на ящики с миниатюрными кустарниками, огораживающие уличное кафе. Он увидел то, что искал: телефонную будку. - Я сейчас. Он вошел в будку и позвонил в отель "Дистрикт-Тауэрс" в Вашингтоне. - Пожалуйста, портье. - Да, мистер Фонтин. Вам неоднократно звонил мистер Дакакос. В вестибюле вас сейчас дожидается помощник мистера Дакакоса. Адриан стал соображать. Ему на память пришли слова отца. Он спросил отца, можно ли доверять Дакакосу. "В том, что касается поезда из Салоник, я никому не доверяю". - Послушайте! Скажите этому человеку, что я только что вам звонил. И что меня не будет в Вашингтоне несколько дней. Я не хочу видеть этого Дакакоса. - Разумеется, мистер Фонтин. Адриан повесил трубку. Его паспорт в Вашингтоне. Он войдет через гараж. Но не сегодня. Слишком рано. Он подождет до завтра. А сегодня переночует в Нью-Йорке... Отец. Надо сообщить отцу об этом Дакакосе. Он позвонил родителям в Норт-Шор. У Джейн дрожал голос. - У него сейчас врач. Слава Богу, он согласился принять болеутоляющее. Долго он не протянет. У него такие спазмы... - Я позвоню вечером. Адриан вышел из телефонной будки и вернулся к столику. - Что-нибудь случилось? - встревоженно спросила Барбара. - Свяжись со своей секретаршей в Бостоне. Пусть они сами позвонят Дакакосу и скажут, что мы с тобой разминулись. Что я улетел, ну, скажем, в Чикаго. По делам. И оставил тебе в отеле записку. - Ты и в самом деле не хочешь с ним встречаться? - Мне надо его избегать. Его надо убрать с дороги. Он, наверное, пытается связаться и с братом. Тропинка в Рок-Крик-парке. Место назначил Мартин Грин. По телефону он говорил странно, как-то вызывающе. Словно ему уже на все было наплевать. Но что бы там ни терзало Грина, все пройдет, как только Эндрю расскажет ему о том, что произошло. Боже, еще как пройдет! В один миг "Корпус наблюдения" сделал гигантский шаг вперед! О таком они и мечтать не могли. Если все, что рассказал отец об этом ларце - о тех усилиях, какие предпринимались могущественными людьми и правительствами всего мира, чтобы завладеть им, - если в этом была хотя бы доля истины, то "Корпус наблюдения" проскочил в дамки! Теперь они неуязвимы. Отец сказал, что подготовит список. Ха, отцу не стоит утруждать себя: список уже готов. Семерка из "Корпуса наблюдения" получит доступ к ларцу, получит власть над ларцом. А он, Эндрю Фонтин, получит власть над "Корпусом наблюдения"! Черт побери, от этого с ума можно сойти! Но факты не лгут, отец не лжет. Тот, в чьи руки попадут эти документы, этот пергамент, написанный в римской тюрьме, получит возможность предъявить миру немыслимые требования. Белое пятно в историй, фрагмент, утаенный от человечества из неодолимого страха. Эти откровения окажутся невыносимыми для людей. Что же, страх - великая сила. Как и смерть. Даже больше. "Запомните: содержимое этого ларца представляет смертельную опасность для всего цивилизованного мира..." Шаги, предпринятые влиятельными людьми - в мирное и в военное время, - лишь подтверждают предположение отца. И вот теперь другие влиятельные люди под водительством одного весьма отважного человека найдут ларец и смогут определить судьбу человечества последней четверти двадцатого века. Надо теперь думать такими категориями, большими историческими периодами - в масштабах, недоступных разумению простых смертных. Его талант, его опыт, его подготовка. Все теперь имеет значение. Все неразрывно взаимосвязано. Он готов взвалить на себя неподъемное бремя ответственности. Он избран для этого, и ему предстоит это доказать, когда он обнаружит ларец в глубине итальянских Альп. А Адриана необходимо нейтрализовать. Это просто: его брат слабак, он нерешителен, он ему не соперник. Надо просто ему помешать. Он проникнет к нему в гостиничный номер - и все. Эндрю двинулся по тропинке Рок-Крик-парка. Вдали виднелось несколько пешеходов. Этот парк в вечернее время не место для прогулок. Где же Грин? Его квартира ближе к парку, чем аэропорт. А Грин попросил его поторопиться. Эндрю взял левее и вышел на лужайку. Закурил. Не следует стоять в свете фонаря. Он увидит Грина на тропинке. - Фонтин! Майор, вздрогнув, обернулся. В двадцати ярдах от него за деревом стоял Мартин Грин. В штатском. В левой руке он держал атташе-кейс. - Мартин? Какого черта... - Иди сюда, - приказал капитан сурово. Эндрю поспешно подошел к дереву. - Что такое? - Все пропало, Фонтин. Все полетело к черту. Я тебе обзвонился. Со вчерашнего утра! - Я был в Нью-Йорке. Что случилось? - Пятеро наших офицеров сидят в карцере в Сайгоне. Догадайся - кто? - Что? Но ведь повестка не выписана! - Никому эта повестка и не понадобилась. Генеральная инспекция нагрянула как снег на голову. Они обложили нас со всех сторон. По моим подсчетам, через двенадцать часов они, меня вычислят. А ты уже под колпаком. - Погоди! Постой! Но