ьзой послужить своему государю, но
длЯ того, кто их призывает на помощь, они почти всегда опасны, ибо поражение
их грозит государю гибелью, а победа -- зависимостью.
     ЌесмотрЯ на то, что исторические  сочинениЯ содержат множество подобных
примеров, Я хотел бы сослатьсЯ на тот же пример папы ћлиЯ. ‘ его стороны это
был  крайне  опрометчивый шаг --  доверитьсЯ чужеземному государю ради того,
чтобы захватить ”еррару.  € он был бы наказан  за  свою опрометчивость, если
бы, на его счастье, судьба не рассудила иначе:  союзническое войско его было
разбито при ђавенне, но благодарЯ  тому,  что внезапно поЯвились швейцарцы и
неожиданно длЯ всех прогнали победителей, папа не попал  в зависимость  ни к
неприЯтелю, ибо  тот  бежал, ни  к союзникам, ибо  победа  была добыта не их
оружием.  ”лорентийцы,  не  имеЯ  войска, двинули против  Џизы  десЯть тысЯч
французов -- что едва не обернулось длЯ них худшим бедствием, чем все, какие
случались  с  ними в прошлом. €мператор  ЉонстантинополЯ, воюЯ  с  соседЯми,
призвал в ѓрецию десЯть тысЯч турок, каковые по окончании войны не  пожелали
уйти, с чего и началось порабощение ѓреции неверными.
     €так, пусть союзническое войско призывает  тот, кто не дорожит победой,
ибо оно куда  опасней  наемного.  ‘оюзническое войско  -- это вернаЯ  гибель
тому, кто  его  призывает: оно  действует  как один  человек  и безраздельно
повинуетсЯ  своему государю; наемному же войску после победы нужно  и больше
времени, и более удобные обстоЯтельства, чтобы тебе  повредить; в нем меньше
единства, оно собрано и оплачиваемо тобой, и тот, кого ты поставил  во главе
его, не  может  сразу войти  в такую  силу,  чтобы  стать  длЯ  тебЯ опасным
соперником.  Љороче  говорЯ,   в  наемном   войске  опаснее  нерадивость,  в
союзническом войске -- доблесть.
     Џоэтому мудрые государи  всегда  предпочитали иметь дело  с собственным
войском. ‹учше, полагали  они,  проиграть со своими, чем выиграть  с чужими,
ибо  не  истинна  та победа,  котораЯ  добыта  чужим оружием.  Ѓез колебаний
сошлюсь опЯть на пример —езаре Ѓорджа. Џоначалу, когда герцог только вступил
в  ђоманью, у него  была французскаЯ конница, с помощью которой он  захватил
€молу  и ”орли. Џозже он  понЯл  ненадежность союзнического войска и, сочтЯ,
что  наемники  менее  длЯ  него  опасны, воспользовалсЯ  услугами  Ћрсини  и
‚ителли.  Ќо,  увидев, что  те  в  деле  нестойки  и могут  ему изменить, он
избавилсЯ  от них и набрал собственное войско.  Љакова  разница  между всеми
этими  видами  войск,  нетрудно  понЯть,  если  посмотреть,  как  изменЯлось
отношение к  герцогу, когда у  него были только  французы,  потом -- наемное
войско Ћрсини и ‚ителли и,  наконец -- собственное войско.  Њы заметим, что,
хотЯ уважение к герцогу постоЯнно росло, в полной мере с ним стали считатьсЯ
только  после  того,  как  все  увидели,  что  он  располагает  собственными
солдатами.
     џ намеревалсЯ не отступать от тех событий, которые происходили в €талии
в недавнее  времЯ, но  сошлюсь еще  на пример ѓиерона ‘иракузского,  так как
упоминал  о нем выше.  ‘тав, как  сказано,  волею  сограждан  военачальником
‘иракуз,  он  скоро  понЯл, что от наемного войска мало толку, ибо тогдашние
кондотьеры были сродни теперешним. € так  как он  заключил, что их нельзЯ ни
прогнать, ни оставить, то приказал их изрубить и  с тех пор  опиралсЯ только
на  свое,  а  не  на чужое  войско. Џриходит на памЯть  и рассказ из ‚етхого
завета, весьма  тут уместный. Љогда „авид вызвал  на бой ѓолиафа, единоборца
из стана филистимлЯн,  то ‘аул, дабы поддержать дух  в „авиде, облачил его в
свои доспехи,  но  тот отверг  их,  сказав,  что  ему не  по  себе  в  чужом
вооружении и что лучше он пойдет на врага с  собственной пращой и ножом. ’ак
всегда и  бывает, что чужие  доспехи либо широки,  либо тесны, либо  слишком
громоздки.
     Љарл  VII,  отец  королЯ  ‹юдовика XI,  благодарЯ  фортуне  и  доблести
освободив ”ранцию от  англичан, понЯл, как необходимо быть вооруженным своим
оружием, и приказал образовать постоЯнную  конницу и  пехоту.  Џозже  король
‹юдовик,  его сын, распустил пехоту и стал брать  на  службу швейцарцев; эту
ошибку   еще  усугубили  его  преемники,  и   теперь  она  дорого  обходитсЯ
французскому  королевству. €бо, предпочтЯ швейцарцев, ”ранциЯ подорвала  дух
своего  войска:  после  упразднениЯ  пехоты  кавалериЯ,  приданнаЯ  наемному
войску, уже не  надеетсЯ выиграть  сражение своими силами. ’ак и получаетсЯ,
что  воевать  против швейцарцев французы  не могут, а  без швейцарцев против
других   --  не  смеют.  ‚ойско  ”ранции,  стало  быть,   смешанное:  частью
собственное,  частью наемное -- и в  таком виде намного превосходит  целиком
союзническое или целиком наемное войско, но намного уступает войску, целиком
состоЯщему  из своих солдат. Ћграничусь уже известным примером: ”ранциЯ была
бы непобедима, если бы усовершенствовала  или  хотЯ бы  сохранила устройство
войска, введенное Љарлом.  Ќо  неразумие  людей  таково,  что они  часто  не
замечают Яда внутри  того, что хорошо  с  виду, как Я  уже говорил  выше  по
поводу чахоточной лихорадки.
     Џоэтому  государь, который проглЯдел  зарождающийсЯ недуг,  не обладает
истинной мудростью,--  но вовремЯ  распознать  его дано немногим. € если  мы
задумаемсЯ об упадке ђимской империи, то увидим, что он началсЯ  с того, что
римлЯне стали брать на службу наемников -- готов. Ћт этого и пошло истощение
сил империи, причем сколько силы  отнималось у  римлЯн, столько прибавлЯлось
готам.  ‚ заключение  же  повторю, что  без  собственного войска государство
непрочно  --  более того,  оно  всецело зависит  от  прихотей  фортуны,  ибо
доблесть не служит ему верной защитой в трудное времЯ. Џо мнению и приговору
мудрых  людей:"  Quod  nihil  sit  tam  infirmum  aut  instabile, quam  fama
potentiae non  sua vi nixa". ["Ќет ничего  более шаткого  и преходЯщего, чем
обаЯние  не  опирающегосЯ  на собственную силу  могущества".  ’ацит. Ђнналы,
XIII, 19,  т. 1. ‹.,1970,  с. 232.  перевод Ђ.  ‘.  Ѓобовича.].  ‘обственные
войска суть  те, которые составлЯютсЯ из подданных,  граждан  или  преданных
тебе людей, всЯкие же другие относЯтсЯ либо к союзническим,  либо к наемным.
Ђ  какое им  дать  устройство,  нетрудно  заключить,  если обдумать действиЯ
четырех названных мною лиц  и рассмотреть, как устраивали  и  вооружали свои
армии  ”илипп, отец Ђлександра Њакедонского,  и  многие  другие республики и
государи, чьему примеру Я всецело вверЯюсь.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XIV

