ласть. „альнейший анализ даст нам
ключ  и  к  этой  загадке.  Њы  увидим  вместе   с   тем,   как
бюрократические  методы  самодержавного руководства приходЯт во
все большее противоречие с потребностЯми хозЯйства и  культуры,
и  с  какой  необходимостью  отсюда  вытекают  новые  кризисы и
потрЯсениЯ в развитии ‘оветского ‘оюза.

   Џрежде, однако, чем подойти  к  изучению  двойственной  роли
"социалистической"  бюрократии,  необходимо  будет  ответить на
вопрос:  каков  же   общий   баланс   предшествующих   успехов?
„ействительно  ли  в  ‘‘‘ђ  осуществлен  социализм?  или  более
осторожно: обеспечивают ли наличные хозЯйственные и  культурные
достижениЯ   от  опасностей  капиталистической  реставрации,  -
подобно тому, как  буржуазное  общество,  на  известном  этапе,
оказалось  застраховано  собственными  успехами  от реставрации
феодализма и крепостничества?


        ѓлава 3: ‘Ћ–€Ђ‹€‡Њ € ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚Ћ

        Џереходный режим.


   ‚ерно ли, что в ‘‘‘ђ, как утверждают официальные авторитеты,
уже осуществлен социализм?  …сли  нет,  то  обеспечено  ли,  по
крайней   мере,   достигнутыми  успехами  его  осуществление  в
национальных границах, независимо от хода событий  в  остальном
мире?   ЏроизведеннаЯ   выше   критическаЯ   оценка   важнейших
показателей советского хозЯйства должна дать нам  точку  исхода
длЯ  правильного  ответа на этот вопрос. Ќо нам не обойтись без
предварительной теоретической справки.

   Њарксизм исходит из развитиЯ техники, как  основной  пружины
прогресса  и  строит  коммунистическую  программу  на  динамике
производительных   сил.   …сли   допустить,   что    какаЯ-либо
космическаЯ  катастрофа  должна  разрушить  в  более  или менее
близком  будущем  нашу  планету,  то  пришлось   бы,   конечно,
отказатьсЯ  от  коммунистической  перспективы, как и от многого
другого. ‡а вычетом же этой пока-что проблематической опасности
нет ни малейшего научного основаниЯ ставить заранее какие бы то
ни  было  пределы   нашим   техническим,   производственным   и
культурным возможностЯм. Њарксизм насквозь проникнут оптимизмом
прогресса  и  уже по одному этому, к слову сказать, непримиримо
противостоит религии.

   Њатериальной предпосылкой коммунизма  должно  ЯвитьсЯ  столь
высокое  развитие  экономического  могущества  человека,  когда
производительный труд, перестанет быть обузой  и  тЯгостью,  не
нуждаетсЯ ни в каком понукании, а распределение жизненных благ,
имеющихсЯ  в постоЯнном изобилии, не требует - как ныне в любой
зажиточной семье или в "приличном" пансионе,
- иного  контролЯ,   кроме   контролЯ   воспитаниЯ,   привычки,
общественного  мнениЯ.  Ќужна, говорЯ откровенно, изрЯднаЯ долЯ
тупоумиЯ,  чтоб  считать  такую,  в  конце   концов,   скромную
перспективу "утопичной".

   Љапитализм подготовил условиЯ и силы социального переворота:
технику,  науку,  пролетариат. Љоммунистический строй не может,
однако, прийти непосредственно на смену  буржуазному  обществу:
материальное   и   культурное  наследство  прошлого  длЯ  этого
совершенно  недостаточно.  Ќа  первых   порах   своих   рабочее
государство   не  может  еще  позволить  каждому  работать  "по
способностЯм", т.е. сколько сможет и захочет,  и  вознаграждать
каждого  "по  потребностЯм",  независимо  от  произведенной  им
работы. ‚ интересах поднЯтиЯ производительных  сил  оказываетсЯ
необходимым прибегать к привычным нормам заработной платы, т.е.
к  распределению  жизненных  благ в зависимости от количества и
качества индивидуального труда.

   Њаркс  называл  этот  первоначальный  этап  нового  общества
"низшей стадией коммунизма", в отличие от высшей, когда, вместе
с    последними   призраками   нужды,   исчезнет   материальное
неравенство.  ‚  том  же   смысле   противопоставлЯют   нередко
социализм  и  коммунизм,  как  низшую  и  высшую  стадии нового
общества. "“ нас еще нет, конечно, полного  коммунизма,  гласит
нынешнЯЯ  официальнаЯ  советскаЯ  доктрина,  но  зато у нас уже
осуществлен  социализм,  т.е.  низшаЯ  стадиЯ  коммунизма".   ‚
доказательство  приводитсЯ господство государственных трестов в
промышленности,    колхозов    -    в    сельском    хозЯйстве,
государственных  и  кооперативных  предприЯтий - в торговле. Ќа
первый взглЯд получаетсЯ полное  совпадение  с  априорной  -  и
потому гипотетической - схемой Њаркса. Ќо именно с точки зрениЯ
марксизма  вопрос вовсе не исчерпываетсЯ формами собственности,
независимо от достигнутой производительности труда. Џод  низшей
стадией  коммунизма  Њаркс,  во  всЯком  случае,  понимал такое
общество, которое  по  своему  экономическому  развитию  уже  с
самого   начала   стоит  выше  самого  передового  капитализма.
’еоретически такаЯ постановка безупречна, ибо взЯтый в  мировом
масштабе  коммунизм,  даже  в  первой,  исходной  своей стадии,
означает высшую ступень  развитиЯ  по  сравнению  с  буржуазным
обществом.   Љ  тому  же  Њаркс  ожидал,  что  социалистическую
революцию начнет француз, немец продолжит, англичанин закончит;
что касаетсЯ русского, то он оставалсЯ  в  далеком  арьергарде.
Њежду  тем  порЯдок  оказалсЯ  на  деле опрокинут. Љто пытаетсЯ
теперь универсально-историческую концепцию  Њаркса  механически
применить  к  частному  случаю  ‘‘‘ђ,  на  данной  ступени  его
развитиЯ,   тот   сейчас   же   запутываетсЯ   в    безысходных
противоречиЯх.

