‚асилий ѓригорьевич џн. Љ "последнему" морю

Ћцените этот текст:
‚асилий ѓригорьевич џн. Љ "последнему" морю

---------------------------------------------------------------
Scanning, OCR and checking by Serge Rakitin, Saratov, Russia.
---------------------------------------------------------------

ђоссии определено было
высокое предназначение... …е
необозримые равнины поглотили
силу монголов и остановили их
нашествие на самом краю …вропы;
варвары не осмелились оставить у
себЯ в тылу порабощенную ђусь и
возвратились на степи своего
востока. ЋбразующеесЯ
просвещение было спасено
растерзанной и издыхающей
ђоссией...
Ђ.‘. Џушкин

"џ дойду до "последнего"
морЯ, и тогда всЯ вселеннаЯ
окажетсЯ под моей рукой".
(€з летописей о —ингиз-хане)

* —асть перваЯ. "ќ’Ћ Ѓ›‹Ћ ‚ ЃЂѓ„Ђ„…..." *

ѓлава перваЯ. ђ…‡—€Љ Џ…—Ђ’…‰ „“„Ђ ЏђЂ‚…„Ќ›‰

Ќа площади, перед главной мечетью Ѓагдада, на самом краю
широкой каменной лестницы сидел за маленьким столиком „уда
Џраведный и вырезывал надписи на шлифованных сердоликовых печатЯх.
Ќа них он писал имена заказчиков красивой вЯзью, арабскими
буквами, с искусным росчерком. Ќа перстнЯх с камнЯми он писал
также таинственные заклинаниЯ, дающие силу и здоровье владельцу
или предохранЯющие его от дурного глаза и губительных заклЯтий
злых людей.
"„уда Џраведный" - так звали резчика печатей... Љто из
посетителей величественной мечети не замечал согнувшегосЯ мастера
с длинной рыжей бородой и черными мохнатыми бровЯми, под которыми
глаза казались сумрачными, затаившими сокровенную мысль.
Ћднажды к „уде Џраведному подошел человек благообразный, в
дорогой шерстЯной одежде "абе", уже выцветшей от времени, с
приветливой улыбкой на спокойном лице. Ћн положил на столик
полупрозрачный молочно-голубоватый камень, называемый "лунным", и
попросил вырезать надпись: "•асан Ћсторожный, брадобрей его
свЯтейшества халифа".
- ’ы менЯ прости, что Я вмешиваюсь не в свои дела, - сказал
„уда, не отрываЯсь от работы. - Ќо такаЯ надпись может повлечь за
собой нежелательные толки и даже опасные длЯ тебЯ последствиЯ.
Ќадо написать иначе. …го свЯтейшество халиф, как образец
добродетели и совершенства, не должен и не станет брить бороды.
ќто вызовет волнение в народе. Њашалла, машалла! Ќе дай бог!
- Ђ какую надпись ты предложишь? - спросил удивленный и
обеспокоенный •асан.
- ’вой предшественник, закончивший счеты с земной жизнью пЯть
лет тому назад, как говорЯт, имел звание: "Ђбдулла Ѓербер,
оберегающий бороду его свЯтейшества халифа"... ’акаЯ надпись не
вызывает никаких сомнений... "оберегающий бороду!" - € „уда
многозначительно поднЯл указательный палец. - ’огда и сам халиф, -
да будет над ним покой и благополучие! - оценит твою осторожность.
- ’ак ты и сделай! - сказал •асан резчику и хотел уже
уходить, как вдруг заметил золотой перстень с надписью, котораЯ
чем-то привлекла его внимание. - Ђ это что за печать? - спросил он
и протЯнул руку к перстню.
’ут „уда Џраведный, с необычайной длЯ него живостью, схватил
золотой перстень и спрЯтал его в кожаную коробочку за пазухой, где
хранились и другие драгоценности его заказчиков.
- џ еще не кончил работы над этим перстнем. € Я не люблю
показывать незавершенные вещи.
‚ это времЯ к мечети подскакал молодой всадник на горЯчем,
танцующем золотисто-рыжем жеребце. Ќе сходЯ с конЯ, он крикнул:
- Џривет тебе, мой почтенный наставник „уда Џраведный! ѓотов
ли перстень?
„уда, всегда спокойный и величавый, вдруг засуетилсЯ, раскрыл
кожаную коробочку, достал золотой перстень и быстро спустилсЯ по
ступенькам лестницы к молодому всаднику. € всадник и его конь были
молоды, стройны и красивы.
‚саднику можно было дать около двадцати пЯти лет. Ћдет он был
скромно, как простой кочевник пустыни, бедуин, но видно было, что
даже в лохмотьЯх он сохранил гордую осанку смелого вольного
человека. ЋбаЯние молодости и лицо, освещенное внутренней силой,
делали его прекрасным и привлекательным.
- Љто это? - спросил брадобрей •асан, когда всадник, взЯв
перстень, вскачь умчалсЯ через площадь и скрылсЯ в облаке пыли.
„уда отвечал раздраженным голосом:
- Ќе все ли тебе равно? ’ы бреешь бороды, а он укрощает
коней. ќто самый лихой наездник на конских играх арабов, и не было
еще жеребца, который не смирилсЯ под его уверенной рукой.
- Ќо зачем ему такой золотой перстень?
„уда Џраведный так рассвирепел, что стал шипеть и кричать,
размахиваЯ руками. ЏоднимавшиесЯ по ступенькам богомольцы
останавливались в удивлении.
- Џочему ты привЯзалсЯ к этому перстню? ЉакаЯ у тебЯ до него
забота? …сли бы ты был джасусом - шпионом - правителЯ этого
города, Я бы стал тебе отвечать, а сейчас ты отвЯжись-ка лучше от
менЯ!..
•асан-брадобрей попЯтилсЯ и быстро удалилсЯ. Ћн помчалсЯ
прЯмо во дворец, чтобы рассказать векилю - смотрителю дворца - о
виденном.
- ‚едь это, кажетсЯ, перстень Ђл-Њансура* - повторЯл он ему
взволнованно. - ’ы доложи об этом. ‡десь скрыта какаЯ-то тайна.

ѓлава втораЯ. ђЋ‚ЌЋ ‚ ЏЋ‹ЌЋ—њ

‚ Ѓагдаде ночь наступает быстро, почти мгновенно. Њножество
огоньков засветилось в лавках торговцев, когда „уда, широко шагаЯ,
спешил по узким улицам вслед за вереницей других прохожих.
‚ глухом переулке он постучал в небольшую дверь. …е открыл на
условный стук одноглазый мрачный сторож, и „уда прошел в узкий
двор, заставленный двухколесными арбами. Ћсторожно пробралсЯ он
среди теснившихсЯ верблюдов и попал наконец в свою каморку, в
подвале двухъЯрусного строениЯ, где хранились товары купца Њахмуда-
урганджи*.
•озЯин, богатый торговец хорезмскими шелками и вышивками,
богомольный и странноприимный, несколько лет назад позволил жить в
его доме резчику печатей, оставшись доволен вырезанным на золотом
перстне заклинанием великого ‘улеймана*, принесшим ему удачу в
торговле.
‚ полной темноте „уда по привычке нашел низкий столик,
положил возле него в нише принесенную с собою кожаную сумку с
инструментами и снова вышел во двор. Ћн сел на деревЯнном обрубке
около входа и долго покорно ждал, поднимаЯ глаза к звездам, Ярким
и лучистым, сверкающим на потемневшем небе.
‘опевшие верблюды - одни лежали, другие стоЯли, и казалось,
оранжевые огни костра, разведенного посреди двора погонщиками,
пылают между их ногами.
Ќаконец мелькнула заветнаЯ тень и приблизилась к „уде. Ќа
него повеЯло ароматом розового масла. Ќежный голос прошептал:
- Ќаш почтенный хозЯин посылает тебе привет и просит
помолитьсЯ за него.
ЏринимаЯ горЯчую лепешку и глинЯную миску дымЯщейсЯ похлебки,
„уда почувствовал маленькие руки с серебрЯными кольцами, и край
покрывала коснулсЯ его лица. Ћн покорно ждал, пока говорившаЯ тень
скрылась, обещав принести горЯчих углей, и жадно глЯдел ей вслед.
Ћна вскоре вернулась, раздуваЯ угли, и тогда алый отблеск осветил
нежные черты девичьего лица, ее насурмленные брови и расшитую
повЯзку на лбу. Џевучий голос как будто насмешливо спросил:
- Џочему у тебЯ так дрожат руки, когда ты от менЯ принимаешь
похлебку? џ каждый раз боюсь, что ты ее прольешь.
€ с легким смехом девушка скрылась во мраке. „уда, вернувшись
в свою каморку, раздул угли и поджег хворост в очаге. Џри
колеблющемсЯ свете он стал писать на полЯх толстой свЯщенной книги
корана. ђаза два он доставал маленький узкий ножик и оттачивал
камышинку длЯ письма. ‚се времЯ он бормотал странные слова и
размахивал руками, точно спорил с кем-то:
- Џолночь... ‘егоднЯ в полночь! ќто выше моих сил! Ѓольше
сердце не выдержит. Џора кончить с этой скитальческой жизнью... Ќо
все же у менЯ остаютсЯ надежды... Џерехитрить менЯ не удастсЯ
никому. Ќа шахматной доске жизни выручит только "ход конЯ"! ѓлупо
идти прЯмой дорогой, если ее перегородила брошеннаЯ шайтаном
скала. ‡автра утром должна засверкать вспышка моего гениЯ. ‹юди
забегают и закрутЯтсЯ в безумном хороводе под напев моей дудочки,
такой скромной и слабой. ’олько бы хватило сил, только бы скорпион
несчастьЯ не ужалил менЯ прЯмо в сердце в то мгновение, когда
удача уже может подхватить менЯ и вскинуть на гребень волны.
„уда задвинул засов входной двери. Ћтвернул войлок посредине
комнаты. Џод ним показалась небольшаЯ дверца люка.
‘тараЯсь не шуметь, „уда опустилсЯ в черное отверстие.
Ћщупью, в полной темноте, прошел он несколько шагов и наткнулсЯ на
вторую лестницу, ведущую кверху. Ћсторожно он поднЯлсЯ по ней и
оказалсЯ в каморке с узким длинным столом посередине... —ерез
маленькое окно лилсЯ слабый звездный свет.
„уда стал на колени и опустил голову на руки. ’ихо, про себЯ,
читал он молитвы, сперва по-арабски, потом на каком-то другом
Языке.
Ћн поднимал голову, смотрел на овальное окно, потом снова
принималсЯ за молитвы. ѓлухие рыданиЯ потрЯсали его, и он с трудом
удерживал их, стараЯсь сохранЯть тишину.
Ќаконец в окне показалсЯ Яркий, точно раскаленный добела,
край равнодушной полной луны, свершающей по небу свой обычный
путь.
‘тоЯ на коленЯх, „уда выпрЯмилсЯ и вцепилсЯ руками в край
стола... Ѓледный печальный луч осветил стоЯщие на столе узкие
носилки, сплетенные из прутьев.
Ќа носилках лежало женское тело в темной шелковой одежде. Ћно
так исхудало и высохло, что едва намечалось среди складок платьЯ.
„ве маленькие ручки скрестились на груди, и на них блеснули
серебрЯные кольца. „уда откинулсЯ назад и с трепетом ожидал...
Љогда диск луны заполнил окно, на его Ярком серебристом фоне четко
вырисовалсЯ нежный профиль.
„уда с безумной страстностью шептал:
- џ здесь, твой верный слуга... џ здесь, возле тебЯ, как
всегда!.. ЌеЯснаЯ, безгрешнаЯ Њариам! ‘лышишь ли ты менЯ? ЏротЯни
свою маленькую ручку и коснись моего лба! “крепи мои силы!
Ћн жадно всматривалсЯ в профиль, все еще надеЯсь, что
поднимутсЯ ресницы и лицо вздрогнет снова, пробудившись к жизни.
- ‘удьба! ‚сюду рок! “жаснаЯ судьба, с которой не может
справитьсЯ даже моЯ неукротимаЯ волЯ. ‘удьба ломает все, что Я
наметил, все, что Я подготовил, разрушаЯ все заклинаниЯ, но Я все
же не сдаюсь!..
‹уна медленно подвигалась, уходила. ‚от она исчезла, и нежный
профиль потонул во мраке.
„уда упал на колени, кусаЯ пальцы, стараЯсь подавить глухие
рыданиЯ.
- ‘ветлаЯ, безгрешнаЯ Њариам умерла. џ вижу ее в последний
раз. ‚ последний раз. ‡автра ее отнесут в обитель вечного
покоЯ!...

‚друг его привели в себЯ крики, раздавшиесЯ во дворе:
- „уда, резчик печатей! Ћткрой дверь, или мы ее выломаем!
„уда колебалсЯ несколько мгновений; затем, быстро поднЯвшись,
вернулсЯ в свою комнату и закрыл люк старым войлоком.
‚ дверь настойчиво продолжали стучать. Ћн отодвинул засов.
—ерный раб с пылающим факелом шагнул внутрь каморки, наполнив
ее дымом. ‡а ним на пороге стоЯл человек в полосатом плаще,
которого „уда знал как самого свирепого из палачей халифа.
- ’ы - „уда, резчик печатей, прозванный Џраведным?
- ’ы сказал истину, почтенный Њансур, меч правосудиЯ и
могучаЯ защита трона его свЯтейшества!
- ‘ейчас ты пойдешь со мной, и мы проверим, насколько ты
праведный. ђабы, возьмите этого человека за руки и держите, чтоб
он в темноте не убежал. Ћн колдун, может обратитьсЯ в летучую мышь
и улететь.
- џ и так покорно повинуюсь, мой господин! - „уда послушно
подставил свои руки, и два черных раба быстро скрутили их жесткими
веревками.

ѓлава третьЯ. ‚Ћ „‚Ћђ–… ‚…‹€ЉЋѓЋ •Ђ‹€”Ђ

Љогда два негра, державшие за руки „уду, поднЯлись с ним из
подвала во двор, „уда вдруг так пронзительно закричал, что спавшие
на крыше люди стали просыпатьсЯ и отовсюду доносилась брань:
- ‡а что вы мучаете праведного старика? Ћставьте его! ‡лодеи!
Њансур торопил негров:
- ‘корей, скорей вперед!
„уда упиралсЯ:
- ‡ачем эти бесхвостые обезьЯны выворачивают мне руки? ‚едь
руки менЯ кормЯт! џ пойду и так...
Ћн с непонЯтной силой повернулсЯ к одному из негров:
- ‘мотри мне в глаза, копченый свиной окорок! ‘ейчас ты сам
захочешь улечьсЯ на земле, здесь, прЯмо на верблюжьем помете!
‹ожись! ‡асыпай скорее, как сурок!
Ћгромный негр в пестром балахоне с медным кольцом в носу
вдруг зашаталсЯ, осел Я лег на бок.
„уда повернулсЯ ко второму негру и, впиваЯсь в него горЯщими
глазами, продолжал:
- € ты тоже, перезрелаЯ тыква, уже захотел спать! ‹ожись
рЯдом с твоим приЯтелем-лентЯем и начинай храпеть, как этот черный
буйвол!
‚торой негр, шатаЯсь, подошел к лежащему, свалилсЯ возле
него, и оба громко захрапели.
Њансур, разъЯренный, бросалсЯ к спавшим неграм, толкал их
ногами и неистово ругалсЯ. Џотом он вытер концом матерчатого поЯса
пот со лба и повернулсЯ к „уде, спокойно стоЯщему с протЯнутыми к
небу руками.
- †емчужнаЯ луна! - говорил „уда. - ’ы равно светишь великим
и малым, умным и глупцам. ЏроЯсни головы непонимающим, чтобы они
не тащили „уду Џраведного, как тушу зарезанного барана!
Ћн поклонилсЯ Њансуру и сказал:
- ’ы ведешь менЯ к счастливейшему обладателю правильного
мнениЯ. ‡ачем же ломать нужные его свЯтейшеству руки, такие
тонкие, искусные? џ пойду сам. Ђ чтобы эти два грубых верблюда не
провалЯлись здесь сутки, Я им прикажу, что надо делать. ќй вы,
шакальЯ падаль! Ѓегите скорее домой и спите там до завтрашнего
утра!
Ћба негра вскочили и, подтЯгиваЯ руками просторные шаровары,
со всех ног бросились в ворота.
- €ди вперед, подаватель благого совета, достойный Њансур! -
сказал „уда посланнику халифа. - џ следую за тобой.
—ерный слуга с факелом пошел впереди, за ним Њансур,
постоЯнно оглЯдываЯсь и грозно стуча посохом. Џоследним шагал „уда
Џраведный, легко выбрасываЯ длинные сухие ноги.
Ћни прошли узкими извилистыми улицами спЯщего Ѓагдада, днем
всегда оживленного, полного шумной толпой. ’еперь только стаи
собак грызлись на перекрестках из-за брошенных костей, и ночные
сторожа, вертЯ трещотками, загораживали путь, издали крича:
- Љто идет? ѓовори, или зарублю!
“слышав, что идет великий палач халифа, кровавый Њансур,
сторожа отходили в сторону и склонЯлись до земли, бормоча
приветствиЯ.
„орога привела к берегу великой реки „иджлэ (как тогда
называлсЯ ’игр). Ћни вошли в поджидавшую их халифскую лодку,
переправились на другой берег, где их встретил векиль и несколько
вооруженных воинов.
- –арь времени гневаетсЯ, - сказал векиль, - и не спит. Ћн
приказал немедленно представить перед его блистающим взором
опасного злодеЯ.
- ‚еликий Ђл-Њансур! - воскликнул „уда, поднЯв руку и
обращаЯсь к луне. - ’ы все слышал и за все отомстишь в свое времЯ!
Њансур подошел к векилю, отвел его в сторону и, волнуЯсь,
шепотом объЯснил ему, что этот высокий рыжебородый старик,
вероЯтно, могущественный волшебник; его не надо раздражать, а
бережно доставить во дворец; чтобы он не обратил всех в летучих
мышей. Ќегров он усыпил, и они мгновенно свалились, как пьЯные, а
потом, по его приказанию, вскочили и убежали, словно облитые
кипЯтком!
- ЏонЯл, понЯл!.. Џожалуйста, почтенный „уда Џраведный,
следуй за мной. …го свЯтейшество - да будет над ним мир! - тебЯ
ждет. Ќадо торопитьсЯ.
„ворец и сад халифа занимали огромное пространство, чуть ли
не половину города. €з-за высокой стены видны были раскидистые
пышные финиковые пальмы, стройные кедры и между ними плоские крыши
бесчисленных зданий, в которых, под неусыпным присмотром тысЯчи
евнухов, хранились "жемчужины" халифа Њустансира - его семьсот
жен. „альше высились тонкие стрельчатые минареты дворца. Њестами
на стене виднелись неподвижные часовые с копьЯми.
“ ворот, с двумЯ башенками по сторонам, стоЯла стража и,
волнуЯсь, ожидала возвращениЯ начальника палачей, всегда бешеного
и раздражительного.
‘тража расступилась, и „уда Џраведный зашагал через роскошный
сад халифа важно и торжественно, не глЯдЯ по сторонам.
‚екиль и Њансур быстро прошли вперед, поднЯлись по ступенькам
дворца, где уже ждал великий визирь с двумЯ слугами, державшими
бронзовые резные фонари.
- Љто ты? - спросил великий визирь, положив руку на седую
бороду.
- ‘ын Ђдама, резчик печатей, прозванный „уда Џраведный.
- ’ы сейчас предстанешь перед светлыми очами халифа
Њустансира, - да будет над ним милость неба! ‡апомни, что ты не
смеешь ему задавать вопросы, а должен только отвечать.
- џ буду говорить все, что пожелает узнать его свЯтейшество!
- пробормотал „уда.
‚се поднЯлись по витой лестнице на крышу дворца, устланную
мЯгкими коврами. Ќад ней бескрайним куполом простиралось
сапфировое небо, усыпанное алмазными переливающимисЯ звездами.
‚ одном углу крыши лежали груды подушек из знаменитого
багдадского красного сафьЯна. ‘реди них сидел человек средних лет
с крашеной черной бородой, в большом белом тюрбане. ЉраснаЯ
шелковаЯ одежда была расшита на плечах золотыми цветами.
ђасположившиесЯ полукругом несколько приближенных сидели на
пЯтках, положив руки на колени.
„уда долго стоЯл в ожидании и, полуотвернувшись, смотрел
вдаль.
ѓлавнаЯ торговаЯ часть города, за рекой, уже затЯнулась
легким туманом. Љое-где еще мигали огоньки. ђека „иджлэ слегка
рЯбила золотыми лунными блестками. ‚ Ярком свете можно было Ясно
различить, как далеко уходила река в сторону Џерсидского залива.
"Ќаконец Я во дворце могучего халифа, - думал „уда, задыхаЯсь
от волнениЯ, но наружно спокойно-величавый. - „евЯть лет Я ждал
этого счастливого мгновениЯ. Ќе упускай счастьЯ, которое встает
перед тобой сегоднЯ в этом сказочном дворце всесильных владык!.. Ђ
что будет с тобой дальше? Ѓудет то, чего ты сам сумеешь
добитьсЯ..."
- ‚ыслушай менЯ, почтенный человек, - сказал вполголоса
приблизившийсЯ векиль. - ’ы подойдешь сейчас к его свЯтейшеству,
опустишьсЯ перед ним на колени и будешь молча ждать.
„уда скинул сандалии на краю ковра, подошел к халифу,
опустилсЯ на колени, склонилсЯ и поцеловал ковер между руками.
- ‡дравствуй, рыжаЯ борода! - сказал халиф. - џ слышал, что
ты знаешь тайное!
- ’ы, как всегда, сказал истину, непогрешимый, - да
возвеличитсЯ еще более твое могущество и слава! Ќо Я должен все
важное, что знаю, рассказать только тебе, без посторонних
слушателей. ќтого требует завещание Ђл-Њансура.
- Њои преданные друзьЯ, - обратилсЯ халиф к сидевшим. - ‚ы
можете пойти отдыхать в залах дворца, а Я останусь только с моим
великим визирем.
‚се поднЯлись и, прижав руки к груди, тихо вышли мелкими
почтительными шажками. „уда молча смотрел на халифа и думал: "‚от
передо мной самый могущественный среди мусульман, преемник
пророка. ќтот араб, такой с виду обыкновенный, сохранЯет в себе
высшую духовную силу ислама. Љ нему обращены мысли и молениЯ всех
почитателей веры Њухаммеда восьми концов света. Ћн может менЯ
возвеличить и поднЯть на вершину удачи и счастьЯ или низвергнуть в
бездну горЯ".
•алиф вынул из резной серебрЯной коробочки золотое кольцо и
спросил:
- ’ы резал это кольцо?
- џ должен его посмотреть.
- ‚озьми!
„уда на коленЯх приблизилсЯ к халифу, взЯл кольцо и
почувствовал, как дотронулсЯ до выхоленной руки халифа. …му
показалось, что духовнаЯ сила ислама через это прикосновение
проникла в него и обожгла его.
Ћсмотрев кольцо, „уда сказал:
- ЏЯть лет назад Я резал это кольцо.
- ‡наешь ли ты, что за надпись на нем тебе следует отрубить
безумную твою голову?
- ’ы можешь это сделать, хранитель закона, но тогда тайное Я
унесу с собой, а ты ничего не узнаешь, и оно повиснет над тобою,
как отточенный меч судьбы.
•алиф вздрогнул...
- ѓовори все, что знаешь, а Я обещаю тебЯ охранЯть, и ни один
волосок не упадет с твоей головы...

ѓлава четвертаЯ. "•Ћ„ ЉЋЌџ"

„уда отодвинулсЯ, сел на пЯтки в позе молЯщегосЯ и резко
повернулсЯ назад. Ќа площадке за ним уже никого из охраны не было.
Ћн заговорил сперва спокойно, затем все более горЯчо:
- ’ы хорошо знаешь, великий, что со времени кончины мудрого
халифа •арун ар-ђашида могущество и слава великого арабского
племени стали колебатьсЯ и поражение следовало за поражением.
- Љак же этого не знать! Љак нам не горевать об этом!
- ‚еликаЯ держава, созданнаЯ светлым непобедимым мечом арабов
и раздвинувшаЯ свои границы от плодоносных земель Њавритании до
диких пустынных гор китайского Љашгара, стала потрЯсатьсЯ от
внутренних беспорЯдков и вторжений враждебных орд диких монголов.
- € это мне известно!
- „олжны ли мы, правоверные, примиритьсЯ с этим и ждать
печального конца, к которому нас приведет ослабление могущества
арабов, или нам нужно собрать все силы, чтобы снова всюду
победоносно реЯло великое зеленое знамЯ пророка?..
- ќта мысль давно тревожит мне сердце.
- ’ебЯ беспокоит кольцо, найденное на руке убитого воина,
последнего потомка великого полководца Ђбд ар-ђахмана. Ђ может
быть, у него осталсЯ сын? ‘ын достойный и прекрасный, полный
Ясного ума?.. Ђрабы всегда страдали; оттого, что их шейхи
враждовали друг с другом.
- „а, это наше давнишнее постоЯнное горе, - вздохнул халиф.
- ‚еликие люди длЯ созданиЯ великих дел должны окружать себЯ
достойными же помощниками. …сли же существует последний потомок
Ђбд ар-ђахмана, великого полководца, разгромившего франков и
грозившего завоевать все "вечерние страны"... если жив такой
юноша, изучивший круг высших знаний в медресе, тобою основанном,
блистающий красотой и мужеством, как месЯц на небе, укрощающий
диких коней, владеющий светлым мечом, как молнией, - хотел бы ты,
могучий халиф, чтобы такой юноша был тебе близок, как сын, предан,
чист и верен, как слово аллаха?.. —тобы он повел твои войска к
новым победам, чтобы опЯть Ярко засверкала, как в былые времена,
слава арабской доблести?..
•алиф взглЯнул удивленно на великого визирЯ. ’от тихо и
почтительно ответил:
- ’акого светлого воина, разумеетсЯ, лучше иметь преданным
другом и защитником, чем тайным коварным врагом. ‚сЯкий, кто
сумеет помочь славе арабского имени, должен найти поддержку и
благословение свЯтейшего багдадского халифа.
- Ќо где же этот воин, покажи мне его, если он живой человек,
а не выдуманный, созданный праздной сказкой болтуна на базаре.
- џ могу тебе его показать. Ќо Я боюсь, не пришлось бы мне
потом расплачиватьсЯ, лить слезы сожалениЯ и рвать на себе волосы
от скорби, что Я погубил его.
•алиф сказал:
- џ обещаю тебе, что если он такой, каким ты его описываешь,
что если он не сделал и не сделает никаких преступлений, то он
будет под моей постоЯнной защитой. —то ты думаешь об этом, мой
верный мудрый великий визирь?
- џ хочу дать совет, - да не покажетсЯ он тебе дерзким и
безумным...
- ѓовори! - приказал халиф.
- ’ы ведь слышал, конечно, о новом страшном великом
завоевателе ’емучине —ингиз-хане, пришедшем с востока с ордами
диких монголов или татар и оставившем в •орезме своего внука?..
- Љонечно! ’ы говоришь о грозном Ѓату-хане? Џочему ты о нем
спрашиваешь?
- џ предлагаю тебе этого смелого юношу, - если он
действительно такой, как его описал „уда Џраведный, - послать к
грозному хану татарскому как твоего посла с приветственным письмом
и с подарками. Џрикажи этому юноше сопровождать Ѓату-хана и дальше
во всех его походах и убеждать его отвернутьсЯ от захвата земель
халифа, а идти на "вечерние страны" длЯ их разгрома и
завоеваниЯ... Њы пока еще не знаем, какие мысли у могучего Ѓату-
хана. Њожет быть, татары захотЯт двинутьсЯ и на нашу счастливую
страну?.. ’огда твой посол, следЯ за всеми приготовлениЯми татар,
заблаговременно тебЯ предупредит, чтобы наши доблестные войска
были наготове.
Џомолчав, халиф сказал:
- ’ы, как всегда, даешь полезные советы, мой верный слуга.
ђазумеетсЯ, сперва надо испытать молодого потомка Ђл-Њансура.
Џоэтому, „уда Џраведный, приведи его сюда, прЯмо ко мне, а Я решу,
послать ли мне юношу к хану татарскому, или же Я ему дам другое
поручение.
- џ с радостью исполню твое приказание, - сказал „уда, - и
приведу к тебе в самом скором времени молодого Ђбд ар-ђахмана.
- Ђ теперь, „уда Џраведный, расскажи мне, как ты нашел этого
юношу, и все, что ты о нем знаешь.

ѓлава пЯтаЯ. ’Ђ‰ЌЂ ‚Ћ‹њЌЋѓЋ Ћ•Ћ’Ќ€ЉЂ

„уда Џраведный соединил концы пальцев и начал свой рассказ:
- ’ы, конечно, слыхал и помнишь о великой битве народов
пЯтьсот лет назад, когда славные непобедимые арабские войска,
покорив €спанию и перейдЯ через Џиренейские горы, разлились, как
бушующее море, по цветущей равнине франков?.. ’ы, конечно,
помнишь, всезнающий и прозорливый, что эта битва была сперва
победоносна длЯ наших львов, но франки тоже сражались, как
разъЯренные бешеные волки, и знамЯ победы все времЯ клонилось то в
одну, то в другую сторону... Џредводительствовал войсками франков
закованный в железные доспехи смелый полководец по имени Љарл
Њартел, что означает "молот"... Љазалось, милостивый глаз
всевышнего засветилсЯ радостью, что его правоверные всюду
побеждают... Ќо случилось непоправимое: в разгаре битвы пал вместе
с конем наш славный вождь Ђбд ар-ђахман, и рЯдом с ним пал его
верный знаменосец. ‡еленое знамЯ пророка, реЯвшее над бесстрашными
шахидами, в пылу битвы было затоптано конницей.
- Ћ, какое несчастье!.. - вздохнул халиф.
- Ќе видЯ больше своего знамени, наши. всадники заметались, и
часть, остановив свой натиск, стала выжидать нового днЯ. Ђ франки,
понесшие большие потери, были утомлены жестоким сражением и ночью
ушли к востоку, думаЯ, что они проиграли битву... Ќапрасно наши
верные витЯзи разъезжали по равнине и тщетно разыскивали тело Ђбд
ар-ђахмана; они так и не нашли ни его, ни его оружиЯ, ни его
конЯ... ‚ероЯтно, Ђзраил, ангел смерти, живыми унес их к престолу
аллаха... …сли бы тогда нашелсЯ смелый вождь и, собрав наши
войска, снова повел их вперед на отступавших франков, то мы бы
легко одержали полную победу и овладели всей франкской землей. Ќо
вожди, собравшись на ночной совет, долго рассуждали и решили так:
"Њы всегда успеем собрать наши войска, привести в порЯдок
расстроенные рЯды и снова вернутьсЯ в землю франков, чтобы
окончательно разгромить и покорить нечестивых". € - увы! - наши
войска двинулись обратно.
- ќто было неразумное, недостойное нашего народа решение!
- Џрошли годы, целых пЯть столетий, - продолжал „уда, -
арабские шейхи враждовали между собой, и среди них не было нового
Ђбд ар-ђахмана, чтобы всех объединить под своей могучей рукой, под
‚еликим зеленым знаменем и снова сокрушительными волнами бушующего
морЯ обрушитьсЯ на цветущие равнины неверных...
- Ќеужели не сохранилось никаких известий о славном Ђбд ар-
ђахманс? - спросил халиф задумчиво.
„уда развел руками:
- џ много расспрашивал всех, кого мог: старых имамов,
мудрейших ученых в медресе, бродЯчих певцов и знающих древние
сказаниЯ дервишей... ‚ое говорили разное, но никто ничего точно не
сказал. ‚едь когда сидишь на ступеньках мечети, воздвигнутой
благодарЯ твоим заботам, - да будет твое имЯ во веки прославлено!
- то мимо проходит много разных людей со всех восьми сторон света,
и не раз услышишь дивное...
- ‚от теперь ты мне и расскажи дивное.
- Ћднажды ко мне пришел путник с сумрачным лицом, глаза у
него горели затаенной мыслью. ЊенЯ поразило, что он заказал мне
вырезать на золотом перстне надпись... - „уда замолк.
- Љакую надпись? ѓовори скорее! - воскликнул халиф глухим,
дрожащим от скрытого гнева голосом.
- Ћн приказал написать: "Ђбд ар-ђахман-”ранкобоец - надежда
верующих"...
- € ты сделал такую надпись?
- —то мне заказывают, то Я и делаю.
- Љакой он был с виду? ‚стречал ли ты его потом? ‡десь ли он,
в Ѓагдаде, или уехал в иные страны?
- џ его видел несколько раз. †изнь моЯ длиннаЯ, - чего только
не увидишь! ‚ последний раз Я увидел, как этот человек, уже сильно
поседевший, входил в мечеть. ‘ ним рЯдом шел жизнерадостный юноша,
держа в руках свЯщенные книги. џ запомнил этого юношу. Ћн стал
усердно посещать медресе. ђаз как-то Я его окликнул. Ћн подошел и
сел рЯдом. џ угостил его свежими финиками. Њы разговорились и
стали друзьЯми. Ћн даже заходил ко мне на дом и у менЯ ночевал.
Њне понравилсЯ этот веселый, ласковый со всеми юноша, его почтение
к старшим, его живой ум, любовь к старинным песнЯм. Ѓольше всего
он увлекалсЯ не духовными книгами, а древними сказаниЯми и
повестЯми о великих завоеваниЯх арабов.
- ѓде этот юноша? џ посажу около того места, где ты
работаешь, особого опытного человека, который его выследит.
- Џозволь дать тебе мой скромный совет. џ знаю, где он живет
теперь. Ћкончив с похвалой и почетом медресе, он поставил свою
старую палатку в кочевом племени бенабаЯдов. ’ам он живет вместе с
прабабушкой, котораЯ ему готовит пищу и поет старинные песни. Ћн
самый смелый из всех юношей этого кочевьЯ. Ћн завернул в ковер и
спрЯтал книги, а зарабатывает себе на пропитание укрощением и
обучением своенравных лошадей и охотой на диких зверей. €ногда,
приезжаЯ в Ѓагдад, заходит он ко мне и привозит то сыр, то финики
и виноград. “ менЯ же он ночует и слушает мои рассказы про
старину. …сли он узнает, что ты желаешь его видеть, то будет
счастлив стереть своим лбом пыль перед твоим блистательным троном.
•алиф подумал и сказал:
- …сли он действительно ученый, как ты говоришь, и душа его
стремитсЯ к доблести, то Я сделаю его... - тут халиф запнулсЯ и
добавил: - то Я, может быть, его возвеличу.

Ќесколько дней спустЯ „уда Џраведный ЯвилсЯ во дворец к
халифу с юношей, о котором рассказывал. •алиф принЯл обоих в зале,
где среди цветов взлетали тонкие серебрЯные струйки нескольких
фонтанов, распространЯт прохладу.
ћноша был строен и красив. „ержалсЯ скромно, но с
достоинством.
Ќа нем была обычнаЯ полосатаЯ одежда кочевников, за поЯсом
старинный кинжал дамасской работы.
•алиф усадил юношу перед собой на ковре, смотрел на него
милостивым взглЯдом, но иногда в его прищуренных глазах „уда
замечал зловещие, недобрые огоньки. •алиф расспрашивал юношу о
конЯх и о прабабушке - какого она рода, и об охоте на львов.
Ђбд ар-ђахман обо всем говорил просто и очень искренне:
- џ верю, что будет война и что мне удастсЯ обнажить свой меч
длЯ защиты знамени пророка. џ бы хотел уехать в дальние страны,
особенно на заход солнца, в €спанию, чтобы узнать, сохранились ли
там смелые потомки наших великих завоевателей.
- ’еперь нужно ехать совсем не в €спанию, а на восток и
север. ’ам назревают великие событиЯ и готовЯтсЯ невиданные еще
войны, - заметил „уда.
- Џочему ты так думаешь? - спросил халиф и приказал подать
душистого ширазского вина.
“гощаЯ „уду и юношу, он внимательно выслушивал их ответы.
„уда, почтительно поглаживаЯ бороду, сказал:
- ‹юди, одетые путниками из далекой страны, говорили, что в
низовьЯх великой реки €тиль* расположилась боеваЯ ставка
неведомого могучего племени неверных татар, иначе называемых
мунгалами.
- ќто очень важно. Њне нужно туда отправить своего посла и
верных лазутчиков.
- …сли ты пошлешь Ђбд ар-ђахмана к татарскому хану, а Я буду
его сопровождать в качестве писца и лекарЯ, то уверен, что он
сумеет вскоре заслужить там благосклонность грозного татарского
владыки, а Я, кроме того, сделаюсь у хана придворным лекарем.
’огда бы мы присылали твоему свЯтейшеству через надежных людей
донесениЯ обо всем, что замышлЯет повелитель диких северных орд,
насколько он могуч, как возможно одолеть его.
- џ подумаю над этим, а пока ты пройдешь в мой
странноприимный дом длЯ почетных путников. ’ам будут кормить и
беречь Ђбд ар-ђахмана как дорогого гостЯ. …му предоставЯт вое, что
он пожелает. € ты будешь вместе с ним. Ђ великий визирь снабдит
вас всем необходимым длЯ дороги.
„уда низко склонилсЯ перед халифом:
- „а сохранит тебЯ всевышний и даст тебе славу, достойную
тебЯ и твоих великих предков!
Љогда „уда с Ђбд ар-ђахманом удалились, великий визир сказал:
- Ќад этим юношей на небосклоне удачи поднимаетсЯ его светлаЯ
звезда. Ћчень хорошо, что ты отсылаешь его к хану мунгалов, но еще
лучше будет, если могучий Ѓату-хан увезет его с собой на край
света, а оттуда они оба уже не вернутсЯ, отправившись к своим
предкам.
•алиф покачал головой и заметил:
- Ћдин аллах всевышний знает, что длЯ нас буде наилучшим.

* —асть втораЯ. ‚ Ќ€‡Ћ‚њџ• €’€‹џ *

ѓлава перваЯ. "‹ћЃ€Њ…– ‚…’ђЋ‚"

„вухмачтовый крутобокий корабль "‹юбимец ветров", с черными
просмоленными бортами, слегка покачиваЯсь, шел к северу по
суровому Ђбескунскому морю*. ‚етер надувал паруса, сшитые из серых
и красных квадратов, напоминавших шахматную доску. €стощенные,
полуголодные гребцы с цепЯми на ногах неподвижно лежали на скамьЯх
возле длинных обсохших весел.
Љоренастый рулевой, надвинув синюю чалму на переносицу,
налегал на рукоЯть рулЯ и, щурЯсь, пристально всматривалсЯ далеко
вперед, мимо высоко поднЯтого корабельного носа, вырезанного в
виде головы хищной птицы.
Ќа грани поверхности морЯ и туманной дали с нависшими серыми
тучами протЯнулась тонкаЯ полоса камышей. ’ам многочисленными
руслами вливалась в Ђбескунское море великаЯ река €тиль.
Ќа деревЯнной изогнутой шее птицы на носу кораблЯ сидел
верхом негритенок, прислушиваЯсь к окрикам рулевого:
- ‘аид, чернаЯ лЯгушка, ты видишь наконец устье? Ќашел пролив
между камышами?
- џ вижу много, много проливов! - кричал ‘аид.
- €щи холм на берегу! Ќа нем стоит каменный бог. Џочему ты
его не видишь, змееныш? Џротри глаза!
- Ќет каменного бога... Ќе вижу никакого каменного бога...
- Џолезай на мачту, на самую верхушку! „а живей!
“ борта на пальмовом Ящике с прЯным ароматом далекой страны
сидел молодой араб в красной полосатой одежде, перетЯнутой цветным
матерчатым поЯсом. ирокие синие шаровары были всунуты в грубые
башмаки из желтой кожи. ‚етер трепал его черные кудри и конец
белоснежной чалмы, свисавший над левым ухом, как знак учености.
Ћгромные стаи болотных птиц проносились над густыми камышами.
- ѓде устье €тилЯ? - крикнул араб.
- ‚еликий €тиль имеет семьдесЯт устьев, - отвечал рулевой. -
Ќадо найти главное из них. ЏройдЯ в неверное устье, корабль
затерЯетсЯ между островами в камышах и завЯзнет на отмелЯх... €щи,
‘аид, каменного бога!
Ќегритенок с верхушки мачты завизжал:
- џ вижу груду камней! ’ам лежит на боку какой-то каменный
бог!
- ‘тарые боги умерли! ‘тарые боги попрЯтались в болотах! -
усмехнулсЯ араб. - ‚ одрЯхлевшей вселенной царствуют новые боги,
прилетевшие вместе с грозным татарским ханом. ќто они приносЯт
удачу мунгалам.
- ‚есла! - зычно крикнул рулевой. - ќй, надсмотрщик, очнись!
‘корей налегай на весла! ЏриглЯдись к воде, шейх Ђбд ар-ђахман! -
продолжал рулевой, обращаЯсь к арабу. - Њы уже идем не по соленому
морю, а по сладкой воде великого €тилЯ. ‚идишь, как плывут косЯки
серебристых рыб. Ќад ними вьютсЯ чайки... ‘корей гребите! €тиль
близко!
- Џо веслам! - очнулсЯ обожженный солнцем угрюмый надсмотрщик
в красной истрепанной чалме, дремавший на свЯзке канатов. Ћн стал
ловко щелкать плетью с очень длинным ремнем, стегаЯ по голым
спинам устало поднимавшихсЯ гребцов, и застучал по доске
деревЯнным молотком.
- „армоеды! Ћтоспались при попутном ветре... ’еперь живее
принимайтесь за работу. Ќе дам обеда лентЯЯм!
- ‚се равно дашь! - отозвалось несколько голосов. - Ѓез нас
не доедешь!
‚есла пенили мутную зеленоватую воду, равномерно поднимаЯсь и
опускаЯсь под все ускорЯвшийсЯ стук молотка надсмотрщика. ѓребцы
напрЯгались изо всех сил, то наклонЯЯсь вперед, то откидываЯсь
назад, почти падаЯ на спину.
Љлетчатые серо-красные паруса обвисли и слегка полоскались
под слабыми порывами ветра.
- •аджи-’архан...* ‚он там Я вижу •аджи-’архан! - кричал с
мачты негритенок.
- Ћйе, €слам-ага, проснись! - крикнул рулевой в сторону каюты
корабельщика. - •аджи-’архан близко!
€з каморки с узкой дверью послышалось рычание, ругань и
пронзительный женский визг.
- €ди прЯмо, Њаксум! Ћтвернись от •аджи-’архана! - донессЯ
оттуда же хриплый голос. - Ќикого не пускай на палубу! ЋтгонЯй
лодочников! €ди вверх по €тилю.
Њаксум налег всем телом на длинный руль, слегка заворачиваЯ
корабль в сторону.
Ќебольшое селение медленно проплывало мимо, - когда-то
богатаЯ хазарскаЯ столица. “ берега виднелись лачуги, прикрытые
побуревшим камышом, поставленные над водой на бревенчатые сваи.
‹юди выбегали на помосты, выступавшие далеко в реку, кричали,
размахиваЯ цветными лоскутами. Њногие садились в узкие длинные
челны и торопливо гребли, направлЯЯсь к кораблю.
Њатросы стоЯли с баграми у бортов, грозЯ столкнуть в воду
всЯкого, кто вздумает взобратьсЯ на палубу.
Ѓлагообразный длиннобородый человек, по виду купец, подплыл в
большой лодке с несколькими гребцами.
- Ћйе, €слам-ага! Џозовите €слам-агу! - кричал он. - †ив ли,
здоров ли €слам-ага? џ его давнишний друг и странноприимец. “же
много раз Я плавал на "‹юбимце ветров". ‘кажите хозЯину, что Я -
Ђбдул-”атх из Ѓагдада.
Њолодой арабский посол подошел к резвой двери и сильно
постучал:
- €слам-ага! Џусти на корабль этого человека! џ о нем слышал
и должен говорить с ним.
ђезнаЯ дверца распахнулась. €з нее вывалилсЯ широкоплечий
толстый владелец кораблЯ €слам-ага, в темно-синей рубахе до колен,
без поЯса. …го распухшее измЯтое лицо с жесткой темной бородой и
заплывшие глаза говорили о пьЯной ночи. Љорабельщик почесал
веснушчатой пЯтерней живот, вдел босые ноги в Ярко-желтые туфли с
загнутыми кверху носками и подошел к борту.
Њолодой араб внимательно следил за раскрытой дверью. €з
темноты выступила маленькаЯ женщина с матово-бледным лицом.
„ымчато-сераЯ одежда строгого монашеского вида, обшитаЯ красной
тесьмой, имела византийский покрой. ‘ тонкой, чуть-чуть
приоткрытой шеи (пускались жемчужные нити. ‘покойные темные глаза,
поднЯв стрельчатые ресницы, на мгновение остановились, точно с
удивлением и вопросом, на молодом арабе. ЉрасиваЯ голова резко
повернулась к морю, и маленькие уста прошептали:
- —ужаЯ дикаЯ страна! Љамыши и болота! Ђ дальше, беднаЯ
„афни, тебе предстоит опЯть новаЯ неволЯ!..
’онкаЯ белаЯ рука с резным серебрЯным браслетом прикрыла
глаза, и маленькаЯ женщина скрылась в темной каюте.

ѓлава втораЯ. „€ЉЋ‚€ЌЌ›… „…‹Ђ

Ќебольшой кочевой род старого Ќурали —овдура вынырнул из
голубой степи в лучах утреннего солнца. ‚переди широко разлилась
великаЯ многоводнаЯ река €тиль. Ѓараны, рассыпавшись по береговой
тропе, вЯло плелись, подгонЯемые полуголыми смуглыми ребЯтишками.
‚ерблюды, привЯзанные друг к другу за хвосты и ноздри, растЯнулись
длинным караваном. Њежду их горбами, на вьюках хозЯйского добра и
разобранных юрт, сидели темноликие изможденные старухи с грудными
детьми на руках.
†енщины в малиновых полинЯлых лохмотьЯх, раскачиваЯсь,
свободной горделивой походкой шли по одну сторону каравана.
Њужчины шагали отдельно, говорили приглушенным голосом и в
волнении размахивали руками. Ќекоторые, согнувшись, поднимались на
песчаные бугры и быстро сбегали обратно. ‚се были охвачены ужасом.
‡накомые места... ‡десь, из года в год, весною
останавливалось на тучных пастбищах родовое кочевье старого Ќурали
—овдура. ђаньше тут постоЯнно проносились стада желтых сайгаков,
иногда пассЯ табун пугливых, диких лошадей.
‚есной же этого страшного года на пустынном месте, на отлогом
холме, как Яркий степной весенний цветок, внезапно вырос
необычайный дом, блистающий золотом, с высокой узкой башенкой,
разукрашенной цветными изразцами. „а еще на всех тропах и вдали и
на ближних буграх стали проноситьсЯ диковинные всадники на
низкорослых и взлохмаченных, точно медведи, быстрых конЯх.
‚се потомство Ќурали —овдура - и его уже длиннобородые
сыновьЯ, и его крепконогие медногрудые внуки, и малые,
непоседливые правнуки, а всех насчитывалось девЯносто девЯть
мужских имен, - да хранит их милость всемогущего и всезнающего! -
все из дружно спаЯнного рода —овдура в это светлое утро смотрели
друг на друга расширенными глазами. ‘таршие восклицали:
- —то это такое? утки джиннов?.. ’олько в садах аллаха
бывают такие золотые дворцы! €ли здесь, в пустыне, выстроил длЯ
себЯ сказочный дворец могучий €фрит...* Љто может жить в таком
доме?
€ все ждали, что скажет и что решит старейший глава рода,
мудрый прадед, и нетерпеливо посматривали на него. Ђ Ќурали
—овдур, в большой белой чалме, в выгоревшем на солнце шерстЯном
плаще, положив поперек седла посох со стертым от времени
серебрЯным набалдашником, безмолвно ехал на старом сивом, с
красными крапинками, жеребце и все еще, точно себе на доверЯЯ,
всматривалсЯ слезЯщимисЯ глазами в сторону невиданного за его
долгий век сказочного золотого дворца.
Ќаконец —овдур натЯнул поводьЯ. Љрики остановили весь
караван. ‘ыновьЯ и внуки подбежали и обступили непогрешимого вождЯ
племени. ‚етер играл его белой бородой, а хриплый голос тихо
шептал полные горЯ слова:
- Ќастали новые, тЯжелые времена!.. ‚се, что видим кругом,
нам не на радость! …сли же такова волЯ всевидЯщего и всезнающего,
то мы должны со всем усердием выйти из солончака тЯгостных
бедствий на верную тропу спасениЯ. ‡десь же нас поджидает
гибель.... Ќа наших древних пастбищах уже пасутсЯ чужие табуны!...
Ќаши гордые женщины будут опозорены, стада угнаны, любимые дети,
всЯ наша надежда, будут увезены и проданы в чужие страны!.. ‘корее
гоните скот в дальние степи к Ѓольшому камню...* Џрочь от этого
страшного места, от жестоких, безжалостных мунгалов! ѓроза
разгневанного аллаха пригнала этих диких воинов издалека, от
восхода солнца, на наши исконные дедовские земли. ‘корее прочь
отсюда!.. Ђ будет ли там лучше?.. ’учи сгущаютсЯ на нашем пути. Ћ,
какие времена! - € Ќурали —овдур со стоном поднЯл к небу руку с
посохом, бормотал молитвы, колотил пЯтками кавушей* бока сивого
старого жеребца и со слезами просил далекого аллаха пощадить и
сохранить его сыновей, внуков и правнуков.

ѓлава третьЯ. ЊЋЌѓЋ‹њ‘Љ€‰ ЉЂђЂ“‹

Љурчавый негритенок ‘аид, висевший на перекладине передней
мачты, с визгом соскользнул вниз и опрометью пронессЯ по палубе.
- €слам-ага! Џеред нами прикатившийсЯ на колесах город и
золотой дом!
- ’ы, видно, расшиб о камень свою пустую голову! ’ы во сне
увидел город! ѓде он? ѓде он?
- Њальчишка прав! - вмешалсЯ молодой матрос, стоЯвший у рулЯ.
- Џеред нами новый татарский город, подвижной страшный город,
катЯщийсЯ на колесах по степи.
- џ его не вижу! - Љорабельщик протер глаза широким рукавом
синей рубахи. - ‚се вы бредите, как пьЯные, попав в этот болотный
туман.
- Џосмотри туда, ага! - твердил негритенок и подпрыгивал на
месте. - ‚идишь, там, где холмы, стоит светЯщийсЯ дом.
- ‚ижу. ќто горЯт костры.
- ќто совсем не костры! ќто дом, сделанный из чистого золота.
Ћн переливаетсЯ в лучах солнца, как огонь.
- „а что ты врешь, лЯгушонок! Љак может здесь, среди дикой
степи, вырасти дом из золота?
- ќто западнЯ разбойников пустыни, - возражал матрос. - Ћни
подстерегают паломников, едущих в свЯтую Њекку. ‡десь они их
ограбЯт, а тела выбросЯт в реку.
Џолуголые, прикованные к скамьЯм рабы, забыв о веслах,
цеплЯлись за борт, жадно всматриваЯсь в даль, где золотистаЯ
постройка продолжала светитьсЯ огнЯми.
- „ом из чистого золота! - хриплыми, грубыми голосами кричали
гребцы и рвались с цепей. - …сли отломать кусок, то каждый из нас
купит себе свободу. Џойдем ломать этот золотой дом, подаренный нам
аллахом!
- ќто город! џ сказал правду! ќто город! - продолжал
радоватьсЯ и прыгать негритенок. - €слам-ага! ’ы обещал серебрЯный
дирхем тому, кто первый увидит стены татарского города. џ его
увидел, давай мне скорей дирхем!
- Џо местам, за весла! - заревел корабельщик.
Ќадсмотрщик хлестал длинной плетью по голым спинам гребцов.
ђыча и вопЯ от боли, они быстро уселись по скамьЯм и вцепились в
весла.
- Њожет быть, это мазар*, - сердилсЯ корабельщик. - ќто всего
только одна постройка, возведеннаЯ каким-нибудь степным ханом над
могилой своего предка... ќто мазар, могила! Ќо это еще не город!
ѓде же мечети? ѓде медресе? ѓде, наконец, бани и лавки купцов? ѓде
дома жителей? Љакой же это город! Ќе видать тебе, поросенок,
серебрЯного дирхема!
- „а, это татарский город на колесах! - уверенно сказал
рулевой. - ‡десь новаЯ столица страшного непобедимого племени,
пришедшего с востока на ужас всем народам. Ћни живут в шатрах на
колесах, и их город то кочует здесь, то уходит в степь, где ищет
лучших пастбищ длЯ скота. Ђ в этом золотом доме живет их главный
каган, у которого голова величиной с большой котел. Ћдним взглЯдом
раскосых глаз он останавливает и опрокидывает каждого, кто
осмелитсЯ подойти к нему близко...
- Ќалегайте сильнее на весла! ‚перед! - сердилсЯ корабельщик.
- Ќадсмотрщик, бей их, ленивых скотов!
ѓребцы, с блестЯщими потными плечами, старались изо всех сил.
„вухмачтовый красавец корабль с крутыми бортами медленно
подвигалсЯ вперед, .против сильного течениЯ многоводной реки.
Њатросы по обе стороны кораблЯ длинными тонкими шестами измерЯли
глубину.
- Њель! Љорабль царапает дно!..
- Ѓросай ЯкорЯ! - крикнул корабельщик.
„ва ЯкорЯ плеснули по воде, канаты натЯнулись, и вода
закипела у бортов. ’ечение реки проносило холодные валы и на них
вертевшиесЯ соломинки и зеленые ветки. Ѓерег, заросший высоким
камышом, был недалеко. Ќа равнине показались всадники в долгополых
шубах и остроконечных меховых колпаках. Ћни повернули к реке,
въехали в воду и остановились на отмели, потрЯсаЯ короткими
копьЯми, выкрикиваЯ непонЯтные слова. ѓлубокие промоины мешали им
приблизитьсЯ к кораблю. ’емные безбородые лица, и молодые и
старые, обожжены ветром и зноем. Љоротконогие кони с толстыми
шеЯми и длинными гривами храпели и фыркали, обнюхиваЯ быстро
проносившуюсЯ воду.
€з толпы всадников выделилсЯ старик в желтом полосатом
халате. ѓолову покрывал парчовый колпак с широкой лисьей опушкой.
‘тарик въехал в воду и кричал то по-персидски, то по-арабски, то
по-кипчакски:*
- Љто вы? Ћткуда прибыли? —ей это парусник? —то пригнало вас
сюда? —то везете? Ћтвечайте! џ терджуман - переводчик - великого
завоевателЯ вселенной.
ђулевой, повидавший разные страны, отвечал по-кипчакски:
- ќто корабль почтенного купца €слам-аги из "†елезных
ворот"*. Ћн везет чрезвычайного, важного посла его свЯтейшества
халифа багдадского. Ђ вы кто такие?.. „алеко ли отсюда подножие
трона великого ЏокорителЯ вселенной? ‚ладелец кораблЯ хочет
поцеловать перед ним пыль ковра и поднести ценные дары.
‘тарый переводчик, погрузившись в воду до стремЯн, сердито
кричал:
- ‘пускайте лодку! Џереезжайте на берег! Џокажите фирман с
разрешением въезда на землю монгольского царства.
„ругие всадники подхватили:
- Џокажите, что вы привезли длЯ воинов джихангира?*
Љорабельщик €слам-ага дрожащими губами вполголоса давал матросам
спешные приказаниЯ:
- ЏрЯчьте в трюм все, что можно! ‡акрывайте люки!
€з густых береговых камышей выползла узкаЯ просмоленнаЯ
лодка. ‚ ней сидели вооруженные татарские воины. Ћни уцепились за
борта кораблЯ копьЯми с крюками и, закинув веревочные лестницы,
взобрались на палубу. ’атары быстро разбежались по всему кораблю и
стали переворачивать мешки, вспарывали их кривыми ножами, волокли
в одну кучу шубы и прочую одежду и тюки с финиками и сушеным
виноградом.
ђазбуженные шумом, из трюма поднЯлись на палубу несколько
путников. †мурЯсь от Ярких лучей солнца, они со страхом наблюдали
за перебегавшими по кораблю неведомыми странными воинами.
Њолодой арабский посол стоЯл близ мачты, положив ладонь на
рукоЯть кинжала, засунутого за матерчатый широкий поЯс. Ћн имел
гордый и бесстрашный вид. Џозади него стоЯл рыжебородый писарь,
держа в руках ковровый мешок и большую свЯщенную книгу.
„ва татарских воина, подойдЯ бесшумно сзади, попытались
стащить с арабского посла кафтан. Ћн легко отбросил воинов и,
выхватив кинжал, стал отбиватьсЯ.
Ќа корабль взобралсЯ по веревочной лестнице благообразный
старый терджуман. ‚еличественным жестом он приветствовал
корабельщика и уверенным голосом человека, знающего, что все им
сказанное непогрешимо, громко воскликнул:
- Љто хочет обидеть знатного путника, посла к великому
джихангиру? •рабрые, благородные воины, оставьте в покое иноземца!
Љто он? Џусть скажет свое имЯ.
- ‚ этой свалке наноситсЯ оскорбление послу багдадского
халифа! - закричал, вытаращив глаза, корабельщик. - ќти разбойники
его грабЯт.
- ќто не разбойники! - внушительно заЯвил терджуман. - ќто
непобедимые багатуры великого татарского владыки Ѓату-хана.
‚озле терджумана поЯвилсЯ молодой воин в стальной кольчуге и
шлеме с серебрЯной стрелкой, спущенной на лицо. Ћн властно
крикнул:
- ‚нимание и повиновение!
- ‚нимание и повиновение, - хором воскликнули монгольские
воины, сразу прекратили беготню, и каждый неподвижно выпрЯмилсЯ на
том месте, где находилсЯ. ‚се повернулись лицом к молодому воину.
- ‘лушайте мой приказ, соколы храбрые и непобедимые!
Џодождите! - Њолодой воин обратилсЯ к корабельщику, который,
опустив голову и поднЯв плечи, подтЯгивал сползавшие шаровары и
поводил злыми глазами.
- Љто этот безрассудный человек, осмелившийсЯ дратьсЯ с
воинами великого хана?
“ корабельщика раскрылсЯ рот, и он, заикаЯсь, отвечал:
- ќто посол багдадского халифа.
Њолодой араб, ругаЯсь, оправлЯл разодранный кафтан, свирепо
косилсЯ на стоЯвших близ него монголов.
€х начальник продолжал:
- ‚ы знаете, багатуры, что послы правителей других стран
свЯты и неприкосновенны. €х нельзЯ трогать и сдирать с них одежду.
Џоблагодарите чрезвычайного посла халифа багдадского и хозЯина
этого кораблЯ за полученные вами от них подарки.
- Ѓлагодарим за подарки! - воскликнули монголы.
- Џервый десЯток останетсЯ здесь, на корабле. Ћстальные
перевезут на берег все подарки и доставЯт в лагерь Ѓату-хана.
‚ это мгновение из каюты корабельщика вывалилсЯ старый
косоглазый монгол, держа в руке ковровый узорчатый мешок, вырываЯ
его из рук маленькой бледной женщины. Ќа ее ногах звенела
серебрЯнаЯ цепочка. “ведЯ, что все другие воины стоЯт вытЯнувшись,
монгол выпустил мешок и тоже выпрЯмилсЯ.
- Ђрабский посол, корабельщик и все едущие на этом корабле
путники! - продолжал воин в кольчуге. - ‚ы, конечно, нисколько не
жалуетесь на моих воинов? Ћни вас ничем не обидели?
- Љак не жаловатьсЯ! - воскликнул корабельщик. - ‚едь они
ограбили все, что увидели на палубе...
- Џостой! - прервал его монгол. - Џомни, что храбрые
непобедимые воины великого татарского владыки никогда никого не
грабЯт, а только как завоеватели вселенной берут свою законную
добычу. Ќо так как ты оскорбил моих воинов, назвав их грабителЯми,
то сейчас же будет суд. ‡десь, на этом месте, судить буду Я... Ђ
за ложное обвинение ты будешь наказан по великому закону џсы...*
Ќаказание одно и немедленное: удар палицей по темени. Њожет быть
заменено только повешением на мачте.
- Ќикто не обвинЯет! Ђллах свидетель, - да будет его имЯ
прославлено! - дрожащим голосом оправдывалсЯ корабельщик,
облизываЯ пересохшие губы. - Њы все рады, если наши скромные
подарки нравЯтсЯ славным воинам величайшего и справедливейшего
татарского владыки.
Њолодой начальник спокойно смотрел на корабельщика, подождал
немного и сказал:
- џ суд отменЯю. ‚сему, что Я скажу, без возражений
подчинЯйтесь! ‚ое путники кораблЯ, и корабельщик, и матросы -
станьте в рЯд... Љроме посла. ’ы встанешь с другой стороны. •они и
Њункэ, тщательно осмотрите путников.
‘тарый монгол с морщинистым зверским лицом и узкими, как
щелки, глазами подошел к крайнему из выстроившихсЯ в рЯд путников.
Ћн спокойно стал отбирать полосатый матерчатый поЯс, кошелек,
запрЯтанный в поЯсе, с указательного пальца стащил золотое кольцо
с бирюзой, кожаные Ярко-желтые туфли...
‚се с опаской глЯдели на палицу с железными шипами, висевшую
на ремне, перекинутом через плечо монгола. ‚торой монгол,
разостлав на полу длинную овчинную шубу, складывал на нее
отобранные вещи.
‘тарый терджуман спрашивал у каждого одно и то же:
- Љто ты? Ћткуда едешь? Људа? ‡ачем? € надолго ли?
- џ купец. ђодом из великого •орезма, из города “ргенча, -
говорил полуседой, богато одетый путник, в полосатом шелковом
халате, розовых шароварах и голубой чалме. - џ везу шелка,
драгоценные камни и гашиш, дающий блаженство всем, к нему
прибегающим. —то, по закону мудрой џсы —ингиз-хана, - да будет его
прах благовонен! - Я должен сделать с моими товарами?
- ’ы можешь свободно здесь все распродать, предварительно
выделив одну пЯтую твоих товаров нашему справедливому джихангиру,
а другую пЯтую часть отложив длЯ великого кагана всех монголов.
ќта часть будет отправлена в его столицу Љаракорум.
‚торой путник, крайне бедно одетый, в широком выцветшем плаще
и в остроконечном колпаке дервиша, нараспев стал объЯснЯть:
- џ скиталец по плоскому подносу вселенной. ЊенЯ зовут ейх
Њуслих эд-„ин. џ пишу сладостные стихи. “ менЯ нет ни дома, ни
сада, чтобы Я мог платить подати. ‚се мое имущество со мною. ‚се
мои богатства Я черпаю из этой бронзовой чернильницы.
Њонгол с палицей, обшарив дервиша, нашел у него за пазухой
кошелек с несколькими серебрЯными монетами, оторвал подвешенную на
поЯсе бронзовую чернильницу и, откупорив ее, выпачкал себе пальцы
чернилами.
„ервиш воскликнул, поднЯв руки к небу:
- …сли моЯ чернильница будет у менЯ отобрана, то мне придетсЯ
отдать и мою печень на растерзание воронам!
Њонгол с палицей ответил сердито:
- ’воЯ бронзоваЯ сокровищница понадобитсЯ нашим писарЯм.
‚торой монгол содрал с дервиша просторный побуревший плащ,
разостлал на палубе и на него стал сбрасывать отбираемые вещи.
ейх Њуслих эд-„ин опустилсЯ на колени, закрыл лицо руками и
бормотал непонЯтные слова, раскачиваЯсь и завываЯ. Њолодой
монгольский начальник подошел к нему и коснулсЯ рукой.
- ’ы кто: нищий, или шаман, или звездочет? Ћ чем ты плачешь?
- џ не нищий. џ был богаче самых могущественных владык, а
теперь стал беднее и птицы и зверЯ. ‘ моим плащом Я бродил по
вселенной тридцать лет. “ зверЯ есть меховаЯ шкура, у птицы есть
перьЯ, а у менЯ - этот плащ. Ћн и моЯ .постель и моЯ скатерть, на
которой Я раскладываю хлеб и сыр, а ночью Я лежу на этом плаще и
им же укрываюсь. ђазбей мне голову палицей, но Я все-таки скажу:
не может великаЯ мудраЯ џса —ингиз-хана приказывать, чтобы у
нищего певца, воспевающего подвиги великих правителей народов,
отбиралась его единственнаЯ чернильница и единственный старый
плащ!
Њонгол с палицей тем временем свЯзал концы плаща и поднЯл
узел. ‘квозь прорехи посыпались деньги, кольца и другие мелкие
отобранные у путников вещи. Њонгольский начальник сказал:
- ’ы пойдешь со мной к нашему справедливому хану. Ћн сам
решит, что делать с тобою. •они, отдай ему обратно дырЯвый плащ и
бронзовую чернильницу. Ђ ты кто такой? - Њонгол указал рукой на
тощего человека с рыжей растрепанной бородой, одетого в белый с
черными полосами шерстЯной чекмень арабского покроЯ.
- ќто мой писарь. Ћн же очень искусный лекарь, мудрый
звездочет и предсказатель, - объЯснил арабский посол.
- ‹екарь?! - воскликнул монгольский начальник. - Њне очень
нужен знающий искусный лекарь. —то хранитсЯ в твоем кожаном мешке?
- ’ут мои лекарства, чтоб спасать от болезни и смерти истинно
верующих. Ђ эта стараЯ книга - "благородный свиток"* великого
пророка, молитва над ним и привет!
Њонголы нагрузили лодку отобранными вещами. ‹одка отъезжала
несколько раз и перевозила захваченные грузы. ‚месте с монголами
уплыла женщина с серебрЯной цепочкой на ногах, дервиш и
негритенок.
Ќа корабле остались дозорными десЯть монголов. Ћни сели
тесным кружком на корме и затЯнули заунывную песню.
Љорабельщик €слам-ага стоЯл у борта. ‘лезы текли по его
щекам. Ћн вытирал их кулаком и бормотал:
- “шла от менЯ колючаЯ заноза, ЯдовитаЯ сколопендра!
Ђрабский посол сочувственно положил руку на плечо:
- Ќашел о чем горевать! Ќа каждом базаре теперь рабынь
сколько хочешь. Ќайдешь другую пленницу, получше.
- Ќо не такую, как эта, самого высокого царского рода
Љомиенов.* ’акой Я больше никогда не найду. џ за нее не пожалел бы
дать сто золотых и мешок сушеных персиков. ‡ачем ее у менЯ
отобрали?!
- „а что ты в ней нашел? ЊаленькаЯ, бледнаЯ, сухаЯ, как
горошина. ‚сегда с тобой ссорилась, царапалась и грозила убить...
- ‚ерно! - сказал корабельщик и, нагнувшись к послу, шепнул
ему на ухо: - Ќо она умела пробуждать глубокую страсть.
- Ђллах велик! - воскликнул посол. - ќто редкое достоинство!

ѓлава четвертаЯ. ЂЃ„ Ђђ-ђЂ•ЊЂЌ “ ѓЂ„Ђ‹Љ€

Ђбд ар-ђахман выпрыгнул из лодки на берег, - на тот берег
таинственной земли степных народов, куда он так давно стремилсЯ,
совершив длинный трудный путь от Ѓагдада, через Љурдские горы,
путь, полный ужасов и опасностей.
’еперь, в темноте, он чувствует под ногами твердую землю.
Ќоги спотыкаютсЯ о кочки с кустами жесткой, режущей травы, - но он
ее ощущает как нового друга.
- •асан! ѓде •асан? - крикнул он в темноту, призываЯ матроса,
обещавшего отнести его вещи до караван-сараЯ.
- •асан здесь! - ответил из мрака голос матроса. - Џостой,
ага. џ должен еще вытащить из лодки вещи и держать их в руках,
чтобы здешние злодеи не растащили их в темноте. џ нашел одного
бездельника, который согласилсЯ помочь мне нести тЯжелый тюк, но Я
должен на шею ему набросить петлю, чтобы он не убежал.
Ђбд ар-ђахман стоЯл, выжидаЯ. ѓлаза привыкали к темноте. „ве
фигуры приближались: матрос и "бездельник", навьюченные дорожными
переметными сумами, в которых хранЯтсЯ, драгоценные подарки
халифа. Љорабельщик обещал дать надежного провожатого, который
укажет дорогу к арабским купцам. ‚ темноте, в толпе бегавших и
кричавших, все перепуталось.
Људа идти? •олодный ветер сурово дул в лицо, засыпал .легкой
пылью. ‚переди, где-то далеко, мигали огоньки. —ерные тени
проходили мимо. Ќужно быть осторожным - всюду дикие люди, готовые
убить и ограбить. Љак жутко и неудобно идти одному, без верного
Ђдсума, уведенного монгольской стражей... € Ђбд ар-ђахмана
охватило уныние.
Ќе переждать ли на берегу, возле молчаливой реки, пока начнет
светать, - и тогда приступить к розыскам гостеприимных землЯков,
арабских купцов?.. Ћни дадут приют, безопасный шатер, расторопных
слуг и развернут на коврах расшитую цветными шелками скатерть с
великолепными разнообразными Яствами в честь него, посланника
свЯщенного халифа.
ЊаленькаЯ, точно детскаЯ, рука коснулась мускулистой, крепкой
руки Ђбд ар-ђахмана, и нежный, певучий голос ласково и вкрадчиво
прозвучал на неведомом Языке. Џотом тот же голос сказал по-
арабски:
- „остойный путник! …сли ты ищешь теплого крова в эту
холодную ночь, иди за мной. ’ебе, неведомому гостю, опасно
проходить ночью через это становище суровых воинов различных
племен. Ђ совсем близко тебЯ ждет радостный приют. ’ам тебе уже
приготовлена дружескаЯ встреча, чистый мЯгкий ковер, шелковые
подушки, горЯчий ужин и желанный после дороги отдых. „оверьсЯ мне!
Њатрос проворчал:
- Љто ты? Њы тебЯ не знаем, дочь мрака и греха?
- ЏослушайсЯ менЯ, путник! џ хочу тебе блага: не оставайсЯ на
берегу! Ђ переночевать тебе будет стоить совсем недорого - три
серебрЯных дирхема.
- •асан, пойдем за нею! ‚се равно надо же куда-нибудь идти! џ
решил доверитьсЯ случаю.
- џ повинуюсь, ага! „а сохранит тебЯ аллах от девЯноста
девЯти несчастий!
ЊаленькаЯ рука настойчиво увлекала Ђбд ар-ђахмана вперед, в
неизвестное.
- џ иду за тобой! џ дам тебе пЯть серебрЯных дирхемов в
награду, если все окажетсЯ правдой. ’ы приведешь за собой твое
счастье.
- Ђ ты в придачу еще получишь блаженство... - ответил
бархатный вкрадчивый голос.
Ћни шли через бугры, между кустами. Љрасные огоньки то
пропадали, то светились снова. Џриходилось подниматьсЯ по склону
холма. „орога казалась длинной, бесконечной.
‚переди выросли черные шатры, знакомые арабские шатры из
шерстЯных темных тканей. ‘квозь продранные отверстиЯ мерцали
отблески красных огней.
- Њы пришли! - сказала маленькаЯ спутница и откинула полог.
‚ шатре посередине тлели угли небольшого костра. Ќа нем
грелсЯ закоптелый бронзовый кумган.*
—ерные, выцветшие, задымленные ткани крыши поддерживались
деревЯнными шестами. Џривешенный на одном шесте глинЯный
светильник тускло озарЯл внутренность шатра.
Ђбд ар-ђахман сбросил на пестрый бархатистый ковер свои
дорожные сумы, колчан и поЯс с кривым мечом в серебрЯных ножнах.
Ћн опустилсЯ на ковер и, поднЯв руки к лицу, прошептал молитву.
Њолодой матрос и "бездельник" в изодранной одежде, с
бегающими глазами, сбросили свою ношу при входе и, вытираЯ рукавом
пот с лица, остановились в ожидании платы.
- Ќужно прибавить, ой, какой тЯжелый вьюк! - простонал
"бездельник". - Њожно думать, что гость привез в этих мешках
гвозди, а может быть, и золото. „а принесет тебе аллах удачу и
удвоит тЯжесть вьюка!
Ђбд ар-ђахман посмотрел внимательно на "бездельника": длинный
крючковатый нос, круглаЯ шапочка, полуседаЯ всклокоченнаЯ борода.
- Љак тебЯ зовут? - Ђбд ар-ђахман бросил каждому по нескольку
монет.
- Љак менЯ зовут? - "Ѓездельник" пожал плечами и нагнулсЯ,
подбираЯ деньги. - ‡овут менЯ теперь ‘амуил ‘о ‚здохом. Ђ когда-то
Я был ‘амуил бен-Ђбрам, имел в €ерушалайме свой дом с апельсиновой
рощей и торговлю редкими товарами. € сам Я имел сотню таких же
слуг ‘о ‚здохами, каким теперь Я стал сам. ‚сему виной франки-
крестоносцы. €м не сидитсЯ спокойно в родной земле. € они решили
тревожить мирных жителей €ерушалайма и освобождать "гроб
господень". Ћт чего освобождать? ѓроб - это гроб, и, думаю, ему не
нужно никакого освобождениЯ. Ђ бедные люди страдают и гибнут.
‘перва менЯ захватили в плен франки, и один барон сделал менЯ
своим поваром. ’олько варить и жарить было нечего, и Я же должен
был находить, а чаще воровать моему господину баранину и финики...
Ђ потом Я попал в плен к арабам, и они менЯ продали так далеко,
что Я оказалсЯ здесь, на берегу €тилЯ...
- ‘колько же тебе еще прибавить, почтенный ‘амуил бен-Ђбрам?
- ‘колько? „лЯ менЯ чем больше, тем лучше! - € ‘амуил ‘о
‚здохом развел руками.
- џ не знаю, какие тут ходЯт деньги и сколько за что платЯт?
- ‡десь деньги ходЯт всЯкие, лишь бы это было настоЯщее
звонкое серебро и золото... Ћх, золото! „авно мне не попадалсЯ в
руки золотой динар! Ђ когда-то у менЯ был свой особый приказчик,
чтобы менЯть золото на серебро и серебро на золото. ‡наете, что Я
вам скажу?
- —то скажешь, ‘амуил бен-Ђбрам?
- …сли у вас есть горсть золота, то здесь в несколько дней вы
можете обратить эту горсть в три горсти золота. ’ут много
богатств, награбленных... Ћй, что Я сказал! - не награбленных, а
привезенных храбрыми воинами Ѓату-хана из других стран, которые
они здорово пообчистили. ќти воины не знают цены того, что у них в
руках. ‘ейчас самое мудрое: скупать по дешевке все, что они
привезли, и перепродавать по более дорогой цене. ѓде же делать
хорошую торговлю, как не здесь?.. ‚ы увидите завтра, что тут
начинает вырастать большой город, замечательный город, где много
людей, где все хотЯт есть, а пить еще более. Ћй, бедный ‘амуил бен-
Ђбрам! Ћ, если бы у тебЯ была свобода, а не медное кольцо в ухе и
тавро хозЯина, выжженное раскаленным железом на правом бедре, ты
бы стал первым купцом в этой молодой монгольской столице!
- Ђ кто твой господин?
- Ќе господин, а госпожа Ѓиби-ѓюндуз... ’сс!.. Ћна живет
здесь. Ћй, какаЯ она умнаЯ! ‚зглЯнет, и каждого человека насквозь
увидит и всю правду о нем скажет. …й большие деньги платЯт за то,
что она говорит, точно читает в "книге судеб".
- Ђ сколько ты стоишь? ‘колько надо денег, чтобы тебЯ
выкупить из рабства?
- „енег? ЊоЯ госпожа менЯ не продаст. џ ей нужен. Ћна
советуетсЯ со мной во всех делах: что купить и что продать. Ћна
обещала, что сама менЯ освободит. - € он добавил шепотом: - Ќо
разве можно верить женщине? ’сс!.. ’ише! Ћна сюда идет.

ѓлава пЯтаЯ. Њ“„ђЂџ Ѓ€Ѓ€-ѓћЌ„“‡

Џриоткрыв ковровую занавеску, вошла женщина в длинной красной
шелковой одежде с пестрым тюрбаном на голове.
- Џривет, простор и благополучие путнику после трудной
дороги'
•озЯйка опустилась на колени на край камышовой циновки и
Ясным проницательным взглЯдом окидывала прибывшего гостЯ. ‚зглЯд,
прЯмой и смелый, точно говорил: "џ умнее тебЯ". ‹ицо арабского
типа, с правильными чертами, озарЯлось улыбкой. ЃлестЯщие глаза
как будто соперничали с блеском нитки изумрудов на смуглой шее и
алмазных серег, вспыхивающих голубыми искрами.
- ’ы, вероЯтно, приехал из счастливой Ђравии или из далекого
прославленного Ѓагдада? Ћб этом говорит и твоЯ одежда и узоры
походных ковровых мешков.
- ‚се разглЯдела, все понЯла! - пробормотал ‘амуил ‘о
‚здохом.
Ћставив без вниманиЯ замечание слуги, она все так же
улыбалась, продолжаЯ:
- …сли у тебЯ большие заботы здесь, в этом новом городе, и ты
менЯ послушаешьсЯ, то получишь всЯческие блага. ‚ этом военном
лагере все ново, все неведомо, и Я хочу, чтобы ты не совершил
непоправимых ошибок. ’от, кто выжидает и медлит, выбираЯ наиболее
правильный путь, - достигает исполнениЯ надежды... Ђ тому, кто
торопитсЯ, не взвешиваЯ на весах благоразумиЯ своих поступков,
выпадет на долю раскаЯние... ‡десь, в этом удивительном становище
удивительного народа, уже имеютсЯ свои законы и свои обычаи. €х
надо знать, чтобы не сделать непоправимого. ’атары здесь владыки,
и если ты им не понравишьсЯ, они могут тебЯ схватить, отобрать все
твое достоЯние, и ты исчезнешь бесследно в холодных водах €тилЯ.
- Ќо они менЯ не посмеют тронуть! - воскликнул в бешенстве
Ђбд ар-ђахман. - џ послан свЯтейшим халифом багдадским, - да будет
над ним мир!
- џ так и подумала, - сказала Ѓиби-ѓюндуз. …е пронизывающий,
впивающийсЯ взглЯд и радостнаЯ улыбка становились утомительными, и
Ђбд ар-ђахман чувствовал себЯ скованным, точно под взглЯдом
большой змеи, поднЯвшейсЯ на хвосте и разглЯдывающей свою жертву.
- ‘амуил, приготовь кебаб, как обычно длЯ более знатных! -
приказала хозЯйка, не пошевельнувшись, и продолжала испытующим
взглЯдом рассматривать гостЯ.
Ђбд ар-ђахман перевел глаза на старого слугу. ’от достал
свЯзку железных вертелов и развернул на ковре кусок красной
полосатой ткани, в которой хранилось мелко нарубленное мЯсо.
ЋставаЯсь неподвижной, Ѓиби-ѓюндуз приказала слуге:
- ‘амуил, достань запечатанный кувшин со сладким ширазским
вином, выжатым из белого винограда, который задерживает поЯвление
седины. Ђ пока поспеет ужин, не пожелаешь ли ты, почтенный гость,
чтобы моЯ рабынЯ ‡ульфиЯ спела тебе родные песни. џ бы хотела
рассеЯть тревоги, которые написаны на твоем лице... Ќе бойсЯ
ничего. џ вижу над тобой сиЯние больших удач...
Ђбд ар-ђахман вздрогнул.
- ЊоЯ девушка поет, как соловей. Ќе отказывайсЯ от нее.
- џ не хочу песен!.. …сли ты отличаешьсЯ проницательностью и
перед тобою раздвигаетсЯ завеса будущего, то лучше расскажи, что
суждено мне в этом году?
‹ицо Ѓиби-ѓюндуз вдруг стало строгим, улыбка исчезла, и она
опустила свои блестЯщие, неотвЯзчивые глаза.
- џ не хочу говорить тебе всего, что читаю на твоем лице. - €
Ѓиби-ѓюндуз поднЯла свой взор, ставший печальным. - •очешь, Я
расскажу тебе только о светлых победах и умолчу о днЯх горЯ и
позора?
- Џозора?! - воскликнул Ђбд ар-ђахман. - Љакой позор может
быть на моем пути? џ никогда не допущу ничего недостойного. ѓовори
мне все, ничто менЯ не устрашит. Ђ будущее покажет, солгала ты или
нет. џ хочу знать, что мне грозит, чтобы с закрытыми глазами не
шагнуть в пропасть.
- Ќе поможет ни хитрость, ни смелость против того, что
написано в "книге судеб", и от этих огненных строк ты не уйдешь.
‡ульфиЯ! - позвала она.
„евушка, приведшаЯ Ђбд ар-ђахмана, завернувшись в черное
покрывало с серебрЯными блестками, сидела, собравшись в комок, в
глубине шатра. Ћна откинула покрывало и бесшумными, плавными
движениЯми достала замшевый мешочек, камышовую палочку и глинЯную
чашу с водой.
Ѓиби-ѓюндуз поставила чашу перед собой. „оставаЯ из мешочка
разноцветные камешки, всматриваЯсь в воду, она разбрасывала их на
ковре.
Ђбд ар-ђахман почувствовал облегчение, не видЯ перед собой
пристального взглЯда гадалки. Ћн наблюдал, как она сгребала
камешки и снова их разбрасывала. Ќизко склонившись над чашей,
всматриваЯсь в воду, котораЯ вдруг стала закипать, точно под ней
был огонь, Ѓиби-ѓюндуз тихо зашептала:
- џ вижу битвы, много битв... ‘качущих и падающих с коней
всадников... ‡арево пожаров... –елые города пылают и окутываютсЯ
черным дымом... Ћн возноситсЯ до багровых облаков... Ѓудет столько
крови, что землЯ станет красной... Ќи стрела, ни меч тебЯ не
коснутсЯ до черного днЯ... џ вижу, как молодой воин, похожий на
тебЯ, поднимаетсЯ все выше по лестнице, вырубленной в скале. Ћн
поднимаетсЯ высоко, очень высоко, до самой вершины горы,
засыпанной снегом... ‘ тобою золотой талисман, оберегающий тебЯ...
Ќо тучи летЯт таким ураганом, что ты шатаешьсЯ, с трудом
удерживаЯсь, чтобы не свалитьсЯ в пропасть... џ вижу башню... „а,
это каменнаЯ башнЯ... Ќа верхней площадке стоит молодой воин...
ђЯдом с ним женщина с золотистыми волосами... ‚оин любит ее, готов
ей поверить, - но бойсЯ ее, как смерти... Ћна хочет тебЯ столкнуть
в пропасть... ѓибель грозит тебе... ЃойсЯ женщины с золотистыми
волосами!
- Ћжидает ли менЯ смерть от этой женщины? - спросил Ђбд ар-
ђахман дрогнувшим голосом.
- џ только предостерегаю...
- Ѓуду ли Я богат?
- Ѓогат?.. Ќет! ’ы ищешь славы, а не богатства... ‚сю жизнь
ты будешь скитатьсЯ по равнине вселенной и увидишь далекие краЯ...
Ѓогатство потечет между твоими пальцами, как песок, но ты
останешьсЯ суровым воином, завернувшись в плащ воздержаниЯ и надев
броню железной воли.

Ђбд ар-ђахман лежал на ковре. Љостер догорал. Љрасные угли
покрылись пеплом и угасали.. ‚ шатре было темно. ‘квозь
разорванную ткань мерцали две бледные звезды. ‘он не прилетал...
ЌеЯсное волнение... ’ревоги о завтрашнем дне, когда он надеЯлсЯ
добитьсЯ свиданиЯ с ханом татарским... ЏредсказаниЯ, которым, он
не знал, верить или не верить... ‚оспоминаниЯ о проделанном
трудном пути, где всюду грозили опасности и приходило неожиданное
спасение... “жин с гадалкой, ее пристальный взглЯд... ЌеЯсные
движениЯ ‡ульфии, подававшей чаши с ароматным дурманЯщим вином...
‘амуил ‘о ‚здохом, его всклокоченнаЯ борода, железные вертела с
поджаренным кебабом... ‚се вспоминалось, все всплывало снова,
когда сон затЯгивал сознание легкой дымкой...
—уть заметное движение воздуха заставило насторожитьсЯ.
ЊаленькаЯ бархатнаЯ ладонь опустилась на губы и коснулась его
глаз.
Ћн протЯнул руку и почувствовал очертаниЯ нежной гибкой
женской спины, шелк вьющихсЯ волос, заплетенных в две косы...
‡апах гвоздики... Њаленький полураскрытый рот, призывающий без
слов, без звука...

Љто-то прищемил большой палец правой ноги. Ђбд ар-ђахман
быстро приходил в сознание. ’ени ночных снов бесшумно улетели. ‚
шатре слабо тлели угли костра, от него веЯло теплом блаженства и
уюта.
- Љто это?
- Ђдсум! ќто Я, господин! ‡а тобою присланы верховые кони.
ЊенЯ отпустил татарский хан, узнав, что Я преданный слуга посла
багдадского халифа.
‚оспоминаниЯ ночи обожгли Ђбд ар-ђахмана. Ћн приподнЯлсЯ,
осматриваЯсь: где же она, с ароматом гвоздики?
‘луга стоЯл на коленЯх с краю ковра, держа в руках медный таз
и кувшин с резным узором.
- Џочтенный ага, Я принес свежую воду. ’ы можешь совершить
омовение и молитву.
- Љто прислал коней?
ѓолос за занавеской проговорил:
- ’вои новые друзьЯ. Њы ждем услышать от тебЯ вести о нашей
далекой родине.
Ђбд ар-ђахман совершил моление в три раката* не сходЯ с
ковра. Ћн был озабочен - искал глазами вчерашнюю душистую тень.
‘луга принес большое глинЯное блюдо с вареным рисом, изюмом и
кусками жареной курицы. Ћпустившись на колени, он поставил все это
перед гостем, вынул из-за пазухи сложенный красный платок и
положил его рЯдом.
- Љакие будут твои приказаниЯ?
- ѓде... - Ђбд ар-ђахман запнулсЯ и с достоинством продолжал:
- ...хозЯйка этого дома?
Ћна Явилась немедленно, как всегда сиЯющаЯ изумрудами,
алмазными подвесками и ослепительной улыбкой.
ђасправив пышные складки просторной шелковой одежды, Ѓиби-
ѓюндуз опустилась на ковер. …е голову украшал голубой, с
оранжевыми полосками тюрбан, обвитый жемчужной нитью.
Ђбд ар-ђахман хотел задать несколько вопросов, но удержалсЯ:
"ЌельзЯ вопросами раскрывать то, что обжигает сердце". Ќаконец он
спросил:
- Ћткуда кони? Љто ждет менЯ?
•озЯйка указала величественным жестом на стоЯщего у входа
благообразного человека, почтительно скрестившего руки на животе.
- ‚от это посланец от старшины арабских купцов. Ћн расскажет
то, что ему поручено.
‘клонившись к Ђбд ар-ђахману, как бы поправлЯЯ подушки, слуга
Ђдсум шепнул:
- Ќе уезжай один. ‚озьми менЯ с собою. џ помогу в трудную
минуту.
Ђбд ар-ђахман обратилсЯ к ожидавшему посланцу:
- ЌайдетсЯ второй конь длЯ моего писарЯ?
- …сть, мой господин! € кони достойны тебЯ - прекрасные и
горЯчие.
Ђдсум проворчал:
- ѓорЯчими Я люблю только кофе и похлебку, а не диких коней.
џ не безумный джигит, а факих,* привыкший к спокойствию и книге.
Ђбд ар-ђахман встал и властно приказал:
- Џослушай, „уда! ’ы останешьсЯ здесь и не отойдешь от моих
дорожных вещей.
- ‘лушаю! - ответил слуга. ‘ердито вытащив из своего мешка
книгу в кожаном переплете и калЯмницу,* он положил их на ковре
близ костра. „остав шерстЯной дорожный плащ, он помог своему
господину прицепить к поЯсу кривую саблю в зеленых ножнах и
засунуть за поЯс два кинжала. ЌатЯнув ему на ноги зеленые
сафьЯновые сапоги с загнутыми кверху острыми носками и красными
каблуками, „уда почтительно, как драгоценность, подал искусно
закрученный тюрбан - знак потомка великого пророка.
- Џомни: не отходи от вещей. Њожет быть,. они мне. сейчас же
понадобЯтсЯ, - сказал Ђбд ар-ђахман, выходЯ из шатра.
‚ыйдЯ, он невольно остановилсЯ. „ва рослых раба-негра, в
красных повЯзках на голове, крепко упираЯсь ногами в землю, изо
всех сил старались сдержать бешено рвущегосЯ прекрасного жеребца
редкой игреневой масти. €зогнув шею, грызЯ удила, большой конь бил
передними ногами и поджимал широкий зад с длинным черным хвостом.
Ђбд ар-ђахман, прищурив глаза, наблюдал за усилиЯми негров.
"Ћни хотЯт испытать менЯ: решусь ли Я справитьсЯ с этим
зверем? Ђбд ар-ђахман не колеблетсЯ и страха не знает. “кротитель
коней рад лишний раз испытать свою силу..."
ЉлочьЯ пены падали на грудь конЯ, украшенную серебрЯными
цепЯми. †еребец казалсЯ особенно красивым на фоне восходЯщего
алого солнца, прорезавшего розовыми лучами узкие длинные тучи,
низко протЯнувшиесЯ над горизонтом.
Ќо не конь привлек особое внимание Ђбд ар-ђахмана - за ним,
на груде камней, вырисовываЯсь стройным силуэтом, стоЯла девушка с
кувшином на плече... "Ђромат гвоздики"...
’ени ночных снов опЯть пролетели перед Ђбд ар-ђахманом...
“веренно он подошел к коню, косившему черным глазом, подобрал
левой рукой повод, легко отделилсЯ от земли и оказалсЯ в арабском
седле с широкими металлическими стременами.

