исталь-ным интересом следил за вашей избирательной сис-темой, за действиями нижней палаты и Сената, за судебной системой и полицией. Конечно, они далеки от идеала, и тем не менее я полагаю, что во многих отношениях у вас единственная свободная страна в мире -- единственное демократическое государство. Считаю, что мир видел довольно королей и тиранов и должен ныне отыскать путь к демократии. Теперь же ваше благородное дело оказалось под угрозой, исхо-дящей от моей собственной страны; хотя я не прило-жил руки к сему прискорбному деянию, но считаю своим долгом все равно попросить прощения. Одна-ко эта трагедия побудила меня к неожиданным дейст-виям, потому-то я и здесь. По смерти моей дорогой супруги мы с дочерью уехали во Францию, ибо я решил удалиться от мира, дабы написать свои книги и ждать часа, когда смогу воссоединиться с ней. Но этому не суждено было сбыться. Необходимость из-гнала меня из тишины кабинета обратно на мировую арену. Я здесь, дабы, если позволите, помочь вашей юной демократии и, снова-таки если позволите, по-мочь направить ее на тропу грядущего процветания. -- Как и вы, я полагаю, что американский экспе-римент -- последняя, светлая надежда человечест-ва, -- кивнул президент. -- Вы в самом деле произво-дите впечатление человека вдохновенного, мистер Милл. Но, никоим образом не желая вас обидеть, я все-таки вынужден сказать, что ныне мы больше нуждаемся в людях, умеющих сражаться, нежели в людях мыслящих. Однако прошу вас, не чувствуйте стеснения и расскажите, как вы намерены к этому по-дойти. Подавшись вперед, Милл постучал указательным пальцем по книгам. -- Если вы внимательно поищете, то найдете от-вет на свой вопрос здесь, в моих "Принципах поли-тической экономии". Небольшой подарок для вас. -- Вы очень добры, -- Линкольн подтащил к себе книги через стол и открыл первый том, с улыбкой глядя на страницы, заполненные убористым шриф-том. -- Я всегда запоем читал литературу по натур философии. Я весьма восхищен теориями Фрэнсиса Вейланда(Фрэнсис Вейланд (1796 -- 1865) -- американский свя-щенник и просветитель. Написал множество трудов на разные темы. В 1837 году опубликовал книгу "Начала политической экономии"), чьи работы вам наверняка известны. Мис-тер Вейланд полагает, что труд является источником удовлетворения всех человеческих нужд, труд превы-ше капитала, капитал возникает как результат труда. Впрочем, я уклонился в сторону. Я с нетерпением жду возможности прочитать ваши книги. Насколько позво-лит бремя забот военного времени. Милл с улыбкой приподнял открытую ладонь. -- Первым делом война, господин президент. От-ложите их в сторону до более спокойных времен. Вы обнаружите, что мы с Фрэнсисом Вейландом сходим-ся во мнениях по очень многим вопросам. Если по-зволите, я вкратце изложу для вас свои чувства и теории в упрощенной форме. Прежде всего, я поддерживаю вашу позицию в данной воине, поскольку восприни-маю ее как борьбу против рабства. Но как англича-нин, я держался в стороне от конфликта, полагая, что лично к нему не причастен. Теперь же я считаю, что моя позиция была ошибочной. Я более не могу быть безмолвным зрителем. Агрессия моей страны против вашей является актом исключительно без-нравственным, каковому нет прощения. -- Уверяю вас, никто не станет оспаривать ваше-го мнения. В дверь быстро постучали, и на пороге появился озабоченный Джон Хей с телеграммой в руках. -- Могу ли я поговорить с вами о... по весьма ще-петильному вопросу, господин президент? -- Я подожду за дверью, -- сказал Милл, поды-маясь. -- Можем ли мы продолжить нашу беседу? -- Конечно. Подождав, пока дверь закроется, Хей передал те-леграмму Линкольну. --Не знаю, что все это значит, сэр, но если это правда, то эти вести гораздо лучше, чем новости из штата Нью-Йорк. Взяв телеграмму, Линкольн вслух зачитал: -- "Группа офицеров Конфедерации миновала наши позиции согласно условиям перемирия в Йорктауне. Ныне под конвоем направляются в Вашинг-тон. Делегацию возглавляет генерал Роберт Э. Ли". Президент опустил листок, и Хей понял, что еще ни разу в жизни не видел на его лице столь безмерно-го изумления. Будучи адвокатом, Линкольн научил-ся держать свои эмоции при себе. Люди всегда виде-ли на его лице то выражение, которое он хотел им показать. Всегда -- но не на этот раз. -- Вы имеете хотя бы самое смутное представле-ние, что к чему? Да нет, вряд ли. Если выражению ва-шего лица можно доверять, то вы так же озадачены, как и я. Телеграфируйте тому, кто это послал, и по-просите разъяснений. А заодно созовите Кабинет для внеочередного заседания. Это... экстраординарно. А я пока закончу беседу с мистером Миллом. Сту-пайте и позовите меня, когда кабинет соберется. Из этой телеграммы ничего не поймешь. Что про-исходит? И что это за таинственное послание от гене-рала Шермана? Нет ли тут какой-то связи? Линкольн погрузился в такие