говорю.- Бутылку шипучки для синьоры. В этот момент музыка умолкла и четкий, звонкий голос объявил по радио: - Внимание, внимание. Разыскивается серый автомобиль марки <блимбуст>, номерной знак МУ-3356, и ее владелец, мужчина ростом метр восемьдесят два, с рыжеватыми волосами и темными глазами. В машине находится труп толстого человека невысокого роста. В случае обнаружения просим сообщить в Центральное полицейское управление. Повторяем... Девица с оштукатуренным лицом смотрит через витрину и щурит свои глазки. Затем вставляет сигарету в черный мундштук. - Ручаюсь, что ваш друг не пьет. Могу поспорить, что он и курить бросил. Покачивая бедрами, она прошла мимо, подошла к стеклянной двери, открыла ее и пересекла улицу. Посмотрела номер моей машины, хорошенько разглядела толстяка и неторопливо вернулась в тратторию. Все также вихляя бедрами и подбоченившись, встала прямо против меня. Пожевала мундштук и громко так объявила: - Номер машины МУ три тысячи триста пятьдесят шесть. Бармен впился глазами в машину, со лба у него стекают крупные капли пота. Юноша широко раскрытыми глазами уставился мне в рот. При этом вид у него такой, словно я переодетый эскимос и во рту у меня горящий фонарь. Я осушил стакан и с размаху хлопнул им о стойку. - Не нужен ли кому-нибудь покойник? - спрашиваю. - Нет, мы и сами сможем вскоре продать желающим свежий труп, - говорит размалеванная девица, показывая в глубь зала. Оборачиваюсь и вижу, что молодой человек валяется на полу в обмороке. - Телефон,- пробормотал бармен и направился было к дверям. - Не волнуйся,- говорю.- Сейчас я тебе принесу твой телефон. Я пересек зал, одним рывком оторвал подвешенный к стене телефон, вернулся к стойке и погрузил его в таз с водой. - Прежде чем звонить, помой хорошенько свой телефон, а то на него глядеть тошно. - A ты мне нравишься, парень,- говорит оштукатуренная девица. Я сунул ей в карман тысячу лир, взял со стойки ключ, вышел, встав на цыпочки, опустил металлическую решетку, запер дверь и бросил ключ за ворота. Слышу, девица молотит кулачками по решетке и кричит: - Синьор! .. Эй, синьор! Я пожал плечами, глубоко вздохнул и дал ходу. Выскочив на людную улицу, я мгновенно затерялся в толпе. Иду себе не торопясь и ворочаю мозгами. Тут сам черт ногу сломает. Пока ясно одно: кто-то хочет любой ценой убрать меня. Сначала они попробовали скомпрометировать меня в связи с убийством Дана Паранко. Но потом оказалось, что речь идет о самоубийстве. Наконец, прямо в моей машине отправляют на тот свет толстяка, а затем пускают по следу проклятых фараонов. Но зачем, с какой целью? Тут я вспомнил о чудесном, чарующем голосе Дуарды. Замешана она в этом деле или нет? Может, она ждала все утро и пыталась мне дозвониться. Надо ее разыскать во что бы то ни стало. Вдруг у самого бара "Зеленая труба" па противоположном тротуаре я увидел дворняжку. Она сидела на задних лапах и держала в зубах шляпу. Один из прохожих остановился и бросил в нее монету. Разрази меня гром, если это не Грэг, загримировавшийся под дворняжку. Я прошел мимо и притворился, будто ничего не понял. А Грэг незаметно подмигнул мне серым глазом.

Отлично. Теперь я точно знаю, что в "Зеленой трубе" меня ждет какой-нибудь сюрприз. Открываю дверь и вхожу. В комнате плавает сизый дым, а шум стоит такой, что уши глохнут. Кто режется в бильярд, кто пытает счастье у <однорукого убийцы>. Радиола гремит на всю катушку. Я осмотрелся и не обнаружил ничего особенно интересного. За стойкой сидел Ферри, по прозвищу Гол. Кадык у него такой здоровый, круглый, что хочется ударить по нему ногой. Со времени нашей последней встречи прошло целых два года. Последний раз я виделся с Голом в остерии у порта, когда Бруно Держу Пари пытался запихать его кадык в бутылку из-под анисовки.