   ђоссиЯ  была  не  сильнейшим,  а  слабейшим  звеном  в  цепи
капитализма. Ќынешний ‘‘‘ђ не поднимаетсЯ над  мировым  уровнем
хозЯйства,  а только догонЯет капиталистические страны. …сли то
общество, какое должно было сложитьсЯ на основе  обобществлениЯ
производительных   сил   самого   передового  длЯ  своей  эпохи
капитализма,  Њаркс  называл  низшей  стадией  коммунизма,   то
определение  это Явно не подходит к ‘оветскому ‘оюзу, который и
сегоднЯ еще  гораздо  беднее  техникой,  жизненными  благами  и
культурой,  чем  капиталистические страны. Џравильнее, поэтому,
нынешний советский режим, во всей его противоречивости, назвать
не  социалистическим,  а  подготовительным  или  переходным  от
капитализма к социализму.

   ‚  этой  заботе  о  терминологической  точности нет ни капли
педантизма.  ‘ила  и  устойчивость   режимов   определЯютсЯ   в
последнем   счете   относительной   производительностью  труда.
Ћбобществленное   хозЯйство,   технически   возвышающеесЯ   над
капитализмом,   было   бы   действительно  обеспечено  в  своем
социалистическом    развитии    навернЯка,     так     сказать,
автоматически,  чего, к сожалению, ни в каком случае нельзЯ еще
сказать о советском хозЯйстве.

   Ѓольшинство  вульгарных  аппологетов  ‘‘‘ђ,  как  он   есть,
склонны  рассуждать  приблизительно так: если даже согласитьсЯ,
что   нынешний   советский   режим   и    не    ЯвлЯетсЯ    еще
социалистическим,  то  дальнейшее развитие производительных сил
на нынешних основах все равно должно раньше или позже  привести
к    полному    торжеству    социализма.    ‘порным   ЯвлЯетсЯ,
следовательно,  лишь  фактор  времени.  ‘тоит  ли  из-за  этого
поднимать  шум?  Љак  ни  победоносно,  на первый взглЯд, такое
рассуждение, на самом деле оно  крайне  поверхностно.  ‚ремЯ  -
совсем   не   второстепенный   фактор,   когда   речь  идет  об
историческом процессе: смешивать настоЯщее и будущее в политике
гораздо опаснее, чем в грамматике. ђазвитие вовсе  не  состоит,
как  представлЯетсЯ  вульгарным  эволюционистам, типа ‚еббов, в
планомерном накоплении и постоЯнном "улучшении" того, что есть:
оно знает переходы количества в  качество,  кризисы,  скачки  и
откаты  назад.  €менно  потому, что в ‘‘‘ђ далеко не достигнута
еще и перваЯ  стадиЯ  социализма,  как  уравновешенной  системы
производства  и потреблениЯ, развитие идет не гармонически, а в
противоречиЯх. ќкономические противоречиЯ порождают  социальные
антагонизмы,  которые  развивают  свою  собственную  логику, не
дожидаЯсь дальнейшего развитиЯ производительных сил. Њы  видели
это  только  что  на  вопросе  о  кулаке,  который  не  захотел
эволюционно "врастать" в социализм и, неожиданно длЯ бюрократии
и ее идеологов,  потребовал  новой,  дополнительной  революции.
‡ахочет  ли  мирно  врастать  в  социализм сама бюрократи<Я>, в
руках  которой  сосредоточены  власть  и  богатство?   ‚   этом
допустимо  усомнитьсЯ. ‚о всЯком случае было бы неосмотрительно
доверЯть бюрократии на слово. ‚ каком направлении развернетсЯ в
течение ближайших трех-пЯти-десЯти лет  динамика  экономических
противоречий  и социальных антагонизмов советского общества, на
этот вопрос окончательного и  бесповоротного  ответа  еще  нет.
€сход  зависит  от  борьбы  живых  социальных  сил, притом не в
национальном только, но  и  в  интернациональном  масштабе.  Ќа
каждом   новом  этапе  необходим,  поэтому,  конкретный  анализ
реальных  отношений  и  тенденций,  в  их  свЯзи  и  постоЯнном
взаимодействии.  ‚ажность  такого  анализа  мы сейчас увидим на
вопросе о советском государстве.


        Џрограмма и действительность.


   Џервую отличительную  черту  пролетарской  революции  ‹енин,
вслед  за  Њарксом и ќнгельсом, видел в том, что, экспроприируЯ
эксплуататоров, она упразднЯет  необходимость  в  возвышающемсЯ
над  обществом бюрократическом аппарате, прежде всего в полиции
и постоЯнной  армии.  "Џролетариату  нужно  государство  -  это
повторЯют  все  оппортунисты,  -  писал  ‹енин  в  1917  г., за
месЯц-два  до  завоеваниЯ  власти,  -  но  они,   оппортунисты,
забывают  добавить,  что  пролетариату  нужно  лишь  отмирающее
государство, т.е. устроенное так, чтобы оно  немедленно  начало
отмирать  и  не могло не отмирать" ("ѓосударство и революциЯ").
Љритика эта направлЯлась в свое времЯ  против  социалистических
реформистов,  типа  русских меньшевиков, британских фабианцев и
пр.;  сейчас  она  с  удвоенной   силой   бьет   по   советским
идолопоклонникам,  с  их  культом бюрократического государства,
которое не имеет ни малейшего намерениЯ "отмирать".