     ЉЂЉ ѓЋ‘“„Ђђњ „Ћ‹†…Ќ ЏЋ‘’“ЏЂ’њ ЉЂ‘Ђ’…‹њЌЋ ‚Ћ…ЌЌЋѓЋ „…‹Ђ

     ’аким образом, государь не должен иметь ни  других помыслов, ни  других
забот, ни другого дела, кроме войны, военных  установлений и военной  науки,
ибо  война  есть   единственнаЯ  обЯзанность,  которую  правитель  не  может
возложить на другого.  ‚оенное искусство наделено такой силой, что позволЯет
не только  удержать  власть тому, кто рожден государем, но и  достичь власти
тому,  кто родилсЯ  простым  смертным. € наоборот,  когда государи помышлЯли
больше об удовольствиЯх,  чем о военных упражнениЯх, они терЯли и ту власть,
что  имели.  Ќебрежение  этим  искусством ЯвлЯетсЯ  главной причиной  утраты
власти, как владение им ЯвлЯетсЯ главной причиной обретениЯ власти.
     ”ранческо  ‘форца,  умеЯ  воевать,  из  частного  лица  стал  Њиланским
герцогом, дети  его,  уклонЯЯсь от тЯгот  войны, из герцогов  стали частными
лицами. ’от, кто не владеет военным ремеслом, навлекает на себЯ много бед, и
в частности  презрение окружающих, а этого надо всемерно остерегатьсЯ, как о
том  будет сказано ниже. €бо вооруженный несопоставим с безоружным и никогда
вооруженный не подчинитсЯ безоружному  по доброй воле, а  безоружный никогда
не почувствует себЯ  в безопасности среди вооруженных  слуг.  Љак могут двое
поладить, если один подозревает другого, а тот в свою очередь его презирает.
’ак и  государь, не сведущий в военном деле, терпит много бед, и одна из них
та, что он не пользуетсЯ  уважением войска и в свою очередь не может на него
положитьсЯ.
     Џоэтому государь должен даже в мыслЯх не оставлЯть военных упражнений и
в мирное времЯ предаватьсЯ им еще больше, чем в военное. ‡аключаютсЯ же они,
во-первых,  в делах,  во-вторых -- в  размышлениЯх.  —то  касаетсЯ  дел,  то
государю следует  не только  следить за порЯдком и учениЯми в  войске,  но и
самому почаще выезжать на охоту,  чтобы закалить тело и одновременно изучить
местность,  а именно: где и какие есть  возвышенности, куда  выходЯт долины,
насколько  простираютсЯ  равнины,  каковы  особенности  рек  и  болот. ’акое
изучение  вдвойне  полезно.   Џрежде  всего  благодарЯ   ему  лучше  узнаешь
собственную страну и можешь вернее определить способы ее защиты; кроме того,
знаЯ в подробностЯх устройство одной местности, легко понимаешь  особенности
другой, попадаЯ туда впервые,  ибо склоны, долины,  равнины,  болота и реки,
предположим, в  ’оскане имеют  определенное  сходство с  тем, что мы видим в
других краЯх, отчего тот, кто изучил одну местность, быстро осваиваетсЯ и во
всех  прочих. …сли государь  не выработал в  себе  этих навыков, то он лишен
первого   качества  военачальника,  ибо  именно   они   позволЯют  сохранЯть
преимущество, определЯЯ местоположение неприЯтелЯ, располагаЯсь лагерем, идЯ
на сближение с противником, вступаЯ в бой и осаждаЯ крепости.
     ”илопемену, главе ахейского союза, античные авторы расточают  множество
похвал, и  в частности за то, что он  и в мирное времЯ ни о чем не помышлЯл,
кроме военного дела. Љогда он прогуливалсЯ с друзьЯми  за городом, то  часто
останавливалсЯ  и спрашивал: если неприЯтель займет тот  холм, а наше войско
будет стоЯть здесь, на чьей стороне будет преимущество? как наступать в этих
условиЯх,  сохранЯЯ  боевые порЯдки?  как  отступать,  если  нас  вынудЯт  к
отступлению? как  преследовать  противника, если тот  обратилсЯ в бегство? €
так, продвигаЯсь вперед, предлагал все новые и  новые обстоЯтельства из тех,
какие  случаютсЯ на войне;  и  после  того,  как выслушивал  мнение  друзей,
высказывал  свое   и   приводил   доводы  в  его   пользу,  так  постоЯнными
размышлениЯми  он добилсЯ  того,  что во времЯ  войны никакаЯ случайность не
могла бы застигнуть его врасплох.
     —то же до умственных упражнений, то государь должен читать исторические
труды,  при  этом особо  изучать действиЯ выдающихсЯ полководцев, разбирать,
какими  способами  они  вели  войну,  что  определЯло  их  победы  и что  --
поражениЯ, с тем чтобы одерживать первые  и  избегать  последних.  ‘амое  же
главное --  уподобившись многим великим  людЯм прошлого,  принЯть за образец
кого-либо  из прославленных и чтимых людей  древности и постоЯнно  держать в
памЯти его подвиги  и деЯниЯ. ’ак, по рассказам,  Ђлександр ‚еликий подражал
Ђхиллу,  –езарь  --   Ђлександру,  ‘ципион  --  Љиру.  ‚сЯкий,  кто  прочтет
жизнеописание Љира,  составленное  Љсенофонтом, согласитсЯ, что, уподоблЯЯсь
Љиру,  ‘ципион  весьма  способствовал  своей  славе  и   что  в  целомудрии,
обходительности,  человечности  и  щедрости  ‘ципион следовал  Љиру, как тот
описан  нам Љсенофонтом. Њудрый  государь  должен  соблюдать  все  описанные
правила, никогда не предаватьсЯ в мирное времЯ праздности, ибо все его труды
окупЯтсЯ, когда настанут тЯжелые времена, и тогда,  если  судьба захочет его
сокрушить, он сумеет выстоЯть под ее напором.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XV

     Ћ ’ЋЊ, ‡Ђ —’Ћ ‹ћ„…‰, ‚ Ћ‘ЋЃ…ЌЌЋ‘’€ ѓЋ‘“„Ђђ…‰, ‚Ћ‘•‚Ђ‹џћ’ €‹€ ЏЋђ€–Ђћ’

     ’еперь  остаетсЯ  рассмотреть,  как  государь  должен   вести  себЯ  по
отношению  к подданным и  союзникам. ‡наЯ,  что  об  этом  писали  многие, Я
опасаюсь, как  бы  менЯ не сочли  самонадеЯнным  за то, что,  избрав  тот же
предмет,  в  толковании  его  Я более  всего  расхожусь с  другими. Ќо, имеЯ
намерение  написать  нечто  полезное  длЯ  людей   понимающих,  Я  предпочел
следовать  правде  не  воображаемой, а действительной  -- в  отличие  от тех
многих,  кто изобразил республики  и государства, каких  в  действительности
никто не знавал и не видывал. €бо расстоЯние между тем, как люди живут и как
должны бы  жить, столь велико,  что  тот, кто отвергает  действительное ради
должного,  действует скорее во  вред себе, нежели  на благо, так  как, желаЯ
исповедовать добро во всех случаЯх жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваЯсь
с  множеством людей, чуждых добру.  €з  чего следует, что  государь, если он
хочет  сохранить  власть,  должен  приобрести  умение  отступать  от добра и
пользоватьсЯ этим умением смотрЯ по надобности.
     …сли же  говорить не  о вымышленных, а об истинных свойствах государей,
то надо сказать, что  во  всех  людЯх, а особенно в  государЯх, стоЯщих выше
прочих людей,  замечают  те  или иные  качества,  заслуживающие  похвалы или
порицаниЯ.  Ђ  именно: говорЯт,  что один щедр, другой  скуп --  если  взЯть
тосканское  слово, ибо  жадный  на нашем наречии это  еще  и тот, кто  хочет
отнЯть  чужое, а  скупым мы называем того, кто слишком  держитсЯ за свое  --
один расточителен, другой  алчен;  один жесток, другой  сострадателен;  один
честен,  другой  вероломен; один  изнежен и  малодушен, другой тверд духом и
смел; этот снисходителен, тот надменен; этот распутен, тот  целомудрен; этот
лукав,  тот  прЯмодушен;  этот упрЯм, тот  покладист; этот  легкомыслен, тот
степенен; этот набожен, тот нечестив и  так далее. —то может быть похвальнее
длЯ государЯ, нежели соединЯть в себе все  лучшие из перечисленных  качеств?
Ќо раз в силу своей  природы  человек не может ни иметь одни добродетели, ни
неуклонно  им следовать,  то  благоразумному государю следует  избегать  тех
пороков,  которые   могут   лишить  его  государства,  от  остальных  же  --
воздерживатьсЯ по  мере  сил, но  не более. € даже пусть государи не  боЯтсЯ
навлечь на себЯ обвинениЯ в  тех  пороках,  без  которых трудно удержатьсЯ у
власти, ибо,  вдумавшись,  мы найдем немало  такого,  что  на первый  взглЯд
кажетсЯ добродетелью, а в действительности пагубно длЯ государЯ, и наоборот:
выглЯдит  как   порок,   а  на   деле  доставлЯет  государю  благополучие  и
безопасность.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XVI

     Ћ ™…„ђЋ‘’€ € Ѓ…ђ…†‹€‚Ћ‘’€

     Ќачну с первого из упомЯнутых качеств и скажу, что  хорошо  иметь славу
щедрого  государЯ.  ’ем  не менее  тот, кто проЯвлЯет  щедрость, чтобы слыть
щедрым, вредит самому себе. €бо если проЯвлЯть ее разумно и должным образом,
о  ней  не  узнают,  а тебЯ  все равно обвинЯт  в скупости, поэтому,  чтобы,
распространить  среди  людей  славу  о  своей  щедрости,  ты  должен  будешь
изощрЯтьсЯ в великолепных  затеЯх, но,  поступаЯ таким образом,  ты истощишь
казну,  после  чего,  не  желаЯ  расставатьсЯ со  славой  щедрого правителЯ,
вынужден  будешь  сверх  меры  обременить  народ  податЯми  и  прибегнуть  к
неблаговидным способам изысканиЯ  денег. ‚сем  этим ты постепенно  возбудишь
ненависть  подданных, а  со временем, когда обеднеешь,--  то и  презрение. €
после    того   как    многих   разоришь   своей   щедростью   и    немногих
облагодетельствуешь, первое  же  затруднение  обернетсЯ длЯ тебЯ  бедствием,
перваЯ же опасность  -- крушением. Ќо если ты вовремЯ одумаешьсЯ  и захочешь
поправить дело, тебЯ тотчас же обвинЯт в скупости.
     €так, раз государь не может без ущерба длЯ себЯ проЯвлЯть щедрость так,
чтобы  ее  признали,  то не  будет  ли длЯ него благоразумнее примиритьсЯ со
славой  скупого правителЯ? €бо со временем, когда люди увидЯт, что благодарЯ
бережливости он удовлетворЯетсЯ своими доходами и ведет военные кампании, не
обременЯЯ  народ дополнительными налогами,  за  ним утвердитсЯ слава щедрого
правителЯ. € он действительно окажетсЯ щедрым по отношению ко всем тем, кого
мог бы обогатить, а  таких единицы.  ‚  наши дни  лишь те  совершили великие
дела, кто прослыл скупым, остальные сошли  неприметно. Џапа ћлий желал слыть
щедрым лишь до тех пор, пока не достиг папской власти, после чего,  готовЯсь
к войне, думать забыл о щедрости.  Ќынешний король ”ранции  провел несколько
войн  без  введениЯ  чрезвычайных  налогов  только  потому,   что,  предвидЯ
дополнительные  расходы,  проЯвлЯл  упорную  бережливость.  Ќынешний  король
€спании не  предпринЯл  бы и не выиграл стольких кампаний,  если бы  дорожил
славой щедрого государЯ.
     €так,  ради  того,  чтобы не  обирать  подданных,  иметь  средства  длЯ
обороны,  не обеднеть,  не вызвать  презрениЯ и не стать  по неволе  алчным,
государь должен  пренебречь  славой  скупого правителЯ,  ибо скупость -- это
один  из тех пороков, которые  позволЯют ему  править.  …сли мне скажут, что
–езарь проложил себе путь щедростью и что многие другие, благодарЯ тому, что
были  и слыли щедрыми, достигали самых высоких степеней, Я  отвечу: либо  ты
достиг власти, либо ты еще на пути к  ней. ‚  первом случае щедрость вредна,
во  втором -- необходима. –езарь был на пути к абсолютной власти над  ђимом,
поэтому щедрость не могла ему повредить, но владычеству его пришел бы конец,
если бы он, достигнув власти, прожил дольше и не умерил расходов. Ђ если мне
возразЯт, что многие уже были государЯми и совершали во главе войска великие
дела,  однако же  слыли щедрейшими, Я отвечу,  что  тратить можно либо свое,
либо чужое. ‚  первом случае  полезна  бережливость, во  втором -- как можно
большаЯ щедрость.
     …сли  ты ведешь  войско, которое кормитсЯ добычей, грабежом, поборами и
чужим добром, тебе необходимо быть щедрым, иначе за тобой не пойдут солдаты.
€ всегда имущество, которое не принадлежит  тебе или твоим подданным, можешь
раздаривать  щедрой  рукой,  как это делали Љир,  –езарь  и  Ђлександр, ибо,
расточаЯ чужое, ты  прибавлЯешь  себе славы, тогда как  расточаЯ свое --  ты
только  себе  вредишь. Ќичто  другое  не истощает  себЯ  так, как  щедрость:
выказываЯ ее, одновременно  терЯешь самую возможность  ее выказывать и  либо
впадаешь в бедность, возбуждающую презрение, либо, желаЯ избежать  бедности,
разорЯешь других, чем  навлекаешь  на себЯ ненависть. Њежду тем презрение  и
ненависть  подданных --  это то самое,  чего  государь  должен  более  всего
опасатьсЯ,  щедрость же ведет  к тому и другому.  Џоэтому больше  мудрости в
том, чтобы, слывЯ  скупым,  стЯжать  худую  славу без ненависти, чем  в том,
чтобы,  желаЯ  прослыть щедрым и оттого  по неволе  разорЯЯ других,  стЯжать
худую славу и ненависть разом.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XVII

     Ћ †…‘’ЋЉЋ‘’€ € Њ€‹Ћ‘…ђ„€€ € Ћ ’ЋЊ, —’Ћ ‹“—…: ‚Ќ“Ђ’њ ‹ћЃЋ‚њ €‹€ ‘’ђЂ•

     ЏереходЯ  к  другим  из  упомЯнутых  выше  свойств, скажу,  что  каждый
государь  желал  бы  прослыть  милосердным,  а  не  жестоким, однако следует
остерегатьсЯ   злоупотребить  милосердием.  —езаре  Ѓорджа  многие  называли
жестоким,  но  жестокостью этой он  навел порЯдок в  ђиманье,  объединил ее,
умиротворил  и  привел к повиновению.  €, если вдуматьсЯ,  проЯвил тем самым
больше  милосердиЯ,  чем  флорентийский  народ,  который,  боЯсь обвинений в
жестокости,  позволил разрушить Џистойю.  Џоэтому государь,  если он  желает
удержать  в  повиновении  подданных, не должен  считатьсЯ  с  обвинениЯми  в
жестокости. “чинив несколько расправ, он проЯвит больше  милосердиЯ, чем те,
кто  по  избытку  его  потворствует беспорЯдку. €бо от  беспорЯдка,  который
порождает  грабежи и  убийства, страдает  все  население, тогда  как от кар,
налагаемых государем,  страдают  лишь  отдельные  лица.  Ќовый  государь еще
меньше,  чем  всЯкий другой, может избежать  упрека в жестокости,  ибо новой
власти угрожает множество опасностей. ‚ергилий говорит устами „идоны:

     Res dura, et regni novitas me talia cogunt
     Moliri, et late fines custode tueri.

     ["Њолодо царство у нас, велика опасность; лишь это
     Ѓдительно так рубежи охранЯть менЯ заставлЯет."
     ‚ергилий. ќнеида, кн.  I,  563-564.  Њ.,  "•удожественнаЯ  литература",
1971. Џеревод ‘. Ђ. Ћшерова.]

     Ћднако  новый  государь  не  должен быть легковерен, мнителен и скор на
расправу, во всех своих  действиЯх он  должен  быть  сдержан, осмотрителен и
милостив, так чтобы  излишнЯЯ доверчивость не обернулась неосторожностью,  а
излишнЯЯ недоверчивость не озлобила подданных.
     Џо этому поводу может возникнуть спор, что лучше: чтобы государЯ любили
или  чтобы  его  боЯлись.  ѓоворЯт  что лучше  всего,  когда боЯтсЯ и  любЯт
одновременно;  однако  любовь плохо уживаетсЯ  со страхом, поэтому  если  уж
приходитсЯ  выбирать,  то  надежнее выбрать страх. €бо о людЯх в целом можно
сказать,  что они неблагодарны и непостоЯнны,  склонны к лицемерию и обману,
что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь добро, они твои
всей душой, обещают ничего длЯ тебЯ не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей,
ни  имущества,  но когда  у  тебЯ  ЯвитсЯ в  них  нужда, они  тотчас от тебЯ
отвернутьсЯ. € худо придетсЯ тому государю, который, доверЯсь их посулам, не
примет никаких  мер на  случай опасности.  €бо  дружбу,  котораЯ  даетсЯ  за
деньги, а не приобретаетсЯ величием  и благородством  души, можно купить, но
нельзЯ удержать, чтобы воспользоватьсЯ  ею в трудное времЯ. Љроме того, люди
меньше остерегаютсЯ обидеть того,  кто внушает им любовь, нежели  того,  кто
внушает  им  страх, ибо любовь поддерживаетсЯ благодарностью, которой  люди,
будучи  дурны,  могут   пренебречь  ради   своей  выгоды,  тогда  как  страх
поддерживаетсЯ угрозой наказаниЯ, которой пренебречь невозможно.
     Ћднако  государь должен  внушать страх  таким образом, чтобы,  если  не
приобрести любви, то хотЯ бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушить
страх  без   ненависти.  —тобы  избежать  ненависти,   государю   необходимо
воздерживатьсЯ от  посЯгательств на имущество граждан и  подданных  и на  их
женщин. „аже  когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может
сделать это, если  налицо подходЯщее обоснование  и очевиднаЯ причина, но он
должен  остерегатьсЯ посЯгать на чужое добро, ибо люди скорее простЯт смерть
отца, чем потерю  имущества. ’ем  более что  причин  длЯ  изъЯтиЯ  имущества
всегда достаточно и если начать жить хищничеством, то всегда найдетсЯ  повод
присвоить  чужое, тогда  как оснований длЯ  лишениЯ  кого-либо жизни гораздо
меньше и повод длЯ этого приискать труднее.
     Ќо когда государь  ведет многочисленное  войско,  он тем  более  должен
пренебречь тем,  что  может  прослыть  жестоким, ибо,  не прослыв  жестоким,
нельзЯ  поддержать  единства  и  боеспособности  войска.  ‘реди удивительных
деЯний ѓаннибала упоминают и следующее:  отправившись воевать в чужие земли,
он удержал  от мЯтежа  и распрей огромное и разноплеменное войско как в  дни
побед, так и в дни поражений.  —то можно объЯснить только его нечеловеческой
жестокостью,   котораЯ  вкупе   с  доблестью  и  талантами   внушала  войску
благоговение  и ужас; не  будь  в нем  жестокости,  другие  его  качества не
возымели бы такого действиЯ.  Њежду  тем авторы исторических трудов, с одной
стороны, превозносЯт сам подвиг,  с другой  -- необдуманно  порицают главную
его причину.
     Ќасколько  верно  утверждение, что полководцу мало обладать доблестью и
талантом,  показывает  пример  ‘ципиона -- человека необычайного  не  только
среди его современников, но и среди всех людей.  …го войска  взбунтовались в
€спании  вследствие  того,  что   по  своему  чрезмерному  мЯгкосердечию  он
предоставил   солдатам  большую  свободу,  чем  это   дозволЯетсЯ   воинской
дисциплиной.  —то  и  вменил ему в вину  ”абий  Њаксим,  назвавший его перед
‘енатом развратителем  римского воинства.  Џо  тому же  недостатку твердости
‘ципион не вступилсЯ за локров, узнав, что  их разорЯет один из его легатов,
и  не  покарал  легата  за  дерзость. Ќедаром  кто-то  в  ‘енате,  желаЯ его
оправдать,  сказал,  что он относитсЯ  к  той природе людей,  которым  легче
избегать ошибок самим, чем наказывать за ошибки других. ‘о  временем от этой
черты  ‘ципиона  пострадало  бы и  его доброе имЯ,  и слава  -- если  бы  он
распорЯжалсЯ  единолично;  но  он  состоЯл под властью сената, и  потому это
свойство  его  характера  не  только  не  имело  вредных последствий,  но  и
послужило к вЯщей его славе.
     €так, возвращаЯсь к спору о том,  что лучше: чтобы государЯ любили  или
чтобы его боЯлись, скажу, что любЯт государей по собственному  усмотрению, а
боЯтсЯ  --  по  усмотрению  государей,   поэтому  мудрому  правителю   лучше
рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь
ни в коем случае не навлекать на себЯ ненависти подданных, как о том сказано
выше.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XVIII

     Ћ ’ЋЊ, ЉЂЉ ѓЋ‘“„Ђђ€ „Ћ‹†Ќ› „…ђ†Ђ’њ ‘‹Ћ‚Ћ

     €злишне говорить, сколь  похвальна  в государе  верность данному слову,
прЯмодушие  и неуклоннаЯ честность. однако  мы знаем по  опыту,  что  в наше
времЯ великие дела удавались лишь тем, кто не старалсЯ сдержать данное слово
и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие  государи в конечном  счете
преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность.
     Ќадо знать,  что с  врагом можно боротьсЯ двумЯ  способами:  во-первых,
законами, во-вторых,  силой. Џервый способ присущ человеку, второй -- зверю;
но так как первое часто недостаточно, то приходитсЯ прибегать и ко  второму.
Ћтсюда следует,  что  государь должен усвоить то, что заключено  в природе и
человека,  и зверЯ.  Ќе это ли иносказательно  внушают нам античные  авторы,
повествуЯ о том, как Ђхилла и прочих героев древности отдавали на воспитание
кентавру •ирону, дабы они приобщились к его мудрости? Љакой иной смысл имеет
выбор  в наставники получеловека-полузверЯ, как не  тот, что государь должен
совместить в себе обе эти природы, ибо одна без другой не  имеет достаточной
силы?
     €так, из всех зверей пусть  государь уподобитсЯ двум: льву и  лисе. ‹ев
боитсЯ капканов, а  лиса -- волков, следовательно, надо быть подобным  лисе,
чтобы  уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. ’от, кто всегда
подобен льву,  может  не  заметить  капкана. €з чего  следует, что  разумный
правитель не может  и не должен оставатьсЯ  верным своему обещанию, если это
вредит его интересам и  если отпали причины,  побудившие его дать  обещание.
’акой совет был бы недостойным, если  бы люди честно держали слово, но люди,
будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними  так же.
Ђ благовидный  предлог  нарушить  обещание  всегда найдетсЯ.  Џримеров  тому
множество: сколько  мирных договоров,  сколько соглашений не вступило в силу
или  пошло  прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда  в
выигрыше  оказывалсЯ тот, кто имел лисью натуру. Ћднако натуру эту надо  еще
уметь прикрыть, надо  быть изрЯдным  обманщиком  и лицемером,  люди  же  так
простодушны  и  так поглощены  ближайшими нуждами,  что обманывающий  всегда
найдет того, кто даст себЯ одурачить.
     €з близких по времени  примеров не могу умолчать об одном. Ђлександр VI
всю  жизнь изощрЯлсЯ в  обманах, но каждый раз  находились люди, готовые ему
верить. ‚о всем свете  не было человека, который  так клЯтвенно  уверЯл, так
убедительно обещал и так мало заботилсЯ об исполнении своих обещаний. ’ем не
менее обманы всегда удавались  ему, как  он желал, ибо он  знал  толк в этом
деле.  Ћтсюда   следует,  что  государю  нет  необходимости  обладать  всеми
названными добродетелЯми,  но есть прЯмаЯ необходимость выглЯдеть обладающим
ими.  „ерзну  прибавить,  что  обладать этими  добродетелЯми и  неуклонно им
следовать  вредно,  тогда как выглЯдеть  обладающим  ими  -- полезно.  €наче
говорЯ,  надо  ЯвлЯтьсЯ  в  глазах  людей   сострадательным,  верным  слову,
милостивым,  искренним, благочестивым  -- и быть  таковым в  самом деле,  но
внутренне  надо сохранить готовность проЯвить  и  противоположные  качества,
если  это  окажетсЯ  необходимо. ‘ледует  понимать,  что государь,  особенно
новый, не может исполнЯть все то,  за  что людей почитают хорошими,  так как
ради  сохранениЯ  государства он  часто  бывает вынужден идти  против своего
слова,  против милосердиЯ, доброты и благочестиЯ. Џоэтому  в душе  он всегда
должен быть готов к тому, чтобы  переменить направление, если событиЯ примут
другой оборот  или  в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было
сказано, по возможности не удалЯтьсЯ от добра, но при надобности не чуратьсЯ
и зла.
     €так,  государь  должен бдительно следить за тем, чтобы  с Языка его не
сорвалось слова, не исполненного пЯти названных добродетелей. Џусть тем, кто
видит его и слышит, он  предстает как само милосердие, верность, прЯмодушие,
человечность и  благочестие, особенно благочестие.  €бо люди  большей частью
судЯт  по виду,  так как увидеть  дано всем, а потрогать руками -- немногим.
Љаждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле,  и
эти  последние  не  посмеют  оспорить мнение большинства, за спиной которого
стоит государство. Ћ действиЯх всех людей, а особенно государей, с которых в
суде  не спросишь, заключают по результату, поэтому пусть государи стараютсЯ
сохранить  власть  и  одержать  победу.  Љакие  бы  средства  длЯ  этого  ни
употребить,  их  всегда  сочтут достойными и  одобрЯт, ибо чернь прельщаетсЯ
видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем
не остаетсЯ места, когда за большинством стоит государство. Ћдин из нынешних
государей, которого воздержусь назвать, только и делает, что проповедует мир
и верность, на деле же тому и другому злейший враг; но если бы он последовал
тому,  что   проповедует,   то  давно  лишилсЯ  бы  либо   могущества,  либо
государства.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XIX

     Ћ ’ЋЊ, ЉЂЉ€Њ ЋЃђЂ‡ЋЊ €‡Ѓ…ѓЂ’њ Ќ…ЌЂ‚€‘’€ € Џђ…‡ђ…Ќ€џ

     Ќаиважнейшее  из упомЯнутых  качеств  мы рассмотрели;  что же  касаетсЯ
прочих, то о них Я скажу кратко, предварив рассуждение одним общим правилом.
ѓосударь,  как  отчасти  сказано  выше,  должен  следить  за  тем,  чтобы не
совершилось ничего, что  могло бы вызвать ненависть или презрение подданных.
…сли в  этом он преуспеет, то  свое дело  он сделал, и прочие  его пороки не
представЯт  длЯ  него  никакой  опасности.  Ќенависть  государи   возбуждают
хищничеством и  посЯгательством  на  добро  и  женщин  своих  подданных. €бо
большаЯ часть людей довольна жизнью, пока не задеты их  честь или имущество;
так  что недовольным  может  оказатьсЯ лишь небольшое число честолюбцев,  на
которых нетрудно найти управу. Џрезрение государи возбуждают непостоЯнством,
легкомыслием,  изнеженностью, малодушием и  нерешительностью.  ќтих  качеств
надо остерегатьсЯ как  огнЯ, стараЯсь, напротив,  в каждом  действии  ЯвлЯть
великодушие,  бесстрашие,  основательность  и  твердость.  ђешение  государЯ
касательно  частных дел подданных должны быть бесповоротными, и мнение о нем
должно  быть таково,  чтобы  никому не могло  прийти  в  голову,  что  можно
обмануть или  перехитрить  государЯ. Љ правителю,  внушившему  о себе  такое
понЯтие, будут относитьсЯ с почтением; а если  известно, что государь  имеет
выдающиесЯ  достоинства и почитаем  своими подданными, врагам  труднее будет
напасть на него или составить против него заговор. €бо государЯ подстерегают
две опасности  -- одна  изнутри,  со  стороны подданных, другаЯ извне --  со
стороны  сильных соседей. ‘  внешней опасностью можно справитьсЯ при  помощи
хорошего  войска и хороших союзников; причем  тот кто имеет хорошее  войско,
найдет и хороших  союзников. Ђ если  опасность  извне будет устранена, то  и
внутри сохранитсЯ мир, при условии, что его не нарушат тайные заговоры. Ќо и
в случае  нападениЯ извне  государь  не должен терЯть присутствие духа, ибо,
если образ  его действий  был  таков, как Я говорю,  он устоит  перед  любым
неприЯтелем, как устоЯл Ќабид ‘партанский, о чем сказано выше.
     —то же касаетсЯ подданных, то  когда снаружи мир, то единственное, чего
следует опасатьсЯ,-- это тайные  заговоры. ѓлавное средство против них -- не
навлекать на  себЯ ненависти  и презрениЯ  подданных и быть угодным  народу,
чего добитьсЯ необходимо, как о  том подробно сказано выше. €з всех способов
предотвратить  заговор самый  верный  -- не  быть  ненавистным народу.  ‚едь
заговорщик всегда рассчитывает  на то, что убийством государЯ угодит народу;
если же он знает, что возмутит народ, у него  не  хватит духа пойти на такое
дело, ибо трудностЯм,  с которыми сопрЯжен всЯкий заговор,  нет  числа.  Љак
показывает опыт, заговоры  возникали часто,  но удавались редко. ЋбъЯснЯетсЯ
же  это тем,  что  заговорщик не может  действовать  в  одиночку  и не может
сговоритьсЯ ни  с  кем, кроме  тех, кого полагает  недовольными властью.  Ќо
открывшись недовольному, ты  тотчас даешь  ему  возможность  стать  одним из
довольных,  так как,  выдав тебЯ, он может обеспечить  себе всЯческие блага.
’аким  образом,  когда  с  одной  стороны  выгода   ЯвнаЯ,  а  с  другой  --
сомнительнаЯ,  и к тому же  множество  опасностей, то  не выдаст тебЯ только
такой  сообщник, который  ЯвлЯетсЯ  преданнейшим твоим  другом  или  злейшим
врагом государЯ.
     Љороче  говорЯ,  на  стороне  заговорщика -- страх, подозрение,  боЯзнь
расплаты;  на  стороне  государЯ  --  величие  власти,  друзьЯ  и  всЯ  мощь
государства; так  что если к этому  присоединЯетсЯ народное благоволение, то
едва  ли кто-нибудь  осмелитсЯ составить  заговор. €бо заговорщику есть  что
опасатьсЯ и прежде совершениЯ  злого дела,  но в этом случае,  когда  против
него народ, ему есть чего опасатьсЯ и после,  ибо ему не у кого будет искать
убежища.
     Џо этому поводу Я мог бы привести немало примеров, но ограничусь одним,
который  еще памЯтен  нашим  отцам.  Њессер Ђннибале  Ѓентивольи,  правитель
Ѓолоньи, дед  нынешнего мессера Ђннибале, был убит заговорщиками Љаннески, и
после него не осталось других наследников, кроме мессера  „жованни,  который
был  еще в колыбели. ’отчас  после убийства разгневанный народ  перебил всех
Љаннески, ибо  дом Ѓентивольи пользовалсЯ в то времЯ народной любовью. € так
она была сильна, что когда в  Ѓолонье  не осталось никого из Ѓентивольи, кто
мог  бы управлЯть государством, горожане,  прослышав о некоем человеке крови
Ѓентивольи, считавшемсЯ ранее сыном кузнеца, Явились к нему во  ”лоренцию  и
вверили ему власть,  так  что он  управлЯл городом  до тех самых  пор,  пока
мессер „жованни не вошел в подобающий правителю возраст.
     ‚ заключение повторю,  что государь может не  опасатьсЯ заговоров, если
пользуетсЯ благоволением народа,  и наоборот, должен боЯтьсЯ всех и каждого,
если народ питает  к нему вражду и ненависть. Ѓлагоустроенные  государства и
мудрые государи принимали все меры к тому,  чтобы не ожесточать знать и быть
угодными  народу,  ибо  это  принадлежит  к  числу важнейших забот  тех, кто
правит.
     ‚ наши дни хорошо устроенным и хорошо управлЯемым государством ЯвлЯетсЯ
”ранциЯ. ‚ ней имеетсЯ множество полезных учреждений, обеспечивающих свободу
и безопасность королЯ, из которых первейшее -- парламент с его полномочиЯми.
“строитель этой  монархии, знаЯ властолюбие и наглость знати, считал, что ее
необходимо держать в узде; с другой стороны, знаЯ ненависть народа к  знати,
основанную на страхе, желал оградить знать. Ћднако он  не стал вменЯть это в
обЯзанность королю, чтобы знать не могла обвинить его в потворстве народу, а
народ  --  в покровительстве знати, и создал третейское учреждение, которое,
не вмешиваЯ королЯ, обуздывает сильных и поощрЯет слабых. ’рудно  вообразить
лучший  и более  разумный порЯдок,  как  и более  верный залог  безопасности
королЯ  и  королевства.  Ћтсюда можно  извлечь еще одно полезное правило,  а
именно: что дела, неугодные подданным, государи должны  возлагать на других,
а угодные -- исполнЯть сами.  ‚ заключение же повторю, что государю надлежит
выказывать почтение к знати, но не вызывать ненависти в народе.
     Њногие, пожалуй, скажут, что пример  жизни и  смерти некоторых  римских
императоров противоречит высказанному  здесь  мнению.  џ  имею  в  виду  тех
императоров,  которые,  прожив  достойную  жизнь и  Явив доблесть духа, либо
лишились  власти,  либо  были  убиты  вследствие  заговора.  †елаЯ  оспорить
подобные возражениЯ, Я разберу качества нескольких императоров и докажу, что
их привели к крушению как раз те причины, на которые Я указал выше. ‡аодно Я
хотел  бы  выделить  и  все  то  наиболее  поучительное,  что  содержитсЯ  в
жизнеописании императоров -- преемников Њарка, сына его Љоммода, Џертинакса,
ћлиана,   ‘евера,   сына  его  Ђнтонина  Љаракаллы,  Њакрина,   ѓелиогабала,
Ђлександра и Њаксимина.
     Џрежде всего надо  сказать,  что если  обыкновенно государЯм приходитсЯ
сдерживать честолюбие знати  и необузданность народа, то римским императорам
приходилось  сдерживать  еще  жестокость  и  алчность  войска.  Њногих   эта
тЯгостнаЯ  необходимость  привела   к  гибели,  ибо   трудно   было  угодить
одновременно  и  народу, и войску. Ќарод  желал мира и  спокойствиЯ, поэтому
предпочитал  кротких государей, тогда  как  солдаты  предпочитали  государей
воинственных, неистовых, жестоких и хищных -- но только при условии, что эти
качества будут проЯвлЯтьсЯ по отношению к  народу, так, чтобы самим получать
двойное жалованье и утолЯть свою жестокость и алчность.
     ‚се это неизбежно приводило к  гибели тех императоров,  которым не было
дано  --  врожденными свойствами или  стараниЯми --  внушать  к  себе  такое
почтение,  чтобы  удержать  в повиновении и  народ, и войско. ЃольшаЯ  часть
императоров --  в особенности те, кто возвысилсЯ  до императорской власти, а
не получил ее по наследству,-- оказавшись меж двух огней, предпочли угождать
войску, не считаЯсь с народом. Ќо другого выхода у  них и  не было, ибо если
государь  не  может избежать ненависти кого-либо из  подданных, то он должен
сначала  попытатьсЯ  не вызвать всеобщей ненависти.  …сли  же  это  окажетсЯ
невозможным,  он  должен приложить  все  стараниЯ  к тому, чтобы не  вызвать
ненависти у тех, кто сильнее. ‚от почему новые государи, особенно нуждаЯсь в
поддержке, охотнее принимали  сторону  солдат,  нежели народа. Ќо  и в  этом
случае терпели неудачу, если не умели внушить к себе надлежащего почтениЯ.
     Џо  указанной  причине  из  трех  императоров  -- Њарка,  Џертинакса  и
Ђлександра,   склонных   к   умеренности,  любЯщих   справедливость,  врагов
жестокости, мЯгких и  милосердных, двоих постигла  печальнаЯ  участь. ’олько
Њарк жил и  умер в величайшем почете, ибо  унаследовал императорскую  власть
jure hereditario [по  праву наследства (лат.)] и не  нуждалсЯ в признании ее
ни  народом,  ни  войском.  ‘верх того,  он внушил подданным почтение своими
многообразными  добродетелЯми,  поэтому  сумел удержать в должных пределах и
народ, и  войско и не был ими ни ненавидим,  ни презираем. ‚ отличие от него
Џертинакс  стал  императором   против  воли  солдат,  которые,  привыкнув  к
распущенности  при  Љоммоде, не могли  вынести  честной жизни, к  которой он
принуждал их,  и возненавидели его, а так как к тому же они презирали его за
старость, то он и был убит в самом начале своего правлениЯ.
     ‡десь  уместно  заметить,  что  добрыми  делами можно  навлечь  на себЯ
ненависть точно также,  как и дурными, поэтому государь, как Я уже  говорил,
нередко вынужден  отступать от добра ради того, чтобы сохранить государство,
ибо та часть подданных, чьего расположениЯ  ищет государь,-- будь то  народ,
знать или войско,-- развращена,  то и государю, чтобы ей угодить, приходитсЯ
действовать соответственно, и в этом случае добрые дела могут ему повредить.
Ќо перейдем к Ђлександру: кротость его, как рассказывают ему в похвалу, была
такова, что за четырнадцать лет его правлениЯ не был казнен без суда ни один
человек.  €  все же  он  возбудил  презрение, слывЯ  чересчур  изнеженным  и
послушным матери, и был убит вследствие заговора в войске.
     ‚  противоположность  этим троим Љоммод,  ‘евер,  Ђнтонин  Љаракалла  и
Њаксимин отличались крайней алчностью и жестокостью. “грожаЯ войску, они как
могли  разорЯли  и притеснЯли  народ,  и  всех  их,  за  исключением ‘евера,
постигла  печальнаЯ участь. ‘евер  же  прославилсЯ  такой доблестью,  что не
утратил расположениЯ  солдат до конца жизни  и счастливо правил, несмотрЯ на
то что  разорЯл народ. „облесть  его  представлЯлась необычайной и народу, и
войску: народ она пугала и ошеломлЯла, а войску внушала  благоговение. € так
как все  совершенное им в  качестве нового государЯ замечательно и  достойно
вниманиЯ, то Я  хотел  бы, не  вдаваЯсь в частности, показать,  как он  умел
уподоблЯтьсЯ то льву, то лисе,  каковым, как Я уже говорил, должны подражать
государи.
     “знав   о  нерадивости   императора  ћлиана,   ‘евер   убедил   солдат,
находившихсЯ под его началом в ‘лавонии, что их долг идти в ђим отомстить за
смерть императора Џертинакса,  убитого преторианцами.  Џод этим предлогом он
двинул  войско  на  ђим,  никому   не  открываЯ  своего  намерениЯ  добитьсЯ
императорской  власти, и прибыл в €талию прежде, чем туда донессЯ слух о его
выступлении.  Љогда  он достиг ђима, ‘енат,  испугавшись,  провозгласил  его
императором и приказал  убить ћлиана. Ћднако  на пути ћлиана стоЯло еще  два
препЯтствиЯ: в Ђзии Џесценний Ќигер, глава  азийского  войска,  провозгласил
себЯ императором, на западе соперником его стал Ђльбин. ‚ыступить в открытую
против обоих было опасно, поэтому ‘евер решил на Ќигера  напасть открыто,  а
Ђльбина устранить хитростью.  Џоследнему он  написал, что,  будучи  возведен
‘енатом в  императорское  достоинство, жела