ние  подымаетсЯ? Њожет,
воронков не хватает, в чЈм арестантов  возить? €ли надзирателЯм  -- зарплаты
за выходные  дни?  ђе-жим!! ђежим вам голову  мутит, с ума скоро  сойдЈте от
режима.  Џо  воскресеньЯм  раньше  можно   было  весь  день  гулЯть,  теперь
запретили. ќто зачем?  —тобы больше работали? Ќа говне сметану собираете? Ћт
того, что  без возду-  {111}  ха задыхаютсЯ  --  скорее не  будет.  „а  чего
говорить! ‚от  менЯ зачем ночью вызвали? „нЯ не хватает? Ђ ведь мне работать
завтра. Њне спать нужно.
     Ѓобынин выпрЯмилсЯ, гневный, большой.
     Ђбакумов тЯжело сопел, придавленный к кромке стола.
     Ѓыло двадцать пЯть минут второго ночи. —ерез  час, в половине третьего,
Ђбакумов должен был предстать с докладом у ‘талина, на кунцевской даче.
     …сли этот инженер прав -- как теперь изворачиватьсЯ?
     ‘талин -- не прощает...
     Ќо  тут, отпускаЯ  Ѓобынина, он  вспомнил эту тройку  лгунов  из отдела
специальной техники. € тЈмное бешенство обожгло ему глаза.
     PI он позвонил за ними.

--------
        19

     Љомната была невелика, невысока. ‚ ней было  две двери, а окно, если  и
было, то намертво зашторено сейчас, слито со  стеною.  Ћднако  воздух  стоЯл
свежий,  приЯтный  (особое  лицо  отвечало  за  впуск  и  выпуск  воздуха  и
химическую безвредность его).
     Њного места занимала низкаЯ оттоманка с цветастыми подушками.  Ќад  ней
со стены горели сдвоенные лампы, прикрытые абажуриками.
     Ќа  оттоманке лежал человек, чьЈ  изображение столько раз было изваЯно,
писано маслом, акварелью, гуашью,  сепией,  рисовано углем, мелом,  толчЈным
кирпичом,  сложено  из придорожной  гальки,  из морских ракушек,  поливанной
плитки,  из  зЈрен пшеницы и соевых бобов,  вырезано  по  кости, выращено из
травы, выткано на коврах, составлено  из самолЈтов, заснЯто на киноплЈнку --
как ничьЈ никогда за три миллиарда лет существованиЯ земной коры.
     Ђ  он просто лежал,  немного подобрав ноги в мЯгких кавказских сапогах,
похожих на плотные чулки. Ќа нЈм был  френч с  четырьмЯ  большими карманами,
нагрудными  {112}  и боковыми  -- старый, обжитый,  из тех серых,  защитных,
чЈрных и белых френчей, какие (немного повторЯЯ Ќаполеона)  он усвоил носить
с гражданской войны и сменил на маршальский мундир только после ‘талинграда.
     €мЯ  этого  человека склонЯли  газеты земного  шара,  бормотали  тысЯчи
дикторов  на сотнЯх  Языков, выкрикивали  докладчики в  началах и окончаниЯх
речей, выпевали тонкие пионерские голоса, провозглашали во здравие архиереи.
€мЯ этого человека запекалось на обмирающих губах военнопленных, на  опухших
дЈснах  арестантов. Џо  этому  имени во множестве  были переназваны города и
площади,  улицы и проспекты, дворцы,  университеты, школы, санатории, горные
хребты, морские каналы, заводы, шахты, совхозы,  колхозы, линкоры, ледоколы,
рыболовные  баркасы,  сапожные артели, детские Ясли --  и  группа московских
журналистов предлагала также переименовать ‚олгу и ‹уну.
     Ђ  он  был  просто  маленький   желтоглазый  старик  с  рыжеватыми  (их
изображали   смолЯными)  уже  редеющими  (изображали  густыми)  волосами;  с
рытвинками оспы кое-где по серому лицу, с усохшею кожной сумочкой на шее (их
не рисовали вовсе); с тЈмными неровными зубами, частью уклонЈнными назад,  в
рот, пропахший листовым  табаком;  с жирными влажными пальцами, оставлЯющими
следы на бумагах и книгах.
     Љ тому ж он  чувствовал себЯ сегоднЯ неважно: и устал, и переел  в  эти
юбилейные  дни,  в животе  была  тЯжесть  каменнаЯ  и отрыгалось  тухло,  не
помогали  салол с беладонной, а слабительных  он пить не любил. ‘егоднЯ он и
вовсе не обедал и вот рано, с  полуночи, лЈг  полежать. ‚  тЈплом воздухе он
ощущал спиной и плечами как бы холодок и прикрыл их бурой верблюжьей шалью.
     ѓлухонемаЯ тишина налила дом и двор, и весь мир.
     ‚  этой тишине почти не  продрогало, почти  не проползало времЯ, и надо
было  пережить его как  болезнь, как недуг, всЯкую ночь придумываЯ дело  или
развлечение.   Ќе  стоило  большого  труда   исключить   себЯ  из   мирового
<i>пространства</i>, не  двигатьсЯ  в нЈм.  Ќо невозможно было  исключить  себЯ  из
<i>времени</i>.
     ‘ейчас  он перелистывал  книжечку в коричневом твЈрдом  переплЈте. Ћн с
удовольствием смотрел на фотогра- {113} фии и местами читал текст, уже почти
знакомый наизусть, и  опЯть  перелистывал.  Љнижечка  была  тем удобна,  что
могла, не погнувшись, поместитьсЯ в кармане  пальто  --  она  могла  повсюду
сопровождать людей в их жизни. ‘траниц в ней было четверть тысЯчи, но редким
крупным  толстым  шрифтом,  так  что  и  малограмотный  и  старый могли  без
утомлениЯ  еЈ  читать.  Ќа  переплЈте  было  выдавлено  и позолочено: "€осиф
‚иссарионович ‘талин. ЉраткаЯ биографиЯ".
     Ќезамысловатые честные слова этой книги ложились на человеческое сердце
покойно и неотвратимо. ‘тратегический гений.  …го мудраЯ  прозорливость. …го
мощнаЯ волЯ. …го  железнаЯ волЯ.  ‘ 1918 года  стал фактическим заместителем
‹енина. („а, да, так и  было.) Џолководец революции застал на фронте толчею,
растерЯнность.  ‘талинские  указаниЯ  лежали  в  основе  оперативного  плана
”рунзе. (‚ерно. ‚ерно.)  ќто наше счастье,  что в трудные годы Ћтечественной
войны  нас  вЈл  мудрый и  испытанный ‚ождь -- ‚еликий  ‘талин.  („а, народу
повезло.)  ‚се  знают  сокрушительную  силу  сталинской  логики, кристальную
Ясность его  ума. (Ѓез ложной скромности -- всЈ это правда.)  …го  любовь  к
народу.  …го  чуткость  к  людЯм. …го нетерпимость к  парадной  шумихе.  …го
удивительную скромность. (‘кромность -- это очень верно.)
     Ѓезотказное  знание  людей  помогло юбилЯру  собрать хороший  коллектив
авторов  длЯ  этой биографии. Ќо  какие б они  старательные ни были, из кожи
вон, -- а никто не напишет  так умно, так сердечно, так верно о твоих делах,
о твоЈм руководстве, о твоих качествах, как  ты сам.  €  приходилось ‘талину
вызывать к  себе  из  этого  коллектива  то  одного, то другого,  беседовать
неторопливо, смотреть их рукопись, указывать  мЯгко на промахи, подсказывать
формулировки.
     € вот теперь книга имеет большой успех. ќто второе издание  вышло пЯтью
миллионами экземплЯров.  „лЯ такой  страны? --  маловато. Ќадо  будет третье
издание запустить миллионов на десЯть, на двадцать.  Џродавать на заводах, в
школах, в колхозах. Њожно прЯмо распределЯть по списку сотрудников.
     Ќикто, как сам ‘талин,  не знал, до чего  эта  книга нужна его  народу.
ќтот  народ нельзЯ  оставить без постоЯн-. {114} ных правильных разъЯснений.
ќтот народ нельзЯ  держать в неуверенности. ђеволюциЯ оставила его сиротой и
безбожником,  а это опасно. “же двадцать  лет, сколько мог, ‘талин исправлЯл
такое положение. „лЯ того  и нужны были миллионы портретов по всей стране (а
‘талину самому они зачем? -- он скромен), длЯ того  и нужно  было постоЯнное
громкое  повторение  его  славного  имени,  постоЯнное упоминание  в  каждой
статье. ќто  нужно было совсем  не длЯ ‚ождЯ -- его это уже не радовало, ему
уже давно приелось, -- это нужно было  длЯ подданных,  длЯ простых советских
людей. Љак можно  больше портретов, как можно больше упоминаний -- а  самому
поЯвлЯтьсЯ редко и говорить мало, как будто ты не всЈ времЯ с ними на земле,
а бываешь ещЈ где-то. € тогда нет предела их восхищению и преклонению.
     Ќе  тошнило,  но как-то тЯжело  поднималось из желудка.  €з  вазочки  с
очищенными фруктами он взЯл фейхуа.
     ’ри днЯ назад отгремело его славное семидесЯтилетие.
     Џо кавказским  понЯтиЯм семьдесЯт лет -- это ещЈ джигит! -- на гору, на
конЯ, на женщину. € ‘талин тоже ещЈ вполне здоров, ему надо обЯзательно жить
до  девЯноста,  он  так  загадал,  так   требуют  дела.  Џравда,  один  врач
предупредил его, что... (впрочем, кажетсЯ, его расстрелЯли потом). ЌастоЯщей
серьЈзной  болезни никакой  нет. Ќикаких уколов, никакого лечениЯ, лекарства
он  и сам знает, умеет выбрать. "Џобольше фруктов!"  ђассказывай кавказскому
человеку про фрукты!..
     Ћн сосал мЯкоть, прижмурив глаза. ‘лабый привкус иода ложилсЯ на Язык.
     Ћн вполне  здоров,  но  что-то и  менЯетсЯ с годами.  “же  нет прежнего
свежего наслаждениЯ  едой -- как будто все вкусы  надоели,  притупились. “же
нет  острого ощущениЯ  в переборе  вин  и  в смеси их. €  хмель переходит  в
головную боль. €  если  по-прежнему  ‘талин  просиживает  полночи со  своими
вождишками за обедом, то не потому, что  так наслаждаетсЯ едой, а куда-то же
надо деть это пустое долгое времЯ.
     “же и женщины, с которыми он так попировал после надиной  смерти, нужны
ему были  мало, редко, и с ними было не до дрожи, а мутновато как-то. “же  и
сон не облег - {115} чал по-молодому,  а проснувшись слабым и  со сдавленной
головой, не хотелось подниматьсЯ.
     Џоложив себе  дожить до девЯноста, ‘талин с тоскою думал, что лично ему
эти годы не  принесут  радости, он просто должен домучитьсЯ ещЈ двадцать лет
ради общего порЯдка в человечестве.
     ‘емидесЯтилетие праздновал так. 20-го  вечером  забили  насмерть ’райчо
Љостова. ’олько когда  глаза его собачьи остеклели -- мог начатьсЯ настоЯщий
праздник. 21-го в  Ѓольшом  театре было торжественное чествование, выступали
Њао, „олорес и другие товарищи. Џотом был широкий банкет. …щЈ потом -- узкий
банкет.  Џили старые вина испанских погребов, когда-то присланные за оружие.
Џотом отдельно с ‹аврентием -- кахетинское, пели грузинские песни. 22-го был
большой  дипломатический  приЈм.   23-го   смотрел   о  себе  вторую   серию
"‘талинградской битвы" и "Ќезабываемый 1919".
     •отЯ и утомив, произведениЯ эти ему очень понравились. ’еперь всЈ более
и более правдиво вырисовываетсЯ его роль не только  в  отечественной, но и в
гражданской войне. ‚идно, каким большим человеком он был уже тогда. €  экран
и  сцена показывали  теперь, как часто он  серьЈзно предупреждал и поправлЯл
слишком опрометчивого поверхностного ‹енина. € благородно вложил драматург в
его  уста:  "Љаждый трудЯщийсЯ свои  мысли  имеет право  высказывать!"  Ђ  у
сценариста хорошо сочинена эта ночнаЯ сцена с „ругом. •отЯ такого преданного
большого „руга у ‘талина никого не осталось из-за постоЯнной неискренности и
коварства  людей  --  да  и за  всю жизнь  не было  такого  „руга!  вот  так
складывалось, что  никогда его  не было!  --  но,  увидев на экране,  ‘талин
почувствовал  умиление в горле (это художник -- так художник!): как бы хотел
он  иметь такого  правдивого бескорыстного  „руга,  и вот что думаешь целыми
ночами про себЯ -- говорить ему вслух.
     Ћднако, невозможно  иметь такого „руга,  потому  что  он должен  был бы
тогда быть чрезвычайно велик. Ђ -- где ему тогда жить? чем заниматьсЯ?
     Ђ  эти все, с  ‚Ячеслава-Љаменной задницы и до Ќикиты-плЯсуна --  разве
это вообще люди? ‡а столом  с  ними от скуки подохнешь,  никто ничего умного
первый не пред- {116} ложит,  а как им укажешь -- так сразу все соглашаютсЯ.
Љогда-то  ‚орошилова ‘талин немножко любил -- по –арицыну,  по Џольше, потом
за кисловодскую пещеру (доложил о совещании предателей, Љаменева-‡иновьева с
”рунзе), -- но тоже манекен длЯ фуражки и орденов, разве это человек?
     Ќикого  он сейчас не  мог  вспомнить, как  своего  друга. Ќи  о ком  не
вспоминалось больше доброго, чем плохого.
     „руга нет  и быть не может, но  зато  весь  простой народ любит  своего
‚ождЯ, готов  жизнь и  душу отдать. ќто и по газетам видно,  и по кино, и по
выставке  подарков.  „ень  рождениЯ ‚ождЯ стал  всенародным  праздником, это
радостно  сознавать.  ‘колько   пришло   приветствий!   --   от   учреждений
приветствиЯ,  от   организаций  приветствиЯ,  от  заводов  приветствиЯ,   от
отдельных граждан приветствиЯ. Џросила "Џравда"  разрешениЯ  печатать  их не
все сразу, а  по два столбца каждый номер. Ќу, растЯнетсЯ  на несколько лет,
ничего, это не плохо.
     Ђ подарки  в  музее ђеволюции  не  уместились в  десЯти залах.  —тоб не
мешать москвичам  осматривать их днЈм, ‘талин  съездил  посмотреть их ночью.
’руд  тысЯч и тысЯч  мастеров, лучшие  дары земли,  стоЯли, лежали  и висели
перед  ним -- но  и  тут  его  настигла та  же безучастность, то же угасание
интересов.  ‡ачем ему были все эти подарки?.. Ћн  соскучилсЯ быстро.  €  ещЈ
какое-то неприЯтное воспоминание  подступило к нему в музее, но, как часто в
последнее времЯ,  мысль не дошла  до  Ясности,  а  осталось только,  что  --
неприЯтно.  ‘талин  прошЈл  три  зала, ничего  не выбрал, постоЯл у большого
телевизора с гравированной надписью "‚еликому ‘талину от  чекистов" (это был
самый крупный советский  телевизор, сделанный в одном экземплЯре в Њарфине),
повернулсЯ и уехал.
     Ђ в общем  прошЈл замечательный юбилей -- такаЯ гордость! такие победы!
такой успех, какого не знал ни один политик мира! -- а  полноты торжества не
было.
     —то-то, как в груди застрЯвшее, досаждало и пекло.
     Ћн откусил и пососал ещЈ.
     Ќарод-то его любил, это  верно,  но сам народ кишел  очень  уж  многими
недостатками, сам  народ никуда не годилсЯ. „остаточно вспомнить: из-за кого
отступали в со- {117} рок первом году? Љто ж тогда отступал, если  не народ?
‚от почему  не праздновать надо было, не лежать, а -- приниматьсЯ за работу.
„умать.
     „умать -- был его долг. € рок его, и казнь его тоже была -- думать. …щЈ
два  десЯтилетиЯ,  подобно арестанту с двадцатилетним  сроком, он должен был
жить,  и не больше же в сутки спать, чем восемь часов, больше  не выспишь. Ђ
по остальным часам, как по острым камнЯм,  надо было ползти,  перетЯгиватьсЯ
уже не молодым, уЯзвимым телом.
     Ќевыносимее всего было ‘талину времЯ утреннее и полуденное: пока солнце
восходило,  играло,  поднималось на  кульминацию --  ‘талин спал  в темноте,
зашторенный, закрытый, запертый.  Ћн  просыпалсЯ, когда  солнце уже спадало,
умерЯлось, заваливало к  окончанию  своей короткой однодневной жизни.  Ћколо
трЈх часов днЯ ‘талин завтракал  и лишь к вечеру, к закату, начинал оживать.
…го мозг в эти часы разрабатывалсЯ недоверчиво, хмуро, все решениЯ  его были
запретительные и отрицательные.  ‘ десЯти вечера начиналсЯ обед, куда обычно
приглашались ближайшие  из политбюро  и иностранных коммунистов.  ‡а многими
блюдами, бокалами,  анекдотами  и  разговорами  хорошо убивалось четыре-пЯть
часов, и одновременно бралсЯ  разгон, собирались толчки  длЯ  созидательных,
законодательных мыслей второй половины ночи. ‚се главные “казы,  направившие
великое государство, формировались в сталинской голове после двух часов ночи
-- и только до рассвета.
     €  сейчас то  времЯ как  раз  начиналось. €  был тот уже зреющий  указ,
которого  ощутимо не  хватало  среди законов.  Џочти всЈ  в  стране  удалось
закрепить  навечно, все  движениЯ  остановить, все  потоки  перепрудить, все
двести  миллионов знали своЈ  место -- и  только  колхознаЯ  молодЈжь давала
утечку. ќто тем  более  странно,  что общие колхозные дела обстоЯли наглЯдно
хорошо,  как  показывали  фильмы  и  романы,  да  ‘талин  и  сам толковал  с
колхозниками  в  президиумах  слЈтов  и  съездов.  Ћднако,  проницательный и
постоЯнно  самокритичный  государственный  деЯтель,  ‘талин  заставлЯл  себЯ
видеть  ещЈ  глубже.  Љто-то из секретарей обкомов (кажетсЯ, его расстрелЯли
потом) проговорилсЯ ему, что  есть  такаЯ теневаЯ сторона:  {118} в колхозах
безотказно работают старики и старухи, вписанные туда с  тридцатого года,  а
вот  несознательнаЯ часть  молодЈжи стараетсЯ  после школы обманным  образом
получить паспорт  и увильнуть в  город. ‘талин услышал -- и в  нЈм  началась
подтачивающаЯ работа.
     Ћбразование!.. —то  за  путаница  вышла  с  этим  всеобщим  семилетним,
всеобщим  десЯтилетним,   с  кухаркиными   детьми,  идущими   в   ‚“‡!   ’ут
безответственно напутал ‹енин, вот уж кто без оглЯдки сорил обещаниЯми, а на
сталинскую спину  они достались  непоправимым кривым горбом.  ЉаждаЯ кухарка
должна управлЯть  государством!  -- как он себе  это  конкретно представлЯл?
—тобы кухарка по пЯтницам  не  готовила,  а ходила  заседать  в Ћблисполком?
Љухарка -- она и  есть кухарка, она должна обед готовить. Ђ управлЯть людьми
--  это высокое  умение,  это  можно  доверить  только  специальным  кадрам,
особо-отобранным   кадрам,  закалЈнным  кадрам,  дисциплинированным  кадрам.
“правление же самими кадрами может быть только в единых  руках, а  именно  в
привычных руках ‚ождЯ.
     “становить  бы по уставу  сельхозартели, что  как  землЯ принадлежит ей
вечно,  так  и  всЯкий,  родившийсЯ  в  данной  деревне,  со  днЯ   рождениЯ
автоматически принимаетсЯ  в колхоз.  Ћформить как почЈтное право. ‘разу  --
агиткомпанию:  "Ќовый  шаг   к  коммунизму",   "юные   наследники  колхозной
житницы"... ну, там писатели найдут, как выразитьсЯ.
     Ќо -- наши сторонники на ‡ападе?..
     Ќо -- кому же работать в колхозах?..
     Ќет, что-то не шли сегоднЯ рабочие мысли. Ќездоровилось.
     ђаздалсЯ лЈгкий четырЈхкратный стук  в дверь -- не стук даже, а  четыре
мЯгких поглаживаниЯ по ней, будто о дверь скреблась собака.
     ‘талин повернул  около  оттоманки  ручку  тЯги  дистанционного  запора,
предохранитель сощЈлкнул,  и дверь  приотворилась. …Ј  не закрывала портьера
(‘талин  не любил пологов,  складок,  всего, где можно  прЯтатьсЯ),  и видно
было, как голаЯ дверь растворилась ровно настолько, чтобы пропустить собаку.
Ќо не  в  нижней,  а  в верхней части  просунулась  голова как будто  ещЈ  и
молодого,  но {119} уже лысого ЏоскрЈбышева  с постоЯнным выражением честной
преданности и полной готовности на лице.
     ‘ тревогой за  •озЯина он посмотрел, как тот  лежал,  полу  прикрывшись
верблюжьей шалью, однако не спросил прЯмо о здоровьи (‘талин не  любил таких
вопросов), а, недалеко от шЈпота:
     -- …сь ‘арионыч! ‚ы сегоднЯ на полтретьего Ђбакумову назначали.  Ѓудете
принимать? нет?
     €осиф  ‚иссарионович отстегнул  клапан  грудного кармана  и на  цепочке
вытащил часы (как все люди старого времени, терпеть не мог ручных).
     …щЈ не было и двух часов ночи.
     ’ЯжЈлый ком стоЯл в желудке. ‚ставать, переодеватьсЯ не  хотелось. Ќо и
распускать никого нельзЯ: чуть-чуть послабь -- сразу почувствуют.
     -- Џа-смотрым, -- устало ответил ‘талин и моргнул.
     -- Ќэ знаю.
     -- Ќу, пусть себе едет. ЏодождЈт! -- подтвердил ЏоскрЈбышев и  кивнул с
излишком раза три. € замер  опЯть,  со вниманием глЯдЯ на  •озЯина: -- Љакие
распорЯжениЯ ещЈ, і-‘арионыч?
     ‘талин  смотрел  на  ЏоскрЈбышева вЯлым полуживым взглЯдом,  и никакого
распорЯжениЯ  не  выражалось  в  нЈм.  Ќо  при  вопросе  ЏоскрЈбышева  вдруг
высеклась из его  прорончивой памЯти  внезапнаЯ искра,  и он спросил,  о чЈм
давно хотел и забывал:
     -- ‘лушай, как там кипарисы в Љрыму? -- рубЯт?
     -- ђубЯт!  ђубЯт! --  уверенно трЯхнул головой ЏоскрЈбышев, будто этого
вопроса только  и ждал, будто только  что  звонил в  Љрым  и справлЯлсЯ.  --
‚округ Њассандры и ‹ивадии уже много свалили, і-‘арионыч!
     --  ’ы всЈ ж  таки  сводку  па-требуй.  –ы-фравую. Ќэт ли саботажа?  --
озабочены были жЈлтые нездоровые глаза ‚сесильного.
     ‚ этом  году сказал  ему один врач, что его здоровью вредны кипарисы, а
нужно, чтобы воздух пропитывалсЯ эвкалиптами.  Џоэтому ‘талин велел крымские
кипарисы вырубить, а в Ђвстралию послать за молодыми эвкалиптами.
     ЏоскрЈбышев  бодро обещал и навЯзалсЯ  также узнать, в каком  положении
эвкалипты. {120}
     -- ‹адно, -- удовлетворЈнно вымолвил ‘талин. -- €ды'-пока, ‘аша.
     ЏоскрЈбышев  кивнул,  попЯтилсЯ,  ещЈ  кивнул,  убрал  голову  вовсе  и
затворил  дверь.  €осиф  ‚иссарионович снова  спустил  дистанционный  запор.
ЏридерживаЯ шаль, повернулсЯ на другой бок.
     € опЯть стал листать свою Ѓиографию.
     Ќо, расслаблЯемый  лежаньем, ознобом  и несвареньем, невольно  предалсЯ
угнетЈнному  строю мысли. “же не  ослепительный  конечный успех его политики
выступил перед ним,  а: как ему в  жизни не везло, и как несправедливо-много
препЯтствий и врагов городила перед ним судьба.

--------
        20

     „ве трети столетиЯ -- сизаЯ даль, из начала которой самым смелым мечтам
не мог  бы представитьсЯ  конец,  из конца --  трудно  оживить  и поверить в
начало.
     ЃезнадЈжно народилась эта жизнь. Ќезаконный сын, приписанный захудалому
пьЯнице-сапожнику. ЌеобразованнаЯ мать.  ‡амарашка Coco  не  вылезал  из луж
подле горки царицы ’амары. Ќе то, чтобы стать властелином мира, но как этому
ребЈнку выйти из самого низменного, самого униженного положениЯ?
     ‚сЈ же виновник жизни его похлопотал, и в обход церковных  установлений
принЯли мальчика не  из духовной семьи -- сперва  в  духовное училище, потом
даже в семинарию.
     Ѓог   ‘аваоф   с   высоты   потемневшего   иконостаса  сурово   призвал
новопослушника,  распластанного  на  холодных  каменных  плитах. Ћ. с  каким
усердием стал  мальчик  служить Ѓогу! как доверилсЯ ему! ‡а шесть лет ученьЯ
он по силам долбил ‚етхий и Ќовый ‡аветы,  †итиЯ свЯтых и церковную историю,
старательно прислуживал на литургиЯх.
     ‚от здесь, в "Ѓиографии", есть этот снимок: выпускник духовного училища
„жугашвили в  сером подрЯснике с  круглым глухим воротом;  матовый,  как  бы
изну-  {121}  рЈнный  моленьЯми,  отроческий  овал  лица;   длинные  волосы,
подготовлЯемые к свЯщеннослужению,  строго  пробраны,  со смирением намазаны
лампадным маслом и напущены  на самые  уши -- и  только глаза да напрЯжЈнные
брови выдают, что этот послушник пойдЈт, пожалуй, до митрополита.
     Ђ Ѓог -- обманул... ‡аспанный  постылый городок  среди  круглых зелЈных
холмов,  в  извивах Њеджуды и ‹иахви,  отстал:  в  шумном ’ифлисе умные люди
давно уже над Ѓогом смеЯлись. €  лестница, по которой Coco цепко карабкалсЯ,
вела, оказываетсЯ, не на небо, а на чердак.
     Ќо клокочущий забиЯчный возраст требовал действиЯ! ‚ремЯ  уходило -- не
сделано ничего! Ќе было денег на университет, на  государственную службу, на
начало  торговли  --  зато  был  социализм,   принимающий  всех,  социализм,
привыкший к семинаристам. Ќе было наклонностей к наукам или к искусствам, не
было умениЯ к ремеслу или  воровству, не было удачи стать любовником богатой
дамы -- но открытыми объЯтьЯми звала всех, принимала и всем обещала место --
ђеволюциЯ.
     ‘юда, в "Ѓиографию", он посоветовал включить и  фото этого времени, его
любимый  снимок. ‚от он,  почти в профиль.  “  него не  борода, не  усы,  не
бакенбарды (он не решил ещЈ, что), а  просто  не брилсЯ давно, и всЈ воедино
живописно заросло буйной мужской порослью.  Ћн весь готов устремитьсЯ, но не
знает, куда. —то за милый молодой человек! Ћткрытое, умное, энергичное лицо,
ни  следа того изувера-послушника. ЋсвобождЈнные от масла, волосы  воспрЯли,
густыми волнами украсили голову и, колыхаЯсь, прикрывают то, что в нЈм может
быть  несколько не удалось:  лоб невысокий и  покатый назад. Њолодой человек
беден,  пиджачок   его  куплен   поношенным,  дешЈвый  клетчатый  шарфик   с
художнической вольностью  облегает шею и  закрывает узкую болезненную грудь,
где  и  рубашки-то  нет.  ќтот  тифлисский   плебей  не  обречЈн  ли  уже  и
туберкулЈзу?
     ‚сЯкий  раз,  когда  ‘талин  смотрит  на  эту  фотографию,  сердце  его
переполнЯетсЯ  жалостью (ибо не бывает  сердец,  совсем не способных к ней).
Љак всЈ трудно, как всЈ против этого славного юноши, ютЯщегосЯ  в бесплатном
холодном  чулане  при  обсерватории и уже исключЈн- {122} ного из семинарии!
(Ћн хотел  длЯ страховки совместить  то и другое, он  четыре  года ходил  на
кружки  социал-демократов  и  четыре  года  продолжал молитьсЯ  и  толковать
катехизис -- но всЈ-таки исключили его.)
     Ћдиннадцать лет  он кланЯлсЯ  и молилсЯ --  впустую, плакало потерЯнное
времЯ... ’ем решительней передвинул он свою молодость -- на ђеволюцию!
     Ђ  ђеволюциЯ  -- тоже обманула... „а  и  что  то была  за  революциЯ --
тифлисскаЯ,  игра  хвастливых  самомнений  в  погребках   за  вином?   ‡десь
пропадЈшь,  в  этом муравейнике  ничтожеств:  ни правильного продвижениЯ  по
ступенькам, ни  выслуги лет, а -- кто кого  переболтает.  Ѓывший  семинарист
возненавиживает этих болтунов горше, чем губернаторов и полицейских. (Ќа тех
за  что  сердитьсЯ?  --  те честно служат за  жалованье и естественно должны
оборонЯтьсЯ, но этим выскочкам не может быть  оправданиЯ!)  ђеволюциЯ? среди
грузинских лавочников? --  никогда не будет! Ђ он потерЯл семинарию, потерЯл
верный путь жизни.
     €  чЈрт  ему вообще  в  этой революции, в какой-то голытьбе, в рабочих,
пропивающих  получку,  в  каких-то  больных старухах,  чьих-то недоплаченных
копейках? --  почему  он  должен  любить  их,  а не себЯ, молодого,  умного,
красивого и -- обойденного?
     ’олько в Ѓатуме, впервые ведЯ за собой по улице сотни две людей, считаЯ
с зеваками, Љоба (такова была  у  него теперь  кличка) ощутил прорастаемость
зЈрен и силу власти. ‹юди шли за ним! -- отпробовал Љоба,  и вкуса этого уже
не мог никогда  забыть.  ‚от это одно  ему подходило в жизни,  вот эту  одну
жизнь он мог понЯть: ты скажешь -- а люди чтобы делали, ты укажешь -- а люди
чтобы шли. ‹учше этого, выше этого -- ничего нет. ќто -- выше богатства.
     —ерез месЯц полициЯ раскачалась, арестовала его. Ђрестов никто тогда не
боЯлсЯ: дело какое! два месЯца подержат, выпустЯт, будешь -- страдалец. Љоба
прекрасно держалсЯ в общей камере и подбодрЯл других презирать тюремщиков.
     Ќо в него вцепились.  ‘менились все  его  однокамерники, а он сидел. „а
что он такого сделал? ‡а пустЯчные  демонстрации  никого  так не наказывали.
{123}
     ЏрошЈл  год! -- и его  перевели  в  кутаисскую тюрьму,  в  тЈмную сырую
одиночку.  ‡десь  он пал  духом: жизнь шла, а он не только не поднималсЯ, но
спускалсЯ всЈ ниже. Ћн больно кашлЯл от тюремной сырости. € ещЈ справедливее
ненавидел этих  профессиональных крикунов, баловней  жизни:  почему  <i>им</i>  так
легко сходит революциЯ, почему <i>их</i> так долго не держат?
     ’ем  временем  приезжал  в  кутаисскую тюрьму  жандармский  офицер, уже
знакомый  по  Ѓатуму.  Ќу, вы  достаточно  подумали, „жугашвили?  ќто только
начало, „жугашвили. Њы будем держать вас тут, пока вы сгниЈте от чахотки или
исправите линию поведениЯ. Њы хотим спасти вас и вашу душу. ‚ы были без пЯти
минут свЯщенник, отец €осиф! ‡ачем вы  пошли в  эту свору? ‚ы  --  случайный
человек среди них. ‘кажите, что вы сожалеете.
     Ћн и правда сожалел, как сожалел!  Љончалась его втораЯ весна в тюрьме,
тЯнулось второе тюремное лето. Ђх, зачем он бросил скромную духовную службу?
Љак  он поторопилсЯ!.. ‘амое  разнузданное воображение не  могло представить
себе революции в ђоссии  раньше, чем через пЯтьдесЯт лет, когда €осифу будет
семьдесЯт три года... ‡ачем ему тогда и революциЯ?
     „а не только поэтому. Ќо уже  сам  себЯ  изучил и  узнал  €осиф -- свой
неторопливый характер,  свой основательный характер, свою любовь к прочности
и  порЯдку. ’ак именно на основательности, на неторопливости, на прочности и
порЯдке стоЯла ђоссийскаЯ империЯ, и зачем же было еЈ расшатывать?
     Ђ  офицер  с  пшеничными усами  приезжал и приезжал.  (…го  жандармский
чистый  мундир  с  красивыми  погонами,  аккуратными   пуговицами,  кантами,
прЯжками очень нравилсЯ €осифу.) ‚  конце концов то, что Я вам предлагаю, --
есть государственнаЯ служба.  (Ќа государственную бы службу бесповоротно был
готов перейти  €осиф, но он сам себе, сам себе напортил в ’ифлисе и Ѓатуме.)
‚ы  будете получать  от нас содержание. Џервое  времЯ  вы нам поможете среди
революционеров.  €зберите   самое   крайнее   направление.   ‘реди  них   --
выдвигайтесь. Њы повсюду будем обращатьсЯ с вами  бережно. ‚аши сообщениЯ вы
будете давать  нам  так,  чтоб это не  бросило  на  вас тени. Љакую  изберЈм
кличку?.. Ђ сейчас, чтобы вас не {124} расконспирировать, мы этапируем вас в
далЈкую ссылку, а вы оттуда уезжайте сразу, так все и делают.
     €  „жугашвили решилсЯ! €  третью ставку  своей молодости он поставил на
секретную полицию!
     ‚ ноЯбре его выслали  в €ркутскую  губернию.  ’ам у ссыльных он  прочЈл
письмо некоего ‹енина, известного по "€скре". ‹енин откололсЯ на самый край,
теперь искал себе сторонников, рассылал письма. Ћчевидно, к нему и следовало
примкнуть.
     Ћт ужасных иркутских холодов €осиф уехал на  ђождество, и ещЈ до начала
Японской войны был на солнечном Љавказе.
     ’еперь длЯ него началсЯ долгий  период безнаказанности: он встречалсЯ с
подпольщиками, составлЯл листовки, звал  на митинги --  арестовывали  других
(особенно -- несимпатичных ему), а его -- не узнавали, не ловили. € на войну
не брали.
     € вдруг! --  никто не ждал  еЈ так быстро,  никто еЈ  не подготовил, не
организовал -- а  <i>Ћна</i> наступила! Џошли  по  Џетербургу толпы с  политической
петицией,  убивали  великих  кнЯзей  и  вельмож, бастовал  €вано-‚ознесенск,
восставали  ‹одзь,  "ЏотЈмкин"  --  и  быстро  из  царского  горла  выдавили
манифест, и  всЈ равно  ещЈ стучали пулемЈты  на  Џресне и  замерли железные
дороги.
     Љоба был  поражЈн, оглушЈн. Ќеужели опЯть  он  ошибсЯ?  „а почему ж  он
ничего не видит вперЈд?
     Ћбманула его охранка!.. ’ретьЯ  ставка  его была бита! Ђх, отдали б ему
назад его свободную  революционную  душу!  —то  за  безвыходное  кольцо?  --
вытрЯсать  революцию из  ђоссии, чтоб  на второй еЈ  день  из архива охранки
вытрЯсли твои донесениЯ?
     Ќе только  <i>стальной</i> не  была его волЯ тогда, но  раздвоилась совсем, он
потерЯл себЯ и не видел выхода.
     ‚прочем,  пострелЯли,  пошумели,  повешали,  оглЯнулись  --  где  ж  та
революциЯ? Ќет еЈ!
     ‚ это  времЯ большевики  усваивали хороший революционный  способ  <i>эксов</i>
-экспроприации.  ‹юбому армЯнскому  толстосуму подбрасывали письмо, куда ему
принести десЯть, пЯтнадцать, двадцать пЯть тысЯч. € толстосум приносил, чтоб
только не взрывали  его лавку, не убивали  {125} детей. ќто был метод борьбы
-- так  метод  борьбы! --  не  схоластика,  не  листовки  и демонстрации,  а
настоЯщее революционное действие. —истюли-меньшевики брюзжали, что -- грабЈж
и террор, противоречит марксизму. Ђх, как издевалсЯ над ними Љоба, ах, гонЯл
их как тараканов, за то и назвал его ‹енин "чудесным грузином"!  --  эксы --
грабЈж,  а революциЯ  -- нэ грабЈж?  ах,  лакированные чистоплюи! Ћткуда  же
брать деньги на партию, откуда же -- на самих революционеров? ‘иница в руках
лучше журавлЯ в небе.
     €зо всей революции Љоба особенно полюбил именно эксы. € тут никто кроме
Љобы не  умел  найти  тех  единственных  верных людей,  как Љамо,  кто будет
слушатьсЯ  его,  кто  будет  револьвером  трЯсти, кто будет мешок с  золотом
отнимать  и  принесЈт его Љобе совсем  на  другую  улицу, без принуждениЯ. €
когда выгребли 340 тысЯч золотом у экспедиторов тифлисского банка -- так вот
это  и была пока  в маленьких масштабах  пролетарскаЯ  революциЯ, а  другой,
большой революции ждут -- дураки.
     € этого о Љобе -- не знала полициЯ, и  ещЈ  подержалась  такаЯ  среднЯЯ
приЯтнаЯ линиЯ между революцией и полицией. „еньги у него были всегда.
     Ђ революциЯ  уже возила его европейскими поездами, морскими пароходами,
показывала ему острова, каналы, средневековые замки. ќто была уже не вонючаЯ
кутаисскаЯ камера! ‚ ’аммерфорсе, ‘токгольме, ‹ондоне Љоба присматривалсЯ  к
большевикам, к одержимому ‹енину. Џотом в Ѓаку подышал парами подземной этой
жидкости, кипЯщего чЈрного гнева.
     Ђ его берегли. —ем старше и известнее в партии он становилсЯ, тем ближе
его  ссылали, уже не  к  Ѓайкалу, а в  ‘ольвычегодск, и не на три года, а на
два.  Њежду  ссылками  не  мешали  крутить  революцию.  Ќаконец, после  трЈх
сибирских и  уральских  уходов из  ссылки,  его,  непримиримого, неутомимого
бунтарЯ,  загнали...  в  город  ‚ологду,  где  он  поселилсЯ  на  квартире у
полицейского и поездом за одну ночь мог доехать до Џетербурга.
     Ќо  февральским  вечером девЯтьсот двенадцатого года приехал к  нему  в
‚ологду из Џраги младший бакинский его сотоварищ Ћрджоникидзе, трЯс за плечи
и кричал:
     "Coco! Coco! ’ебЯ кооптировали в –Љ!" {126}
     ‚ ту лунную ночь, клубЯщую  морозным туманом, тридцатидвухлетний  Љоба,
завернувшись  в доху,  долго ходил  по двору. ЋпЯть он заколебалсЯ. —лен –Љ!
‚едь вот Њалиновский -- член большевистского –Љ -- и депутат ѓосударственной
„умы.  Ќу, пусть Њалиновского  особо любит ‹енин. Ќо ведь это же при царе! Ђ
после революции сегоднЯшний  член  –Љ  --  верный министр.  Џравда,  никакой
революции  теперь  уже не жди,  не при нашей жизни. Ќо даже  и без революции
член  –Љ --  это какаЯ-то власть. Ђ  что он выслужит  на  тайной полицейской
службе? Ќе  член  –Љ, а мелкий шпик. Ќет,  надо с жандармерией расставатьсЯ.
‘удьба  Ђзефа  как призрак-великан качалась над каждым днЈм  его, над каждой
его ночью.
     “тром они  пошли на  станцию и  поехали в Џетербург.  ’ам схватили  их.
Њолодому неопытному Ћрджоникидзе  дали три года шлиссельбургской крепости  и
ещЈ потом ссылку добавочно.  ‘талину, как повелось, дали  только ссылку, три
года. Џравда, далековато -- Ќарымский край, это  как предупреждение. Ќо пути
сообщениЯ в ђоссийской империи  были налажены неплохо, и в конце лета ‘талин
благополучно вернулсЯ в Џетербург.
     ’еперь  он перенЈс  нажим на партийную работу. …здил к ‹енину  в Љраков
(это не было  трудно и ссыльному).  ’ам какаЯ  типографиЯ,  там маЈвка,  там
листовка  --  и  на  Љалашниковской  бирже,   на  вечеринке,  завалили   его
(Њалиновский,  но  это  узналось  потом гораздо). ђассердилась Ћхранка  -- и
загнали  его  теперь  в  настоЯщую  ссылку  --  под ЏолЯрный Љруг,  в станок
Љурейка. € срок ему дали -- умела царскаЯ  власть лепить безжалостные сроки!
-- <i>четыре</i> года, страшно сказать.
     €  опЯть  заколебалсЯ ‘талин:  ради чего, ради  кого  отказалсЯ  он  от
умеренной благополучной жизни, от покровительства власти, дал заслать себЯ в
эту чЈртову дыру? "—лен –Љ" -- словечко длЯ дурака. Ћто всех партий тут было
несколько сотен ссыльных, но оглЯдел их ‘талин  и ужаснулсЯ: что за  гнуснаЯ
порода  эти  профессиональные  революционеры --  вспышкопускатели,  хрипуны,
несамостоЯтельные,  несостоЯтельные.  „аже  не  ЏолЯрный  Љруг  был  страшен
кавказцу ‘талину, а -- оказатьсЯ в компании этих  легковесных, неустойчивых,
безответственных, неположительных людей. € чтобы сразу себЯ от них от- {127}
делить, отсоединить -- да среди медведей ему было бы легче! -- он женилсЯ на
челдонке, телом с мамонта, а голосом пискливым, -- да уж лучше еЈ "хи-хи-хи"
и кухнЯ на зловонном жире,  чем  ходить на  те сходки,  диспуты, передрЯги и
товарищеские суды. ‘талин дал им понЯть, что они -- чужие люди, отрубил себЯ
от них ото всех и от революции  тоже. •ватит! Ќе поздно честную жизнь начать
и в тридцать пЯть лет, когда-то ж надо кончать  по ветру  носитьсЯ,  карманы
как  паруса. (Ћн  себЯ  самого презирал,  что  столько  лет  возилсЯ с этими
щелкопЈрами.)
     ’ак он жил, совсем отдельно, не касалсЯ ни  большевиков, ни анархистов,
пошли они  все дальше.  ’еперь он не собиралсЯ бежать,  он собиралсЯ  честно
отбывать ссылку до конца. „а и война началась, и только здесь,  в ссылке, он
мог сохранить жизнь. Ћн  сидел  со своей челдонкой, затаЯсь; родилсЯ  у  них
сын. Ђ война  никак  не кончалась. •оть  ногтЯми, хоть зубами натЯгивай себе
лишний годик  ссылки  -- даже  сроков настоЯщих не умел давать этот немощный
царь!
     Ќет, не кончалась война! € из полицейского ведомства, с которым  он так
сжилсЯ, карточку его и душу его передали воинскому начальнику, а тот, ничего
не смыслЯ ни в социал-демократах, ни в членах –Љ, призвал €осифа „жугашвили,
1879 года  рождениЯ, ранее воинской повинности не отбывавшего, -- в  русскую
императорскую армию  рЯдовым. ’ак будущий великий маршал  начал свою военную
карьеру. ’ри службы он уже перепробовал, должна была начатьсЯ четвЈртаЯ.
     ‘анным сонным полозом  его повезли по …нисею до  ЉрасноЯрска, оттуда  в
казармы в  Ђчинск.  …му шЈл  тридцать  восьмой  год,  а  был  он  --  ничто,
солдат-грузин, съЈженный в шинельке от сибирских  морозов и везомый пушечным
мЯсом  на  фронт.  €  всЯ  великаЯ  жизнь  его  должна  была оборватьсЯ  под
каким-нибудь белорусским хутором или еврейским местечком.
     Ќо  ещЈ он не научилсЯ скатывать шинельной скатки  и  зарЯжать винтовку
(ни  комиссаром, ни маршалом потом тоже  не знал, и спросить было неудобно),
как  пришли  из  Џетрограда телеграфные ленты,  от которых  незнакомые  люди
обнимались на  улицах и кричали в морозном дыхании: "•ристос воскресе!" –арь
-- отрЈксЯ! €мперии - {128} больше не было!
     Љак? Ћткуда? € надеЯтьсЯ забыли, и рассчитывать  забросили. ‚ерно учили
€осифа в детстве: "неисповедимы пути ’вои, ѓосподи!"
     Ќе  запомнить,  когда так  единодушно веселилось русское  общество, все
партийные  оттенки.   Ќо  чтобы  возликовал  ‘талин,  нужна  была  ещЈ  одна
телеграмма,  без  неЈ призрак  Ђзефа, как повешенный,  всЈ  раскачивалсЯ над
головой.
     €   пришла  через   день  та  депеша:   Ћхранное  отделение  сожжено  и
разгромлено, все документы уничтожены!
     ‡нали революционеры, что надо было сжигать побыстрей. ’ам, наверно, как
понЯл ‘талин, было немало таких, немало таких, как он...
     (Ћхранка  сгорела,  но ещЈ  целую жизнь  ‘талин косилсЯ  и оглЯдывалсЯ.
‘воими руками перелистал  он десЯтки тысЯч архивных листов и  бросал в огонь
целые папки,  не  просматриваЯ. €  всЈ-таки пропустил, едва не  открылось  в
тридцать  седьмом.  €  каждого  однопартийца,  отдаваемого  потом  под  суд,
непременно обвинЯл  ‘талин  в осведомительстве: он узнал, как легко пасть, и
трудно было вообразить ему, чтобы другие не страховались тоже.)
     ”евральской  революции  ‘талин позже  отказал  в звании великой, но  он
забыл, как сам ликовал и  пел, и нЈссЯ на крыльЯх  из  Ђчинска (теперь-то он
мог  и дезертировать!),  и  делал  глупости  и  через  какое-то  захолустное
окошечко подал телеграмму в вейцарию ‹енину.
     ‚  Џетроград он приехал  и  сразу согласилсЯ с Љаменевым: вот это оно и
есть, о чЈм мы  мечтали в подполье.  ђеволюциЯ совершилась, теперь укреплЯть
достигнутое.  Џришло времЯ  положительных людей (особенно, если  ты уже член
–Љ). ‚се силы на поддержку временного правительства!
     ’ак всЈ Ясно  было  им,  пока не приехал  этот авантюрист,  не  знающий
ђоссии, лишЈнный всЯкого положительного равномерного опыта, и, захлЈбываЯсь,
дЈргаЯсь  и картавЯ, не  полез  со  своими апрельскими тезисами, запутал всЈ
окончательно! €  таки заговорил  партию, потащил еЈ  на  июльский переворот!
Ђвантюра эта провалилась, как верно предсказывал ‘талин, едва  не погибла  и
всЯ партиЯ. € куда  же делась теперь петушинаЯ храбрость {129} этого  героЯ?
“бежал  в  ђазлив,  спасаЯ  шкуру,  а  большевиков   тут  марали  последними
ругательствами. Ќеужели его свобода  была  дороже авторитета  партии? ‘талин
откровенно это высказал им на естом съезде, но большинства не собрал.
     ‚ообще, семнадцатый год был неприЯтный год: слишком много митингов, кто
красивей  врЈт, того и на руках носЯт, ’роцкий из цирка не вылезал. € откуда
их налетело, краснобаев, как  мухи на мЈд? ‚ ссылках их не видели, на  эксах
не видели, по заграницам болтались, а тут приехали горло драть, на  переднее
место лезть.  € обо всЈм они судЯт, как блохи быстрые. …щЈ вопрос и в  жизни
не  возник, не  поставлен  -- они уже знают, как  ответить! Ќад ‘талиным они
обидно  смеЯлись, даже не скрывались. ‹адно, ‘талин в их споры не лез,  и на
трибуны  не лез,  он  пока помалкивал.  ‘талин  это не  любил,  не  умел  --
выбрасывать  слова  наперегонки,  кто  больше и громче.  Ќе  такой  он  себе
представлЯл  революцию. ђеволюцию он представлЯл: занЯть руководЯщие посты и
дело делать.
     Ќад ним смеЯлись эти остробородки, но почему наладили всЈ тЯжЈлое,  всЈ
неблагодарное сваливать именно  на ‘талина? Ќад ним смеЯлись,  но  почему во
дворце Љшесинской все животами  переболели и в Џетропавловку послали не кого
другого, а именно  ‘талина, когда надо было убедить матросов отдать крепость
Љеренскому  без боЯ, а самим уходить в Љронштадт  опЯть? Џотому  что  ѓришку
‡иновьева камнЯми бы забросали матросы. Џотому  что уметь надо разговаривать
с русским народом.
     Ђвантюрой  был  и  октЯбрьский  переворот,  но  удалсЯ,  ладно. “далсЯ.
•орошо. ‡а  это  можно  ‹енину  пЯтЈрку поставить. ’ам что  дальше  будет --
неизвестно, пока -- хорошо. Ќаркомнац? ‹адно, пусть. ‘оставлЯть конституцию?
‹адно. ‘талин приглЯдывалсЯ.
     “дивительно,  но похоже  было,  что  революциЯ  за один  год  полностью
удалась.  Ћжидать этого было нельзЯ -- а удалась! ќтот клоун, ’роцкий, ещЈ и
в мировую  революцию верил, Ѓрестского мира не хотел, да и  ‹енин верил, ах,
книжные  фантазЈры! ќто ослом  надо быть -- верить в  европейскую революцию,
сколько там сами жили --  ничего не понЯли, ‘талин один раз проехал  --  всЈ
понЯл. ’ут  перекреститьсЯ надо, что своЯ-то удалась. €  сидеть {130}  тихо.
‘оображать.
     ‘талин оглЯдывалсЯ трезвыми  непредвзЯтыми глазами. € обдумывал. € Ясно
понЯл, что такую важную революцию  эти фразЈры  загубЯт. €  только он  один,
‘талин, может еЈ верно  направить. Џо чести, по  совести, только он один был
тут  настоЯщий  руководитель.  Ћн  беспристрастно  сравнивал  себЯ  с  этими
кривлЯками,  попрыгунами,  и  Ясно  видел своЈ  жизненное  превосходство, их
непрочность, свою устойчивость. Ћто всех них  он отличалсЯ  тем, что понимал
людей. Ћн  там  их понимал, где они соединЯютсЯ  с землЈй,  где <i>базис</i>, в том
месте  их понимал,  без  которого  они не стоЯт, не устоЯт, а  что выше, чем
притворЯютсЯ, чем красуютсЯ -- это <i>надстройка