Раньше Бруно был специалистом по отмычкам, но потом забросил свое <опасное ремесло> и стал работать на ипподроме: с любым желающим держал пари, какого цвета будут лошади- победительницы забегов. - Вижу, ничего тогда у Бруно не вышло,- говорю. - Что не вышло? - еле слышно пролепетал он, узнав меня, - Запихать твой кадык в бутылку анисовки.- Я сразу понял, что у него техника хромает. Гол вспомнил эту историю и стал багровым, как новенький кирпич. От страха он попытался проглотить свой кадык-мяч, но без успеха. - Подожди, я тебе забью голешник,- говорю. Указательным пальцем я надавил на его кадык, и тот едва не выскочил у бедняги с другой стороны. Какой-то тип в красной полосатой майке сел рядом на табуретку, вынул из кармана свисток и пронзительно свистнул. - Штрафной,- объявил он.- Разве тебе не известно, что по мячу бьют только ногой. Мы оба начинаем гоготать, как жеребцы, и я убираю указательный палец. - А ты,- говорю,- молоток! Я думал, ты не заметишь нарушения. Я хлопнул его по спине, он меня по плечу, я его по животу, он мне дал под дых... А сам другой рукой щупает, нет ли у меня пистолета. Я с неизменной улыбкой беру его за <лапку>, кладу ее под лимоновыжималку и нажимаю рычажок. - Ты слишком размахался своей милой ручкой, - говорю. Спортивный малый сразу помрачнел и попытался высвободить руку. - Хочешь схлопотать по роже? - процедил он сквозь зубы. - Отдай пистолет. - Ну зачем так? - говорю.- Мой пистолет без меня ужасно скучает. Малый посмотрел на меня, на свою подпорченную ручку и молча возвратился к своим четырем приятелям, которые резались в автоматический бильярд. Гол тем временем осушил стаканчик и немного приободрился, - Послушай,- забормотал он.- Оставь меня в покое. Я в этот раз ничего такого не сделал. - Врешь, скотина,- говорю. - Впрочем, меня не интересуют твои грязные делишки. Но если мне придется еще минуту ждать двойную порцию "Бурбона", то... - Тройную,- закричал Гол, не дав мне закончить.- Я угощаю. - Ладно,- говорю.- Не будем вспоминать прошлые дела. Мне надо побеседовать с одним типом, но чего-то я его не вижу. - Посмотри получше, может, тогда увидишь. Никто тебе не запрещает разглядывать посетителей,- отвечает Гол. - Уже смотрел,- говорю.- Пока без толку. Все дело в том, что я не умею глядеть через стену. - Как тебя понять? - спрашивает эта каналья. Я вынимаю из кармана ухо и показываю его Голу. - Узнаешь? Гол немного побледнел, но притворяется, будто все это ерунда. - В глаза не видел,- отвечает. - Посмотри получше,- говорю.- Возможно, ты не понял вопроса, мой мальчик. Кадык у Гола затрепыхался взад и вперед. - Я тут ни при чем,- забормотал он.- Просто хозяин не любит скандалов, а Дик Катраме даже запах фараона не переносит. - Значит, его зовут Дик Катраме? - говорю и кладу ухо в карман. Впрочем, этому подонку Голу нельзя доверять. Не такой он простак, чтобы взять и задаром выложить нужное имя. Тут без тысячи- другой лир не обойтись. - Насчет монеты за мной дело не постоит,- говорю. В ответ Гол только пожал плечами. - Все и так знают, что Дик Катраме потерял ухо, играя в покер. - Да ну?! Кто тебе рассказал эту сказочку для малолетних? - Никакая это не сказочка. Он точно проиграл ухо в покер. - Послушай, красавчик,- говорю, схватив его за кадык.- Это ухо я выиграл самолично, но играли мы не в покер. Ясно тебе? Он выпучил глаза и забормотал: - Но я правду сказал. Спроси у любого. Я его отпустил и говорю: - Понятно, значит, он и сейчас играет в покер? И тут чувствую, что чья-то рука обняла меня за талию и чужие лапы легли мне на плечи. А по бокам выросли двое верзил. Краешком глаза заметил, что за талию меня обнял судья в полосатой майке. А окружили все пятеро бильярдистов. - Извиняюсь,- говорит судья.- Если хочешь, мы составим тебе партию в покер.- А сам легонько подталкивает. Я притворился, будто здорово струсил, и вместе с пятью бильярдистами вышел в коридор. Один из моих ангелов-хранителей прошел вперед и отворил дверь. Мы очутились в узком, глухом переулке. - Неплохое место для игры,- говорю.- Кто начинает? - Я,- говорит судья и берет меня за локоть. - Теперь моя очередь сдавать,- отвечаю. Хватаю его за шиворот и вежливо так запихиваю в окно подвала. Потом тем же манером отправляю в подвал еще трех и, наконец, одним щелчком сшибаю типчика, зачем-то повисшero у меня на плечах. Отряхиваюсь и спокойно отправляюсь по своим делам. - Грэг, пошли,- говорю своему компаньону. Грэг встряхнулся и сразу принял нормальный вид. Он стал прыгать вокруг, спрашивая, чем все кончилось. Я ему объяснил. Грэг пролаял, что понял меня, и рванулся было на поиски того типа без уха, но я его позвал. - Этим мы займемся попозже,- говорю.