ѓлава шестаЯ. “ ЂђЂЃ‘Љ€• Љ“Џ–Ћ‚

‘луги ехали впереди, пробираЯсь тропинками между низкими
хижинами с камышовыми крышами. Љругом видны были также
бесчисленные юрты на телегах. ‘емьи монгольских воинов разводили
костры возле больших тЯжелых колес из цельного дерева. ‚ глинЯных
горшках и медных котлах готовилась пища и грелась вода. Ќа углЯх
жарились куски мЯса.
Џеред небольшим домиком, окруженным чахлыми деревцами,
собрались все арабские купцы. Љаждый пришел к своему старшине с
несколькими приказчиками и слугами. ‚се хотели узнать последние
новости о свЯщенном Ѓагдаде, о великом халифе и о том, что он
думает о татарах и татарском нашествии.
Џеред домом была протЯнута дорожка из небольших, ковров в
честь знатного гостЯ. ‘таршина купцов, с белой повЯзкой вокруг
высокой черной бараньей шапки, знак "хаджи",* стоЯл впереди. ђЯдом
два его маленьких внука держали подносы с гроздьЯми винограда.
Ђбд ар-ђахман соскочил с конЯ и передал поводьЯ слугам.
‘таршина провел Ђбд ар-ђахмана вдоль стоЯщих в рЯд склонившихсЯ
низко арабских купцов, и гость говорил каждому несколько
приветственных слов. Ќекоторые уверЯли, что знали его мальчиком,
старики вспоминали отца, павшего в бою с неверными.
‘таршина пригласил знатного гостЯ внутрь дома, куда были
допущены только несколько наиболее почтенных и влиЯтельных купцов;
там все расположились полукругом на пушистых коврах, а слуги
подсунули под локоть каждому цветную шелковую или ковровую
подушку.
- Ќам нужно знать, какого пути держатьсЯ, - шепотом, боЯзливо
говорили старики. - ЋставатьсЯ ли здесь и разворачивать торговлю,
или уезжать обратно? Њы еще не знаем монголов и еще не верим Ѓату-
хану. Ћн обещает нам свободную торговлю, но пока что любой
монгольский начальник может безнаказанно забрать у нас все, что
захочет. …сли здесь установитсЯ порЯдок и спокойствие, то мы
сумеем развернуть в десЯть раз большую торговлю. ’олько бы
установилсЯ прочный порЯдок!..
- —то ты обо всем этом думаешь, достойный гость наш Ђбд ар-
ђахман? —то сказал халиф багдадский, - да будет над ним мир?!
ЋставатьсЯ ли нам здесь, или, распродав все свои товары за
бесценок, скорее подыскивать другие города, более подходЯщие и
спокойные?
Џодумав, Ђбд ар-ђахман ответил:
- Њой повелитель многого не говорит, но то, что он сказал,
значительно. Ћн хочет, чтобы арабское имЯ всюду пользовалось
почетом, как это было пЯтьсот лет назад. Ћн хочет, чтобы арабский
меч разил врагов, прославлЯЯ знамЯ пророка, а смелые арабские
купцы прославлЯли честность и верность своему слову и добротность
своих товаров на всех землЯх и морЯх.
Љупцы с большой осторожностью и оговорками вполголоса
объЯснили, что, по их мнению, Ѓату-хан очень удачно избрал место
длЯ своей будущей столицы на скрещении великих торговых путей: из
•орезма, €ндии и ЉитаЯ в ‚изантию и "вечерние франкские страны", а
также в другом направлении между €раном, Ђравией и далекой €ндией
вверх по €тилю... ’аким образом, Ѓату-хан хочет сделать свою
столицу центром вселенной, и она станет одной из первых столиц
мира. Ќо сюда будут приплывать корабли и придут верблюжьи караваны
только в том случае, если окрепнет уверенность в порЯдке и полной
безопасности длЯ купцов и их товаров в этом городе.
Ђбд ар-ђахман спросил:
- Џочтенные седобородые сыны моей далекой родины! ‚ы видели
разные страны - и на восход солнца, и к его закату. ‘кажите мне
ваши тайные думы: смогут ли татары завоевать "вечерние страны",
разбить войска франков, румийцев и других народов, войска могучие,
закованные в железные латы?
‘таршина ответил:
- ’атарам помогают: слепаЯ покорность их воинов своим
начальникам, их смелость в бою, но более всего - ужас, ими
внушаемый мирным народам. …сли народы "вечерних стран" не будут
достаточно единодушными и по-прежнему среди них будут царить
разногласие и взаимнаЯ ненависть, то многотысЯчнаЯ дикаЯ татарскаЯ
орда свободно пронесетсЯ по цветущим "вечерним странам", как
беспощадный смерч, и повсюду законом станет џса —ингиз-хана.
- Ђ кто такой Ѓату-хан? Њудрый ли он правитель, каким был его
дед, и такой ли он смелый и счастливый полководец, каким был
великий завоеватель €рана €скендер „вурогий? - спросил Ђбд ар-
ђахман.
‘таршина арабских купцов ответил:
- Ѓату-хану, несомненно, покровительствуют пери и джинны.*
‚се, за что он беретсЯ, встречает удачу... Џотому ли, что здесь мы
видим только чудо, или же ему помогают в делах его волЯ, смелость
и проницательный ум, - кто на это сможет ответить, какой мудрец?
- Ђ каковы его соратники? —еловек становитсЯ великим, когда
он сумеет окружить себЯ преданными, способными людьми, настойчиво
проводЯщими в жизнь его волю.
‘таршина сказал:
- Љонечно, Ѓату-хану помогают его соратники, но ведь их он
сам же и выбрал. ‚ойско слушаетсЯ его беспрекословно, потому что
оно ему верит и прозвало его "‘аин-хан" - доблестный, щедрый,
великодушный. Џоэтому Я думаю, что если Ѓату-хан пойдет на запад,
на "вечерние страны", и не дрогнет, не поколеблетсЯ, то он
разобьет и покорит все встречные народы и власть его разольетсЯ по
всем землЯм до "последнего морЯ".
Ђбд ар-ђахман снова задал вопрос:
- џ должен сопровождать его в походе. ‘ледует ли мне это
делать?
- ‘ледует! ‘ледует! - воскликнули все присутствовавшие. - ’ак
ты поможешь и нам распространить арабскую торговлю по всему пути,
проложенному Ѓату-ханом. Ќе забудь нас!
Љупцы показали широкую щедрость и радушие в угощении,
приготовленном длЯ высокого гостЯ. Ќа ковре было расставлено
столько блюд с разнообразными изысканными кушаньЯми, что ими можно
было накормить десЯток послов со всеми их слугами.
‘облюдаЯ арабские обычаи, Ђбд ар-ђахман ел мало, но
попробовал от каждого блюда, благодарЯ и все расхваливаЯ.
- Џрости наши нескромные вопросы, - сказал старшина. - Ќо,
только желаЯ помочь тебе дружеским советом, мы бы хотели знать,
какие подарки ты привез татарскому хану?
Ђбд ар-ђахман рассказал, что он передаст золотой перстень с
редким камнем и надписью мудрого ‘улеймана, меч дамасской
гравированной стали, золотой кубок с талисманом, предохранЯющим от
отравы, и другие ценные подарки.
- Џозволь мне дать тебе один полезный совет, - сказал
старшина. - ’ы знаешь, что арабы, кроме дамасских клинков,
особенно славЯтсЯ прекрасными благородными конЯми...
- Ќо где же Я могу взЯть конЯ? ЋтправлЯЯ менЯ послом,
свЯтейший халиф мне его с собою не дал.
- Њы хотим помочь тебе. ’ы поедешь на прием к Ѓату-хану на
том самом чистокровном арабском коне, на котором приехал сюда к
нам и с которым ты так умело справилсЯ. Ќе всЯкий может сесть на
такого горЯчего жеребца. Ђ тебе следует с честью подъехать к шатру
Ѓату-хана. ‚се простые смертные должны приближатьсЯ к этому
свЯщенному шатру пешком. ’ы же объЯснишь страже, что должен
предстать перед светлые очи ‘аин-хана на коне, присланном халифом
багдадским ему в подарок в знак дружбы. …сли же хан татарский
разгневаетсЯ, то, увидев чудесного красавца конЯ, он тебЯ простит
и полюбит.
„ругие купцы добавили:
- Џрими еще от нас куски разноцветного шелка длЯ его жен,
"украшений вселенной", и ожерелье из двадцати семи драгоценных
жемчужин длЯ его любимой молодой жены ћлдуз-•атун.
Ђбд ар-ђахман ответил;
- џ не имею слов, сил и уменьЯ, чтобы отблагодарить вас,
почтенные соотечественники. ‘реди вас Я самый младший, а вы менЯ
возносите, как старшего. Љонечно, это сделано вами не в силу моих
заслуг, а как знак вашего почтеньЯ багдадскому халифу, - да
возвеличитсЯ могущество его и да будет над ним мир!
‘таршина купцов сказал, что сам позаботитсЯ о том, чтобы Ђбд
ар-ђахман был принЯт татарским ханом, и предложил остановитьсЯ в
его доме, пока не настанет торжественный день приема.

* —асть третьЯ. ‚ ‘’Ђ‚Љ… ЃЂ’“-•ЂЌЂ *

ѓлава перваЯ. "‡Ћ‹Ћ’Ћ‰ „ЋЊ€Љ"

’умен* "синих непобедимых" примчалсЯ к берегам великой реки
€тиль близ ее впадениЯ в Ђбескунское море и рассыпалсЯ по равнине,
пустив разгорЯченных коней щипать сухие метелки серебристого
ковылЯ.
ЏерваЯ сотнЯ личной охраны джихангира на молочно-белых конЯх,
переплыв глубокий рукав, разбила свою стоЯнку на узком длинном
островке. ‚ верхнем, северном конце его, на каменистом бугре,
переливалсЯ радостными Яркими красками странного, необычного вида
небольшой домик-игрушка с легкой кружевной башенкой, весь
выложенный цветными изразцами. ЉаждаЯ плитка имела рисунок
затейливого цветка с завитками и узорной каймой, и в каждом цветке
был вплавлен тонкий лепесток червонного золота. ‚ Ярких лучах
утреннего солнца весь домик сверкал и светилсЯ, точно сделанный из
раскаленных углей.
ќтот дом-игрушка, по приказу молодого владыки Ѓату-хана, был
выстроен на развалинах древнего города в кратчайший срок
замечательным китайским мастером, строителем и изобретателем, ‹и
’ун-по, вывезенным из ЉитаЯ еще ЏотрЯсателем ‚селенной —ингиз-
ханом. ‘юда же сделали огромный путь китайские мастера рабы, - из
трех тысЯч мастеров до €тилЯ добрела только небольшаЯ часть.
‹и ’ун-по стоЯл у входа в сказочный домик, большой толстый, в
просторной черной шелковой одежде до пЯт, с маленькой шапочкой на
затылке, с которой длинное павлинье перо ниспадало на его широкую
пухлую спину. Ѓезбородое одутловатое лицо ‹и ’ун-по, всегда
невозмутимо спокойное, седые усы, свисавшие по краЯм рта, и
заплывшие узкие глазки, казалось, говорили о каком-то странном
несоответствии между философски-созерцательным настроением
китайского строителЯ и сверкающим красотою, жизнью и
фантастической сказкой капризным созданием великого мечтателЯ.
‹и ’ун-по застыл близ входа, выложенного плитками
разноцветного рисунка. ‘ложив руки на толстом животе, строитель
равнодушно посматривал на шумную, озлобленную, ревущую толпу
рабов, двумЯ тесными рЯдами стоЯвших вдоль дороги.
Љ китайцу подошел молодой татарский воин. ‘еребрЯный поЯс
стЯгивал его тонкий стан. Ќа поЯсе висела криваЯ саблЯ в зеленых
ножнах. ђукоЯть, украшеннаЯ бирюзой и алмазами, говорила о ханском
благоволении. Ћн приблизилсЯ стремительной бесшумной походкой: что-
то гибкое, кошачье чувствовалось во всех его движениЯх.
- ’ысЯчу лет тебе еще жить, мудрый, искусный ‹и ’ун-по!
“лыбка освещала загорелое юное лицо.
‹и ’ун-по с трудом поклонилсЯ, коснувшись концами пальцев
каменной плиты.
- ’ебе тоже желаю прожить тысЯчу лет, достойный тайджи*
Њусук, и со славой умереть на поле битвы! "Ћслепительный",
кажетсЯ, уж близко?
- …ще до захода солнца он будет здесь! - сказал воин. - ’ы,
вероЯтно, теперь уже спокоен и счастлив, мудрый ‹и ’ун-по?
- џ был счастлив, пока выполнЯл приказание великого
джихангира, - грустно покачиваЯ головой, простонал китаец. - Ќо
чему Я могу радоватьсЯ теперь? ‘частливые дни труда над созданием
моей мечты - чудесного дворца - прошли... Ђ впереди -
утомительный, залитый кровью поход. Њне опЯть прикажут сооружать
камнеметы... приносить людЯм ужас и смерть... Ђ ты покинешь менЯ?
- „жихангир отправит менЯ вперед, - ответил Њусук, - с
отрЯдом самых смелых разведчиков. „а и Я сам буду просить об этом.
„жихангир не любит встречать менЯ в своей ставке.
- Ћн в тебе ценит бесстрашного находчивого нукера, поэтому и
не держит в своей свите веселых рассказчиков, годных только длЯ
вечерних пиров.
’айджи Њусук нахмурилсЯ и махнул безнадежно рукой:
- Њожет быть, не потому!.. Ќо больно говорить об этом!
‚спомним лучше, как мы с тобой старались изо всех сил, чтобы
выполнить в срок повеление джихангира. Ћценит ли он наши труды?..
Ћба стали вспоминать времЯ, проведенное на постройке
"золотого домика". ‹и ’ун-по приказание выполнил: маленький
чудесный походный дворец джихангира вчерне был уже выстроен в
девЯть месЯцев - счастливое предзнаменование! „евЯть месЯцев ушли
на устройство гончарной мастерской, обжиг разноцветных изразцов с
глазурью, поливной посуды, глинЯных труб длЯ водопровода,
китайских узких печей "канов", проходЯщих из комнаты в комнату...
Ђ сколько времени ушло на поиски нужных сметливых рабочих! Њного
пленных, забитых плетьми, сложили свои кости вокруг сказочного
домика. €х изможденные тела сбрасывались в великую реку. Ћна
смывает всЯкое горе! € тела погибших, качаЯсь на волнах,
сопровождаемые стаЯми крикливых чаек, были унесены рекой в бурное
Ђбескунское море.
’еперь искусный строитель ‹и ’ун-по, возможно, получит высшую
награду из рук самого джихангира - право вернутьсЯ на родину!..
Љонечно, благодарность получат и другие. ‚от уже выстроились в рЯд
свирепые надсмотрщики рабов с треххвостыми плетьми на перевЯзи. €м
немало пришлось потратить сил, чтобы заставить стонущих и
ругающихсЯ рабочих трудитьсЯ без отдыха над постройкой дворца и
днем и ночью, при свете костров. Ќадсмотрщики уже получили
подарки... „жихаигир щедр, он, конечно, наградит и рабочих. —тобы
не оскорбить светлого взора джихангира своим грЯзным, жалким
видом, на рабочих надели халаты всех цветов и размеров. ќти халаты
были привезены из складов военной добычи, принадлежащей
джихангиру. ђабочие кутались в розовые, желтые, красные, полосатые
халаты, из-под которых виднелись босые грЯзные ноги и концы рваных
шаровар...
ѓде же, однако, Ѓату-хан? …го все нет. “же вдали проехали
запыленные сотни из тысЯчи телохранителей Ѓату-хана: одни на рыжих
конЯх, другие на красно-пегих, третьи на темно-гнедых, и все они
скрылись среди холмов.
Ќаконец прискакал монгольский всадник на взмыленном коне и,
задыхаЯсь, крикнул:
- •ан тЯжело болен! ђазжигайте огни! Џусть всюду горЯт
костры! Џусть молЯтсЯ и поют шаманы! „жихангира надо согреть - он
уже остывает!..

ѓлава втораЯ. ЃЂ’“-•ЂЌ ѓЋ‚Ћђ€’...

€з степи приближалсЯ длинный караван верблюдов, охранЯемый
всадниками. ‚ыделЯлось несколько особенно высоких верблюдов,
желтых, с цветными Яркими паланкинами, - под их занавесками
притаились "драгоценные жемчужины": семь главных жен Ѓату-хана.
Ћни кричали, требуЯ к себе хитрого упрЯмого строителЯ золотого
дворца, китайца ‹и ’ун-по.
Ћн тотчас же переехал в лодке через проток. ЋпускалсЯ на
колени перед каждым верблюдом с паланкином. Ћттуда слышались
крики:
- Њы приехали, чтобы поселитьсЯ в новом дворце! Љто смеет нас
задерживать? Џочему нас не перевозЯт на остров? Њы сами войдем в
лодку и будем грести веслами и, может быть, утонем, если нас не
перевезут!
‹и ’ун-по на коленЯх клЯлсЯ, что, под угрозой отсечениЯ
головы, получил самое строгое приказание Ѓату-хана: до его приезда
и личного осмотра никого не пускать внутрь золотого дворца,
особенно плачущих женщин! Љроме рабочих, никто и не видел
внутреннего убранства чудесного домика и не увидит, пока джихангир
не объЯвит своего решениЯ относительно новой постройки.
Ћдна из жен, откинув занавеску, кричала, пытаЯсь сползти с
верблюда:
- …сли джихангир сейчас тЯжело болен, то ни говорить, ни
приказывать никто не может. Џоэтому его заменЯет старшаЯ жена -
это Я! ’еперь Я повелеваю! € горе тому, кто менЯ осушаетсЯ! Њолчи
и не спорь, толстаЯ черепаха, дерзкий китаец, червЯк, мокрица!
‚оеннаЯ охрана окружила бушующих жен. ‚садники погнали
плетьми верблюдов, и караван удалилсЯ обратно в степь, под звон
бубенцов и крики погонщиков.

ЏриближалсЯ новый караван. ‚переди двигалась охраннаЯ сотнЯ
на буланых конЯх, ставших бурыми от пота и насевшей пыли. ‚ысокие
тангутские верблюды тащили вьюки и разобранные шатры. Ќесколько
жеребцов редкой красоты в тройных серебрЯных ошейниках и с
серебрЯными цепЯми вместо поводьев плЯсали, сдерживаемые опытными
конюхами. ‚переди коней выделЯлсЯ пЯтнистый, как барс, любимый
конь Ѓату-хана.
Њежду двумЯ верблюдами была подвешена на длинных бамбуковых
жердЯх узкаЯ корзина... ‚ ней лежало неподвижное тело татарского
владыки, закутанного в собольи одеЯла. Љогда верблюды добрались до
высокого берега, послышались возгласы:
- ‚от она, великаЯ река €тиль!
’огда Ѓату-хан, сбросив одеЯло, с юношеской ловкостью вскочил
и поставил колено на спину верблюда. Ћн жадно всматривалсЯ в
туманную даль и долго глЯдел на блиставший нарЯдными красками
сказочный домик на острове. Ќа кружевной башенке дворца
развевалось девЯтихвостое знамЯ джихангира.
- ЉонЯ мне! - закричал Ѓату-хан.
‚сех поразил желтый цвет его лица, блуждающие, как у
безумного, беспокойные глаза. „ва нукера подвели пЯтнистого конЯ.
Ѓату-хан устало поднЯлсЯ в седло. Ћн указал на
величественную, залитую солнцем равнину, прорезанную синей гладью
медленно текущей реки, по которой плыл двухмачтовый корабль с
раздутыми клетчатыми алыми парусами. Ћн говорил прерывающимсЯ от
волнениЯ и приступа болезни голосом:
- ‡десь будет стоЯть главный из моих походных дворцов, и
здесь будет новаЯ столица всех покоренных мною народов. ‡десь
вырастет до небес новое великое мое царство...
‘илы оставили его. Ѓату-хан зашаталсЯ и упал на шею конЯ,
вцепившись в его гриву.
’ургауды* подхватили Ѓату-хана, бережно снЯли с седла и
положили на расшитую богатым узором конскую попону.
‡абегали нукеры и слуги, привели навьюченных походной кладью
верблюдов и быстро над лежащим больным полководцем воздвигли
золотистый шелковый шатер.

ѓлава третьЯ. Љђ›‹Ћ ‘Њ…ђ’€

Ѓату-хан, с пожелтевшим, как померанец, лицом, вытЯнулсЯ на
ковре, закусив оскаленными зубами синий рукав собольей шубы. Ћдин
глаз закрылсЯ, другой, болезненно прищуренный, неподвижно
уставилсЯ в прорезь шатра, в которой виднелись далекие мигающие
огни степных костров.
‚ ногах Ѓату-хана, сжавшись и подобрав колени, сидела младшаЯ
жена его, ћлдуз-•атун, закутаннаЯ в черное с золотой каймой
индийское шелковое покрывало. €ногда из складок протЯгивалась
узкаЯ белаЯ рука с золотыми браслетами и осторожно касалась
смуглой загорелой головы Ѓату-хана с давно не бритым щетинистым
теменем и черными косами на висках. ‹ицо Ѓату-хана, суровое, с
Ястребиным носом, оставалось бесчувственным, точно мысли больного
улетели так далеко, что ничто земное не могло больше его
тревожить.
…два слышно было, как за дверным ковровым пологом тихим
шепотом разговаривали сторожевые нукеры:
- ‘орок дней его тело боретсЯ с вестником смерти. ‘орок
первый день будет днем милосердиЯ или жертвы... - Ќе подумать ли о
заместителе?
- ЋстерегайсЯ говорить такие слова! € стены имеют уши, землЯ
повторЯет сказанное... ѓовори всем: "…му, могучему и
единственному, достойного заместителЯ быть не может..."
ЏослышалсЯ конский топот... ’олько очень высокий гость, хан
из ханов, осмелитсЯ на коне подъехать к шатру повелителЯ грозного
татарского войска. Љонь остановилсЯ, брЯцаЯ удилами.
‘тарый нукер откинул дверной полог. Ѓольшой грузный монгол,
высоко поднЯв ногу, переступил порог. Ћн бесшумно, на коленЯх
подполз к лежащему. „олго и пристально всматривалсЯ в безжизненное
лицо.
ћлдуз-•атун, натЯнув на голову покрывало, пала ниц перед
гостем и поцеловала землю между руками. Ћна выпрЯмилась, откинула
за спину покрывало и подбросила пучок можжевеловых веток на
потухавшие угли маленького костра посреди юрты. ‚спышки огнЯ
озарЯли все красноватым светом.
- Џривет тебе, ћлдуз-•атун! —то случилось с моим младшим
братом? џ боюсь... Ћн, кажетсЯ, терЯет последние силы... Џочему у
него желтое лицо? Љакие злые духи терзают его тело?
- ’ы нам привез надежду, пресветлый хан Ћрду.* …сли сейчас не
помочь джихангиру - завтра будет поздно.
•ан Ћрду, ворча и сопЯ, направилсЯ к выходу, постоЯл в
раздумье. ‚ернулсЯ и снова сел около больного, заглЯдываЯ ему в
лицо.
- —то делать? ѓовори. Љого призвать? —то принести в жертву
подземным богам: по девЯть черных быков, коней и баранов? €ли по
девЯносто девЯти?
- ќто все уже сделано...
- —то же придумать? џ сам сЯду на конЯ и помчусь. Ќо куда,
зачем?..
ћддуз смотрела глазами, полными слез.
- Ќадо призвать опытного, знающего лекарЯ. Ќадо поднЯть
тревогу во всем войске... - дрожащим, хриплым голосом говорил хан
Ћрду. - Џусть мудрый строитель ‹и ’ун-по даст свои китайские
лекарства: толченый жемчуг, сердце летучей мыши, сушеных морских
червей...
- ‚еликий хан! € это все уже делалось. Њудрый ‹и ’ун-по уже
сидел здесь, испробовал все свои лекарства, но ничто не помогло.
‹и ’ун-по, извиваЯсь от страха, убежал в степь, и теперь его
разыскивают. Ћн сказал, что разобьет себе голову о камни от
горЯ... Ћн не знает, как можно помочь джихангиру...
Ћрду неистовствовал: сорвал шапку и отбросил ее, колотил
кулаками по коленЯм, бил себЯ ладонЯми по щекам:
- —то делать? ‡автра будет поздно! Њоего любимого брата не
станет! Љто же начнет великий поход на "вечерние страны"? Ќикто,
кроме него, не удержит в руках золотые поводьЯ могучего войска!
—то делать?
ћлдуз-•атун откинула покрывало, соединила ладони и
прошептала:
- …ще есть одно, последнее средство: Я его испробую.
•ан Ћрду затих и недоверчиво следил за маленькие подругой
умирающего брата.
Ћна протЯнула вперед руки, поднЯла Ясные блестЯщие глаза и
певучим голосом, полным мольбы, произнесла:
- ‘тарый праведный •ызр!* Џожалей нас, беспомощных, щенков
слепых, незнающих, что делать!
’очно отозвавшись на призыв, откуда-то послышалсЯ голос:
- „а... ќто Я! Џропустите!
Ћрду резко повернулсЯ и уставилсЯ в изумлении на дверной
ковровый полог. ‚ошел, низко склонившись, нукер. Ћн держал в руке
меховой колпак, на шее висел поЯс - знак того, что нукер сейчас
молилсЯ.
- ‘отник Ђрапша привел неведомых людей. ѓоворит, что они
нужны тебе, великий хан Ћрду.
- Џусть войдут!
Ѓату-хан заскрипел зубами и пошевелилсЯ, прошептав:
- •олодно...
ћлдуз-•атун прикрыла больного двумЯ шубами.
Ќеведомые люди вошли и опустились на колени близ входа.
Њрачный, очень истощенный человек, с растрепанной рыжей бородой, с
длинным крючковатым носом, смотрел сверкающими темными глазами из-
под нахмуренных бровей. ЉостлЯвой рукой он прижимал к груди
кожаную старую сумку. ђЯдом стоЯла на коленЯх молодаЯ женщина в
длинной светло-серой одежде странного покроЯ. Ќа бледном,
прозрачном, как воск, лице горели тревожным блеском зеленоватые
глаза. ’ретий был мальчик - негритенок в полосатой рубашке. ‘
веселым любопытством он вертел курчавой головой, стараЯсь все
рассмотреть.
Џриведший их сотник Ђрапша ждал, преклонив левое колено.
- ЋбъЯсни, что это за люди? - приказал хан Ћрду.
- ‚нимание и повиновение! - сказал, приглушаЯ голос Ђрапша. -
‘юда приплыл двухмачтовый парусник, полный ценных купеческих
товаров. Ќа нем Я позволил воинам сторожевого поста немного
подкормитьсЯ, - они давно уже голодали, - и Я оставил на корабле
охрану, а этих людей приволок сюда. ќти двое - знахари.
Љраснобородый - арабский кЯтиб (писарь), ученый лекарь, резчик
печатей-талисманов и звездочет. Ћн слуга молодого арабского шейха,
который приехал, по его словам, как посол от свЯтого и великого
халифа багдадского...
- Ђ эта желтаЯ, как собачьЯ кость, женщина?
- Ћна клЯнетсЯ, что родом из великого ђума,* что она царского
рода, излечивает самые трудные болезни, а терджуман еще слышал от
владельца кораблЯ, что эта румийка делает стариков молодыми.
- Ђ негритенок тоже знахарь?
- џ притащил его на всЯкий случай, по просьбе нашего великого
шамана Ѓехи. Ћн сказал, что если другие лекарства не помогут, то
надо вытопить жир из чернокожего мальчика и этим жиром растереть
больного.
Ќегритенок, догадываЯсь, что речь .идет о нем, стал жалобно
всхлипывать. ђыжий лекарь вмешалсЯ:
- Ќе говори при ребенке того, что должны знать только
обросшие бородой.
•ан Ћрду медленно и величественно повернулсЯ к женщине. Ћн
встретил ее смелый и уверенный взглЯд.
- Љто ты?
- џ греческаЯ царевна „афни из ђума. ѓовори со мною
почтительно: Я из древнего рода царей Љомиенов...
- ‘адись ближе к огню, румийскаЯ царевна.
Џодобрав длинное платье, „афни грациозными движениЯми
приблизилась к огню и опустилась на колени.
…е маленькие ноги, обутые в красные башмачки, были скованы
тонкой серебрЯной цепочкой.
- Љак же ты, румийскаЯ царевна, попала к нам сюда, в дикую
степь? ѓде твои служанки, где евнухи и рабы и где военнаЯ охрана?
- џ ехала на корабле из ђума со свитой и охраной. Њой жених,
грузинский царевич, должен был менЯ встретить, чтобы отвезти в
свое царство. ЃурЯ разбила корабль, но свЯтаЯ матерь божьЯ
сохранила менЯ. џ спаслась, ухватившись за сломанную мачту, и была
выброшена на берег волнами. ’ам менЯ захватили дикие, как звери,
курды и увезли к себе. Ќо мои хозЯева не захотели менЯ держать,
потому что Я, как царевна, не желала исполнЯть черной работы. џ
кусалась и не боЯлась плетей. Љурды привезли менЯ в город Љазвин,
на берегу Ђбескунского морЯ. Ћттуда Я бежала на корабле вместе с
арабским послом Ђбд ар-ђахманом, который тоже приехал сюда, в твою
ханскую ставку.
- —то же ты знаешь?
- џ понимаю книги мудрецов, в которых скрыто тайное. Њне
известно учение ѓиппократа* о болезнЯх человека и способах их
лечениЯ...
•ан Ћрду передвинул на затылок меховой треух и приложил
широкую ладонь к уху, чтобы лучше слышать. Ќо он не знал, как
поступить. Њожно ли доверитьсЯ румийской царевне?.. Ћн взглЯнул
нанес и снова встретил острый взглЯд зеленых неморгающих глаз.
- „зе-дзе! —его бы ты хотела?
- џ устала от человеческой грубости. џ требую, чтобы со мной
обращались достойно, как с царевной. ’огда Я согласна остатьсЯ
здесь, при дворе великого татарского полководца. џ буду лечить
страдающих, залечивать раны... Ќо Я могу сделать еще большее: Я
умею раскрывать прошлое и приподнимать завесу будущего.
- ќто нам очень, очень нужно! - одобрительно кивал головой
Ћрду. Ћн обратилсЯ к Ђрапше: - ќта полезнаЯ женщина останетсЯ
здесь. - €, подумав, добавил: - Ћна будет жить около моего шатра.
Ѓольной шевельнулсЯ. ЏослышалсЯ стон.
Ћрду ткнул пальцем в сторону рыжебородого арабского лекарЯ:
- Њожешь ли ты вылечить больного?
- џ не излечивал до сих пор только покойников.
- …сли вылечишь, получишь большую награду, а если больной
умрет - посажу на кол и сожгу на костре. ‹ечи! Ќачинай!
Ћсторожными движениЯми рыжий знахарь подполз к неподвижному
Ѓату-хану. ћлдуз-•атун встрепенулась, готоваЯ своей грудью
охранЯть больного. •ан Ћрду вытащил из ножен тонкий блестЯщий
кинжал и тоже приблизилсЯ.
Ђрабский знахарь коснулсЯ рукой щетинистого светлого темени
Ѓату-хана. Ћн взЯл его исхудавшую руку - она была беспомощна, эта
мускулистаЯ рука, недавно натЯгивавшаЯ могучие поводьЯ всего
татарского войска.
‡нахарь покачал головой, приблизил ухо к оскаленным зубам
больного, послушал биение сердца и резко отшатнулсЯ. ‘нова
прислушалсЯ, сделалсЯ мрачным и стал дрожать.
- џ боюсь! - прошептал он.
- Ќе смей отказыватьсЯ! ‹ечи! - прохрипел, отдуваЯсь, Ћрду и
ткнул в плечо знахарЯ острием кинжала.
- џ боюсь, что уже... џ боюсь... “ менЯ нет с собой нужного
целебного зельЯ мудреца ‘улеймана, сына „ауда, - да будет над ними
мир!
„афни воскликнула:
- Ђ византийскаЯ царевна „афни лечить не боитсЯ! џ знаю эту
страшную болезнь, когда лицо больного покрываетсЯ золотисто-желтым
налетом. ќто - "золотаЯ лихорадка".
- Ћн не мудрый табиб,* а трусливый червЯк! - пробормотал,
отдуваЯ тубы, хан Ћрду. - ’ы, румийскаЯ царевна, приступай к
лечению. Ќо помни: если джихангир умрет, то его погребальный
костер будет полит твоей кровью. …сли же мой младший брат встанет,
то ты получишь девЯносто девЯть подарков и косЯк отборных кобылиц.
- € свободу?
Ћрду на мгновение задумалсЯ и добавил:
- ЉлЯнусь девЯть раз вечным синим небом, ты получишь также
свободу.
‡агадочнаЯ улыбка скользнула по бледному лицу гречанки. „афни
легко поднЯлась, притЯнула к себе ковровый мешок и достала из него
серебрЯную коробочку. €з нее она вынула девЯть темных шариков,
зажала в ладони и, приблизившись к больному, опустилась перед ним
на колени. Ќежными, тонкими пальцами она отодвинула черную жесткую
косу Ѓату-хана и слегка прикоснулась к неподвижным векам закрытых
глаз... ‡атем резко повернулась к хану Ћрду:
- ’еперь надо лечить быстро! ‘мерть надвигаетсЯ! Џусть этот
краснобородый знахарь тоже мне помогает.
ђыжий лекарь замахал руками:
- Ќевозможно! ’ы взЯлась лечить, ну, сама и лечи! - Ћн поднЯл
глаза кверху и стал бормотать заклинаниЯ на непонЯтном Языке.
Ћрду, поднЯв руку с кинжалом, другой дернул знахарЯ за рыжую
бороду и грозно закричал:
- Џомогай, рыжаЯ лисица!
‹екарь замолк и быстро подполз к гречанке. Ћн внимательно
стал рассматривать темные шарики, лежавшие на узкой ладони.
- —то это?
- Ѓудто бы ты не знаешь? - певучим голосом усмехнулась „афни.
- ‘ виду мускатные орехи... Ќо на каждом нарисован глаз
мудреца ‘улеймана. Ћн один знал скрытое.
- ’ы сказал истину. ’еперь ты будешь исполнЯть приказаниЯ.
Џоджарь в бронзовой чашке эти орешки. €столки и разотри их в
порошок. ђазведи в чашке воды. „ай больному отпить три раза:
сейчас, после полуднЯ и под вечер. Њне, как дочери царского рода,
не подобает заниматьсЯ простой работой, какую исполнЯют такие
рабские лекари, как ты. Ќо Я буду сидеть около больного,
неотступно следить и ждать. ‘коро великий джихангир будет здоров и
силен, скоро сЯдет на боевого конЯ.
„афни, подобрав под себЯ ноги, опустилась рЯдом с ћлдуз-
•атун, сложила руки на коленЯх и скромно опусти. глаза.
‹екарь принЯлсЯ за работу. ‚ бронзовой чашке, на углЯх
костра, затрещали девЯть орешков. Ћни затем были растерты в
маленькой медной ступке. ‚ысыпаны в чашку с водой. ЉостЯнаЯ
ложечка долго размешивала лекарство.
- ќто зелье ты сама попробуешь, перваЯ! - свирепо прохрипел
хан Ћрду.
- Ќо и ты попробуешь тоже, со мной вместе! - воркующим
голосом пропела „афни.
‹екарь дал отпить из чашки гречанке. Џотом, сопЯ, отпил хан
Ћрду. ЏричмокиваЯ, он сказал:
- Ћчень горько!
‹екарь нагнулсЯ к лежавшему неподвижно Ѓату-хану. Џовернул
его беспомощную голову с закатившимисЯ полузакрытыми глазами.
„олго билсЯ он, пока удалось раздвинуть крепко сжатые зубы, а
„афни влила в рот лекарство, растекавшеесЯ по щеке.
‚се ждали, впиваЯсь взглЯдами в суровое лицо Ѓату-хана.
„афни уверенно сказала:
- ’еперь он будет спать. ЃлуждавшаЯ в заоблачном мире душа
джихангира вернетсЯ в свое тело...
ѓречанка метнула загадочный, чарующий взглЯд зеленых глаз на
хана Ћрду и, вздохнув, снова их опустила.
Ћрду завозилсЯ, оправлЯЯ поЯс, и вложил в ножны блестЯщий
кинжал.
‘наружи донеслись женские причитаниЯ и плач.
- ќй-вах! Ѓеда! ЉакаЯ великаЯ беда! - простонал Ћрду,
схватившись за голову. - ќто идут "украшениЯ вселенной",
прекрасные жены джихангира!.. Ћни своими жалобами и плачем снова
погубЯт моего брата!..

ѓлава четвертаЯ. "“ЉђЂ…Ќ€џ ‚‘…‹…ЌЌЋ‰"

‚ шатер вошли три молодые женщины в пышных цветных шелковых
одеждах, в златотканых шапочках, каждаЯ из которых была украшена
длинным драгоценным пером белой цапли. Ћни наполнили шатер
громкими стонами, жалобным всхлипыванием и причитали, стараЯсь
перекричать друг друга:
- Ќаш обожаемый повелитель умирает! Њы останемсЯ сиротами!
Љто станет о нас заботитьсЯ!.. Ќе покидай нас!
- Њолчать! - заревел свирепо Ћрду. - €ли сидите тихо, или Я
вас прикажу завернуть в ковры и отправить к вашим родителЯм.
’ри жены затихли и, переглЯдываЯсь, уселись в сторону,
изредка всхлипываЯ. ‚се молчали. Ќегритенок, обнЯв колени руками,
уже спал. –аревна „афни, грациозно облокотившись на свой ковровый
мешок, как будто дремала. €зредка она приоткрывала один глаз и
наблюдала, что происходит в шатре. •ан Ћрду лег на бок и захрапел.
‡а ним, с тонким присвистом, захрапел арабский лекарь. Ќукер у
входа дремал стоЯ, опираЯсь на копье.
’огда три жены стали подползать к ћлдуз-•атун. ‘лышались их
голоса:
- ’ы думаешь, что ты, ћлдуз-•атун (госпожа)? ’ы тварь подлого
происхождениЯ навсегда останешьсЯ ћлдуз-каракыз (чернаЯ девка)!
- ђазве мы не знаем, что ты выделываешь тайком?
- ’ы всегда делаешь подлости!
- ’ы обманываешь нашего доблестного повелителЯ с обласканным
и возвеличенным простым нукером, по имени Њусук...
- Ћн так же подл и коварен, как кошка (мусук). Ћн не знает
благодарности и преданности!
- „жихангир болен потому, что ты его отравила?
ћлдуз-•атун, точно защищаЯсь от ударов, плотнее закуталась с
головой в черное покрывало и молчала.
- ’ы давно околдовала джихангира, ты опаснаЯ змеЯ!
- “ходи отсюда, пока мы тебЯ не задушили! ќто наша забота,
старших жен, находитьсЯ около повелителЯ.
- Њы его вылечим нашими молитвами, мы ему откроем правду!
‚незапно шубы отлетели в сторону. Ѓату-хан резко поднЯлсЯ и
выпрЯмилсЯ. ’ри жены припали к его ногам.
- Ќаконец ты очнулсЯ, ослепительный! ’ы будешь снова
сверкать, наш алмазный, драгоценный повелитель, и теперь навсегда
останешьсЯ с нами!
Ѓату-хан заговорил громко, твердым, звучным голосом:
- Ќукер, кто из высоких темников этой ночью в дозоре?
’от, очнувшись, ответил:
- ‚нимание и повиновение! Ћни в соседнем шатре: Ѓурундай,
Љурмиши и старый Ќарин-Љэхэн.
- Џришли их сюда. ‘кажи также ‘убудай-багатуру, брату ейбани
и хану Њункэ, чтобы поспешили ко мне. џ созываю военный совет.
- ‚нимание и повиновение! - ответил нукер и вышел. Ќа его
место встал другой вошедший нукер. •ан Ћрду очнулсЯ и поводил
налитыми кровью глазами, еще не соображаЯ, что произошло.
Ѓату-хан, оттолкнув ногой цеплЯвшихсЯ жен, шатаЯсь, подошел к
Ћрду, сел рЯдом и обнЯл его.
- Њой почтенный старший брат, ты примчалсЯ издалека, чтобы
спасти менЯ и отогнать злых духов болезни. ’ы всегда; был мудрым
старшим братом, моим верным защитником и спасителем. џ твоЯ
жертва, Я твой нукер.
Ќеуклюжий толстый Ћрду прижималсЯ к Ѓату-хану, лизал его
щеки* и шептал в ухо:
- џ знаю, что тебе суждены великие победы... џ примчалсЯ,
чтобы убрать камни с твоего пути и отогнать желтоухих, завистливых
предателей!
ћлдуз-•атун подбросила сухих веток в костер. ’ени забегали по
стенам шатра.
‚ошли три темника, еще заспанные, вытираЯ рукавами рты:
высокий, тощий и желтый, как луковичнаЯ шелуха, Ѓурундай; широкий,
коренастый, с длинными лошадиными зубами Љурмиши, и старый,
сморщенный, как гриб, Ќарин-Љэхэн, с согнутой спиной и шаркающими
слабыми ногами. ‡а ними ввалилсЯ грузный, волочивший ногу,
одноглазый полководец, знаменитый ‘убудай-багатур.
Ѓату-хан выжидал, пока прибывшие пали ниц и выпрЯмились, сидЯ
на пЯтках. ‡атем заговорил торжественным голосом:
- Њои верные слуги, темники Ѓурундай, Љурмиши и Ќарин-Љэхэн!
‚ походе на урусов и в боЯх с кипчакскими войсками вы оказали
сотни услуг. ‚ы не знали отступлений, вы приносили победы. џ давно
хотел наградить вас достойно. •рабрый темник Ѓурундай, победитель
в битве с урусами при реке ‘ить, тебе Я уступаю драгоценность,
одну из моих семи блистающих звезд - жену …рке-•ара-Ќюдюн ("‚ласть
черных глаз")! ’ебе, верный сотник Љурмиши, Я дарю другое
сокровище - Ђ-лЯ-Њиндасун ("аловливую нитку"). џ знаю, что ты
будешь эту нитку крепко держать в зубах, - тебЯ на ласку не
обманешь, на хитрость не возьмешь! Ђ тебе, почтенный сподвижник
моего деда, великого воителЯ, храбрый Ќарин-Љэхэн, - тебе Я дарю
эту самую молодую красавицу Ќабчи ("‘ладость жизни"). ’ы будешь с
ней наслаждатьсЯ в благоденствии и радости...
’ри темника пали ниц, а жены стали отчаЯнно плакать и молить:
- Ќе отдавай нас! Ќе отпускай нас от себЯ! Џрости наши
ошибки, вызванные любовью к тебе, наш светлый повелитель!
- ‚ы будете жить спокойно и счастливо у заботливых мужей. Ђ
здесь вы болтали, как сороки... ‚ы говорили слова нестираемые, как
царапины соколиных когтей... “ходите!
- “ нас не будет счастьЯ без тебЯ! ‚ерни нас! Ќе отдавай!
Ѓату-хан махнул рукой.
- ЌельзЯ схватить рукой сказанное слово, нельзЯ метнуть
утерЯнный аркан! ’емники, уведите ваших жен! ‘ейчас здесь будет
военный совет, а на нем не могут присутствовать жены темников.
‘корее!
’ри темника грубо ухватили женщин и поволокли из шатра. •ан
Ћрду сказал:
- Ќукер! Ћтведи рыжую лисицу и мальчика к ближайшему юртчи.*
Џусть он их допросит. Џотом Я сам буду говорить с ними. Ђ ты,
румийскаЯ царевна, получишь обещанный косЯк отборных кобылиц.
- € свободу и девЯносто девЯть подарков? - пристально глЯдЯ в
глаза Ћрду, сказала „афни. - •ан Ћрду двух слов говорит.
- ‘вою судьбу ты узнаешь потом, а пока будешь жить соседней
юрте.
Ќукер с гречанкой, рыжим лекарем и негритенком вышли. Ѓату-
хан опустилсЯ на подушки и стал смеЯтьсЯ сухим деревЯнным смехом.
…го лицо, всегда суровое и непроницаемое, избороздилось складками.
„овольный, он взглЯнул маленькую жену ћлдуз-•атун, сидевшую у
стенки. Ћна испуганно смотрела Ясными, недоумевающими глазами на
своего господина. Ѓату-хан снова нахмурилсЯ и сказал:
- „лЯ того чтобы верно управлЯть, нужно все знать. ‡а эти
тЯжелые дни моей болезни, когда все думали, что Я ничего не слышу,
Я узнал многое и понЯл, как следует повести войска на запад, на
"вечерние страны", до "последнего морЯ", где каждый день тает
солнце, и на все земли опустить могучую лапу монгольского степного
беркута...

ѓлава пЯтаЯ. ЂђЂЃ‘Љ€‰ ЏЋ‘Ћ‹ “ ’Ђ’Ђђ‘ЉЋѓЋ •ЂЌЂ

Љогда Ђбд ар-ђахман вошел в просторный шатер, расшитый
цветами, аистами и золотыми драконами, он остановилсЯ при входе,
желаЯ понЯть, кто из находившихсЯ здесь был главный татарский хан?
Ћколо десЯти монгольских военачальников, все в обыкновенных
долгополых, синих одеждах, перетЯнутых ременный поЯсами, сидели
полукругом на большом персидском ковре. Ђбд ар-ђахман боЯлсЯ
выразить почет не тому, кому следует, и показатьсЯ смешным.. Ћн
сделал шаг вперед, опустилсЯ на колени, сел на пЯтки и, смотрЯ
прЯмо перед собой, не обращаЯсь ни к кому, заговорил:
- ‚еликий свЯтейший халиф земель и народов ислама
приветствует храброе татарское войско, его молодого владыку и
желает ему здоровьЯ и бесчисленных побед...
‘идевший в стороне на коленЯх престарелый толмач немедленно
переводил, слово за словом, все сказанное с арабского Языка на
татарский.
- •алиф всех правоверных направил менЯ, последнего потомка
славного арабского полководца Ђбд ар-ђахмана, разбившего некогда
войска франков, к тебе, владыка всех татар, с просьбой разрешить
мне участвовать в походе непобедимого татарского войска и посылать
донесениЯ о новых ослепительных победах и о завоеванных тобою
вражеских землЯх.
Ћдин из сидевших, толстый и одноглазый, с багровым шрамом
через все лицо, сказал:
- …сли на нас нападут враги, будешь ли ты, так же как и мы,
защитой нашего владыки ‘аин-хана, внука ЏокорителЯ ‚селенной, или
твой светлый меч останетсЯ дремать в ножнах?
- џ воин, и мой меч в этом походе будет послушен каждому
слову татарского владыки.
’огда заговорил молодой монгол. Љазалось, он ничем не
отличалсЯ от остальных, но в резком голосе и пристальном взглЯде
узких черных глаз чувствовалась привычка повелевать:
- …сли ты потомок великого полководца арабов и прибыл сюда
как друг, то можешь оставатьсЯ близ менЯ, когда Я двину мои
непобедимые тумены на "вечерние страны". ђазрешаю тебе писать
донесениЯ халифу Ѓагдада и посылать их с твоими гонцами, и Я не
буду спрашивать и проверЯть, что ты написал. Ќо ты должен говорить
мне правду обо всем, что увидишь...
- ‘лава твоему мудрому решению! - сказал Ђбд ар-ђахман,
понЯв, что говоривший с ним и есть монгольский владыка Ѓату-хан.
Ѓату-хан продолжал:
- Ђ сейчас расскажи нам о твоем славном предке и его битве с
франками.
- Џрежде чем начать рассказ, позволь мне положить к твоим
ногам присланные моим повелителем дары. - Ћн слегка обернулсЯ
назад.
- џ здесь! - прошептал стоЯвший близ входа „уда Џраведный. Ќа
коленЯх он подполз к Ђбд ар-ђахману и передал завернутые в пеструю
шелковую ткань подарки.
’от развернул и положил перед Ѓату-ханом: саблю в бархатных
зеленых ножнах, украшенную драгоценными камнЯми, золотой кубок,
небольшую книгу корана в кожаном переплете, искусно покрытом
золотым узором, два кинжала с рукоЯтками из слоновой кости и много
других драгоценностей.
Ѓату-хан равнодушно смотрел на разложенные подарки и вдруг
протЯнул руку к простому золотому перстню с темным камнем,
казавшимсЯ то зеленым, то темно-красным.
- џ вижу на этом перстне надпись? Љакую она имеет силу?
Ђбд ар-ђахман сказал:
- ќто перстень величайшего мудреца ‘улеймана, сына „ауда,
знавшего тайное. ќтот перстень приносит счастье, исполнЯЯ желаниЯ
того, кто его носит. Ќа нем вырезаны слова аллаха: "„а будет так!"
Ѓату-хан показал перстень толстому, сидевшему рЯдом ним
монголу с рассеченным лицом. ’от одобрительно кивнул головой и
надел его на указательный палец Ѓату-хана, сказав:
- ќто достойный подарок! - €, повернувшись к Ђбд ар-ђахману,
прибавил: - Њой владыка тебЯ благодарит. Љогда он одержит
девЯтьсот девЯносто девЯть побед, то посмотрит на этот перстень и
скажет: "„а, случилось так, как захотел аллах!" Ђ теперь он ждет
твоего рассказа...

ѓлава шестаЯ. ђЋ†„…Ќ€… "Ќ…Ѓ…‘ЌЋ‰" ‘’Ћ‹€–›

Ќалетевший холодный вихрь ворвалсЯ, откинул дверную занавесу
внутрь шатра, разметал тлевший огонек костра, окутал дымом всех
сидЯщих.
‚еликий военный советник ‘убудай-багатур сказал:
- ќто прилетел бог войны ‘ульдэ проверить, скоро ли войско
выступит? Ќе променЯл ли джихангир свою благородную воинскую славу
на мирную постройку своей столицы и просторных складов длЯ
заморских купцов?
‚се льстецы остолбенели. ’олько один ‘убудай-багатур, старый
воспитатель (аталык) Ѓату-хана, мог говорить таким независимым
голосом, как бы с осуждением. Ѓату-хан обвел собравшихсЯ пытливым
колючим взглЯдом и спросил:
- Ђ кто мне ответит: что такое слава?
Џолукругом сидели, повернув голову в сторону Ѓату-хана,
несколько главных военачальников, арабский посол Ђбд ар-ђахман и
несколько льстецов-ханов, умевших шутить и рассказывать веселые
случаи из жизни людей. ‘убудай-багатур ответил первый:
- ‘лава - это одержаннаЯ победа. —ем больше побед, тем
ослепительнее слава.
‘троитель ханского золотого дворца, искусный китайский
архитектор ‹и ’ун-по, почтительно заметил:
- ‘лава не только победа на поле брани. …сли правитель
заботитсЯ о благе народа, строит новые города, справедлив к
подданным, не облагает население непосильными налогами, дарит
благополучие всем шатрам своего племени, - его называют
доблестным, справедливым, ‘аин-ханом, и он пользуетсЯ любовью
подданных и немеркнущей славой. €стиннаЯ любовь народа - это
слава!
Ђрабский посол Ђбд ар-ђахман сказал:
- ‘лава - это то, к чему мы все стремимсЯ. € мы ее добудем с
помощью нашего светлого меча! ‘лава - это власть над другими
покоренными народами.
‘аин-хан, как все привыкли называть Ѓату-хана, обратилсЯ к
своему летописцу и звездочету •аджи ђахиму:
- Њой мудрый учитель! ’ы знаешь многое. Џочему €скендер
„вурогий до сих пор пользуетсЯ немеркнущей славой среди народов
всех наших земель?
- ‚ старой книге написано: "€скендер ‚еликий, покорив всех,
кто становилсЯ на его пути, в то же времЯ оставалсЯ милостивым к
новым, вошедшим в его царство народам. Ћн их не притеснЯл, а делал
своими равноправными детьми. Џоэтому слава €скендера „вурогого -
истиннаЯ, вечнаЯ слава!"
- Ќет, это неверно! - сказал Ѓату-хан. - ђазве создал
€скендер „вурогий нечто такое, что несокрушимо стоЯло бы и после
его смерти? …го царство развалилось... …го молодаЯ прекраснаЯ
жена, персиЯнка ђоушанак, вместе с единственным сыном, наследником
царства, созданного €скендером, была брошена в тюрьму и затем
задушена его же друзьЯми, товарищами боевых походов. Ћни, объЯвив
себЯ новыми царЯми, растерзали его владениЯ на части, постепенно
растаЯвшие, как лед на солнце.
‚се сидевшие переглЯнулись, послышались тихие возгласы
восхищениЯ, а Ѓату-хан продолжал:
- ‚ладыка, стремЯщийсЯ к славе, должен воздвигнуть
сооружениЯ, которые возвещали бы его славу и после смерти много
лет, сотни лет!
- ‚ерно! Љак это мудро сказано!
- ‚ы сейчас присутствуете при рождении небывалого великого
дела, при возникновении нового, чудесного государства,
вырастающего в бывших пустынных степЯх... ‚ы стоите возле
колыбели, где лежит только что родившийсЯ младенец... Ћн подрастет
и станет могучим богатырем, который сорвет с солнца сиЯющий
венец...
Ѓату-хан замолк. Џослышались вопросы:
- ‘кажи имЯ этого богатырЯ? Ћ каком новом небывалом
сооружении ты говоришь? ђазве мы не идем завоевывать другие
народы, громить их и бросать под копыта наших лошадей? ‚ероЯтно,
это и будет новое невиданное монгольское царство, или, может быть,
кипчакское?
- Ќет! - сверкнув глазами, воскликнул Ѓату-хан. - Ћно не
может быть названо монгольским потому, что такое уже существует -
монгольское царство великого кагана и его столица Љаракорум и
прославлЯетсЯ как создание моего деда ЏотрЯсателЯ ‚селенной. Ђ у
менЯ в моем большом войске монголов очень мало, всего четыре
тысЯчи воинов моей охраны!.. ќто царство не может быть также
названо кипчакским, потому что в него входит много всЯких других
народов. Љипчаки могли бы возгордитьсЯ, а гордитьсЯ им нечем: они
боролись против менЯ, а Я их покорил и заставил служить мне.
Њудрый ‹и ’ун-по спросил:
- Љак же ты назовешь это блистающее, как солнце, невиданное
царство?
Ѓату-хан спокойно, косЯсь на внимательно слушавших его ханов,
сказал:
- Њогучее царство Ѓату-хана - ‘инЯЯ Ћрда. ќто небесное
царство призвано небом повелевать народами всех стран вечно,
десЯть тысЯч лет. ќто и будет немеркнущаЯ слава моЯ - повелителЯ
вселенной!

* —асть четвертаЯ. ЌЋ‚ѓЋђЋ„‘Љ€‰ ЏЋ‘Ћ‹ “ ЃЂ’“-•ЂЌЂ *

ѓлава перваЯ. „ЋЏђЋ‘ ђ“‘‘Љ€• Џ‹…ЌЌ›•

‚ многолюдном лагере Ѓату-хана в небольшой войлочной юрте
сидел на ковре •аджи ђахим, придворный летописец грозного
татарского владыки, и, склонившись над "Џутевой книгой", при
слабом мерцании глинЯного светильника, старательно выводил
арабской вЯзью свои ежедневные записи. ‚от что он писал:
"џ не раз слушал речи ‘аин-хана и убеждалсЯ, что он очень
встревожен известиЯми с севера, из богатого русского торгового
города, имеющего название: "ѓосподин ‚еликий Ќовгород".
ќто, кажетсЯ, самый свободолюбивый, а потому и опасный город
урусов. Ћн не испытал еще на себе тЯжести могучей, властной
монгольской руки. Љогда Ѓату-хан, два года назад, двинулсЯ с
войском на север, он, несмотрЯ на все усилиЯ, не смог дойти до
Ќовгорода и, едва не утонув в болотах, повернул обратно.
Њожет быть, поэтому вольнолюбивые новгородцы, считаЯ себЯ
непобедимыми и недоступными длЯ врагов, обращаютсЯ со всеми гордо
и заносчиво, не боЯсь своих воинственных соседей.
џ слышал, что Ѓату-хан давно хочет послать в Ќовгород войско,
Я помню его слова: "Љогда ‘убудай-багатур весь новгородский край
обратит в золу и пепел, а жителей его погонит длЯ продажи в
неволю, только тогда на северной границе моей Ћрды воцаритсЯ
спокойствие назарестана (кладбища).
“тром, во времЯ приема гостей, в шатре Ѓату-хана произошло
следующее: пришел любимый телохранитель Ѓату-хана Ђрапша и сказал:
- ‘аин-хан! ’вое приказание исполнено. ’ы пожелал увидеть
пленных урусов, которые раньше бывали на севере и видели богатый
город Ќовгород. ‘реди находЯщихсЯ у нас пленных Я выбрал двух
особенно толковых. Ћни могут рассказать тебе многое.
- Џриведи их. ко мне. € пусть ‘убудай-багатур тоже придет
сюда, а всем находЯщимсЯ здесь Я передаю мой "салЯм".
Ѓывшие на приеме гости тотчас вышли, кланЯЯсь и шепча молитвы
и пожеланиЯ. Ћстались только •аджи ђахим и вскоре пришедший
‘убудай-багатур.
Ђрапша вернулсЯ с двумЯ пленными русскими. Ћдин был высокий,
очень тощий старик, с длинными белыми, как серебро, волосами.
Ѓагровый шрам пересекал его лицо. „ругой молодой, с живыми,
сметливыми глазами, широкоплечий, почти такого же роста, как
старик. Ћбычно пленные ходили босые, в отрепьЯх, но, длЯ того
чтобы ЯвитьсЯ перед владыкой орды, их приодели в мало поношенные
халаты и кожаные кавуши. €з предосторожности руки обоих были туго
закручены ремнЯми.
ЋпираЯсь на короткое копье, Ђрапша стоЯл близ русских, следЯ,
чтобы они не сделали чего-либо недозволенного. Ћн понимал русскую
речь и стал переводить ответы пленных.
Ѓатый сперва расспросил: откуда они родом, где были
захвачены, знают ли Ќовгород?
‘тарик отвечал не колеблЯсь и, по-видимому, правдиво:
- ‡овусь Я ‘авва Ѓобровник. †ил прежде в лесу, выслеживаЯ
бобров и охотЯсь также на других зверей. —асто ездил в
ЏереЯславль, отвозил дичину и всЯкие меха кнЯзю нашему џрославу
‚севолодовичу. Ђ этого молодца зовут ЉожемЯка. “ него руки
сильные, и он при выделке может хорошо мЯть конские и бычьи кожи.
„ва года назад захватил нас татарский разъезд в верховьЯх ‚олги.
Ћтбивались мы тогда, да не удалось уйти: целый десЯток на нас
двоих навалилсЯ.
- Ѓыл ли ты в Ќовгороде? Љто там правит?
- Ѓывал много раз за свою долгую жизнь и даже живал там по
году и более. Џравили в Ќовгороде боЯре, да между собой плохо они
ладЯт. Љогда же наступает тЯжелаЯ година или сами боЯре
договоритьсЯ не могут, а на нашу землю напирают немцы да шведы...
- ќто кто же такие?
- ќто те народы, что живут по соседству с Ќовгородом, жадные
до чужой земли, - быстро ответил молодой пленный.
- Џостой, ЉожемЯка, дай Я доскажу, - продолжал старик. - Љак
увидЯт новгородские боЯре-спорщики, что им беда грозит, - посылают
они тогда своих послов к переЯславскому кнЯзю џрославу
‚севолодовичу просить, чтобы поспешил он выручить Ќовгород из
беды. ЉнЯзь сейчас же приходит в Ќовгород со своей дружиной и
наводит порЯдок и тишину.
- Ђ какие у него полки, у этого кнЯзЯ? - спросил Ѓату-хан.
- ЉнЯзь џрослав своими полками славитсЯ, - сказал с гордостью
‘авва. - Љаждый ратник у него - точно песнЯ! Љак въезжают в город
его полки на холеных конЯх, ощетинЯсь копьЯми и сверкаЯ серебрЯной
броней, народ на улицы выбегает, славу поет переЯславльским
ратникам.
Ѓату-хан нахмурилсЯ.
- ‘еребрЯнаЯ бронЯ на воинах - это еще не все. Ђ показал ли
коназ џрослав свою смелость и удачу в бою с врагами?
- Џоказал, да еще как! - ответил ‘авва. - ѓода четыре назад Я
вместе с новгородскими охотниками вступил в дружину, которую
призвал себе на помощь кнЯзь џрослав, чтобы отбросить напиравшие
немецкие отрЯды. Ћни рвались захватить и покорить Ќовгород. Ѓились
мы на реке Ћмовже,* где кнЯзь разметал врагов и половину утопил
подо льдом.
- Ђ кто был у коназа џрослава помощником?
- ‘лавные были воеводы. Ђ самым верным помощником был его
сынок, кнЯжич Ђлександр. Ќа то не глЯди, что ему тогда было годов
пЯтнадцать. ЉнЯзь џрослав дал ему отдельную сотню, и кнЯжич смело
билсЯ против врагов, как заправский воин.
- џ об этом €скендере уже слышал, - сказал Ѓату-хан. - Њне
доносили, что он теперь правит Ќовгородом, дружина его растет и он
становитсЯ опасным. ‚еликие полководцы, как €скендер „вурогий и
другие, уже в юности проЯвлЯли дерзость и отвагу в воинских делах.
Њне надо больше знать об €скендере Ќовгородском. Њожет быть, мне
еще придетсЯ встретитьсЯ с этим подрастающим беркутом,
выкормленным в снегах северной земли. Ќукеры! “ведите пленных!
’отчас же Явились два нукера и сделали знак русским
удалитьсЯ. ЏЯтЯсь и кланЯЯсь, оба пленных уже почти достигли
выхода, когда Ѓату-хан неожиданно крикнул:
- ‘тойте! ‘кажите мне еще, сколько войска у новгородского
коназа?
‘тарик замЯлсЯ. ‚ это мгновение ЉожемЯка, будто зацепившись
за ковер, навалилсЯ на него и шепнул:
- Џридержи Язык-то!
- •ан милостивый, - медленно сказал ‘авва, - неведомо нам
это. џ из дружины в те поры ушел и в лесу жил. Љто ж его знает,
сколько войска у кнЯзЯ стало!
Ѓату-хан сдвинул брови:
- ‘тупайте вон!
Џленные еще раз поклонились и исчезли за дверной занавеской.
- Ђ мне нравитсЯ этот молодой коназ €скендер, - заметил
‘убудай-багатур. - ‚идно, что он прирожденный смелый воин. џ бы
назначил его тысЯчником, начальником отрЯда пленных урусов,
который пойдет с тобой на "вечерние страны".
- Џока Я пошлю проверить, что замышлЯет этот коназ, - сказал
Ѓату, пристально глЯдЯ на Ђрапшу. - ’ебе поручаю Я это важное
дело.
- ‚нимание и повиновение! - ответил Ђрапша.
- ’ы поедешь в ЏереЯславль, а может быть, и дальше, в
Ќовгород. ’ам ты разузнаешь, что теперь делает и что замышлЯет
беспокойный молодой коназ €скендер. ‚озьмешь с собой десЯток самых
надежных нукеров. —ерез них ты будешь присылать мне донесениЯ.
ЋтравитьсЯ должен сегоднЯ же.
- Ѓудет сделано, великий, - ответил Ђрапша и стремительно
вышел.

ѓлава втораЯ. €„“’ ђ“‘‘Љ€… Џ‹Ћ’›

Ѓату-хан со своими приближенными находилсЯ на верхней
площадке "золотого домика". Ћн получил тревожные известиЯ с южного
побережьЯ Ђбескунского морЯ, что там один из его родичей, хан
•улагу, собирает войско, посылаЯ отдельные отрЯды на север, к реке
Љуре на границе ‘иней Ћрды, и что эти отрЯды затевают стычки,
стараЯсь захватить пленных и разведать от них все, что возможно, о
войске Ѓату-хана.
Џриехавший с этим донесением сотник, старый и опытный монгол,
еще помнивший —ингиз-хана, на вопросы темников отвечал убежденно,
что с юга надвигаетсЯ война: хан чингизид •улагу хочет напасть на
ставку ‘аин-хана.
‚се посматривали на Ѓату-хана - как он отнесетсЯ к этому
известию?
Ќичто не изменилось на сухом холодном лице Ѓату-хана. Ћн, как
обычно, внимательно выслушал сотника, но свое мнение затаил про
себЯ.
Ѓыстро поднЯвшийсЯ на площадку нукер доложил, что с севера,
из кипчакской степи, прибыл на взмыленном коне второй вестник и
тоже просит лично сообщить "непобедимому" важные новости.
- Џриведи его!
‚ошел молодой кипчакский воин в хорезмском полосатом халате и
желтом кожаном малахае с лисьими отворотами. Ћн бросилсЯ Ѓату в
ноги, поцеловал ковер между руками и отцепил от серебрЯного поЯса
черно-бурую лисицу с длинным пушистым хвостом, разостлав ее перед
троном.
- Ѓерегись, великий хан! - воскликнул он, оставаЯсь на
коленЯх. - Ќа тебЯ по реке плывет войско урусов. џ прискакал,
чтобы сказать: готовьсЯ к битве!
‘легка сдвинулись брови у Ѓату-хана, сейчас же лицо его снова
принЯло обычное невозмутимое выражение. Ћн встал и подошел к
решетке, окружавшей площадку. ‚ лучах Яркого солнца широко
раскинулсЯ беспорЯдочно строЯщийсЯ город, где наспех слепленные
домишки терЯлись в кольцах кочевых юрт. Ќа север уходила
бесконечнаЯ даль серебрЯной широкой реки. ‘олнечные блики сверкали
на ней, как прыгающие золотые рыбки.
ѓонец, указываЯ рукою одаль, повторЯл:
- ѓлЯди туда! ‚идишь, вниз по реке к нам плывут урусы. Ћни
замыслили недоброе.
- Ќо где же их корабли? џ не вижу ни мачт, ни парусов.
- €х нет. ќто свЯзанные длинные бревна, на которые поставлены
маленькие соломенные юрты, в них прЯчутсЯ урусы. ’акие свЯзанные
бревна урусы называют "плоты". €х плывет много: Я сам насчитал
пЯтьдесЯт или больше...
- ‘лушайте, смотрЯщие мне в глаза! - воскликнул Ѓату-хан
необычно звенЯщим, радостным голосом. - ќтот новгородский коназ
€скендер оказалсЯ мне верным: он выполнил то, что обещал. ќто он
мне посылает бревна длЯ постройки дворцов в моей будущей столице
Њира. Ђ тебЯ Я хочу отблагодарить, кипчакский воин, за твой зоркий
глаз, радостную весть. ’ургауд, принеси длЯ доброго вестника
самаркандский халат.

ђусские плоты, свЯзанные из вековых огромных стволов,
приплыли не без труда из глубины муромских лесов до Ќижнего
Ќовгорода, чтобы плыть дальше по широкому раздолью великой реки.
Џристав к берету, они подождали обоз, собранный кнЯзем
Ђлександром. Џлоты сопровождали; длинные лодки-"дубовики". ‚ них
сидели гребцы, направлЯвшие плоты и следившие, чтобы на поворотах
реки они не налетели на берег.
‚сем гребцам и плотовщикам были обещаны большие награды хана
и свобода их родичам, томЯщимсЯ в татарской неволе. € плоты,
наконец, двинулись по широкому раздолью великой реки в понизовье к
татарам немилостивым. Џочти весь путь погода стоЯла тихаЯ...
- ќто заступничество матери божией. Ћна, милосерднаЯ, нас
оберегает на добром начале! - говорили плотовщики.
’олько раза два надвигались тучи, неистово хлестал дождь и
принималсЯ бушевать ветер, поднимаЯ большие серые волны. ’огда
главный "ватаман" каравана Ђвксентий приказывал приставать к
берегу и выжидать, пока улЯжетсЯ непогода и успокоитсЯ своенравнаЯ
река.
Ќаконец вдали показались золотаЯ точка и несколько стройных
тонких башенок над бесчисленными войлочными юртами и домишками,
сооруженными из глины, камыша и камней. Џлотовщики понЯли, что
татарскаЯ ставка близко. “ берега поднимались мачты небольших
кораблей. ‚се голоса затихли, и только ‚олга ласково плескала
волны на скрипучие древесные крЯжи, свЯзанные рЯдами с помощью
липового крепкого лыка.
€ вдруг откуда-то издалека понеслась протЯжнаЯ, заунывнаЯ
песнЯ:
“ж как пал туман на сине море,
Ђ злодей-тоска на ретиво сердце...
- Ђ ведь это наши поют! ‚от где довелось услышать родную
песню!
Ќавстречу плотам уже быстро приближались лодки с русскими
гребцами. ‚ лодках сидели вооруженные монголы в пестрых Ярких
одеждах. Џричалив к плотам, гребцы закричали:
- Ћткуда, православные, вас бог принес?
- Ќовгородские мы! Џлывем по приказу нашего кнЯзЯ Ђлександра
џрославича. Ќадумали выручать вас из неволи.
Њонголы, зацепившись баграми за плоты, хотели взобратьсЯ,
чтобы посмотреть соломенные и деревЯнные шалаши, но строгий
старший плотовщик приказал никого на плоты не пускать:
- Ќадо стеречь новгородские дары! Ќе допускайте никого, иначе
ироды все растащат!
Ђвксентий приказал отвЯзать собак, и огромные псы забегали по
лесинам, перескакиваЯ с плота на плот, злобно и оглушительно лаЯ
на всех подплывавших близко.
Џлоты пристали к берегу верстах в трех выше татарского
становища, и возле них сейчас же выросла Ѓатыева стража “знав о
прибытии землЯков, русские пленники отовсюду бегом кинулись к
берегу реки. •удые, изможденные, обросшие длинными волосами, в
жалких отрепьЯх, они, в чем были, бросались в воду, взбирались на
бревна и расспрашивали: кто и откуда родом, надеЯсь среди
прибывших найти родное, близкое лицо, узнать что-либо о своих
землЯках.

ѓлава третьЯ. Њ…„‚…†њџ ЏЋ’…•Ђ

Ѓату-хан приказал самые ценные подарки, привезенные из
Ќовгорода русским послом, собрать во дворе "золотого домика" и
пригласил ѓаврилу Ћлексича прийти туда на утро следующего днЯ.
"Џусть не забудет о медведЯх", - напомнил он через своего векилЯ.
ѓаврила Ћлексич сам внимательно следил, чтобы все подводы
были в порЯдке, одна за другой, подъезжали "золотому домику", где
помещалась со своими служанками любимаЯ жена Ѓату-хана ћлдуз-•атун
- "‡вездочка, удивление вызывающаЯ".
Џо два вооруженных дружинника стоЯли на страже около каждой
подводы, не подпускаЯ копьЯми любопытных монголов. Џосреди двора
был вкопан прочный столб; к нему привЯзали цепЯми одного из
медведей: был он страшен, свирепо ревел, рыл лапами землю и
пробовал своротить столб.
„ругой медведь, привЯзанный к подводе, лежал в обнимку с
небольшим окованным сундуком, в котором хранились серебрЯные
сосуды и драгоценности, присланные новгородцами длЯ выкупа
пленных.
Ђ с той стороны дворца, где обычно привЯзывались кони
приезжавших к Ѓату-хану гостей, красовалсЯ удивительный конь-
великан, присланный кнЯзем Ђлександром Ѓату-хану. ‚се поражало в
этом красавце: и седло иноземного образца, просторное, как кресло,
и широкие стремена, и чепрак с вышитым на нем золотым львом с
поднЯтым мечом в когтистой лапе. ќто был конь, отнЯтый у
побежденного противника, шведского воеводы.
„линные кожаные трубы - "карнаи" хрипло заревели, когда на
крыльцо дворца вышел Ѓату-хан в парчовом халате, с мечом у поЯса,
украшенным драгоценными камнЯми. •ан уселсЯ на низком широком
троне с золочеными драконами по сторонам. ќтот трон, вывезенный из
китайского дворца, принадлежал еще деду, ЏотрЯсателю ‚селенной
—ингиз-хану, и Ѓату-хан берег его как символ власти грозного
завоевателЯ.
ђЯдом с троном, слева на ковре, на шелковых подушках,
расшитых золотыми узорами, поместилсЯ молодой посол багдадского
халифа Ђбд ар-ђахман, присланный к Ѓату-хану, чтобы сопровождать
его в походе на "вечерние страны". „алее расположились
военачальники. ‘права от трона сидел непобедимый угрюмый ‘убудай-
багатур, воспитатель и военный советник Ѓату-хана, сверкаЯ своим
единственным глазом.
ЏлоскаЯ крыша дома вдруг расцветилась, будто сказочными
птицами, - это жены Ѓату-хана и некоторых его приближенных вышли
полюбоватьсЯ невиданным зрелищем и расположились на коврах вдоль
узорчатой решетки.
Џосле второго призыва карнаев раскрылись ворота и показалсЯ
молодой новгородский посол ѓаврила Ћлексич. Ћн был в серебрЯной
кольчуге, в блистающем шлеме и в таких же перстатицах и
налокотниках. ‚сех поразило его юношеское лицо, смелый открытый
взглЯд светлых глаз. Ћн был намного выше сопровождавшего его
рослого монгола-переводчика и всей своей могучей фигурой напоминал
сказочного богатырЯ.
ЏодойдЯ к трону Ѓату-хана, Ћлексич, снЯв шлем, опустилсЯ на
колени, снЯл с шеи и положил перед собой небольшой серебрЯный
складень, сделанный из трех иконок, поцеловал его и тихо прошептал
обычную молитву, котораЯ начиналась: "„а сохранит господь бог нашу
родную землю..." Ќо в шуме толпы дальнейших слов не было слышно.
Ѓату-хан милостиво указал Ћлексичу на лежащую у его ног
ковровую подушку, приглашаЯ сесть.
‚ это времЯ конюхи Ѓату-хана провели взад и вперед
диковинного шведского конЯ и поставили его перед троном. ‘луга
подал на золотом подносе несколько лепешек, которыми Ѓату-хан сам
кормил конЯ, гладил и трепал его по крутой шее.
- Љак вам нравитсЯ этот красавец? - обратилсЯ Ѓату-хан к
своим женам, глЯдевшим с верхней площадки.
- ќто конь из сказки, изумительный и невиданный! -
воскликнули женщины. - Ќо мы хотим, чтобы новгородский гость
показал нам также своих ученых медведей.
’олмач перевел просьбу женщин. Ћлексич встал.
- Џередай царевнам, что сейчас Я покажу им моих питомцев.
†енщины радостно зашумели. ѓаврила Ћлексич взглЯнул вверх.
ђЯдом с любимой женой Ѓату-хана, ћлдуз-•атун, он увидел
девушку, в которой все было необычайно: продолговатые черные
сверкающие глаза казались драгоценными камнЯми. Ќад ними крыльЯми
бабочки трепетали длинные ресницы. Џодрисованные темные брови
изогнутой линией тЯнулись от уха до уха. Њаленький алый рот
загадочно улыбалсЯ. ‡аметив пристальный взглЯд Ћлексича, она
протЯнула гибкую руку с Ярко накрашенными ногтЯми к серебрЯной
вазе, выдернула оттуда розу на длинном стебле и бросила ее со
смехом молодому русскому послу.
‘хватив на лету розу, Ћлексич прошептал, нагибаЯсь к толмачу:
- —то это еще за чаровница?
- ќто одна из любимых танцовщиц повелителЯ ‡ербиэт-ханум. Ћна
не только танцовщица, но и соловей. …сли джихангир отдаст ее тебе,
не вздумай отказыватьсЯ, - голову потерЯешь!
- ‚от еще беда нежданнаЯ! - прошептал Ћлексич. Ћн приказал
своим дружинникам привести медведей и их расшевелить.
- Ђ это не опасно? - спросил Ѓату-хан.
- ‚ жизни многое опасно, - ответил ѓаврила Ћлексич. - Ќо если
боЯтьсЯ опасности, то и победы не будет, да и жить не стоит!
- •орошо сказал!
‘тарый одноглазый ‘убудай недовольно замотал головой и
крикнул:
- Џрислать сюда десЯть наших пехлеванов,* пусть наготове!
„ва русских дружинника расшевелили медведЯ, лежавшего на
подводе. Ћн сполз на землю, подхватил небольшое бревно и, держа
его на плече, подошел на задних лапах к тому месту, где находилсЯ
Ѓату-хан. Ћн осторожно опустил бревно на землю, затем сел,
размахиваЯ передней лапой, как бы просЯ подачки.
Ѓату-хан через нукера передал медведю лепешку. Ћлексич
сказал:
- ‘ейчас, великий хан, этот медведь будет боротьсЯ с твоими
воинами. Џрикажи, чтобы несколько твоих лучших силачей попробовали
свалить его на землю.
ѓаврила Ћлексич сделал знак одному из своих дружинников. ’от
подошел.
- Љирша, постой около Њишки и проследи, чтобы он вел себЯ
пристойно.
Џо приказанию ‘убудаЯ подошли к медведю три коренастых
монгольских нукера. ђЯдом стоЯл настороже дружинник Љирша и держал
в руке конец цепи, прикрепленный к ошейнику медведЯ. Ћн добродушно
сказал медведю:
- Ђ ну-ка, Њишенька, покажи, как у нас в Ќовгороде козлы
бодаютсЯ.
Њедведь вскочил и с такой неожиданной стремительностью
бросилсЯ к монголам, что они со всех ног пустились бежать по
двору, а зверь погналсЯ за ними, звенЯ вырванной цепью, под
улюлюканье и хохот зрителей.
- ќй, Њишка! - закричал ратник. - Џостой! ‘тупай ко мне!
Џокажи теперь, как ты любишь свою хозЯйку!
Њедведь остановилсЯ, повернулсЯ и вперевалку подошел к Љирше.
‘тав на задние лапы, он передние положил ему на плечи и розовым
Языком облизал лицо.
’олмач громко переводил слова дружинника. Њонголы приседали
от восторга, кричали "кху, кху!", а женщины на площадке хлопали в
ладоши, заливаЯсь звонким смехом.
Ћлексич сделал знак дружинникам, и они увели медведЯ обратно
к телеге. †ены Ѓату-хана сверху закричали: "Њогут ли русские
багатуры боротьсЯ с привЯзанным к столбу большим медведем?"
- Ћтчего не попробовать! Ђ что получитсЯ - увидим! - сказал
Ћлексич. - ќй, дружинники, отвЯжите-ка ‹ешего и приведите сюда.
‚скоре огромный медведь неохотно приблизилсЯ к трону Ѓату-
хана. Ћн был на двух цепЯх: одна прикована к ошейнику, другаЯ - к
широкому кожаному поЯсу. есть дружинников держали натЯнутые цепи,
чтобы медведь не подошел к татарскому владыке слишком близко.
‹еший сел, мотаЯ головой и сильно сопЯ, вдыхаЯ незнакомые
запахи, и недоверчиво поглЯдывал на толпу маленькими злыми
глазками.
Љирша подошел к медведю, ударил его по плечу и отступил на
шаг.
- ќй, ‹еший! - сказал, ударЯЯ медведЯ еще раз. - ‡ачем ты
вчера моего барана задрал? „авай обратно!
‡верь недовольно зарычал.
- ’ы зачем прошлый год обидел мою бабку? ‡ачем задрал ее
петуха?
Њедведь еще сильнее стал мотать головой, как бы отрицаЯ
возводимую на него вину.
- ’ы что головой мотаешь, ровно отнекиваешьсЯ? - шутливо
дразнил его Љирша. - ђазве Я не дело говорю? „авай боротьсЯ: кто
победит - тот и прав. Џокажи свою силушку, ведь ты нынче к новому
хозЯину переходишь. Ђ ну-ка, вставай! - € ратник ткнул медведЯ
концом сапога.
Њедведь обхватил лапами ногу Љирши; тот схватил его за уши, и
зверь оставил ногу. Ћн ловко поднЯлсЯ на задние лапы и пошел,
покачиваЯсь, на отступавшего ратника.
‚друг он стремительно бросилсЯ на медведЯ и обхватил ремень
на поЯсе. ‘трашным напрЯжением Љирша приподнЯл медведЯ и, поддев
плечом, сбросил на землю.
Њедведь проворно вскочил и с диким ревом снова кинулсЯ на
Љиршу. ’олпа замерла.
- …ще хочешь боротьсЯ? - сказал Љирша. - Ќу, будем в обнимку.
—еловек и медведь схватились крест-накрест и стали,
раскачиваЯсь, топтатьсЯ на месте. ђатник наступал на медведЯ и
вдруг быстрым неожиданным движением, сделав "подножку", опрокинул
его на землю.
Џо толпе пронессЯ крик ликованиЯ. ‚ытираЯ катившийсЯ пот,
ратник спокойно отошел в сторону. Ћлексич тихо сказал дружинникам,
державшим концы цепей:
- ’еперь привЯзывайте его к столбу, а то он и впрЯмь задерет
Љиршу. —ую: серчать начал!
„ружинники оттЯнули цепи и намотали их вокруг столба.
Њедведь, упираЯсь и задрав морду кверху, недовольно ворчал.
Ћказавшись возле столба, он стал его царапать и трЯсти.
Ѓату-хан подозвал переводчика и что-то тихо спросил у него.
’олмач наклонилсЯ к уху ѓаврилы Ћлексича:
- Ќаш великий джихангир очень доволен и хочет оказать,
милость тебе и твоим нукерам. Ћн спрашивает, чего жаждет твое
сердце. - € еще тише добавил: - Џроси прекраснейшую розу его сада,
и он тебе ее отдаст.
ѓаврила Ћлексич ему не ответил. Ћн быстро встал и,
обратившись к Ѓату-хану, горЯчо заговорил:
- ‚еликий хан! џ видел твою столицу, котораЯ начинает расти и
расцветать, как сказочный цветок. ‡десь люди богатеют, а
отъезжающие гости разносЯт по свету рассказы о величии и славе
твоего имени. Ќо здесь же Я увидел моих несчастных русских
братьев. Ћни высохли от голода и непосильных трудов: Њногие из них
доживают последние дни. ’ы можешь всех их сделать счастливыми, и
они будут до конца дней молитьсЯ о твоем благополучии.
- Љакие твои братьЯ? Ћ ком ты говоришь? - спросил Ѓату-хан, и
брови его сдвинулись.
- ќто наши русские пленные, которых твои храбрые войска
пригнали из наших разоренных городов и селений. Ћтпусти их на
родину!
Ѓату-хан молчал. ‚друг нежный голос прошептал:
- €сполни просьбу гостЯ, ‘аин-хан. ќто принесет счастье.
ѓаврила Ћлексич поднЯл глаза. ‚озле Ѓату-хана садилась на
широкий трон, расправлЯЯ пестрое шелковое платье, маленькаЯ жена
ћлдуз-•атун, а за нею стоЯла красавица половчанка с цветком в
зубах. Ћна теперь не смотрела на Ћлексича, а, опустив длинные
ресницы, только слегка улыбалась.
- •орошо! - сказал Ѓату-хан. - ђазрешаю тебе собрать часть
русских пленных. ’ы сам же позаботишьсЯ, чтобы они спокойно
добрались до своей родины.
- ‚еликий джихангир! - прервал его одноглазый ‘убудай. -
‚споминаю твои слова: не ты ли хотел сделать особый полк из
пленных?
- џ не забыл об этом, - ответил Ѓату-хан. - Ќо ты, храбрый
батыр, обещай мне опрашивать каждого пленного: не хочет ли он
вступить в особый тумен, который пойдет вместе с моими войсками на
завоевание "вечерних стран". Љаждый воин получит от менЯ и оружие,
и одежду, и конЯ, а в битвах разделит славу и добычу наравне с
моими батырами.
- ‘егоднЯ, великий джихангир, ты принес счастье не только
моим русским братьЯм, но и мне.
- ’ы будешь дважды счастлив, - ответил Ѓату-хан. - ‚скоре
поблизости от моего дворца длЯ тебЯ будет поставлен шатер, в
котором ты найдешь лучший цветок моего сада - ‡ербиэт-ханум. ‚от
она! - € он указал рукой на стоЯвшую неподалеку половецкую
красавицу.
Џо окончании торжественного приема ѓаврила Ћлексич подошел к
молодому приветливому Ђбд ар-ђахману и спросил его:
ї Ќе знаешь ли ты, пресветлый хан, что сталось с нашим старым
воеводой ђатшей? Ќе вижу Я его нигде.
Ђрабский посол не ответил и отвернулсЯ.
- ЉнЯзь новгородский Ђлександр заранее послал его сюда, -
продолжал ѓаврила Ћлексич, - чтобы обрадовать наших пленных
братьев, рассказать, что их не забывают, о них думают и шлют Ѓату-
хану дары длЯ их выкупа.
- Џлохое Я слышал, очень плохое! - прошептал Ђбд ар-ђахман. -
’вой ђатша отказалсЯ выполнить волю Ѓату-хана, и за это джихангир
повелел заковать его, и Я даже не знаю, жив ли он еще.

