влять в Германию хлеб20. Бывший министр земледелия украинский социал-демократ Мартос тоже потребовал "устранения" Эйхгорна и невмешательства германской армии в украинские дела21. А. Н. Зарубин (эсер) указал, что приказы Эйхгорна по существу отменяют "на всей территории Украины все политические свободы" -- собраний, союзов, печати и слова22. Если учесть, что еще 17 апреля украинское правительство отказалось подписать украино-германскую военную конвенцию, на которой настаивали немцы23, становилось очевидно, что оно уже не было лояльно Германии. Германское правительство сделало из этого соответствующие выводы: 28 апреля, во время заседания Малой Рады, в 3 часа 45 минут дня, правительство Украины было арестовано вошедшим в зал немецким отрядом24. Германия, не заинтересованная в сохранении руководства, саботировавшего (по ее мнению) выполнение продовольственных соглашений25, совершила на Украине государственный переворот26. К власти пришло правительство гетмана Скоропадского, придерживавшееся более прогерманского курса. * * * На счастье Ленина, 29 апреля, когда он выступал с речью во ВЦИК, в России еще не знали о совершенном на 347 Украине немцами перевороте. Речь Ленина продолжалась 80 минут. Она была посвящена критике левых коммунистов и защите брестской передышки27. Но, казалось, не окружающим, а себе доказывал Ленин в тысячный раз правоту собственных мыслей. Это не осталось незамеченным для лидера меньшевиков Мартова. Тот понял, что в Ленине боролись два человека -- безудержный революционер семьдесят третьего дня Парижской коммуны28 и государственный деятель, всеми силами пытающийся сохранить за собою власть. Эти два порыва не всегда совмещались даже в Ленине29. Когда ему предоставили право ответить, он указал, что верит в силу германского пролетариата30, а о передышке говорить не стал. Сдался? С бесконечно тянувшейся оппозицией во ВЦИКе трудно было сладить. Официальный институт советской власти и фактически единственный на советских территориях источник оппозиции (социалистической), ВЦИК приносил Ленину -- а теперь уже и всем большевикам, ратифицировавшим мир -- большие неудобства. Особенно тяжело было бороться с оппозицией в моменты откровенных поражений. Их было много: взятие немцами Хельсинки в ночь на 12 апреля31 -- в нарушение условий Брестского договора; переворот на Украине, захват Ростова32; общее продвижение немцев восточнее ими же оговоренной демаркационной линии. 9 мая, как раз после серии таких провалов, по желанию ли Ленина или по решению ЦК, была отменена очередная речь Ленина во ВЦИКе (хотя повестку дня заседания уже успели объявить в газетах). 9 мая во ВЦИКе Свердлов заявил, что доклад Ленина не готов "по техническим причинам" и будет зачитан на следующем очередном заседании, 14 мая. Оппозиционные фракции протестовали, требовали назначить внеочередное заседание на 10-е, но Свердлов не уступил. За эти несколько дней закрыли ряд меньшевистских газет, в том числе "Вперед" (за "ложные слухи" о германских ультиматумах и о взятии немцами Курска). А 14 мая Ленин выступил во ВЦИКе с речью, поразившей всех своей пустотой и растерянностью33. 348 Речь привела слушателей в замешательство. В конце се стенограмма не отмечает аплодисментов даже на большевистских скамьях зала. Было общее ощущение, что Ленин ничего не сказал. Он говорил скользко, увертливо, и о том, что нужно сохранить передышку, и о том, что нужно оттянуть войну, но и о том, что эта война неизбежна, что армия к ней уже готова, что отпор может быть дан в любую минуту, но что сейчас этот отпор давать еще не время. Понятно, что такая речь после переворота на Украине никого удовлетворить не могла. С резкой ее критикой выступили и левые эсеры, и эсеры, и меньшевики. Так, левый эсер Камков указал, что последними своими актами германское правительство, по существу, разорвало Брестский мир и теперь уже "есть лишь одно постепенное удушение революции". Камков предложил считать договор расторгнутым и начать сопротивление, отказавшись от "психологии беспомощности", "психологии пассивности и выжидания". Это не значит, продолжал Камков, что советская власть объявит Германии, Австрии, Турции и Болгарии войну, но противостоять наступлению по мере сил и возможности она будет. "Есть один путь сопротивления", -- закончил Камков, подчеркнув, что левые эсеры готовы "на путях сопротивления, а не на путях капитуляции", за Лениным "следовать до Урала". В этом месте стенограмма отмечает "рукоплескания" зала34. Камкова поддержал левый эсер Карелин. Он указал, что "германцы все время продвигаются". Но "если бы даже они не продвигались, а сидели на месте, отрезав нас от наших важнейших резервуаров пищи и топлива, все равно голод снес бы советскую власть". Даже не продвигаясь восточнее демаркационной