профессора оскорблЯют, называют  схоластом,  балластом  и
так далее. ќто не смешно, напрасно вы фыркаете, товарищ Њауэр!.. џ  считаю
поступок  ‹агоденко  антикомсомольским  и   требую   наказаниЯ.   Њне   не
понравилось сегоднЯ выступление ЂндреЯ ‘ырых. џ очень  уважаю  ЂндреЯ,  но
сегоднЯ он выступил непринципиально,  не  по-комсомольски,  руководствуЯсь
приЯтельскими отношениЯми.  €  то,  как  он  высказалсЯ  о  профессуре,  о
Љозельском в частности, это ну...  неблагородно.  ‘ырых  стоит  на  ложном
пути, надо предупредить его со всей серьезностью. Ђ ‹агоденко мы  накажем!
Ћн должен научитьсЯ не только уважать преподавателей, но и  жить  в  нашем
студенческом общежитии. - ‘ергей  говорил,  повысив  голос  и  методически
постукиваЯ согнутым указательным пальцем  по  трибуне.  ‘делав  паузу,  он
закончил свое выступление так: - Ћднако давать ‹агоденко строгий выговор Я
считаю преждевременным. џ - за выговор.
   ‚адим, который во времЯ речи ‘ергеЯ решил,  что  он  сейчас  же  должен
выступить, и уже поднималсЯ, чтобы взЯть слово, от неожиданности опустилсЯ
на стул. € длЯ всего зала окончание речи ‘ергеЯ было  неожиданным.  Љто-то
из членов бюро предложил закончить прениЯ и приступить к  голосованию.  Ќо
тут ‚адим опЯть встал с места и попросил слова.
   - Љак собрание? Ќе возражает? - спросил ‘партак.  -  Ќу  давай,  Ѓелов!
’олько коротко.
   ‚адим вышел к трибуне. Љак всегда, в  первое  мгновение  перед  большим
залом и десЯтками обращенных к нему ожидающих лиц он почувствовал робость.
Ћн  увидел  спокойно-любопытное  лицо  ‘ергеЯ,  и  улыбающеесЯ   ‹ены,   и
настороженный, угрюмый  взглЯд  ‹агоденко,  его  сжатые  губы  и  усталые,
запавшие щеки. ‚се они смотрели на него и ждали, что он скажет,  последний
из выступающих.
   - џ не вышел бы, если б не Џалавин, - заговорил ‚адим  медленно,  чтобы
выровнЯть голос. - Љак он ни старалсЯ доказать, что говорить о  Љозельском
здесь неуместно, все  выступавшие  -  и  сам  Џалавин,  кстати,  -  о  нем
говорили. „ва вопроса возникло: о ‹агоденко и  о  Љозельском.  ‘начала  по
первому. Џетра ‹агоденко Я тоже давно знаю,  третий  год.  Џомню,  как  он
ЯвилсЯ на первый курс прЯмо из ‘евастополЯ. Ѓыл у него флотский сундучок и
в нем боксерские перчатки и томик ‹ермонтова. Џомню,  как  рассказывал  он
нам всЯкие свои истории целыми  днЯми:  об  обороне  Ћдессы,  о  боЯх  под
ќльтигеном, Љерчью и так далее. €нтересно рассказывал,  здорово!  €  очень
быстро стал популЯрным, помните? „а и училсЯ он хорошо все времЯ,  у  него
же до третьего курса, до Љозельского, ни одной тройки не было. —еловек он,
по-моему, очень способный, но, верно, трудный, часто и заносчивый  бывает,
и грубый, и, как говорЯт, от скромности не умрет.  џ  вот,  ‹агоденко,  не
понимаю, как ты мог, военный  человек,  позволить  себе  такую  выходку  с
профессором? Ќеужели надо учить тебЯ, бывшего командира, лейтенанта, такой
простой вещи, как дисциплина? „а неважно, как ты относишьсЯ к Љозельскому!
‘овершенно это неважно!.. Ћн пока еще твой  руководитель,  учитель,  и  ты
права не имеешь грубить ему! Ќа фронте за такие вещи - ну, сам знаешь!.. €
там бы ты этого себе не позволил, Я уверен. „ругое дело, что ты  в  чем-то
принципиально не  согласен  с  Љозельским  -  действуй  законно,  заЯви  в
комсомольское или партийное бюро, выступай, доказывай!  ‚от  же  как  надо
делать! Ђ что это за  нелепаЯ  партизанщина?..  џ,  может  быть,  тоже  не
согласен с Љозельским, и даже крупно не согласен, но из-за этого, Џетр,  Я
тебЯ оправдывать не буду. џ тоже за выговор.  ’еперь  о  Љозельском.  ќтот
вопрос сложнее. € родилсЯ он не  из  грошового  фрондерства,  как  говорил
Џалавин, а из самой жизни - потому  что  все  мы  заинтересованы  в  нашей
работе. Џалавин тут  демагогией  занималсЯ:  "сегоднЯ  Љозельский,  завтра
Љречетов". Ќеверно! Ќикто ничего худого не скажет  о  Љречетове,  о  нашем
лингвисте, о других профессорах, а о Љозельском  говорим!  „а,  убого,  по
мертвой схеме читает он лекции. €з года в  год  повторЯет  одни  и  те  же
слова, вот уж двадцать, наверное, лет подрЯд. ђазве это возможно, спросите
вы, двадцать лет одни и те же слова? „а, возможно, потому что слова эти не
выходЯт  из  замкнутого  круга  рассуждений  о  форме   и   биографических
комментариев. Ђ те, кто занимаетсЯ  в  Ќ‘Ћ,  знают,  что  Љозельский  и  в
обществе не может интересно поставить  работу.  €збегает  острых  проблем,
споров, а советскаЯ литература у него и вовсе в загоне: это,  дескать,  не
научный материал, не дает, мол, "фактических знаний". „а ведь  все  это...
ну конечно, это же формализм чистой воды! „а, да, мы обвинЯем  Љозельского
в формализме! џ  предлагаю  поставить  перед  деканатом  вопрос  о  методе
преподаваниЯ профессора Љозельского. € мы докажем  свою  точку  зрениЯ  на
ученом совете, с конспектами его лекций в руках.
   - Љоторых вы не ведете! - крикнул кто-то из рЯдов.
   - џ воспользуюсь вашими, - сказал ‚адим и сошел с трибуны.
   Ћн слышал еще чьи-то выкрики, и общий, возникший вдруг шум всего  зала,
и громкий, чеканный голос ‘партака: "’оварищи, ти-ше!  ’и-ше!"  Ќеожиданно
стало тихо. Љогда ‚адим сел на свое место, он увидел, что к трибуне  идет,
прихрамываЯ, тЯжело опираЯсь на  палку,  ‘аша  ‹евчук,  парторг  курса,  -
невысокий, болезненно желтолицый, в плотно застегнутом военном кителе.
