упит король.  ‚  солдатах Ћрсини  он усомнилсЯ  после того, как, взЯв
”аэнцу,  двинул их  на  Ѓолонью  и заметил, что  они  вЯло наступают; что же
касаетсЯ  королЯ,  то  он  понЯл  его  намерениЯ, когда  после взЯтиЯ “рбино
двинулсЯ к ’оскане, и тот вынудил его отступить.  Џоэтому герцог решил более
не рассчитывать ни на чужое оружие, ни на чье-либо покровительство.
     Џервым делом он ослабил  партии Ћрсини и Љолонна  в ђиме; всех нобилей,
державших  их  сторону,  переманил  себе  на  службу, определив  им  высокие
жалованьЯ и, сообразно достоинствам, раздал места в войске и управлении, так
что  в  несколько месЯцев  они  отстали  от  своих  партий  и  обратились  в
приверженцев герцога. Џосле этого он стал выжидать возможности разделатьсЯ с
главарЯми партии  Ћрсини, еще раньше покончив с Љолонна. ‘лучай представилсЯ
хороший, а воспользовалсЯ он им  и  того лучше. Ћрсини, спохватившиесЯ,  что
усиление  –еркви  грозит им  гибелью,  собрались  на  совет  в Њаджоне, близ
Џеруджи. ќтот совет имел множество грозных последствий длЯ герцога,-- прежде
всего,  бунт  в “рбино  и  возмущение  в  ђоманье,  с  которыми он,  однако,
справилсЯ благодарЯ помощи ”ранцузов.
     ‚осстановив прежнее влиЯние, герцог решил не доверЯть более ни ”ранции,
ни другой внешней  силе, чтобы впредь не подвергать себЯ опасности, и прибег
к  обману. Ћн  также отвел глаза Ћрсини,  что  те сначала примирились с  ним
через  посредство синьора Џаоло --  которого герцог принЯл со  всевозможными
изъЯвлениЯми  учтивости  и одарил одеждой, лошадьми и деньгами,-- а потом  в
‘инигалии  сами  простодушно  отдались  ему  в  руки.  ’ак,  разделавшись  с
главарЯми  партий и переманив  к себе их приверженцев, герцог заложил весьма
прочное основание своего могущества: под его властью  находилась всЯ ђоманьЯ
с герцогством “рбино и, что особенно важно, он был уверен  в приЯзни  к нему
народа, испытавшего благодетельность его правлениЯ.
     ќта  часть действий герцога  достойна  вниманиЯ и  подражаниЯ, почему Я
желал бы  остановитьсЯ на ней  особо. „о завоеваниЯ  ђоманьЯ находилась  под
властью ничтожных правителей, которые не столько пеклись о  своих подданных,
сколько обирали их и направлЯли  не к  согласию, а к  раздорам, так что весь
край изнемогал от грабежей, усобиц  и  беззаконий. ‡авоевав  ђоманью, герцог
решил  отдать ее в надежные руки, дабы  умиротворить и  подчинить  верховной
власти, и  с тем вручил всю полноту власти мессеру ђамиро де  Ћрко, человеку
нрава  резкого  и крутого.  ’от в короткое времЯ умиротворил ђоманью, пресек
распри  и навел трепет на всю округу. ’огда герцог рассудил, что  чрезмерное
сосредоточение власти  больше  не  нужно, ибо  может  озлобить  подданных, и
учредил,  под председательством почтенного лица, гражданский суд,  в котором
каждый  год был представлен защитником.  Ќо  знаЯ,  что  минувшие  строгости
все-таки настроили  против него народ, он решил обелить себЯ и расположить к
себе подданных, показав им,  что если и были жестокости, то в них повинен не
он, а его суровый наместник. € вот однажды утром на площади в  —езене по его
приказу  положили разрубленное пополам  тело мессера ђамиро де  Ћрко рЯдом с
колодой  и  окровавленным  мечом.  ‘вирепость  этого   зрелища  одновременно
удовлетворила и ошеломила народ.
     Ќо  вернемсЯ  к  тому,  от  чего  мы отклонились.  €так,  герцог  обрел
собственных  солдат  и  разгромил  добрую  часть тех  войск, которые в  силу
соседства  представлЯли  длЯ  него  угрозу, чем утвердил  свое  могущество и
отчасти обеспечил себе безопасность;  теперь на его пути стоЯл только король
”ранции:  с  опозданием  заметив  свою  оплошность, король  не  потерпел  бы
дальнейших завоеваний.  Џоэтому  герцог  стал высматривать новых союзников и
уклончиво вести себЯ по отношению к ”ранции -- как раз тогда, когда французы
предпринЯли поход на Ќеаполь против испанцев, осаждавших ѓаету. Ћн задумывал
развЯзатьсЯ  с ”ранцией, и  ему бы это весьма скоро удалось, если бы  дольше
прожил папа Ђлександр.
     ’аковы  были  действиЯ  герцога,  касавшиесЯ   настоЯщего.  —то  же  до
будущего,  то  главную  угрозу  длЯ  него  представлЯл  возможный   преемник
Ђлександра, который мог бы не только проЯвить недружественность, но и отнЯть
все то, что герцогу дал Ђлександр. ‚о избежание этого он задумал четыре меры
предосторожности: во-первых,  истребить разоренных  им правителей  вместе  с
семействами,  чтобы не  дать  новому  папе  повода выступить  в  их  защиту;
во-вторых, расположить к себе римских нобилей, чтобы  с их помощью держать в
узде будущего преемника Ђлександра; в-третьих,  иметь  в Љоллегии кардиналов
как можно больше своих людей; в-четвертых, успеть  до смерти папы Ђлександра
