ловека.
     -- Идиоты!  -- кричал Краузе. -- Теперь у льва выработалась привычка, и
он не оставит нас в покое.
     -- Они фаталисты, -- сказал Шмидт. -- По их понятию, что предопределено
свыше   --  неизбежно  и  неотвратимо,   а   поэтому  бессмысленно  что-либо
предпринимать.
     -- Ну  а  я  не фаталист,  -- промолвил Краузе.  -- И после  всего, что
произошло,  собираюсь спать  на дереве. Весь следующий  день Краузе мастерил
помост,  выбрав  для  него  подходящее  дерево  на  опушке  леса.  Остальные
поспешили  последовать  его  примеру.  Даже  ласкары  и  те  засуетились,  и
пришедший  ночью лев обнаружил,  что оба  лагеря  пусты, отчего  он  долго и
злобно  рычал,  расхаживая  по  территории  в  безуспешных  попытках   найти
очередную жертву.
     --  Все,  с меня  хватит, --  заявил Краузе. --  Я иду к Тарзану и буду
проситься в их лагерь. Пообещаю выполнить все его условия.
     --  Но как  ты собираешься туда  добраться?  -- спросил Шмидт. --  Я не
рискнул бы снова идти по джунглям и за двадцать миллионов марок.
     -- А я и не собираюсь идти через джунгли, -- сказал Краузе. --  Я пойду
берегом  и в  любой  момент  смогу  забежать  в воду,  если  мне  кто-нибудь
встретится.
     -- Мне кажется, эль адреа отнесся бы к нам благосклоннее, чем Тарзан из
племени обезьян, -- заметил араб.
     -- Я  ничего плохого  ему не сделал, -- произнес Убанович. --  Не  вижу
причины, почему бы ему не пустить меня обратно.
     -- Вероятно, он боится, что ты организуешь революцию, -- мрачно пошутил
Шмидт.
     Однако в  конце концов  решено было рискнуть, и ранним утром следующего
дня они двинулись берегом по направлению к соседнему лагерю.
     <B>XX</B>
     Ласкар  Чанд увидел,  что Краузе  с тремя спутниками отправились  вдоль
берега в сторону лагеря "Сайгона".
     --  Они  пошли  в   тот  лагерь,  --  сказал  он  своим  товарищам.  --
Собирайтесь, тоже пойдем.
     И через несколько секунд они уже шагали по берегу по следам белых.
     Тарзан завтракал в одиночестве.  Он встал рано, поскольку в  этот  день
ему предстояло много  дел.  Лишь  Лум  Кип был на  ногах,  молчаливо занятый
приготовлением завтрака. Из своей хижины вышла Патриция Ли-Бердон, подошла к
Тарзану и села рядом.
     -- Раненько вы сегодня встали, -- заметила она.
     --  Я  всегда  встаю  раньше других, --  ответил Тарзан, -- но  сегодня
особая причина. Я хочу как можно раньше отправиться в путь.
     -- И куда вы собрались? -- спросила она.
     --  Собираюсь  исследовать   местность,  --  ответил  Тарзан.  --  Хочу
поглядеть, что там, на другой стороне острова.
     Патриция взволнованно подалась вперед, положив руку на его колено.
     -- О, можно мне пойти с вами? -- спросила она. -- Мне очень хочется.
     Из маленькой хижины, построенной специально для  нее, за ними наблюдала
Ицл Ча. Черные глаза девушки сузились, маленькие кулачки крепко сжались.
     -- Вам это не под силу,  Патриция, --  сказал  Тарзан.  --  Мой  способ
передвижения не для вас.
     -- Я путешествовала по джунглям Индии, -- возразила она.
     -- Нет,  -- решительно произнес Тарзан. -- Идти по земле будет  слишком
опасно. Я полагаю, вы слыхали, что здесь водятся дикие звери.
     -- Тогда  и вам  нельзя  идти,  если  это опасно, --  сказала она. -- С
вашим-то легкомысленным луком и парочкой  стрел. Позвольте мне пойти с вами,
я возьму с  собой  ружье. Я меткий стрелок и участвовала в охоте на тигров в
Индии.
     Тарзан поднялся, и Патриция вскочила на ноги, кладя ему руку на плечи.
     -- Пожалуйста, не ходите, -- взмолилась она. -- Я за вас боюсь.
     Но Тарзан лишь  рассмеялся.  В следующий  миг он развернулся и пустился
бежать в сторогу джунглей.
     Патриция проводила его  взглядом. Тарзан  запрыгнул на дерево и скрылся
из виду. Девушка негодующе повернулась и прошла к себе в хижину.
     -- Я ему покажу, -- пробормотала она вполголоса. Вскоре она появилась с
ружьем  и патронташем. Ицл  Ча видела, как Патриция вошла в джунгли в том же
самом  месте,  что и Тарзан -- у  берега  маленькой речушки. Юная девушка из
племени майя прикусила губу, и  на  глазах у нее навернулись слезы  -- слезы
разочарования и гнева. Хлопотавший возле костра Лум Кип что-то напевал  себе
под нос.

     Чал Ип Ксиу, верховный жрец, все еще сильно гневался из-за похищения со
священного алтаря юной Ицл Ча.
     -- Храм осквернен, -- ворчал он, -- и боги разгневаются.
     -- Может, и нет, -- отвечал Сит Ко Ксиу,  король. -- Возможно, это и на
самом деле был Че -- Повелитель леса.
     Чал Ип Ксиу недовольно взглянул на короля.
     -- Он всего лишь один из  тех  чужаков, которых видел на  берегу  Ксатл
Дин. Если вы не желаете вызвать гнев богов, вам следует послать отряд воинов
в лагерь чужеземцев и вернуть Ицл Ча, ибо где ей еще быть, как не там.
     -- Возможно, вы правы, -- промолвил король. -- По крайней мере, хуже от
этого не будет.
     Он послал  за Ксатл Дином и велел ему собрать сотню воинов, отправиться
в лагерь чужаков и захватить Ицл Ча.