это же черт знает что! Они же пока не предъявили нам обвинения! - И я единственный, кому это на руку. Ты же не упоминал моего имени там, в Сайгоне? - Конечно нет. Я лишь сказал, что у нас есть свой человек. - А им больше ничего и не надо. Они меня вычислят! - Но как? - Масса способов. Возьмут регистрационные журналы и сверят отметки о моих приходах-уходах с твоими отметками - это первое, что приходит на ум. Что-то там произошло. Кто-то нас провалил. - Взгляд Грина блуждал. Эндрю дышал ровно, спокойно глядя на капитана. - Нет, не там, - сказал он мягко. - Здесь. Вечером в среду. Грин вскинул голову. - А что вечером в среду? - Этот черномазый адвокат Невинс. Ты, идиот несчастный, подстроил его убийство. Мой брат обвинил меня! Обвинил нас! Он поверил мне, потому что я сам так думал. Это было слишком глупо! - Майор говорил яростным шепотом. Только так он удержался, чтобы не наброситься на собеседника. Грин ответил тихо и надменно: - Вывод правильный, но исходные посылки неверны. Что я подстроил - да, так я заполучил чемоданчик этого гада, где лежала "телега" на нас. Но цепочка была столь длинной, что исполнители даже и не подозревают о моем существовании. И чтобы тебе уж все было известно, сегодня их поймали в Западной Вирджинии. Они просто отмывали деньги, принадлежащие некой компании, которая давно уже в розыске, - их ищут за мошенничество. Мы тут ни при чем... Нет, Фонтин, дело не во мне. Что бы там ни было, мы погорели во Вьетнаме. И, я полагаю, провалил все ты. Эндрю замотал головой: - Это невозможно. Я все сделал... - Перестань. Не будем терять время. Мне это уже безразлично, потому что я выхожу из игры. В камере хранения аэропорта Даллеса стоит мой чемодан, а в кармане у меня билет до Тель-Авива - в один конец. Но я окажу тебе последнюю услугу. Когда все провалилось, я позвонил приятелям в Генеральную инспекцию - они мне кое-чем обязаны. Так вот, этот рапорт Барстоу, из-за которого мы в штаны наложили, не самое главное. - Что ты хочешь сказать? - Помнишь запрос о тебе из конгресса? Грек, о котором ты слыхом не слыхивал... - Дакакос? - Верно. Теодор Дакакос. В Генинспекции это называется "проба Дакакоса". Это он. Никто не знает, каким образом, но именно этот грек получал все данные о деятельности "Корпуса наблюдения". И он переправлял каждую бумажку в Генинспекцию. Теодор Дакакос, подумал Эндрю. Теодор Дакакос, сын грека-машиниста, убитого тридцать лет назад на миланской сортировочной станции монахом, который приходился ему братом. Сколько отважных людей предпринимало попытку завладеть ларцом из Константины! Майор вдруг совершенно успокоился. - Спасибо за информацию, - сказал он. Грин помахал в воздухе атташе-кейсом. - Кстати, я съездил в Балтимор. - Балтиморские сведения - одни из самых ценных, - сказал Фонтин. - Там, куда я направляюсь, может понадобиться наше "железо". Эти бумажки помогут мне переправить кое-что из Вьетнама в долину Негев. - Вполне вероятно. Грин поколебался, прежде чем спросить: - Не хочешь со мной? Мы тебя можем спрятать. Это лучший для тебя выход. - У меня есть выход еще лучше. - Перестань себя обманывать, Фонтин! Воспользуйся своими знаменитыми деньжатами и сваливай отсюда побыстрее. Купи себе убежище. Твое дело кончено. - Ошибаешься. Только начинается. Глава 25 Июньская гроза еще больше замедлила движение транспорта на улицах Вашингтона. Это был один из тех потопов без единого просвета, когда пешеходы передвигаются бросками: подъезд - навес - подъезд. А автомобильные "дворники" не справляются с пеленой воды, застилающей лобовое стекло. Адриан сидел на заднем сиденье такси и размышлял о троих людях. Барбара. Дакакос. Брат. Барбара в Бостоне, возможно, сидит сейчас в библиотечном архиве и ищет интересующие его сведения - сведения чрезвычайной важности об уничтожении свитков, опровергающих догмат филиокве. Если эти документы находились в старинном ларце и существует несомненное доказательство их уничтожения - значит ли это, что ларец был обнаружен? Если А равняется Б, а Б равняется В, значит, А равняется В. Или равнялось. Теодор Дакакос, неутомимый Аннаксас, наверное, прочесывает все чикагские отели и адвокатские конторы в поисках Адриана Фонтина. А что ему остается делать? Служебная командировка в Чикаго - тут нет ничего невероятного. Адриану только того и надо: отвлечь грека. Сейчас он поднимется к себе в номер, возьмет паспорт и позвонит Эндрю. И они вылетят из Вашингтона, обведя Дакакоса вокруг пальца. Этот Дакакос, по всей видимости, пытается помешать им. А это означает, что он знает о плане отца. Догадаться было несложно. Старик вернулся из Италии, жить ему уже осталось недолго. И он вызвал обоих сыновей. Адриан беспокоился. Где брат? Он звонил Эндрю домой весь вечер. Адриану не нравилось - и сама мысль была ему неприятна, - что брат