тественно белый свет, фигуры вооруженных людей. Пройдя еще немного, Ева наткнулась на колючую проводку. Проволока тянулась от Фаррингтон-авеню через все поле. Веллингтон-роуд полностью блокирована. Инстинкт снова подсказал: здесь нужна хитрость. Слева проходит канава, если спуститься туда, пройти можно... Но дальше все равно остановят. Следует отвлечь их внимание. Волы вполне подойдут для этого. Ева, увязнув в грязи, открыла ворота, выгнала волов в поле и прикрикнула на них. Те бросились врассыпную, но вскоре снова собрались в кучку и медленно пошли дальше, как всегда, с любопытством поглядывая по сторонам. Ева сползла в канаву и стала пробираться вперед. Канава была до половины заполнена водой. Длинная трава путалась в ногах, мешала идти. Кусты ежевики царапали лицо. Дважды ее жалила крапива, но она не обращала внимания. Надо было подумать о другом. Главное препятствие -- прожектора. При таком мощном свете дом выглядит совсем необычно, как на черно-белом негативе, где все наоборот. Светлые окна дома становятся черными квадратами на фоне бледных стен. Ева постоянно слышала какое-то тарахтение. Доносилось оно с другого конца поля. Ева выглянула из-за кромки канавы и разглядела в темноте очертания дизельного движка. Она знала, что это такое. Джон Най однажды убеждал ее пользоваться ветряным двигателем, и заодно объяснил, откуда берется электричество. Вот, значит, чем они освещают дом. Хотя какая разница. До движка не меньше километра, она все равно туда не доберется. Хорошо хоть, волы отвлекают внимание на себя. Они окружили какого-то типа с ружьем, и тот тщетно пытался отделаться от них. Ева снова нырнула к себе в канаву и вскоре наткнулась на колючее ограждение. Как и следовало ожидать, кольца проволоки вились по дну канавы, и Еве пришлось по самый локоть запустить руку в грязь, чтоб нащупать один из витков. Затем она подняла проволоку над головой и, согнувшись в три погибели, стала пробираться дальше. Когда Ева достигла живой изгороди, что тянулась позади садов, вся она промокла до нитки, вымазалась с ног до головы и дрожала от холода. Но все это ее не заботило. Лишь бы не поймали сейчас. А ведь в саду дома этих мужиков с ружьями будет еще больше. Ева стояла по колено в грязи, ждала и прислушивалась. Из темноты доносились разные звуки. В саду миссис Хэслоп несомненно кто-то есть. Оттуда тянет сигаретным дымом. Однако внимание Евы сосредоточилось на собственном саде и доме, выхваченном лучами прожекторов из мрака ночи. Из-за беседки показался человек. Вышел за ворота в поле и направился к дизелю. Ева терпеливо выжидала подходящий момент. За времянкой послышался шорох. Вспыхнула и погасла спичка. Кто-то закурил. Ева, как первобытная рептилия, медленно вылезла из канавы и на карачках поползла вдоль кустов, ни на секунду не сводя глаз с огонька тлеющей сигареты. Ева доползла до ворот. Они оказались открытыми. Человек с сигаретой находился теперь так близко, что при каждой глубокой затяжке можно было разглядеть его лицо. Легкий ветерок раскачивал створки ворот, но те полностью не закрывались. Ева проползла в ворота и вдруг почувствовала под коленкой нечто длинное и скользкое. Она потрогала рукой. Это оказался толстый кабель, который тянулся к трем прожекторам на лужайке перед домом. Осталось только перерезать его, и света как не бывало. Где-то тут есть садовые ножницы. Однако может тряхнуть током, будь здоров. Лучше топор с длинной ручкой, тот, что валяется у поленницы за беседкой. Эх, если бы тот человек с сигаретой куда-нибудь ушел... А куда? Можно швырнуть камешек, тогда он наверняка пойдет посмотреть, в чем дело. Ева нащупала на тропинке небольшой осколок камня, но тут отпала необходимость кидать его. Позади раздалось громкое стрекотание, она обернулась. Низко над полем двигалась тень вертолета. Человек с сигаретой встал, повернулся к Еве спиной и пошел в обход беседки. Ева заползла в сад, вскочила на ноги и бросилась к поленнице. Мужчина ничего не услышал. Вертолет был уже близко, двигатели заглушали любой шум. Ева завладела топором, вернулась обратно и, когда вертолет прогрохотал у нее над головой, с силой рубанула топором по кабелю. Секунда, и дом исчез в ночи, все погрузилось в кромешную тьму. Ева двинулась вперед, протоптала свои грядки с целебными растениями и оказалась на лужайке. Тут на нее обрушился настоящий ураган. Прямо над головой лопасти вертолета со свистом и грохотом рассекали воздух. Вертолет повело в бок, что-то пролетело мимо, и тут же звон разлетающихся вдребезги стекол. От оранжереи миссис Де Фракас ничего не осталось. Ева припала к земле. Из дома дали автоматную очередь. Пули забарабанили по крыше беседки. Ева очутилась в самом центре невообразимой баталии. Все пошло не так, как она предполагала. Мистерсон сидел в оранжерее миссис Де Фракас и следил, как вертолет, с болтающимся на проводе