        ЃратьЯ ‚айнеры. ‡авещание Љолумба

----------------------------------------------------------------------------
     ќтот    файл    с   книжной    полки   Ќесененко   ЂлексеЯ    <a
href="http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/">
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/<a>
----------------------------------------------------------------------------

        1

     ...Њир вокруг менЯ был  объЯт  серой пеленой, и Я  знал  твердо, что за
дымно клубЯщимсЯ сводом - сон, а здесь, внутри бесплотного шатра, за которым
плыла  нереальность,  здесь  была  Явь. Ѓыл гладкоструганый  сосновый  стол,
тонкий  чайный  стакан,  над  которым  Я  постепенно  сдвигал  дрожащие   от
напрЯжениЯ ладони, - и стакан оживал, еле заметно начинал двигатьсЯ, и когда
ток  крови с ревом зашумел во  мне, стакан  оторвалсЯ  от  стола  и  повис в
воздухе...
     ‘такан висел, удерживаемый  только  моей волей, и ощущение необычайного
счастьЯ,  чувство  огромной  внутренней   силы  затопило  менЯ,  Я  вспомнил
название, имЯ этой силе и  закричал  освобождение -  телекинез!!! - и стакан
ерзливо  выскользнул из моих разомкнутых ладоней и  с  пронзительным  звоном
полетел  вниз,  разлетаЯсь  на  куски  еще  до того, как ударилсЯ об  пол  и
выбросил менЯ из  моего  отчетливого убежища Яви в  мутную облачность сна, и
только непрерывный  звон сопровождал менЯ  на всем долгом пути,  пока Я плыл
наверх через бесконечную толщу видений из своего затопленного батискафа Яви,
где Я владел волшебной силой телекинеза.
     €,  не  открываЯ  глаз,  чтобы  не   разрушить  в  себе   это  ощущение
необычайного дара,  а только  оторватьсЯ от  назойливо  звенЯщей цепи сна, Я
поднЯл телефонную трубку и сказал шепотом:
     - ‘лушаю.
     ‚  трубке засипело, чавкнуло, и далекий, измЯтый помехами голос вполз в
ухо настырно и щекотно.
     - ’ихонов? ќто ты, ‘тас? ‘тас, это ты? ќто ‹ариса с тобой говорит.
     - Љто? ЉакаЯ ‹ариса?
     - ‹ариса! Љоростылева!  ЌиколаЯ €вановича дочь. - € сквозь треск и писк
в проводах, сквозь скрипучий шорох мембраны Я услышал плач.
     - Ћткуда ты? что случилось? Ђлло, ты менЯ слышишь?
     -  џ из  ђузаева. Џапа умер. Џрошу  тебЯ. - € снова  плач,  издерганный
помехами, стер все слова.
     - Ћт  чего?  Џочему умер?  - растерЯнно и  бессмысленно  спросил Я, как
будто сейчас имело  значение, от  чего мог  умереть  человек семидесЯти трех
лет.
     - €нфаркт... …го убили... Џриезжай, если можешь.
     ‡абились,  забубнили  в  трубке  гудки  отбоЯ  -  разрыв  свЯзи,  конец
разговора, окончательно лопнула истончившаЯсЯ  нить  моего сна, Я  проснулсЯ
совсем и понЯл: старик Љоростылев умер, и сердце сжалось тревожно и больно.
     € горечь от потери одного из немногих дорогих мне людей еще не проникла
глубоко, она плавала на поверхности  сознаниЯ  желтой  пеной  досады, острой
раздраженности на прерванный неповторимый  сон, на  дурную весть спозаранку,
на то, что субботнее утро покоЯ и отдыха сразу же затЯнулось грозной пеленой
неприЯтности и испуга.
     џ  не  ощутил  потери.  џ еще не  проснулсЯ. џ  не  понЯл,  что  старик
Љоростылев умер. џ еще жил в своем волшебном сне,  твердо знаЯ,  что обладаю
сверхъестественной силой  двигать и поднимать любые  предметы энергией своей
души,  мощью взглЯда,  напрЯжением  ума.  џ еще  был  наделен  гипнотической
властью телекинеза.
     €  потому  сознание  мое не принимало мысль  о смерти  Љоростылева, оно
выталкивало на поверхность и гнало к периферии чувствованиЯ  нелепую  идею о
том, что мог умереть  человек -  несмотрЯ  на мое удивительное могущество, -
человек,  который  четверть  века  заменЯл  мне  отца,  был старшим  братом,
легкомысленным  воспитателем,  душевным  товарищем  советчиком,  беззащитным
старым подопечным.
     ‚стал  и  пошел на кухню,  ощущаЯ  своими  вЯлыми  ступнЯми  горожанина
холодЯщую гладкость паркетных клепок. € утро за окном было, как этот паркет,
бесцветно - чистое, прохладное, лакировано - гладкое. Ќеуверенное московское
лето, жидкий голубой ситец над головой, мгновенно промокающий серым дождем.
     Џустил из  крана  холодную  воду  и долго  пил  жадными глотками, будто
израсходованнаЯ  в   телекинезе  энергиЯ  иссушила,   менЯ   до  костей,   а
водопроводнаЯ труба надо  мной  гудела  в это  времЯ низко  и  печально, как
фагот.
     Џотом  включил  электроплиту,  насыпал  в  турку коричневый  крошащийсЯ
порошок  кофе,  плеснул воды, поставил на конфорку  и  уселсЯ на табурет - в
полном  безмыслии,  законченном  безмолвии  чувств, -  Я  просто ждал, когда
сваритсЯ кофе, и тупо обитал в своем противном настроении.
     ‘крипнула дверь, и  поЯвилась  ѓалЯ,  со сна пухло - розоваЯ и примЯтаЯ
складочками, как зефир.
     - Љто это тебЯ поднЯл ни свет ни зарЯ? - спросила она.
     - „очь моего приЯтелЯ.
     - Ђ, что хотела?
     - ‘ообщить, что он умер...
     - Ћй - ей - ей! Љакое несчастье! - готовно огорчилась ѓалЯ
     Ћна всегда была готова вместе со мной огорчитьсЯ или порадоватьсЯ. ѓалЯ
готовила  себЯ в спутницы моей жизни, и по ее представлениЯм  спутница жизни
должна всегда жить в эмоциональном резонансе  со своим избранником. ‚ремЯ от
времени она в  безличных оборотах сообщала мне,  что  все несостоЯвшиесЯ или
распавшиесЯ браки были  нежизнеспособны из-за  неумениЯ  или нежеланиЯ людей
сопереживать друг другу, а ѓалЯ это умела. ‡а нас двоих.
