и испанец Џаблито***,
только лучше, поскольку Њы - люди разного Џола. ’акже Я вижу в ‚ас •удожника
Ћбщественно ЊыслЯщего, интересующегосЯ многими ’емами „лЯ; в то времЯ как Я,
увы,  крайне ‹егкомыслен; едва  только ЏолитическаЯ  ‘фера попадаетсЯ мне на
глаза, Я  превращаюсь  в злого невоспитанного  ђебенка  и  хорошим  хлестким
ударом  отправлЯю  вышеуказанную   ‘феру  катитьсЯ  подальше  от  ‡оны  моих
„ействий.  ‚ы  - ѓероинЯ, Я - бесхребетнаЯ Њедуза; нам ли, объединившись, не
смести все стоЯщие  перед нами Џрепоны? ќто будет грандиозный союз, ибо если
‚ы - сама Џравота, то Я, к сожалению, сама Ќеправота".
     Љогда ветер донес до ‹амбаджана —андивалы, стоЯщего у ворот "ќлефанты",
взрыв  хозЯйкиного хохота,  за  которым последовали  ведьминские  завываниЯ,
полные буйного весельЯ, он понЯл, что ‚аско перехитрил-таки его, что комедиЯ
взЯла  верх  над  безопасностью  и  что,  когда  этот  шут  гороховый  опЯть
подниметсЯ на холм, ему, ‹амбаджану, придетсЯ вытЯнутьсЯ перед ним по стойке
"смирно".
     - Ђ поглЯдывать  Я все-таки буду,  -  пробормотал чоукидар своему,  как
всегда,  молчаливому  попугаю.   -  ќтот  глупый  лафанга,   этот  пустобрех
когда-нибудь да  споткнетсЯ, и  посмотрим, каким смехом  он будет  смеЯтьсЯ,
когда Я схвачу его за руку.
     Ќа  закате следующего днЯ,  когда ‚аско провели к Ђуроре, она возлежала
на исфаханском ковре в беседке в дальнем конце верхней  террасы в позе "махи
одетой". Ћна потЯгивала французское шампанское и курила импортную сигарету в
длинном Янтарном мундштуке, подложив  себе  под  живот, в  котором брыкалась
€на, шелковую подушечку. Ћн влюбилсЯ в нее прежде, чем она произнесла первое
слово, рухнул перед  ней так,  как  не  считал  себЯ способным рухнуть перед
женщиной, и в своем падении, как стало Ясно потом, увлек за собой еще многое
другое. ЋтвергнутаЯ любовь разбудила в нем темное начало.
     - џ искала живописца, - сказала ему Ђурора.
     - џ  -  тот, кого вы искали... - начал ‚аско, встав в  позу, но  Ђурора
оборвала его.
     -  ‘тены  расписывать,  - сказала  она довольно бесцеремонно.  - Ќадо в
момент подготовить детскую. Њожете, нет? ѓоворите прЯмо.  ЏлатЯт в этом доме
щедро.
     ‚аско был уЯзвлен,  но в деньгах нуждалсЯ  отчаЯнно. Џомедлив несколько
секунд, он воссиЯл ослепительной улыбкой и осведомилсЯ:
     - Љакие сюжеты вы предпочитаете, мадам?
     - Њультфильмы, - сказала она  с неопределенным  видом. -‚ кино  ходите?
Љомиксы  читаете? ’ак вот,  пусть  там будет эта мышь,  этот  утенок и  этот
крольчонок  -  как  бишь  его  зовут?  …ще  морЯчок  этот  с  его  шпинатной
эпопеей****. Њожно взЯть кошку, котораЯ никак не поймает мышь, другую кошку,
котораЯ никак не поймает птицу, еще одну птицу, котораЯ  убегает  от койота.
„авайте мне каменные  глыбы, которые  на  голову  падают, но  не  убивают, а
только  сплющивают,  давайте бомбы, от которых  все лицо сажей  покрываетсЯ,
давайте  этот  бег  по  воздуху,  длЯщийсЯ,  пока  вниз  не  взглЯнешь.  …ще
завЯзанные  узлом ружьЯ и  ванны, полные больших золотых  монет.  Ќо никаких
чтобы мне ангелочков  с арфами, никаких  этих садов  поганых -  пусть у моих
детей будет такой рай, какого Я сама длЯ них хочу.
     ‘амоучка ‚аско, только  приехавший из  ѓоа,  ничего  толком не знал про
всех  этих психованных дЯтлов и приставучих  хоббитов.  Ћднако,  не  имеЯ ни
малейшего представлениЯ о том, что от него требовала Ђурора, он улыбнулсЯ  и
отвесил поклон.
     - Њадам, кто платит, тот и заказывает музыку. ‚ы имеете неслыханное <i>ура</i>
разговаривать  с ведущим и величайшим, не имеющим себе равных во всем Ѓомбее
мастером райских росписей.
     - €меете ура? - недоуменно переспросила Ђурора.
     - €менно, именно, - сказал ‚аско. - Џротивоположность "увы" .

        x x x
     —ерез  пару  дней  он  переехал   в  "ќлефанту";   никаких   формальных
приглашений  он  ни разу не  получал, но так  или иначе  задержалсЯ  там  на
тридцать  два  года  без малого.  Џоначалу  Ђурора относилась  к  нему как к
забавному домашнему  зверьку.  ‡абраковав  его провинциальную прическу,  она
настоЯла на  том, чтобы он подстригсЯ по-столичному и перестал стричь усы, и
когда они  стали  длинными  и пышными,  заставила его вощить их,  отчего они
сделались похожи на волосЯной лук Љупидона. ‘воему портному она заказала длЯ
него одежду: шелковые костюмы в крупную полоску и  разноцветные ширококрылые
галстуки-бабочки, убедившие весь Ѓомбей в  том, что  новоиспеченный  протеже
Ђуроры ‡огойби  - махровый педераст  (в  действительности  он был  настоЯщий
бисексуал  -  пЯтьдесЯт на  пЯтьдесЯт,  -  в  чем  многие молодые  мужчины и
женщины,  посещавшие  "ќлефанту", смогли раньше  или позже убедитьсЯ лично).
Ђуроре нравилсЯ неуемный голод, с каким он набрасывалсЯ  на информацию, еду,
работу,  а  превыше  всего   -  на   удовольствиЯ;  ее  подкупала  сама   та
откровенность, с  которой он,  улыбаЯсь, как ребенок  с  коробочек  детского
питаниЯ "бинака", стремилсЯ добитьсЯ, чего хотел.
     - Џусть остаетсЯ, - заЯвила она, когда Ђвраам мЯгко поинтересовалсЯ, не
пришло  ли ему  времЯ собирать вещички. -  Њне с ним веселей.  Љ  тому же он
сказал, что он - мое неслыханное ура; можешь считать его моим талисманом.
     Љогда он кончил расписывать детскую, она предоставила ему мастерскую  с
мольбертами, цветными мелками, шезлонгом, кистЯми, красками. Ђвраам ‡огойби,
как  попугай-скептик, склонил голову на свое  недоуменно поднЯтое плечо;  но
возражать не стал. ‚аско Њиранда сохранЯл за собой  эту мастерскую даже в те
времена, когда он  давно уже был богат  и имел агента в Ђмерике и мастерские
по всему свету. Ћн говорил, что здесь его корни, и по прошествии лет не  что
иное, как принЯтое Ђуророй решение выкорчевать его, заставило ‚аско зайти за
грань... ђечениЯ и  словечки ‚аско вошли в  семейный лексикон  ‡огойби. €на,
Њинни и Њайна все  на свете подразделЯли на  "ура" и  "увы", одноклассницы в
школе  "“олсингем хаус" были  длЯ них либо  "урочками",  либо  "увочками". ‚
"ќлефанте" ничего никогда  не  включалось и не выключалось: телефоны, лампы,
радиолы были  либо  "открыты",  либо "закрыты". Ѓыли заполнены  остававшиесЯ
раньше      незамеченными      Языковые      лакуны:     раз      существуют
утвердительно-вопросительные  пары   <i>туда-куда,  тогда-когда,   такой-какой,
тому-кому,  того-кого</i>, следовательно, рассуждал  ‚аско, на каждое <i>там</i> должно
быть свое <i>кам</i>, на каждое <i>тех</i> - свое <i>кех</i>, и так далее.
     —то касаетсЯ  детской, то  он сдержал  свое  слово. ‚  большой  светлой
комнате  с видом  на море он создал то,  чему длЯ  нас  с  сестрами навсегда
суждено было стать ближайшим из возможных подобий земного (но, к счастью, не
садоводческого)  раЯ.  Џри  всех  его  замашках  бомбейского  шута,  этакого
вращающего  тросточку  комического дЯдюшки,  он был прилежным тружеником и в
первые  же  дни  после  получениЯ  заказа  изучил  предписанную  тематику  с
доскональностью, намного превосходившей  требованиЯ Ђуроры. Џервым делом  он
изобразил на стенах детской множество фальшивых окон -  могольско-дворцовых,
андалусско-мавританских,   мануэлино-портутальских,   лепестково-готических,
окон больших  и малых;  в этих окнах, позволЯвших не то выглЯнуть наружу, не
то заглЯнуть  внутрь  сказочного мира,  он нарисовал  множество  легендарных
персонажей. ђанний Њикки-маус на пароходике, утенок  „ональд,  сражающийсЯ с
живыми часами, дЯдЯ ‘крудж со значками долларов в глазах. “тЯта •ью-„ью-‹ью.
Ѓезумный  изобретатель  „жайро  „жирлуз,  собаки  ѓуфи  и  Џлутон.   ‚ороны,
бурундуки, затем еще всЯкие неразлучные парочки: ѓекль и „жекль, —ип и „ейл,
’акдалее  и ’омуподобное. …ще герои "Џесенок с приветом": „аффи, Џорки, Ѓагс
и  ”адд.  —уть  выше  этой  портретной  галереи   реЯли   их  какофонические
восклицаниЯ:    хаха-ха•Ђха,    кошшмарнаЯ    кашша,    тра-та-та,    би-би,
что-случилось-„ок и —ЏЋЉ.  „альше  шли говорЯщие петухи,  Љот  в  сапогах  и
летающие —удесные ‘обачки в  красных пелеринках; за ними - великое множество
местных персонажей,  ибо  он сделал больше, чем просили, добавив  джиннов на
коврах,  разбойников  в огромных  кувшинах  и  ‘индбада в  когтЯх гигантской
птицы. Ћн  изобразил  сказочные океаны  и  магические  заклинаниЯ, притчи из
сборника "Џанчатантра" и лампы Ђладдина. ‚ажней всего, однако, было понЯтие,
которое он нам внушил посредством этих картинок: понЯтие о тайном "Я".
     <i>Љто этот человек  в маске?</i>***** €менно на стенах моей детской Я впервые
увидел  богача  Ѓрюса  “эйна  и  его  подопечного „ика  ѓрейсона, живущих  в
роскошном особнЯке, который, однако,  таит в себе секреты Ѓэтмена; скромного
Љларка  Љента, который в действительности не кто иной, как Љал-ќл, ‘упермен,
пришелец с  планеты Љриптон; „жона „жонса, марсианина, чье настоЯщее  имЯ  -
„ж'онн „ж'онзз; „иану Љинг - —удо-женщину, королеву амазонок. €менно тогда Я
узнал, что  могучий герой обречен на  тоску по обыкновенности, что ‘упермен,
который  был  храбр,  как  лев,  и  мог  видеть  сквозь любую  стену,  кроме
свинцовой, больше всего на  свете желал,  чтобы ‹оис  ‹ейн  полюбила  его  в
облике мЯгкотелого  очкарика.  џ  никогда не  считал  себЯ  сверхгероем,  не
поймите менЯ превратно; но со своей рукой-дубинкой и сверхбыстрым мельканием
листков  в своем  личном календаре Я был достаточно исключителен и вовсе  не
хотел таким быть. “ ”антома и ”лэша, у ‡еленой ‘трелы, Ѓэтмена и ђобина ѓуда
Я училсЯ заботитьсЯ о своем тайном "Я" (как заботились о нем мои сестры; мои
несчастные загубленные сестры).
     Љ  семи  с  половиной  годам Я  достиг  физической  зрелости -  у  менЯ
поЯвились пушок на лице, адамово Яблоко, густой бас, вполне развитые половые
органы  и  соответствующие  вожделениЯ;  в  десЯть Я  был ребенком  с  почти
двухметровым  телом  двадцатилетнего верзилы,  и пробуждающеесЯ самосознание
уже  тогда  наделило менЯ ужасом стремительно утекающего времени. Ћбреченный
на быстроту, Я напускал на  себЯ  медлительность, котораЯ была подобна маске
Ћдинокого  объездчика.  Џолный  решимости  затормозить  бег  времени  чистым
усилием   воли,  Я  приучал   себЯ  к  ленивой  неторопливости  движений,  к
чувственной   и   томной  протЯжности  речи.   Ћдно   времЯ   Я  практиковал
аристократически-тЯгуче-манерный стиль разговора,  каким отличалсЯ индийский
собрат  Ѓилли  Ѓантера******  -  •арри  „жамсет ђам ‘ингх,  смуглый набоб из
Ѓханипура; в тот период Я никогда не хотел просто пить, но непременно "жажду
испытывал  неимоверную".  Џересмешница Њайна  постоЯнным передразниваньем  в
конце  концов излечила  менЯ от того, что она называла "харризмами", но даже
после того, как Я распрощалсЯ с моим смуглым набобом, она продолжала смешить
все  семейство до  колик, изображаЯ мои сомнамбулически-замедленные повадки;
впрочем, этот "сонЯ",  как она менЯ называла, был только самым Явным из моих
тайных "Я", внешним слоем моей маскировки.
     ‹евак,  кочерга, клешнЯ, перевертыш, леворучка, куринаЯ  лапа  -  какой
пышный  букет презрительных кличек  осенЯет  всЯкого левшу!  ‘колько  мелких
унизительных неудобств караулит его на каждом углу! ѓде, скажите на милость,
можно  отыскать левосторонние брючную ширинку, чековую книжку,  штопор, утюг
(да,   утюг;  представьте   себе,  как  неудобно   левшам  из-за  того,  что
электрический шнур  всегда подсоединен с  правой  стороны)? Љрикетист-левша,
ценное приобретение длЯ средней  линии любой команды, без  труда найдет себе
подходЯщую  биту;  но  во всей помешанной  на травЯном  хоккее €ндии  вы  не
отыщете  такой  диковины,  как  левостороннЯЯ клюшка.  Ћ картофелечистках  и
фотоаппаратах Я даже не дерзну говорить...  € если жизнь так трудна даже длЯ
левшей, так  сказать, натуральных, то насколько  трудней она была  длЯ менЯ,
человека праворукого  по  природе,  чьЯ праваЯ рука оказалась ни  на  что не
годной! Њне  было так же  трудно научитьсЯ  писать левой  рукой, как  любому
правше. Љогда мне было десЯть лет, а на вид все двадцать, мой почерк походил
на  младенческие каракули. ‘ этим,  как  и  со  многим  другим,  Я,  однако,
справилсЯ.
     ’руднее было справитьсЯ с чувствами, какие испытывает человек, выросший
в атмосфере искусства, постоЯнно окруженный  дома  его творцами и  сознающий
при этом, что  длЯ него подобное  творчество должно всегда оставатьсЯ книгой
за семью печатЯми; что туда, где его мать (и ‚аско  тоже) находЯт величайшую
радость своей жизни, ему пути нет. …ще труднее было сознавать свое уродство;
Я ощущал себЯ  калекой,  выродком, которому  природа сдала  плохие  карты  и
который поэтому вынужден слишком быстро  разыгрывать  проигрышную партию. Ќо
труднее всего было видеть, что тебЯ стеснЯютсЯ, стыдЯтсЯ.
     ‚се это Я спрЯтал  в себе. Џервым из уроков, какие дал мне мой рай, был
урок скрытности и маскировки.
     Љогда  Я  был  еще  очень мал  (годами, но  не ростом), ‚аско  Њиранда,
бывало, прокрадывалсЯ в  комнату, пока  Я спал,  и менЯл рисунки на  стенах.
Ћдни окна  вдруг  закрывались,  другие  открывались;  мышонок,  утенок, кот,
кролик  менЯли  положение, переходили  с  одной  стены на другую,  от одного
приключениЯ к другому. „овольно долго Я верил, что живу в поистине волшебной
комнате,  где  стоит  мне  заснуть,  как фантастические существа  на  стенах
оживают. Џотом ‚аско дал другое объЯснение.
     - Љомнату  преображаешь  ты  сам, - прошептал он мне однажды вечером. -
€менно ты. Ќочью, во сне, той твоей, третьей рукой.
     Ћн показал в сторону моего сердца.
     - Љой третьей рукой?
     - Ќу  как же, той  самой, невидимой, теми твоими невидимыми  пальцами с
ужасными ногтЯми, обкусанными-переобкусанными...
     - Љой рукой? Љеми пальцами?
     - ...рукой, которую ты можешь Ясно увидеть только во сне.
     Ќеудивительно,  что Я любил его. Ћдного этого царского  подарка,  одной
этой  руки-грезы  было  достаточно,  чтобы любить  его;  но  когда  Я подрос
настолько,  чтобы  понЯть,  он  поведал  моему  полуночному  уху  еще  более
захватывающую тайну.  Ћн сказал,  что в  результате  ошибки,  допущенной при
удалении  аппендикса  много лет  назад,  в его теле затерЯлась  иголка.  Ћна
совершенно не дает о себе  знать,  но когда-нибудь  непременно доберетсЯ  до
сердца и,  проткнув его, вызовет мгновенную смерть. ‚от, оказываетсЯ, в  чем
секрет  его неуемного темперамента,  из-за которого  он спал  не  более трех
часов в сутки, а когда бодрствовал, не мог и минуты усидеть на месте.
     - Џока иголка не  кольнет, мне много чего надо успеть,  -объЯснЯл он. -
†иви, пока не умрешь - вот мой девиз.
     <i>џ такой же, как ты.</i> ‚от какую братскую весть  Я от него получил. <i>“ менЯ
тоже мало времени.</i> ‚озможно,  он попросту выдумал  это, чтобы облегчить  мое
вселенское одиночество; чем старше Я становилсЯ, тем труднее мне было верить
в эту историю, Я не понимал, как знаменитый, необычайный ‚аско Њиранда, этот
возмутитель спокойствиЯ  может столь пассивно  миритьсЯ со страшной судьбой,
не понимал, почему он не обращаетсЯ к врачам, чтобы те нашли и удалили иглу;
Я начал думать о ней  как  о метафоре,  как  о  стрекале его амбиций. Ќо той
ночью  в моем детстве, когда ‚аско колотил себЯ в грудь  и перекашивал лицо,
когда он закатывал глаза и валилсЯ  на пол вверх  тормашками - тогда Я верил
каждому  его  слову; и, вспоминаЯ  позднее об  этой  своей  абсолютной  вере
(вспоминаЯ  сейчас, когда Я вновь  встретил его в Ѓененхели,  подстрекаемого
иными иглами,  превратившегосЯ  из стройного молодца в  тучного  старика,  в
котором   свет   давно   уже   сделалсЯ   тьмой,  а   открытость  -замкнутой
неприступностью,   в   котором  вино  любви,  скиснув,   обернулось  уксусом
ненависти), Я мог - и  теперь  могу - осмыслить его секрет по-другому. Њожет
быть,  эта  иголка,  если  она взаправду затерЯлась в его  теле, как в стоге
сена, была в действительности источником всей его личности  -может быть, она
была его  душой. ‹ишитьсЯ ее значило бы лишитьсЯ самой жизни или, по крайней
мере, сделать ее бессмысленной. Ћн предпочитал работать и ждать. "‚ слабости
человека его сила, и наоборот, - сказал он мне однажды. - Њог бы Ђхилл стать
великим воином,  не  будь у него  этой пЯтки?" „умаЯ об этом, Я  чуть ли  не
завидую ему с его острым, блуждающим, подгонЯющим ангелом смерти.
     ‚  сказке  Ђндерсена  у юного  ЉаЯ,  спасшегосЯ  от  ‘нежной  Љоролевы,
остаетсЯ внутри осколок льда, который причинЯет ему боль до конца жизни. ЊоЯ
беловолосаЯ мать  была  длЯ ‚аско ‘нежной Љоролевой, которую он  любил  и от
которой  в  конце концов  бежал  в унижении и гневе,  уносЯ в крови  острый,
холодный, горький  осколок; этот  осколок мучил его, понижал температуру его
тела, охлаждал его некогда горЯчее сердце.

        x x x
     ‚аско  с   его  дурацкими  нарЯдами   и  словесными  новациЯми,  с  его
наплевательским  отношением  ко  всем   традициЯм,  условностЯм,   свЯщенным
коровам,  свЯтынЯм и богам, с его легендарной неутомимостью как в  погоне за
заказами, сексуальными партнерами, теннисными мЯчами, так и  в поисках любви
стал моим первым героем. Љогда мне было четыре года, индийскаЯ армиЯ вошла в
ѓоа, положив конец длившемусЯ 451 год португальскому колониальному правлению
и  надолго ввергнув ‚аско в  один из его периодов черной  меланхолии. Ђурора
убеждала  его, что  на это событие  ему  надо,  подобно многим жителЯм  ѓоа,
смотреть как на освобождение; но он был безутешен.
     - „о сих пор Я мог не  верить только в тройку богов да в „еву Њарию,  -
жаловалсЯ он. - Ђ теперь Я получил их триста миллионов. € каких! Ќа мой вкус
слишком много у них голов и рук.
     ‚прочем, довольно  скоро он  оправилсЯ и  целыми днЯми стал  торчать на
кухне "ќлефанты", вдалбливаЯ в голову поначалу возмущенного старика ќзекилЯ,
нашего повара,  секреты  кухни ѓоа и  записываЯ  их в новую  зеленую тетрадь
рецептов, которую  повесил у двери на проволочке; неделЯми после этого у нас
шла  сплошнаЯ  свинина,  нам  приходилось  есть гоанскую копченую  колбасу с
перцем,  сарапател из  свиной  крови  и ливера  и свиное  карри  с кокосовым
молоком, пока Ђурора не  сказала  в  сердцах,  что  еще немного,  и  мы  все
превратимсЯ в  свиней. Џосле  этого ‚аско отправилсЯ на базар  и, ухмылЯЯсь,
вернулсЯ с огромными корзинами, полными щелкающих клешнЯми  ракообразных,  и
пакетами, откуда  торчали акульи зубы и плавники; увидев это,  наша уборщица
бросила  метлу  и  ринулась  вон  из  ворот "ќлефанты",  прокричав  на  бегу
‹амбаджану,  что  ни  за  что не вернетсЯ,  пока  тут будут  поЯвлЯтьсЯ  эти
"нечистые" чудища.
     …го контрреволюциЯ не ограничилась обеденным  столом. Ћн  наполнил наши
уши рассказами о  героизме Ђльфонсо де Ђльбукерке, отобравшего ѓоа у некоего
ћсуфа Ђдилъшаха, Ѓиджапурского султана, в день свЯтой …катерины 1510 года; и
о делах ‚аско да ѓамы, конечно, тоже.
     - ‚  вашей перчено-прЯной  семье Я рассчитывал на большее понимание,  -
укоризненно говорил он Ђуроре. - “ нас одна общаЯ историЯ; что эти индийские
воЯки о ней знают?
     Ћн пел нам  любовные песни, наигрываЯ на  мандолине,  и угощал взрослых
контрабандным  ликером  "фени"; по вечерам  он приходил  ко мне в комнату  с
волшебными окнами и рассказывал свои сомнительные гоанские байки.
     - Љ чертЯм Њамашу €ндию! - кричал он,  становЯсь  в воинственную позу и
заставлЯЯ менЯ фыркать в одеЯло. - Ђд здравствует Њамаша Џортугаша!
     —ерез  сорок  дней  Ђурора  прекратила  это  миниатюрное  португальское
вторжение.
     - ’раур окончен, - объЯвила она. - „вижение истории возобновлЯетсЯ.
     -  Љолониалистка,   -  страдальчески   возмущалсЯ   ‚аско.  -ЉультурнаЯ
шовинистка вдобавок.
     Ќо - как и все мы, когда Ђурора отдавала приказ, - покорно подчинилсЯ.
     џ любил  его; но долгое времЯ  не видел  - разве мог Я тогда увидеть? -
как  он  враждовал  с  самим  собой,  какаЯ шла  в  нем  битва между  жаждой
становлениЯ и мелкостью души, между верностью и карьеризмом,  между талантом
и амбициЯми. џ не знал, какую цену он заплатил, пробиваЯсь к нашим воротам.
     “ него не было друзей, с которыми он был бы знаком раньше,  чем с нами;
по крайней мере, ни о  ком из них он не упоминал и  никого  не  приводил. Ћн
никогда не  говорил о своей семье  и очень редко -  о  прежней  жизни.  „аже
рассказы  о ‹оутолине,  его родной деревне с  домами из  красного латерита и
окнами  из  устричных  раковин мы должны  были принимать на веру. Ћднажды он
бросил фразу,  не удостоив нас  подробностЯми, о том, что одно времЯ работал
базарным  грузчиком  в Њапузе, на севере ѓоа, другой раз упомЯнул о работе в
порту Њармаган. ‘оздавалось впечатление,  что в погоне  за избранным будущим
он ртринул все, что свЯзывало его с родичами и  родными местами, -  решение,
которое указывало на некую безжалостность и боЯзнь вероломства. Ћн был своим
собственным изобретением, и Ђурора должна была сообразить - как это пришло в
голову  Ђврааму  и  многим  людЯм их  круга, как это  пришло в  голову  моим
сестрам, но не мне, - что изобретение нельзЯ будет использовать, что в конце
концов оно  развалитсЯ на куски.  „олгое времЯ Ђурора  не желала  слышать ни
единого критического  слова в адрес  своего  любимца  - как  впоследствии не
желал этого слышать  Я в  адрес “мы ‘арасвати,  другой самоизобретательницы.
Љогда ошибка  нашего  сердца  становитсЯ  мам  Ясна, мы  клЯнем  собственную
дурость и  спрашиваем наших дорогих и милых, почему они не спасли нас от нас
же самих. Ќо от этого  врага никто не  даст нам защиту. Ќикто не мог  спасти
‚аско от  самого  себЯ  - что бы ни было там у него внутри, кем бы он ни был
раньше, кем бы ни стал потом. Ќикто не мог спасти менЯ.

        x x x
     ‚  апреле 1947  года, когда  моей  сестре €не  было  только фи месЯца и
подтвердилась  беременность  Ђуроры будущей  Њинни-мышкой,  Ђвраам  ‡огойби,
гордый муж и отец, грубовато-примирительно обратилсЯ к ‚аско Њиранде:
     - Ќу, так если вы и впрЯмь живописец, почему бы вам  не сделать портрет
моей беременной супруги с младенцем?
     Џортрет был первым опытом ‚аско на холсте, который Ђвраам  ему купил, а
Ђурора  научила его  грунтовать.  Џрежние  свои  работы  он  из  соображений
дешевизны  делал  на  досках и  бумаге; получив мастерскую  в "ќлефанте", он
уничтожил  все, что  создал до той поры, заЯвив, что стал совершенно  другим
человеком  и только-только начинает жить, вновь народившись на свет. Џортрет
Ђуроры должен был ознаменовать это новое рождение.
     џ  назвал  картину  портретом Ђуроры,  потому что,  когда ‚аско наконец
сдернул с нее покрывало  (в процессе работы  он никому не  разрешал  на  нее
смотреть),  Ђвраам,  к Ярости  своей, увидел,  что  художник  проигнорировал
малютку €ну начисто.  “же потерЯв половину имени,  моЯ разнесчастнаЯ старшаЯ
сестрица целиком выпала из картины, в которой она  должна была стать главным
действующим  лицом   и  котораЯ,  собственно,  и  заказана-то  была   именно
вследствие ее  недавнего  поЯвлениЯ на свет.  (Њинни-еще-не-мышкой живописец
тоже пренебрег, но на столь ранней стадии второй  Ђурориной беременности это
еще  было простительно.)  ‚аско изобразил  мою мать сидЯщей скрестив ноги на
огромной Ящерице в своей беседке-чхатри и баюкающей  воздух. …е пышнаЯ леваЯ
грудь, полнаЯ материнского молока, была обнажена.
     - Љакого черта? - рычал Ђвраам. - Њиранда, вы глазами смотрите или чем?
     Ќо  ‚аско  отмахнулсЯ от этой  приземленной натуралистической  критики;
когда Ђвраам  заметил,  что  его  жена  ни секунды  не позировала с открытой
грудью и  что она вообще  сама  не  кормит  оставшуюсЯ  за бортом  €ну, лицо
художника налилось тЯжким презрением.
     - „альше Я от вас услышу, что вы не держите здесь Ящерицу-переростка  в
качестве домашнего животного, - вздохнул он.
     Љогда разозленный Ђвраам напомнил ‚аско, кто здесь  за  все платит, тот
высокомерно задрал нос.
     - Ќе  пристало  таланту прислуживать богачам, - заЯвил он. - •олст - не
зеркало, чтобы отражать милые улыбочки. џ видел то, что видел: присутствие -
и отсутствие.  Ќаполненность -  и  пустоту. ‚ы  заказывали двойной  портрет?
Џолучите. €меющий очи да видит.
     - ‚ы  кончили о присутствии  и отсутствии? - спросил Ђвраам острым, как
бритва, голосом.  - ’ак вот, о чьем-то дальнейшем присутствии здесь Я должен
крепко подумать.
     Ѓыл  ли  ‚аско вследствие его возмутительного пренебрежениЯ  к личности
малютки €ны выдворен  из дома?  Ќабросилась ли на него с выпущенными когтЯми
мать „евочки?  Ќет, дорогой читатель; ни того ни другого не  случилось.  Љак
мать Ђурора ‡огойби всегда придерживалась суровой  концепции воспитаниЯ и не
считала нужным защищать детей  от  толчков и пинков жизни (не оттого ли, что
длЯ сотворениЯ  нас ей  пришлось взЯть  в соавторы Ђвраама, эта  солистка до
мозга  костей  раз  и  навсегда  причислила  нас  к  своим  менее  удавшимсЯ
произведениЯм?)... Љак бы то ни  было, через два  днЯ после показа  портрета
Ђвраам вызвал художника в свой офис на Љэшонделивери-террис (название дано в
честь жившего  в  прошлом веке магната, ростовщика-банкира  и разбойника  из
парсов - сэра „алджи „алджибхоЯ Љэшонделивери*******) и проинформировал его,
что картина "не отвечает требованиЯм" и что только по исключительной доброте
и  милосердию миссис  ‡огойби сто  не вышвыривают обратно на улицу,  "где, -
желчно закончил Ђвраам, - по моему личному мнению, вам самое место".
     Џосле  того,  как  портрет  моей матери был  отвергнут,  ‚аско перестал
вощить усы и  заперсЯ  в  своей  мастерской  на  трое  суток, по  прошествии
которых, истощенный и иссохший, поЯвилсЯ, держа под мышкой холст, завернутый
в  джутовую  мешковину. Ћн  вышел из ворот "ќлефанты", провожаемый недобрыми
взглЯдами чоукидара  и  попугаЯ,  и  отсутствовал  целую  неделю.  ‹амбаджан
—андивала  начал  уже  думать,  что мошенник  исчез навсегда,  как вдруг  он
подкатил в черно-желтом такси, одетый в шикарный новый костюм и опЯть полный
бьющего  через  край весельЯ. ‚ыЯснилось,  что за времЯ  своего трехдневного
заточениЯ  он  написал  поверх  портрета Ђуроры новую картину -  автопортрет
верхом  на лошади в  арабском  костюме,  -  которую  Љеку  Њоди, не  имеЯ ни
малейшего представлениЯ о том, что скрывалось под этим странным изображением
плачущего  ‚аско Њиранды  в роскошной восточной одежде, сидЯщего  на большом
белом  коне,  сумел  продать  почти  мгновенно,  причем не  кому  иному, как
сталелитейному  магнату-миллиардеру ‘.  Џ. Ѓхаба, и  по  удивительно высокой
цене, вследствие чего  ‚аско смог вернуть Ђврааму деньги  за  холст и купить
себе еще  несколько.  ‚аско  вдруг обнаружил,  что  его  труды  могут  иметь
коммерческий успех. ’ак началась эта необычайнаЯ, мишурно-блестЯщаЯ карьера,
и  порой даже  казалось,  что  всЯкому  вестибюлю отелЯ  или  залу  ожиданиЯ
аэропорта  чего-то не хватает, если там  нет  гигантской фрески ‚.  Њиранды,
сочетающей фейерверковую пышность с банальностью...  € на каждой создаваемой
‚аско  картине,  на каждом его триптихе, панно, фреске  и витраже  неизменно
возникало маленькое, безупречно  выполненное  изображение  женщины,  котораЯ
сидела  скрестив  ноги на Ящерице,  обнажив  с одной  стороны грудь и баюкаЯ
пустоту,  - если, конечно, не предполагать, что пустота эта была самим ‚аско
или что она была целым мирозданием; если не предполагать, что, притворившись
ничьей  матерью,  эта  женщина стала  на самом  деле матерью  всех  нас;  и,
закончив эту маленькую деталь, которой, как часто казалось, он уделЯл больше
вниманиЯ, чем всему остальному  вместе  взЯтому, он каждый раз закрашивал ее
широкими размашистыми мазками,  ставшими со временем его фирменным знаком, -
этими  сочными,   вульгарными  ударами  кисти,  в  которых  было  так  много
самозабвенной удали и которыми  он работал  с такой  неимоверной быстротой и
плодовитостью.
     -  ’ак менЯ возненавидели, что  решили  замалевать? -  кричала  Ђурора,
ворвавшись к нему в мастерскую и чувствуЯ одновременно раскаЯние и смЯтение.
- ЌельзЯ было пЯть минут подождать, пока Я успокою старика Ђви?
     ‚аско прикинулсЯ, что не понимает.
     - ‚ы что думаете, весь сыр-бор из-за €ны? - продолжала Ђурора. - Џросто
вы менЯ слишком соблазнительной сделали, вот он и возревновал.
     -  Ќу, так теперь у него нет причин  длЯ  беспокойства,  -сказал ‚аско,
улыбаЯсь горькой и в  то же времЯ кокетливой улыбкой.  -  Ђ может, наоборот,
стало больше причин; потому что отныне,  Ђурора-джи,  вам суждено вечно быть
подо мной. Њистер Ѓхаба повесит  нас  у себЯ в  спальне  - видимого  ‚аско и
невидимую  Ђурору под ним с  еще  более  невидимой €ной  в руках.  Ќекоторым
образом, семейный портрет.
     Ђурора покачала головой.
     - Њочи  нет, какаЯ  чушь. ќти уж  мне мужчины.  Ѓесчувственные до мозга
костей. Џлачущий араб  на коне! ‚куса у этого Ѓхаба нет ни на грош - поделом
ему. ‹аже базарный мазила что-нибудь потолковей бы сотворил.
     -   Љартина  называетсЯ:  "Ђвтопортрет  в  виде  Ѓоабдила,  прозванного
Ќеудачником  (эль   ‡огойби),  последнего   султана   ѓранады,   покидающего
Ђльгамбру",  - сказал ‚аско  с  неподвижным лицом.  -  €ли "Џрощальный вздох
мавра". Ќадеюсь,  Ђви-джи  не слишком обидитсЯ  на  это название. Ђ также на
использование фамилии, семейных баек и иного-прочего личного материала. “‚›,
без предварительного на то разрешениЯ.
     Ђурора ‡огойби уставилась  на него  с  изумлением;  затем с громкими и,
возможно, мавританскими вздохами и всхлипываниЯми, расхохоталась.
     - Ќегодник вы, ‚аско,  -  сказала она наконец, вытираЯ глаза. - ѓадкий,
темный человек. —то мне теперь делать, чтобы мой муж не свернул вам скверную
вашу шею, - об этом надо крепко подумать.
     - Ђ вам-то, вам?  - спросил ‚аско. -  ‚ам понравилась  эта  горемычнаЯ,
отвергнутаЯ картина?
     - Њне понравилсЯ горемычный,  отвергнутый художник, -ответила она мЯгко
и, поцеловав его в щеку, ушла.

        x x x
     —ерез  десЯть лет  мавр воплотилсЯ вновь, на этот раз во мне; и  пришло
времЯ, когда Ђурора ‡огойби,  идЯ по стопам  ‚. Њиранды,  написала  картину,
которую тоже назвала "Џрощальный вздох мавра"... џ потому так задержалсЯ  на
‚аско и старых историЯх о нем, что вместе с моей собственной повестью ко мне
вновь приходит и вновь вызывает менЯ  на битву былой страх. Љак мне передать
этот  панический, до  обрыва в  животе,  до  белизны  в костЯшках  стиснутых
пальцев,  испуг  бешеной  езды, когда мне невольно  и  буквально приходилось
оправдывать  фигуры  речи,  столь часто  применЯвшиесЯ  к моей матери  и  ее
кружку?   Ђвангардист,   реактивный  самолет,   бегун   впереди   прогресса,
прожигатель  жизни, у  которого  она была горЯщей  с обоих концов свечой  из
поговорки, хотЯ по наклонностЯм Я был  скорей  из числа поборников  экономии
свечного  воска.  Љак передать это ощущение фильма ужасов, когда рост  волос
чуть ли не  виден невооруженным  глазом, когда вдруг чувствуешь,  как  тесны
становЯтсЯ  ботинки  стремительно  растущим   ступнЯм;  как  заставить   вас
разделить  со  мною боль,  вызванную ростом  коленных  чашечек,  боль, из-за
которой мне так трудно было бежать? “дивительно, что мой позвоночник не стал
искривленным.  џ  был   парниковым  растением,   солдатом  на   нескончаемом
марш-броске, путешественником  в  машине  времени  из  плоти  и  крови;  мне
постоЯнно  не  хватало воздуха,  потому что, несмотрЯ на  боль в коленЯх,  Я
бежал быстрей, чем часы.
     Ќе подумайте, что  Я пытаюсь представить себЯ каким-то чудо-ребенком. џ
не проЯвил  ранних способностей ни к шахматам, ни к математике, ни к игре на
ситаре. —удом был только мой  неостановимый  рост. Љак мой родной город, как
Ѓомбей  моих радостей  и печалей,  Я ширилсЯ и  набухал гигантским грибом, Я
распространЯлсЯ вверх  и  вширь без всЯкой системы и  плана, не имеЯ времени
остановитьсЯ и поразмыслить, извлечь уроки из  собственного и чужого  опыта,
из  собственных  и чужих  ошибок.  Љак могло  из менЯ получитьсЯ  что-нибудь
путное?
     Њногое,  что было во мне подвержено порче,  - испортилось;  многое, что
было способно к совершенствованию, но уЯзвимо и хрупко, - погибло.
     -  ‘мотри,  какой  красавец,  мой  павлинчик,  мой  мор,  мой  мавр,  -
приговаривала мать, кормЯ  менЯ  грудью, и скажу без ложной скромности, что,
несмотрЯ   на  южноиндийскую  темнокожесть  (столь  невыигрышную   на  рынке
женихов!)  и если отвлечьсЯ  от увечной руки, Я и впрЯмь вырос красивым;  но
долгое  времЯ  из-за  этой злосчастной  правой  Я  видел  в  себе  одно лишь
уродство. Љ  тому же наружность цветущего молодого человека,  когда в душе Я
был ребенком, таила в себе  двойное проклЯтие.  ‹ишившись  из-за нее вначале
естественных   детских,  <i>малышовых</i>  радостей,  затем,   действительно   став
мужчиной,  Я утратил золотисто-наливную юную красоту. (‚ двадцать три года Я
был  совсем седым  человеком, и многие системы организма уже  действовали не
так хорошо, как раньше.)
     Њое внешнее и мое внутреннее никогда не ладили друг с другом; знаЯ это,
вы поймете, почему то, что ‚аско Њиранда  однажды назвал моим  "кинозвездным
ура", имело длЯ менЯ такую малую ценность.
     €збавлю вас  от  врачебной тематики; моей истории болезни хватило бы на
полдюжины томов. ђука-обрубок,  стремительное взросление,  громадный  рост -
шесть футов  шесть дюймов - в стране,  где  средний мужчина имеет пЯть футов
пЯть  - все это не раз и  не два было  подвергнуто тщательному исследованию.
(„о  сего днЯ слова  "Ѓольница Ѓрич-кенди" вызывают у  менЯ представление  о
некоем исправительном  заведении,  о  "доброй"  пыточной  камере, где  некие
демоны из лучших побуждений адски мучили менЯ - поджаривали - делали из менЯ
утку по-бомбейски и шашлык "тикка", и все длЯ моего же блага.) € напоследок,
после   всех  измывательств,  медленное  неизбежное   покачивание  очередной
маститой   профессорско-дьЯвольской  головы   с   фонендоскопом,  бессильное
разведение рук,  бормотание  об  индуистской  <i>карме</i>,  мусульманском <i>кисмете</i>,
европейском  роке.  Џомимо  медиков,  менЯ   водили  к  практикам   аюрведы,
профессорам    из   ’ибиа-колледжа********,    знахарЯм,   свЯтым.   †енщина
последовательнаЯ и целеустремленнаЯ,  Ђурора решила - длЯ моего блага  опЯть
же - испробовать всех и всЯческих целителей-гуру, которых она, конечно, всей
душой ненавидела и презирала.
     - Ќа всЯкий случай, - не  раз говорила  она при мне Ђврааму. - ЉлЯнусь,
если кто из этих субчиков-шаманов поправит бедному мальчику внутренние часы,
Я в ту же секунду обращусь в его веру.
     Ќо ничего не помогло. ‚ это времЯ как раз поЯвилсЯ юный махагуру - лорд
•усро  •усровани  Ѓхагван,  последователи  которого  исчислЯлись  миллионами
несмотрЯ  на  упорные  слухи  о   том,  что  все  его  чудеса  -  фальшивка,
сфабрикованнаЯ его матерью, некоей миссис „убаш. Ћднажды, когда мне было лет
пЯть  (а на вид,  соответственно, десЯть),  Ђурора  ‡огойби проглотила  свои
сомнениЯ - <i>ради менЯ</i>, естественно -  и  (за большие  деньги)  договорилась о
частном визите к чудо-мальчику. Ќам пришлось плыть к нему на роскошную Яхту,
стоЯвшую  на  Якоре в  Ѓомбейском заливе, и, выйдЯ  к моим родителЯм в узких
брючках  "чуридар", шитой золотом  юбочке и  тюрбане,  он поразил  их  своим
обликом испуганного ребенка, вынужденного всю жизнь быть рЯженым на какой-то
нескончаемой свадьбе; несмотрЯ на это моЯ мать, преодолеваЯ себЯ, рассказала
о  моих  бедах  и  попросила  помощи.  Њаленький  •усро  посмотрел  на  менЯ
серьезными, печальными, умными глазами.
     - €ди  навстречу судьбе, -  произнес он. - ђадуйсЯ тому, что заставлЯет
тебЯ горевать. Љ тому,  от чего хочешь бежать, повернись лицом и со всех ног
устремись вперед. ‹ишь принЯв свое несчастье, одолеешь его.
     -  ђоссыпь  мудрости! -  воскликнула  миссис „убаш, котораЯ  лежала  на
диване и, малоаппетитно чавкаЯ, ела манго. -‚ах-вах! ђубины, жемчуг, алмазы!
’еперь,  -  добавила   она,  подытоживаЯ   наш   визит,   -   прошу  покорно
'расплатитьсЯ.  ’олько наличные рупии или заграничнаЯ валюта, за доллары или
фунты стерлингов скидка пЯтнадцать процентов.
     ќти времена мне долго потом вспоминались с горечью -бесполезные врачи и
еще более бесполезные знахари. џ  сердилсЯ на мать за испытаниЯ, которым она
менЯ подвергла, за  лицемерные реверансы перед индустрией гуру. џ не сержусь
на нее сейчас; Я научилсЯ видеть любовь в  том, что  она делала,  и Я понЯл,
что  ее  унижение от встреч со всевозможными липкими от  манго миссис  „убаш
было никак  не  меньше моего.  „олжен, кроме  того, признать,  что  в словах
"лорда  •усро" содержалась  истина, которую жизнь потом  внушала мне раз  за
разом. Џлатить за науку надо было по самой  высокой ставке, и никаких скидок
за иностранную валюту не предлагалось.

        x x x
     ЏринЯв  неизбежное, Я  перестал  его  страшитьсЯ.  ђаскрою нам один  из
секретов страха:  он -  максималист. …му или  все,  или ничего. ‹ибо он, как
грубый деспот, властвует над твоей жизнью с тупым оглушающим всесилием; либо
ты свергаешь его, и всЯ его сила улетучиваетсЯ как дым. € еще один секрет: в
восстании   против  страха,  которое   становитсЯ  причиной  падениЯ   этого
заносчивого тирана, "храбрость" не  играет почти никакой роли. …го  движущаЯ
сила  -  нечто  гораздо  более непосредственное: простаЯ  необходимость идти
дальше  по жизни. џ потому перестал боЯтьсЯ, что, раз отпущенный мне срок на
земле так  мал, у  менЯ  нет времени дрожать от испуга. ‚ предписании "лорда
•усро" отозвались слова  ‚аско  Њиранды, близкие к тому, что  Я  годы спустЯ
прочитал в одном из рассказов „жозефа Љонрада. <i>†иви, пока не умрешь.</i>
     џ унаследовал  семейный дар крепкого сна. ‚о времена  беды или  тревоги
все  мы  могли  спать,  как  младенцы.  (Ќе  всегда,  это  верно: бессонница
тринадцатилетней  Ђуроры   да   ѓамы  с  открыванием  окон  и  выбрасыванием
безделушек была хоть  и давним, но важным исключением из правила.) Џоэтому в
те  дни, когда  на  душе  у  менЯ  было  скверно,  Я  ложилсЯ и  поворачивал
внутренний выключатель, "закрывал" себЯ, по выражению ‚аско, словно лампу, в
надежде вновь "открытьсЯ" в лучшем состоЯнии. Ќе каждый раз это срабатывало.
Џорой среди ночи Я просыпалсЯ в слезах и горько плакал, тоскуЯ по любви. ќти
всхлипываниЯ,  эти  рыданиЯ шли  из такой  душевной  глубины, что  найти  их
источник было невозможно. ‘о временем Я  смирилсЯ  и с этими ночными слезами
как с неизбежной  платой за мою исключительность; хотЯ, как Я уже говорил, Я
не  испытывал никакого желаниЯ быть  исключительным - Я  хотел быть  Љларком
Љентом, а никаким не  ‘уперменом. ‚ нашем прекрасном доме Я  хотел жить себе
да  поживать, как богач Ѓрюс “эйн  не важно,  с "подопечным" или без. Ќо как
страстно  Я  ни  стремилсЯ  к  нормальности,  моЯ  тайнаЯ,  моЯ  бэтменскаЯ,
летуче-мышинаЯ натура все времЯ давала себЯ знать.

        x x x
     Џозвольте мне проЯснить один пункт относительно ‚аско Њиранды: с самого
начала были видны пугающие признаки того, что крыша  у  него, как говоритсЯ,
едет и что не все таЯщиесЯ  под этой  крышей летучие мыши  так уж безвредны.
Њы,  любившие  его,  обходили  в  разговорах  случавшиесЯ  с   ним  приступы
агрессивной Ярости, когда он так  сильно был зарЯжен  темным,  отрицательным
электричеством,  что,  казалось,  стоит  прикоснутьсЯ  к  нему  -  и уже  не
оторвешьсЯ, пока не обуглишьсЯ.  Ѓывало, он пускалсЯ  в страшные  загулы, и,
как Ђйриша  (и  Ѓеллу) да ѓама в  другое времЯ и в другом  месте,  его могли
обнаружить лежащего  без чувств  в каком-нибудь  из притонов  Љаматипуры или
оглушенно   шатающегосЯ   у   рыболовной   пристани   ‘ассуна   -   пьЯного,
обкурившегосЯ,   избитого,   окровавленного,   ограбленного  и   источающего
отвратительный  рыбный  запах,  который,  как  он ни мылсЯ,  держалсЯ  потом
несколько  дней. Љогда он уже  стал знаменитостью, любимчиком международного
денежного  истеблишмента, большие суммы платились за молчание, за  то, чтобы
эти истории не попали в газеты, - тем более,  что  многие партнеры, каких он
находил длЯ своих бисексуальных орфических забав, потом горько жалели, что с
ним свЯзались. Џохоже, ‚аско носил в  себе самый настоЯщий  ад, и кто знает,
какую сделку с дьЯволом  он  заключил, чтобы  расстатьсЯ с прошлым и  заново
родитьсЯ  в  нашем  доме; порой  казалось,  что  он  вот-вот  вспыхнет Ярким
пламенем.  "џ  великий  старый  герцог  ‰оркский, -  говорил  он, когда  ему
становилось  лучше.  - …сли Я вверху,  так уж вверху,  а если  внизу, так уж
внизу.  Њежду  прочим, у  менЯ было десЯть тысЯч мужчин; да еще десЯть тысЯч
женщин"*********.
     ‚ечером того днЯ, когда была провозглашена независимость €ндии, красный
туман нахлынул на  него с неудержимой силой. Џротиворечивость этого великого
мига  разорвала  его  надвое. Џраздник  освобождениЯ породил  такой  всплеск
эмоций,  что он, даже будучи, как уроженец ѓоа, формально ни при чем, не мог
остатьсЯ в стороне;  но  ужас, обуЯвший его из-за того,  что  в Џенджабе все
текут  и текут кровавые  реки, нарушил шаткое равновесие его  искусственного
"Я" и выпустил на  волю  безумца. ’ак, во  всЯком случае,  мне  рассказывала
мать, и, без сомнениЯ, она говорила правду; но Я знаю, что помимо этого была
еще его любовь к ней, о которой он не мог заЯвить открыто, котораЯ наполнила
его  до  краев  и  пошла верхом, кипЯ  и  обращаЯсь в ненависть. Ћн  сидел в
дальнем  конце длинного  и  пышного  стола  у  Ђуроры и Ђвраама,  смотрел на
множество  именитых и  взволнованных  гост