нные бульдозерами, отличаютсЯ от
проектных...
   - Ѓоже мой! ЉакаЯ дальновидность! - кричал ѓохберг. -  ‘пите  спокойно,
ѓеннадий Њаксимович: нежелательных последствий не будет.
   ѓохберг то и дело вскакивал с места и кричал, размахиваЯ вилкой и делаЯ
ею колющие жесты  в  воздухе.  ‹ицо  •орева  покрылось  пЯтнами.  €нженеры
Њарыйского  стройуправлениЯ  и  добродушный  Љулиев   убеждали   спорщиков
примиритьсЯ и проникнутьсЯ торжественным духом днЯ.
   - Ќе будем портить праздник!
   - ‡абыто! Љончено!
   - € вообще - не длЯ столовой!..
   Љарабаш слушал и помалкивал, усмехаЯсь в душе. Ћн  видел  и  чувствовал
каждого из этих людей.  ѓохберг,  ЌиЯзов  да,  пожалуй,  еще  председатели
колхозов  и  с  ними  многие  другие,  которых  не  было  тут,  радовались
сегоднЯшней победе так же  безоглЯдно  и  полно,  как  радовалсЯ  Љарабаш.
Џотому что она была делом их рук, делом их жизни. Ќо были здесь и зрители,
сочувствующие, или равнодушные, или даже втайне враждебные, как •орев, как
„авлетджанов, ближайший дружок Ѓаскакова.
   Ќе стоило спорить с ними так шумно и Яростно, как  это  делал  ѓохберг.
‘егоднЯ они в  слабой  позиции.  €х  удел  -  молча  жевать  плов  или  же
заниматьсЯ  туманными  предостережениЯми.  ЃлагодарЯ   застольному   шуму,
выпитому  вину  и  некоторому  общему  утомлению,  спор  не   разроссЯ   и
праздничное настроение победило. Љак  ни  крути,  а  в  Џионерном  сегоднЯ
именины! ‡акончили раньше срока. ЊогучаЯ экономиЯ. Ђ дальше  что  ж?  ‚ода
покажет. ‚ода разрешит все споры. ‚ода - главный заказчик. „а!  €менно!  Ђ
как вы думали? ‚ода - самый строгий контролер, его не подпоишь...
   ‚ таком случае за здоровье воды!
   •орев от волнениЯ начал вдруг жадно есть и за три секунды набил  полный
рот жареным мЯсом. Ћстальные тоже занЯлись едой, чокались остатками  вина,
потом кто-то предложил выйти на улицу и посмотреть, как молодежь играет  в
волейбол и соревнуетсЯ в туркменской борьбе гюреш. €  все  вдруг  радостно
встали и торопЯсь пошли к выходу.
   Ќа улице к Љарабашу подошел ‡урабов и опЯть сказал, что здесь живет его
жена. ’ут не было ничего нарочитого, просто он забыл, что уже  говорил  об
этом. Ћн был заметно пьЯн.
   Ћни остановились возле клуба.  ‡абивальщики  "козла"  все  еще  стучали
костЯми, но зрителей около них не было:  все  перекочевали  на  спортивную
площадку, где состЯзались гюрешисты.
   Ќаступил вечер, делалось холодно, и Љарабаш чувствовал  озноб.  Ќо  это
был не столько озноб от холода, сколько от томЯщего нетерпениЯ, возникшего
неизвестно отчего.  —то  его  томило?  Ќавстречу  чему  он  так  нервно  и
непонЯтно спешил?


        16

   Ќагаев и Њарютин сели  на  корточки  в  первом  рЯду  зрителей,  Њарина
отстала от них давно. Љто-то видел, как она обедала вместе с Ѓеки,  €ваном
Ѓринько и ”аиной, потом все четверо пошли куда-то за  поселок,  в  сторону
озер.
   ‡а обедом Ќагаев и Њарютин распили по бутылке ашхабадского,  настроение
у обоих взвинтилось, и они почему-то долго спорили на такую тему: могут ли
животные мыслить? ђазговор началсЯ с собак, которые крутились в  столовой,
- лохматые туркменские псы  с  обрезанными  ушами.  Њарютин  говорил,  что
животные могут мыслить непременно, Ќагаев  утверждал  обратное.  Џриводили
разные примеры, вплоть до петухов. Џотом  пошли  смотреть  гюреш.  €  вот,
когда сели на песок, сложив ноги по-туркменски,  и  задымили  папиросками,
Њарютин впервые заговорил о дочке.
   - ’ы, ‘еменыч, не сомневайсЯ, - сказал он.
   - Ђ что? - спросил Ќагаев.
   - Ќе сомневайсЯ, говорю. € все.
   - Ђ чего сомневатьсЯ?
   - Ќу и все! “ нас такого не водитсЯ, чтоб с парнЯми туда-сюда. ’ак  что
не сомневайсЯ.
   Ќагаев поморщилсЯ:
   - ‹адно! „авай глЯди...
   Ќа широкой кошме  возились  два  босых  туркменских  парнЯ  в  коротких
халатах,  подпоЯсанных  кушаками.  ‚цепившись  обеими  руками   в   кушаки
противника, они изо всех сил раскачивали  друг  друга,  стараЯсь  свалить,
бросить наземь или хотЯ бы приблизить к себе,  чтобы  схватитьсЯ  плотнее.
‚округ борцов прыгал по ковру Ѓайнуров со свистком во рту, следЯ  за  тем,
чтобы парни держались за кушаки как следует, не нарушаЯ правил.
   ‡рители кричали по-туркменски, подбадриваЯ  пальванов.  ‚  первом  рЯду
сидели пастухи, среди  них  два  белобородых  старика,  настоЯщие  знатоки
гюреша. Ќагаев видел туркменскую борьбу и раньше, и она  ему  не  особенно
нравилась. ‚олынка какаЯ-то. •одЯт вокруг да около, за кушаки  держатсЯ  и
крЯхтЯт. Ђ длЯ победы достаточно,  чтобы  противник  коснулсЯ  ковра  хоть
рукой,  хоть  коленом,  -  какой  интерес!  ’о  ли  дело  в  ђоссии,   где
схватываютсЯ грудь о грудь, безо всЯких кушаков, ломаютсЯ так,  что  кости
трещат, и не расходЯтсЯ до тех пор, пока один кто не  припечатан  к  земле
лопатками.
   Ђ здесь - вон они, молодцы! - в  перерывах  между  схватками  сидЯт  по
углам, отдыхают и даже чай пьют из пиалушек.
   ‡а спиною Ќагаева двое рассуждали вполголоса:
   - ’ут не на силу, а на хитрость.
   - ѓлавное, как поЯс завЯзать...
   - „а Я знаю! € армЯны так борютсЯ, и азербайджаны. ’атары тоже...
   - ’ут главное - ноги прЯчь, а то перекинет...
   - Љалмыки тоже...
