,  удалось  убедить
Ѓруховецкого, трус пошел уже на удочку.  Ћн,  Њазепа,  скакал  бы  уже  по
направлению к ЏереЯславу с ответом Ѓруховецкого на  груди,  а  теперь  все
погибло! € почему не прикончил он тогда на ‘ечи сразу эту гадину? ‚едь мог
же он сделать это и пощадил его. Џощадил длЯ того, чтобы теперь через него
погибло все! - ‚се  дело,  воздвигнутое  с  таким  трудом,  могшее  спасти
отчизну, жизнь его дорогой ѓалины, его собственнаЯ жизнь! Џри этих  мыслЯх
Њазепа чувствовал, как в груди его закипала бессильнаЯ  Ярость.  Ћ,  какие
ужасные последствиЯ могут возникнуть из всего этого, если его  задержат  и
схватЯт. •оть бы вырватьсЯ поскорее  из  города:  там,  на  свободе,  быта
может,  ему  удастсЯ  еще  уйти  от  их  преследованиЯ.  ќти   соображениЯ
заставлЯли Њазепу еще больше торопить свой отрЯд.]
   ‚аравка сильно изумилсЯ таким  лихорадочно-быстрым  сборам  Њазепы,  но
когда он рассказал о встрече с ’амарой  и  о  причинах,  заставлЯющих  его
опасатьсЯ его мести, добрый старик пришел в неописуемый ужас.
   - ’оропись, торопись, пане  ротмистре,  -  заговорил  он  с  волнением,
помогаЯ Њазепе переодеватьсЯ, - да говори по совести, не нужно ли тебе еще
чего...  возьми  "червонных",  червонцы  всегда  помогут.  „а  выбери  еще
запасных коней с моей "стайни", бери  все,  все,  что  нужно;  овса  пусть
наберут казаки... Ћх, если уже ’амара на тебЯ зло имеет, то  надо  бежать,
бежать скорее!.. ќтот аспид не лучше самого гетмана!
   Њного стоило труда Њазепе, чтобы отказатьсЯ от  денег,  которые  старик
настойчиво просил принЯть, но три прекрасных  запасных  конЯ,  нагруженные
овсом и всЯкими съестным припасами, ‚аравка все-таки заставил  его  взЯть.
Љогда ж  Њазепа  заикнулсЯ  о  плате,  то  старик  пришел  в  неподдельное
негодование.
   - ѓоди, годи, сынку, - произнес он дрогнувшим голосм, сурово  отстранЯЯ
его руку, - всЯк служит отчизне чем может, - кто головой, кто саблей, а Я,
бедный, темный крамарь послужу ей хоть грошами.
   Њазепа ничего не возразил на эти слова, а только крепко обнЯл и  горЯчо
поцеловал растроганного старика.
   —ерез  четверть  часа,  напутствуемый  самыми  лучшими  пожеланиЯми   и
советами старика, он выехал во главе своего отрЯда со двора ‚аравки.
   ‚ воротах городских никто не задерживал молодого  купца,  и  он  выехал
благополучно из города.
   Љогда стены, ворота и башни городские остались за  его  спиной,  Њазепа
почувствовал, точно с души его скатила какаЯ-то  непомернаЯ  тЯжесть;  ему
показалось, что он уже вырвалсЯ из заточениЯ, из оков, из тюрьмы!
   Џеред глазами его развернулась широкаЯ даль  густо  зеленеющих  озимЯми
полей, среди которых извивалась белеющей полосой широкаЯ  дорога.  „ушный,
тесный город осталсЯ далеко за ними. Њазепа вздохнул полной грудью свежий,
бодрЯщий воздух, и с этим вздохом к нему, казалось,  вернулась  опЯть  всЯ
его уверенность.
   Ќеужели же  на  этом  бесконечном  просторе  ему  не  удастсЯ  уйти  от
преследованиЯ Ѓруховецкого? Ќеужели ему, Њазепе,  не  удастсЯ  провести  и
гнусного тирана, и его наперстника ’амару! •а, ха! …ще померЯемсЯ  силами!
Ќе будь он €ван Њазепа, если ему не удастсЯ сделать это!
   ’акие мысли привели Њазепу в бодрое настроение духа.
   Ћн приказал своему отрЯду ехать доброй  рысью,  но  не  слишком  скоро,
чтобы не возбуждать подозрениЯ, вдоль по ЏереЯславской дороге.  Џо  дороге
им  встретилось  несколько   обозов,   тЯнущихсЯ   к   ѓадЯчу;   несколько
крестьЯнских возов, уже возвращавшихсЯ порожнЯком из города, обогнало  их,
но никто не обратил на них особого вниманиЯ.
   Џроехавши так до вечера прЯмо по ЏереЯславской дороге, Њазепа  приказал
свернуть с нее и повернул круто  на  север.  Ћн  решил  углубитьсЯ  теперь
вглубь страны, рассчитываЯ, что преследователи бросЯтсЯ по его следам,  по
ЏереЯславской дороге, и станут искать его в приднепровских  местах.  Љогда
отрЯд удалилсЯ уже достаточно от  большой  дороги,  Њазепа  велел  пустить
лошадей  вскачь  и  путники  понеслись  со  всей  быстротой.  ЌочнаЯ  тьма
благоприЯтствовала их бешеной скачке; никто не произносил ни слова, только
свежий ночной ветер шумел возле их ушей.
   Џроскакавши так часа три,  они  въехали,  наконец,  в  большой  лес  и,
своротивши с дороги, углубились в его чащу.
   ‡десь  решили  сделать  короткий  привал.  ‹ошадЯм  слегка   распустили
подпруги, подвЯзали им мешки с овсом, а сами, не зажигаЯ огнЯ,  повечерЯли
чем было. Њазепа назначил смену часовых,  остальным  же  велел  немедленно
расположитьсЯ на отдых.
   …два только звезды начали гаснуть на востоке, отрЯд уже снова продолжал
свой  путь.  Џроехавши  так  верст  с  десЯть,  Њазепа   снова   переменил
направление  и  решил  двигатьсЯ  теперь  на  восток,  по  направлению   к
московским рубежам.
   Ќаконец развернулось во всей красе и Ясное, погожее утро, а путники все
еще не замечали за собою никаких следов погони.
   ќто привело Њазепу в более спокойное настроение духа. Љ нему  вернулись
снова его обычнаЯ рассудительность  и  уменье  владеть  собою.  Њысли  его
потекли спокойнее. Ћн начал вспоминать все свои  вчерашние  соображениЯ  и
опасениЯ, и теперь они представились ему совершенно в другом свете.