- А пока ты мне здесь нужен. Хочу побеседовать с молодой вдовой. Грэг бодро пристроился мне в кильватер, и мы пошли дальше, Но время от времени мой верный компаньон останавливался и делал то, что делают все собаки мира. Глава шестая Компаньон снова приходит мне на помощь. Странная фасолина и несколько вопросов, которые остались без ответа Я свернул на 27-ю улицу, пересек Парк Блинчиков и потопал вдоль ограды Музея энто... этно... ну, того, где всяких бабочек да стрекоз выставляют. Возле самой виллы Дана Паранко я остановился. Мне не улыбалось наткнуться на полицейских, устроивших на вилле засаду. Я объяснил Грэгорио его задачу и под прикрытием зарослей рододендронов сел покурить. Грэг отправился на задание, держась поближе к живой ограде. Мой компаньон знает свое дело, и теперь можно спокойно отдохнуть в холодке. Отсюда вилла кажется безлюдной. Да и вокруг ни души. Прошло уже четверть часа, а Грэгорио все нет. Будем надеяться, что все идет как по маслу. И тут я почувствовал, что кто-то дышит мне в лицо. Грэг так ловко подобрался, что я ничего не заметил. Он стал прыгать, радостно вилять хвостом, показывая, что путь к дому свободен. - Спасибо,- говорю.- Я пошел. А ты оставайся здесь и следи. Заметишь что-либо подозрительное, дашь сигнал. Грэг тут же сел у самых кустов, высунув язык и настороженно поводя ушами. Я подошел к дверям и позвонил. Никакого ответа. Подождал и позвонил снова. Похоже, красотка опять решила надо мной подшутить. Но на этот раз дудки. Я потопал прямо к черному ходу. И здесь дверь заперта. Попробовать открыть окно, ведущее в кухню. Створки поддались, я влез на подоконник и спрыгнул на пол. Через коридор проник в прихожую, а оттуда в гостиную. Никого. Заглянул в библиотеку. Вижу, что петли на дверях новые, но и тут ни единой души. Все как утром. Вот только покойника уже нет и ковер свернут и положен у окна. - Эй, есть кто-нибудь в доме? - крикнул я. В ответ молчание. Как бы не наткнуться еще на один труп. Не то это войдет у меня в привычку. Поднимаюсь на верхний этаж. Лестница закачивается большой площадкой. Здесь стоит диван и два кресла, образуя как бы открытую гостиную. Справа и слева два коридора. Я пошел вдоль левого коридора. Должно быть, это был "дворец" покойника - комната, ванная, гардеробная. В комнате стоит унылого вида мебель - кровать, шкаф, комод, стол и кресло. Все из дешевого дерева. В жалкой ванне сняты все краны, а трубы заткнуты паклей. Черт побери! Скверно же пришлось бедняге Дану, если он даже краны и те продался Я направился в покои его жены. Едва я вошел в спальню, как присвистнул от изумления. Вот это спаленка! Я так и застыл на месте. Наконец отважился поставить ногу на голубой ковер. Он был такой мягкий, словно я ступал по голубому пухов ау облачку. Постель верняком семиспальная, а уж на перины, видно, не один килограмм страусовых перьев ушел. Мебель вся из драгоценного дерева и украшена пластинками из платины. Ножки кровати и шкафа сделаны в форме львиных когтей. Массивные золотые ручки соединены с миниатюрным электрическим устройством, которое зимой поддерживает в постели тепло, а летом - прохладу. Занавески сотканы из розовых лепестков, прошитых тоненькой шелковой нитью. При одной мысли, сколько это все стоит, у меня мурашки побежали по коже. Ничего не скажешь - шик модерн. Я решил заглянуть в ванную. Тут тоже есть на что поглядеть. У меня от восторга нижняя челюсть отвисла, и пришлось хлопнуть себя по подбородку, а то бы она сама по себе не закрылась. Начал осматриваться вокруг. Ванна ей-ей не меньше бассейна. Пол выложен зелеными керамическими плитками, а разрисовывал их, должно быть, сам президент федерации плавания. Потрогал краны - они из чистейшего золота. Один кран для холодной воды, другой - для горячей. И еще есть кран только для тончайших духов и отдельно - для бороталька. Бедняга Дан,- думаю я,- прогорел, разорился дотла; жил в комнате, где вся мебель сделана из бросового дерева. Ему ничего другого не оставалось, как попортить себе висок, а жена тем временем утопала в роскоши. Немало же она выудила деньжат у своего супруга. Конечно, глаза у нее, как фиалки, и все такое прочее, но позволить обобрать себя дочиста! Неужели он не мог послать ее к чертовой матери?! - Яко,- говорю я себе.- Хоть ты и знал немало женщин, но понять их невозможно. Увы, почти все мужчины при виде красивой женщины становятся полными кретинами. Но что толку рассуждать об этом. Лучше посмотрим, нет ли тут чего интересного? Я потопал в гардероб. Потом опять прошел в спальню и направился прямо к зеркалу. На подставке стояли всевозможные баночки, пузырьки, вазочки, пудреницы, золотые и серебряные безделушки. Попробуй в них разберись. Я огляделся. Кругом сплошные шелка, кружева, парча, бархат, атлас. Вдруг я увидел на ковре возле спинки кровати маленький белый кружочек. Наклонился, поднял его и не поверил своим глазам. Положил его на ладонь левой руки, потом - на ладонь правой. Представляете себе, это оказалась фасолина! Маленькая белая фасолина с черной точечкой! Тосканская фасоль, хоть и не очень я разбираюсь в сортах фасоли, но эта явно из Тоскани. Как же она очутилась в этой роскошной спальне, среди духов, лепестков роз, крыльев бабочек, кружев? Разве ей место в спальне красивой блондинки с фиолетовыми глазами? Нашел бы я ее в кухне или даже в прихожей. Но в спальне? Как и зачем она сюда попала?! Может, она была у блондинки в сумочке или в перчатке. Но где эта красотка могла подобрать сухую фасолину? На центральном рынке?.. В овощном магазине? Непохоже, чтобы блондинка сама ходила на рынок или в магазин за покупками. Ясно, что крохотная фасолина играет очень важную роль во всей этой темной истории. Вдруг я услышал мяуканье. Черт побери! Это мой компаньон подал сигнал тревоги. Кто-то появился поблизости. Я сунул фасолину в карман и подбежал к окну; возле главного входа затормозила полицейская машина. Каучу соскочил на землю и побежал открывать заднюю дверцу. Из машины вышла белокурая вдова и вместе с Каучу направилась к вилле; слышу скрипнула входная дверь. Я уже собрался бежать, как увидел, что Каучу возвращается назад. Проклятый фараон сел в машину и укатил. Отлично. Послушаем, что хорошего расскажет нам вдовушка. Я уселся в кресле с высокой спинкой так, чтобы блондинка не заметила меня, войдя в комнату. Только я устроился поудобнее, как в спальню молнией влетела синьора Паранко. Она промчалась прямо в гардеробную и тут же вернулась с пустым чемоданом. Бросила чемодан на кровать и стала поспешно напихивать в него разные вещи. - Так,- говорю я.- Красавица собирается дать деру. Услышав мой голос, блондинка застыла, словно статуя в парке. - Вы? - говорит. - Как видишь,- отвечаю, а сам встаю и подхожу к ней сзади.- Проходил мимо, и мне пришло в голову потолковать с тобой. Она поворачивается и впивается в меня своими фиолетовыми глазами. - Мне не о чем с вами разговаривать! Она еще не пришла в себя от испуга, и грудь у нее то вздымается, то опускается. Но надо сказать, весьма ритмично. Не сводя с меня взгляда, она хватается за горло. - Не волнуйся, дорогая! Мы можем с тобой побеседовать мирно, спокойно. Ведь до отхода поезда еще есть время. Впрочем, ты, верно, полетишь самолетом?

Теперь она вполне успокоилась. Глаза у нее стали ласковыми, зовущими, и, покачиваясь на ходу не хуже океанского лайнера, она подошла к туалетному столику у зеркала. Открыла ящичек, вынула из него два хрустальных бокала и бутылку <Бурбона>. Налила бокалы до краев и один протянула мне, а сама села на диванчик, мягкий, как взбитые сливки. - Так мы скорее поладим, - говорю. Красотка одним духом осушила полбокала, и хоть бы хны. Смотрю на нее и поражаюсь. Ничего не скажешь, бабенка первый класс. - Выкладывай свои вопросы, малый, и катись отсюда. Неплохо выражается эта вдовушка, всего лишь несколько часов назад потерявшая мужа. Сажусь рядом с красоткой, выпиваю свой бокал и начинаю задумчиво вертеть его в руке. - Прежде всего позволь выразить глубочайшее соболезнование по поводу смерти твоего обожаемого супруга. Она пожала плечами. - Ближе к делу, - говорит. - Отлично, опустим вежливые фразы, всякие там церемонии и перейдем прямо к делу. Расскажи мне, красотка, что произошло сегодня утром и как ты очутилась в полиции. Она глубоко вздохнула. - Я не знала, что Дан покончил самоубийством. Бедный мой Дан. Мы поженились три года назад и до последней минуты обожали друг друга, как двое новобрачных. Он был человеком смелым, жизнерадостным. Первые два года его дела шли как нельзя лучше, потом... - Да, потом? - спрашиваю. - Потом что-то случилось. У него возникли финансовые затруднения. Постепенно он вконец разорился, но не хотел, чтобы я знала об этом. Он по-прежнему удовлетворял мои малейшие желания, холил меня и нежил. Я до последнего дня думала, что все идет прекрасно. Представь себе мое изумление, когда лейтенант Трам рассказал мне о всех переживаниях бедного Дана. Утром, когда я тебя увидела возле трупа, я решила, что это ты убил Дана с целью грабежа. А часа два тому назад лейтенант прислал за мной машину и там, в полиции, показал мне письмо, написанное Даном в день самоубийства. - Весьма мило, - говорю. Встаю, ставлю стакан и отвешиваю красотке такую пощечину, что она хлопается головой о валик дивана. - Извини,- говорю.