики.
     Ленинская  национальная политика  в Средней Азии  восторжествовала  над
темными силами феодализма  и  контрреволюции.  Дехкане  получили возможность
строить  новую  жизнь,   не  подчиняясь  бывшим  ханам  и  бекам.  Крестьяне
вдохновенно  принимались  за  мирный  труд. Однако  нашлись ярые  противники
Советской  власти,  которые  ушли  в  горы и  пустыни  и  оттуда  продолжали
бандитские налеты на мирных крестьян в надежде, что  еще придет время, когда
вспыхнет большая война против ненавистного им советского строя.
     В  то время когда И. Ф. Федько  командовал  13-м  стрелковым  корпусом,
особенно  активно действовали банды Ибрагим-бека, который, потерпев  разгром
от  отрядов  Красной  Армии в 1923 г.,  укрывался  на левом  берегу Вахша. В
труднодоступном горном  районе он создал тайные  базы.  Бандиты спускались с
гор и  систематически  совершали  налеты на  кишлаки и селения, терроризируя
трудовое население.
     Надо   было   кончать  с  басмачеством.   Задачу   уничтожения  отрядов
Ибрагим-бека командование  Среднеазиатского  военного  округа  возложило  на
части 13-го стрелкового корпуса и на некоторые кавалерийские дивизии.
     Незадолго до начала активных операций комкор И. Ф. Федько  разослал  по
частям  корпуса  директиву,  в   которой   обращал  внимание   командного  и
политического состава  на новую  линию, принятую Советским правительством  в
борьбе  с басмачеством: не только применять карательные  меры, но и всячески
популяризировать объявленную раскаявшимся басмачам амнистию.
     В директиве  И. Ф. Федько писал: "Реввоенсовет корпуса разъясняет,  что
наша новая  линия  в борьбе с басмачеством,  новый  курс (амнистия) со всеми
вытекающими  последствиями   целиком  и  полностью  оправдали  себя,  внесли
разложение и неустойчивость в ряды басмаческих шаек и укрепили  наше влияние
на население..." {ЦГАСА, ф. 895, оп. 1, д. 108, л. 16.}.
     Постепенно   замирала  активность  банд  Ибрагим-бека,  сильной   банды
Джунаид-хана в  песках пустыни Кара-Кум  и других больших  и  малых  ханов и
беков.
     Борьба с  басмачеством хотя  и продолжалась, но оно  явно шло на убыль.
Последние остатки басмачей  Ибрагим-бека красноармейцы  уничтожили в  районе
Локая.
     И.   Ф.   Федько   считал,   что  дружба  красноармейцев   с  беднейшим
крестьянством  способствует  ликвидации  басмачества.  Крестьяне  все больше
убеждаются в  том,  что  бойцы Красной  Армии их  друзья.  Они не грабят, не
разрушают хозяйства, не обижают семьи.
     Командир корпуса следил  за  выполнением  директив  об оказании  помощи
населению в уборке урожая. Он  строго  требовал от командиров боевых районов
точных  оперативных сводок  о ходе  уборки урожая,  приравнивая эти сводки к
боевым.
     В январе 1925 г. Ибрагим-бек заслал в район Гиссара до 500 джигитов. По
сведениям разведки, он готовился  там в одном из кишлаков провести совещание
курбашей. Это свидетельствовало  о том, что  Ибрагим-бек  снова намеревается
ворваться в пределы советских среднеазиатских республик.
     Иван  Федорович  Федько  не мог допустить новой авантюры  Ибрагим-бека.
Командир 8-й  кавдивизии получил  приказ  объединить под своим командованием
все свободные силы и уничтожить собравшихся басмачей.
     Приказ  командира  корпуса кавалеристы  8-й  дивизии  и  других  частей
выполнили,  однако докладывать  об  этом пришлось новому командованию: И. Ф.
Федько убыл из Среднеазиатского военного округа к новому месту службы.
     13 ноября 1925 г. Иван Федорович Федько получил назначение на должность
командира 2-го стрелкового корпуса.
     Здесь  И.  Ф.  Федько  несколько  раз  встречался  со  своими  прежними
сослуживцами  и боевыми товарищами,  в том числе  с ответственным работником
штаба Московского военного округа Иваном Лукичом Хижняком. При встречах  они
вспоминали  те дни,  когда вместе на Кубани громили деникинцев. И. Ф. Федько
рассказывал И.  Л. Хижняку о своей службе в 13-м стрелковом  корпусе, о том,
как части корпуса громили банды Ибрагим-бека.
     Вскоре   за   успешное  командование  корпусом  и  активную   борьбу  с
басмаческими бандами И. Ф. Федько  был награжден  орденом Трудового Красного
Знамени Бухарской республики.
     Приняв  2-й стрелковый  корпус, И. Ф.. Федько, как и всегда, немедленно
взялся за  повышение уровня боевой и политической подготовки частей корпуса.
Вскоре  командиры  частей  почувствовали,  что  вновь  назначенный  командир
корпуса обладает обширными знаниями  в области военных дисциплин, и особенно
по  тактике,   стрелковой  подготовке  и   уставам,  а  также  является  тем
командиром,  который не забывает ранее отданных распоряжений и проверяет  их
исполнение.
     И. Ф. Федько  командует корпусом около  двух  лет, а  в феврале 1927 г.
назначается   начальником   штаба    Северо-Кавказского   военного   округа.
Командующим  войсками  округа в то время был известный военный деятель  Иван
Панфилович Белов, а его помощником  -- также видный военачальник Ян Петрович
Гайлит.
     Принявшись за штабные  дела, И. Ф. Федько не упускал из виду подготовку
работников штаба.  Для  этой  цели он  систематически  проводил  со штабными
командирами  полевые  занятия и  приучал  их  к работе  в условиях  довольно
неблагоприятных, но приближенных к боевой действительности. Вскоре начальник
штаба округа И. Ф. Федько добился слаженной работы штабов частей  и четкости
в организации командных пунктов.
     В 1928  г.  И.  Ф. Федько командировали  в Германию  для присутствия на
маневрах рейхсвера. По  возвращении в СССР  на  командирском  разборе он дал
квалифицированную оценку этим маневрам. Будучи в Ленинграде в этом
     же году, И. Ф. Федько встретился с Сергеем Мироновичем Кировым, который
был тогда секретарем Ленинграда ского обкома КПСС.
     В  1929  г.  И.  Ф. Федько выехал  на  Дальний  Восток  для  улаживания
конфликта на Китайско-Восточной железной дороге. В октябре этого же  года И.
Ф. Федько возвращается в Москву, а в феврале 1931 г. РВС СССР  назначает его
командующим  Кавказской Краснознаменной армией. Здесь он с  первых  же  дней
перестраивает систему обучения  в войсковых частях, приближает работу штабов
к полевым  условиям, как  это он делал  в Северо-Кавказском военном  округе.
Командующий организует полевые  учения с командным составом, преследуя  цель
делать все практически и ничего условно, действовать, как на войне; обращает
особое   внимание  на  боевую   и  политическую   подготовку  бойца.  Будучи
требовательным и в то же время простым в обращении с командирами и рядовыми,
И. Ф. Федько вскоре завоевал большой авторитет и любовь личного состава.
     Вот что вспоминает  друг и соратник  И.  Ф.  Федько Михаил  Прокофьевич
Ковалев:
     "Меня вызвали  в штаб Кавказской армии.  Там  собрались  все  командиры
дивизий, и начальник штаба армии передал нам: вновь  назначенный командующий
армией  И.  Ф.  Федько  приказал  всем  командирам дивизий  и  ряду  штабных
командиров встретить его на вокзале, имея при себе полевое снаряжение.
     Не  было принято у нас встречать начальников с такой помпой.  Все  были
удивлены. Я тоже был озадачен. "Неужели Федько настолько изменился? -- думал
я. И сам отвечал себе: -- Все может быть. За семь лет, прошедших после нашей
встречи, многое изменилось. Может измениться и человек...  Ну что ж, не буду
напоминать о нашем  прошлом и  навязываться  со своей дружбой".  Так я тогда
решил. Но когда поезд подошел к станции, сердце защемило.
     Командующий приветливо  и просто,  по-товарищески  поздоровался с нами.
Отпустив начальника штаба, он предложил нам садиться в машины и следовать за
ним.  Многие  думали, что он вместе с нами  совершит поездку по Закавказью в
целях  ознакомления  с  войсками  и  местностью.  Но зачем  так  торопиться,
возражали другие.  Можно было заехать  в штаб, подождать обеда, а потом  уже
выехать...  В  машинах  еще  продолжалось  обсуждение  не  совсем   обычного
поведения  командующего,  когда  Федько  остановил свой  автомобиль, сошел с
дороги и позвал нас к себе.
     -- Отделение  выдвинулось на этот бугорок и  попало под огонь  пулемета
противника, -- сказал Федько, обращаясь к нам. -- Кто из вас  подаст команды
и поведет отделение?
     От неожиданности  и удивления многие оцепенели. Подождав довольно долго
и не дождавшись охотников, Федько улыбнулся:
     Что,  товарищи  командиры  дивизий,  видно,  не  так  просто  и   легко
командовать отделением, как иногда кажется?.. Товарищ Ковалев, -- сказал он,
обращаясь ко мне, -- по старой дружбе выручай меня, командуй отделением.
     Пулемет на позицию! -- скомандовал я. -- Огонь! Отделение, в укрытие за
мной!.. А  дальше я,  используя удобный подступ,  поведу отделение и  атакую
пулемет противника, -- закончил я.
     -- Правильно. Спасибо, -- сказал Федько. -- Итак, ус-
     ловимся,  --  обратился  он ко всем командирам.  -- Наша группа  -- это
отделение или взвод, в зависимости от задачи. Назначенный командовать подает
команды, а группа соответственно выполняет их. Никаких рассказов о характере
действия, все ваши команды и решения подтверждаются действиями группы. После
занятий -- короткий разбор. Всем понятно? -- закончил он.
     --  Понятно!  --  далеко  не  единодушно  и  без особого  воодушевления
ответила группа.
     Федько улыбнулся.
     И  начались наши  двухнедельные,  для многих  весьма  тяжелые  занятия.
Каждый день мы решали много задач, сперва за отделение, взвод и  роту, потом
за батальон, полк и  дивизию.  Мы совершали марш-броски, длинные перебежки и
переползания, атаковали высоты и  форсировали вброд  речки. Командующий, как
руководитель занятий, был всегда с нами.
     Порядок выдерживался такой: в  8  часов утра  после завтрака --  начало
занятий, в 13 часов -- перерыв. Тут все собирались к машине командующего, из
нее  извлекались  ящик  с  бутербродами,  лимонад.  Уничтожая  все  это,  мы
продолжали обсуждать то или другое положение.
     "А как  бы вы поступили, если  бы вдруг..."--давая новую вводную  уже в
знакомой  обстановке или ставя совершенно новую задачу, обращался к  кому-то
из нас командующий. И,  наскоро проглотив  бутерброд,  приходилось принимать
решение.
     После  перерыва  занятия  продолжались  до 18,  а  то и  до  20  часов.
Возвратись  в  город,  проголодавшиеся  и  усталые,  мы  наскоро  обедали  и
заваливались спать.
     На второй день кое-кто  сказался больным.  Но командующий был  весьма к
ним внимателен, сам заботился об оказании им врачебной помощи, находил время
посещать их вечером и, как  правило, за один  день ставил  их в строй. Редко
кому   удалось   "проболеть"   пару  дней  при  таком  внимании  со  стороны
командующего.
     К концу сбора все восхищались простотой, опытностью, отличными знаниями
и большой трудоспособностью нового  командующего.  Мало того,  что он  целый
день проводил с нами, он  еще  несколько часов расходовал  на  подготовку  к
занятиям. Надо полагать, что хотя бы 2--3 часа он уделял и текущим делам.
     За две недели мы приобрели много полезных навыков, узнали немало нового
об  организации и  проведении  занятий.  Для многих  из  нас эти  сборы  под
непосредственным  руководством  командующего были  весьма интересной и очень
поучительной школой.
     В последний день  занятий, перед  возвращением с поля в  город,  Федько
собрал нас у своей машины и сказал:
     -- Ну, товарищи, все мы  видели, чему  и как теперь учить войска. Я был
свидетелем ваших стараний и уверен, что вы все это  усвоили. Завтра уезжайте
в войска  и приступайте к работе. Я скоро буду у вас и посмотрю, как  у  вас
идут дела. Если у кого есть  ко мне  неотложные служебные вопросы,  заходите
завтра".
     Обучая  таким  образом командный  состав и  штабников, И. Ф.  Федько за
время  командования  Кавказской Краснознаменной армией  дал  личному составу
много  необходимых  знаний  и  значительно укрепил  военную  и  политическую
подготовку в Закавказском военном округе.
     Обширные  военные знания,  богатый боевой опыт, простота в обращении  с
подчиненными вызвали уважение к командующему у всех знавших его.
     Один из штабных командиров рассказывал:
     "Пришел я к нему  с докладом и только начал:  "Разрешите доложить", как
он  перебивает меня: "Нет, разрешите вас спросить" -- и ведет меня  к карте.
Обрисовал тактическую обстановку  и  говорит: "Вы  -- командир полка.  Какое
решение примете в этой  обстановке?" Ну, я от  неожиданности подрастерялся и
напорол всякой чепухи, а  командующий терпеливо слушает,  поправляет меня, и
так мы  с ним целый час тактикой занимались. А потом он  говорит мне: "Вижу,
что вы слабо знаете эти вопросы. Чтобы  не  пришлось краснеть перед другими,
вот,  прочитайте  эти  материалы. К  следующему  разу подготовьтесь,  я  вас
спрошу..." Так что теперь  у  нас  в штабе  такой порядок: не только  бумаги
готовим командующему, но и сами готовимся, когда идем на доклад.  Приходится
теперь и дома заниматься, и вообще, мы каждую неделю один день учимся".
     Когда  я рассказал  об этом  разговоре Ивану  Федоровичу,  он,  смеясь,
заметил:
     -- Теперь с мелочами ко мне не ходят. Бывало, зайдешь утром в приемную,
а там  целая  толпа начальников с  папками. Каждый старается  показать  свое
рвение.
     А теперь  приходится вызывать тех, кто нужен.  Все  мелкие  вопросы мои
штабисты  стараются решать сами. А это и  мне  хорошо, и им полезно.  У меня
больше  времени для  работы  в войсках,  а они  начали совершенствовать свои
командирские знания.
     О том, как умел Иван Федорович разобраться в самых сложных человеческих
отношениях, рассказывал один командир части:
     "Одно  время плохо мы  стали жить с  женой. Без причины  ругаемся, один
другому ни  в  чем  не уступаем. Я начал выпивать, жена еще больше ругается.
Дошло до того, что  я запустил службу, часто  уезжал без дела  в город и там
пропадал  по два дня. Однажды я приехал в город и не успел еще "зарядиться",
как меня  нашел  комендант города и  повел к командующему. "Ну, -- думаю, --
будет мне баня за дела  в части". Но Федько так спокойно спрашивает меня: "А
ну-ка, товарищ,  расскажите,  почему вы начали  пить?  Вы  же до этого  были
хорошим командиром". Я  начал говорить о ненормальной семейной  жизни.  "Что
же, у вас  жена  плохая?" --  спрашивает он,  а я чувствую, что о жене-то я,
собственно говоря, ничего плохого и сказать не могу. "Вообще, --  бормочу,--
жена виновата". "Хорошо! Спросим теперь у нее". И позвонил. Вдруг входит моя
благоверная, а Иван Федорович спрашивает ее: "Скажите, Анна Ивановна, почему
вы недружно  с мужем живете? Что, муж у вас плохой?" "Нет, -- отвечает жена,
--  муж у  меня хороший, только пить начал, а я  не знаю,  как с ним в  этом
случае поступать". Так мы  оба и не могли объяснить  командующему, почему мы
недружно живем. "Ну, раз вы никак не можете найти причину ваших неурядиц, то
идите вот  в  эту  комнату и поговорите между собой, а через час  зайдете ко
мне",  --  сказал  Федько.  Ясно  нам было  одно, что  подраспустились  оба.
Перестали с  уважением относиться друг к другу. Стыдно нам  стало,  что наши
семейные дела стали предметом разбирательства у командующего.
     Через час Федько позвал нас в кабинет. "Ну как, все  выяснили, обо всем
договорились? Или дальше будем разбираться, кто виноват?" -- спросил он.
     В один  голос мы с женой заявили, что просим нас извинить за глупость и
отпустить  домой. "Ну  нет, теперь я вас  должен наказать, -- смеясь, сказал
Иван Федорович. -- Поедем ко мне  обедать". И увез нас. И обедали мы у него,
и очень хорошо провели вечер. "Забудьте вы все, что было между вами плохого,
-- напутствовал нас  командующий. -- А вы, Анна Ивановна, если  увидите, что
дело доходит до скандала, забирайте  своего мужа и приезжайте к нам обедать.
Будем всегда рады вас видеть".
     Часто мы в семье вспоминаем этот обед. Много лет прошло с  тех пор,  но
иногда и сейчас, если  кто-нибудь из нас разворчится, то  другой спрашивает:
"Ты что, собираешься на обед к Ивану Федоровичу?" И сразу становится неловко
и стыдно, и снова в семье надолго устанавливаются мир и покой. Вот какой был
человек! До всего доходил и на все находил время и добрые слова",-- закончил
свой рассказ командир.
     25 марта  1932  г.  последовал приказ  'РВС  СССР, которым  командующий
войсками Кавказской Краснознаменной армии Федько Иван Федорович освобождался
от  занимаемой  должности  и  назначался  командующим войсками  Приволжского
военного округа.
     Снова тяжелый военный труд.  И здесь, в Поволжье, надо  было налаживать
боевую  и политическую  подготовку войск  округа. В  это время Красная Армия
начала   оснащаться  отечественной   боевой  техникой.  Перед   командным  и
политическим составом встала  задача  освоить эту  технику и обучить  бойцов
обращению с ней.
     Шел  1933 год,  год  15-летия  Красной  Армии. В эту славную  годовщину
командующий Приволжским военным  округом  И. Ф. Федько, подытожив достижения
войск  округа,  23 февраля выступил со статьей "Пятилетка и Красная Армия" в
областной  газете  "Волжская  коммуна".  В  этой  статье  он охарактеризовал
достижения Приволжского военного округа и всей Красной Армии.
     "15-я  годовщина РККА особенно знаменательна в свете  итогов пятилетки.
Энгельс  в "Анти-Дюринге"  писал:  "Ничто не  зависит  до  такой степени  от
экономических условий, как  армия и  флот.  Вооружение, состав, организация,
тактика  и  стратегия  находятся  в  прямой  зависимости от  данной  степени
развития  производства  и  средств  сообщения".  Это   положение   марксизма
прекрасно можно проверить на примере нашей  Красной Армии. Красная  Армия за
период  первой  пятилетки  получила  сложную  современную  военную  технику,
построенную на наших заводах из советского сырья. Танки, самолеты, на-
     вые типы пушек  и пулеметов, радиоаппаратура, инженерные средства  и т.
д.   по   своему   качеству   не   уступают   лучшим   образцам   вооружения
капиталистических армий...
     ...К 15-й годовщине  Красная Армия  пришла оснащенной могучей техникой,
крепкой  и грозной для  своих врагов.  Это могучая техника  выкована героями
эптузиаста-ми -- ударниками  первой пятилетки на заводах, фабриках, совхозах
и   колхозах   нашей   необъятной  страны.   Эта  крепость   Красной   Армии
сцементирована ленинской партией, ее генеральной линией...
     ...На   растущую   угрозу  новой   интервенции   со  стороны  гибнущего
капитализма Красная Армия  в лице ее  бойцов,  командиров и  политработников
отвечает еще  большими темпами в деле укрепления боевой мощи Красной  Армии,
не забывая ни  на  минуту  о своей великой  ответственности перед трудящимся
народом   Советского  Союза  за  неприкосновенность   советских  границ,  за
оборонное   обеспечение   второй   пятилетки   построения  социалистического
общества" {"Волжская коммуна", 23 февраля 1933 г.}.
     В частях Приволжского военного округа широко развернулась физкультурная
работа. Округ сумел выставить команду  для участия в спортивных всеармейских
соревнованиях в Москве.
     Командующий  уделил  большое  внимание  подготовке младшего  командного
состава,  повышению  их   квалификации,  лучшему  обеспечению  школ  младших
командиров  методическими и  учебными пособиями, образцами  новой техники. В
результате  младшие  командиры Приволжского военного  округа  заняли  первое
место   в  соревновании  между  другими  военными   округами   по  боевой  и
политической подготовке.
     24  октября  1933 г.  И.  Ф.  Федько  получает назначение на  должность
помощника командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армией {ЦГАСА,
ф. 37837, оп. 4, д. 40, л. 487.}.
     На Дальнем  Востоке  была тревожная обстановка. Японские  империалисты,
оккупировав  Маньчжурию,  готовились  к  нападению  на  СССР.  Надо  было  в
кратчайший    срок    повысить    боеготовность    Особой    Краснознаменной
Дальневосточной армии. Командующий ОКДВА Василий Константинович Блюхер нашел
в И.  Ф.  Федько хорошего  помощника.  Эти два  выдающихся  военачальника не
жалели сил для укрепления военной твердыни на Дальнем Востоке.
     Когда  в  марте 1934  г.  в Беринговом проливе  случилась катастрофа  с
ледокольным пароходом  "Челюскин", И. Ф.  Федько  был назначен  заместителем
председателя комиссии по спасению челюскинцев и отдал  этому делу немало сил
и времени.
     Летом  этого же года И. Ф. Федько приказом  Наркома обороны СССР от  20
июля  назначается  командующим  Приморской группой  войск  ОКДВА  {ЦГАСА, ф.
37837, оп. 4, д. 52, л. 475.}.
     В марте  1936 г. под  непосредственным  наблюдением  В.  К.  Блюхера  в
Приморье,   в    труднопроходимой   горнолесистой   местности,   проводились
общевойсковые маневры. Разработал  план маневров и руководил ими командующий
Приморской  группой  войск  И.  Ф.  Федько.  Несмотря  на   сильные  морозы,
бездорожье, глубокий снег,  отсутствие на  сотни верст поселений, в  частях,
действующих  на маневрах,  особых происшествий  не было. Командиры  и  бойцы
действовали слаженно и умело. Части Приморской группы войск  И. Ф. Федько за
успехи  в  боевой  и  политической подготовке  получили  благодарность В. К.
Блюхера. В приказе командарма отмечалось:
     "Зимние  тактические  учения войск  Приморской  группы,  проведенные  в
горно-лесистой местности,  войдут в  историю боевой  учебы ОКДВА как одно из
крупных и поучительных достижений. Ни бездорожье, ни крутые сопки, ни лесная
чаща, ни глубокий снег не смогли сдержать  боевого  порыва войск.  Последний
день  учений  был  особенно  трудным. Дикая метель, холодный  резкий  ветер,
обильный снегопад намного увеличили и  без  того большие  трудности. Но и  в
этих условиях,  при ночевках вне  населенных пунктов, в лесу  и  сопках, все
бойцы и командиры показали  высокую  способность вести бой  в столь  сложной
обстановке,  проявили исключительную  выдержку,  твердость  характера,  силу
воли, героизм и отвагу" {Газета ОКДВА "Тревога", 28 марта 1936 г.}.