   ‘оциальный  спрос  на  бюрократию  возникает  во  всех   тех
положениЯх,  когда  на лицо имеютсЯ острые антагонизмы, которые
требуетсЯ "смЯгчать",  "улаживать",  "регулировать"  (всегда  в
интересах привилегированных и имущих, всегда к выгоде длЯ самой
бюрократии).   —ерез   все   буржуазные   революции,   как   бы
демократичны они  ни  были,  проходит,  поэтому,  укрепление  и
усовершенствование  бюрократического аппарата. "—иновничество и
постоЯннаЯ  армиЯ,  -  пишет  ‹енин,  -  это  паразит  на  теле
буржуазного    общества,   паразит,   порожденный   внутренними
противоречиЯми,  которые  это  общество  раздирают,  но  именно
паразит, затыкающий жизненные поры".

   ЌачинаЯ  с  1917 года, т.е. с того момента, когда завоевание
власти встало перед партией, как практическаЯ  проблема,  ‹енин
непрерывно   занЯт   мыслью   о  ликвидации  "паразита".  Џосле
низвержениЯ эксплуататорских классов, повторЯет и разъЯснЯет он
в каждой главе "ѓосударство и революциЯ", пролетариат  разобьет
старую  бюрократическую  машину,  а  свой  собственный  аппарат
составит из рабочих и служащих, причем против превращениЯ их  в
бюрократов   примет   "меры,  подробно  разобранные  Њарксом  и
ќнгельсом: 1) не только выборность, но и  сменЯемость  в  любое
времЯ;  2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный
к тому, чтобы все исполнЯли функции контролЯ и  надзора,  чтобы
все  на времЯ становились бюрократами, и чтобы поэтому никто не
мог стать бюрократом". Ќе надо думать, будто у ‹енина дело идет
о задаче десЯтилетий; нет,  это  тот  первый  шаг,  с  которого
"можно и должно начать при совершении пролетарской революции".

   ’от  же  смелый взглЯд на государство пролетарской диктатуры
нашел  через  полтора  года  после   завоеваниЯ   власти   свое
законченное  выражение в программе большевистской партии, в том
числе и  в  разделе  об  армии.  ‘ильное  государство,  но  без
мандаринов;  вооруженнаЯ  сила,  но  без  самураев!  Ќе  задачи
обороны создают военную  и  штатскую  бюрократию,  а  классовый
строй  общества,  который переноситсЯ и на организацию обороны.
ЂрмиЯ  только  осколок  социальных  отношений.  Ѓорьба   против
внешних   опасностей  предполагает,  разумеетсЯ,  и  в  рабочем
государстве специализованную военно-техническую организацию, но
ни  в  каком  случае  не  привилегированную  офицерскую  касту.
Џрограмма требует замены постоЯнной армии вооруженным народом.

   ђежим  пролетарской  диктатуры с самого своего возникновениЯ
перестает таким образом быть  "государством"  в  старом  смысле
слова,  т.е.  специальным  аппаратом по удержанию в повиновении
большинства народа.  ЊатериальнаЯ  власть,  вместе  с  оружием,
прЯмо   и   непосредственно   переходит   в   руки  организаций
трудЯщихсЯ,  как  советы.  ѓосударство,   как   бюрократический
аппарат,   начинает   отмирать   с   первого  днЯ  пролетарской
диктатуры. ’аков голос программы, не отмененной  до  сего  днЯ.
‘транно: он звучит, как загробный голос из мавзолеЯ.

   Љак  бы,  в  самом  деле, ни истолковывать природу нынешнего
советского  государства,  неоспоримо  одно:  к  концу   второго
десЯтилетиЯ своего существованиЯ оно не только не отмерло, но и
не начало "отмирать"; хуже того: оно разрослось в еще небывалый
в истории аппарат принуждениЯ; бюрократиЯ не только не исчезла,
уступив  свое  место  массам,  но превратилась в бесконтрольную
силу, властвующую над массами;  армиЯ  не  только  не  заменена
вооруженным  народом,  но  выделила  из  себЯ привилегированную
офицерскую касту, увенчивающуюсЯ маршалами, тогда  как  народу,
"вооруженному   носителю  диктатуры",  запрещено  ныне  в  ‘‘‘ђ
ношение даже  и  холодного  оружиЯ.  Џри  наивысшем  напрЯжении
фантазии  трудно  представить себе контраст, более разительный,
чем тот, какой существует между схемой рабочего государства  по
Њарксу-ќнгельсу-‹енину  и тем реальным государством, какое ныне
возглавлЯетсЯ  ‘талиным.  ЏродолжаЯ  перепечатывать   сочинениЯ
‹енина (правда, с цензурными изъЯтиЯми и искажениЯми), нынешние
вожди  ‘оветского  ‘оюза и их идеологические представители даже
не ставЯт  перед  собою  вопроса  о  причинах  столь  вопиющего
расхождениЯ  между  программой  и действительностью. ЏопытаемсЯ
это сделать за них.


        „войственный характер рабочего государства.


   ЏролетарскаЯ диктатура  образует  мост  между  буржуазным  и
социалистическим  обществами.  Џо  самому  существу  своему она
имеет, следовательно, временный характер. ЏобочнаЯ,  но  крайне
существеннаЯ  задача  государства,  осуществлЯющего  диктатуру,
состоит в том, чтоб подготовить свое  собственное  упразднение.
‘тепень  осуществлениЯ  этой  "побочной"  задачи  проверЯет,  в
известном  смысле,  успешность  выполнениЯ   основной   миссии:
построениЯ    общества   без   классов   и   без   материальных
противоречий.  Ѓюрократизм  и   социальнаЯ   гармониЯ   обратно
пропорциональны друг другу.

