т у нас таких книжек... сам докопался... . ... но что же тогда получается, товарищ майор? выходит, что на деле самые священные понятия, с которыми мы выросли - революция, Советский Союз - ценности мнимые? что это всего лишь выдуманные кем-то громкие слова, деревянные, ничего незначащие божки, и мы покорно поклоняемся им, как темные язычники?.. ...нельзя же так! великая страна, а мы ругаем еЈ! смешиваем с грязью... в который уж раз всЈ повторяется! во что же верить, если мы всЈ время торопимся отречься?!! Мучительно-болезненный процесс происходил в сознании Шарагина. Видимо, до обещанных перемен в Союзе что-то сначала должно было переломиться в душе человеческой, в сердце. Рушилось. Постепенно, но рушилось. Если честно, ведь и у самого Шарагина уже ни раз теснились мысли, схожие с высказываемыми майором суждениями (или ему только так казалось теперь?), но официальная пропаганда твердила обратное, и спорить с ней открыто Шарагин никогда бы не додумался; не бунтарем он был по натуре своей, потому как на первом плане для него стояли с детских лет усвоенные незыблемые ценности социалистической родины, и вести под ними подкоп означало бы в очень скором времени потерять их вовсе. Он легко различал и положительные и отрицательные моменты такой веры, но он принял однажды присягу, как отец, как дед, как прапрадед, присягнул на верность и слово своЈ нарушать не намеревался, а уж тем более низвергать те понятия, на которых выстроен был весь привычный мир. Однако, некоторые слова и рассуждения Геннадия Семеновича имели сильное воздействие, и Шарагин, лежа ночью в постели, поглядывал в сторону спящего майора, и переживал, терзался: ...без свобод мы начинаем задыхаться, но и слишком много свобод для России - не смертельная ли угроза? разве я, разве мы способны, научены жить без ограничений?.. ...солдат ведь надо держать в ежовых рукавицах, иначе забалуют... и мы привыкли жить при твердой власти, привыкли к жесткости... привыкли, что над нами стоит царь, монарх, диктатор, генеральный секретарь, привыкли жить ради великой идеи, не ради себя, ради России, кто как это понимает... значит, пришло время поменять и это? каждый будет жить, как захочет... но тогда не будет никакого порядка... никогда не будет России!.. разве в армии такое возможно? нет! а у России получится?.. без строгости и порядка?.. ...дай людям возможность выбирать, отними единоначалие - так тут же пойдЈт деление на наших и не наших! а ещЈ и междоусобица начнЈтся! как в гражданскую... и снова брат на брата пойдЈт?! дай только волю - всЈ перевернЈт лавина чувств и эмоций, без меры, без головы всегда действуем, рубим с плеча, не умеем вовремя затормозить... ...однако, если мы уже допустили перемены в мыслях, через это наступит разочарование и соблазн в очередной раз перестроить жизнь... а надо ли?.. ...плохо всЈ... да, плохо... а всЈ ли на самом-то деле так плохо?.. ...да какая, по большому счЈту, разница, самодержавие у нас, или диктатура пролетариата, или культ личности, или развитой социализм? главное, чтоб страна оставалась мощной державой, чтоб уважали еЈ, за силу и дух, чтоб побаивались враги!.. Долго не выходило случая продолжить тему. Процедуры, обследования, да и подходящего настроения у майора Черткова не было, - он увлеченно обхаживал сестричек. Шарагин терпеливо ждал. - Что мы вечно рвЈмся за пределы собственных границ? - досадовал майор. - На запад, Европу завоевывать? Что у нас - миссия какая-то тайная? Возносимся, зазнаЈмся? От имперских амбиций - к перманентным революциям. О собственной душе думать давно пора. Хватит разбазаривать русские силы. ВсЈ о других печЈмся, правдоискательством увлекаемся. С обрыва, с головой да в омут, лишь бы за правду пострадать! Ведь никто никогда спасибо не скажет! Навязанная дружба всЈ равно рано или поздно в тупик зайдЈт. Навечно под нашим присмотром не останутся соседи. Вырвутся... Венгрия, Чехословакия, Польша... А сколько земель собрали вокруг себя за прошедшие века! Средняя Азия, Прибалтика, Кавказ! И хватит. А за спиной у нас - целый материк. Сибирь! Нераспаханная, непокоренная, нескончаемая! Ты бывал в Сибири? - Шарагин кивнул. - Совсем забыли о ней. Лежит себе и лежит. Наша же! Не отнять! И воевать не надо. Строить, осваивать. Он всЈ понимал, и, казалось, предвидел многое. Догадывался, что ожидает Россию, и лучшего желал стране. Надеялся, что здравый смысл восторжетсвует, верил в скорые перемены, и при всЈм при этом, удивительно, но как-то вновь и вновь проскальзывало у Геннадия Семеновича в разговоре, что, несмотря на выверты российской истории, несмотря на все перегибы, на всю тупиковость ситуации, ... так и сказал: "тупиковая ветвь человечества"... вслух и не произнесЈшь во второй раз... ..."