   - Љакие калмыки? Љалмы-ыки! - передразнил Ќагаев, оглЯдываЯсь. -  Њели,
…мелЯ! ЉалмыцкаЯ борьба совсем другаЯ. ‚перед узнай, потом говори.
   - „а все одно...
   - Љалмыки, во-первых, в одних портках борютсЯ. ЏонЯл? Ѓез халатов.  ’ак
что чего зрЯ говорить!
   Ќагаев  произнес  это  таким  грубым,  сварливым  голосом,  как   будто
незнакомый парень, заговоривший о калмыках, был его личным врагом,  а  его
самого калмыцкаЯ борьба волновала всю жизнь. Ќа самом деле он лишь однажды
видел, как борютсЯ калмыки (давно, до войны, где-то  на  ‚олге,  в  жаркий
праздничный день на деревенском базаре),  а  сейчас  ему  просто  хотелось
поспорить. Ќагаев  пил  вино  редко,  знаЯ,  что  оно  действует  на  него
нехорошо: он не пьЯнел, не орал песен, не лез в  драку,  но  настроение  у
него портилось, и он весь как  бы  наливалсЯ  раздражением.  Љогда  Ќагаев
бывал пьЯн, ему всегда хотелось спорить.
   Ќа кошму между тем вышли ‘ултан Њамедов и тот самый чернобородый чабан,
который кетменем рубил перемычку. Љогда ‘ултан Њамедов переодевалсЯ, -  на
всех пальванах было два короткополых халата и два поЯса, лежавшие  кучками
по углам кошмы, - стало видно, как он чудовищно волосат. …го спина, грудь,
ноги были мохнатыми и черными, и весь он был  похож  на  медведЯ:  низкий,
плечистый, с кривоватыми, толстыми в икрах ногами.
   - ‚от черт страшный! - сказал кто-то.
   - ‘ейчас ‘ережка даст прикурить, - сказал другой голос.
   ’уркмены кричали по-своему, обращаЯсь к чабану.  Ќаверное,  давали  ему
советы. Ћни хотели, чтобы он победил, потому что он был туркмен, а  ‘ултан
Њамедов - азербайджанец.
   Ћднако ‘ултан расправилсЯ с чабаном быстро: беднЯга был хоть и  жилист,
но худ и не очень проворен. †изнь в песках располагает  к  медлительности.
—абан не успел и трех секунд потоптатьсЯ на кошме, как азербайджанец вдруг
нырнул под него и, на миг оторвав от земли, приподнЯл над собой  и  кинул.
’ак же быстро он кинул на кошму и двух следующих противников.
   ‚округ кошмы столпилось уже очень много зрителей. Џомощники  Ѓайнурова,
два молодых парнЯ с повЯзками на рукавах, непрерывно  отгонЯли  напиравших
на ковер зрителей, которых в свою очередь толкали стоЯвшие  сзади.  Њногие
притащили из клуба скамейки и встали на них, чтобы смотреть поверх  толпы.
‘тоЯвшие  позади  Ќагаева  зрители  раздвинулись,  и  вперед  протиснулись
начальники: Љарабаш, ѓохберг, газетный корреспондент, еще какие-то чины  в
плащах и в шлЯпах. Љарабаш присел рЯдом с Ќагаевым на корточки и спросил:
   - Ќу, кто кого?
   Ќагаев понЯл по голосу, что начальник немного навеселе, и  это  как  бы
сравнЯло их, и он заговорил развЯзно:
   - „а кто ж кого! џсно, ваш ‘ережка  всех  лупит,  потому  что  персона,
начальника возит. ‘ ним свЯзыватьсЯ кому охота...
   - ЏоддаютсЯ, значит?
   - Ља-а-нечно!
   - …сли уж моему шоферу поддаютсЯ, что тогда про менЯ  говорить?  ‘ейчас
всех подрЯд буду класть!
   Љарабаш  подошел  к  кошме,  на  которой  топтались  ‘ултан  Њамедов  и
Ѓогаэддин €бадуллаев, и обратилсЯ к Ѓайнурову:
   - ’оварищ главный судьЯ, можно записатьсЯ в очередь?
   - Њожно, можно! - серьезно ответил Ѓайнуров. - —ерез две пары,  Ђлексей
Њихайлович.
   - „а Я шучу, дорогой...
   ‚  это  времЯ  на  ковре  произошло  необычайное:   зрители   зашумели,
засвистели, один из стариков  побежал  к  Ѓайнурову  и  возмущенно  что-то
доказывал, трЯсЯ своим посохом. Ѓогаэддин применил недозволенный прием,  и
все требовали его дисквалификации.  —то  именно  он  сделал,  понЯть  было
трудно. Ѓайнуров пыталсЯ поднЯть  руку  ‘ултана  в  знак  присуждениЯ  ему
победы, но Ѓогаэддин не давал ему это сделать и кричал, что он не согласен
и что по кавказским правилам он боролсЯ законно.  ’ут  все  стали  кричать
наперебой, кроме ‘ултана, скромно удалившегосЯ в свой угол, и громче  всех
кричал Ѓайнуров: "Џоезжай на Љавказ! Џоезжай на Љавказ!" -  и  еще  что-то
по-туркменски и Яростно взмахивал  рукой,  приказываЯ  Ѓогаэддину  уйти  с
кошмы. Ќо Ѓогаэддин не уходил. ‚сЯ эта свара длилась минут пЯть,  спорщики
кричали то по-русски, то по-туркменски, то по-азербайджански, а  Ѓогаэддин
иногда даже по-осетински,  потом  на  ковер  выскочила  маленькаЯ  смуглаЯ
женщина в  пуховом  платке  и  в  черных  полусапожках  -  это  была  жена
Ѓогаэддина, учительница, - схватила своего мужа двумЯ руками и  под  общий
хохот уволокла в толпу. Џотом из толпы вылетели и упали на кошму  халат  и
поЯс.
   € тут Ќагаев увидел,  как  с  другой  стороны  кошмы  в  рЯду  зрителей
поЯвились €ван Ѓринько с ”аиной, а  немного  погодЯ  к  ним  пробрались  и
встали рЯдом Њарина и Ѓеки. Њарина тоже заметила Ќагаева и отца,  сидевших
на  корточках,  и,  замахав  им   рукой,   крикнула   весело:   "ќй,   вы,
братьЯ-кролики!", из чего Ќагаев заключил, что она не прочь помиритьсЯ. Ћн
сделал вид, что не видит ее. Њарютин толкнул его коленом:
   - ‚от она!
   - Ќе слепой, вижу, - сказал Ќагаев.
   €ван подошел к  кошме  и  заговорил  с  Ѓайнуровым:  как  видно,  хотел
боротьсЯ.


   - ‚нимание, идет моЯ  жена!  -  вдруг  сказал  ‡урабов.  -  ‘  каким-то
господином в крупную клетку. ‘ейчас мы ее уличим и приведем сюда.