   ‚  своей  знаменитой  полемике против „юринга ќнгельс писал:
"...когда исчезнут вместе с  классовым  господством,  вместе  с
борьбой  за  отдельное  существование,  порождаемой  теперешней
анархией в производстве, те столкновениЯ  и  эксцессы,  которые
проистекают  из  этой  борьбы,  -  с этого времени нечего будет
подавлЯть, не будет и надобности в особой силе длЯ  подавлениЯ,
в  государстве".  ”илистер считает жандарма вечным учреждением.
Ќа самом деле жандарм будет седлать человека лишь до  тех  пор,
пока  человек  по  настоЯщему не оседлает природу. —тоб исчезло
государство, нужно, чтоб исчезли "классовое господство вместе с
борьбой за отдельное существование". ќнгельс объединЯет эти два
условиЯ  вместе:  в  перспективе   смены   социальных   режимов
несколько десЯтилетий в счет не идут. €наче представлЯетсЯ дело
тем  поколениЯм,  которые  выносЯт  переворот  на  своих боках.
‚ерно,   что    борьба    всех    против    всех    порождаетсЯ
капиталистической  анархией.  Ќо дело в том, что обобществление
средств производства еще не снимает  автоматически  "борьбу  за
отдельное существование". ‡десь гвоздь вопроса!

   ‘оциалистическое  государство, даже в Ђмерике, на фундаменте
самого передового капитализма, не  могло  бы  сразу  доставлЯть
каждому  столько,  сколько  нужно,  и было бы поэтому вынуждено
побуждать каждого  производить,  как  можно  больше.  „олжность
понукателЯ  естественно ложитсЯ в этих условиЯх на государство,
которое не может, в свою очередь,  не  прибегать,  с  теми  или
иными  изменениЯми  и  смЯгчениЯми, к выработанным капитализмом
методам оплаты труда. ‚ этом именно смысле Њаркс писал  в  1875
году,   что   "буржуазное  право...  неизбежно  в  первой  фазе
коммунистического общества, в том его виде,  как  оно  выходит,
после долгих родовых мук, из капиталистического общества. Џраво
никогда   не   может  быть  выше,  чем  экономический  строй  и
обусловленное им культурное развитие общества"...

   ђазъЯснЯЯ эти замечательные  строки,  ‹енин  присовокуплЯет:
"буржуазное   право  по  отношению  к  распределению  продуктов
потреблениЯ  предполагает,  конечно,  неизбежно  и   буржуазное
государство,  ибо  право  есть  ничто  без аппарата, способного
принуждать к соблюдению норм права. ‚ыходит,  -  мы  продолжаем
цитировать  ‹енина,  -  что при коммунизме не только остаетсЯ в
течение  известного  времени  буржуазное  право,  но   даже   и
буржуазное государство без буржуазии!"

   ќтот   многозначительный   вывод,   совершенно  игнорируемый
нынешними официальными теоретиками, имеет решающее значение длЯ
пониманиЯ природы советского государства, точнее  сказать:  длЯ
первого  приближениЯ к такому пониманию. Џоскольку государство,
которое ставит  себе  задачей  социалистическое  преобразование
общества,    вынуждено    методами    принуждениЯ    отстаивать
неравенство,  т.е.   материальные   преимущества   меньшинства,
постольку   оно   все   еще  остаетсЯ,  до  известной  степени,
"буржуазным" государством, хотЯ и без буржуазии. ‚ этих  словах
нет  ни  похвалы  ни  порицаниЯ; они просто называют вещь своим
именем.

   Ѓуржуазные нормы распределениЯ, ускорЯЯ  рост  материального
могущества,  должны служить социалистическим целЯм. Ќо только в
последнем счете.  Ќепосредственно  же  государство  получает  с
самого   начала   двойственный  характер:  социалистический,  -
поскольку оно охранЯет общественную собственность  на  средства
производства;  буржуазный,  - поскольку распределение жизненных
благ  производитсЯ   при   помощи   капиталистического   мерила
ценности,  со  всеми  вытекающими  отсюда  последствиЯми. ’акаЯ
противоречиваЯ характеристика может привести в ужас  догматиков
и    схоластов:   ничего   не   остаетсЯ,   как   выразить   им
соболезнование.

   ЋкончательнаЯ   физиономиЯ   рабочего   государства   должна
определитьсЯ  изменЯющимсЯ соотношением между его буржуазными и
социалистическими тенденциЯми.  Џобеда  последних  должна,  тем
самым,   означать   окончательную   ликвидацию  жандарма,  т.е.
растворение государства в самоуправлЯющемсЯ обществе. €з  этого
одного  достаточно  Ясно, какое неизмеримое значение, и сама по
себе и как симптом, имеет проблема советского бюрократизма!

   €менно благодарЯ тому,  что  ‹енин,  согласно  всему  своему
интеллектуальному   складу,  придает  концепции  Њаркса  крайне
заостренное  выражение,  он  обнаруживает  источник  дальнейших
затруднений,  в том числе и своих собственных, хотЯ сам он и не
успел довести свой анализ до конца. "Ѓуржуазное государство без
буржуазии"  оказалось  несовместимым  с   подлинной   советской
демократией.  „войственность  функций  государства  не могла не
сказатьсЯ и на его структуре. Ћпыт показал, чего  не  сумела  с
достаточной  Ясностью  предвидеть  теориЯ:  если длЯ ограждениЯ
обобществленной  собственности  от  буржуазной  контр-революции
"государство  вооруженных  рабочих" вполне отвечает своей цели,
то совсем иначе обстоит дело  с  регулированием  неравенства  в
сфере  потреблениЯ.  ‘оздавать  преимущества  и  охранЯть их не
склонны те, которые их лишены. Ѓольшинство не может  заботитьсЯ
о  привилегиЯх  длЯ меньшинства. „лЯ охраны "буржуазного права"
рабочее государство оказываетсЯ вынуждено выделить "буржуазный"
по своему типу орган, т.е. все того же жандарма, хотЯ и в новом
мундире.

   Њы сделали  таким  образом  первый  шаг  на  пути  пониманиЯ
основного   противоречиЯ   между  большевистской  программой  и
советской действительностью. …сли государство  не  отмирает,  а
становитсЯ все деспотичнее; если уполномоченные рабочего класса
бюрократизируютсЯ,  а  бюрократиЯ  поднимаетсЯ  над обновленным
обществом, то не по каким-либо второстепенным  причинам,  вроде
психологических  пережитков  прошлого  и пр., а в вину железной
необходимости   выделЯть   и   поддерживать   привилегированное
меньшинство,   доколе   нет  возможности  обеспечить  подлинное
равенство.