телефоном, пристраивается над балконом дома Уилтов. Внезапно мир погрузился во мрак. После яркого света прожекторов Мистерсон ничего не видел в темноте, зато чувствовал и слышал. Он стал на ощупь пробираться в гостиную и тут почувствовал головой твердый полевой телефон и услышал звон бьющегося стекла. Секунду спустя он уже валялся на кафельном полу. Отовсюду посыпались осколки стекла, горшочки с геранью и с бегонией вечноцветущей, свежий компост. Именно он и помешал Мистерсону высказать истинное мнение о происходящем. - Ах ты, чертов... -- начал он и тут же захлебнулся в компостном вихре. Чтоб укрыться от осколков, он перевернулся на бок. С полок все еще сыпалась всякая дребедень, со стены сорвался "Соборный колокол" -- любимое растение миссис Де Фракас -- и опутал Мистерсона своими бесчисленными усиками. И наконец, когда он предпринял попытку вырваться из этих проклятых джунглей, огромная камелия в тяжелом глиняном горшке соскользнула с подставки и разом прекратила его страдания. Потеряв сознание, глава операции по захвату террористов лежал на глиняных черепках в абсолютном умиротворении. Зато на узле связи градом сыпались самые кудрявые выражения. Майор орал на вертолетчика, два связиста, прижимая руками наушники к голове, орали, что какой-то идиот скачет по направленным микрофонам. Один лишь Флинт сохранял полное спокойствие и был словно равнодушен к происходящему. Когда он впервые услышал, что в этом деле замешан Уилт, то сразу приготовился к самому худшему. Для Флинта имя "Уилт" означало полнейший хаос, нечто вроде космического светопреставления, от которого нет иного спасения, кроме простой молитвы. И теперь, когда катастрофа разразилась, он даже немного обрадовался. Его предчувствия оправдались, а Мистерсон со своим оптимизмом сел в лужу. Пока майор посылал пилота к чертовой матери вместе с вертолетом, Флинт добрался до оранжереи и извлек на свет Божий своего заваленного цветами начальника. - Надо бы "скорую" вызвать, -- сказал Флинт майору, -- а то шеф совсем плох. Майор был слишком занят, чтобы заниматься такой ерундой. - Вот сами и вызывайте, -- буркнул он, -- а мне надо смотреть, как бы эти подонки не смотались под шумок из дома. - Похоже они еще там, -- заметил Флинт. Из дома доносились отрывистые звуки автоматных очередей. Майор покачал головой. - Сомневаюсь. Могли оставить какого-нибудь камикадзе с автоматом прикрывать их отход. Или прицепили к автомату часовой механизм, чтоб время от времени постреливал. Эти гады на все горазды. Флинт вызвал по радио "скорую помощь" и приказал двум констеблям садами отнести Мистерсона на Фаррингтон-авеню. Они понесли, но их сразу же накрыли люди майора, перепутав с беглыми террористами. Прошло полчаса, прежде чем на Веллинг-тон-роуд снова опустилась тишина. Направленные микрофоны подтвердили, что в доме все еще есть люди. На лужайке перед домом лежало какое-то человеческое существо. Флинт, сдав своего шефа врачам, вернулся. Майор тем временем уже вытащил револьвер и собрался сделать вылазку. - Кажется, один ублюдок почти готов, -- сказал он. Из динамика, соединенного с направленным микрофоном, звучали мощные удары сердца. - Притащу его сюда, видать, ранили в перестрелке. Он бросился в темноту, и через несколько минут оттуда донесся вопль, потом, судя по звукам, завязалась отчаянная схватка, в которой оказались кроме всего прочего замешаны садовая ограда и что-то очень тяжелое. Флинт выключил усилитель. Сердцебиение прекратилось, но из динамика продолжали нестись не менее тревожные звуки. Однако хуже всего было то, что спустя немного времени втащили в разгромленную оранжерею. Флинт никогда не считал Еву Уилт привлекательной женщиной, но сейчас, вся перемазанная грязью и облепленная листьями, мокрая до нитки, в разодранном в нескольких местах платье, она имела воистину первобытный вид. Тащили Еву шестеро бойцов. Она упорно сопротивлялась. Позади плелся майор с подбитым глазом. - Хоть одну из этих свиней поймали, -- проворчал он. - Я не из "этих свиней"! -- возмутилась Ева. -- Я миссис Уилт, и вы не имеете права так со мной обращаться! Инспектор Флинт предусмотрительно встал так, чтобы между ним и Евой оказался стул. - Это действительно миссис Уилт, -- подтвердил он. -- Скажите, пожалуйста, что вы здесь делали? Лежа на коврике, Ева глянула на него с ненавистью. - Я хотела быть вместе с детьми! Я имею право! - Эти речи я уже слыхал, -- ответил Флинт -- Вы, ваши права... Генри небось научил. - Ничего подобного1 Я вообще не знаю, что с ним. Его, наверное, убили. -- Она разрыдалась. - Ладно, ребята, отпустите ее, -- сказал майор, окончательно убедившись, что его добыча никакая не террористка -- Вас, между прочим, могли убить. Ева ему не ответила и поднялась с коврика. - Инспектор Флинт, у вас ведь тоже есть дети. Вы должны понимать, каково находиться вдали от своих милых крошек, когда они