   Љарабаш прислушалсЯ к тому, как он пробиралсЯ через толпу,  то  и  дело
повторЯЯ: "‚иноват, простите". Џрошло довольно много времени,  прежде  чем
Љарабаш услышал за спиной движение толпы, оглЯнулсЯ и увидел ‚алерию.  Ћна
пробиралась к нему. Ћн сразу увидел ее глаза: с жадным блеском, смеющиесЯ,
глЯдевшие на него в упор.
   “ него сильно забилось сердце. Ћн кивнул и отвернулсЯ.  Ћн  чувствовал,
что покраснел. ќто было глупо. ЏроходЯ за его спиной, ‚алериЯ шепнула чуть
слышно: "‡дравствуй, Ђлеша", а потом он услышал голос ее мужа:
   - ‡накомьтесь, моЯ жена... ‚ы знакомы, наверно?
   - „а, - сказал Љарабаш, оборачиваЯсь.
   - Љонечно, знакомы! - сказала ‚алериЯ и  засмеЯлась.  ѓлаза  ее  просто
сиЯли. “ нее был такой вид, точно она именинница.
   - Ђ это... - она взЯла ‡урабова  под  руку,  -  мой  супруг,  Ђлександр
Џетрович. †урналист республиканского масштаба. Ћн же  выдающийсЯ  игрок  в
преферанс.
   - Њы знакомы, - сказал ‡урабов. - ’ы что?
   - —то - Я что?
   - ’ы выпила, что ли?
   - џ? Ћ боже! - Ћна расхохоталась. - џ не то что не выпила,  Я  даже  не
обедала. Њы полчаса назад вернулись с полЯ. ‘проси у Љинзерского. Ђ вот ты
выпил, это точно,  Я  вижу  по  глазам.  Љогда  ты  выпиваешь,  становитсЯ
заметным твое косогласие - обычно оно  почти  не  заметно...  ‚едь  выпил,
правда же? ЏризнавайсЯ!
   ‡урабов пробормотал что-то невнЯтное. Џо-видимому, он был ошеломлен так
же, как Љарабаш. ‚след за ‡урабовым боком проталкивалсЯ Љинзерский в белой
жокейской шапочке и в  оригинальной,  из  толстого  ворсистого  материала,
клетчатой куртке на "молнии".  Ћн  молча  протЯнул  Љарабашу  узкую  сухую
ладонь.
   ‚алериЯ пробралась вперед. Ћна была в брюках и села прЯмо  на  землю  в
тесном рЯду рабочих, как раз между Ќагаевым и Њарютиным. ђабочие о  чем-то
весело, в заигрывающем тоне, заговорили с ней. Ћна отвечала так же весело.
   Ћна шла напролом, торопила событиЯ, и Љарабаш понимал это, и ему это не
нравилось. Ќет, он не трусил, но ему это не нравилось. ‚се это делаетсЯ не
так. Ћн никогда _этого_ не делал, но был убежден, что  _это_  делаетсЯ  не
так.
   Џрежде всего надо сохранЯть хладнокровие.
   Ћни  стоЯли  позади  ‚алерии  шеренгой:  Љарабаш,  Љинзерский  и   муж.
Љинзерский в своей дурацкой  шапочке  стоЯл  посередине,  сложив  руки  на
груди, и выглЯдел так, как будто он самый главный в этой троице, а Љарабаш
и муж его помощники. Ћни смотрели на борющихсЯ на ковре людей и ничего  не
понимали. "‘транно, Я не испытываю к нему никакой вражды, - думал Љарабаш.
- ќто потому, что Я уже знаю, что Я победитель. Ђ он не знает.  €  поэтому
стоЯть рЯдом с ним  невыносимо.  џ  бы  хотел  сейчас  уйти,  но  как  это
сделать?"
   ‘делать это было просто,  но  Љарабашу  почему-то  казалось,  что  уйти
невозможно, он пойман, должен выстоЯть до конца.
   - Ђлексей Њихайлович, вы будете боротьсЯ? - вдруг закричал Ѓайнуров.  -
‚аша очередь!
   Џолчаса назад Љарабаш шутил, а сейчас что-то словно толкнуло его -  это
был вызов его решимости, его готовности к публичному испытанию, и это было
освобождение. Ћн машинально переступил через сидевших на корточках людей и
подошел к кошме. †енский голос крикнул азартно: "Ђлексей Њихайлович, мы за
вас болеем!" Љарабаш спокойно разделсЯ, расшнуровал и снЯл ботинки,  надел
куцый, пропахший потом халат и подпоЯсалсЯ.  Љ  нему  подошел  Ѓайнуров  и
сделал на поЯсе узел, какой  полагаетсЯ  длЯ  гюреша.  Љарабаш  знал,  что
проиграет, - перед ним  стоЯл,  переминаЯсь  на  огромных,  бревнообразных
ногах  и  улыбаЯсь  во  все  лицо,  €ван  Ѓринько,  весивший  больше   его
килограммов на двадцать, - но отступать было поздно.
   - ‘ейчас ‚анюшка накажет вашего-то! - наклонившись  к  ‚алерии,  сказал
Њарютин.
   - Њоего? - ‚алериЯ посмотрела  на  рабочего  с  удивлением.  -  Ћн  ваш
начальник, а не мой. Њой начальник товарищ Љинзерский...
   ‘меЯсь, она оглЯнулась назад и встретилась с  холодными  глазами  мужа.
Љинзерский по-прежнему стоЯл в наполеоновской позе, со сложенными на груди
руками, и делал вид, что не слышит ‚алерии.
   "…сли Ђлеша победит, - думала ‚алериЯ, - тогда у нас все будет  хорошо.
Ќо он не победит. ‡ачем он вышел? Ќе  могу  видеть,  как  напрЯглись,  как
трЯсутсЯ его руки, как побелело лицо..."
   ‚осторженно шумели зрители:
   - Љаюк ему! •а-ха... „ержись, Њихалыч!
   - •ей, начальник! “р! “р!
   - Ѓас, башлык! “р! •а-ха...
   „лЯ них, длЯ этих кричащих, хохочущих, все это было цирком.
   ‘ердце  ‚алерии  колотилось.  Ћна  отвернулась,  когда  рыжий   парень,
обладавший, как видно, лошадиной силой, вдруг  рывком  подкинул  Ђлешу,  и
смуглые Ђлешины ноги мелькнули беспомощно, и туркмены закричали хором,  но
Ђлеша не проиграл, нет, он упал на пЯтки, он  удержалсЯ,  потому  что  все
стали аплодировать, и, когда ‚алериЯ  снова  посмотрела  на  кошму,  Ђлеша
стоЯл на ногах, слегка присев.  …го  руки,  намертво  вцепившиесЯ  в  поЯс
рыжего парнЯ, были белые в кистЯх. Ћн упал через минуту.
   ‚озвращаЯсь к своему  месту,  Љарабаш  увидел  красные  от  волнениЯ  и
нежности глаза ‚алерии.
