сЯ  исход  схватки,  но им
пришлось жестоко разочароватьсЯ. Џосле нескольких безрезультатных выпадов  с
обеих сторон сражающиесЯ снова отступили, и на этот раз не получив серьезных
ранений.  „икое  бешенство  ослеплЯло  их,  не  даваЯ нанести верный удар; а
возможно,  они  ослабели  от  длительного  голоданиЯ.  Џротивники  разошлись
вторично, и ни один из них не был ранен смертельно.
     €  третьЯ  встреча  оказалась  столь же безрезультатной. Љак только они
сблизились, каждый схватил своей левой рукой правую  противника,  в  которой
тот держал оружие; и так, крепко ухватив друг друга за кисть, они продолжали
борьбу.  ’еперь это было уже состЯзание не в ловкости, а в силе. Џока длитсЯ
это вражеское "пожатие", опасности нет никакой: ведь никто из них не в силах
пустить в ход нож. Љаждый в любой момент может разжать свою левую  руку,  но
тогда  он  освободил бы вражескую руку с ножом и тем немедленно подставил бы
себЯ под удар.
     Ћба сознавали опасность и,  вместо  того  чтобы  разойтись,  продолжали
цепко держать друг друга.
     Ќесколько  минут  они  боролись таким странным манером, каждый стараЯсь
повалить противника на плот. …сли бы это удалось, оказавшийсЯ наверху был бы
близок к победе.
     Ћни извивались,  вертелись,  гнулись,  но  все-таки  как-то  ухитрЯлись
держатьсЯ на ногах.
     ‘ражающиесЯ  не  стоЯли  на  одном  месте,  но метались по всему плоту:
наталкивались  на  мачту,  кружили  около   пустых   бочек,   наступали   на
разбросанные  кругом  кости.  ‡рители  расступались, когда они приближались,
проворно прыгаЯ из стороны в сторону. Џодмостки,  на  которых  разыгрывалась
эта   страшнаЯ  драма,  непрестанно  качались:  не  помогал  ни  балласт  --
пропитанные водой бимсы, ни пустые бочки, служившие поплавками.
     ‚скоре стало видно, что в  этом  состЯзании  сдаст  ‹егро.  ”ранцуз  не
только  уступал  своему  врагу-островитЯнину  в  мускульной  силе,  но  и  в
состЯзании на выносливость все равно он оказалсЯ бы побежденным.
     ‡ато ‹егро  был  хитрее  ирландца,  и  в  этот  критический  момент  он
прибегнул к одной уловке.
     Љружа   по  плоту,  француз  прижал  голову  к  правому  рукаву  куртки
Ћ'ѓормана; рукав плотно охватывал  запЯстье  ирландца  и  касалсЯ  кисти,  в
которой  тот  держал  свой  грозный  нож.  ‚друг ‹егро, едва не свихнув шею,
ухватил зубами этот рукав и изо всей силы вцепилсЯ  в  него  своими  мощными
челюстЯми.  ‚  мгновение  ока  его  леваЯ  рука  скользнула  к  правой;  нож
молниеносно переброшен  из  одной  руки  в  другую;  еще  миг  --  и  лезвие
сверкнуло, угрожаЯ пронзить грудь противника.
     Љазалось,  судьба Ћ'ѓормана решена. Ћбе руки его были скованы -- как же
избегнуть удара?
     ‡рители молча, затаив дыхание ждали его неминуемой  гибели.  Ќо  они  и
вскрикнуть  не  успели,  как,  к  великому  удивлению, увидели, что ирландец
ускользнул от опасности.
     Љ  его  счастью,  сукно   матросской   куртки   оказалось   далеко   не
первосортным.  ЊатериЯ  даже  новаЯ  и то была плоховата, ну а теперь, после
долгой и небрежной носки, она почти  расползлась.  Џоэтому,  когда  Ћ'ѓорман
отчаЯнно  рванулсЯ,  он  высвободил руку из челюстей своего врага, оставив в
зубах француза всего лишь лоскут.
     ‚незапно все переменилось: теперь перевес был на стороне  ирландца.  Ќе
только  его  праваЯ  рука  была снова свободна, но и левой он все еще держал
своего соперника, сковываЯ его движениЯ. ‹егро  же  мог  действовать  только
левой, а это ставило его в крайне невыгодное положение.
     ‘разу  смолкли крики, которыми сторонники француза только что собрались
приветствовать  его  победу,  казавшуюсЯ   несомненной.   €   борьба   снова
продолжалась в молчании.
     …ще   несколько  секунд  длилсЯ  бой,  пока  не  завершилсЯ  совершенно
неожиданно длЯ всех.
     ‚не всЯкого сомнениЯ, победителем вышел бы Ћ'ѓорман,  если  бы  схватка
окончилась,  как  все  и  предполагали, смертью одного из бойцов. ‘лучилось,
однако, так, что никто не пал  в  этом  кровавом  поединке.  ‘удьба  хранила
обоих,  хотЯ длЯ иной, но столь же страшной кончины, а одному из них суждено
было погибнуть смертью вдесЯтеро ужаснее.
     Љак Я уже говорил, счастье улыбнулось  ирландцу.  Ћн  понЯл  это  и  не
замедлил воспользоватьсЯ своим преимуществом.
     ‚се  еще  крепко сжимаЯ кисть ‹егро, он действовал правой рукой с такой
силой, котораЯ, казалось, должна  была  решить  исход  борьбы;  француз  же,
защищаЯсь  левой,  мог  оказывать только слабое сопротивление, не в силах ни
наносить, ни парировать удары.
     Љлинки врагов сталкиваютсЯ все чаще и чаще; еще несколько  выпадов,  но
пока  никто  не  ранен.  ‚прочем,  этот  безрезультатный бой длилсЯ недолго.
Љончилось тем, что ирландец  одним  ловким  ударом  всадил  лезвие  врагу  а
ладонь, пронзив ему насквозь пальцы, ухватившиесЯ за нож.
     Ћружие  выпало  из  разжавшейсЯ  руки  и, пройдЯ сквозь щели в бревнах,
пошло ко дну.
     ‚опль отчаЯниЯ вырвалсЯ у француза, когда он увидел занесенный над  ним
нож.
     Ќо  удар,  грозивший ему, повис в воздухе. Џрежде чем враг собралсЯ его
нанести, ему помешали. Љто-то из зрителей схватил поднЯтую руку  ирландца  и
закричал громким голосом:
     -- Ќе  убивай  его!  Ќам не придетсЯ его съесть! ѓлЯди туда!.. ‘пасены,
спасены!

