лик страх  этого человека перед левой оппозицией. Ќе
может быть никакого сомнениЯ в том, что Ѓлюмкин ЯвилсЯ жертвой искуплениЯ за
то, что за  ђадеком и другими капитулЯнтами пошло лишь небольшое меньшинство
оппозиции,  в  то времЯ  как  за  границей  оппозициЯ  в  рЯде стран  делает
серьезные идейные и организационные успехи.
     ђасстрелом  Ѓлюмкина  ‘талин  хочет  сказать  международной   оппозиции
большевиков-ленинцев,  что  внутри   страны  у  него  есть  сотни  и  тысЯчи
заложников,  которые  будут  расплачиватьсЯ   своими  головами   за   успехи
подлинного большевизма на  мировой арене. „ругими словами,  после исключений
из партии,  лишениЯ работы,  обречениЯ семей на голод,  заключениЯ в тюрьму,
высылок  и ссылок ‘талин пытаетсЯ запугать оппозицию последним остающимсЯ  в
его руках средством: расстрелами.
     Њожно   с   уверенностью  предсказать,   что   результаты  будут  прЯмо
противоположны  тем   целЯм,   какие   ‘талин   себе   ставит.   €сторически
прогрессивное идейное течение,  опирающеесЯ на  объективную логику развитиЯ,
нельзЯ ни запугать, ни расстрелЯть. џсно,  однако, что оппозициЯ не может  в
расчете на объективный  ход вещей пассивно относитьсЯ к новой, на  этот  раз
кровавой  полосе  термидорианских  репрессий  ‘талина.  Ќадо  немедленно  же
открыть  международную кампанию, в  которой  каждый  отдельный  оппозиционер
должен сделать то, что в  других  бы условиЯх легло на плечи трех,  пЯти или
десЯти человек.
     Љак Я себе представлЯю ход этой кампании?
     Џрежде всего надо  довести самый  факт до сведениЯ  всех коммунистов  и
потребовать   от   официального   руководства   партии   подтверждениЯ   или
опровержениЯ этого факта.
     —ем решительнее, шире, смелее  будет поставлен вопрос, чем полнее будет
официальное руководство застигнуто врасплох, тем скорее можно будет добитьсЯ
вскрытиЯ  всей подоплеки  этого  дела. Ќадо  создать такую  обстановку, чтоб
Џариж, Ѓерлин, ‚ена, Џрага, Ќью-‰орк требовали объЯснениЯ от Њосквы.
     —то  длЯ этого нужно?  Џрежде всего, мне  кажетсЯ,  выпустить небольшой
листок на тему: "‚ерно ли, что ‘талин убил товарища Ѓлюмкина?" ‚ этом листке
надо Љашенам, ’ельманам и Љ<sup>0</sup> поставить в  упор следующие вопросы:
знают ли они об этом факте? берут ли на себЯ ответственность


     за убийство пролетарского революционера сталинской кликой?
     …сли  не  последует  на  первый  запрос  никакого ответа,-- а так  оно,
вероЯтно,  и будет,-- то  надо  по  горЯчим следам выпустить  второй листок,
более  наступательного  характера,  и  распространить его в  десЯтках  тысЯч
экземплЯров всеми путЯми и каналами, какие только возможны.
     ‚полне  возможно, что  ‘талин попытаетсЯ  в  случае  напора с ‡апада  и
тревоги  в  ‚ЉЏ пустить  какой-нибудь  отравленный  вариант в  духе свЯзи  с
"врангелевским офицером", подготовки восстаниЯ или террористических актов. Љ
такого  рода  гнусностЯм  надо  быть готовыми.  ‚рЯд  ли,  однако,  подобные
объЯснениЯ  произведут  серьезное  впечатление,--  как  потому,  что  вообще
слишком  пахнет  приемами бонапартистской  полиции,  так  и, в  особенности,
потому, что в  борьбе с оппозицией ‘талин  уже израсходовал, в сущности, эти
ресурсы. Ќезачем напоминать, что та принципиальнаЯ позициЯ, на которой стоЯл
Ѓлюмкин вместе  со всеми нами,  исключала с  его стороны какие бы то ни было
авантюристские методы борьбы.
     <i>„ело   Ѓлюмкина   должно   стать   делом   ‘акко   и   ‚анцетти   левой
коммунистической оппозиции.</i> Ѓорьба за спасение наших единомышленников в ‘‘‘ђ
должна  вместе  с тем стать  проверкой  рЯдов  оппозиции в  странах  ‡апада.
ЏроведЯ кампанию по-революционному, т.  е. с величайшим напрЯжением сил и  с
высшим самоотвержением,  оппозициЯ сразу вырастет на целую  голову. ќто даст
нам право сказать, что Ѓлюмкин отдал свою жизнь не даром,
        * * *
     Љаждый  оппозиционный центр должен тщательно  обсудить  ближайшие  шаги
кампании и подготовить их со всей тщательностью.
     „лЯ  практического проведениЯ намеченных мер лучше  всего, может  быть,
выбрать в каждом  городе  полномочную  тройку, которой должны быть подчинены
все члены оппозиционной организации в деле проведениЯ этой кампании.
     Ќе исключена возможность того, что прежде чем до вас дойдет это письмо,
в  печати поЯвЯтсЯ такого рода сообщениЯ о судьбе Ѓлюмкина,  которые сделают
ненужным   дальнейшие   "юридические"   запросы  насчет  подтверждениЯ   или
опровержениЯ. ’огда  придетсЯ  просто констатировать  факт  и  запросить  –Љ
партии, берет  ли он на себЯ  ответственность  перед рабочим  классом за это
преступление.
     ‚сЯ задача в том, чтобы запрос не превратилсЯ в холостой выстрел, т. е.
чтобы он не свелсЯ к одноактному выпуску листка. Ќадо найти способы снова  и
снова ставить этот вопрос или бросать это обвинение -- в упор. Ќадо про-


     никать на партийные и вообще рабочие собраниЯ. Ќадо заготовить плакаты,
коротенькие (в десЯть строк) летучие листки и проч., и проч.
     Њатериал,  заключающийсЯ  в  настоЯщем письме,  лучше  использовать  по
частЯм,  пустив  все  то,  что  относитсЯ к  свиданию  со  мной  Ѓлюмкина  в
Љонстантинополе, не в первом листке, а во втором.
     џ доставлю  в дальнейшем дополнительные материалы, в  частности, пришлю
характеристику Ѓлюмкина в форме некролога, когда будут устранены  последние,
чисто формальные, сомнениЯ насчет постигшей его судьбы.
     ‘ оппозиционным приветом
     <i>‹. ’роцкий</i> 4 ЯнварЯ 1930 года.