глубокие раздумья, что даже не заметил возвращения Милла, пока тот не привлек его внимания деликатным покашливанием. Усевшись снова, Милл быстро перешел к делу: -- Выходя, я думал о словах, сказанных вами. О том, что вам нужны люди, умеющие сражаться, а не мыслители... -- Прошу прощения, если мои слова смутили вас, поскольку я вовсе не намеревался вас оскорбить. -- Никоим образом, сэр, правду говоря, как раз напротив, но вы все-таки нуждаетесь в мыслителях, способных проложить курс к благополучному будущему. Я хочу напомнить вам о другом англичани-не -- фактически говоря, о другом философе. О То-масе Пейне, писавшем, рассуждавшем и спорившем о причинах вашей Американской революции. Он знал, что причины, по которым люди вступают в войны, не менее важны, чем сама борьба. Говорят, что малень-кие люди продвигают человечество вперед, стоя на плечах великанов. Пейн и ваши отцы-основатели бы-ли воистину гигантами, и возможно, стоя на их пле-чах, эта страна сможет провести Вторую Американ-скую революцию, которая построит новое будущее. Эта война не может длиться вечно, но Америка долж-на выстоять, выжить и расцвести. И, быть может, вы должны стать той направляющей дланью, которая обеспечит ее благополучие. Положение, которое нег-ры занимают в вашем обществе ныне, весьма проти-воречиво. Эту ситуацию следует переменить. И я знаю, как этого добиться... Линкольн слушал с таким пристальным внимани-ем, что вздрогнул, когда секретарь постучал в дверь. -- Мистер Милл, настоятельная необходимость вынуждает меня провести это исключительно важное заседание Кабинета незамедлительно. Но вы обяза-тельно должны вернуться и развить свои идеи. Я всем сердцем согласен с вашими воззрениями и питаю на-дежду, что, может быть, вы окажете мне неоценимую помощь в разрешении моих наиболее трудных поли-тических проблем. Совещание Кабинета министров было весьма кратким. -- Не располагая дальнейшей информацией, -- сказал Чейз, -- мы не можем принять никаких реше-ний по этому вопросу. -- Может, они хотят поговорить об условиях сда-чи? -- с надеждой в голосе предположил Сьюард. -- Вряд ли, -- возразил Линкольн. -- У нас со-вершенно нет оснований полагать, что они хотят кон-ца этой войны. Во всяком случае, в столь внезапной и нехарактерной для себя манере. Поразмыслив над этим, вы должны осознать, что в данный момент южа-не находятся в более выгодном положении, чем ко-гда-либо с начала войны. Вдумайтесь, они могут си-деть сложа руки, позволив англичанам выиграть эту войну вместо них. А затем нанести удар, когда ре-шат, что мы ослаблены до предела. Предложение сдачи -- наименее вероятная причина для подобной встречи. Мы должны выяснить их намерения. Мы встретимся с ними, и я предлагаю, чтобы наши воен-ные советники тоже присутствовали на этой встрече, поскольку их посольство состоит только из армей-ских офицеров, во всяком случае, так меня информи-ровали. Было решено, что помещение Кабинета мини-стров чересчур мало для подобной встречи, если на ней будет присутствовать еще и генералитет армии и военного флота. Так что все собрались в недавно от-ремонтированной Голубой комнате, где Мэри Лин-кольн подала им чай, чтобы скрасить ожидание. Хей тихонько подошел к президенту сбоку. -- Единственное, что нам удалось выяснить, это то, что генерал Ли настаивал на разговоре с вами лично. -- Ну, я приклоню к нему слух, это уж опреде-ленно. Уже сгущались сумерки, когда кавалеристы и экипажи под цокот копыт и тарахтение колес подъ-ехали к парадному крыльцу Белого дома. Ожидав-шие военные вытянулись чуть ли не во фрунт, а си-девшие члены Кабинета встали. Дверь распахнулась, и в комнату широкими шагами вошел генерал Роберт Э. Ли, главнокомандующий армией Конфедерации -- по-военному осанистый, седобородый и угрюмый, выше шести футов ростом, почти такой же высокий, как президент. За ним следовала небольшая группа мрачных офицеров в серых мундирах. Сняв шляпу, Ли шагнул вперед, оказавшись лицом к лицу с Авра-амом Линкольном. -- Господин президент, я доставил вам послание от мистера Джефферсона Дэвиса, президента Кон-федерации. Теперь Линкольн уже снова владел своим лицом и лишь кивнул, чуточку поджав губы в знак молча-ливого внимания, когда Ли продолжал. Хоть Лин-кольн и не признал законности титула Джефферсона Дэвиса, упоминать об этом счел неуместным. -- Если позволите, мистер Линкольн, в силу кон-фиденциальной природы моего послания я бы хотел передать его вам с глазу на глаз. Среди слушателей прокатился тревожный ропот, и Линкольн поднял руку, выжидая, когда в комнате снова воцарится молчание. -- Джентльмены, -- сказал он строго, -- я наме-рен удовлетворить эту просьбу. Я уверен, что главно-командующий армией Конфедерации -- человек чес-ти и не причинит мне вреда. -- Совершенно верно, мистер Линкольн. В знак доброй воли я оставлю свою шпагу у подчиненных. Ли тотчас же