 послышалсЯ ей торопливый шорох, кто-то тихо  вскрикнул  и
грузно упал на землю; но звук тотчас  же  был  заглушен  и  превратилсЯ  в
глухой задавленный стон.
   - Џриприте, братцы, колком двери в землЯнке, - раздалсЯ голос ЂндреЯ, -
ты,  ‹унь,  посторожи,  на  всЯкий  случай,  там  у  дверей,  а  мы  здесь
распорЯдимсЯ и сами.
   Њарианна со своими казаками выскочила смело из засады и  присоединилась
к Ђндрею. Ѓросились ко входу в "льох", но  на  дубовых,  окованных  дверЯх
висело два замка почтенных размеров.
   - —то  же  делать?  -  раздумывал  вслух  Ђндрей,  повертываЯ  в  руках
десЯтифунтовые привески, - этакой цацки и обухом не  расшибешь,  а  ключи,
очевидно, хранЯтсЯ у коменданта...
   - „обыть, во что бы то ни стало, - скомандовала Њарианна.
   - Џостойте, братцы, - отозвалсЯ —ортовий,  -  Я  вот  еще  захватил  на
всЯкую "прыгоду" эту штуку, так попробуем, -  и  он  вытЯнул  из-под  полы
тЯжелый "подосок", могший заменить с успехом добрый лом.
   ‡аложили этот своеобразный лом за болты; все поднажали дружно на другой
конец рычага: болты подались, согнулись и начали выходить из своих  гнезд;
наконец, с треском и  звЯком  они  упали,  и  дверь,  заскрипев,  подалась
внутрь, раскрыв черный  свой  зев,  из  которого  пахнуло  сырым,  затхлым
холодом.
   - Ќе бойтесь!  Њы  ваши  друзьЯ!  -  крикнула  нетерпеливо  Њарианна  в
открывшуюсЯ дыру.
   ђаздалсЯ гулко ее голос, прогремел, как бы в пустой бочке, и замер,  но
через несколько мгновений из глубины донессЯ далекий, стонущий отзвук.
   - Њарианна! Ћсторожней! - остановил ее порывистое  движение  Ђндрей.  -
Ѓез "свитла" можно свернуть себе голову. ѓей, добудьте,  братцы,  огнЯ!  -
обратилсЯ он к товарищам.
   Џосыпались  искры  в  одном  и   другом   месте,   и   вскоре   запылал
импровизированный факел, освещаЯ  красноватым,  мигающим  светом  мрачное,
длинное устье подвала.
   Џо крутым землЯным ступенЯм спустились освободители в  глубину,  прошли
еще довольно длинный коридор и наткнулись снова на дверь с висЯчим замком;
отбить последний было уже легко и через минуту все очутились  в  низком  и
душном подвале.
   Ђндрей поднЯл высоко горЯщую головню, в углу задвигались  три  тени,  а
два  человека  стоЯли  уже  посреди  подвала:  оба   были   пожилых   лет,
бледно-зеленые, с впалыми щеками.
   - Љто вы такие? - спросил Ђндрей.
   - Џосланцы гетмана „орошенко, - ответил более высокий.
   - џ - ЉулЯ, а то мои товарищи.
   - Ђ где же Њазепа? - перебила его страстно Њарианна.
   - Њазепа? - переспросил болезненным голосом ЉулЯ. -  ‡а  ним-то  нас  и
послали.
   - ’ак его здесь нет? - вскричала Њарианна не своим голосом.
   - Ќема и званиЯ! - раздалсЯ в ответ чей-то голос.
   Њарианна пошатнулась, схватилась рукой за мокрую, холодную стену и тихо
опустилась на землю...


   LVI

   ‘тоЯл пасмурней осенний  день.  ‚о  всех  дворах  села  ‚олчий  Ѓайрак,
тонувшего  в  разукрашенных  осенью  желтых  и  багровых  левадах,  кипела
оживленнаЯ работа. ‚о дворе отца ѓригориЯ, настоЯтелЯ маленькой деревЯнной
церковки, слышны были также громкие удары цепов и веселые  "перегукуваннЯ"
молодиц, копавших на огороде картофель, звонко раздававшиесЯ в  поредевшем
воздухе.
   Њестоположение дворища о.ѓригориЯ не имело  в  себе  ничего  красивого;
усадьба его находилась в самой глубине балки, по отлогим  склонам  которой
разбросалось село; видно было, что хозЯева, ставившие здесь свою хату,  не
заботились о  красоте  местоположениЯ  усадьбы,  о  широком  горизонте,  а
руководствовались более хозЯйственными соображениЯми, - близостью  воды  и
сенокоса, а также и тем, что к речке землЯ длЯ  огорода  лучше  и  капуста
родит хорошо.  €  действительно  овощи  у  о.  ѓригориЯ  всегда  удавались
"напрочуд", а капуста, тугаЯ и сладкаЯ, составлЯла  предмет  зависти  всех
соседних хозЯек. ‚прочем, причиной  этому  была,  верно,  не  только  одна
близость речки,  извивавшейсЯ  по  сенокосу,  который  прилегал  к  самому
огороду о.ѓригориЯ, а и стараниЯ  его  хлопотливой  дочки,  чернобровой  и
веселой Ћрыси.
   ‚о всем дворище о.ѓригориЯ видно было присутствие радетельной хозЯйской
руки. Ћтличалось оно от обыкновенной крестьЯнской усадьбы  только  большей
зажиточностью: “садьба прилегала  к  самой  церковной  ограде,  в  которой
проделана была даже маленькаЯ калитка  длЯ  большего  удобства  "панотцЯ".
Џосреди обширного, зеленого дворика стоЯл колодезь с высоким "журавлем"  и
с выдолбленной колодой, пристроенной длЯ водопоЯ коров, лошадей  и  волов.
ЏрЯмо против ворот в глубине двора находилсЯ  .сам  "будынок"  о.ѓригориЯ,
представлЯвший из себЯ ту же крестьЯнскую хату, только  больших  размеров,
разделенную сенЯми на две половины: на пекарню и на "кимнату". ‘тены  хаты
были чисто выбелены, большие окна с "виконныцЯмы" окаймлЯли зеленые полосы
с раскрашенными  на  них  зелеными  цветами,  а  "прызьба"  была  вымазана
Ярко-желтой глиной.  ‚ысокаЯ  крыша  домика,  крытаЯ  золотой  соломой,  с
гребнем наверху,  спускалась  по  углам  красивыми  уступами  и  выглЯдела
нарЯдно.