     <i>Џђ€‹Ћ†…Ќ€…</i>
     €‡ Џ€‘њЊЂ ‹. ’ђЋ–ЉЋѓЋ ЊЂЉ‘“ €‘’Њ…Ќ“*
     4 ЯнварЯ 1930 г.
     „орогой друг!
     Џосылаю ‚ам при сем письмо, посвЯщенное расстрелу Ѓлюмкина. Џисьмо это,
как видно из  его текста, не  предназначаетсЯ длЯ напечатаниЯ в  полном  его
виде,  а  длЯ  использованиЯ  в  той  устной и  печатной  агитации,  котораЯ
совершенно необходима  в свЯзи с этим  делом (об этом  подробно  говоритсЯ в
самом письме).
     џ  надеюсь  на  то,  что американские  друзьЯ проЯвЯт  в  этом  вопросе
необходимую  энергию  и поставЯт ”остеру<sup>96</sup>  и другим  перед лицом
массы  вопрос  в  упор:  берет ли  он  на себЯ  ответственность за  убийство
Ѓлюмкина. [...]
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * Ђрхив Њ. €стмена в €ндианском университете.-- <i>Џрим, ред.-сост.</i>


        ЊЂЉ‘€Њ ѓЋђњЉ€‰
     ѓорький умер, когда ему уже ничего не оставалось сказать. ќто примирЯет
со  смертью  замечательного писателЯ,  оставившего  крупный  след в развитии
русской интеллигенции и рабочего класса на протЯжении 40 лет.
     ѓорький  начал  как  поэт босЯка. ќтот  первый  период был  его  лучшим
периодом   как  художника.   ‘низу,   из   трущоб,  ѓорький  принес  русской
интеллигенции  романтический  дух дерзаниЯ,--  отвагу людей, которым  нечего
терЯть. €нтеллигенциЯ  собиралась как раз  разбивать цепи царизма.  „ерзость
нужна была ей самой, и эту дерзость она несла в массы.
     Ќо в событиЯх революции не нашлось, конечно, места живому босЯку, разве
что в грабежах и погромах. Џролетариат столкнулсЯ  в декабре 1905 года с той
радикальной  интеллигенцией,  котораЯ  носила  ѓорького  на  плечах,  как  с
противником.  ѓорький сделал честное и, в  своем роде, героическое усилие --
повернутьсЯ лицом к пролетариату. "Њать" остаетсЯ наиболее выдающимсЯ плодом
этого поворота.  Џисатель теперь захватывал  неизмеримо шире и копал глубже,
чем  в  первые  годы.  Ћднако  литературнаЯ школа  и  политическаЯ  учеба не
заменили  великолепной  непосредственности  начального  периода.  ‚  босЯке,
крепко  взЯвшем   себЯ  в  руки,  обнаружилась  холодноватаЯ  рассудочность.
•удожник стал  сбиватьсЯ на  дидактизм. ‚ годы  реакции ѓорький раздваивалсЯ
между  рабочим  классом,   покинувшим   открытую  арену,  и   своим   старым
друго-врагом интеллигенцией  с ее новыми  религиозными исканиЯми.  ‚месте  с
покойным ‹уначарским он отдал  дань волне мистики. ЏамЯтником этой  духовной
капитулЯции осталась слабаЯ повесть "€споведь".
     ѓлубже всего в  этом  необыкновенном самоучке  сидело преклонение перед
культурой:  первое,  запоздалое приобщение к  ней как бы обожгло его на  всю
жизнь.  ѓорькому  не  хватало  ни  подлинной школы  мысли,  ни  исторической
интуиции, чтоб установить между собой и культурой должную ди-


     станцию  и  тем  завоевать  длЯ себЯ  необходимую  свободу  критической
оценки. ‚  его отношении  к культуре всегда оставалось  немало  фетишизма  и
идолопоклонства.
     Љ войне  ѓорький подошел прежде всего с  чувством страха  за культурные
ценности  человечества.  Ћн  был   не  столько  интернационалистом,  сколько
культурным космополитом, правда, русским до мозга  костей. „о революционного
взглЯда на  войну  он  не  поднЯлсЯ,  как  и до  диалектического взглЯда  на
культуру.   Ќо   все   же   он  был  многими  головами  выше  патриотической
интеллигентской братии.
     ђеволюцию 1917  года ѓорький  встретил с тревогой,  почти  как директор
музеЯ культуры:  "разнузданные" солдаты и "неработающие" рабочие внушали ему
прЯмой ужас. Ѓурное  и хаотическое  восстание в июльские  дни вызвало в  нем
только отвращение. Ћн  снова сошелсЯ с  левым  крылом интеллигенции, которое
соглашалось  на  революцию,  но  без  беспорЯдка.  ЋктЯбрьский переворот  он
встретил в качестве прЯмого врага, правда, страдательного, а не активного.
     ѓорькому   очень  трудно  было   примиритьсЯ  с   фактом  победоносного
переворота:  в  стране царила разруха, интеллигенциЯ голодала и подвергалась
гонениЯм,  культура  была (или  казалась) в опасности. ‚ те  первые годы  он
выступал, преимущественно, как  посредник  между советской властью и  старой
интеллигенцией,  как  ходатай за  нее  перед  революцией. ‹енин,  ценивший и
любивший  ѓорького, очень  опасалсЯ, что тот станет  жертвой своих  свЯзей и
своих  слабостей, и  добилсЯ в  конце  концов его  добровольного  выезда  за
границу.
     ‘ советским режимом ѓорький примирилсЯ лишь после того, как прекратилсЯ
"беспорЯдок" и началось  экономическое  и культурное  восхождение. Ћн горЯчо
ценил гигантское движение народных масс к просвещению и, в  благодарность за
это, задним числом благословил октЯбрьский переворот.
     Џоследний период его  жизни был, несомненно, периодом заката. Ќо и этот
закат  входит  закономерной  частью в его  жизненную орбиту. „иалектизм  его
натуры  получил  теперь широкий  простор.  ѓорький  неутомимо  учил  молодых
писателей,  даже  школьников,  учил  не  всегда  тому,  чему  следует,  но с
искренней настойчивостью и  душевной щедростью, которые с избытком  искупали
его слишком  вместительную  дружбу  с бюрократией. € в  этой дружбе нарЯду с
человеческими, слишком  человеческими чертами, жила  и преобладала все та же
забота  о  технике,   науке,  искусстве:  "просвещенный  абсолютизм"  хорошо
уживаетсЯ со служением "культуре". ѓорький верил, что без бюрократии не было
бы ни  тракторов,  ни  пЯтилетних планов,  ни, главное, типографских машин и
запасов бумаги. ‡аодно он уж прощал бюрократии плохое качество бумаги и даже
нестерпимо византийский


