до того времени, пока не прокричит черный
петух Хель.
На следующее утро, когда пропел черный петух Хель, Эрик и Труд
проснулись бодрыми и отдохнувшими. Свет стал несколько ярче, и, выйдя из
хижины Бальдра, ребята смогли как следует оглядеться по сторонам.
Повсюду бродили бледные, изможденные люди. Кое-где они чуть ли не
вповалку лежали друг на друге. Глаза у них были безжизненные -- В них не ни
искры надежды. Все вокруг было завалено грязью и нечистотами. По-прежнему
было жутко холодно, в вонь стояла невыносимая.
"Надо поскорее выбираться отсюда", -- подумал Эрик и взглянул на Труд.
Та согласно кивнула.
- Но как? Нам необходимо найти Мимира, -- сказал Эрик, обращаясь к
Бальдру. Он снова забыл, что тот, как и Труд, может читать его мысли.
Однако мысли самого Бальдра в этот момент были заняты, по-видимому,
чем-то другим. Он сказал:
-- Я хочу дать вам одну вещь, которая может весьма пригодиться во время
долгого и опасного путешествия в Ётунхейм.
С этими словами Бальдр поднялся, и сразу же стало видно, что он также
происходит яз рода асов, такой он был высокий и могучий, хотя теперь,
конечно, от него остались лишь кожа да кости. Пошарив в углу хижины, он
осторожно достал оттуда какой-то предмет.
-- Вот! -- воскликнул он. -- Это остаток той стрелы, которую пустил в
меня Хед, -- кусочек побега омелы. С его помощью вы сможете открыть ворота
Царства мертвых и выбраться наружу. Хель не знает, что я его припрятал, и
уверена, что накрепко замуровала вас здесь. Но омела обладает и другими
магическими свойствами. Она может заставить родить страдающих бесплодием, а
также помогает от различных ядов. Стоит провести ею по отравленной ране, как
рана тут же заживает, а если съесть кусочек, то действие яда прекращается.
Хорошенько спрячьте его я берегите, когда выберетесь отсюда!
Эрик сунул драгоценный кусочек дерева в карман, и они все вместе
направились к высокому дощатому забору, окружавшему Царство мертвых. Бальдр
шел впереди, за ним Труд и Эрик, а замыкал шествие Лит.
Некоторое время спустя они достигли похожего на пляж открытого места на
берегу, которое не заметили вчера в темноте, проходя мимо.
Бальдр остановился.
-- Это место зовется Берегом мертвых, -- сказал он.
Но несмотря на название, берег, покрытый мягкими песчаными дюнами,
казался таким заманчивым, что Эрику захотелось сейчас же скинуть одежду и
нырнуть в ласково накатывающиеся на песок волны.
-- Не делай этого! -- предостерег его Бальдр. -- Сюда часто приплывает
Мировой Змей, и Хель угощает его разными лакомствами.
Эрик невольно попытался представить себе, что же такое скармливает Хель
мерзкому чудовищу, однако тут же прогнал от себя эти мысли - гадко было даже
подумать об этом!
-- Вот, взгляните, видите тот корабль? -- Бальдр указал на громадную
ладью викингов, покоящуюся высоко на прибрежных скалах, и пояснил: -- Это
Нагльфари, он построен из ногтей мертвецов.
Эрик поежился от отвращения.
-- Когда придет Рагнарок, волны взметнутся так высоко, что снимут его
со скал.
Мальчик отвернулся: противно было даже слушать, что произойдет здесь
потом. Его вовсе не удивило бы, если бы оказалось, что полчищам трупов из
мрачного царства Хель со временем суждено отправиться на этом Нагльфари в
разбойничий набег на Асгард.
Они двинулись дальше по Ностранду, как еще называли Берег мертвых, и
подошли к большому четырехугольному строению, стены которого были сделаны,
казалось, на переплетенных между собой ивовых прутьев. Дом выглядел весьма
уютным и напоминал большую беседку. Однако это была лишь видимость!
-- Этот домик построен из ядовитых змей, тела которых плотно сплетены,
-- объяснил Бальдр.
-- Ну да, конечно, -- заметил Эрик. -- По-видимому, ничего другого тут
ждать не приходится.
-- Головы змей не видны, ибо все они обращены внутрь. Видишь ручеек,
выбегающий из дома? Это изрыгаемый змеями яд, который сначала скапливается
внутри, а затем устремляется наружу.
-- Там, вероятно, никто не живет? -- почти уверенный в ответе, спросил
Эрик.
-- Нет, ты не прав. Там живут убийцы, клятвопреступники и тому подобные
злодеи.
"Вот это наказание!" -- с ужасом подумал Эрик.
Они обошли страшный дом стороной. Вскоре впереди показались стены палат
Хель.
Черного петуха нигде не было видно, и им удалось пробраться к калитке,
не попавшись на глаза ни Хель, ни ее двум слугам. Тем не менее нельзя
сказать, чтобы вовсе никто не заметил их: вслед им были устремлены тысячи
холодных, безжизненных взглядов.
-- Доставай омелу, -- шепнул Бальдр Эрику. -- Когда калитка откроется,
сразу же выходите наружу, сверните направо и ступайте по тропинке! Ну,
торопитесь же!
- Спасибо тебе,- сказал Эрик, пожимая холодную, как лед, руку Бальдра.
-- Поскорее уходите и никогда больше не появляйтесь здесь! -- торопливо
шептал Бальдр. -- Передайте от меня привет Нанне, моей возлюбленной супруге,
а также сыну, Форсети!
Эрик и Труд дружно кивнули. Когда ветка омелы коснулась калитки, та
беззвучно распахнулась, и ребята поспешили наружу. Наконец то они покинули
мрачное Царство мертвых!
Эрик с облегчением вздохнул и поглядел на Труд. В глазах у девочки
стояли слезы.
Глава 27
Выйдя из Хель, Эрик и Труд торопливо зашагали прочь от этого страшного
места. Следуя указаниям Бальдра, они свернули направо и какое-то время шли
берегом реки Слид, пока не достигли тропинки, постепенно поднимавшейся меж
скал вверх. Ребята двинулись по ней. Начался их обратный путь на
поверхность, такой же темный и бесконечный, как и дорога сюда.
Спустя некоторое время они обратили внимание, что воздух постепенно
становится немного теплее и суше. Трупный запах также как будто ослабел. Оба
они продрогли до костей в холодных чертогах Хель, смертельно устали и были
едва живы от голода, каждый шаг давался им с превеликим трудом.
Но нужно было как можно скорее уйти подальше от этого адского Царства
мертвых. Ведь Хель каждую минуту могла обнаружить их бегство и попытаться
настигнуть ребят, тогда им пришлось бы провести весь остаток своих дней в
компании Бальдра. Поэтому следовало в кратчайшее время попытаться уйти как
можно дальше.
Тренировки Улля дали свои результаты, и Эрик уже не однажды мысленно
благодарил его. Старый ас знал, что делает, когда отправлял мальчика в
изнурительные пешие путешествия по Таксдале, длившиеся порой по нескольку
дней. Тем не менее Эрик все же был измотан сильнее, чем Труд. Ведь ему
пришлось большую часть ночи слушать рассказы Бальдра, в то время как Труд
спала.
По мере того как теплело, ярче становился и свет. Теперь он был уже не
такой холодно-голубоватый, как в Хель, а теплый, красноватый. Это говорило о
том, что они идут верным путем.
Вскоре ребята подошли еще к одной подземной реке, быстро несущей вдаль
свои кристально чистые воды. При этом вода в ней не сверкала так
ослепительно, как ножи в Слид. Она была чистая и приятная на вкус, хотя и
ледяная.
После быстрой многочасовой ходьбы Эрик и Труд уже вполне согрелись и
даже взмокли. Мальчик был не прочь и искупаться, однако они благоразумно
ограничились лишь тем, что смыли с себя грязь. Когда под холодными струями
вновь показалась светлая чистая кожа, ребята облегченно вздохнули и
заулыбались.
Они снова тронулись в путь, с каждым часом поднимаясь все ближе и ближе
к поверхности. Под ногами у ребят было так же скользко, как и тогда, когда
они спускались в Хель. По-прежнему их окружали все те же мрачные скалы,
окутывал холод, обволакивала полутьма. Они не имели ни малейшего
представления, куда выйдут. Лишь одно ребята знали твердо -- им во что бы то
ни стало необходимо добраться до Мимира, покинуть этот жуткий подземный мир,
оставить позади все те мерзости, с которыми им против собственной воли
пришлось познакомиться.
Эрик на минуту приостановился и попытался собраться с мыслями.
Откуда-то доносился странный звук, похожий на чавканье, как будто тысячи
быков, собравшись вместе, в такт пережевывали жвачку. Звук был негромкий, но
вполне отчетливый. Эрик навострил уши, но, сколько ни прислушивался, никак
не мог понять, что это такое. В конце концов он решил не ломать над этим
голову.
Мальчик чувствовал, что скоро уже будет не в силах двигаться дальше.
Мысли его путались. Труд тоже была измотана до предела. Когда Эрик
остановился, она тут же без сил опустилась прямо в грязь на дорогу. Сам же
Эрик привалился плечом к склону скалы.
-- Я так устал, что мне кажется, будто эта скала мягкая, - выдавил он
из себя.
-- У меня тоже ноги как ватные, -- простонала Труд.
-- Эх, сейчас бы что-нибудь поесть! Честно говоря, я смертельно
голоден.
-- Не надо упоминать о смерти, - взмолилась Труд. - Мы и так
насмотрелись достаточно разных ужасов.
-- Нет, ведь это ж надо! А теперь мне показалось, что эта скала меня
толкнула! -- воскликнул Эрик и неуверенно улыбнулся. -- Видно, еще немного,
и я потеряю сознание. Мне кажется, что скала дышит.
-- Да ладно тебе, не болтай чепухи! - с досадой ответила Труд, пряча
лицо в ладонях.
Эрик повернулся к склону и медленно провел по нему рукой.
-- А знаешь, Труд, на ощупь эта скала совсем не похожа на камень. На
ней тут что-то вроде перьев.
-- Перья? Какие еще перья? Эрик, прекрати! Я устала и не в силах
слушать разные глупости!
-- Но я ни капельки не шучу! - Эрик продолжал ощупывать скалу. - Это,
несомненно, перья -- большие черные перья!
Труд подняла голову и скосила глаза в его сторону.
-- Вот, взгляни сама! - Эрик потянул за большое длинное перо и отогнул
его в сторону, чтобы Труд было виднее и она могла бы сама потрогать его,
если захочет. Внезапно Эрик замер и смертельно побледнел. -- Труд! --
сдавленным голосом прошептал он. -- Труд, смотри!
По тому, каким тоном это было сказано, Труд поняла, что он и вправду не
шутит. Превозмогая усталость, она поднялась и подошла поближе. Мальчик
стоял, боясь шелохнуться, и смотрел на что-то, что было между перьями.
Оттуда, уставив на ребят черные провалы глазниц, выглядывала голова
мертвеца!
-- Эрик! - шепнула Труд и в ужасе вцепилась в руку мальчика. - Ведь это
же Нидхегг! Это не скала, это страшный дракон, змей, лежащий на нашем пути.
Его поминает в своем пророчестве о Рагнароке Вельва:
"Вот прилетает
черный дракон,
сверкающий змей
с Темных вершин;
Нидхегг несет,
над полем летя,
под крыльями трупы!"
Вот ее подлинные слова!
-- Но он же живой. Я слышу, как он урчит!
-- Да, разумеется. Он питается тем, что обгрызает и гложет корень
Иггдрасиля, а также высасывает кровь из мертвецов, которые следуют мимо него
в Царство мертвых.
-- Надо срочно уходить отсюда! -- прошептал Эрик и начал лихорадочно
осматриваться по сторонам.
Однако тропинка, на которой стояли ребята, была единственным путем
здесь, и вел он обратно в Хель, а возвращаться туда Эрик и Труд вовсе не
хотели. Если они пойдут вперед, то рискуют оказаться в пасти Нидхегга. Что
же делать?!
-- Нужно как можно осторожнее двигаться вперед, -- по-прежнему шепотом
предложил Эрик. -- Кто знает, вдруг нам повезет и дракон не захочет с нами
связываться.
Он схватил Труд за руку и осторожно повел вперед по чавкающей грязи,
стараясь как можно меньше шуметь.
-- Все это бесполезно! -- воскликнула Труд немного погодя. -- По-моему,
уже слишком поздно! Он нас учуял!
Теперь и Эрик увидел, что черная громада, которую он сперва принял за
скалу, пришла в движение. Она приподнялась, и оказалось, что тропинка, по
которой они шли все это время, -- узкий карниз на самом краю огромной
пропасти, тянущейся через весь подземный мир.
-- Бежим! -- шепнул Эрик, увлекая Труд за собой.
Однако было действительно уже поздно. Дракон медленно повернулся, и
перед ребятами предстала его огромная безобразная голова. Большущие зеленые
глаза сверкали как фонари, а когда распахнулась громадная пасть, в ней
блеснула пара чудовищно длинных, острых как бритва клыков, которые делали
Нидхегга похожим на исполинского вампира.
Голова у чудовища была огромная, голая и гладкая, напоминала она голову
змеи. Перья начинались лишь у основания толстой и весьма подвижной шеи,
которая позволяла голове поворачиваться почти на сто восемьдесят градусов.
Эрик и Труд застыли на месте как вкопанные. Дорогу вперед им
преграждала голова Нидхегга, путь к отступлению также был отрезан -- хвостом
дракона. Они оказались в ловушке!
Долгое время царила зловещая тишина. Потом раздался оглушительный рев
Нидхегга:
-- Свежая кровь! Наконец-то! Как же давно я вас жду. Но почему вы
направляетесь не в ту сторону? Вы, верно, ошиблись!
-- Мы уже побывали в Хель, -- с убийственным презрением в голосе
отвечал ему Эрик.
-- Что? Так, значит, я уже высосал вас? -- разочарованно пророкотал
дракон.
-- Ничего подобного, -- дерзко крикнул Эрик, -- будь уверен, тебе это
не удастся! -- В мгновение ока мальчик выхватил из ножен свой клинок. Он тут
же превратился в меч громадных размеров, хоть по весу и остался не тяжелее
кинжала. Сверкающие глаза дракона блеснули, отразившись в полированном
стальном лезвии меча, как в зеркале, однако он так и не успел рассмотреть
клинок как следует, поскольку Эрик, не долго думая, рубанул сплеча по его
мерзкой морде.
Дракон взвыл от боли. Голова его, по которой потоком хлынула кровь, со
страшным ревом скрылась в пропасти.
Эрик и Труд, не медля ни секунды, бросились бежать со всех ног. Впереди
они увидели что-то вроде выхода. По крайне мере где-то вдалеке в проходе
между скалами забрезжила узенькая полоска света. Ребята стремились достичь
этого прохода прежде, чем Нидхегг придет в себя.
Но кровь дракона, текущая по скале, делала дорожку под их ногами
скользкой, как полированный мрамор. Эрик и Труд скорее вкатились, чем
вбежали в проход.
В то же мгновение следом за ними метнулась голова Нидхегга. Но она была
такая огромная, что застряла в узкой расщелине, как пробка в горлышке
бутылки.
-- Остановитесь! -- В ярости рявкнул Нидхегг. Часть морды его пролезла
в трещину, огромные глаза с ненавистью смотрели на ребят, из широких ноздрей
вырывались клубы зеленоватого, пахнущего серой пара.
Эрик остановился и обернулся к нему.
-- Отойди-ка подальше внутрь! -- велел он Труд и крикнул дракону: -- Эй
ты, червяк, что тебе еще от нас надо?
Дракон на какое-то время потерял дар речи: ошеломленный дерзостью
мальчика, он лишь тупо взирал на него.
-- За все те тысячи лет, что я пролежал здесь, я никогда еще не
встречал никого, кто вел бы себя так же, как ты, -- вымолвил он наконец.
Дракон был настолько взбешен, что даже забыл о своей ране. Между тем кровь
из нее -- а расположена она была прямо над его чудовищной пастью -- стекала
вниз и капала через зубы прямо Нидхеггу в глотку, стоило ему только начать
говорить.
Из пасти высунулся длинный черный раздвоенный язык, змей попробовал
слизнуть кровь.
-- Вот-вот, попей-ка лучше свою собственную кровь! -- насмешливо
крикнул ему Эрик. -- Нашей тебе не видать!
Мальчик по-прежнему сжимал в поднятой руке свой грозный Муддур, готовый
в любой момент, если только потребуется, поразить противника. Вместе с тем
было совершенно ясно, что драконья голова не пролезет в узкий проход, где
стояли теперь Эрик я Труд.
"Только бы не тупик, -- подумал Эрик, -- иначе мы пропали. Но ведь свет
же откуда-то проникает сюда". Все это мелькнуло в его сознании в какие-то
доли секунды, пока дракон, разинув пасть и щелкая зубами, тщетно пытался
ухватить его, совсем как собака старается поймать мышь, забившуюся в свою
норку.
-- Вам все равно не выбраться отсюда живыми! -- прошипело чудовище.
-- Ты лучше сам поберегись! -- крикнул Эрик и шагнул к дракону,
собираясь нанести ему новый удар.
Но в этот момент Нидхегг разинул свою страшную пасть и пустил в
мальчика струю зеленовато-желтой дымящейся жидкости. Как только первые ее
капли коснулись его кожи, Эрик фазу же ощутил сильное жжение. Он упал и
начал кататься по земле, крича от боли, как человек, пораженный прямым
попаданием из огнемета.
Дракон злорадно расхохотался:
-- А-а, так ты думал, что меня можно застать врасплох дважды! Что ж,
покорчись, покорчись! Посмотрим, по вкусу ли тебе придется желчь Нидхегга!
Однако Эрик уже не слышал его. Он извивался в страшных судорогах,
сраженный безумной болью, не воспринимая ничего, кроме этой боли, не в силах
помочь себе. Он издавал мучительные стоны и отчаянно царапал
собственное тело там, куда попал яд, стараясь отодрать отравленные участки
кожи. Тем не менее он все же почувствовал, как Труд подскочила к нему и
оттащила подальше от чудовищной пасти дракона, поглубже в узкий каменный
коридор.
Голова Нидхегга все так же плотно сидела между камней, полностью
загораживая весь проход. Страшилище снова было попыталось пустить в них
струю своего жгучего яда, но теперь она уже не достигла цели - ребята были
на безопасном расстоянии от морды дракона. Чудовище злобным взглядом ловило
каждое движение Труд и Эрика.
-- Где стрела Бальдра? -- с отчаянием крикнула Труд. Прямо на ее глазах
кожа Эрика постепенно меняла цвет сделалась сначала красной, потом пунцовой,
потом побагровела, затем стала темно-лиловой и наконец черной, обугленной.
Кроме того, она как бы разлагалась -- потрескалась и свернулась, как
попавший в костер целлофановый пакет.
Эрик лежал неподвижно -- сознание оставило его. Труд лихорадочно
обшаривала его карманы в поисках стрелы. Она должна быть где-то здесь.
Девочка хорошо помнила слова Бальдра, что стрела является прекрасным
противоядием при разного рода отравлениях. Наконец ока нашла этот маленький
обломок побега омелы. Не раздумывая, она отломила кусочек и протиснула Эрику
в рот сквозь плотно сжатые зубы.
Но мальчик по-прежнему был без сознания, и неизвестно еще, подействует
ли на него это лекарство -- ведь толком принять его он не может. Однако
ничего другого Труд сейчас не оставалось, да и кто знает, а вдруг ему станет
лучше, даже если он хотя бы просто пососет кусочек омелы. Остатком стрелы
она потерла пораженные места на теле мальчика. Кожа на них уже начала
облезать и теперь так плотно прилипала к палочке, что снималась целыми
лоскутами, оставляя после себя большие открытые раны. Но -- странное дело!
-- они тут же на глазах начинали затягиваться. Вместе с лохмотьями старой
кожи палочка омелы удаляла с тела Эрика остатки яда Нидхегга и ускоряла рост
новой, совершенно здоровой кожи!
Постепенно Эрик возвращался к жизни. Тело его содрогалось как в
лихорадке, время от времени дрожь переходила в судороги. Он чувствовал
сильнейшее жжение, кожа горела огнем. Все это заставляло его мучительно
корчиться и извиваться: он то и дело вскрикивал и стонал.
Внезапно глаза его широко распахнулись, он не мигая уставился на Труд.
Глаза девочки были полны слез, но она, не обращая на это внимания,
продолжала с силой растирать стрелой Бальдра раны Эрика. Боль постепенно
утихала, и к Эрику вернулась способность мыслить. Он понял, что был на
волосок от гибели. Но теперь жизненные силы возвращались к нему. Мальчик
улыбнулся и вытащил изо рта кусочек дерева.
-- Труд! -- прошептал он. -- Труд! Кажется, я люблю тебя! Кажется, я
очень тебя люблю!
-- Знаю, -- отвечала Труд. -- Ты мог бы об этом и не говорить.
Понемногу мальчик полностью пришел в себя. Кожа его стала обычной --
ровной и гладкой; наконец он даже смог встать на ноги, хотя и чувствовал
себя еще очень слабым -- колени его чуть дрожали. Вероятно, для роста новой
кожи потребовались все скрытые внутренние резервы его организма. Напряжение
сил было чрезмерным.
Идти он мог, лишь опираясь на Труд. Обняв рукой ее за плечи, он
неуверенно, шатаясь, двинулся вперед. Ничего не скажешь -- жалкое зрелище,
но, как бы там ни было, они все же постепенно приближались к выходу.
По дороге им пришлось несколько раз отдыхать -- Эрик, тяжело дыша, в
полном изнеможении опускался на пол и собирался с силами. После каждого
такого отдыха он вынужден был выдерживать жестокую внутреннюю борьбу, чтобы
все-таки заставить себя снова встать на ноги. Тем не менее это ему
удавалось, и ребята шли дальше.
На полу прохода, в том месте, где упал обожженный Эрик, остались лежать
его копье и принадлежавший когда-то Гюрду посох. Рядом сидела маленькая
белочка и с любопытством таращила свои большие удивленные глаза. "Будет что
рассказать орлу, когда вернусь на Иггдрасиль", -- пробормотала она про себя.
Глава 28
Свет, в направлении которого шли Эрик и Труд, постепенно становился все
ярче и ярче. Он был теплый, живой; воздух тоже, кажется, понемногу очищался
и в конце концов стал, можно даже сказать, свежим.
Вдруг где-то впереди послышалась песня. Голос был высокий, вероятно
девичий, песня -- красивая, мелодичная.
-- Как ты думаешь, что это? -- спросил Эрик.
-- Понятия не имею, -- отвечала Труд. -- Но звучит здорово, верно?
Они медленно побрели дальше и вскоре увидели красивую пожилую женщину в
длинных белоснежных одеждах.
-- Что за вид у вас? -- изумленно воскликнула она. -- Откуда вы идете?
-- Из Царства мертвых! -- устало ответил Эрик.
-- Не может быть! -- Женщина недоверчиво посмотрела на них. - Оттуда
никто не может выйти живым!
-- А мы вот вышли! -- перебила ее Труд. -- Правда-правда, мы еще
повстречали там Бальдра. Видишь, вот обломок той стрелы, которой он был
убит!
-- Невероятно! Но как же вам удалось пройти мимо Нидхегга? Он ведь
лежит здесь, рядом, прямо на том пути, по которому вы шли.
-- Мы его хорошенько проучили! -- улыбнулся Эрик и похлопал по рукоятке
своего клинка.
-- Силы небесные! -- воскликнула женщина. -- Да что ж мы стоим? Ведь
вы, поди, умираете от голода и усталости - вон какие оба бледные. Идемте
скорее! -- И женщина увлекла их за собой в большой светлый грот.
Ребята, вконец обессиленные, едва не повисли на ней.
Посреди грота был чистый источник, у которого сидели еще две красивые
пожилые женщины. Увидев вошедших, они поднялись. Эрик и Труд послушно
следовали за своей провожатой. Все здесь радовало глаз и выглядело совсем
безопасным. Ребята почувствовали, что тут они смогут наконец отдохнуть, и,
едва не падая от усталости, с благодарностью приняли ухаживания трех
старушек, которые сразу же захлопотали вокруг них. Заботливые женские руки
расстегнули и сняли с них грязную одежду, омыли их тела теплой водой, и,
едва добравшись до мягкой, благоухающей приятным ароматом постели, мальчик и
девочка забылись тяжелым сном.
Эрик и Труд проспали почти целые сутки. Когда они проснулись, то
обнаружили, что все это время лежали крепко обнявшись, как будто боялись,
что кто-то может их внезапно разлучить.
-- Где мы? -- удивленно спросил Эрик, осматриваясь по сторонам.
Спросонья он не совсем еще пришел в себя, его слегка мутило от голода.
-- Вы у источника Урд, -- сказала одна из трех женщин, стоявших в
изножье их кровати. -- Источник Урд течет под самыми корнями Иггдрасиля, а
мы -- три норны, богини прошлого, настоящего и будущего. Наши имена -- Урд,
Верданди и Скульд.
-- Вон оно что! -- Эрик был поражен. Так, значит, они добрались до
священного источника, где древние асы столько раз собирались на совет! -- А
что вы тут делаете! -- с любопытством спросил он. Труд предостерегающе
толкнула его локтем в бок, но он лишь ласково улыбнулся девочке: -- Не
задающий вопросов не получает и ответов, не так ли?
-- Мы властвуем над судьбой новорожденных младенцев. Когда рождается
ребенок, мы стоим в изголовье кровати, разумеется, невидимые для глаз людей,
и измеряем его век, а также наделяем его судьбой. Мы вечно в пути, ибо
каждое мгновение на свет появляется новый ребенок. Но в то же время, как вы
видите, мы всегда здесь.
-- Ага, теперь все понятно, -- пробормотал Эрик, внимательно
вглядываясь в красивые, будто сошедшие с полотна великого мастера лица
старух.
-- Ладно, не думай больше об этом, -- сказала та, что звалась Урд,
приближаясь к ребятам с большим блюдом -- на нем лежали свежие фрукты,
ароматный, только что испеченный хлеб и овощи. -- Ешьте! -- велела она. -- И
поскорее набирайтесь сил.
Эрик и Труд с трясущимися руками набросились на пищу, а насытившись,
тут же опять уснули. Правда, на этот раз всего на пару часов.
Эрик проснулся первым, но остался неподвижно лежать в кровати, делая
вид, что все еще спит, чтобы не привлекать к себе внимания трех сестер-норн.
Чуть приоткрыв глаза, он довольно долгое время смотрел на спящую Труд,
которая, не зная, что за ней наблюдают, продолжала дышать ровно и спокойно.
Наконец она тоже открыла глаза, и их взгляды встретились. Девочка
ласково улыбнулась Эрику.
Некоторое время они продолжали лежать, наслаждаясь покоем и тишиной,
обоим не хотелось вставать. Однако прохлаждаться было не время -- им снова
следовало отправляться в путь.
Эрик приподнялся и сел на кровати. Норны вычерпывали что-то из
источника. Они опускали ведра на самое дно, а затем вытаскивали их наверх.
Вытащив очередное ведро, Эрик увидел, что оно до краев полно какой-то белой
грязи.
Работая, норны пели, и, наполнив все ведра, они стали выносить их из
зала. Воспользовавшись их отсутствием, Эрик встал и оделся. Одежда его была
выстирана, высушена, и от нее исходил приятный запах. Она снова стала мягкой
на ощупь. Теперь Эрик чувствовал себя совсем другим человеком, хотя ломота и
ощущение тяжести во всем теле, особенно в ногах, окончательно так и не
прошли.
Когда норны вернулись, Труд также уже встала. Как и у Эрика, тело ее
болело и ныло. Она едва могла пошевелиться, и каждое движение отзывалось
хрустом но всех суставах.
-- Доброе утро! -- приветствовали ребят норны, отставляя в сторону свои
ведра.
-- Что это вы делаете? -- спросил Эрик.
-- Только что мы поливали корни Иггдрасиля. Мы каждый день поливаем их
белой грязью из источника Урд. Она придает дереву силы, и оно не вянет, даже
несмотря на то, что Нидхегг гложет его корни, а олени, бегающие по кроне,
объедают листья и те молодые побеги, до которых могут дотянуться.
-- Понятно, -- сказал Эрик.
-- Идите сюда и умойтесь холодной водой, -- предложили норны, мы тем
временем принесем еще что-нибудь поесть, чтобы у вас хватило сил подняться
на поверхность.
У гостеприимных норн Эрик и Труд чувствовали себя как дома и,
поддавшись на их уговоры, согласились остаться у источника Урд до следующего
утра, чтобы силы их окончательно восстановились. "Совсем как а каком-нибудь
санатории или на курорте", -- с удовольствием подумал Эрик.
Труд и Эрик коротали время, рассказывая добрым старушкам о своих
приключениях в Асгарде и по дороге сюда, в подземный мир. Норны внимательно
слушали их, хотя они прекрасно знали, что ждет ребят в жизни -- ведь они
сами наделили их такой судьбой, -- все же удивлялись тому, как то или иное
событие развивалось на самом деле.
Эрик видел, что все, о чем они говорят, хорошо известно норнам, однако
старушки проявляли самый живой и неподдельный интерес к их рассказу,
уточняли детали, которые, по-видимому, были им не знакомы.
Когда Эрик и Труд закончили наконец свое длинное повествование, в зале
наступила тишина.
-- Мы знаем, о чем вы сейчас думаете, -- сказала наконец Урд. -- Вы
пробуете угадать, что ждет вас впереди.
-- Да, точно, -- подтвердил Эрик.
-- К сожалению, мы не можем вам это сообщить, ибо тогда вы попытаетесь
изменять ход событий, -- вступила в разговор Верданди. -- Что бы мы ни
сказали, вы захотите, чтобы все случилось по-другому. Так бывает всегда.
-- Но вы, по крайней мере, хоть скажете, удастся ли нам в конце концов
найти Идунн и яблоки молодости?
-- Нет, -- отвечала Скульд. -- И этого мы не можем сделать. Вам следует
собраться с силами и мужеством и по-прежнему продолжать свое путешествие.
Завтра вам предстоит отправиться к Мимиру.
По виду норн Эрик понял, что ни лестью, ни жалобным нытьем от них все
равно ничего не добьешься. Они не проронят ни слова -- придется, видно, ему
и Труд с этим примириться.
Остаток дня ребята провели, разминая свои затекшие от усталости тела:
бродили по гротам и пещерам, осматривая подземный мир.
Норны подробно объяснили ребятам, куда следует идти, чтобы не
заблудиться в полутемных лабиринтах и найти дорогу обратно в светлый грот.
Вообще-то, если сказать но правде, Эрик и Труд не испытывали особого
удовольствия, чуть ли не ползком пробираясь по темным коридорам, но тем не
менее им было приятно сознавать, что теперь они находятся под Асгардом, а не
в краю великанов, что здесь им не встретится ни Нидхегг, ни какое-либо
другое из злобных созданий. В особенности же радовались они, что ужасное
Царство мертвых Хель осталось теперь далеко позади.
На следующее утро Эрик и Труд чувствовали себя уже полностью
отдохнувшими и готовыми продолжать путь. Норны дали им с собою мешок с едою
и объяснили дорогу к источнику Мимира. Дорога оказалась запутанной и
трудной, Мимир жил еще глубже, на расстоянии примерно дня пути отсюда.
-- Не волнуйтесь, вы обязательно его найдете, -- улыбаясь, заверили их
норны. -- А если вам случится заблудиться в бесконечных коридорах и гротах,
пролегающих под корнями Иггдрасиля, помните -- всегда следует двигаться
туда, где свет и тепло. Если же вы будете углубляться во мрак и холод,
несомненно, может приключиться беда.
Эрик и Труд поблагодарили добрых старушек, попрощались с ними в вновь
пустились в путь по подземному миру.
Шли они целый день, сделав всего лишь несколько коротких остановок,
чтобы перекусить и дать отдых натруженным ногам. По дороге они миновали
великое множество просторных гротов, узких длинных коридоров, различных
подземных рек и источников, заходили в фантастические сталактитовые пещеры,
где отложения капель воды, тысячелетиями сочащейся с потолка, создавали
красивые стройные колонны, причудливые каменные сосульки и различные,
удивительной формы фигуры.
Им казалось, что они путешествуют в каком-то странном, удивительном
мире, в сказочной стране, где за каждым углом их подстерегает нечто новое,
никогда и никем не виданное. Свет, довольно слабый, проникал сюда с потолка
сквозь глубокие узкие трещины. Вскоре Эрик и Труд уже настолько свыклись с
тусклым полумраком, что продвигались вперед, почти не испытывая никаких
трудностей.
Чему они действительно не переставали удивляться, так это тому, что
подземный мир был абсолютно мертвым. В пути им не встретилось ни одного
живого существа. Ребят окружала глухая тишина, нарушаемая лишь однообразными
звуками капающей со сводов пещер воды или журчанием подводных рек и
водопадов.
Эрик мысленно повторял про себя указания норн, наставлявших их перед
дорогой. И, правда, ближе к вечеру ребята достигли наконец того места, где
им следовало свернуть и откуда было уже рукой подать до источника Мимира.
Все же мальчик был не совсем уверен в своих расчетах, и поэтому они
двинулись дальше с удвоенной осторожностью. Ведь ко всему прочему они не
знали, каков он, этот Мимир, и как он их примет.
-- Мы что, уже близко? -- озабоченно осведомилась Труд.
-- Думаю, да, -- ответил Эрик. -- Где-то поблизости должен быть проход.
Нам надо пройти по нему сто шагов, потом свернуть направо в другой коридор и
отсчитать еще пятьдесят, затем -- налево, двадцать пять шагов, и снова
направо, девять. Это будет как раз то место.
Найдя первый из коридоров, Эрик и Труд вошли в него и принялись шепотом
отсчитывать шаги. Все в точности совпадало с тем, что им говорили норны, и,
пройдя последние девять шагов, ребята оказались перед входом в большой грот.
Они уже давно ощущали какой-то густой приятный сладковатый запах,
напоминающий аромат ладана. По мере их приближения к гроту он становился все
сильнее. Перед самым входом он сделался необычайно сильным, почти пьянящим.
Эрик и Труд остановились на пороге пещеры и осмотрелись. В центре грота
в полу зияло большое темное углубление, над ним горели два факела, вся
остальная часть помещения была погружена во мрак. Где же тут Мимир? Ведь все
указывало на то, что они пришли к его источнику.
Ребята медленно и осторожно вошли в пещеру. На всякий случай они крепко
держались за руки, а вторую, свободную руку Эрик положил на рукоять Муддура.
Они приблизились к углублению в полу. Вокруг было тихо, лишь время от
времени с потолка срывалась капля скопившейся там влаги.
Эрик и Труд молча стояли у источника. По-прежнему они ничего не видели,
кроме этого темного углубления и двух факелов. Изредка, когда огонь вдруг
вспыхивал поярче, он высвечивал небольшие участки гладких, будто
отполированных стен. Все остальное в гроте было погружено в беспросветную
тьму.
-- Что вам здесь нужно? -- раздался вдруг позади них глухой раскатистый
голос.
Эрик и Труд разом обернулись.
-- Мы хотим попасть к Мимиру, -- сказал Эрик, немного оправившись от
неожиданности.
-- К Мимиру? Это я! -- промолвил голос.
-- А где ты? - спросил Эрик.
-- Здесь, на столбе у стены. Если хочешь меня увидеть, возьми факел и
подойди поближе.
Труд схватила факел и двинулась в том направлении, откуда доносился
голос. Теперь ребята увидели толстую мраморную колонну, на верхушке которой
красовалась сморщенная голова с длинными волосами.
-- Я -- Мимир! -- торжественно изрекла голова.
Глава 29
Труд была смущена -- еще бы, ведь она стоялая сейчас перед существом,
которое столь много значило для всех обитателей Асгарда. Мимир служил асам
вещим оракулом и был, по всей видимости, мудрейшим во всем роде великанов.
Когда-то, правда, существовал еще один карлик из рода великанов, не
уступавший, а может даже, и превосходивший Мимира мудростью. Звали его
Квасир. Но два других карлика давным-давно убили его, и на его крови был
замешен тот мед, который называют медом Суттунга или медом скальдов, ибо
каждый, отведавший его, сразу же чувствует в себе поэтический талант.
Так что теперь остался один лишь Мимир со своим источником, и место его
пребывания -- глубоко под корнями Иггдрасиля - содержится в строжайшей тайне
от всех великанов. Он -- одно из самых драгоценных сокровищ, которыми
владеют асы.
"Волшебные чары срываются с губ,
сокровище мудрости вечно", -
не раз повторял Один, говоря о Мимире.
Девочка робко потупилась и преклонила колена перед этим мудрейшим из
мудрых. Эрик, однако, остался стоять. Он не испытывал тех чувств, которые
охватили сейчас Труд. Для него Мимир был лишь неизбежным этапом на пути
поисков Идунн, своего рода ключом, которым им предстояло воспользоваться. Да
и, кроме того, он уже успел повидать столько чудесного и удивительного в
Асгарде и подземном мире, что вид говорящей головы не особо поразил его
воображение -- наоборот, он воспринял это как нечто вполне естественное.
-- А где у тебя все остальное? -- был первый вопрос, который он задал,
придя в себя от неожиданности.
Мимир удивленно поднял брови, по потом весело рассмеялся. Видно было,
что он не привык к такому обращению. Мальчишеская наивность Эрика отчасти
застала его врасплох.
-- А и нет ничего остального, -- ответил он. -- Но того, что есть, мне
вполне хватает.
-- Кто же в таком случае тебя кормит? -- не унимался Эрик.
Мимир вновь рассмеялся, еще громче прежнего.
-- Никто, да это и не нужно. Никому не дано видеть меня, кроме Одина и
Тора, да и они наведываются сюда крайне редко. Когда-то давно, когда мы с
асом Хениром были в плену у ванов, те отрубили мне голову и послали ее в
Асгард, откуда мы с ним тогда прибыли. Один натер ее специальными травами,
предотвращающими гниение, пропел какую-то вису -- заклинание, как потом
выяснилось, -- и придал ей волшебную силу, чтобы она могла разговаривать. С
тех пор я таков, каким вы меня теперь видите.
-- А этот запах, он тоже неходит от тебя? -- спросил Эрик.
Мимир притворился, что не слышит. Не дождавшись ответа, мальчик
осторожно кашлянул и снова полюбопытствовал:
-- А правда, что ты мудрее всех?
-- Так говорят, -- скромно ответил Мимир.
Эрик умолк и задумался. Он прикидывал, не могут ли они каким-то образом
взять голову с собой, чтобы всегда иметь возможность получить разумный совет
во время странствий по Ётунхейму.
Мнмир опять засмеялся.
-- Нет, -- сказал он, -- так не выйдет. Я обязан всегда быть здесь, у
своего источника. Ведь когда я нужен Одину, он спускается сюда ко мне. Так
все и должно оставаться впредь. У каждого вождя есть свои советники, и до
тех пор, пока Один нуждается во мне, я буду в полном его распоряжении. Да!
Хм... Кстати, а как вам удалось меня найти? Ведь только Одину, да еше,
пожалуй, трем норнам у источника Урд известен путь сквозь лабиринт.
-- Нам помогли норны, -- вступила в разговор Труд, сумевшая наконец
справиться с волнением. -- Они были очень добры к нам и рассказали, как сюда
добраться.
-- Что же вам от меня нужно? -- спросил Мимир.
-- Мудрый совет! -- воскликнул Эрик.
-- Я смотрю, молодой человек ничего не боится, -- улыбнулся Мимир. --
Ты, верно, думаешь, что можешь получить его прямо так, даром? А знаешь ли
ты, что оставил мне Один в залог за право напиться из моего источника?
Возьми факел, посвети в источник и сам увидишь.
Эрик сделал, что велел ему Мимир, и вгляделся в темную воду. Со дна
источника прямо на него смотрел глаз!
-- Да, я это знаю, -- сказал Эрик, -- я видел у Одина то место, откуда
он взят. Но нам нечего дать тебе взамен, разве что твою собственную жизнь.
-- Что ж, -- сказал Мимир, -- верно. Это ты мудро сказал. Мне отлично
известно, что, если вы не найдете Идунн, Асгард падет раньше назначенного
срока, а вместе с ним исчезнут и мои колонна и источник.
-- Вот именно, -- вставил Эрик.
-- Ладно, хорошо, располагайтесь поудобней и послушайте, что я расскажу
вам о великанах Ётунхейма. Кое-что о них вы уже знаете, но наверняка отнюдь
не все. Я расскажу вам о том, как Тор ездил к королю великанов Утгарда-Локи.
Выслушав меня, вы сможете лучше понять, с каким врагом вам придется
скрестить оружие.
Эрик и Труд уселись на пол и приготовились слушать рассказ Мимира.
-- Однажды Тор и Локи отправились к владыке всех великанов, которого,
как я уже сказал, зовут Утгарда-Локи. Это было то самое путешествие, во
время которого у Тора появились новые юные слуги -- Тьяльви и Ресква.
Эрик презрительно хмыкнул.
-- Вот как? Выходит, ты уже знаешь, какую шутку сыграл с Тором Тьяльви,
расколов кость одного из его козлов?
Мальчик кивнул:
-- Ага, это можно и пропустить.
Мимир усмехнулся:
-- Видно, ты не особо жалуешь Тьяльви, а?
-- Да уж, нельзя сказать, чтобы мы с ним были особо дружны.
-- Ну да ладно, пока что оставим его, -- снова усмехнулся Мимир и
продолжал: -- Замок Утгарда-Локи расположен посреди широкой равнины в
Ётунхейме недалеко от Края Небес. Туда-то и направился Тор со своими
спутниками. Замок был так высок, что они чуть не сломали себе шеи, задирая
голову, чтобы увидеть его верхушку.
Никогда Тор ничего не боялся, не испугался он и на этот раз. Как ни в
чем не бывало подошел он к воротам замка. Они оказались запертыми, и,
сколько ни дергал Тор за ручку, ему так и не удалось их раскрыть. Тогда они
пролезли внутрь сквозь неплотно пригнанные доски и оказались в огромном
зале. Здесь стояли длинные столы, за которыми сидели громадного роста люди,
а на возвышении у одного из столов восседал на троне и сам Утгарда-Локи.
Вновь прибывшие, не мешкая, подошли и поздоровались с ним, однако
прошло немало времени, прежде чем Утгарда-Локи соизволил ответить на