   ‚се оборачивались к нему, все аплодировали, хотЯ он  проиграл,  и  даже
кричали ободрЯюще: "•ей, начальник!  џкши!  ѓовы,  начальник!"  Љинзерский
сказал, что это ему напоминало схватку „авида с ѓолиафом, с той  разницей,
что „авид оказалсЯ без пращи. Џотом подошел ѓохберг.  “же  по  его  глазам
Љарабаш понЯл, что главный инженер готовитсЯ произнести нечто  товарищески
осуждающее.
   - Ђлеша, не могу вас понЯть: зачем вы это сделали? ‘ какой целью?
   - Ќи с какой. Ќеприлично?
   - Ќет, не то что неприлично, а как-то несерьезно, не к месту.  џ  стоЯл
рЯдом с „авлетджановым. ‡наете, что он сказал? ‚от, говорит, пример погони
за дешевой популЯрностью.
   - Ђ ну его к черту!
   - џ ему  сказал  примерно  то  же,  но  более  вежливо.  Ћднако  должен
признатьсЯ, Я сам не совсем понимаю...
   - “ вас это бывает. ‚ы частенько не совсем понимаете, - сказал  Љарабаш
и тут же пожалел об этом.
   ѓохберг, пожав плечами, промолчал и отошел.
   Љарабаш нарочно остановилсЯ не на прежнем месте, рЯдом с  Љинзерским  и
‡урабовым, а немного поодаль, через два человека от них.  Ћн  слышал,  что
доктор наук и корреспондент газеты о чем-то непрерывно говорЯт в  довольно
повышенных тонах. Ѓыло похоже, что они крупно спорЯт. ‚алериЯ оглЯнулась и
сказала:
   - ’оварищи, перестаньте пикироватьсЯ, смотрите борьбу.
   ‘мотреть было  трудно,  потому  что  стало  темно.  Ќа  кошме  боролась
последнЯЯ пара, встречались два пальвана,  не  имевшие  поражений:  ‘ултан
Њамедов и €ван Ѓринько.  •од  соревнований  свел  двух  лютых  соперников.
‡рители понимали, что смотрЯт не просто  схватку  гюреша,  а  нечто  более
серьезное, и поэтому стоЯли молча и тихо, а борцы крЯхтели, хрипло дышали,
кто-то из них  даже  скрипел  зубами,  тЯжело  передвигали  свои  большие,
каменные от напрЯжениЯ тела, и в сумерках трудно было различить  их  лица.
Љарабаш смотрел на борцов и думал о том, чем кончитсЯ  сегоднЯшний  вечер.
‘может ли он поговорить с  ‚алерией?  “спокоить  ее?  ‘казать,  чтобы  она
сохранЯла хладнокровие? Људа разместить гостей? ѓде будет ночевать ее муж?
‚се это решать должен был он, как начальник участка.
   Љарабаш подошел к ѓохбергу:
   - Ђркадий, Я был с вами резок, не обращайте вниманиЯ.
   - —то? —епуха! џ уже забыл! - с жаром заговорил ѓохберг.  -  Ђ  что  вы
сказали? ђазве что-нибудь обидное? ‚о-первых, если б вы сказали обидное, Я
бы уж как-нибудь  ответил  -  да,  да!  ‚ы  менЯ  знаете,  Я  в  долгу  не
останусь...
   -  Љонечно.  Џослушайте,  где   мы   будем   размещать   всю   капеллу?
„авлетджанова, Љулиева и председателей можно в гостиницу, верно?  ’ам  как
раз пЯть коек...
   Ћни стали совещатьсЯ вполголоса.
   € как раз когда они дошли до корреспондентов и ѓохберг сказал, что муж,
наверное, захочет соединитьсЯ с женой,  так  что  его  и  фотографа  можно
передать в ведомство Љинзерского, в это времЯ Љарабаш увидел, что  ‚алериЯ
поднЯлась и стала пробиратьсЯ через толпу, а за  нею  пошли  Љинзерский  и
‡урабов.
   ‚алериЯ спросила:
   - Ђлексей Њихайлович, пойдете с нами?
   - ‘ейчас, - сказал Љарабаш. - Ђркадий, значит, вы распорЯдитесь? џ могу
быть спокоен?
   - ‚опрос!
   Џодождав немного и поглЯдев на  кошму,  где  все  еще  возились  борцы,
Љарабаш тоже выбралсЯ из кольца зрителей. Ћн догнал ‚алерию и ее спутников
возле столовой.
   - Њы валимсЯ с ног от голода, - сказала ‚алериЯ, - а столоваЯ закроетсЯ
через пЯтнадцать минут.
   - џ вам не попутчик, - сказал Љарабаш.
   - Ќу посидите с нами! ‚ыпейте чаю, - голос ее немного дрожал.
   - —аю? - он колебалсЯ. - џ недавно обедал. Љак раз с вашим мужем...
   - Ќичего, пойдемте, посидим с ними, - сказал  ‡урабов.  -  €спортим  им
аппетит.
   - ќ, не удастсЯ! - сказал Љинзерский. - Њы, биологи, люди  здоровые,  и
аппетит у нас крепкий. €, что еще важнее, у нас есть аппетит к жизни!
   Ћн засмеЯлсЯ, подмигиваЯ Љарабашу, и рот его сдвинулсЯ набок.
   Љарабаш вошел вслед за ‚алерией в столовую. ќтого не надо было  делать.
Ќе надо было идти с ними. Ќо он  уже  не  мог  отклеитьсЯ,  его  тЯнуло  к
участию в этом квартете, и, главное, он  чувствовал,  что  ‚алериЯ  хочет,
чтобы он был с нею.
   Ћн и ‡урабов взЯли по бутылке пива. Џервых блюд не было, плова тоже  не
было, остались рожки и рыбные консервы. Љинзерский съел подрЯд три  порции
рыбных консервов. ‡урабов и он продолжали обмениватьсЯ колкостЯми.
   Љончилось тем, что они стали вышучивать профессии друг друга.
   - ‘аша! …вгений Ќиколаевич!  Џерестаньте,  -  нервно  и  вместе  с  тем
рассеЯнно успокаивала их ‚алериЯ.
   €з соседней комнаты вышел фотограф. Ћн сидел в столовой с самого обеда,
его лицо было совершенно томатного цвета. Ћн  вел  под  руку  подавальщицу
Њарусю, полную, очень загорелую женщину  средних  лет,  поджимавшую  губы,
чтобы не прыснуть, и  спрашивал,  где  здесь  танцуют.  „ержалсЯ  фотограф
хорошо, и у него был тупой, аккуратный взглЯд смертельно пьЯного человека,
который изо всех сил стараетсЯ держатьсЯ хорошо. ‚друг он  увидел  ‚алерию
и, забыв про Њарусю, радостно бросилсЯ к ней.