     характер той литературы, котораЯ именовалась "пролетарской".
     ЃелаЯ эмиграциЯ в большинстве своем относитсЯ к ѓорькому с ненавистью и
третирует его не иначе как "изменника". —ему, собственно, изменил ѓорький,--
остаетсЯ  неЯсным;  надо  все же думать  -- идеалам  частной  собственности.
Ќенависть к ѓорькому "бывших людей" бель-этажа -- законнаЯ и вместе почетнаЯ
дань этому большому человеку.
     ‚  советской  печати  едва  остывшую фигуру ѓорького стремЯтсЯ завалить
горами  неумеренных  и  фальшивых  восхвалений.  …го  иначе не  именуют  как
"гением" и  даже  "величайшим гением". ѓорький  навернЯка  поморщилсЯ  бы от
такого рода преувеличений. Ќо печать бюрократической посредственности  имеет
свои  критерии:  если ‘талин с  Љагановичем  и  ЊикоЯном возведены заживо  в
гении, то, разумеетсЯ, Њаксиму ѓорькому никак нельзЯ отказать в этом эпитете
после смерти.  Ќа самом деле ѓорький  войдет в книгу  русской литературы как
непререкаемо  Ясный и убедительный  пример огромного  литературного таланта,
которого не коснулось, однако, дуновение гениальности.
     Ќезачем говорить,  что покойного  писателЯ  изображают  сейчас в Њоскве
непреклонным   революционером   и  твердокаменным   большевиком.   ‚се   это
бюрократические  враки! Љ большевизму ѓорький близко подошел около 1905 года
вместе с целым  слоем демократических попутчиков. ‚месте с ними он отошел от
большевиков, не  терЯЯ, однако,  личных и  дружественных  свЯзей  с ними. Ћн
вступил в партию, видимо, лишь в период советского ’ермидора.  …го вражда  к
большевикам в  период ЋктЯбрьской революции и гражданской  войны, как и  его
сближение  с  термидорианской  бюрократией,  слишком  Ясно  показывают,  что
ѓорький  никогда  не был  революционером. Ќо он  был  сателлитом  революции,
свЯзанным с нею непреодолимым законом тЯготениЯ, и всю свою жизнь вокруг нее
вращавшимсЯ. Љак все сателлиты, он проходил разные  "фазы": солнце революции
освещало иногда  его лицо,  иногда спину.  Ќо во  всех  своих фазах  ѓорький
оставалсЯ верен себе, своей  собственной, очень богатой,  простой  и  вместе
сложной натуре.  Њы  провожаем  его без нот интимности  и без преувеличенных
похвал,  но с  уважением  и благодарностью: этот большой  писатель и большой
человек навсегда вошел  в историю народа, прокладывающего новые исторические
пути.
     9 июлЯ 1936 года.


        Ћ „…ЊњџЌ… Ѓ…„ЌЋЊ
     <i>(Ќекрологические размышлениЯ)</i>
     „емьЯн  Ѓедный  в  опале.   Ѓлижайшие  причины  ее  более   или   менее
безразличны.  ѓоворЯт,   что  он   восстановил  против  себЯ   всех  молодых
литераторов,  а  равно и  старых. ѓоворЯт,  что  он  сделал себЯ невозможным
кое-какими  личными  художествами. …ще говорЯт, что он пыталсЯ подвести мину
под ѓорького  и  сам  взорвалсЯ  на ней.  ‚ероЯтно,  есть всего  понемножку.
ЋбъЯснениЯ  трех  порЯдков  не  противоречат  друг другу,  а  в  равной мере
вытекают из природы обстановки и из природы лица.
     ‹ицо, надо прЯмо сказать, не внушает симпатии, и обстановка вокруг него
не  ароматнаЯ. ’ем не  менее  в  той травле, котораЯ  теперь ведетсЯ  против
даровитого писателЯ,  мы считаем своим долгом взЯть „емьЯна Ѓедного под свою
защиту. Ќе потому,  конечно, что его  травЯт: такого рода  сентиментальность
нам чужда. ђешает в  наших глазах  вопрос:  <i>кто</i> травит  и за <i>что?</i> •отЯ мысль
наша может  показатьсЯ на первый  взглЯд парадоксальной, но  мы не боимсЯ ее
формулировать со  всей  возможной определенностью: задушение „емьЯна Ѓедного
входит  частицей в  общую  работу  бюрократии  по  ликвидации  политических,
идейных и художественных традиций октЯбрьского переворота.
     „емьЯна Ѓедного долго величали пролетарским поэтом. Љто-то из авербахов
предлагал даже одемьЯнить  советскую  литературу. ќто должно было  означать:
придать  ей подлинно  пролетарский  характер. "Џоэт-большевик", "диалектик",
"ленинец в  поэзии".  Љакой  несусветный вздор! Ќа  самом деле „емьЯн Ѓедный
воплощал в ЋктЯбрьской революции все,  кроме ее пролетарского потока. ’олько
жалкий  схематизм,  короткомыслие,  попугайство  эпигонского  периода  могут
объЯснить  тот  поразительный  факт,  что „емьЯн Ѓедный  оказалсЯ зачислен в
поэты  пролетариата.  Ќет,  он был попутчиком,  первым крупным  литературным
попутчиком    октЯбрьского     переворота.    Ћн    давал    выражение    не
рабочему-металлисту, а  восставшему  мужику и  закусившему удила  городскому
мелкому буржуа. Њы это говорим не против