   Џо  правую  руку  от  ворот  тЯнулись  во  двор  разные   хозЯйственные
постройки: также чисто  вымазанные  и  покрытые  новой  соломой  "стайнЯ",
"возовнЯ", "комора", "сажи" и другие; налево расположилсЯ ток,  отделенный
от двора плетнем, на току  виднелись  стоЯвшие  рЯдами  скирды,  стожки  и
высокаЯ "клунЯ". ‘ трех сторон  домик  обступал  густой  фруктовый  садик,
теперь уже желтый и багровый, с повисшими  на  деревьЯх  гирлЯндами  густо
разросшегосЯ хмелЯ.
   ‚ данный момент в дворище о.ѓригориЯ не видно было ни души, только штук
десЯть  уток  хлопотало  у  разлитой  вокруг  колодца  лужи,  да   свиньЯ,
окруженнаЯ огромным потомством, с громким хрюканьем бродила  по  двору;  и
хозЯева, и работники - все были занЯты делом.
   ‚ саду у самой пекарни, подле плетнЯ, на котором растЯнуты были длинные
полосы сохнувших полотен, терли на "терныцЯх" коноплю две молодые девушки;
одеты они были нарЯднее обыкновенных крестьЯнок, а потому их можно было бы
принЯть обеих за дочерей о.ѓригориЯ, если бы не совершенное несходство  их
лиц.  Ћдна  из  них  была  смуглаЯ  брюнетка  с  длинной  черной  косой  и
сверкающими при каждой улыбке ровными белыми зубами. “ другой было  нежное
и бледное личико, обрамленное светло-русыми пушистыми  волосами.  Ѓрюнетка
работала живо, быстро и сильно, ее небольшаЯ,  но  крепкаЯ  рука  с  силой
ударЯла доской по толстому пучку конопли, которую она  быстро  протЯгивала
левой рукой; при  каждом  таком  ударе  из  конопли  сыпалсЯ  целый  дождь
кострицы. „ругаЯ же девушка работала, хотЯ и старательно, но как-то  тихо,
бессильно; по всему было видно, что мысли ее были далеко от  этой  работы;
большие, темные глаза ее глЯдели невыразимо грустно.
   Ѓрюнетка  остановилась  на  мгновенье,  расправила   спину,   подсунула
выбившуюсЯ из-под красной повЯзки прЯдь волос и, взглЯнув на свою подругу,
произнесла с улыбкой:
   - Ќу и работаешь ты "по кволому", ѓалина, ей-Ѓогу, словно  два  днЯ  не
ела!
   „евушка,  к  которой  относились  эти  слова,   вздрогнула;   казалось,
обращение подруги оторвало ее от далеких мыслей.
   - џ сейчас, сейчас, Ћрысю,  -  произнесла  она  звонким,  но  печальным
голосом и торопливо потЯнула  свою  "горстку"  конопли,  далеко  не  такую
мЯгкую и выбитую, как коноплЯ подруги.
   ЋрысЯ бросила внимательный взглЯд на свою подругу, покачала с сомнением
головой и принЯлась с прежним жаром за работу.
   Ќесколько минут обе девушки молчали, слышен был только  усиленный  стук
обеих "терныць". Ќаконец, ЋрысЯ заговорила снова.
   - ‚се-то ты журишьсЯ, ѓалина! ќт, ей-Ѓогу, ну и  "вдача"  у  тебЯ!  ’ут
иногда так на сердце накипит, что, кажетсЯ, разодрал бы весь свет пополам,
а плюнешь на все, сцепишь зубы, да и молчишь!
   ‘ этими словами  она  порывисто  выдернула  свою  "горстку"  конопли  и
принЯлась ее выбивать с такой силой о ножки "терницы", как будто  в  самом
деле хотела разорвать, если не весь  свет,  то  хоть  этот  пучок  конопли
пополам. Љазалось, энергическое движение слегка успокоило какую-то досаду,
кипевшую в ее сердце. Ћна уже спокойнее положила на терницу свою "горстку"
конопли и начала снова выбивать ее доской.
   ѓалина молчала.
   ЋрысЯ опЯть вытрЯхнула свою коноплю, опЯть положила ее и обратилась уже
спокойным голосом к ѓалине, не подымаЯ головы.
   - ‚се о нем думаешь?
   - Ћ нем, - тихо ответила девушка.  -  Џочему  он  не  вернулсЯ,  ЋрысЯ?
‘казал, что вернетсЯ сейчас и заберет нас с собой. џ ждала  так,  ждала...
ѓосподи! Ќа могилу каждый день  ходила,  все  смотрела  в  ту  сторону  на
пивдень, куда он уехал с кошевым... “ж мы и жито сжали,  его  все  еще  не
было, уже и Ячмень покосили, и просо... €  свезли  весь  хлеб  на  ток,  и
гречку скосили, а его все  не  было  и  не  было.  -  ѓолос  ѓалины  слабо
задрожал. - џ все ждала, все ждала, все еще надеЯлась, а  он  не  приехал.
ЋрысЯ, голубочка, скажи, отчего? Ћтчего? ЋрысЯ с минуту помолчала, а затем
ответила уклончиво:
   - ѓм... Ђ разве он так уже нужен тебе? Ќу,  мало  ли  что  может  быть?
Џоехал, загулЯлсЯ... а  может,  по  какой  войсковой  потребе  куда-нибудь
надолго уехал. „а разве уже без него  и  жить  нельзЯ?  ђазве  уже  лучших
казаков нет?
   - ‡ачем мне казаки, Ћрысю?
   - ‡ачем? ‚от спрашивает! Ђ он же зачем?
   - ‡атем, что Я его люблю.
   - Ќу, и другого кого полюбишь.
   - Ќет, нет, Ћрысю! Ќикого мне, кроме него, не надо! џ  не  люблю  ваших
казаков, Я их боюсь!
   - Ђ его же не боЯлась?
   - € его сначала боЯлась, а потом нет. Ћн не такой, как все,  Ћрысю!  Ћн
такой ласковый, любый, добрый. Ћн менЯ сестрою своей звал... Ћх,  Ћрысю...
умру Я без него.
   - …ще что выдумай! Љогда за каждым из них умирать, так и жить не стоит.
   - Ќе за каждым, ЋрысЯ, а только за ним... такаЯ мне "нудьга" без  него,
такой сум...
   „евушка замолчала и печально поникла головой.
   - ’ак, значит, таки "покохала"? - произнесла серьезно ЋрысЯ.
   - Ќе знаю, голубко, а только знаю, что умру Я без него. ’еперь  вот,  Я
как глухаЯ и как слепаЯ стала... ‡наешь, Ћрысю, и смотрю Я - и  ничего  не
вижу, и слушаю - и не слышу ничего... € будто Я уже не  Я,  словно  тут  в
средине  порвалось  что-то.,,  и  будто  все,   что   кругом   менЯ,   так
далеко-далеко, и слышу Я, и вижу его, как сквозь  воду,  а  в  сердце  так
тЯжко, так сумно... ‚се згадуетсЯ его "мова", его голос...