ѓлава четвертаЯ. ЌЂ‡Ћ‰‹€‚›… ЏЋ‘…’€’…‹€

ѓаврила Ћлексич долго не мог добитьсЯ следующего приема .у
грозного повелителЯ золотоордынцев. Ќаконец однажды, поздно
вечером, к нему в походный шатер, где он временно поселилсЯ,
Явились два запыхавшихсЯ Ѓатыевых сановника со своим писарем.
Ћблаченные в парчовые халаты, они старались сохранить
благообразный, степенный вид, перебираЯ Янтарные четки. „олго не
могли они отдышатьсЯ, сидЯ на пЯтках и вытираЯ лица концами
скрученных матерчатых поЯсов. ‚идно было, что присланные выполнЯли
какое-то ответственное поручение своего повелителЯ.
Ћлексич приказал распечатать сулею крепкого сладкого меда и
гостеприимно потчевал назойливых гостей: он сам наполнЯл большие
серебрЯные кубки, желаЯ проникнуть в замыслы гостей и еще более в
те мысли, которые руководили их повелителем, приславшим этих
доверенных сановников.
Ћпытный толмач, побывавший прежде в плену у кипчаков,
изучивший кипчакскую речь и обхождение с татарами, сидел у входа и
старательно переводил все то, что говорили гости и что отвечал им
ѓаврила Ћлексич, и все записывал. Ћн, как и они, не подозревал,
что Ћлексич, воспитанный при дворе Њстислава “далого половецкими
нЯнюшками-рабынЯми, понимал кипчакскую речь.*
Ћба сановника сперва спрашивали:
- ‡доровы ли кони, на которых русский посол приехал? ‘колько
дней он провел в дороге? Љакие города проездом он посетил?
ђазрушены ли эти города? „олго ли он там оставалсЯ? ‡доров ли
скот, оставленный дома? Џравда ли, что черно-бурые лисицы и бобры
бегают в русских городах и их ловЯт сетЯми? ‘колько жен у
новгородского кнЯзЯ Ђлександра и как зовут его самую любимую жену?
‘колько у кнЯзЯ детей и как зовут каждого из них?
Ћлексич отвечал на все вопросы немедленно, как бы не
задумываЯсь, но сам был настороже и подмигивал дружиннику, чтобы
тот не забывал подливать хмельного вина в кубки гостей.
Џисарь-толмач отцепил от поЯса медную чернильницу, поставил
ее перед собой и, переспрашиваЯ, стал записывать камышовым пером
имена кнЯзей и боЯр, названиЯ городов, а также число шведов и их
кораблей, участвовавших в битве на Ќеве.
Ћдин из золотоордынцев, более молодой, то ли вскоре захмелев,
то ли притворЯЯсь захмелевшим, начал беспричинно смеЯтьсЯ и
задавать неожиданные вопросы:
- ‚одитсЯ ли в русских лесах большой страшный зверь с одним
длинным, рогом на носу? •отел бы новгородский кнЯзь иметь женой
еще монголку и не за этим ли приехал сюда северный витЯзь? ‡нает
ли что-либо высокий гость про город Љыюв?* •ан Њенгу рассказывал,
что там крыши "домов бога" из чистого золота. Ђ в Ќовгороде они
тоже золотые? ‘колько конских переходов до Ќовгорода? €меютсЯ ли
по пути заставы длЯ сменных коней?
ѓавриле Ћлексичу надоели все эти вопросы, и, не отвечаЯ на
два последних, он резко сказал:
- …сли ваш владыка захочет узнать больше, то это Я расскажу
только ему одному.
‡атем, прищурив глаз, он спросил:
- Ђ можете ли вы мне ответить всего на три вопроса?
- Ћтветим, конечно, ответим, если это окажетсЯ в наших силах.
- Џравда ли, что великий Ѓату-хан может попасть каленой
стрелой из лука на расстоЯнии ста шагов в золотой перстень,
который держит маленькаЯ ручка его любимой жены?
- Љха! Љха! - воскликнули пораженные сановники, смотрЯ друг
на друга.
- Џравда ли, что великий и мудрый Ѓату-хан ночью, во сне,
улетает за облака к ‘вЯщенному Џравителю, своему деду —ингиз-хану,
беседует с ним и получает от него указаниЯ, как завоевать всю
вселенную, а сам, в свою очередь, тоже дает почтительные советы
покойному деду, живущему в небесах: как управлЯть всеми
заоблачными полчищами, состоЯщими из душ храбрых воинов, павших на
поле брани. џ слышал, свЯщеннаЯ тень —ингиз-хана каждый раз
благодарит за мудрые слова и привет любимейшего из своих внуков.
Џоследние слова Ћлексич проговорил шепотом, наклонившись к
собеседникам.
Ћба сановника, с раскрытыми ртами, остолбенели, посмотрели
друг на друга и быстро допили свои чаши. ‘тарший, взЯв у писарЯ
свиток, спрЯтал его за пазуху, а второй, заикаЯсь, сказал тоже
шепотом:
- Њы не получили указаний отвечать на такие важные и трудные
вопросы. Њы придем еще раз объЯвить, когда наш великий ‘аин-хан
тебЯ примет, и тогда объЯсним все то, что ты хотел узнать.
Ћба с поклонами вышли, по обычаю засунув за пазуху серебрЯные
кубки, из которых пили, сели на коней и умчались обратно к тому,
кто их прислал.
“тром, когда первые розовые лучи восходЯщего солнца пронзили
ветви прибрежных деревьев, возле шатра ѓаврилы Ћлексича дружинники
уже разводили костер под большим медным котлом, подвешенным на
растопырках, и резали на части барана, раскладываЯ куски на
бараньей шкуре, положенной на траве шерстью вниз. Ќесколько
вооруженных всадников подъехали к шатру. агах в десЯти от него
они сошли с коней. ѓаврила Ћлексич спокойно сидел у входа в шатер
на складном ременчатом стуле и равнодушно наблюдал, как оба
вчерашних гостЯ и с ними молодой статный воин с великолепной
украшенной ценными камнЯми саблей на золотом поЯсе приближались к
нему. Ћни низко склонились, затем молодой воин сказал, а толмач,
поЯвившийсЯ близ Ћлексича, стал переводить:
- Ќаш великий повелитель, доблестный и могучий Ѓату-хан...
Џри этих словах ѓаврила Ћлексич быстро встал, выпрЯмилсЯ и
снЯл свою бобровую шапку. Џрибывшие переглЯнулись, а молодой воин
продолжал:
- ...повелел передать тебе, благородный и храбрый посол
новгородский, что, занЯтый неотложными делами своего государства,
его царское могущество не был в состоЯнии уделить тебе должное
внимание и только теперь нашел времЯ, чтобы принЯть тебЯ длЯ
беседы. Ћн разрешает тебе, почтенный боЯрин, прибыть в его царский
шатер завтра в полдень. “тром тебе будут присланы ханские конюхи с
жеребцами длЯ тебЯ и длЯ твоей свиты. Ќа этих конЯх ты приедешь
туда, где наш повелитель соблаговолит принЯть тебЯ.
ѓаврила Ћлексич, продолжаЯ держать шапку в руках, сказал:
- Ѓлагодарю его царское могущество за .милостивое разрешение.
Џередай, что его верный слуга прибудет в назначенное времЯ. Њогу
ли Я также привезти некоторые скромные подарки?
- Ќасчет подарков Я не получил никаких распорЯжений, и о них
тебе будет объЯвлено после, если в беседе наш великий ‘аин-хан
отнесетсЯ к тебе милостиво.
’атарский воин, не сгибаЯсь, сделал величавый жест, слегка
косившись пальцами правой руки сердца, губ и лба. ‡атем, резко
повернувшись, он направилсЯ к своему рыжему коню, грызущему удила.
‚оин легко поднЯлсЯ в седле и, покосившись еще раз на провожавшего
его Ћлексича, придержал тронувшегосЯ с места конЯ.
- ’ы что-то еще хотел спросить менЯ, почтенный русский посол?
- ’ы угадал, доблестный воин. џ хотел узнать твое славное
имЯ.
- Њое имЯ Њусук, личный телохранитель моего великого
государЯ.
Љонь, сдерживаемый поводом, ронЯЯ пену, заплЯсал и двинулсЯ
вперед. ‚садник, статный и гордый, в блеске солнечных лучей,
игравших на его парчовой красной одежде и серебрЯных прЯжках
сбруи, не торопЯсь, повторил свой величественный привет и скрылсЯ
за деревьЯми.
‚сю ночь Ћлексич пролежал без сна на конской попоне,
расстегнув ворот синей шелковой рубахи, заложив руки за голову.
Њысли его неслись причудливым потоком. ’о он вспоминал дубовые
стены ЏереЯславлЯ, отраженные в тихом озере, то тусклые огоньки
засыпанных снегом деревень, растЯнувшихсЯ вдоль оврагов, то белые
величественные храмы богатого вольного Ќовгорода, праздничный
перезвон церковных колоколов и настойчивый тревожный звук вечевого
колокола, сзывающего шумную толпу на вече, где он много раз стоЯл
рЯдом с другом детских лет, горЯчим и смелым кнЯзем Ђлександром.
Њысли возвращали снова к предстоЯщему свиданию с грозным
татарским ханом, свиданию, которое длЯ многих бывало последним...
—то скажет ему обычно молчаливый повелитель, владыка беспредельных
степных равнин? —его потребует? € что можно будет ему ответить? „а
и дойдет ли он до шелкового Ѓатыева шатра, охранЯемого безмолвными
монгольскими воинами и крикливыми ведунами-шаманами, которые перед
приемом требуют поклонениЯ кустам и свЯщенному огню? ‘миритсЯ ли
гордость и волЯ русского витЯзЯ, согнетсЯ ли его спина? €ли
придетсЯ ему испить горькую чашу русских пленников, замученных, с
переломанными костЯми, брошенных под доски, на которых после
победы при Љалке —ингизовых орд пировали татарские ханы? Ќе
задумал ли злопамЯтный Ѓатыга снова отправить свои дикие
стремительные полчища в ‡алесье, на ‘уздальскую ђусь, уже однажды
им разгромленную, и на буйный вольный Ќовгород? € кто длЯ
Ќовгорода страшнее: надменные немцы и шведы, напирающие на ђусь,
или до времени затаившийсЯ Ѓатыга?

ѓлава пЯтаЯ. ‘ЉЋђЃЌ›‰ Џ“’њ

Љогда прибыли воины с обещанными конЯми, ѓаврила Ћлексич был
уже готов к приему. Ћн надел блестЯщую кольчугу, подпоЯсалсЯ
широким серебрЯным поЯсом с золотыми блЯшками. Ќа нем слева на
перевЯзи висел меч в зеленых ножнах, отделанных серебром, с
рукоЯтью из "рыбьего зуба" - моржовых клыков. Ќа голове сверкал
шлем с узорчатой насечкой, из-под которого виднелись слегка
вьющиесЯ светло-русые волосы. Ќа ногах были расшитые узорами
красные сафьЯновые сапоги с загнутыми кверху носками.
„ружинник подошел к Ћлексичу, остававшемусЯ в шатре, и,
заикаЯсь, с тревогой сказал:
- ’ам кони ханские пришли, только... не серчай... никудышные
они! Ќе гоже тебе будет садитьсЯ на такую скотину! ‘ами же татары
засмеют! - € дружинник отогнул ковер, прикрывавший вход.
Џеред шатром действительно стоЯла чалаЯ, полуседаЯ кобыла с
отвисшей нижней губой, показываЯ желтые стертые зубы. ‘едло было
ханское, но крайне ветхое, с красным бархатным чепраком; всЯ сбруЯ
тоже стараЯ, выцветшаЯ; хвост лошади полуоблезлый, а ноги она
держала растопырив, того и глЯди свалитсЯ. Џрисланные другие два
конЯ были такие же, - не к чести удалого всадника, хотЯ этих коней
торжественно держали под уздцы нарЯдно одетые молчаливые татарские
воины.
ѓаврила Ћлексич опустил полог шатра. Ћн снЯл шлем и в гневе
сорвал кольчугу. Џриказал дружиннику стЯнуть сафьЯновые сапоги. Ћн
переоделсЯ и вышел из шатра в голубой шелковой рубашке, обшитой по
воротнику мелким жемчугом, гладком синем суконном охабне,
подпоЯсанном кожаным ремнем. Ќа ногах были простые булгарские
сапоги. Ќикакого оружиЯ он с собой не взЯл.
- Џозвать сюда Ќикодима!
- џ здесь, мой господине! - отозвалсЯ и подошел степенный
казначей, спутник Ћлексича.
- ‘лушай, Ќикодим, внимательно и сделай, как Я скажу, ты
покроешь кобылу лучшим куском заморского аксамиту, перетЯнешь, как
подпругой, золотым поЯсом, - выбери, какой понарЯдней. Њорду
кобыле перевьешь жемчужными нитЯми. „ругого конЯ покрой двумЯ
куньими женскими шубами и перевЯжи нарЯдными поЯсками, чтобы по
пути не растерЯть.
Ќикодим вскинул глаза на ѓаврилу Ћлексича, но перечить не
посмел.
- Ѓудет сделано, господине! Џовремени немного, пока распорю
дорожные сумы.
Ћлексич увидел в стороне прибывшего в Ћрду вместе с ним
кнЯжеского летописца и книжника отца ‚арсонофиЯ.
- Џослушай, отче! Ћдень на себЯ благообразную рЯсу получше,
захвати кадило. ’ы сейчас поедешь со мной. Њожет быть, придетсЯ
нам испытать с тобой часы тЯжелые, судьбу горькую и даже домой не
вернутьсЯ.
- ‘лушаю, сын мой! ’олько Я возьму еще с собой глинЯный
горшочек с горЯщими углЯми, чтобы раздувать кадило.
Њонгольские воины стоЯли, словно каменные, лишь брови их то
поднимались, то опускались, пока Ќикодим с дружинниками украшали
приведенных коней. ѓаврила Ћлексич вернулсЯ в шатер, но вошедший к
нему без доклада Ѓатыев толмач сейчас же вылетел обратно, с трудом
удержавшись на ногах. Ќаконец казначей приподнЯл полог шатра и
сказал:
- ‚се сделано, как ты повелел!
’огда ѓаврила Ћлексич вышел и, надвинув на лоб бобровую
шапку, сказал монголам:
- ќти кобылы присланы мне по ошибке. џ знаю, что ханы
татарские и русские кнЯзьЯ ездЯт только на жеребцах. Ђ на таких
кобылах ездЯт женщины и перевозЯтсЯ вьюки. Џоэтому отведите этих
кобылиц к почтенной и мудрой матери светлейшего владыки
татарского, - при этих словах он снЯл бобровую шапку, - и скажите
ей, что по скудости моей лучших подарков Я прислать не смог. Џрошу-
де принЯть их от ее преданного слуги, посла новгородского.
Ћба Ѓатыевых сановника стали что-то возражать, но Ћлексич
ответил им сурово:
- •ан двух слов не говорит. ђусский витЯзь - тоже! Љак Я
сказал, так и будет сделано! - € он пошел медленно и задумчиво к
своей новой, загадочной судьбине. Ћн шел не оглЯдываЯсь, тЯжелой
поступью, а за ним потЯнулись люди, кони и повозки с дарами,
которым задолго было приказано быть наготове в случае, если Ѓату-
хан вызовет своего северного гостЯ.
€дти пришлось берегом, неровной дорогой, мимо строившихсЯ
домиков и лавчонок, где продавалась жаренаЯ рыба, копченаЯ вобла,
ржаные и пшеничные лепешки. ‚сюду работали толпы крайне
изможденных русских пленных.
‡атем дорога стала подниматьсЯ в гору, и шедший близ Ћлексича
толмач указал рукою вдаль:
- ’ам, за холмом, ты увидишь лагерь и маленький золотой
дворец повелителЯ монголов.
‚от показалсЯ "золотой домик" с высокой башенкой из пестрых
изразцов, горевший, как пламЯ, на солнце. „орога повернула в
сторону, и ѓаврила Ћлексич увидел странное зрелище, от которого
холод побежал по спине. ‚доль дороги, на расстоЯнии нескольких
шагов один от другого, тЯнулись кольЯ вышиной в рост человека. Ќа
каждом из них была воткнута человеческаЯ голова. ѓаврила Ћлексич
замедлил шаг и, наконец, остановилсЯ. ‘ледовавшие за ним спутники
тоже остановились.
- Ћтец ‚арсонофий! ѓде же ты?
‘тарый монах подошел, сжимаЯ в дрожащих руках серебрЯное
кадило и качавшийсЯ на веревочке глинЯный котелок с углЯми.
- —то же, отче, давай помолимсЯ!
- ‚се готово...
- ‚едь это наши... те, кому хан Ѓатый должен был дать волю и
отпустить со мной на родину...
Џорывистый ветер трепал русые, полуседые и черные бороды и
длинные кудри отрубленных голов. €х было много. ЉольЯ тЯнулись
вдоль дороги, покуда хватало глаз.
‚ороны и крикливые сороки сидели на дальних головах и,
ссорЯсь, клевали застывшие очи.
‚арсонофий читал молитвы нараспев, размахиваЯ кадилом, и
голубоватый дым легким облачком поднималсЯ к мертвому лицу, точно,
ласкаЯ, дарил прощальный привет.
ѓаврила Ћлексич медленно двинулсЯ дальше, осенЯЯ себЯ
крестным знамением, и вдруг остановилсЯ перед одной головой.
Џолузакрытые, еще не выклеванные глаза, казалось, пристально
глЯдели из-под густых, черных, сросшихсЯ на переносье бровей.
Ѓороды не было, и длинные седые усы шевелились на ветру.
Џолуоткрытый рот как будто не договорил последних слов.
- ђатша! „едушка, родимый!..
Ћлексич покачнулсЯ, закрыл лицо рукой, потом еще раз
посмотрел на голову и твердыми шагами, не останавливаЯсь и не
оглЯдываЯсь, пошел вперед.
Ћтец ‚арсонофий шептал заупокойные молитвы, размахиваЯ
кадилом, и слезы медленно катились по его старческому лицу.

ѓлава шестаЯ. Њ€‹Ћ‘’њ ЃЂ’›…‚Ђ

‘ того днЯ, когда Ѓату-хан захотел обласкать своего гостЯ,
жизнь ѓаврилы Ћлексича пошла по-новому. ‘тепенные слуги в длинных
цветных халатах провели русского витЯзЯ в пестрый шатер, стоЯвший
среди рощицы на высоком берегу. ‚иднелось там поблизости много и
других переносных юрт, около которых ходили и сидели монгольские
женщины в Ярких одеждах, с белыми тюрбанами на головах. ѓаврила
шел, закусив губу, стараЯсь сохранить беспечный вид, но в то же
времЯ ничто не ускользало от его внимательного и зоркого взглЯда.
атер, предназначенный длЯ жильЯ Ћлексича, был выше и
роскошнее остальных. ‚озле входа, завешенного шелковым ковром,
выстроились монголы и пели хвалебную славу по случаю прихода
пресветлого гостЯ.
‚ нескольких шагах от большого шатра ѓаврила остановилсЯ,
решив выполнить все татарские обычаи и причуды, помнЯ, что на
чужом пиру надо покорЯтьсЯ хозЯину. ‘луги разостлали на дорожке,
ведущей к шатру, полосы шелковой розовой ткани, незримаЯ рука
отодвинула ковер, и вдруг из шатра выскользнула гибким движением
пантеры молодаЯ женщина и замерла настороженнаЯ. Ќа Ярком солнце
сверкали золотые и серебрЯные запЯстьЯ и браслеты, украшавшие
тонкие руки и щиколотки стройных ног. ‹егкими шагами она подбежала
к Ћлексичу и, опустившись на колени, обнЯла его узорчатые
сафьЯновые сапоги. ‘тоЯвший рЯдом почтительно склонившийсЯ
рыжебородый толмач тихо подсказывал Ћлексичу, что тот должен
делать.
- Ћбними прекрасную невесту! Џоцелуй ее звездоподобные глаза!
‚озьми на руки и отнеси в твой шатер!
ѓавриле Ћлексичу стало весело. Ћн смотрел на все
происходЯщее, как на диковинный сон, как на невиданную забаву. €
он легко поднЯл свою новую суженую, а она, собравшись в комочек,
прижалась к его богатырской груди.
- –елуй! –елуй! - шептал рыжий толмач.
- Ќе учи! ‘ам знаю! - € он шагнул внутрь шатра, помнЯ, что
нельзЯ зацепить каблуком порога.
Џосреди шатра тлел небольшой костер. ЋбойдЯ его, Ћлексич
опустил девушку на груду шелковых подушек. ђешительно и властно он
откинул покрывало, опущенное на лицо, и бережно и нежно поцеловал
черные, вспыхнувшие радостью глаза и красиво изогнутые алые губы.
’олмач что-то шептал, но ѓаврила нетерпеливо махнул ему
рукой.
Љругом слышалось пение, удары в бубны и медные тарелки.
„евушка оттолкнула Ћлексича, выскользнула из его объЯтий и,
подобрав под себЯ ноги, уселась у задней стенки шатра.
- ‘Ядь рЯдом! - прошептал переводчик, опустившись на колени
неподалеку от Ћлексича. - Џринимай подарки! ‚еликий ‘аин-хан хочет
оказать тебе высокую милость.
‚ шатер стали входить старые и молодые монголы и кипчаки.
Љаждый, произнесЯ несколько пышных приветствий, клал на ковер
серебрЯные и бронзовые кувшины, чаши, куски шелка, цветные одежды
и, пожелав долгой и счастливой жизни, пЯтЯсь спиной, выходил из
шатра. „лЯ всех приходивших в соседних юртах были разостланы ковры
и на больших бронзовых подносах стоЯло обильное угощение.
Џоследними в шатер Ћлексича вошли лихого вида два молодых
воина и громко прокричали:
- Ѓлистающий Ѓату-хан, - да живет он тысЯчу лет! - тебе
прислал в дар самого быстроногого конЯ в мире.
’олмач прошептал:
- ’ы должен выйти, взЯть конЯ за повод и сам привЯзать его
около своей юрты.
“слышав о коне, Ћлексич вскочил и, полный радости, вышел из
шатра. Џеред входом, на розовой шелковой ткани, стоЯл, нетерпеливо
перебираЯ ногами, пЯтнистый могучий жеребец, грызЯ удила и
разбрасываЯ клочьЯ пены. „ва конюха, вцепившись в поводьЯ с
золотыми блЯшками, оглаживали конЯ, стараЯсь успокоить. Ћлексич
подошел. Ћн не стал брать повода, а только протЯнул руку к ноздрЯм
конЯ. ’от ударил ногой по разостланному шелку и фыркнул. Ћлексич
велел принести большой медовый прЯник и протЯнул его коню. Љонь
недоверчиво скосил глаз и мЯгкими теплыми тубами взЯл прЯник с
ладони.

Ќа следующий день Ћлексича навестили разные люди, также
подносившие подарки: шелковые ковры, серебрЯные кумганы и другие
замысловатые серебрЯные вещи, с которыми ѓаврила не знал, что
делать... Ћн, в свою очередь, всех одаривал ответными подарками,
думаЯ только об одном: как бы поскорее вырватьсЯ из Ѓатыевой
ставки, чтобы вернутьсЯ на север.
Ћдним из первых среди гостей Ћлексича навестил молодой
арабский посол Ђбд ар-ђахман. Ћн долго говорил о том о сем,
видимо, крутил вокруг да около, желаЯ что-то сообщить, но не
решаЯсь приступить прЯмо к разговору. ѓаврила, заметив это, сам
его спросил:
- ЋбъЯсни мне, преславный эмир, одно страшное дело, о котором
здесь, может быть, все и знают, но никто мне не говорит...
- Ќе о старом ли русском воеводе ђатше ты спрашиваешь?
- „а. Ќе могу Я понЯть, чем дед мой, ђатша, такой опытный и
осторожный, мог навлечь на себЯ беспощадный гнев великого владыки?
- ‘ейчас Я тебе все расскажу. Ѓату-хан знал, что ђатша
прославленный русский воевода, и он захотел выказать ему особый
почет. ‘амый высший почет в этом войске, когда Ѓату-хан назначает
кого-либо из иноземных воинов начальником монгольского отрЯда.
Ћднажды Ѓату-хан призвал ђатшу к себе и предложил ему: выкажи
свою доблесть и вступи в мое войско.
- Ђ потом? - спросил ђатша.
- ’ы соберешь полк из пленных урусов. ‘делай этот полк
надежным, чтобы Я мог раздать воинам оружие и посадить на коней.
- Џротив кого ты хочешь послать нас?
- ‚месте со мной вы пойдете покорЯть упрЯмые города урусов.
ђатша даже не задумалсЯ, а прЯмо ответил:
- € сам не пойду и других не стану уговаривать!
ђазгневанный Ѓату-хан приказал посадить ђатшу в Яму, чтобы он
там одумалсЯ, но, когда через несколько дней вызвал его снова,
ответ старого воина был все тот же. ’огда были отрублены головы
сотне русских пленных, и первым, кого казнили, был ђатша...
- „а, - тихо сказал Ћлексич, - ничего другого Я от
бесстрашного деда своего и не ожидал.

Ќачались у Ћлексича дни, полные тревоги и беспокойства. Ћн
собирал пленных партиЯми, по двадцать - тридцать человек, давал им
вьючных коней, нагруженных мукой, житом, сушеной рыбой, караваЯми
хлеба, и посылал одну задругой сперва вверх по ‚олге, а затем
через степь на ђЯзань. Ќа некоторых конЯх сидели, согнувшись,
больные и крайне истощенные пленные.
- ‘корей, ребЯтушки, уходите, добирайтесь до родных мест! -
торопил Ћлексич. - ’атарский хан может передумать и всех нас
задержать длЯ новых своих построек или длЯ дальнего похода.
€ногда Ѓату-хан призывал ѓаврилу Ћлексича на свои военные
советы, где обсуждались планы похода на "вечерние страны". ’Яжело
было Ћлексичу слышать, как Ѓату-хан и его соратники готовЯтсЯ
напасть на Љиев, —ернигов и другие города западные русские...
Џоход был близок, передовые татарские войска уже начинали уходить
на запад. через половецкие степи. Ћлексич боЯлсЯ, что Ѓату-хан и
ему прикажет быть в походе около него.
Џроходили дни... Ћлексич с рассветом покидал шатер, спускалсЯ
к реке, где вдоль берега горели костры. ‚округ них сидели знакомые
плотовщики и, склонивши взлохмаченные головы над глинЯными
горшками, степенно хлебали деревЯнными ложками свое незатейливое
варево.
- “шицей подкармливаетесь? - спросил Ћлексич, присев на
бревне близ старика в изодранном до крайности бараньем полушубке.
‘квозь дыры местами просвечивало загорелое тело.
- Ђ то чем же? ‡десь рыбки вволю, сама на берег лезет. ’олько
вот соли нет.
ѓаврила свистнул и повернулсЯ. ‡а его спиной вырост угрюмый
татарский слуга, повсюду неотступно сопровождавший гостЯ.
- …сть ли у тебЯ соль, акир? - спросил Ћлексич. Ћн уже
немного научилсЯ говорить на Языке ханского окружениЯ.
- ‚се есть, что ты ни прикажешь, мой хан! Ђ нет, так достану!
- € он пошарил в ковровом мешке, который носил за Ћлексичем.
Ћттуда он достал кожаную коробку. ѓаврила взЯл из нее горсть соли
и хотел высыпать в горшок с ухой, но старик задержал руку:
- ‘той, стой, добрый молодец! ‘оль-то у нас теперь дороже
золота. џ ее приберегу в моем рукаве, посолонить краюшку.
‘тарик вытащил из-за пазухи оторванный рукав, завЯзал узлом
конец, и ѓаврила всыпал в него несколько горстей соли.
- Ђ где же твоЯ рубаха?
- „а поистлела всЯ. Ћдин рукав и осталсЯ. ‚от вернусь домой,
старуха мне новую сошьет.
- акир, доставай новую рубаху!
‘луга, метнув недоверчивый взглЯд, вполголоса ответил:
- …сть, мой хан! ’олько не длЯ такого оборванца.
- —то Я тебе приказал?
акир с обиженным лицом вытащил малиновую шелковую рубаху и,
поставив мешок на землю, встрЯхнул ее и подал Ћлексичу.
‘тарик вскочил и замахал руками:
- —то ты, что ты, ѓаврила Ћлексич! Ќе по купцу товар даешь!
’акую богатую рубаху носить бы именитому боЯрину, а с менЯ хватит
и дерюги.
- Ђ коли тебе рубаха не по нраву, так ты ее обменЯй.
- „а мне за такой товар пЯть холстинных рубах дадут... ’олько
стану ли Я твой подарочек менЯть? ‚ернусь домой, в шелковой рубахе
в избу войду, то-то моЯ старуха начнет причитать да дивоватьсЯ!
„ругие плотовщики, сидевшие у костров, вскочили и, подойдЯ,
осторожно щупали огрубелыми пальцами добротность ткани.
- ‹адно! - сказал Ћлексич. - ђубаха твоЯ, что хочешь, то с
ней и делай!
€ он отошел к другим кострам. ЏодсаживалсЯ к плотовщикам Я
всех расспрашивал об их житье-бытье... “ всех на уме были только
роднаЯ сторонка, седой ‚олхов, суровое, угрюмое €льмень-озеро.
- Њаленько еще потерпите! „остройте Ѓатыевы хоромы. а там
вместе двинемсЯ домой.
Ћдарив особенно сноровистых и усердных в работе, опустошив
свой мешок, Ћлексич отходил на бугор. Ћттуда он подолгу смотрел в
туманную даль. ѓде-то слышалась переливчатаЯ, заунывнаЯ песнЯ,
доносились стуки топоров, надрывные стоны и рев верблюдов, ржание
коней и знакомые, родные, русские напевы. € опЯть проходили дни...
Љаждый вечер в шатре Ћлексича собирались гости: соратники и
друзьЯ Ѓату-хана. ‘луги подавали сладкие вина в запечатанных
смолой глинЯных кувшинах, сушеный виноград, лепешки и жирные
палочки сладкого печеного теста.
Ћхмелевшие, лежа на подушках, они любили слушать непонЯтные
чуждые перезвоны струн и песни прибывших с Ћлексичем двух
новгородских гуслЯров. €ногда ѓаврила сам начинал петь, и голос
его, низкий и звучный, казалось, заполнЯл собой шатер.
Љогда гости расходились, поЯвлЯлись бесшумные рабыни,
прибирали все вокруг, а старшаЯ из них, с медными кольцами в ушах,
шептала хмельному ѓавриле:
- ЊоЯ прекраснаЯ госпожа давно ждет своего обожаемого
повелителЯ.
Ћлексич выходил, останавливалсЯ на краю обрывистого берега,
долго любовалсЯ переливами воды, игрой отблесков лунного света.
Љое-где мерцали огни костров. “же лагерь грозного хана погружалсЯ
в глубокий сон, только слышалась изредка перекличка часовых,
взвизгиваниЯ неукротимых жеребцов и далекий лай собак.
Ќасладившись красотой тихой ночи, ѓаврила шел в шатер своей
восточной красавицы. Ћн находил ‡ербиэт-ханум сидЯщей на небольшом
коврике. ‘ кошачьей гибкостью она бросалась на шею Ћлексичу, под
тихий перезвон золотых и серебрЯных браслетов.
џркий лунный свет, падаЯ в прорези шатра, освещал ее черные
зовущие глаза, тонкие подрисованные брови... Ћна заботливо
спрашивала:
- —то задержало тебЯ так долго? Љого ты видел? ‘ кем говорил?
Љакие вести получил от твоего преславного кнЯзЯ? ђасскажи мне! џ
так терпеливо ждала тебЯ.
- Џотом, в другой раз! ‘ейчас Я устал. ‹учше расскажи мне
сказку...
Ћлексич уносил ее на шелковые подушки и в полудремоте слушал
удивительные рассказы о нежной прекрасной царевне, грустЯщей в
роскошном дворце о своем суженом, уехавшем далеко на войну, или о
злом волшебнике, обратившем царевну в птицу, или о том, как
царевна, переодевшись в мужское платье, отправилась бродить по
бесконечным дорогам Ђзии в поисках своего любимого, которого
заточили в подвале старой крепости, откуда царевна, после многих
приключений, его выручила...
ѓаврила засыпал под журчание мелодичного голоса, но тревога
не стихала, и в полусне ему казалось, что перед ним клубЯтсЯ
грозовые тучи и вереницей проносЯтсЯ над серебристой ковыльной
степью...
€ вдруг точно острой стрелой кольнуло сердце; он вспомнил
"их", страшных недругов, отлично вооруженных, в железных доспехах,
на добрых конЯх, немецких всадников... „омой, скорей домой!

ѓлава седьмаЯ. "†€‚“‹€"*

Ћднажды к шатру ѓаврилы Ћлексича подошел седобородый странник
с берестЯным коробом за плечами. Ќа нем был выгоревший на солнце
зипун и обычный новгородский поЯрковый колпак. Ќа поЯсе висели
новые лапти - на обратную дорогу после длинного пути. ’атарский
часовой отталкивал старика, не подпускаЯ к шатру.
- ЃоЯрин родимый! ѓаврила Ћлексич! ѓде твоЯ милость? “слышь
менЯ! ќти нехристи не пущают менЯ перед твои Ясные очи. ‚есточку Я
тебе принес с родной сторонки.
ѓаврила бросилсЯ из шатра, подбежал к страннику, обнЯл его за
плечи:
- ‡накомо мне твое лицо, а где видел - не помню...
- „а на торгу в нашем Ќовгороде. џ всегда там возле блинника
стою, что насупротив Њирона-жбанника. Ћхотницкими силками
занимаюсь: плету сети и на соболЯ, и на белок, и на тетеревов.
- Ќу, пойдем ко мне. Џосидим, поговорим. Џорадовал ты менЯ.
- € еще порадую, - сказал странник, следуЯ за ѓаврилой
Ћлексичем в шатер и садЯсь возле тлеющих углей костра.
Ћн скинул потертый зипун, бережно сложил его, поставил перед
собой берестЯной короб и, став на колени, принЯлсЯ в нем шарить.
- Љак же ты сюда-то попал?
- Џостой, постой, все расскажу крЯду. “слышал Я, боЯрин, что
ты с плотовщиками и струговщиками пустилсЯ в далекие краЯ на
волжское низовье. € погоревал, что к вам не присуседилсЯ. „авно Я
задумал одно дело и пошел как-то на твой боЯрский двор
посоветоватьсЯ со сватом моим Ћксеном Ћсиповичем...
- ‡наю хорошо, - подтвердил ѓаврила Ћлексич. - „обрый и
верный сторож он у менЯ.
- Ќашел Я свата, а он около крыльца стрелочки из щепок
стругает. Ћбговорили мы с ним то да се, а тут хозЯйка твоЯ,
боЯрынЯ на крыльцо вышла. "Ћпоздал ты, дедушка, говорит, хозЯин
мой давно уже уехал в низовье ‚олги к царю татарскому Ѓатыге наших
пленников из неволи выкупать. € сколько еще раз черемуха зацветет,
пока он домой вернетсЯ, не знаю. ’олько свЯтителЯм молюсь, чтобы
живым и невредимым его сохранили. Ђ сам ты не согласилсЯ бы
поехать его проведать? ‡апаса на дорогу говорит, Я прикажу тебе
выдать..." - "Њожно! - отвечаю. - ‚олга мне река роднаЯ, знакомаЯ.
‘колько раз Я когда-то по ней с молодчиками нашими ушкуи гонЯл!"
’ут она позвала менЯ к себе в светелку и плакала, скажу без
утайки, слезами обливалась. € вот что тебе передать велела... -
‘тарик вынул из короба и протЯнул ѓавриле Ћлексичу большой комок
седого мха.
’от жадно схватил его и стал осторожно разворачивать. ‚нутри
оказались так хорошо знакомые, обсосанные и потертые ребЯтками две
искусно вырезанные из липовых чурбашек детские игрушки: одна
изображала медведЯ на задних лапах, другаЯ - мужика в поЯрковом
колпаке, играющего на балалайке.
- € в мох этот сама боЯрынЯ игрушки детские завернула.
"Џусть, говорит, от седого лесного мха на моего ѓаврилу Ћлексича
родным русским духом повеет, а то еще, упаси господи, дом родной
позабыл, татарскую веру принЯл..."
ѓаврила прижал мох к лицу и долго молчал, вдыхаЯ знакомый
запах хвои векового соснового бора. ѓлубокаЯ тоска и нежность
охватили его. Џеред глазами как живой всплыл широкий двор родного
дома, заросший буйной травой, где ходила его ‹юбава с малюткой на
руках, а старший в белой рубашонке, ухватившись за материнский
подол, был еле виден в высокой траве. ‚спомнились веселый смех
жены, Ямочки на румЯных щеках и стук подковок сафьЯновых
полусапожек... Џеред ним стали проплывать зубчатые стены старого
Ќовгорода, величавое течение ‚олхова, шумное, беспокойное вече...
Љаким далеким и вместе дорогим и близким все это было! ‘коро ли,
наконец, его отпустит домой коварный татарский владыка?

ѓлава восьмаЯ. ’ђ€ ‘‹Ћ‚Ђ

ђано утром, еще в сумерках, к Ћлексичу ЯвилсЯ знающий много
Языков толмач в пестрой чалме и полосатом халате. Ћн почтительно
прошептал:
- ‚еликий владыка ‘аин-хан требует к себе немедленно
новгородского посла.
- ’ы не проведал, длЯ чего менЯ призывает великий хан? -
спросил Ћлексич, быстро одеваЯсь. - „лЯ того ли, чтобы выказать
мне свою милость, или чтобы излить на менЯ свой гнев?
- —то Я могу сказать? џ только передаю то, что мне
приказывают. Ѓольше этого знает один аллах.
ѓаврила вложил в руку толмача золотую монету. ’от смущенно
повел плечами.
- Ћдно Я подслушал: сегоднЯ разговор будет о чем-то весьма
значительном, большом, как гора или небеснаЯ бурЯ. Ќо Я буду тебЯ
сопровождать к великому и стану тихо предупреждать обо всем, что
тебе следует делать.
- ЊенЯ не о чем предупреждать! џ и сам знаю, что мне надо
сделать или сказать!
- Ќе гневайсЯ на менЯ, господин, Я твой слуга! - прошептал
толмач. - Ћставь только здесь твой меч.
Ћставив в шатре все свое оружие и даже неизменный нож на
поЯсе, Ћлексич последовал за толмачом.
Ѓыло раннее утро. ‹егкий туман плыл над еще не проснувшейсЯ
боевой ставкой эолотоордынского хана. ‚дали повсюду светились
огоньки костров.
‚скоре ѓаврила Ћлексич увидел площадку с широким кольцом
обычных кипчакских черных войлочных юрт. Џосреди них одиноко
стоЯла большаЯ белаЯ юрта. Љ ней вела дорожка, на которой пылали
три Ярких костра. ‡а ними, ближе к юрте, росли три густых, колючих
куста.
’олмач объЯснил, что это степные растениЯ, через которые не
сможет переступить человек, имеющий злые умыслы против великого
хана.
Ћлексич остановилсЯ, задумавшись на мгновение, но двинулсЯ
дальше, решив выполнить все требованиЯ, которые обычно
предъЯвлЯлись всем приходЯщим на поклон к Ѓату-хану. Џоэтому он
прошел через колючие кусты, перепрыгнул через три пылающих костра,
возле которых завывали и гукали, как совы, монгольские жрецы-
шаманы. Ћни ударЯли в большие бубны и кидали в огонь сушеные
травы, вызывающие одурЯющий дым.
‡десь Ћлексича встретил арабский посол. Џриветливо улыбаЯсь,
он сказал:
- ’ы ЯвилсЯ очень своевременно, преславный воин, так как
"великий и единственный" уже спрашивал о тебе.
Џеред входом в шатер Ћлексич остановилсЯ. „ва рослых
монгольских нукера в шлемах и железных латах, скрестив руки на
груди, застыли неподвижными истуканами, закрываЯ небольшую
створчатую дверцу, украшенную искусной резьбой.
Ђбд ар-ђахман протЯжно возглашал условное приветствие. ‚скоре
из шатра послышалсЯ тихий ответ. Ћба нукера расступились, и
ѓаврила Ћлексич вслед за Ђбд ар-ђахманом протиснулсЯ в низкую
дверцу.
Џосреди юрты тлел небольшой костер. „ымок от него, завиваЯсь,
уходил вверх, к круглому отверстию в середине крыши.
Џозади костра, у стенки, на небольшой свЯзке из девЯти
войлоков, сидел, поджавши ноги, сам повелитель бесчисленного
монгольского войска. Ћн выбирал ветки из груды степного вереска и
подбрасывал их в костер.
‚ стороне сидел придворный летописец •аджи ђахим. Ћпустившись
на ковер возле него, толмач начал вполголоса бормотать приветствиЯ
и молитвы.
ѓаврила Ћлексич, вспоминаЯ все наставлениЯ, которые ему
накануне настойчиво твердил Ђбд ар-ђахман, решил их выполнить.
Њысли вихрем крутились в его голове, но он заставлЯл себЯ думать
только об одном: как бы не накликать новой беды на далеких родных
русских людей, ожидающих, что, вернувшись из Ћрды, он привезет им
мир и спокойствие.
Ѓату-хан жестом предложил гостю сесть. ’ут началсЯ обычный
обмен приветствиЯми и вопросами: о здоровье, о любимом коне, об
удобствах жизни. Ѓату-хан, по-видимому, еще кого-то ожидал.
‚скоре ожидаемый ЯвилсЯ - одноглазый военный советник Ѓату-
хана ‘убудай-багатур. Ћн тихо сказал что-то Ѓату-хану и опустилсЯ
на ковер близ него. Џотом, повернувшись к ѓавриле Ћлексичу,
отрывисто, как бы с упреком прохрипел загадочные слова:
- Џора! „авно пора!
’огда Ѓату-хан, соединив концы пальцев, тЯжело вздохнул и
сказал:
- џ пригласил тебЯ, чтобы поговорить об очень важном. € Я
хочу, чтобы ты отвечал мне с открытым сердцем.
- ‘лушаю тебЯ и обещаю говорить правдиво, великий хан.
Ѓату-хан, прищурив глаза так, что они обратились в узкие
черные щелки, впилсЯ колючим взглЯдом в спокойное лицо русского
витЯзЯ. Ћн начал говорить медленно и вкрадчиво, даваЯ времЯ
толмачу переводить его слова.
Ћлексич, сдвинув брови, вдумывалсЯ в сказанное Ѓату-ханом,
рассуждаЯ про себЯ: "’олько бы не поторопитьсЯ! Ќе поспешить с
неосторожным ответом и в то же времЯ сохранить почтительность".
- •отЯ ты еще и молод, но, как мне рассказывали, ты уже
встречал боевые опасности, выказываЯ каждый раз смелый замысел, и
вместе с коназом €скендером всегда одерживал победы. “дача
сопровождает тебЯ.
- џ очень благодарю тебЯ, великий хан, за приветливые слова.
Ѓату-хан продолжал:
- ’еперь Я жду, что ты захочешь проЯвить свою боевую удачу не
только в северной стороне, но и в том великом походе, который Я
задумал и о котором не раз говорил тебе. Љак ты намерен помогать
мне?
“ Ћлексича мелькнула мысль: "Ћн хочет, чтобы Я, не колеблЯсь,
дал ему обещание выполнить всЯкое его приказание. € тогда Я буду
свЯзан данным словом и, возможно, буду вынужден поступить
бесчестно. Џоэтому надо быть особенно осторожным".
€ он сказал:
- —то Я могу тебе ответить? ’ы как могучий степной орел-
беркут, взлетев к облакам, озираешь оттуда зорким оком далекие
просторы. џ же, как медведь, затерЯнный в новгородских лесах,
люблю и оберегаю свою берлогу...
Ѓату-хан укоризненно покачал головой:
- „зе-дзе! ’ы уже выказал себЯ как смелый воин. ’акие воины у
нас называютсЯ багатурами. Ќо зачем ты говоришь уклончиво? ‚ нашем
великом царстве все смелые багатуры сами рвутсЯ туда, где слышен
звон мечей. Ќеужели ты останешьсЯ спокойным и захочешь вернутьсЯ в
свои медвежьи трущобы, когда мое войско двинетсЯ вперед и
победоносно пройдет по всей вселенной? Њогу ли Я этому поверить?
‚зглЯд Ѓату-хана, казалось, старалсЯ проникнуть в мысли
задумавшегосЯ витЯзЯ.
- џ оказываю тебе великую честь - тебе поручаетсЯ взЯть Љыюв!
“ ѓаврилы Ћлексича захватило дыхание. Љак ответить? …му
казалось, что пристальный взглЯд Ѓату-хана видит, как под тонкой
шелковой рубашкой вдруг бурными толчками забилось сердце, но он
постаралсЯ овладеть собой и молча ждал, что еще скажет татарский
владыка.
Ѓату-хан продолжал, и голос его стал нежным и мурлыкающим:
- џ оказываю тебе самую высокую честь, какую только может
получить иноземный воин: ты станешь начальником тысЯчи, а может
быть и целого тумена, с которым ты покоришь длЯ менЯ Љыюв. ‚ступай
в рЯды моего войска, и после Љыюва ты вместе со мной пронесешьсЯ
через "вечерние страны". Њой славный дед, ЏотрЯсатель ‚селенной,
не колебалсЯ делать начальниками монгольских отрЯдов бывши своих
противников, и они, как „жебэ-нойон,* становились преданными его
помощниками.
ѓаврила Ћлексич сказал:
- Џрости менЯ, великий хан, что Я назвал мою родную
новгородскую землю лесными трущобами. Ќо мы не прЯтались в этих
трущобах, как медведи, а все времЯ были на границе, сражаЯсь и
ожидаЯ новых битв, новых кровавых встреч с врагами нашего народа.
Њогу ли Я, честный воин моего кнЯзЯ, в эти бурные дни оставить
беззащитной мою родную землю?
Ћлексич прЯмо и смело смотрел в глаза Ѓату-хану, ожидаЯ его
рокового решениЯ.
- „зе-дзе! - проворчал Ѓату-хан и повернулсЯ к ‘убудай-
багатуру. - —то ты скажешь на это, мой дальновидный и мудрый
учитель?
‘тарый полководец подумал и сказал:
- џ отвечу тебе, ‘аин-хан, тоже вопросом. ђазреши спросить
твоего летописца •аджи ђахима: что было написано в том послании,
спрЯтанном внутри его дорожного посоха, которое отправил когда-то
посол Њахмуд џлвач в “ргенче твоему отцу, несравненному,
блистательному „жучи-хану?
Џогруженный в свои записи, •аджи ђахим, вздрогнув от
неожиданности вопроса, почтительно прижал руки к груди и
прошептал:
- ‚ этом письме, спрЯтанном в моем выдолбленной посохе, было
написано только три слова: "ќтому человеку верь".
Ѓату-хан, зажмурив глаза, засмеЯлсЯ тихими шипЯщими звуками.
‡атем обратилсЯ к безмолвному, полному внутренней тревоги,
Ћлексичу:
- € Я тоже скажу тебе только три слова: "’воему обещанию
верю". ’еперь возвращайсЯ в твой далекий Ќовгород и верно служи
твоему коназу €скендеру.
Њой верный эмир Ђрапша там, и он будет присылать мне вести о
ваших новых тревогах и победах. •оть Я уйду далеко, но не
перестану думать о Ќовгороде. ђазрешаю удалитьсЯ. Љрасавицу
‡ербиэт-ханум ты возьмешь с собой.
Љогда Ћлексич вышел из шатра, Ѓату-хан с необычайным
проворством вскочил и стал метатьсЯ, как зверь в клетке.
‡адыхаЯсь, он весь отдавалсЯ налетевшей на него Ярости. ѓлотаЯ
слова, он заговорил быстро и неразборчиво, с раздувающимисЯ
ноздрЯми, и то подпрыгивал, то приседал.
- џ вижу впереди бои... Џылающие города... Ѓлизкие схватки
тысЯч и тысЯч всадников. џ вижу, как испуганно летЯт кони, прыгают
через овраги, ронЯЯ своих всадников. џ вижу рЯды упрЯмо
наступающих пеших воинов в иноземных одеждах... Ћни рубЯтсЯ с
моими несравненными багатурами. џ пройду через самую гущу боЯ и
опрокину всех встречных... џ напою кровью врагов своих коней, Я
прикажу убивать каждого сопротивлЯющегосЯ, женщин, стариков,
детей. Љопытами моих несравненных монгольских коней Я вытопчу луга
и посевы, чтобы после того, как пройдет мое войско, не осталось ни
одной травинки, ни одного зерна... џ позвал в этот великий поход
€скендера и его соратников. џ рассчитывал на них, а они вдруг
оказались равнодушными и не захотели принЯть участие в моих
ослепительных победах. Ѓлизорукие! Ѓудущие дни великих сражений
скоро покажут, кто из нас прав: они или Я. € тогда они пожалеют,
что не пошли вместе со мной через превращенные в золу и пепел
"вечерние страны"...
Ѓату-хан вдруг успокоилсЯ, помрачнел и, медленно пройдЯ к
своему месту, стал опЯть задумчиво подбрасывать в костер ветки
душистого вереска. Ћн сделал знак толмачу приблизитьсЯ и, обнЯв за
шею, стал шептать ему в ухо:
- Ћтныне ты должен удвоить твои наблюдениЯ за этим русским
воином. Џроникать во все его думы и замыслы. ђазведывать, кто его
друзьЯ и враги. ’ебе известен мой гнев и моЯ милость...
- Џостараюсь, - ответил дрожа перепуганный толмач, - но
разгадать мысли русского гостЯ очень трудно: никогда никому он не
говорит, что думает, что готовит.
Ѓату-хан еще более тихо прошептал:
- ’ебе поможет в этом ‡ербиэт-ханум. Ћна до сих пор усердно
извещала менЯ обо всем. ђазрешаем тебе отправитьсЯ в путь вместе с
Ћлексичем. Ѓуду ждать твоих писем. ‘тупай!

‚сЯкаЯ сказка, каждаЯ "бывальщина" имеет свой "зачин", имеет
и свой конец, нежданный, негаданный...
‚ этот счастливый день, когда ѓавриле Ћлексичу удалось,
наконец, уговорить Ѓату-хана отпустить его домой в Ќовгород,
радостный подходил он к своему шатру. …го поразило, что на этот
раз хозЯина не встречают приставленные длЯ охраны слуги. “ шатра
татарской красавицы тоже никого не было. —то за чудо?
ЋбойдЯ рощицу, Ћлексич вдруг заметил между кустами несколько
слуг и женщин из шатра ‡ербиэт-ханум. Ћни стоЯли на коленЯх,
закрыв лицо руками, и, раскачиваЯсь из стороны в сторону, жалобно
стонали.
- —то случилось? ѓоворите!
- Ќе гневайсЯ на нас! Џрости наш недосмотр, эмир
великодушный! Њы не ждали, что такаЯ беда свалитсЯ и на тебЯ и на
нас! Ћ-о-о!
- „а говорите же толком, какаЯ беда?
- Ќаш драгоценный цветок, наш соловей, ‡ербиэт-ханум
похищена!
Џереводчик, неотступно следовавший за Ћлексичем расспросил
слуг и потом объЯснил:
- …сть такой молодой знатный хан €есун Ќохой. ’о он на охоте,
то бражничает с молодыми ханами, и никакого другого дела у него
нет. Ћн приезжал сюда в твое отсутствие раза два и с конЯ,
подыгрываЯ на дутаре, пел песни, восхвалЯЯ красоту ‡ербиэт-ханум.
- ‡наю такого, - всегда озорной и на полудиком коне.
- ‘егоднЯ утром он прискакал сюда и осадил конЯ перед шатром
‡ербиэт-ханум. Ћн пел о том, что красавица томитсЯ в тЯжком плену
у страшного медведЯ и что он приехал ее освободить. ‡ербиэт-ханум,
услыша песню, вышла из шатра и неосторожно приблизилась к
всаднику. Ђ тот схватил ее, положил поперек седла и умчалсЯ. ‘луги
не успели задержать. Ќе казни их!
€ все снова упали на колени и завыли.
- Ќаказывать Я вас не стану, но и хвалить тоже не буду.
ѓаврила Ћлексич строго приказал слугам пока никому не
говорить о похищении, дивЯсь и радуЯсь неожиданному случаю,
который избавил его от опасного ханского подарка. Ћн стал
готовитьсЯ спешно к отъезду, еще опасаЯсь новой вспышки милости,
либо гнева монгольского владыки.

ѓлава девЯтаЯ. ЌЂЉЋЌ…– „ЋЊ!

…е глаза все времЯ светились перед ним, вспыхиваЯ искрами то
радости, то укоризны. ‚ тот последний далекий день, когда она, всЯ
запорошеннаЯ снегом, стоЯла на высоком крыльце родного дома,
накинув на плечи малиновую шубку, опушенную темным соболем, и
махнула ему узорчатым платочком, а он обернулсЯ в воротах, сдержал
конЯ и, не утерпев, помчалсЯ обратно к крыльцу, сжал маленькую
руку, горЯчую и крепкую, и, выхватив ее платочек, понессЯ вскачь,
вздымаЯ снежную пыль. ќтот день он вспоминал потом много, много
раз, доставал тайком заветный платочек, расшитый по краЯм алыми
шелками, и вдыхал нежный, чуть заметный аромат весенних цветов.
Ќе забыл он ее, свою ‹юбаву, но помимо воли одурманила голову
прекраснаЯ татарка, зачаровала своей грустной песней, знойной
плЯской, змеиной гибкостью тела, и он проводил в ее шатре дни и
ночи, все забываЯ, слушаЯ ее бархатный голос, заливаЯ свою кручину
крепким Янтарным вином.
€ как хорошо все же, что теперь ему не придетсЯ, как приказал
Ѓатый, везти ее с собой в Ќовгород. Ћн снова один, свободен и
гибельного дурмана как не бывало.
’еперь впереди дальнЯЯ дорога, такаЯ же бесконечнаЯ и
томительнаЯ, как щемЯщаЯ сердце тоска. …го дружинники и слуги, все
на лохматых взъерошенных конЯх, растЯнулись по узкому бечевнику
вдоль застывшей бескрайней реки и делали короткие остановки в
редких селениЯх, утонувших в снежных сугробах.

Ќаконец наступил желанный день, и путь окончен. ‡накомые
ворота с медным складнем на поперечной балке. ‚ысокие шапки снега
венчают боковые столбы. Њощный стук кулака разбудил дворовых псов,
и они, гремЯ цепЯми, отозвались Яростным лаем.
“знав зычный голос хозЯина, заохали, забегали слуги,
распахиваЯ створки тесовых ворот.
ѓаврила Ћлексич медленно въехал во двор, окидываЯ зорким
взглЯдом и блистающие на утреннем солнце слюдЯные окошки с
зелеными резными ставенками, и сани, и крытый возок под навесом, и
свисающие, готовые рухнуть глыбы снега на крыше, и ледЯные
сосульки, и крыльцо с красными витыми столбиками.
Љрыльцо, видимо, старательно подметено и так же, как тогда,
запорошено легким снегом, но лапушки еще нет... Ќа ступеньках
видны чьи-то следы. ѓаврила Ћлексич придержал конЯ, ожидаЯ, что
вот-вот распахнетсЯ тЯжелаЯ дверь и выбежит его хозЯюшка,
простоволосаЯ, не успев по-замужнему заложить тЯжелые шелковистые
косы... Ђ из дому уже стали доноситьсЯ визги и радостные крики
женских голосов.
Ћтворилась знакомаЯ с детства дверь, и в ней показалсЯ седой
сторож, Ћксен Ћсипович, в синем охабне. Ћн спускалсЯ по ступенькам
медленно и, снЯв меховую шапку, низко поклонилсЯ боЯрину. Ђ где же
лапушка?
- ‡дравствуй, друже родной! - сказал ѓаврила Ћлексич. - ѓде
же моЯ хозЯюшка? €ли занемогла? - сходЯ с конЯ и отдаваЯ поводьЯ
подбежавшему челЯдинцу, спрашивал он.
Ђ во двор уже въезжали веселые дружинники, и все кругом
наполнилось шумом, звоном оружиЯ и громкими приветствиЯми.
Ћксен Ћсипович бросилсЯ к Ћлексичу и припал к его плечу:
- Ќету боЯрыни нашей, ‹юбавушки твоей! ЌЯнюшки тебе все
расскажут. Њне невмоготу. ќх! - и старик, махнул безнадежно рукой,
быстро засеменил к воротам, пробираЯсь между шумевшими всадниками.
€з дверей выбежала стараЯ кормилица. Ћдной рукой она
придерживала накинутую на плечи шубейку, другой поправлЯла
съехавший на сторону платок на седой голове. ‘еменЯ слабыми
ногами, она опустилась на колени и стала причитать:
- ‡ачем долго не приезжаЯ? ‡ачем в Ћрде гулЯл, женушку-
лапушку свою позабыл?
ѓаврила Ћлексич наклонилсЯ, нежно поцеловал старушку в
голову, сильными руками поднЯл ее и сказал тихо:
- „а говори толком всю правду, что случилось с моей боЯрыней?
Љормилица, всхлипываЯ и вытираЯ широким рукавом глаза,
принЯлась рассказывать:
- Ћна много плакала и мне так говорила: "“знала Я, что мой
хозЯин в Ћрде себе другую жену завел, менЯ, бедную, позабыл. †ить
больше не хочу. ђуки бы на себЯ наложила, да боюсь гнева
божьего..." € два днЯ назад обнЯла она менЯ крепко, так горЯчо,
будто прощалась, просила детей беречь и к вечеру на коне уехала из
дому, никому ничего не сказав.
Џока старушка объЯснЯла, на крыльце уже собрались другие
нЯнюшки и служанки, прибежали и дети его: мальчик и девочка. ‚се
говорили, перебиваЯ друг друга, некоторые утирали слезы. ѓаврила
Ћлексич, схватив на руки обоих детей, закричал:
- ќй, хватит! „овольно охать и кудахтать! џ знаю, куда уехала
боЯрынЯ. ‡автра Я ее домой привезу на тройке с бубенцами. Ђ сейчас
ступайте обратно в хоромы. Џринимайте гостей долгожданных.
Ќакормите моих дружинников.
‚се бросились в дом. Ђ перед ѓаврилой Ћлексичем остановилась
высокаЯ и дороднаЯ главнаЯ домовница ”екла Ќиканоровна и,
удерживаЯ его за рукав, вкрадчиво сказала:
- џ тебе открою, свет наш ненаглЯдный, где ты найдешь свою
боЯрыню. џ уже все разведала. Ћна побывала у бабок вещих, и те
наговорили ей бог весть чего. ‚от и уехала она в женский скит.
Џостриг хочет принЯть, монахиней сделатьсЯ. ЊолодаЯ женскаЯ кровь
играет, - чего с досады не придумаешь!.. Џостриг! уточное ли
дело! ‚от какой узел скрутилсЯ! Ђ ты его сумей распутать...

ѓлава десЯтаЯ. Ќ…‡Ђ„Ђ—Ђ

‚ день приезда ѓаврила Ћлексич вел себЯ необычно, дружинники
косились на него, но спрашивать не решались.
- ‡атуманилсЯ наш сокол!.. ‚естимо дело: сколько ден ехал,
подарков сколько на вьючных конЯх вез, а лапушка дома его и не
встретила.
- ‘идит теперь туча тучей за столом и прЯмо из ендовы романею
пьет.
- Људа же боЯрынЯ уехала?
- „а не уехала, говорЯт тебе... ‘бежала.
- Ћй ли! Њожет, ее какой лихой молодец чернобровый силой
увез?
- ’ише ты! Ќе смей такого слова молвить!
- Ќе Я говорю. Ћт боЯрских поварих слышал.
- Џоварихи же мне иное сказывали: в скит боЯрынЯ на богомолье
уехала, а домовница обмолвилась, будто решила она постриг принЯть.
Ќадоело без сроку ѓаврилу Ћлексича ждать, а он, говорЯт, в Ћрде
завел себе другую жену, татарку. ‚от боЯрынЯ и затужила. Љровь-то
у нее молодаЯ, горЯчаЯ, кипит, - вестимо, дурман-то в голову и
кинетсЯ.
- ‚ерно! Ђ может, ее опоили. “ боЯрина недругов немало.
- ‡ачем! ќто она от обиды. ’акую умницу-красавицу, как наша
боЯрынЯ, и вдруг на басурманку сменить.
- Ђ где же она, басурманка-то? Њожет, ее и не было?
- Ќет, была! Џленные сами видели. ‚от они и обмолвились...
- ‚се же сам подумай: постриг! уточное ли дело, ведь опослЯ
оттуда возврата нет...
‚се разговоры, однако, сразу оборвались, когда забегали слуги
и стали сзывать некоторых близких дружинников гридницу на беседу к
боЯрину.
Ќе всех удалось собрать: одни ушли по своим дворам, других не
могли добудитьсЯ, - спали крепким сном после тЯжелой дороги.
ЋправлЯЯ кафтаны, приглаживаЯ длинные кудри, туже затЯгиваЯ
поЯса, дружинники поднимались по скрипевшим ступенЯм в знакомую
издавна гридницу. ‚се, казалось, на месте, как раньше бывало: и
большие образа в углу в серебрЯных ризах, и скамьи, крытые
червленым аксамитом. ’ак же сквозь обледенелые слюдЯные оконца
пробивались солнечные лучи и веселыми пЯтнами играли на широкой
скатерти, расшитой мудреным узором.
…ще утром, повидав всех домашних, ѓаврила Ћлексич собралсЯ
пойти к Ђлександру џрославичу, чтобы подробнее рассказать ему о
своей поездке к Ѓатыю, но узнал, что кнЯзь на охоте и вернетсЯ в
Ќовгород только днЯ через два. ‡начит, тем временем можно было
занЯтьсЯ своими делами и отдохнуть.
‘ейчас, без кафтана, в расстегнутой рубашке, с голой грудью,
на которой виднелась серебрЯнаЯ цепочка с иконкой и ладанкой, он
сидел, откинувшись назад, в красном углу, широко расставив на
медвежьей шкуре длинные босые ноги. ’атарские пестрые сафьЯновые
сапоги небрежно валЯлись под скамьей.
Ћн тЯжело дышал и обводил угрюмым взглЯдом входивших, которые
ему низко кланЯлись и становились кучкой близ двери. ‚озле ѓаврилы
Ћлексича, на краю стола, красовалась большаЯ деревЯннаЯ ендова и
чеканной работы ковшик.
- ‡дравствуй на многие лета, ѓаврила Ћлексич, - сказал
старший из дружинников, высокий и степенный, поглаживаЯ густую
рыжеватую бороду и пытливо всматриваЯсь в побледневшее, но по-
прежнему красивое лицо ѓаврилы, то и дело облизывавшего сухие,
воспаленные губы.
- ‡дравствуйте, ребЯтушки! - воскликнул тот, будто очнувшись
от забытьЯ. - ‘адитесь поближе. ‘ейчас потолкуем. ќй, челЯдь!
Џодайте новый жбан с медом и чаши, да не малые, .а побольше.
‘луги забегали, доставаЯ с деревЯнных резных полок,
тЯнувшихсЯ вдоль стен, серебрЯные кубки и узорчатые заморские
чаши.
Ћлексич подождал, пока слуга, стоЯ на коленЯх, обернул ему
ноги цветными онучами, и сам натЯнул сапоги. Ћн встал, слегка
покачиваЯсь, пока другой слуга помог ему надеть кафтан и
опоЯсатьсЯ серебрЯным поЯсом. ЏоведЯ плечами, он провел рукой по
волосам и сел в старое резное кресло. „ержалсЯ он прЯмо, глЯдел
зорко и только воспаленные, покрасневшие глаза говорили о долгих
часах раздумьЯ, проведенных в одиночестве возле жбана с заморской
романеей.
- Ђ где Љузьма орох? ќй, ЉузЯ! - крикнул ѓаврила Ћлексич так
громко, что, казалось, на дворе его услышали.
- ‡десь Я, здесь, - ответил весело Љузьма, входЯ в двери и
застегиваЯ кафтан. - …два менЯ отлили ледЯной водой. ’еперь Я в
полной справе. - Ћн улыбнулсЯ задорно, низко поклонилсЯ и скромно
уселсЯ на скамье возле двери, всматриваЯсь в боЯрина, стараЯсь
разгадать, что он надумал.
’от выждал, пока слуги не расставили посуду и не налили в
кубки и чаши темного меду или заморского густого вина.
- Ќу, живо поворачивайтесь и уходите отсюда, - сказал он
челЯдинцам. - „а прикройте двери. Ђ здесь, кто помоложе, пусть
подливает ковшиком из жбана.
‚се взЯли в руки чаши и кубки и ждали.
- џ вас призвал к себе, други, - сказал Ћлексич и замолчал,
прикрываЯ глаза большой крепкой ладонью.
- ‚ерно, немец опЯть зашевелилсЯ? - осторожно прервал
воцарившуюсЯ тишину старший дружинник.
- ќто дело нам не новое, - ответил, медленно опускаЯ руку,
ѓаврила Ћлексич. - Ќемцы всегда против нас зубы точат, и с ними
счеты мы сведем очень скоро.
- ’о-то мы разгулЯемсЯ! - весело воскликнул Љузьма орох.
- ЏогулЯем! - поддержали другие голоса.
- Ќет!.. ‘ейчас у менЯ другое дело. Ќа это нужна ваша
хитрость... - Ћн задумалсЯ на мгновение и, трЯхнув головой,
добавил: - Ќужна еще... малаЯ толика озорства. Ќедаром же мы все
‚аськи Ѓуслаева внучата.
- ‚ерно, верно, - загудели дружинники. - ‘ тобой мы не прочь
и поозорничать... ’олько пока нам невдомек, куда ты речь клонишь.
- ’ак и не угадали? Ђ ты как смекаешь, ЉузЯ?
- Њне думаетсЯ: не на охоту ли ты нас зовешь? ЃурнастаЯ
лисичка сбежала, да не простаЯ, а с серебристой спинкой.
- ‚ерно, ЉузЯ, верно! € вот что нам нужно сделать. ’ут
главное - мешкать нельзЯ. Љое-кто уже норовит захватить
драгоценную лисичку. Ђ вот как надо этих охотников перехитрить...
- Џоймаем, непременно поймаем! - воскликнули дружинники и
переглЯнулись, сообразив, к чему клонит речь ѓаврила Ћлексич.
- € медведЯ мы ловили и на волков ходили. Ќам ли не
освободить лисичку.
ѓаврила Ћлексич встал и, опираЯсь руками на стол вполголоса
начал объЯснЯть свой план:
- ‘мотрите, сейчас домой к своим женам да сестрам не
отлучатьсЯ! ’ам если вы обмолвитесь одним словом, завтра уже будет
знать весь Ќовгород. Ѓерите из моих конюшен свежих коней,
седлайте, и мы тотчас же выезжаем.

ѓлава одиннадцатаЯ. ‡ЂЊ“’€‹Ђ ’“ѓЂ-’Ћ‘ЉЂ

‚ерстах в двадцати от Ќовгорода, вниз по течению седого
пенистого ‚олхова, на правом его берегу, среди березовых
перелесков, затаилась женскаЯ обитель свЯтой Џараскевы-ЏЯтницы.
Љупцы-кожевники братьЯ Ќоздрилины сперва возвели каменную церковь
в памЯть усопшей бабки своей Џрасковьи „ормидонтовны, прозванной
"Љремень", положившей начало богатству семьи Ќоздрилиных, которые
развернули большую торговлю с заморскими городами, поставлЯЯ им
кожи, волос, щетину и шерсть, а главное - всевозможные меха.
‚ эту церковь с тех пор потекло паломничество, главным
образом женщин, приходивших со всех концов новгородской земли. ‚
народе укрепилось поверье, что горЯчаЯ молитва свЯтой Џараскеве-
ЏЯтнице помогает и в бабьих болестЯх и во всЯких женских печалЯх.
‘ведущие странницы-богомолки объЯснЯли, что сама свЯтаЯ Џараскева
в жизни много претерпела от изверга мужа и от тринадцати детей,
рождавшихсЯ с великой трудностью. € после смерти великомученица
продолжала жалеть всех, кто приходит к ней изливать в слезах и
молитвах свою тЯжелую бабью долю.
ЃратьЯ Ќоздрилины не ограничились постройкой церкви, а
срубили целый скит из еловых и сосновых бревен, со всеми службами,
общежитиЯми, конюшнЯми, складами, баней, погребом, коптильней длЯ
рыбы и пристанью длЯ монастырских рыбачьих лодок.
€гуменьи избирались с высокого благословениЯ новгородского
архиепископа особо суровые, неулыбчивые, которые сумели бы держать
в страхе божьем и повиновении всех монахинь и послушниц,
прибывавших из ближних и дальних новгородских пЯтин. €гуменьи
должны были строго и неусыпно блюсти монастырский порЯдок и добро,
не допускать расточительности и наказывать нерадивых, зорко
присматриваЯ за мастерскими - ткацкой, вышивальной, иконописной,
златошвейной, за пасекой и монастырским садом, где зрели Яблоки,
вишни и тЯнулись грЯды кустов крыжовника и смородины.
Ћднажды после благовеста к заутрене в покои игуменьи, матери
…вфимии, прибежала юнаЯ ”еклуша, "послушница на побегушках", и,
запыхавшись, рассказала:
- ‘егоднЯ, только что сторож Њихеич пошел ворота отпирать, -
глЯнь, а к скиту кто подъехал-то! ЃоЯрынЯ, настоЯщаЯ боЯрынЯ,
молодаЯ, с жемчужными подвесками в ушах. ‘ама видела, как она
платок с головы сдернула и, простоволосаЯ, пошла к воротам. Ђ
Њихеич чего-то перепугалсЯ и перед ней ворота снова запер. €
говорит, что боЯрыне не иначе как грозит большаЯ беда, наверное,
старый муж убить хочет. Џочему, говорит, она руки все ломает и
тайком слезы смахивает, а сама пригожаЯ да нарЯднаЯ... € с нею две
чернавки. ‚се трое на конЯх верхами, точно из татарской неволи
прискакали.
- „а где ж они? ‘юда, что ли, идут?
- Ќет, нет, мати …вфимиЯ! Њихеич их не пускает и никак не
хочет отпереть ворота.
- ќкой старый корень!
- Ќе хочет, ей-ей не хочет! џ говорю ему: "ЋтворЯй, Њихеич,
пущай боЯрыню. ‚идишь, как устала с дороги". Ђ он все одно
отмахиваетсЯ: "Њожет, за ней вдогонку сейчас боЯрин прискочит с
молодцами и первому мне накладет по загривку. ‡наю мужей
обманутых!" ’ак и сказал: "Љоли ежели мать-игуменьЯ прикажет, то
пусть и принимают гостью послушницы. Ђ Я от беды ухожу подальше на
‚олхов сига ловить".
- ‚от неуемный старик, путаник! Ѓеги к матери Џавле скажи,
что Я велела ворота отворить, а боЯрыню у себЯ в келье принЯть. „а
чтобы сейчас же затопили баньку.
”еклуша помчалась со всех ног, а мать-игуменьЯ стал
облачатьсЯ, чтобы показатьсЯ прибывшей во всем свое великолепии.
Џрибывшую молодую боЯрыню поместили в келье ключницы, матери
Џавлы, и та сама с ней сходила в жарко натопленную баньку, где они
обе мылись и обливались квасом. Њать Џавла потом шептала на ухо
игуменье, что у молодой боЯрыни все исправно, никаких бесовских
знаков или синЯков не видно. ‘ама мочалкой ей терла и спину и
живот. ’оже неприметно, чтобы она была на сносЯх, хоть небольшаЯ,
но складнаЯ и в юном теле. †ить бы ей и поживать в любви и
радости, а вот заладила одно: "Џримите менЯ в скит, хочу постриг
принЯть".
- Њать честнаЯ! - воскликнула игуменьЯ. - „а ведь если она к
нам в обитель вступит, то вклад богатейший внесет и казной и
угодьЯми. Љакие земли, пашни и покосы наш скит сможет от нее
заполучить в вечное владенье! Ќадо немедленно свершить над
боЯрыней постриг, пока она не одумалась и назад домой не уехала.
”еклуша, попроси ко мне отца „осифеЯ. Њы с ним все обсудим.

ѓлава двенадцатаЯ. ‚ ‘Љ€’“

‹юбава стоЯла на коленЯх на подложенной черной бархатной
подушке посреди храма, перед аналоем с образом пресвЯтой
богородицы. ђЯдом с ней стараЯ монахинЯ бережно держала на руках
длинную черную одежду и черный же куколь. ‚ эту одежду будет
облачена после пострига молодаЯ боЯрынЯ. …е длинные белокурые
распущенные волосы ниспадали по спине. ‘егоднЯ, после пострига,
шелковистые волосы будут отхвачены резаками и упадут на холодный
каменный пол.
Џока еще только послушница, ‹юбава крепко сжимала маленькие
руки. Џолубезумным взглЯдом она уставилась на большой образ
богоматери с младенцем на руках и сухими дрожащими губами тихо
шептала то слова молитвы, то какие-то бессвЯзные жалобы: "ѓосподи,
укрепи веру мою! Џомоги, мати божиЯ, исполнить волю господню!
€згони мою слабость!"
Џозади молившейсЯ стоЯла величаваЯ и суроваЯ игуменьЯ
…вфимиЯ. ‘трого сдвинув черные брови, она опиралась на высокий
посох с золотым набалдашником. €гуменьЯ зорким, как бы скорбным, а
иногда хмурым взглЯдом посматривала то на маленькую боЯрыню, то на
лицо „осифеЯ, иеромонаха, стоЯвшего возле боЯрыни и тихо
твердившего, склонЯЯсь к ее уху:
- Њолись, чадо мое... и повторЯй слова, издревле реченные:
"Ђз, раба .божиЯ, грешнаЯ..."
Ќо боЯрынЯ как будто его не слышала, и совсем другие слова
слетали с ее бледных дрожащих губ.
€гуменьЯ сделала глазами строгий знак монашке, стоЯвшей
поблизости с небольшим медным подносом, на котором был серебрЯный
ковшик с теплым вином, подносимым причастникам. Њонашка подошла
ближе. ‘тоЯвший рЯдом с „осифеем громоздкий, краснолицый, с рыжей
бородой дьЯкон взЯл ковшик, поднес к устам ‹юбавы и пробасил:
- €спей, дочь моЯ, теплоты на поддержание сил телесных.
•ор монахинь на клиросе пел необычайно скорбный псалом,
говоривший о бренности земной жизни, о тщете и суетности всех
мирских стремлений и радостей.
- "‘вете тихий свЯтые славы, пришедый на запад солнца,
видеста свет вечерний..." - жалобно выводили нежные женские
голоса, и делались более грустными лица стоЯвших рЯдами монахинь,
старых и молодых, в черных рЯсах, истово крестившихсЯ и
одновременно опускавшихсЯ на колени или бесшумно встававших.
"Џослушница длЯ побегушек", ”еклуша, мышью пробралась среди
стоЯвших монахинь и проскользнула к самой игуменье. ’а сурово
скосила на нее глаз, но, увидев встревоженное лицо черницы,
величаво склонилась и подставила ухо.
- Џриехали! Њного молодцов... Ќа лихих конЯх... Ћдни ворота
ломают, другие поскакали в обход скита. ’ам теперь у ворот мать
Џавла с ними бранитсЯ и прочь гонит. Џослала спросить, свЯтаЯ мать-
игуменьЯ, что ей делать?
- ‘казки, чтобы крепилась во славу божию. ’олько господь нам
поможет, и беси окаЯнии вси отринутсЯ.
’очно порыв ветра и шорох пронеслись по рЯдам безмолвно
стоЯщих монахинь, которые слегка зашевелились и потом снова
застыли в благоговейной тишине. ”еклуша исчезла. €гуменьЯ, качнув
утвердительно головой, посмотрела многозначительно на „осифеЯ:
- Џоспешай! - и, повернувшись к пышнотелой монаха не, сестре
"на ключах", прошипела: - ‘вечи!
„ве черницы пошли по рЯдам, раздаваЯ молЯщимсЯ тонкие
восковые свечи. ‚се зажгли одна от другой, и храм озарилсЯ
множеством огоньков. •ор стал разливатьсЯ еще более скорбным
антифоном, какие обычно слышатсЯ на отпевании покойников: ведь
раба божиЯ уходит добровольно из мира, отказываЯсь от всех
житейских радостей, и становитсЯ верной "рабою •риста".
Ћтец „осифей снова склонилсЯ к стоЯщей на коленЯх ‹юбаве и
продолжал настойчиво вещать:
- ЏовторЯй, чадо мое, что аз тебе реку: "„обровольно хочу чин
ангельский принЯть..."
—ерница вставила в сжатые руки боЯрыни толстую зажженную
свечу, и в дрожащем ее свете уже можно было Яснее различить нежные
черты бледного лица и крупные слезы, катившиесЯ из-под опущенных
ресниц.
’щетно отец „осифей склонЯл свое волосатое ухо к устам
‹юбавы, он не мог уловить ни одного ее слова. Ђ игуменьЯ
продолжала твердить, будто не замечаЯ молчаниЯ ‹юбавы:
- Ћна уже говорит... ѓоворит все, что положено. Џродолжай,
отец „осифей. ‘вершай постриг! ѓде резаки?
- ‡десь, у менЯ резаки! - прогудел дьЯкон, держа руках
большие полузаржавевшие ножницы.
- —его ждете? - торопила игуменьЯ. - Ћтрезай четыре прЯди
крестообразно на голове € выстригай поскорее гуменцо...
ЃоЯрынЯ, зажмурив глаза и крепко сжав губы, больше не
произносила ни слова. ‚друг ее маленький рот полуоткрылсЯ и
засиЯли удивлением и радостью глаза: она услышала такой знакомый,
такой родной голос:
- ‹юбава! ‹юбушка моЯ! –веточек вешний! Љаким злым ветром
тебЯ сюда занесло? ’ы зачем здесь, моЯ ласочка?
‹юбава, точно очнувшись, вскочила на ноги и уронили свечу.
Џеред ней, в полумраке храма, в сизом дыме душистого ладана стоЯл
он, ее любимый, долгожданный муж и смотрел на нее веселым,
ласковым взглЯдом.
Ћна покачнулась и, протЯнув вперед руки, бросилась к ѓавриле
Ћлексичу, но, потерЯв последние силы, упала плашмЯ на каменный
холодный пол.
- ’ы откуда, бесстыжий басурман, взЯлсЯ? - визгливо
закричала, забыв свой сан, игуменьЯ. - ЉакаЯ тебе здесь надоба в
женской свЯтой обители? ‚он отсюда, охальник, нечестивый татарский
перевертыш!
‚се монахини, смешав рЯды, бросились в стороны и столпились в
углах. Ђ в храм, стуча сапогами и копьЯми, входили дружинники и
громко переговаривались. ‘ гневным, оскорбленным видом,
замахиваЯсь посохом, игуменьЯ направилась к ѓавриле Ћлексичу, а
он, как бы ее не замечаЯ, бережно подхватил на руки потерЯвшую
сознание ‹юбаву и быстро пошел к выходу. ‡а ним и дружинники с
шумом стали покидать храм, поглЯдываЯ на оторопелых монашек.
Џение на клиросе прервалось. ‚се певчие застыли в изумлении.
‹ишь одна игуменьЯ продолжала стучать посохом о пол и кричала:
- ЋкаЯнный безбожник! ‚ладыке пожалуюсь! ‚ Љиев к самому
митрополиту поеду! Ћн на тебЯ нашлет и грозу, и страх, и трепет!

* —асть пЯтаЯ. ѓђЋ‡Ћ‚›… ’“—€ ‘ѓ“™Ђћ’‘џ *

ѓлава перваЯ. „†€ЌЌ Џђ…„Ћ‘’…ђ…ѓЂ…’

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

‚чера мне приснилсЯ такой необычайный сон. Ѓудто бы Я шел
пустынной степью, погружаЯсь в воспоминаниЯ, спотыкаЯсь о камни,
по которым скользили зеленые Ящерицы, иногда извивалась золотистаЯ
змейка.
‚друг раздалсЯ короткий свист ветра и оборвалсЯ. ’очно
большаЯ темнаЯ птица промчалась мимо и скрылась в туманных
сумерках.
Ќа перекрестке извилистых пыльных дорог, на заросшей дикими
травами "Њогиле неизвестного дервиша" задумчиво сидел мой „жинн.
Њного лет Я не видел его, но сразу узнал по смуглому
прекрасному лицу, по бирюзовым светЯщимсЯ, пронизывающим глазам,
по его темно-лиловой легкой одежде, расшитой золотыми узорами, с
алмазными блестками. Љогда Я подошел ближе, глаза его потемнели от
гнева и стали черными.
Ћн заговорил... € слова его, тихие и мелодичные, бархатными
переливами долетали до менЯ, как обрывки древней дивной песни:
- ’ы забывал менЯ? ’ы уходил от вечности? ’ы шаталсЯ по
шумным базарам, в беспокойной толпе, и пропадал в трущобах, где
враждуют завистники и неверные? ЊесЯцы проплывали бесследно, а ты
забывал восторги творчества и полеты по синему ќфиру к сверкающим
созвездиЯм...
‡атаив дыхание, Я молчал, стараЯсь не пропустить ни одного
слова моего могучего, своенравного покровителЯ, надолго менЯ
покидавшего.
- џ сегоднЯ ЯвлЯюсь перед тобой в последний раз. € если Я
увижу, что ты отвернулсЯ от бессмертной мысли и от бесед с
великими тенЯми прошлого, борцами за ослепительные дали, - ты менЯ
никогда больше не увидишь.
џ ответил:
- „олго Я скиталсЯ по свету, разыскиваЯ тебЯ, свободный
неукротимый гений, и не мог заметить хотЯ бы мимолетную тень, хотЯ
бы какие-либо полустертые твои следы...
Ћн пошевельнулсЯ, и светлый отблеск его заколебалсЯ на серой
земле, как жемчужное пЯтно лунного света.
- ѓде твоЯ неистоваЯ подруга - Њысль? ѓде она, уводившаЯ тебЯ
в необычайное? Џочему Я не вижу ее рЯдом с тобой? ђазве и она от
тебЯ отвернулась?
- Ќет! Ќичтожные, не сумевшие погубить менЯ, по безумию и
злобе убили мою легкокрылую, доверчивую подругу. ‘ тех пор Я
скитаюсь, Я ранен, Я одинок и не нужен людЯм...
- ’ы бредишь! ‘делайсЯ им необходимым! „обьешьсЯ ты этого
только своей волей... —еловек умирает, но Њысль его остаетсЯ
бессмертной... џ уже вижу легкую тень твоей стремительной подруги
снова рЯдом с тобой...
„жинн выпрЯмилсЯ. …го стройный силуэт четко вырисовалсЯ на
вечернем небе, где вдали вспыхивали Яркие бесшумные зарницы. Ћн
указал на запад:
- ’вой путь направь туда! ’ам на необозримой равнине, будут
страшные бои. ’ы увидишь там и великое мужество защитников своей
родины, и неодолимую волю завоевателЯ. € те и другие сильнее
железа и огнЯ. Ѓудь среди смелых, и ты о них расскажешь другим...
‚еличественный облик „жинна становилсЯ все прозрачнее и,
наконец, исчез.
Ќалетевший холодный ветер шелестел полузасохшими стеблЯми
растений. Њогила была пуста и печальна. € Я решил направитьсЯ на
запад, в сторону загоравшихсЯ и потухавших зарниц. ’акой странный
сон Я увидел. ‘будетсЯ ли он?..

ѓлава втораЯ. ‚ ЃЂѓђЋ‚›• ‹“—Ђ•

Љогда кончились теплые дни, осень подула холодным ветрами и
морозные утренники заставили вспомнить о меховых шубах, ћлдуз-
•атун впервые услышала точные сроки, когда хан великой татарской
орды решил броситьсЯ в стремительный набег на "вечерние страны"...
Љ этому времени веселые певучие ручьи затЯнулись ледЯной
корой, реки по берегам обросли наледью, обещаЯ скоро замерзнуть
совсем. ’огда все пути окажутсЯ удобнопроходимыми не только длЯ
многотысЯчной конницы, но и длЯ верблюжьих караванов и обозов,
скрипучих арб, увлекаемых откормившимисЯ за лето могучими
круторогими волам.
’ихаЯ ћлдуз-•атун вместе со своей верной рабыне китаЯнкой €
‹Я-хэ все времЯ проводила в небольшом саду, устроенном вокруг
золотого домика за высокой каменной оградой. ЉитаЯнка € ‹Я-хэ еще
ранней весной уезжала на маленькой лошадке в степь, отыскивала там
любимые на ее далекой родине растениЯ и привозила ирисы, тюльпаны
и другие красивые цветы, а также целебные травы. ‚се они были
старательно рассажены на грЯдках, вдоль дорожек искусно
переплетавшихсЯ по хитроумному рисунку строителе дворца ‹и ’ун-по.
Ћн же устроил легкую, точно кружевную беседку, какие на его родине
обычно ставЯтсЯ над дворцовым прудами. —ерез сад проходила
канавка, выведеннаЯ из родника, находившегосЯ выше города ‘араЯ.
Ѓольшой арык прорезал всю новую столицу и ниспадал несколькими
каскадами Ћн вращал колеса небольшой водЯной мельницы, где
перемалывалась самаЯ тонкаЯ пшеничнаЯ мука на надобности
дворцового стола.
Џосреди сада находилсЯ бассейн, обложенный цветными
камешками. ‚ нем плавали маленькие красноперые рыбки. ћлдуз-•атун
любила кормить их, когда при звоне ее колокольчика они всплывали
веселыми стайками.
ќтой осенью Ѓату-хан по многу дней не навещал ћлдуз-•атун,
все времЯ был в разъездах, проверЯл отдельные части своего
огромного войска или совещалсЯ с темниками, подготовлЯЯ поход на
запад. Ћн должен был начатьсЯ внезапно и стремительно.
Ћднажды Ѓату-хан приехал к ћлдуз-•атун под вечер. Ћни сидели
одни в кружевной беседке, и тут у них впервые произошел спор.
ћлдуз-•атун сказала, опустив глаза:
- Џрости, что Я коснусь задуманного тобой, но о чем Я знаю
только понаслышке. џ хочу высказать то, что томит мое сердце. ‚едь
Я люблю тебЯ не за то, что ты непобедимый полководец и великий
правитель народа. џ впервые затрепетала, увидев тебЯ еще тогда,
когда ты был гоним и когда, как лихой джигит, ускользнул от убийц
на захваченном тобой чужом белоснежном коне. ‘ тех пор мое
маленькое сердце лежит на твоей ладони и мысли мои вьютсЯ
постоЯнно вокруг тебЯ...
ћлдуз-•атун замолкла и с тревогой наблюдала, как последние
лучи заходЯщего солнца, пробившись сквозь пожелтевшую листву
деревьев, багровыми пЯтнами упали на смуглое суровое лицо, такое
близкое и родное. Ћт порывов ветра эти красные пЯтна шевелились, и
она подумала о потоках алой крови, всегда проливавшейсЯ по
мановению жестокой руки этого, сейчас так тихо и мирно сидЯщего
рЯдом с ней человека.
- ‘коро мы с тобой расстанемсЯ, - сказал он. - ‚первые Я
поеду без тебЯ.
- ќто в твоей воле! - € ћлдуз-•атун закрыла глаза узорчатым
рукавом.
- ’ы плачешь?
- Љак всегда, когда ты хочешь менЯ покинуть... џ хочу тебЯ
спросить. Њожно?
- ѓовори.
- „лЯ чего ты начинаешь еще один поход?
Ћна увидела, как брови удивленно поднЯлись и глаз скосилсЯ,
недоверчивый и пытливый.
- Џочему ты это спрашиваешь? ’ы давно знаешь, что Я должен
выполнить завет ‘вЯщенного ЏравителЯ. Ћн приказал, чтобы
непобедимое войско монголов дошло до "последнего морЯ".
- Ђ длЯ чего тебе надо выполнЯть то, что завещал этот... -
она боЯлась сказать, но все-таки, пересилив себЯ, сказала, -
страшный старик?..
Џри этих словах Ѓату-хан вздрогнул.
- Ћн же ненавидел и боЯлсЯ твоего отца, „жучи-хана. Џоэтому
теперь он бы ненавидел и тебЯ, завидуЯ твоим победам.
Ћдин глаз Ѓату-хана прищурилсЯ, и легкаЯ улыбка скользнула по
губам.
-’ы, ћлдуз-•атун, самаЯ смелаЯ во всей моей ‘иней Ћрде. ’ы
одна сказала мне то, что не решилсЯ бы прошептать ни один из самых
храбрых воинов.
- ЊоЯ любовь к тебе сильнее страха, поэтому Я скажу тебе еще
кое-что. ’ы необычайно раздвинул границы своего царства. “крепи и
сбереги его... € еще скажу... Ќе разрушай столицы урусов Љыюва, а
сделай ее своей второй столицей и передовой крепостью против
"вечерних стран"...
Ѓату-хан в гневе вскочил;
- Љто тебЯ научил так говорить? ‘ама ты не смогла это
придумать. ’вой совет - это женские гаремные разговоры и страхи! џ
не могу нарушить данное слово. џ обещал моим воинам, что каждый,
кто ворветсЯ в Љыюв, сможет отломить кусок золотой крыши с дома
бога. „овольно и того, что года назад Я обещал войску, что будет
разграблен богатый город урусов Ќовгород. Ќо Я не дошел до него,
застрЯл с войском в непроходимом болоте, мои багатуры скажут, что
Я хвастун и не выполнЯю своих обещаний.
ћлдуз-•атун завернулась с головой в свое легкое черное
покрывало.
- ЋпЯть слезы?
- „олго ли ты будешь в походе?
- „венадцать лун. .
“же уходивший Ѓату быстро повернулсЯ, подошел к ћлдуз и
жесткой рукой схватил ее за нежное плечо. Ћн быстро стал шептать:
- Џодари мне сына! “ менЯ много сыновей, но Я с горечью вижу,
что среди них нет полководца. Ќет похожего на солнце! Ќет у менЯ
достойного наследника! ‚се мои сыновьЯ между собой дерутсЯ и
ссорЯтсЯ, готовые отравить друг друга. Ќаследником может стать
только тот, кто умеет повелевать. Ђ такого нет!
ћлдуз-•атун стыдливо закрыла лицо руками и сказала:
- Џотому Я и хочу, чтобы ты никуда больше не отправлЯлсЯ, а
довольствовалсЯ твоим блистающим, как солнце царством ‘иней
небесной Ћрды, чтобы ты оставалсЯ в ‘арае.
- Џочему?
- Џотому что Я уже надеюсь и даже уверена, что скоро Я тебе
подарю сына, и у него будут твои зоркие глаза, твоЯ смелость и
твое уменье повелевать...
Ѓату-хан стоЯл задумчивый, озаренный багровыми лучами
заходЯщего солнца:
- „лЯ менЯ смелый доблестный сын будет высшей радостью. ‚есь
поход Я буду думать о тебе и ожидать твоего драгоценного длЯ менЯ
дара. Ќо Я отправлюсь в поход в назначенный мною день... —тобы
оставатьсЯ могучим Я должен раздавить моих соседей, или они
раздавЯт менЯ.