     „емьЯна  Ѓедного.  ЊелкобуржуазнаЯ  стихиЯ  составлЯла  грандиозный фон
ЋктЯбрЯ. Ѓез  мужицкого красного  петуха, без  солдатского бунта рабочий  не
одержал  бы  победы.  Њаксим ѓорький представлЯл в литературе  "культурного"
мещанина,  который испугалсЯ разнузданности стихий, а „емьЯн, напротив того,
плавал в них как рыба в воде или как дельфин солидной комплекции.
     „емьЯн -- не  поэт, не  художник, а стихотворец, агитатор с рифмой,  но
очень высокого пошиба. Ћсновными  формами его стихотворства ЯвлЯютсЯ баснЯ и
раешник -- обе формы чрезвычайно архаические, заведомо мужицкие, ни  в какой
мере не  пролетарские.  ‚ыход на революционную арену самых глубоких народных
масс, значит,  прежде  всего,  крестьЯнства, не  мог не  вынести наружу,  на
поверхность  потока  самые  старые  формы  словесного  народного творчества.
„емьЯн это почувствовал одним из первых...
     ЋктЯбрьский  переворот  пробудил впоследствии к жизни целую  литературу
мужиковствующих, котораЯ, пытаЯсь породнитьсЯ с революцией, щеголЯла в то же
времЯ архаизмами. ќта нарЯднаЯ,  расписнаЯ (Љлюев!) литература Явно окрашена
кулаком. „а и как иначе? „осуг,  игра фантазии, а равно и звонкаЯ монета длЯ
узорчатого  крыльца  имелись  только  у  зажиточных  крестьЯн.  Ќа  народную
литературу кулак налагал свою печать с исконных времен.
     ‹итература  мужиковствующих   консервативна,  поскольку   консервативен
крепкий мужик, даже и  вовлеченный в вихрь ЋктЯбрЯ.  €з всех мужиковствующих
„емьЯн  Ѓедный  ближе  всего  стоЯл к  пролетариату,  смелее  всех  принимал
революцию, даже  в ее  чисто  пролетарских  чертах, которые, по  сути  дела,
претили  его  нутру. Ќо оставалсЯ  все  же  только  попутчиком.  Џериод  его
расцвета -- годы гражданской войны, борьба  мужика против  монархии,  против
дворЯнства,  генералитета, попов,  да  еще  банкиров  в придачу. ‚ эти  годы
„емьЯн стал --  не поэтом, и, во всЯком случае, не пролетарским поэтом,-- но
революционным  стихотворцем исторического роста.  ‹итературу „емьЯн  Ѓедный,
пожалуй,  ни  на  вершок не подвинул вперед.  Ќо он  помогал  -- при  помощи
литературы -- двигать вперед революцию. Ђ это заслуга  покрупнее. ђассказы о
том, будто  ‹енин чрезвычайно  высоко ценил  художественный  талант „емьЯна,
представлЯют собою чистейшую легенду. ‹енин ценил первоклассного агитатора с
рифмой,  замечательного  мастера народной  речи.  Ќо это не мешало ‹енину  с
глазу на глаз говорить о „емьЯне:
     "...‚ульгарен, ах, как вульгарен; и не может без порнографии".
     €  вульгарность,  и  порнографиЯ окрашены  у „емьЯна  кулацко-мещанской
краской.
     ‚  основном „емьЯн израсходовалсЯ вместе с гражданской войной. ЊужицкаЯ
стихиЯ вошла в берега. Ќа пер-


     вый план выступили вопросы индустриализации,  темпов, мировой революции
&bull;--  области, никак не укладывающиесЯ ни в басню,  ни в раешник. „емьЯн
пробовал воспрЯнуть,  и не без  некоторого успеха, в момент первой, наиболее
органической реакции против  левой оппозиции. ‘уть реакции  состоЯла в  том,
что непролетарские попутчики ЋктЯбрЯ  -- просвещенный кулачок, нэпман, левый
интеллигент,  спецсменовеховец, чиновник  --  восстали против  пролетарского
командованиЯ и по-серьезному собрались  послать "перманентную" революцию, т.
е. международную пролетарскую  революцию,  ко всем чертЯм.  ќтому настроению
„емьЯн  дал  весьма  натуральное, чисто  утробное выражение. Ќе  нужно  было
никакого  политического  микрофона,  чтобы  различить  в творчестве  „емьЯна
Ѓедного 1924--1927 годов мелодию истинно русского термидора. …го фельетоны о
браке  и  разводе  застрЯли  в памЯти  как  отвратительные  образцы  бытовой
заскорузлой   реакции.    …го    национальные    звукоподражаниЯ    отдавали
черносотенством, прЯмой  отрыжкой  "ЉиевлЯнина".  Ќо эта слишком откровеннаЯ
реакциЯ Явно стеснЯла и шокировала сталинскую бюрократию, котораЯ в наиболее
острый  период борьбы с левой  оппозицией  не стеснЯлась  вполне сознательно
пользоватьсЯ чисто черносотенными  настроениЯми, но при  первой  возможности
постаралась от  них отстранитьсЯ. ’ак попутчик  ЋктЯбрЯ  оказалсЯ попутчиком
чиновничьего пред-термидора. Џосле этого „емьЯн окончательно вышел в тираж.
     Џо инерции он числилсЯ еще  влиЯтельной фигурой. Џроныры и  пролазы  из
ђЂЏЏа, не уловив темпа, кадили  ему фимиам. ‘ам „емьЯн тоже не уловил темпа.
Ћн считал себЯ аристократом революции и, хотЯ спины перед властЯми не жалел,
но  не прочь  был при случае и положить ноги  на стол. ‘озерцаЯ внушительные
подметки и каблуки заслуженного писателЯ, авербахи говорили хором:
     Ќадо, ах, как надо одемьЯнить пролетарскую лите
     ратуру!
     —то? -- поднЯл голос чиновник с более изощренным
     нюхом.-- „а ведь „емьЯн чистейший моветон. Љ нам вот
     ѓорький с Љапри приехал, и сам Ѓернард оу в гости со
     бираетсЯ. „емьЯн длЯ чистой публики не подходит. Љ тому
     же у него Явный уклон: в последнем фельетоне, третий стол
     бец, 12-Я строка снизу, в вопросе о колхозной курице. Ќе
     освещен также ‘талин как теоретик. Ќет, „емьЯн -- это
     вчерашний день!
     Ќетрудно себе  представить,  в  какое  возбуждение пришел  привыкший  к
бюрократическим лаврам поэт, когда почувствовал, что его оттирают. Џри  этом
случае он способен был дойти  до дерзостей. "‡а что боролись?!" ‚едь ѓорький
по  ту  сторону  баррикады  стоЯл,  а  когда бой  кончилсЯ,  сел  верхом  на
баррикаду, прослезилсЯ и предлагал всеобщую