   Ћн сказал немного.
   - Ќапрасно вы шумите, - хотЯ никто уже не шумел и в зале было  тихо.  -
Ѓелов говорил, по-моему, правильные вещи и важные длЯ нас. ‚опрос о методе
преподаваниЯ профессора Љозельского - серьезный вопрос, и на этом собрании
мы его окончательно не решим. Ќо  важно,  что  этот  вопрос  поднЯли.  Ќам
предстоит основательно в нем разобратьсЯ и довести до  ученого  совета.  €
это мы сделаем. Ђ что касаетсЯ ‹агоденко, то у менЯ  такое  ощущение,  что
строгий выговор слишком сильно  длЯ  него,  Я  бы  ограничилсЯ  выговором.
ЉажетсЯ, это мнение  большинства.  €,  по-моему,  затЯгивать  дело  больше
нечего, пора голосовать. Џредлагаю прекратить прениЯ.
   Ѓольшинство собраниЯ проголосовало  за  выговор.  ЏредложеннаЯ  ‚адимом
резолюциЯ - поставить перед деканом  вопрос  о  Љозельском  -  также  была
принЯта.
   ‘обрание кончилось. ‹агоденко,  расталкиваЯ  людей  и  вытираЯ  платком
вспотевший лоб, быстро, ни на кого не глЯдЯ, прошел мимо ‚адима к  выходу.
Ќемного погодЯ вслед за ним вышла ђаЯ.
   Љто-то тронул ‚адима за руку. Ћн обернулсЯ - ‹юсЯ ‚оронкова.
   - Ћ Љозельском что-нибудь было в печати? - спросила она вполголоса.
   - —то? Ћ чем?
   - ‚от, о формализме.
   - Ќе помню. ЉажетсЯ, нет... Ђ что?
   - Ќет, просто так...
   ‚адим  чувствовал  усталость,  легкую  головную  боль  от   непрерывных
разговоров, духоты и того нервного напрЯжениЯ, которое  возникало  у  него
всегда во времЯ речи  перед  большой  аудиторией.  Ќо  ему  было  радостно
оттого, что Џетру все же не дали  "строгача",  и  от  сознаниЯ  того,  что
большинство собраниЯ решило так же, как он. ‚адим искренне чувствовал себЯ
победителем.
   ‚ раздевалке к нему подошел ‘ергей.
   - „ай демагогу закурить, - сказал он, примирительно и легко улыбаЯсь.
   ‚адим протЯнул ему раскрытый портсигар.
   - —то ты на менЯ окрысилсЯ? - спросил ‘ергей.
   - џ еще мало окрысилсЯ. Њог бы  вспомнить,  как  ты  говорил  мне,  что
лекции Љозельского надо вменЯть наравне с каторжными работами. Ѓыло?
   - Ќу, было. „альше?
   - —то ты больше всех пропустил лекций своего любимого профессора.
   - Ќу-у? ’ак, так... - ‘ергей кивал и улыбалсЯ все так же добродушно, но
в голосе его зазвучала вдруг жесткаЯ  нота.  -  Њилый  ‚адик,  ты  мог  бы
сказать обо мне и похуже вещи. ’ак же как Я о тебе. Њало ли что  мы  знаем
друг о друге? Ќо мы же не дети, понимаешь...
   ‚адим не ответил, надеваЯ перед зеркалом пальто. ‘ергей  стоЯл  за  его
спиной и говорил мЯгко, снисходительно, обращаЯсь к отраженному в  зеркале
хмурому лицу ‚адима:
   - ’ы будешь выступать на ученом совете против Љозельского?
   - …сли понадобитсЯ - выступлю.
   - „а ты, брат, становишьсЯ  деЯтелем!  -  ‘ергей  рассмеЯлсЯ,  оправлЯЯ
сзади воротник на ‚адимовом пальто. - ќто, конечно, хорошо. ’олько не надо
на своих кидатьсЯ.
   - Ќа своих... - повторил ‚адим как будто про  себЯ  и  усмехнулсЯ.  „а,
неприЯтнее всего было то, что ‘ергей был "свой", ‚адима  свЯзывало  с  ним
очень  много,  и  тем  болезненней  чувствовал  ‚адим  малейшую  фальшь  в
поведении  ‘ергеЯ.  …сли  другим  выступление  ‘ергеЯ  показалось   просто
ошибочным или ловким, забавным, над которым стоило посмеЯтьсЯ,  то  ‚адима
оно возмутило. - ’ы выступал сегоднЯ нечестно,  -  сказал  он  угрюмо,  не
глЯдЯ на ‘ергеЯ. - Ќу да, просто ты не любишь ‹агоденко...
   - џ? „а вот уж нет! - с искренним жаром проговорил ‘ергей. - €  это  не
играло никакой роли, совершенно! џ же был против строгого.
   ‚адим махнул рукой.
   - ‹адно, не оправдывайсЯ. џ ж тебЯ понЯл - сначала ты очернил его,  как
мог, а потом учуЯл, чем дышит собрание, и сделал сальто.
   - ЉакаЯ ерунда! “ тебЯ маниЯ, что ли, „има, тебе все  кажетсЯ...  -  Ћн
замолчал, потому что к ним подошла ‹ена. - Ќу хорошо,  идем.  Ќе  хочу  об
этом здесь говорить.
   „о ворот они дошли молча, как будто все вместе и каждый  сам  по  себе.
‚ыйдЯ на улицу,  ‘ергей  коротко  попрощалсЯ  и  побежал  к  троллейбусной
остановке.
   - ‚ы поссорились? „а? - с интересом спросила ‹ена.
   - Ќет. Ђ, по-твоему, он хорошо говорил?
   - Ќе знаю. ’ы думаешь, Я слушала? - ‹ена пренебрежительно  усмехнулась.
- ‚се одно и то же... џ  не  представлЯю  -  как  можно  устраивать  такие
скучные собраниЯ?..
   - Ќу вот. € ‘ергей так же слушал. ‚ы сидели все собрание и хихикали.  џ
сказал ему правду, а он обиделсЯ. „о свиданьЯ,  ‹еночка.  -  …му  хотелось
произнести слово "‹еночка" иронически, но оно прозвучало  как-то  глухо  и
жалковато. Ћн протЯнул ‹ене ее портфель,  который  до  сих  пор  держал  в
руках. - ’ебе направо?
   - ’ы не проводишь менЯ?
   "Љонечно, провожу! Ћ  чем  ты  говоришь?"  ќто  были  настоЯщие  слова,
которые ему хотелось сказать, а вырвались совсем другие слова,  поспешные,
жалкие:
   - ‹ена, извини, Я чего-то устал...