выполнил свое обещание, сняв шпа-гу с портупеи вместе с ножнами и передав ее ближай-шему офицеру-южанину. Присутствующие не знали, как быть, но, когда Лин-кольн повернулся к двери, расступились, уступая до-рогу высокому президенту и суровому, подтянутому генералу. Оба медленно вышли из комнаты и под-нялись по широкой лестнице -- пусть не рука об ру-ку, но хотя бы плечом к плечу. Миновав стол клерка, глядевшего на них широко распахнутыми глазами, вошли в кабинет Линкольна. Закрыв дверь, Лин-кольн заговорил: -- Будьте любезны, присядьте, генерал Ли. Уве-рен, поездка была весьма утомительной. -- Спасибо, сэр. Если поездка и была утомительной, Ли этого ни-чем не выказал. Сняв свою серую полевую шляпу, он положил ее на край стола, потом присел на краешек стула, выпрямившись, будто аршин проглотил. Лин-кольн опустился в свое кресло. -- Будьте любезны, изложите ваше послание, ге-нерал Ли. -- Позвольте сперва спросить, сэр, дошли ли до вас вести о недавних событиях в Билокси, штат Мис-сисипи? -- Практически никаких. -- Простите, мистер Линкольн, я не намерен вы-пытывать ваши военные секреты, но этот вопрос на-ходится в крайне тесной связи с ситуацией в Билокси. В отношении этого, простите за вопрос, не получали ли вы каких-либо известий от вашего генерала Шер-мана? Линкольн задумался. Надо ли выдавать военные дела Севера этому компетентнейшему из генералов Юга? Конечно, подобный вопрос абсолютно несуще-ственен по сравнению с присутствием Ли в Белом доме. Настал час для откровенности. -- Искаженное и неполное, так что понять мы его не смогли. Вам что-нибудь об этом известно? -- Так точно, сэр, потому-то я и здесь. Позвольте ввести вас в курс дела. Ваша страна была атакована британцами по суше с севера, и в то же самое время Конфедерация подверглась агрессии с моря на юге. -- Подверглась чему?.. - Агрессии британцев, мистер Линкольн, внезап-ной, жестокой и безо всякого предупреждения. Они уничтожили батарею и береговые укрепления перед Билокси. Наши люди бились отважно, но были в численном меньшинстве, и погибли очень многие. Но особо ужасен, сэр, тот факт, что враг преследовал солдат до самого города Билокси, каковой впоследствии был сожжен и разрушен. Не удовлетворившись этой оргией уничтожения, звери -- иначе описать тварей, подобных этим солдатам, я не могу -- также совершили неописуемое насилие над женским насе-лением упомянутого города. Президенту с трудом удавалось скрыть свое недо-умение по поводу нового оборота событий. Ему оста-валось только слушать. -- Известно ли вам, по... по какой причине они совершили подобное? -- Мы не знаем, почему они так поступили, но знаем, что это совершилось. Без объявления войны они вторглись на нашу землю, убивая, насилуя и грабя. Прежде чем город был сожжен, защитники успели телеграфировать о случившемся. Президент Дэвис связался с генералом Борегаром, находившимся на севере Миссисипи, ибо его войска пребывали ближе всех к агрессорам. Борегару было приказано немед-ленно следовать в южном направлении, чтобы встре-тить британских захватчиков. Насколько я понимаю, генерал Борегар попросил генерала Шермана о пере-мирии, дабы вступить в битву с тем, кого он назвал естественным врагом обеих наших стран. -- Так вот о чем было послание от Шермана! Должно быть, он пошел на перемирие. -- Так точно, и даже более того, мистер Лин-кольн, -- Ли мгновение поколебался, понимая важ-ность слов, которые скажет дальше. -- Должно быть, он считал, что это вторжение является вторжением в нашу страну, и неважно, на Север или на Юг. Ибо он совершил весьма благородное и отважное деяние. Он не только пошел на перемирие, но также направился на юг с дивизией Борегара, взяв с собой полк своих се-верных войск. По железной дороге они сумели обой-ти войска захватчиков с фланга. В последнем доне-сении говорилось, что они атаковали и разбили англичан. Бились рука об руку. Джонни Бунтарь и Янки -- бок о бок. Линкольн лихорадочно соображал, пытаясь охва-тить рассудком все последствия разом. Генерал Шер-ман принял смелое решение и отважился. Он сделал это на свой страх и риск, не совещаясь с командова-нием. А дал бы он свое согласие, если бы Шерман по-просил? Или долго медлил бы, прежде чем принять столь отчаянное решение, которое может завести очень далеко? Линкольн просто не знал. Быть может, отнюдь не случайно телеграмма была так искажена. Ре-шаясь перейти к действиям, Шерман наверняка поймал, что обратной дороги не будет. Ну, теперь былого не воротишь. Но какие выводы можно сде-лать из этого эпохального решения и важнейшей победы? Решать пока слишком рано, надо побольше узнать о сложившейся ситуации. Линкольн пристально посмотрел на конфедератского генерала. -- Я заключаю, что эти сведения не являются по-сланием от мистера Дэвиса, а просто вводными фак-тами, которые мне необходимо знать, чтобы вник-нуть в суть