оторый зло и весело скалилсЯ из-за щита. <i>’ы
иссек рану, но  не  смог переменить запах,  и менЯ-то  ты не обманешь. ’ы не
кобель. ’ы  убил суку. ’ы загрыз щенка своего  племени, хотЯ должен был дать
ему покровительство  и  защиту по  свЯтому праву  самца. …сть закон, который
старше  ‹юдей  и даже старше некоторых Ѓогов, которым поклонЯютсЯ  ‹юди.  ’ы
нарушил его. ’еперь ты умрешь.</i>
     Ќад  головами деревенских беззвучно пронеслась  большаЯ летучаЯ мышь  и
устроилась на ветви одной из свЯщенных елок, откуда было удобно наблюдать за
происходившим.   ‹етучаЯ  мышь,  преспокойно  порхающаЯ  днем  и  притом  не
чурающаЯсЯ  шумной  человеческой  сходки,  -  дело  само  по  себе  до  того
необычное, что кто-нибудь пугливый мог  бы  задуматьсЯ, уж  не наступают  ли
"последние времена", коими так любЯт стращать разгульный народ жрецы едва ли
не любой веры. Ќо  воздух над полем был столь густо пронизан  жгучими токами
страстей и тЯгостных напрЯжений, что на  такую мелочь, как  крылатый зверек,
никто даже не покосилсЯ.
     €мрилл был очень опытным воином. Ћн знал: решительного человека убоитсЯ
почти любаЯ собака, не сидЯщаЯ  на цепи, и дело  не в палке. €мрилл даже без
нее взЯлсЯ бы  укротить  самого злобного  и жуткого на вид кобелЯ.  ѓлавное,
чтобы не  было натЯнутого поводка и на другом конце  его  - хозЯина, истошно
вопЯщего: "ђви!..  Љу-си!.."  Љакой пес  в  здравом рассудке  пойдет  против
человека, если ему нечего защищать?
     ‚се так,  но  серый  зверь шел  вперед, расстоЯние  между  поединщиками
сокращалось, и нарлак понимал, что схватки не избежать. „лЯ начала он сделал
попытку  все-таки отогнать  кобелЯ. ђезким движением подхватил щит и свирепо
заорал, замахиваЯсь дубиной.
     Ћчень многим  собакам такого отпора хватило бы,  чтобы  поджать хвост и
шарахнутьсЯ: "„а  ну его,  этого мужика, свЯзыватьсЯ еще..."  ‘лучись  такое
теперь,   кунс  ‚ингоррих,   надо  думать,  немедлЯ   объЯвил  бы   поединок
законченным,  родственники  мальчишки  (как  там  его  звали?  -  €мрилл  не
запомнил)  остались бы ни с чем, и  кто-то  из соседей жалел бы их, а кто-то
втихомолку посмеивалсЯ бы:  тоже выдумали,  Ѓожий  ‘уд затевать!., да против
кого тЯгатьсЯ решили!., да кого за себЯ выставили - собаку...
     ...Ќо не случилось. Џес не  шарахнулсЯ, даже не остановилсЯ в смущении,
а прыгнул.  Џрыгнул, опережаЯ вроде бы очень быстрое и неожиданное  движение
человека, в самый миг замаха, когда рука с палкой еще отходила назад. ‡адние
лапы в пушистых "штанах" взрыли песок - серое тело без разгона  взвилось  на
сажень вверх,  покрываЯ могучим прыжком  последние оставшиесЯ шаги, и с лету
обрушилось на поднЯтый щит.
     —тобы  устоЯть на ногах под этим ударом, требовалось  особое искусство.
’ут справилсЯ бы мастер  кан-киро, но мастер кан-киро, исповедующий  ‹юбовь,
врЯд ли оказалсЯ бы в ответчиках на подобном суде. Ќикакой Ѓог или ЃогинЯ не
поспешили €мриллу на выручку, и его  просто смело. „обротнаЯ воинскаЯ выучка
взЯла-таки свое, в падении он успел как  следует огреть пса дубиной, но этот
удар, скользнувший по плотной мохнатой  шубе,  уже ничего не  мог  изменить.
‹юди, стоЯвшие слишком близко, прЯнули прочь от упруго ударивших алых струй:
стремительный  зверь, сваливший  €мрилла,  мгновенно сомкнул  челюсти на его
горле - и располосовал до позвонков, как мечом.
     - Ћттащите собаку!.. - закричал, вскакиваЯ, кунс ‚ингоррих.
     ќто  закон  естества.  …сли  пес  грызет  человека,  человека   хочетсЯ
непременно спасти, хотЯ  бы дело происходило, как теперь, на Ѓожьем  ‘уде...
Ќо приказ кунса так и осталсЯ неисполненным.  ‚о-первых,  никто не посмел. Ђ
во-вторых, пес  отошел сам.  €  отрЯхнулсЯ,  разбросав  с морды  красноватые
брызги. ђуки и ноги €мрилла еще дергались  в последних судорожных движениЯх,
ни скоро судороги прекратились.
     Џоединок был кончен.
     Њыш снЯлсЯ с дерева и полетел обратно на носовой штевень лодки - ждать,
пока вернетсЯ хозЯин.

     <i>"‡а друга - постою!</i>
     <i>‡а друга Я в бою</i>
     <i>‘уров!" -</i>
     <i>’вердит любой из нас</i>
     <i>€ повторЯть сто раз</i>
     <i>ѓотов.</i>
     <i>Ќо это лишь пока</i>
     <i>Ќе началсЯ куска</i>
     <i>„ележ.</i>
     <i>Ђ жизнь как наподдаст -</i>
     <i>€ друга друг продаст</i>
     <i>‡а грош!</i>
     <i>‘поткнешьсЯ невзначай:</i>
     <i>„ружище, выручай!..</i>
     <i>Ќичуть.</i>
     <i>Ћдин из десЯти</i>
     <i>Ќе поспешит пойти</i>
     <i>’олкнуть.</i>
     <i>’ак что же - дружбы нет?</i>
     <i>Ќа это дан совет</i>
     <i>•орош:</i>
     <i>Џро соли тЯжкий пуд,</i>
     <i>Џро то, как узнают,</i>
     <i>ѓде ложь.</i>
     <i>‚се сто твоих друзей</i>
     <i>Џри первой же грозе</i>
     <i>‚идны.</i>
     <i>Ђ с кем прошел сквозь тьму,</i>
     <i>’ак знай, что нет ему</i>
     <i>–ены.</i>

        4. –елитель и ‚оин

     ђигномер Ѓойцовый Џетух не  зрЯ  восторгалсЯ железным нравом €збранного
“ченика. ‚ ворота своей  крепости •ономер собиралсЯ  въехать по крайней мере
не  на  носилках,  а  сидЯ верхом  на  лошади и  должным  образом возглавлЯЯ
потрепанный караван. —его это ему стоило, знал только он сам. ђигномер его и
не спрашивал. ‘  "вожака" было довольно уже  того, что жрец  не проклЯл  его
страшным проклЯтием своих Ѓогов за самочинно  принЯтое решение возвращатьсЯ.
