Фазиль Искандер. Упал с дерева, удачно встряхнул мозги и поумнел
---------------------------------
Искандер Ф.А. Собрание. В 10 т.
М.: Время, 2004.
Том 9, Козы и Шекспир, с. 691-701.
OCR: sad369 (г. Омск)
---------------------------------
Я зашел в кафе, съел два бутерброда с ветчиной и теперь тянул коньяк,
запивая его кофе. За мой столик с чашечкой кофе подсела миловидная женщина.
Она оказалась общительной (прямое следствие миловидности), и мы
разговорились.
- Мой муж, - неожиданно сказала она, - в детстве упал с дерева, удачно
встряхнул мозги и поумнел.
- Это он вам сказал? - полюбопытствовал я.
- Нет, он только сказал, что упал с дерева. И тут меня как молния
озарила - так вот почему он такой умный!
- А он что сказал, когда вы поделились с ним своей догадкой?
- Он стал смеяться, как всегда.
- Если вы правы, - сказал я, - вы сделали открытие, достойное
Нобелевской премии. Попробуйте спрыгнуть хотя бы с комода, может, вы
повторите опыт мужа.
- Вы шутите, - улыбнулась она, - но вы наивны. Тут же главную роль
играет случайно, но точно найденная высота.
- Так вы спросите мужа о высоте, - сказал я.
- В том-то и дело, что он забыл о высоте, - ответила она с
раздражением. - Вот дуралей! А дерево уже срубили.
- Случилось такое чудо, - удивился я, - а он не запомнил высоту!
- Да как же он мог запомнить высоту, - вступилась она за мужа, -
чудо-то случилось, но он о нем не догадывался, хотя сразу стал отличником.
- Так кто же первым догадался? - спросил я.
- Я, конечно! - с гордостью воскликнула она.
- Вы сразу же догадались о его уме, как только увидели его? - спросил
я.
- Я сразу же что-то почувствовала, - ответила она, вспоминая, - но не
знала что. А потом, через пять лет после женитьбы, он признался, что в
детстве упал с дерева. И тут мне в голову ударило: так вот почему он такой
умный!
- Неужели он не запомнил высоту ветки, с которой свалился! - горестно
заметил я. - Ведь это так важно для нашей страны! Недаром Достоевский
сказал: "Красота спасет мир".
Она небрежно кивнула, в том смысле, что и без Достоевского об этом
давно знает.
- Ветку-то он запомнил, да дерево давно срубили, - печально сказала
она, - а если бы он сразу после женитьбы признался в падении с дерева, было
бы другое дело. А он мне рассказал об этом через пять лет, когда дерево уже
срубили...
- Как вы думаете, - продолжала она, проницательно прищурившись, -
почему он пять лет молчал как партизан, а потом вдруг раскололся, когда
дерево уже срубили?
- Может, вспомнил именно потому, что дерево срубили?
- Так я и поверила! Ищите дурочку в другом месте! - воскликнула она. -
Сначала все забыл, а потом вдруг все вспомнил, когда дерево уже срубили!
- Так почему же он молчал, по-вашему? - спросил я.
- Не обижайтесь. Но мужчины такие эгоисты, - с грустью ответила она. -
Он не хотел, чтобы другие поумнели, последовав его примеру.
- Постойте! Постойте! Но вы же сказали, что вы первая догадались, что
он поумнел, упав с дерева. Как же он мог сознательно скрывать это?
- Очень просто, - ответила она, - да, я первая догадалась, что он, упав
с дерева, удачно встряхнул мозги и поумнел. Но первая - со стороны! А он
хотел, чтобы люди думали - он вообще всегда был такой умный! А дерево тут ни
при чем! Еще как при чем! Мужчины такие хитрые!.. А что, Нобелевский комитет
большие деньги платит за подобные открытия?
- Огромные! - воскликнул я. - Но вы не унывайте! Можно все повторить
методом проб и ошибок. Представляете, сколько деньжищ вы заработаете, если
опыт подтвердится!
- Да, но, - погрустнев, возразила она, - это не так просто. Надо, чтобы
совпали возраст, высота и грунт.
Она на пальцах показала, чтобы мне было ясней, сколько предстоит
препятствий.
- А где это случилось? - спросил я, как бы готовый посетить место чуда.
- Под Курском, в деревне, - вздохнула она. - Там еще живут его
родители, но дерево уже срубили.
- А пень остался? - тревожно спросил я.
- При чем тут пень? - раздраженно удивилась она. - Вы что думаете -
люди будут прыгать с пня?
- Нет, - сказал я, - но по пню вы определите, где именно нужный вам
грунт.
- Да, пень, слава Богу, на месте, - успокоила она меня. - Кому нужен
пень...
Я решил пошутить.
- Вы знаете, - сказал я, - при слове "пень" мне почему-то вспоминается
"Пномпень", а при слове "Пномпень" мне почему-то вспоминается "пень пнем".
Круг замыкается. Смешно?
- Ничего смешного, - строго сказала она. - Пить надо меньше. У вас
какие-то колониальные шутки.
Я понял, что с ней надо придерживаться сюжета разговора.
- А дети у вас есть? - спросил я.
- Есть сын, но ему уже двенадцать лет.
- А сколько лет было вашему мужу, когда он сорвался с дерева?
- В том-то и дело, что десять. Сына уже пробовать поздно и опасно.
Когда мой муж упал с дерева, он потерял сознание. А когда пришел в себя, уже
поумнел, но не заметил этого, потому что перед этим потерял сознание. Видно
по всему, что высота была порядочная...
- А может, сознание у вашего мужа было слабое, - осторожно заметил я, -
и потому он его потерял?
- Тем более, - загадочно ответила она. - А сына пробовать поздно, хотя
он плохо учится, а муж после падения сразу стал отличником... Может, у вас
на примете есть мальчик десяти лет? Мы бы заплатили его родителям и повезли
мальчика в деревню. И у нас уже было бы два совпадения из трех - возраст и
грунт. Заодно и мальчик отдохнул бы в деревне.
- Это вы с мужем так решили? - спросил я - При чем тут муж! Это я
сейчас сообразила, когда вы сказали о премии.
- А если муж не согласится?
- Пусть только попробует! - грозно ответила она.
- Нет у меня на примете такого мальчика, - сказал я, вздохнув. - Но
такой мальчик обязательно найдется в деревне. Можно со стремянки прыгать в
том месте, где торчит пень. Каждый раз беря все выше и выше...
- Стремянка может оказаться недостаточно высокой, - возразила она, явно
проявляя техническую сноровку. - Не забывайте, ведь мой муж, упав с дерева,
потерял сознание.
- Ничего страшного, - обнадежил я ее, - можно установить возле пня
пожарную лестницу, она куда выше.
- Да, вы правы, - сказала она, с добродушным удивлением взглянув на
меня. - А вы оказались сообразительней, чем я думала.
- Ничего особенного, - разъяснил я, - ведь я в детстве сам три раза
падал с деревьев! В последний раз, согласно вашей великой догадке, видимо,
точно упал с нужной высоты в нужном месте и стал гораздо сообразительней.
- Как вы это определили? - быстро спросила она.
- Очень просто, - сказал я, - после третьего падения я, сколько ни
лазал по деревьям, - больше не падал. Но только теперь, после вашего
открытия, я понял, почему перестал падать с деревьев: соображал.
- А вы не запомнили, с какой высоты в последний раз рухнули? - с хищным
любопытством спросила она и даже наклонилась в мою сторону.
Рухнул! От этого сильного слова я как-то неожиданно растерялся и
пролепетал:
- Рухнул? В каком смысле?
- Ну не пьяный же рухнули! Это не мое дело! - раздраженно пояснила она.
- С дерева рухнули!
- Извините, - ответил я со скромным достоинством, - я, конечно, иногда
выпиваю, но ни разу в жизни не упал. Тем более - не рухнул!
- Это любимая присказка всех мужчин, - язвительно заметила она. - Но вы
опять свернули на любимую тему.
- Я свернул?!
- Да, вы свернули! Повторяю вопрос. Вы запомнили, с какой высоты в
последний раз рухнули с дерева? С дерева!
- Нет, не запомнил, - сокрушенно признался я, чувствуя, что
стремительно теряю бразды беседы.
- Какая безалаберность! - воскликнула она и выпрямившись отхлебнула
кофе.
- Ну, метров десять-пятнадцать, наверное, было, - попытался я
вспомнить.
- Такая приблизительность с научной точки зрения - абсурд! - холодно
заключила она. - Тут сантиметры играют роль!
Я сделал вид, что подавлен крохоборством науки. И она, заметив это,
вдруг вкрадчиво спросила:
- А вы ничего не повредили, падая с такой высоты?
- Нет, - сказал я, - но тряхнуло здорово.
Она очень недоверчиво посмотрела на меня. И это вынудило меня
оправдываться. Вероятно, она решила, что я, падая с дерева, неудачно
встряхнул мозги.
- Дело в том, - разъяснил я, - что падая я пытался цепляться за нижние
ветки, и это смягчило удар.
- О! - воскликнула она. - Это никуда не годится! Нас интересует падение
в чистом виде, как у моего мужа!
- То-то же он потерял сознание, - не удержался я.
- Зато как поумнел! - отрезала она голосом, не допускающим полемики.
Тут она снова глубоко задумалась, скорее всего о предстоящем опыте. Но
по ее лицу почему-то было видно, что она все еще не одобряет, что я, падая,
держался за ветки.
- Нет, народ в деревне диковатый... Засмеют! - заговорила она, как бы
думая вслух. - Надо это делать тайно, а мальчика найти со стороны. Да и
пожарную лестницу где взять? Просить в сельсовете - опять же засмеют... Не
такой уж вы оказались сообразительный, и теперь понятно почему...
- Конечно, - согласился я с тем самым смирением, которое больше всего
раздражает, - ведь я, падая с дерева, не потерял сознание, как ваш муж...
Ну, если с пожарной лестницей неудобно, привезите из Москвы длинный шест,
что ли...
- Шест, - повторила она саркастически. - Уж лучше бы вы помолчали...
Значит, мой муж поставит шест возле пня и будет придерживать его. А
мальчишка вскарабкается на шест и сверзится на голову моего мужа? Второй раз
голова его может не выдержать...
- Но шест можно врыть в землю, а ваш муж будет стоять в сторонке! - с
некоторым оттенком истерики воскликнул я.
- Это совсем другое дело! - вдруг просветлела она и, поощрительно
посмотрев на меня, добавила. - Вам бы цены не было, если бы не ваша привычка
цепляться за ветки.
- А ваш муж очень умный? - полюбопытствовал я, как бы несколько укрепив
позиции собственного ума.
- Очень! - оживленно подтвердила она. - День и ночь кроссворды
разгадывает, что семечки лузгает! А я, представьте, ни одного слова не могу
разгадать!
- Но вы же не падали с дерева, - великодушно заметил я, но потом
почему-то добавил: - Или падали?
Но она в это время задумалась и не слышала моих слов.
- У вас случайно нет знакомых в Академии наук? - вдруг спросила она.
- Нет, - сказал я, - а что?
- Если все рассказать в Академии наук, - поделилась она новыми
соображениями, - они бы могли выдать мужу справку или там диплом о его
феноменальном падении с дерева. И мы бы с этой справкой обратились в
Нобелевский комитет.
- Видите ли, - сказал я, - надо доказать, что ваш муж в детстве был
идиотом, а потом, упав с дерева, удачно встряхнул мозги и поумнел. А как вы
это докажете?
- Да он и сейчас идиот, - воскликнула она, - хотя очень умный!
Кроссворды как семечки щелкает. Но вот еще о чем я подумала сейчас. Если нам
повезет, на кого выдадут Нобелевскую премию? На него или на меня?
- Только вам! - твердо заверил я ее. - Ваш муж проходит как подопытный
кролик. Вы же первая догадались о значении случившегося.
- Это ему послужит хорошим уроком, - заметила она, - а то только я
выдвину научную идею, он начинает смеяться.
- А кем он работает? - спросил я.
- Инженером на фирме. И то чуть не выгнали.
- За что?
- Он и в рабочее время кроссворды разгадывает. Если бы не его умище,
его давно бы выгнали. Он там лучше всех разбирается в компьютерах. Это же
почти все равно что кроссворды.
- А его любовь к кроссвордам - не результат ли падения с дерева? -
осторожно спросил я.
- Что вы! - всплеснула она руками. - Я уже об этом думала! Не такая я
глупая. Когда упал с дерева, он даже не понимал, что такое кроссворды! Я
точно помню, когда он начал разгадывать кроссворды. Сразу после медового
месяца, после нашей женитьбы! В первый же год замужества я стала
догадываться, что он своим умом не мог дойти до такого ума, до которого
дошел. Ну никак не мог! Понимаете, какая тут тонкость?
- Еще бы! - воскликнул я. - Вы каким-то образом догадались о
первоначальных возможностях ума?!
- Вот именно! - с жаром подтвердила она. - Я сразу поняла: ну не мог он
своим умом дойти до такого ума, до которого дошел. Хоть убейте меня, не мог!
Бывший деревенский парнишка! Что-то его подтолкнуло! Но что?! И вдруг он на
пятый год женитьбы признается мне, что в детстве упал с дерева. И все стало
ясно. Но дерево уже срубили.
- Вы почти гениальны! - воскликнул я. - Но вам надо на опыте доказать,
что этот случай - закономерность природы. Иначе не видать премии.
- Да, премия нам ох как не помешала бы, - вздохнув, сказала она. - Ведь
очень умные люди не умеют зарабатывать деньги. Кроссворды решают или там
стихи пишут...
- А решенные им кроссворды не нужно представлять в Нобелевский комитет?
- неожиданно спросила она у меня. - Боюсь, что мы их не сохранили.
Я призадумался. Она тревожно ждала.
- Пожалуй, нет, - сказал я. - Думаю, перед вручением премии ему дадут
новенький кроссворд, чтобы он на глазах у шведского короля и почтенной
публики его решил.
- Это он запросто, - обрадовалась она. - Король чихнуть не успеет, как
он заполнит кроссворд!
Она допила подзабытый кофе и, вставая, спросила у меня:
- Так у вас в самом деле нет знакомого десятилетнего мальчика? Мы бы
заплатили родителям...
- Нет, - ответил я твердо, - и никто не доказал, что нужен обязательно
десятилетний мальчик. Может быть, можно мальчика и постарше, как ваш. Может,
главное - высота и грунт! Когда закономерность поумнения будет доказана, мы
всю Россию пропустим через эту высоту! Если, конечно, грунт выдержит. Вы
будете новой Жанной д'Арк!
Но она почему-то не подхватила мой пафос.
- Нет, сыном я не могу рисковать, - вздохнула она, - хотя он плохо
учится.
Мы попрощались, и она ушла. Я заказал еще пятьдесят граммов коньяка.
Выпил за здоровье ее мужа. Стоило, стоило выпить за его здоровье.
Last-modified: Wed, 17 Nov 2004 18:14:33 GMT