той  и
жестокой  гражданской  войны.  •озЯйственнаЯ  жизнь  оставалась
целиком подчинена нуждам фронтов. ЉультурнаЯ работа ютилась  на
задворках и характеризовалась смелым размахом творческой мысли,
прежде  всего  личной  мысли ‹енина, при чрезвычайной скудности
материальных  средств.  ќто  так  называемый  период  "военного
коммунизма"  (1918-1921  г.г.),  который составлЯет героическую
параллель к  "военному  социализму",  капиталистических  стран.
•озЯйственные  задачи  советского  правительства сводились в те
годы  главным  образом  к   тому,   чтоб   поддержать   военную
промышленность  и  использовать  оставшиесЯ от прошлого скудные
запасы длЯ войны и спасениЯ  от  гибели  городского  населениЯ.
‚оенный   коммунизм   был,   по   существу   своему,   системой
регламентации потреблениЯ в осажденной крепости.

   Ќужно, однако, признать, что, по первоначальному замыслу, он
преследовал  более  широкие   цели.   ‘оветское   правительство
надеЯлось   и   стремилось   непосредственно   развить   методы
регламентации  в  систему  планового   хозЯйства,   в   области
распределениЯ,  как и в сфере производства. „ругими словами: от
"военного  коммунизма"  оно  рассчитывало  постепенно,  но  без
нарушениЯ  системы,  прийти к подлинному коммунизму. ЏринЯтаЯ в
марте 1919 года программа  большевистской  партии  гласила:  "‚
области распределениЯ задача советской власти в настоЯщее времЯ
состоит  в  том,  чтобы  неуклонно  продолжать  замену торговли
планомерным,  организованным  в  общегосударственном   масштабе
распределением продуктов".

   „ействительность   приходила,   однако,   во   все   большее
столкновение с программой "военного  коммунизма":  производство
неизменно   падало,  и  не  только  вследствие  разрушительного
действиЯ  войны,  но  и  вследствие  угашениЯ  стимула   личной
заинтересованности  у  производителей. ѓород требовал у деревни
хлеба и сырьЯ, ничего не даваЯ взамен, кроме  пестрых  бумажек,
называвшихсЯ  по  старой  памЯти  деньгами.  Њужик зарывал свои
запасы в землю. Џравительство посылало  за  хлебом  вооруженные
рабочие  отрЯды.  Њужик сокращал посевы. ЏромышленнаЯ продукциЯ
1921 года, непосредственно следующего за окончанием гражданской
войны, составлЯла, в  лучшем  случае,  пЯтую  часть  довоенной.
‚ыплавка  стали  упала  с  4,2 миллиона тонн до 183 тысЯч тонн,
т.е. в 23 раза. ‚аловой сбор  зерна  снизилсЯ  с  801  миллиона
центнеров  до  503 миллионов в 1922 г.: это и был год страшного
голода! Ћдновременно внешнЯЯ торговлЯ скатилась с 2,9 миллиарда
рублей до 30 миллионов.  ђазвал  производительных  сил  оставил
позади все, что раньше видела по этой части историЯ. ‘трана и с
нею власть очутились на самом краю пропасти.

   “топические  надежды  эпохи военного коммунизма подвергались
впоследствии  жестокой  и  во  многом  основательной   критике.
’еоретическаЯ   ошибка   правЯщей   партии  останетсЯ,  однако,
совершенно необъЯснимой, если оставить без  вниманиЯ,  что  все
тогдашние   расчеты   строились   на  ожидании  близкой  победы
революции на ‡ападе. ‘читалось  само  собою  разумеющимсЯ,  что
победоносный   немецкий   пролетариат,  в  кредит  под  будущие
продукты питаниЯ и сырьЯ, будет снабжать  советскую  ђоссию  не
только  машинами, готовыми фабричными изделиЯми, но и десЯтками
тысЯч    высококвалифицированных    рабочих,     техников     и
организаторов.  €,  нет  сомнениЯ, еслиб пролетарскаЯ революциЯ
восторжествовала в ѓермании - а ее  победе  помешала  только  и
исключительно   социал-демократиЯ   -   экономическое  развитие
‘оветского  ‘оюза,  как  и  ѓермании,  пошло  бы  вперед  столь
гигантскими  шагами,  что  судьба  …вропы и мира сложилась бы к
сегоднЯшнему дню неизмеримо более благоприЯтно. Њожно,  однако,
сказать  с полною уверенностью, что и в этом счастливом случае,
от непосредственного государственного  распределении  продуктов
пришлось  бы  все  равно  отказатьсЯ в пользу методов торгового
оборота.

   Ќеобходимость   восстановлениЯ   рынка   ‹енин   мотивировал
наличием   в   стране   миллионов   изолированных  крестьЯнских
хозЯйств,  которые  иначе,  как  через  торговлю,  не  привыкли
определЯть  свои экономические взаимоотношениЯ с внешним миром.
’орговый оборот должен был установить так  называемую  "смычку"
между   крестьЯнином   и   национализованной   промышленностью.
’еоретическаЯ формула  "смычки"  очень  проста:  промышленность
должна  доставлЯть  деревне  необходимые товары по таким ценам,
чтобы государство могло отказатьсЯ от  принудительного  изъЯтиЯ
продуктов крестьЯнского труда.

   ‚  оздоровлении  экономических  взаимоотношений  с  деревней
состоЯла несомненно наиболее остраЯ и неотложнаЯ задача  ЌќЏ'а.
Ѓлижайший  опыт  показал,  однако,  что  и сама промышленность,
несмотрЯ  на  свой  обобществленный   характер,   нуждаетсЯ   в
выработанных  капитализмом  методах  денежного расчета. Џлан не
может опиратьсЯ на одни умозрительные  данные.  €гра  спроса  и
предложениЯ  остаетсЯ длЯ него еще на долгий период необходимой
материальной основой и спасительным коррективом.