   Ћна  смотрела  удивленно.  Џростилась  кивком,  даже  не  сказала   "до
свиданьЯ!". Џовернулась и  пошла  по  краю  тесного,  заполненного  людьми
вечернего тротуара. "‚от Я уже ревную. Љак глупо! Ћна обиделась.  Ќадо  ее
остановить... Љакой Я идиот. Џочему Я стою, как столб?"
   €, однако, он продолжал стоЯть, как столб. ‘ухой ветер бесснежной  зимы
обжигал лицо. ‹ены уже не было видно, она скрылась за толпой людей, идущих
навстречу, но догнать ее, конечно, было можно. Њожно было побежать  не  по
тротуару, а по проезжей части и догнать ее очень быстро. ‚адим  повернулсЯ
и медленно пошел к метро.


        10

   ‚ начале декабрЯ заболела мать ‚адима,  ‚ера  ”аддеевна.  “  нее  давно
начались недомоганиЯ, головные боли, кашель - думали, просто грипп.  Љогда
стало хуже и она слегла, врач, лечивший ‚еру ”аддеевну, заподозрил  что-то
в легких и вызвал районного фтизиатра, который предположил  плеврит.  ‚ера
”аддеевна совсем ослабла, потерЯла аппетит; она лежала теперь, не вставаЯ,
на своей высокой кровати возле окна, похудевшаЯ, с бледным,  истончившимсЯ
лицом и желтыми  обводами  вокруг  глаз,  и  читала  ‚ересаева.  Ћдин  том
‚ересаева уже вторую неделю.
   —асто  навещали  ее  знакомые,  сослуживцы  из  Њинистерства  сельского
хозЯйства, которые приходили прЯмо с работы, с портфелЯми и сумками, вечно
торопились, говорили вполголоса, но успевали пересказать все  служебные  и
городские новости. Ћни приносили ‚ере ”аддеевне гостинцы, и все  почему-то
одно и то же - мандарины и Яблоки, с готовностью кидались на  кухню,  если
надо было  что-нибудь  приготовить,  мыли  посуду,  приводили  бесконечные
утешительные примеры и давали советы. ‚адима удручало их  многословие,  их
сочувственные взглЯды в его сторону и шепот в передней: "Ќу,  как  доктор?
—то он говорит?"
   „октор ѓорн, районный фтизиатр, говорил много  и  обо  всем  на  свете.
‚ысокий,  сутулый,  рыжеусый,  в  громоздких  бурках   и   с   удивительно
миниатюрным дамским чемоданчиком в руках, он  шумно  входил  в  комнату  и
сразу населЯл ее своим веселым гремучим басом:
   - Ќу-с, драгоценнаЯ? ‚се читаете? Ђй-Яй, лампа-то у вас неладно  стоит,
темно ведь. ѓлаза не бережете, а вам  с  ними  еще  сорок  лет  жить.  ѓде
температурка?  ’а-ак...  ‚се  ‚ересаева  мучаете?  •ороший  был  писатель,
добросовестный.  ‹екарство  пьете,  что  давеча  выписывал?..  „а,  любил,
знаете, пустить гомо сапиенс нагишом, со всеми слабостЯми. ќто от медика у
него - медики, известно, народ  грубый,  беззастенчивый...  ‡автра,  стало
быть, сестру пришлю с баночками. —то же это Я вам выписывать-то хотел?
   ‚ыписываЯ рецепт, он продолжал говорить, изредка поглЯдываЯ на  покорно
и молчаливо слушавшую его ‚еру ”аддеевну:
   - Ћднако, драгоценнаЯ, чтением не увлекайтесь.  —аса  два,  не  больше.
‹учше радио слушайте, утром, знаете, чудесные  детские  передачи!  ‚ечером
концерт возьмите, оперу, а днем какую-нибудь лекцию, из цикла  "—то  такое
дождь?", например, или что-нибудь из жизни пчел. Џорошочки  непременно.  Ђ
через месЯц думаю пригласить вас на каток: Џетровка, двадцать шесть...
   ‚ ванной комнате, тщательно моЯ свои крупные жилистые руки, похожие  на
руки мастерового,  ѓорн  оживленно  расспрашивал  ‚адима  об  институте  и
особенно охотно говорил о спорте. Ћн был болельщиком футбола и хоккеЯ.
   - Џарадокс! ‚сех лечу, а сам болен неизлечимо. ‚ воскресенье опЯть  был
на матче. €зумительно! —то там театры! џ убежден, голубчик, что  хоккей  и
футбол - это балет двадцатого века.
   - ”едор €ванович, - настойчиво  перебивал  ‚адим,  -  значит,  все  еще
ничего определенного?
   - „а видите, голубчик, Я  полагаю  -  плеврит.  ’о  есть  плеврит  есть
несомненно. Ќо... џ думаю  пригласить  профессора  Ђндреева.  ‚еликолепный
диагност! …сли вы помните - хотЯ откуда вы можете помнить! -  был  в  свое
времЯ такой профессор...
   ’рудно в эти дни приходилось ‚адиму. “тро - это было самое  мучительное
времЯ длЯ него. Ќужно было уходить  в  институт,  и  уходить  надолго,  до
вечера, оставлЯЯ ‚еру ”аддеевну одну. ‚адим  вставал  теперь  очень  рано,
готовил себе завтрак и ‚ере ”аддеевне еду на весь день - он умел  довольно
прилично готовить, научилсЯ в армии. ‚ера ”аддеевна  еще  спала,  пока  он
возилсЯ на кухне и на цыпочках курсировал из кухни в комнату и обратно, то
и дело забываЯ что-то в буфете. Џотом  она  просыпалась,  как  раз  тогда,
когда он ставил кастрюльки с киселЯми и кашами на столик возле ее кровати.
   ‚ера ”аддеевна всегда боЯлась, что он опоздает из-за  нее  в  институт.
—уть проснувшись, она спрашивала испуганно:
   - „има, который час?
   Џотом он записывал утреннюю температуру,  мыл  чашки,  проглЯдывал,  не
садЯсь, газету... Ќадо было уходить. ‚ера ”аддеевна делала вид, что  спит.
Ќо ‚адим каждый раз разбивал  эту  маленькую  хитрость,  говорил  громким,
неестественно бодрым голосом:
   - Ќу, мам, мне кажетсЯ, надо идти.
   - ’ы еще здесь?.. €ди немедленно, сын, ты же опаздываешь!  -  Ћна  даже
слабо сердилась: - ќто безобразие!
   ‚адим говорил, что у него "куча  времени",  и  одевалсЯ  не  спеша.  Ќо
только он выходил за дверь - скатывалсЯ,  как  десЯтилетний  мальчишка,  с
лестницы, мчалсЯ к троллейбусу, прыгал на ходу и, взмыленный,  прибегал  в
институт за полминуты до звонка...
   „октор ѓорн написал ‚адиму справку, позволЯвшую ему пропускать  лекции.
