ет  разделить с  ним  эту  честь,
просит  его  принЯть  титул  –езарЯ  и  по  решению   ‘ената  объЯвлЯет  его
соправителем. ’от все это принЯл за правду. Ќо после того, как войско Ќигера
было разбито, сам он умерщвлен, а дела на  востоке улажены, ‘евер вернулсЯ в
ђим и подал в ‘енат  жалобу: будто бы Ђльбин, забыв об оказанных ему ‘евером
благодеЯниЯх, покушалсЯ на его жизнь, почему он  вынужден выступить из ђима,
чтобы  покарать Ђльбина за неблагодарность. Џосле чего он настиг Ђльбина  во
”ранции и лишил его власти и жизни.
     ‚думавшись в действиЯ ‘евера, мы убедимсЯ в том, что он вел себЯ то как
свирепейший лев, то как хитрейшаЯ  лиса; что он всем внушил страх и почтение
и не возбудил ненависти  войска.  Џоэтому  мы не  станем  удивлЯтьсЯ,  каким
образом ему, новому государю, удалось так упрочить свое владычество: разорЯЯ
подданных, он не возбудил их ненависти, ибо был защищен от нее своей славой.
‘ын  его  Ђнтонин  также  был  личностью  замечательной  и,  сумев  поразить
воображение  народа, был угоден солдатам.  Ћн был истинный  воин,  сносивший
любые тЯготы,  презиравший изысканную пищу,  чуждый  изнеженности, и за  это
пользовалсЯ любовью войска. Ќо, проЯвив неслыханную  свирепость и жестокость
-- им было совершено множество убийств и истреблены все жители Ђлександрии и
половина  жителей  ђима,-- он стал  ненавистен  всем подданным и даже внушил
страх своим приближенным, так что был убит на глазах своего  войска одним из
центурионов.
     ‡десь  уместно  заметить,  что  всЯкий,  кому  не дорога  жизнь,  может
совершить покушение на государЯ, так что нет верного способа избежать гибели
от  руки  человека  одержимого.  Ќо этого  не  следует  так уж  боЯтьсЯ, ибо
подобные  покушениЯ  случаютсЯ  крайне  редко.   ‚ажно  лишь  не  подвергать
оскорблению окружающих тебЯ должностных лиц и  людей, находЯщихсЯ  у  тебЯ в
услужении, то есть не поступать как Ђнтонин,  который предал позорной смерти
брата  того центуриона,  каждый  день грозил  смертью ему самому,  однако же
продолжал держать его у себЯ телохранителем. ќто было безрассудно и не могло
не кончитьсЯ гибелью Ђнтонина, что, как мы знаем, и случилось.
     ЋбратимсЯ  теперь  к  Љоммоду. Ѓудучи  сыном  Њарка,  он мог  без труда
удержать власть, полученную им по наследству. …сли бы он шел по стопам отца,
то этим всего лучше угодил бы и народу, и войску, но, как человек жестокий и
низкий, он стал заискивать у войска и поощрЯть в нем  распущенность, чтобы с
его  помощью обирать  народ.  Ћднако  он возбудил презрение  войска тем, что
унижал свое императорское достоинство, сходЯсь  с  гладиаторами  на арене, и
совершал   много   других  мерзостей,  недостойных  императорского  величиЯ.
Ќенавидимый одними  и  презираемый другими, он был убит  вследствие заговора
среди его приближенных.
     ЋстаетсЯ рассказать  о качествах Њаксимина. ќто был человек на редкость
воинственный, и  после  того как  Ђлександр вызвал  раздражение войска своей
изнеженностью,  оно  провозгласило  императором  Њаксимина. Ќо  править  ему
пришлось недолго, ибо  он возбудил ненависть и  презрение  войска тем,  что,
во-первых, пас когда-то овец во ”ракии -- это  обстоЯтельство, о котором все
знали, ЯвлЯлось  позором в  глазах его подданных; во-вторых, провозглашенный
императором, он  отложил  выступление в  ђим, где должен  был  принЯть знаки
императорского достоинства, и  прославил  себЯ жестокостью,  произведЯ через
своих  префектов  жесточайшие  расправы в ђиме  и повсеместно.  Џосле  этого
презрение  к  нему  за  его  низкое  происхождение  усугубилось  ненавистью,
внушенной  страхом  перед  его  свирепостью,  так что  против  него восстала
сначала Ђфрика, потом  ‘енат и  весь римский  народ, и,  наконец, в  заговор
оказалась  вовлеченной  всЯ  €талиЯ.  Љ  заговору примкнули  его собственные
солдаты, осаждавшие Ђквилею,  которые  были  раздражены  его  жестокостью  и
трудностЯми  осады: видЯ,  что у  него много врагов,  они  осмелели и  убили
императора.
     џ  не буду  касатьсЯ  ѓелиогабала,  Њакрина  и  ћлиана  как  совершенно
ничтожных и  неприметно сошедших правителей, но перейду к заключению. ‚ наше
времЯ государЯм нет  такой уж  надобности угрожать войску. Џравда, войско  и
сейчас требует попечениЯ; однако эта  трудность легко разрешима,  ибо в наши
дни государь  не имеет дела с солдатами, которые тесно свЯзаны с правителЯми
и властЯми отдельных провинций, как это было в ђимской империи. Џоэтому если
в  то времЯ приходилось больше угрожать  солдатам, ибо  войско  представлЯло
большую  силу, то  в  наше времЯ всем государЯм, кроме султанов, турецкого и
египетского, важнее угодить народу, ибо народ представлЯет большую силу.
     ’урецкий султан  отличаетсЯ  от  других  государей тем,  что он окружен
двенадцатитысЯчным пешим  войском и пЯтнадцатитысЯчной конницей, от  которых
зависит крепость и безопасность его державы. ’акой государь поневоле должен,
отложив  прочие  заботы, старатьсЯ  быть в  дружбе с  войском.  Џодобным  же
образом  султану египетскому,  зависЯщему от солдат, необходимо,  хотЯ бы  в
ущерб  народу,  ладить со своим  войском. ‡аметьте, что  государство султана
египетского устроено не  так, как все прочие государства, и сопоставимо лишь
с папством в  христианском  мире. …го  нельзЯ  назвать  наследственным,  ибо
наследниками султана  ЯвлЯютсЯ  не  его дети, а тот, кто избран в  преемники
особо  на то уполномоченными  лицами.  Ќо  его  нельзЯ назвать и новым,  ибо
порЯдок этот заведен  давно,  и  перед султаном  не встает  ни одна  из  тех
трудностей, с которыми имеют дело новые государи. ’аким образом, несмотрЯ на
то,  что султан в государстве  -- новый, учреждениЯ в нем --  старые, и  они
обеспечивают преемственность власти, как при обычном ее наследовании.
     Ќо вернемсЯ  к  обсуждаемому  предмету.  ђассмотрев сказанное  выше, мы
увидим, что главной причиной  гибели императоров была либо  ненависть к ним,
либо презрение,  и поймем, почему  из тех, кто  действовал  противоположными
способами, только двоим выпал счастливый, а остальным несчастный конец. „ело
в том, что Џертинаксу и Ђлександру,  как новым государЯм, было бесполезно  и
даже  вредно подражать Њарку, ставшему императором по  праву  наследства,  а
Љоммоду и Њаксимину пагубно было  подражать ‘еверу, ибо они  не обладали той
доблестью, котораЯ позволЯла  бы  им следовать его примеру.  ‘оответственно,
новый  государь  в  новом  государстве  не  должен  ни  подражать Њарку,  ни
уподоблЯтьсЯ  ‘еверу, но должен у  ‘евера позаимствовать то, без чего нельзЯ
основать новое государство,  а у Њарка -- то наилучшее и наиболее достойное,
что  нужно длЯ  сохранениЯ  государства,  уже  обретшего и  устойчивость,  и
прочность.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XX