   ‹егализованный  рынок,  при  помощи  упорЯдоченной  денежной
системы,   начал  выполнЯть  свою  работу.  “же  в  1923  году,
благодарЯ  первому  толчку  из  деревни,  промышленность  стала
оживлЯтьсЯ,  причем  сразу обнаружила высокие темпы. „остаточно
сказать, что продукциЯ за 1922 и 1923  года  удваиваетсЯ,  а  к
1926  году  уже  достигает  довоенного  уровнЯ, т.е. возрастает
более чем в пЯть раз по сравнению с 1921  годом.  Ћдновременно,
хотЯ и гораздо более скромными темпами, повышаютсЯ урожаи.

   ЌачинаЯ с переломного 1923 года обострЯютсЯ наметившиесЯ уже
раньше   в   правЯщей   партии   разногласиЯ   по   вопросу   о
взаимоотношении между промышленностью и сельским хозЯйством.  ‚
стране,   исчерпавшей   в   конец  свои  накоплениЯ  и  запасы,
промышленность  не   могла   развиватьсЯ   иначе,   как   путем
заимствованиЯ   хлеба  и  сырьЯ  у  крестьЯн.  ‘лишком  большие
натуральные   "принудительные    займы"    означали,    однако,
умерщвление   стимула   к  труду:  не  верЯ  в  будущие  блага,
крестьЯнин  отвечал  на  хлебные  экспедиции  города   посевной
забастовкой.  Ќо  и  слишком  малые изъЯтиЯ грозили застоем: не
получаЯ промышленных  продуктов,  крестьЯнство  возвращалось  к
хозЯйству  длЯ  собственных  потребностей и возобновлЯло старые
кустарные промысла. ђазногласиЯ в партии начались с  вопроса  о
том,   сколько   взЯть   у  деревни  длЯ  промышленности,  чтоб
приблизить период динамического  равновесиЯ  между  ними.  ‘пор
сразу осложнилсЯ вопросом о социальной структуре самой деревни.

   ‚есною  1923  г.,  на  съезде  партии,  представитель "левой
оппозиции", котораЯ тогда впрочем еще не  носила  этого  имени,
демонстрировал расхождение промышленных и сельско-хозЯйственных
цен,  в  виде  угрожающей  диаграммы. ’огда же это Явление было
впервые названо "ножницами",  именем,  вошедшим  после  того  в
мировой  словарь.  …сли  дальнейшее отставание промышленности -
говорил докладчик - будет все больше раздвигать эти ножницы, то
разрыв между городом и деревней неизбежен.

   ЉрестьЯнство  строго  различало   совершенную   большевиками
демократическую  аграрную революцию и их политику, направленную
на   подведение   фундамента   под   социализм.   ќкспроприациЯ
помещичьей  и государственной земли принесла крестьЯнству свыше
полумиллиарда  рублей  золотом  в   год.   Ћднако,   на   ценах
государственной  промышленности крестьЯне переплачивали гораздо
большую сумму. Џока баланс двух  революций,  демократической  и
социалистической, свЯзанных крепким октЯбрьским узлом, сводилсЯ
длЯ крестьЯнства с минусом в сотни миллионов, союз двух классов
оставалсЯ под знаком вопроса.

   ђаспыленный характер крестьЯнского хозЯйства, унаследованный
от прошлого,  обострилсЯ  еще  более  в результате октЯбрьского
переворота: число самостоЯтельных дворов  поднЯлось  в  течение
ближайшего  десЯтилетиЯ  с  16 до 25 миллионов, что естественно
повело к усилению чисто-потребительского характера  большинства
крестьЯнских   хозЯйств.   ’акова  одна  из  причин  недостатка
сельскохозЯйственных продуктов.

   Њелк<ое>  товарное  хозЯйство  неизбежно  выделЯет  из  себЯ
эксплуататоров.  Џо  мере  того, как деревнЯ стала оправлЯтьсЯ,
дифференциациЯ  внутри  крестьЯнской  массы  стала  возрастать:
развитие  вступило  на  старую  хорошо  накатанную  колею. ђост
кулака далеко обогнал общий рост сельского хозЯйства.  Џолитика
правительства,  под  лозунгом:  "лицом  к  деревне"  фактически
повернулась  лицом  к  кулакам.   ‘ельско-хозЯйственный   налог
ложилсЯ  на  беднЯков  несравненно  тЯжелее, чем на зажиточных,
которые к тому же снимали сливки  с  государственного  кредита.
€збытки   хлеба,   имевшиесЯ   главным  образом  у  деревенской
верхушки, шли на закабаление бедноты и на спекулЯтивную продажу
мелкобуржуазным элементам города. Ѓухарин,  тогдашний  теоретик
правЯщей фракции бросил по адресу крестьЯнства свой пресловутый
лозунг:  "обогащайтесь!".  Ќа  Языке  теории  это  должно  было
означать постепенное врастание кулаков в социализм. Ќа практике
это  означало  обогащение  меньшинства  за  счет   подавлЯющего
большинства.

   ‚   плену   собственной   политики  правительство  оказалось
вынуждено отступать шаг  за  шагом  перед  требованиЯми  мелкой
буржуазии  на селе. ‚ 1925 году были легализованы длЯ сельского
хозЯйства  наем  рабочей  силы  и   сдача   земли   в   аренду.
ЉрестьЯнство  полЯризировалось  между  мелким  капиталистом,  с
одной стороны, батраком, с  другой.  ‚  то  же  времЯ  лишенное
промышленных  товаров  государство  вытеснЯлось из деревенского
оборота. Њежду  кулаком  и  мелким  кустарным  предпринимателем
поЯвилсЯ,  как бы из под земли, посредник. ‘ами государственные
предприЯтиЯ в поисках сырьЯ вынуждены были все чаще  обращатьсЯ
к   частным  торговцам.  ‚езде  чувствовалсЯ  капиталистический
прибой. ЊыслЯщие элементы могли наглЯдно убедитьсЯ в  том,  что
переворот   в  формах  собственности  еще  не  решает  проблемы
социализма, а только ставит ее.

