ервые дадут сигнал о попытке сопротивления. Однако ни тени какого-нибудь выражения, ни капли страха не появилось на лице молодого человека. Затем медленно, очень медленно лицо в зеркале начало улыбаться, а улыбка переросла в громкий смех. -- Майор Питт, вы очень подозрительны. -- Если бы на тебя за последние три дня было совершено три попытки покушения, ты бы тоже стал подозрительным. Смех резко оборвался, и густые брови соединились на переносице. -- Три попытки? Я знаю только о двух... Питт оборвал его, засунув отвертку еще на один дюйм глубже в ухо. -- Ты -- счастливчик, приятель. Я могу сделать это и получить от тебя полную информацию: и о твоем боссе, и о его планах -- обо всем. Но допросы в стиле КГБ меня не привлекают. Поэтому вместо Рейкьявика представь себе дорогу назад, в Кефлавик, но на этот раз в ту часть, где располагаются Военно-Воздушные Силы США, чтобы поиграть там в шарады с агентами Национальной разведки. Они тебе понравятся. Они специалисты в том, чтобы даже самого молчаливого человека превратить в неумолкающего болтуна. -- Результаты могут оказаться неожиданными. -- Это твои проблемы. Улыбка вновь появилась в зеркале заднего вида. -- Не только, майор. Это будет самый запоминающийся момент в вашей жизни, когда вы узнаете, что привезли для допроса агента АНБ. Отвертка продолжала оставаться в ухе. -- Маловероятно. Скорее я услышу историю, как студента-первокурсника застукали курящим в мужском туалете или что-либо в этом роде. -- Да-а, адмирал Сандекер говорил, что с вами будет нелегко разговаривать. Дверь была открыта, и Питт попытался захлопнуть ее. -- И когда же состоялся разговор с адмиралом? -- В его офисе, в штаб-квартире НСГИ, через десять минут после того, как командующий Коски радировал, что вы с доктором Ханневелом благополучно приземлились, а если быть точным -- на борт "Катавабы". Дверь продолжала оставаться открытой. Ответ водителя соответствовал тому, что знал Питт: АНБ не вступало в контакт с Сандекером с того времени, как они прибыли в Исландию. Питт огляделся вокруг. Не было никаких признаков жизни, никаких следов возможного сговора водителя со своими сообщниками. Он немного расслабился, затем собрался вновь и еще надавил отверткой. -- Хорошо, будем друзьями,-- небрежно бросил Питт.-- Но предупреждаю, брось мне свое оружие -- и без всяких выкрутас. -- Нет проблем, майор. Расслабьтесь и сами снимите мою фуражку. -- Фуражку? -- переспросил Питт. Он поколебался мгновение, а затем медленно свободной левой рукой приподнял фуражку водителя. -- Внутри, он привязан к подкладке.-- Голос водителя был мягким, но властным.-- Там небольшой кольт двадцать пятого калибра. Возьмите его и вытащите эту чертову отвертку из моего уха. Все так же, продолжая действовать одной рукой, Питт открыт затвор револьвера, потер большим пальцем капсюли двух крошечных патронов, чтобы убедиться, что револьвер заряжен, затем закрыл затвор и взвел курок. -- Чем дальше, тем лучше. А теперь вылезай из машины и держи руки так, чтобы я их мог видеть.-- Он вытащил отвертку из ушной раковины водителя. Тот выскользнул из машины, прошел вперед и лениво полуразвалился на крыле. Поднял правую руку и, морщась, помассажировал ей свое правое ухо. -- Хорошая тактика, майор. О ней ничего не написано в книгах, которые я читал. -- Больше надо было читать,-- сказал Питт.-- Прокалывать пешней для льда барабанную перепонку до мозгов у несговорчивых клиентов -- это старый способ наемных убийц во времена великих гангстерских войн, когда ни тебя, ни меня еще не было на свете. -- Достаточно болезненный урок, ею трудно будет забыть. Питт тоже вылез из машины, оставив переднюю дверцу до упора открытой, чтобы она в случае необходимости послужила ему прикрытием. Револьвер в его руке был направлен водителю прямо в сердце. -- Ты сказал, что разговаривал с адмиралом Сандекером в Вашингтоне? Опиши его. Рост, волосы, манеры, интерьер его офиса -- все. Дважды убеждать водителя было не надо. Он говорил несколько минут, закончив примерами любимых выражений Сандекера. -- У тебя хорошая намять. Я бы сказал, идеальная. -- У меня фотографическая память. Мое описание адмирала Сандекера могло быть взято из его личного дела. А вот, например, о вас: майор Дирк Эрик Питт. Родился тридцать два года четыре месяца и двенадцать дней назад в Гоаг-госпитале в Ньюпорт Бич, в Калифорнии. Мать зовут Барбарой, отца -- Джордж Питт, сенатор Соединенных Штатов от вашего родного штата.