попали в беду' - Да, пожалуй -- выдавил из себя инспектор Эта неандертальская по виду дама вызывала смешанные чувства у Флинта, ибо его собственные милые малютки уже превратились в здоровенных балбесов с варварскими наклонностями. Тут весьма кстати вмешался один из связистов. Флинт даже поблагодарил его в душе. - Инспектор, слышно кое-что интересное, -- доложил он, -- желаете послушать? Флинт согласился. Все же лучше, чем слушать эти призывы к состраданию. Но он ошибся Связист включил усилитель. - Сейчас работает четвертый микрофон, -- объяснил он. Из динамика полились вздохи, стоны, вопли экстаза и ритмичный скрип кровати. - Четвертый микрофон! Нет, это скорее всего... - Похоже, какой-то сексуальный маньяк трахается, мадам. Ева не отреагировала, она вся обратилась в слух. - Откуда это? - Мансарда, сэр. Вы знаете, кто там? Но Ева тоже поняла, кто там. - Знаю, знаю!!! -- завизжала она. -- Там мой Генри!!! Я эти вздохи где угодно узнаю! Полдюжины осуждающих взглядов устремились на нее. Но Еву это не смутило. После всего, что с ней сегодня произошло, это открытие напрочь развеяло остатки светской благопристойности. - Он занимается любовью с другой женщиной! Вот я до него доберусь! -- вопила она в ярости и наверняка убежала бы снова, если б ее вовремя не удержали. - Наручники на полоумную! -- завопил инспектор. -- Отправьте ее обратно в участок и, не дай Бог, еще раз сбежит! Глаз с нее не спускайте, хватит с нас случайностей. - Да, не поблагодарит нас муженек, если сбежит, -- заметил майор, когда Еву уволокли, а звуки, наполнявшие узел связи, по-прежнему явно свидетельствовали о первой супружеской измене Уилта. Флинт вышел из-за стула и сел. - Что ж, теперь сами видите, что я прав. Весь бардак устроил этот ублюдок. Майор поежился. - Можно, конечно, выражаться и полегче, но в принципе вы правы. - А то как же, -- Флинт самодовольно ухмыльнулся, -- я знаю нашего приятеля Уилта как облупленного, возможность была. - Я вам не завидую, -- поежился майор. -- И вообще, видно, нам надо приглашать психиатра, чтобы знать, чего от него ждать. - Сэр, все звуки записываются на пленку, -- напомнил связист. - Тогда выруби эту похабщину, -- посоветовал Флинт. -- И так тошно. Не хватало еще слушать и ждать, пока этот Уилт кончит. - Совершенно с вами согласен, -- сказал майор. -- А у парня, должно быть, железные нервы. Черт побери, если б я смог в такой обстановочке... - Не удивляйтесь, этот кобель сможет что угодно и где угодно. Недаром он женат на бегемотихе. Я скорее лягу в постель с гигантской устрицей, чем с этой бабой. - Да, вы правы, -- согласился майор и осторожно потрогал синяк под глазом. -- От ее удара чуть мозги не вылетели. А теперь я пошел. Надо привести в порядок прожектора. Он вышел на улицу, а Флинт остался наедине со своими мыслями. Раз Мистерсон выбыл из игры, вероятно, теперь ему. Флинту, придется взять все на себя. Такая перспектива нисколько не улыбалась. Лишь одно утешало: скоро Уилт получит отменную взбучку. Уилт, в свою очередь, об этом не думал. Его мужская сущность, недавно оправившаяся после ранения, потребовала свое. Помимо всего, Уилт никогда особо не стремился изменить жене и не любил заниматься сексом, если был не в настроении. Зато когда настроение появлялось, у Евы оно обычно исчезало. Она старалась сдерживать порывы страсти до того момента, когда близняшки крепко заснут. Поэтому Уилт никогда не был уверен, что его ожидает в постели, и в результате привык к этакому раздвоенному сексу: делаешь одно, а думаешь о чем-то другом. Нельзя сказать, чтоб это "одно" удовлетворяло Еву. Однако ее, более целеустремленную в этом вопросе, чем Уилт, интересовало многообразие самого процесса секса, и Уилт скрепя сердце позволял прыгать, ерзать на себе и подвергался прочим издевательствам, вычитанным Евой из книжонок с названиями типа "Как освежить брак" или "Любовь, секс и природа". Сам Уилт не видел необходимости освежать их брак, рискуя получить при этом грыжу, сношаясь в позе, настоятельно рекомендуемой доктором Юджином Ван-Йорком. Но никакие аргументы не помогали. В ответ Ева безосновательно обвиняла его в детских грехах, утверждая, что подростком он запирался в ванне. В конце концов Уилт бывал вынужден доказывать свою нормальность, проделывая с Евой совершенно ненормальные вещи. И если Ева превращала постель в испытательный полигон, то Гудрун Шауц устроила здесь настоящее поле боя. На кухне в порыве дикой страсти она бросилась на Уилта, и скоро он уже был весь искусан, исцарапан, вылизан, измусолен и высосан самым немилосердным образом. Такой напористый, стихийный секс показался Уилту несколько рискованным, если не сказать опасным. Он даже удивился, зачем эта сука стреляет в людей, когда запросто может довести до смерти любого, причем более законным и к тому же зверским способом. А еще Уилт считал, что никто не вправе обвинить