олнЯющей  помимо  эстетической,  функцию  сугубо утилитарную, а именно,
звукоизолирующую. ‘овсем не обЯзательно было соседЯм знать, о чем ведутсЯ  в
комнате ЏолЯнского беседы, что обсуждают его гости и что  вещает  сам хозЯин
помещениЯ - ненужнаЯ  информациЯ,  просочившаЯсЯ в коридор могла  обернутьсЯ
длЯ ЂлексеЯ крупными неприЯтностЯми.
     €менно в те  секунды,  когда ЏолЯнский,  откинув зеленый бархат, толкал
белую, сухую,  покрытую толстым слоем краски дверь, именно тогда обрушивалсЯ
на него  град  неопровержимых  доказательств  его  собственной  ничтожности,
бессмысленности бытиЯ собственного,  бытиЯ вообще  и,  соответственно,  его,
бытиЯ, мерзости.
     ЏолЯнский в эти минуты казалсЯ себе мерзавцем такого пошиба, что  места
длЯ него  не находилось ни  в одном из описанных в художественной литературе
вариантов  ада. ЏриближаЯсь к коммунальному  туалету Ђлексей  пролетал  мимо
счастливых, практически безгрешных весельчаков-сладострастников,  почивавших
на  лаврах  во  втором,  согласно классификации „анте, круге ада. Љак  бы он
хотел быть  беззаботным,  недалеким  ебарем,  этаким душкой-сладострастником
чтобы   составить  компанию  людЯм  известным,  можно  сказать,  знаменитым,
симпатичным и изобретательным - Љлеопатре, Ђхиллу, …лене Џрекрасной.
     Ќо  куда  ему  в дружки к …лене Џрекрасной, ничтожеству, подлому трусу,
уродливому близорукому  бездельнику, алкашу и жадине, имеющему знаниЯ  и  не
желающему ими воспользоватьсЯ - ладно бы, длЯ чьей-то там пользы, а даже длЯ
своей, даже свои дела поправить - и то руки не доходЯт. ‹ень, мать ее так...
Ќет, не место ему рЯдом с Џарисом, ’ристаном и Ђхиллом.
     ЏолЯнский проходил  коридором, стены  которого  были оклеены  древними,
отвратительно пыльными коричневыми обоЯми с каким-то диким рисунком, выходил
на  кухню, сверкающую мутной синевой тошнотворного цвета "морской  волны"  и
летел, летел вниз, а  вслед  ему презрительно морщились  скупцы, самоубийцы,
расточители, насильники над собой и своим состоЯнием, насильники  просто над
собой,  или  содомиты,  тираны,  убийцы,  разбойники,  лихоимцы,  мшелоимцы,
сводники   и   обольстители,   льстецы,   свЯтокупцы,   зачинщики   раздора,
прорицатели,  лицемеры и воры,  фальшивомонетчики и предатели, все  те,  кто
имел свое место,  хотЯ  бы и  в аду,  но  не  было места в строгой  иерархии
грешников длЯ  ЏолЯнского - столь мерзок  он  был,  столь  не  подходил он к
строгому  порЯдку вселенной, столь глубока была пучина порока, гнездившегосЯ
в нем, что не принимали его в свой круг самые отпетые негодЯи.
     ’ак думал ЏолЯнский,  открываЯ дверь  туалета,  делаЯ последний  шаг  и
склонЯЯсь  над  треснувшим,  всегда,  стараниЯми  соседей, вонЯющем хлоркой,
унитазом.
     ‚от   тогда-то   съеживание   достигало   максимального,   а,   точнее,
минимального уровнЯ. Ќа протЯжении всего пути  от постели до туалета Ђлексей
физически  ощущал,  как уменьшаетсЯ  в  размерах.  …му хотелось  спрЯтатьсЯ,
укрытьсЯ от самого себЯ, самого страшного судьи и прокурора, не принимающего
никаких апеллЯций и категорически объЯвлЯющего - "Ћбжалованию не подлежит!".
Љогда перед глазами ЏолЯнского возникал неровный, с сюрреалистическим узором
солевых отложений овал унитаза Ђлексей чувствовал себЯ кем-то вроде муравьЯ.
€ли -  клопа. Ќемудрено, что очки с  носа сползают. …ще не то сползет с носа
клопа. Ћттого на носу  у клопов, практически, ничего и нет. Љроме хоботка. €
хоботок этот все времЯ, ну, когда  клоп  не  спит веками, все времЯ  чего-то
жаждет. ‚ыпивки, например. ‘ангрии. Љровавого, такого,  винца...  ’ак, ведь,
нету ‘ангрии. ЏриходитсЯ Ђгдамом себЯ поддерживать. •оботок вымачивать...
     ’елефонный  звонок застал ЏолЯнского в тот момент, когда он уже миновал
собственную дверь, но до кухни еще не добралсЯ,  то есть, находилсЯ примерно
между седьмым и восьмым кругами ада, то есть, пыталсЯ найти свое место между
насильниками и сладострастниками.
     Ќезнакомый абонент  же, сам того не  желаЯ,  облегчил  проблему  выбора
похмельного  ЏолЯнского,  предложив  ему,  как  понЯл  Ђлексей  из  краткого
диалога,  стать  обыкновенным  кегебешным  стукачом.   ’о  есть,  наконец-то
определитьсЯ в степени своего падениЯ и обрести долгожданный покой.
     Ќескольких  фраз,  сказанных  сухим, уверенным в  себе голосом  хватило
ЏолЯнскому  длЯ  того,  чтобы  понЯть  цель  и смысл предстоЯщего свиданиЯ с
неизвестным "в танкере и с кейсом".
     Ћднако, тошнота напоминала о себе совершенно недвусмысленно.
     ЏолЯнский повесил трубку на рычаг древнего, массивного, привинченного к
стене телефонного  аппарата и под пристальным взглЯдом  ’атьЯны  ‚асильевны,
пЯтидесЯтилетней толстой  и нерЯшливой бабы, занимающей соседнюю с  Ђлексеем
комнату, побрел к туалету.
     Ќа улице шел снег.
     Ћтдышавшись и утерев рот тыльной стороной ладони, ЏолЯнский посмотрел в
окно.
     Џланировка  большой  коммунальной квартиры, в которой проживал Ђлексей,
делЯ кров с  пЯтью соседЯми была весьма своеобразна. ‚ частности,  туалетнаЯ
комната  была совершенно  самостоЯтельным  помещением,  то  есть,  имела,  к
примеру, окно. Љоридор, который заканчивалсЯ кухней и  туалетом был извилист
и делал несколько крутых поворотов  в результате чего выходило так, что окно
туалета смотрело прЯмо в окна просторной кухни.
     Ђлексей застегивал  пуговицы  на стареньких, мЯгких и  во многих местах
заштопанных  джинсов  и   смотрел,  как  крупные   белые  снежинки  медленно
опускаютсЯ за  дно угрюмого  двора-колодца куда  ни  в  какое времЯ суток не
проникали  солнечные лучи и  видел,  как  маЯчит за мутным стеклом кухонного
окна белое, круглое как луна, бесполое лицо ’атьЯны ‚асильевны.
     „отошнаЯ  соседка  внимательно наблюдала за ЏолЯнским и когда их  глаза
встретились не отвернулась.
     ‚ыйдЯ  на улицу  Ђлексей,  испытал  незнакомое  и  неожиданно  приЯтное
чувство защищенности.
     ‘ одной стороны  было чрезвычайно мерзко идти на свидание  с молодым и,
Явно,  нештатным  гебешником.   ЏолЯнский   знал  этот  сорт  людей  еще  по
университету. ‚се эти  члены  комсомольских  добровольных  дружин,  все  эти
активисты,  общественники,  стучащие на ближнего своего и следЯщие за каждым
шагом  не  то,  что  простых  смертных  студентов,  не  имеющих отношениЯ  к
всемогущей Љонторе, но и друг за другом - порой, даже с большим пристрастием
- всЯ эта сволочь, строЯщаЯ свои карьеры на подсиживании товарищей - как они
надоели ЏолЯнскому в свое времЯ!
     Ћн  не  был наивен и знал, что с окончанием  высшего учебного заведениЯ
проблемы  с властЯми не закончатсЯ,  а, возможно, наоборот,  усугубЯтсЯ, но,
несмотрЯ на это знание, пребывал в некотором смЯтении духа.
     ‘ другой стороны - в первый раз за много дней ЏолЯнский не думал о том,
что  любой встречный мент ЯвлЯетсЯ длЯ него опасностью - сейчас он не боЯлсЯ
ни  людей в  серой  форме, ни переодетых в штатское, ни ушлых  комсомольцев,
помогающих милиции отлавливать на улицах тунеЯдцев, отлынивающих от всеобщей
трудовой   повинности,  ни  даже   штатных   агентов   ЉѓЃ,   шпионЯщих   за
антиобщественными  элементами,  разлагающими народные  массы диссидентами, к
числу которых ЏолЯнский причислЯл и себЯ. €, надо сказать, не без оснований.
     ЌесмотрЯ на то, что утреннЯЯ гигиеническаЯ тошнота не принесла обычного
облегчениЯ  -  интимный процесс был  отравлен  телефонным звонком неведомого
комитетчика  - несмотрЯ на грЯзь  под ногами и летЯщий в  лицо снег, который
оказалсЯ  вовсе  не  таким  пушистым  и  легким,  каким  выглЯдел  из  окна,
настроение ЏолЯнского стремительно улучшалось.
     Ћдной из основных черт его характера был здоровый авантюризм и он любил
бросатьсЯ очертЯ голову в неизвестность, не пугалсЯ ее, а, напротив. получал
удовольствие  от процесса  познаниЯ  неведомых  до  поры  сторон  окружающей
действительности.
     € хотЯ свидание с кегебешником было мало похоже на поездки автостопом в
Ђзию или в ‘ибирь, что практиковал ЏолЯнский  уже несколько  лет, но элемент
неизвестности и непредсказуемости будоражил, вбрасывал в  кровь адреналин и,
как ни странно, не оставлЯл места банальному страху.
     …му  не хотелось думать  о том. как он будет выкручиватьсЯ,  ловчить  и
старатьсЯ выйти  из столкновениЯ с Ћрганами с минимальными  потерЯми, а  то,
глЯдишь,  и вовсе без  потерь. Ђ  то -  если вспомнить принцип, исповедуемый
’омом  ‘ойером, принцип  покраски  забора, когда  тЯжелый,  изнурительный  и
ненужный тебе труд превращаетсЯ в легкий, необременительный и веселый способ
заработка, то, вполне возможно, что с этой  беседы можно  будет  даже что-то
поиметь  длЯ  себЯ  лично.  Ќапример  -  информацию  о  том, кто  же  из его
непосредственного  окружениЯ  ЯвлЯетсЯ  стукачом. Ћни  ведь есть,  навернЯка
есть, их не может не быть.
     Љто угодно может оказатьсЯ стукачом, любого могут подловить и поставить
перед выбором -  либо  крупные, очень  крупные  неприЯтности,  либо - вполне
спокойное,   тихое  существование,   вот   это  самое   пресловутое  чувство
защищенности, которое испытывал сейчас ЏолЯнский - ни менты тебЯ не заберут,
ни дружинники не пристанут. ’очнее, пристать-то могут, но тут же отстанут. €
не каждый способен сделать выбор в пользу неприЯтностей.
     ‘тукачом   может  быть  и  молодой   пьЯница  Ћгурец,  и  ‹еков,  вечно
таскающийсЯ с марихуаной в кармане, совершенно, кажетсЯ,  чуждый конспирации
беспредельщик. Љто угодно. ’акаЯ сучьЯ жизнь.
     ЏолЯнский  посмотрел на часы - дешеваЯ "ђакета"  на истершемсЯ, готовом
порватьсЯ ремешке болталась  на худом запЯстье - и решил,  что имеет  полное
право похмелитьсЯ.
     ‚  распивочной  на  углу  —айковского  не  было  никого.  ’очнее,  один
посетитель имелсЯ  - низкорослый мужичок в бесформенном сером пальто  стоЯл,
отвернувшись  от  мира,  упершись  тЯжелым,  что  ощущалось  даже со  спины,
взглЯдом в  стену,  держа  в  одной  руке стаканчик  с  водкой,  в другой  -
бутерброд с холодной котлетой.
     ЏолЯнский  пошарил в  кармане куртки,  вытащил горсть  мелочи, посчитал
наличность - хватало как раз на такой же набор.
     "Џрекрасный легкий завтрак", -  вспомнил он фразу, прочитанную когда-то
в одной из московских пивных.
     "Ћ чем же это было написано? -  подумал  он, подносЯ ко рту стаканчик с
водкой.  -  €  почему  - в пивной?  €здевательство  прЯмо,  какое-то. ‹егкий
завтрак...".
     - ’ак, документики  попрошу,  - ЏолЯнский едва успел  проглотить водку,
как веселый голос за спиной прервал неспешное течение его мыслей.
     - „окументики, граждане приготовили.
     ЏолЯнский,  не  оборачиваЯсь  на, хотЯ и  произнесенный  легкомысленным
тоном, но вполне властный призыв, откусил  кусок котлеты, поставил стаканчик
на  потрескавшуюсЯ от  старости  или от  горЯ мраморную столешницу и  только
после этого неторопливо повернул голову.
     Ћбычное    дело.   „вое   милиционеров   в   форме,    двое    штатских
отвратительно-комсомольской наружности.
     - „авай, давай,  -  сказал ЏолЯнскому один  из  штатских.  Ћн был  Явно
моложе  ЂлексеЯ,  но  выглЯдел солидней -  в  своем  черном  толстом пальто,
меховой  шапке  и  отлично  выглаженных  брюках,   падающих  на  аккуратные,
сверкающие кремом ботинки, юный дружинник вполне мог сойти за сорокалетнего,
хорошо  сохранившегосЯ  товарища.  Џричем   профессиональнаЯ  принадлежность
"товарища"  сомнений не вызывала.  ’ем  более,  что,  как заметил ЏолЯнский,
ретивый  комсомолец  словно  афишировал  свою  близость   к  органам  охраны
правопорЯдка - если не выше, если не к самим Ћрганам. Ђфишировал  и гордилсЯ
тем, что он причастен. €, кажетсЯ, именно поэтому он обратилсЯ к ЏолЯнскому,
а не к плюгавому алкашу, топтавшемусЯ возле соседнего столика.
     ЏолЯнский вытащил из кармана паспорт и молча протЯнул дружиннику.
     -  ’ак-так...  ‘  утра  пьЯнствуем?  -  спросил  выглаженный-вычищенный
комсомолец, не заглЯдываЯ в документ.
     ЏолЯнский пожал плечами, не утруждаЯ себЯ ответом.
     - ЏьЯнствуем, Я спрашиваю? - повысил голос комсомолец.
     - Ќет, пишем маслом, - ответил ЏолЯнский.
     - —его?  - не понЯл дружинник и воровато покосилсЯ на  котлету, которую
Ђлексей продолжал держать в руке. - Љаким еще маслом?
     - Џаспорт верни, - спокойно заметил Ђлексей.
     -  Ђга...  ‘ейчас. ‘ нами пойдешь,  - отрезал дружинник, прЯча документ
ЏолЯнского за обшлаг пальто.
     - Ђ ты с работы вылететь не боишьсЯ? - ехидно спросил ЏолЯнский.
     - Ќе понЯл. ’ы что, грубишь, что ли? ’оварищ капитан...
     „ружинник  быстро  повернулсЯ  к  милиционерам,  мучавшим   несчастного
алкаша. ’от никак не  мог найти в  карманах документы, представители  закона
сверлили  его  огненными  взглЯдами, мужичок  утирал  со лба  пот,  краснел,
бледнел, пыхтел  и  продолжал  шарить в брюках, в  пиджачке,  в  пальто,  но
ощутимых результатов эта суета пока что не имела.
     - ’оварищ капитан, - повторил дружинник. - €нтересный экземплЯр...
     - —то еще за  экземплЯр? - спросил  капитан, оставив вконец замученного
мужичка  на своего напарника  и  в два  широких решительных  шага оказавшись
рЯдом с ЏолЯнским. - ѓде прописан? ѓде работаешь? —то здесь делаешь?
     - Џишет маслом, он сказал, - услужливо встрЯл дружинник.
     - —его? Њаслом?
     Љапитан быстро оглЯдел  ЏолЯнского  с  ног  до головы, заглЯнул ему  за
спину,  окинул  взглЯдом  мраморный   столик,  осмотрел  стену  над  головой
ЏолЯнского.
     - Њаслом, значит? Ћчень хорошо. ‚ машину его.
     - “ менЯ встреча сейчас, - сказал  ЏолЯнский, отправив в рот оставшуюсЯ
половину котлеты.
     -  ’ы как разговариваешь? - рыкнул капитан. - ’ы что  жрешь тут у менЯ?
’ы, значит, поиздеватьсЯ решил?
     -  „а ни боже мой, -  замахал  руками  ЏолЯнский. - “ менЯ  встреча тут
просто... ‘ одним человеком...
     - ‘ каким еще человеком?
     Љапитан быстро повернулсЯ к дружиннику и, ЏолЯнский не успел заметить -
то  ли что-то  шепнул ему одними губами, то ли просто мигнул, но в следующее
мгновение  остраЯ боль судорогой свела его плечо, согнула в три погибели. Ћн
начал  падать  лицом вниз на истертый  сапогами  местных выпивох  кафель, но
крепкие руки дружинника удержали его в нескольких сантиметрах от пола.
     Ћн  оказалсЯ  хорошо  подготовлен, этот  комсомольский  деЯтель -  руку
ЏолЯнского  вывернул  быстро   и  грамотно,  как   в   кино,  и  он  падениЯ
подстраховал, то есть, все проделал красиво и точно,  словно напоказ. ‘корее
всего,  так оно и  было - красовалсЯ  дружинник  перед милицией, зарабатывал
поощрениЯ.
     - ‚  машину, - услышал  ЏолЯнский голос капитана - уже равнодушный,  по
которому было  Ясно, что начальник  уже  все решил и  отговаривать, пытатьсЯ
переубедить его, приводить какие-либо аргументы - дело пустое и бесполезное.
     Ћн не  видел, что  стражи общественного порЯдка  сделали  с  безобидным
мужиком-алкоголиком  из  рюмочной,  его же,  ЏолЯнского,  грубо вытащили  на
улицу,  встрЯхнули и привели  в вертикальное положение.  Њилицейской  машины
поблизости не было.
     - ѓде он? -  сурово спросил капитан,  обращаЯсь непонЯтно к кому. - ѓде
он?! Њать его етти! ѓде, блЯха-муха, козел несчастный?!
     - ‡аправлЯтьсЯ он собиралсЯ, - тихо подсказал напарник капитана, званиЯ
которого  ЏолЯнский не знал,  поскольку милиционер все времЯ  оказывалсЯ вне
полЯ зрениЯ ЂлексеЯ.
     - ‡аправлЯтьсЯ? ‚от мудак! Ќашел времЯ... ‹адно. Џошли.
     ѓрубый капитан снова  кивнул дружиннику  и  тот  дернул  ЏолЯнского  за
выкрученную назад руку.
     -  Џш-ше-ел! -  зашипел  он,  стараЯсь  вложить в  свой  голос максимум
презрениЯ и брезгливости. - Џш-ш-ше-ел!
     €дти,  впрочем,  пришлось недолго. ‚озле метро "—ернышевскаЯ" дружинник
придержал ЏолЯнского и направил к тЯжелым стеклЯнным дверЯм.
     "‚ отделение станции  ведут,  -  сообразил  Ђлексей. - ’ам  допрашивать
будут, суки... ѓде же мой кегебешник?...".
     Љегебешника он увидел тут  же.  ‚ысокий парень, как и было обещано,  "в
танкере  и  с  кейсом" стоЯл возле  табачного  киоска,  пристально глЯдЯ  на
влекомого милицией ЏолЯнского. Ђрестованный хотел было крикнуть ему, махнуть
рукой. Џривлечь к  себе  внимание, но парень  "в танкере  и с кейсом"  криво
усмехнулсЯ и, резко повернувшись на каблуках, пошел прочь.
     "‚от сука, - подумал ЏолЯнский. - ‚от гад.  Ќет,  чтобы выручить... …му
же надо. Џодонки. ‚ жизни длЯ вас пальцем не шевельну!".

     * * *

     ђегулировщица  ѓлафира  ‘тепанова  сунула  подмышку  красный  флажок  и
полезла в карман гимнастерки за папиросами.
     ‘тепанова   злилась   не   потому,   что   "‘тудебеккер"  с   офицерами
проигнорировал ее флажки.
     Scheise dreck, регулировщица  в Ѓерлине,  на развалинах столицы великой
империи, регулировщица с красным флажком в руке - "раз - два - студебеккер -
сюда - форд - туда - опель - подожди!"
     Ђ из "’-34", выворотив во-он то затейлевое чугунное ограждение, вылезет
парень  и полюбит  тебЯ.  Џарень  с ‹иповой  улицы  -  ‹иппенштрассе  он  ее
называет,   блондин,  высокий  блондин.  “чилсЯ,  парень,   в   “ниверситете
‹енинградском,  в  –Љ  Љомсомола работал,  и войну прошел, до Ѓерлина, можно
такому поверить, да, девочки?

     ЏолЯнский спрыгнул с брони на землю.
     ЉакаЯ девчонка!
     - Џривет, красавица, - крикнул ЏолЯнский. - Љак тебЯ зовут, если это не
военнаЯ тайна?

     ЏулЯ пробила глаз.
     ЏолЯнский читал на русском, английском и немецком.
     ‘тарший сержант ЏолЯнский упал.
     ђадужнаЯ оболочка левого  глаза  ЏолЯнского жила еще несколько  секунд.
Ћна сохранила в своем окаеме небо - небо  над  ‹енинградом,  серое, суровое,
небо над Њосквой - государственное, главное, небо, веселое, в аэростатах и в
предчувствии победы; небо над ‘талинградом, Яростное, злое, тЯжелое небо над
ђимом - никогда такой тЯжести не было.
     ЏулЯ попала в правый глаз и вышла разнесЯ весь затылок.
     ‘корость   пули,  выпущенной  из  "майсера"  невелика.   €   дальность
прицельной  стрельбы -  тоже. ЏулЯ, угодившаЯ в  глаз  ЏолЯнского, была, что
называетсЯ, шальной. Ћднако, дело свое она сделала.


        ѓлава 4.
        „ареному коту в зубы


     <i>Ќародные массы с окраин устремились в центр города.</i>
     <i>‘. „овлатов. Ќаши.</i>


     - ‚ общем, алкаш он был настоЯщий.
     –арев скосил  глаза и посмотрел на пивную кружку,  которую держал перед
собой.  ЃелаЯ,  рыхлаЯ  пена сползала  по мутной, толстой,  граненой стенке,
–арев изЯщно наклонилсЯ вперед, отведЯ руку подальше, чтобы пена не упала на
его зеркально отполированные ботинки.
     - ‚ смысле - кот? - спросил €хтиандр. Ћткуда взЯлось это прозвище и что
общего  было у  толстого, высокого,  обладающего громоподобным голосом  и не
иссЯкающим запасом  хорошего, циничного оптимизма €горЯ Љуйбышева с тонким и
трепетным  героем  морских глубин и девичьих сердец не знал никто. Љо  всему
прочему, €горь Љуйбышев и плавать-то не  умел. Ћднако, многие из тех,  с кем
ему  приходилось  общатьсЯ  и общатьсЯ довольно  часто  даже не знали ни его
настоЯщего  имени,  ни фамилии,  а  так  и звали  -  €хтиандр,  да €хтиандр.
…динственное, что, возможно, как-то, с определенной натЯжкой, сближало его с
секс-символом,  рожденным  отечественным кинематографом, так  это именно  та
беспомощность, котораЯ овладевала  представительницами слабого пола при виде
€хтиандра-Љуйбышева, вероЯтно необъЯснимым образом будившего своим обликом в
женском  подсознании  ассоциации,   которые  мог  бы  вызвать  у  них  живой
€хтиандр-€хтиандр. †енщины тихо сдавались ему не то, что без боЯ, а даже без
намека  на сомнение. Џросто  молча и покорно шли за ним,  в  зависимости  от
обстоЯтельств  -  в  пустую  комнату,  в ванную,  на  кухню,  в  кусты  или,
случалось, в подвал строЯщегосЯ дома. €горь €хтиандр-Љуйбышев был, в отличие
от €хтиандра-€хтиандра не привередлив.
     †енщины, побывав с  Љуйбышевым  в подвале (на кухне, в ванной, в пустой
комнате)  никогда   и  никому  не  рассказывали  о  пережитом,  не  делились
впечатлениЯми даже с лучшими подругами и (‹енинград - город маленький), если
информациЯ  о  том,   что  они  были   с   Љуйбышевым   наедине,   все-таки,
просачивалась, выливаЯсь в  прЯмые  вопросы товарок,  аккуратно,  но  жестко
уходили  от ответов,  хотЯ  вид имели  вполне  довольный.  ‚ероЯтно,  ничего
плохого €хтиандр-Љуйбышев  с ними в ванной (на кухне, в подвале)  не  делал.
‘корее, напротив,  делал  что-то  очень  длЯ  них  важное  и  нужное.  €горю
Љуйбышеву  было двадцать  четыре года, хотЯ выглЯдел он на все тридцать,  он
любил новую, дорогую одежду и, несмотрЯ на то, что целыми днЯми был свободен
длЯ  общениЯ с друзьЯми,  умудрЯлсЯ каким-то образом эту одежду приобретать.
€сточники  его дохода длЯ  большинства  знакомых  и даже тех, кто назывались
€хтиандровыми друзьЯми были покрыты мраком неизвестности.
     „лЯ большинства,  но не длЯ –арева,  пожалуй, единственного друга €горЯ
Љуйбышева  который  стоЯл сейчас  рЯдом с  ним  у  пивного  ларька  на  углу
проспекта ѓагарина и улицы ‹енсовета.
     - Љот? - переспросил €хтиандр.
     - Ќу конечно.  ЌастоЯщий алкаш. ‡аконченный. Џричем, €горь,  это у него
прогрессировало.
     - џсно. Ђ как же?
     - Ђ вот  так - прЯмо как у человека.  ’о есть, началось все  с  халЯвы.
ЏриходЯт,  скажем, ко мне  гости. ћрик  -  ну, кот мой, Я его ћриком звал  -
прыг, гад, за стол. ‹ибо на колени к кому - менЯ боЯлсЯ уже, падла этакаЯ, а
- прыг к кому-то из гостей. € сидит. €ли - если табуреточка свободнаЯ есть -
на нее. € ждет, подонок.
     –арев  говорил весело,  поглЯдываЯ  на  кружку,  с Явным  удовольствием
оттЯгиваЯ наслаждение первым глотком холодного пива.
     -  ‚от. ‘идит, значит, сволочь этакаЯ... ‚одочку мы по рюмкам разольем,
а он,  так, невзначай - лапой шасть! €, типа, случайно так, рюмочку  какую и
опрокинет.
     - € вылизывает?
     Љуйбышев коротко рассмеЯлсЯ.
     - Њолодец!
     - Ђга... Њолодец...
     –арев, наконец, зажмурилсЯ и отхлебнул из кружки. Ќа рыжих усах застыли
хлопьЯ пены.
     - •орошо... Ќо  началось-то все,  конечно, раньше. ќто  Я потом  только
понЯл.  џ  его с  утра несколько раз  заставал  на  столе. ђюмки  вылизывал,
гаденыш. Ђ потом  во вкус вошел, стал  их полными  ронЯть. Њало ему стало  -
просто вылизывать.
     - Ќу, конечно, - Љуйбышев важно кивнул. - „ознЯк-то растет.
     - Ђ то! ‚  общем, мы тоже все первое времЯ  смеЯлись. Ђ потом, когда он
стал уже бутылки со стола на пол сметать, смеЯтьсЯ перестали.  Ћтлучил Я его
от  стола.  •отел  сразу  выгнать  -  а  жалко  стало.  •ороший  кот,  ћрик,
хороший...•оть и спивалсЯ на глазах.
     - Џиво классное, - заметил Љуйбышев.
     - Ђ здесь другого не бывает. ЉолЯ работает, Њой приЯтель.
     - „а? Ђ ты раньше мне не говорил... Ћн, что ли?
     Љуйбышев кивнул в сторону амбразуры  над прилавком, откуда  словно сами
собой поЯвлЯлись кружки наполненные Янтарным, гипнотизирующим стоЯщих  рЯдом
мужчин, напитком.
     - Ќе-е. ќто сменщик его. ЉолЯ тут сам-то не  часто светитсЯ. ’олько так
- общий контроль.
     - Ђ-а... Џравильный человек, значит.
     - …ще бы. "†игуль" купил себе.
     - ’ак что там с котом-то твоим? ‘ ћриком?
     - ћрик оборзел вконец. ЏонЯл, что Я его стал пасти. Ќе давать пить. ’ак
он  повадилсЯ  на  улицу  сваливать.  €  домой,  тварь такаЯ, в жопу  пьЯный
приходил. Џо ночам.
     - ЏьЯный? Љот? ќто как же?
     - ЃлЯ, это зрелище, леденЯщее кровь. Љак пьЯный мужик, только еще хуже.
Ќу, это еще  хрен  с ним.  џ  терпел, Ћн  придет, спать лЯжет, и нет  его до
следующего  вечера. Ќо  терпению моему пришел конец,  когда он стал  дружков
водить. ’аких же алкашей, как  и сам... ѓде он только их находил? џ и думать
не  мог, что в нашем городе столько  пьющих котов. „а  не просто  пьющих, а,
натурально, спившихсЯ...
     - „а... „ела...
     Љуйбышев покачал головой.
     - Ђ Я и не знал, что коты...
     - Љоты - как люди. ’олько хуже, - снова повторил –арев. - €х словами не
прошибешь. Ќичего слушать не хотЯт, твари... ѓовори, не говори...
     - € чего? ‚ыгнал ты его?
     - •отел.
     –арев помрачнел.
     -  •отел  выгнать...  „а, видно, судьба  этому  уроду  благоволит.  „юк
пришел, поглЯдел, за Яйца потрогал, отдай, говорит, его мне. џ и отдал.
     - „юку? …му же самому жрать нечего. …ще кота...
     - ќто у него пусть голова болит. Њне-то что?
     - ‚ерно. ‡абрал,  значит? ‡наешь, может,  ему и лучше? „юк же сам такой
же алкаш.
     -  „а. џ ему  звонил на днЯх, спрашивал - как  там котик мой.  Ћтлично,
говорит. Џокупаю, говорит, утром спинку мента...
     - Љого?
     Ќу, минтаЯ. Ѓеру, говорит, кило спинки мента, половину себе, половину -
коту. ’ак и живут.
     - € чего кот? Ќе бухает?
     - Ђ пес их разберет. Ќаверное,  пьет. ‚месте с „юком. …му же  скучно. Љ
нему теперь не ходит никто. ‚сех друзей отвадил.
     - „а-а... Ђ хороший мужик был.
     - ’очно.
     –арев поставил пустую кружку на прилавок и взЯл другую - пена в ней уже
осела и почти не оставлЯла следов на усах и бороде –арева.
     -  ’очно, - повторил он,  засунув в рот папиросу. „еньги  у –арева, так
же,  как  и  у  Љуйбышева,  водились,  но  курил  ‘аша  –арев  исключительно
"Ѓеломор". ’о ли по привычке, оставшейсЯ со студенческих голодных времен, то
ли находЯ в этом некий особенный шарм. - Њужик был классный. “мничал  только
слишком. ‚от и осталсЯ один.
     - Ђга.  ѓлавное  - не умничать, - кивнул €хтиандр. -  ѓлавное  -  чтобы
костюмчик сидел. Ћ, глЯди! Џо нашу душу, вроде.
     Љ пивному ларьку, пристально оглЯдываЯ  небольшую очередь,  толпившуюсЯ
окрест,  приближались  двое милиционеров. Ћсматривали-то они всех, стоЯщих в
ожидании опохмелки, или уже вкушающих  целебный  напиток,  но траекториЯ  их
движениЯ была направлена прЯмо к –ареву с Љуйбышевым.
     - Ќу е-мое, - разочарованно протЯнул –арев. - Ѓудет покой в этом городе
или нет? „адут нам пива выпить как людЯм, или что?
     - Ќе боись, - успокоил друга Љуйбышев. - ђазберемсЯ.
     - Џо улице шла мерзость, - тихо сказал –арев.  -  €  не  видна в толпе.
Ћдета ли по моде, одета ли как все...
     - „а... Љостюмчики, конечно,  подкачали... џ все не понимаю,  почему им
форму по росту не подбирают? ‘пециально, что ли?
     ”орменные брюки милиционеров были, мЯгко говорЯ, коротковаты.  ‚прочем,
это  не  ЯвлЯлось  исключением  из правил.  Ѓрюки  любого  из  милиционеров,
находЯщихсЯ на  улицах  ‹енинграда  в  1983  году  открывали  длЯ  всеобщего
обозрениЯ милицейские лодыжки.
     - € рубашки у них говенные, - сказал €хтиандр. - Ќи одна баба на мужика
в таком нарЯде не западет.
     - Ќу да - не западет. Ђ то они все без баб?
     - Ђ кто западет  - это  и не баба вовсе.  ќто уж совсем надо быть... Ќе
знаю   кем.   Џосмотри,   клоуны   просто.   Ѓрючки   маленькие,   ботиночки
бесформенные... “роды, одно слово.
     Њилиционеры, подойдЯ к ларьку поближе ускорили шаг и, вероЯтно, услышав
последние слова Љуйбышева, как-то оттерли –арева и нависли  над €хтиандром с
двух сторон.
     - „окументы! -  бесцветным, но не предвещавшим ничего хорошего  голосом
произнес один из них, с сержантскими погонами на болтающейсЯ мешком  голубой
рубашке.  Ќа красном лбу постового выступили капли пота, фуражка  съехала на
затылок, открываЯ плоское, невыразительное, какое-то белесое лицо.
     "Ќу  и   рожа,  -  подумал  –арев.  -  џвно,  сволочь  комсомольскаЯ...
Џринципиальный гад.  €з этих, идейных.  ’аких не  уболтаешь... —его им надо,
сукам?".
     Љуйбышев  полез  в  карман  джинсовой  куртки  "‹ивайс"  на  которую  с
непонЯтным выражением  лица  взирал  второй постовой,  хранЯщий  молчание  и
застывший в неудобной позе, слегка наклонившись вперед с руками,  вытЯнутыми
по швам.
     - Џочему не на работе?  - строго спросил  первый, белесый, резко дернув
головой и переведЯ взглЯд на –арева.
     -  ’ак  мы это...  ‚о вторую  смену,  - ответил ‚итЯ  –арев,  последние
полтора года официально нигде не работающий.
     - ‚о  вторую смену...  Ѓыстрее  давай,  -  он  снова  уперсЯ взглЯдом в
Љуйбышева, который продолжал копатьсЯ в карманах.
     - ’оварищ сержант, - тихо сказал €хтиандр, вытащив, наконец, из заднего
кармана джинсов маленькую красную книжечку. - ’оварищ сержант, можно вас  на
минуточку?
     - —его?  -  постовой вытаращил  глаза, удивительно  быстро  из  голубых
превратившиесЯ в темно-фиолетовые. - на какую еще минуточку?
     - Ќу, мне нужно вам кое-что сказать.
     - „ай сюда! - рЯвкнул постовой, вырвав документ из пальцев €хтиандра.
     - ’ак... ’ак, так... Ђга...
     -  ‚идите  ли...  Њы  тут на  работе как  бы, - почти  шепотом произнес
Љуйбышев.
     Ѓелесый  сержант шевелил губами, вникаЯ  в смысл написанного в  красной
книжечке Љуйбышева.
     - ќтот с тобой? - наконец спросил он, указав глазами на –арева.
     - „а, товарищ сержант.
     - ‹адно... „ержи.
     Њилиционер протЯнул книжечку Љуйбышеву.
     .- € не на жопе такие вещи надо носить. ЏонЯл?
     - ’ак точно, - отрапортовал €хтиандр, прЯча книжечку в нагрудный карман
рубашки.
     - ‹адно... Ђ вы?
     ‘ержант шагнул в сторону очереди.
     - „окументы всем приготовить!
     Њужики, понуро топтавшиесЯ возле  ларька, сделали скучающие лица. –арев
заметил,  что пока постовые  разбирались  с документами  €хтиандра, народу в
очереди, и без того небольшой, заметно поубавилось.
     - Џошли, - шепнул €хтиандр –ареву. - Ќечего нам тут торчать.
     ‚ молчании, не оглЯдываЯсь, друзьЯ дошли до парка Џобеды.
     - Ќу что, -  Љуйбышев посмотрел на своего спутника. - в "ђозу"  пойдем?
Џродолжим банкет?
     - Џокажи  документик-то, - хмыкнул –арев. -  €нтересно, чегой-то у тебЯ
там написано?
     - „окументик? Ђ-а, тебЯ зацепило? Ќа, смотри.
     €хтиандр сунул приЯтелю  удостоверение,  столь необычно подействовавшее
на сержанта милиции.
     -   "Ћбладает  правом  бесплатного  прохода   в  кинотеатры,  театры  и
концертные залы ( ложа Ѓ)". —то за липа?
     - ‹ипа.  „а не совсем. Њне один товарищ подарил. џ ему помог,  а он мне
такую вот корку выделил. Ѓуров. Ќе слышал?
     - Ќет.
     - Ќу, не  важно. •ороший мужик. ‘ледователь, а с  блатными  свЯзан, все
его знают.  € проблем у него никогда... Ќу, короче, это все мелочи. Ђ  корка
эта - мало ли что... ‚идишь, пригодилась. Џросрочена правда.  „а  только  на
это менты вниманиЯ не обращают. Џугает их красный цвет. Ѓыки, одно слово.
     - •м... џ таких никогда не видел. —то это за спецуха? „лЯ кого?
     -  ’ак, думаю, что длЯ спецов и есть. €ли длЯ партейных.. ќтот крендель
-  он же гебист. ‚се может, -  значительно  сообщил €хтиандр  после короткой
паузы.
     - ‚се... Ђ что же ему, если он все может, от тебЯ нужно было?
     -  Ћй,  ‚итЯ...  ‹учше  давай,  поверь мне на слово.  ‡ачем тебе  чужие
проблемы?
     - Њне своих хватает. ‹адно, проехали. Џошли в "ђозу".
     ђедкие прохожие, оказавшиесЯ  на улице  в разгар жаркого, августовского
понедельника прохожие  искоса посматривали на  бодро шагающую  парочку  -  в
новеньком  джинсовом  костюме,   выпЯтив   вперед   раннее,  но  уже  вполне
сформировавшеесЯ  брюшко, несЯ  на лице  выражение  блаженной  безмЯтежности
двигалсЯ €хтиандр и, поскрипываЯ лаковыми штиблетами, аккуратно  ставЯ ноги,
чтобы не  запылить  обшлага  дорогих, Явно, фирменных брюк,  распахнув белый
пиджак шел рЯдом с ним –арев, чему-то ухмылЯЯсь в рыжую бороду.
     Џрохожие  смотрели на  гордо шагающих друзей  без одобрениЯ,  иные даже
что-то  бормотали  сквозь  зубы,  судЯ   по  всему,   поругивались,  однако,
встретившись  с молодыми людьми  взглЯдами,  глаза  отводили  и ругательства
проглатывали.


     ***

     - ЏриподнимемсЯ.
     €горь Љуйбышев пнул ногой туго набитый рюкзак.
     - Ќадо думать.
     –арев взвесил  на руке  второй, крЯкнул от натуги и аккуратно  поставил
зеленый брезентовый мешок на асфальт.
     - „авай, лови тачку.
     €хтиандр бодро шагнул на проезжую часть и поднЯл руку.
     - ‘тремак, вообще-то, - сказал –арев, засовываЯ в рот папиросу.
     - Ќикакого стремака. —увак, ты видел мою ксиву?
     -  Ќу  и  какой  понт?  …сли  повЯжут,  что ты им  будешь  вешать?  —то
конфисковал у фарцы пЯтьдесЯт пар штанов и два видика? ‚се, кранты.  Џрощай,
табаш.  € с ‘улей разбиратьсЯ потом всю жизнь. „а он просто грохнет и все. €
не будет разбиратьсЯ. ’акие бабки...
     - „лЯ него это не ох, какие большие бабки.
     - „а брось ты, €горь, бабки есть бабки. Ќормальные бабки.
     –арев пнул ногой рюкзак.
     - ‡а такие бабки нужно пахать  и пахать. ’ак что, давай,  €горь, как-то
это...
     - ђуки вверх!
     ђезкий  голос,  врезавшийсЯ, хоть и в слегка напрЯженную по смыслу,  но
ленивую по выразительности беседу приЯтелей заставил их оглЯнутьсЯ. “ дверей
кафе "ђоза" откуда только что вышли –арев  и €хтиандр, нагруженные рюкзаками
стоЯл ‚асилий ‹еков.
     - …-мое, - выдохнул  €хтиандр. - Ќу ты даешь,  ‚асилий... ‘лушай, а что
случилось? ‘вадьба, что ли, у тебЯ? “знать нельзЯ! ‡аматерел... Љостюмчик-то
чей?
     ‚асилий  ‹еков усмехнулсЯ. Љостюм его  - синий, двубортный, свеженький,
словно   только  что  снЯтый  с  вешалки  хорошего  магазина  Явно  нравилсЯ
€хтиандру. Ѓлизкие друзьЯ Љуйбышева знали о том, что он обожает костюмы, но,
предпочитаЯ  исключительно  "фирму" и декларируЯ  презрение  к отечественной
легкой промышленности - в том числе и  к вещам, пошитым в ателье - он долгие
годы не мог одетьсЯ, по его выражению, "солидно".
     ‘реди  бесконечного  потока импортных  вещей, который  проносилсЯ через
квартиру  Љуйбышева,  больше  напоминающую  склад  готовой продукции, нежели
жилое помещение, и откуда он времЯ от времени выуживал что-нибудь и длЯ себЯ
костюмы, конечно, попадались. Ќо  ни разу не  случилось так, чтобы  хороший,
финский, немецкий, или, даже, английский костюм - модный, добротный, дорогой
и  прочаЯ и  прочаЯ  -  чтобы он  сидел на €хтиандре должным образом и чтобы
Љуйбышев  не выглЯдел бы,  надев  заграничное  солидное  изделие, нелепым  и
смешным.
     Џиджаки, иной раз, были ему даже великоваты, но, при этом, выглЯдели на
Љуйбышеве  словно  кургузые детские  курточки. ќто было  парадоксальным, это
казалось  невероЯтным,  но  любого  размера и  фасона  пиджак,  который,  до
примерки, казалось бы,  мог  служить  Љуйбышеву в  качестве  пальто,  будучи
напЯлен на  мощное  тело  €горЯ тут же начинал морщить, перекашиватьсЯ, одни
пуговицы  не лезли в петли, другие, напротив,  застегивались с легкостью, но
полы пиджака, которые эти пуговицы призваны были  удерживать  и  расправлЯть
безобразно болтались  и  наводили на мысль  о  каких-то  страшных физических
изъЯнах, имеющихсЯ на теле €хтиандра, кошмар, одним словом.
     ‘ брюками дело обстоЯло еще хуже.
     €горь  Љуйбышев,   при  всей  своей  стати,  имел  слегка  искривленный
позвоночник.  ‚следствие  этого, одна  нога его  была  не  то,  чтобы короче
другой, но  поЯс  всегда сидел на его животе  слегка косо.  ђезультат  всего
этого несчастьЯ  ЯвлЯлсЯ  длЯ €хтиандра  постоЯнной, сопровождающей его  всю
жизнь трагедией.
     ‘ раннего детства, со школьной скамьи, а,  точнее, не с самой скамьи, а
со всЯких  культпоходов -  в  кино,  в театр, а музей,  куда там  еще водила
класснаЯ  руководительница  своих  подопечных  -  €горь  Љуйбышев  испытывал
мучительное  чувство стыда - высказать его было нельзЯ,  ибо  стыд этот  был
вызван косыми взглЯдами девчонок на его ноги.
     Ќу  не признаешьсЯ  же, в самом деле, надежным, веселым и  боевым своим
товарищам  в  том,  что  какие-то  девчонки  заставлЯют  страдать,  страдать
по-настоЯщему, едва  ли до  слез не  доводить своими  кривыми  ухмылочками и
перешептываниЯми. ‘лава  Ѓогу, он  еще не слышал  того,  что  говорили  друг
дружке  на ушко одноклассницы, поглЯдываЯ  на обшлага форменных брюк €горька
Љуйбышева.
     Ђ он и был длЯ  всех €горьком  -  добрым, веселым,  отзывчивым  парнем,
этаким  толстЯчком-симпатЯгой,  настолько  симпатЯгой,  что друзьЯ  даже  не
дразнили его "жиртрестом"  -  впрочем, €горек всегда умел за себЯ постоЯть и
запросто  мог  ответить  на  это  страшное  оскорбление  такой  же  страшной
оплеухой,  что  и  проделывал  пару  раз  с  незнакомцами из соседних  школ,
которые, по незнанию, отнеслись было к €горьку неуважительно.
     Ќо оплеухи Љуйбышев навешивал пацанам беззлобно, просто потому, что так
было надо, так велел поступать неписаный школьный кодекс чести.
     Ќо  брюки - мелочь, ерунда,  ничтожнаЯ совершенно  вещь, брюки были длЯ
Љуйбышева ударом ниже поЯса, были его вечным кошмаром и проклЯтием.
     Љаждый  раз  покупка  новой школьной  формы  или просто  "брючек",  как
называла  этот  элемент одежды мама, была длЯ  Љуйбышева  акцией,  в которой
смешивались надежда и отчаЯние. Ќадежда на то, что он, возможно, наконец-то,
приобретет достойный вид и над ним уже не будут потешатьсЯ одноклассницы, да
и,  возможно,  одноклассники.  Џарни,  правда,  в  открытую не говорили - не
принЯто  было  среди  пацанов  уделЯть внимание таким  мелочам, как  одежда.
Њужчина, ведь, не из-за одежды считаетсЯ мужиком - подумаешь, большое дело -
дырка  на  рубашке или  грЯзь  на ботинках. Ќет, парень  должен быть смелым,
сильным, ловким...
     Ќо стоило  Љуйбышеву выйти к  доске чтобы  решить задачку,  ответить на
вопрос,  прочитать  стихотворение или  сделать  что-нибудь еще в  этом роде,
мысли  его начинали  путатьсЯ, €горь краснел, переминалсЯ  с  ноги на  ногу,
думаЯ только  об одном  -  как бы встать так, чтобы  леваЯ брючина оказалась
одной длины с правой.
     „а, так уж  сидели на  Љуйбышеве  любые  штаны  - поЯс перекошен,  одна
лодыжка обнажена едва ли не до середины голени,  втораЯ - прикрыта добротной
тканью, как и подобает, собственно говорЯ, мужчине.
     ‚ метро  €горек старалсЯ  не садитьсЯ на мЯгкую, всегда теплую, обшитую
дерматином вагонную лавочку - в положении  "сидЯ"  леваЯ  брючина задиралась
уже  совершенно  неприлично,  праваЯ же вела  себЯ при  этом как положено  и
маленькому Љуйбышеву казалось, что вид он имеет уже совершенно идиотский.
     ‘ годами  положение  €горЯ усугублЯлось.  €гры  в снежки, в "войнушку",
праздники,  в которые превращались школьные, ежемесЯчные сборы  макулатуры и
металлолома  ушли  в  прошлое.  ‘  возрастом  поЯвлЯлись  у  школЯров  новые
интересы, увлечениЯ  и  пристрастиЯ. Ќебрежность  в одежде  теперь считалась
делом недостойным  и,  едва ли, не стыдным.  Ћбращать внимание  на  девчонок
стало  не  то,  что  неприлично,  как  прежде,   всего  пару  лет  назад,  а
просто-напросто,  обЯзательно.   Ќеважно  было,   нравитсЯ  тебе  кто-то  из
одноклассниц,  или нет - ты  обЯзан  был  иметь "зазнобу"  и, в  идеале, она
должна была  отвечать  тебе взаимностью. …сли же нет -  по крайней мере,  ты
должен был ухаживать за ней, добиватьсЯ признаниЯ и делитьсЯ своими победами
и поражениЯми с товарищами по несчастью (счастью) в первой Ѓольшой и ‘ветлой
‹юбви.
     Ђ попробуй, поухаживай,  если у тебЯ  одна штанина короче  другой. ‘мех
один, а не ухаживание.
     ‚ моду  вошли брюки-клеш, вернее,  они из нее, моды-то,  и не выходили,
просто времЯ пришло одноклассникам €горька  приобщитьсЯ  к началам  светской
жизни, хоть и искаженной до безобразиЯ, гротескной, но,  тем не менее... ’ем
не  менее  ребЯта,  один за  другим, стали приходить  в  школу  в  штанах  с
"клиньЯми" -  сами распарывали дома по  швам, вставлЯли  в  брючины  кусочки
ткани из старых, детских своих школьных костюмчиков (родители не выбрасывали
старые вещи - трЯпки  в доме всегда нужны) и, к неудовольствию и негодованию
учителей, подметали школьные  коридоры широченными  и длиннющими (особый шик
был,  если обшлага  брюк волочились  по полу, начисто  скрываЯ  ботинки  или
тапочки) "колоколами".
     €горек, с помощью Љольки, соседа по  парте и самого преданного друга, у
которого,  вдобавок ко  всем его  достоинствам  (и  отличник, и спортсмен, и
аккуратист,  каких мало)  открылсЯ вдруг  портновский талант, соорудил  себе
брюки такой ширины, что когда он  заЯвилсЯ в них на урок, в классе наступила
такаЯ тишина,  какаЯ  случалась  только при неожиданном  поЯвлении на  уроке
директриссы - великой и ужасной Њарии ‘еменовны. ЊариЯ ‘еменовна, несущаЯ на
голове башню  из  выкрашенных в  фиолетовый цвет волос, облаченнаЯ  в  синий
строгий  костюм  (прЯмаЯ  строгаЯ  юбка  и  пиджак,  наводЯщий  на  мысль  о
ѓенеральном  табе, ‘тавке ѓлавнокомандующего, Љурской „уге и ‘талинградской
битве) - ЊариЯ ‘еменовна обладала  удивительным свойством возникать  в самых
неожиданных  местах, словно мгновенно  соткавшись из  пустоты и, тем  самым,
вызывала у учеников 525-й средней школы почти мистический ужас.
     Ћна запросто могла поЯвитьсЯ в  мужском  туалете, материализовавшись из
клубов  синего дыма - старшеклассники  успевали  выкурить за  десЯтиминутную
перемену по три сигареты, чтобы уж  навернЯка почувствовать себЯ взрослыми и
независимыми. ЊариЯ ‘еменовна ничуть не  стеснЯлась подростков, замерших над
писсуарами,  то есть, тех  редких недотеп,  которые использовали  туалет  по
прЯмому назначению.
     Ћна  вырастала за  спинами  юношей, пускающих кольца вонючего, тЯжелого
дыма - папиросы "Ѓеломорканал", болгарскаЯ  "‘тюардесса", "Џрима", "ипка" -
чудовищный коктейль каких-то подземных запахов наполнЯл туалет - вырастала и
молча взирала на проштрафившихсЯ подопечных.
     ‘кабрезные, грубые,  не  изЯщно,  но  отвратительно-матерные  анекдоты,
которые можно услышать  только  из  уст окончательно  спившихсЯ безграмотных
нищих  и  подростков с неоформившимсЯ  самосознанием замирали на полуслове и
облако