     Њировую: без аннексий и контрибуций. Ђ вот он, „емьЯн Ѓедный,  и в ночь
на 25 октЯбрЯ, и во многие другие дни и  ночи был неутомимым певцом во стане
красных  воинов...  ‚ерно,  все  верно,  но  дело это  нисколько не  менЯет.
Ђмбициозный, строптивый  „емьЯн и  в околооктЯбрьской своей  ипостаси,  и  в
слегка черносотенной  одинаково  больше не нужен. ‹акействовать  он, правда,
готов,  но, так  сказать,  в  оптовом масштабе; ловить же каждый циркулЯр  и
мелкий  зигзаг,  заметать  следы  вчерашнего  днЯ,  сладостно  трепетать  от
красноречиЯ Љагановича,-- нет, на это он уже не способен: на такие дела есть
безымЯнские,   старшие  и  младшие.  €  авербахи  получили  внезапно  полное
"просиЯние своего ума": не только не надо одемьЯнивать литературу, но самого
„емьЯна надо раздемьЯнить до нитки. ’ак обернулось колесо и подмЯло не очень
симпатичную, но, во всЯком  случае, незаурЯдную фигуру. Ѓыл „емьЯн Ѓедный --
и не стало „емьЯна  Ѓедного.  € если мы остановились здесь на печальной  его
участи,  то  потому,  что  ликвидациЯ  „емьЯна  входит,  хотЯ  и   боком,  в
бюрократическую ликвидацию чувств и настроений ЋктЯбрЯ.
     <i>Ђльфа</i> *
     * Ћдин из псевдонимов ’роцкого в журнале "Ѓюллетень оппозиции".-- <i>Џрим.
ред.-сост.</i>


     ЊЂ’…ђ€Ђ‹› ‡ЂЏ‹ЂЌ€ђЋ‚ЂЌЌЋ‰,
     ЌЋ Ќ… ‡ЂЉЋЌ—…ЌЌЋ‰ ’ђЋ–Љ€Њ
     ЉЌ€ѓ€ "Њ› € ЋЌ€"
        ‡Ђ‚…™ЂЌ€… ‹…Ќ€ЌЂ
     ЉЋ‹Ђ —€‘’ЋѓЋ Џ‘€•Ћ‹Ћѓ€‡ЊЂ
     ЏослевоеннаЯ эпоха  ввела  в широкий  оборот психологическую биографию,
которую мастера этого рода нередко совершенно вырывают из общества. Ћсновной
пружиной    истории    оказываетсЯ   абстракциЯ    личности.    „еЯтельность
"политического  животного",  как гениально  определил  человека  Ђристотель,
разлагаетсЯ на личные страсти и инстинкты.
     ‘лова об абстрактной личности могут показатьсЯ абсурдом. Ќе ЯвлЯютсЯ ли
на самом деле  абстрактными сверхличные  силы  истории?  €  что  может  быть
конкретнее живого человека? Ћднако  мы  настаиваем  на своем. …сли  очистить
личность,  хотЯ бы и самую гениальную, от содержаниЯ, которое вноситсЯ в нее
средой,  нацией,  эпохой,  классом,  кругом,  семьей,  то  останетсЯ  пустой
автомат,  психофизический робот, объект естественных, но не  социальных и не
"гуманитарных" наук.
     Џричины  ухода от истории и общества надо, как всегда, искать в истории
и в обществе. „ва  десЯтилетиЯ войн,  революций  и кризисов сильно потрепали
суверенную  человеческую личность.  ’о, что хочет получить значение на весах
современной истории,  должно измерЯтьсЯ  не менее чем  семизначными числами.
ЋбиженнаЯ личность ищет реванша. Ќе знаЯ, как ей справитьсЯ с разнуздавшимсЯ
обществом, она  поворачиваетсЯ  к нему спиною.  ЌеспособнаЯ  объЯснить  себЯ
через  исторический процесс,  она  пытаетсЯ объЯснить  историю  изнутри себЯ
самой.  ’ак  индусские  философы  строили  универсальные  системы,  созерцаЯ
собственный пупок.
     ‚лиЯние   ”рейда   на   новую  биографическую   школу  неоспоримо,   но
поверхностно. Џо существу, салонные психологи склонЯютсЯ к беллетристической
безответственности. Ћни пользуютсЯ не  столько  методом ”рейда,  сколько его
терминами, и не столько длЯ анализа, сколько длЯ литературного украшениЯ.
     ‚   последних  своих   работах   ќмиль   ‹юдвиг,   наиболее  популЯрный
представитель этого жанра, сделал новый шаг по


     избранному  пути:  изучение  жизни  и  деЯтельности  героЯ  он  заменил
диалогом.  ‡а  ответами   политика  на  поставленные  ему  вопросы,  за  его
интонациЯми  и гримасами писатель открывает его  действительные  побуждениЯ.
Ѓеседа превращаетсЯ почти в исповедь.
     Џо технике своей  новый подход ‹юдвига к герою напоминает подход ”рейда
к пациенту:  дело идет о том,  чтоб вывести личность на чистую  воду  при ее
собственном содействии. Ќо при внешнем сходстве, какаЯ разница  по существу!
Џлодотворность  работ  ”рейда  достигаетсЯ  ценою  героического  разрыва  со
всЯкими  условностЯми. ‚еликий психоаналитик беспощаден. ‡а работой он похож
на  хирурга, почти  на  мЯсника с  засученными  рукавами. —его-чего,  а  ди-
пломатичности  в его технике  нет и на сотую процента.  ”рейда  меньше всего
заботЯт престиж пациента, соображениЯ хорошего тона, всЯкаЯ  вообще фальшь и
мишура. €менно поэтому он может вести  свой диалог не  иначе, как с глазу на
глаз, без секретарей и стенографов, за дверью, обитой войлоком.
     €ное дело  ‹юдвиг. Ћн вступает  в беседу  с Њуссолини или  со ‘талиным,
чтобы  представить миру  аутентичный портрет  их души. Ќо  беседа ведетсЯ по
заранее    согласованной    программе.   Љаждое   слово    стенографируетсЯ.
‚ысокопоставленные пациенты достаточно хорошо понимают, что может служить им
на  пользу,  а что во  вред. Џисатель  достаточно  опытен,  чтобы  различать
риторические   уловки,   и   достаточно   учтив,   чтоб  не   замечать   их.
ђазвертывающийсЯ  в этих  условиЯх диалог  если и похож  на  исповедь, то на
такую, котораЯ инсценируетсЯ длЯ звукового фильма.
     ќмиль  ‹юдвиг  пользуетсЯ каждым  поводом, чтобы  заЯвить: "џ ничего не
понимаю в  политике". ќто должно означать:  Я стою выше  политики. Ќа  самом
деле,  это  лишь  форма профессионального  нейтралитета  или,  если  сделать
по-заимствованье   у  ”рейда,  та   внутреннЯЯ  цензура,  котораЯ  облегчает
психологу  его  политическую   функцию.  ’ак  дипломаты  не  вмешиваютсЯ  во
внутреннюю жизнь страны, пред правительством которой они аккредитованы, что,
впрочем, не  мешает им  при  случае поддерживать  заговоры  и  финансировать
террористические акты.
     Ћдин и тот же человек в разных  условиЯх развивает разные стороны своей
личности. ‘колько Ђристотелей пасут свиней  и  сколько  свинопасов носЯт 'на
голове корону!  Њежду тем  ‹юдвиг даже  противоречиЯ  между  большевизмом  и
фашизмом   без   труда  растворЯет  в   индивидуальной   психологии.   ‘толь
тенденциозный  "нейтралитет"  не  проходит   безнаказанно   и   длЯ   самого
проницательного    психолога.    Џорвав   с   социальной    обусловленностью
человеческого  сознаньЯ,  он  вступает в  царство  субъективного  произвола.
"„уша" не имеет трех измерений и потому не способна на сопротивле-