и в Афгане зашли в тупик, и вся страна зашла в тупик..." мы ни в коем случае не должны вновь, как в семнадцатом, всЈ разрушать. - Не пойдЈт это на благо отечества. Только постепенно перестраивать. Обновлять. Весь мир пойдЈт нам навстречу. И мы пойдЈм навстречу, - мечтал майор. - Медленно, но верно. У России всегда был свой путь. Надо его снова нащупать. И где-то посередине встретимся. Перемены сами собой придут. Уже не за горами. Главное - знать, чего хочешь достичь. Видать, накипело у майора, видать, не с кем ему было раньше делиться. - Мы, видите ли, решили, что умней всех! - переживал Геннадий Семенович. - Мы решили, что возьмЈм, да и построим райскую жизнь. Взяли и запросто отрезали от мира одну шестую часть, и долго удивлялись, почему эта часть самостоятельно не выживает. Сколько ж лет прошло, сколько крови пролили, прежде чем осознали, что невозможно построить рай на грешной земле. Написано ведь в Библии, что рай создан для праведников, для людей блаженных, что рай ждЈт людей праведных после, а не во время жизни. А мы, как всегда, замахнулись на невозможное, мы решили, что сумеем надуть Боженьку. Но не тут-то было! Он всЈ видит, Он не простил нам эту затею! - Выпалил, и тут же Афганистан притянул: - И как же мы допускаем, что вольны чужую судьбу определять, коли собственную выправить не можем? Взгрустнулось после всего сказанного и услышанного. - А вы крещЈный, Геннадий Семенович? - КрещЈный. - И в Бога веруете? Не понравился майору вопрос. Поморщился, покривился. Вероятно, не следовало, влезать в частности, в личное, допытываться, кто во что верит. Одно дело политика, другое - вера. Сообразил Шарагин, да поздно. А майор, помолчав, вновь заговорил о России, только уже совсем древней, он явно искал новый пример, чтобы рассуждения свои сделать доказательней, и, зачерпнув из прошлого, хотел провести аналогию с современными событиями, показать, что история повторяется, и, несмотря на это: - ... всегда люди ведут себя одинаково, выводов не делают. Помнишь, кто Русь крестил? - Владимир. - А как он долго решался! Колебался! Говорил майор долго, и удивлялся Шарагин его складной, почти книжной речи... ...НелЈгкий выбор предстоял князю. И кто б мог предположить, насколько судьбоносный! Что вдохнЈт своим решением Владимир в Россию душу... Казалось, что тут сложного? Ведь прежде наметила путь княгиня Ольга. ...бабка раньше покрестилась...и первой в царство небесное от Руси взошла... Уже растекались по Руси идеи христианства, уже церкви первые стояли, но никак не принимал народ богооткровенную религию, ибо сильна была власть язычников. Заставляли самоуверенные жрецы кланяться деревянным идолам, оскверняли землю подношениями праотеческим бесам. Ждала Русь своего крестителя. И вот он явился. Заговорил в сердце Владимира Христос. ...тяготили грехи совесть язычника... ...широкая русская натура - типичный русский темперамент... ...кидаться от одной крайности в другую... ...то неистовый знаменосец язычества - то смиренный христианин... Но требовалось всЈ взвесить! Русь - как невеста на выданье. Главное, не просчитаться! Ведь на всю жизнь, навечно! ...ставил кумиры вдоль Днепра и Волги, чтоб облегчить душу, да только не доставляло это покоя - душа тянулась к свету и миру... Разные послы приходили к Владимиру, в ноги кланялись, предлагали: "Прими наш закон". Немцы приходили, болгары магометанской веры. И хазарские евреи приходили, иудейскую веру пытались навязать князю. Выслушал и таких Владимир, да спросил под конец, где, мол, их отечество. Отвечали ему, что в Иерусалиме, правда, добавили, что Бог в гневе на них, и за грехи многочисленные рассеял по всему свету... Вспылил тут Владимир, да быстро остыл, и уже с усмешкой заключил: "И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других?" "Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества...." А после остальных пришли греки, и бранили другие законы, и только свой восхваляли. Мудро рассуждали греки, заслушаешься! Рассказывали о другом свете. Если кто, говорили греки, перейдЈт в нашу веру, то после смерти вновь восстанет и не умрЈт уже вовеки. Если же иную веру исповедуешь, то гореть тебе вечно на том свете в огне. ...эта версия - для сказочных преданий... ...для себя он уже давно решил... Что выбрать? Ведь каждый заманить пытается, выгоды разные сулит! ... обратился он к вере не по подсказке посольств и рассказов собственных мужей, а по внутреннему побуждению... ПошЈл тогда князь за советом к старцам да к купцам знатным, повидавшим разные края. Своего никто никогда не бранит, лишь нахваливает, отвечали ему. А посему вели верным людям пойти в далЈкие страны да разузнать подробно, какая у кого служба и кто как служит Богу. ...