Джон Варли. Титан Глава 1 - Не хочешь взглянуть, Роки? - Это предназначено не для Роки, а для капитана Джонс. Покажешь мне утром. - Это нечто важное. Сирокко стояла, склонившись над умывальником, лицо ее покрывала зеленоватая мыльная пена. Она схватила полотенце и стерла ее с лица. Это был единственный сорт мыла, который благодушно воспринимался рециркулятором. Она искоса посмотрела на два изображения, которые протягивала ей Габи. - Что это? - Всего-навсего двенадцатый спутник Сатурна.- Габи была не в состоянии полностью скрыть свое возбуждение. - Ты это серьезно? - Сирокко недовольно перевела взгляд с одного изображения на другое.- Мне кажется, здесь просто много маленьких черных точек. - Да, пожалуй. Без компарометра его не видать. Но он вот здесь,- Габи ткнула в фотографию пальцем. - Так давай посмотрим. Сирокко порылась в шкафчике и достала оттуда горохово-зеленый корабельный комбинезон, пахнущий столь же приятно, как и любой из них. Ее комната находилась внизу карусели, между третьим и четвертым пролетами. Она повела Габи по изогнутому этажу, затем по лестнице. С каждой ступенькой невесомость возрастала, пока не наступило ощущение свободного парения. Они оттолкнулись от вращающегося кольца и поплыли по центральному коридору к исследовательскому модулю. Здесь было слишком темно, чтобы можно было читать показания приборов. Вокруг было изобилие цветовых оттенков, как в музыкальном автомате. Сирокко здесь нравилось. Сквозь помехи, заполнявшие экраны телевизоров облаками снежного конфетти, мелькали зеленые огоньки. Вокруг центрального голографического экрана - резервуара плавали Юджин Спринфилд и сестры Поло. На их лицах играли красные отблески. Габи вставила пластинки в компьютер, включила программу, усиливающую четкость изображения, и указала Сирокко на экран. Изображение стало резким, контрастным, затем оно быстро сменилось. На небольшом расстоянии друг от друга мигали две маленькие точки. - Это он,- гордо сказала Габи.- Сдвиг относительно небольшой, но съемки производились с расстояния всего двадцати трех часов полета. - Движущиеся по орбите элементы сходятся,- сказал обращаясь к ним Джин. Габи и Сирокко присоединились к нему. Сирокко глянула вниз, увидела, как рука Джина по-хозяйски обхватила талию Габи, и тут же отвела взгляд. Сирокко заметила, что сестры Поло тоже увидели это, но старательно делали вид, что ничего не замечают. Они все были воспитаны не вмешиваться в дела друг друга. В центре экрана находился Сатурн. Он был большой, медного цвета. Вокруг него располагались восемь голубых окружностей, каждая последующая больше предыдущей, все в экваториальной плоскости колец. На каждой окружности была сфера, подобно единственной жемчужине на нитке, позади жемчужин находились наименования и цифры: Мнемозина, Янус, Мимас, Энцелад, Тефия, Диона, Рея, Титан и Гиперион. Вдалеке от этих орбит находилась десятая, имеющая визуально заметный наклон по отношению к другим. Это был Япет. Наиболее удаленный спутник, Феба, не был виден при том масштабе, который они сейчас использовали. Появилось изображение еще одной орбиты. Это был сильно втянутый эллипс, почти что касающийся орбит Реи и Гипериона, проходящий прямо через круг, изображающий Титан. Сирокко внимательно изучила его, потом выпрямилась. Подняв взгляд, она увидела, что лоб Габи пересекли глубокие морщинки, в то время, как пальцы ее продолжали порхать над клавиатурой. С запуском каждой программы количество окошек на ее экране менялось. - Это очень похоже на то, каким была Рея около трех миллионов лет назад,- заметила Габи,- Он на безопасном расстоянии от орбиты Титана, хотя должен присутствовать фактор пертурбации. Это далеко от того, что можно было бы назвать стабильностью. - И что из этого следует? - спросила Сирокко. - Захват астероида,- предположила Габи, с сомнением приподняв брови. - Близость к экваториальной плоскости делает это маловероятным,- сказала одна из сестер Поло. Апрель или Август? - спросила себя Сирокко. После одиннадцати месяцев общения с ними она все еще не различала сестер. - Я боялась, что тебе это придет в голову,- Габи закусила костяшку пальца.- Если бы он образовался вместе с другими, у него должен был бы быть меньший эксцентриситет. Поло пожала плечами: - Возможно объяснение. Какая-нибудь катастрофа произошла в недавнем прошлом. Он вполне мог быть смещен. Сирокко нахмурилась: - Но каковы его размеры? Одна из Поло - это была Август, Сирокко почти не сомневалась - посмотрела на нее с невозмутимым, вызывающим какое-то тревожное чувство, выражением лица. - Я, пожалуй, оценила бы в два-три километра, возможно, меньше. - Всего-то? Джин улыбнулся. - Дайте мне координаты, я высажусь на него. - По-твоему, это всего-то? - спросила Габи,- При таком размере он должен был быть виден в лунный телескоп. Мы должны были знать о нем уже тридцать лет назад. - Хорошо, но ты перебила меня на полуслове. Навряд ли он стоит этого. У Габи был самодовольный вид. Для тебя, может, и не стоит, но будь он в десять раз меньше, я все равно должна была бы дать ему имя. Открытие кометы или астероида - это одно, но лишь пара людей в столетие дает имя спутнику. Сирокко отпустила стойку демонстрационного резервуара, за которую она удержалась, и поплыла по направлению к выходу. Перед самым выходом она еще раз оглянулась на две крошечные точки, все еще мерцавшие на экране над головой. Язык Билла начал ласкать Сирокко с пальцев ног и сейчас был занят ее левым ухом. Ей нравилось это. Это было незабываемое путешествие. Сирокко любила каждый его сантиметр; отдельные остановки на продолжении этого пути были неистовыми. Теперь Билл возбуждал мочку ее уха, лаская ее губами и покусывая зубами, одновременно нежно переворачивая Сирокко. Она не сопротивлялась. Он слегка подтолкнул ее в плечи носом и подбородком, побуждая ее переворачиваться побыстрее. Она начала вращаться. У нее было ощущение, что она большой мягкий астероид. Аналогия нравилась ей. Продолжая вращаться, она наблюдала за линией терминатора, медленно проплывающими в солнечном свете холмами и долинами. Сирокко любила пространство, чтение и секс. Не обязательно в этом порядке. Она никогда не была в состоянии удовлетворить все три свои страсти, но и две было неплохо. В невесомости были возможны новые игры, подобно "игре без рук". Они могли использовать рот, колени или плечи для перемещения друг друга. Партнер должен был быть нежным и внимательным, но с медленными щипками и укусами ничего нельзя было поделать, в этом был весь интерес. Каждый из них время от времени приходил в комнату гидропоники. На "Властелине Колец" было семь личных комнат, они были необходимы, как кислород. Но даже кабина Сирокко становилась чересчур тесной, когда в ней находились два человека, кроме того, она находилась на дне карусели. Приходилось заниматься любовью в невесомости. - Почему ты не повернула в эту сторону? - спросил Билл. - Ты можешь сделать так, чтобы мне этого захотелось? Он развернул ее, и она дала ему намного больше, чем он просил. Сирокко обнаружила, что перестаралась, но Билл, как обычно, знал, что делает. Она сомкнула ноги вокруг его бедер и предоставила ему возможность двигаться. Биллу было сорок лет, он был самым старшим в группе. На его лице выделялся широковатый нос и челюсти, которые могли бы украсить таксу. Он был лысым и зубы у него были не из лучших, но тело его было худым и сильным, оно было на десять лет моложе его лица. Руки у него были изящными и опрятными, точными в движении. Он хорошо управлялся с механизмами, он не был ни приторно-сладким, ни шумным. Набор его рабочих инструментов мог поместиться в кармане рубашки, таким он был крошечным. Сирокко не осмеливалась даже притрагиваться к нему. Когда Билл занимался любовью, его искусный язык окупал все. Он соответствовал его нежной натуре. Сирокко задавалась вопросом, почему ей понадобилось столько времени, чтобы найти его. На борту "Властелина Колец" было трое мужчин, и Сирокко со всеми ними занималась любовью. Так же, как и Габи Плоджит. В таком ограниченном пространстве невозможно было что-либо сохранить в тайне. Сирокко знала, например, что сестры Поло, жившие в соседней комнате, занимаются тем, что до сих пор считается вне закона в Алабаме. Они все много хвастали, особенно в первые месяцы путешествия. Джин был единственным женатым мужчиной в отряде, и он позаботился о том, чтобы пораньше объявить, что у него и у его жены существует договоренность по этим вопросам. Но все равно он долгое время продолжал спать один, так как сестры Поло довольствовались друг дружкой, Габи совершенно не интересовал секс, а Сирокко было чрезвычайно увлечена Калвином Грином. Она была так настойчива, что Калвин в конце концов лег с ней в постель, и не только раз, а раза три. Но это не принесло ничего хорошего, и, не дав ему почувствовать свое разочарование, Сирокко охладила их отношения и позволила ему заняться Габи - женщиной, на которую он обратил внимание с самого начала. Калвин был корабельным врачом, прошедшим курс обучения в НАСА с тем, чтобы уметь разбираться в биологической и экологической жизни корабля. Он был черным, но не придавал этому значения, так как родился и вырос в О'Нейл Ван. Кроме того, он был единственным в отряде, кто был выше Сирокко. Но не это привлекло ее в нем; она рано научилась не придавать значения росту мужчин, с того самого времени, как стала выше многих из них. Ее привлекали в Кальвине его карие глаза, в которых была мягкость и прозрачность. И его улыбка. Эти глаза и улыбка ничего не значили для Габи, точно так же, как очарование Сирокко не действовали на Джина, ее второго избранника. - Чему ты улыбаешься? - спросил Билл. - Ты считаешь, что не дал мне для этого оснований? - парировала