послания, которое он передал. ---- Совершенно верно, сэр. Президент Дэвис при-казал мне сперва рассказать вам о совместной битве против нашего британского врага, затем передать его чистосердечную благодарность за эту неоценимую помощь. Он официально спрашивает вас, не согласи-тесь ли вы объявить перемирие на всех фронтах, и Кай Можно скорее. Когда перемирие будет достигну-то Мао предоставит возможность президенту Дэвису и вам встретиться, чтобы обсудить, что последует за ЭТИМ знаменательным событием. Откинувшись на спинку кресла, Линкольн испус-тил долгий вздох, только сейчас осознав, что непро-извольно сдерживал дыхание. Когда важность ска-занного дошла до рассудка, его охватило ликование, равного которому он не испытывал ни разу в жизни. Не в силах усидеть, президент подскочил и начал вы-хаживать взад-вперед по комнате, потом повернулся и схватился за лацканы фрака, чтобы скрыть, как трясутся руки. И с трудом совладал с голосом, чтобы тот не дрожал. -- Генерал Ли, не могу выразить, насколько силь-ные чувства владеют мной сейчас, когда в душе вновь вспыхнула надежда, что хотя бы на время эта кро-вопролитная братоубийственная война может быть остановлена. Я говорил несчетное число раз, на лю-дях и в частных беседах, что пойду на все, отправ-люсь куда угодно, решусь на любые действия, кото-рые могут помочь остановить эту войну. Передайте мистеру Дэвису мои слова о том, что перемирие начи-нается незамедлительно, как только все наши войска будут оповещены. -- Президент предлагает, чтобы перемирие нача-лось сегодня в полночь, поскольку наши войска так-же следует уведомить. -- Согласен, генерал, согласен всем сердцем. То-гда перейдем к столь же существенным практическим вопросам. Нет ли у мистера Дэвиса каких-либо пред-ложений касательно того, где может произойти наша встреча? Генерал Улисс С. Грант ненавидел всякие прово-лочки, какими бы короткими они ни были. Но резе-рвуар локомотива почти опустел, да и уголь требова-лось загрузить. Состав с лязгом проехал через стрелку на запасной путь в южных предместьях города Тайкондерога, штат Нью-Йорк. Сам город застилало чу-довищное облако; вдали рокотала канонада. Спус-тившись на землю из своего вагона, прицепленного прямо за паровозом, Грант закурил сигару. Он был бы не прочь заодно пропустить глоточек виски, но знал, что позволить этого себе не может. -- Пошлите гонца на станционный телеграф, -- велел он адъютанту. -- Может быть, пришло новое послание от генерала Халлека. Можете отпустить солдат размять ноги, но велите им дальше пятидеся-ти ярдов от поезда не отходить. Пролетело уже полдня с тех пор, как с севера пришла весть о вражеском вторжении. Разбив защит-ников Платсберга, британская армия двинулась на юг, в долину Гудзона. Задержавшись ровно настоль-ко, чтобы сжечь Порт-Генри, она продолжила свой марш на юг. Халлек телеграфировал, что его ополче-ние и добровольческие полки намерены закрепиться у форта Тайкондерога. Больше от него вестей не по-ступало. За этим поездом с часовым отставанием сле-дуют еще два с войсками с запада; хочется надеяться, будут и еще. Грант понимал, что должен доставить подкрепление Халлеку без малейшего промедления. С северной стороны донесся паровозный гудок, и минуту спустя показался пыхтящий паровоз с одним-единственным товарным вагоном. Приблизившись к воинскому эшелону, он замедлил ход, и Грант раз-глядел в кабине человека в офицерском мундире. Па-ровоз со скрипом затормозил, и офицер спрыгнул на землю -- довольно неуклюже, потому что забинто-ванная правая рука висела у него на перевязи. Когда он поспешил к группе офицеров, Грант заметил сквозь открытую дверь товарного вагона, что тот полон ра-неными солдатами. Остановившись перед Грантом, перевязанный лейтенант -- грязный, окровавлен-ный, с застывшим в глазах безумным выражением -- поднял подрагивающую левую руку в подобии воин-ского салюта. -- Генерал... -- начал он, но не договорил. -- Из какого вы подразделения, лейтенант? -- не-громко, ласково спросил Грант. -- Четырнадцатый Нью-йоркский полк, сэр. -- Вы из войск генерала Халлека? -- Раненый тупо кивнул. -- Расскажите мне, как идет бой. Офицер сумел взять себя в руки, и застывший в его взгляде страх понемногу пошел на убыль. -- Есть, сэр. Мы занимали оборонительные по-зиции в центре форта Тайкондерога. Разведчики до-несли, что вражеские войска приближаются. Они на-несли удар по нам, как только мы окопались. Ядро попало мне прямо в руку. Сначала шел артиллерий-ский обстрел, настоящий огневой вал. После этого они двинулись на нас цепями, стреляя на ходу. Очень их много, очень много. Не знаю, долго ли мы держа-лись, сам-то я не видел. Он... то есть майор Грин, велел мне погрузить раненых в поезд. Он погиб. За-тем все как-то сразу пошло наперекосяк -- солдаты бегут, красномундирники гонятся за ними и убива-ют... -- Он покачнулся, потом снова