        ѓлава LXXIV. ЋѓЋЌњ!

     ‘ этими странными словами матрос, так  неожиданно  прервавший  смертный
поединок,   протЯнул  руку  в  морскую  даль,  словно  указываЯ  на  что-то,
замеченное им на горизонте.
     ‚зоры всех  тотчас  же  устремились  в  ту  сторону.  Њагическое  слово
"спасены"  поразило  не  только зрителей, но и актеров внезапно оборвавшейсЯ
трагедии. ‘ладостный звук этого слова укротил злобу в их сердцах.  €рландец,
который,  подобно  большинству  своих  соотечественников,  был  вспыльчив от
рождениЯ и загоралсЯ легко -- "как огниво от искры",-- мгновенно остыл.
     Ћн не вырвал у матроса руку, поднЯтую длЯ удара: она ослабела;  пальцы,
которыми он крепко сжимал горло противника, разжались. € француз, очутившись
на свободе, смог беспрепЯтственно отступить с полЯ боЯ.
     ‚месте  с  остальными  Ћ'ѓорман обернулсЯ и стоЯл, всматриваЯсь в даль,
туда, где кто-то увидел спасение длЯ них всех.
     -- —то это там?  --  воскликнули,  как  один,  несколько  матросов.  --
Ќеужели землЯ?
     Ќо  нет,  это  было  невозможно. Ќикто из них не был новичком в морском
деле и не мог думать, будто он и на самом деле видит землю.
     -- Џарус? Љорабль?..
     ‚от это уже больше походило на  правду;  хотЯ,  на  первый  взглЯд,  на
горизонте не было заметно ни паруса, ни кораблЯ.
     -- —то же это такое?--все снова и снова спрашивали матросы.
     -- Ћгонь!  Љак же вы не видите? -- спросил матрос с глазами рыси -- тот
самый, чье вмешательство в поединок вызвало это  неожиданное  отклонение  от
программы.  --  ‘мотрите! -- продолжал он. -- ‚он там, где солнышко садитсЯ.
ЊаленькаЯ точка, но Я-то отлично вижу. ќто, верно, светитсЯ  нактоуз[22]  на
корабле.
     -- —ерт  побери!--воскликнул  какой-то испанец. -- ќто просто солнечный
отблеск. ’ы видел блуждающий огонек, приЯтель!
     -- Ѓа!--сказал другой.--Џусть даже ты прав и это в самом деле  лампа  с
нактоуза,  нам-то  что до этого? ’олько себЯ раздразнить -- и все без толку.
…сли это нактоуз, то судно  обращено  к  нам  кормой.  ѓде  уж  нам  догнать
корабль!
     -- ЉлЯнусь   Ѓогом,   огонь!   Ћгонь!   --  вскричал  зоркий  маленький
француз.--џ вижу его. „а, да, в самом деле! Ќо только... черт побери!..  это
не лампа с нактоуза!
     -- € Я вижу! -- воскликнул другой.
     -- € Я!-- присоединилсЯ третий.
     €  тотчас  же матросы заговорили все сразу: каждый вставлЯл свое слово,
чтобы поддержать веру в этот огонек, зажегшийсЯ на  море.  Ќикто  не  посмел
усомнитьсЯ, даже те, кто вначале отнессЯ недоверчиво.
     Џравда, этот свет, который показалсЯ в океане, был всего лишь крошечной
искоркой,  слабо  мерцавшей на фоне неба; легко можно было ошибитьсЯ, принЯв
звезду за него. Ќо в этот час на  западе,  где  еще  рдеют  лучи  заходЯщего
солнца, звезд не бывает.
     Љак  ни  огрубели  морально  матросы,  но  они  еще  не  потерЯли своих
умственных способностей и,  раздумываЯ  над  поЯвлением  огонька,  не  могли
принЯть  за  звезду  это  желтоватое пЯтнышко, едва выделЯвшеесЯ на таком же
желтом закатном небе.
     -- Ќет, это не звезда, бьюсь об заклад! -- уверенно заЯвил один из них.
-- Ђ если это огонь на корабле, так не лампа с нактоуза. “ж будьте  покойны,
это  Я вам говорю! € кому это вздумалось тут болтать о нактоузах да о всЯких
там лампах! Њожет, что-то и светитсЯ на  корабле,  но  тогда  это  камбузнаЯ
плита -- кок готовит кофе длЯ команды.
     ‚еликолепное  видение  комфорта,  вызванное перед ними, было уж слишком
длЯ умирающих от голода людей  --  нервы  их  не  выдержали,  и  дикий  крик
ликованиЯ  раздалсЯ  в  ответ на речь матроса. Љамбуз, камбузнаЯ плита, кок,
кофе длЯ команды, тушенаЯ говЯдина с картофелем и морскими сухарЯми,  пудинг
с  изюмом,  пирог  с  мЯсом, даже когда-то столь ненавистные гороховый суп и
солонина -- все  это  казалось  теперь  сказкой  из  иного  мира,  радостЯми
прошлого, которыми больше никогда уже не придетсЯ наслаждатьсЯ.
     ’еперь, когда перед глазами у них вспыхнул огонек камбузной плиты -- за
который  они принимали этот свет в океане,-- самые дикие фантазии возникли в
их разгорЯченном мозгу.
     Њгновенно были позабыты и недавний поединок и его участники. “  каждого
матроса  на  плоту все помыслы, все взглЯды, исполненные страстного желаниЯ,
оставались прикованными к этой светлой  точке,  котораЯ  тускло  мерцала  на
красноватом фоне неба, озаренного закатным солнцем.
     Џока   они   так   смотрели,   крошечнаЯ  искорка,  казалось,  росла  и
разгоралась; не прошло и нескольких минут -- и это  была  уже  не  искра,  а
Яркое пламЯ, окруженное светЯщимсЯ ободком.
     Џостепенно  бледнели краски закатного неба и усиливалась темнота вокруг
-- вот чем объЯснЯетсЯ эта перемена.
     ’ак думали  зрители,  уверившись  более  чем  когда-либо,  что  огонек,
который они видЯт там, вдали,--пламЯ камбузной плиты.

        ѓлава LXXV. ЌЂ ЊЂџЉ!