     - Љакое  несчастье  - повторила ѓалЯ на  полтона спокойнее и на  октаву
печальнее, не обнаружив ответа на свою реакцию сопереживаниЯ. Ћна мне хотела
морально  помочь,  она была  готова  искренне  огорчитьсЯ  по поводу  смерти
неведомого ей моего приЯтелЯ, но из-за просоночной зефирной пухлости она мне
была неприЯтна.
     - ‚ы вместе работали? - озабоченно спросила ѓалЯ.
     - Ќет. Ћн был моим учителем.
     - “чителем? - удивилась ѓалЯ. - ’ы дружил со своим учителем?
     - „а, Я дружил со своим учителем. ’ебЯ это удивлЯет?
     -  Ќет  вообще-то  Я  могу  себе  это представить,  но  это  так  редко
случаетсЯ.
     - Ќаверное. „а и люди такие как Љоростылев редко случаютсЯ.
     - € вы с ним регулЯрно общались?
     - Ќет нерегулЯрно. Ќесколько лет назад он уехал из Њосквы.
     - Џочему?
     - ќто мне тебе объЯснить трудно.
     -  Џочему  же  трудно?  џ,  что  -  такаЯ  непонЯтливаЯ?  -  постепенно
раздражаЯсь и утрачиваЯ готовность к сопереживанию поинтересовалась ѓалЯ.
     - Ќет, ты понЯтливаЯ, но Љоростылева ты не знала. Ћн мне сказал: Я хочу
жить в маленьком ђузаеве, и работать там, и  знать всех, чтобы каждый вечер,
когда Я выхожу на прогулку, со мной поздоровалась всЯ улица...
     - ‘траннаЯ амбициЯ...
     - ќто не амбициЯ - ты просто Љоростылева не знала.
     - Ћн, что - был чудак?
     - Њожет быть, это и называетсЯ - чудак. Њудрый, веселый старик...
     - Ђ она тебе не сказала, от чего он умер?
     -  Ћт инфаркта, - сказал Я, и в  памЯти резко - толчком -  вдруг всплыл
раздерганный треском и расстоЯнием голос ‹арисы. "...его убили..."
     Љак это - убили? ‡а что? Љаким образом? Ћн же умер от инфаркта.
     "Џриезжай... если можешь, приезжай обЯзательно..."
     “били? что за чепуха? Љоростылев  -  большой  старый ребенок.  „етей не
убивают,  но  дети, к  счастью,  не  умирают от  инфаркта. Љак  можно  убить
инфарктом?
     - Ѓедный ’ихонов, - сказала ѓалЯ и погладила менЯ по голове. Ћт ее руки
пахло кремом "ЌивеЯ", который Я ненавижу.  €  не люблю, когда менЯ гладЯт по
голове,  Я весь напрЯгаюсь  изнутри,  и  по спине  у  менЯ  ползут  мурашки.
ЉакаЯ-то ужаснаЯ форма добровольного рабства - Я не могу собратьсЯ с духом и
сказать ѓале, что мне не нужно  ее сопереживание,  что Я ничего не могу дать
взамен ее любви, преданности, готовности понимать менЯ и стрЯпать длЯ  менЯ,
что Я от всей души желаю ей счастьЯ, но как-нибудь отдельно от менЯ.
     Љак объЯснить ей, что мы очень разные люди? €  Я не могу заплатить всей
жизнью за то, что она менЯ когда-то полюбила. Ќадо бы ей сказать, что нельзЯ
требовать за свою  любовь такой большой  платы, но  мне  даже не приходит  в
голову,  как начать  такой  разговор, ведь  он  навернЯка требует  какого-то
сильного повода, грубой ссоры, скандала, а вот так - ни с  того, ни с сего -
сказать: "„авайте, подруга, разойдемсЯ!" - Язык не поворачиваетсЯ.
     €нтересно, как поступил  бы на моем месте  Љоростылев, что сказал бы он
ѓале? €ли ничего не говорил бы, а  молча терпел?  Џравда, Љоростылев, скорее
всего и не мог оказатьсЯ в таком положении. Ћн  был  из числа тех счастливых
неудачников, которых женщины оставлЯют  первыми.  Љогда от него  ушла  жена,
мать ‹арки, он сказал мне с печальным смешком:
     - Ћна, Ђвгустина ‘ергеевна, конечно и безусловно  права, что поделаешь?
‘ точки зрениЯ общих представлений о людЯх  Я  человек вполне дураковатый...
†ить с такими трудно... Ћсобенно стыдно перед соседЯми...
     € левый его искусственный глаз блестел неуместно Ярко, а правый, живой,
моргал растерЯнно и грустно.
     Њне  было тогда  немного жалко  Љоростылева, но  сопереживание мое было
похоже на ѓалино - Я досадовал, что такой потрЯсающий человек, как ЉольЯныч,
огорчен из-за ухода никому не нужной  крикливой и некрасивой женщины. “шла и
ушла,  бог  с  ней, всем от  этого  будет  лучше и спокойней. †изнерадостный
юношеский эгоизм не допускал мысли, что у ЉольЯныча  может  быть иной взглЯд
на Ђвгустину...
     џ смотрел на медленно поднимающуюсЯ кофейную пенку, думал о Љоростылеве
и  удивлЯлсЯ неподвижности  своей  души - Я  почему-то  совсем не  испытывал
уместной  в  таком случае  скорби,  а  только  тЯжелое глинистое  оцепенение
сковывало менЯ полностью. ЊенЯ пугала мысль встать сейчас, одетьсЯ, ехать на
вокзал, три часа трЯстись в электричке, потом еще  на автобусе, спуститьсЯ с
горы к покосившемусЯ  домику, густо заросшему кустами бирючины и  ракитника,
распахнуть калитку и узнать, что ЉольЯныча нет дома. Ќавсегда. “шел дед.
     Ђ когда последний раз провожал менЯ на автобусной станции,  выглЯдел он
совсем  плохо, и Я предложил  устроить его в  Њоскве в хорошую клинику, а он
засмеЯлсЯ своим булькающим тихим смехом, обнЯл за плечи, наклонилсЯ ко мне -
дед  был  длинный, в  нем была  прекраснаЯ  тощаЯ  нескладность  ламанчского
бродЯги - и сказал:
     - Љогда человек перестает боЯтьсЯ смерти, врачи ему не помощники...
     џ покачал головой
     - Ќе выдумывай, ЉольЯныч, - смерти все боЯтсЯ...
     -  Ќаверное,  сынок.  ’олько  в  старости  ожидание  смерти  утрачивает
унизительный  вкус  страха  и остаетсЯ лишь  высокое огорчение от  того, что
жизнь истекает...
     ‚от  и  истекла его жизнь,  а  мне  осталсЯ унизительный вкус страха  и
горечи.
     ѓалЯ сказала с искренней болью:
     - Ќу, что ты все молчишь? ‘кажи хоть что-нибудь!
     -  Ђ,   что  мне  говорить?  —еловек  должен  говорить,  когда  молчать
невмоготу.
     Ћна сердито дернула плечом.
     - ’ы, конечно, поедешь туда?
     - Љонечно.
     Џотом  вспомнила  о   своем  долге   сопереживать   мне   и,  преодолев
раздражение, вызванное крушением всех субботних планов, спросила.
     - —ем Я тебе могу быть полезна?
     - Ќалей, пожалуйста, кофе...
     ѓорЯчей воды в душе не  было  - обычнаЯ хамскаЯ привычка жэка выключать
летом воду без всЯкого предупреждениЯ, а может быть, зрЯ  Я злоблюсь на них,
может, и висело в подъезде объЯвление. Љогда Я возвращаюсь с работы, мне уже
не до жэковских известий. € холодный душ не взбодрил, лениво и зЯбко поливал
он  менЯ,  как когда  -  то,  очень  давно,  поливал менЯ  дождь у школьного
подъезда,  где отловил  менЯ за шиворот  новый  историк  Љоростылев  Ќиколай
€ваныч,   которого,  впрочем,   ребЯта  уже  успели   прозвать   ЉольЯнычем,
устрашающего  вида  мужчина  с Ярко-синим глазным протезом и пустым  рукавом
пиджака,  аккуратно  загнутым  у  локтЯ  и  пришпиленным  под  мышкой желтой
английской булавкой.
     - Ќу-ка, боец, поведай, чего ты тут делаешь? что привело?
     - Ќичего, - ответил Я искренне, потому, что по сей день не понимаю, что
привело  менЯ после  целого  днЯ затравленного блужданиЯ по  городу к дверЯм
опустевшей школы - может быть, потому, что больше деватьсЯ некуда было.
     -  ќто Я вижу,  -  засмеЯлсЯ ЉольЯныч своим  булькающим  смехом. - ЊенЯ
интересует, почему ты стоишь мокрый около школы, а не сидишь  сухой в  своем
дому.
     - Ќе могу. “ менЯ деньги на пальто украли. Њать убьет.
     -  Ќу  уж,  прЯм-таки убьет, - обескураженно заметил ЉольЯныч.  -  Ћтец
заступитсЯ.
     - “ менЯ нет отца, у менЯ - отчим.
     - Ђ отчим не заступитсЯ?
     - …сли выпимши - заступитсЯ, а если трезвый - врЯд ли...
     - Љошмарную ты мне нарисовал картину. Њного денег лЯпнули?
     - ’риста семьдесЯт рублей. ‚сЯ материна получка...
     Ђх, какие  это были огромные деньги -  триста семьдесЯт старых  рублей!
‘роду  Я  не  держал такой  громадной  пачки - две  длинных,  как  простыни,
сторублевки  с изображением  ЉремлЯ,  две зеленых  полсотни, два фиолетово -
сиреневых четвертака и две серых десЯточки - толстенький сверток,  который Я
трепетно прижимал рукой снаружи кармана,  стоЯ в очереди около промтоварного
склада  Ћђ‘а - отдела рабочего снабжениЯ  завода  "‘танколит" ‘окровище было
необозримо  и лучезарно, оно  видимо  светилось  сквозь  жидкую  ткань  моей
курточки,  потому, что вор - "щипач" безошибочно вырезал  его в одно касание
бритвой - пиской.
     ЉольЯныч глаголом изогнулсЯ надо мной и сообщил:
     -  Џоскольку Я  не  могу  допустить  ужаса  детоубийства, придетсЯ  мне
отмусолить тебе из своих несметных запасов триста семьдесЯт рублей.
     џ  долго  отнекивалсЯ,  неуверенно  отказывалсЯ,  а  в  душе  все  Ярче
разгоралась надежда, что этот очень странный человек спасет менЯ от ужасного
унижениЯ,  а поскольку Я твердо знал, что у  чужих людей денег брать нельзЯ,
то длЯ собственного успокоениЯ спросил:
     - Ђ откуда же у вас несметные запасы денег?
     - Ћстатки былого, -  засмеЯлсЯ ЉольЯныч. - •очешь - верь,  а хошь  - не
верь: несколько лет назад Я сжег восемь тонн денег... ‘ большим трудом...
     - ‘кооо-олько?
     - ‚осемь тонн. Џульмановский полувагон. Ќамучились как бобики...
     - Ђ зачем же вы сжигали деньги? - потрЯсенно спросил Я.
     - ’ак Я  со  своим  батальоном  попал  в окружение под  •арьковом, а на
запасных путЯх осталсЯ банковский вагон  с  деньгами, не успели вывезти. Ќу,
не оставлЯть  же его немцам - вот мы и жгли, а они - деньжищи эти проклЯтые,
в пачках, как кирпичи, - не горЯт ни за что, да дождь в придачу хлещет
     - € вы там набрали себе несметные запасы? - с восторгом поинтересовалсЯ
Я.
     - Ќет,  сынок,  -  снова  засмеЯлсЯ  Љоростылев. -  Љогда  жизнь  почти
смыкаетсЯ со смертью - деньги вообще ничего не стоЯт.
     - Џочему?
     -  Њне  сейчас  объЯснить  тебе  это   трудно,  у  тебЯ  в  жизни  стаж
коротенький, про войну, про людей, про  деньги ты еще знаешь  маловато. •отЯ
дело,  конечно, не только в возрасте. Њой  солдат, ѓулыга была его  фамилиЯ,
набрал тогда потихоньку целый вещмешок денег, а  утром  мы пошли через линию
фронта, и он взорвалсЯ на мине.
     - €з-за того, что деньги взЯл?
     - Њожет быть... Љто это точно знает?
     Љто  это точно знает?  ‹юбимое присловье  старика. ‡нак  осмотрительной
настрадавшейсЯ мудрости. Њожет быть, старик ЉольЯныч научил менЯ ухмылЯтьсЯ,
когда возглашают прописные истины, вроде "дружба и деньги несовместимы? ‚едь
теперь, глЯдЯ в бесконечный колодец  нашего с  ним прошлого, Я вижу на самом
дне, под  темной водой  забвениЯ,  триста семьдесЯт  рублей. „ве сотни,  две
полсотни,  два  четвертака  и  две  десЯточки  - триста семьдесЯт  рубчиков,
превратившиесЯ  со  временем  в  жалобные  тридцать  семь,  реформированные,
истаЯвшие, истлевшие, сгоревшие в костре убежавших лет так же бесследно, как
восемь  тонн деньжищ  на запасных путЯх  под •арьковом. „а  и  был  ли  этот
пульмановский полувагон? ‘уществовал ли он в природе? Љто это точно знает?
     ЉольЯныч  мог  все  придумать.  џ и сейчас  не  могу  разобратьсЯ,  что
действительно происходило в его странной жизни, а,  что он выдумал.  џ  ведь
своими глазами видел у него дома завещание Љолумба...
     ‚ылез из душа, растерсЯ  полотенцем и стал быстро одеватьсЯ. € старалсЯ
не  думать  о ЉольЯныче, Я инстинктивно  гнал от  себЯ  воспоминаниЯ о  нем,
потому,  что с  каждой минутой во мне медленно,  как  алкоголь,  растекалось
ощущение, что больше старика нет. ’Яжело ныло под ложечкой.
     џ открыл секретер и достал  старую, пожелтевшую фотографию  - 5-й класс
"Ѓ".
     Ќа сером фотографическом картоне три десЯтка  шкодливых школьных  морд,
помещенных в белые  овалы, каждый в своем ровном вытЯнутом кружочке,  отчего
весь  фотоснимок похож  на  стандартную сетку  с  польскими Яйцами -  только
зародыш  в  форменной  курточке  и  галстуке Ясно виден сквозь  меловую муть
скорлупы.  ‚  волшебном  инкубаторе  времени  все  прошли   положенный  цикл
развитиЯ,  вылупились  в  жизнь  нормальными  курами,   петухами,  некоторые
расправили крыльЯ и взлетели орлами, а двое стали крокодилами.
     ‘ейчас,  рассматриваЯ  наши  зародыши  через  микроскоп  четверти века,
пробежавшей  с тех пор, как  фотограф  разместил  нас  в овальных скорлупках
правильными  рЯдами на  картоне, Я удивилсЯ  тому, как Ясно  виден  характер
каждого Яйца, как легко он угадываетсЯ.
     џ  не  верю, что с годами люди сильно менЯютсЯ.  Њне кажетсЯ, что  люди
изменЯютсЯ только количественно. ‚се уже написано было на наших физиономиЯх,
когда пушкарь рассаживал нас перед своим черным Ящиком на штативе.
     ЉольЯныч был старше менЯ на это знание  - он уже  тогда предчувствовал,
догадывалсЯ,  понимал,  из  какой скорлупы  вылупитсЯ  маленький симпатичный
кровоЯдный  крокодильчик  ѓенка †ижин, он ощущал, угадывал, что ‘ашка ѓреков
полетит соколом, а ЌадЯ ’етерина станет доброй, заботливой курицей.
     Љого же провидел во мне ЉольЯныч? Ќеужели он  знал мою судьбу страуса -
задумчиво - нескладной птицы, неспособной летать?
     џ умею бегать, таскать  тЯжести, Я несравненный специалист по  прЯтанию
головы под крыло. џ только летать не могу.
     Њне снЯтсЯ волшебные сны о телекинезе.
     ЉольЯныч, ты все это знал тогда?
     ЏечальнаЯ штука - старые фотографии. •уже бывают  только вечера  встреч
бывших  однокашников, сокурсников.  ѓорделивый смотр  потерь.  €з  лопнувшей
скорлупы  глЯдЯт  усталые лица, отретушированные  сединой и морщинами. ѓенка
†ижин,  гладкий  преуспевающий  прохвост,  когда  Я  встретил  его  недавно,
снисходительно   сообщил   мне,   что  школьные   юношеские  дружбы  склонны
поддерживать в  основном люди совсем не состоЯвшиесЯ  во взрослой  †изни. Ќе
знаю может быть он и прав - этот залитый розовым текучим жиром натурфилософ.
     Ќаверное, Я совсем не состоЯвшийсЯ  во взрослой  жизни человек  если  Я
пошел  в поддержании  школьных  дружб дольше  всех -  Я сохранил свЯзи не со
своими одноклассниками, а со старым школьным учителем. Ќикогда с ровесниками
мне не было так легко и интересно как с ЉольЯнычем...
     Њожет быть Я  еще долго рассматривал бы наши зародыши  в фотоскорлупках
пытаЯсь  разгадать  какие  нити  когда-то  протЯнутые  к  сердцу   ЉольЯныча
прервались  с  его  смертью, но  вошла  ѓалЯ  -  причесаннаЯ подкрашеннаЯ  и
совершенно одетаЯ.
     - џ еду с тобой, - сказала она твердо.
     - ќто ненужно и неуместно, - вЯло ответил Я.
     -  Џроводить хорошего человека  всем  уместно,  - заверила  она менЯ. -
‚сегда, а тебе не нужно сейчас быть одному...
     ѓосподи как же объЯснить  ей понЯтно и необидно,  что мне всего  нужнее
побыть одному, что мне ничье сопереживание не требуетсЯ?
     Ќо  не  смог ничего придумать -  Я ведь  маэстро  запрЯтываниЯ  головы.
’олько что-то неубедительное стал бормотать.
     -  ’уда  почти три часа на электричке ехать. Џотом еще  автобусом. ’ебе
лучше побыть здесь. џ вернусь вечером или завтра утром.
     ѓалЯ тЯжело вздохнула неодобрительно покачала головой.
     - ’ебе не надо туда ехать на электричке и автобусе.
     - Ђ на чем же мне ехать? Ќа дирижабле?
     - Џозвони ‹еше Љормилицыну -  он твои школьный товарищ. € у  него  есть
машина. €ли покойный тебЯ одного в классе учил?
     Ћна иногда  пугает менЯ -  когда  угадывает мои  мысли,  но понимает их
неправильно.  Љак  объЯснить ей,  что ЉольЯныч учил  нас всех,  но Я  с  ним
дружил,  а  ‹ешка  над  ним посмеивалсЯ.  €  когда ѓалЯ вошла  Я разглЯдывал
пухломордую  фотографию  ‹ешки и  вспоминал,  как ЉольЯныч  вызволЯл нас  из
милиции. Љошмарное недостоверное воспоминание...
     Ќа кругу  у ™укинского плЯжа стоЯл пустой  трамвай.  ‚агоновожатый ушел
отмечать  маршрутный  лист,  а  мы  с  ‹ешкой  через открытую  дверь  кабины
разглЯдывали  рычаги  и приборы  управлениЯ. ѓлухо  постукивал дробно  урчал
электромотор,  еле ощутимо дрожал реечный пол под  ногами, тонко вызванивали
стекла в опущенных рамах окон, под ручкой контроллера увЯдала пыльнаЯ  ветка
акации.
     ‹ешка сказал:
     - ’рамвай - машина простаЯ. џ умею водить.
     - ‚решь? - усомнилсЯ Я.
     - Џримажем? - завелсЯ ‹ешка.
     Њы в ту пору спорили по любому поводу - "примазывали". Ќе помню  успели
ли  мы примазать не знаю  хотел ли ‹ешка взЯть менЯ на понт,  не понимаю как
это получилось - ‹ешка бочком присел на высокую табуретку вожатого с хрустом
повернул какую-то ручку - и ’рамвай покатилсЯ. џ это даже не сразу заметил и
только  через  несколько  мгновении  испуганно заорал:  "‘той ‹ешка стой  мы
едем!.."
     „оказав  мне,  что  умеет  пускать трамвай ‹ешка  к  сожалению  не  мог
продемонстрировать технику торможениЯ. ’рамвай медленно, но неукротимо  ехал
вперед. ‘вистки крики перекошенное от страха и  физического  напрЯжениЯ лицо
вагоновожатой котораЯ бежала за уходЯщим от нее трамваем. Ћтчетливо помню ее
молодое  деревенское лицо залитое потеками  пота выбившиесЯ из - под косынки
прЯди темно русых волос.
     ЌеподвластнаЯ  нам тЯжелаЯ громада неуправлЯемого  вагона волочащаЯ нас
неведомо  куда  - на  всю жизнь  сохранившеесЯ  воспоминание  о  собственной
ничтожности и бессилии.
     ‚агоновожатаЯ все-таки догнала трамвай  вскочила  на ходу,  затормозила
громыхающую махину надавала нам по ушам и  сдала в милицию, а  ЉольЯныч  нас
оттуда  потом вызволЯл. Ќе  знаю,  что  он там  говорил как оправдывал  нашу
дурость, что обещал,  но нас отпустили. Ћн забрал нас и в полном молчании мы
поехали домой. Њы с ‹ешкой понуро плелись  за ним следом и  вид его длинной,
слегка сгорбленной  спины  был  нам  невыносим  и ‹ешка не  выдержал жалобно
попросил.
     - ‚ы хоть изругайте нас Ќиколаи €ваныч.
     Ћн обернулсЯ к нам резко и спросил:
     -  €зругать? а почему Я должен тебЯ ругать? ‡ачем? „ревней богине €штар
приписывают  великую  мудрость каждый  грешник  должен сам отвечать за  свои
грехи. ‚ы уже оба большие парни и не надо перекладывать на менЯ бремЯ ответа
за дерзкую глупость вашего поведениЯ.
     ѓалЯ  не сводила с  менЯ  требовательного  взглЯда  Я  подвинул к  себе
аппарат и набрал номер.  ЏригоршнЯ цифр брошеннаЯ в телефон с тихим гудением
и  писком  долго шнырЯла по проводам и  внезапно обернулась в трубке быстрым
деловитым баритончиком ‹ешки:
     - Љормилицын слушает.
     - ‡дравствуй, „едушка это Я ’ихонов.
     - •а! ‡дорово ‘тас! ’ы чего это спозаранку взыскалсЯ?
     ‘удЯ  по  фотографии в белом  Яйце у ‹ешки в детстве была копна светлых
мЯгких волос, но моЯ  памЯть этот факт не удержала - сколько его помню ‹ешка
всегда был  лысый.  устрый  и нахальный  паренек растерЯв годам к  двадцати
прическу ‹ешка  смоделировал  жизнь и манеру  поведениЯ под свою ‹ысину. Њне
кажетсЯ,  что  еще в  школе мы все звали его „едушкой.  Ћн  подтвердил  свою
репутацию  женившись раньше всех родил вскоре  дочку  и теперь -  в тридцать
семь  лет  -  имеет  двух   внучек.   €   со  мной  всегда  говорит  солидно
снисходительно.
     -  ‘лушай  „ед  мне утром позвонили, сообщили,  что  ЉольЯныч умер.  Ќе
хочешь со мной в ђузаево поехать?
     - Ђ черт! †алко как старика! “жасно не ко времени...
     - Ќу да конечно, а ты слышал чтобы люди ко времени помирали?
     - ‘лучаетсЯ,  -  коротко бормотнул он. -  Ђ  сколь  ко годков ЉольЯнычу
было?
     -  ‘емьдесЯт  три,  - сказал  Я и поймал  себЯ на том, что говорю это с
легким смущением,  будто  почтенный возраст  ЉольЯныча  лишал  его права  на
дополнительное сочувствие которое вызывают люди умершие молодыми.
     - „а,  жаль  ЉольЯныча  большой души был старикан  - искренне  вздохнул
‹ешка и неожиданно хмыкнул. - Њожем только  утешатьсЯ мыслью, что сами то мы
врЯд ли доживем до этих лет.
     - что то ты „едушка на половине дистанции заныл? - поинтересовалсЯ Я. -
Џо моему ты здоров как бык.
     -  Ќу  да,  здоров!  „авление  скачет  сердце покалывает ‚рачи  говорЯт
реальнаЯ опасность ишемической  болезни. € работа заедает - сейчас тоже сижу
квартальный отчет домой взЯл на службе не поспеваю.
     …му наверное в зародыше фотоЯйца  была  не суждена мужскаЯ судьба -  он
прЯмо из мальчишки стал  „едушкой.  Њожет быть  ЉольЯныч  это знал?  Ќеужели
ЉольЯныч предвидел, что угнанный трамвай - последнее ‹ешкино озорство?
     Ќа том  конце  провода  ‹ешка  сострадательно чмокал губами  и  грустно
дышал.  „едушка жалел  от души ЉольЯныча и хотел бы сделать  длЯ него что-то
хорошее например достать лекарство проведать в  больнице привезти продуктов,
но ехать старика хоронить было действительно ему слишком сложно и Я пожалел,
что послушалсЯ ѓалю и позвонил ему.
     ’рамвай со  ™укинского круга укатил очень далеко. ’ЯжелаЯ громада жизни
сильнее нашей воли сильнее наших побуждений. Ќекому догнать - с перекошенным
от  напрЯжениЯ  лицом -  неуправлЯемую колесную  коробку  некому  остановить
бесцельное  опасное  движение  некому вызволить из  беды  и  сказать  каждый
отвечает за свои грехи сам.
     џ  слушал  ‹ешку и  раздумывал как  бы закончить легче и безболезненнее
этот разговор  - Я  ведь ни в какой  мере  „едушке не  судьЯ и совершенно не
собиралсЯ корить его за сгинувшую добрую памЯть.
     Ќо ‹ешка сам прервал поток жалоб на плохое  самочувствие и завал работы
сказав неожиданно:
     - џ вот, что надумал... Њне  с тобой  на похороны никак не вырватьсЯ...
Ќу пойми менЯ - никак  не  получаетсЯ...  Њои то все на даче ты ведь и  менЯ
случайно застал... …сли Я не приеду к ним  сегоднЯ они там с ума посходЯт...
Џредупредить-то Я никак их не могу...
     - „а Я не настаиваю, - перебил Я его - что ты мне объЯснЯешь...
     -  Ќе  нет ты слушай. Њы с тобой вот как поступим - Я  со  всеми своими
бабехами  поеду на дачу на  электричке,  а тебе оставлю машину на площади  у
Ѓелорусского  вокзала мы  так всех зайцев  убьем. € тебе  там  в ђузаеве  на
машине будет сподручней. ‹ады?
     “довольствие  от  найденного  решениЯ  половодьем  затопило необитаемый
крошечный островок ‹ешкиной скорби. Ћн придумал себе вклад - не какие-то там
бессмысленные цветочки, а предметное полезное участие в добром деле проводов
и поминовениЯ хорошего человека.
     -  „едушка  Я  ведь  не  из-за машины  тебе позвонил, -  слабо начал  Я
возражать, но ‹ешка не дал мне захватить маленький плацдарм и окопатьсЯ.
     - Ђ вот эти разговоры длЯ бедных! - деловито и решительно забуркотел он
и его беспомощно  - горестные вздохи бесследно исчезли из трубки.  -  Ѓудь у
менЯ  возможность, Я бы  безусловно поехал. Ќадеюсь в этом случае ты бы  все
равно поехал со мной, а не на электричке? Џрошу тебЯ не выдуриватьсЯ.
     ѓалЯ сказала над моей головой, словно подслушав:
     -  ’воЯ  деликатность иногда становитсЯ людЯм невыносимо тЯгостной.  Ќе
мучай товарища - возьми машину.
     џ  махнул  рукой,  а  ‹ешка  уже  объЯснЯл  мне где  будет  стоЯть  его
"жигуленок" цвета  "коррида" госномерной знак  08-98, что  документы и ключи
будут лежать  под ковриком  рЯдом  с  водительским сиденьем, а заднЯЯ  леваЯ
дверь   будет  не  заперта  на  стопорную  кнопку,  тумблер  противоугонного
устройства включаетсЯ  на правой панели под щитком.  ’ехнологиЯ передачи мне
машины полностью  захватила ‹ешку, он вырвалсЯ из  невыносимой длЯ него роли
скорбЯщего  свидетелЯ и стал  деЯтельным активным  созидателем и  участником
ситуации.
     Ћн  догнал  катЯщийсЯ  трамвайный вагон  заплатил  за  все  свое  сам и
прощально помахивал мне ручкой с остановки - Я уезжал дальше.
     - Њашину  сможешь забрать через час, - сообщил он мне потом затуманилсЯ
тоном осел  голосом  грустно сказал.  -  ’ы  уж  от  нас от  всех  поклонись
ЉольЯнычу.
     Џомолчал и значительно добавил:
     - џ теперь сам дед - многое понимаю.

        2

     “ менЯ права профессионального  водителЯ, а собственной  машины никогда
не  было.  †алко  конечно, но сейчас менЯть, что-то поздно.  ђаньше Я не мог
купить  автомобиль  из-за  небольшой  зарплаты   дефицита  на  машины  самых
различных семейных обстоЯтельств из-за занЯтости на  работе, а теперь как то
неуместно  -  мне  кажетсЯ,  что   когда  человеку   под  сорок  то  впервые
обзаводитьсЯ маленькой легковушкой как-то нелепо.
     ќто ЉольЯныч  виноват.  €менно он менЯ еще  в  молодости сбил  с  толку
оседлой  спокойной имущественно-накопительной  жизни. Њне кажетсЯ теперь что
за всю жизнь ЉольЯныч не имел ни одной вещи которую согласилсЯ бы приобрести
по  доброй воле хоть один человек.  Љак-то очень исподволь внедрил он в менЯ
даже не мысль, а ощущение, что владеть имуществом с  определенной стоимостью
крайне обременительно неинтересно и по-своему невыгодно.
     “  него даже книг не было  - всегда он впихивал их разным людЯм чуть ли
не силком  "ЋбЯзательно  прочитайте  вам это  совершенно  необходимо!" ѓотов
голову дать  на  отрез, что  многие  испытывали  скорее  неудобство  от  его
книгоношества ибо ни в какой мере не ощущали необходимости прочитать мемуары
ви конта де  Ѓрока  о  ‚еликой  ”ранцузской  революции.  џ  говорил ему, что
попусту пропадет интереснаЯ книжка, а ЉольЯныч ухмылЯлсЯ и в левом глазу его
была печаль, а правый вставной нестерпимо Ярко сиЯл.
     - Њожет быть,  Я ошибаюсь, но домашние библиотеки мне кажутсЯ денежными
кубышками.  Њало  кто  собирает  их  длЯ  работы или  длЯ  приЯтного  чтениЯ
ѓуттенберг  и ”едоров - дьЯк придумали станок,  чтобы книги по рукам ходили.
€наче книги суть часть пошлого интерьера или консервы человеческого „уха.
     €  над  мебельными страстЯми  гарнитурными  страданиЯми он смеЯлсЯ. ќто
было времЯ первого взлета массового  жилого  строительства  множество  людей
въезжали в новые квартиры  и  венцом бытовых  вожделении была  польскаЯ  или
немецкаЯ  "жилаЯ  комната".  Ќа  помойки  выкидывали  протертые  рассохшиесЯ
облупившиесЯ  прожженные сковородами и  утюгами столы, кресла,  буфеты -  из
ценного  дерева  ручной резьбы  с обрывками  бесценного штофа  и  ввозили  с
гордостью  и   ликованием  жилую  низкорослую   мебелишку  из   фанерованных
стружечных плит.
     Ђ ЉольЯныч усмехалсЯ:
     -  Љаждой  вещи нужно  только пережить критический период - переход  из
разрЯда "старых"  в "старинные". Џосле этого ее возвращают с помойки бережно
реставрируют, с почетом  водружают в  красный угол, ею хвастают и  гордЯтсЯ,
платЯт большие деньги. ‚ основном  за то,  что  все остальные старые вещи не
дожили  до  бесплодной  почтенности  старины.  Љ  счастью,  люди  не  бывают
старинными. ‹юдЯм суждено умирать своевременно.
     € машины он не любил. Ћн всюду ходил пешком.
     Ђ  теперь  Я мчалсЯ  на  ‹ешкином "жигуленке"  цвета "коррида" хоронить
ЉольЯныча.  Џружинисто  гнулось  под колесами  шоссе,  шипели  с  подсвистом
баллоны, ровным баритончиком  гудел  мотор. Ќа заднем  сиденье  дремала  или
делала вид, что  спит ѓалЯ. џ чувствовал исходЯщее от нее напрЯжение Я знал,
что она хочет  спросить менЯ о чем-то поговорить или  выЯснить отношениЯ, но
сдерживаетсЯ  из всех  сил полагаЯ этот разговор  сейчас  не к месту и не ко
времени, но Я точно знал, что от серьезного разговора мне не уйти. ’олько бы
не  сейчас  у менЯ  сейчас  нет  сил  с ней спорить,  что-то  объЯснЯть  или
доказывать. Џотом, хорошо бы потом...
     ѓалЯ сзади сказала Ясным голосом.
     -  ’ебе надо было позаботитьсЯ - купить в Њоскве продуктов - на поминки
понадобитсЯ.
     џ обогнал  колонну грузовиков занЯл место в правом рЯду прибавил газу и
неуверенно сказал.
     -  ‚озможно.  ‚ смысле  продуктов.  Ќаверное  надо  было  купить.  •отЯ
ЉольЯныч  навернЯка не хотел  чтобы устраивали поминки.  „а и  Я если честно
сказать тоже.
     - Џочему? - удивилась ѓалЯ. - ‚се приличные люди устраивают.
     - ќто их дело, а мне не нравитсЯ.
     - ЋбъЯсни - Я не понимаю,  что  плохого в том, что придут люди  почтить
памЯть покойного, - спросила нетерпеливо ѓалЯ.
     -  Ќичего  плохого.  Џридут  с кладбища,  скажут пару  тостов,  хлопнут
несколько рюмок, согреютсЯ -  завеселеют, кто-то вполголоса анекдот  травит,
про делишки забормотали, а там уже и песню затЯнули...
     - ’вой нонконформизм доходит до абсурда! - красиво отбрила менЯ ѓалЯ. -
†ивые остаютсЯ жить,  мертвые уходЯт, это естественно.  “ живых людей  жизнь
ведь не останавливаетсЯ...
     - Ќу, да, конечно, не останавливаетсЯ. “ чужих живых людей...
     - Ђ  что же,  по-твоему, надо сделать?  ЋбъЯвить  по школьному  учителю
всенародный  траур?  - с  искренним удивлением спросила  ѓалЯ. -  €ли у тебЯ
жизнь теперь остановитсЯ?
     “  менЯ  на хвосте  тащилсЯ  зеленый "Њосквич", раздражавший менЯ своей
трусливой и  нахальной ездой.  Ћн  ехал впритык к  моему  бамперу  и  каждые
полминуты выкатывалсЯ налево длЯ  обгона, но, увидев встречные машины, снова
юркал за мою спину - вместо того,  чтобы  сделать  решительный рывок вперед,
благо  дистанциЯ до встречных машин это  спокойно  позволЯла, но он  ерзливо
шнырЯл по шоссе, заставлЯЯ менЯ опасливо  коситьсЯ на него в зеркало заднего
вида, поскольку Я  боЯлсЯ, что  он  дернетсЯ  на  обгон в самое неподходЯщее
времЯ и от испуга вышвырнет менЯ на обочину. € оторватьсЯ от него Я не  мог,
поскольку впереди маЯчил переезд, и гнать сейчас было просто глупо.
     „а и мне ли кому-то пенЯть на недостаток решительности, на неготовность
плюнуть на все и помчатьсЯ сломЯ голову вперед!
     -  џ не понЯла тебЯ, - требовательно  напомнила ѓалЯ, Я ведь не ответил
на ее вопрос, а это было своеобразной формой  последнего слова в споре, и уж
подобного ѓалЯ никак не могла допустить.
     џ притормозил у железнодорожного переезда и  остановил машину  в  конце
длинной   очереди,  выстроившейсЯ  у  шлагбаума.  ‚ыключил  зажигание,  и  в
наступившей  тишине мой голос  прозвучал  неубедительно  громко, с  вызовом,
противно - декламационно:
     -  Џока   человек  жив,  как  ты   правильно  заметила,  его  жизнь  не
останавливаетсЯ. € моЯ тоже не остановитсЯ, но она сделала паузу. Џеребой...
     ќх,  тут  бы  помолчать  ѓале,  все равно уже поднЯлсЯ полосатый  балан
шлагбаума,  и машины осторожно, гуськом  потЯнулись  через переезд, и мы  бы
покатились  вслед за  ними, скорость, гул дороги и суета зеленого "Њосквича"
за  мной  отвлекли бы  нас,  но ее уже захватил  азарт спора и бессмысленнаЯ
страсть сказать в любом разговоре последнее слово.
     Ћна хмыкнула и сказала:
     - “  менЯ возникло  сразу  два вопроса.  ‚о-первых, что  бы  ты  считал
правильным сделать вместо  поминок? а  потом Я хотела бы узнать  длину,  так
сказать, срок этой паузы...
     - ѓалЯ,  ты  чего хочешь от  менЯ? ‡ачем ты достаешь менЯ? -  спросил Я
негромко и вильнул вправо, ближе к обочине, чтобы пропустить  вперед наконец
рванувшегосЯ на обгон ненормального "Њосквича".
     - џ  не достаю тебЯ, - сердито ответила ѓалЯ. - џ люблю  тебЯ,  и когда
стараюсь понЯть твои странные рефлексии, ты спрашиваешь менЯ, чего Я хочу от
тебЯ. € Я бы хотела, чтобы ты мне ответил на мои вопросы.
     -  Џожалуйста, - кивнул  Я  и почувствовал,  как  во  мне  пронзительно
зазвенела злость. - џ хочу, вернувшись с кладбища,  не пить водку и трескать
блины с селедкой,  поддерживаЯ банальный разговор  об  очень хорошем, хоть и
странноватом человеке  Љоростылеве,  а поднЯтьсЯ к  нему в  комнату, лечь на
продавленный  диван,  накрытьсЯ  с  головой  и  долго  лежать  в   тишине  и
одиночестве   и    вспоминать   ЉольЯныча,   его   нелепые   поступки,   его
всечеловеческую доброту, его землЯную честность, его невероЯтные  выдумки, Я
хочу плакать  о нем и смеЯтьсЯ до  тех пор, пока не усну,  и во сне  он  мне
приснитсЯ  снова живой, и  мы с ним  последний  раз побудем вместе! ќто тебе
понЯтно?
     €  вдруг  в  памЯти  снова  всплыл  -  холодком  кольнуло  в  сердце  -
растрепанный помехами голос ‹ары по телефону: "...его убили..."
     Ђ ѓалЯ медленно ответила:
     - ќто мне понЯтно. ’еперь объЯсни мне насчет паузы...
     € в голосе у нее было, что-то неприЯтное, как у глупых молодых сыскарей
на допросе, когда, спрашиваЯ о чем -  то, они тоном дают понЯть: говорить-то
ты можешь, что хочешь, но Я ведь все равно правду знаю.
     - Ќасчет длины  паузы,  ѓалЯ, Я  тебе  ничего не  смогу  объЯснить. ќти
перебои кардиограмма не фиксирует. Ћни остаютсЯ с нами навсегда - как  новые
морщины, как свежаЯ седина...
     Ћна дождалась,  пока машина  одолела  длинный  тЯгун  и  надсадный  рев
двигателЯ несколько утих, тогда заметила:
     - ‹юбопытный ты человек...
     - —ем это?
     - …сли бы  Я умерла, исчезла,  испарилась  -  так  мне кажетсЯ, - ты бы
этого попросту не заметил. Ќе то, что морщины и седины.
     - Ђ мне этот разговор кажетсЯ глупым, - сказал Я уверенно.
     - Ќаверное, глупый разговор, - легко согласилась ѓалЯ. - ѓлавное в том,
что, оставшись одной, и вспомнить нечего будет, что ж мне-то делать?
     ‘жав  зубы,  Я  смотрел  прЯмо перед  собой на  гибко  раскручивающуюсЯ
асфальтовую ленту, а  с  двух  сторон к дороге подступал наливающийсЯ сочной
зеленью  лес, и эта зелень всех оттенков - от почти черных елок до бледно  -
желтой вербы - гладила  глаз, успокаивала, ласкала душу. ѓлубоко вздохнув, Я
сказал ѓале мирно:
     - Ќе надо сейчас ни о чем говорить... Њы вообще много говорим... Њного,
значительно, красиво... ‚ этом мало толку...
     - Ђ в чем  есть  толк?  - спросила ѓалЯ с ожесточением и болью. - Њного
говорим -  нет толку, молчу - ты менЯ охотно не замечаешь,  а в разговорах с
твоим учителем был толк?
     - „а, был, -  твердо  ответил Я. - Ћн говорил со мной бесконечно долго,
много лет, пока  не объЯснил мне очень  древнюю  истину: человек - мера всех
вещей...
     - € поэтому ты стал милиционером? - сухо усмехнулась ѓалЯ.
     - ‚озможно, - пожал Я плечами. - Ћчень может быть, что Я именно поэтому
стал хорошим розыскником. џ ведь умею в жизни только это...
     ѓолубовато - зеленаЯ даль, рассеченнаЯ пополам серым полотнищем дороги,
родила на обочине,  далеко впереди,  черную точку, котораЯ постепенно росла,
напивалась площадью, цветом, смыслом. Џока на  синем квадрате  не проступила
отчетливаЯ  белаЯ  надпись  "ђузаево -  16 км" и остраЯ  белаЯ  указательнаЯ
стрелка.
     ‘нЯл  ногу  с  акселератора,  вывел на нейтраль,  включил мигалку,  и в
шелестЯщей тишине раздавалось  только четкое тиканье реле, будто  отсчитывал
своими сплошными  вспышками поворотный  фонарь  оставшиесЯ  мне до последней
встречи с ЉольЯнычем мгновениЯ. џ очень боЯлсЯ посмотреть на него мертвого.
     "...Ќе боюсь  Я  прихода смерти  - менЯ  огорчает  окончание  жизни", -
сказал  он в прошлый  раз,  как  всегда, сказал печально - весело,  со своей
обычной  непонЯтной  усмешкой-то  ли  над  нами смеетсЯ,  то  ли  над  собой
насмехаетсЯ.
     џ  плавно  прошел  поворот,  включил  скорость  и  осатанело  погнал по
последней прЯмой. џ мчалсЯ так, будто убегал от вести о смерти ЉольЯныча, от
утомительных претензий  ѓали,  от  себЯ  самого.  ѓалЯ  думает,  что она мне
надоела, и, ощущаЯ, как Я с каждым днем ухожу все дальше, надеетсЯ в ближнем
бою, в рукопашной схватке со мной удержать свои позиции.
     Љак  объЯснить  ей бесполезность  наших  препирательств?  ‚озможно,  ее
поведение было бы оправдано с другим человеком - есть же люди,  которые сами
себе могут заворачивать веки, а Я не могу  вытерпеть, когда мне в  глаз надо
капнуть из пипетки.  € уж совсем не  выношу, когда мне лезут руками в душу -
пускай с самыми лучшими намерениЯми.
     Ќикогда  ѓалЯ не  поверит мне, что дело даже  не  в  ней - Я  сам  себе
надоел. Џо  утрам, когда Я бреюсь в ванной, мне не хочетсЯ смотреть на себЯ.
‘мотрю с недоверием в зеркало и с большим трудом уговариваю  себЯ, что  этот
тип, выплывающий  из серебристой мути амальгамы, - это Я и есть. ‡дравствуй,
ненаглЯдный, давно не виделись. ’ьфу!
     Ћдин мой  знакомый придурок, выдающий  себЯ за экстрасенса, утверждает,
что когда Я в плохом настроении, то вокруг менЯ черное поле. Њилые глупости,
прелестный   таинственный   лепет   инфантильных   взрослых   людей,   редко
встречающихсЯ с серьезными жизненными  драмами, а Я несколько перебрал их  в
последнее  времЯ.  Њожет  быть,  Я   просто   устал.  ЏереутомилсЯ  душевно.
Џоложительных эмоций маловато.
     Ђ теперь умер ЉольЯныч.
     € жизнь, не  спрашиваЯ моего  согласиЯ  на  переговоры,  выставила  мне
грубое требование: давай, старина, подумаем, посчитаем и прикинем, как будем
жить  дальше.  Ќет больше ЉольЯныча,  не  к  кому будет приехать  в душевной
потерЯнности и сердечном смЯтении и спросить:
     - ’ы на фронте убивал людей?
     Ђ  зрЯчий его глаз был прищурен, Ярко - синий стеклЯнный протез смотрел
слепо на менЯ в упор, и голосом сиплым, тихим сказал он:
     - „а... ќти  люди пришли, чтобы