да дружину он свою хотел убедить!.. самых близких удержать при себе... ...после всех злодейств, после безмерно жестокого братоубийства и блуда, после всех поганых дел, воспламенел князь любовью Христовой и разум в него вселился... ..."я - убежден, теперь вы пойдите и убедитесь"... Поручил тогда князь к болгарам идти, про ислам узнать. И, придя, увидели, что вино они не пьют, и свинину не едят, что совершают никому не нужное надругательство над собой - обрезание, и что стоят в храме в поклоне, а главное - нет в них веселья, ни капельки, и радости в глазах никакой нет, только печаль на лицах. Да ещЈ поди разбери их арабские загагуленки! И терпят они всЈ ради того, чтобы по смерти вознаграждение получить. Беднякам, якобы, богатства обещаны по смерти, и всем творить блуд с женами разрешено будет. Не приглянулись такие условия князю. ...неполной жизнь будет в такой вере... слишком много запретов... Послал тогда людей своих Владимир к немцам. Побывали и у немцев, но не пришлась по душе служба их церковная, и про прегрешения папские прознали, невольно отвернЈшься. И отправились тогда к грекам. В Царьграде для послов русских сотворили праздничную службу, кадила зажгли, хор запел. Поражены остались люди Владимира красотой храма, очарованы литургией, восхищались благолепием богослужения и сладостным пением. Радость небывалая объяла послов русских, и разобрать не могли, на земле ли они, или на небесах. По душе им пришлось увиденное, полюбилось такое служение Богу. И когда возвратились, рассказали при всей дружине, ..."при дружине"! вот оно! чтоб войско против командующего не взбунтовалось!.. что в разных краях побывали, и разные службы повидали, но красоты не увидели. Но когда пришли к грекам, повели их туда, где служат Богу своему греки, почувствовали они, что будто на небе вдруг оказались. Потому что пребывает в тех храмах Бог вместе с людьми! Главное же, передали князю свидетельства о том, как страдал Спаситель, и как восстал из мЈртвых, и возвестил свет народам. ...уразумел суету идольского заблуждения... ...религиозный переворот совершил!.. ...и кто? бывший неистовый фанатик!... ...защитник национальных божков!... ...и вдруг кинулся искать истинную веру... ...к Христу обратился... Наставляли князя старцы умные: пора и нам прекратить приносить напрасные жертвы истуканам, да обратиться от богов деревянных ...ложных... бездушных... к Богу Живому, Истинному, дабы очистила вера новая сердца людей. Ибо Бог, сотворивший земли и небеса, повелевает людям покаяться в содеянных грехах, и уже назначен тот день, когда будут все Им судимы, и будет воскресение из мЈртвых. ...сколько боролся с христианами! кровь христианскую пролил... ...заблуждался?.. ...прозрел?... ...подобно тому, как чудесным образом превратился Савл в Павла?... Истинно говорено! Ведь явился Господь апостолу Павлу, открыл ему замысел, и напутствовал идти к язычникам, дабы обратились они от тьмы к свету. "Итак, да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат". Значит, судьба! Решено! И станет когда-нибудь Русь такой же могущественной, как Византия! С Божьей помощью! Права была княгиня Ольга. Крестил сперва Владимир сыновей. ...выходит, сам уже крещЈн был... Пример показать! Хватит возвеличивать Перуна, нечего угождать богу войны! Настрадались через него! И жрецов-волхвов, что вечно науськивали против христиан, припугнул, чтоб не смущали народ. Народ поймЈт, поддержит князя! Непременно! Доколе будем жертвы приносить ничтожным деревянным истуканам?! Отныне с нами - Христос! ...и возлюбил невидимое и устремился к небесному... ...другие властители видели, как святые мужи возвращали здравие больным, как мертвые воскресали - и не веровали, а он - уверовал... ...воссиял в его сердце разум и возжелал он сердцем христианином стать и землю свою обратить в христианство... И велел Владимир избавиться от выставленных на видных местах в городе языческих идолов, дабы показать народу их ничтожество, и изжить идолослужение на Руси. ...после того, как сам же наставил кумиров на холмах вдоль Волги и Днепра... И поспешили преданные люди уничтожать идолов: рубили их на части, насмехались над тем, во что сами недавно ещЈ верили, и во что предки их верили, кололи идолов острыми мечами, жгли. ...