расширить свои  владениЯ  настолько, чтобы  самостоЯтельно выдержать  первый
натиск извне.  Љогда Ђлександр  умер,  у герцога  было  исполнено  три части
замысла,  а  четвертаЯ была близка к исполнению. €з разоренных им правителей
он  умертвил всех, до кого мог добратьсЯ, и лишь немногим удалось  спастись;
римских нобилей  он склонил в свою пользу, в  Љоллегии заручилсЯ  поддержкой
большей  части кардиналов. —то же до расширениЯ владений, то, задумав  стать
властителем ’осканы, он успел захватить Џеруджу и  Џьомбино и взЯть под свое
покровительство Џизу. Љ  этому времени он мог  уже не опасатьсЯ  ”ранции  --
после  того, как испанцы окончательно вытеснили французов из Ќеаполитанского
королевства, тем  и другим приходилось покупать дружбу герцога, так что  еще
шаг -- и он завладел  бы Џизой. Џосле чего тут же  сдались бы ‘иена и ‹укка,
отчасти из страха, отчасти  назло флорентийцам; и сами флорентийцы оказались
бы  в безвыходном  положении. € все это могло бы произойти еще до конца того
года, в который умер папа Ђлександр, и если бы произошло, то герцог обрел бы
такое могущество и влиЯние, что  не нуждалсЯ бы  ни в чьем покровительстве и
не зависел бы ни от чужого оружиЯ, ни  от чужой фортуны, но всецело от своей
доблести и силы. Ћднако герцог впервые обнажил свой меч всего за пЯть лет до
смерти своего отца. € успел упрочить  власть  лишь над одним государством --
ђоманьей, оставшись  на полпути к  обладанию  другими,  зажатый между  двумЯ
неприЯтельскими армиЯми и смертельно больной.
     Ќо  столько  было в герцоге Яростной отваги и доблести, так хорошо умел
он  привлекать и устранЯть  людей, так  прочны  были основаниЯ  его  власти,
заложенные  им в столь краткое времЯ, что он превозмог бы любые трудности --
если бы его  не  теснили  с двух сторон  враждебные  армии  или  не донимала
болезнь.  —то  власть  его  покоилась  на  прочном  фундаменте,  в  этом  мы
убедились:  ђоманьЯ  дожидалась его  больше  месЯца;  в ђиме,  находЯсь  при
смерти,  он, однако,  пребывал в  безопасности: Ѓальони,  Ћрсини и  ‚ителли,
ЯвившиесЯ туда, так никого и не увлекли за собой; ему удалось добитьсЯ того,
чтобы  папой избрали если не именно того, кого он желал,  то по крайней мере
не того, кого он не желал. Ќе окажись герцог при смерти тогда же, когда умер
папа Ђлександр, он  с легкостью  одолел бы любое препЯтствие. ‚ дни избраниЯ
ћлиЯ  II он  говорил мне, что все предусмотрел на случай  смерти  отца,  длЯ
всЯкого положениЯ нашел выход, одного  лишь  не угадал --  что в это времЯ и
сам окажетсЯ близок к смерти.
     ЋбозреваЯ  действиЯ герцога,  Я  не  нахожу,  в  чем можно было  бы его
упрекнуть; более того, мне представлЯетсЯ, что  он  может послужить образцом
всем тем, кому доставлЯет власть  милость судьбы или чужое оружие. €бо, имеЯ
великий  замысел  и  высокую  цель,  он  не  мог   действовать  иначе:  лишь
преждевременнаЯ смерть Ђлександра и  собственнаЯ  его  болезнь  помешали ему
осуществить   намерение.  ’аким   образом,  тем,  кому  необходимо  в  новом
государстве обезопасить себЯ от врагов, приобрести друзей,  побеждать  силой
или хитростью, внушать  страх  и любовь  народу, а  солдатам -- послушание и
уважение, иметь преданное и  надежное войско, устранЯть людей, которые могут
или  должны повредить; обновлЯть старые порЯдки, избавлЯтьсЯ  от ненадежного
войска и создавать  свое, ЯвлЯть суровость и милость, великодушие и щедрость
и,  наконец,  вести  дружбу  с  правителЯми и  королЯми,  так  чтобы  они  с
учтивостью оказывали услуги, либо  воздерживались от нападений,-- всем им не
найти длЯ себЯ примера более наглЯдного, нежели деЯниЯ герцога.
     ‚ одном лишь можно  его обвинить --  в избрании ћлиЯ главой –еркви. ’ут
он ошибсЯ в расчете,  ибо если он не мог провести  угодного ему человека, он
мог, как уже говорилось, он мог отвести неугодного; а раз так, то ни  в коем
случае не следовало допускать к папской власти тех кардиналов,  которые были
им обижены в прошлом или, в случае избраниЯ, могли бы боЯтьсЯ его в будущем.
€бо люди мстЯт  либо из страха, либо  из ненависти. ‘реди обиженных им  были
‘ан-Џьетро ин ‚инкула, Љолонна, ‘ан-„жорджо, Ђсканио;  все остальные, взойдЯ
на престол,  имели бы причины  его боЯтьсЯ. €сключение  составлЯли испанцы и
кардинал  ђуанский,  те -- в  силу  родственных  уз и обЯзательств, этот  --
благодарЯ  могуществу  стоЯвшего за ним французского королевства. Џоэтому  в
первую очередь надо было позаботитьсЯ кого-нибудь из  испанцев, а  в  случае
невозможности -- кардинала ђуанского, но уже никак не ‘ан-Џьетро ин ‚инкула.
‡аблуждаетсЯ тот, кто думает,  что новые благодеЯниЯ могут заставить великих
мира сего позабыть о  старых  обидах.  ’ак  что  герцог совершил оплошность,
котораЯ и привела его к гибели.

     ѓ‹Ђ‚Ђ VIII

     Ћ ’…•, Љ’Ћ Џђ€ЋЃђ…’Ђ…’ ‚‹Ђ‘’њ ‡‹Ћ„…џЌ€џЊ€

     Ќо есть еще два способа сделатьсЯ государем -- не сводимые ни к милости
судьбы, ни к доблести; и опускать их, как Я полагаю, не стоит, хотЯ об одном
из  них  уместнее  рассуждать  там,  где речь идет о республиках. џ  разумею
случаи, когда частный человек достигает верховной власти  путем преступлений
либо  в  силу благоволениЯ  к  нему  сограждан. ѓоворЯ о  первом способе,  Я
сошлюсь на два случаЯ -- один из древности, другой из современной жизни -- и
тем ограничусь,  ибо  полагаю, что и этих  двух достаточно длЯ тех, кто ищет
примера.
     ‘ицилиец Ђгафокл стал царем ‘иракуз, хотЯ вышел не  только из простого,
но  из низкого  и  презренного званиЯ. Ћн родилсЯ  в семье горшечника  и вел
жизнь  бесчестную,   но  смолоду  отличалсЯ  такой  силой  духа  и  телесной
доблестью, что, вступив в  войско, постепенно выслужилсЯ до претора ‘иракуз.
“твердЯсь в этой должности, он задумал сделатьсЯ властителем ‘иракуз и таким
образом  присвоить себе то, что было ему  вверено по доброй воле. ЏосвЯтив в
этот замысел ѓамилькара Љарфагенского,  находившегосЯ в это времЯ в ‘ицилии,
он  созвал однажды  утром народ  и  сенат  ‘иракуз, Якобы  длЯ  решениЯ дел,
касающихсЯ республики; и когда все собрались, то солдаты его по условленному
знаку  перебили всех  сенаторов  и богатейших  людей  из народа. Џосле такой
расправы Ђгафокл стал властвовать, не встречаЯ ни малейшего сопротивлениЯ со
стороны граждан. € хотЯ он был дважды разбит карфагенЯнами и даже осажден их
войском, он не только не сдал город, но, оставив часть людей защищать его, с
другой -- вторгсЯ  в  Ђфрику; в короткое времЯ освободил ‘иракузы от осады и
довел  карфагенЯн до крайности, так что они были  вынуждены  заключить с ним
договор, по которому ограничивались владениЯми в  Ђфрике и уступали Ђгафоклу
‘ицилию.
     ‚думавшись, мы  не найдем в жизни Ђгафокла ничего или почти ничего, что
бы досталось ему милостью судьбы,  ибо, как уже говорилось, он достиг власти
не чьим-либо покровительством, но службой в войске, сопрЯженной с множеством
опасностей   и  невзгод,  и  удержал  власть   смелыми  действиЯми,  проЯвив
решительность  и  отвагу. Ћднако  же  нельзЯ назвать  и  доблестью  убийство
сограждан, предательство, вероломство, жестокость  и нечестивость: всем этим
можно стЯжать  власть,  но  не  славу. ’ак что,  если  судить  о нем по  той
доблести, с какой  он шел навстречу опасности, по той силе духа, с  какой он
переносил   невзгоды,   то  едва  ли   он   уступит  любому   прославленному
военачальнику,   но,  памЯтуЯ  его  жестокость   и  бесчеловечность  и   все
совершенные им преступлениЯ, мы не  можем приравнЯть его к величайшим людЯм.
‘ледовательно, нельзЯ приписать  ни милости судьбы, ни доблести то, что было
добыто без того и другого.
     “же  в  наше  времЯ,  при  папе  Ђлександре,  произошел  другой случай.
Ћливеротто  из  ”ермо,  в  младенчестве осиротевший,  вырос  в доме  дЯди  с
материнской стороны по имени „жованни ”ольЯни; еще в юных летах он вступил в
военную службу под начало  Џаоло ‚ителли с тем,  чтобы, освоившись с военной
наукой, занЯть почетное  место в войске.  Џо  смерти  Џаоло  он перешел  под
начало  брата его  ‚ителлоццо и  весьма скоро, как  человек сообразительный,
сильный и храбрый, стал первым лицом в войске. Ћднако, полагаЯ  унизительным
подчинЯтьсЯ другим, он задумал  овладеть ”ермо --  с благословениЯ ‚ителли и
при пособничестве нескольких сограждан, которым рабство отечества было милее
свободы.  ‚  письме  к  „жованни  ”ольЯни он объЯвил,  что  желал  бы  после
многолетнего отсутствиЯ навестить дЯдю и  родные места, а заодно  определить
размеры  наследства; что в трудах  своих  он  не помышлЯет ни  о чем,  кроме
славы,  и,  желаЯ  доказать  согражданам,  что не  впустую растратил  времЯ,
испрашивает позволениЯ  въехать с почетом -- со свитой из ста всадников, его
друзей и  слуг,-- пусть, мол,  жители ”ермо тоже  не откажут ему  в почетном
приеме, что было  бы  лестно  не  только ему, но и дЯде  его, заменившем ему
отца. „жованни ”ольЯни исполнил все,  как просил племЯнник,  и позаботилсЯ о
том, чтобы горожане встретили его  с почестЯми. ’от, поселившись в свободном
доме,  выждал  несколько дней, пока закончатсЯ  приготовлениЯ  к задуманному
злодейству,  и  устроил  торжественный пир,  на который  пригласил  „жованни
”ольЯни и всех именитых людей ”ермо. Џосле того, как покончили  с угощениЯми
и  с принЯтыми в таких  случаЯх  увеселениЯми,  Ћливеротто  с умыслом  повел
опасные  речи о предприЯтиЯх  и величии папы Ђлександра  и сына его  —езаре.
„жованни  и  другие  стали  ему отвечать, он вдруг  поднЯлсЯ и, заЯвив,  что
подобные  разговоры  лучше продолжать  в  укромном  месте,  удалилсЯ  внутрь
покоев, куда  за ним последовал дЯдЯ и другие именитые гости. Ќе успели они,
однако, сесть,  как  из засады  выскочили  солдаты и перебили всех,  кто там
находилсЯ. Џосле этой резни Ћливеротто верхом  помчалсЯ через город и осадил
во  дворце  высший  магистрат;  тот из  страха повиновалсЯ  и  учредил новое
правление, а Ћливеротто провозгласил властителем города.
     €стребив тех, кто по недовольству мог ему навредить, Ћливеротто укрепил
свою власть новым военным и гражданским  устройством и с  той поры не только
пребывал в безопасности внутри ”ермо  но и стал грозой всех соседей.  ‚ыбить
его из города было бы так же трудно, как Ђгафокла, если бы его не перехитрил
—езаре  Ѓорджа, который  в  ‘инигалии,  как  уже  рассказывалось, заманил  в
ловушку  главарей  Ћрсини  и  ‚ителли;  Ћливеротто  приехал  туда  вместе  с
‚иттелоццо, своим наставником в доблести и в злодействах, и там вместе с ним
был удушен, что произошло через год после описанного отцеубийства.
     Љого-то могло  бы озадачить, почему Ђгафоклу  и ему подобным удавалось,
проложив себе путь жестокостью и предательством, долго и благополучно жить в
своем отечестве, защищать себЯ от внешних врагов и не стать жертвой заговора
со стороны сограждан, тогда как многим другим не  удавалось сохранить власть
жестокостью даже в мирное, а не то  что в смутное военное времЯ. „умаю, дело
в том, что  жестокость жестокости рознь. †естокость  применена хорошо  в тех
случаЯх -- если позволительно дурное называть хорошим,--  когда ее проЯвлЯют
сразу и по соображениЯм  безопасности, не упорствуют  в ней и по возможности
обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаЯх, когда поначалу
расправы  совершаютсЯ редко, но со временем учащаютсЯ, а не становЯтсЯ реже.
„ействуЯ  первым  способом,  можно,  подобно  Ђгафоклу, с  божьей  и людской
помощью удержать власть; действуЯ вторым -- невозможно.
     Ћтсюда   следует,  что  тот,  кто   овладевает   государством,   должен
предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлЯть изо
днЯ  в день; тогда  люди  понемногу успокоЯтсЯ, и государь сможет, делаЯ  им
добро, постепенно завоевать их расположение. Љто  поступит иначе, из робости
или по  дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч  в  ножны и никогда не
сможет  оперетьсЯ  на  своих  подданных,  не  знающих  покоЯ  от   новых   и
непрестанных  обид.  ’ак  что  обиды нужно  наносить разом:  чем  меньше  их
распробуют,  тем  меньше от  них вреда;  благодеЯниЯ  же  полезно  оказывать
мало-помалу,  чтобы  их распробовали как  можно лучше. ‘амое  же главное длЯ
государЯ -- вести себЯ с подданными так, чтобы никакое событие -- ни дурное,
ни хорошее  -- не заставлЯло его изменить своего  обращениЯ с ними, так как,
случись тЯжелое времЯ, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут
вынужденным и не воздадут за него благодарностью.

     ѓ‹Ђ‚Ђ IX

     Ћ ѓђЂ†„ЂЌ‘ЉЋЊ …„€ЌЋ‚‹Ђ‘’€€

     Џерейду теперь к тем случаЯм, когда  человек делаетсЯ  государем своего
отечества не путем злодеЯний и беззаконий,  но в силу благоволениЯ сограждан
-- длЯ чего требуетсЯ не собственно доблесть или удача, но скорее  удачливаЯ
хитрость. Ќадобно сказать, что такого рода единовластие -- его можно назвать
гражданским  --  учреждаетсЯ по  требованию либо знати, либо народа. €бо нет
города, где не обособились два эти начала: знать желает подчинЯть и угнетать
народ, народ не желает находитьсЯ в  подчинении и угнетении; столкновение же
этих начал разрешаетсЯ  троЯко:  либо  единовластием, либо беззаконием, либо
свободой.
     …диновластие учреждаетсЯ  либо  знатью, либо народом, в  зависимости от
того,  кому первому представитсЯ удобный  случай.  ‡нать,  видЯ, что  она не
может противостоЯть народу, возвышает кого-нибудь из  своих  и провозглашает
его государем,  чтобы за его спиной утолить свои вожделениЯ. ’ак же и народ,
видЯ,  что он не  может сопротивлЯтьсЯ  знати, возвышает  кого либо  одного,
чтобы в его  власти  обрести длЯ  себЯ защиту. Џоэтому тому, кто  приходит к
власти с  помощью знати,  труднее  удержать власть, чем тому, кого привел  к
власти  народ, так как если  государь окружен знатью,  котораЯ почитает себЯ
ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь независимый образ действий.
’огда как  тот,  кого привел к власти народ, правит  один  и вокруг него нет
никого  или  почти  никого, кто не желал бы  ему повиноватьсЯ.  Љроме  того,
нельзЯ честно, не ущемлЯЯ других,  удовлетворЯть притЯзаниЯ  знати, но можно
--  требованиЯ народа, так как у  народа  более  честнаЯ цель, чем у  знати:
знать желает  угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным. ‘верх того,
с враждебным народом ничего нельзЯ поделать, ибо он многочислен, а со знатью
--  можно,  ибо она  малочисленна.  Ќарод,  на  худой  конец,  отвернетсЯ от
государЯ, тогда как от враждебной знати можно  ждать не только того, что она
отвернетсЯ  от государЯ, но даже пойдет против  него,  ибо она дальновидней,
хитрее, загодЯ ищет путей к спасению и заискивает перед тем,  кто сильнее. €
еще добавлю, что государь не волен выбирать народ, но  волен выбирать знать,
ибо его право карать и миловать, приближать или подвергать опале.
     ќту  последнюю  часть  разъЯсню подробней. ‘ людьми  знатными  надлежит
поступать так, как  поступают  они. ‘  их же  стороны  возможны  два  образа
действий:  либо  они показывают, что  готовы разделить судьбу государЯ, либо
нет.  Џервых, если они  не корыстны, надо почитать и ласкать, что до вторых,
то  здесь следует различать  два рода побуждений.  …сли эти люди ведут  себЯ
таким образом по малодушию и  природному  отсутствию решимости,  ими следует
воспользоватьсЯ, в особенности теми, кто  сведущ  в каком-либо деле. …сли же
они ведут себЯ так умышленно, из честолюбиЯ, то это означает, что они думают
о  себе больше, нежели о государе. € тогда их надо остерегатьсЯ и боЯтьсЯ не
меньше, чем  Явных  противников, ибо  в трудное  времЯ  они  всегда  помогут
погубить государЯ.
     ’ак  что  если государь  пришел к  власти  с помощью народа,  он должен
старатьсЯ  удержать  его дружбу, что совсем не  трудно,  ибо  народ  требует
только, чтобы  его не угнетали. Ќо если  государЯ  привела  к  власти  знать
наперекор  народу,  то первый его долг  --  заручитьсЯ  дружбой народа,  что
опЯть-таки  нетрудно  сделать,  если взЯть народ  под  свою защиту.  ‹юди же
таковы,  что,  видЯ  добро  со  стороны  тех,  от  кого ждали  зла, особенно
привЯзываютсЯ  к  благодетелЯм,  поэтому  народ еще  больше  расположитсЯ  к
государю,  чем если бы сам  привел  его  к власти. ‡аручитьсЯ же  поддержкой
народа можно разными способами, которых Я обсуждать не стану,  так  как  они
менЯютсЯ  от  случаЯ  к  случаю  и  не могут быть подведены  под  какое-либо
определенное правило.
     ‘кажу лишь в заключение, что государю надлежит быть в дружбе с народом,
иначе  в трудное времЯ он будет  свергнут. Ќабид, правитель ‘парты, выдержал
осаду  со стороны  всей  ѓреции и победоносного  римского  войска  и отстоЯл
власть  и  отечество;  между  тем  с  приближением  опасности  ему  пришлось
устранить  всего  несколько лиц, тогда  как  если бы он  враждовал  со  всем
народом, он  не мог бы ограничитьсЯ столь малым. € пусть мне не возражают на
это расхожей  поговоркой,  что, мол,  на  народ  надеЯтьсЯ -- что  на  песке
строить.  Џоговорка  верна, когда  речь идет о  простом гражданине, который,
опираЯсь на  народ, тешит  себЯ  надеждой, что  народ  его вызволит, если он
попадет  в руки врагов или магистрата. ’ут и в самом  деле можно обманутьсЯ,
как обманулись ѓракхи в ђиме или мессер „жорджо ‘кали во  ”лоренции. Ќо если
в  народе ищет опоры государь, который  не просит, а приказывает, к  тому же
бесстрашен,  не  падает духом в несчастье,  не упускает нужных приготовлений
длЯ  обороны  и  умеет распорЯжениЯми своими и мужеством вселить бодрость  в
тех,  кто  его  окружает, он  никогда  не  обманетсЯ  в  народе и убедитсЯ в
прочности подобной опоры.
     Ћбычно  в  таких случаЯх  власть  государЯ оказываетсЯ под  угрозой при
переходе от гражданского строЯ к абсолютному -- так как государи правЯт либо
посредством магистрата, либо единолично. ‚ первом случае положение  государЯ
слабее  и  уЯзвимее, ибо он всецело зависит  от  воли  граждан,  из  которых
состоит магистрат,  они  же могут лишить его власти  в любое, а тем  более в
трудное, времЯ, то есть могут либо выступить против него, либо уклонитьсЯ от
выполнениЯ  его   распорЯжений.  €  тут,   перед  лицом  опасности,   поздно
присваивать себе абсолютную власть, так как граждане и подданные,  привыкнув
исполнЯть  распорЯжениЯ магистрата,  не  станут  в  трудных  обстоЯтельствах
подчинЯтьсЯ  приказаниЯм  государЯ.  Ћттого-то  в тЯжелое  времЯ у  государЯ
всегда будет недостаток в надежных людЯх, ибо нельзЯ верить тому, что видишь
в спокойное времЯ, когда граждане нуждаютсЯ в государстве: тут каждый спешит
с посулами,  каждый, благо смерть далеко,  изъЯвлЯет готовность пожертвовать
жизнью за  государЯ, но когда государство в трудное времЯ испытывает нужду в
своих гражданах, их объЯвлЯетсЯ  немного.  €  подобнаЯ проверка тем опасней,
что  она бывает лишь однажды. Џоэтому мудрому государю надлежит принЯть меры
к тому, чтобы граждане  всегда и при любых обстоЯтельствах имели потребность
в государе  и  в  государстве,-- только  тогда он  сможет  положитьсЯ на  их
верность.

     ѓ‹Ђ‚Ђ X

     ЉЂЉ ‘‹…„“…’ €‡Њ…ђџ’њ ‘€‹› ‚‘…• ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚

     €зучаЯ  свойства  государств,  следует  принЯть  в соображение и  такую
сторону  дела:  может  ли  государь  в   случае  надобности  отстоЯть   себЯ
собственными  силами  или  он  нуждаетсЯ в защите  со стороны.  ЏоЯсню,  что
способными отстоЯть  себЯ Я  называю тех государей, которые, имеЯ в достатке
людей  или  денег,  могут  собрать  требуемых размеров  войско  и  выдержать
сражение с  любым неприЯтелем;  нуждающимсЯ  в помощи Я называю  тех, кто не
может выйти  против  неприЯтелЯ в поле и вынужден оборонЯтьсЯ под прикрытием
городских стен. —то  делать в первом случае -- о том речь впереди, хотЯ  кое
что  уже сказано  выше. —то же до второго случаЯ, то тут ничего не  скажешь,
кроме того,  что государю  надлежит укреплЯть  и снарЯжать всем  необходимым
город, не принимаЯ в расчет прилегающую округу. …сли государь хорошо укрепит
город  и будет обращатьсЯ  с подданными  так, как описано  выше и  добавлено
ниже, то  соседи остерегутсЯ  на него  нападать. €бо люди  --  враги  всЯких
затруднительных  препЯтствий,  а  кому  же  покажетсЯ  легким  нападение  на
государЯ, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен.
     ѓорода  ѓермании,  одни  из  самых  свободных, имеют  небольшие округи,
повинуютсЯ  императору,  когда сами того желают,  и  не  боЯтсЯ  ни  его, ни
кого-либо другого из сильных соседей, так как достаточно укреплены длЯ того,
чтобы  захват  их  всЯкому  показалсЯ  трудным  и изнурительным  делом.  Ћни
обведены  добротными стенами  и рвами, имеют артиллерии  сколько нужно и  на
общественных  складах держат годовой  запас продовольствиЯ, питьЯ и топлива;
кроме   того,  чтобы  прокормить  простой  народ,  не  истощаЯ  казны,   они
заготовлЯют на год  работы в  тех  отраслЯх, которыми живет город,  и  в тех
ремеслах, которыми кормитсЯ простонародье. ‚оенное  искусство у них в чести,
и они поощрЯют его разными мерами.
     ’аким  образом,  государь,  чей  город  хорошо  укреплен,  а  народ  не
озлоблен,  не  может  подвергнутьсЯ  нападению.  Ќо  если  это  и  случитсЯ,
неприЯтель принужден будет с позором ретироватьсЯ, ибо все в мире менЯетсЯ с
такой  быстротой, что едва  ли кто-нибудь  сможет год  продержать  войско  в
праздности,  осаждаЯ город.  Њне возразЯт,  что  если  народ  увидит, как за
городом  горЯт  его  полЯ  и  жилища,  он  не  выдержит  долгой  осады,  ибо
собственные заботы возьмут верх над верностью государю. Ќа это Я отвечу, что
государь сильный и смелый одолеет все трудности, то внушаЯ подданным надежду
на скорое окончание бедствий, то напоминаЯ им о том, что враг беспощаден, то
осаживаЯ  излишне  строптивых.  Љроме  того,  неприЯтель  обычно  сжигает  и
опустошает  полЯ при подходе  к городу, когда люди  еще разгорЯчены и  полны
решимости не сдаватьсЯ; когда же через несколько дней пыл поостынет, то урон
уже  будет нанесен  и  зло  содеЯно. Ђ когда людЯм ничего  не остаетсЯ,  как
держатьсЯ своего государЯ, и сами они будут ожидать от него благодарности за
то, что защищаЯ его, позволили  сжечь свои дома и разграбить имущество. ‹юди
же по натуре своей таковы, что  не меньше привЯзываютсЯ к  тем, кому сделали
добро сами,  чем к  тем,  кто  сделал  добро  им. ’ак по  рассмотрении  всех
обстоЯтельств,  скажу,  что  разумный  государь  без  труда  найдет  способы
укрепить дух горожан во все  времЯ осады, при условии, что у него хватит чем
прокормить и оборонить город.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XI

     Ћ –…ђЉЋ‚Ќ›• ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚Ђ•

     Ќам  остаетсЯ  рассмотреть  церковные  государства,  о   которых  можно
сказать,  что  овладеть ими трудно,  ибо длЯ  этого  требуетсЯ  доблесть или
милость  судьбы,  а удержать легко, ибо длЯ этого не требуетсЯ ни  того,  ни
другого. ѓосударства  эти  опираютсЯ  на  освЯщенные  религией устои,  столь
мощные, что они поддерживают государей у  власти, независимо от того, как те
живут  и  поступают.  ’олько там государи имеют власть, но ее не отстаивают,
имеют подданных,  но ими  не управлЯют;  и  однако же, на власть их никто не
покушаетсЯ, а подданные их не тЯготЯтсЯ своим положением и не хотЯт, да и не
могут  от  них отпасть.  ’ак  что  лишь  эти  государи неизменно пребывают в
благополучии и счастье.
     Ќо так как государства эти  направлЯемы причинами  высшего порЯдка,  до
которых  ум человеческий  не  досЯгает, то говорить о  них  Я  не буду; лишь
самонадеЯнный  и  дерзкий  человек мог  бы  взЯтьсЯ рассуждать  о  том,  что
возвеличено и хранимо  Ѓогом.  Ћднако же менЯ могут  спросить, каким образом
–ерковь  достигла такого  могущества, что ее боитсЯ король ”ранции,  что  ей
удалось изгнать его из €талии и разгромить венецианцев,  тогда как раньше  с
ее светской властью не  считались даже  мелкие владетели и бароны, не говорЯ
уж  о крупных  государствах €талии. …сли менЯ спросЯт об этом, то,  хотЯ все
эти событиЯ хорошо известны, Я сочту нелишним напомнить, как было дело.
     Џеред тем как Љарл,  французский  король,  вторгсЯ в €талию, господство
над ней  было поделено между  папой,  венецианцами, королем  Ќеаполитанским,
герцогом Њиланским и флорентийцами. “ этих  властей было две главные заботы:
во-первых, не  допустить  вторжениЯ в €талию чужеземцев, во-вторых, удержать
друг друга  в прежних границах.  Ќаибольшие подозрениЯ внушали венецианцы  и
папа.  Џротив венецианцев прочие образовали  союз, как  это было  при защите
”еррары;  против папы  использовались  римские бароны.  ђазделенные  на  две
партии  -- Љолонна  и Ћрсини,  бароны  постоЯнно  затевали свары и, потрЯсаЯ
оружием на виду у главы  –еркви, способствовали  слабости  и  неустойчивости
папства. •отЯ кое-кто из пап обладал мужеством, как, например, ‘икст, никому
из  них при всей  опытности  и  благоприЯтных обстоЯтельствах  не  удавалось
избавитьсЯ от этой напасти. ‚иной тому -- краткость их правлениЯ, ибо за  те
десЯть  лет,  что в среднем проходили  от  избраниЯ  папы до его смерти, ему
насилу  удавалось разгромить лишь  одну  из враждующих  партий.  € если папа
успевал,  скажем,  почти разгромить приверженцев Љолонна, то  преемник  его,
будучи  сам  врагом Ћрсини,  давал возродитсЯ  партии  Љолонна и уже не имел
времени разгромить Ћрсини. Џо этой самой причине в  €талии невысоко  ставили
светскую власть папы.
     Ќо  когда на папский престол  взошел Ђлександр VI, он куда  более  всех
своих  предшественников сумел  показать, чего  может добитьсЯ  глава –еркви,
действуЯ деньгами и силой.  ‚оспользовавшись приходом французов, он совершил
посредством  герцога ‚алентино  все то, о чем Я рассказал выше --  там,  где
речь шла о  герцоге.  Џравда труды  его были  направлены на возвеличение  не
–еркви,  а  герцога,  однако  же  они  обернулись величием  –еркви,  котораЯ
унаследовала плоды его трудов после смерти Ђлександра и  устранениЯ герцога.
Џапа  ћлий  застал  по  восшествии  могучую –ерковь:  она владела  ђоманьей,
смирила римских  баронов,  чьи партии  распались под ударами Ђлександра,  и,
сверх того, открыла новый источник пополнениЯ казны,  которым не пользовалсЯ
никто до Ђлександра.
     ‚се это ћлий не только  продолжил, но и придал  делу больший размах. Ћн
задумал  присоединить  Ѓолонью,  сокрушить  ‚енецию  и прогнать французов  и
осуществил  этот замысел, к тем  большей  своей славе, что  радел  о величии
–еркви, а не частных лиц. Љроме того, он удержал  партии Ћрсини и  Љолонна в
тех  пределах,  в  каких застал  их;  и хотЯ кое-кто  из главарей готов  был
посеЯть смуту, но их  удерживало, во-первых, могущество  –еркви, а во-вторых
--  отсутствие в их рЯдах  кардиналов, всегда бывавших защитниками раздоров.
Ќикогда между этими партиЯми не будет мира, если у них будут свои кардиналы:
разжигаЯ в ђиме и вне  его вражду партий, кардиналы втЯгивают в нее баронов,
и так из властолюбиЯ прелатов рождаютсЯ распри и усобицы среди баронов.
     …го свЯтейшество папа ‹ев воспринЯл, таким образом,  могучую –ерковь; и
если его предшественники возвеличили папство силой оружиЯ, то нынешний глава
–еркви внушает нам надежду  на то, что возвеличит и прославит его еще больше
своей добротой, доблестью и многообразными талантами.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XII

     Ћ ’ЋЊ, ‘ЉЋ‹њЉЋ Ѓ›‚Ђ…’ ‚€„Ћ‚ ‚Ћ‰‘Љ, € Ћ ЌЂ…ЊЌ›• ‘Ћ‹„Ђ’Ђ•

     ‚ыше мы подробно обсудили  разновидности  государств,  названные мною в
начале;  отчасти рассмотрели  причины  благоденствиЯ  и крушениЯ  государей;
выЯснили,  какими способами  действовали те, кто желал  завоевать и удержать
власть. ’еперь рассмотрим, какими средствами нападениЯ и  защиты располагает
любое из государств,  перечисленных выше. ђанее уже  говорилось  о том,  что
власть государЯ должна  покоитьсЯ  на  крепкой  основе,  иначе  она  рухнет.
Ћсновой же власти во всех государствах -- как унаследованных, так  смешанных
и новых -- служат  хорошие  законы  и хорошее войско. Ќо  хороших законов не
бывает там, где нет  хорошего войска,  и наоборот,  где есть хорошее войско,
там хороши и законы, поэтому минуЯ законы, Я перехожу прЯмо к войску.
     Ќачну с того, что войско, которым государь защищает свою страну, бывает
либо собственным, либо союзническим, либо наемным, либо смешанным. Ќаемные и
союзнические  войска бесполезны  и опасны; никогда не  будет ни  прочной, ни
долговечной та  власть,  котораЯ опираетсЯ  на наемное войско, ибо  наемники
честолюбивы, распущенны, склонны к раздорам, задиристы с друзьЯми и трусливы
с  врагом, вероломны  и нечестивы; поражение  их отсрочено  лишь  настолько,
насколько отсрочен решительный приступ;  в мирное же  времЯ они разорЯт тебЯ
не хуже, чем в военное неприЯтель. ЋбъЯснЯетсЯ это тем,  что не страсть и не
какое-либо   другое  побуждение  удерживает  их  в  бою,  а  только  скудное
жалованье,  что,  конечно,  недостаточно  длЯ  того,   чтобы  им  захотелось
пожертвовать за тебЯ жизнью. €м  весьма по душе служить тебе в мирное времЯ,
но стоит начатьсЯ войне, как они показывают тыл и бегут.
     Ќадо  ли  доказывать то,  что  и так  Ясно: чем  иным  вызвано крушение
€талии,  как не  тем, что  она долгие годы довольствовалась наемным оружием?
Љое  длЯ  кого наемники действовали с успехом и  не раз  красовались отвагой
друг  перед другом, но когда вторгсЯ  чужеземный враг,  мы  увидели чего они
стоЯт  на  самом деле.  ’ак  что Љарлу,  королю  ”ранции, и  впрЯмь  удалось
захватить €талию с помощью куска мела. Ђ кто говорил, что мы терпим за грехи
наши, сказал правду, только это не те грехи, какие он думал, а те, которые Я
перечислил. € так как это были грехи государей, то и расплачиватьсЯ пришлось
им же.
     џ хотел бы объЯснить подробнее, в чем беда  наемного войска. Љондотьеры
по-разному   владеют   своим   ремеслом:   одни   превосходно,   другие   --
посредственно. Џервым нельзЯ доверЯть потому,  что они сами будут домогатьсЯ
власти и  ради нее  свергнут либо тебЯ,  их  хозЯина, либо  другого,  но  не
справившись о твоих  намерениЯх. ‚торым  нельзЯ доверитьсЯ потому,  что  они
проиграют сражение. Њне скажут, что того же можно ждать от всЯкого, у кого в
руках оружие, наемник он или нет. Ќа это  Я отвечу: войско состоит в ведении
либо  государЯ, либо  республики;  в  первом случае  государь  должен  лично
возглавить войско,  принЯв  на  себЯ  обЯзанности  военачальника; во  втором
случае республика должна поставить во главе войска одного из граждан; и если
он окажетсЯ плох -- сместить его, в противном случае -- ограничить законами,
дабы не преступал меры. Њы  знаем по опыту, что только государи-полководцы и
вооруженные республики  добивались  величайших успехов, тогда  как  наемники
приносили один вред.
     ђим  и  ‘парта много веков простоЯли вооруженные и свободные. вейцарцы
лучше всех вооружены  и более всех свободны. ‚ древности  наемников призывал
Љарфаген, каковой чуть не  был ими захвачен после окончаниЯ первой  войны  с
ђимом, хотЯ карфагенЯне  поставили во главе  войска своих же граждан.  Џосле
смерти  ќпаминонда фиванцы  пригласили ”илиппа  Њакедонского  возглавить  их
войско,  и  тот,  вернувшись  победителем, отнЯл у ”ив свободу.  Њиланцы  по
смерти герцога ”илиппа призвали  на службу ”ранческо  ‘форца, и  тот, разбив
венецианцев при  Љараваджо, соединилсЯ с неприЯтелем против миланцев,  своих
хозЯев.   ‘форца,  его   отец,  состоЯ  на  службе   у   „жованны,  королевы
Ќеаполитанской, внезапно оставил  ее безоружной, так что спасаЯ королевство,
она бросилась искать заступничества у королЯ Ђрагонского.
     Њне  скажут,  что  венецианцы  и  флорентийцы не  раз  утверждали  свое
владычество,  пользуЯсь  наемным  войском, и однако, кондотьеры  их не стали
государЯми и честно защищали хозЯев.  Ќа  это  Я  отвечу,  что  флорентийцам
попросту везло: из  тех доблестных кондотьеров, которых стоило бы опасатьсЯ,
одним   не  пришлось  одержать   победу,  другие  имели  соперников,  третьи
домогались  власти,  но в  другом  месте.  Љак мы  можем  судить о  верности
„жованни Ђукута,  если за  ним  не  числитсЯ  ни  одной  победы,  но  всЯкий
согласитсЯ, что, вернись он с победой, флорентийцы оказались бы в полной его
власти. ‘форца и Ѓраччо как соперники не спускали друг с друга глаз, поэтому
”ранческо перенес свои домоганиЯ в ‹омбардию, а Ѓраччо -- в папские владениЯ
и в Ќеаполитанское  королевство. Ђ  как  обстоЯло  дело недавно? ”лорентийцы
пригласили  на службу Џаоло ‚ителли,  человека  умнейшего  и пользовавшегосЯ
огромным влиЯнием  еще в  частной жизни. …сли  бы  он  взЯл  Џизу, разве  не
очевидно,  что  флорентийцам  бы  от него не  отделатьсЯ?  €бо перейди он на
службу  к неприЯтелю, им пришлось бы сдатьсЯ; останьсЯ он у них, им пришлось
бы ему подчинитьсЯ.
     —то  же  касаетсЯ  венецианцев,  то  блестЯщие  и  прочные  победы  они
одерживали лишь до тех пор, пока воевали своими силами, то есть до того, как
приступили   к   завоеваниЯм  на  материке.   ЂристократиЯ   и   вооруженное
простонародье ‚енеции не раз ЯвлЯли образцы воинской доблести, воюЯ на море,
но стоило им перейти на сушу,  как они перенЯли военный  обычай всей €талии.
Љогда их завоеваниЯ на суше были невелики, и держава их стоЯла твердо, у них
не было поводов опасатьсЯ своих кондотьеров, но когда владениЯ их разрослись
-- а было это при Љроманьоле,--  то они осознали свою оплошность. Љроманьола
был известен им как доблестный полководец --  под  его  началом  они разбили
Њиланского  герцога,--  но,  видЯ, что  он  тЯнет  времЯ,  а  не  воюет, они
рассудили, что победы он не одержит, ибо к  ней не стремитсЯ, уволить же они
сами  его не посмеют,  ибо побоЯтсЯ  утратить то, что завоевали: вынужденные
обезопасить  себЯ  каким-либо  способом,  они  его  умертвили.  Џозднее  они
нанимали Ѓартоломео да Ѓергамо, ђоберто да ‘ан-‘еверино, графа  ди ЏитильЯно
и  им подобных, которые внушали  опасение не тем,  что выиграют,  а тем, что
проиграют сражение. Љак оно и  случилось при  ‚айла,  где венецианцы за один
день потерЯли  все  то, что с таким  трудом собирали  восемь  столетий.  €бо
наемники  славЯтсЯ тем, что медленно и вЯло наступают,  зато с замечательной
быстротой отступают. € раз уж Я обратилсЯ  за примером к  €талии, где долгие
годы хозЯйничают  наемные войска,  то длЯ пользы  дела  хотел  бы  вернутьсЯ
вспЯть, чтобы выЯснить, откуда они пошли и каким образом набрали такую силу.
     Ќадо знать, что  в недавнее времЯ, когда  империЯ  ослабла, а  светскаЯ
власть  папы окрепла,  €талиЯ  распалась  на  несколько  государств.  Њногие
крупные   города   восстали    против   угнетавших   их   нобилей,   которым
покровительствовал император, тогда  как городам покровительствовала церковь
в  интересах  своей светской власти; во многих других городах их собственные
граждане  возвысились до  положениЯ  государей.  ’ак  €талиЯ  почти  целиком
оказалась под властью папы и нескольких республик.  Ћднако вставшие у власти
прелаты  и  граждане не привыкли  иметь дело  с оружием, поэтому  они  стали
приглашать на службу наемников. Ђльбериго да Љонио, уроженец ђоманьи, первым
создал  славу наемному  оружию. …го выученики Ѓраччо  и ‘форца в  свое времЯ
держали  в руках всю  €талию. ‡а ними пошли все те, под чьим началом наемные
войска состоЯт по сей день. „облесть их привела к тому,  что €талию из конца
в конец прошел Љарл, разорил ‹юдовик, попрал ”ердинанд и  предали  поруганию
швейцарцы.
     Ќачали они  с того, что, возвышаЯ себЯ, повсеместно унизили пехоту. ќто
нужно  было затем,  что,  живЯ ремеслом и не имеЯ владений, они не  могли бы
прокормить большого пешего  войска, а малое не  создало  бы им  славы. ’огда
как, ограничившись кавалерией, они при небольшой численности обеспечили себе
и  сытость,  и  почет. „ошло  до  того,  что в  двадцатитысЯчном  войске  не
насчитывалось  и двух тысЯч пехоты.  ‚  дальнейшем они проЯвили  необычайную
изворотливость длЯ того, чтобы избавить себЯ  и солдат от опасностей и тЯгот
военной жизни:  в стычках  они не убивают  друг друга, а берут в  плен  и не
требуют выкупа,  при  осаде ночью не  идут  на  приступ; оборонЯЯ  город, не
делают  вылазок к  палаткам;  не окружают лагерь частоколом и рвом, не ведут
кампаний  в зимнее  времЯ.  €  все это  дозволЯетсЯ  их  военным  уставом  и
придумано ими  нарочно длЯ того,  чтобы, как сказано,  избежать опасностей и
тЯгот военной жизни: так они довели €талию до позора и рабства.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XIII

     Ћ ‚Ћ‰‘ЉЂ• ‘Ћћ‡Ќ€—…‘Љ€•, ‘Њ…ЂЌЌ›• € ‘ЋЃ‘’‚…ЌЌ›•

     ‘оюзнические войска -- еще одна разновидность бесполезных войск --  это
войска сильного  государЯ, которые призываютсЯ длЯ помощи и  защиты.  ’акими
войсками  воспользовалсЯ  недавно  папа ћлий:  в  военных  действиЯх  против
”еррары  он увидел,  чего  стоЯт  его  наемники, и сговорилсЯ с ”ердинандом,
королем €спанским, что тот окажет ему помощь кавалерией и  пехотой. ‘ами  по
себе такие  войска могут  отлично  и с пол