видела ее  во всем совершенстве, напоминающую резную камею  на
фоне  тьмы  --  гордый поворот шеи,  развевающиесЯ  гриву и  хвост,  отблеск
серебристых копыт, такие странные и такие знакомые ей, как  будто глаза, что
смотрели на нее, были не глаза Њарии, котораЯ до сих пор не могла разглЯдеть
ее красоту, а чьи-то другие  глаза, что  так часто  видели ее  раньше. ЊариЯ
даже не  удивилась, когда лошадка слегка повернула свою прекрасную голову, и
стал виден странный маленький серебристый  рог  на ее  лбу. ЊаленькаЯ  белаЯ
лошадка была единорогом.
     Џосле  этого  они помчались  быстро, ђольв  не упускал  маленькую белую
лошадку  из  виду.  Ќо  догнать ее  они не могли, и  Њарии больше не удалось
разглЯдеть ее так же Ясно, как в первый момент, все остальное времЯ это было
только сверкающее видение, чьи очертаниЯ уже не так четко были видны на фоне
тьмы.  ‚се-таки  ЊариЯ   была  счастлива,  что   она  видит  ее,<sup>4</sup>
счастлива, даже когда деревьЯ расступились и тьма поредела, и в Ярком лунном
свете сиЯние маленькой белой лошадки постепенно  начало тускнеть, счастлива,
даже  когда оно совсем  исчезло...  ’еперь она  видела ее дважды и больше не
сомневалась в ее реальности. Њожет быть, она  увидит ее еще. Ћна была твердо
убеждена, что когда-нибудь увидит ее снова.
     ’еперь они с ђольвом легко  могли разглЯдеть  замок, а над ним в  небе,
как огромный  щит, на  котором  виднелсЯ  контур человечка, согнувшегосЯ под
грузом на спине, висела луна.
     "Ѓот беднЯга!"-- сказала ЊариЯ.--  "ђольв,  на  луне месье Љукарекур де
Њрак,  и  он несет на спине  все  свои  злые  дела,  как •ристианин из "Џути
паломника". Ћн обрадуетсЯ, когда сможет сбросить этот груз".
     ‚ ответ на это  замечание ђольв  только презрительно фыркнул, пересекаЯ
прогалину,  чтобы добратьсЯ до лестницы, грубо вырубленной в камне. ‡десь он
остановилсЯ, как бы намекаЯ Њарии, что им будет легче  карабкатьсЯ, если она
слезет с его спины. Ћна слезла, и они начали восхождение, перваЯ -- ЊариЯ, а
ђольв за ней.
     Ћни шли и шли вверх, и  путь оказалсЯ такой длинный и крутой, что Њарии
показалось, что они карабкаютсЯ к самому человечку на луне, чтобы  совершить
милосердный  поступок и  освободить  его от  ноши. Ќаконец они  добрались до
последней ступеньки и еле дыша,  остановились перед огромной дверью, ведущей
в  замок. ’о, что ђольв  почти  касалсЯ  своей огромной лохматой  головой ее
плеча,  придавало Њарии храбрости. ЏрЯмо над ними оказалсЯ железный колокол,
с которого свисала длиннаЯ, ржаваЯ цепь, и она потЯнула изо всей силы за эту
цепь. Љолокольчик один раз звЯкнул в молчании ночи, как будто пробило час, и
началсЯ новый день.
     Џочти  сразу  же распахнулось  окошко над огромной дверью  и  выглЯнуло
темное орлиное лицо. Њесье  Љукарекур де  Њрак в  молчании  оглЯдел  Њарию и
ђольва, но  его  насупленные  брови  и крепко сжатые  губы не  прибавили  ей
храбрости. ЊариЯ ничего не сказала, только снЯла жемчуг с шеи  и поднЯла его
при свете луны, чтобы показать ему, и тогда глаза  месье Љукарекура де Њрака
внезапно Ярко  вспыхнули, он захлопнул  окно и исчез  из виду. ‘о  скрипом и
крЯхтением ржавых болтов  тЯжелаЯ  дверь распахнулась, и  он оказалсЯ  прЯмо
перед ними,  высоко поднЯв над головой фонарь.  Ќа его плече' сидел огромный
черный петух.
     "Њожешь войти  внутрь, ‹уннаЯ  „ева",-- сказал он.-- "Ќо коричневый пес
останетсЯ снаружи".
     "Ќет",-- твердо возразила ЊариЯ.-- "Људа бы  Я ни  шла, мой пес следует
за мной". € прежде,  чем  месье Љукарекур де Њрак успел что-нибудь ответить,
она уже  шагнула  внутрь.  ђольв  держалсЯ рЯдом с  ней.  „верь  со  скрипом
захлопнулась за ними. Ћни очутились в маленькой квадратной каменной комнате,
по  бокам которой  шли каменные  скамьи, втораЯ дверь, как догадалась ЊариЯ,
вела в огромный зал. ‚ комнате не было окон, она была холоднаЯ и  сыраЯ, как
склеп, и освещена только  тусклым фонарем, который  месье Љукарекур де  Њрак
поставил  теперь на одну из  скамей. —ерный  петух страшно  захлопал  своими
огромными крыльЯми, и ЊариЯ почувствовала бы себЯ очень плохо, не будь рЯдом
с ней теплого,  сильного  ђольва. Ћна обнЯла его  левой рукой за шею, потому
что правой рукой она прижимала  к груди  жемчуга. Њесье  Љукарекур  де  Њрак
протЯнул свою сильную, худую, загорелую руку с загнутыми, как орлиные когти,
ногтЯми и  хотел уже вцепитьсЯ в жемчуга, но тут раздалось рычание ђольва, и
он отдернул руку.
     "Њесье",--  сказала ЊариЯ,--  "Я выполнила  оба ваши  условиЯ. Љогда вы
преследовали менЯ,  вы  видели,  что  Яма  под  сосной была обиталищем,  где
скрывалсЯ ото всех  —ерный ‚ильЯм, когда он устал от мира. Ђ когда вы  дошли
до  пещеры, вы увидели  лодку,  на  которой он  уплыл на  закат... ’еперь вы
знаете,  что сэр ђольв не  убивал —ерного  ‚ильЯма....€ вот, как вы  видите,
жемчуга. џ случайно нашла их дома в колодце. ‹уннаЯ „ева,  наверно, спрЯтала
их в ту ночь,  когда убежала. џ  знаю, что вы  человек слова, месье. џ знаю,
что теперь, когда Я выполнила свою часть договора, вы выполните вашу".
     "џ не  уверен,  что ты выполнила мои  условиЯ",-- резко  возразил месье
Љукарекур де Њрак.-- "“ тебЯ, конечно, есть жемчуга, но нож и чашка означают
только, что Яма под сосной когда-то использовалась —ерным ‚ильЯмом, а не то,
что он  ушел туда  жить в  то  времЯ, когда сэр ђольв мог стать причиной его
смерти.  Ђ  твоЯ сказочка по поводу того, что он уплыл на восток  на  лодке,
котораЯ лежит в нижней пещере --  как тогда, ‹уннаЯ „ева, лодка снова попала
в пещеру?"
     ’от же самый  вопрос задавал и ђобин, и ЊариЯ дала тот  же самый ответ:
"Ѓелые лошадки,  которые живут в море, снова доставили ее на сушу, а одна из
них затащила ее в пещеру".
     —ерный петух  долго и громко насмешливо кричал,  а  месье  Љукарекур де
Њрак  даже  рычал  от смеха. "ЋтличнаЯ  историЯ",--  насмехалсЯ  он.-- "€ ты
думаешь, что  умный  человек поверит в  твою сказочку?  ’ы не можешь, ‹уннаЯ
„ева, забросать лунной пылью глаза  Љукарекуру де Њраку.  Ћтдай мне жемчуга,
это моЯ законнаЯ собственность, и проваливай. Ќа этот  раз Я тебЯ  не трону,
но если  ты еще раз поЯвишьсЯ около моего замка, Я запру тебЯ в подвале, как
и обещал".
     Ќо ЊариЯ не собиралась сдаватьсЯ. "’о,  что Я вам рассказала, правда, а
не сказочка",-- твердо заЯвила она.
     Џетух  снова  закричал, а  его хозЯин расхохоталсЯ: "Џокажи  мне  белую
лошадку,  котораЯ  затаскивает  лодку   в  пещеру,  вернувшись  из  дальнего
плаваньЯ, и тогда Я тебе поверю".
     "Ћтлично",-- решительно ответила ЊариЯ.-- "Џойдемте со мной  в сосновый
лес, и Я покажу ее вам".
     ЏроизнесЯ  эту фразу, она  онемела  от изумлениЯ и  страха.  €зумлениЯ,
потому  что она сама не знала, как  эти слова вырвались у нее, и страха, что
она не сможет доказать  правду. ‚друг месье  Љукарекур де Њрак  отправитсЯ с
ней  в лес, и они не увидЯт там никого... Ќо тут ђольв  ободрЯюще прижалсЯ к
ней, и она понЯла, что все в порЯдке.
     "‘ейчас пойдем?" -- спросила она месье Љукарекура де Њрака и на  минуту
отпустила от себЯ ђольва, снова обматываЯ вокруг шеи нитку жемчуга.
     ‚ ответ он еще раз  рассмеЯлсЯ, схватил фонарь и открыл дверь. "Ќо имей
в виду",-- заЯвил он,-- "Я не собираюсь целую ночь бродить  с тобой по лесу,
выискиваЯ плоды  твоего  воображениЯ. …сли Я собственными глазами  не  увижу
твоей белой лошади, когда мы доберемсЯ до леса, Я выиграл, а ты проиграла --
ты отдашь мне жемчуг, а Я буду грабить и браконьерствовать по-прежнему";
     "Ќо  если  вы увидите лошадку",-- сказала  ЊариЯ,-- "Я выиграла,  а  вы
проиграли. џ  отдам  вам жемчуг, а вы  и ваши  люди с этого днЯ  перестанете
творить злые дела".
     "„оговорились",-- сказал месье Љукарекур де  Њрак, протЯнул Њарии руку,
а  она  ему свою,  и они пожали  друг другу руки,  и взглЯнув  ему в  лицо и
встретив его решительный взглЯд, она понЯла, что он сдержит слово, хоть и не
ожидает,  что  может  получить  искомое доказательство.  ЋткрываЯ  дверь, он
смеЯлсЯ, а петух насмешливо орал.
     ‚се  четверо  вместе  в  Ярком  лунном  свете  шли  вниз  по  ступенЯм,
вырубленным  в утесе,  а когда  они добрались донизу, ЊариЯ  села  верхом на
ђольва, и  они пересекли  прогалину и снова углубились в сосновый бор. Њесье
Љукарекур  де  Њрак, высоко поднЯв фонарь, освещал  себе  путь, но это  было
только крошечное пЯтнышко света  в  окружавшей  их великой  тьме.  Ќо теперь
ЊариЯ  не  боЯлась темноты,  как  не  боЯлась  больше  и  высокого  мужчину,
вышагивавшего рЯдом с ней... ‚ременами он даже начинал ей нравитьсЯ... Њожет
быть,  он  был  злым  человеком,  но он умел  смеЯтьсЯ  и  заключать честные
договоры.
     Ќо постепенно удовольствие от зарождениЯ дружеских чувств  снова  стало
растворЯтьсЯ в  тревоге, они  по-видимому  уже были совсем близко от большой
сосны,  а  во  тьме  не было  ни  просвета, ни намека на то, что  они пришли
искать. Џохоже, думала  ЊариЯ,  она  потерЯла  свой хваленый  здравый смысл,
рассказываЯ  историю о белых  морских лошадЯх,  приплывших обратно вместе  с
лодкой —ерного ‚ильЯма,  и о той белой лошадке, котораЯ  втащила эту лодку в
пещеру.  Љонечно, это только  сказочка, которую  она сама  выдумала... ‘амое
смешное было то, что  когда она рассказывала ее ђобину и месье Љукарекуру де
Њраку, она сама в нее верила...
     Ѓольше она в нее не верила, и чем дальше они шли  во  тьму, тем  больше
замирало  ее сердце, и  огромным  усилием воли  она старалась  не заплакать,
потому что все проваливалось второй  раз.  Ћна в  жизни  не чувствовала себЯ
такой  несчастной. ’ьма и безмолвие  были  так глубоки, и даже  фонарь месье
Љукарекура де Њрака мерцал, словно грозил погаснуть совсем.
     ‚незапно  он  действительно  погас,  и Њарии  показалось,  что  тьма  и
безмолвие упали на них,  как  будто хотели  их задушить. „олжно  быть, месье
Љукарекур де Њрак почувствовал то же самое, или он просто налетел на дерево,
но  он начал  сердито бормотать что-то в  свою черную бороду, и хотЯ она  не
могла разобрать  слов, у нее  возникло сильное ощущение, что это что-то было
весьма нелестное.
     ’олько ђольв не сдавалсЯ.
     "…сли  вы  возьмете  менЯ  за  руку",--  скромно  сказала  ЊариЯ  месье
Љукарекуру  де  Њраку,--  "у  вас   будет  меньше  возможности  налететь  на
что-нибудь, потому что, похоже, ђольв умеет выбирать правильный путь".
     Ћн взЯл ее за руку, но  это  была стальнаЯ  хватка, котораЯ не  слишком
ободрила ее, и он все еще что-то сердито  бормотал  себе  в бороду, а тьма и
безмолвие все сгущались и сгущались. ’ут черный петух, который все это времЯ
безмолвно ехал на плече своего хозЯина, внезапно закричал. Ќа этот раз в его
крике не  слышалось насмешки,  это был тот  победный  крик,  которым  петухи
приветствуют новый день, и ЊариЯ вспомнила когда-то услышанные слова:  "’ьма
сгущаетсЯ перед рассветом".
     "Ќаверно, ночь скоро придет к концу",-- сказала она месье Љукарекуру де
Њраку.
     "Љак только Я  смогу разобрать, куда идти, Я отправлюсь прЯмо домой",--
сердито сказал он. -- "€ тебе советую сделать то  же самое, юнаЯ  леди, а  в
будущем  тебе бы  лучше держатьсЯ  от  менЯ  подальше. Ќе могу  понЯть,  что
заставило  менЯ  пуститьсЯ на это  сумасбродство.  Ќаверно, ты заразила менЯ
своим лунным сумасшествием. ’ы, должно быть..."
     ‚незапно он оборвал  свою речь, потому что в лесу что-то произошло. Ћни
уже могли видеть силуэты деревьев и очертаниЯ лиц друг друга. Ќе только тьма
начала рассеиватьсЯ,  но и молчание закончилось. Ћни услышали вдали  слабый,
таинственный шум морЯ.
     "ђольв, должно  быть, повел  нас  неправильно",-- сказала ЊариЯ.-- "Њы,
наверно, вышли на берег морЯ".
     "Ќет",--  ответил месье  Љукарекур де Њрак.--  "‹ес  подходит к  самому
берегу морЯ,  и  в ветреные  ночи шум морЯ слышен далеко в лесу,  хотЯ среди
деревьев сам ветер и не чувствуетсЯ".
     …го голос звучал странно и хрипло, как будто великий  Љукарекур де Њрак
был чем-то смущен.
     Ќо  ЊариЯ   не  чувствовала  смущениЯ,  только  благоговение.  "„авайте
остановимсЯ  и  посмотрим  на   рассвет",--  сказала  она.--  "‘той,  ђольв.
‘мотрите! ‘мотрите!"
     ‚се четверо, девочка, лев, мужчина и петух,  замерли неподвижно, словно
обратЯсь  в  камень от  красоты того, что увидели.  Ќа востоке, там где были
восход и  море, сквозь деревьЯ  пробивалсЯ  свет, похожий  на  молочно-белый
туман, и чем слышнее становилось  море, тем  сильнее был этот свет. Џотом им
показалось, что свет начал приобретать какую-то форму.
     ќто  был  еще  свет,  но  внутри него  поЯвились движущиесЯ  очертаниЯ,
которые  делали  его еще Ярче,  и это были  очертаниЯ тысЯч  скачущих  белых
лошадок  с  развевающимисЯ гривами, красиво  изогнутыми шеЯми, напоминающими
шеи шахматных фигурок  в гостиной, тела их двигались, казалось, со скоростью
света, но  при  этом были куда плотнее, чем  радуга, и вот  уже  можно  было
разобрать их очертаниЯ, Ясно вырисовывающиесЯ на темном фоне деревьев... ќто
был скачущий остров  морских лошадок, о котором говорил Њарии ‘тарый Џастор,
и своим радостным бегом они возвещали зарю.
     Ћни были уже близко, и в уши всех четверых  ворвалсЯ рев морЯ, а сиЯние
света  ослепило их. Њесье Љукарекур де Њрак  закричал  от страха и попыталсЯ
защитить голову  руками, но  ЊариЯ,  хоть и  закрыла глаза от ослепительного
света,  громко  смеЯлась  от  счастьЯ.  Ћна  знала,  что скачущие лошади  не
принесут им вреда, они просто  омоют  их светом, как  радуга, встающаЯ после
дождЯ.
     ’ак  и  случилось.  ‚  какой-то момент неописуемаЯ свежесть и  бодрость
волной прокатилась над их головами, а  затем  шум морЯ  умер  в отдалении, и
открыв  глаза,  они увидели легкий серый туманный  рассвет, в котором  снова
были  видны  только слабые контуры деревьев  и очертаниЯ  лиц. Ѓелые лошадки
исчезли... все, за, исключением одной.
     Ћни увидели, что она стоит справа  от них под  огромной сосной, с гордо
изогнутой шеей, поднЯв одно нежно очерченное серебристое копытце, наполовину
повернувшись,  как будто замерев в  полупрыжке. Џотом она тоже  исчезла, и в
лесу не осталось ничего, кроме обычного разливающегосЯ света зари.
     ‚се долго молчали, стоЯ и глЯдЯ на сосну, с  огромной зиЯющей дырой под
корнЯми, где  накануне продирались ‹юди из  ’емного ‹еса. €м были грустно  и
одиноко, потому  что  они  понимали,  что  никогда  больше не  увидЯт  такой
красоты.  Џотом черный  петух снова прокричал, и очарование было  разрушено.
ЊариЯ кивнула и шевельнулась.
     "Ќу что?"-- проговорила она.
     "’ы победила",--  сказал  месье  Љукарекур  де Њрак.--  "‡автра  Я буду
думать, что все это было  только сном -- но  ты победила,  и  Я  сдержу свое
слово".
     ЊариЯ снЯла жемчуг и протЯнула ему. "Ћн-то не сон",-- сказала она.-- "€
когда вы завтра придете в ‹унную “садьбу миритьсЯ со всеми нами, это тоже не
будет сном. ‚едь вы придете?"
     "‹уннаЯ „ева",-- сказал месье  Љукарекур де Њрак,--  "сдаетсЯ мне,  что
остаток  своей  жизни  Я буду  повиноватьсЯ приказаниЯм вашего высочества. џ
буду в усадьбе завтра около пЯти".
     Ћн  поклонилсЯ и ушел с черным петухом на плече, а ЊариЯ и ђольв быстро
поскакали  в  чудесном  рассвете,  постепенно  менЯющем  цвет  с  серого  на
серебристый, а с серебристого на золотой, а когда они вырвались из соснового
леса,  зарЯ  расцветала розовым, окрашенным  по краЯм шафраном и  аметистом,
предвещающими голубизну прекрасного днЯ.
     ђольв  доставил Њарию не в  парк, а к калитке в стене, ведущей в сад, и
тут он остановилсЯ и  отрЯхнулсЯ, как бы показываЯ ей, что здесь  они должны
расстатьсЯ. Ћн как будто говорил, что очень устал, и с него довольно таскать
ее на спине. Ћна покорно слезла, поцеловала  его и поблагодарила за все, что
он длЯ  нее сделал в эту  ночь. Ћн ласково  взглЯнул на нее, толкнул садовую
калитку- и удалилсЯ по своим делам.
     ЊариЯ вошла в сад, где под  бело-розовыми цветущими деревьЯми еще спали
овцы с ЯгнЯтами, на их пушистых  спинах серебром сверкала утреннЯЯ роса. Ћна
направилась к огороду. ЊариЯ понЯла, что тоже очень устала и была невероЯтно
голодна. Ћна брела по дорожке между грЯдками,  и в голове у нее  были только
две мечты,  завтрак  и  постель, но  внезапно что-то розовое  Яркой  полосой
промелькнуло у нее перед глазами и взрастило в ней третью мечту, почти такую
же  сильную,  как  завтрак и постель...  ђозовые герани  в  окне комнаты над
туннелем... сегоднЯ они  были видны  лучше, чем обычно, потому что  окно, до
того всегда запертое, было широко распахнуто навстречу заре.
     Ћна  замерла,  поглЯдела  на  них  и вдруг  понЯла, что восхищаетсЯ  их
красотой. Љроме того, хоть она и не  любила розовый, это был один из цветов,
а- как сказал сэр Ѓенджамин, все цвета от солнца и все хороши. Ђ розовый был
цветом восхода и заката, свЯзи между днем и ночью. ‹уна и солнце, оба должны
любить  розовый,  потому что когда  одна  встает, а  другое садитсЯ, они так
часто приветствуют друг друга через разлившуюсЯ по всему небу розовую зарю.
     €  тут,  к изумлению  Њарии,  пока  она  стоЯла и  любовалась  розовыми
геранЯми,  в  окне показалась рука  с  лейкой,  и  на  цветы  полилась струЯ
серебристых капель. ЌельзЯ было ошибитьсЯ, кому принадлежит эта длиннаЯ рука
в Ярком рукаве. ќто был Њармадькж Ђлли.
     "Њармадьюк!" -- позвала ЊариЯ,-- "Њармадьюк!"
     ѓерани раздвинулись, и показалось розовое бородатое лицо Њармадьюка. Ћн
кивнул  ей и  улыбнулсЯ, он  был восхищен,  но не  удивлен,  что  видит  ее.
"ЊолодаЯ  госпожа",--  сказал  он,-- "Я вот  тут  подумываю о легкой трапезе
прежде, чем приступить к дневным делам в усадьбе. Ќе окажите ли вы мне честь
поднЯтьсЯ и разделить ее со мной?"
     "џ тебЯ люблю, Њармадьюк",-- сказала ЊариЯ.-- "џ немыслимо голодна.  Ќо
как мне поднЯтьсЯ наверх?"
     "Џосмотри позади бочки длЯ воды",-- ответил Њармадьюк.
     ЊариЯ подбежала к большой зеленой бочке длЯ воды, которую еще  в первый
день  приметила  в левой  части туннелЯ,  и  за  ней  оказалась  .совершенно
спрЯтаннаЯ  от чужих взоров маленькаЯ зеленаЯ дверца в стене, не больше той,
что вела в ее собственную  комнатку в башне.  Ћна  повернула ручку,  открыла
дверь и обнаружила перед собой крутую узенькую  каменную лесенку, подходЯщую
только кому-то очень маленькому. Ћна поднЯлась по  ней  и попала в комнату с
розовыми геранЯми.
     "„обро  пожаловать,  маленькаЯ  госпожа,  в мое скромное  прибежище",--
произнес Њармадьюк Ђлли.
     "’ак вот ты где живешь, Њармадьюк!" -- воскликнула ЊариЯ, наконец-то  и
по этому вопросу ее любопытство было полностью удовлетворено.
     "‚от здесь Я и обитаю, когда не занЯт своими домашними трудами".
     ќто была страннейшаЯ комната, длиннаЯ  и узкаЯ как  туннель под  ней. ‚
одном ее конце было окно с геранЯми, стоЯщими на длинном, от стены до стены,
подоконнике, у  противоположной  стены стоЯла маленькаЯ деревЯннаЯ низенькаЯ
кроватка  Њармадьюка,  на ней  лежало  покрывало  в алую и белую  клетку.  ‚
середине комнаты помещалсЯ  маленький  деревЯнный  столик  и  два  трехногих
табурета, и все это было подходЯщего длЯ карлика размера.
     ‘тол  был  покрыт  красно-белой клетчатой скатертью, котораЯ  прекрасно
подходила к покрывалу, на  ней  стоЯло  голубое блюдо,  полное Яблок, желтый
кувшин молока,  фиолетоваЯ  тарелка,  на  которой громоздились  промасленные
лепешки, две зеленых тарелки и  две такие же кружки. Ќо ЊариЯ вскрикнула  от
изумлениЯ не из-за прекрасной еды или разноцветной посуды, а из-за того, что
вдоль длинных северной и южной стен по всей их высоте от пола до потолка шли
деревЯнные полки, а на полках стоЯли горшки с геранЯми.
     ЃлагодарЯ обилию гераней, цветастому покрывалу и скатерти, разноцветной
посуде  и Яркой  одежде  самого  Њармадьюка,  комната  так  сверкала разными
красками, что могла ослепить любого вошедшего, несмотрЯ  на  то,  что в  ней
было только одно окно, все  загороженное путаницей розовых лепестков, отчего
свет в комнате становилсЯ мЯгким, нежным, но очень розовым.
     "Ћ, Њармадьюк!" -- воскликнула ЊариЯ.-- "ќто те герани, которые Њалютка
ќстелла оставила, когда убежала из дому?"
     "ЏроисходЯт от  тех самых первых растений",-- сказал Њармадьюк, вежливо
приглашаЯ Њарию сесть на один из деревЯнных табуретов.
     "’ак ты тоже любишь розовый цвет?" -- спросила ЊариЯ, усаживаЯсь.
     "Ќе могу это утверждать",-- сказал Њармадьюк, сам садЯсь напротив нее и
разливаЯ молоко в две  кружки.-- "Ќо не  могу утверждать и  обратное. ќто не
подобало бы хорошему повару. Џоэтому, когда двадцать лет тому назад во времЯ
того несчастного несогласиЯ, мой  хозЯин повелел мне удалить  из дома  через
дверь все те  герани, от которых ему не удалось избавитьсЯ через окно, Я  их
не выкинул, а оставил здесь. џ подумал, что когда-нибудь они могут оказатьсЯ
полезны".
     Њарии, уплетавшей  Яблоко  и лепешки, намазанные  таким  толстым  слоем
желтого  масла, который только можно намазать  на лепешку, внезапно пришла в
голову идеЯ. Ћна помолчала минутку, вынашиваЯ свой план.
     "Њармадьюк",--  наконец произнесла  она,-- "Я думаю, что  знаю, чем они
могут быть полезны. џ думаю, что это просто замечательнаЯ идеЯ".
     "Ќе сомневаюсь, молодаЯ госпожа",-- вежливо отозвалсЯ Њармадьюк.
     "Њармадьюк",-- спросила ЊариЯ,-- "могла бы Я позвать кое-кого завтра на
чай? —еловек семь?"
     "Љонечно, молодаЯ госпожа. Ќо  если ты желаешь, чтобы среди них был сэр
Ѓенджамин, Я сомневаюсь, что ты выбрала подходЯщий день.
     ‡автра утром он поскачет в город, чтобы заседать в  городском суде. Ћн,
знаешь ли, мировой судьЯ".
     "€ не вернетсЯ назад к чаю?"
     "Ћбычно  он  не возвращаетсЯ  к чаю",--  сказал Њармадьюк.-- "Џроцедура
заседаниЯ  в  городском суде  обычно  включает в  себЯ последующий  визит  в
местный   трактир,  обильную  трапезу  и   некоторое  освежение  при  помощи
разнообразных напитков".
     "џ  попрошу  его  приехать из суда прЯмо домой,  и у нас будет обильнаЯ
трапеза и множество освежающих напитков дома".
     "Ћтлично,  молодаЯ  госпожа.  Љ  вечернему чаю  хорошо  идет подогретый
кларет". ‡атем  положив  слегка надкушенное  Яблоко,  с  огнем  вдохновениЯ,
внезапно осветившим  все его  лицо,  он  уставилсЯ  Ярко  горЯщими глазами в
северо-западный  угол комнаты  и  еле  слышно  забормотал: "‘ливовый  пирог.
афрановый  пирог.  ‚ишневый  пирог.  Џирог  с  воздушной глазурью.  ќклеры.
€мбирные  прЯники.  Њеренги.  ‘ладкий крем.  Њиндальные  пирожные.  Џесочные
пирожные. околадное суфле.  ЋвсЯное  печенье.  ђожки с кремом. „евонширские
булочки. Љорнуоллский пирог.  Ѓутерброды с  вареньем. Ѓутерброды  со сладким
творогом. ’осты с корицей. Њедовые тосты..."
     "Ќо, Њармадьюк, семь человек  не могут съесть все это!" -- прервала его
ЊариЯ.
     "џ   всегда  предпочитаю  приготовить  на  большее  число  гостей,  чем
ожидаетсЯ",-- обьЯснил  Њармадьюк.-- "Љроме того, по  твоему голосу Я понЯл,
что этот  чай  будет  великим событием,  а  великое событие нужно хорошенько
отпраздновать.  ‚о  времЯ  великих  событий   могут  возникнуть  решительные
возражениЯ  против  того, что предлагает здравый смысл. ’елеснаЯ  субстанциЯ
внутреннего человека нарЯду с эстетическим удовлетворением наружного  зрениЯ
требуют широты и щедрости".
     Џоследней фразы ЊариЯ как следует не понЯла, но ей  показалось, что она
имеет какое-то отношение к цветочному убранству, и  она осмелилась спросить:
"Ќе могла бы Я, Њармадьюк, одолжить длЯ украшениЯ дома к этой  вечеринке все
твои герани?"
     "Љонечно, молодаЯ госпожа",-- ответил Њармадьюк.
     "ђобин  поможет тебе  внести горшки в дом",-- сказала  ЊариЯ.-- "€ еще,
Њармадьюк,  увидишь  ли  ты  сегоднЯ  ђобина, когда он  придет ухаживать  за
овцами? …сли да, то не мог бы ты передать ему от менЯ письмо?"
     ‚место ответа Њармадьюк направилсЯ к своей низенькой кровати, залез под
нее и вытащил оттуда чернильницу, гусиное перо и чудесный кусок пергамента.
     <i>"„орогой  ђобин",--</i>  писала  ЊариЯ.--  <i>"Џрошлой  ночью  мы  с   ђольвом
предпринЯли еще одну  попытку, и она была успешной. џ не думаю, что ‹юди  из
’емного ‹еса будут продолжать творить  зло. Џожалуйста, прости менЯ, дорогой
ђобин, что втораЯ попытка прошла без тебЯ. ’ак уж получилось. џ бы ничего не
смогла  сделать во второй раз,  если бы ты не  помог мне в первый. џ не могу
написать  тебе об этом, но расскажу, как  только мы увидимсЯ. џ  ужасно хочу
тебЯ  видеть, не придешь ли ты завтра к чаю?  џ хотела бы, чтобы ты пришел в
половине третьего. € пожалуйста, ђобин, попроси ќстеллу прийти завтра  тоже,
к половине чет-вертого.  Џожалуйста,  скажи ей,  что она должна прийти. …сли
она  не придет,  все рухнет. ‘кажи  ей это. џ конечно знаю, что она не хочет
приходить в дом днем, но пусть она подождет в розарии, пока Я не приду туда.
‘кажи ей, что завтра  сэр Ѓенджамин ускачет в город заседать в суде. ’ак что
она может приходить свободно.  „а, пожалуйста, повидай еще ‘тарого Џастора и
скажи ему,  чтобы  он  тоже пришел, в четверть пЯтого. „орогой  ђобин, ты  и
ќстелла, оба должны обЯзательно прийти, и ‘тарый Џастор тоже".</i>
     ЊариЯ  сложила  письмо  и  отдала его Њармадьюку. Џотом она  поднЯлась,
сделала книксен и поблагодарила его за столь вкусную еду.
     "Ќадеюсь,  ты  не  перебила  аппетит  перед  завтраком?" --  с тревогой
осведомилсЯ он.
     "Ѓлагодарю, Я сыта, но ненадолго",-- заверила его ЊариЯ.
     Ћна  спустилась  вниз и через  задний  двор  и парк прошла в  дом.  Ћна
сообразила,  что больше  не боитсЯ  подстриженных в форме  рыцарей и петухов
тисов.  Љак будто  из них  исчезло  жившее в них зло, и теперь они перестали
быть привидениЯми, и оказались просто забавно подстриженными кустами.
     ‚ зале она встретила сэра Ѓенджамина, только что спустившегосЯ вниз. Ћн
с изумлением уставилсЯ на  нее, ее бледное усталое лицо и  приставшие к юбке
сосновые иголки Ясно доказывали, что она провела ночь не под крышей дома. Ћн
открыл рот, чтобы  спросить, где она была, но поглЯдев  на нее с доверием  и
любовью, спокойно, как будто все знал, закрыл рот.
     "џ  слишком  хочу  спать,  сэр,  чтобы  рассказать  вам это  сейчас",--
проговорила она.-- "Ќо Я очень скоро все объЯсню. Џожалуйста, сэр, могу ли Я
позвать гостей на чашку чаЯ завтра? џ хочу пригласить ‘тарого Џастора. ‚ы бы
смогли прийти? € одетьсЯ в самый нарЯдный костюм?"
     "‡автра Я заседаю в суде".
     "Ќо  если вы поедете сразу домой,  а не пойдете в трактир,  вы как  раз
поспеете к  чаю",-- сказала  ЊариЯ.-- "‡десь  тоже будет уйма еды  и  питьЯ.
Џожалуйста, ну, пожалуйста, дорогой сэр!"
     Ћн не мог отказать ее бледному умолЯющему лицу. "Џусть будет по-твоему.
Ќо  если твоЯ "уйма  питьЯ" относитсЯ к чаю, Я возражаю. ќто  все водЯнистое
пойло, вместо настоЯщих напитков..."
     "„а,  нет же",--  поспешила  успокоить  его ЊариЯ.-- "Ѓудет  подогретый
кларет".
     ‹ицо  сэра  Ѓенджамина  оживилось.  "Њожешь  на  менЯ  рассчитывать",--
заверил он Њарию.-- "џ оденусь в самый лучший костюм",
     "Ђ могу Я к вечеринке украсить дом цветами?" -- спросила ЊариЯ.
     "Ѓлагослови  Ѓог это дитЯ!" -- воскликнул он.--  "Љонечно, если хочешь,
но мне кажетсЯ, что  ты слишком суетишьсЯ из-за того, что пригласила ‘тарого
Џастора к чаю".
     "Ђ  вы  дадите  мне  торжественное  обещание,  что  даже  если  вам  не
понравитсЯ это цветочное убранство, вы не выбросите цветы в окно?"
     ‘эр  Ѓенджамин  широко  раскрыл  глаза,  но  ответил   очень  серьезно:
"’оржественно обещаю".
     "’огда  все в порЯдке",--  удовлетворенно  сказала  ЊариЯ.--  "’еперь Я
пойду займусь завтраком, а после завтрака -- спать, спать, спать".
     "Ќе  похоже,  чтобы  тебе  это  было  нужно",-- заверил  ее  дЯдюшка.--
"Ќикогда не видел, чтобы так свежо выглЯдели после такой ночи".

        <i>ѓ‹Ђ‚Ђ „‚…ЌЂ„–Ђ’Ђџ</i>

     ЊариЯ проспала почти весь этот  день и всю следующую ночь,  а наутро ей
было невероЯтно трудно сосредоточитьсЯ на занЯтиЯх. ’рудно было, кроме того,
умиротворить мисс ѓелиотроп,  котораЯ  была  полна Ярости  по  поводу ее  не
укладывающегосЯ ни в какие рамки поведениЯ.
     "‚се  в полном  порЯдке, мисс ѓелиотроп",-- твердила она.-- "Љак только
сегоднЯшнЯЯ встреча за чаем пройдет и пройдет мирно, Я вам все объЯсню".
     "Ќо кто придет на этот таинственный чай?" -- спросила мисс ѓелиотроп.
     "Љроме нас самих, ‘тарый Џастор, одна очень несчастнаЯ леди, один очень
злой человек  и тот самый маленький мальчик, с которым  Я играла в ‘квере  в
‹ондоне".
     "Ќо,  моЯ дорогаЯ ЊариЯ, Я уже говорила тебе  и снова скажу, что такого
существа нет в природе!" -- воскликнула беднаЯ мисс ѓелиотроп.
     "Џосле сегоднЯшнего чаЯ вы больше такого не скажете",-- заЯвила ЊариЯ.
     "ЌесчастнаЯ леди и злой человек!" -- сказала мисс ѓелиотроп.-- "‚се это
звучит совершенно неподобающе".
     "Ќо сегоднЯ вечером  она будет счастлива, а  он подобреет",-- объЯснила
ЊариЯ.-- "Љроме того, Њармадьюк Ђлли все знает о моей вечеринке".
     "ќто  хорошо,  если  Њармадьюк Ђлли  все знает",--  приободрилась  мисс
ѓелиотроп. Ћна  теперь  была высочайшего  мнениЯ  о Њармадьюке,  преклонЯЯсь
перед  тем, как  он потрЯсающе  ведет  домашнее хозЯйство, и перед тем,  как
милостиво он разрешает ей заниматьсЯ в  доме всем, что нуждаетсЯ  в штопке и
починке.
     Џосле обеда  ЊариЯ  отправила  мисс  ѓелиотроп в свою комнату с наказом
оставатьсЯ  там,  покуда  ее  не позовут, а „игвида к воротам поджидать сэра
Ѓенджамина и провести  его в дом тихо, не звонЯ в колокольчик.  …ще  „игвиду
была дана инструкциЯ отвести сэра  Ѓенджамина  в его  комнату с  завЯзанными
глазами и  сказать  ему, чтобы он  тоже оставалсЯ  там, пока его не позовут.
Џотом  они с  Њармадьюком  собрали  всех  зверей,  чтобы  те  помогли  им  в
приготовлении  счастливой  развЯзки,  и  все  --  ђольв,  ‚иггинс,  ‡ахариЯ,
’и-шайка  и  Ѓарвинок  -- потрудились на-  славу.  Њар-мадькж  запротестовал
против  того,  чтобы привести  Ѓарвинка  прЯмо в  дом, но  тот  поднЯлсЯ  по
ступенькам и стал у открытой парадной двери, так что ему было видно все, что
происходило  внутри. Њожно  быть уверенным,  что  участие  ‚иг-гинса в общих
заботах не стоило упоминаниЯ, но  ‚иггинс  сегоднЯ выглЯдел  так  необычайно
красиво, что всЯкий забывал,  что его  поведение не всегда соответствует его
красоте.
     ’ут поЯвилсЯ  ђобин,  его  простаЯ деревенскаЯ  одежда  была  тщательно
вычищена,  башмаки отполированы до зеркального  блеска, зеленое  перышко  на
шлЯпе весело колыхалось, а круглое розовое лицо, счастливое и взволнованное,
так и сиЯло от мыла и воды.
     "‘тарый  Џастор уже  идет,  а  мама будет в  дальнем  конце  розариЯ  в
половине  пЯтого",-- заверил он  Њарию.--  "Ћна  обещала.  Ќелегко  мне было
получить это обещание, но в конце концов она обещала".
     "‘пасибо, ђобин",-- сказала ЊариЯ.-- "’ы не сердишьсЯ,  что Я закончила
дело без тебЯ?"
     "“же  нет",--  весело заверил ее ђобин.--  "’ем более, что  ты мне  все
расскажешь об этом".
     "џ  тебе  все  расскажу,  когда  мы  будем  готовы  к  приему,  который
устраиваем",-- ответила ЊариЯ.-- "‚сю жизнь  Я буду  тебе рассказывать все и
обо всем".
     "€ Я  тоже",--  сказал ђобин.-- "…сли  бы Я  не задавал  тебе так много
вопросов, что бы хорошего было в этой жизни?"
     € они принЯлись за работу.  ђольв с огромной  корзиной в зубах  помогал
Њарии и ђобину переносить в дом герани  из маленькой комнатки Њармадьюка. €х
было куда  больше, чем  сначала показалось  Њарии.  Ћни  с ђобином заполнили
гостиную,  расставили их  на  подоконнике, так что если глЯдеть из  розариЯ,
окно  должно  было казатьсЯ сплошь розовым, наполнили  большую  залу и  окна
комнатки  в  башне, где  спала  ЊариЯ.  Џотом  они  помогали Њармадьюку Ђлли
накрывать  к чаю в большой зале. Ќакрытый стол выглЯдел потрЯсающе, в центре
стоЯли  свечи, перемежающиесЯ  вазами  с самыми  красивыми  геранЯми, стоЯли
лучшие фарфоровые чашки, блюдца  и  хрустальные  бокалы, а  все  Яства  были
разложены на серебрЯных блюдах. —ай в серебрЯных чайниках и огромные кувшины
с подогретым кларетом Њармадьюк собиралсЯ принести попозже.
     ЊариЯ  поднЯлась  к  себе  переодетьсЯ в  самое  лучшее  платье,  в  ее
лондонский на'рЯд, который она еще ни разу не надевала в ‹унной “садьбе. ќто
было  кремовое  шелковое  платье, расшитое голубыми незабудками.  ‚  нем был
большой  карман, и туда  она спрЯтала  маленькую  книжечку в  обложке  цвета
гелиотропа, которую  взЯла  почитать у ‘тарого Џастора  в  тот  день,  когда
первый
     он  разрешает  ей  заниматьсЯ  в  доме всем, что нуждаетсЯ  в штопке  и
починке.
     Џосле обеда  ЊариЯ  отправила мисс ѓелиотроп в  свою комнату с  наказом
оставатьсЯ  там, покуда ее  не  позовут, а „игвида к воротам поджидать  сэра
Ѓенджамина  и провести  его в дом тихо, не звонЯ в колокольчик. …ще  „игвиду
была  дана  инструкциЯ отвести сэра Ѓенджамина  в его комнату с  завЯзанными
глазами и сказать ему,  чтобы  он  тоже  оставалсЯ там, пока его не позовут.
Џотом  они  с  Њармадьюком  собрали  всех  зверей, чтобы  те  помогли  им  в
приготовлении счастливой развЯзки, и все -- ђольв, ‚иггинс, ‡ахариЯ, ’ишайка
и  Ѓарвинок --  потрудились на  славу.  Њармадькж запротестовал против того,
чтобы привести Ѓарвинка прЯмо в дом, но тот поднЯлсЯ по  ступенькам и стал у
открытой парадной двери, так что ему было видно все, что происходило внутри.
Њожно  быть  уверенным,  что участие  ‚иггинса  в  общих  заботах не  стоило
упоминаниЯ, но ‚иггинс сегоднЯ выглЯдел так необычайно  красиво,  что всЯкий
забывал, что его поведение не всегда соответствует его красоте.
     ’ут  поЯвилсЯ  ђобин, его простаЯ  деревенскаЯ  одежда  была  тщательно
вычищена, башмаки  отполированы до  зеркального  блеска,  зеленое перышко на
шлЯпе весело колыхалось, а круглое розовое лицо, счастливое и взволнованное,
так и сиЯло от мыла и воды.
     "‘тарый Џастор  уже  идет,  а  мама  будет в  дальнем конце  розариЯ  в
половине  пЯтого",--  заверил он Њарию.-- "Ћна  обещала.  Ќелегко  мне  было
получить это обещание, но в конце концов она обещала".
     "‘пасибо, ђобин",-- сказала ЊариЯ.-- "’ы не  сердишьсЯ, что Я закончила
дело без тебЯ?"
     "“же нет",--  весело заверил  ее ђобин.--  "’ем  более, что  ты мне все
расскажешь об этом".
     "џ  тебе  все  расскажу,  когда  мы  будем  готовы  к  приему,  который
устраиваем",-- ответила  ЊариЯ.-- "‚сю жизнь Я буду тебе рассказывать  все и
обо всем".
     "€ Я тоже",-- сказал ђобин.-- "…сли  бы  Я не  задавал  тебе так  много
вопросов, что бы хорошего было в этой жизни?"
     € они принЯлись за работу.  ђольв с  огромной корзиной в  зубах помогал
Њарии и ђобину переносить в дом герани из  маленькой комнатки Њармадьюка. €х
было куда  больше, чем сначала  показалось Њарии.  Ћни  с  ђобином заполнили
гостиную,  расставили их  на подоконнике, так что если глЯдеть  из  розариЯ,
окно должно было  казатьсЯ сплошь  розовым,  наполнили большую  залу и  окна
комнатки  в  башне,  где спала ЊариЯ.  Џотом  они  помогали  Њармадьюку Ђлли
накрывать к чаю в большой зале. Ќакрытый стол выглЯдел  потрЯсающе, в центре
стоЯли  свечи,  перемежающиесЯ  вазами с самыми  красивыми  геранЯми, стоЯли
лучшие  фарфоровые чашки, блюдца и хрустальные  бокалы,  а  все  Яства  были
разложены на серебрЯных блюдах. —ай в серебрЯных чайниках и огромные кувшины
с подогретым кларетом Њармадьюк собиралсЯ принести попозже.
     ЊариЯ  поднЯлась  к  себе  переодетьсЯ  в  самое лучшее  платье,  в  ее
лондонский нарЯд, который она еще  ни разу не надевала в ‹унной “садьбе. ќто
было  кремовое шелковое платье,  расшитое  голубыми незабудками.  ‚  нем был
большой карман, и туда  она  спрЯтала  маленькую  книжечку  в обложке  цвета
гелиотропа,  которую  взЯла  почитать  у ‘тарого Џастора  в тот  день, когда
первый раз пришла к  нему в гости, и зелененькую  книжку французской поэзии,
которую  ‹уи де ”онтенель подарил мисс ѓелиотроп.  Џока  она  одевалась, она
заметила,  что  вернулись  сэр Ѓенджамин  с „игвидом,  и  что сэр  Ѓенджамин
поднЯлсЯ по  ступенькам с завЯзанными  глазами. ЊариЯ знала,  что  ему можно
доверЯть --  он не  будет  подглЯдывать,  когда  пойдет  через залу. Ћн  был
человеком, внушающим полное доверие.
     ђовно  в десЯть минут  пЯтого ЊариЯ сходила за мисс ѓелиотроп и привела
ее вниз, одетую в  лиловое бомбазиновое платье,  в одном из  лучших чепчиков
ќстеллы на голове и в кружевной косынке.
     "Ќу вот, мисс ѓелиотроп",-- сказала она, открываЯ дверь в гостиную, где
в центре комнаты стоЯл, склонившись со шлЯпой в  руке ђобин,-- "это ђобин. џ
с ним знакома почти всю мою  жизнь, и  Я собираюсь за него замуж, потому что
мы не можем  не быть вместе. џ его очень люблю, и вас Я очень люблю, так что
вы должны любить друг друга".
     "Ѓоже мой!" -- сказала мисс ѓелиотроп, в крайнем изумлении рассматриваЯ
ђобина  поверх  очков.--  "Ѓоже  мой!  —то за необычный,  такой  розовощекий
мальчик".
     "ђазве не таким Я описывала вам его в ‹ондоне?" -- спросила ЊариЯ.
     "„а, он такой",-- отозвалась мисс ѓелиотроп.-- "’олько больше".
     "Њадам, Я с тех  пор  вырос",--  сказал  ђобин  и  снова очень  вежливо
поклонилсЯ, шлЯпа с  павлиньим пером, метущим пол, в правой руке, леваЯ рука
прижата к  сердцу  в галантной  манере, модной  в  те  времена,  когда  мисс
ѓелиотроп была молода. ’ут стало очевидно, что оправившись от первого шока и
изумлениЯ, сердце мисс ѓелиотроп потеплеет.
     "Ѓоже мой!" -- снова произнесла она, но уже более сердечно.
     ђобин  подошел к  ней  и  поцеловал  ей  руку: "‚аш  слуга,  мадам,  до
скончаниЯ моих дней".
     ’ут сердце мисс ѓелиотроп  растаЯло окончательно,  и она  наклонилась и
поцеловала  его.  "•ороший мальчик",--  сказала она.--  "’от  ли ты мальчик,
которого ЊариЯ  придумала в  ‹ондоне, или  нет,  Я сказать  не  могу,  но ты
хороший  мальчик,  и если ты нравишьсЯ Њарии, у тебЯ не будет более  верного
друга, чем „жейн ѓелиотроп".
     Џрозвучали чьи-то шаги и вошел ‘тарый Џастор с веточкой розовой герани,
воткнутой в петлицу сутаны.
     "Ћ,   сэр",--  воскликнула  ЊариЯ.--  "Ќе  будете  ли  вы  так  любезны
прогулЯтьсЯ с  мисс ѓелиотроп  в  саду за кухней?  ’ам приЯтно  и  тепло  на
солнышке,  и деревьЯ  цветут  так  красиво.  ’ам  такаЯ  уютнаЯ скамейка под
тутовником.  Ќе  посидели  бы  вы  там  и не  почитали бы немного вслух мисс
ѓелиотроп? Ћна любит, когда ей читают вслух, особенно поэзию. …й  понравитсЯ
книга английской поэзии,  которую  вы одолжили  мне, и французскаЯ  тоже".--
ЊариЯ  вынула из кармана обе книжечки  и подала  их ему.-- "—ай  в  пЯть",--
закончила она.
     ‘тарый  Џастор   заморгал  глазами,  взЯл  книжечки,  поклонилсЯ   мисс
ѓелиотроп и  предложил ей руку. "„остоин ли Я этой чести, мадам?" -- сказал,
он и повернулсЯ  к Њарии: "‚аше королевское высочество, до сего днЯ ни одной
из  самых  искусных  ловушек,  расставленных  женщинами,  не  удавалось менЯ
поймать. Ќо в  вашу Я добровольно иду сам. €бо в  ней колдовство и храбрость
луны, котораЯ так мала, а сражаетсЯ со всей великой тьмой, и мужчина, что не
сочтет себЯ ее добровольным рабом, рожден глупцом".
     Ћтдав  таким  образом дань восхищениЯ Њарии, ‘тарый  Џастор повел  мисс
ѓелиотроп из комнаты, и ЊариЯ  с ђобином  остались одни.  "ђобин",-- сказала
она,-- "Я  хочу,  чтобы ты  пошел в комнату к сэру  Ѓенджамину и  привел его
вниз. Ѓудь здесь у окна гостиной, глЯди на розарий и занимай его беседой".
     "Љак долго?" -- спросил ђобин.-- "€ о чем?"
     "Џока Я не вернусь. џ ненадолго. Џоговори об овцах. ‘эр Ѓенджамин может
часами стоЯть в одной позе и говорить об овцах".
     ‡атем она вылезла в окно  гостиной и побежала в  самый дальний потайной
уголок  розариЯ. ќстелла ее  не  обманула. Ћна была там в  сером  с  розовым
узором  платье,  весеннее  солнышко освещало ее непокрытую маленькую  гордую
головку.  Ћна  стоЯла  очень  прЯмо,  и  несмотрЯ  на  свой  крошечный рост,
держалась по-королевски, и побеги роз окружали ее свежей зеленью.
     "Њалютка  Њама",-- обвиваЯ ее  руками,  закричала  ЊариЯ,-- "—еловек из
’емного ‹еса придет сегоднЯ на чай".
     ќстелла вскрикнула от радости и крепко сжала Њарию в объЯтиЯх. "—то  же
ты сделала, ЊариЯ? ’ы чудеснаЯ храбраЯ маленькаЯ ‹уннаЯ  „ева! Љак это  тебе
удалось?"
     "ђассказывать все придетсЯ долгие часы.  Џоэтому займемсЯ этим попозже.
Ђ теперь, ќстелла, Я хочу, чтобы ты взглЯнула  в окно гостиной  на то, как Я
украсила ее цветами".
     "’ы заставила менЯ  проделать  весь  этот  путь только длЯ  того, чтобы
взглЯнуть на цветы?"  -- спросила  ќстелла. Ќо  она  не сердилась, а  просто
улыбалась.
     "’о,  что ты увидишь в  окно гостиной,  стоит прогулки",--  заверила ее
ЊариЯ,-- "Ђ теперь, пожалуйста, закрой глаза".
     ќстелла закрыла  глаза, и поскольку, как и  сэр  Ѓенджамин,  она.  была
личностью,  полностью  заслуживающей довериЯ,  она  не  подглЯдывала  сквозь
ресницы,  пока ЊариЯ вела ее к  дому. Ћни обе  смотрелись так красиво, когда
шли рука  об руку через  розарий в цветочных платьЯх, солнечный свет золотил
их  легкие  волосы,  а  облако  маленьких  птичек  сопровождало  их трепетом
разноцветных крылышек  и  каскадом  песен,  взмывающих  вверх в синее  небо.
Њужчина и мальчик, стоЯщие у окна гостиной, перестали разговаривать об овцах
и в восторге затаили дыхание.
     "Џора!" -- сказала ЊариЯ, и ќстелла открыла глаза.
     Ћна  увидела  обилие  Ярко-розовой  герани --  гордости  Љорнуолла. Ћни
наполнЯли окно и всю гостиную, как в тот  вечер много  лет тому назад, перед
тем  как ее