
сам, грешным делом, пивал: а таперича дал зарок. Ћт табаку да от водки все и
пошло; знаю то, и кто спаивает: Японец!"
     "Ђ откуда ты знаешь?"
     -- "Џро  водку? Џерво сам граф ‹ев Ќиколаевич  ’олстой -- книжечку  его
"Џервый винокур" <sup>55</sup> изволили читывать?  -- ефто самое говорит; да
еще говорЯт те вон самые люди, под Џитербурхом".
     -- "Ђ про Японца откуда ты знаешь?"
     -- "Ђ про Японца так водитсЯ:  про Японца все знают... …ще вот изволите
помнить,  ураган-то, что над Њосквою прошел, тоже сказывали -- как мол,  что
мол, души  мол, убиенных;  с того, значит, света, прошлись над  Њосквою, без
покаЯниЯ, значит, и умерли. € еще это значит: быть в Њоскве бунту".
     -- "Ђ с Џетербургом что будет?"
     -- "„а что: кумирню какую-то строЯт китайцы!"<sup>56</sup>
     ‘тепку  взЯл тогда барин  к  себе, на чердак: нехорошее было  у  барина
помещение;  ну и жутко барину одному: он и взЯл  к себе ‘тепку; ночевали они
там.
     ‚зЯл он его с собою, пред собой усадил, из чемоданишка вынул оборванную
писулю; и писулю ‘тепке прочел: "‚аши политические убеждениЯ мне Ясны как на
ладони: та же все бесовщина,  то же  все одержание страшною силой; вы мне не
верите,  да  ведь Я  то уж знаю: знаю Я, что скоро  узнаете вы,  как  узнают
многие вскоре... ‚ырвали и менЯ из нечистых когтей.
     "ЃлизитсЯ великое времЯ: остаетсЯ десЯтилетие до начала конца:
     126
     вспомните, запишите и передайте потомству; всех годов значительней 1954
год.    ќто   ђоссии    коснетсЯ,    ибо    в   ђоссии    колыбель    церкви
”иладельфийской<sup>57</sup>; церковь эту благословил  сам ѓосподь наш €исус
•ристос. ‚ижу теперь, почему ‘оловьев говорил о культе  ‘офии <sup>58</sup>.
ќто -- помните? в свЯзи с тем, что у Ќижегородской сектантки...<sup>59</sup>
€ так далее...  далее..."  ‘тепка почмыхивал носом,  а  барин писулю  читал:
долго писулю читал.
     -- "’ак оно -- во, во, во. Ђ какой ефто барин писал?"
     -- "„а заграницей он, из политических ссыльных".
     -- "‚от оно што".
     ...............................................................
     -- "Ђ что, ‘тепка, будет?"
     --  "‘лышал  Я:  перво-наперво  убиениЯ   будут,  апослЯ  же   всеопчее
недовольство;  апослЯ же  болезни  всЯкие  -- мор, голод, ну а там,  говорЯт
умнейшие  люди,  всЯкие   там  волнениЯ:  китаец  встанет  на  себЯ  самого:
мухамедане тоже взволнуютсЯ оченно, только етта не выйдет".
     -- "Ќу а дальше?"
     -- "Ќу все протчее соберетсЯ на исходе двенадцатого года <sup>60</sup>;
только уж в тринадцатом году... „а что! Ћдно такое  пророчество есть, барин:
вонмем-де...  на  нас-де клинок... во что  венец  Японцу: и  потом опЯть  --
рождение  отрока  нового.  € еще: у анпиратора прусскава мол...  „а что. ‚от
тебе, барин, пророчество: Ќоев Љавчег <sup>61</sup> надобно строить!"
     -- "Ђ как строить?"
     -- "‹адно, барин, посмотрим: вы етта мне, Я етта вам -- шепчемсЯ".
     -- "„а о чем же мы шепчемсЯ?"
     -- "‚се о том, об одном: о втором •ристовом пришествии".
     "„овольно: все это вздор..."
     ...............................................................
     "…й, грЯди, ѓосподи €исусе!"'

     Љонец второй главы

        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ
     <i>в которой описано,</i>
     <i>как Ќиколай Ђполлонович Ђблеухов</i>
     <i>попадает с своей затеей впросак</i>

     •оть малый он обыкновенный,
     Ќе второклассный „он †уан,
     Ќе демон, даже не цыган,
     Ђ просто гражданин столичный,
     Љаких встречаем всюду тьму,
     Ќи по лицу, ни по уму
     Ћт нашей братьи не отличный.
     Ђ. Џушкин<sup>1</sup>

        ЏђЂ‡„Ќ€Љ

     ‚  одном важном  месте состоЯлосЯ поЯвление, до  чрезвычайности важное;
поЯвление то состоЯлось, то есть было.
     Џо поводу этого случаЯ  в  упомЯнутом месте  с  чрезвычайно  серьезными
лицами  поЯвились  в  расшитых мундирах и  чрезвычайные  люди;  так сказать,
оказались на месте.
     ќто был  день чрезвычайностей. Ћн, конечно, был  Ясен.  ‘ самых  ранних
часов  в  небе  искрилось  солнце:  и  заискрилось  все,  что  могло  только
искритьсЯ: петербургские крыши, петербургские шпицы, петербургские купола.
     ѓде-то там пропалили <sup>2</sup>.
     …сли б вам удосужилось  бросить взглЯд на то  важное место, вы видели б
только лак, только лоск; блеск  на окнах зеркальных; ну, конечно,-- и  блеск
за зеркальными окнами; на колоннах -- блеск; на паркете -- блеск; у подъезда
блеск тоже; словом, лак, лоск и блеск!
     Џотому-то с  раннего  часа  в  разнообразных  концах столицы ђоссийской
империи  все  чины, от  третьего класса  и  до  первого  класса включительно
<sup>3</sup>, сребровласые старцы  с  надушенными баками и как лак  сиЯвшими
лысинами,  энергично надели крахмал, как бы  некую рыцарскую броню; и так, в
белом, вынимали из шкафчика краснолаковые свои коробки, напоминавшие дамские
футлЯры длЯ бриллиантов; желтый  старческий  ноготь  давил на пружинку, и от
этого,   щелкаЯ,  отлетала  крышка  красного  лака  с  приЯтной  упругостью,
обнаружив
     128
     изЯщно в  мЯгко-бархатном ложе свою  ослепительную  звезду; в это времЯ
такой  же седой камердинер вносил в комнату  вешалку, на которой  можно было
увидеть,  во-первых:  белые  ослепительные штаны; во-вторых:  мундир черного
лоска  с раззолоченной  грудью;  к  этим  белым  штанам  наклонЯлась как лак
горевшаЯ лысина,  и  седой  старичок,  не крЯхтЯ,  поверх пары  белых, белых
штанов  облекалсЯ  в мундир  Ярко-черного лоска  с  раззолоченной грудью, на
которую падало ароматно серебро седины; наискось потом обвивалсЯ он атласною
Ярко-красною лентою, если был он аннинский кавалер  <sup>4</sup>; если же он
был  кавалер более высокого ордена, то его  искрометную грудь обвивала синЯЯ
лента. Џосле этой праздничной церемонии  соответственнаЯ  звезда садилась на
грудь  золотую,  прикреплЯласЯ шпага, из  особой  формы картонки  вынималась
треуголка  с плюмажем, и седой  орденский кавалер -- сам блеск и трепет -- в
лакированной черной карете  отправлЯлсЯ туда, где все -- блеск  и трепет;  в
чрезвычайно  важное место, где уже стоЯли  шеренги чрезвычайно важных особ с
чрезвычайно   важными    лицами.   ќта    блещущаЯ    шеренга,   выровненнаЯ
обер-церемониймейстерским   жезлом,  составлЯла   центральную   ось   нашего
государственного колеса.
     ќто был день чрезвычайностей; и он должен был, разумеетсЯ, просиЯть; он
-- просиЯл, разумеетсЯ.
     “же с  самого раннего утра исчезала всЯкаЯ темнота,  и  был свет  белей
электричества, свет дневной; в этом свете заискрилось все, что могло только
искритьсЯ: петербургские крыши, петербургские шпицы, петербургские купола.
     ѓрЯнул  в  полдень  пушечный выстрел. ‚  чрезвычайно Ясное утро,  из-за
ослепительно  белых  простынь,  вдруг  взлетевших  с  кровати  ослепительной
спаленки,  выюркнула  фигурка  --  маленькаЯ,  во  всем  белом;  фигурка  та
почему-то  напомнила циркового наездника.  ‘тремительнаЯ фигурка  по обычаю,
освЯщенному традицией седой старины, принЯлась укреплЯть  свое тело шведской
гимнастикой, разводЯ и сводЯ руки и ноги, и далее, приседаЯ на  корточки  до
двенадцати (и более) ђаз. Џосле этого полезного  упражнениЯ фигурка окропила
себе  голый  череп  и  руки одеколоном  (тройным,  петербургской  химической
лаборатории).
     „алее,  по  омовении  черепа, рук, подбородка, ушей, шеи  водопроводной
свежей водой, по насыщении своего организма чрезвычайно внесенным в
     129
     комнату кофе,  Ђполлон Ђполлонович  Ђблеухов,  как  и  прочие  сановные
старички,  в этот  день  уверенно затЯнулсЯ в  крахмал, проносЯ  в отверстие
панциреобразной сорочки два разительных уха и как лак, сиЯвшую лысину. Џосле
того, выйдЯ в туалетную комнату,  Ђполлон Ђполлонович  Ђблеухов из  шкафчика
вынул (как и прочие сановные старички) свои красного лака коробочки, где под
крышкою,  в  мЯгко-бархатном  ложе лежали все  редкие, ценные ордена.  Љак и
прочим  (меньше  прочих),  был  внесен  и  ему  лоск  льющий   мундирчик   с
раззолоченною  грудью; были внесены и  суконные белые панталоны,  пара белых
перчаток, особой формы картоночка, ножны черные шпаги, над которыми от эфеса
свисала серебрЯнаЯ бахрома; под давлением желтого ногтЯ взлетели  все десЯть
красно-лаковых крышечек, и из крышечек были добыты: Ѓелый  Ћрел<sup>5</sup>,
соответствующаЯ звезда, синЯЯ  лента; наконец, был добыт бриллиантовый знак;
все сие село на расшитую  грудь.  Ђполлон  Ђполлонович стоЯл перед зеркалом,
бело-золотой (весь -- блеск и трепет!), левой  рукой прижимаЯ шпагу к бедру,
а правой  --  прижимаЯ к груди плюмажную треуголку с парой белых перчаток. ‚
этом трепетном виде Ђполлон Ђполлонович пробежал коридор.
     Ќо в  гостиной сенатор почему-то  сконфуженно  задержалсЯ; чрезвычайнаЯ
бледность лица и растрепанный, вид его сына поразили, видно, сенатора.
     Ќиколай Ђполлонович  в этот  день поднЯлсЯ раньше,  чем следует; кстати
сказать,  Ќиколай  Ђполлонович  и  вовсе не  спал эту  ночь:  поздно вечером
подлетел лихач к  подъезду желтого  дома; Ќиколай  Ђполлонович, растерЯнный,
выскочил из пролетки и принЯлсЯ звонить что  есть  сил; а когда ему  отворил
серый лакей  с золотым  галуном, то Ќиколай  Ђполлонович, не  снимаЯ шинели,
как-то  путаЯсь в ее полах, пробежал по  лестнице, далее  -- пробежал  и рЯд
пустых комнат;  и  за ним защелкнулась дверь. ‘коро у желтого дома  заходили
какие-то  тени.  Ќиколай  Ђполлонович  все шагал у себЯ; в два  часа ночи  в
комнате  ЌиколаЯ  Ђполлоновича  еще раздавались шаги, раздавались шаги --  в
половине третьего, в три, четыре.
     Ќеумытый и заспанный, Ќиколай Ђполлонович угрюмо сидел у камина в своем
пестром  халате.  Ђполлон  Ђполлонович,   лучезарность  и  трепет,  невольно
остановилсЯ, отражаЯсь блеском в паркетах и зеркалах; он стоЯл на 130
     фоне  трюмо,  окруженный  семьей толстощеких  амуров, продевавших  свои
пламена в золотые венки;  и рука Ђполлона Ђполлоновича  пробарабанила что-то
на  инкрустации  столика.  Ќиколай  Ђполлонович,  вдруг  очнувшись, вскочил,
обернулсЯ и невольно зажмурилсЯ. и его ослепил бело-золотой старичок.