его в супружеской неверности. Скорее, даже наоборот. Только самый ответственный и сознательный семьянин мог рискнуть добровольно залезть в постель с убийцей, находящейся в розыске. Уилту, чтоб хоть немножечко захотеть, пришлось представить на месте мисс Шауц Еву, какой он увидел ее в первый раз. Именно вялая реакция Уилта и спровоцировала Гудрун Шауц. Эта сучка не просто террористка, но и мужененавистница, видимо, она была уверена, что все мужики -- кобели, и коль скоро Уилт носит брюки, то без оглядки бросится в ее объятия. Уилт же на эту проблему смотрел по-другому. "Если женился -- нечего лезть на других женщин" было одним из принципов его странной философии. Но сейчас, дергаясь вверх и вниз на весьма сочной молоденькой женщине, он несомненно делал как раз то, что называется "лезть на других женщин". Однако с другой стороны, ситуация парадоксальная: в данный момент Ева ему духовно намного ближе, чем когда он на самом деле занимается с ней любовью, а сам думает о чем-то другом. В данный же момент о том, чтобы кончить, не могло быть и речи. Этому основательно мешал катетер. В принципе Уилт был в состоянии скакать на мисс Шауц хоть до послезавтра, но он опасался подвергать свой член очередному эксперименту, раскочегаривая его вовсю. Чтоб не перевозбуждаться, Уилт вместо себя и юной Евы представил мысленно себя и Гудрун Шауц, застывших в смертельном коитусе на прозекторском столе в морге. Подобная картина несколько охладила Уилта, и мисс Шауц вдруг забеспокоилась. Она, очевидно, привыкла к более страстным партнерам, и странное поведение Уилта ее озадачило. -- Может, ты хочешь как-нибудь по другому, мой милый? -- спросила она, когда Уилт в очередной раз притормозил. -- В ванной, -- сказал Уилт. До него вдруг дошло, что террористы внизу могут услышать и стрельнуть, а ванна защитит от пули лучше, чем кровать. Гудрун Шауц захихикала. -- Как здорово, йа, йа! В ванной! В этот момент погасли прожекторы и раздался гул вертолета. Мисс Шауц словно кнутом подстегнули. -- Скорее, скорее! -- стонала она. -- Они уже начали! -- Теперь мне бы кончить, -- проворчал Уилт, но террористка просто выбивалась из сил, пытаясь расшевелить его, и не расслышала. Внезапно разлетелись вдребезги стекла оранжереи миссис Де Фракас, а внизу началась оживленная пальба. Тут Уилт подвергся такой половой агрессии, которая уже совсем не имела ничего общего с сексом. Внизу носилась свинцовая смерть, а наверху Уилт добросовестно делал свое дело, нисколько не подозревая, что его участие в этом жутком представлении давно фиксируется на магнитофонную пленку для грядущих поколений. Он снова попробовал представить себе Еву. 17 Внизу на кухне Чинанде и Баггишу приходилось нелегко. Казалось, все неприятности жизни, от которых они стремились найти спасение в кровавом безумии фанатизма, внезапно объединились и обрушились на них. Они самозабвенно палили в темноту и, победно переглянувшись, даже подумали, что сбили вертолет. Но на самом деле махина просто врезалась в соседний дом. Когда, наконец, стрелять перестали, из подвала раздались оглушительные вопли близняшек. К тому же находиться на кухне стало опасным для здоровья. Облеванный кафель стал скользким как лед, и после того как Баггиш пару раз грохнулся задом об пол, террористы ретировались в прихожую и принялись обсуждать план дальнейших действий. Наверху послышались какие-то странные звуки. -- Они насилуют Гудрун! -- вскрикнул Баггиш и помчался было выручать ее, но Чинанда остановил его. -- Эти полицейские свиньи устроили нам приманку. Думают, мы побежим наверх, а они ворвутся и освободят заложников. А мы возьмем и останемся здесь. -- И будем слушать этот дикий рев? Интересно, надолго ли нас хватит? Надо хоть немного поспать -- по очереди. Хотя попробуй поспи здесь... -- Значит, нужно заткнуть им глотки! -- угрожающе прорычал Чинанда и направился в подвал. Там он увидел миссис Де Фракас, восседающую на стуле, и девочек, требующих отвести их к маме. -- Молчать!!! Понятно?! Хотите увидеть свою мамашу, прекратите орать! -- рявкнул Баггиш. Но девчонки завопили еще громче. -- А я думала, умение общаться с детьми входит в программу подготовки террористов, -- съязвила миссис Де Фракас. Баггиш обернулся. Он все никак не мог простить ей ее намек, что ему самое место торговать порнухой где-нибудь в Порт-Саиде. -- Когда ты заткнешь их! -- заорал он, размахивая пистолетом перед носом миссис Де Фракас. -- А то мы... -- Молодой человек! Существуют такие вещи, о которых вам было бы невредно, знать, -- проговорила старушка. -- В мои-то годы смерть уже настолько близка и неизбежна, что просто перестаешь бояться. Кроме того, я всегда была сторонницей эвтаназии. Это ведь намного разумнее, чем лежать под капельницей или жить с помощью какого-то там агрегата, не знаю как он там называется. Вам так не кажется? Зачем поддерживать едва