Еще раз о немецких деньгах Публикация доктора исторических наук Ю. Фельштинского (частично опубликовано в газете "Известия", 5 ноября 1997 г. под названием "Миллион рублей в русских банкнотах") Публикуемые документы хранятся в различных зарубежных архивах. В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они представляют собой четыре исписанные рукой Алексинского листа бумаги. Оригиналы документов, на которые ссылается Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены они и в других архивах. В подобных случаях всегда приходится допускать возможность фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными. Впервые документы были опубликованы в 1923 г. в Париже в книге Алексинского "Du Tsarisme au Communisme". Алексинский (1879--1967) в свое время был большевиком, депутатом социал-демократической фракции II государственной думы, заметным оратором. От большевизма вскоре отошел. В феврале 1915 г. он выступал в Швейцарии с лекциями о финансовой поддержке немцами и австрийцами украинских и грузинских революционеров, в апреле опубликовал статью о поддержке А. Парвусом "Союза освобождения Украины", обратив внимание читателей на то, что Парвус указывает на Ленина как на еще одного сторонника самоопределения украинского народа. Видимо, в сентябре 1915 г. состоялась беседа Алексинского с Г.В. Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского. Запись беседы моей (Г. А. Алексинского) с Плехановым, в Женеве, 1915 Г. Г[еоргий] В[алентинович] находит, что мои разоблачения о связях б[ольшеви]ков с немцами имеют чрезвычайно важное значение для борьбы с пораженческими и германофильскими тенденциями среди эмиграции. По мнению Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну как за единственное для него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос о его дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был бы поставлен на Междунар[одном] социалистическом конгрессе, который наверное осудил бы Ленина и исключил бы его из Социалистического Интернационала, как в свое время были исключены Бакунин и Ко. Война помешала созыву Конгресса и спасла Ленина от исключения из рядов Соц[иалистического] Интернационала. Ленин за это должен быть благодарен Вильгельму II и германским милитаристам, спровоцировавшим войну. Естественно, что Ленин должен "из простой благодарности", -- сказал полушутя Г. В., -- желать им победы, а России и союзникам поражения. На мой вопрос: допускает ли Г. В. получение пораженцами финансовой поддержки от немецкого правительства, Г. В. ответил, что вполне допускает, ибо знает, что уже во время русско-японской войны Ленинский центр не брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали распространению ленинских изданий. В этом тогда же, то есть во время русско-японской войны, признался Г[еоргию] В[алентиновичу] ближайший сотрудник Ленина, [В. Д.] Бонч-Бруевич. Что касается Парвуса, то, по мнению Г. В., Парвус вообще человек нечистоплотный. Он обвинялся в растрате партийных денег и ради денег способен пойти на службу к немцам. Г. В. не удивляется лицемерному крику, который подняли против меня пораженцы и немецкие наемники после моих разоблачений о них. "Вы, -- сказал мне Г. В., -- нанесли им такой удар, что они, конечно, в бешеной злобе против Вас. Но это неизбежно, за смелое и честное выступление против подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные социалисты будут с вами. Г. В. обещал мне свою полную поддержку и на прощание обнял меня. NB. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г. В. Плехановым в Женеве во время совещания социал-демократов и эсеров-оборонцев, в результате которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа "Призыв". Дополнение (к записи беседы с Г.В. Плехановым) Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с глазу на глаз, ибо, как он выразился, дело это чрезвычайной важности, и надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им слышать не надо. Кроме того Плеханов предвидел жесточайшую полемику по этому поводу в социалистических кругах, бешеные атаки на меня пораженцев и германских агентов. Плеханов сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и я буду продолжать начатые разоблачения. Но он опасался, что даже не все оборнцы, эсдеки и эсеры, найдут в себе достаточно мужества устоять перед натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и начнут говорить: зачем эти разоблачения? Они компрометируют партию. К чему выносить сор из избы и пр.? Надо быть готовым к этому "припадку малодушия" у некоторых из наших товарищей. Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием долга социал-демократа революционера. Разоблачать грязную измену не перестану. Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития "событий". Г. Алексинский . В 1916 г. Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина, и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что широкой популярностью кампания Алексинского не пользовалась, и бывший депутат государственной думы нажил себе среди революционеров много врагов. В апреле 1917 г. Алексинский вернулся в Россию и примкнул к плехановской меньшевистской группе "Единство". Тогда же в Петроград прибыл французский министр снабжений Тома, информировавший Временное правительство о наличии германо-большевистских связей. В кампании по разоблачению большевиков, начавшейся вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917 г., после первой, неудавшейся, попытки большевиков захватить власть, Алексинский играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с этой кампанией комиссар Временного правительства С. Г. Сватиков (его отчество Алексинским указано неверно), производивший ревизию российских учреждений за границей, мог привезти из Парижа, где находился архив Заграничной агентуры Департамента полиции, документы, компрометирующие Ленина и Троцкого. Документы, таким образом, могли быть скопированы Алексинским после возвращения Сватикова из-за границы в сентябре 1917 г., но до ареста Алексинского большевиками в апреле 1918 года. Вероятно, тогда же на копии документа была поставлена и подпись Сватикова, вскоре эмигрировавшего и умершего в эмиграции. Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе 1919 г. и эмигрировал в июне. Жил он с тех пор в Париже. В историографическом очерке "Миф о германских деньгах во время первой мировой войны" , А. Зен высказал предположение, что в документах русской контрразведки речь шла о другом "Ленине" -- двойном агенте Б. Долине, русском политэмигранте, работавшем одновременно на русскую и германскую контрразведки и изредка подписывавшемся псевдонимом "Ленин". Именно его, считает Зен, видели в немецком посольстве в Берне в декабре 1916 г., на что указывает С. Поссони . Именно о нем, утверждает Зен, был составлен документ, переписанный Алексинским. Вопрос о том, подлинны или подложны переписанные Алексинским документы можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел в виду "другого" Ленина, неубедителен. Документ начинается со слов: "Ульянов (настоящее имя Ленина)". И далее в документе указывается на "Ульянова", а не на "Ленина". В целом же создается впечатление о тенденциозной направленности очерка Зена. Немецкие деньги вовсе не были "мифом". В этом смысле название статьи Зена следует признать неудачным и неправильным. "Мифом" Зен считает не факт получения революционерами германских денег во время первой мировой войны, а утверждения разных авторов, что немецкие деньги получал собственноручно Ленин. При этом в статье Зена сквозит не столько желание разобраться в запутанном вопросе, сколько намерение во всяком случае утверждать, что Ленин денег не брал. Дабы сбалансировать утверждения Зена, приведен мнение другого американского историка - Ричарда Пайпса: "Было давно известно, -- пишет Р. Пайпс, -- что в 1917--1918 гг. Ленин получал субсидии от Германии; однако, будучи конспиратором, он не оставлял на бумаге следов о подобных финансовых сделках, которые могли бы вменяться ему в вину" . "Давно известно" -- не преувеличение. Публикуемая вместе с документами Алексинского статья А. Ф. Керенского проливает свет на историю проблемы, причем Керенский указывает, что "если считать не доказанным" факт получения большевиками немецких денег, "несмотря на установленные предварительным судебным следствием огромные деньги, шедшие от германского правительства,... -- то надо будет признать, что самые очевидные факты недоказуемы" . Ленин "следов на бумаге" действительно не оставил. Зато их оставил Александр Гельфанд (Парвус). В Гуверовском институте при Стенфордском университете хранится фотография расписки Парвуса за полученные от германского правительства деньги. Расписка на немецком языке. Текст ее в переводе на русский гласит следующее: 29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Дании. Д-р А. Гельфанд". 0x01 graphic Фотокопия расписки Парвуса (А.Гельфанда) за полученные деньги: "29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Копенгагене. Д-р А.Гельфанд". К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения его подлинности не представляется возможным -- местонахождение оригинала документа неизвестно. Но указания на выдачу Гельфанду-Парвусу 1 миллиона рублей имеются в документах германского МИДа. Так, 26 декабря 1915 года министр финансов Германии К. Гельферих писал заместителю статс-секретаря иностранных дел А. Циммерману: "Стоит обсудить вопрос о предоставлении в его [Парвуса] распоряжение 1 млн. рублей, который он просит для пропаганды. Если министерство иностранных дел считает этот расход оправданным и полезным, я не буду возражать. В этом случае я прошу Вас прислать заявление в обычной форме и сослаться на нашу личную договоренность". Расписка Парвуса датирована 29 декабря 1915 года. А уже в январе мы встречаем еще одно упоминание об уже полученном Парвусом миллионе. 23 января 1916 года германский посланник в Копенгагене Брокдорф-Ранцау сообщил канцлеру, что Парвус "вернулся в Копенгаген после трех недель пребывания в Стокгольме, где он встречался с русскими революционерами". И далее: "Сумма в 1 млн. рублей, предоставленная в его распоряжение, была немедленно выслана, уже доставлена в Петроград и используется по назначению". Следующий документ -- доклад, составленный агентом по кличке Штурман, -- также хранится в архиве гуверовского института (коллекция Б. И. Николаевского, ящик 150, папка 11. Из бумаг Департамента полиции. Машинописная копия). По содержанию документ может быть датирован концом октября 1917 года по новому стилю. 23 письма разных лиц по вопросу о германских деньгах (в основном переписка Николаевского), хранятся в фонде Николаевского. Материалы архива Гуверовского института публикуются с любезного разрешения администрации архива. В заключение приводятся три ранее не публиковавшиеся на русском языке статьи: статья Г. М. Каткова, одним из первых поднявшего вопрос о важности изучения темы финансирования германией российских политических группировок, прежде всего большевиков, в переводе с английского; и две статьи упоминающегося в переписке немецкого историка О. Шюддекопфа, в переводе с немецкого. Документы воспроизводятся полностью; имеющиеся в тексте отточия (там, где нет специальных пояснений) принадлежат оригиналу. Документы архива Заграничной агентуры Департамента полиции Секретные доклады (два) заграничной агентуры Департамента Полиции а) посещение Лениным германского посольства в Берне (декабрь 1916 г.) и б) о деятельности Троцкого во время войны (1914--1916) и о его связи с австрийской политической полицией. Экземпляр, удостоверенный Комиссаром Временного Правительства (1917 г.) С. Т. Сватиковым. [Написано рукою Алексинского]. Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции. Наружное наблюдение за Лениным в декабре 1916 г. в Швейцарии Особо секретно "Ульянов (настоящее имя Ленина). -- Я установил наблюдение за домом 27 на Spiegelgasse (адрес Ленина в Цюрихе в это время) с 25 декабря 1916 г. и взял на себя руководство наблюдением 28-го утром. Ульянов с небольшим саквояжем вышел из дому и поехал по жел[езной] дороге в Берн, куда мы сопровождали его. Прибыв в Берн в 10 часов, он направился прямо в Hotel de France, возле вокзала, нанял комнату, вышел из отеля через полчаса, направился к остановке трамвая перед вокзалом и оттуда подъехал на другой конец города, где находится Медвежий Ров (Fosse aux Ours), затем он пошел пешком назад в город, все время держась под аркадами и время от времени оборачиваясь назад. Потом вдруг, выйдя из-под аркады и больше не оглядываясь, вошел в германское посольство. Было 11 Ѕ часов. Наблюдение у германского посольства продолжалось до 9 час. вечера, но Ульянова выходящим оттуда не видели. Он не появился также и в Hotel de France ни вечером, ни на другой день утром. Наблюдение было возобновлено 29-го утром у посольства, и только в 4 часа дня после полудня Ульянов вышел оттуда и поспешно направился в Hotel de France, где пробыл около четверти часа. Затем он сел в поезд, с которым мы и вернулись в Цюрих" . Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции. Деятельность Троцкого Особо секретно "Бронштейн, по прозванию Троцкий, Леон, родился 26 октября 1878 г., в громоклеях, сын Давида и Анны Полянских. В феврале 1911 Г. Бронштейн прибыл в Вену и поселился на Weinbergstrasse, 43, с женою (по фамилии Седова). Они занимали маленькую комнату и не каждый день бывали сыты. Вдруг Бронштейн переезжает на другую квартиру и поселяется в более комфортабельном помещении, на Einsiedeleigasse, 9. Он начинает издавать газету "Правда", которая выходит в неопределенные сроки. В течение некоторого времени эта газета еле-еле влачит свое существование, и выход ее совершенно необеспечен. Но вдруг счастье поворачивается лицом к Троцкому и его "Правде", и эта газета, экземпляров которой почти нигде не было видно, распространяется повсюду. Распространением ее занимается народная книготорговля (Volksbuchhandlung), находящаяся на Zumpendorferstrasse, 18. Эта книготорговля находится в заведывании Игнатия Бранда (Ignaz Brand). Этот Игн[атий] Бранд, австрийский подданый, является определенным агентом венской политической полиции, и при его посредничестве Бронштейн сам становится агентом той же полиции