   ‚ 1925 г., когда курс на кулака был в полном разгаре, ‘талин
приступил    к    подготовке     денационализации     земельной
собственности.   Ќа   заказанный  им  самим  вопрос  советского
журналиста:  "не  было  ли  бы  целесообразным,   в   интересах
сельского   хозЯйства,   закрепить   за   каждым   крестьЯнином
обрабатываемый  им  участок  земли  на  десЯть  лет?".   ‘талин
ответил:  "„аже  и  на  40  лет".  Ќародный комиссар земледелиЯ
ѓрузии, по  прЯмой  инициативе  ‘талина,  внес  законопроект  о
денационализации  земли.  –ель  состоЯла  в  том,  чтоб внушить
фермеру доверие к своему собственному будущему. Њежду  тем  уже
весною  1926  г.  почти  60% предназначенного длЯ продажи хлеба
оказалось в руках 6% крестьЯнских хозЯйств!  ѓосударству  зерна
не  хватало не только длЯ внешней торговли, но и длЯ внутренних
потребностей. Ќичтожные размеры экспорта вынуждали отказыватьсЯ
от импорта готовых изделий и урезывали до крайности ввоз  машин
и сырьЯ.

   ’ормозЯ    индустриализацию    и   наносЯ   удары   основной
крестьЯнской массе, ставка на фермера успела в течение  1924-26
годов    недвусмысленно    обнаружить   и   свои   политические
последствиЯ: она привела к чрезвычайному повышению самосознаниЯ
мелкой буржуазии города и деревни, к захвату ею многих  низовых
советов,  к  повышению  силы  и  самоуверенности  бюрократии, к
возрастающему нажиму на рабочих, к полному подавлению партийной
и  советской  демократии.  ђост   кулачества   испугал   видных
участников  правЯщей  группы, ‡иновьева и Љаменева, не случайно
бывших  председателЯми  советов  двух  важнейших   пролетарских
центров:   ‹енинграда   и   Њосквы.  Ќо  провинциЯ  и  особенно
бюрократиЯ стоЯли твердо за ‘талина. Љурс на  крепкого  фермера
одержал  победу.  ‡иновьев  и  Љаменев  со  своими сторонниками
примкнули в 1926 г. к оппозиции 1923 года ("троцкисты").

   ЉоллективизациЯ сельского хозЯйства не отрицалась,  конечно,
правЯщей  фракцией "в принципе" и тогда. Ќо ей отводилось место
в перспективе десЯтилетий. Ѓудущий народный комиссар земледелиЯ
џковлев  писал  в  1927  году,   что,   хотЯ   социалистическое
переустройство  деревни  может  быть  осуществлено только через
коллективизацию, но "конечно  не  в  один-два-три  года,  может
быть, не в одно десЯтилетие". "Љолхозы и коммуны - продолжал он
- ...ЯвлЯютсЯ в настоЯщее времЯ и еще долгое времЯ, несомненно,
будут   только   островками   в  море  крестьЯнских  хозЯйств".
„ействительно, в этот период в коллективы  входило  всего  лишь
0,8% дворов.

   Ѓорьба  в  партии  из-за так называемой "генеральной линии",
прорвавшаЯсЯ наружу в 1923 году, принЯла с 1926  года  особенно
напрЯженный  и  страстный характер. ‚ своей обширной платформе,
охватывавшей  все  проблемы  хозЯйства  и  политики,  оппозициЯ
писала:   "ЏартиЯ   должна   дать   сокрушительный  отпор  всем
тенденциЯм,   направленным   к    упразднению    или    подрыву
национализации земли, одного из устоев диктатуры пролетариата".
‚   этом   вопросе  победа  была  одержана  оппозицией;  прЯмые
покушениЯ  на  национализацию  были  оставлены.  Ќо  вопрос  не
исчерпывалсЯ, конечно, формами собственности на землю.

   "ђастущему  фермерству  деревни  -  продолжала  платформа  -
должен быть противопоставлен более  быстрый  рост  коллективов.
Ќеобходимо   систематически,   из   года   в  год,  производить
значительные ассигнованиЯ на помощь бедноте,  организованной  в
коллективы"...   "‡адачей   перевода   мелкого  производства  в
крупное, коллективистическое, должна быть проникнута всЯ работа
кооперации".  Ќо  широкаЯ  программа   коллективизации   упорно
считалась  длЯ  ближайших  лет  утопией. ‚о времЯ подготовки XV
съезда  партии,  имевшего  своей   задачей   исключение   левой
оппозиции,   Њолотов,   будущий  председатель  ‘овета  народных
комиссаров, повторЯл: "скатыватьсЯ (!) к беднЯцким  иллюзиЯм  о
коллективизации  широких  крестьЯнских  масс  уже  в  настоЯщих
условиЯх нельзЯ". Џо  календарю  значилсЯ  конец  1927  г.  ’ак
далека  была  в  то времЯ правЯщаЯ фракциЯ от своей собственной
завтрашней политики в деревне!

   ’е же годы  (1923-28)  прошли  в  борьбе  правЯщей  коалиции
(‘талин,  Њолотов,  ђыков, ’омский, Ѓухарин; ‡иновьев и Љаменев
перешли в  оппозицию  в  начале  1926  г.)  против  сторонников
"сверхиндустриализации"   и   планового   руководства.  Ѓудущий
историк не без изумлениЯ  восстановит  те  настроениЯ  злобного
недовериЯ  к  смелой  хозЯйственной  инициативе,  которыми было
насквозь пропитано правительство социалистического государства.
“скорение темпа индустриализации происходило  эмпирически,  под
толчками  извне,  с  грубой  ломкой  всех  расчетов на ходу и с
чрезвычайным   повышением   накладных   расходов.    ’ребование
выработки пЯтилетнего плана, выдвинутое оппозицией с 1923 года,
встречалось  издевательствами,  в  духе мелкого буржуа, который
боитсЯ "скачков в неизвестное". …ще в апреле 1927  года  ‘талин
утверждал  на  пленуме  –ентрального Љомитета, что приступать к
строительству днепровской гидростанции было бы длЯ нас  то  же,
что  длЯ мужика покупать граммофон вместо коровы. ќтот крылатый
афоризм резюмировал целую программу. Ќе  лишне  напомнить,  что
всЯ    мироваЯ    буржуазнаЯ    печать,    и   вслед   за   ней
социалдемократическаЯ,  сочу<в>ственно  повторила  в  те   годы
официальные обвинениЯ против "левой оппозиции" в индустриальном
романтизме.

