з Эрнста Манфреди, придумав объяснение, которое якобы дал Ноэлю банкир? Почему бы и нет? Никто не сможет опровергнуть его слова. Эрнст Манфреди мертв. Именно он так заботился о своей старой подруге Альтине Клаузен и боялся за нее. Допустим, Манфреди опасался, что в предстоящие недели, прежде чем со счетом в женевском банке будет покончено, имя Клаузена всплывет на поверхность. Найдутся такие, кто вспомнит своевольную молодую женщину, оставившую мужа и тем самым подстегнувшую моральное возрождение Генриха Клаузена. Перемена, результатом которой стала кража сотен миллионов долларов. И теперь, положим, дремавшая долгие годы враждебность по отношению к ней восстала, и возможно отмщение. По разумению Ноэля, мать должна была отнестись с уважением к опасениям Манфреди. Старый банкир знал больше, чем любой из них, и если полагал, что ей лучше всего исчезнуть на время, пока счета не будут раскрыты и страсти не улягутся, то разумнее всего воспользоваться его советом. Этот старый больной человек до конца своей жизни не запятнал себя легкомысленным решением. Все эти Доводы имели под собой реальную почву и вполне могли быть следствием их разговора, состоявшегося в Бедфорд-Хиллс три недели назад. Альтина поверит и прислушается к словам старого друга. Ноэль оглянулся, не идет ли кто следом. Это уже вошло в привычку. Страх рождал осторожность, ярость давала силу. Ноэль жаждал взглянуть в глаза своему врагу. Какое-то время назад он вылетел из "Георга V" в панике и крайнем замешательстве, не попрощавшись с помощником менеджера, надеясь, что холодный воздух улиц приведет его в чувство, освежит воспаленный мозг. Теперь он вернется, выпьет что-нибудь и попробует снова позвонить в Нью-Йорк. Матери. Он шел быстро, несколько раз резко останавливаясь и оборачиваясь назад. Темно-зеленый "фиат" медленно полз в потоке машин. Ноэль перешел улицу, вошел в парадный вход в кафе, а секунду спустя неожиданно возник на улице Георга V. Остановился у газетного киоска, купил газету. Огибая угол улицы, вновь бросил взгляд на зеленый "фиат". Автомобиль резко затормозил. Водитель припарковал машину у обочины и опустил голову. Внезапно Ноэлю стало ясно, что он сделает после звонка Альтине. Навестит Хелден. Ему необходим револьвер. Фон Тибольт в афинском аэропорту тупо смотрел в трубку телефона-автомата. Он не мог поверить в услышанное. - Что ты сказала? - переспросил он. - Это правда, Иоганн, - сказала Хелден. - Британская разведка считает, что ты и Тинаму - одно и то же лицо. - Странно, - изумленно протянул фон Тибольт. - Странно и возмутительно. - То же самое я сказала Холкрофту. Я попыталась объяснить, что тебя преследуют за то, что ты пишешь, и вообще за то, кто ты есть на самом деле, как и все мы. - Да-да, правильно. - Но он никак не мог сосредоточиться на словах сестры, разгневанно и в то же время растерянно сжимая телефонную трубку. Совершена какая-то ошибка, нужно срочно исправить ее. Что навело МИ-5 на его след? Ведь так тщательно было все продумано и сокрыто. Можно, конечно, предъявить им Тинаму, но это должен быть заключительный шаг. Неужели придется сделать его раньше, чем предполагалось? - Иоганн, ты меня слышишь? - Да, конечно. - Ты должен встретиться с Холкрофтом как можно скорее. - Хорошо. Я буду в Париже через четыре-пять дней... - А пораньше нельзя? - попросила Хелден. - Он очень встревожен. - Совершенно исключено. - Иоганн, я еще кое-что должна рассказать тебе... И Хелден рассказала брату обо всем, что ей было известно: о счете в женевском банке, об агентстве в Цюрихе, распределяющем сотни миллионов, об американском сыне Генриха Клаузена, об Эрихе Кесслере в Берлине и, наконец, о фон Тибольте в Рио. Запинаясь, Хелден повторила слова, произнесенные когда-то сестрой: "Однажды придет человек и расскажет о странном договоре"... - Ты знаешь об этом? - спросила Хелден брата. - Видишь ли, милая, существует огромное множество вещей, о которых тебе ничего не известно. Я не знаю точно, когда и каким образом должно произойти то, что наверняка произойдет. Я убежден в этом. Я говорил с Гретхен. Этот Холкрофт виделся с ней прошлой ночью. Боюсь, она не была ему особенно полезна. Видишь ли, все мы оказались вовлеченными в дело сколь серьезное и основательное, столь и подвижное. Мы в состоянии вносить свои поправки... - То же самое сказал мне Холкрофт, - перебила брата Хелден. - Естественно. - Он сильно напуган, Иоганн. Пытается, конечно, не показать страх, но тем не менее это так. -.Ничего удивительного. Любой на его месте испугался бы. Такая ответственность! Но я смогу помочь, только узнав, какими фактами он располагает. - Тогда приезжай скорей в Париж. - Не могу. Это дело нескольких дней. ? Я нервничаю. Если Ноэль на самом деле тот, за кого себя выдает, я не вижу причин не доверять ему. - Ноэль? - переспросил брат с легким удивлением. ? Он мне нравится, Иоганн. - Хорошо, продолжай. - Если он действительно тот, кто должен привести троих из нас к директорам банка "Ла Гран", без него в Женеве не обойдется. - Ну и?.. - Наши враги знают это. Они знают и о счете в Швейцарии. Произошло, самое ужасное. Они уже пытались остановить его. - Кто? - Думаю, "Возмездие" или "Одесса". - Сомнительно, - сказал Теннисон. - Такие чрезвычайные новости не утаишь. Представь, как набросились бы на подобное газетчики. "Возмездие" убивает, как, впрочем, и "Одесса". Кто-то пытался расправиться с Ноэлем". - Теннисон улыбнулся своим мыслям. Конечно, ошибки были допущены, но в целом тактика его сработала. Холкрофта обложили со всех сторон. Когда все сошлось на Женеве, он оказался измученным, совершенно опустошенным и податливым. - Он должен быть предельно осторожен. Помоги ему, Хелден. Научи всему, что знаешь сама. Всему, слышишь? Тем хитростям, которым мы учились друг у друга. - Ноэль уже в курсе некоторых из них, - сказала девушка, усмехаясь. - Но не очень-то любит использовать такие вещи. - Это лучше, чем отдать концы. - Теннисон выдержал паузу. - Гретхен упоминала фотографию Бомонта. Она думает, Холкрофт взял ее. - Правильно думает. Он убежден, что видел Бомонта в самолете из Нью-Йорка в Рио, и считает, что тот преследует его. Ноэль расскажет тебе и об этом. Итак, самолет, подумал Теннисон. Американец оказался куда наблюдательнее, чем Бомонту хотелось бы. Его исчезновение будет объяснено - это вопрос нескольких дней, но владение Холкрофтом фотографией объяснить сложнее. Вдруг он покажет ее не тем людям в Швейцарии? Этот фанатик капитан оставил слишком очевидный след от Рио до Адмиралтейства. Необходимо вернуть фотографию. - Не знаю, что и сказать, Хелден. Я никогда не испытывал к Бомонту особенно теплых чувств. И никогда не доверял ему. Но он провел месяц в Средиземном море. Каким образом он покинул корабль и очутился на борту самолета, вылетевшего из Нью-Йорка, я себе не представляю. Холкрофт ошибся. - Теннисон опять замолчал. Затем продолжил: - Однако, думаю, Ноэлю стоит взять с собой фотографию, когда он отправится на встречу со мной. И пусть не таскает ее с собой повсюду, не говорит больше о Бомонте. Передай это ему обязательно. Все это может привести их к Гретхен. К нам. Да, это определенно хорошая идея - избавиться от фотографии. - К сожалению, это невозможно. Фотографию украли. Мужчина на другом конце провода застыл. Невозможно! Никто из них карточку не брал. "Дитя Солнца" тоже. Он был бы первым, кто узнал об этом. Кто еще? - Что ты имеешь в виду? Что значит "фотографию украли"? - А то и значит. Какой-то мужчина следил за ним, напал, избил до бессознательного состояния и забрал фото. Только и всего. - Кто он? Какой мужчина?! - Ноэль не знает. Была ночь, темень. Он очнулся "в поле, в нескольких милях от Портсмута. - Так на него напали в Портсмуте? - Как я поняла, почти у дома Гретхен. Ошибка! Произошла чудовищная ошибка! - А ты уверена, что Холкрофт не лжет? - Зачем ему это? - Хелден, вспомни как следует, что именно он тебе рассказал? Это очень важно. - Но это все: его преследовал мужчина в черном свитере. Ударил каким-то тупым предметом, взял фотографию и скрылся. Остальное - деньги и еще там что-то - оставил. Исчезла только фотография. Все. - Ясно, - подвел черту Теннисон. Но ему ничего не было ясно. Почему он так нервничает? Он сам не мог определить, что же тревожит его больше всего в создавшейся ситуации. Ни к чему сообщать о своих тревогах сестре. Как всегда, необходимо контролировать эмоции. Но этот невидимый, непонятный пока источник беспокойства и сомнений нужно отыскать во что бы то ни стало. - Хелден, нужно, чтобы ты сделала кое-что... для всех нас. Сможешь на денек отпроситься с работы? - Думаю, да. А для чего? - Попробуем найти человека, который проявляет такой интерес к личности Холкрофта. Что ты думаешь о прогулке за город, в Фонтенбло или Барбизон? - Не понимаю. Для чего? - У меня есть друг в Париже. Частенько он выполняет для меня разного рода необычные поручения. На этот раз я попрошу его сопровождать тебя, безусловно соблюдая все меры предосторожности. Может, нам удастся выяснить, кто еще предпримет эту поездку. - Зачем такие сложности? Один из наших людей справился бы. - Не думаю. Не втягивай своих друзей. Полковник не должен иметь со всем этим ничего общего. - Ладно. Мы отправимся в десять часов утра. Из его отеля. Как я его узнаю? - Не ты его, а он тебя. Только ничего не говори Холкрофту. Не надо лишний раз расстраивать его. - Хорошо. Позвони, как только приедешь в. Париж. - В ту самую минуту и позвоню. - Спасибо, дорогой. Теннисон положил трубку. Остался последний звонок, прежде чем он сядет в самолет, держащий курс на Берлин. Нет, звонок не Гретхен. Сейчас Теннисону не хотелось говорить с ней. Если действия и поступки Бомонта действительно настолько опрометчивы, насколько казалось с первого взгляда, если в своем безрассудстве он препятствовал делу "Вольфшанце", то все нити, ведущие к нему и через него в Женеву, должны быть уже перерезаны. Трудное решение предстояло принять. Теннисон любил Гретхен, как очень редкие братья любят своих сестер; мир не признает такой любви. Гретхен - умная и чуткая женщина, заботилась о нем, утоляла все его порывы и желания, и никогда ни одно осложнение не омрачило их отношений. Он был полностью свободен и озабочен лишь тем, чтобы выполнить чрезвычайную миссию, возложенную на него. Главное дело жизни. Придется положить всему этому конец. Гретхен, его сестра, любимая женщина, его друг, должна умереть. Холкрофт слушал Альтину, потрясенный ее спокойствием и уравновешенностью. Вчера были похороны. - Ты сделал все, что должен был, Ноэль. Чудесный человек умер глупо и бессмысленно. Все это очень нелепо. Но мы ничего теперь не в состоянии поправить. Поэтому необходимо забыть, поставить на этом крест. - Но есть нечто, что ты в состоянии сделать для меня. - Что же? И Холкрофт рассказал матери о смерти Манфреди - так, как это видели швейцарцы. Старый человек разрушался под бременем боли и страданий, предпочтя быстрый конец продолжающейся немощи. - Последнее, что он сделал как банкир, - встретился со мной в Женеве. Минуту Альтина молчала, вспоминая друга, однажды сыгравшего серьезную роль в ее жизни. - Это так похоже на него - завершить перед смертью дело столь важное для всех нас. Не оставить его для других. - Но это не все. Кое-что в нашем последнем разговоре касалось тебя. Он сказал, ты поймешь. - Холкрофт вцепился в телефонную трубку и старался говорить как можно тверже и убедительней. Он пересказал матери идею Манфреди о том, что многие помнят, какую роль сыграла эта сильная женщина в жизни Генриха Клаузена: его решение предать рейх - безусловно, дело ее рук. И в этом уверены многие. Холкрофт объяснил матери, что, не исключено, остались фанатики, по сей день жаждущие отмщения. Поэтому старый и верный друг Манфреди не имеет права рисковать: Альтина не должна быть мишенью, она должна исчезнуть, на какое-то время удалиться туда, где ни одна живая душа не сможет ее отыскать. На тот случай, если всплывет имя Клаузена. - Ты понимаешь меня, мама? - Да, - ответила Альтина. - Он тоже говорил мне об этом. Давным-давно, десятки лет назад. Однажды, теплым берлинским вечером. Он сказал тогда, что они не оставят нас в покое. И оказался прав. Мир полон сумасшедших. - Так куда же ты уедешь? - Пока не знаю. Вероятно, отправлюсь путешествовать. Подходящее время для этого, не так ли? Люди чертовски внимательны к смерти. - Я предпочел бы, чтобы ты отправилась туда, где окажешься вне поля зрения. Всего на несколько недель. - Это очень трудно. Поверь, у меня есть некоторый опыт в этом деле. Около двух лет после отъезда из Берлина мы с тобой переезжали с места на место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность Бунда не согласовывалась с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе. - Я не знал этого, - откликнулся Холкрофт. - Ты много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард положил всему этому конец. Заставил нас успокоиться, прекратить постоянное бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти. - Как? - Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам ему знать. Холкрофт улыбнулся: - Договорились. Я позвоню Сэму. - Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно? - Я сам должен был спросить. А Манфреди прав - ты удивительная, потрясающая женщина. - Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила. Как всегда, они быстро по-дружески попрощались. Мать с сыном всегда были друзьями. Ноэль вышел из кабинета и направился к бару, где его ждал приятель, помощник менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом решил пойти в обход. Подошел к огромному окну слева от входа и выглянул из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый "фиат" все еще стоял в конце улицы. Холкрофт пошел в бар. Минут пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым приятелем, во время которой сообщит ему любопытную, хотя и неверную информацию, а в результате попросит о некотором одолжении. Еще Хелден. Если она не объявится в пять, он сам позвонит ей в "Галлимар". Необходимо увидеть ее - Ноэлю нужен был револьвер. - Четыре-пять дней?! - взорвался Холкрофт. - Я не желаю ждать так долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени! - Но его не будет в Париже до тех пор, а ты поезжай пока в Берлин. Эта поездка займет день, не больше. - Он знал о Кесслере? - Может, не по имени, но он знал о Берлине. - Где он был, когда разговаривал с тобой? - В афинском аэропорту. Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники разыскивают его повсюду от Сингапура до Афин. Очная ставка британской разведки с Джоном Теннисоном - неизбежна, если уже не произошла. - Что он говорил об англичанах? - Он был взбешен невероятно. Так похоже на Иоганна: написать статью, мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен. - Да вряд ли. Газетная статья - последняя крайняя мера. Ты можешь отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли. - Боюсь, это невозможно, Ноэль. Он торопился на самолет. А у меня только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него. - Черт побери! - Ты устал... - Я спешу. - Ноэль... - начала Хелден неуверенно. - Завтра я не работаю. Может, поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой. Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден. - Зачем ждать до завтра? Давай сегодня вместе пообедаем. - Сегодня я не могу. У меня встреча. А завтра в десять утра я буду у тебя в отеле. Днем ты сможешь улететь в Берлин. - Ты встречаешься со своими друзьями? -Да. - Хелден, пожалуйста... Никогда не думал, что буду просить кого-нибудь об этом, но... мне нужен револьвер. Не знаю, как достать его. - Я поняла. Завтра принесу. - До встречи. - Холкрофт положил трубку и взглянул на лежащий перед ним на стуле раскрытый кейс, на обложку женевского документа. Вспомнил об угрозе со стороны людей из "Вольфшанце". Ничто не обстоит так, как тебе казалось... Теперь он понимал, насколько верно это Утверждение. Он взял револьвер в Коста-Рике, убил человека, который собирался сделать то же с ним самим, и надеялся никогда больше не брать в руки оружие. Но все изменилось. Тот, кого он даже не знал, выкликал его из могилы... Глава 20 - Ты любишь горную форель? - спросила Хелден, передавая револьвер Ноэлю, устроившемуся на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля. - Форель прекрасна, - ответил Холкрофт смеясь. - Что смешного? - Забавно. Вручаешь мне оружие и спрашиваешь при этом, чего бы мне хотелось на завтрак. - Одно к другому отношения не имеет. Постарайся хоть на несколько часов выкинуть из головы все проблемы. Расслабься. - Но я думал, ты именно о них хотела поговорить со мной. - Да, хотела. Хотела получше узнать тебя. Той ночью, когда мы встретились, ты задал мне кучу вопросов. - Но прежде чем я раскрыл рот, ты накричала на меня. Хелден рассмеялась. - Мне очень жаль. Я была не в себе. - Ты была почти безумна. А у тебя прелестный смех. Первый раз вижу тебя смеющейся. - Я делаю это довольно часто, по крайней мере дважды в месяц. Холкрофт уставился на девушку. - Наверное, я не должен был говорить этого. И не предполагал, что есть столько поводов для смеха. Хелден внимательно смотрела на Холкрофта, на губах ее все еще играла улыбка. - Поводов гораздо больше, чем ты думаешь. Я не обиделась. - К тому же беседа наша той ночью не слишком располагала к веселью. - Конечно. - Хелден повернулась, сложив руки на коленях, и серьезно спросила: - Ты когда-нибудь думал о них раньше? - О ком? - Об отцах, которых ни ты, ни я никогда не знали. То, что они сделали, - удивительный акт бесстрашия, дерзкий и отчаянный поступок. - И ведь не один такой поступок. Сотни... тысячи. Представь, три года манипуляций и подтасовок. - Должно быть, они жили в постоянном страхе. - Конечно. - Что двигало ими? - Что?.. Генрих Клаузен в своих письмах определил, что именно заставило их пойти на этот отчаянный шаг. Шок, пережитый от создания "реабилитационных лагерей". Аушвиц, Белзен. Сильное потрясение, поразившее их души и умы. Сейчас это кажется неправдоподобным, но помни, ведь шел сорок третий. Заговоры молчания... Хелден положила свою ладонь на руку Холкрофта, прикосновение вышло коротким, но ощутимым. - Ты называешь его Генрих Клаузен, а не отец? - Отцом мне был другой человек, - начал было Ноэль, но запнулся. Не слишком удачный момент, чтобы говорить о Ричарде. Не стоит распускаться. - Но он, к несчастью, умер. Погиб пять дней назад, в Нью-Йорке. Хелден в оцепенении уставилась на Холкрофта. - Боже, неужели убит? Из-за Женевы?! - Не знаю. - Но ты так думаешь, ведь правда? - Да. - Ноэль изо всех сил сжал руль и замолчал. Забрался опять в свою раковину, окружив себя непробиваемой оболочкой. - Прости меня, Ноэль. Что еще сказать? Я очень хочу помочь тебе, только не знаю как. Холкрофт внимательно посмотрел на девушку. Милое лицо, чистые и искренние карие глаза, полные теплоты и тревоги за него. - Спасибо. У тебя самой куча проблем. Ты очень славная, Хелден. Никогда еще я не встречал никого, похожего на тебя. - То же самое могла бы сказать и я о тебе. - Ну вот, мы оба это сказали, а теперь - как насчет форели? Уж если мы решили забыть обо всем на несколько часов, то скажи, наконец, куда мы едем? - В Барбизон. Там чудесный ресторанчик, прямо в центре города. Ты был когда-нибудь в Барбизоне? - Да, несколько раз, - ответил Ноэль, бросив случайный взгляд на боковое зеркальце. За ними следовал темно-зеленый "фиат". Холкрофт не был уверен, тот ли это автомобиль, что караулил его вчера на улице Георга V, но выяснить это нужно, не беспокоя Хелден. Ноэль замедлил ход, однако "фиат" не обогнал их. Вместо этого он перестроился в правый ряд, предлагая дорогу другой машине. - Что случилось? - спросила Хелден. - Ничего серьезного. Нужно было проверить карбюратор. - Ты разбираешься в машинах? - Я прекрасный механик. - Холкрофт выжал педаль, и автомобиль рванул вперед. Теперь зеленый "фиат" маячил в зеркале заднего вида. Отклонился влево, обогнал разделяющую их машину и снова вернулся в правый ряд. Итак, ответ на вопрос получен. За ними следят. Осторожность - превыше всего. Кто бы ни сидел в этом "фиате", он напрямую связан со смертью Ричарда Холкрофта, никаких сомнений. И Ноэль рассчитывал поймать этого человека в ловушку. - Все в полном порядке, - сказал он Хелден. - Завтрак в Барбизоне - чертовски удачная идея. Посмотрим, помню ли я дорогу. Но дороги он не помнил. Сделал несколько неправильных поворотов, пытаясь отшутиться, что французская сельская местность сильно изменилась. Поездка превращалась в игру кошки с мышью. Необходимо увидеть лицо человека в "фиате". В Париже это было невозможно, ветровое стекло и облако сигаретного дыма скрывали незнакомца. А Ноэль должен быть в состоянии узнать его в толпе. Но, увы, водитель "фиата" оказался профессионалом. Если он и был в замешательстве от бесцельных поворотов Ноэля и перемены скоростей, то умудрялся не показывать этого, оставаясь на благоразумном расстоянии, контролируя дистанцию между машинами. На узкой улочке к югу от Корбейль-Эссон они увидели сломанный автомобиль. Хороший повод, чтобы остановиться. Что Холкрофт и сделал, любезно поинтересовавшись, не нужна ли помощь. У "фиата" не было выбора, пришлось проскочить мимо двух стоящих машин. Ноэль успел вовремя поднять глаза. Мужчина был красив, со светло-каштановыми волосами и... что-то еще... щеки - то ли рябые, то ли покрытые пятнами. Дело сделано. Он узнает это лицо. Все, что имело значение в данной ситуации. Водитель сломанной машины поблагодарил, сказав, что помощь уже в пути. Ноэль закивал и снова тронулся в путь, размышляя, увидит ли опять злосчастный "фиат". - Славно было бы помочь, - сказала Хелден. - Да, мы, ужасные американцы, время от времени делаем полезные и хорошие вещи. Все, возвращаюсь на шоссе. Если их преследователь выскочит с боковой дороги, ни не заметят этого. Так и произошло. "Фиат" просто возник сзади, на шоссе, отраженный в зеркале их автомобиля. На въезде в Барбизон "фиат" все еще следовал за ними. На приличном расстоянии, но следовал. Завтрак представлял собой забавную смесь неловкости и непринужденности. Разговор то живо начинался и захватывал их обоих, то внезапно прерывался на полуслове, дни болтали о пустяках, незначительных и славных. Им было очень хорошо вместе, легко и свободно. Болтая или задавая вопросы, Хелден все время касалась Ноэля кончиками пальцев, пожимала руку или теребила рукав куртки. Делала она это так естественно и просто, что Холкрофт перестал вздрагивать и расслабился. - Твой брат ничего не говорил о Бомонте? - Говорил и был очень зол при этом. Но тем не менее он думает, что ты ошибся - Бомонт не мог лететь самолетом из Нью-Йорка. А еще брат хотел, чтобы ты принес фотографию. Я сказала, что ее уже нет. Он дико расстроился. - Из-за фото? - Да. Он сказал, это может быть опасно. Наведет на Гретхен, на тебя, на Женеву. - Думаю, все гораздо проще. Королевский военно-морской флот ничем не отличается от любой другой военной организации. Офицеры и чиновники защищают друг друга. - Ты имеешь в виду мою неразборчивую сестру? Холкрофт кивнул. Ему не очень хотелось обсуждать Гретхен Бомонт, особенно с Хелден. - Все в порядке, Ноэль. Что касается моей сестры, то это не мое дело. - Девушка вдруг смутилась. - То есть, я хочу сказать, что не имею права судить... То есть нет, совсем не то... Я хочу сказать, что не имею права, поскольку дело касается тебя... - Не продолжай. Мы оба прекрасно знаем, что ты хотела сказать, - прервал ее Холкрофт и бережно накрыл своей рукой ее ладошку. - Будь свободнее в том, на что ты имеешь право и на что нет. Так будет лучше. - Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой. - Менее всего мне хотелось этого. - Ноэль освободил ее руку и проследил за взглядом Хелден. Она смотрела в окно на небольшой каменный пруд, он же проследил взглядом дальше, пристально оглядев несколько туристических групп, бродивших по улицам Барбизона за воротами ресторана. Мужчина со светло-каштановой шевелюрой и оспинами на щеках неподвижно стоял неподалеку. Во рту дымилась сигарета, а в руках он держал какую-то книжонку. Но читать не читал, а неподвижно следил за входом в ресторан. Пришло время встать из-за стола, подумал Ноэль. Ярость вновь охватила его. Этот тип не должен уйти! - У меня идея, - произнес Холкрофт с небрежностью, на какую только был способен. - Там у дверей афиша. Насколько мой школьный французский позволяет понять, там написано "Зимний праздник". Это что, вид карнавала? - Это приблизительно милях в восьми отсюда. - И как это происходит? Карнавал, я имею в виду. - Да это не совсем карнавал. Самый рядовой праздник, проводит церковь, как правило, в день какого-нибудь святого. На самом деле это что-то вроде блошиного рынка. - Давай поедем? - В самом деле? - А почему нет? Это должно быть забавно. Куплю тебе подарок. - Хорошо, - согласилась Хелден, лукаво глядя на Холкрофта. Слепящий солнечный свет не давал спокойно наблюдать в боковом зеркальце, что происходит на дороге. Приходилось бросать скорые косые взгляды, а затем долго моргать, пытаясь избавиться от кругов перед глазами. Время от времени зеленый "фиат" все же возникал на горизонте. Он был далеко позади, но надолго из поля зрения не исчезал. Ноэль припарковал машину за церковью, олицетворявшей центр маленького города. Направляясь к парадной двери, они обошли дом пастора и нырнули в толпу. Центральная площадь - типично французская; вымощенные булыжником улицы - неровны и извилисты, старые покосившиеся здания и узкие тротуары. Торговые прилавки расположены в беспорядке, навесы - ветхие, а под ними - изделия ремесленников всех видов и сортов. Блестящие блюда и деревянные тарелки, изобилие скатертей и клеенок, на всем солнечные лучи. Ясно, зимняя торговля - не для туристов. Для иностранцев - лето и осень. Человек с рябым лицом стоял на полпути к площади около одного из прилавков. Что-то жевал и сам неотвязно следил за Холкрофтом. Он даже не догадывается, что разоблачен, подумал Ноэль. Слишком небрежный вид он имел, думая, что все в полном порядке. - Стой здесь! Сейчас принесу кое-что, подарок найден! - Ноэль, постой! Не глупи! - Стой здесь! Через несколько минут я вернусь! - Я буду здесь... - Хелден показывала на прилавок с посудой. - Прекрасно. Скоро увидимся. И Холкрофт бросился сквозь толпу. Если он будет достаточно проворен, то тот, другой, не успеет отреагировать. Так и случилось. Мужчина рассеянно стоял возле кондитерского прилавка и заказывал следующее пирожное. Ноэль уже добрался до тротуара и был в нескольких ярдах от него. Тот встал на цыпочки, озабоченно оглядывая толпу. Увидев Хелден, он на минуту расслабился. Подумал, наверное, что Ноэль где-то поблизости. Ноэль сделал вид, что оступился, и, прихрамывая, согнувшись якобы от боли, пошел по краю толпы. Теперь уж точно он не будет заметен. Пробравшись совсем близко к прилавку, он мог внимательней разглядеть преследователя. В мужчине этом было что-то старомодное и примитивное: в том, как он стоял застыв, как жевал пирожное, время от времени потягиваясь, чтобы удостовериться, что жертва в поле зрения. Холкрофту представилось, что он караулит хищника. Он, конечно, не мог видеть сейчас свои глаза, но был уверен, что они пусты, холодны и насторожены. Мысль эта выбила из колеи, вызвав в памяти образ другого человека, такого же холодного и бесстрастного, сидящего на заднем сиденье и приставившего к виску водителя пистолет, ожидая, когда Ричард Холкрофт появится на нью-йоркской мостовой. Ноэль вновь стремительно нырнул в толпу, сжимая правой рукой пистолет в кармане, в левую вытянув перед собой, сжав в напряжении пальцы. Когда он коснется преследователя, это будут тиски, которых тот не забудет никогда. Внезапно Ноэль почувствовал, что блокирован. Блокирован! Пока он пытался протиснуться между мужчиной и женщиной, стоящими прямо перед ним, фигура третьего человека встала на его пути. Лица этого человека Ноэль не видел, но он был непреодолимым препятствием на пути. Случайностью это быть не могло! - Прочь! Черт побери, дайте мне пройти! - Крики Холкрофта, его английский встревожили человека с оспинами на лице: роняя пирожное, он стал судорожно вертеться на месте, ища глазами Холкрофта. Лицо его пылало, глаза стали дикими. И тут он бросился в толпу, прочь от Ноэля. Холкрофт почувствовал это раньше, чем увидел. Что-то прорезалось сквозь куртку, порвав подкладку левого кармана. Ноэль взглянул, не веря своим глазам. Нож! Чудом он не пронзил тело! Ноэль схватил руку, державшую нож, оттолкнул ее в сторону и ударил плечом в грудь неведомому противнику. Тот все еще прятал лицо. Кто он? Времени, чтобы выяснить это, не было. Сейчас главное - уйти от ножа. Ноэль завопил. Зажав обеими руками кисть врага, он наклонился, избегая лезвия, дернул резко вниз и изо всех сил ударил противника. Клинок отскочил, звякнув о мостовую. И в этот момент Холкрофт почувствовал, как что-то с треском опустилось ему на шею. Ошеломленный, он, однако, знал, что это такое. Тяжелая железная труба. Он лежал на земле скорчившись, в страхе и смятении, понимая также, что хуже всего бездействовать. Он ждал нового нападения, готовый по возможности его отразить. И еще готовый найти своих врагов. Но они исчезли. И нож, принадлежавший неизвестному лицу, тоже исчез. А люди вокруг, глядя на него как на чумного, пятились и причитали. Боже мой, только и подумал Холкрофт, придя в себя и отдавая отчет в том, что же все-таки произошло. Если эти сволочи убьют его, то не оставят в живых и Хелден. Если рябого защищали убийцы и они знали, что он, Холкрофт, распознал их задачу, они вполне могли допустить, что Хелден с ним заодно. Они пойдут за ней и убьют. Ноэль с трудом прокладывал себе дорогу сквозь плотный круг зевак, уклоняясь от сотни разгневанных рук, в направлении, где, по его смутным понятиям, он оставил Хелден. К прилавку с посудой. Точно. Вот он. Но Хелден здесь нет. Ноэль подбежал к продавцу и закричал: - Женщина! Здесь была белокурая женщина!.. Простите, я плохо говорю по... Женщина! Блондинка! Она была здесь. Торговец пожал плечами и продолжил чистить какую-то чашу. - Где она?! - продолжал вопить Ноэль. - Да вы сумасшедший! Безумец! Полиция! - разозлился француз. - Нет, ну пожалуйста... Светлая такая женщина... Торговец сжалился над Ноэлем и неопределенно кивнул влево. Холкрофт ринулся влево от лотка и снова нырнул в толпу. Неужели ее убили? Он напряженно вглядывался в людей вокруг, в каждую пару глаз, каждую копну волос. Но ее нигде не было. Хелден! Внезапно сзади кто-то опять на него набросился, нанеся сильный удар по почкам, пытаясь сдавить шею. Ноэль локтем ударил в живот нападавшего и, оказавшись за ним, поволок назад. Задыхаясь, он тащил тяжелое извивающееся тело сквозь толпу. На мгновение руки противника ослабли, но мгновения этого Ноэлю хватило, чтобы ухватить того за предплечье, рвануть вниз и бросить напавшего на бедро. Оба упали на землю. И Ноэль увидел лицо! Под коротко остриженными непослушными волосами на лбу небольшой шрам, злые голубые глаза. Это который моложе, из тех двух агентов, что допрашивали Ноэля в лондонском отеле. Ярость душила и подстегивалась животным неконтролируемым страхом. Уж если британская разведка вмешалась, то вмешательство это вполне могло стоить Хелден жизни. Но почему? Почему именно здесь? В этой забытой Богом французской деревне? Ответов не было. Единственное, что Холкрофт знал наверняка, так это то, что человек, чье горло он сжимает сейчас в ненависти, его враг, ничуть не меньший, чем "Возмездие" или "Одесса". - Поднимайся. - Ноэль с трудом встал на ноги и дернул побежденного. Ошибка состояла в том, что на какое-то мгновение агент оказался свободен. Чем он и воспользовался, нанеся Холкрофту сокрушительный, парализующий удар в живот. Глаза вылезли у Холкрофта из орбит, и в течение нескольких минут он сознавал лишь то, что его волокут сквозь ряды изумленных лиц. Потом какая-то сила отшвырнула его к стене, голова ударилась о твердую поверхность. - Идиот! Какого черта ты сделал это? Тебя же чуть не убили! - Человек из МИ-5 не кричал, хотя так могло показаться, настолько напряженным и взвинченным он был в тот момент. Ноэль попытался сосредоточиться. - Ты, ублюдок! Ты же пытался убить меня! - просипел он. - Ты определенно сумасшедший, Холкрофт! Тинаму не тронет тебя. Я должен был вытащить тебя отсюда. - Тинаму здесь? - Идем. - Нет. Где Хелден? - Естественно, не с нами. Ты думаешь, мы - психи? ? Ноэль уставился на агента. Он прав. Это безрассудство. - Значит, кто-то увез ее. Хелден исчезла. - Если ее здесь нет, значит, она сама ушла, добровольно. Мы пытались предостеречь тебя. - Ты ошибаешься. Был человек с рябым лицом... - "Фиат"? - Точно! Он следил за нами. Я попытался добраться до него, но его люди опередили меня. И хотели убить. - Идем со мной, - приказал агент, схватил Ноэля за руку и потащил вниз по тротуару. Они дошли до узкого темного переулка между двумя домами. Ни единого луча света. Все скрыто в полумраке. По краям переулка - ящики для мусора. За третьим ящиком справа Холкрофт увидел пару ног. Четыре-пять шагов, и можно увидеть лицо. На первый взгляд рябой казался смертельно пьяным. В руке он сжимал бутылку красного вина, следы вина виднелись на брюках. А на груди красное пятно совсем другого свойства. Он был застрелен. - Вот твой убийца, - спокойно сказал агент. - Теперь будешь слушать нас? Возвращайся в Нью-Йорк. Расскажи все, что знаешь, и оставь это дело навсегда. В голове у Ноэля все смешалось, смятение охватило его. Сначала жуткая смерть в облаках, потом убийство в Нью-Йорке, следующее - в Рио, и теперь здесь, в тихой французской провинции. "Возмездие", "Одесса", "Вольфшанце"... Теперь для тебя все будет по-другому... Холкрофт повернулся к человеку из МИ-5, и голос его мало чем отличался от шепота. - Не могу я. Понимаешь, не могу. Неподалеку послышалась перестрелка. Промелькнули две фигуры. Приказы яростные и жесткие, но слов не разобрать. Крики о помощи прервались звуком удара одного тела о другое, злобные шлепки вновь и вновь. И тут до Холкрофта донеслось: "Ноэль! Ноэль!"... Хелден! Он окончательно пришел в себя и точно знал, что нужно делать. Резко, изо всей силы он двинул плечом агенту английской разведки, отшвырнув того к мусорным ящикам, скрывающим труп человека с рябым лицом, и стремительно выбежал из переулка. Глава 21 Он снова услышал крики, но, откуда они доносились, определить было невозможно: на деревенской площади неистовствовала толпа, звучали концертино и кларнеты. Там, где толпа расступалась, скакали, крутились и вертелись в деревенских танцах пары. Fete d'hiver12 стал карнавалом. - Ноэль! Ноэль! Налево от площади, вверх по изогнутой улочке - крики доносятся оттуда! Холкрофт побежал сломя голову, налетев на целовавшихся влюбленных. Туда. - Ноэль! Он оказался в переулке, по обе стороны которого шли трехэтажные дома. Он кинулся дальше - крик раздался снова, но уже ни слов, ни имен, только крик, оборванный ударом, вызвавшим стон. Господи! Он должен ее найти... Дверь! Дверь была приоткрыта; она вела в четвертое справа здание. Крик отсюда! Он побежал туда, по дороге вспомнив, что в кармане у него пистолет. Ноэль достал его и, неуклюже держа оружие в руке, вдруг осознал, что ни разу даже толком не взглянул на него. Теперь, рассмотрев оружие, он на секунду замер. Он плохо разбирался в пистолетах, но такой он уже видел. Это был самозарядный "ТП-70", такой же, как и пистолет, что одолжил ему Сэм Буоновентура в Коста-Рике. Это совпадение не придало ему уверенности, скорее напротив - ему просто стало дурно. Это был чужой мир. Проверив предохранитель, Холкрофт распахнул дверь, стараясь держаться в тени. Он попал в узкий, длинный, полутемный коридор. По левой стене футах в двенадцати Друг от друга находились две двери. Насколько он помнил подобные строения, в правой стене тоже должны быть две двери; оттуда, где он стоял, их не было видно. Он бросился внутрь, держа пистолет перед собой. Справа были две двери. Всего - четыре. И за одной из них - Хелден. Но за которой? Он подошел к первой двери слева и прислушался. Оттуда доносился странный скребущийся звук. Он представления не имел, что бы это могло быть. Одежда, ткань... может быть - рвущаяся одежда? Ноэль повернул ручку, дверь поддалась, и он открыл ее, держа пистолет наготове. Стоя на коленях в темной комнате, старуха скребла пол. Она стояла к нему боком, изможденная, с отвисшими щеками, и кругами водила рукой по мягкому дереву. Она была столь стара, что не заметила Холкрофта. Он закрыл дверь. На двери справа был укреплен черный бант. За этой дверью кто-то умер; семья в трауре. За этой дверью - смерть. Эта мысль слишком действовала ему на нервы, он прислушался. Так и есть! Там идет борьба. Тяжелое дыхание, движение, напряженность; за дверью - отчаяние. За дверью - Хелден. Холкрофт отступил на шаг, поднял пистолет, занес ногу и, глубоко вздохнув, как тараном, вышиб дверь ногой. Удар был так силен, что дверь с треском распахнулась. В комнате на грязной постели лежали двое обнаженных подростков - темноволосый мальчишка на толстой светлокожей девчонке; ее ноги были подняты вверх, мальчишка лежал между ними, сжимая руками ее грудь. Услышав звук удара и увидев чужого, девчонка закричала. Парень, спрыгнув с нее, скатился на пол, разинув рот от потрясения. Удар! Звук удара был сигналом тревоги. Холкрофт выбежал в коридор и кинулся ко второй двери слева. Не время думать о чем-либо, кроме поисков Хелден. Он плечом навалился на дверь, неловко поворачивая ручку левой рукой - в правой он сжимал пистолет. Сила не потребовалась, дверь отворилась сама. На мгновение Ноэлю стало стыдно: у противоположной стены возле окна стоял слепой. Он был стар и дрожал от страха перед невидимым, неизвестным насилием, вторгшимся в его темный мир. - Norn de Dieu...13 - прошептал он, протягивая вперед руки. От входной двери донесся звук торопливых шагов, становившийся все громче, - это были шаги человека не просто бегущего, но бегущего сломя голову. Холкрофт быстро обернулся и увидел, как мимо пронесся агент МИ-5. Откуда-то донесся звук бьющегося стекла. Шатаясь, Ноэль вышел из комнаты слепого и взглянул налево: из открытой двери в конце коридора лился солнечный свет. Стеклянные переборки двери были закрашены черным, и в полумраке он не увидел ее. Как агент узнал, что там есть дверь? Почему он распахнул ее ударом ноги и ринулся на улицу? Может быть, агент МИ-5 решил, что он побежал этим путем? Инстинкт подсказывал Холкрофту, что с точки зрения агента он не заслуживает подобного внимания, ведь он просто сумасшедший любитель. Нет, тот гонит