€ ‚адим иногда пользовалсЯ ею - в те дни, когда ‚ера ”аддеевна чувствовала
себЯ особенно плохо по утрам.
   †изнь  ‚адима  усложнилась  и  грозила  еще  большими  осложнениЯми   и
тревогами, оттого что состоЯние ‚еры ”аддеевны нисколько не улучшалось,  а
болезнь ее до сих пор не имела окончательного названиЯ и  потому  казалась
страшной. €, кроме того, надвигалась сессиЯ.
   „а, надвигалась сессиЯ! „о нее оставались считанные недели - три,  две,
одна. ‚  середине  декабрЯ  ‘партак  ѓалустЯн  созвал  курсовое  бюро  длЯ
обсуждениЯ  подготовки  к  сессии  и  еще  одного  вопроса,  поднЯтого  по
инициативе ЂндреЯ ‘ырых.
   Џосле лекций ‚адим зашел  в  библиотеку,  чтобы  скоротать  полчаса  до
заседаниЯ бюро. “ него была и другаЯ цель - встретить  там  ‹ену.  ‘  того
комсомольского собраниЯ, когда ‚адим отказалсЯ проводить ‹ену домой, в  их
отношениЯх произошла страннаЯ перемена. Ќеизвестно почему,  они  перестали
разговаривать  друг  с  другом.  ‚  первый  день  это   было   как   будто
случайностью, они сами еще не были уверены, следует ли им  обижатьсЯ  друг
на друга; во второй день  эта  уверенность  поЯвилась,  и  оба  продолжали
выдерживать характер, а на третий - уже  принципиально  не  замечали  друг
друга. ’ак и вышло, что они, не ссорЯсь, поссорились, и причина была не  в
том, что он отказалсЯ провожать ‹ену. ‚овсе не в том.
   Ћднажды - это было еще до собраниЯ - к ‚адиму подошел ‘партак и сказал:
   - ‘ тобой, брат, что-то неладное. Џосле лекций исчезаешь  сразу,  и  не
найдешь тебЯ, газету запустил, реферат длЯ журнала,  говорЯт,  не  сделал.
—то происходит?
   - Ќе знаю. Ќичего, кажетсЯ... - сказал ‚адим, хмурЯсь и предчувствуЯ, к
чему клонитсЯ разговор. - ђаспустил себЯ, возьмусь.
   - ’ы смотри! - ‘партак, сощурЯсь, погрозил пальцем: - ‘ессиЯ на носу, а
у тебЯ какие-то, эдакие... - он  произвел  рукой  неопределенные  округлые
жесты в воздухе. - Ђ реферат почему не пишешь?
   - Џишу, ‘партак, но медленно.
   Џоследние десЯть дней он вовсе не работал над рефератом.  ‘ам  себе  он
объЯснЯл это просто: конечно, ему тЯжело сейчас работать - ‚ера  ”аддеевна
больна. „а. Љонечно. € все же главное было в другом... ‹ена! Ћна  отнимала
у него времЯ, мучила его раздумьЯми и тревогой, она  не  оставлЯла  его  в
покое, даже когда он был один, дома, в библиотеке. ‘ ней  было  нелегко  и
делалось все труднее. Ђ разве так должно было быть?  ђазве  его  любовь  -
если она была настоЯщей любовью, мужественной и простой, той единственной,
о которой столько написано и передумано на земле, - разве она должна  быть
помехой, мучительством? ѓде-то у старого писателЯ:  "‹юбовь  -  это  когда
хочетсЯ того, чего нет  и  не  бывает".  ’ак  было  всегда  -  Њонтекки  и
Љапулетти, мадам Ѓовари, Ђнна Љаренина. „лЯ  них  любовь  была  жизнью,  а
жизнь - мучительством. € трагизм их страданий в том, что, борЯсь  за  свою
любовь, они боролись за жизнь. ’ак было прежде, в глухие времена.
   "‹юбовь - это когда хочетсЯ того, чего нет, но что обЯзательно  будет".
ќто чище и справедливее. ’рудность в том, что так много людей вокруг  и  у
каждого должна быть своЯ любовь. ’рудность  в  их  множестве,  в  странном
сплетении  встреч,  обстоЯтельств,  сказанных  кем-то   слов,   в   вечном
непобедимом стремлении к лучшему и к  новизне.  Џочему  ‹ена?  —то  в  ней
такого особенного? Џочему не ђаЯ, не  Њарина,  не  та  девушка  в  меховой
мантильке,  с  которой  он  каждое  утро  встречаетсЯ   на   троллейбусной
остановке, - они так привыкли видеть друг друга в  определенный  час,  что
даже стали кланЯтьсЯ при встрече как знакомые.
   ‹агоденко как-то спросил у него:
   - ’ы что, собралсЯ женитьсЯ?
   - Џочему ты решил?
   - „а ты не красней, как бурак! џ уж вижу, не ошибусь.
   ќту страсть грубо  и  назойливо  вмешиватьсЯ  в  чужие  дела  по  праву
человека, всегда говорЯщего "правду в  глаза",  ‚адим  терпеть  не  мог  в
‹агоденко. ђазговор ему сразу стал неприЯтен.
   - Ќу, что? - спросил он, мрачнеЯ.
   -  џ  тебЯ  очень  люблю,  „има,  -  сказал  ‹агоденко,  делаЯсь  вдруг
серьезным. - ’ы только не обижайсЯ.  џ  все-таки  старше  тебЯ  и  немного
опытней, просто так жизнь сложилась. ’ы не обижайсЯ. џ хочу  сказать,  что
когда женщина может быть длЯ тебЯ только женщиной, - это очень мало. Ќужно
быть гением, чтобы не замечать, как это мало.
   - Ђ ты знаешь ее?
   - ‡наю. “ менЯ собачий нюх на это дело. Ћна  хорошаЯ  девка,  а  выйдет
замуж - будет красавицей. Ќо она, как бы это... -  он  замолчал,  подбираЯ
точное определение. - Ћна кукушка, „има.
   - Љукушка? - машинально переспросил ‚адим.
   - Ќу да, у нее же ничего своего нет, одни кудрЯшки. Ћна всю жизнь будет
только брать у тебЯ и ничего взамен. Ђ тебе другое нужно. Ђ впрочем... бес
его знает, сам смотри.
   - Љонечно. џ уж сам посмотрю, - сказал ‚адим высокомерно.
   Љо всем таким и подобным разговорам с друзьЯми ‚адим относилсЯ  ревниво
и недоверчиво. Ќо они западали в  памЯть  и,  долго  не  забываЯсь,  тайно
волновали потом. ‘осед ‚адима по дому, студент ЊЂ€, видел ‚адима и ‹ену на
улице, - в тот же вечер он сказал ‚адиму,  что  встретил  его  с  какой-то
"авантажной девочкой", и долго, с пристрастием допытывалсЯ, кто такаЯ.  Ћн
был обижен тем, что ‚адим только кивнул ему при встрече, а не  остановилсЯ
и не познакомил его с ‹еной.  Њак  ‚илькин  уже  давно  и  безнадежно  был
влюблен в нее - она сама рассказывала ‚адиму, какие длиннейшие  письма  он
писал ей на первом курсе, а она отвечала фразами из английского  учебника.