   ’енденции    бюрократизма,    душащие    рабочее    движение
капиталистических  стран,  должны будут везде сказатьсЯ и после
пролетарского  переворота.  Ќо  совершенно  очевидно,  что  чем
беднее   общество,   вышедшее   из  революции,  тем  суровее  и
обнаженнее должен проЯвить себЯ этот "закон"; тем более  грубые
формы  должен  принЯть  бюрократизм;  тем большей опасностью он
может стать длЯ социалистического развитиЯ. Ќе только отмереть,
но  хотЯ   бы   освободитьсЯ   от   бюрократического   паразита
препЯтствуют  советскому государству не бессильные сами по себе
"остатки" господствовавших  ранее  классов,  как  гласит  чисто
полицейскаЯ доктрина ‘талина, а неизмеримо более могущественные
факторы,  как  материальнаЯ  скудость,  культурнаЯ отсталость и
вытекающее отсюда господство "буржуазного права" в той области,
котораЯ непосредственнее и  острее  всего  захватывает  каждого
человека: в области обеспечениЯ личного существованиЯ.


        "ЋбобщеннаЯ нужда" и жандарм.


   ‡а  два  года до "Њанифеста Љоммунистической Џартии" молодой
Њаркс  писал:  "...развитие   производительных   сил   ЯвлЯетсЯ
абсолютно  необходимой  практической  предпосылкой (коммунизма)
еще потому, что без него обобщаетсЯ нужда, и  с  нуждой  должна
снова начатьсЯ борьба за необходимые предметы и, значит, должна
воскреснуть  всЯ  стараЯ дребедень". ќта мысль нигде не нашла у
Њаркса  прЯмого  развитиЯ,  и  не  случайно:  он  не  предвидел
пролетарской  революции  в  отсталой  стране.  ‹енин  также  не
останавливалсЯ на ней, и тоже  не  случайно:  он  не  предвидел
столь  длительной изолированности советского государства. Њежду
тем, ЯвлЯЯсь у  самого  Њаркса  лишь  отвлеченным  построением,
доводом  от  обратного,  приведеннаЯ  цитата  дает  незаменимый
теоретический  ключ  к  совершенно  конкретным   трудностЯм   и
болезнЯм  советского  режима.  Ќа  исторической  почве  нищеты,
обостренной разрушениЯми империалистской  и  гражданской  войн,
"борьба  за  отдельное  существование"  не только не исчезла на
другой  день  после  низвержениЯ  буржуазии,   не   только   не
смЯгчилась  в ближайшие годы, но, наоборот, принимала моментами
неслыханную свирепость:  нужно  ли  напоминать,  что  отдельные
области страны дважды опускались до людоедства?

   „истанциЯ,  отделЯвшаЯ  царскую ђоссию от ‡апада, измерЯетсЯ
по настоЯщему только теперь. Џри самых благоприЯтных  условиЯх,
т.е.  при отсутствии внутренних потрЯсений и внешних катастроф,
понадобилось  бы  еще  несколько  пЯтилеток,  чтоб  ‘‘‘ђ  успел
полностью  ассимилировать  те  хозЯйственные  и  воспитательные
достижениЯ, на которые первенцы  капиталистической  цивилизации
потратили   века.   Џрименение   социалистических  методов  длЯ
разрешениЯ  до-социалистических  задач  -  такова  самаЯ   суть
нынешней хозЯйственной и культурной работы в ‘‘‘ђ.

   Џравда,    ‘оветский    ‘оюз   превосходит   сейчас   своими
производительными силами  наиболее  передовые  страны  в  эпоху
Њаркса.  Ќо,  во-первых,  при  историческом  соревновании  двух
режимов дело идет не столько об абсолютных уровнЯх, сколько  об
относительных:  советское  хозЯйство  противостоит  капитализму
ѓитлера, Ѓолдуина и ђузвельта, а не Ѓисмарка, Џальмерстона  или
Ђбрама   ‹инкольна;   во-вторых,   самый   объем   человеческих
потребностей  коренным  образом  изменЯетсЯ  с  ростом  мировой
техники:  современники Њаркса не знали ни автомобилЯ, ни радио,
ни кинематографа,  ни  аэроплана.  Њежду  тем  социалистическое
общество  немыслимо ныне без свободного пользованиЯ всеми этими
благами.

   "ЌизшаЯ  стадиЯ  коммунизма",  употреблЯЯ   термин   Њаркса,
начинаетсЯ  с  того  уровнЯ,  к  которому  приблизилсЯ наиболее
передовой капитализм. Њежду тем  реальнаЯ  программа  ближайших
советских  пЯтилеток  состоит  в  том,  чтоб  "догнать …вропу и
Ђмерику". „лЯ созданиЯ сети гудронированных дорог  и  автострад
на   безграничных  пространствах  ‘‘‘ђ,  нужно  гораздо  больше
времени и средств, чем на перенесение  готовых  автозаводов  из
Ђмерики  и  даже,  чем  на  освоение их техники. ‘колько же лет
потребуетсЯ,  чтобы   дать   возможность   каждому   гражданину
пользоватьсЯ  автомобилем  в любом направлении, без затруднений
пополнЯЯ в пути запас горючего? ‚ варварском обществе конный  и
пеший    составлЯли    два   класса.   Ђвтомобиль   не   меньше
дифференцирует общество, чем лошадь под седлом.  Џока  скромный
"”орд"  остаетсЯ  привилегией  меньшинства, налицо остаютсЯ все
отношениЯ и навыки, свойственные буржуазному обществу. Ђ вместе
с тем остаетсЯ и сторож неравенства, государство.

   €сходЯ целиком из марксовой теории  диктатуры  пролетариата,
‹енин,  ни  в  своем  главном  труде, посвЯщенном этому вопросу
("ѓосударство и революциЯ"), ни в программе партии,  не  успел,
как   уже   сказано,  сделать  из  экономической  отсталости  и
изолированности  страны  все  необходимые  выводы  в  отношении
характера    государства.    ЋбъЯснЯЯ   рецидивы   бюрократизма
непривычкой  масс  к  управлению   и   особыми   затруднениЯми,
порожденными   войной,   программа  партии  предписывает  чисто
политические меры длЯ преодолениЯ "бюрократических  извращений"
(выборность  и  сменЯемость  в любое времЯ всех уполномоченных,
упразднение материальных привилегий, активный контроль  масс  и
пр.).  Џредполагалось,  что на этом пути чиновник из начальника
превратитсЯ в простого и притом временного технического агента,
а государство постепенно и незаметно сойдет со сцены.

   џвнаЯ недооценка предстоЯщих трудностей объЯснЯетсЯ тем, что
программа  строилась  полностью  и  целиком  на   международной
перспективе.   "ЋктЯбрьскаЯ   революциЯ  в  ђоссии  осуществила
диктатуру пролетариата... Ќачалась эра всемирной  пролетарской,
коммунистической   революции".   ’аковы  вступительные  строчки
программы.  Ђвторы  ее  не  только  не  ставили   своей   целью
построение  "социализма  в отдельной стране", - эта цель вообще
никому не приходила тогда в голову, меньше всего ‘талину, -  но
и не задавалась вопросом о том, какой характер примет советское
государство,  если  ему  в  течение  двух  десЯтилетий придетсЯ
изолированно разрешать те экономические  и  культурные  задачи,
которые передовой капитализм разрешил уже давно.

   Џослевоенный революционный кризис не привел однако, к победе
социализма  в  …вропе:  социал-демократиЯ спасла буржуазию. ’от
период,  который  ‹енину  и  его  соратникам  казалсЯ  короткой
"передышкой",   растЯнулсЯ   на   целую   историческую   эпоху.
ЏротиворечиваЯ      социальнаЯ      структура      ‘‘‘ђ       и
ультра-бюрократический   характер   его  государства,  ЯвлЯютсЯ
прЯмым   последствием   этой   своеобразной,   "непредвиденной"
исторической    заминки,   котораЯ   одновременно   привела   в
капиталистических  странах  к   фашизму   или   пред-фашистской
реакции.

   …сли  первоначальнаЯ  попытка создать государство, очищенное
от бюрократизма, наткнулась прежде всего на непривычку  масс  к
самоуправлению,       недостаток      преданных      социализму
квалифицированных работников и пр., то уже очень скоро за этими
непосредственными   трудностЯми   обнажились   другие,    более
глубокие.  ‘ведение  государства к функциЯм "учета и контролЯ",
при  постоЯнном  сужении  функции  принуждениЯ,   как   требует
программа,   предполагает   наличие   хотЯ   бы  относительного
всеобщего довольства.  €менно  этого  необходимого  условиЯ  не
хватало.  Џомощь  с ‡апада не приходила. ‚ласть демократических
советов оказывалась стеснительной, даже  невыносимой,  когда  в
порЯдке   днЯ   стоЯло  обслуживание  привилегированных  групп,
наиболее нужных длЯ обороны, длЯ промышленности, длЯ техники  и
науки.  Ќа этой совсем не "социалистической" операции: отнЯть у
десЯти и дать  одному,  обособилась  и  выросла  могущественнаЯ
каста специалистов по распределению.

   Љак   и   почему,  однако,  громадные  экономические  успехи
последнего периода вели не к смЯгчению, а наоборот к обострению
неравенства, и вместе с тем к дальнейшему  росту  бюрократизма,
который  ныне из "извращениЯ" превратилсЯ в систему управлениЯ?
Џрежде, чем попытатьсЯ  ответить  на  этот  вопрос,  мы  должны
выслушать,  как авторитетные вожди советской бюрократии смотрЯт
на свой собственный режим.


        "ЏолнаЯ победа социализма" и "укрепление диктатуры".


   Ћ "полной победе" социализма в ‘‘‘ђ объЯвлЯлось за последние
годы несколько раз, в особо категорической форме -  в  свЯзи  с
"ликвидацией кулачества, как класса". 30 ЯнварЯ 1931 г. Џравда,
в истолкование речи ‘талина, писала: "‚о второй пЯтилетке будут
ликвидированы  последние  остатки капиталистических элементов в
нашей  экономике"  (подчеркнуто  нами).  ‘  точки  зрениЯ  этой
перспективы, в тот же срок должно было бы окончательно отмереть
и   государство,  ибо  где  ликвидированы  "последние  остатки"
капитализма, там государству нечего делать. "‘оветскаЯ власть -
гласит на этот счет программа большевистской партии  -  открыто
признает неизбежность классового характера всЯкого государства,
пока  совершенно не исчезло деление общества на классы и вместе
с  ним  всЯкаЯ  государственнаЯ  власть".  Њежду   тем,   когда
некоторые неосторожные московские теоретики из принЯтой на веру
ликвидации  "последних  остатков"  капитализма пытались вывести
отмирание государства,  бюрократиЯ  немедленно  объЯвила  такие
теории "контр-революционными".

   ‚  чем  же  собственно  теоретическаЯ  ошибка  бюрократии: в
основной посылке или в выводе? ‚ том  и  в  другом.  Џо  поводу
первых  заЯвлений о "полной победе" оппозициЯ возражала: нельзЯ
ограничиватьсЯ  общественно-юридическими   формами   отношений,
притом  незрелыми,  противоречивыми,  в  земледелии  еще весьма
неустойчивыми,  отвлекаЯсь  от   основного   критериЯ:   уровнЯ
производительных   сил.   ‘ами   юридические   формы   получают
существенно иное социальное содержание в зависимости от  высоты
техники:  "право  никогда не может быть выше, чем экономический
строй и обусловленное им культурное развитие общества" (Њаркс).
‘оветские формы собственности  на  основе  новейших  достижений
американской  техники, перенесенных на все отрасли хозЯйства, -
это уже перваЯ стадиЯ социализма. ‘оветские  формы  при  низкой
производительности труда означают лишь переходный режим, судьба
которого еще не взвешена окончательно историей.

   "Ќе  чудовищно  ли - писали мы в марте 1932 года - страна не
выходит из товарного голода, перебои снабжениЯ на каждом  шагу,
детЯм  не  хватает молока, а официальные оракулы провозглашают:
"страна  вступила  в  период  социализма".  ђазве  можно  более
злостно  компрометировать  социализм?"  Љ.  ђадек,  ныне видный
публицист правЯщих советских кругов, парировал эти  соображениЯ
в   немецкой   либеральной   газете   "Ѓерлинер   ’агетблат"  в
специальном выпуске, посвЯщенном ‘‘‘ђ (май 1932 г.)  следующими
достойными увековечениЯ словами: "Њолоко есть продукт коровы, а
не  социализма,  и нужно поистине смешивать социализм с образом
той страны, где текут млечные реки, чтобы не понЯть, что страна
может поднЯтьсЯ на высшую ступень развитиЯ временно  без  того,
чтобы при этом материальное положение народных масс значительно
поднЯлось". ќти строки писались, когда в стране царил ужасающий
голод.

   ‘оциализм   есть   строй   планового   производства  во  имЯ
наилучшего удовлетворениЯ человеческих потребностей, - иначе он
вообще не заслуживает этого имени. …сли  коровы  обобществлены,
но  их слишком мало, или они обладают слишком тощим выменем, то
из-за нехватающего молока начинаютсЯ конфликты: между городом и
деревней, между колхозами и индивидуальными крестьЯнами,  между
разными   слоЯми   пролетариата,   между  всеми  трудЯщимисЯ  и
бюрократией.  ‚едь  именно  обобществление  коров  вело  к   их
массовому   истреблению   крестьЯнами.   ‘оциальные  конфликты,
порождаемые нуждою, могут в свою очередь привести к возрождению
"всей старой дребедени". ’аков был смысл нашего ответа.

   VII конгресс Љоминтерна, в резолюции от 20 августа 1935  г.,
торжественно удостоверил, что в итоге успехов национализованной
промышленности,   осуществлениЯ   коллективизации,   вытеснениЯ
капиталистических  элементов  и  ликвидации   кулачества,   как
класса,   "достигнуты   окончательнаЯ  и  бесповоротнаЯ  победа
социализма  в  ‘‘‘ђ  и  всестороннее   укрепление   государства
диктатуры   пролетариата".   Џри   всей   своей  категоричности
свидетельство Љоминтерна насквозь противоречиво: если социализм
"окончательно и бесповоротно" победил, не как  принцип,  а  как
живой  общественный  строй,  то  новое  "укрепление"  диктатуры
ЯвлЯетсЯ очевидной бессмыслицей. €  наоборот:  если  укрепление
диктатуры  вызываетсЯ реальными потребностЯми режима, значит до
победы социализма еще не близко. Ќе только марксист, но  всЯкий
реалистически   мыслЯщий   политик  должен  понЯть,  что  самаЯ
необходимость  "укреплениЯ"  диктатуры,  т.е.  государственного
принуждениЯ,   свидетельствует   не  о  торжестве  бесклассовой
гармонии, а о нарастании  новых  социальных  антагонизмов.  —то
лежит  в  их  основе?  Ќедостаток  средств  существованиЯ,  как
результат низкой производительности труда.

   ‹енин охарактеризовал однажды социализм словами:  "советскаЯ
власть плюс электрификациЯ". ќто эпиграмматическое определение,
односторонность  которого  вызывалась  пропагандистскими целЯми
момента, предполагало во всЯком случае, как  исходный  минимум,
по  меньшей  мере,  капиталистический  уровень  электрификации.
Њежду тем и сейчас еще на душу в ‘‘‘ђ  приходитсЯ  в  три  раза
меньше  электрической  энергии,  чем  в передовых странах. …сли
принЯть во внимание, что советы  уступили  тем  временем  место
независимому от масс аппарату, то Љоминтерну не остаетсЯ ничего
другого,  как провозгласить, что социализм есть бюрократическаЯ
власть  плюс  одна  треть   капиталистической   электрификации.
Ћпределение  того, что есть, будет фотографически точно, но длЯ
социализма этого все-таки маловато!

   ‚ речи к стахановцам, в ноЯбре 1935  г.,  ‘талин,  повинуЯсь
эмпирической  цели совещаниЯ, неожиданно заЯвил: "Џочему может,
должен  и  обЯзательно  победит   социализм   капиталистическую
систему  хозЯйства?  Џотому  что он может дать... более высокую
производительность труда". ЋпрокидываЯ мимоходом вынесенное  за
три  месЯца  до того постановление Љоминтерна по этому вопросу,
как  и  свои  собственные  многократные  заЯвлениЯ,  ‘талин   о
"победе"  говорит  на  этот  раз  в  будущем времени: социализм
победит  капиталистическую   систему,   когда   превзойдет   ее
производительностью  труда.  Ќе только глагольные времена, но и
социальные критерии менЯютсЯ, как видим, от  случаЯ  к  случаю.
‘оветскому  гражданину  во  всЯком случае не легко равнЯтьсЯ по
"генеральной линии".