линии, утверждал Карелин, "немцы привели бы к гибели советскую республику". Эсер Л. М. Коган-Бернштейн заметил, что "смешно говорить о самой передышке, когда ни на одном фронте не прекращается движение германских полчищ". А Мартов спрашивал, как именно советская власть будет отвечать на новые ультиматумы германского правительства: о праве прохода гер- 349 майской армии в направлении на Мурманск и о захвате Крыма (объявленного частью Украины)35. Нужно ли удивляться, что Ленин покинул заседание преждевременно, не выступив с ответной речью. Заключи--тельное слово за Ленина зачитал Свердлов. Большинством голосов, что всегда было предопределено количеством большевистских делегатов в зале, ВЦИК принял резолюцию, одобряющую доклад Ленина и текущую политику советской власти. На следующий день, 15 мая, было получено новое германское требование -- о Черноморском флоте. С ответом на него советское правительство тянуло, как могло. Но 6 июня Чичерин послал в Берлин Иоффе телеграмму с сообщением, что "Россия отдает свои военные суда Германии до заключения мира", а Германия в обмен признает за Советами право на этот флот и дает обязательство "не пользоваться этими судами". Ожидалось, что Германия в ответ прекратит продвижение восточнее демаркационной линии и оставит в руках большевиков занятый ими Ба-тайск, в районе которого были сосредоточены значительные силы Красной гвардии, мобилизованные "под лозунгом борьбы с немцами"36. Однако наступление немцев прекратилось далеко не сразу37. Провал брестской политики на Украине вскоре признал сам Ленин. 1 июля он дал интервью одной из шведских газет, где утверждал, что оккупация Украины наносит ущерб прежде всего самой Германии. "Немцам нужен мир. Показательно, что на Украине немцы больше хотят мира, чем сами украинцы". Между тем "положение немцев на Украине очень тяжелое. Они совсем не получают хлеба от крестьян. Крестьяне вооружаются и большими группами нападают на немецких солдат", причем "это движение разрастается". Любой левый коммунист посчитал бы, что именно по этой причине следует разорвать Брестский мир. Но Ленин думал иначе. "Нам в России нужно теперь ждать развития революционного движения в Европе, -- сказал Ленин. -- Рано или поздно дело повсюду должно дойти до политического и социального краха". Ленин подчеркнул, что время работает на большевиков: "благодаря немецкой 350 оккупации большевизм на Украине стал своего рода национальным движением", и "если бы немцы оккупировали всю Россию, результат был бы тот же самый"38. Снова и снова Ленин предлагал отступать перед германскими требованиями и бездействовать даже в том случае, если немцы оккупируют "всю Россию". Похоже, однако, что советам Ленина в отношении Украины следовать готовы были немногие. Уже 3 мая для ослабления военной мощи Германии и подготовки коммунистического переворота на Украине ЦК большевистской партии принял две резолюции о создании компартии Украины39. Текстов этих резолюций в протоколе заседания ЦК нет. Но 9 мая "Правда" опубликовала следующее сообщение: "Центральный комитет РКП, обсудив вопрос о выделении особой Украинской коммунистической партии из Российской коммунистической партии, не находит никаких возражений против создания Украинской коммунистической партии, поскольку Украина представляет собой самостоятельное государство". Это была одна из резолюций, принятых на заседании ЦК РКП (б) 3 мая, -- резолюция, подлежащая публикации. Вторая резолюция обнародованию не подлежала и считается "ненайденной", так как в ней говорилось о том, что компартия Украины "является составной частью РКП (б)"4°. Это была резолюция, прямо противоположная первой, опубликованной в "Правде". Смысл этого маневра был очевиден: громогласно заявив о независимости украинской компартии, ЦК снял с себя формальную ответственность за подрывную деятельность, к которой готовились большевики на оккупированной немцами Украине. Антигерманские акты могли проводиться теперь фактически открыто, без риска осложнить худые советско-германские или советско-украинские отношения. Получаемые в связи с этим германские протесты Чичерин отклонял на том основании, что большевики России к украинским большевикам отношения не имеют. Вместе с тем под сукном оставалась вторая резолюция, напоминавшая украинским большевикам, что са- 351 мостоятельной партией они не являются, а подчинены единому ЦК российской компартии41. Вопреки ленинским призывам ждать, Украина все больше и больше погружалась в путину антигерманской партизанской войны. Партизанское движение проявлялось во всех классических формах: диверсиях, саботаже, убийствах солдат... 6 июня в десять вечера в Киеве, под самым носом у немцев, взлетели на воздух артиллерийские пороховые склады военного ведомства, расположенные в районе Зверинца. Сначала были взорваны пороховые погреба вблизи станции Киев-2; затем от детонации взорвались прилегающие к Зверинцу артиллерийские склады, расположенные вблизи Алексеевского инженерного училища. Поскольку в этом районе было сконцентрировано большое количество складов с амуницией, взрывы следовали один за другим, и вся площадь, охватывающая Зверинец и район южнее него, запылали одним колоссальным костром. Именно так описывала на следующий день эти события пресса42- Немцы и австрийцы отвечали не менее решительно. 14 июня германские войска разгромили к западу от Таганрога на берегу Азовского моря 10-тысячный красногвардейский отряд под командованием чешского офицера-интернационалиста, намеревавшийся ударить в тыл немцам и захватить Таганрог. Было убито или потоплено более пяти тысяч человек43. 15 июня в ответ на убийство крестьянами двух солдат в одном из сел Могилевского уезда, в селе было сожжено пять хат и наложена контрибуция в 10 тысяч рублей44. В середине июня в оккупированном немцами Крыму, в Симферополе, было сформировано марионеточное правительство45. 19 июня, подчиняясь очередному ультиматуму Германии, советское правительство перевело из Новороссийска в Севастополь часть своих судов для сдачи Германии46. Можно было бы считать происходившее лишь цепью неприятных инцидентов, вызванных провокациями недисциплинированного населения. Но в середине июля движение саботажа на оккупированной Украине стало принимать 352 массовый характер. Это выразилось прежде всего в забастовке украинских железных дорог (бесперебойная работа которых была столь необходима для отправки в Германию и Австро-Венгрию с таким трудом добываемых и столь необходимых там продуктов) . Не приходится удивляться, что забастовка встретила поддержку советской России . Казалось, вот-вот должно было произойти ожидаемое всеми восстание украинских рабочих и крестьян; и оттуда, из Украины, могло прийти освобождение от ига Брестского договора и для России . Украинский хлеб обходился Германии слишком дорого. Она получила меньше, чем хотела , приложив куда больше усилий, чем могла. Вынужденная держать на Украине оккупационную армию, не сумев ликвидировать Восточный фронт или хотя бы сократить его протяженность, Германия провалилась в своих расчетах. "Хлебный мир" оказался утопией не меньшей, чем весь Брестский договор. Очевидно, что решение противостоять немцам на Украине принималось вопреки воле Ленина. Но если в мае-июне 1918 года авторитета советского правительства хватало на то, чтобы добиться от партийного актива формального сохранения Брестского договора, проводить эту политику на местах Совнарком был не в состоянии. Выпуская из-под контроля все новые и новые территории, теряя силы и авторитет, советская власть вошла в полосу тяжелейшего кризиса. Казалось, наступили последние дни правления Ленина: опоздав на полгода, пришел "73-й день Парижской коммуны". 353 ПРИМЕЧАНИЯ Троцкий. О Ленине, с. 111, 112. 9 (22) января, в день, назначенный для украинской конституанты, она не могла собраться вследствие большевистского наступления (АИГН, 157/11, с. 13-17). В апреле 1918 г. председатель Совета народных министров Укра ины Голубович так описал историю приглашения на Украину германских войск: "В свое время, когда Украине угрожала опас ность со стороны большевиков [...] мы были вынуждены через свою мирную делегацию обратиться к немецкому народу с призы вом оказать нам помощь. Немецкое правительство сейчас же сделало соответствующее распоряжение об отправке к нам в по мощь своих войск для установления порядка и спокойствия. С того времени неизменно подчеркивалось [...] (и это закреплено целым рядом официальных документов вроде моей телеграммы рейх сканцлеру Гертлингу с сообщением о том, что Киев освобожден от большевиков и с благодарностью за помощь и его ответом на эту телеграмму), что немецкие войска пришли к нам, как дружеские союзники [...]. Одновременно с этим неизменно подчеркивалось, что ни немецкое правительство, ни немецкое войско не имеют намерения вмешиваться во внутренние вопросы, в наши внутрен ние дела" (КМ,No 64, 29 апреля 1918, Заседание Малой Рады от 27 апреля. Речь премьер-министра В. А. Голубовича). Штейнберг. Почему мы против Брестского мира, с. 18-19. Статистические данные о вывозе продовольствия с Украины рас ходятся. Так, 29 апреля 1918 г. "Киевская мысль" привела слова премьер-министра Украины о том, что в Германию и Австро-Вен грию вывезено "более трех миллионов пудов хлеба" (КМ, No 64, 29 апреля 1918 г. Заседание Малой Рады от 27 апреля. Речь премьер-министра). По данным, составленным австрийским статс-секретарем продовольственного ведомства, до ноября 1918 года с Украины странами Четверного союза было вывезено: 113.421 тонна зерна, муки, бобов, фуража и семян; 3.329.403 кг масла, жира и сала; 1.802.847 кг растительного масла; 420.818 кг сыра и творога; 1.213.961 кг рыбы, рыбных консервов и селедки; 105.542 головы (36.625.175кг) рогатого скота; 95.976 голов лоша дей; 2.927.439 кг. солонины; 75.200 ящиков яиц; 66.809.963 кг сахара; 27.385.095 кг различных других съестных припасов. Кро ме того 15.000 вагонов различных продуктов было вывезено с Украины контрабандным путем, т. е. не через созданные Герма нией и Австро-Венгрией правительственные организации для вы воза продуктов с Украины (Чернин. Брест-Литовск, с. 174-175). 354 Там же указана и та доля продуктов, которую получила Австро-Венгрия. Иные данные называли более критически настроенные в этом вопросе авторы. Генерал Гофман, например, указывал, что германскому "закупочному обществу не удалось открыть сколько-нибудь значительных запасов" продовольствия на Украине -- то ли вследствие преувеличения запасов продуктов украинской мирной делегацией (сулившей Центральным державам поставки продуктов с Украины), то ли из-за саботажа украинского населения, спрятавшего весь свой хлеб (Гофман. Война упущенных возможностей, с. 192). "Обманула и Украина, -- писал другой автор. -- Ее житницы не открывались по мановению немецких шпаг. [...] Теперь известно, что только 40.000 вагонов продовольствия было вывезено с Украины. Это составляло фунт хлеба на каждого жителя Германии и Австрии. Конрад Гаусман признал, что "хлебный мир с Украиной принес нам траты на оккупацию, но не принес хлеба" (Литовцев. Французы и Брест-Литовск). По другим сведениям за все время германской оккупации Украины Центральные державы вывезли 113.421 тонну продовольствия, в основном зерна, что, однако, было совершенно недостаточно для удовлетворения нужд Германии и Австрии (Chamberlin. The Russian Revolution, v. 1, p. 410). Современник пишет: "Даже та часть интеллигенции, которая была им благодарна за освобождение от большевиков, не скрывала от них неудовольствия за отделение Украины от России и за поддержку самостийников. Простой же народ, не изживший еще большевизм, считал, что немцы отняли у него землю и волю и ненавидели как немцев, так и тех, кто их пригласил [Централь ную Раду] [...] Все это наглядно убедило немцев, [...] что отделяя ее [Украину] от остальной России насильственным путем [...] они возбуждают против себя широкие круги населения как на Украи не, так и на всей России" (АИГН, 157/13, с. 3). "Голод становится все более угрожающим, -- писал о ситуации в Москве советник германского посольства Рицлер в донесении от 4 июня 1918 года, -- и поскольку народ считает, что на юге коло сятся поля пшеницы, нас винят (и не без оснований) за нехватку хлеба, керосина и угля" (Земан. Германия и революция в России, док. от 4 июня 1918). Приказ о введении на Украине военно-полевых судов был подпи сан командующим германскими войсками на Украине генералом Эйхгорном 25 апреля и объявлен на следующий день. (КМ, No 64, 29 апреля 1918. Заседание Малой Рады от 27 апреля. Речь премьер-министра). Германские военно-полевые суды были учреждены в 1890 г. Им были подсудны дела граждан стран, которые находились с Герма нией в состоянии войны. Само германское правительство понима- 355 ло наличие противоречия между существованием мирного укра-ино-германского договора и введением военно-полевых судов, но объясняло необходимость издания указа беспорядками, в том числе и частыми единичными убийствами германских солдат (КМ, No 118, 23 июля, No 120, 25 июля 1918). В ночь на 27 апреля дивизии из пленных украинцев, находивши еся в Киеве, были разоружены. По заявлению военного министра Украины атамана Жуковского, ночью немцы, окружив казармы, обезоружили 1 -и и 4-й полки одной из дивизий (один из полков стоял в Киеве, другой -- под Ковелем). Жуковский потребовал, чтобы арестованные в казармах солдаты были освобождены, а германская охрана в казармах, имевшая на вооружении пулеме ты, -- снята. Германский военный атташе заявил, что вышло недоразумение (там же, No 64, 29 апреля 1918 г. Заседание Малой Рады от 27 апреля. Запрос о разоружении украинских солдат). Там же, No 64, 29 апреля 1918 г. Заседание Малой Рады от 28 апреля 1918 Машинописная копия. Речи М. Г. Рафеса и Н. В. Порша. В "Гауптаусшуссе" рейхстага 4 мая происходили по этому поводу горячие прения. Германский вице-канцлер Ф. фон Пайер сказал, что продовольственные соображения были основными при реше нии вопроса о вводе на Украину германских войск (Алексеев. Уроки прошлого). С некоторыми оговорками все то же самое можно сказать и о политике на Украине Австро-Венгрии. "Мы получили от Украины значительно меньше, чем мы надеялись", -- указывал в своих воспоминаниях граф Чернин. Он, однако, считал, что без этого продовольствия Австро-Венгрия вообще не была бы "в состоянии дожить до следующего урожая. Статистически доказано, что вес ной и летом 1918 года мы получили от Украины 42.000 вагонов. Было бы невозможно достать эти съестные припасы из какого-ни будь другого места" (Чернин. Брест-Литовск, с. 174). Алексеев, Уроки прошлого. Там же. По свидетельству бывшего министра сельского хозяйства Украи ны, "так как это распоряжение совпало со временем весенних посевов, то самочинные посевы на чужих землях, во многих случаях с осени заготовленных владельцами, приняли еще более широкие размеры" (АИГН, 157/2, с. 1). КМ, No 118, 23 июля 1918. Там же, No 64, 29 апреля 1918. Заседание Малой Рады от 27 апреля. Речь премьер-министра. Там же, речь Янько. Там же, Заседание Малой Рады от 28 апреля. Там же. 356 Там же. Там же, No 118, 23 июля 1918. Вот как на следующий день описывала происшедшее газета "Ки евская мысль": "Около 3.30 ч. дня к столу печати во время речи Рафеса подходит один из членов рады и сообщает, что [...] здание рады оказалось окруженным немецкими солдатами, которые никого не выпускают. Сообщение это тем же членом рады было передано и председателю М. С. Грушевскому, который спокойно продолжал вести заседание. [...] Рафес кончил уже свою речь, когда по лестнице, ведущей в залу заседания, происходившего на третьем этаже, раздался топот солдатских сапог. Дверь за столом президиума в 3 ч. 45 мин. вдруг распахнулась, в ней появился германский лейтенант с отрядом германских солдат в касках, вооруженных винтовками со штыками и револьверами [...] -- Где здесь военный министр Жуковский? Где здесь министр внутренних дел Ткаченко? -- стал громко называть лейтенант, командовавший отрядом. -- Где министр Ковалевский? Где ди ректор административно-политического департамента Гаевский? [...] -- Я здесь, -- отозвался только директор административно- политического департамента министерства внутренних дел Ю. И. Гаевский. По команде лейтенанта [...] Гаевский был арестован и выведен из зала заседания. [...] Командир отряда продолжал производить розыски гг. Ткаченко, Жуковского и Козловского [...]. Один за другим переписываются все присутствующие на заседании члены рады. Каждый зарегистрированный депутат отводится затем под конвоем в отдельную комнату, рядом с залом заседания, где вскоре очутились все члены рады [...]• У дверей выходящие подвергаются беглому наружному осмотру,-- нет ли у них оружия [...]. Затем в здании рады начался общий обыск. Все выходы рады были заняты войсками. Перед зданием рады тоже стояли немецкие войска с пулеметами и броневиком. [...] Был увезен и оказавшийся в здании рады управляющий министерством иностранных дел г. Любинский. Последний был вскоре освобожден. Здание рады опустело. Все находившиеся там лица были оттуда удалены. У дверей были поставлены немецкие патрули. [...] Вечером [...] немецкие караулы из здания рады были удалены [...]. К вечеру в доме рады возобновилась жизнь [...]. -- Что же, наконец, произошло? В чем дело? Разогнаны мы или нет? [...] И на этот вопрос никто ясного ответа дать не мог" (там же, No 64, 29 апреля 1918..3аеедание Малой Рады от 28 апреля 1918). 25 Алексеев. Уроки прошлого. 357 26 Не исключено, что в преддверии этого переворота и вводились на Украине германские военно-полевые суды. По крайней мере, именно такой суд судил арестованных членов правительства, формально обвинявшегося немцами в коррупции и похищении симпатизировавшего немцам финансиста А. Ю. Доброго. Суд этот широко освещался в те дни прессой и производил большое впечатление. Вот что записала в своем дневнике современница тех событий: "В середине лета слушалось дело об увозе Доброго. Следствие нарисовало неприглядную картину административного произвола. [...] Отношение [немецкого] военного прокурора Трейде поражало и возмущало сквозившим в нем презрением к подсудимым [...] Речь талантливого [германского] обвинителя пестрела брезгливыми ироническими словечками" (АИГН, 157/9). Следует отметить, что похищение Доброго было произведено в ночь на 25 апреля, до объявления приказа фельдмаршала Эйхгор-на о введении на Украине германских военно-полевых судов. И подсудность членов украинского правительства по обвинению, в похищении Доброго военно-полевому суду была, разумеется, нарушением закона. В свое оправдание немцы указывали на то, что Добрый не был освобожден после обнародования указа (КМ, No 118, 23 июля 1918). По обвинению в похищении Доброго перед германским судом предстали военный министр Алексей Жуковский (33 года, эсер), бывший директор административно-политического департамента министерства внутренних дел Раевский (31 год, эсер), чиновник особых поручений Александр Осипов (26 лет, беспартийный), начальник милиции Богацкий, бывший начальник уголовно-розыскного отделения Красовский, министр внутренних дел Ткачен-ко и его супруга, премьер-министр Голубович. 26 июля в 8 вечера комендант г. Киева немецкий генерал Вейке утвердил вынесенный военно-полевым судом приговор: Голубович и Жуковский были приговорены к двух годам тюрьмы каждый; Гаевский, Осипов, Богацкий и Красовский -- к году (там же, No 121, 26 июля 1918). Так называемое похищение Доброго на самом деле было лишь попыткой высылки его, видимо, в Россию, так как Добрый, по политической принадлежности кадет, стоял за выполнение Украиной всех взятых на себя в Брест-Литовске экономических обязательств. Кроме того, он собирался продать немцам свои сахарные заводы. Короче, Добрый был настроен прогермански, и за это, на основании августовского закона 1917 года о высылке "из пределов Украинской республики всех тех, кто считался вредным для интересов республики", был тайно арестован. В ответ германский 358 посланник на Украине фон Мумм в ультимативной форме потребовал, чтобы "похищенный" Добрый был во что бы то ни стало обнаружен (там же, No 118, 23 июля; No 120, 25 июля 1918). Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, с. 220. На 73-й день существования советской власти в Петрограде Ленин торжественно заявил Артуру Рэнсому, корреспонденту "Манче стер Гардиан" в России, что основная цель русской революции уже достигнута: большевики продержались на один день дольше Парижской коммуны и гибель советской власти теперь не страш на, так как главный вклад в мировое коммунистическое движение уже сделан (Фишер. Жизнь Ленина, с. 231). Мартов сказал: "Непропорционально много места он посвятил в своих рассуждениях ничтожной, по его словам, группе Бухарина и Радека. Вам покажется с первого взгляда странным это обстоя тельство, но только на первый взгляд. По существу дела здесь не борьба гражданина] Ленина с какой-то левее его стоящей груп пой -- это внутренняя борьба двух душ, из которых состоит современный большевизм" (Протоколы заседаний ВЦИК IV созы ва, с. 224). Там же, с. 234. Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г No 69, с. 2. Кажется, это был один из тех немногочисленных моментов, когда Ленин готов был разорвать мир и объявить революционную войну. От Гельсинг форса рукой было подать до Петрограда. Ленин решил, что вы садка немцев в Финляндии и подавление там революции это лишь первый шаг для захвата Петрограда и свержения ленинского правительства. В таком случае Ленин, конечно же, готов был драться. Троцкий вспоминает, что получив телеграмму о высадке немцев в Финляндии, Ленин сказал ему: "По-видимому, придется драться, хотя и нечем. Но иного выхода на этот раз, кажется, нет". Троцкий отмечает, что "никогда, ни раньше, ни позже" он не видел Ленина в таком возбуждении (Троцкий. О Ленине, с. 86). Ростов-на-Дону был захвачен немцами в нарушение условий Брестского мира 7 мая 1918 г. В сводке оперативного отдела по этому поводу указывалось, что "со стороны немцев участвовали небольшие силы, но хорошо дисциплинированные, очевидно, ударники. С нашей стороны участвовало много войск, много на чальников, но лица, командующего всеми войсками, не было" (Из истории гражданской войны в СССР, т. 1, с. 466-467). Хотелось ли того Ленину или нет, получалось, что силы у советского правительства были. Не было лишь желания противостоять нем цам, а в этом виновата была пораженческая политика Ленина. Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, с. 238-239. Там же, с. 288, 263-270. 359 Там же, с. 227, 271-276, 279-282, 285-286. Немецкий историк В. Баумгарт объяснял все увеличивающийся аппетит Германии в отношении советской России неизбежной для любой оккупации инерцией движения. Именно по этой причине, пишет автор, были заняты Крым и оба берега Дона, железнодорожные линии Ростов- Воронеж, Таганрог-Ростов и Таганрог-Курск и часть территории Белоруссии с железными дорогами, обеспечивающими доставку русского золота германской империи. "Принципы соединения контрибуций и оккупации не были чем-то новым и оригинальным, они соответствовали мирным договорам XIX столетия",-- заклю чает Баумгарт. (Баумгарт. Брест-Литовск и "разумный" мир, с. 69). Возможно. Только непрекращающиеся требования Герма нии как раз и были указанием на отсутствие реального мира и той "передышки", которую обещал Ленин. Большевики продают флот -- Русский солдат-гражданин во Франции, No 210, 8 июня 1918, с. 4. На следующий день после передачи в Берлин ноты Чичерина, 7 июня, по требованию Гер мании указ о демобилизации Черноморского флота был издан еще и морским ведомством Украинской державы (Голос Киева, No 43, пятница, 7 июня 1918, с. 2; АИГН, 784/7. Информационный листок, No 3, четверг, 22 августа 1918, с. 1. На русских фронтах. Раскольников). 23 июня морское министерство Украины сообщи ло о том, что прибывшие в Севастополь суда российского Черно морского флота будут разоружены согласно Брестскому договору. "На судах будет оставлена лишь незначительная часть команды" (Суда черноморского флота. -- Свобода России, No 60, 30 июня 1918, с. 3.) Россия. Военные действия. -- Русский голос, No 25,16 июня 1918. Германское продвижение восточнее демаркационной линии, ви димо, было предпринято в связи с очередной попыткой Германии придти к соглашению на Западе. По крайней мере именно так считает западногерманский историк Хаффнер, возлагающий вину за эту политику прежде всего на Людендорфа (Хаффнер. Револю ция в Германии 1918/19, с. 43). Немцы продвигались в Воронеж ском округе, блокировали с моря Новороссийск, под своим руко водством начали восстанавливать финскую армию, чтобы создать еще большую угрозу Петрограду. (В Гельсингфорс для этого был послан полковник 3. фон Редерн, назначенный начальником ге нерального штаба финской армии.) Немцы занимали все новые и новые пункты. (Русский солдат-гражданин во Франции, No 211, 9 июня 1918, с. 4). Ленин. ПСС, т. 36, с. 483-486. Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б), с. 263. Там же. 360 Для постановки перед украинскими большевиками основных за дач момента решено было созвать конференцию большевиков Украины. Конференция проходила в Москве. Формально Ленин, как и другие члены советского правительства, не имели к конфе ренции никакого отношения. В самом начале июля Ленин, однако, встречался с делегатами этого "Первого съезда большевистских организаций Украины" (Переписка секретариата ЦК, т. 3, с. 70- 72, 92-95, 99-101; Ленин. ПСС: т. 36, с. 722). Для организации подрывной работы на Украине и контроля ее большевик Г. И. Бо- кий был назначен "агентом ЦК Российской коммунистической партии, командируемым в ОК Западной области и Краевой коми тет для подробного ознакомления с постановкой и ведением неле гальной работы в оккупированных местностях" (цит. по кн. Свер длова. Я. М. Свердлов, с. 370). Грандиозная катастрофа -- Голос Киева, No 43, 7 июня 1918. На Кубани. Уничтожение красной гвардии у Таганрога -- Рус ский голос, No 25, 16 июня 1918. На Украине -- там же. Телеграммы. Крымский кабинет -- Голос Киева, No 54, 21 юня 1918. Телеграммы. Черноморский флот -- там же. Волнения среди железнодорожных служащих Украины летом 1918 года вспыхивали неоднократно. Причины, в общем, были экономические. Финансовое банкротство железных дорог привело к обнищанию служащих, которым перестали выплачивать жало вание, в ряде случаев -- с сентября 1917 года, чаще -- с марта- апреля 1918. На южных линиях железнодорожники по три дня не получали хлеба и теперь требовали восстановления хлебного пай ка. 16 июля вечером забастовка охватила все линии юго-западных железных дорог. На следующий день в Киев прибыло только пять поездов, а покинуло -- два, но и те в пути были задержаны. К забастовке присоединились Житомирская, Подольская и южные железные дороги, затем -- Полесская и Екатерининская. После 17 июля из Киева не отошел ни один поезд. Пассажирское и товарное движение замерло. Приостановили работу и многие управления, служащие которых постановили присоединиться к забастовке. В Киеве забастовала служба сборов, депо, главные мастерские, вагонные парки, многие конторы, все станционные отделения. Не работали билетные кассы. Перепуганное австрий ское командование настаивало на уплате служащим всего долга и удовлетворении некоторых других требований. 17 июля с разре шения стачечников в Одессу и Шепетовку было отправлено по одному специальному поезду с деньгами для уплаты жалованья за старые месяцы служащим некоторых южных линий. По некото рым железнодорожным линиям отдельные поезда еще двигались 361 17 числа, но это были лишь составы, не успевшие прибыть к месту назначения. Отправления новых поездов приостановились полностью на всех линиях. В связи с этим в Одессе австрийским командованием было созвано совещание из представителей разных ведомств и союза служащих для выяснения вопроса о ликвидации забастовки. Те заявили, что забастовка может быть прекращена лишь по удовлетворении требований главного дорожного комитета. Тогда министр путей сообщения Украины В. А. Бутенко пригрозил увольнением мастеровых и рабочих киевских главных мастерских, назвав их зачинщиками забастовки. В выпущенном им циркуляре он предупреждал, что в случае отказа выйти на работу железные дороги будут переданы в ведение германского военного командования, причем все бастующие будут уволены и высланы за границу (в Россию). Высылки из Украины, преимущественно в Россию, практиковались на основании закона от 2 августа 1917 года. Кроме того, на основании того же закона о высылке, задержанных передавали в распоряжение германского командования, которое не высылало арестованных, а отправляло в концлагеря (хотя это и противоречило существовавшим украинским законам). Так поступили, например, с бундистами, участниками съезда профсоюзов, на котором были приняты резолюции, направленные против правительства Украины. (См., в частности, АИГН, 157/5. Господину Председателю Совета министров [от] председателя Временного главного украинского комитета бунда М. Г. Рафеса. 7 сентября 1918 г. с. 5-7, 18-20. Перепечатано из книги "М. Г. Рафес. Накануне падения гетманщины. Из переживаний 1918 г." Киев, 1919, с. 75-96.) Но угрозы не действовали. 18 июля германские войска начали занимать товарные станции (в попытке обеспечить транспортировку продовольствия в Германию). На пассажирских станциях они захватывали паровозы. В Ровно и некоторых узловых пунктах были арестованы стачечные комитеты. Но на следующий день забастовочное движение лишь разрослось еще больше. В Киев по юго-западным и по московско-киевско-воронежской железным дорогам не прибыло ни одного поезда. Из Киева отправки поездов также не было. В Дарницу 18 июля прибыло с севера три поезда, но на Киев их не пустили. Киево-полтавская линия и участок Полтава-Харьков также бездействовали. Не пропускала поездов и большая часть Полесских железных дорог. В Знаменку прибыло два последних поезда -- один из Ростова, другой из Екатеринос-лава. Затем движение было остановлено. Железнодорожная забастовка на Украина стала всеобщей (АИГН, 157/3, а также AT, Т-3848. КМ, No 116, 20 июля 1918). 362 Возможно, что именно в связи с обострением положения на Украине германские власти совместно с украинским правительством в ночь на 27 июля арестовали С. В. Петлюру, председателя Всеукраинского союза земств и председателя Киевской губернской земской управы. Вместе с ним был арестован заместитель Петлю-ры по управе В. Ф. Химерик. Петлюра сравнительно продолжительное время был военным министром украинского правительства, а во время наступления большевиков на Киев принял на себя командование украинской армией, сражавшейся против советских войск. В знак протеста против подписания Центральной Радой Брестского мира с Четверным союзом Петлюра вышел в отставку, из-за чего стал крайне популярен; и на первом на Украине киевском губернском земском собрании был единогласно избран председателем губернской земской управы, а затем и управы Всеукраинского земского союза (АИГН, 157/4, а также AT, Т-3848. КМ, No 124, 30 июля 1918). Сами большевики поддерживали эти устремления и надежды. "Когда Раковский и Мануильский вышли из украинского поезда, -- вспоминал один из современников о прибытии двух видных большевиков в середине 1918 года на Украину, -- они просили немецких офицеров и солдат, охранявших их в дороге, прибли зиться к ним. Когда те окружили их, Раковский вскочил на откуда-то появившуюся табуретку и стал произносить на немец ком языке омерзительную речь. В ней он резко критиковал [...] государственный строй Германии, весьма оскорбительно отзывал ся о германском императоре [...]. Немецкие солдаты и их офицер, которых мы всегда считали весьма дисциплинированными, [...] горячо аплодировали Раковскому (...) (Д. Н. Резников. Встреча с Раковским и Мануильским, с. 6). За словами в те дни в карман не лезли. Приветственные резолюции бастующим были красноречивы: "Железнодорожники Украины восстали против своих хищников за святое дело угнетенных масс. Не страшась угроз и расстрелов, они восстали против австро-германских и украинских империалистов и гордо несут знамя борьбы за социализм. Горячо приветствуем товарищей железнодорожников. Призываем всех [...] помочь пролетариату Украины [...] Помогая друг другу, мы подавим ту свору, которая стоит на нашем пути [...] Да здравствует всемирная революция [...] Команда линейного корабля "Андрей Первозданный". Согласны поддержать борьбу товарищей украинских железнодорожников до полной победы над угнетателями. Рабочие заводя бывш. Розенкранц. Глубоко сочувствуя народному движению против германского империализма [...) вносим свою посильную помощь в размере 520 363 руб. на дело борьбы против угнетателей рабочего класса. Да здравствуют украинские железнодорожники! Команда канонер-ной лодки "Хивинец". Мы знаем, что украинский пролетариат подготовляет новые резервы для грядущей международной революции. Только он сможет освободить нас от господства империалистических паразитов [...]. Да здравствует международная революция! Рабочие и работницы фабрики кожевников" (На помощь украинским железнодорожникам! -- КГ, No 143, 12 августа 1918 г. с. 3). "Товарищи украинцы, будьте стойки и помните, что мы с вами. Будем бороться с нашими врагами до последней капли крови, но свободы и революции (...) никому и никогда не отдадим. Лучше предпочесть умереть, нежели быть опять порабощенными.