она его вопрос, слегка задыхаясь. Но по правде говоря, она думала в этот момент о том, как забавно они все четверо должны были выглядеть в глазах Билла, который стоял в стороне от тасовки тел. Казалось, это было в его стиле - находиться в стороне и позволять людям проявлять себя, вмешиваясь, когда начнется депрессия. Калвин, конечно же, был в подавленном состоянии. Так же, как и Сирокко. То ли потому, что он был до этого увлечен Габи, то ли просто по неопытности, Калвин не был первоклассным любовником. Сирокко считала, что здесь присутствует то и другое понемногу. Он был мягкий, застенчивый и педантичный. Из его досье явствовало, что большую часть своей жизни он провел в учебе, неся академический груз, оставлявший мало времени для забав. Габи по-другому все это просто не заботило. Исследовательский модуль "Властелина Колец" был для нее лучшей игрушкой из тех, что она когда-либо имела. Она так любила свою работу, что, несмотря на свою ненависть к путешествиям, окончив с отличием университет, присоединилась к корпусу аэронавтов и смогла наблюдать звезды без раздражающего присутствия атмосферы. Когда Габи работала, она ничего больше не замечала, так что не казалось странным, что Калвин начал проводить в исследовательском модуле почти столько же времени, сколько и Габи, выжидая момент, когда он сможет подать ей фотографическую пластину, объектив или ключи к ее сердцу. Джина, казалось, тоже не заботил секс. Сирокко посылала сигналы, которые могли стоить ей пяти лет жизни, если бы о них узнали в FCC (Федеральная комиссия связи (США)), но Джин не воспринимал их. На его лице с идеальными арийскими чертами под взъерошенными волосами мелькала мальчишеская улыбка, и он говорил о полете. Он был пилотом Спутника Экскурсионного модуля, когда корабль достиг Сатурна. Сирокко тоже любила полеты, но приходило время, когда женщине хотелось заняться кое-чем еще. В конечном итоге Калвин и Сирокко получили то, чего хотели. Вскоре после этого ни один из них не хотел повторения. Сирокко не знала, как обстоят дела у Калвина и Габи, никто из них не распространялся об этом, но было очевидно, что все идет, в лучшем случае, сносно. Калвин продолжал смотреть на нее, но она смотрела на Джина. Джин, очевидно, ждал, когда Сирокко остановит свой выбор на нем. Как только она сделала это, он начал бочком подходить к ней и тяжело дышать ей в ухо. Ей страшно это не нравилось. Вся остальная его техника была не лучше. Когда он занимался любовью, всегда казалось, что он ожидает благодарности. На Сирокко никогда не было легко произвести впечатление; Джин изумился бы, если бы узнал, что по ее шкале он переместился с первого на десятое место. С Биллом все произошло почти что случайно; хотя за это время Сирокко узнала, что с Биллом была связана не одна случайность. Из одного следовало другое, и теперь они могли обеспечить порнографическую демонстрацию Третьего Закона Ньютона о Движении, в части "Действие и противодействие". Сирокко, подумав, пришла к выводу, что сила эякуляции недостаточна для того, чтобы объяснить ускорение оргазма, неизменно наступавшее в этот момент. Причина, конечно же, была в мышечном спазме ног, но эффект был чудесным и немного пугающим; казалось, они превращались в большие чувственные шары, из которых выпускают воздух и отрывают друг от друга в момент наибольшего слияния. Они кренились и отскакивали друг от друга, но, в конечном итоге, опять прислонялись друг к дружке. Билл чувствовал то же самое. Он улыбнулся, и его кривые зубы блеснули в свете ламп. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕПЕША N 0056 5/12/25 "ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ" (НАСА 447d, L5/I, БАЗА ХЬЮСТОН- КОПЕРНИК) ДЖОНС, СИРОККО, МИСКОМ ДЛЯ ИЗЛОЖЕНИЯ И НЕМЕДЛЕННОГО ОПУБЛИКОВАНИЯ НАЧАЛО: Выбирая название спутнику, Габи решила остановиться на Фемиде. Калвин согласился с ней, хотя они пришли к этому названию разными путями. Габи ссылалась на открытие Уильямсом Генри Пикерингом в 1905 году самого удаленного от центра Сатурна спутника, который он назвал Феба; никто никогда больше не видел его. Калвин исходил из того, что после Титана уже пять спутников Сатурна названы именами, взятыми из греческой мифологии (кто интересуется этим, смотри Государственную депешу N 0009, 1/3/24), и шестой был назван Титаном. Калвин приходил к заключению, что Фемида была Титаном. Фемида имела много общего со спутником, который считался открытым Пикерингом, но Габи не была уверена, что он на самом деле видел его. (Если бы он наблюдал его, то Габи не считала бы, что открыла спутник. Но честно говоря, он казался слишком маленьким и тусклым, чтобы его можно было видеть даже в лучшие селеноскопы.) Габи формулировала катаклизматическую теорию возникновения Фемиды, в результате столкновения Реи с неизвестным астероидом. Фемида могла быть остатком астероида или большим осколком самой Реи. Таким образом, Фемида представляла собой интересную задачу. "...эта великолепная группа идиотов, которую вы теперь все хорошо знаете, команда исследовательского корабля "Властелин Колец". Сирокко оторвалась от клавиатуры, вытянула над головой руки, хрустнула костяшками пальцев. - Чушь,- бормотала она,- все бред собачий. На экране перед ней мерцали зеленые буквы, все еще без точки внизу. Это была часть ее работы, которую она всегда оттягивала, насколько было возможно, но агентов по печати из НАСА нельзя было больше игнорировать. По всем показателям Фемида была всего лишь каменной глыбой, не представляющей никакого интереса, но рекламное ведомство жаждало состряпать что-либо годное для печати. Они хотели также возбудить читательский интерес "личностью журналистики", как они это называли. Сирокко старалась сделать все, что было в ее силах, но не могла заставить себя вдаваться в различного рода подробности, необходимые для написания такого рода статей. То, что тем не менее с трудом удавалось сделать, сразу же редактировалось, переделывалось, обсуждалось на совещании и, как правило, "расшевеливалось, очеловечивалось" астронавтами. Сирокко нравилась ее задача. Некоторые люди осуждали космическую программу. Они считали, что деньги лучше потратить на нужды Земли, Луны и колонии L5. Зачем тратить столько денег на никому не нужные исследования, когда можно извлечь столько пользы, применив эти деньги для практических целей, таких, например, как создание на орбите производств? Исследования стоят ужасно дорого, а на этом Сатурне ничего нет, кроме камней и вакуума. Она пыталась думать о чем-нибудь свежем, что с новых позиций оправдывало бы ее участие в первой в ее жизни исследовательской миссии протяженностью в одиннадцать лет, когда на экране монитора появилось лицо. Это могла быть Апрель, а может быть, и Август. - Капитан, простите, что вынуждена побеспокоить вас. - Ничего, я не занята. - У нас есть тут кое-что, что вам надо посмотреть. - Давай, говори. Сирокко подумала, что это все-таки Август. Сирокко старалась различить их, так как обычно близнецы обижаются, когда их путают. Но постепенно она выяснила, что Апрель и Август это не заботит. Но Апрель и Август не были обычными близнецами. Их полное имя было Апрель 15/02 и Август 3/02 Поло. Именно это было написано на каждой соответственной испытательной пробирке и именно это вписали в их свидетельства о рождении ученые, которые были их акушерками. Что всегда поражало Сирокко, так это, почему ученым позволили заниматься экспериментами над живыми существами, которые дышат, плачут. Их мать, Сьюзан Поло, умерла через пять лет после их рождения и не могла их защитить. Никто больше не проявлял к ним материнских чувств, так что чувство любви они могли испытывать только друг к другу и к трем своим одноклеточным сестрам. Август как-то сказала Сирокко, что у них пяти в детстве был только один друг, обезьянка-резус с вживленным мозгом, ее препарировали, когда девочкам было семь лет. - Я не хочу сказать, что это было слишком жестоко,- сказала как- то по этому поводу Август, когда они разговаривали вечером, попивая соевое вино Билла,- эти ученые не были монстрами. Многие из них вели себя как заботливые дядюшки и тетушки. Мы имели все, что хотели. Я уверена, что многие из них любили нас.- Она сделала глоток.- В конце концов,- сказала она,- мы стоили немалых денег. За свои деньги ученые получили то, чего и ожидали, - пять спокойных, робких, довольно одаренных девушек. Сирокко сомневалась, что они планировали их гомосексуализм, но чувствовала, что они должны были ожидать этого, так же как уверенно ожидали высшего коэффициента умственного развития. Все они были из одной материнской клетки, - взятой у дочери третьего поколения японо- американки и филиппинца. Сусанна Поло была лауреатом Нобелевской премии в области физики и умерла молодой. Сирокко посмотрела на Август, изучавшую фотографию, лежащую на штурманском столе. Она была копией своей матери в молодости: маленькая, с черными блестящими волосами, аккуратной фигуркой, темными выразительными глазами. В отличие от многих белых, Сирокко никогда не считала, будто все азиаты на одно лицо, но лица Апрель и Август отступали от ее мнения. Их кожа была цвета кофе с большим количеством сливок, но при красном освещении Исследовательского модуля их лица выглядели почти что черными. Август посмотрела на Сирокко, она казалась более возбужденной, чем всегда. Сирокко на какое-то мгновение задержала на ней взгляд, потом посмотрела вниз. На снимке на фоне звезд в форме правильного шестиугольника светились шесть крошечных точек. Сирокко долго молча смотрела на снимок. - Это самая дьявольская вещь, которую я когда-либо видела,- сказала наконец она.- Что это? Габи сидела, пристегнутая к креслу, в другом конце комнаты, она прихлебывала кофе из пузырька. - Это последнее положение Фемиды,- сказала она.- Я сняла это в течение последнего часа с помощью моей самой чувствительной аппаратуры в соответствии с компьютерной программой его перемещения. - Я об этом догадываюсь,- ответила Сирокко,- но ~что это~? Сделав большой глоток кофе, Габи долго молчала, прежде чем ответить. - Возможно,- проговорила она наконец,- на орбите несколько тел вокруг общего центра тяготения,- голос ее при этом звучал отрешенно и мечтательно.- Все это, конечно, теоретически. Никто никогда не видел этого. Такая конфигурация называется розеткой. Сирокко терпеливо ждала. Когда никто больше ничего не сказал, она фыркнула. - В центре системы спутников Сатурна? Это возможно в течение пяти минут. Другие спутники возмутили бы их. - Да, это так,- согласилась с ней Габи. - И прежде всего - как это могло случиться? Вероятность ничтожна. - Да, и это тоже. В комнату вошли Апрель и Калвин. Теперь Калвин поднял глаза. - Кто-нибудь скажет, что это? Такое расположение не естественно. Это кто-то сделал. Габи потерла лоб. - Ты не слышал всего. Радарные измерения показали, что диаметр Фемиды составляет 1300 километров. Плотность светящихся точек смещена и постепенно становится менее плотной, чем вода. Я думаю, мною получены искаженные данные, так как я была ограничена наличием необходимой в таких случаях аппаратуры. Затем я получила изображение. - Так там шесть тел или одно? - спросила Сирокко. - Я не могу сказать наверняка. Но, судя по всему, - одно. - Опиши его. Все, что ты думаешь по этому поводу. Габи посмотрела листы распечаток, но, скорее всего, в этом не было необходимости. Она знала все наизусть. - Ширина Фемиды составляет 1300 километров. Это делает ее третьим по величине спутником Сатурна, по размерам она примерно равна Рею. Поверхность ее, должно быть, плоская, черная, за исключением этих шести точек. Альбедо у нее немного ниже, чем в любом другом теле солнечной системы, если тебя это интересует. У нее также минимальная плотность. Очень вероятно, что она полая внутри, очень может быть, что у нее сферическая форма. Возможно, она дискообразная или тороидальная. В любом случае, создается такое впечатление, что раз в час она становится на ребро и приобретает сходство с катящейся тарелкой. Этого вращения достаточно для того, чтобы на ее поверхности ничего не могло удержаться; центробежные силы должны превышать силу гравитации. - Но если она полая, то, находясь внутри...- Сирокко задержала взгляд на Габи. - Если она и полая, то внутри ускорение будет равняться 1/4G. Сирокко взглядом задала ей следующий вопрос, но Габи отвела глаза. - С каждым днем мы приближаемся к ней. Видимость должна улучшиться. Но я не могу сказать вам, когда я приду к определенному мнению. Сирокко направилась к двери. - Я должна буду сообщить о полученных тобой данных. - Но никаких предположений, хорошо? - крикнула ей вдогонку Габи. Впервые после своего открытия девушка выглядела менее счастливой. - По крайней мере, не ссылайся на меня. - Никаких предположений,- успокоила ее Сирокко,- только факты. Глава 2 ИНФОРМАЦИОННАЯ ДЕПЕШЕ N0931 (ОТВЕТ НА ПОСЛАНИЕ ХЬЮСТОНА N5455, 5-20-25) 5-21-25 ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ КОРАБЛЬ "ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ" (НАСА 447D, 5/L, ХЬЮСТОН-КОПЕРНИК) ДЖОНС, СИРОККО, МИСКОМ СЕКРЕТНОСТЬ - *ON* КОДОВЫЙ ПРЕФИКС - ДЕЛЬТАДЕЛЬТА НАЧАЛО: 1. Согласны с исследованием Фемиды как межзвездного космического корабля. Не забывайте, что мы предлагаем начать с этого. 2. Затем следует самая последняя фотография. Заметка, подчеркивающая выводы о ярких зонах. Продолжаются неудачи в поисках благоприятных условий для стыковки; поиски будут продолжены. 3. Согласны с половиной вашего курса по графику 5/22. 4. В связи с приближением перехода на другую орбиту, просим откорректировать курс начиная с 5125 до начала перехода, затем завершить переход на новую орбиту. Скорее всего, для этого потребуется другой компьютер; не думаю, что наш бортовой компьютер справится с этой задачей. 5. После прохождения половины курса поверните на 5/22, 0400UT, ЛИЧНО (РАСПРОСТРАНЕНИЕ ОГРАНИЧЕНО, ТОЛЬКО ДЛЯ КОМИТЕТА, УПРАВЛЯЮЩЕГО "ВЛАСТЕЛИНОМ КОЛЕЦ"). НАЧАЛО: В отношении контактного комитета, наставления которого я обязана выслушивать: ~*отбой*~. Меня не интересует, ~кто~ автор этой галиматьи. Мною получены противоречивые инструкции, которые звучат так, будто имеют силу приказов. Может быть, вам не нравятся мои идеи по этому вопросу. Может быть. Но дело в том, что это будет мое шоу. Это вызвано тем, что необходимо принятие оперативных решений. Вы дали мне корабль и наделили ответственностью, так что ~*оставьте меня в покое!*~ КОНЕЦ. Сирокко ударила по кнопке "КОДИРОВАНИЕ", затем "ПЕРЕДАЧА" и откинулась на спинку кресла. Потерла глаза. Несколько дней назад работы было слишком мало, сейчас было по горло дел по проверке "Властелина Колец" в связи с переходом на новую орбиту. Все изменилось из-за шести крошечных световых точек, увиденных Габи в телескоп. Исследовать в настоящее время другие спутники Сатурна, казалось, особого смысла нет. Они приняли решение идти навстречу Фемиде. Сирокко просмотрела перечень работ, которые еще необходимо было сделать, затем расписание дежурств, увидела, что его опять надо было переделывать. Сейчас ей надо было присоединиться к Август и Апрель, работающим в открытом космосе... Сирокко поспешила к шлюзу. Костюм для выхода наружу был громоздким, но в то же время плотно облегал тело, он шуршал на ней, одновременно раздавалось тихое шипение радио. У него был уютный запах ее собственного тела, к которому примешивался легкий запах лекарственной пластмассы и свежего кислорода. Удлиненный корпус "Властелина Колец" состоял из двух больших секций, соединенных между собой полой трубой ста метров в длину и трех метров в диаметре. Прочность конструкции придавали три балки, укрепленные снаружи. Каждая из них передавала толчок одного из двигателей к системе жизнеобеспечения, балансировавшей на вершине трубы. На дальних концах находились двигатели и группа отделяемых топливных баков, спрятанных за широкой стеной радиационного щита, окружавшего трубу наподобие заграждения от крыс на причаленных в порту океанских грузовых судах. Находиться по другую сторону щита было опасно для жизни. На другом конце трубы располагалась система жизнеобеспечения, состоящая из научного модуля, управляющего модуля и карусели. Управляющий модуль помещался на самом конце. Это был конический выступ, поднимающийся из огромной жестянки исследовательского модуля. На корабле был лишь один иллюминатор, но это была, скорее, дань - он не имел никакого практического значения. Научный модуль был почти целиком спрятан за зарослями оборудования. Над всем возвышалась установленная на высокой подставке и направленная на Землю высокочувствительная антенна. Здесь же находились две тарелки радаров и пять телескопов, в том числе и стодвадцатисантиметровый ньютоновский - Габи. Сразу же за научным модулем находилась карусель: массивное маховое колесо, медленно вращающееся вокруг остального корабля, с четырьмя спицами, идущими от обода. К центральному стволу прикреплялись остальные приборы, включая цилиндры гидропоники и несколько компонентов посадки: система жизнеобеспечения, тяговые двигатели, две ступени снижения и двигатель выхода на орбиту. Аппаратура посадки была предназначена для исследования спутников Сатурна, в особенности Япета и Реи. После Титана, который имел атмосферу и потому не представлял интереса для исследователей, из находящихся поблизости космических тел наибольший интерес для исследований представлял Япет. До 1980 года одна его полусфера была значительно ярче другой, но в течение двадцати одного года спутник претерпевал постепенные изменения, пока в конце концов его альбедо не стало почти однородным. Две впадины в диаграмме яркости имели теперь место на противоположной стороне его орбиты. Целью посадки на Япет было выяснение причин этого явления. Теперь же экспедиция стояла перед лицом более неотразимого объекта - Фемиды. "Властелин Колец" был похож на другой космический корабль, вымышленный, под названием "Дискавери". Этот корабль исследовал Юпитер в классическом кинофильме "Космическая одиссея 2001 года". В этом сходстве не было ничего удивительного, оба корабля конструировались по сходным параметрам, хотя один из них летал только на кинопленке. Сирокко работала в открытом космосе, ей необходимо было убрать панели солнечного отражателя "Властелина Колец". Одной из проблем работы в космическом корабле является слишком большая жара, но в настоящее время они находились довольно далеко от Солнца, и в результате корпус корабля не поглощал такого количества тепла, какое могло присутствовать в ином случае. Сирокко закрепила страховочный канат вокруг трубы, идущей от центра корпуса к шлюзу, и повернулась к одной из последних панелей. Это был серебряный метровый квадрат, внутри которого, как в сэндвиче, находилось два листа тонкой фольги. Сирокко коснулась отверткой одного угла пластины. Когда конец отвертки попал в прорезь, загрохотало устройство. Завращался противовес, он заглотнул свободный винт, прежде чем его отнесло в сторону. Еще три таких операции, и панель поплыла от наслоения противометеоритного пенопласта, расположенного внизу. Сирокко взяла панель и повернула ее к Солнцу, визуально проверяя наличие пробоев. В тех местах, где лист был пробит мельчайшими частицами метеоритной пыли, светились три яркие крошечные точки. По краям панель была жестко закреплена проволокой. Сирокко загнула ее посередине, потом сложила еще пять раз, так что она могла поместиться в кармане ее костюма. Закрепив концы, она двинулась к следующей панели. Времени было в обрез. По возможности они старались сочетать различные занятия, и сейчас, в конце рабочего корабельного дня, Сирокко лежала на кровати, в то время как Калвин делал ей легкий медицинский осмотр, а Габи показывала ей последнее изображение Фемиды. Комната была переполнена. - Это не фото,- сказала Габи,- это теоретическое компьютерное изображение. Инфракрасное; кажется, оно лучше всего видно в этом спектре. Сирокко приподнялась на локте, стараясь не сместить электроды Калвина. Под его неодобрительным взглядом она держала во рту кончик термометра. На распечатке было изображено подобие массивного колеса, окруженного снаружи ярко-красными треугольниками с широким основанием. Внутри колеса также находилось шесть ярко-красных участков, но квадратных. - Большие треугольники снаружи - это наиболее горячие участки,- сказала Габи,- я думаю, они являются частью системы температурного контроля, поглощают жар солнца или же отводят излишек тепла. - Хьюстон уже пришел к такому выводу,- заметила Сирокко. Она глянула на телевизионную камеру под потолком. Служба наземного наблюдения вела за ними наблюдение. Если там, на Земле, задумывали что-либо, то Сирокко узнавала об этом в течение нескольких часов, независимо от того, бодрствовала она в это время или спала. Сходство изображения с колесом было абсолютно точным, исключение составляли радиаторные пластины, на которые указывала Габи. В центре колеса находилась ступица, в ней было отверстие, которое должно было вмещать ось, если Фемида и в самом деле была колесом. Из ступицы шли радиально шесть толстых спиц, постепенно расширяющихся к внешней части колеса. Между каждой парой спиц находился ярко-красный участок. - В этом состоит новизна,- сказала Габи,- эти квадраты движутся под углом. Это их я видела поначалу, они казались шестью светящимися точками. Они плоские, иначе бы рассеивали большее количество света, а в данном случае они отражают свет на Землю, лишь находясь под соответствующим углом, и это необычно. - Под каким углом? - прошепелявила Сирокко. Калвин вынул у нее изо рта термометр. - Ну, свет приходит, когда они находятся параллельно оси вот под каким углом,- она ткнула пальцем в сторону распечатки.- Отражение начинается при преломлении света в девяносто градусов под сводом колеса,- она коснулась бумаги пальцем, указывая на участок между двумя спицами. - Этот участок колеса горячее остальных, но он не настолько горяч, как если бы поглощал все приходящее тепло. Оно не поглощается и не отражается, следовательно, оно передается. Этот участок прозрачный или полупрозрачный и пропускает большую часть света куда-то вниз. Тебе это о чем-нибудь говорит? - Сирокко испытующе посмотрела на Габи. - Что ты имеешь в виду? - Ладно. Мы знаем, что в колесе имеется отверстие, Наверное, есть также и спицы. В любом случае, это изображение колеса. Оно похоже на автомобильную шину, большое, массивное, но в тоже время плоское у основания, с тем, чтобы увеличить жизненное пространство. Центробежные силы отталкивают от ступицы. - Мне все это понятно,- слегка изумленно сказала Сирокко. Увлеченно объясняя что-нибудь, Габи могла быть такой напористой... - Хорошо. В таком случае, находясь внутри колеса, оказываешься или под спицей, или под рефлектором, верно? - Да? О, да... Тогда... - Тогда всегда, будь то день или ночь, будет присутствовать специфическое пятно. Спицы закреплены неподвижно, рефлекторы не перемещаются, ни те, ни другие не могут являться световыми люками. Таким образом, должно быть следующее - постоянный день, или постоянная ночь. Как ты думаешь, почему они построили его таким образом? - Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо встретиться с ними. Их потребности должны быть отличными от наших.- Она оглянулась на изображение. Ей пришлось напомнить себе о размерах этого тела - тринадцать сотен метров в диаметре, четыре тысячи внешнего обода. Перспектива встречи с существами, построившими это сооружение, тревожила ее с каждым днем все сильнее. - Хорошо, я могу подождать.- Габи была заинтересована не настолько в Фемиде, сколько в космическом корабле. С ее точки зрения это была пленительная проблема для наблюдения. Сирокко еще раз посмотрела на изображение. - Ступицы,- сказала она, но тут же замолчала. Камера все еще была включена, и она не захотела высказывать свои выводы слишком поспешно. - А как насчет этого? - Да, это единственное место, где мы имеем возможность стыковаться с ней. Единственная неподвижная часть. - Но не в том положении, в котором она находится сейчас. Отверстие в центре весьма велико. Пока вы достигнете твердой поверхности, она сдвинется на весьма значительный отрезок. Я могу рассчитать... - Это не имеет значения. Сейчас это не столь важно. Дело в том, что стыковка с Фемидой возможна только в самом центре вращения. Я, несомненно, не пыталась бы делать этого. - Ну? - Потому что должна быть веская причина, почему не видно мест доступных для стыковки. Что-то достаточно важное, что заставило ее занять такое положение, какая-то причина, по которой оставлено большое отверстие в центре. - Двигатель,- сказал Калвин. Сирокко глянула на него, поймав взгляд его карих глаз, прежде чем он вернулся к прерванной работе. - Я думаю, что это настоящий большой термоядерный улавливающий двигатель. Механизм находится в ступице. Электромагнитное поле генераторов затягивает межзвездный водород в центр, где он, в свою очередь, воспламеняется. - В этом что-то есть,- пожав плечами, сказала Габи,- но как насчет стыковки? - Покинуть его довольно легко. Надо просто отделиться от нижней части отверстия, за счет скорости выйти из сферы притяжения. Но там должна находиться какая-то штуковина, которая в то время, когда не работает двигатель, выдвигала бы телескоп к центру вращения, с тем чтобы обнаружить космические корабли-разведчики. Основной двигатель должен находиться там, остальные - на определенном расстоянии вдоль обода колеса. Я думаю, их должно быть по меньшей мере три. Было бы лучше, если бы их было больше. Сирокко повернулась лицом к камере. - Пришлите мне что можете о термоядерных улавливающих двигателях,- сказала она.- Подумайте, можете ли вы мне подсказать, чего следует ожидать, если таковой есть на Фемиде. - Тебе надо снять рубашку,- сказал Калвин. Сирокко протянула руку и отключила камеру, оставив звук. Калвин выстукивал ей спину и прислушивался к результатам, в то время как Сирокко и Габи продолжали изучать изображение Фемиды. Они не выявили ничего нового, пока Габи не начала обсуждать канаты. - Насколько я могу утверждать, они образовывают круг примерно на полпути между ступицей и ободом. Они поддерживают вершину краев панелей рефлекторов, что-то наподобие такелажа парусного корабля. - А как насчет этого? - спросила Сирокко, указав на участок между двумя спицами.- Ты не догадываешься, для чего они? - Не имею понятия. Их шесть, пролегают они радиально между спицами от ступицы до обода. Они проходят через панели рефлекторов, если тебе это о чем-нибудь говорит. - Не совсем. Но если существуют еще подобные штуковины, может быть, поменьше этих, следует поискать их. Эти канаты... как ты сказала? Три километра в окружности? - Вероятно, более пяти. - Ладно. Таким образом, крошечная штуковина, ну, скажем, величиной с "Властелина Колец", может быть не видна нам довольно длительное время, особенно, если она такая же черная, как и Фемида в целом. Джин собирается поднять вокруг этого шум в SEM. Я бы не хотела, чтобы он попал в цель. - Я еще поработаю с компьютером,- сказала Габи. Калвин начал собирать свои инструменты. - Как всегда, здоровье отвратительное,- сказал он.- Вы, люди, никогда не дадите мне передышки. Если я не опробую этот госпиталь, который обошелся в пять миллионов долларов, то каким образом я смогу заставить их поверить, что они не зря потратили свои деньги? - Ты хочешь, чтобы я сломала кому-нибудь руку? - спросила Сирокко. - Нет, я уже сделал это когда-то в медицинском институте. - Сломал или вылечил? Калвин засмеялся. - Аппендикс. Вот что я хотел бы сейчас попробовать. У вас очень даже может лопнуть аппендикс. - Ты хочешь сказать, что никогда не удалял его? Чему тебя только учили в медицинском институте? - Если теория усвоена, то пальцы сами сделают свое дело. Мы слишком большие интеллектуалы для того, чтобы пачкать руки! - он опять засмеялся, и Сирокко почувствовала, как затряслись тонкие стены ее комнаты. Хотела бы я знать, когда он бывает серьезным,- сказала Габи. - Ты хочешь, чтобы я был серьезным? - спросил Калвин.- На борту "Властелины колец" есть нечто такое, что тебе даже трудно представить. Избирательная хирургия. Среди нас, ребята, один из лучших хирургов,- он помолчал, дав возможность утихнуть оскорбительному шуму. - Здесь присутствует один из лучших хирургов. Кто-либо из вас будет это отрицать? Едва ли. Доносительство обойдется в семь, восемь тысяч возврата домой. Здесь для этого к вашим услугам "Блу Кросс". Вскочив, Сирокко одарила его ледяным взглядом. - Ты не мог говорить это обо мне, ведь так? Калвин выпрямил большой палец и, скосив глаза, посмотрел поверх него в лицо Сирокко. - Конечно, существуют другие виды избирательной хирургии. Я весьма неплохо разбираюсь в каждом из них. Это мое хобби.- Он опустил палец. Сирокко занесла ногу для пинка, и Калвин нырнул в дверь. Улыбаясь, она вернулась на место. Габи была все еще там с распечаткой под рукой. Она уселась на маленькую скамеечку за кроватью. - Что еще? - спросила Сирокко, подняв бровь. Габи смотрела в сторону. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но не могла произнести ни звука, затем хлопнула ладонью по бедру. - Нет, не думаю.- Она собралась было встать, но осталась сидеть. Сирокко задумчиво посмотрела на нее, зате