     Ѓело-золотой старичок приходилсЯ папашею; но прилива родственных чувств
Ќиколай  Ђполлонович  в эту  минуту не испытывал  вовсе; он  испытывал нечто
совершенно обратное, может быть, то, что испытывал  он  у себЯ в кабинете; у
себЯ  в  кабинете  Ќиколай Ђполлонович совершал  над собой  террористические
акты,--   номер  первый  над  номером   вторым<sup>6</sup>:  социалист   над
дворЯнчиком;  и мертвец над влюбленным; у себЯ Ќиколай Ђполлонович проклинал
свое  бренное  существо и, поскольку  он  был  образом и подобием  отца,  он
проклЯл отца. Ѓыло Ясно, что  богоподобие его должно  было  отца ненавидеть;
но, быть  может,  бренное существо его все же  любило отца? ‚  этом  Ќиколай
Ђполлонович  врЯд ли себе призналсЯ. ‹юбить?..  џ не знаю, подходит ли здесь
это слово. Ќиколай Ђполлонович отца своего как бы чувственно  знал, знал  до
мельчайших изгибов, до невнЯтных дрожаний невыразимейших чувств; более того:
он  был  чувственно  абсолютно  равен  отцу; более  всего  удивлЯло  его  то
обстоЯтельство, что психически он не знал, где кончаетсЯ он и где психически
начинаетсЯ   в   нем  самом  дух  сенатора,   носителЯ  тех  вон   искристых
бриллиантовых знаков, что сверкали на  блещущих листьЯх  расшитой груди.  ‚о
мгновение ока он не то что представил, а  скорей пережил себЯ  самого в этом
пышном мундире;  что бы он испытал, созерцаЯ такого вот,  как он,  небритого
разгильдЯЯ в  пестром бухарском  халате;  это ему  показалось бы  нарушением
хорошего тона. Ќиколай Ђполлонович понЯл,  что почувствовал бы брезгливость,
что  по-своему   был  бы   прав  родитель  его,  ощущаЯ  брезгливость,   что
брезгливость ту ощущает родитель вот сейчас --  здесь. ЏонЯл и то, что смесь
озлоблениЯ и стыда заставила его  быстро так привскочить  перед бело-золотым
старичком:
     -- "„оброе утро, папаша!"
     Ќо  сенатор,  продолжаЯсь  чувственно в сыне, может быть,  инстинктивно
испытываЯ нечто не совсем чуждое и ему (как бы голос когда-то бывших и в нем
сомнений -- в дни его профессуры), в свою  очередь представил  себЯ самого в
сознательном неглиже, созерцающим карьериста-
     131
     выскочку  сына,  во  всем бело-золотом  --  перед  неглиже  родителЯ,--
испуганно заморгал глазками и с какой-то наивностью, утрированной  донельзЯ,
весело и особенно фамильЯрно ответил:
     -- "Њое почтенье-с!"
     ‚ероЯтно, носитель бриллиантовых знаков вовсе не знал подлинного своего
окончаниЯ, продолжаЯсь в  психике сына.  “  обоих  логика  была окончательно
развита в ущерб психике.  Џсихика их представлЯлась  им  хаосом, из которого
все-то  лишь  рождались  одни  сюрпризы; но  когда  оба соприкасались друг с
другом  психически, то  ЯвлЯли  собой  подобие двух  друг к другу повернутых
мрачных  отдушин  в  совершенную  бездну; и  от  бездны  к  бездне  пробегал
неприЯтнейший сквознЯчок; сквознЯчок этот оба тут  ощутили, стоЯ друг  перед
другом; и  мысли  обоих смешались, так что  сын мог, наверное бы, продолжать
мысль отца. Џотупились оба.
     Њенее всего могла походить  на  любовь неизъЯснимаЯ близость;  сознание
ЌиколаЯ Ђполлоновича, по крайней мере, такой любви не знавало.  ЌеизъЯснимую
близость Ќиколай Ђполлонович  ощущал как позорный физиологический  акт; в ту
минуту  мог  бы  он отнестись к  выделению  всЯческой  родственности, как  к
естественному выделению организма: выделениЯ эти ни  не любЯт, ни любЯт: ими
-- брезгают.
     Ќа лице его поЯвилось бессильное лЯгушечье выражение.
     -- "‚ы сегоднЯ в параде?"
     Џальцы всунулись в пальцы; и  пальцы  отдернулись. Ђполлон Ђполлонович,
видно, хотел что-то выразить, вероЯтно, дать словесное объЯснение о причинах
его поЯвлениЯ  в этой форме; и еще он  хотел задать  один  вопрос  о причине
неестественной бледности сына, или хотЯ бы осведомитьсЯ, почему поЯвилсЯ сын
в столь несвойственный час. Ќо слова его как-то в горле застрЯли,  и Ђполлон
Ђполлонович  только  раскашлЯлсЯ. ‚ ту минуту  поЯвилсЯ  лакей и сказал, что
карета подана. Ђполлон Ђполлонович, чему-то обрадовавшись, благодарно кивнул
лакею и стал торопитьсЯ.
     -- "’ак-с, так-с: очень хорошо-с!" Ђполлон Ђполлонович, блеск и трепет,
пролетел мимо сына; скоро перестал стучать его шаг.
     Ќиколай Ђполлонович посмотрел вслед родителю: на
     132
     лице его опЯть поЯвилась улыбка; бездна отвернулась от бездны; перестал
дуть сквознЯк.
     Ќиколай Ђполлонович Ђблеухов вспомнил  последний ответственный циркулЯр
Ђполлона  Ђполлоновича   Ђблеухова,  составлЯвший  полное  несоответствие  с
планами  ЌиколаЯ Ђполлоновича; и  Ќиколай Ђполлонович пришел к  решительному
заключению,  что  родитель  его,  Ђполлон  Ђполлонович,  просто-напросто  --
отъЯвленный негодЯй...
     ‘коро  маленький  старичок  поднималсЯ  по трепетной  лестнице,  сплошь
уложенной Ярко-красным  сукном; на  Ярко-красном  сукне, сгибаЯсь, маленькие
ноги с неестественной быстротой стали строить углы, отчего успокоилсЯ быстро
и дух Ђполлона Ђполлоновича: он во всем любил симметрию.
     ‘коро к нему подошли многие, как и он, старички:  баки, бороды, лысины,
усы, подбородки,  златогрудые и украшенные орденами,  управлЯющие  движением
нашего  государственного  колеса;  и  там, у лестничной  балюстрады,  стоЯла
златогрудаЯ кучечка, обсуждавшаЯ рокочущим  басом роковое вращение колеса по
колдобинам, пока обер-церемониймейстер, проходивший  с  жезлом, не предложил
им всем выровнЯтьсЯ по линии.
     ’отчас  же  после  чрезвычайного   прохождениЯ,   обхода   и  милостиво
произнесенных слов, старички снова сроились -- в зале, в вестибюле, у колонн
балюстрады. Џочему-то отметилсЯ вдруг один искристый рой, из центра которого
раздавалсЯ  неугомонный,  но сдержанный  говор; забасил оттуда,  из  центра,
будто  бархатный, огромных размеров шмель; он был ниже  всех ростом, и когда
обстали  его златогрудые  старички, то его  и  вовсе  не было видно. Ђ когда
богатырского роста граф „убльве с синей лентой через плечо, проводЯ рукою по
сединам, с  мЯгкой  какой-то  развЯзностью,  подошел к старческой  кучечке и
прищурил  глаза, он  увидел,  что  этим  гудЯщим  центром  оказалсЯ  Ђполлон
Ђполлонович. ’отчас же Ђполлон Ђполлонович оборвал свою речь, и с не слишком
Яркой сердечностью,  но  с сердечностью  все  же, протЯнул свою  ђуку к  той
роковой  руке,  котораЯ  подписала  только что  условиЯ одного чрезвычайного
договора:  договор же  был  подписан в...  Ђмерике<sup>7</sup>. ѓраф „убльве
как-то  мЯгко  нагнулсЯ к  бывшему  ему по  плечо  голому черепу, и  шипЯщаЯ
острота  поползла  проворно  в  ухо  бледно-зеленых  отливов;  острота  эта,
впрочем, улыбки  не вызвала; не улыбались на шутку  и златогрудые, обставшие
старички;
     133
     и сама собою растаЯла  кучечка. ‘  богатырского вида сановником Ђполлон
Ђполлонович  и  спускалсЯ  по  лестнице; пред Ђполлоном  Ђполлоновичем  граф
„убльве шел в изогнутом положении; выше их  опускались искрометные старички,
ниже  их  --   горбоносый  посол   одного  далекого   государства,  старичок
красногубый, восточный; между ними -- маленький,  бело-золотой и, как палка,
прЯмой  опускалсЯ Ђполлон  Ђполлонович  на огненном фоне сукна, покрывавшего
лестницу.
     ...............................................................
     ‚ этот час на широком Њарсовом поле  был большой плац-парад; там стоЯло
каре императорской гвардии.
     €здали,  сквозь  толпу,  за  стальною  щетиною  штыков   преображенцев,
семеновцев,  измайловцев,  гренадер  можно  было   увидеть  рЯды  белоконных
отрЯдов;  казалось --  золотое,  сплошное,  лучи  отдающее зеркало  медленно
тронулось к пункту от пункта;  затрепались  в  воздухе  пестрые  эскадронные
знаки; мелодично и плакали, и взывали оттуда серебрЯные оркестры; можно было
увидеть  там рЯд эскадронов  --  кирасирских, кавалергардских  <sup>8</sup>;
можно   было   увидеть    далее   самый   тот   эскадрон   --   кирасирский,
кавалергардский,-- можно было  увидеть галопаду всадников эскадронного  рЯда
-- кирасиров,  кавалергардов,--  белокурых,  огромных и  покрытых  броней, в
белых,  из  лайки,  гладких, обтЯнутых  панталонах,  в  золотых и  искристых
панцирЯх,  в  лучезарных  касках,  увенчанных  то  серебрЯным  голубем,   то
двуглавым  орлом;  гарцевали  всадники  эскадронного  рЯда;  гарцевали  рЯды
эскадрона.  €, увенчанный  металлическим голубем,  на коне плЯсал перед ними
бледно-усый  барон Ћммергау; и таким же увенчанный голубем гарцевал надменно
граф Ђвен, -- кирасиры, кавалергарды! € из пыли кровавою тучей, опустив вниз
султаны,  на  седых  своих скакунах  пронеслись  галопом гусары; заалели  их
ментики, забелели в ветре за ними меховые накидки;  загудела  землЯ, и вверх
лЯзгнули сабли: и над гулом, над пылью, потекла  вдруг струЯ Яркого серебра.
Љак-то вбок пролетело гусарское красное  облако,  и очистилсЯ плац. € опЯть,
там, в  пространстве, возникли теперь уж лазурные всадники, отдаваЯ и далЯм,
и  солнцу серебро  своих  лат: то, должно  быть,  был  дивизион  гвардейских
жандармов;  издали  на  толпу  он  пожаловалсЯ  трубой<sup>9</sup>;  но  его
затЯнуло от взоров бурою пылью; трещал барабан; прошли пехотинцы.
     134

        ЌЂ Њ€’€Ќѓ

     Џосле    мозглой    первооктЯбрьской   слЯкоти   петербургские   крыши,
петербургские шпицы,  наконец, петербургские  купола ослепительно закупались
однажды в октЯбревском морозном солнышке.
     Ђнгел  Џери в  этот день оставалсЯ один; мужа не было: он  заведовал --
где-то там -- провиантами; непричесанный ангел порхал в своем розовом кимоно
между  вазами  хризантем и  горой  ”узи-џма; полами хлопало,  как  атласными
крыльЯми, кимоно, а владелец  того кимоно упомЯнутый ангел, под гипнозом все
той  же  идеи покусывал  то  платочек,  а  то  кончик черной  косы.  Ќиколай
Ђполлонович  оставалсЯ, конечно,  подлец-подлецом,  но  и газетный сотрудник
Ќейнтельпфайн  --  вот  тоже!  -- скотина. —увства  ангела  растрепались  до
крайности.
     —тобы сколько-нибудь  привести в порЯдок  растрепанность  чувств, ангел
Џери  с ногами забралсЯ на стеганую козетку  и раскрыл  свою книжечку:  Ђнри
Ѓезансон "—еловек и его тела". ќту книжечку ангел уже раскрывал многократно,
но...  и  но:  книжечка  выпадала  из  рук,  глазки  ангела  Џери  смыкались
стремительно, в крохотном носике пробуждалась бурнаЯ жизнь: он посвистывал и
посапывал.
     Ќет,  сегоднЯ она  не заснет: баронесса R. R. уж  однажды справлЯлась о
книжечке; и узнав, что книжечка  прочтена, как-то  лукаво спросила: "—то вы
скажете  мне, ma chre?" Ќо "ma  chre" ничего не сказала; и баронесса R. R.
пригрозила  ей  пальчиком: ведь недаром  же надпись  на  книжечке начиналась
словами:  "Њой  деваханичес-кий  друг",  и  кончалась надпись  та  подписью:
"Ѓаронесса   R.  R.--  бреннаЯ   скорлупа,  но   с   будхической   искоркой"
<sup>|0</sup>
     Ќо   --  позвольте,  позвольте:  что  такое   "деваханический   друг",
"скорлупа", "будхическаЯ  искорка"? ќто вот разъЯснит Ђнри Ѓезансон. € ‘офьЯ
Џетровна на  этот раз в Ђнри Ѓезансон углубитсЯ; но едва она просунула носик
в  Ђнри  Ѓезансон,  Явственно  ощущаЯ  в  страницах  запах  самой  баронессы
(баронесса  душилась  опопонаксом)  <sup>11</sup>,  как  раздалсЯ  звонок  и
влетела  бурей курсистка, ‚арвара …вграфовна:  драгоценную книжечку не успел
ангел Џери как следует спрЯтать; и был пойман ангел с поличным.
     135
     -- "—то такое?" -- строго крикнула ‚арвара …вграфовна, приложила к носу
пенсне и нагнулась над книжечкой...
     -- "—то такое это у вас? Љто вам дал?"
     -- "Ѓаронесса R. R. ..."
     -- "Ќу, конечно... Ђ что такое?"
     -- "Ђнри Ѓезансон..."
     --  "‚ы  хотите сказать  Ђнни Ѓезант... —еловек и  его  тела?..  —то за
чушь?.. Ђ прочли ли вы "Њ а н и ф е с т" Љарла Њаркса?"
     ‘иние глазки испуганно замигали, а пунцовые губки надулись обиженно.
     -- "ЃуржуазиЯ, чувствуЯ свой конец, ухватилась  за мистику: предоставим
небо   воробьЯм   и  из  царства   необходимости  сложим  царство   свободы"
<sup>12</sup>.
     € ‚арвара  …вграфовна победоносно окинула ангела непререкаемым взглЯдом
чрез пенсне: и беспомощней заморгали глазки  ангела Џери; этот  ангел уважал
одинаково  и ‚арвару …вграфовну,  и баронессу  R.  R. Ђ  сейчас  приходилось
выбирать между ними. Ќо ‚арвара …вграфовна, к счастию, не поднимала истории;
положив ногу на ногу, она протерла пенсне.
     -- "„ело вот в чем... ‚ы, конечно, будете на балу у –укатовых..."
     -- "Ѓуду",-- виновато так ответствовал ангел.
     -- "„ело вот в чем: на этом балу, по  достигшим до менЯ слухам, будет и
наш общий знакомец: Ђблеухов". Ђнгел вспыхнул.
     --  "Ќу,  так  вот: ему-то вы  и передайте вот это  письмо".--  ‚арвара
…вграфовна сунула письмо в руки ангелу.
     -- "Џередайте; и все тут: так передадите?"
     -- "Џе... передам..."
     -- "Ќу так так, а мне нечего тут у вас прохлаждатьсЯ: Я на митинг..."
     -- "ѓолубка, ‚арвара …вграфовна, возьмите с собой и менЯ".
     -- "Ђ вы не боитесь? Њожет быть избиение..."
     -- "Ќет, возьмите, возьмите -- голубушка".
     -- "—то-ж: пожалуй, пойдемте. ’олько вы будете одеватьсЯ; и прочее там:
пудритьсЯ... ’ак уж вы поскорее..."
     -- "Ђх, сейчас: в один миг!.."
     ...............................................................
     136
     -- "ѓосподи, поскорее, поскорее... Љорсет, Њаврушка!.. —ерное шерстЯное
платье --  то самое: и  ботинки  -- те,  которые.  Ђх  да  нет:  с  высокими
каблуками". € шуршали, падаЯ, юбки:  полетел на постель через стол розовый к
и м о н о... Њаврушка путалась: Њаврушка опрокинула стул...
     -- "Ќет, не так,  а потуже: еще потуже...  “ вас не руки  -- обрубки...
ѓде подвЯзки --  а, а? ‘колько раз Я вам говорила? € закракал костью корсет;
а дрожащие руки все никак не могли уложить на затылке ночи чорные кос...
     ‘офьЯ Џетровна  ‹ихутина с костЯною шпилькой в  зубах закосила глазами:
закосила глазами  она  на письмо; на письме  же четко была сделана  надпись:
Ќиколаю Ђполлоновичу Ђблеухову.
     —то  она  "его" завтра встретит  на  балу  у  –укатовых,  будет  с  ним
говорить, передаст вот письмо, -- это было и страшно, и больно:  роковое тут
что-то -- нет не думать, не думать!
     ЌепокорнаЯ чернаЯ прЯдь соскочила с затылка.
     „а, письмо. Ќа письме же  четко стоЯло: Ќиколаю Ђполлоновичу Ђблеухову.
‘транно только вот что: этот почерк был почерк ‹иппанченко... —то за вздор!
     ‚от она  уже в шерстЯном черном платье с застежкою на спине пропорхнула
из спальни:
     -- "Ќу, идемте, идемте же... Љстати, это письмо... Ћт кого?.."
     -- "Ќу, не надо, не надо: готова Я".
     „лЯ чего так  спешила на митинг?  —тоб дорогой выведывать,  спрашивать,
добиватьсЯ?
     Ђ что спрашивать?
     “ подъезда столкнулись они с хохлом-малороссом ‹иппанченко:
     -- "‚от так так: вы куда?"
     ‘офьЯ Џетровна с досадою замахала и плюшевой ручкой и муфточкой:
     -- "џ на митинг, на митинг". Ќо хитрый хохол не унЯлсЯ:
     -- "Џрекрасно: и Я с вами".
     ‚арвара …вграфовна  вспыхнула,  остановилась:  и  уставилась в упор  на
хохла.
     -- "џ вас, кажетсЯ, знаю: вы снимаете номер... у Њанпонши<b>".</b>
     137
     ’ут  бесстыдный  хитрый  хохол  пришел   в  сильнейшее  замешательство:
запыхтел вдруг, запЯтилсЯ, приподнЯл свою шапку, отстал.
     -- "Љто, скажите, этот неприЯтный субъект?"
     -- "‹иппанченко".
     --  "Ќу  и  вовсе  неправда:   не  ‹иппанченко,   а  грек   из  Ћдессы:
Њаврокордато; он бывает в  номере  у  менЯ за стеной:  не  советую  вам  его
принимать".
     Ќо ‘офьЯ Џетровна не слушала. Њаврокордато, ‹иппанченко -- все равно...
Џисьмо, вот, письмо...

        Ѓ‹ЂѓЋђЋ„…Ќ, ‘’ђЋ…Ќ, Ѓ‹…„…Ќ!..

     Ћни проходили по Њойке.
     ‘лева от них трепетали  листочками  сада последнее золото  и  последний
багрец;  и,  приблизившись ближе, можно  было бы  видеть  синичку; а из сада
покорно  тЯнулась  на камни шелестЯщаЯ нить,  чтобы витьсЯ  и гнатьсЯ  у ног
прохожего  пешехода  и  шушукать, сплетаЯ  из листьев  желто-красные россыпи
слов.
     <i>--</i> "“ууу-ууу-ууу..." -- так звучало в пространстве.
     "‚ы слышите?"
     "—то такое?"
     ...............................................................
     "“уу-ууу".
     ...............................................................
     -- "Ќичего Я не слышу..."
     Ђ тот звук раздавалсЯ негромко в городах, лесах и полЯх, в  пригородных
пространствах Њосквы, Џетербурга,  ‘аратова. ‘лышал  ли ты октЯбревскую  эту
песню тысЯча девЯтьсот пЯтого года? ќтой песни  ранее не было; этой песни не
будет...
     -- "ќто, верно, фабричный гудок: где-нибудь на фабриках забастовка".
     Ќо фабричный гудок не гудел, ветра не было; и безмолвствовал пес.
     Џод ногами их справа голубел мойский канал, а за ним над водою возникла
красноватаЯ  линиЯ  набережных  камней  и  венчалась  железным,   решетчатым
кружевом: то же светлое трехэтажное здание александровской эпохи подпиралось
пЯтью каменными колоннами; и мрачнел меж колоннами  вход; над  вторым этажом
проходила та же все полоса орнаментной  лепки:  круг за кругом -- все лепные
круги.
     138
     Њеж каналом  и  зданием на своих лошадЯх пролетела шинель, утаив в свой
бобер замерзающий кончик надменного  носа; и качалсЯ Ярко-желтый околыш,  да
розоваЯ  подушка шапочки  кучерской  колыхнулась  чуть-чуть.  ЏоравнЯвшись с
‹ихутиной,  высоко  над  плешью взлетел  Ярко-желтый  околыш  …е  ‚еличества
кирасира: это был барон Ћммау-Ћммергау.
     ‚переди, где канал загибалсЯ, поднимались  красные стены церкви, убегаЯ
в высокую башенку и в зеленый  шпиц; а левее над домовым, каменным выступом,
в стеклЯнеющей бирюзе ослепительный купол €сакиЯ поднималсЯ так строго.
     ‚от и набережнаЯ:  глубина, зеленоватаЯ синь. ’ам далеко, далеко, будто
дальше, чем следует, опустились, принизились острова:  и принизились зданиЯ;
вот  замоет, хлынет на них глубина, зеленоватаЯ синь. € над этою зеленоватою
синью немилосердный закат и туда и сюда посылал свой багрово-светлый удар: и
багрилсЯ ’роицкий Њост; и „ворец тоже багрилсЯ.
     ‚друг  под  этою  глубиной  и зеленоватой синью  на багровом фоне  зари
показалсЯ  отчетливый силуэт:  в ветре крыльЯми  билась сераЯ  николаевка; и
небрежно  откинулось  восковое лицо, оттопыривши  губы:  в синеватых невских
просторах  все  глаза  его что-то искали,  найти не могли, улетели  мимо над
скромною ее шапочкой; не увидели шапочки: не  увидели ничего  --  ни ее,  ни
‚арвары  …вграфовны:  только  видели глубину, зеленоватую синь; поднЯлись  и
упали  -- там упали глаза,  за  Ќевой,  где принизились берега  и  багрились
островные  зданиЯ. ‚переди  же,  сопЯ, пробежал  полосатый,  темный бульдог,
уносЯ в зубах свой серебрЯный хлыстик.
     ЏоравнЯвшись,  очнулсЯ  он, чуть прищурилсЯ, чуть рукой  прикоснулсЯ  к
околышу; ничего не сказал -- и туда ушел: там багрились лишь зданиЯ.
     ‘офьЯ Џетровна с совершенно косыми  глазами, спрЯтав личико  в муфточку
(она была  теперь  краснее  пиона),  беспомощно  как-то в  сторону  помотала
головкой:  не ему, а бульдогу.  Ђ  ‚арвара …вграфовна так-таки и уставилась,
засопела, впилась глазами.
     -- "Ђблеухов?"
     -- "„а... кажетсЯ".
     €, услышавши  утвердительный ответ  (сама она была  близорука), ‚арвара
…вграфовна про себЯ взволнованно зашептала:
     139
     Ѓлагороден, строен, бледен,
     ‚олоса, как лен;
     Њыслью -- щедр и чувством беден
     Ќ. Ђ. Ђ.-- кто ж он? <sup>13</sup>

     ‚от, вот он:

     ђеволюционер известный,
     •оть аристократ,
     Ќо семьи своей бесчестной
     ‹учше во сто крат.

     ‚от, он,  пересоздаватель гнилого строЯ, которому она  (скоро,  скоро!)
собираетсЯ предложить гражданский брак  по свершении  им ему предназначенной
миссии, за которой  последует  всеобщий, мировой взрыв: тут она захлебнулась
(‚арвара …вграфовна имела обычай слишком громко заглатывать слюни).
     -- "—то такое?"
     -- "Ќичего: мне пришел в голову один идейный мотив".
     Ќо  ‘офьЯ  Џетровна  не   слушала  больше:   неожиданно  длЯ  себЯ  она
повернулась и  увидела, что там, там, на дворцовом выступе в светло-багровом
ударе последних невских лучей, как-то странно повернутый к  ней, выгибаЯсь и
уйдЯ лицом в воротник, отчего скатывалась с него студенческаЯ фуражка, стоЯл
Ќиколай Ђполлонович: ей казалось, что он неприЯтнейшим образом улыбалсЯ и во
всЯком случае  представлЯл собой  довольно  смешную  фигуру: запахнувшись  в
шинель, он казалсЯ  и сутулым, и каким-то безруким с  пренелепо плЯсавшим по
ветру   шинельным   крылом;  и,  увидев  все  то,   головку   она  повернула
стремительно.
     „олго еще простоЯл он, изогнувшись, улыбалсЯ неприЯтнейшим образом и во
всЯком  случае  представлЯл собой довольно смешную фигуру  безрукого  с  так
нелепо  плЯсавшим  в  ветре шинельным  крылом  на пЯтне багрового  закатного
косЯка. Ќо во всЯком  случае  на нее  не  глЯдел он:  разве можно было с его
близорукостью  рассмотреть  удалЯвшиесЯ  фигурки; сам  с собой он  смеЯлсЯ и
глЯдел  далеко-далеко,  будто  дальше, чем следует,-- туда, куда  опускались
островные зданиЯ, где они едва протуманились в багровеющем дыме.
     Ђ она  --  ей  хотелось  заплакать:  ей  хотелось, чтоб муж ее,  ‘ергей
‘ергеич  ‹ихутин,  подойдЯ  к  этому  подлецу,  вдруг  ударил  его  по  лицу
кипарисовым кулаком и сказал по этому поводу свое честное, офицерское слово.
     140
     Ќемилосердный  закат  посылал  удар за ударом от самого горизонта; выше
шла неизмеримость  розовой  рЯби;  еще выше  мЯгко так недавно белые облачка
(теперь  розовые) будто  мелкие вдавлины перебитого  перламутра пропадали во
всем  бирюзовом;  это все  бирюзовое  равномерно лилось меж осколков розовых
перламутров:  скоро перламутринки, утопаЯ в высь, будто  отходЯ в  океанскую
глубину,--  в  бирюзе погасЯт  нежнейшие отсветы: хлынет всюду темнаЯ  синь,
синевато-зеленаЯ глубина: на дома, на граниты, на воду
     € заката не будет

        ЉЋЌ’-ЉЋЌ’-ЉЋЌ’!

     ‹акей  подал  суп. Џеред тарелкой  сенатора предварительно  из  прибора
поставил он перечницу.
     Ђполлон Ђполлонович показалсЯ из  двери в своем сереньком пиджачке; так
же быстро уселсЯ он; и лакей снЯл уж крышку с дымЯщейсЯ супницы.
     Ћтворилась леваЯ дверь; стремительно в  левую дверь  проскочил  Ќиколай
Ђполлонович  в  застегнутом наглухо мундире  студента;  у мундира топорщилсЯ
высочайший (времен императора Ђлександра Џервого) воротник.
     Ћба  поднЯли  глаза  друг на  друга;  и оба  смутились  (они  смущались
всегда).
     Ђполлон Ђполлонович перекинулсЯ взором от  предмета к предмету; Ќиколай
Ђполлонович ощутил ежедневное замешательство:  у  него свисали с плечей  две
совершенно  ненужных руки по обе  стороны туловища;  и  в порыве  бесплодной
угодливости, подбегаЯ к  родителю,  стал поламывать  он  свои тонкие  пальцы
(палец о палец).
     …жедневное  зрелище  ожидало   сенатора:   неестественно  вежливый  сын
неестественно быстро,  вприпрыжку, преодолевал пространство от двери -- и до
обеденного стола. Ђполлон Ђполлонович  перед сыном стремительно  встал  (все
сказали б -- вскочил).
     Ќиколай Ђполлонович споткнулсЯ о столовую ножку.
     Ђполлон Ђполлонович протЯнул Ќиколаю Ђполлоновичу  свои пухлые губы;  к
этим пухлым  губам  Ќиколай Ђполлонович прижал  две  губы;  губы друг  друга
коснулись; и два пальца трЯхнула обычно потеющаЯ рука.
     141
     "„обрый вечер, папаша!"
     -- "Њое почтенье-с..."
     Ђполлон Ђполлонович сел. Ђполлон Ђполлонович ухватилсЯ за перечницу. Џо
обычаю Ђполлон Ђполлонович переперчивал суп.
     -- "€з университета?.."
     -- "Ќет, с прогулки..."
     €  лЯгушечье выражение  пробежало  на  осклабленном  рте  почтительного
сыночка,  которого  лицо успели  мы  рассмотреть,  взЯтое  в  отвлечении  от
всевозможных ужимок, улыбок или  жестов  любезности,  составлЯющих проклЯтие
жизни  ЌиколаЯ  Ђполлоновича, хотЯ бы  уж потому, что от  греческой маски не
оставалось следа; эти улыбки, ужимки или просто жесты любезности заструились
каким-то непрерывным каскадом перед  порхающим взором рассеЯнного  папаши; и
рука, подносившаЯ ко рту ложку, очевидно дрожала, расплескиваЯ суп.
     -- "‚ы, папаша, из “чреждениЯ?"
     "Ќет, от министра..."
     ...............................................................
     ‚ыше  мы видели, как, сидЯ в своем кабинете, Ђполлон Ђполлонович пришел
к  убеждению, что сын его отпетый мошенник: так над собственной кровью и над
собственной плотью совершал ежедневно шестидесЯтивосьмилетний папаша  некий,
хотЯ и умопостигаемый, но все же террористический акт.
     Ќо  то были отвлеченные, кабинетные  заключениЯ, не  выносившиесЯ уже в
коридор, ни (тем паче) в столовую.
     -- "’ебе, Љоленька, перцу?"
     -- "Њне соли, папаша..."
     Ђполлон   Ђполлонович,   глЯдЯ   на  сына,   то   есть  порхаЯ   вокруг
закорчившегосЯ молодого философа перебегающими  глазами, по  традиции  этого
часа предавалсЯ приливу, так сказать, отчества, избегаЯ мыслЯми кабинет.
     -- "Ђ Я люблю перец: с перцем вкуснее..."  Ќиколай Ђполлонович, опускаЯ
в  тарелку глаза, изгонЯл  из  памЯти  докучные ассоциации: невский закат  и
невыразимость розовой  рЯби, перламутра нежнейшие  отсветы, синевато-зеленую
глубину; и на фоне нежнейшего перламутра...
     -- "’ак-с!.."
     142
     "’ак-с!.."
     "Ћчень хорошо-с..."
     ‡анимал  розговором   сынка  (или  лучше  заметить   --  себЯ)  Ђполлон
Ђполлонович.
     Ќад столом тЯжелело молчание.
     ќтим  молчанием  за   вкушением  супа  не  смущалсЯ  нисколько  Ђполлон
Ђполлонович  (старые  люди  молчанием не  смущаютсЯ,  а  нервнаЯ молодежь --
да)...  Ќиколай  Ђполлонович  за  отысканием  темы  длЯ разговора  испытывал
настоЯщую муку над остывшей тарелкою супа.
     € неожиданно длЯ себЯ разразилсЯ:
     -- "‚от... Я..."
     -- "’о есть, что?"
     -- "Ќет... ’ак... ничего..."
     Ќад столом тЯготело молчание.
     Ќиколай   Ђполлонович  опЯть  неожиданно   длЯ   себЯ  разразилсЯ  (вот
непоседа-то!)
     -- "‚от... Я..."
     ’олько  что  "вот  Я?"  ЏродолжениЯ  к  выскочившим словам  все  еще не
придумал он;  и не было  мысли  к  "в  о  т...  Я..." €  Ќиколай Ђполлонович
споткнулсЯ...
     -- "—то бы такое к вот Я",-- думал  он,-- "мне придумать". € ничего не
придумал.
     Њежду тем Ђполлон Ђполлонович, обеспокоенный вторично нелепой словесной
смЯтенностью сына, вопро-сителкно, строго, капризно вдруг вскинул свой взор,
негодуЯ на "мЯмлЯние"...
     -- "Џозволь: что такое?"
     ‚ голове же сынка бешено завертелись бессмысленные слова:
     -- "ЏерцепциЯ..."
     -- "ЂпперцепциЯ..." <sup>14</sup>
     -- "Џерец -- не перец, а термин: терминологиЯ..."
     "‹огиЯ, логика..."
     € вдруг выкрутилось:
     -- "‹огика Љогена..." <sup>15</sup>
     Ќиколай  Ђполлонович,  радуЯсь,  что  нашел  выход  к слову,  улыбаЯсь,
выпалил:
     "‚от...  Я...  прочел  в  "Theorie der  Erfahrung"  Љогена..."  <sup>16
</sup><sup></sup>
     € запнулсЯ опЯть.
     -- "€так,  что  же  это  за  книга,  Љоленька?" Ђполлон  Ђполлонович  в
наименовании сына непроизвольно соблюдал традиции детства; и в общении 143
     с  отпетым мошенником именовал отпетого мошенника  "Љоленькой,  сынком,
дружком" и даже -- "голубчиком..."
     -- "Љоген, крупнейший представитель европейского кантианства".
     -- "Џозволь -- контианства?"
     -- "Љантианства, папаша..."
     -- "Љан-ти-ан-ства?"
     -- "‚от именно..."
     -- "„а ведь Љанта же опроверг Љонт? ’ы о Љонте ведь?"
     -- "Ќе о Љонте, папаша, о Љанте!..."
     -- "Ќо Љант не научен..."
     -- "ќто Љонт не научен..." <sup>17</sup>
     -- "Ќе знаю, не знаю, дружок: в наши времена полагали не так..."
     Ђполлон Ђполлонович, уставший и  какой-то несчастный, медленно протирал
глаза холодными кулачками, затвердивши рассеЯнно:
     -- "Љонт..."
     -- "Љонт..."
     -- "Љонт..."
     ‹оски,  лаки,  блески  и какие-то красные искорки  заметались в  глазах
(Ђпполлон Ђполлонович всегда  пред глазами своими  видел,  так сказать,  два
разнообразных пространства:  наше пространство и еще  пространство  какой-то
крутЯщейсЯ сети из линий, становившихсЯ золотенькими по ночам).
     Ђполлон  Ђполлонович рассудил, что мозг его  снова страдает сильнейшими
приливами крови, обусловленными  сильнейшим геморроидальным  состоЯнием всей
последней недели; к темной  кресельной стенке,  в темную глубину привалилась
его черепнаЯ коробка; темно-синего цвета глаза уставились вопросительно:
     -- "Љонт... „а: Љант..."
     Ћн подумал и вскинул очи на сына:
     -- "€так, что же это за книга, Љоленька?"
     ...............................................................
     Ќиколай  Ђполлонович  с инстинктивною хитростью заводил речь  о Љогене;
разговор  о  Љогене был  нейтральнейший разговор; разговором  этим снимались
прочие разговоры; и какое-то объЯснение отсрочивалось
     144
     (изо  днЯ в день -- из месЯца  в месЯц). „а  и, кроме того:  привычка к
назидательным разговорам  сохранилась в  душе ЌиколаЯ Ђполлоновича со времен
еще детства: со времен еще детства Ђполлон Ђполлонович  поощрЯл в своем сыне
подобные  разговоры:   так   бывало   по  возвращении  из  гимназии  ЌиколаЯ
Ђполлоновича с видимым жаром объЯснЯл  папаше  сынок подробности о когортах,
тестудо и  туррисах  <sup>18</sup>;  объЯснЯл и прочие подробности галльской
войны <sup>19</sup>; с удовольствием тогда внимал  сыну Ђполлон Ђполлонович,
снисходительно поощрЯЯ к интересам гимназии. Ђ  в позднейшие времена Ђполлон
Ђполлонович Љоленьке даже клал ладонь на плечо.
     -- "’ы бы, Љоленька,  прочитал ‹огику ЊиллЯ <sup>20</sup>: это,  знаешь
ли,  полезнаЯ книга...  „ва тома... џ ее в  свое  времЯ прочитал от доски до
доски..."
     €  Ќиколай Ђполлонович только что пред тем проглотивший ‹огику ‡игварта
<sup>21</sup>,  тем не менее выходил в столовую к  чаю с преогромным томом в
руке. Ђполлон Ђполлонович, будто бы невзначай, ласково спрашивал:
     -- "—то это ты читаешь, Љоленька?"
     -- "‹огику ЊиллЯ, папаша"
     "’ак-с, так-с... Ћчень хорошо-с!"
     ...............................................................
     €  теперь, разделенные  до конца, приходили они бессознательно к старым
воспоминаниЯм: их обед часто кончалсЯ назидательным разговором...
     Ќекогда   Ђполлон   Ђполлонович   был   профессором   философии   права
<sup>22</sup>: в это времЯ многое он прочитывал до конца. ‚се то -- миновало
бесследно: пред  изЯщными  пируэтами родственной  логики Ђполлон Ђполлонович
чувствовал  беспредметную   тЯжесть.  Ђполлон  Ђполлонович  не  умел   сынку
возражать.
     Ћн, однако, подумал:  "Ќадо  Љоленьке отдать справедливость: умственный
аппарат у него отчетливо разработан".
     ‚ то  же  времЯ  Ќиколай Ђполлонович с  удовольствием  чувствовал,  что
родитель его -- необычно сознательный слушатель.
     €  подобие дружбы  меж  ними  возникало  обычно  к  десерту:  им иногда
становилось жаль обрывать  обеденный  разговор, будто  оба они  боЯлись друг
друга; будто каждый из них в одиночку друг другу сурово подписывал казнь.
     145
     Ћба встали: оба стали расхаживать по комнатной анфиладе; встали в  тень
белые Ђрхимеды:  там,  там; вот  и там; анфилада  комнат чернела; издали, из
гостиной,  понеслись красноватые  вспышки  светового  брожениЯ;  издали,  из
гостиной, стал потрескивать огонек.
     ’ак когда-то бродили они по пустой комнатной анфиладе -- мальчуган и...
еще нежный отец; еще  нежный отец похлопывал по плечу белокурого мальчугана;
после нежный отец подводил к окну мальчугана,