   ђазговариваЯ с фотографом, ‚алериЯ то и дело смотрела  на  Љарабаша,  и
выражение ее лица  показалось  ему  умолЯющим,  глаза  панические,  широко
раскрытые. Ћн испугалсЯ. Ћн подумал, что сейчас  она  сделает  или  скажет
что-нибудь непоправимое. € это случитсЯ здесь, в  столовой,  на  глазах  у
многих. ‚незапно, повинуЯсь порыву, он поднЯлсЯ - только немедленный  уход
мог спасти дело - и сказал, что его ждут в конторе.
   „елаЯ общий поклон, на миг он опЯть  увидел  ее  паническое  лицо.  Ћна
хотела что-то сказать, но не успела.
   Ћн вышел, несЯ отвратительное ощущение испуга и малодушиЯ. —ерез минуту
на темной улице он уже жалел, что ушел, но возвращатьсЯ было нелепо.
   Љлуб был заперт, площадка, где соревновались борцы, тоже опустела.  Ќад
поселком гремели голоса киноактеров и музыка: все смотрели  кино.  Љарабаш
дошел до гаража, сел в газик и поехал к озерам.
   Љогда он доехал до того места, где еще утром была перемычка, звуки кино
стали еле слышны, а огни поселка пропали вовсе. Љарабаш вылез из машины  и
походил по берегу. Ќа темном песке белели какие-то бумаги, обрывки  газет.
’ихо струилась вода. ‘тоЯ на откосе,  можно  было  Явственно  услышать  ее
влажный, текучий шелест. Љарабаш снова сел за руль и проехал  вдоль  дамбы
на запад. Ћн обогнул все большое озеро до конца, до горловины, соединЯвшей
его со вторым, меньшим озером, и там тоже  остановил  машину  и  вышел  на
землю.
   € снова он услышал  Явственный  влажный  шелест  воды,  временами  даже
плеск. ‚ода прибывала. Ћна шла на запад, несмотрЯ ни на что. ‡вездное небо
чуть заметно покачивалось на ее поверхности.  Ќесколько  саксаулов  стоЯли
посреди воды, как острова.
   Љарабаш сел на песок и, дрожа от  холода,  смотрел  на  зыбкие  звезды,
слушал шелест воды, шорохи невидимой ночной жизни, котораЯ уже зарождалась
вокруг озер, и на душе у него становилось все покойней. € он даже подумал,
что  сегоднЯ,  в  общем,  радостный  день  и  что  когда-нибудь  он  будет
вспоминать об этих минутах - ночных, тихих, у новорожденной воды -  как  о
счастливейших в жизни.
   Ђ сейчас ему было просто холодно. …му было очень холодно,  несмотрЯ  на
ватную ‘ултанову телогрейку, которую он нашел в кабине.
   —ерез полчаса Љарабаш подъехал к своему бараку. Ѓыло около  одиннадцати
вечера. Љино  уже  кончилось,  все  стихло.  Љарабаш  быстро  разделсЯ,  с
наслаждением растЯнулсЯ на койке и закрыл глаза. ‡аснуть он  не  успел:  в
дверь постучали, и вошел муж ‹еры.
   - ќто Я, - сказал он. - €звините, что поздно.
   Љарабаш зажег свет и сел на койке.
   - Ќичего, - сказал он, вновь натЯгиваЯ рубашку. Ћн ждал всего -  угроз,
драки. - џ обычно ложусь поздно.
   ‡урабов снЯл плащ, повесил его на  гвоздь  в  углу  комнаты  и  сел  на
табуретку. Ќет, он не  собиралсЯ  дратьсЯ.  Ћн  сказал,  что  осталсЯ  без
ночлега. ”отограф куда-то исчез, жена живет втроем с  подругами  в  тесной
комнате, так что у нее остановитьсЯ нельзЯ, а к Љинзерскому обращатьсЯ нет
желаниЯ. ‚алериЯ посоветовала пойти к Љарабашу.  Ћн  уже  заходил  полчаса
назад, но Љарабаша не было.
   "Ћна прислала его нарочно, чтоб мы поговорили", - подумал Љарабаш.
   - ‘ейчас Я принесу койку, - сказал он, - тут есть лишнЯЯ у соседей.
   Ћн вышел на улицу, разбудил стуком в окно  своего  соседа,  заведующего
снабжением, и попросил у него койку. Џодушка и одеЯло были одни на  двоих,
и Љарабаш предложил  их  ‡урабову  как  гостю.  ’от  отказывалсЯ,  Љарабаш
настаивал, кончилось тем, что  Љарабаш  взЯл  подушку,  а  ‡урабову  отдал
одеЯло. ‘ам он накрылсЯ кошмой. ‚се эти  простые  действиЯ  сопровождались
неловким, отрывочным разговором. Ћба чувствовали себЯ  напрЯженно.  Џотом,
когда ‡урабов заговорил о стройке, что-то спрашивал по-деловому, записывал
в блокнот, ощущение напрЯженности рассеЯлось.
   Ќеожиданно ‡урабов переключилсЯ на Љинзерского. Ћн заговорил о  докторе
наук со злобной Яростью:
   -  ќтот  интеллигентный  козел,  эта  рептилиЯ,   испортил   мне   весь
сегоднЯшний день! —его он лип? —то ему надо? Ђлексей  Њихайлович,  хочу  у
вас спросить, только отвечайте откровенно...
   - Џожалуйста.
   - џ почему-то вам доверЯю. †ена говорила о вас хорошо, Я помню. ‚ы  мне
симпатичны.  џ  даже  хочу  начать  свой  первый  очерк  так:  "Љарабаш  и
Љаракумы".
   - Џочему? - спросил Љарабаш. - —то это значит?
   - Ќичего дурного. Ќаоборот, в высшей степени похвальное.  ‚аша  фамилиЯ
хорошо ложитсЯ в заголовке, хорошо обыгрываетсЯ.
   - Њожно еще лучше: Љарабаш, Љаракумы и караваны, -  сказал  Љарабаш.  -
€ли так: Љарабаш и карагач.
   - •а-ха! ‚ерно, верно! - засмеЯлсЯ ‡урабов. - “ вас мысль работает. ’ак
вот, дорогой Љарабаш, скажите мне честно: Љинзерский тут замешан?
   - ѓде тут?
   - ‚ы знаете. …сли уж до мужа донеслось, то вам должно быть известно.  џ
имею в виду ‚алерию Ќиколаевну. Ќу, что вы щуритесь?
   - Ќет, - сказал Љарабаш.
   - …сли это он, у менЯ будет повод побить ему завтра морду.  Ќе  потому,
что Я ревнив, - мне, в сущности, глубоко плевать, - а потому,  что  он  уж
больно противен. ќто он, ей-богу, это он! џ вам не верю.  Ћн  как  раз  во
вкусе ‚алерии Ќиколаевны.
   ‡урабов вскочил с койки и  стал  ходить  по  комнате.  Ћн  говорил  так
громко, что за стеной проснулсЯ и заворочалсЯ снабженец.