как легко мы отрекаемся от прошлого!.. сегодня - любо, а завтра - прошла любовь, остыли, прозрели и отреклись, и готовы нещадно бичевать то, во что, казалось бы, свято верили... Самого же главного, громовержца Перуна, серебряно-голового, златоусого, привязали к хвосту лошади и потащили с горы, и при этом колотили идола палками. А кое-где уже и других божков избивали палками: Волосу досталось, Дажьбог пострадал, и Стрибог, и Хорс - всем попало. И делали это вовсе не потому, что дерево могло что-то чувствовать, а на поругание бесу, который этими идолами прельщал людей. ...и так запросто низвергли громыхавшего на огненной колеснице Перуна... сколько лет приносили ему жертвы... Поволокли Перуна к Днепру, и собравшийся простой люд плакал, глядя на это зрелище. ...к слабому да униженному русское сердце тянется... Когда же Перуна спустили в воду, и он поплыл по течению, долго бежали по берегу верные слуги и следили, чтобы не пристал деревянный истукан к берегу, чтобы миновал пороги, а если случалось, что застревал он, так ногой его пихали, палкой толкали к середине реки. ...а ведь мы до сих пор наполовину язычники... скифы... разжигаем костры и приносим жертвы деревянным богам... и так легко предаЈм их потом... Одни не торопились креститься, будучи упорно привязанными к старой вере, другим же просто необходимо было время, чтобы свыкнуться с верой новой, чтобы пойти на крещение искренно и в радости, а не в сомнениях и печали. Были и такие, что вовсе заупрямились, отшатнулись от князя, поперЈк воли его мыслить задумали. Повелел тогда князь всем некрещЈным у реки собираться, и пригрозил, что кто не явится будет считаться противником. И отправились люди к реке. И рассуждали они так: "Не приняли бы князь и бояре новую веру, не будь она хороша..." Но не все пошли за князем по доброй воле. Собрались у реки некоторые и по принуждению. И лишь немногие, самые преданные деревянным идолам, не явились на крещение вовсе, либо заперлись в домах и не открывали посланным собирать людей дружинникам, либо, опасаясь немилости княжеской, бежали в леса и степи. ...так кто же всЈ-таки прав? тот, кто сбежал или тот, кто крестился?.. кто позднее страдал за веру и сохранил старый обряд или тот, кто отрЈкся и принял новые порядки? кто мечтал освободить народ от самодержавия и построить новое общество или тот, кто сражался против революции и верил в царя? кто недоволен Советским Союзом и думает о том, как разрушить его или кто видит в нЈм великую державу?.. Пришедшие же на крещение зашли в воду, и стояли. Одни по шею, другие по грудь. И взрослые держали на руках младенцев. А священники на берегу читали молитвы... И воздвигли на высоком берегу Днепра крест. Приняла Русь Православие. На веки вечные!.. Пока слушал рассказ майора, возникла у Шарагина мысль, ...совершенно и безусловно нелепая и бредовая... что совсем не к нему обращается майор, и, в отдельные минуты разговора, даже казалось, что вообще в природе нет и не было никакого майора Черткова. ...и вовсе я не в Союзе, а по-прежнему в Кабуле... Показалось Шарагину, что сидит он сам по себе отрешенно на скамейке, а до него доносится чей-то откровенный разговор. ...или даже, что и госпиталя нет, и ранения никакого не было... это мы с Епимаховым говорим, спорим... - Мало быть крещЈным, - тем временем рассуждал Геннадий Семенович. - Надо ещЈ и жить соответственно. Лет пятьсот ушло, пока научили мужика в церковь ходить, а не идолам поклоняться, да христианской сущности придерживаться. Крестили Русь, кого - насильно, кого - по доброй воле, а грешить-то люди не перестали, не испугались Бога обманывать. Бог милостивый, Он всЈ простит! Видишь ли, Олег, я считаю так: по причине того, что решили Боженьку мы надуть, и наказаны мы. И ещЈ многие годы будем наказаны! Грехи не так-то просто замаливать. Мы виноваты уже хотя бы потому, что решили возвыситься над Богом, что поверили в сладкие речи. Целый народ, великий народ попутал бес и завЈл в тупик. ...когда только это произошло? когда мы оступились?.. ...видимо, наша страна никогда не увидит счастья, потому что она расположена где-то на задворках рая... - ...мы верим в возможность лучшей жизни, тянемся к ней, мечтаем, что дети наши доживут до светлых дней... Только светлые дни никогда не придут, а если случится чудо, и они наступят, жить в этой лучшей жизни мы не сможем... Разве уместится русская душа, мятежная и неустроенная, в рамках любви и согласия? ...безнадега какая-то... Под конец разговора майор Чертков явно устал, почти охладел к теме. Иные мысли теперь занимали его. Он посматривал на госпитальный корпус, ждал кого-то. ...