теплящуюся жизнь в дряхлом организме, от которого уже никому нет никакого толка? -- Вы правы. Незачем, -- искренне согласился Баггиш. Миссис Де Фракас посмотрела на него с нескрываемым интересом. -- И еще! Вы, как мусульманин, убив меня, сделаете мне настоящее одолжение. Ведь смерть в сражении есть самый верный путь к спасению, ибо так сказал Пророк. Я хоть и не сражалась в прямом смысле слова, но думаю, погибнуть от руки убийцы в принципе то же самое. -- Мы не убийцы! -- возмутился Баггиш. -- Мы боремся за свободу против мирового империализма! -- Что только подтверждает мое предположение, -- невозмутимо продолжала миссис Де Фракас. -- Вы боретесь против империализма, а я сама и есть продукт этого империализма. Значит, если убьете меня, то я в соответствии с вашей философией отправлюсь прямехонько в рай. -- Философствовать нам некогда, -- перебил ее Чинанда. -- И вообще, что ты, старая дура, знаешь о страданиях пролетариата? Миссис Де Фракас осмотрела его с ног до головы. -- Судя по покрою вашего модного пиджачка, намного больше вас. Вы, конечно, не знаете, что я несколько лет подряд работала в детской больнице в трущобах Калькутты и, поверьте, видела нищету. А вам приходилось хоть раз по-настоящему работать? Чинанда пропустил вопрос мимо ушей. -- А что ты сделала, чтоб этой нищеты не стало?! -- выкрикнул он, почти вплотную приблизив свое лицо к лицу миссис Де Фракас. -- Ходила в госпиталь для очистки совести, а потом возвращалась домой и жила в роскоши. -- Да, я имела возможность полноценно питаться три раза в день, и вы это называете роскошью? Но вот кататься в такой дорогой машине, как у вас, я никогда не могла, -- отпарировала пожилая дама. -- Кстати, насчет очистки совести: если детей помыть, они, возможно, успокоятся, но нужна вода. Террорист посмотрел на малышей и решил согласиться. Вид у них был далеко не самый лучший. -- Ладно, принесу воду сюда, и пусть моются, сколько влезет, -- велел Чинанда и отправился на кухню. Там, в темноте, он отыскал под раковиной пластмассовое ведро, налил воды, прихватил кусок мыла и отнес все в подвал. Миссис Де Фракас взглянула в ведро. На ее лице изобразилось недоумение. -- Я же сказала, что хочу помыть их, а не убить. -- Убить? О чем это ты? -- Полюбуйтесь сами, -- предложила старушка. Террористы тоже заглянули в ведро и отпрянули. Там находилась странная жидкость темно-синего цвета. -- Они хотят отравить нас!!! -- в панике закричал Баггиш и бросился вон из подвала, чтоб высказать властям все, что он о них думает. Трубку поднял инспектор Флинт. -- Отравить вас? Подсыпали что-то в водопровод? Ничего подобного, честное слово. -- Тогда почему вода синяя? -- Понятия не имею. А вы уверены, что синяя? -- Естественно, мать твою... -- возмущенно заорал Баггиш. -- Поворачиваешь кран, течет синяя вода. Думаешь, мы тут все с ума посходили? Флинт подавил желание ответить честно, чтобы не пострадали заложники. -- Какая разница, что я думаю? -- ответил он. -- Еще раз повторяю: в водопровод мы ничего не сыпали. -- Врешь, свинья!!! -- взорвался Баггиш. -- Сначала хотел подловить нас на изнасиловании Гудрун, а теперь травишь всякой дрянью! Больше ждать не будем! Или через час даете чистую воду и отпускаете Гудрун, или мы убиваем бабку! -- Он бросил трубку. У инспектора Флинта отвисла челюсть. -- Изнасиловании Гудрун? Он что, обалдел? К этой суке подойти-то страшно, не то что... И как я могу находиться в двух местах одновременно? Еще вода синяя откуда-то взялась. -- Может, они наркоты наглотались? -- предположил сержант. -- Плюс стрессовая ситуация, вот и ловят теперь глюки. -- При чем здесь стресс! -- рявкнул Флинт на него. -- И какого черта вы ухмыляетесь?! -- Они теперь в ванной кувыркаются, сэр. Уилтова идея! Каков прохвост, а? -- Если трахаешься в ванной, то вся вода в доме становится синей? Так, что ли, по-вашему? Бред! -- отмахнулся Флинт. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В голове кружилась куча мыслей, но все на одну тему: Уилт террорист, он рехнулся, он рехнувшийся террорист, он одержимый, с ним сам черт ногу сломает... И лишь в одном Флинт был уверен; больше всего он желает, чтобы этот Уилт оказался за тысячу километров отсюда и никогда бы не возвращался. Наконец он поднялся с кресла. -- Значит, так. Вертолет вызовите снова. И на этот раз, чтоб без выкрутасов. Прожекторы не гасить. Пусть они забросят телефон через балконное окно. Принимая во внимание то, что они уже здесь натворили, это будет совсем нелегко. Передайте пилоту, пусть хоть крышу снесет, но связь с комнатой наверху должна быть. Причем быстро. Только так мы узнаем, что замыслил этот Уилт. -- Это точно, -- согласился майор и принялся отдавать распоряжения. -- Сэр, он теперь, похоже, в политику играет, -- доложил оператор ППУ. -- Такой радикал, Марксу делать нечего! Хотите послушать? -- Ну ладно, давай послушаем, -- уныло согласился Флинт. Оператор включил звук. Сквозь треск динамиков было слышно, как лихо распинается Уилт: -- Необходимо провести полное уничтожение мировой системы капитализма. Нужно безжалостно уничтожать остатки правящего класса и воспитывать пролетарское сознание в рабочей среде. Эту задачу можно выполнить, лишь обнажая фашистскую сущность псевдодемократии и посредством террора в отношении полиции и люмпенизированных слуг мирового капитала. Только демонстрация коренных противоречий между... -- По книжке, что ли, читает, гад? -- предположил Флинт и оказался прав. -- Ну прямо как будто Мао Цзэ-дун завелся в мансарде... Отнесите-ка эти кассеты нашим идиотам. Может, хоть они объяснят, что такое "люмпенизированные слуги". -- Вертолет уже вылетел, -- сообщил майор. -- К полевому телефону прикреплена миниатюрная телекамера. Если все пройдет нормально, скоро увидим, что там творится. -- Очень мне это надо, -- проворчал Флинт. Он поспешно спустился в подвал и заперся там в туалете, от греха подальше. Минут через пять появился вертолет. Он покружил над садом и на мгновение завис над домом Уилта. Телефон раскачали на проводе и забросили в окошко мансарды. Затем вертолет полетел дальше, и за ним потянулся длинный телефонный провод, словно паутина гигантского паука. Флинт вылез из туалета, и тут позвонил Чинанда. -- Хочет узнать, почему вода до сих пор грязная, -- сказал оператор. Флинт сел рядом, вздохнул и взял трубку. -- Послушайте, Мигель, -- начал он, подражая дружескому тону Мистерсона, -- вы можете не верить, но... Мощный поток брани подтвердил, что террорист действительно им не верит. -- Я все понял, -- сказал Флинт, когда у Чинанды иссяк запас всевозможных эпитетов. -- И тем не менее знайте: наверху нет наших людей, и в воду мы ничего не подсыпали. -- Тогда зачем возите им оружие на вертолете? -- Это было не оружие. Всего-навсего телефон, чтоб переговариваться с ними... Что ж, может, и неправдоподобно... Согласен с вами... Нет, нет, это не мы... Если кто-нибудь... -- Свалите все на Народную Альтернативную Армию, -- подсказал сержант. -- Это все НАА, -- повторил за ним Флинт. -- Мигель, наверное, это они подсыпали что-то в воду... Что?.. Вам не нравится, когда вас называют Мигель? А я не люблю, когда меня называют свиным рылом... Да, я понял. Можете не повторять... Если вы отключитесь, я поговорю с ублюдками сверху. -- Флинт бросил трубку. -- Теперь соедините меня с мансардой, быстро, быстро!!! Дорога каждая минута! Внезапное появление вертолета в тот момент, когда Уилт переключился с секса на политику, расстроило все его планы. Измотав свою жертву физически, Уилт окончательно сбил ее с толку, используя самые воинственные цитаты бесноватого Билджера. Это было не так уж трудно, тем более что Уилт и сам не раз размышлял над несправедливыми условиями человеческого существования. Общение с 4-й группой штукатуров позволило понять, что он принадлежит к относительно привилегированной части общества. Хоть штукатуры и зарабатывали больше него, а печатники вообще были крезами, неизменным оставалось одно: Уилт родился и живет в богатой стране, с благоприятным климатом и сетью эффективных общественных институтов, создававшихся в течение многих веков. К тому же еще и в промышленно развитом обществе. А большая часть человечества тем временем пребывает в крайней нищете, умирает от вполне излечимых болезней, которые просто никто не лечит, становится жертвами правителей-деспотов, живет в постоянном страхе и под угрозой голодной смерти. Попытки ликвидировать такое неравенство Уилт приветствовал. Пусть Евино Содействие Развитию Африканского Континента всего лишь бесплодная затея, но ведь идея сама по себе неплохая, и главное -- от всей души. А терроризировать невинных людей, убивать мужчин, женщин и детей, во-первых, бесполезно; во-вторых, просто вандализм. А какая разница между этими террористами и их жертвами? Одна-единственная. У Чинанды и Гудрун Шауц были состоятельные родители. Отец Баггиша держал магазин в Бейруте, его тоже бедняком не назовешь. Не отчаяние и не бедность вынудили этих доморощенных палачей убивать. Насколько Уилт знал, в основе их кровожадного фанатизма никакой особой цели не было. Они не пытались выдворить англичан из Ольстера, убрать израильтян с Голанских высот или ликвидировать турков на Кипре. Обычное политическое позерство. Их враг -- сама жизнь. Они убийцы по собственному желанию, психопаты, маскирующиеся какими-то утопическими идеями. Их сила -- это железный кулак, это возможность держать всех в страхе, причинять боль и страдания. Их сила даже в готовности умереть -- какая-то болезненно инфантильная форма мазохизма, комплекс вины, правда, не за свои кровавые злодеяния, а за то, что вообще родились. Кроме того, там безусловно существовали и другие мотивы, связанные либо с родителями, либо с теми временами, когда будущих террористов приучали пользоваться горшком. А впрочем, чего тут долго разбираться? И так ясно, что в них уже достаточно того политического остервенения, которое вдохновило Гитлера построить Освенцим, заставило его наложить на себя руки и вынудило камбоджийцев перебить миллион своих соотечественников. А такие рассчитывать на самочувствие не имеют права. Уилту же надо спасать детей -- лучшее оружие тут сообразительность. Пытаясь отвлечь внимание Гудрун Шауц, сбить ее с толку, Уилт вовсю развил теорию Маркузе, пока вертолет своим появлением не прервал этот поток красноречия. Когда через окно влетел телефон, упакованный в деревянный ящик, Уилт распластался на полу в кухне. -- Быстро в ванную!!! -- крикнул он, уверенный, что в комнату забросили какую-нибудь бомбу со слезоточивым газом. Гудрун Шауц была уже там. Уилт приполз туда вслед за ней. -- Они знают, что мы здесь, -- зашептала она. -- Знают, что я здесь, -- поправил Уилт, мысленно поблагодарив полицию. Они, сами того не желая, доказали мисс Шауц, что охотятся за Уилтом. -- Сами подумайте, ну зачем вы им нужны? -- Но они заперли меня в ванной. Если я была им не нужна, то зачем они это сделали? -- А если б вы были им нужны, зачем вас тогда запирать? Вас бы, наоборот, вытащили на свет Божий. -- Он замолк и сурово посмотрел на мисс Шауц. Было почти темно, свет от прожекторов освещал только потолок. -- Но вот как они меня вычислили? Непонятно... Кто же им рассказал? Гудрун Шауц терялась в догадках. Она с опаской оглянулась, потом не выдержала: -- А почему вы смотрите на меня? Я вообще не знаю, о чем идет речь. -- Ой ли? -- отозвался Уилт. Сейчас самое время приступать к широкомасштабному запудриванию мозгов, решил он. -- Это вы сейчас так говорите. Между прочим, все было хорошо до вашего приезда, все шло по плану. Потом вдруг заявились эти израильтяне, и тут вышел полный капут! Королеву убить не удалось, бомба с нервно-паралитическим газом не взорвалась, убрать сразу всех псевдодемократов из палаты общин тоже не удалось... Телефонный звонок прервал этот бред. Уилт с облегчением вздохнул. Гудрун Шауц тоже. Она вдруг почувствовала: легкая паранойя, что всегда была свойственна ее поведению, с каждым движением Уилта приобретает новые формы. -- Я отвечу, -- сказала она, но Уилт остановил ее свирепым взглядом. -- Доносчица! -- прорычал он. -- Вы и так уже дров наломали. Сидите здесь, это ваш последний шанс. Оставшись в одиночестве, Гудрун Шауц попыталась постичь странную логику Уилта, а Уилт подполз к коробке и достал телефон. -- Эй, ти, фашистский свинья!!! -- завопил он, прежде чем Флинт успел раскрыть рот. -- Не думай, что тебе удаваться склонить Народный Альтернативний Армий на переговор. Мы требовать... -- Заткнись, Уилт, -- оборвал его Флинт. Уилт заткнулся. "Значит, эти гады в курсе, и Флинт в том числе, -- подумал он. -- Это, в принципе, даже здорово, только вот за спиной стоит эта кровожадная террористка". -- Короче, хватит блефовать. Слушай внимательно. Хочешь снова увидеть своих дочек живыми-здоровыми, заканчивай травить своих сообщников на первом этаже. -- Чего делать? -- Уилт тут же заговорил нормальным голосом. -- Ты же слышал. Насыпал отравы в водопровод, теперь очищай, как хочешь. -- Какой отравы? -- начал Уилт, но вспомнил, что не может открыто разговаривать в обществе Гудрун Шауц. -- Да, в водопровод, -- сказал Флинт. -- Эти снизу назначили время, к которому ты должен очистить водопровод. Время истекает через полчаса. Ты понял? Уилт немного помолчал, соображая что к чему. Наверное, в сумке, которую он утопил в баке, была какая-то гадость. "Может, террористы запаслись цианистым калием на всякий пожарный, -- мелькнула у него мысль. -- Надо будет выловить эту сумку из бака, -- решил он, -- а сейчас необходимо валять дурака дальше". -- Ми так не договариваться! -- опять завопил Уилт. -- Если наш требований не вы-полняйт в восемь часофф, мы убивать заложница! На том конце провода послышался хохот. -- А ну, Уилт, еще чего-нибудь отмочи! Как же ты ее убивать собрался? Разве что затрахаешь до смерти? Флинт чуть подождал, пока Уилт проглотит информацию, а потом продолжил: -- Мы весь твой бред записали на пленку! Представляешь, как здорово будет звучать в суде? -- А черт! -- сказал Уилт уже без акцента. -- А миссис Уилт была просто в восторге! Да, да, ты не ослышался. А теперь скажи: будешь чистить водопровод или хочешь, чтоб эту воду дали твоим детям? -- Хорошо, я согласный. Пусть на взлетный полоса ждет самолет, а ми тут ждем машина, который отвезет нас в аеропорт. Должен быть айн шофер и никаких шуточки, а то женщин погибать вместе со мной. Это есть понятна? -- Нет... -- Флинт даже пришел в легкое замешательство, но Уилт уже повесил трубку. Он сидел на полу и пытался найти выход из положения. К баку с водой и подойти-то нельзя, пока Гудрун Шауц здесь. Значит, надо блефовать по-прежнему. Уилт пошел на кухню и обнаружил мисс Шауц застывшей в нерешительности у двери в ванную. -- Теперь вы все знаете, -- сказал он. Гудрун Шауц ничего не понимала. -- Почему вы сказали им, что убьете меня? -- спросила она. -- А вы-то сами как думаете? -- спросил Уилт в ответ, набираясь храбрости, чтобы двинуться на нее с видом, близким к угрожающему. -- Потому что вы доносчица! Если бы не вы... Для Гудрун Шауц этого хватило. Она забежала в ванную, хлопнула дверью и заперлась изнутри. Мужик просто сошел с ума, думала она, и все вокруг тоже сошло с ума. Куда ни кинься -- сплошной абсурд. Одно с другим никак не стыкуется, а результат -- в голове сплошная каша нелепых мыслей и впечатлений. Она села на унитаз и стала соображать, как быть дальше. Если этот странный тип действительно собирался убить королеву и за ним охотится полиция, а это, судя по всему, так и есть, хотя логики здесь никакой, то оказаться в роли его заложницы не так уж плохо. Английские полицейские, конечно, не дураки, но вполне, может быть, освободят без лишних вопросов. Пожалуй, это единственный шанс. Из-за двери доносилось озабоченное бормотание Уилта. Он снова прикручивал провод к дверной ручке. Потом Уилт залез под крышу, пробрался к баку и по самый локоть засунул руку в воду. Когда он наконец нащупал и вытащил сумку, рука его была вся синяя. Уилт бросил сумку на пол и стал в ней рыться. На самом дне оказалась пишущая машинка и большая штемпельная подушечка с резиновым штемпелем. Ядом здесь и не пахло. Вода несомненно потемнела от штемпельной краски и красящей ленты в машинке. Он спустился на кухню и открыл кран. -- Не удивительно, что эти подонки так перепугались, -- пробормотал Уилт и, не закрывая кран, полез обратно наверх. Там он с трудом протиснулся за бак и спрятал сумку за теплоизоляцию из стекловаты. К тому времени наступил рассвет, и свет прожекторов растворился в первых лучах утреннего солнца. Уилт слез с чердака, отправился в большую комнату, прилег на диван и погрузился в размышления. 18 Итак, начался второй день осады на Веллингтон-роуд. Взошло солнце, погасли прожектора. Уилт сонно клевал носом, забившись в уголок мансарды. Гудрун Шауц устроилась в ванной, миссис Де Фракас дремала в подвале, а близняшки, сбившись в тесную кучку, сопели под кучей мешков, в которых Ева когда-то хранила "органически выращенную" картошку. Террористы и те немного соснули. На узле связи майор улегся на раскладушке. Во сне он похрапывал и подергивался, словно гончая, которой снится завтрашняя охота. Антитеррористы устроились кто где. Сержант-оператор свернулся калачиком на диване, а инспектор Флинт оккупировал личную спальню миссис Де Фракас. Но среди этого сонного царства всевозможные датчики постоянно собирали информацию, она записывалась на пленку, обрабатывалась компьютером и поступала военным психоаналитикам. Полевой телефон, своего рода электронный троянский конь, прислушивался к дыханию Уилта, стеклянный глаз телеобъектива фиксировал каждое его движение. Не спала одна только Ева. Она лежала на нарах в полицейской кутузке, уставившись на тусклую лампочку, и требовала позвать своего адвоката. Дежурный сержант просто не знал, что делать. Он не мог не выполнить подобное требование. Тем более миссис Уилт не преступница и, насколько известно, нет никаких законных оснований держать ее за решеткой. Даже отъявленным злодеям разрешено приглашать своих адвокатов. И после нескольких тщетных попыток дозвониться Флинту, сержант наконец сдался. -- Можете позвонить отсюда, -- сказал он и вежливо удалился из кабинета. Пусть звонит, сколько влезет. А Флинту так или иначе придется смириться. Подставлять шею сержант не собирался. Ева сделала превеликое множество звонков. Мэвис Моттрэм вскочила в четыре утра от звонка Евы и с облегчением узнала, что та не позвонила ей накануне по причине незаконного заключения под стражу. -- Никогда не встречала такого безобразия. Бедняжка! Держись там, мы тебя освободим в два счета, -- пообещала Мэвис, быстро растолкала сонного Патрика и потребовала связаться с шефом городской полиции, с местным членом палаты общин и друзьями из Би-би-си. -- Эти друзья пошлют меня подальше в полпятого утра. -- Ерунда! -- отмахнулась Мэвис. -- У них как раз будет полно времени подготовить материал к утреннему выпуску. Семейство Брэйнтри было также поднято с постели. Им Ева поведала ужасную историю о том, как на нее напала полиция, и спросила, кто из знакомых может помочь. Питер Брейнтри позвонил секретарю Лиги защиты гражданских свобод, а заодно и в редакции всех крупных газет. Ева продолжала названивать. Адвоката Уилта, мистера Госдайка, она тоже вытащила из постели, и тот пообещал, что немедленно приедет в полицию. -- Главное, молчите, -- предупредил он, твердо уверенный, что миссис Уилт совершила преступление. Ева его не послушалась и