взял себя в ру-ки. -- Мы загрузили часть раненых, времени не было, железнодорожники успели прицепить только один вагон. Они разбили нас, сказал майор. Солдаты бе-жали во все стороны. Я видел их. -- Он прикрыл глаза и едва не рухнул. Бросившись вперед, адъю-тант Гранта поддержал падающего лейтенанта. Глаза раненого открылись, и он заговорил шепотом, почти не видя стоящей перед ним группы офицеров: -- Майор Грин сказал мне. Генерал, генерал Халлек. Он видел, как тот погиб в атаке... Потом майор тоже погиб. -- По вагонам, -- приказал Грант. -- Если при раненых в этом товарном вагоне нет доктора, поза-ботьтесь, чтобы он был. С медикаментами. Поехали. Пока остальные рассаживались по вагонам, Грант уже изучал карту. Оглядев собравшихся офицеров, он толстым пальцем постучал по карте. -- Вот, вот где мы займем позиции и остановим их. Мы уже останавливали их там прежде. В Саратоге. Весьма неприступная местность, но нам придется преградить им путь и удерживать их только теми си-лами, которые имеются в нашем распоряжении. Под- крепление уже в пути, но нам неизвестно, когда оно прибудет.-- Он яростно затянулся сигарой. -- Мы должны выстоять, понимаете вы это? Сейчас мы от-ступаем, потому что у нас нет выбора. Но это в пос-ледний раз. Мы должны выстоять. А после этого не отступать ни на дюйм. Раздался гудок, и все покачнулись -- паровоз дернулся, по составу пробежал лязг сцепок, а потом поезд пришел в движение и начал набирать скорость. Назад- Задним ходом. Гранту это было не по ду-ше, он ненавидел отступать, однако выбора не было. Но это в последний раз. С НОГ НА ГОЛОВУ -- Пожалуй, столько кавалерии нам теперь не по-надобится, -- заметил Линкольн, глядя из окна вниз, на всадников, под цоканье копыт подъезжающих по дороге к Белому дому, обрисовываясь темными силу-этами на фоне разгорающейся зари. -- Теперь, в свете изумительных последних подвижек. -- Я сказал почти те же слова майору, который ими командует, -- отозвался Хей, укладывая свои гроссбухи в саквояж. -- Ответил он весьма твердо: пока не поступит иной приказ, сказал он, за порогом этого здания вы всегда должны быть окружены его кавалеристами. Тот убийца подобрался к вам на-столько близко, что прострелил шляпу, когда вы про-гуливались в одиночестве. Пока что людей, затаив-ших злобу на старину Эйба, у нас хватает. -- Что ж, наверное, вы правы. Не удалось ли вам связаться с генералом Шерманом? -- Удалось. С тех пор как мы подключили свои линии к телеграфной сети конфедератов в Йорктауне, перед нами распахнулся целый мир. Генерал Шерман уже поднялся на борт корабля ВМФ США "Айтаска" в Билокси и направляется нам навстречу. Поначалу, при подходе нашего корабля к гавани, вы-сказывались опасения, особенно когда там выстрели-ли из пушки. Но то был всего лишь салют, поскольку там первыми узнали, что наши войска помогли отпла-тить за их разорение. Фактически говоря, им лишь через несколько часов удалось вырваться с приема в честь Шермана. -- Рад слышать. Значит, перемирие не просто пере-дышка в боях. Что ж, давайте тронемся в путь, пока Камерон или Сьюард не прослышали о нашем ран-нем отправлении. -- Быть может, государственному секретарю... -- нерешительно начал Николай, но президент не дал ему договорить. -- Я все для себя решил, Нико, и вам об этом из-вестно. Если мы с Джефферсоном Дэвисом не смо-жем прийти к соглашению, никакая свора политиков ничем нам не поможет. Вы понимаете, какая возмож-ность сама идет к нам в руки? -- Я ни о чем другом и думать не могу, сэр, всю ночь ни на миг глаз не сомкнул. -- Как и я, мой мальчик, как и я. Нет ли каких-либо вестей о перемирии? -- Введено с полуночи. Были единичные пере-стрелки с обеих сторон, но лишь в тех частях, до ко-торых вести еще не дошли. Но теперь уже все стихло. -- Отлично. Вот и поглядим, не освежит ли нас небольшая прогулка на яхте. Президент вышел из кабинета первым, а тяжело нагруженные секретари -- следом. Белый дом замер в совершеннейшем безмолвии: спали все, кроме часо-вых. Линкольн сел верхом, а его секретари погрузи-ли багаж в коляску. На самом деле высоким рос-том -- шесть футов и четыре дюйма -- президент был обязан в основном своим длинным ногам, так что, сидя верхом в гуще кавалеристов, он особо не выде-лялся. Они припустили неспешным аллюром вдоль Пенсильвания-авеню, мимо благоухающего свеже-стью канала и выехали к Потомаку. Поднявшись на борт "Ривер Квин" президент почувствовал себя намного лучше. С ногами сев на лавку у перил, он охватил колени руками, глядя, как отдают швартовы. Двигатель мерно затарахтел, и зе-леные холмы Виргинии медленно заскользили мимо. ,---- Возле железнодорожной станции Вест-Пойнт будут ждать конфедератские войска, -- пробормотал Николай, дергая себя за жидкую бородку. -- Еще бы им там не быть, Нико, раз уж их армия размещается там. Не сомневаюсь, что они с огром-ным энтузиазмом будут