   -  Џослушайте,  давайте  спать,  а?  -  сказал  Љарабаш,   почувствовав
внезапный прилив ненависти к этому человеку и желание отделатьсЯ от  него,
забыть его, не слышать.
   - Џростите, - сказал ‡урабов. - Џростите, какое вам дело, конечно...
   Ћн лег на койку, накрылсЯ одеЯлом и затих.
   Љарабаш погасил свет, залез под кошму.  …го  обнЯл  знакомый,  животный
запах шерсти, душный запах, которым  он  дышал  каждую  ночь.  ќтот  запах
приносил успокоение,  но  сейчас  Љарабаш  не  мог  заснуть.  ‚сплыли  все
тревоги, все мимолетные уколы души, все нервное напрЯжение прошедшего  днЯ
и еще то, что будет завтра  и  послезавтра.  „авлетджанов,  •орев,  пьЯный
фотограф, ѓохберг с осуждающими глазами, Ѓринько, Љинзерский, муж  ‹еры  и
сама ‹ера, ее паническое лицо, - в каждом из них была частица тревоги.  Ќо
было и что-то другое, радостное. Љакой-то звук...
   ‘разу он не мог сообразить, потом вспомнил: звук текущей воды. ‚лажный,
едва различимый шелест в ночной тишине.


   ‚друг вчера на улице Я встретил Ђйну -  ту  девушку  с  белыми  зубами,
такими поразительно белыми на смуглом  лице,  котораЯ  мелькнула  когда-то
давно, однажды. …сть лица, влетающие в нашу жизнь, как бабочки  влетают  в
окно летней ночью, на  секунду,  и  оставлЯют  странный  мгновенный  след,
иероглиф на дне души. џ не  вспоминал  об  Ђйне  ни  разу.  Ђ  сейчас  все
всплыло: как мы ходили по осыпающемусЯ склону, ее  крепкие  пальцы,  запах
полыни и чувства ошеломлениЯ и новизны, которые переполнЯли менЯ.
   Ћна приехала в город на  праздники,  девЯтого  возвращаетсЯ  обратно  в
’оутлы.
   ’еперь мы ходили не по барханам в пустыне,  а  по  людному  городу,  от
одного книжного ларька к другому. Ђйна покупала все подрЯд: ’омаса  Њанна,
‚ольтера,  ѓалину  Ќиколаеву,  стихи  ‘луцкого   и   "Џерсидские   письма"
Њонтескье. ‚се новинки возбуждали ее жадность. ќто  было  мне  знакомо.  џ
тоже, возвращаЯсь после долгого  отсутствиЯ  в  город,  в  первую  очередь
накидывалсЯ на книги.  Џотом  мы  ужинали  в  столовой  вблизи  ’екинского
базара, где было много приезжих, стариков колхозников и женщин  в  красных
накидках с  серебрЯными  украшениЯми  и  монетками.  ‚  ожидании  машин  и
автобусов эти люди пили чай в столовой и ели мороженое. Ћдин старик вез  в
аул штук восемь белых фарфоровых чайников и, свЯзав их за ручки, держал на
согнутой в локте руке, как вЯзанку бубликов.
   Љогда мы вышли из столовой, были уже сумерки. џ проводил Ђйну до дома и
спросил, увидимсЯ ли еще  раз  на  праздники.  "€ншалла!  -  сказала  она,
засмеЯвшись. - …сли позволит аллах!"
   Ћна пригласила менЯ на вечер, который должен быть сегоднЯ в доме одного
физика, преподавателЯ университета. џ не мог, Я условилсЯ с Љатей пойти  в
"„арвазу", где еще позавчера мы заказали столик. Ќет, ничего не выйдет.  Ђ
может, все-таки  выйдет?  Џопозже?  Њожет,  после  двенадцати?  ’ам  такой
открытый безалаберный дом. ’ам всю ночь курЯт, спорЯт,  пьют,  танцуют  на
веранде, увитой виноградом, и разговаривают о высоких материЯх. Ќу что  ж,
если позволит аллах. џ взЯл адрес.
   ‚ "„арвазе" было как всегда. Њне хотелось пойти к нашим,  редакционным,
они  собирались  сегоднЯ  у   ‚итьки   Љритского,   два   днЯ   суетились,
договаривались насчет шашлыка, но Љатю манил ресторан, люстры,  танцы  под
оркестр, всЯ эта ерундовина, котораЯ называетсЯ публичным весельем.  Љроме
того, она достала наконец белый  кружевной  воротничок,  который  добывала
упорно в течение трех недель, и ей  хотелось  обЯзательно  прийти  в  этом
воротничке в ресторан. Њы ушли оттуда в первом  часу,  и,  конечно,  ни  к
каким физикам Я не попал. ЉатЯ пришла ко мне. Ќочью Я проснулсЯ: она спала
рЯдом, не шелохнувшись, беззвучно. Њы много выпили, особенно Я, а Я всегда
после этого просыпаюсь ночью, часа в два, в три, и не могу заснуть  долго.
Ќачинает  мелькать  прошедший  день,  разговоры,  лица,  слова,  все   это
развертываетсЯ, как лоскутнаЯ лента, беспорЯдочно, рвано,  находЯт  разные
мысли, воспоминаниЯ о прошлом, о неудачах, обо всем на  свете.  €  так  до
утра. ЊоЯ слабость в том, что Я уступаю,  уступаю  не  кому-то,  далее  не
самому себе, а потоку, который менЯ  тащит,  как  щепку,  крутит,  мотает,
выбрасывает на берег и вновь смывает и несет дальше. € Я несусь, несусь!
   € сейчас, ночью, лежа рЯдом со спЯщей Љатей, котораЯ видит во сне белые
кружевные воротнички и танцы в зале под люстрами, Я несусь в этом потоке и
не в силах остановитьсЯ. Ђ Я бы мог тихо встать и уйти к физикам, к  Ђйне,
у нее твердые пальцы, у нее  такое  странное,  широкое  в  висках,  тонкое
внизу, золотисто-смуглое, солнечное лицо, она читает Њонтескье... Ќо Я  не
встану. ЊенЯ несет поток.  Љто-то  мечтал  о  том,  чтобы  жить  так,  как
хочетсЯ, а не так, как живетсЯ.  ЉажетсЯ,  “шинский.  Љак  это  невероЯтно
тЯжело! ‘амое трудное, что может быть: жить так, как хочетсЯ. Њне хотелось
пойти к ребЯтам, но Я пошел в ресторан. ‚чера в ресторане подошел  •мыров,
он улетал в Њоскву писать режиссерский сценарий  и  обЯзательно  хотел  со
мной попрощатьсЯ. Ѓлагодарил неизвестно за что, чокалсЯ, трЯс мне руку.  Ђ
мне хотелось сказать ему  напоследок  все,  что  Я  о  нем  думаю,  насчет
навозного жука и так далее, слова вертелись на Языке, и к тому  же  Я  был
пьЯн, вполне мог сказать, но Я ничего не сказал. ’рЯс ему руку  и  говорил
невнЯтные любезности. Џотому что менЯ несет поток,  бросает  на  камни,  и
годы проплывают, как берега, поросшие редким лесом.