понятно, кого... И вот по дорожке уже направлялась к ним пухленькая, с короткой стрижкой медсестра. Она иногда заходила на их этаж, и Геннадий Семенович с ней шептался, а сестричка кокетливо хихикала. ...милашка, только ногти грызЈт... Майор тут же словно воспрял духом: - Однако, друг мой, жизнь была бы пресной и малопривлекательной, не будь в ней Бога и дьявола, добра и зла, рая и ада, не будь любви и ненависти. Тогда бы и русские люди на свет Божий не рождались! Ну, бывай, в следующий раз договорим... x x x И вот госпиталя, где его резали, штопали, обследовали, где он ждал, что сживЈтся, срастЈтся рана, где колдовали над ним медики, позади. ...столько мучений, столько встреч, дум, а пролетело, как один день, как одна минута... словно и не было ничего, а привиделось во сне... Он неторопливо двигался по улицам большого незнакомого города. ...госпиталь - опасная штука, слишком долго лежишь на кровати, и слишком много мыслей приходит в голову... вообще, для военного человека любое безделье смерти подобно... солдата надо от подъЈма и до отбоя гонять, чтобы не распускался, офицера тоже нельзя оставлять без дела - либо сопьется, одичает без внимания и приказов, либо, как у меня, борзость во взглядах и суждениях появится... То, что давалось раньше, в мирной жизни, так просто, что не раздражало, нынче выпирало и напрягало. Усматривал теперь Шарагин мельчайшие изъяны, словно кусались они, словно тыкали в него чем-то острым. Забытые, некогда естественные, привычные реалии вновь окружали его: билеты в автобусе, запруды машин, много-много легковых автомобилей, ...и никакой боевой техники... толкотня, длинные очереди всюду, люди - замкнутые, хмурые, неприветливые. ...и все без оружия ходят... ...ни порядка, ни дисциплины, как солдатня, потерявшая армейский вид... ...хамство везде и всюду... - Гражданин! - схватил он за рукав расталкивающего всех в автобусе мужчину. - Куда вы лезете? Позвольте женщинам сначала пройти. - Да пошЈл ты... ! ...быдло, скоты!.. всем наплевать друг на друга... сами себе такое существование придумали... Он взял билет на поезд, перекусил в привокзальной забегаловке, зашЈл в гастроном. На входе, в уголочке, сбил прилипший снег с ботинок, потоптался, разглядывая прилавки через головы прущей, как лавина, отоварившейся толпы. Встал в кассу, чтобы выбить чек в хлебный отдел. Покупатели метались от одного отдела к другому, ругались с продавщицами, выстаивали очереди. ...мы всю жизнь проводим в очередях... когда кто-то привозит колбасу из большого города - праздник... это чем я занимаюсь сейчас... в нашем городе такого хлеба и такой колбасы не будет, а сыра вообще нет... правильно говорил Геннадий Семенович: нас научили гордиться рекордными надоями и большими урожаями, радоваться купленной по случаю туалетной бумаге или импортной обуви на размер больше собственного... в сраном Афгане шмоток и продуктов в дуканах было больше, чем в наших магазинах!.. нас научили прибедняться, и радоваться тому, что живЈм мы хоть чуть лучше, чем наши родители в голодные послевоенные годы, и нам об этом неустанно напоминают... сорок лет все трудности и проблемы на войну списывают... сколько можно?.. в наших людях совершенно нет чувства собственного достоинства... мы ругаем мир, в котором живЈм, все ругают, каждый человек в этой очереди, но ни один из них никогда ничего не сделает, чтобы изменить жизнь к лучшему... и я не знаю, как это сделать... прав майор, мы - народ, который совершенно не уважает сам себя... тогда кто же мы такие и куда идем?!! уж во всяком случае, не к светлому будущему человечества, не к коммунизму... Вспоминались то и дело слова майора Черткова: "Неправильно живЈм. Плохо живЈм. Пора всЈ менять..." ...смиряемся с любыми трудностями, терпим и выносим любые унижения, мы - рабы! в нас воспитали рабскую покорность... и я - раб системы, я буду служить этой стране до конца дней своих, и никуда не денусь... из этого круга не вырваться!.. Стоявший перед ним мужчина в сером заношенном пальтишке в одной руке держал сетку с продуктами, в другой - меховую шапку. ...лысеющие жидкие волосы, и остатки загара, или просто кожа смугловатая... как у того духа... ...я хорошо помню его со спины, духа, которого допрашивали разведчики, и Женька Чистяков помогал, подпалил ему зажигалкой бородку, она вспыхнула... ...ответный разбросанный пулемЈтный огонь состриг верхнюю часть дувала... куда ему было бежать? окружили... попалась, сволочь! дух знал, что его прикончат... и механик-водитель, которому оторвало ноги, и изувеченная фугасом бронетехника - его рук дело... или его смывшихся дружков... ...под рубашкой - следы от отдачи и ремня автомата... никаких сомнений!.. ...