     Љогда  искорка  на  горизонте  разгорелась  в Яркое пламЯ, все на плоту
воодушевились  одним  стремлением  --  поскорее  добратьсЯ  до  места,   где
показалсЯ  свет.  Ѓудь то в камбузе или еще где-нибудь, будь это пламЯ плиты
или свет лампы--все равно огонь горит на борту кораблЯ. ‚ этой  зоне  океана
не было земли; откуда же взЯтьсЯ огню посреди морЯ, если не на корабле?
     ‚ том, что это было судно, никто не сомневалсЯ ни на мгновение.
     ‚се  так  были  уверены,  что несколько матросов, едва только мысль эта
пришла им в голову, закричали что есть силы: "ќй, на корабле, эй!"
     Ќо в окликах матросов сейчас  уже  не  было  прежней  силы:  их  голоса
ослабели  так  же, как их изможденные тела. Џравда, если бы морЯки кричали и
вдесЯтеро сильнее, их все равно не услышали бы на таком расстоЯнии: свет был
еще очень далеко от плота.
     Ћгонек горел  не  меньше  чем  в  двадцати  милЯх  от  них.  Ќо  в  том
возбужденном  состоЯнии, в котором они находились сейчас под влиЯнием жажды,
голода и безумного волнениЯ, вызванного открытием, у них возникло обманчивое
представление о расстоЯнии: многим показалось, будто огонек совсем близко.
     ‚прочем, среди них нашлись рассуждавшие более разумно. Ћни  не  тратили
сил  попусту,  надрываЯсь  в бесполезном крике, а старались убедить других в
необходимости приложить всю энергию и подойти к огню поближе.
     Ќекоторые думали, что длЯ этого особых усилий не потребуетсЯ: ведь свет
как будто приближаетсЯ к  ним.  €  в  самом  деле  так  казалось.  Ќо  более
умудренные  опытом морЯки знали: это только оптический обман, вызванный тем,
что море и небо с каждой минутой становЯтсЯ все темнее.
     € словом и личным примером  эти  матросы  убеждали  товарищей  идти  на
огонек -- все они верили, что свет горит на судне.
     -- „авайте  пойдем  навстречу,  --  говорили они, -- если корабль стоит
здесь, на пути; а если нет, сделаем все, чтобы нагнать его.
     “говоров не понадобилось  --  даже  самые  ленивые  из  команды  горЯчо
принЯлись   за  работу.  ЌоваЯ  надежда  на  жизнь,  неожиданно  открывшаЯсЯ
перспектива  спасениЯ  от  смерти,   казавшейсЯ   многим   уже   неизбежной,
воодушевили их, заставили напрЯчь все силы. Ќикогда раньше они не работали с
таким рвением, с таким единодушием, еще недавно столь чуждым им, как сейчас,
когда они гнали свой неповоротливый плот вперед, в море.
     Ћдни бросились к веслам, другие принЯлись хлопотать вокруг паруса.
     „авно  уже  никто  не  обращал  на него вниманиЯ; он болталсЯ, свисаЯ с
мачты и слегка вздуваЯсь под случайным бризом. Њатросы не имели ни малейшего
представлениЯ, куда держать курс, а если бы даже они и  наметили  курс,  все
равно  у  них не хватило бы решимости следовать ему. “же много дней носились
они в океане, отдавшись на волю волн и ветров.
     ’еперь парус живо был  поднЯт  снова  и  приведен  в  состоЯние  полной
готовности.  ЌатЯнули  и  укрепили  как следует шкоты, установили совершенно
прЯмо мачту, чтобы она не кренилась набок.
     ’ак как "судно", к которому они направились,  находилось  не  совсем  с
подветренной  стороны,  им  пришлось  управлЯтьсЯ  с  парусом  при  ветре на
траверзе. ‘ этой целью двух матросов назначили  к  рулю.  Џравда,  это  была
всего  лишь  широкаЯ  доска,  поставленнаЯ  на  самый  край  и прикрепленнаЯ
наклонно к бревнам на кормовой части плота. Ќо при  помощи  этого  нехитрого
приспособлениЯ им удалось вести плот "носом вперед", прЯмо на огонек.
     ѓребцы сели с обеих сторон. Џочти каждый, кто не был занЯт у паруса или
рулЯ,  помогал  грести.  ‚есел на всех не хватило, и тем, кому не досталось,
пришлось орудовать чем попало--гандшпугами, обломками досок,--словом,  всем,
что хоть немного годилось в помощь гребцам.
     Ѓорьба  шла  не  на жизнь, а на смерть -- так, во всЯком случае, думали
матросы. Ћни твердо верили, что корабль близко. ‚от-вот они  его  нагонЯт--в
этом их спасение; если же не удастсЯ -- все погибнут. …ще день без пищи -- и
кто-нибудь  из  них умрет. …ще день без воды -- и каждого ждут муки страшнее
самой смерти.
     ЃлагодарЯ их дружным усилиЯм и широкому парусу громоздкий плот довольно
быстро шел по воде -- правда, далеко не так  быстро,  как  им  хотелось  бы.
€ногда  они  молчали;  но  времЯ  от  времени  сквозь шум весел слышались их
голоса, и -- увы! -- слишком часто это были нечестивые речи.
     Ћни клЯли плот, его неповоротливость, медлительность, с которой они шли
к кораблю, клЯли и самый корабль за то, что он не идет им навстречу.  ’еперь
те,  кто  прежде думал, что огонек движетсЯ к ним, отказались от этой мысли.
Ќаоборот, сейчас, после почти целого часа гребли, всем казалось, что корабль
удалЯетсЯ.
     Ќе проходило и минуты, чтобы кто-нибудь не впивалсЯ взглЯдом в  огонек.
ѓребцы,  сидевшие  к  нему  спиной,  то и дело оборачивались и глЯдели через
плечо, чуть не рискуЯ свихнуть себе шею, и все это только длЯ того, чтобы  с
огорченным видом снова принЯть прежнюю позу.
     Њногие  не  могли  скрыть горького разочарованиЯ. Ќекоторые утверждали,
что огонек уменьшаетсЯ, что корабль на всех парусах уходит от них и что  нет
ни малейшей надежды нагнать его.
     Њатросы за веслами начали уставать.
     Ѓыли  и такие, которые выражали вслух сомнение -- а вдруг вообще ничего
этого нет: ни кораблЯ, ни огонька на корабле? ‚едь то, что они  заприметили,
было  всего  лишь  светлое  пЯтнышко  в океане, какой-то искрЯщийсЯ предмет,
может  быть,  фосфоресцирующаЯ  мертваЯ  рыба  или  моллюск,  всплывшие   на
поверхность.  Њногим  из  них и не то еще доводилось видеть на своем веку! €
кое-кто прислушивалсЯ к этим речам довольно доверчиво.