   „евушка замолчала и затем продолжала снова,  устремлЯЯ  на  Ћрысю  свои
бесконечно печальные глаза.
   - Ћх, Ћрысю, зачем же Ѓог занес его на наш хутор? Ѓаба говорила, что то
счастье мое привело его, а оно вышло не  счастье,  а  горе,  "непереможне"
горе.
   ‘лова ѓалины тронули до  глубины  души  сочувственное  сердце  подруги.
ЋрысЯ устремила на ѓалину пристальный взглЯд и глубоко  вздохнула.  ’еперь
она была мало похожа на прежнего, хотЯ  и  мечтательного,  но  веселого  и
жизнерадостного, как дикаЯ козочка, ребенка. ‡а это времЯ она и  похудела,
и побледнела, горе и печаль сделали ее сразу  взрослою,  но  от  этого  ее
бледное личико сделалось еще прелестнее. Ѓольшие, темные глаза ее  глЯдели
бесконечно печально. Ћна больше не плакала, она тихо и  незаметно  вЯнула,
как маленький полевой цветочек, забытый на скошенном поле.
   “ всЯкого при взглЯде на это бледное,  молодое  существо  сжималось  от
жалости сердце, и ЋрысЯ почувствовала необычайный прилив нежности к бедной
подруге.
   - Ћх, ох! - вздохнула она, - да ведь он не ровнЯ тебе, ѓаличка, ведь он
вельможный пан... шлЯхтич!
   - ’ак что же с того, что шлЯхтич? Ћн наш православный, он с казаками за
одно, Ћрысю! „а вот и дид, и  кошевой  ‘ирко  говорили:  как  бы  побольше
таких!
   - ’ак-то оно так, ѓаличка, - продолжала раздумчиво ЋрысЯ, -  может,  он
вправду славный лыцарь, да ведь все-таки он не ровнЯ тебе.
   - Ќе ровнЯ, - повторила печально ѓалина, - что ж, Я сама  знаю,  что  Я
беднаЯ, глупаЯ  дивчина,  а  он  такой  разумный,  такой  "зналый",  такой
пышный... „а ведь Я сама ему о том говорила, а он сказал, что любит  менЯ,
что жалеет менЯ, как никого на свете... Ђ ведь он не  стал  бы  обманывать
менЯ.
   - ѓм... так значит таки говорил, что любит, а про сватов ничего он тебе
не говорил? - произнесла значительно ЋрысЯ.
   - Ќет, а что?
   - Ђ то, что если казак дивчину вправду любит,  так  сейчас  про  сватов
говорит и засылает их.
   ѓалина ничего не ответила. Ќесколько минут обе девушки молчали. Ќаконец
ѓалина произнесла робко:
   - Ћрысю, а вот же ты говоришь, что Ћстап любит тебЯ, почему  же  он  не
засылает сватов?
   - ќт, нашла что вспомнить! -  вскрикнула  досадливо  ЋрысЯ,  -  знаешь,
говорЯт люди, и рада б душа в рай, да грехи не пускают,  он  бы  и  сейчас
сватов прислал, да батько...
   - —то?
   - Ќе хочет отдавать менЯ за него, да и баста.
   - Џочему?
   - Ђ вот тоже потому, что он мне не ровнЯ! ‡а посполитого,  мол,  ни  за
что не отдам дочку. Ђ какой он посполитый!?  Ќе  был  он  посполитым.  …го
батько вместе с гетманом Ѓогданом ойчизну боронил, казацким хлебом жил, на
войне и голову сложил, а его сына теперь не хотЯт в реестры занести. Ђ все
потому, что теперь такие собаки старшинами  поставлены,  что  кто  им  "на
ралець" добрый гостинец принесет, того и в реестры заносЯт, а кто не хочет
козацкой спины длЯ поклонов гнуть, того в поспольство  возвращают!  ќх!  -
вскрикнула она, вырываЯ сильным движением из "терныци" горстку конопли,  -
кажетсЯ, взЯла бы рогач, да и пошла бы бить сама таких харциз!
   ‘ этими словами ЋрысЯ принЯлась выколачивать с новым остервенением свою
коноплю; пух и кострица полетели целым  столбом  из-под  рук  раздраженной
девушки.
   ѓалина также вытЯнула и свою коноплю и начала ее  выбивать  по  примеру
подруги. Ќесколько минут никто из них не произносил ни слова.
   Ќа току раздавалсЯ мерный  стук  цепов,  слышно  было,  как  гельготали
где-то гуси и утки, издали доносилась звонкаЯ перебранка двух молодиц.
   Ќаконец ЋрысЯ свернула свою коноплю, взвесила ее на руке, произнесла  с
хозЯйским видом: "‘лавнаЯ "плоскинь!" и положила  ее  к  другим  таким  же
жмутам, лежавшим на прызьбе; затем она взЯла новый снопик из  прислоненных
к стене конопель и принЯлась снова за работу.
   - ’ак значит, Ћрысю, если не ровнЯ,  так  уже  и  любить  не  может?  -
спросила наконец ѓалина.
   - Љак кто, - ответила, не отрываЯсь от  работы,  ЋрысЯ,  -  по-моему  -
казак ли, попенко или дьЯченко, а хоть бы и посполитый, лишь бы по  сердцу
пришелсЯ, а так - в кунтуше ли он ходит или в свите - мне  все  равно.  “ж
если батько упретсЯ, - продолжала она, энергично стукаЯ доской, - так Я  и
уйду, ей-Ѓогу! Ќе пойду Я ни за попенка, ни за дьЯченка, а  и  в  "дивках"
свековать не хочу! ‚се это люди себе на горе повыдумали, а по-моему, перед
Ѓогом - все равны, что купец, что посполитый, что вельможный пан! ‚от паны
на это иначе смотрЯт: если пан гербовый, шлЯхетный, так он на других людей
все равно как будто на нечисть какую смотрит. Џаны, видишь, совсем  особые
люди.
   - Ќет, нет, Ћрысю! - возразила горЯчо ѓалина. - Ќе говори  так,  он  не
такой, он не похож на других панов, он говорил, что будет всю жизнь за наш
край и за благочестивую нашу веру стоЯть, он говорил, что и батько, и  дид
его с казаками против лЯхов шли, что и сам он хочет казаком  стать,  затем
его кошевой ‘ирко и на ‘ичь повез.
   € ѓалина с загоревшимисЯ от  восторга  глазами  принЯлась  описывать  с
жаром Ћрысе все достоинства Њазепы. ЋрысЯ  молча  слушала  подругу,  слова
ѓалины были так искренне горЯчи, что  они  поколебали,  наконец,  холодное
недоверие Ћрыси ко всем гербованным панам.


   LVII

   ЋрысЯ подошла к ѓалине и, обнЯвши ее, произнесла задушевно:
   - Љто его знает, голубка, а может, он и в  самом  деле  такой,  как  ты
говоришь, тогда не журись даром, вернетсЯ, приедет.
   - Ђ если... если его и на свете  Ѓожьем  нет?  -  произнесла  с  трудом
ѓалина  тихим  и  нерешительным   тоном,   показывавшим,   что   высказать
определенно эту мысль было ей чрезвычайно тЯжело.
   - ќт, что еще выдумала! —то же с ним могло случитьсЯ? Ќе  с  голыми  же
руками он поехал. Ђ кругом теперь тихо, ни татар,  ни  другого  ворога  не
слыхать.
   - ’ак хоть бы весточку прислал.
   - —ерез кого? ђазве он с собой туда "пахолкив" да слуг брал? …сли он на
‘ичи осталсЯ, так, может, с казаками отправилсЯ по какой-нибудь потребе, а
ты убиваешьсЯ дарма! ’ы постой, вот вернетсЯ Ћстап, уехал он  куда-то,  да
долго что-то не возвращаетсЯ, так мы  с  ним  посоветуемсЯ  и  узнаем,  не
затеЯли ли какого-нибудь похода запорожцы, он ведь знаетсЯ с  ними!  Ђ  ты
"тым часом" не журись, на Ѓога надейсЯ... €шь, как "змарнила", голубка,  -
продолжала она ласково, усаживаЯ возле себЯ на прызьбу ѓалину,  -  Ѓог  не
без милости, может, и нам, бедным девчатам, какую радость  пошлет.  Ђ  вон
дьЯк идет, - произнесла она вдруг радостно, поворачиваЯ голову  в  сторону
ворот, - и, кажетсЯ, к батьку, может, и он какую-нибудь "новыну" несет.
   ѓалина также повернула голову и стала  смотреть  по  указанному  Ћрысей
направлению.
   „ействительно, на перелазе, помещавшемсЯ у батюшкиных ворот,  поЯвилась
какаЯ-то  гигантскаЯ  фигура  в  огромных  чоботищах  и  длинной   свитке,
подпоЯсанной поЯсом. ЌебольшаЯ косичка, заплетеннаЯ  у  него  на  затылке,
комично торчала из-под нахлобученной на глаза  шапки.  ”игура  постоЯла  с
минуту на перелазе, прислушалась к доносившимсЯ с тока ударам цепов, одним
взмахом ноги перешагнула через плетень и очутилась сразу во дворе.
   ЏройдЯ беспрепЯтственно мимо сторожевых  псов,  лениво  лежавших  возле
конюшни и  завилЯвших  при  виде  его  хвостами,  дьЯк  прошел  налево  и,
перебравшись и здесь упрощенным образом через перелаз, очутилсЯ на току.
   Ќа  расчищенном  кругу,  покрытом  зерном,  стоЯли  друг  против  друга
о.ѓригорий и ‘ыч в  простых  холщовых  шароварах,  подпоЯсанных  ременными
"очкурамы", и мерно ударЯли цепами по лежавшим  перед  ними  снопам.  „ьЯк
подошел к ним и, сбросивши шапку, прорек густым басом:
   - Џомогай, Ѓоже!
   - ‘пасибо, - ответили разом и ‘ыч, и о.ѓригорий, прекращаЯ молотьбу.
   - Ђ что, как ты, пане дЯче, обмолотилсЯ уже? - обратилсЯ  к  пришедшему
‘ыч, расправлЯЯ спину и опираЯсь на цеп.
   - „а с житом, да с Ячменем уже  покончили,  вот  гречка  еще  в  стожке
стоит, а оно бы... не мешало спешить, да прЯтать все!
   - Ђ что? - произнесли разом и ‘ыч, и батюшка.
   - Ђ то, что дело уже скоро начнетсЯ!
   - Љакое дело?
   - ’акое, наше, - ответил дьЯк, таинственно подмигиваЯ.
   - „а ты о чем это? - переспросил его с нетерпением батюшка.
   „ьЯк подозрительно оглЯнулсЯ кругом и, увидев,  что  на  току  не  было
никого, кроме батюшки и ‘ыча, громко  откашлЯлсЯ,  прикрыв  рот  рукою,  и
затем рассказал слышанную  им  от  поселЯн  новость  о  приезде  гонца  от
„орошенко, о том, что он сообщил  им,  что  „орошенко  прибудет  в  скором
времени на левый берег с неисчислимой казацкой силой и с татарской  ордой,
сбросит Ѓруховецкого, соединит “крайну  и  даст  волю  всем,  кто  захочет
записыватьсЯ  в  казаки.  Ђ  потому,  мол,  приказывает  он  им   поскорее
готовитьсЯ, вооружатьсЯ и собиратьсЯ  в  "купы",  чтобы  присоединитьсЯ  к
нему.
   ђассказ дьЯка привел ‘ыча  в  неописанный  восторг.  Ћн  несколько  раз
перебивал его вопросами и шумными восклицаниЯми,  но  свЯщенник  слушал  с
некоторым недоверием.
   - Ћх, ох, пане дьЯче! - произнес он со вздохом, - кто-то там намолол  в
корчме  "сим  куп  гречанои  вовны",  а  ты  уже  и  "на  верую"  звонишь!
Ћсторожнее, осторожнее, а то как разгласите заранее по всей околице...
   - „а что ж, отче,  "до  „мытра  дивка  хытра"[33]  ,  говорЯт  люди,  -
возразил дьЯк, захлопав в смущении ресницами.
   - „о „мытра! Ђ ты дождись еще „мытра, а то  знаешь,  как  говорЯт  тоже
разумные люди: поперед, мол, батька в пекло не суньсЯ.
   - „а мы за батьком, отче, ей-Ѓогу за батьком, и не в пекло, а в рай,  -
вскрикнул шумно повеселевший дьЯк, - от, ей-ей, недоверчивы вы, пане отче,
да разве это в первый раз такаЯ вестка к нам с правого берега идет?
   - ’ак что ж, что не в первый? Ђ вспомни, что было с переЯславцами? I
   - Ќу, подхватились заранее, а теперь уже  не  то,  посол  нам  воистину
возвестил, что к  Џокрову  прибудут  к  гетману  татарские  потуги,  и  он
двинетсЯ сейчас с ними сюда на правый берег и купно с нами пойдет на стены
гадЯчские, дабы вызволить нас из пленениЯ вавилонского и низвергнуть €уду,
€рода и Ќавуходоносора в образе Ѓруховецкого суща!
   - Ђминь! - возгласил с удовольствием ‘ыч. - ќх, когда  бы  мне  прежнЯЯ
сила! Џошел бы Я с вами хоть вот с этим цепом на того аспида! Ћх,  погулЯл
бы! - ‘ этими словами он размахнулсЯ молодецки цепом, но тут же  ухватилсЯ
за плечо и добавил с печальной улыбкой: - „а  видно,  "не  поможе  баби  и
кадыло, колы бабу сказыло"!
   ’олько батюшка не разделил увлечениЯ своих собеседников.
   - Џослать бы кого из своих на правый берег, чтобы разузнать доподлинно,
- заметил он сдержанно.
   Ќо дьЯк перебил его с приливом нового азарта.
   - „а зачем посылать? ‚ерно, уже так верно, панотче, как то, что  Я  вот
здесь перед вами  стою.  €  от  ѓострого  тоже  вестка,  присылал  казака,
передавал, как только, мол, дам вам "гасло", так вы сейчас и  подымайтесь,
потому что „орошенко прибудет к нам.
   - Ћх-ох, - вздохнул недоверчиво батюшка, - разве не  могли  и  ѓострого
обмануть?
   - •е! Љто там ѓострого обманет! - вскрикнул шумно дьЯк.
   - Џане дьЯче, великаЯ сила аггела  и  всего  воинства  его,  -  заметил
строго свЯщенник, - а кто, как не "он",  помогает  во  всем  Ѓруховецкому?
Њожет, и тот посол, что в корчму к вам заезжал,  был  какой-нибудь  "шпыг"
Ѓруховецкого.
   - Љакой там "шпыг"? „орошенковский  он  казак,  верно!  Ћн  и  перстень
гетманский показывал, и обо всем он знает,  да  и  роду  нашего,  давнего,
шлЯхетного. € прозвище такое знакомое. Љак оно?.. Ќе то словно на конЯ или
на вишню смахивает, - дьЯк потер себе с досады  лоб,  стараЯсь  припомнить
прозвище посла, и вдруг вскрикнул радостно. - „а,  да!  ’ак  оно  и  есть.
Њазепой себЯ назвал!
   Џри этом имени ‘ыч невольно выронил из рук цеп, на который он опиралсЯ.
   - Њазепой! - вскрикнул он, бросаЯсь к дьЯку. -  ’ы  не  ошибсЯ,  дьЯче,
Њазепой?
   - Њазепой, Њазепой, €ваном Њазепой, - отвечал с уверенностью дьЯк.
   - € лицом из себЯ был хорош?
   - „а, говорЯт, зело благообразен!
   - Њолодой?
   - Њолодой, как раз в поре казак, ротмистром  его  вельможности  гетмана
„орошенко себЯ назвал.
   - ‘ветлые такие усы и "облыччЯ" панское?
   - ќто уже доподлинно не знаю, сам не удостоилсЯ зрети, а ты расспроси у
наших, - поЯснил дьЯк, - они видели.
   - Ћн... он... - произнес  растерЯнно  ‘ыч,  опускаЯсь  на  близлежавшую
колоду.
   Ќо дьЯк не заметил впечатлениЯ, произведенного его словами на  ‘ыча,  и
продолжал, обращаЯсь к свЯщеннику.
   - ’ак что же, панотче, как оно будет? Џросит вас  "громзда"  на  совет,
собрались все на майдане, ожидают.
   - Џриду, приду, сейчас приду, - отвечал озабоченно свЯщенник, отставлЯЯ
в сторону цеп.
   - Ќу, так Я поспешу на майдан. Ћставайтесь с Ѓогом, - возгласил дьЯк и,
занесши ногу над перелазом, отправилсЯ тем же путем назад.
   Ћ.ѓригорий оправил на  себе  одежду,  снЯл  с  соседнего  стожка  узкий
полотнЯный  кафтан,  натЯнул  его,  подпоЯсалсЯ  кушаком  и   тут   только
повернулсЯ к ‘ычу, который сидел с  совершенно  убитым  видом  на  колоде,
подперши голову руками.
   - Ђ что это с тобою сталось, ‘ыче? —его "зажурывсЯ"? -  произнес  он  с
изумлением.
   - Ћх, отче, да ведь это он, тот самый Њазепа и  есть,  которого  к  нам
дикий конь на хутор занес.
   - ‚от оно что, - протЯнул батюшка и опустилсЯ рЯдом с ‘ычом на  колоду,
а затем прибавил живо: - Ќу, так чего  жё  ты  "зажурывсЯ"?  •валить  Ѓога
надо, а он надулсЯ, как настоЯщий ‘ыч... ‚идишь же: и жив казак, и здоров,
назад едучи завернет непременно, а мы его известим,  что  здесь  и  ты,  и
ѓалина у нас проживаете, так мы еще тут и "€сайЯ, ликуй! запоем.
   Ќо на слова о.ѓригориЯ ‘ыч только махнул отрицательно рукой  и  отвечал
со вздохом:
   - ќх, отче, отче, не туда "карлючка закандзюбылась"! ‚от видите, и  жив
он, и здоров, а ни он  к  нам  не  заехал,  ни  весточки  какой-нибудь  не
переслал. “ж если бы он  что  на  думке  имел,  так  обозвалсЯ  бы!  утка
сказать, от Џетровок как уехал, так до сего днЯ ничего о  нем  не  слыхали
мы, как камень на дно морское упал. —то  говорить!  „обрый  он  человек  и
такой разумный, что слушаешь его, так  словно  книгу  о  премудрости  сына
‘ирахова читаешь. € рыцарь из него знаменитый, правду сказать, -  видел  Я
много орлов-велетнев, а такого искусного не видал! ‘разу видно  было,  что
далеко пойдет. „а ведь как-то он, вельможный, "при  боку  королевском"[34]
был, ох, а сердце дивоче  на  ранги  не  смотрит!  Ћн-то  к  ѓалочке  моей
ласковый, да жалостливый был, и ко мне, и ко всем нам, - не могу его  злым
словом помЯнуть, - и она-то... вот теперь без него и сохнет, как былиночка
в поле. ‘ыч помолчал с минуту, а затем продолжал снова:
   - Ћбещал, видишь, он при отъезде, назад  к  нам  во  что  бы  ни  стало
заехать. Њожет, жалко ему дивчину стало, так утешить  хотел,  а  может,  и
вправду такое в мыслЯх имел, а отъехал, да и забыл... Ћ  хуторе  ли  нашем
ему теперь думать! - вздохнул он глубоко. - Ќу, а вот она, ѓалина моЯ, как
услыхала это слово, так  и  поклала  себе  в  голову,  что  он  непременно
вернетсЯ и либо у нас жить останетсЯ, либо заберет нас с собой. ‚от первые
дни ничего она, такаЯ веселенькаЯ была, все ждала, все ему разные "стравы"
готовила, и потом уже и задумыватьсЯ начала, на могилу ходить  стала,  все
сидит там до вечера, да смотрит на "пивдень", не едет ли он,  не  мелькнет
ли где на солнце казацкий спис. Ђ чем дальше, тем  больше  она  "журытысЯ"
стала. € не плакала она при нас, - не видели, а только таЯла,  так  таЯла,
как маленькаЯ свечечка восковаЯ. ’ихаЯ такаЯ стала да печальнаЯ. Ќи песни,
ни шутки от нее не услышишь: все сидит себе молча, тихонько, а как услышит
шелест какой-нибудь, - всЯ встрепенетсЯ, как вспугнутаЯ птичка, да и летит
к воротам.
   ‘ыч опЯть вздохнул и печально закивал головой.
   - ѓосподи, чего мы с бабой уже ни делали! - продолжал он, - думали,  уж
не  сглазил  ли  ее  кто  из  запорожцев,  много  ведь   есть   меж   ними
"характерныкив", и все они дивчину хвалили. ’ак мы уже ее и отшептывали, и
водой свЯтой поили, и через след переводили - ничего не помогало! "ѓынула"
на наших глазах наша дытына, как малаЯ рыбка на желтом песку.
   ‘ыч умолк и затем продолжал уже живее, после небольшой паузы:
   - € чего бы ей, отче, так за ним убиватьсЯ? Ќу, хороший казак, славный,
что говорить, да разве он один? ‚едь  этого  товару,  ей-ей,  хоть  греблю
гати! Ќашлись бы и среди нашего брата... ‚от и надумалсЯ Я тогда,  вспомнЯ
ваше слово, панотче, перевезти ее сюда, в города; может, думал, увидит она
свет Ѓожий, повеселеет да с Ћрысею "разважытьсЯ", да может, кто из казаков
ей по сердцу придетсЯ, да не помогло и это,  и  здесь  ничто  ее  туги  не
разгонит! €спортил кто-то бедную дытыну мою!..
   - „а, не иначе... - произнес задумчиво и батюшка, - молебен бы еще  раз
с водосвЯтием отслужить, что ли...
   ‘ыч ничего не ответил.
   Ќесколько минут оба старых друга сидели молча, наклонив  седые  головы,
не будучи в силах понЯть страданиЯ молодого девичьего сердца.  Ѓыть  может
давно, давно, лет сорок тому назад, чувство это не было бы так  чуждо  им,
но теперь, оглЯдываЯсь назад, к днЯм своей далеко уплывшей молодости,  они
не могли уже вспомнить того чувства,  которое  не  раз  заставлЯло  битьсЯ
скорее сердца молодых бурсаков...
   Ќаконец  ‘ыч   заговорил   снова,   как   бы   продолжаЯ   нить   своих
непрерывавшихсЯ размышлений.
   - Ђ сказать тоже, почему бы и  ему  не  полюбитьсЯ?  џ  и  сам,  старый
дурень, про "хусткы", да про "рушныкы", да  про  всЯкое  такое  подумывать
было начал. € личенько ж у нее хорошее, как у ангела небесного,  и  сердце
золотое, и "вдачи" уж такой тихой, да покорной, как голубка  малаЯ,  да  и
роду ж не "абы Якого", - полковника Њорозенка дочка! „а  что  она  теперь,
беднаЯ, против вельможных панн, значит! Ox, ox, прелесть мирскаЯ  кого  не
совратит!
   - €стинно... суета сует... - добавил тихо батюшка.
   € обе седые головы снова наклонились.
   € старенький свЯщенник, и одичавший дьЯк  глубоко  задумались.  Џравда,
оба  они  знали  о  жизни  при  вельможных  дворах,  но  почему-то  она  и
представлЯлась им  чем-то  страшным,  пагубным,  вроде  темного  омута,  в
котором уже грешной душе нет спасениЯ,  или  геены  огненной,  наполненной
гадами и скорпионами, изображенной местным художником в маленьком притворе
деревЯнной церкви.
   „олго так сидели они.
   Ќаконец свЯщенник обратилсЯ к ‘ычу с вопросом:
   - —то ж ты теперь думаешь учинить, дьЯче мой любый?
   - Ђ вот что, отче, думаю уезжать на хутор свой.
   € на недоумевающий жест о. ѓригориЯ он поторопилсЯ объЯснить:
   - ‚идите ли, отче, едучи назад, Њазепа наверное заедет сюда, а  если  и
не заедет, то все равно дознаетсЯ ѓалина о том, что он был здесь,  захочет
увидетьсЯ с ним, и сами посудите, лучше ли от того будет? Ђ так,  Я  думаю
малым своим разумом, если он, в самом деле, что доброе в мыслЯх  имеет,  -
чего не бывает на свете Ѓожьем,  -  так  дорогу  к  нашему  хутору  всегда
отыщет, а если не думает он о горличке моей, так  лучше  ей  с  ним  и  не
видетьсЯ. „а и утомилсЯ Я от мирского житьЯ, соскучилсЯ за своей  пустыней
возлюбленной; да и ей там может ѓосподь скорее исцеление пошлет. ’ак  буду
собиратьсЯ? - произнес он вопросительно. -  Ѓлагослови,  отче!  Ћ.ѓригорий
поднЯлсЯ с колоды и, глЯнувши в сторону своей ветхой церковки, произнес  с
легким вздохом:
   - —то ж, коли так думаешь, лучше будет, - неволить тебЯ не  стану.  Ѓог
да благословит! '


   LVIII

   Ђ Њазепа все времЯ сидел в какой-то землЯнке, прикованный к  столбу,  с
тЯжелыми колодками на ногах: через сени, еще в худшем помещении, лежал  на
грЯзном полу скованный! по рукам и  по  ногам  верный  слуга  его,  старый
‹обода. ‚ тесной берлоге Њазепы было  два  крохотных  окна,  переплетенных
накрест железными шинами; правда, эти  оконца  мало  давали  света,  торча
где-то за "сволоком" вверху, и прикрывались еще кустами бурьЯна, росшего в
изобилии вокруг землЯнки и на ее землЯной крыше,  но  все-таки  в  светлый
день можно было различить при мутном их свете в этой тюрьме и  согнувшийсЯ
"сволок", и выпЯтившиесЯ стропила, и облупленные,  покосившиесЯ  стены,  и
новую, дубовую дверь с крепкими железными болтами,  а  иногда  даже  можно
видеть на стенке и сеточку светлых, золотых пЯтнышек. ‚ конуре  же  ‹ободы
не было никакого окна, и  он  лежал  в  абсолютной  темноте,  видЯ  только
изредка через скважины своей двери  две  тонкие  светЯщиесЯ  линии,  и  то
тогда, когда отворЯлась сеннаЯ наружнаЯ дверь. ‡емлЯнка эта  находилась  в
страшной, непроходимой чащобе, в том же лесу, что окружал „убовую  корчму,
только в совершенно противоположной стороне от той,  куда  отправилась  на
поиски команда Њарианны. ‚прочем, если бы часть отрЯда ее и попала даже на
тропу к этой землЯнке, то все-таки до нее не  добралсЯ  бы  никто:  только
пеший, знающий хорошо все проходы и лазы в окружных  чащобах,  мог  до  ее
пробратьсЯ, и то с трудом; к тому же еще землЯнка ютилась на дне  довольно
глубокого  оврага,  заросшего  высоким  и  частым   орешником;   последний
совершенно скрывал ее от наблюдателЯ, хотЯ  бы  тот  и  очутилсЯ  на  краю
оврага.
   —етыре  стрельца,  вооруженные  алебардами  и  пищалЯми,  стерегли  эту
берлогу денно и нощно; двое из них отдыхали по очереди у дверей узников, а
двое ходили вокруг землЯнки дозором.
   “же почти месЯц сидел Њазепа в этой могиле. Њного страданий  физических
и нравственных пережил он и  начал  мало-помалу  деревенеть.  ‘начала  эти
колодки и цепи давили и резали его тело, причинЯЯ нестерпимые боли,  а  от
неудобного, неподвижного положениЯ ломило ему все кости, теперь же и руки,
и ноги у него отекли, а спина словно окаменела совсем; да и  к  неудобству
положениЯ своего он или привык, или приспособилсЯ, -  притупилось  у  него
самочувствие: теперь бы пожалуй всЯкаЯ перемена положениЯ и самое движение
причинили ему еще больше страданий.
   ‘ момента, когда он, после  разбойничьего  нападениЯ,  попалсЯ  в  руки
своего злейшего врага, Њазепа считал  уже  себЯ  погибшим;  к  этой  мысли
утверждало  его  и  то  обстоЯтельство,  что  нападение   было   совершено
московскими войсками, значит, по приказанию воеводы, а коли на то был  еще
уполномочен  ’амара,  то  при  низости  своего  характера,  он,   конечно,
воспользуетсЯ своей властью и  отомстит  ему  за  свой  позор  на  ‘ечи...
"Ћтчего только он не велел обезглавить менЯ  сразу,  как  моих  несчастных
товарищей?" - задавал Њазепа себе  вопрос,  когда  везли  его,  скованного
цепЯми, в эту берлогу, и решил убежденно, что пощадили временно его  жизнь
лишь длЯ пыток.
   € вот он, прикованный к столбу, ждет этих пыток... †изнь оборвана и так
глупо, так подло! Ќе в кипучем бою, не в пороховом дыму,  не  с  восторгом
победным в груди, а с нестерпимою обидой, под батожьем "катив", при  смехе
врага...
   ѓде же его мечты, где дорогие задачи, к которым рвалсЯ он с неудержимой
энергией, со светлой надеждой устроить лучшее будущее длЯ  своей  отчизны?
ђассеЯлись, разлетелись все эти мечты от  руки  мизерного  "дурнЯ"!  ЉакаЯ
насмешка,  какое  издевательство  над  ним  судьбы!  ’о  скрутит  его,  то
обласкает, поманит счастьем и длЯ того  лишь,  чтобы  еще  более  унизить,
чтобы больней раздавить!
   Њысли его  беспорЯдочно  кружатсЯ,  обрываютсЯ,  проносЯтсЯ  перед  ним
образы дорогих лиц, встретившихсЯ ему в короткие дни его новой, воскресшей
было жизни... ‚ беспросветном сумраке ночи то выплывал перед ним, то  таЯл
нежный облик кроткого, прекрасного лица с  задумчивым,  глубоким,  любЯщим
взглЯдом... ќто самое личико, помнит он, мерещилось  тоже  в  предсмертном
бреду, и тогда казалось ему, что ангел хранитель стоит у его  изголовьЯ...
Ђ потом, потом этот ангел воплотилсЯ в дивную "дивчыну" - "дытыну" степей,
полюбившую его всеми силами своей чистой души... ‘ердце  Њазепы  сжималось
от беспредельной тоски: - ѓде она теперь, что с ней сталось? - допытывалсЯ
он мучительно у немой ночи. - € не дозналсЯ, и  не  доведалсЯ.  “влек  его
неудержимый поток и бросил в пропасть... - "Ћх, надорветсЯ  ее  сердце  от
муки, когда долетит до нее весть о его мучительной смерти:  не  забыть  ей
этого горЯ, - не такаЯ у ней душа! Ђ может быть, и нет ее больше на свете?
„а, это было бы лучше и длЯ нее, и длЯ менЯ! џ бы..."
   ‡вЯк болта прервал нить его мыслей.
   - Ђ, конец! ‚от  они...  сейчас  начнутсЯ  терзаниЯ!  -  шептал  Њазепа
побледневшими устами, поручаЯ свою душу милосердию Ѓога...
   Ќо входил в его темницу лишь сторож-стрелец, ставил молчаливо перед ним
кувшин с водой да краюху хлеба и уходил безмолвно назад;  скрипела  дверь,
звенел тупо болт, удалЯлись шаги и воцарЯлись снова  вокруг  него  мрак  и
тишина.
   Њазепа тогда спокойно  вздыхал,  и  воображение  снова  переносило  его
далеко. ‚от Њазепинцы, низкие с зеленоватым отсветом  покои,  величавые  в
своем строгом, старинном  убранстве,  и  его  мать,  такаЯ  же  строгаЯ  и
величаваЯ, хотЯ с нежно любЯщим сердцем;  она  требует  от  него  отмщениЯ
врагу, она бы и сама пошла смыть кровью позор ее славного рода, но болезнь
приковала ее к постели, а он,  сын  ее,  гордость  ее,  как  же  отомстил?
ЏопалсЯ позорно в руки другого врага и окончит жизнь, как пес, под палками
и плетью!.. —то будет с бедной матерью, когда она узнает о его  бесславной
кончине? Ћбнажит она  свою  серебристую  голову,  проклЯнет  весь  свет  и
броситсЯ мстить встречному и поперечному недругу за смерть своего  единого
сына! ‚ порыве бессильной злобы Њазепа делал движение и железо впивалось в
его тело; несчастный узник пробовал переменить позу,  усестьсЯ  как-нибудь
поудобнее, чтобы смочь забытьсЯ во сне, но колодки и цепи не позволЯли ему
этого, да  и  не  могло  слететь  к  нему  даже  мимолетное  забытье  этих
нечеловеческих мук...
   € вспомнилась ему снова последнЯЯ  его  встреча  с  дочкой  полковника,
стройной, прекрасной, с огненными очами...  Њарианна  поразила  его  своей
отвагой, своим умом, своей удалью... Ћрлица! - вырвалось у него неожиданно
восклицание и замерло глухо в этом склепе... €  снова  носЯтсЯ  перед  ним
образы недавнего прошлого и сменЯютсЯ, словно  в  калейдоскопе,  темные  -
светлыми, "люби" - ненавистными, а времЯ ползет покойно, слепой гадиной  и
приближает роковую минуту...
   Ќо вот прошел день, другой, третий, неделЯ, а палачи не  ЯвлЯютсЯ.  —то
бы это  значило,  какаЯ  причина?  -  допытывалсЯ  мучительно  Њазепа;  он
начинает  предполагать,  что  ’амара  воровским  образом,  своевольно  его
схватил, и что теперь ему невозможно довершить свое адское  дело...  Њожет
быть он, злодей, уже схвачен и Ѓруховецкий. уже спешит  освободить  его  и
оправдатьсЯ поскорей  перед  „орошенко?  Ќо  дни  проходили  за  днЯми,  а
освободителей ни от „орошенко, ни от Ѓруховецкого не было, правда, не было
и палачей, и несчастный  узник  остановилсЯ  на  той  мысли,  что  ’амара,
сознаваЯ преступность своего разбоЯ, скрыл его, а также и  местопребывание
Њазепы  и  что  последнему  придетсЯ  сгнить  заживо  погребенным  в  этой
землЯнке-могиле.
   ’ак прошел почти месЯц и Њазепа, утратив всЯкую надежду на спасение,  с
каждым днем изнывал все больше и больше в безысходной тоске,  одного  лишь
желаЯ - скорейшего конца своим мучениЯм.
   € вдруг нежданно-негаданно отворЯетсЯ в  тюрьме  его  тЯжелаЯ  дверь  и
ЯвлЯетсЯ перед ним ненавистный враг его, ’амара, ЯвлЯетсЯ не с  искаженным
от злобы лицом, а с улыбкой ласки и потупленным взором  смущениЯ.  Џо  его
словам,  произошло,  будто  бы,  необъЯснимое  недоразумение,   подвергшее
насилию и заточению почетного посла „орошенко,  но  что  дело  это  вскоре
выЯснитсЯ и  невинно  пострадавшему  будет  дана  полнаЯ  свобода.  ’амара
рассыпалсЯ в извинениЯх перед Њазепой, все взвалил на самоуправство воевод
и обещал ходатайствовать за него у гетмана; пока же он велел снЯть  с  ног
узника колодки и вообще позаботилсЯ об  улучшении  его  положениЯ.  Њазепа
попросил ’амару облегчить участь невинно пострадавшего старика  ‹ободы,  и
’амара с любезностью дал "гонорове" слово выполнить его просьбу  и  уехал,
ободрив своего пленника полной надеждой, что срок его заточениЯ  продлитсЯ
не более двух, трех дней, и что за претерпенные им страданиЯ будет сделано
возможное удовлетворение... ’амара, в потоке своих  любезностей,  коснулсЯ
слегка даже прошлого, выразив сердечное желание, чтобы  оно  было  забыто,
так как будущее, вероЯтно, даст ему, ’амаре, возможность  загладить  былые
ошибки, свойственные незрелой, запальчивой молодости.
   Ќа все эти монологи Њазепа большей частью тупо  молчал,  хотЯ  весть  о
предстоЯщей свободе и зажигала огнем потухший его взор, но  тем  не  менее
накипевшаЯ боль от обиды не унималась. ’амара, наконец,  уехал,  и  Њазепа
стал с нетерпением ждать его возвращениЯ.
   ‘идит Њазепа неподвижно и ждет. Џод влиЯнием сладких речей ’амары снова
вернулась к нему улетевшаЯ было бесследно надежда, согрела хладеющую кровь
и окрылила фантазию; снова в его груди забилось  бодрее  и  жизнерадостнее
сердце, снова в его склоненной голове зашевелились робко мечты...
   Ќо не прошел еще второй день после отъезда ’амары, как с шумом внезапно
отворилась дверь в темнице Њазепы  и  на  пороге  ее  показалсЯ  он  же  -
’амара... Ќо он был неузнаваем:  лицо  его  пылало  гневом,  глаза  метали
молнии...
   - Ђ, так это все был гнусный обман? ЊенЯ одурачить взЯлись!  -  зарычал
он сразу, набрасываЯсь на Њазепу и обдаваЯ его  брызгами  пены.  -  ’амара
отплачивает дорого за насмешку! Ћ, если попадутсЯ мне в руки эти  "шпыгы",
подсылаемые нам изменником „орошенко, то Я  натешусь  над  ними:  медленно
терпугами сорву с их костей и жилы, и мЯсо, а кости размозжу! Ќо  пока  их
захвачу, над тобою это испробую...  Ћни  хотели  менЯ  провести,  рЯжеными
ЯвлЯлись, свЯтыми прикидывались, чтоб тебЯ выкрасть, но не удастсЯ им это:
Я тебЯ сейчас же  поволоку  к  Њосковской  границе,  истерзаю,  на  клочьЯ
разорву и "падло" твое выброшу московским собакам... ЏризнавайсЯ, кто они,
твои приспешники? Ћткуда и от кого присланы?
   €звестие, что имелирь  друзьЯ,  которые  хлопочут  о  спасении  Њазепы,
тронуло его  сильно,  но  кто  они  были  и  откуда  Явились,  он  не  мог
догадатьсЯ, а потому совершенно искренне ответил  ’амаре,  что  ничего  не
знает и что к нему, после ночного разбоЯ и его плена,  никаких  ни  о  чем
вестей не доходило.
   - ‹жешь, собака! - взбесилсЯ" еще больше ’амара. - Ћни напали почти  на
твой след... значит, ты уведомил их...  не  иначе!  "‚артови"  мои  верны,
неподкупны, но они могли уснуть, их могли дурманом  напоить,  а  ты  успел
передать... Ќе возражай! џ сейчас из „убовой корчмы и  там  вчера  ночевал
какой-то отрЯд, отправившийсЯ на розыски, но им моих чащоб не найти!.. •а,
ха, ха! - засмеЯлсЯ он Ядовито. - џ свои жертвы прЯтать умею и нелегко  их
вырвать из моих рук! ‚се эти дурни переехали лес и рассеЯлись по безлюдной
степи... ’еперь они и сами себЯ не отыщут, а уж тебЯ - так во веки  веков!
-  шипел  ’амара,  и  слова  его  вонзались  холодными  иглами  в  сердце,
несчастного узн