лучше него подготовлен к поединку с Дакакосом. Удар - контрудар... Из этих тактических хитростей состоит вся его жизнь. Это тебе не тезис-антитезис... - Въезд в гараж, - объявил таксист. - Прибыли. Адриан бросился сквозь дождь к гаражу отеля "Дистрикт-Тауэрс". Он не сразу нашел дорогу к лифтам. Затем нащупал в кармане ключ от номера: он никогда не сдавал его портье. - Здравствуйте, мистер Фонтин. Как дела? Сторож гаража. Адриан смутно помнил его. Противный двадцатилетний попрошайка с глазами хорька. - Привет, - ответил Адриан, нажимая кнопку вызова. - Еще раз спасибо! Очень вам благодарен. Это было очень любезно с вашей стороны. - Да ладно, - отозвался Адриан, думая, когда же придет лифт. - Знаете, - сторож подмигнул ему, - а вы сегодня выглядите куда лучше, чем вчера. А то прямо на вас лица не было! - Что? Сторож улыбнулся. Нет, это была не улыбка, а какая-то кривая усмешечка. - Я один уже примерил. Как вы и посоветовали. Здорово! - Что? Вы меня видели вчера? - Вот дела! Вы что, сами не помните? Здорово вы, видать, набрались... Эндрю! Эндрю такие штучки удавались без труда! Надо чуть сгорбиться, надеть широкополую шляпу, чуть протяжно произносить слова. Сколько раз он его так изображал... - Скажите-ка мне, а то что-то не могу припомнить. В котором часу это было? - Ну и ну! Да вы, видать, совсем были не в себе. Около восьми, неужели не помните? Вы же мне дали... - Сторож замолчал: попрошайка, таящийся в его душе, приказал ему держать язык за зубами. Двери лифта открылись. Адриан вошел внутрь. Значит, Эндрю приходил сюда, пока он пытался дозвониться ему в Вирджинию. Может, Энди что-то узнал о Дакакосе? Может, Дакакос уже уехал? Может, ждет наверху? И эта мысль его сначала опечалила, но потом он с. некоторым облегчением подумал о предстоящей встрече с братом. Эндрю знает, что делать. Адриан дошел по коридору до двери своего номера, отпер замок, вошел. И тотчас услышал за спиной шаги. Он резко обернулся и увидел армейского офицера в дверях спальни. Это был не Эндрю - какой-то полковник. - Вы кто такой? Офицер ответил не сразу. Он стоял и зло смотрел на него. Затем заговорил с южным акцентом: - Да, вы точно на него похожи. Надеть на вас мундир, расправить плечи - и вылитый Эндрю. А теперь скажите-ка мне, где он? - Как вы сюда попали? Кто вас впустил? - Не отвечайте вопросом на вопрос. Я первый спросил! - Прежде всего, хочу вам заявить, что вы нарушаете закон о неприкосновенности жилища. - Адриан быстро подошел к телефону. - Если у вас нет ордера, вы немедленно отправитесь в полицейский участок. Полковник расстегнул верхнюю пуговицу кителя и достал пистолет. Он щелкнул предохранителем и навел оружие на Адриана. Адриан держал телефонный аппарат в левой руке, правая зависла над диском. Пораженный, он застыл. Выражение лица офицера не изменилось. - Сначала выслушайте меня, - тихо сказал полковник. - Я бы мог вас покалечить только за то, что вы на него похожи. Понятно? Я цивилизованный человек, такой же, как вы, юрист. Но там, где речь идет о "Корпусе наблюдения" майора Фонтина, о законах нужно забыть. Я доберусь до этой сволочи любой ценой. Вы меня поняли? Адриан медленно поставил телефон на столик. - Да вы маньяк! - Куда менее опасный, чем он. Так вы мне скажете, где брат? - Я не знаю. - Не верю! - Погодите! - Все произошло так неожиданно, что Адриан поначалу пропустил сказанное полковником мимо ушей. Теперь он осмыслил его слова. - Что вам известно о "Корпусе наблюдения"? - Куда больше, чем вы, ублюдки чокнутые, думаете! Надеялись отвертеться? - Вы заблуждаетесь! И вам это стало бы ясно, узнай вы, кто я такой. Против "Корпуса наблюдения" мы с вами воюем на одной стороне! Скажите, ради Бога, что у вас есть на него? - На нем два убийства, - ответил полковник. - Он убил капитана Барстоу и военного юриста Таркингтона. В обоих случаях были инсценированы убийства на битовой почве - по пьянке, из-за шлюхи. Но это были не бытовые убийства. С Таркингтоном вышла осечка. Парень-то вообще не пил. - Господи! - Кроме того, у Таркингтона из его сайгонского кабинета были выкрадены важные досье. Тут они действовали безошибочно. Но они не знали, что у нас имеются копии всех документов. - У кого это "у нас"? - Управление Генерального инспектора вооруженных сил. - Полковник по-прежнему держал его под прицелом, говорил он, характерно растягивая слова. - Ну а теперь, когда я объяснил, зачем он мне нужен, скажите, где его искать. Моя фамилия тоже Таркингтон. Я пью и очень не люблю, знаете ли, миндальничать. Я должен знать, где этот подонок, который убил моего брата. У Адриана перехватило дыхание. - Мне очень жаль... - Теперь вам ясно, почему я вытащил эту пушку и почему я собираюсь пустить ее в ход. Куда он сбежал? Каким образом? Адриан не сразу осознал смысл вопроса. - Куда? Каким образом? Я и не знал, что он уехал. Вы уверены? - Уверен. Он знает, что мы охотимся за ним. И нам известно, что его предупредили. Некий капитан Грин, сотрудник Пентагона. Из управления военных поставок. Он, разумеется, тоже скрылся. Возможно, он уже в другом полушарии. "...