     Ќедовольство все усиливалось и с течением времени, верно, привело бы  к
тому,  что  морЯки  побросали  бы  весла,  как  вдруг  всеобщее  напрЯжение,
достигнув высшей точки, разрешилось неожиданно и одновременно  длЯ  всех  --
свет погас!
     Ћн  исчез  внезапно, на глазах у матросов, не сводивших с него взглЯда.
‘вет гаснул не постепенно, как бледнеет и тает, скрываЯсь из  виду,  звезда,
-- нет, он потух сразу, как если бы кто быстро задул его.
     "‘ловно  бочку  соленой воды опрокинули на камбузную плиту",--вспоминал
один матрос, увидевший исчезновение огнЯ.
     …два свет погас, гребцы тотчас же  отшвырнули  весла  и  бросили  руль.
‘тоит  ли  дальше  вести  плот?  Ќи  луны,  ни  звезд на небе. Ћгонек был их
единственной путеводной  звездой,  и,  когда  он  исчез,  они  не  имели  ни
малейшего  понЯтиЯ, куда держать курс. ‚етер то и дело менЯл направление, но
даже если бы он дул все времЯ в одну сторону, всЯкий знал, как ненадежно ему
доверЯтьсЯ, особенно с таким парусом и рулем!
     …сли и прежде матросы были почти  убеждены,  что  преследуют  в  океане
блуждающий огонек, и готовы были бросить погоню, то теперь стоило только ему
погаснуть, как ночное плавание прекратилось.
     ЋтчаЯние вновь овладело матросами, и с дикими, злобными проклЯтиЯми они
бросили  парус  на  произвол судьбы--пусть ветры несут их по волнам, в любое
место  на  океане,  где,  по  воле  рока,  их  злосчастнаЯ  долЯ  завершитсЯ
мучительной агонией!

        ѓлава LXXVI. ’њЊЂ ЉђЋЊ…ЌЂџ

     Ќочь была темнаЯ -- как образно говорЯт испанцы, "словно горшок дегтЯ".
     ’рудно  было  представить  себе,  что  она  станет еще темней. € все же
вскоре с воды тихо поднЯлсЯ густой туман, окутавший большой плот.
     ‚ таком мраке ничего нельзЯ было разглЯдеть--даже огонек, если бы он  и
загорелсЯ вновь.
     Џока  не  было  тумана, они все высматривали огонек: то один, то другой
вставал на вахту, с отчаЯнной надеждой ожидаЯ, не зажжетсЯ ли он  вновь.  Ќо
по  мере  того  как  воздух  все  больше  насыщалсЯ испарениЯми, это мрачное
упорство понемногу ослабевало и под конец покинуло их.
     Љ полуночи туман настолько сгустилсЯ, что  ничего  не  стало  видно  на
расстоЯнии  и шести футов. ‹юди на плоту смутно различали только своих самых
ближайших соседей, да и то словно сквозь прозрачную серую пелену.
     Ќо темнота не мешала им разговаривать.  ’ак  как  вместе  с  призрачным
огоньком погасла всЯкаЯ надежда на помощь, естественно, их мысли должны были
направитьсЯ  по  другому руслу. Њатросы вспомнили о той драме, от которой их
так неожиданно отвлекли.
     ѓолод, жгучий, нестерпимый голод, заставил их  перенестись  мысленно  к
сцене,  которую  так  и  не  удалось закончить должным образом, чему помешал
блеснувший впереди обманчивый свет. € теперь морЯки задумались над тем,  как
по-иному сложилось бы все, не сделайсЯ они жертвой миража.
     ‚от  что  занимало  их  мысли  и служило темой длЯ разговоров. € в этот
торжественный,  полуночный  час,  в  туманной  мгле,  мрачно  нависшей   над
бездонной  пучиной,  они  снова  принЯлись  обсуждать  страшный вопрос: "Љто
следующий?"
     Џрийти к решению теперь, казалось, уже не так трудно, как прежде.
     ЃольшаЯ часть матросов надумала, какого держатьсЯ курса. Ћ  том,  чтобы
опЯть бросать жребий, и речи не было. „а и к чему? Ћни уже прошли через это.
Ќу,  а  если  те  двое  еще  не свели счеты до конца, то, без сомнениЯ, дело
должно решитьсЯ только между ними. ’ут и спорить не о чем.
     ‚се единогласно заЯвили,  что  на  съедение  изголодавшимсЯ  скитальцам
пойдет  либо  ‹егро,  либо  Ћ'ѓорман.  €ными  словами, надо снова продолжать
поединок, который так неожиданно пришлось отложить.
     Џожалуй, такое решение врЯд ли  можно  признать  несправедливым,  разве
только  по  отношению  к  ирландцу. ‚ тот момент, когда ему помешали, победа
была уже за ним. Ѓудь у него еще полсекунды--враг лежал бы бездыханным у его
ног.
     ‹юбой третейский суд вынес бы решение в пользу Ћ'ѓормона и, быть может,
избавил бы его от дальнейшей необходимости рисковать жизнью. Ќо  здесь,  где
судьЯми  выступали жертвы кораблекрушениЯ, разбойничьЯ шайка с невольничьего
судна, причем добраЯ половина склонЯлась на сторону его противника, приговор
был иной.
     Ѓольшинством голосов постановили:  поединок  между  ирландцем  и  ‹егро
начнетсЯ снова и закончитсЯ только со смертью одного из участников.
     ‚прочем, сейчас нельзЯ было возобновить схватку: мешали ночь и мрак. Ќо
с первыми же солнечными лучами смертный бой возобновитсЯ.
     Џорешив  таким  образом,  бывшие матросы с "Џандоры" улеглись отдыхать.
Џравда, спалось им не так покойно, как на баке невольничьего  судна.  †ажда,
голод,   страх   перед  беспросветным  будущим,  не  говорЯ  уже  о  жестком
ложе,--плохие спутники длЯ сна. „а и измучены были матросы и телом  и  духом
почти до полного изнеможениЯ.
     Ќекоторые  спали. Ћни заснули бы даже в преддверии ада, у врат Џлутона,
под вой –ербера, раздающийсЯ прЯмо у них над ухом.
     ‹ишь немногие не могли или не хотели уснуть. ‚сю ночь напролет то один,
то другой, а иногда и двое сразу, бродили по плоту или  ползали  по  доскам,
едва  ли сознаваЯ толком, что делают. Џросто чудо, как эти люди не свалились
за борт -- ведь они были, в  полном  смысле  слова,  почти  лунатиками.  Ќо,
несмотрЯ  на всю неестественность движений, им как-то удавалось удерживатьсЯ
на плоту. ЃултыхнутьсЯ через край -- значило бы прЯмехонько угодить  головой
в  пасть  акул,  которые  уже  поджидали,  готовЯсь растерзать жертву своими
острыми зубами. Ѓыть может, сохранЯть равновесие этим  бессонным  скитальцам
помогал какой-то инстинкт или же смутное предчувствие опасности.

        ѓлава LXXVII. ’Ђ‰Ќ›‰ ‘ѓЋ‚Ћђ

     Ѓольшинство матросов задремали, но тишины, полной, глубокой тишины, все
еще не  было.  ‚ременами  слышалсЯ  то  шепот ветра, шелестевшего в поднЯтом
парусе, то слабый плеск волн, рассекаемых тЯжелыми бревнами плота.
     ‡вуки  эти  перемежались  с  шумным  дыханием  спЯщих:  кто   ненароком
всхрапнет,  кто  пробормочет  что-то--непроизвольные речи человека, которому
снитсЯ страшный сон.
     €зредка раздавалсЯ шум совсем иного рода.  ќто  несколько  отверженных,
которым  не  удалось  заснуть,  завели короткий разговор. €ли же кто-нибудь,
спросонок  наткнувшись  на  распростертое  тело  сотоварища  и  нарушив  его
сладостный    отдых,    вернул    несчастного    к    сознанию   мучительной
действительности, от которой тот искал забвениЯ во сне.
     Ћбычно в таких случаЯх затевалась злобнаЯ перебранка. “грозы, проклЯтиЯ
градом сыпались с Языка и у разбуженного и у того,  кто  его  потревожил.  €
вслед за тем оба, все еще ворча, умолкали.
     ‚  этот  час,  когда  ночь  всего  темнее,  а  туман  гуще, два матроса
примостились у подножиЯ мачты:  впрочем,  заметить  их  можно  было,  только
подойдЯ вплотную.
     ‘огнувшись  в три погибели, на коленЯх, подавшись туловищем вперед, они
упирались в доски обеими руками.
     Џоза была Явно неподходЯщаЯ  длЯ  отдыха.  €  в  самом  деле,  если  бы
кто-нибудь  понаблюдал за ними или подслушал их тихий разговор, он понЯл бы,
что помыслы этих людей далеки от сна.
     Ќо кто мог увидеть их в  этой  кромешной  тьме?  Џравда,  некоторые  их
спутники лежали всего в нескольких футах, но они либо спали, либо находились
слишком далеко, чтобы расслышать шепот этих двух матросов.
     Ђ те продолжали разговаривать чуть слышно, поочередно подставлЯЯ губы к
самому уху собеседника. € пока они шептались, по выражению их взглЯдов можно
было догадатьсЯ, о чем -- или, вернее, о ком -- идет речь.
     ђечь  шла  о  человеке,  который  лежал,  растЯнувшись  во весь рост на
бревнах, неподалеку от мачты и как будто спал. „а он и в самом  деле  крепко
спал: оглушительный храп вырывалсЯ временами из его рта.
     ќтот  спЯщий,  так шумно храпевший матрос был ирландец Ћ'ѓорман -- один
из  участников  прерванной  дуэли,  котораЯ  должна  была  возобновитьсЯ  на
рассвете.  Љакие  бы  злодейства  ни  совершил  он  за  свою жизнь (а за ним
числилось немало грехов, ведь мы назвали его только наименее  преступным  из
всей  этой  злодейской  шайки!),  трусом  он, во всЯком случае, не был. …сли
человек может так крепко спать, знаЯ, что ждет его при пробуждении,  значит,
он храбр и не боитсЯ смерти.
     „ва  матроса  у  мачты  не  сводили  с  него  глаз. Ћднако они не могли
отчетливо  разглЯдеть  лежащего.   ‘квозь   белую   пелену   тумана   смутно
вырисовывалось человеческое тело, раскинувшеесЯ на досках, причем видны были
только  нижнЯЯ  часть  туловища  и  ноги.  ‚прочем, даже при свете днЯ им не
удалось бы увидеть отсюда его плечи и  голову:  их  заслонЯла  пустаЯ  бочка
из-под рома, о которой мы уже говорили.
     Џока  в бочке оставалась хоть каплЯ, ирландец больше всех увеселЯл себЯ
этим напитком: теперь же,  когда  ром  был  распит,  возможно,  самый  запах
спиртного привлек сюда матроса, подыскивавшего местечко длЯ отдыха.
     ’ак  или  иначе,  оно  должно было стать его последним приютом в жизни.
‚олей жестокого рока Ћ'ѓорману не суждено уже было проснутьсЯ!
     ’акова была судьба, которую  готовили  ему  два  притаившихсЯ  у  мачты
матроса.
     -- ‚от  здорово  спит!  -- шепнул один из них на ухо другому.--‘лышишь,
как храпит? —ерт побери! —исто боров!
     -- „а, спит, хоть из пушки стрелЯй! -- подтвердил другой.
     -- ќто хорошо! -- тихонько сказал первый матрос, многозначительно пожав
плечами.-- …сли обладим дельце как следует, ему  уж  тогда  не  очухатьсЯ...
‚ерно говорю, парень?
     -- Љак скажешь, так и сделаю, -- заЯвил другой. -- „а что нужно-то?
     -- ѓлавное  --  без  шума.  ‘тукни  разок  -- и готово! ’олько это надо
умеючи. Џырнешь его ножом прЯмехонько в сердце--он и не шевельнетсЯ. ‘ам  не
заметит,  как очутитсЯ на том свете. „аже зависть берет, как подумаю, что он
так легко отделаетсЯ от всей этой чепухи!
     -- Љак бы шуму-то не вышло!
     -- „а это легче легкого  --  не  труднее,  чем  бултыхнутьсЯ  за  борт.
Љто-нибудь из нас зажмет ему рот, ну а другой... понЯл теперь?
     Љакое  ужасное  злодеЯние  должен  совершить  другой, матрос не решилсЯ
сказать даже по секрету, шепотом!
     -- Ќу, а если даже все сойдет гладко,  --  возразил  его  сообщник,  --
завтра  что будет? Џожалуй, сразу догадаютсЯ, чьих рук это дело. ЋбЯзательно
скажут на нас, на тебЯ-то уж, как пить дать, после вчерашнего... Ћб этом  ты
не подумал?
     -- Љак бы не так! џ все обмозговал.
     -- Ќу и что?
     -- Џрежде  всего дадим им пожевать, небось не станут тогда разбиратьсЯ.
Ђ там если и заваритсЯ каша, наши-то куда сильнее.  ќх,  будь  что  будет!..
‹учше сразу в гроб улечьсЯ, чем каждый день умирать понемножку!
     -- —то правда, то правда.
     -- „а  ты не трусь! €з-за них в беду не попадем. џ кое-что надумал, как
их провести. “строим так, будто он сам на себЯ руки наложил, -- и все тут!
     -- „а что ты говоришь!
     -- Ќу и непонЯтливый же ты! ’уману тебе, что ли, в башку  напущено!  Ќе
знаешь  разве  --  у  ирландца  нож  есть, да еще какой острый! “ж кому-кому
знать, как не мне. —то ж, разве его стащить нельзЯ? ‚от нож  и  найдут  там,
где  полагаетсЯ: будет торчать в ране, от которой ирландец окачуритсЯ. ЏонЯл
теперь?
     -- ЏонЯл, понЯл!
     -- Џервое дело -- надо нож стЯнуть. €ди-ка лучше ты. џ не решусь. Ђ  ну
как  он  сам  проснетсЯ? ‘разу смекнет, зачем Я тут около него верчусь. Ђ ты
себе пройдешь мимо как ни в чем не бывало.  Џопытка  не  пытка  --  худа  не
будет.
     -- —то  ж,  попробую подцепить, -- ответил другой. -- „авай сейчас, что
ли?
     -- —ем скорее, тем лучше. Ќож добудем, а там  уж  что-нибудь  надумаем.
„остань, ежели сумеешь.
     Џроговорив  это,  матрос  осталсЯ  на  месте. „ругой поднЯлсЯ на ноги и
пошел прочь от мачты, по-видимому, без всЯкой цели. Ћднако путь этот  привел
его  к  пустой  бочке  из-под  рома,  туда,  где  лежал  спЯщий ирландец, не
слышавший его приближениЯ.

        ѓлава LXXVIII. ЏЋ„ ЏЋЉђЋ‚ЋЊ ’њЊ› ‡‹Ћ„…‰‘’‚Ћ ‘Ћ‚…ђ€‹Ћ‘њ

     ‚рЯд ли нужно объЯснЯть, кто такие эти два  матроса,  тайком  строившие
злые  козни.  Џервый,  конечно,  француз  ‹егро; другой -- его сообщник, тот
самый, который помог ему смошенничать, когда тЯнули жребий.
     —итатель, вероЯтно, уже  понЯл  из  беседы  этих  людей  о  дьЯвольском
замысле зарезать спЯщего Ћ'ѓормана.
     “  француза была не одна причина совершить это страшное преступление --
и каждаЯ в  отдельности  могла  толкнуть  на  злодейство  такую  испорченную
натуру.  Ћн  всегда  ненавидел  ирландца, а сейчас, после всего происшедшего
днем, эта глубокаЯ, смертельнаЯ ненависть усилилась еще больше.  “же  одного
этого  было  достаточно,  чтобы негодЯй ‹егро зарезал своего врага. ‚прочем,
действовать  именно  так  побуждали  его  и  другие,   более   серьезные   и
обоснованные соображениЯ. Љак известно, матросы в конце концов договорились,
чтобы с первыми же лучами зари прерванный поединок был завершен. ‹егро знал,
что следующий акт этой кровавой драмы будет последним, и, судЯ по только что
разыгравшейсЯ  сцене,  смертельно  боЯлсЯ  развЯзки. …ще прежде, чем занавес
упал после первого действиЯ, он понЯл, что мог  лишитьсЯ  жизни;  и  теперь,
чувствуЯ  себЯ  слабее  противника,  страшно  трусил  при  мысли о последней
схватке.
     —тобы  избежать  ее,  он  готов  был  на  все,  на  любую   низость   и
преступление, даже на такое коварное убийство.
     ‹егро  знал,  что,  если  он  хочет  добитьсЯ удачи и уничтожить врага,
необходимо, чтобы никто из матросов не стал свидетелем  преступлениЯ:  тогда
против убийцы не будет прЯмых улик и суда товарищей боЯтьсЯ нечего.
     ‚опрос только в том, удастсЯ ли совершить злодейство под покровом ночи,
в полной тишине. ‚прочем, вскоре это должно решитьсЯ.
     •итрость, задуманнаЯ ‹егро, едва ли имела бы успех в другой обстановке.
‡арезать   несчастного   его  собственным  ножом,  чтобы  создать  видимость
самоубийства, -- уж слишком все  это  белыми  нитками  шито!  Ќо  ‹егро  был
уверен,  что  здесь,  на  плоту,  следствие  не  будет производитьсЯ по всей
строгости закона. ‚ероЯтно, матросы поведут дело об  убитом  без  соблюдениЯ
каких бы то ни было формальностей.
     ‚о  всЯком  случае,  так  длЯ  него  куда  меньше  риска,  чем во времЯ
поединка, который, по всей  вероЯтности,  завершитсЯ  длЯ  него  смертельным
исходом.
     Ћн  больше  не  колебалсЯ  в  решении совершить это злое дело. € с этой
целью он сделал первый шаг: послал своего сообщника похитить нож.
     Љража удалась вполне.
     „обравшись до бочки из-под рома, негодЯй молча присел; несколько  минут
он оставалсЯ там, потом встал и направилсЯ обратно к мачте. Љак ни была ночь
темна,  ‹егро  все  же  заметил: что-то блеснуло в руке у сообщника. ”ранцуз
знал, что это то самое оружие, которого он так страстно домогалсЯ.
     „а, спЯщего предательски обезоружили.
     € вот оба матроса стоЯт друг против друга; и за этот  краткий  миг  нож
был тайком передан сообщником настоЯщему убийце.
     ‡атем  оба  с  внешне  беззаботным видом еще некоторое времЯ оставались
около мачты, будто разговариваЯ о самых будничных  делах.  Ћднако,  беседуЯ,
они  как  бы  нечаЯнно  слегка  передвинулись  с места -- чуть-чуть, так что
трудно было бы заметить даже при дневном свете. …ще и  еще  несколько  таких
еле  уловимых  движений,  перемежающихсЯ  короткими  паузами,  --  и вот уже
заговорщики незаметно очутились у самой бочки. Ћдин из них  присел  тут  же,
рЯдом;  другой, обойдЯ кругом, вскоре последовал примеру товарища и уселсЯ с
противоположной стороны.
     „о сих пор в поведении обоих матросов не было  ничего  особенного,  что
могло  бы  привлечь  внимание  их  спутников  на  плоту.  „аже если бы кто и
проснулсЯ, сплошной  мрак,  скрывавший  движениЯ  заговорщиков,  помешал  бы
понЯть в чем дело.
     Ќикто не видел, как убийцы сели рЯдом со своей спЯщей жертвой; никто не
заметил,  как оба сразу, протЯнув руки, склонились над ирландцем. Ћдин душил
его, накинув на лицо одеЯло, другой,  ударив  в  грудь  сверкающим  клинком,
пронзил сердце.
     Њгновение  --  и  оба  кончили свое подлое дело. ‚ этом кромешном мраке
некому было глЯдеть на убийство, кроме самих злодеев. Ќекому  было  услышать
глухой  крик,  заклокотавший  в горле умирающего, а если бы кто и уловил, то
ему померещилось бы, что это вскрикнул сосед, которого мучит кошмар.
     “бийцы, сами ужаснувшись тому, что сделали, дрожа, прокрались обратно к
мачте.
     †ертва их осталась распростертой недвижно, с лицом,  обращенным  вверх,
на том же месте, где ее застигли убийцы.
     ‚сЯкий,  кто  склонилсЯ бы сейчас над лежащим матросом, подумал, что он
все еще спит.
     “вы, это был сон смерти!

        ѓлава LXXIX. ЉЋѓ„Ђ ЏЋѓЂ‘ ‘‚…’

     Њы покинули команду "Љатамарана" в самом разгаре хлопот, когда  они  на
спине у кашалота занимались копчением акульего мЯса.
     Љатамаранцам  хотелось  иметь столько провизии, чтобы ее хватило на все
путешествие -- хотЯ бы на скудном пайке --  в  другой  конец  Ђтлантического
океана.
     —тобы  сделать  такой  запас,  им  пришлось проработать не только целый
день, но несколько часов и  ночью.  ‚се  это  времЯ  они  поддерживали  Ярко
пылавший  огонь,  подбавлЯЯ  свежего  спермацета в самодельный очаг, который
соорудили на спине у морского великана.  ’оплива  жалеть  нечего:  его  было
столько,  что можно было бы жарить бифштексы из акулы все двенадцать месЯцев
в году.
     Ќо оказалось, что китовый жир не может гореть без фитилЯ, а так как они
слишком дорожили своим запасным канатом, чтобы расщипать его весь на  паклю,
то по необходимости им пришлось экономить.
     ђешив,   что  акульего  мЯса  про  запас  нажарено  недостаточно,  наши
скитальцы собирались на следующий день снова принЯтьсЯ за стрЯпню.  Ђ  чтобы
не жечь фитиль зрЯ, прежде чем уйти спать, они погасили огонь.
     Џричем  потушили  его  довольно  оригинальным  способом:  зачерпнув  из
спермацетового "мешка" кашалота побольше жидкости, вылили  ее  всю  в  очаг.
Ћгонь Ярко вспыхнул напоследок и сразу угас, оставив их в полной темноте.
     ‚прочем,  они  без  труда  добрались  к  себе  на  плот, где собирались
провести остаток ночи. ‡а последние дни они столько раз проделали этот  путь
-- с   кашалота   на  "Љатамаран"  и  обратно,  что  теперь  могли  свободно
подниматьсЯ и спускатьсЯ и с завЯзанными глазами. „а, в сущности, и  сейчас,
в  этот последний ночной переход, они чувствовали себЯ так, словно на глазах
у них лежит повЯзка, -- такаЯ непроницаемаЯ, сплошнаЯ тьма окружала  убитого
кита.
     Џробравшись  ощупью по скользкой спине кашалота, они спустились вниз по
канату, привЯзанному  к  громадному  грудному  плавнику;  поужинали  порцией
горЯчего жаркого, которое догадались захватить с собой, и, запив его глотком
разбавленного канарского, улеглись спать.
     —увствуЯ себЯ более спокойными за будущее, чем все последнее времЯ, они
вскоре  заснули.  €  вокруг  кашалота  и "Љатамарана", сливавшихсЯ во тьме в
какую-то черную плавучую массу, наступила глубокаЯ тишина.
     ‚ этот самый момент менее  чем  в  десЯти  милЯх  отсюда  разыгрывалась
далеко  не столь мирнаЯ сцена. —итатель уже, наверно, догадалсЯ, какой огонь
увидели матросы  с  большого  плота,  принЯв  его  в  своем  воображении  за
камбузную  плиту;  в  действительности это был спермацетовый очаг на спине у
кита.
     Љогда свет погас, началась шумнаЯ ссора, достигшаЯ апогеЯ как раз в  то
времЯ,   когда   команда   "Љатамарана"   ужинала   акульими  бифштексами  и
прихлебывала винцо.
     “же давно катамаранцы погрузились  в  сладкий  сон,  позабыв  обо  всех
окружающих опасностЯх, а на большом плоту еще долго тЯнулись раздоры.
     ‚се  четверо катамаранцев крепко проспали остаток ночи. Љак ни странно,
но, ошвартовавшись около громадины-кита, они чувствовали себЯ надежнее,  чем
если  бы  их  крошечное,  утлое  суденышко  одиноко носилось посреди океана.
Џравда, безопасность эта существовала только в их воображении, и все-таки на
душе у них стало как-то спокойнее.
     ‘ветало, а они все еще спали. Ќаступил час рассвета, но все кругом было
окутано густой пеленой. ’уман был  такой  плотный  и  непроницаемый,  что  с
"Љатамарана"  не  видно  было китовой туши, хотЯ их отделЯло всего несколько
футов.
     Џервым зашевелилсЯ Ѓен Ѓрас. ‘нежок никогда не был ранней  пташкой,  и,
если бы только позволили обстоЯтельства или ему вздумалось пренебречь своими
обЯзанностЯми,  он охотно провалЯлсЯ бы до полуднЯ. Ќо Ѓен знал, что впереди
еще много дела и нельзЯ терЯть времЯ  попусту.  "Љапитан"  "Љатамарана"  уже
отказалсЯ  от  всЯкой надежды на возвращение китобойца. €так, чем скорее они
закончат все приготовлениЯ и смогут выйти из дрейфа, чтобы  продолжить  свой
прерванный  рейс на запад, тем больше у них шансов в конце концов достигнуть
земли.
     Ѓен бесцеремонно растолкал ‘нежка. Џока он будил его, проснулись  также
‚ильЯм  и  ‹али,  так  что  теперь  всЯ команда была уже на ногах и в полной
боевой готовности.
     ‚ качестве утренней трапезы  был  сервирован  на  скорую  руку  завтрак
по-матросски.  Џосле  этого  ‘нежок  и морЯк вместе с юнгой вскарабкались на
спину кашалота, чтобы вновь принЯтьсЯ за  прерванную  стрЯпню;  а  ‹али,  по
обыкновению, осталась сторожить "Љатамаран".

        ѓлава LXXX. ЏЋ„Ћ‡ђ€’…‹њЌ›… ‡‚“Љ€

     Ѓывший  кок  повел  за собой своих помощников на самый верх туши. Ќо не
сразу удалось ему разыскать свою кухню. Ќемало времени шарил он  ручищей  по
осклизлой коже кита, покуда наконец не нащупал край Ямы.
     Ћстальные подоспели, когда он вставлЯл новый кусок фитилЯ. †иво запылал
Яркий  огонь,  и  зашипела перваЯ порциЯ акульих бифштексов, подвешенных над
пламенем.
     ’еперь оставалось только ждать, пока все куски поджарЯтсЯ.
     Ќе требовалось даже поливать  их  собственным  соком,  достаточно  было
только  времЯ  от  времени  поворачивать  и  слегка  передвигать куски рыбы,
насаженные на гарпун вместо вертела  так,  чтобы  каждый  ломоть  надлежащим
образом подрумЯнилсЯ над огнем.
     ќти  несложные  кулинарные  операции  лишь  изредка  требовали вниманиЯ
повара. Љак только ‘нежок увидел,  что  его  "кухоннаЯ  плита"  работает  на
полный   ход,  он  примостилсЯ  подле  на  корточках  --  наш  повар  всегда
предпочитал сидЯчее положение стоЯчему. ’оварищи его оставались на ногах.
     Ќе прошло и пЯти минут, как вдруг негр вскочил так стремительно, словно
кто-нибудь дал ему сзади пинка.
     ‚ то же мгновение у него вырвалсЯ крик: "Ѓог ты мой!"
     -- —то случилось, ‘нежок? -- спросил Ѓрас.
     -- -ш-ш! Ќеужели не слыхали?
     -- „а нет же,-- ответил матрос.
     ћнга тоже подтвердил, что ничего не слышал.
     -- Ќу, а Я слышал.
     -- Ђ что ж такое?
     -- ‘ам не знаю.
     -- „а это, верно, зашипели акульи бифштексы или, может, птица  пискнула
в воздухе.
     -- Ќу  нет,  не  то  и  не  другое.  -ш!  Њасса  Ѓрас, знаете, что мне
показалось? ‘овсем особенные звуки --  будто  самые  настоЯщие  человеческие
голоса. ’ихо, помолчите минутку! Ђвось опЯть услышим!
     Љак  ни  мало  поверили  ‘нежку  его  спутники,  пришлось повиноватьсЯ.
Џожалуй, они и не обратили бы особенного вниманиЯ на его слова, если  бы  не
знали,  что  негр от природы был одарен исключительно острым слухом. Ћб этой
способности можно было судить  по  его  большим,  прекрасно  развитым  ушам.
‚прочем, это и без того было известно нашим скитальцам, так как и раньше они
не  раз  убеждались в его чудесном даре. Џоэтому они, последовав его совету,
замолчали и стали внимательно прислушиватьсЯ.
     ‚ это мгновение, к удивлению Ѓена Ѓраса и ‚ильЯма,  а  также  и  самого
негра, снизу донессЯ тоненький голосок ‹али.
     -- ‘нежок!   --   позвала   девочка,  обращаЯсь  к  своему  постоЯнному
покровителю.--џ слышу, как люди разговаривают. ‚он там, на воде. Ђ ты  разве
не слышишь?
     -- -ш-ш,  маленькаЯ!  --  хрипло  зашептал  негр, наклонившись вниз, к
‹али. -- ’ихо, милочка, не  болтай  чепухи!  ‘мотри  же  ни  словечка,  будь
славной девочкой!..
     ђебенок, напуганный этим градом посыпавшихсЯ предостережений, замолчал.
‘нежок  сделал  знак  товарищам  соблюдать  тишину  и  снова стал напрЯженно
вслушиватьсЯ.
     ќто  лишнее  свидетельство  убедило  Ѓена  Ѓраса  и  юнгу,   что   негр
действительно слышал нечто большее, чем шипение акульего жаркого; без лишних
слов они последовали его примеру и стали прислушиватьсЯ.
     †дать пришлось недолго.
     Ћни  и  сами  услышали звуки, которые никак нельзЯ было спутать с шумом
океана. ’о были голоса людей.
     ѓолоса раздавались издали, хотЯ, возможно, были ближе, чем казалось.
     ‚иною тому был густой туман, который, как  известно,  заглушает  всЯкий
шум.
     ‚прочем,  расстоЯние,  будь  оно  далеким или близким, все сокращалось.
ЏрислушиваЯсь, катамаранцы уже через несколько минут  убедились,  что  люди,
произносившие эти звуки, эти слова, приближались к кашалотовой туше.
     Љак  же  они  двигаютсЯ сюда? ‚едь не пешком же по воде? ‡начит, они на
борту кораблЯ?
     ‚опросы эти волновали наших путешественников. Ћ, если бы  только  можно
было получить благоприЯтный ответ! ’огда и они, в свою очередь, закричали бы
"ура".  € в надежде на ответный отклик сквозь мрачную сень тумана понессЯ бы
морской привет: "ќй, на корабле, эй!"
     Ќо  почему  же  его  не  слышно?  Џочему  люди  с  "Љатамарана"  стоЯт,
прислушиваЯсь  к  этим голосам, и не подают сигнал, а в их взглЯдах читаетсЯ
скорее страх, нежели радость избавлениЯ?
     ‚прочем, достаточн