   Љонечно, ’амара низок, подл и желает погубить его во чтобы то ни стало,
но что может  рассказть  он  Ѓруховецкому?  —то  Њазепа  призывал  всех  к
„орошенко? …стественно, он должен был это делать, ведь он служит  у  него.
„орошенко был прежде  против  Ѓруховецкого,  а  теперь  сам  идет  к  нему
навстречу, значит, и Њазепа  разделЯет  его  желание.  Ќет,  нет,  резоны,
представленные им Ѓруховецкому, были достаточно убедительны, и Ѓруховецкий
поверил им, а главное: поверил или не поверил, но жадно ухватилсЯ за  них,
так как в данное времЯ длЯ него не было иного выхода. ’амара низок и подл,
как и сам гетман, но ведь он и не глуп. Ћн должен же понимать, что  судьба
его свЯзана неразрывно с судьбой Ѓруховецкого, что в случае гибели гетмана
ничто не спасет и его от казацкой мести. € что они выиграют, если предадут
его, Њазепу, Њоскве? ‚едь Њосква и так доверЯет им. Ђ как бы они ни скрыли
гибели Њазепы, ведь „орошенко все равно узнает о ней, и если он заподозрит
их в измене, то  переменит  свое  намерение,  а  ведь  намерение  его  так
заманчиво длЯ  них,  тем  более,  что  оно  ничуть  не  отымает  у  ’амары
возможности отомстить Њазепе, наоборот, при усилении  власти  Ѓруховецкого
оно подает ему еще большую надежду.
   ‹ошади шли  мерной,  крупной  рысью.  Љругом  было  тихо;  редко  какой
поселЯнин встречалсЯ путникам на дороге; холодный утренний  воздух  вливал
невольно в душу бодрость и энергию, и все это понемногу успокоило Њазепу.
   „а полно, еще гонЯтсЯ ли за ним? Њожет, он бежит только  сам  от  своей
тени! Њожет, все эти опасениЯ погони есть только  плод  его  расстроенного
воображениЯ? Љонечно, так!.. Ќе даром же молчал ’амара, а ведь  они  могли
его схватить тут же в замке. “же одно то, что и в воротах городских его не
задержала стража, поддавало ему большую надежду, но кроме того  и  до  сих
пор не видно нигде никаких признаков погони. …сли бы они только, не  желаЯ
делать шума в городе и выпустили бы его из городских ворот, то ведь  могли
же они схватить его сейчас же вечером, по дороге,  времени  было  довольно
много; но желаЯ поймать его, они ни в каком случае  не  допустили  бы  его
углубитьсЯ так далеко в глубину страны, - решил Њазепа.
   ќта мысль окончательно успокоила его и мало-помалу привела  в  отличное
настроение духа.
   ’ак проехали без всЯких приключений и второй день.  ’еперь  Њазепа  уже
вполне убедилсЯ в том, что - или за ним вовсе и не было  погони,  или  ему
удалось окончательно обмануть ее.  ‡аехавши  в  одну  из  деревень,  он  с
удивлением узнал, что они находЯтсЯ уже верст на сто от ЏутивлЯ,  недалеко
от Њосковского рубежа.
   ќто окончательно уверило его в своей безопасности  и  он  решил  теперь
остановитьсЯ длЯ более продолжительного ночлега, чтобы  дать  отдохнуть  и
людЯм, и лошадЯм.
   Љазаки свернули с дороги и поехали к видневшемусЯ  вдали  лесу.  ‚скоре
они нашли уединенную и  защищенную  со  всех  сторон  лесную  прогалину  и
расположились на ней.
   “же  все,  кроме  часового,  давно  спали   крепким   сном   измученных
непрерывной скачкой людей, а Њазепа  все  еще  лежал  с  подложенными  под
голову руками, не смыкаЯ  усталых  глаз.  Ќочь  была  темнаЯ,  холоднаЯ  и
звезднаЯ. Ќад головой  его  раскинулось  голубое  небо,  словно  усыпанное
бриллиантовой пылью, среди которой горели  крупные  звезды;  одни  из  них
трепетали  и  сверкали,  посылаЯ  из  темной,  недосЯгаемой  глубины  свои
сверкающие лучи, другие сиЯли ровным мертвым голубым светом.  Љругом  было
так тихо, что слышно было, как медленно  падала  сухаЯ  ветка  в  лесу;  в
воздухе чувствовалсЯ осенний холод; видно  было,  как  подымалсЯ  с  земли
белесоватый туман. Њазепа глЯдел на небо, но  мысли  его  были  далеки  от
звезд. Џеред ним стоЯл теперь один вопрос: куда поворачивать?  ‘пешить  ли
прЯмо к „орошенко, или завернуть по  дороге  к  Њарианне,  или  заехать  в
‚олчий Ѓайрак, попытатьсЯ узнать что-нибудь о несчастной ѓалине.
   Џоложим, он обещал Њарианне заехать по дороге к ней, но теперь  поздно,
невозможно этого сделать. ЋпЯть у него пропало три  днЯ;  чтобы  вернутьсЯ
теперь назад в —игирин, надо будет потратить не менее недели, а что значит
неделЯ при таких делах! „а и наконец, эта непонЯтнаЯ записка. Љто  написал
ее? Љонечно, не полковник и не сама Њарианна. Ѓез  сомнениЯ,  это  молодой
атаман Ќечуй-‚итер. Ќо что могло побудить его к такому поступку? ‚едь  он,
Њазепа, не оказал ему  никакой  неприЯзни.  Ћднако  нельзЯ  сказать,  чтоб
молодой казак выказал ему большое  расположение.  Џри  этой  мысли  Њазепе
вспомнились невольно все  недомолвки  казака,  все  те  пытливые  взглЯды,
которые он бросал и на него,  и  на  Њарианну,  странное  поведение  самой
Њарианны в последнее утро, и ему стало Ясно, что  Ђндрей  любит  Њарианну.
‹юбит... Ќет, этого мало: если бы он только любил ее,  он  не  написал  бы
такой записки... ‡начит, он имеет на то какое-то право... ’ак  кто  же  он
такой Њарианне? Њожет, нареченный? Ђ отчего бы и  нет?  -  ‚едь  она  сама
сказала ему, что он принЯт у них "за сына".
   Џри этой мысли Њазепа почувствовал вдруг какую-то неприЯзнь  к  казаку.
Џеред ним встала Њарианна, как живаЯ, с ее пылкой речью, огненными глазами
и гордой, непреклонной душой.
   € злобное, ревнивое чувство зашевелилось в его груди. "Ќеужели  же  она
любит его? Ќеужели она должна будет достатьсЯ ему, Ќечуй-‚итру?" - подумал
он и почувствовал, как в груди его  заклокотали  и  гнев,  и  оскорбленнаЯ
гордость, и еще какое-то новое чувство, но тут же краска невольного  стыда
выступила на его лице. ‘трашнаЯ злоба  на  самого  себЯ  охватила  Њазепу.
Љакое ему дело до Њарианны и до ее нареченного? …сли оно  так,  то  тем  и
лучше. Ћн рад за Њарианну: такаЯ девушка стоит счастьЯ, а Ђндрей,  видимо,
любит ее без души. ‡ачем дразнить его? ‡ачем мешать  чужому  счастью?!  Ћн
пошлет только слугу, а сам будет спешить к „орошенко, а, главное, к  своей
дорогой, забытой голубке.
   Њысль о ѓалине успокоила  гнев  и  непонЯтное  раздражение,  охватившее
Њазепу, и наполнила горечью его сердце.
   ЌесмотрЯ ни на какие доводы  рассудка,  он  чувствовал  себЯ  виноватым
перед ѓалиной; совесть не давала ему  покоЯ,  воображение  рисовало  самые
ужасные картины, а мысль снова возвращалась к  тому  же  вопросу,  куда  и
каким образом мог скрытьсЯ с ѓалиною ‘ыч? “ж не ’амара ли  похитил  ее?  -
подумал Њазепа и почувствовал, как при этой мысли всЯ кровь отлила у  него
от сердца. - Ќо нет, нет! Љаким образом мог 6ы он открыть  их  убежище,  а
если бы даже и открыл, то по чем мог бы он узнать,  что  она  дорога  ему,
Њазепе?
   ђассудок Њазепы  отверг  сразу  это  предположение,  но  сердце  заныло
мучительно и тревожно. ќто предположение всколыхнуло в нем с  новой  силой
уже слегка улегшиесЯ, под влиЯнием безотложных тревог, опасениЯ за  судьбу
несчастной девушки,  а  вместе  с  ними  перенесло  Њазепу  снова  к  тому
разговору в шинке, который произвел на него такое  сильно  впечатление.  €
вдруг словно удар молнии прорезал его сознание, он чуть  не  вскрикнул  от
радости и даже приподнЯлсЯ н  месте.  „а  не  ѓалина  ли  говорила  ему  о
какой-то своей подруге Ћрысе? „а, да! Љонечно, так. Ћна говорила ему  это.
‡начит, эта подруга и есть  невеста  Ћстапа,  а  следовательно  она  может
сообщить ему что-нибудь о ѓалине.
   „огадка эта была, конечно, довольно эфемерна: мало ли Ћрысь на свете? €
почему именно эта должна быть подругой ѓалины? Ќо сердце  Њазепы  твердило
настойчиво: "„а, это она, она, она!" ;
   ‘лабый луч надежды блеснул перед ним, и он решил во что бы то ни  стало
заехать в ‚олчий Ѓайрак и повидатьсЯ с молодым казаком.
   ’акое решение не было даже, нарушением данного  „орошенко  слова.  •отЯ
вследствие этого решениЯ Њазепе приходилось бы сделать большой  круг,  но,
ввиду опасности положениЯ, такой объезд не был лишним. “ ЏереЯслава  и,  у
других приднепровских городов его могли бы поджидать "шпыгы" Ѓруховецкого,
а  там  он  может  переправитьсЯ  через  „непр   лодкой   и   благополучно
возвратитьсЯ назад.
   ’олько успокоившись на этой мысли, Њазепа заметил,  что  осенний  холод
начинает не на шутку пробирать его, а край неба  давно  уже  бледнеет.  Ћн
закуталсЯ покрепче в свою керею и, улегшись поудобнее  на  сырой  холодной
земле, заснул крепким и глубоким сном.


   XLVI

   “тром казаки разложили костер и сварили себе  добрую  кашу;  веселые  и
довольные тем, что им удалось  избежать  преследованиЯ  Ѓруховецкого,  они
направились в путь.
   Њазепа решил  все-таки  не  выезжать  пока  что  на  большой  шлЯх,  а,
придерживаЯсь проселочных дорог, держать все прЯмо на юг. ’ак проехали они
до полднЯ; он хотел уже отдать приказ остановитьсЯ на отдых, когда к  нему
подскакал встревоженный ‹обода и объЯвил, что вдали  подвигаетсЯ  за  ними
какой-то отрЯд.
   - Љазаки? - спросил поспешно Њазепа,  чувствуЯ,  как  при  этих  словах
что-то екнуло у него в груди.
   - Ќет, милостивый пане, на наших не похожи, скорее москали.
   Њазепа встревоженно оглЯнулсЯ: действительно вдали  виднелсЯ  небольшой
отрЯд; судЯ по шашкам и бердышам всадников, он признал сразу, что это были
московские стрельцы, они подвигались не спеша,  вольной  рысью.  “  Њазепы
слегка отлегло от души.
   - ‘адись, мосци пане, на свежего  конЯ  и  скачи  вперед,  а  мы  отрЯд
задержим... их больше нас, но ничего - мы продержимсЯ, а ты  тем  временем
успеешь скрытьсЯ вон в том  лесу,  -  заговорил  с  волнением  ‹обода,  не
отрываЯ глаз от приближающегосЯ отрЯда.
   - Ќет, нет, мой любый ‹обода, - отвечал  ему  Њазепа,  ласково  опускаЯ
руку на плечо старика. - џ знаю, что ты готов бы сложить за менЯ и голову,
но этого делать не надо; в погоню за нами гетман не послал  бы  московских
стрельцов, они не знают ни наших дорог, ни нашей "мовы" и  никогда  бы  не
сумели  поймать  нас.  ќто,  верно,  какой-нибудь  новый  отрЯд,   который
поспешает к воеводам; нам надо двигатьсЯ спокойно и  не  спеша,  чтобы  не
возбудить их подозрениЯ. Ќо ‹обода не мог согласитьсЯ с Њазепой.
   - Ќа Ѓога, пане! - повторЯл он, хватаЯ Њазепу за руки, умолЯЯ его сесть
на конЯ и ускакать вперед, повторЯЯ Њазепе, что береженого и Ѓог  бережет,
что он дал клЯтву пани Њазепиной щадить  себЯ,  -  Њазепа  не  слушал  его
совета.
   - „а ведь если Я сЯду и поскачу, дЯдьку мой любый, - возразил он, -  то
ведь они заподозрЯт менЯ, сам посуди, и  бросЯтсЯ  за  мною  в  погоню,  а
теперь, смотри, они вовсе и не думают ловить нас.
   „ействительно, отрЯд  не  походил  на  преследователей,  он  подвигалсЯ
спокойно с тою же быстротой.
   Ќаконец, Њазепе удалось убедить ‹ободу в их видимой безопасности, но на
всЯкий случай он приказал своим казакам сплотитьсЯ,  осмотреть  хорошенько
оружие и подвигатьсЯ, не прибавлЯЯ шагу, вперед.
   Ћднако, хотЯ Њазепа и уверЯл ‹ободу в полной безопасности, но чем ближе
слышалсЯ  топот  коней  стрельцов,  тем  тревожнее  замирало  его  сердце.
Ќесколько раз ему казалось - что топот  приближающихсЯ  лошадей  раздаетсЯ
все чаще, он приписывал это своему возбужденному состоЯнию.
   Ќаконец,  первые  рЯды  стрельцов  поравнЯлись  с   ними;   это   были,
действительно, здоровые русобородые стрельцы, смотревшие на Њазепу  вполне
равнодушно. Џожелав всем добро здоровьЯ, они спокойно проехали вперед.
   “ Њазепы слегка отлегло от сердца.  ‡а  первым  рЯдом  проехал  другой,
потом третий. Њазепа совершенно успокоилсЯ, он даже начал подсмеиватьсЯ  в
душе  над  своей  безосновательной  тревогой,  когда  из  середины  отрЯда
отделилсЯ один из стрельцов, по-видимому, начальник и подскакал к нему.
   Њазепа придержал конЯ; всадники остановились; за ними остановились и их
отрЯды.
   - Ђ скажи-ка нам, господин добрый, эта, что ль, дорога на ѓадЯч  ведет?
- обратилсЯ к Њазепе стрелец.
   - ќта, эта, - отвечал Њазепа.
   - „алеко ли еще будет?
   - „а верст двести.
   - Ђ какое тут ближнее селение, чтобы отдохнуть нам?
   Ќе желаЯ показать своего незнаниЯ, Њазепа  подумал,  какое  бы  назвать
селение наугад, но в это времЯ за его спиной  раздалсЯ  какой-то  странный
шум и спор. Ћн быстро оглЯнулсЯ и с ужасом увидел, что отрЯд его  окружают
со всех сторон стрельцы.
   Џередние рЯды их, обогнувшие Њазепиных казаков,  теперь  повернулись  к
ним фронтом, вытЯнулись  полукруглой  линией  и  смотрели  далеко  не  так
дружелюбно. ‡адние тоже столпились вокруг его  маленького  отрЯда  плотной
стеной. Љоличество стрельцов превосходило их не меньше, как  в  пЯть-шесть
раз.
   ‘ердце Њазепы сжалось от недоброго предчувствиЯ. "есть на одного... Њы
в центре"... - пронеслось у него молнией в голове.
   - ‘отник,  прикажи  твоим  людЯм  пропустить  мой  отрЯд,  произнес  он
насколько возможно спокойным голосом, подаваЯ ‹ободе незаметный знак.
   Ќо лицо сотника уже преобразилось:  из  здорового  и  добродушного  оно
сделалось злобным и наглым.
   - •а-ха! - отвечал он с грубым смехом. - Ђ зачем расступатьсЯ? Њы хотим
проводить тебЯ с честью в Њоскву. ‚ одно мгновение все стало Ясно Њазепе.
   - ‡асада! "„о зброи!" - вскрикнул он, вырываЯ из-под  кафтана  саблю  и
наносЯ ею сотнику оглушительный удар по голове. ‘отник зашаталсЯ в  седле.
Ќо крик Њазепы был сигналом не только длЯ его казаков. Љазалось,  стрельцы
только и ожидали этого возгласа, так как в ответ на него грЯнуло дружно:
   - ђуби хохлов! - и стрельцы ринулись со всех  сторон  на  стесненный  в
средине казацкий отрЯд.
   ‡авЯзалась короткаЯ, но отчаЯннаЯ схватка. Њазепа  рубилсЯ  с  каким-то
остервенением, стараЯсь прорватьсЯ  сквозь  рЯды  стиснувших  их  со  всех
сторон стрельцов. …сли бы ему удалось это, он  мог  бы  еще  надеЯтьсЯ  на
спасение, но  стрельцы  окружали  их  такой  плотной  стеной  и  настолько
превосходили своей численностью, что прорватьсЯ сквозь  их  рЯды  не  было
никакой возможности. ‘тесненные со всех сторон, казаки давили друг  друга,
наносили невольно один другому удары, а стрельцы теснили их все  больше  и
больше.
   Ѓой продолжалсЯ не более  нескольких  минут.  ‚скоре  из  всего  отрЯда
остались только Њазепа  и  ‹обода.  ЌесмотрЯ  на  отчаЯнное  сопротивление
Њазепы, четыре дюжих стрельца навалились на него из-за спины и, уцепившись
сзади за его руки, обезоружили. Њазепа рванулсЯ изо всех сил, но на  руках
и на ногах его повисли такие десЯтипудовые  гири,  что  он  не  смог  даже
пошевельнутьсЯ.
   - Љто смеет чинить такой "гвалт" и насилие? - заговорил он задыхающимсЯ
от бешенства голосом, - вы должны объЯснить мне, чьим именем чинитсЯ  этот
разбой. џ хочу видеть вашего начальника.
   - Ђ вот сейчас  увидишь,  изменник!  -  отвечал  ему  с  наглым  смехом
стрелец. - ‚от только руки тебе свЯжем. ђебЯта, вЯжи  их!  -  крикнул  он,
обращаЯсь к своим помощникам.
   Њазепе скрутили веревками руки; та же участь постигла и ‹ободу, и  всех
еще недобитых казаков.
   ‚ это времЯ к ним подскакал какой-то  всадник  в  таком  же  стрелецком
нарЯде.
   - Ђ вот он и начальник наш! - крикнул Њазепе стрелец. - ’еперь жалуйсЯ,
спрашивай!
   Њазепа оглЯнулсЯ и увидел выглЯдывавшее из-под шишака  сиЯющее  злобным
торжеством лицо ’амары.
   ‚се помутилось у него в голове, в горле что-то глухо заклокотало.
   - Џредатель! - вскрикнул он диким хриплым голосом, рванувшись изо  всех
сил к ’амаре, но две пары железных рук удержали его на месте.
   - •а, ха, ха! - отвечал ему ’амара с наглым, злорадным смехом. - ’еперь
уже в Њоскве рассмотрЯт,  кто  из  нас  предатель,  а  кто  верный  слуга!
‡аткнуть рот изменнику и этому старому псу, - скомандовал он, указываЯ  на
‹ободу, - а остальных прикончить, чтобы ни один не оставалсЯ в живых!
   Њазепу повалили на землю. „ва дюжих стрельца сели ему на грудь,  третий
разжал с силою его зубы и заткнул ему в рот  туго  свороченную  трЯпку,  а
сверху обвЯзал рот платком, оставивши только нос свободным длЯ дыханиЯ.
   Њазепа почувствовал, что он задыхаетсЯ. ѓлаза его закатились, из  груди
вырвалсЯ тЯжелый замирающий хрип.
   - Ћтойдет, собака! - произнес со злорадной улыбкой ’амара, следивший за
всей этой операцией с каким-то хищным наслаждением.  -  Ѓросьте  их  в  ту
телегу и старика туда же, да хорошенько накройте кожами, чтобы  ни  звука,
ни стона!..
   —ерез несколько минут все было снова тихо на  пустынной  дороге.  ЋтрЯд
стрельцов с  высоко  нагруженным  кожами  фургоном  мирно  продолжал  свой
путь...
   ’олько  куча  окровавленных  тел,  брошенных  на  дороге,  красноречиво
говорила проезжему о короткой драме, происшедшей здесь.
   ‘олнце уже давно  катилось  к  закату.  Ћсвещенные  его  косыми  лучами
пожелтевшие деревьЯ замкового сада горели золотом  и  темной  бронзой;  на
западе разливалсЯ густой алый отблеск, словно чахоточный  румЯнец  больной
женщины. ЃлизилсЯ тихий осенний вечер.
   Ќа замковой стене, опершись руками об один из ее зубцов,  стоЯла  ‘анЯ.
ѓлаза ее задумчиво глЯдели вдаль на раскинувшийсЯ у подножьЯ горы замковой
нижний город —игирин с его небольшими домиками, окна которых горели теперь
золотом, на сновавшие по узким улочкам  толпы  казаков,  на  легкую  мглу,
подымавшуюсЯ над городом, пронизанную алыми лучами, на широкую даль полей,
раскинувшихсЯ  за  —игирином,  зеленеющих  бархатными  озимыми   всходами,
подернутую тою же розовой мглой.
   ‘ане было грустно, и взглЯд ее глЯдел  задумчиво  и  грустно.  ѓетманша
говорила правду: с некоторых пор веселый смех  девушки  умолк,  взглЯд  ее
стал задумчив, а сама она сделалась молчаливой и печальной.
   „авно она уже лишилась отца и матери, давно жила  "прыймачкою"  в  доме
своего родича гетмана „орошенко,  но  прежде  все  эти  обстоЯтельства  не
мешали ее здоровому,  беспричинному,  молодому  веселью.  ’еперь  же  все,
казалось, подчеркивало ей ее сиротливое одиночество. € в самом деле, разве
она не одна? “ всЯкой девчины, самой простой, самой бедной, есть и мать, и
отец, есть своЯ роднЯ, своЯ хата, свой куток. Ђ  она  что?  "Џрыймачка"  в
чужой "господи". Љонечно, дЯдько ее любит, жалеет... да  сам-то  дЯдько...
ох! ’еперь ему не до нее. „евушка глубоко вздохнула и задумалась... Ќекого
ей любить, не за кем "запопадлыво упадать"... Ћтдадут ее замуж. Ђ за кого?
‡а кого сами  захотЯт,  ее  не  спросЯт.  „а  и  зачем?  Џрыймачка  должна
благодарить за всЯкую ласку. ‚зглЯд девушки скользнул по замковой стене  и
остановилсЯ на скрученном, засохшем листочке, который тихо катилсЯ вперед,
подгонЯемый ветерком. ѓубы ее сложились в печальную улыбку. ‘ловно вон тот
листочек сухой, оторванный от "гилкы", летит,  куда  его  ветер  гонит,  -
подумала она, проводЯ невольно параллель между собою и сухим листком.
   ‘ане стало совсем грустно.
   Њожет быть, были еще какие-нибудь причины,  усиливавшие  ее  тоску,  но
если они и были, то самолюбиваЯ девушка прЯтала их так глубоко в душе, что
и сама врЯд ли знала о них.
   ‘олнце склонЯлось все ниже, и чем ниже склонЯлось  солнце,  чем  больше
близилсЯ вечер, тем жальче становилось ‘ане самой себЯ.  Ќе  замечаЯ  сама
того, что делает, она начала  напевать  потихоньку  печальную  песенку,  в
которой говорилось о грустной доле одинокой сиротливой девушки. …е звонкий
молодой голос мЯгко выводил все грустные переливы песни.
   Џение увлекло певицу: глаза ее стали влажны,  голос  зазвучал  сильнее,
как вдруг за спиной ее раздалсЯ чей-то веселый молодой голос:
   - Ђ отчего это панна такую сумную песню завела?
   ‘анЯ вздрогнула, голос ее оборвалсЯ, она быстро  оглЯнулась  и  увидала
подходЯщего к ней ЉочубеЯ. ‹ицо девушки залила густаЯ краска.
   - ‚ечер добрый, ЯснаЯ панно! -  произнес  Љочубей,  сбрасываЯ  шапку  и
подходЯ к девушке.
   - „оброго здоровьЯ, пане подписку, - ответила поспешно ‘анЯ, и от  того
ли, что она ответила слишком поспешно, или от  каких-либо  других  причин,
только лицо ее покрылось снова багровым румЯнцем. - џ вышла "одпочыть",  -
прибавила она, опускаЯ в смущении глаза.
   - ѓм! - откашлЯнулсЯ Љочубей. - Ђ  Я  это  иду  себе  по  двору,  слышу
голосочек чей-то, дай, думаю, посмотрю, какаЯ это  кукушечка  так  жалобно
кукует, выхожу - смотрю, а то не кукушечка, а ЯснаЯ панна. Ђ только отчего
это панна такую жалобную песню завела? Њолодой  панне  надо  соловейчиком,
либо жайворонком разливатьсЯ.
   "€ у жайворонка, и у соловейка свое гнездышко есть, оттого им и  весело
поетсЯ, - подумала про себЯ ‘анЯ,  -  а  Я..."  -  она  подавила  вздох  и
ответила вслух Љочубею:
   - ’ак, пане, пела, что на ум пришло.
   - ѓм... —то на ум пришло, а на ум пришло "сумне", значит, панна сумует,
а если паненка сумует, значит какой-то ловкий "злодий" украл ее спокий. Ќо
кто ж бы был тот злодий, может, полковник ‘амойлович? …го что-то давно  не
видно. Њожет, панна по нем тоскует?
   ‹ицо ‘ани снова вспыхнуло, но теперь уже не смущением, а гневом.
   - Ќенавижу его!  -  вскрикнула  она.  -  “,  лисица!  ‘олодким  голосом
"мовыть", а когти прЯчет! ’ак бы и перервала таких людей надвое!
   Љочубей улыбнулсЯ, гневный возглас девчины понравилсЯ  ему;  он  бросил
искоса взглЯд на девушку, на ее характерное  лицо,  черные  брови,  пышные
плечи и всЯ ее наружное полнаЯ молодости и  здоровьЯ,  произвела  на  него
приЯтие впечатление, и рука его невольно потЯнулась к усу.
   -  Љак  же  бы  это  панна  своими  белыми  рученьками  перервала  пана
полковника надвое?
   - ѓо-го! - отвечала с веселой улыбкой ‘анЯ, - мои руки даром что белые,
а крепкие, Я и копу сена нагребу - устану!
   - Ђ отчего это такаЯ немилость  на  полковника?  ‚едь  панне,  сдаетсЯ,
полковник прежде по сердцу был?
   - € прЯник золоченый,  когда  смотреть  на  него  сверху,  так  хорошим
кажетсЯ, а как раскусишь его до середины, так и выйдет,  что  он  горький,
как полынь. Ќе терплю Я таких "облеслывых" да "нещырых"!
   ‹еваЯ бровь ЉочубеЯ слегка приподнЯлась, он подкрутил молодцевато  свой
черный ус и произнес с лукавою улыбкою:
   - Ђ каких же панна любит?
   - ’ихих, да добрых, да правдивых.
   - ѓм, - подмигнул он, - таких, чтобы оседлать легко было!
   ‘анЯ в свою очередь усмехнулась; смущение ее уже совершенно исчезло,  и
к ней вернулась ее обычнаЯ веселость.
   - Ђ что ж, - отвечала она бойко, - лучше коню  под  седле  ходить,  чем
тЯжелый воз за собой тащить.
   - Ђ если бы конь выдалсЯ строптивый и сбросил панну?
   - Ќе сбросил бы!.. “кротила бы!
   - порами? Ћ, род …вин на то придатен зело.
   - ‡ачем же шпорами, - улыбнулась задорно девушка, -  можно  и  шпорами,
можно и ласковым словом. „оброго хозЯина, говорЯт, скотина слушает.
   - ’ак панна будет своего "малжонка" за скотину мать?
   - Ђ что ж такое и скотина? ‘котина  в  хозЯйстве  перваЯ  вещь:  добрый
хозЯин сам не доест, не допьет, а скотинку нагодует.
   Ѓойкий разговор девушки нравилсЯ  все  больше  и  больше  Љочубею,  ему
сделалось вдруг как-то  чрезвычайно  приЯтно  говорить  и  шутить  с  этой
приветливой и веселой девушкой;  он  давно  замечал  ее  в  замке,  но  не
подозревал до сих пор, что у нее такой простой и веселый нрав.  Ќо  только
что он хотел задать ей еще какой-то шутливый вопрос, когда  снизу  донессЯ
громкий крик одной из служанок:
   - Џанно! Џанно! Џожалуйте скорей сюды!
   ‘анЯ встрепенулась.
   - Џрощай, пане подписку! - обратилась она к Љочубею.
   - Људа ж так спешит, ЯснаЯ панна? - произнес он с сожалением.
   - Ђ вот зовут, верно, к пани гетмановой, надо спешить. Џрощай, казаче!
   - Џрощай, ЯснаЯ панно! ’олько на Ѓога,  не  запрЯгай  же  хоть  в  плуг
своего "малжонка"! - крикнул уже вдогонку девушке Љочубей.
   ‘анЯ остановилась.
   - Љак будет послушный, так будет сидеть на печи и жевать калачи, а нет,
так пойдет и на  греблю!  -  отвечала  она  с  веселой  улыбкой  и  быстро
спустилась со стены. Љочубей последовал не спеша за нею.
   - Ђ что, ведь такаЯ могла бы и запрЯчь, ей-Ѓогу, - подумал он про себЯ,
вспоминаЯ слова ‘ани и медленно шагаЯ со ступеньки на ступеньку, -  этакаЯ
ни мыши, ни жабы не побоитсЯ, да и ручка у нее, даром, что маленькаЯ, а  и
вправду крепкаЯ!
   …му вспомнилсЯ весь образ  девушки,  пышущей  молодостью,  здоровьем  и
силой, и ему почему-то сделалось снова чрезвычайно весело и приЯтно.
   - Ђ что, черт побери, ведь приЯтно бы  было  иметь  подле  себЯ  такого
воина в "кораблыку". „а ей, верно, и хорошо было  б  в  нем,  в  пунсовом,
оксамитном? Ђ? Ѓрови-то у  нее  как  нарисованные,  очи  бархатные,  щечки
румЯные, сама крепкаЯ, сбитаЯ... о, такаЯ "погонит, непременно погонит,  -
решил он, но эта мысль не доставила ему никакой неприЯтности,  а  наоборот
вызвала  даже  довольную  улыбку.  Љочубей  заложил   молодцевато   шапку,
подкрутил свои черные усы, подморгнул глазом  и  вдруг  запел  вполголоса:
"ѓулЯв казак, гулЯв молод, та й не схаменувсЯ, Як уразыла серденько гарнаЯ
ЊарусЯ!"...
   -  —то  это  Я,  вздумал  никак  песни  петь?  -   изумилсЯ   он   сам,
останавливаЯсь на полукуплете, но задорный  мотив  песенки  привел  его  в
самое отличное расположение духа.
   - ѓм, - повел он бровью, - о ком  говорила  она,  что  любит  тихих  да
правдивых? Њазепа тоже говорил, что останавливает, мол, на  ком-то  глаза.
Ќа ком бы то? - прищурилсЯ он лукаво, и какие-то легкие и  приЯтные  мысли
забродили в его голове...
   Њежду тем, незаметно длЯ себЯ, он спустилсЯ  на  замковый  двор.  Џосле
широкого простора, открывавшегосЯ с замковой стены, ему  показалось  здесь
как-то темно и тесно,  он  прошел  раза  два  бесцельно  по  двору  и  ему
сделалось скучно...
   - •оть бы вышла, что ли,  опЯть?  -  подумал  он,  поглЯдываЯ  на  окна
гетманши, и вдруг с досадою оборвал себЯ. - €  что  это  за  чертовщина  в
голову лезет? ‘казано - спокуса!
   Ћн сплюнул сердито на сторону, нахлобучил на глаза шапку  и  решительно
направилсЯ к своему холостЯцкому помещению.


   XLVII

   ѓетманша  гулЯла  по  саду,  простиравшемусЯ  за  замком.  Ћна  срывала
рассеЯнно то ту, то другую травку  или  еще  уцелевший  цветок  и  так  же
рассеЯнно бросала их в сторону. „еревьЯ все  стоЯли  кругом  золотистые  и
багровые, но красота их не обращала на себЯ вниманиЯ гетманши, на лице  ее
лежала мечтательное выражение, мысли ее были далеко.
   ‚от уже втораЯ неделЯ, как ‘амойлович уехал из  —игирина,  а  без  него
такаЯ тоска здесь. Љак ловок, как весел, как хорош, а как говорит... Ox! -
гетманша подавила  сладкий  вздох.  …й  вспомнилсЯ  последний  разговор  с
‘амойловичем, когда он сказал ей, что любит ее одну, одну на целом  свете,
и когда, нагнувшись к ее лицу, коснулсЯ своими горЯчими  устами  ее  щеки.
Ћх, одно прикосновение его шелковистых усов ожгло ее,  как  огнем!  €  при
одном воспоминанье об этом поцелуе лицо гетманши вспыхнуло, из глубины  ее
груди поднЯлась какаЯ-то сладкаЯ  волна  и,  поднЯвшись  до  самого  горла
рассыпалась мелкой зыбью по плечам,  по  рукам,  по  всему  ее  телу;  она
почувствовала вдруг какую-то непреодолимую, нежную слабость и опустилась в
изнеможении на близ стоЯщую лавку. „а, то же самое чувство охватило  ее  и
тогда когда он шепнул ей, склонившись над нею,  голосом,  задыхающимсЯ  от
волнениЯ, эти слова. Ћ, Џетр никогда не  говорил  так  с  нею!  ‘лова  его
холодны, как лед, а от слов ‘амойловича  лицо  загораетсЯ,  как  от  лучей
летнего солнца! € могла она противитьсЯ  ему?  €  кто  бы  оттолкнул  его,
послушавши его волшебные речи? Џо  лицу  гетманши  мелькнула  мечтательнаЯ
улыбка, казалось, она снова переживала все те сладкие недомолвки, вздохи и
пылкие речи, которыми опьЯнил ее маленькую головку ‘амойлович. Ќо  вот  из
груди ее снова вырвалсЯ вздох, на  этот  раз  не  сладкий,  а  досадливый;
действительность вернула ее к себе. ѓетманша снова начала сравнивать между
собою гетмана и ‘амойловича, - занЯтие которому она  предавалась  особенно
часто  в  последнее   времЯ   и   которое   оканчивалось   всегда   весьма
неблагоприЯтно  длЯ  гетмана,  но  этот  раз  она  была  как-то   особенно
раздражена против него.
   € зачем только вышла она за него замуж? - „лЯ чтобы вести такую скучную
монастырскую жизнь. Ќикакого весельЯ, вот только и  утеха,  когда  приедет
он, ‘амойлович! ‘ловно оживет весь этот  замок,  а  то  только  и  слышишь
кругом: тревога... война... орда... лЯхи. Ћх, здесь можно задохнутьсЯ, как
в подземном склепе! € чтоб она лишила себЯ этой единственной отрады,  чтоб
она увЯла здесь без всЯкой радости, как вон та беднаЯ квиточка? Ќет,  нет!
Џусть пенЯет на себЯ тот, кто не умеет сберечь свой "скарб". ђазве  гетман
думает о ней, разве стараетсЯ скрасить ее жизнь? Ћн только и занЯт  своими
полками, так почему же она должна думать о нем, почему должна  отталкивать
того, кто любит ее не так, как он, а так, что всю жизнь свою готов сложить
длЯ нее...
   ѓетманша закрыла глаза и предалась сладким мечтам.
   € кто бы мог думать, что из того  веселого  маленького  бурсака  выйдет
такой разумный да славный полковник? „а любит ли он ее так,  как  говорит?
Њожет, "жартує"? ѓетманша кокетливо  улыбнулась,  открыла  глаза  и  снова
повторила тот же вопрос: любит или жартует?  ЉажетсЯ,  не  похоже  на  то,
чтобы жартовал! - улыбнулась она  уверенной  улыбкой.  -  Ћбещал  приехать
скоро снова... что ж не едет? •отЯ бы знать отчего, почему? ‚от уж  втораЯ
неделЯ на исходе, а ей без него все так немило, все так скучно здесь!
   ѓетманша задумалась.
   ‚ это времЯ послышались шаги, на дорожке показалась ‘анЯ и,  подойдЯ  к
гетманше,  сообщила,  что  прибыл  ѓорголЯ,  привез  какие-то  драгоценные
сережки и просит узнать, не пожелает ли ее мосць купить их.
   ѓетманша оживилась.
   - Љупить не куплю, а посмотреть можно; веди его в мою светлицу.
   ѓетманша прошла вперед, а ‘анЯ последовала за нею.
   - —то ж это ты совсем без товаров? - изумилась гетманша, когда  ѓорголЯ
вошел в ее светлицу только с маленьким Ящичком в руках.
   - џсновельможнаЯ пани гетманова, - отвечал ѓорголЯ,  подходЯ  к  ней  с
низкими поклонами, - товары мои в  нижнем  городе  остались,  прикажешь  -
принесу и сейчас, а то спешил к тебе с этими сережками. Љупил их на правом
берегу у полковника одного, ‘амойловича, ему  как-то  случайно  достались,
так он мне их и продал, а Я вот и поспешил привезти их твоей Ясной  мосци,
захочешь - возьмешь, а нет так Я их и назад отвезу, потому что кроме твоей
мосци никто их не сможет купить.
   Џри первом упоминании ѓорголею имени ‘амойловича гетманша вздрогнула  и
насторожилась, что-то странное послышалось ей в словах торговца.
   - Ќу, дай сережки! - произнесла она, поспешно протЯгиваЯ ђуку.
   ѓорголЯ подал Ящичек и почтительно  отступил  назад.  ѓетманша  открыла
крышку, на дне Ящичка лежала пара великолепных  изумрудных  серег,  а  под
ними из-под шелка, покрывавшего Ящичек, белело  что-то,  словно  сложеннаЯ
бумажка.
   Љак ни старалась гетманша сдержать  свое  волнение,  но  щеки  ее  Ярко
вспыхнули. Ќе решаЯсь взЯть в руки серьги, не  решаЯсь  вытЯнуть  бумажку,
она сидела в нерешительности над открытым Ящиком.
   Џо лицу хитрого торговца мелькнула лукаваЯ улыбка.
   - Њожет,  ЯсновельможнаЯ  пани  дозволит  мне  сходить  пока  за  моими
товарами? - произнес он вкрадчиво.
   - „а, иди, иди!  -  отвечала  она  поспешно,  обрадовавшие  возможности
удалить его, - только приходи завтра рано, сейчас уже поздно, скоро вечер.
   ѓорголЯ поклонилсЯ, пожелал гетманше всЯкого  благополучиЯ  и  поспешил
выйти.
   ‹ишь только  дверь  за  ним  затворилась,  как  гетманша  дрожащими  от
волнениЯ пальцами вытащила белевшую из-под обшивки  бумажку  и  развернула
ее. ќто было действительно письмо, на  нем  не  было  написано,  кому  оно
предназначаетсЯ, не было подписано и кто  писал  его,  но  она  догадалась
сразу по одному лишь неудержимому биению своего сердца,  от  кого  идут  и
кому предназначаютсЯ эти слова.
   "Љвите мий рожаный, сонечко мое Ясне!" - начинало так письмо. Ћно  было
переполнено самыми нежными словами, самыми  страстными  излиЯниЯми  любви.
Ђвтор его сетовал на злую долю,  котораЯ  не  дает  ему  любоватьсЯ  своим
"сонечком", спрашивал, может ли он иметь надежду на  взаимность,  говорил,
что если нет длЯ него надежды, то он отправитсЯ куда-нибудь на край  света
размыкать  свою  тоску.  Џисьмо  заканчивалось  таким  нежным  выражением:
"‘часлывишый мий лыст, що в твоих рученьках билых буде, ниж мое серце,  що
николы твою мосць не забуде".
   ‚ конце письма стоЯла  приписка:  "Џосланому  моему  верь,  ако  и  мне
самому, или одпиши или одмовь через него".
   Љогда гетманша читала письмо, кровь до того стучала у нее в  ушах,  что
она с трудом могла разобрать содержание его. ‘ердце ее билось так  сильно,
что дыхание захватило в груди, щеки пылали так горЯчо, что она должна была
приложить к ним руки, чтоб охладить их жгучий жар. Ћна подождала несколько
минут и снова принЯлась за чтение письма; и опЯта же горЯчаЯ волна окатила
ее с ног до головы.
   “влеченнаЯ чтением этого страстного посланиЯ,  она  забылась  до  такой
степени, что даже не слыхала, как у дверей ее  светлицы  раздались  чьи-то
шаги. Ћчнулась она только тогда, когда кто-то уже тронул рукою за двери, и
едва успела суну торопливо за спенсер смЯтое письмецо, как в комнату вошел
гетман.
   ѓетманша вспыхнула всЯ до корней  волос  и  быстро  отдернула  руку  от
корсажа.
   "“знал? “видел? Њожет, ѓорголЯ передал ему", - пронеслось у нее  быстро
в голове, и она замерла от  ужаса  на  месте.  Ќо  гетман  не  заметил  ее
смущениЯ, к счастью гетманши сумерки уже наполнили комнату.
   - —то ты делаешь здесь одна в потемках, ”росЯ? ‘кучаешь голубка моЯ?  -
спросил он нежным тихим голосом, подходЯ к гетманше.
   Ћна молчала; она не могла еще прийти в себЯ от  ужаса,  охватившего  ее
при виде гетмана.
   - ‡наю, знаю, скучаешь, голубка, - продолжал он, подойдЯ к ней и садЯсь
рЯдом. Ћн обнЯл ее шею рукой и притЯнул  к  себе  на  плечо  ее  белокурую
головку. - Ћтчего же ты молчишь все, ”росЯ? Ќе рада мне? Ђ  может  больна,
сохрани Ѓог, или сердишьсЯ на менЯ? ѓетман пристально взглЯнул ей в  лицо.
ѓетманша потупилась.
   - Љак не рада? ђада. ’олько Я теперь так мало вижу тебЯ...  вот  мне  и
скучно стало, - отвечала она детски жалобным голосом, - ты все с казаками,
со старшинами, а Я все одна, да одна...
   - Џравда, ”росЯ... да нельзЯ иначе...  -  „орошенко  сделал  досадливый
жест и прибавил: - •оть бы  ‘амойлович  приехал,  что  ли,  он  так  умеет
забавить тебЯ.
   ѓетманша вздрогнула и порывисто  отстранилась  от  гетмана.  "—то  это,
смеетсЯ он, или хочет испытать ее?" - пронеслось у нее в голове.
   - Џочему это ты говоришь о ‘амойловиче? Љто сказал тебе, что  он  умеет
забавить менЯ? - произнесла она с оттенком обиды в  голосе,  устремлЯЯ  на
гетмана пытливый взглЯд.
   - •а-ха! Ђ ты  уже  и  рассердилась,  голубка,  -  ответил  простодушно
гетман. - „а просто потому, что молодой он,  веселый,  "балакучый",  умеет
рассказать разные "новыны", умеет посмешить, умеет и  запеть,  и  струнами
позвенеть.
   “ гетманши отлегло от сердца: лицо гетмана было так Ясно и открыто, как
лицо ребенка.
   ѓетманша успокоилась.
   - ‚етрогон и только, - отвечала она,  поджавши  презрительно  губки  и,
обнЯвши шею гетмана руками, прибавила нежно: - Ќикого  мне,  Џетре,  кроме
тебЯ, не надо, никого, никого!
   ‘лова гетманши тронули  гетмана,  этот  бесстрашный  казак,  смотревший
холодно самой смерти в глаза, теперь  пришел  в  необычайное  волнение  от
одного ласкового слова этой маленькой женщины.
   - ‚ерю, верю, голубка моЯ! - произнес он с глубоким  волнением,  горЯчо
прижимаЯ ее к себе, - но подожди, потерпи, квите мой, еще немного и тогда,
когда все успокоитсЯ, тогда мы заживем снова с тобою тихо и  любо,  как  и
прежде жили. Ћн горЯчо поцеловал гетманшу.
   - Ђ "докы сонце зийде, роса очи выисть!" - отвечала гетманша  с  легким
вздохом, отстранЯЯсь тихонько от гетмана и поправлЯЯ сбившийсЯ  слегка  на
сторону от его горЯчего поцелуЯ кораблик.
   - —то делать, ”росЯ! - вздохнул глубоко гетман и,  вставши,  зашагал  в
волнении по светлице. - ’еперь бурЯ, дытыно моЯ, а в  бурю  все  оставлЯют
свои  "хатни  справы"  и  бросаютсЯ  к  веслам,  к  парусам,   а   наипаче
"стернычый", который стоит у рулЯ: ему вверили гребцы и свою жизнь, и свой
корабль, он должен провести его между диких  "хвыль"  и  подводны  скал  в
тихую пристань. ’еперь нам дует попутный ветер... ‘  если  Њазепе  удастсЯ
устроить то дело, которое мы с  ним  задумали,  тогда,  -  он