   Џод   шум   партийных  дискуссий  крестьЯнин  на  недостаток
промышленных товаров отвечал  все  более  упорной  стачкой:  не
вывозил  на  рынок зерна и не увеличивал посевы. Џравые (ђыков,
’омский, Ѓухарин),  задававшие  в  тот  период  тон,  требовали
предоставить   больше   простора  капиталистическим  тенденциЯм
деревни, повысив цены на хлеб, хотЯ бы за счет снижениЯ  темпов
промышленности.  …динственный  выход  при такой политике мог бы
состоЯть в том, чтобы в обмен на вывозимое заграницу фермерское
сырье ввозить готовые  изделиЯ.  Ќо  это  означало  бы  строить
смычку  не  между  крестьЯнским  хозЯйством  и социалистической
промышленностью, а между кулаком  и  мировым  капитализмом.  Ќе
стоило длЯ этого производить октЯбрьский переворот.

   "“скорение   индустриализации   -   возражал   представитель
оппозиции на конференции партии в  1926  году  -  в  частности,
путем  более  высокого  обложениЯ кулака, даст большую товарную
массу, котораЯ понизит рыночные цены, а это  выгодно,  как  длЯ
рабочих,  так и длЯ большинства крестьЯнства... ‹ицом к деревне
- не значит спиною к промышленности; это значит промышленностью
к   деревне,   ибо   "лицо"   государства,    не    обладающего
промышленностью, само по себе деревне не нужно".

   ‚  ответ  ‘талин  громил  "фантастические  планы" оппозиции:
индустриЯ не должна "забегать вперед,  отрываЯсь  от  сельского
хозЯйства  и  отвлекаЯсь  от  темпа накоплениЯ в нашей стране".
ђешениЯ партии продолжали повторЯть те  же  прописи  пассивного
приспособлениЯ  к  фермерским  верхам крестьЯнства. XV-й съезд,
собравшийсЯ в декабре 1927  года  длЯ  окончательного  разгрома
"сверхиндустриализаторов",  предупреждал  об "опасности слишком
большой   увЯзки   государственных    капиталов    в    крупное
строительство".  „ругих  опасностей правЯщаЯ фракциЯ все еще не
хотела видеть.

   ‚ 1927-28 хозЯйственном  году  заканчивалсЯ  так  называемый
восстановительный  период,  в  течение  которого промышленность
работала главным образом на дореволюционном  оборудовании,  как
сельское  хозЯйство  -  на  старом  инвентаре.  „лЯ дальнейшего
движениЯ  вперед   требовалось   самостоЯтельное   промышленное
строительство широкого размаха. ђуководить дальше на ощупь, без
плана, не было уж никакой возможности.

   ѓипотетические возможности социалистической индустриализации
были  проанализированы  оппозицией еще в течение 1923-25 годов.
Ћбщий вывод гласил, что и после исчерпаниЯ  унаследованного  от
буржуазии  оборудованиЯ,  советскаЯ  промышленность  сможет, на
основе  социалистических  накоплений,   давать   ритмы   роста,
совершенно  недоступные  капитализму.  ‚ожди  правЯщей  фракции
открыто глумились над осторожными коэффициентами  типа  15-18%,
как  над фантастической музыкой неизвестного будущего. ‚ этом и
состоЯла тогда сущность борьбы против "троцкизма".

   Џервый    официальный    набросок     пЯтилетнего     плана,
изготовленный,  наконец,  в  1927 году, был полностью проникнут
духом крохоборчества. Џрирост промышленной продукции  намечалсЯ
с  убывающей  из  года  в  год  скоростью,  от  9 до 4%. ‹ичное
потребление должно  было  за  5  лет  возрасти  всего  на  12%.
ЌевероЯтнаЯ робость замысла Ярче всего выступает из того факта,
что   государственный  бюджет  должен  был  составить  к  концу
пЯтилетки всего 16% народного дохода, тогда как бюджет  царской
ђоссии,  не  собиравшейсЯ  строить  социалистическое  общество,
поглощал до 18%. Ќе лишне, может быть, прибавить, что  инженеры
и экономисты, составлЯвшие этот план, были несколько лет спустЯ
сурово   наказаны   по   суду,   как   сознательные  вредители,
действовавшие под указку иностранной державы. ЋбвинЯемые  могли
бы,  если  бы  смели,  ответить, что их плановаЯ работа целиком
соответствовала  тогдашней  "генеральной  линии"  Џолитбюро   и
совершалась под его указку.

   Ѓорьба  тенденций  оказалась теперь переведена на Язык цифр.
"Џреподносить к десЯтилетию ЋктЯбрьской революции  такого  рода
крохоборческий,   насквозь  пессимистический  план,  -  гласила
платформа  оппозиции  -  значит   на   деле   работать   против
социализма".   —ерез   год  Џолитбюро  утвердило  новый  проект
пЯтилетки со средним приростом продукции в 9%. ”актический  ход
развитиЯ  обнаруживал, однако, упорную тенденцию приближатьсЯ к
коэффициентам "сверхиндустриализаторов". …ще через  год,  когда
курс  правительственной  политики  был  уже радикально изменен,
ѓосплан выработал третью пЯтилетку,  динамика  которой  гораздо
ближе,  чем  можно  было  надеЯтьсЯ,  совпала  с гипотетическим
прогнозом оппозиции 1925 г.

   „ействительнаЯ  историЯ  хозЯйственной  политики  ‘‘‘ђ,  как
видим,  весьма  далека  от  официальной  легенды.  Љ сожалению,
благочестивые исследователи, типа ‚еббов, не отдают себе в этом
ни малейшего отчета.


  ђезкий  поворот:  "пЯтилетка  в  четыре  года"  и   "сплошнаЯ
коллективизациЯ".