ѓлава третьЯ. ѓЌ…‚ ЃЂ’“-•ЂЌЂ

Ѓату-хана редко кто видел разгневанным. ‘муглое сухое лицо
его, точно выточенное из старого ореха, всегда казалось спокойным
и невозмутимым в самых потрЯсающих обстоЯтельствах, хотЯ в сердце
его, может быть, бушевали вихри. ’ак, в разгар боЯ, отчаЯнной
атаки "бешеных" или штурма города всЯ сила воли, напрЯженной мысли
полудикого ума, злорадства или досады - все достигало высшей силы,
сжатое, словно в клещах, в несокрушимый алмаз, который все может
разрезать, вспыхиваЯ холодными искрами сухих коротких приказаний.
‚ таких случаЯх особенно сверкал прищуренный глаз и левый
уголок рта с изогнутым разрезом сухих губ слегка приподнималсЯ,
показываЯ оскал хищных зубов. …го смуглое холодное лицо освещалось
мимолетной усмешкой, самоуверенной, убежденной в своем могуществе
и неизменной боевой удаче.
Џри этом Ѓату-хан не раз говорил:
- Њогучий бог войны ‘ульдэ еще от менЯ не отвернулсЯ!
Ќо в этот роковой день ‘аин-хан почувствовал угрозу возможной
опасности. ‚сегда полагаЯсь только на себЯ, считаЯ, что длЯ него
нет ничего невозможного, в этот день он почуЯл веЯние черного
крыла беды, и ему представилось вдруг страшное крушение
задуманного похода, развал величественного плана завоеваниЯ
вселенной, плана волнующего, задуманного его более счастливым, но
ненавистным дедом.
—тобы проверить свои опасениЯ, Ѓату-хан созвал "малый совет"
из семи высших умудренных опытом чингизидов и багатуров. Ћднако,
из гордости решив пока не раскрывать перед ними возникших тревог,
он надеЯлсЯ в разговоре навести своих собеседников на те же мысли,
но сделать так, чтобы эти опасениЯ исходили как будто от них
самих.
‚ назначенный час все входили, скрестив руки на животе, в
комнату, украшенную при входе двумЯ позолоченными китайскими
"драконами счастьЯ". Љомната "великого приема" небольшаЯ,
квадратнаЯ. Џол затЯнут хорезмским красным ковром. “ задней стены
разложен, поверх первого, другой небольшой шелковый персидский
ковер с причудливым рисунком. ‡десь посередине лежит стопка
квадратных, выделанных до нежности замши, кусков толстой
верблюжьей кожи. Ќа стене, над этим свЯщенным местом, прикреплены
два "туга" - знамена правого и левого крыла монгольского войска.
Њежду ними - девЯтихвостый "туг" джихангира, ЏовелителЯ ‚селенной
и начальника всех монгольских войск. ‘реди восьми густых черных
хвостов Яка посредине выделЯлсЯ длинный рыжий хвост знаменитого
—ингизханова жеребца.
ќта стопка из двадцати семи (три счастливых девЯтки!)
верблюжьих кож, заведеннаЯ ЏотрЯсателем ‚селенной, ЯвлЯлась
свЯщенным походным троном внука его - Ѓату-хана. ‚се монголы
помнили однажды сказанные Ѓату-ханом слова: "Џолководец не должен
возить с собой золотой трон. Ћн должен отбирать золотые троны у
покоренных владык и переливать их в кубки длЯ веселых пиров с
верными соратниками. ’роном великого смелого завоевателЯ должен
быть подседельник его конЯ".
Џо правую сторону от трона обычно садились великие начальники
отдельных орд, кюрЯганы*-чингизиды: Ћрду, ейбани, ѓуюк и Њенгу. ‚
этот вечер Ћрду еще не ЯвилсЯ. ѓуюк (как обычно) тоже прислал
гонца с известием, что он заболел. Џо левую сторону поместились
грозные темники: Џайдар, Љадан, Ѓурундай и великий аталык,
воспитатель и военный советник Ѓату-хана, ‘убудай-багатур,
сверлЯщий каждого своим единственным глазом.
Ѓату-хан поднЯлсЯ по витой лестнице и вошел бесшумной
походкой тигра.
- „а сохранит тебЯ вечное небо на тысЯчу лет! - склонившись,
воскликнули все ожидавшие.
ѓибкими движениЯми хищного зверЯ Ѓату-хан уселсЯ на желтой
стопке верблюжьих кож и обвел всех внимательным взглЯдом: никакой
тревоги или озабоченности ни у кого на лице он не заметил.
‚се подходили к Ѓату-хану и совершали положенные выражениЯ
верности и почтениЯ, целуЯ ковер между руками. ‡атем медленно и с
достоинством садились вдоль стен. ‹овко проскользнувший в комнату
негритенок ‘аид принес ворох ковровых подушек и подложил каждому
под руку. Ћсталось пустым только место справа от Ѓату-хана, где
обычно сидел его старший и любимый брат Ћрду.
Ћбщее молчание прервал хан Њенгу, сказав с приветливой
улыбкой:
- ЉажетсЯ, мы уже накануне "счастливого днЯ", начала
долгожданного похода? Љак ты здравствуешь, наш любимый ‘аин-хан?
‘илен ли ты? Љак дышит твоЯ грудь? Љак могучи твои руки?
Ѓату-хан равнодушно отвечал, смотрЯ прЯмо перед собой:
- Ѓлагодарение вечному небу! џ здоров. ‚се благополучно. ’ы
здоров ли?
Њенгу пробормотал обычную благодарность. ‚се затихли, ожидаЯ,
что скажет Ѓату-хан. Ћн начал отрывисто:
- ‚ерно сказал мой почтенный кюрЯган Њенгу. ‚переди
"счастливый день". Ћн уже близок. Ќо... поведайте мне, что вы
думаете, все ли у нас благополучно? - Ѓату-хан обвел всех угрюмым
взглЯдом и остановилсЯ на крайнем слева хане ейбани. ’от поправил
колпак из пушистой черной лисы, передернул плечом и сказал:
- Љак будто все даже очень благополучно. Ѓатыры наши рвутсЯ в
поход. Љони сыты, отдохнув за лето. Њогучий победоносный бог войны
незримо витает над нами и ждет с нетерпением, когда запылит
конница. Џоход будет так же славен, как все предыдущие походы
нашего непобедимого ‘аин-хана, хотЯ мы и рассчитывали на большую
подмогу, которой, к сожалению, теперь лишились. ‚се сидевшие
воскликнули:
- „а живет и будет всегда озарен блеском победы великий ‘аин-
хан! Ћн справитсЯ со всеми противниками! ѓоре тем, кто встанет на
его пути!
Ѓату-хан тихо процедил сквозь зубы, но все расслышали
загадочные слова:
- ейбани-хан что-то знает, но предпочитает умолчать. - Ѓату-
хан перевел свой взглЯд на задумавшегосЯ Њенгу-хана: - Ђ ты что
скажешь, мой всегда правдивый советник?
Ћбщий любимец, всегда беспечный и чуждый коварства, Њенгу-хан
развел руками:
- —то Я могу сказать? џ никогда не боюсь опасности. …сли
возникает препЯтствие или угрожает бедствие, надо только удвоить
свою осторожность, свое старание и смелость. Ќо пусть лучше скажет
ейбани-хан то, о чем он умалчивает.
ейбани посмотрел на всех, потом строго прикрикнул на
негритенка, который стоЯл у входа, раскрыв рот, внимательно слушаЯ
разговор:
- Џроваливай отсюда, черный змееныш! - € ейбани подождал,
пока ‘аид убежал, затем спросил шепотом: - Ђ кто там за
занавеской?
- ’ам находитсЯ ћлдуз-•атун, - сказал спокойно Ѓату-хан. -
Ћна моЯ тень и может знать все мои думы. Ћткликнись маленькаЯ
госпожа этого дворца! џ хочу, чтобы ты лучше слышала нашу беседу.
Ќежный голос ответил:
- џ повинуюсь, мой властелин!
Ћтодвинулась чернаЯ шелковаЯ занавеска, расшитаЯ большими
золотыми драконами. ‚ глубине небольшой комнаты с низкими диванами
вокруг стен сидели две женщины. €х знали все близкие Ѓату-хана.
ќто была его маленькаЯ любимаЯ жена ћлдуз-•атун и преданнаЯ ей
рабынЯ, раньше знатнаЯ китаЯнка € ‹Я-хэ. ‚ раскрытые двери,
выходившие на балкон, виднелись низко плывущие облака и багровый
закат потухающего солнца.
ейбани-хан заговорил медленно, растЯгиваЯ слова:
- Њне думаетсЯ... что мы начинаем... поход... не во времЯ...
и даже с большой неудачей...
‚се, вздрогнув, замерли, удивленно смотрЯ на хана ейбани.
‘лова его показались дерзкими.
- Љакой неудачей? - холодно спросил Ѓату-хан. Ќо лицо его
оставалось непроницаемым.
- Љонечно, неудачей! Ќаше войско сразу уменьшилось на
четверть, а может быть, и на две.
- Џочему? - так же невозмутимо протЯнул Ѓату-хан.
ейбани, торопЯсь и волнуЯсь, стал объЯснЯть:
- Њы давно ждем посольства от кипчакских беков. Ќо напрасно.
‚се кипчакские отрЯды были нами беспощадно разгромлены, и хотЯ они
рассыпались по степи, но упрЯмо продолжали воевать с нами. Љипчаки
храбрые и выносливые противники. Љ ним не раз подсылались наши
послы. Ћни соблазнЯли кипчаков, предлагаЯ присоединитьсЯ к
победоносному монгольскому войску. …сли бы они на это согласились,
то могли бы принЯть участие в разгроме "вечерних стран" и набить
свои седельные сумы несметными богатствами. Ќо у кипчаков вместо
голов на плечах пустые тыквы с длинными усами и пучком волос на
затылке. Ћтчего они бегут и куда? Љипчаков не менее шестидесЯти
тысЯч кибиток. Ћни могли бы свободно выставить союзное нам войско
в шесть туменов лихих всадников. Ќо кипчаки бессмысленно убивали
наших послов. € теперь, как только наши лазутчики прибывают к ним
в кочевьЯ и передают дружеские письма от нашего мудрого советника
‘убудай-багатура, кипчаки, точно в ужасе, поспешно складывают
шатры, вьючат их на верблюдов и уходЯт на заход солнца.
‚се молчали, посматриваЯ на Ѓату-хана. ’от равнодушно
отчеканил:
- ‚ чем же втораЯ неудача длЯ нас?
- ‚тораЯ неудача, - продолжал ейбани, - это упрЯмые упорные
урусы. Ћни тоже могли бы выставить войско не менее ста тысЯч пеших
и конных воинов. ђазве устоЯли бы "вечерние страны" против такого
вторжениЯ грозных воинов востока?
- „лЯ чего еще вспоминать об урусах и жалеть, что их нет! -
возразил хан Њенгу. - Њы достаточно их узнали. ќти бородатые
силачи любЯт свои медвежьи берлоги и не хотЯт вылезать из них. Ћни
хорошо дерутсЯ только тогда, когда защищают свою родную землю, и
не любЯт вторгатьсЯ в чужие. Ќечего надеЯтьсЯ на их помощь!
ЊедведЯм не угнатьсЯ за нашей стремительной конницей, все равно
они от нас отстали бы по дороге.
- Ќикто их помощи и не просит, - сказал хан Џайдар. -
Љипчаков нет с нами. Џодумаешь, какаЯ беда! ”ью! - свистнул он. -
Ћни теперь уже далеко и будут бежать без оглЯдки все дальше, пока
не перекинутсЯ через Љарпатские хребты. Љак союзники кипчаки длЯ
нас потерЯны, а как враги? —то за противники, которые убегают!
- Ќо ни забывать, ни прощать кипчаков нельзЯ! - прохрипел
ржавым голосом ‘убудай-багатур. - Њы их должны ненавидеть как
изменников, как подлых шакалов. …сли они воюют против нас и вредЯт
нам как предатели, то нет и не будет им пощады! …сли и мадьЯры
тоже станут воевать против нас, то и их мы накажем строже, чем
обыкновенных противников. Ќаш проницательный владыка уже много раз
посылал через верных людей письма к мадьЯрскому королю Ѓеле,
напоминаЯ, что он должен встретить нас гостеприимно, как
единокровных братьев, и соединитьсЯ с нами длЯ дальнейшего похода
на "вечерние страны", скрепив союз булатной цепью дружбы.
- Ђ если Ѓела притворно согласитсЯ, а потом изменит нам? -
тихо спросил ейбани.
“частники "тайного совета девЯти" впервые увидели всегда
невозмутимого Ѓату-хана, вдруг охваченного Яростным гневом. Ћн
внезапно упал вперед на руки, оттолкнув ногой замшевое сиденье, и,
несколько мгновений стоЯ четвереньках, с оскаленными зубами и
сверкающими глазами, был похож на огрызающегосЯ от собак разъЯрен"
волка:
- ‚здор! ЃолтовнЯ! Џустые страхи! Ќедостойно сказал ейбани-
хан.
Ѓату-хан вскочил на ноги и в бешенстве продолжал:
- †алок, ничтожен тот полководец, который, отправлЯЯсь в
поход, озираетсЯ по сторонам, подыскиваЯ союзников... Ђ Я думаю,
что все то, что длЯ ейбани кажетсЯ несчастьем, на самом деле наша
большаЯ удача. ‘крытый враг опаснее Явного. ЉакаЯ польза от таких
союзников, которые колеблютсЯ и которых нам же еще пришлось бы
спасать! ‚ гнилое болото их, к злым духам - мангусам! …сли наше
войско стало меньше, как говорит ейбани-хан, а врагов стало
больше, - то вот как Я думаю, и со мной так же думает ‘убудай-
багатур, мой мудрый учитель. ‚едь он же менЯ наставлЯл правилах
войны, когда мы вторгались в великое царство –зин.* "…сли нас
мало, - говорил он, - то мы должны нападать, как дикие звери
бешеной стаей. ’ам, где другое войско идет десЯть дней, мы должны
пронестись ураганом в два днЯ. ’иходумы, тЯжкостопы мне не нужны.
‘ ними победы не добитьсЯ!" ‚ерно ли Я сказал? ’ак ли ты учил?
- ‚ерно, все верно! - прохрипел ‘убудай-багатур.
- € мы выступаем немедленно - горЯчо продолжал Ѓату-хан. -
ЃросаемсЯ на "вечерние страны"! Њы сметем с лица земли всех, кого
встретим на пути. Џравое крыло нашего непобедимого войска
разгромит город урусов —ернигов, затем ЏереЯславль* и двинетсЯ на
полЯков и далее на угров* или мадьЯр. Ђ левое крыло переправитсЯ
через „непр и обрушитсЯ на Љыюв, сдерет золотые крыши с домов их
бога и обратит в золу и пепел эту древнюю столицу урусов. ќто
будет последний смертельный удар копьем в спину поверженного
навсегда в прах когда-то сильного народа...
- Ђй, хорошо! Ђй, как хорошо! - воскликнули ханы.
- ЋстанавливатьсЯ в Љыюве Я не буду! - продолжал, задыхаЯсь,
Ѓату. - ‚переди много новой добычи... Ћчень много! Ќадо сперва
пронестись через страну польского королЯ, разметать его войско,
чтобы оно не затаилось в крепостЯх и лесах и не поджидало удобного
случаЯ напасть на нас сзади. ‚се войска полЯков и их союзников
германов, хвастунов с белыми крестами на спине, и других их
союзников мы растопчем нашими чудесными конЯми и смешаем их с
пылью дорог... € тогда Я займусь сладостной местью! џ нападу на
предателей кипчаков и мадьЯр и раздеру их в клочки, как барс,
вскочивший на спину ревущего от ужаса быка. ’ам, на равнинах
плодоносной угорской степи, Я дам передышку нашим смелым воинам и
нашим дивным неутомимым конЯм...
‚се замерли, с удивлением глЯдЯ на обычно молчаливого Ѓату-
хана. ЏоднЯвшись, он стоЯл, сжав кулаки, бурно дыша, ноздри его
раздувались, губы вздрагивали. Ћн продолжал с злобной усмешкой:
- џ клЯнусь, что поймаю мадьЯрского королЯ Ѓелу и сам
перекушу ему горло и напьюсь его крови... ’огда Я буду, наконец,
свободен и померЯюсь силами с другими войсками "вечерних стран".
’огда ейбани-хан увидит, кто сильнее: быстраЯ, как ветер,
непобедимаЯ монгольскаЯ конница или их прославленнаЯ медлительнаЯ
конница, спрЯтаннаЯ под железными латами и прикрывшаЯсЯ тЯжелыми
щитами...
- ’ы удалец! ’ы настоЯщий багатур, мой младший брат! -
прозвучал низкий голос. ‚ дверЯх стоЯл грузный хан Ћрду. - џ узнаю
в твоих речах могучий голос нашего деда, ‘вЯщенного ЏравителЯ,
ЏотрЯсателЯ ‚селенной!
Џри этих словах все монголы поднЯли руки кверху и несколько
раз наклонились, произносЯ тихо заклинаниЯ.
Ћрду подошел к Ѓату-хану, обнЯл его и слизал Языком с его щек
капли пота. Ћн сам подобрал и сложил в стопку рассыпавшиесЯ
верблюжьи кожи и усадил на них побледневшего, нахмуренного Ѓату-
хана. ’от указал Ћрду на место рЯдом с собой и спросил:
- Ћтчего ты запоздал? ‡доров ли ты? ‘илен ли ты?
Ћрду отмахнулсЯ и стал скрести пЯтерней толстую шею.
- Љакое горе! ЉакаЯ потерЯ! - притворно застонал он.
- „огадываюсь: твоЯ греческаЯ царевна! - невозмутимо произнес
ледЯным голосом Ѓату-хан.

ѓлава четвертаЯ. „…ђ‡Ћ‘’њ •ЂЌЂ ЌЋ•Ћџ

‚се участники "великого совета" с веселыми улыбками
переглЯнулись. Ћрду засопел и развел руками:
- Ћна моЯ, и уже не моЯ! …е у менЯ похитили. €ли, может быть,
она сама убежала... Ќо только, как Я узнал, она теперь скрываетсЯ
у твоего, ‘аин-хан, любимца, молодого буЯна ЌохоЯ, беспутного сына
почтенных родителей.
ђаздались удивленные голоса:
- Љак? “ достойного ’атар-хана сын буЯн и сорванец? „а может
ли это быть?
- ‚ы этого не знаете, потому что последнее времЯ, почти целый
год, юный хан Ќохой кочевал в степи, охотЯсь на сайгаков, лисиц и
волков. Ђ недавно его отец, когда прошел слух о предстоЯщем
походе, вызвал сына домой, сюда, в нашу ставку. ‚ этом походе
должен участвовать каждый чингизид. Џоэтому отец надеетсЯ, что в
походе Ќохой остепенитсЯ и покажет себЯ доблестным воином. € что
же! ‡десь, в ставке, он снова буЯнит, никому не дает покоЯ,
затевает драки, устраивает попойки. Ќа своем вороном коне с
дутаром в руках он подъезжает пьЯный к юртам разных достойных
ханов и поет песни, прославлЯющие их жен и наложниц...
- „зе-дзе! - воскликнули сидЯщие, укоризненно покачиваЯ
головой.
- Џолоумные женщины, услышав песни ЌохоЯ, как зачарованные,
выходЯт к нему, а он их хватает, перекидывает поперек седла и
вскачь увозит в свое становище. ѓоворЯт, что там у него уже
образовалсЯ целый гарем из похищенных жен и первой была ‡ербиэт-
ханум, подареннаЯ тобой новгородскому послу...
- Ђ первой распутницей в этом гареме - твоЯ греческаЯ
царевна? - равнодушно спросил Ѓату-хан. - Џочему же ты зарубил и
ее и хана ЌохоЯ?
Ћрду обратилсЯ к китаЯнке € ‹Я-хэ, сидевшей у ног молчаливой
ћлдуз-•атун:
- ЏочтеннаЯ китаЯнка! Ќе можешь ли ты мне уступить пару
подушек? Њне трудно сидеть на этом ханском свЯщенном троне.
€ ‹Я-хэ бесшумно принесла и положила ковровые подушки, на
которых Ћрду удобно уселсЯ и продолжал:
- „а, Я не зарубил ЌохоЯ. ЊоЯ вина! Ќаоборот: Я обнЯл его,
когда он через день прискакал ко мне, как безумный, держа в руках
лисий колпак и повесив поЯс на шею.* Ћн просил менЯ его зарезать и
взЯть пленную гречанку обратно, обещал дать в придачу отборного
конЯ, персидский ковер и двадцать рабов. Ћн поклЯлсЯ, что будто бы
в тот вечер похищениЯ гречанки был совершенно пьЯн. Ќо это все
неверно. Ћн снова шутил. ќто менЯ развеселило. џ далее обнЯл его и
сказал, что охотно дарю ему эту Ядовитую змею, колючую фалангу,
неукротимую дочь скорпиона. џ пожелал им обоим всЯких утех. ’ак,
мы вместе, обнЯвшись, просидели долго, до утра. џ подливал ему
вина, радуЯсь, что благополучно мог избавитьсЯ от этой, всегда
беспокойной, всем недовольной и требующей невозможного румийки.
Ќохой тоже был доволен и всю ночь пел песни.
- Ђ все же, думаешь ли ты, что Ќохой принесет пользу в
предстоЯщем походе?
- •ан Ќохой, несмотрЯ на юность, обладает острым умом
полководца. ‚от что он говорил, вот что предлагал... „а что это
такое? ќтот дерзкий мальчишка уже тут!.. Ћн ничего не боитсЯ и
каждый день придумывает что-либо новое.
‚се остолбенели. ‘ улицы донеслась песнЯ. —истый задорный
мужской голос пел:
•ороши стройные девушки монгольские,
€х глаза сиЯют, как ночные светлЯчки,
‹етающие весною над нашей степью.
‘частлив тот удалец, который не боитсЯ
„ержать на ладони такого светлЯчка...
‚се ханы шептали:
- ‚ерно! ‚ерно! Џрекрасны наши ночные светлЯчки! Џрекрасны
наши монгольские девушки!
Ђ голос издалека продолжал:
—удесную птицу ‘имург хранил в своем шатре
•ан Ћрду, прославленный бесстрашный багатур.
“ этой птицы глаза изумрудные
‚спыхивают, как вечерние звезды,
Ќо ее похитил пьЯница и бродЯга
‚ольный охотник и удалец Ќохой.
Ћн ее за лодыжку приковал
‘еребрЯной цепью к столбу
Ѓлиз своей юрты, рЯдом с любимым конем.
‚се ханы посмотрели друг на друга, покачиваЯ головами, и
следили, что будет делать хан Ћрду. Ђ тот, по привычке соединив
концы коротких толстых пальцев, шептал:
- Љакое счастье! Љакую радость послало мне вечное небо!
’еперь Я могу, наконец, отдохнуть от забот и тревог, которые мне
доставлЯла эта беспокойнаЯ женщина из румского царского рода.
‡анозы и колючки в моей юрте больше нет!
ѓолос из темноты снова запел:
Џрекрасный цветок лилиЯ хранитсЯ в золотом
дворце
‘то волкодавов и тысЯча воинов ее стерегут.
Ќи один отважный сокол не проникнет
‚ этот кружевной дворец,
Ќо дерзкаЯ песнЯ бродЯги донесетсЯ
€ до прекрасной белой лилии,
‚оспеваЯ красоту ее глаз, стройность бедер
€ походку пугливой лани.
‡адумчивое лицо Ѓату-хана осветилось загадочной улыбкой.
Џрищурив глаза, он пристально стал вглЯдыватьсЯ в лицо ћлдуз-
•атун. ’а сбросила черное шелковое покрывало, вскочила и ответила
ему прЯмым смелым взглЯдом черных глаз. …е бледное лицо, всегда
кроткое и покорное, теперь пылало гневом. Ћна стоЯла напрЯженнаЯ,
подобно натЯнутой струне, сжав маленькие кулачки.
- ‘пой ему ответную песню! - тихо и медленно сказал Ѓату-хан.
- …му? ’акому наглецу и разбойнику? Ќикогда!
- ‘пой! ‘пой и призови его сюда! - настойчиво приказал Ѓату-
хан. - џ хочу его увидеть! Џеред собой, здесь!
‚ысокаЯ китаЯнка € ‹Я-хэ склонилась к уху маленькой ћлдуз и
что-то стала настойчиво шептать. ћлдуз утвердительно кивнула
головой и, взЯв дутар, вышла на балкон. Ћна запела нежным,
трогательным голосом. ‘лова песни отчетливо разносились в тишине
заснувшего города:
“сталый путник - гость желанный,
‚ойди спокойно в этот дом!
’ы повидал иные страны,
’ы нам расскажешь обо всем.
‚друг ћлдуз-•атун вскрикнула, отбежала обратно в комнату и
кинулась на грудь € ‹Я-хэ.
Ќа балкон быстро вскарабкалсЯ юноша в хорезмском бархатном
колпаке, опушенном лисьим мехом, и в полосатом кафтане,
подпоЯсанном серебрЯным кушаком. ‚ его лице, очень смуглом,
поражал самоуверенный взглЯд блестЯщих черных глаз, высокий лоб и
задорнаЯ улыбка.
Ћн стремительно упал на колени, подполз к Ѓату-хану и
почтительно склонилсЯ к его ногам. Ѓату-хан от неожиданности
откинулсЯ назад. ‚се повскакивали с мест. ћноша воскликнул:
- ‡а мою дерзость прошу казнить менЯ, но сперва выслушай,
великодушный, милостивый ‘аин-хан! џ привык разъезжать, имеЯ
притороченными к седлу аркан и шелковую лестницу с крюком. џ
взобралсЯ к тебе самым прЯмым и скромным путем только потому, что
Я услышал ласковый призыв. Ѓез таких неЯсных слов разве Я
осмелилсЯ бы пройти по свЯщенным коврам твоего дома? Ћднако ты
оказалсЯ в тысЯчу раз мудрее и проницательнее менЯ: этой песней,
как опытный охотник, ты сам заманил менЯ сюда, чтобы Я понЯл свой
долг...
- Љакой?
- „олг монгольского воина - в час великого похода быть в
первых рЯдах твоего войска!
Ѓату-хан поднЯл правую бровь и смотрел на юношу недоверчивым
взглЯдом. Ќохой четко проговорил:
- ‡ачисли менЯ простым воином в самый передовой отрЯд и
прикажи сделать невозможное! - Ќохой снова припал лицом к ковру и
осталсЯ неподвижным.
Ѓату-хан обратилсЯ к хану Ћрду:
- Џочтенный брат, отдаю тебе этого безрассудного. „елай с ним
что хочешь.
Ћрду подошел к юноше, легко поднЯл его своими, как медвежьи
лапы, сильными руками и погладил по щеке:
- —удак! утишь со смертью! ‘адись здесь в угол и жди, и
слушай, что дальше решит сделать с тобой наш любимый ‘аин-хан.
Ѓату-хан обратилсЯ к своему воспитателю и советнику:
- Њудрый ‘убудай-багатур! џ уже много раз беседовал с тобой,
и вместе мы обдумывали предстоЯщий поход. € Я знаю и помню твои
советы. „ругие же еще их не знают. Ќе скажешь ли ты что-либо
важное пришедшим сюда моим верным соратникам?
‘убудай заговорил кратко, отрывисто, голосом хриплым, как
рычанье волкодава:
- Њы должны вспомнить заветы и походы "единственного"... Џо
ним учитьсЯ... ‚спомним, что объЯвленное им вторжение в Љитай
нашим степным ханам показалось сперва безумием. –арство –зиней
имело тогда народ в триста тридцать три раза более многочисленный,
чем монголы всех родов и племен нашей степи. ‚ойско –зиней
казалось беспредельным лесом. Ќо сквозь него, по приказу
"единственного" стала прорубатьсЯ наша бесстрашнаЯ конница...
ѓорода китайцев имели высокие каменные стены... Ќеприступные... ‡а
ними прЯтались испуганные жители... Ћни издали грозили нам
большими топорами и мечами и высовывали сделанные из глины и
соломы чучела своих страшных богов... € они сам же нам покорно,
сдавались... ’ак будет и теперь... ‘колько впереди урусов,
румийцев, мадьЯр, кипчаков, латынцев, франков и других племен?
„аже вечно синее небо сразу этого не скажет... Ќо мы должны
помнить и не забывать строгих заветов ‘вЯщенного ЏравителЯ, и мы
победим. ‘толицы "вечерних стран" будут опрокидыватьсЯ, как наши
войлочные юрты во времЯ урагана... Ќаш удар должен быт внезапным и
неотразимым... и в том месте, где враг не ожидает... ‚рага надо
обмануть, показать, будто мы его боимсЯ. Љрикнуть: "ѓаргар!"
(назад, обратно!) и отступить. ‡атем ударить снова, еще более
стремительно и бешено, когда он в глупой радости погонитсЯ за нами
и расстроит свои рЯды... Ќо зачем Я это повторЯю? ђазве вы сами
этого не знаете?
‘убудай закрыл свой единственный глаз. Ћн похрюкивал, как
кабан. Љазалось, что он спит.
- ‘кажи нам еще что-нибудь, наш почтенный учитель! -
обратилсЯ к нему хан Ћрду.
‘убудай ткнул пальцем в сторону сидевшего с покорным видом
ЌохоЯ.
- ’воего племЯнника назначь тысЯчником... в отрЯде самых
"буйных"! ’ам он либо сейчас же сломает себе шею, сцепившись с
таким же, как он, смельчаком, либо заставит его покоритьсЯ. Ќо,
думаю, что через год после того, как он покажет себЯ настоЯщим
чингизидом... и сделает невозможное, он уже станет твоим грозным
темником. €спытай его.
‚ общей тишине Ѓату-хан сказал:
- €есун Ќохой...* ’ы докажешь, что у тебЯ собачий нюх и
железнаЯ смелость. ‚озьми с собой в поход свою шелковую лестницу.
‘ ее помощью ты первым влезешь на стену Љыюва, столицы урусов.
‘ейчас возвращайсЯ через эту дверь в свою юрту. Љ. тебе придет
тургауд и объЯвит мою волю. ђазрешаем удалитьсЯ.
Ќохой подхватил красную шелковую лестницу и, пЯтЯсь мелкими
шажками, вышел из зала великого совета.

ѓлава пЯтаЯ. ‚ ‹Ђѓ…ђ… "Ѓ“‰Ќ›•"

Ћни сломали печати еще с одного кувшина с Янтарным
мазандеранским вином. Ћни распили его до последней капли, вылитой,
согласно обычаю, себе на голову. Ѓату-хан водил рукой по воздуху,
точно желаЯ схватить летающего мотылька.
- џ должен их увидеть, этих свирепых безудержных воинов...
“слышать их дикий рев, песни и споры.
- ’ебе не подобает идти в это сборище буйных пьЯниц и
драчунов! - сказал ‘убудай-багатур. Ћн оставалсЯ спокоен, с
каменным лицом, только его шрамы, пересекавшие правый глаз и щеку,
после попойки стали багровыми. Ћн продолжал:
- "Ѓуйные" не знают правил почета. Ћни недостойны встретить
тебЯ и высоких почтенных людей...
- Џочет мне надоел!.. џ хочу увидеть ссору, когда двое
хватаютсЯ за ножи, и пройти между ними незамеченным, в одежде
странника.
- ’воЯ свЯщеннаЯ нога, о великий, должна опускатьсЯ только на
ковер отдыха или вдеватьсЯ в стремЯ похода.
- Ђ сегоднЯ мои ноги будут ступать по тропинке новых
испытаний. Џусть менЯ сопровождает только один безумец Ќохой.
Џринесите мне другие одежды.
‘убудай-багатур, сопЯ, встал, подошел, ковылЯЯ, к стоЯвшему
за дверью дозорному тургауду и, вцепившись в его плечо, зашептал
ему в ухо:
- Џринеси пЯть самых грЯзных простых плащей! Џусть десЯть
тургаудов на конЯх следуют за нами в нескольких шагах и пусть
будут готовы к нашей защите.
- ‚нимание и повиновение! - сказал тургауд и вышел из шатра.
Ѓату-хан, никого не слушаЯ, продолжал что-то бормотать и
ловить мотылька. Љ нему подполз на коленЯх дервиш-летописец •аджи
ђахим:
- Ћслепительный, позволь и мне идти с тобой. ’ам "буйные",
непокорные воины девЯноста девЯти племен. џ помогу тебе понимать
их ругань, песни и речи...
- €ди и в темноте не упади в Яму бедствиЯ. Љто тогда будет
писать о моих походах?
‚скоре пЯть человек, закутанных в старые плащи, вышли из
шатра в безмолвие ночи.
—ерез несколько мгновений застучали копыта коней: несколько
всадников последовали за ушедшими...

Ќа равнине среди невысоких холмов горели бесчисленна костры.
Џосреди, на торговой площадке, лежали верблюды и возле них спали
купцы и погонщики, обнимаЯ тюки с товарами. Џовсюду, вокруг
багровых огней, лежали и сидели разноЯзычные воины, собравшиесЯ
сюда из отдаленных земель. “ них еще не было порЯдка, начальников,
сковавших воинов единой волей. "Ѓуйным" была указана длЯ их лагерЯ
эта равнина неподалеку от реки €тиль. ‚се ждали похода на закат
солнца и собирались группами вокруг тех костров, где слышалась
знакомаЯ речь - тюркскаЯ, персидскаЯ, белуджей, курдов, адыгеев,
лезгин и других равнинных и горных племен.
‚сюду виднелись небольшие походные шатры, сшитые из войлоков
или простых полотнищ, подпертых и растЯнутых на шестах. ‘лышались
крики и хмельные песни.
Ќекоторые племена сидели правильными кругами, где посредине
пылали большие костры. ‚оины, тесно прижимаЯсь друг к другу,
слушали рассказы опытных в походах батыров, или бывалых стариков,
или переливчатую поэму-песню, длинную и тЯгучую. Џевец тонким
горловым звуком выводил старинную песню, сопровождаЯ ее бренчанием
ни хуре,* про подвиги дедов, степных славных багатуров.
ЏЯть путников, проходЯ мимо костров, останавливались
прислушиваЯсь к песнЯм.
- Ћ чем он поет?
- Ћн поет про €скендера „вурогого, про его войну с
рыжебородыми...
‚друг два всадника с гиканьем промчались наперерез через
равнину, догонЯЯ друг друга. Љони прыгали через костры,
разбрасываЯ пылающие головни. ‘идевшие ревели. кричали,
вскакивали, выхватывали мечи.
Џервый всадник, молодой, в арабском чекмене, был без оружиЯ.
…го поджарый гнедой конь легко перепрыгивал через высокие огни
костров и металсЯ по равнине, стараЯсь спастись от преследованиЯ.
‚торой всадник, в шлеме, панцире, с копьем наперевес, сидел на
вороном коне, пригнувшись и храпЯ, как разъЯренный вепрь.
‘опровождаемые проклЯтиЯми разгневанного лагерЯ, враги умчались в
сторону дальних холмов.
‚скоре оттуда вернулсЯ только второй всадник. Ћн ехал
медленно, на спокойном сильном широкогрудом вороном коне,
осторожно объезжаЯ костры, отвечаЯ шутками на ругательства
"буйных". ‚се уже успокоились и смотрели с любопытством на
неведомого силача.
‘бруЯ его конЯ была украшена цветной бахромой, седло покрыто
замшевым чепраком необычайной белизны. Ќа шее конЯ, среди
серебрЯных украшений, свешивалсЯ странный темный обрубок,
напоминающий руку до локтЯ со сжатым кулаком.
‚садник подъехал к одному кругу, где степенно сидели воины в
красных и желтых полосатых халатах. Џри его приближении улигерчи
(певец) замолк, разговоры прекратились. ‚се рассматривали
прибывшего, а он, подражаЯ певцу, вдруг залилсЯ высоким голосом:
џ, барс, “тбой Љурдистани, неодолимый в битве воин!
ђазбил Я тьму неверных, и славы Я достоин'
ќто хорошо!
џ бежал из плена франков, ускользнув от их оков,
€ сложил большую гору из отрубленных голов!
ќто хорошо!
џ сразил „желал эд-„ина, погрузив в смертельный
мрак!
€ содрал с него всю кожу, сделав под седло чепрак!
ќто хорошо!
џ его повесил руку талисманом под уздой!
€ случитсЯ с каждым то же, кто с “тбоем вступит в
бой!
ќто хорошо!
’огда один из пЯти стоЯвших в отдалении путников, сбросив на
землю плащ, подбежал к сидевшим в кругу кипчакам.
- ‘лушайте менЯ, медногрудые, железнорукие!
‚се повернулись к говорившему. Ћн был высок, строен, в
ургенчском чекмене, с двумЯ кинжалами за поЯсом.
- ќтот хвастун и наглец никогда не убивал „желал эд-„ина,
опаснейшего из наших врагов, который еще жив и рыщет по €рану,
преследуемый „жебэ-нойоном, пока не будет пойман и в цепЯх
приведен сюда, к ‘аин-хану. …сли сейчас никто не даст мне светлого
меча, прЯмо бьющего копьЯ и верного конЯ, чтобы сразитьсЯ с этим
болтуном и насадить его ослиную голову на острый кол, то, клЯнусь,
Я брошусь на него только с кинжалом! џ лучше паду в битве, чем
примирюсь с таким лживым хвастуном.
‚се кипчаки вскочили. Џослышались крики:
- ‘кажи нам твое имЯ! Ѓери мой меч! Ѓери моего конЯ! ‚от щит
и копье!.. “строим суд аллаха! Ћн даст победу правому и низвергнет
в вечный огонь преступного!
- Њое имЯ - †елезный пес, €есун Ќохой, не знающий поражений.
- ќто хан €есун Ќохой, славный из славных!.. ‹юбимый
племЯнник джихангира Ѓату-хана!.. Џоможем ему.
Љипчаки забегали, приносЯ мечи и копьЯ. Ќесколько оседланных
коней были поспешно приведены, и каждый владелец предлагал своего.
Ќе колеблЯсь, Ќохой выбрал рослого рыжего конЯ и легко
взлетел в седло. Љипчаки надели на него широкую ременную перевЯзь
с кривым мечом, дали копье и маленький круглый щит.
“тбой Љурдистани, натЯгиваЯ поводьЯ, осаживал своего
широкогрудого вороного конЯ. ‘жавшись, оскалив зубы, он злобно
поводил глазами.
- „а будет управлЯть твоей могучей рукой волЯ неба! - кричали
Ќохою кипчаки.
‘ торговой площадки стали быстро выталкивать и разгонЯть
купцов и их вьючных животных. Џодъезжавшие со всех сторон всадники
образовали широкий круг, где должен был произойти поединок, суд
аллаха. Ќесколько седобородых стариков вызвались быть
беспристрастными судьЯми. ‘хватка началась.
€есун Ќохой помчалсЯ Яростно на курда и вдруг поверну конЯ в
сторону, когда “тбой хотел нанести ему встречный удар копьем.
Џролетев вперед, копье его воткнулось в землю.
’огда Ќохой быстро повернул конЯ и, набросившись на курда,
стал наносить ему молниеносные удары блестЯщи мечом.
“тбой, видимо тоже опытный воин, сперва ловко отражал удары,
но когда шлем его оказалсЯ рассеченным, он свалилсЯ с конЯ,
который помчалсЯ через площадь и был перехвачен зрителЯми.
Ќохой остановилсЯ возле лежащего врага и занес копье над его
искаженным, залитым кровью лицом.
- ‘даешьсЯ ли ты, навозный жук, лживый шакал?
- џ дам тебе выкуп, какой хочешь, - простонал “тбой, - пощади
менЯ!
- —ьЯ белаЯ кожа порывает твое седло? ѓовори правд и Я подарю
тебе твою подлую жизнь.
- ‚озьми с менЯ выкуп, - стонал курд, - моего конЯ с седлом,
все мое оружие, даже кошелек золотых динаров, только ни о чем менЯ
не спрашивай и отпусти!
Ќохой опустил копье еще ниже, так, что конец его слегка
коснулсЯ лица “тбоЯ.
- џ возьму весь твой выкуп, но ты сознайсЯ честно, жив ли и
где скрываетсЯ неукротимый „желал эд-„ин?
- џ никогда не только не убивал „желал эд-„ина, но даже его и
не видел. џ солгал...
‚ это времЯ на площадку, где происходил бой, вернулсЯ вскачь
арабский юноша на поджаром легком гнедом коне. Ћ приблизилсЯ к
Ќохою.
- Ќе убивай этого человека-гиену! Ћсмотри белую замшевую кожу
на седле, и тогда пусть он сожрет труп своего отца!
- џ все скажу! - воскликнул лежащий курд. Ћн с трудом
поднЯлсЯ и, шатаЯсь, прошел к своему коню. ђасстегнув ремни, он
хотел кинжалом отрезать половину кожи, но арабский юноша вырвал
чепрак из его рук и развернул. Џо форме это была кожа, содраннаЯ с
человека, и когда отогнулась часть, покрывавшаЯ голову, оттуда
вдруг рассыпались светлые шелковистые женские волосы...
Љрик пронессЯ по толпе. Ђ “тбой Љурдистани, размазываЯ
рукавом обильно полившиесЯ слезы, всхлипываЯ, бормотал:
- ќто моЯ самаЯ любимаЯ, но самаЯ коварнаЯ невольница! џ
застал ее в греховной близости с моим конюхом, вислоухим
губошлепом. ђука этого подлого раба висит на шее моего конЯ! џ
отрубил ее.
Љурд снЯл с себЯ поЯс с мечом, кинжал и положил на землю.
Џовод конЯ он передал Ќохою.
- ‚от мой выкуп, а вот кошелек с золотыми динарами! џ все
потерЯл: и любимую невольницу, и верного конЯ, и честное имЯ! - €
он, спотыкаЯсь, пошел в сторону под крики и хохот "буйных".
‚друг над лагерем пронессЯ громкий голос, подобный хриплому
призыву дикого оленЯ на вершине горы. ќто ‘убудай-багатур на коне
въехал на середину площадки, где происходил поединок. ‡а ним
следовали на конЯх его четыре спутника.
- ‘лушайте, смотрЯщие мне в глаза, воины непобедимого Ѓату-
хана! ‘лушайте внимательно, воины лагерЯ "буйных"! ‘ вами говорит
великий аталык ‘убудай-багатур! Џрекратите драки и ссоры!
ѓотовьтесь к скорому походу длЯ разгрома нечестивых шакалов
"вечерних стран"! ‚еликаЯ џса мудрого ЏравителЯ, чье имЯ
непроизносимо, воспрещает всем воинам его победоносного войска
враждовать между собой, красть друг у друга, говорить неправду.
Љто нарушит этот закон - увидит смерть!
‚есь лагерь "буйных" затих. Љаждый старалсЯ услышать, что
прикажет великий непобедимый полководец, одноглазый советник Ѓату-
хана:
- ‘лушайте новый приказ джихангира: собирайтесь немедленно в
десЯтки и сотни и выбирайте себе начальников. ‚еликий Ѓату-хан
назначит вам тысЯчников и темника. €з вашего лагерЯ "буйных", где
до сих пор не было ни порЯдка, ни силы, ни единой могучей руки, с
сегоднЯщнего днЯ, после приказа джихангира, вырастет передовое
храброе войско, которое станет его зорким глазом и чутким ухом.
Ћтныне ни один воин не посмеет больше бродить по военному лагерю
великого Ѓату-хана, ни поблизости от него, без приказаниЯ, и если
он не будет иметь своего десЯтка и пайцзы на шее, такой воин-
бродЯга будет зарублен на месте... Ђ вашим тысЯчником, по приказу
джихангира, будет самый смелый из смелых хан Ќохой, - доблесть его
вы сейчас увидели.
‚се "буйные" стали сговариватьсЯ между собой, обсуждаЯ, кого
избрать своими начальниками. ’олько молодой араб не мог забыть
своего врага-курда. Ћн снова увидел его в толпе и протиснулсЯ к
нему, горЯ злобой и бешенством.
- џ, ћсуф ас ‘акафи, клЯнусь страшной клЯтвой, что ты,
поганый хвастун “тбой, от менЯ не спасешьсЯ! џ поймаю тебЯ и с
живого сдеру твою свиную шкуру, чтобы ею покрыть спину моего осла.
Љурд отбежал и, скрываЯсь во мраке ночи, воскликнул:
- џ спассЯ сперва от бешеного €есун ЌохоЯ, а теперь и от
безумного араба ћсуфа. € это тоже хорошо!

Ѓату-хан со своими четырьмЯ спутниками медленно возвращалсЯ в
свою ставку.
- ‚се эти разноЯзычные "буйные" воины особенно будут страшны
длЯ мирных жителей "вечерних стран". Ћни окажутсЯ мне очень
полезны, когда в походе Я крепко зажму их в своей руке. Њежду
собою они больше враждовать не посмеют. Љак передовой отрЯд, они
внесут ужас и смЯтение в те земли, куда за ними двинутсЯ мои
главные тумены. џ их посыл немедленно против урусов, - пусть
сожгут они город Љыюв.

ѓлава шестаЯ. ЌЂЊ…—…ЌЌ›‰ ЏЋ•Ћ„

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"„жихангир Ѓату-хан, - да сохранит его всевидЯщий! - сегоднЯ
утром мне сказал:
- џ тебЯ призвал, мой верный учитель, чтобы ты со всем
усердием начал снова записывать то значительное, что должно
сохранитьсЯ в памЯти наших потомков. џ повелел всем темникам,
чтобы завтра, в день начала "месЯца конских скачек" (1 октЯбрЯ),
они поднЯли свои тумены, посадили на коней и двинули их на закат
солнца. Џоход должен бы стремительным, как разразившийсЯ в мирной
степи бешенный ураган. ‚ этом - удача задуманного. ќто принесет
небывалые победы, перевернет кверху копытами и животами всех
надменных жителей "вечерних стран", чтобы они перестали думать,
будто никто не сможет их одолеть и раздавить. Џоэтому Я начинаю
поход внезапно, пока они лежат в мирной дремоте, почесываЯ за
ушами и посасываЯ сладкое вино.
ќти слова заставили менЯ задрожать, и колени мои онемели.
‘аин-хан пристально покосилсЯ на менЯ и спросил:
- Џочему твои зубы стучат? ’ы боишьсЯ?
- Ќет, великий! џ не боюсь и не сомневаюсь, что ты сумеешь
разгромить "вечерние страны", что ты заставить их жителей ползти
на коленЯх, почтительно вымаливаЯ крохи твоей милости. Ќо Я боюсь,
хватит ли у тебЯ силы, здоровьЯ и неусыпной осторожности, чтобы
избежать удара в спину, когда все уже будет тебе особенно
благоприЯтно?..
‘аин-хан вцепилсЯ своей жесткой, как лапа орла, рукой в мое
плечо:
- ЏризнавайсЯ, кого ты подозреваешь?
- ‚сех! ‚сех, кто захотел бы, после одержанных тобой побед,
стать на твое место...
- Ќазови имена! Џочему ты отвадишь глаза?
- Њне придетсЯ перечислЯть подрЯд десЯтки твоих подвластных
темников и тысЯчников. Ќо разве ты захочешь начать поход ужасом
расправы среди твоих помощников?
- Ђ что лучше?
- ‹учше заставить тайных врагов усерднее служить тебе.
џ увидел редкое: на темном, как древеснаЯ кора, всегда
неподвижном лице ‘аин-хана сжатые губы растЯнулись, как щель, в
подобие улыбки, и показалась белаЯ полоска хищных зубов. …го глаза
оставались колючими и недоверчивыми. Ћн даже мне, своему старому
учителю, не поверил и старалсЯ проникнуть в мое сердце. ‡атем он
сказал медленно:
- Њой робкий, как дрожащаЯ мышь, наставник! “ нас в
монгольской степи говорЯт: "‚скочив в седло, надо взмахнуть
плетью, а не сползать на землю". ‡автра начинаетсЯ небывалый поход
против народов, которые во сто раз сильнее моего войска. ‚се, что
ты мне сейчас сказал, Я давно знаю, и лучше тебЯ. ‡апомни важное:
Я разделил все мое свЯщенное войско на пЯть главных орд. ‚
каждой... - Ћн задумалсЯ, потом добавил: - Њного тысЯч всадников.
€ Я доверил их лучшим, самым опытным и отчаЯнным в нападении
багатурам. ЏЯть злобных беркутов зажмут в своих когтистых лапах
мое разноплеменное войско. ‘ одной из этих орд Я пойду сам. ‚се
мои орды уже овеЯны бессмертной славой. Ђ какие грозные полководцы
их поведут: мой почтенный старший брат хан Ћрду, мой военный
советник ‘убудай-багатур, мои родичи кюрЯганы: Њенгу, Ѓурундай,
ейбани, Љадан, Џайдар и другие. џ им назначил точно число дней, в
которые они, не останавливаЯсь нигде длЯ отдыха в богатых городах,
должны помнить одно: охватить железными объЯтьЯми первую половину
"вечерних стран" и сплести пальцы своих рук в указанном мною месте
в указанный срок. € Я уверен, что такаЯ встреча и сбор моих
разноплеменных войск произойдет точно в заранее мною выбранный
день. ’огда Я дам короткую передышку нашим чудесным конЯм и
бесстрашным воинам, а потом поведу мою великую ‘инюю Ћрду дальше.
џ захвачу увертливого, как ЯдовитаЯ змеЯ, ”редерикуса, который
себЯ называет императором германов, италийцев, саксов, арабов, а
сам затаилсЯ, как филин, на морском острове. Ќо Я выковырну его
оттуда и натравлю друг на друга, как злобных собак, и этого
императора, и его заклЯтого врага, хитрого старого колдуна папу. џ
поставлю обоих перед собой на колени и буду говорить с ними, как с
жалкими дрожащими цыплЯтами. Ђ затем Я их обоих отдам на потеху
моим верным шаманам, чтобы они их сварили живыми в котле!
џ смотрел с удивлением на взбешенного джихангира и старалсЯ
запомнить его слова.
‘аин-хан продолжал, и голос его был подобен зловещему
мурлыканью тигра:
- ЏерваЯ короткаЯ передышка будет в столице урусов Љыюве,
последнЯЯ - на берегу великого безграничного морЯ, омывающего
вселенную. ’огда Я выполню волю ‘вЯщенного ЏравителЯ, моего
деда...
‘аин-хан задыхалсЯ и стал жадно пить вино из золотой чаши.
‚друг он резко повернулсЯ. Ћколо двери почтительно сидел на ковре,
опустив голову и скрестив руки на груди, молодой его племЯнник,
хан Ќохой. €з озорства он так глубоко надвинул шапку на лоб, что
нельзЯ было разглЯдев его глаз.
- ‡ачем ты пришел? Љакой совет имеешь ты дать нам?
- Џрости менЯ, великий джихангир! џ невольно услышал конец
твоей речи и загорелсЯ твоим огнем. ђазреши мне прибавить к числу
намеченных тобою к разгрому столиц еще одну.
- Љакую? - € пальцы ‘аин-хана сжались с такой силой, что он
погнул золотую чашу, и на ковер полилось красное вино.
- џ вижу Ясно, что ты также захватишь столицу греков ђум,
чтобы не оставлЯть врагов у себЯ за спиной. ‚едь после захвата
ђума ты будешь иметь тысЯчи лучших кораблей, стоЯщих во всех
гаванЯх вселенной, которые помогут расширить твое могущество,
разнести твою славу по всем морЯм. ђазреши мне участвовать в твоем
набеге на ђум.
‘аин-хан не показал виду, что разгневалсЯ на племЯнника, а
стал говорить медленно, будто нехотЯ:
- Ќе собралсЯ ли ты учить менЯ? џ тебЯ уже назначит
тысЯчником в тумене моего почтенного брата, хана Ћрду. ’ы вместе с
"буйными" должен первым ворватьсЯ в столиц урусов Љыюв. ’ам ты
постарайсЯ достойно проЯвить свою дерзость. ђазрешаем уйти!
ђазрешаем уйти! - закричал он с прорвавшимсЯ вдруг бешенством.
•ан Ќохой склонилсЯ до земли и, прошептав обычные пожеланиЯ,
бесшумно удалилсЯ. Љогда занавеска за ним опустилась, ‘аин-хан
сказал:
- Ћн похож на пса, который грызет большую кость. Џока не
сгрызет ее до конца, он ее не оставит. „умает только о греческом
ђуме, о его завоевании, чтобы посадить туда царицей свою гречанку.
ђазве полководец, любЯщий битвы, может казнить такого удальца?
‚есь этот разговор происходил в "золотом домике". ЏридетсЯ ли
мне еще раз побывать в нем, или Я затерЯюсь в неведомых просторах
вселенной, через которые направлЯетсЯ страшное войско Ѓату-хана?
џ записал вещие слова джихангира, потому что и подвиги и
ошибки великих людей и то, как они эти ошибки исправлЯют, - все
это должно быть увековечено в летописЯх на поучение нашим
потомкам, да сохранит их и нас всемогущий".

* —асть шестаЯ. Њѓ‹Ђ „‚€Ќ“‹Ђ‘њ ЌЂ "‚…—…ђЌ€… ‘’ђЂЌ›" *

ѓлава перваЯ. •ЂЌ Њ…Ќѓ“ Џ…ђ…„ Љ€…‚ЋЊ

Љогда летом предыдущего года Ѓату-хан остановилсЯ в низовьЯх
€тилЯ, никто не решалсЯ спросить его: скоро ли двинутсЯ войска на
запад, на дальнейшее покорение вселенной... Ћн не любил, когда кто-
либо задавал ему вопросы или подавал советы. Ѓату-хан начинал
тогда злобно шипеть и вспоминать по именам проклЯтых злых
мангусов. …му казалось, что, выслушиваЯ чей-либо совет, он терЯет
часть своего величиЯ самодержавного владыки. Ћднажды он сказал
своему любимому двоюродному брату Њенгу-хану:
- ‘коро мне понадобитсЯ твоЯ помощь...
- ‚сегда Я хочу помочь тебе, но до сих пор ты мне ничего не
поручал.
- Ћтлично! џ доверЯю тебе тумен правого крыла моего
несравненного войска. ’ы завтра же выступишь в поход. ’ы
пересечешь куманскую степь и пройдешь до реки „непра, до богатого
главного города урусов Љыюва. ’ам ты призовешь к себе старшего
коназа урусов и строго прикажешь ему, чтобы он принес мне клЯтву
покорности и верности. Џосле этого ты пришлешь сюда гонца, а сам
на времЯ отступишь обратно в степь на дневной переход, но ни в
коем случае не занимай своими багатурами Љыюва, хотЯ бы он даже и
пожелал мне покоритьсЯ.
- ‘делаю, как ты приказал!
- …сли коназ урусов и жители города не захотЯт добровольно
признать менЯ своим единственным верховным владыкой, ты еще не
начинай осады Љыюва, а все же отойди назад в степь и там жди менЯ,
откармливаЯ коней. Љогда же Я приду к Љыюву, то помни, что только
Я, и никто другой, первым въеду в столицу урусов. ’огда Я дам
своему тумену право первому начать грабеж этого богатого и
прославленного города.
- џ услышал, великий, твои слова, и все будет исполнено, как
ты приказал!
- Њожешь идти!
Њенгу-хан опустилсЯ на колени, низко склонилсЯ перед братом,
коснувшись головой ковра, а когда он снова выпрЯмилсЯ, Ѓату обнЯл
его, и оба брата в знак дружбы, громко сопЯ, понюхали и лизнули
друг другу щеки.

‚ыполнЯЯ приказ Ѓату-хана, хан Њенгу с отборным войском
быстро двинулсЯ через степь. ђазграбив по пути все встречные
половецкие стойбища, он, наконец, подошел к Љиеву. ’ам Њенгу
принЯл киевских послов, знатных боЯр, и услышал от них
категорический отказ добровольно покоритьсЯ татарам.
ЉиевлЯне, поднЯвшись на стены города, с тревогой
всматривались в даль, в восточную степную сторону, и им казалось,
что по бескрайней равнине какое-то страшное чудовище протЯнуло во
все стороны свои гигантские щупальца: там, постепенно стЯгиваЯсь
против города, непрерывным потоком подходили монгольские отрЯды и
ставили свои юрты.
ђаздавалось щелканье бичей, ржание коней, стоны и рев
верблюдов, мычание волов, крики погонщиков, скрип телег на
высоких, в рост человека, колесах и многоголосый гул и гомон
татарской орды.
‘тепнЯки развьючивали верблюдов и коней, ставили большими
кругами свои юрты. ‡адымились костры. Џоставленные на камни и
треножники, закипели большие котлы. Џосреди лагерЯ вырос богатый
шатер-юрта хана Њенгу. атер был окутан белым войлоком и перевит
узорчатыми полосами. Ќад крышей из дымового колеса решетки стал
завиватьсЯ голубой дымок. ’ам, внутри шатра, был разведен тлеющий
костер из кизЯка - сушеного конского навоза, перемешанного с
соломой. ‚ соседних юртах разместились знатные монголы его свиты.
ђЯдом с шатром возвышалсЯ шест; на нем развевалось знамЯ
Њенгу-хана - длинный бамбуковый шест с небольшой перекладиной
наверху, с которой свисали пЯть пушистых черных хвостов
монгольских Яков. ќто было свЯщенное знамЯ, означавшее, что его
владелец - ближайший родстве ник покойного ‘вЯщенного ЏравителЯ,
великого завоевать мира —ингиз-хана.
’олько чингизиды могли пользоватьсЯ таким свЯщенным знаменем.
Њенгу-хан прискакал верхом на пегом коне в сопровождении
большой свиты вооруженных монгольских всадников и опытного
переводчика, хорошо знавшего русский Язык, кипчака •абула.
Џоследнему было приказано вместе с двумЯ тургаудами
переправитьсЯ через „непр и разузнать все, что происходит в Љиеве
и чего следует ожидать и скоро ли приедут с поклоном хану Њенгу
киевский кнЯзь и знатные боЯре?
Њенгу-хан повелел приготовить две большие ладьи и убрать их
коврами. Ќа этих ладьЯх отправились три знатных татарских
военачальника вместе с охраной.
Љогда лодки отчалили, несколько трубачей стали неистово
трубить в очень длинные кожаные трубы, извещаЯ русских о выезде в
Љиев знатного посольства.
Љогда ладьи пересекли „непр и пристали к правому берегу, там
их встретили знатные боЯре в расшитых узорами дорогих собольих
шубах и высоких бобровых шапках. ђусские воины копьЯми отгонЯли
сбежавшуюсЯ толпу любопытных. Џереводчик •абул объЯснил боЯрам,
что на тот берег „непра прибыл Њенгу-хан, брат повелителЯ всех
монголов Ѓату-хана. •ан Њенгу ждет, что киевский кнЯзь сейчас же
прибудет к нему длЯ переговоров, а он будет ждать его в своем
шатре.
Ћднако русские боЯре ответили:
- Ќаш кнЯзь находитсЯ сейчас в своих палатах, и ему как
главному хозЯину нашего древнего славного города непристойно
ездить к Язычникам на поклон. Ћн приглашает начальников татарского
войска поднЯтьсЯ в его палаты, и там почтенные гости сами
расскажут, какаЯ нужда, какаЯ забота привела их в Љиев.
Џосле горЯчих пререканий было решено, что в кнЯжеские палаты
пойдут только три татарских военачальника, переводчик •абул и три
ближайших кнЯзю боЯрина. ‚стречные киевлЯне жадно всматривались в
татар, о которых говорилось так много ужасов. ’атары медленно шли
по узкой улице по направлению к кнЯжескому дворцу и все времЯ о
чем-то тихо совещались. Ћни взобрались на первую стену,
опоЯсывавшую город, и долго осматривались кругом, желаЯ все
хорошенько запомнить.
Ќаконец на полпути •абул вдруг сказал русским спутникам:
- Ќаш преславный хан Њенгу отправил нас длЯ переговоров, а не
длЯ поклонов вашему коназу. …сли бы русский коназ хотел нас
почтить и повидать хана Њенгу, то он вышел бы сюда, к нам
навстречу. ’еперь мы решили не идти к вашему коназу и вернемсЯ
назад, на тот берег. Ђ вы ждите нас снова и тогда увидите, что с
вами будет.
- ’ак вы лазутчики, а не послы! - закричали боЯре. - ‚ы
ходили на стену, чтобы узнать, как мы укрепили Љиев. Ѓейте их! Ќе
выпускайте коварных?
Ќабежала толпа. Њонголов схватили и вместе с переводчиком
сбросили со стены.
Њенгу, не дождавшись возвращениЯ своих послов, понЯл, что
Љиев добровольно не сдастсЯ, но, исполнЯЯ повеление Ѓату-хана не
осаждать города, решил повернуть обратно. ЏостоЯв на левом берегу
и полюбовавшись издали расписными теремами киевской знати и
золотыми главами многочисленных церквей, - татары были уверены,
что это настоЯщее листовое золото, - Њенгу-хан увел свое войско в
степь.

ѓлава втораЯ. ‚ Ђ’ђ… •ЂЌЂ ЉЋ’џЌЂ

ѓлавный и старейший половецкий хан ЉотЯн в своем кочевье в
арукани* пребывал в глубоком и тЯжелом раздумье и не находил себе
ни в чем утешениЯ. Ќапрасно приходили к нему его высокие, стройные
сыновьЯ и, снЯв лисьи шапки, почтительно гладили его руки,
украшенные сверкающими перстнЯми. ЉотЯн гладил их по голове и
разрешал сесть на цветные подушки, лежавшие вдоль стенки круглого
шатра, убранного пестрыми коврами.
Ћни поочередно рассказывали последние новости из жизни степи.
‚се жаловались на то, что больше совсем не приходЯт караваны
купцов с морского побережьЯ. Ќекому стало продавать коней, скот,
меха, кожи.
- Љто сейчас поедет в нашу степь? ‚се боЯтсЯ татар. €х шайки
быстро проносЯтсЯ по всей степи, точно они убегают от кого-то, а
на самом деле они рыщут в поисках добычи; высматривают все, что у
нас делаетсЯ. Ќе раз их уже видели совсем неподалеку от арукани.
ЉотЯн тЯжело вздохнул, покачал головой и посмотрел вверх, на
клочок синего неба, видимый в отверстие крыши, сквозь которое
выходил дым от костра.
- ‘егоднЯ Я получил замечательное известие, не знаю - на
радость или на горе.
- Ћт Ѓату-хана?
- ‘ейчас вы все узнаете. ќй, мальчики! Џриведите сюда
"божьего человека", которого сторожат в соседнем шатре! - ЉотЯн
несколько раз постучал по медным чашкам с водой. - ‘корее!
„ва подростка, сидевших близ входа, сорвались с места и
убежали. ‚скоре они вернулись, поддерживаЯ под локти сухопарого
человека, с клочьЯми седых волос на лице. ѓолова его была обернута
куском пестрой ткани. Ќа поЯсе висела медные и железные приборы,
какие обычно позвЯкивают у лекарей и коновалов. ‹ицо его казалось
истощенным, со впалыми щеками, но когда он вскидывал голубые
глаза, в них светилась живаЯ наблюдательность. ‚ одной руке он
держал небольшую книгу в потертом кожаном переплете, в другой -
высокий посох с загнутым концом, каким обычно пастухи ловЯт
убегающих овец.
- ‡дравствуй на много лет, великий хан великого куманского
народа! - приветствовал он ЉотЯна.
ЉотЯн сейчас же приказал:
- ќй, мальчики, дайте божьему человеку подстилку и принесите
лепешек и кувшин кумыса!
Ћдин из сыновей ЉотЯна взЯл пеструю ковровую подушку и
положил перед странником. ’от уселсЯ на ней и пробормотал молитву.
- Ђ теперь скажи нам свое имЯ, кто ты и из какой земли? ‡ачем
бродишь по свету, такому тревожному в .наши страшные годы?
- џ только слуга божий, по имени ћлиан. џ скитаюсь по этому
грешному свету, излечиваЯ больных и успокаиваЯ душеспасительными
молитвами умирающих. Џроисхожу Я из страны мадьЯр, из их славной
столицы Ѓуды. ѓосподь бог и добрые люди мне всюду помогают, жалеют
и не дают умереть с голода. ‘ейчас Я иду от грозного царЯ татар
Ѓату-хана.
- —то ж ты хотел мне сказать особенно важное? - спросил хан
ЉотЯн.
- …сли ты не всем здесь доверЯешь, знаЯ их болтливость, то
прикажи лишним покинуть твой шатер.
- “йдите все! - приказал, нахмурЯсь, ЉотЯн. - Џусть останутсЯ
только два моих старших сына. ’олмача мне тоже не надо, - ты
достаточно хорошо говоришь по-кумански.
‘идевшие встали, прижав руки к груди, склонились и мелкими
шажками вышли из шатра. ћлиан начал вполголоса:
- Ќе смотри на то, что Я одет нищим. ‚ моих руках находитсЯ
письмо самого великого хана татарского Ѓату к мадьЯрскому королю
Ѓеле, которое Я получил из собственных рук монгольского владыки
длЯ того, чтобы показать его тебе.
ЉотЯн вздрогнул и сразу выпрЯмилсЯ.
- € ты можешь мне его прочесть? Џисьмо Ѓату-хана?
- ‚от длЯ этого Я и пришел к тебе, доблестный хан ЉотЯн,
пройдЯ очень тЯжелый и опасный путь.
ћлиан порылсЯ за пазухой и достал небольшой свиток. Ћн
разгладил его на колене и вопросительно взглЯнул на ЉотЯна.
- Ќу, читай!
- ќто письмо, - начал ћлиан, - написано уйгурскими буквами,
но на монгольском, то есть на татарском Языке. Ѓату-хан повелел
передать его мадьЯрскому королю Ѓеле. Ќо так как Я знал, что при
дворе этого королЯ не нашлось бы мудреца, который мог бы прочесть
и объЯснить такое письмо, то Я упросил одного ученого Язычника
перевести это загадочное письмо на куманский Язык.
- —то же это было за письмо?
- ‚ысокомерное послание Ѓату-хана, более похожее на
приказанье. ‚ нем говорилось от его имени так. - € старик стал
читать: - "џ - великий хан, посланный небесным владыкой, который
дал мне право возвышать тех, кто преклонЯетсЯ передо мной, и
поражать гневом тех, кто противитсЯ мне. џ удивлен, что ты,
маленький король мадьЯр, до сих пор не ответил ни на одно из
посланных мною тебе тридцати писем. џ узнал, что ты, король Ѓела,
намерен принЯть к себе весь народ куманов, моих рабов. € Я тебе
приказываю не принимать их в твоем королевстве. €м, при их жизни в
шатрах, легко и возможно будет убежать от менЯ, но как ускользнешь
от менЯ ты, когда ты имеешь дома, дворцы и целые города? Џоэтому
Я, великий хан татарский, которому вестник небесного царства дал
высшую власть над вселенной, право оказывать милость мне
покорЯющимсЯ и душить моих противников, Я удивлЯюсь тебе,
маленький король мадьЯр".
ћлиан обвел всех спокойным взглЯдом, тщательно свернул письмо
и заговорил снова:
- џ длЯ того и совершил этот путь к тебе и разыскал тебЯ в
степи, чтобы предостеречь. Ќесомненно, Ѓату-хан скоро двинетсЯ со
всем своим войском на западные страны и нападет прежде всего на
ваши куманские кочевьЯ. ђаз ты не пошел с ним, он тебЯ не пощадит,
а будет мстить за то, что потерЯл в твоем народе сильного
союзника. Џоэтому советую тебе, - уходи скорей к мадьЯрам. Љороль
Ѓела примет тебЯ, как брата. ’оропись!
ЉотЯн сидел, опустив голову. ђуки его дрожали. Џотом он повел
широкими плечами, точно стрЯхнул с себЯ неудобный груз, и
повернулсЯ к сыновьЯм. Ћни сидели, видимо потрЯсенные, впиваЯсь
взглЯдом в отца.
- —то вы мне скажете на это письмо? ѓовори ты, младший,
Ључум!
- —то сказать? Ѓату-хан говорит, что он написал королю Ѓеле
тридцать писем и не получил от него ответа. Ќапишет он еще
тридцать первое, чтобы испугать Ѓелу, а сам не двинетсЯ места из
своей новой столицы, где ему живетсЯ спокойно и хорошо. Ћн ведь
потерЯл много своих воинов во времЯ похода на русские кнЯжества.
Ћн даже не мог дойти до самого богатого города Ќовгорода и
вернулсЯ обратно. ѓде ему думать о походе на ЊадьЯрское
королевство! Ћн пугал, чтобы все трусливые ему покорились.
- Ђ ты мне что скажешь, что посоветуешь, мой старший сын
Њучуган?
- ЊенЯ встревожило, очень встревожило это письмо. ‘пасибо
"божьему человеку", что он принес его нам и предупредил об
опасности. Њне Ясно, что Ѓату-хан, покорив и разорив столько
городов, может считать, что его войска самые сильные в мире. Ћн
уже попробовал крови и опьЯнел от своих успехов. ‘ейчас его войска
отдохнули, и он хочет идти покорЯть все народы, всю вселенную.
‚едь он и раньше не раз требовал, чтобы мы, куманы, двинулись
вместе с ним, под его начальством, на "вечерние страны".
- —то же ты мне посоветуешь? —то нам делать? - тихо спросил
ЉотЯн.
- ‚ыбор Ясен. …сли нам покоритьсЯ Ѓату-хану, это значит
добровольно, без боЯ, подставить свою голову под отточенный
татарский меч. ЌельзЯ ждать ни одного днЯ. Њы должны сворачивать
шатры и уходить в ЊадьЯрское королевство. †адные и хищные татары
помчатсЯ вслед за нами, но там, на мадьЯрской равнине, когда нам
придетсЯ дратьсЯ с татарами, мы уже будем всегда чувствовать рЯдом
крепкую дружескую мадьЯрскую руку.
‚ шатре стало тихо. ’олько донеслось отдаленное ржание конЯ.
- ’ы хорошо сказал. ’ы сказал, как истинный воин. ‚ерно, сын
мой, колебаний быть не может. џ приказываю немедленно разослать
гонцов во все наши куманские кочевьЯ и объЯвить: "‘ворачивайте
шатры, вьючьте добро и спешно уходите из нашей степи к Љарпатским
горам". “ходить надо быстро, ночью. Џока татары узнают и поймут,
что это у нас не обычнаЯ перекочевка, а что мы уходим совсем с
нашей дедовской земли, мы будем уже далеко!
ЉотЯн встал, схватилсЯ за голову и простонал:
- ’Яжело! Ћй, как тЯжело! Џрощай, дедовскаЯ землЯ! Ћтныне мы,
бесприютные скитальцы, пойдем искать себе новую родину!..

ѓлава третьЯ. ђЂ‘‘ЉЂ‡ ’ЂЊЃ…ђ„›

Ћсенью этого крайне засушливого года Ѓату-хан наконец решил
двинутьсЯ со своей многотысЯчной ордой на запад, "на закат
солнца", длЯ давно им задуманного покорениЯ "второй части
вселенной".
Џеред важными решениЯми Ѓату-хан обыкновенно ни с кем не
советовалсЯ, а сразу объЯвлЯл ближайшим помощникам свой приказ.
’ак и теперь. Ќо сперва он долго расспрашивал тех своих багатуров,
которые недавно проезжали по кипчакской степи, вылавливаЯ там
пастухов или неосторожных путников. Ћн хотел заранее узнать и
понЯть, что происходит в великой степной равнине, через которую
скоро придетсЯ двинутьсЯ всему его войску.
Ћдин из сотников, расторопный и смелый ’амберды, по приказу
Ѓату-хана, побывал в арукани, видел там хана ЉотЯна, был им
обласкан и узнал многое. Ќо ’амберды с большим трудом выбралсЯ из
арукани и, встревоженный, примчалсЯ обратно к Ѓату-хану.
’амберды рассказывал:
- ‚о всей куманской степи теперь идет крайнЯЯ сумЯтица. ‚се
куманские племена, раньше кочевавшие там мирно и свободно, теперь
переходЯт с места на место и гадают: что делать и куда податьсЯ?
Ћни всего боЯтсЯ, никому не верЯт и говорЯт, что татары, когда-то
разгромившие соединенные войска урусов и куманов в битве при
Љалке, теперь хотЯт окончательно добить их, куманов, и отнЯть все
их стада, богатства и особенно коней, нужных им длЯ задуманного
Ѓату-ханом похода на "вечерние страны". ‚сех же куманов, говорЯт,
Ѓату-хан сделает своими конюхами и пастухами.
- ‚ерно! - прервал Ѓату-хан. - ‚сех куманов давно следует
подогнуть под мое колено и запретить им прикасатьсЯ к мечу.
- —то ты прикажешь мне дальше делать? - спросил ’амберды.
- ’ы немедленно вернешьсЯ обратно и скажешь хану ЉотЯну, что
Я повелеваю ему прибыть сюда, а его войску ждать нас и быть
готовым выступить следом за моим доблестным войском. Ќе терЯй
времени! ‡автра ты должен быть уже далеко!
Љогда некоторое времЯ спустЯ ’амберды вернулсЯ, Ѓату-хан
призвал его к себе. ‚ид у сотника был подавленный.
- Ќу, что делает главный, самый сильный и вредный куманский
хан ЉотЯн? - спросил Ѓату-хан. - Џочему он сих пор не приехал ко
мне и не объЯвил на коленЯх о своей преданности? Ћн бы мне теперь
пригодилсЯ!
- ‚ай! ‚ай! џ уже не застал хана ЉотЯна в арукани! Ќа
истоптанной земле валЯлись остывшие угли костров, Я видел
отверстиЯ от шатровых кольев, которые еще не успело засыпать
землей, Я видел голодных собак, бродивших в поисках пищи, но Я не
видел никого из тех, кто мог бы мне рассказать, куда ушел хан
ЉотЯн со своими кочевниками.
Ѓату-хан слушал не прерываЯ, но лицо его все мрачнело, пальцы
быстро шевелились. ’амберды знал, что это один из признаков
великого гнева Ѓату-хана. Ћн упал на четвереньки, охватив голову
руками, а Ѓату-хан несколько раз силы ударил пЯткой его
склонившуюсЯ голову.
- Љак ты прозевал это? Ћтчего так поздно рассказал мне все? -
прошипел Ѓату-хан. - џ бы успел схватить и раздавить ЉотЯна!
- ѓде мне было говорить с тобой! ’ы всегда знаешь все раньше
и больше нас всех, - простонал ’амберды под тЯжелой ногой Ѓату-
хана. - ’ы великий, всезнающий!
Ѓату-хан задумалсЯ. Љ нему подошел любимый, всегда
добродушный хан Њенгу и, спокойно снЯв ногу Ѓату-хана со спины
’амберды, опустил ее на ковер.
Ѓату-хан мрачно молчал и продолжал быстро шевелить пальцами.
Ќо хан Њенгу хорошо знал, чем лучше всего можно успокоить
рассерженного монгольского владыку и вернуть ему "веселое сердце".
Ћн тихо приказал стоЯвшему у входа в шатер тургауду немедленно
привести из соседней юрты сказочника и певца былин, улигерчи.
“лигерчи, старый, сутулый, с седой реденькой бородкой, быстро
ЯвилсЯ. Џоклонившись, он без шума уселсЯ на ковре у ног Ѓату-хана,
слегка проводЯ пальцами по струнам своего хура.
Ѓату-хан впилсЯ глазами в певца.
- ‘пой мне, мой старый верный спутник, о том, что менЯ
мучает, что непрерывно жжет мое сердце! ’ы сумеешь помочь мне!
“лигерчи набрал в грудь воздуха и стал тЯнуть такую длинную и
монотонную песню, подыгрываЯ на хуре, что казалось, будто он поет
не переводЯ дыханиЯ.

"‚еликий светЯщийсЯ" двинулсЯ на закат солнца
€ направилсЯ через бесконечную прекрасную степь,
Љоторую не пройти насквозь и за многое месЯцы.
Љочевал он в ней всегда летом и осенью,
Љогда листьЯ желтеют и ветер их подбрасывает
кверху.
Љочевал он, видЯ, как падает снег,
Љак ураган наметает сугробы.
‚се-то кочевал он без остановки,
•ватал солнце и держал его на приколе,
•ватал он луну и пристегивал к своему седлу.
Ћднажды долго отдыхал великий в своей юрте,
‚споминаЯ былые походы...
€ вдруг вскочил он и зашумел,
Љак темно-черный беркут, когда выпустЯт его,
‘нЯв с головы шапочку, закрывающую глаза.
ЉачнулсЯ он, как охотничий желтый сокол,
Љогда пустЯт его, снЯв с ноги ремень.
‡аревел он, как смелый барс,
Џрыгнувший на утес с вершины горы:
- ЃратьЯ старшие, вельможи и подданные!
Ќарод мой могучий, бесчисленный!
Ќичего не упускаЯ, вы все слушайте!
џ же, не запинаЯсь, скажу вам:
‘лавное великое имЯ мое
‚ десЯти странах света уже прогремело.
€ необъЯтнаЯ доблесть моЯ
Ќаполнила Ђлтай, •ангай и куманскую степь.
Ќо всю огромную силу свою
Ќигде еще полностью Я не показал.
’еперь Я затосковал и отправлЯюсь поискать:
Ќет ли где славного витЯзЯ,
—то с криком на менЯ броситсЯ?
Ќет ли оружиЯ, что зазвенит, приближаЯсь?
Ќет ли верхового конЯ моего соперника,
—то со ржанием и грохотом на менЯ помчитсЯ?
’еперь, мои смелые багатуры,
‘корей обрЯдите и приведите мне верхового
конЯ!
‘едлом его оседлайте! Џолное вооружение дайте!
…сли окажусь Я могучим славным витЯзем,
’о вернусь с несметной добычей,
‘тадами скот пригоню Я, областЯми народ
приведу Я.
‚ернусь Я, завладев многими новыми подданными.
ћрта за юртой народ будет кочевать ко мне!
ЌачалсЯ поход. ЏотрЯс он синее небо,
‡аставил дрожать великую золотую землю.
’ЯжелаЯ чернаЯ пыль вилась над ними.
‘лышалсЯ топот коней сотен тысЯч всадников,
ЉраснаЯ пыль поднЯлась над ними,
€ впереди удалЯлсЯ шум многих тысЯч воинов
Њоего непобедимого войска...

Ѓату-хан вскочил с трона, несколько раз потрЯс могучими
руками испуганного улигерчи и, достав из цветного мешочка,
висевшего на ручках трона, кусок желтого индийского сахара,
затолкал его в рот певца, сказав:
- ’ы успокоил мое сердце, ты отогнал мои заботы! ‡автра ты
получишь сильного спокойного верблюда, на котором отправишьсЯ со
мной в новый поход. ‘перва покорю главный город широкобородых
урусов - Љыюв, и там ты будешь, как всегда, петь на моих пирах и
разгонЯть мою тоску. Ђ затем Я направлю дальше, на "вечерние
страны", мое бесчисленное войско.

ѓлава четвертаЯ. ѓЋђ€’ ЏЋ‹Ћ‚…–ЉЂџ ‘’…Џњ

Џосле долгих молений, заклинаний и колдовских плЯсок шаманы
указали день, особенно благоприЯтный длЯ начала похода, и пЯть
отдельных орд сурового, не знающего улыбки неодолимого владыки
Ѓату-хана двинулись с берегов великой реки €тиль, сразу утонув в
беспредельных голубых просторах ковыльных кипчакских степей.
Љаждый тумен, насчитывающий десЯть тысЯч всадников, шел
своим, заранее намеченным путем, не перебиваЯ друг другу дороги,
только тесно прикасаЯсь крыльЯми, как на охотничьей облаве, следЯ,
чтобы ни один зверь, ни один путник, ни одно кочевье упрЯмых,
непокорных, враждой клокочущих кипчаков не ускользнули в прорывы
между монгольскими отрЯдами.
ќти отрЯды двигались настойчиво и неуклонно в сторону „непра,
делаЯ остановки только на ночь, когда необходимо было подкормить
усталых коней.
‚ечерами, греЯсь у костров, все говорили о том, что Ѓату-хан,
избранный вечным синим небом быть их повелителем, готовитсЯ, как
будто бы распростертыми лапами дракона, сразу охватить всю еще не
покоренную часть урусской и кипчакской земли и одним стремительным
натиском раздавить всЯкую дерзкую попытку к сопротивлению.
‚переди войска, нащупываЯ пути и переправы, рыскали
разведочные отрЯды каждого тумена; за ними наступали главные силы,
а позади подтЯгивались, стараЯсь не отставать, бесчисленные
скрипучие арбы, запрЯженные медлительными волами, двигались в
облаках пыли гурты скота и важно шагали караваны верблюдов,
навьюченных разобранными юртами, войлоками, котлами, железными
таганками, мешками с походной едой, всем, что может пригодитьсЯ в
пути всегда ненасытному, прожорливому монгольскому войску.
Љаждый тумен должен был сам заботитьсЯ о себе, и все они
различались друг от друга своим внешним видом, боевыми выкриками,
именами своих опытных суровых полководцев. ‘реди последних были
немногие старые, прославленные еще в походах ‘вЯщенного ЏравителЯ
’емучина —ингиз-хана, были испытанные в войне с последним шахом
•орезма неукротимым „желал эд-„ином, были темники, разгромившие
земли кавказских племен, были недавно прошедшие через страну
булгар под начальством уверенного и всегда веселого ейбани-хана,
уже назначившего булгарам правителей-баскаков. Ѓыл среди них
стремительный Ѓурундай, уничтоживший в глубине засыпанных снегом
русских лесов войско ‚ладимирского кнЯзЯ ѓюрга (ћриЯ). Ќо особенно
грозным считалсЯ всегда победоносный одноглазый ‘убудай-багатур
вместе с неудержимым, как пущеннаЯ стрела, „жебэ-нойоном. „а и
другие темники: Њенгу, Љадан, Џайдар, Ќарин-Љэхэн, Љурмиши и
прочие - все считались бесстрашными тиграми.
ђадостно шли в этот поход монголы и присоединившиесЯ к ним
отрЯды других племен. Ќа что могли надеЯтьсЯ, какое сопротивление
могли теперь оказать встречные народы? €х оставалось уже мало, их
печальнаЯ участь уже предсказана колдунами-шаманами. € все
двинувшиесЯ в поход всадники верили, что упорный и уже озаренный
славой счастливого победоносного завоеваниЯ Ѓату-хан пройдет в
зареве пожаров грозой по всем "вечерним странам" и дойдет вплоть
до "последнего морЯ", омывающего "поднос земли".* ’ам его верные
нукеры разожгут огромный костер, Языками пламени облизывающий
багровые тучи, в честь и в памЯть замыслившего покорение вселенной
‘вЯщенного ЏравителЯ и всех изрубленных в битвах монгольских
багатуров. ’ам Ѓату-хан въедет на пЯтнистом, как барс, коне на
вершину кургана и вонзит свое блестЯщее копье в покоренную им
землю. ’огда он воскликнет: "“слышь нас, взирающий с облаков
ЏотрЯсатель ‚селенной! ’воЯ волЯ выполнена. ‚селеннаЯ покорена!"
€ тогда не знающий улыбки Ѓату-хан впервые рассмеетсЯ, и смех
его будет похож на клекот орла.

ѓлава пЯтаЯ. ЂђЃЂ ‘Ћ’Ќ€ЉЂ Ђ‡ЂђѓЂ-’Ђ•џ

ЃольшаЯ монгольскаЯ арба медленно и неуклонно ползла в
облаках пыли по желтеющей ковыльной степи, увлекаемаЯ тремЯ парами
рыжих волов. ‘ пронзительным, точно полным тоски и отчаЯньЯ,
визгом и скрежетом поворачивались высокие, в рост человека,
деревЯнные колеса без спиц, оставлЯЯ на нетронутой почве степной
равнины две длинные глубокие колеи.
‚прочем, левое переднее животное этой упрЯжки было не рыжее,
а пегий, с белыми пЯтнами, огромный свирепый бык, и звалсЯ он
Ђрбан-цаг (десЯтый), потому что такого красавца обычно держали как
вожака в упрЯжке какого-либо знатного тайджи или нойона, в которой
насчитывалось пЯть, а то и десЯть пар волов. Џервый вожак должен
непременно иметь какое-либо заметное издали отличие, чтобы хозЯин
легче мог найти свою повозку среди многих тысЯч скрипучих возов
двинувшегосЯ в поход монгольского войска.
ќта повозка была собственностью простого, незнатного монгола,
сотника Ђзарга-’ахЯ, который поседел в походах, совершив сперва
длинный путь от счастливой сладкоструйной реки Љерулена на далекой
родине монголов до главной столицы царства –зиней, трудолюбивых,
искусных в разных мастерствах китайцев. Ћттуда Ђзарга-’ахЯ
совершил новый путь, еще более длинный, через безводные пустыни
ѓоби до “ргенча, столицы веселых, добродушных хорезмийцев,
считавших себЯ до вторжениЯ монголов самым сильным и счастливым в
мире народом. ќти первые походы Ђзарга-’ахЯ совершал под
начальством величайшего из людей, чье имЯ теперь монголам нельзЯ
произносить вслух, того, кто принес народу монголов неизмеримую
славу, а его кнЯзьЯм и военачальникам - несметные богатства.
ЌекотораЯ часть захваченных богатств перепадала и простым
монгольским воинам. Ќо много ли можно увезти с собой на хотЯ и
крепком, но небольшом коне с плохим старым седлом и парой
истрепавшихсЯ переметных сум? ‘частлив был тот, кто имел
собственную повозку, запрЯженную неутомимыми выносливыми волами,
да еще в той повозке должна была сидеть вернаЯ жена, имеЯ возле
себЯ быстроглазого мальчика или девочку, помощницу в работе. ’акаЯ
жена - верный друг в пути, заботливаЯ хозЯйка, умеющаЯ сберечь
вещи, захваченные в набеге, которые Ђзарга-’ахЯ, проносЯсь вскачь,
бросал в повозку, знаЯ, что его жена всему найдет свое место и
припрЯчет.
ќту арбу Ђзарга-’ахЯ нашел когда-то брошенной возле “ргенча,
усадил в нее свою жену, котораЯ до этого ездила служанкой-рабыней
в обозе его начальника, темника Љурмиши. Ђзарга-’ахЯ наполнил
тогда арбу доверху разными одеждами и запрЯг в нее сперва двух
тощих верблюдов с болтающимисЯ от голода горбами. Џотом дела его
стали все более улучшатьсЯ, расцветаЯ, как степь весной. ЃлагодарЯ
терпению и бережливости его верной жены он из беспечного бродЯги
превратилсЯ в расчетливого хозЯина, особенно после того как хан
Љурмиши назначил его десЯтником, а через два года сотником и стал
давать ответственные поручениЯ.
Ђ повозка обратилась надолго в передвижное жилище семьи
Ђзарга-’ахЯ. ќта семьЯ постепенно росла. Љроме пегого быка и пЯти
волов, поЯвились две собаки: одна большаЯ темнаЯ лохматаЯ овчарка,
волкодав, была верным сторожем, другаЯ - чернаЯ борзаЯ, поджараЯ и
стремительнаЯ, Явилась главной кормилицей семьи: она носилась по
степи, ловЯ сусликов и зайцев, иногда и лисиц, свою добычу
неизменно приносила хозЯйке, котораЯ, содрав шкурки, жарила и
варила тушки зверьков, даваЯ объедки верным собакам.
‚ арбе ехало еще трое детей: девочка лет трех и два мальчика
пЯти-шести лет, которых хозЯйка подобрала в ‘арае, где работали на
постройке домов пригнанные из ‚ладимира и ђЯзани пленные
широкобородые урусы.
Љрайне истощенные, они умирали во множестве. Ћсобенно умирали
дети. Џохожие на маленькие скелеты, на тонких ножках, они жалобно
просили: "„ай хлебца! „ай корочку!"
†енщина спросила пленных, кто родители детей, показав руками,
будто нЯнчит и качает ребенка. Ћдин указал пальцем на землю, потом
на небо и махнул рукой, а другой сказал:
- Ѓери их, да корми получше! ‡десь они все одно пропадут.
Љогда арба тащилась по степи, мальчики бежали рЯдом, а
девочка сидела на руках у приемной матери и так же как и она,
повторЯла: "Љха-кха!" - таким возгласом монголы погонЯют быков.
Ђ когда накрапывал дождь и крутил легкий снег, мальчики тоже
взбирались на арбу и сидели рЯдом, вместе с тремЯ курицами и
петухом со свЯзанными лапами. †енщина покрывала их всех одним
большим войлоком с прорезанным отверстиЯми, из которых выглЯдывали
любопытные головки детей. ЌоваЯ мать стала причесывать их по-
монгольски, обрезав все волосы и оставив только небольшую косичку
с цветным лоскутом на левой стороне затылка.
Ђзарга-’ахЯ изредка навещал арбу, - ему нельзЯ был отдалЯтьсЯ
от своей сотни. Џоэтому всЯ забота ложилась на его жену: она с
помощью обоих мальчиков распрЯгала волов и они паслись поблизости,
охранЯемые верными собаками. Ќа рассвете женщина с помощью собак
опЯть сгонЯла волов к арбе, подводила их под Ярмо, и арба катилась
дальше, к новым заботам и тревогам, а может быть, и к богатству:
впереди предстоЯло захватить большой город Љыюв, где все крыши
богатых домов, говорЯт, покрыты золотом. Ђзарга-’ахЯ обещал
постаратьсЯ отломить хоть один маленький кусочек от такой золотой
крыши.

ѓлава шестаЯ. †…‹…‡ЌЂџ ЏЋ‚Ћ‡ЉЂ

Ћбоз ‘убудай-багатура был очень небольшой: четыре
быстроходных верблюда везли его походный шатер и кожаные китайские
сундуки, в них хранились пергаменты с чертежами земель, через
которые проходило монгольское войско. ’ам же хранились путевые
книги походов.
Љроме того, в этом маленьком личном обозе великого аталыка
находилась его боеваЯ железнаЯ колесница. ќто был железный Ящик,
поставленный на два высоких колеса. Ќа все четыре стороны были
прорезаны узкие щели, предназначенные длЯ наблюдениЯ и пусканиЯ
отравленных стрел. Љто подойдет без разрешениЯ к колеснице, будет
ранен стрелой и вскоре в корчах умрет.
ѓоворили, что внутри повозки сидит стрелок-девушка, охранЯЯ
сон ‘убудай-багатура, который часто, даже днем, во времЯ
переходов, спал в этой колеснице.
Љроме того, в повозке еще находилась маленькаЯ лохматаЯ
собачка китайской породы, котораЯ по слуху узнавала шаги всех
близких своему хозЯину и молчала при их приближении, но если она
принималась Яростно лаЯть, это означало, что приближаетсЯ
неизвестный человек.
†елезную повозку везли четыре конЯ, запрЯженных по два. Ќа
левом передаем сидел возница.
‘убудай-багатур однажды уговаривал Ѓату-хана тоже завести
себе такую же прочную повозку, чтобы предохранить себЯ от
предательского нападениЯ.
Ѓату-хан сердито ответил:
- ЊенЯ достаточно охранЯет твой зоркий глаз!

ѓлава седьмаЯ. Џ€‘њЊЋ •Ђ‹€”“ ЏђЂ‚Ћ‚…ђЌ›•

"‘вЯтейшему, величайшему повелителю праведных халифу
Њустансиру, - да будет над ним мир! - его преданный слуга,
почитатель, исполнитель его дальновидных предначертаний и усердный
посол при особе непобедимого хана Ѓелой, ‘иней и других
бесчисленных орд мунгальских, джихангира Ѓату-хана, желает вечной
славы и успеха, и осуществлениЯ надежд, и постоЯнного здоровьЯ и
счастьЯ, - безошибочный стрелок из лука, укротитель своенравных
коней Ђбд ар-ђахман говорит: "Њир тебе, защитник собраниЯ верных!"
- и просит не отвращать от него твоего ока милости и привета.
Џишу Я тебе среди холодных бесконечных степей и холмов,
засыпанных белым снегом, сквозь который пробиваютсЯ высокие кусты
желтой травы. ’олько завернутые в бараньи шкуры кочевники кипчаки
могут переносить этот мучительный холод с пронизывающими ветрами,
спасаЯсь в кожаных или шерстЯных шатрах, согреваЯсь около костров,
поддерживаемых охапками камыша или сухим конским пометом. ‚ода в
такое холодное времЯ замерзает и обращаетсЯ в твердый прозрачный
камень, и через застывшие широкие реки, ставшие удобными гладкими
дорогами, могут бесстрашно переходить, точно по земле, всадники на
конЯх или тЯжелые груженые повозки, увлекаемые десЯтками больших
волов.
ќтим холодным временем пользуетсЯ непобедимое храброе войско
монгольское и в зимнюю пору предпринимает свои опустошительные
страшные походы. „а сохранит аллах тебЯ, повелитель правоверных,
от встречи с этими звероподобными воинами, не знающими поражений.
Ђ сосчитать количество их и других союзных им племен - невозможно:
войско растекаетсЯ по степи, как разбушевавшеесЯ море, и кто тогда
сможет сосчитать его?
Ќо все же Я попытаюсь тебе сообщить приблизительное число
воинов. Џри дворе великого хана пребывают неотлучно около сорока
темников. Љаждый темник имеет под своей рукой десЯть тысЯч
всадников. •отЯ некоторые из темников иногда только носЯт это
почетное звание, но сами отрЯдов не имеют, - все-таки можно
приблизительно считать, что войско Ѓату-хана, состоЯщее из
двенадцати отдельных орд, в каждой орде имеет от трех до шести
туменов. €так, все войско татарское заключает в себе от трехсот до
четырехсот тысЯч всадников. ‚се они закалены в боЯх и подчинЯютсЯ
беспрекословно своим строгим до свирепости начальникам. ‘лучаев
неповиновениЯ у них не бывает. Ћни как бешеные бросаютсЯ туда,
куда укажет палец их темника, и до сих пор не было той силы,
котораЯ смогла бы остановить или разметать их Яростный натиск.
Џо полученным от лазутчиков сведениЯм, во всех "вечерних
странах" едва ли найдетсЯ такое большое и могучее войско, как
монгольское. ‘удьба "вечерних стран" предрешена: они будут
покорены, ограблены и брошены под копыта могучей дикой монголо-
татарской конницы.
џ уже послал тебе с надежными людьми из арабских преданных
купцов два донесениЯ, а именно:
Џервое письмо из "Ћрлиного гнезда" "‘тарца ѓоры", главы
общины страшных карматов-исмаилитов, тайных убийц. Ћн мне сказал,
что великий монгольский хан будто бы очень к нему благоволит и
называет своим "братом". Ќо это ложь. џ осторожно спросил об этом
Ѓату-хана во времЯ одной вечерней пирушки. ‘аин-хан ответил, что
"‘тарца ѓоры", запрЯтавшегосЯ в своем "Ћрлином гнезде" постигнет
судьба всех охотничьих птиц, когда они попадают в руки охотника.
€ли орел научитсЯ быть полезной ловчей птицей и станет приносить
хозЯину добычу, или тот свернет ему шею. "Ќа земле есть один
владыка (он имел в виду себЯ), и до тех пор, пока "‘тарец ѓоры"
сам не приедет к нему с поклоном преданности и не сложит к его
ногам всех накопленных богатств, он будет считать его непокорным
врагом, и его судьба уже предрешена в небесной "книге судеб".
‚торое письмо Я послал тебе из устьЯ €тилЯ, прибыв ко двору
великого хана Ѓату и побеседовав лично с ним. џ выслушал его планы
завоеваниЯ "вечерних стран", расхвалил эти планы и получил
разрешение сопровождать его в походе.
‘ейчас Я пишу третье письмо у костра, на берегу великой реки
„непра. Џередо мною на противоположной стороне раскинулась главнаЯ
столица царства урусов, величайшего из великих земель. ‘толица эта
называетсЯ Љыюв. џ вижу, какой это большой и прекрасный город. ‚
нем много домов бога урусов с позолоченными крышами. € Љыюв, так
же как другие столицы, обречен на разрушение и пожары. “русы до
сих пор всюду мужественно защищались. Ќо даже если они теперь
заЯвЯт татарам о своей покорности, это их не спасет от обычного
монгольского разгрома. ‚ероЯтно, урусы добровольно не покорЯтсЯ, а
станут отчаЯнно защищатьсЯ. Ѓату-хан сказал в кругу своих
приближенных, где он милостиво разрешает мне присутствовать, такое
слово:
"џ не допущу, чтобы существовали другие великие столицы.
Ѓудет только одна "столица столиц" - моЯ боеваЯ ставка Љечи-‘арай
на великой реке €тиль. €з Љечи-‘араЯ будут вылетать молнии моих
повелений, которые заставЯт трепетать и повиноватьсЯ все народы
вселенной!"
Ќо аллах лучше все знает, он один все предвидит, и в его
руках наше будущее. „а будет милость его над всеми нами!
џ надеюсь, что ты, повелитель праведных, свЯтейший халиф
Њустансир, посмотришь на прибывающих к тебе моих гонцов оком
благорасположениЯ и покроешь их полою твоей щедрости.
Џусть перед тобою будет открыта дверь Љаабы,* вечно желанной,
а землЯ перед ней останетсЯ навсегда пылью на лбах всех
склонЯющихсЯ перед тобою!"

* —асть седьмаЯ. ЌЂ „Ќ…Џђ… *

ѓлава перваЯ. ЏђЋ—њ €‡ ЌЋ‚ѓЋђЋ„Ђ!

‚ этот грозный 1240 год, когда татары начали готовитьсЯ к
походу на "вечерние страны", в далеком вольном Ќовгороде тоже
царила тревога. Ќа этот богатый торговый город точили зубы хищные
недруги. Ћни приезжали на небольших пузатых кораблЯх, привозили
разные заморские "ценные" и дешевые товары, а сами высматривали,
как бы отхватить от новгородской и псковской земли кусок пожирнее.
ѓерманцы, шведы, датчане, финны ввЯзывались в боевые схватки с
мужественными новгородцами. Ќа призывы Ќовгорода о помощи всегда
откликались "низовые" рати переЯславльцев, владимирцев,
суздальцев, полочан, приходившие в Ќовгород под начальством
доблестного и мудрого кнЯзЯ џрослава ‚севолодовича или его
молодого сына Ђлександра. Ќовгородцы упросили Ђлександра
џрославича остатьсЯ у них на кнЯжение, а вскоре к нему приехала
молодаЯ жена его Ђлександра, дочь полоцкого кнЯзЯ ЃрЯчислава.
‘реди приближенных молодой кнЯгини снова оказалсЯ товарищ ее
детских лет ‚адим, ученик иконописной мастерской.
Љогда-то отец ‚адима, ѓригорий, любимый ловчий кнЯзЯ
ЃрЯчислава, погиб на охоте в схватке с медведем. ЉнЯзь ЃрЯчислав
захотел помочь осиротевшей семье и вырастил ‚адима вместе со
своими детьми, которые особенно полюбили мальчика за то, что он
умел вырезывать из липового дерева коньков, петушков или мужика с
дудкой. Ѓольше всего ‚адим старалсЯ угодить маленькой веселой
синеокой ‘анюшке и всегда придумывал длЯ нее самые интересные
игрушки.
Љогда ‚адим из мальчика превратилсЯ в юношу, кнЯзь ЃрЯчислав
сказал ему однажды:
- ‚ижу, что склонен ты не к воинским забавам и не к ратному
делу, а тЯнет тебЯ больше к мирным рукомеслам. Џоэтому решил Я
отправить тебЯ в Ќовгород, где имеетсЯ прославленнаЯ иконописнаЯ
мастерскаЯ, а в ней работает опытный изограф отец Њакарий. ‚от к
нему-то Я тебЯ и пошлю. ’ам ты научишьсЯ расписывать и образа и
стены наших свЯтых церквей, а это - светлое и высокое дело!
†аль было ‚адиму расставатьсЯ с кнЯжеской семьей и привычной
обстановкой, но учитьсЯ ему хотелось, и он беспрекословно
подчинилсЯ.
‚скоре ‚адим поселилсЯ в Ќовгороде вместе со своей нЯней и
начал работать под руководством старого изографа, строгого и
требовательного отца ЊакариЯ.
Љогда Ђлександр џрославич, женившийсЯ на ЃрЯчиславне, приехал
с нею в Ќовгород, ‚адим стал частым гостем в кнЯжеских хоромах. ‚
семье кнЯзЯ ‚адим был принЯт как родной. Ќо каждый раз, находЯсь
ли в толпе, окружавшей кнЯжеское крыльцо во времЯ праздников, или
сидЯ у кнЯзЯ в горнице, ‚адим жадно следил за каждым словом,
каждым движением молодой кнЯгини. ЉусаЯ губы, наблюдал он, какой
радостью озарЯлось ее лицо, когда она взглЯдывала на Ђлександра,
как светились ее синие глаза, как беззаботно она смеЯлась, играЯ с
большим серым котом.
‘крываЯ от всех свое безнадежное чувство, ‚адим постепенно
пришел к решению уйти куда угодно, возможны дальше, только прочь
из Ќовгорода!
Ћднажды, вернувшись в свою мастерскую с обеда у кнЯзЯ
Ђлександра, ‚адим опустилсЯ на ременчатый стул перед кленовой
доской, на которой он выписывал образ пресвЯтой девы Њарии.
Ѓогородица, с которой он писал, была смуглаЯ, с черными скорбными
глазами, с кудрЯвым младенцем на руках. ‚адиму было наказано точно
воспроизвести образ, списав его с редкостной иконы, привезенной из
–арьграда. ’Яжело вздохнув, ‚адим взЯл глинЯные вапницы (горшочки
с краской) и приступил к работе. ђабота спорилась, поЯвлЯлась
узорчатаЯ одежда, но, помимо его воли, на доске постепенно вместо
смуглой скорбной богоматери вырисовывалсЯ другой, никогда не
покидавший его, светлый, улыбчатый образ синеокой кнЯгини.
‚друг ‚адим услышал за собой тЯжелый вздох и оглЯнулсЯ:
позади него стоЯл отец Њакарий, сурово нахмурив мохнатые брови.
- Ѓезумец! - прошептал монах. - „ерзновенный грешник! —то
деетсЯ в душе твоей? Љакие бесовские страсти клокочут в тебе? Љого
ты рисуешь? ‚едь это дерзостнаЯ переделка свЯтой иконы! …сли отец
игумен увидит твой соблазнительный образ, он на тебЯ оковы велит
наложить, в поруб глубокий засадит, а если, не дай бог, сам
владыка услышит, - то не быть тебе в живых, истинно говорю!
‘гниешь ты в порубе, как слуга антихриста! ЌемедлЯ соскобли твое
мастерство! Ђ поверх ты напишешь другой образ заново. € поскольку
девий лик в тебе разжигает греховные страсти, то пиши на этой
доске образ свЯтого апостола Џетра, лысого и брадатого, или
свЯтого ‚ласиЯ, скота покровителЯ. џ же, по долгу своему, все же
пойду к отцу архимандриту и спрошу его: какую епитимью наложить на
тебЯ, дерзновенный грешник.
аркаЯ ногами, отец Њакарий ушел. ‚адим бережно сложил кисти
и вапницы в небольшой сундучок, старательно завернул нарисованный
им образ в свой холстинный передник и осторожно вышел боковой
дверью в монастырский сад.
Ќадо было торопитьсЯ. „ремавший у ворот сторож, закутанный в
тулуп, не обратил особого вниманиЯ на всегда щедрого ‚адима.
Ѓыстро дошел "дерзновенный грешник" до избушки на окраине города,
где жила его стараЯ нЯнЯ. ‚адим объЯснил ей, что уходит на
богомолье недалече, в подгорный монастырь. ‘казать старухе правду
у него не хватило духу. ‚ыбрав из своих вещей только то, что можно
было легко унести с собой, ‚адим уложил все в котомку и закинул ее
за плечи. ЌЯнюшка заплакала:
- ђодимый мой, на кого ж ты менЯ покидаешь, старую да слабую?
—ую: не к добру ты уходишь в такую непогоду.
- Ќе горюй! џ скоро вернусь, - тогда подарю тебе баранью шубу
и новый платок. Ќе плачь, лучше помолись обо мне!
‚адим обнЯл старушку, прижал ее к себе, а она целовала и
нежно гладила его по лицу.
- Ђ если без менЯ тебе что-либо понадобитсЯ, сходи на кнЯжий
двор к молодой кнЯгине ЃрЯчиславне, она тебЯ без помощи не
оставит.
‚адим вышел из избы и, выломав из плетнЯ на огороде палку
покрепче, бодро зашагал по дороге.
- Љиев! џ должен добратьсЯ до Љиева! ’ам, в Џечерском
монастыре, говорЯт, схоронились от мирской суеты и искусные
мастера-изографы, там Я найду себе опытного наставника, там Я
забуду свою тоску!

‚ пути через несколько дней ‚адим присоединилсЯ к ватаге
скоморохов, направлЯвшейсЯ проторенной дорог в сторону Џолоцка и
‘моленска. Ћни стали уговаривать его поступить в их ватагу:
- †ить станешь привольно. ‚сюду тебЯ накормЯт и напоЯт на
гулЯнках и свадьбах. Ђ длЯ нас ты станешь размалевывать потешные
"хари" да скоморошьи нарЯды.
Ћднажды, когда ‚адиму удалось отстать от скоморохов, в глухом
месте на него напали лихие люди, избили, отобрали все ценное,
пощадив только икону и краски. Ћбессиленный лежал ‚адим на дороге
под раскидистой елью и думал, что уже пришел его конец.
Њимо проезжал старый крестьЯнин. Ћн подобрал израненного
‚адима, привез в свой домишко. “ него ‚адим прожил некоторое
времЯ. ‘тарик кормил его, бабка поила горЯчим молоком. Љогда ‚адим
немного окреп, он рассказал, что с ним было.
- †аль, что ты в дороге от скоморохов отстал, - они люди
веселые и душевные. Ђ вот как пошел ты один, тебЯ и пристукнули!
’еперь много лихих людей бродит по дорогам. ‘лава богу, тебЯ еще
сохранила от смерти чьЯ-то молитва. Ќынче ходить надобно с
опаской, попутчиков выбирать с оглЯдкой. Ђ твоЯ икона мне очень по
сердцу. ‹ик ее похож на мою дочку Ќастю, - упокой, господи, ее
душеньку! ’акие же у нее были синие глаза и лицо светлое, доброты
несказанной. Ѓыл у менЯ зЯтюшко - охотник Ђндрей. Ћбвенчались они
Ќастенькой и жили - души друг в друге не чаЯли. ђодилсЯ у них
сынок, тоже мы его Ђндреем назвали. Ђ тут заболела моЯ Ќастенька
огневицей, всего дней пЯть промаЯлась, да и богу душу отдала. Ђ
внучек с нами осталсЯ. Њы с бабкой его сберегли, козьим молоком
поили. ‚от он здесь перед тобой. Љак-то зЯть Ђндрей сказал мне:
"’оска менЯ замучила. Ќе могу здесь жить, уйду бродить по свету".
Ђ он смелый был охотник, один на медведЯ ходил с рогатиной, пЯть
шкур медвежьих нам домой принес. “шел он от нас, и долго о нем ни
слуху, ни духу не было. „умал Я, что он так и сгинул неведомо где,
потому все смерти искал. Ђ недавно пришел к нам мой сродник и
принес подарочки: сапоги крепкие, мало ношенные, а жене холстины
на сарафан, да мальчонке рубашку красную. € тот человек -
богомолец праведный, по свЯтым местам ходит, милостыней кормитсЯ,
нам все подарочки эти в сохранности принес. ’ак вот он и сказывал,
что зЯть мой Ђндрей большим человеком стал: он плоты гонит по
„непру от ‘моленска и до Љиева. ‘ам на переднем плоту сидит и
указывает плотовщикам, как "главной струи" на реке держатьсЯ и как
всеми плотами зараз повороты делать. …сли, сказывал, прозевать
крутой поворот, то плоты на берег выскочат и стащить их оттуда
почти непосильное дело.
- Ђ нельзЯ ли мне к нему попасть, к твоему зЯтю Ђндрею? -
спросил ‚адим.
- ‚от и Я о том же подумываю. „обирайсЯ до ‘моленска, а там
спросишь на берегу ЂндреЯ-плотовщика, ватамана; тебе всЯкий его
укажет. Ћн за лето, говорил нам странник, раза четыре во времЯ
сплава обернетсЯ, а то и пЯть, как выйдет. €з Љиева Ђндрей обратно
в ‘моленск на коне скачет, чтобы там новые, уже свЯзанные плоты
спустить в „непр. ’ы ему передашь от менЯ, что мы живы и здоровы,
сынок, мол, растет и тЯтьку домой поджидает с гостинчиком. Џусть к
нам скорее возвращаетсЯ!
Ќа прощанье ‚адим подарил гостеприимному хозЯину Џрохору
‘тепановичу написанную им икону. Џоблагодарив за подаренную
одежонку и за хлеб-соль, он двинулсЯ в путь.
Ѓлагополучно добравшись до ‘моленска, ‚адим увидел на берегу
множество плотов, приготовленных к плаванью. ђасспрашивал у всех
встречных людей, где можно найти плотовщика ЂндреЯ - ватамана,
пока не услышал:
- „а вот он и сам перед тобой!
‘татный крепкий мужик. ‘околиный взглЯд. •олодные пытливые
серые глаза. ‹ицо обветренное, загорелое.
- ’ы откуда и почему сюда пришел?
- ’есть твой, Џрохор ‘тепанович, с тещей шлют тебе низкий
поклон от черной брови до сырой земли, и сынок Ђндрюша тоже низко
кланЯетсЯ.
Ђндрей склонил голову, провел рукой по глазам, как-то весь
согнулсЯ, но сейчас же выпрЯмилсЯ и спросил:
- Ќу, как старики? ‡доровы?
- ‚се в твоем доме, слава богу, споритсЯ: и урожай был
сходный, хлеба не полегли. Ђ люди опасались, потому что лето было
дождливое. € теща твоЯ хозЯйничает, хлопочет, за коровой и за
козой присматривает и за внуком ходит - он растет бойкий,
непоседа.
- Ђ ты, молодец, куда путь держишь?
‚адим рассказал, что он хочет попасть в Љиев на выучку к
изографам в Џечерскую обитель.
Џодумал Ђндрей и сказал:
- ѓлЯди на передний плот. ‚идишь, там соломенный шалашик? …го
Я отдаю тебе. ‚ нем ты укроешьсЯ и от дождЯ и от холода.
‡аберешьсЯ в него и спи на соломе до самого Љиева.
Ќа всех плотах были низкие длинные будочки, сплетенные из
соломы, вышиной до поЯса. Ќужно было влезать туда ползком и лежать
растЯнувшись.
Ќа утро следующего днЯ плоты поплыли вниз по течению. ‚адим
лежал на соломе в будке, выглЯдывал оттуда, и ему казалось, что
плот стоит на воде неподвижно, а мимо нет бегут обратно и села, и
полЯ, и берега, заросшие густым лесом. Ќе раз он видел, как
медведица с медвежонком или вствисторогий красавец олень подходили
к воде, пили и медленно возвращались в чащу, косЯсь и оглЯдываЯсь
на проплывавшие плоты.
Љ переднему плоту была привЯзана большаЯ лодка - "дубовик". ‚
ней хранилсЯ огромный железный Якорь: его поднимали несколько
человек. Ђндрей сидел на переднем; плоту и зорко смотрел вперед.
Љогда река делала крутой поворот, он, знаЯ хорошо весь путь,
заранее выплывал вперед на дубовике и приказывал, где сбросить
Якорь в воду. Ћт ЯкорЯ тЯнулсЯ толстый пеньковый канат. ђека
уносила плоты вперед, как будто прЯмо на изогнутый берег, но туго
натЯнувшийсЯ канат удерживал передний плот посреди реки, а за ним
стремительным течением „непра заворачивались другие пЯть плотов, и
все они вытЯгивались посреди реки в новом направлении, так что
задний плот оказывалсЯ передним.
’огда Ђндрей подавал знак гребцам на лодке, и они вытаскивали
Якорь обратно в дубовик, а всЯ свЯзка плотов неслась дальше.
„убовик объезжал плоты, а Ђндрей с гребцами переходил на задний
плот, ставший теперь передним. Љанат привЯзывалсЯ к скрепам,
свЯзывавшим бревна. Ђндрей снова садилсЯ впереди и ждал следующего
поворота реки, где все повторЯлось.
’ак ‚адим летом 1240 года на плоту благополучно прибыл в
стольный город Љиев.

ѓлава втораЯ. ‚Ђ„€Њ ‚ Љ€…‚…

Љиев поразил ‚адима своей живописной красотой. ђаскинувшийсЯ
на холмах, с массой зелени, Љиев издавна славилсЯ богатыми
постройками, величием церквей, золотыми куполами, множеством
боЯрских хором и каменных палат и бесчисленным количеством домиков
киевлЯн - невысоких, глинобитных, с выбеленными стенами, с
камышовыми крышами.
‚адим и Ђндрей прошли по Џодолу, нижней прибрежной части
Љиева, где проживали многочисленные рабочие умельцы - искусные
мастеровые разных специальностей - и где были расположены также
всевозможные мастерские.
ѓромыхали кузницы, стучали плотники, люди толпились перед
мастерскими: гончарными, литейными, оружейными и прочими. ‚сюду
трудились киевские и приезжие издалека работные люди.
- ‚от здесь живут и трудЯтсЯ много моих друзей, - сказал
Ђндрей. - Љаждый год Я сюда приплываю несколько раз и доставлЯю
здешним умельцам отборные лесины: и березовые, и дубовые, и
липовые, и кленовые, - какие кому понадобЯтсЯ. ’ы можешь тут
встретить и твоих новгородцев, и псковичей, и полочан. Ћсобенно
много сюда прибыло суздальцев и владимирцев после татарского
погрома; они переселились в Љиев, хотели найти себе мирный труд и
тихую жизнь, да врЯд ли и здесь найдешь тишину. ’атары еще не
успокоились, и хотЯ осели в низовьЯх ‚олги, а кто их знает? ‚друг
их ненасытный людоед хан Ѓатыга задумает злое и налетит сюда своей
несметной ордой?
‚ Љиеве сразу же ‚адим услышал разговоры нерадостные. ‘тарый
знакомый ЂндреЯ кузнец ѓригорий, имевший свою кузницу на Џодоле,
встретил его с хмурым и озабоченным лицом:
- ‚ недобрый час приплыл ты к нам в Љиев, любезный друже
Ђндрей. Ђ лесины твои нам все же понадобЯтсЯ, хотЯ теперь нечего и
думать о постройках новых домов. ‚се силы теперь брошены на
городские стены: надо укреплЯть Љиев, надо опоЯсыватьсЯ более
высокими валами. Ќастают времена тЯжкие. ЋстатьсЯ бы только нам
самим живыми!
- „а что случилось? ѓде ты беду чуешь? - спросил удивленный
Ђндрей.
- ’ы, верно, уже заметил, что не первый год из „икого полЯ
через „непр плавЯтсЯ и бегут мимо Љиева и половцы, и бродники, и
всЯкие другие степнЯки-кочевники. Ћни говорЯт, что хотЯт
перебратьсЯ в угорскую степь Џушту, а в этом году бегут они уже не
отдельными семьЯми, а целыми стойбищами и родами. Ѓегут как
ошалелые. ѓоворЯт, что они боЯтсЯ татар, которые охотЯтсЯ за ними
по всей половецкой степи, избиваЯ без жалости, а то, захватив
пленных, гонЯт их назад, в низовьЯ ‚олги, и там продают, как
скотину, в рабство приезжим купцам бухарским и персидским.
- Џлавали мы до сих пор по „непру и беды не чуЯли, - сказал
Ђндрей.
- Џосмотри на ту сторону, - продолжал кузнец ѓригорий. -
‚идишь скопище людей и пеших и на конЯх? ’ам сгрудились и верблюды
и телеги, нагруженные всЯким добром. Ѓыки тЯнут целые возы. ќто
половцы или другие степнЯки. Ћни у нас нанимают не только ладьи,
но и паромы и плоты, чтобы только поскорее переправитьсЯ на нашу
сторону. Ђ платЯт они хорошо, скотом или кожами, почти не
торгуЯсь, только бы им переправитьсЯ скорее на наш правый берег.
€з разговоров ‚адим узнал, что к Љиеву из степи однажды летом
уже подходил большой отрЯд татарской конницы, и тогда татары
стоЯли долго на противоположном левом берегу. Ћт них приплывали на
ладьЯх послы, которые заЯвили нашим боЯрам, "городским старцам",
что татарский владыка требует, чтобы Љиев сдалсЯ на их полную
милость, и обещает, что татары Љиева не тронут и не обидЯт ни
одного жителЯ, а только наложат на город ежегодную дань.
- „а можно ли татарам верить? - говорил кузнец. - Ќа их
уловку мы не пошли и проводили честью. ’атары долго ждали, что
„непр замерзнет, а зима была теплаЯ. ЏостоЯли они и откатились
обратно в степь.
- „руже ѓригорий, - спросил Ђндрей, - а ведь ежели в этом
году зима будет раннЯЯ и суроваЯ и примчатсЯ сюда немилостивые
татары, а „непр замерзнет, то им легко будет перейти на нашу
сторону и в великом множестве обрушитьсЯ на Љиев. —то вы тогда
станете делать?
- ‚от об этом и думают и гадают и кнЯзь наш, и его боЯре, да
и все киевлЯне. Ђ это что за молодец с тобой?
- Ђ это новгородец ‚адим. Џриплыл со мной от ‘моленска на
плоту. •очет учитьсЯ в Љиево-Џечерском монастыре. ЋбъЯсни, ‚адим,
как тебЯ назвать по твоему рукомеслу?
- € постриг монашеский хочешь принЯть? - спросил кузнец.
- џ учусь образа писать. “ нас зовутсЯ такие иконописцы
изографами, - сказал ‚адим. - Ќо Я не собираюсь постричьсЯ в
монахи, а только хотел бы поселитьсЯ где-нибудь в городе и ходить
в иконописную мастерскую длЯ обучениЯ.
- …жели тебе надо сейчас поселитьсЯ где-нибудь, то Я тебЯ
провожу к моему другу, соседу горшене Љондрату. Ћн живет в верхнем
городе, а здесь, на Џодоле, ютитсЯ его лавчонка совсем неподалеку.
€дем к нему.
Љузнец проводил ‚адима и ЂндреЯ к своему "дружку" Љондрату.
—ернобородый приветливый хозЯин стоЯл за прилавком под деревЯнным
навесом; на прилавке были расставлены рЯдами глинЯные миски,
горшки и кувшины, расписанные Яркими красками; тут же кузнец
обратилсЯ к хозЯину:
- „руже мой Љондрат, не нужен ли тебе помощник, молодец на
все руки? Ћн сейчас без крова, только что прибыл на плоту из
‘моленска. Ќе сможешь ли ты его приютить в своей хате?
ѓоршечник, прищурив один глаз, посмотрел на ‚адима:
- Ђ ты что умеешь делать?
- —то велишь, то и сделаю! - ответил ‚адим.
- Ћн молодец покладистый и тихий, - сказал Ђндрей. - Ђ в пути
он нам из глины вылепил и медвежонка, и конЯ, и скомороха с
дудкой.
- Џовремени здесь маленько, и Я тебЯ провожу к себе домой. Ђ
это твой, что ли, пес?
‚адим оглЯнулсЯ. ‚озле него стоЯла лохматаЯ собака,
приплывшаЯ с ним на плоту. Ћна умильно поглЯдывала, вилЯЯ хвостом,
точно понимаЯ, что разговор идет о ней.
- ‚идно, теперь моим стал! - € ‚адим погладил собаку по
лохматой голове.
- Ќу ладно, - сказал горшечник. - Љак потерЯл Я хозЯйку,
тошно мне стало жить одному в хате. Џожалуй, Я пущу тебЯ к себе,
все же вдвоем будет и теплее и веселее, а то у менЯ дома только
кот да голуби на крыше. Ѓобылем живу. Ђ пустолаечку бери с собой.
‘ этого днЯ ‚адим поселилсЯ в хате горшечника Љондрата, а его
собачонка жила в будке близ дома и усердно лаЯла всех проходЯщих.
‚адим отправилсЯ в Џечерский монастырь, на южной окраине
города. Џобывал в иконописной мастерской, нашел там несколько
монахов-изографов. Ћн сговорилсЯ приходить к ним, чтобы одолеть
любимое живописное искусство.
ђЯдом с хатой горшечника Љондрата стоЯла другаЯ хата,
отделеннаЯ плетнем. Ћттуда часто слышались песни и девичий смех.
Ћднажды из-за плетнЯ показались две веселые девушки-подростка. Ћни
заговорили с ‚адимом:
- ‡дравствуй, сосед! ’ы будешь тоже таким же молчальником,
как твой хозЯин? €ли ты от рождениЯ немой? ‚адим подошел к ним:
- ‡дравствуйте и вы! —то вы тут поделываете и почему у вас
всегда дымит печь, а вас самих нигде не видно?
- ’ы и это заметил? “ нас бабушка строгаЯ. Ћна бублики печет
и торгует ими в хлебном рЯду на Џодоле, а мы ей дома помогаем.
ђаботы у нас много.
- Љак же вас звать? - спросил ‚адим.
- ЊенЯ ‘офьицей, а сестру - ‘миренкой.
„али они ‚адиму пару бубликов и скрылись, крикнув:
- ‚от и бабушка идет!

ѓлава третьЯ. „ђ“ѓ ‘’…ЏЌџЉЋ‚

‚ низовьЯх „непра к его обрывистому берегу со старыми ивами
пристала лодка, длиннаЯ, прочнаЯ, просмоленнаЯ, - такую лодку в
народе называли "дубом". ѓребцы-"дубовики", подобрав весла,
выскочили на землю, все дюжие, с засученными выше колен портами, с
расстегнутыми на груди рубахами. ‚олосы острижены в скобку, и на
шее гайтан с небольшим деревЯнным крестиком; лица загорелые до
черноты. ѓребцы прикрепили канатом лодку к старой иве, вцепившейсЯ
мощными корнЯми в склон берега.
- “русы! - сразу понЯли несколько степнЯков торков,* стоЯщие
настороже возле густых зарослей камыша, куда в случае беды они
могли бы скрытьсЯ.
‚ лодке оставалось несколько купцов-греков. „ругие путники
были паломники к "свЯтым местам", вернувшиесЯ из –арьграда. €х
можно было узнать по длинным высохшим пальмовым ветвЯм, большому
деревЯнному кресту, который бережно держал один из сидЯщих, да еще
по их протЯжным духовным песнЯм.
Ќекоторые из прибывших, выйдЯ из лодки, молились на восток и
клали земные поклоны. ’ри женщины в длинных одеждах, туго повЯзав
голову темными платками до бровей, держались неразлучно и пели
пронзительными голосами "духовный стих", усевшись рЯдком около
костра, разведенного гребцами.
‘тепнЯки засуетились и скрылись в камышах. ‚скоре они
вернулись. ‚переди медленно и важно шагал, очевидно, их набольший
в меховой шапке из облезлой лисы. Ћн торжественно опиралсЯ на
высокий посох из перевернутого кверху корнем деревца. ќто
корневище было искусно выделано в виде головы чудища с рожками.
‚место глаз были вставлены два красных камешка. Ќа поЯсе старшины
висел короткий широкий нож. „линные полуседые волосы, заплетенные
в косу, ниспадали на одно плечо.
- ‡дешний кнЯзь торков! - сказал один из гребцов, не раз уже
плававший по „непру.
- Љолдун и лечец! - добавил другой.
‡а своим старшиной два торка несли на руках изможденного
старика с серебристой бородой, в бедной выцветшей рЯсе. Ћни
бережно опустили его на песок около костра. †енщины-паломницы
стали суетитьсЯ около старца, повернули его на спину. Ћдин
кочевник подсунул ему под голову кожаную суму. †енщины соединили
руки старика на груди и вложили в белые сухие пальцы медный
восьмиконечный крест, висевший у него на цепочке на шее.
- Ћтходит! - шепнула, вздохнув, одна.
- ЉончаетсЯ! - подтвердила другаЯ.
- Љакое! …ще поживет! - убежденно возразила третьЯ. - ’акие с
виду мощи - самые живучие! Њоему деду даже зажженную свечу в руки
сколько раз вкладывали, а он на спине так еще три года пролежал и
даже вставал, когда у нас блины пекли со снетками...
- ‘о снетками? Ђ ты не с —удского ли озера? - неожиданно
очнувшись, спросил умирающий старик.
- Ћттуда, дедушка! €з-под ’алЯбска, что близ Џскова. ‘лыхал,
чай?
- Ѓывал Я и на ’алабском Ћзере... Џробовал блинов со
снетками. ЏрасковьЯ менЯ угощала.
- Љакой живучий! - сказала одна женщина. - Ћна кто тебе была,
ЏрасковьЯ-то, сродственница или так?
- Џожалела менЯ, укрыла. џ бежал тогда из Џскова от боЯрина
’вердилы €ванковича. ‚ холопах у него был. ‹ютый был боЯрин.
- Ђ ’вердило этот, видно, был злобный кобель?
- Џоедом ел, холопов порол до смерти. џ потом в чернецы
постригсЯ уже в Љиеве.
- Ђ теперь чего же ты помирать собралсЯ здесь, а не на родной
стороне?
- “стал Я!.. Ћт бродЯчей жизни устал. ‚ое кости ноют. ЏокоЯ
просЯт... Ќа родную сторонку хотел бы добратьсЯ, да, видно, не
придетсЯ...
‘тарик снова вытЯнулсЯ и затих. ѓлаза остановились. ђот
полуоткрылсЯ. Ћдна женщина прошептала, обращаЯсь к остальным:
- Ќадобно с лодки призвать нашего монаха. "Ћтходную" пусть
прочитает.
Ћна быстро пробралась в лодку и на корме растолкала
свернувшеесЯ тело, прикрытое тулупом.
- ‚ставай, отче Њефодий! ‘тарик там немощный на берегу
кончаетсЯ, если уж не помер...
ЏротираЯ глаза и расправлЯЯ длинные спутанные волосы,
приподнЯлсЯ чернобородый тощий монах и удивленно стал
осматриватьсЯ, поводЯ темными глазами.
- Људа ж это нас господь принес? Ќеужели приехали в родную
землю? Ќу и трепали же нас смерти на море!
- ‚ставай, очнись, свЯтой отче! ЋпослЯ дивитьсЯ будешь. €ди
за мной.
- Ђ что за монах? Ћткуда он?
- …го на берег здешние степнЯки притащили. ‚ерно, один из
ваших монахов будет. Џожелал на родной земле богу душу отдать. Ћ
родном доме все вспоминает, и о снетках, и о Џрасковье. ’олько
едва ли до них доберетсЯ.
Њонах встал, длинный, тощий, в старой выцветшей рЯсе, и
сейчас же снова повалилсЯ, так как лодка покачнулась. ‘обрал все
свое скудное имущество: кожаную сумку, посох из "ливанидова
дерева" (кедра ливанского), глинЯный кувшин и деревЯнную миску.
Џодхватив старый тулуп, он последовал за женщиной, осторожно
переступаЯ через лежавшие тела. ‚ыбравшись из лодки и подойдЯ к
умирающему старцу, он нараспев прочел несколько молитв, потом
опустилсЯ на колени и склонил свое оттопыренное ухо к устам
лежавшего. „олго он слушал, потом отодвинулсЯ и спокойно уселсЯ
рЯдом на земле. ‚се бывшие поблизости внимательно за ним следили.
- ‘пит! - сказал монах и вздохнул.
ѓребцы стали варить в медном котле похлебку. Џо-видимому,
поблизости находилсЯ табор степнЯков. ‘тали приходить и взрослые и
дети и на некотором расстоЯнии садились на пЯтки, обнимали колени,
следЯ блестЯщими глазами за всем, что происходило на берегу. Ћни
переговаривались вполголоса, сильно размахиваЯ руками, и при
громких окриках гребцов все вдруг разом поднимались, готовые
бежать.
Џокончив с похлебкой, гребцы, владельцы "дуба", стали сзывать
путников обратно в лодку.
- ќй, странники-богомольцы! †ивее садитесь в дуб, того и
глЯди дождь нагрЯнет. ‡аранее укладывайтесь и лежите тихо. Џотому
в пути по дубу ходить заказано!
‚се поспешили в лодку. Ћстались на берегу только больной
старик и тощий монах, который вынул из сумки потрепанный Џсалтырь
и начал его громко нараспев читать. Љ нему подошел один из
гребцов.
- —то же ты медлишь, отче преподобный?
- Ќе видишь, что ли, иеромонах кончаетсЯ!
- ’ак давай перенесем его в лодку. …му место найдетсЯ.
- ЊенЯ не ворошите, - простонал умирающий. - ‘хороните здесь
под этим деревом.
- †дать нам никак нельзЯ, - дорога дальнЯЯ. € тебе здесь
оставатьсЯ не след: место глухое; рЯдом степнЯки - народ
разбойный, ненадежный.
- ‚се едино: ежели господь повелит, то и степнЯки не тронут.
- Ќо сей седовласый брат наш имеет свЯщенный сан иеромонаха,
и Я не могу его здесь одного покинуть, аки зверЯ лесного.
ѓребцы отошли, потолковали меж собой и направились к лодке.
Ћдин остановилсЯ и сказал:
- ‚се одно его хоронить: что здесь, что у порогов! ‚
последний раз говорю: давай мы его перенесем в лодку!
- џ останусь с отцом болЯщим, - ответил монах и продолжал, не
двигаЯсь, смотреть в Џсалтырь, - а в Љиев Я и пешком дойду.
- Ћй, не дойдешь! Џуть долгий да буераками дикими изрезан, а
народ тут беспокойный. ‹учше подожди, за нами другой дуб скоро
приплывет, - на нем и доедешь.
- џ в самый ад кромешный попал, когда татары всех
православных рубили в ђЯзани, и все же неиссеченный домой
вернулсЯ. Њне ли перед этими степными братьЯми робеть! Џоезжайте с
богом, путь вам добрый!
ѓребцы размотали канат, перекинули через плечо бечеву, влезли
в прикрепленные к ней лЯмки и мерными шагам пошли берегом. Ћдин из
гребцов на корме с длинным веслом и другой, стоЯвший с шестом на
носу лодки, направлЯли дуб на "чистую воду", отталкиваЯсь от
подводных камней.
„ва монаха остались на берегу. —итавший Џсалтырь изредка
посматривал на неподвижное лицо больного и замолкал, прислушиваЯсь
к его дыханию. €здалека еще долго доносилась мернаЯ песнЯ, которую
завели дубовики, упорно шагавшие вперед против течениЯ реки.
‘таршина, скрывавшийсЯ в камышах, снова подошел Я монахам,
опустилсЯ рЯдом с ними на землю и положил свой посох. Љ нему
приблизились несколько других степнЯков и уселись вокруг.
ЊолодаЯ женщина в просторной одежде с множеством разноцветных
бус на шее принесла глинЯный кувшин с молоком. Љолдун что-то ей
пробормотал. Ћна опустилась в головах лежавшего монаха и, окунув
руку в кувшин, начала с пальца, как младенцу, капать молоко в
полуоткрытый рот умирающего. …го губы зашевелились, и он с усилием
стал глотать.
‘таршина тронул за плечо читавшего Џсалтырь монаха, указал
рукой на небо и сказал:
- ’енгри...
Џотом он сжал ладонь в кулак и, вглЯдываЯсь в глаза монаха,
добавил несколько непонЯтных слов.
‘тарик прошептал едва слышно:
- ќто он говорит... "’енгри"... по-ихнему небо... •очет,
чтобы все люди были братьЯ... Љак пальцы на руке... € собирались,
когда нужно, в одну десницу... џ у них прожил три года с
евангельской проповедью. € этот старик, ихний старшина... тоже,
как другие, у менЯ крестилсЯ... Ђ колдуном по-старому осталсЯ...
чтобы свои боги не разгневались.
Ѓольной затих. Њонах, отложив Џсалтырь, наклонилсЯ к нему:
- ‘кажи мне, отче: кому весть о тебе подать, ежели Я в Љиев
доберусь? Њожет, в обитель какую зайти?
‘тарик еле слышно прошептал, задыхаЯсь:
- ‚ Љиеве найди тысЯцкого „митро... ‘кажи ему, что известный
ему иеромонах ‚ениамин, тот, что последние годы "черных клобуков"
и торков просвещал, а теперь к смерти готовитсЯ от старческой
немощи, - посылает воеводе „митру свое благословение на подвиг
ратный, ибо бегут уже отсюда на закат солнца все степнЯки перед
врагом лютым, именуемым татарами, а воинам их несть числа... Ќо
свЯтою правдою и нашей крепостью мы, сыны русские, их одолеем!
Џусть встанут крепко за землю родную, и силы небесные принесут нам
победу!

* —асть восьмаЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ€‰ —Ђ‘ Љ€…‚Ђ *

ѓлава перваЯ. тревога ‚ Љ€…‚…

Џрошло горЯчее засушливое лето 1240 года, миновала золотаЯ
осень, и все это времЯ мимо Љиева тЯнулись длинной вереницей и
всадники разных кочевых племен „икого полЯ, и пешие люди, и
нагруженные телеги: "черные клобуки", половцы и другие степные
обитатели уходили прочь из „икого полЯ; непрерывно на лодках и
плотах переправлЯлись через „непр и двигались дальше, мимо Љиева,
в надежде найти где-то там, за лесистыми Љарпатскими горами,
спокойную трудовую жизнь.
‘крипели тЯжелые возы, запрЯженные волами, медлительной
поступью шагали двугорбые верблюды, навьюченные частЯми
разобранных войлочных шатров, пылили стада овец с неизменным
козлом впереди и проносились табуны разношерстных коней. ‚округ
них скакали завернутые в шкуры конюхи в войлочных малахаЯх с
длинными гибкими жердЯми, "укрюками", с петлей на конце. Ћни
старались сбивать коней вместе в табуны, не даваЯ им разбрестись
по привольной беспредельной „икой степи.
‘ тревогой поднимались жители Љиева на старые землЯные валы,
на широкие стены, опоЯсывавшие древнюю русскую столицу. Џристально
всматривались киевлЯне в голубые степные дали, где то и дело
поЯвлЯлись все новые и новые черные точки, по мере приближениЯ
превращавшиесЯ в отрЯды степнЯков, и казалось, конца им не
будет...
- —то же это творитсЯ в „иком поле? - вздыхали озабоченные
киевлЯне. - Ћткуда, за какие грехи насылает господь бог на
православных христиан новые беды?
- …сли половцы, и торки, и черные клобуки уходЯт со своих
стародавних стоЯнок за лесистые Љарпаты, на угорские равнины, то
это - ой! - не к добру! ‡рЯ степнЯки никогда не потЯнутсЯ в
чужедальнюю сторонку. —то же их гонит? ЉакаЯ тревога?
- ‡начит, погнал кто-то, кто посильнее!
- Ђ кто посильнее? ’олько татарин! Ќеужели и впрЯмь до нас
доскачут страшные татары, мунгалы дикие, безжалостные, что пожгли
и разграбили ‡алесскую ђусь?
‚ прибрежных уличках Џодола нарастала тревога. ‚се умельцы -
оружейники, кузнецы, молотобойцы, все, умевшие ковать железо и
выделывать из него оружие, принЯлись за спешную работу. ‘о всего
города приходили киевлЯне, и молодые и даже глубокие старики,
давно забывшие о воинских делах. ‘ходились в кружки, приносили с
собой и точили мечи, заржавевшие копьЯ и топоры. ‚се искали какого-
нибудь оружиЯ, скупали все, что могло послужить защитой от
жестоких врагов.
ЋказавшиесЯ в Љиеве половцы и другие степнЯки бродили по
Џодолу и, почти не торгуЯсь, забирали все, что еще оставалось в
железных рЯдах.
- Ќеужто татарский Ѓатыга-хан и взаправду доберетсЯ до нас? -
толковали киевлЯне. - Љак мы его встретим? Ћн ведь только одного и
ждет, чтоб мы сдались без боЯ. ‚раги жалости не знают и всех, кто
с ними боретсЯ, приканчивают.
- ђазве им тесно стало в кипчакской степи?
- Ђ где самый набольший половецкий хан ЉотЯн? Џочему он ушел
из степи и погнал всех своих конников к уграм?
- …сли он так заторопилсЯ, значит, его теснил кто-то, кто
посильней его и кто летит сюда, как бурЯ.
- —его пугаешь! …сли зима будет теплаЯ и „непр не заледенеет,
не остановитсЯ, то не перебратьсЯ татарам на нашу сторону. ’ут мы
их и отшибем.
- Ђ если задует сиверко и река станет? ’огда мунгалы вмиг
перекинутсЯ на нашу сторону и разольютсЯ по всему Љиеву, как река
в половодье. ‡аглЯнут во все наши дома и все, даже подвалы,
оберут.
- Љак мунгалы разольютсЯ? Ђ мы сложа руки станем смотреть на
них без отпора?
- € уйти-то нам тогда будет некуда.
- Ђ мы и не собираемсЯ уходить! Ќа своей земле и жить умирать
надо.
‚ этот страшный год погода долго стоЯла осеннЯЯ. Џо „непру,
откуда-то сверху, из-под ‘моленщины, приплывали последние плоты и
приставали к левому, степному, берегу. Ћттуда на ладьЯх плотовщики
переправлЯлись в город, шли по торговым рЯдам, предлагаЯ свЯзками
беличьи, лисьи и заЯчьи шкурки, висевшие у них у поЯса. ђаньше
такие шкурки тут же бы расхватали, а теперь никто их не брал.
- Ќу что нам шкурки? ‘вою бы шкуру сберечь!
- ќх, рано панихиду запели, - отвечал один плотовщик. -
’атар, что ли, испугались? Њы их под ЏереЯславлем видели и гонЯли.
•рабры они, когда впЯтером бросаютсЯ на одного. …сли дружно
встретить татар и всем встать стеной на защиту Љиева, то им с вами
никак не совладать.
Љрайне встревоженные люди расходились по домам.

ѓлава втораЯ. ‚ ЉЌџ†…‘Љ€• •ЋђЋЊЂ•

‚ стольном городе Љиеве в "детинце" (крепости) у ворот
кнЯжеских палат стоЯл рослый дружинник в остроконечном шеломце. Ћн
перегородил копьем вход во двор, отталкиваЯ упрЯмо ломившегосЯ
туда высокого тощего монаха. ’от в гневе стучал посохом:
- „а пусти ты менЯ, непонЯтливый?
- ‘казано тебе: великий кнЯзь строго приказал никого к нему
на кнЯжий двор не впускать, ни конного, ни пешего.
- Ђ про духовный сан, про свЯщеннослужителей так уж кнЯзь
ничего не сказал?
- Ќи калику перехожего, ни монаха длинноризца - все одно не
пущу!
- Џойми, чадо мое, что Я пришел издалека, с низовьев „непра,
близ морЯ, еще подалее порогов. € Я видел, какаЯ там у степнЯков
замЯтнЯ, - все плавЯтсЯ через „непр. € еще видел другое, многое и
страшное, о чем кнЯзю поведать должен. Ђ ты, гордыней обуЯн,
стоишь передо мной, истукан каменный.
- Ќе пущу! - упрЯмо отвечал дружинник. - ЉнЯзь „анила делом
занЯт: куда-то спешно снарЯжаетсЯ и дружину с собой берет.
- џ, сынок, должен беспременно его увидеть. ‚едь грамотку Я
принес от отца ‚ениамина, бывшего духовника тысЯцкого воеводы
„митриЯ.
- ѓоворю: лучше отойди от греха! - резко ответил дружинник. -
‚се одно не пущу!
‚ это времЯ к воротам подлетел взмыленный могучий конь и
остановилсЯ, удержанный сильной рукой всадника. ‡а ним, гремЯ
ратными доспехами, примчалсЯ еще десЯток конных воинов.
- ‡доров буди, воевода „митро! - приветствовал всадника
стоЯвший у ворот дружинник.
- ‘пасибо, ‘тепан! - зычным голосом ответил воевода. - ЉнЯзь
„анила дома?
- ЉнЯзь в гриднице, спешно снарЯжаетсЯ в путь-дорогу. ‘ейчас
Я тебе открою ворота.
- ‘нарЯжаетсЯ в дорогу? - удивилсЯ приехавший. - ‚ерно, в
поход?
- ЉнЯзь сам тебе скажет, а нам неведомо.
‚садник соскочил с конЯ и увидел перед собой тощего монаха.
’от, загородив дорогу, кланЯлсЯ в поЯс:
- Џозволь слово молвить.
- ’ы с каким челобитьем, свЯтой отче, кто тебе надобен?
- …жели кнЯзю „аниле недосуг перед дорогой, то Я и за тебЯ
вознесу молитвы к господу, если ты менЯ выслушаешь.
- ѓовори, только поскорее, а то и мне недосуг.
- џ прибыл издалеча, из –арьграда, а перед тем был еще во
свЯтом граде €ерусалиме. —ерез низовьЯ „непра Я плыл на ладье, и в
месте незнаемом увидел, как степнЯки принесли на берег умиравшего
иеромонаха ‚ениамина.
- Ћтец ‚ениамин? Ќе тот ли, которого Я знал?
- €стину рек: он самый. Џринесли его мирные кочевники, чада
его духовные, свЯтое крещение принЯвшие. Ћтец ‚ениамин их крестил.
- Ђ со степнЯками приднепровскими ты говорил? —то они
замышлЯют? ‘упротив нас или с нами?
- Ћб этом Я и хочу речь повести. ‘тепнЯки сами у нас же
подмоги просЯт. ѓоворЯт, что уже видели татарские разъезды по
другую сторону „непра. Џодъезжали, сказывают, конники, страшные,
лохматые, захватили несколько рыбарей и с ними назад в степь
умчались. ‘тепнЯки днепровские теперь стали наши дружки, и они нас
молЯт: "’ы, говорЯт, спроси Љиевского кнЯзЯ, как нам быть:
держатьсЯ ли своих заповедных мест или уходить дальше, к уграм?
Ѓудет ли Љиев рубитьсЯ против татар, или киевлЯне, покинув город,
укроютсЯ в лесных Љарпатах?"
’ысЯцкий в гневе воскликнул:
- ’ак Я и знал, что здесь уже беды натворили! Ќет твердой
руки! ‚се кнЯзьЯ менЯютсЯ! ђазве можно нынче покинуть Љиев? ќтакую
твердыню! €дем к кнЯзю, отче. Љак звать-то тебЯ?
- Њефодием звать. €еромонах Њефодий, родом Я из ЏереЯславлЯ-
‡алесского.
- Ђ отец ‚ениамин тоже с тобою прибыл?
- Ќет, преславный воевода! Ћтдал он господу свою праведную
душу на берету „непра, и там же Я схоронил его иссохшее бренное
тело. ‘ам он, умираЯ, просил менЯ об этом. Ћттого Я и задержалсЯ.
Џриехал сюда Я на клЯчонке, ее мне дал окрещенный старшина
степнЯков вместе с требником отца ‚ениамина. Ђ свЯтое евангелие
его заветное старшина просил оставить в памЯть их первоучителЯ.
- “покой, господи, душу праведника, отца ‚ениамина в селениЯх
райских! - сказал воевода и перекрестилсЯ.
- Ђ ты пойди к настоЯтелю „есЯтинной церкви и скажи, что Я
прислал тебЯ, воевода „митро. € настоЯтель тебЯ там пристроит.
‚орота уже были открыты. Џередав дружиннику поводьЯ своего
рослого конЯ, тысЯцкий пошел вперед.
’ысЯцкий „митро поднЯлсЯ по запорошенным снегом ступенЯм в
просторные сени, где сидели несколько дружинников. “видев своего
воеводу, они вскочили и выпрЯмились.
ђазглаживаЯ длинные свесившиесЯ усы, гордый, суровый, вошел
тысЯцкий в гридницу. ‡накомый покой - просторный, с дубовыми
скамьЯми вдоль стен. Џротив двери, у задней стены, длинный стол на
точеных ножках, покрытый бархатной скатертью. Љак будто все по-
прежнему...
Џовернувшись к переднему углу, „митро перекрестилсЯ на образа
в серебрЯных окладах. ’ри золоченые лампадки на цепочках
спускались с потолка, и в них тихо мерцали неугасимые огоньки,
зажженные еще ранней весной в "страстную седмицу". Ќесколько
поставцов раньше были уставлены драгоценными блюдами, кубками,
чарками, ковшами серебрЯными и золотыми, - многие из них
передавались из рода в род, захваченные в походах. ‘ейчас большаЯ
часть драгоценностей была убрана.
Џо стенам всегда было развешано охотничье и боевое оружие. €
про него много можно было рассказать: когда и в каких боЯх и у
каких степных удальцов оно было отбито. Џочему же теперь и его
нет?
‚ гридницу стали входить призванные кнЯзем боЯре и именитые
люди киевские, - степенные, в дорогих кафтанах, по зимнему времени
подбитых мехом. Љрестись на образа, поглаживаЯ бороды, они
кланЯлись тысЯцкому, садились на скамьи вдоль стен и тихо
переговаривались.
€з внутренних покоев вышел молодой слуга в синем кафтане,
обшитом на рукавах и воротнике красной каймой. Ћн подошел к
тысЯцкому и прошептал:
- ЉнЯзь сейчас в большой заботе. Џовелел сказать, что выйти
не может!
- Њне с тобой некогда толковать. Ѓеги сейчас же обратно к
кнЯзю и скажи, что тысЯцкий „митро с передовых валов на „иком поле
прискакал в спешке и должен с кнЯзем неотложно совет держать!
- Ќикак не удастсЯ! ЉнЯзь нынче в сердцах: крепко приказал
его больше не тревожить.
- Ђ ты менЯ не растревожь! - прохрипел „митро. - Ѓеги сейчас
же и поЯсни кнЯзю, что Я жду его и не уйду отсюда! - € он с такой
силой толкнул слугу, что тот ударилсЯ в дверь, за которой тотчас
же скрылсЯ.
ЃоЯре удивленно поднЯлись с мест и направились к тысЯцкому.
’от стоЯл у окна, заложив руки за спину.
- Ќа что ты прогневалсЯ, воевода „митро? Џоведай нам!
- Џовремените немного. Ќе уходите! ‚се сейчас узнаете. ’олько
кнЯзЯ „анилу дождемсЯ.
- ‘кажи хоть слово одно!..
- Ћдно слово? - ’ысЯцкий окинул боЯр суровым взглЯдом: -
‚ойна! Ћна летит на нас, как бурЯ!
ЃоЯре, пораженные, переглЯнулись.
- “паси боже! —то же это за напасть обрушилась на нас!
„вери распахнулись, и в гридницу быстро вошел кнЯзь „анила
ђоманович, статный, красивый.
„митро стоЯл выпрЯмившись, сжимаЯ рукоЯть меча, и смотрел на
кнЯзЯ. Ђ тот тихо спросил:
- ‡ачем прискакал? Ќарод полошить? Њожно ли так? …сли и
правду грозит беда, надо ратным воеводам тайно собратьсЯ и
обсудить, как поднЯть народ... Љак собрать отрЯды из охочих людей
и дать им смелых начальников... Џочему молчишь? ’еперь сбегутсЯ
горожане на вече, все будут шуметь без толку, а что мы можем
сказать им в ответ?
- „а, - медленно и угрюмо вымолвил „митро, - надо созвать
вече... € кто знает: не будет ли это вече последним вечем Љиева?
- Џочему последним? - сказал, отступив, пораженный кнЯзь. -
‡ачем пугать народ? Љиев готовитсЯ к обороне и устоит против
всЯкого врага, пока подоспеет подмога. Ђ Я уже позаботилсЯ об
этом, послал гонцов с грамотами к доброжелателЯм нашим: королю
лЯшскому и королю Ѓеле угорскому, чтобы немедлЯ присылали нам
ратную помощь.
- ’ак они тебе и пришлют! - воскликнули собравшиесЯ. - ’олько
на себЯ надо полагатьсЯ!
„верь открылась. Ќа пороге стоЯла кнЯгинЯ, жена „анилы,
смуглаЯ и черноглазаЯ. ‹асково прозвучал ее певуч голос:
- —то здесь за тревога? Ћ чем спор? ‡ачем ты гневаешьсЯ,
кнЯже? “спокой сердце свое!
Љ кнЯгине подошел тысЯцкий „митро и низко склонилсЯ:
- „а хранит тебЯ господь, кнЯгинюшка пресветлаЯ! Џрости, что
растревожил. Ќедобрые вести привез Я из „икого полЯ и должен
растолковать кнЯзю „аниле ђомановичу, что откладывать оборону
нельзЯ ни на день, ни на час. Ќадо точить мечи, крепить стены,
готовить народ к обороне.
- “ходи обратно в свой терем, Ђнна! - сказал кнЯзь сурово. -
Ќе место тебе здесь.
- Џозволь мне остатьсЯ тут с тобою. џ тоже хочу все знать.
…сли грозит беда и враг наступает, хочет захватить наш город, то
жены русские станут на защиту рЯдом со своим мужьЯми и вместе
будут битьсЯ за родной дом. ђусскаЯ землЯ - моЯ свЯтаЯ родина!
“спокойсЯ, кнЯзь „анила! - Ћна подошла к мужу и прижалась к его
плечу.
ЉнЯзь „анила наконец уже более спокойно обратилсЯ тысЯцкому:
- ‘кажи мне, воевода „митро: верно ли, что столь неминуемо
беда грозит Љиеву?
- Ќа Љиев несетсЯ волчьим скоком, не делаЯ передышки, сам
татарский царь Ѓатыга со всем своим несметным войском.
ЉнЯгинЯ схватилась за голову, потом, овладев собой,
выпрЯмилась и сказала:
- ЉнЯже „анило! Ћтчего же ты не сЯдешь за стол? Ћтчего не
посадишь рЯдом воеводу „митро и не пригласишь собравшихсЯ присесть
поближе, чтобы спокойно выслушать, что расскажет преславный
воевода?
ЉнЯзь сел за стол в красном углу. ‘ одной стороны поместилась
кнЯгинЯ Ђнна, с другой - тысЯцкий. ЃоЯре и остальные именитые
киевлЯне уселись на скамьЯх вдоль гридницы. Џолные тревоги, они
тихо переговаривались:
- Ђ можно ли ждать добра и какой-либо подмоги от королей
лЯшского и угорского? „а и станут ли они плечом к плечу вместе с
нами битьсЯ против татар?
- ‚от за этим-то Я и спешу к королю Ѓеле, - поЯснил кнЯзь. -
‚едь если мы будем боротьсЯ с татарами вразбивку, они по очереди
смогут легче одолеть нас, чем если бы мы стали против них одной
стеной.
- Ђ что же делать нам в Љиеве? - спросил, нахмурЯсь, один из
боЯр. - Џока придут сюда угры и лЯхи, нам придетсЯ выдержать
первый, а может быть, и последний, татарский натиск.
- ЏродержатьсЯ до моего возвращениЯ с подмогой и слушатьсЯ во
всем воеводу „митро, которого Я оставлЯю здесь вместо себЯ. ‘тены
у Љиева крепкие, врагу их не одолеть. „ержитесь изо всех сил,
отбивайте ворогов. ђазбойники будут напирать на все ворота, а вы
бросайте со стен на них камни, лейте горЯчую смолу, не давайте
прорватьсЯ в город. ‚едь Љиев опоЯсан надежными стенами. Ћни
оберегут его, и татары нас не одолеют. Ђ мы у них милости не
попросим: постоЯт и уйдут.
- ќто мы и сами знаем и сделаем, как надо. ’олько ведь татары
напористые и будут лезть, пока не одолеют стен. “ хана Ѓатыги,
говорЯт, воинов без числа, и он их жалеть не станет.
- Ђ если татары проломают где-нибудь стену и хлынут туда, в
пролом?
ЉнЯзь „анила сказал:
- џ оставлЯю за главного начальника воеводу „митро. Ћн менЯ
заменит. Љак воин многоопытный, он сумеет наладить защиту Љиева. Ђ
сейчас Я тороплюсь скорее к королю угорскому Ѓеле, чтобы заставить
его спешно выступить на помощь Љиеву со всеми своими войсками и
половецкими конниками хана ЉотЯна.
Ћн обернулсЯ к боЯрам:
- ’еперь Я должен покинуть вас. Љони ждут. ‘тупай собиратьсЯ,
Ђнна.
ЉнЯгинЯ, закрыв лицо руками, прошептала:
- Ѓоже, какое страшное времЯ настало!
ЉнЯзь „анила обнЯл безмолвно стоЯвшего воеводу „митро,
поцеловал его, но тот оставалсЯ неподвижным и сумрачным.
- ‚ернетсЯ ли? - говорили боЯре. - „орога дальнЯЯ.
‘о двора послышались крики:
- Џо конЯм! ‚ дорогу! ‚перед!
‚се бывшие в гриднице замолкли и, точно обессиленные, снова
опустились на скамьи.
„митро стоЯл у окна и видел, как „аниил и его дружинники
садились на коней и один за другим выезжали из ворот.
Ћн повернулсЯ к сидевшим и тихо сказал:
- Ќе оставим мы Љиева без защиты, хотЯ бы нам; пришлось на
стенах города сложить свои головы.
- ‚ерно! ‚ерно! - раздались голоса. - Њы Љиева родного не
покинем, будем битьсЯ до смерти за его свЯтыни.
- ‡десь под нами свЯщеннаЯ дедовскаЯ землЯ, политаЯ русской
кровью. Љто только не приходил к Љиеву, не билсЯ под его стенами!
Ќаши отцы и деды кровь свою проливали, чтобы отстоЯть мать городов
русских, могилы наших прадедов.
Џосле длительного совещаниЯ собравшиесЯ разошлись, дав клЯтву
не отступать перед врагом и, если будет нужно, отдать свою жизнь
длЯ защиты родной земли.

ѓлава третьЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ…… ‚…—… Љ€…‚Ђ

...„а ведают потомки
православных
‡емли родной минувшую
судьбу.
Ђ.‘. Џушкин

ђанним утром а конце ноЯбрЯ этого страшного года стал
тревожно звонить вечевой колокол. Ћн звонил часто, упорно,
настойчиво, своим зовом поднимаЯ сонных киевлЯн, призываЯ идти не
мешкаЯ "постоЯть вече" на площади перед собором св. ‘офии,
послушать и решить неотложные дела. ‚се почувствовали в этом
частом звоне, что вече будет необычное. ‚се узнали чистый
беспокойный звон вечевого колокола, слегка надтреснутого, и сразу
отличали его от равномерного звона других благозвучных колоколов
киевских церквей.
‚адим в это утро, как всегда, уже побывал в своей иконописной
мастерской. Ќакануне наставник строго ему наказывал:
- ‘писывать образ надо точно, без самочинных вольностей, от
которых расшатываетсЯ древлее благочестие!
Џоэтому ‚адим старательно всматривалсЯ в икону сурового
праведника греческого письма и старательно воспроизводил каждую
морщинку, "нарубал" каждую прЯдь волос, каждую складку одежды
великомученика ‚ласиЯ.
"„а Я и сам уже становлюсь великомучеником, - думал ‚адим. -
†жет менЯ тоска неугасимаЯ, гнетет пуще вериг железных..."
‚ мастерскую вбежал его товарищ, соученик по иконописной
работе, юный послушник ЉосьЯн, и стал торопить:
- Ѓросай работу! ‚ечевой колокол, говорЯт, общий сход
выбивает. ‡овет на большое вече всего Љиева. Ѓежим туда вместе! џ
тебЯ проведу прЯмо к тому месту, где всего виднее.
€спросив благословение у своего наставника, оба юноши
направились по узкой заснеженной улице. Џо обеим сторонам тЯнулись
плетни и дощатые заборы, за которыми виднелись голые верхушки
деревьев и камышовые крыши побеленных хаток. Ќад крышами летали
сизые и пестрые голуби, из глинЯных труб вились дымки - хозЯйки,
верно, пекли хлеб. ‚се казалось таким мирным и благодатным. ‚ одну
открытую калитку они увидели, как две лохматые собаки с лаем
бросились на распушившуюсЯ кошку, вскочившую на плетень. ‚се как
всегда!
Ћднако, повернув на следующую улицу, юноши стали замечать,
что тревога уже начала охватывать киевлЯн: громко хлопали калитки,
выходили, запахиваЯ шубы, хозЯева, выползали старые деды,
подходили друг к другу и, приложив ладонь к уху, расспрашивали:
что случилось? ‚се ускоренными шагами направлЯлись к ‘офийской
площади в верхний город.
- ќй, ‚адим, иди к нам! ‡емлЯков встретишь! ќто были кузнец
ѓригорий и Ђндрей, днепровский плотовщик, спокойный, уверенный как
всегда. —ерез плечо висела кожанаЯ котомка, на поЯсе за спиной
засунут топор с длинной рукоЯтью, какой носЯт лесорубы.
- ’атар видел?
- Љаких татар? Ќеужели пленных пригнали? - спросил ‚адим.
- ‚ишь, чего сказал! ‘перва сумей их попленить! €ди за мной,
сейчас покажу.
Ђндрей повел своих молодых друзей через переулок на холм,
заросший старыми липами, где обычно летом собиралась молодежь и
водила хороводы. ’еперь здесь было пусто и все засыпано снегом. ‘
этого холма открывалсЯ вид на далекие просторы заднепровских
степей.
- ѓлЯди туда, к восходу. ‚идишь много черных дымков?
- ќто камыши горЯт?
- Ќет! ќто татары греютсЯ у костров.
‚дали на заснеженной беспредельной равнине, сверкающей в
лучах солнца, виднелось много черных дымков, относимых в сторону
порывами ветра. Ѓесчисленные черные точки, рассыпавшиесЯ по степи,
медленно, но неуклонно направлЯлись к Љиеву.
- Ђ вот эти чернушки, как маковые зерна, разбросанные вдали?
—то это? - спросил ЉосьЯн.
- ‚от это и есть татары! ‚чера татарские разъезды уже
подходили почти к самому Љиеву.
‚адим удивленно смотрел на ЂндреЯ. Ќикакой тревоги не видно
было на его лице. Ћн оставалсЯ таким же спокойным, каким бывал в
бурю и непогоду, когда сидел на переднем плоту и холодными серыми
глазами следил за днепровскими бушевавшими волнами.
- ‚идно, уже мне заказана дорога домой, к моему Ђндрюшке! -
тЯжело вздохнув, сказал плотовщик. - Ђ доведетсЯ ли увидеть его
еще раз - один бог знает! €дем на вече. Џослушаем, что там скажут.
Ђндрей и оба юноши быстро прибыли на ‘офийскую площадь.
Ќа площади находилсЯ прославленный храм св. ‘офии,
премудрости божией, построенный кнЯзем џрославом Њудрым двести лет
назад. Ќекогда храм был богато украшен. Ћн славилсЯ искусно
сделанной византийской живописью, украшавшей все стены храма. Ќа
‘офийской площади обычно происходили всенародные вечевые собраниЯ.
Ќо, кроме того, здесь почти всегда, круглый год происходил торг.
ђусские и иноземные купцы доставлЯли сюда свои лучшие товары.
Ѓулгарские купцы (с верхней ‚олги) привозили дорогие меха, немцы -
Янтарные украшениЯ, разноцветные сукна. ЊадьЯры приводили своих
дорогих отборных коней, а полудикие половцы продавали скот и кожи.
Љупцы из Љрыма привозили соль, дешевые бумажные ткани, вина и
душистые травы.
Ќа площади оказались знакомые.
- ќй, друже Ђндрей, иди к нам: своих увидишь, знакомых
найдешь! - кричала кучка людей, примостившихсЯ на краю площади на
высокой груде сложенных бревен. Ћттуда можно было удобнее
смотреть, как будет проходить это вече киевлЯн, призванное решить
судьбу стольного города, решить и свою собственную участь.
“же неделю назад киевлЯне видели примчавшихсЯ обожженных,
вымазанных в копоти беглецов из —ернигова и ЏереЯславлЯ-ђусского.
Ћни с проклЯтиЯми и слезами рассказывали, как к ним нахлынули
татары в волчьих треухах и долгополых шубах, окружили города
огромными толпами, как звери, набрасывались на стены и
непрерывными лавинами взбирались по приставным лестницам,
врывались в проломы и затем рубили всех встречных, и больших и
малых, рубили без жалости, без надобы, и стариков и матерей с
грудными детьми.
ЉиевлЯне, встревоженные известиЯми, сперва не хотели верить
черным слухам:
- ѓосподь бог покарает злодеев! …сть правда на земле! Ѓыли у
нас €льЯ Њуромец, „обрынЯ Ќикитич, ‘вЯтогор-богатырь! € теперь на
защиту родной земли тоже ЯвЯтсЯ у нас новые богатыри, отобьют и
разгонЯт нечестивых татар-сыроЯдцев.
‘офийскаЯ площадь все более заполнЯлась народом. ‹юди
становились широким полукругом, оставлЯЯ свободными середину
площади и каменную паперть ‘офийского собора. Ќа ней должны были
выступать именитые боЯре, тысЯчники и воеводы.
‚се посматривали на высокие двери собора, за которыми шла
обеднЯ: оттуда должны были выйти на паперть все знатнейшие люди во
главе с кнЯзем.
Ќаконец послышалось громкое пение, и в открывшиесЯ двери
стали выходить певчие в длинных до земли стихарЯх, обшитых
золотыми позументами. ‡а ними шли два громогласных дьЯкона,
размахиваЯ серебрЯными кадилами, иереи в парчовых ризах и,
наконец, поддерживаемый двумЯ отроками митрополит в золотой митре,
опираЯсь на высокий посох. ‚се духовенство расположилось по правую
сторону от соборных дверей, а по левую встали именитые боЯре и
ратные люди.
‚ народе зашептали:
- Ђ где же кнЯзь?
Ћбычно кнЯзь шел сразу за духовенством, окруженный боЯрами и
дружинниками, блистающими посеребренным оружием. Ќо кнЯзЯ не было
видно.
Џевчие снова запели торжественную молитву, но она показалась
скорбной и хватающей за сердце. Љогда пение затихло, два бирюча по
обеим сторонам паперти проревели в трубы:
- ‘той тихо, народ честной! ‘ейчас будет слово держать наш
славный киевский воевода тысЯцкий „митро.
’олпа быстро затихала. ‚перед выступил всем известный и
почитаемый воевода, высокий, сильный, с длинными седыми свисающими
половецкими усами. ѓромко и уверенно он начал:
- „ень сегоднЯ тЯжкий, готовьтесь, други! Џредстоит нам стать
грудью против очень сильного ворога...
‚ысокий благообразный старик из переднего рЯда крикнул
встревоженным голосом:
- Ђ где же кнЯзь „анила? Љак же решать без кнЯзЯ? Џошлите за
ним!
- Људа делсЯ кнЯзь? - раздались голоса.
’ысЯцкий „митро, не обращаЯ вниманиЯ на выкрики, продолжал
спокойно говорить:
- ЉнЯзь „анило ђоманович уехал из Љиева. “езжаЯ, мне сказал:
"ѓлавный хан татарский Ѓатыга - враг сильный и злобный. Џротив
него нам одним не справитьсЯ, нужна сильнаЯ подмога. џ немедлЯ
поеду к своему другу королю угорскому Ѓеле и расскажу, что
татарские полчища грозЯт не только нам, но и всему христианскому
миру. џ буду просить королЯ угорского поспешить к нам на подмогу
со всем своим войском". € кнЯзь „анила ђоманович, сказав это,
спешно уехал, а мне повелел держатьсЯ изо всех сил и отбиватьсЯ,
пока не придут на помощь угорские и лЯшские рати. Ќо, кроме кнЯзЯ,
у Љиева есть еще более высокий хозЯин - вече киевское. € Я, по
старому дедовскому обычаю, спрашиваю вашей воли: согласно ли вече
поставить менЯ во главе всех ратных сил Љиева, главным воеводой, и
доверЯете ли мне созывать всех способных к бою людей, собирать их
в дружины? …сли вече мне это прикажет, Я возьму в свои руки
оборону нашего города. ‘ божьей помощью мы постараемсЯ отбросить
татар, вспоминаЯ, как отцы и деды наши отбивали не раз и
печенегов, и черных клобуков, и торков, и половцев и как их всех
деды наши колотили и отгонЯли назад в „икое поле.
‚се вече на мгновение, точно в раздумье, затихло, а потом
раздались дружные крики:
- ‘огласны! ‘огласны! Ѓудь нашим воеводой и защитником,
„митро. Њы тебЯ знаем! ‚ерим тебе! ’ы назад не потЯгнешьсЯ! Ђ мы
тебе поможем!..
‚друг, выйдЯ из толпы, к воеводе направилсЯ человек, одетый
не совсем обычно, и с низким поклоном что-то тихо прошептал.
„митро кивнул головой и сказал:
- Џускай говорит. - € воевода передал бирючам, что им нужно
объЯвить.
Ѓирючи прокричали:
- ‹юди киевские! ‘ейчас вам будет речь держать иноземный
бискуп латынский €оаким. ‘лушайте чутким ухом и ответ ему дайте
едины усты!
ЏослышалсЯ нежный звон колокольчика, и на паперть медленно
стали подниматьсЯ один за другим двенадцать католических монахов.
‚се вече с любопытством смотрело на них. Ћни были диковинно, по-
иноземному, одеты в белые длинные рЯсы и подпоЯсаны простыми
пеньковыми веревками. Ѓелые шлыки откинуты на спину. ѓоловы на
макушке выбриты. Џоверх белых рЯс еще накинуты черные мантии.
‚се двенадцать иноземцев выстроились в рЯд. ‚переди них
торжественно выступил и остановилсЯ, поднЯв глаза к небу, их
настоЯтель с большим серебрЯным крестом в руках. Џо сторонам его
стали два мальчика в белых до коленей стихарЯх. Ћдин позванивал в
серебрЯный колокольчик.
ЌастоЯтель заговорил слегка нараспев, сладким, медовым
голосом. Џо выговору в нем узнавалсЯ иноземец.
- “же прошло двадцать лет, как Я и другие отцы доминиканцы
монастырЯ пресвЯтой девы Њарии живем в преславном городе Љиеве.
Њногие горожане знают нас и убедились на деле, что мы полны самой
горЯчей дружбы к русским людЯм, жителЯм дорогого нам Љиева. Њы
всегда помогали неимущим, лечили больных, пригревали страждущих,
кормили голодных. € теперь ваша русскаЯ беда - это наше горе, всех
христиан. Џоэтому, когда мы услышали, что Љиеву грозит страшный
враг - король татарских Язычников хан Ѓатыга - и что он
надвигаетсЯ сюда с могучим войском, мы обсудили между собой и
пришли вам сказать то, что надумали.
‚ толпе пронессЯ шорох и раздалось несколько голосов:
- ЌепонЯтное что-то он говорит. Љ чему это он ведет?
- …го свЯтейшество папа римский поручил нам, доминиканцам,
вразумлЯть Язычников словом божьим, дивным светом, принесенным
людЯм господом нашим €исусом и его учениками, свЯтыми апостолами.
„лЯ такой проповеди мы все, наша скромнаЯ братиЯ, научились
говорить по-кумански. € теперь, в грозный день, наступивший длЯ
всего христианского мира, мы хотим послужить приютившему нас
великому городу Љиеву нашими знаниЯми и нашим усердием. Њы так
рассудили: ведь слово божие всех учит любить друг друга. € мы
думаем: зачем воевать с татарами, проливать невинную кровь
человеческую? Ќе лучше ли с татарами договоритьсЯ, предложить им
кончить весь спор мирно, полюбовно, во взаимной дружбе? € мы,
братьЯ доминиканцы, предлагаем себЯ как послов к татарскому
владыке Ѓатыге. Њы с ним поговорим, расспросим, что он хочет от
Љиева и чем его можно умиротворить.
’очно бурЯ пронеслась по толпе:
- Ќе слушайте умильного слуги татарского! “ходи отсюда,
латынский предатель!
- Ќе бывать этому! - громко воскликнул тысЯцкий „митро и
повернулсЯ к латынскому монаху-настоЯтелю. - Ћ какой татарской
дружбе ты говоришь, хитроумный отец? ђазве татары не обещали нам
много раз и мир и дружбу, а мы эту дружбу увидели на развалинах
ђЯзани, и в сожженном ‘уздале, и на стенах разгромленного
‚ладимира. …сли бы мы знали, о чем ты надумал с нами говорить, то
мы бы тебЯ сюда на вече и близко не подпустили. “ходи, отец! Њы с
недругами говорим по-своему, по-старинному, с мечом в руке!
- “ходи, латынец! “ходи от нас! - кричали голоса из толпы.
ум и крики увеличивались.
- ‚он его! Ћткуда он взЯлсЯ, татарский угодник? - гудело
вече.
‚оевода „митро немного подождал, пока католические монахи
сошли с паперти, все ускорЯЯ шаги. ‡атем „митро снова обратилсЯ к
затихшему вечу:
- ‹юди киевские! Љак нам подобает встретить идущих на нас
врагов: с поднЯтым мечом или преклонив покорно голову?
‚ысокий чернобородый детина, с виду кузнец, со следами сажи
на лице, стоЯвший на груде бревен, мощным голосом крикнул на всю
площадь:
- „айте слово сказать! € отцы и деды наши перед половцами,
черными клобуками и другими ворогами спины не сгибали, а мечами и
топорами отгонЯли их назад. ‘можем ли мы покорно встретить
сыроЯдцев-татар? „а они вытопчут конЯми наши посевы, порубЯт сады,
сожгут наши хаты и уволокут в плен наших жен и детишек. “ нас
только один исход: смело боротьсЯ за нашу волю, родину и веру
православную! ’ак встретим же недругов, как встречали наши отцы и
деды. Ќе сдадим Љиева! Ѓудем битьсЯ до последнего, и жены и дети
наши будут тоже битьсЯ рЯдом с нами. Ќе отдадим родной земли!
‚се вече бурно шумело, со всех сторон слышались крики:
- Џостоим за землю русскую! Ѓерите мечи и топоры!
‚оевода поднЯл руку. Ѓирючи прокричали:
- ‘той тихо, вече киевское! ‘лушай!
- ‹юди киевские, запирайте свои дома и все выходите на стены.
Џусть каждаЯ улица соберет свою дружину и во главе ее станут
уличные старосты.
„митро могучим голосом горЯчо закончил речь:
- ‹юди киевские! € наши внуки и правнуки будут вспоминать,
как в Љиеве их деды и прадеды не склонились перед жестоким врагом,
а бились до последней капли крови. € потомки наши будут вспоминать
нас с любовью и учитьсЯ, как нужно защищать родину, отдаваЯ жизнь
за нее.
Ћтовсюду слышались крики:
- ‚станем за родную землю! ‡ащитим наших жен и детей! “мрем,
но не сдадим Љиева!
‘ этого часа все киевлЯне без устали продолжали подготовку
своего города к защите: и днем и ночью они укреплЯли старые стены,
поперек улиц делали завал из бревен и камней. Љ стенам привезли
большие котлы, чтобы кипЯтить воду и смолу.
‹юди стекались также из окрестных селений под защиту киевских
стен и увеличивали число добровольных бойцов. ‚ооружались кто чем
мог. Ћружейники и кузнецы заготовлЯли воинские доспехи, ковали
щиты и мечи, рогатины, секиры, стрелы, а уличные старосты
раздавали оружие всем горожанам.

ѓлава четвертаЯ. “ Ђ’ђЂ ЃЂ’“-•ЂЌЂ

Џервое времЯ Ѓату-хан, поставив свой походный шатер на
восточном, левом, берету „непра, выжидал, пока крепкий лед не
скует многоводную реку.
Ћдним утром Ѓату-хан сидел на меховом ковре перед своей юртой,
завернувшись в тигровую шубу. Џо сторонам его неподвижно застыли
главные багатуры. Ћни видели, как монгольские всадники, обернув
копыта коней войлоком, приближались к противоположному берегу и
там пускали стрелы в защитников города, толпившихсЯ на стенах.
‡аметив приближение передового отрЯда татар, задвигались пешие
воины, а русские всадники смело бросились навстречу врагам. Ќа
льду начались Яростные схватки. ЉиевлЯне бились доблестно, поражаЯ
короткими копьЯми, сверкающими прЯмым мечами или топорами с
длинными рукоЯтками налетающих на них татарских всадников.
Ѓату-хан спросил своего опытнейшего в воинском деле советника
‘убудай-багатура, как, по его мнению, нужно дальше повести осаду
города.
- ‚ижу, что и в Љыюве урусов не легко будет покорить! -
ответил одноглазый, всегда мрачный старик. - ‚спомни, что и ђЯзань
и “льдемир* урусы бешено защищали. Ќадо послать отрЯды в обход длЯ
нападениЯ на город сразу со всех сторон. Ќо сперва мы должны
сделать широкий пролом где-либо в городской стене.
- Ќе торопись! ‘коро ты увидишь дрожащих послов здесь на
коленЯх с мольбой о пощаде! ђазве они не видЯт, сколько нас? ђазве
наше войско даже издали не должно внушить им смертельного ужаса? -
сказал насмешливо всегда враждующий с Ѓату-ханом ѓуюк-хан. - Ќе
длЯ чего бесполезно проливать свЯщенную монгольскую кровь. Ќадо
выжидать и взЯть город измором.
- ’ы никогда не был и не будешь полководцем! - ответил
угрюмо, с презрением Ѓату-хан. - ‘убудай-багатур, почему; медлЯт
наши стенобитные тараны?
- Ћни скоро должны прибыть, - сказал подошедший; китайский
строитель ‹и ’ун-по. - Ќо сейчас тараны пустить на лед нельзЯ,
сперва длЯ них нужно приготовить прочную переправу, иначе они
своей тЯжестью сломают лед и провалЯтсЯ на дно реки.
‘убудай-багатур отдал распорЯжение нукерам, и вскоре к берегу
подошла толпа пленных кипчаков, которых монголы подгонЯли,
подкалываЯ копьЯми. Џленные стали разбирать бревна, лежавшие на
берегу, переносить на лед и устилать ими путь на другую сторону.
Ќедавно еще нарЯдные кипчаки, теперь одетые в жалкие лохмотьЯ,
имели крайне измученный вид. Ќоги их были обернуты обрывками шкур.
‚се они работали молча, злобно косЯсь на своих новых свирепых
хозЯев, знаЯ, что за малейшее неповиновение им грозила немедленнаЯ
смерть. Ѓревна укладывались на лед поперек реки, так что
постепенно создавалась деревЯннаЯ дорога к противоположному
берегу.
Ѓату-хан, казалось, был совершенно равнодушен ко всему
происходЯщему и больше заботилсЯ о своем пЯтнистом, как барс,
жеребце. Ћн поднЯлсЯ и, подойдЯ к привЯзанному на приколе возле
юрты коню, стал кормить его кусками сухих лепешек, расплетать и
снова тщательно заплетать многими косичками густую шелковистую
гриву. Ќо в то же времЯ Ѓату-хан зорко следил за всем, стараЯсь
скрыть от окружающих свою тревогу.
…ще один отрЯд конных татар был послан на другую сторону.
‘перва русские большой толпой вышли из ближайшего леса и смело
схватились с татарами, которые то набрасывались на них, то опЯть
быстро уносились прочь. џсно было видно, как взлетали прЯмые
русские и слегка изогнутые монгольские клинки, вспыхиваЯ в лучах
Яркого утреннего солнца.
Џо всему городу, на каменных стенах, на деревЯнных и
камышовых крышах, засыпанных снегом, чернели тысЯчи вооруженных
киевлЯн, наблюдавших за началом битвы. Ћ покорной сдаче города хан
ѓуюк больше не говорил. ‚сем стало Ясно, что предстоЯла отчаЯннаЯ
борьба.
‚скоре через реку по уложенным на льду бревнам поползли два
камнемета и пробивной таран. Љаждое сооружение тащили десЯтки
быков. ‘боку шли, подгонЯЯ животных, толпы пленных и в опасных
местах подкладывали под колеса кольЯ и доски.
Ѓату-хан пожелал увидеть пленных киевлЯн, захваченных на
другом берегу. Ќукеры помчались к месту схватки, набросили на
бившихсЯ русских воинов арканы и приволокли их по льду к шатру
своего владыки.
Ѓату-хан с любопытством рассматривал лежащих перед ним
русских. Џод ударами плетей они с трудом приподнЯлись. Џервым был
рослый воин в овчинном полушубке. Ћн пошатывалсЯ и держалсЯ за
плечо другого пленного. „ерзко и со злобой смотрел он на всех и
отвечал неохотно на вопросы толмача.
- Ћткуда ты родом? —ем промышлЯешь?
- €з-под ‘моленска. Џо „непру плоты гонЯю.
- …сли ты смоленский, зачем дерешьсЯ здесь за Љыюв?
- Љак же не битьсЯ? ѓород поди тоже наш, русский!
’олмач передал Ѓату-хану ответ пленного.
- ‘проси у этого упрЯмца, был ли он в Ќовгороде? ‡нает ли он
новгородского коназа €скендера?
- ‚ Ќовгороде был и живал там подолгу, а кнЯзЯ Ђлександра как
не знать! ‘лава о нем далеко летит.
- ѓовори правду, или тебе отрубЯт голову: сколько войска
здесь, в Љыюве?
- ‘колько людей, столько и воинов. ’еперь каждый взЯлсЯ за
топор или рогатину.
Ћтвет рассердил Ѓату-хана.
- ќтот наглец упрЯм, но, может быть, он что-либо умеет
делать? Џередать его скованным ‹и ’ун-по. ’акой без цепей убежит.
‘ледующим пленным оказалась молодаЯ женщина. Ћна была тЯжело
ранена. €стекала кровью. ‹ежала на спине, не в силах поднЯтьсЯ.
Џоставить на ноги ее так и не удалось. ѓлаза женщины, большие и
широко раскрытые, смотрели в небо. Ћна прикусила нижнюю губу,
стараЯсь одержать стоны.
- ‡ачем притащили женщину? - гневно спросил Ѓату-хан. - џ
приказал привести тех, кто бьетсЯ с нами.
- “ них все женщины тоже дерутсЯ рЯдом со своими братьЯми и
мужьЯми, - объЯснил толмач.
- Љакой народ! - проворчал Ѓату-хан и добавил: - —тобы у нее
больше не было сыновей - мстителей нашим детЯм и внукам, -
прикончить ее!
Ќа полЯне, на берегу „непра, поблизости от большого шатра
Ѓату-хана, стоЯл другой шатер его родича, тоже чингизида, хана
ѓуюка.
ѓуюк сидел на верблюжьем вьюке, перевЯзанном кожаными
ремнЯми, и смотрел на другую сторону „непра, где раскинулсЯ
широким привольем многолюдный Љиев, еще недавно казавшийсЯ татарам
легкой добычей и источником сказочного обогащениЯ.
“же несколько дней шло сражение за этот прославленный город,
а победы еще не было видно. Џервыми, обойдЯ лесистый холм и
проломив ворота, туда ворвались "буйные" хана ЌохоЯ, после чего в
той стороне заклубились дымки подожженных домов. Ћднако перед
вторым поЯсом стен "буйные" были задержаны отчаЯнно бившимисЯ
киевлЯнами, и Ѓату-хану пришлось на помощь своему передовому
отрЯду послать другой тумен.
‚нимание ѓуюка привлекла группа русских пленных, которых,
подгонЯЯ ударами плетей, вели монгольские тургауды. •ан сделал им
знак приблизитьсЯ.
“сталые, хмурые лица. €зодраннаЯ одежда. Ћни стоЯли молча.
Ќаклонившись к хану ѓуюку, переводчик быстро зашептал, что-то
высыпаЯ перед ним на ковер.
- ‚ы мастера? ќти украшениЯ сделаны вами? - спросил ѓуюк.
- ‘кажи твоему хозЯину - нет среди нас умельцев, - твердо
ответил старший, полуседой человек с окладистой бородой.
- Ќе скрывайте ничего, говорите правду! •ан ѓуюк дарует вам
жизнь. ‚ас отправЯт на берега €тилЯ, в ‘арай, и там вы будете
спокойно работать на хана Ѓату, или пошлют еще дальше, в
Љаракорум, столицу великого кагана. ’ам тоже нужны искусники-
мастера. •ан сумеет оценить ваше старание и работу и наградит
щедро по заслугам.
- Ќе умельцы мы! ‡ащитники Љиева, и все! - крикнул молодой
синеглазый парень.
- Ќе мастера? ‚се вы не мастера? ‚ас спрашивают в последний
раз. ‚ыходите, кто мастер! Џрочим смерть сейчас, здесь! - гневно
прошипел ѓуюк.
Ћн выжидающе посмотрел на стоЯщих перед ним русских. Ћни
молча истово крестились, но ни один не вышел из рЯдов.
- “бивай! ‘егоднЯ твоЯ сила! Ђ уменье свое мы врагу не
продадим! - твердо сказал один из пленных, на которого обвешанный
оружием монгол уже накидывал аркан.

ѓлава пЯтаЯ. ЉЋЌ…– ‚Ђ„€ЊЂ

ЏрЯмо с веча ‚адим пошел в Џечерский монастырь, чтобы
проститьсЯ со своим наставником-изографом.
- Џрости менЯ, отче, что Я с тобой все спорил и мало о тебе
заботилсЯ: даже дров на зиму не припас! - € он поклонилсЯ,
коснувшись рукой земли.
- € ты менЯ прости, если Я чем тебЯ обидел и не успел научить
как следовало, - сказал старик и вытер рукавом рЯсы глаза. - Ђ о
дровах не тужи. Љакие там дрова! ’еперь бы лишь голова уцелела!
Људа же ты отсюда поедешь?
- ‘перва домой зайду, а там вместе с моим хозЯином-горшеней
пойду на стены свое место искать.
- Ќеужели длЯ нас последний час настал? - ужасалсЯ монах. -
Ќеужели господь допустит, чтобы татары-сыроЯдцы ворвались сюда?
‘тоЯл же доныне Љиев много сот лет - и кто только ни приходил, кто
ни нападал: и печенеги, и берендеи, и торки, и половцы! Ђ всех их
отбивали наши деды и прадеды. „аст бог и сейчас отобьем!
‘тарик благословил ‚адима и, пожелав удачи в ратном деле,
отпустил.

•ата, крытаЯ камышом, где жили ‚адим с Љондратом, была
наполовину врыта в землю. ‚нутри имелись две комнаты: одна
просторнаЯ, в два оконца, другаЯ поменьше, с одним. ЉруглаЯ печь
занимала большой угол комнаты.
‚ комнате побольше вдоль стен на столиках в плоских Ящиках
помещались в образцовом порЯдке затейливые изделиЯ. Ћни
показывали, что ‚адим становилсЯ искусным мастером, перенимаЯ у
Љондрата заброшенное последним ремесло, трудное и хитроумное. Ќа
одном из столов лежали разнообразные сланцевые формочки длЯ
отливки крестиков, подвесок, колец и других металлических
украшений. ’ут же находилось множество маленьких глинЯных
горшочков с красками.
‚адим застал Љондрата в разгаре работы. ‘ большим волнением
выслушал тот рассказ ‚адима обо всем, что было на вече.
- Љак же так? †или мы, беды не знали, и вдруг вое смешалось!
‚ыходит - бросай работу, раз всех зовут: "‘тупайте на стены!" Ќу
что же, прЯтатьсЯ не станем! Џойдем и мы со всеми, а дома оставим
хозЯйничать старого кота ‹юбомудра.
Њастер затушил огонь в печи. Џрикрыл трЯпицами формочки.
‚ышел поговорить с соседЯми. ‚адим долго сидел за столом, и мысль
о работе уже не шла ему в голову.
Ќочью оба долго не могли заснуть, все ворочались, Љондрат
крЯхтел и тЯжело вздыхал.
Ќа утро следующего днЯ мастер надел чистую рубаху, взЯл сумку
с краюхой хлеба, засунул за поЯс топор, второй дал ‚адиму, и они
вышли. Љондрат повесил замок на входную дверь, за которой
слышалось царапанье и жалобное мЯуканье кота.
“ калитки соседнего домика стоЯли ‘миренка и ‘офьица.
- Џойдемте и вы с нами! Џриказ длЯ всех один. ‡ахватите
только кувшин с водой и трЯпьЯ чистого, чтобы раны перевЯзывать.
- Њы уж и сами так порешили. ‚от только бабушку дождемсЯ и
придем.
’атары со всех сторон уже обложили город. ‚сЯ жизнь Љиева
перешла на улицы. Ќаверху, на стенах, собралось множество людей.
‚се жадно следили за тем, что происходило внизу. †ители Џодола
перешли в верхний город.
Љак только ‚адим с Љондратом поднЯлись на стену, несколько
длинных татарских стрел воткнулись в снег рЯдом с ними. ‘зади
послышались крики:
- ЏрЯчьтесь! ЏрЯчьтесь!
Ђ кто-то уже стонал:
- ЋкаЯннаЯ, в плечо впилась!
‚адим жадно продолжал смотреть вдаль. Ћн находилсЯ на
внутренней стене, окружавшей холмистую часть города. ‚сюду чернели
люди, их было много сотен: мужчин, женщин, подростков. Ђ ниже
расстилалсЯ застывший „непр, засыпанный снегом.
- ‘мотри туда, за реку! - шептал Љондрат. - ‚едь это татары,
их целаЯ туча!
„ействительно, на противоположный берег страшно было
взглЯнуть: там скоплЯлись татары в большой силе. „ымились костры
без счета, доносилсЯ рев верблюдов, ржание коней и глухой шум от
передвижениЯ множества скрипучих повозок страшной орды, вперемешку
с гиканьем, свистом и гортанными возгласами скакавших во всех
направлениЯх всадников.
€х было много, во много раз больше, чем защитников, и далекие
черные точки на горизонте говорили о том, что монгольские войска
все прибывают и что конца этому пока не видать.

‚адим забежал домой. ѓолодный, исхудавший пес радостно
бросилсЯ ему навстречу.
- Љормить-то тебЯ теперь некому! - сказал ‚адим, гладЯ его
лохматую голову.
—ерез забор он увидел соседок. „евушки наперебой стали
расспрашивать его о том, что делаетсЯ на стенах. Ќапуганные всеми
разговорами о татарах, шумом, суетой и волнением, царившим в
городе, сами они ни за что не хотели уходить далеко от дома, да и
бабушка все не возвращалась.
- ‚друг как раз без нас и придет! ‡аругаетсЯ, что дом один
оставили.
‚адим ничего не сказал соседкам, хотЯ еще накануне узнал, что
бабушка их погибла: старушка понесла свои последние бублики не на
торжище, как обычно, а на стену, где раздала их защитникам. ’ам
меткаЯ татарскаЯ стрела поразила ее.
‚адим пошел к себе в землЯнку. Џока здесь все еще было
привычно и тихо. ‚от стол, за которым он обычно работал, готовые
отлитые крестики, подвески, браслеты. Ључка прозрачного ЯнтарЯ, из
которого он делал украшениЯ. ‚ маленьких горшочках "вапницах"
Яркие краски всех цветов. ‘колько радости они ему давали когда-
то...
Ћтломив краюху зачерствелого хлеба, он половину отдал собаке,
а вторую, завернув в чистую трЯпицу, спрЯтал за пазуху. Џоложил
остатки хлеба в большую глинЯную корчагу, стоЯвшую на полу. Џозвал
кота, но тот не откликнулсЯ: видно, выскочил во двор. ‘ грустью
окинув глазами в последний раз свое жилище, ‚адим вышел из дому и
запер двери снаружи на замок. Њахнув стоЯвшим у калитки девушкам
на прощание рукой, он быстро зашагал в ту сторону, откуда
доносилсЯ шум и крики многих голосов. ‚друг какой-то непривычный
звук поразил ‚адима: глухие тЯжелые удары с равномерными
промежутками, следовавшие один за другим. ќто монгольские тараны
начали свою разрушительную работу.
ЉиевлЯне, расставленные по указанию воеводы „митро на всех
стенах, окружающих город, не могли предвидеть, куда враг направит
свой главный удар. —ей-то истошный голос закричал:
- ’атары прорвались в город'
„ействительно, после огромных усилий монголам с помощью
мощных таранов удалось проломить ‹Ядские ворота, и вражескаЯ
конница неудержимой лавиной ринулась по главному пути, устилаЯ
дорогу телами убитых и своих и русских воинов. ЋтчаЯнный бой
разгоралсЯ по всем улицам. ‚адим кинулсЯ в самую гущу свалки, где
увидел окруженного врагами Љондрата, который отбивалсЯ топором от
наседавших на него монголов. ’ихий ‚адим, до этого днЯ не
представлЯвший себе, что он может кого-то убить, бросившись на
защиту друга, сильным ударом в голову поразил вражеского конЯ,
который рухнул вместе с всадником. ‘толкнувшись с неожиданным
препЯтствием, лошадь второго монгола тоже свалилась, и Љондрату
удалось вырватьсЯ из вражеского кольца. Ћн что-то крикнул ‚адиму,
но в шуме тот ничего не мог разобрать.
Ќеожиданно из ближайшего переулка, прЯмо на ‚адима, с
гиканьем и воем вылетел новый монгольский отрЯд. ‚адим увидел
перед собой мохнатые конские морды, сверкающие взмахи мечей,
смуглые узкоглазые лица. Ћн успел отскочить в сторону и теперь
стоЯл, прислонившись спиной к дереву. Ћн видел, как один из
всадников, в блистающем на солнце шлеме, вдруг скатилсЯ с седла,
пораженный чьим-то копьем. ‡ацепившись ногой за стремЯ, он
волочилсЯ по снегу, увлекаемый длинногривым конем. ‚адим
подскочил, поднЯл меч и вдруг почувствовал, что кто-то сзади
обхватывает его сильными руками. Џрерывистое горЯчее дыхание
обожгло шею. €звернувшись, ‚адим выскользнул из железных объЯтий и
ударил монгола рукоЯткой меча по голове. ЏадаЯ, монгол увлек за
собой ‚адима, но тот вскочил, готовый снова ринутьсЯ на
противника. ‚ это мгновение длиннаЯ вражескаЯ стрела пронзила ему
грудь. ‚адим упал. Ќесколько всадников пронеслось над ним и
умчалось дальше. …му казалось, что наступила полнаЯ тишина.
‘ознание постепенно затуманивалось. Ћн видел только небо над
собой, синее, ослеплЯюще Яркое. Ќебо? Ќет! ќто близко, близко
склонились над ним такие знакомые, такие любимые синие глаза...
Љругом уже полыхал пожар.

Љогда монголы добрались до улицы, где жил ‚адим, его соседки
‘офьица и ‘миренка, перепуганные насмерть, закрылись в доме.
‚друг кто-то неистово стал колотить в дверь, за которой
слышались крики и шум борьбы.
- Ћй, спрЯтатьсЯ бы, да куда?
- ‡алезем в печку, ‘миренка, она ведь сегоднЯ не топлена.
‘прЯчемсЯ в ней. ’ам и не догадаютсЯ нас искать.
„евушки залезли в печь и, тесно прижавшись друг к другу,
лежали там, выжидаЯ, что будет.
Ћни не обращали вниманиЯ на возрастающий снаружи шум и запах
гари, который становилсЯ все сильнее; только бы татарские изверги
их не нашли!
‚ это времЯ несколько монгольских всадников, мчавшихсЯ по
улице, заметили, что у одной землЯнки на двери не повешено замка.
„вое соскочили с коней, привЯзали их к плетню и бросились к двери.
Ћна оказалась запертой изнутри. „ружными усилиЯми им удалось,
наконец, сорвать ее с петель.
‚ойдЯ внутрь, монголы с удивлением обнаружили, что землЯнка
была пуста. “ стены между окнами стоЯл больше сундук. ‘бив с него
замок, монголы торопливо начали выбрасывать на пол содержимое. ’ам
были женские нарЯды, шубы, холстина и разные другие вещи.
†адность охватила обоих дикарей. Ћни принЯлись вырывать друг
у друга из рук понравившиесЯ им вещи и в пылу дележа и ссоры не
заметили, как от упавшей на крышу груды горЯщих щепок и досок
солома на крыше сразу запылала всех сторон.
Ќаконец, когда, свЯзав похищенное в узлы, монголы уже
направились к двери, горЯщаЯ крыша рухнула, похоронив под своими
обломками и степных хищников и спрЯтавшихсЯ в печке девушек.

‚ ушах как будто слышитсЯ церковный хор, жалобно стонут
нежные женские голоса... Ќет! ќто вьюга воет. Љондрат, с трудом,
медленно приходит в себЯ. ‚ висках стучит. €ли это его тормошит и
толкает кто-то?
- „ЯдЯ Љондрат! „ЯдЯ Љондрат! ‘лышишь менЯ? Ћчнись, вставай!
Ћ господи! —то же мне с тобой делать? …сли брошу и уйду, то татары
тебЯ прирежут.
Љондрат очнулсЯ. Ќад ним склонилось молодое лицо.
- ’ы, что же, не узнаешь менЯ? ‚едь Я племЯнница твоЯ,
‹юбаша. џ тебе конЯ привела.
“ Љондрата руки и голова болЯт так, что сил нет терпеть. Ќо
нужно встать и пробиратьсЯ туда, куда ушли уцелевшие киевлЯне. Ћн
с трудом узнает свою племЯнницу в мужском кафтане и меховой шапке.
- ЋчнулсЯ? ‚от хорошо! ‡начит, долго жить будешь. џ тебе
хорошего конЯ привела. ’атары мимо нас густой толпой промчались,
видно, туда, на площадь, против „есЯтинной. Ђ один конь ихний
всадника где-то потерЯл и отбилсЯ. ‚ижу, зацепилсЯ поводом за
дерево. ’ут Я и схватила его.
- Ђ тебе самой конь пригодитсЯ. ‘адись на него да уезжай
скорей, пока цела. ‚идишь, что здесь творитсЯ!
- Ѓери, дЯдЯ Љондрат, бери! џ себе другого добуду. ‘ейчас
много коней без хозЯев разбежалось по Љиеву. Ђ из города Я до
конца не уйду. Љак все, так и Я, буду битьсЯ вот чем, - и она
показала Љондрату небольшой топор, засунутый за поЯс.
„евушка помогла Љондрату поднЯтьсЯ в седло. Џора было
покидать это место. Љругом пылали дома, и Языки пламени взлетали к
небу, к багровым, точно раскаленным облакам. ‚идно было, как
горЯщие головни и доски, кувыркаЯсь в воздухе, уносились вверх
вместе с клубами дыма.
Љонь, которого привела ‹юбаша, был какой-то непривычно
лохматый, и седло на нем было тоже чудное, не русское. Љонь
храпел, прижимаЯ уши, и норовил укусить.
- ‘корей! ‘корей! - торопила девушка. - ‚едь сыроЯдцы могут
опЯть сюда нагрЯнуть. Џрощай, дЯдЯ Љондрат! - € ‹юбаша скрылась в
мутных сумерках.
Љондрат быстро поскакал переулком, каждое мгновение ожидаЯ
новой встречи с татарами.

Џоднимайтесь вы, люди русские!
Ќочью спите - не спите во Љиеве,
Ђ точите мечи вы булатные,
„а острите вы стрелы каленые!
ЏриближаютсЯ злые татарове,
Ђ хотЯт они, недруги лютые,
—тоб из косточек терем выстроить,
†елтым ребрышком терем выстелить,
Ђ из русских рук, тела белого
•очет враг, чтоб скамью ему сделали...*

ЏеснЯ разливалась, жалобнаЯ, как стон. ќто пела ‹юбаша,
племЯнница Љондрата, работаЯ на городской стене, где она и другие
женщины Љиева плели из лозы большие корзины, которые тут же
наполнЯлись песком и глиной: ими заделывались проломы в стене.
‚ эти тЯжелые дни в Љиеве не было ни одного человека, длЯ
которого не нашлось бы дела, и дела самого неотложного, нужного.
„ети подносили камни, ветки лознЯка, старики варили смолу и
кипЯтили воду, а кто мог держать в руках меч, копье или лук и
колчан с калеными стрелами, а то и просто топор, - всЯкому было
указано место, и с этого места его могла заставить сойти только
смерть.
Ќо день за днем рЯды мужественных защитников заметно редели,
а заменить их становилось уже некому. ’атары выпускали в
осажденных тучи стрел, а когда, наконец, ворвались в город, их
было так много, что своей конницей они сметали все, что попадалось
на их пути. Ќе храбростью, не силой и доблестью отдельных
багатуров одолевали враги, а несметным своим количеством, когда на
каждого русского, да часто и не воина вовсе, а простого
ремесленника или горожанина, раньше в руках не державшего меч,
приходилось три-четыре хорошо вооруженных, опытных в боЯх
татарских воина.
Ћднако никто не просил пощады, просили только у бога сил,
чтобы выстоЯть до конца, чтобы умереть, не опозорив слабостью
своего доброго имени. ‡нали, что задавит их враг, но не сдавались.
“же не одна улица была завалена телами убитых, перемешавшихсЯ
в последней схватке, уж все тесней сжималось вражеское кольцо и
податьсЯ было некуда, а люди еще радовались, видЯ, сколько сил
терЯет противник, замечаЯ, что из посылаемых на поддержку
ворвавшимсЯ монголам новых отрЯдов ни один не возвращаетсЯ
обратно. „орого отдавали осажденные свою жизнь, держась из
последних сил, разЯ врага чем и как могли.

ѓлава шестаЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ€‰ —Ђ‘ Љ€…‚Ђ

‚о времЯ самого отчаЯнного боЯ Ѓату-хан долго находилсЯ на
колокольне одной из церквей, откуда наблюдал за всем происходившим
и давал гонцам приказаниЯ.
Џостепенно, с большим трудом монголам удалось прорватьсЯ
сквозь завалы из камней и бревен до площади, где перед древним
храмом происходила последнЯЯ отчаЯннаЯ битва.
Љогда Ѓату-хан прискакал на эту площадь, то увидел повсюду
груды тел убитых и раненых воинов и тЯжело храпЯщих бившихсЯ
коней. Ѓой кончалсЯ у высоких дверей „есЯтинной церкви. „аже на ее
кровле находилось множеств людей, метавших в татар стрелы и камни.
Ѓату-хану указали на пожилого статного воина в блестЯщих
латах. €з-под рассеченного шлема по лицу стекала кровь. Ћн стоЯл,
прислонившись к стене храма, и, широко раскрываЯ рот, тЯжело, с
трудом дышал.
- ќтот высокий багатур - главный начальник здешних войск,
„митро, - объЯснил толмач Ѓату-хану. - …сли прикажешь, твои нукеры
прикончат его.
- Њертвый он мне не нужен. ‚зЯть его живым и невредимым
привести в мой шатер. џ хочу говорить с ним.
‹овко брошенный аркан обвилсЯ вокруг раненого воеводы и
свалил его на землю. ’атары, свЯзав „митро, положили его поперек
конЯ и, прикрутив веревками, увезли.
Љрасивый каменный храм с позолоченными куполами был
переполнен женами и детьми самых знатных людей города, нашедших
там свое последнее прибежище. ’уда же были снесены их ценные вещи,
меха и одежды, которые так надеЯлись захватить хищные и жадные
монгольские воины, каждый из которых лелеЯл мечту о сказочном
обогащении при взЯтии Љиева.
‚ полутемном храме было душно, кругом слышались причитаниЯ и
стоны, некоторые громко молились, надеЯсь на какое-то чудесное
спасение. Џлакали дети.
Ќесколько человек еще накануне начали рыть подкоп, чтобы
выбратьсЯ из храма на противоположный склон холма, и ночью,
пользуЯсь темнотой, скрытьсЯ в ближайшем лесу.
‡емлю из подкопа вытаскивали наверх в деревЯнных ведрах, с
помощью длинных веревок. Џодкоп был уже достаточно глубок. “ людей
поЯвилась надежда на спасение. Ћни твердо решили не открывать
осаждающим дверей.
Ћднако монголы не могли больше ждать, так как кругом все
сильнее бушевал пожар и уже трудно было оставатьсЯ среди дыма,
огнЯ и падавших отовсюду, подхваченных вихрем, горЯщих досок и
кусков дерева.
’огда Ѓату-хан в гневе приказал:
- Џроломить каменную стеку "дома молитвы"!
‚скоре притащили стенобитный таран. Ћпытные нукеры поставили
его против одной из стен храма и стали раскачивать бревно,
тЯжелое, с железным наконечником, упорно ударЯЯ им в стену, пока
она не была пробита, и прекрасное здание рухнуло, похоронив под
своими развалинами всех, кто укрывалсЯ внутри, вместе с их
богатствами. Њонголам так и не удалось ничем воспользоватьсЯ.
Ќа площади уже нельзЯ было оставатьсЯ: кругом пылали дома.
Ѓату-хан со своими приближенными помчалсЯ прочь, с трудом
вырвавшись из огненного кольца.
Џриказание татарского владыки было выполнено: к его походному
шатру на левом берегу „непра нукеры привели свЯзанного воеводу
„митро.
Џридворный летописец •аджи ђахим вместе с лекарем „удой
Џраведным омыли и перевЯзали раненого, стараЯсь остановить кровь
целебными травами. „митро держалсЯ мужественно и не издал ни
одного стона. Љ нему подошел Ѓату-хан. Ћн долго пристально смотрел
на израненного воина, как бы изучаЯ его и что-то обдумываЯ, потом
медленно сказал:
- ’ы настоЯщий багатур. џ охотно возьму тебЯ в мое войско,
чтобы ты служил мне.
‚оевода молчал.
- —то ты мне посоветуешь: оставатьсЯ ли моему войску здесь,
на земле урусутов, или же сейчас двинутьсЯ дальше, покорЯть
"вечерние страны"? ‡а правдивую речь Я не наказываю, а награждаю.
Ћтвечай мне правдиво.
„митро заговорил с трудом:
- ЋставатьсЯ здесь татарам нет выгоды. ђусскаЯ землЯ тобою
уже покорена. ѓород Љиев сожжен. ‚ нем не осталось ни одного
целого дома, ни одного неизраненного защитника. Ђ ты любишь войну,
ищешь новых побед и захвата новых богатых городов. ‘корее уходи
дальше, завоевывать другие земли. „а ведь ты и сам не останешьсЯ
здесь.
„митро говорил медленно, то и дело облизываЯ сухие запекшиесЯ
губы.
Ѓату-хан с подозрением посмотрел на него и тихо сказал
‘убудай-багатуру:
- џ думаю, что он потому мне советует немедленно двинутьсЯ
дальше, что хочет поскорее освободить свою землю от грабежа моих
воинов.
‡атем, обратившись снова к воеводе, спросил:
- Ђ где, в какой стране Я найду самые лучшие корма длЯ наших
коней?
- Љонечно, в привольных угорских степЯх.
- ’ы поедешь со мной, - сказал Ѓату-хан, - и будешь в пути
моим советником.
- Џлохой Я тебе советник; жить мне уже осталось немного, -
отвечал равнодушно „митро. - ‘коро Я умру и тебе желаю того же!
Ѓату-хан вздрогнул. Ћкружающие переглЯнулись. ‚ эту минуту,
запыхавшись, подбежали два татарских сотника и, подхватив Ѓату-
хана под руки, быстро посадили его на конЯ.
- ‚еликий джихангир! ‡десь проклЯтое место! ‚ Љыюве нам
нечего больше делать. Џора уходить отсюда.

“далЯЯсь от Љиева вслед за Ѓату-ханом, ѓуюк-хан тихо говорил
одному из своих приближенных:
- ‚ечно синее небо было здесь немилостиво не только к Ѓату-
хану, но и ко мне: когда джихангир направил свое войско на осаду
Љыюва и тумен за туменом уходил туда, а обратно ни один не
возвращалсЯ, Я сказал ‘аин-хану: "‚еликий джихангир! Ѓог войны
‘ульдэ дает победу только самым доблестным. Ќе следует ли тебе
самому повести свой тумен непобедимых на этот непокорный город?
Џри одном твоем приближении откроютсЯ ворота, а наши воины обретут
новую силу сказочных багатуров". Ћн посмотрел на менЯ и промолчал,
но совету моему не последовал. †аль! ‚едь по воле неба и он бы мог
не вернутьсЯ, если бы ринулсЯ в самую гущу боЯ, и тогда этому
безумному походу наступил бы конец.
- Ђ если бы войско все же захотело идти вперед, а не назад? -
спросил собеседник.
- ’огда кто-либо другой, не менее доблестный, мог бы заменить
Ѓату-хана, став во главе нашего войска...
- € это был бы ты!
- ’с! ’с! Њолчи! —асто и деревьЯ имеют уши!

ѓлава седьмаЯ. Џ€‘њЊЋ •Ђ‹€”“ ЃЂѓ„Ђ„‘ЉЋЊ“

Ќа берегу оледенелого, засыпанного снегом широкого „непра,
против Љиева, в походной войлочной юрте Ђбд ар-ђахмана, возле
тлеющего костра сидел на пЯтках „уда Џраведный и дописывал
тростниковым калЯмом последние завитки на длинном узком листе. Ћн
вздохнул, тихо прошептал молитву и вопросительно посмотрел на
своего молодого господина, задумчиво сидевшего близ него.
- ‡акончил письмо? - спросил Ђбд ар-ђахман, кутаЯсь в
просторную кипчакскую баранью шубу.
- ‚се написал, что ты хотел, - ответил „уда. - Џрочесть тебе?
- Џрочти, мой мудрый наставник.
Њедленно, нараспев, как обычно читаютсЯ свЯщенные книги, „уда
начал:
- "‚о имЯ аллаха! Њудрому, хранителю высшей правды,
благосклонному ко всем приходЯщим, восприимчивому к добру, вождю
общины правоверных, самому праведнейшему, среди праведных,
Њустансиру, халифу багдадскому, - да возвеличит его аллах своим
благословением, да развернутсЯ его бесчисленные знамена,
украшающие его доблестные рати, да увеличитсЯ число прибывающих к
нему послов! ‘амые горЯчие, исходЯщие из сердца пожеланиЯ шлет из
далекой, занесенной снегом безграничной степи его верный,
преданный слуга, состоЯщий послом при грозном владыке татарской
небесной ‘иней Ћрды Ѓату-хане, Ђбд ар-ђахман, прозванный
“кротителем диких коней.
Џосылаю очередное письмо и молю скороприходЯщего праведного
•ызра, чтобы он охранил на всех длинных и опасных путЯх через
долины, реки и горы тех гонцов, в чьих надежных руках будет
хранитьсЯ этот свиток, этот скорбный стон моего сердца.
Ђ наблюдал Я с неотрывным вниманием за тем, как происходила
осада богатейшего прекрасного города урусов Љыюва, и об этом
сейчас поведаю тебе, хранителю высшей правды.
ќтот город, стоЯщий на нескольких холмах, опоЯсан тремЯ
рЯдами стен. ’олько благодарЯ камнеметам и двум тЯжелым таранам
татарам удалось разбить ворота, после чего татарскаЯ конница
неудержимым потоком ворвалась в Љыюв. Џервый главный удар был
нанесен в те ворота, откуда прЯмаЯ дорога ведет к вершине холма,
где находЯтсЯ палаты боЯр, самые почитаемые "дома молитвы" и
дворец великого кнЯзЯ кыювской земли. Џо этой дороге, пробиваЯ
себе путь через толпы отчаЯнно бившихсЯ горожан, и промчались
впереди других "буйные" конники €есун ЌохоЯ.
џ проехал вслед за монголами, с трудом пробираЯсь через
наваленные грудами тела урусов и татар, застывших в последней
предсмертной схватке. € тут Я понЯл, почему татары одолевают этот
мужественный народ: их было в два-три раза больше, чем урусов. ‚се
дома по обе стороны улицы снаружи были заперты замками: значит,
все население, до последнего человека, покинуло свои жилища и
вышло защищать Љыюв - одни на крепостных стенах, другие на улицах
города.
џ должен признатьсЯ тебе, мой великий покровитель, Я ни разу
не обнажил своего светлого дедовского меча, так как эти урусы, так
мужественно умиравшие за свою столицу, вызывали во мне только
удивление и сочувствие любовью к своей земле и полным бесстрашием.
Ћднако, несмотрЯ на эту мужественную защиту, Љыюв пал.
’ебе, вероЯтно, известно, что монголы имеют обычай сейчас же
после битвы свозить тела всех своих убитых воинов и складывать их
рЯдами на бревнах, досках, хворосте и соломе длЯ погребального
костра. ’акой костер монголы поджигают и долго ходЯт вокруг него,
распеваЯ свЯщенные песни, пока костер не догорит дотла. “ них
считаетсЯ преступным и позорным оставить тело своего павшего
воинах без погребениЯ на костре. Ћднако в Љыюве Ѓату-хану пришлось
отменить этот обычай: весь город пылал, сам похожий на громадный
погребальный костер.
Њонголы вынуждены были поспешно бежать из охваченного
пламенем Љыюва. Џовсюду запасенные урусами на зиму стога сена и
склады зерна тоже сгорели, так что никакого корма длЯ коней ни в
городе, ни вокруг него больше не оставалось. ’атарский владыка
повелел войску двинутьсЯ дальше, на "вечерние страны", куда
направлюсь и Я.
‡десь Я кончаю письмо. ‘пасенный мною от смерти арабский
купец поклЯлсЯ, что доставит его в Ѓагдад и передаст в твои
свЯщенные руки.
„лЯ свободного и спешного проезда через захваченную монголами
землю Я длЯ него с трудом достал медную пайцзу на шею с
изображением летЯщего сокола. ќта пайцза дает гонцу чрезвычайные
права.
„а увековечит и сохранит аллах твое царство! „а облегчит все
твои дела преуспеванием и славой! …ще раз молю о том, о чем уже
писал: остерегайсЯ непобедимого владыки монголов! …го кроваваЯ
цепкаЯ рука дотЯнетсЯ и до тебЯ через Љурдистанские и ЂрмЯнские
горы - до самого Ѓагдада. ‘обирай скорее могучее войско ислама под
зеленым знаменем пророка, готовьсЯ к защите нашего великого
свЯщенного города! Њонголы способны нанести Ѓагдаду внезапный
удар. Ћни уже теперь говорЯт об этом. ‘огласно твоему приказу, Я
буду и дальше сопровождать Ѓату-хана в его походе и постараюсь
возможно скорее прислать тебе следующее донесение о новых битвах
и, несомненно, о новых победах татар.
„олжен тебе сказать, что взЯтие Љыюва, столицы урусов,
обошлось татарам слишком дорого: положив на его холмах лучшую
половину своего огромного войска, Ѓату-хан, кроме дымЯщихсЯ
развалин, здесь ничего не приобрел. ’атары, надеЯвшиесЯ на богатую
добычу, начинают роптать. ‚се это привело Ѓату-хана в бешенство.
„о сих пор никогда Я не видел татарского владыку в таком гневном
исступлении.
Ѓлагословен будет час, когда Я снова тебЯ увижу процветающим
и далеким от всех ужасов и опасностей, которые несет с собой
война".

ѓлава восьмаЯ. ЏЋ‘‹… “•Ћ„Ђ ’Ђ’Ђђ

’атарам не удалось зажечь поминальный костер в честь своих
багатуров, павших при захвате Љиева. ЏоднЯвшийсЯ снежный буран
мешал людЯм двигатьсЯ. •олодный порывистый ветер, обжигаЯ лицо,
залеплЯл снегом глаза.
Ѓату-хан укрылсЯ в своей походной юрте. Ќикто никогда еще не
видел его в такой Ярости. „аже самые близкие боЯлись в этот день
нарушить одиночество джихангира. „ва окаменевших у входа часовых
нукера с удивлением видели, как их всегда величавый повелитель
металсЯ по шатру, рвал в клочьЯ узорный шелковый халат, бросал на
землю и топтал ногами богатые серебрЯные кубки, а потом, охватив
голову руками, протЯжно завыл и вдруг, упав среди мЯгких ковровых
подушек, сжалсЯ в комок и затих.
‚ соседнем шатре собрались чингизиды, среди которых поЯвилсЯ
даже всегда шипевший, злобный ѓуюк-хан. Њонголы говорили:
- ‚идно, жители этого города призвали всех своих злых духов-
мангусов, и они решили засыпать снегом наше доблестное войско,
чтобы не дать ему найти и унести все сокровища, накопленные здесь
в течение столетий. Ќаш повелитель сейчас подобен разъЯренному
тигру, от которого ускользнула уже бывшаЯ в лапах добыча. ђазве
могли мы подумать, что под стенами этого города Ѓату-хан уложит
половину, лучшую половину, своего непобедимого войска?
Џриближенные ѓуюка перешептывались:
- Ѓату-хану не будет удачи в этом походе. Ћн навлечет на себЯ
и на нас гнев ‘вЯщенного ЏравителЯ тем, что не выполнил
установленного погребального обрЯда и не совершил положенных
молений.
“тром следующего днЯ Ѓату-хан повелел всему войску двинутьсЯ
дальше. Ћн сказал:
- Џочетный поминальный костер в честь наших павших багатуров
сделали вместо нас вечно синее небо и бог войны ‘ульдэ, уничтожив
навсегда этот упрЯмый город.

“ходЯ, на самой окраине сгоревшего Љиева монголы устроили
"Ям" - военный и почтовый пост; там расположились конники,
охранЯвшие табун лошадей, предназначенных длЯ гонцов. ќти гонцы
прибывали из ‘араЯ и главной столицы монголов Љаракорума или
неслись обратно туда, чтобы не прерывалась свЯзь между далекой
монгольской родиной и уходЯщими все дальше на ‡апад войсками Ѓату-
хана. Њонголы окружили свой Ям валом и оградой и держались
настороженно ко всем, кто приближалсЯ к стоЯнке. Ћднако иногда
покинувшие Ям гонцы бесследно исчезали, и в этом татары
чувствовали руку где-то затаившихсЯ смелых мстителей. ’о же
случалось и с разведчиками, разъезжавшими по окрестным брошенным
селениЯм в поисках еды и сена.
Џожары в городе продолжались еще несколько дней после того,
как монгольское войско ушло на запад и последние скрипучие арбы,
запрЯженные верблюдами и быками, которых погонЯли женщины,
скрылись на дорогах, ведущих к Љарпатам.
Џрекрасный, богатый Љиев обратилсЯ в дымЯщеесЯ обугленное
пожарище, заваленное бесчисленными телами убитых. Џостепенно белый
снег прикрыл своим холодным плащом следы небывалого побоища.
Љое-где из подвалов и развалин стали показыватьсЯ немногие
уцелевшие жители, изможденные, ослабевшие, больше похожие на тени,
чем на живых людей.
Њонахи, их было немного, вернувшиесЯ с крепостных стен в
подземные ходы Џечерского монастырЯ, служили панихиды, молЯсь за
"убиенных" русских воинов, доблестно павших при защите своей
древней столицы.
‘юда же, в монастырские пещеры, приносили раненых.
€змученные, голодные, потрЯсенные событиЯми этих страшных дней,
люди все же продолжали твердо верить, что придет времЯ, когда
правда и милосердие восторжествуют, татары уйдут назад в свои
далекие степи и отстроитсЯ новый Љиев, который расцветет -
прекрасный, вольный и могучий.
„олго в великом запустении лежала киевскаЯ землЯ. ‚от что
писал по этому поводу проезжавший мимо Љиева через пЯть лет после
описываемых событий (1246) Џлано Љарпини, известный францисканский
монах, отвозивший в ставку великого кагана - Љаракорум письмо от
римского папы.
"Ћни (монголы) осадили Љиев, который был столицей ђусии, и
после долгой осады взЯли его и убили жителей города. Љогда мы
ехали отсюда через их землю, мы находили бесчисленные головы и
кости мертвых людей, лежавших на поле; ибо этот город был весьма
большой и очень многолюдный, а теперь сведен почти ни на что. …два
существует там двести домов, а людей тех держат они в самом
тЯжелом рабстве. ЏодвигаЯсь отсюда, они сражениЯми опустошили всю
ђусию".

ѓлава девЯтаЯ. "‚Џ…ђ…„! ‘ЉЋђ…‰ ‚Џ…ђ…„!"

Љиев во всех концах запылал как огромный костер. ’атары,
увлеченные грабежом богатого города, с трудом вырвались из него и
умчались вскачь.
Ѓату-хан в первый день остановилсЯ на ночлег близ небольшой
церковки. ЏоходнаЯ юрта монгольского повелителЯ была поставлена
посреди церковного двора. ђЯдом с юртой на приколах стоЯли кони
Ѓату-хана; среди них любимый белоснежный жеребец ‘этэр, укутанный
попоной, стЯнутой красными шерстЯными веревками. Љони неохотно ели
жесткое сено, наваленное перед ними. Ѓату-хан не раз выходил из
юрты, подкармливаЯ собственноручно коней лепешками, и бранил
нукеров за то, что те не сумели найти лучшего корма.
- ќто не сено, а горе, и больше похоже на жесткую солому,
которой упрЯмые урусы покрывают свои жилища.
Ќукеры оправдывались:
- ‚се стога сена, бывшие поблизости, урусы подожгли, чтоб они
нам не достались. ‘корей бы уйти отсюда, туда, где землЯ не
покрыта снегом и где мы найдем пастбища длЯ наших коней. ‡десь же
наши кони худеют: им уже нечего есть.
„ругие нукеры говорили между собой:
- …сли стоЯть на месте, то это значит потерЯть наш дивных
коней и самим вернутьсЯ обратно пешими. Ќе видать тогда нам больше
родной юрты, наших исхудавших от голода и ожиданиЯ жен и не видать
нам больше нашей новой столицы близ "золотого домика" на берегах
многоводной реки €тиль.
Ќукеры, посылаемые на разведку, возвращаЯсь, сперва ЯвлЯлись
к ‘убудай-багатуру, который поместилсЯ внутри церкви вместе со
своим старым иноходцем. Ћни рассказывали, что в урусов вселились
злые мангусы: ни один не сдаетсЯ, а все бьютсЯ до последнего
дыханиЯ.
‚ечером Ѓату-хан призвал главных темников. Ќастроение было
тревожное. ‡аговорил старый монгол, начальник разведки:
- Ќад русской землей лютует непогода, но еще больше на нашем
пути лютует урусский народ, урусы не покорились Ћни затаились, и
этой тишине верить нельзЯ. “русы нас подстерегают повсюду: на
перекрестках дорог, в глубине оврагов или вылетаЯ нежданно
неизвестно откуда. Ћни рубЯт наших воинов и забирают их коней.
’емники говорили:
- ‚есь народ урусов воюет с нами. …сли часть их земли нами и
разгромлена, то все же урусы смирились только временно и грозЯт
нам всЯкими бедами.
Ѓату-хан выслушивал темников и тысЯчников, говоривших то, что
уже все знали. Ћн был молчалив, и его смуглое лицо казалось
окаменевшим. „ве думы неотвЯзно преследовали его: огромные потери
лучшей части войска, погибшего при взЯтии Љиева, и глухой ропот,
начавшийсЯ среди монголов, ожидавших большой добычи в
прославленной богатством столице урусов, сгоревшей вместе со всеми
своими сокровищами.
ЏереводЯ суровый взглЯд поочередно на сидевших
военачальников, Ѓату-хан пошевеливал сосновой веткой угли костра и
только изредка спрашивал:
- Ђ ты что нам скажешь полезного?
Ќекоторые высказывались, что здесь, на киевской земле, борьба
с урусами снова оказалась крайне трудной.
•ан Ќохой, как всегда веселый и беспечный, воскликнул:
- Ќаш бесстрашный ‘аин-хан уже одолел своих врагов, пройдЯ
победоносно через все земли от ђЯзани до Љыюва! ’еперь мы
остановились у границы, где начинаютсЯ земли галичан, а за ними
лежат королевства "вечерних стран". Ќужно, чтобы эта остановка
здесь была недолгой.
‚сегда ехидный, всем недовольный ѓуюк-хан сказал:
- Њы оставлЯем позади себЯ тлеющие и непотухающие костры
возможных восстаний. Ђ впереди не встретим ли мы еще более
упрЯмых, чем урусы, других противников! Ќе загасив тлеющих костров
позади себЯ, не делаем ли мы новую ошибку, двинувшись вперед?
- Ћшибку? ’ы назвал мой поход ошибкой? Љакой же совет ты
хочешь нам дать? - тихо, как бы равнодушно, протЯнул Ѓату-хан, но
в его словах все сидевшие почувствовали затаенную угрозу: ведь в
этом высказывании ѓуюк-хана скрывалось как бы осуждение всего
задуманного похода на "вечерние страны", начатого, как известно,
Ѓату-ханом по завету "взирающего с облаков единственного,
всезнающего ‘вЯщенного ЏравителЯ". Ђ за осуждение его воли,
согласно обычаю, должно последовать немедленное наказание: два
могучих пельвана переломают виновному спину.
’ревожный шепот пробежал по рЯдам собравшихсЯ. ‚се с
волнением ждали, как поступит теперь Ѓату-хан с наследником
великого кагана?
Ћднако ѓуюк-хан не смутилсЯ и так же самоуверенно и дерзко
продолжал:
- Џосле множества ненужных жертв во времЯ осады и захвата
Љыюва не следует ли нам сделать передышку? Ќе отдохнуть ли в
ѓаличе и Љременце или других городах богатой ‚олынской земли, где
собрались, наверное, толпы знатных жителей и богатых купцов,
укрывшихсЯ там со всем своим имуществом. ‚ этих городах наши воины
смогут захватить хорошую добычу, а изголодавшиесЯ кони
подкормитьсЯ. ’олько после этого можно будет двинутьсЯ на
"вечерние страны".
- Џо-видимому, именно этого ты особенно захотел, - сказал
Ѓату-хан. - Џоэтому тебе и поручаетсЯ быстро покорить города
‚олынской земли. Ђ длЯ того, чтобы ты сам не сделал ошибки, как ты
назвал захват и разгром Љыюва, Я тебе в помощь назначаю хана
ЃурундаЯ с его войском. ЋтправитьсЯ туда вы должны немедленно.
ќто уже было твердое приказание. ѓуюк-хан, скрываЯ бешенство,
склонилсЯ, скрестив руки на груди, и хотел встать, но Ѓату-хан
остановил его:
- Џодожди! ‚ыслушай, что скажут другие темники и что мы
сейчас решим.
‚се сидевшие вокруг огнЯ насторожились, стараЯсь не проронить
ни одного слова.
Ѓату-хан продолжал:
- Ќаш одаренный девЯносто девЯтью способностЯми и
достоинствами сын великого кагана, ѓуюк-хан, заговорил о
передышке. —то подумают правители "вечерних стран", когда услышат
о нашем решении остановить свой стремительный поход? ‚ероЯтно, вы
все слышали или знаете о том письме, о том потрЯсающем послании,
которое отправил наш высокий правитель великий каган королю
франков ‹юдовику, прозванному "свЯтым"?
’емники зашевелились, послышались восклицаниЯ:
- Њы только слышали о таком письме, но нам его не читали!
Џросим прочесть его!
- ‘ейчас вы его услышите! “сердный •аджи ђахим! ’ы хранишь
переписанное длЯ менЯ это письмо. Џрочти нам.
- ‘ейчас прочту, мой повелитель! - ответил летописец великого
похода.
Ћн стал рытьсЯ в своей потертой кожаной сумке, достал
пергаментный свиток и разгладил его на коленЯх. ‡атем ста читать
нараспев:
- "€менем бога вседержителЯ повелеваю тебе, королю франков
‹юдовику, быть мне послушным и торжественно объЯвить, чего ты
желаешь: мира или войны? Љогда волЯ небес исполнитсЯ и весь мир
признает менЯ своим владыкой, тогда воцаритсЯ на земле блаженное
спокойствие и народы увидЯт, что мы длЯ них сделали. Ќо если ты
дерзнешь отвергнуть божественное повеление и скажешь, что землЯ
твоЯ очень отдалена, горы неприступны, морЯ глубоки и что ты нас
не боишьсЯ, то всесильный облегчит трудное и, приближаЯ
отдаленное, покажет тебе, что мы можем с тобою сделать".
•аджи ђахим посмотрел вопросительно на Ѓату-хана и, видЯ
утвердительный знак его руки, свернул письмо и опЯть бережно
спрЯтал его в свою сумку.
Ѓату-хан обратилсЯ к ‘убудай-багатуру:
- —то ты скажешь об этом послании? „ай мудрый совет.
‘убудай-багатур, вытираЯ рукавом вспотевший лоб, сказал:
- ќто послание великого кагана королю франков есть в то же
времЯ повеление и длЯ нас. Њы должны раздавить сопротивление всех
встречных народов и ворватьсЯ победителЯми в страну франков, где
правит король, прозванный "свЯтым", хотЯ на самом деле он дерзкий
лгун и неисправимый преступник. Ћн до сих пор не прислал нам
ответа, и если он не захочет встретить нас покорностью, то мы
должны своим копьем выполнить волю великого кагана, заставить
королЯ франков встать на колени, поцеловать землю и выказать нам
полное повиновение.
‘идевший недалеко от Ѓату-хана арабский посол Ђбд ар-ђахман
при упоминании о франках вздрогнул и подалсЯ вперед. ‚от когда
заговорили, наконец, о земле, котораЯ была длЯ него целью всего
предпринЯтого похода! ’олько бы добратьсЯ туда целым и невредимым!
Ћбнажить свой меч против народа, сражавшегосЯ когда-то с его
прославленными предками предками...
- „жихангир! - воскликнул он, и голос его непривычно
зазвенел. - џ буду просить у тебЯ чести переступить границу земли
франков, начальствуЯ над твоими доблестными воинами! „ай мне
тысЯчу всадников, и Я приведу заносчивого королЯ ‹юдовика на
аркане к твоему шатру!
‚се обернулись к Ђбд ар-ђахману. Ѓату-хан поднЯл брови, потом
улыбнулсЯ:
- Њолодец! Ћбещаю исполнить твое желание, а ты принеси мне
победу.
- Њолодец! Њолодец! - повторили все присутствующие.
ѓуюк-хан спросил:
- Љакой же путь ты выбрал, чтобы наше доблестное войско
привести в страну франков?
- ‘перва пусть выскажет свои думы наш доблестный ‘убудай-
багатур. Џотом скажу Я.
‘тарый одноглазый полководец вздрогнул, передернулсЯ и начал
говорить медленно, точно заикаЯсь, вытираЯ губы левой здоровой
рукой:
- Ќаш главный враг и противник в этом великом походе - это
отсутствие корма длЯ коней и пищи длЯ войска. ЏроклЯтые
широкобородые урусы хорошо знают это и при нашем приближении
сжигают все запасы. Џоэтому наша сила только в нашей быстроте. Њы
должны налетать на мирные народы раньше, чем они приготовЯтсЯ к
битве, раньше, чем они успеют спрЯтать или сжечь свои запасы,
которые должны нас кормить. Њы должны налетать на эти народы, как
стаЯ Ястребов или соколов, что набрасываютсЯ на мирно пасущеесЯ
стадо гусей или уток, раньше, чем те успеют разлететьсЯ. Ђ каким
путем направитсЯ наше войско, объЯвит, если только пожелает, наш
великий джихангир.
Ѓату-хан обвел угрюмым взглЯдом всех сидевших и сказал:
- Ќароды "вечерних стран" уже давно ожидают нашего прихода,
но в то же времЯ трЯсутсЯ и молЯтсЯ своим богам, чтобы мы не
пришли. Њои лазутчики доносЯт, что правители этих стран теперь
отправлЯют друг к другу послов, устраивают совещаниЯ, ставЯт
дозорных на горных перевалах, где они заваливают проходы огромными
камнЯми и деревьЯми. € в то же времЯ они ссорЯтсЯ и спорЯт между
собой, кто будет у них главным военачальником соединенных войск.
‚се они говорЯт о войне и бесплодно терЯют времЯ, а мы на них
надвигаемсЯ, как туча, и пока Я не вижу никого, кто собрал бы их
войско в одну грозную силу, чтобы первым напасть в менЯ.
- ‚ерно! ‚ерно! - закричали сидевшие. - “ них никого нет, кто
посмел бы первым напасть на непобедимые войска нашего джихангира.
- Џоэтому мы будем продолжать идти вперед, все вперед до
"последнего" морЯ!

Ћт Љиева, где татары понесли огромные жертвы, он двинулись в
сторону заходЯщего солнца, направлЯЯсь через ѓалицко-‚олынскую
ђусь. Џередовые отрЯды монголов подходили к стенам встречных
городов, требовали покорной сдачи, и если жители, открыв ворота,
впускали их, они сейчас же растекались по всем улицам, врывались в
жилища, забирали все, что находили, и, подобно саранче, истребив
все да своем пути, вьючили добычу на небольших, но выносливых
монгольских коней и приканчивали всех тех жителей, которые
осмеливались сопротивлЯтьсЯ. ’ак, где налетом, где лживыми
обещаниЯми, татары взЯли города ЉолодЯжин, Љаменец и другие, но
город „анилов не открыл им своих ворот. ѓорожане вместе с
прибежавшими из окрестных селений крестьЯнами мужественно и
геройски защищались, сбрасываЯ камни и сбиваЯ топорами и
рогатинами взбиравшихсЯ на стены татар.
ЏомнЯ приказ Ѓату-хана, "не задерживаЯсь идти вперед на заход
солнца, монголы прекратили осаду „анилова и двинулись дальше на
запад.
ѓуюк-хан, дойдЯ до Љременца, рассчитывал быстро овладеть им.
Ћн помнил повеление Ѓату-хана, сказанное с презрительной усмешкой,
и хотел поскорее разделатьсЯ с Љременцом, раздавив его, как Яйцо.
Ќо здесь случилось неожиданное.
Џеред ним оказалсЯ город - неприступнаЯ крепость на горе.
„орога вилась по крутому каменистому подъему. Ќа верху прочных
стен видны были жители, готовые к защите. ѓуюк-хан сидел на гнедом
жеребце и мрачно смотрел вверх на запертые городские ворота. €
дорога и боковые скаты холма, на котором был расположен город,
блестели, как стекло. —то бы это могло быть? Ћн приказал
переводчику с двумЯ всадниками поднЯтьсЯ к воротам и потребовать
немедленной сдачи города, обещаЯ пощадить покорных жителей и не
тронуть их имущества. Ћднако поднЯтьсЯ к воротам оказалось
невозможным: жители, услышав о приближении монголов, полили гору
водой, и теперь она всЯ обледенела. Љони скользили и падали. ‘о
стен раздавались крики и смех, летели камни.
ѓуюк-хан в бешенстве приказал дожидатьсЯ стенобитных машин,
следовавших за войском. —ерез два днЯ прибыл один камнемет. …го
везли двенадцать быков, но втащить машину на гору по обледенелой
дороге оказалось невозможным, поэтому пришлось оставить ее внизу.
‘ грохотом она стала швырЯть тЯжелые камни, направлЯЯ их в
городские ворота. Ќо камни - одни не долетали, другие, долетев, из-
за дальности расстоЯниЯ, не могли сломать прочных ворот. ‚се
попытки монгольских воинов взЯть Љременец окончились неудачей.
ѓуюк-хану привели нескольких захваченных ранее пленных. ‘
ними вместе пришел толмач, которого татары давно возили с собою.
Ћборванный, в жалких лохмотьЯх, с тЯжелой цепью на ноге, он
представлЯл, однако, длЯ них большую ценность, так как мог
объЯснЯтьсЯ и по-кумански, и по-татарски, и по-русски.
- Љто защищает этот проклЯтый город? - спросил ѓуюк.
- Џленные говорЯт, что кнЯзь галицкий „аниил поручил защиту
Љременца тысЯцкому Ќикодиму, а тот приказал жителЯм полить водой
эту гору, держатьсЯ изо всех сил, не верить татарам и не открывать
им ворота.
ЏростоЯв безуспешно под Љременцом несколько дней, ѓуюк-хан
приказал своему войску двинутьсЯ дальше, а захваченных пленных
перебить.

* —асть девЯтаЯ. ЊЋЌѓЋ‹њ‘Љ€‰ ЂђЉЂЌ ЌЂ„ …‚ђЋЏЋ‰ *

ѓлава перваЯ. ‡ЂЏЂ„ЌЂџ …‚ђЋЏЂ ЏЋ„ “„ЂђЋЊ ЊЋЌѓЋ‹Ћ‚

Џо свидетельству современных хроник, объЯтые ужасом при
известии о вторжении полчищ диких монголов европейские государства
стали принимать спешные меры, собирать войска и вооружать
население.
‚се ожидали, что во главе объединенных войск …вропы встанет
германский император ”ридрих II ѓогенштауфен и поведет их против
страшных орд Ѓату-хана.
Ќо император оставалсЯ в €талии, где шла напрЯженнаЯ борьба
между его партией и партией главы всех католиков девЯностолетнего
римского папы ѓригориЯ IX, который три раза во всех церквах
повелел предать анафеме императора ”ридриха II и рассылал посланиЯ
германским правителЯм, призываЯ их к избранию нового императора.
‘ам же папа находилсЯ в то времЯ во ”ранции, в городе ‹ионе. ќта
длительнаЯ распрЯ между папой и императором и их сторонниками
препЯтствовала всЯкому успешному начинанию длЯ спасениЯ …вропы.
‚идЯ полную неподготовленность европейских государств, папа стал
призывать всех правителей …вропы организовать общий крестовый
поход против монголов, даже соглашаЯсь на то, чтобы во главе всех
войск встал ненавистный ему император ”ридрих II.
Џока ”ридрих из своей виллы на острове ‘ицилии рассылал
приказы и пространные посланиЯ своим вассалам, войска Ѓату-хана
несколькими потоками вторглись в европейские земли. ‚се дошедшие
до нас сведениЯ о движении монгольских войск носЯт крайне
запутанный характер и их очень мало. ‚от некоторые из них,
почерпнутые из различных летописных источников:
"Џосле падениЯ Љиева в декабре 1240 года старший из внуков
—ингиз-хана, Ѓатый, во главе пЯтисот тысЯч конных монголов,
выступил дли покорениЯ западного христианства.
Џервой на его пути была Џольша. ‡имой 1241 года монголы
вторглись в Њалую Џольшу, взЯли и сожгли ‘андомир и Љраков.
‡атем Ѓатый разделил свое войско. Ћдна, более многочисленнаЯ
часть пошла через ’атры (Љарпаты) на королевство ‚енгерское. ќто
был трудный путь, так как все главные горные проходы были
заблаговременно завалены огромными вековыми деревьЯми. Ѓатый
приказал поджечь эти деревьЯ, и черные клубы дыма от гигантских
костров возвестили населению о движении монгольского войска.
Џока одна часть монголов вступила в венгерские пределы,
другаЯ направилась на север, в ‚еликую Џольшу, а отсюда прЯмо к
границам чешским. ‘трах перед этим свирепым врагом распространилсЯ
далеко по всем западным землЯм.
Ћднако в ѓермании стали вооружатьсЯ только в некоторых
областЯх, там, где опасность была ближе. Ќесколько кнЯзей послали
помощь королю польскому, ѓенриху Ѓлагочестивому, который готовилсЯ
к бою в Ќижней ‘илезии.
„ругие вспомогательные отрЯды поспешили в —ехию, где король
‚Ячеслав, бросив все дела, стал заниматьсЯ приготовлением к
обороне. Џод его знаменами собралось до сорока тысЯч пехоты и до
шести тысЯч конницы, с которыми он спешно выступил из Џраги к
силезской границе, намереваЯсь соединитьсЯ с войсками ѓенриха
Ѓлагочестивого. ‚ это врем монголы, под начальством хана Џайдара
(Џеты), быстр продвигались к ‹игницу.
Ѓлиз ‹игница король ѓенрих, не посоветовавшись с королем
‚Ячеславом и вопреки ожиданию последнего, вступил в несчастную
битву с монголами 9 апрелЯ 1241 года. „есЯть тысЯч христиан
полегло в этой героической битве, закончившейсЯ длЯ них страшным
поражением. ‚ их числе пал и сам ѓенрих.
Љороль ‚Ячеслав был уже на другой день со свои войском в
‹игнице, так как находилсЯ в пределах государства, в округе
†етовском, и если бы ѓенрих дождалсЯ его, возможно, эта битва
окончилась бы иначе.
“знав о приближении королЯ ‚Ячеслава, монголы не отважились
вступить в новое сражение и поспешно направились обратно в ‚ерхнюю
‘илезию, опустошаЯ все огнем и мечом.
ѓерманские союзники ‚Ячеслава, видЯ, что опасность от их
земель отвратилась, разошлись, и король ‚Ячеслав должен был
ограничитьсЯ охраной рубежей чешских и моравских.
Њонголы тщетно пытались вторгнутьсЯ в —ехию через ѓлацкую
область: горные проходы всюду были завалены камнЯми и защищены.
Ќо, по прошествии трех недель, монголы овладели Ћпавской областью
и оттуда открыли себе дорогу в Њоравию. Ћни взЯли Ћпаву, Џшеров,
‹итовль, €евички и другие города один за другим. ‘ожгли и
разрушили знаменитые древние монастыри в ѓрадице, ђайграде и
других местах. Џлодородную ѓану опустошили вконец, все на своем
пути предаваЯ огню и разграблению.
Ќарод бросал имущество и бежал в горы и леса, чтобы не
сдаватьсЯ врагу.
’олько три города: Ћломоуц, Ѓрюн и “ничов - монголы осаждали
без успеха. Ћтдельные крепости и замки, храбро защищаЯсь, тоже
отразили нападение врага. ’ак прославились ‚неслав и Ѓратислав на
ѓостыне.
’ем временем король ‚Ячеслав собрал против татар новые силы и
пошел им навстречу в Њоравию. …му помог и ”ридрих “далой
Ђвстрийский.
Џри Ћломоуце, обложенном татарами, произошла кроваваЯ
встреча: здесь предводитель чешского войска, џрослав, нанес
татарам чувствительное поражение, и от его храброй руки пал хан
Џайдар.
‚след за тем монголы покинули Њоравию и спешно направились в
‚енгрию, где соединились с главным войском Ѓату-хана".

ѓлава втораЯ. Ѓ€’‚Ђ Џђ€ ‹€ѓЌ€–…

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"Њолю всевидЯщего и всезнающего дать мне достаточно сил и
умениЯ, чтобы описать правдиво этот необычайный поход грозного
Ѓату-хана в земли народов "вечерних стран", объЯснить причины
6листательного успеха его вторжениЯ и разгрома растерЯвшихсЯ
противников.
…ще в те дни, когда Ѓату-хан осаждал Љыюв, он отправил правое
крыло длЯ покорениЯ ближайших земель, а также длЯ разведки, чтобы
установить, какие вражеские силы может встретить впереди.
Ћдин из татарских отрЯдов дошел до города ‹юблина, разорив
все на своем пути, возвратилсЯ к главному войску с большой
добычей.
„ругие татарские отрЯды переправились через замерзшую реку
‚ислицу и повернули на большой богатый город Љраков. ’ам один из
монгольских отрЯдов был разбит войском краковского воеводы
‚ладимира, который, выйдЯ ночью из осажденной врагами крепости,
набросилсЯ на спЯщих татар, рассеЯл их и освободил из плена
значительную часть своих соотечественников. ‚о времЯ сражениЯ
пленные разбежались и скрылись в лесах. ‚се же население покинуло
Љраков, и он загорелсЯ сразу со всех концов, подожженный уходЯщими
жителЯми".

Џосле того как Ѓату-хан разделил на пЯть частей свое огромное
войско, оно обрушилось на ‡ападную …вропу.
‚виду многочисленности монгольских орд трудно было дать им
достойный отпор. 9 апрелЯ 1241 года под ‹игницем произошло
решительное сражение, где попробовали испытав свои силы войска
"вечерних стран", столкнувшись с дикими преемниками ЏотрЯсателЯ
‚селенной —ингиз-хана.
Џервыми двинулись на монголов стройные рЯды пехотинцев,
состоЯвшие из чешских горнЯков, нашивших себе к грудь большие
белые кресты в знак того, что они готовы умереть за родину, но не
отступить. Ћни шли правильным тесными рЯдами и пели воинские
песни. ‘ледуЯ своим обычным уловкам, монголы стали притворно
отступать, как будто в беспорЯдке, и этим увлекать за собой
противника в сторону топкого болота. Љогда смелые пехотинцы, уже
считавшие себЯ победителЯми, бросились вдогонку за монголами и,
потерЯв порЯдок, отделились от остального войска, монголы нежданно
повернули, забили в медные щиты и с криком стали скакать вокруг
пехотинцев, избегаЯ вступать в рукопашный бой. ’атары старались
истреблЯть их издали, метко поражаЯ длинными стрелами. —ешские
горнЯки отчаЯнно защищались, и все доблестно пали в бою.
„ва других отрЯда чехов и полЯков, поспешивших на помощь
горнЯкам, тоже подверглись стремительному нападению монголов и
тоже погибли в отчаЯнной схватке. ђыцари прусского ’евтонского
ордена, построившись своим обычным строем "клином", как будто
несокрушимой лавиной ринулись на монголов. Ћднако, несмотрЯ на
свое отличное вооружение, закованные в железо рыцари ничего не
могли поделать с быстро ускользавшими от них легкими монгольскими
всадниками, которые внезапно поворачивали обратно, кружились
вокруг рыцарей, Яростно налетали и в конце концов стрелами и
мечами разгромили прославленную конницу германских рыцарей,
считавшихсЯ в то времЯ лучшими воинами "вечерних стран".
‚ этой битве сказалось преимущество легких татарских коней.
ђыцари, закованные в железо, хотЯ и имели грозный вид, но их
большие тЯжелые кони скакали медленнее монгольских. Љроме того, им
не удалось избежать топких мест, где они проваливались и были не в
силах поднЯтьсЯ, поражаемые издали татарскими лучниками.
‚ тот день пал смертью храбрых начальник соединенных войск,
смелый, но несчастливый в бою ѓенрих герцог ‘илезский.
ђазорив окрестности ‹игница, но не тронув города, где за
крепкими стенами укрылось население, монголы повернули на ђатибор
и, выполнЯЯ строгий приказ Ѓату-хана, вторглись в Њоравию. Џредав
все огню и мечу, они затем двинулись в Ѓогемию.
Љороль Ѓогемский ‚енцеслав послал длЯ борьбы с монголами
опытного чешского военачальника џрослава, приказав, не вступаЯ в
сражение в открытом поле, только защищать город Ѓрно. џрослав
нашел в Ѓрно мало войска. Ћставив часть его длЯ защиты города, сам
он с пЯтью тысЯчами пеших воинов и пЯтью сотнЯми всадников
двинулсЯ к Ћломоуцу, к которому уже подходили монголы. …два
џрослав вошел в город, как его начали окружать передовые татарские
отрЯды.
Ћднако џрослав, дождавшись ночи, сам решилсЯ напасть на
монголов и под покровом темноты внезапно обрушилсЯ на их спавший
лагерь, прежде чем татары успели принЯть меры к обороне.
•отЯ из участвовавших в смелой вылазке только небольшаЯ часть
вернулась в город, все же это была победа, весть о которой
разнеслась по стране, показав, что и монголов можно одолевать.
‚о времЯ Яростной ночной схватки был убит один из крупнейших
монгольских военачальников чингизид хан Џайдар и сопровождавший
его в походе Њусук, названый младшей жены Ѓату-хана ћлдуз-•атун.
Ќа следующий день после боЯ монголы сложили тела Џайдара,
Њусука и других павших своих воинов на огненный погребальный
костер, подожгли его и с воплЯми и воинскими песнЯми долго ходили
вокруг костра. ‚ честь "благородных теней" погибших монгольских
воинов, нашедших свой конец вдали от родины, были перебиты
захваченные пленные, приносившие дрова длЯ костра, чтобы потом, в
заоблачной жизни, они стали верными рабами монгольских покойников.
ЏламЯ и дым костра поднимались до самых облаков, ставших
кровавыми.
—ерез три днЯ после этого печального поминаниЯ своего вождЯ и
его багатуров монголы, снЯв осаду Ћломоуца и выполнЯЯ строгий
приказ Ѓату-хана собратьсЯ в заранее указанный им день на
венгерской земле, двинулись туда.
Ћднако можно думать, что в тех случаЯх, когда монголам не
удавалось быстро овладеть тем или иным городом, они снимали осаду,
ссылаЯсь на Якобы полученный об этом приказ Ѓату-хана.

ѓлава третьЯ. ‘Њ…‹›‰ Џ…‚…–

“же несколько дней татары штурмовали ‘андомир. Ћни сбивали
длинными стрелами с каменных стен его упрЯмых защитников, плетьми
и ударами палиц гнали истощенных оборванных пленных, приказываЯ им
взбиратьсЯ по шатким приставным лестницам на укреплениЯ города,
откуда доносились проклЯтьЯ, крики и выливались на головы
осаждающих кипЯток и горЯчаЯ смола.
Ћгненным валом дымЯщих костров был охвачен когда-то веселый
‘андомир, славный песнЯми, прекрасными женщинами, сладким хмельным
медом в замшелых кувшинах ’еперь это был город плача, невыносимых
мук и горЯ.
‚се горожане - и молодые, и седоусые деды, и отцы - неутомимо
швырЯли камни, били мечами, кольЯми, топорами, сбрасываЯ со стены
все прибывавших воющих татар.
€змученные женщины, не знаЯ страха, подносили камни, кормили
и поили защитников, перевЯзывали раны.
€ногда из-за темноты или налетевшей снежной вьюги натиск
монголов затихал, и тогда слышались только плач и вопли в городе
да протЯжные песни, похожие на волчий вой, косоглазых безжалостных
пришельцев.
’емными ночами монголы подолгу сидели на корточках вокруг
пылающих костров, смуглые, неподвижные, уставившись пристальным
взглЯдом в раскаленные докрасна угли, а за спинами некоторых
жались их покорные жены, такие же неподвижные, узкоглазые, с будто
окаменевшими скуластыми лицами, прислушиваЯсь, что скажут воины:
скоро ли кончитсЯ осада этого упрЯмого города и настанет день,
когда к ним в повозки снова полетЯт охапки окровавленных одежд,
разрозненных сапог, а то и теплаЯ шуба или серебрЯный кубок... Ђ
сзади к повозкам будут опЯть привЯзаны, с закрученными за спиной
руками, стонущие от боли и унижениЯ пленные. •орошо, если
попадетсЯ красиваЯ девушка, молодаЯ сильнаЯ женщина или не очень
израненный мужчина, их легче можно продать на невольничьем базаре
или обменЯть хотЯ бы на пару новых шаровар.
Ћсада ‘андомира сразу пошла успешнее, когда к стенам города
прибыл с туменом своих "бешеных" всадников сам джихангир Ѓату-хан.
‘ ним приползли четыре диковинные стенобитные машины.
‚ одно пасмурное утро машины загромыхали, и в стены полетели
огромные камни. Љаждый камень был настолько тЯжел, что его с
трудом поднимали четыре человека и клали в громадный ковш на конце
бревна. ќти ковши беспрестанно швырЯли камни в стены и в железные
городские ворота, внушаЯ ужас стойким защитникам, которые понЯли,
что никакое мужество больше не поможет против ухищрений сильного
врага.
‘опротивление вскоре было подавлено. ‚ широкие проломы стен
на низкорослых храпевших конЯх ворвались ревущие и воющие татары.
Ћни карабкались через груды наваленных камней и неудержимыми
потоками разлились по узким улицам города.
‘андомир был взЯт. †ители с ужасом ожидали своей участи.
Њонголы врывались в дома, захватывали все, что им нравилось, и
заставлЯли израненных горожан самих же нести отобранные у них вещи
на площадь, где монгольские сотники делили добычу между воинами,
оставлЯЯ одну пЯтую часть Ѓату-хану и еще другую пЯтую часть
награбленного длЯ отсылки в далекую Њонголию великому кагану всех
стран.
‚о многих местах город пылал. „еревЯнные дома часто
поджигались самими жителЯми, пришедшими в отчаЯние, но не
желавшими, чтобы родные жилища осквернЯлись издевательством
насильников. Љто мог, попрЯтались в подвалах, еще надеЯсь на какое-
то спасение.
Њонголы заставили пленных расчистить от бревен и камней
главные ворота своего города, и в полдень в ‘андомир въехал Ѓату-
хан со своей нарЯдной, блистающей металлическими доспехами свитой.
Ћн был в серебрЯном шлеме, украшенном перьЯми цапли, и в
позолоченной кольчуге, на плечи была накинута малиноваЯ, расшитаЯ
золотом шуба, подбитаЯ темным соболем. Ћн сидел на пЯтнистом, как
барс, плЯшущем на ходу жеребце, украшенном золотой сбруей.
‚ъехав на главную городскую площадь, заставленную возами
бежавших из окрестностей поселЯн, Ѓату обратил внимание на
величественный каменный дом бога с двумЯ высокими башнЯми.
- ќто жилище лЯшского бога?
- ’ы верно сказал, - подтвердил переводчик. - ќто костел
латынЯн, а рЯдом длинное каменное здание - это монастырь, где
живут латынские монахи, посвЯтившие себЯ молитвам и переписке
свЯщенных книг.
- џ хочу увидеть, как молЯтсЯ здешние латынские шаманы. Џусть
они споют мне свои песни! - Ѓату-хан направил конЯ к дверЯм
костела.
‚ысокие двери из черного дуба были широко открыты. Љаждую
створку украшали резные изображениЯ свЯтых. ‚ притворе Ѓату-хан на
несколько мгновений задержал конЯ перед огромной картиной,
нарисованной на стене.
- —то за люди здесь изображены?
- ќто "‘трашный суд", - объЯснил переводчик. - ‡десь
показано, как все мертвецы встанут из гробов в последний день
вселенной. Ћни ЯвЯтсЯ перед богом, и всевышний владыка будет
судить их за преступлениЯ, совершенные каждым в жизни...
- Ђ кто этот падающий вниз человек с лицом, искаженным
злобой, с хвостом и рогами?
- ќто бог зла, который толкает людей на преступлениЯ. ‹Яхи
таких духов зовут "дьЯбли"...
- ќтим дьЯблам лЯхи тоже молЯтсЯ?
- Ќет, они им не молЯтсЯ, но их боЯтсЯ.
- Џусть лучше нас боЯтсЯ! - сказал подошедший хан Ћрду. -
ђабы должны боЯтьсЯ своего господина.
‚ костеле Ѓату-хан проехал между двумЯ рЯдами деревЯнных
скамеек. Љопыта монгольских коней звонко цокали по каменным
плитам. Ѓату-хан остановилсЯ перед алтарем и пожелал узнать, что
нарисовано на иконах, чьЯ статуЯ раскрашенной женщины стоит на
пьедестале возле алтарЯ и почему она обвешана цветами, ожерельЯми
и лентами? “знав, что это "матерь божиЯ", он снова спросил:
- ѓде же певцы? € монахи, служители этого дома? Џочему они до
сих пор менЯ не встретили и ничего мне не поют? Џриведите их сюда.
‘ойдЯ с конЯ, Ѓату уселсЯ, подобрав ноги, на широком резном
кресле, обитом зеленым бархатом. Ќа нем во времЯ богослужений
обычно сидел сандомирский воевода.
Ќукеры бросились исполнЯть приказание Ѓату-хана, и вскоре
притащили старого свЯщеннослужителЯ в длинной черной сутане с
костЯными четками в руках. ‘тарик не выказывал страха. ‘ трудом
подойдЯ к Ѓату-хану, он остановилсЯ, близорукими глазами
всматриваЯсь в лицо грозного татарского повелителЯ.
- ‘кажи мне, старик, где все твои шаманы? Џочему они
попрЯтались?
Љсендз, поднЯв глаза к небу, медленно перекрестилсЯ.
- Џан бог призвал к себе души всех братьев нашей свЯтой
обители. Ћни бесстрашно сражались против врагов веры •ристовой и
пали на стенах нашего несчастного города, перебитые твоими
жестокими воинами. џ один осталсЯ в живых, чтобы сторожить этот
свЯтой храм и молитьсЯ о моих погибших братьЯх.
- џ ценю таких храбрых противников. •аджи ђахим! ѓде •аджи
ђахим?
€з группы приближенных Ѓату-хана, стоЯвших позади кресла,
вышел летописец и мудрец •аджи ђахим, с белой чалмой на голове, в
длинной темной одежде, подпоЯсанной куском полосатой ткани. Ћн
выделЯлсЯ среди блиставших оружием соратников Ѓату-хана своим
скромным, почти бедным видом.
- Њой почтенный учитель! ЏозаботьсЯ о старике и расспроси его
об этом латынском доме бога и о его шаманах, погибших на стенах
города. Ќичто не должно быть упущено и забыто в книге моих
походов.
- ‘лушаю и повинуюсь, великий хан! Џозволь только тебе
предложить нечто из того, что заслуживает вниманиЯ: ты пожелал,
чтобы тебе здесь пели молитвы, какие поютсЯ лЯшскому богу. Ђ петь
некому! ђЯдом же на площади Я видел певца, который ходит из города
в город и поет песни. Ћн избит, и кровь стекает по его лицу. Ќо он
продолжает гордо стоЯть на груде камней и смело поет. ‚оины его
зарубЯт, а он бесстрашен...
Ѓату-хан обратилсЯ к одному телохранителю:
- Џриведи с площади певца!
‚скоре тургауд вернулсЯ, ведЯ под руку бедно одетого юношу с
белокурыми кудрЯми до плеч. Ћдной рукой тот держал лютню, другой
прижимал платок к голове. Џо лицу стекала алаЯ кровь. Ќоги в
широких шароварах были без сапог: татары успели уже их стащить.
Џевец вполголоса бормотал проклЯтьЯ, исподлобьЯ поводЯ серыми
глазами.
Ѓату-хан приказал стоЯвшему поблизости „уде расспросить
певца.
„уда спросил:
- Ќам передавали, что ты на площади пел преступные песни,
призываЯ жителей ‘андомира к упорному сопротивлению. ‚ерно ли это?
- „а, Я это делал, и, если останусь жив, Я опЯть буду песнЯми
призывать мой народ к борьбе за свою свободу. Ќо не побоюсь спеть
такую песню даже перед повелителем татар, пришедшим погубить нашу
прекрасную родину.
- ‚от за этим-то наш доблестный ‘аин-хан и призвал тебЯ.
Џевец выпрЯмилсЯ и недоверчиво посмотрел на безмолвно
сидЯщего Ѓату-хана. Љаменным было его лицо, и никто не сумел бы
проникать в думы всемогущего вождЯ с узкими, как щелки, скошенными
глазами.
- џ не побоюсь этого сделать, хотЯ менЯ ждет лютаЯ казнь!
Џереводчик объЯснил, что никому не дано угадать последнее
слово владыки. Њожет быть, казни не будет и он даже получит
награду.
- Џускай поет! - сказал Ѓату-хан.
’огда певец, отбросив окровавленный платок, попробовал струны
лютни. Ћн запел хриплым, но полным глубокого чувства голосом, а
„уда Џраведный тихо переводил:
‡аплакали в селах, будто на погосте:
Ћй, лихо нам, лихо! - Џепел да кости!
„евушки малины в лесу не сбирают,
Џастухи скотины в поле не гонЯют.
Ћй, лихо нам, лихо!
’атарва конЯми хлеба потоптала,
„евиц полонила, сынов порубала.
Ћй лихо нам, лихо!
- ’ак и надо народу непокорному! - сказал Ѓату-хан. - Ќа то и
война!
Ѓатыю поганому ночью не спитсЯ...
„уда запнулсЯ, но под грозным взглЯдом Ѓату-хана робко
продолжал переводить:
- —то ж тебе, Ѓатыю, не спитсЯ, не лежитсЯ?
"—еловечьей крови Я хочу напитьсЯ..."
Ћй, лихо нам, лихо!
Џоганцу Языческому... Ќарода мучителю...
„уда остановилсЯ, но против ожиданиЯ Ѓату-хан, видимо,
осталсЯ доволен и заметил:
- ‚еликий правитель и должен быть жесток.
†рут человечину волки да собаки.
Љровь человечью пьют вурдалаки.
Ћсиновый кол вурдалаку в спину,
‚олка лесного мы бьем дубиной!
Ѓату-хан более внимательно прислушиваетсЯ и следит за
движениЯми певца, нетерпеливо требуЯ перевода.
Ћй, лихо-то, лихо, - да ворогам нашим!
‘ела мы построим, землю запашем!
Ѓудем мы вами мосты мостити,
•ану да ханЯтам голову рубити.
Ѓудете снопами лежать вы в могиле!
‚стань же, отчизна, в славе и силе!
‚стань, наша мати, рви свои путы,
Ѓей и гони ты ворогов лютых.*
Ѓату-хан слушал, невозмутимый, непроницаемый. Џевец,
обессиленный, вдруг прервал песню и зашаталсЯ. …го колени стали
подгибатьсЯ. €зо рта по подбородку поползла кроваваЯ змейка.
‚ыпавшаЯ из рук лютнЯ жалобно зазвенела.
„уда, поддерживаЯ певца, уложил его на каменные плиты.
Ѓату-хан медленно перевел свой взглЯд в сторону задумчиво
стоЯвшего •аджи ђахима.
- —то ты скажешь на, это, мой мудрый учитель?
•аджи ђахим быстро подошел к Ѓату-хану, склонилсЯ и прошептал
что-то ему на ухо.
Ѓату-хан скрипучим голосом сказал:
- ’ы был и навсегда останешьсЯ дервишем, гонимым ветром
беспокойства. Њои монгольские улигерчи поют так же прекрасно и
смело, но этот юнец дерзко осудил сынов великого ЏотрЯсателЯ
‚селенной и оскорбил их... ђазве за это награждают? Џодайте конЯ!
‚ этот день вечером, в монастыре близ храма, в узкой
монашеской келье, •аджи ђахим, низко склонившись над своей
"Џутевой книгой" при свете потрескивающего светильника, писал:
"‚ лЯшском городе ‘андомире, завоеванном грозными татарами,
победоносный ‘аин-хан, как обычно, проЯвил свое великодушие,
слушаЯ в доме бога бесстрашного молодой певца, перед ним отважно
призывавшего лЯхов к защите своей родины.
„жихангир менЯ спросил, чем наградить певца?
- Џоступи так, как имел обыкновение делать великий €скендер
„вурогий. ’ы завоевал землю лЯхов, теперь постарайсЯ завоевать
сердца твоих новых подданных: подари певцу ценную одежду с твоих
плеч. ’огда и внуки и правнуки лЯхов будут и в сказках и песнЯх
вспоминать с изумлением о твоей великой щедрости.
џ тогда думал: "—то значит одна шуба из богатств Ѓату-хана,
когда он прибавил новый изумруд к ожерелью, составленному из
завоеванных им столиц покоренных народов?"
Њожет быть, певец предсказал правду?.. ‚озможно, что пройдут
века и будут сметены с подноса вселенной многие народы, как дым от
порыва ветра. Ѓудущее кто знает? Ќо навсегда осталась бы в веках
песнЯ о том, как великий завоеватель Ѓату-хан наградил любЯщего
свою землю больше жизни бесстрашного певца, сбросив длЯ него со
своих плеч драгоценную шубу. Ќо Ѓату-хан этого не сделал, а
приказал прикончить певца, и тот осталсЯ один лежать бездыханный
на каменных плитах лЯшского храма".

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"‘огласно приказу Ѓату-хана возможно подробнее описывать его
необычайный поход длЯ разгрома "вечерних стран", Я постоЯнно
опрашиваю приводимых ко мне пленных, которые рассказывают о своей
стране, ее жизни, нравах обитателей, и Я с изумлением узнал о том,
как беспечны они были и не готовились к возможности вторжениЯ
татар. Ќикто из мадьЯр не верил, что азиатские орды смогут
докатитьсЯ так далеко и что они так сильны. ‚ этих беседах с
пленными мне очень помогает писец арабского посла „уда, прозванный
"Џраведным". …го знание множества Языков удивительно: он сразу
понимает речь приведенных пленных и мне ее пересказывает. €з этих
разговоров Я узнал многое, что постараюсь поведать в моей "Џутевой
книге".
‚ то времЯ когда войско убитого хана Џайдара опустошало
‹Яшское королевство, ‘илезию и Њоравию, сам Ѓату-хан двинул свою
орду через лесистые Љарпаты, чтобы ворватьсЯ в страну мадьЯр.
’ем временем „аниил, кнЯзь ѓалицкий, покинув Љыюв, прибыл в
столицу мадьЯр Ѓуду, где нашел их королЯ Ѓелу. „аниил умолЯл
королЯ возможно скорее соединитьсЯ с воинскими силами урусов длЯ
общей борьбы с татарами и немедленно прислать свое войско длЯ
помощи изнемогающей урусской земле.
•отЯ король Ѓела и был крайне встревожен приближением
могучего неприЯтелЯ, но он еще не хотел верить, что монголы
действительно исполнЯт свою угрозу и вскоре поЯвЯтсЯ в мадьЯрских
пределах. Џоэтому он ограничилсЯ тем, что послал только несколько
отрЯдов мадьЯр и куманов в Љарпаты длЯ наблюдениЯ за горными
проходами, приказав завалить их срубленными деревьЯми.
Ћ великой опасности, котораЯ надвигаетсЯ на страну мадьЯр,
горЯчо предупреждал только один хан ЉотЯн, но приближенные Ѓелы
ему не доверЯли и утверждали, что он стараетсЯ "проползти к сердцу
королЯ" и "стать его правой рукой". ЉотЯн, однако, был
дальновиднее всех".

ѓлава четвертаЯ. ‚ ‘’ђЂЌ… ЊЂ„њџђ

‚ конце 1240 года в стране мадьЯр получили первые грозные
известиЯ о разрушении Љиева, об ужасающем состоЯнии многих русских
кнЯжеств, истерзанных татарскими дикими ордами. ќти известиЯ
заставили правителей королевства ЊадьЯрского, Џольши, Ѓогемии и
других государств –ентральной …вропы задуматьсЯ над тем, что, быть
может, и им предстоит испытать такие же или еще более страшные дни
несчастий. Џередавались слухи, будто полмиллиона конных дикарей,
вынырнувших из неведомых глубин Ђзии, уже приблизились к границам
мадьЯрской земли, что они воодушевлены своими непрерывными
победами и крайне опасны умением быстро перебрасывать огромные
скопища своих воинов, которые не боЯтсЯ никаких трудностей и
препЯтствий и могут разгромить всЯкое европейское войско, вставшее
их пути.
Ѓеспечные успокаивали себЯ:
- ’атары, покорив русские кнЯжества, уже захватили так много
земли, что пресытились и дальше не двинутсЯ.
‘овременный католический летописец, монах ”ома города
‘палато* в „алмации, опасаЯсь за участь ЊадьЯрского королевства,
писал: "Ѓлагополучие и благоденствие, царившее в стране за
последние годы, сделало мадьЯр беспечными. Ћни совсем не
заботились о своем будущем и не принимали никаких мер длЯ
укреплениЯ и защиты своей родины". ‹етописец сурово обвинЯл
мадьЯрскую аристократию в изнеженности: "Њолодые люди из высших
сословий спали до одиннадцати часов, и затем, разодетые в
роскошные одежды, более подходЯщие длЯ женщин, они посвЯщали свое
времЯ пустым удовольствиЯм. Ћни издевались над грозными
предсказаниЯми надвигавшейсЯ беды и легкомысленно не хотели верить
в возможность каких-либо вторжений неприЯтельские войск. Ћни
говорили, что все это пустые выдумки монахов и свЯщенников,
пугающих прихожан с целью заставить их более усердно посещать
церковь и делать ей более щедрые пожертвованиЯ".
Ћдин из мадьЯрских свЯщенников в конце 1240 года прислал
парижскому епископу подробные сведениЯ о грозном "биче божием",
который пока еще находитсЯ на русской реке „непре, но его отрЯды
уже приблизились к границе ЊадьЯрского королевства.
Ђ между тем богатаЯ от природы страна мадьЯр не имела хорошо
организованной армии и нужного порЯдка: в разных местах среди
населениЯ возникали междоусобицы и столкновениЯ. ѓлавные кормильцы
страны, скромные труженики, мадьЯрские крестьЯне, угнетаемые
знатью, были не только недовольны, но даже крайне озлоблены против
своих поработителей-землевладельцев. Ћни не могли забыть о том,
что их отцы и деды когда-то были свободными и эти пашни тогда были
их собственностью и только в начале • века указом королЯ все
крестьЯне-пахари были объЯвлены крепостными, а обрабатываемаЯ ими
землЯ признана собственностью знатных титулованных помещиков -
большей частью немцев, прибывших из ‘аксонии. ‚сЯ страна оказалась
раздробленной на множество мелких феодальных владений.
‚ысокомерные новые хозЯева при озлобленности угнетенных крестьЯн
сделали свою страну беззащитной против наступлениЯ всЯкого врага.
Љроме того, помещики-аристократы, считаЯ себЯ главными правителЯми
страны, всЯчески ограничивали власть королЯ Ѓелы, выступаЯ против
него на съездах и не допускаЯ никаких послаблений и льгот в пользу
безземельных нищих крестьЯн.

ѓлава пЯтаЯ. Џ“’Ђ

Ћдин из венгерских поэтов прошлого века так описал пушту,
степную равнину, на которой произошла перваЯ встреча татарской
конницы с мадьЯрским войском:
"‚ пуште, этой пустынной, привольной степи, свирепствуют
страшные ураганы, зимой залеплЯющие снегом лицо, а летом
засыпающие глаза песком, ураганы такой силы, что они подчас даже
опрокидывают путника. Џушта излюблена пастухами и кочевниками, но
она кажетсЯ безотрадной городским жителЯм. Џо всей пуште скот
пользуетсЯ бесчисленными колодцами. Ћбычно колодец состоит из
глубокого сруба, опущенного в песчаную почву, и обнесен низкой
стеной. „еревЯнное ведро, плавающее на поверхности воды,
привЯзываетсЯ к концу длинной тонкой жерди, другой конец которой
прикреплен к деревЯнному коромыслу, но так, чтобы оно могло
свободно двигатьсЯ. Љоромысло, в свою очередь, приделано к
верхушке столба, вкопанного в землю. ђЯдом с колодцем находЯтсЯ
два длинных корыта, одно ниже другого. €з верхнего поЯт лошадей,
из другого - мелкий скот, вливаЯ в корыто воду, зачерпнутую из
колодца.
Џоблизости стоит крытый сарай "исталло", рЯдом непокрытые
загородки длЯ скота "акол".
Љругом безграничные полЯ. Љое-где поднимаютсЯ грЯдки высокого
подсолнечника. —асто встречаютсЯ болота и камыши, в которых
скрываютсЯ стаи волков. Љое-где виден уединенный выселок -
скромнаЯ усадьба, оберегаемаЯ мохнатыми дворнЯжками. ќто всего
несколько небольших построек, окруженных гигантскими стогами сена
и соломы.
Џосле нашествиЯ татар и впоследствии, в XV в., турок-османов,
которые уничтожали и сжигали все постройки, мадьЯрские деревни
долго еще представлЯли собой кучу подземных нор и развалившихсЯ
лачужек, откуда показывались оборванные, несчастные крестьЯне,
погрЯзшие в невежестве и нищете".
‚от еще картина пушты, которую набросал другой мадьЯрский
поэт:
"џ опЯть вижу мои родные места. џ проходил степью, которую
неЯсно обнимают руки ’исы и „унаЯ, как матери, укачивающей и
ласкающей своего младенца. —ерез привольную равнину проходит
дорога. “жаснаЯ жара. Џоэтому скот не пасетсЯ на свежей траве, а
лениво отдыхает. Ћколо загородки дремлет пастух в войлочном плаще.
‘обаки также ленивы из-за жары и даже не смотрЯт на проходЯщего
путника.
‚от здесь, в узкой впадине, тЯнетсЯ ручеек. …го течение даже
незаметно. ’олько тогда полетЯт брызги воды, когда пронесетсЯ
птица-рыболов и коснетсЯ ручьЯ крыльЯми. €згиб ручейка красив, и
на его желтом песке видна стаЯ пестрых пиЯвок и быстро бегающих
водЯных жуков.
’ам вдали стоит высокий колодезный "журавль". ‘тоит он
печально: когда-то там был колодец, но он давно завалилсЯ. ’еперь
около него только Яма, заросшаЯ травой.
ЉажетсЯ, будто одинокий "журавль" смотрит на далекий
фантастический мираж. —то он там видит? ‚ этой затихшей,
заснувшей, покинутой людьми пустоши какие только сны не прилетают
к одинокому путнику, прилегшему отдохнуть около покинутого
длинного "журавлЯ"!"

ѓлава шестаЯ. ѓЋђЋ„Ђ-Ѓ‹€‡Ќ…–›

Џутник, проезжавший через страну мадьЯр, в своих записках так
передает впечатлениЯ от того, что ему удалось увидеть. ‚от его
описание мадьЯрской столицы Ѓуды и ее близнеца Џешта.
"„ва города искони лежали один против другого, разделенные
ленивым течением „унаЯ. ‚о времЯ ледохода, или весеннего разлива,
они оказывались окончательно отрезанными друг от друга. ‚
остальное времЯ их соединЯл зимой лед на реке, а летом - мост,
уложенный на больших ладьЯх; они были свЯзаны канатами и
прикреплены к столбам, вкопанным на каждом берегу. Њост настолько
широк, что по нему могут проехать одновременно, не зацепившись,
две встречных повозки, даже два воза с сеном.
Љаждый из городов, и Џешт и Ѓуда, опоЯсан каменной зубчатой
стеной и глубоким рвом. ‚ъезд в город допускаетсЯ только через два
подъемных моста, которые на ночь поднимаютсЯ на железных цепЯх.
’Яжелые прочные ворота, окованные железом, охранЯлись вооруженной
стражей в стальных доспехах. ‘толица казалась недоступной какому
бы то ни было вторжению.
Ѓуда лежит на западном, а Џешт на восточном берегу „унаЯ.
Ћтсюда начинаетсЯ степь, так называемаЯ пушта. Ћна представлЯет
собой песчаную холмистую равнину, переходЯщую затем в привольную
степь, заросшую высокой травой, камышом и мелким кустарником.
‚ пуште пасутсЯ табуны прославленных, легких в скачке,
мадьЯрских коней, на которых предки мадьЯр (гунны), как пели их
песни в "доброе старое времЯ", огненным неотразимым потоком
пронеслись по европейским королевствам, герцогствам и другим
феодальным владениЯм, проносЯ повсюду ужас и разгром, тюка "волЯ
провидениЯ" не вернула их обратно в родные мирные степные
просторы.
Ѓуда окружен внушительной зубчатой стеной с бойницами.
Џосреди города возвышаетсЯ скалистый холм, весь застроенный
дворцовыми зданиЯми. Љоролевский дворец тоже напоминает крепость,
с высокой башней посредине, где всегда ходЯт часовые, внимательно
наблюдающие за окрестностЯми.
Ћтдельные дома в Ѓуде тоже походили на маленькие крепости.
“лицы, тесные, извилистые, на ночь перегораживались цепЯми. “зкие
окна домов, выходившие на улицу, напоминали бойницы".
‚се эти предосторожности говорили о постоЯнной тревоге,
возможности тайных заговоров и опасениЯ внезапных нападений.
Ћпасности грозили королю отовсюду: и внутри городских стен и вне
города, со стороны окружающих Ѓуду феодальных замков надменных
аристократов, где каждый барон, граф или герцог гордилсЯ своим
родством с германскими королЯми и высшей иностранной знатью. Ћни
захватили исключительную власть и положение в ЊадьЯрском
королевстве, и каждый считал себЯ имеющим права на королевский
трон.
’олько мадьЯрские крестьЯне были лишены всего, всЯких прав,
даже на свои земельные наделы. Ћни не смели также носить и хранить
оружие. Ќе всегда так было: полвека назад они еще были свободными.
’еперь землей завладели аристократы, прибывшие из ѓермании,
‘илезии, ‘емиградьЯ и других мест Якобы длЯ созданиЯ прочной
государственной власти в стране и защиты королевского престола.
Џри таком положении власть королЯ была крайне стеснена и урезана и
зависела от совета знатнейших лиц страны.
Љогда король Ѓела получил письмо хана ЉотЯна, благодарившего
за разрешение куманам переселитьсЯ в ЊадьЯрское королевство, он
созвал членов верховного королевского совета. Ќа этом совещании
присутствовал придворный летописец, известный в истории под именем
"Ќотарий". Ћн вел "хронику" и описывал главные событиЯ того
времени. ЌастоЯщее имЯ его осталось неизвестным, но его хроника
сохранилась до нашего времени, получив название "•роники Ђнонима".
‚ ней можно найти описание некоторых дальнейших событий.
Ѓела сообщил верховному совету о скором прибытии куманского
хана ЉотЯна и его орды. ‚се члены совета во главе с австрийским
герцогом ”ридрихом стали Яростно упрекать королЯ Ѓелу за то, что
он согласилсЯ допустить в страну огромную орду куман, которых они
считали врагами мадьЯрского народа.

ѓлава седьмаЯ. ЉЋЌ…– •ЂЌЂ ЉЋ’џЌЂ

Њного раз видевший тЯжелые горести и несчастьЯ в жизни своего
народа, хан ЉотЯн еще раз испытал страшный удар судьбы. Џосле
гибельного длЯ него и длЯ русских сражениЯ при реке Љалке и затем
беспрерывных стычек с татарами в „иком поле в течение семнадцати
лет ЉотЯн надеЯлсЯ найти спокойную жизнь длЯ себЯ и своего народа
в стране мадьЯр. Ћн заблаговременно отправил посольство к Ѓеле,
просЯ его принЯть в число своих подданных и разрешить поселитьсЯ в
Џуште всему куманскому народу в количестве сорока тысЯч шатров.
Љороль Ѓела был обрадован, получив это известие, тем более
что ЉотЯн просил разрешениЯ поселитьсЯ навсегда в ЊадьЯрском
королевстве, обещаЯ стать верным защитником королЯ и своей новой
родины.
’аким образом половецкий народ, "куманы", пройдЯ через южные
’рансильванские отроги Љарпатских гор, прибыл на мадьЯрскую
равнину. ‘о своими табунами и стадами скота они широко разлились
по привольным степЯм.
Ћхотно согласившись принЯть куманов при условии полной
покорности и принЯтиЯ ими христианства, король преследовал тройную
цель: во-первых, приобретение римским папой новых верующих -
католиков, во-вторых, длЯ своего королевства он надеЯлсЯ получить
сильное войско из мужественных опытных всадников, в-третьих, лично
длЯ себЯ он рассчитывал из куманов создать гвардию, надежную
дружину телохранителей длЯ защиты своего королевского трона от
посЯгательств.
Љроме того, в куманах Ѓела надеЯлсЯ иметь постоЯнных ценных
союзников в предстоЯщей борьбе с татарами, так как куманам были
уже хорошо известны военные приемы и уловки татар.
‚ своих же мадьЯрских крестьЯнах Ѓела не видел надежных
воинов главным образом потому, что угнетаемые властными
землевладельцами мадьЯрские крестьЯне, в то времЯ бывшие
бесправными закрепощенными рабами, так ненавидели своих
угнетателей-хозЯев, что, по мнению королЯ, получив оружие, они
прежде всего направили бы его против своих же господ.
Ђ между тем то, что король Ѓела согласилсЯ принЯть хана
ЉотЯна в свое подданство, было одной из причин, почему Ѓату-хан
объЯвил ему войну: Ѓела принЯл себе в союзники народ, родственный
татарам, и Ѓату-хан, через отправленных им монгольских послов,
потребовал выдачи ему ЉотЯна и всех его родичей длЯ немедленной
казни.
’ем временем хан ЉотЯн с сыновьЯми прибыл в столицу Ѓуду, где
был очень сердечно принЯт Ѓелой. ЉотЯн предостерегал королЯ о
неминуемой опасности: следом за куманами уже двигалась татарскаЯ
орда под начальством самого Ѓату-хана.
ЉотЯн подтвердил снова, что все куманы отдают себЯ всецело
под покровительство и власть королЯ и будут битьсЯ рЯдом с его
войсками.
Ћднако внутри ЊадьЯрского королевства куманы были принЯты с
недоверием и даже враждебно знатными землевладельцами, которые
старались восстановить против куман также и простой народ.
"ќто племЯ, - говорили они, - по своим грубым нравам, по
кочевым обычаЯм более похоже на передовой отрЯд наших врагов, чем
на мирных жителей. Ќе верьте им! ќто татарские лазутчики! Ћни не
станут нашими защитниками, а предадут нас!"
‘тали возникать частые недоразумениЯ между пришельцами,
разлившимисЯ по всей стране, и коренным населением. Џередавались
даже слухи, что король и его приближенные при всех недоразумениЯх
всегда оправдывали только куман и брали их сторону.
ќти несогласиЯ становились губительными в тревожив роковой
год, когда с каждым днем все более приближалась страшнаЯ татарскаЯ
орда, когда все силы государства должны были объединитьсЯ и
приготовитьсЯ к смелому отпору.
‡натные вельможи продолжали настаивать на безусловной выдаче
хана ЉотЯна татарам и на изгнании всех куманов из страны мадьЯр.
Ћни еще не подозревали, что стремительно наступавший Ѓату-хан так
силен и так близок, что он может поЯвитьсЯ внезапно. Ћни
легкомысленно воображали, что воззвание папы римского ко всем
верующим христианского мира с призывом объединитьсЯ длЯ борьбы с
Язычниками и обещаннаЯ королю Ѓеле помощь некоторых государей
…вропы, желавших, по их словам, создать сильную армию против
татар, имеет такую силу, что удержит грозного хана Ѓату от
вторжениЯ в ‚енгрию. € придворные феодалы безрассудно убили
приехавших к королю Ѓеле длЯ переговоров татарских послов, вызвав
этим Яростный гнев Ѓату-хана.
‚о времЯ созванного королем Ѓелой совещаниЯ, на которое
ЯвилсЯ и хан ЉотЯн с сыновьЯми, землевладельцы и влиЯтельнаЯ
мадьЯрскаЯ знать открыто говорили:
"Џусть король Ѓела теперь сам воюет с татарами, если он на
нашу гибель призвал предателей-куманов! Џусть они ему и помогают,
раз он отдал им мадьЯрские земли, принадлежащие только нам".
Љороль напрасно пыталсЯ спасти хана ЉотЯна, своего гостЯ и
родственника (мать Ѓелы была кипчакской кнЯжной). Ћн предложил
собранию сперва расследовать, действительно ли хан ЉотЯн предатель
и лазутчик Ѓату-хана. ЉотЯн поклЯлсЯ королю, что все его воины
будут битьсЯ рЯдом с мадьЯрскими и умрут, защищаЯ свою новую
родину. Ќо вооруженные вельможи набросились внезапно на хана
ЉотЯна с криками: "€зменник! ‹азутчик татарского хана! ‘мерть
ему!"
ЌесмотрЯ на свой преклонный возраст, обладаЯ необыкновенной
силой, хан ЉотЯн отчаЯнно защищалсЯ скамейкой и убил нескольких,
пока не упал, изрубленный мечами феодалов. ‚месте с ним были убиты
и его сыновьЯ. Ђристократы отрубили им головы и выбросили через
окна на улицу длЯ показа толпе. Ћни кричали:
- ‚се куманы изменники! ‚се будут казнены таким же образом!
Љогда куманы узнали о гибели своего любимого вождЯ, они
немедленно снЯлись со своих временных стоЯнок, навьючили шатры и
ушли со всеми своими стадами в низовьЯ „унаЯ, в „обруджу, к
болгарскому царю Љоломану, покинув ЊадьЯрское королевство в самую
трудную длЯ него пору, когда все силы страны должны были бы
соединитьсЯ длЯ защиты от нашествиЯ небывало грозного врага, когда
каждый воин был особенно дорог.
Љуманов охотно принЯл к себе в подданство болгарский царь,
предоставив им степные земли, удобные длЯ пастбищ, и объЯвил, что
создаст из них особое конное войско в сорок тысЯч всадников.
Џока на разных совещаниЯх в Ѓуде времЯ проходило в
бесполезных спорах. Ѓату-хан, разбив мадьЯрские сторожевые отрЯды
в Љарпатах, охранЯвшие горные проходы, внезапно вторгсЯ в страну
через перевалы Њункача и “нгвара.
Џолучив эти тревожные известиЯ, король Ѓела потребовал от
всех феодалов, прибывших в Ѓуду, как можно быстрее собрать и
привести к нему свои отрЯды длЯ созданиЯ объединенного сильного
мадьЯрского войска.
Џризвав свои войска, стоЯвшие в городах Ђльбе и ‘тригонии,
Ѓела переправилсЯ через „унай и стал укреплЯть боевой лагерь,
сооружаЯ вокруг него землЯные валы. Ћн разослал по всей стране
гонцов, призываЯ народ поднЯтьсЯ на защиту родины. ‘вою семью и
государственную казну он отправил на север, к границе Ђвстрии, но
там эта казна была немедленно захвачена и присвоена, австрийским
герцогом.

ѓлава восьмаЯ. ‘ђЂ†…Ќ€… “ ђ…Љ€ ‘Ђ‰Ћ

‚ернувшись из Џольши и ѓермании, правое крыло татар быстро
направилось, согласно приказа, в ЊадьЯрское королевство длЯ
соединениЯ с главной ордой. ‘тремительный Ѓату-хан, легко
опрокидываЯ незначительные передовые отрЯды мадьЯр, вошел в
пределы ‚енгрии и направилсЯ к Ѓуде. Џриблизившись к городу, Ѓату-
хан расположилсЯ огромным лагерем и разослал часть войск длЯ
разорениЯ окрестностей. Ћтдельные всадники подъезжали к самым
стенам города, стараЯсь выманить осажденных на равнину.
Љороль Ѓела не решалсЯ делать вылазок, но архиепископ
Љолочский “голан, прибывший со своим отрЯдом, стал упрекать королЯ
в малодушии и сам, вопреки приказанию последнего, вышел из города
с небольшим отрЯдом своих сербских воинов из подчиненной ему
области.
Њонголы стали, как всегда, притворно отступать к болотистому
месту равнины и перешли его, заманиваЯ за собой противника.
Ђрхиепископ “голан бросилсЯ преследовать татар, но его тЯжело
вооруженные всадники, попав на топкое место, не могли свободно
продвигатьсЯ по болоту. ’огда монголы быстро вернулись, окружили
их со всех сторон и перебили издали длинными стрелами. ‘ам “голан
с тремЯ всадниками с трудом вырвалсЯ из этой ловушки. ЌесмотрЯ на
неудачу, он продолжал убеждать королЯ Ѓелу снова перейти в
наступление, набросившись всеми своими силами на татарские войска,
считаЯ их незначительными. Ћднако Ѓела не решилсЯ выйти из
укрепленного лагерЯ.
Ѓату-хан продолжал грабить и опустошать страну, рассылаЯ
мелкие отрЯды во все стороны. …пископ ‚ардейнский, шедший к Џешту
с собранным им войском, узнав, что один из монгольских отрЯдов
проходит невдалеке с награбленными богатствами, напал на него.
’атары притворно побежали. Џогнавшись за ними и наткнувшись на
засаду, где затаилсЯ второй монгольский отрЯд, мадьЯры были
разбиты, и сам епископ едва спассЯ, примчавшись к королю с
печальным известием.
Њонгольское войско, простоЯв два месЯца перед Ѓудой
неожиданно поднЯлось с треском барабанов, грохотом маленьких щитов
и тЯгучими призывами длинных труб. Ћно двинулось по тем дорогам,
по которым недавно пришло, как будто возвращаЯсь обратно в свои
родные степи.
Љороль Ѓела, выйдЯ со своими войсками из Ѓуды, опрометчиво
двинулсЯ вслед за монголами. €з осторожности он остановилсЯ на
западном берегу ‘айо (‘оленой) близ моста, заблаговременно
построенного на ладьЯх, скрепленных канатами. „лЯ защиты этого
моста была поставлена охрана из тысЯчи мадьЯрских воинов. Ћднако
часть татар, переправившись через реку вплавь, уже находилась на
другом ее берегут выжидаЯ удобного случаЯ длЯ наступлениЯ.
ЊадьЯры стали немедленно создавать боевой лагерь, окружаЯ его
землЯными насыпЯми. —ерез несколько дней, прошедших в полном
спокойствии, монголы внезапно начали обстреливать мост из
китайских катапульт, непрерывно швырЯвших огромные камни, летевшие
на большое расстоЯние. Ћни отогнали этим мадьЯрских защитников и
затем беспрепЯтственно стали переправлЯтьсЯ и по мосту и вплавь на
другую сторону реки. ‚скоре многочисленное татарское войско уже
окружило укрепленный лагерь мадьЯр, поражаЯ стрелами его
защитников.
ѓерманские феодалы, бывшие начальниками отдельных мадьЯрских
отрЯдов, увидели, что они окружены со всех сторон татарами. ‚
лагере поднЯлось паническое смЯтение. Ѓоевой порЯдок развалилсЯ.
Ѓрат королЯ Ѓелы герцог Љелман, архиепископ “голан и
гроссмейстер германских рыцарей были единственными, которые
решились броситьсЯ на неприЯтелЯ, но их смелое нападение было
отбито татарами с большими потерЯми длЯ мадьЯр. ’огда ни уговоры
королЯ Ѓелы, ни дружественнаЯ настойчивость “голана и Љелмана не
могли более заставить германских феодалов со своими отрЯдами выйти
из лагерЯ длЯ новой битвы. Ћни прЯтались за насыпЯми, полные
растерЯнности и нерешимости.
’олько герцог Љелман решилсЯ вновь напасть на монголов и
вышел из лагерЯ со своим отрЯдом. Џока мадьЯры мужественно бились,
некоторые вельможи со своими телохранителЯми покинули лагерь,
надеЯсь спастись бегством. Њонголы умышленно свободно пропустили
их, не тронув. ’огда и прочие воины, заметив это и полагаЯ, что
единственным средством спасениЯ теперь оставалось бегство,
последовали за ушедшими отрЯдами. Љороль Ѓели, видЯ, что воины его
разбегаютсЯ, также спешно выехал из лагерЯ.
Љогда мадьЯры оставлЯли лагерь, монголы сперва издали
последовали за ними, не нападаЯ, но также не даваЯ им возможности
рассеЯтьсЯ. ‚ конце концов они внезапно набросились на них со всех
сторон и перебили. ’ак бесполезно и бесславно погибла большаЯ
часть мужественных мадьЯрских воинов по вине враждовавших с
королем и между собою вельмож и неумениЯ королЯ Ѓелы подчинить их
своей воле.
Љороль Ѓела с очень немногими спутниками спассЯ только
благодарЯ быстроте и выносливости своих коней.

ђано утром из монгольского лагерЯ выехало несколько всадников
и направилось на восток. Ќа вьючных конЯх были прикручены большие
мешки: это, по давно установленному монгольскому обычаю, как
свидетельство одержанной победы Ѓату-хан посылал в Љаракорум свой
страшный дар - тысЯчи правых ушей, отрезанные у погибших в боЯх
противников.

Ћвладев покинутым лагерем, монголы нашли в нем королевский
шатер и случайно забытую в нем королевскую золотую печать. Ћни
пошли на хитрость. Ѓату-хан велел своим толмачам написать будто бы
от имени королЯ Ѓелы ко всем мадьЯрам как владельцам поместий, так
и простому народу, такого рода обращение:

"Ќе бойтесь Ярости и жестокости этих собак-монголов или
татар. Ѓерегитесь покидать ваши жилища. •отЯ мы были принуждены
выйти из нашего лагерЯ вследствие внезапного нападениЯ монголов,
но мы надеемсЯ, с божьей помощью, вскоре вновь взЯтьсЯ за оружие.
Њолитесь только богу, чтобы он помог разбить наших врагов. Љороль
Ѓела".

‚ составлении этого воззваниЯ принимали участие несколько
сдавшихсЯ в плен германских вельмож, и они же показали монголам,
как следует прикладывать печать к воззванию, переписанному в
большом количестве и разосланному по округам.
Њножество мадьЯр, желавших убежать в леса и горы, обманутые
этим письмом, перестали принимать меры длЯ самообороны, спокойно
оставаЯсь в своих жилищах, и таким образом все сделались жертвами
свирепых монголов, не пощадивших никого.
Њонголы окружили оба главных города Џешт и Ѓуду, в которых
почти не было войск, взЯли их приступом, ограбили и сожгли, а
жителей перебили.
’ак монгольский владыка Ѓату-хан в 1241 году стад временным
повелителем ЊадьЯрского королевства.

ѓлава девЯтаЯ. Џ“’њ Љ "ЏЋ‘‹…„Ќ…Њ“" ЊЋђћ

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"‘вЯщенный правитель, вероЯтно, ликовал, наблюдаЯ с облаков,
как на реке ‘айо его смелый внук разгромил все мадьЯрское войско.
Џосле этой битвы Ѓату-хан объЯвил правителем ЊадьЯрского
королевства ейбани. ‚о все округа были разосланы татарские
"кнези", они же ЯвлЯлись верховными судьЯми. €м было поручено
собирать длЯ татар лошадей, скот, подарки, оружие и одежду.
Ќекоторые знатные землевладельцы добровольно поступили на
службу к монголам как "кнези", и это они распространЯли ложное
письмо королЯ Ѓелы, будто бы призывающего народ не сопротивлЯтьсЯ
татарам, посылать им дары и мирно оставатьсЯ в своих домах.*
‘перва под властью татар мадьЯры жили как будто спокойно,
однако назначенные из монголов "кнези" вскоре стали требовать,
чтобы население присылало им красивых женщин и уплачивало дань
скотом. ‡атем они потребовали, чтобы из всех селений Явились
мужчины, женщины и дети с новыми ценными подарками, а принЯв эти
подарки, монголы всех ЯвившихсЯ беспощадно перебили.
Ѓыло ли все это известно Ѓату-хану? …сли и да, то ему это
было безразлично. Ћн горел одним желанием: идти вперед и догнать
ускользающего от него королЯ Ѓелу, который обещал мадьЯрам
вернутьсЯ и восстановить независимое королевство. „вигатьсЯ дальше
было весьма трудно, так как всем ордам пришлось пробиратьсЯ
горными тропами, где было крайне мало корма длЯ коней и где их
неподкованные копыта разбивались о каменистую почву.
‘ам Ѓату-хан, посылаЯ разведчиков, упрЯмо стремилсЯ вперед,
преодолеваЯ крутые горные склоны, и захватил город ‡агреб. ‚сюду
он получал известиЯ, что только что здесь проехал король Ѓела со
своей свитой. Ѓату-хан двинулсЯ дальше на запад к морю. Ќаконец с
одной вершины показалась синЯЯ морскаЯ равнина, и все спрашивали
друг друга: "ќто ли "последнее" море?" ‘пустившись к нему, монголы
приблизились к небольшому городку, окруженному высокой каменной
стеной. ќто оказалсЯ старинный город ‘палато. ‚ его небольшой
гавани не было ни одного кораблЯ. ’олько несколько белых парусов
медленно уходило в туманную даль.
Ќа требование Ѓату-хана выдать изменника и предателЯ королЯ
Ѓелу жители города покорно раскрыли ворота и вышли навстречу
татарам во главе с градоправителем и несколькими
свЯщеннослужителЯми. “пав на колени, они клЯлись, что король Ѓела,
хотЯ и провел у них некоторое времЯ, но, опасаЯсь мести гнавшихсЯ
за ним монголов, перешел на корабль и вместе со всеми своими
приближенными ранним утром отплыл в море. €х клетчатые паруса еще
долго были видны в отдалении.
Ѓату-хан в Ярости приказал своим воинам обыскать весь город
и, не щадЯ жителей, отобрать у них все съестные припасы, которых
оказалось довольно много на складах, так как они доставлЯлись туда
венецианскими купцами на кораблЯх. Џосле трудного голодного пути
через горы азиатские воины наедались, пили вино и бесчинствовали.
Ѓату-хан подъехал к каменистому берегу, на который набегали и
в пене обрушивались прозрачные волны, Ѓату-хан сдерживал конЯ,
обнюхавшего соленую воду, но не пожелавшего ее пить. ‘аин-хан
сказал:
- „о сих пор не было ни одной реки, которую бы не переплывали
наши дивные монгольские кони. ’еперь кони дошли до предела, здесь
моЯ волЯ уже бессильна. ‚еликий ЏотрЯсатель ‚селенной завещал
моему отцу, преславном „жучи-хану, пройти все земли на закат
солнца до того места, куда может ступить копыто монгольского конЯ.
„ошел ли Я д этого предела - не знаю! €дти дальше мой конь не
желает. ’еперь пришлось бы плыть по воде. Ќо недостойно длЯ
доблестного багатура менЯть прочное седло на вертлЯвую лодку. џ
все же буду продолжать мой путь вдоль берега до города
’ригестума.* ’ам Я решу, следует ли моему победоносному войску
идти дальше, чтобы трепать убегающие дрожащие толпы италийцев,
франков и германов, или воткнуть в землю копье и остановить
поход!"

* —асть десЯтаЯ. ЃЂ’“-•ЂЌ ЌЂ Ѓ…ђ…ѓ“ Ђ„ђ€Ђ’€Љ€ *

ѓлава перваЯ. ‘Њџ’…Ќ€… € “†Ђ‘ ‚ …‚ђЋЏ…

…сли бы легкокрылый гений истории с быстротой человеческой
мысли мог пролететь в 1241 году над "вечерними странами", то он
увидел бы величайшее смЯтение и ужас, охватившие народы …вропы и
их правителей при известии о поЯвлении на восточной границе
страшных загадочных татар, завернутых в звериные шкуры, об их
невероЯтных стремительных переходах через Џольшу, ѓерманию,
Ѓогемию, ‚енгрию и о разгроме прославленных германских рыцарей и
других войск в битвах при ‹игнице, ‹юблине, ‘андомире, Љракове,
Ѓреславле и в других местах и, наконец, о полном разгроме
мадьЯрского войска в битвах при ‘айо, Ѓуде и Џеште.
„альнейшее вторжение татар в €талию и ”ранцию казалось
неминуемым. —то могло бы удержать грозных завоевателей? €мператор
германской империи ”ридрих II ѓогенштауфен писал красноречивые
воззваниЯ ко всем королЯм, герцогам и баронам, призываЯ их
объединитьсЯ в одну сплоченную сильную армию и оказать
мужественное сопротивление азиатским дикарЯм Ѓату-хана, но сам он
был невидим и недоступен, укрывшись в своем загородном дворце на
острове ‘ицилии.
"‚ремЯ, - писал император, - пробудитьсЯ от сна, открыть
глаза телесные и духовные. “же татарскаЯ секира лежит у подножиЯ
дерева, и по всему свету разноситсЯ весть о враге, который грозит
гибелью всему христианскому миру. “же давно мы слышим о татарской
угрозе, но считали опасность отдаленной, когда между нами
находилось столько храбрых народов и королей. Ќо теперь, когда
одни из эти монархов погибли, а другие обращены в рабство, теперь
пришла наша очередь стать оплотом и защитой христианства против
свирепого неприЯтелЯ".
ђимский папа, бежавший из ђима во ”ранцию и укрывшийсЯ в
‹ионе, писал оттуда также пространные посланиЯ, призываЯ верующих
на "свЯщенную войну" то против болгар, то против русских
схизматиков, обещаЯ каждому, взЯвшемусЯ за оружие и объЯвившему
себЯ крестоносцем, прощение грехов и самых страшных преступлений и
прошлых, и настоЯщих, и будущих. ‚ то же времЯ папа проклинал
императора ”ридриха II, обвинЯЯ его в предательстве, в том, что
это он, как слуга дьЯвола, призвал татар к набегу на …вропу.
Ђ в народе говорили: почему же свЯтейший отец сам не приедет
к границам ЊадьЯрского королевства и не воодушевит собирающиесЯ
там христианские войска?
‘лухи, один другого ужаснее, распространЯлись в народе:
говорили, что бесчисленное татарское войско занимает пространство
на двадцать дней пути в длину и пЯтнадцать в ширину. Ѓудто бы
огромные табуны диких лошадей следуют за ними. ‘ами татары вышли
прЯмо из ада* и потому наружностью не похожи на других людей.
‹ично видевший вторжение монголов на Ѓалканский полуостров
ученый архидиакон монах ”ома из ‘плита записал в своей "•ронике":
"ќти люди малого роста, но груди у них широкие. ‚нешность их
ужаснаЯ: лицо без бороды и плоское, нос тупой, а маленькие глазки
отстоЯт далеко друг от друга.
Ћдежда их непроницаема длЯ холода и влаги, сшита из сложенных
двух кож. ерстью наружу, так что похожа на чешую. лемы у них из
железа или кожи. Ћружие их - кривой меч, колчан и лук. €х стрелы с
острыми наконечниками из железа и кости. ’атарские стрелы на
четыре пальца длиннее наших. Ќа черных знаменах своих они имеют
длинные пучки из конских волос.
’атарские кони, на которых они ездЯт часто также и без седла,
малы ростом, но крепки, привыкли к усиленным переходам и голоду.
Љони, хотЯ и не подкованы, легко взбираютсЯ на горы и скачут по
ним, как дикие козы, и после трехдневной усиленной скачки они
довольствуютсЯ коротким отдыхом и малым фуражом.
€ люди эти особенно не заботЯтсЯ о своем продовольствии, как
будто живут от самой суровости воспитаниЯ: они не едЯт хлеба, пища
их - мЯсо, а питье - кобылье молоко и кровь.
‘ собой татары ведут много пленных, в особенности много
вооруженных куманов, которых они гонЯт впереди себЯ и убивают,
если увидЯт, что те не бросаютсЯ слепо в бой. ‘ами татары неохотно
идут в бой первыми.
Џочти нет реки, которую бы они не переплыли на своих конЯх.
—ерез большие реки им приходитсЯ все-таки переплывать на меховых
бурдюках, надутых воздухом, или на камышовых плотах.
Џоходные шатры их сделаны из ткани или из кожи. •отЯ татар
огромные полчища, но нет в их таборах ни ропота, ни раздоров, -
они стойко переносЯт лишениЯ и страданиЯ и упорно борютсЯ".
‚ …вропе все верующие ожидали, что объЯвленный "свЯщенный
крестовый поход" против татар возглавит крайне богомольный король
французский ‹юдовик IX, еще при жизни объЯвленный "свЯтым". Ћ том,
как он переживал известиЯ о вторжении в …вропу татарского хана
Ѓату, записал в своей "•ронике" монах Њатье Џари, королевский
придворный духовник:
"Љогда сей ужасный поток гнева божьего разразилсЯ над нами,
то благочестиваЯ Ѓланш, мать королЯ ”ранции, вскричала, услышав
эти новости:
- Љороль ‹юдовик, сын мой, где вы?
Ћн, подойдЯ, спросил:
- Њать моЯ, что вам угодно?
’огда королева, испускаЯ глубокие вздохи и разражаЯсь
потоками слез, сказала ему в рассуждении сей опасности как
женщина, но с решительностью незаурЯдной дамы:
- —то же делать, сын мой, при сем ужасном обстоЯтельстве,
невыносимый шум от которого доноситсЯ до нас? Њы все, как и свЯтаЯ
блаженнаЯ церковь, осуждены на общую гибель от татар!
Ќа эти слова король отвечал печально, но не без божественного
вдохновениЯ:
- Ќебесное утешение поддерживает нас! €бо если эти татары,
как они себЯ именуют, дойдут до нас или мы пойдем за ними в те
места, где они живут, то мы все равно попадем в рай на небесах!
’аким образом, он сказал: "Џобьем ли мы татар, или сам будем
побиты ими, мы все равно пойдем к богу либо как верующие, либо как
мученики".

‘реди растерЯвшихсЯ, перепуганных монархов …вропы одним из
тех, кого не покидало упорство и вера в лучшие дни, был мадьЯрский
король Ѓела IV. ѓонимый татарами, он сперва укрывалсЯ в городе
‡агребе, затем пребывал в маленькой приморской крепости ’рогир,
затем покинул ее и выжидал некоторое времЯ со своей семьей и
свитой на венецианских торговых кораблЯх, прЯчась среди мелких
прибрежных островов. Ћн узнавал от приплывавших к нему рыбаков,
что происходит на Ђдриатическом побережье. Љороль Ѓела рассылал
воззваниЯ к мадьЯрскому народу, уговариваЯ своих подданных не
терЯть мужества и надежды на скорое освобождение страны от
ворвавшихсЯ хищников. ђусские кнЯзьЯ —ерниговский Њихаил и „аниил
ѓалицкий тоже надеЯлись на скорое возвращение в свои города и
верили в возрождение разграбленной татарами родины.
Љороль Ѓела отправлЯл своих послов с просьбой о помощи и к
римскому пале, и к германскому императору ”ридриху II, и к
французскому королю ‹юдовику IX, но ответ он получи только от папы
римского, который ограничилсЯ обещанием своего "благословениЯ"
всем, кто поднимет оружие против татар.

ѓлава втораЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ…… ‹€ ќ’Ћ ЊЋђ…?

Љак разбушевавшийсЯ ураган мчитсЯ через горы и долины, все
опрокидываЯ и сметаЯ на своем пути, так монгольскаЯ орда
проносилась через ЊадьЯрское королевство, неуклонно направлЯЯсь к
западу. Љрепко, по привычке, держась тысЯчами, сотнЯми и
десЯтками, свирепые всадники в долгополых шубах во всЯкую погоду,
на низкорослых взлохмаченных конЯх, проникали во все города и
селениЯ, гонЯлись за убегавшими в леса и болота испуганными
жителЯми, карабкались на горные хребты, куда мадьЯры и славЯне
угонЯли стада мычащего голодного скота и жалобно блеЯвших овец.
„обычи было так много, что монголы уже не знали, что с ней делать.
“страивались частые пиршества, где поглощались незнакомые
раньше вина, найденные в подвалах мадьЯрских баронов в покрытых
плесенью кувшинах и крепких замшелых бочках. ‚о времЯ пиршеств
монголы пели дикие песни, вспоминали бескрайние золотистые
просторы ѓоби, голубые реки и дремлющие в облаках снежные вершины
родных горных хребтов ‘аЯна и •ингана, убежище медведей, барсов,
оленей и диких коз.
ЋпьЯневшие монголы, засыпаЯ, твердили, что когда-нибудь все
же им удастсЯ дойти до "последнего морЯ". ’огда Ѓату-хан въедет на
скалу, нависшую над бурными волнами, и совершит возлиЯние айрана
из старой можжевеловой миски своего деда в честь небесных духов,
покровителей монгольских племен, непобедимых бесстрашных
багатуров, подчинивших своему острому копью всю вселенную. €
тогда... - Њонголы не могли еще предвидеть, что будет тогда и как
они станут управлЯть завоеванной вселенной... - ’огда кто захочет,
останетсЯ с трусливыми жителЯми "вечерних стран", чтобы бить их
плетьми по склонившимсЯ затылкам, приучаЯ к покорности
монгольскому бунчуку. Љто же соскучитсЯ, тот сможет вернутьсЯ в
родные далекие степи.
Њонголы пели пронзительными, тЯгучими, как завывание волков,
голосами:
‘колько лет Я уже в походе!
џ сам, бесстрашный удалец, уже состарилсЯ
€ оброс клочками седых волос.
Џрежде Я был беспечным весельчаком,
Њог пить айран всю ночь, не пьЯнеЯ,
’еперь же Я состарилсЯ до того,
—то после тринадцатой чаши мадьЯрского вина,
Љогда Я натЯгиваю мой черный могучий лук,
‘деланный из рогов хинганского козла,
џ уже не различу остриЯ не знавшей промаха
Њоей длинной камышовой стрелы.
Ћ седаЯ старость! ‡ачем ты проглотила мою золотую
юность!
€ вдруг, как вспышка зарницы, пронеслась по всем монгольским
стоЯнкам весть, что, пока монголы воевали, они уже приблизились к
заветному морю, что оно близко, бурное и глубокое, то бирюзовое в
тихую погоду, то черное и пенистое в грозу, и все обрадовались,
что конец похода, кажетсЯ, близок...
Ќо другие вести примчались и опрокинули радостные надежды
монголов. Џереводчики, расспросившие пленных, объЯснЯли:
- ‚переди бирюзовое море очень близко, но это совсем не то
"последнее море", в котором каждый вечер плавитсЯ и тает золотое
солнце. ќто узкое море, вернее, залив, а за ним лежит цветущаЯ
€талийскаЯ землЯ, где находитсЯ богатейшаЯ столица столиц всех
"вечерних стран" - знаменитый город ђум.
- Ќо как же нам попасть в эту заманчивую богатую столицу ђум?
- рассуждали монголы. - ‡ахватить ее мы можем, во всем мире нет
такого сильного войска, которое бы опрокинуло могучий натиск
монголов. Ќо как переплыть это бирюзовое море? Ќаши кони привыкли
идти только через реки или плывут проверенными бродами с помощью
кожаных бурдюков. Ђ здесь, по-видимому, придетсЯ переплывать на
небольших кораблЯх? Ќо у нас столько захваченной добычи, что если
мы погрузим ее и, кроме того, коней и воинов на корабли, то они
пойдут ко дну, и мы окажемсЯ в подземном царстве коварного бога
ќрлика, владыки злых мангусов. Ќе проще ли объехать это море
берегом?
- ‚се-таки добычу нашу придетсЯ оставить временно на этом
берегу, - возражали другие монголы.
- ђазве можно оставить? ‘ гор спустЯтсЯ дерзкие славЯне и
растащат нашу добычу, которую мы завоевали с таким трудом.
‚се-таки монголы радовались, что какое-то море близко и
произойдет перемена в их походе: может быть, за ним поЯвЯтсЯ снова
степи и привольные луга.
‚скоре передовые отдельные потоки монгольских конных отрЯдов
достигли Ђдриатического морЯ, растЯнулись по берегу и остановились
перед приморскими городами. ѓорода были окружены высокими
каменными стенами, за которыми затаились перепуганные жители.
Џеред кочевниками плескались прозрачные волны и выкатывались
на берег, обмываЯ разноцветную гальку и мелкие раковины. Њохнатые
длинногривые кони входили в воду, подозрительно обнюхивали
набегавшие волны, били нетерпеливо копытами, фыркали, но
отказывались пить морскую соленую воду.
Љонь длЯ монгола и верный друг, и покорный слуга, и мудрый
учитель. € монголы сказали:
- Ќет! Њне и моему коню морЯ не нужно! Ќаши горные пенистые
ручьи и степные голубые реки куда лучше. €х сладкую воду охотно
пьют наши кони. Ђ что здесь мы будем делать? Ќаш грозный владыка
‘аин-хан сам видит, что достаточного корма нашим конЯм здесь нет,
- они уже объели все горные кустарники и от голода, точно
верблюды, грызут бурьЯн и древесную кору. Љонечно, ‘аин-хан и
мудрый ‘убудай-багатур лучше все знают, и скоро мы услышим новый
приказ, который решит: пойдем ли мы дальше или остановимсЯ здесь?

ѓлава третьЯ. Ќ…Ћ’‚ђЂ’€ЊЋ…

ЏодъезжаЯ к площадке, выбранной длЯ военного совета, Ѓату-хан
говорил арабскому послу:
- Ѓог войны только один - наш величайший бог ‘ульдэ. Ћн
невидим, и никаких истуканов ему ставить не надо. …сли бы Я
остановил здесь мой поход на "вечерние страны", то на этом холме
нужно было бы высечь из камнЯ не бога, а белоснежного конЯ, того
конЯ, благодарЯ которому монгольское войско только и могло
совершить такие великие походы. ќто будет храм монгольскому коню,
и Я заставлю все народы ползать перед ним на брюхе и целовать его
копыта.
Ћколо площадки поднималась одинокаЯ стараЯ сосна с
обломленной и обугленной верхушкой - след молнии, которую метнул с
неба бог войны. ’ут же несколько небольших деревьев были обрублены
на высоте роста человека, и их концы заострены, как тонкие лезвиЯ
копий. ‚се проезжавшие мимо монголы косились на эти остриЯ,
соображаЯ, что их владыка Ѓату-хан, видно, на кого-то прогневалсЯ
и здесь готовитсЯ виновным жестокаЯ казнь.
‘луги разостлали походные ковры. „олжны были приехать все
чингизиды, находившиесЯ в войске, и главные начальники отдельных
отрЯдов.
Ѓату-хан, подобрав под себЯ ноги, уселсЯ на своем походном
троне - стопке девЯти войлочных чепраков. ‘права от него
поместилсЯ его брат хан Ћрду, огромный и грузный, обычно ездивший
на двух сменных конЯх, так как ни один конь долго не выдерживал
дородного хозЯина. ђЯдом с ним сидел двоюродный брат хан Њенгу,
всегда живой и веселый, наиболее из всех чингизидов близкий и
преданный Ѓату-хану. „алее обыкновенно размещалась свита ѓуюк-
хана, сына великого кагана всех татар, но сейчас там никого из них
не было.
‘лева от Ѓату-хана расположились на ковре молчаливый и
угрюмый великий аталык ‘убудай-багатур и другие знаменитые
полководцы: Љурмиши, Ѓурундай, Љадан, вернувшие из походов в
ѓерманию, Џольшу и —ехию. ‡агорелые, обветренные, суровые,
непроницаемые, верные соратники монгольского повелителЯ. Ђрабский
посол Ђбд ар-ђахман поместилсЯ на краю узорчатого ковра, напротив
Ѓату-хана; рЯдом с ним сидел летописец •аджи ђахим, а позади них -
переводчик „уда Џраведный.
‚се молчали. €зредка только слышалсЯ шепот. Ћжидали решениЯ
Ѓату-хана и обсуждениЯ плана вторжениЯ в €талию через богатые
приморские города ’ригестум и ‚енецию, чтобы оттуда идти дальше.
- ѓонец издалека! - сказал кто-то.
„ва всадника быстро приближались вскачь и остановили коней у
подножиЯ холма. ‡венЯ оружием, на холм поднЯлсЯ начальник охранной
сотни Ђрслан-мэргэн, заменивший погибшего в бою под Љраковом
Њусука. ‚ытираЯ лицо желтым шелковым платком, он выпрЯмилсЯ,
остановилсЯ на краю ковра и оглЯнулсЯ. ‡а ним медленно шагал, весь
покрыть белой пылью, коренастый монгол. …го свисавшие по углам рта
редкие усы казались от пыли седыми.
- ‚стань здесь рЯдом! - приказал Ђрслан-мэргэн.
Њонгол вытащил из-за пазухи кожаную трубку и, держа ее
бережно на вытЯнутых руках, произнес твердо и четко заученные им
заранее слова:
- Џослание владыке улуса „жучиева, повелителю ‘иней Ћрды и
"вечерних стран", Ѓату-хану от ’уракины, великой правительницы
земель монгольских...
Ѓату-хан встал, и сидевшие встали. Љто-то встревоженно
прошептал:
- Ќеотвратимое совершилось!
Ѓату-хан сказал особенно торжественным голосом:
- Џодойди ко мне!
Њонгольский гонец приблизилсЯ мелкими шажками, опустилсЯ на
колени и, расставив руки, поцеловал ковер. ‡атем, оставаЯсь на
коленЯх, он распустил ремень, обвЯзанный вокруг кожаной трубки, и
вытащил из нее свернутый пергамент. Љ нему на красном шнурке была
прикреплена сделаннаЯ из синего воска круглаЯ печать великого
кагана. Ѓату-хан двумЯ руками принЯл пергамент, приложил его ко
лбу, губам и груди, затем развернул свиток. Ћн молча прочел
послание. Џрикрыл рукавом глаза и оставалсЯ некоторое времЯ
неподвижным. Ћчнувшись и держа перед собой пергамент, он передал
его хранителю печати Ђк-•асану.
- Џрочти, что пишет хранительница великого престола, моЯ
высокочтимаЯ тетка ’уракина.
Ђк-•асан бережно взЯл свиток двумЯ руками, приложил его ко
лбу и затем громко, нараспев прочел:
- "‘вЯщенный Џравитель, заботливо наблюдавший с небес за
жизнью любимого им монгольского народа, призвал к себе в несметные
полки заоблачного войска сына своего, моего возлюбленного мужа,
сверкающего доблестью “гэдэй-кагана. ‘лушайте все, у кого в жилах
течет горЯчаЯ благороднаЯ кровь ‘вЯщенного ЏравителЯ: приезжайте
немедленно в Љаракорум, на курултай* длЯ избраниЯ преемника
великого кагана, нового властителЯ безграничного царства
монгольского".
Ќекоторые полководцы, поднЯв руки, завыли, но, видЯ, что Ѓату-
хан остаетсЯ холодным и непроницаемым, замолкли.
Џо-прежнему невозмутимый, с глазами, устремленными вдаль,
Ѓату-хан сказал:
- ‘егоднЯ, и завтра, и все девЯть дней мы будем совершать
жалостливые обрЯды в памЯть великого кагана, оплакиваЯ того, кто
ушел от нас в светлое царство заоблачных теней. Ќо пусть никто без
моего приказаниЯ не осмелитсЯ уехать отсюда в Љаракорум. ЌачатаЯ
мною война требует своего завершениЯ и полного разгрома "вечерних
стран". Ђ великий курултай произойдет в назначенное мною времЯ.
Ѓату-хан сел, и все бесшумно опустились на землю. ѓонец,
пЯтЯсь на коленЯх, сполз с ковра, поднЯлсЯ на ноги и остановилсЯ
позади Ђрслан-мэргэна. Ѓату-хан провожал его пристальным взглЯдом.
- ђазреши доложить, - сказал Ђрслан-мэргэн.
- ѓовори.
- ѓуюк-хан и с ним всЯ его свита и его охранный отрЯд сегоднЯ
на заре внезапно покинули наш лагерь. ѓуюк-хан настолько
торопилсЯ, что оставил половину своих коней, скота и вьюков. …го
воины сказали, что ѓуюк-хан; объЯвил им о своем спешном
возвращении в Љаракорум. џ все же успел догнать ѓуюк-хана. Ћн
стегал плетью конЯ и крикнул мне: "Џускай ‘аин-хан занимаетсЯ
поисками последнего морЯ", мне же предстоит другаЯ, более высокаЯ
и важнаЯ задача: поднЯть высоко и грозно над всеми народами
вселенной девЯтихвостое знамЯ ‘вЯщенного ЏравителЯ.
‚се ждали, что скажет Ѓату-хан. Ћн указал рукой на
заостренные кольЯ:
- ‚от то высокое место, которое заслужил ѓуюк-хан! ‚оин в
походе, покидающий без разрешениЯ вождЯ войско, становитсЯ
предателем своего народа. Љак же ѓуюк-хан будет исполнЯть "более
высокую и важную задачу", как он говорит, если первый показывает
пример неповиновениЯ? ѓуюк-хан сам приблизил свой последний день.
Ѓог войны ‘ульдэ его осудит.
- Џозволь сказать слово! - прервал наступившее молчание посол
арабского халифа Ђбд ар-ђахман. - ’вой Ясный ум правильно отметил:
"Ќаша великаЯ война требует своего завершениЯ". Џока ты сам не
повернешь колеса судьбы в новом направлении, после того как
раздавишь гордыню и злобу враждующих между собой королей "вечерних
стран", война окончитьсЯ не может. Ђ тем временем хранительница
престола великого кагана ’уракина сможет управлЯть делами царства
сама, с помощью своих мудрых и опытных советников. ’олько когда
копыта твоего серебристо-белого конЯ омоютсЯ волнами "последнего
морЯ", окружающего нашу землю, ты повернешь обратно свое
непобедимое войско,. тогда все народы вселенной признают в тебе
единого, величайшего владыку, кагана, но только в тебе, а не в
убежавшем ѓуюк-хане.
- „а живет много лет наш любимый, великий ‘аин-хан! -
воскликнул хан Њенгу.
- „а здравствует наш грозный, непобедимый ‘аин-хан,
покоритель народов мира! - повторили все хором.

ѓлава четвертаЯ. “ЏђџЊ›… ѓЋђ–›

‹енивые волны набегали на каменистый берег и откатывались
назад, уносЯ с собой гальку и мелкие розовые двухстворчатые
раковины. ’атарскаЯ сотнЯ на невысоких, длинногривых конЯх
рассыпалась по берегу. Љони тЯнулись к воде, но, попробовав,
фыркали и отворачивали морды. Џослышались крики приказов. „ве
полусотни отъехали в разные стороны. ‚переди каждой покачивалсЯ
ханский черный треугольный флажок на конце гибкого бамбукового
копьЯ.
€з-за холма показалась новаЯ группа всадников. ‡наменосец на
пегом коне держал бунчук самого Ѓату-хана, пЯтиугольный, из
желтого шелка, с изображением белого кречета, державшего в когтЯх
черного ворона. „евЯть густых хвостов, прикрепленных к знамени,
качались при налетавших порывах свежего ветра.
‘разу привлекал внимание ослепительной красоты молочно-белый
жеребец с живыми черными глазами, исхудавший от долгого пути, но
сохранивший легкость движений и беспокойную плЯску тонких стройных
ног. …хавший на нем Ѓату-хан остановилсЯ у самой воды на сыром
берегу, усыпанном мелкими раковинами. ЌатЯнув поводьЯ, он
некоторое времЯ пристально всматривалсЯ в жемчужную даль.
- —то это за корабли? - спросил он, вытЯнув руку.
Љ нему подскакал на рыжем нарЯдном мадьЯрском коне Ђбд ар-
ђахман. ЃлистаЯ стальными латами и посеребренным шлемом, молодой
посол, загорелый до черноты, прищурил глаза, заслонЯЯ их от солнца
рукой.
- џ думаю...
- ’еперь не времЯ думать, - сухо прервал Ѓату-хан. - ’еперь
уже надо все точно знать.
‘ другой стороны приближалсЯ на толстокостом саврасом коне
‘убудай-багатур. ЌатЯгиваЯ поводьЯ искалеченной рукой, старый
полководец другой рукой потрепал по шее своего конЯ и сказал:
- ‚идишь, ‘аин-хан, мой старик не хочет пить этой морской
воды. Ќо ведь это еще далеко не "последнее море". ќто только
залив, где надеетсЯ от нас укрытьсЯ на кораблЯх убежавший от тебЯ
мадьЯрский король Ѓела вместе с остатками его разбитого войска. Ќе
старайсЯ, предатель Ѓела! ’ебе от нашего копьЯ не скрытьсЯ!
- Ђ кто тебе сказал, что на одном из этих кораблей король
Ѓела?
- ‡ахваченные пленные: они клЯнутсЯ, что Ѓела и его свита на
этих кораблЯх ждут попутного ветра.
- џ хочу сам говорить с пленными.
- ‘ейчас, мой повелитель, они будут здесь.
‘убудай повернул конЯ и хлестнул плетью. ‘аврасый засеменил
обратно ровной иноходью.
‘вита Ѓату-хана расположилась на склоне холма, перекидываЯсь
шутками, и всматривалась вдаль. Ќа бирюзовой поверхности морЯ, как
стаЯ белых лебедей, рассыпались бесчисленные корабли с повисшими
от безветриЯ парусами. ‘олнце переливалось Яркими блестками на
едва колеблющейсЯ морской глади.
‚ этой свите находились: болезненный сын Ѓату-хана ‘артак,
братьЯ Ћрду и Ѓерке, летописец •аджи ђахим и несколько темников.
‘луги с запасными конЯми и навьюченными мулами растЯнулись вдоль
дороги. Џрибывали новые группы татарских всадников. ‚се жадно
стремились к заветному бирюзовому морю, на берегах которого
ожидалась какаЯ-то новаЯ перемена, более счастливаЯ пора в
наступлении на "вечерние страны" и дележ новых захваченных
богатств.
Џослышались крики и вопли. Ќесколько татарских всадников
гнали десЯтка два пленных. Ћни были избиты и ободраны до
крайности. ‚се пленные были в овчинных безрукавках, расшитых
цветными узорами, и широких шароварах, перехваченных у лодыжек
ремнЯми. „линные до плеч темные кудри растрепались во времЯ
борьбы, руки, свЯзанные за спиной, разодранные, когда-то белые
рубахи, на ногах кожаные пошевни - все носило следы отчаЯнной
борьбы, и кровь продолжала сочитьсЯ из незакрытых ран.
Ќекоторые шли, спотыкаЯсь, видимо, покорившись неминуемой
гибели, другие продолжали упиратьсЯ, и монголы, ругаЯсь,
беспощадно хлестали их плетьми.
Џозади ехал ‘убудай и торопил воинов. Ђ за великим
полководцем следовал на сером, мышиного цвета, старом осле „уда
Џраведный. Ћн усердно колотил пЯтками, бока осла, стараЯсь
ускорить его ленивый ход.
Ќа берету монголы выстроили пленных; половина из них сейчас
же уселась на землю, угрюмо, как затравленные звери, озираЯсь по
сторонам.
Ѓату-хан заметил прибывших пленных и направилсЯ к ним. Љто-то
из монголов стал снова хлестать сидевших:
- ’ы видишь, упрЯмаЯ шкура, кто перед тобой на белом жеребце?
ќто повелитель мира.
‘идевшие извивались, стараЯсь уклонитьсЯ от удара.
Ѓату-хан остановил воина, поднЯв руку:
- „овольно.
- Љто вы, непокорные, осмелившиесЯ воевать с покорителем
вселенной? - прохрипел ‘убудай-багатур.
’огда подъехавший рыжий „уда доказал, что он действительно
знает двадцать два Языка различных народов вселенной. Ћн заговорил
на непонЯтном наречии. Џленные сразу оживились. ‘идевшие стали
выкрикивать слова, похожие на проклЯтьЯ.
- Ђмен! - прервал их „уда и обратилсЯ к ‘убудай-багатуру. -
ќти люди из горного славЯнского племени. Ћни живут на вершинах гор
в селениЯх, похожих на крепости, и, гордые, никогда живыми не
сдаютсЯ в плен, а бьютсЯ до последнего издыханиЯ.
- Љак же вы захватили этих упрЯмцев? - спросил Ѓату-хан.
Ћдин из сопровождавших ответил:
- Ќам было приказано привести пленных. Њы на них набросили
арканы и поволокли по камнЯм, а потом свЯзали.
- ‘проси их, почему они сопротивлЯютсЯ, если их мало, а мое
войско бесчисленно, как небесные тучи?
„уда, соскочив с осла, снова заговорил с пленными. ‘перва
пленные кричали все сразу, потом „уда убедил их, чтобы ответил кто-
нибудь один. € статный юноша с израненным опухшим лицом, слизываЯ
кровь с разодранной тубы, стал горЯчо что-то доказывать.
- —его он хочет? - спросил Ѓату-хан.
- ќто пастух из селениЯ, что лежит вон там, высоко, на горном
перевале. ’ам еще продолжаютсЯ бои и видны клубы дыма от горЯщих
хижин. Ћн говорит, что живут они, распахиваЯ клочки земли между
скалами, что они никому жить не мешают. —то они поселились далеко
от большой дороги. —то, кроме них, никто не умеет сеЯть Ячмень и
пшеницу на такой высоте над обрывами. —то у них нет другой родины
и счастьЯ, кроме этих горных скал и их бедных хижин.
- ‘кажи им, что Я хвалю храбрых тружеников и позволю им жить
свободно, если они покорЯтсЯ и поцелуют копыта монгольского конЯ.
„уда объЯснил пленным слова монгольского владыки, выслушал их
ответ, погладил задумчиво свою рыжую бороду и сказал:
- Ћни согласны поцеловать копыта твоего конЯ и будут верно
служить тебе, но просЯт вернуть их детей. ’вои воины захватили их
и увезли в свой лагерь.
- ќто хорошо! - сказал Ѓату-хан. - €з этих детей у нас
вырастут опытные смелые воины. ‘убудай-багатур, покажи мне чертеж
земли. џ хочу понЯть, далеко ли город ’ригестум.
- ‘ейчас покажу, великий? - сказал одноглазый полководец и,
вложив пальцы левой руки в рот, свистнул так пронзительно, что,
казалось, эхо отозвалось в горах. ќто ответил издали его слуга,
узнав свист хозЯина. ‚скоре, пробиваЯсь через рЯды всадников,
примчалсЯ старый монгол на свирепого вида игреневом коне, держа в
поводу еще другого конЯ с вьючными сумами.
Ћн достал кожаный кошель и подал его ‘убудай-багатуру. ’от
вынул пергамент, на котором был нарисован грубый чертеж
ЊадьЯрского королевства и Ђдриатического побережьЯ.
Џленных развЯзали; они еще с трудом двигали руками, затекшими
после туго завЯзанных ремней. ‘ крЯхтением нагибаЯсь, они
поочередно целовали копыта равнодушно стоЯвшего конЯ.
Ѓату-хан указал плетью вдаль:
- Љак зоветсЯ селенье и крепость там, в тумане, на берегу?
Ћдин из пленных стал объЯснЯть:
- ќто город ‘палато. ‚ нем находитсЯ дворец римского
императора.
- џ хочу его увидеть. Ѓудут ли еще города?
- ђазве мелкие гавани и крепости. ‡атем будет один богатый
город с гаванью, полной венецийских кораблей, ’ригестум. ’ам в
крепости живет важный начальник, и у него много воинов.
- Ђ что будет еще дальше?
- Ѓудет устье реки Џадус, где лежит богатейший торговый город
‚енециЯ. € все эти корабли на море венецийских купцов.
- Ђ во сколько дней из ‚енеции можно проехать дальше до
столицы "вечерних стран" ђума?
- Џростым людЯм теперь туда не доехать: всюду заставы. ’ам
ожидают твоего нападениЯ. Ќо ты же разрешениЯ ни у кого не
спросишь и проедешь в ђум во столько дней, во сколько пожелаешь.
- Њного ли войска там собралось?
- Љакое там войско! Ќикто не хочет воевать. ‚се убегают.
„аже, говорЯт, сам император убежал из ђума на остров ‘ицилию.
- Ќе длЯ чего срезать Яблоко. Ћно уже созрело и само упадет в
твою ладонь! - воскликнул ненавидевший всех франков Ђбд ар-ђахман.
- —то прикажешь сделать с этими пленными горцами? - спросил
‘убудай.
Ѓату-хан не ответил и вдруг, против ожиданиЯ, провел пальцем
черту сверху вниз, - этого жеста боЯлись все: им он осуждал на
смерть.

Џлощадка, где происходил совет Ѓату-хана, опустела.
‡аостренные кольЯ остались устрашением длЯ других неудачников.
‘луги убирали ковры, разложенные длЯ совещаниЯ ханов.
Ќевдалеке, на склоне горы, среди кустов репейника, лежали
упрЯмые пленные. Ћни лежали раскинувшись, как будто крепко спали.
Ќо вместо лиц у них были черные окровавленные месива костей и
сгустков крови. Љогда горцы понЯли, что будут убиты, они отчаЯнно
стали боротьсЯ, сами набрасываЯсь на монголов, пока не пали в
неравном бою.
‚сем им поочередно раздробил головы суковатой тЯжелой дубиной
могучий монгол, придворный палач. Ћн и сейчас еще расхаживал близ
убитых пленных и волочил за собой свое грозное оружие. Ћн ожидал,
пока писарь арабского посла, рыжебородый „уда, кончит затЯнувшийсЯ
разговор с последним из пленных, нищим монахом в оборванной старой
рЯсе. Њонах все времЯ то кланЯлсЯ, стараЯсь коснутьсЯ пальцами
земли, то поднимал высоко над головой тонкий деревЯнный крест и
быстро шептал молитвы, а ветер трепал его взъерошенную бороду.
Њонгол свирепо хрипел.
- Њне приказал сам Ѓату-хан прикончить всех без исключениЯ
дерзких пленных. ђазве можно ослушатьсЯ приказаниЯ ‘аин-хана?
„уда, снЯв с шеи медную овальную дощечку пайцзу, потрЯс ею
перед лицом монгола.
- ‚сЯкое последующее приказание отменЯет предыдущее! -
твердил он. - ‘ейчас сюда подъедет великий аталык ‘убудай-багатур,
и он мне отдаст живьем этого пленного шамана. Ћн мне нужен длЯ
важного дела. Ћтойди!
- Џусть мне прикажет, что хочет, наш одноглазый ‘убудай-
багатур, а Я все-таки его не послушаюсь, когда мне что-либо
повелел сам Ѓату-хан, - жить ему и царствовать тысЯчу и один год!
- ‘ейчас посмотрим! - сказал „уда, стараЯсь оттолкнуть
монгола.
’от мрачно покосилсЯ и, поднЯв волочившуюсЯ дубину, поставил
ее перед собой.
‘убудай-багатур быстро приближалсЯ на чалом коне, густой
хвост которого спускалсЯ до земли.
„уда бросилсЯ к ‘убудаю, крича:
- ‚еликий, несравненный, остановись! ‚ажное дело скажу Я.
‘убудай натЯнул поводьЯ. Љонь, фыркаЯ, остановилсЯ.
- ѓовори быстро и коротко!
- Ћтдай этого человека мне!
- „лЯ чего?
- Ћн знает важное. Ћн обошел все земли "вечерних стран",
видел всех королей и их войска. Ћн мне все расскажет, а Я...
- ‚рет! - отрезал ‘убудай, тронув конЯ.
- џ проверил. Ћн не врет!
- ’огда не трогать его! - обратилсЯ ‘убудай к монголу, затем
повернулсЯ к „уде: - Ђ ты мне все напишешь, что он расскажет. ‚се!
Ѓыстро! ‘егоднЯ вечером! Ћтдай ему этого шамана! - свирепо
прохрипел он палачу и хлестнул своего желтого жеребца плетью. ’от
прыгнул вперед, а палач в испуге, закрываЯ голову руками, отбежал
в сторону, и за ним волочилась, дребезжа, его суковатаЯ дубина.

ѓлава пЯтаЯ. ЉђЋ‚Ђ‚Ђџ ђ“ЉЂ

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"Џроизошло это таким образом. ‚ месЯце сафаре (марте) этого
года один монгольский конный отрЯд поЯвилсЯ перед небольшим
городком, каких много на берегу Ђдриатического морЯ. ѓородские
ворота были закрыты. †ители попрЯтались. ѓород казалсЯ вымершим.
‚ этом отрЯде находилсЯ сам Ѓату-хан вместе со своими
ближайшими темниками. Џогода предвещала бурю, и ‘аин-хан сказал,
что хочет провести сутки в этом городке и там отдохнуть.
‘лова джихангира - это волЯ аллаха! Ќукеры стали колотить
камнЯми в старинные городские ворота. Љакие-то испуганные люди
показались на стене и тотчас скрылись.
Ѓату-хан приказал пустить зажигательные стрелы. Ќесколько
больших дымЯщихсЯ стрел полетели в город, где в одном месте
повалил густой дым. Ќа стене снова показались люди, по-видимому,
знатные горожане и монахи, которые размахивали крестами и что-то
кричали.
Џосле того как вновь пущенные стрелы вызвали еще один пожар,
крики и вопли усилились, и ворота раскрылись. Ћттуда вышла
процессиЯ в цветных богатых одеждах. ‚переди два старика несли
серебрЯное блюдо с угощением и бархатную подушку, на которой
лежали большие ключи от города.
‘аин-хан спросил:
- Љто правитель города?
- ‚от он! - сказали все, указываЯ на старика в длинной синей
одежде, расшитой золотыми цветами.
Џравитель города обменЯлсЯ взглЯдом со своими спутниками, и
все опустились на колени и склонились до земли, а он положил
подушку с ключами у ног Ѓату-хана.
- Љак называетсЯ ваш город?
- ‘алоно! ‘палато! ‘плит! - ответили хором правитель и его
спутники, продолжаЯ стоЯть на коленЯх.
- ‘лишком много названий длЯ такого маленького города! -
мрачно заметил ‘убудай-багатур.
- Ђ это что за развалины? - спросил ‘аин-хан, указываЯ плетью
на огромные каменные стены и полуразрушенные арки на соседнем
холме.
- ќто развалины дворца „иоклетиана.*
- Ђ кто такой был этот „иоклетиан?
- Ћ! - сказал правитель города. - ќто был самый могучий
римский император. Ћн владел всей вселенной.
- Ќикогда не слыхал Я о таком повелителе, который владел всей
вселенной. ’олько ‘вЯщенный Џравитель владел ею, а до него еще был
покорителем вселенной €скендер ‚еликий, „вурогий. Ђ вашего владыку
вы сами придумали.
- Ќет! Ќе сердись на нас, мы сказали истинную правду.
- Љогда он жил?
- ќто было очень давно. ’ысЯчу лет назад. Љогда император
„иоклетиан приказал построить себе дворец, вывезЯ из …гипта,
которым он владел, искусных мастеров.
- ‡ачем же он выбрал длЯ дворца такое плохое место?
- Џотому что он был родом отсюда, славЯнин из „иоклеи, и
здесь же хотел закончить свою жизнь. Ћн разделил свою власть между
тремЯ выбранными соправителЯми, а сам поселилсЯ здесь, в
великолепном дворце, отказавшись от управлениЯ империей и
занимаЯсь только выращиванием капусты и других овощей в своем
дворцовом саду. ’олько этими овощами он и питалсЯ.
- Џочему же этот великолепный дворец в развалинах? Џочему вы
плохо смотрите за ним?
- Њы уже от дедов наших получили вместо удивительного дворца
одни его развалины.
- Ќичего другого вы и не заслуживаете.
‘аин-хан пожелал осмотреть развалины. ‘ несколькими
спутниками он направилсЯ к ним, приказав мне, правителю города и
второму вельможе тоже сопровождать его.
ђазвалины в значительной степени еще сохранЯли общий вид
дворца. ‡дание построено из громадных каменных плит. Љаких трудов
стоило рабочим доставить сюда эти глыбы! ‡дание скорее походило на
крепость: квадратное, с высокими стенами, несколькими залами, с
куполообразными потолками. —асть потолков рухнула, иные
сохранились.
‚ одном зале мы нашли нечто вроде большого трона. ђЯдом
находилось каменное изображение сказочного чудовища - спокойно
лежащего льва с головой человека. ќта статуЯ, как нам сказали,
была тоже привезена из …гипта; называетсЯ она "сфинкс", считаетсЯ
божеством, и там, в …гипте, все ему поклонЯютсЯ.
Њы сошли с коней. ‘луги разостлали ковер на возвышении,
бывшем троне римского императора. „ва костра запылали по обе
стороны трона, на котором уселсЯ Ѓату-хан.
Џравитель города стал перед Ѓату-ханом на колени, держа блюдо
с разнообразной едой. ‘квозь отверстие рухнувшей крыши видны были
несущиесЯ серые облака, предвещавшие бурю.
- ‚се это ты будешь есть сам! - сказал Ѓату-хан правителю
города, указываЯ на блюдо. - € если после этого ты останешьсЯ жив,
то Я тебЯ помилую. Ќо если ты умрешь или заболеешь, то весь твой
город будет сожжен.
Џравитель города со своим спутником, дрожа от ужаса, отошли в
сторону, сели на обломок колонны и стали торопливо есть
принесенное угощение, запиваЯ вином. ‚озле них стоЯли нукеры и
наблюдали за ними, иногда подкалываЯ копьЯми.
‘аин-хан сперва тоже наблюдал, потом приказал привести своего
конЯ. ‘еребристо-белый ‘этэр был приведен двумЯ нукерами и
остановилсЯ перед троном, позвЯкиваЯ серебрЯной сбруей. ‚ его
черных блестЯщих глазах отражались огоньки костров.
Ѓату-хан достал из кожаного мешочка, заткнутого за поЯс,
кусок желтого сахару и дал коню. ‡атем, выхватив небольшой нож,
сделал надрез на шелковистой белой шее конЯ, припал губами к ране
и стал высасывать кровь. Љонь забилсЯ, пытаЯсь вырватьсЯ и
поднЯтьсЯ на дыбы, но два нукера повисли на нем, вцепившись в
уздечку и обхватив руками его голову.
Ѓату-хан напилсЯ конской крови: она вымазала ему лицо и
стекала по белоснежной шее конЯ.
- ‚от единственный напиток, пить который можно не опасаЯсь!
†ив ли еще правитель города?
- †ив! †ив! - воскликнуло несколько голосов.
- Џодождем до ночи. …сли он не умрет, то его можно
помиловать. Ђ город Я все же разрешаю моим воинам разграбить.
Ѓату-хан прижал ладонью сделанный им разрез на шее конЯ и
свою окровавленную руку приложил к отшлифованной светлой стене
позади трона. Ќа стене отпечаталась рука Ѓату-хана с пЯтью
расставленными пальцами.
- ќто останетсЯ памЯтью обо мне и о моем посещении дворца
когда-то великого владыки "вечерних стран". Ќо, вернувшись на
берег €тилЯ, Я не стану строить длЯ себЯ дворец и не стану близ
него сажать бесполезные овощи. Џовелителю народов предначертаны
более великие дела. € Я предпочитаю умереть воином в седле во
времЯ похода".

* —асть одиннадцатаЯ. ЌЂ—Ђ‹Ћ ђЂ‡‹Ђ„Ђ *

ѓлава перваЯ. ЃЂ’“-•ЂЌ Џ…ђ…„ ’ђ€…‘’ЋЊ

Љонный отрЯд монголов быстро продвигалсЯ к северу вдоль
каменистого берега лазурного Ђдриатического морЯ. ‚садники
растЯгивались цепочками по узким тропинкам, поднимаЯсь на отроги
скалистых гор, выпирающих в море, как огромные лапы задремавшего
чудовища. Ќеведомые воины в странных долгополых меховых одеЯниЯх
спускались в долины, где был старательно возделан каждый клочок
земли, и скакали прЯмо через посевы, увидев где-либо в стороне
небольшой ручеек. Ћни поили коней и дальше опЯть взбирались на
крутизны или спускались вниз, стремЯсь в неведомое будущее, все
вперед и вперед, следуЯ точному приказу своего грозного
повелителЯ.
ЏерейдЯ через один из скалистых отрогов, выдававшихсЯ в море,
всадники невольно остановились, пораженные тем, что увидели.
ђадостнаЯ великолепнаЯ картина открылась, перед ними. ‚низу, как
большое голубое блюдо, лежал морской залив. …го окружали
гигантским амфитеатром уходЯщие во все стороны невысокие хребты,
покрытые зеленеющими посевами, рощами и садами. Ќедалеко от берега
на одиноком холме возвышались каменные стены небольшой: крепости.
Џовсюду по отлогим склонам гор виднелись селениЯ,
бесчисленные домики, простые хижины и каменные храмы с
остроконечными колокольнЯми, укрывшиесЯ в густой зелени садов.
‘елениЯ сменЯлись небольшими квадратами лугов и пашен, где
трудились, как муравьи, неведомые люди. Џо дорогам тЯнулись
вереницы повозок, запрЯженных волами, и пылили стада коров и овец
и навьюченных ослов.
ѓолубые дымки поднимались к небу, спокойному, безоблачному,
синему. ‚се говорило о благодатном крае, созданном многими
поколениЯми тружеников среди природы, щедрой и радостной.
ѓорные хребты, как простертые руки, протЯнулись к голубому
заливу, где в просторной гавани рЯбили разноцветные паруса
множества кораблей.
- ‚от перед тобой знаменитый, славный богатый ’ригестум.
ЉакаЯ красота! Љакой богатый край! ќто будет лучшаЯ жемчужина в
ожерелье завоеванных тобою городов. Ќе презирай его, не упусти из
своих рук ’ригестума: это сверкающий алмаз, какого у тебЯ еще не
было. ‚ этой огромной спокойной гавани могут поместитьсЯ тысЯчи
кораблей.
’ак говорил Ђбд ар-ђахман, блистающий серебрЯной отделкой
стального панцирЯ и весь сиЯющий в утренних лучах поднЯвшегосЯ над
лесистыми хребтами южного пылающего солнца. ‚садник горЯчилсЯ так
же, как и его жеребец, плЯсавший, грызЯ удила, сдерживаемый
сильной рукой опытного наездника.
- Ќа что мне все это! - отвечал как бы нехотЯ Ѓату-хан Ћн
сидел спокойно на неподвижно застывшем серебристо-белом коне, не
проЯвлЯЯ никакой радости.
- Љак на что? Џочему ты так равнодушен? - воскликнул Ђбд ар-
ђахман. - ‚зглЯни вниз, на это множество кораблей, стоЯщих у
берега, как лебединаЯ стаЯ с уже поднЯтыми длЯ взлета белыми
крыльЯми. Ћни все готовы к бегству. “жас перед твоим именем
проноситсЯ, как ураганный вихрь, опережаЯ твое непобедимое войско
и сметаЯ с твоего пути все трусливые народы. ’ебе суждено
завоевать весь мир. ‚се развращенные от лености и рабской
покорности "вечерние страны" обречены пасть перед тобой. Ќо не
отказывайсЯ сам от того, что тебе завещано ЏотрЯсателем ‚селенной.
‚едь, кроме тебе покорной суши, есть еще беспредельное море,
омывающее со всех сторон вселенную. ’ы должен подчинить себе также
и это свободное, синее, как бирюза, море. ‚от здесь, в этой
великолепной гавани, ты можешь начать завоеваниЯ морей; захватить
тысЯчу белопарусных кораблей; и они будут разносить по всем
странам твою волю и взамен привозить длЯ тебЯ богатства других
народов. ‚едь это лучшаЯ гавань всего этого морЯ... ‚от она здесь,
перед тобой, и ждет только, чтобы ты протЯнул к ней свою властную
могучую руку и привЯзал ее арканом к своему седлу.
Ѓронзово-смуглый монгольский повелитель в легком шлеме, на
этот раз украшенном пучком черных орлиных перьев, спокойно
повернулсЯ. …го взглЯд как будто искал кого-то среди безмолвно
ожидавшей свиты и, наконец, остановилсЯ на одном всаднике:
- €есун Ќохой! ђазрешаем приблизитьсЯ.
Њолодой всадник с дерзким и веселым лицом легким прыжком конЯ
оказалсЯ перед говорившим.
- ’ебе нравитсЯ этот город, эта гавань с кораблЯми и эти
бесчисленные сады? Ђбд ар-ђахман расхваливает все это, называЯ
сказочной страной, лучше которой нет.
- Џока эта страна полна наших врагов, она мне противнее, чем
логовище мангусов или визгливых шакалов. Ќо ты ее покоришь и
двинешьсЯ дальше, обратив всех жителей в своих рабов. ’огда Я
полюблю также ее.
- ‘егоднЯ вечером Я созываю военный совет; надо обсудить, что
нам делать завтра и послезавтра.

ѓлава втораЯ. Џ…‘Ќџ “‹€ѓ…ђ—€

‚сегда озабоченный ‘убудай-багатур сказал:
- Ќадо вперед выслать разведчиков. Џусть выЯснЯт, много ли
войска в ’ригестуме? Ћднако разве подобает тебе, ‘аин-хан, нашему
владыке, самому с горстью всадников идти в такую опасную разведку?
Ќаверное, там поджидает нашего вторжениЯ сам кайсар* ”редерикус.
ќти мангусы, должно быть, собрали там огромное войско,
скрывающеесЯ за холмами, и подготовились к решительной битве, в
которой надеютсЯ в один день разгромить и уничтожить твои, до сих
под непобедимые тысЯчи тысЯч воинов. ‚едь если германские,
италийские и франкские полководцы еще не сделали этого и не
подготовились к битве, - они ишаки и безмозглые бараны... Љонечно,
они уже спешно сделали все, что нужно: призвали на войну всех, кто
способен держать меч и копье и метать стрелы. ЉлЯнусь вечно синим
небом, что где-то впереди нас, наверное, уже собрано огромное
войско и оно наброситсЯ на нас, когда мы войдем в город, беспечно
радуЯсь воображаемой победе. ‚едь не безумцы же они, чтобы,
разинув рты, поджидать нас и не готовитьсЯ к решительной схватке?
‚се темники молчали или поддакивали, привыкнув к мудрости,
осторожности и далекому предвидению опытного старого ‘убудай-
багатура.
’олько молодой хан Ќохой, как обычно, начал спорить и
предлагать неожиданные советы, вызывающие общее удивление и даже
веселье.
- ‚се, что сказал сейчас прославленный ‘убудай-багатур,
правильно и Ясно. Ќе мне указывать что-либо почитаемому всеми нами
великому Ђталыку. Ќо Я прошу как милости разрешить мне испробовать
такую мою дерзость: приказать мне с сотней или даже только с
десЯтком моих "буйных" отчаЯнных головорезов примчатьсЯ прЯмо в
’ригестум. € Я сейчас вам расскажу, что мы там увидим и как нас
там встретЯт.
- Ќу расскажи, а мы послушаем и сделаем, как признаем нужным!
- сказал Ѓату-хан, приподнЯв правую бровь.
- Њы не станем осторожно разведывать и спрашивать что-либо у
жителей: сколько войска в ’ригестуме и кто их начальник? Ќет, мы
ворвемсЯ в город с диким гиканьем, размахиваЯ мечами и крича:
"‘давайтесь! ‘ам великий завоеватель вселенной, грозный Ѓату-хан
подходит к вашему городу! ђасстилайте ковры, ставьте угощенье и
вино, - сегоднЯ будет наш общий праздник!"
‚се темники переглЯнулись, сдерживаЯ улыбки.
Ќохой взглЯнул на Ѓату-хана. ’от смотрел вдаль, на широкое
море, где тихо стали подвигатьсЯ бесчисленные корабли и от порывов
налетевшего ветра то полоскались, то раздувались паруса.
•ан Њенгу спросил:
- …сли ты знаешь, что произойдет в ’ригестуме, то, может
быть, ты нам расскажешь, готовЯтсЯ ли его жители к защите города?
- Ћ нет! †ители забирают семьи и более ценные вещи и убегают
из города, надеЯсь укрытьсЯ в лесах. Ќа площади собираютсЯ богачи
и вельможи, все разрЯженные, в сверкающих латах с петушиными
перьЯми на шлемах и, звенЯ золотыми колючками на каблуках,
хвастают, топорщатсЯ, сами галдЯт, как гуси. Ћни кричат, что их
бог не допустит вторжениЯ монгольских орд. ‚едь у каждого вельможи
имеетсЯ полтора-два десЯтка нарЯдных воинов, отлично вооруженных.
Ђ все они ссорЯтсЯ и до сих пор не сумели соединитьсЯ в одно
сильное войско, так как не сговорились, кого выбрать главным
начальником, - каждый у них хочет быть главным.
- Ђ как они тебЯ встретЯт, хан Ќохой? ’оже приготовЯт
угощение?
- Ќет! “слышав о нашем приближении, все военачальники умчатсЯ
в свои каменные замки и запрутсЯ там, надеЯсь, что мы не сумеем
проломать их зубчатые стены.
—то же молчит Ѓату-хан? ‚се ожидали его решений Љазалось
несомненным, что после слов ЌохоЯ ‘аин-хан прикажет немедленно
двинутьсЯ на ’ригестум всему своему войску. Ќо он ни на кого не
смотрел, и по лицу его иногда пробегала тень, точно он был чем-то
недоволен.
Ќаконец Ѓату-хан сказал:
- ‘лова отчаЯнного €есун ЌохоЯ согрели мое сердце. Ћн и не
мог сказать по-иному. Ќо главнаЯ наша задача состоит не только в
том, чтобы брать город за городом, а в том, чтобы прочно укрепить
великое Њонгольское царство, которое уже необычайно широко
раздвинуло свои границы и будет опиратьсЯ на два крайних морЯ: на
море китайцев, откуда солнце ежедневно встает и расправлЯет
крыльЯ, и на "последнее море", где солнце ежедневно расплавлЯетсЯ
и тает. Љак же нам поступить сейчас? Ћт моего повелениЯ зависит
весь дальнейший успех нашего похода. Џеред каждой решительной
битвой нужно предположить, что противник очень умен и сделает
самое важное и полезное, чтобы добитьсЯ победы.
‚се молча переглЯдывались.
- „умаЯ так, мы должны действовать с крайней осторожностью,
подходЯ к ’ригестуму, - продолжал Ѓату. - € Я еще подожду немного:
прежде всего мне важно узнать волю неба. Џусть всеведущие шаманы
прибегут сюда, помолЯтсЯ и мне объЯвЯт волю бога войны ‘ульдэ и
других богов небожителей.
- ’ы можешь услышать сейчас камлание* нашего лучшего,
опытнейшего шамана, - сказал ‘убудай-багатур. - Ћн приехал с нашей
далекой родины, с •ангайских гор, и уже находитсЯ совсем близко, в
моем обозе. џ пошлю нукера за ним, и еще сегоднЯ вечером при свете
костров он будет молитьсЯ и петь перед тобою наши родные степные
песни.

‚ечером в просторной пещере под нависшей скалой был разведен
костер. Њонгольские ханы расположились вдоль стен. Џростые воины
оставались снаружи близ коней.
Ќачиналась бурЯ. ‚спышки молний и раскаты грома следовали не
переставаЯ. Џри каждой вспышке на мгновенье освещалась
внутренность пещеры, и Ясно видны были монголы, тесно прижавшиесЯ
друг к другу.
Ќи о каком движении вперед в ближайший день нельзЯ было и
думать: потоки воды стремительно скатывались с гор, набухали в
ущельЯх, сдвигали огромные камни. ‚ такое времЯ все монголы
старались укрытьсЯ под защитой скал и завидовали счастливцам,
собравшимсЯ возле Ѓату-хана в пещере.
‚ошедший тургауд доложил, что он привез знаменитого улигерчи
- певца монгольских воинских былин Ѓуру-„жихура, который хочет
передать великому ‘аин-хану привет от всех степных родичей
джихангира. ’от милостиво сказал:
- Џускай он нам споет, пока бурЯ свирепствует, а на рассвете,
быть может, она утихнет, и мы двинемсЯ дальше.
Ќукер подбросил в костер охапку бурьЯна. Ћтсыревшие ветки
трещали и плохо горели. ѓустой дым стлалсЯ над головами сидЯщих и
медленно выплывал наружу.
- ‚от он! - зашептали все. - ‚от улигерчи и шаман Ѓуру-
„жихур!
‚ пещеру вошел монгол в промокшей одежде, старый, с двумЯ
длинными седыми прЯдЯми волос, падавшими с висков на плечи. Ћн
держал в руках плоский кожаный мешок со струнным инструментом, а
тургауд тащил на плече его переметные сумы.
‘идевшие раздвинулись, и Ѓуру-„жихур грузно втиснулсЯ между
ними. €з-под нависших мохнатых бровей смотрели точно всегда
удивленные и ласковые глаза, казавшиесЯ особенно светлыми на темно-
бронзовом лице с клочками седых волос.
Ћн вытащил из мешка инструмент, и его крючковатые пальцы
быстро забегали по струнам, наполнЯЯ пещеру красивыми переливами
стонущих звуков. Ћн стал оглЯдыватьсЯ, осматриваЯ поочередно всех
сидЯщих, и его внимание привлек один. Ћн отличалсЯ от других
уверенным взглЯдом и тем, что над его шлемом поднималсЯ пучок
длинных черных орлиных перьев. “лигерчи посмотрел вопросительно на
окружающих, потом на монгола с перьЯми, и все сидевшие
утвердительно закивали головами. Ѓуру-„жихур старческим, немного
сиплым, но задушевным голосом затЯнул длинную ноту. ќта нота
дрожала, то повышаЯсь, то понижаЯсь, а певец не переводЯ дыханиЯ
вое тЯнул, и слушатели удивлЯлись, откуда у него такаЯ сила и
столько воздуха в груди. Ќаконец он со стоном оборвал ее. ’огда
монгол с перьЯми спросил, не резким голосом приказаниЯ, а слегка
нараспев, как обычно певцы рассказывают сказки про подвиги
багатуров:
- ‘кажи нам, почтенный гость, дивный седовласый улигерчи, где
твоЯ далекаЯ родина? Љак твое славное имЯ? ‚ ком тебе нужда, к
кому далекие, чужедальние помыслы? ѓовори все и, не утаиваЯ,
рассказывай.
“лигерчи снова запел, так же тЯгуче, под переборы струн:
- ‡дравствуй, милое дитЯ мое! “знаю тебЯ по могучий плечам,
по широким твоим крыльЯм. ’ы отрада всех людей! ’ы черно-пегий
барс, бродЯщий с грозным рыканьем по хребтам черной горы •ангай!
’ы сердце всего народа, дорогой сын мой! ’ы одинокий сивый коршун,
с клекотом носЯщийсЯ над вершиной горы! ’воЯ прекраснаЯ держава
ханскаЯ окрепла, как ЯшмоваЯ скала. ‚се твои многочисленные
подданные начали наслаждатьсЯ высшим счастьем. Ѓуду и Я к тебе
приезжать в год три раза.
- Џриезжай и каждый раз пой нам песню о том, как живет
великий монгольский народ, какие у него скорби, какие радости!
‘тарик певец ответил:
- Љакие у нас могут быть радости? ЌельзЯ наслаждатьсЯ, когда
над нами навис злобствующий враг-неприЯтель. ЌельзЯ наслаждатьсЯ,
когда рЯдом поднимаютсЯ зловредные препЯтствиЯ. ‚се беспокоЯтсЯ,
как ты справишьсЯ с врагом? ’ут вот, на заход солнца, живут,
говорЯт, злобные мангусы. €зобильны они всем, а видом
отвратительны. ЋтправилсЯ ты овладеть их стадами и табунами и
народом - подданными. Џро тебЯ ведь в старинных сказаньЯх
говоритсЯ, что предстоит тебе завладеть семьюдесЯтью восемью
странами...
- ‘емьдесЯт восемь стран! ‚ерно! Њне надо захватить столько
стран! - сказал воин с орлиными перьЯми на шлеме.
- Ќа радость - радость, на охоту - охота! - воскликнули хором
сидевшие обычное монгольское приветствие. - ’ы рожден, чтобы
содрогались твои проворные беспокойные враги! Ќастала пора, когда
прекрасные владениЯ иноземных королей станут рукавицей славного
багатура, его заседельными переметными сумами...
‚есь вечер улигерчи Ѓуру-„жихур пел песни-былины про широкие
просторы монгольских степей, где пасутсЯ бесчисленные дикие
куланы, легкие и быстрые, как ветер, или табуны прекрасных
монгольских коней, про густые леса •ангаЯ, про ‘аЯны, полные
дивных ценных зверей. Ћн воспевал подвиги монгольских багатуров
Ѓум-ќрдени, арха-Ѓодена и „айна-ЉюрюлЯ, которые не боЯлись врагов
и покорЯли самых страшных чудовищ...
‚се слушавшие покачивали головами, тЯжело вздыхали и нараспев
повторЯли со стоном:
- Ћ наша далекаЯ прекраснаЯ родина! Ћ голубой Љерулен,
золотой Ћнон! —ужаЯ сторона трудна, все чужие люди заносчивы! ‚
чужой стороне береги верного богатырского конЯ: он тебе и счастье-
богатство принесет, он из беды выручит и домой невредимым
доставит!

ѓлава третьЯ. ‚…‘’Ќ€Љ €‡„Ђ‹…ЉЂ

Љ утру следующего днЯ бурЯ утихла. Џоследние потоки воды еще
бежали по скатам. Ќебо было Ясное, синее.
‘убудай-багатур медленно проезжал береговой тропой, времЯ от
времени взглЯдываЯ на небо: не поЯвЯтсЯ ли снова грозовые тучи?
- ‘мотрите, смотрите! ‚едь это беркуты! - заревел он,
указываЯ плетью на небо. - Њожет быть, наши? ‘корей, „олибхо, беги
в обоз и приведи сюда обоих орлЯтников с орлицами. „а чтобы не
упустили они их! …сли орлы улетЯт, - могут не вернутьсЯ.
‘убудай ускакал, но вскоре возвратилсЯ обратно со своим
старым слугой ‘аклабом, который прибежал за ним, держа в руках
освежеванную тушу барана. ‚еликий аталык остановилсЯ и
всматривалсЯ в небо, синее, просторное, спокойное. ’ам высоко, так
высоко, что они казались двумЯ черными лоскутками, парили два
орла. Ћни кружились, налетали друг на друга, сцеплЯлись, падали
камнем вниз, снова разлетались и опЯть реЯли в воздухе, чертЯ
большие круги.
‘едобородый ‘аклаб растЯнул баранью тушу на большом плоском
камне, подложив под нее черную шкуру. Ќожом, висевшим на поЯсе, он
быстро рассекал тушу на мелкие части.
‚друг над старым ‘аклабом точно пронеслась бурЯ. ‘ неба
стремительно камнем свалилсЯ огромный желто-бурый орел, прЯмо на
развороченного барана, схватил большой кусок мЯса и скачками
бросилсЯ в сторону, размахиваЯ широкими, крыльЯми и подпрыгиваЯ,
намереваЯсь снова взлететь. Ќа него набросились со всех сторон
находившиесЯ поблизости монгольские воины.
Ћрел, видимо, был охотничий, прирученный. Ћн перестал битьсЯ.
Њонголы перенесли его на тушу, где, вцепившись в мЯсо, орел начал
когтЯми и клювом выдирать куски.
- …сть! …сть! - закричал один из монголов, обнЯвший орла за
шею. Ћн отцепил кожаный мешочек величиной в ладонь, укрепленный
под крылом, и поднес, согнувшись, ‘убудай-багатуру. ’от, не
смотрЯ, сунул мешочек за пазуху и затем, хлестнув плетью конЯ,
умчалсЯ.

ѓлава четвертаЯ. ЏЋ‘‹…„Ќ€‰ ‚Ћ…ЌЌ›‰ ‘Ћ‚…’

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"„ай мне силы, о мудрейший и всеведущий, чтобы Я мог правдиво
описать это тайное совещание, на котором решалсЯ вопрос: быть или
не быть "вечерним странам" в монгольском кулаке? ЃроситьсЯ ли
вперед на толпу бледнолицых сынов "вечерних стран" или осторожно и
обдуманно повернуть коней назад, чтобы временно затаитьсЯ в
кипчакских степЯх, отдыхаЯ и накапливаЯ силы, а затем снова
прыгнуть вперед, когда сверкающий в небе неизменный покровитель
монгольских племен протЯнет руку в сторону заката солнца к
крикнет:
- ’уда! Ќачинайте!

Ќа совещании были только чингизиды (кроме самовольно
ускакавшего ѓуюка) и некоторые начальники отрЯдов. €з молодых
присутствовал ставший любимцем Ѓату-хана всегда веселый, шутник,
дерзкий тысЯчник €есун Ќохой и, конечно, неизменный советник
‘убудай-багатур.
‘оединив концы пальцев и опустив глаза вниз, мы все долго
сидели молча, ожидаЯ первого слова или приказа нашего повелителЯ.
Ќаконец Ѓату-хан прервал молчание.
- ‚естники не обманули нас. Ћрел-гонец принес второе
послание, важное, которое во мне вызвало тревогу. Ќаверное, и вы
тоже задумаетесь, что это послание должно означать и как нам
поступить.
‚се сидевшие зашевелились:
- Џоведай нам, ‘аин-хан, что случилось?
- ‚ы знаете, что Я уже давно отправил в холодные снежные
земли далекого русского Ќовгорода моего верного темника Ђрапшу,
приказав ему зорко наблюдать за каждым шагом беспокойного коназа
€скендера. ‘егоднЯ с одного из ближайших наших постов Я получил
извещение, что Ђрапша возвращаетсЯ и скоро будет здесь. Ћн
сообщает также, что только что €скендер одержал блестЯщую победу
над врагами, которые вторглись в его землю, и что его войско в
этой битве только окрепло.
- џсно одно, - мрачно сказал ‘убудай, - этот €скендер
становитсЯ опасным!
- Џочему? ‚едь он находитсЯ так далеко от нас.
- ЋбъЯсни им, чем стал опасен €скендер, коназ урусов, -
сказал Ѓату-хан, и его черные узкие глаза пытливо посмотрели на
каждого из сидевших.
- …сли вы этого не понимаете и если приказывает наш ‘аин-хан,
то Я вам объЯсню! - медленно заговорил ‘убудай, ни на кого не
глЯдЯ.
‚оцарилась такаЯ тишина, что Явственно доносилось журчание
струйки воды, стекавшей со скалы. ‘убудай продолжал:
- Њы находимсЯ на расстоЯнии двухмесЯчного пути от ставки
Ѓату-хана в низовьЯх €тилЯ и на расстоЯнии многих месЯцев пути на
сменных конЯх от главной столицы всех монголов Љаракорума... -
‘убудай поднЯл над головой руки и склонилсЯ до земли в знак
горестного воспоминаниЯ о кончине великого кагана. - Ќам нужно
сохранить безопасным и неприкосновенным этот наш великий путь,
помнЯ, что это путь не только ‘вЯщенного ЏравителЯ, впервые его
проложившего через беспредельные пустыни ѓоби и Љызыл-Љумов, но
что только по этому пути к нам прибывают и будут прибывать длЯ
нашей поддержки новые отрЯды родных и единственно всегда нам
верных монголов, непобедимых багатуров.
- Ћ, как это верно! - простонал кто-то.
- Љто сейчас наши самые главные противники? - продолжал
‘убудай. - Љто сможет перерезать этот путь, эту жилу, свЯзывающую
нас с родным Њонгольским царством? Ќе император ли ”редерикус?
Ќет! ќтот император - теперь соломенное чучело, которым германцы и
франки не смогут испугать даже тех облезлых собак, что бегают
вокруг наших монгольских лагерей.
- ‚ерно, верно! - воскликнули темники.
- € куда только он запрЯталсЯ, этот прославленный император?
- Људа запрЯталсЯ? ’уда, откуда легче всего убежать! -
презрительно усмехнулсЯ €есун Ќохой.
- Џравдоподобно! Ќо теперь нам опасны все же два человека. Ќа
юге Ђбескунского морЯ, в ’авризе, стал что-то готовить наш опасный
враг, чингизид, хан •улагу. Ћн ненавидит нашего владыку ‘аин-хана,
завидует ему и собирает войско, чтобы напасть на нас и захватить
Љечи-‘арай. ђано или поздно нам все же придетсЯ с ним битьсЯ и его
разгромить.
- ‘ •улагу мы справимсЯ! - раздались голоса.
- Љто же второй противник? ЋбъЯсни нам, славный премудрый
‘убудай-багатур.
- ‚ы сами должны догадатьсЯ. Ѓарс не опасен, пока он мал и
сосет матку. Ќо с молоком он всасывает новые силы, у него растут
зубы, и он становитсЯ грозен, когда выходит, могучий и вольный, на
вершины •ангайских хребтов. ’ак и теперь...
‘убудай замолк. ‚се затаили дыхание, стараЯсь не пропустить
ни одного слова. ‚еликий Ђталык вынул из-за пазухи небольшой
кожаный мешочек с висЯщими на концах узкими ремешками.
- Џередай •аджи ђахиму! - приказал Ѓату-хан. - Џусть он нам
прочтет! ќто весть от Ђрапши, принесеннаЯ орлом-письмоносцем.
ќтого орла Я оставил на одном из военных постов, а здесь
сберегалась его орлица. ‘ам Ђрапша спешит сюда вслед за ним.
џ осторожно вскрыл мешочек и вынул сложенный в несколько раз
кусок тонкого пергамента. ђазгладив на колене исписанный лоскуток,
Я сперва прочел про себЯ все, что там было написано, потом поднЯл
глаза на ‘аин-хана.
- —итай! - приказал он.
џ начал медленно разбирать мелко написанные строки, и руки у
менЯ дрожали.
- Џишет Ђрапша Ѓесстрашный... "‚еликому хранителю грозного
меча ‘вЯщенного ЏравителЯ, могучему владыке земель небесной ‘иней
Ћрды и завоевателю "вечерних стран", шлет срочное донесение его
верный тургауд и желает благополучной и победоносной жизни еще
тысЯчу и один год..."
- „альше! „альше!
- "„оношу тебе, что германские всадники, согнав множество
земледельцев из покоренного ими населениЯ, живших в лесах,
встретились с войском коназа €скендера Ќовгородского на льду
большого озера. ‘о своей привычной дерзостью коназ €скендер
сразилсЯ с германцами..."
- „альше! „альше! Љто кого побил? - воскликнули монгольские
ханы.
- ‘ейчас прочту. ‡десь неразборчиво написано. ‚от понЯл:
"€скендер разбил германцев и погнал их, как баранов..."
- Ђй да смелый багатур! - воскликнули со смехом сидевшие
монголы, но все замолкли, заметив, что Ѓату-хан опустил глаза и
нахмурилсЯ, как будто в гневе.
- —то еще написал Ђрапша? - спросил он.
- Ћн пишет: "’еперь коназ €скендер Ќовгородский имеет
испытанное войско, полное веры в свои силы, готовое к любому
походу, и урусы начинают говорить, что €скендер задумал освободить
все урусские земли. ‚след за этим крылатым вестником Я еду сам и
лично расскажу вое, что видел".
Ѓату-хан заговорил быстро, с Яростным гневом, облизываЯ
пересохшие губы:
- џ хочу видеть этого €скендера. Ќадо его вызвать немедленно
сюда, к моему шатру, и тут Я решу, что с ним сделать.
- Ђ если €скендер откажетсЯ приехать? - спросил хан Њенгу.
- ’огда Я двину мои отрЯды на Ќовгород, и никакие морозы, или
болота, или разливы рек уже не удержат моего войска. џ обращу всю
северную урусскую землю в мертвую равнину, такую же, как теперь
окрестности Љыюва и многих других городов.
‚се переглЯнулись. “ всех Явилась одна и та же тревожнаЯ
мысль. Ќохой, самый невоздержанный, бросил несколько слов:
- Ђ как же ’ригестум? Ќеужели...
Ѓату-хан понЯл, что всех беспокоило, и сказал:
- Ћсторожность так же нужна полководцу, как ему нужна
смелость и дерзость. „а, теперь Я полагаю, что наиболее осторожным
будет повернуть мое войско обратно в кипчакские степи длЯ отдыха
коней и, главное, - длЯ охраны моей ставки Љечи-‘араЯ... и затем
длЯ подготовки к новому походу...
- Ќе делай этого! - воскликнул €есун Ќохой и бросилсЯ на
колени перед Ѓату-ханом. - Ќе делай! ќто будет роковаЯ
непоправимаЯ ошибка!
- Њолю, не поворачивай обратно коней! - поддержал ЌохоЯ
арабский посол Ђбд ар-ђахман. - Џрикажи войску немедленно
двинутьсЯ вперед. —ерез день ты овладеешь ’ригестумом. —ерез семь
дней твой передовой отрЯд ворветсЯ в ‚енецию, а через месЯц в
твоих руках будет великаЯ столица ђум, а с нею владычество над
всей вселенной!
- Ќе надо колебатьсЯ! ‚перед, иди вперед до "последнего
морЯ", как завещал нам ‘вЯщенный Џравитель! - сверкаЯ единственным
глазом, заревел ‘убудай-багатур.
Ѓату-хан погладил по щеке €есун ЌохоЯ и указал рукой, чтобы
он сел на свое место. ‡атем обратилсЯ к ‘убудай-багатуру:
- Њой мудрый учитель, как ты думаешь: не захочет ли всегда
беспокойный €скендер теперь, когда у него сохранилось целым все
его войско, а Я нахожусь так далеко, - двинутьсЯ в мою ставку Љечи-
‘арай, чтобы захватить ее и отрезать мне путь возвращениЯ в нашу
далекую родину? Ќо только не говори мне сладких речей утешениЯ, а
скажи самую горестную правду, все, что подсказывает твое верное
сердце.
- џ буду говорить с тобой, как с внуком ‘вЯщенного ЏравителЯ,
и скажу то, что думаю. “ €скендера Ќовгородского сейчас войско
непобедимое потому, что оно верит ему и в его новые победы. € если
он поведет это войско, урусы пойдут за ним куда угодно, даже в
подземное царство огненных мангусов. Љоназ €скендер может
поЯвитьсЯ в твоей ставке Љечи-‘арае раньше, чем ты туда успеешь
вернутьсЯ, даже если бы ты этого захотел. —асть его войска
приплывет на плотах и ладьЯх, а всадники примчатсЯ берегом великой
реки €тиль. ‚ Љечи-‘арае €скендер захватит все, что захочет:
теперь коннице передвигатьсЯ легко, всюду корму длЯ коней много...
Ѓату-хан смЯл в руках шелковый платок и с треском разорвал
его. Ћн опустил голову и, не глЯдЯ ни на кого, тихо сказал:
- ‘кажи еще, мой мудрый учитель, что ты думаешь: двинетсЯ ли
€скендер на Љечи-‘арай, или не двинетсЯ?
‘убудай-багатур без колебаний ответил:
- ‚се же Я твердо уверен, что €скендер этого не сделает, а
останетсЯ на севере.
- Џочему?
- Џотому что, во-первых, ты рожден под счастливой звездой и
удача всегда тебе сопутствует. Ђ во-вторых, Я помню завещание
‘вЯщенного ЏравителЯ, а он никогда не ошибалсЯ. ќто завещание Я
слышал своими ушами из уст его: "Њонгольское войско должно пройти
до "последнего" морЯ, и оно легко пройдет этот путь под
покровительством бога войны ‘ульдэ, всюду водворЯЯ џсу ‘вЯщенного
ЏравителЯ..." € сегоднЯ Я предвижу Ясно, что ты шутЯ возьмешь и
’ригестум, и ‚енецию, и столицу италийцев ђум, а короли и бароны
"вечерних стран" прискачут, обгонЯЯ друг друга, чтобы тебе
поклЯстьсЯ в верности и вымолить у тебЯ пригоршню твоих милостей.
€ Я тебе твердо советую еще раз: не отказывайсЯ от своего
счастливо задуманного дальнейшего похода на "вечерние страны".
Џродолжай его. Џокори и разгроми эти проклЯтые страны германцев и
франков. “же так много сделано. Ќе останавливайсЯ! Џрикажи завтра
же двинутьсЯ вперед!
- Ђ Я приказываю завтра же повернуть коней обратно в Љечи-
‘арай! - властно сказал Ѓату-хан.
- џ не пойду с тобой! ’еперь наши пути расходЯтсЯ! -
прохрипел ‘убудай.
‘ изумлением все посмотрели на владыку монголов. „о сих пор
‘аин-хан и ‘убудай-багатур были всегда одна мысль и одна волЯ. —то
разъединило их?
Ѓату-хан вскочил. …го руки дрожали. Ћн кричал:
- ’ы ли, мой воспитатель, говоришь это? ’ы ли, великий
аталык, смеешь отказатьсЯ выполнить мою волю? ’ы должен.
поддержать мое решение и похвалить мою осторожность. Ќам нужно
сберечь то великое, что создано мною: царство ‘иней небесной Ћрды.
‚едь если и ты будешь осуждать менЯ, Я не остановлюсь ни перед
чем: Я прикажу казнить даже тебЯ...
- Љазни и менЯ заодно! - воскликнул €есун Ќохой. - џ с тобой
не останусь, если ты повернешь коней обратно. Џеред тобой гораздо
более великое будущее, чем ‘инЯЯ Ћрда и Љечи-‘арай, запрЯтавшийсЯ
в камышах €тилЯ. Ћтпусти менЯ с моей тысЯчей "буйных"! Ѓолгарский
царь уже звал менЯ к себе на службу, чтобы захватить ђум-‚изантию,
древнюю столицу греческих царей. Ќо не он, а ты, великий ‘аин-хан,
должен овладеть ‚изантией. Ћтпусти менЯ!
- € Я отправлюсь с тобою, храбрый €есун Ќохой, - прохрипел
‘убудай-багатур. Ћн со злобой трЯс головой и ударЯл себЯ в грудь.
- “ менЯ за пазухой здесь приказ более высокого правителЯ, чем ты,
которому Я должен повиноватьсЯ. „а! „а! ќто приказ твоего деда -
величайшего полководца вселенной, выжженный в моем сердце. Ћт него
это завещание! € там сказано: "Њы должны идти вперед, все вперед,
пока не дойдем до "последнего" морЯ. € там мы должны омыть волной
копыта монгольского конЯ. Ђ все покоренные страны получат законы
џсы. ’ак нас учил мудрейший, и храбрейший, и единственный. € ты,
внук его, не смеешь не выполнить его воли, непобедимый ‘аин-хан!
- ЏослушайсЯ ‘убудай-багатура! - горЯчо стал умолЯть €есун
Ќохой. - "‚ечерние страны" уже лежат перед тобой, готовые лизать
твои ноги, и покорно вилЯют облезлыми хвостами. ’ы уже преодолел
самое трудное: разгромил урусов и их столицу Љыюв. ‚едь такого
бешеного сопротивлениЯ, какое оказали его жители, тебе больше
никто никогда не оказывал и не окажет. Џомнишь ли ты, сколько мы
потерЯли при взЯтии Љыюва наших неодолимых багатуров? Ђ теперь ты
хочешь повернуть обратно? Ќе делай этого! ’ы пожалеешь потом.
Џеред тобой открываютсЯ новые победы: как же ты можешь отвернутьсЯ
от них? „о конца твоей жизни ты будешь жалеть о твоем решении, и
тысЯчу лет затем твои потомки станут упрекать тебЯ, что ты не
выполнил завета ‘вЯщенного ЏравителЯ. Ђ все хвастуны бароны и
герцоги "вечерних стран" теперь будут еще хвалитьсЯ, что мы
испугались их петушиных перьев на шлемах, что мы были повсюду
разбиты в разных, выдуманных ими местах и что мы, несравненные,
непобедимые багатуры ‘вЯщенного ЏравителЯ, пешком, без коней, как
побитые собаки, поплетемсЯ обратно в свои далекие степи...
- Ћни не посмеют этого сказать!
- Ќо они уже говорЯт!
- „овольно! Њолчать! - закричал Ѓату-хан. - ќй, тургауды!
‘юда, ко мне!
„ва монгольских воина вбежали и остановились, положив ладони
на рукоЯтки мечей.
- ‚нимание и повиновение! - крикнули они.
Ѓату-хан, дрожа от гнева, хрипел, указываЯ на €есун ЌохоЯ:
- ‚зЯть его! Џереломить ему хребет и выбросить на съедение
собакам!
’ургауды заколебались и отступили.
- —то Я вам приказал? ‚озьмите этого дерзкого преступника
€есун ЌохоЯ и казните его по древнему обычаю, по велению наших
законов, переломив ему спину.
Ћба тургауда нерешительно подошли к €есун Ќохою и стали
вЯзать ему руки, закручиваЯ их за спину. ‚се сидевшие на коленЯх
подползли к Ѓату-хану и стали уговаривать его простить виновного.
Ѓату-хан, отталкиваЯ встречных, быстро вышел наружу и вскочил
на подведенного конЯ. ‡а ним тургауды повели свЯзанного ЌохоЯ. Ћн
шел смело, с гордо поднЯтой головой, и воскликнул:
- Њне суждено умереть! Ќо Я не боюсь смерти. ‚ каждом бою Я
ждал встречи с ней. Ќо Я молю тебЯ, ‘аин-хан, об одном, пока мне
еще не переломили спину: позволь мне на прощанье спеть перед
боевыми товарищами последнюю предсмертную песню* монгольского
воина...
- ђазрешаю! Џой! - сказал Ѓату-хан, сдерживаЯ плЯсавшего
белого жеребца. ‹ицо Ѓату-хана передергивалось гримасами
бешенства.
- ќй, старый улигерчи „жихур! - крикнул Ќохой. - Џодойди
сюда, сЯдь и подыграй мне на хуре согласно нашим степным законам-
обычаЯм!
‘тарый улигерчи приковылЯл, опустилсЯ на землю, вынул из
мешка хур и, держа его перед собой на ремне, перекинутом через
шею, быстро стал перебирать крючковатыми пальцами. ‚се бывшие у
Ѓату-хана чингизиды и темники окружили певца и опустились на
землю.
€есун Ќохой запел:

Ћ небо синее, услышь мой вопль-молитву,
Њонгола-воина с железным сердцем!
џ привЯзал всю жизнь свою к острому мечу и гибкому
копью
€ бросилсЯ в суровые походы, как голодный барс.
Њолю: не дай мне смерти слабым стариком
Џод вопли жен и вой свЯтых шаманов!
Ќе дай мне смерти нищим под кустом
‚ степи под перезвон бредущих караванов!
Ђ дай мне вновь услышать радостный призыв к войне!
„ай счастье броситьсЯ в толпе других отважных
Ќа родины моей защиту от врагов,
‚новь совершить суровые походы!
Ћчнись же, задремавший багатур, скорей седлай
конЯ!
Ќа шею гибкую надень серебрЯный ошейник!
Ќе заржавел ли меч? Ћстра ли сталь копьЯ?
‘пеши туда, где лагерь боевой
Љишит, как раздраженный муравейник!
ЏылЯт по всем дорогам конные полки,
Џлывут над ними бунчуки могучих грозных ханов.
ђазбужены все сиплым воем боевой трубы,
Џовсюду гул и треск веселых барабанов!
Ћ небо синее, дай умереть мне в Яростном бою,
Џронзенным стрелами, с пробитой головою,
Ќа землю черную упасть на всем скаку
€ видеть тысЯчи копыт, мелькнувших надо мною!
Љогда же пронесутсЯ, прыгаЯ через менЯ, лихие кони
€ раздробЯт копытами мое израненное тело,
Ђ верные друзьЯ умчатсЯ вдаль, гонЯ трусливого
врага,
џ с радостью услышу, умираЯ, .их затихающие крики.
‡атем мои товарищи вернутсЯ и проедут шагом,
ЋтыскиваЯ на равнине все тела батыров павших.
Ћни найдут менЯ, уже растерзанного в клочьЯ,
€ не узнают моего всегда задорного лица.
Ќо они узнают мою руку, даже в смерти сжимающую
меч,
€ бережно подымут окровавленные клочьЯ тела,
€х на скрещенных копьЯх отнесут
€ сложат на костер последний, погребальный.
’уда же приведут моего верного друга в походах
ЏЯтнистого, как барс, бесстрашного конЯ
€ в сердце поразЯт его моим стальным мечом,
—тоб кровью нас свЯзать в загробной жизни.
Ђ джихангир, сойдЯ с конЯ, молочно-белого ‘этэра,
‘ам подожжет костер наш боевой
€ крикнет павшим: "Ѓаатр дзориггей! Ѓай-уралла!
Џрощайте, храбрецы, до встречи в мире теней!"
’огда в свирепом вихре пламени и дыма,
Џодхваченные огненным ревущим ураганом,
Љак соколы, взовьютсЯ из костра все тени
багатуров
€ улетЯт в заоблачное царство.

Ѓату-хан несколько раз закрывал рукавом глаза. Ћн медленно
сошел с конЯ и приблизилсЯ к €есун Ќохою. Ћн выхватил из-за поЯса
нож с костЯной ручкой, сам быстро перерезал веревки, которыми
тургауды свЯзали €есун ЌохоЯ. Ћн погладил его по лицу ладонью.
- ’ы растопил, как масло, мое сердце! ’ы истинный дивный
воин! ’ебе суждены великие победы, и смерть будет убегать от тебЯ!
џ забыл все твои дерзкие слова. ѓовори: какаЯ будет твоЯ просьба,
какаЯ забота?
Ќохой, бледный, с закрытыми глазами, прошептал:
- …сли ты все же не пойдешь вперед, на "вечерние страны", а
повернешь коней обратно в степи, - разреши мне уйти с туменом
"буйных" к болгарскому царю. џ обещаю тебе или убить его, или
сделать твоим верным слугой-союзником. € мы покорим длЯ тебЯ ђум-
‚изантию, чтобы она стала морскими воротами твоего великого
царства небесной ‘иней Ћрды.
- ђазрешаю! - сказал Ѓату-хан.
- ’огда разреши и мне уехать с €есун Ќохоем! - мрачно
прохрипел ‘убудай-багатур. - Њожет быть, мы с ним еще дойдем до
"последнего" морЯ. џ привык к боевым походам и не хочу в Љечи-
‘арае лежать на ковре и вздыхать, вспоминаЯ прошлую боевую жизнь.
Ѓату-хан остановилсЯ, недоверчиво взглЯнул на своего старого
воспитатели и сердито сказал:
- Њои крыльЯ достаточно выросли и окрепли, и Я смогу летать
без твоей помощи. ђазрешаю и тебе менЯ покинуть.
Ѓату-хан направилсЯ к коню и вдруг повернулсЯ к ‘убудай-
багатуру, стоЯвшему с поникшей головой, старому и как-то сразу
одрЯхлевшему. €х взглЯды встретились. Ћни ждали несколько
мгновений, потом оба бросились навстречу и обнЯлись, положив
головы на плечо друг другу".

‘ этого днЯ сотнЯми горных тропинок монгольское войско
двинулось обратно на восток, чтобы вернутьсЯ в „ешт-и-Љипчак, в
низовьЯ реки €тиль.
‘убудай-багатур, угрюмый и нелюдимый, ехал в своей железной
повозке и очень редко выходил из нее. ‚скоре он должен был
расстатьсЯ с Ѓату-ханом и со своими старым верными соратниками.
Џозади остались встревоженные, перепуганные "вечерние
страны", где долгое времЯ после ухода монголов не мог установитьсЯ
мирный порЯдок, но где все же придворные певцы воспевали
выдуманные подвиги своих королей, герцогов и баронов, вернувшихсЯ
в свои замки.
Ћ тысЯчах же безымЯнных героев, которые полегли на равнинах
…вропы, мужественно защищаЯ свои родные земли, никто из них не
пел.

* —асть двенадцатаЯ. “ ‹Ђ‡“ђЌЋѓЋ ЊЋђџ *

ѓлава перваЯ. ‚ ‚€‹‹… €ЊЏ…ђЂ’ЋђЂ

ЊраморнаЯ вилла римско-германского императора ”ридриха II
ѓогенштауфена, окруженнаЯ фруктовым садом, где несколько стройных
пальм качали пышными верхушками, была расположена невдалеке от
города Џалермо, на северном берегу острова ‘ицилии. ‚ бурю
беспокойные волны, в пене и брызгах, обрушивались на широкие
каменные ступени.
Ѓлиз виллы, в небольшой бухте, стоЯли на ЯкорЯх две прекрасно
оснащенные фелуки.* Ќа них император в случае опасности мог всегда
отплыть в Ђлександрию или Ѓейрут, к своим арабским друзьЯм.
‘юда гонцы, совершавшие длинный путь, привозили подробные
донесениЯ то о разгроме соединенных саксонских, чешских и
германских войск, в том числе тевтонских рыцарей, павших при
городе ‹игнице в отчаЯнной схватке с татарскими конными воинами,
то об осаде Ѓуды, то о приближении отрЯдов Ѓату-хана к
Ђдриатическому морю.
Ѓыстро угасал багровый закат, и в последних лучах римский
император читал последнее донесение один на террасе своей виллы.
‚скочив с кресла, он нервно ходил взад и вперед, погружаЯсь в
думы. ‚ынув охотничий кинжал, он строгал свою трость и бросал
щепки в темно-синие волны, беспрерывно ударЯвшие о каменные
ступени.
‚еликий канцлер пришел с докладом. €мператор ответил, что
сегоднЯ он не расположен заниматьсЯ делами государства. ђешение
важных вопросов откладывалось на следующее утро, после чего
император намеревалсЯ, по его словам, выехать на север, в Ќеаполь
или ѓеную.
- Ђ может быть, и дальше? - спросил осторожно канцлер, но не
получил ответа.
Љанцлер покосилсЯ на развернутый свиток с черной восковой
печатью, прикрепленной на желтом шнурке, но уже не решилсЯ
спросить, какие новости с далекого севера привели его господина в
столь Явное беспокойство.
- ‚аше величество, приехал еще один гонец! Ћн привез письмо
от наместника ’ригестума. џ не решилсЯ вскрыть его Њожет быть, вы
найдете возможным выслушать это послание?
Љанцлер всматривалсЯ в нервное лицо ”ридриха, стоЯвшего возле
каменной балюстрады и продолжавшего машинально строгать
драгоценную трость. €мператор повернулсЯ к неподвижно ожидавшему
канцлеру и, прищурив злые серые глаза, процедил сквозь зубы:
- ѓонец с Ђдриатики? —то может он привезти? ЋпЯть стоны
перепуганного наместника, который просит разрешениЯ "лично
прибыть, чтобы доложить о неотложных делах..." Ќеотложных!.. Ђ все
дела сводЯтсЯ к тому, что наместник дрожит от страха, слыша
отдаленный грохот копыт надвигающейсЯ татарской конницы, и хочет
покинуть вверенный ему город и весь округ Якобы длЯ важного
личного доклада... ‚ернее сказать: хочет бежать!
- ‚полне правдоподобно, что это так. Џисьмо только подтвердит
прозорливость вашего величества.
- —итайте!
Љанцлер подошел к маленькому столу с тремЯ выгнутыми ножками
и положил кожаную сумку. ‘еребрЯным ключиком он отпер замок и
достал свиток, перевЯзанный красным шнурком. Ћн стал читать
вполголоса, стараЯсь произносить слова возможно четко и
выразительно. Љогда он кончил длинное послание, император швырнул
остаток трости в море и сказал, скривив презрительно губы:
- —то же написал мне наместник в такой тревожный час, когда
каждое известие дорого? —то он ничего не знает, что ему говорЯт,
будто татар много, слишком много, что их владыка хан Ѓату уже
прибыл в ‘палато и скоро может оказатьсЯ в ’ригестуме, что
собранные отрЯды добровольцев убегают в леса и горы, что
знатнейшие герцоги и бароны со своими телохранителЯми имеют очень
храбрый вид, когда потрЯсают мечами, но затем они тоже бегут в
свои каменные замки, где запираютсЯ. Ђ где же армиЯ, котораЯ
встанет стеной против татар? Ћни свободно пройдут и в ђим и в
‹ион. ’ак не создаютсЯ победы!..
"Ќадо уезжать в …гипет, - подумал ”ридрих. - ‡аймусь там
снова арабской философией".
€мператор резко повернулсЯ и быстро направилсЯ во внутренние
покои дворца.

ѓлава втораЯ. Ќ…†„ЂЌЌ›‰ ‚…‘’Ќ€Љ

‚ечером император находилсЯ в своей библиотеке у стола,
покрытого арабской черной шалью, расшитой серебрЯными узорами.
Џеред ним была развернута большаЯ книга в кожаном переплете с
медными застежками. "‚еликий" и "неповторимый", как его называли
почтительные приближенные, сидел в большом темно-лиловом бархатном
кресле. Ќа высокой спинке был водружен искусно вырезанный из дуба
щит с золоченым гербом древнего королевского рода ѓогенштауфенов.
„ва посеребренных льва, разинув пасти, поднЯтыми лапами
поддерживали этот щит.
ђазносторонний ум императора германской империи ”ридриха II
интересовали многие предметы: и военное искусство, и древнЯЯ
литература ќллады и ђима, и медицина, но более всего он увлекалсЯ
прошлым ‚остока, его многовековой мудростью, творениЯми восточных
ученых и поэтов. Ћн уже с юных лет изучил арабский Язык, на
котором свободно объЯснЯлсЯ и со своими слугами арабами, потомками
завоевателей ‘ицилии,* а также с арабскими учеными, приглашенными
из Ѓагдада и Љаира в основанный им университет в Џалермо. ‚се
девЯть греческих муз и еще десЯтаЯ - восточнаЯ - могли бы считать
его своим верным поклонником.
‚ этот вечер, отложив государственные дела, император
погрузилсЯ в любимую работу: он был занЯт составлением трактата
"Ћхота с прирученными соколами и кречетами". ђЯдом на столе лежало
другое, философское сочинение ”ридриха: "’ри самозванца: Њоисей,
•ристос и Њухаммед",* за которое римский папа еще один раз,
третий, наложил на императора проклЯтие католической церкви.
Ѓесшумно подошел молодой бронзоволицый араб в темно-синем
балахоне, с пестрой чалмой на голове. ‘крестив руки на груди, он
остановилсЯ в двух шагах от стола.
”ридрих поднЯл голову и сдвинул на затылок бархатную шапочку
на пышных белокурых кудрЯх с едва заметна сединой.
- —то случилось? - спросил он по-арабски.
‘луга, ворочаЯ белками, с таинственным видом наклонилсЯ и
прошептал:
- —асовой вызвал сотника, сотник вызвал камергера, камергер
приказал мне, твоему верному Ћсману, доложить тебе, государь, что
приплыл рыбак, несмотрЯ на бурю, и привез гонца, ободранного, как
бедный дервиш, монаха, который имеет тебе передать что-то важное.
- Џусть камергер €оахим приведет этого гонца сюда ко мне.
Ђраб, скользЯ босыми ногами по багдадскому темно-вишневому
ковру, бесшумно исчез.
€мператор подложил под себЯ левую ногу в сиреневом шелковом
чулке, перевЯзанную у колена голубым бантом, соединил пальцы в
алмазных перстнЯх и беспокойно посматривал на тЯжелую темную
резную дверь.
"Љакое важное известие? - думал он. - ’еперь все известиЯ
важны... Ќабег беспокойного арабского султана?.. „ьЯвольскаЯ
выходка злобствующих епископов, подстрекающих к вражде со мной
французского королЯ?.. Ќовые буйства германских герцогов?.. Ќет!
Ќе то! Џриехал на лодке в бурю? Њонах оборванец? „лЯ менЯ сейчас
самым важным ЯвлЯетсЯ наступление через ’ригестум на ‚енецию
татарского войска. ‚от где опасность! ‚от где надвигающийсЯ ужас!
‚о где чернаЯ туча, котораЯ может окутать мглою, пеплом, дымом
горЯщих селений беспечную солнечную €талию... ЃродЯга? Ћборванный
монах? Ќеужели оттуда?"
€мператор поправил щипчиками фитиль маслЯной лампы.
„верь приоткрылась. ‚ошел и остановилсЯ камергер €оахим, в
бархатном малиновом камзоле, с тонкой золотой цепью на шее...
ЏоглаживаЯ аккуратно подстриженную лопаточкой седую бороду, он
выждал, пока за ним не проскользнул человек в длинной черной
монашеской рЯсе и стал, поднЯв глаза к потолку, торопливо читать
молитву, совершаЯ крестное знамение.
- Џодойди сюда! - сказал император. Ћн наклонилсЯ вперед,
подпираЯ рукой подбородок, и пытливо всматривалсЯ в подходившего
монаха, желаЯ угадать, насколько тот заслуживает довериЯ.
- ‚аше величество! - сказал почтительным, бархатным голосом
камергер, соединив ноги в красных башмаках с серебрЯными прЯжками.
- џ позволил себе побеспокоить вас, так как гонец клЯнетсЯ именем
всевышнего, что он прибыл из грозного татарского стана и привез
важные известиЯ.
”ридрих, пораженный, откинулсЯ назад на спинку кресла и
острым взглЯдом пронизывал монаха.
- ‡дравствуй, брат во •ристе!
- „а сохранит господь бог на многие годы нашего мудрого
императора ”ридриха! - ответил монах и поклонилсЯ в поЯс, показав
давно не бритую на макушке тонзуру.*
- Љто ты? Љак тебЯ зовут? Ћткуда ты прибыл? ѓовори, ничего не
утаиваЯ, как на исповеди.
Њонах стоЯл спокойно. …го лицо загорело до черноты.
‚злохмаченные волосы и полуседаЯ нерЯшливаЯ борода. Ќа груди на
медной цепочке большой крест из пальмового дерева. …го длиннаЯ
одежда выцвела от солнца и дождей. Ѓосые ноги в стоптанных и
перевЯзанных бечевкой сандалиЯх, рукава в отрепьЯх и истощенное
лицо говорили о долгих скитаниЯх, но глаза оставались живыми и
горели лихорадочным огнем.
- Њое имЯ - брат €аков, родом Я из Ѓолоньи. ђаб божий из
ордена тамплиеров. •одил по бесконечным дорогам вселенной, когда
близ ‘палато...
- ‘палато?! - воскликнул удивленный император. - Џродолжай
дальше!
- „а, наш великий государь! Ѓлиз ‘палато Я был схвачен
передовым отрЯдом татарских всадников. Ћдин из них хотел менЯ
заколоть, но Я показал на этот крест на груди, на мои длинные
волосы, выбритую макушку, и тогда другой татарин оградил менЯ и
спас от гибели. Џосле чего, захлестнув арканом, они поволокли менЯ
в свой лагерь.
- ’атарский лагерь?
- „а, великий государь!..
- Њонах зашаталсЯ и ухватилсЯ за край стола.
- Џрости менЯ за слабость! џ от голода потерЯл последние
силы.
€мператор ударил палочкой в висевший рЯдом на подставке
бронзовый арабский щит. ђаздалсЯ мелодичный звон. ‚ дверЯх
показалсЯ слуга араб.
- Џринеси кувшин крепкого вина, хлеба, апельсины и. кусок
сыру!
- ђазреши, Я сЯду на пол? - сказал монах и опустилсЯ на пЯтки
на ковер.
- ‘ейчас вино тебЯ подкрепит. Ђ пока, брат €аков, продолжай
рассказывать, что испытал и увидел.
- ќтот крест господень оградил тебЯ! - многозначительно
сказал камергер.
- Џо приказу своего великого хана татары очень уважают
христианских свЯщеннослужителей и монахов, щадЯт их и не убивают.
Њонах, видЯ, что его рассказ уже заинтересовал императора, с
наслаждением причмокиваЯ, стал пить небольшими глотками из
серебрЯной кружки принесенное слугой вино и продолжал, растЯгиваЯ
свой рассказ:
- џ был доставлен в лагерь главного татарского императора...
- €мператор только один: августейший римский император! -
поправил камергер.
- Џрощу простить менЯ, скитальца-невежду! Ќо Я имел в виду
главного татарского владыку Ѓату-хана, облеченного необычайной
безграничной властью над всеми.
- € ты его видел? - спросил ”ридрих.
- Ќе только видел, но едва спассЯ из его лап.
- Љак же это произошло? - €мператор сделал знак камергеру, и
тот подлил монаху еще вина.
- ’атары приволокли менЯ к берегу морЯ, где на бугре, на
коврах, сидели главные татарские военачальники. Џосреди них - сам
Ѓату-хан, перед которым все приходЯщие падали на брюхо.
- Љакой он с виду?
- …ще молодой, сухощавый, загорелый, среднего роста, глаза
раскосые, черные длинные перьЯ на шлеме. Љогда смеетсЯ, то
показывает зубы, как у волка, острые и белые. Ђ взглЯдом так и
буравит каждого насквозь... ђЯдом с шатром - Я так и обомлел, даже
руки похолодели, - несколько деревьев срублены в рост человека и
наверху заострены, как копьЯ. …сли кто рассердит хана, его сажают
на такой кол.
- € при тебе сажали?
- Ќет, государь, господь избавил менЯ от такого ужасного
зрелища. ‚месте со мной татарские всадники привели несколько
славЯнских горцев.
- Џленных?
- „а, государь. ќто смелые славЯне. †ивут на самых высоких
горах. ‘воим сопротивлением они доставили татарам много
затруднениЯ, поэтому нескольких пленных притащили к самому Ѓату-
хану. € он захотел посмотреть, что за удальцы такие славЯне? Ћн
сам их расспрашивал и предложил посту пить в его войско. Ђ те,
израненные, избитые, в окровавленных повЯзках, ничуть не
испугались и говорЯт: "Ћтпусти нас домой, к нашим женам и детЯм. Ђ
с вами, татарами, нам не по пути". Ѓату-хан их похвалил и каждому
приказал нацепить на шею медальку, - называетсЯ "пайцза", - с его
именем. Љаждый, у кого такаЯ медалька, большой человек и может
через все войско татарское пройти свободно, и никто не посмеет его
тронуть... Ќо немедленно вслед за тем он же приказал их казнить...
- € ты тоже поучил медальку? - спросил, грозно сдвинув брови,
император.
- Ќет, ваше величество! ‘о мной было иначе...
Љамергер еще подлил вина, а монах, очищаЯ от кожуры апельсин,
продолжал:
- Џереводчиком у татар был пожилой человек, одетый как
мусульманские свЯщенники-муллы, в полосатой рЯсе, с белым
полотенцем, накрученным на голову. “ него была длиннаЯ рыжаЯ
полуседаЯ борода. Ћн так хорошо объЯснЯлсЯ со славЯнами, что они
даже позвали его к себе быть у них свЯщенником. Ќо рыжий
переводчик засмеЯлсЯ и сказал, что он доволен своей службой у
татар и ничего лучшего ему не надобно.
- ‘ длинной рыжей бородой? - задумчиво сказал ”ридрих. -
Љаких он примерно лет?
- „умаю, ему лет шестьдесЯт, если не больше... Ћн менЯ повел
в свою палатку...
- € стал тебЯ допрашивать? ‘колько у менЯ войска? € ты ему
рассказал? - €мператор вскочил в гневе.
- ‚аше величество! џ ему ничего не сказал, клЯнусь свЯтой
девой! „а ничего такого он менЯ и не спрашивал, а говорили мы
совсем о другом...
- ‚едь если ты наговорил ему лишнего, то Я должен тоже тебЯ
казнить. ‚едь это придаст татарам смелости ворватьсЯ в €талию!
- Ќе дай господи! Ќо позвольте, ваше величество, сказать то,
ради чего и как Я к вам приехал.
”ридрих успокоилсЯ, опустилсЯ в кресло и снова стал пытливо
всматриватьсЯ в лицо монаха, которому, видимо, очень нравилось
сидеть на ковре в роскошной вилле самого императора, пить
великолепное вино и есть апельсины и виноград.
- џ перейду теперь к самому важному. ќтот переводчик, - его
зовут „уда, - привел менЯ к своей палатке...
- „уда, - воскликнул император. - ‚ысокий, тощий, с рыжей
бородой?
- ‚ерно, верно, ваше величество!
- ѓовори скорее дальше. ‚едь минуло столько лет, а он все еще
жив, пройдЯ через необычайные потрЯсениЯ и страданиЯ!
Њонах продолжал:
- Џереводчик „уда усадил менЯ на овчину и сказал: "џ тебЯ
выведу невредимым из татарского лагерЯ, но за это можешь ли ты
исполнить мою просьбу?" "Ћхотно!" - ответил Я... "…сли ты хочешь
заработать большую награду, то отправлЯйсЯ немедленно а ’ригестум,
оттуда в ‚енецию, а затем проберись на остров ‘ицилию, где ЯвишьсЯ
к августейшему императору ”ридриху. ЏостарайсЯ передать ему лично,
из рук в руки, это письмо. Ђ Я на дорогу дам тебе горсть
серебрЯных денег..."
- „а где же письмо?! - воскликнул император. - —то же ты не
отдал его сразу? Ѓолтливый дьЯвол!
Њонах вскочил, полез рукой в складки своей просторной одежды
и стал рытьсЯ сперва в правом, потом в левом кармане, затем,
вытаращив испуганно глаза, снова продолжал шарить дрожащими
руками.
- Ћно было, клЯнусь спасением души! Људа же оно девалось?
‘лава всемогущему, вспомнил. џ его спрЯтал в трЯпке, которой
подпоЯсаны мои штаны!.. - € монах вытащил и подал на широкой
грЯзной ладони горсть больших грецких орехов.
- ’ы что, издеватьсЯ надо мной вздумал? Љакое же это письмо!
- ‚скройте, ваше величество, осторожно орехи, и в них вы
найдете несколько листочков. ‘ам переводчик „уда свернул их в
комочки, затолкал в скорлупу и каждый орех склеил еловой смолой.
€мператор осторожно коснулсЯ орехов холеными пальцами,
сверкнувшими голубыми искрами алмазов. Ћсмотрел со всех сторон,
взЯл со стола маленький кинжал и расщепил им орехи. ‚нутри каждого
действительно были бумажные комочки. €мператор осторожно разгладил
их на коленЯх, положил на стол и погрузилсЯ в чтение.
"—то это? - думал он. - Ђрабское письмо?" Ћн стал читать
дальше и убедилсЯ, что это были - санта ЊариЯ! - латинские слова,
написанные арабскими буквами. €мператор стал переписывать
латинскими буквами загадочное письмо, и тогда он его понЯл...

ѓлава третьЯ. Џ€‘њЊЋ „“„› ЏђЂ‚…„ЌЋѓЋ

"Ђвгустейший великий император!
’ебе шлет привет и пожеланиЯ долгой жизни, благополучиЯ,
счастьЯ и славы твой бывший лекарь, неизменно преданный
доминиканец, исследователь арабской магии и алхимии, которого
прозвали "„уда Џраведный".
џ точно выполнил твою волю и неотлучно сопровождал твою
воспитанницу, Њарию Љлармонте, из ‚ифлеема, по направлению к морю,
надеЯсь посадить юную девушку на указанный тобою корабль. Ќочью в
горах на наш караван напали арабские разбойники и всех путников
потащили в свои становища. ‚ числе попавших в рабство оказались и
мы с Њарией. ‡нание арабской речи нас выручило. џ уверил
разбойников, что Я мусульманский знахарь, мудрец и прорицатель, а
ЊариЯ - это моЯ внучка, и что Я из необходимости, находЯсь среди
крестоносцев, притворЯлсЯ, будто исповедую христианскую веру.
“спешно вылечиваЯ арабских воинов, перевЯзываЯ и зашиваЯ их раны,
Я не брал никакой платы, и они стали относитьсЯ ко мне с
уважением, тоже прозвав "„уда Џраведный". ‡атем нас продали в
Ѓагдад, где мы прожили несколько лет.
’еперь Я должен сообщить тебе горестную весть. ЏриготовьсЯ к
тЯжелому удару. ’воЯ воспитанница, светлаЯ, безгрешнаЯ ЊариЯ,
тосковала по тебе и медленно угасала, постоЯнно повторЯЯ твое
августейшее имЯ, пока ее слабые уста не прошептали его в последний
раз. Ћна так исхудала, что разрушение, обычно следующее за
смертью, почти ее не коснулось, и несколько дней она лежала на
носилках, которые Я сплел из камыша своими руками, обложеннаЯ
цветами и ароматичными травами, будто только уснула, и Я не
решалсЯ предать ее земле.
‚ том домишке, где Я жил, была каморка с окошком. „нем Я его
закрывал ставнЯми от беспокойных мух, а ночью в это окошко светила
луна и бросала печальные серебристые лучи на прекрасное лицо
Њарии... Љаждую ночь проводил Я в слезах, оплакиваЯ раннюю кончину
твоей воспитанницы, котораЯ до последнего днЯ верила, что настанет
счастливое мгновенье, когда она приплывет на корабле в родную
‘ицилию и снова увидит тебЯ, августейший император.
‚ день, когда халиф багдадский приказал мне отправитьсЯ,
сопровождаЯ его посольство, к татарскому хану, Я нанЯл старика, и
мы отнесли останки безгрешной Њарии на кладбище, расположенное на
высоком берегу великой реки …вфрата. ’ам мы вырыли могилу под
одинокой пальмой. џ поставил узкую каменную плиту, вырезав на ней
арабскую надпись "Њариам" с изображением пальмовой ветви.
Џосле этого Я мог спокойно отправлЯтьсЯ в путь как лекарь и
писарь арабского принца Ђбд ар-ђахмана, которого халиф багдадский
отправил послом к могущественному царю татарскому Ѓату-хану. ‘
войском этого грозного полководца, состоЯ при арабском принце, Я
добралсЯ до Ђдриатического морЯ и близ города ‘палато мне удалось
спасти от жестокой смерти на острие кола доброго монаха, брата
€акова, и он. клЯтвенно обещал доставить это письмо, мой
августейший повелитель и покровитель, в твои всесильные руки.
“молЯю наградить его соответственно заслугам и твоей, всегда
неизменной щедрости.
Њое будущее темно. ‘кажу только, что, пройдЯ с войском Ѓату-
хана через столько поверженных и разоренных стран, Я увидел ад,
страшней которого не придумает никто из смертных. …сли бы монголы
двинулись на римские и франкские земли, то горем и кровью залилась
бы вселеннаЯ.
ЉончаЯ письмо, могу сообщить тебе весть, котораЯ обрадует
родной мне итальЯнский народ: грозный Ѓату-хан сегоднЯ объЯвил
арабскому принцу, что он останавливает свой поход на запад и
поворачивает войска обратно в свое становище в устье €тилЯ.
џ буду счастлив, если это письмо дойдет до твоего
проницательного взора и Я окажусь первым, сообщив радостную весть,
что пожар войны, надвигавшийсЯ на мирную €талию, остановилсЯ у ее
границ. •отел бы Я с посетить мою дорогую родину и записать на
прочных листах все, что Я увидел и пережил в восточных странах, но
будущее мое в руках всевышнего".

€мператор откинулсЯ на спинку кресла. …го глаза блуждали, на
лице были слезы. Љамергер стоЯл неподвижно, ожидаЯ распорЯжений.
- €звестиЯ исключительной важности! Џреданный мне человек
доносит, что татары остановились и, несомненно, поворачивают
обратно...
- Ћ санта ЊариЯ! - воскликнул камергер и набожно
перекрестилсЯ.
- …сли это известие будет подтверждено донесением наместника
’ригестума, то это значит, что грозный вал бушующего татарского
морЯ докатилсЯ до наших пределов и затем отхлынул обратно в свои
дикие, варварские степи... —то остановило татар? ‘ейчас это
неразрешимаЯ загадка! ‚едь они могли с огнем и мечом пройти по
всей €талии, ”ранции, €спании и водворить повсюду на целые
тысЯчелетиЯ свою власть, ввести Языческую религию и страшные
законы свирепого —ингиз-хана... ќтого гонца монаха Я отблагодарю.
Ђ монах лежал на ковре, на боку, подложив руку под лохматую
голову, похрапывал и сопел... €мператор бережней сложил полученные
листки и спрЯтал их в перламутровок" шкатулку, которую достал из
стола.
‡атем он ударил палочкой в бронзовый щит и сказал вошедшему
слуге арабу:
- ‘казки кормчему фелуки, что Я свой отъезд в …гипет
откладываю.

* —асть тринадцатаЯ. ЉЋЌ…– ЏЋ•Ћ„Ђ *

ѓлава перваЯ. Ѓ…‘…„Ђ ЌЂ Ѓ…ђ…ѓ“ „“ЌЂџ

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

‚скоре закончитсЯ моЯ путеваЯ книга, с которой Я никогда не
расставалсЯ: ни днем, когда верхом на коне, Я хранил ее в дорожной
сумке, ни ночью, когда Я опускал на нее усталую голову, обнимаЯ
вместо подушки. ‘ейчас в книге осталось очень немного чистых
листков. Ќа них Я запишу сегоднЯшнюю беседа с моим когда-то бывшим
учеником, а теперь повелителем многих покоренных им земель.
ЏовинуЯсь воле Ѓату-хана, все монгольское войско, оставив
нетронутым ’ригестум, повернуло обратно. Џереправившись через
„унай у разрушенных городов-близнецов Ѓуды и Џешта и пройдЯ
мадьЯрскую степь пушту, войско остановилось на отдых у границ
Ѓолгарии.
Ќа этой зеленой равнине, удобной длЯ коней, джихангир
произвел смотр своим сильно поредевшим войскам, прибывавшим
отовсюду, устроил воинские игры в честь павших в боЯх, и здесь же
завтра он объЯвит свою волю: куда дальше направитсЯ татарскаЯ
орда.
‘егоднЯ под вечер, выйдЯ из шатра, ‘аин-хан усадил менЯ рЯдом
с собой на берегу стремительно текущей реки „унай, в том месте,
где она, вырвавшись из скалистых тисков, делает поворот и затем
спокойно направлЯетсЯ на восход солнца к морю.
‘ нами был только недавно вернувшийсЯ хан Ђрапша, много
важного рассказавший об €скендере Ќовгородском, его земле и
войске.
Ќа противоположном берегу расстилалась болгарскаЯ землЯ,
плодороднаЯ равнина, покрытаЯ лугами и небольшими рощами. Ћна была
пустынна: население, опасаЯсь татарских войск, ушло в глубь
страны. ’олько два-три раза показывались вдали болгарские всадники
с короткими копьЯми.
ЋбращаЯсь к Ђрапше, Ѓату-хан спросил:
- Њожет быть, и ты уже слышал споры: почему бы теперь по пути
не раздавить еще маленькое Ѓолгарское царство? Њы сильны, нам
ничего не стоит копытами наших коней растоптать этот народ! Џусть
так думают все, но вам двоим Я могу доверить тайное: Я не могу
больше посылать в "заоблачное воинство" своих багатуров! Њы скоро
пойдет опЯть через земли урусов. Ђ вдруг €скендер Ќовгородский
подстерегает нас там и ударит на мое сильно ослабленное войско
своими прославленными победой дружинами и отобьет у нас всю
захваченную нами добычу и пленных? Ќет! Њы не будем громить
болгар, не будем задерживатьсЯ! ‘корее домой, в Љечи-‘арай! Ђ ты,
мой верный Ђрапша, поедешь обратно в Ќовгород к €скендеру.
Ќадеюсь, что это еще не поздно. ‘леди за ним, доноси мне обо всем.
џ повелеваю ему прибыть в Љечи-‘арай! џ сам хочу видеть его,
говорить с ним. ’ы много ценного мне рассказал о нем: это враг
опасный, сильный, умный...
Њы долго еще говорили в этот вечер с Ѓату-ханом. Ћн приказал
мне на следующий день отправитьсЯ вперед с одним из его отрЯдов,
чтобы обрадовать ћлдуз-•атун вестью о скором возвращении из похода
ее повелителЯ.
€так, приближаетсЯ день, когда Я перестану нанизывать концом
тростинки слова повести о тех поразительных событиЯх, битвах,
разгроме городов и потоках крови и слез, невольным свидетелем
которых сделала менЯ судьба.
Ќо Я постараюсь вкратце сказать и о судьбе тех необычайных
людей, с которыми мне пришлось расстатьсЯ.
‘ разрешениЯ Ѓату-хана €есун Ќохой со своими "буйными"
переправилсЯ через „унай, чтобы присоединитьсЯ к войскам царЯ
болгарского. Ћн повез с собой румийскую царевну „афни, котораЯ
терпеливо и мужественно следовала за ним в походе и чье искусство
врачеваниЯ спасло жизнь ЌохоЯ, раненного в битве при взЯтии Љыюва.
Ћна же обещала ему помочь проникнуть в византийскую столицу.
‚месте с ними ушел и посол халифа Ђбд ар-ђахман, чье
мужественное благородство спасло не одну жизнь от ненужной
жестокости Ѓату-хана. Ћн направилсЯ в Ѓагдад, обратно к своему
халифу, чтобы предостеречь его от того, что, подобно урагану,
может нежданно обрушитьсЯ и на его цветущие земли. џ рад, что
предсказание, сделанное этому доблестному юноше гадалкой на берегу
реки €тиль, о котором он часто вспоминал во времЯ похода, так и не
сбылось.
Ћставил нас также упрЯмый великий аталык ‘убудай-багатур, не
примирившись с тем, что его воспитанник и ученик отказалсЯ дойти
до "последнего" морЯ.
…ще раньше покинул нас и „уда Џраведный, человек-загадка:
несмотрЯ на постоЯнное с ним общение и дружбу, Я так и не знаю,
кому он по-настоЯщему служил и куда теперь направитсЯ.
‘частлив путник, который после долгих скитаний наконец видит
вдали очертаниЯ заветной Њекки!

ѓлава втораЯ. ЉЂЉ ‡Ђ‘‚…’€‹Ђ‘њ ‡‚…‡„Ђ ћ‹„“‡-•Ђ’“Ќ

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"...џ должен написать о том нежданном и потрЯсающем, что Я
застал, когда вернулсЯ в Љечи-‘арай. Џыль покрывала и платье, и
мою бороду, и моего терпеливого утомленного иноходца.
Џереправившись на другой берег в большой лодке с двенадцатью
гребцами, прикованными железной цепью к скамейкам, Я омыл водой
великого €тилЯ мои руки и лицо и возблагодарил всемогущего и
всеведущего, который сохранил менЯ невредимым в этом необычайном
походе на "вечерние страны" и дозволил снова увидеть молодую
строЯщуюсЯ столицу неукротимого и ненасытного в борьбе Ѓату-хана.
‚дали на холме показались причудливые очертаниЯ "‡олотого
домика", где ждала возвращениЯ татарского владыки его вернаЯ
спутница жизни, преданнаЯ и кроткаЯ ћлдуз-•атун. ‚доль отлогого
берега реки за времЯ нашего отсутствиЯ выросло много шалашей и
домиков, слепленных из глины и покрытых камышовыми крышами. ‚ них
поселились купцы и ремесленники, прибывшие из разных стран.
Џовсюду брели утомленной походкой, часто в одних жалких отрепьЯх
различные пленные, многие с железными оковами на босых ногах.
Њедленно поднималсЯ Я по склону песчаного бугра, ведЯ в
поводу моего конЯ. •отЯ самое достойное место длЯ доблестного
человека - это седло благородного конЯ, но Я, дервиш, все же
предпочитаю сидеть на ковре возле светильника и беседовать с
мудрой книгой. џ радовалсЯ, чувствуЯ под ногами твердую, ставшую
мне уже родной, землю молодого города, и не предчувствовал той
страшной беды, котораЯ менЯ ожидала.
„ва часовых, сидевших у ворот "золотого домика", играли в
кости. “видев менЯ, они вскочили и, побежав навстречу, поцеловали
край моей одежды. ЏокачиваЯ головами, они то подымали вверх руки,
то ударЯли себЯ по липу:
- ѓоре! ѓоре! „лЯ ‘аин-хана жгучее горе! „лЯ всех нас большое
горе!
- ‘корей говорите, что случилось?
- ’олько ты нас не наказывай за то, что мы первые тебе
сообщили "черную весть".
- Ќе бойтесь, говорите смело!
- Ќашей доброй госпожи ћлдуз-•атун больше нет!
‘казав это, часовые бросились к воротам, взЯли в руки свои
копьЯ и встали по сторонам входа, неподвижно вытЯнувшись, как
подобает воинам, стоЯщим на страже.
- Ђбдулла! ‘адык! Ѓыстрей сюда! - крикнул один.
‚орота открылись. Ћттуда выбежали слуги, принЯли моего конЯ,
а Я, растерЯнный, не понимаЯ, что случилось и почему, вошел внутрь
дома, поднимаЯсь по лестнице скорби...

Ѓелый гроб из гладко оструганных досок. ‚ нем на цветных
шелковых подушках лежит она. ‹егкаЯ узорчатаЯ шелковаЯ одежда.
“зкие маленькие руки сложены на груди. ‚ одной руке несколько
свежих цветов. џ боюсь поднЯть глаза, чтобы взглЯнуть на знакомое,
такое дорогое мне лицо. ‘только лет безнадежно любил Я ее, увидев
впервые девочкой, когда она мне приносила молоко и лепешки.
Ќикогда Я не проговорилсЯ ей о моей беспредельной любви, даже
ничем не показав вида, что она длЯ менЯ жизнь, всЯ радость жизни,
весь смысл моей жизни.
Џо другую сторону гроба на ковре сидит завернутаЯ в узорчатую
белую "шаль скорби" китаЯнка € ‹Я-хэ. Љогда-то она потерЯла мужа и
всех своих детей... ’еперь она лишилась последней своей
привЯзанности. Ћна сидит, как неживаЯ, напоминаЯ китайского идола,
опустив глаза на свои руки, которые перебирают темно-красные
гранатовые четки. Ќе сказав мне ни слова привета, она тихо шепчет:
- ѓроб собственноручно сделал наш мудрый друг строитель
дворцов ‹и ’ун-по. Ћн приехал недавно, за два днЯ до гибели нашего
дорогого жаворонка. ћлдуз-•атун внимательно и жадно слушала его
рассказы о походе. …е мало обрадовали привезенные им подарки,
присланные самим Ѓату-ханом. €з них она мне сейчас же отдала эти
гранатовые четки, точно предчувствуЯ, что эти камни, похожие на
капли крови, будут всегда мне напоминать о моем горе. Ћна была
особенно потрЯсена, когда неосторожный ‹и ’ун-по рассказал о
гибели вместе с ханом Џайдаром ее названого брата Њусука. "ѓде он
похоронен?" - спросила она, ставши бледной, как снег. "’ело его
сожжено на костре вместе с телами хана Џайдара и других павших
воинов, - ответил ‹и ’ун-по. - ‚се наше преславное войско трижды
объехало костер и спело погибшим багатурам боевые песни почета и
скорби".
Џосле этого рассказа ћлдуз-•атун точно окаменела. Ћна все
времЯ и днем и вечером безмолвно сидела в углу комнаты и часто
тихо плакала. ’акой печальной Я видела ее только после того, как
умер отравленный ее маленький сын, которого так желал и ждал Ѓату-
хан. Ћна не хотела никого принимать. Ќо раз к ней пришли две жены
‘аин-хана, - конечно, длЯ того, чтобы увидеть охваченную горем
ћлдуз-•атун и этому порадоватьсЯ. Ћни принесли виноград, Яблоки и
сладких лепешек на меду. џ шепнула моей госпоже, чтобы, она не ела
этих подарков. Ћна мне ответила: "Ђ мне теперь все равно". ‚скоре
ханши ушли, а у ћлдуз-•атун начались боли, точно после отравы. Ћна
стонала, извивалась и постепенно терЯла силы. Џрибежавшие лекари и
звездочеты ничем не могли помочь, а тебЯ, •аджи ђахим, тогда не
было. Ђ вскоре... - китаЯнка, глотаЯ слезы, указала на тело ћлдуз-
•атун.
џ поднЯл взглЯд на лицо покойной, моей мечты, радости моей
скитальческой жизни. Ћбычно нежные и ласковые черты и добраЯ
улыбка теперь исчезли: она была величественна, строга и спокойна.
’онкие темные брови слегка сдвинулись. Ћна казалась такой далекой
от всего, что оставила на земле. Њне хотелось, и в душе Я страстно
молил, чтобы ее ресницы дрогнули и приоткрылись на мгновенье
всегда чарующие глаза...
Њне казалось, что она безмолвно мне говорила: "‘мотри на менЯ
в последний раз. џ улетаю далеко в созвездие ЏлеЯд. Љогда мы
встретимсЯ, - не знаю, но остановка за тобой, Я там буду тебЯ
ждать..."
’ак мне чудилось, так Я безумствовал. ЊоЯ голова кружилась.
ђазве менЯ стала бы она ждать?
‚ошел ‹и ’ун-по. Њы обнЯлись, как старые друзьЯ, у обоих на
глазах были слезы. Ќас еще более свЯзало общее горе.
‚троем мы стали тихо обсуждать, что делать? ѓде и как
похоронить ћлдуз-•атун? ‚едь она была только наложница владыки
великого хана чингизида, хотЯ и значила длЯ Ѓату-хана больше, чем
все его жены вместе.
ЊудраЯ китаЯнка € ‹Я-хэ предложила следующее:
- Ќа моей далекой родине, в Љитае, есть такой обычай:
китайский император, желаЯ почтить памЯть своей любимой, хоронит
ее в саду дворца, где она жила. Ќад могилой ставитсЯ памЯтник из
мрамора или дикого камнЯ. Џозовите только самых близких друзей, и
похороним тело нашей маленькой госпожи здесь, в этом небольшом, но
прелестном дворцовом садике. Ќаверное, найдетсЯ искусный ваЯтель,
который высечет на белом надгробном камне рисунок надломленного
цветка и над ним звезду - ћлдуз.
‹и ’ун-по очень похвалил предложение китаЯнки и сказал, что
никому не уступит этой работы, а сам сделает такой памЯтник к
приезд Ѓату-хана.
‘егоднЯ на закате днЯ мы похоронили тело нашей маленькой
госпожи ћлдуз-•атун в чудесном садике, где она проводила когда-то
так много времени. Џо окончании печального обрЯда Я осталсЯ один.
‚ благоговейной тишине наступающего вечера передо мной проносилась
всЯ моЯ долгаЯ скитальческаЯ жизнь, жизнь без любви, без счастьЯ.
ѓде найти утешение? џ поднЯл взглЯд к небу, уже потухающему, и
увидел Яркую одинокую звезду. € Я подумал, что это переселившаЯсЯ
в иной мир душа ћлдуз-•атун посылала мне свой далекий привет... Ќо
тайны вселенной кто может разгадать?
‚от какую печальную запись Я должен был внести в мою "Џутевую
книгу" вместе с описанием походов победоносного войска Ѓату-хана".

ѓлава третьЯ. ’ђ…‚Ћ†Ќ›… „“Њ› ЃЂ’“-•ЂЌЂ

(€з "Џутевой книги" •аджи ђахима)

"Љогда мы узнали, что Ѓату-хан приближаетсЯ к Љечи-‘араю,
никто не захотел быть "черным вестником" и сообщить ему о смерти
ћлдуз-•атун, и Я вызвалсЯ это сделать. ‚опреки обычаю, он не убил
менЯ, но и не расспрашивал ни о чем, и хотЯ стал еще более
задумчивым и молчаливым, но, видимо, его тревожило нечто другое.
‘пустЯ несколько дней он вызвал менЯ к себе и сказал:
- ЊенЯ постигло новое огорчение. џ решил проверить, как идут
военные занЯтиЯ моего сына ‘артака. Ќе предупредив его, Я
приблизилсЯ к тому кольцу шатров, в середине которых находитсЯ его
юрта.
џ требовал, чтобы даже в походе, во времЯ стоЯнок, по утрам,
‘артак беседовал с приставленным к нему китайским ученым и теперь
продолжал эти занЯтиЯ, изучаЯ его полезную книгу "Џравила длЯ
полководца или искусство побеждать". ќтого учителЯ-воина, еще
перед началом похода на "вечерние страны", мне прислал из царства
китайцев начальник левого крыла монгольских войск Њухули.
Ѓесшумно подошел Я к шатру ‘артака, удержав рукой тургауда,
желавшего откинуть дверную занавеску, и стал прислушиватьсЯ. €з
шатра доносились тихие голоса. ѓоворили шепотом, но Я понЯл, что
там колдовали. Ќеведомый мне сиплый голос говорил: "ќто
драгоценный порошок, привезенный из свЯщенной Њекки. …го надо
смешать с порошком, приготовленным из толченых летучих мышей,
сердца белого голубЯ и семи черных скорпионов. ‚сю эту смесь надо
высыпать на железную сковородку и медленно поджаривать на огне.
Џосле этого она приобретает волшебную силу против всех твоих
врагов... и они погибнут..."
џ вошел в шатер. ‘артак сидел перед костром, на котором на
треножнике грелась сковорода. ђЯдом с моим сыном сидел
мусульманин, потомок Њухаммеда, судЯ по зеленой чалме, закрученной
на его голове. Џри виде менЯ оба они в ужасе окаменели.
Ђ старый учитель военного искусства лежал неподалеку на
ковре, и возле него стоЯл глинЯный кувшин и красиваЯ фарфороваЯ
чашка с вином.
Ћн с закрытыми глазами напевал: "‚се прекрасно, и силуэт
дедушки на холме в час заката, и тень ивовых ветвей, упавшаЯ на
колею дороги..."
‘артак и мусульманин молча смотрели на менЯ расширенными
глазами. Ћт сковороды поднималсЯ одурЯющий дым.
џ спросил мусульманина:
- —то сегоднЯ предсказало твое гадание?
Ћн сейчас же стал быстро и уверенно говорить:
- Џредсказано, что, несомненно, хану ‘артаку уготовано
славное царствование на много лет.
- Ђ что предсказано тебе, всеведущий мусульманин?
Љолдун ответил, заикаЯсь:
- Њне? „а, мне предсказано, что Я стану твоим любимым
придворным лекарем и звездочетом на много лет и, обласканный
твоими щедротами, проживу счастливо долгую жизнь, увидЯ своих
внуков и правнуков.
- ’ы берешьсЯ предсказывать то, что произойдет через много
лет, а сам не предвидишь даже того, что с тобой произойдет
сегоднЯ, сейчас. ‡начит, твои предсказаниЯ лживы и никому не
нужны. ’ебе сегоднЯ отрубЯт голову. ’ургауды! Ћтведите этого лгуна
и обманщика к моему брату Ѓерке-хану и скажите, что Я отдаю ему
длЯ бичеваниЯ и расправы ненужного мне колдуна. •ан Ѓерке любит
мусульман и всегда окружен ими.
Ѓату-хан пристально посмотрел на менЯ. Џотом продолжал:
- ’ак Я приказал. ’еперь, богатый знаниЯми •аджи ђахим, скажи
мне, правильно ли Я поступил?
- —то могу сказать Я, червЯк, ползущий по ветке могучего
дерева, боЯсь, что всЯкаЯ летЯщаЯ мимо птица проглотит менЯ. Ќо
все же Я припомню тебе, что бы сказал и как поступил твой мудрый
дед, ‘вЯщенный Џравитель! ‘казать ли?
- ѓовори!
- ’ы окружен мусульманами. Ќо ведь не они, а твои родичи,
монголы из ѓоби, Љерулена, Ћнона и •ингана, твоЯ главнаЯ вернаЯ
опора. Ќа одного монгола приходитсЯ по десЯти, а то и по двадцати
кипчаков.
- ’ы мне говоришь то, что Я давно знаю, но Я хочу знать,
иное: если Я сегоднЯ умру, переправлЯЯсь на коне через €тиль, кто
встанет на мое место? Њой сын ‘артак? џ не доверЯю и в то же времЯ
завидую коназу урусов џрославу ‘уздальскому. Ћн изо всех сил
стараетсЯ оживить и укрепить раздавленные мною кнЯжества. Ђ больше
всего Я завидую ему в том, что у него есть такой сын, как юный
€скендер, который уже одержал рЯд побед и продолжит заботы отца о
расцвете и укреплении своей земли. џ, конечно, не допущу этого и
постараюсь раздавить урусов, чтобы держать их, как табун кобылиц,
которых Я могу доить. Ќо...
Ѓату-хан задумалсЯ и указал рукой на восток, в сторону
монгольских степей:
- ’ам ли расцветет будущее величие ‘иней Ћрды или позади, в
тех странах, которые Я только что разгромил?
џ заметил осторожно:
- …сли ты ищешь настоЯщего величиЯ, то оно должно быть
повсюду, а не только в одной стороне.
- Ќо длЯ кого будет это величие? Љто станет моим преемником?
Љто сможет твердо держать грозный бунчук моего деда? ‘артак? Ћн до
сих пор не участвовал ни в одном бою. ’ургауды оберегали его,
чтобы ни одна стрела, пущеннаЯ вражеской рукой, до него не
долетела. Ђ €скендер Ќовгородский, как мне рассказал Ђрапша,
постоЯнно сам бросаетсЯ в гущу боЯ и одерживает даже с малым
войском нежданные победы... џ еще надеЯлсЯ, что, когда вернусь в
Љечи-‘арай, тут менЯ встретит ћлдуз-•атун. Ћна протЯнет на своих
нежных руках наследника, такого же багатура, каким был мой отец
„жучи или тобой любимый €скендер „вурогий. Ќо опЯть моЯ надежда не
сбылась. ’айные враги, сторонники ѓуюк-хана, погубили моего
наследника и его мать. Џусть не думают, что им удастсЯ ускользнуть
от моей беспощадной мести! џ ничего не забываю! џ еще разыщу их и
прикажу сварить живьем!
‚ моей душе сейчас переплетаютсЯ великие замыслы и жгучаЯ
тоска. Њы сегоднЯ снова пойдем в шатер ‘артака и там проверим:
может быть, ‘артак спорит со своим военным учителем, обдумываЯ
новые смелые военные походы? Ђ как Я был бы счастлив, если бы
убедилсЯ, что Я ошибаюсь, что в ‘артаке крепнет истинный воин и
полководец!..
Њы некоторое времЯ еще продолжали сидеть, вспоминаЯ
соратников, которые полегли в этом походе на "вечерние страны" и
которым не пришлось больше увидеть родные степи и строЯщийсЯ среди
них Љечи-‘арай. Њного говорили мы и о кроткой ћлдуз-•атун, чьи
нежные песни и мудрые советы украшали прежде наши вечера в
"‡олотом домике".
“же стемнело, когда Ѓату-хан направилсЯ со мной проведать,
как идут военные занЯтиЯ его сына. Џеред юртой ‘артака стоЯли
трое, и все, увидев нас, опустились на колени:
брат нашего владыки - Ѓерке-хан, осужденный колдун-мусульманин и
палач "меч гнева".
Ѓату-хан поднЯл брата и лизнул его в щеку:
- ‡наю, о чем ты будешь сейчас просить. Ѓери этого обманщика
себе и слушай его лживые предсказаниЯ! Ќо помни: сегоднЯ он своим
волшебным порошком хотел отравить менЯ, а завтра, может быть, и
длЯ тебЯ приготовит отраву. ‚едь он это делает, конечно, по чьему-
то наущению. ЏостарайсЯ узнать, кто его хозЯин, кто его толкает на
это. Ђ сам он пусть не забывает, что поблизости от наших шатров в
землю воткнуты заостренные кольЯ и на одном из них он может найти
свой конец.
Њы вошли в шатер. Љитаец сидел около костра. ‚озле него горел
на подставке светильник. ‘артак, болезненный и худой, почтительно
подойдЯ к отцу, подождал, пока тот погладил его по лицу. ‡атем мы
уселись на подложенных подушках. Љитаец развернул перед собой
свитки рукописей. Ќа них были рисунки, изображающие воинов в
иноземных одеждах и с чуждым нам оружием. Ѓыли также чертежи
крепостей и землЯных укреплений. ‘ китайцем Я встречалсЯ раньше и
не раз беседовал с ним. Ћн был уже стар, с реденькой седой
козлиной бородкой, с очень истощенным шафранно-желтым лицом -
последствие неумеренного потреблениЯ гашиша. Ћн и менЯ уговаривал
испробовать это средство, которое, по его словам, утешает во всех
горестЯх жизни и дает возможность побывать в иных мирах и
беседовать с самыми знаменитыми людьми древности и познать самые
необычайные радости. Ќо руки его постоЯнно трЯслись, и Я не хотел,
подобно ему, потерЯть свою волю и Ясность духа.
Ѓату-хан сказал ‘артаку:
- Џослушай менЯ, сын мой. Љогда-то свЯщеннаЯ прабабка твоЯ,
как мне много раз передавал мой отец, должна была скитатьсЯ .в
степЯх Њонголии. ‡а ней гнались проклЯтые кераиты, и только
благодарЯ ее волчьей хитрости и упорству она избежала плена и
гибели. ‚ такую тЯжелую пору у нее в пути родилсЯ мальчик, мой
преславный отец „жучи. “ нее не было во что завернуть ребенка,
чтобы спасти от жгучего мороза, и она облепила его тестом и только
поэтому невредимым довезла до своего кочевьЯ. ‚ таких страшных
испытаниЯх голода и лишений вырастал твой дед. ’ы же родилсЯ на
шелковых подушках и был покрыт собольими пеленками. ‘умеешь ли ты
стать закаленным, сильным воином, бесстрашным багатуром? џ к тебе
приставил самого ученого китайца, знающего все хитрости, все
искусство прежних великих завоевателей. “чишьсЯ ли ты у него?
ЋбъЯснЯет ли он тебе все, что ты должен и хочешь знать?
- џ все стараюсь понЯть, - шептал почтительно ‘артак. - Ќо
твои битвы, твои победы менЯ гораздо большему научили, чем все им
сказанное.
- Џусть теперь твой учитель расскажет мне о военном
искусстве, а Я послушаю: может быть, он и мне окажетсЯ полезным.
Љитаец сложил ладони и несколько раз помахал ими в сторону
‘аин-хана, затем начал рассказывать на ломаном монгольском Языке,
которому он научилсЯ, находЯсь много лет в плену у монголов.
- ‘амые знаменитые и знающие китайские ученые, написавшие
прославленные сочинениЯ, говорили, что на войне главные правила
длЯ полководцах хитрость, изобретательность и обман...
- Њудрые правила! - заметил Ѓату-хан. - Ќо это еще мало!
- ‚се прославленные китайские полководцы отличались именно
этими качествами. ѓлавное правило воинского отрЯда - обманывать,
быстро передвигатьсЯ, вводить в заблуждение противника. Џоэтому,
будучи сильным - кажись слабым, будучи боеспособным - кажись
небоеспособным, если ты к неприЯтелю близок, кажись, будто ты
далек от него, и будучи далек - показывай вид, будто близок.
Ѓату-хан внимательно слушал дальнейшие разъЯснениЯ учителЯ-
китайца и наконец сказал:
- € это все нужное, чтобы стать великим полководцем? ’ы не
учитель воинского искусства, а слепаЯ летучаЯ мышь!
Ћн покосилсЯ на ‘артака: тот сидел с полуоткрытым ртом и
сонными глазами.
Ѓату-хан встал. Љитайский учитель, прервав свою речь,
несколько раз поклонилсЯ. Њы вышли из шатра. ‡вездное покрывало
простерлось над нами. Љругом, и вблизи и далеко, мелькали огоньки
костров. Ѓату-хан сказал: .
- ’еперь ты видишь, может ли из моего сына вырасти настоЯщий
джихангир, повелевающий народами... Љому верить? Ќа кого, на чьи
железные плечи переложу Я часть забот? Њы недавно прошли по земле
урусов. џ не доверЯю этому великому племени, которое, как гибкое
дерево, гнетсЯ, но не ломаетсЯ. џ истреблЯл их без жалости, а мне
доносЯт, что они снова поднимают голову, что они строЯтсЯ,
собирают отрЯды. џ потерЯл на их земле слишком много своих лучших
воинов, надеЯсь раздавить урусов навсегда. —то с того, что Я
разрушил и сжег Љыюв! џ понес там огромные, незаменимые потери.
Љыюва больше нет. ‚место богатейшей столицы - гора, покрытаЯ
трупами, которых так много, что мы, непобедимые завоеватели, не
могли исполнить нашей свЯщенной обЯзанности - устроить
погребальный костер павшим в битве. •олмы Љыюва покрыты десЯтками
тысЯч трупов, где перемешались воины и наши и урусов, вместе с их
женщинами и детьми, бившимисЯ до последнего дыханиЯ...
’еперь Я хочу расширить и укрепить столицу созданного мною
царства Ќебесной Ћрды Љечи-‘арай. ‘реди пленных, захваченных мною
в Љыюве и других городах урусов, Я приказал отобрать тех, кого они
называют "умельцами". ќти люди знают всЯческие ремесла и могут
быть нам полезными.
ЊенЯ вызывают на мою далекую родину, в Љаракорум, на выборы
нового великого кагана всех монголов, но Я туда не поеду. “ менЯ
новаЯ родина, и это царство Я крепко держу в своем кулаке. € если
даже менЯ выберут на курултае великим каганом, Я откажусь и
посоветую вместо себЯ избрать правдивого и смелого моего брата
хана Њенгу. Ќо Я предвижу, что на курултае все подчинЯтсЯ желанию
властной вдовы - правительницы ’уракины - и выберут ни к чему не
способного ее сына, злобного хана ѓуюка. Ќо это их дело! ‚се мое
могущество теперь здесь, в степЯх „ешт-и-Љипчака. € Я задумываюсь
над тем, что станет с созданным мною царством после моего ухода в
заоблачные войска ‘вЯщенного ЏравителЯ. ђазве мой сын ‘артак
способен натЯнуть поводьЯ и вздернуть на дыбы могучего
монгольского конЯ? —ьЯ железнаЯ рука удержит и сохранит длЯ нас
эти огромные завоеванные мною земли? Љому Я их передам? ЊенЯ
покинул в походе коварный ѓуюк-хан - это хорошо. Ќо от менЯ ушел и
тот, кто менЯ воспитал, - старый ‘убудай-багатур, и тот, кого
воспитал Я, надеЯсь, что он станет моей верной опорой и помощником
- молодой €есун Ќохой. ‚чера ты мне сказал, что тоже от менЯ
уходишь... Ђ еще постоЯнной тревожной тенью стоит на севере
молодой коназ Ќовгородский €скендер. Ђ вдруг он двинетсЯ сюда со
своим войском? ќти думы терзают менЯ днем и ночью. Ќо о них не
должен знать ни один человек. ’емным и беспокойным кажетсЯ мне
будущее моего царства...
ќто была моЯ последнЯЯ беседа с Ѓату-ханом. ’еперь,
заканчиваЯ эту книгу и вспоминаЯ все, что Я слышал и видел за эти
страшные годы, Я могу только пожелать моим будущим читателЯм,
чтобы им не пришлось испытать самое ужасное, что может быть в
нашей жизни, - всесокрушающего урагана жестокой и бессмысленной
войны".

1941-1951

Њосква

ЏримечаниЯ

Ђл-Њансур - в средневековых европейских сказаниЯх это имЯ
начальника гвардии рабов в Љордовском халифате переиначено в
Ђльмансор.

“рганджи їто есть родом из “ргенча.

‘улейман - библейский царь ‘оломон; позднее - герой многих
мусульманских легенд.

€тиль - ‚олга.

Ђбескунское море - Љаспийское.

•аджи-’архан - название Ђстрахани. ‡десь раньше находилась
богатаЯ столица хазарского царства, разгромленнаЯ кнЯзем
‘вЯтославом Љиевским.

€фрит - могущественный злой демон мусульманской мифологии.

Ѓольшой камень - ћжный “рал.

Љавуши - грубые мужские кожаные туфли.

Њазар - мавзолей над могилой свЯтого.

Џо-кипчакски - по-половецки.

"†елезные ворота" - город „ербент на западном берету
Љаспийского морЯ. Ќазвание произошло оттого, что „ербент в
качестве крепости запирал сухопутную дорогу в €ран.

„жихангир - покоритель мира.

џса - свод законов.

"Ѓлагородный свиток" - у мусульман обычное наименование
Љорана.

Љомиены - династиЯ византийских императоров (1057-1204).

Љумган - металлический чайник с длинным изогнутым носиком.

ђакат - часть мусульманского молитвенного обрЯда.

”аких - законовед, богослов, знаток мусульманского права.

ЉалЯмница - пенал, обыкновенно искусно разрисованный. ‚ нем
хранились перьЯ, вырезанные из камыша, и бронзоваЯ чернильница.

•аджи - звание паломника, побывавшего в Њекке, религиозном
центре ислама.

Џери - добрые, джинны - злые духи в восточных верованиЯх.

’умен - отрЯд в десЯть тысЯч воинов.

’айджи - титул монгольских царевичей.

’ургауды - охранные стражники ханской ставки.

•ан Ћрду - старший брат Ѓату-хана; пользовалсЯ у него особым
почетом и любовью. Ћрду добровольно уступил Ѓатыю управление
‡олотой Ћрдой, однако в Ярлыках (указах) великого кагана имЯ Ћрду
ставилось впереди имени Ѓату.

•ызр - по мусульманским поверьЯм, бродЯщий по дорогам
праведник, всегда ЯвлЯющийсЯ на помощь, если к нему мысленно
обратЯтсЯ с молитвой.

ђум - в то времЯ на ‚остоке так назывались ‚изантиЯ и ЊалаЯ
ЂзиЯ.

ѓиппократ - древнегреческий врач (V в. до н.э.), "отец
медицины"; оставил много сочинений.

’абиб - врач, лекарь.

Њонголы не знали поцелуЯ.

ћртчи - лицо, ведавшее выбором места длЯ кочевьЯ и
распределением в нем мест.

Ћмовжа (ќмбах, ќмайнги) - река, впадающаЯ в —удское озеро. ‚
устье ее в 1234 году произошла битва между новгородским войском и
германскими рыцарЯми, окончившаЯсЯ победой новгородцев.

Џехлеван - силач, герой, витЯзь.

‚о владениЯх Ѓату-хана общий разговорный Язык был
преимущественно половецкий (кипчакский, тюркского корнЯ).

Љыюв - Љиев.

"†ивули" - игрушки: фигурки людей и зверей.

Ќойон - титул монгольской аристократии.

ЉюрЯган - царевич.

–арство –зин - Љитай.

€меетсЯ в виду южный ЏереЯславль-•мельницкий.

“гры - венгры.

‡нак раскаЯниЯ и просьбы о прощении.

€есун Ќохой - "железный пес", в последствии обычнаЯ кличка
хана ЌохоЯ.

•ур - монгольский трехструнный музыкальный инструмент.

арукань - кочевье половцев, близ нынешнего •арькова.

Њонголы представлЯли себе землю (вселенную) по своему виду
похожей на разостланный плащ (или поднос), окруженный
беспредельным морем.

Љааба - мусульманскаЯ свЯтынЯ в Њекке.

’орки, как и встречающиесЯ далее берендеи, часто обозначаемые
собирательным именем "черные клобуки", - кочевые племена тюркского
происхождениЯ, сосредоточенные в то времЯ в пограничных местах
Љиевского государства.

“льдемир - ‚ладимир.

‘тихотворнаЯ обработка Ќ. Ѓелинович.

‘тихотворнаЯ обработка Ќ. Џавлович.

‘палато, или ‘плит - административный центр области.

Ћб этом свидетельствует летописец, свЯщенник ђогериус,
который оказалсЯ в ‚енгрии под монгольской властью и оставил
ценные исторические записки.

’ригестум - ’риест.

Ќазвание "татар" сближали с греческим словом "тартар" (ад), а
потому считали татар выходцами из ада.

Љурултай - съезд членов рода —ингиз-хана и высшей монгольской
знати.

„иоклетиан - римский император; правил с 284 по 305 г. н.э.;
умер в 313 г.

Љайсар - переделанное "цезарь", то есть император.

Љамлание - совершение шаманского обрЯда.

“ монголов и китайцев существовал древний обычай, по которому
осужденный на смерть шел к месту казни с песней, в которой
воспевал свои подвиги.

”елука - парусное судно, ходившее также и на веслах.

Ђрабы в течение двух с половиной веков (827-1061) владели
‘ицилией.

Ќекоторые ученые полагают, что ”ридриху II неправильно
приписываетсЯ это полемическое сочинение.

’онзура - выбритое место на макушке головы у католических
духовных лиц.
Last-modified: Tue, 07 Jul 1998 11:45:35 GMT
Ћцените этот текст: