Алексей Захаров. Три Д'Артаньяна и мушкетер
---------------------------------------------------------------
© Copyright Алексей Захаров
Email: alex@sphere.sarnode.ru
Date: 8 Sep 1998
---------------------------------------------------------------
B Париже установилась хорошая погода. Антициклон пришедший с
юго-востока принес теплый воздух, временами переходящий с места на место. На
ближайшие двое суток изменений не предвиделось. Температура в реке Сене
достигала двадцати градусов по Цельсию, а по Фаренгейту еще больше.
В Каннах, Монте-Карло и Сент-Тропезе ощущалась близость моря и росли
виноградники. Редкие порывы ветра колыхали белоснежные паруса.
В Вашингтоне и Нью-Йорке высаживались первые колонисты, а следом за
ними уже спешили вторые и даже третие.
На Пиренеях шла война за Испанскую корону. Воевали французы, гугеноты и
местные жители.
В далекой России царствовал Алексей Михайлович, а в Японии самураи
бродили толпами и все время норовили кого-нибудь зарезать.
На дворе стоял 16... год.
Д'Артаньян медленно ехал на сером в яблоках коне и угрюмо взирал на
отсутствующие достопримечательности.
Краткая характеристика.
Д'Артаньян (имя и отчество несуществено). Француз, гасконской
национальности. Возраст 18 лет. Холост. Материальное положение отсутствует.
Глаза голубые, волосы черные, местами кудрявые.
На Боярского не похож.
Д'Артаньян путешествовал из родной деревни в Париж, где хотел поступить
на воинскую службу мушкетером. В те времена в мушкетеры брали не кого
попало, а только самых ловких и способных. Настоящий мушкетер должен был
уметь метко стрелять, вкусно есть, сладко спать, сражаться на шпагах, в
крайнем случае на рапирах, участвовать в придворных интригах и любовных
утехах. В общем, мушкетеры Его величества все как один были романтиками, а
как два так и три. Вот таким видел себя Д'Артаньян на новом поприще, а еще
он заметил небольшой трактир, который посетил по причинам вполне понятным.
Молодой желудок гасконца, они с желудком были одногодки, требовал еды.
Однако на входе Д'Артаньяна ожидал неприятный сюрприз, в лице какого-то
проезжающего дворянина, который позволил себе насмехаться над лошадью
Д'Артаньяна следующими словами:
- Ай да лошадь, ай да сукин сын.
Кровь ударила в голову Д'Артаньяна и не в силах сдержаться он резко
спросил:
- Хотите приобрести эту кобылу?
- Пожалуй нет, - покачал головой незнакомец.
- Вы совершаете страшную ошибку, - гневно сказал гасконец, - может быть
самую большую ошибку в Вашей жизни!
Краткая характеристика.
Незнакомец, он же Рошфор. Преданный слуга кардинала. Человек
зажиточный, временами обласканный фортуной. Увлечения - настольный теннис и
секс.
Однако незнакомец уже отвернулся и спешным шагом направился к своей
карете. Д'Артаньян смотрел ему вслед и хотел бросить ему обидное слово, но
не нашел какое и поэтому воздержался.
- Вам следовало вызвать его на дуэль, - посоветовал Д'Артаньяну
трактирщик, ставший случайным свидетелем этой сцены.
- Не стоит волноваться, я успел плюнуть ему на плащ, - ответил гасконец
и зашел в трактир.
- Что изволите заказать? - спросил трактирщик, проникнувшись уважением
к нашему герою.
- Еды, - лаконично бросил Д'Артаньян.
- А пить что будете?
- Матушка дала мне в дорогу чудодейственный бальзам, и я хочу его
попробовать, - откровенно признался Д'Артаньян, - впрочем, - добавил он, -
принесите пиво, я буду делать коктейль.
- Не извольте беспокоиться, - заюлил хозяин и заторопился выполнить
заказ. Но Д'Артаньян остановил его:
- Любезный, не могли бы Вы дать мне перечень всевозможных ругательств и
оскорблений. А то я чувствую, что пробелы моего воспитания могут сослужить
мне плохую службу на службе у короля. (Извиняюсь за обилие службы в
последнем предложении.)
Через пять минут на столе лежали еда, пиво и небольшой, красиво и со
вкусом оформленный словарик. Открыв его на букве "К", Д'Артаньян прочитал :
"Козел" - одно из самых распространенных ругательств. Используется
всеми сословиями для выражения неприязни к особам мужского пола. Для женской
части используется облегченный вариант - "Коза". Применять в словосочетаниях
со словами - "стоеросовый", "сиворылый" или отдельно. Не путать с "Коза
нострой".
- Это то, чего мне не хватало, - задумчиво пробормотал юноша, - надо
будет хорошенько изучить эту книжицу.
...В то же время. Рошфор спешил на встречу с миледи.
Краткая характеристика.
Миледи. Женщина. Крашенная блондинка. Весьма молодая и привлекательная.
Без определенной работы. Характер строптивый. Любимый мужчина - Бельмондо.
Любит черную икру и шампанское. Пренебрежительно отзывается об итальянцах.
Особые приметы - татуировка плечевого сустава.
Миледи ждала Рошфора в кустах и делала вид, что собирает смородину.
- Дорогая, - обратился к ней Рошфор, - я к тебе с поручением от
кардинала и, так сказать, как личное лицо.
- Что-то Вы сегодня граф какой-то оплеванный, - холодно отвечала
миледи, вглядываясь в плащ.
"Вот черт?" - подумал Рошфор и принялся уверять, что это просто грязь
налипла, однако миледи активно с ним не согласилась и, взяв шкатулку с
заданием кардинала, начала прощаться.
- Знаете что, Рошфор, - ледяным тоном сказала она, - я думаю Вам стоит
забыть о наших личных встречах. Вы мужчина не в моем вкусе.
...Рошфор еще долго смотрел как оседает пыль, поднятая отъезжающей
миледи. В голове вертелись две мысли: "Прощай любовь моя навеки" и "Все
женщины стервы". Причем вторая мысль представлялась более актуальной и
соответствующей истине.
Глава 1. Вступление в Париж.
Париж встретил Д'Артаньяна запахом помоев и лошадиного навоза. По
улицам в поисках пива бродили мелкие торговцы и сомнительные личности.
Одного из них Д'Артаньян присмотрел себе в слуги.
- Эй парень, - крикнул Д'Артаньян, - Не желаешь мне прислуживать.
- Не желаю, - гордо ответил тот.
- Годен, - кратко бросил Д'Артаньян.
Теперь юноша гордо ехал впереди, а за ним шел новый слуга.
- Тебя как зовут? - спросил Д'Артаньян.
- Друзья называют меня Себастьяном.
- В таком случае я буду звать тебя Планше.
Краткая характеристика.
Планше (Планшэ). Настоящее имя Себастьян. В детстве занимался футболом
и мелким жульничеством. В настоящее время отошел от спорта, найдя тем самым
цель в жизни.
Для начала Д'Артаньян снял комнату в гостинице с двумя удобствами и
одним неудобством. Удобства заключались в двух окнах, с открывающимися из
них видами на улицу. Неудобство же состояло в том, что больше ничего в
комнате не было, если не считать кровати, стола, табуретки и примкнувшего к
ним Планше.
Хозяином гостиницы был некто г-н Бонасье.
Краткая характеристика.
Бонасье. Мелкий собственик, начало трудовой деятельности приходится на
утрение часы. Неплохо готовит самодельный кетчуп и яичницу.
У Д'Артаньяна с Бонасье возникли было разногласия по финансовым
соображениям. Бонасье требовал предоплаты, а Д'Артаньян мог предложить на
выбор в глаз или в кредит. Немного подумав Бонасье выбрал кредит, и трения
были урегулированы.
Едва устроившись на новом месте Д'Артаньян решил нанести визит капитану
королевских мушкетеров Де Тревилю. Не откладывая дела, юноша направился в
казармы.
Кстати о казармах, в те времена этим словом обозначалось условное место
сбора военнослужащих. Здесь можно было весело провести время до вечера, а
потом отправится в кабак, на дуэль либо на вечеринку. Следует также
заметить, что в обязанности мушкетеров кроме вышеперечисленного входила
также внутренняя охрана Лувра.
Условным местом сбора мушкетеров, была резиденция Де Тревиля. Это был
особняк с просторным садиком и вместительным вестибюлем.
В приемной капитана народ толпился особенно кучно. Пробираясь к двери
Д'Артаньян случайно услышал о трех заговорах, двух интригах против кардинала
и пяти за кардинала, о четырех дуэлях, двух кражах личного имущества, в том
числе угона личного автомобиля короля, о захвате террористами самолета в
Аргентине и о любовных похождениях папы римского. Душа Д'Артаньяна
трепетала. Принимая происходящее близко к сердцу, он проникся осознанием
важности момента. Завидя секретаря, или как он там у них назывался,
Д'Артаньян стал делать взмахи руками и активно подмигивать в надежде
привлечь внимание к своей персоне, в чем и преуспел. Не говоря ни слова
секретарь быстро подошел к Д'Артаньяну и взяв его под руку повел за собой.
Не успев перевести дух, Д'Артаньян оказался в кабинете. Де Тревиль
бросил взгляд по сторонам и с ходу спросил:
- Давно вернулся?
Краткая характеристика.
Де Тревиль - капитан королевских мушкетеров. Занял высокое положение
благодаря настойчивости и трудолюбию. Знал число Пи вплоть до второго знака
после запятой чем сильно гордился. Кроме того являлся правой рукой короля и
имел влияние на королеву. В народе любим и почитаем за острый ум и
склонность к юмору.
- Утром был в Париже, - отвечал несколько смущенный Д'Артаньян.
- Вам надо было сразу приехать ко мне, - настаивал капитан, - за Вами
следят.
- Кто? - искренне удивился Д'Артаньян.
- Сейчас не время, давайте бумаги.
Д'Артаньян протянул рекомендательное письмо. Де Тревиль тотчас
распечатал его и прочитав несколько строк с интересом посмотрел на
Д'Артаньяна.
- Ваша фамилия случайно не начинается с тринадцатой буквы алфавита.
- Не хотелось бы Вас разочаровывать, но ответ отрицательный, - вежливо
ответил Д'Артаньян.
- Увы, - устало пробормотал Де Тревиль, - вся наша жизнь соткана из
мельчайших капилляров под названием мгновения. Кстати, вы случайно не шпион
кардинала.
- Я хочу быть мушкетером, - гордо выставив ногу ответил Д'Артаньян.
- Быть мушкетером можно и в помыслах, - возразил Де Тревиль, - для
этого мало носить мундир, нужно заслужить это почетное звание. Впрочем, Вы
мне нравитесь, и я составлю Вам протекцию.
- Лучше резолюцию, - попросил Д'Артаньян.
- Всему свое время, мой юный друг, - заверил Де Тревиль, - а пока я
записываю Вас к моему зятю Д'Зессару.
- Это несколько отходит от моих планов, - предупредил Д'Артаньян.
- Возможно, - согласился Де Тревиль, - но стремление к цели составляет
быть может больший смысл чем достижение ее. Нет смысла делать что-то, если
это уже сделано. Я мог бы Вас сразу же записать в свою роту, однако вряд ли
это Вас устроит. Я хорошо знал Вашего отца, к тому же я неплохой
физиономист, и это дает мне основание почти не сомневаться в Ваших
способностях. Будучи уверен в том, что Вы станете неплохим мушкетером, я
оставляю Вам мечту и открываю дорогу к ней. Вся эта чертова жизнь наполнена
глубоким сибилогизмом...
- Что Вы сказали? - переспросил Д'Артаньян.
- Сибилогизм. Это слово я придумал во время путешествий. Сейчас нельзя
с уверенностью сказать, что оно обозначает, но можно дать основные
направления понимания этого явления. Каждый получает то, к чему он готов. Вы
можете достигнуть намеченной цели, только в случае внутренней готовности и
невозможности иного исхода.
- Надеюсь я понятно выразил свою мысль?
- Разумеется, - соврал Д'Артаньян.
- В таком случае Вы понимаете, что прежде чем войти в дверь ее нужно
распахнуть, - сказал в заключение Де Тревиль.
Выйдя на крыльцо Д'Артаньян глубоко вдохнул. И в ту же секунду воздух
начал быстро заползать в его грудь. Сначала воздух прошел через носоглотку,
потом, медленно нагреваясь, он растекся по трахеям и наконец попав в легкие
стал меняться. Кислород вступал в соединение с углеродом и очищенная кровь
журча и булькая устремлялась по всему телу, а грудная клетка уже неумолимо
сжималась, готовясь к очередному циклу. Но Д'Артаньян не думал об этом, он
уверено шагал по парижским улицам. За ним странно шатаясь шел какой-то
французский гражданин, однако вскоре он упал и заснул.
Внимание Д'Артаньяна привлекли трое незнакомых мушкетеров (впрочем пока
Д'Артаньян был знаком только с Де Тревилем). Они стояли несколько в стороне
и казалось что-то обсуждали. До гасконца долетели чуть приглушенные слова:
"Она нажала на клавесин, и сладкая истома разлилась по моим жилам". Два
других мушкетера согласно кивали головами и загадочно улыбались.
Присмотревшись более внимательно к рассказчику Д'Артаньян увидел, что
тот стоит на чем-то коричневом, при ближайшем рассмотрении это оказалась
виолончель. Д'Артаньян подошел поближе и попытался ее вынуть. Мушкетер хотел
было возразить, но было поздно. Гасконец протянул ему виолончель со словами:
- Вот у Вас выпало.
Мушкетер недоброжелательно смотрел на гасконца, зато двое других
почувствовали радостное возбуждение.
- Эта виолончель по форме напоминает госпожу М..., - весело заметил
один из них.
- Особенно в профиль, - подтвердил второй.
- Понятия не имею как она здесь оказалась, - оправдывался мушкетер.
- В таком случае я возьму виолончель с собой, - сказал один из
слушателей, - госпожа М... является моей кузиной и надо бы возвратить ей
утерянный инструмент. Можно конечно по разному относится к музыкальным
изысканиям, но виолончель нечто особое. Это как кота за хвост, а он
мурлыкает.
После этого двое, прихватив с собой виолончель пошли себе, а Арамис с
Д'Артаньяном договорились о новой встрече за монастырем кармелиток.
Краткая характеристика.
Арамис стал мушкетером в силу обстоятельств. Имел музыкальное
образование, особенно налегал на саксофон. Среди женщин пользовался
репутацией и временами до смешного доходит.
Д'Артаньян стоял на мостовой задумчиво поглядывая вслед удаляющемуся
Арамису, как вдруг сверху раздался звон разбитого стекла и один за другим со
второго этажа выпали: бутылка, стул и три гвардейца кардинала. Гвардейцы тут
же вскочили и убежали, а стул с бутылкой так и остались лежать на тротуаре,
словно и неживые совсем. Не успев удивится, Д'Артаньян почувствовал как на
него сверху что-то наваливается. Так и есть, это был мушкетер.
- Черт возьми, - воскликнул мушкетер, - я Вас не зашиб?
- Пока нет, - ответил гасконец.
- Тогда встретимся за монастырем кармелиток, - крикнул Портос, убегая
за гвардейцами.
Краткая характеристика.
Портос. Отличительной чертой Портоса было желание иметь галстук и
пенсне, но любовь к женщинам, как к полу перевешивала это похвальное
желание.
После этого происшествия Д'Артаньян остался на месте, справедливо
полагая, что бог троицу любит. К удивлению гасконца пауза затягивалась. И
когда Д'Артаньян уже собирался отправится на назначенные дуэли, вдруг
появился мушкетер, который казалось кого-то искал. На всякий случай
Д'Артаньян помахал рукой, мушкетер с едва заметной улыбкой подошел к
гасконцу и вместо приветствия сказал:
- Я не испытываю к Вам ни малейшей антипатии, но что-то подсказывает
мне о нашей скорой встрече за монастырем кармелиток.
- Если Вас это смущает, я могу дать Вам оплеуху, - предложил
Д'Артаньян.
- Моя фамилия Атос, - представился мушкетер.
Краткая характеристика.
Атос. Владел глубоким познаниями об окружающем мире, вследствие чего
много пил. Хорошо владел шпагой, французским и слугой Гримо.
После знакомства Д'Артаньян с Атосом пошли на дуэль. Временами Атос
предлагал Д'Артаньяну заглянуть в какой-нибудь трактир и к чести молодого
гасконца надо заметить, что он ни разу не отказался.
На монастыре кармелиток болталось объявление:
"В связи с профилактическими мерами по борьбе за численность населения
дуэли запрещены с прошлого года!"
И снизу приписано - "Голосуйте за кардинала Ришелье. Аминь"
Портос и Арамис уже были на месте и поддерживали между собой оживленный
разговор.
- Образ приведений по разному освещается в светских кругах, -
рассказывал в частности Арамис, - отображение оккультных сил являет собой
целый пласт народных примет и религиозных особенностей. Как вам кстати
нравиться это четверостишие:
И в березках стройных
Прыгало оно
Белое как простынь
Легче чем бревно.
- Мне ближе другая транскрипция, - возразил Портос
И на дуб корявый
Забралось оно
Грязное как сволочь
А в руке бревно, -
кстати, привет Атос, - закончил он свою мысль.
- Присоединяюсь, - подтвердил Арамис.
- И Вам того же, - степенно ответил Атос.
После этого все посмотрели на Д'Артаньяна, Д'Артаньян ответил тем же.
- Это мой знакомый, и я его сейчас зарежу, - представил гасконца Атос.
- Что Вы говорите? - удивился Арамис, - я тоже с ним уже встречался и
имею те же планы.
А Портос ничего не сказал, но зато так убедительно воспользовался
мимикой, что все стало понятно.
- Конечно, - вынужден был признать Д'Артаньян, - дела мои не то чтобы
совсем, но примерно как у пингвина в Африке. Однако с другой стороны всегда
надо быть оптимистом или по крайней мере казаться им.
- Вы рассуждаете как один мой знакомый, который как-то упал с Эйфелевой
башни, но по счастью имел с собой парашют и хотя он по рассеянности забыл им
воспользоваться, но как говориться факт остается фактом, - заметил Портос.
- Признаться меня несколько беспокоят гвардейцы кардинала, которые уже
примерно с полчаса сидят в кустах и, насколько я понимаю, следят за нами, -
высказал опасение Арамис.
- Может быть у них слабое зрение, - предположил Д'Артаньян.
- Как знать, - задумался Портос, - вроде бы они без очков.
- Тем лучше, - заявил Атос, - если у них слабое зрение, то без очков
они ничего не увидят.
Блеснули на солнце шпаги, монашки прильнули к окнам, птицы улетели на
юг - дуэль началась.
Но тут из кустов как один выскочили двадцать гвардейцев кардинала,
необъезженный мустанг и пробка от шампанского.
- Шпаги в ножны и мы вас арестуем, - радостно закричали гвардейцы.
Мушкетеры переглянулись, но это не помогло.
- Нас всего двое, - вполголоса заметил Портос.
- Трое, - поправил его Атос.
- Алгоритмические вычисления это мое уязвимое место, - посетовал
Портос.
Д'Артаньян подошел к мушкетерам и тихо, но очень торжественно сказал:
"Ребята я с вами!"
- Ты бы еще нас пацанами назвал, - так же тихо ответил Атос, но руку
пожал, Портос же похлопал Д'Артаньяна по спине, а Арамис хоть и тоже же, но
ласково потрепал за щечку и пообещал показать свою новую портупею.
- Итак господа гвардейцы кардинала, - подвел итог Атос, - мы Вас
атакуем.
После этих слов три гвардейца вспомнили о неотложных встречах, а один
заявил, что у него жар, якобы от простуды и под этим предлогом четверка
гвардейцев быстрым шагом направилась к выходу.
Оставшиеся шестнадцать образно подняли брошенную им перчатку. Атосу
достался один гвардеец, Портосу другой, Арамис сражался с двумя.
Один гвардеец кардинала остался в резерве, еще трое пошли в обход и
наконец Д'Артаньян скрестил шпагу с восемью противниками. Это были братья
близнецы Де Жюссаки.
Д'Артаньян продемонстрировал весь свой богатый арсенал технических
приемов. Особенно ему удавался удар справа. Де Жюссаки попытались прижаться
к стене, чтобы Д'Артаньян не смог их окружить, но это не принесло
результатов. Смелый гасконец закидал врагов кирпичами и довершил триумф
смелым наскоком.
Теперь Д'Артаньян мог посмотреть по сторонам. Багрово-красный свет
пожарищ освещал поле битвы. Еще недавно казавшийся незыблемым вековой дуб
был изрублен в щепы. По усеянной воронками земле полз недобитый гвардеец в
обугленном комбинезоне, а вокруг него со свистом разрезая воздух падали
рапиры и пожелтевшие листья.
Победа была полной.
Мушкетеры стояли исполненные счастьем и казалось наполняли округу
звонкой радостью горячих сердец. Монашки махали из окон платочками, кричали
: "Виват" и посылали воздушные поцелуи. Из глубин монастыря слышался строгий
голос настоятеля : "Идите стервы на ужин, Богоматерь вашу, кино уже
закончилось".
Мушкетеры шли по улице взявшись за руки и подмигивая всем встречным
прохожим. Естественно все неурядицы с Д'Артаньяном были забыты и он стал
лучшим другом. У гасконца даже мелькнула мысль : "А не поцеловаться ли с
Портосом?", но в силу некоторых причин Д'Артаньян не стал этого делать.
Друзья направлялись к Де Тревилю, чтобы первыми рассказать об успехе и
пресечь возможные наветы сторонников кардинала. Как бы между прочим Арамис
купил хризантемы, при этом он успел так ловко ущипнуть цветочницу, что та
покраснела от удовольствия и заявила о снижении цен для господ мушкетеров.
Глава 3. Людовик тринадцатый в Лувре и в помыслах.
Людовик тринадцатый внимательно вглядывался в замочную скважину. И хотя
его взору представлялся пустынный коридор Лувра, король проявлял терпение и
выдержку. Впрочем ждать пришлось недолго.
Краткая характеристика.
Людовик XIII. (Бурбон). Бабник и пьяница как и все царствующие особы.
Из развлечений предпочитал рыбалку на мормышку и мормышку на рыбалке.
Следом за патрулем мушкетеров, который никак не привлек королевское
внимание, шла какая-то личность. Присмотревшись, король опознал в ней
женщину. Бросив быстрый взгляд в зеркало и поймав свое отражение, Людовик
открыл дверь и словно бы случайно оказался перед симпатичной шатенкой.
- Мадам, Вы не находите..., - начал было король.
- Нет, не нахожу, - неожиданно грубо ответила незнакомка, - а ты бы
котяра коронованный лучше бы делами занялся.
- Ну знаете ли гражданочка, - опешил Людовик, - я ведь могу и кардиналу
пожаловаться.
Краткая характеристика.
Симатичная шатенка. Констанция Бонасье. Злые языки утверждали, что она
вышла замуж по расчету, однако на самом деле это случилось по молодости и
незнанию. Служила на радость королеве.
Король заперся в своей комнате и взяв в руки мандолину, горько
пожаловался на отсутствие верноподданнических настроений вообще и на
феминизм в частности. После чего позвонил в колокольчик и весьма громко
крикнул :
- Ла Шене!
Краткая характеристика.
Ла Шене. Камердинер короля. Соратник, союзник и собутыльник.
- Я здесь Ваше Величество, - послышалось откуда-то снизу.
- А почему я тебя не вижу? И вообще где ты? - спросил король.
- Я лежу под столом, - тихо, но с достоинством отвечал Ла Шене.
- И давно? - поинтересовался Людовик.
- Со вчерашнего вечера, - посетовал Ла Шене и вылез.
Король внимательно осмотрел камердинера и вынужден был констатировать:
- Запылился сильно, к работе не годен.
...Где-то далеко били часы. Король прислушался и насчитал тридцать
шесть ударов. "Вероятно в ушах двоиться", - догадался король.
Медленно прохаживаясь из угла в угол Людовик заметил блондинку.
Спрятавшись за первую попавшуюся скульптуру король стал за ней наблюдать.
Она томно смотрела в окно, волосы ее были распущены и болтались как
попало. Она двигалась плавно и медленно, но вдруг словно почувствовав на
себе чей-то взгляд девушка обернулась и увидела Людовика за статуей.
- Ваше Величество, - сказала она и сделала реверанс.
- Скучно мне, - ответил король, - пойдемте поскучаем вместе.
Она приятно засмеялась и Людовик почувствовал как он медленно тает в
этом звуке. Шуршание шелка наполнило пространство. Огоньки то загорались, то
снова гасли. Казалось, свет падал из глубины и, рассыпаясь, скользил по
стенам, отражаясь от серебристого жемчуга.
Тихая музыка влекла за собой в пьянящий аромат солнечных брызг.
Откуда-то сверху летели розы - белые, красные, зеленые и мягко ложились
на взбитые перины. Король откинулся на подушки и увидел как мушкетеры
стройными рядами проходили мимо и дружным хором скандировали - "Любовь и
кролики!".
...Вот такие странные мысли посещали иногда Людовика тринадцатого.
- К Вам тут пришли, - прервал королевские думы Ла Шене.
- На Вы будешь к патологоанатому обращаться, - вспылил Людовик, - я
ведь между прочим Величество.
- Извините Ваше Величество, оговорился, - побледнел камердинер.
- Чтобы больше этого не было, - сурово сказал король, - я ведь тиран и
самодур по рождению. Такая у меня потомственность.
- Ясен перец, Ваше Величество, - подтвердил Ла Шене, - семейка у Вас
веселенькая, ничего не скажешь. То зарежут кого-то, то отравят. Один герцог
Анжуйский чего стоил. Бывало поедет на охоту за кабаном и всех охотников
перестреляет, а потом говорит : "Какая мол разница, все равно свинья!".
- Да, - согласился Людовик, - паразит отменный, сразу чувствуется
родная кровь. Впрочем, кто там ко мне пожаловал?
- Де Тревиль и кардинал Ришелье, изволите их принять?
- Ну раз пришли пусть заходят, - решил король, - а то обидятся и
натворят чего-нибудь непотребное. Особенно этот - в красной шапочке.
Краткая характеристика.
Кардинал Ришелье. Сколотил свое состояние благодаря нелегальной
торговле марихуаной. С детства рос застенчивым и болезненным мальчиком, но
занятия цигун закалили его до неузнаваемости. Из предметов одежды
предпочитал красную шапку и кроссовки Rebook.
Кардинал был не в духе. Это чувствовалось по его напряженному лицу и
плотно сжатым губам.
- Что это с Вашим Высокопреосвященством - несварение желудка или ужас
грядущей импотенции? - поинтересовался король.
- Иже еси на небеси, - издалека начал Ришелье, - бог дарует нам плоды
свои, искушая древо насущное проблемами нашими.
- Говори по-человечески, - занервничал король, - а то можно подумать,
что папа римский в буддизм ударился.
- Его высокопреосвященство, едрит его в качель. в хорошем смысле этого
слова - вклинился в разговор Де Тревиль , - хочет сказать, что его гвардейцы
набезобразничали, а мои мушкетеры, или говоря другими словами мушкетеры
Вашего величества, их пожурили как смогли.
- Что Вы говорите? - обрадовался Людовик, - И сильно ли смогли?
- Это смотря с чем сравнивать, - уклонился от прямого ответа Де
Тревиль.
- Сравните это с полетом мысли, - посоветовал король.
- Это примерно как арбуз и тыква, - не моргнув глазом ответил Де
Тревиль.
- Насчет тыквы я не согласен, - отозвался кардинал.
- Ну что ж, - задумчиво заметил Людовик, - выслушаем для приличия и
Вашу версию.
- Мои гвардейцы пошли подышать свежим воздухом, а мушкетеры вкупе..., -
начал излагать кардинал.
- В чем? - переспросил король.
- Вкупе, то есть вместе, - пояснил кардинал.
- В каком месте? - не понял король.
- Можно я сначала начну? - попросил Ришелье.
- Давай, - согласился Людовик, - только пожалуйста попонятнее и
покороче.
- Гуляли, руки верх, бац-бац, горы трупов, гады, - высказался кардинал.
- Ну так бы сразу и сказал, - заметил король, - дело мне понятно и я бы
даже сказал меньше.
- Ваше Величество наверное хотели сказать больше, - переспросил
кардинал.
- Да что в лоб, что нафиг, - отмахнулся король, - суть в следующем: Вам
кардинал я выражаю свое королевское сочувствие, а тебя Де Тревиль я
приглашаю отужинать со мною. Согласен?
- Да я от халявы никогда не отказывался, - заверил Де Тревиль.
А Ришелье вдруг нахмурился и голосом полным мрачного сарказма заметил:
- Зато мне жена не изменяет.
- Да это потому что у тебя жены нету, - парировал Де Тревиль.
Кардинал хотел что-то сказать, но сдержался и ушел, громко хлопнув
дверью. Людовик тринадцатый задумчиво посмотрел ему вслед и как бы про себя
спросил:
- Интересно на чью жену он намекает?
- Точно сказать не могу, - ответил Де Тревиль, - но я неженат.
Д'Артаньяна разбудил осторожный стук в дверь.
Это был Бонасье.
- Заходи, - не вставая с постели крикнул гасконец.
- Так ведь закрыто, - ответил Бонасье.
- Я знаю, - подтвердил Д'Артаньян.
- Я тоже, - согласился Бонасье.
Не прошло и трех минут как снова раздался стук. И снова это был
Бонасье.
- Заходи, - не вставая с постели крикнул гасконец.
- Как? - спросил Бонасье.
- Не знаю, - ответил Д'Артаньян.
За дверью послышался вздох и все затихло. Однако не надолго.
Послышался стук.
- Готов поспорить, что это опять Вы, - предположил Д'Артаньян.
Бонасье кивнул головой.
- Заходи, - не вставая с постели крикнул гасконец.
Бонасье взял да и зашел.
- Что-то вы плохо выглядите, - заметил Д'Артаньян.
- Это я от рождения такой, - успокоил его Бонасье.
- Мне очень жаль, - посочувствовал гасконец.
- Да ладно, - махнул рукой Бонасье, - это только сначала трудно, а
потом привыкаешь. И на то есть все предпосылки - как-то тяжелые условия
труда и постоянные неплатежи клиентов.
Бонасье с надеждой посмотрел на Д'Артаньяна, а тот сделал вид, что
заснул и даже немного похрапел для убедительности.
Бонасье немного помолчал, как будто раздумывая о чем-то и сказал:
- Господин Д'Артаньян, я много слышал о Вас такого, что не позволяет
мне усомниться в Ваших же интересах.
Д'Артаньян с интересом поглядел на Бонасье.
- Текут реки, вырастают горы, - продолжал Бонасье, - но семейные
ценности остаются с нами из поколения в поколение.
- Вы либо слишком много читаете гуманитарной литературы, либо слишком
много думаете. В любом случае это во-первых Вам не к лицу, а во вторых как
бы третьего не случилось, - заметил Д'Артаньян.
- Увы, - развел руками Бонасье, - поэтому я и пришел к Вам.
Бонасье взял небольшую паузу, но перехватив сердитый взгляд гасконца
положил ее обратно.
- Моя жена, служит у королевы. Занимается ее личными делами и порой
задерживается на работе. Но вот вчера она совсем не пришла домой.
- И кого Вы подозреваете? - спросил Д'Артаньян.
- Я думаю ее похитили и поэтому я прошу Вашей помощи, - прямо и
откровенно признался Бонасье.
- Вряд ли я смогу заменить Вашу жену, - задумался гасконец, - впрочем
могу посоветовать очень приличный публичный дом.
- Если Вы ее случайно встретите в Лувре, - попросил Бонасье...
- Я ей обязательно передам привет, - заверил его Д'Артаньян.
Д'Артаньян поручил Планше ведение хозяйства и направился к Арамису.
Арамис занимался тем, что нюхал надушенное письмо, после чего брал саксофон
и задумчиво в него дул. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - за
этим занятием Арамис провел уже несколько часов.
Д'Артаньян коротко рассказал о своем разговоре с Бонасье.
- Мой юный друг, - ответил ему Арамис, - чужих жен зазря не воруют.
Разница между женой и деньгой очевидна. Сдается мне, что здесь не обошлось
без кардинала.
- Вы только подтверждаете мои подозрения, - заметил Д'Артаньян и
посмотрел на Арамиса. Взгляды их встретились.
- Это очень опасно, - сказали глаза Арамиса.
- Игра стоит канделябра, - твердо ответили глаза Д'Артаньяна.
- Свечи догорают без остатка, - предупредил левый глаз Арамиса.
- Я на тебя рассчитываю, - ответил одноименный глаз гасконца.
- Кстати, - заметил Арамис, - у Вас глаза разного цвета.
- И все же, - настаивали глаза Д'Артаньяна.
Глаза Арамиса задумчиво сошлись у переносицы и тихо посоветовались друг
с другом, после чего они радостно моргнули в знак согласия.
- Надо предупредить Атоса и Портоса, - заявил Д'Артаньян.
- В таком случае вперед, - решительно произнес Арамис, нахлобучивая
шляпу.
Д'Артаньян бросил на Арамиса взгляд, но тот ловко увернулся и даже
нашел в себе силы пошутить не к месту:
- Вероятно многие считают меня занудой, - сказал Арамис в частности, -
но каждый день начинается с нуля часов нуля минут.
Д'Артаньян шутки не понял, но из вежливости громко рассмеялся.
Портоса встретили на улице. Он швырял булыжники в окна какого-то дома.
После каждого удачного броска сначала слышался звон разбитого стекла, потом
в проем высовывалась голова и обзывала Портоса педерастом, на что Портос
невозмутимо снимал шляпу и галантно кланяясь вежливо спрашивал :
- Мадам, не желаете ли со мной познакомиться поближе?
Впрочем, заметив друзей Портос прекратил свое занятие и со свойственным
ему спокойствием пояснил:
- По-моему я ей понравился.
Как бы в подтверждение этих слов из окна что-то вылетело и упало перед
мушкетерами.
- Цветы, - сказал Арамис.
- В горшке, - подтвердил Д'Артаньян.
- В детском, - подытожил Портос.
Д'Артаньян пересказал свою историю Портосу, а Портос рассказал
Д'Артаньяну мушкетерский анекдот:
- Идут как-то по улице мушкетер и гвардеец кардинала. Тут гвардеец и
говорит : "У меня такое впечатление, что ноги растут от головы". А мушкетер
ему отвечает: "Подтяжки расслабь".
Придя или прийдя в дом Атоса мушкетеры принялись держать совет. Суть
дела была ясна - кардинал задумал нехорошее против королевы и так далее.
Чтобы докопаться до истинных побуждений кардинала, мушкетеры послали слугу
Атоса Гримо в народ - послушать свежие сплетни.
Сами же пока занялись игрой в кости. Это были кости мадемуазель Ла
Вальер.
Гримо вернулся минут через пятнадцать.
- Ну? - лаконично спросил его Атос.
- Вот, - также лаконично ответил Гримо и ушел в свою комнату.
- Плохие новости, - задумался Атос, - Гримо говорит, что мужики в
пивной обсуждают тайный приезд герцога Бэкингема в Париж.
- Но как это связано с нашим делом? - переспросил Портос.
- Все просто, - объяснил Д'Артаньян, - герцог встречается с королевой,
кардинал им мешает. Пока мне не совсем ясны причины, но...
- Они любят друг друга, - вставил Арамис и покраснел.
- В каком смысле? - осведомился Д'Артаньян.
- Пока еще в моральном, - ответил Арамис и снова покраснел.
- То есть физической близости не было? - уточнил Портос.
- Не ближе ста пятнадцати сантиметров, - зарделся Арамис.
- А почему Вы все время краснеете, - удивился Д'Артаньян.
- Кровь проникает в мельчайшие капилляры и они набухают, - ответил
Арамис.
- Итак, - подвел итог Д'Артаньян, - что мы можем сделать для того,
чтобы найти госпожу Бонасье.
- Я буду играть на своем саксофоне, - сказал Арамис, - может она
откликнется на звуки музыки прекрасной.
- А я выпью за ее здоровье, - отозвался Атос, - может это ей поможет.
- А я буду ждать ее дома, - произнес Д'Артаньян, - может она сама
вернется.
- А я набью трактирщику рожу, - заметил Портос.
- За что? - спросил Д'Артаньян.
- За брийски поинт, - гордо ответил Портос.
Глава 5. Приятные знакомства.
Д'Артаньян возвращался домой по безлюдной улице. Голова его полна была
дум. Вот некоторые из них:
- каким образом г-жа Бонасье замешана в истории с герцогом и где она
может находиться в настоящее время?
- почему вымерли мамонты?
- знает ли король об интригах кардинала?
- сколько будет пятьдесят восемь умножить на пятьсот сорок семь?
- где взять деньги?
- какая самая высокая гора в Австралии?
- почему г-н Бонасье пришел именно ко мне?
- есть ли жизнь на Марсе?
Уже около дома на глаза гасконцу попалась какая-то женщина. Она с ног
до головы была укутана в плащ и казалось куда-то спешила. Д'Артаньян
тихонько свистнул, справедливо полагая что хуже от этого не будет. Женщина
прибавила шагу. Тогда Д'Артаньян стал размахивать шляпой и громко кричать:
- Э-ге-ге, шап-дыба-дуба, пум-пу-рум-пу-рум-пум-пум-пурум.
Незнакомка быстро скрылась за первой попавшейся дверью и до гасконца
долетели приглушенные слова: "Дурак какой-то!".
"Не дурак, а шутник", - обиженно подумал Д'Артаньян и с удивлением
заметил, что дверь в которую вошла женщина, оказалась дверью в его дом.
Не успел гасконец войти, как Кто-то на него напал. Однако Д'Артаньян не
обратил на него никакого внимания и поспешил в гостиную.
Там Кое-кто (их было четверо) связывал незнакомку. Не говоря ни слова
Д'Артаньян бросился на помощь. Кое-кто, в полном составе, испугался и быстро
убежал, за ним медленно трусил Кто-то, который с детства имел лишний вес и
склонность к обжорству.
Краткая характеристика.
Кое-кто и Кто-то занимали скромные посты на на службе у кардинала. В их
обязанности входило шпионить, ябедничать и всячески обижать маленьких детей,
женщин, кошек и пенсионеров.
Д'Артаньян внимательным взором посмотрел на незнакомку. С первого
взгляда она произвела на него отнюдь не лучшее впечатление, но так как
женщина была в бессознательном состоянии у гасконца было в запасе несколько
минут. Он отвернулся, подумал немного и вновь посмотрел на нее, однако снова
не испытал никаких положительных эмоций. Тогда сжав кулаки и сдвинув брови
Д'Артаньян постарался как мог и уже со следующего взгляда гасконец наконец
догадался, что он безнадежно влюблен в таинственную незнакомку.
Она открыла глаза и нежно посмотрела на Д'Артаньяна.
- Так вот ты какой, - сказала девушка.
- Я еще и не такое могу, - скромно ответил Д'Артаньян.
Незнакомка оказалась Констанцией Бонасье. Д'Артаньян этому известию
очень порадовался, но все же спросил:
- Так значит тебя не похищали?
- Не совсем, - загадочно улыбнулась Бонасье.
- То есть как? - не понял Д'Артаньян, - частями что ли?
Констанция заулыбалась еще шире, а гасконец предложил сообразить ужин
на двоих. Бонасье несколько засомневалась, но Д'Артаньян, во избежание
неправильного толкования предупредил:
- Дорогая, я дворянин.
- Ой, да все вы дворянины, - махнула рукой Констанция, однако
согласилась.
Ужин прошел при свечах и Планше, который рассказал, что господина
Бонасье сегодня днем забрали и посадили.
- Куда? - забеспокоилась Констанция.
Но Д'Артаньян поспешил ее успокоить, сказав, что все равно мол
отпустят, потому как по выражению Д'Артаньяна: "Муж за жену не отвечает".
При этом гасконец весьма рискованно назвал Бонасье уголовником и хулиганом.
Констанция признала доводы убедительными и совершенно успокоилась.
После ужина Бонасье заторопилась по свои делам и Д'Артаньян вызвался ее
проводить.
Отношения между ними наладились совершено, так как Констанция называла
Д'Артаньяна пупсиком, а он в свою очередь называл ее цыпочкой.
Они гуляли по ночному Парижу и щелкали семечки. Д'Артаньян похвастался
ей своей сноровкой и метким глазом, а она проболтала ему несколько
королевских секретов. Напоследок они, как полагается влюбленным,
поцеловались по-французски, и Бонасье взяв с гасконца слово, что он не будет
за ней следить, вошла в какую-то подворотню на которой висела табличка :
"Секретная резиденция герцога Бекингема в Париже.
Перерыв на обед с 14 до 15. Выходной - воскресенье."
Первым порывом Д'Артаньяна было желание идти домой. Но потом
Д'Артаньян, под тем предлогом, что он якобы не подсматривает, а дышит свежим
воздухом остался на месте и не напрасно.
Спустя некоторое время, из этой подворотни вышли восемь подозрительных
личностей. Шесть из них тут же провалились в незакрытый канализационный
колодец, а двое оставшихся, увлеченные беседой, продолжили свой путь. Когда
они проходили мимо спрятавшегося в тени Д'Артаньяна, гасконцу показалось,
что они весело смеются. В одном из них, Д'Артаньян узнал Констанцию, второй
если судить по усам и шпаге был мужчиной.
Д'Артаньян остановил их грозным восклицанием и тут же пустился в
пространные рассуждения о правилах хорошего тона и этикета.
- Это просто свинство какое-то, - сказал Д'Артаньян, - светская дама не
может позволить иметь себе больше одного мужика за раз.
- Да какой же это мужик? - оправдывалась Констанция, тыча прелестным
пальчиком на спутника, - это всего лишь герцог Бэкингем.
Краткая характеристика.
Герцог Бэкингем. Отличительной чертой герцога была нежная привязанноять
к лошадям, французской королеве и соленым орешкам.
- Пусть докажет, - потребовал гасконец.
- Естудей о май трабл сын соу фар эвей, - доказал герцог.
- Звучит убедительно, - задумался Д'Артаньян.
- Пойдем с нами, - предложил герцог, - за одно будешь нас охранять.
Д'Артаньян чувствовал за собой некоторую неловкость и поэтому
согласился.
- Если кто-нибудь встретится, - заверил гасконец, - я ему покажу.
- Этого мало, - подхватил герцог, - Вы его лучше заколите.
- Нет проблем, - пообещал Д'Артаньян.
- А потом зарежьте, - горячился Бэкингем.
- Без вопросов, - опять согласился Д'Артаньян.
- А потом расстреляйте, - не унимался герцог.
- А вот это лишнее, - возразил Д'Артаньян, - во-первых я по характеру
человек добрый и незлопамятный, а во-вторых я забыл свой пистолет.
Однако все обошлось и Бэкингем смог без проблем добраться до Лувра.
Глава 6. Встреча в верхах.
Герцог стоял перед дверью королевы и заметно нервничал.
- Последний раз, я так волновался, когда упал с лошади на охоте и
ударился головой о дерево. Врачи сказали, что я либо не выживу, либо стану
идиотом. Однако обошлось, - шепотом признался Бэкингем.
- Вы родились под счастливой звездой, - тихо ответила Бонасье, - один
мой знакомый, некто Жан Амьени, который жил в Марселе, был известен тем, что
ему всегда не везло. Иной раз пойдет погулять по городу, так либо в плен к
туркам попадет, либо ногу сломает.
- Да какие же турки в Марселе? - удивился Бэкингем.
- Турок там отродясь не было, - пояснила Бонасье, - но ему от этого не
легче. Но однажды все его невзгоды внезапно прекратились.
- Как так? - заинтересовался герцог.
- Жан решил свести счеты с жизнью и избавиться от своих неудач. Это
случилось как раз после того, как цирюльник по небрежности отрезал ему ухо.
Но когда он повесился, веревка лопнула, Жан упал и сломал себе три ребра, не
считая сотрясения мозга. Когда его повезли в больницу, карета опрокинулась в
море. Местные жители спасли Жана, правда при этом они вывихнули ему руку. И
все бы закончилось благополучно, но в больнице Жану по ошибке вырезали
аппендицит и сделали трепанацию черепа. Однако Жан был крепким парнем и к
удивлению всех скоро пошел на поправку, но когда дело близилось к
выздоровлению Жан случайно подхватил двустороннее воспаление легких,
дизентерию и врожденное косоглазие. А в тот момент когда за Жаном закрылись
двери больницы, ему прищемило пальцы правой руки, но обратно его не взяли,
потому что на Жана упал метеорит и все было кончено.
- Какой печальный финал, - вздохнул Бэкингем.
- Это еще не все, - продолжила Бонасье, - когда его отпевали от
случайной искры загорелась крыша церкви, потом огонь перекинулся на
пороховой завод, в результате чего пол-Марселя взлетело на воздух.
- Что Вы говорите, - изумился герцог.
- Благодарные потомки воздвигли Жану Амьени чугунный памятник, который
от сильного ветра упал и придавил жену губернатора. Терпение жителей лопнуло
и они решили вывезти скульптуру в открытое море, чтобы там ее выбросить. И
никто не удивился когда пришло известие, что корабль внезапно затонул.
Единственный спасшийся матрос рассказал потом, что во время шторма памятник
пробил днище судна и оно пошло ко дну со всем его экипажем.
- Вот видите, - заметил Бэкингем, - один все-таки спасся.
- Не надолго, - пояснила Констанция, - чтобы развеять грустные
воспоминания матрос напился до полного бесчувствия и бродячие собаки его
загрызли.
Из-за двери послышался голос Ла Порта:
- Запускайте герцога.
Бэкингем тут же засуетился, поправил прическу, подвел брови, почистил
сапоги и спросил Констанцию :
- Ну как я Вам?
Бонасье внимательно его осмотрела и сказала:
- Для первого взгляда очень даже ничего.
Ободренный Бэкингем вошел к королеве.
Краткая характеристика.
Королева французская. Анна Австрийская. В ней постоянно вели спор за
право на существование две сущности - женская и королевская. Любила читать
книги, так как по ее словам: "Это придает вид солидности, даже самому
последнему кретину".
Анна лежала на кровати и читала книгу о вкусной и здоровой пище. На ней
было платье в горошек и корона Франции, которую королева еще в раннем
возрасте выменяла на свою невинность.
- О моя дорогая, - поприветствовал ее герцог, - я здесь.
- Да я вижу, - согласилась Анна.
- Препятствия стояли у меня на пути, но они ничто по сравнению с нашей
любовью, - сказал Бэкингем и многообещающе замолчал.
- Хотелось бы расставить акценты, - на удивление холодно ответила Анна,
- принимая во внимание, наше высокое положение, в особенности мое, хотелось
бы полюбопытствовать о целях и позывах взаимного влечения.
- Я Вас люблю как женщину, - признался герцог.
- А как мужчину? - переспросила королева.
- Мадам, - откровенно сказал Бэкингем, - даже если бы Вы были
какой-нибудь зверюшкой, это не помешало бы моей нежной привязанности к Вам.
- Ах, - растроганно воскликнула королева, - Вы сама любезность.
- Дорогая, - произнес герцог, - скажи мне "Да", иначе хуже будет.
- Может быть, - тонко намекнула Анна Австрийская.
- Я брошу все дела в Англии, ты разведешься с Людовиком и мы уедем на
Мальдивские острова, будем жить в маленьком шалашике на берегу моря, есть
кокосы, ловить рыбу и фазанов, а утром мы будем радостно встречать восход
солнца, - высказался Бэкингем.
Королева на это предложение выразительно покрутила пальцем у виска.
- Действительно, погорячился, - вынужден был признать герцог.
В наступивший тишине послышался приглушенный звон колокольчика. Это
было предупреждение Ла Порта.
- Тебе надо уходить, - с сожалением заметила Анна.
- Ну вот, довыпендривалась, - огорченно произнес Бэкингем.
Анна в ответ только вздохнула.
- В память нашей встречи я хочу тебе подарить сапоги из кожи бешеных
бизонов, - сказала на прощание королева, - между прочим подарок короля.
- А почему они зеленого цвета? - удивился Бэкингем.
- Я же говорю - бизоны бешеные.
...Через пять дней Людовик зашел в спальню королевы. Анна Австрийская
стояла у окна и печально махала платочком.
- Что это ты делаешь? - спросил король.
- Комаров гоняю, - ответила Анна.
- Кстати, через три дня будет праздничный банкет у кардинала и я хочу
видеть тебя в сапогах, которые я тебе подарил, - сказал Людовик и выпил
стакан вина.
Королева побледнела, а Людовика покраснел нос.
...А в это время кардинал Ришелье закрылся в своей резиденции и
радостно пел "Ave Maria" на мотив матерных частушек.
Бонасье устало сидел в кресле-качалке. Тонкий шнурок соединял кресло с
ручкой входной двери. Как только заходил новый посетитель, кресло начинало
раскачиваться и лицо Бонасье медленно расплывалось в улыбке.
Д'Артаньян заперся в своей комнате. От нечего делать он только что
принял душ и грамм пятьдесят. Вдруг, внимание его привлекли громкие голоса
из комнаты Бонасье. Схватив на всякий случай шпагу Д'Артаньян помчался на
звук. Оказалось, что кричал г-н Бонасье.
- Ты что орешь? - спросил Д'Артаньян.
- Я песню пою, - обиженно ответил Бонасье, однако замолчал.
Тут дверь открылась и в дом вошла Констанция. Бонасье бросился к ней,
но проворный Д'Артаньян опередил его и успел первым заключить Констанцию в
объятия.
- Вот это ничего себе, - воскликнул Бонасье, но на него даже не
посмотрели.
- Я требую объяснений, - топнул ногой Бонасье.
Д'Артаньян показал ему кулак и Бонасье замолчал. Чтобы скрыть досаду он
отвернулся и сделал вид, что ничего не видит. Через некоторое время Бонасье
для убедительности заткнул уши. Это принесло свои результаты и вскоре
Бонасье успокоился окончательно.
Между тем гасконец без всяких помех продолжал общаться с Констанцией, к
обоюдному удовольствию сторон.
Д'Артаньян после общения получил задание съездить в Лондон, а
Констанция получила чувство глубокого удовлетворения.
Расставание двух влюбленных получилось особенно трогательным.
- Я буду лететь к тебе как альбатрос на шум прибоя, - говорил
Д'Артаньян.
- А я буду ждать тебя, как ждут цветы утреннюю росу, - вторила ему
Констанция.
- Я буду мчаться как стрела индейца в ясную погоду.
- А я буду спокойна как японцы после харакири.
- Я буду осторожен как дельтапланерист без парашюта.
- А я буду внимательна как утка на охоте.
На этом месте раздались душераздирающие всхлипывания.
- Не плачь, - сказал Д'Артаньян.
- Я не плачу, - ответила Констанция, но всхлипывания продолжали иметь
место.
- Это я, - раздался тихий голос сзади.
Д'Артаньян обернулся, так и есть, крупные слезы катились по щекам
господина Бонасье.
- Не обращайте на меня внимание, - махнул он рукой, - это я о своем.
Д'Артаньян почесал щеку и звук мнущейся щетины наполнил комнату.
Констанция попробовала утешить своего мужа словами :
- Не плачь мой козлик лопоухий.
Но Бонасье совсем расклеился и побежал докладывать кардиналу о
государственном заговоре.
- Надо спешить, - сказала Констанция.
И они поспешили по своим делам, кто в королеве, а кто к Атосу с
Портосом и Арамисом.
- Так и так, - сказал Д'Артаньян, - поехали в Лондон.
- Зачем? - хором спросили мушкетеры.
- Так и так, - ответил Д'Артаньян, - надо.
- Ко мне на днях должна приехать кузина, - в сомнении покачал головой
Арамис, - и право я в затруднении относительно длительной прогулки по
заграницам.
- А вы оставьте ей записку, - предложил Д'Артаньян.
- Хорошая мысль, - согласился Арамис и принялся писать послание.
" Дорогая кузина!
Моя любовь к Вам незыблема как дно морское, но встреча наша
откладывается в силу субъективных причин, но это не из-за женщин и уж тем
более не то, что Вы подумали.
Арамис.
P.S. Завтрак на столе, майонез в погребе"
- Кстати, - воскликнул Портос, - я же сегодня не обедал.
- Мы возьмем с собой бутерброды, - утешил его Д'Артаньян.
Атос слегка покачал головой.
- Какие-то проблемы? - спросил Д'Артаньян.
Атос снова закачал головой, но ничего не сказал. Так продолжалось минут
пять, потом Атос улыбнулся и как бы про себя заметил :
- Голова в резонанс попала.
Мушкетеры скакали галопом. Мимо пролетали поля и леса, деревни и мосты,
крестьяне и всякие насекомые. Небо было окрашено в серый цвет, то ли тучи
набежали, то ли мужики накурили.
У Портоса волосы стояли дыбом.
- Что это с Вами? - спросил его Д'Артаньян.
- Ветер в рожу, - ответил Портос.
(Вариант второй - высокохудожественный, укороченный)
За окном нечеловеческим голосом завывал ветер, в этом звуке слышался
демонический хохот и плач ребенка.
Закутанный в красно-черный плед Бонасье откинулся на спинку старинного
кресла. Его веки были приспущены настолько, что тусклый взгляд едва
пробивался сквозь подернутые дремотой ресницы.
Шнур изящной работы выполненный в готическом стиле связывал воедино
кресло и обшарпанную ногами полуночных посетителей дверь. Как только дверь
открывалась, противно скрипя в несмазанных полозьях, кресло медленно и важно
начинало раскачиваться. На сером лице господина Бонасье появлялось слабое
подобие улыбки и едва заметный румянец заливал его лицо, на котором искоркой
нежданной радости на мгновение вспыхивали глаза и снова тухли, словно
блуждающий болотный огонек.
Д'Артаньян проводил свое время за бутылкой добротного вина провинции
Шампань. Душа его полна была радужных эмоций. Солнечный блик медленно полз
по стене, то останавливаясь, словно в раздумьях, то еще что-нибудь, но тоже
веселое и светлое.
Приятный мужской голос медленно и величаво выводил арию Тоски, из оперы
Пучини. Привлеченный таинственным и романтическим сюжетом гасконец легкими
шагами направил свои стопы на чарующий голос.
К удивлению Д'Артаньяна пел Бонасье. Гасконец нашел в себе мужество
дослушать арию до конца и с легкой тенью иронии и зависти спросил :
- Так ты еще и песни поешь?
- Я пять лет учился в балетной школе, - пояснил Бонасье, - но однажды я
упал в оркестровую яму и не смог оттуда выбраться.
Дверь медленно открылась и на пороге стояла Констанция.
- Любовь моя, - забыв про осторожность воскликнул Д'Артаньян.
- Ах, - простонал Бонасье и рухнул без чувств. Его возвышенная душа
разломилась пополам как шпага в ножнах.
Молодые люди не замедлили этим воспользоваться...
...- Друзья мои, - сказал Д'Артаньян, - разум мой и сердце мое зовут
нас в Англию на помощь королеве.
- Мы не привыкли задавать лишние вопросы, - за всех ответил Атос, -
честь королевы превыше жизни. Так в путь и пусть удача будет с нами.
Арамис уверенной рукой набросал несколько строк - вот они :
" Милая и добрая моя кузина!
Наша любовь подвергается новому испытанию. Но разлука не в силах не
только помешать нам, но даже еще больше сблизит наши сердца. Волнение
переполняет меня как океан бушует на просторе.
Целую Ваши прелестные ручки прямо в губы."
Глава 8. Королевский преферанс.
В Лувре между тем играли в карты.
Людовик тринадцатый отчаянно мухлевал, но это отнюдь не помогало, и
даже напротив - пришлось пару раз схлопотать по мордасам.
- Обидно не то, что случилось, а то что могло бы случиться, -
высказался король по этому поводу.
- Все ясно, - шепнул Де Тревиль на ухо кардиналу, - Наше Величество
нализалось как епископ на Пасху . Сейчас либо заснет, либо в словах
заблудится.
- Я ставлю на первое, - также тихо ответил кардинал.
- Вряд ли, - заспорил с ним Де Тревиль, - последнее время король долго
и упорно тренировался.
Людовик тринадцатый между тем сделал безуспешную попытку икнуть, после
чего выдал речь:
- Вот ходят слухи, которые всячески распространяются кем попало и
временами обозначают что-то типа невразумительного. Ведь ...
Король откинулся на спинку и вяло махнул ногой. Но взяв себя в руки
Людовик продолжил.
- В общем, - не унимался он, - недавно услышал я историю о графе
Монтермини. Так он родился в Альпах среди снегов и водопадов. Но самое
смешное в том, что однажды возвращался он в свое имение под Тулоном и заехал
к своему приятелю послу. Дальше хуже, у посла была дочь и граф на ней
женился. Но не прошло и трех месяцев как они снова встретились. И что Вы
думаете? - радостно воскликнул Людовик и посмотрел на слушателей.
Кардинал в это время жевал пирожное и чуть не поперхнулся. Ему сразу же
представился строгий серый гранит рядом с холмиком. На граните золотыми
буквами было выгравировано :
"Кардинал Ришелье. Почил в бозе от поперхнения".
От этого видения кардинал даже вздрогнул, потом, немного подумав,
вздрогнул еще пару раз, пока не пришло долгожданное облегчение.
- Так вот, - так и не дождавшись ответа продолжил король, - он ему и
говорит : "Не подскажите ли который час?" ...
- Без пятнадцати два, - машинально заметил Де Тревиль.
- Спасибо большое, - сказал король.
- Пожалуйста, тоже не маленькое, - скромно ответил Тревиль.
- Кстати, кардинал, - спохватился король, - расскажите нам о банкете,
который Вы устраиваете на следующей неделе.
Ришелье радостно потер руки, словно какая-то мысль согрела вдруг его
сердце.
- Сначала будет праздничный ужин, потом танцы, фейерверк, а затем
неофициальная часть.
- А какие собственно танцы Вы предполагаете? - уточнил король.
- Менуэт, мазурка и танец живота, - ответил Ришелье.
- А что будет входить в неофициальную часть? - допытывался Людовик.
- А Вы как думаете? - развязано переспросил кардинал.
Король густо покраснел.
- Вот именно, - согласился Ришелье.
- Кстати, - спохватился Людовик тринадцатый, - пойду поиграю с
королевой в покер на раздевание.
Однако король отсутствовал на удивление недолго, так что Тревиль и
кардинал не успели даже подраться, что с ними обыкновенно случалось как
только их оставляли наедине. Людовик являл собой красноречивый образ и был
похож на себя, как никто другой. Из одежды на нем остались панталоны и один
чулок. На покрасневшем участке щеки отчетливо было заметно прикосновение
ладони.
- Что, Ваше Величество, проигрались? - язвительно спросил кардинал.
- Это я еще отыгрался, - серьезно ответил король и потребовал новое
платье.
- Эта история напоминает мне случай с одним из моих мушкетеров, -
заметил Де Тревиль, - Его звали Де Кубертен. Однажды во время своего
путешествия по Испании сел он играть в очко с каким-то местным грандом и для
начала выиграл пятьдесят песет, потом само собой увлекся и проиграл под
честное слово корону Габсбургов и клад в Южной Америке. Парень был честный
малый и потому поехал в Австрию и потребовал полной капитуляции под тем
предлогом, что он мол все продул. Там его не поняли и вышвырнули вон. Правда
надо заметить что Куберетен успел немного порезвиться и спалил пару
деревушек. Рассказывают, что он ходил с факелом и кричал: "А на хрена мне
это - все равно придется отдавать". Чтобы как-то рассчитаться с карточными
долгами ему пришлось вызвать испанца на дуэль.
- И что же? - спросил кардинал.
- Кубертен победил за явным преимуществом, но оказалось что испанец
успел оформить завещание, где недвусмысленно говорилось, что все долги
переходят по наследству. Ничего не поделаешь пришлось драться с наследником.
Так продолжалось года три, пока во всей тамошней округе не осталось более
менее подходящих соперников. Воспользовавшись моментом крестьяне объявили
республику, но по счастью как раз там случилась эпидемия холеры и монархия
была спасена.
- А что случилось с Кубертеном? - поинтересовался король, уже успевший
переодеться, что явно пошло ему на пользу, так как Ла Шене успел натереть
корону зубным порошком и она ослепительно сияла и переливалась перламутровым
оттенком.
- Кубертен после этого отправился путешествовать по Европе. Последний
раз его видели в Албании, говорят он ведет там оседлый образ жизни и уже
почти стал коренным. Однако по другим источникам он, собирает там
антиавстрийскую коалицию.
- И много он собрал? - переспросил кардинал.
- Порядка десяти голов, двое из них крупного рогатого.
- Из этого можно сделать вывод, что не всегда ожидания соответствуют
внутреннему мироощущению, - заметил кардинал.
- В самом деле, - согласился Людовик, - это все равно, что лезть на
яблоню и сорваться у самой цели. А потом еще тем же яблоком получить по
макушке.
- Лично меня это не удивляет, - вставил Де Тревиль, - на военной службе
я много повидал и могу судить о жизни исходя из собственного опыта. Однажды
штурмовали мы крепость во Фландрии, вдруг какое-то шальное ядро начисто
снесло голову гвардейцу Ля Ломбу. А он вместо того, чтобы упасть и спокойно
отдать концы, схватил знамя и первый пошел на приступ. И только после полной
виктории, он пошел в лазарет и наш лекарь сделал ему кровопускание.
- И он выжил, - удивленно спросил кардинал.
- Да какое там, - махнул рукой Де Тревиль, - из нашего лазарета никто
живым не уходит. Был у нас один герцог, так тот как-то зашел в лазарет,
дескать чирей у него вскочил.
- И что же? - поинтересовался король.
- Чирей вылечили без проблем, но герцога спасти не удалось.
- Как бы там ни было, - напыщенно сказал кардинал, но для меня ясно,
что гвардеец Ля Ломб проявил выдержку и самообладание в трудную минуту.
Причем слово "гвардеец" кардинал выделил особо.
- Прежде всего он показал свое неуважение к воинским традициям, - не
согласился с ним Де Тревиль, - если каждый боец начнет шляться без головы,
либо тем паче без какого-нибудь другого атрибута воинской доблести, то это
уже не армия получиться, а какой-то заштатный бордель. Кстати Ля Ломб был не
вашим гвардейцем, а из роты Де Зессара.
Кардинал молча проглотил эту пилюлю и стал прощаться, якобы его ждут
государственные дела. Но ему никто не поверил и безусловно сделали
правильно, потому что кардинал был хитрой натурой и запросто мог наврать.
Глава 9. Дорога к побережью.
Мушкетеры остановились на отдых в какой-то сельской деревушке.
Заказали для начала баранину и что-нибудь для души.
- Странное дело, - задумчиво произнес Арамис, - мы во весь галоп
несемся в Англию ...
- Аллюр, - вставил Атос, который во всем любил точность. (Поговаривали,
что за это ему как-то доверили произвести расчеты для строительства
Пизанской башни.)
- Можно я выскажу одну мысль, - неожиданно вклинился в разговор Портос.
Мушкетеры внимательно посмотрели на Портоса - такая деликатность была
ему совсем не свойственна, и даже противопоказана. У Портоса на этот счет
даже была справка от личного стоматолога господина Де Тревиля, в которой
сообщалось :
"Податель сего, обладает потенциальной возможностью экспульсивного
характера, что отличает его личность как неординарную и расположенную к
бурным всплескам эмоций."
Поэтому когда Портос во время вечеринки у маркизы Де Лякур выбросил в
окно рояль и восемьдесят шесть предметов китайского фарфора, это не только
сошло ему с рук, но даже приветствовалось.
- Отображение внешнего мира, являет сущность нашего внутреннего
мироздания и представляется уникальным для каждого отдельного индивида, -
сказал Портос.
После этих слов Д'Артаньян залпом выпил стакан вина, а Арамис
неуверенно проговорил :
- Пойду проверю лошадей.
Атос же не проявил ни малейших признаков беспокойства и с полным
равнодушием смотрел куда-то в даль.
- Развивая это высказывание, - продолжил Портос, - хотелось бы задать
Вам несколько вопросов. Вы можете хранить полное молчание, ибо все сказанное
Вами вылетит как воробей и может быть использовано в качестве наглядной
иллюстрации для создания общего образа.
- Что это за хреновину Вы несете? - послышался голос из-за соседнего
столика.
- Молчи, блаженный! - ласково ответил ему Портос.
- Что-то я плохо улавливаю нить размышлений, - осторожно заметил
Д'Артаньян.
- Все дело в том, что существование чего-либо зависит от того насколько
мы это ощущаем, - объяснил Портос, - возьмем к примеру эту бутылку вина. Что
она есть из себя представляет? Только наше ее ощущение, как-то зрительное
восприятие бутылки, осязание оной, равно как и обоняние со вкусом.
- А Вы ничего не забыли? - спросил его Атос.
- Как-то раз, - ответил Портос, - когда мне было пять лет я пошел в
одно заведение и забыл снять штаны. Но это секрет и Вам я его рассказываю
как моим друзьям. А если кто-нибудь другой узнает про этот случай, то я его
насажу на шпагу как гуся на вертел.
Все, кто был в этот момент в кабаке, на мгновение замолчали, а потом
заговорили все разом и хором :
- Мы ничего не слышали и ничего не знаем.
А один голос уточнил:
- Я тоже не слышал как господин мушкетер обделался, когда пошел в одно
заведение и забыл снять штаны.
- То-то же, - грозно сказал Портос и миролюбиво улыбнулся.
Все радостно выдохнули, послышался смех, шутки и тот же самый голос
громко произнес, обращаясь к Портосу :
- Вы не расстраивайтесь, это с каждым может случится, особенно с
похмелюги и от соленных огурцов.
В это время вернулся Арамис.
- Ну как там лошади? - спросил его Д'Артаньян.
- Просили не беспокоиться и передают Вам привет.
- Как это мило, - признался Д'Артаньян.
- Это еще что?, - заспорил с ним Атос, - у меня Во время испанской
кампании был арабский жеребец. Так я его научил приносить мне по утрам
тапочки и воровать кур. Но он плохо кончил - однажды, на званном балу он
нажрался как скотина и подрался с гусарами.
- Да, - подтвердил Арамис, - я его хорошо знал. У него были
пронзительные голубые глаза и монокль, который он носил на праздники.
- Что-то мне немного нездоровиться, - заметил Д'Артаньян и пошел на
свежий воздух.
Мушкетеры с сожалением посмотрели ему вслед.
- Он такой молодой и так мало знает, - вполголоса заметил Атос.
- И наверняка еще не видел пингвинов - альпинистов, - поддержал его
Портос.
Д'Артаньян вышел на улицу и увидел удивительный пейзаж. Не теряя ни
минуты, он взял в руки мольберт и стал торопливо делать наброски. С третьего
броска у него получилось. В изображении гасконец узнал самого себя.
"Вероятно это зеркало", - подумал Д'Артаньян, однако это была лужа.
Из кабака вышли Атос и Арамис, их лица были суровы и серьезны. На
предложение продолжить поездку в Англии Д'Артаньян ответил согласием, но
спросил куда подевался Портос.
- На него напало его второе я и Портос вызвал его на дуэль, - грустно
ответил Атос.
- Здесь не обошлось без вмешательства кардинала, - предположил
Д'Артаньян.
"Он безусловно очень умен", - подумал Атос.
Они пустили лошадей в галоп и в один из моментов Арамис выскользнул из
седла, но успел шпорой зацепиться за стремена и в таком положении проскакал
примерно десять миль, после чего попал под колеса случайной кареты и выбыл
из строя.
На удаляющейся карете Д'Артаньян успел рассмотреть надпись :
"От каждого по способностям, остальным по морде. Кардинал Ришелье."
- Вот мы остались вдвоем, - заметил Д'Артаньян, - а до побережья еще
восемь миль.
- Нам надо бы объясниться, - вдруг сказал Атос.
Гасконец с удивлением посмотрел на Атоса.
- Только не надо меня прерывать, - сразу предупредил Атос, - до
побережья доедешь только ты, а мне останется застрять где-то на полпути.
Может быть я даже погибну.
- К чему этот пессимизм, - переспросил Д'Артаньян.
- Я читал сценарий, - объяснил Атос.
- В таком случае пусть сейчас на нас нападет два десятка гвардейцев
кардинала, я поскачу вперед, а ты примешь неравный бой, - предложил
Д'Артаньян.
- Два десятка - это чересчур, - засомневался Атос.
- Ну тогда человек пять, - высказался гасконец.
- Лучше один для ровного счета, - предложил Атос.
- Итак, численный состав мы определили, - подытожил Д'Артаньян, -
осталось выбрать амуницию и внешний вид. Мое мнение - враг должен иметь
шляпу с пером и быть вооруженным до зубов.
- Побойся бога, - возразил Атос, - пусть он будет в шотландской юбке и
в домашних тапочках, а из вооружения будет вполне достаточно перочинного
ножа.
- И что только не сделаешь для друга? - согласился Д'Артаньян.
Тут внезапно из зарослей дикой смородины выскочил Рошфор с перочинным
ножом и громко закричал :
- Прошу прощения за мой дурацкий вид, но я Вас атакую.
На что Атос с большим трудом, едва сдерживаясь от душившего его смеха
произнес:
- Скачи Д'Артаньян в Англию я его задержу.
Д'Артаньян вынул пистолет и несколько раз выстрелил. Смех покачнулся и
как-то неловко упал.
- Больше он не будет тебя душить, - объяснил Д'Артаньян.
Волны лениво шлепались о борт шхуны. Д'Артаньян нетерпеливо стоял на
носу судна и всматривался в сгустившийся туман. Наконец медленно, но
неотвратимо стал вырисовываться контур большого города.
Завидя на берегу какого-то человека Д'Артаньян спросил:
- Это Лондон?
- Нет мосье, - ответил человек, - это Бостон.
Д'Артаньян резко обернулся к шкиперу и закричал:
- Давай разворачивай, Англию мы уже проскочили!
- Это не мудрено, - степенно ответил шкипер, - в таком тумане не то,
что Англию, но и Гренландию не сразу отыщешь.
Д'Артаньян кусал губы, ошибка шкипера задержала его на лишних двадцать
минут, а время было дорого как никогда.
Наконец стали причаливать, сначала шкипер отдал якорь, потом тельняшку
и часы, и наконец пришлось отдать концы.
Д'Артаньян схватил первую попавшуюся лошадь и поскакал к дворцу герцога
Бэкингема. Д'Артаньян не знал английского языка, но он набросал на листке
несколько слов и показывал его доверчивым жителям туманного Альбиона:
- A transaction occurs when a simulated customer makes a deposit or
withdrawal from an account through a teller.
Англичане почему-то громко смеялись, показывали на Д'Артаньяна пальцем,
но потом показывали дорогу и просили автограф на память.
Д'Артаньян нашел герцога на охоте. Бегло прочитав письмо от королевы
Бэкингем вспомнил ассоциацию со старинной шотландской песней, которую тут же
и спел. В переводе песня звучала так:
1 куплет:
Один мой старый верный друг
Скакал за дичью по лесам
Но вдруг услышал сердца стук
Как будто гром по небесам
Припев:
О моя дорогая возлюбленная - 2 раза
Банголо-банголо-банголо-Пим - 2 раза
Что ты забыла в далекой земле - 2 раза
Тырыры-рым-Тырырым-Тырырым - 2 раза
2 куплет:
Он кликнул собаку свою из лесов
На конь он тогда залезает
Закрыл дверь свою на висячий засов
И ветер в ушах завывает.
Припев.
3 куплет.
Он не вернулся к родному костру
Сгинул где-то в болоте
Песня эта напомнила мне
Сказание о Ланцелоте.
Припев.
- Ну как? - спросил Бекингем.
- Хорошее сопрано, - согласился Д'Артаньян.
- Кстати, о сапогах, - задумался Бэкингем, - мне будет жалко с ними
расставаться: во-первых это подарок королевы, а во-вторых они мне ничуть не
жмут. Согласитесь мой друг - трудно найти хорошую обувь. А эти сапоги кроме
того почти не пачкаются, в них можно ходить часами и даже целыми днями, а
потом протереть их влажной тряпочкой и сапоги как новые. Я их между нами
даже на ночь не снимаю, и не потому, что боюсь как бы не сперли, а просто
чувствую внутреннюю потребность быть всегда рядом с ними, смотреть на них,
гладить их, обнимать. Некоторые называют это фетишизмом, однако я считаю что
этот термин несколько не соответствует истине. Но с другой стороны называйте
как хотите, только не приписывайте мне лишнего, например автоморфизма.
Впрочем я заговорился. Идите за мной. Сейчас я отдам вам сапоги.
Герцог провел Д'Артаньяна в залу, достал ларец, и вынул сапог.
Осыпав его (сапог) поцелуями герцог с удивлением заметил, что второго
сапога не хватает.
- Булшот, - сказал герцог.
- И что же теперь делать? Согласитесь герцог, что королева будет весьма
глупо смотреться в одном сапоге.
- Да Вы правы, - согласился Бекингем, - но с другой стороны это даже
несколько пикантно и я бы даже сказал сексуально. В нашу эпоху длинных юбок,
очень трудно что-либо подсмотреть, а иногда такая потребность возникает.
Судя по всему герцог затронул жизненно важную для себя тему, поэтому
Д'Артаньян поспешил перевести нить размышлений в другое русло.
- А как быть с сапогом? - как бы между прочим спросил гасконец.
- С каким сапогом? - герцог настолько предался собственным
воспоминаниям, что не сразу понял о чем идет речь.
- Я думаю, левым, - задумчиво сказал Д'Артаньян.
- Ах да, - спохватился герцог, - эй сапожник, - крикнул он.
На призыв прибежало человек двадцать и хором спросили:
- В каком смысле?
- В прямом, - ответил Бекингем.
Восемнадцать облегченно вздохнули и отправились обратно. Из двоих
оставшихся один был всамделешним королевским сапожником. Про него ходили
всякие слухи, дескать для снятия мерки с ноги королевы сапожник заявил, что
для полноты информации ему нужно узнать объем бедер. В тот раз мерку снимали
минут тридцать, после чего оба выглядели счастливыми, хотя и немного
уставшими, зато сапоги удались на славу.
Вторым из оставшихся был некто Шумахер, который по рождению был немцем
и абсолютно не понимал английского языка, но откликался на слово "Сапожник".
Его быстренько спровадили и даже пообещали бесплатную путевку в Италию.
... А на следующий день Д'Артаньян уже скакал в Париж, сжимая в одной
руке злополучные сапоги, а в другой эспандер.
Наутро в Париже давали бал. Кареты с приглашенными гостями одна за
другой подкатывали к ратуше. Вокруг них толпились случайные прохожие и
незамужние девицы, выспрашивая лишний билетик.
Король был явно не в духе и даже дважды показал королеве язык, кардинал
же напротив, проявлял хорошее настроение и заигрывал с чужими женами.
Ришелье с мерзкой улыбкой, временами превращающуюся (удивительно
трудное слово для правописания. Прим Авт) в ухмылку, вальяжно подошел к
королю.
- Здорово! - сказал кардинал.
- И тебе также и потому же месту! - ответил король.
- Неплохой денек, не правда ли? - попытался завязать разговор Ришелье.
- Это смотря, с какой стороны смотреть, - занервничал Людовик, - если с
метеорологической то конечно, а если подходить с позиции внутреннего
ощущения, то возможны варианты.
- То-то я гляжу Вы плохо выглядите!
- Что? Я очень бледный? - спросил король.
- Да нет, ширинка расстегнута, - ответил кардинал.
- Это шутка или намек? - переспросил Людовик.
- Это намек, - спокойно сказал Ришелье.
- Ну тогда будьте любезны застегнуть это маленькое упущение.
- Это не входит в мои должностные обязанности, - надулся кардинал.
- Вечно Вы из всего проблему делаете, сначала наябедничали, а теперь в
кусты? - рассердился Людовик.
- А знаете Вам так даже идет, - попытался успокоить его Ришелье, -
такое колоритное сочетание цветов Вам явно к лицу.
- К чему? - нервно переспросил коробь.
- К лицу, - подтвердил Ришелье.
- Сменим тему, - предложил Людовик, - все что есть, то есть, а совсем
не может быть.
- Кстати, - заметил Ришелье.
Король вздрогнул.
- Когда Вы говорите "кстати" я всегда вздрагиваю, - объяснил Людовик.
- Кстати, кстати, кстати, кстати, кстати, - пошутил Ришелье, - королева
оденет зеленые сапоги, которые Ваше Величество подарили ей на праздник?
- Ни слова больше, - перебил его Людовик , - вероятно это был праздник
по случаю сбора урожая. Помните как весь урожай свезли в хранилище, а мы с
Вами из хулиганских побуждений этот элеватор подожгли. А потом обвинили во
всем гугенотов и отправились с ними воевать. А гугеноты накостыляли нам по
первое число и нам пришлось бросить все пушки и королевскую казну. Очень
веселое было время.
- Нет, - сказал кардинал, - это был другой праздник.
- Ну тогда, это было во время приезда папы римского в Париж. Вы тогда
как раз обменивались опытом с кришнаитами и для пущего эффекта постриглись
налысо. И для смеха мы с Де Тревилем натерли Вам голову фосфором. Папа тогда
очень смеялся и подарил Вам свое благословение, а Вы в качестве ответного
жеста сводили его в ночной клуб.
- Нет, - это тоже не то.
- Значит я подарил сапоги королеве на Вашей помолвке с мадам Де Ла
Круа. Вы тогда заявили, что важнейшим из искусств для нас является стриптиз,
а потом поспорили с епископом, кто быстрее выпрыгнет из окна. Епископ
выиграл, и через три дня, мы устроили славную вечеринку на его поминках. Вы
тогда помниться плясали джигу и пили на брудершафт с несовершеннолетними.
- Нет, - перебил Людовика кардинал, - сапоги были подарены королеве на
день рожденья. Вы тогда еще несли всякую ахинею, о том, что эти сапоги
станут символом незыблемой дружбы между Вами и Ихнем величеством, а потом
обожрались свининой и провели вечер в сортире.
- Вероятно так и было, - холодно заметил Людовик и добавил, - королева
сегодня оденет сапоги.
- В таком случае, - сказал Ришелье протягивая королю сапог, который
миледи сперла у Бэкингема, - покажите ей вот это.
- Что это за сапог? - удивился Людовик.
- Я думаю левый, - ответил кардинал.
Чуть погодя начался балет. По этикету Людовик танцевал с женой мэра,
который собственно и устроил вечеринку. Кардинал плясать отказался, под тем
предлогом, что у него дескать голова кружится и дух захватывает, однако на
самом деле Ришелье просто хотел посидеть с мужиками в баре, где по слухам
разливали дармовое пиво.
Едва дождавшись окончания балета, король подошел к королеве и протянул
ей сапог.
- Но у меня уже есть два? - изумилась Анна Австрийская.
- Ну-ка подними юбку, - не поверил ей Людовик.
Под юбкой было два сапога и еще кое-что.
Людовик подозвал к себе кардинала и спросил:
- Ну-с, и что это значит?
Ришелье с ходу кинулся врать, что он мол хотел подарить сапог, но
как-то не решался и тогда он прибегнул к этому средству, как единственной
возможности найти выход из сложившегося положения.
- Его высокопреосвященство вероятно считает, что у меня три ноги? -
спросила королева.
- Из них две левых, - радостно добавил король.
- Женщину ногами не испортишь, - по возможности любезно ответил
кардинал.
Эту сцену наблюдали все, но ее смысл был понятен немногим.
Краткое отступление. (антология кардинала Ришелье)
Д'Артаньян: В ту ночь я стоял на часах. Это были небольшие карманные
часы, с серебрянной крышкой. Помню ко мне подошел тогда герцог Де Гиз и
спросил меня, будем ли мы сегодня петь. Откровенно говоря особого желания у
меня не было, но Атос сказал, что мы должны обязательно выйти на сцену.
Портос: Мы как раз только что вернулись из Индии, где встречались с
Далай Ламой и Кришной Харей. К этому времени у нас был готов новый альбом.
Атос: Д'Артаньян тогда сказал, не хочу мол играть на бас-гитаре,
вообщем возникли небольшие сложности. А я ему говорю, какие проблемы, садись
за клавишные.
Арамис: Мы сыграли несколько песен и на этом закончили. Все вокруг
что-то кричали, временами мы сами себя не слышали.
Атос: Помню прием сначала был не таким как обычно. Обычно мы играли
перед молодежной аудиторией, а тут собралась вся знать и они подсознательно
еще не были готовы к такой музыке.
Портос: Королева и король были в хорошем расположении духа. Все время
свистели и аплодировали. У Анны Австрийской был значок и на нем надпись "I
love BekinGem". Ришелье напротив все время был хмурый и казалось не мог
дождаться пока все закончится. Потом он попытался незаметно уйти, но мы со
сцены все видели.
Д'Артаньян: Про нас говорили - эти парни только что вернулись из
Гамбурга и это было нам на руку - мы стали по настоящему знамениты.
После концерта Д'Артаньян прошел за кулисы. Там его ждала Констанция,
она бросилась к гасконцу со словами:
- Люби меня как бронепоезд.
"Ну что ж", - подумал Д'Артаньян, - "Пожалуй вечер удался!".
А Кардинал тем временем кусал губы. Это были губы Рошфора и миледи.
Last-modified: Tue, 08 Sep 1998 14:27:24 GMT