в октябре 1911 г. с жалованием в 300 крон в месяц. На этой своей службе он действует заодно с Раковским, который был одним из главных агентов австрийской политической полиции на Балканах. Бронштейн продолжал свою работу, в качестве редактора "Правды" и агента австрийской полиции до 6 ноября 1914 г., -- до того времени, когда австрийское правительство послало его в Париж, чтобы он мог там продолжать свои подвиги. Надо отметить, что он мог оставаться в Вене больше трех месяцев после объявления войны, без всяких осложнений, хотя он -- русский подданый. Почему? Это ясно. Поселившись 20 ноября 1914 г. в Париже, Бронштейн издавал там газету "Наше слово" (на русском языке), орган мира во что бы то ни стало, и часто защищал в своей газете австрийское правительство. По постановлению французского правительства от 15 сентября 1916 г., "Наше слово" было закрыто, а по отношению к Бронштейну, о роли которого в Париже, вероятно, были получены соответствующие сведения, было сделано распоряжение о его высылке. Не получив от Швейцарской миссии разрешения на въезд в Швейцарию, он был отправлен 31 октября 1916 г. на испанскую границу. Так как и испанское правительство тоже не хотело иметь его у себя, Бронштейн должен был отправиться в Америку. Когда он прибыл в Мадрид, он был арестован и отвезен в Кадикс, где и был посажен на пароход. В день его отъезда в Мадриде он имел при себе 15 000 франков французскими и испанскими деньгами" . [Написано рукою Алексинского]. NB. Оригиналы вышеприведенных секретных документов были найдены в Архиве Заграничной агентуры Департамента полиции Российской империи комиссаром Временного правительства С. В. Сватиковым, в 1917 г., когда он производил ревизию российских учреждений за границей. Подлинность сего удостоверяю. С. Сватиков . Доклад "Штурмана" Женева Милостивый государь, Павел Алексеевич. Доношу, что 1. После берлинского совещания русских максималистов (агентов германского генерального штаба) во главе с Лениным и Парвусом все деловые, организационные работы и сношения с Россией, дабы не компрометировать большевиков, велись только из стокгольмской штаб-квартиры. Но позже, ввиду целого ряда разоблачений, появившихся в русских газетах о деятельности русских большевиков в Швеции, а также ввиду репрессивных мер, предпринятых шведской администрацией по отношению некоторых членов их партии, с согласия германского генерального штаба их штаб-квартира была переведена в Копенгаген и во главе ее стал один из содеятелей Парвуса, социал-демократ Радек. Парвус остался в Берлине для издания ряда брошюр и ведения пропаганды среди военнопленных, а Ленин отправился (по слухам) в Финляндию или находится в сношениях с своими единомышленниками в Финляндии и занят агитационной работой для провозглашения независимости Финляндии. Фюрстенберг-ганецкий остался в Стокгольме для руководства оставшимися там большевиками. Последняя победа экстремистов в Петрограде есть следствие работы вышеуказанной группы, а также великолепно организованной связи ее с Россией. У центральной штаб-квартиры имеются свои курьеры для России, и у меня есть сведения, что были случаи, когда эта группа за очень хорошее вознаграждение пользовалась, да по всей вероятности и сейчас пользуется, некоторыми из шведских дипломатических курьеров. Отделения штаб-квартиры находятся в гельсингфорсе, Петрограде, Москве, Воронеже, Полтаве, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Тифлисе, Армавире и Баку. Через Берлин здесь получены сведения о начале интенсивной агитационной работы и о движении на Кавказ. Очень многие из членов вышеупомянутой организации продолжают в России и сейчас свою преступную против Родины работу и остаются на свободе, благодаря, с одной стороны, негласному покровительству некоторых членов петроградского "Совдепа" и, с другой стороны, благодаря затруднительности доказательства их преступной деятельности. Так, я не знаю, чем кончилось дело знаменитого присяжного поверенного Козловского, который в 1915--1916 годах три или четыре раза был в Стокгольме, где совещался с представителем германского генерального штаба Свендсоном. Далее, в начале 1916 г. побывал в Копенгагене, где встречался с Парвусом. Коллонтай, Раковский, Луначарский, Зиновьев, Троцкий и Каменев -- все они определенно состоят на службе у германского генерального штаба. Организ[ация] германского генерального штаба не ограничивает свою деятельность исключительно работой среди "русских" большевиков, но ее влияние в большой степени распространяется также и на "украинцев", казанских татар, кавказских татар и грузин. германия, преследуя, с одной стороны, пропаганду сепаратических идей среди мелких национальностей России, дабы затруднить организацию России на основах революции, и всячески мешая нормальной работе по реорганизации боеспособности армии Временному правительству, с другой стороны, пользуется вышеуказанными элементами в целях разведочного характера. Через свои организации, при деятельном содействии части "большевиков", наши враги имели и имеют очень важные сведения о передвижениях войск и прочие сообщения как в Персии и вообще на Кавказском фронте, так и на Румынском (Бессарабия) и в недавних грустных событиях на рижском фронте. Про Финляндию и говорить нечего -- она в настоящий момент положительно наводнена германскими агентами. Два "украинских" эсдэка Александр Верховский и Лев Юркевич, ныне находящиеся в России, еще в бытность свою в Женеве числились за разведывательными организациями: первый -- за германской, второй -- за австрийской. * * * 2. Политэмигрант Павел Лебедев, бывший офицер, проехавший в Россию через германию, получил в германии приказание встретиться в Стокгольме с неким Миллером (Мюллер), от которого он получил деньги и инструкции. * * * Приведенные выше сведения получены от Звонова (Цюрих, Зейденгассе, 23) -- представителя "Русского вестника" в Швейцарии, 15 сего месяца. 6. Звездич -- Бибиков 10 октября нов. ст. с. Г. Звездичу было предложено австрийским консулом в Женеве поехать в Цюрих для свидания с Милевым. Последний -- редактор официозной болгарской газеты "Эхо де Булгари" -- командирован своим правительством в Швейцарию во главе одной миссии для освещения в швейцарской прессе стремлений Болгарии, целей ее войны и изучить, насколько возможно вступить [в] переговоры с Россией о сепаратном мире, а также способствовать такой возможности. В состав этой миссии входит болгарский социалист Сакизов, коммерсант (болГ.) Прохор Давидов и профессор Вирков. Сакизов, проживая в Женеве, в качестве социалиста снесся с женевскими русскими максималистами, прося у них поддержки в его выступлениях о мире. Секретарь комитета женевских политэмигрантов Плотник заявил ему, что как женевский, так и прочие комитеты в Швейцарии также работают в пользу мира, и послали [к] своему представителю в петроградском Совдепе. Интернационалисты, стоящие за немедленный мир, готовы поддержать однородную работу, откуда бы они ни исходила, но они не в состоянии входить в сношения с дипломатическими представителями России, считая их представителями буржуазного правительства. Все же старания их иметь в Швейцарии комиссара пока не дали благоприятного результата. Профессор Вирков, проживая в Берне, собирал сведения о настроении русской миссии, но до сих пор в официальные переговоры с ее представителями не входил. Зато он имел ряд встреч с М. М. Бибиковым, который находится в очень близких отношениях со всеми членами нашей миссии... Милев, как журналист, поместил в швейцарских газетах ряд статей [о] целях войны Болгарии. 12 октября с. г. он имел очень продолжительное свидание со Звездичем в Цюрихе. Из впечатлений, переданных Милевым другому болгарскому журналисту в Женеве, д-ру Корцареву, можно вывести заключение, что: 1. Звездич считает возможным предложение мира через бернскую русскую миссию. 2. Звездич считает настоящее положение России наиудобнейшим для мирных предложений. 3. Почва для мира достаточно подготовлена в России интернационалистами и другими сторонниками мира. 4. Экономическо-финансовое положение России плачевно. Звездичем даны многосторонние сведения о политическом, экономическом, внутреннем положении России, и его сообщения были настолько полны, что даже удивили Коцарева. Последний выразил крайнее недоумение, как русский человек может так детально раскрывать тайны своей родины, хотя бы и своему коллеге, но из вражеского лагеря. Конечно, Коцареву неизвестна настоящая служба Звездича. Прохор Давидов занят изучением вопроса о сближении с финансовыми и дипломатическими представителями в Австрии через бывшего секретаря болгарского посольства в Петрограде Г. Лолова, находящегося тоже в Швейцарии. * * * В Женеве проживает и имеет магазин колониальных товаров по Рю де Коммерц, 6 некий Сухоставский, приехавший сюда из Парижа в начале войны. В его магазине все продается значительно дешевле, чем у его конкурентов; в особенности он уступает дешевле свои товары русским жителям Женевы, благодаря чему среди последних приобрел огромный круг покупателей, среди которых значится и консул. На первый взгляд эти уступки русским, конечно, только похвальны, но при более близком изучении причин такого явления оказывается, что он работает по вполне обдуманному во вражеском генеральном штабе плану. Сухоставский очень неглупый, легко умеющий завязывать знакомства и, что называется, влезать в чужую душу, господин, прикидывающийся горячим патриотом. Это, кстати сказать, не помешало ему выхлопотать себе отсрочку для поездки в Россию для отбывания воинской повинности (отср. на 6 месяцев). Настоящая причина столь дешевой торговли -- завязать и поддерживать огромное знакомство с русской колонией и благодаря этому иметь возможность быть в курсе русских дел. Теперь окончательно установлено, что между Звездичем и Сухоставским, а также некоей Домбровской существуют определенные отношения. Австрийский консул в Женеве Монтлонг основал новую организацию, независимую от всех существующих, которой он руководит сам. Цель ее: 1. Собирать сведения обо всех общественных, государственных и финансовых деятелях союзных стран, проживающих в Швейцарии: а) цель и причины их проживания в Швейцарии, б) их финансовое положение и в) связи с родиной и другие подробности. Организация эта имеет две штаб-квартиры: одна в Женеве, для руководства работой во французской Швейцарии, и другая в Цюрихе для немецкой Швейцарии. Организация сбора сведений среди журналистов, а также среди русской колонии Женевы и Лозанны и [в] прочих городах французской Швейцарии доверена Звездичу, который и пригласил к себе в качестве помощника Сухоставского. Последний, помимо знакомств, заводимых в своем магазине, постоянно посещает всевозможные русские благотворительные вечера, рефераты, собрания и пр. и таким образом может получать нужные сведения. Недавно он завербовал для той же цели некую госпожу Домбровскую, которая намеревается переехать в ... . Через нее Сухоставский приобрел еще одного агента для работы в ... . Цель настоящей организации -- выяснение [отношения] русских, проживающих в Швейцарии, ко Временному правительству и ко всему происходящему в России для сообщения в генеральный штаб, где ныне основательно изучается вопрос о возможности организации в России нового и более сильного движения в пользу сепаратного мира. По имеющимся у меня сведениям, на происходившем недавно в Берлине совещании представителей генеральных штабов центральной группы держав решено употребить все старания для достижения с Россией сепаратного мира. * * * Еще во время исполнения Бибиковым обязанностей поверенного в делах в нашей миссии он довольно часто ездил то в Монтрэ, то в Вевэ, где имел ряд встреч с бывшим почетным австрийским консулом в Давосе Шевалье фон Зестом, через которого он хлопотал о разрешении ликвидации имущества своей жены. С января 1917 г. Зест более консулом не состоит, а ему поручена финансовая разведка, и, по имеющимся сведениям, Бибиков оказывал ему услуги, освещая финансовое положение России. По сведениям из того же источника, Бибиков очень часто принимал у себя в период 1916--1917 гг. некоего ... , а также госпожу Бахерахт, приходившую с каким-то господином лет сорока, высокого роста, плотного, краснощекого, лицо бритое, глаза карие, светлый шатен, имени, к сожалению, установить не удалось. Эти встречи обставлялись очень таинственно: запирались двери, отдавалось приказание никого не принимать, Бибиков часто внезапно открывал двери, желая проверить, не подслушивает ли кто-нибудь. В частной жизни Бибиков расходами не стеснялся, ведя очень широкий образ жизни. У него видели бумажные германские и австрийские деньги. В первый месяц после революции по Швейцарии циркулировали слухи, что русским эмигрантом-публицистом Н.А. Рубакиным через женевское французское консульство была отправлена в Россию докладная записка о антипатриотической деятельности Бибикова и будто у того же Рубакина имеются компрометирующие Бибикова документы. Англичане и французы предпринимали меры для выяснения этих слухов, но безрезультатно. 9 октября с. г. к одному из моих агентов явился французский офицер генерального штаба (в штатском) Г. ... , предъявив в удостоверение личности свидетельство, выданное ему женевским французским генеральным консульством, и объяснив моему агенту, что во французском генеральном штабе имеются доказательства того, что все, что может быть известно в нашей миссии как о русских, так и французских и английских делах, становится известным германским и австрийским военным агентам, предложил ему заняться выяснением этого дела, и в частности наблюдением за Бибиковым и выяснением его отношений к членам нашей миссии, с одной стороны, и его связь с представителями вражеских стран [-- с другой]. Конечно, мой агент отказался, работая уже по этому делу для меня. Бибиков и сейчас продолжает поддерживать дружеские отношения с бывшими своими сослуживцами -- Ону, Лавров, Борисовский (с ним почему-то имеет встречи в Цюрихе в компании Леонтьева, заведующий пресс-бюро -- о них позже), генерал голован и барон Кистер), а также продолжает вести очень широкую жизнь. Он очень много и часто разъезжает по Швейцарии и, кажется, очень занят какими-то делами. В бытность свою поверенным в делах он чрезвычайно интересовался всем происходившим в управлении военного агента... Далее я получил следующий рапорт: ... , один из советников Энвер-паши, сопровождавший его во время пребывания последнего в Германии и Австрии, уже с первых чисел октября находится в Швейцарии. Последнее время он проживал в отеле Метрополь, где имел с бывшим турецким министром почт Восканом эфенди Мартикяном ряд свиданий. В начале прошлой недели Джемиль-бей появился в Берне, где посетил германское, австрийское и турецкое посольства. Одна из главных миссий, доверенных ему -- добытие сведений о возможности заключения сепаратного с Россией мира. Агентурные сведения, полученные им в Женеве через тур[ецкие] орг[аны?], а также полученные им в Берне, убедили его в возможности начала мирных переговоров через нашу миссию в Берне или через лиц, близко к ней стоящих. Джемиль-бей пока из русских посетил Бибикова, с которым 14 и 15 сего октября имел продолжительные свидания. О результате переговоров и сущности предложений пока сведений не добыто. Джамиль-бей уехал в Турцию, и по возвращении его надеюсь получить более подробные сведения. Эти сведения получены от второго секретаря женевского оттоманского консульства Ибрагима-бея. * * * 9. главарь и руководитель женевской группы большевиков Павел Лебедев, москвич, бывший офицер, по партийной кличке "Валериан", уехал в Россию с третьей группой эмигрантов через германию. Лебедев был одним из главных содеятелей Ленина, Луначарского и Зиновьева, которые большей частью проживали в Цюрихе, издавая большевистскую литературу. В списке имен, переданном германским генеральным консулом женевской германской организации контрразведки и пропаганды (Отто Кармин и Кауфман), лиц, готовых оказать содействие в деле сбора сведений о деятельности русских социалистических организаций, организации пропаганды среди военнопленных в германии и в сборе сведений о внутренней жизни России, еще до русской революции значилось имя Лебедева. германцы услугами Лебедева в Швейцарии не воспользовались, но зато после отъезда Лебедева и компании Лебедеву было передано через германское консульство письмо от его товарищей, пересланное из Стокгольма через Берлин в Женеву с особым курьером. После получения этого письма Лебедев виделся с первым секретарем германского консульства гофманом, от которого получил большие деньги и список лиц, с которыми он должен был встретиться в Стокгольме и от них уже должен был получить инструкции о своей деятельности в России. После его отъезда его товарищи по партии (Плотник, Донцев и др.) получили от него ряд писем, полученных с особыми курьерами через Стокгольм и Берлин. Письма эти содержали в себе указания на деятельность оставшихся в Швейцарии товарищей. Лебедев в бытность еще в Женеве не раз выступал на митингах, собраниях "оборонцев". Из его деятельных помощников должно указать георгия Хараджева и грузина Михели. * * * 10. Плотник, начиная с 20 сего месяца совершил ряд поездок в Лозанну, Берн и Цюрих, где совещался с представителями комитетов максималистов о созыве конференции русских максималистов в Швейцарии, для обсуждения: а) положения демократических организаций в России и роли Временного правительства. б) отношения русских максималистов в Швейцарии к политическому движению в России и реагирования на запретительные меры въезда максималистов в Россию (опросные листы и пр.). в) организации "Бюро русской прессы" для освещения ряда вопросов (на немецком и французском языках), касающихся внутренней политики и социалистического движения в России. Конференцию предполагается созвать в 10-х числах ноября, в Лозанне. Решено иметь по три представителя от каждой группы. * * * Следующий доклад будет мною послан немедленно по обработке обильно поступившего в мое распоряжение материала. Статьи из газет Ленин на службе у Кайзера Вскоре после Февральской революции в Петрограде начали циркулировать слухи о том, что Ленин и большевистская партия пользуются финансовой поддержкой императорского германского правительства. Когда на одном из первых же заседаний Временного правительства П. Н. Милюков поднял этот вопрос, даже не настаивая особенно на обвинениях по адресу большевиков, то А. Ф. Керенский в исторической речи протестовал против подобной "клеветы" на "славную русскую революцию" и тут же в негодовании подал в отставку, которую, правда, он на другой же день взял обратно. Но когда большевики начали пропаганду на фронте, убеждая солдат брататься с немцами, то Временное правительство сочло все же нужным произвести негласное расследование связей Ленина с немцами. Его результаты, собранные при помощи союзной разведки, позволили возбудить против Ленина дело о предательстве во время войны и отдать приказ об аресте главных виновников. Июльское восстание, организованное большевиками, имело своей главной целью помешать этим арестам и дать возможность Ленину спрятаться. Когда восстание было подавлено, то А. Ф. Керенский вернулся в Петроград и отдал приказ об аресте Ленина, Зиновьева и других большевистских вождей. Арестовать, однако, удалось только двух "посредников": некую Суменсон и адвоката Козловского. Инициатором арестов был тогдашний министр юстиции Переверзев, но ему пришлось, по настоянию Керенского, подать в отставку. Факт получения большевиками денег от немцев никогда не был доказан, а октябрьский переворот, конечно, положил конец всем расследованиям. Историкам русской революции также не удалось разобраться в этом деле. Большевики все отрицали, и Ленин даже заявил, что против него готовится новое "дело Дрейфуса". Однако советский историк Покровский в разговоре с С. П. Мельгуновым в 1917 г. в Москве признал, что большевики получали деньги, но от "товарищей" -- немецких социал-демократов, и что, таким образом, ничего зазорного в этой операции усмотреть нельзя. Другой большевик, Суханов, не скрывает своего удивления по поводу того, что Ленин предпочел бежать, вместо того чтобы потребовать гласного суда и опровергнуть "чудовищную клевету". Свидетельства Милюкова, Мельгунова, Керенского, Никитина (начальник контрразведки) и др. весьма расходятся, а английский историк проф. Карр в своей монументальной истории русской революции об этом деле даже не упоминает. Только теперь это загадочное дело выяснено окончательно, и виновность большевиков в измене доказана. В секретных архивах германского Министерства иностранных дел, захваченных союзниками после поражения гитлера и находящихся в Лондоне, обнаружена шифрованная телеграмма тогдашнего министра фон Кюльмана, от 3 декабря 1917 г., адресованная дипломатическому советнику при императорской главной квартире грюнау, с просьбой доложить ее самому кайзеру. В этой телеграмме фон Кюльман указывает на главную цель немецкой дипломатии: оторвать Россию от ее союзников. Во имя этой цели германия должна энергично поддерживать всех сепаратистов и большевиков. "Только получая от нас, -- пишет министр, -- постоянную денежную помощь разными каналами и в разных видах, большевики смогли создать свой главный орган "Правду" и развить энергичную пропаганду на фронте". В заключение фон Кюльман, ссылаясь на то, что в этой области он действовал по прямым директивам императора, просил высочайшего одобрения. В ответной телеграмме грюнау передает это одобрение. Документы эти напечатаны в английском журнале "International Affairs" (April 1956) и снабжены комментариями георгия Каткова. Ек. Кускова. В дополнение... В No 896 "Русской мысли" напечатана статья: "Ленин на службе у кайзера". Старшее поколение хорошо помнит, какой шум поднят был вокруг этого вопроса в самом начале Февральской революции. Покойный В. Л. Бурцев повел агитацию за арест верхушки большевистской партии: у него будто бы имелись фактические доказательства получения Лениным и Ко средств от германского штаба на форсирование русской революции и -- это главное -- на разложение русской армии. Тогда приходилось лично встречаться с Бурцевым. Этот маньяк по вскрытию всяких дел шпионажа никакими подлинными документами не обладал. Откуда-то пошли слухи о роли какой-то г-жи Суменсон, г-жи Коллонтай и адвоката Козловского. Но откуда пошли эти слухи, тогда установить не удалось. Теперь английский журнал "International Affairs" (апрель этого года) печатает документ: шифрованная телеграмма германского министра фон Кульмана о необходимости -- в интересах германии -- поддержки русской революции. Но в этой телеграмме не говорится, через кого именно они передавали деньги и на "Окопную правду", и на неистовую пропаганду на фронте. Откуда взялась эта Суменсон, как замешались туда Коллонтай и Козловский? Как известно, А. Ф. Керенский дал приказ об аресте и этой Суменсон, и Коллонтай, и -- если память мне не изменяет -- и Троцкого. Бурцев и другие лица требовали открытого суда над "предателями отечества, находящегося в войне, т. е. в смертельной опасности". Разумеется, этот суд и имел бы место, если бы... если бы Временное правительство располагало бесспорными доказательствами. Идти на скандал обвинения "по слухам" невозможно, в те времена в особенности. Однако Временное правительство хорошо знало, что такие документы есть. Но не могло ими воспользоваться, не могло и публично сказать, почему оно не может их иметь. Пришлось арестованных выпустить: идти по будущей практике диктатурами бездоказательных осуждений оно не могло. Все это дело (уже в деталях) раскрылось лишь в Праге, во времена эмиграции, и то для очень ограниченного числа людей. Тогда чехи очень убедительно просили всю эт