Ќе проклЯл и не погнал обратно на Ђлайдор, на окончательную погибель по воле
тамошних  ‘ил,  упорно  не  пропускавших  походников  дальше.  € на том, как
говоритсЯ,  спасибо.  Ђ  жалеть  или  не  жалеть собственные  ноги,  местами
стесанные  до  костей,  €збранный  “ченик  небось  как-нибудь  уж решит  без
сторонних советов!.. ’ем более что у ђигномера и так хватало забот.
     Ѓойцовый Џетух,  не  признававший лошадей и седла, был  очень опытным и
выносливым ходоком. ‡а  день  он легко проходил расстоЯние, утомлЯвшее любую
караванную лошадь, и наутро после такого подвига не валЯлсЯ  без сил, а  был
готов продолжать  путь, - но  этот поход далсЯ ему тЯжелее любого другого на
его  памЯти.  ђигномер  даже  задумалсЯ  о  возрасте, который,  похоже,  без
предупреждениЯ  подкралсЯ к  нему и  заЯвлЯл о себе то  свинцовой тЯжестью в
ступнЯх, то противным скрипом в коленЯх... Њожет, пора уже ему было оставить
походы и кабацкие  потасовки, женитьсЯ наконец на  вдовой сегванке, стрЯпухе
из  корчмы  "ЃездоннаЯ бочка",  да и  показать  ее  пЯтерым  сыновьЯм, вовсе
отбившимсЯ от материной несильной руки, что это такое - отец в доме?..
     ‘воЯ приЯтность в такой жизни  определенно была, но ради нее предстоЯло
забыть  многое,  казавшеесЯ ђигномеру  слишком  привычным. ’о есть следовало
хорошенько все взвесить, воздерживаЯсь в  то же  времЯ от поспешных решений,
что  при норове Ѓойцового Џетуха оказывалось не так-то легко. „о •ономера ли
было ему, до •ономеровых ли отношений с Ѓогами?.. ‚от если вдруг без него ко
вдовушке подкатилсЯ кто-то  другой  - это будет стоить всех свЯщенных гимнов
Ѓлизнецов... вместе  с  тем древним  храмом  в  „олине  ‡венЯщих ручьев,  до
которого им оказалась не судьба дошагать!..
     Џодумав  так,  ђигномер  даже покосилсЯ на  молча  ехавшего  жреца.  Ќе
подслушал  ли  кощунственных  мыслей,  не укорит  ли.  €збранный  “ченик  не
обернулсЯ к нему и ничего не сказал.
     Џосле  тЯжких  испытаний  у  ‡имних ‚орот Ђлайдора,  а потом и на самом
плоскогорье,  походники  ожидали,  что  обратнаЯ  дорога станет  чуть  ли не
отдыхом. ‚от тут они крепко  ошиблись.  ‚озвращение с гор оказалось таким же
изматывающим, как и путь вверх. „урнаЯ звезда, недобро глЯнувшаЯ  на караван
еще у ‚орот,  продолжала простирать над  ним свои  пагубные лучи. ‚зЯть хоть
погоду...  ‡аоблачный крЯж породил  бесконечную тучу, котораЯ выдавливалась,
как в трубу, в узкое отверстие ‚орот  и, стекаЯ с предгорий, влажным рукавом
протЯнулась над равнинами точнехонько в сторону ’ин-‚илены, и... врЯд ли это
объЯснЯлось  простым совпадением. ’уча не намного  опережала  возвращавшийсЯ
караван,  но  и чистого неба  над головой  увидеть  не позволЯла. Ћна висела
прЯмо  над  дымогонами поставленных  на  ночь  палаток, и из  нее  все времЯ
моросил дождь. ќто был какой-то особенный дождь. Ќе ливень, не град размером
в  кулак, но  урону происходило не меньше. Ћт медленных капель не спасали ни
толстенные войлоки, ни  одежда из  промасленной кожи. Ћни проникали  всюду и
напитывали все,  не  позволЯЯ  ни обсохнуть,  ни  толком  согретьсЯ. ѓибель,
конечно, никому не грозила, но легко ли каждое утро влезать в ту же волглую,
глинистую одежду и бесконечно шагать  под  унылым дождем,  знаЯ, что впереди
ждет очень зЯбкий ночлег, а утром все повторитсЯ?.. ‘  едой дело обстоЯло не
лучше. ‘ырость не  пощадила заготовленное впрок мЯсо дикого быка, убитого на
Ђлайдоре.  Ќет, оно  не проросло плесенью и  не  стало вонЯть, оно  даже  не
слишком изменилось на вкус... но, отведав его, люди спустЯ очень малое времЯ
опрометью бросались в кусты у дороги, откуда и  возвращались затем  бледные,
обессилевшие и  сердитые. Ђ ведь, кроме этого растреклЯтого мЯса, есть  было
все равно нечего. ‚се  иные припасы так или иначе  погибли во времЯ  потопа,
случившегосЯ  возле ‚орот. Ђ  степные  кочевники,  у  которых  можно было бы
купить баранов и сыра, как назло пасли свои стада где-то далеко в  стороне и
не выходили  к дороге. ‡а  все времЯ  удалюсь высмотреть единственный шатер,
стоЯвший  в нескольких  поприщах. €збранный  “ченик немедленно отправил туда
всадника, снабженного  вьючной  лошадью  длЯ  покупок.  Ќо  еще  на  дальних
подступах к шатру навстречу подоспели три громадных куцехвостых пса свирепой
местной породы - и с такой Яростью  накинулись на •ономерова посланника, что
тот еле ноги унес.  ’огда люди стали с  надеждой подумывать о  конине, но на
другую же ночь почти все лошади удрали в степь, напуганные волками. ђигномер
сам рассматривал следы  на земле. € заметил, что у вожака были  лапищи почти
вдвое шире, чем у  всех  остальных,  и  это  очень  не понравилось  бывалому
сегвану  и даже навело кое на какие мысли, но он благоразумно оставил их при
себе... Ђ хуже всего было то,  что  лошадей, которых  удалось  собрать, едва
хватало  длЯ перевозки  палаток,  верхом ехал  только  израненный •ономер, и
походникам  пришлось выбирать: идти полуголодными,  но спать под кровом либо
наестьсЯ досыта - и ночевать на земле под дождем. ‚ыбрали голод...
     ’о  есть  опЯть  ничего такого, чтобы приблизилась гибель.  Ќо  и медом
никому  из спутников •ономера жизнь не казалась.  Ќеугомонный Ѓойцовый Џетух
чувствовал  себЯ  мокрой  курицей  (чтобы  не сказать хуже) и  только мечтал
поскорее  добратьсЯ  до  крепости. ’ам, правда,  вместо добротных сегванских
очагов   были   устроены,   в    дань   местному   обыкновению,   нарлакские
печи-недоделки,   именуемые  каминами.  ђигномеру   они  никогда   особо  не
нравились,  но теперь  он вспоминал  о  каминах с  истинной нежностью. Њожно
будет наконец-то вытЯнуть ноги к огню, развесить на просушку  одежду и более
не ежитьсЯ от капель, падающих  сверху за  ворот...  Ђ  потом  отправитьсЯ в
город, прЯмиком в "Ѓездонную бочку", и потребовать  у благосклонной стрЯпухи
настоЯщей   сегванской  еды.  Љамбалы,  запеченной  в  горшочке  с  молоком,
чесноком, луком,  с  сушеными  прЯными  Ягодами  и, главное,  с горным мхом,
который, благодарение  всем  Ѓогам,  на  здешних  скалах вырастал совершенно
такой же, как и на Ћстровах...
     ...‚ самую последнюю ночь не стали даже делать привала. —ем дрожать под
мокрыми  одеЯлами,  закаленным походникам показалось  проще ехать и идти всю
ночь до утра, с тем чтобы на рассвете войти  в знакомые ворота и  наконец-то
вкусить блаженство настоЯщего  отдыха.  „ождь и  ветер подгонЯли  их, тыча в
спину словно ладонЯми. ‹ошади,  знаЯ впереди родную  конюшню,  бодро шагали,
порывались рысить.
     Џо счастью, дорога в крепость шла не через город, а мимо, далеко огибаЯ
самые внешние  тин-виленские выселки. Ќе было видно даже городских огоньков,
только  светили  четыре  маЯка, стоЯвшие  высоко  над  гаванью,  на  утесах.
“даленность  по  крайней  мере избавлЯла  вернувшихсЯ от взглЯдов горожан  -
любопытных, сочувственных  и  злорадных.  ЏонЯтно, тин-виленцы  очень  скоро
прознают о неудачной поездке •ономера во всех ее  легендарных  подробностЯх,
правдивых  и  не  особенно,  ђигномеру и  прочим  еще  будет  не  обобратьсЯ
неизбежных насмешек. Ќо не сейчас, ох, не прЯмо сейчас!.. Ђ завтрашний день,
он на  то и завтрашний, до него еще надо дожить,  а  доживем - уж как-нибудь
разберемсЯ...
     „орога  вилась среди знаменитых садов,  где  наливались неспешным медом
позднеспелые  полосатые Яблоки. ‚есна давно миновала, ночь  стоЯла далеко не
такаЯ светлаЯ,  как в пору  подснежников,  но и  до чернильной  осенней тьмы
оставалось   еще   далеко,   и   силуэт  сторожевой  башни   крепости-храма,
торжественно выраставший впереди над  холмом,  был  отчетливо  виден. Ћттуда
тоже заметили ехавших по  дороге: сторожа, искони поставленные  высматривать
злых гонителей Ѓлизнецов, бдительности отнюдь  не утратили. Ѓыло слышно, как
за стенами  подало голос било,  вытесанное из сухого  и звонкого клена; там,
наверное, уже вытаскивали брус,  запиравший на ночь ворота. ‹ошадь •ономера,
стремившаЯсЯ в тепло знакомой конюшни, резво преодолела последний подъем; он
жадно вглЯделсЯ...
     € даже в ночных непогожих потемках понЯл: что-то не так.
     —его-то недоставало...
     —его-то настолько  привычного,  что  в  первое  мгновение  глаз  просто
наткнулсЯ  на  пустоту,  сообразить  же, на месте  чего  зиЯла эта  зловещаЯ
пустота, удалось лишь чуть погодЯ.
     •ономер  остановил  лошадь. Ћгромный,  раза  в два  побольше  тележного
колеса,  надвратный   знак  ђазделенного   Љруга  -  деревЯнный,   тщательно
раскрашенный  зеленым  и красным,  исстари осенЯвший  единственный  въезд  в
крепость - больше не висел на своем месте. …го вообще нигде не было видно.
     ђигномер Ѓойцовый Џетух подошел к неподвижно замершему жрецу, увидел то
же,  что  увидел  он,  - и длинно, цветисто и  сочно  выругалсЯ  вслух.  €бо
отчетливо  понЯл:  бедствиЯ,  бравшие начало  у  ‡имних  ‚орот  Ђлайдора,  с
возвращением в крепость отнюдь не собирались заканчиватьсЯ.
     Ќаоборот - они, по всей видимости, только начинались...

        x x x

     ‚  отсутствие •ономера предводителем крепости  оставалсЯ жрец-аррант по
имени Ћрглис, носивший сан ‚торого €збранного “ченика. •ономер въехал сквозь
осиротевшие ворота во внутренний двор, и вперед всех к нему подбежал Ћрглис.
„олжным образом соскочить с лошади •ономер  еще не был  способен - перекинул
правый сапог  через седло и,  как  во  все  предыдущие  дни, сполз  на  руки
Ѓойцовому Џетуху. ’от  бережно поставил  его наземь, но  •ономеру все  равно
понадобилось усилие, чтобы сдержать стон.
     ‚  отличие  от  большинства походников,  мечтавших о  хлебе  и  горЯчей
похлебке, он даже не испытывал голода. …му лишь хотелось потребовать большой
ушат горЯчей  воды, погрузитьсЯ в него и не вылезать до утра, а потом  чтобы
кто-нибудь  перенес  его сразу в постель. € не беспокоил по  крайней мере до
первых подзимков...&lt;<i>Џодзимок - осенний утренний заморозок.</i>&gt;
     Ћн посмотрел на Ћрглиса так, словно тот был причиной всех его невзгод:
     - ѓде ‡нак?
     - Ќе гневайсЯ, свЯтой брат!.. - ответил ар-рант.  - Ѓыл сильный ветер с
гор,  и один из канатов  дал  слабину.  Њы  опустили ‡нак  наземь, чтобы все
проверить и, если надо, поправить, и  к работникам подошла какаЯ-то женщина.
Ќаши  люди  не стали прогонЯть  ее, ведь  она  им  в бабки  годилась.  Ђ она
потрогала ‡нак и...
     ‘ лица •ономера,  и так-то не  блиставшего  особым  румЯнцем, отхлынула
последнЯЯ  краска, и это  было  заметно даже  в свете  факелов, трещавших  и
плевавшихсЯ под дождем.
     - ЉакаЯ женщина, Ћрглис?
     -  …е  не  очень  рассматривали,  но  людЯм  показалось,  что  она была
маленькаЯ и темноглазаЯ.
     „а, и еще у нее в руках был стеклЯнный светильничек вроде того, что  ты
купил себе в ѓалираде...
     - Џродолжай!
     -  Ћна потрогала ‡нак и сказала примерно следующее: Я, мол, думала, что
найду  здесь  своих сыновей, но  теперь вижу, что в  этом месте  их нет. Ћна
покачала головой и ушла по дороге, а работники стали смотреть и увидели, что
все канаты пришли  в  полную  ветхость  и  годились  только на  швабры. „аже
удивительно, свЯтой брат, что ‡нак так  долго  держалсЯ!  Ќа  другой день  Я
послал в  город, в  мастерскую, куда  обращаютсЯ мореплаватели,  вынужденные
чинить снасти, и нам привезли корабельных канатов, очень прочных,  из лучшей
халисунской пеньки. џ сам проверил их качество, но они сразу стали рватьсЯ и
расползатьсЯ, каболка&lt;<i>Љаболка - пеньковаЯ (то есть из коноплЯных волокон)
нить толщиной  "в  гусиное  перо",  полуфабрикат длЯ изготовлениЯ веревок  и
тросов.</i>&gt; за каболкой. ’огда Я особо заказал...
     - †енщина!.. - перебил •ономер. - Људа делась та женщина?
     Ћрглис недоуменно ответил:
     - ќто  нам  неизвестно,  свЯтой  брат. Њало  ли  в  ’ин-‚илене  нищих и
нищенок, мало ли  между ними таких, кто  выманивает деньги у  легковерных, в
своих разглагольствованиЯх подражаЯ слогу пророчеств...
     €збранный “ченик отвернулсЯ от него и пошел к арке во второй внутренний
двор, коротко бросив на ходу почтительно дожидавшемусЯ кромешнику:
     - ’ашлака ко мне.
     ‘колько  раз выручал  его  старый  соглЯдатай,  так  не  подведет же  и
теперь... если  только  есть на свете хоть какаЯ-то справедливость... ‘тупни
были каменными  и  чужими, •ономер шел точно  по  раскаленным углЯм и  очень
хорошо понимал тех, кого судьба лишила ног, оставив прыгать на деревЯшках...
     ‘тену,  разделЯвшую дворы, с обеих сторон оплетал  густой  старый плющ.
‚есной  он  цвел восковыми  ароматными звездочками, осенью  пЯтипалые листьЯ
наливались  всеми  цветами  заката,  а  зимой  оголенные  ветви  покрывались
кружевными окладами инеЯ. –епкие  стебли  переплетались  над аркой, обрамлЯЯ
дивной  работы  образа  Ѓлизнецов.  Ѓожественные  ЃратьЯ  ласково  улыбались
входившим, обнЯв друг друга за  плечи, и золотое сиЯние исходило от €х рук и
голов. “ ‘таршего была брошена  на левый локоть пола алого  плаща. „вижение,
схваченное  даровитым  резчиком, выглЯдело  защитным, и,  действительно,  Ћн
словно бы слегка загораживал Њладшего, слишком доверчиво и открыто идущего к
людЯм в нежно-зеленых одеждах милосердиЯ и целительства...
     Ћбразам  было почти столько же  лет, сколько самой крепости,  но вечные
краски из растертых  в  пыль  самоцветов  не  боЯлись  никаких  непогод и не
тускнели от  времени, а дерево - благороднаЯ горнаЯ лиственница - было очень
добротно напитано  благовонными  маслами, отпугивающими  древоточцев. Ћбраза
считались нетленными, да  не просто  считались,  а таковыми на самом деле  и
были. ЏодходЯ к арке, •ономер привычным движением поднЯл руку, чтобы в ответ
на благословлЯющую улыбку Ѓлизнецов осенить себЯ свЯщенным знаменем...
     ...€ его рука  повисла в  воздухе, не дойдЯ до груди. €бо лики Ѓратьев,
которым  не  могли  повредить  ни  древесные  паразиты,  ни  само  ‚ремЯ,  -
<i>изменились!</i> €зменились разительно  и недобро! •ономер ощутил,  как заметалсЯ
его  пошатнувшийсЯ разум,  ища случившемусЯ успокаивающих объЯснений.  Ћн  с
силой мотнул  головой,  зажмуриваЯ  и вновь  открываЯ  глаза. „ождевые капли
веером слетели с ресниц, но привидевшеесЯ не торопилось рассеиватьсЯ. ‡нать,
не  усталость  •ономера и  не причуды факельного света были  виною тому, что
лицо  Њладшего стало  лицом  гниющего  трупа  с  расплывшимисЯ,  искаженными
чертами,  уже  не могущими принадлежать живому,  а суровый  ‘тарший сделалсЯ
скелетом в  кольчуге и шлеме, родом прЯмиком  из сегванской легенды...  Ѓыть
может, солнечным днем в происшедшем  было бы  легче усмотреть следы обычного
разрушениЯ  дерева,  но  сейчас,  непогожей ночью,  при  факелах, пораженный
неземным  ужасом •ономер мог только стоЯть и молча смотреть  на <i>умерщвленные</i>
образа, словно бы глаголавшие погибель его Ѓогов, конец его веры...
     ѓолос Ћрглиса  развеЯл жуткое наваждение.  -  Њы  заметили непорЯдок на
другой вечер после  твоего отъезда,  свЯтой брат,  - сказал ‚торой “ченик. -
•отели  снЯть длЯ  окуриваниЯ, но отступились: дерево грозит  рассыпатьсЯ от
малейшего  прикосновениЯ.  Ќаверное,  срок  подошел!  -  ќто  прозвучало  до
непристойности весело, •ономер покосилсЯ на Ћрглиса, как на умалишенного, но
‚торой  €збранный с торжеством улыбнулсЯ: - Џотому  что в  городе  случилось
настоЯщее чудо Ѓогов!.. - Љакое чудо?.. -  только и  мог выговорить •ономер.
„ождь тек у него по бороде и волосам,  достигал кожи и каплЯми скатывалсЯ по
телу,  проникаЯ под одежду, но человек способен привыкнуть  почти ко  всему,
вот и он за последние дни до  того  притерпелсЯ к  нескончаемой сырости, что
почти перестал ее замечать. - Љакое еще чудо?..
     Ђ сам,  после  двух черных чудес,  со ‡наком  и  с образами,  внутренне
изготовилсЯ  принЯть  еще и третий  удар, столь же  безжалостный.  —то могло
произойти в ’ин-‚илене?..  ‘тараниЯми  Ћрглиса  в одночасье заболели поносом
все главные  хулители Ѓлизнецов, и ему, •ономеру,  надо  готовитьсЯ отводить
обвинение?..   ЋбъЯвилсЯ   уличный   заклинатель  духов,   Якобы  доподлинно
беседовавший с Џредвечным Ћтцом?..
     ‚торому  “ченику  Явно хотелось  перенести  беседу под  кров,  в тепло,
продолжить ее за  чашей горЯчего, сдобренного гвоздикой вина. Ќо  •ономер не
двигалсЯ с места, и Ћрглис волей-неволей начал рассказывать:
     - Џомнишь ли  ты  ’ервелга, юного  сына  резчика  по дереву,  ЯвлЯвшего
несомненный  дар к своему ремеслу, но  утратившего  зрение пЯть лет назад от
болезни,   именуемой   "лазоревый-туск"?..&lt;<i>‹азоревый-туск   -   старинное
название  глаукомы.  Ћбычно  считаетсЯ  "болезнью  пожилых",  но  бывают   и
исключениЯ.</i>&gt;
     ’ы еще послал семье  юноши денег, потому что он и  его родичи -  прЯмые
потомки  создавших наши образа...  которым  ныне, волею Ѓогов, пришел  черед
обновитьсЯ. „а-да,  свЯтой брат,  и, прошу, не  смотри так  на менЯ!  ’олько
вчера  мне  рассказали, что  нынешней  весной  ’ервелгу,  оказываетсЯ,  было
видение. Ћн  увидел  во сне облаченных сиЯнием  Ѓлизнецов,  промывавших  ему
глаза водой из  хрустальной чаши в виде сложенных горстью  ладоней.  Њолодой
резчик  проснулсЯ и  обнаружил, что непроглЯдный  покров, коим  окутала  его
неизлечимаЯ  немочь, начал рассеиватьсЯ!  ’огда ’ервелг  понЯл,  что болезнь
отступила не  сама по себе. Ћн не поспешил радоватьсЯ с друзьЯми, открывшись
только матери и отцу, а сам дал обет не выходить из дому и  не  показыватьсЯ
на  люди, пока не изваЯет божественных Ѓратьев в точности такими, какими Ћни
Явились ему в сновидении. ’ак вот, наши  образа начали  превращатьсЯ в труху
именно в тот день,  когда  мне  сообщили, что юноша  исполнил  обет и  готов
смиренно принести свою работу в дар этому „ому. џ лишь взЯл на себЯ смелость
просить его отложить подношение до твоего прибытиЯ, свЯтой брат, чтобы столь
важное дело не прошло мимо тебЯ... Ќикто из наших еще не видел новые образа,
но все свидетельствует, что они, должно быть, великолепны!..
     •ономер  смутно припомнил одно из донесений всеведущего ’ашлака. Ћ том,
что  отец этого  самого ’ервелга заложил  свадебные браслеты жены и купил  у
мономатанского  торговца  баночку  очень   дорогого  и   прочного   "живого"
маронгового  лака.  ќтот лак называлсЯ живым оттого, что приготовлЯли его из
капель смолы,  источаемых деревом  из естественных устьиц коры. ЏонЯтно, при
рубке  маронга смола  добывалась  не в  пример легче  и  в  гораздо  больших
количествах, вот только лак из нее с "живым"  не шел ни в какое сравнение...
•ономер  тогда пропустил  сообщение  мимо ушей: мало ли  какую  диковину мог
задумать известный  в городе мастер! ’ашлак и донес-то ему единственно из-за
того, что  заложенные браслеты  были  тогда же выкуплены  и возвращены одним
суровым молодым венном, который водил дружбу с ’ервелгом и которого в те дни
еще  не  называли  Ќаставником.  ’еперь  вот оказывалось,  что  •ономер  мог
уберечьсЯ  от  изрЯдного  потрЯсениЯ,  если бы  немедлЯ  озаботилсЯ со  всей
доподлинностью  разузнать, что  к  чему.  Ќо  дано  ли человеку предугадать,
котораЯ из многих  малостей со временем  породит нечто значительное  и  даже
великое, а котораЯ так малостью и останетсЯ?..
     - ‡автра пошлешь к ним, - коротко бросил он  Ћрглису. - ‘кажешь - могут
прийти. —ерез несколько дней... как с делами более-менее разберусь.
     агнул под  арку, более не оглЯдываЯсь на умершие образа, и двинулсЯ ко
входу в свои покои, прилагаЯ  мучительные усилиЯ, чтобы  поменьше хромать на
глазах у людей.  Ѓыло  Ясно:  об отдыхе,  столь необходимом его духу и телу,
остаетсЯ только мечтать. € почему, стоило ему отлучитьсЯ даже ненадолго, как
у вверенного  его заботам жречества  все дела тут же  начинали идти вкривь и
вкось?..

        x x x

     ‚  то  времЯ как  на  шо-ситайнских  равнинах ждали  рассвета, в  южном
‘аккареме сгущалсЯ вечер наступившего днЯ,  и  тоже  моросил дождь.  Џравда,
здешние места, в отличие от  тин-виленских окрестностей,  никогда не  ведали
настоЯщих холодов, да и дождик  сеЯлсЯ реденький и даже  приЯтный,  а потому
маленький  костер, возле которого  сидели трое  мужчин, предназначен был  не
столько греть путников, сколько густым дымом отпугивать насекомых, охочих до
человеческой крови.
     - Ђ как Я посмотрю,  кунс ‚инитар, не повезло тебе с родней по  отцу, -
сказал  амарган. -  € на острове какие-то  выродки развелись, и  отец твой,
сколько Я понЯл, был не из тех, с кем люди мечтают вдругорЯдь встретитьсЯ...
да и дЯдЯ... по-моему, в ту же породу!
     Љунс  ‚ингоррих  не предложил  ‚инитару воспользоватьсЯ "косаткой", как
вроде  надлежало  бы  знатному  воину  и  вдобавок  близкому  родичу.  Џосле
судебного поединка, закончившегосЯ  смертью €мрилла, дЯдЯ с племЯнником даже
не поговорили, не сблизились в запоздалом знакомстве. Љак  Ядовито выразилсЯ
тот  же  амарган, ‚ингоррих был очень  занЯт,  решаЯ, кто же все-таки милее
ему: приглЯнувшаЯсЯ на шестом десЯтке  смазливаЯ  баба - или  народ, который
его когда-то спас, а потом поставил над собой предводителем  и  много лет  и
зим исправно поил и кормил, а за что? ‡а то, чтобы он хранил законы и вершил
справедливость.  ‚ершил  так, как  было  исстари принЯто  на  Ћстровах -  не
оглЯдываЯсь ни на привЯзанности, ни на родство...
     -  Њожет,  тебе следовало  остатьсЯ у  них?  - поддразниваЯ молчаливого
‚инитара,  продолжал амарган.  ЉажетсЯ, ему не  легче  было  избавитьсЯ  от
привычки дразнить, чем ‚олкодаву  - от  любви  к  молоку и свежей сметане. -
Ќет, правда! Њожет, стоило бы тебе остатьсЯ? ‘разу взЯл бы под начало десЯть
добрых   островов  вместо  того  единственного,  -   бр-р,  как  вспомню!  -
обледенелого, где людоеды живут...
     - ‚от тут ты прав, - нехотЯ отозвалсЯ молодой кунс. - …динственного.
     Ќадо  думать, народ „ругого Ѓерега в самом деле с радостью пошел бы под
его  руку,  если  бы  он того  захотел.  Ќо  ‚инитар  не  захотел.  €  тогда
соплеменники старейшины  Ђтавида сделали  длЯ троих путешественников то, что
горцы ‡аоблачного крЯжа  обещали,  да  не  смогли исполнить  длЯ  ‚олкодава.
ђазослали по ближней и дальней округе вести так, как это умеют только рыбаки
и  охотники.  €  быстрые  лодки  помчали гостей с островка  на  островок, от
деревни  к деревне. ‘ рук на руки, от одного дружеского  очага к следующему.
Ќе так  чинно и знаменито, как было  бы на "косатке", но с той сердечностью,
которой не обеспечат ни деньги, ни знатное происхождение.
     €, уж конечно, без помощи  велиморских сегванов  ‚инитару со спутниками
нипочем  не  удалось  бы разыскать  старого-престарого  дедушку,  знавшего о
‚ратах, что выводили  с Њалых Ћстровов...  не на какую-нибудь  промороженную
скалу посреди  холодного  морЯ, а прЯмиком в  южный ‘аккарем. ’о есть  слова
такого - ‘аккарем - сегванский дедушка слыхом не слыхивал, но о теплом  крае
за ‚ратами  ему в пору  мальчишества рассказал его собственный дед, а откуда
тому было  ведомо - теперь уж не спросишь. €бо, в  отличие от  общеизвестных
велиморских   ‚рат,   здешние  были  не   полноценными  ‚ратами,  а   скорее
червоточиной  вроде  Џонора,  выпускавшего в  озерную  глубину и в  обратном
направлении  недоступного.  ‘тарик  утверждал,  что  проникший  в  "его" лаз
оказывалсЯ  по  шею  в  вонючем,  кишащем  пиЯвками  болоте где-то в плавнЯх
большой реки, именуемой ‘иронг. €, как через  Џонор, вернутьсЯ  тем же путем
было нельзЯ. €з-за этого неудобства червоточиной не пользовались и, разведав
когда-то, постепенно забыли.
     ‚олкодаву,  три  года  просидевшему   над   лучшими  картами  мира,  не
требовалось расспрашивать сведущих людей, уточнЯЯ, в  какой стране протекает
река, именуемаЯ ‘иронг. ’рое посоветовались,  прикинули  дорогу до ближайших
торных ‚рат ‚елимора - и решили положитьсЯ на удачу и на верность дедушкиной
памЯти...
     € вот они действительно сидели возле краЯ трЯсины, в которой щетинились
твердыми колючками листьЯ знаменитого растениЯ сарсан, водившегосЯ  только в
саккаремских  болотах,  и ночной  ветер доносил  соленое  дыхание близкого и
теплого  морЯ.  ‚олкодав  невольно   думал   о  больших  парусных  кораблЯх,
скользЯщих  в  летних  сумерках по  ленивым волнам,  и о том, как, наверное,
приЯтно и покойно путешественнику стоЯть возле борта на таком корабле, глЯдЯ
на берег, отступающий в  вечернюю  мглу.  Љак постепенно растворЯютсЯ в этой
мгле  силуэты  леса и гор  и  остаютсЯ  лишь огоньки,  висЯщие  драгоценными
россыпЯми между землею и небом...  Ћн видел большие парусники у причалов, но
ни  на один  ни  разу  не поднималсЯ.  Ћн ходил  по морю  лишь на сегванской
"косатке", и эти плаваниЯ никакой радости ему не доставили. Ќа самом-то деле
он слышал  от  знающих  людей, что  маленькаЯ  "косатка"  гораздо быстрей  и
несравнимо надежней пузатого торгового  кораблЯ, но ничего с  собой поделать
не мог. „оведись  ему снова отправитьсЯ в море, он бы выбрал большой корабль
- саккаремский или аррантский.  <i>‚от только наврЯд  ли подвернетсЯ  мне новый
случай  переправлЯтьсЯ через соленую воду. …сли  •озЯйка ‘удеб будет и далее
столь же благосклонно вести  менЯ, помогаЯ  в задуманном, - это  значит, что
морЯ мне не видать уже никогда. ‘ожалеть ли?.. ‚еннские чащи, которых Я тоже
никогда более не увижу, достойны сожалениЯ куда больше, чем море.</i>
     <i>Ђ кроме того, если слишком пристально думать обо всем, что покидаешь, -
не  удастсЯ  совершить  ничего  и даже  сделать единственный  шаг вперед  не
получитсЯ...</i>
     -  “  тебЯ-то,  надобно думать,  роднЯ всем  на зависть,  -  сказал  он
амаргану.   -  ’ы,   наверное,   непризнанный   меньшой   братец   прежнего
саккаремского  шада, Њенучера,  прозванного  ‚иршеплетом.  ’ем  более  что и
песни, кажетсЯ, слагаешь...
     Љак  водитсЯ,  шутка  была  шуткой  лишь  наполовину.  ‚олкодаву  давно
хотелось выведать, кто же такой амарган. ’олько  он все не мог придумать, с
какой бы стороны затеЯть о том разговор.
     Љ его некоторому удивлению, амарган неожиданно приосанилсЯ.
     -  џ в самом  деле  непризнанный  сын,  - проговорил  он  со  спокойным
достоинством. - ’олько мой род гораздо славнее того, что царствовал прежде в
этой  стране,  ибо  дал людей куда  более  достойных,  чем  неблагодарный  и
мстительный шад... не наделенный к тому же настоЯщим поэтическим даром. Њоим
отцом был ’оргум  •ум&lt;<i>’оргум •ум.  - Џовествование об этом полководце и о
различных событиЯх в  ‘аккареме примерно за десЯть  лет до  времени действиЯ
настоЯщего  романа читатель  может  найти в книге Џавла Њолитвина  "‘путники
‚олкодава"  (повесть "‘ундук чародеЯ"),  ‘Џб.:  Ђзбука, 1996  и  позже.</i>&gt;,
славный полководец, еще при  венценосном батюшке Њенучера  названный  Ћпорой
опор... да  обласкает ‹ан ‹ама его благородную душу!  Ђ  матерью моей  стала
халисунскаЯ пленница, взЯтаЯ  в пограничной стычке и  привЯзаннаЯ,  согласно
обычаю, к его колеснице...
     Ћкажись при  этом местные жители, собиратели тростника, они,  вероЯтно,
отнеслись бы к рассказу амаргана  с  должным благоговением. €мЯ доблестного
военачальника,  при  Њенучере замученного  в темнице  по  ложному обвинению,
нынче  было  в  большой чести  по  всему ‘аккарему.  €  особенно на  здешних
побережьЯх, которые в свое времЯ он успешно оборонЯл от морских разбойников.
Ќо сегоднЯ амаргану со слушателЯми Явно  не повезло. ‚ыслушав торжественное
признание, ‚олкодав и ‚инитар, не сговариваЯсь, отозвались хором:
     - ‚ранье!
     “ лицедеЯ стал  вид человека, жестоко  оскорбленного в  самых трепетных
чувствах. Ќо на двоих северных  воинов - людей, как всем  известно, грубых и
маловосприимчивых - зрелище его обнаженных душевных ран никакого впечатлениЯ
не произвело.
     -  „умай хорошенько,  прежде чем возводить напраслину  на  такого,  как
’оргум, - сказал ‚инитар. - „а, это верно, он потерЯл  жену и детей в —ерный
ѓод, во времЯ великого мора,  и жил после  этого бобылем. Ќо однажды шад €ль
•арзак,  отец  неблагословенного Њенучера,  отправил его  в ‚елимор.  ’оргум
проехал  по многим  дорогам Џотаенной ‘траны и добралсЯ даже до моего  замка
‘еверных  ‚рат. Ћн провел у менЯ два днЯ. Љраткий  срок, но  Я успел неплохо
узнать его.  Ћн никогда не оставил бы непризнанного ребенка, будь то сын или
дочь  хоть от пленницы,  хоть  от самой распоследней  рабыни. ‹юди, подобные
ему, не предают свою кровь.
     Ѓыло Ясно, что  ‚инитара  не переубедить. амарган  покрылсЯ  пЯтнами и
обернулсЯ к венну:
     - ’ы тоже знал ’оргума •ума?
     - ’акой чести мне не досталось, - проворчал ‚олкодав. -  Ќо Я видел его
младшего брата, ’айлара. ’еперь, Я слышал, он  стал  великим вельможей, чуть
ли  не правой рукой шада ЊариЯ  ‹аура... Њне выпало  битьсЯ под его началом,
когда шад Њенучер своим правлением довел страну  до восстаниЯ, и молодой •ум
оказалсЯ среди тех, кто возглавил мЯтеж. € Я помню, как он плакал, <i>отвЯзываЯ</i>
от колесницы  тело  женщины,  которую  "золотые",  наемники  шада, довели до
смерти. ќто была родовитаЯ госпожа, сестра одного из сподвижников ’айлара...
Џотом он  обратилсЯ к  своим  людЯм и  сказал: от века ведетсЯ,  что  всЯкое
войско пытает пленников и насилует женщин,  даже когда война идет  за правое
дело.  Ќе нами заведено, но после нас  да не продолжитсЯ! Ћтныне, мол, ежели
кого в мерзостном  грехе уличу  -  врагом своим  назову  и  удавлю вот этими
руками. ’ак  и сказал, Я сам слышал... Ђ бывалые воины говорили, что  он чем
дальше, тем больше на старшего брата делаетсЯ похож.
     ‚олкодав замолчал.  Ћн хотел еще посоветовать амаргану придумать  себе
другую родню,  более подходЯщую... но  поразмыслил и удержалсЯ.  Ћн  в своей
жизни встречал довольно  сирот, в самом деле не знавших  ни матери, ни отца.
•удо чувствовать  себЯ одиноким,  никому  на  свете не  нужным,  кем-то,  по
выражению Ђтавида, выкинутым  точно  мусор,  -  и каких только побасенок  не
выдумывали те  сироты, объЯснЯЯ тайну своего  рождениЯ! Љак всем  непременно
хотелось быть  побочными детьми видных царедворцев, военачальников и чуть ли
не иноземных правителей! € как обижались несчастные вруны, успевшие поверить
в собственную выдумку,  когда кто-нибудь выводил все их россказни на  чистую
воду...
     -   Њестный  люд,  -  зло  бросил  амарган,  -   оказал  бы  всЯческое
гостеприимство двоим странникам, сопровождающим  сына славного ’оргума •ума.
…сли вам охота жрать лЯгушек - можете жрать!
     - Љак  говорит  мой  народ, - усмехнулсЯ  ‚инитар, - косатка  не станет
щипать водоросли, даже если нет другой сыти.
     ‚олкодав же  вспомнил  лЯгушек,  некогда зажаренных  на  лесном  костре
саккаремской девушкой в очень далеком отсюда краю. Ћн сказал:
     - ‚ообще-то  лЯгушки  весьма  неплохи на вкус.  Ђ жители здешних болот,
насколько мне известно, очень здорово их умеют готовить...
     ‚прочем,  глЯдЯ,  как  амарган   молча,  излишне  резкими   движениЯми
расстилает свое одеЯло, наконец-то просохшее после вытаскиваниЯ из болота, и
укладываетсЯ  спиной к костерку, венн даже испытал некое раскаЯние. <i>Ђ стоило
ли, собственно, вот так осаживать парнЯ? „а пускай бы считал себЯ хоть сыном
’оргума •ума, хоть смертным порождением саккаремской Ѓогини, заглЯдевшейсЯ с
небес  на  красивого  пахарЯ.  Љому от этого  плохо?..</i>  ‚олкодав  постаралсЯ
вызвать в памЯти весь разговор, слово за словом, особо припоминаЯ  выражение
глаз  и  лица амаргана, когда тот повествовал о родстве. € пришел к выводу,
что им с  ‚инитаром  не в чем было себЯ упрекнуть.  Џотому что искренности в
нынешних  россказнЯх  лицедеЯ  обнаруживалось  не больше,  чем  в  воровской
"жальной",  спетой некогда  перед воротами ’ин-‚илены. ‚от только цели  были
другие.  ‚ ’ин-‚илене амарган проверЯл свою способность к притворству, ведь
по воле •ономера ему предстоЯл долгий путь и важное дело. Ђ теперь? Љорысть?
„а такому, как он, очередной корыстный обман и очередное разоблачение должны
быть как с гусЯ  вода. Ћтчего ж  он так разобиделсЯ? Ћчень уж хотел  обманом
причаститьсЯ местного хлебосольства?..  Ќет. ‚ернее  - не только. € даже  не
столько.  ’еперь  амарган словно  кому-то что-то  доказывал. Ќо вот  что? €
кому? Џочему обЯзательно  хотел преуспеть? € какую внутреннюю  необходимость
он тем самым силилсЯ утолить?..
     ‚  то,  что сирота амарган врал себе самому,  придумываЯ  утешительную
сказку  о высоком родстве, ‚олкодав поверить не  мог.  „лЯ  этого парень был
слишком умен. Џоразмыслив, венн в конце концов  бессердечно сказал себе, что
на  самом деле  все это  не  имело никакого значениЯ. ‚от кончитсЯ  ножичком
выученика ‘мерти,  заправленным  посреди ночи в ребра обидчикам, тогда будет
иметь...  ќтого,  однако,  ‚олкодав  не  очень  боЯлсЯ.  амарган перед  его
внутренним взором так и пыхал буро-багровыми с желтым пламенами, выдававшими
раздражение и упрЯмство,  но пронзительно-алых  намерений убийцы  все  же не
было видно. „а если бы и поЯвились - что с того?
     ‚ небе, меркнувшем последними отсветами зари, мелькали  быстрые  крыльЯ
Њыша:   зверек   упоенно   охотилсЯ,   хватаЯ  жирных   болотных  насекомых,
стремившихсЯ на огонь. Ћн не улетит далеко, а это значило, что до рассвета к
его хозЯину никто не подойдет незамеченным. ‚олкодав прислонил к дереву свой
заплечный  мешок,   завернулсЯ   в  старый,   неоднократно   прожженный,  но
по-прежнему теплый и очень  любимый серый  замшевый плащ, устроил  под рукой
ножны с ‘олнечным Џламенем - и скоро уснул.
     …му приснилсЯ  туман  над  ‘ветынью  и  крик  одинокой  птицы, невидимо
летЯщей в тумане.

        x x x

     —ерез плавни, не знаЯ местности да еще и без лодки, быстро не пройдешь.
‚  бессолнечную погоду можно  вовсе  заплутать и  от отчаЯниЯ погибнуть, как
потом  выЯснитсЯ,  в  двух  шагах  от  жильЯ.  Ќо  это  сказано  о неопытных
путешественниках и  о  тех, чей дух легко сломить первой же  неудачей. ’рое,
ЯвившиесЯ из ‚елимора, видели виды, после которых плавни уже мало  чем могли
их напугать. Ќи  одно болото,  сколько  бы ни идти через  него, не  окажетсЯ
бесконечным. Ќо все же, выбираЯсь из середины  топей на  сушу, хочетсЯ сразу
угадать направление к ближайшему берегу. ‘  восточной стороны между  кронами
могучих  ветел  проглЯдывали холмы. ‘ледовало предположить, что  там если не
матерый  берег,  то  уж  во  всЯком случае  -  большой остров.  Њожет,  даже
населенный.  Ђ  с холмов всЯко удастсЯ  рассмотреть,  что  делаетсЯ вблизи и
вдали!
     Џлот,  свЯзанный  из  охапок   пухлого  высохшего  тростника,  медленно
двигалсЯ узкими,  извилистыми протоками.  ’рое  мужчин осторожно налегали на
длинные жерди, толкаЯ  ненадежное сооружение вперед.  “ них  не было с собою
веревок, и вЯзать плотик пришлось чем попало: молодыми корневищами сарсана и
прутьЯми  тальника,  успевшими  утратить  весеннюю  гибкость,  но   еще   не
набравшими  жилистой  упругости предзимьЯ. ‚се  это норовило разъехатьсЯ под
ногами, и  непременно разъехалось  бы, если б  не зрелые листьЯ  все того же
сарсана, уложенные сверху  и повернутые колючками к тростнику.  —еловеческий
вес их не продавливал.
     Џлавни назвал бы гиблым местом только тот,  кто до смерти боитсЯ  воды.
Ќа берегах  и в  протоках было  полным-полно  всЯческой живности,  причем не
особенно пуганой. Џри поЯвлении плота не спеша уплывали в сторону утки с уже
взрослыми  выводками, дважды  снимались с  лежек  и,  треща сухими  ветками,
уходили невидимые кабаны.  ‘вирепые старые одинцы не гневались на людей.  Ќа
островках  хватало  зреющих  орехов  и  особенно падалицы: месЯц, что  стоЯл
сейчас на дворе, в ‘аккареме называли месЯцем џблок...
     ‘идЯ  в ’ин-‚илене, ‚олкодав  уж никак  не собиралсЯ путешествовать  по
‘аккарему,  а потому  и  карт этой  страны в своем мешке не  припас.  Ћднако
несколько  карт  всего  мира -  из  числа  тех, что показались  ему наиболее
правдивыми  и   интересными  (из-за  того  конечно,  что  более-менее  верно
изображали веннские краЯ), - по счастью, все-таки сохранЯлись в  не боЯщемсЯ
сырости кошеле. ‘частье же состоЯло в том, что, не в пример веннским дебрЯм,
‘аккарем   был  страной  посещаемой   и   обжитой,  а  посему  в   различных
"ЌачертаниЯх" и на соответствующих им картах  занимал несоразмерное место. ‚
сторону увеличениЯ, конечно.
     „овольно  странно было