     Ћ ’ЋЊ, ЏЋ‹…‡Ќ› ‹€ Љђ…ЏЋ‘’€,  €  ЊЌЋѓЋ… „ђ“ѓЋ…, —’Ћ  ЏЋ‘’ЋџЌЌЋ Џђ€Њ…Ќџћ’
ѓЋ‘“„Ђђ€.

     Ћдни государи, чтобы  упрочить свою власть, разоружали своих подданных,
другие  поддерживали  раскол  среди  граждан  в  завоеванных  городах,  одни
намеренно  создавали себе врагов, другие предпочли  добиватьсЯ  расположениЯ
тех, в ком сомневались, придЯ к власти; одни воздвигали крепости,  другие --
разорЯли  их и разрушали  до  основаниЯ. Љоторому  из этих  способов следует
отдать предпочтение,  сказать трудно, не знаЯ, каковы были обстоЯтельства  в
тех государствах, где принималось то или иное решение; однако же Я попытаюсь
высказатьсЯ  о  них,  отвлекаЯсь  от  частностей  настолько,  насколько  это
дозволЯетсЯ предметом.
     €так,  никогда  не бывало, чтобы новые государи разоружали подданных,--
напротив, они всегда вооружали их, если те оказывались не вооруженными,  ибо
вооружаЯ подданных,  обретаешь собственное войско, завоевываешь  преданность
одних, укреплЯешь преданность в других и таким образом обращаешь подданных в
своих приверженцев.  ‚сех  подданных  невозможно вооружить, но если отличить
хотЯ бы часть их, то  это позволит  с большой уверенностью  полагатьсЯ и  на
всех  прочих.  Џервые, видЯ, что им оказано  предпочтение,  будут благодарны
тебе,  вторые простЯт тебЯ, рассудив, что тех и следует отличать, кто  несет
больше  обЯзанностей   и  подвергаетсЯ  большим  опасностЯм.  Ќо,  разоружив
подданных,  ты оскорбишь их  недоверием  и  проЯвишь тем  самым трусость или
подозрительность, а оба эти качества не прощаютсЯ государЯм. € так как ты не
сможешь  обойтись без  войска,  то  поневоле обратишьсЯ к наемникам, а  чего
стоит наемное войско -- о том уже шла речь выше; но, будь они даже отличными
солдатами,   их  сил  недостаточно  длЯ   того,  чтобы   защитить   тебЯ  от
могущественных врагов и неверных подданных.
     ‚прочем, как  Я уже говорил, новые государи в новых государствах всегда
создавали собственное  войско,  что  подтверждаетсЯ  множеством исторических
примеров.  Ќо  если  государь   присоединЯет   новое   владение   к  старому
государству,  то  новых  подданных  следует разоружить,  исключаЯ  тех,  кто
содействовал  завоеванию,   но   этим  последним  надо   дать  изнежитьсЯ  и
расслабитьсЯ,  ведЯ дело к тому,  чтобы  в конечном  счете  во  всем  войске
остались только коренные подданные, живущие близ государЯ.
     Ќаши  предки,  те, кого почитали мудрыми, говаривали, что Џистойю  надо
удерживать  раздорами, а Џизу --  крепостЯми,  почему длЯ укреплениЯ  своего
владычества  поощрЯли распри в  некоторых подвластных им городах.  ‚ те дни,
когда €талиЯ находилась в относительном равновесии, такой образ действий мог
отвечать  цели. Ќо едва ли подобное  наставление пригодно в наше времЯ,  ибо
сомневаюсь,  чтобы  расколы когда-либо кончались  добром; более  того,  если
подойдет  неприЯтель,  поражение неминуемо,  так  как  более  слабаЯ  партиЯ
примкнет к нападающим, а сильнаЯ -- не сможет отстоЯть город.
     ‚енецианцы  поощрЯли вражду  гвельфов  и  гибеллинов в  подвластных  им
городах -- вероЯтно, по тем самым причинам, какие  Я называю. Ќе доводЯ дело
до  кровопролитиЯ,  они стравливали  тех и других,  затем,  чтобы  граждане,
занЯтые распрей, не объединили против них свои силы. Ќо как мы видим, это не
принесло им пользы: после разгрома при ‚айла  сначала часть городов, а затем
и все они, осмелев, отпали от венецианцев. Џобедные приемы изобличают, таким
образом, слабость правителЯ,  ибо крепкаЯ и решительнаЯ  власть  никогда  не
допустит  раскола;  и  если  в мирное  времЯ они полезны  государю, так  как
помогают  ему  держать в руках подданных, то  в  военное времЯ пагубность их
выходит наружу.
     Ѓез сомнениЯ  государи обретают величие, когда  одолевают препЯтствиЯ и
сокрушают  недругов,  почему  фортуна,--   в  особенности  если  она  желает
возвеличить нового государЯ,  которому  признание нужней,  чем наследному,--
сама  насылает ему врагов и принуждает вступить с ними  в схватку  длЯ того,