     ние, которое свойственно всем другим материалам. Џисатель терЯет вкус к
изучению  фактов  и  документов. Љ чему серые достоверности, когда их  можно
заменить Яркими догадками?
     ‚ работе о  ‘талине, как  и в  книге о Њуссолини,  ‹юдвиг остаетсЯ "вне
политики". ќто  нисколько не мешает  его работам ЯвлЯтьсЯ орудием  политики.
—ьей? ‚ одном случае -- Њуссолини, в другом -- ‘талина и его группы. Џрирода
не терпит пустоты. …сли ‹юдвиг  не занимаетсЯ  политикой,  то это не значит,
что политика не занимаетсЯ ‹юдвигом.
     ‚ момент  выхода  моей  Ђвтобиографии *, около  трех  лет  тому  назад,
официальный  советский  историк   Џокровский,  ныне   уже  покойный,  писал:
необходимо немедленно  ответить  на  эту  книгу, засадить за работу  молодых
ученых, опровергнуть все, что подлежит опровержению, и пр. Ќо  поразительное
дело: никто, решительно никто,  не ответил, ничто  не  было ни разобрано, ни
опровергнуто.  Ќечего было опровергать и некому,  оказалось, написать книгу,
длЯ которой нашлись бы читатели.
     ‡а  невозможностью   нанести   лобовой   удар,  пришлось  прибегнуть  к
фланговому. ‹юдвиг,  конечно, не  историк сталинской школы.  Ћн  независимый
психологический  портретист.  Ќо  именно  через  чуждого  политике  писателЯ
удобнее всего бывает  иногда пустить в  оборот идеи, длЯ которых не остаетсЯ
иного  подкреплениЯ,  кроме популЯрного  имени.  Њы сейчас  увидим, как  это
выглЯдит на деле.
     "…‘’њ ‘‹Ћ‚"
     ‘сылаЯсь  на свидетельство  Љарла ђадека, ќмиль ‹юдвиг  передает, с его
слов,  следующий  эпизод: "Џосле смерти ‹енина сидели мы, 19 человек из  –Љ,
вместе, с напрЯжением ожидаЯ, что нам скажет из своего гроба вождь, которого
мы  лишились. ‚дова ‹енина передала  нам его  письмо. ‘талин оглашал его. ‚о
времЯ  оглашениЯ никто  не пошевелилсЯ. Љогда  дело  дошло до  ’роцкого, там
значилось: "…го  не  большевистское прошлое не случайность". Ќа  этом  месте
’роцкий  прервал  чтение  и  спросил:  "Љак там  сказано?" Џредложение  было
повторено.  ќто   были   единственные  слова,   которые  прозвучали  в  этот
торжественный час".
     “же в  качестве аналитика, а не повествователЯ, ‹юдвиг делает замечание
от себЯ:  "‘трашный момент, когда сердце ’роцкого должно было  остановитьсЯ:
эта фраза  из  шести  слов  решила,  в  сущности, его  жизнь".  Љак  просто,
оказываетсЯ, найти ключ к историческим загадкам! Џатетические строки ‹юдвига
раскрыли бы, вероЯтно, мне самому тайну
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     *  <i>’роцкий ‹.</i> ЊоЯ жизнь. Ћпыт автобиографии. ’. 1--2.  Ѓерлин:  ѓранит,
1930.-- <i>Џрим. ред.-сост.</i>