„евушки считали ‹ену легкомысленной и недалекой,  но  к  их  мнению  ‚адим
относилсЯ критически. €ван Ђнтонович называл ее шутливо "нимфой"...
   „а мало ли что говорилось о ней! Ќикто не  знал  ее  по-настоЯщему.  Ћн
сам, он один мог понЯть ее, один должен был разобратьсЯ во всем  и  верить
только себе. „а, она не была на фронте, не прошла такой  жизненной  школы,
как ђаЯ ‚олкова. Ћна не такаЯ страшно способнаЯ  и  всезнающаЯ,  как  Ќина
”окина, и даже не такаЯ красиваЯ,  как  €забелла  “саченко  (портрет  этой
знаменитой второкурсницы поместили недавно на обложке "Ћгонька", и теперь,
говорЯт, к ней приходЯт сотни писем от потерЯвших покой  читателей),  нет,
она просто - ‹ена, и ни у кого  больше  нет  таких  правдивых,  Ясно-карих
глаз, такого голоса, смеха...
   Ћн первый решил нарушить молчание. Љак ни презирал он сочинение писулек
на лекциЯх, эту "привычку пансионерок", однажды скрепЯ  сердце  он  послал
‹ене записку: "’ы все еще дуешьсЯ на  менЯ?"  Ћн  видел,  как  ‹ена  взЯла
бумажку и, положив ее,  не  читаЯ,  рЯдом  с  собой,  продолжала  спокойно
записывать лекцию. Ћна записывала долго. Љогда  профессор  сделал  наконец
паузу, ‹ена, даже не придвинув записку, а  пренебрежительно  развернув  ее
там, где она лежала, на  середине  стола,  прочла  ее  издалека.  ’ак  что
соседка ‹ены, хитраЯ и болтливаЯ ‚оронкова,  тоже  могла  прочесть.  Џожав
плечами и не взглЯнув на ‚адима,  ‹ена  смЯла  записку  тремЯ  пальцами  и
бросила ее в стол. Ћтвета она не написала.
   Ќа перемене ‚адим не сказал ей ни слова, даже не смотрел в ее  сторону.
Ћн слышал, как она смеЯлась  с  подругами,  болтала  с  ‘ергеем,  сидЯ  на
подоконнике в конце коридора. Ћна стала часто разговаривать с ‘ергеем, они
вместе гулЯли по коридору во времЯ перерыва,  вместе  ходили  в  буфет,  в
библиотеку. ‚се это делалось, чтобы уколоть ‚адима, - ‘ергей тут, конечно,
был ни при чем. €ногда ‚адиму даже становилось вдруг жалко ее.  Ћна  сама,
наверно,  мучаетсЯ  этой  игрой,  стараетсЯ  из  последних  сил  выглЯдеть
спокойной и беззаботной, а по ночам, может быть, плачет.  ѓлупаЯ  девочка!
—то ж, не надо комедиантствовать!
   ...Љак всегда сразу после лекций, в читальном зале было много  людей  и
шумно, в той мере, в какой может быть шумно в  библиотеке.  ‚озле  барьера
выстроилась  очередь  студентов,  обменивавших  книги;  какой-то  аспирант
пыталсЯ получить без очереди, какой-то первокурсник робко  пропускал  всех
вперед себЯ. Ѓиблиотечные девушки белками носились по лабиринту стеллажей,
вспархивали на приставные  лестницы,  то  и  дело  восклицали  привычными,
однотонными голосами:
   - "Љоварство" из библиотеки не выносить! Џоследний экземплЯр.
   - ‚ам "‘обор" с предисловием?
   - Ќет, експира Я не дам! €саковского не принесли? ’ак  вот,  принесете
€саковского - и получите експира. Ќет, нет!..
   ‹ена сидела за столиком возле окна и листала "Љрокодил". ‚адим взЯл  по
своему абонементу какую-то книгу и подошел к ее столу.
   - ‘мешно? - спросил он, заглЯдываЯ через ее плечо.
   ‹ена кивнула, не поднимаЯ головы. ‚адим  сел  с  ней  рЯдом  и  раскрыл
книгу. Ќекоторое времЯ он молчал, глЯдЯ на нее сбоку.  Џепельный  завиток,
сквозной и  золотистый  от  солнечного  луча,  падал  на  ее  лоб  и  чуть
колыхалсЯ, когда она переворачивала страницу. € весь ее  профиль  светилсЯ
на солнце до нежного пушка щек, до кончиков ресниц. ‚адим смотрел на нее и
чувствовал, как неудержимо тают все его обиды, как, словно  эта  ничтожнаЯ
легкаЯ пыль, плЯшущаЯ в солнечном луче, исчезают они от одного ее  дыханиЯ
и остаетсЯ лишь властное, снова мучительное влечение к ней,  которому  нет
сил противитьсЯ да которому и не надо противитьсЯ. Ћн тронул ‹ену за  руку
и спросил с внезапным радостным облегчением:
   - Ќу что ты дуешьсЯ, старуха?
   - ѓовори со  мной  по-человечески,  -  сказала  ‹ена,  поднЯв  на  него
спокойные, Янтарно засветившиесЯ глаза,  и  зажмурилась  от  солнца.  -  џ
ненавижу этих ваших стариков и старух. ќто было остроумно на первом курсе.
   - ‚от как? Ђ все-таки, почему ты дуешьсЯ?
   - џ ни капли не дуюсь. € потом ты знаешь почему.
   Ћн  даже  не  заметил  нелепости  этого  ответа   и   некоторое   времЯ
затруднительно молчал.
   - Ќу ладно, прости менЯ, - вдруг пробормотал он угрюмо.
   - Џростить? - ‹ена улыбнулась, посмотрев на ‚адима, и  лукаво  блеснули
ее белые зубы и среди них один  маленький  серый  впереди.  -  •орошо.  €з
уважениЯ к вашим прежним заслугам Я вас прощаю! ’ак и быть!
   - Ќу вот... хоть Я и не знаю, в чем Я провинилсЯ.
   - Ђх, не знаете? Џрощение отменЯетсЯ!
   Ћднако прощение состоЯлось, и ‹ена тут же  предложила  ‚адиму  пойти  в
кино, посмотреть новый фильм. Ќо ‚адим сказал упавшим голосом, что пойти с
ней не может - он ведь должен присутствовать на бюро.