-- Водитель продолжал монотонно, как будто он рассказывал заученную наизусть речь, что, впрочем, было недалеко от правды. -- У вас три ряда нашивок, которые вы никогда не носите. Что еще? У вас репутация любимца женщин... Если хотите, я могу предоставить подробный отчет о том, что вы делали час за часом с того момента, как покинули Вашингтон. Питт опустил револьвер. -- Достаточно. Я сражен, мистер... -- Лилли. Джером Пи Лилли Четвертый. Я ваш связной. -- Джером Пи... Лилли -- редкое имя, но я его знаю... -- Лилли -- достаточно уважаемое имя в Сент-Луисе уже более ста лет... -- А-а... вспомнил! Пиво "Лилли". Конечно. Пиво "Лилли". Какой девиз? "Пиво -- для стола гурмана". -- Это лишь доказывает значение рекламы. Так вы один из наших потребителей? -- Нет. Я предпочитаю "Бадвейзер". -- Теперь я вижу, с вами действительно трудно ужиться. -- Не очень.-- Питт поставил револьвер на предохранитель и бросил его Лилли.-- Будем друзьями. Человек, рассказавший мне такую историю, не может быть одним из тех нехороших парней. Лилли поймал револьвер. -- Вы можете мне верить, майор. Я рассказал вам правду. -- Вы далеко ушли от пивоваренного завода, или это уже другая история? -- Очень скучная и очень длинная. Когда-нибудь в другой раз. Я буду изливать душу с бокалом папашиного продукта.-- Он машинально, как будто это было ежедневной привычкой, привязал револьвер на старое место.-- А теперь... Вы упомянули о третьей попытке покушения на вашу жизнь. -- Вы же предлагали мне подробный рассказ о том, что я делал час за часом после того, как покинул Вашингтон. -- Все мы не идеальны, майор. Я потерял вас сегодня на два часа. Питт что-то прикинул в уме. -- А где вы были в полдень? -- На южном берегу. -- Чем занимались? Лилли повернулся к нему и безучастно произнес: -- В десять минут первого я всаживал нож в глотку другого человека. -- Значит вы вдвоем наблюдали за "Гримзи"? -- "Гримзи"? Да, конечно, так называется это полуразвалившееся суденышко. Я наткнулся на этого парня совершенно случайно. После того как вы с адмиралом Сандекером и мисс Ройял повернули на юго-восток, у меня зародилось подозрение, что вы бросите якорь в том месте, где напали на вас с доктором Xaнневеллом. Я пересек полуостров, но приехал слишком поздно -- эта старая посудина оказалась быстрее, чем я мог предположить. Вы уже делали зарисовки шторма на море, а адмирал Сандекер исполнял роль рыбака-любителя. Сама картина вашего довольства полностью сбила меня с толку. - Но не вашего соперника. Его бинокль был намного мощнее. Лилли отрицательно покачал головзй. - Не бинокль -- телескоп. Мощный телескоп, установленный на треножник. - Значит, отблеск, который я заметал с корабля, был от отражающего зеркала? - Если бы солнце поймало его правильно, яркая вспышка стала бы для вас очевидной уликой. Питт замолчал, прикуривая сигарету. Щелчок зажигалки показался странно громким на фоне открытого безмолвного пейзажа. - Вы сказали, что прикончили его? - Да, к сожалению. Но у меня не было выбора. -- Он перегнулся через капот и вытер лоб рукой. -- Он -- я даже не знаю, как его звали, у него не было никаких документов -- склонился над телескопом, передавая что-то по портативной рации, когда я подкрался и буквально свалился на него. И его, и мое внимание было сфокусировано на вашем судне. Он не ожидал меня, а я не ожидал его. На его беду он среагировал быстрее. Он вытащил из рукава автоматический нож, правда, достаточно старой модели, и прыгнул на меня. Лилли беспомощно пожал плечами. - Бедняга попытался вонзить, вместо того, чтобы полоснуть, что выдало в нем любителя. Я, конечно, должен был оставить его в живых для допроса, но я так увлекся в пылу борьбы, что повернул его нож против него самого. - Жаль, что вы не проткнули его на пять минут раньше, -- заметил Питт. - Почему? - Он успел радировать о нашем местонахождении, что позволило его дружкам погнаться за нами. Лилли вопросительно уставился на него. - С какой целью? Чтобы украсть несколько набросков или ведро с рыбой? - Нет. Кое-что более важное. Самолет. - Знаю. Таинственный черный самолет. Мне пришла в голову мысль, что вы отправитесь на его поиски, когда я понял, какое направление вы выбрали. Но в вашем отчете не было указано точное место... Питт прервал его притворно дружелюбным голосом: - Я совершенно точно знаю, что адмирал Сандекер не имел ни с кем никаких контактов с тех пор, как он покинул Вашингтон. Только он и я знаем, что было написано в том отчете... Он сделал паузу, внезапно вспомнив. - Кроме... - Кроме секретарши в консульстве, печатавшей его, -- закончил Лилли, улыбнувшись.- Примите мои поздравления. Ваши комментарии отлично составлены. Лилли не потрудился объяснить, каким образом секретарша консульства передала ему копию для ознакомления, а Питт не удосужился спросить его об этом. - Скажите, майор, а как вы собирались выловить утонувший самолет, имея при себе только мольберт и удочку? - Ваша жертва знала ответ на этот вопрос. С помощью телескопа он заметил мои пузырьки воздуха. Лилли прищурил глаза. - У вас было водолазное снаряжение? -- быстро спросил он.