- Время от времени мне необходимо потренировать руки, не то мускулы ослабнут. Едва она поднялась, я взял ее за подбородок большим и указательным пальцами. - Поговорим о сигарете, детка. Утром, когда я вошел, она еще дымилась. Вдовушка стала как лепесток маргаритки, вымытый в знаменитом стиральном порошке <"деон", и вся кровь у нее внезапно прилила к нижним конечностям. Тогда я ее осторожно усадил на диванчик. - Ты знала, что Дан застрелился,- говорю.- Но хотела представить самоубийство как преднамеренное убийство. Для этого ты сунула покойничку в правую руку горящую сигарету. Лейтенант Трам, понятно, решил, что сигарету сунул тот самый тип, который забрал пистолет. А так как пистолет взял, вернее, насадил на палец я, полиция тебя ни в чем не заподозрила. Впрочем, если они узнают... - Что узнают? - спрашивает она еле слышно. Я улыбаюсь и сажусь с нею рядом на диванчик. - Лейтенант Трам,- говорю,- малый гвоздь и рано или поздно он все раскумекает. Но мне на это наплевать. Я только хочу выяснить кое-какие подробности. Она придвинулась ко мне. Глаза у нее опущены, а вид как у монашки, которая осматривает памятники древности. Правой рукой она обвила меня за талию. Я понял ее тактику и уже приготовился отразить атаку, как вдруг услышал мяуканье. Это мой компаньон подал сигнал. Я вскочил и подбежал к окну. Возле аллеи остановились две полицейские машины. Не успели уехать и уже вернулись! Глава седьмая Я схитрил и снова вышел сухим из воды. В полицейском управлении наблюдается большое оживление Э, черт побери! Дело дрянь. Тут уж не до шуток. Из машины вылезли лейтенант Трам, Каучу и еще несколько фараонов. Трам вместе с Каучу направился к главному входу, остальные окружили дом. Шарики у меня заработали вовсю, и я в десятые доли секунды обдумал простой до гениальности план. Фараоны, конечно, не подозревают, что я здесь. Их интересует вдова. Видно, они что-то пронюхали и помчались ее искать. Ясно, что ее хотят зацапать. Но мне такая перспектива не очень улыбается. Конечно, блондинка это заслужила, но не сейчас. Еще рано. Сначала я кое-что должен выяснить, и притом непременно у самой вдовы. - Пошевеливайся,- говорю.- Исчезни. И чтобы звуку твоего не было слышно. Она смотрит на меня и ничего не соображает. Тогда я без лишних слов запихал ее в шкаф и отволок чемодан в гардероб и все мигом перевернул вверх дном: вытащил ящики буфета, бросил их на пол, сорвал с кровати одеяло и простыни. Не успел я доломать стул, как меня схватили сзади за шиворот. Я оборачиваюсь: в семи с половиной сантиметрах от меня стоит и нахально скалится этот недоносок Каучу. - Лейтенант,- завопил он,- посмотрите, какой я гриб нашел! Тут я ему врезал по левой ноздре. От души врезал, и Каучу, понятно, с копыт. Но брякнулся об пол он не очень сильно и тут же попытался вскочить. Только я уже был у двери. Распахнул ее и... очутился в объятиях Трама и еще двух фараонов. - Вот это мило,- говорит Трам.- Какой приятный сюрпризец! Ну ь теперь давай плюй. - С моим удовольствием,- отвечаю. И как плюну прямо в глаз Каучу: очень уж пристально он меня разглядывал. Только я ему заклеил форточку, как он смазал меня по физиономии. Я притворился, будто умираю от боли, и закрыл лицо руками. В ту же секунду Каучу надел мне наручники. - Плюй - значит выкладывай все начистоту,- говорит Трам. И тебе это отлично известно. Так что хватит прикидываться. Рассказывай, что ты тут делал и куда делась вдова. Но сначала отдай пистолет. Каучу вырывает у меня пистолет и отдает его лейтенанту. Я глубоко вздыхаю. - Только постарайся поменьше врать, - говорит Трам. - Вдова,- начинаю я рассказывать,- смылась. Я хотел с ней побеседовать и решил заглянуть сюда. Только подошел к аллее, вижу, катит ваша машина. Тут я спрятался за изгородь. Гляжу, из машины выходят Каучу и блондиночка. Потом Каучу уехал, а вдовушка скрылась в доме. Она, видно, юркнула в черный ход, и поминай как звали. Сработано все было чисто. - А потом ты надумал пошуровать на вилле? - спрашивает Каучу. - Да нет,- говорю.- Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн. - О твоей квартире государство позаботится, - хмыкнул Каучу. Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси. - Что же ты все-таки искал? - спрашивает Трам. - Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь. - Мы утром итак все перерыли,- говорит Каучу.