   Ќаконец, 1-го марта 1936 г., в беседе ‘талина с ђой ѓовардом
дано новое  определение  советского  режима:  "та  общественнаЯ
организациЯ,   которую   мы   создали,   может   быть   названа
организацией  советской,  социалистической,   еще   не   вполне
достроенной,  но  в  корне  своем социалистической организацией
общества". ‚ этом преднамеренно расплывчатом определении  почти
столько же противоречий, сколько слов. ЋбщественнаЯ организациЯ
названа   "советской,  социалистической".  Ќо  советы  -  форма
государства, а социализм - общественный режим. ќти  определениЯ
не только не тождественны, но, под занимающим нас углом зрениЯ,
антагонистичны:   поскольку   общественнаЯ   организациЯ  стала
социалистической, постольку советы  должны  отпасть,  как  леса
после  постройки зданиЯ. ‘талин вносит поправку: социализм "еще
не вполне достроен". —то означает "не вполне":  на  5%  или  на
75%?  ќтого  нам  не  говорЯт,  как не говорЯт и того, что надо
называть "корнем" социалистической организации общества:  формы
собственности   или   технику?   ‘амаЯ  туманность  определений
знаменует во всЯком  случае  отступление  от  неизмеримо  более
категорических формул 1931 и 1935 годов. „альнейший шаг на этом
пути  должен  был  бы  состоЯть  в признании того, что "корнем"
всЯкой общественной организации ЯвлЯютсЯ производительные силы,
и что как раз  советский  корень  еще  недостаточно  могуч  длЯ
социалистического    ствола    и   его   кроны:   человеческого
благополучиЯ.


        ѓлава 4: ЃЋђњЃЂ ‡Ђ ЏђЋ€‡‚Ћ„€’…‹њЌЋ‘’њ ’ђ“„Ђ

        „еньги и план.


   ‘оветский режим мы пытались проверить в разрезе государства.
Ђналогичную  проверку  можно  произвести  в  разрезе  денежного
обращениЯ.  “  этих двух проблем: государство и деньги есть рЯд
общих черт, потому что обе они в  последнем  счете  сводЯтсЯ  к
проблеме     всех     проблем:     производительности    труда.
ѓосударственное   принуждение,   как   и   денежное,   ЯвлЯютсЯ
наследством  классового общества, которое неспособно определЯть
отношениЯ человека к  человеку  иначе,  как  в  форме  фетишей,
церковных  или  мирских,  ставЯ  на  охрану их самый грозный из
фетишей,  государство,  с  большим   ножом   между   зубов.   ‚
коммунистическом   обществе   государство  и  деньги  исчезнут.
Џостепенное отмирание их должно,  следовательно,  начатьсЯ  уже
при  социализме. Ћ действительной победе социализма можно будет
говорить именно и только с того  исторического  момента,  когда
государство  превратитсЯ  в  полу-государство,  а деньги начнут
утрачивать  свою  магическую  силу.  ќто  будет  означать,  что
социализм,  освобождаЯсь от капиталистических фетишей, начинает
создавать  более  прозрачные,  свободные,  достойные  отношениЯ
между людьми.

   ’акие  характерные  длЯ  анархизма  требованиЯ, как "отмена"
денег, "отмена" заработной платы или "упразднение"  государства
и   семьи,   могут   представлЯть  интерес,  лишь  как  образец
механического мышлениЯ. „енег нельзЯ по произволу "отменить", а
государство  или  старую  семью  "упразднить",  -  они   должны
исчерпать  свою  историческую  миссию,  выдохнутьсЯ  и отпасть.
‘мертельный удар денежному фетишизму будет нанесен лишь на  той
ступени,  когда непрерывный рост общественного богатства отучит
двуногих от скаредного отношениЯ к каждой лишней минуте  работы
и   от   унизительного   страха  за  размеры  пайка.  “трачиваЯ
способность приносить счастье  или  повергать  в  прах,  деньги
превратЯтсЯ   в   простые  расчетные  квитанции,  длЯ  удобства
статистики  и  планированиЯ.  ‚  дальнейшем   не   потребуетсЯ,
вероЯтно,  и  квитанций.  Ќо  заботу об этом мы можем полностью
предоставить потомкам, которые будут умнее нас.

   ЌационализациЯ    средств    производства     и     кредита,
кооперированье   или   огосударствление   внутренней  торговли,
монополиЯ   внешней   торговли,    коллективизациЯ    сельского
хозЯйства,   законодательство  о  наследовании  полагают  узкие
пределы личному накоплению денег и затруднЯют превращение их  в
частный  капитал  (ростовщический,  купеческий и промышленный).
ќта свЯзаннаЯ с эксплуатацией функциЯ денег  не  ликвидируетсЯ,
однако,  с  начала  пролетарской революции, а в преобразованном
виде  переноситсЯ   на   государство,   универсального   купца,
кредитора   и   промышленника.   Ћдновременно   с   этим  более
элементарные функции  денег,  как  мерила  стоимости,  средства
обращениЯ  и  платежного  средства,  не  только сохранЯютсЯ, но
получают такое широкое поле действиЯ, какого они не имели и при
капитализме.

   Ђдминистративное  планирование  достаточно  обнаружило  свою
силу;  но  вместо  с  тем  -  и  границы  своей силы. Ђприорный
хозЯйственный  план,  тем  более  в  отсталой  стране  со   170
миллионами  населениЯ, с глубоким противоречием между городом и
деревней, есть не  неподвижнаЯ  заповедь,  а  черноваЯ  рабочаЯ
гипотеза,  котораЯ  подлежит  проверке и перестройке в процессе
исполнениЯ.  Њожно  даже  установить  правило:   чем   "точнее"
выполнЯетсЯ  административное  задание, тем хуже обстоит дело с
хозЯйственным руководством. „лЯ регулированиЯ и  приспособлениЯ
планов   должны   служить  два  рычага:  политический,  в  виде
реального участиЯ в руководстве  самих  заинтересованных  масс,
что  немыслимо  без  советской демократии; и финансовый, в виде
реальной  проверки  априорных  расчетов  при  помощи  всеобщего
эквивалента, что немыслимо без устойчивой денежной системы.

   ђоль денег в советском хозЯйстве не только не закончена, но,
как  уже  сказано,  только  должна  еще  развернутьсЯ до конца.
ЏереходнаЯ между капитализмом и  социализмом  эпоха,  взЯтаЯ  в
целом,  означает  не сокращение товарного оборота, а, наоборот,
чрезвычайное  его  расширение.   ‚се   от