- Как? Я видел, как вы покидали причал, -- у вас ничего не было. Я следил за вами и адмиралом с берега: никто из вас не покинул палубу более чем на три минуты. Я потерял видимость только тогда, когда начался туман. - У АНБ нет монополии на тайные, закулисные сюжеты. Давайте сядем в машину, устроимся поудобнее, и я расскажу вам еще об одном обычном дне из жизни Дирка Питта. Питт развалился на заднем сиденье, положив ноги на спинку переднего, и стал рассказывать о том, что произошло с ним с тех пор, как "Гримзи" покинуло причал Фири, и до его возвращения. Он рассказывал о том, что знал точно, и о том, что только предполагал, кроме одного -- мысли о Керсти Фири. Глава 13 - Вы выбрали Оскара Рондхейма в качестве злодея. -- произнес Лилли. -- Но не привели пока ни одного серьезного доказательства. - Согласен, все это предположения, -- ответил Питт.- Рондхейм выигрывает от этого больше всех. А значит, у него есть мотив. Сначала он убивает, чтобы сохранить в своих руках зонд, а затем, чтобы замести следы. - Вам следует делать это более тщательно. Питт посмотрел на Лилли. - Например? - Как человек, занимающий достаточно высокий пост в АНБ, вынужден признаться, что я растерян. - Растерян.- Питт покачал головой с печальной усмешкой. -- Я тоже не могу утверждать, что чувствую себя слишком комфортно, зная, что безопасность нашей страны находится в таких руках. - Это вы, майор, вызвали мою растерянность. Вы -- тот, который разорвал цепь. - Какую цепь? Или предполагается, что я должен догадаться? Лилли поколебался, но потом решительно взглянул в глаза Питту. - За последние восемнадцать месяцев во многих странах, от самой южной оконечности Чили до северной границы Гватемалы, происходит цепь странных событий. Секретно, путем целого комплекса подпольных маневров, крупнейшие горнорудные компании Южной Америки объединяются в один гигантский синдикат. Внешне -- они занимаются обычным бизнесом, но за закрытыми стальными дверями их дирекций определяется политика, которая исходит из одного неизвестного центра. Питт с сомнением покачал головой. - Это невозможно. Я могу назвать, по крайней мере, пять стран, национализировавших свои горнорудные артели. Они никак не могут быть связаны с иностранной компанией, находящейся за их границами. - Тем не менее, это подтверждается документально. Там, где рудники были национализированы, управление ими контролировалось из одной организации. Парнагус-Джаниус, богатые железнорудные карьеры Бразилии, бокситовые рудники Доминго в Доминиканской Республике, государственные серебряные рудники в Гондурасе -- все они получают указания от одного лица. - Как удалось получить эту информацию? - У нас много источников. Некоторые -- внутри самих компаний. К сожалению, мы пока не можем внедрить наших людей в верхи администрации. Питт бросил сигарету в пепельницу, расположенную сбоку, в двери машины. - Не вижу ничего необычного в том, что кто-то пытается создать монополию. И если у них кишка не тонка, чтобы одолеть это, честь им. - Монополия плоха сама по себе, -- отозвался Лилли. -- В число руководства этого синдиката, как нам удалось выяснить, входят двенадцать наиболее богатых людей Запада. И каждый из них имеет финансовый контроль над исследованиями природных ресурсов и такие длинные щупальца, которые распространяют сферу своего влияния более чем на двести промышленных предприятий. Лилли помолчал, глядя на Питта. - Создав монополию, они смогут контролировать цены на медь, алюминий, цинк и другие металлы. Возникшая инфляция разрушила бы экономику более чем тридцати государств, и в первую очередь Соединенных Штатов. - Можно не продолжать. Однако, если это случится, то затронет и их финансовые империи. Лилли улыбнулся и кивнул. - В этом-то вся и хитрость. Эти люди -- Ф. Джеймс Келли из США, сэр Эрик Маркс из Великобритании, Роже Дюпуа из Франции, Ханс фон Хаммель из Германии, Ибан Махани из Ирана и другие -- все они преданы своим странам. Каждый из них может крутить-вертеть с налогами, но ни один из них не пойдет на то, чтобы поставить свою страну на грань экономической катастрофы. - В чем же тогда их цель? - Вот этого мы и не знаем. - А связи Рондхейма? - Ничего, кроме интереса к Керсти Фири и ее глубоководным исследованиям. Наступило длительное молчание. Затем Питт медленно проговорил: - Тогда встает вопрос, как связать одно с другим? Какое отношение имеют боссы, контролирующие латиноамериканские горнорудные синдикаты, к Исландии? Как я понимаю, АНБ вряд ли послало бы вас сюда изучать систему местных автомобильных дорог в роли водителя такси? В то время, как ваши коллеги внедряются на предприятия, наблюдая за Келли, Марксом, Дюпуа и другими. Ваша задача -- следить еще за одним членом группы "денежных мальчиков". Назвать имя, или Вы напишете его на листе бумаги и положите в конверт? Лилли бросил на него оценивающий взгляд. - Вы бредете в потемках. - Правда? Хорошо, отбросим