     --  Имея сотню  воинов,  ты  сможешь многих  из  них  убить, а  пленных
привести в Чичен Ица, -- напутствовал король Ксатл Дина.
     Набитая матросами  шлюпка  под  командованием  Тиббета вышла в лагуну и
двинулась к  рифам,  где предстояло  продолжить работу  по  вывозке  досок с
"Сайгона". Остальные же  принялись за завтрак.  Молчаливая  Ицл Ча сидела  с
хмурым видом и  почти ничего  не  ела,  поскольку  потеряла аппетит. Джанетт
Лейон  подошла к  столу  и села рядом с де  Гроотом.  Пенелопа Ли окинула их
презрительным взглядом.
     -- Патриция уже встала, Джанетт? -- поинтересовался полковник.
     Джанетт огляделась.
     -- Ну да, -- ответила она, -- разве ее здесь нет? Она выходила, когда я
проснулась.
     -- Куда же  эта  девица запропастилась? -- негодующе  спросила Пенелопа
Ли.
     --  Она наверняка  где-то  здесь,  -- сказал  полковник и громко позвал
племянницу. Было заметно, что он обеспокоен.
     -- И  этого  негодяя тоже  нет! -- воскликнула  миссис Ли.  -- Я  так и
знала, что  рано или поздно случится нечто подобное, Уильям. Зря ты позволил
этому человеку остаться в лагере.
     -- Но объясни, в чем же дело, Пенелопа? -- взмолился полковник.
     -- Ему  еще и объясняй.  Он ее  похитил,  вот в чем дело. Ставя блюдо с
рисом на стол, Лум Кип случайно услышал разговор и осмелился вмешаться.
     -- Тарзан ходить туда, -- Лум Кип указал на северо-восток.  --  Питрици
ходить туда, -- и указал в ту же сторону.
     -- А может, это Патриция его похитила? -- предположил Алджи.
     --  Глупая  шутка,  Алджернон, --  вскипела миссис  Ли.  --  Совершенно
очевидно, что произошло -- этот мерзавец заманил ее в джунгли.
     --  Они  долго говорить, -- угрюмо  произнесла  Ицл  Ча.  -- Они ходить
разное время. Они встречаться в джунглях.
     --  Как  ты  можешь спокойно сидеть, Уильям,  и  позволять этой туземке
намекать  на  то,  что твоя  племянница  договорилась  о  тайном  свидании в
джунглях с этим невыносимым созданием?
     -- Если Пат отправилась  в джунгли, -- ответил полковник, -- то я  молю
небеса, чтобы Тарзан был рядом с ней.
     Патриция  шла  вдоль ручья в северо-восточном  направлении, и, когда он
повернул на юго-восток, девушка повернула  вместе с ним, не зная о  том, что
Тарзан быстро  продвигается  на восток,  к другой  стороне  острова,  причем
движется  по деревьям.  Начался  крутой  подъем, и маленькая речушка  весело
устремилась вниз к океану. Патриция поняла, что вела себя как упрямая глупая
девчонка,  однако,  будучи  упрямой,  решила  подняться  вверх по  склону на
небольшую  возвышенность  и  осмотреть остров с  высоты.  Подъем  давался  с
трудом, деревья постоянно  загораживали вид,  но  девушка упорно карабкалась
вверх, пока  не вышла  на  ровный  уступ. Выбившаяся  из  сил,  она  присела
отдохнуть.

     --  Мне думается, мужчинам  следует отправиться  на поиски Патриции, --
сказала миссис Ли.
     -- Я пойду, -- вызвался Алджи, -- но только не знаю, где ее искать.
     -- Кто это там идет по берегу? -- насторожился доктор Крауч.
     -- Надо же, Краузе и  Шмидт, -- сказал Боултон.  -- А с ними Убанович и
араб.
     Мужчины инстинктивно выхватили пистолеты и застыли в ожидании.
     Люди  вскочили из-за  общего стола и напряженно глядели на изгнанников.
Краузе начал без обиняков.
     -- Мы  пришли  просить  разрешения вернуться и  разбить свой  лагерь по
соседству. Поскольку  мы безоружны, то оказались не в  состоянии защищаться.
Двое наших людей пошли в джунгли и не вернулись, а еще двоих в лагере задрал
лев. Вы не смеете нам отказать, полковник. Вы же не станете подвергать своих
соплеменников бессмысленной опасности. Если пустите нас обратно, мы  обещаем
подчиняться вам и не причинять беспокойства.
     --  Боюсь,  у  вас появятся  причины для беспокойства,  когда  вернется
Тарзан и застанет вас здесь, -- сказал полковник.
     --  Ты должен позволить  им  остаться, --  ввернула миссис Ли. -- Здесь
командуешь ты, а не этот мерзкий Тарзан.
     -- Я думаю, было бы бесчеловечно прогнать их, -- сказал доктор Крауч.
     -- Они были бесчеловечны по отношению к нам, -- резко возразила Джанетт
Лейон.
     -- Милочка, -- взорвалась Пенелопа, -- вам следует знать свое место. Не
вам говорить об этом. Решение примет полковник.
     Джанетт  Лейон  с  безнадежным видом покачала головой  и  подмигнула де
Грооту. Заметившая этот жест Пенелопа взорвалась снова.
     --  Нахалка! -- вскричала она.  --  Вас,  эту  туземку и этого гнусного
Тарзана ни за что не следовало бы пускать в один лагерь с приличными людьми.
     -- С  твоего позволения, Пенелопа, -- холодно произнес полковник,  -- я
сам в  состоянии  решить этот  вопрос без  посторонней помощи и уж по всяком
случае без необоснованных претензий.
     -- Я всего-то хочу сказать, -- проговорила миссис Ли, -- что  ты должен
разрешить им остаться.
     --  Предположим,  --  начал  Крауч,  --  мы  позволим  им  остаться  до
возвращения  Тарзана. А там  обсудим это дело с  ним, они  ведь  скорее  его
враги, чем наши.
     -- Они враги всем нам, -- возразила Джанетт.
     -- Можете оставаться, Краузе, -- принял решение полковник, -- во всяком
случае, до возвращения Тарзана. И глядите, чтоб без глупостей.
     -- Разумеется,  полковник,  --  ответил Краузе. -- И спасибо за то, что
позволили нам остаться.

     С  того уступа, где  сидела Патриция, открывался вид на океан, но не на
остров,  который оставался  сзади. Поэтому  после  передышки  она  двинулась
дальше  и вскоре вышла на просторное,  удивительно  красивое  место.  Многие
деревья  возвышались  на   островках  великолепных  орхидей.  Среди  богатой
растительности щедро  росли имбирь и гибискус. С дерева на дерево перелетали
птицы с желтым и пурпурным оперением.  Это  была идиллическая умиротворяющая
картина, которая успокоила нервы Патриции и стерла остатки гнева.
     Патриция радовалась обнаруженному ею тихому уголку и поздравляла себя с
удачей. Она  решила  отныне  наведываться  сюда  почаще. Любуясь  живописной
природой,  Патриция вдруг замерла. Из кустов  прямо на нее выходил  огромный
тигр.  Кончик его хвоста  возбужденно подрагивал. Зверь  оскалился,  обнажив
громадные  желтые  клыки.  Патриция  Ли-Бердон  произнесла  в  душе молитву,
вскинула ружье и дважды выстрелила.
     <B>XXI</B>
     -- Что-то у меня неспокойно на душе, -- сказала Джанетт. -- Не нравится
мне, что они постоянно здесь околачиваются. Я их боюсь, особенно Краузе.
     -- Я  за ними пригляжу, -- успокоил  ее де Гроот.  -- Дайте  мне знать,
если он начнет к вам приставать.
     -- А теперь еще вон эти, полюбуйтесь!  -- воскликнула Джанетт, указывая
вдаль. -- Ласкары тоже решили вернуться. У меня от них мурашки по спине.
     Джанетт  замолчала. В тот же миг до них  донеслись два  слабых ружейных
выстрела.
     -- Это должно быть Патриция! -- заволновался полковник. -- Она попала в
беду.
     --  Вероятно, ей пришлось пристрелить этого  негодяя,  -- с надеждой  в
голосе сказала Пенелопа.
     Полковник бросился в хижину за ружьем и  поспешил на звук выстрелов. Де
Гроот, Алджи, Крауч и Боултон кинулись следом.
     Как  только  Боултона,  бегущего  последним,  поглотили джунгли,  Шмидт
повернулся к Краузе и усмехнулся.
     -- Что тут смешного? -- недовольно спросил Краузе.
     -- Давайте-ка поищем, где у них ружья  и  патроны, -- обратился Шмидт к
своим. -- Похоже, пробил наш час.
     -- Что вы делаете?  -- возмутилась Пенелопа Ли. -- Не смейте заходить в
хижины!
     Джанетт  ринулась  к  своей  хижине за ружьем,  но нагнавший  ее  Шмидт
отшвырнул девушку в сторону.
     -- Без глупостей! -- пригрозил он.
     Четверка взяла  все имевшееся  в  лагере оружие  и, держа  ласкаров  на
прицеле, приказала им забирать все, что пожелает Шмидт.
     -- Неплохой улов, -- сказал он Краузе.  -- Думаю,  теперь  у  нас  есть
почти все, что нужно.
     --  Может,  у  тебя есть, а  у  меня  --  нет, -- ответил  коллекционер
животных и подошел к Джанетт. -- Пошли, милочка, --  сказал он. -- Мы начнем
все снова с того места, где нас разлучили.
     --  Только  без  меня. --  Джанетт  отшатнулась. Краузе  схватил  ее за
локоть.
     --  С  тобой,  с  тобой, милочка, и  лучше  по-хорошему, если не хочешь
неприятностей.
     Девушка попыталась вырваться, и Краузе ударил ее.
     --  Ради  Бога,  --  выкрикнула Пенелопа Ли.  -- Ступайте  с  ним и  не
устраивайте  здесь  сцен,  я их ненавижу. И потом вам место  рядом с ним,  а
никоим образом не в моем лагере.
     Полуоглушенную  от  удара  Джанетт  поволокли  прочь.  Жена  полковника
смотрела им  вслед.  Группа  двинулась  вдоль берега  в том же  направлении,
откуда пришла.
     -- Я  расскажу  полковнику о  том,  что вы нас  ограбили,  негодяи,  --
крикнула им на прощание миссис Ли.

     Ксатл  Дин  шел со  своей  сотней,  рассыпавшейся  по  лесу,  чтобы  не
оставлять отчетливых следов. В середине пути они услышали два резких громких
звука, раздавшихся, казалось,  совсем  близко. Никто из воинов никогда ранее
не слышал выстрелов, и поэтому они не имели понятия, что это могло быть, Они
стали осторожно  пробираться вперед, навострив уши. Впереди отряда шел Ксатл
Дин,   который,  выйдя  на   открытый   участок  в  лесу,   остановился   от
неожиданности, так как взору его предстало странное, непривычное зрелище. На
земле лежал  огромный  полосатый  зверь неизвестной  породы. Судя  по всему,
зверь был мертв, а над ним стояла фигура в странном наряде, держащая в руках
длинный черный блестящий предмет, не похожий ни на  лук, ни на стрелу, ни на
копье.
     Ксатл Дин пригляделся и понял, что это существо  --  женщина, и, будучи
человеком неглупым, сообразил, что услышанный ими  шум был произведен из той
непонятной штуковины, которую она держала в руках, и что, без сомнения, с ее
помощью  женщина  убила  громадного  зверя, лежащего  у  ее ног.  Ксатл  Дин
рассудил  также,  что  если  она сумела убить  столь крупного  и,  очевидно,
свирепого зверя, то убить человека ей не составит труда. Поэтому он не вышел
вперед, а попятился и шепотом отдал приказ своим людям.
     Майя бесшумно  рассредоточились  по джунглям, пока ни взяли  участок  в
кольцо. И  когда  Ксатл Дин постучал по дереву  мечом,  чтобы шумом привлечь
внимание девушки к себе, из джунглей крадучись вышли двое воинов и беззвучно
стали приближаться к ней сзади.
     Патриция стояла, вглядываясь туда, откуда  донесся  звук,  и напряженно
прислушивалась.  Неожиданно сзади посыпались стрелы,  кто-то  выхватил из ее
рук  ружье,  и  из джунглей  выскочило множество причудливо  одетых воинов в
великолепных  головных уборах из  перьев и  расшитых  набедренных  повязках.
Воины окружили  девушку. Патриция моментально узнала  этих людей и не только
благодаря  описаниям Ицл Ча и Тарзана, а также потому, что прочла  множество
книг о цивилизации древних майя. Она была прекрасно  знакома  с их историей,
религией   и  культурой,   ибо   внимательно  следила   за   всеми  научными
разысканиями, которые  проводили многочисленные археологические  экспедиции.
Ей почудилось, что она вдруг перенеслась на несколько веков назад, в далекое
мертвое прошлое, к которому принадлежали эти маленькие  темнокожие люди. Она
знала,  что произойдет, если ее  схватят, так  как ей  была  известна судьба
пленников майя.  Единственное, на  что она надеялась, --  что мужчинам из их
лагеря, возможно, удастся ее освободить, и надежда эта была крепкой из-за ее
веры в Тарзана.
     -- Что вы собираетесь со мной сделать? -- спросила она на ломаном языке
майя, которому выучилась у Ицл Ча.
     -- Это решит Сит Ко Ксиу, -- ответил Ксатл Дин. -- Тебя отведут в Чичен
Ица, в королевский дворец.
     И он приказал четверым воинам доставить пленницу к Сит Ко Ксиу.
     Патрицию  увели, а  Ксатл Дин  и оставшиеся воины  двинулись  дальше  в
сторону лагеря "Сайгона". Ксатл Дин был весьма доволен  собой. Даже если ему
не  удастся привести  Ицл  Ча обратно  в Чичен Ица, то он, по  крайней мере,
обеспечил ей замену на алтаре жертвоприношений, и  его несомненно похвалят и
король, и верховный жрец.

     Полковник Ли со своими спутниками  совершенно случайно оказались на той
самой  тропе,  по которой еще недавно шла Патриция. Они взобрались на уступ,
тянущийся вдоль склона горы, и, хотя сильно устали,  продолжали идти чуть ли
не  бегом.  Они  двигались  шумно  и  неосмотрительно,   ибо  были  одержимы
одним-единственным желанием -- как можно  скорее отыскать  Патрицию. И когда
им неожиданно встретился отряд воинов с перьями на головах, они от удивления
опешили.  Майя  ринулись на них с диким боевым кличем, осыпая градом камней,
выпущенных из пращей.
     -- Стрелять поверх голов! -- скомандовал полковник.
     От  страшного шума  майя  на  мгновение  замерли, но Ксатл  Дин  быстро
сообразил, что это всего лишь шум и что никто из  его людей не пострадал; он
приказал им снова идти в атаку, и отвратительный боевой клич вновь  зазвенел
в ушах белых людей.
     --  Стрелять  на  поражение!  --  коротко бросил  полковник.  --  Нужно
остановить этих разбойников, пока они не достали нас своими мечами.
     Вновь загремели выстрелы,  и четверо воинов упали.  Остальные дрогнули,
но Ксатл Дин гнал их вперед.
     Эти предметы, которые убивали с громким шумом и на  расстоянии, вселяли
ужас, и, хотя  кое-кто из  воинов  уже  едва не  схватились  с белыми людьми
врукопашную,  они  в конечном  счете  пустились  в бегство,  унося  с  собою
раненых. Следуя своей тактике, они  двигались по джунглям врассыпную,  чтобы
не оставлять хорошо обозначенных  следов, по которым враги могли отыскать их
город. Горстка же белых,  пошедшая в неверном направлении, в конечном  счете
заблудилась, так как с трудом  ориентировалась в густых  джунглях. Когда они
вышли  к  крутому  обрыву,  то  решили, что  обогнули гору и  спускаются  по
противоположному склону.
     Проплутав  в  густых  зарослях около  часа,  они  неожиданно  для  себя
обнаружили, что джунгли кончились, и обменялись  изумленными взглядами,  ибо
перед ними простирался берег и виднелся их собственный лагерь.
     -- Провалиться мне на этом месте! -- воскликнул полковник.
     Они  подошли  к лагерю, навстречу вышел Тиббет с озабоченным выражением
лица.
     -- Что-нибудь случилось, Тиббет? -- обратился к нему полковник.
     --  Не  скрою,  сэр,  случилось. Только что я  вернулся  с  "Сайгона" с
партией  обшивочных  досок и оказалось, что  Шмидт со своей бандой украл все
оставшееся в лагере оружие и боеприпасы,  а  также значительную часть нашего
провианта.
     -- Негодяи! -- возмутился полковник.
     -- Но это еще не самое худшее, -- продолжал Тиббет. --  Они  забрали  с
собой мисс Лейон. Де Гроот побледнел.
     -- В какую сторону они пошли, Тиббет? -- спросил он.
     -- Обратно вдоль  берега, -- ответил второй  помощник.  -- Наверное,  к
себе в лагерь.
     Де Гроот,  сраженный горем и вне  себя от ярости, бросился в  указанном
направлении.
     -- Погодите, -- окликнул его полковник. -- Куда вы?
     -- Догнать их, -- ответил тот.
     --  Они хорошо вооружены,  -- сказал полковник. -- Одному вам с ними не
справиться, а  людей мы  сейчас  дать  вам  не сможем, то  есть  нам  нельзя
отлучаться из лагеря  и  оставлять  миссис Ли одну, когда с минуты на минуту
лагерь могут атаковать эти размалеванные черти.
     -- Я пойду в любом случае, -- упрямствовал де Гроот.
     --  Я  с вами, --  произнес  Тиббет. Вызвались  идти еще  два матроса с
"Наяды".
     --  Желаю вам удачи,  --  напутствовал их полковник, -- но,  ради Бога,
будьте  осторожны. Советую вам  подкрасться к лагерю  со стороны  джунглей и
стрелять в них из укрытия.
     -- Есть, сэр, -- ответил де Гроот  на ходу, и группа из четырех человек
пустилась рысцой по берегу.
     <B>XXII</B>
     Тарзан  издали  услышал стрельбу, возникшую  в  результате столкновения
между белыми  людьми и майя.  Он мгновенно  развернулся  и  помчался  назад,
откуда,  как  ему   казалось,  доносились  выстрелы.   Однако   горное  эхо,
подхватившее  звуки, сыграло  с ним злую шутку, и Тарзан не сумел  правильно
определить  направление,  двинувшись в  противоположную  сторону.  Его также
подвело  предположение,  что  если схватке  суждено  произойти, то наверняка
возле лагеря "Сайгона" или лагеря Шмидта.
     Зная, что лагерь Шмидта находится к нему ближе, чем его собственный, он
решил сперва наведаться туда, а  затем берегом вернуться в лагерь "Сайгона",
если у Шмидта все будет тихо.
     Приблизившись  к опушке леса напротив лагеря Шмидта, он пошел медленнее
и  осторожнее, что оказалось весьма  предусмотрительным  с его стороны,  так
как, когда ему открылся вид на лагерь, Тарзан увидел, что люди возвращаются,
а четверо белых увешаны оружием.
     Краузе вел за собой упирающуюся Джанетт Лейон, а ласкары были навьючены
кладью. Тарзан понял,  что  случилось,  но  не  мог  понять, как  это  могло
случиться.  Он,  естественно,  предположил,  что   услышанная  им   стрельба
прозвучала  в  результате столкновения между его людьми и  бандой Шмидта, и,
судя по всему,  победу в  схватке  одержал  Шмидт.  Возможно, все белые люди
погибли, но где Патриция?  Где маленькая Ицл Ча? За судьбу Пенелопы Ли он не
тревожился.
     Перед  полковником  Ли  встала дилемма. Теперь только  четверо обладали
оружием --  явно недостаточно для обороны лагеря; он не мог отправиться и на
поиски Патриции, оставив Пенелопу без  защиты, а также не мог разделить свою
небольшую вооруженную группу, ибо даже вчетвером им вряд ли удастся отразить
еще одну атаку Шмидта или майя, если те будут иметь численное превосходство,
и, конечно же,  не  приходилось  надеяться на то, что  вчетвером им  удастся
взять приступом город Чичен Ица и освободить Патрицию.
     В то время, как полковник безуспешно ломал голову над этими проблемами,
Патрицию Ли-Бердон привели в тронный зал Сит Ко Ксиу, короля острова Аксмол,
и командир конвоя доложил королю:
     --  Благородный  Ксатл  Дин приказал доставить  эту  пленницу к  нашему
королю и повелителю,  сам же  он со своими воинами проследовал дальше, чтобы
атаковать лагерь чужеземцев. Произошло сражение,  ибо мы слышали  непонятные
звуки, которыми эти белые люди убивают, но чем закончился бой, мы не знаем.
     Король закивал головой.
     -- Ксатл Дин правильно поступил, -- сказал он.
     -- Отлично поступил, -- добавил Чал Ип Ксиу, верховный жрец. -- Из этой
женщины получится достойное жертвоприношение нашим богам.
     Сит  Ко  Ксиу  оценивающе  оглядел  белую  девушку  и  нашел,  что  она
прехорошенькая. Он впервые в жизни видел белую женщину, и ему вдруг пришла в
голову мысль, что будет жалко отдавать ее какому-то богу, который может ее и
не пожелать. Вслух он не осмелился об  этом сказать, но подумал, что девушка
слишком  красива  для любого бога, и,  в  действительности,  по меркам любой
расы, Патриция Ли-Бердон была красавицей.
     -- Я  думаю, --  произнес король, --  что подержу ее  некоторое время у
себя в служанках.
     Верховный жрец  Чал Ип  Ксиу взглянул  на короля  с  хорошо разыгранным
удивлением.  На самом  деле, он  ничуть не удивился, поскольку  знал  своего
короля, который уже отнял у богов несколько симпатичных жертв.
     --  Раз  уж  она  выбрана  для  богов,  --  произнес  он,  --  то  боги
разгневаются на Сит Ко Ксиу, если он оставит ее для себя.
     -- Хорошо бы устроить так,  --  сказал король,  --  чтобы ее  вообще не
выбрали  или, по крайней мере, хотя бы не сразу. И мне кажется, что боги  не
очень-то ее и захотят.
     Патриция, напряженно вслушивающаяся в разговор. смогла понять его суть.
     -- Бог уже выбрал  меня, -- промолвила она, -- и он разгневается,  если
вы причините мне зло. Сит Ко Ксиу изумился.
     -- Она говорит на языке майя, -- обратился он к верховному жрецу.
     -- Но не в совершенстве, -- заметил Чал Ип Ксиу.
     -- Боги говорят на своем языке, -- продолжала Патриция. -- Им ни к чему
говорить на языке простых смертных.
     -- А что если она богиня? -- спросил король.
     -- Я подруга Че --  Повелителя леса, -- сказала  Патриция. --  Он уже и
без того сердит на вас за то, как вы  к нему отнеслись,  когда он приходил в
Чичен  Ица.  Если  вы  благоразумны,  то  отведете меня  к нему  обратно.  В
противном случае он вас покарает.
     Король почесал в затылке и вопросительно посмотрел на своего верховного
жреца.
     --  Тебе должно быть  известно о богах  все, Чал Ип Ксиу. Тот,  который
приходил  в  Чичен Ица, действительно Че  -- Повелитель леса?  Это  был бог,
которого ты посадил в деревянную клетку? Это был бог, который похитил жертву
со священного алтаря?
     -- Нет, не  бог, -- твердо  заявил  верховный  жрец. --  То был простой
смертный.
     -- Тем  не менее,  мы не  должны  поступать  опрометчиво,  -- продолжал
король.  --  Может,  на  время  забрать  девушку?  Пусть  ее отведут в  Храм
Девственниц, и глядите, чтобы с ней обращались хорошо.
     Чал  Ип  Ксиу  вызвал  двух  жрецов  рангом пониже и велел  им  отвести
пленницу в Храм Девственниц.
     Патриция видела, что  не  произвела  большого впечатления на верховного
жреца, в отличие от короля, но, по крайней мере,  получала отсрочку, которая
даст возможность  Тарзану  и остальным, если они  поспешат,  выручить ее. И,
когда ее уводили  из  дворца, девушка не особенно волновалась и даже  смогла
оценить красоты Чичен Ица.
     Впереди высилась огромная пирамида, построенная из плит застывшей лавы.
Девушку повели по крутым ступеням боковой грани пирамиды к храму на вершине,
украшенному разными фигурами. Здесь  ее передали  верховной  жрице,  которая
отвечала за храм,  в  коем  содержалось около пятидесяти девушек  из знатных
семей, ибо считалось большой честью добровольно вызваться на эту службу. Они
поддерживали огонь  в священных  очагах и подметали полы в помещениях храма.
При желании любая из них могла вернуться в мир и выйти замуж; их  стремились
взять в жены воины и представители знати.
     Патриция вышла к колоннаде храма и стала глядеть на раскинувшийся внизу
город Чичен Ица. Вокруг подножия пирамиды тесно в ряд стояли дворцы и храмы.
За  городской  стеной виднелись соломенные крыши простолюдинов, а  дальше до
самых джунглей тянулись поля. Патриции почудилось, будто  она перенеслась на
много веков назад на древний Юкатан.

     Тарзан затаился среди буйной растительности, наблюдая сверху за людьми.
Он понимал, что не стоит  и пытаться выйти на открытое пространство,  где он
окажется лицом к лицу с  четверкой до зубов  вооруженных бандитов, имея  при
этом один  только лук. Тарзан  собирался действовать по-своему  и ничуть  не
сомневался,  что  сумеет  вызволить   Джанетт,   не  подвергая   свою  жизнь
бессмысленному риску.
     Он подождал, пока бунтари подошли поближе, и ласкары сбросили на  землю
свою поклажу, затем приладил  стрелу и, натянув  тетиву  с  такой силой, что
наконечник стрелы коснулся большого пальца левой руки, тщательно прицелился.
Тетива зазвенела,  и  в следующий  миг Краузе вскрикнул и повалился на землю
лицом вниз. Стрела поразила его в самое сердце.
     Люди в ужасе озирались по сторонам.
     -- Что случилось? -- крикнул Убанович. -- Что с Краузе?
     -- Он мертв, -- ответил Шмидт. -- Кто-то убил его стрелой.
     -- Человек-обезьяна, -- констатировал Абдула Абу Неджм. -- Кто же еще?
     -- Где он? -- спросил Шмидт.
     -- Я здесь, -- раздался голос  Тарзана. --  И  стрел у меня достаточно.
Джанетт,  идите прямо  на  мой  голос  и  заходите  в лес.  Если  кто-нибудь
попытается остановить вас, он получит то же, что и Краузе.
     Джанетт быстрым шагом пошла к лесу, и никто не посмел задержать ее.
     --  Проклятый  дикарь! --  проорал Шмидт  и разразился потоком  ужасных
ругательств. -- Он от меня не уйдет! Сейчас я его прикончу!
     Шмидт вскинул  ружье и выстрелил в  сторону леса, откуда  звучал  голос
Тарзана.
     Снова зазвенела тетива, и Шмидт, схватившись рукой за торчащую из груди
стрелу, упал на колени и завалился на бок. В тот же миг Джанетт вошла в лес,
и Тарзан спрыгнул на землю рядом с ней.
     --  Что произошло в лагере? -- спросил он, и девушка вкратце рассказала
о минувших событиях.
     --  Значит,  они позволили Шмидту  с его шайкой  вернуться,  --  сказал
Тарзан. -- Полковник меня удивляет.
     -- Во всем виновата его противная старуха, -- объяснила Джанетт.
     -- Пошли, -- решил Тарзан. -- Нужно как можно скорее возвращаться.
     Тарзан перекинул девушку через плечо  и взобрался на дерево. Вскоре они
оказались на подступах к лагерю "Сайгона",  а  в это самое время  к  стоянке
Шмидта подходили де Гроот, Тиббет и двое матросов.
     Де Гроот  окинул быстрым взглядом лагерь, но Джанетт  не обнаружил.  На
земле лежали двое, а поодаль в кучку сбились перепуганные ласкары.
     Первым  де  Гроота  со спутниками увидел Абдула, который, поняв, что те
пришли  с  желанием  отомстить  и  что  пощады  не будет,  вскинул  ружье  и
выстрелил. Но промахнулся. Де Гроот  и Тиббет  бросились  вперед, стреляя на
ходу. Матросы, вооруженные лишь острогами, бежали следом.
     Завязалась  короткая перестрелка. Ни  та,  ни  другая сторона потерь не
понесла.  Тогда  де Гроот  опустился на колено и  тщательно прицелился.  Его
примеру последовал и Тиббет.
     -- Возьмите на себя Убановича, -- крикнул де Гроот. -- Я беру араба. --
Оба ружья выстрелили почти одновременно.  Убанович и Абдула упали  на землю.
Перед смертью пламенный большевик  успел прошептать: "Да здравствует мировая
революция!", а Абдула Абу Неджм грязно выругался по-арабски.
     Де  Гроот и  Тиббет, а  за ними оба матроса  рванулись вперед,  готовые
прикончить любого, решившего оказать сопротивление, однако Убанович,  араб и
Краузе были  мертвы,  а  Шмидт  корчился  и  стонал от  боли, неспособный на
какие-либо действия.
     Де Гроот склонился над ним.
     -- Где мисс Лейон? -- прокричал он.
     Стонущий и изрыгающий проклятья Шмидт чуть слышно пробормотал:
     -- Дикарь, чтоб он сдох, он ее увел. Сказав это, он испустил дух.
     -- Слава Богу! -- обрадовался де Гроот. -- Она в безопасности.
     Забрав  у  убитых оружие и  патроны и  получив  тем  самым  неоспоримое
преимущество перед  ласкарами, люди де Гроота заставили их подобрать с земли
поклажу и погнали обратно к лагерю "Сайгона".
     <B>XXIII</B>
     Тарзан и  Джанетт  вышли  из  джунглей и направились к  лагерю, где  их
встретили  понурые, опечаленные люди, из  которых  только у  одного человека
нашелся повод для радости. Этим  человеком  оказалась  Пенелопа  Ли. Завидев
идущую пару, она обратилась к Алджи:
     -- По крайней мере, с этим чудовищем была не Патриция.
     -- Да будет вам, тетя Пен, --  раздосадовано  произнес Алджи. -- Вы еще
скажите, что Тарзан  и Джанетт нарочно подстроили все,  чтобы встретиться  в
джунглях.
     --  Ничуть этому  не  удивлюсь,  -- ответила она.  --  Мужчина, который
заводит шашни с туземкой, способен на все.
     Тарзан  был возмущен тем,  что произошло в  его  отсутствие, в основном
потому, что были нарушены его приказы, однако только сказал:
     -- Их нельзя было подпускать к лагерю на пистолетный выстрел.
     --  Это моя  вина, --  признал  полковник Ли.  -- Я сделал это  вопреки
здравому  смыслу.  Мне  показалось, что  будет  бесчеловечно  отправлять  их
безоружных обратно, когда там бродит лев-людоед.
     -- Полковник не виноват, -- гневно возразила  Джанетт.  -- Его вынудили
так поступить.  Во всем виновата его противная старуха. Это она настояла,  а
теперь из-за нее Ханс, возможно, убит.
     Едва  девушка произнесла последнее слово,  как  раздались звуки далеких
выстрелов. Стреляли в лагере Шмидта.
     -- Вот! -- выкрикнула Джанетт и с ненавистью обратилась к миссис Ли. --
Если с Хансом что-нибудь случится, то ваши руки будут обагрены его кровью.
     -- Что сделано, то сделано, -- произнес Тарзан. -- Теперь самое важное,
-- найти Патрицию. Вы уверены, что ее захватили майя?
     --  Мы  услышали  два  выстрела,  --  пояснил  полковник,  --  и  когда
отправились  на  поиски,  наткнулись  на  целую  сотню  краснокожих.  Мы  их
рассеяли,  но не  сумели пройти по  их  следам, и  хотя Патриции не  видели,
думаю, они схватили ее еще до встречи с нами.
     --  Теперь, Уильям, надеюсь, ты удовлетворен, -- заговорила миссис  Ли.
-- Это ты во всем виноват и в первую очередь в том, что затеял эту  дурацкую
экспедицию.
     -- Да, Пенелопа, -- покорно согласился полковник, -- я тоже считаю, что
вся  вина  лежит на  мне, но даже если  постоянно твердить  об этом, делу не
поможешь.
     Тарзан отвел Ицл Ча в сторону, чтобы поговорить с ней без посторонних.
     --  Скажи, Ицл Ча,  -- начал он,  -- что  ваши  люди  могут  сделать  с
Патрицией?
     --  Ничего,  продержат  два-три дня, от силы месяц,  потом  принесут  в
жертву.
     -- Посмотрите на этого  негодяя! -- воскликнула  Пенелопа  Ли. -- Отвел
девчонку в сторону и что-то ей нашептывает. Представляю, что именно.
     -- Они могут посадить Патрицию в  клетку, в которой сидел я? -- спросил
Тарзан.
     --  Я  думаю,  ее отправят  в  Храм Девственниц  на  вершине  священной
пирамиды. Храм Девственниц очень почитаемое место и хорошо охраняется.
     -- Я проберусь! -- сказал Тарзан.
     -- Но вы же не пойдете?! -- воскликнула девушка.
     -- Сегодня ночью, -- ответил Тарзан. Девушка обхватила его руками.
     -- Пожалуйста, не ходите, -- взмолилась она. -- Вам ее не спасти, а они
убьют вас.
     -- Глядите!  -- возмутилась Пенелопа Ли. -- Такого бесстыдства я еще не
видела! Уильям, ты должен прекратить это. Я этого не вынесу. Никогда в жизни
я не общалась с распутными людьми.
     Тарзан высвободился из объятий девушки.
     -- Ну что ты, что ты, Ицл Ча, -- сказал он. -- Меня не убьют.
     -- Не ходите, -- умоляла она. -- О, Че -- Повелитель леса, я люблю вас.
Возьмите меня с собой. Мне не нравятся эти люди.
     -- Они были очень добры к тебе, -- напомнил Тарзан.
     -- Знаю, -- ответила Ицл Ча угрюмо, -- но мне не нужна  их доброта. Мне
нужны только  вы, и вы  не должны идти в Чичен  Ица ни  сегодня  вечером, ни
вообще когда-либо.
     Тарзан улыбнулся и похлопал ее по плечу.
     -- Я иду сегодня, -- сказал он.
     --  Вы  любите  ее! -- вскричала  Ицл Ча. -- Вот  почему вы  идете.  Вы
бросаете меня из-за нее.
     -- Ну все, довольно, -- решительно произнес Тарзан. -- Больше ни слова.
     Он отошел  к людям,  а  Ицл Ча,  обезумевшая от  ревности, вернулась  в
хижину и бросилась плашмя, колотя  руками и ногами по земле. Через некоторое
время она встала, выглянула через порог и увидела, что вернулись де Гроот со
своими людьми. Воспользовавшись тем, что внимание всех было приковано к ним,
маленькая Ицл Ча незаметно выскользнула из хижины и побежала в джунгли.
     Джанетт бросилась к  де Грооту и заключила его в свои объятия. По  лицу
ее текли слезы радости.
     -- Я думала, что  ты убит, Ханс,  -- всхлипывала она. -- Я считала, что
ты убит.
     --  А  я очень даже  живой, --  улыбался  де  Гроот. --  тебе больше не
придется бояться Шмидта и его банды. Они все мертвы.
     -- Я рад, -- сказал Тарзан. -- Это были плохие люди.

     Маленькая  Ицл  Ча бежала через джунгли. Она испытывала страх, так  как
становилось темно, а ночью  в лесу хозяйничали демоны и духи умерших. Но она
бежала вперед, подгоняемая ревностью, ненавистью и жаждой мести.
     Она достигла Чичен Ица  затемно, и охранник у ворот не хотел пропускать
ее, пока  Ицл Ча ни объяснила ему,  кто  она такая, и  что у нее есть важное
известие для Чал Ип Ксиу,  верховного жреца. Тогда ее провели  к нему, и она
упала перед ним на колени.
     -- Кто ты? -- властно  спросил верховный жрец, и тут  же  узнал ее.  --
Значит ты вернулась. Почему?
     -- Я пришла сказать вам, что человек который похитил меня с жертвенного
алтаря, явится сюда сегодня ночью, чтобы похитить из храма белую девушку.
     -- Боги наградят тебя за это, -- промолвил Чал Ип Ксиу, -- и тебе снова
выпадет честь быть принесенной в жертву.
     И  маленькую Ицл Ча поместили в деревянную  клетку дожидаться  рокового
часа.

     Тарзан медленно двигался  лесом. Он не  хотел  появляться  в Чечен  Ица
раньше  полуночи.  Для  него  было важно, чтобы  жизнь в  городе затихла,  и
горожане  заснули. В лицо ему дул тихий  ветер, донесший  знакомый запах  --
где-то неподалеку пасся Тантор, слон. Животное нашло  более  легкую дорогу к
плато,  чем та,  по которой  ходил Тарзан, а  на  плато  обнаружило  богатую
поросль нежных вкусных побегов.
     Тарзан  не  стал  его  окликать,  а подошел совсем  близко и лишь тогда
негромко  подал  голос.  Тантор  узнал  голос Тарзана,  Животное  шагнуло  к
человеку  и  в  знак  того,  что   признало  его,  обвило  хоботом  туловище
человека-обезьяны. По команде Тарзана слон поднял  его к себе на загривок, и
Владыка джунглей подъехал таким образом к границе леса, близко подступавшего
к городу Чичен Ица.
     Соскользнув  со  слона,  Тарзан  пошел  через  поля к городской  стене.
Приблизившись к ней, он разбежался  и запрыгнул наверх с ловкостью  кошки. В
городе было тихо, улицы -- пустынны, и Тарзан добрался до подножия пирамиды,
не встретив по пути ни одной живой души. Тарзан стал подниматься по ступеням
к вершине, не догадываясь о том, что за дверью Храма Девственниц  притаилась
дюжина воинов.  Возле храма он остановился и прислушался, затем  завернул на
подветренную сторону, желая острым обонянием удостовериться в том, что ветер
не несет с собой никаких подозрительных запахов.
     Постояв там мгновение,  удовлетворенный  Тарзан  осторожно  прокрался к
двери. На  пороге  он  снова  остановился и прислушался,  после  чего  зашел
внутрь, и, как только он сделал первый шаг, на  него набросили сеть и тут же
затянули.  В  следующий  миг  на Тарзана  кинулись воины.  Тарзан  настолько
запутался в сети, что не мог пошевелить рукой.
     Вышедший  из  храма  жрец  поднес к губам  свирель  и  дал  три длинных
сигнала.  Словно  по  волшебству город проснулся, зажглись огни,  и  людские
потоки устремились к пирамиде храма.
     Тарзана понесли  вниз по длинному ряду ступеней, там его окружили жрецы
в  длинных  расшитых  одеждах  и  богатых  головных  уборах.  Затем  привели
Патрицию.  Процессия, возглавляемая  королем Сит Ко Ксиу и  верховным жрецом
Чал  Ип Ксиу,  впереди которых шли  барабанщики и  музыканты,  прошествовала
через город и вышла через восточные ворота.
     Тарзана поместили на особые носилки, которые несли четыре жреца, за ним
под конвоем вели Патрицию, а за ней в деревянной клетке тащили юную Ицл Ча.
     Круглый  диск  луны бросал тусклые  лучи  на  эту варварскую процессию,
которую дополнительно освещали сотни факелов в руках горожан.
     Поток  людей  двинулся  через  лес  к  подножию  горы,  откуда,  следуя
извилистой,  зигзагообразной  тропой,  поднялся  на вершину, к  краю кратера
потухшего вулкана. Лишь перед самым рассветом  шествие, спустившись по узкой
тропе, достигло  дна  кратера, где остановилось у  зияющего отверстия. Жрецы
принялись распевать псалмы под аккомпанемент флейт, барабанов и свирелей, и,
когда  забрезжил  рассвет, с  Тарзана  сняли сеть, и он был брошен в бездну,
невзирая на заклинания Ицл Ча,  уверявшую жрецов, в том, что этот человек --
Че -- Повелитель леса.  Она умоляла их не  убивать его, но Чал Ип Ксиу велел
ей замолчать и произнес приговор, обрекший Тарзана на гибель.
     <B>XXIV</B>
     Патриция Ли-Бердон была не из тех  плаксивых девиц, которые легко  льют
слезы, но сейчас, стоя на краю ужасной бездны, она сотрясалась от рыданий. А
когда поднялось солнце, и его лучи проникли в глубь кратера,  она увидела на
глубине семидесяти футов водоем, в котором кругами медленно плавал Тарзан. В
памяти девушки  мгновенно вспыхнули прочитанные некогда описания  священного
колодца  в древнем Чичен Ица на  Юкатане, и в душе Патриции вновь забрезжила
слабая надежда.
     -- Тарзан! -- позвала Патриция, и тот, повернувшись на спину, посмотрел
вверх.  --  Слушайте!  --  продолжала  она.  --  Я хорошо  знаю  этот способ
жертвоприношения. Он практиковался племенем майя в Центральной Америке сотни
лет тому назад. Жертву на рассвете бросали в священный колодец Чичен  Ица, а
если в  полдень жертва  была еще  жива,  ее поднимали  наверх и  присваивали
наивысший титул. Такой человек практически становился живым богом  на земле.
Вы должны продержат