   ‘реди ночи Љарабаш проснулсЯ.  ‘вет  луны  заливал  комнату.  Ќа  койке
храпел ‡урабов.
   Љарабаш проснулсЯ от внезапного  сильного  волнениЯ,  причину  которого
сразу не мог понЯть. “ него даже билось сердце. Ћн сел на койке, посмотрел
на светЯщийсЯ циферблат ручных часов, лежавших на табурете поверх  брюк  и
рубашки: было четверть третьего. Џочему-то ему пришло в голову,  что  ‹ера
не спит и думает о нем. €менно это и разбудило его.
   …ще не понимаЯ зачем, он начал поспешно одеватьсЯ. Ћн  испытывал  нечто
похожее на то, что испытывает человек, напившийсЯ до беспамЯтства и легший
в таком состоЯнии спать, который потом вдруг  просыпаетсЯ  среди  ночи  и,
мрачный и трезвый, ужасаетсЯ тому, что было вчера. Џочему он бросил  ‹еру,
зачем поехал к озерам? Љак он мог оставить ее? Џочему ни слова  не  сказал
ее мужу?
   Љарабаш смотрел на спЯщего с  разинутым  ртом  ‡урабова.  …му  хотелось
немедленно все решить. ‡ачем-то он  надел  пиджак,  зашнуровал  ботинки  и
толкнул ‡урабова в плечо. ’от не проснулсЯ, зачмокал  губами  и,  сотрЯсаЯ
койку, повернулсЯ на другой бок.
   Ѓарак экспедиции Љинзерского находилсЯ на  западном  краю  поселка,  за
кибитками пастухов.
   Ѓыстро  шагал  Љарабаш  мимо  темных  будок,  темных  бараков,   темных
брезентовых палаток, мимо полусонных собак, которые  утробно  ворчали  ему
вслед, мимо кибиток, возле которых серыми  неподвижными  грудами  высились
спЯщие верблюды. Љарабаш спешил. Ћн знал, что ‹ера  не  спит  и  ждет  его
прихода, или прихода мужа, или обоих вместе. Ћна правда не спала  и  вышла
сейчас же, как только он стукнул в окно.
   Љарабаш рассказал, как он проснулсЯ внезапно от стыда и от боли, и  как
он будил ‡урабова, и тот не просыпалсЯ, и тогда он  побежал  сюда,  потому
что не мог ждать утра. ‹ера слушала  его  и  плакала.  Ћни  стоЯли,  тесно
прижавшись друг к другу, и Љарабаш прикрывал ее плащом, стараЯсь  согреть.
Ћни оба дрожали  от  холода.  Ѓыло  очень  холодно,  дул  ветер,  и  стало
непроглЯдно темно, потому что луна пропала  за  тучей.  Љарабаш  предложил
пойти и разбудить ‡урабова и сейчас же, ночью, все объЯснить. "Љак хочешь,
- сказала ‹ера, и зубы ее стучали от холода. - ’ы хочешь?"
   Ћн сказал, что хочет. € ‹ера побежала в дом, надела пальто, и они пошли
и разбудили ‡урабова. € тот ничего не понимал, слушаЯ объЯснениЯ Љарабаша,
который говорил, стоЯ перед его койкой и крепко держа ‹ерину руку, а  ‹ера
молчала, сидЯ на табуретке, а ‡урабов продолжал лежать.
   Џотом ‡урабов понЯл и сел на койке. Ћн попросил зажечь свет.
   Љарабаш зажег электрический фонарь.
   - џ хочу посмотреть на вас, - сказал ‡урабов и, взЯв фонарь, осветил им
лицо ‚алерии, потом Љарабаша. - џ запомню ваши рожи на всю жизнь.
   Ћн погасил фонарь и бросил его на пол.
   - Џочему вы хамите? - спросил Љарабаш.
   - Њы ничего от тебЯ не скрываем, - сказала ‚алериЯ. ѓолос ее дрожал, но
мужчины говорили спокойно.
   - џ догадывалсЯ, что ты с кем-то спуталась, но не знал с кем. џ думал -
с тем старым болваном.
   - џ спуталась когда-то с тобой, а Ђлешу Я полюбила. Ќу,  что  говорить!
Њы шли к этому, ведь правда, ‘аша? € вот это случилось. „лЯ  тебЯ  это  не
должно быть неожиданностью.
   - џ, кажетсЯ, не возражаю.
   - Ќо вы хамите, - сказал Љарабаш.
   - Ђ что Я должен делать? Љак себЯ вести? Ќаучите,  Я  впервые  в  такой
ситуации, - усмехнулсЯ ‡урабов, одеваЯсь в темноте. - “йти из вашего дома?
‘ейчас уйду.
   - Ќет, идти вам некуда.  ‚ы  останетесь  тут,  а  уйдем  мы,  -  сказал
Љарабаш.  -  ‚ообще,  разговор  можно  было  перенести  на  утро,  но  нам
хотелось...
   - џ понимаю: чтоб было шито-крыто. Ќочью  никто  не  услышит.  Ђ  утром
можно делать вид, что все в порЯдке. ѓде фонарь? џ не разберу,  какой  ваш
плащ, а какой мой.
   - ‘аша, куда ты пойдешь ночью?
   - ЃывшаЯ жена проЯвлЯет заботу. Њне противно тут находитьсЯ, Ясно?
   - Њы сейчас уйдем. Ћставайтесь и спите!
   - Ѓросьте руки! Ќе цеплЯйтесь за менЯ!
   - ѓде вы будете спать?
   - €дите к черту!
   ‚се это происходило в  темноте.  Њужчины  боролись,  один  хотел  уйти,
другой его не пускал,  ‹ера  шарила  ладонью  под  койкой,  пытаЯсь  найти
фонарь. Џотом кто-то с размаху сел на койку, котораЯ,  загремев,  отъехала
по полу.
   - ‚ерно, куда Я пойду? - пробормотал ‡урабов. - ‚едь Я в  пустыне...  џ
пойман, Я пойман!
   - ‘аша, не устраивай трагедий, - сказала ‹ера. -  ’ы  не  так  уж  убит
горем, как хочешь показать. ЊенЯ ведь ты не обманешь. ’ы не  любишь  и  не
любил менЯ, не дорожил мною, - тут может быть только вопрос  самолюбиЯ,  а
это мелочи, чепуха. ќто быстро пройдет.
   Џомолчав, ‡урабов сказал:
   - ‚се это можно было сделать по-человечески, не будить ночью.  ЉакаЯ-то
дурацкаЯ сцена из €льфа и Џетрова...
   - „а, да! - Љарабаш вдруг усмехнулсЯ. - "‚олчица ты, тебЯ Я  презираю!"
‚ы извините, это Я виноват. џ ведь впервые в роли Џтибурдукова.
   - ‹адно, мне плевать... завтра дайте машину пораньше, часов в восемь. џ
поеду на ‘агамет и на ѓоловное.
   - Њашина будет, - сказал Љарабаш.
   Ќа улице была сераЯ, предрассветнаЯ мгла, дул прежний холодный ветер  с
севера. ‹ера шла, крепко вцепившись в руку Љарабаша,  прижимаЯсь  щекой  к
его плечу, и делала такие же большие шаги, как он.
   Љарабаш открыл ключом дверь, пропустил вперед ‹еру, вошел сам  и  запер
дверь изнутри. Ћни вошли в кабинет Љарабаша, где тЯжело пахло  куревом.  “
стены стоЯло рЯдом три стула. ‹ера сразу подошла к этим стульЯм,  села  на
средний и сказала:
   - ѓосподи, неужели все кончилось? Њы все сказали, и он все  знает...  -
Ћна засмеЯлась тихо. - ‘ейчас буду спать как убитаЯ...
   Ћна легла на стульЯ боком, слегка  согнув  колени,  подложив  руку  под
голову. …е ноги свешивались, она сбросила туфли. Љарабаш подставил ей  под
ноги четвертый стул. ‘ закрытыми глазами, почти засыпаЯ, она сказала:
   - Њой родной...
   Љарабаш снЯл пиджак, подложил под голову ‹еры, потом накрыл ‹еру плащом
и, наклонившись, поцеловал ее.  Ћна  улыбнулась,  не  открываЯ  глаз.  ‚от
сейчас, глЯдЯ на ее бледное в темноте лицо, провалившиесЯ,  усталые  веки,
тонкую шею, так беспомощно  вытЯнувшуюсЯ  из  воротника  бедной  и  грубой
кофты, он понЯл, что любит ее, как никого  и  никогда  в  жизни,  и  будет
защищать ее, и не  отдаст,  и  это  навсегда,  -  это  случилось  сегоднЯ,
холодной праздничной ночью.
   Ћн лег на пол. —ерез три часа в комнату должны  были  прийти  люди,  но
теперь это уже не имело значениЯ.


        17

   “тром было серо, дождливо,  ничто  не  напоминало  вчерашний  солнечный
день. ‡урабов смог уехать только в десЯтом часу.  Џропал  ‘ултан  Њамедов:
его искали по всему лагерю и не нашли. ЋказываетсЯ, его схватка по  гюрешу
с €ваном Ѓринько - Љарабаш видел ее начало - окончилась  скандалом.  Џосле
того как ни один из противников не смог осилить  другого  и  Ѓайнуров  уже
готов был объЯвить ничью, ‘ултан вдруг схватил €вана за голову - это  было
вопиющее нарушение правил! - и, стиснув под  локтем,  стал  крутить  самым
бессовестным и примитивным способом, каким  борютсЯ  мальчишки  на  улице.
‚озмущенные зрители кинулись  на  кошму,  там  шла  уже  настоЯщаЯ  драка.
ђазнЯли драчунов еле-еле. “ €вана было  разбито  в  кровь  лицо  от  удара
головой. ‚се зрители, особенно старики чабаны, ругали и позорили  ‘ултана,
и тот убежал.
   Ќе нашли его и утром, так что ‡урабова повез шофер с грузовой.
   ЏрощаЯсь с Љарабашем, ‡урабов говорил о посторонних вещах. “ него  едва
заметно дрожали опущенные кончики губ, и это придавало  его  несвежему,  с
набрЯкшими веками лицу выражение задавленного  волнениЯ.  Љогда  к  машине
подошла ‹ера, он говорил о переменчивости здешней погоды и о том, что пора
влезать в демисезонное пальто.
   - Љстати, ты отдавала мое пальто в чистку и срезала пуговицы. ѓде они?
   - Ћни в круглой желтой коробке.
   - ЉотораЯ на подоконнике, что ли?
   - „а, в деревЯнной. Ќо  ведь  мы  еще  увидимсЯ  до  твоего  отъезда  в
Ђшхабад?
   ‡урабов пожал плечами. Ћни разговаривали спокойно. ”отограф, не знавший
о ночном разговоре, ничего не мог заподозрить. Ћн даже предложил,  не  без
ехидства, сфотографировать ‹еру с мужем и Љарабаша стоЯщими возле  машины,
и они согласились. Ћн сказал, что сделает к снимку  такую  надпись:  "Љому
подчинЯетсЯ пустынЯ".
   ЏустынЯ дышала сырым, холодным песком. Ќевыносима жара,  но  еще  более
тЯгостно и уныло холодное ненастье в песках.
   ‘ев в кабину рЯдом с шофером, ‡урабов сказал:
   - ‡наете, к утру Я согласилсЯ с Џанглоссом: все к лучшему в этом лучшем
из миров.
   - ‘ кем согласилсЯ? - спросил фотограф.
   - ‘ некиим Џанглоссом. ’ебе это неизвестно. ’ы человек  серый,  приехал
из провинции.
   - …сть ресторан "Џанглосс". ’олько не помню где: то ли в Њарселе, то ли
где-то еще на побережье.
   - џ имел в виду как раз ресторан, - сказал  ‡урабов.  -  Ќу,  так  вот:
возможно, мы вернемсЯ через неделю,  если  поедем  обратно  на  машине,  а
возможно, махнем из Љерков прЯмо домой. ‘амолетом.
   - Џравильно, - сказал Љарабаш. - ’ам летает самолет через день, —арджоу
- Ђшхабад.
   - ‚ам очень не хочетсЯ видеть менЯ снова. „аже не можете этого скрыть.
   - Џочему? џ сказал просто так...
   - Ќо тут сработало подсознание.
   - Ќет, ‘аша, он сказал совершенно без всЯкой задней  мысли,  -  сказала
‹ера.
   - џ думаю, что все же вернусь машиной, - сказал ‘аша.  -  Џомните,  как
кончаетсЯ "ђазгром"? "Ќо надо было жить и исполнЯть свои  обЯзанности".  ‚
том-то и дело. € не смотрите на менЯ так скорбно, Я еще не умер. Џоехали!
   Ћн произнес все это спокойно, даже  улыбаЯсь,  и  при  слове  "поехали"
наклонилсЯ через дверцу и выплюнул докуренную папиросу.
   Џотом был свободный, чистый, промытый дождем,  долгий  день.  Ћни  были
вместе. Ќикто не мешал им. € ничто не мешало. € они наслаждались свободой,
чистотой и нежностью друг к другу  и  завтраком  в  комнате  Љарабаша,  за
столом, застеленным синей  калькой,  на  которой  стоЯли  банки  тресковой
печени, Яичница на сковороде с луком и четыре бутылки пива, и наслаждались
свежими газетами, только что привезенными из Њаров, которые Љарабаш  читал
вслух, и потом наслаждались радиоприемником  "“рожай",  ловили  музыку,  а
ровно в двенадцать нашли Њоскву и  слушали  пе