приветствовать Джеффа Дэ-виса, когда тот прибудет поездом из Ричмонда. Это ведь я решил встретиться на территории Юга, раз они оказались настолько любезны, что послали Ли и его людей на нашу. Генерал Шерман присоединился К ним без колебаний и двинулся маршем через весь Юг, так что пойти на меньшее я никак не могу. Если конфедераты и представляют какую-то угрозу, то горстка кавалеристов и пушки этого корабля ничего не решат. Нет, вместо этого нам следует положиться на дух доброй воли, посеянный генералом Шерма-ном. Ведь именно он пошел на величайший риск, и мы должны преклоняться перед его отвагой и муже-ством. Он встретил опасность грудью, исполнил свой долг так, как воспринимал его, -- и сделал эту встре-чу возможной. -- Почему они пошли на такое? Линкольн понял, о ком речь, потому что тот же вопрос не выходил из головы у всех и каждого. -- Пока не знаем. Захваченные в плен британские солдаты, как и солдаты всякой армии, просто следо-вали приказам. Я слышал, в плен попал и офицер, но он тяжело ранен. Впрочем, в чем бы ни состояла при-чина нападения англичан на Юг, мы должны просто "Айтаска" в Билокси и направляется нам навстречу. Поначалу, при подходе нашего корабля к гавани, вы-сказывались опасения, особенно когда там выстрели-ли из пушки. Но то был всего лишь салют, поскольку там первыми узнали, что наши войска помогли отпла-тить за их разорение. Фактически говоря, им лишь через несколько часов удалось вырваться с приема в честь Шермана. -- Рад слышать. Значит, перемирие не просто пере-дышка в боях. Что ж, давайте тронемся в путь, пока Камерон или Сьюард не прослышали о нашем ран-нем отправлении. -- Быть может, государственному секретарю... -- нерешительно начал Николай, но президент не дал ему договорить. -- Я все для себя решил, Нико, и вам об этом из-вестно. Если мы с Джефферсоном Дэвисом не смо-жем прийти к соглашению, никакая свора политиков ничем нам не поможет. Вы понимаете, какая возмож-ность сама идет к нам в руки? -- Я ни о чем другом и думать не могу, сэр, всю ночь ни на миг глаз не сомкнул. -- Как и я, мой мальчик, как и я. Нет ли каких-либо вестей о перемирии? -- Введено с полуночи. Были единичные пере-стрелки с обеих сторон, но лишь в тех частях, до ко-торых вести еще не дошли. Но теперь уже все стихло. -- Отлично. Вот и поглядим, не освежит ли нас небольшая прогулка на яхте. Президент вышел из кабинета первым, а тяжело нагруженные секретари -- следом. Белый дом замер в совершеннейшем безмолвии: спали все, кроме часо-вых. Линкольн сел верхом, а его секретари погрузи-ли багаж в коляску. На самом деле высоким рос-том -- шесть футов и четыре дюйма -- президент был обязан в основном своим длинным ногам, так что, сидя верхом в гуще кавалеристов, он особо не выде-лялся. Они припустили неспешным аллюром вдоль Пенсильвания-авеню, мимо благоухающего свеже-стью канала и выехали к Потомаку. Поднявшись на борт "Ривер Квин" президент почувствовал себя намного лучше. С ногами сев на лавку у перил, он охватил колени руками, глядя, как отдают швартовы. Двигатель мерно затарахтел, и зе-леные холмы Виргинии медленно заскользили мимо. ,---- Возле железнодорожной станции Вест-Пойнт будут ждать конфедератские войска, -- пробормотал Николай, дергая себя за жидкую бородку. -- Еще бы им там не быть, Нико, раз уж их армия размещается там. Не сомневаюсь, что они с огром-ным энтузиазмом будут приветствовать Джеффа Дэ-виса, когда тот прибудет поездом из Ричмонда. Это ведь я решил встретиться на территории Юга, раз они оказались настолько любезны, что послали Ли и его людей на нашу. Генерал Шерман присоединился К ним без колебаний и двинулся маршем через весь Юг, так что пойти на меньшее я никак не могу. Если конфедераты и представляют какую-то угрозу, то горстка кавалеристов и пушки этого корабля ничего не решат. Нет, вместо этого нам следует положиться на дух доброй воли, посеянный генералом Шерма-ном. Ведь именно он пошел на величайший риск, и мы должны преклоняться перед его отвагой и муже-ством. Он встретил опасность грудью, исполнил свой долг так, как воспринимал его, -- и сделал эту встре-чу возможной. -- Почему они пошли на такое? Линкольн понял, о ком речь, потому что тот же вопрос не выходил из головы у всех и каждого. -- Пока не знаем. Захваченные в плен британские солдаты, как и солдаты всякой армии, просто следо-вали приказам. Я слышал, в плен попал и офицер, но он тяжело ранен. Впрочем, в чем бы ни состояла при-чина нападения англичан на Юг, мы должны просто принять этот факт и выжать из него как можно боль-ше. Подобная возможность уже не повторится. Мо-люсь лишь, чтобы Джефф Дэвис разделял мнение большинства из нас. Над берегом дрожало жаркое летнее марево, но над заливом Чесапик веял прохладный морской бриз, так что путешествие доставляло настоящее удоволь-ствие. Жара вернулась, только когда пароходик свернул