недомолвки. Адмирал Сандекер говорил, что он проверял все портовые власти от Буэнос-Айреса до залива Гуз и обнаружил двенадцать человек, снимавших заход в порт и отплытие исландского рыболовного траулера, соответствующего реконструированному "Лакс". Что еще он должен был сказать? Что это он их обнаружил? Нет. Кто-то еще делал для него эту работу, и это было АНБ. - Ничего необычного в этом нет, -- заметил Лилли. -- Иногда эту информацию гораздо легче получить нашим агентам, чем правительственной организации, занимающейся морскими исследованиями. - Конечно, вы обладали этой информацией гораздо раньше, чем он попросил ее у вас. Лилли ничего не сказал. Ему нечего было сказать. Его угрюмое выражение сказало все, что Питту надо было знать. - Однажды вечером, пару месяцев назад, я встретил в баре офицера-связиста. Мы оба были уставшими, и никому из нас не хотелось ни веселиться, ни охотиться за девочками. Мы просто сидели и пили до закрытия. Он только что вернулся из служебной командировки на радиостанцию в Смисфорде, что в Гудзоновом заливе, в Канаде. По его словам, это -- комплекс из двухсот радиомачт, окружавших большую территорию примерно в тысячу акров. Не спрашивайте меня ни его имя, ни звание -- иначе вы сможете привлечь его за разглашение военной тайны. В любом случае, я забыл и то, и другое. Питт устроился поудобнее и продолжал: - Он очень гордился этим проектом, прежде всего потому, что он был одним из его авторов и разработчиков. Сложнейшее оборудование было способно перехватывать любую радиопередачу к северу от Нью-Йорка, Лондона и Москвы. После того как установка была завершена, команде военных инженеров было любезно предложено продолжить службу в любом другом месте. Конечно, с его стороны это только предположение, что эта станция принадлежала АНБ, на которое возложена обязанность негласного подслушивания в пользу Министерства обороны и Центрального разведывательного управления. Крайне интересное заключение, особенно если учесть, что Смисфорд широко рекламировалась как станция слежения за спутниками. Лилли подался вперед. - К чему ведут все эти рассуждения? - К двум джентльменам, которых зовут Матаджик и О'Райли. Оба недавно погибли. - Вы полагаете, я был с ними знаком? -- полюбопытствовал Лилли. - По именам. Мне не хочется объяснять еще раз, кто они. Я думаю, вы знаете. Ваши люди в Смисфорде перехватили сообщение Матаджика Сандекеру о находке давно пропавшей "Лакс". Может быть, эта информация и мало что значила для аналитиков от разведки, но, без сомнения, их электронные уши поймали последнюю радиограмму пилота. С этого момента сюжет нагнетается. Адмирал Сандекер выполнил свои обязанности и передал береговой охране сообщение об утере оборудования, требуя организовать поиски на месте исчезновения самолета НСГИ. Ничего не было найдено... или ни о чем не было сообщено. Береговая охрана тут же взялась за дело, но АНБ -- нет. Они следовали за "Лаке" и ее таинственной командой с самого начала. Каждый раз, когда корабль радировал на базу в Исландию, компьютеры Смисфорда засекали его точное местонахождение. В это время эксперты из штаб-квартиры в Вашингтоне унюхали связь между подводным зондированием и контролем над горнорудными разработками в Южной Америке, а потому они снова обратили на "Лакс" свое пристальное внимание и стали следить за ее передвижениями вдоль побережья Атлантики. И когда Сандекер запросил ту же самую информацию, они осторожно подождали несколько дней, а затем с серьезным выражением лица вручили ему давно заготовленную копию. - Вы действительно рассчитываете, что я поверю в эту версию? - Меня мало волнует, во что вы поверите, -- устало сказал Питт.- Я просто констатирую факты. Соедините их вместе, и они составят имя человека, который находится под вашим наблюдением здесь, в Исландии. - А почему вы думаете, что это не женщина? -- бросил пробный шар Лилли. - Потому что вы пришли к тем же выводам, что и я, -- Керсти Фири может контролировать "Фири лимитед", но Оскар Рондхейм контролирует Керсти Фири. - Итак, мы опять вернулись к Рондхейму? - А мы разве куда-нибудь от него уходили? - Замечательный, замечательный вывод, майор Питт! -- пробормотал Лилли. - Способный заполнить какой-нибудь пробел? - Пока я не получил другого приказа, я не имею права посвящать человека со стороны в детали нашей операции. -- Лилли заговорил официальным тоном, который не очень подходил к ситуации. -- Но могу согласиться с вашими выводами в том, что АНБ действительно перехватило сообщение Матаджика. Да, мы следили за "Лакс". Да, мы чувствовали, что Рондхейм как-то связан с горнорудным синдикатом. Кроме этого, я мало что могу добавить. - Раз мы стали такими близкими друзьями, -- ухмыляясь, произнес Питт, -- то почему бы вам не называть меня просто Дирк? Лилли был снисходителен