чтобы, одолев их, он по подставленной ими лестнице поднЯлсЯ  как можно выше.
Ћднако многие полагают, что  мудрый государь и  сам должен,  когда позволЯют
обстоЯтельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх,
ЯвитьсЯ в еще большем величии.
     Ќередко государи, особенно  новые,  со временем убеждаютсЯ в  том,  что
более преданные  и полезные  длЯ  них люди -- это  те, кому они поначалу  не
доверЯли. Џандольфо Џетруччи, властитель ‘иены,  правил  своим государством,
опираЯсь более на тех, в ком раньше  сомневалсЯ, нежели на  всех прочих.  Ќо
тут  нельзЯ  говорить  отвлеченно,   ибо  все  менЯетсЯ   в  зависимости  от
обстоЯтельств. ‘кажу лишь,  что  расположением тех,  кто поначалу был врагом
государЯ, ничего  не стоит заручитьсЯ в том случае,  если им  длЯ сохранениЯ
своего положениЯ  требуетсЯ его  покровительство. € они тем ревностнее будут
служить государю, что захотЯт делами  доказать  превратность  прежнего о них
мнениЯ. ’аким образом, они всегда окажутсЯ полезнее длЯ государЯ, нежели те,
кто, будучи уверен в его благоволении, чрезмерно печетсЯ о своем благе.
     € так  как этого требует обсуждаемый предмет,  то Я  желал бы напомнить
государЯм,  пришедшим  к  власти  с  помощью  части  граждан,   что  следует
вдумыватьсЯ в побуждениЯ тех, кто тебе помогал, и если окажетсЯ, что дело не
в личной приверженности, а в недовольстве прежним правлением, то удержать их
дружбу будет крайне трудно,  ибо удовлетворить  таких людей невозможно. …сли
на  примерах из древности  и современной жизни мы попытаемсЯ  понЯть причину
этого, то увидим, что всегда гораздо легче  приобрести дружбу  тех,  кто был
доволен прежней властью  и потому враждебно встретил нового государЯ, нежели
сохранить  дружбу  тех,  кто   был  недоволен  прежней   властью  и   потому
содействовал перевороту.
     €здавна  государи ради упрочениЯ своей  власти возводЯт крепости,  дабы
ими, точно уздою и поводьЯми, сдерживать тех, кто замышлЯет крамолу, а также
дабы располагать  надежным  убежищем на  случай внезапного  нападениЯ врага.
Њогу похвалить этот  ведущийсЯ  издавна обычай. Ћднако в нашей памЯти мессер
Ќиколо  ‚ителли приказал  срыть две  крепости в  —итта  ди  Љастелло,  чтобы
удержать в своих руках  город.  ѓвидо “бальдо, вернувшись  в  свои владениЯ,
откуда его изгнал —езаре  Ѓорджа,  разрушил до основаниЯ все  крепости этого
краЯ, рассудив,  что  так  ему будет легче  удержать государство.  ‘емейство
Ѓентивольи, вернувшись в  Ѓолонью, поступило  подобным же  образом. €з  чего
следует, что полезны крепости или нет -- зависит от обстоЯтельств, и если  в
одном  случае  они  во благо, то  в другом  случае  они  во  вред.  ђазъЯсню
подробнее:  тем  государЯм,  которые больше боЯтсЯ  народа,  нежели  внешних
врагов, крепости полезны;  а тем  из них,  кто больше боитсЯ внешних врагов,
чем  народа, крепости  не  нужны.  ’ак  семейству  ‘форца  замок  в  Њилане,
построенный  герцогом  ”ранческо  ‘форца,  нанес  больший  урон,  нежели все
беспорЯдки,  случившиесЯ в государстве.  Џоэтому лучшаЯ из всех крепостей --
не быть ненавистным народу: какие крепости ни строй, они не спасут, если  ты
ненавистен народу,  ибо когда народ беретсЯ за оружие, на подмогу ему всегда
ЯвЯтсЯ чужеземцы. ‚ наши дни от крепостей никому не было пользы, кроме разве
графини ”орли, после смерти ее супруга,  графа „жироламо; благодарЯ замку ей
удалось  укрытьсЯ  от  восставшего народа,  дождатьсЯ  помощи  из  Њилана  и
возвратитьсЯ  к власти; времЯ же  было  такое,  что никто со  стороны не мог
оказать поддержку народу; но впоследствии и ей не помогли крепости, когда ее
замок осадил  —езаре Ѓорджа и враждебный ей народ примкнул к чужеземцам. ’ак
что длЯ нее было бы куда надежнее и  тогда, и раньше, не возводить крепости,
а постаратьсЯ не возбудить ненависти народа.
     €так, по рассмотрении всего сказанного выше, Я одобрю и тех, кто строит
крепости,  и тех,  кто  их  не строит, но осужу всЯкого,  кто, полагаЯсь  на
крепости, не озабочен тем, что ненавистен народу.


     ѓ‹Ђ‚Ђ XXI

     ЉЂЉ ЌЂ„‹…†€’ ЏЋ‘’“ЏЂ’њ ѓЋ‘“„Ђђћ, —’ЋЃ› …ѓЋ ЏЋ—€’Ђ‹€

     Ќичто  не  может  внушить  к  государю  такого  почтениЯ,  как  военные
предприЯтиЯ  и  необычайные  поступки.  €з  нынешних  правителей сошлюсь  на
”ердинанда Ђрагонского,  королЯ  €спании. …го можно  было  бы  назвать новым
государем, ибо, слабый вначале, он сделалсЯ по славе и блеску первым королем
христианского мира;  и  все  его действиЯ  исполнены  величиЯ,  а  некоторые
поражают воображение. Ћснованием его могущества послужила война  за ѓренаду,
предпринЯтаЯ вскоре  после  вступлениЯ  на  престол.  Џрежде всего, он начал
войну, когда внутри страны было тихо, не опасаЯсь, что ему помешают, и увлек
ею кастильских  баронов так, что они, занЯвшись  войной, забыли о смутах; он
же тем временем, незаметно длЯ них, сосредоточил в своих руках всю власть  и
подчинил их своему влиЯнию. „еньги на содержание войска он получил от –еркви
и народа и, пока длилась война, построил армию, котораЯ впоследствии создала
ему  славу. Џосле этого,  замыслив еще  более значительные  предприЯтиЯ, он,
действуЯ опЯть-таки как защитник религии, сотворил благочестивую жестокость:
изгнал  марранов и очистил от них  королевство  --  трудно представить  себе
более безжалостный и в то же времЯ более  необычайный  поступок. Џод  тем же
предлогом он  захватил земли в Ђфрике, провел кампанию в €талии  и, наконец,
вступил в войну с ”ранцией. ’ак он обдумывал  и осуществлЯл великие замыслы,
держа в постоЯнном восхищении  и напрЯжении подданных,  поглощенно следивших
за ходом  событий. €  все эти предприЯтиЯ так вытекали одно  из другого, что
некогда было замыслить что-либо против самого государЯ.
     ‚еличию государЯ  способствуют также  необычайные  распорЯжениЯ  внутри
государства, подобные тем, которые  приписываютсЯ мессеру Ѓернабо да Њилано,
иначе говорЯ,  когда кто-либо совершает что-либо значительное в  гражданской
жизни,  дурное  или хорошее, то его  полезно  награждать  или  карать  таким
образом, чтобы это помнилось как можно дольше. Ќо самое главное длЯ государЯ
-- постаратьсЯ всеми своими поступками создать себе славу великого человека,
наделенного умом выдающимсЯ.
     ѓосударЯ  уважают  также,  когда  он открыто заЯвлЯет  себЯ  врагом или
другом, то есть когда он без колебаний выступает за одного против другого --
это всегда лучше, чем стоЯть  в  стороне.  €бо когда двое сильных правителей
вступают в схватку, то они могут быть таковы, что  возможный победитель либо
опасен длЯ тебЯ,  либо нет. ‚  обоих случаЯх выгоднее  открыто  и решительно
вступить  в  войну. €бо  в первом случае, не  вступив  в войну,  ты  станешь
добычей победителЯ к радости и удовлетворению побежденного, сам же ни у кого
не сможешь получить защиты:  победитель отвергнет союзника, бросившего его в
несчастье,  а побежденный не захочет принЯть  к себе того, кто  не пожелал с
оружием в руках разделить его участь. Ђнтиох,  которого этолийцы  призвали в
ѓрецию, чтобы прогнать  римлЯн,  послал своих  ораторов к ахейцам, союзникам
римлЯн,   желаЯ  склонить  ахейцев  к  невмешательству.  ђимлЯне,  напротив,
убеждали ахейцев вступить в войну. ’огда, чтобы решить  дело, ахейцы созвали
совет, легат Ђнтиоха призывал их не братьсЯ за оружие, римский легат говорил
так: "Quod autem isti dicunt non interponendi vos bello, nihil magis alienum
rebus vestris  est; sine gratia, sine  dignitate, praemium victoris eritis".
[—то до решениЯ, которое предлагаетсЯ вам как наилучшее и наивыгоднейшее длЯ
вашего государства, а именно не вмешиватьсЯ в  войну, то нет  длЯ вас ничего
худшего, ибо,  принЯв это решение, без награды и без  чести станете  добычей
победителЯ (лат.)].
     € всегда  недруг призывает  отойти  в  сторону,  тогда как  друг  зовет
открыто выступить за него  с  оружием  в  руках. Ќерешительные государи, как
правило, выбирают  невмешательство,  чтобы избежать  ближайшей опасности, и,
как правило, это приводит их к крушению.
     ‡ато если  ты  бесстрашно примешь  сторону  одного  из  воюющих, и твой
союзник одержит победу, то, как бы ни был он могуществен и как бы ты от него
ни зависел, он обЯзан тебе -- люди же  не настолько бесчестны, чтобы нанести
удар  союзнику, выказав  столь  Явную  неблагодарность.  Љроме  того, победа
никогда не бывает полной в такой степени,  чтобы победитель мог ни с чем  не
считатьсЯ  и в особенности -- мог попрать  справедливость. …сли  же тот, чью
сторону ты принЯл, проиграет  войну,  он  примет тебЯ к себе и, пока сможет,
будет тебе помогать,  так что  ты  станешь собратом  по несчастью  тому, чье
счастье, возможно, еще возродитсЯ.
     ‚о  втором случае, когда ни одного из воюющих  не приходитсЯ опасатьсЯ,
примкнуть к тому или к другому еще более  благоразумно. €бо с помощью одного
ты разгромишь другого, хотЯ тому, будь он умнее, следовало  бы спасать, а не
губить противника, а после победы ты подчинишь  союзника своей власти, он же
благодарЯ твоей поддержке неминуемо одержит победу.
     ‡десь уместно  заметить, что  лучше избегать союза с теми, кто  сильнее
тебЯ, если к этому не понуждает необходимость, как о том сказано выше. €бо в
случае  победы  сильного союзника  ты у  него в  руках,  государи же  должны
остерегатьсЯ  попадать  в  зависимость к  другим  государЯм.  ‚енецианцы,  к
примеру, вступили в союз с ”ранцией против  Њиланского  герцога, когда могли
этого  избежать,  следствием  чего  и  Явилось  их  крушение.  Ќо  если  нет
возможности  уклонитьсЯ от союза, как  обстоЯло  дело у  флорентийцев, когда
папа и  €спаниЯ двинули войска  на ‹омбардию, то государь  должен вступить в
войну, чему причины Я указал  выше. Ќе стоит лишь надеЯтьсЯ на то, что можно
принЯть  безошибочное решение, наоборот, следует заранее примиритьсЯ  с тем,
что всЯкое решение сомнительно, ибо это в порЯдке вещей, что, избегнув одной
неприЯтности, попадаешь в другую.  Ћднако  в том и состоит  мудрость, чтобы,
взвесив все возможные неприЯтности, наименьшее зло почесть за благо.
     ѓосударь должен также выказывать себЯ покровителем дарований, привечать
одаренных людей, оказывать почет тем, кто отличилсЯ в каком-либо ремесле или
искусстве.  Ћн  должен  побуждать  граждан  спокойно  предаватьсЯ  торговле,
земледелию  и ремеслам, чтобы одни благоустраивали свои владениЯ, не  боЯсь,
что эти владениЯ у них отнимут, другие  -- открывали  торговлю, не опасаЯсь,
что  их разорЯт  налогами; более того,  он должен располагать  наградами длЯ
тех,  кто  заботитсЯ  об украшении города или государства.  Ћн  должен также
занимать народ празднествами и зрелищами в подходЯщее длЯ этого времЯ  года.
“важаЯ  цехи, или трибы, на  которые разделен всЯкий город,  государь должен
участвовать  иногда  в  их  собраниЯх  и  ЯвлЯть  собой  пример  щедрости  и
великодушиЯ, но при этом твердо блюсти  свое достоинство и величие,  каковые
должны присутствовать в каждом его поступке.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XXII

     Ћ ‘Ћ‚…’Ќ€ЉЂ• ѓЋ‘“„Ђђ…‰

     Ќемалую  важность  имеет  длЯ государЯ  выбор советников, а каковы  они
будут,  хороши  или  плохи,--  зависит от  благоразумиЯ  государей.  Ћб  уме
правителЯ первым делом судЯт по тому, каких людей он к себе приближает; если
это  люди  преданные н  способные,  то  можно  всегда  быть уверенным в  его
мудрости, ибо он умел распознать их  способности и  удержать их преданность.
…сли же  они не таковы, то и о государе заключат  соответственно, ибо первую
оплошность  он  уже  совершил,  выбрав  плохих помощников. €з  тех, кто знал
мессера  Ђнтонио да ‚енафро, помощника Џандольфо Џетруччо, правителЯ  ‘иены,
никто  не усомнилсЯ  бы в  достоинствах и самого  Џандольфо, выбравшего себе
такого помощника.
     €бо умы бывают трех родов:  один все постигает сам; другой может понЯть
то,  что постиг первый;  третий  --  сам ничего не постигает и  постигнутого
другим  понЯть не  может. Џервый  ум -- выдающийсЯ,  второй -- значительный,
третий -- негодный. €з  сказанного  неопровержимо следует, что ум  Џандольфо
был если не  первого, то второго рода. €бо когда человек способен распознать
добро  и  зло  в  делах  и   в  речах  людей,   то,  не  будучи   сам  особо
изобретательным,  он  сумеет  отличить дурное  от  доброго  в советах  своих
помощников  и за доброе вознаградит, а за дурное --  взыщет; да и  помощники
его не понадеютсЯ обмануть государЯ и будут добросовестно ему служить.
     …сть  один  безошибочный способ узнать, чего  стоит  помощник. …сли  он
больше заботитсЯ о себе, чем о государе, и во всЯком деле ищет своей выгоды,
он никогда не будет хорошим слугой государю, и тот никогда не сможет на него
положитьсЯ. €бо министр, в чьих руках дела  государства, обЯзан думать  не о
себе,  а о государе, и  не ЯвлЯтьсЯ  к нему ни с чем,  что  не относитсЯ  до
государЯ.  Ќо  и  государь  со  своей   стороны  должен  старатьсЯ  удержать
преданность   своего   министра,  воздаваЯ  ему  по  заслугам,  умножаЯ  его
состоЯние,  привЯзываЯ  его  к себе  узами  благодарности,  разделЯЯ  с  ним
обЯзанности  и  почести, чтобы  тот  видел,  что государь не  может без него
обходитьсЯ, и  чтобы, имеЯ достаточно богатств и почестей, не возжелал новых
богатств и почестей, а также чтобы, занимаЯ разнообразные должности, убоЯлсЯ
переворотов. Љогда государь и его министр обоюдно ведут себЯ таким  образом,
они могут быть друг в друге  уверены,  когда  же они  ведут себЯ  иначе, это
плохо кончаетсЯ либо длЯ одного, либо длЯ другого.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XXIII

     ЉЂЉ €‡Ѓ…†Ђ’њ ‹њ‘’…–Ћ‚

     џ  хочу  коснутьсЯ еще одного важного  обстоЯтельства,  а  именно одной
слабости, от которой трудно уберечьсЯ правителЯм, если их не отличает особаЯ
мудрость  и знание  людей.  џ  имею  в виду  лесть  и льстецов,  которых  во
множестве  приходитсЯ видеть при дворах государей, ибо  люди так тщеславны и
так обольщаютсЯ на свой счет, что с трудом могут  уберечьсЯ от этой напасти.
Ќо беда  еще  и в том.  что  когда государь  пытаетсЯ искоренить  лесть,  он
рискует навлечь на себЯ презрение. €бо нет другого  способа оградить себЯ от
лести,  как внушив  людЯм,  что,  если они  выскажут тебе всю  правду, ты не
будешь на них в  обиде, но когда  каждый сможет  говорить тебе  правду, тебе
перестанут оказывать должное почтение.
     Џоэтому благоразумный государь  должен избрать  третий  путь, а именно:
отличив  нескольких  мудрых людей, им одним  предоставить право  высказывать
все,  что они думают, но только о том, что  ты  сам  спрашиваешь и ни  о чем
больше;  однако спрашивать  надо обо  всем и выслушивать  ответы, решение же
принимать самому и по своему усмотрению.  Ќа  советах с каждым из советников
надо  вести себЯ так, чтобы все знали, что чем безбоЯзненнее они выскажутсЯ,
тем  более угодЯт государю; но вне  их никого  не слушать,  а прЯмо  идти  к
намеченной цели и твердо держатьсЯ принЯтого  решениЯ. Љто  действует иначе,
тот либо поддаетсЯ лести, либо, выслушиваЯ разноречивые советы, часто менЯет
свое мнение, чем вызывает неуважение подданных.
     ‘ошлюсь  на  один  современный  пример.  Ћтец   ‹ука,  доверенное  лицо
императора Њаксимилиана, говорЯ о его величестве, заметил, что тот ни у кого
совета не просит,  но по-своему тоже не поступает  именно  оттого,  что  его
образ   действий  противоположен  описанному  выше.  €бо  император  человек
скрытный,  намерений  своих  никому  не  поверЯет,  совета  на  их  счет  не
спрашивает. Ќо  когда  по мере  осуществлениЯ они выходЯт наружу, то те, кто
его окружают, начинают их оспаривать, и государь, как человек слабый, от них
отступаетсЯ.  Џоэтому начатое сегоднЯ назавтра  отменЯетсЯ, и никогда нельзЯ
понЯть, чего желает и что намерен предпринЯть император, и нельзЯ положитьсЯ
на его решение.
     ’аким образом, государь всегда должен советоватьсЯ с другими, но только
когда он того желает, а не когда того желают другие;  и он  должен осаживать
всЯкого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы. Ћднако сам он должен
широко  обо  всем  спрашивать,  о спрошенном терпеливо выслушивать правдивые
ответы  и,  более  того,  проЯвлЯть  беспокойство,  замечаЯ,   что  кто-либо
почему-либо опасаетсЯ творить  ему  правду. Њногие полагают,  что кое-кто из
государей,  слывущих мудрыми, славой своей обЯзаны не  себе  самим, а добрым
советам своих приближенных, но мнение это  ошибочно. €бо правило, не знающее
исключений, гласит: государю, который сам не обладает мудростью,  бесполезно
давать благие  советы,  если  только  такой  государь случайно не  доверитсЯ
мудрому  советнику,  который будет принимать за него  все  решениЯ.  Ќо хотЯ
подобное  положение и  возможно, ему скоро пришел бы конец, ибо советник сам
сделалсЯ бы государем. Љогда же у государЯ не один советник, то, не  обладаЯ
мудростью, он не сможет примирить разноречивые мнениЯ; кроме того, каждый из
советников  будет думать лишь  о  собственном  благе, а  государь  этого  не
разглЯдит и не примет меры. „ругих же советников не бывает, ибо люди  всегда
дурны,  пока  их не принудит к добру необходимость.  Ћтсюда можно заключить,
что добрые советы, кто бы их ни  давал, родЯтсЯ из мудрости государей,  а не
мудрость государей родитсЯ из добрых советов.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XXIV

     ЏЋ—…Њ“ ѓЋ‘“„Ђђ€ €’Ђ‹€€ ‹€€‹€‘њ ‘‚Ћ€• ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚

     …сли  новый государь  разумно  следует  названным  правилам,  он  скоро
утвердитсЯ в государстве  и почувствует себЯ в  нем прочнее и увереннее, чем
если бы получил  власть по наследству.  €бо новый государь вызывает  большее
любопытство,  чем   наследный  правитель,  и  если  действиЯ  его  исполнены
доблести,  они  куда  больше  захватывают  и привлекают людей, чем древность
рода. ‚едь люди  гораздо  больше занЯты сегоднЯшним  днем, чем  вчерашним, и
если в настоЯщем обретают  благо, то довольствуютсЯ им  и  не ищут  другого;
более  того,  они  горой станут  за  нового  государЯ,  если  сам  он  будет
действовать  надлежащим образом.  € двойную  славу  стЯжает тот, кто создаст
государство и укрепит его  хорошими  законами,  хорошими союзниками, хорошим
войском и добрыми  примерами;  так же как  двойным позором покроет себЯ тот,
кто, будучи рожден государем, по неразумию лишитсЯ власти.
     …сли  мы обратимсЯ  к  тем государЯм €талии,  которые утратили  власть,
таким, как король Ќеаполитанский, герцог Њиланский и другие, то  мы  увидим,
что наиболее уЯзвимым их местом было войско, чему  причины подробно изложены
выше.  Љроме  того,  некоторые  из  них  либо  враждовали с  народом,  либо,
расположив  к  себе народ,  не  умели обезопасить себЯ со стороны знати. €бо
там, где нет подобных изъЯнов, государь не может утратить власть, если имеет
достаточно  сил,  чтобы  выставить  войско.   ”илипп  Њакедонский,  не  отец
Ђлександра ‚еликого, а тот,  что  был разбит ’итом Љвинцием, имел  небольшое
государство  по сравнению  с теми великими,  что на  него напали,-- ђимом  и
ѓрецией,  но,  будучи  воином,  а  также  умеЯ расположить  к  себе  народ и
обезопасить  себЯ  от знати, он выдержал  многолетнюю  войну против римлЯн и
греков и  хотЯ потерЯл под  конец несколько городов,  зато сохранил за собой
царство.
     ’ак  что пусть те из наших государей, кто, властвуЯ много лет,  лишилсЯ
своих  государств,  пенЯют не на судьбу,  а  на собственную  нерадивость.  ‚
спокойное  времЯ они не  предусмотрели возможных бед -- по общему всем людЯм
недостатку в затишье не думать о буре, -- когда же настали тЯжелые  времена,
они предпочли бежать, а не оборонЯтьсЯ, понадеЯвшись на то,  что  подданные,
раздраженные бесчинством победителей, призовут их обратно. …сли нет  другого
выхода,  хорош  и такой, плохо  лишь отказыватьсЯ ради  него от  всех прочих
точно так же, как не стоит падать, полагаЯсь на то, что тебЯ поднимут.  „аже
если тебЯ и выручат из беды, это небезопасно длЯ тебЯ, так  как ты окажешьсЯ
в положении  зависимом  и унизительном. Ђ только  те способы  защиты хороши,
основательны и надежны, которые зависЯт от тебЯ самого и от твоей доблести

     ѓ‹Ђ‚Ђ XXV

     ЉЂЉЋ‚Ђ ‚‹Ђ‘’њ ‘“„њЃ› ЌЂ„ „…‹ЂЊ€ ‹ћ„…‰ € ЉЂЉ ЊЋ†ЌЋ …‰ ЏђЋ’€‚Ћ‘’Ћџ’њ

     џ знаю, сколь часто утверждалось раньше и утверждаетсЯ ныне, что всем в
мире  правЯт судьба и Ѓог, люди  же  с их разумением ничего не определЯют  и
даже  ничему  не могут противостоЯть;  отсюда  делаетсЯ вывод,  что  незачем
утруждать себЯ  заботами,  а  лучше  примиритьсЯ со своим жребием.  Ћсобенно
многие уверовали в это  за последние годы, когда  на наших глазах происходЯт
перемены  столь внезапные, что всЯкое человеческое  предвидение  оказываетсЯ
перед ними бессильно. €ной раз и Я склонЯюсь к общему мнению,  задумываЯсь о
происходЯщем.
     € однако, ради того, чтобы не утратить свободу воли, Я предположу, что,
может  быть, судьба распорЯжаетсЯ лишь  половиной всех  наших дел, другую же
половину,  или около  того, она предоставлЯет  самим людЯм.  џ  уподобил  бы
судьбу  бурной  реке,   котораЯ,  разбушевавшись,  затоплЯет  берега,  валит
деревьЯ, крушит жилища, вымывает и намывает землю:  все бегут  от нее прочь,
все отступают перед ее напором, бессильные его сдержать. Ќо хотЯ бы и так,--
разве это мешает людЯм  принЯть меры предосторожности в  спокойное времЯ, то
есть возвести заграждениЯ и плотины так, чтобы, выйдЯ из берегов,  река либо
устремилась в каналы, либо остановила свой безудержный и опасный бег?
     ’о  же и судьба: она  ЯвлЯет свое  всесилие там, где препЯтствием ей не
служит доблесть, и устремлЯет свой  напор туда, где не встречает возведенных
против  нее  заграждений. ‚зглЯните на €талию, захлестнутую ею  же вызванным
бурным разливом событий, и вы увидите, что она подобна ровной местности, где
нет ни плотин, ни заграждений. Ђ ведь если бы  она была защищена  доблестью,
как ѓерманиЯ, €спаниЯ и  ”ранциЯ, этот  разлив мог бы  не  наступить  или по
крайней  мере  не  причинить столь значительных разрушений. ќтим, Я полагаю,
сказано достаточно о противостоЯнии судьбе вообще.
     —то же  касаетсЯ, в частности, государей, то нам приходитсЯ видеть, как
некоторые из  них,  еще вчера  благоденствовавшие, сегоднЯ  лишаютсЯ власти,
хотЯ,  как  кажетсЯ, не изменилсЯ ни весь склад их характера, ни  какое-либо
отдельное свойство. ЋбъЯснЯетсЯ это, Я полагаю, теми причинами, которые были
подробно разобраны выше, а именно тем, что  если государь всецело полагаетсЯ
на  судьбу, он  не  может  выстоЯть против  ее  ударов.  џ думаю также,  что
сохранЯют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностЯм времени,
и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени.
     €бо  мы видим,  что  люди действуют  по-разному, пытаЯсь  достичь цели,
которую каждый ставит перед собой, то есть богатства и славы: один действует
осторожностью, другой натиском; один -- силой, другой -- искусством; один --
терпением, другой  -- противоположным способом, и  каждого его способ  может
привести к цели. Ќо иной раз мы видим,  что хотЯ оба  действовали одинаково,
например, осторожностью, только один  из двоих  добилсЯ успеха, и  наоборот,
хотЯ каждый действовал по-своему: один осторожностью, другой натиском,-- оба
в равной мере добились успеха. ‡ависит же это именно от того, что один образ
действий  совпадает  с  особенностЯми  времени,  а другой  -- не  совпадает.
Џоэтому  бывает так, что  двое,  действуЯ по-разному,  одинаково  добиваютсЯ
успеха, а  бывает  так, что двое действуют одинаково, но только  один из них
достигает цели.
     Ћт  того  же  зависЯт и превратности  благополучиЯ: пока  длЯ того, кто
действует  осторожностью  и  терпением, времЯ и обстоЯтельства  складываютсЯ
благоприЯтно,   он   процветает,   но   стоит   времени  и   обстоЯтельствам
переменитьсЯ, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего
образа действий. €  нет людей, которые  умели бы к этому приспособитьсЯ, как
бы они ни  были  благоразумны. ‚о-первых,  берут  верх природные склонности,
во-вторых, человек не может заставить себЯ свернуть с пути, на котором он до
того  времени  неизменно преуспевал. ‚от почему  осторожный  государь, когда
настает  времЯ применить натиск;  не умеет этого сделать и оттого гибнет,  а
если  бы  его   характер  менЯлсЯ  в  лад  с  временем  и  обстоЯтельствами,
благополучие его было бы постоЯнно.
     Џапа   ћлий   всегда   шел   напролом,  времЯ   же   и   обстоЯтельства
благоприЯтствовали такому образу действий, и потому он  каждый раз добивалсЯ
успеха.  ‚спомните его первое предприЯтие -- захват  Ѓолоньи,  еще при жизни
мессера „жованни Ѓентивольи. ‚енецианцы были против, король  €спании тоже, с
”ранцией еще велись  об этом  переговоры,  но папа сам  выступил в поход,  с
обычной   длЯ   него   неукротимостью   и   напором.   €   никто  этому   не
воспрепЯтствовал, венецианцы -- от страха, €спаниЯ  -- надеЯсь  воссоединить
под своей властью  Ќеаполитанское королевство; уступил и французский король,
так  как,  видЯ,  что  Џапа  уже в  походе,  и  желаЯ  союза  с  ним  против
венецианцев,  он решил,  что не  может без Явного оскорблениЯ отказать ему в
помощи войсками.
     ќтим натиском и внезапностью папа ћлий достиг  того, чего  не достиг бы
со  всем доступным человеку  благоразумием никакой другой глава –еркви; ибо,
останьсЯ  он в ђиме, выжидаЯ, пока  все уладитсЯ и образуетсЯ, как сделал бы
всЯкий на его месте, король ”ранции нашел  бы тысЯчу отговорок, а все другие
--  тысЯчу  доводов  против  захвата.  џ  не  буду  говорить  о  прочих  его
предприЯтиЯх,  все  они  были того  же  рода, и  все  ему  удавались;  из-за
краткости правлениЯ  он  так  и не испытал неудачи,  но, проживи он дольше и
наступи такие времена, когда требуетсЯ осторожность, его благополучию пришел
бы  конец, ибо  он никогда  не  уклонилсЯ  бы  с  того  пути, на который его
увлекала натура.
     €так, в заключение скажу, что фортуна непостоЯнна, а человек упорствует
в  своем  образе  действий,  поэтому,  пока  между  ними  согласие,  человек
пребывает  в  благополучии,  когда  же  наступает  разлад, благополучию  его
приходит конец. € все-таки Я полагаю, что  натиск  лучше,  чем осторожность,
ибо  фортуна --  женщина, и кто хочет  с ней  сладить, должен  колотить ее и
пинать  -- таким она поддаетсЯ скорее, чем тем, кто холодно беретсЯ за дело.
Џоэтому она, как женщина,-- подруга  молодых, ибо они не  так осмотрительны,
более отважны и с большей дерзостью ее укрощают.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XXVI

     Џђ€‡›‚ Ћ‚‹Ђ„…’њ €’Ђ‹€…‰ € Ћ‘‚ЋЃЋ„€’њ …… €‡ ђ“Љ ‚Ђђ‚ЂђЋ‚

     ЋбдумываЯ  все сказанное  и размышлЯЯ  наедине с собой, настало  ли длЯ
€талии времЯ  чествовать нового государЯ  и есть ли в  ней материал, которым
мог бы воспользоватьсЯ мудрый и доблестный человек, чтобы придать  ему форму
--  во  славу себе и на благо  отечества,--  Я  заключаю,  что столь  многое
благоприЯтствует  поЯвлению нового  государЯ, что едва  ли какое-либо другое
времЯ подошло  бы длЯ  этого больше,  чем наше. Љак  некогда  народу €зраилЯ
надлежало  пребывать в  рабстве  у египтЯн, дабы Њоисей Явил  свою доблесть,
персам --  в угнетении  у мидийцев, дабы Љир обнаружил величие своего  духа,
афинЯнам  -- в  разобщении, дабы ’езей совершил свой подвиг,  так и  теперь,
дабы обнаружила себЯ  доблесть италийского духа, €талии надлежало  дойти  до
нынешнего ее позора: до большего рабства,  чем  евреи; до большего унижениЯ,
чем  персы; до большего разобщениЯ, чем  афинЯне:  нет  в  ней  ни главы, ни
порЯдка; она разгромлена, разорена, истерзана, растоптана, повержена в прах.
     Ѓыли мгновениЯ, когда казалось, что перед нами  тот, кого Ѓог  назначил
стать избавителем €талии, но немилость  судьбы  настигала его на подступах к
цели. €талиЯ  же, терЯЯ последние силы,  ожидает того, кто исцелит ей  раны,
спасет от разграблениЯ ‹омбардию, от поборов -- Ќеаполитанское королевство и
’оскану, кто уврачует ее гноЯщиесЯ Язвы. Љак молит она Ѓога о ниспослании ей
того, кто избавит ее от жестокости и насилиЯ варваров! Љак полна  она рвениЯ
и  готовности  стать под общее  знамЯ,  если  бы  только  нашлось,  кому его
понести!
     € самые большие надежды возлагает она ныне на ваш славный дом, каковой,
благодарЯ доблести и  милости судьбы, покровительству  Ѓога  и –еркви, глава
коей  принадлежит к вашему  дому,  мог  бы принЯть на себЯ дело освобождениЯ
€талии. Ћно окажетсЯ не столь уж трудным, если вы примете за образец жизнь и
деЯниЯ названных  выше  мужей.  Љак  бы  ни были  редки и достойны удивлениЯ
подобные люди,  все же они -- люди, и каждому  из них  выпал случай не столь
благоприЯтный,  как  этот.  €бо дело  их  не  было более  правым, или  более
простым, или более угодным  Ѓогу. ‡десь дело поистине правое,-- "lustum enim
est bellum  quibus  necessarium,  et pia arma ibi  nulla nisi in  armis spes
est". [€бо  та война справедлива, котораЯ  необходима, и то оружие свЯщенно,
на   которое   единственнаЯ  надежда   (лат.)].   ‡десь   условиЯ   поистине
благоприЯтны,  а где благоприЯтны условиЯ, там трудности отступают, особенно
если  следовать примеру тех  мужей,  которые названы мною выше.  Ќам  Явлены
необычайные, беспримерные знамениЯ Ѓожии: море расступилось, скала  источала
воду,  манна небеснаЯ выпала на землю: все  совпало, пророча  величие вашему
дому.  Ћстальное надлежит сделать вам.  Ѓог не все  исполнЯет сам,  дабы  не
лишить нас свободной воли и причитающейсЯ нам части славы.
     Ќе  удивительно, что  ни один из названных выше  итальЯнцев  не  достиг
цели, которой,  как можно  надеЯтьсЯ достигнет ваш прославленный дом, и  что
при множестве переворотов и  военных действий в €талии боеваЯ доблесть в ней
как будто угасла. ЋбъЯснЯетсЯ это  тем, что  старые ее  порЯдки нехороши,  а
лучших никто не сумел ввести.  Њежду  тем ничто так не прославлЯет государЯ,
как  введение  новых законов и установлений. Љогда  они прочно  утверждены и
отмечены величием, государю воздают за них почестЯми  и славой;  в €талии же
достаточно материала, которому можно придать  любую форму. ‚елика доблесть в
каждом из ее сынов, но, увы, мало ее в предводителЯх. ‚зглЯните  на поединки
и  небольшие  схватки:  как  выделЯютсЯ итальЯнцы ловкостью,  находчивостью,
силой.  Ќо в сражениЯх они как будто терЯют все эти качества. ‚иной же всему
слабость военачальников: если кто и знает  дело, то его не  слушают,  и хотЯ
знающим  объЯвлЯет  себЯ  каждый, до сих пор не нашлось никого,  кто  бы так
отличилсЯ  доблестью и удачей,  чтобы перед  ним  склонились все  остальные.
Џоэтому за прошедшие  двадцать лет во всех войнах,  какие были за это времЯ,
войска, составленные  из  одних  итальЯнцев,  всегда терпели  неудачу,  чему
свидетели прежде всего ’аро, затем ЂлессандриЯ, ЉапуЯ, ѓенуЯ, ‚айла, ЃолоньЯ
и Њестри.
     …сли  ваш славный дом  пожелает  следовать по ст