в другом полушарии..." Только теперь Адриан начал понимать, что происходит. "В другом полушарии". В Италии. В Кампо-ди-Фьори. Картина на стене и воспоминания о событиях полувековой давности... Константинский ларец. - Вы проверяли аэропорты? - У него обычный военный паспорт. А все военные... - О Боже! - Адриан бросился в спальню. - Ни с места! - Полковник схватил его за плечо. - Пустите! - Фонтин сбросил руку полковника и подбежал к письменному столу. Выдвинул верхний правый ящик. Появившаяся из-за спины рука полковника с силой задвинула ящик. Адриану прищемило запястье. - Если вы вытащите что-то, что мне не понравится, вы покойник! - И полковник отпустил руку. Фонтин чувствовал острую боль и видел, как запястье на глазах начинает опухать. Но сейчас было не до того. Он открыл кожаную папку. Его паспорт исчез. Исчезли и международные водительские права, и чековая книжка женевского банка с зашифрованным кодовым номером его счета. Адриан развернулся и молча прошел через спальню. Он бросил папку на кровать и остановился у окна. Дождевые потоки струились по стеклу. Брат обманул его. Эндрю отправился на поиски ларца, бросив его здесь. Он не нуждался в его помощи, никогда не нуждался. Константинский ларец - последнее оружие Эндрю. А в его руках это смертельное оружие. Ирония ситуации, подумал Адриан, в том, что этот полковник с пистолетом - единственный, кто реально способен ему помочь. Он может преодолеть любые бюрократические препоны и помочь ему добраться до Европы. Но ни в коем случае нельзя даже словом обмолвиться о поезде из Салоник. "Еще остались те, кто готов пожертвовать чем угодно, лишь бы раздобыть информацию об этом" - слова отца. Не поворачиваясь, он обратился к полковнику: - Вот доказательство, полковник. - Понимаю. Адриан обернулся и посмотрел на офицера. - Скажите мне, как один брат другому брату, как вы вышли на "Корпус наблюдения"? Полковник убрал пистолет. - Через человека по имени Дакакос. - Дакакос? - Да, грек. Вы его знаете? - Нет. - Сначала сведения поступали весьма скудные. Информация ложилась прямо ко мне на стол. Когда Барстоу раскололся и дал показания в Сайгоне, Дакакос снова возник на горизонте. Он намекнул моему брату, чтобы тот взял Барстоу в оборот. Мы накрыли "Корпус наблюдения" и здесь, в Вашингтоне, и там, в Сайгоне. - "Мы" - это вы двое, братья, которые могли обмениваться информацией, минуя бюрократические процедуры, просто подняв телефонную трубку? - перебил его Адриан. - Именно так! Не знаю почему, но этот Дакакос тоже охотился за "Корпусом наблюдения". - Несомненно! - подхватил Адриан, восхищаясь тем, как чисто работал Дакакос. - А вчера все раскрылось. Дакакос сидел у Фонтина на хвосте во время его путешествия в Фантхьет. На склад. Мы теперь располагаем всеми материалами "Корпуса наблюдения". У нас есть доказательства... Зазвонил телефон. Адриан не сразу услышал звонок - настолько был поглощен рассказом полковника. Раздался еще один звонок. - Вы позволите? - спросил Адриан. - Да уж. - Глаза Таркингтона снова стали холодными. - Я буду стоять рядом. Это звонила Барбара из Бостона. - Я сижу в архиве, - сказала она. - Я нашла информацию о сожжении церковных документов в сорок первом году. О том самом сожжении рукописей, опровергающих догмат филиокве... - Погоди. - Адриан взглянул на офицера. Сможет ли он сказать это так, чтобы слова звучали естественно? - Вы можете снять трубку в соседней комнате, если хотите. Это по поводу одной нужной мне справки. Хитрость сработала. Таркингтон пожал плечами и отошел к окну. - Я тебя слушаю, - сказал Адриан в трубку. Барбара говорила как эксперт, с полным знанием дела, излагая факты, интонацией выделяя важнейшие. - 9 января 1941 года в мечети Святой Софии в Стамбуле состоялось собрание старцев. В одиннадцать часов вечера. Это была церемония избавления. По словам очевидцев, священные предметы вверялись на вечное хранение Небесам... М-да... Небрежная работа. Тут бы по-настоящему должны быть цитаты и дословный перевод. Ну, да ладно... Здесь приводятся данные, подтверждающие акт сожжения, и список лабораторий в Стамбуле и Афинах, в которых исследовались фрагменты золы. Анализ подтвердил возраст и химический состав рукописей. Вот так-то, мой дорогой Фома неверующий. - А что свидетельства очевидцев? - Ну, может быть, я слишком придираюсь. А может, и не слишком. В таком докладе должны быть точно указаны все реквизиты, регистрационные номера. Но, впрочем, это уже технические детали. Самое главное, что здесь имеется подлинная архивная печать. А это уже кое-что. Это означает, что некий весьма авторитетный человек присутствовал там и подтвердил акт сожжения, который он наблюдал собственными глазами. Так что фонд Аннаксаса не зря истратил свои деньги. Они получили то, что хотели. Об этом и свидетельствует печать. - Какой фонд? - тихо спросил он. - Аннаксаса. Это фонд, который выделил деньги для данного исследования. - Спасибо. Я тебе потом перезвоню. - Он положил трубку. Таркингтон стоял у окна и смотрел на дождь. Ему надо во что бы то ни стало избавиться от этого человека, надо немедленно отправиться на поиски ларца. Барбара была, по крайней мере, в одном права. Дакакос-Аннаксас получил то, за что выложил кругленькую сумму: фиктивный доклад. Он знал, куда ему теперь надо ехать. В Кампо-ди-Фьори. Дакакос. Дакакос, Дакакос, Дакакос! Это имя горело в мозгу Эндрю, с высоты тридцати тысяч футов вглядывавшегося в берег Италии. Теодор Аннаксас Дакакос уничтожил "Корпус наблюдения" с единственной целью - уничтожить Эндрю Фонтина, отстранить его от поисков ларца, погребенного в горах. Что же толкнуло его на такое решение? Как ему удалось? Необходимо узнать все, что возможно об этом человеке. Чем лучше знаешь противника, тем эффективнее борешься с ним. В сложившихся обстоятельствах Дакакос остается единственным препятствием, единственным соперником. В Риме есть человек, который может ему помочь. Банкир. Он часто появлялся в Сайгоне, скупал целые флотилии и переправлял суда в Неаполь, где распродавал краденое по всей Италии. "Корпус наблюдения" заарканил его, и он выдал им немало имен. Все нити вели опять-таки в Вашингтон. Такой человек, конечно, знает Дакакоса. Стюардесса рейса "Эйр Канада" объявила, что самолет пошел на снижение и через пятнадцать минут они совершат посадку в римском аэропорту Леонардо да Винчи. Фонтин вытащил паспорт. Он купил его в Квебеке. Паспорт Адриана помог ему пройти через канадскую таможню, но он знал, что больше не сумеет им воспользоваться. Вашингтон уже наверняка объявил розыск Фонтина и разослал запрос во все аэропорты Европы. Смешно, в два часа ночи он случайно встретил в Монреале каких-то дезертиров. Этим изгнанникам-моралистам позарез нужны были деньги, моральные ценности, оказывается, трудно проповедовать, не имея ни гроша в кармане. Длинноволосый болтун в потрепанной полевой гимнастерке привел его к себе на квартиру, насквозь провонявшую наркотой, и за десять тысяч "зеленых" ему через час доставили чужой паспорт. Он уже настолько оторвался от Адриана, что тому его не догнать. Теперь Адриана можно сбросить со счетов. Если Дакакос хотел преградить путь одному, то, уж конечно, захочет остановить и второго. Военный ему не по зубам, зато с юристом он справится без труда. А если Адриана не остановит Дакакос, отсутствие паспорта станет непреодолимой помехой. Брат сошел с дистанции, он больше не соперник. Самолет коснулся земли. Эндрю отстегнул ремень: он выйдет из самолета одним из первых. Он торопился найти телефон-автомат. Толпы вечерних пешеходов заполнили виа Венето. Почти все столики уличного "Кафе-де-Пари" были заняты, Банкир сел за столик у служебного входа, поближе к проезжей части. Это был сухопарый мужчина средних лет, скромно одетый и очень предусмотрительный. Никто из случайных прохожих не смог бы услышать, о чем велась беседа за этим столиком. Они торопливо поздоровались: банкир явно хотел как можно быстрее завершить этот разговор. - Не буду спрашивать, что вы делаете в Риме, почему вы нигде не остановились и где ваш замечательный мундир. - Итальянец говорил быстро и монотонно, не выделяя ни одного слова и тем самым выделяя все. - Я прекрасно понимаю вашу просьбу избавить вас от расспросов. За вами охотятся. - Откуда вы знаете? Худой итальянец ответил не сразу - его тонкие губы сложились в язвительную улыбку. - Вы сами только что сказали. - Предупреждаю вас... - А, да перестаньте! Человек прилетает в страну по чужому паспорту, назначает встречу в людном месте. Этого достаточно, чтобы я сбежал на Мальту, лишь бы с вами не встретиться. Кроме того, у вас же все написано на лице. Вы нервничаете. В общем, банкир прав. Он действительно нервничает. Надо держаться естественнее, надо расслабиться. - Вы умны. Но это нам было ясно еще в Сайгоне. - Я вижу вас первый раз в жизни, - заметил итальянец, подзывая официанта. - Два кампари, пожалуйста. - Я не пью кампари... - Ну и не пейте. Два итальянца, которые заказывают кампари на виа Венето, не привлекают внимания. 4-к К этому я и стремлюсь. Так что вы хотели со мной обсудить? - Человека по фамилии Дакакос. Он грек. Банкир поднял брови: - Если вы имеете в виду Тео Дакакоса, то он и впрямь грек. - Вы его знаете? - А кто же в финансовом мире его не знает? У вас с Дакакосом какие-то общие дела? - Очень может быть. Он судовладелец, да? - Помимо прочих Интересов - да. Он, кроме того, довольно молод и влиятелен. Даже афинские полковники дважды подумают, прежде чем издать какой-нибудь указ, ущемляющий его права. Его опасаются более опытные конкуренты. Недостаток опыта он с лихвой компенсирует избытком энергии. Это прущий напролом бык. - Каковы его политические интересы? Брови итальянца еще раз взметнулись вверх. - Они ограничиваются его собственной персоной. - У него есть интересы, в Юго-Восточной Азии? На кого он работает в Сайгоне? - Он ни на кого не работает! - Вернулся официант с кампари. - Он фрахтует сухогрузы и отправляет продовольствие через американских посредников во Вьетнаме в Северный Лаос, в Камбоджу. Как вы сами знаете, эти операции контролируются разведкой. Но, насколько мне известно, он уже вышел из игры. Похоже на то, подумал Фонтин, отодвигая рюмку с кампари. "Корпус наблюдения" обнаружил махинации, в которых были замешаны эти американские посредники. А Дакакос обнаружил их самих. -- Ему пришлось много потрудиться, чтобы войти в игру... - И успешно?.. Наверняка да. Аннаксас-младший обычно добивается успеха во всем: он упрямец, и его действия легко предсказуемы... - Итальянец пригубил напиток. - Как, вы сказали, его зовут? - Аннаксас. Аннаксас-младший, сын Силача Аннаксаса. Просто Фивы, не правда ли? У греков кровные связи, даже самые незначительные, всегда на языке. По-моему, это претенциозно. - Он часто пользуется этим именем? - Сам - не часто. Его яхта называется "Аннаксас", несколько его самолетов называются "Аннаксас-один", "два", "три". Он использует это имя в названиях ряда фирм. Просто мания. Теодор Аннаксас Дакакос. Старший сын в семье, бедной семье, которая получила приют в каком-то религиозном ордене на севере. Обстоятельства туманны: он не поощряет чужого любопытства. Итальянец осушил свой бокал. - Интересно. - Я рассказал вам что-нибудь, чего вы не знали? - Возможно, - уклончиво ответил Фонтин. - Это не важно. - Говоря так, вы даете понять, что это важно, - улыбнулся итальянец. - А знаете, Дакакос сейчас в Италии... Фонтин постарался скрыть удивление. - Неужели? - Ага, значит, у вас все-таки с ним дела. Вас что-нибудь еще интересует? - Нет. Банкир поднялся и быстро смешался с толпой на виа Венето. Эндрю остался сидеть. Итак, Дакакос в Италии. Эндрю подумал, где бы они могли встретиться. Он очень хотел этой встречи - не меньше, чем хотел найти ларец из Салоник. Он хотел убить Теодора Аннаксаса Дакакоса. Человек, который уничтожил "Корпус наблюдения", не должен оставаться в живых. Эндрю встал из-за столика. Во внутреннем кармане пиджака лежали сложенные листы бумаги - воспоминания отца о событиях пятидесятилетней давности. Глава 26 Адриан переложил в левую руку кожаную папку и с потоком пассажиров устремился по коридору лондонского аэропорта Хитроу. Ему не хотелось оказаться в очереди среди первых. Он хотел попасть в среднюю группу. Алучше - в последнюю. Тогда у него будет больше времени, чтобы сориентироваться, при этом не привлекая к себе внимания. Интересно, у скольких людей он в поле зрения? Полковник Таркингтон не дурак: он в считанные минуты мог бы отправить запрос и узнать, что некий Адриан Фонтин стоит в очереди в эмиграционном управлении Рокфеллеровского центра и ожидает выдачи временного паспорта взамен утерянного. Очень может быть, что агент Генеральной инспекции засек его еще до того, как он вышел из здания. Если нет, то наверняка это произойдет очень скоро. И поскольку он был в этом уверен, Адриан вылетел не в Рим, а в Лондон. Завтра он начнет погоню - любитель против профессионалов. Прежде всего, ему необходимо исчезнуть. Но он не представлял себе, как это сделать. Вроде бы очень просто: одному человеку надо раствориться в многомиллионной толпе - что может быть легче? Но потом пришли другие мысли: придется пересекать государственные границы - то есть необходимы документы; надо есть и спать, а значит, потребуется пристанище - место, где его можно выследить. Нет, все не так-то просто, особенно если совершенно нет никакого опыта. У него нет связей с преступным миром, и он не знает, как вести себя, если вдруг представится возможность с кем-то из них встретиться. Не может же он просто подойти к незнакомцу со словами: "Я заплачу за фальшивый паспорт", или: "Переправьте меня нелегально в Италию", или даже: "Я вам не назову своего имени, но заплачу за кое-какие услуги..." Подобная бесшабашность встречается только в книжках. Нормальные люди так себя не ведут: нелепое поведение в реальной жизни Может вызвать только смех. Но профессионалы - те, с кем он затеял поединок, - совсем не нормальные люди. У них подобные вещи выходят очень легко. Адриан увидел очереди к нескольким стойкам паспортного контроля. Шесть. Он выбрал самую длинную. Но, подходя к хвосту этой очереди, понял, что принял глупое, дилетантское решение. Конечно, здесь у него будет больше времени, чтобы осмотреться, но ведь в данной ситуации обычно поступают совсем наоборот, выбирая очередь покороче... - Род занятий, сэр? - спросил его инспектор иммиграционной службы. - Юрист. - Цель поездки - деловая? - Можно сказать - да. Но также и туризм. - Предполагаемый срок пребывания в стране? - Пока не знаю. Не более недели. - У вас забронирован номер в отеле? - Я не бронировал. Возможно, остановлюсь в "Савое". Чиновник поднял глаза: непонятно, то ли это произвело на него впечатление, то ли его раздражает тон Адриана. А может быть, имя "А. Фонтин" уже фигурировало в каком-то "черном" списке и чиновник просто хотел сверить его лицо с описанием внешности разыскиваемого... Как бы то ни было, инспектор заученно улыбнулся, поставил штамп на новеньком паспорте и передал его Адриану. - Желаю приятно провести время в Великобритании, мистер Фонтин! - Благодарю! В "Савое" ему предложили номер с окнами во внутренний дворик, пообещав позже переселить в люкс с видом на Темзу, как только тот освободится. Он согласился, сказав, что предполагает пробыть в Англии до конца месяца. Он, мол, собирается путешествовать - большей частью вне Лондона, но хочет, чтобы люкс числился за ним все это время. Он сам удивился, с какой легкостью лгал. Лживые обещания и объяснения слетали с его языка непрерывно, при этом держался он деловито и уверенно. Эта уловка особого значения не имела, но то, что он оказался способен на такую непринужденную ложь, придало ему уверенности. Он воспользовался представившимся случаем, вот что самое главное, получил возможность проверить себя в деле и эту возможность использовал. Адриан сел на кровать и стал изучать буклеты с расписаниями авиарейсов. Он нашел то, что искал. Рейс авиакомпании "САС" из Парижа в Стокгольм в 10.30 утра; Рейс "Эйр Африка" из Парижа в Рим в 10.15. Рейс "САС" отправляется из аэропорта Шарля де Голля, "Эйр Африка" - из Орли. Пятнадцать минут разницы между двумя рейсами; отправление из соседних аэропортов. Он стал размышлять - теперь почти с академическим интересом, - сумеет ли осуществить этот обман: все четко рассчитать и реализовать задуманное от начала до конца, шаг за шагом... Надо учесть все, вплоть до мельчайших деталей его... "маскарада" - вот самое точное слово. Деталей "маскарада", которые должны бросаться в глаза и привлечь к нему внимание даже в многолюдной толчее аэровокзала. На листке бумаги он написал: "Три чемодана - необычно. Теплое пальто - привлекает внимание. Очки. Шляпа с широкими полями. Накладная бородка". Последний пункт - бородка - заставил его смущенно улыбнуться. А не сошел ли он с ума? Что же он такое собирается учудить? Он уже машинально занес карандаш, чтобы вычеркнуть эту глупость. Но остановился. Нет, он не сумасшедший. Это просто проявление той бесшабашной отваги, которой ему теперь надо набраться, того противоестественного поведения, с которым ему придется свыкнуться. Он решительно опустил карандаш и под последней строчкой написал имя: "Эндрю". Где-то он теперь? Может быть, брат уже в Италии? Неужели ему удалось перебраться в другое полушарие незамеченным? Может быть, он будет ждать его в Кампо-ди-Фьори? И если он там его ждет - что они скажут друг другу? Он "не стал размышлять о предстоящей встрече. Ему просто не хотелось думать об этом. Как в тех случаях, когда предстоит выступать с заключительной речью перед недоброжелательно настроенными присяжными, никогда не хочется репетировать речь дома. Он только мог выстроить в уме факты и, когда наступит решающий момент, довериться интуиции. Но что он сможет сказать убийце из "Корпуса наблюдения"? Что можно тут сказать? "...Имейте в виду: содержимое этого ларца представляет смертельную опасность для всего цивилизованного мира..." Брата необходимо остановить. Вот и все. Он посмотрел на часы. Половина первого ночи. Хорошо, что в последние дни он мало спал. Может быть, сейчас ему удастся быстро заснуть. Надо отдохнуть. Завтра у него очень много дел. Париж... Он подошел к стойке портье отеля "Пон Руаяль" и отдал ключ от номера. Он не был в Лувре уже пять лет. Это просто грех - не сходить туда, благо музей расположен недалеко от отеля. Портье вежливо согласился, но Адриан заметил тень любопытства в глазах француза. Это было очередное подтверждение его подозрений: за ним следят, о нем расспрашивают. Он вышел на яркое солнце, залившее рю де Бак. Он улыбнулся швейцару и отрицательно помотал головой в ответ на предложение подогнать такси. - Я собираюсь в Лувр. Пройдусь пешком. Подойдя к краю тротуара, он закурил и чуть повернул голову назад, словно закрывая пламя спички. Скосив глаза на огромные окна отеля, он заметила что портье разговаривает с мужчиной в светло-коричневом пальто. Адриан не был совершенно уверен, но все же ему показалось, что два часа назад он уже видел это габардиновое пальто в аэропорту. Он зашагал по рю де Бак к Сене. В Лувре было много народу. Туристы и студенты. Адриан поднялся по ступенькам, прошел мимо крылатой Ники и повернул направо, на второй этаж - в зал мастеров девятнадцатого века. Он смешался с группой туристов-немцев. Немцы все разом перешли к следующей картине, Делакруа. Адриан оказался в середине группы. Прячась за туристами, он обернулся и бросил взгляд мимо старческих фигур, мимо равнодушных лиц. И увидел то, что хотел и боялся увидеть. Светло-коричневое пальто. Человек стоял перед полотном Энгра и делал вид, что читает путеводитель по музею. Но он не читал и не рассматривал картину. Его взгляд то и дело отрывался от буклета и устремлялся к группе немцев. Туристы завернули за угол, в коридор. Адриан оказался у стены. Он, извиняясь, стал пробираться через группу стариков и старух, опередил гида и, оставив их позади, прошел вдоль правой стены огромного зала, свернул налево и оказался в тускло освещенной комнате. Крошечные прожекторы были направлены с темного потолка на десяток мраморных статуй. Адриан вдруг понял, что, если человек в габардиновом пальто зайдет в этот зальчик, ему отсюда никак не выбраться. С другой стороны, самому этому человеку тоже некуда будет скрыться. Кто из них двоих больше теряет? Ответа у Адриана не было, поэтому он отошел в дальний угол зала и стал ждать. Он увидел, как мимо двери прошла группа немцев. Через несколько секунд он заметил и светло-коричневое пальто: человек бежал. Бежал! Адриан подошел к двери, дождался, когда немцы свернули налево в другой коридор, вышел, повернул направо и быстро пошел к лестнице. Лестница была запружена людьми. К ступенькам чинно приближалась группка школьниц в одинаковых платьицах. А за шеренгами девочек он увидел человека в светло-коричневом габардиновом пальто, потерпевшего неудачу в попытке обогнать их. Все ясно: преследователь потерял Адриана из виду и решил дожидаться его у выхода. Оставалось одно - добраться до выхода первым. Адриан поспешил вниз с видом человека, опаздывающего на свидание. На улице, стоя на верхней ступеньке крыльца, он заметил, как из остановившегося неподалеку такси вылезают четверо японцев. Пожилая пара, явно британцы, неторопливо направлялась к освободившейся машине. Он побежал, обогнал стариков и схватился за дверцу такси. - Depechez-vous, sil vous plait. Tres important.7 Водитель усмехнулся и тронулся с места. Адриан обернулся. На ступеньках стоял человек в светло-коричневом пальто и растерянно и сердито оглядывался по сторонам. - Аэропорт Орли, - сказал Адриан. - "Эйр Африка". В здании аэровокзала было полно народу - больше, чем в Лувре, - и длиннющие очереди, но нужная ему оказалась короткой. Человека в светло-коричневом пальто нигде не было видно. И никто, похоже, не интересовался его персоной. Чернокожая девушка в форменном кителе "Эйр Африка" улыбнулась ему. - Мне нужен билет до Рима на ваш завтрашний рейс в десять пятнадцать утра. Фамилия Ллуэллин. Два "л" в начале и два "л" в середине, через "и". В первом классе, пожалуйста, и я бы хотел уже сейчас узнать номер кресла. Завтра утром у меня много дел. Может быть, я немного опоздаю, но не аннулируйте бронь. Я заплачу наличными. Он вышел из аэровокзала и помахал свободному такси. - Аэропорт Шарля де Голля, пожалуйста, авиакомпания "САС". Тут очередь оказалась длиннее, обслуживание медленнее, а какой-то мужчина, сидящий неподалеку, пристально смотрел на него. В Орли его никто не разглядывал подобным образом. Хотелось так думать, хотелось надеяться. - В Стокгольм, туда и обратно, - надменно сказал он клерку. - У вас завтра есть рейс в десять тридцать. Это то, что мне нужно. Клерк оторвал взгляд от своих бумажек. - Сейчас посмотрю, что у нас есть, - чуть раздраженно ответил он. Он говорил с сильным скандинавским акцентом. - Когда вы желаете вернуться? - Пока не знаю. Оставьте открытой дату. Не гонюсь за дешевизной. Фамилия Фонтин. Через пять минут он получил билеты и расплатился. - Пожалуйста, будьте здесь за час до вылета, сэр, - сказал клерк, замученный капризным клиентом. - Разумеется. Да, одна небольшая проблема. У меня весьма хрупкие предметы в багаже. Притом очень ценные. Я бы хотел... - Мы не несем ответственности за сохранность хрупких предметов, - поспешно сказал клерк. - Не мелите чушь! Я и сам знаю, что вы не несете ответственности. Я просто хочу знать, есть ли у вас наклейки "ОСТОРОЖНО: ХРУПКИЕ ПРЕДМЕТЫ" на шведском, или норвежском, или каком еще там языке. Мои чемоданы легко узнать... Адриан покинул аэровокзал, уверенный, что изрядно надоел этому симпатичному клерку, который наверняка пожалуется на него своим коллегам. - Отель "Пон Руаяль", пожалуйста. Рю де Бак, - сказал он таксисту. Адриан заметил его за