к побежденному. - Хорошо. Но не смейте называть меня Джером. Только Джерри. -- Он протянул руку. -- Итак, партнер, не разочаруй меня, раз я взял тебя на фирму. Питт ухмыльнулся опять. - Ладно. Раз уж мне от тебя не отделаться. Лилли огляделся вокруг на бескрайние просторы и задумался. Потом взглянул на часы. - Нам пора возвращаться в Рейкьявик. - Что у тебя в программе? - Во-первых, надо связаться со штаб-квартирой и передать им как можно скорее серийный номер черного самолета. Если им будет сопутствовать успех, то к утру, я надеюсь, мы будем знать имя владельца. После всего того, что случилось с вами, это главная улика. Во-вторых, я хочу покрутиться в том месте, где стоял на якоре гидроплан. Кто-нибудь должен что-нибудь знать. Нельзя на таком маленьком острове, как этот, держать в секрете катастрофу, произошедшую с гидропланом. И третье, эти две модели латиноамериканских правительственных зданий. Боюсь, ты задал нам сложную задачу, выловив их из морской пучины. У них должна быть какая-то функциональная цель. Они должны быть крайне важны для того, кто их изготовил, а может быть, и -- нет. По этому вопросу я запрошу Вашингтон прислать сюда эксперта по миниатюрам, который тщательно обследует каждый квадратный дюйм этих моделей. - Эффективность, глубина, профессионализм. Так держать! Я все больше поражаюсь. - Стараюсь, -- саркастически ответил Лилли. - Помощь нужна? -- спросил Питт.- Вечером я свободен. Лилли улыбнулся так, что Питт почувствовал себя неловко. - Дирк, у тебя уже есть планы на вечер. Я хотел бы поменяться с тобой местами, но не могу. - Боюсь даже спросить, что на этот раз придумал твой маленький отвратительный мозг? - Прием. Ты -- счастливчик. Ты идешь на поэтический вечер. - Не валяй дурака! - Я серьезно. У тебя есть приглашение лично от Оскара Рондхейма. Хотя я подозреваю, что это идея мисс Фири. Брови Питта сошлись в одну дугу над зелеными глазами. - Откуда ты знаешь? Как ты МОГ это узнать? Не было никакого приглашения, когда ты подобрал меня у консульства. - Секрет фирмы. Мы случайно смогли выпустить кролика из шляпы. Становилось прохладно, и Питт поднял окно в машине. - Поэтический вечер, -- сказал он с отвращением.- На нем должен быть победитель. Глава 14 Исландцы много спорят, какой дом более элегантен: резиденция президента в Бессастадире или большой дом, раскинувшийся на гребне самого высокого холма над Рейкьявиком. Эти дискуссии будут продолжаться до тех пор, пока оба здания не сравняются с землей, хотя на самом деле, сходства между ними нет. Резиденция исландского президента -- это образец классической простоты, тогда как современное здание, в котором жил Оскар Рондхейм, казалось порождением безудержной фантазии архитектора. Целый квартал перед массивными, богато украшенными резными дверями был запружен лимузинами, представлявшими самых дорогих производителей автомобилей от каждой страны: "роллс-ройс", "линкольн", "мерседес-бенц", "кадиллак". Даже русский "ЗИС" стоял около центрального входа. Между главным залом и террасой прогуливались около восьмидесяти -- девяноста человек, разговаривавших на всевозможных иностранных языках. Солнце, спрятавшееся за заблудившимся облаком, внезапно ярко осветило все окна, хотя уже была половина десятого вечера. В дальнем конце главного зала Керсти Фири и Оскар Рондхейм встречали и приветствовали каждого прибывающего гостя. Они стояли под массивным крестом с красным альбатросом. Керсти была восхитительно красива, облаченная в длинное белое шелковое платье с золотой отделкой. Ее светлые волосы были уложены на голове в греческом стиле. Высокий, похожий на ястреба Рондхейм возвышался над ней, раздвигая свои губы в улыбке только тогда, когда этого требовала вежливость. Он как раз приветствовал русских гостей, предлагая им пройти к длинному столу, уставленному нескончаемыми рядами икры и лосося и украшенному огромной чашей с пуншем, когда его глаза округлились от изумления, а на губах появилась ледяная улыбка. Керсти похолодела, когда ропот гостей перерос вдруг в странную тишину. Питт вошел в зал во всем блеске "голубого". На верху лестницы, у входа в зал, он остановился и направил лорнет, висевший на золотой цепочке у него на шее, на присутствовавших в зале. Возбужденная аудитория беззастенчиво разглядывала его. Их нельзя было винить в этом, даже с точки зрения этикета. Экипировка Питта являла собой нечто среднее между костюмом двора Людовика XI и непонятно чем. Из-под красного пиджака торчали кружевной гофрированный воротник и манжеты, желтые парчовые бриджи сужались книзу и исчезали в красных замшевых ботинках. Талия была перепоясана коричневым шелковым кушаком, свободные концы которого спускались до колен. Если Питт рассчитывал на сногсшибательный эффект, то он его произвел. Когда немая сцена достигла своего накала, он изящно спустился по лестнице и подошел к Керсти и Рондхейму. - Добрый вечер, мисс Фири... мистер Рондхейм. Как приятно, что вы меня пригласили. Поэтические вечера -- это мои любимые суаре. Я не пропустил бы ни одного, даже за все кружева Китая. Она изумленно уставилась на Питта. - Оскар и я рады, что вы пришли. -- Это все, что она смогла произнести. - Да, рады видеть вас снова, майор, -- слова застревали в горле Рондхейма. Он ответил на слабое рукопожатие Питта. Керсти, как будто ощущая нелепость сложившейся ситуации, спросила: - Вы сегодня не в форме? Питт опустил лорнет. - Слава Богу, нет. Форма -- это так скучно и однообразно, не правда ли? Я подумал, будет интересно, если я надену штатское и никто на вечере меня не узнает.- Он громко засмеялся своей плоской шутке, привлекая еще больше внимание окружающих. К крайнему удовольствию Питта, Рондхейм усилием воли заставил себя натянуто улыбнуться. - Мы надеялись, адмирал Сандекер и мисс Ройял тоже придут. - Мисс Ройял появится с минуты на минуту, -- сказал Питт, разглядывая присутствовавших в лорнет.- Но адмирал... Боюсь, он чувствует себя неважно. Он решил сегодня пораньше лечь. Бедный старик! Но я не могу винить его после того, что произошло сегодня днем. - Надеюсь, ничего серьезного. -- В голосе Рондхейма чувствовался интерес к причинам происшедшего с адмиралом. - К счастью, нет. Он отделался только ушибами и синяками. - Что случилось? -- спросила Керсти. - Несчастный случай, ужасный несчастный случай, -- драматически произнес Питт.- После того как вы столь любезно согласились предоставить нам судно, мы направились к южному берегу, где я делал наброски, а адмирал рыбачил. Около часу дня мы оказались в густом тумане. На пути назад раздался страшный взрыв. Он выбил все стекла в рубке и немного поцарапал голову адмиралу. - Взрыв? -- переспросил Рондхейм. Его голос был низким и хриплым.- Отчего был взрыв? - Понятия не имею,- ответил Питт.- Ничего не было видно. Конечно, мы пытались разобраться, но видимость составляла не более двадцати футов. Лицо Рондхейма оставалось невыразительным. - Очень странно. Вы уверены, что ничего не заметили, майор? - Абсолютно, -- ответил Питт.- Вы думаете примерно так же, как и адмирал Сандекер. Судно могло напороться на мину, оставшуюся еще со Второй мировой войны, или мог начаться пожар, от которого взорвался один из баков с горючим. Мы уведомили местную береговую охрану. Но им ничего не остается делать, как ждать, кто заявит о пропавшем судне. В общем, ужасное происшествие... Питт остановился, увидев приближавшуюся Тиди. - А, Тиди, наконец, ты появилась, Рондхейм повернулся к ней и улыбнулся. - Мисс Ройял.- Он нагнулся и прикоснулся к ее руке. -- Майор Питт рассказывал нам, какое ужасное происшествие вы пережили сегодня днем. "Подонок", -- подумал Питт: "Не может устоять, чтобы не выжать из нее ответы с ходу". Тиди, в длинном синем платье, с распущенными по плечам гладкими волосами, выглядела игриво и привлекательно. Питт нежно положил ей руку на талию и так, чтобы никто не видел, ущипнул ее чуть ниже спины. Он улыбался, глядя в ее большие карие глаза. - Боюсь, что я почти все пропустила. -- Она отвела руку за спину и выкрутила мизинец Питта с такой силой, что он тут же убрал руку с ее талии. -- От взрыва я ударилась головой о буфет в камбузе. Она дотронулась до небольшого пятнышка на лбу -- синяк был тщательно скрыт косметикой. - Я почти полтора часа не могла прийти в себя. А бедного Дирка трясло и выворачивало всю обратную дорогу. Питт готов был расцеловать ее. Тиди вышла из положения без сучка и задоринки, как хорошая скаковая лошадь проходит дистанцию. - По-моему, мы отнимаем много времени, -- сказал он, взяв ее под руку и уводя прочь к чаше с пуншем. Он налил ей чашечку пунша, они набрали закусок и отошли в сторону. Питт с трудом мог подавить зевоту, в то время как они с Тиди переходили от группы к группе. Как опытный завсегдатай подобных приемов, Питт легко вписывался в компанию, но сейчас он не мог найти точку опоры. Атмосфера была какая-то странная. Вроде все было как всегда: и скучающие, и развязные, и выпивохи, и снобы. Все говорившие по-английски, с кем они беседовали, были вполне вежливы. Никаких антиамериканских настроений -- любимой темы разговоров гостей других национальностей -- не всплывало на поверхность. Внешне все казались одной средней массой. Наконец он понял. Он отошел в сторону и шепнул Тиди на ухо: - У тебя нет чувства, что мы здесь -- персона нон грата? - Нет. По-моему, все достаточно дружелюбны. - Верно. Они общительны и вежливы. Но это внешне. - Почему ты так думаешь? - Я различаю теплую искреннюю улыбку, если ее встречаю. Здесь мы не встретили ни одной. Как будто мы в клетке. Разрешается кормить зверей и разговаривать с ними, но не трогать. - Глупо. Нельзя винить людей