     Наряду  с тяжелыми  природными  условиями  в  Приморье  действия  войск
осложняли натянутые отношения с японцами. Во время маневров один из японских
отрядов,  желая  спровоцировать  вооруженное  столкновение  и вызвать  более
широкий  конфликт, самовольно  перешел границу и открыл  огонь  по советским
пограничникам. После жаркой схватки налетчики не  выдержали удара  советских
воинов  и  убрались за  кордон. Вскоре  они,  перегруппировавшись, перешли в
наступление  и  заняли высоту  Безымянную. Однако и  на  этот  раз они  были
отброшены  с высоты  подошедшими частями  Красной  Армии. На  границе  стало
тревожно. Пограничные конфликты следовали один за другим. В. К.  Блюхер и И.
Ф.  Федько  постоянно  держали войсковые части  ОКДВА  и Приморской группы в
полной боевой готовности.
     В мае  1937  г.  И. Ф. Федько назначается командующим Киевским  военным
округом,  а  25  января 1938 г.  командарм 2  ранга  Иван  Федорович  Федько
назначается  заместителем Народного  комиссара  обороны Союза ССР {ЦГАСА, ф.
37837, оп. 4, д. 164, л. 108.}.
     23 февраля  1938 г. Советское правительство наградило  Ивана Федоровича
орденом  Ленина. В  приказе  Народного  комиссара  обороны по  этому  поводу
говорилось, что командарм 2 ранга И.  Ф. Федько награждается за  проявленное
им  мужество и  самоотверженность  в боях с врагами  Советской власти  и  за
выдающиеся  успехи  и  достижения  в  боевой,  политической   и  технической
подготовке  частей  и   подразделений  Рабоче-Крестьянской   Красной  Армии.
Одновременно И. Ф. Федько награждался медалью "XX лет РККА".
     Через пять дней, 28 февраля 1938 г., приказом Наркома обороны в связи с
20-летием  Рабоче-Крестьянской  Красной Армии и  Военно-Морского Флота И. Ф.
Федько  присваивается воинское  звание командарма 1  ранга {ЦГАСА, ф. 37837,
оп. 4, д. 162, л. 286.}.
     Умер Иван Федорович Федько в 1939 году.
     Память о выдающемся  военачальнике  Красной Армии навсегда сохранится в
сердцах советских людей.




     Обертас Иван Лукич
     Редактор подполковник Козлов Ю. П. Художник Иванов Б. С. Художественный
редактор Голикова А. М. Технический  редактор Лесова Т. А  Корректор Штынова
С. Н.
     Г-34339
     Сдано в набор 28.9.72 г.
     Подписано к печати 24 1.73 г.
     Формат бумаги 84х1081/з2
     печ. л. 51/4 усл. печ. л. 8,82, уч.-иэд. л. 9,068
     Типографская бумага No 1
     Тираж 50 000 экз.
     Изд. No 2/3045
     Цена 43 коп. Зак. 316
     Ордена Трудового Красного Знамени
     Военное издательство
     Министерства обороны СССР
     103160, Москва, К-160
     1-я типография Воениздата
     103006, Москва, К-6
     проезд Скворцова-Степанова, дом 3
     Обертас И. Л.
     0-13 Командарм Федько. М., Воениздат, 1973.
     165 стр.

     В популярном историко-биографическом очерке рассказывается  о жизненном
пути  и   боевой  деятельности  известного  советского  военачальника  Ивана
Федоровича Федько, чей полководческий талант,  мужество и  воля к победе над
врагами наиболее ярко проявились в годы гражданской войны.
     От солдата-пулеметчика  до  командарма  1  ранга, заместителя Народного
комиссара обороны СССР -- таков путь И. Ф.  Федько,  награжденного за боевые
заслуги перед Родиной четырьмя орденами Красного Знамени.
     Написанная  на основе архивных  документов и воспоминаний соратников И.
Ф.  Федько, книга иллюстрирована фотографиями  и  рассчитана на широкий круг
читателей.

Last-modified: Mon, 30 Oct 2006 06:01:27 GMT

Оцените этот текст: