  кнЯжна  Ќина!  - объЯвил „оуров, разом делаЯсь
спокойным,  - здесь дом вашей бабушки. Ќе правда ли, в нем есть что-то общее
с  рыцарским  замком?  Ћднако  прием, судЯ по внешнему виду, не обещает быть
особенно гостеприимным, должен вам сказать.
     џ  не  отвечала,  пуще  всего  боЯсь  показатьсЯ  недостаточно смелой в
глазах  ненавистного  адъютанта,  но сердце мое екнуло при виде этих мрачных
стен, похожих на крепостные укреплениЯ.
     "Љак  жаль,  что  папа  назначил  менЯ под опеку незнакомой и чужой мне
бабушки,  хотЯ  ему она была родной теткой, а не отдал в руки милого дедушки
Њагомета!" - предчувствуЯ недоброе, думала Я.
     Ќаш  приезд  был,  очевидно,  замечен  в  усадьбе,  потому что во дворе
неожиданно поЯвилсЯ свет: кто-то шел с ручным фонарем к воротам.
     - ќй,  кто  там!  -  крикнул  „оуров.  -  џ  привез  кнЯгине „жавахе ее
молоденькую внучку. ЋтворЯйте скорее.
     ‡агремели  ключи,  жалобно  завизжал  ржавый  засов  на двери, и ворота
распахнулись. „рЯхлый, сгорбленный старик предстал перед нами.
     ќто  был  настоЯщий  тип  старого грузина. „линный, загнутый книзу нос,
черные  глаза, шапка седых волос под натЯнутой по самую переносицу папахой и
рваный,  затасканный  костюм, состоЯщий из ветхого бешмета и не менее ветхой
чохи, вот и весь портрет старого слуги моей бабушки.
     - Ѓудь  здорова,  кнЯжна,  в  нашем  доме.  ѓоспожа ждет кнЯжну. ‘ утра
ждет.  Ћтчего  с  утра не приехала? - поднЯв фонарь в уровень с моим лицом и
стараЯсь  разглЯдеть  менЯ  подслеповатыми  глазами, спросил, шамкаЯ губами,
старик.
     - Ќу-ну,  генацвале,  помолчи  немного,  - прервал его „оуров, - кнЯжна
устала с дороги и нуждаетсЯ в отдыхе. ‘пит твоЯ госпожа - кнЯгинЯ?
     - Ђра*,  батоно,  ара! - затрЯс головой старик. - Ќе спит, как можно, а
только  зачем  так  поздно  приехала кнЯжна? ‡ачем привез так поздно кнЯжну,
батоно?  - обратилсЯ он к „оурову и, не дождавшись его ответа, быстро-быстро
заговорил:
     ______________
     * Ќет.

     - ЌельзЯ  ночью  здесь  ехать...  “тром  надо... Љогда солнышко светит,
тогда  ехать...  Ђ  то нехорошо здесь... Ќарод неверный бродит... Ѓайгуши...
душманы.  ѓоспожа приказала старому Ќиколаю ворота запирать на замок крепко,
крепко...
     - Ќу,  ладно,  ладно, старик! - прервал словоохотливого слугу „оуров, -
веди барышню к твоей кнЯгине, а мне пора в ’ифлис. €наче на поезд опоздаю.
     - Љак? ђазве вы уже уезжаете? - невольно вырвалось у менЯ.
     Љак  ни  ненавидела  Я „оурова, как ни презирала его, а все-таки он был
теперь  последней  свЯзью  моей  с  нашим домом, с родным ѓори, с дорогими и
близкими  людьми,  например,  ‹юдой и кнЯзем Ђндро, которых Я горЯчо любила.
ЏоследнЯЯ  свЯзь  с прошлым исчезала и со мной оставались лишь эти чернеющие
во мраке стены и неведомые люди в этих стенах...
     Љак  ни  странно,  но  впервые  в  жизни  Я не хотела лишитьсЯ общества
„оурова.
     Ќо  блестЯщий  адъютант  не понЯл этого движениЯ моей души и истолковал
его   в   свою   пользу.   Ќа   лице  его  засиЯла  улыбка,  и  он  произнес
приторно-ласковым голосом:
     - џ  рад,  кнЯжна  Ќина,  что  вы,  наконец,  оценили менЯ. Ћ, мы будем
друзьЯми!  ‚  этом  Я  теперь  не  сомневаюсь.  Љак  только  улучу свободную
минутку,  тотчас  же  нанесу  визит  вашей  бабушке.  Ђ  пока - до свиданиЯ,
кнЯжна,  - подчеркнул он значительно, пожал мне руку и сел в колЯску, бросив
какую-то монету старому Ќиколаю.
     - „ай  тебе  Ѓог  счастьЯ, щедрый батоно! - забормотал, захлебываЯсь от
радости,  старик.  -  —ервонец дал, целый червонец, подумай, кнЯжна, не абаз
какой-нибудь,  а червонец! - шептал он, обращаЯсь ко мне и прижимаЯ к груди,
как сокровище, полученную монету.
     ‹ицо  его  морщила  счастливаЯ  гримаса, глаза разгорелись, как угольЯ,
хищными, жадными огоньками.
     "‘крЯга!"  - пренебрежительно заклеймила Я мысленно несчастного старика
и холодно обратилась к нему:
     - ‚едите менЯ к кнЯгине. Њожно видеть ее?
     - Њожно,   можно,   сиЯтельнаЯ   госпожа,  все  можно,  -  залепетал  и
засуетилсЯ он снова.
     Џотом  высоко  поднЯл  фонарь  и, освещаЯ мне путь, быстрой, семенЯщей,
старческой  походкой  двинулсЯ  от  ворот, закрыв их предварительно и дважды
повернув ключ в ржавом замке.
     ’еперь  мы  шли по большому сумрачному двору, где то и дело встречались
полуразвалившиесЯ  постройки  -  сараи,  погреба  и конюшни. Љогда-то, очень
давно,  должно  быть, он процветал, этот двор, вместе с замком моей бабушки,
но  сейчас  слишком  наглЯднаЯ  печать  запустениЯ  лежала  на  всем. —ем-то
могильным,  нежилым  и  угрюмым  веЯло от этих сырых, заплесневелых стен, от
мрачного  главного  зданиЯ, смотревшего на менЯ единственным, как у циклопа,
глазом, вернее, единственным огоньком, мелькавшим в крайнем окне.
     - ’ам  кнЯгинЯ! - сообщил старик и ткнул в направлении освещенного окна
сухим, черным пальцем.
     Ќаконец,  мы  подошли  к  дому.  ќто  было большое одноэтажное здание с
мезонином,  пристроенным  на плоской кровле, с высокой башней, как-то нелепо
торчащей  у  самой  стены, примыкавшей к горам... € днем здесь, по-видимому,
было  темно  и  мрачно,  в  этом  каменном гнезде, оцепленном со всех сторон
горами, а ночью оно производило удручающее впечатление.
     €  в  этом  доме  Я  должна  была  поселитьсЯ - с моей душой, жадной до
впечатлений, с моей любовью к горам и свободе!
     •орошо  еще,  что,  уступив  просьбам  ‹юды,  Я передала на времЯ моего
Ђлмаза  кнЯзю  Ђндро,  который  обещал  заботитьсЯ  о  нем,  иначе  где бы Я
поместила   моего   любимого   конЯ,   моего   четвероногого  друга?!  Ќе  в
полуразрушенной  конюшне  с  обвалившейсЯ  кровлей  должен  был  стоЯть  мой
красавец Ђлмаз! Ћ, это было бы слишком!
     ‘  мрачными  мыслЯми  и  угнетенным  сердцем  дошла  Я,  ведомаЯ старым
Ќиколаем, до жилого помещениЯ.
     ‘тарик   толкнул  какую-то  тЯжелую  дверь,  и  мы  очутились  в  сыром
помещении, где стоЯл неистребимый запах застарелой плесени.
     - ‘юда!  ‘юда  пожалуйте!  ‡десь  моЯ  кнЯгинЯ,  - произнес, неожиданно
хватаЯ менЯ за руку, старик.
     ќто  было  как  раз  вовремЯ,  потому  что, не отклонись Я в сторону, -
разбилась бы в кровь о выступавший угол сырой балки.
     Њой  спутник  нащупал  в  темноте  другую  дверь, потому что фонарь его
потух   от   недостатка  масла,  отворил  ее,  и  Я  зажмурилась  от  света,
блеснувшего мне в глаза.


                             ѓлава двенадцатаЯ

        ЋЃ€’Ђ’…‹€ ЉЂЊ…ЌЌЋѓЋ ѓЌ…‡„Ђ.
                               Џ…ђ‚Ђџ ‘‘ЋђЂ.

     ‚ероЯтно  комната,  в  которую  старик  ввел  менЯ,  служила столовой и
гостиной  одновременно,  потому что посредине стоЯл стол с более чем скудным
ужином,  а по стенам - мЯгкие тахты, как и в нашем горийском доме, но совсем
не  такие  красивые  и  гораздо  более  ветхие,  нежели  у нас. …динственнаЯ
свеча-огарок,  воткнутаЯ  в  старинный  шандал, освещала эту большую, весьма
неуютную  комнату.  Ќет,  не  комната,  не  свеча,  не  ужин  привлекли  мое
внимание, - нечто иное.
     ЏрЯмо  навстречу  мне  шла  огромнаЯ,  широкоплечаЯ, смуглаЯ женщина со
странным,  вроде  бы  грустным  взглЯдом,  с  черными  растрепанными косами,
спускавшимисЯ  почти  до  пЯт.  Ќа  ней  был  красный  бешмет,  а  на голове
кокетливаЯ  тасакрава*.  €  странно  было  видеть  эту  крошечную шапочку на
большой,  будто  надутый  шар,  голове  великанши.  Ќо еще поразительнее был
взглЯд  ее  черных  глаз,  пустых  и глубоких, лишенных какого бы то ни было
выражениЯ.
     ______________
     * ѓрузинскаЯ шапочка.

     - Њмм!  -  мычала  страннаЯ  фигура, приближаЯсь ко мне и тЯжело шлепаЯ
огромными ногами, обутыми в войлочные чувЯки.
     €  ее  пустые, странные и непроницаемые глаза смотрели мне прЯмо в душу
тем страшным взглЯдом, каким смотрЯт одни безумные.
     Џервым  моим  побуждением  было  отклонитьсЯ  в  сторону  и вернутьсЯ к
двери.  Ќо,  когда  Я  уже  собралась  привести свое намерение в исполнение,
надтреснутый старческий смех заставил менЯ остановитьсЯ.
     - Ќе  храбра  же  ты,  внучка,  если  испугалась моей бедной великанши!
‘тыдись!
     џ  быстро  оглЯнулась.  “  горЯщего  очага  сидела стараЯ дама в черном
платье,  с  черным  же  мечаком*,  наброшенным  на  седые,  белые, как снег,
волосы.  џ  увидела  худое, морщинистое, но на редкость величественное лицо,
орлиный крючковатый нос и проницательные, не по летам живые черные глаза.
     ______________
     * Џокрывало.

     ќто  и  была  моЯ  нареченнаЯ  бабушка, кнЯгинЯ Ђнна Ѓорисовна „жаваха.
‡наком  она  велела  мне  приблизитьсЯ  и,  когда  Я  исполнила  ее желание,
положила руку мне на плечо и заговорила суховатым, гортанным голосом:
     - Ќечего  тебе  боЯтьсЯ моей Њариам. Ћна тиха и безвредна, как ребенок,
-  гораздо  безвреднее,  нежели  все остальные, потому что вред, причинЯемый
людьми,  заключаетсЯ  в Языке их, а беднаЯ Њариам нема от рождениЯ. - Џотом,
пристально  взглЯнув  мне  в  лицо,  бабушка  продолжала.  -  €так,  с тобой
случилось  несчастье, и ты вспомнила о старой кнЯгине „жавахе, котораЯ может
приютить  тебЯ  в  своем  гнезде.  Ќаверное,  ты  не  вспоминала о ней в дни
благополучиЯ,  а теперь, когда тебЯ, как ласточку, бросает бурей по грозному
житейскому морю, ты решила прибитьсЯ к тихой пристани. ’ак?
     - Ќет,  не так! - возразила Я решительно, глубоко возмущеннаЯ домыслами
старой  кнЯгини. - џ приехала к вам вовсе не потому, что мне некуда детьсЯ -
любой  из моих лезгинских дедушек охотно принЯл бы менЯ к себе, но... но мой
названный  отец  пожелал  сделать  вас  моей  опекуншей,  пожелал,  чтобы вы
занЯлись моим воспитанием, и Я подчинилась ему, поневоле приехав сюда.
     - Џоневоле? - нахмурила брови бабушка.
     - „а,  поневоле!  -  твердо выдержав ее недовольный взглЯд, подтвердила
Я,  -  конечно,  поневоле,  потому  что,  если  бы спросили моего желаниЯ, Я
выбрала бы длЯ своего пребываниЯ аул Ѓестуди. „а!
     ‡накомый злой бесенок вселилсЯ в менЯ, и Я уже не владела собой.
     - ‚от  как!  -  отозвалась  кнЯгинЯ,  и  брови  ее  нахмурились грознее
прежнего.  -  ’ы  смела,  девочка,  но смелость не всегда бывает уместной...
ѓоворю  тебе:  Я  не  люблю, когда дети рассуждают слишком много. “ менЯ, по
крайней  мере, не смеет рассуждать никто. ЉнЯзь ѓеоргий недаром вспомнил обо
мне.   Ћн   знал,  что  только  мне,  последней  представительнице  славного
вымирающего  рода,  он  может  поручить  свое приемное дитЯ. Љ сожалению, он
вспомнил   об   этом  слишком  поздно.  ‘лишком  глубоки  корни  нездорового
воспитаниЯ,  и  работа  мне  предстоит  немалаЯ...  ЉнЯзЯ ѓеоргиЯ обошли эти
лезгины-попрошайки из рода •аджи-Њагомета...
     - Џрошу  не  говорить этого! - окончательно терЯЯ всЯкое самообладание,
в  бешенстве  крикнула  Я.  - ЊоЯ мать, тетЯ ЊариЯ и дедушка Њагомет не были
попрошайками,  как  вы  говорите!  Ќе были! Ќе смейте же говорить мне этого,
бабушка! „а! „а!
     - —то?  -  тихо  и  спокойно спросила кнЯгинЯ и неожиданно встала предо
мной  во  весь  рост.  -  Њолчать! - произнесла она веско и внушительно. - џ
тебе приказываю молчать.
     ЌесмотрЯ  на  неприЯзнь к бабушке, завладевшую моим сердцем, Я не могла
не  подивитьсЯ  тому  величию  и  гордости,  какие, словно печатью, отличали
стройную фигуру кнЯгини.
     - ‘лушай,  девочка,  -  продолжала  она,  -  Я  не люблю непослушаниЯ и
противоречий.  Ќи  того,  ни  другого  не  было  до сих пор в моем маленьком
царстве.  Њир  и  тишина  царили  в нем до сей поры, и если ты попробуешь их
нарушить,  то  Я  накажу  тебЯ  и  отобью  всЯкую  охоту  быть  непокорной в
отношении  менЯ  -  твоей  бабушки, кнЯгини „жаваха. Ђ теперь поешь, если ты
голодна, и ступай спать. „ети должны ложитьсЯ рано.
     „ети?  Ќе  думает  ли  бабушка,  что  Я  считаю  себЯ  ребенком  в свои
пЯтнадцать лет?
     ‚прочем,  противоречить  Я  не  стала. Ќаскоро проглотив кусок холодной
баранины,  оставившей  во рту отвратительный вкус застывшего сала, Я подошла
пожелать  кнЯгине спокойной ночи. Ћна холодно кивнула мне и сделала какой-то
знак   великанше.  Њариам  (странно  было  называть  эту  несуразную  фигуру
поэтическим  именем Њариам) схватила своей огромной лапищей бронзовый шандал
с  воткнутым  в  него  огарком сальной свечи и, сделав мне знак следовать за
собой, пошла вперед тЯжело шлепаЯ своими войлочными чувЯками.
     Њы  прошли  рЯд  холодных,  неуютных  комнат,  в  которых не было почти
никакой   мебели,  и  вступили,  наконец,  в  темный  маленький  коридорчик,
заставленный  всЯкого  рода  Ящиками  и  сундуками.  ЊоЯ  спутница  толкнула
какую-то  дверь,  и  Я  очутилась  в  маленькой  комнатке  с  большим окном,
выходЯщим в сторону гор.
     џ  увидела их, мои милые горы, освещенные теперь мЯгким сиЯнием месЯца,
-  горы,  куда  вечно улетали мои восторженные мечты, горы, где дышалось так
легко и свободно!
     Љомната была обставлена очень скромно, почти бедно.
     “зенькаЯ  деревЯннаЯ  постель с тощим тюфЯком, ночной столик у кровати,
небольшой  шкаф  длЯ  платьЯ  и  глинЯный рукомойник, - вот и все, что здесь
имелось.
     - Њне  мало этого шкафа длЯ тех вещей, которые прибудут сюда из ѓори, -
заметила  Я,  обращаЯсь  к  Њариам,  совершенно забыв, что она глухонемаЯ и,
следовательно, ничего не услышит из того, что Я ей скажу.
     ‚еликанша  только  широко  раскрыла  рот и рассмеЯлась - если можно так
сказать  про  ужасные  мычащие  звуки,  больше  всего  похожие на крик диких
животных.
     џ  досадливо  махнула  рукой,  даваЯ  понЯть, что не нуждаюсь в услугах
странной  служанки,  но  вместо того, чтобы уйти, Њариам преспокойно уселась
на   полу,   скрестив  по-турецки  ноги,  мыча  на  всю  комнату  и  странно
жестикулируЯ.  …е пустые, бессмысленные глаза были обращены ко мне. Ћт этого
неживого взглЯда делалось тЯжело и холодно на душе.
     - “йди!  -  закричала Я, указываЯ на дверь, и, потерЯв всЯкое терпение,
затопала ногами.
     Ћна,  уже  не  переставаЯ  улыбатьсЯ  странной,  бессмысленной улыбкой,
медленно  подошла,  усадила  менЯ  на  постель и сильными руками схватила за
ноги. ‚еликанша хотела разуть менЯ.
     ‘опротивлЯтьсЯ  не  имело  смысла.  Њариам была вдесЯтеро сильнее менЯ,
кроме  того,  когда  Я  попыталась  оказать сопротивление, она поднЯла такой
вой,  что Я поневоле заткнула уши и позволила ей расстегнуть платье, раздеть
и уложить менЯ в постель.
     џ смутно догадывалась, в чем дело.
     Ќесчастное  созданье,  лишенное  разума,  однако  беззаветно  преданное
своей   госпоже,  получив  приказание  уложить  менЯ  в  постель,  буквально
исполнЯло поручение.
     Љогда  ее  миссиЯ была, наконец, выполнена, Њариам улыбнулась мне своей
бессмысленной  улыбкой  и,  издав,  должно  быть,  на  прощанье  короткое  и
негромкое  завывание,  вышла  из  моей  комнаты, заперев за собой дверь - на
задвижку.
     "—то  это  такое?  Људа  Я попала? Џочему менЯ собираютсЯ держать здесь
как  ребенка,  да  еще  вдобавок  как  пленницу?" - возмущению моему не было
предела, сердце билось учащенно, протестующе.
     ‚се  здесь было не по мне - и убогаЯ обстановка замка, этого пустынного
горного   гнезда,  и  его  обитатели  -  суроваЯ,  деспотичнаЯ  бабушка,  ее
сумасшедшаЯ служанка, неопрЯтный старый лакей...
     †изнь  здесь,  в кругу этих странных, несимпатичных людей, казалась мне
немыслимой, невозможной.
     "Ќадо  во что бы то ни стало сообщить в Њцхет - кнЯзю Ђндро, или в ѓори
-  ‹юде,  чтобы  они  взЯли  менЯ  отсюда,  - решила Я, - ведь папа не знал,
должно  быть, той жизни, которую вела его тетка, иначе ни за что не отдал бы
сюда свою любимицу Ќину, ни за что! Ќикогда!"
     ‡накомое  дикое  завывание  раздалось  вдруг  над самой моей головой. џ
вскочила  с  постели  и  бросилась к окну: расположившись на кровле одной из
пристроек,  великанша  выла  в  голос,  раскачиваЯсь  из  стороны в сторону.
’еперь,  вместо прежнего грузинского костюма, какаЯ-то белаЯ простынЯ нелепо
драпировала  огромную  фигуру,  а распущенные волосы Њариам спадали, подобно
черным водопадам, вдоль груди и спины.
     ЌемаЯ  выла  однотонно  и  протЯжно,  грозЯ  своими  сильными  кулаками
куда-то вдаль, в направлении гор.
     Џосле  Я узнала, что вернаЯ служанка охранЯла таким образом замок своей
госпожи  от горных душманов, которыми кишели окрестные горы. Ќо до того, как
Я  это  узнала,  особенно  в  первые  ночи,  этот  ужасный  вой  внушал  мне
безотчетный страх.
     ‘  трудом забылась Я сном чуть не с первыми лучами солнца, твердо решив
наутро переговорить с бабушкой и просить ее отправить менЯ в ѓори.


                             ѓлава тринадцатаЯ

        ЃЂЃ“Љ€Ќ› Њ…Њ“Ђђ›.
                        Ѓ…‘‘€‹њЌ›‰ ѓЌ…‚. ЌЂЉЂ‡ЂЌ€….

     Ќаступило  утро,  а  с  ним рассеЯлись и ночные тревоги. “тром, в Ярком
блеске  солнца,  бедный  замок  моей  бабушки сразу потерЯл свою устрашающую
таинственность.   ’еперь   он  выглЯдел  просто  полуразрушенной  грузинской
усадьбой  давних  времен,  и,  пожалуй, стоило пожалеть об исчезновении того
особенного,  пленительного аромата мрачной таинственности, котораЯ не только
пугала, по совести говорЯ, но и очаровывала.
     ѓде-то  поблизости, за стеной, может быть, хриплые стенные часы пробили
восемь ударов.
     ’отчас  щелкнула  задвижка  на  моей  двери,  и  великанша предстала на
пороге   со   своей  бессмысленной  улыбкой  и  тихим  мычаньем,  означающим
приветствие.  ‘ейчас  в облике Њариам не было ничего общего с белым пугалом,
которое  раскачивалось ночью на кровле полуразрушенного амбара, оглашаЯ горы
диким  мычанием.  ’усклое  землисто-серое  лицо несчастной с отвисшей нижней
губой и мертвыми тусклыми глазами было спокойным и по-домашнему мирным.
     Ќа  этот раз Я без всЯкого сопротивлениЯ позволила ей одеть и причесать
менЯ,  потом,  помолившись  на  восток  (привычка,  заимствованнаЯ  мной  от
дедушки Њагомета), пошла отыскивать бабушку.
     Ћна  сидела  в  той  же  комнате,  где  Я нашла ее вчера, и внимательно
рассматривала  какой-то  рисунок  на большом листе, разложенном перед ней на
столе.
     - ‚от,  Ќина,  Я  нашла  тебе  работу, - сообщила бабушка сурово. - ќто
древо  славного  рода  кнЯзей  „жаваха. Ћни ведут свое начало от грузинского
царЯ  Ѓогдана  IV,  но это не доказано, к сожалению, в документах. Ќедавно Я
нашла  источник,  из  которого  можно  почерпнуть  доказательства. ќто будет
драгоценным  приобретением длЯ истории нашего рода. Ќадо порытьсЯ в мемуарах
одного  из  наших  предков и тогда... ‚ыпей молока и присаживайсЯ к столу. џ
дам   тебе  выписать  имена  по  женской  линии  -  тебе  хватит  работы  на
сегоднЯшнее утро.
     ќтого еще не доставало!
     Њне  -  рытьсЯ  в  каких-то мемуарах! Њне - Ќине бек-€зраэл, не имеющей
ничего  общего  с  родом  „жаваха?..  ђазбиратьсЯ  во всем этом хаосе имен и
событий,  когда  Я  не осмотрела как следует замка, не влезала еще на башню,
не  обегала  построек  и  не  открыла  их назначениЯ! Ќо, знаЯ по опыту, что
открытое  сопротивление  не приведет ни к чему хорошему, Я подошла к бабушке
и почтительно попросила:
     - џ  охотно  проработаю  весь  день,  только...  только  позвольте  мне
осмотреть замок.
     Ћна   окинула  менЯ  подозрительным  взглЯдом,  пронзившим  менЯ  прЯмо
насквозь  и,  очевидно,  не  обнаружив  никакой  хитрости  с  моей  стороны,
благосклонно согласилась:
     - Њожешь  осмотреть  замок.  Ќо  помни,  что  через  час  Я  тебЯ  жду.
’оропись.
     —ерез  час!  “ра! ‡начит, целый час оставалсЯ в моем распорЯжении. —его
только  нельзЯ  было  сделать  в  продолжении  часа!  Ќе  терЯЯ ни минуты, Я
выскочила  в  сени  и,  сбежав  с  крыльца, помчалась к колодцу, из которого
черпал ведром воду старый Ќиколай.
     - Ќиколай, - крикнула Я, - доброго утра!
     - „оброго  утра!  -  отвечал  он  приветливо,  - как поживает кнЯжна на
новом месте?
     - Ђх,  ужасно!  - вырвалось у менЯ, - ужасно у вас тут, Ќиколай! Њариам
выла  всю ночь до рассвета и не давала спать. Ѓабушка заставлЯет разбиратьсЯ
в  старых  бумагах  и  искать  какого-то таинственного родственника царского
происхождениЯ из рода „жаваха. ‘ловом, ужаснаЯ у вас здесь тоска.
     - ЉнЯжна   права,   -   согласилсЯ   старик  участливо,  -  не  веселой
щебетунье-птичке  гнездитьсЯ  в  этих  старых  развалинах,  а слепым кротам,
которые  избегают солнечного света. ’еперь еще не так жутко, в летнее времЯ,
а  вот осенью пойдут дожди, завоют голодные чекалки... ‡асвистит ветер. “-у!
Џлохо, совсем плохо будет тогда у нас...
     Ћн   помолчал   с   минуту,   испытующе  разглЯдываЯ  менЯ  слезЯщимисЯ
старческими  глазами,  и,  вдруг  наклонЯсь  к  самому  моему  уху, произнес
загадочно-доверительно:
     - „а и теперь не все спокойно в замке, кнЯжна.
     - Ќу?
     Њое   "ну"   поневоле   вышло   радостным  и  восторженным.  …сли  было
неспокойно,  значит,  есть  нечто  таинственное,  нечто  необъЯснимое, а все
таинственное и необъЯснимое притЯгивало менЯ, как магнит.
     - —то  такое? —то такое? „а говорите же ради Ѓога, Ќиколай! - тормошила
Я старика.
     - Џусть   не   боитсЯ   кнЯжна!  -  успокоил  он,  очевидно,  превратно
истолковав  охватившее менЯ радостное волнение, - пусть не боитсЯ. Ќе горные
душманы  грозЯт  замку.  Ќет.  …сли  бродЯт  они  кругом да около, так дикое
завывание  Њариам  не подпустит их близко к замку. Ќет, здесь другое. ‘овсем
другое,  кнЯжна. ‚идишь ту башню, что на стене? - неожиданно обратилсЯ он ко
мне.
     џ взглЯнула в направлении, куда указывал Ќиколай.
     - „а,  вижу!  -  кивнула  Я,  не  отрываЯ  глаз от серой башенки, резко
выделЯвшейсЯ на фоне голубого неба.
     - ’ам,  в  этой  башне,  была  комната покойной кнЯгини „жавахи, сестры
нашей  госпожи,  -  начал  старик, - она жила в ѓори и умерла там же, в доме
своего  сына, пораженнаЯ припадком безумиЯ. - ѓолос старого ЌиколаЯ, по мере
того  как  он  говорил,  делалсЯ  все глуше и глуше и, наконец, понизилсЯ до
шепота, когда он, почти вплотную приблизив губы к моему уху, произнес:
     - ‚чера  ночью  Я  видел в окне башни старую кнЯгиню, да хранит ѓосподь
от этого призрака всЯкого христианина!
     џ  не  боюсь  ни  разбойников,  ни  грабителей, но перед привидениЯми и
мертвецами,  перед  таинственными  загробными  жителЯми  Я испытываю неЯсный
трепет.  Ќе страх, нет. ќто, скорее, сознание своего ничтожества в сравнении
с  теми,  кто  отрешилсЯ  от  земной оболочки. Џоэтому слова старого ЌиколаЯ
произвели  на  менЯ  двойственное  впечатление.  Ќе  без некоторого опасениЯ
скосила  Я  глаза  в  сторону башни, отыскиваЯ взглЯдом амбразуру окна, того
самого  окна, в котором Ќиколай видел призрак старой кнЯгини. ЏобаиваЯсь, Я,
однако, хотела бы сама удостоверитьсЯ в правдивости старого слуги...
     Ѓудто  кто-то  подталкивал  менЯ  -  бежать  на башню, узнать, что там,
убедитьсЯ  в  чем-то...  ‚прочем,  Я  не  очень-то  Ясно  сознавала,  в  чем
собираюсь удостоверитьсЯ...
     Ќе  раздумываЯ,  Я  наскоро  распрощалась  с  Ќиколаем  и  со  всех ног
кинулась к башне.
     “жаснаЯ,  скользкаЯ,  обросшаЯ  мхом  лесенка с покосившимисЯ каменными
ступенЯми  вела  к ней. ’оропливо перепрыгиваЯ через ступени, Я очутилась на
небольшой площадке, откуда взглЯнула вниз - через зубчатый выступ стены...
     ’о,  что  Я увидела там, потрЯсло менЯ сильнее всех призраков на свете!
Џо  узкой дороге, между рЯдами утесов, по берегу кипЯщего пеной и жемчужными
брызгами  ’ерека,  приближались колЯска и арба, до верху нагруженнаЯ вещами,
моими  вещами  из  ѓори  - сундуками, баулами и чемоданами. ‚ колЯске сидела
дама в трауре, со спущенной на лицо вуалью.
     џ  узнала  бы  в  тысЯчной  толпе эту тоненькую фигурку, это измученное
лицо,  чуть затененное прозрачной кисеей. Ќикогда еще Я не любила так сильно
мою названную сестру, мою ‹юду, как в эту минуту.
     - ‹юда!  ЊилаЯ  ‹юда!  -  закричала Я, - скорее, скорее! Њне необходимо
видеть тебЯ. ‹юда! ‹юда!
     Ћна  сначала  не  понЯла,  откуда  слышитсЯ зов. Џотом откинула вуаль с
лица, поднЯла голову, и наши взглЯды встретились.
     - Ќина! Ќина! - доносилсЯ снизу ее нежный голосок.
     ЃеднаЯ,   дорогаЯ   ‹юда!   ЃольнаЯ,  измученнаЯ,  слабаЯ,  она  решила
навестить  менЯ,  посмотреть,  как  Я  устроилась  у  бабушки.  Џо-видимому,
предчувствие  подсказало  ‹юде,  как  плохо  ее  Ќине  в чужом месте, и она,
пренебрегаЯ  своей  болезнью,  поспешила  сюда,  в  горы,  в  это уединенное
каменное гнездо.
     - ‘ейчас!   ‘ейчас,  бегу  к  тебе,  ‹юда!  -  крикнула  Я  и,  кубарем
скатившись  с  лестницы,  помчалась  по  двору  к  воротам, призываЯ старого
ЌиколаЯ, отодвинуть засов и впустить дорогую гостью.
     Ќо  каково  же  было  мое  изумление,  когда передо мной, словно из-под
земли,  выросла  великанша  Њариам  и, широко расставив руки, преградила мне
дорогу.
     - Џусти!  Џусти  менЯ  к  сестре,  негоднаЯ!  -  кричала Я возбужденно,
отталкиваЯ от себЯ немую.
     Ћна  мычала, хватаЯ менЯ за руки и оттеснЯЯ от ворот всей массой своего
громадного тела.
     - ‘ию  минуту  оставь менЯ! - топала Я ногами, бешено сверкаЯ глазами и
в то же времЯ чутко прислушиваЯсь к тому, что делалось за воротами.
     џ  слышала,  как  остановилась  колЯска, и знакомый, дорогой голос ‹юды
спросил:
     - Њожно видеть кнЯгиню?
     ‘тарый Ќиколай ответил:
     - ЌельзЯ,  госпожа.  ЉнЯгинЯ  никого  не  принимает  со  днЯ  смерти ее
покойной сестры.
     - Ќу,  а  барышню,  кнЯжну  „жаваху,  можно видеть? - в голосе ‹юды уже
слышалось некоторое нетерпение.
     - €  барышни  видеть  нельзЯ.  Ќездорова  барышнЯ!  -  отвечал  так  же
невозмутимо старый грузин.
     - Љак  же,  только  сейчас  Я  видела  кнЯжну  на  башне!  - Явно терЯЯ
терпение, допытывалась ‹юда.
     - Ќу,  да!  Ќу,  да,  Я  здорова! џ здесь! ‹юда! ‹юда! - выкрикивала Я,
дрожа  от нетерпениЯ и гнева, но тут же огромнаЯ рука закрыла мне рот, мешаЯ
говорить.
     ЏоднЯв  менЯ  другой  рукой  легко,  как перышко, Њариам прижала менЯ к
своей могучей груди и потащила в дом, негромко мыча что-то над моим ухом.
     џ  точно  обезумела.  џ брыкалась, стараЯсь вырватьсЯ из рук великанши,
отталкивала  ее  от себЯ, кусала руку, закрывавшую рот, и все-таки ничего не
могла поделать. ‚раг был сильнее менЯ.
     Ќе  помню  хорошенько,  что  было  потом,  сколько  времени длилась эта
неравнаЯ  борьба,  -  только  в  столовой  замка,  пред  грозными очами моей
бабушки, Я очнулась.
     - —то  это  значит,  Ќина?  -  гневно  спросила кнЯгинЯ, обращаЯ ко мне
нестерпимо горЯщий взглЯд.
     - Ќет,  это Я должна спросить, что все это значит? - воскликнула Я, вне
себЯ  от  бешенства.  - Љак смеете вы притеснЯть менЯ? Љак смеете не пускать
ко  мне  мою  названную  сестру  ‹юду,  котораЯ привезла мои вещи и приехала
повидатьсЯ со мной?
     - ‡амолчи  сию  минуту,  ничтожнаЯ  девчонка,  сию  минуту  замолчи!  -
загремел  грозный  окрик  кнЯгини,  - окрик, от которого, казалось, дрогнули
самые  стены  старого  замка.  - €ли ты не знаешь моего решениЯ? ЏринЯв тебЯ
под   свою   опеку,  Я  ЯвлЯюсь  единственным  ответственным  лицом  в  деле
воспитаниЯ.  џ  не  допущу  ни  контролЯ  посторонних  лиц  в  этом деле, ни
вмешательства  прежних  твоих воспитателей. ’ы больше не должна их видеть. €
эту  ‹юдмилу...  как ее?.. ’ы принадлежишь мне, твой отец поручил тебЯ моему
надзору.  Џростись со всем твоим прошлым раз и навсегда. ‚ этом мое желание,
Я приказываю тебе это!
     - Ќикогда!  - возразила Я пылко, - слышите ли вы? Ќикогда! Ќикогда Я не
соглашусь  -  не видетьсЯ с ‹юдой, с Ђндро, со всеми, кого Я люблю и уважаю.
‘лышите  ли,  кнЯгинЯ,  никогда  Я  не перестану любить их, что бы вы мне ни
говорили!  Ќикогда  не  перестану искать встречи с ними и, если вы помешаете
мне  в  этом,  Я  найду  возможность  убежать из замка и убегу... „а, убегу,
убегу!  - ѓоворЯ все это прерывающимсЯ от волнениЯ голосом, Я топала ногами,
отчаЯнно  жестикулировала,  предоставлЯЯ  бабушке  блестЯщую  возможность  -
лицезреть   дикую,  необузданную  лезгинскую  девочку,  котораЯ,  как  никто
другой, нуждалась в воспитании...
     ‘транное   дело:  чем  больше  волновалась  и  кипЯтилась  Я,  тем  все
спокойнее  и  спокойнее  становилась бабушка. Ќаконец, когда Я остановилась,
чтобы перевести дух, она положила руку мне на плечо и произнесла сурово:
     - „овольно  юродствовать.  Ћпомнись. „ело непоправимо, и твоей гостьи Я
не  пущу  в  замок.  Џриди  в  себЯ  и  примирись с неизбежным. ‘адись-ка за
мемуары  и займись ими хорошенько. ђабота поможет тебе выкинуть всЯкую блажь
из головы.
     Ђ, мемуары? ЋпЯть мемуары? ’ак хорошо же! ’ак вот же!
     €  прежде,  чем  бабушка  могла  догадатьсЯ,  что Я намерена сделать, и
удержать  менЯ,  Я подскочила к столу, где лежала ненавистнаЯ толстаЯ книга,
и,  захватив  рукой  несколько  страниц, с ожесточением вырвала их из книги.
Џотом разрываЯ их на клочки, Я кричала, давЯсь слезами и бешенством:
     - Њемуары!  ‚от они, ваши мемуары! ‚от, как Я буду заниматьсЯ ими, если
вы не разрешите мне повидать ‹юду!..
     Ѓабушка  помертвела  лицом,  схватилась  за  голову, крикнула что-то...
Џотом  быстро-быстро  принЯлась  жестикулировать, как бы обращаЯсь к Њариам.
ЌемаЯ,  казалось,  с  глубоким  вниманием  слушала госпожу. Љогда же бабушка
кончила  свое  безмолвное  объЯснение, Њариам оказалась возле менЯ и, прежде
чем  Я  могла  опомнитьсЯ,  протестовать  и  защищатьсЯ,  снова,  как малого
ребенка, подхватила менЯ на руки и потащила вон из комнаты.
     ЋтчаЯвшись,  Я  не пыталась хотЯ бы осмотретьсЯ, чтобы понЯть, куда она
несет  менЯ,  и  опомнилась,  когда  очутилась  на площадке башни, той самой
башни, откуда увидела подъезжавшую ‹юду.
     "“ж  не  намерена  ли  она  сбросить  менЯ  вниз  с уступа в бездну? Ћт
безумной всего можно ожидать!" - ужаснулась Я.
     Џодобные опасениЯ рассеЯлись тотчас же.
     ‚еликанша  втащила  менЯ  в  большую круглую комнату с огромным окном и
опустила  на  широкую  постель,  застланную  ветхим,  но  дорогим  одеЯлом с
кнЯжеским  гербом  посередине,  с  грудой подушек и малиновым балдахином под
кнЯжеской  короной,  окружавшим  со всех сторон это огромное ложе. Џотом она
приблизила  ко  мне  бледное,  как  мел,  лицо с широко раскрытыми незрЯчими
глазами  и,  погрозив  огромным пальцем с нечистым ногтем, удалилась, плотно
прикрыв  за  собой дверь. ™елкнула задвижка, повернулсЯ ключ в ржавом замке,
и Я осталась одна, еще более одинокаЯ и несчастнаЯ, чем когда-либо.


                            ѓлава четырнадцатаЯ

        “‡Ќ€–Ђ. Ѓ…‹Ћ… ‚€„…Ќ€…. „ђ“ѓ.

     ‚  большой  круглой  комнате  с  пышной постелью под балдахином никакой
другой  мебели,  необходимой  длЯ жильЯ, не было, и это наводило на грустные
мысли. Ћчевидно, эту комнату бабушка выбрала длЯ моего ареста.
     Ђреста!..  Ќе  было  сомнениЯ,  что  Я  находилась  под  арестом, и это
несказанно  угнетало  менЯ. ’еперь Я понЯла окончательно и бесповоротно, что
мне  не  вырватьсЯ на свободу. ‘колько менЯ продержат здесь? ђазве весь этот
замок  -  не тюрьма, где мне суждено коротать годы до своего совершеннолетиЯ
-  вдали  от  вольной  жизни,  в разлуке с близкими людьми? € разве они обе,
тиранка-бабушка  и  ее  безумнаЯ  служанка,  -  не мои тюремщики? Ћ ѓосподи!
Љакие тЯжелые испытаниЯ уготовила мне судьба!
     Ћкончательно  расстроеннаЯ  этими  размышлениЯми,  Я  подошла  к  окну,
распахнула его и почти по поЯс высунулась наружу...
     Ћ,  радость!  џ увидела знакомую колЯску, только сейчас лошади мчали ее
от замка - по направлению к ’ифлису.
     - ‹юда!  ‹юда!  -  закричала Я, напрЯгаЯ голос. - ‹юда, вернись! ‚озьми
менЯ отсюда! џ не могу больше, Я задыхаюсь!
     “вы!  ЋдинокаЯ  пассажирка не оборачивалась. ‚зглЯд на дорогу из башни,
сверху,  создавал  обманчивое впечатление, будто колЯска совсем близко, а на
самом  деле, ‹юда уже не могла услышать моего крика. џ закричала еще громче,
еще  отчаЯннее.  Ќо  и  это  оказалось  лишь  тщетным,  бесполезным усилием.
ЉолЯска миновала поворот и скрылась за темным утесом-великаном.
     ‚  тоске  и  горе,  Я  с  криком повалилась на пол, изо всех сил колотЯ
ногами  и  кулаками. Њне казалось, что если Я буду кричать и бесчинствовать,
и  мои  крики  достигнут  ушей  бабушки, наказание будет немедленно снЯто, и
менЯ  освободЯт.  Ќичего  подобного.  Ќикто  не приходил, только эхо в горах
повторЯло   дикие   вопли   исступленной  пЯтнадцатилетней  девчонки,  вдруг
позволившей   себе  уподобитьсЯ  маленькому,  капризному  ребенку.  Ќаконец,
окончательно  выбившись из сил, накричавшись и наревевшись вволю, Я затихла,
опустила  голову  на  руки  и  тотчас  же забылась тЯжелым, мучительным, как
кошмар, сном.


        x x x

     ‡а  окном было совсем темно, когда Я проснулась. —ьЯ-то заботливаЯ рука
прикрыла  обе половинки окна. ’а же рука, по-видимому, оставила здесь ручной
фонарик и ужин, пока Я спала.
     …сть  мне  не хотелось. Љ тому же, в этом доме подавались сомнительного
вкуса  жаренаЯ  баранина  с  застывшим  жиром  и  пресные лаваши, которые не
возбуждали  аппетита:  в  доме  моего  приемного отца Я привыкла к вкусной и
даже  изысканной  еде.  џ  не  дотронулась  до ужина, презрительно оттолкнув
ногой  поднос,  и  подошла к окну. Ќебо и горы слились в непроницаемой мгле.
ѓде-то  далеко-далеко  слышалсЯ крик джейрана, а под самыми стенами замка не
умолкал ’ерек - кипЯщий, ревущий и мечущийсЯ.
     ќтот  постоЯнный  гул,  чернаЯ  тьма  за  окном, эта сводчатаЯ холоднаЯ
комната  с  высокой  постелью,  похожей  на  катафалк,  - отнюдь не помогали
успокоению   моих   измученных   нервов.   —увствуЯ   ужасную   слабость,  Я
волей-неволей  должна была улечьсЯ на огромную, неуютную постель под пологом
с  кнЯжеской короной. џ испытывала странную неприЯзнь к этой постели, однако
мне  было  хорошо  на ее мЯгких, пышно взбитых пуховиках. ‘пать не хотелось,
но  после  пережитых  сегоднЯ  треволнений  было  приЯтно спокойно полежать,
удобно вытЯнувшись всем телом...
     Џостепенно   успокаивались   нервы,   утихала   душевнаЯ  боль,  голова
становилась Яснее, и ко мне вернулась способность реально смотреть на вещи.
     Њое  положение  узницы не представлЯлось больше безысходно трагическим,
напротив, в нем было даже нечто смешное...
     Љонечно,  со  стороны  бабушки  было смешно и непростительно наказывать
менЯ  подобным  образом. Ќе ребенок же Я, в самом деле, чтобы со мной, почти
взрослой девушкой, поступать подобным бесцеремонным образом!
     Ќет,  завтра  же  Я  добьюсь,  чтобы  менЯ  выпустили  из этого глупого
заточениЯ,  и  переговорю  с  кнЯгиней.  Ќепременно поговорю о том, что Я не
хочу  больше  подвергатьсЯ подобным наказаниЯм и во что бы то ни стало желаю
бывать в ѓори.
     ЏолагаЯ,  что  найдено  замечательно  мудрое и окончательное решение, Я
подложила  под  голову  подушку,  собираЯсь, наконец-то, выспатьсЯ спокойно,
как  вдруг  легкий  шорох привлек мое внимание. ’очно откуда-то едва уловимо
потЯнуло  холодным  воздухом,  и  одновременно  Я  услышала  мЯгкое шарканье
туфель об пол.
     Љровь  бросилась  в голову. ‚оображение услужливо восстановило в памЯти
утренний рассказ ЌиколаЯ о поЯвлении призрака в окне башни.
     ђаньше,  за всеми событиЯми и волнениЯми, Я просто не обратила вниманиЯ
на  то,  что  менЯ  заперли как раз в том самом помещении, где Ќиколай видел
призрак.   ’еперь   с   поразительной  Ясностью  мне  припомнились  малейшие
подробности  нашей  беседы со старым слугой, и холодный пот крупными каплЯми
выступил на лбу.
     аги  становились  слышны  все  Яснее  и  Яснее.  ‚еликанша не могла бы
ступать  так  легко, чуть слышно. ‡а времЯ моего пребываниЯ в замке Я успела
узнать  ее  тЯжелую,  грузную  походку.  ‘тало  быть, в чувЯки или войлочные
туфли,  мЯгко шаркающие сейчас по полу, не мог быть обут никто другой, кроме
призрака старой кнЯгини.
     ‘омнений  не  оставалось.  Ќиколай  был  прав. ‚ комнате замка водилось
привидение, призрак кнЯгини показывалсЯ в окне.
     џ  глубоко  зарылась  в  подушки,  заткнула  пальцами  уши и, обливаЯсь
холодным  потом, с сильно бьющимсЯ сердцем, приготовилась к тому страшному и
неминуемому,  что  должно  было  случитьсЯ.  Ќи  подушки,  ни  пальцы в ушах
нисколько  не  мешали  мне  с  поразительной  Ясностью  слышать  приближение
шагов...
     ‚от  они  ближе...  еще  ближе...  џ  была  уверена,  что  сейчас из-за
атласного  полога выглЯнет надменное, строгое лицо призрака - с ввалившимисЯ
щеками,  с  горЯщими  фосфорическим светом глазищами. Џотом сухаЯ, костлЯваЯ
рука  призрака,  откинет  полог,  вцепитсЯ  мне  в  горло  и  задушит  менЯ.
‹еденЯщий  душу  ужас,  который  нельзЯ  выразить  словами,  сковал  менЯ. €
все-таки  Я заставила себЯ оторвать голову от подушки, открыть уши и глаза и
смотрела  теперь  прЯмо перед собой исполненным отчаЯниЯ и ужаса взглЯдом. “
менЯ с детства была такаЯ особенность - смотреть опасности прЯмо в глаза.
     ’еперь  таинственные  шаги  раздавались уже возле самой постели - по ту
сторону  атласного полога... ‚от какаЯ-то неЯснаЯ тень возникла на пурпурной
ткани  балдахина...  ‚от  зашевелилась  занавеска...  и  чьЯ-то быстраЯ рука
откинула полог...
     Џризрак  ЯвлЯл  собой невысокую фигуру во всем белом, в белой же чадре,
из-под  которой  сверкали,  искрЯсь  и  мерцаЯ,  подобно черным алмазам, два
огненных черных глаза...
     џ дико вскрикнула и закрыла лицо руками.
     ’отчас  сильные  руки  обнЯли  мои  плечи,  и  над  моим  ухом раздалсЯ
знакомый голос:
     - Љрасоточка-джаным, ты?
     —то такое? Ќе во сне ли происходит все это?
     ‘орвав  белую  чадру,  скрывавшую  лицо привидениЯ, моЯ смешливаЯ тетка
ѓуль-ѓуль упала рЯдом - на мое арестантское ложе под кнЯжеским гербом.
     - ѓуль-ѓуль!  ђоднаЯ,  голубушка!  ‡десь?  ’ы  здесь? Љак могло все это
случитьсЯ? - не верЯ своим глазам, спрашивала Я.
     - Ђ  ты  здесь  как? Љак ты здесь, красоточка-джаным? - в свою очередь,
удивилась она, успеваЯ одновременно смеЯтьсЯ, плакать и целовать менЯ.
     Џростые  житейские обстоЯтельства подготовили нашу неожиданную встречу.
Џосле  похищениЯ  ѓуль-ѓуль Љерим с молодой женой и со своей шайкой удалилсЯ
на  ’ерек.  ‡десь  власти  прослышали  о  нем,  и  молодой душман должен был
скрыватьсЯ  в  горах и пещерах. Ќе желаЯ подвергать жену превратностЯм своей
судьбы,  опасаЯсь попасть в руки тифлисской полиции, он поместил ѓуль-ѓуль в
башне  замка,  котораЯ  была  ему  хорошо  знакома.  ‚ стене башни он пробил
брешь.  ѓуль-ѓуль нисколько не рисковала, имеЯ свободный доступ сюда и выход
в  горы.  “крытаЯ  от  непогоды  и  полиции, ѓуль-ѓуль могла спокойно жить в
башне  до  тех  пор,  пока  Љерим  не нашел бы возможным увезти жену. …е-то,
неосторожно  высунувшуюсЯ  из окна башни, старый Ќиколай и принЯл за призрак
покойной кнЯгини.
     ђассказав  все  это,  ѓуль-ѓуль  показала  мне потайную дверцу, котораЯ
вела   из   моей  тюрьмы  в  ее  временное  убежище,  оказавшеесЯ  крошечной
комнаткой,  котораЯ  служила когда-то, скорее всего, кладовой, а теперь была
окончательно  заброшена  обитателЯми  замка.  Љерим  доставлЯл  ей  съестные
припасы.  ‡а  водой  же  ѓуль-ѓуль  спускалась  прЯмо  к ’ереку - по уступам
полуразрушенной стены.
     - Ќу,  а  ты  как  попала  сюда, радость очей моих? - обратилась ко мне
хорошенькаЯ горЯнка, закончив рассказ о себе.
     џ поведала ѓуль-ѓуль все свои горести и неудачи.
     - Ћ-о!  - произнесла в гневном возбуждении моЯ молоденькаЯ тетка, - так
нельзЯ!  ’ак  нельзЯ!  —то  она безумнаЯ, что ли, стараЯ кнЯгинЯ? Њучить так
хорошенькую  джаным!  Ћ-о!  ‘тыд ей, старой кнЯгине, стыд! Џогоди, придет на
днЯх  к  ѓуль-ѓуль  повелитель,  все расскажет Љериму ѓуль-ѓуль, и освободит
Љерим  Ќину  из  замка.  "€ди на свободу из замка, Ќина, - скажет он, - иди,
куда хочешь".
     - Ќет,  ѓуль-ѓуль,  не  пойду Я никуда, мне некуда идти! - отозвалась Я
печально.
     - Љак  некуда?  Љак  не надо идти? - всполошилась она. - „а разве может
джаным  здесь  оставатьсЯ? ђазве можно оставатьсЯ там, где мучают бедненькую
джаным злые люди?
     џ  объЯснила,  что покойный отец сам назначил бабушку мне в опекунши, -
следовательно,  Я  не  смею  нарушить  его  предсмертную  волю. Ќо хотела бы
попросить Љерима, чтобы он передал записку ‹юде или кнЯзю Ђндро.
     - ‚се  сделает  Љерим,  что  надо,  все  сделает,  -  успокаивала  менЯ
ѓуль-ѓуль,  -  длЯ  этого  надо только ѓуль-ѓуль показатьсЯ на зубцах стены,
выходЯщей  в  горы.  ‚  горах  увидЯт,  что  надо что-то ѓуль-ѓуль, и придут
узнать  к  ночи. Љак завоет белаЯ женщина свою песню на кровле, так и придут
в башню.
     - Ђ они не боЯтсЯ воЯ великанши? - удивилась Я.
     - ђазве  горный орел устрашитсЯ крика серой кукушки? - тихо рассмеЯлась
ѓуль-ѓуль.  - —его боЯтьсЯ храбрым джигитам? Ћдной безумной боЯтьсЯ, что ли?
Ќет,  не  было  еще  такой  опасности, перед которой не устоЯл бы Љерим! - с
гордостью  заключила  моЯ подруга, и лицо ее засиЯло необычайной нежностью и
лаской.
     - ’ы его очень любишь, беднЯжка ѓуль-ѓуль? - спросила Я.
     ѓуль-ѓуль выпрЯмилась, побледнела, черные глаза вдохновенно блеснули.
     - ‘проси  цветок розы - любит ли он солнечный луч? ‘проси пену ’ерека -
любит  ли  она  берег? ‘проси голосистую пташку - дорога ли ей зеленаЯ ветка
чинары  и  голубой простор? ‚сех спроси и тогда ответишь, любит ли ѓуль-ѓуль
своего Љерима!
     Њы  обе  лежали  теперь  на  пышно  взбитых  пуховиках старой кнЯжеской
постели,  не  боЯсь призраков - ни живых, ни м