в том, что они чувствуют себя неловко, когда разговаривают с человеком, который вырядился, как ты. - Дело не в этом. Любой эксцентричный человек всегда, без нажима, привлекает к себе интерес. Если бы я был в этом уверен, я бы сказал, что это заговор. Она улыбнулась. - Перестань. Видишь тех двух людей, справа от меня? Около рояля? Питт медленно взглянул туда, куда она указывала. Короткий лысый крепыш, оживленно жестикулируя, что-то быстро говорил прямо в густую седую бороду, находившуюся не более чем в десяти дюймах от его носа. Борода принадлежала худому, седовласому, элегантному мужчине, который под туго накрахмаленным воротничком был похож на профессора Гарварда. Питт повернулся к Тиди и пожал плечами. - И?.. - Ты не узнаешь их? - А что? Должен? - Ты не читаешь светскую хронику в "Нью-Йорк Таймс"? - Нет, выше "Плейбоя" я не поднимаюсь. Она бросила на него недовольный женский взгляд и сказала: - Это печальная ситуация, когда сын сенатора Соединенных Штатов не знает в лицо двух самых богатых людей в мире. Питт только наполовину слушал Тиди. Ее слова потонули в потоке его мыслей. Внезапно они всплыли вновь, и он пристально посмотрел на тех двух мужчин, которые все так же были увлечены беседой. Он сделал шаг назад и сжал руку Тиди. - Их имена? Ее глаза расширились от удивления. - Лысый -- это Ханс фон Хаммель, а элегантный -- Ф. Джеймс Келли. - Ты не ошибаешься? - Думаю, нет. Я видела Келли один раз на балу по случаю вступления президента в должность. - Посмотри еще. Может быть, узнаешь еще кого-нибудь? Тиди оглядела зал в поисках знакомых лиц. Ее взгляд задержался не раз, а целых три раза. - Сидящий слева старик в смешных очках -- это сэр Эрик Маркс. Привлекательная брюнетка рядом -- Дороти Хауард, английская актриса... - Женщины меня не интересуют. Сосредоточься на мужчинах. - Еще одно лицо, которое мне знакомо, принадлежит Джеку Бойлу, австралийскому угольному магнату. Сейчас он разговаривает с Керсти. - Как ты хорошо разбираешься в мире миллионеров! Тиди быстро пожала плечами. - Это любимое времяпрепровождение для многих незамужних девушек. Никогда не знаешь, где встретишь того, кто сделает тебе предложение. Поэтому готовишься, пусть это всего лишь игра воображения. - И однажды мечты становятся реальностью. - Не понимаю. - И я тоже. Хотя думаю, что это больше походит на собрание клана. Питт увлек Тиди на террасу и провел ее против потока гостей. Он видел, как небольшие группы людей скрывались за массивными двойными дверями, затем появлялись вновь. Они следили за ним, за каждым его движением. У него появилось смутное подозрение, что появление в доме Рондхейма было ошибкой. Только он начал придумывать предлог, как вежливо покинуть дом, как к ним подошла Керсти и предложила им последовать за ней. - Не хотите ли пройти в кабинет? Мы начинаем чтения. - Кто будет читать? Керсти вспыхнула. - Оскар, конечно. "О, мой Бог!" -- про себя пробормотал Питт. Он пошел за Керсти, как ягненок на бойню. Тиди плелась сзади. Когда они вошли в комнату и нашли место в длинных рядах плетеных кресел, окружавших небольшой помост, помещение было заполнено почти полностью. Это было небольшим утешением, но Питт обрадовался, что нашел места в последнем ряду кресел рядом с дверью, подумывая о возможных вариантах невинного бегства, когда представится удобный случай. Но тут же его мечты развеялись, как дым, -- дворецкий закрыл двери и запер их. Через несколько минут он повернул выключатель и приглушил свет, погрузив кабинет в полную темноту. Керсти поднялась на помост, и в комнате зажегся мягкий розовый свет, создав вокруг нее особую ауру, сделавшую ее похожей на скульптуру греческой богини, одиноко стоящую на пьедестале в Лувре. Питт мысленно раздел ее, пытаясь представить, какую необыкновенную картину она будет являть собой. Он взглянул на Тиди. Вдохновенное выражение ее лица заставило его подумать, что ее мысли совпадают с его. Он поискал ее руку, нашел и сжал ее пальцы. Однако Тиди была так поглощена видением на помосте, что не заметила его пожатия. Стоя неподвижно, не произнося ни слова, впитывая взгляды гостей, которые невидимо сидели внизу под мерцанием ламп, Керсти Фири мягко улыбалась с тем чувством самоуверенности, которое присуще только безупречно красивым женщинам. Она наклонила голову в сторону притихшей аудитории и начала говорить: - Леди и джентльмены, уважаемые гости! Сегодня наш хозяин, Оскар Рондхейм. предлагает вашему вниманию свое последнее произведение. Он прочитает его на нашем родном исландском языке. А затем, так как многие из вас говорят по-английски, он прочтет стихи нового современного ирландского поэта Шона Маги. Питт повернулся к Тиди и прошептал ей: - Мне бы следовало подкрепить себя еще десятью чашечками пунша. Он не видел лица Тиди. Но ему и не надо было -- он почувствовал удар ее локтя в бок. Когда он повернулся, Керсти исчезла, а ее место занял Рондхейм. Можно было бы сказать, что в течение следующих полутора часов Питт испытывал адские муки. Но нет. Через пять минут после того, как Рондхейм начал монотонно декламировать свои исландские вирши, Питт уснул, уверенный, что в темноте никто не заметит его равнодушия к поэтическому мастерству. Как только первая волна сна окутала его, Питт вновь очутился на пляже: в сотый раз он держал голову доктора Ханневелла, опять и опять он беспомощно следил, как Ханневелл безучастно глядел на него, пытаясь что-то ему сказать. В конце концов, он произнес три слова, казавшиеся Питту бессмысленными, потом облако пробежало по его старческим чертам, и он умер. Сцена смерти Ханневелла повторялась во сне много раз, но каждый раз с новыми деталями. То он видел, что на пляже были дети, как это и было на самом деле. В другой раз -- они оказались одни в пустынном месте. Затем кружился черный самолет. Даже Сандекер появился в одном из вариантов: он стоял рядом с Питтом и Ханневеллом и грустно качал головой. Погода, обстановка на пляже, цвет моря -- все менялось ото сна ко сну. Повторялась только одна деталь -- последние слова Ханневелла. Аплодисменты разбудили Питта. Он посмотрел в никуда, с трудом пытаясь собраться с мыслями. В комнате зажегся свет, и он несколько секунд щурился, чтобы привыкли глаза. Рондхейм был еще на помосте, он самодовольно принимал всеобщее восхищение. Наконец он поднял руку, призывая к тишине. - Как многие из вас знают, мое любимое занятие -- заучивать наизусть стихи. С присущей мне скромностью я должен сказать, что мои познания достаточно обширны. Я бы хотел поставить на кон свою репутацию и предлагаю присутствующим следующее: вы читаете первую строчку любого произведения, а я продолжаю его и называю автора. Если я не смогу завершить стихотворения, то я лично передам пятьдесят тысяч долларов в любой указанный вами благотворительный фонд. Он подождал пока восхищенные восклицания утихнут и вновь наступит тишина. - Начинаем? Кто будет первым? Встал сэр Эрик Маркс. - "Пусть твердят и друг, и мать...". Попробуй для разминки, Оскар. - "Что к беде приведет бездействие. Презирай их советы, презирай волнения. Ты поднимешься в конце концов". Он сделала эффектную пазу и продолжил: - "Один и двадцать". Самюэль Джонсон. Маркс кивнул. - Абсолютно верно. Следующим поднялся Ф. Джеймс Келли. - "Теперь все дни мои печальны, и все мои ночные сны..." Рондхейм продолжил и назвал автора. - "Одному в раю" Эдгара Аллана По. - Поздравляю, Оскар, -- Келли был заметно восхищен. Рондхейм оглядел комнату. Улыбка медленно появилась на его губах, когда он увидел, как с заднего ряда поднялась знакомая фигура. - Пожалуйста, майор Питт. Питт посмотрел Рондхейму в глаза. - Я могу предложить только три слова. - Принимаю вызов, -- с уверенностью сказал Рондхейм.- Называйте. - "Бог спасет тебя"...- медленно произнес Питт, как будто сомневался в возможности продолжить эти стихи. Рондхейм засмеялся. - Элементарно, майор. Вы любезно процитировали мое любимое стихотворение. Довольство прозвучало в голосе Рондхейма, и все в комнате заметили это. - "Бог спасет тебя, старый моряк. От друзей, которые завидуют тебе. Почему ты выглядишь так грустно? Потому, что своим арбалетом я убил альбатроса..." -- Внезапно Рондхейм остановился, с любопытством взглянув на Питта. -- Вы попросили меня процитировать "Балладу старого моряка" Самюэля Тейлора Колериджа. Питт вздохнул с облегчением. Он почувствовал, что в конце тоннеля появился свет. Теперь он знал то, чего не знал ранее. Ситуация прояснилась. Он был рад, что сделал этот пробный выстрел. Рулетка подкидывала ему неожиданные ответы. Ночной кошмар смерти Ханневелла больше никогда не будет его мучить. Довольная усмешка скривила его губы. - Спасибо, мистер Рондхейм. Ваша великолепная память прекрасно выручает вас. Что-то в тоне, которым Питт произнес это, насторожило Рондхейма. - Спасибо вам, майор. Ему не понравилась усмешка на лице Питта. Ему все в нем не нравилось. Глава 15 Питт терпел еще полчаса, пока Рондхейм услаждал гостей своим обширным поэтическим репертуаром. В конце концов программа подошла к концу. Открылись двери, и толпа хлынула в главный зал. Женщины собрались на террасе: они болтали и пили сладкий коктейль. Мужчины прошли в охотничий зал, где им были предложены сигары и старый, столетний, бренди "Руш". Сигары принесли в большом серебряном ящике и предложили всем, за исключением Питта. Его демонстративно игнорировали. После ритуала прикуривания, когда каждому поднесли свечу, от которой можно было нагреть сигару до желаемой температуры, слуги разнесли бренди "Руш", темную желто-коричневую жидкость в экзотических широких коньячных бокалах. Питта опять обошли. Кроме себя и Рондхейма, Питт насчита