в реку Йорк. Она была судоходной и сужа-лась лишь после пристани у станции Вест-Пойнт. Ос-тановив машину, судно медленно заскользило по воде к причалу. Бросили швартовы, но вместо матро-сов или грузчиков их приняли солдаты в серых мун-дирах. Завидев их, Хей поежился; ему вдруг пришло в голову, что все это -- отчаянная попытка обманом заманить и убить президента. Впрочем, нет, он же видел генерала Ли собственными глазами. Должно быть, как только пароход заметили на реке, весть тут же передали дальше, потому что к пристани тотчас же подъехала коляска. Солдаты-южане, одетые в пестрые, залатанные мундиры, под-тянулись и взяли на караул. Остановившись у план-шира, президент нахлобучил свой видавший виды цилиндр. Вряд ли может быть на свете более судьбоносный исторический момент. Посреди ужасной войны вне-запно настал мир. Пушки умолкли, бои прекратились. Теперь главы обеих воюющих сторон, менее суток назад бившихся насмерть, готовы к мирной встрече. Коляска подкатила к причалу, и выбравшийся от-туда элегантно одетый человек в цилиндре не мог быть не кем иным, как Джефферсоном Э. Дэвисом, избранным президентом мятежных штатов. Кратко переговорив с одним из ожидавших его офицеров, он в одиночестве зашагал к только что спущенным с ко-рабля сходням. Но перед ними на миг замешкался. Президент Линкольн, ожидавший его на другом конце, без колебаний двинулся навстречу. Впервые после начала войны ступил он на землю Юга. И заго-ворил, оборвав затянувшееся молчание: -- Мистер Дэвис, вы проявили отвагу и мужест-во, устроив эту встречу. Благодарю вас. -- А я благодарю вас, мистер Линкольн, за немед-ленный отклик и отвагу, позволившую вам явиться в самое сердце Виргинии. Его слова заставили Линкольна улыбнуться. -- Я вовсе не чужак в этих краях. Мой дед Авра-ам, в честь которого меня и назвали, родом из Вирги-нии. Так что я чувствую, что вернулся на родину. -- Знаю, сэр, ибо тоже родился здесь. Полагаю, мы родились не далее ста миль друг от друга. Вооб-ще-то я человек не суеверный, но в данном случае не могу не усмотреть в этом десницу судьбы. Оба погрузились в молчание, испытывая некото-рую нерешительность. Уж слишком многое их разде-ляло, Линкольн -- человек, навлекший на Юг войну и гибель. Дэвис -- рабовладелец и угнетатель. Но дальше так продолжаться не должно -- дальше так продолжаться просто не можешь. Оба одновременно шагнули вперед. Одновремен-но протянули друг другу руки для пожатия, в один и тот же миг приняв одинаковые решения. У Николая вдруг сперло дыхание, он видел происходящее и не верил собственным глазам. -- Поднимайтесь на судно, сэр, -- пригласил Линкольн. -- Уйдем с солнца. Николай шагнул в сторону, уступая дорогу двум президентам, поднявшимся по сходням на пароход. -- Мы будем в главном салоне. Прошу нас не бес-покоить, -- распорядился Линкольн. Оба секретаря молча кивнули. -- То есть до прибытия генерала Шермана и его встречи с генералом Ли. Затем будьте добры пригласить их к нам. Бережно, по-дружески поддерживая Дэвиса под локоть, Линкольн проводил его в салон -- с низким потолком, но комфортабельный -- и закрыл за собой дверь. -- Эх, быть бы мухой, чтобы пробраться туда хоть через щелочку! -- сказал Николай, в искрен-нем отчаянии заламывая руки. Хей кивнул, согла-шаясь. -- В свое время все услышим. А теперь давай по-ищем укрытие от неистового виргинского солнца. Несмотря на жару, иллюминаторы были закры-ты, чтобы ни одно слово не достигло чужих ушей. Сбросив фрак, Линкольн опустился в удобное крес-ло, привинченное к палубе. Дэвис поколебался, на-чал расстегивать фрак, но затем снова застегнулся. Быть может, церемонии можно на время забыть, как и многое другое, благодаря чему эта встреча стала возможной, но, будучи строгим блюстителем при-личий, он не мог запросто отмахнуться от привычек, ставших второй натурой. И остался во фраке. Снова поколебался, потом достал из кармана фрака очки с сильно затемненными стеклами и надел, чтобы защи-тить воспаленные глаза. Потом поинтересовался: -- Как война на севере, сэр? Нет ли новостей? -- Никаких, кроме той, что там сейчас идут отча-янные бои. Прежде чем вступить в схватку с врагом, генерал Грант телеграфировал мне, что отходит на заранее подготовленные позиции. Добавил, что боль-ше не отступит и не допустит поражения. -- Вы уж ему поверьте. Мы, в Шайло не верили. Нам пришлось заплатить десятью тысячами убитых за доказательство его правоты. -- И к тому же двенадцатью тысячами наших. -- Вспомнив об этом, Линкольн сорвался на ноги, не-ловко пересек тесный салон и вернулся обратно. -- Душа моя полна изумлением и надеждой. Мы вместе столкнулись с общим врагом... -- Ради поражения и уничтожения которого должны объединиться. -- Поддерживаю всем сердцем. Мы обязаны ух-ватиться за это перемирие и каким-то образом обра-тить его в мирный союз, который позволит нам одолеть нашего