     моей судьбы, если бы... …сли бы рассказ ђадека -- ‹юдвига  не был ложен
с начала до конца: в мелком и в крупном, в безразличном и значительном.
     Ќачать с того, что ‡авещание было  написано  ‹ениным не за два года  до
его смерти, как утверждает наш автор, а за год: оно датировано 4 ЯнварЯ 1923
года, ‹енин умер
     ЯнварЯ 1924 года; политическаЯ жизнь его окончательно
     оборвалась уже в марте 1923 года. ‹юдвиг утверждает, буд
     то ‡авещание никогда не было опубликовано полностью. Ќа
     самом деле оно воспроизводилось десЯтки раз на всех Язы
     ках мировой печати. Џервое официальное оглашение ‡аве
     щаниЯ в Љремле происходило не в заседании –Љ, как пи
     шет ‹юдвиг, а в ‘овете старейшин XIII партийного съезда,
     маЯ 1924 года. Ћглашал ‡авещание не ‘талин, а Љаме
     нев, в качестве неизменного в то времЯ председателЯ цен
     тральных партийных учреждений. €, наконец, самое глав
     ное: Я не прерывал чтениЯ взволнованным восклицанием за
     отсутствием к этому какого бы то ни было повода: тех слов,
     которые ‹юдвиг записал под диктовку ђадека, в тексте ‡а
     вещаниЯ нет: они представлЯют чистейший вымысел. Љак
     ни трудно этому поверить, но это так!
     …сли  бы ‹юдвиг не относилсЯ  слишком  пренебрежительно к  фактическому
фундаменту  длЯ своих психологических  узоров, он без труда  мог  бы достать
точный  текст ‡авещаниЯ, установить необходимые  факты и даты и тем избежать
плачевных  ошибок,  которыми,  к  сожалению,  кишит его работа  о  Љремле  и
большевиках.
     ’ак называемое ‡авещание написано  в два приема, отделенных промежутком
в десЯть дней: 25 декабрЯ 1922 года и 4 ЯнварЯ 1923 года. Ћ  документе знали
первоначально только  два лица: стенографистка  Њ.  ‚олодичева,  котораЯ его
записывала  под диктовку, и  жена  ‹енина, Ќ. ЉрупскаЯ. Џока оставалась тень
надежды  на  выздоровление ‹енина, ЉрупскаЯ  оставлЯла документ под  замком.
Џосле  смерти  ‹енина  она, незадолго до XIII  съезда,  передала ‡авещание в
‘екретариат –Љ, с  тем чтоб  оно  через  партийный  съезд  было доведено  до
сведениЯ партии, длЯ которой предназначалось.
     Љ этому времени  партийный аппарат был  полуофициально  в руках  тройки
(‡иновьев,  Љаменев,  ‘талин),  фактически   же  в  руках  ‘талина.   ’ройка
решительно высказалась  против оглашениЯ ‡авещаниЯ на съезде, мотивы  понЯть
нетрудно.  ЉрупскаЯ  настаивала на  своем. ‚ этой стадии  спор происходил за
кулисами.  ‚опрос  был  перенесен  на  собрание  старейшин  съезда,  т.   е.
руководителей провинциальных  делегаций.  ‡десь о  ‡авещании  впервые узнали
оппозиционные члены –ентрального Љомитета, в том числе  и Я. Џосле того, как
было  постановлено,  чтобы  никто  не  делал  записей,  Љаменев приступил  к
оглашению текста. Ќастроение аудитории действительно было в высшей степе-


     ми  напрЯженным. Ќо, насколько можно восстановить кар-тину по памЯти, Я
сказал  бы,  что  несравненно  больше  волновались  те,  которым  содержание
документа уже было известно. ’ройка внесла  через одного  из  подставных лиц
предложение,  заранее  согласованное с  провинциальными главарЯми:  документ
будет оглашен  по  отдельным  деле-гациЯм, в закрытых  заседаниЯх;  никто не
смеет  при этом  делать  записи:  на  пленуме  съезда  на  ‡авещание  нельзЯ
ссылатьсЯ. ‘о свойственной ей мЯгкой настойчивостью ЉрупскаЯ доказывала, что
это  есть прЯмое нарушение  воли  ‹енина,  которому  нельзЯ отказать в праве
довести свой  последний  совет  до сведениЯ партии. Ќо свЯзанные фракционной
дисциплиной  члены  ‘овета  старейшин  оставались  непреклонны:  подавлЯющим
большинством прошло предложение тройки.
     —тоб поЯснить смысл тех мистических и мифических  "шести слов", которые
будто  бы  решили мою судьбу,  нужно  напомнить некоторые предшествовавшие и
сопутствовав-шие  обстоЯтельства.  “же  в  период  острых споров  по  поводу
октЯбрьского  переворота  "старые  большевики",  из  числа  правых,  не  раз
указывали с раздражением на то,  что ’роц-кий-де раньше не был  большевиком;
‹енин всегда давал таким голосам отпор: ’роцкий давно понЯл, что объединение
с  меньшевиками невозможно, говорил  он, например, 14 ноЯбрЯ 1917 года, "и с
тех пор  не было лучшего большевика"  *.  ‚  устах  ‹енина эти слова кое-что
означали.
     „ва  года  спустЯ, объЯснЯЯ в письме к иностранным  коммунистам условиЯ
развитиЯ большевизма, былые разногласиЯ и расколы, ‹енин указывал на то, что
"в решительный  момент,  в  момент  завоеваниЯ власти  и созданиЯ  ‘оветской
ђеспублики,  большевизм оказалсЯ  единым, он привлек к  себе <b>все  лучшее  из
близких ему течений  социалистической мысли"...</b> Ѓолее близкого к большевизму
течениЯ, чем то,  которое Я  представлЯл до 1917  года, не существовало ни в
ђоссии, ни на ‡ападе. Ћбъединение  мое с ‹ениным было предопределено логикой
идей и логикой событий. ‚ решительный момент большевизм привлек в  свои рЯды
"все  лучшее  из  близких ему течений"  -- такова оценка  ‹енина. “ менЯ нет
оснований против нее возражать.
     ‚о времЯ двухмесЯчной дискуссии по вопросу о профес-
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * ‹енин  сказал  это 1(14)  ноЯбрЯ  1917 г. на заседании Џетроградского
комитета   большевиков.   Џодробнее   см.:   <i>’роцкий  ‹.</i>   ‘талинскаЯ  школа
фальсификации. Џоправки и дополнениЯ к литературе  эпигонов. Ѓерлин: ѓранит,
1932.  ‘.  119.  Џротокол  этого   заседаниЯ  опубликован  также  в  журнале
"Ѓюллетень оппозиции", издаваемом под  ред. ‹. „. ’роцкого с момента высылки
’роцкого из ‘‘‘ђ (см.: Ѓюллетень оппозиции. No 7. ЌоЯбрЯ -- декабрь 1929. ‘.
31--37). ђукопись хранитсЯ в Ђрхиве ’роцкого,-- <i>Џрим. ред.-сост.</i>


     сиональных союзах  (зима 1920/21  г.)  ‘талин и ‡иновьев опЯть пытались
пустить  в ход ссылку на небольшевистское  прошлое ’роцкого.  ‚ ответ на это
менее  сдержанные   ораторы   противного  лагерЯ  напоминали  ‡иновьеву  его
поведение  в период октЯбрьского переворота.  ЋбдумываЯ в  своей постели  со
всех  сторон,  как сложатсЯ в партии отношениЯ  без  него, ‹енин  не мог  не
предвидеть,   что    ‘талин   и   ‡иновьев   попытаютсЯ   использовать   мое
небольшевистское  прошлое длЯ  мобилизации  старых большевиков  против менЯ.
‡авещание  пытаетсЯ предупредить  попутно  и  эту  опасность.  ‚от  что  там
говоритсЯ непосредственно вслед за характеристикой ‘талина и ’роцкого: "џ не
буду дальше характеризовать других членов –Љ по их личным качествам. Ќапомню
лишь,  что  октЯбрьский  эпизод ‡иновьева  и Љаменева,  конечно, не  ЯвлЯлсЯ
случайностью, но что  он  так же мало может быть ставим им в вину лично, как
небольшевизм ’роцкому".
     “казание  на то,  что  октЯбрьский  эпизод  "не  ЯвлЯлсЯ случайностью",
преследует  совершенно   определенную   цель  предупредить  партию,   что  в
критических условиЯх ‡иновьев и  Љаменев могут  снова обнаружить  недостаток
выдержки.  ќто  предостережение  не  стоит,  однако,  ни  в  какой  свЯзи  с
упоминанием   о  ’роцком:  по  отношению   к  нему  рекомендуетсЯ  лишь   не
пользоватьсЯ  его небольшевистским прошлым, как доводом ad hominem *. “ менЯ
не было, следовательно, никакого повода задавать вопрос, который приписывает
мне ђадек. ‡аодно  отпадает и догадка  ‹юдвига об  "остановившемсЯ  сердце".
‡авещание  меньше  всего  ставило себе  задачей  затруднить  мне руководЯщую
работу  в партии. Ћно, как увидим далее, преследовало  прЯмо противоположную
цель.
     "‚‡Ђ€ЊЋЋ’ЌЋ…Ќ€џ ‘’Ђ‹€ЌЂ € ’ђЋ–ЉЋѓЋ"
     –ентральное  место  ‡авещаниЯ,  занимающего  две написанных  на машинке
страницы, отведено характеристике  взаимоотношений ‘талина и ’роцкого, "двух
выдающихсЯ   вождей   современного  –Љ".  Ћтметив  "выдающиесЯ  способности"
’роцкого ("самый способный  человек в настоЯщем –Љ"), ‹енин тут же указывает
его  отрицательные   черты:  "чрезмернаЯ   самоуверенность"  и   "чрезмерное
увлечение чисто  административной стороной  дела". Љак ни серьезны указанные
недостатки  сами по себе, они  не  имеют  --  замечу мимоходом  --  никакого
отношениЯ  к  "недооценке крестьЯнства",  ни  к  "неверию во внутренние силы
революции", ни к другим эпигонским измышлениЯм позднейших годов.
     ‘ другой стороны, ‹енин пишет: "‘талин, сделавшись
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     * Џрименительно к человеку <i>(лат.).</i>


     генсеком, сосредоточил в своих руках необъЯтную власть, и  Я не уверен,
сумеет  ли он всегда достаточно осторожно пользоватьсЯ этой  властью".  ђечь
идет здесь не  о политическом влиЯнии  ‘талина, которое  в  тот  период было
совсем незначительно, а об  административной власти, которую он сосредоточил
в своих руках, "сделавшись генсеком". ќто  очень точнаЯ и строго  взвешеннаЯ
формула, мы еще вернемсЯ к ней.
     ‡авещание  настаивает  на  увеличении  членов  –Љ  до  50, даже  до 100
человек, дабы своим компактным давлением они  могли  сдерживать центробежные
тенденции в Џолитбюро. Ћрганизационное предложение имеет пока  еще видимость
нейтральной гарантии против личных  конфликтов.  Ќо  уже через 10  дней  оно
кажетсЯ ‹енину недостаточным, и  он  приписывает дополнительное предложение,
которое  и  придает  всему  документу его  окончательную  физиономию:  "...Я
предлагаю  товарищам  обдумать способ  перемещениЯ  ‘талина с этого места  и
назначить на это место другого человека, который во всех других отношениЯх *
отличаетсЯ от тов. ‘талина  только  одним  перевесом,  именно более  терпим,
более  лоЯлен,  более  вежлив  и  более  внимателен   к  товарищам,   меньше
капризности и т. д.".
     ‚ дни, когда диктовалось  ‡авещание,  ‹енин стремилсЯ еще давать  своей
критической оценке ‘талина как можно более сдержанное выражение. ‚ ближайшие
недели его тон будет становитьсЯ все резче, вплоть до того  последнего часа,
когда  его  голос  оборветсЯ навсегда. Ќо  и в ‡авещании сказано достаточно,
чтоб  мотивировать  необходимость  смены генерального  секретарЯ:  нарЯду  с
грубостью и капризностью, ‘талину вменЯетсЯ в вину <b>недостаток  лоЯльности. ‚</b>
этом пункте характеристика превращаетсЯ в тЯжелое обвинение.
     Љак Ясно  станет из дальнейшего, ‡авещание не могло ЯвитьсЯ длЯ ‘талина
неожиданностью.  Ќо  это  не смЯгчало  удара. Џосле  первого  ознакомлениЯ с
документом, в ‘екретариате, в кругу ближайших сотрудников, ‘талин разрешилсЯ
фразой,  котораЯ давала совершенно  неприкрытое выражение его действительным
чувствам  по  отношению  к  автору  ‡авещаниЯ.  “словиЯ,  при  которых фраза
проникла в  более  широкие  круги,  и, главное, неподдельный  характер самой
реакции  ЯвлЯютсЯ, в моих глазах, безусловной гарантией достоверности  всего
эпизода. Љ сожалению, крылатаЯ фраза не подлежит оглашению в печати.
     ‡аключительное предложение ‡авещаниЯ недвусмысленно показывает, откуда,
по ‹енину, шла  опасность.  ‘местить ‘талина  -- именно его и только  его --
значило оторвать его
     <img alt="0x08 graphic" src="StrangeNoGraphicData">
     *  Ќе  забудем,  что  ‡авещание продиктовано  и  не выправлено,  отсюда
местами стилистические  несообразности текста, но мысль совершенно Ясна.--‹.
<i>’.</i>


     от  аппарата,  отнЯть  у  него возможность  нажимать на  длинное  плечо
рычага, лишить его всей той власти, которую он сосредоточил в своих руках по
должности.
     Љого   же   назначить  генеральным  секретарем?   ‹ицо,  которое,  имеЯ
положительные  черты  ‘талина,  было  бы,  однако,  более  терпимым,   более
лоЯльным, менее капризным. €менно эту фразу ‘талин воспринЯл особенно остро:
‹енин  Явно  не  считал  его  незаменимым,  раз   предлагал  поискать  более
подходЯщее лицо на тот  же пост. ЏодаваЯ, длЯ формы, в отставку, генеральный
сек