- Все уголки обшарили. Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре. - Пошли, - сказал он. - Куда? - спрашиваю. - В Центральное управление,- отвечает Трам.- Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку. И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать. Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка. - А теперь давай побеседуем, - сказал Трам, когда мы уселись поудобнее.- И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать. - Не беспокойся, - отвечаю. - Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай! Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл. - Пустая, - говорю. - Знаю,- отвечает Трам. - Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь? Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся. - Допер,- говорю. - Я так и думал. - Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь? - Ровным счетом ничего. Пока вся эта история - темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки? - Целых сто и ни одной вполне убедительной,- говорит Трам. - А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико. - Кто такой? - спрашиваю. - Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине. - Впервые слышу, что его звали Доменико. - Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись,- удивился Трам. - Никого я не хлопнул, - говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут. - Тебе бы надо писать комические пьески для телевидения, - говорит Каучу. - Фантазия у тебя здорово работает, да только здесь твой талант зря пропадает. Я похвал плечами. - Можете гоготать сколько вам влезет. А только все так и было. - Выходит, ты продырявил ему спину, желая посмотреть, что у него внутри? - спрашивает Каучу. - Дырку в спине ему не я проделал,- говорю,- а тот, кто прятался под задним сиденьем моей машины. - Толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро. Ты что, и этого не знал? - спрашивает Трам. При имени Блю Катарро я насторожился. "Черт побери! - говорю я себе.- Кое-что начинает проясняться. Блю Катарро - владелец ночного клуба "Морено". А вдова с фиолетовыми глазами, по ее словам, именно там провела ночь в то самое время, когда ее муженек отправился к праотцам. Ну а что за тип Блю Катарро; все знают. И полиция тоже знает. В архиве на него имеется солидное досье, но полиции так и не удалось найти свидетелей. Начал он свою карьеру с того, что ограбил автобус туристов и многих из них укокошил, затем изрезал на куски президента одного страхового общества, причем в присутствии всего наблюдательного совета. Но и тут он выкрутился, доказав, что произошла ошибка. Лишь один единственный раз его поймали на месте преступления, упекли в тюрьму и даже судили. Он пощекотал кинжалом владельца обувного магазина. Корреспондент газеты <Курьерский вестник> сфотографировал Блю в тот самый миг, когда он сжимал в руке кинжал, вонзившийся в спину жертвы. Но и тогда Блю Катарро доказал, что он лишь вынимал кинжал из раны. А разве можно осудить человека, вынимающего кинжал из спины ближнего? Всего Блю Катарро укокошил девяносто шесть человек, включая пассажиров автобуса. Полиции все это известно, но она не в силах что-либо предпринять. Со временем Блю Катарро отошел от активной деятельности и открыл ночной клуб "Морено". Там он по-прежнему занимается всякими темными делишками, но уже под прикрытием законности. "Морено" - лучший ночной клуб в городе, его посещают самые уважаемые граждане и первые богачи. На втором этаже играют в азартные игры. Но попасть туда могут лишь очень немногие. Пока дирекция "Морено" не наведет о вас все справки, о втором этаже нечего и мечтать. Полиция не раз пыталась проникнуть наверх, но так и не сумела. Ведь для этого надо иметь большие связи в верхах". Все это я вспомнил буквально за одну минуту и попытался соединить вместе разрозненные куски. Но тут оплеуха Каучу вернула меня к действительности. - Еще рано спать, милейший,- говорит Каучу.- Лейтенант о чем-то спросил тебя, а ты до сих пор не ответил. - Прости,- говорю.- Я забыл о чем ты меня спрашиваешь, Трам. Может, повторишь свой вопрос? - Ты знал, что толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро? - спокойно сказал Трам. - Нет, но сам факт, что тут замешан Блю Катарро, открывает новые пути для расследования. Трам поднялся и стал расхаживать по комнате. - Если только этот путь не окажется в итоге тупиком. - Надо еще доказать, что Блю Катарро замешан в этой истории, - заметил Каучу. Трам остановился, пристально поглядел на меня. В ответ я многозначительно улыбнулся. Вижу, что он растерян и никак не может принять решения. В этот момент вошел фараон и положил на стол пистолет и лист бумаги. Трам взял бумагу, прочел ее и тихонько вздохнул. - Можешь забирать свою игрушку. Пуля, уложившая наповал толстяка Доменико, от пистолета другого калибра. Глава восьмая Один мертвец сверх программы. Родственники бурно протестуют Я сразу догадался, почему Трам так легко меня выпустил. Он ясно дал понять это своими улыбочками и многозначительными взглядами. Не первый раз я таскаю для полиции каштаны из огня. И каждый раз рискую при этом своей драгоценной шкурой. Трам знает свое дело, и он далеко не дурак. Ну что ж. Раз полиция бессильна, придется потрудиться. Впрочем, такова моя работа: ведь не за красивые глаза мне деньги платят. Скажем, эти пятьсот тысяч лир. Тут я вспомнил о бумажках, которые лежат в холодильнике, и огрел себя кулаком по голове. Проклятые пьянки! Когда я только научусь пить поменьше. Я просто обязан пить меньше. Меньше, но немного-то выпить надо. Я сел в машину и помчался в первый же бар. Там прополоскал горло стаканчиком "Бурбона" и сразу почувствовал себя лучше. Я снова влез в машину и стал обдумывать план действий. Вот если бы удалось отыскать Дуарду! Но она неуловима, как призрак. А пока надо наведаться в "Морено". Да, но клуб открывается в одиннадцать вечера, а сейчас всего половина десятого. Ловко лавируя между машинами, я подкатил к остерии "Жареный и жареная". Там всегда можно подкрепиться жареной рыбой и жареным картофелем. Я заказал жареного леща с горчицей, тарелку земляники и полбутылки "Бурбона". Купил свежую газету и стал просматривать последние новости. Самоубийству Дана Паранко отведено место на первой странице. Но подано оно так, словно это обычное самоубийство без всяких загадок для полиции, решившей сдать дело в архив. Отлично. Я расплатился и вышел. Было еще рано, и я решил заглянуть к себе в контору. Оставив машину у подъезда, я поднялся на одиннадцатый этаж и стал открывать дверь. И тут я заметил, что она уже открыта. Я вошел, хотел зажечь свет, но увидел, что он уже зажжен. Кто-то позаботился открыть ящики и раскидать все бумаги.

Не успел я сказать: <Черт побери! Похоже, я землетрясение проморгал>, как увидел типа, который валялся в моем кресле. Я прямо опупел. Руки у малого болтаются, как мочалки, а глаза уставились в одну точку. Рожа абсолютно незнакомая. А одет хорошо. В темном костюме, темном галстуке, на ногах лакированные туфли. Я обшарил его карманы. Пусто. Голова без единого пулевого отверстия, и на полу ни пятнышка крови. Ну и компотец! Откуда он взялся, этот красавчик? Тут распахивается дверь, и вваливаются Трам и Каучу. - Что за порочная привычка! - восклицает Трам. - Послушайте,- говорю.- Мне эта история плешь проела. Не успею повернуться, как рядом труп валяется. - А ты не поворачивайся, - бросает Каучу. - Вот что, Яко,- говорит Трам,- я человек терпеливый, сначала я закрыл один глаз, потом второй, но больше у меня глаз нет. По- моему, ты злоупотребляешь. - Дать ему по черепушке, начальник? - Награди его наручниками и отведи,- приказывает Трам. Я покорно вышел на лестничную площадку. Каучу нежно придерживал меня под локоток. - Знаешь, эти бесконечные поездки туда-сюда мне надоели. Сколько раз прикажешь наносить визиты в ваш дворец? - Это последний,- ухмыляется Каучу.- Теперь ты отдохнешь лет десять - двадцать. Вскоре мы подкатили к Централке. В коридоре толпится народ. Все одеты в черное, орут, рыдают. Нас провели прямо в кабинет Трама. - Давненько мы с вами не виделись, мой милый лейтенант, - говорю. Трам в ярости захлопнул ящик письменного стола, пнул ногой стул. - Кто он? - спрашивает грозно. Я пожал плечами. - Впервые вижу. - Когда и как ты его ухлопал? - Ухлопал?! Да я его первый раз увидел за две минуты до вашего прихода. - Самое большое через пятнадцать минут мы узнаем, каким путем ты отправил его на тот свет. Кончай запираться. Доктор Тэлли производит вскрытие трупа. Так что обвинения в преднамеренном убийстве тебе не избежать. - У меня есть железное алиби,- отвечаю.- Я был в "Жареной и жареном". Можешь навести справки. Тут зазвонил телефон, и Трам снял трубку. Послушал и как рявкнет: - Это отдел по борьбе с убийствами, а не стол находок. Он с яростью бросил трубку. Потом, видно, передумал и набрал какой-то номер. - Кто пропал? - спрашивает. Выслушав ответ, он повесил трубку. - Кто такой Альфредо Трумма? - обращается он ко мне. - Слыхом не слыхал, - отвечаю. - Спустись в архив,- приказывает он Каучу,- и посмотри, есть ли там дело на Альфредо Трумма. Каучу открыл дверь и вышел. Трам зло хлопнул дверью и снова сел в кресло, снял трубку и набрал номер: - Привет, капитан Эккеме. Ну, как дела? Услышав ответ, он нахмурился. - Я послал Каучу в архив поискать досье на Альфредо Трумма. Нет?! Вполне добропорядочный человек?! Тогда это мне не подходит. Возвратился Каучу. - На Альфредо Трумма не заведено никакого дела. Трам кивнул головой и продолжал разговаривать по телефону. - Да,- отвечает.- Я нашел труп, но не знаю кого... Вполне возможно. Только не говори ничего родственникам. А то они разволнуются. Он вешает трубку и сердито фыркает. - Ничего не понимаю, - говорю. - Скоро поймешь, - отвечает Трам. Вошел незнакомый фараон, и я догадался, что это и есть капитан Эккеме из отдела розыска пропавших без вести. - Кажется, исчез дядюшка Альфредо,- говорит он Траму.- В моем кабинете рыдает целая толпа родственников. - Похоже, речь идет о покойничке, которого я обнаружил в доме этого красавца.- Трам кивнул на меня.- Есть у тебя его приметы? - Возраст о шестьдесят четыре года, рост - метр семьдесят два, вес пятьдесят восемь килограммов. Волосы редкие, седые. - Приметы совпадают, - говорит Трам. - Одно непонятно,- замечает капитан Эккеме.- Почему родственники одеты в траур, откуда они могли заранее знать, что его убили? ! - А ты ничего не можешь сказать? спрашивает у меня Трам. - Рад бы, да пока для меня все это темная ночь. - Пойду допрошу родственничков, - говорит Эккеме. - Потом свожу их в морг и погляжу, узнают ли они милого дядюшку. Не успел он уйти, как в комнату ввалился доктор Тэлли. Он протянул Траму лист бумаги. Трам посмотрел на меня с гнусной ухмылкой и начал читать. Гляжу, рожа у него потихоньку меняет цвета. Из желтого стала розовой, потом красной с алыми пятнами и, наконец, фиолетовой. Когда из фиолетовой она стала мертвенно синей, он вскочил, схватил беднягу доктора за воротник и стал его трясти.

- Это шутка, - орет. - Глупая шутка. - Какая еще шутка! Как ты смеешь, паршивый фараон? - Доктор схватил лист бумаги, повернулся и вышел, фыркая от ярости. Трам рухнул в кресло и обхватил голову руками. - Умер от воспаления легких,- процедил он. - Признаюсь,- говорю,- Альфредо Трумма убил я. Заставил его принять холодный душ, а он, бедняга, простудился и откинул сандалии. Трам заскрипел зубамп. - Сними наручники,- говорит он Каучу. - Вам еще не надоело надевать мне наручники и тут же снимать? - спрашиваю. В эту самую минуту влетает капитан Эккеме. - Его не могли убить, он уже был мертвый,- объявляет. А за капитаном в комнату ворвалась целая толпа родственничков. - Где дядюшка Альфредо? - кричит одна из женщин. - Успокойся, дорогая Гортензия,- говорит другой родственник, обнимая ее за плечи. - Тише, тише,- орет Трам.- Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку. - Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь,- начинает рассказывать один из родственников. Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом. - Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез. - Когда это случилось? - спросил капитан Эккеме. - Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались. - Он воскрес и потихоньку улизнул, - закричал один из догадливых родственничков. - Спокойно, спокойно,- сказал Трам.- Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина,- он показал на меня,- находится труп. Мы тут же примчались. - Проклятье! - закричал я.- Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов. Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога. - Отпусти его,- устало сказал Трам. Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление. Глава девятая Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда. - Ну,- спрашиваю,- какие новости, дружок? Как поживает вдовушка? Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело. "Еще один покойник", - подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан "Бурбона". - Привет, красавчик, - говорит она, пустив колечко дыма. - Я тебя ждала. В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу. - Поплачь,- говорю.- Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем. А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему "Бурбона", и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился. - Ты хорошо поработал,- говорю.- А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка. - Выкладывай,- говорю.- Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы. - Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно. Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд. - Рассказывай все по поряд