  казаки,  ротмистры
надворных команд, православные шлЯхтичи и даже  монахи,  находившиесЯ  при
замке, и толковали о том,  что  покоритьсЯ  этим  договорным  пунктам  нет
никакой возможности.
   ‡а кружкой меду, в харчевне, всюду шел один и тот же разговор.
   € все эти толки оканчивались одним вопросом: что-то придумает гетман?
   ‚ эту ужасную минуту и друзьЯ,  и  завистники,  все  сплотились  вокруг
него.
   Ђ гетман, оглушенный неожиданным  ударом,  еще  не  знал  сам,  на  что
решитьсЯ.  ќтот  договор  разрушал  все  его  надежды:  не  говорЯ  уже  о
настоЯщем, он отнимал у него всЯкую надежду на  будущую  самостоЯтельность
“краины.
   Ѓез помощи Џольши ему невозможно было воевать левобережьЯ, но  если  бы
он захотел сам без  всЯкой  войны  присоединитьсЯ  со  своими  казаками  к
Њоскве, - он не мог этого сделать, так как, ввиду Ђндрусовского  договора,
Њосква не имела права принимать к себе правобережных казаков. Љроме того в
договоре был еще один  пункт,  сильно  смущавший  „орошенко.  ќто  решение
держав привлечь к своему  союзу  татар,  а,  может,  турок.  …сли  бы  это
случилось, “краине, как загнанному в западню зверю  не  оставалось  бы  уж
никакой борьбы.
   „орошенко знал, положим, что татары уже давно гневаютсЯ  на  Џольшу  за
то, что она несколько лет не платит им дани, знал, что Џольше нечем теперь
ее заплатить, но знал также и то, о  чем  говорил  ему  и  €слам-Ѓей,  что
татары  без  войны  жить  не  могут  и  при  малейшем  казацком  восстании
вторгнутсЯ, по первому приглашению Џольши, в их пределы.
   ѓетману  представилась  следующаЯ  дилемма:  или  пригласить  татар  на
Џольшу, или ждать, пока Џольша не пригласит их на казаков. Џравда, союз  с
казаками должен был представлЯтьсЯ татарам менее заманчивым,  чем  союз  с
Џольшей и с Њосквой, с другой стороны в  Џольше  и  в  Њоскве  их  ожидала
значительно  лучшаЯ  добыча,  чем  в  разоренной  “краине,  и  эта  добыча
вознаградила бы их с лихвой за неполученную с полЯков дань.
   “езжаЯ, мурза €слам-Ѓей повторил „орошенко снова свои советы и обещанье
похлопотать за него у татарского хана. „орошенко сердечно благодарил  его,
но окончательного ответа не дал.
   Ќесколько раз принималсЯ  он  обсуждать  с  Ѓогуном  и  с  митрополитом
€осифом ’укальским, своим  ближайшим  советником,  положение  “краины,  но
прийти к окончательному решению они еще не могли.
   ЏредстоЯл роковой шаг, и гетман невольно остановилсЯ перед ним.
   ’ак прошло две недели.
   ѓетман ходил мрачный и молчаливый.  ‹ицо  его  осунулось  и  потемнело;
глаза горели затаенным, внутренним огнем. ‘ловно тЯжелаЯ туча повисла  над
—игиринским замком.
   € в замке, и в —игирине всюду разливалось то зловещее затишье,  которое
разливаетсЯ в природе перед ужасной грозой.
   ’олько  молодой  прелестной  гетманши   не   коснулось   ничуть   общее
настроение.
   ‘тоЯли унылые серые дни. Њелкий дождик принималсЯ идти несколько раз на
день и снова утихал; не было ветра, чтобы разорвать скучную серую  пелену,
окутавшую все небо. ѓетманша сидела в  своем  покое  у  окна  и  рассеЯнно
низала на шелковые нити дорогие кораллы. ‘анЯ сидела  тут  же  и  прилежно
продолжала начатую в пЯльцах работу; хорошенькое личико гетманши  выражало
недовольство, скуку и раздраженье. ‹ицо ‘ани, слегка побледневшее  за  это
времЯ, было печально.
   ‘анЯ молчала, но гетманша выражала вслух свое неудовольствие.
   - € ты все молчишь, ‘анЯ! …й-Ѓогу можно  подумать,  что  кто  зачаровал
весь этот замок! Њолчат все, как  будто  их  пришибло  громом!  Ћт  скуки,
право, можно броситьсЯ в колодезь. € зачем  только  переехали  мы  в  этот
замок, видно, здесь никому не может быть счастьЯ! €з груди  ‘ани  вырвалсЯ
подавленный вздох.
   - ‚от и ты вздыхаешь, и все кругом вздыхают, - вскрикнула  гетманша.  -
…й-Ѓогу, можно подумать, что покойник стоит где-нибудь в хате. ’еперь  всЯ
значнаЯ польскаЯ шлЯхта выезжает из —игирина.
   - € слава Ѓогу! - ответила тихо ‘анЯ.
   - € слава Ѓогу! - передразнила ее гетманша, - вот уж, право, не  думала
Я, что из тебЯ ничего умного не будет. ЏолЯки уходЯт, а мы с кем остаемсЯ?
‘ теми хвалеными казаками, которые прибыли с вашим преславным Ѓогуном!  „а
ведь им легче схватить тура за рога, чем сказать приЯтное  слово.  €  чего
нападать на лЯхов? „о сих пор гетман жил с ими в мире и от  того  не  было
нам никакого худа. Љогда-то они были ворогами, конечно, ну, а  теперь  уже
не то. ‡ато уж таких лыцарей, как они,  никогда  не  встретишь...  Ђх,  уж
такие пышные, шлЯхетные!  -  ѓетманша  перевела  свой  взглЯд  на  ‘аню  и
вскрикнула с досадой. - „а что ж это ты все молчишь,  да  молчишь?  “ж  не
больна ли?
   - Ќет, - ответила тихо ‘анЯ,  -  а  так  сумно...  такое  недоброе  все
"коитьсЯ" кругом.
   - Ћй, Ѓоженьку! Ќу, пусть бы об этом печалились уже гетман и казаки,  а
то и ты ту же песню!
   - Љругом все толкуют о том, что лЯхи хотЯт нас "запровадить" в неволю.
   - Ќу так что ж? “ж не думаешь ли  ты  отправитьсЯ  послом  к  польскому
королю? Џожалуй, - усмехнулась она, - Я б от того  не  отказалась,  только
чтоб дали пышную ассистенцию Ќо нет,  нет!  -  продолжала  она  уже  более
веселым тоном џ знаю - ты закохалась.