а он всЈ дурочку ломал, вертел головой туда-сюда, и Женька сказал: "тьфу, блядь, ещЈ один бестолковый обезьян"... Женька дал ему поджопник и дух проломил двухстворчатую дверь головой... и потом на четвереньках ползал... с окровавленной плешью... ...крестьянином прикинулся! тоже мне крестьянин! а кто же тогда из-за дувала стрелял? автомат запрятал, сука... Женьке сказали: теперь он твой, и Женька увЈл духа за дувал и прикончил... ...гены предков... дохристианская Русь... мужество в бою, воинская доблесть, красота подвига, и вдруг - коварство и беспощадность, жестокость нечеловеческая... отреклись от православия, и язычество тут же восторжествовало в нас... ..."за братана!" - сказал Женька, и выпустил вес рожок... и уши срезал... я не стал смотреть, ушЈл... ...как у этого мужичка уши у душка были... духу тому сколько лет-то было? как этому - где-то под полтинник... дух взрослый был, не ровня нам, двадцатипятилетним, в отцы бы сгодился... если бы не был духом... ...а ты, мужичок, не дух ли?.. нет, запах не тот... душары всегда одинаково пахнут, пахнут саманом, ружейным маслом, насваром и пылью "афганца", бедностью и болезнями, и не перепутаешь, запах у духов особенный, не выветривается... наши собаки их чуяли за версту... - Что ты меня нюхаешь? - заговорил мужчина. Шарагин уничтожающе, сверху вниз глядел на человека из очереди, будто и впрямь вычислил душка. Глядел не то, чтобы с ненавистью, глядел так, будто хотел ни с того ни с сего долбануть чем-то тяжелым по макушке, а в последний момент передумал. - Чего ты так на меня смотришь? - съежился мужчина, попятился. Руки его дрожали, когда он забирал сдачу. ...прямо, как у того душка перед смертью... - Батоны кончились! Надь! - оглушила зал продавщица из хлебного отдела. - Больше не пробивай! Кассирша зевала, не прикрывая рот рукой, задирая верхнюю губу, оголяя прокуренные жЈлтые зубы и десны. ...точно собака, когда рычит и скалится... - Три батона белого, пожалуйста, - Шарагин высыпал мелочь на тарелочку рядом со счЈтами. - Вы же слышали! Кончились батоны! - закончила зевать кассирша. - Как же нет, я только что видел, как разгружали на улице?! - Вот когда разгрузят, - кассирша залезла торчащим из обрезанных шерстяных перчаток крючковатым пальцем в ноздрю, почесалась, - тогда и начну пробивать. Следующий!.. Гражданин! Что стоите? Сказано русским языком! Забирайте свои деньги! Очередь ждет! - Мне батон чЈрного, - оттеснила Шарагина от кассы женщина с бородавкой на носу. Одета она была в тренировочные штаны и старые лыжные ботинки. - Дайте же заплатить! Чего вылупился? Чего непонятного? Ой! Ну не давите сзади! Ну, чЈ ты встал, дай заплатить! Хам! - Я буду ждать, пока мне не пробьют за батоны, - заупрямился Шарагин. - Хулиган! - завопила кассирша. - Не мешай работать! - Ишь какой выискался! Думаешь, на тебя управы не найдется?! Граждане! Помогите! - призывала гражданка с бородавкой, отталкивая Шарагина. Он сжал от гнева кулаки; верхняя губа начала подергиваться, на виске пульсировала жилка. ЕщЈ немного, и сделал бы он что-нибудь с этими людьми. Нет, поднять руку на женщину он не смог бы, а вот полезь на него кто-нибудь из мужиков, убил бы! Кассирша и гражданка продолжали кричать, покупатели заняли их сторону, возмущались задержкой. Тогда он схватил и швырнул на пол тарелку с мелочью. Тарелка разлетелась вдребезги, зазвенели монеты. - Хулиган! - Милицию сюда! Бросило в жар, он вспотел, начал задыхаться, закружилась голова. Олег обмяк, потерял координацию движений, рухнул на пол. Ему казалось, что он лежит на снегу после драки в суворовском училище. Не побоялся, один против двух пацанов сразу вызвался драться, за дело, вступился за обиженного товарища. Вдвоем на одного, и пусть! Он бился не то что до первой крови, он бился на смерть. И упал только, когда ударили его головой в грудь. Сперло дыхание. Вот он воздух, его сколько хочешь, а не вдохнуть, ни вот столечко не заглотнуть, ни носом, ни ртом. Жалко, самого себя стало жалко. И, поднявшись в рост, придя в себя, не побежал он вдогонку за обидчиками, уставился на залитый кровью снег. Пот покрывал кожу на лбу, градом катился по лицу. Теперь он видел, что ошибся, что он не падал, что он не в суворовском училище, а в магазине, и что на том месте, где, как ему показалось, свернулся побитый мальчишка-курсант, на самом деле лежит пожилая женщина. Щекой она уткнулась в месиво, образовавшееся от нанесенных с улицы покупателями мокрого снега и грязи. Из хозяйственной сумки торчала завернутая в бумагу мясная кость. Кто-то стоял в растерянности, кто-то убежал "скорую" вызывать, большинство же людей, бегло взглянув из любопытства, обходили женщину. - Где же "скорая"? - возмущался кто-то в толпе. - Вечно у нас так, целый час могут ехать! - Безобразие! ...и все хотят побыстрее избавиться от мЈртвого тела, и забыть, что есть такое понятие, как смерть... и от меня будут так же вот избавляться, от тела моего, отвезут и бросят на холодный пол в морге... а после смерти? после - ничего? совсем? всЈ? конец? сырая земля?.. Из прошлого донеслось воспоминание, сохранившаяся картинка: бабушку, вернее гроб с бабушкой, опускают в могилу, закапывают; он, совсем маленький, идЈт с родителями и оборачивается на одинокий холмик, под который только что положили ...пусть и умершего... человека, родного - любимую бабушку. ...засыпав землЈй... бабушка не боялась смерти... она говорила, что пришЈл еЈ час... и забирает еЈ Господь... она верила... в Бога... которого никто никогда не видел... и меня крестила... втайне от всех... бабушка знала что-то такое, что никто не знал, и верила в то, во что никто не верил... и не успела мне передать то, что знала и понимала... Скандалистка с бородавкой узрела на полу суповую кость с маслами: - Хорошая "бульонка". Где это она, интересно, купила? - А вы что, не видели? В мясном магазине торгуют. Как выйдите сейчас на улицу, сразу налево. Разбирают быстро. Поспешите, может, осталось ещЈ... - Спасибо, милая! ...эх, надо выпить!.. Бегать искать поллитровку времени не осталось. Как только поезд тронулся, Шарагин направился в вагон-ресторан. - Закрыты мы, закрыты, - в дверях стояла старенькая, полноватая, уборщица с крестиком на шее. - Чего ты там застряла, баба Маня? Никому не открывай! - крикнули ей. - Я свой, баба Маня, - Шарагин вынул из кармана червонец. - Ну проходи, милок. Десятку баба Маня спрятала под лифчик: - Вот, устраивайся здеся. Петро! Неси графинчик! - И чЈрного хлебушка, - подсказал Шарагин. Петро, с виду мужик запойный, серый, с потухшим взглядом ...потухший и жЈлтый, пепельно-жЈлтый, будто зола от гепатита... сказал: "Ага", пыхтя "Беломором", вынес графинчик, тарелочку с чЈрным хлебом и холодный, жалкий, ...будто со времен гражданской войны оставшийся... кусок курицы. Появились лысый, невысокий, с усиками директор и повара - совсем юный Гриша, ...ещЈ не призывали... ругавшийся отборным матом, куривший папиросы, а за ним - главный повар - усатый бородатый Шурик, мелкого роста, который приставал к двум не очень молодым и не очень интересным на вид, с ядовито-яркой помадой на губах, ...слегка помятым после сна... зевающим официанткам - Вале и Жене. Повар подкрадывался к ним сзади, даже когда вагон-ресторан заполнился посетителями, щипал их за попки или щекотал подмышками и хихикал: "Ну, сейчас не до нежностей, работа. Погоди, вечером приду и трахну!" При этом он противно хихикал и дергался. Возможно, что именно эта глупая фраза, как-то косвенно указывавшая на легкодоступность официанток, пробудила в Шарагине желание. ...а вот эта ничего... на безрыбье и рак рыба... - ЕщЈ один, - он постучал вилкой по графинчику, когда официантка остановилась у соседнего столика. - И яичницу. Может, какой салатик есть? - Столичный. - Хорошо. Городской пейзаж, представший в мрачных серых красках непогоды, помелькав за окнами, сменился лесами, перелесками, садовыми участками с натыканными уродливыми фанерными домишками-скворешниками, сиротливыми деревеньками. Выпил, закусил салатом. ...в принципе, милая мордашка... Какое-то с первого же взгляда взаимопонимание между ними обозначилось, симпатия что ли. И, двигаясь взад-вперЈд по вагону-ресторану, не скрывала официантка улыбки, один раз прыснула со смеха, так заворожено наблюдал за ней офицер.. Постояли, покурили в тамбуре. Женя. Евгения. Красивое имя. И так легко общаться с ней, такая контактная, простая. Откуда родом, да как сюда попала расспросил. Скучно в глухомани российской до старости проторчать, а на поездах - и города разные повидаешь, людей всяких повстречаешь. Пока замуж никто не берЈт, самой кое-что подзаработать надо, накопить, пожить свободно. В ответ Шарагин про себя в двух словах рассказал. Про войну - ничего, и про ранение - молчок, что к новому месту службы едет доложил, и хватит. Просветил глупышку: на флоте не такие, как у него, тельняшки носят, в воздушно-десантных войсках он служит. Разница большая! Да она, кажется, и без него знала, просто подшучивала над ним. Какой десантник не обидится, когда его за моряка принимают?! Простил. Понял, что с юмором девчонка. Старый анекдот пришЈл в голову. Вместе посмеялись. Потом помолчали. И Женя позвала: - Пошли, потом поговорим... РасчЈт еЈ Олег сразу не углядел, не