   - ‚от видишь,  -  сказала  ‹ена.  -  “  тебЯ  всегда  находитсЯ  что-то
интересней. ‚едь тебе необЯзательно присутствовать на бюро, правда же?
   - Ќет, но Я...
   - Џодожди, ответь: тебе обЯзательно присутствовать  или  необЯзательно?
’ы член бюро?
   ‚адим вздохнул и проговорил мЯгко:
   - Ќет, Я не член бюро, ты знаешь. Ќо Я  обещал  ‘партаку  быть,  Я  дал
слово, понимаешь? џ же не знал...
   - Ђх, ты дал слово! - ‹ена кивнула с серьезным видом.  -  ’огда  другое
дело. Љонечно, надо идти.
   ‚ читальню вошел Џалавин с пачкой книг под мышкой.
   - „има, ты здесь? ’ам внизу тебЯ ищут, на бюро...
   - џ знаю. ‘ейчас, - сказал ‚адим. - ’ак, ‹ена, может, пойдем завтра?
   - ‡автра? Ќ-не знаю... -  ‹ена  с  сомнением  пожала  плечами,  сказала
протЯжно: - ‡автра у менЯ вока-ал, разные дела-а...
   - Ќу, делай как тебе удобно, - сказал ‚адим. - „о свиданиЯ.
   Ћн вышел за дверь и уже  на  лестнице  услышал  -  а  может  быть,  ему
показалось? - голос ‹ены: "‘ергей, ну, а ты свободен или  тоже  на  бюро?"
’от что-то ответил, и оба засмеЯлись. “  ‚адима  больно  кольнуло  сердце.
ђаньше ‹ена кокетничала с ‘ергеем на глазах у него и чтобы подразнить его,
‚адима, но теперь ведь ‚адим ушел.  Ћн  уже  не  мог  ее  видеть,  не  мог
слышать. Ђ если она нарочно сказала это так громко, чтобы он услышал ее за
дверью?  Ќу  да,  конечно!..  ‚прочем,  нет,  она  сказала  это  негромко,
обыкновенным голосом. € он услышал случайно.
   ‚друг помрачнев, ‚адим медленно спускалсЯ по лестнице, и ему уже ничего
не хотелось: ни идти в кино с ‹еной, ни сидеть на бюро, которого  он  ждал
сегоднЯ с таким нетерпением...
   ‡аседание  бюро  происходило  в   помещении   факультетского   комитета
комсомола, на втором этаже. Љроме ѓалустЯна и членов  бюро,  ‚адим  увидел
здесь  ‘ашу  ‹евчука,  комсоргов  и   несколько   ребЯт   и   девушек   из
комсомольского актива, приглашенных, так же как и ‚адим, по случаю  особой
важности заседаниЯ.
   ‘начала обсуждали подготовку к зимней сессии. ѓоворили  все  понемногу,
горЯчо. ‘партак ѓалустЯн свирепо наседал на комсоргов, требовал, чтобы  те
назвали студентов, в которых они "слабо уверены", и чтоб  организовали  им
помощь... ‚адим слушал вполуха. Ћн смотрел в окно, надеЯсь увидеть ‹ену: с
кем она уйдет из института, одна или с ‘ергеем? Џо  двору  к  воротам  шло
много людей, непрерывно хлопали входные двери. Џостепенно этот поток начал
редеть - медленно шли пары, торопливо пробегали одиночки... ‹ены среди них
не было. „олжно быть, он пропустил ее.
   ‘партак ѓалустЯн выступал уже по второму вопросу.
   -  Ќачало,   товарищи,   положено!   -   говорил   он   с   необычайной
торжественностью. - Њы должны сегоднЯ  подумать:  как  пустить  дело,  что
называетсЯ, в серийное производство. ‘ейчас нам Ђндрюша расскажет о  своем
первом опыте.
   ‚адим,  не  слышавший  начала  выступлениЯ  ‘партака,  ничего  пока  не
понимал. Ђндрей стал говорить о каком-то литературном кружке,  потом  -  о
заводе, где он работал во времЯ войны, о молодых рабочих... Ђх,  вот  что!
Ѓюро предлагает свЯзатьсЯ с комсомольцами крупного завода,  взЯть  шефство
над ними: организовать чтение  лекций,  вести  кружки.  Ђндрей  уже  ведет
литературный кружок на  большом  машиностроительном  заводе.  ќто  и  есть
первый опыт.
   Љогда снова заговорил ‘партак, ‚адим уже слушал  его  с  интересом.  Ќа
первом и втором курсах ‚адим и ‘партак были большими друзьЯми.  Ћдно  лето
они ездили вдвоем на Љавказ, прошли пешком  по  ‚оенно-ѓрузинской  дороге,
побывали в Љолхиде, в ’билиси и …реване, добрались даже до озера  ‘еван  -
это был конечный пункт их путешествиЯ. Ќа озере ‘еван они  прожили  десЯть
незабываемых дней, осматривали стройку ‘евангэса,  бродили  по  прибрежным
горам, знойным и Ярким, как все в Ђрмении.  Ћт  сожженных  солнцем  вершин
головокружительно  веЯло  древностью:  сгинувшими  со   света   мидийцами,
легендарной Џарфией, ревом боевых  слонов  и  синим  сюртучком  профессора
древней истории ‚икентиЯ ‹ьвовича.  Љогда  ехали  обратно,  денег  хватило
только на билеты. ‚сю дорогу от Ѓаку до Њосквы они лежали на голых  полках
и питались огромными кавказскими огурцами и папиросами  "‚осток".  ‚еселое
было лето!..
   ‚ прошлом году ‘партак женилсЯ, жена его была студентка энергетического
института, жила в  общежитии.  Ћна  нравилась  ‚адиму  -  тихаЯ,  стройнаЯ
девушка с тЯжелой смолЯной косой, но она уводила от него  ‘партака,  может
быть, и не она, а та жизнь, котораЯ пришла с ней,  новаЯ,  сложнаЯ  и  еще
далекаЯ от ‚адима. Ћни несколько  остыли  друг  к  другу.  ‚  начале  года
‘партака избрали секретарем  курсового  бюро.  ‘  горЯчностью  занЯлсЯ  он
комсомольской работой. “ них просто не было времени встречатьсЯ, кроме как
на лекциЯх и собраниЯх. Љаждый день у ‘партака  были  какие-то  неотложные
дела: то комитет, то партбюро, то конференциЯ в райкоме, то ученый  совет,
на котором обЯзательно надо быть. Ћн всегда теперь торопилсЯ, разговаривал
на бегу, отрывисто и озабоченно, у него  поЯвились  новые  слова  и  новые
жесты в разговоре.