   Ќерешительность     перед     индивидуальным    крестьЯнским
хозЯйством, недоверие  к  большим  планам,  защита  минимальных
темпов,  пренебрежение  к  международным  проблемам  -  все это
составлЯло в  совокупности  самую  суть  теории  "социализма  в
отдельной  стране", впервые выдвинутой ‘талиным осенью 1924 г.,
после  поражениЯ  пролетариата  в  ѓермании.   Ќе   спешить   с
индустриализацией,  не  ссоритьсЯ с мужиком, не рассчитывать на
мировую революцию и, прежде всего,  оградить  власть  партийной
бюрократии  от критики! „ифференциациЯ крестьЯнства объЯвлЯлась
измышлением оппозиции. “же  упомЯнутый  выше  џковлев  разогнал
–ентральное   статистическое   управление,   таблицы   которого
отводили кулаку больше места, чем  угодно  было  власти.  ‚  то
времЯ,  как  руководители  успокоительно твердили, что товарный
голод изживаетсЯ, что предстоЯт "спокойные темпы хозЯйственного
развитиЯ", что  хлебозаготовки  будут  впредь  протекать  более
"равномерно"  и прочее, окрепший кулак повел за собой середнЯка
и подверг города хлебной блокаде.  ‚  Январе  1928  г.  рабочий
класс  оказалсЯ лицом к лицу с призраком надвигающегосЯ голода.
€сториЯ умеет шутить злые шутки. €менно  в  том  самом  месЯце,
когда  кулак  взЯл  за  горло  революцию,  представителей левой
оппозиции сажали по тюрьмам или развозили по ‘ибири в наказание
за "панику" перед призраком кулака.

   Џравительство попыталось представить дело так, будто хлебнаЯ
забастовка вызывалась голой  враждебностью  кулака  (откуда  он
взЯлсЯ?)  к  социалистическому  государству, т.е. политическими
мотивами общего порЯдка. Ќо к  такого  рода  "идеализму"  кулак
мало  склонен.  …сли  он  скрывал  свой  хлеб,  то  потому, что
торговаЯ сделка оказывалась невыгодной. Џо той же  причине  ему
удавалось подчинЯть своему влиЯнию широкие круги деревни. Ћдних
репрессий  против  кулацкого  саботажа  было Явно недостаточно:
нужно было менЯть политику. Ћднако, не мало времени ушло еще на
колебаниЯ.

   Ќе только ђыков, тогда еще глава  правительства,  заЯвлЯл  в
июле  1928  г.:  "развитие индивидуальных хозЯйств крестьЯнства
ЯвлЯетсЯ... -  важнейшей  задачей  партии",  но  ему  вторил  и
‘талин:   "есть   люди,   -   говорил   он,   -  думающие,  что
индивидуальное хозЯйство  исчерпало  себЯ,  что  его  не  стоит
поддерживать...  ќти люди не имеют ничего общего с линией нашей
партии". Њенее, чем через год, линиЯ  партии  не  имела  ничего
общего  с  этими словами: на горизонте занималась зарЯ сплошной
коллективизации.

   ЌоваЯ ориентировка складывалась так же  эмпирически,  как  и
предшествующаЯ,   в  глухой  борьбе  внутри  правительственного
блока. "ѓруппы правой и центра  сплачиваютсЯ  общей  враждой  к
оппозиции,  - предупреждала платформа левых за год перед тем, -
отсечение последней неизбежно ускорило  бы  борьбу  между  ними
самими".  ’ак и случилось. ‚ожди распадавшегосЯ правЯщего блока
ни за что не хотели, однако, признать, что этот прогноз  левого
крыла  оправдалсЯ,  как и многие другие. …ще 19-го октЯбрЯ 1928
г. ‘талин заЯвил публично: "пора бросить сплетни...  о  наличии
правого  уклона  и примиренческого к нему отношениЯ в Џолитбюро
нашего  –Љ".  Ћбе  группы  тем  временем  прощупывали  аппарат.
ЏридушеннаЯ  партиЯ  жила  смутными слухами и догадками. Ќо уже
через несколько месЯцев официальнаЯ печать, со свойственной  ей
беззастенчивостью,   провозгласила,  что  глава  правительства,
ђыков, "спекулировал на  хозЯйственных  затруднениЯх  советской
власти";   что   руководитель   Љоминтерна,  Ѓухарин,  оказалсЯ
"проводником  либерально-буржуазных  влиЯний";   что   ’омский,
председатель  ‚–‘Џ‘, не что иное, как жалкий трэд-юнионист. ‚се
трое, ђыков, Ѓухарин и  ’омский,  состоЯли  членами  Џолитбюро.
…сли всЯ предшествующаЯ борьба против левой оппозиции почерпала
свое оружие из арсеналов правой группировки, то теперь Ѓухарин,
не  погрешаЯ  против  истины, мог обвинить ‘талина в том, что в
борьбе  с  правыми,  он  пользовалсЯ   по   частЯм   осужденной
оппозиционной платформой.

   ’ак  или  иначе,  поворот произошел. ‹озунг "обогащайтесь!",
как и теориЯ безболезненного врастаниЯ кулака в социализм  были
с    запозданием,    но    тем   более   решительно   осуждены.
€ндустриализациЯ  поставлена  в  порЯдок   днЯ.   ‘амодовольный
квиетизм   сменилсЯ  панической  стремительностью.  Џолузабытый
лозунг ‹енина "догнать и перегнать" был  дополнен  словами:  "в
кратчайший  срок".  ЊинималистскаЯ пЯтилетка, уже принципиально
одобреннаЯ  съездом  партии,  уступила  место   новому   плану,
основные   элементы   которого  были  целиком  заимствованы  из
платформы разгромленной левой оппозиции. „непрострой, вчера еще
уподоблЯвшийсЯ граммофону, сегоднЯ оказалсЯ в центре вниманиЯ.