распознал. Официантка наученная, хоть и девчонка ещЈ, недавно небось школу закончила, а хваткая, отпечаток войны в глазах незнакомого хорошенького усатого офицера угадала, - из Афгана, откуда ж ещЈ? - да и шрам подтверждал, что после ранения человек, а значит - натерпевшийся, навидавшийся, но главное - из заграницы следует, не с пустыми карманами, и раз так к женщинам тянет его, истосковался, видать. Легко такого в оборот взять, пококетничать - он мигом клюнет. Молодые офицеры, знала Женя по опыту, - как дети, которых поманить конфетой ничего не стоит, даже жалко их порой - знающих своЈ дело в мире армейском и абсолютно наивных, беспомощных в мире реальном. Только завидят юбку - сразу петухами начинают ходить, гусар из себя строить, особенно когда выпьют. ...вообще-то она ничего, симпатичная... подождем, пока она освободится, уже скоро закрываться будут... Заигрывала Женя взглядами, и с каждой новой улыбкой наваливались на Шарагина грешные мысли, будоражили воображение. А где? Как? Никогда таким раньше он не был, не бросался на первую встречную. Но тут - приспичило! Вот Чистяков - тот мастерски обхаживал представительниц слабого пола, тот без победы с поля боя не уходил. Как бы не оконфузиться! Нет. ..."налит весь мужскою силой!"... И от ворот поворот получить в таком деле - обидно. ...а-а-а... я знаю! я ей косметичку подарю... тогда уж наверняка!.. Он допил, закусил, вернулся в свой вагон, открыл купе, полез в чемодан. Из Кабула он вЈз две косметички - завидный подарок для любой советской женщины: и пудра тебе есть, и тени. ...для Лены и для мамы... ничего, маме я подарю платок... На дне чемодана, рядом с косметичками лежал бумажный сверток. ...дневник Епимахова... я забыл передать дневник... Впопыхах он прихватил его с собой, не задумываясь, зачем он ему. Вагон-ресторан закрывался. Директор то и дело гасил свет, чтобы выгнать оставшихся за столиками посетителей. ...какие-то не наши, поляки что ли?.. пше-пшекают... с официантками кадрятся... опередили! облом, товарищ старший лейтенант... хорошо, что косметичку не успел подарить... да и не такая уж она и симпатичная!.. дурость какая-то! на что я позарился?.. бес попутал... Купился на женское внимание, на игривый взгляд, на соблазнительно виляющие бедра, на фальшиво-ласковый тон! Дурак! Мальчишка! Чтобы не оказаться в идиотском положении, Шарагин попросил выпить и закусить, но Валя бросила через плечо, что кухня закрыта. А Женя, та и от разговора не оторвалась. Забыла про офицерика. - Я договорюсь, - предложила баба Маня, - отпустят... сколько тебе? Грамм сто пятьдесят? Сейчас принесу... "Прикоснись щекой к моей ладони. Тепло смешается с холодом и заплачет. В твои глаза залетит грусть. Пламя свечи запляшет цыганкой на стене. Из льющегося воска я вылеплю мечту. Она будет прозрачной и скоро остынет..." Читал Шарагин под перестук колес записи лейтенанта Епимахова. ...все они, бабы, одинаковые... И дневником назвать это было бы не совсем верно. Лейтенант использовал карманного размера записную книжку с алфавитом. В основном дневник представлял собою собрание хаотичных записей: зарисовки, мысли, услышанное. Почерк был не всегда аккуратный, почти без наклона. Записи делались ручками разных цветов и карандашом, с перерывами, судя по датам, от случая к случаю. Первые месяцы после прибытия в Афган Епимахов писал много. ..."Есенин у нас свой объявился", - вспомнил Шарагин слова Пашкова. Прапор считал, что Епимахов пишет именно стихи... отчасти был прав... "Завтра летим за речку, там идет настоящая война. Ночь на пересылке в Ташкенте. Первый раз в жизни полечу заграницу". Смешно теперь вспоминать приключения Епимахова. Мужики по полу катались, когда он рассказал. ...Несмотря на многочисленные гласные и негласные правила и приказы, почти все на ташкентской пересылке квасили. Водка в Союзе стоила дешевле, да и военнослужащие как бы не на службе находились. Офицеры часто приходили из города подшофе. - Выпить хочешь? - спросил Епимахова краснолицый от загара усатый капитан в хромовых сапогах. - Нет, благодарю, - Епимахов принципиально отказался, подумав: "Завтра прилетим в Кабул, не исключено, сразу в бой придЈтся идти..." - Да ладно тебе, пей! - уговаривал капитан. - Быстрее заснЈшь. Когда капитан в хромовых сапогах ушел на улицу курить, вернулся из города второй сосед Епимахова - прапорщик. Он принЈс авоську с пивом. Епимахов отказался и от пива. Прапорщик открыл зубами пробки, выпил одну за другой две бутылки "Жигулевского": - Трубы горят! - он сел к столу, взял пачку сигарет и несколько сторублевых купюр. - Ты с собой советские