   ‚от и сейчас он подсекает что-то в воздухе решительными косыми взмахами
ладони.  …го  безусое,  по-мальчишески  смугло-румЯное  лицо  сурово,  лоб
напрЯженно собран. “ ‘партака было редкое качество: не думать о  том,  как
он выглЯдит со стороны, как принимают его, ‘партака ѓалустЯна,  худощавого
юношу в черном, неуклюже просторном костюме, с тонкой шеей и  очень  юным,
чистым лицом. Љак принимают его решение, его мысль,  вот  что  заботило  и
волновало его.
   ‘ейчас  он  спорил  с  комсоргом  третьей  группы  Џичугиной.  Џичугина
опасалась,  что  слишком  активнаЯ  работа  на  заводе   помешает   многим
комсомольцам учитьсЯ. ‘туденты и так загружены...
   - ’оварищ Џичугина, не надо нас  пугать!  -  говорил  ‘партак,  свирепо
выкатив свои черные круглые глаза. - Ќе надо этого  делать!  Њы  вовсе  не
собираемсЯ переезжать на завод. Ќо общественнаЯ работа никогда  никому  не
мешала.
   - Ћна вам мешает, - сказала Џичугина. - ‹огику вы до сих пор...
   ‘партак отмахнулсЯ:
   -  …рунда,  слушай!  Њне  мешает  другое!  €  с  логикой,   кстати,   Я
расквиталсЯ. Ќо дело не в этом! Џонимаете,  товарищ,  когда  человек  год,
два,  три  сидит  в  стенах  вот  такого  заведениЯ,  как  наше,  в  кругу
конспектов, расписаний, библиотечного полушепота и потрЯсающих - зачетных!
- радостей и катастроф, он  терЯет  постепенно  ощущение  жизни  за  этими
стенами. „а, он читает газеты, слушает радио, он  прекрасно  выступает  на
семинарах международного положениЯ и политэкономии! Ќо  жизнь  страны,  та
жизнь, бурлЯщаЯ... - ‘партак перевел дыхание. - ‚ы понимаете менЯ? Ћна  не
дышит ему в лицо угольной пылью,  не  обжигает  раскаленной  топкой!  €дет
мимо, как будто рЯдом, а все-таки мимо. ‚ы скажете: мы  студенты,  мы  тыл
пЯтилетки, резерв пЯтилетки. Ќу, пускай резерв! Ђ все-таки мы можем больше
давать стране, чем даем! “ нас уже есть кое-какие знаниЯ, опыт  -  они  не
должны лежать мертвым грузом четыре года. Њы учимсЯ?  “читсЯ  всЯ  страна.
ќто раньше - одни учились,  другие  работали.  ’еперь  учатсЯ  все  и  все
работают! Њало  общественной  работы  в  институте  -  стенгазет,  клубных
лекций, вечеров. ќто все длЯ нас, вокруг нас...
   - Њы участвуем в избирательной кампании. “ нас хороший агитколлектив, -
сказал кто-то обиженным голосом. - —его уж так, казанской сиротой...
   - Ћчень хорошо! €  все-таки...  -  смуглаЯ  ладонь  ‘партака  разрубила
воздух, - и этого мало! ‚ы помните слова ‹енина о  том,  что  члены  союза
молодежи должны "...каждый свой свободный час  употреблЯть  на  то,  чтобы
улучшить огород, или  на  какой-нибудь  фабрике  или  заводе  организовать
учение молодежи...". ’олько не надо ограничиватьсЯ  словами.  ‚  ближайшей
стенгазете должна быть статьЯ о сегоднЯшнем бюро, о перспективах. ‚илькин,
заметь! џ дам статью.
   ‚адим слушал ‘партака  с  напрЯженным  и  все  возраставшим  вниманием.
Њногое из того, что говорилось, не было длЯ него откровением - он все  это
знал и сам, давно понимал разумом, но это сухое,  безжизненное  "понимание
разумом"  словно  обрело  вдруг  плоть  и  кровь  и,  волнующее,  горЯчее,
прикоснулось к самой глубине его сердца.  „а,  прав  ѓалустЯн  -  мало  мы
видим, недостаточно знаем жизнь. € он, ‚адим Ѓелов, который  лучше  других
знал,  что  делаетсЯ  в  стране,  что  восстановлено,  что  строитсЯ,  где
поднимаютсЯ новые города, который мог по памЯти  перечислить  все  большие
событиЯ года на пЯти континентах, - что сделал он за два с половиной года,
кроме того, что хорошо училсЯ и рисовал шаржи  в  стенгазете?  Ћн  отдыхал
после фронта. (Џодумаешь, другие воевали по пЯть лет!) ’еперь-то он хорошо
отдохнул. Љак видно, он очень здорово отдохнул теперь... черт бы его взЯл!
   Ђ ведь он никогда не видел большого завода!  —угунолитейный  заводик  в
’ашкенте, огороженный глинЯным дувалом, - это не в счет.  Ћн  в  глаза  не
видел настоЯщего цеха, он, гражданин индустриальной державы, самой могучей
в мире.
   - Ѓелов, ты что там примолк? - вдруг обернулсЯ к нему  ‘партак.  -  ‚от
пошлем тебЯ на завод, свЯзь  с  заводским  комитетом  налаживать.  ’ебЯ  и
ЂндреЯ ‘ырых.
   ‚адим от неожиданности поднЯлсЯ.
   - •орошо, - сказал он. - џ пойду.
   Ћн подумал, что если это будет завтра и ‹ена опЯть пригласит его в кино
(ведь она, может, и не пошла сегоднЯ), он снова должен будет отказатьсЯ. €
ему вдруг пришло в голову, что ‹ена в  чем-то  права:  да,  действительно,
многое из того, что кажетсЯ интересным ему, вовсе не интересно ей...
   - ‚ы человек пЯть посылайте. ‘олидней  будет,  -  советовал  ‹евчук.  -
‚озьмите Џалавина, он парень внушительный, с трубкой.
   - Ћни его за профессора примут! - засмеЯлась Њарина ѓравец.
   - Ќеважно. €так, ‘ырых, Ѓелов, от бюро пойдет Ќина  ”окина,  Џалавин  -
пусть впечатление производит, и... ну, хотЯ бы ‹агоденко. ‚от тебе,  Џетр,
и комсомольское поручение. Џойдете в ближайшие дни, как только условимсЯ.
   - ‘ Џалавиным Я не пойду, - сказал вдруг ‹агоденко.
   - Џочему это?
   - џ с ним на параллельных курсах не хожу.
   - ќто что? ЋпЯть начинаетсЯ...
   - „а, да, не хожу! -  ворчливо  повторил  ‹агоденко.  -  Ђ  впечатление
производить пошлите его к девочкам, в опереточное училище имени ѓлазунова.
   - Џалавин, между прочим,  сейчас  занЯт,  -  сказала  ‚алюша  Њауэр:  -
"Љапустник" к Ќовому году делает.
   - ‹адно. Џойдете без него, четверо, - сказал ‘партак.
   ЏЯть членов бюро единодушно одобрили решение, которое в письменном виде
выглЯдело так:
   "Љомсомольское бюро 3-го курса  литфака  решило  наладить  в  первом  и
всемерно развивать во втором семестрах  товарищескую  и  шефскую  свЯзь  с
комсомольцами  машиностроительного  завода,  где   секретарем   заводского
комитета ‚‹Љ‘Њ т. Џ.Љузнецов".
   ‚адим вышел на улицу вместе со ‘партаком.
   Ќебо на западе в клубЯщихсЯ густо-лиловых тучах  еще  светлело.  Ћттуда
дул жесткий ветер и  гнал  тучи  над  головой,  разваливаЯ  их  на  темные
непрочные комьЯ  с  лохматыми  краЯми.  ’ротуар  был  перегорожен  высоким
деревЯнным забором. ‡десь строилсЯ многоэтажный дом. ђабота шла и  вечером
- вспыхивала с  сухим  треском  электросварка,  перекликались  рабочие  на
лесах. Ќа верхнем этаже Ярко  горели  лампы,  что-то  непрерывно  стучало,
хлопало, как натЯнутое полотнище, невнЯтно  и  тонко,  ломаЯсь  на  ветру,
кричал мужской голос...
   ‘партак быстро шел по гнущимсЯ, временным  мосткам,  проложенным  вдоль
забора. ‚ одной руке, под мышкой, он держал толстую пачку книг, а в другой
пустую "авоську". ‚адим еле поспевал за ним.
   - € здесь строЯт, работают день и ночь... - не оборачиваЯсь,  себе  под
нос бормотал ‘партак. -  Њы  привыкли  -  забор  и  забор.  ’олько  ходить
мешает... Ђ ведь тоже молодежные бригады есть, а? Љонечно.  Њолодежь  тут,
из области приехала Њоскву строить. Џод боком ведь...
   ‚адиму хотелось рассказать ‘партаку, почему именно он  ждет  работы  на
заводе с нетерпением. Ќо объЯснить это было не просто, в чем-то была здесь
неуловимаЯ свЯзь с ‹еной. Ђ ‘партак - ‚адим это чувствовал -  относилсЯ  к
‹ене слегка иронически, разговаривал с ней ласково, шуточками, но  никогда
- серьезно. Ќет, не стоило говорить с ним о ‹ене. € сам ‘партак ѓалустЯн -
тот ‘партачок, с которым  он  лазил  в  трусиках  по  горам,  ел  дорожную
простоквашу, спорил о Ѓлоке и ЊаЯковском, тот упрЯмый и обидчивый юноша  с
тонкой мальчишеской шеей, которого  он  всегда  считал  значительно  менее
знающим, начитанным, опытным в  жизни,  чем  он  сам,  -  вдруг  показалсЯ
сегоднЯ ‚адиму новым человеком, умным и прозорливым, достойным  настоЯщего
уважениЯ. Ћн сумел сказать о самом главном, о том, что было важно длЯ всех
и длЯ него, ‚адима, в особенности.
   - Ќу, как ты живешь? - вдруг спросил ‘партак, все еще не  оборачиваЯсь.
- Њы с тобой что-то в последнее времЯ и не говорим, не видимсЯ. Љак мама?
   ‚адим сказал, что мама сильно болеет.
   - Ћттого ты такой скучный? - спросил ‘партак. - џ вижу.
   „а, главным образом он скучный от  этого  и  еще  от  некоторых,  менее
важных причин. Ћни заговорили о предстоЯщих экзаменах.  ‘партак  вспомнил,
как Џичугина упрекнула его сегоднЯ в том, что он запустил  логику.  ‚ерно,
запустил. ‘дать-то он сдал, но с трудом, у него почти не  было  конспектов
лекций...
   - „а, ‚адик, тЯжеленько... - сказал он, вздохнув. -  “стаю  зверски.  Ђ
тут семьЯ, жена молодаЯ, обижаетсЯ,  сам  понимаешь.  ‘егоднЯ  вот,  -  он
трЯхнул "авоськой", - в "ѓастроном" надо бежать, ужин  обеспечивать.  ура
зачетный проект пишет, а Я вот  -  с  хозЯйством,  приходитсЯ...  ‘емейный
человек, слушай, ничего не попишешь!
   Ћн рассмеЯлсЯ, видимо, несмотрЯ ни на что, очень довольный своим  новым
качеством семейного человека.
   - Ћдно менЯ губит - ничего не умею спокойно! ђаботать - так  до  упаду,
все забыть. ‘кверно это, оттого и устаю! „а! ‘лушай! - Ћн живо обернулсЯ к
‚адиму, схватил его за плечо. - Ќадо библиотеку посмотреть!
   - Љакую библиотеку?
   - „а у них, Я говорю, на заводе! Љогда пойдете - посмотри. ‚  этом  как
раз мы  можем  помочь.  ѓлавное  -  новые  формы!  Џонимаешь?  €нтересные,
действенные! Ћдной идеи мало. Ђ как воплотить? ‚ чем! ‚от оно что...
   Ќа перекрестке они простились.
   - ’ы тоже подумай! —то-то новое  надо!..  Џодумай!  -  издали  еще  раз
крикнул ‘партак.


        11

   ‚ субботу после лекций ‘партак ѓалустЯн объЯвил, что студенты  третьего
курса мобилизуютсЯ завтра на воскресник  -  по  прокладке  газопровода  на
окраине Њосквы. ‚  девЯть  часов  утра  они  должны  будут  встретитьсЯ  в
институте и  оттуда  маршем  идти  на  строительный  участок.  Ѓригадирами
назначили  ‹агоденко,  ‚адима   и   ѓорцева.   "‹агоденко   назначаем   за
мускулатуру, - говорил ‘партак шутливо. - ‘еню ѓорцева за аккуратность,  а
тебЯ, ‚адим, за то и за другое вместе".
   ‚адим пришел в общежитие в половине девЯтого. ‘огласно  приказу  "форма
одежды - рабочаЯ" ‚адим был в своем армейском обмундировании - в  сапогах,
в стеганом, защитного цвета ватнике.
   ‚о дворе он увидел ‹агоденко и ‚илькина, совершавших утреннюю  зарЯдку.
ЌесмотрЯ на холод, оба были в майках и бегали друг  за  другом  -  впереди
Џетр, за ним Њак  -  вокруг  двора.  ‘олнце  еще  не  встало,  и  в  синем
рассветном сумраке их голые руки казались смуглыми,  мощными.  Ћни  делали
приседаниЯ, сгибались в поЯсе, и ‹агоденко рычал на Њака:
   - „ыхание соблюдай! ђаз - вдох... понЯл? ђаз - вдох...
   ‚ комнате, при электрическом свете, ‚адим увидел, что бедный Њак совсем
замерз, тело его покрылось гусиной кожей.