   Џосле первых же новых успехов выдвинут был лозунг: завершить
пЯтилетку в  четыре  года.  ЏотрЯсенные  эмпирики  решили,  что
отныне  все  возможно.  Ћппортунизм,  как  это  не раз бывало в
истории, превратилсЯ в свою противоположность: авантюризм. …сли
в 1923-28 г.г. Џолитбюро  готово  было  миритьсЯ  с  философией
Ѓухарина   о   "черепашьем   темпе",   то   теперь   оно  легко
перескакивало с 20%  на  30%  годового  роста,  пытаЯсь  каждое
частное  и  временное  достижение превратить в норму и терЯЯ из
виду взаимо-обусловленность хозЯйственных отраслей.  ”инансовые
прорехи  плана  затыкались  печатной  бумагой.  ‡а  годы первой
пЯтилетки количество денежных знаков в обороте поднЯлось с  1,7
миллиарда  до  5,5,  чтобы в начале второй пЯтилетки достигнуть
8,4 миллиарда рублей. ЃюрократиЯ не только освободила  себЯ  от
политического   контролЯ   масс,   на   которых   форсированнаЯ
индустриализациЯ  ложилась  невыносимой  тЯжестью,  но   и   от
автоматического   контролЯ   посредством   червонца.   „енежнаЯ
система, укрепленнаЯ в начале ЌќЏ'а, снова оказалась  расшатана
в корне.

   ѓлавные опасности, притом не только длЯ выполнениЯ плана, но
и длЯ самого режима, открылись, однако, со стороны деревни.

   15  февралЯ 1928 г. население страны не без изумлениЯ узнало
из передовицы "Џравды", что деревнЯ выглЯдит совсем не так, как
ее до сих пор изображали власти, но зато очень близко  к  тому,
как  представлЯла  дело  исключеннаЯ съездом оппозициЯ. Џечать,
буквально вчера еще отрицавшаЯ существование кулаков,  сегоднЯ,
по  сигналу  сверху,  открывала  их не только в деревне, но и в
самой партии. Ћбнаруживалось,  что  коммунистическими  Ячейками
руководЯт нередко богатые крестьЯне, имеющие сложный инвентарь,
пользующиесЯ  наемным трудом, скрывающие от государства сотни и
даже  тысЯчи  пудов  хлеба  и  непримиримо  выступающие  против
"троцкистской"  политики. ѓазеты печатали взапуски сенсационные
разоблачениЯ о том, как кулаки, в качестве местных  секретарей,
не  пускали  бедноту  и  батраков  в  партию. ‚се старые оценки
опрокинулись. Њинусы и плюсы поменЯлись местами.

   —тоб прокормить города, необходимо было немедленно изъЯть  у
кулака хлеб насущный. „остигнуть этого можно было только силой.
ќкспроприациЯ  запасов зерна, притом не только у кулака, но и у
середнЯка,  именовалась  на  официальном  Языке  "чрезвычайными
мерами".  ќто  должно  было означать, что завтра все вернетсЯ в
старую колею. Ќо деревнЯ  не  верила  хорошим  словам,  и  была
права.  Ќасильственное  изъЯтие  хлеба  отбивало  у  зажиточных
крестьЯн  охоту  к  расширению   посевов.   Ѓатрак   и   беднЯк
оказывались  без  работы.  ‘ельское  хозЯйство снова попадало в
тупик, и с ним вместе государство. Ќужно было во что бы  то  ни
стало перестраивать "генеральную линию".

   ‘талин  и  Њолотов,  по  прежнему  еще  ставЯ индивидуальное
хозЯйство на первое место,  начали  подчеркивать  необходимость
более  быстрого  расширениЯ  совхозов  и  колхозов.  Ќо так как
остраЯ продовольственнаЯ нужда  не  позволЯла  отказыватьсЯ  от
военных    экспедиций   в   деревню,   то   программа   подъема
индивидуальных   хозЯйств   повисала   в   воздухе.    Џришлось
"скатыватьсЯ"  к коллективизации. ‚ременные "чрезвычайные меры"
по  изъЯтию  хлеба  непредвиденно  развернулись   в   программу
"ликвидации   кулачества,   как   класса".   €з  противоречивых
приказов,  более  обильных,  чем  хлебные  пайки,  вытекало   с
очевидностью,  что  у  правительства  в крестьЯнском вопросе не
было не только пЯтилетней, но даже пЯтимесЯчной программы.

   Џо  плану,  созданному  уже  под  кнутом  продовольственного
кризиса,  коллективное  хозЯйство  должно было охватить к концу
пЯтилетиЯ  около  20%  крестьЯнских  хозЯйств.  ќта  программа,
грандиозность   которой   станет  Ясна,  если  учесть,  что  за
предшествующие десЯть лет  коллективизациЯ  охватила  менее  1%
деревни,  оказалась, однако, уже в середине пЯтилетиЯ оставлена
далеко  позади.  ‚  ноЯбре  1929  года   ‘талин,   покончив   с
собственными  колебаниЯми,  провозгласил  конец индивидуальному
хозЯйству: крестьЯне идут в колхозы "целыми  селами,  районами,
даже  округами". џковлев, который два года перед тем доказывал,
что колхозы еще в течение многих лет будут только "островками в
море  крестьЯнских  хозЯйств",  получил  теперь,   в   качестве
наркомзема,  поручение "ликвидировать кулачество, как класс", и
насадить  сплошную  коллективизацию  "в  кратчайший  срок".   ‚
течение 1929 г. число коллективизированных хозЯйств поднЯлось с
1,7% до 3,9%, в 1930 г.
- до 23,6%, в 1931 г. - уже до 52,7%, в 1932 г. - до 61,5%.

   ‚  настоЯщее  времЯ  уже  врЯд ли кто-либо решитсЯ повторЯть
либеральный  вздор,  будто  коллективизациЯ  в  целом   Явилась
продуктом  голого  насилиЯ.  ‚  борьбе с земельным утеснением в
прежние исторические эпохи крестьЯнство то поднимало  восстаниЯ
против   помещиков,   то  направлЯло  колонизационный  поток  в
девственные районы, то,  наконец,  бросалось  во  всЯкого  рода
секты,  награждавшие  мужика  небесными  пустотами за земельную
тесноту.  ’еперь,  после  экспроприации  крупных   владений   и
предельной  парцеллЯции  земельного  фонда, сочетание земельных
клочков в более крупные участки стало вопросом жизни  и  смерти
дл<Я>  крестьЯнства,  длЯ  сельского  хозЯйства, длЯ общества в
целом.

   ќтим общим историческим  соображением  вопрос,  однако,  еще
далеко   не   решалсЯ.   ђеальные  возможности  коллективизации
определЯлись   не   степенью   безвыходности   деревни   и   не
административной   энергией   правительства,   а  прежде  всего
наличными  производственными   ресурсами,   т.е.   способностью
промышленности  снабжать крупное сельское хозЯйство необходимым
инвентарем. ќтих материальных  предпосылок  на  лицо  не  было.
Љолхозы  строились на инвентаре, пригодном в большинстве только
длЯ  парцелльного  хозЯйства.  ‚  этих  условиЯх  преувеличенно
быстраЯ   коллективизациЯ   принимала   характер  экономической
авантюры.

   ‡ахваченное  само  в   расплох   радикализмом   собственного
поворота  правительство  не  успело  и  не сумело провести даже
элементарную политическую подготовку нового  курса.  Ќе  только
крестьЯнские  массы,  но и местные органы власти не знали, чего
от них требуют. ЉрестьЯнство было накалено до  бела  слухами  о
том,  что  скот  и  имущество  отбираютсЯ  "в казну". ‘лух этот
оказалсЯ не так уж далек от действительности. ЋсуществлЯлась на
деле та самаЯ карикатура, которую  в  свое  времЯ  рисовали  на
левую  оппозицию: бюрократиЯ "грабила деревню". ЉоллективизациЯ
предстала перед крестьЯнством прежде всего в виде экспроприации
всего его достоЯниЯ. ЋбобществлЯли не  только  лошадей,  коров,
овец, свиней, но и цыплЯт, "раскулачивали - как писал заграницу
один  из наблюдателей - вплоть до валенок, которые стаскивали с
ног малых детишек". ‚ результате шла массоваЯ распродажа  скота
крестьЯнами за бесценок или убой его на мЯсо и шкуру.

   ‚  Январе  1930  года  член  –ентрального  Љомитета  Ђндреев
рисовал на московском съезде по коллективизации такую  картину:
с  одной стороны, мощно развернувшеесЯ по всей стране колхозное
движение "будет теперь ломать на своем  пути  все  и  всЯческие
преграды"; с другой стороны, хищническаЯ распродажа крестьЯнами
собственного  инвентарЯ, скота и даже семЯн перед вступлением в
колхоз  "принимает  прЯмо   угрожающие   размеры"...   Љак   ни
противоречивы  эти  два рЯдом поставленные обобщениЯ, оба они с
разных концов правильно характеризовали эпидемический  характер
коллективизации,  как меры отчаЯниЯ. "‘плошнаЯ коллективизациЯ,
- писал тот  же  критический  наблюдатель  -  ввергла  народное
хозЯйство   в   состоЯние   давно   небывалой   разрухи:  точно
прокатилась трехлетнЯЯ война".

   „вадцать пЯть миллионов изолированных крестьЯнских эгоизмов,
которые вчера еще ЯвлЯлись единственными двигателЯми  сельского
хозЯйства,  -  слабосильными,  как  мужицкаЯ  клЯча,  но все же
двигателЯми, - бюрократиЯ  попыталась  одним  взмахом  заменить
командой    двухсот   тысЯч   колхозных   правлений,   лишенных
технических средств, агрономических  знаний  и  опоры  в  самом
крестьЯнстве.   ђазрушительные   последствиЯ   авантюризма   не
замедлили последовать, и  они  растЯнулись  на  несколько  лет.
‚аловой  сбор  зерновых культур, поднЯвшийсЯ в 1930 году до 835
миллионов  центнеров,  упал  в  следующие  два  года  ниже  700
миллионов.  ђазница  сама по себе не выглЯдит катастрофической;
но она означала убыль как  раз  того  количества  хлеба,  какое
необходимо  было  городам  хотЯ бы до привычной голодной нормы.
…ще  хуже  обстоЯло   с   техническими   культурами.   Ќакануне
коллективизации   производство   сахара   достигло   почти  109
миллионов пудов,  чтобы  через  два  года,  в  разгар  сплошной
коллективизации,  упасть  из-за  недостатка  свеклы  до 48 млн.
пудов, т.е.  более,  чем  вдвое.  Ќо  наиболее  опустошительный
ураган  пронессЯ  над  животным царством деревни. —исло лошадей
упало на 55%: с 34,6 млн. в 1929 г. до 15,6 миллиона в 1934 г.;
поголовье рогатого скота
- с 30,7 миллионов до 19,5 млн., т.е. на 40%; число  свиней  на
55%, овец
- на 66%. ѓибель людей - от голода, холода, эпидемий, репрессий
- к  сожалению,  не  подсчитана  с  такой точностью, как гибель
скота; но она тоже исчислЯетсЯ миллионами. ‚ина за  эти  жертвы
ложитсЯ   не  на  коллективизацию,  а  на  слепые,  азартные  и
насильнические  методы  ее  проведениЯ.  ЃюрократиЯ  ничего  не
предвидела.  „аже  колхозный  устав,  пытавшийсЯ свЯзать личный
интерес крестьЯнина с коллективным, был опубликован лишь  после
того,    как    злополучнаЯ   деревнЯ   подверглась   жестокому
опустошению.

   ”орсированный характер нового курса вырос  из  необходимости
спасатьсЯ  от  последствий  политики 1923-1928 годов. Ќо все же
коллективизациЯ могла и должна была иметь более разумные  темпы
и   более   планомерные   формы.   €меЯ   в   руках   власть  и
промышленность,   бюрократиЯ   могла    регулировать    процесс
коллективизации,  не  доводЯ  страну до грани катастрофы. Њожно
было и надо было взЯть темпы, более отвечающие  материальным  и
моральным   ресурсам   страны.   "Џри  благоприЯтных  условиЯх,
внутренних и международных, - писал в 1930 г. заграничный орган
"левой оппозиции", - материально-технические условиЯ  сельского
хозЯйства  могут  в  течение  каких-нибудь  10-15  лет коренным
образом  преобразоватьсЯ  и  обеспечить  производственную  базу
коллективизации.  Ћднако,  за  те годы, которые отделЯют нас от
такого  положениЯ,  можно  несколько  раз   успеть   опрокинуть
советскую власть".

   ќто  предостережение  не  было  преувеличенным:  никогда еще
дыхание смерти не носилось так непосредственно над  территорией
ЋктЯбрьской  революции,  как  в  годы сплошной коллективизации.
Ќедовольство,  неуверенность,  ожесточение  разъедали   страну.
ђасстройство   денежной  системы;  нагромождение  твердых  цен,
"конвенционных"  и  цен  вольного  рынка;  переход  от  подобиЯ
торговли между государством и крестьЯнством к хлебному, мЯсному
и  молочному  налогам;  борьба  не  на  жизнь,  а  на  смерть с
массовыми  хищениЯми  колхозного   имущества   и   с   массовым
укрывательством таких хищений; чисто военнаЯ мобилизациЯ партии
длЯ  борьбы с кулацким саботажем после "ликвидации" кулачества,
как  класса;  одновременно  с  этим:  возвращение  к  карточной
системе  и  голодному пайку, наконец, восстановление паспортной
системы, - все эти меры возродили в стране атмосферу, казалось,
давно уже законченной гражданской войны.

   ‘набжение заводов сырьем  и  продовольствием  ухудшалось  из
квартала в квартал. Ќевыносимые условиЯ существованиЯ порождали
текучесть  рабочей  силы,  прогулы,  небрежную  работу, поломки
машин, высокий процент брака, низкое качество изделий.  ‘реднЯЯ
производительность  труда  в  1931  г. упала на 11,7%. ‘огласно
мимолетнему признанию Њолотова, запечатленному  всей  советской
печатью,  продукциЯ  промышленности в 1932 году поднЯлась всего
на 8,5%, вместо полагавшихсЯ по  годовому  плану  36%.  Џравда,
миру  возвещено  было  вскоре  после этого, что пЯтилетний план
выполнен в четыре года и три месЯца. Ќо это  значит  лишь,  что
цинизм  бюрократии  в  обращении  со статистикой и общественным
мнением не знает пределов. Ћднако, не  это  главное:  на  карте
стоЯла не судьба пЯтилетнего плана, а судьба режима.

   ђежим  устоЯл.  Ќо  это  заслуга  самого  режима, пустившего
глубокие корни в народную почву. Ќе в меньшей мере это  заслуга
благоприЯтных  внешних  обстоЯтельств.  ‚  годы  хозЯйственного
хаоса и гражданской  войны  в  деревне  ‘оветский  ‘оюз  был  в
сущности  парализован  перед лицом внешних врагов. Ќедовольство
крестьЯнства  захлестывало  армию.  Ќеуверенность   и   шатаниЯ
деморализовали  бюрократический  аппарат  и  команд<н>ые кадры.
“дар с ‚остока или с ‡апада мог в  этот  период  иметь  роковые
последствиЯ.

   Љ счастью, первые годы торгово-промышленного кризиса создали
во всем    капиталистическом    мире   настроениЯ   растерЯнной
выжидательности.  Ќикто  не  был  готов  к  войне,   никто   не
отваживалсЯ  на  нее.  Љ  тому  же  ни  в  одном  из враждебных
государств не отдавали себе достаточного отчета во всей остроте
социальных конвульсий, потрЯсавших страну советов, под  звон  и
грохот официальной музыки в честь "генеральной линии".


        x x x


   ЌесмотрЯ  на  всю  свою  краткость,  наш  исторический очерк
показывает, надеемсЯ, насколько далеко действительное  развитие
рабочего  государства  от  идиллической  картины постепенного и
непрерывного накоплениЯ успехов. €з богатого кризисами прошлого
мы почерпнем позже важные указаниЯ длЯ будущего. ‚ то же  времЯ
исторический    обзор    экономической    политики   советского
правительства  и  ее  зигзагов  представлЯетсЯ  нам  совершенно
необходимым   длЯ  разрушениЯ  того  искусственно  насаждаемого
индивидуалистического   фетишизма,   который   ищет   источника
успехов,   действительных,   как  и  мнимых,  в  необыкновенных
качествах руководства, а не  в  созданных  революцией  условиЯх
обобществленной собственности.

   Ћбъективные  преимущества нового социального режима находЯт,
конечно,  свое  выражение  и  в  методах  руководства;  но  это
последнее,  не  в  меньшей мере, выражает также экономическую и
культурную   отсталость    страны    и    те    мелкобуржуазные
провинциальные условиЯ, в каких сформировались сами руководЯщие
кадры.

   Ѓыло  бы  грубейшей  ошибкой  делать отсюда тот вывод, будто
политика советского руководства имеет третьестепенное значение.
Ќет в мире другого правительства, в руках которого в такой мере
сосредоточивались бы судьбы страны. “дачи и неудачи  отдельного
капиталиста  не  полностью,  не  целиком,  конечно,  но в очень
значительной, иногда решающей, степени зависЯт  от  его  личных
качеств.  Mutatis  mutandis*1 советское правительство занЯло по
отношении ко всему хозЯйству  то  положение,  какое  капиталист
занимает     по    отношению    к    отдельному    предприЯтию.
–ентрализованный  характер   народного   хозЯйства   превращает
государственную  власть  в фактор огромного значениЯ. Ќо именно
поэтому политику правительства  надо  судить  не  по  суммарным
результатам,   не   по   голым  цифрам  статистики,  а  по  той
специфической  роли,  какую  в  достижении   этих   результатов
выполнили сознательное предвиденье и плановое руководство.

   ‡игзаги   правительственного   курса   отражали   не  только
объективные  противоречиЯ  обстановки,   но   и   недостаточную
способность   правЯщих   своевременно   понЯть  противоречиЯ  и
профилактически реагировать на них. Ћшибки руководства  нелегко
выразить   в  бухгалтерских  величинах.  Ќо  уже  схематическое
изложение   истории   зигзагов   позволЯет   с   уверенность<ю>
заключить,  что  они ложатсЯ на советское хозЯйство грандиозной
цифрой накладных расходов.

   ЋстаетсЯ,  правда,   непонЯтным,   по   крайней   мере   при
рационалистическом  подходе  к  истории,  как и почему фракциЯ,
наименее  богатаЯ  идеЯми  и  наиболее  отЯгощеннаЯ   ошибками,
одержала верх над всеми другими группировками и сосредоточила в
своих  руках  неограниченную в