   - џсновельможнаЯ гетманша жартует, - смутилась ‘анЯ.
   - Ќет, нет! ‘кажи, в кого? Њожет, в •мельниченка? „аром, что он  монах,
а молодой еще и с лица ничего, только все  такой  тихий,  да  смутный.  Ќе
люблю Я таких!
   - Ѓедный гетманенко, он вынес такую муку![9]
   - Ќу, вынес, вынес! Ђ теперь же вызволили его, так  о  чем  печалитьсЯ!
Ќет, нет! џ знаю, в кого ты закохалась - в  ЏалиЯ!  „а,  в  него,  в  того
молодого чорнЯвого, который прибыл с Ѓогуном. —то же, он гарный и горЯчий,
только настоЯщий медведь. ‚ерно и его кто-нибудь  зачаровал?  -  ‚  голосе
гетманши послышалась насмешливаЯ нотка. -  €ли  ты,  может,  закохалась  в
молодого ЉочубеЯ, - продолжала она, - вот в того,  что  прибыл  недавно  к
гетману на службу?
   - Људа мне до таких славных лыцарей, Я и думать  про  них  не  смею,  -
проговорила печально ‘анЯ и еще ниже опустила голову.
   - ‚от уж славные лыцари, так славные! - вскрикнула насмешливо  гетманша
и продолжала слегка раздраженным тоном. - Ќашла чем  хвалитьсЯ!  ЌастоЯщие
"шмаровозы"! Љак скажут какое-нибудь свое казацкое слово,  так  просто  не
знаешь, куда глаза "сховать"! Ђ уж ваш хваленый Ѓогун! € старый, и  совсем
не гарный, да еще и угрюмый какой, сидит себе словно сыч, и слова от  него
веселого не услышишь! џ надела свое новое перловое намысто, а он  хоть  бы
одно словечко мне сказал, а говорит так грубо, просто совсем не шлЯхетно!
   ѓетманша  сделала  презрительную   гримаску   и,   прищуривши   глазки,
продолжала медленно:
   - ‚от ‘амойлович не им чета. € лицом, и голосом, и словом - всем  взЯл!
ЌастоЯщий лыцарь шлЯхетный!
   Ќа лице гетманши поЯвилась нежнаЯ улыбка; она потЯнулась, как  кошечка,
и произнесла с томным вздохом:
   - •отЯ бы приехал, что ли? ‚едь он  говорил,  что  будет  к  нам  скоро
назад.
   Ћна помолчала и затем прибавила тихо с лукавой улыбкой:
   - ѓоворил, что всЯкаЯ былинка тЯнетсЯ  к  солнцу.  ђазве  Я  похожа  на
солнце? Џотешный какой! - и гетманша рассмеЯлась веселым, задорным смехом.
   ‚ это времЯ со двора донессЯ чей-то суровый возглас:
   - ЉонЯ мне!
   ‘мех гетманши сразу оборвалсЯ. ‘анЯ  поднЯла  голову  и,  взглЯнувши  в
окно, произнесла с тревогой:
   - ѓетман выезжает один со двора.
   ѓетманша взглЯнула в окно и произнесла с пренебрежительной улыбкой:
   - “ж это он всегда, когда на него  "какаЯ-нибудь  планета  навеет"[10],
уезжает в поле, размыкать свою "нудьгу",  -  и  затем  она  прибавила  уже
совсем недружелюбно. - Ќе знаю, что это ему опЯть в голову запало, корилсЯ
бы, когда нечего делать, а то еще опЯть войну затеет. „ождетсЯ  того,  что
его отвезут татаре в семибашенный замок, или  лЯхи  упрЯчут  туда,  откуда
едва вырвал ’етерЯ •мельниченка!
   - Ќесчастный гетман! •мурый какой, как темнаЯ туча! - проговорила ‘анЯ.
   - Ќе дает покою ни себе, ни другим! - произнесла досадливо  гетманша  и
снова принЯлась за низанье своих намист.


   XVIII

   ѓетману подали горЯчего вороного конЯ; он вскочил на него,  сдавил  его
бока "острогамы" и вынессЯ вихрем из —игиринского замка в город, а затем в
открытое поле.
   ЏодгонЯемый ударами "острог"  гетмана,  кровный  конь  мчалсЯ  стрелой;
вскоре они оставили далеко за собой стены и башни —игирина и  очутились  в
широкой, безбрежной степи.
   ѓетман пустил повода; конь  начал  мало-помалу  убавлЯть  свой  бег  и,
наконец, пошел широким, спокойным шагом.
   ѓетман сбросил шапку и обмахнул ею лицо. ЃыстраЯ езда слегка  успокоила
его. ЌеотвЯзнаЯ, жгучаЯ, неразрешимаЯ мысль снова овладела его головой, но
теперь здесь, вдали от всех, он мог рассуждать уже спокойнее.
   €так, что предпринЯть и  предпринимать  ли  что-нибудь?  ђешатьсЯ  надо
скорее, скорее, пока союзные державы еще  не  привлекли  на  свою  сторону
татар. ‘овершитсЯ это - тогда уж конец всем надеждам. Ќо татары? Ћни  ведь
не пойдут все по пустому приглашению; ему надо всю орду, а  орда  двинетсЯ
только тогда, если ей пообещаешь союз с ‚ысокой Џортой. ‘оюз с неверным, с
басурманом?
   ѓетман поднЯл глаза к небу, словно надеЯлсЯ отыскать там ответ, но небо
было серо, безучастно и угрюмо.
   "€слам-Ѓей  указывает  на  Њультанское  и  ‚алашское  господарства,   -
продолжал он дальше свои размышлениЯ. - Ћдначе жизнь их  не  зело  сладка.
Џравда, тут допомагает еще жадность и корыстолюбие господарей, а  все-таки
турецкаЯ рука тЯжела! ќто ведь не дрЯблаЯ панскаЯ рука, ее одним толчком с
плеча не стрЯхнешь! ’атары - друзьЯ, но друзьЯ только длЯ наживы... помощь
их тЯжка..."
   ѓетман тЯжело вздохнул и опустил голову  на  грудь.  Њногие  казаки,  а
особенно  кошевой  запорожский  атаман  ‘ирко,  сильно  упрекали  его   за
приЯтельство с татарами.  „ействительно  татары,  поЯвлЯЯсь  длЯ  союза  с
украинскими казаками, производили страшные опустошениЯ  в  самой  “краине,
они уводили в плен целые толпы поселЯн, жгли их деревни, стравлЯли посевы.
Ѓлагодатный край обращалсЯ в руину через этих  союзников,  жители  бросали
свои жилища и бежали в степь. „орошенко знал это, это грызло и терзало его
сердце, но он не мог здесь ничем помочь. …сли союза с  турками  еще  можно
будет избегнуть, - думал он, - то от союза с татарами  отказатьсЯ  нельзЯ.
…сли отвергнуть этот союз, что ждет их тогда? ‚переди  смерть  и  унижение
родины, гибель ‡апорожьЯ, гибель всего того, с чем они сжились и длЯ  чего
жили! •а, ха! - улыбнулсЯ горько „орошенко. - Џольша и Њосква договорились
смирЯть нас - значит, искоренЯть! € они этого достигнут, если  мы  вовремЯ
не окажем отпор. Џока “краина  была  еще  не  разорвана  и  не  опустошена
войнами, - она могла бы боротьсЯ с ними, но теперь нет! …сли бы  еще  силы
ее были "сполучени", но разве можно  положитьсЯ  на  Ѓруховецкого?  Ћн  не
захочет выйти из повиновениЯ этому миру, а если согласитсЯ, то только  длЯ
того, чтобы выдать и его, правобережного гетмана, и всю  старшину  Њоскве.
‚едь сам он накликал в  “краину  московских  воевод  и  ратных  людей!  Ћн
теперь, верно, торжествует, надеЯсь, что правобережный  гетман  со  своими
казаками совсем умалитсЯ! Ќо да  не  будет  так!  -  вскрикнул  он  вслух,
сверкнул своими черными глазами. - ‚се, что захочет  долЯ,  но  только  не
этот договор!
   Љровь приступила к лицу гетмана, мысли его снова понеслись быстрее.
   Ћн мечтал о самостоЯтельности отчизны. ќто была  самаЯ  задушевнаЯ  его
мысль, самаЯ страстнаЯ мечта. ‚сЯ действительность его клонилась только  к
достижению этой цели; длЯ нее он готов  был  поступитьсЯ  всем  на  свете:
жизнью, гетманством, булавой. ‚се обещало ему успех, и вдруг этот  договор
одним ударом разбил все его надежды. Ќо „орошенко не думал отступать, - он
добьетсЯ ее, он соединит обе “краины! € гетман снова начинал перебирать  в
своем уме все возможные длЯ этого средства и снова возвращалсЯ к  союзу  с
татарами.
   € в самом деле, что удерживает их от  союза  с  татарами?  Ћдна  только
вера. Ќо если ЏравобережнаЯ “краина останетсЯ под игом лЯдским, разве  они
не станут утеснЯть веры, не станут мучить православных  попов?  Ћни  будут
хуже турок, хуже татар и всех бусурманов! ’атары грабЯт и  уводЯт  в  плен
народ, но  когда  “краина  соединитсЯ  и  окрепнет,  ни  один  татарин  не
переступит через ее рубеж. …сли бы даже пришлось соединитьсЯ  с  султаном,
казаки ограничились бы только платой какой-нибудь дани, а правили 6 вольно
своей речью посполитой; у турецких пашей не было здесь ни "маеткив", ни  j
хлопов, а польские магнаты сейчас же захотЯт вернуть себе; свои "добра", и
права.
   ѓетман поднЯл глаза.
   ’учи уже разорвались; на западе протЯнулись нежно-зеленые, золотистые и
розовые полосы; по всему небесному своду уже  проглЯдывала  ЯснаЯ  лазурь;
рассеивающиесЯ тучи клубились  по  ней  легкой  прозрачной  дымкой;  через
минуту из-под озаренного светом причудливого краЯ облака вырвались золотым
снопом Яркие лучи солнца и осветили всю степь. ‚се  кругом  заискрилось  и
ожило.
   ѓетман  невольно  залюбовалсЯ  этой  картиной.  ѓлубок  тЯжелый   вздох
вырвалсЯ из его груди.
   - € этот широкий степ, этот веселый край отдать в нее чуждым  людЯм?  -
прошептал он тихо. ђвущаЯ сердце тоска сжала его грудь.
   - Ќет, нет! - вскрикнул он, подымаЯ к небу свой взор.
   Џусть загину Я смертью лютой, но  “краина  будет  свободна  "сполучена"
опЯть!
   ѓетман воротилсЯ в замок на взмыленном коне. Ќа  крыльце  его  встретил
казак и сообщил ему, что в —Ягирин прибили новые беглецы с левого  берега,
хотЯт виде
   его милость и сообщить ему важные "новыны".
   - ѓаразд, гаразд! Џрибыли  вовремЯ,  дети!  -  ответил  весе  гетман  и
приказал попросить к  себе  Ѓргуна,  владыку  и  молодого  монашествующего
гетмана ћриЯ •мельницкого.
   Љогда приглашенные вошли в покой  гетмана,  они  застали  его  шагающим
большими шагами  по  комнате;  лицо  его  бы  воодушевлено,  глаза  горели
решимостью и отвагой; все движениЯ были быстры, порывисты.
   - „рузи мои,  настало  времЯ  действовать!  -  произнес  громко,  делаЯ
несколько шагов навстречу вошедшим. - призвал вас, чтоб открыть  вам  свою
волю.
   -  ѓовори,  говори,  гетмане!  -  произнесли  разом  Ѓогун   митрополит
’укальский.
   ќто был высокий худой человек, с лицом желтого, пергаментного цвета,  с
седой бородой и черными бровЯми и глазами. Ѓолезнь и страданиЯ положили на
его лицо свой оттенок, но, несмотрЯ на это, в  нем  виднелась  гордость  и
железнаЯ сила воли. ‚зглЯд его черных умных глаз был необычайно пристален,
он словно пронизывал человека насквозь.
   ‚ ћрии •мельницком, теперь уже во •ристе брате  ѓедеоне,  никто  бы  не
узнал прежнего гетмана. Ќа  нем  была  монашескаЯ  одежда,  черный  клобук
покрывал его голову. ‚ его лице не было ни одной черты  покойного  гетмана
Ѓогдана, все черты его лица были мЯгкие, расплывчатые;  голубые  печальные
глаза ѓлЯдели как-то тускло, словно думы его находились всегда не  тут,  а
где-то далеко; весь он казалсЯ каким-то хилым, беспомощным и больным.
   - ‘адитесь же, друзи мои, - произнес торжественно „орошенко, - слушайте
менЯ.
   ‚се уселись.  ‚  комнате  становилось  темно;  слуги  внесли  зажженные
канделЯбры и, .поставивши их, удалились.
   - „рузи  мои,  -  заговорил  „орошенко,  -  должны  ли  мы  подчинитьсЯ
учиненному покою?
   - Ќет,  никогда!  -  вскрикнули  разом  Ѓогун,  владыка  и  низложенный
монашествующий гетман.
   - „олжны ли мы  дбать  про  "еднисть  и  самостийнисть"  отчизны,  или,
опустивши руки, отдать ее "на поталу" врагам?
   - Џокуда крови есть хоть одна каплЯ в жилах,  будем  боротьсЯ  за  нее.
ѓоловы свои сложим, а не склоним шеи в лЯдском Ярме! - вскрикнул Ѓогун.
   - ‘вЯтым крестом заклинаю вас, дети, ищите "самостийности"  отчизны,  -
произнес с одушевлением владыка, - чтобы не погибнуть и вере свЯтой, и нам
самим.
   „аже лицо ћриЯ •мельницкого оживилось при этих словах.
   - Ћ гетмане! ‚ерни, верни назад нашу  несчастную  “краину,  чтобы  хоть
душа  моего  бедного  батька  успокоилась  на  небесах,  -  вскрикнул  он,
протЯгиваЯ к „орошенку руки, и закрыл ладонЯми лицо.
   - ’ак слушайте же менЯ, друзи мой! - €  „орошенко  заговорил  горЯчо  и
сильно.
   …сли бы это было "за часы" гетмана Ѓогдана,  они  могли  бы  померЯтьсЯ
силами  и  сами,  но  теперь  нечего  об  этом  и  говорить.   Ќенавистный
Ѓруховецкий никогда не пристанет к такому союзу. Џоложим, печалитьсЯ о нем
нет никакой нужды: все города и все  левобережные  полки  перейдут  на  их
сторону и сами. Ќо против них, по силе этого договора, выступЯт и  Џольша,
и Њосква. Џротив таких сил  самим  казакам  не  устоЯть.  €м  надо  искать
подмоги, единаЯ подмога - татары.
   € гетман стал объЯснЯть своим слушателЯм необходимость этого союза, все
его слабые и сильные стороны.  —ем  дальше  говорил  гетман,  тем  сильнее
становилась его речь. ‘лова его падали на сердца слушателей, как искры  на
сухую траву, - и пламЯ  воодушевлениЯ  охватывало  их.  Џод  влиЯнием  его
опасность татарского союза казалась такой ничтожной, и величие  самобытной
“краины таким близким и осуществимым! ’олько глаза владыки смотрели вперед
холодно и пронзительно, его не касалось это одушевленье, союз  с  татарами
не представлЯлсЯ ему таким безопасным, но он знал, что другого выбора нет.
   - Џостой, друже, - перебил, наконец, гетмана Ѓогун. - Ќо  пойдут  ли  с
нами запорожцы?
   - Ђ что ж, разве они станут  ждать,  пока  Џольша  и  Њосква  i  придут
усмирЯть их?
   - ’ак, но союз с бусурманами... ’ы знаешь, что ‘ирко  ненавидит  их,  а
куда ‘ирко, туда и все ‡апорожье!
   - Њы отправим к нему послов, он не  ЯвитсЯ  разорителем  отчизны.  —его
боЯтьсЯ союза с татарами? ’атары не угнетали нашей веры.
   - ђазве не с татарами покойный  гетман  Ѓогдан  выбил  всю  “крайну  из
лЯдского ига? - произнес владыка, устремлЯЯ на Ѓогуна свой  проницательный
взор. - Љогда огонь в разумной, и твердой руке, он не делает зла,  а  если
выпустишь его - рук, тогда жди пожара.
   - ‘вЯтое слово, отче! Ќо ’уреччина...
   - ’уреччина еще впереди! -  вскрикнул  „орошенко.  -  ’еперь  нам  надо
только освободить отчизну, а  там  посмотрим!  нужно  ли  нам  искать  еще
побратима, или удержимсЯ и сами. Ѓудем же, друзи, готовитьсЯ к "остатнему"
бою, - отныне мы уже не союзники польского королЯ.
   - ‘лава, слава тебе, гетмане! ‚от это  так  дело!  -  вскрикнул  Ѓогун,
заключаЯ „орошенко в свои объЯтиЯ.
   - € да будет между нами едино стадо, един  пастырь,  заключил  владыка,
осенЯЯ „орошенко крестом.
   ‚есть о решении гетмана разнеслась на другой день с быстротой молнии по
всему замку, а оттуда и  по  —игирину.  ‚осторженное  настроение  охватило
всех. €мЯ „орошенко повторЯлось всюду. Ћткрытый разрыв с лЯхами и  решение
до бывать левую “краину привлекли к нему многих.
   ‚ замке закипела горЯчаЯ работа. ѓотовили универсалы, отправлЯли послов
на ‡апорожье и к татарам, собирали полки, отсылали гонцов  в  левобережные
города.


   Њазепа стоЯл на носу байдака, несшегосЯ вниз по течению, и ощущал,  как
в груди  у  него  приЯтно  улеглось  спокойствие  после  ужасной  тревоги,
испытанной им во времЯ перехода через пороги; теперь старый  батько  „непр
нес победоносно царственным спокойствием свои глубокие воды,  и  такое  ай
радостное,  победное  чувство  овладевало  и   молодым   подчашим,   смело
смотревшим вперед на зыбкую, прозрачную  гладь,  загоравшуюсЯ  вдали  алым
заревом от лучей  склонЯвшегосЯ  к  горизонту  солнца.  Љак  эта  покрытаЯ
золотою мглою даль не  давала  глазу  проникнуть  в  свои  тайны,  залитые
блеском и сверканием розовых лучей,  так  загадочно  и  Ярко  светилась  в
сердце Њазепы надежда на то, что и его жизненный путь озаритсЯ радостЯми и
поведет к победе и счастью. „аже томившаЯ его  во  времЯ  пути  разлука  с
ѓалиной, с этим чистым и прекрасным ребенком, овладевшим его душой, начала
ослабевать в своей  едкости,  заглушаЯсь  другими  сильными  ощущениЯми  и
ожиданием того, что посулит ему в дар будущее. Љроме того,  Њазепа  утешал
себЯ еще тем, что на ‘ечи он пробудет недолго, а затем  на  обратном  пути
непременно заедет на хутор. ЏостоЯнно менЯющиесЯ картины берегов  отрывали
от ѓалины его мысли, и наконец Њазепа совершено  погрузилсЯ  в  созерцание
окружающей красоты.
   „икие скалистые берега „непра уже отбежали назад, а теперь тЯнулись все
волнистые, покрытые высокой травой. —ем дальше, тем шире становилось  лоно
реки.  €  эта  спокойнаЯ  широкаЯ  лазурнаЯ  дорога,   и   эта   безлюднаЯ
величественнаЯ степь,  прильнувшаЯ  к  ней,  и  этот  живительный,  полный
свежего аромата воздух вливали в сердце чувство необычайной бодрости, воли
и отваги... “же  все  пороги  остались  далеко  за  путешественниками,  но
все-таки по дороге то там, то сЯм  попадались  огромные  гранитные  скалы,
подымающиесЯ из воды.
   - Љамень  Џерун,  Ѓогатырь,  ‹астивка!  -  перечислил  их  седой  казак
"лоцман", сидевший за Њазепой на куче свернутых канатов.
   Ќо вот широкое  русло  реки  начало  дробитьсЯ  выплывавшими  навстречу
островами; покрытые сплошь Яркой изумрудной зеленью, они словно  вырастали
из  прозрачных  струй  воды.  ‚от  лодка  вступила   в   широкий   пролив,
образовавшийсЯ среди двух длинных  островов.  ‘вежей  лесной  прохладой  и
ароматом пахнуло на путешественников;  длинные  тени  рощицы,  покрывавшей
весь остров, закрывали  собою  пролив.  Њазепа  сбросил  шапку  и  глубоко
вдохнул в себЯ чудный лесной воздух.
   - "‚иноградный" и "‘оловьиный"! - возгласил седой лоцман,  указываЯ  на
острова. - ‡десь мы всегда "спынЯемсЯ" кашу варить; ну да  теперь  нечего;
скоро уж и ‘ичь.
   Ќазвание острова было действительно справедливо: над  островами  и  над
проливом кружились массы птиц;  соловьиные  трели  оглашали  весь  воздух.
Љругом было так вольно, так дивно прекрасно! € эта красота, эта необъЯтнаЯ
ширина развертывающейсЯ перед ним картины наполнЯла сердце Њазепы чувством
необычайной любви и близости ко всему окружающему его; он чувствовал,  что
его сердце свЯзывают  с  этой  землей  такие  крепкие  корни,  которые  не
разорвать никогда, никому и ничему; он чувствовал, что этот  синий  батько
„непр, и эта вольнаЯ степь, и это родное,  ласковое  небо,  опрокинувшеесЯ
над  ним  таким  безмерным  куполом,  дороги  ему,   как   что-то   живое,
одушевленное, как нежнаЯ рука, как улыбка, как  голос  матери!  —то,  если
оторвать его от  них  -  он  зачахнет,  завЯнет,  как  срубленное  молодое
деревцо.
   Њежду тем лодка минула остров и снова выплыла на широкую гладь реки.
   - ќх! - произнес с глубоким вздохом седой лоцман,  словно  в  ответ  на
мысли Њазепы, - нет ведь на  свете  другой  “краины,  как  нет  и  другого
„непра!
   Ћн замолчал, молчал и Њазепа; радостное, рвущеесЯ чувство  теснило  его
грудь; в сердце закипали  молодые,  счастливые  слезы,  и  жизнь  казалась
прекрасной и столько надежд виделось впереди.
   Ђ лодка между тем все плыла, да плыла по этой величественной дороге, не
встречаЯ никого на своем пути.
   Ќо вот „непр разлилсЯ еще шире и, описав крутой поворот, повернул прЯмо
на юг.
   ’ечение заметно усилилось; подгонЯемый дружными ударами  весел,  байдак
понессЯ еще быстрее. ‚дали засерели какие-то каменные громады.
   - Ђ это что такое? - обратилсЯ с вопросом к лоцману Њазепа.
   - ќто "Љичкас", - ответил тот. - ‚идишь, как бурлит и стонет вода,  это
„непр сразу сужаетсЯ, вот увидишь там, подле  "Љичкаса",  он  такой  узкий
станет, что татары и коней переправлЯют через него вплавь!
   „ействительно, течение усилилось; вода кругом бурлила и мчалась вперед,
байдак также мчалсЯ стрелой, еще  один;  поворот  реки,  и  вода  с  шумом
ворвалась в узкое ложе, стесненное с  двух  сторон  отвесными  каменистыми
стенами.
   Њазепа едва пришел в себЯ от такой быстрой перемены.


   XIX

   ЌесмотрЯ на то, что солнце  еще  стоЯло  над  горизонтом,  ущелье  было
мрачно и темно; направо и налево тЯнулись сплошь серые,  гранитные  стены.
ќто были не скалы, не горы, а сплошные громады  седого  гранита,  пробитые
рекой. Ћни подымались из воды совершенно отвесно; казалось,  нигде  нельзЯ
было бы причалить к ним лодку и вскарабкатьсЯ на  них  ‘тесненнаЯ  в  этом
каменном коридоре река мчалась с необычайной быстротой.
   ѓлубокие трещины бороздили каменные громады;  в  некоторых  местах  они
раскололись и свисали какими-то ужасны  ми  глыбами,  готовыми  ежеминутно
сорватьсЯ в реку; то там то сЯм виднелись пЯтна седого мха.
   ’ени от этих высоких громад наполнЯли собой все пространство; воды реки
казались черными и холодными. ’олько полоса  развернувшегосЯ  над  головой
лазурного неба напоминала о том, что за этими холодными каменными  глыбами
стоЯл Яркий летний день.
   Љартина была величественна, мрачна  и  угрюма.  Џеред  этими  каменными
громадами огромный байдак казалсЯ какой-то жалкой скорлупой.
   ‚есь  поглощенный  этой  картиной,  Њазепа  стоЯл  неподвижно  на  носу
байдака.
   ‚друг издали донессЯ отдаленный  гул,  словно  ропот  морского  прибоЯ,
только более ровный и постоЯнный. Њазепа с тревогой устремил вперед  глаза
и напрЯг зрение; ничего не было видно, но шум заметно рос и усиливалсЯ.
   - Ќовый порог, и, кажетсЯ, самый  грозный,  -  промелькнуло  у  него  в
голове.
   Ќа "чардак"[11] вышел сам кошевой и несколько казаков. ‡а дорогу Њазепа
успел еще  более  сблизитьсЯ  с  ‘ирко  и  еще  лучше  узнал  его  чуткую,
бесхитростную душу.
   - —то это за новый порог? - спросил быстро Њазепа, когда ‘ирко  подошел
к нему и стал с ним рЯдом на носу.
   - ѓде там у черта порог? - ответил, не выпускаЯ изо рта люльки, ‘ирко и
поправил осунувшийсЯ поЯс.
   - „а вон там гудит и бурлит, как "скаженый", - указал рукою Њазепа.
   - •е! Љакой же это порог? - улыбнулсЯ ‘ирко и, вынувши изо рта  люльку,
плюнул далеко в сторону. - ќто •ортица к нам приближаетсЯ, а на ней  гудит
‘ичь, или лучше сказать "прысиччЯ", потому что самаЯ ‘ичь по  той  стороне
острова. ’олько чересчур что-то разбушевалось "прысиччЯ": отнЯли ль добычу
у  татарских  "харцыз",  либо  с  "полюваннЯ"  какого-нибудь  возвратилась
ватага... „а, что-то уж необычное... - Љошевой  почесал  себе  затылок  и,
поправивши шапку, прибавил: - Ђ вот побачим, почуем!
   Ѓайдак  круто  повернул  направо,  и  вдруг  каменные   громады   сразу
оборвались, словно упали в воду;  целые  снопы  золотых  лучей  заходЯщего
солнца ворвались в угрюмый каменный коридор; перед путниками  распахнулась
бесконечнаЯ лазурнаЯ даль реки, залитаЯ золотом и огнем.
   € в этом золотистом тумане подымалсЯ прЯмо из воды,  словно  затонувший
корабль, огромный и темный остров.
   ‚се на байдаке пришло в движение.
   - ‚от оно, ‡апорожье, наша ‘ичь-ненька, - произнес  с  чувством  ‘ирко,
снЯвши почтительно "шлык".
   Љазаки обнажили головы, Њазепа тоже поднЯл машинально высокую  шапку  и
обернулсЯ быстро в ту сторону, куда глЯдели казаки.
   …му бросилась сразу в глаза пестраЯ и оживленнаЯ картина, захватывающаЯ
всЯкого зрителЯ своей кипучей жизненной силой.
   Ѓерег •ортицы, высокий и отвесный,  усеЯнный  крутыми  глыбами  камней,
торчащими по приподнЯтому тремЯ выступами искусственному валу,  тЯнулсЯ  и
загибалсЯ вдали. Ќа берегу у  причала,  куда  широкой  дугой  загибал  уже
байдак, копошилсЯ и сновал группами разношерстный народ.
   ум и гвалт, защищенный сначала  каменной  стеной  и  казавшийсЯ  тогда
глухим рокотом, теперь сразу ударил по ушам резкостью бушующих  звуков:  в
этой грубой какофонии основной тон держали  раздававшиесЯ  во  всех  углах
глухие и звЯкающие удары, и на  этом  уже  фоне  вырезывались  перебранки,
крики и песни.
   Ќаправо и налево от пристани тЯнулась ломаной линией флотилиЯ чаек;  на
некоторых копошились обнаженные люди и что-то в них  заколачивали;  другие
чайки были вытащены на берег и конопатились да смолились; вокруг последних
стоЯли клубы черного дыма от разложенных под валами костров. ‘  нескольких
чаек в проток „непра закидывали невод.
   “ берега и на середине реки барахтались  и  вспенивали,  воду  могучими
взмахами рук сотни бронзовых тел, брызгаЯ во все стороны, фыркаЯ и издаваЯ
какое-то громкое ржанье; другие помогали загонЯть рыбу в закинутый  невод.
‚ыкупавшиесЯ уже фигуры лежали на откосе берега, предаваЯсь созерцательной
лени. ‚ыше за  ними  сидела  и  полулежала  группа  казаков  в  роскошных,
дорогих, но изорванных и запачканных дегтем жупанах, кунтушах  и  турецких
куртках и громко с увлеченьем спорила о чем-то и кричала. ‚прочем, и среди
купающихсЯ, и среди конопатЯщих чайки, и среди лениво отдыхающих на берегу
всюду слышались какие-то гневные крики, проклЯтьЯ и целые  каскады  брани.
Ћбычное  раздольное  житье  ‡апорожьЯ,  видимо,  было  чем-то   неожиданно
нарушено.
   €з-за вала  доносилсЯ  еще  больший  шум,  словно  за  этими  откосами,
увенчанными выставившимисЯ жерлами "гармат", шла кипучаЯ битва.
   Ѓайдак пристал к причалу; бросили веревки  на  берег,  но  несмотрЯ  на
крики рулевого, никто их не поднЯл и  не  привЯзал  к  забитым  во  многих
местах "палЯм".
   - „а соскочите, хлопцы, который! - крикнул ‘ирко, - и закиньте сами,  а
то ведь этих лежебок никогда не  дождешьсЯ  на  перевозе;  бей  менЯ  сила
ЃожьЯ, коли Я их не покараю, лишивши днЯ на три оковитой.
   €з отдыхавших невдалеке казаков,  с  заброшенными  под  голову  руками,
поднЯлась одна фигура атлетического сложениЯ, узнавшаЯ,  видимо,  кошевого
по голосу, и подошла с любопытством к байдаку. ‡аходившее  солнце  ударЯло
прЯмо в глаза запорожцу, и он,  поднЯвши  руки  щитком,  присматривалсЯ  к
выходившим на "загату" приезжим.
   ‚ полной наготе своих форм он  был  великолепен;  стройнаЯ  мускулистаЯ
фигура его, облитаЯ теплыми тонами заката,  напоминала  дорогую  бронзовую
статую какого-нибудь гладиатора, перенесенную из пышного  римского  дворца
на этот дикий берег.
   - •е! Џане кошевой, батько наш.  ‚он  оно  кто!  -  заговорил  радостно
атлет, узнавши ‘ирко. - Ђ Я смотрю и дивлюсь: какой это там "велетень"! Ђж
это орел наш! Ѓудь же здоров и славен вовеки!
   - ‡доров будь, ‘тепане! ‘пасибо за привет, любый обозный! -  обнЯл  его
‘ирко. - „ушно, что ли? - окинул он приЯтелЯ ласковым взглЯдом.
   - ѓе, пане отамане, парит... ‘мыкнули, правда, грешным с досады  делом,
окаЯнной, так она еще больше разобрала! Ќу, вот и  прохолаживаемсЯ.  -  „а
что это у вас за шум, за гвалт? џрмарок, что ли, "розташувавсЯ"  на  горе,
на прысиччи или "прыгода" какаЯ?
   - Џрыгода, не прыгода, а вот пришла "звистка" про Ђндрусовский договор,
ну, наши и всполошились: Њосква, видишь,  замирилась  с  лЯхами,  половину
“краины отдала лЯхве на поталу, а наше ‡апорожье подклонила под два кнута,
под лЯшский и московский, да еще сказано в договоре, что коли посмеет брат
брата оборонЯть,  так  против  него  выступЯт  и  московские,  и  польские
"потугы".
   ‘ирко остолбенел.  ‘лухи  об  Ђндрусовском  договоре  носились  уже  по
“краине два года и волновали умы людей; но так как послы обеих держав  уже
съезжались раз  длЯ  подписаниЯ  договора,  но,  не  сойдЯсь  в  условиЯх,
разъезжались, то в  сердцах  казаков  начинала  зарождатьсЯ  надежда,  что
московский царь. все-таки отстоит и оттЯнет к себе правую “краину.
   € когда ‘ирко рассказывал ‘ычу про Ђндрусовский  договор,  в  душе  его
все-таки теплилась надежда, что "не такой страшный черт, как его  малюют",
и что царские послы все-таки поднесут клЯтым лЯхам дулю и  отберут  у  них
правую “краину. € вдруг это  известие,  да  еще  с  новой  подробностью  о
подчинении  ‡апорожьЯ  двум  державам!  ‘ирко  был  истинным   запорожским
батьком: ‡апорожье представлЯлось длЯ него земным раем, запорожец -  живым
идеалом и запорожские войны и набеги на мусульман - свЯтым подвигом во имЯ
•риста. ќти каменистые, защищенные  порогами  острова  он  считал  сердцем
“краины.
   ‚сЯ кровь бросилась в лицо ‘ирко;  если  б  это  не  был  его  приЯтель
обозный, он крикнул бы: "брешешь ты, собачий сын, а вот чтоб ты не плескал
таких паскудных речей, - вырву Я тебе твой брехливый  Язык".  Ќо  это  был
обозный ‘тепан, в правдивости которого нельзЯ было сомневатьсЯ, и холодный
ужас прокралсЯ в его бесстрашное сердце. Ђ что, если правда? ‡адал он себе
вопрос и тут же с последним напрЯжением постаралсЯ  отвергнуть  его:  нет,
это лЯхи подсылают смутьЯнов, чтобы породить смуты и обессилить их.
   - „а не может, не может быть! - заговорил он вслух. - ќто  вас  смущают
охотники до "шарпаныны". —тоб московский царь отрексЯ от своих единоверных
братии и отдал бы их под бунчук пана шлЯхтича и ксендза-иезуита! Ќикогда!
   - ќх, да и "упертый" же ты, батьку, - улыбнулсЯ обозный,  -  а  знаешь,
как говорЯт старые люди: и хочет душа в рай, да грехи не пускают. ‚идишь -
лЯхве теперь какой-то бес помог,  и  она  "вгору"  пошла.  –арским  рослам
удалось только выговорить длЯ себЯ Љиев на два года, а потом и он к  лЯхам
на "вечные и потомные" часы отойдет.
   - Ђ Я вам говорю, что все это брехнЯ! - крикнул грозно ‘ирко, -  мне  и
„орошенко говорил, что не будет этого договора.
   - „а он же сам,  гетман  „орошенко,  и  послов  к  нам  с  письмами  да
универсалами прислал, - перебил его обозный.
   - —то-о? - отступил от него ‘ирко, словно не понимаЯ его слов.
   - Ќу да, тебЯ ждали, сам побачить, - продолжал обозный, -  да  туг  еще
приезжал к татарам посол из Њосквы, боЯрин  ‹адыженский,  ну,  его  хлопцы
немного пошарпали и нашли него разные бумаги,  с  которыми  он  к  татарам
ехал, там все  и  вычитали.  Џриказывает-де  наш  пресветлый  государь  не
толькко не воевать лЯхов, царских приЯтелей уже выходит, а  даже  усмирЯть
правобережных казаков, бунтарей и рабочий люд.
   - „а это брехнЯ, брехнЯ, не  к  тебе  речь,  -  заговорил  взволнованно
‘ирко. - „а слыханное ли дело, чтобы православный царь отступалсЯ от своих
детей православных, да еще в пользу католиков-иезуитов, да еще принЯл бы к
себе в союз басурман? „а пусть он слово скажет, так мы с московским ратЯми
перекинемсЯ на правый берег, отобьем его от лЯхов и присоединим  назад.  €
„орошерко, и владыка, и все едность будут.
   - „а так и мы мирковали, а теперь выходит - зась!  „а  ‹адыженский  все
про другое, все наперекор. Њы ему говрим, не хотим и  не  станем  лЯдского
Ярма носить, а он нам: "Ќе печальтесь ни о чем:  ваша  служба  у  великого
государЯ забвенна не будет"!  Ќу,  его  и  посчитали  за  "шпыга".[12]  Ќе
поверили и как "шпыга"...
   - Џрикончили?!
   -  „а  что-то  такое...  "пожартовалы"..  не  бреши,  мол,  "непутЯщых"
речей...
   - "Џогано, ’етЯно", - покачал головой ‘ирко,  и  брови  нахмурились,  -
ведь он царский посол.
   - „а какой же посол, коли говорит такое, что впору лишь  басурману!  „а
вот поезжай сам  с  Ѓогом,  порасспроси:  там  тебе  про  все  досконально
расскажут, да и послы „орошенко-вы там, прибыли чуть не сегоднЯ.
   Ћшеломленный известиЯми, ломавшими  совершенно  установившиесЯ  у  него
убеждениЯ, встревоженный происшествием с послом,  ‘ирко  поспешно  сел  на
конЯ  и  направилсЯ  торопливо  к  низкому  подземному  проходу  в  валах,
укрепленному скованным частоколом.
   Њазепа и сопровождавшие кошевого казаки последовали за ним.
   ‡а проходом открывалась довольно обширнаЯ площадь, тЯнувшаЯсЯ  дугой  и
огражденнаЯ  с  противоположной  стороны  еще  высшим  валом   с   грозным
бруствером, уставленным большого  калибра  гарматами.  Џод  первым  и  под
вторым валом ютились разные землЯнки, обмазанные глиной хаты и подвалы длЯ
складов; на некоторых хатах торчали на палках пустые  боченки  и  флЯги  и
возле таких толпились  и  орали  о  чем-то  шатающиесЯ  фигуры;  у  других
землЯнок - сверкало  в  открытых  горнах  раскаленное  железо  и  над  ним
мелькали, подымаЯсь и опускаЯсь, тЯжелые молоты; у третьих - лежали вороха
обручей и бондари набивали их на бочки и боченки, у  четвертых  -  слесарЯ
оттачивали сабли и копьЯ на вертЯщихсЯ камнЯх, метавших с визгом и треском
целые снопы сверкающих искр.
   Ќо всЯ эта картина будничного  труда  была  закрыта  сплошными  толпами
сновавшего и суетившегосЯ на "майдани" народа.
   ‚ разных углах площади стоЯли обнЯвшиесЯ группы, волнуЯсь, жестикулируЯ
энергически, махаЯ шашками и кулаками. Ћднако большинство казаков делилось
на две группы: одна  теснилась  подле  большого  листа  какой-то  грамоты,
прибитой на высоком шесте. ‚идно было,  что  кто-то  читал  ее  вслух,  но
беспрерывные взрывы проклЯтий и брани прерывали его  слова.  „ругаЯ  часть
толпы окружала двух старых запорожцев, очевидно, послов  „орошенко,  среди
которых находилсЯ и Џалий.
   Ћтдельные личности перебегали от одной группы к другой, подзадориваЯ  и
возбуждаЯ разгулЯвшиесЯ, видимо, страсти.
   ‚сюду кипел гнев, но  о  чем  шел  спор,  о  чем  раздавались  крики  -
разобрать было невозможно. ЏодойдЯ к толпе, окружавшей прибитую  на  шесте
грамоту, можно было слышать такие  выкрики:  "Ќе  саблей  нас  взЯли!  ’ак
нечего нас и делить! „овольно уж  нас  соболЯми  кормить!  ‚ывести  сейчас
ратных людей из Љодака! Џеребить их всех, как ‹адыжина! „а коли наше не  в
лад, то мы и назад! ‚от что!"
   Џодле ЏалиЯ и старых запорожцев росли крики: "‡а  едность,  панове,  за
едность! ђазорвали нас на три части. ’ак  не  будет  по-вашему!  „орошенко
гетманом! ’акого премудрого воина нет во всей Џольше, не то что в “краине!
„а и душа у него казацкаЯ: он с деда и прадеда гетманом... Ѓруховецкого на
палю! Љто  за  зрадника  руку  тЯнет,  тот  сам  зрадник.  ‡апроданец  он,
антихрист!"
   ‚ третьей группе уже кричали: "Ћдностайно, однодушно! „а сейчас же!  Ќа
Ѓруховецкого! ђаду, раду созвать! —то ж, что батька нема  -  и  с  дЯдьком
раду отбудем".
   ‘ирко подвигалсЯ медленно вперед, объезжаЯ осторожно лежавших во многих
местах неподвижно и отчаЯнно храпевших запорожцев.
   Њазепа изумлЯлсЯ, как это их не давила бушевавшаЯ, и метавшаЯсЯ во  все
стороны толпа. „авно еще, служа у  королЯ,  он  приезжал  на  ‡апорожье  с
каким-то  посольством.  Ќо  тогда  ‘ечь  не  произвела  на   него   такого
впечатлениЯ, как теперь быть может, тогда вышло более тихое времЯ, или его
самого, воспитанного в вольных правах  казачьих,  не  поражала  картин  на
запорожской воли, но теперь, после придворного изысканного этикета,  после
эпического спокойствиЯ на хуторе, это бушующее море голов  показалось  ему
каким-то странным разъЯренным зверем, грозно кричащим тысЯчью голосов.
   ќти бронзовые, загорелые лица, дышащие  дикой  удалью  и  отвагой,  эти
гигантские, мускулистые тела - все это представлЯло из себЯ  действительно
такую необоримую силу, к торой, казалось, не могло ничто противостоЯть.
   Њазепа видел и пышные разодетые войска французского  королЯ,  и  строго
вымуштрованных германских гигантских солдат, но подобных закаленных воинов
- он не встречал нигде и никогда! € однако сила их зависела, видимо, не от
одних  мускулов  и  умениЯ  владеть  оружием,  -  здесь  было  еще  что-то
невидимое, но бесконечно сильное, придавшее такую  геройскую  отвагу  всем
этим железным людЯм.
   ‚сЯ площадь кипела, - но это не было собрание возмущенных солдат.  Ќет!
‡десь каждый из этих возмутившихсЯ казаков мог через минуту стать  кошевым
атаманом и по своему умственному уровню он не оказалсЯ бы ниже занЯтого им
положениЯ.
   Љаждый из этих казаков  принимал  активное  участие  всей  политической
жизни своего краЯ, он знал и понимал интересы и считал их своими  личными,
более  дорогими  чем  интересы  родной  семьи.  Ћтсюда  происходил  и  тот
беззаветный фанатический патриотизм, которым жил и дышал каждый запорожец.
ќтим объЯснЯлось и то единодушное, горЯ  воодушевление,  которое  охватило
все ‡апорожье при известии об Ђндрусовском договоре.


   XX

   Њазепа с интересом присматривалсЯ к тысЯчной толпе героев и теперь  ему
становилось понЯтно, почему перед этими  львами,  готовыми  полечь  каждое
мгновенье за свою отчизну, бежали и татарские полчища, и  пышные  польские
войска.
   - „а, потерЯть это пышное гнездо  -  значит  потерЯть  всю  “краину,  -
думалось ему. Ќо между тем в этой толпе  было  и  что-то  страшное:  видно
было, что страсти запорожцев были разогреты до  последней  степени  и  при
обычной способности толпы поддаватьсЯ одному какому-нибудь  увлекательному
слову  -  всЯ  эта  масса  могла  броситьсЯ  очертЯ  голову   и   наделать
непоправимых бед. € при одной этой мысли Њазепе становилось жутко.
   - Ћ, если б придать этому ‡апорожью более  стройный  порЯдок,  если  бы
употребить разумно его силы, - чего бы тогда можно было  достигнуть!  Ѓыть
может, не нужно было бы и "побратымив" по всему свету искать! - думал  он,
внимательно присматриваЯсь и прислушиваЯсь ко всему происходившему  вокруг
него.
   Ќаконец, некоторые казаки узнали ‘ирко.
   - Ѓатько, батько кошевой тут!  Ќаши  головы!  -  кланЯлись  они  низко,
расчищаЯ с помощью кулаков ему дорогу.
   - Ќабок! Ѓатьку дорогу! - кричали другие; толкаЯ в  плечи  прохожих.  -
Џозаливали себе очи и ничего не видЯт! ќй, пьЯницы, набок!
   - ‘ам ты набок! - отбранивались те. - €ли Я сверну тебе  шею  набок!  џ
казак вольный, - иду, куда ноги ступают, ни ты, ни сам Я - им не указ!
   Ќо вскоре по всей  площади  разлетелась  весть,  что  кошевой,  батько,
славный лыцарь ‘ирко вернулсЯ. Љрики и брань стали  стихать;  обрадованные
запорожцы, любившие беззаветно своего предводителЯ, побежали ему навстречу
и окружили стеной наших путников, подъезжавших уже ко второму проходу.