совокупного врага. Пойдут ли ваши южные войска на подобный договор? ---- С радостью. Прежде всего, несмотря на ужасы и гибель, обрушенную на штаты этой междуусо-бицей, до сей поры то была война солдата против солдата. Теперь ситуация разительно переменилась. Чужеземная держава не только вторглась на нашу землю, но и надругалась над нашими женщинами. Они должны быть отомщены. -- Так и будет. Чему было положено отличное на-чало, когда наши объединенные войска атаковали и уничтожили захватчиков. -- Но не всех. Многие ускользнули морем. Пока ваш броненосец и ваши суда были заняты боем, изряд-ная часть вражеского флота рассеялась. Таким обра-зом, захватчики ускользнули во второй раз. Эти войс-ка британцы наверняка пустят в ход, чтобы усилить полки, ведущие наступление на штат Нью-Йорк. --Присоединитесь ли вы к нам, чтобы дать им отпор? -- Еще не договорив, Линкольн осознал, на-сколько чреват последствиями этот вопрос, насколь-ко веским и судьбоносным может стать ответ. -- Конечно же, мистер Линкольн, -- не задумы-ваясь, ответил Дэвис. -- Отказ лег бы на честь Юга несмываемым пятном. Достойные мужи Севера под командованием генерала Шермана пали в битве при Билокси, и мы обязаны почтить их память. Мы не просим, чтобы другие бились за нас, но с радостью поможем соотечественникам одолеть врага, вторгше-гося в наши общие пределы. Линкольн опустился в свое кресло, внезапно ощу-тив усталость, будто нарубил вязанку дров. -- Вы понимаете, насколько важно только что сказанное вами? --Да. -- Вместо того, чтобы убивать друг друга, мы ста-нем рука об руку убивать тех, кто вторгся в нашу страну. -- Именно так я это и вижу. А поскольку наши армии ныне слились воедино, мы обязаны подумать о военнопленных, захваченных обеими сторонами. -- Ну конечно! Наш первый совместный приказ провозгласит об открытии тюрем, чтобы пленные могли вернуться по домам. Это будет не только прак-тичным, но и гуманным поступком. А также симво-лом перемены в наших отношениях. До тех пор, пока мы доверяем друг другу, нас ждет успех. Авраам Линкольн пятерней прочесал свои вскло-коченные волосы, будто хотел привести в порядок несущиеся галопом мысли. -- Джефферсон, после того что мы сказали друг другу, я просто вынужден открыть вам сокровенней-шие мысли, потаеннейшие чаяния. Я бы хотел снова видеть Союз единым, но говорить об этом сейчас не буду. Куда важнее, что мне хотелось бы окончатель-но положить конец братоубийственной войне. Уве-рен, когда она началась, никто из нас и не вообра-жал, какие ужасы грядут. Теперь внезапно наступил мир и единство, которые продержатся, пока мы вою-ем с общим врагом. Врагом, которого одолеем. И то-гда?.. Поджатые губы Дэвиса вытянулись в ниточку. -- И тогда аболиционисты снова перейдут к на-падкам и угрозам. Повод, повлекший войну, отнюдь не исчез. Мы готовы лишиться жизни, но не чести. На Севере есть люди, которые этого не допустят. Как только наш общий враг будет разбит, они снова на-бросятся на нас. Однажды они уже оттолкнули нас от Союза и наверняка не остановятся перед этим в дру-гой раз. -- А ваши плантаторы пообещают положить соб-ственные жизни и жизни многих других во имя даро-ванного Богом права порабощать других людей. -- Правда. Наш стиль жизни и дело Юга есть скала, на которой мы стоим. -- Вы по-прежнему беретесь утверждать подоб-ное после того, как под Шайло полегли двадцать две тысячи человек? Неужели брат и дальше должен уби-вать брата, пока наша земля не захлебнется кровью? Сняв темные очки, Дэвис промокнул платком слезящиеся глаза. - В данный момент они не убивают друг друга . -- Так должно быть и впредь. Давайте на время забудем о том, что нас разделяет, и вспомним о том, что нас связывает. Мы бьемся рука об руку и долж-ны отыскать способ уберечь единство. Лично я пойду на все, лишь бы помешать недавней войне разгореть-ся снова. Она не должна повториться! Я сажал ре-дакторов в тюрьмы, -- некоторые не вышли на сво-боду по сей день, -- чтобы утихомирить голоса, выступающие против моей политики. С равным успе-хом я могу бросить за решетку воинствующих аболи-ционистов, если таковые будут угрожать нашему воз-рожденному единству. Можете ли вы поступить подобным образом? -- Тюрьмы есть и у меня, мистер Линкольн, и я тоже заполню их теми, кто будет грозить упомянуто-му единству. Но вопрос остается на повестке дня. Как быть с рабами? Я рабовладелец, но, полагаю, хороший человек. Добрый хозяин. Я забочусь о них, потому что сами они о себе позаботиться не могут. Линкольн медленно покачал головой. -- Мы должны попытаться, хотя бы попытаться. Мы нашли способ временно прекратить войну между штатами. Должна же быть дорога к миру. Мы обязаны найти эту дорогу и пойти по ней. Мы должны про-явить непреклонную решимость в отыскании этого пути. В то же самое время нам известно, что следует предпринять -- заткнуть рот оппозиции, зат